Фрейдзон Овсей Леонидович : другие произведения.

Круиз в прошлое

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Грехи нынешние заставляют нас быть скрытными, грехи минувшие, неумолимо требуют о них написать...
  Предисловие.
  
  Грехи нынешние заставляют нас быть скрытными, грехи минувшие, неумолимо требуют о них написать...
  
  Если бы кто-нибудь в приступе откровенности рассказал мне эту историю, то я, наверное, не придал бы ей большого значения и высказал своё мнение к услышанному банальными ничего не значащими словами - ну, а что, бывает случается и такое.
  Чтобы подойти к сути моего повествования, придётся начать издалека, а иначе многое из описанного без деталей окажется для большинства читателей вырванным из контекста хода событий.
  Не хочется, чтобы с самого начала истории, создавалось впечатление, что для пробуждения читательского интереса, неспешным вводом в суть, всячески стараюсь вовлечь в свою жизненную прозу, а на самом деле, я растерянно и с чувством вины смотрю в далёкое невозвратное прошлое.
  
  Позади десять лет алии, то есть, прошло десять лет с того момента, как мы с женой и двумя дочерями репатриировались в Израиль.
  Многие, наверное, подумали, сейчас он начнёт распинаться обо всех трудностях абсорбции, о героических баталиях за место под солнцем в чужой стране, где пришлось осваивать новый тяжёлый язык, привыкать к странным для светского человека обычаям, а, главное, начну хвастать, как стал заколачивать деньги для достойного существования семьи, приобретя жильё, машину и прочее...
  Нет, не буду, потому что всё это уже позади и надо двигаться вперёд.
  
  Глава 1
  
  В двенадцать ночи закончилась вторая смена на заводе, и я вместе с другими работниками цеха двинулся в сторону проходной, где отбил карточку рабочих часов и выскочил на воздух.
  Не прошло и двух минут, а я уже нахожусь в уютном салоне своего автомобиля.
  Включил мотор, кондиционер, а следом магнитофон - расслабился, жизнь продолжается.
  Завтра начинаются два выходных и мысли быстро переключились на их времяпрепровождение.
  
  Так, с утра сгоняем с Любкой в свинский магазин, прикупим мяска на шашлыки и всякое-разное необходимое для пикника, потому что в субботу отправимся в наш парк малость подзарядиться положительными эмоциями в дружеской компании под водочку и непринужденные разговоры.
  Любка говорила, что компашка ожидается не хилая, человек на двадцать, будут даже какие-то гости из бывшего Союза.
  
  Ах, к чёрту мысли о гостях, шашлыках и о прочих развлечениях! Сейчас завалюсь домой, приму душ и к Любке под бочок. Из-за этой работы во вторую смену неделю жену не ласкал, а ведь гормоны шалят, пора дать им выход и просто пообщаться на житейские темы.
  Всё же май в Израиле отличная пора - боже мой, как ночью хорошо дышится, разогретой дневным солнышком зеленью и цветущими деревьями! Воздух такой густой, что хоть черпай поварёшкой! Звёзды с неба, буквально, падают с ярким сиянием на асфальт, оставляя впечатление праздности и всеобщего благополучия, а деревья и стены домов отсвечивают расплавленным серебром.
  И вместе с ярко горящими фонарями создают эффект иллюминации!
  
  Невольно тяжело вздохнул - ещё бы, почище было на улице, но вокруг столько всевозможного мусора, что сразу же хочется выругаться и обозвать кошерных евреев грязными свиньями!
  Ладно, было бы из-за чего перед сном портить себе настроение - быстренько поднимусь на свой восьмой этаж и к Любке в объятия...
  Открыл ключом дверь и на меня повеяло домашним уютом и знакомым запахом чего-то печёного. Душ и вот, я вбираю в себя до спазм в груди знакомый аромат шампуня и крема, идущего от спящей жены, стирального порошка от пижамы и постели, к моему телу льнёт бархатная кожа, а под ладонями, проникшими под лёгкую ткань, оказались полушария пышных грудей привычно расположившихся, на поглаживающих их пальцах.
  
  - Сашка, отвали, я только что заснула!
  Лучше, иди прочитай в "Рифе" одну интересную рекламку, я её специально для тебя красным фломастером отметила...
  
  - Обалдела, какая там рекламка, когда в моих руках товар, не нуждающийся в охмурении мозгов, о котором всю смену вспоминал до ломоты пульса в висках, про прочее можешь легко догадаться!
  
  Казалось бы, в теле и в движениях жены всё знакомо от первой до последней клеточки, от каждого произвольного и до хаотического порыва, но магия страсти по-прежнему нас не отпускает друг от друга, не смотря на долгий стаж семейной жизни!
  Ну вот, вершина блаженства, благодарный поцелуй в приоткрытые в пылком дыхании уста, и я упал на спину, широко раскинув руки, восстанавливая пульс, дыхание и мысли о предшествующем разговоре.
  
  - Сашка, кабан, всю грудную клетку обтоптал, пора тебе уже похудеть!
  
  - Любочка, так я не против поменять позу, а пяток килограмм, набранных за двадцать пять лет совместной семейной жизни не в счёт, посмотри на других мужиков в моём возрасте... - пуза развешали до колен, а я, когда лежу на спине, вообще кажусь худым.
  У тебя самой корма на три кулака больше стала, а сисон... - моя мечта молодого идиота!
  
  - Не нравится? Поищи другую!
  Подвали к Нинке, там центнер веса и мужика рядом нет.
  
  - Ну, нет, лучше моя синичка в руках, чем та журавлиха в бассейне...
  
  - Сашка, Сашка, отвали, ещё все выходные впереди!
  Правда, я не шучу, иди почитай ту рекламу, что я для тебя приготовила...
  
  После душа во всей своей нагой красоте зашёл в салон и уселся в кресло, напротив которого на журнальном столике лежала развёрнутая газета, с отмеченным женой для меня красным фломастером, расписанного во всех красочных деталях приглашения для израильских граждан потратить довольно солидную кучку денег.
  Прочитал один раз, другой, третий и вернулся в спальню, где после душа жена опять натягивала на себя летнюю пижамку.
  
  - Люб, а ты знаешь, что на согласие, надо отвечать согласием, а иначе может консенсуса не выйти?
  
  Жена лукаво улыбнулась, откинула на пуфик, находившуюся в руках майку и взялась за, одетые раньше пижамные шортики!
  
  глава 2
  
  Перечитал ранее написанные строки и улыбнулся, наверное, мой читатель подумает, что я решил здесь похвастаться своими сексуальными подвигами?
  Нет, и ещё раз нет, просто медленно, но верно, приближаюсь к цели, а точнее, к тому, о чём хотел поведать в своём рассказе.
  Наше второе за ночь соитие можно было сравнить с бегом на длинную дистанцию, а может даже и с марафоном, потому что темп по ходу дела всё время приходилось менять, как и варьировать с положением тел.
  Мы с Любой практически одновременно преодолели финишный створ и нисколько от этого не расстроились - ничья в этом деле, отличный результат!
  
  Кого особо интересуют детали после сексуального поведения партнёров..., и я не буду утомлять читателя подобной ерундой, но после душа Люба оказалась в постели с газетой, которую я читал накануне, перед тем, как выйти на второй тур конкурса "Полюби меня".
  
  - Сашок, как тебе круиз, правда, здорово?
  
  Упав спиной на кровать, я почувствовал, как веки смыкаются. Безусловно, на моё сонное состояние повлияла только что отработанная вторая смена за станком, а потом, повышенное внимание к телу несравненной жены.
  
  - Любаша, давай завтра обсудим детали, я на всё согласен, даже на ежедневный двойной секс во время всего путешествия!
  
  В ответ пролилось достаточно много красноречивых слов из уст моей половины рассерженной хладнокровием супруга, но для меня это уже была не ругань, а расслабляющая музыка во время массажа ушей.
  Утром я не стал будить Любу, а тихо выбрался из постели и после всех моционов, уселся с кружечкой кофе напротив телевизора и опять развернул уже слегка потрёпанную газету.
  
  Ничего не скажешь, заманчивый круиз - стартуем второго июля из Хайфы, на следующий день заходим на Кипр, после него полтора суток шуруем до Батуми.
  Ночь плывём Сочи, следующую, Ялта, ещё одна, Одесса и этому городу посвящаем два световых дня.
  Впереди нас ожидали ещё такие пункты назначения, как Констанца, Варна и Стамбул, но я почему-то зацепился за Одессу:
  
  Одессе для меня так многое впервые
  И радости любви, и горести утрат.
  Здесь первый раз пьянён морскою был стихией,
  Увидев, как горит над волнами закат...
  
  Невольно вздрогнул - на плечи легли пышные груди жены:
  
  - Саш, ну что, не передумал?
  
  - Любаш, какой там передумал, задумался!
  
  - Так скажи, о чём, вместе ведь легче решать вопросы?
  
  Крепкие ладони жены, натренированные на уборках вилл и других помещений, не принадлежащих нашему родному жилью, взяли меня за подбородок и развернули в сторону не потерявшего с годами привлекательности лица.
  
  - Ну, смотри мне в глаза, радость моя, чего надумал?!
  
  - Люб, у тебя плохо становится с русским языком, я сказал, что задумался, а не надумал.
  
  - Интересно, о чём, колись, а может быть, о ком-то задумался?
  
  Я не понял, чего было больше в голосе моей жены иронии, сарказма или недоверия...
  
  - Любушка, ты, наверное, забыла, а я ведь тебе рассказывал, что в Одессе тридцать лет назад я потерял девственность, а может правильнее сказать, юношескую невинность!
  
   - А, что ты потерял в Батуми, Сочи, Ялте или в Стамбуле?
  
  - В Батуми и Стамбуле пока не был, а в Ялте и Сочи я иногда находил твоё горячее тело в тех страшных хибарках, которые мы снимали там для временного проживания, вовремя так называемого отдыха.
  
  - Сашок, хорош задумываться, лучше, посчитай, во что нам вся эта история обойдётся, а то, как гляну на эти страшные цифры, мне плохо становится!
  
  Прикрыв глаза, быстро произвёл расчёт, умножил доллары на четыре и получил шекели.
  
  - Так, сам круиз стоит тысячу восемьсот долларов с человека на пятнадцать дней!
  А, чего тут считать, кругом-бегом пять штук баксов или двадцать тысяч шекелей!
  
  - Сашка, полный отвал!
  
  Жена опустилась своей аппетитной задницей на пол возле моих ног, и на лице отразилась вся скорбь еврейского народа, несмотря на её сибирские корни.
  
  - Ну-ну, не драматизируй - билеты распишем по визовой карточке на год, а на карман тысчонку наскребём по сусекам, да и минус в банке ещё никто не отменял.
  
  - Сашка, ты чудо!
  Кстати, Нинка и Полинка тоже с нами плывут.
  
  - Не понял, если я ночью дал своё согласие, то, когда ты с ними успела обсудить совместное плавание?
  
  Люба стремительно поднялась с полу и уселась ко мне на колени, яростно целуя, поползла шаловливыми руками в шорты:
  
  - Сашок, глупенький мой, я ведь знала, что ты согласишься...
  
  глава 3
  
  С принятием решения о скором увлекательном круизе, наша жизнь не претерпела каких-либо серьёзных изменений.
  Трудно сказать, что повлияло на мою стойкость к употреблению спиртных напитков, но возможно, радужная перспектива поколесить по свету, а точнее, прошвырнуться из Средиземного моря в Чёрное, сыграли со мной злую шутку.
  В окружении шумной компании, собравшейся нынешней субботой в парке, я порядочно набрался!
  Скорей всего виновницей моего окончательного фиаско стала Полинка, которая пожелала выпить со мной за скорое совместное путешествие по морям и странам, и при этом, налила мне уже не первый полный пластмассовый одноразовый стаканчик водки.
  О том, что доза близкая к смертельной я понял, когда чуть добрался до дна, казалось бы, безразмерной ёмкости.
  
  Утром вспомнил, что после принятия на грудь чуть подъёмной дозы ещё успел для себя отметить - хорошо, что Нинка совершенно не пьющая, а то бы второй такой порции под занавес пикника я бы уже не осилил.
  Было шумно, весело и даже попели всласть, если эти пьяные вопли можно назвать песнями.
  Очнулся на диване в салоне под ревущий телевизор и тут же ко мне пришло осознание того, что совершенно не помню, как завершился наш банкет в парке. Самое главное, меня волновало, как я оттуда на своей машине добрался до дому!
  Не открывая глаз, жалобно возопил в пространство:
  
  - Люба! Любочка! Любовь моя, дай водички, помираю!
  
  - Проспался пьянтос?! Теперь, любовь моя, а когда тебя из парка вытуривала и от сисек Полины отрывала, то была сукой, блядью и не помню ещё кем...
  
  - Люб, любишь ты накручивать меня после пьянки, выдумывать всякие страсти!
  
  Я принял вертикальное положение и с жадностью начал глотать холодную воду, поданную мне женой в большой фаянсовой кружке.
  
  - Уф, спасибо дорогая, чтобы я без тебя делал?!
  
  - Ну, давеча в парке находил, что делать, а главное, с кем!
  
  Я не стал ничего отвечать на последнюю реплику жены, а постарался сконцентрироваться на событиях, недавно минувших и попытался хоть что-нибудь вспомнить из дневного сеанса на пикнике, но в голове зиял чёрный провал.
  Моя благоверная знала, что со мной периодически происходят подобные проколы и безжалостно этим пользовалась, нагнетая ситуацию недостающими деталями и это вводило меня в хмурое состояние духа.
  
  - Любка, скажи честно, хоть до дому доехал нормально?
  
  - Если бы не добрался, разве мы здесь сейчас с тобой разговаривали, если бы вообще разговаривали!
  Сашка, пьяным за руль я тебя больше не пущу - всё хорошо, когда хорошо заканчивается!
  
  От кружки холодной водички малость посветлело в голове, и я решил выруливать с опасной дороги в крутых виражах на ровную трассу, сулящую приятную прогулку:
  
  - Любаша, ты не тяни, завтра же сходи в турбюро к Нэльке и закажи путёвочки на наш великолепный круиз...
  
  - Сашенька, а наша виза пройдёт на такую крупную сумму, я ведь тут на неделе тряпок себе набрала в "Касиди" больше, чем на тысячу шекелей!
  Помнишь, я тебе показывала бриджи, две кофточки и...
  
  - Показывала, показывала!
  Только больше пока ничего не показывай, надо ведь на круиз наскрести!
  
  - Сашка, но мне ведь надо купить новый купальник, парочку летних платьев, белые босоножки и джинсы с кроссовками...
  
  - Любка, остановись - выбирай, или круиз, или барахло?!
  
  По лицу жены побежали тени недовольства - выбор был не из лёгких.
  
  - Любонька, сделай мне, пожалуйста, крепкого кофе, что-то муторно в кишках и в голове какой-то одуревающий туман.
  
  Своей просьбой я явно нарушал сложный мыслительный процесс, происходивший сейчас в мозгах у моей падкой до шопинга жены.
  
  - Не печалься Любушка, возьми там в нашем сейфе под постельным бельём пятьсот долларов, это будет задаток, а после пятнадцатого июня, когда сойдёт энная сумма на визе, уже полностью рассчитаемся за билеты на круиз.
  
  Лицо жены несколько посветлело, и я тут же развил наступление на бастион, чтобы окончательно сломать оборону и пасмурневшее настроение жены.
  
  - Ах, выпустил из виду - мы же в начале июля получим с тобой оздоровительные деньги, вот, в счёт их и купишь себе то, что несколько минут назад так заворожено перечисляла.
  
  - Сашок, тебе к кофе что-нибудь подать?
  Есть мороженное, конфеты, а хочешь, бутерброд сфарганю?
  
  глава 4
  
  До начала долгожданного круиза жизнь счастливой семейной пары ничем особым не отличалась.
  Всё шло по намеченной программе - путёвочки заказаны, обновки женой справлены, и при этом, к её великой радости, с перевыполнением плана.
  Ничего не поделаешь, жизнь вносит свои коррективы, Любочке было необходимо срочно обновить комплект нижнего белья и под вечернее платье прикупить бюстгальтер без бретелек и трусы, хорошо держащие живот.
  
  - Люб, у меня такое чувство, что ты там на корабле будешь вышагивать по подиуму и участвовать в стриптизе, постепенно оголяясь перед зрителем, демонстрируя своё сексуальное бельё от известных израильских производителей...
  
  - Ах, Сашка, что ты понимаешь, эти лифчики прекрасно держат грудь и посмотри, как трусики убрали мои лишние бока и свисающий живот...
  
  - Ладно, что уже распространяться на эту тему... что-то эти бока тебя мало беспокоят, лёжа со мной в постели и, когда шуруешь шваброй на виллах...
  
  - Беспокоят, беспокоят, и ещё как, но, что я виновата, ведь стала пухнуть даже от воздуха!
  
  - Любка, а зачем ты мне приобрела аж три новых рубашки, кучу трусов и носков?
  Вон, посмотри в шкафу, мне и так, носить, не переносить!
  
  - Лучше помолчи на эту тему - можно подумать мне будет приятно, если будешь ходить рядом со мной словно шаромыга или бедный родственник, муж всё же!
  
  Всё, я понял, спорить бесполезно, хотя, кто увидит на корабле, кроме жены, мои трусы и носки?
  Нет, жили хреново, так не стоило перевоплощаться - круиз мне подавай!
  Ко всему разнообразному шмотью Любе понадобилось обновить чемодан, походную торбу, так же прикупить две разных цветов ручные сумочки и хорошо, что виза отказалась проходить, когда она уболтала меня на шикарные часики "Феррари" с осколочками бриллиантов вместо цифр.
  
  Всё, сборы позади, и я выдохнул облегчённо, если, что и забыли, то без этого точно можно обойтись, ведь главное документы и деньги иметь в наличии.
  Старшая замужняя дочь подвезла нас на железнодорожную станцию, и я с большим трудом поднял в вагон тяжеленый чемодан и объёмную походную сумку!
  Великовозрастная дочь мужественно выслушала последние напутствия матери на счёт воспитания внуков и содержании мужа в чистоте, сытости и любви.
  Состав тронулся, и молодая женщина послала нашему уходящему вагону прощальный поцелуй - отдыхайте дорогие родители спокойно.
  
  Короткий разговор по мобильному телефону с младшей дочуркой из уже бегущего по рельсам быстрого поезда, вызвал у жены бурю негодования, но я только солидарно покивал головой.
  Младший отпрыск - служащая в армии, не захотела выслушивать нудные наставления отбывающих в круиз черепов, а выразила радость оттого, что хата на две недели свободная и можно будет всю армейскую братию пригласить на разгром комнат и разграбление холодильника.
  Долго негодовать по этому поводу у нас не было времени, потому что через полтора часа мы уже подкатили к центральной станции славного города Хайфа и в спешном порядке потрусили с тяжёлым чемоданом и сумкой к зданию морского вокзала, благо до него было не более полукилометра!
  
