Фурзиков Николай Порфирьевич : другие произведения.

Стивен Бакстер "Ликующие" (Ксили 15 Дети судьбы 2)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Человечество покорило Галактику и направляет ее ресурсы на борьбу с последним оставшимся соперником - ксили. Вот уже три тысячи лет тянется ожесточенная война с ними, постепенно сосредоточившаяся вблизи черной дыры в галактическом центре, где ежегодно теряется десять миллиардов жизней. Отклонение пары боевых кораблей от жестких приказов дало ценную стратегическую информацию, которая привлекла интерес представителей властей, усмотревших шанс достижения долгожданной победы. Преодолевая бюрократические рогатки и открытое сопротивление ретроградов, энтузиасты разрабатывают необходимое оружие и наносят удар по горизонту событий черной дыры, вынуждая ксили эвакуироваться из ее окрестностей и закончить кровопролитную войну.

Стивен БАКСТЕР

ЛИКУЮЩИЕ

  

Грегори Бенфорду

  
   Человечество покорило Галактику и направляет ее ресурсы на борьбу с последним оставшимся соперником - ксили. Вот уже три тысячи лет тянется ожесточенная война с ними, постепенно сосредоточившаяся вблизи черной дыры в галактическом центре, где ежегодно теряется десять миллиардов жизней. Отклонение пары боевых кораблей от жестких приказов дало ценную стратегическую информацию, которая привлекла интерес представителей властей, усмотревших шанс достижения долгожданной победы. Преодолевая бюрократические рогатки и открытое сопротивление ретроградов, энтузиасты разрабатывают необходимое оружие и наносят удар по горизонту событий черной дыры, вынуждая ксили эвакуироваться из ее окрестностей и закончить кровопролитную войну.
  

Перевод: Н.П. Фурзиков

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

  
   В прошлом мы, люди, изо всех сил пытаясь понять свое место во Вселенной, воображали богов и почитали их.
   Но теперь мы посмотрели на всю Вселенную, от ее начала до конца. И знаем, что богов нет.
   Мы - творцы будущего. И единственные существа, достойные нашего почитания, - это наши собственные потомки, которые, благодаря нашему самоотверженному стремлению, займут пустующие троны богов.
   Но сначала нам нужно завоевать Галактику.
   - Доктрины Хамы Друза (5408 год н.э.; нулевой год Третьей экспансии человечества)
  
  

Глава 1

  
   Далеко впереди, залитые светом центра Галактики, поднимались ночные истребители ксили, НИКи.
   Со своего места Пириус мог видеть, как их черные формы отслаиваются от стенок носителей, рафинадных глыб. Они расправляли изящные крылья, такие черные, что казались вырезанными из светящегося фона Ядра. Некоторые из них достигали километров в поперечнике. Они были ночными истребителями ксили, но никто в Ударной группе не называл их иначе, как мухами.
   Они приблизились к головным кораблям людей, и Пириус увидел вспыхивающий вишнево-красный свет.
   Его хрупкий зеленый корабль парил над рельефной поверхностью Скалы. Скала была астероидом диаметром в дюжину километров, угольно-серого цвета. По всей ее поверхности были вырыты траншеи, соединяющиеся и пересекающиеся, так что Скала выглядела как обнаженный мозг. Искры света пробегали по этим сложным линиям: солдаты, пехота, бесконечно копают, копают, копают, готовясь к собственным столкновениям с судьбой. Пройдет еще добрый час, прежде чем эта Скала и собственный зеленый корабль Пириуса достигнут поля боя, но мужчины и женщины уже сражались и умирали.
   Делать было нечего, кроме как наблюдать и размышлять. Не было даже ощущения движения. С пульсирующим субсветовым двигателем "Когтя ассимилятора" он как будто парил здесь, в переполненном сердце Галактики. Пириус беспокоился о том, как повлияет ожидание на его экипаж.
   Пириусу было девятнадцать лет.
   Он был глубоко внутри Массы, как называли это пилоты, - официально Центральной звездной массы, джунглей из миллионов звезд, сжатых в шар диаметром всего тридцать световых лет, ядро внутри Ядра. Перед ним на фоне турбулентного светящегося газа висела завеса из звезд; он мог видеть нити и пучки длиной в световые годы, вытянутые магнитным полем Галактики. Эта звездная суматоха бурлила в масштабах пространства и времени, недоступных пониманию человека, как будто он оказался в центре замороженного взрыва. Небо было ярким, усеянным звездами и облаками, нигде ни следа темноты.
   И сквозь звезды он разглядел Полость, центральный пузырь, очищенный от газа астрофизическим насилием, и внутри него Детскую спираль, водоворот звезд и молекулярных облаков, похожий на игрушечную версию самой Галактики, фрактально встроенную в большой диск. Это был центр Галактики, место многоуровневого астрофизического механизма. И всем этим управляла Чандра, мрачная черная дыра в самом сердце Галактики.
   Эта многолюдная необъятность ошеломила бы уроженца Земли - но Земля с ее терпеливым, долгоживущим Солнцем, расположенным в упорядоченной звездной фабрике спиральных рукавов, находилась в двадцати восьми тысячах световых лет отсюда. А Пириус вырос с такими представлениями. Он был продуктом сотен поколений, выращенных в родильных резервуарах базы Арчес, официально известной как база 2594, всего в нескольких световых годах от Массы. Тем не менее, он был человеком с человеческими инстинктами. И когда он вглядывался в простирающуюся вокруг него трехмерную сложность, он вцепился в потертый материал своего сиденья, как будто мог упасть.
  
   Куда бы Пириус ни посмотрел, в этой астрофизической диораме он видел признаки войны.
   Корабль Пириуса был одним из сотни зеленых искр, целых десяти эскадрилий, назначенных для сопровождения этой единственной Скалы. Когда Пириус поднял глаза, он увидел еще больше Скал, целый поток их летел с гигантских человеческих баз, которые были созданы вокруг Массы. Каждую из них сопровождал свой собственный рой зеленых кораблей. Вверх и вниз по течению цепь Скал отступала, пока мирки шириной в километры не превратились в гальку, теряющуюся в сиянии. Сотни Скал, возможно, тысячи, были брошены в это единственное нападение. Это было титаническое зрелище, могучая проекция человеческой силы.
   Но все это было ничтожно по сравнению с противником. Поток Скал был направлен на флот рафинадных глыб, как назывались корабли-носители ксили, огромные кубические корабли, которые сами по себе были сотни километров в поперечнике - некоторые даже больше, похожие на коробки, способные вместить целый мир.
   Тактика была грубой. Скалы просто летели в сторону рафинадных глыб, и защитники старались оборонять их достаточно долго, чтобы они могли приблизиться к глыбам, после чего задействовались их мощные монопольные пушки. Если бы все прошло хорошо, ксили был бы нанесен ущерб, а Скалы облетели бы вокруг подходящей звездной массы и были бы отброшены обратно на периферию, чтобы их переоборудовали, перепланировали и подготовили к новому нападению. Если бы все пошло не так хорошо - ну, в таком случае долг был бы выполнен.
   По мере того, как "Коготь" неумолимо приближался к зоне боевых действий, один корабль вышел из строя и серией бочкообразных бросков спикировал на Скалу. Это, должно быть, Дэнс, одна из братьев и сестер Пириуса по группе. До этого Пириус летал с ней дважды, и каждый раз она показывала себя с лучшей стороны, демонстрируя трудящимся наземным войскам непринужденное превосходство Ударной группы и эскадрилий Арчес в частности - и в процессе поднимая настроение всем.
   Но это был крошечный человеческий жест, затерявшийся в монументальной панораме.
   Пириус мог видеть свой экипаж в их собственных блистерах: штурмана Коул, стройную восемнадцатилетнюю женщину, и инженера Несокрушимую Надежду, спокойного, грузного молодого человека, который выглядел старше своих лет, ему было всего семнадцать. В то время как Коул и Надежда оба были новичками, девятнадцатилетний Пириус был сравнительно опытным ветераном. Среди экипажей зеленых кораблей средний показатель выживаемости составлял одну целую семь десятых миссии. Для Пириуса это была пятая миссия. За ним росла репутация удачливого пилота, человека, в чьем экипаже хотелось быть.
   - Эй, - позвал он сейчас. - Я знаю, что вы чувствуете. Всегда говорят, что это худшая часть боя, девяносто девять процентов из них - это просто ожидание, сплошная чертова скука. Я должен знать.
   Несокрушимая Надежда посмотрел в ту сторону и помахал. - И если захочется блевать, сначала подними забрало. В этом и заключается упражнение, не так ли?
   Пириус выдавил смешок. Не очень хорошая, но все же шутка.
   Несокрушимая Надежда: вопреки всевозможным правилам, инженер называл себя не своим должным образом присвоенным именем, случайной последовательностью букв и слогов, а идеологическим лозунгом. Он был Другом, как он сам это называл, членом совершенно незаконной секты, которая процветала в темных уголках базы Арчес и, как говорили, совсем рядом с Фронтом, великой сферой конфликта, которая окружала сердце Галактики. Незаконно это или нет, но прямо сейчас, когда налетели мухи и люди явно начали умирать, вера Надежды, казалось, утешала его.
   Но штурман Коул, смотревшая вперед, на зону боевых действий, была замкнута в себе.
   "Коготь" был "зеленым кораблем", простой конструкцией, которая была рабочей лошадкой Ударной группы; миллионы таких, как он, участвовали в боевых действиях по всему Фронту. Его основной корпус представлял собой луковицеобразную капсулу, содержащую большинство систем корабля: оружейные блоки, сверхсветовой привод и две субсветовые приводные системы. Из передней части корпуса выступали три лонжерона, придавая кораблю вид трезубой клешни, а на кончике каждого зубца был блистер, прозрачный пузырь, содержащий одного из трех членов экипажа "Когтя". Кроме друг друга, для экипажей зеленых кораблей никто больше не имел значения; их было всего трое, потерянных в опасном небе - трое против врага, как гласил девиз Ударной группы.
   Пириус знал, что существовали веские причины для трехчастного дизайна зеленого корабля. Все это было связано с избыточностью: корабль мог потерять два из трех своих блистеров и все равно, теоретически, выполнять свои задачи. Но прямо сейчас Пириус страстно желал иметь возможность дотянуться сквозь эти прозрачные стены, прикоснуться к своим товарищам по экипажу.
   Он сказал: - Штурман? Все еще с нами?
   Он увидел, как Коул бросила на него быстрый взгляд. - Траектория нормальная, пилот.
   - Я спрашивал не о траектории.
   Коул пожала плечами, как будто обиженно. - Что ты хочешь, чтобы я сказала?
   - Ты видела все это на инструктаже. Знала, что это произойдет.
   Это было правдой. Комиссары предварительно просмотрели всю операцию во всех виртуальных деталях, вплоть до каждой запланированной секунды. Это было не предсказание, не просто предположение, а предвидение: прогноз, основанный на данных, которые фактически просочились из будущего. Офицеры надеялись ослабить страх, рассказав о событиях боя до того, как это произошло. Но не всех утешала мысль о предопределенной судьбе.
   Коул смотрела сквозь стенку своего блистера, ее губы растянулись в холодной, лишенной юмора улыбке. - Я чувствую себя так, словно нахожусь во сне, - пробормотала она. - Сон наяву.
   - Это не высечено на камне, - сказал Пириус. - Будущее.
   - Но комиссары...
   - Ни один комиссар никогда не ступал на зеленый корабль - ни один из них недостаточно тощий для этого. Все нереально, пока это не произойдет. И сейчас это происходит. Это в наших руках, Коул. Это в твоей власти. Я знаю, ты выполнишь свой долг.
   - И надерешь задницу, - крикнул Несокрушимая Надежда.
   Наконец-то он увидел улыбку Коул. - Да, сэр!
   Зеленая вспышка отвлекла Пириуса. Из строя вылетел корабль. Одна из его трех стоек была обрубком, блистер отсутствовал. Когда он проплывал мимо, Пириус узнал яркий четырехгранный символ на его боку. Это был корабль Дэнс.
   Он позвал: - Дэнс? Что...
   - Предопределение, черт возьми, - завопила Дэнс по межкорабельной линии связи. - Никто этого не предвидел.
   - Предвидел что?
   - Посмотри сам.
   Пириус обозревал переполненное небо, позволяя виртуальным каналам передавать ему в голову трехмерные данные о поле боя.
   За те секунды, что он провел со своей командой, все изменилось. Ксили не ограничивались рафинадными глыбами как источниками. Рой их спикировал прямо над его головой, из ниоткуда, направляясь прямо к Скале Пириуса.
   Пириус этого не видел. Неаккуратно, пилот. Одной ошибки достаточно, чтобы убить тебя.
   - Этого не должно было случиться, - сказала Коул.
   - Забудь о прогнозах, - отрезал Пириус.
   Оставались секунды до того, как мухи ударятся о Скалу. Он увидел роящуюся активность в ее проходах и траншеях. Бедняги там, внизу, тоже знали, что их ждет. Пириус сжал элементы управления и попытался не обращать внимания на биение своего сердца.
   Четыре, три, два.
  
   Ксили - произносится как зи-ли - были самым древним и могущественным врагом человечества.
   Согласно слухам на базе Арчес, в тренировочных лагерях и огромных открытых казармах, было только три вещи, которые вам нужно было знать о ксили.
   Во-первых, их корабли были лучше наших. Вам нужно было только увидеть муху в действии, чтобы понять это. Некоторые говорили, что сами ксили были их кораблями, что, вероятно, делало их еще более жесткими.
   Во-вторых, они были умнее нас, и у них было намного больше ресурсов. Считалось, что операции ксили подпитываются и контролируются из самой Чандры, огромной черной дыры в самом центре Галактики. На самом деле, военные планировщики называли Чандру, сверхмассивную черную дыру, главным радиантом ксили. Как могло что-либо из того, что было у нас, конкурировать с этим?
   И в-третьих, ксили знали, что мы будем делать, еще до того, как мы сами приняли решение.
   Эта межзвездная война с обеих сторон велась с использованием технологий, превышающих скорость света. Но если вы летели на сверхсветовой скорости, вы нарушали границы причинно-следственной связи: сверхсветовой корабль был машиной времени. Итак, это была война путешествий во времени, в ходе которой информация о будущем постоянно просачивалась в прошлое.
  
   Но информация никогда не была идеальной. И время от времени та или иная сторона могла преподнести сюрприз. Этот новый маневр ксили не входил в тщательные прогнозы комиссаров.
   Пириус почувствовал, как его губы растягиваются в свирепой ухмылке. Сценарий был заброшен. Сегодня все действительно было готово к бою.
   Но теперь вишнево-красный свет вспыхнул по всему неровному горизонту Скалы.
  
   По радио раздавались приказы командиров эскадрилий. - Оставайтесь на своих позициях. Это новая тактика, и мы все еще пытаемся ее проанализировать. - Номер восемь, оставайтесь на своем месте. Оставайтесь на своем месте.
   Пириус так крепко сжал элементы управления, что у него заболели пальцы.
   Это красное сияние распространялось по всему бугристому профилю Скалы, зловещий рассвет. Большая часть действия происходила на дальней стороне Скалы от его позиции, что само по себе было очень непохоже на ксили, которые обычно были склонны набрасываться на любой камень, на который они нападали.
   "Коготь" будет защищен от нападения, во всяком случае, в первые мгновения. Это означало, что Пириус оказался не в том месте. Он был здесь не для того, чтобы прятаться, а чтобы сражаться. Но он должен был оставаться на своем посту, пока не поступит иной приказ.
   Пириус мельком увидел муху, стоящую в стороне от цели. Она расправила темные, как ночь, крылья - говорят, это не материал, а дефекты в структуре самого пространства - и выпустила вишнево-красный луч-звездолом. Чистая геометрия этих смертоносных линий обладала определенной холодной красотой, подумал Пириус, хотя он и знал, какой ад обрушивается на тех, кому не повезло оказаться на открытой поверхности Скалы.
   Однако теперь прямолинейное совершенство луча звездолома было размыто, поскольку над горизонтом Скалы поднялся турбулентный туман.
   Коул спросила: - Что это за туман? Воздух? Может быть, звездоломы прорываются к запечатанным пещерам?
   - Я так не думаю, - спокойно сказал Несокрушимая Надежда. - Это Скала. Туман от расплавленной породы. Они превращают астероид в газ.
   Расплавленная порода, мрачно подумал Пириус, без сомнения, со следами того, что недавно было сложными органическими соединениями, теперь полностью сожженными.
   Но все же, несмотря на все разрушения, которые они сеяли, ксили не появлялись из-за горизонта. Они сосредоточили всю свою огневую мощь на одной стороне Скалы.
   Пириус все еще ждал приказов, но тактический анализ занял слишком много времени. Внезапно из-за изгиба Скалы появились корабли людей, яркие искры земного зеленого цвета на фоне тускло-серого грунта астероида. Затем строй распался, несмотря на продолжающиеся громкие команды командиров эскадрилий. А внизу, на Скале, эти маленькие пятнышки света, каждое из которых было человеческим существом, попавшим в ловушку смертоносного огня, роились и рассеивались, веером вылетая из системы траншей и распространяясь по открытой местности.
  
   Даже отсюда это выглядело как паника, бегство.
   Становилось все хуже. По всему видимому полушарию Скалы начались взрывы, как будто ее поверхность подвергалась бомбардировке невидимыми метеоритами. Но дно этих исчезающих кратеров раскололось и обрушилось, и сквозь туман серой пыли стало видно более глубокое свечение, исходящее изнутри Скалы. Это было так, как будто поверхность растворялась, и розово-белый свет прожигал себе путь из этой каменной оболочки. Ксили, - подумал Пириус. - Ксили прожигали себе путь прямо сквозь Скалу.
   Несокрушимая Надежда понял, что происходит, за полсекунды до того, как это сделал Пириус. - Лета, - сказал он. - Вытащи нас отсюда, пилот. Поднимай, поднимай!
   Коул произнесла слабым голосом, - Но наши приказы...
   Но Пириус уже взялся за элементы управления. Все корабли вокруг него отрывались от линии и отходили назад.
   Даже когда Скала еще была целой, Пириус видел, что приближается развязка. На последнее, замечательное мгновение Скала держалась вместе, и этот внутренний свет высветил сложный узор сети траншей, как будто поверхность Скалы была покрыта картой из сияющих нитей. Неровный горизонт астероида приподнялся, выпячиваясь.
   А затем Скала разлетелась на части.
   Внезапно "Коготь" стал окружен градом раскаленных добела осколков, которые устремились вверх со всех сторон. Зеленый корабль крутился вокруг всех осей, чтобы пережить этот смертоносный перевернутый шторм. Движения были быстрыми, дрожащими, приводящими в замешательство; даже скрытый инерционными щитами, Пириус мог чувствовать призрак резкого движения своего корабля глубоко в своих костях.
   Все на Скале, должно быть, уже мертвы, подумал он, пока корабль пытался спасти его. Это была ужасная, чудовищная мысль, которую невозможно было переварить. И гибель еще не закончилась.
   Командир эскадрильи Пириуса призвал к дисциплине, чтобы экипажи попытались перегруппироваться и принять бой с врагом. Но затем связь прервалась.
   Коул закричала: - Мухи! Вот они идут...
   Пириус увидел их: рой мух, поднимающихся из сердцевины разрушенной скалы, как насекомые из трупа, их черные как ночь крылья расправились. Они прожгли себе путь прямо сквозь сердце астероида.
   Некоторые зеленые корабли уже бросались обратно в огонь ксили. Но ксили развернули свои лучи-звездоломы; эти смертоносные языки почти любовно коснулись убегающих зеленых кораблей.
   У Пириуса не было никаких значимых приказов. Поэтому он побежал. "Коготь" вырвался из-под обломков Скалы. Облако обломков поредело, и судорожные движения "Когтя" стихли. Но когда Пириус оглянулся, он увидел сплошной черный вал, фалангу ночных истребителей ксили.
  
   Он понятия не имел, куда бежит, как он может уклониться от ксили. Он все равно побежал.
   И ксили пришли за ним.
  

Глава 2

  
   За битвой в центре Галактики издалека наблюдали холодные глаза и упорядоченные, терпеливые умы.
   Порт-Сол был объектом Койпера, ледяным спутником. Это был один из сотен тысяч таких объектов, вращающихся в темноте по орбите на краю Солнечной системы. Он не был самым крупным; здесь были мирки исполинских размеров, больше Плутона. Но он был не ближе к другим планетезималям, чем Земля к Марсу.
   Этот огромный пояс был реликтом рождения самой Солнечной системы. Частицы пыли и льда срослись в роящиеся планетезимали вокруг быстро растущего солнца. Вблизи прерывисто горящей молодой звезды планетезималям было достаточно тесно, чтобы в дальнейшем они объединились в планеты. Однако дальше, здесь, было слишком много места. Формирование более крупных тел застопорилось, и древние планетезимали выжили, чтобы продолжать плавать в безмолвной темноте.
   Человеческая история Порт-Сола началась, когда его рассеянные сородичи впервые были заселены самыми разными инженерами, старателями, беженцами и диссидентами из внутренней системы. С тех пор прошло более двадцати тысяч лет. Теперь великие дни Порт-Сола давно миновали. Его усеянные огромными руинами ледяные пейзажи снова погрузились в тишину.
   Но все же на его поверхности искрились огоньки.
   Этот одинокий мирок был домом для Люру Парц гораздо дольше, чем она хотела помнить. Иногда ей казалось, что она такая же старая, как и он, а ее сердце такое же холодное, как первозданный лед. Но отсюда она наблюдала за деятельностью человечества, от шумных миров Солнечной системы до самого сердца Галактики.
   И теперь наблюдала за Пириусом, Дэнс и их экипажами, пытающимися уйти от преследователей-ксили. Инцидент, доведенный до ее сведения терпеливыми полуразумными мониторами, разворачивался в виртуальном изображении, обжигающе ярком срезе центра Галактики, здесь, на краю Солнечной системы.
   С ней была Файя, ее двоюродная сестра. - Они заблудились, - вздохнула Файя.
   - Возможно, - сказала Люру. - Но если они найдут способ пережить это, или даже если нет, то могут обнаружить что-то полезное для будущего.
   - Это происходит всегда.
   - Смотри...
   Разворачивалась крошечная, отдаленная драма.
  

Глава 3

  
   На борту "Когтя" воцарилось странное спокойствие. В каналах связи теперь было почти тихо, если не считать прерывистого дыхания экипажа Пириуса. Но позади них неумолимо смыкалось черное облако кораблей ксили.
   Рядом с "Когтем" появился еще один корабль. Он получил серьезные повреждения. Одна стойка была грубо ампутирована, а второй блистер выглядел мутным; но блистер пилота был яркой искрой света. Пириус оглянулся, но больше за ним никто не последовал: только они двое.
   Пириус узнал эмблему корабля. - Дэнс?
   - Огромная, как жизнь, Пириус.
   - Я узнал тебя по паршивому пилотированию.
   - Ага, ага. Так почему же ты до сих пор не умер?
   - Заткнись. - Это была Коул. - Заткнись.
   - Штурман, успокойся.
   - Неужели мы должны терпеть этот мусор именно сегодня?
   - Именно сегодня это нам нужно, - сказал Несокрушимая Надежда.
   Пириус сказал: - Дэнс, твоя команда...
   - Я сама по себе, - мрачно сказала Дэнс. - Но все еще летаю. Итак. Каждый день узнаешь что-то новое, верно? У этих ксили всегда что-то припрятано в рукавах. Если у них есть рукава.
   - Да. Оглядываясь назад, можно сказать, что это очевидная тактика.
   Так оно и было. Обычным подходом ксили было поливать Скалу огнем, пытаясь прочесать траншеи и добраться до пушек монополей, постоянно сопровождаемых зелеными кораблями и другими силами обороны. На этот раз они сосредоточили свою атаку на одной стороне Скалы, легко пробив там оборону. И использовали свои звездоломы, чтобы прорваться прямо сквозь астероид и выйти с другой стороны, разрушив таким образом саму Скалу и без предупреждения бросившись на оставшихся защитников.
   - Это потребует некоторого переосмысления, - сказал Пириус. - Возможно, дальше нам понадобятся разведчики.
   - Да, - сказала Дэнс. - И гибкие формирования, чтобы роиться везде, где начнется первая атака.
   - Это будем делать не мы, - мрачно сказала Коул.
   - Ты еще не умерла, малышка, - крикнула Дэнс. Ей было двадцать, на год больше, чем Пириусу, и до сегодняшнего дня она была ветераном не менее шести миссий.
  
   Коул сказала: - Посмотрите на эту толпу позади нас. - Мухи все еще приближались. - Мы не можем оторваться от них, - сказала штурман. - На самом деле нам не стоит и пытаться; у нас приказ стоять и сражаться. Мы уже мертвы. Наш долг - умереть. Короткая жизнь горит ярко.
   Это был самый древний лозунг Экспансии, который, как говорят, был придуман самим Хамой Друзом тысячи лет назад, когда он стоял на развалинах оккупированной Земли. В режиме бесконечной войны гибель молодых и в бою заслуживала гордости, стареть без необходимости было преступлением.
   При таком режиме высшей формой человечности был ребенок-солдат.
   Но Дэнс грубо сказала: - Я знала, что ты это скажешь.
   Пириус услышал, как Коул ахнула.
   Дэнс сказала: - Можешь доложить обо мне. Послушай, штурман, короткая жизнь - это одно, но ни Хама Друз, ни кто-либо из легионов его апологетов на протяжении веков не говорили нам разбрасываться своими жизнями. Если бы мы сразились с этой толпой мух, они бы нас даже не заметили. Так какой в этом толк?
   - Пилот...
   - Она права, Коул, - сказал Пириус.
   Несокрушимая Надежда ровным голосом произнес: - Но какой бы ни была ортодоксия, можно мне просто отметить, что они догоняют нас? Три минуты до перехвата...
   Пириус сказал напряженно: - Дэнс, не хочу тешить твое самолюбие. Но полагаю, у тебя есть план?
   Дэнс перевела дыхание. - Конечно. Мы летим на сверхсветовой.
   Коул отрезала: - Невозможно.
   На этот раз говорила инженер, и Пириус знал, что она, вероятно, права. Сверхсветовой двигатель включал в себя работу с глубочайшей структурой пространства-времени, и всегда было желательно делать это в гладком, плоском месте, свободном от плотных скоплений материи. Галактический центр предлагал мало таких возможностей, и безопасное использование сверхсветового режима здесь требовало детального планирования.
   Дэнс быстро сказала: - Конечно, это рискованно. Но это превосходит неизбежность смерти. И, кроме того, есть вероятность, что ксили не последуют за нами. Они не так глупы, как мы.
   Несокрушимая Надежда спросил: - В какую сторону?
   В их блистерах мерцали виртуалы, загруженные Дэнс. - Я предлагаю пересечь Массу, чтобы свернуть на Восток...
   Основная масса светящегося вещества Галактики была заключена в плоский лист, тонкие спиральные рукава которого располагались на плоскости, такой же тонкой по отношению к его ширине, как лист бумаги. Но в центре галактики находилось Ядро, скопление звезд диаметром около пятисот световых лет. Этот регион кишел мирами-фабриками людей и военными постами. Внутри Ядра находилась Центральная звездная масса, миллионы звезд, втиснутых в пространство шириной около тридцати световых лет. Два самых ярких источника радиошума в пределах Массы были названы Чандра - или, официально, Sag A*, черная дыра в самом центре - и Sag A Восток, остаток древнего взрыва.
   Такие названия, как однажды сказал Пириусу чрезмерно информированный комиссар, сами по себе были реликтами более глубокой человеческой истории. Солдаты, для которых центр Галактики был зоной военных действий, знали эту географию. Но мало кто знал, что "Sag" означает Стрелец, и еще меньше - что Стрелец когда-то обозначал узор из нескольких рассеянных звезд, видимых с Земли.
   - Две минуты до перехвата, - раздраженно доложила Коул.
   - Короткие прыжки, - настаивала Дэнс. - Сорок минут, чтобы преодолеть несколько десятков световых лет до Востока. Может быть, найдем там укрытие. Мы перегруппируемся, подлатаем корабли, вернемся домой - и умрем в другой день. Да ладно, что нам терять? Для тебя это будет легко! По крайней мере, у тебя все еще есть штурман.
   Вокруг Пириуса замелькали лучи звездоломов. НИКи приближались; в любой момент один из этих лучей мог коснуться его собственного блистера. Он умрет, даже не подозревая об этом.
   - Мы сделаем это, - сказал он.
   Дэнс быстро загрузила команду синхронизации. - Тогда вдвоем. По моей команде. Два - один...
   Пространство согнулось.
   Близлежащие звезды исчезли. Общий фон сохранился, но теперь Пириуса приветствовал новый узор из горячих молодых звезд, новое трехмерное созвездие.
   Пространство искривилось.
   Он снова прыгнул, чтобы оказаться лицом к лицу с другим созвездием.
   И снова, и еще один бело-голубой сверхгигант замаячил прямо перед ним, огромные вспышки пробегали по его широкому лику, но он исчез, сменившись другим набором беспорядочных звезд, которые, в свою очередь, исчезли...
   Прыжок, прыжок, прыжок-прыжок-прыжок-прыжок...
   Поскольку прыжки происходили чаще, чем мог уследить взгляд Пириуса, полет превратился в иллюзию непрерывности. Теперь даже появилось ощущение движения, когда далекие звезды медленно проплывали мимо. Ему совсем не помогло напоминание, что с каждым прыжком пространство-время разворачивалось в своих высших измерениях, или что даже спустя тысячелетия после первого использования технологии философы все еще не могли прийти к согласию, была ли сущность, появляющаяся в результате каждого прыжка, по-прежнему каким-либо значимым образом "им". Пириус, самое важное прежде всего.
   Он оглядел свои системы и экипаж. - Все в штатном режиме, - сказал он. Он поднял большой палец в сторону пилота второго корабля, и сквозь звездчатый панцирь блистера увидел ответный жест.
   - Мы все еще дышим, - ровным голосом произнес Несокрушимая Надежда. - Но взгляни назад.
  
   Облако кораблей ксили исчезло. Но остался один-единственный упрямый корабль, его черные крылья были широко расправлены, изящная форма семени платана.
   Дэнс сказала: - Упрямые ублюдки, не так ли?
   Надежда заметил: - По крайней мере, мы выиграли немного времени.
   - Да. У нас еще есть тридцать минут до Востока, - сказал Пириус. Он взмахнул руками в виртуальных консолях, запуская процедуры самодиагностики и ремонта по всему кораблю. - Это шанс позаботиться о себе, - сказал он своей команде. - Поесть. Попить. Отлить. Поспать, если нужно. Надеть свои медицинские накидки, если они вам понадобятся.
   Коул безучастно произнесла: - Есть? Спать? Мы умрем. Нам бы лучше подумать о том, почему мы должны умереть.
   Дэнс сказала: - Лета, дитя, здесь нет комиссарских задниц, которые нужно облизывать. Ты не находишь Доктрины слабым утешением?
   - Напротив, - сказала Коул.
   Пириус взглянул на блистер Коул. Он представил ее там, завернутую в свой скафандр, спеленатую машинами, цепляющуюся за безжалостную логику Доктрин.
   Прошли тысячи лет с момента первого межзвездного полета человека и с тех пор, как человечество начало мощное шествие по Галактике, названное Третьей экспансией. Экспансия была идеологической программой, титаническим проектом, осуществленным человечеством, объединенным Доктринами, которые Хама Друз выработал после почти полного исчезновения людей. В яростном свете человеческой решимости меньшие виды сгорели дотла. Наконец-то остался только один противник: ксили, самый могущественный враг из всех, сосредоточенный в самом центре Галактики.
   Прошли уже тысячелетия с тех пор, как Третья экспансия сомкнулась вокруг центра. Но ксили ответили столь же решительно. Фронт превратился в великую остановившуюся волну разрушения, сферическую зону трения, где две империи терлись друг о друга. И если смотреть с фабричных миров, разбросанных на глубине сотен световых лет, небо светилось розовым светом бесконечной войны.
   Ксили не стали бы вступать с человечеством ни в какие отношения, кроме войны. Не было ни переговоров, ни сближения, ни контакта, который не был бы смертельным. Для ксили люди были паразитами - и у них было право так думать, поскольку они превосходили людей во всех отношениях, которые можно было измерить. Итак, человечество в целом могло одержать победу, только если каждый человек был готов безоговорочно посвятить свою жизнь общему благу. Таково было доктринальное мышление, которому учили в семинариях, кадровых группах и академиях по всей Галактике: если люди должны быть паразитами, люди будут сражаться как паразиты и умирать как паразиты.
   Тысячелетиями люди, быстро размножаясь, старались заполнить Галактику. Теперь, какую бы звезду вы ни выбрали на переполненном небе, вы могли быть уверены, что там присутствует человек. И на протяжении тысячелетий люди бросались в огонь ксили, паразиты боролись единственным доступным им способом - своими телами и душами, надеясь одолеть ксили численным превосходством.
   Пириус знал, что многие воюющие люди думали так же, как и Коул. Сохраняя человечество единым и неизменным на протяжении тысячелетий, это самоочевидно сработало. Многие солдаты боялись, что если Доктрины когда-либо будут подвергнуты сомнению, все развалится, и за этим неизбежно последует поражение, или того хуже. По сравнению с этим риском отдаленное представление о победе казалось неуместным.
   Дэнс беззаботно спросила: - Так что насчет тебя, Тута?
   - Меня зовут Несокрушимая Надежда, - сказал инженер, по-видимому, не обидевшись.
   - О, я забыла. Ты один из тех, кто беспокоится о бесконечности, не так ли? Итак, во что ты веришь? Какой-нибудь великий герой из далекого будущего собирается спуститься и спасти тебя?
   Пириус старался держаться подальше от своеобразной секты Несокрушимой Надежды, называвшей себя "Друзья Вигнера". Пириус считал себя прагматиком; он был готов мириться с бессмысленными названиями, если это доставляло удовольствие его инженеру. Но культ Друзей нарушал доктринальный закон самим своим существованием.
   - Ты можешь насмехаться, - сказал Надежда. - Но ты не понимаешь.
   - Тогда скажи мне, - ответила Дэнс.
   - Все это, - Надежда сделал широкий жест, - это первый шаг. Все это знают. В этой войне сверхсветовых кораблей и путешествий во времени мы накапливаем непредвиденные обстоятельства в Библиотеке будущего на Земле. История - это черновик, черновик, который мы все время меняем.
   - И если история изменчива...
   - Тогда ничто не неизбежно. Даже прошлое.
   - Не понимаю, - признался Пириус.
   Дэнс сказала: - Если можно переписать историю заново, все можно исправить. Он думает, что даже если умрет сегодня, история каким-то образом, когда-нибудь, будет исправлена, и все подобные досадные ошибки будут удалены.
   - Надежда, это правда?
   - Что-то вроде этого.
   Дэнс огрызнулась. - Пириус, символ веры противоречит доктрине, но это такая же ловушка, как и Доктрины. Наркоман-друзит думает, что смерть и поражение усиливают силу Доктрин. Друг считает, что поражение не имеет значения, потому что однажды все это будет стерто. В любом случае, вы боретесь не за победу. Видишь? Иначе почему эта чертова война так долго буксовала?
   Пириусу стало не по себе от такой ереси - даже сейчас, даже здесь.
   С оттенком злобы Надежда сказал: - Но ты так же обречена, как и мы, пилот Дэнс.
   Коул спросила: - А как насчет тебя, Пириус? Чего ты хочешь достичь?
   Пириус обдумал это. - Я хочу, чтобы меня запомнили.
   Он услышал медленные, ироничные аплодисменты Дэнс.
   Коул возмутилась: - Это так противоречит доктрине!
   Надежда пробормотал: - Что ж, возможно, у тебя вот-вот появится свой шанс, пилот. Sag A Восток прямо по курсу. Там выходим из сверхсветовой.
   Прыжок, прыжок, прыжок, прыжок-прыжок-прыжок...
   Когда сверхсветовые прыжки замедлились, они прошли сквозь мерцающий шквал звезд, и вокруг них вспыхнул электрически-голубой свет: пилоты называли это сверхсветовым светом, побочным продуктом выделяемой кораблем энергии, которая преобразовывалась в экзотические короткоживущие частицы. Пириус, обрадованный возможностью вернуться к практическим вопросам, проверил управление зеленым кораблем и запустил два его субсветовых двигателя, включая ВЕС-привод. Это был запасной вариант, почтенный человеческий замысел, и его можно было использовать только в самых тяжелых обстоятельствах, с риском привлечь фантомов квагмы, квагмитов...
   Пока Пириус работал, остальные любовались видом. - Лета, - тихо сказала Дэнс.
   Пириус поднял взгляд.
   Sag A Восток был пузырем раздутого ударной волной газа шириной в световые годы, который, как говорят, был остатком огромного взрыва в сердце Галактики. Внезапно Пириус оказался в центре светового шторма.
   Дэнс крикнула: - И посмотрите на это. - Она загрузила координаты.
   Прямо впереди, в светящейся мгле, светилась малиновая точка. Согласно их первым сканированиям, это была нейтронная звезда, звезда с массой солнца, но всего двадцать километров в поперечнике.
   Дэнс сказала: - Это магнетар. И я думаю, что он взорвется.
   Пириус ничего из этого не понял. - Какая разница?
   - А вот и ксили, - рявкнула Коул.
   - Разделиться, - скомандовала Дэнс.
   Зеленые корабли отделились друг от друга. Одиночный НИК, выйдя из своей собственной последовательности сверхсветовых прыжков, казалось, на мгновение заколебался, как будто раздумывая, какую из своих легких целей преследовать первой.
   Он повернул к "Когтю".
   - Повезло, - тихо сказал Несокрушимая Надежда.
   - Держитесь за свои места, - сказал Пириус. Не придумав ничего лучшего, он направил корабль к нейтронной звезде.
   Ксили все еще следовали за ними.
  
   Пока "Коготь" рассекал пространство, Пириус вызвал увеличенное изображение. Нейтронная звезда представляла собой приплюснутую сферу кирпично-красного цвета, ее поверхность была гладкой до предела увеличения. Сине-белые электрические бури потрескивали на ее поверхности.
   Коул сказала: - Эта штука совершает оборот каждые восемь секунд.
   Дэнс осталась в стороне, как Пириус видел на своих тактических дисплеях, наблюдая за убегающим "Когтем" и темной тенью ее преследователя. - Помоги мне здесь, Дэнс, - пробормотал Пириус.
   - Я с тобой всю дорогу. Когда будешь пролетать мимо, прижмись как можно ближе к поверхности звезды.
   - Зачем?
   - Может быть, ты сможешь избавиться от ксили.
   - И, может быть, в процессе мы испачкаемся.
   - Такая возможность всегда есть... На самом деле кора твердая, - сказала Дэнс. - Там атмосфера из обычного вещества, не толще вашего пальца. Вы можете подойти так близко, как захотите. Ваши щиты защитят вас от приливов, потока радиации, магнитного поля. Попробовать стоит.
   - Ладно, ребята, - сказал Пириус Коул и Несокрушимой Надежде. - Вы слышали Дэнс. Давайте установим рекорд.
   Это вызвало непристойные комментарии в его адрес, но он видел, что и Коул, и Надежда просматривали свежие экспозиции и склонялись над своей работой. Для такого маневра всем троим пришлось бы тесно сотрудничать: Пириус контролировал курс, Коул - высоту полета "Когтя" над поверхностью звезды, а Надежда следил за положением и системами корабля. Когда они приступили к своим обязанностям - отложив в сторону учебники по доктрине, запрещенные четки или что-то еще, к чему они обращались за утешением, - Пириус почувствовал себя увереннее. Это была хорошая команда, проявлявшая себя наилучшим образом, когда они были преданы тому, чему их учили.
   На его виртуальных дисплеях вспыхнул свет. - Ого...
   Поверхность звезды изменилась. Появились трещины, и изнутри засиял более яркий свет. На несколько секунд воцарилась суматоха, поскольку вся поверхность раскололась и расплавилась, а оставшиеся фрагменты поплыли. Но движение прекратилось так же внезапно, как и началось, и кора снова срослась, обретя новую гладкость.
   - Дэнс - что это было?
   - Звездотрясение, - оживленно сказала Дэнс.
   - Может быть, пришло время рассказать мне, что такое магнетар...
   Когда этот остаток вылупился из взрыва родительской сверхновой, оказалось, что он вращается очень быстро - тысячу раз в секунду, возможно, даже быстрее. В течение первых нескольких миллисекунд жизни нейтронной звезды конвекция внутри была свирепой, и там, где текло горячее вещество, возникали огромные электрические токи. Все это было похоже на естественную динамо-машину, и эти огромные токи создавали интенсивное магнитное поле. Поскольку звезда теряла энергию из-за гравитации и электромагнитного излучения, вращение замедлилось. Но значительная часть огромной энергии этого вращения перетекла в магнитное поле.
   Дэнс сказала: - Поле все еще существует, пронизывая внутренности звезды. Поле исчезнет быстро-быстро, то есть примерно через десять тысяч лет. Но пока звезда молода...
   - А звездотрясение коры?
   - Магнитные силы пронизывают твердую поверхность, удерживая ее на внутренних слоях. Но звезда все время замедляется, и вращающаяся внутренняя часть увлекает твердую кору. Время от времени что-то поддается. Происходит постоянно - например, ежечасно. Но время от времени магнитное поле полностью перестраивается, и звезда вспыхивает, и... Лета.
   - Что?
   - Пириус, у меня другой план.
  
   - Пролети над этими координатами. - Данные поступили в системы "Когтя".
   - Зачем?
   - Потому что там вот-вот взорвется вспышка. - Она загрузила краткий виртуальный инструктаж: сильный коллапс магнитного поля планеты, новые разломы в коре - и огромный огненный шар, вырывающийся из недр звезды, кулак сжатого вещества, вылетающего из своего вырожденного состояния. Магнитное поле прижало бы огненный шар к поверхности звезды, закружив его в безумном вальсе.
   Энергии, выделившейся в результате этого события, казалось, было бы достаточно, чтобы вызвать ионосферные эффекты в атмосферах планет по всей Галактике. - Подумайте об этом, - выдохнула Дэнс. - Эта вспышка поразит верхние слои атмосферы самой Земли - хотя и не раньше, чем через двадцать восемь тысяч лет или около того. И ты будешь сидеть прямо на ее вершине.
   - Скажи мне, почему это хорошая новость, - мрачно сказал Пириус.
   Дэнс просматривала виртуальные данные, копируя все Пириусу. - Пириус, в середине этой вспышки искажается сама структура пространства-времени. Теперь мы знаем, что корабли ксили летают вплавь через пространство-время, что их суть - контролируемые пространственно-временные дефекты. Конечно, даже ксили не смогут пережить это.
   - Итак...
   - Итак, вы пролетаете через середину вспышки. Видите, как она изгибается в магнитном поле? Если правильно выберете курс, то сможете избежать наихудших регионов, ведя ксили прямо в них.
   - Но если ксили не могут выжить, - резонно заметил Несокрушимая Надежда, - как сможем мы?
  
   Пириус сказал: - Прямо сейчас у нас нет выбора.
   - До минимального сближения четыре минуты, - сказала Дэнс.
   Пириус провел пальцами по виртуальным дисплеям. - Коул, отправляю тебе координаты Дэнс. Давайте нацелимся на эту вспышку. Мы не можем погибнуть вернее, но, по крайней мере, это шанс для нас. Дэнс - нам нужно время, чтобы спланировать маневр. Как долго продлится вспышка?
   Дэнс колебалась. - Всего секунду или около того в самом разгаре. Пириус, нейтронная звезда - маленький объект с очень высокой энергией. Все происходит быстро... О.
   На мгновение Пириус действительно позволил себе надеяться; теперь эта теплая искра погасла. Все произошло слишком быстро. - Верно. Так что эта секунда - все, что у нас будет, чтобы рассчитать наш курс, проложить его и выполнить маневр.
   Коул сказала: - Нашему бортовому компьютеру потребовалось бы десятки секунд, чтобы вычислить такой курс. Даже если бы у нас были предварительные данные о форме вспышки. Которых у нас нет. Конечно, ксили могли бы это сделать. - Три минуты, - ровным голосом сказал Надежда.
   Пириус вздохнул. - Знаешь, Дэнс, всего на мгновение ты заставила меня задуматься.
   Дэнс нетерпеливо огрызнулась: - Лета, вы, ребята, такие подавленные. Может быть, все-таки есть способ. Пириус, ты когда-нибудь слышал о маневре Бруна?
   - Нет.
   - Школа пилотов - пустышка. Кто-то пробовал это, о, год или больше назад.
   Пириус не слышал о таком. Но текучка пилотов на базе Арчес была ужасной; было мало возможностей для передачи полевых знаний.
   - Это не сработало...
   - Это обнадеживает.
   - Но это могло быть, - сказала Дэнс. - Я изучила это - провела несколько симуляций - подумала, что когда-нибудь это может пригодиться.
   - Две минуты тридцать секунд.
   - Пириус, послушай меня. Придерживайся своего курса; направляйся к вспышке. Но продолжай слушать. Я рассчитаю для тебя твой маневр. Путь через вспышку.
   - Это невозможно.
   - Конечно, это так. И когда я загружу новую траекторию, вам лучше быть готовыми внедрить ее в свои системы. - Дэнс отошла в сторону.
   - Куда ты направляешься?
  
   - Если это не сработает, не трогайте мои вещи.
   - Дэнс!
   - Это последний раз, когда мы ее видим, - лаконично сказал Несокрушимая Надежда.
   - Две минуты, - сказала Коул. - Одна пятьдесят девять...
   Пириус заставил ее замолчать.
  
   Когда "Коготь" падал в космосе, не было ни шума, ни ощущения движения. Медленное сближение ксили было тихим, непримечательным. Даже нейтронная звезда была бы неразличима в течение всего лишь нескольких секунд минимального сближения. Казалось, они скользят по какой-то гладкой, невидимой дороге.
   Команда продолжала спокойно работать, все трое выкрикивали цифры и краткие инструкции друг другу. "Коготь ассимилятора" был пропитан искусственным интеллектом, разумным и не только, и его системы были способны обрабатывать данные намного быстрее, чем думал человек. Но системы существовали для поддержки принятия решений человеком, а не для того, чтобы заменить его. Такова была природа проекта зеленого корабля, который, в свою очередь, отражал политику Коалиции в соответствии с Доктринами. Это была война людей и всегда будет оставаться таковой.
   Не было ощущения опасности. И все же эти секунды, которые безжалостно отсчитывались в голове Пириуса, скорее всего, были последними в его жизни.
   Прямо впереди была вспышка синего света, сверхсветовая синева - а затем полоса зеленого. Это был зеленый корабль, пересекающий его путь. Внезапно в системы "Когтя" начали поступать данные. Это была новая траектория сближения.
   Пириус увидел, как Коул удивленно села. - Откуда это взялось? Пилот...
   - Вводи курс, штурман.
   Перед Пириусом возникла реальность: голова Дэнс, лишенная тела. Ее лицо было маленьким, круглым, аккуратным, с широким чувственным ртом, ртом, созданным для смеха. Теперь этот рот улыбался Пириусу. - Бу!
   - Дэнс, что...
   - Это не я, это загруженный виртуал. Настоящие танцоры ударятся о поверхность звезды через, - она закрыла глаза, и изображение заколебалось, блочные пиксели затрепетали, как будто она сосредоточилась, - три, два, один. Хлоп. Пока-пока.
   Пириус почувствовал укол сожаления сквозь страх, растерянность, выброс адреналина. - Дэнс, прости меня.
   - Не было другого пути - другой траектории.
   - Траектории откуда?
   - Из будущего, конечно. Пириус, ты в двадцати секундах от минимального сближения.
  
   Он заметил красную вспышку, пролетевшую мимо блистера. Это была нейтронная звезда.
   Дэнс сказала: - Тебе нужно включить свой ВЕС-привод. По моему сигналу...
   - Дэнс, это безумие. - Так оно и было; устаревший ВЕС-привод был резервной системой на крайний случай.
   - Я знала, что ты будешь спорить. Твой субсвет не сработает. Сделай это, придурок. Два, один...
   В самом сердце ВЕС-привода крупинки материи были сжаты до условий, невиданных со времен Большого взрыва; вырвавшись из своего окружения, эти крупинки сильно раздулись. Это была энергия, которая когда-то стимулировала расширение самой Вселенной; теперь она нагревала астероидный лед до состояния бешеного пара и проталкивала его через сопла ракет. ВЕС-привод был всего лишь паровой ракетой, произведением инженерной мысли, которое было бы знакомо техникам на Земле перед космическими полетами двадцать пять тысяч лет назад.
   Но это сработало даже здесь. Позади корабля вспыхнул новый свет, призрачный серо-белый, свет ВЕС-привода.
   Дэнс подмигнула Пириусу. - Увидимся на другой стороне. - Виртуал превратился в облако рассеивающихся пикселей.
   Нейтронная звезда выстрелила в Пириуса как из пушки, внезапно став огромной. Это был приплюснутый оранжевый объект, явно трехмерный, его поверхность была испещрена электрическими бурями. Он скользнул под нос "Когтя", и на мгновение континенты оранжево-коричневого света скрылись под блистером Пириуса. Все эти впечатления за секунду; меньше. Но теперь над горизонтом маячил более сильный свет, желто-белый: это было место вспышки, приближался мрачный рассвет.
   И в то же мгновение "Коготь" задрожал, его привод заикнулся. Что теперь? Диагностика появилась раньше, чем Пириус. Вокруг виртуальной части ядра ВЕС-привода роились темные фигурки. Фантомы квагмы, квагмиты, увидел он: странные существа, которых привлекало любое использование ВЕС-привода в этом регионе - возможно, живые существа, наверняка вредители, питающиеся изначальной энергией самого привода и заставляющие заикаться мощный двигатель.
   - Муха за нами! - закричала Коул.
   Когда Пириус взглянул на изображение сзади, он увидел НИК. Его темные, как ночь, крылья изгибались и искрились, когда он плыл в космосе вслед за ним. Он никогда не видел ксили так близко, разве что в симуляторах: не знал никого, кто видел и выжил. Это было больше, чем бесчеловечно, подумал он, больше, чем просто чуждо; это было темное, первобытное существо, не из этого времени. Но НИК был идеально вписан к эту среду, в отличие от людей с их неуклюжими приспособлениями.
   И он все еще был у него на хвосте. Все, что Пириус мог делать, это управлять кораблем; он абсолютно ничего не мог поделать с ксили.
   Впереди вспыхнул свет. Над горизонтом появился огромный разлом в коре звезды, бассейн бело-голубого света шириной в километры, из которого вертикальным потоком изливалось звездное вещество, излучая за долю секунды столько энергии, сколько солнце Земли потеряло бы за десять тысяч лет. Над плотным горизонтом звезды формировалась желтая-белая арка высотой в километры. Местами арка расплывалась и струилась, прослеживая линии магнитного поля, которое ее сдерживало.
   На нейтронной звезде события происходили быстро. Трещина на поверхности уже заживала, арка начала разрушаться почти сразу после того, как сформировалась, ее материал увлекло вниз мощное гравитационное поле звезды.
   И "Коготь" пролетел прямо под ней.
   Блистер Пириуса содрогнулся, как будто вот-вот разорвется на части. Эти пятнистые очертания поверхности промелькнули внизу, и над ним нависла арка. Он никогда не испытывал такого ощущения абсолютной скорости. Он, возможно, и не переживет этого, но, Лета, это была настоящая поездка.
   Он почувствовал удар в поясницу, призрак сотен гравитаций, когда "Коготь" выбрался из гравитационного колодца звезды.
   Нейтронная звезда исчезла во тьме. Арка уже рухнула.
   И в последнее мгновение он мельком увидел ксили позади себя. Больше не неумолимый, приближающийся враг, он сгибался, как будто его изящные крылья были сжаты в невидимом кулаке.
  
   "Коготь ассимилятора" висел в пустом пространстве, далеко от нейтронной звезды. Экипаж обрабатывал свои легкие раны и пытался привыкнуть к тому, что все еще жив. Они позаботились о системах своего корабля; столкновение с фантомами квагмы нанесло значительный ущерб ВЕС-приводу.
   И они восстановили то, что произошло в те критические моменты на магнетаре.
   В своем центре магнитное поле, охватывающее вспышку, было таким же сильным, как любое другое поле в первые мгновения существования самой Вселенной. При такой напряженности поля сами атомы искажались, принимая узкие цилиндрические формы; ни одна обычная молекулярная структура не могла выжить. Фотоны расщеплялись и объединялись. Даже структура пространства-времени была искажена: оно стало двулучепреломляющим, как понял Пириус, кристаллическим.
   Именно это последнее, вероятно, и подействовало на ксили. Никто не знал наверняка, как работает субсветовой двигатель НИКа. Но, казалось, он манипулировал самим пространством-временем. В месте, где пространство-время кристаллизовалось, эта манипуляция больше не могла действовать - хотя гораздо более грубый ВЕС-механизм "Когтя" продолжал функционировать, несмотря на квагмитов.
   Все это было достаточно просто. Просто физика.
   - Но чего я не могу взять в толк, - сказал Пириус в беседе с виртуалом Дэнс, - так это того, как ты появилась из ниоткуда и выдала нам правильный маневр уклонения, основанный на знании эволюции вспышки до того, как это произошло.
   Дэнс тихо сказала: - Это было просто применение сверхсветовой технологии. Помни, каждый сверхсветовой корабль...
   - Это машина времени. - Каждый ребенок знал это еще до того, как закончил свой первый курс.
  
   - Я отстранилась. Спасаясь от неприятностей, наблюдала за развитием вспышки, записала все. Потратила время, чтобы определить ваш оптимальный путь - как бы вы избежали разрушения, если бы у вас было время разобраться в этом.
   Пириус сказал: - Но это было академично. Ты получила ответ после того, как мы были уже мертвы.
   - И мне пришлось смотреть, как вы умираете, - задумчиво сказала Дэнс. - Когда все закончилось, и ксили убрались с дороги, я использовала свою субсветовую скорость, чтобы разогнаться примерно до трети световой. Затем включила сверхсветовую.
   Коул поняла: - Ты прыгнула назад в прошлое - в момент непосредственно перед тем, как мы попали во вспышку. И передала нам маневр, который разработала на досуге. Ты использовала путешествие во времени, чтобы выиграть время, необходимое для построения траектории.
   - И это маневр Брюна, - удовлетворенно сказала Дэнс.
   - Это какая-то вычислительная техника, - размышляла Коул. - С правильными векторами можно было бы решить сколь угодно сложную задачу за конечное время - разбить ее на части, отправить обратно в источник...
   Пириус все еще пытался обдумать это. - От временных парадоксов у меня болит голова, - сказал он. - В первоначальном проекте временной шкалы "Коготь" был уничтожен вспышкой, а ты улетела. Во втором варианте ты полетела назад во времени, чтобы передать свои указания, а затем ты - эта твоя копия - влетела в нейтронную звезду.
   - Ничего не поделаешь, - сказала Дэнс.
   Он видел, что она ждала, когда он сам это поймет. - Но это означает, что в этом новом варианте временной шкалы мы выжили. И поэтому тебе не нужно возвращаться вовремя, чтобы спасти нас. Мы уже спасены. - Он был сбит с толку. - Я правильно понял?
   Надежда сказал: - Но это был бы парадокс. Если бы она не вернулась назад во времени, информация, которую принесла будущая Дэнс, появилась бы из ниоткуда.
   Коул ответила: - Да, это парадокс. Но такое случается сплошь и рядом. Корабль возвращается, прихрамывая, после проигранной битвы. Мы меняем нашу стратегию, битва так и не происходит - но корабль, его команда и их воспоминания остаются, выброшенные на берег без прошлого. История устойчива. Она может выдержать небольшую переделку, несколько парадоксальных реликвий из исчезнувшего будущего, фрагменты информации, появляющиеся из ниоткуда. - У Коул, очевидно, был здравый взгляд на парадоксы путешествий во времени. Как сверхсветовой навигатор, она нуждалась в таком.
   Но единственной заботой Пириуса была Дэнс. - Так ты можешь спастись сама?
   - Ах, - мягко сказала Дэнс. - К сожалению, нет. В конце концов, за нами гнался не один НИК. Если бы я не задержалась, чтобы выяснить твой курс, возможно, сбежала бы. Боюсь, я - все, что осталось. Меня немного размазало...
   - Дэнс, - Пириус покачал головой, - ты отдала за меня свою жизнь. Дважды.
   - Да, отдала. Так что помни.
   - Что?
   Она пристально посмотрела на него. - Когда вернешься в Арчес, оставь мои вещи в покое. - И исчезла.
   Долгие минуты они сидели молча, все трое в своих блистерах.
   - Вот еще кое-что, - сказала наконец Коул. - Чтобы вернуться отсюда к Арчес, нам придется пройти еще одну замкнутую во времени кривую траекторию.
   - Что?.. О. - Еще один прыжок в прошлое.
   - Мы прибудем за два года до того, как отправимся на миссию. - В ее голосе звучал благоговейный трепет.
   Надежда сказал: - Я встречу себя в прошлом. Лета. Надеюсь, я не такой плохой, каким себя помню.
   - И, Пириус, - сказала Коул, - останется более молодая версия Дэнс. Третья версия. Дэнс не придется умирать. Ничего из этого не будет реальным.
   Пириус действительно ненавидел временные парадоксы. - Временные петли или нет, мы пережили это. Мы запомним. Это достаточно реально. Штурман, ты хочешь проложить этот курс?
   - Конечно...
   Надежда сухо сказал: - Возможно, пилот, ты захочешь немного задержаться, прежде чем отправиться домой. Взгляни. - Он спроецировал виртуал на их блистеры.
   Это была фигура, дрейфующая в пространстве. Пириус разглядел стройное тело, смятые сложенные крылья. - Это муха, - выдохнул он.
   Надежда сказал: - Мы должны вернуть ее на базу.
   Коул заметила: - Мы поймали ксили? Никто никогда не делал этого раньше. Пириус, ты сказал, что хочешь, чтобы твое имя выделялось. Что ж, возможно, так оно и есть. Мы будем героями!
   Надежда рассмеялся. - Я думал, героизм противоречит доктрине? - Пириус развернул зеленый корабль и направил его к месту крушения. - Сначала нам нужно придумать, как захватить эту штуку.
   Как оказалось - когда они заарканили ксили, с трудом подготовили корабль к сверхсветовому полету и дотащили до базы в скоплении Арчес - они оказались кем угодно, только не героями.
  

