Фрейдзон Игорь Леонидович : другие произведения.

Это будет ... пострашнее еврейского погрома

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я не знаю, что я написал, то есть я не знаю к какому жанру отнести это произведение, но пусть будет попаданцы
  Волны Атлантического океана били о песчаный берег. На частном пляже, закрытом глухим забором от посторонних глаз, отдыхала молодая пара.
  Женщина была еще совсем юная, она стояла и смотрела вдаль, приложив руку ко лбу. Что она там хотела увидеть, остается загадкой. Из одежды на ней были узенькие трусики и солнечные очки. Все ее тело было покрыто ровным красивым загаром.
  Рядом с ней лежал на животе парень.
  - Сеня, - позвала девушка, - мне скучно, а ты на меня совсем не обращаешь внимания. И это через пару дней после свадьбы! Что же будет через год? А дальше? Вообще, страшно подумать - наверно придется проводить время в одиночестве, забытой и заброшенной. Потом мужчины еще обижаются, когда у нас, светских женщин, появляются связи на стороне.
  - Поэтому ты и высматриваешь кого-то вдали?
  - Я никого не высматриваю, ты меня привез на этот пустынный пляж, чтобы у меня не было шанса кого-то увидеть из посторонних мужчин.
  - Куда тебя можно еще привезти загорать в этом купальнике?
  - Мы его вместе выбирали.
  - Правильно, но когда мы его покупали он состоял из двух частей. Где вторая часть?
  - Там же, где сейчас будет и первая, - она быстрым движением скинула трусики и прыгнула на парня.
  - Аля, мы совсем не спали, я очень устал. Давай отдохнем, а чуть позже все наверстаем, обещаю.
  - Не любишь ты меня, - она капризно надула и без того полные губы, которые стали такими с помощью умельца-косметолога.
  - Аля, ты сейчас немного полежи, позагорай, а мне нужно срочно искупаться.
  - А почему такая срочность?
  - Я тебе должен все рассказывать, а то ты сама не понимаешь.
  - Я с тобой, я с тобой. Буду смотреть, как ты будешь наполнять океан.
  - Аля, перестань, - он бережно снял жену с себя, встал с лежака, потянулся и побежал в воду.
   Хотя Сеня был ниже ее ростом, но не из тех, о ком говорят "маленький толстый кошелек". Это был нормальный молодой человек, конечно, старше своей жены, что было заметно, но союз этот нельзя было назвать браком по расчету.
  Аля снова надела трусики и легла вниз лицом загорать, решив, что если Сенька будет приставать, то ни в коем случае не поддастся его уговорам. Это будет месть бесчувственному и невнимательному мужу.
  Но прошло пятнадцать минут, потом полчаса, час прошел, но Сеня не выходил из воды.
  Аля начала беспокоиться, она вскочила, посмотрела вдаль, но на воде никого не было. Она помчалась в дом, но и там было пусто.
  - Сеня, хватит играть в прятки, - с надеждой прокричала она.
  Но все было напрасно. Стояла мертвая тишина.
  *****
  Арсений, или как его называла молодая жена, Сеня, шел по какому-то городу. Стояла ранняя весна. На обочинах лежали грязные сугробы снега, наметенные городскими дворниками. Люди еще кутались в зимние пальто или теплые куртки.
  - Извините, вы не подскажете в каком городе я нахожусь? - спросил Арсений у шедшей ему на встречу старушки.
  - Ты с похмелья, милок, или как?
  - Вот и я не понимаю, наверно, с похмелья.
  - Бывает. Мой зять бывает так выпьет, что имя родной жены не помнит, но меня все равно называет, старая сука. Ты тоже так свою тещу называешь?
  - У нас так не принято
  - Это хорошо, нужно мне, милок, своего зятя к тебе на перевоспитание отправить.
  - Присылайте, только сначала скажите, в каком городе мы сейчас находимся?
  - Так это наша первопрестольная, Москва. Неужели не узнал, аль не местный?
  - Приезжий я, но давно уже в Москве живу. Спасибо, вы меня сильно выручили.
  Арсений правду сказал старушке, он приехал в столицу из небольшого городка, но сумел здесь сделать карьеру, благодаря своему таланту, настойчивости и удаче. Встретил эту дурочку, Альку. Влюбилась она в него без памяти и после бурной ночи, которая состоялась в первый вечер после их знакомства он предложил ей выйти за него замуж.
  Его не интересовало ее прошлое. Главное, он с помощью ее родителей жил настоящим и имел неплохие виды на будущее.
  Москву он тоже не знал, его не интересовали музеи, театры, он забыл, когда в последний раз спускался в метро. Если они с Алькой закатывали в ресторан или клуб, то ехали на машине тестя, с его шофером, а назад, как придется, но если все-таки нужно было ему самостоятельно куда-то приехать, то всегда у него под рукой был навигатор.
  Это не значит, что он женился га Альке из-за денег родителей. У его отца тоже были неплохие заработки, но на периферии. А Арсений все время мечтал о столице
  Раз я в Москве, это меняет дело в лучшую сторону, - решил Арсений. Увидев цветочный магазин, он зашел в него и удивился очень скромному выбору цветов, подумал, что находится на какой-то далекой окраине, но ничего, такси довезет из любой точки города.
  - Здравствуйте, госпожа, - обратился он к продавщице.
  - Господ еще в семнадцатом под корень извели, а мы - товарищи или граждане, уважаемый.
  - Так восстановили уже такое обращение, даже Зюганов обращается так к своим товарищам.
  - Это еще кто такой?
  - Как, кто? Я конечно не силен в политике, но не знать генерального секретаря коммунистической партии России, это уже слишком.
  - Как ты назвал этого прыща?
  - Зюганов Геннадий Андреевич.
  - А Леонида Ильича Брежнева ты что, уволил? Или из сумасшедшего дома сбежал?
  Арсений понял, что не надо с этой теткой вступать в пререкания, тем более, он и сам не очень силен в политике. Вдруг и в самом деле какой-нибудь полный тезка того Брежнева сменил нынешнего главного коммуниста страны.
  - Ладно, товарищ продавец, не будем спорить о политике, лучше скажите, почему у вас такой бедный выбор цветов, одни гвоздики и то какие-то полуживые?
  - Так на восьмое марта все разобрали, а новых не привезли.
  - А можете мне сделать из того, что у вас осталось, приличную икебану для моей жены?
  - Чего тебе сделать?
  - Вы же флорист, раз продаете цветы. Вас учили делать икебану?
  - Ты почему в приличном месте матюгаешься? Какой я тебе флорист? Приходят сюда всякие умники и морочат голову. Ты будешь покупать цветы?
  - Буду, только отрежьте хотя бы концы стеблей, выровняйте их.
  - Это можно. Сколько будешь брать?
  - Не знаю, а почем они?
  - Три рубля штука.
  - Это ж надо, как дешево. Сегодня наверно акция, похожая на черную пятницу.
  - Я не знаю черная или белая, но сегодня с утра был вторник.
  - Давайте по такой цене штук двадцать, а может и больше, посмотрим, как смотреться все это будет.
  - Богатенький ты, однако, или жену так любишь, а может провинился, у какой-нибудь зазнобы она тебя застукала, а?
  - Не помню я ничего.
  - И такое бывает. Что, первый раз?
  - Такое - первый.
  - Вот вы мужики, только дай вам свободу - сразу или по бабам, или водку пить безмерно. Сколько отрезать?
  Арсений показал ей, какую длину стеблей оставить.
  Продавщица отрезала, потом долго считала и объявила:
  - За все про все - за цветы и за целлофан с ленточкой - семьдесят пять рубликов.
  Арсений удивился такой сумме, но вынул из кармана кредитную карту и протянул ей со словами:
  - Возьмите отсюда триста рублей, сколько надо, положите в кассу, а остальные вам за хорошее обслуживание.
  - Что это? - Озадаченно спросила продавщица.
  - Как что, "Виза".
  - И что мне с ней делать?
  - У вас нет аппарата или сумма настолько незначительная, что вы с карточки не снимаете?
  - Ты что мне голову морочишь? Давай плати мне нормальными деньгами.
  - Сейчас, не волнуйтесь, мы все уладим.
  Он достал из кармана десять долларов и положил на прилавок.
  - Это что?
  - Десять американских долларов, по курсу это будет намного больше семидесяти пяти рублей.
  - Ты шпиЁн иностранный? Или ты хочешь меня проверить? А потом сдашь! Да я таких поганых денег сроду в руки не возьму. Зачем мне американские деньги? Я честная советская женщина. Гад ты! Быстро выметайся из магазина. А то сейчас милицию вызову.
  Она начала махать ножницами, которыми только что обрезала цветы.
  Арсений ничего не понял, кроме того, что эта чокнутая баба может ножницами его убить или лишить самого дорогого - того, без чего он к своей Альке уже прийти не сможет, а это значит, придется возвращаться в свой родной город.
  Он бежал по улице постоянно озираясь, не бежит ли продавщица за ним, но вдруг наткнулся на какое-то препятствие.
  *****
  - Ты куда, такой нарядный, торопишься?
  Арсений посмотрел снизу-вверх. Он носом упирался в грудь здорового молодого парня, который в придачу держал его за шиворот.
  -Я, я - никуда, -вдруг начал заикаться Сеня.
  - Если никуда, то пошли с нами.
  Его окружили трое друзей здоровяка и начали теснить в проходной двор.
  - Но мне нужно домой, к жене. Она ждет меня. Она не знает где я и что со мной, - Арсений сделал попытку вырваться. Несильная, но увесистая оплеуха его утихомирила на время.
  - Давай, дружище, решим наши дела и пойдешь ты к своей женушке. Она тебя приласкает, пригреет и утешить сможет.
  Арсению стало немного легче, он понял - убивать его не будут.
  - Давай, раздевайся, - скомандовал ему этот здоровый парень, наверно он в этой компании был за главного.
  - Зачем? - Тупо спросил Арсений.
  - Шмотки твои нам понравились. Где, такие как вы, все это достаете?
  - Так я вам дам адрес, а хотите, оплачу ваши расходы из этого магазина. Там мой знакомый работает, он часто для меня делает очень хорошие скидки.
  Вся компания почему-то громко рассмеялась.
  - Если у тебя есть знакомые в магазине, то ты новое шмотье купишь, а нам это понравилось. Давай, раздевайся, не тяни резину, а то если начнем помогать, то худо тебе придется.
  - А я в чем домой пойду? - Спросил резонно, как ему показалось, Арсений.
  - Сейчас поможем, мы - не звери. Ты с нами по-хорошему, и мы умеем войти в положение нуждающегося.
  Один из этой компании подошел к куче хлама и пихнул ногой. От этого кто-то там внутри зашевелился.
  - Давай, мужик, поделись одеждой со страждущим, а то ему холодно.
  - Но и мне не жарко, - раздался оттуда мужской голос.
  - Поэтому тебя не раздевают, а предлагают поделиться.
  Парень согнулся и поднял эту кучу тряпья, которая оказалось довольно пожилым мужчиной. Он был небольшого роста и поэтому ноги его смешно болтались в воздухе.
  - Что вы себе позволяете? - заверещал он.
  От этого компания молодых людей еще сильнее и громче расхохоталась.
  Потом здоровый парень снова обратил внимание на Арсения:
  - Все - посмеялись, и хватит, а сейчас быстро раздевайся. Некогда нам, еще нужно потом твое барахло успеть куда-нибудь сплавить, а то вдруг тебе придет в голову заяву накатать в милицию.
  - Не буду я ничего и никуда заявлять, только отпустите.
  - Это хорошо, что не будешь, но шмотье скидывай.
  Он схватил Арсения за куртку и вытряхнул его из нее.
  - Помогать дальше или сам разденешься?
  Арсений понял, ничего ему не поможет и одежду придется отдать.
  Он разделся и остался в одних трусах.
  - А ты что стоишь, как неродной? - эти слова уже были адресованы тому мужичку.
  - А что я? Вы мою одежду тоже хотите забрать?
  - Ну ты, мужик, рассмешил. Не иначе, как Хазанова хочешь заменить на эстраде. Кому нужна твоя вшивая одежонка, вот с товарищем поделись, а то он сейчас замерзнет. У тебя что, нет пролетарской сознательности? У нас как - человек человеку друг. Все, мы пошли. Надеемся вы сами здесь разберетесь, - сказал этот здоровяк и вся компания как по мановению волшебной палочки растворились в пространстве.
  - Да-а, попали мы с тобой, - озадаченно произнес мужик и начал чесать голову, то ли из-за насекомых, то ли в раздумье, чем поделиться с Арсением.
  Он начал снимать брюки, под которыми оказались еще одни- грязные, рваные, но чем-то отдаленно напоминающие мужские брюки.
  В этот момент раздался крик:
  - Ах вы бесстыжие пидорасы! Вы что придумали! Совсем совесть потеряли, прямо здесь на улице решили устроить это непотребство.
  Арсений с мужиком одновременно повернули головы на этот крик, но лучше бы они этого не делали, а бежали без оглядки. Время было потеряно. К ним подбежал здоровенный дворник и начал их охаживать черенком метлы.
  *****
  Возле ворот Киевского института благородных девиц стоит довольно большая толпа. Сегодня суббота, а значит, нужно забирать учениц этого заведения домой на выходные.
  Разговоры идут в основном на французском языке. Это нанятые в далекой Франции гувернантки ждут своих воспитанниц, в которых души не чают, и с которыми проводят много часов, зачастую делясь самыми сокровенными секретами.
  На дороге выстроились в ряд запряженные повозки, они тоже терпеливо ждут своих хозяев.
  Наконец раздался звонок, извещающий об окончании уроков. Сначала шумной гурьбой во двор выбежали младшие воспитанницы. Сразу начались оханья по поводу незастёгнутых пальто, воспитательные наставления, о том, что благородные девушки так вести себя не должны, расспросы о успеваемости и о других новостях.
  По дороге к этой толпе начали подъезжать кареты, запряженные лошадьми. Это все были личные выезды, отправленные родителями за детьми.
  После того, как толпа уменьшилась вдвое, из парадного вышли старшие ученицы. Они шли не спеша, зная себе цену. А как же, если мой родитель древнего дворянского рода или крупный банкир, или заводчик, а может быть и хозяин большого магазина с оборотом в несколько тысяч рублей в день.
  - Женевьева, мы с тобой договаривались, что ты в случае дождя будешь меня ожидать в папенькиной карете, а я сама быстро подойду, и мы поедем домой, - к одной из ожидающих дам подошла молодая девушка, - но ты все равно стоишь у ворот, не обращая внимания на этот пронизывающий ветер и холодный дождь. Сама говорила, что так и не привыкла к такой погоде. Чего доброго, завтра сляжешь с простудой, и мы снова просидим все выходные дома.
  - Оля, у твоего папеньки нет уже своего выезда.
  -Что случилось за эту неделю?
  - Ничего страшного, но пусть тебе твой родитель сам расскажет о своих планах.
  - Как мы будем добираться домой, неужели пешком?
  - Ну что ты такое говоришь, Олюшка? Сейчас возьмем извозчика, который доставит нас домой не хуже Степана, которого Михаил Сергеевич уже рассчитал.
  - Все что-то делают, а меня в мои семнадцать лет, все равно считают дитем несмышлёным.
  - А вот это ты зря наговариваешь на своего папеньку, который в тебе души не чает. Он все время говорит: "Моя дочь умная и не по годам рассудительная девочка. Вот только жалко, что она не родилась мальчиком."
  - Женевьева, ты все время защищаешь его. Может ты за него замуж пойдешь? Я была бы рада такому обороту.
  - Так и я бы согласилась, но пока такого предложения мне не поступало, - она подняла руку и возле них остановилась повозка, на высоком облучке которой сидел извозчик.
  - Куда прикажете, барышни? - он соскочил вниз и разложил складную лестницу, чтобы дамам было легче подняться в повозку.
  Получив адрес, он обрадовался: ехать нужно, никуда не сворачивая, вниз к Крещатику. Ясно было ему и то, что барышни не бедные. Значит можно рассчитывать на достойную оплату плюс чаевые.
  Он влез на свое место, тронул вожжи и лошадь, цокая копытами, повезла экипаж по мощенной мостовой.
  Извозчик, подняв большой воротник непромокаемого и не продуваемого тулупа, мирно дремал, как вдруг лошадь заржала и встала на дыбы.
  Извозчик еле удержался на облучке, он взглянул на дорогу и увидел на ней двух мужчин, сидящих прямо на проезжей части.
  - Вам что, жить надоело? - Закричал он, соскочив на землю.
  - Вот диво дивное, это ж кого я вижу? Жиды! И пьяные в придачу. Может у вас и документики имеются?
  Мужчины смотрели на извозчика, но никак не отреагировали на его вопрос.
  - Совсем допились, христопродавцы. Что смотрите, документы давайте, - он ударил старшего кнутом.
  Вниз сошли его пассажиры, У молодой девушки была рассечена губа, видимо обо что-то ударилась при резком торможении конного экипажа.
  - Перестаньте! Как вы смеете людей бить кнутом?! - Закричала она на извозчика.
  Неизвестно чем бы это все закончилось, но к ним бежал городовой. Он надувал щеки и громко свистел в полицейский свисток.
  - Что здесь происходит? - Грозно спросил он, подбежав к месту события.
  - Господин полицейский, - начал извозчик свой рассказ, - везу я барышень, и вдруг на дороге вижу этих жидов, которые нахально разлеглись и не дают проехать.
  - Откуда знаешь, что жиды?
  - Так посмотрите на них, я их за версту среди миллионов смогу с закрытыми глазами узнать.
  - Ваши документы, - городовой протянул руку по направлению к сидящим на дороге и ничего не понимающим мужчинам
  - Нет у нас документов, потеряли давно и вообще мы не понимаем, где мы, - ответил молодой.
  - Документов нет, а значит и разрешения на нахождение в Киеве тоже нет, - констатировал городовой, - значит проследуем в участок.
  - Господин полицейский, - заканючил извозчик, - может вы без меня разберетесь, а то пока суть да дело, у меня пропадет весь день.
  - Такого не может быть, все должны присутствовать при разборе. Вас, барышни, это тоже касается.
  Извозчик попытался вложить в ладонь полицейского монету, которую тот с удовольствием принял, но это не помогло вознице избавиться от визита в полицейский участок.
  *****
  -Это еще, что за делегация? Иван, это я у тебя спрашиваю, - встретил их в участке офицер полиции.
  - Ваше благородие, эти два иудея находятся в городе без документов.
  - Так зачем ты их притащил сюда? Не знаешь, что делать в таком случае? Учить тебя надо? Каждому по зуботычине и гони их к сородичам.
  Младший полицейский чин с удовольствием приступил к выполнению приказа. Подошел сначала к пожилому мужчине и ударом кулака в живот свалил его на пол.
  - Что вы делаете? - Наконец прорезался голос у молодого.
  Но больше он ничего сказать не успел. После точно такого же удара он оказался на полу рядом со своим товарищем, по несчастью. Потом городовой схватил их за шиворот и выкинул из участка.
  - Ваше благородие. Разрешите их сопроводить, а то эти хитрые жиды найдут способ остаться в городе.
  - Не только разрешаю, но приказываю. Выполнять!
  - Как вы смеете так с людьми обращаться? - с негодованием спросила гувернантка.
  - А это уж, уважаемая, совсем не ваше дело. Возвращайтесь в свою Францию, и там учите местную полицию, как поддерживать порядок в ваших городах.
  - В самом деле, Андрей Константинович, нельзя так с людьми.
  - Оля, что с вами? Где вас угораздило так разбить лицо?
  - Это не важно.
  - Вам может и не важно, но мне нужно знать. Что же ты, свинячья рожа, не научился нормально своих пассажиров доставлять по адресу. Может у тебя кони взбесились, и не слушают поводья? Так нужно их на живодерню, - офицер повернулся к извозчику.
  - Что вы, ваше благородие, кони у меня нормальные, только эти два христопродавца разлеглись на дороге, вот кони и метнулись в сторону, а барышня наверно не ожидала и обо что-то ударилась.
  - Так надо было давить их.
  - Промашка моя, признаю.
  - Раз признаешь, то заплати штраф.
  - Сколько?
  - На первый раз немного, всего три рубля.
  - Смилуйтесь, ваше благородие. Я за день столько не зарабатываю.
  - Ну ладно, раз не хочешь платить три рубля, значит плати пять, да барышень доставь до места, и денег с них не бери. Узнаю, шкуру с тебя спущу.
  Кучер понял, помилования ему не добиться и платить придется. Он вынул из кармана смятые ассигнации, отсчитал пять рублей и положил на стол.
  - Все правильно, за квитанцией заедешь позже. А сейчас свободен.
  Кучер всю дорогу что-то бурчал, но довезя своих пассажиров до дома, не взял с них ни копейки, сколько они его не уговаривали.
  *****
  Женевьева с Олей подошли к дому и прямо у входной двери наткнулись на молодого человека, явно поджидающего их.
  - Здравствуйте, - тихим, еле слышным голосом, то ли от смущения, то ли по какой другой причине, поздоровался он.
  - Здравствуй, Гриша. Почему стоишь здесь и не заходишь в квартиру? Папенька будет рад тебя видеть. Он любит с тобой поговорить о текущем моменте и о том будущем, которое нас ожидает.
  - Не знаю, но я никогда не захожу к вам без приглашения.
  - Считайте, я вас уже пригласила. Пройдемте, не стесняйтесь.
  Они поднялись по невысокой лестнице, и молодая девушка постучала молоточком в дверь.
  Им открыла пожилая дородная женщина, которая, увидев Ольгу всплеснула руками:
  - Где ж ты так, деточка разбила лицо? Я говорила твоему папеньке, продавай выезд в последнюю очередь, но он упрямый, не послушал меня, старую. Ты же, деточка непривычная ездить с нанятыми извозчиками. Им что! Не смотрят на дорогу, только думают побыстрее довезти пассажиров, побольше урвать, а потом пропить заработанное.