  От рокочущих звуков колёсиков многочисленных чемоданов и сумок по тротуару других пассажиров лайнера, которые вместе с нами совершат увлекательный круиз, всё запело в душе - плывём, плывём, плывём....
  Не смотря на близкое расстояние до морского вокзала и довольно ранний час, когда израильское жгучее солнце ещё щадяще палит с высоты, мы с Любашей буквально взмокли от пота. Вместе с толпой с облегчением влились в стеклянные двери мор.вокзала, где нас обдало блаженной прохладой, от работающего кондиционера, и тут же услышали крик Нинки, которая звала нас, как можно быстрей топать к ним с Полиной, потому что уже подходила очередь на регистрацию.
  
  От наших будущих попутчиков мы выслушали на двух языках "приятную" характеристику в наш адрес, но это не помешало нам проскользнуть вместе с друзьями через пункт регистрации и не прошло пятнадцати минут, как уже смогли избавиться от чемоданов.
  Когда мы неспешно прогуливались по здешнему скромному магазинчику "Дьюти-фри", я всё же поинтересовался у женщин:
  
  - Девки, а куда и зачем мы так спешили, что без нас корабль уплывёт и какая разница стоять в очереди или вытаптывать здесь не нужные километры?
  
  Боже мой, что ту началось - солидарность женщин была полная, на моей стороне оказалась только прикупленная в магазинчике плоская бутылочка "Хеннеси", которую мы успешно раздавили под кофе и сандвич в кафешке.
  Напоминаю, наша Нинель совершенно не употребляет, но, как она ловко разливает в походных условиях!
  
  глава 5
  
  Из нашей дружной компании только одна Нинка раньше бороздила моря океаны на круизных лайнерах, остальные были новичками, поэтому от непонимания, грядущего не ощущаемого раннее счастья нас изрядно колбасило.
  Хоть и небольшая доза коньячка, принятая накануне, всё же играла в крови и вызывала в душах нетерпение - мы не могли дождаться, когда уже, наконец-то, объявят посадку и начнут пропускать нетерпеливых пассажиров на лайнер.
  Все собравшиеся вокруг страждущие попасть в сказку, включая и обругавших нас на паспортном контроле, сгрудились внизу перед выходом к кораблю и гул голосов достиг невероятных децибелов.
  
  Ну, наконец, объявили, что начинается пропуск пассажиров. Чтобы не было толчеи, подходить надо было согласно нумерации по пятьдесят человек.
  Тут до нас дошло - мы здорово выиграли, потому что оказались в числе первых двухсот путешественников, желающих побыстрей оказаться на борту круизного лайнера с романтическим названием "Жемчужина".
  Заранее выяснили, штудируя бесконечно проспекты, что наш корабль имеет тысячу двести пассажирских мест и примерно такое же количество составляет команда и обслуживающий персонал.
  
  Наша ушлая Ниночка быстро разобралась что к чему, и мы гуськом проследовали сквозь ряд чиновников, показывая документы, билеты и всё, что попросят предъявить, лишь бы быстрей выбраться на пристань и подняться по трапу на белого красавца, который открылся перед нами во всём своём великолепии!
  Всё происходило стремительно, и мы даже не заметили, как уже очутились на пристани, где стоял на причале под погрузкой чемоданов корабль, поразивший наше воображение своей величиной и изяществом - морской лайнер нашей мечты, на борт которого мы шагнём буквально через несколько минут!
  
  Пусть Нинка рассказывает, что хочет, про те сказочные корабли, которые она видела в портах Греции, Италии и Испании - по этим странам она раньше совершала круизное плавание.
  Какая разница, что там были красавцы в три раза длинней и на семь этажей выше - нам и наш девяти палубный показался небоскрёбом!
  Подходя к трапу, мы уже издали слышали бравурную музыку, а вскоре нашему взгляду предстали симпатичные танцовщицы, задирающие длинные голые ножки, виляющие аппетитными попками в ярких платьицах, соблазнительно подчёркивающих все прелести юных чаровниц.
  Резкий удар локтем в бок быстро вернул меня в реальность:
  
  - Куда кобель зенки пялишь? С тобой рядом идёт жена, вот и уделяй ей внимание!
  Не споткнись паразит!
  
  - Любка, глупенькая, я наигрываю на вечер сексуальный аппетит...
  
  - Заткнись, умник, люди вокруг!
  
  И жена, взяв меня под руку, начала степенный подъём по трапу.
  Наверху, перед входом на корабль, нас поджидали улыбающиеся лица представителей администрации. Они громко приветствовали и доброжелательно объясняли все следующие этапы размещения в веющем приятным кондиционированным воздухом помещении, ставшем на две недели нам уютным гостеприимным домом.
  
  Гуськом проследовали в какую-то комнату, где нас сфотографировали и выдали пластиковые карточки с нашими фотомордами, предназначенные на протяжении всего круиза служить пропуском с корабля и обратно и на которую мы обязаны положить энную сумму денег, если хотим пользоваться баром, парикмахерской, массажами, короче всеми услугами, кроме магазина "Дьюти-фри" и казино, где предпочитают наличные.
  Нам объяснили, что по окончанию круиза вернут остаток, при нехватке денег на карточке, мы имеем возможность доложить любую необходимую для нашего приятного досуга сумму.
  
  Прежде чем знакомиться с лайнером, на лифте проследовали на третью палубу, где находились наши каюты, где на протяжении двух недель будем почивать в неге и удобствах.
  Как и следовало ожидать, мы оказались соседями с нашими друзьями.
  Открыв той же личной карточкой дверь, застали чемодан и сумку уже на месте.
  Каюта ничего особенного собой не представляла - две составленные посередине комнаты кровати, по бокам тумбочки, напротив комод, над ним телевизор и встроенный в стену шкаф - свободного пространства оставалось каких-нибудь полтора метра.
  :
  - Сашок, тут не растанцуешься....
  
  - Люб, но сексодром в порядке!
  
  И, вдруг мы услышали смех Полины и громкий голос Нины в соседней каюте:
  
  - Да, тут не забалуешь, придётся тебе Любушка кричать молча, когда войдёшь в раж...
  
  - При таких условиях, когда каждый вздох слышен, я, пожалуй, соглашусь на перепихнин в душевой...
  
  И жена меня затащила в помещение, где располагались туалет, раковина и душевая кабина.
  
  - Сашка, а это что такое?
  
  - Дурёха, это биде, знаешь для чего?
  
  - Знаю, знаю, книги что ли не читаю!
  
  Мы пересеклись глазами с женой в большом зеркале над раковиной, и я притянул к себе податливое, всегда волнующее меня тело:
  
  - Любушка, вот мы уже и на корабле, ещё парочку часиков и выйдем в море...
  
  Наши губы встретились, а, оторвавшись от сладкого поцелуя, начали прикидывать, где и как тут поудобней пристроиться, но в это время заколотились в дверь.
  С шумом вздохнув, я открыл неугомонным подругам.
  
  - Полька, глянь на них, мне кажется, что мы помешали молодым людям заняться сексом!
  
  - Нин, так потопали, не будем им сбивать, может ещё октябрёночка забацают...
  
  - Хорош девки упражняться в пошлости, пойдём, как собирались раньше, знакомиться с нашим великолепным кораблём.
  
  глава 6
  
  Когда я пишу эти строки о нынешнем нашем столь волнующем круизе прошло уже более десяти лет, но те яркие впечатления, которые получил тогда, до сих пор живут в моей памяти незабываемыми фрагментами.
  По предложению Нины мы решили начать знакомство с самой верхней палубы.
  Как оказалось, девятая была не жилая - там находилось рулевое управление и прочие подсобные помещения для матросов, а для пассажиров предоставлялась всего лишь небольшая площадка, с которой открывался бескрайний морской простор и можно было спокойно загорать с сигареткой в зубах, потому что на восьмой палубе, где находился импровизированный пляж, бассейн и джакузи, курить было категорически запрещено.
  
  Как позже выяснилось, рядом с бассейном и душами находилась сауна, которой мы в последствии неоднократно пользовались.
  Обследовав восьмую палубу и сделав далеко идущие выводы, толкнулись в другие двери, чтобы попасть внутрь корабля и сходу вышли на казино.
  Оно ещё было закрыто, но через стекло разглядели сверкающие многочисленные и разнообразные аппараты, столы под игру в рулетку и в карты.
  Я по натуре игрок и с детства любил игральные карты, русское лото, как и шашки с шахматами.
  Много читал про казино, но наяву видел впервые:
  
  - Нин, а ты, когда была в прошлый раз в круизе играла в этом заведении душевного разврата?
  
  - Практически нет.
  Вставила десять долларов в аппарат и за три минуты всё спустила, даже не поняла сути игры, прелести выигрыша и не ощутила никакого азарта.
  Чушь - это всё, приманка для лохов!
  Как говорил один мой хороший знакомый - я бы выиграл, если бы не играл.
  
  - Любаша, давай всё же попробуем...
  
  Я С МОЛЬБОЙ ВО ВЗГЛЯДЕ УСТАВИЛСЯ НА ЖЕНУ.
  
  - Ну, попробуем, но тоже, не больше чем на десять долларов.
  Так, просто проверим нашу удачу...
  
  Я не стал оспаривать сумму, которую мы потратим в казино, пустив будущий процесс на самотёк.
  На том же восьмом этаже оказался зал атлетики с различными диковинными тренажёрами, который мои девчонки тут же отвергли, а я и не настаивал - ведь спорт и спирт несовместимы.
  На этой же палубе находилась парикмахерская, массажные кабинеты и комната с рыбками, обжирающими лишнюю кожу с заскорузлых ступней.
  Седьмая палуба нас изрядно утомила, потому что оказалась полностью жилая. Напрасно мы куролесили по узким коридорам возле многочисленных кают, желая обнаружить что-нибудь достойное нашего внимания.
  
  А вот, спустившись на шестой этаж, мы тут же поняли, где находится настоящий рай.
  К сожалению, воспользоваться приличным баром, который уже вовсю функционировал, нам не удалось. Люба с Ниной хотели насладиться свежевыжатым фруктовым соком, а мы с Полиной были совсем не против побаловаться бочковым пивком.
  Причина нашего фиаско была весьма прозаическая - мы ещё не положили деньги на личные карточки и нам необходимо было срочно восполнить этот пробел на четвёртом этаже, где располагалась вся администрация корабля.
  
  Напротив, бара в хаотичном беспорядке стояли диваны, кресла и журнальные столики. Нам стало ясно, что здесь на небольшой сцене происходят вечерние представления.
  Позже выяснилось, что и днём здесь проводилась масса мероприятий, как для взрослых, так и для детей.
  Пройдя в следующий отсек, я тут же услышал громкое восклицание жены:
  
  - Девки, гляньте, магазины!
  
  Всё знающая Нина остудила пыл Любаши:
  
  - Остынь, это "Дьюти-фри" открывается только тогда, когда корабль выходит в море, как и казино.
  
  Не слушая подругу, моя падкая до магазинов жена приникла к стеклу витрин, а затем быстро рукой подтянула меня к себе:
  
  - Саш, купишь мне духи?
  
  - Куплю.
  Помнишь, как в том анекдоте - жена шепчет мужу во время секса: сапоги купишь, куплю, платье купишь, куплю, а шубу купишь, а муж, дойдя до оргазма, выдыхает - на хрена она тебе!?
  
  - Ну, Саш...
  
  - Любка, ты чего маленькая?! Не знаешь наши возможности?
  Обещаю, если к концу круиза вложимся в наши бабки, то обязательно куплю тебе духи и не только.
  
  Неожиданно для меня и многих праздно шатающихся вокруг пассажиров, моя жена обвила меня за шею и впилась в губы длинным горячим поцелуем!
  Полина тут же прокомментировала:
  
  - Нинка, они, похоже, во время этого круиза побьют все рекорды, скоро из каюты их не вытуришь!
  
  Любаша, оторвавшись от моих губ, без всякого смущения, развернулась в сторону подруг:
  
  - Девки, завидуйте молча, а то люди вокруг собрались, замучают советами!
  
  Смеясь, мы продефилировали мимо ещё одного бара и вышли на открытую палубу, где можно было курить, чем я тут же воспользовался.
  На причале моряки заканчивали последние приготовления к отплытию, собираясь убрать трап и отчалить от пристани.
  На этой уютной палубе вдоль всего высокого поручня, располагались многочисленные пластиковые столики, а вокруг них удобные плетёные кресла.
  Полина тут же заметила:
  
  - О, тут будет удобно в картишки резаться, правда, Сашка?!
  
  Оглянувшись, увидел пассажиров нашего лайнера, сидящих за этими столиками с бокалами в руках различного содержания.
  
  - О, замечу, что можно шлёпать картами под пивко и коктейли!
  
  С моей поправкой тут же согласились.
  В это время по селектору стали делать какие-то объявления и лучший среди нас знаток иврита Нина, с воодушевлением оповестила:
  
  - Вы слышите, зовут в ресторан на обед!
  
   глава 7
  
  Возвращаясь к раннее изложенному, невольно погрузился в размышления, а следом в сомнения - а стоит ли так подробно описывать будни рядового круиза, когда большинство из читателей скажут, а, что тут, собственно говоря, особенного и интересного?!
  Другие могут вообще обвинить меня в похвальбе и в некотором позёрстве, но...
  Сам же себе и прочим отвечу ничего особенного в нашем круизе не было, а взялся за пересказ этой истории совершенно с другой целью.
  Как не банально звучит, но грехи минувшие, часто напоминают о себе и своими выкрутасами внезапно лишают покоя.
  
  Прежде чем отправиться в ресторан, мы спустились на четвёртый этаж и положили на личные карточки некую сумму денег и отправились обедать.
  Да, зрелище не для слабонервных - в огромном зале ресторана одновременно трапезничало не менее шестисот человек!
  Мои девчонки усадили меня за пустой стол, а сами отправились заполнять подносы едой - в наше распоряжение был предоставлен, так называемый, шведский стол.
  По проходам бегали шустрые официанты азиатской наружности и доброжелательно всем улыбались, убирая посуду и предлагая налить суп.
  
  На свой страх и риск я на всю нашу компанию заказал супчика и на всякий случай на языке жестов поинтересовался на счёт выпить. Неважно, что мой английский был на уровне ученика начальных классов, но, что такое три по сто виски миловидная девочка быстро уразумела и, выхватив из моих рук карточку, куда-то убежала.
  Вернувшиеся с полными подносами мои партнёрши по круизу обрадовались супчику, а когда резвая официантка поставила на стол три пузатеньких стаканчика с коричневой прозрачной жидкостью, то бонус в виде восторженных благодарностей мне был обеспечен.
  
  Со звоном встретились наши посудины, мы чокнулись и выпили виски за удачное начало нашего увлекательного круиза. Столик, за которым мы обедали, находился возле огромного окна, выходящего на причал. Мы не увидели момент отплытия, но вдруг почувствовали лёгкую вибрацию мотора и мягкое покачивание корабля, удаляющегося от берега.
  После обеда прослушали в баре лекцию, как вести себя на лайнере и, как спасаться в случае чрезвычайной ситуации. Не скажу, что я очень внимательно внимал всем наставлениям и поучениям, отлично понимая, что не дай бог что-нибудь произойдёт, то всё равно начнётся жуткая паника, а с ней тут же испарятся из головы все полученные ранее инструкции.
  
  После лекции, при общем согласии, разошлись по своим каютам. Необходимо было разобрать чемоданы и слегка вздремнуть, чтобы обнулить все треволнения сборов, посадки и новых впечатлений. Пока Любочка раскидывала по местам наши вещи, я принял душ и забрался под толстое одеяло, которое из-за сильно охлаждающего воздух кондиционера, совсем не было лишним.
  
  - Люб, а Люб, ты скоро, ведь нам не мешало бы отметиться на новом месте?
  
  Моя жена рассмеялась.
  
  - А ты, что собака, которой свойственно метить своё место для будущих выгулов?
  
  - Ну, не собака, но новую территорию надо обкатать обязательно!
  
  - Сашенька, а ты, что уже готов?
  
  - Всегда готов!
  
  И я предоставил взгляду жены доказательство.
  Через некоторое время, шумно дыша, мы отпрянули друг от друга, и поняли, что до конца круиза обсуждение нашего поведения и сексуального режима станет темой для постоянных подначек подруг жены и очумелых взглядов соседей с другой стороны нашей каюты.
  Правда, в последнем пришлось скоро усомниться, потому что до нашего слуха донеслись такие проявления темперамента, что наши шумы, показались покашливаниями в театре.
  Под ритмичные поскрипывания кровати в соседней каюте, мы с Любочкой скоро незаметно уснули, а очнулись от стука в стену со стороны наших попутчиц - ясно, пора подниматься и начинать активно отдыхать.
  
  До ужина оставался ещё час, и мы с Полькой с большим удовольствием заглотили по бокальчику прохладного пивка и отправились всей нашей компанией в казино.
  В первый заход надолго не задержались - пока разбирались что, да по чём, десять долларов провалились во чрево голодных до жетонов автоматов.
  Любочка быстро перевела баксы в шекели и поняла, что за пять минут мы проиграли мои почти два часа работы за станком.
  Она шла по коридорам корабля, ничего не замечая вокруг, так ей было жалко промотанных денег. В магазине "Дьюти-фри" у моей жены настроение быстро вернулось к норме. Люба с широко раскрытыми глазами вышагивала между рядами стоек, на которых празднично завлекали разноцветные различных конфигураций коробочки с духами, кремами, губными помадами и прочей косметической химией.
  
  Я тянул своих девчонок к витринам с опиумом для народа, а его я вам доложу, было такое количество наименований, что дух захватывало.
  Настроение у меня было благодушное и поэтому моя Любочка скоро стала обладательницей стодолларовых духов, а также помады, теней, туши и всего не упомнишь каких коробочек, только итого хорошо запомнил, потому что рассчитывались зелёными, и сумма перевалила за триста!
  Пока я в голове производил расчёты, Нинка с моей Любашей договорились с продавцами о выносе спиртного из магазина.
  Они получили на вынос две литрухи виски. На всякий случай их предупредили, чтобы не светились, если хотят впредь пользоваться подобной услугой.
  Подхватив пакет с бутылками, я тут же развил мозговую деятельность: - нужно будет спиртное перелить в неброскую посуду, у нас в каюте есть бутылочка с минеральной водой, вполне сойдёт...
  Нинка хлопнула меня по спине:
  
  - Умник, как договариваться о выносе булды, так в кусты, а тут деловым заделался. Без тебя уже давно сообразили!
  
  На ужин мы шли с улыбками и с полненькой пол-литровой пластиковой бутылочкой минеральной воды, ан нет - виски.
  
  глава 8
  
  На протяжении всего повествования, невольно, но планомерно интригую читателя какими-то своими прошлыми грехами, которые якобы не дают мне спать спокойно. Тут явно кривлю против истины - спал, сплю и буду спать, как у меня это обычно получается, потому что многое так и осталось, скрыто за семью печатями неизвестности.
  Тем временем, возвращаясь к повествованию, вернёмся обратно на наш корабль, который плавно скользил по волнам, оставляя за собой пенные буруны и порты, куда он прибывал согласно туристическому предписанию. Мы, то есть, пассажиры круизного лайнера "Жемчужина", наслаждались, кто, как мог, великолепным отдыхом, предоставленным нам на судне.
  
  После ужина мы разместились среди многих других пассажиров в баре на удобных диванах и под разогрев иврита-говорящего юмориста, я успешно не просто задремал, а глубоко заснул и возможно, даже захрапел во сне, потому что получил мощный удар локтем в бок от рассерженной моим поведением Любаши:
  
  - Сашка, прекрати храпеть, вокруг же люди, стыдно!
  
  - Любонька, когда это стало спать стыдно?
  
  - Ступай в каюту и дрыхни, а то на тебя уже все стали оглядываться.
  
  Не думаю, что кому-то было дело до меня и моего храпа, когда как визг гитар и грохот барабанов сотрясал своды доселе столь уютного бара.
  Нинка с Полькой тут же встали на мою защиту, но моя жёнушка была не уклонна и продолжить отдаваться объятиям Морфея она мне не позволила.
  В это время на сцене музыканты невозмутимо продолжали оглушать зрителей громоподобной музыкой и песнями из американских мюзиклов и, наконец, перед нами предстали юные танцовщицы в ярких платьицах, доходящих, а точнее, чуть прикрывающих им трусики.
  Боже мой, о каком тут сне могла идти речь - ноги девушек взлетали выше их голов, а моя душа, отзывалась где-то посередине моего туловища, моментально очнувшегося от дремоты.
  
  Концерт продолжался, а между диванами и креслами шустро бегали официанты и разносили многочисленные заказы спиртного, разогретых музыкой и зрелищем зрителей, особенно, мужского пола.
  Мы отметили, что вальяжно восседавшие вокруг нас пассажиры лайнера, не задумываясь, заказывают пиво, виски, коньяк, коктейли и шампанское.
  Полина тут же возопила:
  
  - Девки, а не слабо нам пройтись по шампусику?!
  
  Почему-то взоры трёх моих девушек обратились в сторону их единственного мужчины, понятное дело, ко мне. Деваться некуда, тут же первый попавшийся под руку официант получил заказ на бутылочку шипящего напитка и коробочку шоколадных конфет.
  На этот раз и наша Нинель поддержала компанию, и театральная часть вечерней программы прошла на ура.
  В казино в этот вечер мы уже не пошли, а постояли на палубе, любуясь ночным небом с яркими звёздами и дыша чистым морским воздухом.
  
  После душа, я блаженно вытянулся под тёплым одеялом в ожидании супруги, обещавшей мне накануне не земные наслаждения, но о она почему-то застряла возле своей тумбочки, что-то шепча себе под нос:
  
  - Любка, ну чего ты там застряла, ведь простудишься голой под этим мощным кондиционером.
  
  В голосе моей жены сквозило явное расстройство:
  
   - Сашка, полный обзац, мы за первый день растратили почти полштуки долларов!
  У нас ещё впереди почти две недели круиза, а половина взятого с собой уже пшикнула!
  
  Я решил подкинуть ещё сухих дровишек
  в пылающую топку:
  
   - Не забывай, мы ещё не платили за экскурсии.
  
  Полный горя вопль жены мог разбудить мертвеца, и я поспешил сгладить ситуацию:
  
  - Любочка, не терзайся ты так отчаянно, что уже пропито и истрачено назад не вернёшь.
  Оставшихся полштуки зелёных нам на гули хватит, а экскурсии оплатим по визовой карточке.
  
  Моя последняя фраза была вознаграждена по заслугам и круиз вступил в фазу приятного времяпрепровождения.
  
  глава 9
  
  Наверное, я мог бы, долго и нудно смаковать все наши развлечения и похождения во время прекрасного отдыха, каким стал для нас круиз, но опасаюсь, что в своих подробных описаниях часто буду повторяться или навязывать читателю совсем не интересные для него события. Поэтому начну повествовать о главном...
  
  На второй день с момента отплытия из Хайфского порта, после завтрака мы развалились в шезлонгах на палубе, служащей пляжем и отдались на волю солнечным лучам. Каждый распоряжался пассивным отдыхом по-своему - кто читал книгу, кто разгадывал кроссворд. Лично я, одев наушники, сладко подрёмывал под расслабляющую музыку.
  Через какое-то время на палубе появился массовик-затейник и устроил сумасшедшие, на мой взгляд, пляски под зубодробительную музыку, от которой у меня помутилось сознание.
  Неважно, что я одурел, зато мои девочки кинулись в гущу народа, да так, что среди многих танцующих только замелькали их обширные зады и потные спины.
  Как я выдержал это истязание в полном объёме сейчас передать невозможно, но всё же к моей чести справился.
  
  Затем, охладившись под душем и кондиционером, отправились обедать, после чего все мои компаньонки выразили желание слегка вздремнуть, чтобы вечером быть в лучшей форме. Все, да не все - не успели мы ещё зайти в свою каюту, как моя Любочка сладким голосом поинтересовалась:
  
  - Сашунька, а ты действительно хочешь поспать?
  
  - В общем-то, нет, но девчонки смылись, даже в карты не с кем сыгрануть.
  
  - А, как на счёт казино? Может попробуем без фанатизма?
  
  Ну, меня об этом два раза просить не надо, ведь я с детства был игроком отчаянным.
  
  - Люб, берём по двадцать долларов на рыло и на сегодня ни копейки больше, согласна?
  
  - Сашенька, я знала, что ты у меня хороший, вечером возблагодарю тебя сполна, ты такого секса ещё от меня никогда не получал!
  
  Нет, я не стал возражать, потому что к любому виду секса со своей любимой женщиной относился, мягко говоря, неплохо, а обещания чего-то фантастического вселили в меня надежду на открытия, казалось бы, в давно изученном чего-то небывалого.
  Поднявшись на восьмой этаж, где находилось казино, мы застали помещение, для удовлетворения одного из худших людских пороков, в клубах табачного дыма, в гомоне людских голосов и со сладкой для слуха музыкой аппаратов, распевающих на все лады. Не зря в Штатах эти машинки по вытягиванию бабок из честных граждан, называют однорукими бандитами.
  
  Мы отыскали с Любочкой два свободных, находящихся рядом автомата и приступили к приятному и волнующему деянью, каким являлось нажимание на замоленную до предела кнопку, многочисленными, часто сменяющимися игроками, быстро разочаровывающимися в своём фарте.
  Вдруг моей жёнушке выпал счастливый билетик и на табло нарисовались достаточно приличные цифры, то есть, она превзошла вложенное в аппарат в целых три раза!
  
  - Любаша, суши вёсла, пошли это дело смочим пивком, такая удача не часто выпадает!
  
  - Сашка, ты, что с ума сошёл, я только начала выигрывать!
  
  Ну, где там, у моей жены разгорелся азарт и её палец только успевал отскакивать от кнопки.
  Тихо выругавшись, сосредоточился на своём автомате. Достигнув выигрыша в десять долларов, сложил жетоны в стаканчик и пошёл к прилавку, где производился обмен.
  Когда вернулся, застал Любочку, сидящую с понурым видом напротив своего доселе везучего аппарата, где на табло грустно маячили нули!
  В течение всего дня по ней было хорошо заметно, что Любу тяготит проигрыш и она всячески старалась ко мне подлизаться, но я был неумолим и раз за разом напоминал глупышке о её безрассудстве. Наконец, она психанула и между нами пробежала первая тень размолвки за время нашего пока ещё не долгого путешествия.
  В этот вечер за ужином мы с моими девочками решили виски не пить, завтра всё же с утра сходим на берег, а в баре удовлетвориться лёгеньким коктейльчиком.
  
  После концерта Нина заявила, что идёт в казино проиграть пять долларов или выиграть миллион.
  Полька её поддержала, а Люба заартачилась:
  
   - Отстаньте от меня, никуда я не пойду, все сегодняшние лимиты свои я уже выбрала!
  
  Дело к ночи, а я помнил об обещанном наслаждении, да и не хотелось мне видеть свою жену огорчённой:
  
  - Идём, Любашенька, мы, что хуже других, ведь я кое-что сорвал в автоматике, поделюсь с тобой, пошли, пошли, ты же у меня фартовая, просто не надо заигрываться...
  
  Любочка не стала особенно ерепенится, чмокнула меня в щёку, и наша компания устремилась на приступ высот, какие редко кому удавалось покорить.
  Полина с Ниной быстро проиграли свои пятёрочки и, пожелав нам удачи и спокойной ночи, удалились в свою каюту.
  Поначалу мы решили играть на одном аппарате, по очереди нажимая на кнопку.
  Люба была до предела сосредоточенна на игре. При каждой неудаче она громко цокала языком, а при любом выигрыше буквально светилась от счастья.
  Когда мы достигли выигрыша в пятьдесят долларов, я резко нажал кнопку сброса и начал складывать жетоны в стаканчик.
  Люба мне помогала, но по её виду было заметно, что она осталась неудовлетворённой - душа её горела, а палец рвался нажать в очередной раз на кнопку.
  
  - Люб, не дуйся, нельзя долго искушать удачу, пойдём в бар попьём сочку, выйдем на палубу подышим морским воздухом, а потом вернёмся и дальше поиграем, если, конечно, захочешь?!
  
  Люба засветилась:
  
  - Сашок, ты настоящий мудрец, сдерживай меня, а иначе я проиграю нашу квартиру, никогда не думала, что я буду такая азартная в этом казино...
  
  - То, что ты азартная в игре, неплохо, но нельзя терять голову, как и во всём в жизни.
  
  Находясь уже в лифте, я подумал - советчик хренов, можно подумать, что во всём в жизни я всегда следовал своим только что, высказанным принципам и никогда не терял голову.
  После прогулки мы вернулись в казино, разделили всю наличность напополам и уселись играть за разные аппараты.
  Время давно перевалило за полночь, а сна у нас не было ни в одном глазу.
  Замечу сразу, что таких придурков, как мы, в этот час в казино было предостаточно.
  После перерыва игра шла с переменным успехом, но чаще в минус, и я уже подумывал делать отсюда ноги, как вдруг у моей жены автомат взорвался душераздирающей музыкой и рёвом импровизированной толпы, разразившийся аплодисментами.
  
  Машина на английском языке выкрикивала какие-то слова, из которых я только различил - бонус, бонус!
  Люба побледнела и дикими глазами смотрела на табло, где стремительно бегали цифры, мелькали картинки и раз за разом автомат взрывался восклицаниями и аплодисментами. Сзади нас образовалась толпа любопытных и завистливых, о чём можно было судить по их восклицаниям. Вдруг к нам подошёл мужчина, как оказалось распорядитель в казино и пригласил мою жену пройти в комнату администрации.
  Он шепнул Любе что-то на ухо и отключил аппарат, прервав дикую пляску удачи.
  Собрав свои жалкие гроши, я приблизился к двери, за которой скрылась моя жена, предвкушая и не представляя сумму выигрыша, подспудно жалея, что играли по маленькой. Не прошло и пяти минут, как счастливо улыбающаяся Любаша появилась, держа в руках увесистую пачку зелёных банкнот. Резво ухватив меня под руку, потащила к лифту:
  
  - Сашка, Сашка, представляешь, я выиграла семьсот долларов!
  
  Услыхав сумму выигрыша, нежно прижал к себе и без того волнующее тело фартовой жены - удача превзошла мои самые смелые чаянья.
  
  глава 10
  
  Когда зашли с Любочкой в каюту, обратили внимание на время и ужаснулись, было около двух ночи!
  Мы настолько переволновались, что даже бурный секс не привёл нас в сонное состояние. Раз за разом, подавляя голос, шёпотом возвращались к непостижимому выигрышу и строили планы, как с умом потратим подвернувшийся фарт, в который не верили даже в самых смелых мечтах. Разве могли представить, что можно в автоматах отхватить подобную сумму. Трудно сказать во сколько заснули, но будильник выхватил нас из плена Морфея в положенное время и к семи часам утра мы с Любочкой были уже в ресторане, где с восторгом поведали нашим подругам, о свалившемся успехе. Они, конечно, за нас порадовались, хотя по ним было видно, что разъедающая ржавчина зависти в них всё же поселилась. Особенно это было видно по Полине, которая всячески подначивала и, в конце концов, выдала:
  
  - Я так понимаю, сегодня с вас причитается?
  
  Безусловно, и без этой реплики мы вечером собирались устроить пир для друзей, но напоминание об этом факте, разбудили во мне дух противоречия.
  
   - Поль, а если бы мы проиграли, ты бы нас поила несчастных игроков?
  
  - С чего это вдруг, я должна вас поить на халяву?
  
  - Вот и тут тот же случай - чего это вдруг мы должны рисковать своими бабками, чтобы выставлять халяву?!
  
  Безусловно, моя резкость женщине не понравилась, и в силу своего вздорного характера она уже была готова закатить скандал. Правда, Нина разрядила обстановку:
  
  - Хорош закладывать, у нас три дня подряд выход на берег, а то там окочуритесь с похмелья, тягаясь по достопримечательностям.
  
  Замечу, что наша Нинэль была помешана на всевозможных божьих храмах, совершенно не обращая внимания к какой они относятся конфессии, что доводило меня иногда до бешенства.
  Здесь стоит отметить, что любой коллективный отдых помимо многих положительных факторов, несёт в себе и массу негатива, из-за испорченных характеров за долгую взрослую жизнь. Нет особого смысла описывать всё происходившее с нами во время посещения Батуми, Сочи и Ялты.
  Конечно, было приятно навестить города, в которых мы побывали ещё в советское время. Изменения были колоссальные - на каждом шагу нас встречали уютные кафе, шикарные рестораны, супермаркеты, лавочки и вещевые базары, да и просто, на улицах хватало одиноких торговцев, старающихся всучить туристу от стакана семечек или малины, до всевозможных вещей: одежду, посуду и, конечно же, местные сувениры.
  
  Самое жалкое впечатление на нас произвела Ялта, да и весь Крым, по которому мы проехались на туристическом автобусе - от былого величия мало, что осталось, потому что от всего веяло запустением и бесхозяйственностью, не считая многочисленных великолепных особняков нуворишей современного общества.
  Ещё ночь плавания от Ялты, и мы достигнем моей обожаемой с юности Одессы.
  
  Вечера на круизном лайнере мало, чем отличались один от другого - каждый день концерты, танцы и, конечно же, казино. Фарт от нас с Любой отвернулся окончательно, и мы умудрялись каждый вечер проигрывать на двоих сто, а бывало и больше долларов.
  Здравый смысл вдруг покинул меня, и я никак не мог себя заставить вовремя спрыгнуть с игры и не спускать всё до копейки, вложенное в автомат. Конечно, случались иногда победные всплески, но они были ничтожными по сравнению с давешним умопомрачительным кушем Любочки.
  Думается, что именно он стал виной нашего бесшабашного поведения - всё же мы проигрывали не свои денежки.
  
  К чести жены, должен заметить, она не пилила за мою безрассудность, потому что ни в чём не уступала мне, а иногда даже превосходила, по азарту, и часто смотрела умоляющими глазами, чтобы выделил ей, ещё хотя бы двадцать баксов, чтобы умерить расшалившийся аппетит.
  В Одессе наш корабль должен был задержаться в порту на два дня. Первый выход на берег был намечен, только на послеобеденное время.
  Поэтому решили накануне слегка оторваться. В этот вечер на корабле состоялась лихая дискотека, и мы превзошли самих себя и порядком употребили полюбившийся нам виски.
  Устроители танцев предложили пассажирам музыку восьмидесятых-девяностых, и мы под ABBA, Boney M и других любимых исполнителей лихо отплясывали, в перерывах промачивая горло и поднимая свой тонус горячительным напитком.
  
  Скорей всего, я в этом деле преуспел больше других из нашей компании, потому что утром проснулся никакой - голова трещала адской болью и в ней как будто перекатывались шарики, а в желудке скопилась тысяча чертей, выворачивая кишки наизнанку. Облизал губы, во рту было состояние, как будто там помойные кошки походили!
  Завтракать не стал, а, выпив в баре бокальчик пива, завалился досыпать и праведным сном восстанавливать жизненный баланс, чтобы после обеда со спокойной совестью и поправившимся здоровьем ступить на Потёмкинскую лестницу и выбраться на любимую Дерибасовскую.
  
  С девчонками заранее расписали наш маршрут, решив, на сей раз не тратить деньги на организованные экскурсии, считая это напрасно потраченными средствами, которые можно поместить в более надёжное предприятие - скажем казино. Всем хотелось просто потягаться по хорошо знакомым улицам, скверам, навестить привоз, а вечером попасть в какой-нибудь театр. Тут, правда, мнения разбежались - выбор стоял между Оперным и Театром музыки и комедии.
  Лично меня никакая культурная программа в этот день не волновала, и я отпросился у Любочки на самостоятельное посещение знаменитого пивного бара "Гамбринус", да и так, мне просто хотелось потягаться по Одессе. К моей радости, Люба довольно спокойно отреагировала на мою просьбу:
  
  - Ладно, ты и так молодчинка, столько времени терпел наше бабское общество. Знаешь Сашка, не пытайся с нами где-нибудь встретиться, надоест тягаться, возвращайся самостоятельно на корабль.
  
  И уже со смехом:
  
   - Я спокойна, ведь казино во время стоянки в порту не работает. И, прежде чем расстаться, она чмокнула меня в щёку.
  
  - Смотри, только к какой-нибудь хохлушке по старой памяти под подол не залезь!
  Боже мой, как она была близка к истине.
  
  глава 11
  
  Сойдя на берег, находясь уже в хорошем здравии и настроении, в сопровождении своих попутчиц подался осматривать знакомый и любимый с детства город. Мы миновали, ставший обветшалым, одесский морской порт, поднялись наверх по Потёмкинской лестнице пешком пересчитали ступеньки и изрядно уставшие, запыхавшись, угостились мороженным у ближайшей лоточницы откусывая на ходу любимое лакомство всех детей планеты. Миновали памятник Дюку Ришелье и возле грандиозного величественного здания Оперного театра я покинул своих девчат, устремившись по Дерибассовской в сторону, где находилась знаменитая одесская пивная "Гамбринус".
  
  Проходя мимо магазинчика, торгующего книгами, журналами, атласами и памятками для туристов, а также периодикой, решил чем-то из этого разжиться.
  Ведь я собирался не просто попить пива, а энное количество времени провести в подвальчике, а если мне ещё повезёт, так послушать выступление старых музыкантов, игравших там ещё двадцать лет назад.
  При последней мысли даже дурашливо улыбнулся - тем музыкантам, пианисту и скрипачу, Изе и Нёме, по самой скромной моей прикидке сегодня могло уже быть лет по девяносто.
  Зайдя внутрь магазинчика, быстро набрал стопку заинтересовавших меня газет на русском языке, игнорируя украинскую прессу, в связи плохим знанием мовы. Затем, стал перебирать яркие журналы, решив прикупить что-нибудь пикантного для своей жёнушки.
  Продавщица, отпустив единственного покупателя, находящегося передо мной в очереди, перевела своё внимание на меня:
  
  - Я вам так скажу, гражданин хороший, мне, конечно, выгодно, что вы берёте в моём магазине столько бумаги, но на кой ляд она вам сдалась, лучше вот этот альбом купите, здесь такие виды Одессы, не сегодняшней обшарпанной, а прежней, настоящей, что глаза могут лопнуть от удовольствия...
  
  Пока она всё это произносила, я во все глаза смотрел на говорящую с одесским своеобразным выговором продавщицу и дурацкая улыбка медленно растягивалась до ушей.
  
  - Ну, шо я вам такого смешного сказала, я же не Клара Новикова, что вы так лыбитесь...
  
  - Конечно, не Клара Новикова, ты, Мая, Майка, Маечка!
  
  Низкорослая полненькая женщина близоруко прищурила свои карие чуть выпуклые глаза и на её лице начало проступать узнавание:
  
  - Сашка! Чёрт тебя подери, неужели это ты?!
  
  - Представляешь, Майка, это я. С ума можно сойти, вот так сюрприз! Мне кажется, мог бы быстрей встретить тебя на улице в Израиле, чем здесь в Одессе!
  
  - Ты, правда, так думаешь, что все евреи уже сделали отсюда ноги?
  Ну, конечно, большинство слиняло и правильно, но не у всех есть старенькая мама, которая слышать не хочет ни о каком Израиле или Америке, не говоря уже о Германии, готова одну пшёнку хавать, но находясь в Одессе.
  
  - Майка, это сколько же мы с тобой лет не виделись... больше тридцати, что ли?!
  
  - Да, Сашенька, похоже, больше тридцати!
  Я помню, тебе тогда было семнадцать, а мне уже двадцать - старуха была по сравнению с тобой и Людкой.
  
  - А вы с Людой на связи, как она интересно поживает, помнит ли обо мне?!
  
  Близорукие глаза Майи внимательно уставились на меня, как бы изучая моё лицо или размышляя, что ответить, но в этот момент в магазинчик зашёл очередной покупатель. Я и забыл о том, что намеривался посетить пивную, потому что пил более вкусный напиток под названием, приятные воспоминания.
  Пока моя хорошая старая знакомая отпускала очередного покупателя, я внимательно разглядывал её лицо, фигуру и жесты и пришёл к выводу, что она на свои пятьдесят лет так и выглядит, но в памяти ожил образ из юности низенькой пампушки- хохотушки с ямочками на щёчках, которая своим энтузиазмом могла сдвинуть горы и повернуть реки вспять.
  
  Стремительно всплыла в лабиринтах сознания давняя любовь юноши, попавшего в свои шестнадцать - семнадцать лет в водоворот самостоятельной жизни.
  Мама тогда была вынуждена оставить меня в клинике одного, потому что на её руках оказалась только недавно родившаяся дочка моя младшая сестричка. Делать было нечего, и моя родительница положила меня в глазную больницу имени Филатова, а сама укатила домой. Майка на тот момент работала там в столовке на раздатке и во многом, благодаря её участию, я в том богоугодном заведении не загнулся от голода.
  Уйдя в свои думы, даже не заметил, как покупатель покинул магазин.
  
  - Ну, шо там себе думаешь?
  Ты и раньше был большой любитель в мозгах своих покопаться... интересно, чего ты за свою жизнь наковырял?
  
  Я улыбнулся.
  
  - Наковырял жену умницу и красавицу, двух дочек и даже уже успел обзавестись двумя внучками!
  
  - Как я поняла, живёшь в Израиле и, как давно?
  
  - Да, почитай уже десять лет!
  Вот, на круизном лайнере вместе с женой сегодня прибыли в Одессу и решил заглянуть в "Гамбринус" попить пивка, а предварительно прикупить местной прессы, чтобы быть слегка в курсе ваших событий...
  
  - Рада за тебя, похоже, хорошо живёшь, желаю тебе и дальше процветать, иди к своей красавице и умнице жене и в пивную, а меня не отвлекай от работы!
  
  - Майка, Майка, охолонись, чего ты запыхтела?!
  Не хочу я уже никакого пива, а очень желаю, чтобы ты закрыла эту богадельню и пошла со мной в какой-нибудь ресторан, где мы бы пообедали и выпили за нашу встречу! Под закуски и выпивку малость повспоминали бы молодость, и ты бы мне, возможно, что-нибудь рассказала о Людочке...
  
  Женщина вдруг поникла, на её не ухоженном лице заметны стали глубокие морщинки и не здоровый цвет кожи.
  
  - Что я тебе про себя и про неё могу рассказать... - да, ничего особенного, на кораблях мы точно не плаваем.
  Ты спросил, помнит ли она о тебе?
  Помнит и ещё как, потому что память у неё всегда присутствует рядом.
  
  Она вдруг прикрыла рот ладошкой.
  
  - Ой, Сашка, что это я с тобой совсем разболталась.
  Пройдись до пивной, посиди там полчасика, нет, даже часик, а я закроюсь к тому времени и подвалю туда к тебе...
  Ах, чуть не забыла спросить, а твоя умница-красавица там тоже будет с тобой?
  
  - Нет, нет, я до позднего вечера свободен от жены и друзей, могу к двенадцати ночи вернуться на корабль.
  
  - Как же это она такого удалого мужичка одного отпустила гулять по Одессе, в городе, где молодые девки ловят богатеньких иностранцев, чтобы выпить и пожрать на халяву, а за это легко раздвинут свои длиненькие ножки и дадут улечься на свои пухленькие сиськи!
  
  - Май, а ты стала злая?
  
  - Я стала пожилой женщиной, которой больно смотреть на этих девчонок, губящих свою жизнь, а подходящего выхода для них не вижу.
  Сашка, блядская у нас теперь жизнь, раньше бабам в Одессе было не фонтан с работой, а нынче и того хуже! Тем девочкам, что хотят работать за жалкие гроши, её просто-таки нет, вот и продаются таким лощёным дядькам, как ты.
  Хорошо ещё, что мой покойный муженёк купил мне это местечко - богачкой не стану, но и с голодухи не помру!
  Всё, иди, иди, вот, отпущу этих покупателей, закроюсь и через часик явлюсь к тебе в пивную.
  
  глава 12
  
  Знаменитую одесскую пивную нашёл на том же месте, где она была и раньше. По той же памятной крутой лестнице спустился к массивной дубовой двери и, распахнув её, вдохнул устоявшийся запах пива, солёностей и задышал воздухом других крепких пикантных разнообразных закусок. Возле входа внутри пивной на моём пути встал швейцар гвардейской выправки с пышными пшеничными усами и пробасил:
  
  - Изволите у нас откушать или только пивка испить?
  
  - Папаша, не знаю ещё, будет видно, тебе то, какое до этого дело? Как я наблюдаю, мест в вашем питейном заведении вполне хватает...
  
  Действительно, подвальное помещение было практически пустым.
  
  - Вы, господин хороший, не грубите, если спрашиваю, то знаю зачем. Вы один или к вам подойдёт компания, исходя из этого и определим для вас подходящий столик.
  
  - Пока я один, но, возможно, ко мне присоединится дама.
  
  - В таком случае, пройдите в тот уголок, там вам будет уютно, никто не помешает вести приватную беседу.
  
  Голос и обращение ко мне швейцара изменились, в нём заиграли доброжелательные нотки и полное радушие, потому что незаметно для посторонних, в этот момент сунул ему в ладонь банкноту.
  Устроившись на прочной лавке за массивным столиком, я огляделся - практически здесь ничего не изменилось по сравнению с тем, как было раньше, больше десяти лет назад.
  Ко мне тут же подошла симпатичная официантка с длиннющими ногами, обтянутыми джинсами и копной белокурых волос и подсунула солидного вида меню.
  
  - Девушка, я пока обедать не буду, если можно бокальчик пивка и чего-нибудь лёгонького на закуску.
  
  - Желаете морепродукты, вареных раков, осетринки...
  
  Я решил перебить чересчур угодливую официантку:
  
  - Я же сказал, что мне чего-нибудь лёгонького, но, ладно, на осетринку, пожалуй, подпишусь.
  
  Пока девушка не успела отойти, я решил удовлетворить своё любопытство.
  
  - А чего это у вас людей не густо, ведь рабочий день у работяг уже закончился?
  
  - Вы с луны упали или из-за бугра приехали?
  
   - Второе, милая, второе.
  
  - А, тогда понятно, за наши сто гривен, что сегодня люди зарабатывают не особо по пивным, походишь, хорошо ещё, что иногда бутылочку пивка можно позволить себе купить в магазине.
  Разрешите пойти выполнять заказ?
  
  - Да, да, иди, если можно, то долго не задерживайся, очень пить хочется.
  
  Не прошло и пяти минут, а передо мной уже пенился высокий бокал с пивом местного разлива, а на тарелочке розовели тонко нарезанные кусочки аппетитной осетрины.
  
  - Скажи, красавица, а музыка ещё в вашем богоугодном заведении звучит?
  
  Девушка улыбнулась.
  
  - Вы, похоже, давно уже не были в Одессе?
  
  - Да, больше десяти лет.
  
  - Я здесь работаю второй год, говорят уже лет пять, как те знаменитые музыканты покинули нашу пивную, может уже и дуба дали, ведь эти еврейчики были очень старенькими.
  Прошу прощения, но боюсь хозяин увидит, что долго стою рядом с клиентами и выдаст мне нахлобучку. Не хватало ещё, чтобы из-за ерунды вылететь на улицу!
  
  - Ступай, не держу, но как только увидишь, что ко мне подошла женщина, тут же подгребай, договорились...
  
  - Только два слова...
  
  Голубые глаза девушки с интересом вперились в моё лицо:
  
   - Скажите, пожалуйста, вы откуда приехали?
  
  - Из Израиля, а что?
  
  - А ничего, у меня там есть несколько подружек, звали приехать, но разве девчонок пропустят в ваш Израиль! Ведь все знают, что есть много таких девушек, которые едут в вашу страну работать в массажном кабинете, а проще, на панели!
  Не все хотят за копейки работать у нас на дядю. Некоторые через два года приезжают из Европы или Израиля и тачки себе крутые покупают, учёбу оплачивают, да и замуж удачно выходят.
  
  Я не успел ничего ответить, моя собеседница резво развернулась на месте и убежала в подсобку. Только успел проводить, затянутый в плотные джинсы крутой зад девушки и мысленно облизнулся - да, хороша Венера, да не наша!
  Конечно, много у нас среди мужиков было разговоров о том, что в Израиль всевозможными путями из стран бывшего Совка доставляют живой товар, для ублажения похотливых мужиков, но сам к этому никогда не примеривался.
  Слёту отпив изрядную порцию пива и, утолив жажду, начал спокойно под жирненькую осетринку маленькими глотками цедить довольно вкусный пенный напиток.
  
  После того, как заказал второй бокал, развернул газеты и вчитался в местные новости. Интересно было углубляться во всевозможные проблемы украинского разлива. Постепенно моё любопытство иссякло и я, поджидая Майю, мысленно переместился в далёкое прошлое...
  В детстве я получил травму глаза и у меня помутнела роговица. Маме посоветовали отвезти меня в Одессу, где с этой проблемой успешно справлялись советские специалисты, ставшие мировыми светилами офтальмологии. Я в свои шестнадцать лет столкнулся один на один с проблемой зрения, а главное, с проблемой юноши, который вдруг оказался предоставленным самому себе. Я почувствовал небывалый доселе любовный пыл, чему ещё очень способствовали многочисленные девушки, закрутившиеся вокруг симпатичного парнишки.
  
  Мои юные пассии были из обслуживающего персонала, а также такие же, как я, пациентки глазной клиники. Институт им. Филатова был всесоюзного значения, поэтому там вились девушки каких хочешь мастей, со всех уголков нашей необъятной Родины, от севера до юга и все они отличались темпераментом.
  В этом не было ничего удивительного - где ещё могли собраться в компактную группу столько молодёжи без присмотра родителей и супругов, конечно, подходящих условий для нормальных любовных утех не было, но целовались мы по всем заугольям, а при хорошем подходе к дежурной медсестре или нянечке можно было после отбоя получить ключики от уютного помещения и подходящий топчан, на котором ласки юных влюблённых находили подобающее продолжение.
  
  От приятных воспоминаний у меня пересохло во рту, и я вновь жадно отпил прохладного пива. Быстро, калейдоскопически замелькали яркие сладостные события того времени, и, прикрыв глаза, мысленно углубился в уже далёкое прошлое.
  На одной, случившейся со мной истории невольно задержался, а как иначе, ведь это был мой первый сексуальный опыт!
  Мне довелось познакомиться в нашем отделении с симпатичной молоденькой женщиной с обручальным кольцом на пальце. Факт замужества, похоже, для неё не имел никакого значения. Она была очень активная в плане фривольных разговоров и флирта, с окружающими её молодыми людьми.
  
  Сейчас не припомню, по какой причине она проходила лечение на стационаре, но это совершенно не важно для развития наших отношений. После операции, когда мне разрешили подняться с кровати, на которой надо было пролежать несколько дней не поднимаясь, я появился в столовой, а затем, на большой центральной лестнице, где в основном тусовалась молодёжь глазной клиники.
  Отмечу, что без маминого присмотра я начал вовсю курить, не опасаясь, что меня застукают за этим не благовидным делом.
  
  На этой лестнице во время перекура ко мне и подкатила та самая молодка, которую звали Жанна. Она была метиской - скрещение русской и казашкой крови! Эта гремучая смесь делала её весьма колоритной, я бы даже сказал, что женщина была необычайно красива, отличаясь от многих своей изящной фигуркой статуэтки и миловидным личиком, на котором горели тёмным янтарным блеском чуть раскосые глаза - два типа рас устроили соревнование, кто из них красивей и вместе выиграли.
  Жанна стрельнула у меня сигаретку и у нас тут же завязался увлекательный разговор. Замечу, что я для своих шестнадцати выглядел намного старше сверстников, многие считали, что мне уже двадцать пять лет!
  
  Нет, я не стал сильно загонять свой возраст, а заявил молодой особе, что мне только двадцать один год и я свободен от всяких семейных уз!
  Не знаю, поверила она мне или нет, а, возможно, её это вовсе не волновало, но через несколько минут мы уже сладко целовались, прижавшись к перилам лестницы. Этой ночью не было подходящей смены медперсонала и ключиков от отдельных апартаментов достать было невозможно и поэтому мы только поцелуями и ограничились, не считая, изучения моими похотливыми руками анатомических особенностей ладненькой фигурки жгучей соблазнительницы неопытных юнцов вроде меня. Жанна перед расставанием после наших пылких обнималок сообщила, что завтра её выписывают из больницы. Стало понятно, что наш роман на этом заканчивается, о чём я очень сожалел.
  
  Прошло три дня и меня как-то вызвали на чёрную лестницу, которой пользовался медперсонал для технических нужд.
  Каково было моё удивление, когда, выйдя наружу, обнаружил перед собой Жанночку в шикарной гражданской одежде и с таинственной улыбкой на устах.
  Молодая женщина, одетая не в больничный халат и тапочки, а в коротенькую юбочку и в кофточку с глубоким декольтированным вырезом, и в босоножках на высокой шпильке производила неизгладимое впечатление! Она без обиняков заявила мне, что с дежурной медсестрой уже обо всём договорилась и если я не возражаю, то на всю ночь украдёт меня из больницы. Завтра была суббота.
  Дополнительные вопросы мне задавать было некогда, да и не к чему. Быстро переоделся в неизвестно чьи спортивные штаны и футболку, привезённые мне предусмотрительной женщиной, и мы спокойно выбрались с территории клиники, где нас поджидала белая "Волга", за руль которой уселась милая отчаянная водительница.
  
  На комментарии всего происходящего в этот момент со мной, не было никакого времени и желания - я полностью отдавался, сумасшедшей волне, влекущей меня на скалы.
  Чёрт побери, какая это была ночь, особенно после того, когда моя искушённая соблазнительница обнаружила мою полную некомпетентность и неопытность в сексуальном вопросе. Она так же быстро расколола меня о моём истинном возрасте и с первых минут, как я попал в шикарную трёхкомнатную квартиру в одном из новых районов Одессы, начала посвящать меня в роль настоящего любовника! Жанночка, оказалась женой морского офицера, звание я не уточнял, но он был в плаванье, поэтому она бесстрашно завлекла меня в свою семейную обитель, а меня почему-то совершенно не мучила совесть, потому что в момент жарких соитий, просто вообще забыл, что подобное чувство существует.
  
  Глядя с позиции взрослого мужчины, на произошедшее со мной в далёком прошлом, где я был шестнадцатилетним юношей, невольно улыбнулся - разве сегодня я бы так себя вёл?!
  Пожалуй, и сейчас я мог бы поддаться соблазну подобной Жанны, но нашу встречу обставил бы совершенно по-иному. Тогда мы пили не коньяк, а растворимое кофе и вновь бросались в объятия, зажигая друг друга ненасытным желанием.
  После того, как к полудню завтрашнего дня первая соблазнившая меня девушка доставила уже опытного юношу обратно в клинику, я весь день блаженно отсыпался и только жалел о том, что продолжения не будет, ведь сорваться я мог только в выходной, а в следующий прибывал из загранки муж моей бесподобной наставницы.
  
  глава 13
  
  Неожиданно наплывшие воспоминания о том, как я получил первый опыт в интимной жизни, отвлекли меня от той, о ком мне безумно хотелось расспросить Майку.
  Безусловно, мне приятно было сегодня встретиться со старой знакомой, но вряд ли я бы так волновался, ожидая её в пивной, если бы в памяти не всплыл образ девушки, которую когда-то полюбил всей своей пылкой юношеской любовью, а она тогда и, как я понял, и поныне является подругой Майки.
  Да, с ума можно сойти, ведь мы расстались с моей любимой девушкой тридцать лет назад, а образ её до сих пор живёт во мне яркой незабываемой картинкой!
  
  Первая встреча с моей Людочкой Лейченко произошла в середине июля семидесятого года при пикантных обстоятельствах. Как я уже сообщал читателю, в то время находился на стационарном лечении в больнице института им. Филатова. Как-то в вечернее время, когда все врачи ушли домой, я в нашей палате резался в карты с другими тремя ребятами. Двое были с нашей комнаты и один грузин Гога с соседней. Стоял мат-перемат, потому что плохо говорящий на русском языке Гога, отлично матерился на этом общедоступном нам языке. Четвёртый пациент нашей палаты только вчера был прооперирован и лежал на своей кровати с завязанными глазами, прислушиваясь к игре и разговорам, иногда вставляя веские комментарии.
  
  В разгар ристалища, он вдруг попросил быть потише, потому что нажал кнопку вызова няньки - понимаешь ли, припёрло его на уточку запрыгнуть. Мы на короткое время слегка примолкли, но тут Володя москвич решил показать свои знания грузинского языка и выдал такое, что не каждый произносит на русском языке, употребляющий матерные слова в момент злости или невезения. Мы не ожидали, что наш ярый матерщинник Гога, услышав подобное на своём родном языке, так взовьётся на дыбы:
  
  - Ти, мой мама, ты, ёб та мат, мой мама?!
  
  Он бросил карты на стол и вскочил на ноги, ухватившись двумя руками за пижамную куртку Вовки, притянул его к себе с намерением затеять драку. Я и четвёртый напарник по игре, сейчас не помню, как его звали, схватили за плечи разошедшегося грузина и начали оттаскивать от ничего не понимающего москвича. Надо было такому случиться, что именно в этот момент открылась палата и туда вошла миловидная девушка. На ней был белый медицинский халатик, не доходивший ей до круглых загорелых коленок, а на лопатки спадал густой хвост чёрных как смоль волос. Широко распахнутые блестящие карие глаза с явным удивлением смотрели на развернувшуюся перед ней сцену.
  
  Все без исключения зачинщики и свидетели скандала в миг замолкли и уставились на красивую статную девушку, в руках у которой находилась стеклянная посудина, почему-то называемая больными и медперсоналом "уткой" - приспособление для мочеиспускания лежачего больного. Наши глаза мгновенно изучили и оценили лицо и фигурку девушки. Невольно с улыбками мы уставились на то, что она сконфуженно держала в своей руке. Присутствие в палате молодёжи и наши гадливые улыбки тут же смутили молодую нянечку. Её загорелое смуглое личико мгновенно вспыхнуло. Она быстро поставила на постель рядом с лежащим сей пикантный предмет и выскочила из палаты. Смеялись все, даже только недавно бушевавший Гога ржал как конь:
  
  - Слюшай, твой пыска сычас будэт влэзат в этот гуса послэ такых нэжных ручек, вай-вай!
  
  Владик, я вспомнил, так звали лежащего больного, сделал своё дело и опустил судно со светло-коричневой жидкостью на пол.
  Боже мой, какими мы были идиотами - нам безумно всем захотелось и дальше оконфузить девушку, при этом полюбоваться её красотой, и мы попросили Владика нажать кнопочку вызова, что б та пришла и убрала дурно пахнущий предмет.
  Только после третьего звонка, нянечка, опустив глаза, протиснулась в палату и, схватив пресловутую утку, выбежала наружу.
  
  Нам тут же стало не до карт и по общему решению компаньонов, меня отправили к моей подружке Майке на раздачу, выяснить, кто эта девушка и откуда она здесь появилась.
  Майка не стала выделываться, а тут же мне сообщила, что её зовут Люда, что она приехала в Одессу из Кривого Рога поступать в мединститут и провалила. Теперь хочет годик поработать в медицинском заведении и на следующий год попытать вновь счастье стать студенткой. Людочке недавно исполнилось семнадцать лет, она, как и я в этом году закончила десятилетку.
  Во время выдачи мне информации, ямочки играли на пухлых щёчках Майки:
  
  - Сашка, а ты никак запал на Людку?
  О, я ей скажу, что главный сердцеед больницы потерял от неё голову!
  
  Нет, я не стал подтверждать или опровергать предположения подружки. Ограничившись выясненным, Одарил Майку дружеским поцелуем в щёчку и легонько ущипнул её за пышную грудку, за что тут же получил увесистый удар по заднице.
  Признаюсь, честно, миловидная Людочка с первого моего взгляда, действительно, запала в душу. До восьми вечера пока была её смена, я старался находиться на коридоре и буквально поедал глазами стройную фигурку с приличными округлостями высоко расположенных грудок, я ловил взглядом мелькающие ножки с голыми коленками и с бутылочной формы икрами - душа моя горела от желания подойти поближе, постараться познакомиться и прикоснуться ко всему этому великолепию.
  
  Подходящего повода в этот раз так и не представилось и положенный час девушка, завершив свою смену, покинула больницу.
  Весь следующий день я ходил сам не свой и ждал вечера, потому что у Люды намечалась ночная смена, о чём мне милостиво доложила всё знающая Майка.
  Когда она появилась на работе, мне так до ночи и не удалось подловить момент, чтобы сойтись с девушкой в личной беседе, когда Люда пробегала по коридору на вызов из какой-нибудь палаты или шваброй драила полы. Кругом было полно праздно шатающихся больных, да и она явно меня избегала.
  
  Утром я постарался побыстрей проникнуть в умывальню и, приведя себя в порядок, стал поджидать её в палате, зная, что очень скоро она появится здесь с градусниками для лежачих больных, а у нас таковых уже было двое.
  Я стоял напротив дверей, когда девушка с банкой в руках, в которой находились термометры, вошла в нашу палату.
  Боже мой, какой я был дурак - ни слова не говоря, облапил девушку и впился в её сочные губы жадным поцелуем.
  Она беспомощно опустила руки, позволив моим похотливым пальцам пробежаться по её налитым грудкам.
  Наконец, оторвавшись от горячих податливых губ, начал медленно спускаться вниз поцелуями по натянутой гладенькой шейке.
  Девушка, запрокинув голову тяжело дышала, и я вдруг услышал прерывистый шёпот:
  
  - Отпусти меня гад, мы здесь не одни, ты хочешь, чтобы меня выгнали с работы!
  
  Если бы она кричала, вырывалась из объятий, так нет, она, буквально, оглушила меня своим шёпотом и какой-то непостижимой обречённостью.
  Перед завтраком я заглянул к Майке и поинтересовался, когда Люда уходит домой. Та мне сообщила, что у её новой подруги в восемь заканчивается смена, а живёт она на территории больницы в общежитии для работников клиники.
  Быстро, проглотив на ужин стакан чая с бутербродом, кашу манную на дух не переносил, и по чёрному ходу спустился с нашего третьего этажа на улицу и стал на аллее поджидать Людочку. Она скорым шагом шла в своём белом халате по дорожке, не глядя по сторонам и моё появление на её пути, вновь чуть не ввергло девушку в шок, но на этот раз она быстро взяла себя в руки и прямо мне в глаза процедила:
  
  - Ещё раз будешь лапать меня без спросу, врежу в морду, ты понял?!
  
  Признаюсь, что такого отпора от девушки я не ожидал, потому что ещё не успел произнести ни единого оправдательного или извиняющегося слова и не сделал ни одного провокационного движения, но, прижав молитвенно руки к груди, неожиданно изрёк:
  
  - Клянусь, если прикоснусь, то только по разрешению.
  
  Мы оба не сдерживаясь, расхохотались. Отсмеявшись, попросил проводить девушку до общежития, по дороге выразил сожаления о произошедшем в палате и заверил, что от своих разнузданных действий сейчас испытываю стыд. Мы без всяких церемоний договорились через час встретиться на капитанском мостике - всем было известно, что так называлось место возле забора, где на возвышение стояли скамейки и ходячие больные могли любоваться морем. Возле этого места проходила дорожка, ведущая к лестнице, которая спускалась к пляжу "Дельфин".
  
  глава 14
  
  От бурно нахлынувших острых воспоминаний из далёкой юности, я совершенно забыл про стоящие напротив пиво и осетрину, а только одна за другой сигарета появлялась в пальцах и дым над моим столом стоял сизой завесой. Давно упрятанная в лабиринтах памяти история, неожиданно нахлынула на меня испепеляющей явью, как будто эти события происходили не тридцать лет назад, а в совсем близком прошлом.
  
  Как мы договорились с Людой, я пришёл на капитанский мостик к назначенному часу, держа в руках "Спидолу", выпрошенную у москвича и, усевшись на одну из лавок, настроил приёмник на какой-то зарубежный музыкальный канал и блаженно закурил. Вокруг тусовалась куча народа - молодые люди парами и компаниями весело что-то обсуждали или без стеснения обжимались, пользуясь вечерним сумраком. Я залюбовался тёмной синью моря, по которому уже блуждали сторожевые прожектора, создавая вид космического пространства и, вызывая фантастические иллюзии. Я так ушёл в свои грёзы, что прозевал появление Люды.
  
   - Привет! Не ждал?
  
  На девушке было цветастое ситцевое платье, оставляющее оголёнными коленки, руки, а в глубоком вырезе, при наклоне, кокетливо и соблазнительно показывалась самая малость аппетитных грудок. Люда смутилась под моим пристальным взглядом и, присев рядом на лавочку, взяла в руки "Спидолу":
  
   - Твоя?
  
  Я засмеялся:
  
   - Нет, на такую машинку ещё не заработал, потому что только в этом году завершил учёбу в школе.
  
  Последняя фраза дала толчок для дальнейшей нашей живой беседы. Общая тема предоставила возможность двоим молодым людям увлечённо рассказывать о недавней подготовке к экзаменам и их сдаче, о выпускном бале и о планах на будущее.
  Так, перескакивая с одной темы на другую, перебивая друг друга и заливисто хохоча, мы не заметили, как пробежало время - мне надо было срочно отправляться в отделение, а иначе за нарушение больничного режима мог легко быть вытуренным из престижного медицинского заведения. Дежурная медсестра, впуская меня через чёрный ход, угрюмо пожурила и пригрозила, что в следующий раз, когда я соизволю припоздниться к отбою, она напишет докладную. Не было никакого смысла препираться и оправдываться, тем более, я находился в приподнятом настроении, и, казалось, в этот миг ничего на свете не может помешать мне, ощущать себя счастливым.
  
  Несколько последующих дней мы часто запирались втроём у Майки в раздаче и вели непринуждённые разговоры, постепенно проникаясь друг к другу тёплыми дружескими чувствами.
  Данное Люде обещание не распускать руки и губы, сковало мои действия - я не позволял больше себе никаких вольностей. Хотя, чего греха таить, похотливые мыслишки нет-нет, да и проникали в мою бедовую голову. На ближайшую субботу, девчонки достали ключ от боковых ворот, в которые завозят продукты и медикаменты для больницы. В назначенный час я незаметно приблизился к ним, стащил с себя пижаму и в одних плавках выскользнул наружу.
  Мой пляжный вид не мог никого смутить, потому что, буквально, через пятьдесят метров начинался спуск к морю.
  
  Это был потрясающий для меня выходной, потому что я на время забыл о процедурах, режиме и опостылевшей палате, коридорах и вида больничных пижам и белых халатов. Мы не занимали топчаны, а расстелили подстилку подальше от любопытных глаз, всё же вероятность была, что, кто-нибудь из медперсонала окажется на этом берегу. Мы, как и все отдыхающие, находящиеся вокруг, вели образцовую пляжную жизнь - купались в кишащем людьми море, резались в дурака и перекусывали бутербродами с ветчиной и овощами, заботливо приготовленными моими подружками. Конечно, ни о каком обеде в больничной столовке речи быть не могло, и мы пробыли на пляже до самого вечера. Тем же порядком каким вышел, проник на территорию больницы, потому что мне было необходимо обязательно показаться на ужине, ведь менялась смена медперсонала и, в связи с этим, заканчивалось моё прикрытие.
  
  К сожалению, Людмиле завтра с утра надо было выходить на работу и поэтому мы никак не могли повторить сегодняшний вояж на пляж, доставивший всем массу удовольствия. Майка удивлённо наблюдала за нами, потому что я ни разу не позволил по отношению к Люде ни одного скабрезного намёка, ни фривольного касания, чётко выполняя данное ей обещание.
  Теперь я спокойно подходил к девушке во время дежурства, и мы с ней непринуждённо болтали, когда для этого было свободное время. Не зря меня Майка звала местным сердцеедом, потому что девушек, желающих находиться в сфере моего внимания было предостаточно, как среди пациенток больницы, так и обслуживающего персонала. По-прежнему, не смотря на дружбу с Людой, я зажимался с ними в укромных местах, тискал до одурения, сосался до помутнения в мозгах и задуривал им головы стихами Есенина и своими робкими попытками облечь в стихотворную форму намёки на мои любовные чувства.
  
  Мне пришлось оторваться от приятных дум - мой мочевой пузырь напомнил о себе, и я сбегал отлить мешавшее мне спокойно погружаться дальше в сладкие и не совсем, воспоминания.
  Вернулся к своему столику и глянул на часы - прошло всего сорок минут, как я застрял в далёком прошлом, а столько уже перелопатил воспоминаний, что в другой раз хватило бы на часы, если бы рядом был подходящий собеседник. Отпил пива, огляделся, но стоило прикрыть глаза, как назойливая память вновь понесла меня в те времена, где рядом со мной находилась Людочка.
  
  Нет, я совершенно не остыл к девушке, но данное мной обещание и дальнейшие похожие на дружеские отношения как-то ослабили мой сексуальный порыв к той, которая с первого взгляда свела с ума. К этому надо ещё добавить, что мои гормоны по-прежнему разрывали кипящую "хотимчиками" натуру, а лёгкие до ласк девушки, не давали им успокоиться. Калейдоскопически менялись дни и события, выписывались одни пациенты, а на их место тут же ложились другие и не было времени серьёзно задумываться о будущем. Комические моменты возникали один за другим, хотя и драм хватало, ведь довольно часто неудачно заканчивались операции и молодые люди зачастую уезжали домой практически слепыми.
  
  Как я уже упоминал раньше, институт им. Филатова был всесоюзной клиникой и больные прибывали сюда из разных регионов нашей необъятной Родины.
  Вместо москвича Володи, к нам поселили литовца Яниса Баранавскаса, который по стечению обстоятельств тоже был примерно моего возраста, то есть, окончил в этом году школу.
  Парень не очень хорошо говорил на русском языке и, по всей видимости, также не хорошо относился к русским, но нас сблизило не то, что я еврей, а то, что мои корни наполовину были из Литвы и я часто бывал в Вильнюсе и Каунасе.
  
  Сменщицей Майки работала молдаванка Катька - смазливая, высокая и худенькая девушка, но она была не в моём вкусе, я всё же предпочитал более пышные формы.
  Про конфигурацию её тела всё же не берусь судить, потому что наши отношения носили сугубо дружеский характер. Я на ней часто проверял свои познания в молдавском языке, вызывая у девушки приступы смеха. Надо отметить, что в соседнем отделении, практикующем на отслойке сетчатки, у меня был дружок Петя Валентир, который кроме нормальных слов, усиленно меня обучал всяким анатомическим премудростям на языке своего народа. Янис, зная мои обширные познания в различных языках народов Советского Союза, как-то спросил:
  
  - Саша, ты снаешь, как будет сказат на молдавском, я тэбья лублю?
  
  Не задумываясь, выпалил:
  
  - Ё петине ти ебеск...
  
  - Иди ты, тиебеск. тоже скажешь! Понимаешь, я ведь хочу к Кате подкатить, очень она мне нравится!
  
  И, тут меня попутал чёрт, и я небрежно изрёк:
  
  - Ладно, скажи, дестэ футэ...
  
  - Дестэ футэ? О, это похоже.
  
  И он убежал к девушке, а я почесал репу: - ой-оё-ёй, что сейчас будет, может зря так пошутил?!
  Хорошо, что Янис был ещё дооперационный, потому что он появился в нашей палате с покрасневшей половиной лица после увесистой пощёчины разъярённой Кати. Новый друг бросил в мою сторону несколько красноречивых слов на литовском, где я распознал знакомые мне - шудас, бибес, в обрамлении других шипящих букв.
  Гнев Катюши тоже был не шуточным, потому что она сразу же догадалась, от кого получил урок молдавского языка Янис. Слава богу, позже ребята наладили хорошие отношения и между ними и, правда, развернулась любовная история.
  Чем это всё закончилось я не знаю, да и к чему мне теперь это знать...
  
  Прошёл час, обозначенный мне Майкой для ожидания её в пивной, но она пока не появлялась. Чёрт её знает, может быть передумала со мной встречаться. Собственно говоря, для чего это ей надо?!
  А вот мне это было уже крайне необходимо - жутко захотелось узнать, насколько удачно сложилась судьба Людочки...
  
  глава 15
  
  Прервав воспоминания, с сожалением подумал -
  жаль, если Майка вообще не придёт, и наша сегодняшняя встреча станет мало запоминающимся и не много значащим эпизодом в моей жизни. Вот, ведь жил и не тужил столько лет, а встретил знакомого человека из далёкого прошлого и безумно загорелось ещё раз повидаться, а главное, мне до ломоты в мозгах захотелось что-нибудь разузнать о моей пылкой юношеской любви, о моей когда-то Людочке...
  Спешить мне было некуда, и я решил никуда с места не дёргаться и всё же попробовать дождаться Майку. Закурил очередную сигарету и мысленно снова легко перескочил в июль семидесятого года.
  
   Мой лечащий врач во время проверки состояния моего глаза, обмолвился, что к концу месяца или в начале августа меня выпишут и я к этому моменту могу заказывать билет на поезд. Летний сезон был в разгаре, но хорошо, что при больнице была служба, обеспечивающая выписанных больных билетами.
  Мне принесли мой квиток, дающий право на проезд в поезде, и я послал близким телеграмму, что третьего августа прибуду на Родину, а сам кинулся навёрстывать упущенные любовные связи и расширять список похождений на фронте эротических отношений. После пикантной истории с Жанной, я пока больше так и не преуспел на поприще постижения новых объектов по набору сексуального опыта с симпатичными девушками, в обилии крутящихся вокруг моей особы. Конечно же, не было подходящих условий, да и произошла заминка в связи с моими непонятными отношениями с Людой.
  
  Девушка не отвергала моей дружбы, и более того, она сама искала моменты, чтобы мы могли остаться наедине и вдосталь поболтать на различные темы, начиная от прочитанных книг и просмотренных кинолент, и до обсуждения семьи каждого из нас.
  Нельзя сказать, что меня не влекло к девушке. Иногда я чуть сдерживал себя, чтобы не пустить вход руки и не попытаться слиться с сочными губами Людочки, но я не мог нарушить данное мной обещание - не переступать барьер дозволенного.
  Если бы только Людочка хоть каким-то словом или касанием спровоцировала бы меня на активные действия и позволила насладиться жаром поцелуев и дать возможность моим шаловливым рукам вволю побродить по манящему своими пышными округлостями свежему девичьему телу, но она, похоже, полностью удовлетворялась только проявлениями дружбы с обеих сторон.
  
  Ещё до любвеобильной Жанны за мной ухлёстывала одна молоденькая пациентка нашего отделения. Мы с ней уже вовсю целовались, и я с большим наслаждением мял её пышные груди. Она как-то незаметно исчезла из моего поля зрения, а я и не побеспокоился о её местонахождении, потому что на данный момент из моей души и головы не выходила Людочка. Надо было такому случиться, чтобы после того, как я узнал о своей скорой выписке из больницы, вдруг приметил некогда обожаемую девушку, обещавшую мне все радости земные, и, недолго думая, предложил ей выйти на чёрный ход покурить. Она без раздумий согласилась, и я тут же стал вынашивать план, как овладеть Галкой прямо на этой чёртовой чёрной лестнице.
  
  Всё шло по задуманному - покурили, рассказал несколько стихов Серёжи Есенина - типа: "Ты меня не любишь, не жалеешь..." ...
  Потом последовали поцелуи до засосов и уже свой лифчик невероятных размеров девушка запихнула в карман пижамы, которая была полностью расстёгнута и мои руки изучали округлости огромных грудей с усердием соковыжималки.
  Каждую мою попытку пролезть рукой к ней в трусики Галя пресекала, но её протесты постепенно ослабевали и казалось ещё один напор и прямо здесь на лестнице я овладею толстушкой, но тут я услышал звонкий раздосадованный голос Люды:
  
  - Может на секундочку прервётесь, дадите мне пройти в отделение?!
  
  Я настолько опешил, что тут же выпустил из рук сокровища Гали и сконфуженно отвернулся, и полез в карман пижамы за сигаретами, стараясь не встречаться взглядом с Людой, да и скрыть факт мужского необузданного желания. В этот момент до меня дошёл голос Гали:
  
   - Людка, какая ты сволочь, ты, что нас подстерегала?
  А если нет, что нельзя было молча мимо пройти?!
  
  Люда тоже не осталась в долгу:
  
  - Галка, запахни пижаму, срамно смотреть на тебя!
  