Глава 4

  
   Это было энергетическое сердце большой галактики, радиационная ванна, где людям приходилось полагаться на свои лучшие технологические возможности, чтобы уберечь от поджаривания свои хрупкие тела, продукты углеродной химии. Но для квагмитов это было холодное, мертвое место в мрачной и неприветливой эпохе. Квагмиты пережили более жаркую и быструю эпоху, чем эта.
   Их тянуло к нейтронной звезде, потому что в ее недрах, состоящих из вырожденной материи, был намек на условия теплой и яркой Вселенной, которую они когда-то знали. Но даже здесь все было относительно заморожено. Они были похожи на людей, выброшенных на ледяную Луну, место, где вода, сама основа жизни, замерзла так же прочно, как скальная порода.
   Тем не менее, время от времени вспыхивала искра чего-то более яркого - как пятнышко светлячка, которое вылетело из ниоткуда и скользнуло по поверхности нейтронной звезды. Квагмиты жили быстро, даже в наш век дефицита энергии. Для них доли секунды самого близкого прохождения у нейтронной звезды были долгими. У них было достаточно времени, чтобы приблизиться, погреться в тепле ВЕС-двигателя корабля и подкрепиться.
   И, по своему обыкновению, они оставили свои следы на корпусе корабля, призрачной, замерзшей оболочке, которая окружала это пятнышко блеска.
   Когда корабль ушел, квагмиты рассеялись, вечно голодные, вечно недовольные, ищущие еще больше первобытного тепла.
  
   В Порт-Соле Люру Парц повернулась к своей кузине со спокойным удовлетворением.
   - Я знала, что они выживут, - сказала она. - И в технике, на которую они наткнулись, я вижу проблеск возможности. Я должна идти.
   - Куда?
   - На Землю. - Люру Парц удалилась, ее шаги были почти бесшумными.
  

Глава 5

  
   Если вы выросли в Арчес, встреча с самим собой из будущего не была чем-то большим.
   Весь смысл этого места заключался в том, что с момента вашего рождения вас обучали управлять сверхсветовыми космическими кораблями. И все знали, что сверхсветовой космический корабль - это машина времени. Большинство людей сами поняли, что это означает, что может наступить день, когда вы встретите свою копию из будущего - или прошлого, в зависимости от того, с какого конца транзакции вы на нее смотрите.
   Пириус, семнадцатилетний энсин, всегда думал о встрече с самим собой как об интересном испытании, с которым ему предстоит однажды столкнуться, наряду с другими примечательными событиями, такими как его первый самостоятельный полет, его первый боевой вылет, его первый взгляд на ксили, его первая неудача. Но на практике, когда ни с того ни с сего появилось его будущее "я", все оказалось намного сложнее.
  
   День начался плохо. Двухъярусная кровать затряслась, и Пириус, вздрогнув, проснулся.
   Над ним рычала Торек: - Лета, на нас напали? Ой. Доброе утро, капитан.
   - Энсин. - Тяжелый ботинок капитана Сит разбудил Пириуса.
   Пириус выбрался из своей нижней койки. Он столкнулся с Торек, которая спускалась с верхнего яруса. Всего на секунду Пириуса отвлек теплый, усыпляющий запах Торек, напомнивший ему об их возне под простынями перед тем, как они заснули прошлой ночью. Но вскоре они стояли по стойке смирно перед Сит в своем не слишком чистом нижнем белье.
   Сит была коренастой темноволосой женщиной, не старше тридцати, и, возможно, когда-то была красива. Но шрам на ее лбу покрылся коркой, левая сторона ее лица была сморщенной и оплавленной, невыразительной, а рот отвис. Конечно, она могла бы все это исправить, но Сит была офицером-инструктором, а если ты офицер, то с гордостью носишь свои шрамы.
   Удивительно, но Торек хихикала.
   Сит сказала: - Рада видеть, что часть вас проснулась, энсин.
   Пириус опустил взгляд. К его ужасу, из шорт выпирала утренняя эрекция. Сит вытянула ноготь - как ни странно, он был наманикюрен - и щелкнула по кончику пениса Пириуса. Стояк немедленно уменьшился. Пириус заставил себя не вздрогнуть.
   К его огорчению, это увидели все.
   Налево и направо тянулся большой коридор казармы, состоящий из двухъярусных коек, шкафчиков с оборудованием и биоприспособлений. Внизу и вверху, спереди и сзади, сквозь полупрозрачные стены и потолки, виднелись похожие коридоры, выстроенные в аккуратную прямоугольную решетку, переходящую в молочную расплывчатость. Повсюду ряды коек пустели по мере того, как новобранцы гуськом отправлялись на занятия гимнастикой, с которых начинался каждый день. Весь этот спутник, Казарменный шар, был пустым и заполнен миллионом энсинов и других стажеров, миллионом потенциальных пилотов, штурманов, инженеров и наземных команд, все они были примерно одного возраста с Пириусом, все жаждали быть брошенными в бесконечную схватку.
   База Арчес была в первую очередь учебным заведением для летных экипажей. Курсанты здесь были очень умными, физически подготовленными, очень подвижными - и очень конкурентоспособными как на работе, так и вне службы. И таким образом, это место было раздираемо группировками, которые постоянно раскалывались, объединялись и реформировались, а также враждой и любовными интрижками, которые могли разгораться с одинаковой силой. Сегодня капитан Сит стояла перед койкой Пириуса, и краем глаза Пириус видел, что все смотрят на него с безудержным ликованием. После этого его жизнь не стоила того, чтобы жить.
   Сит уходила. - Пириус, надень штаны. Прибыл корабль. К тебе посетитель.
   - Посетитель?.. Извините, сэр. Могу я спросить, какой корабль?
   Сит крикнула через плечо: - "Коготь ассимилятора". И он попал в переделку.
   Этого было достаточно, чтобы Пириус понял, кто, должно быть, его посетитель. Торек и Пириус в замешательстве уставились друг на друга.
   Сит уже удалялась по длинному коридору, то тут, то там отдавая команды незадачливым энсинам.
   Пириус натянул штаны, ботинки и куртку. Он приложил чистую тряпку к лицу, пережил секунду жгучей боли, когда полуощущаемый материал очистил его поры и растворил щетину, и поспешил за Сит. Он с облегчением услышал, что Торек спешит следом за ним; у него было предчувствие, что сегодня ему понадобится знакомая компания.
  
   Пириус и Торек вслед за капитаном Сит сели во флиттер. Маленький корабль, не более чем прозрачный цилиндр, закрылся и устремился прочь, за пределы Казарменного шара, в космос.
   Повсюду вокруг Пириуса миры разлетались, как пушечные ядра.
   Казарменный шар был одним из более чем сотни кишащих миров, составляющих основу скопления Арчес. За скалами, конечно же, висели сотни гигантских молодых звезд, которые составляли само плотно упакованное скопление, - фактически, самая большая концентрация таких звезд в Галактике. Над самими звездами было еще более замечательное зрелище. Светящиеся нити ионизированного газа тянулись вдоль петель магнитного поля Галактики, объединяясь в тонкую межзвездную архитектуру, построенную в масштабе световых лет. Говорили, что характерная форма этих нитей дала название Арчес [arches -арки (англ.)].
   Сам центр Галактики находился всего в пятидесяти световых годах от них.
   Это было потрясающее, сбивающее с толку небо - но Пириус, Торек и Сит выросли на нем. Они не проронили ни слова, пока флиттер прокладывал свой опасный маршрут сквозь изменчивую трехмерную геометрию базы.
  
   Кроме того, у Пириуса на уме было нечто большее, чем камни и звезды.
   Торек выглядела спокойной. Она была немного ниже его ростом, немного шире в плечах. У нее было худощавое лицо, но полные губы, поразительные серые глаза и каштановые волосы, которые она носила рядами коротких колосков. У нее был вздернутый нос - черта, которую она ненавидела, но Пириус считал, что это делает ее красивой. Они тискались друг с другом, на казарменном жаргоне, уже пару месяцев - поразительное долголетие в лихорадочной атмосфере казарм. Но, несмотря на насмешки со стороны своих коллег, они не проявляли никаких признаков размолвки. Пириус был рад, что спокойное присутствие Торек было с ним, когда он столкнулся лицом к лицу с грядущими странностями.
   Стандартной политикой было то, что любые данные, просочившиеся по сверхсветовой связи из возможного будущего, должны были быть немедленно представлены любому лицу, указанному в этих данных. Некоторые из друзей Пириуса даже знали, когда и как они умрут. Итак, Пириус уже знал, все знали, что в будущем ему суждено будет пилотировать корабль под названием "Коготь ассимилятора". Но "Коготь" еще не был введен в эксплуатацию. Если версия "Когтя" вошла в док - и капитан нашла время поднять его с койки, чтобы встретить посетителя, - этим посетителем мог быть только один человек, и его сердце бешено заколотилось.
   Пунктом назначения флиттера был сухой док. Эта Скала, возможно, сто километров в поперечнике, была изрыта ямами, в которых ютились корабли. Они были всех форм и размеров, от одноместных истребителей, меньших, чем зеленые корабли, до тяжеловесных кораблей-сплайнов километровой ширины, живых судов, которые были основой человеческого флота в течение пятнадцати тысяч лет.
   И на одной из таких площадок стоял единственный потрепанный зеленый корабль. Должно быть, это "Коготь ассимилятора", и когда Пириус впервые увидел покрытый шрамами корпус своей будущей команды, у него перехватило дыхание.
   Торек толкнула его локтем и указала. Примерно в полукилометре над поверхностью шара зависло скопление кораблей в виде кубического образования, и Пириус увидел мерцание лучей звездоломов и другого оружия. Внутри массива он мельком увидел гладкую фигуру, заключенную в трехмерную огненную ограду, фигуру со сложенными крыльями, черную, как ночь, даже в сиянии огромных солнц скопления.
   - Лета, - сказал он. - Это корабль ксили.
   - И это, - холодно сказала Сит, - наименьшая из твоих проблем.
   На большее не было времени.
   Флиттер опустился в порт. Еще до завершения стыковки Сит направилась к люку.
   Пириус и Торек последовали за ней в оживленный коридор. До шахты "Когтя" было всего несколько минут ходьбы сквозь спешащую толпу инженеров и управляющих объектами. И у воздушного шлюза Сит замедлила шаг, взглянула на Пириуса и отступила назад, позволяя ему пройти первым.
   Значит, это был момент Пириуса. С учащенным пульсом он шагнул вперед.
   У шлюза ждали трое членов экипажа: одна женщина, двое мужчин. Одетые в обгоревшие и потрепанные скафандры, на груди которых красовался стилизованный логотип "Когтя", они сжимали бутылки с питьевой водой. Пириус взглянул на женщину - невысокая, жилистая, с довольно кислым лицом, хотя и с тонким, волевым носом. Светло-рыжие волосы были заправлены под шапочку скафандра. Один из мужчин был плотного телосложения. У него было широкое круглое лицо, оттопыренные уши; он выглядел компетентным, но каким-то уязвимым. Они оба были чумазыми, с ввалившимися от усталости глазами. Коул, прочитал он на их бейджах с именами, и Тута - или Несокрушимая Надежда, согласно приложению, написанному от руки. Он никогда не встречался с ними в своей временной шкале, но уже знал эти имена из инструктажей по предвидению: они были его будущими товарищами, которых он выберет в свою команду и с которыми будет рисковать своей жизнью. Ему было интересно, кто они такие.
   Конечно, он избегал главного вопроса.
   Другой мужчина, пилот, был невысок, но все же выше Пириуса на добрых полголовы и под скафандром казался более массивным. Сит сказала ему, что этой версии было девятнадцать лет, на два года больше - еще два года роста, наращивания мышц, тренировок. Наконец Пириус посмотрел пилоту в лицо.
  
   Время шло незаметно. В понимании Пириуса, только скорость света накладывала причинно-следственные связи на события.
   Согласно почтенным аргументам теории относительности, не существовало даже общего "сейчас", которое можно было бы установить на значительных расстояниях. Все, что существовало, - это события, точки в пространстве и времени. Если бы вам приходилось перемещаться медленнее скорости света от одного события к другому, тогда все было бы в порядке, поскольку события были бы причинно-связаны: вы бы видели, как все упорядоченно стареет.
   Но с появлением сверхсветовых путешествий, выходящих за пределы световой скорости, упорядоченная структура пространства и времени стала неуместной, не оставив ничего, кроме событий, несвязанных инцидентов, плавающих в темноте. А с помощью сверхсветового корабля вы могли бы произвольно переходить от одного события к другому, не обращая внимания на какую-либо предполагаемую причинно-следственную последовательность.
   В этой войне не было ничего примечательного в том, что подбитые корабли ковыляли домой после сражения, которого еще не было; на базе Арчес это происходило каждый день. И не было ничего необычного в новостях из будущего. Фактически, отправка сообщений на командные пункты в прошлое была продуманной тактикой ведения боя. Поток информации из будущего в прошлое не был идеальным; все зависело от сложной геометрии траекторий и сверхсветовых скачков. Но этого было достаточно, чтобы позволить комиссарам в их академиях на далекой Земле собирать библиотеки возможных будущих, бесценные данные о предвидении, которые формировали стратегии - даже если решения, принятые в настоящем, могли уничтожить многие из этих будущих, прежде чем они осуществятся.
   Война, ведущаяся с использованием сверхсветовой технологии, должна была быть такой.
   Конечно, предвидение было бы большим преимуществом - если бы не тот факт, что другая сторона обладала точно такими же возможностями. В бесконечной последовательности догадок и опровержений, по мере того как история корректировалась то одной, то другой стороной, а затем снова корректировалась в ответ, временная шкала бесконечно перерисовывалась. Поскольку обе стороны предвидели сражения на десятилетия, даже столетия вперед, и каждая сторона была способна противостоять действиям другой еще до того, как они были сформулированы, неудивительно, что война давно зашла в смертельный тупик, остановившись на неподвижном фронте, охватившем сердце Галактики.
  
   Для Пириуса это было все равно что смотреться в зеркало - но не совсем.
   Внешность была той же самой: широкое лицо, симметричное, но слишком плоское, чтобы быть красивым, с проницательными голубыми глазами и копной густых черных волос. Но детали были другими. Под слоем пота и грязи лицо пилота было жестким, глаза запавшими. Казалось, кости его черепа выпирали из плоти. Он выглядел намного старше своих девятнадцати, старше Пириуса намного больше, чем на два года.
   При первом взгляде на этого человека Пириус вздрогнул. И все же он был таким знакомым, таким похожим на самого себя, и его тянуло к нему.
   Он протянул руку. Пилот взял ее и крепко сжал. Это было странно нейтральное ощущение, как будто он держал свою собственную руку; кожа пилота, казалось, была точно такой же температуры, как у Пириуса.
   - Я видел корабль ксили, который ты привел, - отважился сказать Пириус. - Неплохой трофей.
   - Долгая история, - сказал пилот. Казалось, его не интересовали ни ксили, ни Пириус. В его голове его голос звучал совсем не так, как у Пириуса.
   - Значит, я стану героем?
   Пилот выглядел печальным. - Мне жаль, - сказал он, по-видимому, искренне.
   Это озадачило Пириуса. - За что?
   На его плечо легла тяжелая рука. Он повернулся и оказался лицом к лицу с грузным мужчиной в длинной черной мантии и с бритой головой комиссара.
   - Пириусы, вы оба! Я назначен вашим адвокатом на судебном процессе, - сказал комиссар. - Меня зовут Нилис.
   Даже в этот момент замешательства Пириус уставился на него. Арчес предназначалась для молодежи; с седой щетиной, впалыми щеками, кожей, испещренной глубокими порами, этот комиссар был самым старым человеком, которого Пириус когда-либо видел. И выглядел он не слишком нарядно - его мантия, казалось, была залатана, а подол изношен и испачкан. Позади него стояли еще два комиссара, которые выглядели гораздо менее сочувствующими.
   У Нилиса были странные глаза, голубые и водянистые, и он смотрел на Пириуса и пилота с некоторым мягким восхищением. - Вы так похожи! Ну, конечно, вы были бы похожи. И оба такие молодые... Темпоральные близнецы, какая замечательная вещь, мои глаза! Но как я вас отличу? Послушай, предположим, я назову тебя, - старшего пилота, - Пириус Блю. Потому что ты из будущего - с синим смещением, понимаешь? А ты будешь Пириус Ред. Как тебе это подойдет?
   Пириус покачал головой. Пириус Ред? Это было не его имя. Внезапно он даже перестал быть самим собой. - Сэр - комиссар - я не понимаю. Зачем мне нужен адвокат?
   - О, мои глаза, тебе еще никто этого не объяснил?
  
   Пилот - Пириус Блю - раздраженно шагнул вперед. - Давай, малыш, ты знаешь правила. Они швыряют в меня уставом за то, что произошло на борту "Когтя". И если они предъявят мне обвинение...
   Пириус слышал слухи об этой процедуре, но никогда не понимал. - Я тоже предстану перед судом.
   - Ты понял, - нейтрально сказало его старшее "я".
   Пириуса должны были судить за преступление, которого он еще даже не совершал. Сбитый с толку, испуганный, он обернулся в поисках Торек.
   Торек пожала плечами. - Тяжелый проступок. - Она казалась замкнутой, как будто пыталась отстраниться от него и от всей этой неразберихи.
   Пириус Блю смотрел на него с отвращением. - Тебе обязательно стоять с отвисшей челюстью? Ты выставляешь нас обоих в плохом свете. - Он протиснулся мимо Пириуса и обратился к капитану Сит. - Сэр, куда мне доложить?
   - Сначала разбор полета, пилот. Затем ты в распоряжении комиссара Нилиса. - Она повернулась и повела его прочь; усталый после битвы экипаж "Когтя" последовал за ней.
   Нилис коснулся плеча Пириуса Реда. - Пойдешь со мной. Думаю, нам нужно поговорить.
  
   Нилису выделили каюту на скале, которую энсины знали как Офицерская страна. Чтобы добраться туда из сухого дока, Нилису с Пириусом пришлось совершить короткий прыжок на флиттере через рой захваченных астероидов, из которых состояла база.
   В небе за пределами корпуса маленькие мирки падали, как кулаки.
   Здесь, в Ядре Галактики, планеты были редкостью; звезды располагались слишком близко друг к другу, чтобы могли образоваться стабильные системы. Но там было много пыли и льда, и они собирались в огромные скопления астероидов. Некоторые из основных астероидов оставались неосвоенными - просто необработанный камень, все еще представляющий собой комковатые агрегаты, какими они были, когда были привязаны и собраны здесь. Остальные были расплавлены, вырезаны, раздуты в полупрозрачные пузыри, как Казарменный шар. Обработанные или нет, но все они были обернуты стабилизирующими обручами из сверхпроводника, как подарки, обернутые блестящей синей лентой, и на поверхности всех них были установлены средства контроля инерции поля Хиггса. Установки Хиггса обеспечивали гравитацию в стандартную единицу или около того на поверхности миров и стабильные поля внутри них: многоуровневые для Казарменного шара, более сложные для других Скал в зависимости от их использования.
   И генераторы притягивали Скалы друг к другу. Взаимно притягиваясь, они кружились друг вокруг друга в бесконечном трехмерном танце, безумные миниатюрные планеты, свободные от стабилизирующего влияния солнца. Некоторые Скалы проплывали так близко к флиттеру, что можно было видеть ремонтные бригады, работающие на поверхности, ползающие по плотно изогнутым горизонтам, как жуки по кусочкам пищи.
   Пириус ошеломленно заметил, что Нилис держал глаза закрытыми на протяжении всего прыжка.
   У Пириуса были свои соображения по более важным вопросам. Итак, вся его жизнь внезапно была определена тем, что этот высокомерный клон его самого сделал ниже по течению! Он хотел бы встретиться с Пириусом Блю наедине, чтобы разобраться во всем.
   Комната Нилиса, расположенная глубоко в чреве Офицерской страны, была маленькой. В ней почти не было мебели, за исключением низкой койки, письменного стола со стулом и ниши для нанопродуктов. Пириус неловко сел на койку и отказался от предложенной еды или питья. Сам Нилис потягивал воду. Стены комнаты были полупрозрачными, как и все стены на базе, но они были так глубоко спрятаны в этом лабиринте офисов и конференц-залов, что небо за ними едва виднелось.
   - Боюсь, именно так я предпочитаю, - сказал Нилис с печальной улыбкой. Он сидел на единственном в комнате стуле, его мантия была неловко задрана, обнажая тощие голени. - Вы должны понять, что я с Земли, где живу так, как жили люди в первобытные времена - я имею в виду, на кажущемся плоским мире, под небесным куполом, усеянным несколькими далекими звездами. Здесь миры летают вокруг, как безумные птицы, и даже звезды - это сверкающие шары. Конечно, здесь могут образоваться только самые массивные звезды; условия слишком турбулентны для чего-либо столь малого, как Солнце... Это весьма дезориентирует!
   Пириус никогда не задумывался об этом. - Я вырос здесь, сэр.
   - Зови меня Нилис.
   Но Пириус не собирался называть комиссара, даже такого мягкого и эксцентричного, как этот, иначе, чем "сэр". Он сказал: - Арчес не кажется мне странной.
   - Ну, полагаю, этого не произойдет. - Нилис поднялся на ноги, держа чашку с водой в покрытой старческими пятнами руке, и посмотрел сквозь ряды офисов на кружащееся небо. - Самогравитирующая система - классическая демонстрация проблемы n тел небесной механики. И хаотичная, неустойчивая к малым возмущениям, никогда не предсказуемая даже в принципе. Без сомнения, этот бесконечный шквал был разработан как тренировка, чтобы вы, протопилоты, привыкли мыслить в изменяющейся трехмерной геометрии и запрограммировали древние страхи падения - инстинкт, полезный, когда мы спускались с деревьев, но не столь ценный для пилота звездолета, а? Но для меня это все равно, что оказаться запертым в каком-то огромном небесном часовом механизме.
   Раздраженный, огорченный, Пириус выпалил: - Простите меня, сэр, но я не понимаю, почему я здесь. Или почему вы здесь.
   Нилис кивнул. - Конечно. Космические спецэффекты меркнут по сравнению с нашими человеческими дилеммами, не так ли?
   - Почему я должен быть наказан? Я ничего не сделал. Это был он - он сделал все это.
   Нилис изучал его. - Неужели ваше обучение еще не охватывало этого? Я все время забываю, насколько вы все молоды. Пириус, то, что сделал Блю, сделано; это зафиксировано в его временной шкале - его личном прошлом. Он должен быть наказан, да, в надежде искоренить недостатки своего характера. В то время как ты должен быть наказан в надежде изменить свою все еще не сформировавшуюся временную шкалу. Мы не можем изменить его прошлое, но, возможно, можем изменить твое будущее. Понимаешь? И поэтому ты должен пострадать за преступление, которое еще не совершал.
   - По крайней мере, такова логика системы. Правильно это или неправильно? Кто может сказать? Мы, люди, эволюционировали не для того, чтобы справляться с парадоксами путешествий во времени; все это немного расширяет наши этические рамки. И, знаешь, я действительно не могу представить, каково это должно быть для тебя, Пириус Ред. Каково это - столкнуться лицом к лицу с версией себя, вырванной из будущего и внедренной в твою жизнь?
   - Сэр, мы готовимся к этому. Это не проблема.
   Нилис вздохнул. Он сказал со стальными нотками в голосе: - Итак, Пириус, я здесь, чтобы помочь тебе, но не смогу этого сделать, если ты не будешь честен со мной. Попробуй еще раз.
   Пириус неохотно сказал: - Я чувствую себя... раздраженным. Обиженным.
   Нилис кивнул. - Так-то лучше. Хорошо. Я могу это понять. В конце концов, твое собственное будущее внезапно было захвачено этим незнакомцем, не так ли? У тебя отняли право выбора. И как ты относишься к нему - Пириусу Блю, твоему двойнику - независимо от того, что он сделал?
   - Это сложно, - сказал Пириус. - Он мне не нравится. Не думаю, что нравлюсь ему. И все же меня тянет к нему.
   - Да, да. Вы как родные братья; я думаю, это самая близкая аналогия. Вы соперники - вы двое соревнуетесь за одно-единственное место в мире - возможно, ты даже возненавидишь его. И все же он всегда будет частью тебя.
   Пириусу было неуютно; этот разговор о "братьях" был серьезно не связан с доктриной. - Сэр, ничего не знаю о братьях. Я вырос в группе.
   - Конечно, ты вырос таким. Вытащили из родильного отделения, поместили в учебный центр, вытащили и двигали дальше, снова и снова! Ты не знаешь, каково это - иметь брата - как ты мог? Но я знаю, - сказал он и вздохнул. - Даже на самой Земле есть уголки, где люди находят место для того, чтобы делать все по-старому. Конечно, мне пришлось отказаться от всего этого, когда я присоединился к комиссии. Как жаль для тебя; если бы только твое культурное наследие было богаче, это могло бы помочь тебе лучше справляться сейчас. Тебе так не кажется?
   Все это мало что значило для Пириуса. - Сэр, пожалуйста...
   - Ты хочешь знать, что такой старый шут, как я, вообще делает здесь? - Он улыбнулся. - Я вызвался добровольцем. Как только услышал подробности этого дела, понял, что должен вмешаться. Я вызвался быть адвокатом для тебя и твоего близнеца.
   - Но почему?
   - Ты знаешь, что я комиссар. - Это означало, что он работал в комиссии по установлению исторической правды, великом древнем учреждении, занимающемся поддержанием чистоты доктрин Друза - задачу, которую оно выполняло с убеждением и силой, с рвением и преданностью. - Чего ты, вероятно, не знаешь, так это того, что в самой комиссии много подразделений. Комиссии тысячи лет, Пириус. Поразительно, когда думаешь об этом! Комиссия просуществовала дольше, чем многие цивилизации Земли. И она превратилась в очень старое, очень запутанное бюрократическое дерево.
   - Я работаю в отделе, который называется управление технологического архивирования и контроля. Мы своего рода технологический мозговой центр. Если у кого-то появится блестящая идея на Альфе Центавра III, мы позаботимся о том, чтобы она была передана на Тау Кита IV. - Это были места, о которых Пириус никогда не слышал. - Но название говорит само за себя: архив и контроль. Ни слова об инновациях, а? Или развитии? Холодная рука комиссии у нас на горле, и наша возможность думать ограничена. Потому что это последнее, чего хотят от нас высокие чины. О, да, самое последнее. И именно поэтому я здесь. Понимаешь?
   Пириус пытался разобраться во всем этом. - Нет, сэр, не понимаю.
   - Я слышал о вашем героизме - или, скорее, о героизме Пириуса Блю. Я знал, что для того, чтобы захватить ксили, даже для того, чтобы выжить в такой схватке, он, должно быть, ввел новшества. Он, должно быть, нашел какой-то новый способ нанести ответный удар нашему извечному врагу. И я пришел выяснить, что это такое. Конечно, я не подхожу для этой работы и не из того круга комиссии. Могу тебе сказать, мне пришлось продраться сквозь несколько административных зарослей, чтобы зайти так далеко.
   Из всего этого одно слово с тревогой засело в голове Пириуса: неподходящий.
   - Но почему все это так важно для вас - для Земли?
   Нилис вздохнул. - Пириус, неужели ты совсем не разбираешься в истории? Возможно, и нет - вы, молодые солдаты, такие храбрые, но так ограничены в своем кругозоре! Ты хоть представляешь, как долго продолжается эта война - как долго этот Фронт застопорился здесь? И еще есть смерти, Пириус, бесконечные смерти. И ради чего?
   - Ксили могущественны. Сверхсветовое предвидение приводит к тупиковой ситуации...
   Нилис пренебрежительно махнул рукой. - Да, да. Это стандартное оправдание. Но мы привыкли к этому застою. Большинство людей не могут представить себе другого способа ведения войны. Но я могу. И именно поэтому я здесь. Послушай меня. Не беспокойся об этом абсурдном судебном процессе. Я добьюсь оправдания вас обоих - тебя и твоего старшего близнеца. А потом посмотрим, что мы увидим, а?
   Пириус ошеломленно уставился на него. Он не был дураком и на самом деле был выбран для обучения пилотов из-за своей способности к независимому мышлению. Но он никогда в жизни не сталкивался с кем-то столь странным, как этот комиссар, и ничего не мог понять из того, что он сказал. Сбитый с толку, дезориентированный, он жаждал только одного - убраться отсюда, из Офицерской страны, и вернуться в великолепное упорядоченное тепло Казарменного шара, в безопасность под грубой тканью своих простыней с Торек.
  
   Пириусу пришлось ждать назначения суда мучительную неделю. Он пытался погрузиться в обыденную рутину своих тренировок.
   Арчес находилась под контролем командования по обучению и дисциплине, совместно управляемого военно-космическим флотом и зеленой армией, и каждый ребенок, выращиваемый здесь, рождался на службе военно-космического флота. Большинству было суждено прожить свою жизнь, выполняя простые обязанности, административную или техническую поддержку. Но в возрасте восьми лет немногие, очень немногие, были отфильтрованы безжалостной программой тестов и скрининга и отправлены на офицерскую подготовку.
   Пириус прошел через эту фильтрацию. Теперь его жизнь была заполнена обучением математике, естественным наукам, технологиям, тактике, теории игр, инженерному делу, галактической географии, межвидовой этике, даже доктринальной философии - а также жесткой программе физического развития. Но в конце концов его ждала перспектива служить на флоте на руководящей и ответственной должности, возможно, в составе какого-нибудь технического или административного наземного персонала, а еще лучше - на одной из ценных летных должностей - и лучше всего, как уже знал Пириус, было его собственное предназначение, как пилота. После этого, если вы преуспевали, была возможность перейти к командованию, или, если вы были выведены из строя, то могли рассчитывать на роль на местах или даже в самом учебном командовании, как капитан Сит.
   Для молодых людей, с рождения приученных к важности долга, лучшей жизни и представить нельзя.
   Но ничего из этого не произошло бы, если бы Пириус провалил обучение, независимо от того, какую судьбу ему уготовило сверхсветовое предвидение. Поэтому Пириус пытался продолжать работать. Но он думал не об этом, и по мере распространения слухов о его затруднительном положении его друзья и соперники - даже Торек - держались на расстоянии.
   Он почувствовал облегчение, когда наконец начался судебный процесс. Но, несмотря на уверенность Нилиса, все прошло не очень хорошо.
   Слушание было созвано в специально отведенном зале суда, сферической камере, расположенной недалеко от геометрического центра Офицерской страны. Судьи, должностные лица суда, адвокаты, свидетели и ответчики заняли свои места в креслах, расположенных ярусами по экватору сферы. Центральная секция была оставлена открытой для виртуальной демонстрации улик. Согласно обычаю, закрепленному в законе Коалиции, в состав судейской коллегии входили представители многих великих ведомств человечества: комиссии, конечно же, зеленой армии, которая управляла судьбами миллионов прикованных к скалам пехотинцев, и военно-космического флота, частью которого была Ударная группа Пириуса Блю.
   Перед началом судебного процесса председатель суда, седой армейский генерал, дал краткую инструкцию о формальном использовании языка: в частности, об использовании исторических времен для описания событий, происходящих в "прошлом" личной хронологии Пириуса Блю, хотя они происходили в будущем самого суда.
   Нилис склонился к Пириусу Реду. - Даже наш язык напрягается, чтобы соответствовать реальности временных парадоксов, - сказал он. - Но мы стараемся, стараемся!
   Поначалу все было не так уж плохо: это было даже интересно. По просьбе адвоката Пириус Блю, Пириус из будущего, рассказал суду о виртуальном световом шоу, инсценировавшем рассматриваемый инцидент, взятом из судового журнала и рассказов очевидцев экипажа. Суд наблюдал за отходом Пириуса под огнем с линии вокруг заграждения Скал, его бегством к Sag A Восток, захватывающей схваткой с ксили. Время от времени он обращался к своему экипажу, штурману Коул и инженеру Туте, чтобы уточнить детали или исправить ошибки. Показ останавливался, и если происходило уточнение, оно включалось в черновик виртуального эпизода, и этот раздел показывался снова.
   Сам Пириус - Пириус Ред - внимательно наблюдал. Он чувствовал себя запуганным тем, что его собственная версия, всего на несколько лет старше, была способна на такое.
   Он попытался оценить реакцию членов суда. Несмотря на официальную обстановку, члены суда с восхищением наблюдали, как миниатюрные космические корабли гоняются друг за другом по сферической камере. Несомненно, это был лихой, дерзкий эпизод, и он, казалось, затронул что-то примитивное в сердцах людей, каковы бы ни были их роли здесь сегодня.
   Но сердце Пириуса Реда упало при виде мрачных выражений на лицах членов комиссии, когда они услышали один пример за другим о том, как Пириус Блю не подчинился приказам: когда он не смог удержать оборону, когда ксили прорвались сквозь Скалу, когда он не смог развернуться лицом к огню преследующих НИКов. Даже Дэнс, очевидно, индивидуалистка, продемонстрировала более строгую приверженность долгу, убедившись, что отправила обратно сверхсветовой радиомаяк, содержащий данные о столкновении с прошлым, предупредив военных планировщиков за пару лет о новой тактике ксили по разрушению Скал.
   Нилис казался невозмутимым. Он кивал, бормотал что-то в виртуальные рецепторы, поглощенный, аналитичный, его голубые слезящиеся глаза блестели в виртуальном свете. На самом деле он казался наиболее оживленным при инсценировке гениального контрвременного маневра Дэнс. Он прошептал Пириусу Реду: - Вот и все. Это ключ ко всему инциденту - вот способ перехитрить ксили!
   Когда реконструкция закончилась, группа коротко посовещалась. Затем резким, пренебрежительным жестом председатель суда вызвал Нилиса для ответного выступления.
   Когда Нилис подобрал мантию, чтобы встать, он прошептал Пириусу Реду: - Видишь этот взгляд? Он думает, что дело уже закончено, что моя защита - просто формальность. Ха! Мы покажем им - точно так же, как Блю показал тем ксили.
   Пириус отвернулся, его сердце бешено колотилось.
   Нилис сразу же признал точность реконструкции. - Я здесь не для того, чтобы ковырять дыры в истории, полностью и честно рассказанной тремя очень достойными молодыми людьми. И не для того, чтобы подвергать сомнению основное обвинение против Пириуса: что он не подчинился приказам, как постоянным, так и прямым, в ходе действия. Конечно, он это сделал; он сам этого не отрицает. Я здесь не для того, чтобы просить вас отбросить самоочевидный факт.
   Старый генерал сухо спросил: - Тогда почему вы здесь, комиссар? - Приглушенный смех.
   Нилис выпрямился во весь рост. - Чтобы попросить вас подумать, - величественно произнес он. - Подумайте сами - так же, как это сделал Пириус, в крайнем случае. Мы должны мыслить шире простых приказов. Зачем подчиняться бессмысленному приказу, если это будет стоить вам жизни, жизни вашего экипажа и вашего корабля, и вы абсолютно ничего не выиграете? Не лучше ли отклонить этот приказ, бежать, вернуться - как, само собой разумеется, сделал Пириус - и снова сражаться в другой раз? Разве не очевидно, что Пириус ослушался приказа, чтобы лучше выполнить свой долг?
   Пириус был потрясен. Если что-то и вдалбливали в него с самого рождения больше всего на свете, так это то, что приказы - это все. По бурным выражениям лиц на скамьях присутствующих он мог сказать, насколько хорошо подобная софистика воспринималась военнослужащими и персоналом.
   Далее Нилис подробно проанализировал использование Дэнс "маневра Брюна" - он описал его как "гениальное использование замкнутой времениподобной кривой в вычислительном алгоритме", - который, по его мнению, является сутью инновационной тактики Пириуса. - Благодаря этим двум отважным пилотам, Пириусу и Дэнс, наконец-то у нас есть способ, по крайней мере в принципе, преодолеть единственное самое большое преимущество ксили перед нами: их вычислительный ресурс. Конечно, это потребует дальнейшего изучения, но, несомненно, вы понимаете, что само по себе это достижение намного превосходит мечты большинства воинов в этой бесконечной войне. И затем, вдобавок ко всему, Пириус привел домой ксили, пленный НИК! Информация, которую мы получим, может - нет, изменит наши перспективы в этом конфликте. - Он сделал паузу, тяжело дыша.
  
   Пириус никогда не слышал подобной речи. Никто не говорил о победе - во всяком случае, не о победе в ближайшее время. Войну нельзя было выиграть, ее нужно было пережить. Победа придет, но она была для будущих поколений. На судейское начальство грандиозные заявления Нилиса тоже не произвели впечатления.
   И Нилис продолжил делать все в тысячу раз хуже.
   - Господа, я еще раз призываю вас подумать. Поднимитесь над собой! Поднимитесь над своим мелким соперничеством! Правда ли, что солдаты зеленой армии обычно обижаются на Ударную группу за кажущуюся роскошь их баз? Разве это не правда, что офицеры военно-космического флота традиционно воображают, что комиссия ничего не знает о давлении на военнослужащих, даже несмотря на то, что она играет такую значительную роль в ведении войны? А что касается нас, членов комиссии, действительно ли Доктрины настолько хрупки, что мы боимся их нарушения даже в таком экстраординарном случае - даже в случае, когда храбрый офицер просто отступает от бессмысленного приказа ради более эффективного выполнения своего долга? - И так далее. К тому времени, как Нилис закончил оскорблять всех, Пириус понял, что любой шанс на то, что дело пойдет по его плану, если таковой вообще был, был потерян.
  
   Обсуждение коллегии было кратким. Председателю суда потребовалось всего несколько секунд, чтобы огласить свой вердикт.
   За грубое нарушение приказов Пириус Блю должен был быть понижен в должности и переведен в штрафную часть на фронте. Пириус Ред знал, все знали, что такое назначение равносильно смертной казни. Едва ли было большим шоком, когда суд объявил, что экипаж Пириуса, Коул и Тута, будет переведен вместе с ним за их "соучастие" в его "преступлениях".
   И, почти случайно подумав, президент объявил, что Пириус Ред, младшая версия пилота, также будет переведен в исправительную колонию. Для младших версий Коул, Туты и Дэнс были назначены более мягкие наказания.
   К настоящему времени Пириус разобрался в теории закона темпорального парадокса. Но он обнаружил, что это невозможно воспринять.
   Как только председатель закончил говорить, Нилис немедленно снова вскочил на ноги. Он объявил о своем намерении обжаловать вердикт. И попросил, чтобы тем временем Пириус Ред и Пириус Блю были приписаны к его личной свите. Он выступал бы гарантом их поведения и стремился бы наилучшим образом использовать их услуги для достижения великих целей человечества.
   Коллегия снова посовещалась. Казалось, была заключена какая-то сделка. Судьи не оспаривали право Нилиса на апелляцию. Они не позволили бы Пириусу Блю, как главному виновнику этого анти-доктринального упущения, избежать вынесенного приговора, но в качестве жеста снисхождения они передали Пириуса Реда, младшую копию, на попечение Нилиса.
   Нилис встал еще раз, чтобы выступить с последним гневным обвинением в адрес суда. - Для протокола позвольте мне сказать, что этот позорный фарс в миниатюре является демонстрацией того, почему мы никогда не выиграем эту войну. Я имею в виду не только ваши склеротические процессы принятия решений и смертоносность вашего межведомственного соперничества, но и простую истину этого дела: человека, победившего ксили, не превозносят как героя, а преследуют по закону и низвергают...
   Это было волнующее событие. Но единственным свидетелем был автоматический наблюдатель; зал суда уже пустел.
   Пириус стоял, сбитый с толку. Он видел обращенные к нему лица, Торек, капитана Сит, даже Пириуса Блю, самого себя постарше, но они казались далекими, нечитаемыми, словно размытыми. Так вот, казалось, что жизнь Пириуса была разбита вдребезги и отнята у него в результате судебного разбирательства в упрощенном порядке за "преступление", которое у него даже не было возможности совершить.
   Он крикнул Пириусу Блю: - Это все твоя вина.
   Пириус Блю поднял взгляд со своего нижнего яруса и мрачно рассмеялся. - Что ж, может и так. Но что, по-твоему, я чувствую сам? Знаешь, что хуже всего? Эта миссия, моя миссия, даже никогда не состоится.
   Затем его увели. Пириус Ред не ожидал увидеть его снова.
   Перед ним было широкое, сморщенное лицо Нилиса, похожее на луну, зависшую перед ним. - Энсин? С тобой все в порядке?
   - Не знаю. Это кажется нереальным. Сэр, не хочу, чтобы меня отдавали под ваш надзор. Я всего лишь хочу выполнять свой долг.
   Выражение лица Нилиса смягчилось. - И ты думаешь, что если я вытащу тебя с Фронта, из этой ямы бесконечной смерти, то помешаю тебе сделать это? Думаешь, что твой долг - только умереть, как и многие другие до тебя? - Глаза старика были влажными, как будто он вот-вот заплачет. - Поверь мне, - сказал Нилис, - со мной ты выполнишь свой долг - не умерев, а живя. И помогая мне осуществить мое видение. Потому что у меня, единственного из всех дураков и чучел в этой комнате, есть мечта.
   - Мечта?
   Нилис наклонился ближе и прошептал. - Мечта о том, как можно выиграть эту войну. - Он улыбнулся. - Мы отправляемся завтра, энсин; к побудке будь готов.
   - Отправляемся? Сэр, куда мы направляемся?
   Нилис, казалось, удивился вопросу. - На Землю, конечно! - И он ушел, его грязная черная мантия развевалась у него за спиной.
  

Глава 6

  
   Корвет Нилиса представлял собой изящную стреловидную фигуру, прижавшуюся к левому борту, одну из дюжины выстроившихся вдоль этого оживленного трапа Офицерской страны.
   Капитан Сит лично проводила Пириуса Реда на корвет. Они были первыми, кто добрался сюда; им пришлось ждать Нилиса.
   Пириус не был уверен, зачем Сит сама привела его сюда. Не то чтобы требовалось нести какие-то его личные вещи; для поездки ему выдали новую модную униформу, а все остальное, что понадобится, будет предоставлено системами корвета, и ему никогда бы не пришло в голову взять что-то такое, как сувенир. Официально, по ее словам, Сит была здесь, чтобы убедиться, что Пириус "снова не облажается". Пириусу показалось, что он заметил что-то еще, что-то более мягкое под суровостью Сит. Возможно, жалость? Или, может быть, сожаление; возможно, Сит, как его командир, думала, что могла бы сделать больше, чтобы защитить его от такой участи.
   Что угодно. Сит была не из тех женщин, с которыми можно обсуждать эмоции.
   Он изучал корвет. Это был военный корабль, и на нем был четырехгранный герб свободного человечества, самый древний символ Экспансии. Он сказал: - Сэр - военный корабль флота? Но теперь я подчиняюсь комиссару Нилису.
   Она невесело рассмеялась. - Комиссия не управляет звездолетами, энсин. Ты думаешь, военно-космический флот собирается предоставить своему самому древнему врагу доступ к сверхсветовой технологии?
   - Враги - это ксили.
   - О, военно-космический флот и комиссия были в состоянии войны задолго до того, как кто-либо услышал о ксили. - Было тревожно слышать, как такой прямолинейный офицер, как Сит, говорит подобное.
   Позади них послышались неохотные шаги. К удивлению Пириуса, появилась Торек. У нее были такие же пустые руки, как и у Пириуса, но на ней тоже была шикарная новая униформа. На ее лице застыло сложное выражение, а полные губы надулись, что, по мнению Пириуса, выглядело по-детски.
   - Ты опоздала, - огрызнулась Сит.
   - Извините, сэр.
   Пириус сказал: - Пришла попрощаться? - Он был тронут, но не собирался этого показывать.
   - Нет.
   - Пириус, она пойдет с тобой, - сказала Сит.
   - Что?
   Торек сплюнула: - Это не моя идея, придурок.
  
   Комиссар Нилис суетливо шел по коридору. В отличие от двух энсинов, он взял с собой кое-какой багаж, пару чемоданов и двух старинных роботов, которые плыли за ним. - Поздно, поздно; вот я собираюсь пересечь Галактику и опаздываю на самый первый шаг... - Он замедлился, тяжело дыша. - Капитан Сит. Спасибо, что приютили меня, спасибо вам за все. - Он лучезарно улыбнулся Пириусу. - Готов к новому приключению, энсин? - Затем Нилис заметил Торек. - Кто это? Подруга, которая хочет помахать тебе на прощание?
   - Не совсем, - сказала Сит. - Это энсин Торек. Из той же группы, что и Пириус, того же поколения. Хотя и не такая сообразительная.
   Торек подняла брови, и Пириус отвел взгляд.
   - И почему она здесь?
   - Комиссар, я приставила ее к вам.
   Нилис взорвался: - Для чего, у меня нет желания брать еще одну из ваших детей-солдат. В корвете не предусмотрен дополнительный рот...
   - Я позаботилась об этом.
   - Капитан, эта девушка мне не нужна.
   - Она не для вас. Она для Пириуса.
   - Пириуса?
   Лицо Сит было жестким, неуважительным. - Комиссар, примите мой совет. Вы забираете этого энсина отсюда, подальше от всего, что он знает, тащите его через всю Галактику в место, которое он, возможно, даже не может себе представить. - Она говорила так, как будто Пириуса тут не было.
   Рот Нилиса искривился в шоке, выражение, которое становилось знакомым Пириусу. - Понимаю, что вы имеете в виду. Но эта база такая, - он махнул рукой, - бесчеловечная. Холодная. Безжизненная. Единственный зеленый цвет, который можно увидеть где угодно, - это окраска военных кораблей!
   - Значит, вы тоже представляли наших солдат бесчеловечными.
   - Возможно, я так и думал.
   Сит сказала: - Мы ведем войну; мы не можем позволить себе комфорт. Но этим детям нужно тепло, человечность. И они обращаются друг к другу, чтобы найти это.
   Щеки Пириуса пылали. - Значит, вы все это время знали обо мне и Торек, сэр.
   Сит не ответила; она не сводила глаз с комиссара.
   Нилис тоже казался смущенным. - Преклоняюсь перед вашей мудростью, капитан. - Он перевел свой отеческий взгляд на Торек. - Подруга Пириуса - моя подруга. И я уверен, мы найдем для тебя какое-нибудь полезное занятие.
   Торек уставилась на него в ответ. Для энсинов это был совершенно непривычный способ общения. Торек повернулась к Ситу. - Капитан...
   - Знаю, - сказала Сит. - Ты потратила всю свою жизнь, пытаясь пройти офицерскую подготовку. Ты добилась этого, а теперь такое. Что ж, комиссар уверяет меня, что, отправившись с ним, Пириус выполнит свой долг таким образом, который может даже изменить ход войны. Хотя я не могу себе представить, как, - холодно добавила она. - Но если это правда, то твой долг ясен, энсин Торек.
   - Сэр?
   - Сохранить Пириуса в здравом уме. Без обсуждения, - добавила Сит с мягкой угрозой.
   - Да, сэр.
   Нилис поспешил вперед, размахивая руками. - Что ж, если все улажено - идем, идем, нам пора. - Он повел их через открытый люк на корабль.
   Капитан Сит в последнюю секунду пристально посмотрела на энсинов, затем отвернулась.
   Пириус и Торек последовали за Нилисом на борт корвета. Они угрюмо избегали смотреть друг другу в глаза.
   Они оба, конечно, и раньше бывали на кораблях военно-космического флота - транспортах, линейных кораблях - в учебных целях. Но они никогда раньше не были на борту такого шикарного корабля, как этот. И тут было чисто. Даже пахло чистотой.
   В коридоре, проходившем вдоль элегантного остова корабля, на полу лежал ковер. Команда из двух человек работала в верхней части корпуса "иглы", за закрытой переборкой. В центральном обитаемом отсеке внешний корпус был прозрачным, и если заглянуть в отсеки за задней переборкой, то можно было увидеть туманные очертания двигателей. Но два отсека были огорожены непрозрачными стенами.
   Нилис перенес свои парящие чемоданы в одну из этих кают. Он неуверенно посмотрел на энсинов, затем открыл дверь другого непрозрачного отсека. - Эта каюта для тебя, Пириус. Полагаю, вам двоим этого хватит. - Там была только одна кровать. - Хорошо, - сказал он хрипло. - Оставляю вас разбираться с этим. - И, нелепо смущенный, он поспешил в свою каюту и закрыл дверь.
   Ковер на полу был еще толще. В каюте доминировала кровать, по меньшей мере в два раза шире тех коек, к которым они привыкли. Пириус заметил униформу в гардеробе и ярко раскрашенные миски с какой-то едой, стоявшие на маленьком столике.
   Они стояли лицом друг к другу.
   - Я не просилась быть здесь, - сказала Торек. В ее голосе звучала ярость.
   - Я не просил за тебя.
   - У меня есть дела поважнее, чем тискать тебя.
   Пириус огрызнулся: - Я бы лучше тискал этого жирного старого комиссара.
   - Может, это то, чего он хочет.
   Секунду они смотрели друг другу в глаза. Затем вместе расхохотались.
  
   Торек запихнула в рот пригоршню еды. - Мм-м-м. Это сладко.
   - Держу пари, кровать мягкая.
   Все еще смеясь, они бросились друг на друга и начали срывать с себя одежду. Их новая униформа не была похожа на грубые комбинезоны, к которым они привыкли на Арчес; форма офицерского класса поднялась с пола, где ее небрежно уронили, скользнула в гардероб и начала бесшумный процесс самоочистки и ремонта.
  
   В каюте было все необходимое: еда, вода, чистая одежда, даже туалет, искусно скрытый за панелями. - Очевидно, офицеры и комиссары не любят признаваться, что они гадят, - сухо сказала Торек, когда они обнаружили это.
   Часами они просто оставались в каюте, под одеялами или поверх них, ели и пили столько, сколько могли. Они знали, что должны извлечь из этого максимум пользы. Достаточно скоро кто-нибудь придет за ними и заберет все это; кто-нибудь всегда это делал.
   Но никто не пришел.
   - Как думаешь, сколько времени потребуется, чтобы добраться туда?
   Пириус держал ее голову на своей руке и ел крошечные фиолетовые конфеты с ее обнаженного живота. - Куда?
   - До Земли.
   Он подумал об этом. Даже сейчас, спустя более двадцати тысячелетий после первого межзвездного путешествия человечества, путешествие по лику Галактики не было тривиальным предприятием. - Земля находится в двадцати восьми тысячах световых лет от центра. - Это знали все. - Сверхсветовая скорость достигает двухсот световых лет в час. Итак...
   Торек всегда была сильна в арифметике. - Около шести дней?
   - Но мы не сможем уйти так далеко без пополнения запасов, не на корабле такого размера. Удвоить время на остановки?
   Она погладила центральную линию его груди. - Как думаешь, на что это будет похоже?
   - Земля? Понятия не имею. - Это было правдой. Для таких флотских сорванцов, как Пириус и Торек, Земля была названием, отдаленным идеалом - это было то, за что они сражались. Но им никогда ничего не рассказывали о самой Земле. Какой в этом был смысл? Никто из них никогда не собирался туда лететь. Земля была тотемом. Вы не думали о ней как о месте для жизни.
   - Так чего же Нилис хочет от тебя?
   - Выиграть войну. - Он засмеялся. - Он мне ничего не говорит.
   - Может быть, комиссар разрабатывает для нас программу обучения.
   - Да, может быть и так. - Это была утешительная мысль. Они привыкли к тому, что каждую секунду их бодрствования программировал кто-то другой. Все, конечно, постоянно жаловались на режим, но Пириус признался себе, что было бы лучше, если бы они услышали резкий стук в дверь и комиссар отдал им распоряжения.
   Но прошло двадцать четыре часа, а они все еще не слышали такого стука.
   Им стало не по себе. Было трудно даже спать. Они не привыкли к такой замкнутости, изоляции. Там, в Арчес, где выросли, они провели всю свою жизнь в огромных открытых общежитиях, подобных тем, что были на Казарменном шаре, местах, где вы всегда могли видеть тысячи других людей, собравшихся вокруг вас, которые ели, спали, играли, дрались, скулили. И снова все жаловались и урывали кусочки уединения под одеялами своих коек. Но фактом было то, что было приятно находиться в коконе огромного количества людей - иметь свою маленькую щель и заполнять ее. Теперь они были оторваны от всего этого, и это вызывало беспокойство.
   Пириус уже мог видеть мудрость капитана Сит. Если бы не присутствие Торек, человека, с которым он мог бы поделиться всем этим, он, вероятно, сошел бы с ума. Они оба прижались друг к другу для уверенности. Но этого было недостаточно.
  
   В конце первых двадцати четырех часов они почувствовали легкое сотрясение - вероятно, при стыковке, вызвавшее рябь в инерционном поле корвета, когда он взаимодействовал с системами порта. Они, конечно, еще не могли быть на Земле, но были где-то.
   Они выпрыгнули из своей взъерошенной постели, натянули униформу и поспешили покинуть каюту, оставив ее впервые после Арчес.
   Сквозь прозрачный корпус они увидели металлическую равнину, которая мягко изгибалась, словно покрытая металлом луна. Корвет уткнулся носом в причал на этом металлическом мирке, и слева и справа они могли видеть другие причалы, уходящие за узкий горизонт металлического мира, сложные складки, внутри которых покоилось еще больше кораблей.
   Не было никаких признаков экипажа корвета. Но комиссар Нилис стоял здесь, глядя вдаль. Он не заметил энсинов. Он держал руки за спиной и, казалось, что-то напевал.
   Торек и Пириус переглянулись. Пириус вытянулся по стойке смирно и собрался с духом. - Сэр.
   Нилис был поражен, но улыбнулся. - А, два моих энсина! И как вам нравится поездка? Что ж, мы только начали. Если вам что-нибудь понадобится, просто спросите. - Он повернулся обратно к окну. - Посмотрите туда - замечательно - я думаю, это корабль-сплайн. - Так оно и было, увидел Пириус. Огромное живое судно уютно устроилось в своем доке; оно было похоже на выпученный глаз.
   Торек подтолкнула локтем Пириуса, который спросил: - Сэр - комиссар - можете сказать нам, где мы находимся?
   - Ну, полагаю, это база 528, - сказал Нилис. - Мы здесь на нашей первой остановке для пополнения запасов. - Он взглянул на них. - И о чем вам говорит этот номер?
   Пириус был сбит с толку, но Торек сказала: - Сэр, это старая база. Номер Арчес - 2594. Чем старше база, тем меньше число.
   - Совершенно верно. Хорошо. А теперь подойдите, посмотрите. - Он прошел мимо них к другой стене.
   Пириус увидел корабли: множество кораблей всех форм и размеров на пересекающихся курсах перед его взором. Ближайшие корабли заходили в доки или покидали их. За ними было еще много чего, просто искры, слишком далекие, чтобы разглядеть какие-либо детали, движущаяся толпа, которая разделялась на потоки, уносящиеся прочь. Кораблей было не счесть, ошеломленно подумал он, и этот огромный поток, должно быть, продолжался день и ночь, и все с этой одной базы.
   Но Торек смотрела поверх кораблей на звезды. - Пириус. Небо темное.
   Небо было густо усеяно звездами, многие из них были горячими и голубыми. Но куда бы он ни посмотрел, между звездами небо было черным, черным как бархат. - Мы больше не в центре Галактики, - сказал он.
   - Совершенно верно, - сказал Нилис. - На самом деле мы находимся в спиральном рукаве, называемом Трехкилопарсечным, самом внутреннем рукаве главного диска Галактики.
   - Три Кило, - удивленно сказала Торек. - Я слышала об этом.
   - Здесь проходило много знаменитых сражений, - сказал Нилис. - Но очень давно. Когда-то эта база была на линии фронта. Сейчас это склад снабжения. С тех пор Фронт продвинулся глубже в сердце Галактики, ближе к самому главному радианту. В этой части Галактики есть порты, сухие доки, корабельные верфи, корабли с оружием: это пояс фабричных миров, который окружает внутренний центр, внутренние районы, простирающиеся на сотни световых лет. - Он вздохнул. - Я бывал здесь дюжину раз, но масштабы этого по-прежнему сбивают меня с толку. Но тогда война, раскинувшаяся на сотни тысяч световых лет и охватывающая десятки тысячелетий, просто не может быть понята в течение человеческой жизни, длящейся всего несколько десятилетий. Возможно, неудивительно, что идея победы в этой войне находится за пределами воображения даже наших самых высокопоставленных командиров.
   Торек нерешительно произнесла: - Комиссар?
   - Да, дитя?
   - Пожалуйста, что вы хотите, чтобы мы сделали?
   Нилис рассмеялся. - Ну, ничего. Вы должны расслабиться - относитесь к этому как к празднику, потому что, поверьте мне, когда мы доберемся до Земли, у нас будет много дел. - Он хлопнул их по плечам. - А пока просто наслаждайтесь поездкой! - И он исчез в своей каюте.
   Пириус и Торек обменялись недоуменными взглядами. Для флотских сорванцов досуг был чуждым понятием. Они уставились на проплывающие корабли.
  