  - Клавдия. Я так соскучилась по тебе. Не ворчи, все было не так, да и ударилась я не сильно.
  - Как же не сильно, вон как губка распухла. Ты же нежная всегда была, комар на даче тебя укусит, а у тебя уже все тело чешется.
  Пока они препирались, открылась двойная дверь, ведущая в хозяйские апартаменты и на пороге появился мужчина.
  Был он высокий, стройный, моложавый, но его годы выдавала седина, которая полностью покрывала голову.
  - Доченька, Олюшка моя вернулась на выходные. Я так по тебе соскучился за неделю. Зря я тебя отдал в интернат, но ты сама просилась, - он подошел к девушке и обнял ее.
  - Что у тебя с лицом? - Спросил он, увидев вспухшую губу, - ты не прими мои слова за издевательство, но тебе идет.
  - Вам только смеяться над бедным дитем, вместо того, чтобы посочувствовать - встряла в разговор Клавдия.
  - Не ворчи, Клава. Лучше накрывай на стол. Сейчас будем обедать, тем более, как я вижу, у нас гость.
  - Ну да, гость, с которым вы скоро начнете ругаться, а потом всю свою злость будете вымещать на мне и Женевьеве.
  - Не будет этого больше, у меня большие планы, мне будет недосуг думать о будущем нашей родины.
  Клавдия ушла на кухню, а хозяин пригласил всех в столовую.
  - Папа, почему ты продал наш выезд? - Первым делом, не дожидаясь обеда, спросила Оля.
  - Это долгий разговор, но чувствую я, нужно нам в корне менять нашу устоявшуюся жизнь. Не нравится мне излишняя активность друзей нашего дорогого гостя, Григория.
  - Вы, Михаил Сергеевич, зря такое говорите. Мы хотим построить новое общество, в котором не будет бедных, все будут равны. Мы хотим, чтобы каждый отдавал все по возможностям, а получал все по потребностям.
  - Так у каждого разные возможности, я уж не говорю о потребностях.
  - Правильно, но жить хорошо все хотят.
  - Ну это, как посмотреть, что такое жить хорошо. Что для тебя значит жить хорошо, Григорий?
  В это время Женевьева и Оля взялись сервировать стол.
  - Ну все, началось, - проворчала Клавдия, внося в столовую супницу.
  Но на ее ворчание никто не обратил внимания.
  - В первую очередь нужно отменить черту оседлости для евреев, - не задумываясь, сказал юноша.
  - На это мне возразить нечего, от этого безобразия нужно избавиться раз и навсегда, согласился хозяин.
  - Вам этого не понять до конца, вот побывали бы в шкуре евреев, тогда бы вот так холодно не соглашались.
  - Гриша, ну откуда вы знаете, что мне не понять? Мой прадед был иудеем, выращивал сахарную свеклу и продавал ее подрядчикам, которые его обманывали, но поняв это, он решил взять все в свои руки, и сейчас мы, его потомки, продолжаем его дело. Но вы хотите все это разрушить и построить некий мир, в котором не будет таких предприимчивых людей.
  - Извините, но я не понимаю, так вы иудей?
  - Нет, мой прадед принял христианство, чтобы получить вид на жительство в Киеве, а потом его сын женился на христианке, поэтому я добропорядочный христианин, который по воскресеньям ходит в церковь.
  - А иудей не может быть добропорядочным?
  - Я этого не говорил. Я очень уважаю твоих родителей, и ты это знаешь. Я помогаю еврейской общине как могу, и это ты знаешь. Так почему ты задаешь мне такие оскорбительные вопросы? - Михаил Сергеевич нервно заходил по столовой.
  - Извините меня, я знаю, если бы не вы, то меня бы не приняли в университет, но я совсем не это имел в виду.
  - Так объяснитесь более конкретно, чтобы всем было понятно.
  - Нужно, чтобы каждый мог поступить учиться без ваших и других протекций, не взирая на вероисповедание.
  - И здесь я с тобой полностью солидарен. Кстати, как успехи в учебе?
  Григорий после этого вопроса сразу сник.
  - Что случилось? - Спросил хозяин, увидев такую перемену в настроении юноши.
  - Меня отчислили.
  - Это еще за что?
  - Как написали, за участие в студенческих беспорядках.
  - Час от часу не легче. Что ты сейчас собираешься делать?
  - Не знаю, но жизнь свою посвящу борьбе, революции.
  - Нигилист ты, Григорий. А что скажешь своим родителям?
  - Ничего не скажу, буду жить нелегально. Нас таких уже много.
  - Вот этого я и боюсь. Наверно у тебя забрали разрешение на проживание в Киеве?
  - Забрали.
  - Мы сейчас пообедаем, потом наймем извозчика и отвезем тебя домой, а потом будем думать, как поступить дальше.
  - Только родителям моим не говорите ничего.
  - Постараюсь, но они все равно вскоре обо всем прознают. Впрочем, это уже будет без нас. Кстати, может вы все-таки поведаете нам, как Оля разбила губу.
  Женевьева с Олей наперебой рассказали о том, как они добирались домой, и что с ними случилось.
  Григорий хотел что-то сказать, но хозяин попросил сейчас не поднимать никаких серьезных вопросов, спорить ему явно расхотелось, и настроение испортилось
  Обедали молча. Михаил Сергеевич был погружен в свои мысли и на все вопросы Оли о его планах на будущее, только отмахивался:
  - Оленька, все со временем узнаешь, и надеюсь, скоро, а пока давай пообедаем и отвезем нашего гостя к его родителям.
  - Михаил Сергеевич, вы зря беспокоитесь, я могу и сам добраться до дома, - сказал юноша.
  - Ты только что услышал, что может случиться, если не имеешь вида на жительство, но я вас попрошу, сейчас об этом не будем разговаривать.
  Михаил Сергеевич хотел отвезти Гришу сам, но Ольга уговорила взять ее с собой. Женевьева тоже не захотела оставаться дома и скромно попросилась ехать с ними.
  - Хорошо хоть Клавдия не поедет с нами, - проворчал хозяин.
  *****
  После обеда они вышли на улицу. Все так же моросил холодный осенний дождь. Извозчика нигде не было видно.
  Они постояли пять минут, но ничего не изменилось.
  - Конечно в такую погоду кому хочется ловить пассажиров, тем более, все добрые люди сидят по домам, - сказал Михаил Сергеевич.
  - Так давайте я сбегаю на Крещатик, там наверняка можно найти извозчика, - предложил Григорий.
  - Нет уж, гость мой дорогой, тебе нельзя. Ты сейчас нелегал, поэтому привыкай сидеть тихо и не высовываться, - возразил отец Оли.
  - Давайте я схожу, - сказала Женевьева, и не дожидаясь согласия или возражений, подняла воротник пальто, поспешила на главную улицу Киева.
  - Ты, Григорий, от греха подальше зайди в парадное, не ровен час появится городовой, неприятности нам не нужны.
  - Не буду я никуда прятаться, юноша явно был расстроен.
  - Гриша, пошли со мной, мы вместе постоим в парадном, а то холодно очень, - постаралась разрядить обстановку Оля.
  Вскоре появилась конный экипаж, из которого выглядывала гувернантка и призывно махала рукой.
  - Ну что ж, поехали, - чтобы слышали Оля и Гриша, громко сказал Михаил Сергеевич.
  -Куда изволите, барин? - Спросил извозчик, но увидев Гришу, сразу заупрямился, - я с ним никуда не поеду. У меня и так с этими были сегодня неприятности.
  - Не волнуйся, все будет хорошо, и заплачу я тебе так, что не пожалеешь.
  - Ну если только из уважения к вам - согласился извозчик, - куда ехать?
  - Поедем мы далеко, знаешь где находится черта оседлости?
  - Так это за городом.
  - Вот туда и поедем.
  - Нет, туда я не поеду ни за какие деньги. Кого я там найду, чтобы в город везти, а порожняком мне выгоды нет.
  - Тебе не придется порожняком, нас повезешь обратно.
  - Барин, а сколько положите?
  После названной суммы, извозчик повеселел.
  Сначала они ехали молча. Гриша сидел в углу и о чем-то думал, но потом спросил у Михаила Сергеевича:
  - Вам такой уклад жизни нравится?
  - Мы уже говорили об этом, и я тебе сказал, нет - не нравится.
  - А как вам такое: моя сестра, Бася выходит замуж за сына раввина, будет шикарная свадьба, родители не пожалеют на приданное для нее, а соседку нашу, дочь дяди Мендла, который пришивает пуговицы к костюмам, которые шьет мой папа, а так же ремонтирует старые вещи, хотят выдать за вдовца Якова, у которого трое детей, но у него мясная лавка. Хочу заметить, дядя Мендл работает не меньше моего отца. Так где справедливость?
  - В этом и есть справедливость. Ее не нужно искать, она на поверхности. Твой отец, дай Бог ему здоровья, хороший портной, у него люди заказывают костюмы, слышал, даже из Киева приезжают специально, но он помогает своему соседу. Или думаешь, твоему отцу трудно эти пуговицы пришить, да петли сделать? Нет, не трудно, но он хочет помочь. А ты хочешь, чтобы твой отец и Мендл зарабатывали одинаково?
  - Мы построим такое общество, где все люди будут равны, не будет ни бедных, ни богатых. Чем плохо?
  - Может и не плохо, но такого общества быть не может. Все захотят пуговицы пришивать. В таком обществе исчезнут люди предприимчивые, и будут одни нахлебники. Мои рабочие заканчивают работу и идут по домам, а я бывает ночами не сплю, все подсчитываю, все думаю куда мне свой товар сбыть, чтобы завтра этим самым рабочим я снова смог дать возможность выйти на работу, чтобы они смогли прокормить свои семьи. Отец твой тоже ищет заказчиком, чтобы вас поднять на ноги и Мендлу дать заработать.
  Они спорили всю дорогу, но Григория переубедить было невозможно. Он стоял на своем и последним его аргументом было: жалко Ривку, которая ничем не хуже его сестры, Баси.
  - Так может тебе самому нравится Ривка? Если так, то поговори с отцом и сыграем свадьбу.
  - Мне Ривка нравится, но моя жизнь мне не принадлежит, я всего себя отдам революции. Я не для себя счастья хочу, а для всего человечества.
  Когда они въехали в еврейский поселок, то Оля сразу показала на двух мужчин, сидящих на земле:
  - Папа, вон те люди, из-за которых я разбила губу.
  - Вот я им сейчас покажу, - вдруг оживился извозчик, - долго они меня будут помнить.
  - Тише, не нужно никому ничего показывать, остановись возле них, я хочу с ними поговорить.
  - Здравствуйте, господа, поздоровался Михаил Сергеевич с мужчинами, сидящими на земле.
  - Здрасте, - в разнобой ответили те.
  - Кто вы такие, и почему в такую погоду сидите здесь и мокнете под дождем? Так и заболеть можно!
  - Скажите в каком городе мы находимся и какое сегодня число? - Спросил тот, кто был старше.
  - Седьмое ноября.
  - А год какой сегодня на дворе?
  - Странный вопрос, тысяча девятьсот третий.
  - О, мама милая, - они закричали и схватились за головы, - что же нам делать? Как нам вернуться?
  - Господа, я ничего не понимаю. Куда вам нужно вернуться? Может я смогу вам помочь, - Михаил Сергеевич смотрел на них недоуменно, хотя уже понял, что они столкнулись с какой-то очень необычной ситуацией.
  - Вы нам не поверите. Я и сам счел бы того, кто мне рассказал такое, сумасшедшим.
  - Так расскажите. Садитесь в экипаж, поедем в шинок и там вы нам расскажете про все, что с вами приключилось.
  ******
  Сумерки быстро сгущались. Еврейское местечко ожило.
  Женатые мужчины спешили домой из синагоги к праздничному столу по случаю окончания субботы. Их лица были одухотворены. Ну, а как же может быть по-другому, они молили Бога о прощении, о снисхождении к их грехам, которые они могли допустить по слабости. А Бог всемилостив и пошлет им прощение, защиту от болезней и других напастей, которые могут поджидать еврея в любой час, в любую минуту.
  Увидев экипаж, они низко кланялись и спрашивали друг у друга, что за такие важные люди пожаловали к ним в местечко, что могут нанять карету и заплатить за проезд. И к кому, интересно, они пожаловали
  А экипаж, между тем, подъехал к шинку, возле которого уже было много людей. Среди них были не только евреи, но и крестьяне из соседних христианских сел. Их святой день, воскресенье, скоро должен наступить, поэтому можно на время забыть о работе и предаться веселью. А где, если не у еврея может быть самая крепкая и чистая водка. Вот они и пожаловали, но шинок еще был закрыт, хозяин только вернулся из синагоги. Ему нужно праздничную одежду аккуратно сложить в сундук, туда же нужно уложить талес и уже потрепанную от времени Тору, не забыв предварительно заложить ту страницу, которую он будет читать и по которой он будет молиться всю следующую неделю. Так как он был очень занят, то синагогу посещал только в субботу и по праздникам, и конечно же в Ем Кипур (Судный День), но дома молился каждый день утром и перед сном.
  Еще издалека он увидел стоящий у заведения экипаж.
  Интересно, что за такие важные господа приехали аж из самого Киева и что им понадобилось от бедного еврея, Исаака, струхнул не на шутку шинкарь.
  Ицхак робко приблизился к экипажу и осторожно заглянул внутрь. Увидев пассажиров, он расплылся в широкой улыбке:
  - Михаил Сергеевич, дорогой, как долго вы к нам не заглядывали. Я уж подумал, не случилось ли чего. Намеревался кинуть все дела и съездить в город- разузнать, что да как.
  - Все нормально, Исаак. Я тоже очень рад тебя видеть в добром здравии. Вот решил у тебя поужинать с Олей и друзьями.
  Только после этого шинкарь посмотрел на остальных пассажиров:
   - Вы понимаете, господин Горбачев, ваши друзья, непременно мои дорогие гости, но вот эти двое мужчин очень странно одеты и как мне кажется, только не сочтите это за оскорбление, но им не мешало бы умыться и привести одежду в маломальский порядок.
  - Глазастый вы, Исаак, все подмечаете, но дело в том, эти несчастные люди нуждаются в помощи, которую я рассчитывал найти для них у вас.
  - Михаил Сергеевич, старый Исаак помнит все то добро, которое вы для меня когда-то сделали. Но даже без этого, я всегда рад помочь еврею, попавшему в беду, хотя мне кажется, что вот этот молодой человек не является таковым, но это ни в коем случае не значит, что ему не будет оказана помощь. Пожалуйста, господа, пройдите за мной на второй этаж, там жилое помещение моей большой семьи. Мои сыновья смогут что-нибудь подобрать для вас и там вы сможете умыться, - потом он повернулся ко всем остальным. сидящим в экипаже, - я очень перед вами извиняюсь, но вам придется подождать с горячим, у нас только что вышел шабат, и мы только сейчас стали готовить горячие блюда, но пока старый Исаак вас не оставит голодными. Есть у меня заливной язычок с хреном, холодная телятинка, всякие соления. А какой у меня квас! Сто верст можете объехать, а такого кваса нигде не найдете.
  - Знаю, Исаак, какой у вас квас и какие холодные блюда можете предложить, но мы не так давно из-за стола, поэтому не торопись, но вот кучеру конечно предложите поесть, он целый день работает. К тому времени, как наши друзья приведут себя в порядок, может, и холодные закуски, и горячие блюда пойдут у нас за милую душу. А пока накормите кучера и нам дайте своего кваску, а мне, если можно, рюмку водки, нужно мне согреться, погода сегодня не очень теплая, боюсь простыну, чего мне сейчас совсем нельзя.
  *****
  После того, как все вышли из экипажа, Исаак обратился к молодому человеку:
  - Герш, почему ты только сейчас приехал навестить родителей? Отец твой ждал тебя еще вчера, до начала шабата. Я знаю, ты человек светский, но обычаи не стоит нарушать, тем более, ты приехал в наше местечко. Что люди будут говорить о тебе? Может тебе это безразлично, но папе твоему есть разница - из-за этого может пострадать его бизнес. Нехорошо.
  - Вам что за дело до моих родителей и их бизнеса. Отец уже заработал на всю жизнь и детям его хватит.
  - А ты уже отрекаешься от своего отца?
  - Этого я не говорил.
  - Твой папенька все время только и говорит о своем сыне. Герш самый успевающий студент в университете, все преподаватели не могут нарадоваться на него. Так и должно быть. Еврей должен учиться лучше всех, работать - лучше всех, только так он сможет в этой жизни чего-то достичь.
   Гриша посмотрел умоляюще на Михаила Сергеевича, боясь, что он выдаст секрет. Но тот не влезал в этот разговор, делал вид, что его это не касается, и он не в курсе всех печальных дел молодого человека.
  - Ты можешь сказать, что Исааку до всего дело, - между тем продолжал шинкарь, - но в будущем все население местечка надеется гордиться своим земляком. Я не прав, Михаил Сергеевич?
  - Конечно прав, ты всегда прав. Если бы это было не так, то я бы в прошлом не помог тебе в открытии твоего ресторана.
  - Скажете тоже - ресторана, - засмущался вдруг Исаак, - но я все помню. Кто бы помог несчастному больному еврею раскрутиться?
  Он в самом деле был инвалидом. Исаак был маленького роста. Он был бы наверно не таким уж низким, но у него с левой стороны был большой горб, а руки его доставали почти до колен, но лицо, а главное, глаза, пылали нерастраченной энергией.
  - Михаил Сергеевич, я каждый день смотрю на вашу фотографию и молюсь на нее, пусть меня простит Всевышний, но если бы не вы ..., он махнул рукой, - да что там говорить, и так все ясно.
  - Исаак, ты не прибедняйся. Я тебе дал начальный капитал, заметь, в долг, но ты уже давно расплатился, а сейчас я тебе уже должен и наверно не мало. Вот за этим я приехал сюда. Нужно нам с тобой подвести баланс.
  - О чем вы говорите? О каких ваших долгах может идти речь?
  - Ну как же, я у тебя открыл кредит, часто обедал, но ни разу не платил, а ты, надеюсь, записывал, как я тебе и говорил, на сколько успел у тебя поесть.
  - Вы меня обижаете, уважаемый Михаил Сергеевич. Никогда у меня и мысли такой не возникало. Старый Ицхак помнит добро и умеет это ценить. Вы у меня не клиент моего заведения, а важный и очень желанный гость. Но вы меня встревожили, почему вдруг вы решили подводить некий баланс со мной? Не заболели ли вы, не дай Бог?
  - Здоровье у меня в порядке, но собираюсь я кардинально поменять свою жизнь. Уезжать я намерен из России.
  - Это куда, если не секрет?
  - В Новый свет, в Америку я думаю податься. Что-то мне не нравится все, что происходит в последнее время на родине.
  - Я не могу вам ничего сказать, да и не спрашиваете вы моего совета. Конечно, кто такой старый шинкарь Ицхак? Но мне будет вас очень не хватать, - он смахнул накатившуюся вдруг слезу с глаз, - но если вы хотите помочь кому-нибудь, то мы сейчас собираем приданное для Ривки, кто сколько может. Вот отец этого шлемазала, - он повернул голову в сторону Григория, - шьет ей свадебное платье, так этот мамзер, ее отец, даже в этом не хочет помочь своему хозяину. Говорит, я у вас не работаю постоянно, поэтому скажите сколько вы мне заплатите. И что вы думаете, уважаемый Лейба платит ему.
  Михаил Сергеевич достал кошелек и не считая, подал несколько ассигнаций Исааку:
  - Вот пожалуйста передайте эти деньги тем, кто совершает это доброе дело.
  - Спасибо большое. Я конечно же передам и скажу от кого такое большое пожертвование.
  Пока они разговаривали, к ним присоединились друзья по несчастью. На них была чистая, хоть и не новая одежда, они побрились, помылись, и уже не казались такими несчастными и забитыми.
  - Исаак, если вам не трудно, организуйте нам отдельную комнату, чтобы не мешали нам разговаривать. Чувствую, нам предстоит необычный разговор, - попросил Михаил Сергеевич.
  - О чем вы говорите? Если изволите, то можете пройти в мой дом.
  - Нет, это лишнее.
  - Тогда сейчас мы вам все устроим. Все будет в лучшем виде. Исаак разбирается в людях и видит - ваши гости, необычные люди, значит и разговор предстоит необычный.
  Шинкарь заторопился к своему шинку, предупредительно открыл дверь и сделал приглашающий жест.
  *****
  Отдельным кабинетом оказался загороженный тонкой перегородкой угол в шинке, дверью - занавеска, которую задернули гости Исаака, после того. как прошли внутрь.
   У капитальной стены кабинета стоял видевший виды диван, длинный стол, застланный клеенкой, а по другую сторону стола стояло несколько стульев. На стене висел портрет Михаила Сергеевича Горбачева.
  - Исаак, - смущенно сказал фабрикант, - это уже лишнее.
  - Нет здесь ничего лишнего. Разрешите дорогой Михаил Сергеевич, в этот раз вас ослушаться, но этот портрет будет висеть здесь столько, сколько будет работать это заведение.
  - Ладно уж, наверно тебя не переубедить, но не буду скрывать, мне приятно.
  - Устраивайтесь, дорогие гости. А я сейчас распоряжусь, чтобы подавали закуски.
  Кому-то может показаться обстановка отдельного кабинета очень уж скромной, но по сравнению с общим залом, можно было считать ее роскошной. В общем зале стояли ничем не покрытые длинные столы, вдоль которых были узкие лавки. Располагались они очень близко друг к другу, оставляя узкий проход для тех, кому придется сидеть у стены.
  Исаак вышел, и пока гости рассаживались, затем появился снова , но не один, а в сопровождении высокой и очень полной женщины. Вдвоем они вносили запотевшие кувшины с квасом и холодные закуски.
