На ВДНХ гремела незнакомая музыка: что-то азиатское.
Когда я подошёл к высокому забору из металлических прутьев, то увидел вокруг главного фонтана много чёрных шатров. У каждого толпились люди, что-то разглядывали.
Возвращаюсь с ночной смены c зарплатой в кармане, настроение хорошее, осеннее солнышко ласково голову и тело моё греет, свободного времени - хоть завались, чего же не зайти? Зашёл!
А когда подошёл к шатрам, увидел какие-то плакаты с иероглифами и людей, похожих на корейцев. На своей выставке-продаже они, почему-то, рубли не брали, а требовали доллары или евро. Наверное, на ракеты очень надо, а в долг - им не дают. И я бы не дал - чать, не самоубийца!
Плакатов везде понавешено "Дружба!", "Вечная дружба!", "Дружба навсегда!" - аж в глазах рябит! Как будто это её - дружбу - здесь продают!
В шатрах и вокруг много тощих человеков - похожих на мелких подростков - суетится,
а неподвижные надзиратели и начальники - те покрупнее будут, их лица
жирком подкожным лоснятся, как в масле только что купанные.
Брожу между шатрами. Везде зонтики, вееры и разную мелкую чушь продают. Нашим - хоть что, лишь бы иностранное было: всё подряд метут, черти!
Какой-то новый, но откуда-то знакомый запах чую и тепло приятное лысину мне ласкает: до чего же хороший, редкий осенний денёк! Солнышко так пригрело, что век бы с улицы не уходил!
А запах всё сильнее ноздри щекочет! "Что бы это такое могло быть?" - думаю.
Ну, пошёл по пахучей струе. Дошёл до шатра, откуда он тянется. Вывески всякие у входа. Ещё на подходе понял, что это - парикмахерская. А на картинке яркой - с лысым мужиком мастера стрижки и бритья что-то непонятное делают.
И подпись под картинкой: "Солнечное сияние".
Понятно - заинтересовали меня. Я и зашёл!
А там - кресел штук десять и все заняты. Сел в сторонке, наблюдаю.
В одном кресле лысый мужик сидит, а как бы кореец его то по лысине гладит, и так, и эдак по плеши ладошками детскими шлёпает, пальцами ласкает, на точки особые нажимает, пену, гели всякие втирает, компрессы ставит - то с паром, то ледяные.
Подопытный мужик блаженно щурится, а как заметил, что брат по несчастью - другой лысак - на него пялится, в улыбке расплылся от уха до уха, выпростал из под накидки чёрной - чтоб её век не стирать! - свою мясистую пятерню и большой палец мне показал: "ЗдОрово!" - мол!
Ну, а я веду себя безучастно - отвернулся, как бы мне совсем неинтересно, что с ним делают.
Раньше - если мне мужик улыбался - я и не задумывался, чего ему надо, а просто тоже улыбался в ответ, чтобы настроение хорошее поддержать. Но в последние лет 20-25 - сразу же отворачиваюсь: "Да пошёл ты!.." - и принимаю за норму только угрюмые взгляды. И сам на таких улыбчивых зверем смотрю!
И так к этому привык, что заодно и на женщин стал так же сурово смотреть, особенно на старых. Некоторые даже пугаются! А, может, от жизни дурацкой таким стал...
Тут одного лохматого повели голову мыть, а, может, и в баню - слышу, водопад целый льётся! А кресло лохматого освободилось.
Выскочил из-за занавески худенький пацанёнок (а по физии - так лет сорока, не меньше!), ножницами быстро-быстро воздух стрижёт и жестом меня приглашает в свободное кресло, улыбкой блаженство райское клиенту обещает.
"Э, - думаю - была не была! Посижу на халяву - с друзей же денег не берут! Рискну: лысому причёску не испортят, ухи - не отрежут, а чтоб глаз не выкололи - за этим сам послежу!".
Сел в кресло поглубже, глаза прищурил: "Давай, действуй, друг корейский! Полный карт-бланш тебе!".
- Ситирич васи как? По-болсому или по-масенкому? - почти по-русски мастер меня спрашивает.
- По-большому! - решительно ответил я.
- Солесно сяне? - радостно переспросил мастер.
- Да!! "Эх! Гулять - так гулять!".
Тут-то этот азиат и напал на меня с тыла и с боков! Чего только не творил! И огнём зажигалки в ушах волосы жёг,
и в нос мой попробовал огонь сунуть - ну, тут врасплох меня не застал - я не дался!
А уж на лысину мою - как орёл на добычу набросился!
Компресс горячий - компресс холодный, чем-то смажет, помассирует, а дальше скребком острым скребёт, невидимые глазом шероховатости срезает, кровь какими-то квасцами унимает, и - всё по-новой, только с другим гелем или пенкой другой.
Сижу, зубы сцепил, терплю: сам же на халяву позарился!
В зеркало стараюсь не смотреть, чтобы кондрашка меня не хватила!
Уж больно я от природы впечатлительный, к тому же голова, чать, мне не чужая! А она - пылает прямо-таки, вся физия у меня - бордовая, как свёклой натёртая!
Но сколько верёвочке ни виться - концу быть!
Втёр он напоследок в лысину пенку пахучую, мягкой-премягкой тряпочкой заполировал и, наконец, обрадовал:
- Сё! Сасем сё!
Открыл глаза - батюшки светы! Не узнал я себя - бригадира слесарей Степана Шебалина!