   Следующий этап путешествия должен был быть самым длинным, прямая линия, пересекающая спиральные рукава Галактики, займет шесть дней и не менее пятнадцати тысяч световых лет, прежде чем они достигнут склада пополнения запасов на Линии Ориона.
   В гудящем чреве корвета Пириусу и Торек по-прежнему было нечего делать.
   К концу второго дня от обильной пищи они начали чувствовать себя раздутыми. Секс, конечно, был всегда, но даже его привлекательность поблекла. Пириус начал с тревогой подозревать, что тот факт, что они могли тискаться здесь столько, сколько им заблагорассудится, во многом лишал привлекательности их барачную возню под одеялом.
   В минуты затишья на третий день Пириус попытался проанализировать свои чувства к Торек.
   Очевидно, Сит предполагала, что они стабильная пара, что их отношения крепкие. Но правда заключалась в том, что Торек всегда была только подругой. Сейчас она была его любимой подружкой, и наоборот, но это могло измениться в одночасье, без обид или сожалений. На Казарменном шаре был большой выбор и много перепрыгивания с койки на койку. Секс был связан с легкой атлетикой и небольшим комфортом. Конечно, они не были влюблены. Несмотря на это, были ли они обречены провести свою жизнь вместе?
   Конечно, обсудить это было не с кем - уж точно не с комиссаром, и они даже не видели экипаж. У энсинов не было никого, кроме друг друга.
   И поэтому, естественно, на четвертый день они набросились друг на друга.
   К пятому дню, после многочасовых скандалов, они были измучены и испытывали сожаление. В своем стремлении причинить боль друг другу они оба наговорили много такого, чего не имели в виду, самым обидным для Пириуса было обвинение в том, что он разрушил жизнь Торек, поскольку в нем содержалась доля правды.
   Они вернулись друг к другу за утешением. День стал хорошим, днем нежности. Пережив шторм, Пириус почувствовал, что они перешли на какой-то новый уровень в своих отношениях. Он начал задаваться вопросом, возможно ли, что, в конце концов, они действительно найдут любовь.
   Но затем наступил шестой день, просто еще один день в этой нежеланной роскоши, а путешествие все тянулось.
   В конце шестого дня Торек провалилась в сон. Но Пириус был неспокоен. Он выскользнул из постели, протерся чистой тряпкой и натянул форму. Торек продолжала спать или, по крайней мере, делала вид, что спит.
   Пириус нашел Нилиса сидящим в кресле перед прозрачным корпусом, работающим за информационным пультом, поставленным на колено. Комиссар улыбнулся Пириусу и указал ему на другое кресло.
   Пириус сидел неподвижно и смотрел на панораму за окном.
   Сверхсветовой двигатель корвета, работающий плавно и бесшумно, совершал множество прыжков в секунду, и Пириусу казалось, что рассеянные звезды проскальзывают мимо его поля зрения. Но после каждого прыжка корвет ненадолго останавливался относительно системы отсчета Галактики. Таким образом, не было никаких эффектов скорости, которые можно было бы ожидать от субсветового полета, никакого красного или синего смещения, никаких аберраций; они пересекали Галактику серией неподвижных кадров.
  
   Для Пириуса это было странное небо. Теперь они были далеко от Ядра и двигались по плоскости Галактики. Они проходили через галактический рукав Стрельца, один из самых плотных регионов за пределами самого Ядра. Звезд было много, но они казались рассеянными и далекими - и, что примечательно, ни одна из них не была достаточно близка, чтобы можно было разглядеть диск. Даже небо между звездами было странным, черным и пустым. Пириусу это место показалось тихим, скучным, с низким энергопотреблением.
   Мало того, можно было даже сказать, что ты погружен в слой звезд. Если бы Пириус посмотрел прямо перед собой, его глаза увидели бы что-то вроде горизонта, слабую полосу серо-белого света, которая отмечала положение галактического экватора: свет миллионов звезд смешивался воедино. Вдали от плоскости, над головой или внизу, виднелись лишь разбросанные пригоршни близлежащих звезд - сразу было видно, насколько тонким был этот диск, - а за ним была только чернота, пропасть, как он предположил, межгалактического пространства.
   Корвет был не один. Это был один из потока кораблей, огромной нити плавающих искр, которая скользила по лику Галактики. Если бы он оглядел небо, то смог бы увидеть больше потоков света, все более или менее параллельные этому, некоторые из них возвращались к центру, другие убегали к периферии. Иногда корабль-компаньон проходил достаточно близко, чтобы разглядеть детали. Обычно это были корабли-сплайны, огромные мясистые сферы, утыканные блестящим оружием.
   Нилис наблюдал за ним. Пириус начал чувствовать себя неловко.
   Нилис махнул рукой. - Чудесно, не правда ли - все это? Галактика, населенная людьми! Конечно, если бы ты наугад попал в плоскость Галактики, скорее всего, ты бы увидел достаточно мало свидетельств присутствия человека. Мы следуем по узнаваемой полосе, энсин, пути, по которому корабли сбиваются в колонны для взаимной защиты - один только этот конвой имеет длину в сотни световых лет. И ты можешь видеть сплайны военно-космического флота, назначенные направлять и прикрывать нас. Мы загнали ксили обратно к их главному радианту в Ядре, но они все еще где-то там - в галактическом гало, даже в других галактиках - и они не прочь спуститься с диска, чтобы устраивать рейды.
   Пириус с беспокойством взглянул на темный купол неба.
   Нилис продолжил: - Но даже в этом случае, даже в галактическом масштабе, ты можешь увидеть, как работает человечество. Подумай об этом! На сотнях миллионов миров по всему диску Галактики ресурсы добываются, обрабатываются, вливаются в бесконечные конвои, которые направляются в Ядро - и там, на мирах-фабриках, они превращаются в оружие и боевые корабли, которые швыряются внутрь и сгорают, стираются бесконечным трением на самом Фронте. Конечно, по прошествии стольких лет многие миры мертвы, израсходованы, истощены и заброшены. Но всегда есть еще что-то, что можно использовать. И так, похоже, будет продолжаться до тех пор, пока сама Галактика не будет истощена подпиткой войны, каждая ее частичка будет посвящена единственной цели.
   Пириус не был уверен, что сказать. - Это замечательно, сэр.
   Нилис приподнял бровь. - Замечательно? И это все? - Он вздохнул. - Ты знаешь, Коалиция препятствует изучению истории. Это соответствует доктринам Друза в их самой строгой форме. Нет ни прошлого, ни будущего: есть только сейчас. И сейчас - это вечная война. Но я заглянул в прошлое. Просмотрел архивы, библиотеки, некоторые официальные, некоторые нет, некоторые даже незаконные. И я узнал, что мы были преданы этому единственному делу, экспансии или войне, в течение двадцати тысяч лет. Да ведь самому человеческому виду всего несколько сотен тысяч лет!
   - Прошло слишком много времени. Мы стали жесткими, окостеневшими. В нашей политике, наших социальных структурах, даже в наших технологиях нет развития. Наука умирает, за исключением науки об оружии. Мы живем жизнью, во всех отношениях идентичной жизни наших предков. Знаешь, раньше за десятилетие было больше инноваций, чем сейчас за тысячу лет.
   - В некотором смысле, сами по себе ксили больше не имеют значения - нет, не смотри так шокированно, это правда! Ксили можно заменить другим врагом, и это не имело бы никакого значения; они просто символ. Мы забыли, кто мы такие, откуда пришли. Все, что мы помним, все, что знаем, - это война. Она определяет человечество. Мы - вид, который ведет войну с ксили, и больше ничего.
   - Сэр, разве это так плохо?
   - Да! - Нилис стукнул кулаком по подлокотнику своего кресла. - Да, это так. И знаешь почему? Из-за потерь. - Он привел статистику.
   Вокруг Фронта было сто человеческих баз, каждая из которых содержала в среднем миллиард человек. И средняя длительность жизни населения на этих базах составляла около десяти лет.
   - Это означает, что десять миллиардов человек в год приносятся в жертву на фронте, Пириус. Само число находится за пределами понимания, за пределами сопереживания. Десять миллиардов. Это более трехсот человек каждую секунду. Подсчитано, что в общей сложности около тридцати триллионов человек отдали свои жизни войне: на несколько порядков больше, чем количество звезд в этой несчастной Галактике, за которую мы сражаемся. Какая пустая трата человеческих жизней!
   - Но надежда есть - и она принадлежит молодым, как это было всегда. - Нилис наклонился вперед с каким-то старческим рвением. - Видишь ли, в Sag A Восток, несмотря на пожизненное кондиционирование, когда дело дошло до вашего кризиса, ты - или, по крайней мере, твое будущее "я" - отбросили мертвый императив Доктрин. Вы импровизировали и вводили новшества, вы проявляли инициативу, воображение, смелость... И все же, такова статичная природа этой войны старых людей, на вас смотрят как на угрозу, а не как на сокровище.
   Пириусу не понравилось, как звучит это "кондиционирование".
   - Вот почему я попросил отозвать тебя, энсин. - Нилис посмотрел на плывущие звезды, молчаливые, зловещие фигуры эскорта сплайнов. - Я отвергаю эту войну и потратил большую часть своей жизни на поиски способов положить ей конец. Это не значит, что я стремлюсь к поражению или примирению с ксили, поскольку верю, что все это невозможно. Я ищу способ победить - но это означает, что я должен изменить статус-кво, и этого достаточно, чтобы нажить себе врагов во всех иерархиях Коалиции. Это одинокая битва, и я старею, устаю - и, да, боюсь. Мне нужна твоя молодость, твое мужество - и твое воображение. Итак, что ты думаешь?
   Пириус нахмурился. - Я не хочу быть ничьей опорой, сэр.
   Нилис вздрогнул. Но сказал: - Эта твоя жестокая честность! Очень хорошо, очень хорошо. Ты будешь не опорой, а сотрудником.
   Пириус сказал с беспокойством, - И я не понимаю, почему вы один. Что с вашей семьей? Вы что-то говорили о брате.
   Нилис отвернулся. - Мои родители оба были высокопоставленными комиссарами, которые совершили непростительную ошибку, влюбившись. Моя семья, и это была семья древнего рода, была так же незаконна на Земле, как и на базе Арчес. Семья распалась, когда я был маленьким - меня забрали.
   - Конечно, мое прошлое - ключ ко мне; любой психолог скажет тебе это. Да ведь Доктрины отказывают женщинам в праве рожать! Какое это ужасное искажение. Ты сам, Пириус, был выведен, а не рожден. Ты вырос в чем-то вроде школы, а не дома. Ты стал социализированным, высокообразованным. Но - прости меня! - ты не что иное, как продукт своего происхождения. У тебя нет корней. Мое происхождение, ну, более примитивное. Так что, возможно, я чувствую боль от жестоких потерь войны больше, чем некоторые из моих коллег.
   Для Пириуса это не имело особого смысла. На Арчес в самой воде были противозачаточные средства. Мужчины могли заставить женщин забеременеть - старая биология все еще работала - но это было бы патологией, ошибкой. Беременность была подобна раковой опухоли, которую нужно вырезать. Единственный способ передать свои гены был через родильные резервуары, и вы могли внести в них свой вклад только в том случае, если хорошо себя зарекомендовали.
   Нилис продолжил: - С тех пор, как я потерял свою семью, я не был ни тем, ни другим, не укоренился в семье и не чувствовал себя комфортно в мире родильных домов и группового персонала. - Он взглянул на Пириуса. - Как и ты, Пириус, я был наказан за преступление, которого никогда не совершал.
   Пириус услышал тихий вздох. Оглянувшись, он увидел Торек, стоящую за полуоткрытой дверью. На ней была бесформенная ночная рубашка, а лицо опухло от долгого сна.
   Нилис отвел взгляд, явно смущенный.
   Она сказала: - Вы учите его говорить так, как говорите сами, комиссар. Очень скоро он совсем не будет похож на флотского. Вы этого хотите?
   Пириус затаил дыхание. Вернувшись в Арчес, Торек уже заслужила бы неделю тюрьмы.
   Но Нилис просто сказал взволнованно: - Нет. Конечно, нет.
   - Тогда что? Шесть дней мы провели на этом дурацком игрушечном корабле. И вы все еще не сказали, что мы здесь делаем.
   Пириус встал между Торек и комиссаром. - Сэр, она только что проснулась...
   Она оттолкнула его. Она казалась взбешенной. Задрала одежду, обнажив бедра. - Это то, чего вы хотите? Или его? Вы хотите лечь с нами в постель, комиссар?
   Пириус силой втолкнул ее обратно в каюту и захлопнул дверь. Он неуверенно обернулся. - Комиссар, извините...
   Нилис устало помахал рукой. Пириус увидел, что кожа на тыльной стороне его ладони была тонкой, как бумага. - О, все в порядке, энсин. Понимаю. Я тоже когда-то был молод, знаешь ли.
   - Молод?
   Нилис поднял на него глаза. - Возможно, ты так о себе не думаешь. Знаешь ли, Пириус, человеческие сообщества Ядра действительно очень молоды - на этих базах полно детей. Полагаю, единственные взрослые, которых ты видишь, - это твои инструкторы. Но, возможно, я смотрю на вас с немного более широкой точки зрения. У вас тела взрослых, вы достаточно взрослые, чтобы любить и ненавидеть - и более чем достаточно взрослые, чтобы сражаться, убивать и умирать. И все же вы внезапно закатываете истерику, как Торек; внезапно всплеск детства пробивается сквозь все еще формирующиеся слои взрослой жизни. Думаю, я понимаю.
   - И, кроме того, она права, задавая такие вопросы. В конце концов, я перевернул вашу жизнь с ног на голову, не так ли? - Он улыбнулся.
   Да, так и есть, - неуютно подумал Пириус. И он задался вопросом, докопалась ли Торек до истины. Возможно, все эти слова о философии войны были бессмысленны: возможно, правда заключалась в том, что это был просто глупый старик, которому нужна была компания.
  
   В двух днях полета от Земли корвет вырвался из переполненных переулков рукава Стрельца и направился в еще более пустые пространства за его пределами.
   Пириус оглянулся на рукав Стрельца. Это было место молодых звезд и светящихся облаков, жарких и насыщенных. Внешним краем этого спирального рукава была знаменитая Линия Ориона, где инопланетный вид, называемый серебряными призраками, оказал сопротивление человечеству, и Третья экспансия застопорилась на столетия. Штурм Линии стал поворотным моментом в истории человечества. С тех пор, подобно неугасимому огню, человечество с ревом продвигалось вперед, пожирая все на своем пути, к самому центру Галактики.
   Но они оставляли все это позади. Корвет теперь приближался к неровному внешнему краю Галактики, и звезды были разбросаны очень редко. Он узнал, что Солнце Земли находится даже не в правильном спиральном рукаве, а в некой сужающейся дуге из тусклых, невзрачных звезд.
   Их последней остановкой перед Землей была система под названием 51 Пегаса.
   Когда корвет направился к центральной звезде системы, Торек вышла из их каюты, чтобы встать перед прозрачным корпусом. После своей вспышки, или, возможно, нервного срыва, Торек была подавлена. Но комиссар никак это не прокомментировал: как будто инцидента никогда и не было.
   - Там. - Нилис указал. - Видите? Парусные корабли...
   В здешней планетной системе доминировал один массивный мир, раздутый местный Юпитер, который несся близко к солнцу, мир настолько огромный, что гравитация притягивала его родительскую звезду. Фактически, именно это колебание привело к открытию мира с Земли, одной из первых открытых внесолнечных планет. Люди прибыли сюда на своих грубых звездолетах, летающих медленнее света, во время первого пробного исхода, ретроспективно названного Первой экспансией.
   - Раньше я прилетал сюда на каникулы, - пробормотал Нилис. - Небо всегда было полно парусов. Я любил наблюдать за ними ночью, за шхунами с парусами шириной в сотни километров, лавирующими то в одну, то в другую сторону при свете дня. Знаете, системы, подобные этой, являются пережитком истории развития человечества. Технологии, как правило, становятся проще по мере приближения к источнику, Земле. Потребовалось так много времени, чтобы добраться до более отдаленных регионов, что человечество продвинулось вперед к тому времени, когда они добрались туда; каждый толчок колонизации сопровождался волнами большей изощренности. Однако ксили отличаются. По всей Галактике их технологии находятся на одной и той же стадии развития. Значит, они, должно быть, прибыли все сразу: они, должно быть, внегалактические...
   - Комиссар, - нерешительно спросил Пириус, - где находится Земля?
   Комиссар оглядел небо, моргая, чтобы прочистить слезящиеся глаза. Затем он указал на едва видимую неприметную звезду, висевшую в темноте. - Там.
   Пириус посмотрел вверх. Впервые свет изначального солнца человечества попал в его глаза.
  

Глава 7

  
   Пириуса Блю и команду "Когтя", застрявших в своем собственном безразличном прошлом, увезли с базы Арчес.
   Транспорт представлял собой груду хлама, старую потрепанную баржу, лучшие дни которой давно прошли. Им приходилось все время держать свои скафандры герметичными, а инерционный контроль поля Хиггса давал сбои, заставляя гравитацию тошнотворно мерцать. Сквозь корпус даже ничего не было видно.
   И это был не флотский катер, как указал Несокрушимая Надежда, когда они втащились на борт. Его корпус был выкрашен в армейский зеленый цвет, что делало его еще уродливее. - И, - мрачно добавил инженер Надежда, - всем известно, насколько хороша армия в управлении космическими кораблями.
   Коул поерзала на груде мешковины, пытаясь устроиться поудобнее, чтобы уснуть. - Добро пожаловать в вашу новую временную линию, - сказала она.
   Пириуса все еще мучило чувство вины за то, что он втянул их в это - Коул и Надежду, и их более молодых "я", включая его собственное. Он понятия не имел, как ему найти в себе силы вынести то, что должно было произойти. Не мог придумать, что сказать своему экипажу.
  
   После двух дней жизни в скафандрах, двух дней питания аварийными пайками через соломинки и растягивания защитных систем скафандров до предела вони, баржа с грохотом приземлилась. Инерционное поле корабля отключилось, погрузив их в состояние микрогравитации, но тренировки подготовили их к таким вещам, и все они схватились за поручни, прежде чем начали дрейфовать.
   Без предупреждения корпус открылся, обнажив серую, утоптанную поверхность и небо, усеянное звездами.
   В дверях появился армейский рядовой в потертом зеленом комбинезоне. На нем был громоздкий пояс инерционного управления. - На выход, - приказал он.
   Пириус шел впереди. Он подхватил свою сумку и выскочил из широкого люка, позволив себе опуститься на грунт. Он огляделся. Он был на Скале - небольшой, судя по ощущению ее тяжести. Он стоял в кратере, на окруженной стенами равнине, поверхность которой была сильно изрыта следами ног и более широкими шрамами там, где ее касались корпуса кораблей. Небо было усеяно массивными звездами, и за этой пестрой завесой центр Галактики был стеной света, слишком рассеянного, чтобы отбрасывать резкую тень.
   Коул спросила: - Как думаете, где мы находимся? Эти звезды достаточно плотные, чтобы это было скопление.
   - Не Арчес, - мрачно сказал Несокрушимая Надежда. - Подозреваю, что мы еще далеко от этого.
   - Заткнитесь, - бесстрастно сказал армейский рядовой. Он прошел вдоль их небольшой очереди, вручил им инерционные ремни, такие же, как у него, и забрал их сумки. - Вам это дерьмо больше не понадобится.
   Пириус знал, что, скорее всего, это последний раз, когда они увидят свое снаряжение, все, что у него осталось от жизни в Арчес.
  
   Все слышали сплетни о том, что тыловые рядовые считали, будто летчики военно-космического флота были зажиточными по сравнению с ними, и он ожидал кражи, но так быстро потерять свое снаряжение - было шокирующе, обнажающе. Но, возможно, в этом и заключалась идея.
   Перед ними стояла армейский офицер - капитан, судя по нашивкам на ее плече. Ее скафандр был сильно потрепан, со следами починки, и сквозь его полупрозрачный блеск Пириус видел отблеск металла на ее левом боку, ноге, торсе и плече. Она держала руки за спиной, и ее лицо было в тени, но карие глаза мрачно смотрели на них - и Пириус с удивлением увидел, как в каждом зрачке блеснуло по серебряной искорке. - Пристегните ремни, - сказала она.
   Пириус вытянулся по стойке смирно. - Сэр, я офицер-пилот Пириус из...
   - Мне все равно, кто ты. Пристегните ремни. - Они колебались один удар сердца, и она закричала. - Сделайте это.
   Инерционный пояс Пириуса был помят, и ткань была в темных пятнах, возможно, от крови, хотя цвет был неразличим в бледном свете Галактики. Когда он застегнул его, тяжесть навалилась на него, увлекая на астероидную грязь. Он был настроен на то, что, по ощущениям, превышало стандартную силу тяжести. Он потянулся к застежке.
   - Не трогай этот регулятор.
   Пириус снова вытянулся по стойке смирно.
   - Меня зовут Марта, - сказала капитан. - Это база в сердце скопления Квинтуплет. Мы знаем ее как Квин. - Пириус знал, что это действительно далеко от Арчес. - Начну ваше перевоспитание прямо сейчас. Это армейская база, и я армейский офицер. Вы по-прежнему являетесь военнослужащими военно-космического флота, прикрепленными к тому, что мы называем подразделением военно-космического флота, но находитесь под моим командованием. Вы будете подготовлены для работы в корпусе обслуживания.
   Сердце Пириуса упало. Корпус обслуживания: разгребатели дерьма. Он сказал: - Сэр, каковы будут наши обязанности...
   - Заткнись.
   - Сэр.
   - Это последний вопрос, который я хотела бы услышать от тебя. Не важно, что ты знаешь, важно только то, что ты делаешь. И делаешь только то, что я тебе говорю. Это ясно?
   Все трое пробормотали что-то в ответ. - Сэр.
   Она сделала шаг ближе к ним, и Пириус увидел, что она ходит не скованно, а немного неестественно; системы, заменившие ее левую сторону, работали гладко, но не совсем так, как работало бы неповрежденное человеческое тело. - Лета, ты никуда не годишься. - Она ткнула в живот Несокрушимой Надежды. - Меня действительно тошнит от того, что вы, жирные хрипящие летуны, валите на меня.
   Она отступила. - Давайте разберемся с самого начала. Я не хочу, чтобы здесь были отказники из военно-космического флота. Вы никому не нужны. Но вы здесь. Работа, которую вам поручат, будет самой грязной из грязных работ и самой опасной. Не сомневаюсь, что вы все испортите, но скоро вы умрете, и тогда я от вас избавлюсь. До тех пор будете делать то, что я вам скажу, без вопросов и жалоб.
   - Сэр.
   В ее сияющей левой руке была панель данных. - Давайте проверим, те ли вы, кем должны быть. Пириус.
   - Офицер-пилот Пириус, сэр.
   - Больше не пилот. Пириус.
   - Сэр.
   - Коул.
   - Сэр.
   - Тута.
   Несокрушимая Надежда не ответил.
   Марта не подняла глаз от своей панели. - Тута.
   - Сэр, меня зовут...
   Вмешался Пириус. - Он Тута, сэр.
   Марта постучала по своей панели. - Отлично. Значит, вы верны друг другу. Вы все можете разделить наказание Туты. - Она коснулась кнопки управления у себя на груди, и внезапно сила ложной гравитации на Пириусе возросла, достигнув двух стандартных значений. - Три круга, - сказала она. Оказалось, что она хотела, чтобы они пробежали три круга по краю кратера; Пириус предположил, что это составит десять километров. - Ваша физическая подготовка начинается здесь, - сказала она.
   Пириус сказал: - Сэр. Мы живем в этих скафандрах уже несколько дней.
   - Четыре круга, - спокойно сказала она. И повернувшись спиной, пошла к своему транспорту.
   Не сказав больше ни слова, Пириус отвернулся и побрел к стене кратера. Коул и Надежда пристроились рядом с ним. Он увидел, что Надежда уже вспотел. Надежда беззвучно произнес одними губами: - Прости.
   Идти было нетрудно. По всему разрушенному краю кратера тянулась тропинка, где поверхность астероида была вытоптана бесчисленными ногами. Но бежать под ложным весом ремней было жестоко, а их скафандры, разработанные для сравнительно легкого использования экипажами зеленых кораблей, не были предназначены для такого тяжелого труда. Вскоре ноги Пириуса покрылись волдырями, а костюм натер ему пах и подмышки.
   Несокрушимая Надежда преодолел два круга, прежде чем у него подкосились ноги. Пириусу и Коул пришлось поддерживать его оставшуюся часть дистанции.
  
   Когда их наказание закончилось, измученных Пириуса, Коул и Надежду в покрытых угольно-серой астероидной грязью скафандрах втолкнули через люк в грунте.
   Они оказались в обшарпанном подземном приемном отделении. Здесь санитары быстро сняли с них скафандры и остальную одежду. Какими бы неудобными ни стали их скафандры, они были недовольны тем, что эти последние контакты с их прошлым исчезли в теневой экономике этой безымянной армейской скалы.
   Дрожащих, обнаженных, их подвергли быстрому воздействию душа и радиационных ванн. Каждый волосок на их головах, лицах и телах был сожжен, а верхний слой кожи превратился в порошок, который они могли смахнуть пальцами. Неуклюжие, состарившиеся роботы исследовали их, обрабатывая зубы, уши и глаза. Жидкость закачивалась им в рот и прямую кишку только для того, чтобы унизительно вылиться с обоих концов, унося с собой содержимое их кишок. После этого им сделали серию инъекций, которые продолжались до тех пор, пока у них не заболели руки и бедра.
   Пириус понимал необходимость таких мер предосторожности. Базы людей, разбросанные по всему Фронту, были закрытыми сообществами, изолированными световыми годами, и имели тенденцию вырабатывать свои собственные штаммы насекомых и клещей. Пириус и остальные могли легко подхватить на Арчес парализующую чуму, к которой у них, возможно, не было иммунитета. Но, несмотря на все эти инъекции, он подозревал, что слишком большой объем предосторожности предпринимался для гарантии, что они не заразят базу Квин.
   Когда чистка была закончена, их троих вывели из приемной зоны. Затем их вытолкнули через люк в переборке в гораздо большую камеру за ней. Это была казарма, шумная палата с высоким потолком, битком набитая людьми - и, к внезапному ужасу Пириуса, они все еще были раздеты; медики не дали им даже одеяла.
   У переборки их встретила улыбающаяся курсантка, очень молодо выглядевшая женщина. На ней был ярко-оранжевый комбинезон, и она жадно разглядывала грудь Коул, которую штурман тщетно пыталась прикрыть руками. - Давайте. Я покажу вам вашу яму. - И она повернулась и повела их в большую комнату.
   Пириус старался не смущаться, чтобы показать пример своей команде. Но, конечно, это было невозможно; он шел сгорбившись, зажав руками гениталии.
   Это подземное жилище было, по сути, казармой, как Казарменный шар в Арчес. Но тут было гораздо меньше порядка, тут громоздились шатающиеся кучи нар, которые поднимались от пола до грубо отесанного потолка. Воздух был горячим и душным, воняло несвежей едой и нечистотами.
   И повсюду были люди. Они толпились в переулках, они забирались на койки, они смотрели, как пролетают флаеры. Некоторые из них были одеты в официальные комбинезоны, как девушка, которая их встретила, но другие были обнажены по пояс или носили шорты и рубашки, наспех изготовленные из поношенных комбинезонов или одеял. А некоторые из них просто бегали голышом, настолько же бесстыдно, насколько были обнажены летчики. Они бегали и кричали, боролись на полу, а пары и тройки наслаждались шумным сексом на койках, кожа к блестящей коже. И все они выглядели молодо, даже по сравнению с населением базы Арчес.
   Это была бурлящая масса молодежи и энергии, животная масса; Пириус никогда не видел ничего подобного. Это было больше похоже на детскую комнату, чем на казарму. Но некоторые из этих детей уже были ветеранами боевых действий. По металлическому блеску в их глазах можно было сказать, что он начинал понимать.
   Они дошли до небольшого блока коек. Одну из коек занимал мужчина, который лежал на спине, заложив руки за голову. Он сказал: - Добро пожаловать. Выбирайте койку! На самом деле не имеет значения, какую... - Он был стар - по крайней мере, лет двадцати пяти, во всяком случае, по сравнению с населением этой комнаты. У него даже на висках появилась небольшая седина.
   На трех койках лежали небольшие стопки одежды: комбинезоны, нижнее белье, по скафандру на каждой. Одежда была явно древней, с большим количеством заплаток, и в ней вообще отсутствовала какая-либо осмысленность, просто универсальный дизайн с грубыми компенсаторами на локтях, коленях, талии и шее. Им даже пришлось самостоятельно застегивать пуговицы. Но комбинезоны были, по крайней мере, одеждой, и летчики ухватились за них.
   Курсанты толпились вокруг, ухмыляющиеся, любопытные, злобные, с бритыми головами, их лица были скользкими от пота. Пириус возвышался над ними. Некоторые из них были так молоды, что он не мог сказать, мужчины они или женщины. Когда маленькие ручки потянули его за комбинезон, он выдавил улыбку. - Жаль вас разочаровывать. Наземная команда забрала все, что у нас было - эй! - Кто-то схватил его за яйца. Он быстро отступил и застегнул комбинезон.
   Хотя остальные были так же подавлены, ни один из них не поднял руку на толпящихся кадетов, что действительно было бы катастрофой. Он чувствовал смутную гордость за них.
   Пожилой мужчина на койке спустил ноги, встал и хлопнул в ладоши. - Давайте, дайте им передохнуть.
   - Свежее мясо, - хихикнул один из курсантов. У него, или, может быть, у нее, были острые зубы.
   Мужчина шагнул вперед, протягивая руки. - Да, но завтра они будут почти такими же свежими. Давай, давай... - Он отогнал новобранцев прочь, как ведут непослушных детей, и они неохотно подчинились. Но некоторые из них остались, уставившись на новичков и перешептываясь.
   - Вы привыкнете к этому, - сказал пожилой мужчина.
   - Сомневаюсь в этом, - сказал Несокрушимая Надежда, когда с трудом натягивал комбинезон, который отказывался налезать.
   Коул осматривала свои одеяла. - Они не чистые. Лета, они теплые.
   - К этому ты тоже привыкнешь. Здесь довольно высокая текучесть кадров.
   Коул спросила: - Что с ней случилось?
   - С кем? О, последний человек, который спал под этими одеялами?.. Ты не захочешь знать. - На нем был серо-зеленый комбинезон, расстегнутый до пояса; его тело было подтянутым. Он был красив, предположил Пириус, с худощавым, хорошо очерченным лицом, маленьким носом, густыми волосами, которые зачесывал назад со лба, и быстрой улыбкой. Первое впечатление Пириуса было о слабости, как ни странно, несмотря на его внешность. Но его манеры были расслабленными, когда он приветствовал команду. И, как и у других присутствующих здесь ветеранов, его глаза сияли серебром.
   Пириус подошел к нему, протянул руку. Он представился сам и представил свою команду.
   - Я тоже был летчиком, - сказал тот, - прежде чем нашел свое призвание разгребать дерьмо на этой Скале. Меня зовут Кверо.
   Надежда пристально смотрел на него. - Нет, это не так. - Он неуклюже подошел к Кверо и нерешительно коснулся его рукава. - Я знаю твое настоящее имя. Все знают.
   Коул проворчала: - Я не знаю.
   Кверо сказал: - Я называю себя "Это Бремя Должно Пройти".
   Коул сказала: - О, потрясающе. Еще один Друг.
   Бремя рассмеялся. - Как ты думаешь, почему меня послали сюда? И почему продолжают наказывать снова?
   - Ты еретик. Ты этого заслуживаешь. - Коул откинулась на свою двухъярусную кровать. Она закрыла лицо от яркого света движущихся световых шаров, повернулась на бок и свернулась калачиком.
   - Если ты так говоришь, - мягко сказал Бремя.
   Надежда был очарован. - Пириус, ты не знаешь, кто это, не так ли? Это Бремя Должно Пройти - лидер Друзей.
   Бремя мягко предостерег его. - Теперь ты знаешь, что у нас нет лидеров. Но я польщен, что ты меня знаешь. - Он положил руку на плечо Надежды и посмотрел ему в глаза. - У тебя были трудные времена. Не могу обещать тебе, что станет легче. Этого никогда не бывает. Но просто помни, ничто из этого не имеет значения. И во времениподобной бесконечности...
   Глаза Надежды были широко раскрыты. - Да. Это бремя должно пройти. - Пириус заметил, что его нижняя губа дрожит.
   Бремя повернулся к Пириусу. - Я так понимаю, ты неверующий.
   - Да. А ты слишком доверчив, чтобы нарушать Доктрину перед тремя незнакомцами.
   Бремя пожал плечами. - Посмотри вокруг. Что еще они могут сделать? И ты собираешься донести на меня?
   - Нет, - сказал Пириус. Он взглянул на Надежду, который сидел на своей койке с непроницаемым лицом. - Если можешь сделать его счастливым, я не против.
   - Ты предан своей команде. И мудр. Мне это нравится.
   - Мне не нужно твое одобрение.
   - Конечно, нет.
   - И если бы я был мудрым, меня бы здесь не было...
   Коул взвизгнула и села. Она указала на ряд коек напротив. - Ты это видел?
   Пириус повернулся, но ничего не увидел. - Что?
   - Крыса!
   Бремя заливисто рассмеялся. - О, ты скоро привыкнешь к крысам! - Прозвучал резкий сигнал, и свет на мгновение сменился на зеленый. Бремя спросил: - Вы ели? Как долго были в пути?.. Ну, это не имеет значения. Я бы посоветовал вам немного поспать.
   - Почему?
   Бремя начал стаскивать с себя комбинезон. - Сон вам понадобится. Утром всерьез начнутся ваши тренировки. В этот час здесь обычно тише; вы вызвали переполох. - Он предостерегающе взглянул на Пириуса. - Это не школа пилотов. Здесь не особо требуется интеллект. Но...
   - Мы уже попробовали это на вкус. - Пириус начал исследовать свои грязные одеяла и задумался, как бы ему постирать их.
   Он проверил своих товарищей по кораблю. Коул, все еще свернувшаяся калачиком, возможно, и не спала, но если нет, то хорошо притворялась. Несокрушимая Надежда, физически истощенный, а теперь, очевидно, эмоционально опустошенный встречей с этим загадочным духовным лидером, рухнул на свою койку.
   Пириус лег на спину и закрыл глаза. Но свет был переменчивым и ярким, шум - громким и беспорядочным. Он никогда не думал о Казарменном шаре базы Арчес как о чем-то особенно мирном, но по сравнению с этим все казалось именно так. Он заставил свои ноющие мышцы расслабиться и постарался не считать минуты до того, как ему снова придется вставать.
  
   За час до побудки общий шум, казалось, стих. Казалось, разговоры, перепихоны и борьба на ночь закончились, и люди погружались в сон.
   И в этот последний тихий час Пириус услышал странный шум. Это было царапанье, шорох, шепот. Затем со всех сторон общежития донеслось тихое попискивание, хор крошечных голосков слился почти в гармонии.
   Позже Бремя сказал ему, что это были крысы, окликавшие друг друга со всего барака. Путешествуя с людьми за двадцать восемь тысяч световых лет от Земли, крысы научились петь, а люди, которые никогда не слышали птиц, научились наслаждаться их пением. Для крыс это была тактика выживания; они стали привлекательными.
   Когда прозвучал сигнал подъема, тихое пение было заглушено.
  

Глава 8

  
   Когда корвет Нилиса приблизился к Солнечной системе, еще будучи на сверхсветовой скорости, его засыпали целой серией виртуальных сообщений. Виртуалы были похожи на визжащих призраков, способных в любой момент проявиться в любом месте корвета. Некоторые из этих сообщений были разосланы различными властями; другие, похоже, не были санкционированы, но все равно смогли пробиться сквозь брандмауэры кораблей ВКС. Торек была потрясена всем происходящим.
   Пириусу Реду потребовалось некоторое время, чтобы понять, что многие из этих громких просьб и требований были направлены не Нилису, а ему, мальчику, который поймал ксили.
   - Пусть это тебя не беспокоит, - сказал Нилис с улыбкой. - Ты уже знаменит, вот и все!
   Конечно, это само по себе было достаточно тревожно. Пириус всегда питал постыдное желание сделать что-нибудь эффектное, чтобы его запомнили. Но он не хотел прославиться тем, чего не совершал, и теперь, когда история была отредактирована, никогда этого не сделает.
   И в любом случае, личная слава была совершенно не доктринальной. Пириус ожидал, что здесь, близко к центру человечества, приверженность Доктринам будет сильнее, чем когда-либо. Но это, как оказалось, было наивно.
   - Во многих отношениях там, откуда вы родом, все проще, - мягко сказал Нилис. - Здесь, в Солнечной системе, и особенно на Земле - несмотря на все усилия комиссии по установлению исторической правды - все очень переполнено, очень старое и очень грязное. На самом деле никто ничего не контролирует и никогда не смог бы. Вот увидите!
   Как о многом из того, что Нилис должен был сказать ему, Пириус счел за лучшее не слишком задумываться об этом. Но сообщения продолжали поступать, и по мере того, как свет Солнца становился ярче, его сердце билось быстрее.
  
   Корвет ненадолго остановился у Сатурна. Пириус и Торек знали это название, поскольку этот огромный газовый гигант, как известно, давным-давно был реквизирован военно-космическим флотом в качестве своей крупнейшей базы в Солнечной системе.
   Пириус с благоговением всматривался наружу. Вокруг окутанной облаками планеты роями вращались корабли и сооружения. Даже спутники ощетинились фабриками и огневыми точками - хотя оказалось, что многие из меньших спутников были разобраны на сырье, водяной лед из мантий и камень из ядер.
   Нилис почувствовал ностальгию по этому миру. Он даже показал Пириусу виртуальные изображения того, каким он был до прихода людей, когда его окружала впечатляющая система ледяных колец. Но кольца были слишком заманчивой добычей для первых поселенцев системы и слишком хрупкими, чтобы выдержать пламя первых войн, которые здесь велись.
   Пейзажи не слишком интересовали Пириуса. Будучи энсином военно-космического флота, он был гораздо больше заинтригован военной техникой. Поэтому наблюдал за непрерывным потоком кораблей, погружающихся в облака планеты. Нилис сказал, что корабли спускались к скалистому сердцу Сатурна, которое само по себе является планетоидом размером с Землю и погружено в водородный океан глубиной в тысячи километров. В ужасных условиях этого глубокого мрака, вне поля зрения даже остального человечества, строились огромные машины.
   Земля, этот отдаленный кусочек скалы на краю Галактики, все еще была логическим центром человечества. Временная правительственная коалиция осуществляла жесткий контроль над Галактикой, полной человеческих существ, и эпицентр этого контроля находился здесь, на Земле. Если бы случилось худшее - если бы ксили когда-нибудь вырвались из Ядра Галактики и нанесли удар по самой Солнечной системе - Сатурн стал бы бастионом последней обороны Земли, и эти могучие двигатели ожили бы.
   Корвет оказался здесь, потому что ночной истребитель ксили, захваченный Пириусом Блю, был доставлен через всю Галактику и размещен на орбите среди спутников Сатурна.
   - На самом деле другого выбора не было, - пробормотал Нилис. - Появление корабля ксили и так уже стало сенсацией. По крайней мере, здесь он будет находиться под охраной военно-космического флота. Если бы мы отправили его глубже во внутреннюю систему, мы бы нарвались на неприятности.
   Пириус сказал: - Вы имеете в виду, что риск для Земли был бы слишком велик?
   - О, нет, Пириус, не это. Мы прибыли сюда не для того, чтобы защищать человечество от наших ксили, а чтобы защитить ксили от нас. - Он подмигнул.
   Через шесть часов корвет осторожно удалился от Сатурна и его технологического кордона. Поскольку на борту находились знаменитости разной степени нежелания, экипажу корвета было предоставлено разрешение сократить оставшуюся часть полета, используя свой сверхсветовой двигатель в пределах Солнечной системы.
   Итак, Пириус увидел, как Сатурн исчез из поля зрения, чтобы немедленно смениться стеной бело-голубого света, которая залила корвет ослепительным сиянием.
   Сначала Пириус и Торек не могли понять, что они видят. Это был огромный щит серо-голубого цвета, почти как металлический, который плавно изгибался во все стороны. Он даже выглядел отполированным, потому что Пириус увидел ослепительный отблеск солнца. И все же поверхность была тонко текстурирована, и на ней были изъяны, темные массы, беспорядочно разбросанные по сияющей поверхности. Каждая такая масса была окружена бахромой более бледно-голубого цвета с белыми вкраплениями. Другие объекты ползли по щиту, оставляя за собой следы в форме стрел.
   Нилис, казалось, предвидел их затруднения. Вместо того, чтобы объяснять, он посоветовал им воспользоваться системой увеличения стены корвета, чтобы изучить вид и разобраться в нем самим. Постепенно странная правда о том, что они видели, открылась разуму Пириуса.
   Он смотрел вниз на планету, полушарие, на котором господствовал единый великий океан - океан воды, открытый небу. Он оставался жидким не благодаря технологии, а благодаря термодинамическому равновесию; его изогнутая поверхность сформировалась не по замыслу человека, а в соответствии с простым гравитационным эквипотенциалом. Даже тонкие облака, которые он видел, были водяным паром. Хотя человечество к настоящему времени нанесло на карту Галактику, это все еще, что примечательно, был самый большой открытый океан, встреченный где-либо.
   Это была Земля.
  
   Эти ползающие формы были кораблями, скользящими, как насекомые, по поверхности океана. Но некоторые из более крупных форм казались странно знакомыми. Они оказались сплайнами, которые сами эволюционировали в водном мире и теперь грузно плескались в глубоководных волнах Тихого океана. После тысячелетних войн моря Земли стали рассадником живых космических кораблей. Но сплайновые школы были не самым странным, что видел Пириус.
   Он сосредоточился на острове, одной из неправильных каменных глыб, которые выступали в воздух из терпеливой шкуры океана. Он всматривался вниз в здания, доки, посадочные полосы. Он даже мог видеть людей, снующих между зданиями. Одна маленькая девочка, вприпрыжку спускавшаяся по тропинке к пляжу, взглянула на небо, как будто могла видеть, что он смотрит на нее сверху вниз. Ее личико было похоже на крошечную пуговицу. И она была совершенно обнажена; на ребенке не было ни маски, ни скафандра, никакой защиты - голая и на открытом месте.
   Это было уже слишком. Пириус и Торек убежали в закрытую безопасную каюту, где, дрожа, прижались друг к другу. Но они почувствовали, как корвет слегка содрогнулся, погружаясь в воздух Земли.
  
   После приземления в космопорте маленький флиттер-пузырь совершил короткий суборбитальный прыжок к месту назначения, дому Нилиса.
   Когда флиттер ненадолго вышел из атмосферы, Пириус увидел, что основной космопорт находился в центре одного из крупных массивов суши. Теперь флиттер нес их над полосой океана к большому прибрежному острову. На этом острове Пириус заметил покатые холмы и скалистые выступы, очевидно, естественные образования, никому не нужные. Однако в низинах, вблизи побережий и вдоль речных долин земля была покрыта широкими зелеными прямоугольниками и прорезана прямыми, как стрелы, каналами.
   Но эта возделанная земля была испорчена скоплениями серебристо-серых, неправильной формы, пузырящихся масс, похожих на волдыри. Вы могли видеть, что это не было делом рук людей, поскольку им не хватало как симметрии преднамеренного человеческого дизайна, так и более органичных узоров незапланированных поселений. Но эти инопланетные шрамы, как узнал Пириус, были городами человечества; они назывались городскими поселениями.
   Городские поселения официально обозначались только номерами. Таким образом, корвет приземлился на окраине городской агломерации 2807, в то время как флиттер доставит их в городскую агломерацию 3474, раскинувшуюся вокруг широкой, полноводной реки. Эти номера были присвоены давно побежденными кваксами - произносится как кх-акс, инопланетными оккупантами Земли за годы до Хамы Друза. Громоздящиеся купола городских поселений, пузыри из выдуваемого камня, были, по сути, конструкциями кваксов; они были сохранены как своего рода постоянный мемориал того ужасного времени. Но Нилис, подмигнув, сказал им, что местные жители называли свои города гораздо более древними названиями, существовавшими до оккупации, хотя со времен кваксов не сохранилось ни следа этих более старых поселений. Таким образом, они впервые приземлились в Берр-Линне, а база Нилиса находилась в городе под названием Ланн-динн.
   Они приземлились на берегу реки, недалеко от одного из огромных куполов Ланн-динна. Готовясь вместе со всеми покинуть флиттер, Пириус мельком увидел саму реку, сверкающую в лучах заходящего солнца. Даже это было ошеломляющее зрелище: открытая вода, миллиарды тонн которой просто скользили мимо, в чудесном равновесии с атмосферой, которая сама была открыта космосу.
   От площадки до квартиры Нилиса, которая находилась прямо под обшивкой купола, было рукой подать по крытому переходу. Нилис бодро шагал по пыльным комнатам. Обслуживающие роботы толпились за Нилисом, требуя инструкций, а самопровозглашенные "срочные" виртуалы порхали вокруг него, мимолетные и шумные. Чувствовался несвежий запах, легкая затхлость. Очевидно, прошло некоторое время с тех пор, как он был дома.
   Нилис показал энсинам комнату, которую он им выделил. К счастью, в ней не было окон наружу. Торек просто сняла свою форму, бросила ее на пол и забралась на широкую односпальную кровать.
   Пириус последовал за ней, немного медленнее. В этом странном новом месте страх и любопытство боролись в нем, делая его беспокойным. Но он держал Торек, пока ее дрожь не прекратилась и она не заснула.
  
   Он проснулся через два часа. Торек крепко спала, потому что теперь она сбежала от этой странности.
   Пириус некоторое время наблюдал за ней. Кожа на изгибе ее плеча была гладкой, безупречной, а ее маленькое личико, отвернутое от него, было пустым, как будто она была несформировавшимся ребенком. Он почувствовал прилив тепла к ней, желание обнять ее, чтобы они могли защитить друг друга в этом ошеломляюще странном месте.
   Если бы вы спросили его до того, как они покинули Арчес, подумал он, он бы наверняка сказал, что Торек была для него не более чем обузой, и наоборот. Теперь она казалась намного больше. Было ли его чувство к ней вызвано тем, что они были здесь одни, единственным знакомством друг с другом так далеко от дома? Чувствовал ли он то же самое к ней, в глубине души, еще до того, как они покинули Арчес? Или, может быть, кризис, через который они прошли на корабле, сблизил их, как если бы они прошли через сражение.
   Это было сложно. Он не привык так глубоко копаться в собственных эмоциях; на Казарменном шаре было не так уж много времени, чтобы спокойно подумать.
   Здесь, конечно, было на что отвлечься. Он осторожно выскользнул из кровати.
   Он исследовал комнату. Нашел двери в туалет и душевую - не в хранилище чистых тряпок, а в место, где по его команде из щели в крыше лилась проточная вода. Пириус попробовал это. Хотя вода была горячей и прозрачной, у него возникло смутное ощущение нечистоты; возможно, она была из привычного резервуара вторичной переработки, но могла быть и из реки или океана. Он и представить себе не мог, что ему когда-нибудь понравится этот странный опыт.
   Он вытерся и переоделся в свежую форму.
   Шагнул к двери и заколебался. Он проделал весь этот путь до самой Земли не для того, чтобы прятаться. Постучал в дверь; она бесшумно открылась, и он вышел из комнаты.
   Квартира была поразительно большой и поразительно пустой; Пириус подумал, что в помещении такого размера можно было бы разместить пятьсот энсинов, но все оно было отведено одному толстому комиссару. Пока он бродил, маленькие роботы-ремонтники бесшумно следовали за ним, шаркая по ковру, удаляя все следы его присутствия, когда он проходил мимо. Квартира находилась прямо под внешней оболочкой купола, и во внешней стене были прорезаны большие панорамные окна. Комнаты были залиты светом, который лился нефильтрованным от родительской звезды. Пириус, пытаясь акклиматизироваться, избегал света.
   У некоторых комнат были функции, которые казались очевидными. Например, в одной стоял длинный стол для совещаний, окруженный рядами стульев. Пириус коснулся поверхности стола. Он был бледно-коричневого цвета с текстурой, напоминающей зернистость, из материала, который он никогда раньше не видел. Другие комнаты, казалось, были предназначены для отдыха; как правило, в них перед окнами стояли стулья и низкие столики.
   Каждая комната была загромождена, полна артефактов, возможно, памятных вещей или предметов из кабинета Нилиса. Некоторые из этих вещей были виртуальными, сложные трехмерные наброски, оставшиеся незавершенными и зависшими в воздухе. Но были и гораздо более старые технологии. В одной комнате Пириус даже нашел ряд книг - хотя это слово он узнал только позже - и листы бумаги, которые вы держали в руке.
   В одной комнате было что-то вроде витрины: стены были увешаны сертификатами и мемориальными досками, а в открытых витринах сияли медали и маленькие статуэтки. Была даже виртуальная витрина - изображение двойной спирали, которая вращалась и сверкала. На многих из этих предметов были маленькие таблички с надписями. Пириус плохо читал - в его профессии чтение было всего лишь резервной системой доступа к данным, - но он узнал имя Нилиса, повторяемое снова и снова. Нетрудно было понять, что эти артефакты были призами, наградами, сертификатами: знаками достижений, поздравлениями. И снова это было ужасно не по-доктринальному. Предполагалось, что вы выполняете свой долг ради него самого, а не ради признания, не ради гордости. Но маленькие сувениры не требовали внимания; они были собраны здесь со спокойной, неопрятной гордостью, как знаки жизни, полной достижений.
   Действительно, все это место было как бы проекцией личности Нилиса: богатое, загроможденное, затхлое, сбивающее с толку.
   Наконец Пириус пришел в комнату, где между двумя огромными окнами в стене виднелась открытая дверь.
   Пириус застыл на толстом ковре, в нем нарастала укоренившаяся паника. Но это была Земля, единственный мир в Галактике, где можно было выйти из купола даже без скафандра и рассчитывать на жизнь. Он вспомнил маленькую девочку на острове, которая не выказала ни малейшего страха.
   На открытом пространстве за дверью Пириус мельком увидел Нилиса. Босой, в подоткнутой до колен мантии комиссара, он бодро шагал по яркому свету. Он нес что-то зеленое и сложное, баюкая это в руках. Насвистывая, он прошел дальше и скрылся из виду.
   Пириус глубоко вздохнул. В конце концов, он, должно быть, уже дышал необработанным воздухом Земли. Воздух казался свежим, немного прохладным, и были странные запахи: резкий привкус, не похожий ни на что, что он чувствовал раньше, но все равно почему-то знакомый. Запах зелени: пришла ему в голову непрошеная мысль. Он не позволил себе больше колебаться. Он пересек комнату, подошел к двери и вышел на платформу за ней.
   Ему в лицо ударил свет, горячий, интенсивный, исходящий от солнца, такого яркого, что он не мог даже смотреть в его сторону. Но кое-что разглядел в небе. Оно было голубым, ошеломленно увидел он. В этом голубом небе плавали какие-то объекты, толстые, пушистые, неправильной формы, с серыми оттенками внизу. Несомненно, размером со звездолет, это, должно быть, облака, массы водяного пара.
   Рядом с ним стоял Нилис. Его руки, теперь пустые, были грязными, под ногтями застряла черная грязь. Он улыбнулся. - Ты хорошо справляешься, энсин, - сказал он.
   - Да, сэр. - Пириус огляделся. Он находился на террасе, широком бетонном прямоугольнике. Большая часть террасы была занята рядом желобов, в каждом из которых была тяжелая черная земля. Там что-то росло: растения, предположил Пириус, с листьями зеленого, кроваво-красного, черного цветов. Повсюду были разбросаны небольшие ручные инструменты. Хотя роботы-ремонтники с надеждой парили в воздухе, Нилис, босой, потный, с черными ногтями, очевидно, сам ухаживал за этим маленьким садом.
   За краем террасы земля обрывалась к реке, которая текла мимо, ее поверхность блестела, как шкура какого-то огромного животного. Пириус чувствовал себя карликом, голым.
   - Итак, - сказал Нилис. - Что ты думаешь?
   - Небо, - сказал Пириус.
   - Да?
   - Оно голубое. Я этого не ожидал.
   Нилис задумался над этим. - Да, полагаю, ты бы этого не ожидал. - Он вытер лоб и поднял лицо; солнечный свет, казалось, разгладил морщины, прорезавшие его лоб. - Ты мог бы знать все о физике света, Пириус, но ты бы никогда не догадался, что небо может быть голубым. Земля, какой бы истощенной она ни была, продолжает напоминать нам о наших границах, о нашем смирении.
   - Истощена?
   - Посмотри еще раз, энсин. Что еще ты можешь увидеть за покровом неба?
   Пириус прикрыл глаза от солнца. Куда бы он ни посмотрел, мимо проносились искры. - Корабли, - сказал он.
   Нилис указал на дрейфующую четырехгранную форму, едва различимую, белую на голубом фоне. - Видишь это? Снежинка. Ее создатели, которых ассимиляторы называли "снеговиками", жили далеко в гало Галактики. Миллиард лет назад они построили свои гигантские артефакты, чтобы зафиксировать медленное остывание Вселенной. Мы уничтожили снеговиков и конфисковали их технологии. Теперь снежинки вращаются вокруг Земли в огромной оболочке, такой же глубокой, как орбита Луны: я полагаю, они являются наблюдательными станциями, ожидающими любого угрожающего шага со стороны ксили - и эти огромные глаза также обращены на Землю, выискивая признаки мятежа со стороны несогласных человеческих группировок. О, не смотри так удивленно, энсин; в любую эпоху всегда найдется много бунтарей.
   - Теперь - видишь эти потоки кораблей? Ночью легче разглядеть их построение, когда они входят на орбиту и покидают ее. Знаешь, удивительное количество материала для этой войны поступает с самой Земли. На экваторе есть шахты, которые добывают жидкое железо из ядра планеты ради получения массы и энергии. Сама жизненная сила родной планеты вливается в глотку войны! Говорят, что структура ядра уже настолько исказилась в результате такой добычи полезных ископаемых, что это повлияло на естественное магнитное поле планеты. Но не волнуйся. Коалиция выводит крупные станции на низкую орбиту, чтобы защитить нас от любого магнитного коллапса...
   Пириус узнал, что Нилис хочет, чтобы он высказался открыто. Поэтому он смело сказал: - Комиссар, я все еще не уверен, чем вы занимаетесь весь день.
   Нилис рассмеялся. - Как и мое начальство.
   - Но ваши достижения, должно быть, значительны.
   - Почему ты так говоришь?
   - Потому что они принесли вам трофеи. И это.
   - Квартиру? Ну, возможно, хотя эти ревнивые идиоты из городского совета всегда оставляют лучшие виды себе! - Он постучал по зубам. - Ты многого обо мне не знаешь, не так ли, Пириус? Нет причин, по которым тебе следовало бы. Полагаю, мои непреходящие притязания на славу заключаются в том, что я человек, который удвоил производительность сельскохозяйственных угодий Земли - и, конечно же, всех предприятий по производству продуктов питания в Галактике. - Он похлопал себя по внушительному животу. - Это было задолго до твоего рождения, конечно. Но каждый раз, когда ты наслаждаешься сытным обедом, ты должен думать обо мне и благодарить.
   - Как?..
   Экология уже давно была стерта с лица Земли. За исключением нескольких парков под куполами, земля была отдана под приводимые в действие солнечным светом нанотехнологические машины, которые трудились над превращением сырья из воздуха и почвы в мягкую пасту, нанопродукцию, бывшую основным продуктом питания всего человечества.
   - Все, что я сделал, - это удвоил эффективность этих трудолюбивых маленьких созданий. - Нилис вздохнул. - Технология была достаточно простой. Но, тем не менее, для меня это был чудесный день, когда спикер Великого Конклава Коалиции сама принесла горсть нанопорошка на чисто выскобленный участок земли - на самом деле, недалеко к северу отсюда - и выпустила моих пищевых роботов на волю.
   Пириус не знал, как сформулировать свои вопросы; он никогда раньше не встречался с учеными. - Как вы поняли, что нужно делать?
   - Читая историю, мой мальчик. Как ты думаешь, кто изобрел наноботов, которые нас кормят?
   - Не знаю.
   - Давай, давай. Какой расы?
   - Я... человеческой, конечно.
   - Это не так. - Нилис покачал головой. - Комиссия не лжет - это слишком бы противоречило Доктринам. Но она рада позволить некоторым неудобным истинам кануть в лету. Пириус, это были кваксы, наши оккупанты, которые первыми засеяли Землю наноботами. Они сделали это, чтобы заставить нас полагаться на них, а позже как преднамеренный акт уничтожения: разрушая нашу экологию, они стремились разорвать наши связи с нашим прошлым. А потом, когда кваксы пали и власть захватила Коалиция, просто стало слишком много ртов, которые нужно было кормить, было утрачено слишком много древних знаний, чтобы сопротивляться использованию роботов для кормления освобожденных толп. Никто не знает, что их кормят машины кваксов! Но я знал, потому что мне было любопытно, порылся в разных старых библиотеках и выяснил. Затем проверил, достигла ли уже Экспансия родного мира кваксов. Конечно, это случилось давно. Поэтому я подал заявку на грант на обучение в моем офисе. Я узнал, что специалисты по ассимиляции собрали большое количество данных о наномашинах кваксов, хотя их исследованиям было позволено пылиться веками. После этого мне было просто вернуться к основам пищевых нанороботов и найти способы улучшить их работу. Просто - работа десяти лет, но это всего лишь деталь.
   Пириус был впечатлен. - Это был большой вклад в военные усилия.
   Нилис вопросительно посмотрел на него. - Ну, полагаю, что так оно и было, хотя я этого и не хотел. Моя нано-еда принесла мне эту квартиру и источник финансирования - и, что более важно, своего рода опору во власти; по крайней мере, положение независимости. Да, я горжусь своей работой, и, конечно, не стесняюсь кричать об этом, когда это полезно. Но я, конечно, не достиг бы этого, думая так, как мы все должны думать, с той своеобразной смесью высокомерия и узости, которая характеризует доктрины Друза. Я был готов заглянуть в темные уголки прошлого - был готов принять неприятную, парадоксальную истину о том, что, хотя мы и завоевали Галактику, мы полностью зависим от инопланетных технологий!
   - И, конечно, положение, которое я завоевал как человек, который накормил Галактику, позволило мне возделывать свой сад. Приходи посмотри. Не волнуйся, я не попрошу тебя пачкать руки...
   "Сад" Нилиса, ограниченный бетонными желобами, был невзрачным, просто клубки, заросли и веретена зеленого, малинового и черного, некоторые скрученные вместе. Все было маленьким, компактным, жестким на вид.
   Нилис наблюдал за реакцией Пириуса. - Ну и что ты думаешь?
   Пириус пожал плечами. - Все, что я видел в природе, - это крысы и водоросли, которые приходится выскребать из воздуховодов, и никто не делает из этого домашних любимцев.
   Нилис рассмеялся. - Ну, мои маленькие здешние коллекции тоже никому не нравятся. Полагаю, ты бы сказал, что это сорняки. - Он сорвал один тощий росток, зеленый стебель, увенчанный ярким желтым цветком. - Очевидно, это местное растение. Его зеленый хлорофилл стал символом человечества, не так ли? Несмотря на то, что мы пытаемся искоренить его везде, где находим. Ирония судьбы! Мы, конечно, понимаем его биохимию, но давно забыли название, которое дали ему наши предки. Я нашел его растущим в самом сердце города Ланн-Динн, прямо здесь. Предполагается, что нашей Землей нужно управлять, энсин: заасфальтировать, обработать наноботами настолько эффективно, насколько это возможно. Но даже в городах, где бетон трескается, собирается немного земли. А там, где есть земля, растут растения, приветствуются они или нет. Но посмотри сюда.
   Из зарослей Нилис вытащил листья: один аккуратной овальной формы, но угольно-черный, другой почти квадратный и кирпично-красный. Нилис сказал: - Я нашел этот черный лист на Земле - но он не местный! На самом деле он с планеты Тау Кита. И этот красный лист тоже не местный; он родом из системы, расположенной на расстоянии тысячи световых лет. Я сомневаюсь, что эти маленькие организмы были доставлены сюда специально; возможно, они путешествовали в виде спор в системах рециркуляции космических кораблей или поселялись в носовых пазухах неосторожных путешественников. Однако оба они происходят из миров, в основном похожих на Землю, миров с солнцами главной последовательности и химическим составом на базе углерода и воды, иначе не смогли бы выжить здесь.
   - Но даже в мирах, столь похожих на Землю, жизнь может развиваться радикально по-разному. Все эти листья фотосинтетичны; все они собирают энергию из солнечного света. Но только земная жизнь использует хлорофилл; остальные используют другие комбинации химических веществ - и поэтому они не зеленые. Интересно; можно подумать, что этот черный оттенок на самом деле является наиболее эффективным для сбора солнечного света... В каждом мире рождается жизнь, похожая и в то же время непохожая ни на какую другую жизнь во Вселенной. Как только она рождается, то усложняется, бесконечно совершенствуясь, пока не заполнит весь мир. А потом появляемся мы, с нашими звездолетами и экспансиями, и смешиваем это, усложняя еще больше.
   Пириус нахмурился. - Если их биохимическая основа настолько различна, они не могут есть друг друга.
   - Что ж, это правда. Но эти растения все равно сосуществуют. По крайней мере, они конкурируют за одни и те же физические ресурсы - скажем, солнечный свет или место в почве; побеждает тот, кто растет быстрее. Могут быть причины съесть что-нибудь, даже если это не связано с биохимией; возможно, концентрация какого-то важного минерала, зафиксированная вашей добычей. И посмотри на это.
   Он перешел к другому желобу и показал Пириусу что-то вроде решетки высотой не более десяти сантиметров, покрытой крошечными черными листочками, поверх которых было накинуто зеленое растение. - Миниатюрная шпалера - это аналог дерева из системы Денеб, - сказал Нилис, - а зеленое растение - горох с Земли. Горох научился использовать каркас в качестве опоры. И, вероятно, шпалера использует горох в своих собственных целях, возможно, для привлечения других денебианских форм жизни; я еще не разобрался в этом. - Он улыбнулся. - Видишь? Сотрудничество. Первый шаг к межзвездной экологии, и все это происходит случайно. Я бы не удивился, если бы вернулся сюда, о, через десять или пятьдесят миллионов лет, и обнаружил сложные формы жизни с компонентами биохимических линий, когда-то разделенных световыми годами. В конце концов, наши собственные клетки являются результатом древних слияний между существами, почти столь же разными, между ненавидящими кислород и его любителями.
   Пока он возился с маленькими растениями, осторожно касаясь каждого перепачканными в грязи пальцами, Пириус внезапно увидел, насколько одинок этот человек. - Я не уверен, зачем вы мне это показываете, сэр.
   Нилис выпрямился, массируя спину. - Я бы хотел, чтобы эти желоба были построены немного выше! Только это, энсин. Мы живем во вселенной бесконечного, по-видимому, неисчерпаемого богатства. Повсюду жизнь усложняется, мы находим новые способы комбинировать, конкурировать, жить; бесконечно исследуем богатство возможного - действительно, как в этом примере, фактически расширяя это богатство. Когда-то само человеческое общество проявляло ту же тенденцию к усложнению: неудивительно, поскольку мы - дети этой богатой вселенной. Но доктрины Друза отрицают эту тенденцию. Доктрины пытаются удержать нас статичными в форме, мыслях, намерениях - на все времена, если это необходимо.
   Пириус сказал: - Доктрины сохраняли единство человечества в течение двадцати тысяч лет и привели нас к центру Галактики.
   - В этом есть доля правды. Но это не может продолжаться вечно, энсин. Доктрины основаны на лжи - отрицании того, кто мы есть. И в сорняках, которые прорастают сквозь асфальт наших космодромов, мы видим явное свидетельство нашей неспособности контролировать ситуацию. В социальной сфере все точно так же - вспомни те сообщения от виртуальных фанатов, которые ты получал! Мир гораздо более беспорядочен, чем позволяет нам верить пропаганда комиссии.
  
   - И это мое философское возражение против Доктрин, Пириус. Вот почему я годами напрягал все свои силы, чтобы найти способ выиграть эту войну - прежде чем мы проиграем ее, поскольку в противном случае нас неизбежно ждет поражение. Оглядываясь вокруг, вы бы не подумали, что мы в опасности. Мы покрыли Землю, поработили природу, распространились по Галактике. Мы сильны, мы едины - но все это основано на лжи, все это ужасно хрупко, и все это может развалиться ужасно легко.
   Пириус услышал тихий постукивающий звук. Он озадаченно посмотрел вниз. Бетонная платформа покрылась маленькими темными кругами: брызгами воды. Затем он почувствовал, как капли падают на его обнаженную кожу - руки, лоб, даже волосы. Возможно, вышла из строя какая-то система климат-контроля.
   Нилис вздохнул и натянул капюшон мантии на голову. - О, мои глаза. Больше никакого душа! Я никогда не закончу.
   Пириус посмотрел вверх. Одно из этих облаков зависло прямо над его головой, его нижняя сторона была темной и угрожающей. И на него падала вода, крупные капли. Проследив за их траекториями, Пириус увидел, что капли падают с самого неба.
   Это было уже слишком; остатки мужества покинули его. Он повернулся и побежал в контролируемую обстановку квартиры.
  
   Позже той ночью Пириусу снова стало неспокойно.
   В квартире было темно. Но когда он шел по комнатам, мягкий свет собирался у его ног и проникал в углы комнаты. Он не слепил его глаза, приспособленные к ночному свету, но был достаточно ярким, чтобы можно было видеть, куда идти.
   Снаружи, через окно, лился более холодный свет: серебристый с зеленым оттенком.
   Он шел вперед, не позволяя себе думать о том, что делает. Роботы технического обслуживания следовали за ним с молчаливой, сдержанной эффективностью.
   Дверь на террасу была закрыта. Он прижал руку к ее поверхности, и она раскрылась.
   Дождя не было. Все выглядело безопасным.
   Пириус шагнул вперед. Этот холодный свет обрисовал линии террасы, омыл крошечный садик Нилиса и заискрился на широкой поверхности реки за ним. Это было жуткое сияние, которое, казалось, преображало и без того странный мир.
   Он намеренно поднял глаза.
   Источником света, конечно же, была Луна, знаменитая Луна Земли. Это был диск, достаточно маленький, чтобы его можно было накрыть большим пальцем. Но это была преображенная Луна - и одна из легендарных достопримечательностей Земли, о которой шептались даже в Казарменном шаре базы Арчес.
   Лицо этого терпеливого спутника смотрело вниз на протяжении всей бурной истории человечества. Но лицо больше не было неизменным. Серо-зеленые пятна расползались по бледным нагорьям и пыльным морям, зелень земной жизни, укоренившаяся в древней лунной пыли. Вот почему лунный свет больше не был серебристым, а был пропитан зеленым фотосинтетическим сиянием.
   И огромная нить изогнулась дугой из центра поверхности Луны и понеслась по ночному небу к горизонту. Пириусу показалось, что он видит утолщение в этой изящной дуге, когда она уходила от Луны к Земле. Дуга была Мостом, закрытым туннелем, который соединял Луну с Землей - или, по крайней мере, с якорной станцией в нескольких сотнях километров над Землей. Мост был построен с использованием инопланетных технологий, захваченных тысячелетия назад; теперь важные персоны Временной правительственной коалиции могли путешествовать с Земли на Луну в безопасности и комфорте так же легко, как в шахте лифта.
   Сам мост, вопреки орбитальной механике, был, конечно, неустойчивым, постоянно подвергался воздействию приливов, и его приходилось поддерживать с помощью приводных устройств и антигравитационных коробок, установленных по всей его длине. Все это было чрезвычайно грандиозно, чрезвычайно дорого и совершенно не имело практической цели. Пириус громко рассмеялся над его глупостью и великолепием.
   На следующее утро он попытался описать свои чувства, когда впервые увидел привязанную Луну.
   Нилис только улыбнулся. - Мы путешествуем к звездам, но все равно должны строить наши пирамиды, - загадочно сказал он.
  

Глава 9

  
   Через две недели после своего возвращения на Землю Нилис договорился о встрече с человеком, которого называли министром военной экономики.
   Готовясь к этой встрече, Нилис не скрывал ни своей нервозности, ни того, насколько многое зависело от результата. - Я полагаю, вы бы назвали министра Грэмма моим защитником. Видите ли, моя инновация в области нанопродуктов была, по сути, экономической выгодой, и поэтому ее использование в военных целях подпадало под сферу ведения экономики войны. С тех пор Грэмм поддерживал меня в различных моих инициативах - надеясь, что я добуду еще одну жемчужину! - Он вздохнул. - Но это сложно, это всегда сложно. Коалиция очень древняя, и у нее свой собственный способ ведения дел. К индивидуалистам плохо относятся. Без покровительства Грэмма, совершенно уверен, я бы давно отошел на второй план...
   И так далее. Пириус и Торек терпеливо выслушали все это, потому что Нилис, в своей бестолковой манере, казалось, ценил, что есть с кем поговорить. Но сочувствовать было трудно. Для Пириуса Реда бюрократические проблемы работы на высших уровнях Временной правительственной коалиции были несколько эзотерическими.
  
   В день встречи, к их ужасу, Нилис внезапно решил взять с собой обоих энсинов.
   Прежде чем они отправились в путь, Нилис настоял на том, чтобы проверить их униформу. Пириусу не помогло то, что нарядные униформы заботились о себе лучше, чем когда-либо могли он или Торек; Нилис нервно осмотрел каждый шов, каждый сантиметр вышивки бисером.
   - В любом случае, - сказал Пириус, - не вижу, что мы можем добавить к встрече с министром.
   - О, ты мое секретное оружие, - сказал Нилис, нервно улыбаясь. - Ты - воплощенный непокорный вызов! Даже вступая в конфликт с Коалицией, ты никогда не должен недооценивать силу психологии, энсин.
   Нилис настоял, что они собираются дойти до здания министерства пешком - пройтись по городской агломерации, земному городу, под открытым небом. Это была ужасная перспектива, но Пириус уже знал, что бесполезно спорить с комиссаром, когда он принял решение.
   Тем не менее, Пириус и Торек колебались на пороге квартиры Нилиса. Пириус акклиматизировался до такой степени, что мог сидеть в саду с Нилисом, даже есть на открытом воздухе, но Торек отставала больше. И, в конце концов, выходить на улицу без герметичного скафандра было нарушением всех правил, которые им вдалбливали с тех пор, как они научились говорить.
   - Но это должно быть сделано, - мрачно сказала Торек.
   - Это должно быть сделано. - Рука об руку они сделали первый шаг наружу, к свету.
   Нилис зашагал прочь по дороге, которая петляла между массивными выступами куполов из выдутых скал, прямо в сердце городской агломерации. Его мантия развевалась, водянистое солнце отражалось от его бритой головы, а маленький робот, перевозивший его пожитки, храбро старался не отставать. Несмотря на то, что он настаивал на проверке внешнего вида энсинов, сам Нилис выглядел так, словно вышел прямо из своего сада на крыше; на нем не было даже обуви.
   Он не оглянулся. Энсинам пришлось поспешить за ним.
   Поверхности куполов были гладкими, отполированными, некоторые даже были покрыты другими видами камня. Один массивный купол, облицованный кремовым камнем, ярко блестел на солнце. - Министерство снабжения, - крикнул Нилис через плечо. - Мрамором они снабжались достаточно охотно!
   Движения было немного, всего несколько шикарных машин. Но пешеходы были повсюду, даже над землей. Пешеходные дорожки соединяли купола, извиваясь по воздуху на многих уровнях, небрежно бросая вызов гравитации и логике. Люди спешили по дорожкам, болтая; других сопровождали оболочки светящихся виртуальных дисплеев, как будто они несли с собой свои собственные маленькие миры. В некоторых местах дорожки круто поднимались вверх или даже шли вертикально, но толпы беззаботно сновали по ним. Люди были настолько погружены в свои собственные дела, что даже не замечали неизменных чудес инерционной инженерии, которые позволяли им без усилий подниматься прямо по стене.
   Торек бормотала себе под нос какую-то утешительную чепуху. Но продолжала идти. У нее все было хорошо, и Пириус гордился ею - не то чтобы он осмелился сказать ей об этом. Вы не смотрели на открытое небо, это было ключевым моментом. Вы не задумывались о том, насколько подвержены воздействию дикой природы. Вы сосредоточились на искусственной среде; вы не отрывали взгляда от гладкой поверхности дороги или от зданий вокруг вас.
   Но в какой-то момент Торек остановилась как вкопанная. Сквозь трещину в дорожном покрытии показался кусочек зелени, сорняк. Это был кусочек необузданной жизни, пробивающийся сквозь дыру в искусственной реальности вокруг них. Благодаря саду Нилиса, Пириус больше привык к зелени, чем Торек. Но здесь, в дикой природе, это было странно пугающее зрелище.
   По мере того, как они продвигались в густонаселенный центр города, энсинам становилось все труднее. Люди начали обращать на них внимание. Они открыто глазели, когда энсины проходили мимо, показывали на них пальцами и выглядывали вниз с тротуаров. Униформа энсинов не помогла; их ярко-алые туники выделялись, как маяки, в толпе горожан, которые в основном были одеты в простые черные робы в стиле комиссаров.
   Нилис усмехнулся. - Они никогда раньше не видели солдат. И ты знаменит, Пириус!
   - Комиссар, это был даже не я...
   Нилис махнул рукой. - Не обращай внимания на стрижку времени. Для этой толпы ты парень, который победил ксили. Не позволяй им беспокоить тебя. Они такие же люди, как и ты.
   Торек нахмурилась. - Возможно, люди, но не такие, как мы.
   Это было правдой, подумал Пириус. На базе Арчес все были одинаковыми - маленькими, жилистыми, даже с похожими чертами лица, поскольку большинство из них вывелись из одних и тех же родильных резервуаров. - Но здесь, - сказал он, - все разные. Высокие, низкие. Есть пожилые люди. И все они толстые. На Фронте вы не увидите много толстых людей.
   - Да, - сказал Нилис. - Но, видите ли, такова политика. Если вы постоянно голодны, если все в вашем мире убого, вам есть за что бороться - даже если это всего лишь зарождающаяся мечта о безопасном и теплом месте, где достаточно еды.
   Торек сказала: - Итак, вы позволяете нам сражаться за вас, в то время как морите нас голодом и позволяете жить в дерьме.
   Пириус был встревожен, но Нилис, казалось, восхищался ее откровенностью. - Нравится нам это или нет, такова политика - и поскольку очень немногие передовые отряды когда-либо прибывали сюда, в самое сердце событий, мало кто когда-либо знал об этом...
   Пириус пытался сориентироваться в огромном городе. Все человеческое общество было подобно огромной машине, так его всегда учили, машине, объединенной и преданной единственной цели: войне с ксили. Люди вокруг него, поглощенные своими важными и сбивающими с толку делами, могли показаться странными, но они тоже были частями большой машины. Он не должен смотреть на них свысока: они были воинами по-своему, как и он, как и каждый человек.
   Но он подумал о необычайном стремлении Нилиса положить конец этой войне. Возможно, он, Пириус, простой энсин, сыграет свою роль в революции, которая изменит жизни каждого человека в Галактике - включая каждого из уверенной в себе, толкающейся толпы вокруг него. В таком случае ему нечего было бояться. Действительно, эти люди Земли должны были бояться его.
   Это была восхитительно не доктринальная мысль. Он всегда хотел, чтобы его помнили.
   - А, вот и мы, - сказал Нилис.
  
   Они остановились перед другим куполом, таким же величественным и оживленным, как и остальные. Нилис вывел их из яркого дневного света в вестибюль. Большая часть этого купола была оставлена открытой; там были перегородки и внутренние переходы, но, оказавшись внутри, вы могли посмотреть вверх и увидеть великолепные грубые очертания самой старой архитектуры кваксов.
   Их подвергли жесточайшей проверке безопасности. По ним карабкались роботы, их личности были подтверждены, их сканировали на наличие имплантов, проводили быстрые тесты на лояльность и психическую устойчивость и подвергали множеству других обследований, природу которых Пириус даже не мог распознать. Большая часть этого выполнялась автоматизированными системами, но для наблюдения за процессом присутствовал единственный человек-охранница, женщина в синем шлеме из бюро стражей. Нилис молча терпел это, а Пириус и Торек следовали его примеру.
   Наконец их отпустили. Маленький виртуальный маркер материализовался перед ними и поплыл прочь. Он привел их в офис без крыши, глубоко в сердце купола, с длинным столом для совещаний и нишей для нанопродуктов. Вздохнув, Нилис заказал горячий чай.
   - А теперь мы ждем, - сказал он энсинам. - Мы пришли вовремя, но Грэмм опоздает. Все это часть игры за власть, вы знаете...
  
   Этот купол принадлежал министерству военной экономики Грэмма, сказал он им. Помимо специфически военных подразделений, таких как военно-космический флот, зеленая армия и стражи, полиция человечества, и учреждений с культурными целями, такие как комиссия по установлению исторической правды и министерство общественного просвещения, тремя крупнейшими министерствами, лежащими в основе Временной правительственной коалиции, были министерство военной экономики, министерство снабжения и министерство производства.
   Нилис продолжал болтать: - Несмотря на то, что все они подчиняются одному члену Великого Конклава - Филии Дун, уполномоченной по тотальной войне, - чтобы что-то сделать, вам приходится иметь дело со всеми тремя. Даже министр Грэмм ничего не может сделать сам. Но цель военной экономики - обеспечить использование всех ресурсов человечества для достижения великой цели. В какой-то степени она действует как посредник между двумя другими. И это дает Грэмму некоторые рычаги воздействия. Он может быть трудным человеком, но я не мог бы пожелать более полезного союзника... Ах, министр!
   Министр Грэмм суетливо вошел в комнату. Даже по земным меркам, подумал Пириус, он был невероятно толст; его огромный живот выпирал из-под серого плаща так, что тот свисал с ног, а пальцы, сцепленные перед животом, были трубочками из пастообразной плоти. Его череп был выбрит, а щеки отяжелели, так что голова походила на круглую луну.
   Он привел с собой двух человек, двух женщин. Первую он коротко представил как Пилу, старшую советницу, с которой Нилис, очевидно, встречался раньше. Золотоволосая, она была стройной, красивой, дорого одетой и странно отстраненной, как будто все это было ниже ее достоинства. Она не проявляла никакого интереса к энсинам.
   Вторая спутница Грэмма была совсем другой. Маленькая, с сутулыми плечами, очертания ее тела были скрыты строгим покроем черной мантии. Ее кожа была странного обветренного коричневого цвета, как будто она подверглась облучению. Все черты ее лица были мелкими, нос с горбинкой, рот сжат, а покрывавшие кожу головы волосы - сплошь седыми. Пириусу было трудно определить ее возраст. Гладкость ее кожи не имела ничего общего с молодостью; казалось, время стерло черты ее лица. Действительно, пока она не заговорила, Пириус даже не был уверен, что это женщина.
   Нилис поспешил вперед, чтобы поприветствовать министра, протягивая руку, его большие босые ноги шлепали по полированному полу. Но маленькая женщина заговорила первой.
   - Итак, вот наши юные герои с фронта. - Она стояла перед Пириусом. Ее глаза были глубокими и темными, спрятанными в глазницах, которые, казалось, ушли вглубь ее головы. - Жаль, что я не могу почувствовать твой запах - от тебя, без сомнения, исходит вонь горелого металла в вакууме. - Она протянула маленькую ручку и попыталась погладить его по щеке. К его шоку, ее пальцы прошли сквозь его плоть и рассыпались на рой блочных пикселей. - Да, я виртуал, - сказала она. - На самом деле, аватар. Я слишком далеко отсюда, чтобы иметь возможность внести свой вклад. Но я не могла пропустить это.
   Обращаясь к Нилису, Грэмм неловко сказал: - Это Люру Парц, комиссар. Моя... э-э... консультант.
   Пириус понятия не имел, кто эта женщина и чего она хочет, и его сбивало с толку, что Грэмм, похоже, даже не хотел, чтобы она была здесь.
  
   Но времени думать об этом не было, потому что сейчас Грэмм нависал над Торек. - Какое экзотическое маленькое создание. Цвет ее униформы, текстура ее тела - да ведь она похожа на маленькую игрушку. - Он протянул руку и положил свои толстые пальцы ей на плечо.
   Торек терпела это без всякого выражения. Но когда его рука скользнула вниз по ее плечу к груди, она схватила его за палец и отогнула его назад.
   Он отшатнулся, прижимая руку к промежности. - Лета. Думаю, она сломала его!
   Люру Парц рассмеялась. - Нет, она этого не делала. Вы заслужили это, жирный дурак.
   Грэмм свирепо посмотрел на Нилиса. - Я привлеку тебя к ответственности, комиссар.
   Пириус видел, что Нилис дрожит от гнева. - Что ж, вы вправе, сэр. Но обращаю ваше внимание, что именно такие экзотические маленькие существа, как они, сражаются и умирают за нас, прямо сейчас, когда мы разговариваем, прямо по ту сторону Фронта. Мне было достаточно трудно убедить этих двоих, что Земля - нечто большее, чем выгребная яма упадка. Они, безусловно, заслуживают большего уважения, чем отношения к ним как к игрушкам, даже от министра.
   Люру Парц открыла рот, чтобы рассмеяться громче. Пириус увидел, что ее зубы были совершенно черными. - Он поймал вас, Грэмм!
   Грэмм свирепо посмотрела на нее. - Заткнись, Люру; иногда ты заходишь слишком далеко.
   Стройная женщина Пила наблюдала за всем этим с отрешенным видом. - Если обмен любезностями окончен, может, начнем?
   Все еще сжимая свою руку, Грэмм откинулся на спинку стула. - Давайте покончим с этим.
  
   Нилис поспешил в центр зала со своим роботом.
   Пириус и Торек осторожно заняли свои места как можно дальше от остальных. Люру Парц тоже села, но Пириус увидел, что ее виртуал не идеален, и она, казалось, парила над своим стулом.
   Появился слуга - не робот, с удивлением увидел Пириус, слуга-человек - с подносом с напитками и какой-то горячей, пряной едой, которую он поставил перед министром. Грэмм погрузил пальцы своей неповрежденной руки в еду и начал размеренно есть.
   Перед Люру Парц материализовался виртуально созданный стакан воды, она взяла его и осторожно отпила. Она увидела, что энсины уставились на нее, и улыбнулась. - Здесь, на Земле, дети, существует даже этикет общения с виртуальным гостем. Видите ли, высокая культура. Разве это не то, за что стоит бороться?
   Нилис был готов выступить с докладом. - Министр, мадам Парц, мадам Пила, энсины...
   Грэмм проворчал: - Продолжай, Нилис, ты неуклюжий идиот. - Слуга осторожно вытер жир с его рта.
  
   Нилис драматично указал на Пириуса. - Я вернул этих детей-солдат с Фронта по двум причинам. Во-первых, они символизируют нашу бесконечную войну. По всему Фронту сражаются способные молодые люди - и гибнут толпами. И так продолжалось три тысячи лет.
   Грэмм спросил: - Это будет одна из твоих бесконечных нравоучительных лекций, Нилис?
   Нилис настойчиво вопросил: - Нравоучительно, вы говорите? Разве у нас нет, по крайней мере, моральной ответственности попытаться сократить это бесконечное расточительство? Разве это не было бы нравственно? И это вторая причина, по которой я привел этих двоих домой. Потому что этот, Пириус, найдет - или должен был бы найти в более раннем проекте временной шкалы - новый способ нанести удар по ксили. Вы можете увидеть результаты в захваченном корабле, который я доставил домой на Сатурн. Министр, офицер-пилот Пириус показал, что мы можем по-другому относиться к войне, даже спустя столько времени.
   - Скажите мне, что вы предлагаете, комиссар. - В голосе министра звучала томная скука.
   Нилис щелкнул пальцами. Его робот развернул белый экран и с каким-то размашистым жестом извлек связку стилусов. И над его шкурой сформировалась виртуальная часть Галактики. Центральная выпуклость была достаточно яркой, чтобы отбрасывать тени на полированную поверхность конференц-стола, а ее тонкий, как бумага, диск сверкал драгоценными камнями сверхновой.
   - Вот Галактика с ее четырьмя сотнями миллиардов звезд, - сказал Нилис. - Я ознакомился с архивами военно-космического флота, зеленой армии и других военных группировок. А вот их текущие цели для военных действий. - Он снова щелкнул пальцами. Серия ярко-зеленых пятен засветилась на изображении Галактики. - Вы можете видеть, что в диске все еще есть несколько очагов сопротивления, которые нам еще предстоит зачистить, и еще больше в гало, за пределами диапазона этого изображения. Но главное действие, конечно, происходит впереди. - Это была сфера изумрудно-зеленого цвета, встроенная в центральную выпуклость Галактики. - Это впечатляющее расположение, кульминация грандиозных военных амбиций. Но в нашей стратегии отсутствует один важный элемент.
   В воздухе перед изображением Галактики возникла новая виртуальная реальность. Это была еще одна спираль, выглядевшая как мультяшная версия звездного городка за ней.
   Пириус сразу узнал ее. - Это Детская спираль, - сказал он. - Она находится внутри Фронта - системы в самом центре Галактики.
   Нилис сказал: - Совершенно верно, энсин. Но взгляните сюда... - Изображение увеличивалось, пока центр Детской спирали не стал большим и ярким, а ее многочисленные ветви не растворились в окружающей темноте. Нилис указал на скромное пятнышко белого света, расположенное чуть в стороне от геометрического центра спирали. - Энсин Пириус, можешь сказать нам, что это такое?
   - Это Чандра. Сэр, галактический главный радиант ксили базируется в черной дыре массой в три миллиона звезд в центре Галактики. Ксили, похоже, используют ее в качестве своего оперативного командного пункта.
   Нилис кивнул. - Хорошо, хорошо.
   - Да, - сказала Люру Парц. - И резюме, соответствующим образом дополненное оговорками.
  
   Грэмм пристально посмотрел на нее. - Что ты хочешь этим сказать?
   - Кажется, они используют его для того-то и того-то - не кажется ли вам удивительным, министр, что после трех тысяч лет осады этого главного радианта мы так мало знаем о нем, да и вообще о нашем враге?
   Грэмм отвернулся от нее. - Излагай свою точку зрения, комиссар.
   Нилис сказал: - Я хочу сказать вот что. - Он драматично указал на дисплей. - Главный радиант окружен военными объектами, как вы можете видеть. Но сам по себе главный радиант не является целью. - Он посмотрел на их лица, ожидая, когда придет понимание.
   - И, - сказал Грэмм с набитым ртом, - ты говоришь, что так и должно быть.
   - Конечно, так и должно быть! Главный радиант назван правильно, поскольку в реальном смысле он является источником присутствия ксили в нашей Галактике. И если бы мы могли нанести по нему удар... - Он снова щелкнул пальцами. Внезапно центр Детской спирали засветился изумрудно-зеленым, и один за другим погасли остальные индикаторы. - Министр, устраните источник, и все эти другие цели, которые находятся ниже по течению от него в логическом смысле, по сути, тоже будут устранены. Потому что это вопрос экономики. Если вы закроете фабрику, вы избавитесь от необходимости отбирать ее продукцию одну за другой. Выведите из строя электростанцию...
   - Да, да. Продолжай в том же духе, чувак.
   - Вот как, сэр, я считаю, мы должны вести эту войну. То, о чем я прошу, - это начать новый проект. Его конечная цель будет конкретной: уничтожение главного радианта ксили.
   Сквозь туман словоблудия Нилиса внезапно стал ясен смысл его слов. Пириус почувствовал, как по его телу пробежал глубокий трепет. Нанести удар по самому главному радианту!
   Совещание продолжалось. Пириус попытался сосредоточиться.
  
   Грэмм поковырял в зубах. - Какое, должно быть, у тебя замечательное воображение, комиссар. Но это все, что у тебя есть?
   - Министр...
   - Неужели ты думаешь, что за долгие тысячелетия этой войны никто не придумал такой очевидной тактики? Не думаешь ли ты, что, если бы это было возможно, это уже было бы сделано?
   - Но если вы даже не думаете об этом...
   Неожиданно Грэмм повернулся к Пириусу. - Почему бы тебе не взять слово, энсин?
   - Сэр?
   - Ты герой часа. Ты захватил ксили; вот почему ты здесь. Почему бы тебе не объяснить нам, почему предложения комиссара - фантазия? Если бы я попросил тебя уничтожить главный радиант, как бы ты ответил?
   Пириус остался на месте, неуверенный и смущенный. Но Нилис пожал плечами и сел.
   Итак, Пириус встал, прошел в переднюю часть комнаты и на мгновение задумался. Он махнул рукой, чтобы убрать дорогие виртуальные дисплеи Нилиса, оставив только доску, и взял стилус. Бросив извиняющийся взгляд на Нилиса, он нарисовал красную звездочку в правой части доски. - Сэр, я полагаю, что существуют три фундаментальные проблемы. Во-первых, даже если бы мы смогли прорваться через оборону ксили в районе Чандры, - он постучал по звездочке, - у нас нет никакого оружия, способного поразить черную дыру, что бы ксили ни делали с ней.
   - Конечно, нет, - сказала Люру Парц. - Как можно, ведь мы не приложили никаких усилий, чтобы выяснить, что на самом деле представляет собой главный радиант?.. Продолжай, энсин.
   Пириус обвел звездочку красным кружком. - Вторая проблема. Мы все равно не сможем достать до Чандры, потому что, если бы мы смогли подобраться достаточно близко, чтобы атаковать внутренний оборонительный кордон ксили, они наверняка перехитрили бы нас. Их оборудование лучше нашего. Самое главное, их вычислительные возможности превосходят наши.
   - И в-третьих, - Пириус провел пунктирную линию, уходящую влево от звездочки, и перечеркнул ее вертикальной линией, - мы не можем даже приблизиться настолько близко из-за сверхсветового предвидения. Ксили увидели бы наше приближение и сбили бы нас прежде, чем мы покинули бы наши базы. - Он заколебался, посмотрел на свой набросок и сел.
   Он получил ироничный медленный хлопок от Грэмма. - Превосходно подытожено. - Министр поднял бровь, глядя на комиссара. - Нилис? Я надеюсь, ты не станешь утверждать сейчас, что у тебя есть решение всех этих проблем?
   - Нет, сэр. Не всех. Но, благодаря Пириусу и его товарищам, я могу решить одну. - Он подошел к доске, взял стилус и постучал по красному кругу, который Пириус нарисовал вокруг главного радианта. - Возможно, у нас есть способ превзойти вычислительную мощность ксили. Это неопределенно - Пириус Блю и его коллеги импровизировали в разгар боя - но мы можем взять концепцию и развить ее. Министр, мы можем перехитрить ксили. Я знаю, что это правда, потому что мы уже сделали это однажды. И если одно из этих древних препятствий, по крайней мере, в принципе, может быть преодолено, тогда, возможно, мы сможем победить остальные. Внезапно мы видим проблеск света; внезапно у нас появляется надежда.
   Люру Парц кивала. - Да, да. Именно эти странные новости с фронта привлекли и мое внимание. Новая надежда. - И именно поэтому она пробилась на эту встречу, как понял Пириус, очевидно, несмотря на возражения министра. Кем бы ни была эта странная женщина, у нее была власть, и ее амбиции, казалось, были зеркальным отражением амбиций Нилиса.
   Грэмм пристально посмотрел на Нилиса. - И это все, что ты можешь сказать? Это и есть то дело, которое ты собираешься затеять? Неужели ты не понимаешь, комиссар, как ты наживешь врагов почти среди всех, кто стоит у власти, если будешь повсюду утверждать, что лучшие умы, чем твой, на протяжении тысячелетий преследовали не те цели - и с неверным оружием тоже?
   Пириус видел, что Нилис изо всех сил пытается сдержать свой гнев. - Эти "лучшие умы" были ограничены жесткостью мышления на протяжении всех этих долгих тысячелетий, министр.
   - Не заходи слишком далеко, комиссар, - сказал Грэмм.
   Нилис отмахнулся от этого. - Я прекрасно понимаю, что это было бы не только ваше решение, министр, поэтому давайте не будем играть в игры. Все, чего я хочу вначале, - это начальное финансирование, достаточное для того, чтобы мы смогли проверить концепцию новой вычислительной парадигмы пилотов с замкнутой временной кривой. Когда это будет успешно продемонстрировано, мы сможем перейти к следующему этапу и попросить последовательно выделять дополнительное финансирование. Политический и финансовый контроль Коалиции и соответствующего министерства над каждым этапом проекта будет абсолютным...
   - Можешь поспорить на свою жизнь, что так оно и было бы, - крикнул Грэмм.
   - Просите больше, - немедленно сказала Люру Парц.
   Нилис выглядел смущенным.
   - Просите больше, - повторила она. - Мы работаем в неведении. Мы убедились в этом сегодня. Мы должны начать новую программу исследований; мы должны, наконец, понять нашего врага. Мы можем начать с вашего пленного корабля ксили, комиссар. Но мы должны узнать о них больше - особенно об их главном радианте - если хотим победить их.
   Нилису ничего не оставалось, как кивнуть. - Вы правы, конечно.
   Люру нажала на Грэмма. - Министр, эти просьбы, несомненно, разумны - и в политическом плане им будет трудно отказать. В конце концов, Нилис, его герои и их пленники ксили произвели настоящий фурор здесь, на Земле. Если не будет никакого продолжения, наверняка прозвучали бы вопросы. Даже при Коалиции общественное мнение чего-то стоит.
   Грэмм хмыкнул. - Власть толпы. Которую комиссар, без сомнения, намеревался разжечь, когда провел двух своих любимых солдат по улицам городской агломерации.
   Пириус взглянул на Нилиса. Могло ли быть правдой, что Нилис был настолько хитер, что таким образом использовал их для достижения своих собственных целей? Многое из того, что происходило на Земле, ему еще предстояло понять.
   Но он с растущим раздражением слушал, как разворачивалась эта встреча. Почувствовал себя достаточно смелым, чтобы заговорить снова. - Министр, комиссар, извините, я не понимаю всех этих разговоров о контроле, осторожности и поэтапном финансировании. Разве все это не ради победы в войне? Почему бы нам просто не сделать это?
   Грэмм приподнял брови. - Храбро сказано, - сказал он с тихой угрозой. - Но независимо от того, какие сплетни ты слышал в своих казармах на Фронте, у нас не бесконечные ресурсы, энсин. Мы не можем сделать все.
   - Но дело не только в этом, - сказала Люру Парц. - Энсин, мое дорогое дитя, как ты мило наивен - но я полагаю, что ты должен быть таким, иначе вообще не был бы готов сражаться. Действительно ли победа в войне - это то, чего мы хотим достичь? Что бы делал министр Грэмм весь день, если бы больше не было необходимости в министре военной экономики? Я не уверена, что наша правительственная система смогла бы выдержать шок от победы.
  
   Грэмм свирепо посмотрел на Люру Парц, но не бросил ей вызов.
   Безрассудно Пириус сказал Грэмму: - Меня все это не волнует. Мы должны попытаться выиграть войну. Это наш долг, сэр.
   Грэмм удивленно посмотрел на него, затем запрокинул голову и громко расхохотался, разбрызгивая кусочки еды в воздух. - Ты смеешь читать нотации министру при исполнении служебных обязанностей? Лета, у твоего питомца есть дух, комиссар!
   - Но он прав, - сказал Нилис, серьезно качая бритой головой.
   Люру снова нажала: - Так оно и есть. Вы должны поддержать это, министр.
   Грэмм прорычал: - И на Конклаве с меня за это сдерут кожу. Я бы подумал, что ты самая консервативная из всех нас, Люру Парц.
   Она улыбнулась. - Я консервативна - очень консервативна. Просто я работаю в таких масштабах, которые вы и представить себе не можете.
   Грэмм на самом деле сильно вздрогнул. Пириус снова задался вопросом, кем была эта женщина, какой властью она обладала.
   Пила, элегантная советница Грэмма, безмолвно наблюдала за этим, презрительно скривив губы. За все время встречи, насколько помнил Пириус, она не произнесла ни единого слова.
  
   Когда собрание закончилось, Нилис подошел к энсинам с сияющими глазами. - Спасибо вам, спасибо вам. Я знал, что моя догадка привести вас сюда была верна - вы все изменили! Проект главного радианта - так мы его назовем - этот проект родился сегодня. И то, как ты ответил министру - я буду вспоминать об этом долгие годы!
   Торек впилась взглядом в Пириуса, который печально сказал: - Да, сэр.
   - И теперь нам предстоит проделать работу, очень много работы. Министр дал нам семь недель на подготовку отчета - немного, даже неразумно, но это придется сделать. Вы со мной, энсины?
   Пириус изучал этого ущербного старика, человека, который оторвал его от обучения, от его жизни, протащил через всю Галактику, а затем выставил напоказ для достижения своих собственных целей - и все же, каким бы ущербным он ни был, Нилис работал ради победы. Пириус не видел более высокого долга. - Да, сэр.
   Нилис повернулся к Торек. - И ты не будешь беспокоиться о том, что тебя выгонят с работы, когда мы завоюем Галактику?
   Торек улыбнулась. - Нет, сэр. Галактик всегда больше. - Ее тон был бодрым, улыбка яркой.
   Но Пириус увидел, как Нилис побледнел от ее слов.
  

Глава 10

  
   На базе Квин вы жили внутри Скалы.
   Когда-то эта Скала была ничем иным, как комковатым конгломератом рыхлого льда и грязи. Теперь она была выдолблена и укреплена внутренним столбчатым каркасом из расплавленного и затвердевшего камня.
   Внутренняя архитектура Скалы была многослойной. Вы проводили большую часть своего свободного от дежурства времени в больших, просторных помещениях прямо под поверхностью. Здесь вы ели, спали, прелюбодействовали и, возможно, умерли. Под жилыми помещениями находился еще один слой камер, не все под давлением, с очистителями воздуха и воды, а также нанопродукционными отсеками, которые перерабатывали реки сточных вод. Прямо в сердце Скалы находились еще более важные системы: оружейные мастерские и складские помещения, сухой док для небольших судов.
   Но Пириус Блю и его команда проводили большую часть своего времени на поверхности. Как у новобранцев корпуса обслуживания, их задачей было поддерживать пехоту в боевых условиях. И поэтому их обучение началось с базовой работы пехоты.
   Которая на самом деле оказалась очень простой.
   Под пристальным взглядом капитана Марты группы по сто и более курсантов в скафандрах подвергались многочасовой строевой подготовке. Затем была физическая работа: они наклонялись, прыгали, поднимали тяжести, боролись, выдерживали бесконечные марш-броски по маршруту.
   И они бегали, бегали и бегали, бесконечными кругами по вытоптанному краю кратера, что, казалось, было излюбленной формой пыток Марты.
   Коул, задыхаясь, пожаловалась Пириусу. - Ты бы и крысу так выдрессировал.
   Пириус выдавил из себя смешок. - Если бы они могли научить крысу держать лопату, им бы вообще не понадобились пехотинцы...
   - Разговорчики!
   И они снова побежали, приклеенные к астероидной грязи своими инерционными поясами.
   Казалось, что каждый курсант на этой Скале был моложе экипажа военно-космического флота, за исключением Этого Бремени Должно Пройти; каждый из них, включая Бремя, был здоровее. Раздражало, что команда "Когтя" занимала последнее или почти последнее место в каждом упражнении, через которое они проходили, и на них возлагалось больше работы в качестве "наказания". От этого младшие с их крепкими маленькими телами, казалось, на самом деле наслаждались чисто физической радостью.
   И это продолжалось часами. Через несколько дней сон стал самым важным элементом в жизни Пириуса, которым он пользовался при любой возможности, в те короткие часы, когда их оставляли одних перед подъемом, или на поверхности между рутинными наказаниями. Он даже научился вздремывать стоя.
   Это сильно отличалось от подготовки на флоте. Большая часть подготовки летного состава была специализированной, высокоинтеллектуальной, с физической подготовкой, направленной на быструю реакцию, тонкий контроль, выносливость - это было объединение ума и тела, чтобы они могли эффективно работать вместе в напряженных условиях боя. Сама геометрия базы Арчес, с ее n-образной архитектурой падающих астероидов, была разработана для того, чтобы стимулировать, тренировать вас с рождения избавляться от головокружения, оценивать изменяющиеся расстояния и движения в межпланетном масштабе.
   Но армейским пехотинцам не приходилось летать на сверхсветовых военных кораблях. Здесь не было ничего более стимулирующего, чем грязь. Флотские шутники всегда говорили, что все, что пехотинцы должны уметь делать, - это копать и умирать, и теперь, когда Пириус был низвергнут среди них, он начинал подозревать, что это правда.
   Однако ничто не могло помочь бедному Несокрушимой Надежде. Казалось, никакие усилия не могли сбросить с его тела ни грамма жира, и он всегда шел последним.
   Когда капитан Марта применяла к нему свои наказания, она всегда заставляла остальную тренировочную группу, иногда сотни человек, стоять по стойке смирно в своих пропитанных потом скафандрах. Когда Надежда пробирался по своим одиноким маршрутам, их негодование было ощутимым.
  
   Для Пириуса все постепенно становилось более терпимым.
   Через пару недель он почувствовал, что с его тела спадает часть жира, а мышцы болят уже не так сильно, как после его первых прогулок. Его тело было еще молодым и реагировало на физические нагрузки, и у него было достаточно пищи, которая поглощалась с жадностью. Он никогда бы не признался, что ему это нравилось. Но знал, что становится здоровее, и получал некоторое удовольствие от жара своих мышц.
   Он научился правильно использовать армейские звания: полковник, а не командир; сержант, а не старшина. Это, по крайней мере, сгладило трения с офицерами, ни у одного из которых не было времени на флотских "летунов". Оказалось, что большинство офицеров здесь принадлежали к элитному полку, известному как гвардия Коалиции, который смотрел свысока даже на остальную армию.
   Культура этих пехотных войск сильно отличалась от культуры военно-космического флота, но постепенно он начал осознавать их фундаментальную гордость. Эта война, в которой участвовали звездолеты, имела удивительно примитивную основу. Везде была земля, которую нужно было удерживать, на планетах, полных людей, в доках и на оружейных заводах, на Скалах, брошенных в зону боевых действий. Если земля была потеряна, битва была проиграна. И если вы были пехотинцем, вы удерживали позиции; если вы были пехотинцем, вы были боевой силой человечества, а все остальные были просто поддержкой.
   Даже ужас от окружения в казармах начал ослабевать.
   Сначала они почувствовали себя так, словно их бросили в яму со странными, недочеловеческими животными. Их окружали гладкокожие, похотливые ребята; Пириусу казалось, что, куда ни посмотри, у кого-то торчит член. - Это похоже на объединившихся, - прошептала Коул, в ужасе широко раскрыв глаза.
   Это, конечно, не было похоже на Арчес. Там инструкторы - ветераны боевых действий, даже если они были инвалидами - были для курсантов образцами для подражания, и дисциплина была сравнительно легкой. Здесь большинство взрослых были смотрителями, а не учителями. Все это было очень тревожно.
   Но постепенно, по-своему, эти странные копошащиеся дети, казалось, приняли команду "Когтя". Тараторя на своем странном быстром диалекте, кадеты показывали им дорогу к трапезным, душевым и отсекам для дезинфекции. Другие дали им простые советы о том, как облегчить себе жизнь: например, если вы сохраните немного жира из своей пищи и вотрете его во внутренние швы своего скафандра, натирание значительно уменьшится. Однажды, когда Пириус споткнулся во время одного из бесконечных кругов Марты по маршруту, пара их подошла и помогла ему подняться.
   Однажды ночью в казарме другая предложила разделить с ним ее виртуальную жизнь. Это была драма, грубая мыльная опера, полная сильных сюжетных линий и душераздирающих эмоций, одна из целой серии, бесконечно прокачиваемой машинами по рассказыванию историй, все разные, но все равно одинаковые. Пириус немного понаблюдал из вежливости, а затем ускользнул, когда его хозяйка заснула.
   И он привык к ночным посетителям: гладкое круглое лицо, нависающее над ним, прикосновение губ к губам, маленькая ручка, пробирающаяся под одеяло. Эти подходы исходили от мальчиков, девочек и в различных комбинациях. Мягко, с улыбкой, он отталкивал их. Он чувствовал, что на данный момент его жизнь и так достаточно сложна.
   Здесь обязательно должно было быть тесное общение. В конце концов, это была линия фронта в зоне военных действий. Ты рос с окружающими тебя людьми и знал, что можешь умереть вместе с ними.
   Смерть, казалось, всегда была рядом. Сама архитектура Скалы напоминала вам, что армия не занимается сохранением вашей жизни. Если начнется атака, слои Скалы, находящиеся под давлением, разрушатся. Кадеты были щитом из человеческой плоти и крови, который мог бы еще немного защитить действительно ценный груз Скалы, оружие и корабли в ядре.
   Люди были расходным материалом. Конечно, это было верно по всему фронту, в каждом подразделении службы. Пириуса воспитывали в убеждении, что ему вообще не подарили бы жизнь, если бы не сила и стальная воля Коалиции, и его долгом было отказаться от этой жизни, когда бы его ни попросили.
   Но экономическая логика войны была жестокой. По крайней мере, интенсивная подготовка, вложенная в тебя, как пилота, делала тебя чего-то стоящим. Здесь, среди этих армейских пехотинцев, обучение было намного дешевле, и, как следствие, пехотинцы были намного более расходным ресурсом. Это была леденящая душу, опустошающая мысль, которую не облегчало никакое доктринальное обоснование.
   И вот эти дети обращались друг к другу за утешением.
   Так или иначе, ситуация понемногу улучшалась. Но не для Несокрушимой Надежды.
   Надежда замкнулся в себе; он стал серым, странно болезненным и всегда был изможден. На его широком мягком лице, между оттопыренными ушами, редко появлялась улыбка.
   Пириус знал, что капитан Марта не пыталась уничтожить Надежду; она пыталась сломить его, чтобы укрепить. Но, как он опасался, она все поняла неправильно. Пириус не видел, что мог с этим поделать.
  
   Это дошло до конца во время переклички.
  
   Шел тридцать четвертый день после прибытия Пириуса сюда. И снова Несокрушимая Надежда закончил свой забег последним. Молчание ожидающих кадетов скрывало волну негодования, которая захлестнет Надежду, как только он вернется в казармы.
   Но сегодня, когда он стоял на своем месте в строю, тяжело дыша, со вздымавшимся от напряжения телом, Пириус увидел искру неповиновения.
   Держа свой информационный пульт, капитан Марта окликнула его. - Тута.
   - Меня зовут, - сказал он, - Несокрушимая Надежда.
   - Еще два круга, - спокойно сказала Марта. - Увеличенная нагрузка.
   Все еще задыхаясь, Надежда, спотыкаясь, покинул свое место в строю и приготовился возобновить бег. По разомкнутому кругу Пириус услышал едва слышное ворчание, когда кадеты приготовились еще дольше ждать в своих скафандрах.
   Хватит, подумал он. В конце концов, это моя вина. Он шагнул вперед. - Капитан Марта. - Все взгляды, кроме капитана, были устремлены на него.
   Марта проверила свой информационный пульт. - Я же говорила вам, кадет. Вопросов нет.
   - Его зовут Несокрушимая Надежда.
   Надежда услышал его и остановился; он удивленно повернулся, уперев руки в колени. - Пириус, - сказал он между вздохами. - Заткнись.
   Марта сказала: - Если тебе так хочется разделить с ним наказание, ты можешь принять его вместо него. - Она коснулась своей груди. Вес на плечах Пириуса внезапно увеличился, как будто ему на спину сбросили тяжелый груз. - Три круга, - сказала она.
   Он неуклюже вышел из строя и побрел к тропинке, ведущей к кратеру.
   Надежда сказал: - Нет, сэр. Я не позволю ему понести наказание за меня.
   - Четыре круга, Пириус.
   - Капитан...
   - Пять кругов, увеличенная нагрузка.
   Нагрузка на спину Пириуса снова увеличилась. Он больше ничего не слышал от Надежды, который вернулся на свое место в строю.
   Пириус проследил теперь уже знакомый маршрут, огибая этот древний выступ в скале. Его следы бледно светились на реголите, который быстро выветривался в этой свирепой радиационной среде, так близко к сердцу Галактики.
   Он уже устал от собственных тренировок, и возросшая нагрузка была самой тяжелой, которую ему когда-либо приходилось выдерживать. Даже после одного круга его сердце колотилось, легкие напрягались, в висках пульсировала головная боль, а напряженные колени болели. Но он продолжал двигаться вперед и отсчитывал круги: два, три, четыре.
   Когда он приближался к концу своего пятого круга, Марта подошла и встала в конце трассы, ее искусственная половина туловища поблескивала в свете Галактики. Он не обратил на нее внимания. Он пробежал прямо мимо нее, пробежал мимо финишной черты. Она позволила ему бежать дальше, но снова увеличила нагрузку. И когда он повторил трюк после следующего круга, она снова увеличила нагрузку.
   К концу десятого круга он едва мог видеть, куда идет. И все же он по-прежнему поднимал одну ногу за другой, по-прежнему топал по взбитой грязи.
   На этот раз, когда он проходил мимо Марты, она коснулась кнопки на груди.
   Его скафандр зафиксировался в неподвижности. Внезапно он превратился в статую, застывшую на полушаге, потерявшую равновесие. Он упал, медленно, как перышко. Он ударился о грунт и закончил тем, что наполовину погрузился лицом в углистую грязь. Его легкие вздымались, но он едва мог двигаться внутри скафандра.
   Марта присела на корточки, чтобы он мог видеть ее лицо своим единственным нескрытым глазом. Ему показалось, что он слышит жужжание мультипликаторов экзоскелета. Она сказала: - В мои обязанности не входит убивать тебя, кадет.
   - Сэр.
   Она наклонилась ближе. - Я знаю твой типаж. Увидела это по твоему лицу в ту минуту, когда вы приземлились. Конечно, поэтому выбрала твоего толстого друга. Чтобы вывести тебя из себя.
   - Сэр.
   Она прошипела: - Ты воображаешь себя героем, Пириус? Ты думаешь, что ты особенный? - Она махнула рукой. - Посмотри на небо. В любой момент миллиард людей находятся на передовой этой войны. И ты воображаешь, что из всего этого великолепного сонма тебя заметят?
   Он пытался заговорить. - Это моя цель, сэр.
   Она откинулась назад. - Если я отпущу тебя, ты продолжишь бежать?
   - Сэр.
   - Что я должна сделать, чтобы ты не покончил с собой?
   - Артиллерия.
   - Что?
   - Здесь, на Квине, есть артиллерийское подразделение. - Это было правдой; ему сказал Бремя. - Отправьте Несокрушимую... э-э..., Туту туда. Он инженер. При всем уважении, сэр.
   Она проворчала: - Приму это к сведению. Но в следующий раз, когда ты выкинешь подобный трюк, кадет, я точно позволю тебе покончить с собой.
   - Принято к сведению, сэр. - Она встала и ушла, оставив его лежать в грязи. Коул, Бремя и пара других кадетов подошли, чтобы отнести его обратно в воздушный шлюз, где им пришлось вырезать его из закрытого скафандра.
   Перевод Несокрушимой Надежды во взвод артиллеристов монопольных пушек был подтвержден, хотя на это ушло пару дней.
  

Глава 11

  
   Кабина Пириуса Реда представляла собой просто угольно-черную раму, открытую пространству, очень тесную. Сквозь открытую раму он мог видеть бледно-желто-золотые полосы облачных вершин Сатурна, вращающиеся с величественной медлительностью. Физических элементов управления не было, только виртуальные дисплеи и направляющие значки, которые парили перед его грудью. Единственным источником света было мягкое зеленое свечение биопакета скафандра. Это было временное приспособление.
   Но, по крайней мере, кабина пилота была построена человеком, в отличие от остальной части его корабля.
   Когда он оглянулся через плечо, то смог увидеть гладкую, стройную форму основного корпуса корабля и расширяющиеся, потрясающе изящные очертания его крыльев. Корпус был абсолютно черным, недоступным человеческому анализу черным, настолько черным, что, казалось, не отражался ни один падающий фотон света Сатурна. Это был ночной истребитель ксили, НИК, выведенный из строя и захваченный им самим в будущем, Пириусом Блю.
   Трудно было поверить, что это происходит на самом деле. Сегодня, через шесть недель после прибытия на Землю, в самое сердце Солнечной системы, Пириусу Реду предстояло управлять кораблем ксили.
   Для мальчика, выросшего в центре Галактики, небо Солнечной системы было мрачным, пустым, его бесплодие едва нарушалось несколькими звездами на краю этого неровного спирального рукава и яркой точкой солнца. Даже Сатурн был на удивление тусклым, отбрасывая мало света; огромная планета, возможно, и обладала самой мощной концентрацией огневой мощи в Солнечной системе, но казалась странно хрупкой. Он на мгновение задумался, как это могло выглядеть в старые времена, когда ее огромные кольца изо льда и пыли еще не были сожжены в качестве топлива и оружия. Вы даже не могли увидеть Ядро. Нилис сказал ему, что отсюда центр Галактики должен быть массой света размером с Луну, ярче, чем что-либо на земном небе, за исключением самого Солнца. Но газовые облака на плоскости Галактики скрывали это. За несколько столетий до начала полетов к звездам дождевые черви даже не знали, что живут в Галактике.
   Но сегодня ему было наплевать на дождевых червей. Для сидящего здесь Пириуса это голое небо на краю Галактики было диким, экзотическим пространством, и оказаться за штурвалом настоящего ночного истребителя было невообразимым приключением.
   Он сказал себе: - Лучше в жизни ничего не бывает.
   Перед его глазами возникло хмурое лицо размером не больше ногтя на большом пальце. - Что это, энсин?
   - Ничего, сэр.
   Это был коммандер Дарк, угрюмый, средних лет, весьма компетентный офицер военно-космического флота. Флотская иерархия настояла на том, чтобы один из них был единственным контактным лицом Пириуса во время самого процесса, и Пириус не собирался спорить.
   - Тебе хорошо в этой клетке? Если ты хочешь, чтобы мы тебя вытащили...
   - Я в порядке. - Пириус улыбнулся, убедившись, что его лицо видно за забралом.
   Дарк проворчал: - Да, держу пари, так и есть. Скукожился, а, энсин?
  
   Это был выпад в адрес компактного телосложения Пириуса. - Как скажете, сэр.
   - Слушай. - Часы миссии вели обратный отсчет, и Дарк начал свой заключительный инструктаж. - Кабина, которую мы построили для тебя, очевидно, состоит из обычной материи, барионной материи. - Пириус все еще не был уверен, что это значит. - Но сам корпус корабля, включая обрубки крыльев, сделан из другого вида вещества, называемого конденсатом. Так вот, конденсат обладает необычными квантовыми свойствами.
   Пириус для пробы пошевелил пальцами в перчатках; вокруг лишенной тела, уменьшенной головы Дарка засверкали значки.
   Если бы кусок материи был охлажден до чрезвычайно низких температур - на миллиардную долю градуса выше абсолютного нуля или еще холоднее, - атомы конденсировались бы в единое квантовое состояние, идя в ногу, подобно огромному "суператому", подобно когерентным фотонам в лазерном луче. Такое состояние материи было названо "конденсатом Бозе-Эйнштейна", хотя Пириус понятия не имел, кем могли быть Бозе или Эйнштейн.
   - Мы не знаем, как приготовить такое вещество при комнатной температуре, - сказал Дарк. - Или как сделать его плотным; наши лабораторные конденсаты настолько разреженные, что они едва ли плотнее вакуума. Но конденсат обладает полезными свойствами. Например, если вы добавляете больше атомов, им предлагается присоединиться к структуре конденсата.
   Пириус подумал об этом. - Конденсат самовосстанавливается.
   - Физики сказали бы, что самоусиливается. Но да, похоже на то. Ты понимаешь, что конденсатом являются только обрубки твоих крыльев. Сами крылья, когда они развернуты, являются основой твоего субсветового двигателя и гораздо более обширны. И они совсем не материальны...
   Отношения с задействованной в проекте командой военно-космического флота были достаточно напряженными. Дарк провел свою карьеру в Солнечном флоте; Пириус узнал, что он никогда не был глубже в Галактике, чем на Линии Ориона. Солнечный флот должен был стать последней линией обороны человечества против ксили в случае окончательного краха, и сам по себе был древней силой, офицеры которой отчаянно гордились своими собственными традициями. Но Пириус слышал много бормотания о "врожденных маленьких уродцах" из центра Галактики, которые привлекали к себе все внимание.
   Но на этом месте был Пириус, а не кто-либо из них.
   Пириус знал, что Нилис находится на борту одного из кораблей сопровождения и, без сомнения, слушает каждое слово. Он хотел, чтобы Торек была здесь и увидела это. На самом деле Торек боролась за привилегию быть пилотом на этих испытаниях. Учитывая, чего она достигла во время своих тренировок на Арчес, в действительности она была подготовлена немного лучше, чем Пириус. Но Нилис поручил ей другую часть проекта - разработку своего "компьютера ЗВП", компьютера замкнутой времениподобной петли, как он это называл, вычислительной машины для путешествий во времени с замкнутой временной кривой. Нилис ясно дал понять, что считает работу с ЗВП-процессором такой же важной, как эксперименты с кораблем ксили, и ей пришлось согласиться на это задание.
   Как бы то ни было, в сознании Пириуса никогда не возникало вопроса о том, кому должен достаться этот корабль; в некотором смысле он уже принадлежал ему.
  
   Дарк все еще говорил. - Кабина, в которой ты сидишь, полностью наша, созданная человеком, Пириус. У тебя там полная инерционная защита и другие виды экранирования. И мы считаем, что добились надлежащего сопряжения твоих элементов управления с линиями управления кораблем. Мне сказали, что это было технически сложно. Больше похоже на подключение импланта к нервной системе человека, чем на взлом любого электромеханического устройства.
   - Сэр, вы говорите мне, что не уверены, сработает ли это.
   - Есть только один способ выяснить, энсин.
   Было трудно сосредоточиться, сидя здесь, в кабине пилота. Конечно, все это было не ради Пириуса; Дарк, карьерный офицер, воспользовался шансом выступить перед собственной аудиторией.
   Иконки перед его лицом были дразнящими. Есть только один способ выяснить это. Пириус оказался в затруднительном положении; впервые в своей жизни он имел власть над событиями - и здесь ни Дарк, ни Нилис, ни даже Пириус Блю не могли встать у него на пути.
   Он развел руками.
  
   По телу пробежала дрожь. Это было похоже на дыхание на затылке или прикосновение пальцев Торек к его спине, когда он спал.
   Он повернулся. Крылья НИКа раскрылись. Они плавно выскользнули из своих конденсатных оболочек и превратились во вздымающуюся черную плоскость, похожую на простыню, наброшенную на какую-то огромную кровать. Он знал, что это не материал, даже не что-то столь экзотическое, как конденсат. Они были конструкциями самого пространства-времени.
   И они пульсировали. Корабль казался уравновешенным, как напряженный мускул. Он мог это чувствовать.
   Внезапно корабль ожил; другого слова для этого не подберешь. И, несмотря на худшие прогнозы предсказателей конца света, несмотря на его уверенность, что он находится под прицелом дюжины лучей звездоломов и другого оружия, корабль ждал, чтобы выполнить его приказ. Он громко рассмеялся.
   Лицо Дарка маячило перед ним, как блестящая монета, багровое от ярости. - Я скормлю тебя переработчикам, если ты еще раз выкинешь подобный трюк, ты, маленький коротышка!
   "Нет, ты не посмеешь", - подумал Пириус. - "Не посмеешь. В городах Земли я герой." Это была неожиданная, восхитительная, совершенно не относящаяся к доктрине мысль. У него была сила - и Дарк знал это.
   - Жду разрешения начать испытания, сэр, - сказал Пириус, тщательно сохраняя спокойствие в голосе.
   Губы Дарка задвигались, как будто он сдерживал свой гнев. Затем он сказал: - Сделай это.
   Пириус выбрал парящие значки и собрал их вместе легкими взмахами рук. Затем он указал.
   Редкие звезды расплылись, посинели. Сатурн смялся, как комок золотистой ткани, и исчез. Затем звезды вернулись на место, словно опустился занавес, и все закончилось, почти прежде, чем он понял, что началось.
   Не должно было быть ни удара в спину, ни ощущения ускорения; если бы инерционный щит отказал хоть на малейшую долю, он превратился бы в кашу. И все же он что-то почувствовал, как будто его собственное тело знало, что совершило огромный прыжок.
   - ...слышишь меня? Ответь, энсин. Дарк вызывает Пириуса. Отвечай...
   - Да, сэр, я здесь.
   Последовала заметная задержка, прежде чем Дарк ответил. - Энсин, ты пролетел световые секунды со скоростью около трех четвертей световой.
   - В соответствии с планом полета.
   - Ты даже остановился там, где должен был.
   Пириус оглянулся через плечо. Сатурн, единственный объект в его Вселенной, достаточно большой, чтобы можно было разглядеть его диск, превратился в крошечное желтоватое пятнышко. Он должен был чувствовать себя еще более изолированным, подумал он; незащищенным. Но все, что он чувствовал, была сила. С этим кораблем он мог отправиться куда угодно, делать что угодно.
   А испытание только началось.
   - Сэр, хотите, чтобы я вернул его обратно?
   - Сиди смирно, - огрызнулся Дарк. - Эту муху тщательно проверят, прежде чем она сдвинется еще на сантиметр - как и тебя. Мы приближаемся так быстро, как только можем. - И Пириус увидел, что так оно и было. Вглядываясь в сторону Сатурна, он различил небольшую флотилию кораблей, постепенно дрейфующих на фоне звезд.
   Он прижал руки к бедрам, сопротивляясь искушению взлететь еще раз.
  
   Нилис огромным силуэтом возвышался над ночным истребителем. "Со сложенными крыльями корабль покоился бы на ладони этого виртуала высотой в километр", - подумал Пириус.
   Это должно было быть абсурдное зрелище, даже слегка отталкивающее; голова Нилиса была размером со звездолет-сплайн, каждая закупоренная пора на его состарившейся коже была ямой, похожей на огневую точку. Но теперь Пириус вернулся на орбиту вокруг Сатурна, и приглушенный золотистый свет планеты странным образом заполнил виртуальное изображение. И в огромных глазах Нилиса светилось удивление.
   - Дефекты пространства-времени, - сказал Нилис. - Вот что такое крылья ночного истребителя. Изъяны в структуре самого пространства-времени. И посмотри сюда.
   Он взмахнул своими огромными руками и создал еще один гигантский виртуал. На нем был изображен ночной истребитель ксили в полете, с красивыми, неуловимыми, сбивающими с толку сложными движениями его крыльев в искаженном пространстве-времени. Нилис заменил истинное изображение схематичным. Корабль был покрыт каркасом, своего рода открытым тетраэдром, с ярко-красными пятнами по четырем углам. Тетраэдр прошел сложный цикл деформаций. Он закрывался, как зонтик, его ножки укорачивались по мере движения; затем они удлинялись, прежде чем "зонтик" снова открывался и рамка возвращалась в исходную конфигурацию.
   - Это схема движения крыльев, - сказал Нилис. - Посмотри, как крылья меняют свою форму. Ты должен думать о пространстве-времени как о естественной среде корабля. Это похоже на бактерию, погруженную в воду. Для достаточно маленького существа вода вязкая, как патока, и в такой липкой жидкости плавать трудно, потому что, если ваш обратный гребок совпадает с начальным, вы возвращаетесь к тому, с чего начали. Итак, что делают бактерии, так это принимают различные геометрические формы во время первой и второй частей гребка, чтобы продвигаться вперед. Это называется геометрической фазой, замкнутой последовательностью различных форм.
   - Пириус, ночной истребитель встроен в пространство-время так же надежно, как любая бактерия в воде. Чередуя свои формы, его крылья явно используют геометрическую фазу для контроля и направления движения корабля. Это привод, изменяющий форму - ничего похожего на ракету, нет необходимости выбрасывать что-либо вроде реактивной массы из задней части вашего корабля - действительно, весьма примечательно. И совершенно не похоже на принципы, на которых основаны человеческие субсветовые двигатели.
   Пириус понимал, хотя и смутно. Созданные человеком двигатели отталкивались не от самого пространства-времени, а от вакуума, бурлящей квантовой пены виртуальных частиц, которая пронизывала пространство. В основе такого привода лежала удлиненная кристаллическая подложка, колеблющаяся миллиарды раз в секунду. Когда подложка проходила через квантовую пену, на ее поверхности создавались электрические поля под действием флуктуирующих сил пены, поля рассеивались за счет распыления фотонов. Если вы все правильно устроите, как говорили Пириусу на лекциях на уровне мультфильмов, вы сможете использовать эти пролитые фотоны, чтобы продвигаться вперед.
   - Наши приводы работают нормально, - сказал Нилис. - Но они медленнее, чем привод ксили. И они постоянно ломаются. Эти кристаллы дорогие, и они легко разбиваются.
   Пириус знал это. На расстояние, превышающее несколько световых часов, тебе приходилось брать с собой запасные части. - И, кроме того, - медленно произнес он, - метод ксили выглядит более... - Он не мог подобрать подходящее слово.
   Нилис широко улыбнулся. - Элегантно?
   - Думаю, да.
   - Благодаря твоей смелой работе сегодня мы намного лучше понимаем источник этой элегантности. Но все еще остаются вопросы. Плавание в пространстве-времени - странный способ делать что-либо. Это метод, который лучше всего сработал бы в областях сильно искаженного пространства-времени, где можно получить больше тяги - скажем, вокруг черной дыры.
   - Мы знаем, что ксили заражают Чандру.
   - Да, и это дает нам всевозможные подсказки о них. Но они также должны работать в подобных средах, вдали от каких-либо плотных скоплений материи, где пространство-время практически плоское. На самом деле, если бы пространство-время было идеально плоским, этот двигатель не смог бы работать.
   - И зачем вообще использовать дефекты пространства-времени в качестве основы вашего двигателя? Было время, в моменты после сингулярности Большого взрыва, когда такие вещи были обычным делом, поскольку все еще формировалась упорядоченная структура раздутого пространства-времени, в котором мы обитаем. Там были точки, петли, листы...
   - Точечные дефекты - это монополи.
   - Да. Вот почему монополи являются полезным оружием - один дефект может мешать другому. Пространство-время тоже было сильно искривлено. Я полагаю, если бы вы проектировали систему привода, то вы, естественно, могли бы выбрать дефекты и плавание в пространстве-времени в качестве способа работы. Сейчас это не так очевидно - и не было таковым с микросекунд после сингулярности. Так зачем же это использовать? И тогда возникает вопрос о самих ксили. Где они?
   Этот скачок смутил Пириуса. - Сэр?
   - Независимо от того, насколько внимательно я осматриваю это судно, могу найти только механизмы, слой за слоем. Никаких признаков экипажа!
   - Не знаю, что это значит.
   - Я тоже - пока нет. - Огромный призрачный виртуал наклонился вперед, и блестящий глаз размером с городскую агломерацию нетерпеливо навис над Пириусом. - Тем не менее, я думаю, мы к чему-то приближаемся. Слово "Чандра", как ты знаешь, очень древнее - до оккупации. Некоторые говорят, что черная дыра названа в честь ученого древности. Другие говорят, что это слово означает светящийся. Что ж, если это действительно так, я не думаю, что министру Грэмму понравится зрелище того, что Чандра начинает светить для нас!
  

Глава 12

  
   В одиночестве, в темно-сером от лунной пыли скафандре, Торек пробиралась через остатки фабрики экзотических материалов.
   Это место было построено двадцать тысяч лет назад кваксами, инопланетными захватчиками Земли. После восстания, которое вынудило кваксов покинуть Солнечную систему, все оборудование было демонтировано, а крыша обрушилась, открыв черное небо. Все еще можно было видеть небольшие воронки от взрывов и кусочки обломков, оставшиеся от той древней суматохи. И остались искореженные стены, разбитые листы лунного бетона, отбрасывающие длинные резкие тени на волнистую пыль лунной поверхности.
   Пока Пириус летал на ночном истребителе среди спутников Сатурна, она застряла здесь уже на месяц. До крайнего срока, установленного Грэммом, оставалось три недели, и должна была состояться заключительная демонстрация прототипа процессора ЗВП Нилиса, его компьютера для путешествий во времени. Торек с нетерпением ждала, когда эти недели истекут.
   Торек всегда помнила о Земле, висящей высоко в небе. Хорошо была видна огромная дуга Моста - ошеломляющая, неестественная, тревожно бросающая вызов логике. И она могла видеть слои обороны, которые окружали родную планету: кружащие снежинки, ползущие точки патрулирующих военных кораблей. Даже если смотреть с Луны, Земля щетинилась укреплениями.
   Только в этих руинах, в получасе ходьбы от базы разработчиков, она чувствовала себя непринужденно. Когда она шла сюда, яркая голубизна Земли затмевалась массивами разрушенных стен, и она могла представить, что находится далеко отсюда, вообще не в Солнечной системе. И лучше всего было то, что сюда никогда не приходили техники дождевых червей, с которыми ей приходилось работать.
   В ее шлеме тихо зазвенел предупреждающий сигнал. Вот-вот должен был начаться последний интеграционный тест, полномасштабный запуск прототипа ЗВП-процессора. Конечно, это произойдет независимо от того, будет она там или нет. Но у нее был свой долг.
   Она повернулась, направилась к открытому солнечному свету и начала пересекать равнину, отталкиваясь обеими ногами сразу в удобном стиле для низкой гравитации.
  
   Заняла свое место на низком гребне, который был обозначен как зона наблюдения. Она увидела, что идет обратный отсчет, тихое мерцание цифр отсчитывалось на мониторах мониторинга. Техники терпеливо стояли, а роботы парили, ожидая начала теста.
   Прототип процессора ЗВП представлял собой лабиринт воздуховодов, патрубков и трубочек, соединявших безымянные серебристо-белые коробки. Он растянулся более чем на полкилометра по пыльной лунной равнине. Поверхность потемнела от отпечатков ботинок, но по мере приближения времени испытания территория была эвакуирована, и только роботы-наблюдатели осторожно парили над сложным центральным клубком.
   Прототип, сверкающий серебром и золотом в чистом слабом солнечном свете лунного утра, выглядел странно красивым, разрозненным произведением искусства. Но Торек возненавидела то, что управляло ее жизнью.
   Из ничего материализовались два виртуала. Один был одет в скафандр, другой, Нилис, - нет. Комиссар, парящий в нескольких сантиметрах над лунным полом, был одет только в свою обычную потертую мантию, а ноги у него были босые. Он никогда не был сторонником виртуального протокола, но на самом деле это было незаконно. Предполагалось, что виртуалы должны были "одеваться" соответствующим образом для среды, в которой они появлялись; это стоило всего лишь немного дополнительной вычислительной мощности, и в противном случае они рисковали ввести в заблуждение реального обитателя целевой среды относительно условий, которые могли быть смертельными. Но это было типично для Нилиса, подумала Торек. Когда он наблюдал за обратным отсчетом прототипа, его взгляд был сосредоточенным, руки сжимали одна другую, глаза ввалились.
   На другом снимке была женщина, одетая соответствующим образом в скафандр. Она была высокой, в чем-то элегантной, несмотря на свою функциональную одежду. Увидев Торек, она направилась к ней, не оставляя следов на лунной пыли. - Ты дитя флота.
   Торек ощетинилась. - Я энсин Торек.
   - Меня зовут Пила. Я работаю в министерстве военной экономики. - Ее лицо было гладким, нестареющим; она смотрела на Торек, очевидно, насмешливо. Это был взгляд, с которым Торек очень хорошо познакомилась на Земле и начала презирать.
   - Я встречала вас однажды. Вы работаете на министра Грэмма.
   - Да, я одна из его советников. - Пила махнула рукой на прототип. - Очень впечатляет. И все это основано на путешествиях во времени?
   - Да, на замкнутых временных кривых. - Торек указала на воздуховоды. - Офицер-пилот Пириус - Пириус Блю - победил ксили, потому что его коллега-пилот использовала свой сверхсветовой двигатель для передачи тактической информации из будущего. Итак, у нас есть миниатюрные роботы в этих трубах. Они являются компонентами процессора. Летают взад и вперед и фактически совершают короткие сверхсветовые прыжки.
   - Маленькие звездолеты в трубах! И эти боты путешествуют назад во времени и сообщают вам ответ еще до того, как вы зададите вопрос?
   - Что-то в этом роде.
   - Как чудесно.
   Пробная задача, которую они надеялись решить сегодня, касалась сворачивания белков. Белки были структурными элементами жизни, но оставались за пределами возможностей человека по оптимальному проектированию. Белков длиной в сотню компонентов было больше, чем электронов во Вселенной; вычислить, сколькими способами может сворачиваться длинная белковая молекула, было древней проблемой, ранее неразрешимой даже в принципе. - Но мы надеемся разгадать ее, - сказала Торек. Она указала на большой пустой виртуальный экран. - Результаты будут отображены там.
   Пила оценивающе посмотрела на нее. - Тебе нравится твое назначение сюда, энсин? На Луну, на этот проект?
   - Я здесь, чтобы выполнять свой долг, мэм.
  
   Она кивнула, поджав губы. - Конечно. И ты ожидаешь успеха?
   Торек научилась справляться с невозмутимыми бюрократами и их скользкими вопросами. Нилис строго предупредил ее, что если она будет настроена пессимистично или даже чрезмерно оптимистично, то может спровоцировать прекращение финансирования. - Это только первый шаг. Доказательство принципа. В конце концов нам придется втиснуть это в устройство, достаточно маленькое, чтобы его можно было перевозить на зеленом корабле.
   - Умный ответ, - пробормотала женщина. - И в чем ваша ключевая проблема?
   Торек пожала плечами. - В контроле над этими летающими роботами, очевидно. У нас есть список проблем.
   Виртуальный Нилис, который полностью игнорировал их обоих, теперь взволнованно хлопнул в ладоши. Торек увидела, что безмолвный отсчет подходит к концу; Нилис, спроецированный с далекой Земли, едва мог сдержать свое предвкушение. Даже Пила повернулась, чтобы посмотреть.
   Счет достиг нуля. Виртуальный экран оставался пустым, на нем не было никаких схем белков.
   В это первое мгновение Торек поняла, что испытание провалилось. В конце концов, весь смысл этого упражнения с использованием сверхсветовых вычислений состоял в том, чтобы отправить ответ назад во времени, к началу.
   И в центре комплекса вспыхнул взрыв. Торек была на мгновение ослеплена. Тихий, краткий взрыв поднял непримечательный вихрь лунной пыли, который, поскольку не было воздуха, который мог бы его задержать, немедленно рухнул обратно на землю.
   Торек моргнула и огляделась. На лунной равнине техники уже сходились к месту крушения своего прототипа. Некоторые из них, как она могла слышать по открытой связи, на самом деле смеялись.
   Женщина Пила уже ушла.
   Виртуал Нилиса свирепо смотрел на нее. Она никогда не видела его таким сердитым. - В своих покоях, - рявкнул он. - Сейчас. - И он исчез, оставив пиксели ненадолго сверкать.
  
   Вернувшись в свою каюту, она сняла скафандр, бросила его в мусорное ведро и забралась в душ.
   При низком тяготении из крана с приводящей в бешенство медлительностью выдавливались крупные капли воды. Это было типично для дождевых червей - установить такую роскошь в месте, где вода даже не могла течь должным образом, где на самом деле было бы лучше, если бы их снабдили простыми чистыми тряпками. Но она смыла с себя пот, ополоснула волосы и вычистила лунную пыль из-под ногтей.
   Разработка проекта велась на дне огромной обнесенной стенами равнины под названием Клавий. Хотя когда-то здесь располагался крупный промышленный объект, возведенный кваксами, он находился на Луне далеко к югу и поэтому все еще был за пределами нынешних усилий по паратерраформированию - обширных куполообразных колоний, которые окрашивали поверхность Луны в зеленый цвет вокруг экваториального подножия Моста между Землей и его спутником.
  
   В течение месяца Торек была заперта в этом безвоздушном, пыльном месте. Нилис выделил ей небольшую команду ученых и инженеров для разработки своего революционного компьютера. Не помогли протесты и заверения, что ее готовили на пилота; она же была истребителем, а не каким-то двухголовым техником. Нилис сказал, что важно, чтобы один из тех, кого он называл своей "внутренней командой", был прикреплен к этой значимой разработке.
   Поэтому ее назначили ответственной за то, что в шутку называлось проектным офисом. Теоретически в ее обязанности входило следить за тем, чтобы здешние техники выполняли свою работу в соответствии со спецификациями, качественно и в срок.
   Сначала она даже приветствовала переезд на Луну. В отличие от Земли, Луна, по ее мнению, была нормальным миром, миром без причудливого слоя неизмененной атмосферы или бурлящих водоемов. Это был мир, где, если вы выходите из купола, вам, как и положено, нужно надевать скафандр, и где, если вы упадете, вряд ли что-нибудь сломаете - если вам нужна высокая гравитация, вы устанавливаете инерционное поле; так и должно было быть. Ей даже понравился вид пейзажа, когда Нилис показал ей снимки Клавия с орбиты - впечатляющего кратерного образования с горными стенами, окружающими скопление огней поселений.
   Но все обернулось не так. Начать с того, что сама Луна не была похожа на скалистые миры, с которыми она сталкивалась в Ядре, где, благодаря неумолимому скоплению звезд, лишь немногие звездные системы были стабильны, и миры блуждали, где им вздумается. Луна провела пять миллиардов лет, застряв на дне гравитационного колодца звезды в качестве спутника массивной планеты, и обломки, засасываемые этими перекрывающимися гравитационными полями, разрушали ее поверхность до тех пор, пока на ней ничего не осталось. В результате каждая гора была обработана пескоструйной обработкой до гладкости, подобной дюне, и каждый клочок поверхности был покрыт толстым слоем пыли, которая крошилась у вас под ногами, когда вы шли, или поднималась позади вас и прилипала к вашему скафандру до такой степени, что ее было почти невозможно вычистить, как бы сильно вы ни стремились удалить ее.
   А потом появились люди.
   Невероятно, но она была здесь единственным человеком, родившимся за пределами орбиты Луны. Мало того, за исключением пары важных шишек и службы безопасности, она была здесь единственным сотрудником военно-космического флота. Остальные, сотрудники министерства, были бюрократами - и они были двуглавыми. С самого начала они смотрели на нее как на причудливое, экзотическое существо из какого-то инопланетного царства, как будто она вообще не была человеком.
   "Двуглавые" вскоре обнаружили, что она мало что знает об их технической специализации. Когда она пыталась настоять на своем, они начинали бушевать и сбивали ее с толку жаргоном. И все это время они ссорились между собой. С самого начала команда разработчиков была разделена на группы, соответствующие подкомпонентам самого процессора ЗВП, или же этапам проекта: определение области применения, проектирование, прототипирование компонентов, подсборка, интеграция. Независимо от того, как хотела Торек, эти группы вскоре превратились в кланы, до такой степени, что многие из них даже не общались друг с другом - хотя их работа должна была бы органично сочетаться, если бы была достигнута общая цель.
   Это был ужасный, разочаровывающий беспорядок. Вскоре Торек возненавидела прототип, который превратился в сбивающий с толку, похожий на лабиринт комплекс компонентов, разбросанных по серой лунной пыли. И возненавидела техников в их дорогих министерских скафандрах, когда они карабкались по своему оборудованию, тыкая, возясь и споря.
  
   Хуже всего было то, что Торек на самом деле было наплевать на все это. Это не было ее жизнью, ее целью; она не хотела быть здесь. И когда техники заметили это, они начали полностью игнорировать ее.
   Она была здесь ради Пириуса, а не ради себя. Это была основная истина. Так получилось, что у нее были чувства к Пириусу еще до того, как появился Нилис. Она знала, что их отношения были особенными, хотя и не была уверена, что он это понимал. Но теперь все было по-другому. Она знала, что ситуация сложилась не по вине Пириуса, но это произошло из-за него.
   Она ненавидела Луну, свою работу, людей, с которыми ей приходилось иметь дело. Она была очень смущена своими чувствами к Пириусу. И хуже всего было то, что его здесь не было.
   Когда она вышла из душа, в комнате был виртуальный Нилис.
   Его лицо было залито светом невидимого солнца, но он не смотрел в ее сторону. Ему было неуютно в ее обществе после той ссоры на корвете. Он сказал: - Значит, еще одно разочарование.
   - Да.
   Задержка во времени между Луной и Землей была небольшой, но достаточной, чтобы сбивать с толку, пока к ней не привыкнешь. - Если бы только мы могли использовать червоточины!
   - Комиссар?
   - Я знаю, что ты любила ходить пешком к руинам старого завода кваксов по производству экзотической материи. Но знаешь ли ты, почему кваксы основали этот завод? Потому что экзотическую материю можно использовать для создания червоточин, сверхсветовых мостов между двумя точками в пространстве и времени. Если настроить ее правильно, червоточина может стать туннелем в прошлое. На самом деле, это была человеческая червоточина, временной мост, с которого в первую очередь начались наши проблемы с кваксами.
   Торек слышала, как некоторые техники рассказывали о тех полулегендарных временах, предшествовавших оккупации, и о Майкле Пуле, великом инженере, который построил червоточины, чтобы открыть Солнечную систему, а также прошлое и будущее.
   - Да. А теперь представь, что если бы мы могли использовать червоточины, чтобы замкнуть временные кривые нашего процессора, вместо этих абсурдных игрушечных космических кораблей, которые у нас летают повсюду! Знаешь, это друзитский миф, что наш прогресс всегда идет вверх; достаточно взглянуть на твои руины, чтобы убедиться в этом. Если бы только Майкл Пул был жив сейчас! Уверен, что он запустил бы наш прототип за один день. Энсин, ты когда-нибудь задумывалась, что люди прошлого были гигантами, а мы по сравнению с ними - чахлые, маленькие?
   - Нет, сэр, - вызывающе сказала она. - Мы те, кто здесь и сейчас. Все, что мы можем сделать, это сделать все, что в наших силах.
   - Ты снова говоришь о долге, энсин?
   - Да, сэр.
   - Наше лучшее. - Он повернулся к ней лицом. Она задавалась вопросом, как выглядит в его глазах: просто еще одним виртуальным призраком, предположила она, бледно освещенным, парящим в воздухе в его городской квартире. - Как ты относишься к своей работе, Торек?
   Она знала, что Нилис не удовлетворился бы мягкой уклончивостью. - Не могу сказать, что я счастлива, сэр.
   - Разве нет?
   - Это не то, к чему меня готовили. Я понимаю, почему вы взяли Пириуса на Землю; то, что он сделал - Пириус Блю - было удивительным. Но меня взяли с собой только для того, чтобы Пириус был счастлив.
   Нилис вздохнул. - Ты чувствуешь себя в ловушке. Возможно, думаешь, что без моего вмешательства ты бы разорвала свои отношения с Пириусом, перешла к кому-то другому... Ты была не в том месте и не в то время, и поэтому оказалась здесь.
   - Что-то вроде этого, - сказала она. Ее лицо оставалось непроницаемым. Что знал этот старый дурак? В любом случае, это было не его дело.
   Но, как оказалось, он действительно знал довольно много. - На самом деле, - сухо сказал Нилис, - ты бы не рассталась с Пириусом.
   Ее лицо пылало. - Откуда вы можете это знать?
   - Потому что я спросил Пириуса Блю. В той другой, исчезнувшей временной шкале Пириус Блю оставался с, ах, Торек Блю, назовем ее так, пока он не отправился на свою последнюю судьбоносную миссию, в течение двух лет, энсин. Это было одним из факторов, побудивших капитана Сит рекомендовать вам отправиться на это задание. Она тоже знала.
   Чувства Торек были очень сложными. Ей не нравилось обсуждать свою эмоциональную жизнь с этим старым занудой комиссаром, и ей было неудобно говорить об отношениях, которые у нее могли быть, но теперь никогда не будут. - Вы говорите о двух годах, которые я не переживу. Два года выбора, который я не могу сделать.
   - Верно, - сказал Нилис. - Итак, как ты себя чувствуешь сейчас?
   Она обдумала это. - Такой же загнанной в угол. Может быть, даже больше.
   Он рассмеялся. - Проклятие предопределения! Что ж, если это тебя утешит, это была не моя идея доставить тебя на Землю.
   - Да, сэр.
   - Но теперь, когда ты здесь, у тебя есть работа, которую нужно выполнять. Ты, по крайней мере, удовлетворена тем, что делаешь все, что в твоих силах, не так ли?
   - Да, сэр...
   - Не лги мне. - Внезапно его лицо вспыхнуло.
   Она вздрогнула. Но ее осенило, что он, должно быть, рассчитал этот ответный выпад, чтобы опередить время - он знал, что она скажет, еще до того, как услышал ее ответ. - Сэр?
   - Сегодня мы снова потерпели неудачу, энсин, на случай, если ты не заметила.
   - Но это не моя вина - техники...
   - И если мы потерпим неудачу через три недели, когда Грэмм проведет свою окончательную проверку, тогда вилку выдернут. Финансирования больше не будет. Все будет потеряно. Предлагаю начать выполнять работу, которую я тебе доверил.
   - Сэр...
   - И не говори мне, что это тебе не по силам. Позволь мне дать тебе три совета. Во-первых, проблема с управлением роботами. Это мучило нас с самого начала.
   - Техники говорят, что это может оказаться неразрешимым. Проблема управления толпой сверхсветовых ботов...
   Нилис пренебрежительно махнул рукой; Торек увидела грязь у него под ногтями. - Тогда обойди проблему стороной. Подумай со стороны, энсин. Позволь роботам самим управлять собой. Решение будет найдено, если каждый бот знает о местоположении другого ближайшего и следует общему императиву. Скажи своим техникам, чтобы они позволили ботам роиться. Далее, дисциплина. Даже я, находясь за полмиллиона километров, могу видеть открытую войну, которая разгорелась между некоторыми из твоих подгрупп.
   Торек с несчастным видом сказала: - Сэр, все они говорят, что остальные дураки или даже саботажники, которых нужно заставить делать все по-своему. И когда мы собираемся вместе на испытательном полигоне, ничто никогда не сходится.
   Он рассмеялся. - Что ж, ты не первый руководитель проекта, который сталкивается с этим. Управление интерфейсами, Торек. Контроль изменений. Найди эти термины и примени их. - Он встал и стряхнул пыль со своей мантии; когда она соприкоснулась с его телом, то исчезла. - Наконец-то...
   - Сэр?
   Она увидела усталость в его глубоких глазах; знала, что он изнурял себя, курсируя между Землей и Сатурном, чтобы уделить время всем различным и требующим внимания аспектам своего проекта. - О, мои глаза, у меня нет слов. Люди здесь - мягкотелые техники из городов Земли. Они мягче меня! Но ты, ты солдат из Центральной звездной массы! И ты умна, я это знаю. - Он взмахнул руками. - Надери задницу! Ты бы так это сформулировала?
   - Да, сэр, - тупо ответила она.
   Он пристально смотрел на нее, по-видимому, все еще не уверенный, поняла ли она смысл сообщения. - Что, по-твоему, будет означать провал этого проекта, энсин?
   - Война будет продолжаться...
   - Забудь о войне. Забудь о славном предназначении человечества. Что насчет тебя? Ты думаешь, что тебя отправят обратно на фронт, что тебя перенесут обратно через всю Галактику? Думаешь, что кто-то пойдет на такие расходы, просто чтобы получить несколько недель боевых действий от такого нуля, как ты? Ты думаешь, это кого-то так сильно волнует? Как ты думаешь, энсин, Коалиция любит тебя?
   Она чувствовала себя раздавленной.
   Он прогремел: - Я скажу тебе, что произойдет. Тебя отправят на Меркурий. Это Сол I, ближайшая к солнцу планета. Там есть шахты и фермы, работающие на солнечной энергии. Это мир-фабрика, энсин, место трущоб, где ты никогда не увидишь палящего солнца, и будешь благодарна, что этого не происходит. И там ты умрешь - не славно, не в бою со своими товарищами, а несчастной и одинокой, когда твоя молодость и силы иссякнут. Ты этого хочешь?
   - Сэр, мой долг...
   - О, к черту твой долг! - взревел он. - Так вот как ты хочешь умереть?
   - Нет.
   - Что ты сказала?
   - Нет, сэр!
   - Тогда я предлагаю тебе убедиться, что мы не потерпим неудачу. - Его виртуал прекратил существование.
  

Глава 13

  
   Несмотря на то, что его тренировки постепенно перешли от простых упражнений на выносливость и физическую форму, повседневная жизнь пехотного курсанта была намного тяжелее, чем все, что довелось пережить Пириусу Блю на флоте.
   Во-первых, теперь он всю свою жизнь носил армейский скафандр. В блистере зеленого корабля, по крайней мере, вы могли время от времени открыть лицевую панель и чесать нос. Здесь вам приходилось часами терпеть зуд, натирания и другие неудобства.
   Марта или кто-то из других инструкторов даже прочитали тебе лекцию в твоем скафандре, одному из тысяч, стоящих на поверхности Скалы.
   - Вам нужно понять основную логику Скал, - говорила Марта. - У ксили больше огневой мощи, чем у нас. Но каким-то образом мы должны впитать эту огневую мощь. И вот тут-то и пригодятся Скалы. Мы просто бросаем Скалы, одну за другой, через переднюю часть в Полость вокруг Чандры. Ксили стекаются наружу. Но большая масса Скалы просто поглощает всю мощь ксили... - Это была грубая стратегия, но проверенная временем, сказала капитан Марта; человеческие солдаты, оседлавшие Скалы, удерживали ксили запертыми внутри Фронта в течение трех тысяч лет. И вскоре для этих свежих войск будет честью присоединиться к ним.
   Залитые светом центра Галактики, кадеты стояли рядами, слушая все это во внимательном молчании, их биопакеты сияли зеленым. По мере того как проходили часы, Пириус замечал шорохи движения, когда кадет переносила свой вес в инерционном поле с одной ноги в ботинке на другую, или ее тело слегка расслаблялось, когда она опорожняла мочевой пузырь или кишечник в систему своего костюма, все время оставаясь по стойке смирно. Горе вам, если вы проявляли какой-либо физический дискомфорт - и обморок вознаграждался десятидневными марш-бросками по маршруту.
   Однако изложение теории пехотной стратегии не заняло много времени. В первом приближении, решил Пириус, работа пехотинца заключалась в том, чтобы копать.
   Каждый день солдаты тысячами выходили из огромных подземных казарм и под бесцеремонным командованием своих офицеров врезались в поверхность скалы. Большая часть астероида уже была покрыта решетчатыми сооружениями из траншей, окопов и блиндажей, оставленных предыдущими поколениями, но их регулярно перепахивали, так что для работы всегда оставались нетронутые участки.
   И на этих земляных работах Пириус и Коул научились копать.
   На самом деле копать было настоящим искусством, если вам приходилось делать это на поверхности астероида в скафандре. Окружающая среда, конечно, была микрогравитационной, с жестким вакуумом вокруг. Хитрость заключалась в том, чтобы использовать инерционный ремень, который прижимал вас к земле, и одновременно копаться в грязи лопатой и другими траншейными инструментами.
   Верхние несколько метров астероидного грунта, как правило, были неплотными; большинство астероидов были покрыты пылью, продуктом эонов столкновений и бомбардировок микрометеоритами. Под слоем пыли вы в конце концов доберетесь до конгломерата, нагромождения валунов и гальки, что в значительной степени соответствовало остальной части пути: только у самых крупных астероидов были твердые ядра. Было достаточно легко набрать большую лопату этого вещества и отбросить его в сторону; сопротивления воздуха не было, и пылинки разлетались аккуратными параболами. Но гравитация была настолько низкой, что на то, чтобы крупинки упали обратно, могло уйти много минут - и требовалось умение направлять лопату так, чтобы осколки не посыпались дождем на вашего соседа или, что еще более неприятно, обратно на вас.
   Внутри Фронта условия были бы еще хуже. Там, когда вы копали бы свою траншею, вы были бы пропитаны гамма-лучами и другим жестким излучением, исходящим от экзотических объектов, которые заполонили центр Галактики. Поэтому инструкторы посылали беспилотные летательные аппараты, чтобы обливать работающих курсантов гамма-излучением, и им пришлось надеть более жесткие, экранированные скафандры, что сделало копание еще более сложным. Что было еще хуже, так это то, что радиация ионизировала пыль, из-за чего крупинки прилипали друг к другу и к вашему скафандру, и значительная часть вашего времени уходила на то, чтобы просто счищать мусор с вашего скафандра. Пириусу и Коул потребовалось много времени, чтобы освоиться с этим.
   Однако вырытая длинная траншея представляла собой удивительно красивое зрелище. Вы бы увидели аккуратные ряды фонтанчиков пыли, поднимаемых энергичной, полной энтузиазма работой курсантов, а на открытых каналах связи вы бы услышали, как они поют вместе во время работы. Это было странное сопоставление: это очень странное место, так далеко от Земли, с одной из самых примитивных человеческих технологий.
   По мере того как его мышцы продолжали наращиваться, Пириус почти начал получать удовольствие от бесконечного труда. Даже бесполезность того, что его день за днем отправляли обратно на одно и то же дно кратера, где плоды его вчерашнего труда перепахивались, чтобы их снова выкапывали, не отпугивала его. Если он работал достаточно усердно, ему вообще не нужно было думать, и сложность всего, что произошло после магнетара, могла быть исключена из его сознания.
  
   На этой Скале был широко представлен полк, известный как гвардейцы.
   Марта, старший инструктор Пириуса, была одной из них. Даже неопытные стажеры-гвардейцы перемещались по поверхности Скалы так же точно скоординированно, как компоненты машины. Что озадачивало Пириуса, так это то, что они, казалось, всегда могли поддерживать свою экипировку в чистоте, даже в прилипающей пыли. Гвардейцы были элитой, и они это знали, и их превосходство начиналось с их навязчивой сообразительности.
   Однако Пириус и Коул не были в гвардии. Они были приписаны к армейскому корпусу обслуживания, низшему из низших.
   Их работа заключалась в поддержке войск на передовой. До того, как они пришли сюда, Пириус смутно представлял, что это может означать, будто они будут в большей безопасности. Как оказалось, в бою корпусу обслуживания приходилось готовить почву для наступления, что, как узнал Пириус, часто означало продвижение перед первой линией сражающихся войск. После начала боевых действий они должны были бы помогать заниматься земляными работами и укреплениями, а также передвигаться взад и вперед, перенося припасы и поддерживая связь. Иногда, когда электромагнитная обстановка была особенно напряженной, им приходилось бегать от линии фронта в тыл и обратно, передавая сообщения вручную.
   И когда боевые действия доходили до ужасного перемалывания, военнослужащие корпуса становились полевыми медиками и переносчиками носилок. Скафандры пехоты были разработаны для того, чтобы поддерживать вашу жизнь как можно дольше, но в первую очередь они были боевой броней, и травматические повреждения были бы выше возможностей любого костюма по стабилизации раненых. Пириуса научили, как применять простые средства, возможные при наличии скафандра, например, перевязывать поврежденную конечность. И он научился укладывать тело, закованное в жесткий скафандр, на носилки с открытым каркасом и ползти с ними обратно через земляные укрепления к пунктам эвакуации пострадавших.
   Таким образом, как военнослужащие, они будут подвергаться обстрелу в той же степени, что и бойцы на передовой, если не в большей. Не то чтобы это принесло им хоть какое-то уважение со стороны фронтовиков, которые, казалось, были убеждены, что у военнослужащих корпуса все в порядке с пайками, неограниченными льготами и защитой в бою.
   В корпусе обслуживания было еще несколько изгнанников из флота, таких как Пириус, и другие нежелательные лица. Но большую часть его численности составляли пехотинцы, которым удалось пережить одно или два сражения и которые стали слишком старыми, или, возможно, слишком ранеными или потрясенными, чтобы сражаться дальше. Эти отставные неудачники чувствовали себя непонятыми и надутыми. Работая, они пели свою собственную жалобную песню: Мы - АКО / Мы работаем всю ночь, мы работаем весь день / Чем больше мы работаем, тем больше мы можем / Это не имеет значения... Мало кому из этих мрачных ветеранов было больше двадцати.
  
   Со временем их ознакомили с более сложными наземными операциями.
   Курсантов учили передвигаться на открытой местности. Они были организованы во взводы по десять человек, которые отрабатывали совместное передвижение. Основной техникой было продвижение через линии траншей к позиции противника. Вы выбирались из одной траншеи, бежали или ползли по астероидной грязи, а затем бросались в следующую. Для имитации вражеского огня инструкторы использовали беспилотных роботов - курсантов "убивали" лазерные лучи, которые делали их костюмы жесткими. Инерционные пояса были бесценны; без них простейший удар ногой или неверный шаг могли бы отправить вас в полет - но, конечно, вы также практиковались в том, как продолжать двигаться вперед, даже если у вас отказал ремень. Кадетам, казалось, нравилась эта беготня, очевидно, они не представляли, каково это - проходить через все в боевых условиях.
   Пириус быстро понял, что это нечто большее, чем простое перепрыгивание через траншеи. Курсанты должны были укрепить и совершенствовать траншеи, в которых они оказались. И они практиковали прыжки, при которых вторая линия войск проходила через первую, чтобы выполнить более быстрое продвижение.
   Все стало еще сложнее. Взводы по десять человек в каждом были объединены в роты примерно по сотне человек. Они отрабатывали маневрирование ротой, при котором один взвод наступал под прикрывающим огнем другого, сохраняя при этом линию фронта сплошной. Следующим уровнем был батальон, в котором тысяча курсантов продвигалась вперед скоординированными волнами. Инструкторы ставили неожиданные проблемы на их пути, и курсанты учились приспосабливаться к дырам, появляющимся в их рядах, или были вынуждены отступать от неожиданно укрепленных позиций. Курсанты повторяли это снова и снова, пока каждый из них не понял, чего следует ожидать в той или иной ситуации.
   Все эти тщательно продуманные маневры были направлены на взаимную защиту. Каждая рота была прикрыта теми, кто находился по обе стороны от нее, точно так же, как каждый взвод был защищен благодаря взаимному прикрытию со стороны товарищей, расположенных дальше по линии, - вот почему было так важно держать строй вместе.
   Но для отдельного солдата, в конце концов, единственной реальной защитой было присутствие тех, кто тебя окружал, в твоем собственном взводе. Вы должны были полагаться на то, что они прикроют вам спину - и если случится худшее, вы должны были надеяться, что один из них примет на себя удар, который в противном случае мог бы вывести вас из строя.
   Кадеты, казалось, понимали это. Если вы застряли в своем скафандре на Скале, падающей в огонь ксили, великая всеобъемлющая стратегия войны мало что значила. Вы были там, чтобы сражаться за своих товарищей. Между кадетами образовались очень тесные узы - узы, которые были совсем не доктринальными, поскольку на самом деле не предполагалось, что вы должны быть преданы чему-либо, кроме великого дела. Но инстинкт сражаться за своих товарищей казался таким же глубоким, как и сама человечность. Это нельзя было отрицать - на самом деле это нужно было незаметно поощрять, какие бы Доктрины ни проповедовались.
  
   Пириус старался не думать о своей ситуации. Он знал, что пришел сюда не для того, чтобы думать. Но были очевидные вопросы, которые он не мог не задать. Например, зачем использовать человеческие мышцы для копания, когда можно заставить машины делать это за вас?
   Он услышал целую серию обоснований. Даже после тысячелетий разработок было трудно защитить оборудование от взрывоопасной радиационной среды внутри Массы. Машины были подвержены поломкам - и, конечно, они привлекали огонь ксили. Люди были сравнительно надежными, по крайней мере, какое-то время. Затем был психологический фактор: траншеи и окопы служили прикрытием для пехоты, и никто не доверял вырытой машиной траншее, так же, как той, которую вырыл сам. Значит, для морального духа было полезно продолжать копать, копать.
   Но его подготовка пилота вызвала еще больше вопросов. Зачем придерживаться такой грубой стратегии? Даже используя наземные войска, вы могли бы придумать больше тонкостей. Вы могли бы координировать свои силы, наносить точные удары, двигаться дальше.
   Он не собирался задавать такие вопросы капитану Марте, но, благодаря своим тренировкам, мог догадаться, какими будут ответы. Скала предлагала укрытие, поэтому нужно было держаться за нее. Но в бою Скала была пропитана огневой мощью - и, даже если ксили не появлялись, чтобы поиграть, жестким излучением Ядра. В таких обстоятельствах нельзя было полагаться на связь, координацию; нужно было готовиться к худшему варианту, в котором каждый взвод, а может быть, и каждый солдат, был отрезан ото всех остальных, за исключением того, что он мог видеть на поле боя вокруг себя. В этой последней войне можно было полагаться только на самую грубую тактику.
   Но, руководствуясь своими беседами с Этим Бременем Должно Пройти, он начал подозревать, что истина, стоящая за стратегией, была идеологической. Приверженность людям была сутью доктрин Друза, принципов, которые сохраняли единство человечества на протяжении двадцати тысяч лет и на протяжении всей Галактики. Итак, люди, а не их машины, должны были вести эту войну, люди должны были рыть свои окопы, сражаться и умирать.
   Пириус создал в своей голове новый образ Фронта. Это была огромная оболочка, окружающая центр Галактики, и она была усеяна мирками, подобными этому, и на каждом из них были человеческие существа, копающие и роющие норы. Они копали ради победы; так им говорили инструкторы. И независимо от того, добились они этой победы или нет, думал Пириус, с каждой лопатой блестящей астероидной грязи доктрины Друза и единство человечества укреплялись еще немного.
  

Глава 14

  
   Через две недели после первого испытательного полета Пириуса Реда на НИКе Нилис организовал совещание для министра. Оно состоялось на Энцеладе, спутнике Сатурна. Присутствовал министр Грэмм со своей своеобразной виртуальной "советницей" Люру Парц, а коммандер Дарк и один из его адъютантов представляли военно-космический флот.
   И Нилис начал читать лекцию. Даже перед этой сердитой командой, в своей типичной чрезмерно академической манере, комиссар никогда бы просто не изложил свои выводы: нет, это было не в его стиле. Сначала он должен был установить факты; он должен был просветить свою аудиторию.
   По словам Нилиса, после анализа результатов испытаний корабля ксили он укрепился в своих представлениях о природе и происхождении ксили. Он попытался объяснить свой путь с помощью очень сложной серии графических изображений, которые, по его словам, подтверждали его гипотезу о природе ночного истребителя ксили: что это была не просто машина.
   - Жизнь на Земле, конечно, основана на кислородно-углеродной химии. Но по химическим законам возможен широкий спектр таких соединений. Если вы проанализируете содержание углеродсодержащего материала, извлеченного из безжизненной кометы, вы получите широкое, плавное распределение, подобное этому. - Плоская, ровная кривая. - Беспорядочная смесь многих соединений. В то время как, если вы проанализируете соскоб с моей кожи, например, вообще образец, взятый у живого существа, вы получите вот это. - Неравномерное распределение показывает высокую концентрацию определенных соединений и отсутствие других. Мы называем это принципом строительных блоков, и считается, что это универсальная особенность жизни. Видите ли, существует строгий отбор в пользу стандартных строительных блоков: живые существа с Земли используют одну и ту же горстку ключевых компонентов - аминокислоты, сахара - снова и снова, из всех теоретически возможных соединений...
   - Ночной истребитель ксили сделан не из аминокислот, - проворчал Грэмм.
   - Да. Но взгляните сюда. - Нилис продемонстрировал изображения подструктур, которые он наблюдал в конструкции ксили, в их конденсатном корпусе, даже в крыльях из пространственно-временных дефектов. Распределения были неровными. - Видите? Характерный образец строительных блоков. И это имеет определенные последствия. Конечно, любая форма жизни должна обладать определенными особенностями - в частности, хранилищем информации.
   Он начал размышлять о том, как может храниться геном ксили. Генотип организма - это внутреннее хранилище данных, определяющее рост и структуру этого организма; собственный генотип Нилиса хранился в ДНК. Выражением этих данных был фенотип, такой, как тело Нилиса. Нилис сказал, что в "хребте" корабля были обнаружены расширенные квантовые структуры. До сих пор было возможно взломать только более простые коммуникационные контуры, которые контролировали основные операции корабля. Но если он был прав, то где-то там хранился эквивалент ДНК ксили.
   - Они могут размножаться с помощью какого-то экзотического принципа, гораздо более сложного, чем расщепление наших молекул. Мы знаем, что они используют квантовую запутанность для общения. Возможно, для ксили рождение больше похоже на телепортацию, создание собственной копии вне тела. - Он представил, что было бы возможно, если бы хакеры-люди смогли проникнуть в этот генотип, как можно было бы похитить технологию ксили...
  
   Его слушатели восприняли это с негодованием и нетерпением. Пириус подумал, что удивительно, как такой гений, как Нилис, мог постоянно недооценивать настроение своей аудитории. Сам Пириус был оптимистичен. Он стал ветераном непонятных технических инструктажей задолго до того, как покинул базу Арчес, и знал, как сохранять видимость внимания, позволяя своим мыслям блуждать.
   Пириус узнал кое-какие сплетни от местных жителей. Покрытый льдом каменный шар Энцелад даже не был крупнейшим спутником Сатурна - то был Титан. На Титане огромные корабли-фабрики бороздили моря углеводородной жижи и перерабатывали ее в нанопродукты, чтобы накормить вечно голодную Землю. Конечно, в те дни все это контролировалось агентствами Коалиции, но у Титана была пикантная история. Титан когда-то был самым густонаселенным человеческим миром за пределами орбиты самой Земли. Даже сейчас - так сообщили ему местные жители - в больших портах с их вырубленными во льду гаванями, куда заходят километровые корабли-фабрики, чтобы разгрузить свои запасы, и стометровые волны плещутся, как во сне, можно найти экзотические приключения, если знать, где искать.
   Но Пириус не видел Титана. Он застрял здесь, на Энше, как называли его местные жители, который был просто еще одной базой военно-космического флота, которая могла находиться где угодно, отсюда и до самого главного радианта. Когда-то ему даже в голову не пришло бы чувствовать беспокойство. Но теперь он чувствовал, что время, проведенное в Солнечной системе, пробудило в нем любопытство. Что еще там можно было испытать - что еще он, возможно, уже пропустил, если бы не странное вторжение в его жизнь Пириуса Блю?
   Он попытался сосредоточиться на обсуждении.
   Коммандер Дарк был не в себе. - Простите меня, комиссар. Я всего лишь скромный тар. Вы хотите сказать, что "ночной истребитель" живой? Что ксили - это их корабли?
   - Я, я... - Нилис запнулся, вытер лицо тыльной стороной ладони. Пириус знал, что он переутомлялся, растягиваясь на всю Солнечную систему. - Да, если хотите короткий ответ. Но все не так просто. Я говорю, что нет никакого различия между ксили и их технологией.
   Люру Парц, казалось, все это забавляло. - Но, комиссар, пространственно-временные дефекты или конденсат - ни то, ни другое не кажется очень многообещающим материалом для создания фенотипа. В отличие от молекул углеродных соединений, из которых, например, состоите вы, их просто не так много.
   - Совершенно верно. - Нилис улыбнулся ей. - Большинство форм жизни, с которыми мы сталкивались, имеют определенную общность. Космос полон пребиотических химических веществ, химии на основе углерода, которая лежит в основе нашего вида жизни - таких веществ, как простые аминокислоты, аммиак и формальдегид. Эти вещества образуются в межзвездных облаках и выпадают дождем на планеты. Даже сегодня, например, тысячи тонн этих веществ падают на Землю. Таким образом, химия углерода и воды действительно является очевидным ресурсом для создания жизни. Конечно, в деталях между людьми и, скажем, серебряными призраками мало общего. Но мы происходим из одной и той же пребиотической межзвездной химии; в глубоком смысле мы действительно двоюродные братья.
   - Но, как вы говорите, Люру Парц, ксили отличаются. Эти пространственно-временные дефекты, из которых они были испечены, совсем не распространены. Или, по крайней мере, не сейчас... но в сложной истории Вселенной было время, когда они были обычным явлением. Ксили - или их прародители - несомненно, должны были возникнуть в более раннюю эпоху Вселенной, эпоху, когда распространялись пространственно-временные дефекты. Но та эпоха пришлась на первые мгновения после сингулярности. Если это правда, то у ксили очень глубокие корни во времени.
  
   Грэмм издал взрывной звук своими пухлыми губами. - Вы выводите меня из себя, комиссар. Предполагается, что это военное совещание! Перейдете-ли-вы-к-делу?
   Нилис облокотился на стол и впился взглядом в Грэмма. - Суть в том, министр, что теперь мы можем понять, почему скопление ксили вращается вокруг Чандры, черной дыры. Им нужна ее глубокая гравитация, ее мучительная кривизна пространства-времени.
   - А, - кивнула Люру Парц. - Для них Чандра подобна последнему огню в остывшей вселенной.
   - Но это еще не все, - сказал Нилис. Он начал описывать конденсатную надстройку корабля. - Итак, конденсатная материя была распространена на определенной стадии ранней Вселенной, но на другой стадии, отличной от той, когда появились пространственно-временные дефекты. Это был космический век, столь же чуждый первому, каким будет для нас наше далекое будущее, век, когда все звезды умрут, а темная энергия доминирует в расширении пространства-времени... Но ксили, или их предки, сумели наладить партнерство, симбиоз с этими отдаленными существами. Благодаря этому симбиозу им удалось пережить медленное разрушение Вселенной - и это все еще сохраняется в структуре их корабля.
   - Как же тогда мы сравниваем себя с ксили? Есть некоторые, кто утверждает, что в эволюции человечества было десять решающих шагов...
   Десять начинались с разработки генетического кода на основе ДНК и продолжались шагами, которые Пириус понимал лишь отчасти: использование кислорода для получения бесплатной энергии, использование глюкозы в энергетическом метаболизме, развитие фотосинтеза и включение митохондрий - подобных миниатюрным электростанциям - в сложные клетки. - Первый великий триумф симбиоза, - загадочно произнес Нилис. Его оставшимися шагами были формирование нервной системы, эволюция глаза, развитие внутреннего скелета, позволяющего колонизировать сушу, эволюция позвоночных животных.
   - И, наконец, - сухо сказала Люру Парц, - великолепное появление самих Homo sapiens.
   Нилис сказал: - Вы можете придираться к некоторым шагам - и у инопланетных существ, конечно, был бы свой собственный набор этапов развития - но идея достаточно ясна. И, конечно, к лучшему это или к худшему, человечество не продвинулось дальше моего десятого шага.
   - Но, возможно, в ксили, - сказала Люру Парц, - мы получаем представление о том, каким может быть одиннадцатый шаг.
   - Да, - задумчиво произнес Нилис. - Мы видим расширение возможностей жизни. Глубокое слияние с технологией. И симбиоз не только с другими обитателями той же биосферы, но и с инопланетянами, вообще с разными биосферами - даже с существами из разных эпох Вселенной, существами, управляемыми разными физическими законами. На самом деле, это замечательное видение, - сказал он почти мечтательно. - Это как если бы ксили были более глубоко укоренены во Вселенной, чем мы.
   - О, но это все... - Грэмм казался возмущенным. - Это то сообщение, которое вы хотите, чтобы я передал Великому Конклаву, комиссар? Что ксили не только обладают лучшей огневой мощью, способностью к обработке информации, тактикой - они также, в некотором смысле, биологически превосходят нас?
   Нилис вздохнул, впадины вокруг его глаз углубились. - Министр, чтобы что-то уничтожить, вы должны это понимать. Теперь мы знаем, что ксили намного старше нас, что мы имеем дело с реликтами древности Вселенной. Эта наша битва касается прошлого в такой же степени, как настоящего или будущего.
   Это надолго повисло в воздухе. Затем совещание продолжилось, еще более бурно, чем раньше.
  

Глава 15

  
   На Луне Торек проводила долгие дни и бессонные ночи в исследованиях, председательствовала на совещаниях, вступала в очные стычки с непокорными техниками и тщательно изучала каждый сантиметр своего прототипа.
   Следуя совету Нилиса, она попыталась ввести дисциплину в проект. Она заставила свои враждующие группы технических специалистов согласовать проекты интерфейсов между их компонентами и работать в соответствии с этими проектами. И она установила ряд точек останова, после которых изменения за пределами определенных границ были запрещены. Техники поворчали, но продолжили работу. Она даже заподозрила, что они были рады проявлению небольшой твердости, как будто именно такого поведения ожидали от нее с самого начала.
   Но прошло три недели, прежде чем она была удовлетворена; три недели, на которые ушло все ее оставшееся время до дедлайна Грэмма. Следующий тестовый запуск будет последним, что бы ни случилось. Это должно сработать.
  
   На этот раз она была первой на смотровой площадке, а не последней. Снова здесь был измученный виртуал Нилиса, и Грэмм прислал копию своей советницы, надменной женщины Пилы.
   Но на этот раз также появилась Люру Парц.
   Роботы-наблюдатели снова заняли свои позиции, и техники убрались подальше от неуклюжего прототипа. Когда цифры на сотне светящихся часов начали обратный отсчет, Люру Парц подошла и встала рядом с Торек.
   В Люру Парц была необычайная неподвижность, подумала Торек; она была неподвижна, как сама древняя Луна. И она была темной. Свет был ярким, потому что был полдень долгого лунного дня. Но Люру, казалось, впитывала свет; хотя ее виртуал не отбрасывал тени, она сама была странно похожа на тень. Торек дали понять, что этот виртуал был аватаром, не просто полуразумной копией оригинала, с которым будут объединены его воспоминания после того, как он выполнит свою функцию. Этот виртуал был зеркалом жизни, что, учитывая отсутствие какой-либо заметной временной задержки, должно означать, что сама Люру Парц находилась где-то в системе Земля-Луна - или же была связана с Луной каким-то сверхсветовым каналом, что было бы чрезвычайно дорого.
   Люру Парц сказала Торек: - Итак, вы кодифицировали технику Пириуса перемещения во времени.
   - Да, мэм.
   - Опишите свой алгоритм.
   Торек перевела дыхание. Несмотря на то, как она давила на своих техников, чтобы заставить их говорить с ней понятно, теория программного обеспечения ЗВП по-прежнему оставалась ее слабым местом. - Мы даем системе задачу для решения, в случае нашего прототипа - найти конкретную геометрию белка. И даем ей способ решения проблемы методом перебора. В случае сворачивания белка просто даем команду процессору начать поиск по всем возможным геометриям белка. И у нас есть регистр времени, специальный кэш, который хранит флажок, если сигнал был получен из будущего.
   - Базовая программа ЗВП состоит из трех шагов. Когда процессор запускается, первым шагом является проверка регистра времени. Если сигнал получен - если решение проблемы уже есть в памяти - затем остановка. Если нет, переходим ко второму шагу, в котором предписывается выполнить вычисление методом перебора, сколько бы времени это ни заняло. Когда ответ, наконец, получен, мы переходим к третьему шагу: возвращаемся назад во времени, доставляем решение и отмечаем регистр времени.
   Люру кивнула. - Итак, временная шкала изменена. В первом черновом варианте временной шкалы проблема решается методом перебора. В окончательной версии временной шкалы ответ отправляется назад во времени к моменту, когда был задан вопрос. Так что вообще нет необходимости выполнять вычисления.
   - Это верно.
   Люру вздохнула. - Радость парадоксов путешествий во времени. Вы можете получить ответ на проблему, не прибегая к ее решению! Но в вашем дизайне должно быть гораздо больше. Ваши замкнутые временные кривые должны быть довольно короткими.
   - На самом деле всего миллисекунды.
   - Конечно, вы не можете решить ни одной проблемы, решение которой заняло бы больше времени, чем этот промежуток времени.
   Торек улыбнулась, ее уверенность росла. - Нет. Разбивая проблему на части, вы можете решить что угодно. - Она описала, как проблема была разбита на иерархию вложенных подкомпонентов. На базовом уровне вычисления были настолько тривиальны, что их можно было выполнить за короткие периоды ЗВП-процессора. Ответы передавались назад во времени, чтобы стать входными данными для следующего прогона, и так далее. Таким образом, ответ собирался по частям и многократно возвращался к нулевому моменту, пока не была решена общая проблема. - Техническая задача на самом деле заключается, в первую очередь, в декомпозиции проблемы и управлении потоком информации обратно по линии, - сказала она.
   Люру рассмеялась, странным, глухим звуком. - Вы выполняете вычисления с несколькими временными циклами, и думаете, что это единственная проблема? Энсин, вы истинная прагматик... Думаю, что уже почти пора.
   Над сверкающим, многократно исправленным массивом прототипа процессора парили роботы, совершенно неподвижные на фоне еще большей лунной тишины. Позади прототипа завис пустой виртуальный экран, ожидая, когда на нем появится решение.
   Истекали последние секунды.
   И на нуле экран заполнила молекулярная диаграмма. Просто так, без затраченного времени. Это было почти разочаровывающе, подумала Торек.
   На общих каналах связи царила полная тишина; никто не двигался, ни техники, ни наблюдатели из военно-космического флота или министерства, даже робот. Но на экране диаграмма закружилась, поскольку ее яростно анализировали для проверки. Через десять секунд экран стал зеленым, и по его поверхности прокрутились числовые результаты.
  
   Торек не нужны были подробности, да она и не поняла бы их; она просто знала, что означает этот зеленый цвет. - Лета, - прошептала она. - Мы сделали это.
   Раздался вопль. Она обернулась и увидела комиссара Нилиса, скачущего босиком по поверхности Луны. Из-за какого-то сбоя в передаче его изображение было пиксельным, и его голос звучал слабо, отдаленно.
   Но его торжествующий вопль подхватили техники. Одна из них неуклюже побежала вверх по склону к Торек. - Это сработало! - Дородная девушка с Земли, она схватила Торек и попыталась поцеловать ее в губы. Это было типично неподобающее поведение дождевого червя, приведшее лишь к столкновению забрал шлемов, но Торек пропустила это мимо ушей.
   Роботы спустились на прототип комплекса, проверяя его физическую целостность. Но, по иронии судьбы, Торек знала, что им почти нечего было найти: поскольку парадоксальная работа процессора осуществилась, не было необходимости решать проблему методом перебора, и даже маленьким игрушечным кораблям не нужно было болтаться взад-вперед во время их сверхсветовых прыжков, во всяком случае, на этом черновике временной шкалы. Кривые во времени сослужили свою службу - и сделали ненужным их собственное существование. Это было еще одним особым преимуществом компьютера для путешествий во времени. Если он работал правильно, то на самом деле вообще никогда не запускался - и поэтому никогда не должен изнашиваться. Некоторые технические специалисты даже обсуждали, смогут ли они сэкономить, сделав процессоры некачественными, почти на грани отказа - поскольку этот сбой никогда не будет проверен.
  
   Они вчетвером стояли неровным кругом: Торек, Люру Парц, Нилис и Пила. Из четверых физически присутствовала только Торек, хотя все они были одеты в скафандры, за исключением упрямо неотесанного комиссара. Свет, падающий на каждого из виртуалов, исходил из разных невидимых источников, под разными углами, и это, на фоне черного неба и сияющей поверхности Луны, усиливало у Торек ощущение нереальности происходящего.
   Пила холодно сказала: - Испытание, очевидно, прошло успешно.
   - Спасибо, - сказал Нилис. - Но это нечто большее. - Он махнул рукой, и перед ним появилась грубая виртуальная схема. Торек увидела, что это был ранний набросок Пириуса на доске, звездочка обозначала главный радиант, а окружающие его препятствия были отмечены красным цветом - сверхсветовое предвидение символизировалось полосой поперек траектории захода на посадку, превосходные вычислительные и оборонительные возможности ксили - кругом вокруг радианта. Теперь Нилис щелкнул пальцами, и кружок вокруг звездочки стал зеленым. - Сегодня мы устранили один из трех фундаментальных барьеров, лежащих между нами и завоеванием Галактики. Мы можем перехитрить ксили, перехитрить их последнюю оборону!
   - Но вы все понимаете, что этот прототип - только начало, подтверждение концепции, - сказал он. - Потребуется гораздо больше работы, чтобы превратить этот грубый, растянутый дизайн прототипа в закаленное в боях устройство. Сейчас самое время выделить новый транш финансирования.
   - Мы в министерстве это понимаем, - сказал Пила с едва заметной снисходительностью. - Вот почему я была уполномочена сообщить вам, что после успешного завершения испытаний проект будет продолжен под эгидой военно-космического флота. Технология, очевидно, обладает стратегическим потенциалом, и будут предоставлены средства на ее полное развитие. - Она просияла, как будто раздавала подарки.
   Торек молча сжала кулак. Она почувствовала себя оправданной. Но Люру Парц промолчала.
   Нилис шагнул вперед. Его лицо, изуродованное недостатками разрешения, напряглось, когда он попытался сохранить улыбку. - Военно-космический флот? Но процессор ЗВП - это только первый шаг к великой цели, удару по главному радианту.
   - Что было всего лишь несбыточной мечтой, не так ли? - мило сказала Пила. - У вас все еще нет ничего, даже концепций, для преодоления оставшихся препятствий. Комиссар, пора остановиться. Министр считает, что он выполнил свой долг, поддерживая вас до сих пор, основываясь на ваших предыдущих достижениях. Вы хорошо поработали! Купайтесь в лучах славы. Вы снова выполнили свой долг во имя Третьей экспансии, и теперь ваш сад нуждается в вас.
   Нилис рассмеялся. - И вы передадите это чудо военно-космическому флоту? Который будет использовать его, чтобы проиграть еще больше сражений еще более изощренными способами - о, вы, дураки, разве вы не видите, что делаете?
   Пила вздрогнула, и ее лицо закрылось. Но ее виртуальный образ содрогнулся.
   В беззвучном взрыве пикселей он распахнулся, и стройную женщину сменила массивная фигура министра Грамма. Он был без скафандра, и подбородок у него был измазан жиром. И дрожал от ярости. - Ты называешь меня дураком? Я предупреждаю тебя: убирайся отсюда, комиссар. Пойди домой. Если ты устроишь еще какие-нибудь неприятности, я брошу тебя в ямы Меркурия вместе с этим твоим ребенком-солдатом.
   Нилис тоже задрожал от гнева и страха. Но стоял на своем.
   Люру Парц встала между ними. - Хватит. - Ее виртуальная форма задела Грэмма, и его живот взорвался градом мутных пикселей.
   Грэмм неуклюже попятился. - Не вмешивайся в это, Люру Парц.
   - Я вмешаюсь. Возможно, вы не в состоянии увидеть здесь потенциал, министр, но я могу. Впервые за три тысячи лет мы, возможно, видим проблеск способа положить конец непрекращающимся трениям в этой войне - закончить ее до того, как она покончит с нами.
   - Мой вердикт окончательный, - закричал Грэмм, выпучив глаза.
   - Нет, - просто сказала Люру Парц. - Это не так. Проект продолжается. - Она выдержала его взгляд.
   К изумлению Торек, первым отступил Грэмм, министр Коалиции, каким-то образом побежденный этой маленькой, изможденной, загадочной женщиной. Не в первый раз Торек жаждала узнать секрет могущества Люру.
   Люру отвернулась. - Здесь не осталось ничего, кроме деталей. Мы должны перейти к следующему этапу. Мы встречаемся через неделю. Лично, если вы не возражаете; эти виртуальные конфронтации неудовлетворительны.
   Торек спросила: - Где?
   - Порт-Сол, - сказала Люру Парц. И она позволила своему виртуалу распасться, пиксели исчезли из поля зрения в ярком свете позднего лунного утра.
  

Глава 16

  
   На базе Квин, после того, как утих первоначальный шквал любопытства, Пириус Блю старался держаться на расстоянии от других кадетов. Он был слишком старым, слишком непохожим, слишком сторонним, чтобы когда-либо вписаться в эту толпу детей.
   Но, несмотря на свою сдержанность, Пириус стал неожиданным фаворитом трех девушек, которые называли себя Тили-один, Тили-два и Тили-три. Они были похожи своим хрупким телосложением, темным цветом кожи и маленькими зубастыми личиками. На самом деле они были тройняшками, продуктами одной и той же яйцеклетки. Это не было такой уж редкостью, как он узнал, если вы родом из некоего крупного инкубатория на периферии этого звездного скопления, где по какой-то причине были распространены многоплодные роды. - Но в этом есть смысл, - сказала Коул со своим обычным кислым юмором. - Это кластер из пяти элементов...
   Тройняшки Тили почти все время проводили вместе. Казалось, у них всегда все получалось, поэтому они работали вместе во время тренировок, а в свободное от дежурства время держались еще ближе. Когда они ели, возились со своим снаряжением, они всегда хихикали, разговаривали, их три такие похожие головы были прижаты друг к другу. Они делили одну койку, и когда спали, все трое сплетались в теплую кучу конечностей и голов. Они даже занимались любовью на виду у всех, ничуть не смущаясь. Но их занятия любовью были нежными, очень трепетными, почти пресексуальными, подумал Пириус. Конечно, все это было неуместно. Семейные единицы, даже близнецов и тройняшек, не предполагалось оставлять вместе, чтобы узы, которые они образовывали, не мешали верности человечеству в целом. Но тогда многое из того, что здесь происходило, не было доктринальным.
   Все осложнилось, когда тройняшки остановились на Пириусе. Очевидно, у них были какие-то зачатки летной подготовки в качестве штурманов, прежде чем они попали в конфликт с властями. Итак, у них было что-то общее. Когда одна из них предложила показать Пириусу, как починить потертости на его скафандре или вычистить заросли водорослей в его рюкзаке, он любезно согласился.
   Казалось, они относились к нему как к большому неуклюжему домашнему животному. Он смирился с этим. Может быть, это было потому, что Тили так очевидно принадлежали друг другу, что он чувствовал себя с ними немного в большей безопасности.
   Правда, было пару раз, когда они пытались заманить его в свою переполненную постель. Когда они проводили своими маленькими пальчиками по его животу и икрам, никакое предложение не могло показаться более заманчивым. Но он отстранился, снова испугавшись, что может каким-то образом потерять себя. Он также беспокоился о том, сколько лет тройняшкам; как и другие кадеты, они казались очень маленькими, очень несформировавшимися, очень юными.
   Но когда одна из них пришла к нему в постель одна - возможно, их было двое, а возможно, и трое, - он обнаружил, что сопротивляться невозможно. И когда позволил себе погрузиться в ее кожу, губы и мягкие конечности, он испытал огромное, утешительное облегчение.
  
   Он попытался обсудить свои чувства с человеком, Это Бремя Должно Пройти.
   - Когда-то я чувствовал себя как ты, - сказал Бремя. Он лежал на своей койке, опершись на локоть, обнаженный по пояс, лицом к Пириусу. Обычный бессмысленный шум казармы накрыл их. Бремя сказал: - Я тоже служил на флоте. Сначала здесь просто поток лиц. Но через некоторое время ты начинаешь понимать.
   - Ты понимаешь?
   - Пириус, ты чувствуешь, что эти маленькие кадеты чем-то отличаются от тебя, не так ли? Не просто в опыте, в предыстории - в чем-то более фундаментальном. И ты знаешь почему? Потому что это правда.
   Запас эмбрионов, вылупившихся из родильных резервуаров Квина, был создан на основе генетического запаса самих солдат. Конечно: откуда еще это могло взяться? Мало того, военные планировщики пытались обеспечить размножение только успешных солдат. Это должно было стать стимулом для того, чтобы заставить вас пройти обучение, бороться, выжить. В этом мире не было семей, не было родительских уз. Но что-то глубоко в каждом человеческом существе откликалось даже на абстрактное знание о том, что что-то от него самого переживет эту короткую жизнь.
   Пириус, конечно, знал об этом; на Арчес было то же самое. Но он никогда раньше не задумывался о последствиях.
   Это было селекционное разведение. И оно продолжалось по всей Галактике задолго до того, как война с ксили завершится полным успехом. В течение почти двадцати тысяч лет человечество превращало себя в расу детей-солдат.
   - Посмотри на Тили, - пробормотал Бремя. - Они, вероятно, могли бы скрещиваться с кем угодно в Галактике, если бы у них была такая возможность; мы еще не выделились в новый вид. Но их тела приспособлены к низкой гравитации или вообще к ее отсутствию. Их кости не омывает поток несбалансированных жидкостей, как это делали наши предки-дождевые черви, когда впервые отправились в космос. Их разум тоже приспособился; они могут мыслить и работать в трех измерениях. Тройняшки не страдают от стресса, головокружения или клаустрофобии. Они даже относительно невосприимчивы к радиации.
   - Это еще не все. Здесь, на Квине, если ты выживаешь в бою, ты размножаешься, но ради генов лучше не ждать, не рисковать. Таким образом, кадеты становятся фертильными все раньше и раньше, пока не начнут производить яйцеклетки и сперматозоиды задолго до того, как их тела будут достаточно развиты, чтобы сражаться. Пириус, Тили, я думаю, около шестнадцати. Но они были фертильны с десяти лет. Пехота - это крайний случай. Уровень вымирания ужасающий; здесь очень мало совместных поколений. Но тебя, Пириус, сформировало то же самое тонкое ваяние. И меня. Ни один из нас не дождевой червь.
   Пириус был шокирован. - Бремя, я знаю, что тебя не волнуют Доктрины. Но почему офицеры позволяют продолжаться этому генетическому дрейфу?
   Бремя покачал головой. - Ты все еще этого не видишь? Потому что это полезно, Пириус. Если ты просто запомнишь это, многие загадочные вещи о здешней жизни встанут на свои места.
   Бремя рассказал о себе. Мальчик по имени Кверо родился на базе внутри еще одного скопления в центре Галактики. Когда-то он летал на зеленых кораблях: фактически, он сам был пилотом и прошел через одну миссию.
  
   Но все это время, по его словам, его вера развивалась.
   Семя веры Друзей Вигнера попало сюда в легендах со старой Земли, легендах о Майкле Пуле и восстании против кваксов. Это в высшей степени утешительное послание быстро пустило корни среди солдат Ядра Галактики. К настоящему времени вы могли бы найти Друзей прямо на Фронте, по всему центру Галактики.
   - На самом деле я вырос с этим. Слышал детские истории о Майкле Пуле и Конечном Наблюдателе. Я не воспринимал ничего из этого всерьез, не совсем; это было просто на заднем плане. И когда начал проходить обучение и узнал, что официально на все это наложено табу, я заткнулся.
   Поначалу ничто из этого не имело никакого значения для успешной карьеры Кверо. Но когда он столкнулся с конфликтом, то обнаружил, что глубоко обеспокоен.
   - Это было видение смерти, - сказал он теперь, улыбаясь. - Это было достаточно плохо из блистера на зеленом корабле. Здесь, на Скалах, намного хуже. Каждая смерть - это прекращение жизни, разума, уникальной нити опыта и памяти. Может быть, смерть должна прийти ко всем нам. Но вот так? Мне было трудно принять свое место в этой бесконечной войне.
   В поисках ответов он обратился к вере своего детства. Он вышел за рамки простых персонализированных историй Майкла Пула и других героев, с которыми он вырос, и начал переосмысливать для себя более глубокую философию. И начал высказываться. - Я думаю, мои офицеры уважали Кверо. Но у них не было времени для Этого Бремени Должно Пройти.
   Как понял Пириус, он пробыл там некоторое время. От природы умный, гибкий и мужественный, Бремя уже пережил пять боевых миссий. Однажды, по его словам, он проявил себя достаточно хорошо, чтобы ему предложили выход - переквалифицироваться в пехотного офицера. Но ему пришлось бы отречься от своей веры, и он отказался, и поэтому его снова наказали.
   Пириус спросил: - Ты ни о чем не жалеешь?
   - Почему я должен?
   - О. "Это бремя должно пройти".
   - Ты понял, - сказал Бремя. - Все эти страдания в конечном счете будут устранены. Так о чем же сожалеть?
   Коул выслушала это. Она отвела Пириуса в сторону. - И ты во все это веришь?
   Он был удивлен, что она спросила. - Зачем ему лгать о чем-то подобном?
   - Тогда почему это так расплывчато? Почему его вообще отправили на Квин - из-за его веры? Или из-за чего-то, что произошло на его базе, или даже во время боя? - Ее маленькие глазки заблестели. - Видишь? Это точно так же, как его проповедь. Он много говорит, но это все туман и тени.
   - Он тебе не нравится.
   - Меня это не волнует настолько, чтобы он мне не нравился. Я ему точно не доверяю.
  
   Пириус повернулся к Бремени, который ничего этого не слышал. Бремя смотрел на него с каким-то нетерпением, подумал Пириус, как будто для него было важно, чтобы он каким-то образом получил одобрение Пириуса. Иногда ему казалось, что он видит слабость в Бремени, где-то под поверхностью хладнокровия, командирства и юмора. Слабость и нужду.
   - Бремя - ты сказал, что офицеры потерпят генетический дрейф, если продукт полезен. Но почему они терпят тебя?
   - Потому что я тоже полезен. - Бремя откинулся на спинку койки. - Я же говорил тебе, что это главное. Конечно, я полезен! Зачем еще?
   Увидев свою первую смерть на Скале, Пириус узнал правду об этом.
  

Глава 17

  
   Пириус Ред и Торек воссоединились в космопорте Берр-Линн. Они были разлучены восемь недель. Не обращая внимания на то, кто за ними наблюдает, они обхватили друг друга руками и прижались губами друг к другу.
   - Они сумасшедшие, - прошептал Пириус. - Дождевые черви. Все они!
   - Я знаю! - прошептала она в ответ, округлив глаза.
   Они смотрели друг другу в глаза, их лица были прижаты друг к другу, их горячее дыхание смешивалось. И снова Пириус почувствовал к ней ту глубокую приливающую теплоту, которую он начал испытывать, когда они впервые прибыли на Землю. Это было так, как будто он был целым с ней, неполным, когда они были порознь, как будто они были двумя половинками одного целого. Была ли это любовь? Откуда ему было знать?
   И - чувствовала ли она то же самое? Выглядело так, будто она это сделала, но как ты должен был догадаться?
   Но у них не было времени поговорить о своих чувствах, не было времени прийти в себя после каждого из своих приключений, потому что уже на следующий день по приказу Люру Парц их должны были отправить в Порт-Сол.
  
   Путешественнику из центра Галактики прогулка к поясу Койпера, который всего лишь примерно в пятьдесят раз дальше орбиты Земли вокруг Солнца, должна была показаться тривиальной. Но когда солнце уменьшилось до ярко выраженной точки, и сам Порт-Сол наконец показался в поле зрения, темный и кроваво-красный, Пириус почувствовал, что он действительно погружается глубоко: не только глубоко в космос, но и глубоко во времени, глубоко в мрачное прошлое человечества.
   Корвет Нилиса мучительно медленно вышел на орбиту. Гравитация ледяного шара диаметром в несколько сотен километров ощущалась как прикосновение перышка. Пассажиры прижались к прозрачным стенам корвета.
   Порт-Сол представлял собой неправильную массу, лишь отдаленно напоминающую сферическую, и тускло освещенную далеким солнцем. Пириус увидел смятую красноватую поверхность, изрезанную кратерами призрачного сине-белого цвета. Однако некоторые из этих "кратеров" выглядели слишком правильными, чтобы быть естественными. И некоторые из них были увенчаны куполами, освещенными мягким покалывающим искусственным светом. Тогда здесь еще жили люди. Но признаки заброшенности затмевали признаки жизни: осколки обрушившихся и потемневших куполов, даже здания, которые, возможно, когда-то плавали надо льдом, но теперь рухнули вниз.
   Но все же - Порт-Сол!
   Даже для такого отпрыска военно-космического флота, как Пириус, родившегося и выросшего в двадцати восьми тысячах световых лет от Земли, это название находило резонанс. Порт-Сол был самым краем Солнечной системы, местом, куда прибыл легендарный инженер Майкл Пул, чтобы построить самый первый из космических кораблей человечества.
   Волнение Нилиса казалось таким же неподдельным, как и у энсинов. Министр Грэмм, однако, выглядел напряженным, нервным, на грани гнева. Было очевидно, что Люру Парц заставила его прийти сюда, и ему это ни капельки не понравилось. И ассистентка Грэмма Пила выглянула наружу, аналитичная и надменная, очевидно, столь же слегка удивленная зрелищем Порт-Сола, как раньше Луной.
   Навстречу корвету плавно поднялся флиттер. На борту был один пассажир, женщина, одетая в простой белый халат. Она выглядела так же, как Люру Парц: компактная, терпеливая, необычайно неподвижная, с мелкими и невыразительными чертами лица. Но она была стройнее Люру и казалась почему-то более грациозной. Она сказала: - Меня зовут Файя Парц. Я сотрудница Люру...
   Когда она назвала свое имя, поднялись брови. Грэмм повернулся к Пиле. - Так, так, - сказал он. - Файя и Люру, Парц и Парц!
   Пила улыбнулась. - Полагаю, Доктрины здесь довольно натянуты, министр.
   Это сбило с толку обоих энсинов, и Нилису пришлось объяснить, что до более рационального подхода, предложенного комиссией по установлению исторической истины, в соответствии с архаичными традициями для членов одной семьи фамилии должны были быть общими. Все это было совершенно не доктринально.
   Флиттер приземлился рядом с одной из освещенных ям во льду. Группа пересела на наземный транспорт, что-то вроде автомобиля с массивными колесами-пузырями и крюками для сцепления, чтобы он не выпрыгивал из крошечного гравитационного колодца Порт-Сола. У автомобиля не было инерционной регулировки, и когда он покатился по грубо вырубленной во льду дороге, кабина подпрыгивала и опускалась обратно, снова и снова, медленно, но приводя в замешательство. Пириус и Торек были очарованы этой низкотехнологичной реликвией.
   Хотя Грэмм и Пила выглядели вежливо скучающими, Нилис был очарован пейзажем. -Итак, этот объект Койпера является первичным - реликтом формирования системы, - сказал он.
   - Не совсем, - сказала Файя. - Красноватый цвет льда вызван бомбардировкой космическими лучами. - Частицы высокой энергии, реликты энергетических событий в других частях Вселенной. Со временем поверхностные слои обогатились углеродом, потемнели, а облучаемая радиацией мантия превратилась в прочную кору. - Ничто не остается неизменным со временем, - сказала Файя.
   Нилис встал в раскачивающейся кабине, чтобы лучше видеть. - Но местами удары пробили эту корку, обнажив лед под ней. Это то, что мы видим? Эти голубые ямы...
   Файя сказала: - Да, столкновения здесь редки, но они случаются. Но объект, к которому мы приближаемся, искусственный, карьер. Его выкопали инженеры, чтобы обеспечить реактивной массой космический корабль с ВЕС-приводом. Современные колонисты называют это место ямой "Мэйфлауэра", хотя у нас нет археологических доказательств того, что "Мэйфлауэр II" действительно был запущен отсюда...
   В те далекие дни космические корабли, стартовавшие из Порт-Сола, приводились в движение только паровыми ракетами, использующими лед в качестве реактивной массы. Они передвигались гораздо медленнее света, их миссии длились поколения. С обретением сверхсветовых двигателей Порт-Сол внезапно стал ненужным, его лед больше не требовался. Даже когда всерьез началось великое галактическое приключение человечества, время Порт-Сола уже истекло. С тех пор он вращался здесь в темноте, его население сокращалось, а название стало экзотическим воспоминанием.
   Но теперь, похоже, у Порт-Сола появилась новая цель.
   Странная вспышка в небе привлекла внимание Пириуса: мерцание появилось и исчезло. Он знал, что некоторые из самых ранних здешних колоний - со времен еще до Майкла Пула, действительно, очень низкотехнологичных - полагались в своей энергетике только на солнечный свет, собранный с помощью огромных тонких зеркал диаметром в тысячи километров. Даже сейчас никто не знал наверняка, что здесь находится. Пояс Койпера представлял собой обширный сферический архипелаг, его острова были отделены друг от друга шириной внутренней Солнечной системы. В этом огромном месте, возможно, выжили некоторые из этих древних сообществ, следуя своим устаревшим обычаям, скрытые от бурной политики человечества.
   Его новое чувство любопытства было сильным, и Пириус испытывал глубокое волнение от того, что оказался в этом необычном месте. Но как он ни вглядывался, больше не видел зеркала в небе.
  
   Машина уткнулась носом в небольшой полупрозрачный купол, установленный на краю ямы "Мэйфлауэра". Купол был загроможден низкими зданиями, выглядевшими временными. Где-то там был инерционный генератор, и, ко всеобщему облегчению, гравитация здесь была не ниже лунной, и идти было легко.
   Пириус и Торек выбрались первыми, им не терпелось добраться до прозрачной смотровой стены на дальней стороне купола, чтобы самим увидеть яму.
   Яма "Мэйфлауэра" представляла собой ровный кратер шириной в километр. Несмотря на свои размеры, сама яма была окружена огромным низким куполом, вокруг которого, как младенцы, сгрудились меньшие сооружения, подобные этому обитаемому куполу. Внизу котлована стояли реликвии проектов тяжелой индустрии: порталы, платформы из металла, бетона и льда и огромные краны для низкой гравитации, похожие на чудовищные скелеты. Повсюду висели лампы-шары, заливая котлован желто-белым сложным светом. Ничто не двигалось.
   Суетясь вслед за энсинами, Нилис сказал: - Что за место - реликт величия или глупости прошлого. Прииск для археологов! Ах, но я забыл: при Коалиции мы все слишком заняты для археологии, не так ли, министр?
   Грэмм ковылял со скоростью, явно неудобной для него, и, хотя воздух в куполе был прохладным, сильно вспотел. - Нилис, возможно, мы далеко от дома. Но ты комиссар, и я советую тебе вести себя соответственно.
   - Я соответственно смущен, - сухо сказал Нилис.
   - Но вы должны помнить, - сказала Файя Парц, - что это историческое место, а не просто инженерное. Экипажами многих из тех первых космических кораблей были не исследователи, а беженцы.
   Нилис сказал: - Ты говоришь о ясофтах, - сказал он.
   Торек спросила: - Ясофтах?
   - Или фараонах, - сказала Файя с чернозубой улыбкой.
   Это была древняя, запутанная, трудная история.
   Нилис сказал: - До оккупации кваксов старение было побеждено. Кваксы отменили антивозрастную терапию (АВТ), и на Землю вернулась смерть. Но некоторых людей, называемых ясофтами или фараонами, вознаграждали за их работу на кваксов лекарствами бессмертия - на этот раз от самих кваксов. Что ж, с возрастом они стали врожденно консервативными, эгоистичными и эгоцентричными, полностью зависимыми от кваксов. Эти новые бессмертные были идеальными коллаборационистами.
   Файя Парц бесстрастно сказала: - Это субъективно. Некоторые сказали бы, что ясофты смягчили жестокость кваксов. Без них оккупация была бы намного более суровой. Возможно, ничто из человеческой культуры не пережило бы истребления кваксами. Мог вымереть сам вид.
   Грэмм махнул рукой. - Или же ясофты были военными преступниками. Что угодно. Этому спору двадцать тысяч лет, и он никогда не будет разрешен. Когда оккупация рухнула, новая Коалиция выслеживала последних ясофтов.
   Нилис кивнул. - И поэтому были построены корабли, подобные "Мэйфлауэру", и экипажи ясофтов покинули Солнечную систему. Или попытались это сделать. Кстати, мы не знаем значения названия: "Мэйфлауэр". Возможно, какая-то архаичная отсылка к периоду до оккупации... В конце концов, сам Порт-Сол стал одним из последних убежищ ясофтов в Солнечной системе.
   Почти беззвучными шагами к ним приблизилась Люру Парц. Она сказала: - И, конечно, все это пришлось вычищать солдатам Коалиции со свежими лицами.
   Грэмм огрызнулся: - Люру Парц, ты привела нас сюда, чтобы шокировать этим отвратительным эпизодом истории?
   - Вы знаете, почему вы здесь, министр, - сказала Люру Парц и рассмеялась ему в лицо.
   Грэмм ничего не сказал. Но когда он смотрел на Люру Парц, его глаза ярко горели ненавистью.
  
   Предполагаемой целью этой долгой поездки было обсуждение будущего проекта Нилиса о главном радианте. Итак, Люру Парц повела Нилиса, Грэмма и Пилу в конференц-зал, оставив Пириуса и Торек на попечение Файи Парц.
   Файя спросила, не хотят ли энсины отдохнуть, но они провели несколько дней взаперти на корвете и им не терпелось увидеть остальную часть Порт-Сола. Файя любезно согласилась.
   Они начали медленный обход карьера "Мэйфлауэр".
   Огромный накрытый куполом карьер был окружен кольцом куполов-спутников, каждый из которых был намного меньше, с дополнительными сооружениями за их пределами. В негерметичных помещениях за куполами Пириус разглядел энергетические установки, посадочные площадки, скопления датчиков, телескопы, вглядывающиеся в усыпанное звездами небо. Однако никакого оружия; очевидно, это древнее, загадочное место не должно было стать мишенью ни для ксили, ни для кого-либо еще.
   Очевидно, это были современные сооружения. Более древний ландшафт Порт-Сола - старые каменоломни для космических кораблей, разрушенные города, взорванные купола - был соблазнительно скрыт за узким горизонтом.
  
   Купола были в основном заняты лабораториями, учебными зонами и жилыми помещениями. Но это была мрачная, функциональная среда. В лабораториях и жилых помещениях полностью отсутствовала персонализация: ни виртуальных машин, ни произведений искусства, ни развлекательных консолей, даже граффити. На базе Арчес существовали жесткие правила в отношении такого рода вещей - по всей галактике друзитов к проявлениям личности официально относились неодобрительно, как к отвлечению от службы, - но, несмотря на их внешнее сходство, каждая койка в каждом коридоре на каждом уровне Казарменного шара слегка отличалась, модифицированная, чтобы отражать личность ее владельца. Но не здесь; люди, которые управляли этим местом, должно быть, обладали необычайной дисциплиной.
   Не то чтобы здесь вообще было много людей, насколько могли видеть энсины. Однажды они мельком увидели кого-то, работающего в лаборатории, заставленной блестящим металлическим оборудованием и безымянными белыми коробками. За огромными виртуальными схемами того, что выглядело как молекула ДНК, Пириус даже не мог разглядеть, мужчина это или женщина.
   - Нас нужно не так много, - сказала Файя Парц. - Нас всего двадцать три человека, включая Люру Парц. Но она сейчас много путешествует.
   Торек вздрогнула. Пириус знал, о чем она подумала. Для флотского отродья, привыкшего к толпам в Казарменном шаре, это было ужасно мало, это было ужасно отдаленное и изолированное место: подумать только, на миллиарды километров вокруг было не более двадцати двух других людей...
   - Машины выполняют почти все - даже большую часть аналитической работы. Люди здесь для того, чтобы направлять, ставить цели, обеспечивать окончательный уровень интерпретации.
   Торек спросила: - Вам не бывает одиноко? Как вы живете?
   Файя улыбнулась. - Ты не поймешь. - Это был взгляд, к которому Пириус привык среди искушенного населения Земли, но он с тревогой подозревал, что здесь это может быть правдой.
   Файя сказала: - Полагаю, мы всегда были странной компанией. Ледяной спутник - маленькое место, где не хватает ресурсов. Нас всегда было немного, даже в великие дни. Мы отправлялись на другие спутники для торговли, культурного обмена, поиска партнеров - и до сих пор это делаем. Но свободного места не было; численность населения всегда приходилось жестко контролировать. Таким образом, брак и дети были вопросами, которые решало сообщество, а не влюбленные. - Ее голос был задумчивым, и Пириус задумался, какие древние трагедии скрывались за этими мягкими словами. - Знаете, в старину существовали плавучие города. Там были танцы.
   Странно, но ее голос звучал так, как будто она сама помнила такие времена - как будто она когда-то танцевала среди этих разрушенных дворцов. Файя казалась тяжелой, неподвижной, темной, изношенной временем, как каменная глыба с Луны. Было трудно представить, что она когда-либо была молодой, когда-либо танцевала.
   Торек спросила: - Чем вы здесь занимаетесь?
   Файя сказала: - Мы изучаем темную материю.
   - Почему?
   - Потому что Люру Парц стремится понять вмешательство инопланетян в эволюцию Солнечной системы.
  
   Торек и Пириус осмелились обменяться взглядами. Они все сумасшедшие.
   Теоретически Пириус знал о темной материи. Это была невидимая тень обычной, "светлой", материи, состоящей из протонов и нейтронов. Темная материя взаимодействовала с обычной материей только через гравитацию. Ее нельзя было сжечь, оттолкнуть или собрать, кроме как с помощью гравитационного колодца. И она была безвредна, проходя сквозь светлую материю, как будто ее там и не было. Пилотов и штурманов учили распознавать ее присутствие; иногда большие скопления этой субстанции вызывали гравитационные аномалии, которые могли повлиять на ваш курс.
   Помимо этого, темная материя не имела никакого значения. Пириус не мог понять, зачем кому-то изучать ее.
   Но Файя показала им виртуалы. Солнечная система образовалась из диска материала, который когда-то простирался намного дальше орбиты самых дальних планет. Большая часть массы диска теперь была заключена в телах планет, но если вы размажете массы планет, то получите довольно плавную кривую, показывающую, как равномерно уменьшалась масса диска по мере увеличения расстояния от Солнца, как и следовало ожидать.
   - Пока не доберетесь до Нептуна, - сказала Файя. На краю пояса Койпера фактическое распределение масс резко падало. - Здесь много тел, некоторые массивные. Плутон - одно, Порт-Сол - другое... Но в сумме они составляют лишь около пятой части массы Земли. Там должны были быть тысячи планет размером с Плутон или больше. Что-то убрало все эти планетезимали - и давным-давно, когда Солнечная система была очень молодой.
   Она обобщила теории. Возможно, пропавшие мирки были столкнуты со своих орбит миграцией молодого Нептуна через Солнечную систему, когда он направлялся к своей конечной орбите. Возможно, там, в темноте, была еще одна крупная планета, нарушающая орбиты объектов, но такой планеты обнаружено не было. Или, возможно, проходящая звезда лишила облако Койпера большей части его богатства. И так далее.
   - Все это звучит не слишком убедительно, - сказал Пириус.
   Файя Парц сказала: - Если человечество чему-то и научилось в ходе своей экспансии к звездам, так это тому, что первым объяснением любого маловероятного явления является жизнь.
   Люру Парц прибыла в это место, чтобы изучить следы того древнего грабежа. Ее первой теорией было то, что это может быть как-то связано с темной материей. Темная материя была относительно редкой в плоскости Галактики и, действительно, в сердце Солнечной системы. - Но это предстоит выяснить здесь, - сказала Файя, - где Солнце находится далеко, а барионной материи мало.
   Пириус попытался соединить это воедино. - И вы думаете, что в темной материи есть жизнь. Разум.
   - О, да. - Глаза Файи были прикрыты. - Во Вселенной в шесть раз больше темной материи, чем барионной. Куда бы мы ни посмотрели, барионная материя кишит жизнью. Почему не темная материя? В прошлом люди изучали это. У нас есть некоторые записи. Люру даже верит, что идет конфликт между разумами темной и светлой материи - невидимый конфликт, более фундаментальный, чем даже наша война с ксили. Кваксы уничтожили большую часть нашего наследия, но в сохранившихся записях, относящихся к периоду до оккупации, есть намеки...
   - И это как-то связано с недостающей массой Пояса Койпера?
   - Мы не исключаем этого. Но тем временем мы обнаружили кое-что еще более странное. - Файя щелкнула пальцами. В воздухе закружилось виртуальное изображение. Пириус увидел, что это был тетраэдр, четыре треугольные грани, прямые края. Оно медленно поворачивалось, и неуловимый золотистый свет мерцал на его гранях. Но изображение было зернистым.
   - Что это?
   - Это называется аномалия Койпера. Очевидно, артефакт, предположительно инопланетного происхождения. Он был обнаружен в поясе Койпера давным-давно - еще до того, как люди впервые покинули Землю. Он был размером с небольшую Луну.
   - Был?
   - К тому времени, когда люди, наконец, запустили зонд для его изучения, он исчез. - Она щелкнула пальцами; тетраэдр выскочил и пропал.
   Пириус сказал: - Так что, возможно, пропавшие планетезимали были использованы для создания этой аномалии.
   - Это не исключено. Потеря массы выглядит примерно такой, что мы знаем о гравитационном поле объекта. Но если это так, то она, должно быть, существовала долгое время, с момента образования самой системы.
   Торек сказал: - Для чего это было?
   - Мы понятия не имеем.
   - Куда это делось? Было ли это связано с темной материей?
   Файя улыбнулась. - Этого мы тоже не знаем. Мы здесь для того, чтобы отвечать на такие вопросы. - Больше она ничего не сказала.
   Пириусу показалась глубоко тревожной мысль о том, что какой-то инопланетный разум построил такого молчаливого стража на окраине системы задолго до появления человечества, даже когда солнце порывисто вспыхивало к жизни. На самом деле, он чувствовал себя обиженным из-за того, что кто-то использовал этот огромный ресурс в своих собственных целях. Это были наши ледяные спутники, подумал он, понимая, что поступает нелогично.
   Они завершили обход котлована, вернувшись к тому, с чего начали. Им хотелось пойти дальше - увидеть больше героических разработок Майкла Пула или даже найти легендарный Лес Предков, где местные формы жизни в своих сидячих формах пережидали вечность. Но у них была работа.
   С сожалением они вернулись в конференц-зал. Оказалось, что он расположен высоко на платформе, откуда открывается вид на шахту "Мэйфлауэра". Вид на порталы и подъемные краны, которые когда-то строили звездолеты, был потрясающим.
   Но никого в конференц-зале не заинтересовал открывшийся вид. Они были слишком заняты грандиозным скандалом.
  
   Люру Парц расхаживала взад-вперед, маленькая, холодная, решительная.
   - В свое время Коалиция служила определенной цели. Нужны были рамки, руководство, которые помогли бы нам оправиться от ужасных последствий оккупации кваксов. Но мы быстро впали в интеллектуальный паралич. Разве вы не видите этого, министр? Даже сейчас мы оглядываемся через плечо на прошлое, оккупацию, близкое к вымиранию человечество. Доктрины Друза - это не что иное, как рационализация той великой травмы. И с тех пор, одержимые историей, мы, как лунатики, вступили в галактическую войну.
   - Но это не может продолжаться вечно. Нилис понимает это. Мы не можем бесконечно поддерживать блокаду Ядра. Теперь Нилис предлагает нам шанс победить, захватить Галактику. Я нисколько не удивлена, что вы, Грэмм, и ваши своекорыстные коллеги пытаетесь саботировать его усилия. На самом деле удивлена, что вы оказываете ему такую большую поддержку. Но этого недостаточно. Грэмм, вам придется оказать Нилису всю необходимую поддержку - вплоть до центра Галактики.
   Грэмм усмехнулся. - Мадам, у этого шута ничего нет. Неужели ты еще этого не поняла? Он заблокирован! У него нет возможности победить сверхсветовое предвидение или нанести удар по самому главному радианту.
   Файя Парц сказала: - Тогда мы должны помочь ему. Там могут быть ответы.
   Грэмм огрызнулся: - Какие ответы?
   - Человечество очень древнее; прошлое хранит много секретов... Это сокровище, которое Коалиция предпочитает игнорировать. Мы верим, что где-то в этом глубоком наследии мы вполне можем найти ключ к разгадке последних загадок.
   Нилис ударил кулаком по ладони. - Вы правы. Да! Вот куда мы должны отправиться дальше.
   Пириус спросил: - Куда?
   Нилис сказал: - Ну, на Марс. В секретный архив Коалиции.
   Торек прошептала Пириусу: - В какой секретный архив? Мне не нравится этот разговор.
   - И мне тоже.
   Пила, советница Грэмма, проявляла растущее раздражение. Теперь она, казалось, теряла терпение. - Почему мы слушаем этот еретический бред? Какую власть имеет над нами эта женщина, министр?
   Люру Парц улыбнулась. - Почему бы вам не сказать ей, Грэмм?
   Грэмм выглядел грозным, но ничего не ответил.
   Люру спокойно сказала: - О, я просто еще один из маленьких секретов Коалиции. Просто еще одно нарушение доктрины, терпимое, потому что я полезна. У меня были непростые, э-э, рабочие отношения с Грэммом в течение многих лет, и с его предшественниками, задолго до него. До этого... Ну, моя жизнь иногда была сложной. Но в наши дни все цивилизованно. Коалиция терпимо относится к нашим исследованиям здесь, на Порт-Соле, до тех пор, пока мы делимся результатами. Конечно, она может уничтожить нас в любой момент. Но, с другой стороны, я могла бы причинить большой вред Коалиции. - Она широко раскрыла рот, обнажив почерневшие зубы.
   Нилис, казалось, внезапно понял. У него отвисла челюсть, и он сглотнул, прежде чем смог заговорить снова. - Все эти разговоры о глубинах времен... Порт-Сол всегда был печально известным притоном беженцев ясофтов. И не все они были уничтожены, не так ли? И вы одна из них, Люру Парц. Вы - ясофт.
   Пила вздрогнула, как будто ее ударили; ее мягкое, миловидное личико скривилось от отвращения - самое сильное выражение, которое Пириус когда-либо видел на ее лице. Нилис просто смотрел, совершенно очарованный, его интеллект возобладал над эмоциями, как это часто бывало.
   Пириус был ошеломлен. Он уставился на Файю, которая провела их вокруг ямы. Она тоже была древней? Она говорила о танцах среди плавучих дворцов Порт-Сола, но ледяной спутник был практически заброшен в течение двадцати тысяч лет. Возможно ли, что это был не просто сон?
   Рука Торек скользнула к нему. В этом холодном месте, вдали от дома, окруженном таким количеством ужасных тайн, прикосновение теплой плоти было успокаивающим.
   Пила повернулась к своему начальнику. Казалось, она больше расстроена нарушением ортодоксии, чем холодной биологической реальностью ясофтов. - Министр, если это правда - почему терпят этих чудовищ?
   Грэмм ничего не сказал, его круглое лицо стало пунцовым.
   Люру сказала: - Ну, видите ли, я полезна. И знаю слишком много, чтобы от меня можно было отказаться. Не так ли, Грэмм?
   - Ты старая ведьма, - жестко сказал Грэмм.
   - Ведьма? Если так, я привела вас сюда, чтобы напомнить о моем заклинании, - сказала она мрачным тоном.
   Грэмм сверкнул глазами. Но было ясно, что у него не было выбора, кроме как дать ей то, что она хотела.
  
   Когда собрание закончилось, Торек подошла к Люру. Она была явно очарована.
   - Но как вы живете?
   Люру подмигнула ей. - Большую часть дня я много сплю. - Она положила руки на плечи энсинов; ее кожа показалась Пириусу теплой и мягкой: человеческой, совсем не странной. Она сказала: - Вы, дети, должно быть, так же голодны, как и я. Нам предстоит много работы. Великая миссия - завоевать Галактику. Но сначала мы поедим. Идемте! - И она увела их прочь.
  

Глава 18

  
   На поверхности Скалы кадеты учились наступать за артиллерийским заградительным огнем.
   Это была еще одна зверски простая, невероятно древняя тактика. Позади наступающих войск стояла батарея монопольных пушек, самое эффективное оружие человечества против технологии ксили. Орудия открывали огонь еще до начала наступления, стреляя боевыми патронами поверх голов войск. Идея состояла в том, что град снарядов сравняет с землей огневые точки противника, а войска бросятся вперед и займут позиции без боя. Затем заградительный огонь продвигался вперед, огненная завеса всегда была прямо перед наступающими войсками, неуклонно уничтожая сопротивление еще до того, как войска добирались туда. Так что теория всегда была такой.
   Но на практике Пириус Блю обнаружил, что лежит в прилипшей астероидной пыли, когда налетел шквал, такой густой, что над его головой образовалась завеса света, а снаряды искаженного пространства-времени падали менее чем в полукилометре от него. Грохот снарядов, казалось, сотрясал весь астероид. Ощущение физической энергии, извергающейся вокруг него, было ошеломляющим, как будто все неистовство центра Галактики сосредоточилось на этой одной потрепанной старой скале.
   Приказ наступать, фактически броситься в огонь, почти лишил его мужества.
   Успех этой тактики зависел от точного выбора времени, координации действий артиллерии и пехоты и чрезвычайно точной стрельбы артиллеристов. Но пушки были всего лишь машинами, артиллеристы - всего лишь людьми, пехота была напугана и сбита с толку, а в несовершенной вселенной все подвержены ошибкам. Стратегия во многом зависела от простой удачи. И сегодня удача отвернулась от его взвода.
  
   Пириус действительно видел приближающийся смертоносный снаряд. Это было похоже на метеор, несущийся вниз от заградительного огня, пролетевшего над его головой. По каналам связи он слышал, как офицеры выкрикивали предупреждения. Но тем, кто находился непосредственно под траекторией полета снаряда, никакие предупреждения не могли помочь.
   Это были тройняшки, увидел Пириус, узнав их сшитую по индивидуальному заказу униформу. В последний момент они прижались друг к другу. Снаряд приземлился прямо над ними. Последовала беззвучная вспышка света, шаги другого гиганта, фонтан грязи.
   Пириус побежал к месту столкновения. В астероиде был вырыт совершенно новый кратер.
   Тили-один каким-то образом удалось спастись целой и невредимой. Тили-три потеряла руку, но была в сознании, хотя и огорчена. От Тили-два не было никаких следов. Сама ее субстанция была разорвана на части, подумал Пириус, даже ее атомы разделились.
   Над головами маленькой группы, словно извиняясь, затихал заградительный огонь монополей.
   Марта, Коул, Бремя - все были здесь, стояли с серьезным видом, пока выжившие сестры причитали и цеплялись друг за друга. - По крайней мере, это было быстро, - грубо сказала капитан Марта. - Боли не могло быть.
  
   Одна из Тили набросилась на офицера. - Какое это утешение? Это был глупый несчастный случай.
   Бремя шагнул вперед. Он положил большие ладони на шлемы скафандров каждой Тили. - Это не имеет значения, - сказал он. - Все это не имеет значения. Настанет лучшее время, лучшее место, где вы воссоединитесь со своей сестрой, когда все это будет стерто с лица земли... - И так далее. Постепенно его слова начали успокаивать девочек. Они склонили головы к его груди, и он держал их, пока они горько плакали.
   Для Коул это было слишком. Она набросилась на капитана Марту. - Что случилось с Доктринами? Если вы позволяете ему произносить подобные слова, за что она умерла?
   Марта холодно посмотрела на нее, человеческая половина ее реконструированного лица была такой же неподвижной и невыразительной, как и металлизированная сторона. - Его слова полезны, - просто сказала она.
   И теперь Пириус видел, что так оно и было, как сказал сам Бремя, и именно поэтому его терпели. Не имело значения, верил ли кто-нибудь в Майкла Пула и остальных или нет. Все здесь было посвящено целям войны: даже терпимость к вере, которая подрывала само оправдание войны. До тех пор, пока ее приверженцы были готовы идти на смерть.
   Капитан рявкнул: - Приберитесь здесь. - Она повернулась и пошла прочь.
   Пириус и другие друзья тройняшек помогли выжившим сестрам вернуться в казармы. Пириус никогда не видел ничего подобного их горю.
   Но времени на утешения не было. Уже на следующий день пришли новые приказы: рота Пириуса должна была быть брошена на фронт.
  
   Для окончательной подготовки Пириуса и Коул отвезли в лазарет.
   Здесь в их глаза были введены наномашины. Их сетчатка была перестроена, покрыта слоем технологии, целью которой было помочь их глазам справиться с ослепляющим светом сердца Галактики - и, возможно, позволить им прожить еще несколько секунд. Конечно, им обоим и раньше ставили много имплантов, даже глубоко в череп. Но никто из них не чувствовал такого прямого насилия.
   Они пережили ночь мучительной боли. Пириус и Коул никогда не были любовниками, но в ту ночь они делили койку, рыдая в объятиях друг друга.
   На следующее утро, когда Пириус посмотрел в зеркало, он увидел серебро в своих глазах, а в зрачках отразилось его собственное лицо. Это было так, как будто сама его душа была покрыта металлом.
  
  

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

  
   Кваксы, инопланетные оккупанты Земли, подвергли человечество истреблению. Они взбивали камни, разрушали экологию, разрушали наши дома, даже навязали нам новый язык. Этими средствами они пытались уничтожить наше прошлое.
   Они были правы, поступив так.
   Прошлое отвлекает, является источником зависти, вражды, горечи. Имеет значение только настоящее, ибо только в настоящем мы можем формировать будущее.
   Избавьтесь от прошлого; оно лежит мертвым грузом.
   Пусть Искоренение продолжается. Пусть оно никогда не кончается.
   - Хама Друз
  

Глава 19

  
   Марс не произвел впечатления на Пириуса Реда.
   С низкой орбиты он показался ему скучным, замкнутым мирком. Если не считать соскобов льда на полярных шапках, его цвет был однородным, выгоревшим красным. Марс был мертв или почти мертв; это можно было сказать даже из космоса, просто взглянув на его изрытые кратеры и горы с мягкими краями.
   Учитывая, что этот мир был самым похожим на землю миром в Солнечной системе после самой родной планеты, было удивительно, как мало следов оставили люди на его поверхности. Хотя руин было много. Когда-то обширные аркологии окрасили древнее лицо этого мира в земные зелено-голубые тона. Но эти колонии-пузыри были уничтожены во время оккупации кваксов. Самая большая из них находилась в регионе под названием Сидония, и из космоса все еще можно было разглядеть, где было ее место: аккуратный круг по периметру купола, массивные очертания нескольких сохранившихся зданий, ажур фундаментов. Но вездесущая пыль покрыла ее, смыв линии и цвета.
   Более поразительными руинами, на самом деле, было обширное здание, возведенное самими кваксами: фабрика по производству экзотических материалов. Его стены были массивными и прочными, сохранившимися даже спустя двадцать тысяч лет. В войнах, последовавших за изгнанием кваксов, руины фабрики использовались как крепость, поскольку люди сражались с людьми. Пириус отправил виртуальные изображения обратно Торек, чтобы напомнить ей о похожей фабрике, которую она исследовала на Луне. Но Торек была вне связи, на Сатурне, все еще работая над проектом процессора ЗВП.
   Реакция Пириуса на Марс, казалось, разочаровала Нилиса. Очевидно, Марс занимал сентиментальное место в сердцах дождевых червей. Марс был маленьким миром, но по площади суши он не уступал Земле, сказал Нилис. На нем были каньоны, горы и огромные ударные кратеры - на самом деле все северное полушарие представляло собой одну огромную котловину - и диапазон его высот, от низин самых глубоких котловин до вершин самых высоких гор, на самом деле был больше, чем где-либо на Земле, даже если вы обнажите ее, удалив этот мировой океан.
   Геология никогда особо не привлекала флотское отродье. Но Пириуса заинтриговал Олимп, самая высокая гора во всей Солнечной системе - и пункт их назначения. Ибо грандиозным, поразительно высокомерным жестом Временная правительственная коалиция превратила этот могущественнейший из памятников в свой секретный архив.
   Корвет приземлился в Кахре, современной столице Марса. Это был город в земном стиле, агломерация в стиле кваксов, серия куполов, выдуваемых из скальной породы. Но здесь жило всего несколько сотен тысяч человек. На самом деле, как узнал Пириус, на Марсе было всего несколько миллионов человек, меньше на всей планете, чем в одном из крупнейших городов Земли.
   Марсианские граждане казались примерно такими же пресными и толстыми, как те, с кем Пириус встречался на Земле, хотя были немного выше ростом и с чуть более длинными конечностями, возможно, из-за адаптации к здешней силе тяжести в одну треть. Но чиновники, оформлявшие их прибытие, уставились на ярко-красную военно-космическую форму Пириуса. Казалось, даже здесь распространилась его нежеланная слава, и именно поэтому Нилис в первую очередь привел его сюда. Нилис заговорщически сказал: - Ты мой таран, когда я пробиваюсь сквозь слои официоза, самодовольства и просто тупой бюрократии.
   У них был день, чтобы подождать в городе. Пириус провел некоторое время в неспокойных исследованиях.
   Но даже сама Кахра оказалась чем-то вроде подделки. Во время оккупации кваксы прибыли на Марс только для того, чтобы уничтожить его человеческие колонии. Они отправили выживших поселенцев обратно на Землю, где те почти все погибли, не сумев приспособиться к притяжению более массивной планеты и плотному воздуху. Даже фабрике по производству экзотических веществ требовалась лишь горстка занятых людей для наблюдения за ее автоматизированной работой.
   Так что для людей создание городской агломерации здесь, где раньше ничего не существовало, было абсурдом. Не было никакой марсианской оккупации, которую можно было бы увековечить; это был "пустой жест серьезных политиков Коалиции, стремящихся к прогрессу", как выразился Нилис. У этой агломерации даже не было номера, как у тех, что были на Земле; она была известна как Кахра, по названию более старого города, который был разрушен, чтобы освободить место для нее, и чьи фундаменты теперь покоились под тусклыми розовато-серыми куполами.
   Кахра и сам Марс показались Пириусу странно вялым местом - городская агломерация без номера, мир, самыми интересными руинами которого были инопланетяне, редкое население без энтузиазма. Древний застой этого мира, который прекратил геологическую жизнь примерно в то время, когда на Земле образовались первые океаны, казалось, запал в умы поселенцев. Из этого маленького мертвого мира по цепочке командования просачивались небольшие разногласия, беспокоя советы на Земле. Новостей с Марса было немного.
   На следующее утро Пириус без сожаления покинул Кахру.
  
   От Кахры до Олимпа было рукой подать.
   Их флиттер приземлился на неинтересной, пологой равнине, безликой, если не считать массивного люка в земле. Больше ничто не говорило о секретном архиве под поверхностью Марса.
   Но, в конце концов, это была самая высокая гора в Солнечной системе. Итак, Пириус попросил разрешения провести несколько минут на поверхности. Он натянул скафандр, прошел воздушный шлюз флиттера и опустился с пары метров на марсианский грунт.
   Он приземлился в пыль. Пробил корку из более темного, слабо связанного материала и погрузился в более толстый материал под ним, который уплотнился под его весом. Возможно, эта кора была облученной мантией, как в Порт-Соле. Когда он сделал шаг, то обнаружил, что идти не так уж трудно, но вскоре его ноги и спина покрылись пятнами пыли, которая была мелкой и прилипала к телу. Он вспомнил жалобы Торек на лунную пыль и на то, как трудно было ее счистить.
   Склон был безликим, если не считать вырубленного в грунте оврага в нескольких метрах от него. Небо тоже было красноватым, а солнце представляло собой сморщенный желто-коричневый круг, все еще восходящий этим марсианским утром. Свет более удаленного солнца был размыт, и отбрасываемые им тени, хотя и резкие, не были глубокими. Единственное движение наблюдалось у горизонта, где тянущийся по земле узкий столб, казалось, замыкал линию между землей и небом. Возможно, это был пылевой дьявол. Он был разреженным, слабым по сравнению с мощными метеорологическими особенностями, которые Пириус видел мельком на Земле.
   Все, что он мог видеть из творений человечества, - это флиттер и выкрашенный в белый цвет архивный люк, установленный в грунте. И он не мог видеть ни горы, ни могучей вершины, ни отвесных скал.
   Воздух замерцал; виртуал слился воедино. Это была Люру Парц, соответственно одетая в свой собственный скафандр.
   Пириус почувствовал, как заколотилось его сердце. Он не мог смириться с откровением Люру Парц о том, что она фактически бессмертна, ей тысячи лет; это противоречило его воображению. На этой бесчеловечной планете самым чуждым существом в его вселенной была стоявшая перед ним терпеливая, молчаливая женщина.
   Из флиттера раздался голос комиссара: - Люру Парц. Я не ожидал, что вы будете сопровождать нас.
   - Я не сопровождаю. Грэмм немного перегнул палку и не подпускает меня даже близко к планете, не говоря уже о том, чтобы проникнуть в архив. Он даже не позволяет мне отправить туда виртуал. Разве это не мелочно? - Она подмигнула Пириусу с каким-то отвратительным кокетством. - И все же я подумала, что должна пойти вас проводить. Что ты думаешь о Марсе, энсин?
   - Пыльно.
   Люру залилась смехом.
   Нилис вздохнул. - Полагаю, это подводит итог. На Марсе пыль повсюду. Она скапливается в кратерах, покрывает эти великие горы Тарсис. Даже воздух полон ею - рассеивает свет, собираясь в мрачные бури...
   Люру Парц сказала: - И Марс старый. Самые старые ландшафты на Земле были бы одними из самых молодых на Марсе. Но, конечно, даже старые могут таить в себе несколько сюрпризов. - Она все еще смотрела на Пириуса.
   Пириус опустил взгляд, его щеки пылали. Но он не очень интересовался сравнительной планетологией; при рождении в пробирке и росте в коробке у него не было предубеждений о том, как должны работать планеты. - Так где же большая гора?
   Нилис сказал: - Энсин, ты стоишь на ней. Олимп - щитовой вулкан, семьсот километров в поперечнике у основания, возвышающийся примерно на двадцать пять километров над средним уровнем. Его кальдера выступает из атмосферы! Но все это настолько обширно, что затмевает человеческие перспективы.
   Люру снова наблюдала за ним. - Разочарован, энсин? Кажется, все на Марсе разочаровывает. Но до космических полетов Марс был единственным миром, поверхность которого была видна с Земли, за исключением неизменной Луны. И это было воплощением миллиона мечтаний, не так ли, комиссар? Мы даже мечтали сделать Марс похожим на Землю. Конечно, технически это возможно. Ты понимаешь, почему это так и не было сделано?
   Пириус оглядел изношенный ландшафт, затянутое пылью небо. - Зачем беспокоиться? Если вы хотите создать Землю, есть кандидаты получше.
   - Да, - печально сказал Нилис. - К тому времени, когда у нас появилась возможность терраформирования, мы уже нашли другие Земли. Марс никого не интересовал. Какая ирония! И поэтому Марс обошли стороной. Это очень древний материал, Пириус. Но иногда я задаюсь вопросом, не витает ли все еще что-то из тех утраченных мечтаний в разреженном воздухе Марса, неискоренимый привкус разочарования, который делает марсиан такими скучными, какими они являются сегодня.
   - Мы здесь не для того, чтобы мечтать о прошлом, - сказал Пириус.
   Люру Парц рассмеялась. - Хорошо сказано, молодой солдат! Все эти разговоры о фантазиях до Коалиции, конечно, не имеют отношения к доктрине. Давайте продолжим, - она широким жестом указала на люк архива.
   Огромная дверь начала распахиваться. Разреженный воздух донес до ушей Пириуса лишь слабые вздохи. Из люка высунулась полупрозрачная труба и уткнулась концом в корпус флиттера.
   - Не забудьте свои маски для лица, - сказала Люру Парц. Она щелкнула пальцами и исчезла в облаке разлетающихся пикселей.
  
   Женщина улыбнулась им, хотя взгляд ее бледно-серых глаз скользнул в сторону от их лиц. - Меня зовут Марук. Я специалист по интерфейсам.
   Пириус и Нилис спустились по лестнице с металлическими перекладинами в некое подобие прихожей, грубо вырубленной в скале. Они стояли лицом к Марук, их рты и носы были скрыты плотными полуразумными масками. Было ясно сказано, что, хотя воздух в архиве пригоден для дыхания, такие маски следует носить постоянно; никто не объяснил Пириусу, почему, но у него не было привычки задавать подобные вопросы.
   Нилис представил их двоих в своей типично шумной и добродушной манере. - Не могу передать вам, какой привилегией для меня является находиться здесь - здесь, в величайшем хранилище знаний в Солнечной системе, да что там, осмелюсь сказать, в человеческой Галактике! - Он хлопнул Пириуса по спине. - Разве это не заставляет тебя снова влюбиться в Коалицию?
   - Да, сэр, - нейтрально сказал Пириус.
   Марук вывела их из приемной и спустилась по нескольким неглубоким ступеням в помещение, находящееся еще глубже в скале. Эта обширная библиотека, вырытая в остывающем теле горы Олимп, очевидно, была местом с низкими потолками; Пириусу пришлось пригнуться.
   Марук показалась ему странной. У нее была выбрита голова, она была одета в стандартную черную мантию до пола в стиле комиссаров и была невысокой; и Нилис, и Пириус возвышались над ней. Мантию он ожидал. Этот архив когда-то был независимой организацией, но давным-давно был поглощен одной из великих академий Земли, которая, в свою очередь, перешла под крыло всемогущей комиссии по установлению исторической правды. Нилис изложил ему эту длинную бюрократическую сагу, похоже, не понимая, что Пириуса история организации агентств Коалиции интересовала еще меньше, чем пыльный ландшафт Марса.
   Но Пириус был удивлен ростом Марук, учитывая общую рослость, которую он заметил среди марсианского населения. И на первый взгляд он сказал бы, что она выглядела молодо, всего на несколько лет старше его самого, возможно, чуть за двадцать. Но ее лицо было осунувшимся, на лбу пролегли глубокие морщины, а серые глаза, хотя и ясные, утопали в темных на вид впадинах. В ней странно сочетались молодость и возраст.
   Он пристально смотрел на нее. Когда она поймала его взгляд, то немного сгорбилась.
   Пириус смущенно отвел взгляд. Еще одни секреты, устало подумал он.
   Они прошли через последнюю дверь и оказались в длинном коридоре; его низкий арочный профиль, освещенный плавающими световыми шарами, отступал в обоих направлениях, пока медленный изгиб не скрыл его дальнейшие участки из виду.
   Марук повела их по коридору. По обе его стороны располагались двери, все одинаковые, ни на одной из них не было надписи. Коридор, очевидно, был очень старым; пол был изношен, а стены гладко натерты. Единственные люди, которых он мог видеть, бегали взад и вперед по коридору, исчезая в пыльной дали. Пириус автоматически начал считать двери; без этой инстинктивной дисциплины он бы скоро заблудился.
   Одна из дверей открылась, когда они проходили мимо. Вышел мужчина, неся стопку таблиц с данными. Худощавый, он был похож на Марук своим хрупким телосложением, но выглядел молодо, без признаков преждевременного старения, свойственного Марук. Он пропустил их вперед, а затем последовал за ними в нескольких шагах позади, опустив взгляд на истертый пол. Пириусу это показалось странным. Но Марук ничего не сказала, а Нилис, конечно, не обращал внимания ни на что, кроме содержимого своей собственной головы.
   Одна из тех, кто бегал по коридору, обогнала маленькую компанию. Им всем пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить ее. Она была одета в черное, но ее платье было укорочено, открывая голые ноги. Она бежала сосредоточенно, глядя прямо перед собой, размахивая руками, двигая длинными паучьими ногами; верхняя часть ее груди была высокой, хотя груди у нее были маленькие, и она, казалось, дышала ровно. Она пробежала мимо них, не сбавляя шага, и исчезла в конце коридора, скрывшись из виду за его поворотом.
   - Замечательно, - сказал Нилис, глядя ей вслед. - Она выглядит так, словно могла бы бегать весь день.
   - Возможно, и смогла бы, - мягко сказала Марук. - Это ее специализация.
   - В самом деле? Так, так. - Нилис разыгрывал из себя высокопоставленного гостя, пытаясь успокоить Марук, хотя и без особого успеха, подумал Пириус.
   Они пошли дальше. А за ними по-прежнему следовал странный молодой человек с информационными материалами, никем не замечаемый.
   Марук открыла дверь и провела их в комнату. - Типичная рабочая зона, - сказала она.
   Ярко освещенная световыми шарами, комната содержала столы и кабинки, где бок о бок работали люди и роботы, тесно прижавшись друг к другу. Большинство ученых работали с мерцающими виртуальными изображениями, но некоторые трудились над панелями с данными. Люди были маленькими, аккуратными, их головы были выбриты, как у Марук. Мужчины и женщины были одинаково стройными, и было трудно различить пол.
   Некоторые из этих обнаженных голов показались Пириусу странно большими, их черепа раздутыми и хрупкими. Вероятно, это была игра света.
   Посетители, казалось, беспокоили этих ученых. Некоторые из них нервно поднимали глаза, прежде чем углубиться в свою работу, словно пытаясь спрятаться. Другие прикасались друг к другу, пожимая руки, потирая лбы или даже нежно целуясь. Не было произнесено ни слова. Пириус чувствовал напряжение в комнате, пока он и остальные снова не отступили.
   Они пошли дальше.
   Марук рассказала о том, как архив тысячелетиями прокладывал себе путь на гору Олимп. Во многих отношениях это было идеальное место для библиотеки. Марс был тихим, стабильным миром с геологической точки зрения, и даже эта, его величайшая гора, была мертва уже миллиард лет. Основная масса Олимпа состояла из базальтовой породы, и под поверхностным слоем, разбитым древними ударами - по своеобразному выражению Марук, "огородившимся от удара", - скала была пористой и рыхлой, в ней довольно легко было проложить туннели. По словам Марук, чем глубже копать, тем становилось теплее, но это не было проблемой; некоторые из самых глубоких камер даже использовали остатки внутреннего тепла Марса в качестве источника энергии. Огромный каменный щит наверху, конечно же, служил защитой от любой преднамеренной агрессии, а также от стихийных бедствий вплоть до удара небольшого астероида.
   Пириус вообразил картину огромного муравейника, прорытого в огромном холме Олимпа, повсюду люди, бегающие по коридорам и работающие в комнатах. По прошествии двадцати тысяч лет архив, должно быть, простирается далеко, подумал он, на десятки километров, даже на сотни: под величайшей горой Солнечной системы всегда было еще место.
   Марук остановилась у двери и открыла ее, чтобы попасть в другой коридор, идентичный первому. Они шли по нему, пока через некоторое время не свернули через другую дверь в еще один проход, а затем повернули снова. Пириус продолжал пытаться составить карту в своей голове, основываясь на поворотах, которые они сделали, количестве дверей, которые они миновали. Но все коридоры были одинаковыми и выглядели одинаково в любом направлении, и он начал сомневаться, в какую сторону смотрит.
   Кроме того, воздух становился плотным, все более липким и теплым, и, несмотря на маску на лице, ему показалось, что он чувствует странный запах - молочный, странно животный. Сбитый с толку, дезориентированный, он начал беспокоиться, что заблудился.
   Но куда бы они ни пошли, за ними следовал маленький человечек с информационными материалами.
   Они пришли в другую комнату, полную еще более испуганных архивариусов. Марук сказала, что некоторые из них были назначены помогать Нилису.
   Только около половины людей, живущих здесь, под горой, были посвящены в сами данные. У остальных были административные функции, как у самой Марук, или они были связаны с вспомогательной работой, которая поддерживала работу объекта: были группы специалистов, которые прокладывали новые коридоры все глубже в Олимп, другие поддерживали приток воздуха или воды, а третьи ухаживали за большими баками нанопродуктов, обогреваемыми этим остаточным теплом Олимпа.
   Сюда в гигантские хранилища стекались данные со всей Галактики. Но по прошествии двадцати тысяч лет новый материал был каплей в море. В те дни основная часть работы заключалась в классификации - по словам Марук, здесь были целые иерархии индексов - и обслуживании. Существовала постоянная опасность физической деградации - одной из функций "скалы Олимпа" было защищать данные, хранящиеся в электронном виде, от повреждения космическими лучами, - и элементы данных постоянно переписывались с одного носителя на другой. Чтобы убедиться в отсутствии ошибок, с каждой транскрипцией проводились тщательные проверки по нескольким сравниваемым копиям.
   Она сказала: - Вы можете видеть, что у нас было бы много работы, даже если бы не поступало ни одного нового элемента данных. Потому что наша главная задача - бороться с самой энтропией. Архив здесь надолго.
   - Чудесно, чудесно, - сказал Нилис.
   Сообщество было результатом специализации поколений, сказала она: вы были рождены, чтобы быть библиотекарем, вы выросли в среде библиотекарей, ваше семя будет продолжать производить больше библиотекарей, тысячелетие за тысячелетием. Марук стояла прямо, и ее глаза сияли в гнездах морщинок. - Мы, сообщество архива, посвятили этому проекту прошлые поколения и также посвящаем будущие поколения. Мы гордимся тем, что делаем. Мы считаем, что наш проект выполнен в лучших традициях доктрин Друза.
   - О, мои глаза, в этом нет сомнений, - сказал Нилис. Он все еще выглядел взволнованным, что находится здесь, подумал Пириус, как обжора, которого выпустили на волю в продуктовом магазине. - Но позвольте мне провести для вас тест... - Он быстро изложил свои требования.
   Марук подняла руку, и через несколько секунд рядом с ней оказался бегун. Это был мальчик, несомненно, моложе Пириуса. Его длинные, тонкие ноги и короткое туловище придавали ему неуклюжий вид, как будто он мог упасть. Но после того, как подбежал, он даже не запыхался. Марук сказала ему, чего она хочет, и он немедленно убежал.
   Через пять минут к ним подошел другой гонец в сопровождении плавающего робота. Бот нес небольшую, потрепанный на вид информационный пульт, просто плиту из какого-то блестящего черного материала, невидимо удерживаемую на месте, возможно, инерционным полем.
   Нилис стоял над ней, его рот округлился буквой О. - Мои глаза, мои глаза, - сказал он.
   Марук улыбнулась. - Боюсь, мы не можем позволить себе справиться с этим выражением. Однако любая действительная устная команда будет принята.
   Плавающий пульт обработки данных был настолько старым, что протоколы его интерфейса были совершенно чуждыми. Но вскоре Нилис заговорил с пультом, и его слова были переведены на странную, искаженную версию стандартного.
   Наконец с пульта донесся голос, сохраненная запись, отрывистый, довольно жесткий голос, говорящий на том же странном диалекте.
   Глаза Нилиса расширились еще больше. Он сказал Пириусу: - Ты знаешь, что это такое? Ты знаешь, кто это говорит?
   - Нет.
   - Сам Хама Друз пользовался этим самым пультом на обратном пути с луны Каллисто, куда он отправился охотиться на ясофтов. Он использовал его для составления своих Доктрин, тех самых слов, которые с тех пор управляют нашей жизнью. И этот голос, осторожно зачитывающий незаконченный черновик, - этот голос принадлежит самому Хаме Друзу! Слушай, слушай...
   Наконец Пириус услышал, как этот отрывистый и сверхточный голос произнес слова, настолько знакомые, что даже античный диалект не смог их замаскировать: - Короткая жизнь горит ярко.
   Нилис сказал: - Мадам, спасибо вам. Я могу вам сказать - все истинные сокровища человечества находятся здесь, и вы достойные хранители.
   Марук наблюдала за восторженной реакцией Нилиса со спокойной гордостью.
   Его лицо застыло, Нилис поправил свою потрепанную мантию. - Но хватит поблажек. Мне нужно поработать. Мадам, не поможете ли вы мне? Пириус?
   - Со мной все будет в порядке, - сказал Пириус. - Я еще немного посмотрю.
   Марук сказала: - Я назначу кого-нибудь, кто будет сопровождать тебя.
   - Спасибо. Я подожду.
   Нилис нетерпеливо отвернулся. Пириус наблюдал, как Марук ведет его по коридору.
   Как только они скрылись из виду, Пириус повернулся, подошел к маленькому человечку, который весь день следовал за ними тенью, схватил его за ворот туники и поднял так, что его голова ударилась о низкий потолок.
   - Скажи мне, кто ты и чего ты хочешь.
   Маленький человечек вспотел, дрожал, но заставил себя улыбнуться. Он выдохнул: - С удовольствием. Если ты просто, ты просто...
   Неохотно Пириус отпустил его. Мужчина упал на истертый пол коридора. Он уронил свои таблицы с данными, потянулся, чтобы поднять их. Но все равно ухмыльнулся, подсчитывая.
   Пириус рявкнул: - Ну?
   - Меня зовут Тек, - сказал он. - Я специалист по поиску информации.
   Пириус обдумал это. - Делопроизводитель.
   - Если хочешь. Но мы все здесь специалисты. Прекрасная Марук - специалист по интерфейсам - она взаимодействует между нами и остальным человечеством. Затем есть бегуны с их длинными ногами, архивариусы и индексаторы с их пузырчатыми мозгами - не говори мне, что ты этого не заметил! Подожди, пока не увидишь механиков, которые ползают по большим воздуховодам. - Все еще держась за таблицы, он опустил одну руку на пол и комично запрыгал.
   Пириусу пришлось подавить смех.
  
   - Видишь ли, все мы специалисты. Но подходим друг другу, как детали отлаженной машины.
   - Я никогда не встречал никого похожего на тебя, Тек.
   - И я таких, как ты. Но в этом-то и суть, не так ли, сэр?
   - Что это? - Пириус шагнул вперед и навис над маленьким человечком, пока тот не прекратил свои прыжки и не застыл на месте.
   - Ты думаешь, здесь есть расхождение? С человеческой нормой. Это место находится в центре Коалиции, но является ли оно доктринальным?
   - О чем ты говоришь?
   - Ничего, ничего. Нет, если ты этого не видишь. Но посмотри, например, на Марук.
   - Марук?
   - Бедняжка. Быстро стареет, тебе не кажется? Она всего на год старше меня, всего на один год. Хотя выглядит на десять лет старше. Но, видишь ли, долго она не протянет. В этом проблема быть специалистом ее типа, специалистом по взаимодействию. Ты должен много знать - ты должен знать слишком много. И поэтому ты должен умереть и забрать свои ядовитые знания с собой. - Его ухмылка стала шире, нервной.
   Пириус мало что из этого понял. - Может быть, ты слишком много знаешь, - угрожающе сказал он.
   Тек рассмеялся, но Пириус подумал, что задел его за живое.
   - Чего ты хочешь, Тек? Почему ты последовал за нами?
   - Я только хочу помочь тебе. Что бы тебе здесь ни понадобилось, возможно, я смогу помочь тебе это найти. - Тек даже подмигнул. - А взамен ты можешь помочь мне.
   Пириус сжал кулаки. - Я мог бы убить тебя за секунду.
   - Полагаю, мог бы. Но это Солнечная система, сэр, а не Фронт. И здесь нужны другие навыки. Более тонкие навыки. - Тек прижал таблицы к груди и попятился. - А вот и твой эскорт.
   Пириус оглянулся через плечо и увидел приближающегося другого рабочего.
   Тек сказал: - Если я тебе понадоблюсь...
   - Не понадобишься.
   - ...спроси у бегуна. Просто спроси. А пока будь добр к Марук, хотя она всего лишь трутень.
   Трутень. Это слово заставило Пириуса вздрогнуть. - Почему я должен?
   - Потому что она моя сестра. - Тек снова рассмеялся. - Но тогда, кто же не смеется? - Внезапно он подошел вплотную к Пириусу и схватил его за руку. Пириус вздрогнул; кожа Тека была бледной, покрытой оспинами, а дыхание кислым. - Действуй осторожно, энсин.
  
   Пириус отдернул руку.
   Сорвавшись на бег, Тек завернул за угол и исчез.
  
   Пириус велел бегуну найти ему отдельную комнату. Там он спал, пока его не позвал Нилис.
   Нилис казался несчастным. Его энтузиазм пропал, а энергия превратилась в тревожный гнев, который проявлялся в раздраженном выражении его лица, в том, как его большие руки теребили потрепанную мантию. Специалист по интерфейсам Марук неуверенно плелась позади него.
   - Комиссар? Что случилось?
   Нилис был рассеян, как будто едва замечал Пириуса. - Что за место. Что за место! - Он вытер пот с шеи. - Ты знаешь, в своей одержимой работе здесь, в этом огромном подземном хранилище данных, архивариусы никогда ничего не выбрасывают. И их поисковые системы удивительно эффективны. Здесь так много всего, энсин. Так много секретов - так много сокровищ! И все это похоронено под крышкой гроба Хамы Друза...
   - Мы пришли сюда в поисках оружия.
   - Оружие? - неопределенно произнес он. - Ах да, конечно. Оружие. Главный радиант - тебе не нужно так на меня смотреть, энсин; я не забыл о нашей миссии!
   - Итак, вы что-нибудь нашли?
   - На самом деле, думаю, что да. Энсин, на вашей базе в Ядре вас учили о гравизвездах?
   Они этого не сделали, но именно это обнаружил Нилис в своем первом поспешном поиске методов противодействия сверхсветовому предвидению. И как оказалось, начал объяснять Нилис, Пириусу предстояло совершить еще одно путешествие в неизвестность, здесь, в Солнечной системе, чтобы отследить то, что, по мнению Нилиса, он обнаружил.
   Но Нилис остановился и уставился на руку Пириуса. - Энсин, что это у тебя на рукаве?
   Пириус опустил взгляд. На рукаве его униформы красовался ярко сверкающий ромб; он был не больше ногтя его большого пальца. И это было как раз там, где Тек дотронулся до него. Не задумываясь, он хлопнул ладонью по чипу. - Ничего, сэр. Э-э, насекомое.
   Нилис приподнял кустистые брови. - Насекомое? Здесь? Полагаю, это возможно - кто может сказать? Думаю, на сегодня наши дела закончены. Завтра мы вернемся и начнем как следует копаться в этом бизнесе гравизвезд.
   Когда их вывели из архива обратно на золотисто-коричневую поверхность Марса, Пириус снова взглянул на чип. Его встревожило не столько это, сколько его собственная реакция. Почему он скрыл это от Нилиса?
  
   Он был глубоко обеспокоен. Возможно, в конце концов, он был не таким уж хорошим солдатом.
  

Глава 20

  
   Они упали на Заводскую Скалу.
   Десантный корабль был маленьким и простым, просто прозрачный цилиндр, достаточно большой для двух взводов, двадцати пехотинцев, втиснутых плечом к плечу в своих громоздких радиозащитных скафандрах, и снаряжения. Когда Пириус Блю выглянул сквозь изогнутый корпус корабля, то смог увидеть мясистую громаду военного корабля-сплайна, который доставил их сюда с Квина. Его собственный корабль был одним из тысяч, участвовавших в этой акции. Из дюжины отверстий в корпусе сплайна сверкающими потоками хлынули шаттлы. И когда он посмотрел вниз, то увидел, как маленькие кораблики падают по всей широкой поверхности Скалы.
   Эта поверхность была покрыта зигзагообразной сеткой траншей. Он был уже достаточно низко, чтобы видеть людей, крошечные фигурки, похожие на игрушки, неуклюже снующие по траншеям или перебегающие через участки открытой местности. Но повсюду сверкали точки света, розовые и электрически-голубые, яркие на сером фоне, и некоторые из этих бегущих фигур падали или взрывались мягкими малиновыми вспышками. Насколько он мог видеть, вся поверхность этого астероида была покрыта ползущими фигурами и сверкающими огнями. Огонь также поднимался к небу; нить вишнево-красного света соединяла землю с одним из падающих шаттлов, и он лопался, выбрасывая тела в космос.
   И все это в полной тишине, нарушаемой только шипением воздуха в системах его скафандра.
   Он абстрактно знал, чего ожидать. Он видел такие Скалы раньше, из комфортабельной кабины своего высоко летящего зеленого корабля. Но такого он себе не представлял. Сцена была даже красивой, подумал он.
   Но времени больше не было. Земля полетела прямо на него.
  
   Капитан Марта проинструктировала их.
   По ее словам, это была необычная акция, потому что она проходила за пределами Фронта.
   Этот астероид, известный как Заводская Скала, был не штурмовой платформой, а базой людей, складом боеприпасов и местом расположения нескольких фабрик монополей. Монополи были дефектами пространства-времени, каждый из которых представлял собой неприятный маленький узел массой в триллион протонов. Они остались от ранней Вселенной периода инфляции, управляемой Великой Единой Силой, и теперь ВЕС-энергия использовалась для их производства до одинаковых массы и заряда в огромных количествах, необходимых для военных действий человечества. Они были полезным оружием; они могли прорезать конструкционный материал ксили или даже крылья их кораблей из пространственно-временных дефектов, как сталь плоть.
   Заводская Скала была старым заведением. Она располагалась во внутренних районах за центром Галактики, немного ближе к Фронту, чем большинство. За тысячу лет эксплуатации у нее не было никаких серьезных проблем, за исключением квагмитов, странных маленьких вирусоподобных тварей, которых привлекали все ВЕС-двигатели на заводах и кораблях.
   Но теперь ксили увидели шанс вырваться из своего обычного оцепления. Они захватили эту Скалу и устроили на ней хорошо укрепленные позиции. Это была тактика террора. Поскольку эта Скала плыла по своей собственной медленной орбите позади человеческих рядов, подобно крысе, выпущенной на свободу в казарме, она вызывала разрушения, несоразмерные ее размерам и прямой угрозе.
   Итак, Пириуса и его приятелей высадили, чтобы очистить позиции ксили и, если возможно, вернуть фабрики монополей.
   Капитан Марта не пыталась скрыть тот факт, что эти солдаты на передовой были неопытны. Некоторые из них всего несколько дней обучались обращению с оружием, лазерными винтовками и пистолетами-звездоломами. Но поскольку эта цель находилась далеко за основной линией фронта, нельзя было привлечь более закаленные войска.
   - Помните, все, что имеет значение, - это то, что один из вас достигнет цели. И вы добьетесь этого. Я знаю, что вы все выполните свой долг. - Она улыбнулась, ее металлизированная половина лица заблестела. - Коалиция многое вложила в каждого из вас, подарив вам жизнь и обучив вас. Сейчас самое время сделать так, чтобы это того стоило.
   - Да, сэр!
  
   Шаттл не столько приземлился, сколько разбился. Он просто рухнул на грунт, зарывшись носом в метровый слой астероидной грязи.
   Корпус немедленно треснул, и инерционная защита отключилась. Следуя своей тренировке, Пириус бросился из корабля в ближайшую траншею.
   Траншея была неглубокой, едва достаточной, чтобы укрыть его. На самом деле это был кусок дерьма, подумал он, осматривая своим теперь уже профессиональным взглядом; за полчаса он мог бы выкопать лучше. Но линии вишнево-красного света уже прорезали пространство над ним, и он вжался в грязь.
   Все солдаты его 57-го взвода добрались до этой грубо вырытой траншеи. Он увидел капрала, очень молодого человека по имени Пейс, и своего сержанта, и Коул, и двух выживших Тили в их безвкусно сшитых скафандрах. Тили, казалось, функционировали, хотя прошло всего три недели со дня смерти Второй, а Третья все еще привыкала к своему протезу. Многие солдаты боролись со своим неуклюжим оружием. Но Пириус и Коул, как члены корпуса обслуживания, были нагружены инструментами для рытья траншей, сигнальными ракетами, постами связи, медицинскими принадлежностями и другими несмертельными предметами первой необходимости.
   По мере того, как вражеский огонь над ними усиливался, они все вжимались в разбитую землю, их блестящее новое оружие уже было потерто и покрыто пылью. Он задавался вопросом, благополучно ли спустился Бремя. Его взвод должен был приземлиться на некотором расстоянии.
   Капрал Пейс покрутил пальцем, приказывая им переключить связь на выделенный канал взвода. - Слушайте внимательно, - сказал он тяжело. - Мы в безопасности. Линия цела, и мы находимся на ее прочном участке. У нас есть гвардейцы слева и еще больше справа, дальше по линии. - Это было хорошо. Гвардейцы были занозой в заднице на базе, но в бою их подразделения были рядом, защищая твой фланг. - Мы примерно в двух километрах от нашей фабрики-цели, это в той стороне. - Он указал. - Через тридцать секунд начнется артиллерийский обстрел, а через пять минут мы двинемся в путь. Всем ясно? Хорошо.
   А затем, к изумлению Пириуса, он щелкнул пальцами, и в воздухе над ним появился виртуал, парящий над траншеей, как разноцветный призрак.
   Это была ободряющая речь. Улыбающееся женское лицо произносило слова - без сомнения, вдохновляющую доктринальную пропаганду - которые Пириус не мог расслышать. Им показали изображения полевых орудий, в основном пушек монополей. Они находились на батареях в паре километров за позицией Пириуса, и он знал, что еще дальше были позиции более массивных осадных орудий, "тяжеловесов". Наклонные трубы были странно изящными, подумал Пириус, странно хрупкими на вид для такого мощного оружия. Их разместили на поверхности, выбрав гибкость развертывания и жертвуя укрытием в виде массы астероида.
   Но первые орудия уже стреляли. Выделяющийся жар был очевиден; казенники пушек раскалились докрасна, их инерционные противооткатные устройства были в действии и дымились. Из-за жары артиллеристы раздевались по пояс, хотя на них были шлемы и скафандры. Их тощие торсы, обливавшиеся потом, отсвечивали красным в свете раскаленных пушек, они копошились вокруг орудий, как крысы. Пириус задумался, работает ли Несокрушимая Надежда в каком-нибудь подобном аду.
   Но если виртуал предназначался для поднятия боевого духа пехоты, то это не сработало. Предполагалось, что они будут безопасно маршировать под огнем орудий - тактика, в которой все зависело от точности и координации действий артиллерии и пехоты. Но даже на этом очищенном изображении Пириус увидел, что что-то пошло не так, как надо, например, от напряжения сломалось противооткатное крепление.
   И сам виртуал внезапно был прошит вишнево-красными лучами. Пейс, уткнувшись лицом в грязь, выключил виртуал, тот рассеялся облаком пикселей.
   Коул подняла голову. Она была в густой тени, но Пириус смог разглядеть ее презрительный оскал. - По крайней мере, теперь мы знаем, где находятся позиции ксили. Проблема в том, что они знают, где мы.
   И тут артиллерийский обстрел начался по-настоящему.
  
   Пириус почувствовал это прежде, чем увидел. Дрожь земли прошла сквозь инерционное демпфирование его скафандра, проникнув глубоко в живот.
   Первые снаряды, пронзительные электрически-голубые точки, проплыли над головой. Каждый из них в полете излучал энергию, создавая сверкающий инверсионный след из экзотических частиц. Он представил себе ряды орудий, более легкие пушки и огромные "тяжеловесы" за ними, выбрасывающие свои боеприпасы в небо, тысячи из них вдоль линий, растянувшихся на километры.
   Первые снаряды пропали из виду, приземлившись где-то за горизонтом. Он мог чувствовать их сотрясающие удары. Он видел, что ответный огонь велся с позиций ксили. Линия розово-фиолетовых лучей змеилась вверх, когда звездоломы пытались сбить снаряды, прежде чем у них появится шанс упасть. Но за ними последовало еще больше снарядов. Вскоре их стало так много, что инверсионные следы слились в сплошной блик, и небо покрылось завесой меняющегося синего цвета. Это была битва огней в небе, синий цвет людей сливался с вызывающим красным цветом ксили.
   Усилия были огромными. Казалось удивительным, что весь астероид просто не развалился на части от напряжения. Он чувствовал себя хрупким, ничтожной пылинкой; знал, что один неверный шаг могучих зверей, топчущих землю вокруг него, приведет к такой внезапной смерти, что у него не будет времени узнать об этом.
   Бремя был неправ, внезапно подумал он. Что бы ни случилось в будущем, кто бы или что бы ни ждало во времени, подобном бесконечности, ничто не могло стереть грубую реальность этого момента. Это было реально, эта истерзанная земля, этот поток энергии. Это были жизнь и смерть - это была война.
   И все же этот безжалостный грохот продолжался. Пириус вжался лицом в грязь, но не мог от него избавиться. Тот проходил прямо сквозь него, проникая глубоко в кости, прямо в нервы, пока ему не показалось, что он никогда не знал ничего другого.
   Затем пронзительный свист наполнил его уши. Это была команда Пейса; они должны были покинуть траншею.
   Пириус не позволял себе думать об этом. Он активировал свой инерционный пояс. Подхватив свой рюкзак, объемистую аптечку и пульт связи, он разгреб грязь рукой в перчатке и подтянулся к краю траншеи.
   Он парил, как воздушный шар, в поле горизонтальных лучей света. Вокруг него поднялись другие солдаты; все они плавали в свете.
   Но в них врезались звездоломы, зайдя откуда-то слева. Тела разорвались, и кровь брызнула в пространство, мгновенно замерзая. Пириус падал сквозь вакуум, пронизанный огнем, в совершенно бесчеловечную и смертоносную среду. Это было похоже на сон о свете и кровавой бойне. Ему казалось невозможным выжить.
   Он снова врезался в астероидную грязь, увлекаемый своим инерционным поясом, настроенным на две силы тяжести. Теперь он находился в неглубокой чаше, возможно, кратере; возможно, это даже было естественным, древним результатом столкновения. Он был поражен, что все еще жив.
   На него тяжело упало тело. Это была Коул. Даже сквозь толстые слои ее защищенного от радиации скафандра он мог видеть, как она тяжело дышит.
   Он рявкнул: - Сколько упало?
   - Не знаю. Четыре, пять?
   Уже пятеро погибли в первое мгновение.
   - Это могли быть мы, - выдохнула она, удивляясь. - Это могла быть я. Это был просто шанс.
   Пириус сказал: - Ты видела, чтобы кто-нибудь стрелял в ответ?
   - Нет. Нет, ни один.
   Их учили ожидать потерь. Но заградительный огонь должен был расчистить землю перед ними.
  
   Так не должно было быть.
   Он подумал о схеме огня, которую заметил мельком. - Огонь велся слева. Он велся с огневой позиции позади того места, куда попадает заградительный огонь. Что-то не так. Заградительный огонь должен был уничтожить эту огневую точку.
   Коул, казалось, не слушала. Она с любопытством подняла свой рюкзак. В нем была проделана дыра.
   - Они захватили гвардейцев. - Этот крик прозвучал как голос одной из Тили.
   - Из какого подразделения? - И это был капрал Пейс; очевидно, он все еще был жив.
   - Слева от нас. Я вижу это отсюда. Все до единого уничтожены.
   И теперь к ним присоединились другие голоса, из взвода Пейса, и еще один поблизости. - Справа от нас тоже.
   - Мы здесь сами по себе.
   Пириусу казалось невозможным, что гвардейцы - высокомерные, элитные гвардейцы, с их идеальной, незапятнанной униформой, их прямыми и четко очерченными окопами, подобными геометрическим упражнениям, их непоколебимая уверенность - что гвардейцы пали так легко.
   Пириус попытался подумать. Значит, заградительный огонь не сработал. Возможно, время было выбрано неправильно. Возможно, снаряды с монополями падали не к месту, не причиняя вреда, далеко за пределами позиций ксили, возможно, даже обрушиваясь на человеческие войска. Брешь в заграждении позволила выжить, по крайней мере, некоторым подразделениям ксили, и в те моменты, когда пехота прорывалась на открытое пространство, враг выбирал цели по своему усмотрению. Теперь линия фронта была разрушена; выжившие были беззащитны, без прикрытия слева или справа. Все знали, что неравномерное продвижение было хуже, чем полное отсутствие продвижения, потому что твой фланг был открыт.
   Пейс говорил по кругу взвода. Голос капрала звучал отрывисто. - Мы должны продолжать, - сказал он.
   Пириус знал теорию. "Ползучий заградительный огонь" перед ними представлял собой размашистую завесу, непрерывно продвигающуюся примерно со скоростью пешехода. Пехота должна была следовать, заходя прямо за ним, чтобы уничтожить все, что осталось, прежде чем вооружение ксили получит шанс восстановиться. Так что им приходилось двигаться дальше, иначе защита заграждения скоро оставила бы их позади. Но все было неправильно.
   - Капрал, - сказал Пириус. - Мы бы пошли навстречу огню. Это было бы самоубийством.
   - Выполняйте свой долг, корпус обслуживания. По моему сигналу через три.
   Пириус и Коул обменялись взглядами. У них не было выбора. Снова раздался этот оглушительный свист.
   Пириус взревел: - Черт, черт! - Он активировал свое инерционное поле и выбрался из провала.
  
   Он снова летел, его бронированная грудь была в нескольких сантиметрах над землей, его громоздкий рюкзак неуклюжей массой висел позади него. Вокруг себя он заметил еще десять, может быть, пятнадцать человек, плавающих, как призраки, над взбитой грязью. Некоторые из них целились и стреляли из своего оружия, пока плыли.
   Но вишнево-красный свет вспыхнул немедленно, пронзив еще больше тел, которые лопались и корчились, прежде чем с фантастической медлительностью в условиях микрогравитации опуститься обратно на грунт. Он увидел, что одним из них был Пейс; капрал, узнаваемый по яркой командирской повязке на рукаве, получил попадание еще до того, как выбрался из траншеи.
   Пириус снова упал в грязь. Он тяжело дышал, рюкзак болтался у него за спиной, лицевая панель была прижата к грязи. Над его головой продолжал вспыхивать свет звездолома, а от взрывов в земле вокруг него во все стороны летела грязь. Он не чувствовал боли и был поражен, что в него до сих пор не попали.
   Он рискнул поднять глаза. Заградительный огонь все еще полз вперед, прокладывая себе путь по астероиду прочь от него. В его неземном свете он увидел движущиеся силуэты - солдаты пытались пробраться от одного укрытия к другому, возможно, даже пытались продвинуться вперед. Но не было никакого подобия координации, и лишь немногие из них даже стреляли из своего оружия. Звездоломы ксили безнаказанно отстреливались от них.
   Здесь он был беззащитен, находясь на пологом гребне, который фактически поднимал его над поверхностью. На этом месте он продержался бы всего несколько секунд.
   Он увидел линию на земле, слабую тень в паре метров впереди. Если бы это была траншея, он, возможно, прожил бы немного дольше. Если нет - если нет, у него все равно не было выбора.
   И снова он не дал себе времени подумать. Три, два, один. Он активировал свое инерционное поле и одним рывком бросил свое тело по неглубокой дуге в тень в грязи. Он рухнул на грунт с силой тяжести в три g, достаточно сильной, чтобы выбить воздух из легких. Это была траншея: изношенная, ее края были разбиты руками в перчатках, но тем не менее это была траншея. Над ним разочарованно вспыхнул свет звездолома, вишнево-красная крышка над этим кусочком укрытия.
   Но на дне траншеи было что-то твердое, сложной формы, что разлетелось вдребезги и сломалось под ним.
   Тела. Траншея была усеяна телами. Пириус мог видеть искаженные лица, вскрытые грудные клетки и животы, обнажающие внутренние органы, твердые, как анатомические модели. Их скафандры были разрезаны, эти павшие солдаты застыли там, где лежали. Пока Пириус падал, он раздробил несколько замороженных трупов. Но для него не существовало ужаса; холод и вакуум высосали остатки человечности из этих реликвий.
   Траншея была хорошо устроена и, очевидно, глубока. Он мог видеть на несколько метров влево и вправо; траншея шла зигзагами, так что ее нельзя было зачистить одним залпом. И насколько мог видеть, она была заполнена этими замороженными, вскрытыми трупами, мешаниной окоченевших конечностей, кишок и черепов, похожей на канаву, полную разбитых статуй.
   Коул влетела внутрь и приземлилась, как и раньше, прямо на живот. Куски раздавленных тел взлетели высоко; там, где они пролетали над краем траншеи, лучи звездоломов выхватывали их, испаряя, словно играя. Коул забилась в шоке.
  
   Пириус обнял Коул за плечи. - Успокойся.
   Она затихла, тяжело дыша, с дикими глазами. Она пристально посмотрела ему в лицо. - Это кошмар.
   - Я знаю. - Он огляделся. - Они, должно быть, залегают до глубины двух метров. Мы не первые, кто прошел этим путем.
   - Мы умрем здесь, как и они.
   - Мы еще не умерли. - Пириус снял со спины пульт связи и воткнул его в стенку траншеи. - Это Пириус. Взвод 57. Мы добрались до траншеи. Нас здесь двое. Если вы слышите это, выполните триангуляцию по моему сигналу и соберитесь здесь. - Он позволил сообщению повториться и снова опустил голову в более глубокую безопасность траншеи.
   Потребовалось всего несколько секунд, чтобы первый солдат рухнул в траншею, о чем возвестила вспышка огня звездолома. Это была девушка, смуглая и серьезная, ее лицо исказилось от страха; Пириус не знал ее имени. Она потеряла свое оружие. И когда увидела, во что приземлилась, то забилась в панике, как и Коул.
   В следующие тридцать секунд последовали еще четверо. К облегчению Пириуса, среди них были две сестры Тили.
   И больше никого.
   Семеро в траншее, из двадцати в двух взводах, которые были переброшены сюда. Он оглядел их лица, лица этих перепуганных детей, заблудившихся в этом ужасном месте, - все они смотрели на него.
   Он почувствовал тяжесть, давящую на плечи, как будто его инерционное поле работало со сбоями. Было ли это тем, к чему привела галактическая война - он и Коул в углублении в земле, с пятью испуганными детьми?
   Он настроил свой канал связи более широко, чтобы связаться с любыми силами в этом районе. Возможно, кто-то еще услышал бы его, смог бы собраться в этом месте. Была только тишина. Через несколько секунд ему пришло в голову отключить моральные фильтры.
   Он сразу же услышал грохот, похожий на шум в казарме. Голоса сливались в общую массу, в крик толпы, но время от времени кто-нибудь из них вырывался на передний план, и он слышал крики, бормотание, судорожное дыхание, плач, призывы о помощи, безумные вопли, даже что-то вроде безумного смеха. Это был стон раненых, звук тысяч голосов, взывающих вместе со всех концов Скалы. Они издавали неземной, нечеловеческий звук.
   Он знал, что кое-кто из солдат тоже слушает. Их лица округлились от шока. Но даже пока они слушали, в те первые несколько минут крики стихали один за другим. Если вы были ранены в вакууме, с разорванным скафандром вы долго не протянете.
   И все же бомбардировка продолжалась, ослепительный свет над головой сочетался с неумолимой дрожью земли. Но грохот снарядов удалялся вдаль, оставляя их далеко позади.
  
   Он рискнул выглянуть из траншеи.
   Отсюда, согласно дисплеям его визора, они находились всего в полукилометре от фабрики монополей, их цели. Насколько он мог видеть, между ним и фабрикой стояла только одна огневая точка ксили; снаряды, очевидно, уничтожили остальные. Сооружение выглядело как небольшая хижина из серебристо-серого материала. Вероятно, это был конструкционный материал ксили, один из самых прочных известных материалов: самообновляющийся, самовосстанавливающийся, считается, что он сам по себе является живым существом. Центральную хижину окружали небольшие столбы, на каждом из которых были кольца, светящиеся голубым.
   Он позволил себе соскользнуть обратно в траншею. Остальные наблюдали за ним, шесть пар глаз, больших в тени их забрал.
   Он сказал: - Мы должны попытаться добраться до фабрики.
   - Нет, - сказал один солдат.
   - Как тебя зовут?
   - Билин. - Он был крупным, но всего лишь мальчиком, несмотря на массивное оружие класса "земля-земля", которое носил за спиной. Он был напуган, и прямо сейчас Пириус был центром его негодования. - Я предлагаю подождать, пока нас заберут.
   Послышался шепот согласия.
   - Мы не можем оставаться здесь, - прямо сказал Пириус.
   - Мы можем пройти по траншее...
   - В этом нет смысла. Таким образом мы не можем подобраться ближе к фабрике. Помните о постоянных распоряжениях. Забрать нас можно будет только на самой фабрике. Мы не можем вернуться. И не можем оставаться здесь, в этой траншее. Нам больше некуда идти, кроме как вперед. - Билин впился в него взглядом, но Пириус твердо смотрел в ответ: - Разве ты этого не видишь? Мы здесь не первые. Оглянись вокруг. Ты хочешь вот так умереть?
   Мальчик опустил взгляд.
   Пириус вжался в жуткую груду замороженных частей тел под собой. Ему не потребовалось много времени, чтобы достать лазерную винтовку. Он отбросил ее в сторону. Он продолжал поиски, пока не нашел пистолет-звездолом; этот гравитационно-волновой пистолет, по сути, конструкция, украденная у ксили, был гораздо более мощным. - Обыщите мертвых, - рявкнул он. - Если у вас нет оружия, найдите его. Возьмите все, что вам еще понадобится: воду, медицинские накидки.
   Коул пошла на это с готовностью. Рядовые - кадеты до вчерашнего дня, напомнил себе Пириус - были более медлительны; их учили принимать смерть, но ничто в их воспитании не подготовило их к этому ужасному ограблению могил.
   Пириус проверил оружие-звездолом. Оно было массивным в его руках, вселяя уверенность. Он прошел лишь минимальное обучение обращению с ним, но его действие, разработанное для простоты и надежности на поле боя, было очевидным. Он произвел пробный выстрел; вспыхнул розовый свет. Отдачи не было. Пистолет закрепился в пространстве-времени, посылая лазерные гравитационные волны, способные разорвать на части все материальное.
   Через несколько минут все они были снаряжены.
   - Хорошо, - сказал Пириус. - Если хотите жить, делайте, как я говорю.
   Он ожидал, что Билин бросит ему вызов, и не был разочарован. - Кто назначил тебя, корпус обслуживания?
   Пириус просто смерил его взглядом. И снова Билин моргнул первым.
   Пириус нарисовал в грязи на краю траншеи позицию ксили, а за ней фабрику, бывшую их целью. - Нам нужно уничтожить огневую точку. Разделимся на две группы. Я поведу одну. Коул, ты берешь на себя вторую. Мы пойдем направо, ты пойдешь налево... - Они будут действовать по очереди, две группы перебегали, поочередно прикрывая друг друга. Эта рутинная полевая работа была очень знакома солдатам; они знали, как это делается. Они начали расслабляться.
   Он оглянулся на их лица, сияющие, как красные луны, в свете продолжающейся бомбардировки над головой. Теперь, когда кто-то снова отдавал им приказы, они выглядели почти уверенными, подумал он. Но Пириус не мог раскрутить внутри себя свернутую пружину, ни на йоту.
   Он разделил их семерых на две группы. В свою группу из четырех человек Коул взяла близняшек, которых он не собирался разделять. Пириус взял с собой нарушителя спокойствия Билина, а также стройную, напряженного вида девушку, первой свалившуюся в траншею, которая, насколько он помнил, не сказала ни слова. Две команды незаметно разошлись.
   Пириус приготовил свой звездолом. - Мы ничего не выиграем, если будем ждать. Мы пойдем первыми. Дайте нам пять секунд прикрытия, затем следуйте за нами.
   - Увидимся на шаттле, - сказала Коул.
   Солдаты сменили позиции, готовые снова двинуться в путь. Один мальчик двигался скованно, глядя вниз на груду тел, явно неохотно.
   Пириус рявкнул: - Что с тобой не так?
   - Мне не нравится наступать им на лица.
   Пириус заставил себя крикнуть: - Не обращай внимания на их лица! Просто сделай это!
   Парень ответил отрывисто и торопливо.
   Пириус поднял руку. - По моей команде. Пять, четыре...
   Отряд Коул высунул головы из-за края траншеи и начал стрелять.
   - Три, два. - Пириус отстегнул инерционный пояс и позволил себе один глубокий вдох. - Один.
   Он еще раз выбросил свое тело из траншеи в пронизанный огнем вакуум.
  
   Тихая девушка упала, даже не успев выбраться из траншеи, ее забрало расплавилось, лицо превратилось в пепел. Он даже не знал ее имени. Но не было времени размышлять, не было времени оглядываться назад, ничего не оставалось, как идти дальше.
  
   Летите, парите, преодолевайте расстояние в сто метров, не более. Стреляйте из своего оружия, если сможете, из чего угодно, чтобы поразить орудия ксили, и старайтесь не обращать внимания на снопы огня вокруг вас, на то, как земля под вами постоянно сотрясается от миниатюрных взрывов. Когда вы найдете укрытие - выбоину в грязи, случайную свалку - позвольте инерционному поясу тянуть вас вниз изо всех сил. Времени на отдых нет. Поднимите голову над краем своего укрытия, немедленно начинайте стрелять снова, чтобы прикрыть команду Коул.
   Так близко к фабрике грунт был усеян телами, спутанными и замерзшими, ковер был таким глубоким, что иногда вообще не было видно поверхности. По замерзшим невозможно было узнать, как долго они могли там находиться. Здесь не было ни разложения, ни запаха; это было даже недостаточно людное место для этого. Пириус задумался, сколько же здесь погибло, как долго продолжалась эта отчаянная битва за заброшенный кусок скалы.
   Три, четыре прыжка, и он все еще был жив. Их лазерные лучи были невидимы, за исключением тех мест, где они проходили сквозь поднятую пыль; звездоломы светились собственным светом.
   Наконец он оказался в окопе в пятидесяти метрах от огневой позиции. Строение ксили представляло собой приземистую, простую коробку, в которой не было окон. Звездоломы плевались со зловещего вида креплений на крыше. Бледно-голубые кольца поблескивали на своих колоннах, расположенных вокруг строения.
   Билин скатился вслед за ним в траншею, нагруженный тяжелым оружием класса "земля-земля".
   - Эти обручи, - сказал Пириус. - Надо их убрать.
   - Почему?
   - Вражеская связь. - Вероятно, это было правдой. Лазурные обручи были еще одним элементом технологии ксили. Похоже, они использовали жуткие эффекты квантовой неразделимости, чтобы обеспечить мгновенную связь. Ни один ученый-человек не знал, как они работают; предполагалось, что вы не сможете использовать квантовую запутанность для передачи значимых данных.
   Билин, теперь, когда он был в действии, избавился от своей раздражительности и обнаружил своего рода стальное упрямство. Когда-нибудь из него мог бы получиться хороший солдат, подумал Пириус. Он кивнул и сказал: - Три, два, один.
   Они перемахнули через край своего окопа и выстрелили в небесно-голубые обручи. Звездоломы огневой точки яростно отплевывались, но огонь теперь обрушивался на сооружение с обеих сторон; выжившие из команды Коул начали одновременную атаку.
   Когда взорвалось последнее кольцо, вражеские звездоломы продолжали вести огонь, но уже некоординированно.
   Пириус подтолкнул Билина локтем. - Убери это.
   С привычной легкостью Билин перекинул свое оружие через плечо, уперся в поверхность астероида, прицелился. Когда оружие выстрелило, отдачи не было. Ярко-синий снаряд с монополями пролетел менее чем в метре над поверхностью грунта, описав абсолютно прямую линию.
   Снаряд попал в огневую точку. Стена из конструкционного материала прогнулась и треснула, словно лопнула кожа. Внутри сооружения Пириус мельком увидел громоздкую технику. Все солдаты поливали огнем пролом в стене, пока машины не упали и не вышли из строя. Звездоломы на крыше все еще продолжали стрелять, но уже беспорядочно, их прицел становился все более безумным.
   Билин встал и закричал. - Отличная работа, корпус обслуживания!
   Пириус рявкнул: - Пригнись, идиот!
   Билин ухмыльнулся, и вышедший из-под контроля ксили звездолом отрубил ему голову прямо у шеи.
  