   -Познакомьтесь, кто не знаком, это моя дорогая жена, Беттенька, - представил женщину шинкарь.
  - Когда ты уже угомонишься? Бетти я, - в свою очередь представилась женщина,- здравствуйте Михаил Сергеевич, здравствуйте Оленька, всем здравствуйте. Надеюсь, вы будете частыми нашими гостями, и я позже со всеми познакомлюсь поближе.
  Пара эта смотрелась забавно: низенький, лысый и некрасивый Исаак, а рядом Бетти - высокая, не смотря на полноту, статная и такая красивая, что ни один мужчина не сможет пройти мимо, чтобы еще раз не обернуться и посмотреть на эту женщину.
  - Вот вам для начала. Понимаю, вам нужно поговорить, а мы пойдем на кухню, - сказал Исаак, и обняв жену за талию, увел ее из отдельного кабинета.
  Михаил Сергеевич разлил по стаканам квас, потом положил этим странным людям на тарелки мясо, соления:
  - Я думаю вы голодны, поэтому поешьте, а потом расскажите, что приключилось с вами. Может я смогу в какой-то степени разрешить ваши проблемы.
  В кабинете наступила тишина. Арсений и его друг жадно, не стесняясь, налегли на угощение.
  Немного насытившись, друг Арсения положил вилку на стол:
   -Если бы это не приключилось со мной, то никогда бы и ни за что не поверил в то, что с нами случилось, - сказал он.
  - И все же расскажите, а мы постараемся поверить, - ответил фабрикант.
  - Давай, Сеня, рассказывай. С тебя же все началось, - предложил старший.
  Молодой человек обвел всех взглядом, вспомнил все свои несчастья:
  - Я недавно женился, - начал он.
  Все зашумели, начали поздравлять его, но он от этого еще больше загрустил.
  - Я не знаю, где моя Аля, и что с ней. Она такая несамостоятельная и денег у нее нет, все они в сейфе, а код я ей не сказал. Что она будет делать, ума не приложу.
  - Выкрутится, мир не без добрых людей.
  - Я на это очень надеюсь.
  Мы с ней поженились недавно, как я уже сказал раньше, и наши родители отправили нас в свадебное путешествие во Флориду.
  - Где это такая страна? - Спросила Оля.
  - В Америке, но это не страна, а штат США.
  - Так у вас богатые родители. Если смогли вам сделать такой подарок, - резюмировал Михаил Сергеевич.
  - Не бедные, они бизнесмены, ее отец из Москвы, а мои родители с Урала.
  - Это ж сколько времени нужно добираться до этой Флориды, - удивилась Женевьева.
  - А им какая разница. Их родители эксплуатируют бедных и балуют своих чад, - сел на своего любимого конька Григорий.
  - Гриша, если они могут себе это позволить, так что в этом плохого? - отреагировал Горбачев.
  - Папа, я тебя очень прошу, но не спорьте вы с Гришей. При каждой встрече вы начинаете этот разговор. Ну. Сколько можно! Интересно послушать Арсения.
  - Права. Оленька. Гриша, мы с тобой об этом в следующий раз поговорим.
  - Так сколько мы с вами не будем разговаривать об этом, все равно не придем к согласию.
   - Путешествие наше было долгим, целых одиннадцать часов мы добирались из Москвы до Флориды, а потом еще провели много времени в аэропорту, и еще два часа до отеля.
  - Может быть вы нам что-нибудь объясните, извините, мы так и не познакомились, - обратился Михаил Сергеевич к незнакомцу, который сидел с непроницаемым лицом.
  - Вы будете удивлены, но мое полное имя, Яков Михайлович Свердлов.
  - Чему здесь удивляться, - недоуменно откликнулся Горбачев, - нормальная еврейская фамилия.
  Извините, но в каком году мы сейчас находимся? - Спросил Свердлов.
  - В тысяча девятьсот третьем, - нисколько не удивляясь ответил фабрикант.
  - Тогда ясно, может быть вы еще не знаете такого человека, полным тезкой которого я являюсь, но прошу вас ничему не удивляться. Сеня все правильно говорит, в его времени уже, наверно, были такие самолеты, хотя в мое время такое представить было трудно.
  Чтобы из Советского Союза так просто можно было простому человеку полететь во Флориду.
  - Откуда, извините?
  - Я потом расскажу свою историю и надеюсь вам станет все понятно, хотя сомневаюсь.
  - Мы согласны, - за всех ответила Оля, - но на чем вы добрались так быстро до Америки?
  - Я же сказал- на самолете.
  - Я читала, читала, - захлопала в ладоши Женевьева. Ей трудно было сдержать свой горячий французский темперамент, - есть такие аэропланы, с помощью которых люди могут летать по воздуху. Так вы, Арсений, летчик?
  - Нет, что вы. Я летел на самолете, в котором было более пятисот пассажиров.
  - Это может когда и произойдет, но только не так скоро. Может быть через сто лет, а то и позже, - вставил свое замечание Гриша.
  - Так я же вам говорил, а может и нет. Все это произошло в две тысячи девятнадцатом году.
  - Ну, что я вам говорил, - вновь подал голос бывший студент.
  - Вы не совсем правы, - попытался объяснить Яков Михайлович, - летать в Америку начали на много раньше. Еще в тридцатые годы двадцатого века, если не считать Арсения, то мы все именно из этого столетия, были совершены полеты из Европы в Америку, но даже в мое время уже летали большие пассажирские самолеты, вместимость которых составляла несколько сот человек. Но дослушайте до конца рассказ Арсения, а потом наступит моя очередь. Я тоже вас немало удивлю.
  Молодой человек замолчал, но Оля и Женевьева не могли сдержать своего любопытства. И куда только делись все те благородные манеры, которым учи ли в институте благородных девиц:
  - Пожалуйста, мы очень вас просим, продолжайте свой рассказ, - торопила молодого мужчину Оля.
  - Даже если все это плод вашего воображения, но все равно очень интересно, - вторила гувернантка.
  Услыхав это, Сеня еще больше смутился, лицо его покрылось густым румянцем, и он опустил голову. Продолжать свой рассказ он не мог.
  Почувствовав это, Михаил Сергеевич предложил:
  - Давайте сделаем небольшой перерыв, тем более я уже чувствую - Исак несет горячее.
  И в самом деле - занавеска отдернулась и шинкарь внес огромное блюдо, на котором лежала румяная запеченная курица с черносливом.
  - Вовремя ты принес горячее, у меня, да я думаю, у всех нас прорезался зверский аппетит, но если ты еще предложишь мужчинам графинчик водки, а дамам свое знаменитое яблочное вино, то мы будем тебе очень благодарны, - продолжил фабрикант.
  - Сейчас будет исполнено, Михаил Сергеевич, сказал Исаак, и проворно исчез за занавеской.
  Через минуту он снова появился с заказанными напитками.
  - Исаак, может ты к нам присоединишься? Очень интересный у нас разговор.
  - Я бы с удовольствием, но сегодня очень большой наплыв посетителей и всем нужно в первую очередь. Жена и дети уже с ног сбились.
  - Так это хорошо. У тебя будет сегодня хорошая прибыль.
  - Может оно и так, но народ какой-то сегодня озлобленный, а ваш кучер вообще пригрозил меня убить, если я ему не дам еще водки. А он уже довольно пьяный. Я не знаю, как он сможет вас доставить домой.
  - За это ты не переживай, наливай ему сколько он просит, а счет принеси мне.
  - Михаил Сергеевич, разве я беспокоюсь о том, кто мне заплатит или нет? Боюсь, чтоб беды не было. Они, когда перепьют, то сразу вспоминает, кто их Иисуса предал. Я боюсь им уже говорить, что Иисус Христос был обычным евреем.
  - Вот этого говорить им не надо.
  Исаак ушел, а Михаил Сергеевич налил мужчинам по рюмке водки, а дамам налил в бокалы вино.
  Все выпили и приступили к еде. За столом наступила тишина.
  *****
  - Арсений, вы готовы продолжить свой рассказ? - Спросил Яков Михайлович, после того, как все поели, а Михаил Сергеевич с удовольствием закурил папиросу.
  - Прилетев в Америку, мы поселились в отеле, - продолжил Сеня, - но вечером решили немного погулять. Пошли в казино, где нам не очень повезло, и мы проиграли приличную сумму.
  - Неужели не жалко проигранных денег? - Спросила Женевьева.
  - А чего их жалеть, родители еще пришлют, они богатые, деньги не считают, - не унимался Гриша.
  - Это бедные не считают, потому, что нечего считать, - возразил Михаил Сергеевич.
  - Папа, Гриша, вы будете и дальше препираться по каждому поводу? - Оля явно была раздражена, ей очень хотелось дослушать историю до конца, наверно, она единственная, кто верил во все это.
  - Гриша, в самом деле, давай оставим наши разногласия на потом, а сейчас не будем мешать Арсению рассказывать свою историю, - поддержал отец.
  - Потом мы очень хорошо походили по ресторанам и барам. Домой вернулись поздно, часиков в пять.
  - Думаю, более уместно сказать рано, - высказал свою мысль Яков Михайлович.
  - Может и рано, но мы только что прилетели из Москвы, а там в это время уже полдень. Но все же решили отдохнуть, но сон не шел, и мы пошли на пляж при отеле. На берегу никого не было в такой ранний час. Чтобы взбодриться, я решил искупаться, а Аля вообще боится воды, если заходит в воду, то только по пояс, не глубже.
  Я заплыл довольно далеко, лег на спину, а дальше помню только, как меня закружило в каком-то водовороте, я пытался выплыть, но вдруг оказался в каком-то городе, но одетый.
  Сижу на асфальте, и ничего не понимаю, где я, что со мной, где Алька, - ничего не понимаю.
  Подумал, может, мне приснилась Флорида, может мы поссорились с женой, и она уехала одна домой, а я с горя выпил лишнего. Спросил у прохожих, где я. Они подтвердили мою догадку, я в Москве. Надо с Алькой мириться, черт его знает, что я ей наговорил, может начал приставать к другим женщинам, а жена у меня ревнивая. В общем - не помню ничего, в голове пусто.
  Дальше он рассказал все, что с ним произошло в Москве до встречи с Яковом Михайловичем.
  Все молчали, чувствовали, все самое интересное их ожидает впереди.
  - Мне все понятно, что ничего не понятно, - сказал Михаил Сергеевич, - но нужно сделать маленький перерыв. Все это вот так сразу переварить очень трудно, я бы сказал - невозможно, но мне, не смотря на все эти странности, хочется верить нашему другу.
  - Перед тем, как сделать перерыв, я смотрю на этот портрет, - сказал Арсений, - показав на стену, - где-то я его уже видел.
  *****
  Занавеску вновь отдернули и в проеме показался довольно крепкий юноша, в руках у него был большой самовар. За ним появился сам хозяин заведения, который на подносе завернутый в вафельное полотенце заварной чайник и чашки, а замыкала это шествие Берта, с огромным противенем, на котором красовался штрудель.
  - Надеюсь, наши гости не обидят нас, и попробуют этот яблочный штрудель с корицей, изюмом и орехами, который еще накануне шабата, замесила моя Берточка, а сегодня оставалось только испечь, - проговорил Ицхак.
  - Не прибедняйся, ты же знаешь, - ответил ему Михаил Сергеевич, - я не уеду отсюда, если не попробую этот божественного вкуса, который просто тает во рту, штрудель.
  Все это они поставили на стол, а потом юноша, тоже прислуживающий у стола, увидев Григория спросил:
  - Герш, а почему ты здесь? Почему тебя не было в синагоге?
  - Почему я непременно должен быть в синагоге? - вопросом на вопрос ответил бывший студент, правда этого еще никто в кроме гостей не знал.
  - Герш, мы евреи, мы должны в шаббат ходить в синагогу.
  - Я никому ничего не должен. И вообще - я атеист.
  - Ты можешь быть атеистом, но твой отец из-за того, что ты не пришел в синагогу, не встретился с соседями, друзьями и просто знакомыми, вынужден оправдываться.
  - Его никто не заставляет оправдываться, он может просто никому ничего говорить. И я тоже никому, в том числе и родителям, не должен ничего объяснять.
  - Так ты отказываешься от своих родителей? - несколько испуганно и недоуменно спросил юноша.
  - Я ни от кого не отказываюсь, если от меня никто не откажется и вообще, Изя , это совсем не твое дело. Ты хочешь ходить в синагогу, ходи. Ты хочешь слушаться родителей, слушайся. Ты хочешь прислуживать в этом шинке, опять-таки, это твое право. Я к тебе не лезу с вопросами. Я вольный человек и мое предназначение в жизни бороться за всеобщее счастье. Я хочу, чтобы все люди на земле были равными и свободными.
  Михаил Сергеевич уже открыл рот, чтобы снова возразить или задать вопрос своему юному постоянному оппоненту, но Женевьева положила свою ладонь на его руку и посмотрела ему прямо в глаза.
  - Ты права, - понял ее Михаил Сергеевич, - наши споры мы отложим на потом, вообще нас история рассудит.
  - Изя, - строгим голосом, который не терпит возражений, - приказал отец, - ты поставил самовар, а сейчас иди на кухню, там сегодня много работы.
  Когда гости остались одни, Женевьева начала разливать по чашкам чай.
  Все приступили к чаепитию, не забывая при этом нахваливать и предлагать еще кусочек и самый последний кусочек этого в самом деле вкуснейшего штруделя, и все ждали рассказ Якова Михайловича Свердлова.
  *****
  После того, как покончили с десертом в отдельном кабинете наступила гнетущая тишина.
  -Яков Михайлович, сейчас ваша очередь поведать нам свою историю, - наконец сказал Михаил Сергеевич.
  = Я понимаю мне придется рассказать все, что со мной приключилось, но вот думаю начать сначала или с конца, - ответил тот.
  - Сначала, конечно.
  - И все же я перед тем, как начать с самого начала мне придётся дать некоторый комментарий к рассказу Арсения. Я чувствую, вы не совсем верите в правдивость его повествования. И я бы на вашем месте не поверил, но я на своем месте и поэтому от начала до конца верю своему товарищу по несчастью, хотя и для меня есть некоторые эпизоды из его рассказа, в которые мне трудно поверить.
  Но, как и обещал, начну с начала. Я дитя второй половины двадцатого века, а как недавно сказал Арсений, он оказался здесь из первой половины двадцать первого века с пересадкой, если можно так выразиться. Во времени, где я жил, где работал меня ожидали большие трудности и испытания.
  Если когда-нибудь случится так, сам говорю и думаю об этом, что это произносит человек не совсем психически здоровый, и я окажусь там, где мне и надлежит быть, а может после встречи с Арсением, мы вместе с ним окажемся в двадцать первом веке.
  - Яков Михайлович, милейший, ну попробуйте уже начать свой рассказ, - поторопил его Михаил Сергеевич, - а то мы уже совсем запутались.
  - ВЫ думаете станет яснее после моего рассказа? Не думаю.
  = Но все же.
  - Моя семья - потомственные медики. Когда-то, еще в петровские времена мои предки в поисках заработка приехали из Германии в Россию. Думали, на время, а оказалось - навсегда. Не смотря на еврейское происхождение, нам было даровано разрешение на вечное жительство в Москве.
  - Вот видите, они получили разрешение, - снова вскочил со стула Григорий, - но почему вам даровано, а другие могут селиться ни у кого не спрашивая разрешения?
  - Григорий, но вы тоже получили разрешение на проживание в Киеве, - сказала Оля.
  - Я его уже не имею, я бросил им в лицо это разрешение. Мы завоюем это право в борьбе с царским самодержавием, не жалея ни своих сил, ни жизни наших врагов.
  - А кто будет вашими врагами, позвольте узнать? - Спросил Михаил Сергеевич.
  - Все богатые, все приспособленцы, все, кто сегодня жирует и наживается на труде простых людей! - Кричал юноша, при этом размахивая руками для убедительности.
  - Михаил Сергеевич, я вас очень прошу, давайте послушаем Якова Михайловича. Мне кажется, это намного интереснее будет, чем ваш спор с Гришей, - попросила Женевьева положив руку поверх руки своего хозяина и при этом посмотрела прямо ему в глаза.
  - Я согласен, хотя мне очень трудно сдержаться, чтобы не возразить этому наглому молодому человеку и вообще мне очень неприятно сидеть с ним за одним столом.
  - Так и не надо со мной сидеть, я вас покидаю, а вы продолжайте слушать, что вам эти аферисты еще наплетут.
   Григорий вскочил, ногой отшвырнул стул и выскочил из шинка.
  - Извините, Яков Михайлович. Мы не думаем, что вы какие-то аферисты, мы верим каждому вашему слову, хотя честно признаться, это нелегко.
  - Михаил Сергеевич, не угостите меня папироской. Я правда давно уже бросил эту вредную привычку, но как-то сейчас разволновался.
  - Конечно, конечно мы с вами сейчас покурим, сделаем небольшой перерыв, а то наши дамы явно хотят ручки помыть после сладкого и липкого штруделя. Арсений, если вам не трудно, то проведите их в специальное помещение, чтоб ненароком кому-нибудь не пришло в голову их обидеть.
  После того, как дамы в сопровождении Арсения покинули кабинет, двое мужчин с наслаждением закурили, откинувшись на диване.
  *****
  Неизвестно сколько бы времени в отдельном кабинете стояла тишина, нарушаемая только покашливанием курильщиков, но занавеска отодвинулась и в кабинет вбежал бледный Исаак.
  - Михаил Сергеевич, быстро идите на улицу. Боюсь, беда может случиться, - закричал он, размахивая руками, - я уже Изю послал за полицией, но боюсь она может не поспеть вовремя.
  Мужчины выскочили во двор и увидели Олю с Женевьевой, прижавшихся к стене, и Арсения, который стоял перед женщинами, прикрывая их от натиска толпы.
  - Какие мамзели к нам пожаловали, - орали одни.
  - Таких только жиды имеют, а христианину достаются крошки с барского стола, - кричали другие
  - Дай-ка я пощупаю ту молоденькую, а заодно и постарше, вон как аппетитно сиськи выставила, только сосцы спрятала, - орал какой-то здоровенный мужик. Он начал подступаться к девушкам, стараясь отодвинуть в сторону Арсения.
  - Уйди, сукин сын, а то тебе не поздоровится, - он потрясал огромным кулаком перед лицом парня.
  - Тихо! А ну-ка разойдись, а то стрелять буду, - Михаил Сергеевич отвернул полу сюртука и достал из кобуры револьвер. Покрутил барабан и выстрелил в воздух.
  Толпа притихла. Никто не хотел получить пулю в живот, не смотря на то, что были пьяными и разгоряченными видом молодых красивых женщин.
  - Товарищи, друзья, - вдруг все услышали голос Григория. Он взобрался на стул, который кто-то вынес из шинка, - нам нельзя делиться на евреев, христиан или мусульман. Мы все простые люди, которые потом и кровью добывают себе пропитание. Это они, - он показал рукой в сторону Михаила Сергеевича, - угнетают трудовой народ, паразитируя наживаясь на нас.
  Но придет время и мы, трудовой народ,- Григорий сжал кулак, - возьмем власть в свои руки. Тогда им не будет от нас никакой пощады. Вот только тогда, и мы сможем нашим женщинам покупать дорогие наряды и дарить им золото и бриллианты.
  Наверно Григорий бы и дальше ораторствовал, но все услышали звук полицейского свистка и народ начал потихоньку разбредаться.
   Полицейский чин вышел к месту событий. Был он высоким, под два метра и, как говорят в народе, косая сажень в плечах.
  - А ну-ка, разойдись! - Заорал он, - это что еще за собрание? Может кто-то пожелает ночь провести в каталажке? Так мне это устроить запросто. Где тот крикун, который собирался власть менять? Иди сюда и попробуй сменить меня. Отбери оружие, а мне по мордасам, по мордасам, чтобы узнал я, где раки зимуют, - при этом он подкручивал огромный русый ус.
  Но Григорий куда-то исчез.
  - Ничего, я его знаю и сейчас навещу его родителей. Мне кажется, они тоже не так уж и бедны, чтобы пенять на незавидную долю. Давеча моя Аглая платье у его отца шила, так он не постеснялся, заломил цену - будь здоров, но надо правду сказать, женушка моя довольна и не снимает его ни в праздники, ни в будни.
  - Довольно, Тимофей Иванович, спасибо вам за защиту, а к родителям этого баламута я сам схожу. И поверьте мне, все перескажу и всыпят они ему по первое число, - Михаил Сергеевич достал из кармана ассигнацию и скрытно вложил в руку полицейского.
  - Добре, - согласился тот, спрятав деньги в карман,- а ты давай, прикрывай на сегодня свою корчму. Хватит - попили поели, пора и меру знать. Но мне налей, а то я малость переволновался, - он повернулся к Исааку.
  - Конечно. О чем разговор? Всегда рады такому гостю, - заюлил шинкарь, открывая дверь и приглашая всех пройти.
  В шинке на полу, под одним из столов спал единственный гость. Им оказался кучер, который привез компанию в еврейское местечко.
  - А это еще кто такой? - Спросил Тимофей Иванович.
  - Это наш кучер, - усмехнувшись ответил Михаил Сергеевич.
  - Вы вот что, пока домой не уезжайте, переждите. Мало ли что может случиться в дороге при таком извозчике. Да и народ пусть успокоится. Не ровен час, подстерегут вас где-нибудь. Так я уже помочь никак не смогу.
  Исаак поднес полицейскому чину огромный стакан, наполненный до краем:
  - Примите с большим к вам уважением и почтением, защитник наш, Тимофей Иванович.
  Тот подкрутил усы, сначала с одной стороны, потом с другой, ухмыльнулся. Ему явно понравилось такое обращение и залпом, в два глотка опорожнил стакан.
  - А это вам на дорожку, - шинкарь подал полицейскому огромную бутыль водки.
  Тот взял бутыль, попрощался и вышел из шинка.
  - Ну раз нам придется здесь пересидеть немного и дождаться пока наш извозчик проснется, думаю пришло время вам, Яков Михайлович, продолжить свой рассказ, - предложил Михаил Сергеевич, а потом добавил, - Арсений, спасибо вам. Вы оказались настоящим мужчиной. Впрочем, другого от вас и не ожидал.
  Арсений покраснел, кровь прилила к вискам, опустил глаза и начал как-то неразборчиво лепетать:
  - Ну, что вы, не стоит благодарности.
  *****
  - Я даже не знаю с чего начать, - сказал Яков Михайлович, почесывая затылок.
  - Начните сначала, - предложил Михаил Сергеевич.
  - Вот именно, но где то начало, с которого надо начинать? Извините за каламбур.
  - Вам стоит начать, а потом, я думаю, все пойдет.
  - Я смотрел на вашу реакцию на рассказ нашего молодого друга, и видел в ваших глазах недоверие. И я вас понимаю, если бы со мной не произошли все те события, то и я бы не поверил ни одному слову Арсения.
  - Конечно, нам трудно во все это поверить, но мы обещаем выслушать, а если что будет непонятно, то мы уточним.
  - Я человек, который не верит ни в какую чертовщину, но факты - упрямая вещь, - продолжил Яков Михайлович, - как я уже сказал раньше, мои предки всегда занимались медициной, поэтому я с ранних лет видел себя врачом. Так и получилось. Но сейчас я повременю говорить о себе, а попробую рассказать, что ждет Россию в ближайшие годы. Я не оракул, но это было с моими предками, а потом и со мной до встречи с Арсением.
  Сейчас, как вы нам сказали, 1903 год, а встретились мы с Арсением в 1981 году. Вот об этом отрезке времени я и хочу вам вкратце рассказать. Ваше право верить, или - нет.
  - Яков Михайлович, милейший, мы вам уже не единожды говорили, будем верить, по крайней мере постараемся верить каждому вашему слову, - снова заверил врача Михаил Сергеевич.
  - Россия за очень короткий исторический период переживет две революции, вся Европа пройдет через чистилище и ужас двух мировых войн. В начале двадцатых годов этого столетия с мировых карт исчезнет страна под названием Россия, а на ее месте возникнет государственное образование, Союз Советских Социалистических Республик.
  Да-да, не удивляйтесь, Григорий прав, к власти придут совсем новые люди, так сказать, будет власть рабочих и крестьян, но не прав он в одном, ничего нового, чего- то нового, других отношений между простыми людьми и властью не настанет. Появится новая элита, которая постарается пользоваться такими же привилегиями, как и в это время, в котором мы сейчас находимся, только со своими новыми порядками, которые будут на мой взгляд, еще хуже прежних, то есть сегодняшних реалий.
  В том государстве, в котором мне пришлось жить, были закрыты границы и народ был лишен такой свободы, как свобода перемещения, то есть свободно жить в том городе, в той стране, в которой он предпочтет жить. Если сегодня у вас существует черта оседлости для евреев, то в скором времени разные ограничения будут существовать для всех граждан той страны, которая будет называться, для краткости буду пользоваться аббревиатурой, СССР. Конечно, как сегодня, так и в мое время, все эти порядки и ограничения не будут распространяться на всех людей, как я уже сказал, будут избранные, или как говорили в мое время, все люди равны, но есть более равные.
  Но это было только предисловие. А сейчас о себе и своей семье.
  Я коренной москвич, а это уже была привилегия. Мой отец - известный в прошлом профессор. Уж извините меня, дамы, за интимную подробность, он лечил женщин от их болезней.
  - Когда я поступал в институт ...,
  - Извините, что перебиваю, куда вы поступали? - Спросила Оля.
  - Тогда это так называлось, а сегодня это называется, академия. Мне, не смотря на отличный аттестат, поступить не удалось. Для евреев существовали ограничения на некоторые профессии. Этого не было прописано в законе, но в мое время были так называемые неписаные законы, которые были строже тех, которые существовали на бумаге. Но дочери одного влиятельного, очень влиятельного, человека понадобилась помощь моего отца, благодаря этому влиятельному лицу я все же был принят и успешно закончил учебу, и опять-таки, по просьбе моего отца был оставлен практиковать в столице СССР, городе Москве.
  - Извините, но вы что-то путаете - столицей России является Санкт- Петербург, - не выдержав долгого молчания, уточнил Михаил Сергеевич.
  - Я не путаю, но как говорил чуть ранее, Россию ожидают большие потрясения, поэтому в начале двадцатых годов столица переедет снова в Москву, как было еще до петровских времен.
  - Извините, дорогой вы наш Яков Михайлович, но все это очень трудно усвоить.
  - Извиняться не за что, мне тоже очень трудно было поверить в рассказ Арсения, пока со мной не приключилось всего после встречи с нашим другом.
  Мне сейчас предстоит рассказать самое драматичное. что случилось в моей жизни, поэтому давайте сделаем небольшой перерыв, и если вы, Михаил Сергеевич, угостите еще одной папироской, то я вам буду очень благодарен. Я не курю, давно бросил, что и вам советую, как врач, но сейчас очень волнуюсь.
  - Какие вопросы,- ответил Михаил Сергеевич и протянул портсигар Якову Михайловичу.
  Мужчины закурили и за столом снова наступила тишина, хотя молодые дамы с нетерпением смотрели на доктора, ожидая продолжения его истории.
  *****
  Наконец Женевьева не выдержала:
  - Месье Свердлов, как долго вы нас еще будете мучить?
  - Что вы, мадемуазель Женевьева, я вовсе не имел этого намерения.
  - Так продолжите, пожалуйста, ваш рассказ, - она посмотрела на Якова Михайловича умоляюще.
  - Женевьева, какая вы нетерпеливая. А считаю, гувернантка всегда должна уметь ждать. Так же это должно быть присуще и другим людям, - несколько грубо и наставительно урезонил женщину Михаил Сергеевич.
  - Михаил Сергеевич, дама права, мне бы тоже хотелось поскорее узнать окончание истории. Поэтому прошу прощения, продолжу и, надеюсь, закончу свое повествование.
  - Не стоит извинений, это я грубо вас поторопила, поэтому должна сама у вас просить прощения.
  - Дама всегда права, а даже если она не права, читайте это предложения сначала, - снял неловкость и напряжение Яков Михайлович.
  - Вот видишь, папа, когда ты говоришь, что я чего-то не понимаю, то читай это предложение сначала, - обрадованно внесла свою лепту в эту светскую беседу Оля, - а еще Гриша говорит, мы, женщины, ничего не понимаем в политике и борьбе за равноправие. А я у него спросила, если ты говоришь о равенстве, то почему утверждаешь, что мы, женщины, ничего не понимаем в подобных делах.
  - Ну Григорий, как я понял, из нашего недолгого знакомства с ним, человек особого мнения. Именно из-за таких, как он, мне выпало очень много испытаний. И еще неизвестно, как все это закончится, особенно в силу тех обстоятельств, в которые мы попали с Арсением. Но полно, я выкурил папиросу, милостиво предложенную мне господином Горбачевым и готов продолжить свой рассказ, - Яков Михайлович потушил окурок в пепельнице, сделал небольшой глоток уже остывшего чая и продолжил.
  Я человек не принципиальный и всегда готов к разумным компромиссам, если на меня не давят и мне не угрожают. Так нас жизнь заставляла поступать. Я понимал, что в институт поступил и успешно его закончил, только благодаря отцу, и в Москве я остался только с помощью папиной протекции. Все это я принимал, как должное, тем более, аттестат зрелости у меня был отличный. Я часто бывал у папы на работе, дома мы с ним тоже очень часто разговаривали на медицинские темы, особенно часто такие посиделки были при жизни моей мамы, но она увы очень рано нас оставила.
  - Что случилось с вашей матушкой? - Спросил Михаил Сергеевич.
  - Это не относится к моему рассказу, но если пришла пора мне исповедаться, то скажу, тем более, это не является секретом, и я всегда гордился и буду гордиться своими родителями, она трагически погибла. Она работала врачом в отделении "Скорой помощи". Однажды ее подвезли с дежурства к самому подъезду, она вышла из машины, но услышала крики о помощи. Один из соседей гнался за своей женой, размахивая огромным кухонным ножом. Она встала на его пути, а тот подонок, не долго думая, с разгона, даже не понимая, кто перед ним, всадил нож моей маме в живот. Смерть наступила мгновенно. Потом уже, после суда, та женщина, которую спасла моя мать, говорила: "Всегда эти жиды приносят нам одно горе, Гитлер был сволочь, но одно хорошее дело он хотел сделать - изничтожить всю эту нечисть, всех этих нехристей, жидовское племя, чтобы им гореть в аду вечно. Вот и эта лишила моих детей кормильца".
  За столом наступила тишина, которую прервала Оля. Тихим, робким голосом она спросила:
  - Кто такой Гитлер?
  - Я все забываю, в каком времени мы сейчас находимся, извините, - отреагировал Яков Михайлович, - лет через тридцать в Германии к власти придут нацисты, которые поставят одной из своих основных задач уничтожение всех евреев, а также завоевание всего мира. На их взгляд, те кто будут не отвечать установленным ими стандартам, должны стать рабами. Они развяжут Вторую Мировую Войну, в которой погибнет, я боюсь даже называть эти цифры, несколько десятков миллионов человек. Они завоюют почти всю Европу, а в 1941 году нападут на Советский Союз, я уже говорил, это будет новое государственное образование на месте сегодняшней России. Немецкие войска дойдут до Волги, но потом СССР перехватит инициативу и с помощью других стран, таких как США, Великобритания, а позже и Франция, разгромит немцев и закончит войну в Берлине.
  - Так это, как Наполеон, - поделилась своими знаниями Женевьева.
  - Вы совершенно правы, более того, если война с Наполеоном называется Отечественной войной, то войну с Гитлером принято называть Великая Отечественная Война.
  После этой войны произойдет передел всего мира. На картах появятся много новых стран в Европе, а так же в Африке и в Азии. У Советского Союза появятся сателлиты, но главное, а это коснется моего рассказа, евреи получат свое независимое государство, и будет оно называться Израиль со столицей - городом Иерусалим.
  - Не может этого быть, - из-за занавески показалась голова шинкаря.
  - Это будет, поверьте мне. Может вам, господин Исаак, стоит перебраться в Палестину. Не задумывались над этим?
  - Мне и здесь хорошо. Ну побуянят наши неугомонные соседи, так они, когда протрезвеют, приходят и просят прощения.
  - Так эти нацисты, как наши черносотенцы? - Спросил Горбачев.
  - Очень похожи, только хуже. Если черносотенцы устраивают погромы в отдельных местах и не имеют по закону государственной поддержки, то в Германии это будет все узаконено и ни один полицейский никогда не придет успокаивать разгулявшихся молодчиков, более того, они сами будут принимать самое активное участие в этой кровавой вакханалии. Но я думаю стоит мне продолжить свой рассказ о моих злоключениях и как я оказался на улице - без семьи, без работы и без дома.
  - Да, конечно, это тоже очень интересно, - все одновременно согласились с Яковом Михайловичем.
  *****
  Женился я рано на своей однокласснице. Она не была связана с медициной, чему папа был очень рад. Он говорил, что не должны муж и жена быть врачами. Только тогда это будет семья, а не домашняя клиника.
  Она закончила педагогический ВУЗ и была учительницей младших классов.
  Но о жене позже, а сейчас вернусь к тем трагическим событиям, которые привели меня к потере семьи, дома и работы.
  Занимался я, прошу только меня не перебивать, иначе я никогда не закончу свой рассказ, микрохирургией. Кроме практики я занимался наукой, и в довольно раннем возрасте написал диссертацию и подготовил статью, которую брал для публикации солидный медицинский журнал Я был готов и диссертация моя была, по отзывам очень ценная и интересная, но меня вызвали к начальству и заведующий клиники предложил себя в соавторы статьи, на что я довольно резко ответил отказом.
  После этого меня перестали подпускать к операционному столу, а защиту диссертации отклонили. Как я говорил раньше, я человек не очень принципиальный и готов был уже согласиться на соавторство, но не знал как это сделать после моего отказа, чтобы не унижаться. Папа был очень расстроен, но ничего мне не говорил, все переживал в себе. Наверно из-за этого у него и случился первый инсульт, после которого он вышел на пенсию. В Советском Союзе было так заведено - пока ты практикуешь, у тебя есть все, но после торжественных проводов, о тебе все забывают, и ты уже никому не нужен.
  Помыкался я так три года и предложил жене подать прошение на выезд за границу. После образования Израиля многие евреи пытались уехать. Кому-то это удавалось, но не всем. Тех, кому отказывали, увольняли с работы. Вот так получилось со мной и с женой. Ей сказали, что изменники Родины не имеют права воспитывать детей.
   С моим отцом случился обширный инфаркт, после которого он больше не встал. Когда он еще был жив, я, понимая свою вину, извинялся, но он похлопывал меня по руке и говорил, что я прав и мне не за что просить прощения.. Но эту боль и свою вину я буду нести всю оставшуюся жизнь.
  Таких как я, было довольно много. Мы собирались на квартирах, учили иврит и английский и надеялись когда-нибудь все-таки уехать. Мы не занимались какой-то антисоветской агитацией, мы не собирались подрывать устои той страны и того строя, мы хотели просто уехать, но власти считали по-другому.
  Я понимал - дело во мне, и мы с женой решили развестись, после этого она подаст снова прошение на выезд, а потом мы снова поженимся, и я смогу воссоединиться с семьей.
  Так мы и сделали. Она довольно быстро получила разрешение и взяв наших двоих детей, выехала в США.
  Почему не в Израиль, спросите вы. Я вам отвечу, у моей жены только отец был евреем, а нам сказали, что в Израиле национальность считается по матери. Если бы мы уехали вместе, не стали бы слушать разных советов, возможно все сложилось бы иначе, но она так решила.
  Никогда не забуду ту тоску и отчаяние, а главное, страшное одиночество когда я, возвратился в пустой дом, после того, как проводил свою семью.
  Но жизнь продолжается, и я с надеждой ожидал скорого своего выезда.
  Но проходило время, я снова и снова подавал документы на выезд, но меня, не смотря ни на что, не выпускали. Через некоторое время за границей получили списки отказников, которые были зачитаны по радио. Вот тогда и начались мои самые страшные испытания. Меня арестовали за антисоветскую агитацию, и получил я немного, по сравнению с другими своими друзьями по несчастью, всего два года.
  После освобождения у меня не было квартиры, не было работы и превратился я в БОМЖа.
  - Извините, Яков Михайлович, но у меня два вопроса, как я считаю очень важных, - перебил рассказчика Михаил Сергеевич, - как вас могли лишить вашей квартиры, и что такое БОМЖ?
  - Квартиры в той стране не были нашими, они были государственными. Так как меня посадили, а других членов семьи у меня не было, то квартиру, как дали, так и забрали, при этом ничего не предложив взамен. А БОМЖ- это аббревиатура, которая полностью без сокращения расшифровывается как. без определенного места жительства.
  Вот в таком плачевном состоянии я встретился с Арсением, а потом какими-то неведомыми путями мы с ним оказались здесь.
  *****
  Все переглянулись, понимали - это тяжелое воспоминание Якова Михайловича далось ему непросто, и поэтому чувствовали некую неловкость.
  - Извините, Яков Михайлович, - за всех извинился Михаил Сергеевич, - мы понимаем, какую боль вы испытывали во время своего повествования, но нам нужно все знать и все понимать для того, чтобы, может быть, мы смогли вам и Арсению помочь.
  - Чем вы сможете помочь? - Арсений с надеждой посмотрел на всех сидящих за столом.
  - Если вам придется жить в наше время, то я помогу вам здесь обустроиться. Вы уже не одни, а это большой плюс. Или вы не согласны со мной? - Спросил Михаил Сергеевич.
  - Меня не оставляет такое чувство, что все происходящее со мной, это обычный сон. Я стараюсь проснуться, но не могу. Я стараюсь себя ущипнуть, причинить себе боль, хочу встать и пойти, но не могу, - Яков Михайлович развел растерянно руками.
  - Но вы же пришли сюда, значит можете ходить, - встряла в разговор Оля.
  - Так это происходит, как во сне. Я во сне, вы в моем сне, этот ресторан во сне, даже Арсений, с которым я очутился здесь, тоже во сне.
  - Яков Михайлович, я понимаю, Арсений скучает по той счастливой жизни. И поэтому он хочет вернуться к своей жене, а вас что там ожидает, простите меня, если я вас обидела, - Женевьва посмотрела на доктора.
  - Надежда, уважаемая мадемуазель. Я многое готов перетерпеть ради встречи со своими детьми и женой.
  В это время занавеска отодвинулась и в проеме появился хозяин ресторана:
  - Михаил Сергеевич, -обратился он к старшему, - я не знаю, что делать с вашим извозчиком. Я не понимаю, как вы сможете с ним ехать. Я уж не говорю, что он просто не может управлять лошадьми, но от него ... - Исаак замялся, а потом продолжил, - от него дурно пахнет, он обмочился, извините меня дамы, - при этом он сильно покраснел.
  - Ничего, пусть сидит на облучке, а лошади сами знают дорогу домой. Как-нибудь управимся. Всем уже нужно отдохнуть, засиделись мы сегодня. Исаак, сколько я вам должен? - Спросил Михаил Сергеевич.
  - Что вы, что вы, мне ничего от вас не нужно. Я всегда рад вам, Михаил Сергеевич, и вашим гостям.
  - Видишь ли, Исаак, я по-видимому, последний раз к тебе приезжаю.
  - Что случилось? Чем я вам не угодил? Если что, то мы все поправим. Вам стоит только сказать, и я все здесь поменяю, только не оставляйте без вашего внимания наше местечко и конечно же мое заведение.
  - Ты не правильно меня понял. Все меня здесь устраивает. Поверь мне, я с большим удовольствием и аппетитом здесь обедаю, чем в самом модном киевском ресторане. Я всем своим знакомым рекомендую это заведение.
  - Знаю. Ко мне иногда приезжают важные господа, и все говорят: "Ну-ка Исаак подай нам то, что в прошлый раз ел господин Горбачев.". Но сегодня у меня большое горе, вы больше не приедете, и мы вас больше не увидим.
  Я же тебе сказал, уезжаю я навсегда из России.
  - Вы сказали, но это же не просто так, сел в карету и уехал. Нужно собраться, все продать, вы же не какой-то там голодранец, которому остается только подвязаться и можно идти. У вас есть слава Богу имущество.
  - Так я не вчера собрался уезжать, мил человек. Ты видишь, я уже на извозчике приехал к тебе, а раньше у меня был свой выезд. Дом продал, фабрику продал. Все, Исаак, ничего меня здесь уже не держит.
  Старый еврей стоял и вытирал слезы, которые обильно катились у него из глаз. Он не пытался их скрыть. Михаил Сергеевич подошел к Исааку и прижал к своей груди:
  - Все, родной мой человек, не нужно слез, лучше пожелай мне и моей семье счастливого пути.
  - Изя, - позвал Исаак сына, - запряги лошадей этого шлемазула. Он сегодня ни на что не годен.
  Они долго прощались, жали руки, старый шинкарь без остановки желал счастливого пути и при этом продолжал вытирать слезы.
  Наконец Изя подал лошадей. Извозчик кое-как залез на козлы, взял в руки вожжи, при этом что-то бурчал про себя, а потом громко выпустил газы.
  - Это ты, друг ситный, мог бы и сдержаться, - несколько смутившись, сказал Михаил Сергеевич, - все-таки здесь дамы.
  - Это не дамы, а хранцузские прошмандовки, - угрюмо возразил извозчик.
  Арсений дернулся вперед, но его за руку придержал Яков Михайлович.
  - Спасибо, Яков Михайлович. А вы, молодой человек, бываете излишне горячим. Не стоит обращать внимание на всякую ерунду. Это я сам виноват. Спровоцировал ...,- Михаил Сергеевич хотел дать характеристику вознице, но сдержался.
  Наконец экипаж тронулся с места.
  А на дороге, не смотря на противный мелкий, холодный дождь и сильный ветер, еще долго стояли Исаак, его красавица-жена и все их дети. Они махали руками и вытирали слезы.
  *****
  Все так же лил дождь вперемешку со снегом и дул сильный ветер.
  Внутри экипажа было довольно тепло, пассажиры укутали ноги пледом, который Женевьева захватила из дома перед тем, как выйти.
  - Предусмотрительная ты, - похвалил гувернантку Михаил Сергеевич.
  - Так вы, мужчины, не думаете ни о чем. У Оленьки слабые легкие, не ровен час заболеть может.
  - Вы все время о моих легких беспокоитесь, а я за этот год даже ни разу не чихнула, - откликнулась девушка.
  - Ну и слава Богу, это все благодаря Женевьве.
  - Папа, мы уедем, а Женевьева с нами поедет?
  - Конечно, если она согласится, - Михаил Сергеевич посмотрел в сторону гувернантки.
  - Куда я без вас. Ты,Оленька, для меня, как дочь родная. С пеленок я с тобой.
  - С этим все ясно, а вот вас, Яков Михайлович и вас Арсений я тоже приглашаю разделить с нами это путешествие. Или боязно?
  - Да чего нам бояться после того, как мы попали в такую передрягу. Нам теперь ничего не страшно, хуже уже не может быть. Вот только я не понимаю, как вы сможете все это провернуть. Документов у нас никаких нет, денег тоже, - Яков Михайлович озадаченно почесал затылок.
  - С деньгами мы разберемся, после того, как устроимся на новом месте, заработаете и рассчитаетесь, если вам совесть не позволяет сделать мне доброе дело для вас, а документы - не проблема, есть у меня пока кое-какие связи, которые помогут нам уладить это все.
  - Что мы напишем в паспорте? Год рождение тысяча девятьсот сороковой, а у Арсения и того позже.
  - Яков Михайлович, родненький, если у меня есть связи, то поставим год рождения и все остальное такое, как нам понадобится.
  - Вот так всегда, в России нужен блат. Связи решают все, не закон, а связи. Арсений, в двадцать первом веке тоже все можно решить с помощью протекции?
  - Ну, а как же. Только так и никак по-другому. Все можно решить, если у вас есть мохнатая лапа.
  - Мохнатая лапа? Это еще что такое, - спросила Женевьева, для которой, не смотря на долгие годы, проведенные в России, все же русский язык был не родной.
  - Это выражение обозначает нужные и полезные связи, - растолковал Михаил Сергеевич.
  - Зачем вам это нужно? Нести расходы неизвестно из-за кого и непонятно, ради чего? - Яков Михайлович снова почесал затылок.
  - Ну, не скажите, мы с вами уже знакомы полдня, а мне этого хватило чтобы понять - вы приличные люди, а выгода у меня есть. Думаю, на новом месте открыть больницу, вот мне и пригодится ваша специальность, тем более, вы владеете новыми методами лечения, которые еще в наше время неизвестны, а Арсения пристроим вести мой бизнес. Как, молодой человек, вы не против?
  - Я домой хочу, к своей Але.
  - Вот и будете поближе к ней, если согласитесь пересечь с нами океан.
  - По месту, да. А по времени?
  - Вот этого я вам обещать не могу. Не смотря на все ваши объяснения, мне все равно непонятно, как все это могло произойти. Так вы согласны?
  - Михаил Сергеевич, мы не только согласны, но от всей души благодарны вам. Кто мы, без вас? Никто, и звать нас никак. А как там получится, хуже уже не будет. Некуда.
  Все так же лил дождь. Лошади медленно тащили экипаж. Кучер на козлах давно уже уснул, даже был слышен его храп. Пассажиры тоже начали задремывать, как вдруг все проснулись от крика:
  - А вот и они! Сейчас вам уже никто не поможет. Ну-ка, прошу господ жидов на выход!
  - Ребята, вы что? Я не жид, я свой. Это все они меня заставили ехать в это проклятое место. Чтоб глаза мои больше не видели этих христопродавцев. Я вам с превеликой радостью помогу. Ну-ка вытряхайтесь из моей коляски, проклятущие, - сразу очнулся от сна кучер, спрыгнул на землю и начал усердно хватать своих пассажиров и вытаскивать их наружу.
  - Эй ты, поосторожней - здесь дамы. Смотри не переусердствуй, а то не получишь обещанную плату, - попытался его остановить Михаил Сергеевич.
  - Мне ваши подачки не нужны вовсе. Я сам возьму, что мне причитается, да еще с привеском, - хохотнул кучер, при этом посмотрел на разбойников.
  Пассажиры вышли из экипажа и увидели группу крестьян, которые не так давно бражничали в шинке у Исаака.
  - Ну что вылупился, барин? Скидывай шубу, если не хочешь, чтобы мои дружки тебе помогли - приказал один из них, который наверно был за главного.
  Странно, подумал про себя Арсений, меня уже второй раз за день пытаются раздеть. А может это не за один день, а за целое столетие, но больше я этого терпеть не намерен. Решив это для себя, он незаметно приблизился к главарю и вспомнив, навыки которые он когда-то в далеком детстве приобрел занимаясь боксом, резким апперкотом свалил того на землю.
  Последнее, что увидел Арсений, это склоненное над ним озабоченное лицо Якова Михайловича.
  *****
  В штате Флорида на берегу Атлантического океана стоит шикарный отель. Все в нем устроено для нужд постояльцев, решивших отдохнуть от тяжких трудов. Все для комфорта - даже выход к морю отдельный. Пляж огорожен высоким забором и разгорожен внутри на небольшие участки - желающие могут отдыхать в интимной обстановке.
  Но сегодня на пляже никого нет. Солнце светит и только бы проводить время на берегу, но некоторые обстоятельства отпугнули посетителей от этого вида отдыха.
  В шикарном фойе в удобных низких креслах сидят две женщины, на столике перед ними стоят бокалы, наполненные апельсиновым соком.
  В этот отель приезжают из всех стран мира, поэтому неудивительно, что эти дамы говорят по-французски.
  - Мадам Алина, я понимаю вашу тревогу и беспокойство, но не нужно терять надежду. Водолазы уже обыскали всю прибрежную зону и вашего мужа не обнаружили, а значит он, будем надеяться, не утонул.
  - Вы сами говорили, - ответила ей более молодая дама, - что у вас здесь бывает сильное подводное течение и поэтому человека может затянуть неизвестно на какое расстояние от берега.
  - Все это так, но по прошествии двух суток, если, не дай Бог, случилось бы самое худшее, тело бы выбросило на поверхность воды, а то и на берег.
  - А может его акулы или другие хищники съели.
  - Мадам Алина, давайте надеяться на лучшее. Нужно запастись терпением и ждать.
  - Я все понимаю, но мне очень трудно ждать, кажется время остановилось. Да, я позвонила в Россию и скоро прилетят моя и его матери и мы за все рассчитаемся, вы не волнуйтесь.
  - Никто и не волнуется по этому поводу.
  В это время на стойке администратора зазвонил телефон. Старшая дама поднялась, подошла, и взяла трубку. Выслушав короткое сообщение, она позвала свою собеседницу:
  - Мадам Алина, мне кажется, это вас касается.
  Девушка быстро выхватила трубку:
  - Але.
  В ответ она услышала английскую речь, которую с большим трудом понимала. Она спросила:
  - Извините, но мне кажется вы говорите по- русски.
  - Конечно, - она услышала в ответ, - извините, не подумал. К нам два дня назад рыбаки привезли молодого мужчину с травмой черепа. Ему уже сделана операция, но в сознание он еще не пришел, нужно время. Я слышал об исчезновении молодого мужчины из этого отеля, вот и подумал - может это он и есть.
  - Конечно он, я уверена, что это мой непутевый Сенька, - громко кричала Алина, потеряв самообладание, -когда я могу приехать к нему?
   -Подождите заранее радоваться, может это не ваш муж, но навестить и узнать он ли это, можете, хоть сейчас.
  Алина бросила трубку на аппарат, а потом вдруг сказала:
  - Я не спросила в какой он больнице. Как можно снова туда позвонить?
  - Не нужно никуда звонить, он мне сразу сказал, куда нужно ехать, - успокоила Алину администраторша по-русски, хоть и с акцентом.
  - Вызовите мне такси, я за все заплачу, как только мамы прилетят, - попросила Алина, от волнения даже не удивившись, что администратор говорит с ней по-русски
  - Не требуется никакого такси, вас, Алина, отвезет наш шофер, который привез вас с мужем к нам в отель из аэропорта. Только у меня к вам просьба, как только узнаете вашего мужа, обязательно мне позвоните, или шоферу скажите. Я уверена -это ваш Арсений.
  Алина горячо обняла администраторшу:
  - Я никогда не забуду, что вы для меня сделали. Как вы все эти дни не уходили домой, а все время сидели со мной, успокаивали.
  - Мне уходить некуда. Я живу здесь, это мой отель. Муж давно умер, он был намного старше меня, дети разъехались, а я здесь, как привязанная, и никуда мне идти не хочется.
   Она отстранилась от Алины, и пошла отдавать распоряжение шоферу.
  *****
  Алина все время поторапливала шофера:
  - Мэм, я не могу нарушать правила. Мы попали в пробку, а у моей машины нет крыльев. Если это ваш муж, на что я надеюсь, то еще полчаса ничего не изменят.
  Наконец они въехали на территорию больницы, по которой еще долго ездили в поисках отделения, в котором может находиться Арсений.
  После того, как нашли отделение, Алину встретил доктор и пригласил к себе в кабинет.
  - Здравствуйте, - по-русски поприветствовал он Алину, - не торопитесь, мне нужно с вами кое о чем поговорить прежде, чем я проведу вас в палату.
  После того, как они зашли в кабинет, врач пригласил ее присесть.
  - Нам предстоит долгий разговор? - Спросила Алина.
  - Не думаю, но все же присядьте. Не хотите что-нибудь выпить? - Поинтересовался врач.
  - Нет, спасибо.
  - Ну так сразу - к делу. Я надеюсь у вас есть страховка.
  - Я не знаю, нам все оформляли родители, но даже если ее нет, то не волнуйтесь, мы все оплатим.
  - Не сомневаюсь, но для порядка я обязан был вас спросить. Этот неизвестный мужчина, будем пока его так называть, все время что-то говорит, но самое удивительное, он произносит мое имя. Хотя я не мог ему представиться, он был, и по-видимому сейчас находится в бессознательном состоянии.
  - Извините, но как вас зовут? - Спросила Алина.
  - Разрешите представиться, меня все называют доктор Яков, но он произносит это на российский манер, то есть упоминает и мое отчество, которое он точно не может знать. Может у вас в Москве был врач по имени Яков Михайлович?
  - Мы вообще по врачам дома не ходим.
  - Странно, странно. А вас мое имя не удивило?
  - Нет. А что в нем может быть необычного?
  - Вы, молодые, совсем не знаете историю. Я являюсь полным тезкой первого после революции премьер-министра российского правительства, более того, мы еще являемся о однофамильцами.
  - Может вы родственники, - предположила Алина.
  - Это навряд ли, но ладно, перейдем к делу. Этого молодого человека совсем случайно подобрали в воде рыбаки очень далеко от берега, но рыбаки мне объяснили, он попал в быстрое течение, с которым он не смог своими силами справиться. Слышали наверно о Бермудском треугольнике.
  - Это там, где пропадают корабли и самолеты?
  - Да. В это трудно поверить, но факты - упрямая вещь.
  - Так мой Сеня попал в Бермудский треугольник и там его вызволили рыбаки?
  - Не совсем так, до Бермудского треугольника, если посмотреть на карту, было очень далеко, но нечто похожее встретилось на его пути и утащило далеко в океан. Мы сейчас говорим не о вашем муже, этого мы с уверенностью утверждать не можем. У него была разбита голова и ему понадобилась сложная операция, которая, я надеюсь, прошла успешно.
  - Сенька это мой, я уверена, он всегда попадает в ситуации, в которые ни один здравомыслящий человек не может попасть, а Сенька - всегда.
  - Ну что ж, давайте пройдем в палату и вы, если это он, опознаете его. Но прошу вас, если это не так, не отчаивайтесь, может и ваш найдется каким-нибудь образом.
  Они прошли по длинному коридору, везде стояла тишина, медперсонал двигался бесшумно, но каждый знал, что нужно делать в ту или иную минуту. Никто не разговаривал по телефону, не общался на свободные темы с коллегами, все были заняты делом - они были на работе.
  - Прошу, - доктор открыл дверь одной из палат.
  - Я же говорила, это мой Сеня, я не сомневалась в этом ни минуты, - Алина сразу кинулась к нему.
  - Тихо, я очень рад, но пока еще рано его обнимать.
  Арсений лежал с закрытыми глазами. У него была перевязана голова, от него отходили всякие провода, которые в свою очередь были подключены ко множеству экранов.
  - Я его так обниму, что ему мало не покажется, - как только прошла первая радость узнавания и встречи, погрозила Алина.
  - Это может с любым случиться. Так что не за что его ругать, впрочем, конечно это ваше семейное дело.
  - Его не ругать нужно, а убить.
  - Так я напрасно ему операцию делал, если вы его собираетесь убивать?
   - Доктор, спасибо вам большое, - несколько смутившись, сказала молодая женщина, - но если бы вы знали, что случилось накануне... Он мне за все ответит.
  - Ответит, но надеюсь, вы помиритесь и будете счастливы долгие годы.
  - Я тоже на это рассчитываю, но купаться одного никогда не пущу и, вообще, без меня он больше шага не ступит.
  - Я сейчас ухожу - много дел, а вы его не тормошите, и когда он придет в себя, тоже не сразу начинайте ваши семейные разборки. Дайте ему хоть немного прийти в себя, окрепнуть.
  - Спасибо, доктор, Яков Михайлович, поблагодарила еще раз Алина.
  Доктор вышел из палаты, Алина осталась возле своего мужа.
  Я не выйду отсюда ни на минуту, если только полиция арестует, но Сенечку своего я больше не оставлю,- подумала Алина. Уселась удобно в кресло, которое стояло возле кровати, и приготовилась ждать, когда ее муж придет в себя.
  *****
  Сидеть у постели больного не очень весело. Накатывает сонливость, с которой трудно бороться.
  Так случилось и с Алиной - постепенно глаза ее закрывались, но она боролась со сном, как могла. Боялась пропустить то мгновение, когда ее родной, любимый и в тоже время непутевый, который никогда не слушает свою мудрую жену, придет в себя и откроет глаза. Интересно, какие первые слова он скажет после пробуждения, - думала Алина. А может начнет просить прощения за все свои подвиги, которые его привели на больничную койку, -продолжала думать Алина, но я ему все прощу и пообещаю никогда ничего не напоминать и ни в чем не упрекать, только чтобы мой родной Сенечка пришел в себя и все, что с ним произошло обошлось без последствий, а деньги - ерунда, заработаем, а если не получится, то мы не сироты, родители помогут.
  Проснулась она от того, что молоденькая медсестра подкладывала под ее голову подушку.
  -Спасибо, но не нужно, иначе я усну крепко и не услышу, когда мой муж придет в себя, -поблагодарила Алина за заботу.
  - Не волнуйтесь, он не скоро еще очнется. Я вам должна сказать, чтобы вы меньше переживали, самое трудное уже позади, а доктор наш просто волшебник, не таких поднимал на ноги.
  - Сестричка, скажите, вы замужем? - Спросила Алина.
  - У меня есть бойфренд, мы с ним уже много лет, но узаконить наши отношения все времени нет.
  - Наверно если нет законного брака, то мужчины более внимательны к своим женщинам?
  - Всякое бывает. Вот недавно поехал с друзьями покутить в казино и проиграл больше тысячи долларов.
  - Ну и как вы отреагировали на это?
  - Злилась, ругалась, к себе не подпускала долгое время, - смеясь, сказала медсестра, - а потом все забылось и снова мы счастливы. Но сейчас он усиленно отрабатывает те проигранные деньги, работает на двух работах.
  - И вы никогда ему не напоминаете об этом?
  - Пока нет, но если что, то конечно же напомню.
  - А я, только чтобы мой Сенечка пришел в себя, никогда ни слова, ни полслова не скажу.
  - Это вам сейчас так кажется. Они, мужчины, как маленькие дети, им нужно иногда оторваться. Тянет их на разные приключения, все им хочется доказать свою крутизну.
  - В этой больнице все работники из эмигрантов?
  - Нет конечно, но есть. Отдыхайте, а мне нужно работать. Доктор Яков очень хороший врач, но и очень строг к персоналу.
  После того, как медсестра вышла из палаты, Алина поудобнее устроилась в кресле, и попыталась заснуть, но сон не шел, в голове крутились сцены из последнего вечера, который они провели с Арсением.
  - Аля, ты!? - вдруг услышала она голос мужа.
   Сразу не поняла, думала - ей приснилось, но потом взглянула на больного и увидела, что он открыл глаза и удивленно смотрит на нее.
  - Сенька, ты очнулся! Какой ты молодец! Но почему ты удивляешься, что я сижу у твоей кровати? Может ожидал кого другого?
  - Что ты, Аленька, о чем ты говоришь? Но если бы ты знала, что со мной приключилось.
  - Наверно хотел к Ольге сбежать, да не получилось. Течение было не в ту сторону.
  - Откуда ты знаешь про Олю?
  - Я же не тонула и операцию мне не делали, поэтому я ничего не забыла. А ты или не помнишь, или притворяешься, но Сенечка, я не буду тебя ругать, мы же еще перед выходом на пляж помирились.
  - Ты не могла знать Олю, ты не была с нами. Я бы не забыл этого. Ты знаешь, где я был?
  - Знаю, конечно.
  - Аля, ты только не удивляйся, но я должен тебе рассказать, что со мной приключилось
  И Арсений рассказал всю свою историю.
  Аля внимательно слушала, если муж просил воды, она ему давала напиться, если просил сделать небольшой перерыв, то она его не торопила, но как только он закончил, она очень громко рассмеялась.
  На шум в палату вошли медсестра с доктором Яковом.
  - Ты смотри! Быстро наш утопленник пришел в себя. Молодец! - обрадовался врач, не ожидавший такого быстрого возвращения к жизни.
  - Яков Михайлович, и вы здесь? - Очень удивился Арсений.
  - Где же мне быть. После тяжелой операции, я всегда нахожусь в больнице, пока мой больной не придет в себя. Жена прежде ругалась, а сейчас смирилась. Говорит, что с нас, мужиков, взять. - или на работе готовы пропадать сутками или по ресторанам. да по казино шататься. А вы, милые дамы, согласны с ней?
  - Так вас жена дождалась? - Снова спросил Арсений.
  - А вы откуда знаете, что жена меня ждала долгих восемь лет?
  - Он все про вас знает, - вмешалась в разговор Алина.
  - Ну прямо уж - все.
  - Если не все, то много, очень много.
  - Давайте так, сейчас мы нашего больного осмотрим, проверим, а потом, если у него хватит сил, можем послушать, что и откуда он про меня так много знает.
  Так они и сделали, но после окончания рассказа Арсения, доктор только произнес:
  - М-да, мозг человека совсем не изучен и какие еще сюрпризы науку ожидают, это вам ни один Нострадамус не сможет предсказать.
  - Здесь нет никакого секрета, - ошарашила всех Алина, - если я вам расскажу, как мы с моим мужем провели последний вечер перед его исчезновением, то может быть все станет на свои места.
  - Интересно послушать, тем более дежурство, если не будет никаких сюрпризов, предстоит нетрудное, - согласился Яков Михайлович.
  *****
  Наверно мне нужно начать с самого начала, - сказала Алина, - если вам все это покажется неинтересным, то остановите меня.
  - Не думаю, что это будет неинтересным, но если ваш рассказ окажется очень длинным, нас могут позвать другие больные, к тому же Арсений только отошел от операции и перегружать его информацией и лишними переживаниями я бы поостерегся, - сказал доктор, - для меня здоровье больного важнее любого интереса.
  - Что вы, Яков Михайлович, я чувствую себя очень хорошо, а если выяснится причина моего странного попадания в прошлое, исчезнет мой страх, что я снова могу оказаться неизвестно где. Мне сейчас очень хорошо от того, что я нахожусь рядом с Алиной, в своем времени и на своем месте.
  - Хотелось бы чтобы вы оказались не в этом месте. Но для этого должно пройти некоторое время, главное - терпение. Так начинайте свой рассказ, - доктор сел на стул, не преминув предложить и медсестре устроиться поудобнее.
  - Я коренная москвичка, дочь преуспевающего и влиятельного столичного бизнесмена, а Сеня приехал в Москву с Урала, но там его папа тоже занимается, и не безуспешно, бизнесом. Свекр говорит, что он продолжатель дела Демидова. Кто такой Демидов, я не знаю, а спросить стесняюсь, а Сенька все время отмахивается, говорит, потом расскажу. Наверно, он и сам не знает.
  - Прямо уж - не знаю, был такой уральский предприниматель в далекие времена.
  - Вот видите, Алина, недооцениваете вы своего мужа. Все он знает. Правда, мог бы он рассказать своей жене об этом семействе. Презанимательная история, случавшаяся еще при царе Петре I, - со смешком заметил доктор, - но продолжите, пожалуйста, свой рассказ, а про Демидова вам Арсений позже расскажет.
  - В общем приехал Арсений в Москву и пришёл в клуб, в котором тусуется столичная молодежь. Он сильно отличался от всех, но наглости у него было не занимать. Сразу подошел к стойке и заказал виски, а потом увидел меня и предложил познакомиться.
  Я сразу поняла - не московский он, и хотела отклонить его ухаживания, но ко мне пристал бывший мой парень и в развязном тоне предложил уехать из клуба к нему на дачу. Я отказалась. Тогда он позвал своих друзей и подруг, они начали чуть ли не насильно вытаскивать меня на улицу. Вот здесь Сенечка и проявил свой характер.
  - Если девушка не хочет, зачем вы ее заставляете ехать с вами, - сказал он довольно тихо, но все услышали.
  И здесь началось, все начали над ним изгаляться, обзывать его деревенщиной, указывать на его одежду, на то, что он пьет неразбавленный виски, и вообще это не его дело, пусть сидит, пьет свое пойло и не лезет куда его не просят, и, вообще, пусть бы всякие провинциалы сидели у себя дома и не засоряли столицу своим присутствием, а один даже предложил ему выйти и решить весь вопрос по-мужски.
  Если бы они знали моего Сеню, то наверно поостереглись бы так с ним разговаривать.
  Мой будущий муж не стал никуда выходить, а сразу этого бойца одним ударом уложил прямо там в клубе. Остальные набросились на него. Что потом началось! Парни набросились на Сеньку, девчонки пищат, а мне так понравилось все это, вот честно говорю. Первый раз за меня нормальный парень заступился, , а раньше чуть что: "А ты знаешь, кто мой папа, а ты знаешь - мой круче", а здесь, красотища , хотя мне тоже порядком досталось.
  - Ой, как интересно, - восхитилась медсестра.
  - Интересно, но я чувствую, рассказ Алины будет долгим... - Попробовал как-то ускорить историю Яков Михайлович.
  - Но все это продолжалось недолго, - продолжила невозмутимо Алина, - приехали менты...
  - Кто приехал? - Спросила медсестра.
  - Полиция.
  - Какая еще полиция? - Настала очередь удивляться доктору.
  - Сейчас у нас, полиция вместо милиции, но работают они так же, как раньше работала милиция, всегда готовы схватить того, кто крайний и у кого нет связей и знакомств, - объяснил Арсений.