Из зеркала пучила на меня глаза рожа краснющая незнакомая с сияющей - как на новом мерседесе лаковое покрытие - лысиной!
А над ней - дуга радужная переливается! Коснулся я подушечками пальцев головы - грубые мои пальцы сразу же поскользнулись на такой гладкости! Ух ты!!!
Только повернулся к выходу, весь радостью переполненный, что такую, наверняка дорогую работу, на халяву по дружбе отхватил, как слышу от мастера:
- Посалуста, посалуста сюда, покасу вам касу!
"Что я, касс не видел, что ли?! Друг называется!"...
Огорчился, конечно, но не стал устраивать международный скандал. Спросил только:
- Сколько с меня?
- Осень суть-суть! Писесят за сё-сё!
- Пятьдесят чего??? Рублей?
- Не-не!! - замахал он руками. - Рупели не берём! Евра, евра писесят! Солнесно сяние сиделал!
Тут занавеска отодвинулась и вышел к нам жирный тип с казённой улыбочкой, а глаза - щёлки заплывшие - злые-злые!
В руках - картонка:
- Сто са сум бес сякой дяки? - шутит он так!
И картонку с прейскурантом на русском в нос мне тычет, а там и вправду: "Солнечное сияние" - 50 евро!
- Так рубли у меня! Евров - нету!
- Нисего! Курса снаете?
- Нет, зачем он мне! - отвечаю.
- Тада один евро мосете покупить са сито руплей! - и при мне на калькуляторе японском для бОльшей точности подсчитал
и показывает: 5000. - Это бес саевых. А с саевыми...
Тут мелькнуло в голове "Хрен вам! Обойдётесь и без чаевых!" - отсчитал ровно пять тыщ трудовых и сунул жирному: "Подавись, зараза!".
И, не прощаясь, гордо ушёл . Не так денег кровных мне жалко, как обидно: "Развели, как лоха!". И кого? Меня, опытного бригадира слесарей! Хорошо, что никто из бригады не видел!
Вот так, против воли моей, получилось, что я своей трудовой пролетарской денежкой поучаствовал в военнной программе страны-соседа по созданию смертоносного оружия и средств его доставки! Прости меня, Земля рОдная!
А за рубль наш - очень обидно! Наверное и азиаты где-то* прочитали:
"Это ещё ничего, что в Европе за наш рубль дают полтинник. Будет хуже, если за наш рубль станут давать в морду".
Что же, братцы, это получается? За один евро аж сто рублей берут! Выходит, что к этому "давать в морду" мы уже совсем близко подошли?
Солнышко светит, голову лучами своими ласкает, а тут я - красный, как рак варёный, немыслимо блестящий, да ещё
с нимбом над головой - это же восторг один! Люди на меня пялятся, дети пальцами издалека показывают, как на героя мультика какого-нибудь!
А я себе иду, делаю вид звёздный, что я от всей этой шумихи как бы слегка устал.
И так увлёкся сторонним вниманием к своей персоне, что только в последний момент заметил, что погода резко переменилась: ветер нагнал тёмных туч и оттуда нежданно повалил снег, но на моей лысине он почему-то не таял!
Быстро на голове образовалась снеговая шапочка, которая вдруг внизу подтаяла и - РРРааааз! - соскользнула
мне за шиворот!
Холодно же!!!
Провёл ладонью по лысине - и вправду: мокрая!!
"Где я??? Куда всё делось???".
Ни солнца, ни снега, кругОм сумерки... Да дОма я!
Потрогал над головой подушку - ещё тёплая...
Вот зараза Тимоха!!! Котяра мой!! Сколько раз гонял его! Третий год подряд моду он взял: как только холодно станет,
а батареи отопления ещё не подключили - дождётся, чтоб я заснул, а потом тихонечко пробирается на подушку, ложится выше моей головы нАбок, как кошка, котят кормящая, горячим брюхом своим черепушку мою огибает и лапы свои пахучие - перед сном не мытые - две слева от головы моей две, и две справа - свешивает, кормильцу своему лысину и щёки греет: почему-то уверен, что без такого "сугрева" - я до утра не дотяну!
Ну, а батареи не подключают, потому что трубы как бы перекладывают! В начале лета ремонтники землю там-сям расковыряют, трубы оголят, а сами исчезают до первых заморозков - как бы ремонт идёт. Ждут, что черти за них всё сделают. Да у этой нечести - дел поинтересней навалом!
С наступлением холодов ямы закапывают - как бы уже сделали ремонт! - и пускают горячую воду под напором.
Вода - не будь дурой - рвёт ржавые трубы то там, то сям - тогда воду сразу отключают,
трубы по-новой раскапывают и только теперь начинают заплаты ставить - там, где прорыв был.
Иной раз трижды включают на миг - и тут же отключают на неделю.
Вот Тимоха меня и бережёт по своим кошачьим понятиям!
Вконец проснувшись, глянул вниз: сидит, злодей, глаза на меня пялит, а в них - укор:
"Я плешь твою - облизывал? Облизывал! Холодной ночью брюхом своим некормленным её согревал?? Согревал!! Кино вместо сна показывал??? Показывал!!! Так покорми теперь!!!".
Поняв, что до меня "дошло", встал, хвост - как ориентир - кверху трубой задрал, глянул через своё плечо мне в глаза напоследок, и к двери пошёл уверенный, что своё - получит.
Кем же мне быть надо, чтобы этому трудяге, моему другу верному, после всего этого в пище отказать?
Я и не отказал!
А всё потому, что с малых лет слышал не раз от родной бабушки: