В верховьях реки, у берега из песка и следов, на пустом месте от слабости стойбище. Зло из низовий под дёрном пола. Стоя только остыть.
Чум стоит на пиру из предка. В нём гадают поделенным телом и очищают кости.
Я проговариваю органы и небо и землю и все семь мысов до каждого. Я проговариваю звуки, цвета, формы и эффекты стихий. Я повторяю порядок вещей.
Шаман тёмного чума. Зверь из прошлого. Составленные по памяти кости. Удар о землю и взмах крыльев.
Я повторяю себя наизусть. И каждого, пока не изменилась суть. Кто прочитает кожу бубна, тому не носить шкуру, не точить когти о ель. Лютый рвёт соединительные ткани. Я не отдамся чаще. Я воспитаюсь тёплой тьмой, я утомлюсь дорогой громов, и останусь гореть в ночной стороне частью созвездия.
Непрерывный миф барионного чума. Непрерывный крик птиц. Обугленный свод и лицо лютого. Когда тела людей бледны под плотным сукном, жилища из шкур непроницаемы под светом звёзд. Больших и малых. Далёких и давно погасших. Я толкую рычание страхом, бегом сквозь ломь и темнотой чума. От огня тепло в темноте. Языки пляшут в ртах, от речи тише приход ночи.
Не пролей мою кровь на землю. По склону мира горячие ручьи от источника в сухие линии ладоней. Течь, течь, течь. Захлопни бубен, бей в землю, сытый громом родит.