  - То есть не в названии суть, а в методах работы, -подвел черту доктор, - но продолжайте Алина, очень интересно. Давно я в Москве не был.
  - Когда, в последний раз? - спросила молодая женщина.
  - Как уехал, так и не был. Времени нет, но не это главное, боюсь, я туда ехать, но нужно. Хочу могилы родителей навестить, и попросить у них прощение за все. За то, что вогнал их раньше времени в гроб.
  - А чего боитесь? - Не унималась Алина.
  - Боюсь, приду на Красную площадь и плюну на могилы тех, кто довел меня до тюрьмы и других невзгод. А там наверно и сейчас дежурят представители разных государственных служб. Не знаю, как они там сейчас называются, вот и снова меня посадят.
  - За это посадят, - подтвердил Арсений.
  - Так мне продолжать? - Спросила Алина.
  - Конечно, - медсестра аж подпрыгнула на месте.
  - Приехали менты и сразу Сеньку под руки и поволокли наружу.
  Я им кричу: "он не виноват, забирайте этих". Но разве им можно что-нибудь объяснить. Они все сами знают - кого брать, а кого и не замечать.
  - Ты тоже хочешь с нами проехаться? - Спросил один из полицейских.
  - Да, поеду. Вы забираете невиновного, а те остались в клубе. Если забираете, то берите всех, а там разбирайтесь.
  Кто меня слушал? Никто - конечно.
  - Если хочешь. то полезай в машину, небось не впервой на такой кататься. А то у нас давно туалеты никто не мыл, вонища страшная там, после таких как ты и твой... он сказал плохое слово, - зарделась Алина.
  В машине я вытащила из сумочки телефон и хотела позвонить папе.
  - Ты куда это звонишь? - Спросил главный полицейский.
  - Родителям.
  - А может своему сутенеру? Вы, он снова употребил нецензурное слово, думаете они всесильны.
  - Я папе звоню. Вот приедет он, тогда будете перед ним смирно стоять, - отвечаю.
  - Ты посмотри на себя - бланш под глазом, кофтенка порвана, все сиськи наружу. Какой у тебя может быть папа влиятельный? Если только папенька, так он тебе еще сверху всыплет, за то, что шляешься по разным клубам, неизвестно с кем крутишься, а потом бедному папеньке лечиться.
  Я его больше не слушала, дозвонилась папе. Он спросил в какое меня отделение везут. Я узнала у наших стражей. Вот здесь надо правду сказать- не солгали, ответили правду.
  В общем приехали мы в отделение, начали нас оформлять, а здесь и мой папуля подоспел с дядей Олегом.
  Увидели полицейские дядю Олега, так сразу стали по стойке смирно
  А тот на них внимания не обращает, схватил со стола протокол и начал его рвать на мелкие клочки и орать на этих бедолаг:
  Не можете понять, кто есть кто. Совсем нюх потеряли, так я вам его поправлю. Завтра утром будете своему начальнику докладывать, да скажите, чтобы он мне позвонил и сказал, что он для вас придумал интересного.
  Вот умора была.
  А потом папа повез нас с Сеней к нам домой.
  - Сразу видно - настоящий мужик, - всю дорогу хвалил Сеньку мой папа, - ты мне нравишься.
  - Мне тоже, - я тихо-тихо сказала, но он услышал и рассмеялся.
  Это услышал и мой Сенечка. Вот так начался наш роман.
  - Все конечно это очень интересно, но Раечка, - это доктор обратился к медсестре, - нужно делать проверку.
  - Ну, доктор Яков, на самом интересном остановились.
  - Обещаю, если все спят, вернемся и Алина продолжит свой рассказ, и Арсению нужно отдохнуть.
  После того, как медики ушли, Арсений сказал:
  - Алька, вот на фига ты все рассказываешь?
  - Чтобы знали, с кем дело имеют и не беспокоились об оплате твоего лечения. А сейчас отдыхай, я тоже немного посплю рядом с тобой.
  - Так ложись, - Арсений сделал попытку подвинуться.
  - Сенька ты совсем дурак, или как?
  - Так я не это имел в виду. Просто полежим рядом.
  - С тобой лежать рядом невозможно, так что отдыхай в одиночестве, а я - в кресле, мне так будет спокойнее.
  *****
  Аля несколько раз просыпалась в страхе. Ей казалось, а вдруг с ней случится то же , что с Сеней, и окажется она неизвестно где и неизвестно в каком времени.
  Ей в самом деле снился какой-то бородатый дядька, который ей почему-то грозил пальцем и говорил:
  - Ты не обижай моего Арсения. Да, он может много глупостей наделать, но мы, уральские, всегда храним верность своим женам.
  Она вскакивала с кресла, моргала, но увидев на кровати спящим своего мужа, успокаивалась и снова засыпала.
  Время шло, а Арсений не просыпался. Это начало беспокоить Алину. Она встретила в коридоре уже ей знакомую, которую уже считала подругой, медсестру.
  - Рая, почему Арсений не просыпается? Может он снова уехал в далекие времена?
  - Что вы, Алина, он перенес такую операцию, а вы хотите, чтобы он очнулся и как ни в чем не бывало пошел с вами домой.
  - Хотелось бы, если честно.
  - Но так не бывает. Чудес на свете не бывает. Вы согласны со мной?
  - Я согласна, а вот Сенька - нет. Он меня уверяет, что перенесся сначала в тысяча девятьсот восьмидесятый, а потом вообще в начало двадцатого века.
  - А вы ему не верите?
  - Я точно знаю, как все было.
  - Так расскажите.
  - Рая, вы думаете сегодня работать? - Услышали они голос доктора.
  - Да, иду.
  После того, как Раиса ушла, к Алине подошел доктор:
  - Что случилось? Почему такой озабоченный вид?
  - Сеня все никак не может проснуться. Я уже пробовала его будить, но у меня ничего не получилось.
  - Вот этого делать ни в коем случае нельзя.
  - Мне это только что Рая сказала.
  - Значит вы не просто болтали, а она вам давала указание по уходу за больным.
  - Она вас очень боится и уважает, чтобы вот так запросто болтать с посторонними.
  - Это хорошо, что уважает. Я догадываюсь, откуда мою историю знает ваш муж, но вот где он мог встретить человека, который поведал ему мою историю, вот в чем загадка.
  В этот момент из палаты, в которой лежит Арсений послышался звонок, вызывающий кого-нибудь из медперсонала.
  - Наверно мой Сенька проснулся, - быстро высказала догадку Алина и поспешила к своему мужу.
  Вместе с ней в палату вошли доктор с медсестрой.
  - Удивительное рядом, сказал озадаченный Яков Михайлович, - с одной стороны я рад, что вы очень быстро поправляетесь, но с другой стороны меня это удивляет. В моей практике не было такого, чтобы после такой операции, больного уже можно, если не выписывать, то отключать от всех приборов, которые поддерживают вас.
  - Так вы меня выписываете? - Спросил Арсений.
  - Не имею права. Но у нас с Раисой закончилась смена, а дослушать историю, начатую вашей женой, очень хочется.
  Рая даже в ладоши захлопала. Так ей понравились слова шефа.
  Все расселись и Алина приготовилась продолжить свое повествование. Ей хотелось рассказать все, чтобы было понятно слушателям, почему с ее Сенькой такое приключилось.
  *****
  -Цветочно-конфетный период у нас с Сеней прошел очень быстро....
  - Алина, зачем тебе нужно об этом говорить. Это никому неинтересно и ни каким боком не может быть привязано к тому, что со мной приключилось
  - А вот в этом, мой любимый муж, ты ошибаешься. А может, в самом деле, это вам неинтересно? - Вдруг засомневалась Алина.
  - Что ты, очень даже интересно, - захлопала в ладоши Рая.
  - Мне, конечно, интересно, откуда Арсений узнал всю мою историю, хотя я уже догадываюсь, но никогда не думал, что планета Земля такая маленькая, и встречи и совпадения могут быть такими неожиданными. Поэтому я хочу дослушать Алину, - подтвердил свою решимость дождаться финала доктор.
  - Мы с Сеней долго не гуляли. Но нам и не нужно было это, честно признаюсь, я сразу, после первой нашей встречи поняла, Арсений мой мужчина, но я девушка скромная, поэтому терпеливо ждала, когда он наконец осмелится предложить мне руку и сердце.
   - Сенька, скажи честно, если бы не наши мамы, а его родители приехали вскоре по своим делам в Москву, то ты бы еще долго думал. Или я не права?
  - Алька, ты все сама знаешь, так зачем спрашиваешь.
  - Значит ты меня не любишь, раз мамы тебя заставили сделать предложение, - резюмировала Аля.
  - Ты все время делаешь неправильные выводы.
  - Алина, я вас прошу, не расстраивайте Арсения. Ему это противопоказано, - попросил Яков Михайлович.
  - Ладно - не буду, но когда, Сенечка, ты выздоровеешь, то обязательно мы с тобой этот вопрос проясним.
  - Мамы наши не заставляли меня, а подсказали - не нужно зря время терять. "Тебе, Сеня, уже скоро тридцать лет, пора делом заняться, а не по девочкам бегать", -так моя мама сказала. А твоя ответила моей маме: Наша Алинка в старых девах не останется, у нее полно женихов"
   Вот я и испугался, что могу тебя потерять, Алинка, радость моя. Скажи, почему у тебя вдруг возник этот вопрос? -Спросил Арсений.
  - Потом узнаешь.
  - Молодцы - ваши мамы, нужно мне своей подсказать, чтобы намекнула моему бойфренду, - загорелась этой идеей медсестра Рая.
  - Рая, конечно Миша тебя любит, и мечтает создать с тобой семью, но пока он учится, а я думаю у него есть великолепная перспектива стать хорошим врачом, семья может помешать этому, - сказал доктор.
  - А пойти с друзьями в казино на полночи и проиграть там больше тысячи долларов, это ему не помешает стать отличным доктором?
  - Думаю, если будет часто этому посвящать свободное время, то конечно, помешает, а если иногда, то мужчине нужно немного хоть иногда оторваться, хотя тысячу долларов, конечно, жалко, можно было обойтись и менее крупной суммой.
  - Доктор Яков, почему мужчинам можно иногда, судя по вашим словам, оторваться, а наша, женская судьба терпеливо сидеть дома и вечно ждать, когда он миленький, родной, любимый вернется из очередного загула?
  - Раечка, я мужчина. У меня сейчас взыграла мужская солидарность. Извини меня, наверно я не прав. Алина, может вы продолжите свой рассказ,- доктор явно был смущен и раздосадован своим заступничеством и тем, какой он получил отпор от своей подчиненной.
  - После свадьбы наши родители подарили нам вот такое свадебное путешествие, которое Сенька, как всегда, сумел испортить.
  - Аля, я не нарочно.
  - Конечно - не нарочно, я имею ввиду, то что случилось в море. А накануне - тоже не нарочно?
  - А что было накануне?
  - Так ты не даешь мне рассказать.
  - Это не только Арсений, но мы все постоянно вас перебиваем. Извините, - заступился за своего пациента доктор.
  *****
  Как только мы оказались вне досягаемости родителей, мой муж сразу пошел в дьюти фри, но не для того, чтобы подарить жене духи или украшения, он зашел в отдел спиртных напитков и табачных изделий.
  - Аля, у тебя столько духов и украшений! Ну, зачем тебе еще? - Очень робко подал реплику Арсений.
  - Мне не нужно, но предложить мог, а я бы с благодарностью отказалась.
  - А вдруг бы согласилась?
  - Нашел бы причину, чтобы не покупать, - это не вытерпела и высказалась Рая, - мой Мишка все время находит разные отмазки и главное - все уважительные.
  - Вот вы молодые еще женщины, а так плохо думаете о своих избранниках,- Яков Михайлович решил, пришло время защитить мужчин.
  - Доктор Яков, это вы могли много лет добиваться выезда, чтобы соединиться со своей женой, а сегодняшние мужчины на следующий день забывают о своих женщинах.
  - Любовь вечна, время не может ничего изменить.
  - Яков Михайлович, - Арсений приподнялся на подушке, - так это был не сон?
  - Вот мне тоже любопытно, как это у вас получилось все узнать обо мне. Я очень редко, практически никогда, не рассказываю о своих мытарствах. А вы, Арсений, знаете все со всеми подробностями. Поэтому задержался здесь, надеюсь, рассказ Алины хоть что-нибудь прояснит в этой истории.
  - Меня все время кто-нибудь перебивает, но я постараюсь побыстрее закончить рассказ. Сеня ходил по магазину, ко всему приценивался и набивал себе аппетит. Но когда мы сели в самолет, а летели мы в VIP-салоне, Сеня сразу заказал себе дринк, а потом снова дринк, и так я не знаю сколько раз он просил стюардессу принести ему эти дринки, при этом он расточал ей комплименты и старался ненароком потрогать ее за юбку сзади.
  - Не может этого быть - Сеня не мог, чтобы на него возводили напраслину.
  - Сенечка, успокойся - это еще цветочки.
  - Аля, я не знаю, что там еще было, или тебе показалось, но я прошу прощения.
  - Ладно, родной мой, проехали. Главное ты живой, благодаря Якову Михайловичу будешь скоро здоровым, а наши семейные неурядицы мы утрясем. Я же люблю тебя,. Сенька.
   -Прилетели мы в Майами без особых приключений. Сеня вскоре уснул и весь остальной полет проспал, а в аэропорту нас встречала машина, которую прислали из отеля. В холле отеля нас встретила не очень молодая женщина, но сколько в ней было изящества - высокая, стройная, темные волосы уложены в какую-то сложную прическу, руки ухоженные, светлые узенькие брючки и с глубоким вырезом кофточка, туфли на высоченном каблуке. О, смотрите, у моего мужа слюнки уже потекли.
  - Алина, вы так вкусно рассказываете, что и я, уже старый, но не могу остаться равнодушным, - со смехом сказал доктор.
  - Точно, Алина, если когда-нибудь встретимся семьями, то ты при Мишке не веди такие разговоры. А то он начнет спрашивать в каком отеле вы остановились, - попросила Рая.
  - Это оказалась хозяйка, она же администратор, продолжила Алина, - звали ее Женевьева.
  - Не может быть, - не поверил Арсений.
  - Почему это не может быть, тем более это правда, и ты, Сенечка, скоро в этом убедишься. У нее интересная история - оказывается она раньше жила во Франции, но приехала в Киев в качестве переводчицы. Ее нанял французский бизнесмен, который заключал сделку с украинским промышленником, с которым впоследствии она сошлась, вместе они переехали в США и открыли здесь отель. Правда ее муж уже умер, он был намного старше.
  - И звали его Михаил Сергеевич Горбачев, - не выдержал Арсений.
  - Это вы, Арсений, что-то перепутали. Человек с таким именем был первым президентом СССР, - возразил доктор.
  - И того тоже так звали, - не унимался Арсений.
  - Сеня, успокойся, я не знаю, как звали мужа Женевьевы, она мне не сказала, а может, я забыла.
   - На этом давайте сделаем небольшой перерыв, - предложил Яков Михайлович, - Рая сделай всем нам по стаканчику чая.
  ******
  - Сенечка, ты только не обижайся и не расстраивайся, но повел ты себя после заселения в номер, как последняя свинья, - продолжила Алина свой рассказ после перерыва, - но я уже все тебя простила, и даже постараюсь забыть, если ты не будешь повторять подобные подвиги - успела она успокоить мужа, как только он начал открывать рот.
  - А если все простила, то зачем снова вспоминаешь? - Сене было неприятно слушать про свои приключения, тем более, при посторонних.
  - Если я не буду рассказывать все сначала, то даже ты не сможешь до конца понять, что все-таки приключилось с тобой, Якову Михайловичу и Рае тем более будет непонятно.
  - Ладно, не буду я тебя больше перебивать, согласился Арсений, положил голову на подушку и решил для себя - Что бы Алька не говорила, он будет нем, как рыба.
  - Мы зашли в номер, мой муж вынул не глядя какую-то купюру и вложил в руку сопровождавшему нас работнику отеля. "Я не могу брать у вас такие деньги, меня уволят", - жалобно сказал тот.
  "А мы никому не скажем," - при этом мой муж приложил палец к губам.
  Но служащий положил стодолларовую купюру на стол и начал пятиться к двери. Я вынула из своей сумочки десятку и подала ее работнику отеля, которую он взял с благодарностью и вышел из номера.
  - Жадная ты, Алька. Не умеешь себя показать, мы русские, не крохоборы какие-то, пусть знают наших, но ты смогла все испортить.
  Я не стала спорить с Сеней, быстро переоделась и пошла в душ, но когда я вышла из ванной, то увидела картину маслом, Сеня в одежде, даже туфли не снял, лежал по диагонали на нашей общей кровати и храпел так, что люстра дрожала и позванивала. Я попробовала его как-то подвинуть, но все было напрасно. Я немного покрутила телевизор, а потом спустилась в лобби, где ко мне подошла хозяйка отеля и мы очень даже неплохо провели время за беседой.
  - Не за беседой, а за болтовней, - позволил себе вставить реплику Арсений.
  - Пусть будет так, но что мне оставалось делать? - Продолжила Аля, - когда я вернулась в номер мой муж успел проснуться, принять душ и сидел хмурый и бесцельно переключал пультом каналы телевизора.
  - Я волновался, не знал, куда ты пропала.
  - Ага, волновался! Ревновал ты, а не волновался.
  - Пусть будет так, но это только говорит в пользу Арсения, - решил вступиться доктор за своего пациента.
  - Яков Михайлович, я только начала свой рассказ, мне интересно, что вы потом скажете.
  В общем, помирились мы с Сеней.
  После этой фразы Рая не смогла сдержаться и засмеялась сквозь стиснутые губы.
  - А что здесь такого? Помирились, - при этом Аля несколько покраснела, - мы ведь семья, правда, муж?
  - Конечно.
  - Потом мы переоделись и вышли прогуляться, где-нибудь поесть и посмотреть какие есть интересные места недалеко от отеля.
  *****
  Рассказ Али прервал звонок телефона доктора.
  - Рита, я скоро приеду домой. Не волнуйся, у меня все хорошо. Но сегодня я столкнулся с нашим прошлым, и мне интересно, каким образом оно вдруг вынырнуло.
  Он послушал, что ему ответила жена, а потом сказал:
  - Передай Мише, с Раей все хорошо, она рядом со мной, и я ее доставлю домой.
  Он еще что-то выслушал, а потом ответил спокойным голосом:
  - Рита, чем дольше ты меня будешь отвлекать, тем позже мы приедем домой, и как ты только что сказала, меньше времени у нас с Раей останется на отдых.
  - Вот интересно, когда Мишка уходит чуть ли не на всю ночь, я его не подозреваю ни в чем, мне только жалко тех денег, которые он проиграет в этом проклятом казино. А стоит мне задержаться, тем более, он знает где я работаю. На этой работе может случиться что угодно, тем более с таким начальником, как доктор Яков. Вот скажите, дядя Яша, - медсестра впервые показала, что их с доктором объединяет не только общая работа, - в чем я не права?
  - Во-первых, я не понимаю, чем тебя не устраивает твой начальник, а во-вторых - разбирайтесь с Мишкой между собой. Мне не стоит вмешиваться. Мишка мой племянник, а ты моя самая лучшая помощница.
  - Спасибо, доктор Яков, первый раз вы сказали, что я все-таки лучшая.
  - Не задавайся, все равно не отстану, пока ты не пойдешь учиться в университет. Аля, если не трудно, то продолжайте свой рассказ.
  - Я чувствую себя неловко из-за того, что растягиваю эту историю и вы не сможете нормально отдохнуть после работы.
  - Так ты сама и виновата, тянешь быка за рога, - не утерпел Арсений.
  Он понимал - самое интересное его ждет впереди, потому что в то последнее утро Аля хотела ему что-то рассказать, но он, чтобы не возник скандал постарался отвлечь жену от произошедшего накануне.
  - Пошли мы с моим мужем по набережной, - продолжила свой рассказ Аля, - но как же я удивилась, когда мы увидели маленький деревянный домик, вросший наполовину в землю, а под самой крышей была вывеска на русском, английском и, как я поняла, еврейском языках: "Шинок Исаака".
  - Ай-я-яй, - снова раздался голос Якова Михайловича, - это ж надо, вместе с ним мы приехали в Америку, потом пути наши разошлись, но снова оказались в одном городе.
  - Так вы знакомы с хозяином этого ресторана? - Спросила Аля.
  - Очень даже хорошо, занятный и очень хороший человек, но только очень уж разговорчивый. Значит вы зашли в этот шинок?
  - Конечно, интересно же стало, откуда вдруг здесь такое. Мы с Сеней поняли, все это стилизация, но надо же было додуматься.
  - Он еще и не такое может придумать. Это голова, которая все время точно знает где и как можно заработать, где и как можно найти нужных людей, это человек, который всегда поможет, но и свою выгоду не упустит, - со смехом охарактеризовал своего давнего знакомого Яков Михайлович, -но я вижу Арсений заснул, и это очень хорошо, да и мы уже немного устали, поэтому предлагаю перенести наши воспоминания на завтра, мне тоже есть что рассказать о встрече с этим милым человеком и его семьей. Вы, Алина, ложитесь на раскладушку, и мужа понапрасну не беспокойте, а мы с Раей поедем домой, а то Миша там бегает из угла в угол, как загнанный зверь, а это ему мешает учиться.
  Они попрощались. Медработники покинули палату, а Аля легла на раскладушку и впервые за несколько ночей спокойно уснула.
  *****
  - Алька, - медсестра Рая обращалась к Алине, как к давнишней подруге, - расскажи, что дальше было, а то я прошу доктора Якова рассказать про этого Исаака, а он отмахивается, говорит: "Вот придет время, сядем все вместе, и я всем, в том числе и тебе, расскажу об этом удивительном человеке, а сейчас работать нужно. Не забывай, Раиса, мы здесь для того, чтобы лечить людей, а не развлекать друг друга всякими россказнями".