  Скандал нарастал, а я не знал, как нужно поступить в данной ситуации. Больше всего на свете мне хотелось протиснуться в дверь и покинуть поле боя двух фурий. Галя не унималась:
  
  - Ты, Людка, сама сцышь по нему, а прикидываешься целкой! Мне плевать на твои моральные устои, можешь ими сколько хочешь кичиться, береги свою девственность для другого, а Сашка через несколько дней тю-тю, а я на зло тебе полакомлюсь парнишкой...
  
  Тут я уже не выдержал, потому что моя душа была на стороне жутко побледневшей от нескрываемого негодования Людочки. С меня опять вдруг попёр Есенин и глядя на разъярённую Галку, начал декламировать:
  
  - Я средь женщин тебя не первую...
  Немало вас,
  Но с такой вот, как ты, со стервою
  Лишь в первый раз...
  
  Не добавляя ничего к этим строчкам, прямо перед носом Люды распахнул дверь и не давая ей очухиваться и дальше выслушивать в свой адрес от Галки всякие гадости, втолкнул в отделение. Плотно держа растерянную девушку за локоть, не давая времени на раздумья, провёл под руку по длинному коридору и подтолкнул в сторону раздаточной, где расставляла еду на подносы Майя. Прежде чем за девушкой закрылась дверь, кинул вдогонку:
  
  - Люд, я буду ждать тебя в восемь на капитанском мостике, приходи, пожалуйста, нам надо срочно поговорить.
  
  Девушка, вытаращила на меня свои огромные налитые слезами глаза:
  
  - Сашка, ты смешной, о чём нам теперь разговаривать?
  
  И, залившись слезами, скрылась за дверью раздаточной.
  Конечно же, у меня не было никакой уверенности, что Люда придёт на свидание, но после ужина я всё же отправился на назначенное место.
  Стоя, облокотившись о каменную ограду, я смотрел вдаль, где на море в этот вечер разыгрался шторм. В моей душе тоже бушевал нешуточный ураган, почему-то было безумно стыдно перед Людой и хотелось каким-либо образом замолить свою вину и не выглядеть в её глазах жалким распутником.
  
  Я не слышал, как подошла Люда и пристроилась рядом, но, когда через какое-то время полез в карман пижамы за сигаретами, неожиданно заметил стоящую возле меня грустную девушку.
  
  - Ой, Люда, ты давно здесь стоишь?
  
  От волнения из рук выпала сигарета.
  
  - Порядком, не хотела тебе мешать строить планы на дальнейшие любовные похождения или вспоминать для меня подходящие стихи Сергея Есенина...
  
  - Люд, не язви, я через пять дней уезжаю домой и мне бы не хотелось расставаться врагами...
  
  - А я завтра уезжаю на три дня в свой Кривой Рог и поэтому, несмотря ни на что, пришла с тобой попрощаться, а не выяснять отношения. Прости, что слегка тебя подколола. На самом деле, какое я имею право осуждать или делать замечания, ведь ты мне никто, а точнее, я для тебя ничего не значу...
  Честное слово, я не следила за тобой, просто шла к Майке сказать, что билет на поезд достала и рано утром уезжаю домой.
  
  - Люда, мне, правда, стыдно, что ты меня застала при таких пикантных обстоятельствах. Какой-то я по жизни не ловкий, вместо того, чтобы обнимать девушку, которую безумно люблю, я тискаю первую попавшуюся...
  
  К лицу Люды прилила краска и она резко отвернулась. Я положил ей руку на плечо и повернул к себе:
  
  - Люда, можно я тебе напишу? Дай мне свой адрес, только скажи, ты мне ответишь?
  
  - Конечно, можно, даже нужно наладить переписку, мы ведь с тобой друзья или ты считаешь иначе?
  
  Я улыбнулся, понимая, что мир восстановлен и я смогу в дальнейшем поддерживать отношения с девушкой, к которой меня тянуло не только физически. Мне хотелось ею дышать, любоваться и впитывать в себя каждый взгляд, каждую улыбку, каждое слово...
  Из задумчивости меня вывел тихий голос девушки:
  
  - Саш, а Саш!
  
  Я взглянул в лицо Люды, на котором играли всполохи оранжевого заката или это цвёл румянец смущения.
  
  - Саша, а кого ты безумно любишь?
  
  И тут же поспешно:
  
  - Нет, нет, если не хочешь говорить, не надо, просто мне очень любопытно стало...
  
  - Люд, неужели ты не догадываешься?
  Ведь я тебя безумно люблю и полюбил с первого взгляда!
  Как только ты тогда с уткой вошла в палату, меня будто огнём опалило...
  
  - Сашенька, не надо об этом вспоминать, а то я опять от стыда начну заикаться и бежать от тебя без оглядки, а ведь ты признался мне в любви... правда, или мне показалось?
  
  - Нет, не показалось, и при этом, первый раз в жизни я кому-то сказал эти слова.
  
  - Мне тоже никогда по-настоящему не признавались в любви, это тоже первый раз, но почему ты меня не поцелуешь?
  
  От растерянности только и смог промямлить:
  
  - Люд, ведь я дал тебе обещание...
  
  Девушка задорно рассмеялась, порывисто прижалась ко мне, и мы под многочисленными взглядами посторонних находившихся сейчас на капитанском мостике, надолго слились в поцелуе, буквально, сгорая в нём от взаимной любви и желания!
  
  глава 16
  
  Да, безусловно, тот вечер, когда я признался девушке в любви, оставил душе и памяти глубокое впечатление, а оно проросло во мне надёжными корнями на долгие годы. Но, как известно, не человек играет своей судьбой, а она выворачивает всю его жизнь наизнанку.
  
  По договоренности с Людой я вернулся в своё отделение, дождался отбоя и, пошептавшись с дежурной медсестрой, выскользнул через чёрный ход, предварительно испросив и получив от него заветный ключик.
  Татьяна Кузьминична, так звали добрую сестричку, предлагала предоставить для нашего свидания сестринскую комнату, где были топчан и раковина для мытья рук, но я отверг это милостивое дозволение, сославшись на нежелание Люды маячить перед отъездом, без видимой причины, в больничном отделении.
  Кстати, отчасти этот аргумент был истинным, ведь ей предстояло вернуться через три дня на работу, а в случае, если нас застукает дежурный врач, это было чревато для девушки нежелательным увольнением.
  
  Мы устроились с Людой не вдалеке от её общежития, на уютной скамеечке, расположенной в гуще зелени и пылко прильнули к друг другу жаждущими устами и кипящими телами.
  Всю ночь мы процеловались и я с каждой минутой смелея, давал волю рукам, не встречая, со стороны девушки, особых отказов.
  В перерывах между поцелуями и ласками мы доверительно рассказывали друг другу о своих семьях, увлечениях и о всякой другой ерунде, которая лезла в голову, потому что обоим всё было интересно знать о жизни любимого человека.
  
  Читатель может мне не поверить, но у меня в этот вечер, а точнее этой ночью, даже не могла закрасться мысль, что обязательно надо попробовать овладеть телом девушки, которая без возражений позволяла моим шаловливым рукам проникать под блузку, нежа её атласную кожу. Она не отстранялась даже тогда, когда я не смело прикасался губами к упругой груди, вожделенно смакуя клювики набухших сосков.
  У меня не было никаких сомнений, что моя Людочка до сих пор сохранила свою невинность, а мой жалкий опыт в посягательстве на женское тело не делал меня сексуально-активным юношей, для которого сломить сопротивление девушки ничего не стоит.
  
  Так в жарких объятьях мы и встретили ранний рассвет, предвещавший наше скорое расставание. Затем, Люда провела меня до чёрного хода и мы, опасаясь не нужных глаз, наспех распрощались. Бережённого бог бережёт - девушке не хотелось потерять место работы, а мне нарушение режима сулило попасть в чёрный список, после чего, я уже не смог бы приезжать сюда даже на консультацию, а случаи подобного наказания были.
  Ни я, ни Люда не могли догадаться, что нас ожидает в самом ближайшем будущем, оставалась же надежда на встречу после приезда девушки обратно в Одессу, ведь по нашим далеко идущим планам у нас были ещё две запланированные ночи до момента моего отбытия домой.
  
  Громко стукнула входная дверь пивной и я с неудовольствием вынырнул из невольно затянувших меня в глубокую пучину
  приятных и не очень воспоминаний...
  Это была не Майка и я, закурив следующую сигарету, вновь отдался плавному течению услужливой памяти.
  
  Люда утречком укатила в свой Кривой Рог, а я целый день провалялся на кровати, добирая недостающий сон за предыдущую романтическую ночь. Не знал и даже представить не мог, что вокруг меня стремительно развиваются весьма неприятные события. В этот день в городе объявили карантин, потому что за последние сутки были выявлены несколько случаев заболевания холеры. По рассказам медперсонала многочисленные отдыхающие кинулись вон из Одессы, но их тормозили милицейские посты и определяли разгневанных граждан в обсервации, оборудованные во всевозможных местах, начиная от кораблей, стоящих на причале и до корпусов санаториев и курортов.
  
  Само собой, был запрещён не только выезд из города, но и въезд в него и не только для отдыхающих, а также для всех тех, кто оказался в этот момент вдали от города. Я застрял в Одессе, а моя Людочка в своём Кривом Роге.
  В отдельном корпусе подобная обсервация была приготовлена и в институте им. Филатова, в которую я был определён в первую очередь, вместе с другими больными приготовленными к выписке. Мне и сейчас было, что вспомнить про эту обсервацию, про все страшные слухи, проникавшие за забор нашей клиники
  о смертельных случаях и о страшных симптомах ужасной болезни.
  Всколыхнуло мою память даже то, как нас ночью в автобусах вывозили на станцию Раздельная, где размещали в вагоны поездов, следовавших по пути назначения огромной массы пассажиров - людей, застрявших по воле проведения в холерной Одессе.
  Сравнить это можно было только с тем, как показывали в фильмах события времён гражданской и отечественной войны. Мой экскурс по глубинам памяти прервало появление запыхавшейся Майки:
  
  - О, Сашка, ты ещё здесь, думала, что опоздала!
  
  - Здесь, здесь, куда я могу деться, ведь не побегу по Одессе разыскивать, где ты живёшь, а мне так много надо у тебя расспросить...
  
  Майка по-хозяйски устроилась за моим столиком, небрежно рукой схватила кусочек, оставшейся на тарелке осетрины и, жуя, выпялила на меня свои выпуклые тёмные глаза:
  
  - Вот даёшь, тридцать лет жил и не тужил, а тут встретил едва знакомую женщину и разволновался?!
  
  Не было никакой надобности разубеждать Майку в моём искреннем интересе и желании что-нибудь выяснить о судьбе Люды, но она была абсолютно права в том, что тридцать лет я как-то ведь жил без этих беспокойств и копаний в самом себе...
  К нашему столику приближалась официантка, но я вежливо попросил несколько повременить, а сам вновь посетил место, куда цари ходят пешком. Вернувшись, тут же поинтересовался у расплывшейся на лавке Майи:
  
  - Ну, как перекусим здесь или сходим в какой-нибудь ресторан?
  
  - Сашка, для ресторана я недостаточно презентабельно выгляжу, бегать по Дерибасовской и искать подходящую кафешку нет надобности, потому что и здесь, я слышала, кормят вполне прилично, но не дёшево...
  
  На эти слова только отмахнулся:
  
  - Оставь ты, я же иностранец, мне положено тратить деньги в странах прибытия нашего круизного лайнера.
  Лучше скажи, что предпочитаешь из закусок и, что мы с тобой выпьем?
  
  - Послушай, Саша, я ведь не ходок по таким заведениям, поэтому не знаю, что здесь подают, хотя мне всё равно, потому что я страшно голодная и по-прежнему всеядная.
  Ты, думаешь, у меня есть время питаться форшмаками, так на ходу что-нибудь сцапаю, тем и живу. Наверное, знаешь, что люди толстеют не от хорошей пищи, а от не правильного питания?!
  
  - Ого, подруга, а ты оказывается философ, а по словоохотливости ты и раньше могла дать сто очков вперёд любому собеседнику. Так, делаем заказ, а потом уже будем с тобой упражняться в болтологии.
  
  Подоспевшей официантке я выдал карт-бланш:
  
  - Так, красавица, закидай по быстренькому стол лёгкими закусочками - салатики-малатики, рыбку всех мастей, морепродукты не надо, я их на дух не перевариваю и думаю, что моя гостья к ним не привычная. На горячее закажи нам что-нибудь ваше фирменное, можно одну порцию мясного, вторую рыбную, чтобы мы могли разнообразить меню.
  
  Я повернулся к своей гостье:
  
  - Май, а, что мы, будем пить из крепких напитков?
  
   - Сашка, я бы не стала ничего пить, потому что если разговорюсь, то начну хлюпать носом - у меня на спиртное всегда такая реакция...
  
  Я не стал дослушивать, а обратился к ожидающей заказа нашей миловидной официантке:
  
  - "Хеннесси" у вас есть?
  
  Та кивнула:
  
  - Давай, грамм триста для начала.
  
  Девушка удалилась выполнять мой заказ, а я перевёл взгляд на Майку:
  
  - Куришь, ты раньше часто баловалась этим?
  
  - И сейчас балуюсь, потому что в магазине моём не покуришь, дома мама больная, а в гости хожу крайне редко.
  
  Мы закурили и женщина с уставшим от жизни лицом, внимательно посмотрела на меня.
  
   - Сашка, как у тебя дела с глазами?
  
  - Да, всё более-менее в порядке, не сто процентов, но машину вожу и работаю на вполне приличном заводе.
  
  - Вот и хорошо, а то Людка всё волновалась за тебя...
  
  - Когда волновалась?
  
  Я, буквально, весь подобрался.
  
  - Да, она дура, всю жизнь про тебя вспоминает!
  
  глава 17
  
  У некоторых читателей может невольно закрасться мысль, что тогда по причине вспышки распространения холеры в Одессе наш кратковременный роман с Людочкой закончился... - смею заверить, что это далеко не так. Просто в данный момент я не мог опять погрузиться в горнило воспоминаний, потому что за одним со мной столиком в пивном баре сидела моя старая знакомая Майка и внимательно разглядывала меня своими выпуклыми близорукими глазами:
  
  - Сашка, ты выглядишь неплохо, не разжирел и мордочка по-прежнему симпатявая.
  
  - Май, ты тоже мало изменилась, я тебя сразу узнал, как только ты открыла рот...
  
  - Вот, именно, рот, а по моей ряхе ты вряд ли бы узнал ту Майку из семидесятых, которая всё делала для того, чтобы вы с Людкой обрели своё счастье - ведь она тебя взаправду сильно любила!
  
  - Майка, но ты ведь знаешь, что я тоже питал к ней самые высокие чувства...
  
  - Гляньте на него, питал... Так, почему недопитал?
  
  Я неожиданно начал выходить из себя, в душе закипала прежняя обида, не было никакого желания оправдываться, а наоборот, от нахлынувших воспоминаний, эмоции рвались наружу и, чтобы не дать им выход, быстро разлил по рюмкам, принесённый официанткой за наш столик к этому времени коньяк и чокнулся с Майкой.
  
  - Будь здорова и давай закусим, а то дальнейший разговор может испортить нам аппетит.
  
  Женщина принюхалась к своей стопке, умакнула в неё язык, облизала губы и вдруг, одним махом опрокинула дорогой напиток в широко распахнутый рот.
  Помахав возле лица ладонью, Майя наколола на вилку что-то из рыбного ассорти и начала тщательно жевать, при этом, не умолкая ни на минутку.
  
  - Сашка, я ведь такую дорогую бурду никогда не пила. Французский говоришь... Нормальный, получше будет нашей барматухи, которую тоже называют коньяком.
  Когда-то, ещё девчонками, до того, как она окончательно уехала в свой Жопосранск, соберёмся вне работы с Людкой и, как вдарим "Фитясочки" ... Помнишь такое было сухое вино?
  
  Я только успел кивнуть головой, а она уже стрекотала дальше:
  
  - Людка бывало выпьет парочку стаканчиков, нюни распустит и её не остановить, всё трындела про тебя и только про тебя...
  
  Я не выдержал:
  
  - Майка, перестань молоть чушь, мне же Орест написал...
  
  - Дурак, какой ты дурак, кому ты поверил, этому бандеровцу, которому Людка не дала?!
  
  - Майка, не злись, послушай меня внимательно - я в сентябре семьдесят первого приезжал в Одессу на проверку и вас с Людой уже в Филатова не застал.
  Мне Татьяна Кузьминична сказала, что ты вышла замуж и уволилась, а Люда вновь провалила экзамены в институт и уехала домой в свой Кривой Рог.
  Я, к тому времени остыл, и несколько раз ей писал туда, но ответа на свои письма не получил.
  
  - Когда ты писал, осенью, а бросил её в конце мая, а за эти месяцы много воды утекло и столько произошло событий, что ты даже представить не можешь!
  
  - Я не бросал её, а уехал домой, чтобы переговорить с мамой, а потом вызвать Люду к себе. Ты, что не помнишь, мне ведь тогда не было ещё восемнадцати, не работал, не было своего жилья. Что я буду тут перечислять, чего у меня не было, когда я ещё был совершенно не устроенным...
  
  - Ага, неустроенным... а, как бабу обрюхатить, так нашёл у себя устройство!
  
  - Что?!
  
  Я почувствовал, как кровь отхлынула от лица, сердце словно остановилось в груди, и я хватал воздух, словно выброшенная на берег рыбина.
  Майка сама по-хозяйски разлила по рюмкам коньяк и сунула мне в руку одну из них:
  
  - Да, не лыпай ты так моргалами, пошутила я, пошутила!
  
  И, она одним махом опрокинула в рот содержимое своей рюмки и налегла на закуски.
  Выпив свою, я меланхолически гонял по тарелке кусочки овощей из салата, изредка забрасывая что-то на зубы, лениво пережёвывая, не обращая внимания на вкус.
  Майка, видя моё состояние, быстро вновь подхватила графинчик и разлила коньяк:
  
  - Сашка, что-то я тебя не узнаю, не журись ты, я просто проверила тебя на вшивость, а ты и посмурнел. Давай накатим и побежала я в тулик, а ты пока возьми себя в руки, а иначе я скоро отсюда сдёрну - у меня же дома мама больная.
  
  Три рюмки крепкого напитка, практически без закуски, после двух бокалов пива возымели действие, и я малость поплыл. Сквозь хмельной туман на меня навалились новые воспоминания о былом...
  
  Вернувшись из холерной Одессы домой, я попал в очень затруднительное положение.
  Мои одноклассники, кто поступил в ВУЗ, кто трудоустроился, а кто-то вообще угодил в армию, а я остался болтаться неприкаянным.
  На работу меня не принимали из-за недостаточного возраста, ведь мне только в январе должно было стукнуть семнадцать. Поэтому я целыми днями сидел дома, читал книжки и нянчил свою полуторагодовалую сестричку.
  Почти каждый день я получал письма от Люды, которая через месяц вернулась в Одессу и приступила к своей работе. Скоро выяснилось, что пересадка роговицы у меня прошла не благополучно, потому что она стремительно стала мутнеть.
  Написал в Одессу и получил приглашение на консультацию. Конечно, я мог бы в другой раз поехать туда и без приглашения или направления, но с города только сняли карантин и пропускали исключительно по спец. документам или к родственникам.
  
  Мама тут же поняла, что мои дела швах и после ноябрьских праздников опять отправила меня одного в Одессу. Я для своих шестнадцати лет был вполне самостоятельным, да и малую сестричку не на кого было оставить, а ведь
  у меня было ещё два младших брата. Я тогда мало думал о своём зрении, главное, я направлялся в Одессу, я ехал к своей Людочке.
  По прибытию в Одессу, при помощи той же медсестры Татьяны Кузьминичны, я поселился в дешёвенькой гостинице не вдалеке от института им. Филатова. Мы каждый день встречались с моей девушкой, то, у неё на работе, то, просто шатаясь по городу, ведь она не могла пригласить меня к себе в общежитие, а я в номер гостиницы, который делил ещё с тремя обитателями.
  Отсутствие условий нас мало тяготило, потому что для поцелуев и жарких объятий мы всегда и везде находили место.
  
  Через неделю после прибытия в Одессу, я должен был отправиться домой, чтобы вернуться через полгода на повторную операцию, и мы с Людочкой мечтали о новых встречах и строили воздушные замки нашего совместного будущего.
  Наша страсть к этому времени достигла своего апогея и только отсутствие условий мешало окунуться в завершающую стадию любовных утех.
  Та же доброжелательная Татьяна Кузьминична обещала пылким любовникам устроить дом свиданий, и мы с волнением ожидали момента, когда полностью растворимся друг в друге.
  
  На четвёртый день моего пребывания в Одессе, вдруг пришло страшное сообщение из Кривого Рога - телеграмма была лаконичной, в ней сообщалась, что папа Люды свалился с крыши и разбился на смерть - он был кровельщиком. Понятное дело, Люда в срочном порядке укатила на похороны в Кривой Рог, к овдовевшей матери, на руках у которой остались два семилетних сынишки-близнеца...
  Вернулась Майя и прервала мои воспоминания:
  
  - Саша, прости пьяную бабу, сморозила тут тебе...
  
  - Майка, не дури голову, что-то за твоими словами стоит, не крути мне бейцим!
  
  - Сашка, твои яйца останутся на месте, давай ещё по пол рюмочки, мне надо скоро уходить.
  
  - Хорошо, но ты мне расскажешь что-нибудь о сегодняшней жизни Люды?
  
  - Зачем это тебе надо, как говорится, что было, то было, а теперь быльём поросло?
  
  - Да, дорогая Маечка, именно теперь надо и очень!
  
  глава 18
  
  Лицо у Майки раскраснелось, язык стал заплетаться, и я видел с какой жадностью она смотрела на поданные нам горячие закуски:
  
  - Давай, подруга, по грамульке и приступай наяривать. Вот, я тебе пол стейка отвалю, а ты можешь мне маленький кусочек рыбки подкинуть, только чуть-чуть, я ведь уже сытый, два часа сижу здесь и только то и делаю - всё пихаю и пихаю в себя.
  
  Мы разлили из графинчика остатки коньяка, и я взглянул на Майку... Та, продолжая жевать, кивнула, что не против, и я заказал ещё двести грамм "Хеннесси".
  Допили налитое в рюмки и я, дав захмелевшей женщине немного закусить, вновь затеребил её вопросами:
  
  - Маюшка, ну, не томи душу, расскажи, где сейчас Людка, как и с кем живёт, работает ли и кем, сколько у неё детей?..
  
  Майка с полным ртом пробурчала:
  
  - Мне, что доклад тебе делать?!
  
  Нет, эту бабу сходу на арапа не возьмёшь, и я наколол на вилку кусочек мяска и начал тщательно пережёвывать. Затем, закурил и предложил сигарету своей гостье. Та отказалась.
  
  - Сашка, я и так уже пьяная, а если закурю, то могу и под стол завалиться.
  Помнишь, когда ты в мае приехал на повторную операцию, Людка прыгала вокруг тебя словно возле родного брата. Ты видел, чтобы она обращала внимание на других парней, чтобы ходила к кому-то на свиданки и похожа была на шлюху?
  Она сидела возле твоей кровати всё своё свободное время, а первые две ночи караулила
  тебя словно тяжелобольного. Скажи, было такое?
  
  - Было, было, так, что ты мне этим хочешь сказать?!
  
  - А то, что говорила и раньше - ты круглый дурак, а ещё оказался подлец!
  
  Майка, не целясь, наполнила рюмки, как получится и тут же не чокаясь, опрокинула свою в рот, чуть закусила и потянулась за сигаретой.
  
  - Май, может придержишь коней?
  
  - Ничего, ты богатенький иностранец, вызовешь мне такси...
  
  Она вызывающе пустила в мою сторону струю дыма.
  
  - Вызову, не вопрос, просто хочу докопаться до сути, а ты только брешешься и выдаёшь информацию глазными каплями!
  
  - А, чо, я у ваших ног стояла, ваши бредни о счастливом будущем слушала?! Только видела, как вы на перроне при расставании присосались друг к другу, да так, что все вокруг уставились на этих сумасшедших влюблённых, которым в этот момент на всё и на всех было насрать!
  
  - Майка, охолонись, мы не у тебя в квартире, а в людном месте, придержи малость свой язычок. Мне же Орест написал, что не успел за мной след остыть, как за ней стал мой дружбан Володька Хабаров ухлёстывать, а она с ним хи-хи и ха-ха!
  
  - Ну, а ты чо?
  
  - Ну, я написал ей и спросил в лоб, правда это или ложь...
  
  Майка взорвалась:
  
  - Ты не спросил, хотя и это подлость, ты обвинил её в блядстве и назвал подстилкой!
  
  - Маечка, тише, прошу тебя, неудобно как-то, вон, уже официантка смотрит на нас, как на очумелых.
  Я же потом следом написал ещё одно письмо и извинился, и просто попросил разъяснений.
  Представляешь, приезжаю домой и в первый же день, выкладываю маме про свою любовь, про то, что хочу в ближайшее время вызвать к себе невесту, да и ещё хохлушку...
  Ты, представить не можешь, какой был тарарам! Но, я всё выдержал и не сдался - пошёл жить к другу, устроился на завод учеником фрезеровщика и даже подыскал нам времянку, где мы смогли бы перекантоваться первые годы, пока встанем на ноги.
  Замечу, что всё это я провернул за месяц, а тут это письмо от Иванчука, где он с подробностями описывает зажималки Володьки с Людкой, а потом ещё на моё письмо, от неё ни ответа, ни привета! Так, что я мог подумать, что мне надо было делать, может быть в Одессу ехать, Людку у Вовки отбивать?!
  
  - А, чего ты теперь орёшь?
  Понаписал девушке всяких гадостей и хотел, чтобы она начала перед тобой сметаной растекаться и стала оправдываться в том, в чём совершенно не виновата?
  
  - Хорошо, я ревнивый дурак, от всего навалившегося на меня здорово взбесился, но можно было бы как-то ей понять меня и придержать свой гнев. Почему она ни разу не ответила на мои письма, не разъяснила ничего, а просто ушла в кучум, а осенью вообще мои послания стали возвращаться назад, которые я слал одно за другим в Кривой Рог? Ну, понимаю, не поступила, настроение на нуле, тут я со своими обвинениями, а дома мама мыкается с двумя её малыми братьями...
  
  - Сашка, хватит мульку заливать, я вам не судья, ни тогда была, ни потом могла стать, тем более сейчас, когда уже прошло столько времени и ничего нельзя повернуть обратно.
  
  Женщина не твёрдой рукой затоптала в пепельнице окурок.
  
  - Никуда она не поступала, ни в какой институт, а срочно вышла замуж за одного из больных, замечу, намного старше её, который втюрился в Людку до умопомрачения и предложил поехать с ним в Донецк. Они тут же расписались и укатили.
  Кстати, мне тогда тоже сделали предложение и поэтому мы в одно и тоже время вместе уволились из больницы. У нас даже дочки родились в один год, только у неё на два месяца раньше.
  Представляешь, моя родилась в мае, мы её и назвали Майкой, как и меня.
  
  На лице женщины расползлась пьяная улыбка.
  
  - Она в Штаты уехала, там у меня уже двое внуков, но я их только на фотографиях вижу. Моя Майка меня зовёт к себе, но куда я поеду, ведь говорила тебе, мама у меня очень больная.
  
  Я поднял почти пустой графинчик, но женщина отрицательно закачала головой:
  
  - Пей сам, у меня и так перебор, а надо ещё до дому добраться, а там... перестелить, переодеть, проветрить, накормить... Уф, уже два года так!
  
  - Маечка, но ты ведь обещала мне, рассказать о Людочке...
  
  Но, женщина меня не дослушала, а начала, шатаясь, подниматься со стула:
  
  - Ничего я тебе сегодня не расскажу, не мои это секреты. Ты говорил, что только завтра после обеда отплываете в Болгарию... Так, вот, приходи ко мне на работу завтра с утра и, может быть, я тебе кое-что поведаю.
  Всё, всё, не пытай, больше ни одного слова от меня про Людку сегодня не услышишь, вызывай такси, а сам можешь дальше здесь продолжать квасить!
  
  Я быстро рассчитался за обед и попросил официантку вызвать нам такси.
  Придерживая за плечи хорошо выпившую женщину, я помог ей подняться по ступенькам лестницы, и мы подошли, к ожидающему нас такси.
  Усадив Майку в автомобиль, вручил шофёру десять долларов и попросил его, доставить не очень трезвую пассажирку к подъезду и довести её до самой квартиры, на что он тут же согласился, когда на приборную панель легли ещё пять баксов.
  
  глава 19
  
  Майка уехала, а я медленно побрёл по Дерибасовской в сторону морского порта. Стоял удушливый вечер, в воздухе парило, видимо, скоро должен был начаться дождь. В голове плыл туман, и, похоже, не столько от выпитого, а, скорей всего, больше от встречи и разговора со старой знакомой. Что-то меня жутко тяготило в нём, а главное смущала недосказанность во всём, что касалось судьбы Люды. Почему она срочно вышла замуж? Поехала не в Кривой Рог, а в Донецк?
  Почему, так мечтавшая о поступлении в мединститут девушка, вдруг резко меняет планы, не ради ведь того срочного замужества и, что подвигло её на это?
  
  Тряхнул головой и включил в хмельных мозгах свой непогрешимый арифмометр - не трудно было от июня, когда мы расстались, посчитать девять месяцев вперёд. Ага, по моим не хитрым прикидкам получается..., что у Люды дочка родилась в марте, на два месяца раньше, чем у Майки, если, конечно, она ничего не переврала.
  Значит, в марте Люда родила ребёнка. От июня до марта как раз девять месяцев! Мне стало плохо - неужели у меня есть дочка, которой уже без малого тридцать лет?!
  Тут же подкралась предательская подленькая мыслишка - а от меня ли та доченька, ведь в середине июня я покинул Одессу и вскоре после этого пришло письмо от Ореста.
  
  Хмель будто выдуло из мозгов и навалилась страшная головная боль. Чёрт побери, что за игры в догадалки устроила Майка, что нельзя было по-человечески всё рассказать, а то, теперь догадывайся, сопоставляй, а ещё думай, от меня этот ребёнок или от того Володьки Хабарова...
  А может быть, Майка права, придумал или, действительно, наговорил Орест на девушку, чтобы опередить её, если она пожалуется на его домогания или просто, хотел отвадить меня от объекта его воздыхания?
  Ноги произвольно несли меня мимо Оперного театра, бежали по ступенькам Потёмкинской лестницы и, пройдя, ничего вокруг не замечая, через здание Морского порта, предъявив проверяющим ребятам документы, поднялся по трапу на свой корабль.
  
  Слава богу, девчонки, похоже, всё же попали на какое-то представление и раньше полуночи вряд ли заявятся на судно.
  Переодевшись в своей каюте в шорты и футболку, отправился в бар - хорошо ещё, что на стоянках в портах он функционировал в обычном режиме.
  Заказав бокальчик виски и водичку с газом, плотно уселся в кресло и снова углубился в воспоминания о далёком прошлом.
  
  Да, в мае семьдесят первого года, как мне было предписано, я прибыл в Одессу и лёг на стационар в Филатова на повторную операцию.
  Все эти полгода до моего появления в Одессе, мы с Людочкой регулярно переписывались и в каждом письме заливались друг другу любовными клятвами и семейными планами на наше счастливое совместное будущее. После похорон любимого отца она через неделю вернулась на работу и с нетерпением ждала меня и июля, когда сможет опять попробовать свои силы, для поступления в мединститут.
  Да, меня она дождалась и смело могу сейчас себе признаться, что в лице Люды встретил любящего, добрейшей души человека.
  Девушка опекала меня с самоотверженностью матери.
  
  После операции на протяжении почти двух суток, Люда, почти не отходя, сидела возле моей кровати. Она привозила мне с привоза всевозможные деликатесы, и сама готовила в общежитии мне куриные бульончики, пекла блинчики, пирожки и прочую вкусную питательную снедь.
  Своим милым звонким голосом с украинским выговором часами читала мне книги и спортивные газеты. Мы обсуждали с ней просмотренные ранее фильмы, прочитанные книги и без конца продолжали строить наши общие планы на совместное светлое будущее, где предусмотрено было её успешное поступление в мединститут в Одессе и дальнейший перевод в подобный вуз в моём городе, естественно, после нашего бракосочетания.
  
  Затем, через неделю после операции врачи разрешили мне подняться с кровати и потихоньку готовиться к выписке, потому что на сей раз пересадка роговицы прошла успешно, мне практически полностью вернули зрение.
  Кроме утренних и вечерних закапываний в глаз и парочки дневных уколов, всё остальное время я был совершенно свободен от процедур и, конечно же, большую часть времени проводил со своей Людочкой.
  У нас тогда в отделении подобралась великолепная группа молодёжи. Мы каждый вечер после ужина оккупировали столовую, где негромко слушали музыку из транзистора, играли в карты, вовсю флиртовали и даже, затаив дыхание, дырявили бешеными глазами иллюстрации в порно-журналах, которые поставлял нам местный парнишка, имеющий друзей среди моряков.
  
  Ни на каких других девушек на этот раз я не засматривался, ни с кем не флиртовал, потому что у меня была моя Людочка. Всё, конечно так, но от вида голых прелестей и сексуальных поз в порно журналах крышу мне сносило не хило и, когда на ночных дежурствах Люды, мы оставались одни, мои фантазии доводили меня до исступления. Близость юного горячего тела девушки волновала мою юную необузданную плоть, лишая всякого здравого смысла и осторожности. Я не мог больше сдерживать свои неуёмные желания и пытался уговорить девушку не терзать меня и позволить дойти до последнего рубежа, потому что всё остальное мне уже давно было предоставлено в полном объёме.
  
  Каждую секундочку, когда мы с Людой оставались наедине, целовались так, что губы опухали. Мои руки уже давно изучили все сладкие мягкие и упругие части тела моей будущей невесты, и я чувствовал, что и Люда совсем не против отдаться мне, но у нас не было подходящих условий и она очень боялась последствий, понимая, что сейчас совсем не время для залёта, ведь ей только что исполнилось восемнадцать, а мне до полного совершеннолетия, ещё оставалось полгода.
  Однажды мы дождались дежурства потворствующей нашей любви медсестры Татьяны Кузьминичны и, получив заветный ключик от сестринской, на всю ночь забурились в комнату, превратив её в обитель любовного свидания.
  
  Для меня это не был первый случай близости с женщиной, но я и не был опытным любовником. Поэтому, всё у нас произошло до безобразия быстро и неловко и уверен, что кроме боли, моя девушка вряд ли что-нибудь ощутила приятного в этом скоротечном соитии двух влюблённых подростков. Ну, если только, после выплеска моей бурной страсти, она с наслаждением слушала мой любовный бред без конца нашёптываемый ей на ушко, в котором я клялся в вечной любви и обещал сделать всё зависящее от меня, чтобы реализовать наши далеко идущие совместные планы по устройству семейного очага.
  
  После нашего первого сексуального свидания, до момента моей выписки ещё дважды мы уединялись в заветной сестринской комнате и с жаром предавались любовным утехам.
  Безусловно, в эти разы мы оба получали не только опыт, но и радость соития с любимым человеком. Люда уже без страха и стыда открывалась мне навстречу, но, увы, разве мы могли сдерживать кипящую в нас лаву - о какой осторожности тогда могла идти речь?!
  Тогда у меня близко не могла зародиться мысль, что эта девушка не станет моей женой. Я был больше, чем уверен, что о подобном думала и моя Людочка, видя во мне будущего жениха, а в дальнейшем и мужа.
  
  Надо заметить, что всё время вокруг Люды увивалось немало желающих добиться её внимания и благосклонности, потому что, кроме внешней красоты и стати, она была очень обаятельна, улыбчива и излучала саму доброту. Её отзывчивость превышала все допустимые нормы, она всегда была готова оказать любую услугу нуждающемуся, часто даже вразрез своим интересам и возможностям. Я даже слегка поругивал её за чрезмерную доброту, потому что она приходила на смену, таща в руках огромную сумку с заказами больных отделения и для этого специально ездила на привоз, чтобы закупить эту невероятную прорву продуктов.
  
  За три дня до моей выписки в наше отделение определился на будущую операцию по пересадке роговицы красивый, высокий парень, приехавший из Ташкента.
  Трудно теперь вспомнить, кто, отец или мать его были узбеками, но он имел такую привлекательную смесь двух рас, что все девицы вокруг балдели от вида красавца со жгучими чёрными чуть раскосыми глазами. Мы в первый же день сошлись с Володей во многих аспектах жизни. У нас оказалось достаточно общих интересов. Наши взгляды на многие вещи были совершенно идентичны, но были и разногласия.
  
  Главное, что наши непонятки были связаны с его отношением к моей Людочке. Как только он увидел рядом со мной девушку, тут же положил на неё глаз, в чём незамедлительно признался новому другу и попросил меня отойти в сторону.
  Я от души посмеялся, потому что вынужден был его разочаровать и заверить в том, что по - сути, она мне жена. Доверительно поведал ему о своей симпатии к девушке и о наших планах на будущее. По нему было хорошо видно, что мои откровения и признания не произвели на него должного воздействия, потому что он на мои пылкие заверения в ответ только насмехался:
  
  - Брось, Сашка, ты уедешь и постепенно в твоих мозгах и штанах всё уляжется. Скоро тебе подвернётся другая смазливая маруха и закончится вся эта любовь...
  
  Что толку было бить себя в грудь и клясться этому уже достаточно искушённому двадцатилетнему парню в своей вечной любви к Людочке, когда мне ещё не было и восемнадцати.
  Я не стал ему возражать, понимая, что переубедить не удастся, да и не к чему мне это было, потому что Людочка не давала мне повода усомниться в своей верности. К этому надо добавить, что кроме Володи, рядом с ней назойливо крутились ещё два парня - Орест из Ивана-Франтовска и Индербек из Чечни, которые тоже буквально не давали Людочке прохода. Кавказкий джигит, обуреваемый страстным влечением к девушке, даже подкарауливал её в разных неожиданных местах, когда она шла на работу или возвращалась в общежитие. Следуя мрачной тенью за ней, он старался привлечь к себе её внимание неожиданными подношениями в виде конфет или цветов. Однажды на чёрной лестнице, служащей для работников больницы, Индербек неожиданно возник перед Людой и попытался зажать девушку в углу.
  
  Неизвестно, что у него было в голове и чем это могло закончится, но на её счастье кто-то поднимался по ступенькам и она воспользовалась замешательством и сбежала.
  Мне пришлось очень круто поговорить с пылким кавказцем.
  Заверил того, что наши отношения с девушкой очень серьёзные и за неё я готов сам пойти на смерть и лишить жизни другого. Не знаю, возможно, мои аргументы возымели силу, а может мой скорый отъезд вразумили его сделать временное отступление, но он больше не стал третировать девушку и подвергать меня искушению размозжить ему голову. Прямо скажу, уезжал я из Одессы с не очень спокойным сердцем, хотя видел отлично, что Люда не даёт никакого повода усомниться в её ко мне любви.
  
  Ну, вот и перрон - боже мой, мы с Людочкой не могли оторваться друг от друга. Целовались и целовались... не стесняясь многочисленных снующих рядом пассажиров, воззрившихся с умилением и любопытством на влюблённую парочку, которая не сдерживаясь плакала. Мы клялись и клялись в вечной любви!
  Приехав из Одессы домой, я тут же самоотверженно, не откладывая на после, признался маме в своей сумасшедшей любви и о моих планах на ближайшее будущее.
  Тема моей скорой женитьбы даже не стала обсуждаться. Мама кричала:
  
   - Ты, что на сносях, что тебе срочно надо прикрыть грех?
  Может быть твоя шикша беременная, ну, так и скажи!
  
  Вот, это было цунами - сейчас улыбаюсь, а тогда по квартире раздавались такие вопли и стенания, что казалось кто-то погиб на войне!
  Нет смысла пересказывать все аргументы, которые моя мамочка привела наперекор моему скоропалительному решению обзавестись семьёй, и даже после того, как долго-долго изучала фото девушки, она не успокоилась:
  
  - Сашенька, какой ты у меня дурачок! Да, очень смазливенькая шикша, ничего не скажешь, всё при ней! Послушай, меня, мой мальчик, она ведь осталась там в той блядской Одессе, где вокруг неё крутится куча пацанов и не таких сморчков как ты, а вполне взрослых парней с высшим образованием, деньгами и видами на будущее...
  Вот, скажи, что ты сейчас можешь ей дать кроме своей ненормальной любви?!
  Ты думаешь, буси-муси и больше ничего для семейной жизни не надо? А квартира, а питание, а одежда, обувь и чёрт ещё знает, что требуется для того, чтобы обеспечить более-менее приемлемую жизнь молодой паре. Вам надо учиться, а детки пойдут?!
  Мама твоей девушки, как я понимаю, вам помочь не может, а у меня кроме тебя ещё трое на руках, сами чуть концы сводим.
  Я тебя не упрекаю, но твои поездки в Одессу нам тоже в копеечку вылились...
  
  В ответ на её вполне вразумительные доводы, я верещал, как самый ненормальный псих:
  
  - Мам, я её люблю, я без неё жить не могу, вот устроюсь на завод, Мишка Иванов обещал похлопотать за меня и взять в свою бригаду фрезеровщиком. Начну получать зарплату и буду всячески экономить, а когда она ко мне приедет, то сниму времянку где-нибудь на окраине города, мне сказали, что это не очень дорого.
  
  - Сынок, а что дальше?
  
  - Людочка окончит первый курс института в Одессе и следующим летом переведётся сюда, и мы поженимся и это больше не обсуждается!
  
  - Ай, делай ты, что хочешь, отвали от моей больной головы, придурок ненормальный!..
  
  А затем я услышал, как мама на кухне на идиш рассказывает бабушке о моей любовной истории, на что та спокойно заметила:
  
  - Не надо больше рвать себе и ему нервы. За год что хочешь ещё может произойти. Пусть, как он и надумал, идёт работать, там на заводе у него появятся опять новые друзья, начнёт посещать танцы-шманцы, и какая-нибудь никейвочка закрутит ему мозги и тогда всё встанет на свои места.
  
  И после паузы, я услышал шёпот моей мамы:
  
  - А знаешь, мама, а хорошенькая у него гоечка, очень симпатичная и, похоже, по-настоящему любит нашего Сашку, а он так вообще сдурел...
  
  глава 20
  
  Не обращая внимания на косо глядящих барменов, я заказал третий бокальчик виски и, потягивая мелкими глоточками хмельной напиток, вновь прикрыл глаза и погрузился в дальнейшие сладостные и горестные воспоминания...
  
  Действительно, наш родственник Миша Иванов, выполнил своё обещание и устроил меня на завод к себе в бригаду и первого августа я уже стоял за фрезерным станком, выполняя не хитрые задания ученика. К этому времени настроение моё было близко к нулевой отметке, потому что после моего злого и даже гневного письма, Люда больше мне не отвечала, несмотря на то, что я почти каждый день слал ей истеричные послания.
  В конце ноября я, наконец-то, выбрался в Одессу, ссылаясь на то, что прошло полгода после операции и мне необходима проверка. Если, честно сказать, я рвался туда совсем по-другому поводу - мне надо было срочно выяснить, а точнее, прояснить наши отношения с Людочкой, по которой смертельно скучал и готов был всё простить, всё понять и всё принять...
  
  В Одессе меня ждало жуткое разочарование. Нет, с глазом было всё в полном порядке, никакого отторжения донорской роговицы не случилось и более того, зрение почти полностью восстановилось, пропала светобоязнь и мне профессор Бушмич пожелал счастья и успехов в дальнейшей жизни. Одно дело пожелания, а другое действительность - Людочки я нигде не обнаружил - ни на работе в Филатова, ни в списках студентов медицинского института.
  Попытался пообщаться с Майкой, но она к этому времени тоже уволилась, по причине замужества, а разыскать её в большой Одессе я не смог, хотя кое-какие попытки всё же делал, но никто из работников медучреждения не знал её адреса проживания, а обращаться к служащим администрации я не отважился и мне надо было срочно возвращаться домой.
  
  Отпуск на свой счёт истекал, как и деньги, которых у меня было в обрез.
  Когда до отправления поезда оставалось полчаса, меня вдруг осенило, и я побежал к телефонному аппарату, чтобы по справочному выяснить номер Майи Меерсон. Меерсонов в Одессе оказалось с десятка два, а Майи среди них не значилось, а как иначе, ведь она жила с мамой, имени которой я не знал.
  Вот, так, не солоно хлебавши, вернулся домой, на завод и в жизнь, где не осталось места для Людочки.
  
  Я почувствовал, что меня кто-то трясёт за плечо. Открыл глаза и увидел, склонившегося надо мной бармена. Парень с жёлтым лицом и узкими глазками мило мне улыбался и что-то говоря на английском языке, показывал рукой, что уже пора двигать в сторону каюты.
  Нет, я не стал спорить, а на не твёрдых ногах поплёлся спать.
  Не раздеваясь, упал на кровать и тут же отрубился. Очнулся оттого, что моя жена с шипением разъярённой кобры толкала меня в бок:
  
  - Скотина, это же надо так надраться! Подвинься, завтра я с тобой разберусь!
  
  На утреннюю разборку я не явился, а, точнее, не стал просыпаться, а, дождавшись, когда Любаша ушла на завтрак, сбегал в туалет, выпил море воды и с головой укрылся под одеялом, мол, меня не кантовать.
  Сквозь дремоту слышал, как жена остервенело гремит вешалками и выдвижными полками тумбочки, затем, почувствовал запах знакомых духов и, наконец, дверь за моей разгневанной пассией закрылась.
  Выбравшись через час из кровати, я быстро привёл себя в порядок - контрастный душ и бритьё вернули меня в более-менее приличное состояние. Часы уже показывали одиннадцатый час, надо было срочно отправляться на Дерибассовскую к Майке.
  
  К своему удивлению, я не обнаружил в кошельке и тумбочке ни одного доллара - жена лишила меня денег и, скорей всего, на ближайшее время секса.
  Слава богу, карточка то была при мне, ведь без неё мне бы вообще были бы кранты. Ни о каком береге тогда не было бы речи, а так, я ещё мог отметиться в баре.
  На ходу попил крепкого чёрного кофе, спустился с корабля и зашагал по вчерашнему маршруту, благо, что было не далече до места свидания со старой знакомой.
  Майку застал за прилавком магазинчика не в самом лучшем виде. Она встретила меня кислой улыбкой на помятом лице:
  
  - Сашка, ты живой, а я почти дохлая. Вот, дура старая, знаю ведь себя, а с тобой раскапустилась и позволила себе такого, чего давно уже не позволяла. Вчера и сегодня утром наслушалась от мамы такого, что лучше бы не слышала. Чёрт подери, уже полтинник разменяла, а всё к маминому мнению прислушиваюсь! Рано утром ещё доченька из Штатов изволила узнать про мои дела и десять минут пилила меня за аморальное поведение, пока я не бросила трубку...
  
  - Майка, ты можешь по делу что-нибудь сказать, а то, пока кончится твой словесный понос, мне надо будет уже на корабль бежать!
  
  - Так, беги, я тебя что держу или тебе в товарищи навязывалась?! Явился, как снег на голову через тридцать лет и ещё характер показывает, видали такого!
  
  Вошедшие в этот момент в магазинчик покупатели с интересом уставились на меня, как будто именно им надо было отвечать на дурацкие выпады Майки.
  Чуть сдерживая закипающий в душе гнев, я всё же более-менее спокойно процедил сквозь зубы:
  
  - Майка, честное слово, у меня корабль в три отходит, в два надо быть, как штык на месте...
  
  Женщина, вдруг как-то вся напряглась, отвернулась от покупателей, залезла с головой под прилавок и достав оттуда потёртый ридикюль, щёлкнула замочком.
  Я с волнением смотрел на её руки, в которых появилась худенькая пачечка фотографий. Она, пересматривая их, несколько раз перекладывала сверху вниз и обратно, наконец, подала мне одну из них, и я тут же узнал свою Людочку! Конечно, это уже была не та юная девушка с горящими глазами на миловидном лице, но сегодняшняя зрелая женщина мне тоже очень нравилась - она заметно поправилась и, несмотря на милую улыбку, в глазах читалась затаённая грусть, а может быть, мне это просто казалось или хотелось увидеть. Прежде чёрные густые волосы были пострижены и, как я слышал от жены, такая причёска называется каре. Впереди несколько прядей были осветлены, что придавало свежесть по-прежнему красивому лицу.
  
  Я с упоением смотрел на пухленькие губы, которые когда-то так жарко до исступления целовал и непроизвольно глазами спустился по шее к виднеющейся в глубоком декольте груди. Даже малая их часть вызвала у меня начинающуюся эрекцию.
  
  - Хорош зенками дырявить Людку, не про твою честь бабёнка, у неё есть любимый и любящий муж. Становись сюда, просили тебя щёлкнуть.
  
  Не успел я одуматься, как в руках у Майки появилась мыльница и она несколько раз меня сфотографировала в разных ракурсах:
  
  - Улыбнись, покажи свои зубы народу... Людка такая дурища, как услышала про тебя, так, наверное, сразу же и кончила. Все уши мне прожужжала - какой он стал, толстый, худой, лысый, волосатый, с усами или чисто выбритый, как одет, как говорит... тьфу, ты, дура ненормальная, пусть себе живёт и радуется с человеком, который с неё пушинки сдувает и в своё время принял во всём блеске и с её богатством!
  
  Пройдя фотосессию, взглянул на часы:
  
  - О-го-го, Майка, давай сюда эту фотографию и будем целоваться, а иначе моя "Жемчужина" отплывёт без меня.
  
  К этому времени хозяйка магазина навесила на двери табличку с конкретным словом "переучёт" и щёлкнула ключом в замке.
  
  - Послушай, Сашок, не нужна тебе её фотография, хотя Людка и позволила мне её передать.
  Разве тебе надо, чтобы эту фотку обнаружила твоя жена?!
  Нет, конечно, нет, поэтому, полюбовался и вдосыть. Держи этот конверт, но только пообещай, что откроешь его уже тогда, когда твой корабль отойдёт от пристани...
  
  Мне уже, действительно, следовало поторопиться, потому что стрелка на часах перевалила за час дня.
  
  - Майя, ты не оставляешь выбора и ставишь передо мной какие-то задания по решению сложных ребусов...
  
  - Сашка, я уверена, что этот ребус ты быстро разгадаешь.
  Всё, держи.
  
  И она втолкнула мне за пазуху конверт. Времени на споры не оставалось, и я прижал к своей груди пышную низкорослую Майку. Мы постояли неподвижно и молча несколько секунд. Затем, женщина мягко отстранилась и, обхватила руками мою голову, пригнув шею, и впилась в губы поцелуем. Оторвавшись, подбежала к двери и отомкнула замок. Я не стал задерживаться, а протиснулся мимо Майки, по пути ещё раз мягко прижав к себе женщину, с которой не виделся тридцать лет, а будто вчера расстался. Ну, конечно, вчера и такое возникло у меня чувство, что встретимся с ней завтра. Она легко толкнула меня в спину и прежде, чем затворить за собой дверь, крикнула:
  
  - Это не я тебя целовала, а Людка попросила отдать тебе прощальный поцелуй!
  
  глава 21
  
  Долго раздумывать было некогда, и я почти бегом припустил в сторону морского порта. Стрелки часов неумолимо приближались к двухчасовой отметке. Денег, чтобы схватить такси у меня не было, и я мчался вниз по Дерибассовской, минуя Оперный театр, пронёсся, не считая ступенек по Потёмкинской лестнице и устремился к пристани. Запыхавшись, весь в поту, подбежал к трапу, где меня поджидали работники службы безопасности. Проверяя мою карточку, парень покрутил пальцем у своего виска, а затем, им же тыкнул на ручные часы - до двух часов оставалось две минуты!
  
  Поднимаясь по трапу, я услышал радостные крики, несущиеся с открытой палубы, где, облокотившись на поручень, вся в слезах стояла моя Любочка, а рядом кричали и махали руками Нина с Полиной. Как только меня приняла кондиционированная прохлада корабля, так тут же услышал, как от нашего лайнера убирают сходни.
  Из лифта ко мне навстречу спешила моя команда. Нина, не давая времени на выяснение отношений, поинтересовалась:
  
  - Идём сразу на обед или Сашке надо переодеться, вон, какой мокрый!
  
  Люба буркнула:
  
  - Конечно, пусть сменит майку, а то от него воняет потом, как от коня!
  
  - Так, вам на все сборы и выяснение отношений даём пять минут.
  Как думаешь Полька, им хватит?
  
  - Хватит, хватит, умираю, жрать хочу и выпить бы надо за удачное посещение Одессы.
  
  Нина рассмеялась:
  
  - Пожалуй, за удачное отбытие из Одессы!
  Люба, брать водочку?
  
  - Бери, бери и почарову прихвати, только нарежь предварительно, Сашка ведь мечтал о ней, сколько его помню.
  
  С удовлетворением для себя отметил, бури большой не будет, жёнушка моя уже перегорела, а с её характером я был знаком давно и хорошо.
  Зайдя в каюту, хотел приобнять жену, но она резко отстранилась:
  
  - От тебя пахнет чужими духами, может объяснишь и расскажешь, где два дня пропадал в своей любимой Одессе?
  
  - Любочка, миленькая, всё расскажу до последней мелочи, но это займёт много времени.
  Давай отложим наш разговор на послеобеденный сон?
  
  - Давай, снимай уже свою майку, противно смотреть на мокрые подмышки и нюхать духи чужой женщины!
  
  И она резким движением вытащила футболку из брюк и на пол, кружась полетел конверт, засунутый туда моей старой Одесской подругой.
  Реакция Любы оказалась намного лучше моей. Она резво подняла с пола письмо и вытащила на свет фотографию, впившись глазами в изображение, о котором я не имел никакого понятия:
  
  - Саша, кто это?
  
  - Не знаю, я ещё не видел этого снимка.
  
  - Сашка, но это ведь не наша Алка, а как похожа!
  
  Я аккуратно высвободил фотку из рук Любы и поднёс к глазам - на меня смотрела улыбающаяся девушка, одетая в джинсы, облегающие стройные ноги, в майку без рукавов с оголённым животиком.
  По плечам девушки струились вьющиеся пепельного цвета волосы.
  
  - Люба, честное слово, не имею понятия, хотя начинаю уже догадываться...
  
  - А я уже знаю, это Александра...
  
  - Откуда ты знаешь её имя?
  
  - Не знаю, а прочитала на обороте, и я уверена, это твоя дочь!
  
  Я перевернул фотографию и прочитал надпись в уголке - Александра Овсянко, на добрую память любимой подружке мамы несравненной тёте Майе!
  Июль 1999-ятый год.
  
  
  Эпилог.
  
  Я думаю, что мне совершено ни к чему повторяться и описывать то, как я всю до мелочей поведал своей Любочке, мою юношескую любовную историю, начиная со знакомства с Людой и до сегодняшнего дня.
  Её растрогала наша встреча с Майкой, и она пожелала в следующий раз обязательно познакомиться с этой колоритной одесситкой, так бережно отнёсшейся к своей дружбе и так мягко разрулившей сложившуюся ситуацию, дав мне понять, каким я был вахлаком, когда поверил в злой навет отверженного воздыхателя.
  
  Сентиментальный читатель обязательно спросит, а как же дочь?!
  Честно отвечу - мне очень приятно, что где-то на свете живёт взрослая красивая девушка, плод нашей большой любви с Людой, но она не моя дочь, а мужчины, который во имя своей большой любви к женщине, скрыл скорой женитьбой, сложившуюся тяжёлую ситуацию, произошедшую с Людой, влюблённой в ревнивого глупого парня.
  
  Наш, прекрасно начавшийся морской круиз, продолжился не менее увлекательно, но я уже не буду описывать все перипетия нашего путешествия, развлечения на борту лайнера и в портах захода, где мы посещали достопримечательные места, много фотографировались и набирались сил для того, чтобы хорошо работать и строить планы на будущие отпуска...
  
  С юности за мной водился никому не приносящий вреда, маленький грешок - в голове в свободном месте от мыслей о работе и праздном отдыхе я любил рифмовать строки и готовые вирши раскидывать по аккордам гитары, игрой, на которой я овладел сразу же после потери, любимой Людочки. Как понимаете и этому моему увлечению в нынешнем году исполняется тридцать лет.
  Спеть не получится, но текст новой песни прочитать вы можете:
  
  В Одессе для меня так многое впервые
  И радости любви, и горести утрат.
  Здесь первый раз пьянён морскою был стихией,
  Увидев, как горит над волнами закат.
  
  И через тридцать лет я вспоминаю лица
  И старенький трамвай с маршрутом номер "пять",
  Аркадия, Привоз, Филатова больница.
  Я выхожу с тобой здесь мысленно опять.
  
  Перрон. И мы слились в прощальном поцелуе.
  Клянясь всегда любить - расстались навсегда.
  Жизнь пишет свой роман. Я в жёны взял другую.
  Но юности любовь пронёс я сквозь года.
  
  Теперь в другой стране другое плещет море,
  Уходят в даль года. Судьбе не прекословь.
  Из памяти плывёт корабль белый снова,
  Одесская весна и первая любовь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"