  - Так он правильно говорит, - сказала Алина, - если я тебе все расскажу, потом неинтересно будет. Вместе узнаем, о чем хочет рассказать Яков Михайлович.
  - Ты еще молодая, а уже такая же рассудительная, как доктор.
  После вот такого диалога, который возобновлялся несколько раз в течение дня, девушки обнимались и Рая бежала исполнять свои служебные обязанности.
  Когда молодожены оставались одни, Арсений тоже просил свою жену рассказать, что там такого особенного сделал он после заселения в отель.
  - Хочешь я тебе расскажу, как мы мирились после того, как вернулись.
  - Представляю.
  - Нет миленький. Ты наверно и представить не можешь.
  - Расскажи! Или тоже, потом, при всех?
  - Такое я не смогу всем рассказывать.
  - Что там особенного было?
  - Так ты считаешь ничего особенного? Когда мы с тобой первый раз оказались в постели, и я тебя ласкала, ты меня оттолкнул, сказал на Урале такими делами занимаются только самые конченные женщины.
  - Каким еще такими?
  - А то ты не помнишь? Не притворяйся, Сенечка.
  - Так это когда было? А сейчас мы семейная пара и нам с тобой можно позволить себе все. Я, правда, не помню, чем я тебя уж так удивил.
  - Врешь ты все, Сенька. Ладно не помнишь, что с тобой произошло, когда ты тонул. Но что до этого было, тоже не помнишь?
  - Не помню, - твердо стоял на своем Арсений.
  -Пить меньше надо, - но после непродолжительной паузы добавила, - а может именно столько и нужно.
   Молодая женщина рассмеялась.
  - Алька, ты еще долго будешь темнить?
  - То, что было до того, расскажу, когда врач с Раей освободятся, а вот, что было после, сейчас узнаешь. Если не помнишь, хотя я очень даже сомневаюсь.
  - Когда мы вернулись ты снова не раздеваясь завалился спать, или притворялся, потому что я была очень зла на тебя.
  - Это за что?
  - Потом узнаешь. Я приняла душ, легла на самый краешек кровати и кое-как уснула. А проснулась я от твоих ласк. Ты уже тоже вымылся, был свеж, от тебя приятно пахло парфюмом, но главное, Сенечка, моя попытка в первую нашу ночь сделать тебе минет, это детская забава по сравнению с тем, как ты меня ласкал.
  - Алька, перестань, - та часть лица Арсения, которая была свободна от бинтов вдруг стала пунцовой.
  - Сам же просил рассказать.
  - Наверно ты врешь.
  - Не вру! Хочешь покажу, я записала на видео всю нашу вакханалию.
  - Ты чего, совсем сдурела? Сотри, прошу тебя.
  - Если пообещаешь, в постели думать не только о своем удовольствии, но и про меня не забудешь.
  - Все, что хочешь.
  - Запомни, я и это записала, поэтому не сможешь потом сказать, что не обещал. А знаешь, как это называется, то что ты мне делал в ту ночь?
  - Алька, хватит! Мне волноваться доктор запретил.
  Неизвестно сколько бы еще молодые вспоминали ту ночь и чем бы закончились воспоминания, но в палату пришли Яков Михайлович с Раисой.
  - Сейчас у нас перерыв и, вообще, нужно заметить в последнее время работы стало поменьше, - сообщил доктор, - я уже волноваться стал, вдруг потеряю квалификацию. Но вы, молодой человек, предоставили мне возможность усомниться в этом. Ваше возвращение в строй здоровых людей идет довольно быстрыми темпами.
  - Так это он от воспоминаний, - не удержалась Алина.
  - От каких еще таких воспоминаний? - Спросила Рая.
  - Алька, ты совсем с ума сошла, - Арсений даже подпрыгнул на кровати, испугавшись откровений своей жены.
  - Раечка, я тебе потом, один на один, все расскажу. Может Мишку своего научишь.
  - Он и так все умеет.
  - Я думала мой не в курсе всего этого, но оказывается, тоже где-то курсы проходил или книги умные читал.
   Девушки переговаривались, а Яков Михайлович недоуменно переводил взгляд с одной женщины на другую, а Арсений замер в испуге - вдруг его жене взбредет в голову не только рассказать, но и показать видео.
  - Яков Михайлович, так вы будете рассказывать свою историю знакомства с Исааком? - Спросила Алина, насладившись сполна своим триумфом.
   -Ладно, слушайте, - Яков Михайлович удобнее устроился на стуле и начал рассказывать о своей эмиграции и о том, что ему пришлось перетерпеть перед тем, как он оказался в Америке.
  *****
  Самое удивительное то, что я когда-то давно рассказал о своих злоключениях Исааку, а он через довольно продолжительное время все это пересказал Арсению. Тот в свою очередь вчера все это поведал нам, но ничего, ни малейшей детали не пропало, не изменилось. Как будто это я сам все рассказал вам. Помните, в детстве все играли, может современная молодежь уже и не играла, в испорченный телефон. Условия этой забавной игры состояли в том, что сначала кто-то говорит ближайшему соседу какое-то предложение, переспрашивать нельзя, таковы правила. Следующий игрок пересказывает услышанное еще кому-то и так - по цепочке. Когда все игроки уже задействованы, тогда, начиная с последнего, каждый должен сказать, что он услышал. Получается очень забавно и смешно, но в случае с моим прошлым никто ничего не прибавил, никто ничего не забыл. Странно.
  Ну, да ладно. Я хочу рассказать вам, как судьба свела меня с удивительным человеком, зовут его Исаак, жил он в пригороде Киева.
  Здесь я хочу всем напомнить о рассказе Арсения, он тоже попал под Киев, правда, в начало двадцатого века, а Исаак и его семья являются нашими современниками.
  Когда в Советском Союзе было объявлено о новом курсе партии и правительства, когда советские граждане поверили в перестройку, в свободу слова и.т.д., в кругах диссидентов и отказников начались разногласия.
  Одни хотели строить социализм с человеческим лицом, другие не верили ничему и говорили, что нужно, пока есть время и возможность эмигрировать.
   Я твердо знал - у меня семья в США и мне нужно ехать к ним. Я начал двигаться к намеченной цели, но на моем пути возникло препятствие, которое я не мог преодолеть.
  Дело в том, что у меня не было прописки. Я несколько лет нигде не числился, я был БОМЖом в прямом смысле этой аббревиатуры.
  Я нигде не работал, ничего не получал от государства. Меня не было, я был призраком. Я лечил людей, они мне платили и на это я жил, письма от жены я получал на адрес друга.
  Вы помните такую песню:
  Мой адрес - не дом и не улица
  Мой адрес - Советский Союз.
  Это про меня пели. Без прописки меня нигде не принимали, и никто со мной не разговаривал. Я не знал что мне делать.
  Если бы кто-то решил меня прописать, нужно было объяснить милиции, где я был столько лет, а за бродяжничество могли и посадить.
  Я рассказал о своей проблеме своему другу, тот пообещал подумать, порасспросить знакомых. В общем, обнадежил меня, только просил подождать.
  А что мне оставалось делать?
  Я ждал.
  Где-то через неделю, он меня разыскал, и предложил ехать в Киев к его дальнему родственнику. Тот все уладит.
  - Ты уверен? - Спросил я.
  - Как только ты с ним познакомишься, у тебя сразу появится уверенность.
  Мы пошли с ним на вокзал, и он за свои деньги купил мне билет в купейный вагон.
  - Зачем ты взял мне такой дорогой билет? У меня и денег нет.
  - Не волнуйся, что мне Исак сказал делать, то я и делаю.
  - Как я смогу рассчитаться с этим Исааком, которого вовсе не знаю?
  - Все вопросы к нему. А мы с тобой прощаемся, скорее всего больше не увидимся.
  Приятель пожал мне руку и исчез.
  На поезде я доехал до Киева, потом на автобусе добрался до городка под Киевом.
  Позвонил по телефону, который дал мой приятель, но мне никто не ответил. Я сел на скамейку возле автобусной остановки, достал помятую пачку сигарет, одну из них переломал пополам. Так я экономил, при этом сам себя уверял, что берегу здоровье, и закурил.
  - Вы зачем такую гадость курите? - Услышал я.
  Я повернулся на голос, возле меня стоял маленький худенький и совершенно лысый средних лет мужчина.
  - Вы меня хотите угостить хорошей сигаретой? - Спросил я.
  - Может быть. Может быть.
  - Вы наверно Исаак?
  Почему я это спросил, не знаю. Наверно, в случае отрицательного ответа, спросил бы, как мне найти этого Исаака, фамилию которого я не знал
  - А вы ждете кого-то другого? - Вопросом на вопрос ответил он.
  Если бы вы знали, как я обрадовался, я готов был в этот момент ноги ему целовать.
  - Идите за мной, - скомандовал мой спаситель, повернулся и пошёл.
   Что мне оставалось делать? Я последовал за ним. Я понял, почему он маленького роста - был горбатым, но при этом шел очень быстро, я еле поспевал за ним.
  -Бетти, у нас гости, накрывай на стол, - сказал он с порога своей жене, которая стояла у плиты.
  - Исаак, у меня еще не готова еда. Вынь из холодильника что-нибудь и дай гостю перекусить, а я быстро все приготовлю.
  - Вы очень голодны? - Спросил у меня хозяин.
  - Нет, не очень.
  Исаак достал из шкафа пачку Марльборо, и предложил мне выйти во двор на перекур
   Во дворе он мне отдал сигареты и пожелал:
  - Курите на здоровье.
  - А вы?
  - Я не курю.
  - Зачем вы держите дома сигареты?
  - Для гостей, - спокойно, как само собой разумеющееся, ответил Исаак.
  Вот так у меня состоялось знакомство с этим удивительным человеком. А сейчас нужно идти работать, - закончил свой рассказ Яков Михайлович.
  - Доктор Яков, вы остановились на самом интересном месте. Так нельзя,- возмутилась Рая.
  - Закончу после работы, обещаю. А сейчас нас больные ждут. Кстати, и Арсения нужно осмотреть. Поэтому попрошу всех выйти, а мы с этим молодым человеком пообщаемся.
  ****
   В палату долго никто не заходил, что удивило и насторожило Арсения.
  - Аля, ты не знаешь, что это значит? - спросил Арсений.
  - Не знаю, но думаю скоро прояснится. Не могут нас Яков Михайлович и Рая так просто забыть.
  Так и вышло - вскоре доктор с медсестрой зашли в палату В руках у доктора Якова была тонкая стопка бумаг.
  - Арсений, после того, как я вас осмотрел, я не вижу причины держать вас в больнице. Одни сутки в нашем заведении обходится в приличную сумму. Я не видел вашей страховки и не знаю, что туда входит, а платить вам придется в любом случае. Вот здесь выписка из истории болезни, здесь рецепты на те лекарства, которые вам придется принимать, а это счет за лечение, который вы должны передать вашему страховому агентству.
  - Да-а, муженек, в хорошую копеечку нам влетит свадебное путешествие, - сказала Аля, увидев напечатанные внизу счета цифры.
  - У нас есть страховка, я точно помню, но вырвать у них деньги будет не так просто, я не знаю, что там прописано, но главное, Алька, я здоров, а деньги я заработаю. Вот только у меня нет здесь никакой одежды, наверно, тебе надо съездить в отель и привезти мне что-нибудь.
  - Не волнуйтесь, Арсений, Рая, посмотрите, держит в руках для вас приличную пижаму, в которой вы сможете выйти отсюда, а я вас отвезу в отель и там вы переоденетесь. Я закончу рассказывать свою историю. а потом, . если вы не против и чувствуете себя хорошо, я хочу вас пригласить в тот ресторан к Исааку. Я столько лет здесь живу и не знал, что он в этом городе и открыл здесь свой бизнес. Очень хочется его повидать.
  - Конечно поедем, да Сеня? - Аля то ли спросила, то ли уже решила за своего мужа.
  - Конечно поедем.
  - Только пить ничего спиртного ты не будешь, - в ультимативной форме заявила Аля.
  - Нет конечно, ему пока категорически противопоказано. В Советском Союзе его бы еще держали недели две в больнице, а здесь выписывают быстро, считают, лекарства можно и дома принимать.
  В лобби отеля их встретила радостно улыбаясь Женевьева:
  - Алина, я же вам говорила, все будет хорошо и все ваши проблемы благополучно разрешатся.
  - Спасибо вам, Женевьева. Если бы не вы, не знаю, что бы я делала, когда исчез в волнах океана мой муж.
  Женщины обнялись, не скрывая взаимной симпатии.
  После этого Женевьева обратила внимание на спутников Али.
  Она сдержанно и настороженно пожала руку Арсению, но при этом с врожденной французской изысканностью поздравила его с выздоровлением.
  - Теперь веришь мне, Сенька, что вел ты себя как свинья, при нашем вселении в отель, - прошептала Алина мужу на ухо, чуть шевеля губами.
  - Я постараюсь в будущем сделать так, чтобы она изменила свое мнение обо мне.
  - Интересно как?
  - Еще не знаю, но не так, как ты подумала.
  - Я вообще ничего не думала.
  - Считай, я тебе поверил. Алька, вы, москвичи, никогда не говорите то, что думаете, у вас всегда в голове одни интриги и двусмысленности.
  - Ну так поедешь к себе на Урал? Там легче и проще?
  - Не дождешься.
  Арсений с нежностью обнял Алину за плечи, и добавил:
  - Алька, я тебя очень люблю.
  Пока молодые признавались друг другу в чувствах, Женевьева и доктор тоже общались.
  - Доктор Яков, вы очень давно к нам не заходили. Наверно если бы не этот случай, то мне вообще не пришлось бы вас увидеть в этой жизни.
   Яков Михайлович не смог удержаться от смеха.
  - Почему вы смеетесь? Я сказала нечто неприличное? Глупость сморозила?
  - Что вы, не обижайтесь на старого доктора, просто вы сказали, в этой жизни, но оказывается молодой человек по имени Арсений видел нас с вами вместе еще, - он выдержал паузу, а потом быстро проговорил, - аж в начале двадцатого века.
  - Это вы мне подарили комплимент?
  - Какой здесь комплимент?
  - Ну как же, если мы с вами знакомы уже более ста лет, то я неплохо выгляжу для своего возраста. Не находите?
  - Так и я еще очень даже бодрый для своего возраста, - доктор рассмеялся, а потом предложил, - я хочу вас пригласить в один уютный ресторан, правда я в нем тоже ни разу не был, но уверен - оно того стоит.
  - Не буду вас расспрашивать, что и почему, просто соглашаюсь, но когда мы пойдем туда?
  - А вот сейчас , только Арсений приведет себя в порядок и сразу пойдем. Извините меня, но познакомьтесь, это моя, может быть, будущая родственница, но я уже сейчас очень люблю и ценю медсестру Раю.
  - Очень приятно. А я думаю, что это верный муж и примерный семьянин - Яков, вдруг ходит под руку с молодой девушкой, - сказала Женевьева и обняла Раю. Пока гости моего отеля приводят себя в порядок, давайте присядем, и я вас угощу вкусным крюшоном.
  Небольшая группа людей сидела в лобби отеля, не спеша пили любезно поданные хозяйкой холодные напитки.
  Яков Михайлович, предложил все-таки послушать его, а потом уже ехать в ресторан.
  *****
  Проснулся я, может, от жары, за две недели так и не привык спать на мягкой воздушной перине и укрываться легким пуховым одеялом, а может быть от громких голосов, раздающихся из комнаты.
  Я не знал, как себя вести, лежать и подслушивать разговор, который велся на повышенных тонах, неудобно и неприлично, а выйти и показать свое присутствие на семейной разборке тоже не очень хорошо.
  - А я сейчас у Яши спрошу, можно ли молодой девушке делать аборт, - услышал я голос Исаака.
  - Не тревожь человека, пусть поспит. Он ночами все ворочается, переживает, а сейчас удалось заснуть, так ты не дашь человеку отдохнуть. Что горит?, - Это Бэтти, жена Исаака постаралась урезонить своего беспокойного мужа.
  - Извините, но я уже проснулся, - я вышел из спальни, которую мне предоставили хозяева и которую бессовестно использовал.
  - О, Яша, хорошо, что проснулся. Я думаю ты все слышал.
  - Я не знаю о ком речь идет, но в любом случае, молодой не рожавшей раньше женщине опасно делать аборт. это может сказаться на дальнейшей возможности рожать, привести к бесплодию.
  - Ну что я говорил? - Исаак даже подпрыгнул на месте, - Никакого аборта! Рожать, и точка! Мне нужна внучка, Сарочка.
  - Значит я выйду за него замуж, - из другой спальни выскочила старшая дочь Исаака, Роза.
  - Только через мой труп. Даже имя его я запрещаю произносить в этом доме, тем более он тебе этого и не предлагает.
  - Так можно на него поднажать, написать на его работу, там быстро его заставят.
  - Что??? Мать, ты совсем совесть потеряла. Нашу Рейзл навязывать какому-то комсомольцу-проходимцу. Я его видеть не хочу, а здесь такой зять на мою голову свалится. Здравствуй, зятек, давай проведем политинформацию о загнивающем Западе. Давай плечом к плечу станем и разобьем этих буржуев и во всем мире наступит пролетарское счастье.
  - Ты не юродствуй, Исаак, а скажи, что предлагаешь.
  - Рожать Сарочку.
  - Без отца?
  - Чем такого отца, так лучше - без. Я что, не смогу дать своей внучке все, в чем она будет нуждаться?
  - А отца ты ей тоже заменишь, я спрашиваю? - Не унималась Бетти.
  - Почему - нет? Мы с тобой будем поднимать Сарочку, а Рейзл пусть учится. С кем не бывает по молодости. Ну ошиблась, так что, жизнь и здоровье из-за этого калечить.
  - С чего ты взял, что будет девочка, а вдруг - мальчик, - робко вставил я.
  - Яша, и ты туда же. Скажи, когда Исаак ошибался?
  - Мы с вами не так давно знакомы.
  - Так у нас с тобой еще много времени впереди, и ждут нас с тобой, Яша, великие дела.
  Я усмехнулся и вышел на улицу, чтобы не мешать семье Исаака решать свои проблемы.
  Но буквально через секунду за мной выскочил и хозяин дома:
  - На, Яша, покури, - он протянул мне новую пачку Марльборо.
  - Исаак, мне очень неудобно, я у вас живу две недели, не плачу ни копейки, курю ваши сигареты. Как это понимать?
  - Яша, хоть ты и образованный, но дурак, прости меня за резкость. Я сказал, и ты услышал - нас ждут великие дела, думаю, они у нас еще впереди, но нужно, как я понимаю, поторопиться. Во-первых, ты сможешь наблюдать мою Рейзл.
  - Но я не гинеколог.
  - Гинеколог, шминеколог - какая разница, ты врач, да еще столичный. Ты сто очков дашь всем этим местным коновалам. Но я сейчас не об этом. Ты не хочешь послушать, что во-вторых?
  - Давайте Исаак , рассказывайте.
  - Сейчас приду, - он побежал в дом и вынес оттуда целую кипу газет, - вот смотри.
  Я увидел, что на первых полосах всех газет жирным шрифтом было написано об аварии на Чернобыльской АЭС.
  - Ну, что скажешь?
  - Я не знаю насколько это серьезно, но в любом случае - это плохо, я бы сказал, очень плохо.
  - Вот и я , хоть и неграмотный, но понял, если коммунисты написали об этом и не стали скрывать, то это - очень плохо. А поэтому мы уезжаем как можно скорее.
  - Так вы сделали мне прописку?
  - Скажи мне, Яша, мил человек, ты хочешь уехать к своей жене, или тебе нужна прописка?
  - Конечно - уехать.
  - Ну так, что ты мне голову морочишь. Завтра еду за билетами, все уже готово, но я думал что-то продать, а сейчас нет времени, пусть оно горит ясным пламенем, а нам нужно, чтобы Сарочка здоровая была. А вон бежит мой несостоявшийся зять.
  - Здравствуйте дядя Исаак. Как ваше здоровье?
  - Не дай Бог мне такого племянника. Чего приперся?
  - Я к Розе.
  - Нечего тебе к ней ходить.
  - Дядя Исаак, вы ничего не знаете. Мы с Розой по молодости сделали одну глупость, и я как честный советский комсомолец подумал и решил взять ее в жены.
  - Байстрюк ты, Гришка, а у нее спросил?
  - Вот для этого и пришел.
  - Так вот тебе мое слово. Иди ты своей коммунистической дорогой, а нам не мешай жить так, как мы понимаем и умеем.
  - С вашим умением и вашими делами по вам уже давно тюрьма плачет. Я что, не знаю, чем вы занимаетесь?
  - Я людям помогаю.
  - И про себя не забываете.
  Подошедший молодой человек был очень приятной внешности, высокий, стройный брюнет, каким, что удивительно, его описывал и Арсений.
  - Я вас уже давно приметил, - это он обратился ко мне, - может покажите ваши документы?
  - Кто ты такой, чтобы тебе документы показывать? - Исаак явно не питал к этому молодому человеку симпатии.
  - Дядя Исаак, может вы хотите чтобы я привел участкового?
  - Веди, какие вопросы. Мы честные люди, вот только таких как ты, Гришка, стараемся стороной обходить. Брезгливый я очень.
  - ВЫ может и брезгливый, а вот Розочка ваша очень даже горячей штучкой оказалась.
  Если бы не я, то Исаак прибил бы этого щеголя, но я удержал хозяина дома, а Гришка быстро ретировался.
  МЫ вернулись в дом. Там Роза, положив голову на плечо материи, горько всхлипывала, а мать успокаивала:
  - Рейзеле, не плачь, все будет хорошо. Может папа и прав - чем иметь такого мужа, как Гришка, лучше вообще никакого не иметь.
  - Мама, я все понимаю, но как меня угораздило с этим Гришкой связаться.
  - Так это дело молодое, бывает, но в будущем ты должна понимать - девушка должна себя блюсти.
  - Я тоже так думала, а мои подруги все время мне твердили, что я отсталая, я несовременная, так и умру в старых девах, а если кто и позарится, то будет всего один мужик, нечего будет сравнивать. Вот и уговорили, но сначала подмешали водку в сок, а я вообще не пью, вот и опьянела, зато теперь стала современной и передовой, - Роза еще громче разрыдалась.
  - Все, хватит, а то родишь внучку, и она будет нервная. Ты, доченька моя, сейчас должна думать не о себе, а в первую очередь о своей дочурке и моей внучке. Спроси у столичного доктора. Яша, я правильно говорю? - Исаак повернулся ко мне.
  Мне ничего не оставалось, как только подтвердить правоту будущего дедушки.
  - А тот почувствовав уверенность продолжил:
  - А Гришку этого даже видеть не хочу ни в моем доме, ни рядом. Все! Баста,- Исаак ударил кулаком по столу, - тем более мы на днях уезжаем.
  - Куда это? - Встрепенулась Бетти.
  - Я же тебе говорил, любимая моя жена, отсюда подальше, пока есть такая возможность.
  - Так это когда будет, ты же мне говорил через месяц, а то и позже. И вдруг вот так, сразу.
  - Бетти, ты наверно газет не читаешь и радио не слушаешь. а если так, то послушай умных людей.
  - Это кто - ты такой умный, что готов все вот так бросить, все что наживали годами? Когда-то я просыпалась от любого шороха, все думала, пришли за моим умным мужем.
  - Я не говорю, что я очень умный и образованный, но ты спроси вот у него. Он полжизни учился. Яша, разъясни этой женщине, что нас ожидает, если мы не уедем как можно скорее.
  - Вы конечно же слышали про атомную бомбу, - начал я свое объяснение, - так вот вчера случилось что-то в этом роде в Чернобыле. Я не знаю всего масштаба случившегося, но чувствую - все очень даже серьезно.
  - Я так и знала, когда-нибудь нам эта станция боком вылезет, - Бетти всплеснула руками, - Исаак, нужно срочно уезжать, а когда все успокоится, то вернуться и продать все нажитое.
  - Бетти, это все успокоится лет через двадцать-тридцать, а то и еще позже. Гори оно все прахом, надо уезжать отсюда, пока есть такая возможность.
  - И когда мы тронемся с места?
  - Сейчас я должен идти и найти машину, а потом сразу же и уедем.
  - Куда, Исаак? Это что, переехать в соседний город. Ты же собираешься в другую страну переезжать.
  - Правильно говоришь Бетти. Ты возьмешь всех детей и поедете поближе к Москве, а Яша будет вас сопровождать. Я здесь быстро со всеми делами управлюсь и тоже подъеду. Ты смотри, участковый к нам идет. Нажаловался этот паразит.
  Через пару минут в дом вошел милиционер. Он был высокий, не в меру упитанный, на красном лице были огромные русые усы.
  - Здравствуйте, товарищи, - поздоровался он, - Исаак, кто это у тебя гостит?
  - А что такое, нельзя?
  - Можно, конечно, но прописочка должна у гражданина быть, поэтому предъявите, товарищ, свои документы, - он обратился ко мне.
  - Тимофей Иванович, сколько лет мы знаем друг друга. Вы помните, чтобы я когда-нибудь нарушал закон? - Спросил у него Исаак.
  - Так я же и не говорю, что был нарушен закон, но проверочку я должен произвести.
  - Тимофей Иванович, дорогой вы наш участковый, все документы в кухне, идемте со мной, я все вам покажу и расскажу, - хозяин дома взял под руку милиционера и вывел из комнаты.
  Из кухни доносились глухие голоса, слышно было, как что-то, правда, не трудно было догадаться что именно, булькало. Через минут десять участковый даже не попрощавшись ушел.
  - Хоть ты этому прыщу, Гришке, спасибо скажи, - в комнату вошел Исаак, - я уже договорился, завтра вечером Тимоха выделит нам машину с шофером, который нас и довезет до Киева, а там на поезд - и все. Так что давайте будем потихоньку собираться.
  Вот так внезапно мы выехали из опасной зоны.
  *****
  А как вы уехали в Америку? - Спросил Арсений.
  - Сейчас расскажу. Надеюсь, это не займет много времени, понимаю, что все уже проголодались.
  И Яков Михайлович продолжил.
   -Через три недели к нам присоединился Исаак. Был он весел беззаботен, но так только казалось.
  - Яша, как Роза, ты ее смотрел? - Спросил он у меня сразу, как только мы с ним остались вдвоем, при этом он снова, как повелось, протянул мне пачку Марльборо.
  - Я ее не осматривал, но кажется, все в порядке.
  - Очень хорошо. А сейчас, Яша, я тебе расскажу, как ты сможешь меня отблагодарить, но это если сам захочешь.
  - О чем разговор, Исаак, я у вас по гроб жизни в долгу.
  - Так долго не нужно, но вот ты мне скажи, у тебя много вещей?
  - Нет у меня никаких вещей.
  - Так ты сможешь мой чемоданчик взять?
  - Без вопросов.
  - А есть у тебя деньги, чтобы поменять на доллары?
  - Нет, конечно, да и не нужны они мне вовсе, меня там жена ждет.
  - Значит ты сможешь мои деньги поменять?
  - Исаак, о чем вы говорите? Конечно.
  - Вот и договорились. А ты все говорил,- "как я с тобой, Исаак, рассчитаюсь?" Так может быть и в будущем мне понадобится помощь, неужели откажешь?
  - Нет конечно, я всегда, если у меня будет возможность, помогу с превеликим удовольствием.
  Исаак, наверно, уже тогда знал, какие трудности могут нас ожидать в недалеком будущем.
  Он постоянно уезжал в Москву и возвращался. При этом ничего не рассказывал, а на вопросы только махал рукой и говорил, что все идет по плану.
  Наконец наступил тот день, когда мы всей дружной семьей, а я уже считался на тот момент членом семьи, выехали в аэропорт.
  Может я забыл сказать, что у Исаака кроме Розы, было еще двое детей.
  Вот так мы сидим в аэропорту большой компанией и у нас столько чемоданов, сколько разрешено к вывозу. Объявляют посадку на наш самолет. Исаак сидит.
  - Почему мы сидим? - спрашивает у мужа Бетти.
  - Куда нам спешить, успеем, - отвечает он и продолжает сидеть.
  Где-то минут за пятнадцать до конца регистрации Исаак поднялся и повел всех нас к самому крайнему принимающему багаж.
  - Здравствуйте, - вежливо поздоровался Исаак.
  - Давайте, открывайте ваши бебехи, будем проверять, что вы хотите увезти с Родины, которая вас кормила и одевала, - не поздоровавшись, сказал служащий аэропорта.
  - Что может быть у бедного еврея? - Ответил Исаак и протянул документы.
   Таможенник долго что-то высматривал в них, а потом посмотрел на всех нас и замер.
  Тогда Исаак забрал у него документы, снова повозился под стойкой и опять протянул их служащему.
  - Совсем другое дело, а то начинаете мне частями документы показывать. Я должен все сразу видеть.
  Он особо не проверял чемоданы, так зачем-то поднимет верхнюю одежду и положит на место. Но делал он все очень медленно и все время смотрел на Исаака, который ни слова не говоря, забирал у него какой-нибудь документ, а потом после возни под стойкой, возвращал.
  И неизвестно сколько бы длилась эта пантомима, если бы вдруг не раздался женский голос.
  - Капустин, ты долго этих евреев мурыжить будешь, скоро самолет уже взлетит. Что могут эти местечковые увезти? Давай быстрее.
  - Сейчас, Лидия Ивановна, сейчас. Все давайте на паспортный контроль и счастливого пути, изменники.
  За нами стояла представительная женщина, у которой в руках был небольшая сумочка, а на полу чемодан, который этот строгий работник аэропорта выскочив из-за стойки подхватил и положил не проверяя на ленту. Чемодан дамы вместе с нашим вещами поехал в багажное отделение.
  Летели мы в Вену. Когда мы уже уселись и самолет поднялся в воздух Исаак обратился к жене:
  - Бетти, дорогая, сними вон то колечко, нужно Лидию Ивановну отблагодарить.
  - За что ее благодарить?
  - За подстраховку. Мало ли что могло в голову этому Капустину прийти. Хотя у меня с ним договор был.
  - Так мы уже прошли все. Зачем же ей отдавать кольцо?
  - Бетти, дорогая, у тебя столько колец в багаже, что ты сможешь по три штуки на каждом пальце носить и каждый день их менять, а отблагодарить нужно - мы не последние евреи, которые захотят уехать из этого социалистического рая, разве только Гришка останется.
  - Здесь Исаак ошибся, - сказала долго молчавшая Алина.
  - Вот как? Интересно, - Яков Михайлович усмехнулся.
   - В Вене Исаак попросил меня позвонить жене и сказать, что я еду не один, а с двоюродным братом и его семьей, и чтобы она это сказала в американском посольстве.
  Не знаю, то ли это помогло, то ли просто так получилось, но в Вене мы надолго не задержались и в скором времени оказались в Америке.
  Вот вроде и все, - закончил свой рассказ Яков Михайлович, - а сейчас поехали знакомиться с этим удивительным человеком.
  *****
  - Удивительное дело, но если у человека есть талант зарабатывать деньги, то он их будет зарабатывать, как при социализме, так и при капитализме. Он найдет возможность делать свой бизнес, как при рыночной экономике, так и при плановой, - сказал Яков Михайлович, когда они подъехали к маленькой избушке, вросшей в землю.
  - Почему вы думаете, что хозяин этого заведения преуспевает? - Спросила Алина.
  - Посмотрите сколько на стоянке машин, но главное, каких марок автомобили, сплошь престижные. Такие машины доступны богатым людям.
  Первое, что увидели Яков Михайлович и его компания, когда вошли в ресторан, был огромный портрет, с которого на них смотрел первый, он же и единственный президент Союза Советских Социалистических Республик, Михаил Сергеевич Горбачев.
  Чтобы никто не мог усомниться в личности на портрете, под ним была прибита латунная табличка, на которой было написано, кто изображён на этом портрете.
  - Сенька, сейчас ты понял, откуда у тебя эти бзики про промышленника по фамилии Горбачев? - Спросила Аля.
  - Но самое интересное, что Исаак сдержал слово.
  Он мне в самолете все время говорил:
  -Я обязательно повешу портрет этого человека на стену моего ресторана. Это только он помог мне выехать из этой страны.
  - Яша, неужели ты сомневался во мне? Исаак всегда держит слово.
  К ним навстречу с распростертыми руками, которыми он готов был обнять своих гостей - всех сразу и каждого в отдельности, мелкими шагами шел невысокого роста, совершенно лысый человек.
  - Яша, я давно тебя ждал в своем ресторане, но ты стал большим человеком, и я стеснялся тебя пригласить.
  - Ну какой же я такой уж большой человек?
  - Яша, про тебя все побережье шумит. Говорят, у тебя золотые руки, ты врач от Бога, а вот ко мне первый раз пришел. Неужели все время дома ешь?
  - Некогда мне, Исаак. Я все время на работе и по ресторанам ходить, как ты правильно заметил, небольшой охотник. Более того, я только недавно узнал, что у тебя здесь ресторан. Как я помню, мы с тобой расстались в Нью-Йорке. В планах у тебя было ювелирный магазин открыть, и вдруг ты в Майами, и у тебя свой ресторан.
  - Яша, был у меня такой магазин, и поверь, не хуже, чем у других. И с людьми я умел ладить, но ... , - он не договорил, только махнул рукой.
  - Исаак, если не хочешь - не говори, тебя никто не заставляет. А где твоя Бетти?
  - Вот-вот, ты помнишь такую дату, 11 сентября?
  - Ну, а кто ж ее не знает.
  - Так вот в этот день я стал вдовцом. Ты думаешь, я виню тех, кто взорвал те небоскребы? Нет, я сам виноват. Накануне к нам пришла Роза и сказала, что завтра Сара с ее классом идут на экскурсию - смотреть с высоты на город и поэтому магазин откроет чуть позже, а он был как раз возле самых этих Близнецов. Но утром позвонила моя дочь и сообщила, что у Сары температура и она остается дома. Сказала и сказала, Я Бетти ничего не передал. Думаю, чего ее зря волновать. Она начнет звонить Розе, давать советы, как лечить Сару, Роза будет нервничать, скажет что-нибудь не так маме, та обидится и будет на мне все это вымещать. В общем, не сказал я Бетти ничего. Вдруг слышу голос Бетти, я вбежал в комнату, а моя жена показывает пальцем на экран телевизора и что-то хочет мне сказать. Не успел я ничего понять, моя жена, моя родная Бетти упала на пол, и все. Я стал звонить в Службу спасения, но разве в тот день можно было дозвониться. Так что, Яша, если где-нибудь читаешь сколько людей в тот день погибло, то добавь еще одного - мою Бетти, а может она не одна такая.
  - Прими, Исаак, соболезнования, но ты не вини себя -ты не виноват, видимо, так было судьбой предначертано. А как ты оказался здесь?
  - Ты помнишь Гришку?
  - Помню, конечно.
  - Так вот только мы похоронили Бетти, как на нашу голову новая напасть свалилась, Гришка возник. Магазина нет, правда есть страховка, но Гришка не дает прохода Розе, постоянно встречает Сару из школы и рассказывает ей, кем он ей приходится, как он любит ее маму и какой плохой у Сары дедушка, который лишает бедную девочку ее отца. Надоело мне это все, и я предложил Розе уехать сюда, подальше от этого негодяя, но он и здесь нас нашел.
  Кстати, молодой человек, - Исаак обратился к Арсению, - вы держитесь от таких, как этот мой несостоявшийся зять, подальше. В этот раз я вас уберег от него, а в следующий - меня рядом не будет.
  - Не уберегли вы его, - с сожалением сказала Алина.
  - Что так? Неужели этот никчемный человек вас дождался где-то?
  - Вынырнул, как говорится, из-за угла, как только мы вышли из ресторана.
  - И на много он вас надул?
  - Прилично.
  - Вот негодяй, вот проходимец этот комсомольский вожак. Но вы не сильно огорчайтесь. Знаете, как евреи говорят в таком случае, - спасибо Боже, что взял только деньгами.
  Что это я вас держу в дверях? -Опомнился Исаак, - проходите, я сейчас распоряжусь, вам стол приготовят.
  - Вот, как всегда на самом интересном месте остановились, - разочарованно произнесла Рая.
  - Я обещал все рассказать, так что, Рая, не переживай - все узнаешь очень скоро.
  Их провели к свободному столу, а найти его было непросто, зал был полон посетителей. Принесли холодные закуски и Алина, как и обещала рассказала о всех злоключениях, которые произошли с ней и ее мужем.
  *****
  - Вот так, как и сегодня посадили нас за стол, принесли холодный квас. Такого вкусного кваса я никогда в жизни не пила, - начала свой рассказ Алина.
  - Алина, сейчас ты нам начнешь рассказывать, как ты вкусно здесь пила и ела, а о самом интересном снова не успеешь рассказать, - Рая начала торопить подругу.
  - Ладно, буду коротко рассказывать. Не скажу, чем нас кормили здесь. Только не могу не заметить, что все было очень вкусно и как-то по-домашнему.
  Во время обеда вдруг к нам за стол подсел средних лет мужчина.
  - Вы из России? - Спросил он, как будто это было непонятно.
  Но ответ ему и не нужен был. Это была завязка к знакомству и разговору.
  - Я очень люблю Россию и русских людей, - меж тем продолжал он.
   -Русские люди, самые душевные и добрые. Посмотрите на этих американцев, у них только деньги на уме. Нет, чтобы подумать о чем-то высоком, о людях, рядом с ними живущих. Им это не нужно, только нажива у них на уме.
  - Так поехал бы назад, - подал голос мой умный и душевный муж.
  А тому только это и надо было:
  - Как я могу вернуться, если здесь у меня родная дочь, в которой я души не чаю. А кроме этого, я очень люблю мать нашего общего ребенка, но родитель ее, я даже его отцом не могу его назвать, создавал и создает препятствия. Разве родной отец захочет, чтобы его ребенок родил без мужа. Но он такой. Он обманным путем вывез семью из Советского Союза, по сути - он украл у меня ребенка. Вот скажите, есть прощение такому человеку?
  Во время этого монолога рассказчик еще и плакать начал. Сеня мой так расстроился, ему так стало жалко этого мужчину, что заказал бутылку виски, которую они вместе с этим новым знакомым быстро выпили. И сколько я не просила, мой муж больше меня не стал слушать и заказал вторую бутылку. И что бы было, я не знаю, но появился, как я сейчас понимаю, хозяин этого ресторана, тот самый бессердечный человек, который лишил нашего нового знакомого ребенка, и просто выгнал его из своего заведения.
  - Не слушайте этого пройдоху. Он только ходит и ищет простаков, за счет которых можно поесть и выпить, а если получится, то и обжулить, - предупредил нас Исак.
  Мы поели, расплатились и решили прогуляться по набережной. Но не успели пройти и ста метров, как снова к нам подошел этот мужчина.
  - Я забыл вам представиться. Меня зовут Григорий. Мало того, что он украл у меня ребенка и единственную мою любовь, так он еще и всякую напраслину на меня несет. Совести у него нет. Вы знаете, сколько раз я его спасал от милиции в той жизни? Все ради моей Розы. Заберут его за очередную спекуляцию, Роза бежит ко мне: - "Гришенька, выручи моего папу" - причитает она и заламывает руки. А как я могу ей отказать? Вот и иду в милицию, прошу за него, и что греха таить, мне это много денег стоило.
  И все в таком роде, пока мы шли по набережной, он шел с нами и рассказывал о своей незавидной доле и о неблагодарном отце своей единственной любимой женщины.
  Жалко стало моему мужу этого Гришу, а может сам еще добавить захотел, но зашли они в бар, который был по пути, и снова заказали по одному дринку. Сколько я не просила Сеню, но разве он меня послушает, если находится уже в баре.
  А за стойкой бара они завели разговор о казино. И здесь этот Гриша начал хвастать, какой он сильный игрок и что его хозяева всех казино уже боятся впускать, но если он придет с гостями, то они смогут попасть туда.
  Сколько я не просила Сеню, давай в следующий раз сходим, но мой муженек даже и слушать меня не захотел:
  - Я со своим другом пойду в это казино и покажу этим проходимцам как мы умеем честным путем их ставить на место.
  В общем, пришли мы туда, и Гриша с Сеней уселись за покерный стол. Я страшно разозлилась не захотела даже рядом с ними находиться. Сказала пойду поиграю на автоматы, а через пол часа, не позже, приду и мы вернемся в отель.
  Я пришла раньше, но моего мужа уже и след простыл. Начала расспрашивать. Наконец выяснила двое русских поменяли деньги на фишки, а после нескольких сдач решили прекратить игру и захотели снова поменять фишки на наличные, но им крупье сказал, что это можно сделать в операционном отделе, куда они и пошли.
  Я кинулась туда. Прибегаю и вижу - мой муж сидит в кресле и дремлет. Растолкала я его и спрашиваю:
  - Где твой друг?
  - Пошел деньги менять, - промычал Сеня.
  Я туда, а там уже ни Гриши, ни наших денег, естественно, нет.
  - Сенька, сколько ты ему дал? - Спрашиваю.
  - Алька, не будь мелочной, сколько было столько и дал. Он сейчас придет и скажет.
  - Жди его, а я пошла.
  - Подожди, расскажи, где Гриша? -Мой муж начал трезветь.
  - Я откуда знаю, забрал деньги и смылся.
  - Алька, не может быть. Там было больше десяти тысяч.
  - Может быть, все может быть, пошли поймаем такси, у меня есть еще пару сотен, и поедем в отель.
  Вы не поверите, но в этот момент мне не было жалко денег, мне за Сеньку обидно было.
   -Вот это история, - подвел, как ему казалось, черту доктор Яков.
  - Яков Михайлович, это еще не конец нашим злоключениям.
  - А что еще могло произойти? Денег-то у вас нет.
  - Как это - нет? А у меня же остались, - возразила Аля.
  Тогда расскажите, как у вас этот проходимец смог забрать последние.
  Только мы вышли из казино, как к нам подбегает молодая девушка.
  - Здравствуйте, а я вас давно поджидаю, меня зовут Оля. Мне Гриша сказал, что вы меня заказали.
  - Ты что, дура, - заорала я, - ты что, не видишь, что мы с мужем идем?
  - Правильно, - невозмутимо отвечает эта проститутка, - мне Гриша так и сказал, что мужчина заказал меня и сказал, что хочет попробовать секс втроем.
  Как же я закричала на нее, что говорила не помню, но эта Оля спокойно выслушала, а потом невозмутимо так произносит:
  - Я ничего не знаю, вы меня заказали, я из-за вас потеряла клиента, если решили отказаться от заказа, то заплатите, и я пошла.
  - За что я должна платить? - Спрашиваю
  - За заказ, за потерянное мной время. А если не будете платить, то сами понимаете, я работаю не в одиночку и у меня есть кому за меня, бедную девушку, заступиться. Так будете платить?
  - Алька, заплати ей, иначе у нас будут большие неприятности. Встрял мой муж.
  Я как дура достала кошелек, открыла его, а эта девка как-то ловко выхватила оттуда деньги и скрылась в темноте.
  За столом воцарилась тишина, никто ничего не мог сказать. Но вдруг у Али в сумке зазвенел телефон.
  Аля встала из-за стола, вышла на улицу, а через пару минут вернулась.
  - Извините, но нам с Сеней нужно вернуться в отель. Наши мамы приехали.
  - О, это пострашнее еврейского погрома будет,- тихим голосом сказал, до этого молчавший, Арсений
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"