   Завеса бомбардировки теперь была далеко, и Пириус не мог видеть света звездолома. Но грунт все еще сотрясался, все еще эта глубокая дрожь действовала ему на нервы. Потребовалось немало мужества, чтобы пересечь последний участок открытой местности к позиции ксили.
   Коул и ее люди уже были здесь. Они укрылись под стеной, которая, казалось, растаяла и свернулась сама по себе. По другую сторону стены, подальше от сбившихся в кучу людей, разлеглись, словно спящие, разрушенные инопланетные машины.
   Из команды Пириуса выжил только он, но из команды Коул выжили трое: сама Коул и две Тили. Итак, остались четверо из семерых, которые подошли к траншее с трупами; за последние пару минут погибли еще трое.
   Коул получила ранение в ногу. Ее скафандр стал жестким и светился оранжевым, когда его элементарные медицинские средства пытались стабилизировать ее состояние. Пириус ничего не мог для нее сделать.
   Тили-один было хуже. У нее было что-то вроде ранения в грудь. Тили-три баюкала голову сестры у себя на коленях, ее рот округлился от шока. Пириус видел, что остаться одной, потерять обеих сестер было буквально невообразимо для этой тройняшки.
   Пириус снял со спины свой последний коммуникационный пульт, воткнул его в землю и настроил ретранслятор сигнала. Он сказал Коул: - Если кто-то остался, они придут сюда. Пусть остальные подождут в укрытии. - Затем он встал, подняв звездолом, и выглянул из-за руин огневой точки.
   Коул спросила: - Куда ты идешь?
   - На фабрику. Это всего в двухстах-трехстах метрах отсюда. Это пункт сбора, помни. Я оставлю отметку, чтобы бригады с носилками направлялись сюда.
   Коул явно не хотела, чтобы он уходил, но также ясно видела необходимость. - Будь осторожен.
   Он выполз из развалин огневой точки на открытое место, двигаясь осторожно, как его учили. Он перепрыгивал с гребня в кратер, из траншеи в окоп, не более десяти-двадцати метров за раз. Это было медленно и утомительно. Состояние его скафандра быстро ухудшалось; возможно, он был поврежден. Воздух становился все более зловонным, лицевая панель настолько закрывала его, что ему казалось, будто он задыхается, а во рту и горле стало так сухо, что было больно.
   Ему потребовалось полчаса, чтобы преодолеть двести метров.
   Возможно, в такой осторожности не было необходимости; он не видел свечения звездолома с тех пор, как, наконец, была уничтожена огневая точка. Но после того, что случилось с Билином, сейчас он не собирался рисковать.
   Когда он добрался до территории фабрики, то понял, что находится в нужном месте, только потому, что дисплеи его визора сообщили ему об этом. Фабрики не осталось: ни посадочной площадки, ни электростанции, ни наземных путей, ни оборудования. За исключением куска разрушенной стены, выступающего под углом из грязи, и полосы белой пыли, которая, возможно, отмечала фундамент, здесь не было ничего, кроме еще большего количества разрытого грунта. Он не видел никаких признаков того, что недавно здесь был кто-то еще, ни одного из тысяч, которые, как он предполагал, были сброшены с этой целью. Возможно, ксили разрушили ее, или, возможно, это сделали люди, или, возможно, она была сровнена с землей в результате обстрела. Предполагалось, что артиллерия пощадила фабрики, которые были целью операции; но тогда заградительный огонь должен был сделать многое из того, что ему не удалось сделать.
   Пириус соорудил небольшую пирамиду из обломков и установил на ней отметку с указанием того, где укрывались остальные. Ему было довольно холодно, без эмоций; возможно, это придет позже.
   Он посмотрел вперед, на горизонт астероида. Обстрел продолжался, но теперь уже далеко. Земля была усеяна телами, остатками предыдущих атак, и там, где падали снаряды, взрывы подбрасывали тела вверх. Тела поднимались и кувыркались в пыли, прежде чем снова медленно опуститься на грунт. Было очень странно съеживаться тут с пересохшим ртом и в вонючем скафандре, наблюдая, как поднимаются и опускаются эти тела.
   Он встряхнулся, чтобы прийти в себя. Он медленно и осторожно направился обратно к разрушенной позиции, где ждали Коул и остальные.
   Когда он добрался туда, Тили-третья плакала, совершенно безутешная. Ее сестра умерла у нее на руках.
  

Глава 21

  
   Корвет завершил свой последний сверхсветовой прыжок. Внезапно перед Пириусом Ред зависли Плутон и Харон, планеты-близнецы, которые выросли из ничего.
   Нилис вздрогнул и вскинул руки. - Мои глаза! Они могли бы предупредить нас.
   Пириус провел свою жизнь, готовясь к бою в космосе. Он никак не отреагировал перед мягким старым комиссаром; он был слишком горд для этого. Но он тоже это чувствовал. В конце концов, они оба были продуктами миллиарда лет общей эволюции на дне гравитационного колодца, и когда из ниоткуда появились целые миры, что-то глубокое и древнее внутри него дрогнуло.
   Формы миров-близнецов были заметно искажены по сравнению со сферическими, поскольку они находились близко друг к другу. Их разделяло всего четырнадцать диаметров Плутона; для сравнения, Луна Земли находилась на расстоянии тридцати диаметров от Земли. Это была подлинная двойная планета. Эта странная маленькая система была тускло освещена далеким точечным солнцем, и слабый свет придавал двум мирам ощущение мечтательности, нереальности. Но миры разительно отличались по оттенкам: Плутон был кроваво-красным, Харон - льдисто-голубым.
   Нилис рассеянно прокомментировал цвета. - Это связано с различием в составе поверхности. На поверхности Харона гораздо больше водяного льда... это замечательное зрелище, не так ли, энсин?
   - Да, сэр. - Так оно и было.
   Они прибыли сюда в поисках технологии гравизвезды, намеки на которую Нилис раскопал в архиве на Марсе. Пириус вглядывался в двойной мир, задаваясь вопросом, с чем ему придется столкнуться здесь, прежде чем они получат то, что хотели.
   Перед ними закружился виртуал, формируясь из облака блочных пикселей. Это был невысокий, полный мужчина, одетый в серый костюм комиссара. У него был большой живот, короткие ноги, круглая и гладкая бритая голова. Виртуальное изображение проецировалось неуклюже, и маленький человечек, казалось, парил в нескольких сантиметрах над полом.
   Когда он увидел Нилиса и Пириуса, эта фигура нервно рассмеялась, и перед ней затрепетали небольшие руки. - Добро пожаловать, добро пожаловать! Добро пожаловать на Плутон-Харон и на наш объект. Меня зовут Драк. Вы, должно быть, комиссар Нилис - и вы тот самый энсин с фронта? Я смотрел все ваши виртуалки.
   Пириус видел некоторые из них. Это были карикатурные изображения маневров Пириуса Блю вокруг магнетара, созданные для массового потребления министерством общественного просвещения. Пириус почти не узнавал себя в носившей его имя карикатуре с изрыгающей Доктрины выбритой головой. - Не верьте всему, что видите, сэр, - сказал он. - И, кроме того, весь эпизод был удален из временной шкалы. Этого не произойдет.
   - О, но это вряд ли имеет значение, не так ли? В Библиотеке будущего такое редактирование происходит постоянно. Но я всегда думал, что потенциальный героизм так же восхитителен, как и реализованный.
  
   Вмешался Нилис. - Драк, говорите? Вы здесь главный?
   Драк взорвался. - И да, и нет! Видите ли, комиссар Нилис, нас, кураторов, очень мало, и мы здесь довольно давно. Все, ну, неофициально. - Его руки снова затрепетали, и виртуал поплыл, пока бесшумно не столкнулся с корпусом, и пиксели вспыхнули на его круглой спине. - Вы должны простить мое волнение. У нас не так много посетителей.
   - Я не удивлен, - сухо сказал Нилис, - поскольку вашего учреждения официально не существует.
   Драк состроил притворно-торжественную мину. - Признаю, это странный юридический парадокс! Но, поверьте мне, работа достаточно увлекательна, чтобы компенсировать это.
   Пириус почувствовал, как внутри у него все сжалось, вселенная вокруг него едва заметно сдвинулась, когда включился двигатель корвета. Система Плутон-Харон бесшумно скользнула в поле его зрения.
   Драк сказал: - Я попросил ваш экипаж доставить вас в наш космопорт в Кристи. О, мы так взволнованы! - Он расплылся и исчез из существования.
   Пириус сказал: - Комиссар, что это за место?
   - Подожди и увидишь, энсин. Подожди и увидишь.
  
   Последние мгновения спуска были ничем не примечательны. Пириус мельком увидел плоский, сложный ландшафт, серо-малиновый в свете набухшего спутника, но когда Кристи приблизился, флиттер пролетел над ущельями и хребтами. Здесь все выглядело так, словно землю разбили огромным молотом.
   "Кристи", очень архаичное название, как оказалось, относилось к тому, что пилоты корвета называли "точкой под Хароном" на Плутоне. Этот участок поверхности был уникальным в Солнечной системе. Как и Луна Земли, Харон был привязан приливными силами к своему родителю и при обращении по орбите оставался обращенным к Плутону. Но, в отличие от Земли, Плутон также был привязан к своему близнецу из-за близости их масс. Каждые шесть дней эти миры совершали оборот, постоянно показывая друг другу одни и те же участки поверхности. В пределах Солнечной системы Плутон-Харон были единственной значимой системой, в которой оба партнера были связаны приливными силами; они танцевали как любовники.
   И вот это место, Кристи, навечно оказалось подвешенным прямо под нависающей громадой гигантского спутника, и здесь была сосредоточена слабая геологическая энергия этих маленьких миров.
   "Порт" представлял собой скопление полупрозрачных куполов. Не было даже готовой площадки, только ямы во льду, оставленные корпусами проходящих судов. Когда корвет опустился на землю, лед тихо захрустел. Без промедления из одного из куполов змеей вылез интерфейсный туннель и уткнулся носом в корпус корвета.
   Они прибыли в купол, который был почти прозрачным. Сквозь потертую поверхность купола был виден Харон, подвешенный прямо над головой.
   Драк был здесь собственной персоной. Такой же взволнованный, как и раньше, он засуетился, ухмыляясь, когда приблизились Нилис и Пириус. За ним стояли еще восемь человек. Некоторые из них, с более гладкими лицами, могли быть женщинами, но для Пириуса все они были на одно лицо - круглолицые и пузатые.
  
   Одежда Драка явно была старой, сильно заношенной, и от него пахло затхлостью. - Добро пожаловать, добро пожаловать еще раз. Мы рады, что вы посетили нас, и готовы помочь вам всем, чем сможем... - Пока маленький человечек продолжал болтать, Пириус задавался вопросом, насколько это было правдой; Драк, должно быть, беспокоился, что его секретный объект вообще был замечен. Его коллеги собрались вокруг комиссара, как младенцы вокруг руководителя группы. Они напомнили Пириусу о крошечном изолированном сообществе на Порт-Соле: эти персонажи были не так уж далеки от солнца, но казались еще более странными.
   Но они не обращали никакого внимания на Пириуса. Он подошел к прозрачной стене купола и посмотрел на Плутон.
   Над ним были облака, тонкие перистые, закрывающие костяно-белые звезды: согласно информационному материалу Нилиса, это были аэрозольные скопления, взвешенные в атмосфере азота и метана. Пейзаж был на удивление сложным, залитая звездным светом скульптура из перистых хребтов и изящных ущелий - хотя, возможно, вдали от Кристи это было бы не так интересно. Солнце низко над горизонтом было точкой света, окутанной сложными слоями облаков. Внутренняя система представляла собой лужицу света вокруг Солнца, наклонный диск, достаточно маленький, чтобы Пириус мог накрыть его ладонью. Было странно думать, что это невзрачное пятно содержало в себе всю историю человечества до того, как первые пионеры рискнули своими жизнями, отправившись на окраину Солнечной системы и за ее пределы.
   Харон висел прямо над головой Пириуса. Это был туманно-голубой диск, в шесть раз больше Луны, если смотреть с Земли. Его готовили к подобным зрелищам, но он вздрогнул при виде мира, нависшего над ним подобно светящемуся шару. Поверхность Харона выглядела изрытой. Без сомнения, даже здесь, в этом туманном, просторном месте, было много кратеров от ударов, но многие из выбоин, которые он мог разглядеть даже невооруженным глазом, были глубокими и довольно правильными.
   - Это каменоломни.
   Он повернулся. Одна из группы последователей Драка подошла и встала рядом с ним. Очевидно, это была женщина; ее лицо, обращенное к свету Харона, имело определенную утонченность в очертаниях лба и скул.
   - Каменоломни?
   - Меня зовут Мара. Я работаю с Драком. - Она улыбнулась ему, затем отвела взгляд. Казавшись довольно охваченной благоговением, она, очевидно, не разделяла глупого хихиканья Драка. - Майкл Пул сам прибыл сюда тысячи лет назад. Наш самый знаменитый гость - до вас, конечно! Он прилетел с Юпитера на корабле с ВЕС-приводом, и он и его инженеры использовали харонский лед для получения экзотической материи...
   - Чтобы построить устье червоточины.
   - Да. Здесь Пул завершил свою транзитную сеть внутрисистемных червоточин. Когда это было сделано, можно было путешествовать от Плутона до Меркурия почти так же легко, как вы прошли по этому туннелю со своего корабля... смотри там. - Она указала вверх, на оконечность Харона. Пириус разглядел искру света, не ярче далеких звезд, но она плыла, пока он наблюдал. - Это интерфейсная станция Пула - или ее руины. - Кваксы, конечно же, закрыли почтенную разработку пространства-времени Пула, и за прошедшие тысячелетия большинство его интерфейсных станций было разобрано, а их сырье использовано повторно.
  
   Но не здесь; никто не потрудился сделать даже это.
   Мара защищала свой приемный мир. - Это правда, что здесь никто не живет - то есть, никто, кроме нас. Коалиция пыталась основать поселения, но они всегда терпели неудачу. Здесь никогда не было достаточно, чтобы удержать людей, нет ресурсов, которые вы не смогли бы найти на тысяче спутников Койпера, да еще и в более мелких гравитационных колодцах. Но у нас есть свои чудеса.
   Орбита Плутона была настолько эллиптической, что проходила в пределах орбиты Нептуна. При самом близком приближении к Солнцу атмосфера расширялась до трех планетарных диаметров. Затем, когда Плутон отворачивался от Солнца и погружался в свою двухсотлетнюю зиму, в воздухе выпадал снег.
   Мара описала все это лирически. Казалось, ей не терпелось поговорить с кем-нибудь новым. По ее словам, те, кто был сослан сюда, называли себя плутонцами. Пириуса привлекало ее ощущение этого отдаленного мира, который проплывал сквозь огромные пустые пространства, в то время как приходили и уходили медленные, незаметные ледяные сезоны.
   - Ах, - сказала она сейчас. - Посмотри вверх.
   Озадаченный, он взглянул вверх на вырисовывающиеся туманные очертания Харона. - Я ничего не вижу.
   Она махнула рукой, и интенсивность света в их углу купола уменьшилась.
   Когда его глаза привыкли к темноте, появилось больше звезд, выглядывающих из-за лимба Харона, и он различил больше деталей на пятнистой поверхности спутника. Он наклонился ближе к плечу Мары, чтобы лучше видеть, и его щека коснулась грубой ткани ее одежды. В ней чувствовалась затхлость, но он не испытывал отвращения, как в случае с Драком; она была чуждой, подумал он, даже эксцентричной, но странно привлекательной. Ему было интересно, какова ее история, как она попала в секретное учреждение в этом отдаленном мире.
   Она снова указала. - Вот - видишь? Посмотри вдоль моей руки.
   Внезапно он увидел это, простирающееся между Плутоном и его спутником. Лишь смутно видимое в слабом солнечном свете, мерцание здесь, протяженная дуга там, оно совсем не походило на мост, который был возведен между Землей и ее Луной - это было тоньше, элегантнее, органичнее, чем тот. Но, тем не менее, это была линия, соединяющая миры.
   Пириус слышал об этом. - Это естественно, не так ли?
   - Это паутина, - выдохнула она. - Плутон-Харон окутан паутиной.
   Подбежал Нилис. - Одно из самых запоминающихся зрелищ Солнечной системы, - сказал он. - И это возможно только здесь, где оба мира находятся лицом к лицу. - Он хлопнул Пириуса по спине. - Но мы здесь не для того, чтобы осматривать достопримечательности, энсин! У нас есть работа.
   Неохотно они присоединились к остальной группе, которая набилась во флиттер.
   Пириусу сказали, что путешествие обещает быть долгим; их доставят прямо на край света. Он был встревожен тем, что маленькое судно уже было наполнено специфическими запахами этих изгнанных ученых.
   Когда они заняли свои места, Мара села рядом с Пириусом. Она сказала: - Ты должен вернуться весной, когда выйдут пауки Плутона, чтобы плавать между мирами и заново плести свою паутину.
  
   - Весна? Это когда?
   - О, еще около семидесяти лет...
   Флиттер плавно поднялся с грунта.
  
   Они молча летели сквозь геометрию двойных миров.
   Пириус, отойдя от болтающей группы, потратил время на подготовку длинного виртуального сообщения Торек, которая застряла на Сатурне, все еще работая над разработкой процессора ЗВП. Он набросил на себя противозвуковой покров, чтобы плутонцы не обиделись на то, что он о них сказал.
   Когда тесное суденышко наконец начало снижаться, Харон уже давно скрылся за горизонтом. Здесь не на что было смотреть, ничего, кроме изломанной древней земли. Но перед флиттером земля поднималась на гребень. За этим, очевидно, было то, что они пришли увидеть.
   Драк сказал: - Отсюда мы пойдем пешком, а не полетим. Будет лучше, если вы придете на объект сами. Нет ничего более поразительного, чем чисто человеческий опыт - вы так не думаете, комиссар?
   Пириус был рад запечатать свой скафандр, от которого не пахло ничем, кроме него самого. Но комиссар, как обычно, возразил и настоял на том, что виртуальная проекция подойдет ему ничуть не хуже.
   Итак, Пириус ступил на поверхность еще одного мира. Солнце было на полпути к небу, бриллиант света.
   Он сделал несколько пробных шагов. Сила тяжести составляла всего несколько процентов от стандартной. Лед Плутона хрустел, сжимаясь, но трещиноватая поверхность выдерживала его вес. Этот лед был насыщенного малинового цвета с примесью органического фиолетового. Он смутно различал узоры на льду; они были похожи на барельефы, диски размером с обеденную тарелку, с замысловатыми снежинками. Изоляция костюма была хорошей, но просачивалось достаточно тепла, чтобы вокруг его ног с шипением поднимались облака азота.
   Группа начала взбираться на пологий гребень. На льду их было пятеро, если считать Нилиса. Драк шел впереди, а Пириус и Нилис следовали за ним, с двумя другими плутонцами, включая Мару, которая шла с Пириусом. Нилис безмятежно парил в нескольких сантиметрах над поверхностью льда, босиком и даже без маски на лице, снова беспечно игнорируя все виртуальные протоколы. Это было совсем невежливо, раздраженно подумал Пириус. Но плутонцы были слишком вежливы или слишком запуганы, чтобы упомянуть об этом.
   Там, где склон был круче, ледяной покров сошел. "Коренной породой" здесь был водяной лед, но лед настолько холодный, что в качестве грунта он был твердым, как гранит, и Пириусу показалось, что он чувствует его холод сквозь подогреваемые подошвы своих ботинок. Но он не был скользким; при температурах Плутона даже тепла, выделяемого его скафандром, было недостаточно, чтобы расплавить поверхность.
   И когда Пириус ступил на голый лед, ему показалось, что он услышал музыку. Он остановился, удивленный. Земля пульсировала от басовой гармонизации, которую он чувствовал в своей груди. Он как будто слышал биение сердца замерзшей планеты.
   Мара улыбнулась. - Подожди и увидишь, - сказала она.
   Они достигли неглубокой части хребта. Теперь Пириус увидел, что хребет был одним из ряда неглубоких, разрушенных эрозией холмов, окружавших котловину. Это был кратер, понял он, но явно очень древний. Хотя дно было потрескавшимся и осыпавшимся, его неровности были стерты почти до гладкости. За, возможно, миллиарды лет остатки великого шрама сублимировались, ледяные бугры по краям стали неглубокими, и невидимый град космических лучей ударил по коре, сделав ее кроваво-красной, как лед Порт-Сола.
   И Пириус увидел то, чему ему довелось стать свидетелем. На дне этого палимпсеста-кратера приютился город.
   Сначала все, что Пириус мог разглядеть, было бледное рассеянное сверкание, как будто звезды с безмолвного неба упали на лед. Затем он понял, что видит изображения звезд, отражающиеся от посеребренных форм, приютившихся на дне кратера.
   Он постучал по лицевой панели, чтобы увеличить изображение. Бассейн был покрыт отражающими формами, похожими на капли ртути, поблескивающие на черном бархатном фоне. Это был лес шаров и полусфер, закрепленных тросами. Между шарами парили ожерелья, покрытые инеем от замерзшего воздуха. Город, да, явно искусственный, и, предположительно, источник глубоких гармоник, которые доходили до него сквозь лед. Но это был не человеческий город, и когда поверхность задрожала у него под ногами, Пириус почувствовал, как его сердце забилось быстрее в ответ.
   Каждый ребенок в каждой семье, в каждой колонии по всей Галактике узнал бы этот город таким, каким он был, и кто, должно быть, его построил. Каждый ребенок рос, узнавая все, что можно было знать о величайшем враге человечества, за исключением ксили - давно побежденных, рассеянных, их миры захвачены, их объекты разрушены, и все же они все еще фигуры легенды и кошмара.
   Пириус почувствовал что-то позади себя, что-то массивное. Он медленно повернулся.
   Он обнаружил, что стоит перед посеребренной сферой, возможно, двух метров в поперечнике. Пириус мог видеть на животе сферы свое собственное отражение, искаженную двуногую фигуру, стоящую на кроваво-темном льду, и Солнце отбрасывало яркий блик. Сфера парила без опоры надо льдом, мягко колеблемая, словно каким-то неосязаемым ветерком. Ее шкура была безликой, за исключением пояса со снаряжением, перекинутого через экватор.
   Драк встал рядом со сферой, которая нависала над ним, и похлопал ее по шкуре. - Итак, господа, что вы об этом думаете? Разве это не великолепный зверь?
   Это был серебряный призрак. Пириус пожалел, что у него нет оружия.
  
   Комиссар, более высокий и грузный, чем любой из плутонцев, выпрямился во весь рост. Пириус подумал, не подкачал ли он немного свой виртуал для пущего эффекта. Нилис казался холодно разъяренным. - Куратор Драк, я думал, призраков уничтожили.
   - Очевидно, нет, - проворчал Пириус. Мара с беспокойством посмотрела на него.
   Драк уставился на шкуру призрака. - Посмотрите на это! Шкура призрака - самый отражающий материал в известной Вселенной - и, конечно, самый эффективный теплоизолятор. Но на самом деле это технологичный материал. Он содержит то, что мы называем нулевым слоем Планка, зону, где были изменены сами физические константы, с сэндвичем вокруг нее. И призраки внедрили эту технологию в свою собственную биологию. Примечательно: когда-то каждый живой призрак занимался своими делами, облаченный в оболочку, которая фактически была частью другой вселенной!
   Мара, стоявшая рядом с призраком, на самом деле погладила его по шкуре. Пириусу показалось, что ее жест был мягким, возможно, призванным ободрить призрака.
   Замешательство Пириуса еще больше усилилось. - Комиссар, это серебряный призрак. Он даже не должен был существовать, не говоря уже о том, чтобы подпрыгивать на Плутоне!
   Драк был запуган комиссаром, но, очевидно, не был таким ребенком, как Пириус. Он даже казался торжествующим. - Мы сделали это для достижения целей Коалиции, энсин. Для службы Третьей экспансии!
   Нилис повернулся к нему. - Но мальчик прав, куратор.
   Беспокойные руки Драка, обтянутые перчатками от скафандра, извивались и тянули друг друга. - Но разве вы не видите - в этом и заключается весь азарт проекта. Призраки, конечно, были уничтожены. Но, возможно, вы знаете, что они были сложными существами - каждый из них представлял собой симбиотическое сообщество, включающее множество живых существ, в том числе из миров, чуждых самим призракам, и их технологии также были интегрированы в их структуру. И эти технологии были просто слишком полезны. Например, шкуры, подобные этой, выращиваются на контролируемых фермах по всей Галактике. Странно думать, что частички того, что могло бы быть призраками, работают на благо человечества по всей Галактике. Если бы мы потерпели поражение, возможно, призраки использовали бы мышцы человеческих ног, печень, сердца и кости в своих механизмах!
   - И поэтому, когда, э-э, было принято решение, что сами призраки должны быть возрождены, конечно, в контролируемых условиях, было нетрудно вновь собрать самоподдерживающееся сообщество. Они чувствуют себя здесь как дома, на Плутоне; возможно, вы знаете, что они прибыли из холодного мира, холоднее, чем Плутон, и их технологии, которые мы смогли восстановить, хорошо им служат.
   - Но почему?
   - Потому что призраки - ценный ресурс.
   Призраки были... странными.
   В начале их истории их солнце отказало, их мир застыл. Вселенная предала их, в буквальном смысле - и это научило их, что Вселенная содержит конструктивные недостатки. И поэтому их наука обратилась к устранению этих недостатков. Они запустили экспериментальные программы с совершенно возмутительными амбициями. У людей определенно были причины бояться их до того, как они были раздавлены.
   Драк сказал: - Давным-давно советы Коалиции решили... ах, что следует возродить изобретательность, использовать призраков как двигатель идей, ресурс на благо человечества. Это делалось снова и снова с другими расами во время ассимиляции, вы знаете. Почему не призраки?
   Пириус сказал: - Ресурс, который вам пришлось скрывать.
   - Да! Для безопасности - как для защиты человечества от призраков, так и наоборот. И что касается отрицания, не буду притворяться, что это неправда. Но вы здесь ради призраков, знаете вы это или нет, комиссар. Идея гравизвезды принадлежит им...
   Мара холодно сказала: - Этот "ценный ресурс" может говорить.
   Призрак бесстрастно парил в воздухе. Его внешний вид не изменился, но грамматика группы изменилась. Внезапно призрак перестал быть объектом, но стал личностью, участником разговора.
   Нилис подошел к посеребренной шкуре, его виртуальная проекция отбрасывала размытое отражение на живот призрака. - Оно может говорить, не так ли? Я вижу, у него на поясе есть коробка-переводчик. - Он встал перед призраком, уперев руки в бока. - Ты! Призрак!
   Мара сказала: - Нет необходимости кричать, комиссар.
   Нилис спросил: - У вас есть имя?
   Голос призрака был синтетическим, нейтральный женский голос, сгенерированный коробкой-переводчиком, которую он нес, и переданный на их приемное устройство. - Я известен как посол Радиатора.
   Нилис, казалось, был поражен. Он ткнул в шкуру призрака, но его виртуальный палец скользнул по отражающей поверхности, разбиваясь на пиксели. - А ты знаешь значение этого названия?
   - Нет, - прямо сказал призрак. - Я реконструкция. Биологическое эхо моих предков. У нас есть записи, но нет памяти. Не может быть истинной культурной преемственности.
   Нилис холодно кивнул. - Несмотря на всю нашу изобретательность, вымирание - это навсегда.
   - Да, - просто сказал призрак.
   Выражение лица Мары было мрачным. - Что ты теперь думаешь, энсин?
   Пириус сказал, не подумав об этом. - Призраки убили миллионы наших. - Он повернулся лицом к призраку. - Я рад, что ты в сознании. Рад, что ты знаешь об уничтожении своего вида. Что ты страдаешь.
   Призрак не ответил.
   Мрачный взгляд Мары был устремлен на Пириуса. Ему пришлось отвести взгляд, его встревожило происходящее внутри него смятение.
   Нилис, казалось, был очарован призраком, поскольку любопытство ученого пересилило идеологию комиссара. - Если ты не знаешь, кто ты, то хотя бы знаешь, чего хочешь?
   - Служить тебе, - сказал призрак.
  

Глава 22

  
   Потребовалось десять часов, чтобы за ними прилетел шаттл с Заводской Скалы. Пириус Блю и двое его раненых подопечных провели все это время, прячась в руинах позиции ксили.
   Когда санитар медицинского корпуса выбрался из своего маленького летательного аппарата, он был удивлен, обнаружив их. Они трое были единственными выжившими из двух взводов. - Ты, должно быть, самый счастливый человек на свете, - сказал санитар.
   - Должно быть, так и есть, - сказал Пириус Блю.
   Травма Коул была очевидна; Тили-третья была в глубоком шоке. Санитар сказал, что ему следует отделить здорового Пириуса от Коул и Тили-третьей и отправить их обратно через разные "каналы обработки", как он выразился. Пириус отказался расставаться со своими товарищами. Все свелось к противостоянию между Пириусом и маленьким, грузным санитаром там, на взрытой поверхности Скалы. Санитар сдался, пожав плечами, сказав, что офицеры разберутся с этим позже.
   Итак, они погрузили Коул и Тили на шаттл. К этому времени их скафандры стали жесткими и наполнились зеленоватой стабилизирующей жидкостью, полной питательных веществ, анестетиков и стимуляторов. На самом деле предполагалось, что они будут дышать этим веществом. Пириус пробовал это на тренировках, и, независимо от того, какие заверения он получал о содержании кислорода в жидкости, это было похоже на утопление. Но обе пострадавших, к счастью, были без сознания; когда их тащили на руках, густая жидкость забрызгала их лица.
   Шаттл легко поднялся в воздух. Пириус оглянулся на разрушенную позицию, покрытый шрамами участок земли, на котором располагалась фабрика монополей. Это было просто еще одно поле битвы в бесконечной войне миллионов полей сражений. Но это могло быть самым важным местом во всей его жизни, потому что он легко мог умереть здесь. Он знал, что никогда больше этого не увидит.
   Полет был недолгим, один прыжок до ближайшей станции сортировки. Шаттл скользил над землей. Пострадавшие лежали, как две статуи, запертые в своих жестких костюмах. На шаттле не было медицинского оборудования. В нем даже не было воздуха, поэтому с пострадавших нельзя было снять их скафандры.
   Санитар был весел; он даже насвистывал что-то мелодичное, управляя корабликом. Пириус отключил связь.
   Через пару минут в поле зрения появились другие шаттлы, другие пузырьки света скользили по изуродованной поверхности астероида, сходясь со всех сторон Скалы. Сработала грубая система управления движением, и шаттл Пириуса присоединился к очереди. Вскоре они были так близко к другому кораблю, что Пириус мог видеть его пассажиров и их растерянные лица. Корабли двигались также в обратном направлении, шаттлы направлялись обратно через Скалу, чтобы переправить еще больше жертв.
   Станция сортировки была устроена в широком ударном кратере. Герметичный купол шириной около километра располагался в кратере, как огромная капля воды, по его поверхности лениво пробегала рябь. Он был отмечен четырехгранным знаком, символом свободной Земли.
  
   Купол был усеян воздушными шлюзами, к которым подходили корабли. Некоторые из них были шаттлами, другие - лодками побольше; был даже капитанский корвет. Корабли неуклонно поднимались к флоту кораблей-сплайнов, которые дрейфовали высоко над ними, как мясистые, терпеливые спутники. Пириус мог видеть движение внутри купола, сквозь его полупрозрачные стены: это был улей лихорадочной активности. Но снаружи тоже царила суматоха, и поверхность скалы вокруг купола была покрыта блестящими рядами, как будто ее вспахали, как большую ферму по производству нанопродуктов.
   Пириус ожидал, что их собственный шаттл пристыкуется к одному из портов купола. Он был удивлен, когда маленькое судно начало снижаться в нескольких сотнях метров от купола. Оно опустилось на участок голой пыли, посадочную площадку, поспешно оцепленную и отмеченную мигающими лампочками-шарами.
   Корпус открылся, и санитар, все такой же деловой и жизнерадостный, попросил Пириуса помочь ему с пострадавшими. Они опустили Коул и Тили в их жестких скафандрах на голую землю.
   По всему кораблю в грязи лежали солдаты, их скафандры светились оранжевым или красным. Это было то, что Пириус мельком увидел сверху, то, что, как ему показалось, было похоже на борозды вспаханной фермы по производству нанопродуктов. Борозды представляли собой ряды раненых, тысячи или десятки тысяч их, терпеливо лежащих в грязи в ожидании лечения.
   - Так всегда, - сказал санитар.
   Пириус начал наблюдать за процессом. Раненых свозили сюда со всей Скалы. По прибытии их выложили в неровные ряды. У стен купола на землю были накинуты брезентовые покрывала, и там даже стояло несколько коек. Но здесь тебе просто приходилось лежать в астероидной грязи, все еще запертому в своем скафандре, даже без одеяла под тобой.
   Офицеры медицинской службы спешили сквозь ряды вновь прибывших, заглядывая в каждый скафандр, пытаясь выбрать наиболее тяжелораненых. Некоторые были отмечены плавающим виртуальным знаком, и бригады с носилками быстро доставляли в купол приоритетных пациентов. Все это было похоже на фабрику, подумал Пириус, фабрику по переработке разорванной человеческой плоти.
   Санитар впился взглядом в Пириуса. - Это твой первый выход?
   - Да.
   - Новичок, ты обосрал меня там, на позиции. Если ты когда-нибудь снова окажешься в моей лодке, будь вежлив. Ты понял? У нас у всех есть своя работа. - Затем, снова насвистывая, он направился обратно к своему шаттлу.
  
   По возвращении на базу Квин атмосфера была мрачной. Были вывешены списки погибших, простые виртуальные дисплеи, которые парили в воздухе. Люди толпились вокруг, отчаянно просматривая списки имен и номеров взводов, улыбающиеся изображения. Они грызли ногти, плакали, обнимали друг друга в поисках утешения или плакали от облегчения, когда находили любимого человека, который выжил.
   Пириус был шокирован этими открытыми эмоциями. Ничто не сравнится со стоицизмом флотской базы во время боевых действий. Так не должно было быть; предполагалось, что ты с радостью отдашь свою жизнь и примешь потерю других.
   Как и обещала капитан Марта, вернувшиеся воины были вознаграждены дополнительной едой. Пириус открыл свою собственную маленькую корзинку, оставленную ждать его на койке. Еда была липкой, очень сладкой или соленой. Это было лакомство для детей. Вернулось так мало людей, что было где разгуляться; он мог съесть столько, сколько ему хотелось. Но он попробовал лишь малую часть своей порции, прежде чем отдать остальное.
   Пириусу удалось передать Несокрушимой Надежде в его артиллерийский взвод сообщение, в котором говорилось, что Коул была ранена, но выздоравливает. Ему пришло в голову, что он должен поискать друзей Тили и остальной части взвода. Но он не знал, кто были эти друзья - и, кроме того, что бы он сказал? В конце концов, он отказался от этой идеи, но ему было стыдно, как будто он уклонился от ответственности.
   В ту первую ночь было много пустых коек. Казарма, казалось, была опустошена. Обычные звуки игр, занятий любовью и тривиальных споров сменились тишиной. Однажды, без сна, он мельком увидел капитана Марту, идущую по казарме, ее металлизированное тело блестело, движения были тихими и обдуманными. Она остановилась у некоторых коек, но Пириус не мог расслышать, что она сказала.
   В последующие дни Пириус узнал, что в армии было много "процессов" для ликвидации таких последствий сражений.
   На следующий день после возвращения Пириуса в казармах произошла масштабная реорганизация. Пириуса, Коул и Тили должны были оставить вместе, но они были назначены в новый взвод под номером 85 в соответствии с новой иерархией. Их перевели в новые углы казарм. Как только вернулись Коул и Тили, их троих втиснули в блок коек рядом с семью их новыми товарищами по взводу.
   Большинство из этих семи новых членов взвода были кадетами, чистокровными, только что с полигона. Воссоединившиеся братья и сестры по группе шумно приветствовали друг друга. Выжившие на Заводской Скале двигались в этой новой толпе так, как будто они внезапно постарели, подумал Пириус. Энергия молодежи была заразительна, и настроение быстро поднялось, став похожим на ту дерзкую шумливость, какой оно было раньше. Вскоре стало казаться, что событий на Скале никогда не было, как будто все это было каким-то отвратительным ночным кошмаром.
   Но в самые тихие ночные часы, когда пели крысы, все еще можно было услышать плач.
   Тили-три изменилась. Она была совсем не похожа на умного, счастливого ребенка, который провел свою жизнь в близости со своими теперь потерянными сестрами; оставшись одна, она стала выглядеть изможденной, ее глаза - ввалившимися.
   Пириусу хотелось утешить ее, но он не знал как. Он сказал себе, что если бы не его собственные действия, Тили-третья вполне могла бы тоже лишиться жизни. Почему же тогда он чувствовал себя таким необоснованно виноватым? И как он мог так переживать из-за потери двух рядовых, когда, если сложить все потери на фронте, ежегодно погибало десять миллиардов человек? В этом не было никакого смысла, и все же это причиняло боль.
   В конце концов, парализованный собственным горем и неуверенностью, он оставил ее в покое.
  
   Это Бремя Должно Пройти был на Заводской Скале, но его взвод оказался далеко от основных действий и понес только одну потерю, несмертельную. Он проходил через все это раньше.
   И, как и сказал Пириусу санитар шаттла, Бремя сказал ему, что так было всегда. - Они разделяют взводы и сталкивают нас вместе, так что мы все скучены, как и раньше. Вскоре вы перестаете видеть большие пустые пространства, ряды пустых коек. Вы забываете. Вы ничего не можете с этим поделать. - Он говорил, набивая рот лакомством.
   - Однако это не одно и то же, - сказал Пириус. - Не после того, как ты побывал там. Этого не может быть.
   - Не говори об этом, - предостерегающе сказал Бремя. - Здесь, в казармах, ты в безопасности. Как будто то, что происходит снаружи, нереально - или не является таковым, пока ты не заговоришь об этом. Если ты делаешь это, понимаешь, ты впускаешь это внутрь, весь этот ужас. - Его лицо на мгновение исказилось, и Пириус задумался, что еще он недосказал.
   - Я не понимаю тебя, Бремя. Ты был в поле уже шесть раз. Шесть раз. Если все это не имеет значения, если Доктрины для тебя шутка - зачем снова и снова рисковать своей жизнью?
   - Неважно, во что я верю, какой у меня есть выбор? Если пойдешь вперед, тебя, скорее всего, застрелят. Если пойдешь назад, если откажешься, тебя отдадут под военный трибунал, вынесут приговор и все равно расстреляют. Итак, что ты должен делать? Ты идешь вперед, потому что единственное, во что ты можешь стрелять на этой войне, - это ксили. По крайней мере, когда ты продвигаешься вперед, у тебя есть шанс. Это все, что есть на самом деле. - Это было все, что он мог сказать.
   Пириус был озадачен противоречиями Бремени. Бремя казался собранным, сосредоточенным. Под маской веры он казался твердолобым, циничным и полным определенной суровой мудрости о том, как следует выживать в армейской жизни. Казалось, у него была сила веры, а также сила характера, которые он в очередной раз продемонстрировал на самых жестких испытаниях из всех возможных. Но иногда Пириус замечал, что Бремя смотрит на него или Коул почти с тоской, как будто он отчаянно хотел, чтобы его приняли, как непопулярного кадета в Казарменном шаре базы Арчес.
   И Пириус заметил, что в это странное время после миссии Бремя ел навязчиво. Он съедал столько лакомств, сколько мог достать, и в те первые дни казалось, что у него всегда во рту была еда. Однажды Пириус увидел, как его рвет: древняя система пальцев, проталкиваемых в горло.
   Сочетание силы и слабости Бремени было непостижимым.
  

Глава 23

  
   Спустя пять дней Пириус Ред все еще застрял на Плутоне.
   Пока Нилис работал с плутонцами, Пириус наслаждался спартанскими удобствами корвета вместе с командой. Этих двух пилотов военно-космического флота, обе были женщинами, звали Моло и Хубер. Они категорически отказывались ступать с корабля в этот мрачный маленький мир. Они работали, ели, спали в своих каютах. Их интересовали только путешествия, безразлично к пунктам назначения: они были пилотами.
   Однако до них доходили слухи о проекте главного радианта. Они думали, что все это пустая трата времени. Насколько мог понять Пириус, они верили, что ксили будут противостоять этому, что бы вы ни придумали. Заявили, что им никогда не победить ксили. Похоже, здесь, в Солнечной системе, такое отношение было преобладающим.
   Конечно, между ними двумя и Пириусом была огромная пропасть. И происходило что-то сексуальное: не редкость на подобных заданиях. Но, по крайней мере, они были офицерами военно-космического флота. Итак, Пириус разделял их скудный рацион, играл в их сложные азартные игры и на некоторое время погрузился в приятную рутину флотской жизни.
   Он попытался разобраться в своих чувствах.
   Он сказал себе, что ненавидит плутонцев за то, что они здесь сделали. За четыре месяца, проведенных в Солнечной системе, Пириус привык ко множеству странных идей. Он видел богатства Земли, странности ее жителей и то, как небрежно, пренебрежительно относились здесь к драгоценным Доктринам - даже к тому, что казалось ему развращением у таких, как Грэмм. Возможно, это было слишком экзотично для его воображения простого военнослужащего. Но вид серебряного призрака, дрейфующего над ледяной землей самого мира Солнечной системы, как будто у него было право быть там, как будто он владел этим местом, когда по закону его самого даже не должно было существовать - это был вызов глубочайшим инстинктам солдата, нарушающий все, что у него было бы доведено до совершенства.
   Неважно, сколько он думал об этом, яснее не становилось. И ему не с кем было это обсудить. Он, конечно, не собирался обсуждать это с Нилисом, которого он начинал считать частью проблемы. Он хотел, чтобы здесь была Торек.
   После отбоя он спал так долго, как только мог. Но утро наступило слишком быстро.
  
   На шестой день должно было состояться совещание по гравизвездной технологии возрожденных призраков.
   Нилис настоял, чтобы Пириус вышел из корвета и присоединился к нему.
   Когда они вдвоем следовали за Драком, Марой и другими плутонцами по грязным коридорам комплекса в Кристи, комиссар действительно что-то напевал. Для Нилиса, предположил Пириус, день лекций и серьезных академических дискуссий был днем в раю.
  
   - Мы здесь для того, чтобы оценить этот материал на предмет его военного потенциала, энсин, - строго сказал Нилис. - Я предлагаю тебе отбросить свои предрассудки и выполнить свой долг.
   Предрассудки? - Да, сэр, - холодно сказал Пириус.
   Мара шла рядом с Пириусом, но не обращала на него внимания. Она не сказала ему ни слова с тех пор, как он враждебно отреагировал на призрака.
   Их провели в самый просторный купол комплекса. Это было холодное, похожее на пещеру место. Посреди зала были расставлены стулья и кушетки - остров мебели в море пустого пола. Реликт несостоявшейся колонии, с поверхностью, приобретшей золотистый оттенок под воздействием космических лучей, этот купол был слишком велик для небольшого нынешнего населения. Древние роботы неуверенно парили в воздухе, предлагая неаппетитную на вид еду и напитки.
   И Пириус мог видеть призрака, плывущего по льду прямо за пределами купола, скрытого оттенком старой стены купола. Возможно, это был тот, кто называл себя послом Радиатора. Он всем сердцем желал, чтобы это исчезло.
   Драк поднялся на небольшой подиум. С самодовольством он начал излагать новую идею гравизвезды: основанную на древней человеческой теории, разработанную колонией серебряных призраков здесь, на Плутоне-Хароне, обнаруженную Нилисом в его поспешных поисках архива Олимпа и идентифицированную как потенциально полезную для проекта главного радианта. - Все знают, что такое черная дыра, - начал Драк. - Но все ошибаются...
   Драк говорил слишком быстро, отпускал слишком много слабых шуток и использовал чересчур много технических фраз, которые Пириус вообще не распознал, таких как "решения Мазура-Моттолы", "отрицательная плотность энергии" и "внутренняя фаза конденсата де Ситтера соответствует внешней геометрии Шварцшильда". Но у него было много виртуальных схем, огромных дисплеев, которые заполняли большую часть объема этого огромного купола. Спецэффекты были впечатляющими и занимательными, а Драк, несмотря на свои безвкусные творения, жестикулировал как шоумен.
   Черная дыра образуется, если сгусток материи коллапсировал так сильно, что сила тяжести на его поверхности возросла до такой степени, что вам пришлось бы двигаться со скоростью света, чтобы избежать ее. Это произошло в огненные мгновения после Большого взрыва и может произойти в наши дни, когда взрывалась гигантская звезда. В пределах своего "горизонта событий", поверхности невозврата, взрыв все еще продолжался.
   Такова основная география черной дыры, знакомая каждому пилоту военно-космического флота. Если вы провалитесь сквозь горизонт событий, вы никогда не сможете спастись. Вас неумолимо затянуло бы в сингулярность в центре, место, где силы сжатия возросли до такой степени, что само пространство-время разорвалось бы. Пириус лениво наблюдал за безвкусными изображениями взрывающихся звезд, волн сжатия от Большого взрыва и неудачливых смазанных мультяшных пилотов.
   Но теперь Драк сказал, что самый продуктивный способ думать о черной дыре - это представить, что горизонт событий окружает отдельную вселенную. В конце концов, ничто внутри горизонта никогда не могло бы сообщаться ни с чем внешним. Это было так, как если бы из нашего пространства-времени была вырвана дыра, и в образовавшуюся дыру была вставлена другая вселенная. На самом деле, сказал он, с энтузиазмом, но нежелательно отвлекаясь на уравнения, именно так вы имеете дело с черной дырой математически.
   Внутри обычной черной дыры эта новорожденная вселенная была обречена навсегда сжаться в своей сингулярности. Но так должно было быть не всегда. Что, если бы эта новорожденная вселенная расширилась? В конце концов, именно так, по-видимому, вела себя внешняя вселенная, и гравитация могла действовать как сила отталкивания: расширение самой Вселенной управлялось полем темной энергии, обладающим именно этим свойством. Драк сказал, что - во всяком случае, теоретически, при определенных условиях - огромная сила коллапса массивного объекта может привести область пространства-времени к новой конфигурации. И если бы это произошло, да, вы, безусловно, могли бы создать новую дочернюю вселенную, обреченную не на коллапс, а на расширение.
   Но это расширение было ограниченным. Масса коллапсирующего объекта все еще притягивала материю из внешнего мира, так что все еще существовал горизонт событий, расстояние, на которое можно было улететь со скоростью света. Но теперь горизонт был подобен стационарной ударной волне, месту, где падение из родительской вселенной снаружи встречалось с расширением новорожденной вселенной внутри.
   Это столкновение вселенных создавало "ультрарелятивистскую жидкость", как назвал ее Драк, подобно мениску в пруду, который отделяет воду от воздуха. Это экзотическое вещество было собрано в оболочку толщиной с кварк, но ложка его весила бы сотни тонн. Неудачливый падающий астронавт не смог бы плавно скользнуть в смертоносное нутро, как если бы это была обычная черная дыра. Вместо этого каждая частица его массы должна была бы отдать свою гравитационную энергию на фронте ударной волны.
   Эта гравизвезда не была черной дырой; она должна была ярко пылать энергией непрерывного разрушения. Но даже в этом случае, сказал Драк, обрисовывая парадокс, который Пириус даже не начинал понимать, температура оболочки была бы всего на миллиардную долю градуса выше абсолютного нуля.
   Пириус не видел в этом смысла. Но он наслаждался виртуальным фейерверком.
   По мере того, как это продолжалось, Нилис становился все более беспокойным. Наконец комиссар неуклюже поднялся на ноги. - Да, да, куратор Драк, все это очень хорошо. Но это всего лишь теория - и притом древняя теория. Никакая такая гравизвезда никогда не наблюдалась в природе.
   Драк признал, что это было правдой. Условия, необходимые для того, чтобы избежать простого коллапса черной дыры, вряд ли могли возникнуть случайно - взрывающийся объект должен был бы сбросить большое количество энтропии, чтобы стало возможным состояние гравизвезды, и никто не знал, как это может произойти в природе.
   Нилис спросил: - Тогда откуда вы знаете, что на костях вашей теории удержится хоть какое-то мясо, а? И, кроме того, вы описываете сферически симметричные решения уравнений. Если бы я оказался внутри гравизвезды, я был бы так же отрезан и пойман в ловушку, не говоря уже о том, что был бы обречен на испепеление ударной волной, как если бы я был в обычной черной дыре! Итак, куратор, какая от всего этого польза?
   Драк явно нервничал, но использовал свою улыбку как оружие. - Но именно поэтому нам нужны серебряные призраки, комиссар. Чтобы выйти за рамки человеческой теории. И дать нам экспериментальную проверку...
   Нилис присоединился к Драку в его "взрывающихся виртуалках", и они пустились в сложный и запутанный спор, включающий асимптотически подобранные решения уравнений в частных производных и прочую экзотику. У Пириуса были базовые познания пилота в математике, но это было далеко за их пределами.
  
   Мара приблизилась к нему. Ее руки были спрятаны в рукава мантии. Она прошептала: - Все это немного слишком для моей крови. Возможно, нам стоит прогуляться. - Она избегала встречаться с ним взглядом.
   - Тебе не хочется быть со мной.
   - Да, не хочется, - сказала Мара. - Но мой долг - принять тебя. И твой долг - понять, что мы делаем здесь, на Плутоне...
   - Не говори мне о долге.
   - ...даже если это означает, что тебе придется противостоять своим чувствам по поводу серебряных призраков.
   - Почему я должен "противостоять своим чувствам? - огрызнулся он. - Призраков здесь быть не должно. Это не чувство. Это факт.
   - Чего ты боишься? - вежливо спросила она.
   - Это глупый вопрос.
   Она никак не отреагировала. - Наверное, так и есть. Ты идешь?
   Он вздохнул. Выбор был между ней или дифференциальными уравнениями Драка в частных производных. - Хорошо.
  
   Надев скафандры, они вышли из купола. Мара отвела его примерно на полкилометра от куполов комплекса Кристи. Они не разговаривали.
   И снова острозернистый ультрахолодный иней Плутона хрустел под ногами Пириуса, и он старался не пугаться огромной массы Харона, безмолвно нависшей над его головой.
   Они пересекли невысокий гребень, возможно, изношенный край другого древнего кратера, и приблизились к новому сооружению. Это было открытое переплетение кабелей, проводки, небольших модулей; Пириусу это показалось непрактичным, больше похожим на скульптуру. Но это казалось странно знакомым, и он порылся в памяти, оставшейся от какой-то давней тренировки.
   Наконец Мара заговорила. - Ты понимаешь, что главная резервация призраков, которую ты видел, находится на противоположной стороне планеты. Но было необходимо устроить вспомогательные помещения для призраков, которые работают с нами здесь, в Кристи. Мы решили воспользоваться возможностью и воссоздать еще одну технологию призраков.
   Затем Пириус увидел это. - Это крейсер, - выдохнул он. - Крейсер призраков. - Когда-то миллионы кораблей, подобных этому, патрулировали Линию Ориона, великий кордон призраков, раскинутый по всей Галактике.
   Корабль призраков был длиной в километры, достаточно большой, чтобы затмить зеленый корабль, который будущее я Пириуса пилотировало бы в Ядре. У него не было ничего похожего на очертания человеческого корабля. Крейсер представлял собой клубок серебристых тросов, внутри которых, по-видимому, случайным образом были подвешены громоздкие модули с оборудованием.
   И повсюду были серебряные призраки, скользящие по серебряным тросам, как бусинки ртути.
  
   - Конечно, это всего лишь макет, - сказала Мара. - В основном это система жизнеобеспечения. Здесь нет двигателей, он не может летать. И никакого оружия! Я всегда думала, что это больше похоже на лес, чем на корабль. Но в некотором смысле так оно и есть. Призраки сами по себе похожи на миниатюрные экосистемы, и они превратили кусочки своей экологии в свои корабли. Я всегда думала, что это гораздо более элегантное решение, чем наши собственные неуклюжие механические системы.
   Пириус почувствовал, как в нем снова закипает гнев. - Миллионы человеческих жизней были потеряны при уничтожении кораблей, подобных этому. И вы построили памятник нашему врагу.
   - Да, - раздраженно сказала она. - Как ты и говорил раньше. Но тебе не кажется, что нам нужно понять, кого именно мы убили?
   Он думал, что совсем ее не понимает. - Ты поэтому здесь? Тебя всегда так интересовали призраки?
   Она заколебалась, возможно, опасаясь выдать слишком многое о себе. - Полагаю, да. Я всегда была комиссаром. Я начинала в отделе доктринальной ответственности: очень скучная работа! Меня всегда мучило любопытство. Не самая лучшая характеристика в комиссии по установлению исторической правды. - Ее улыбка за забралом была слабой. - Затем я узнала об этом учреждении и ряде других, где были сохранены формы жизни, которые обычно считаются утраченными во время ассимиляции, - или, как в случае с призраками, возрождены.
   - Есть и другие?.. Неважно. Как ты узнала?
   Она снова улыбнулась. - Контроль комиссии не такой полный, как некоторым нравится представлять. Правда находит выход. Поэтому я вызвалась приехать сюда. Власти были удивлены, но обработали мое заявление. Плутон, как правило, является элементом наказания, ты знаешь. Вы приходите сюда, чтобы загладить свою вину, закончить свою карьеру - уж точно не для того, чтобы продвигать ее.
   - И стоило ли это того?
   - О, да, энсин. Это того стоило. - Она провела его по периметру макета крейсера. - Я имею в виду, посмотри на это. Что меня завораживает в призраках, так это не их технологические возможности, а их история: их происхождение, их рассказ о себе. Знаешь, призраки называют небо Радиатором - местом, откуда приходит и куда уходит тепло. - Мара сказала, что с тех пор, как их мир замерз, призраки сформировались не в результате конкурентной эволюции, как люди, а в результате сотрудничества. - Они - симбиотические существа. Они происходят от форм жизни, которые объединились в кооперативные коллективы, когда их мир стал холодным. Каждый аспект их физического устройства направлен на сохранение тепла, драгоценного тепла.
   - И, похоже, они мотивированы не расширением ради расширения, как мы, а желанием понять тонкую настройку Вселенной. Почему мы здесь? Видишь ли, энсин Пириус, существует лишь узкий диапазон физических возможностей, в пределах которых возможна жизнь любого рода. Мы думаем, что призраки изучали этот вопрос, раздвигая границы - манипулируя законами, которые управляют всеми нами.
   - Но это делало их опасными.
   - Да, - сказала Мара. - Враг, который может использовать законы физики в качестве оружия, грозен. Но они развивали свои возможности не в рамках какой-то обширной оружейной программы, а для удовлетворения потребностей своего собственного вида. Пока они не столкнулись с людьми, это не имело к нам никакого отношения...
   Пириус почувствовал движение позади себя. Массивный серебряный призрак парил в нескольких метрах от него, прямо над поверхностью льда.
   Мара быстро сказала: - Это всего лишь посол Радиатора. Должно быть, он последовал за нами. Вероятно, это любопытство.
   - Любопытство? Ты говоришь так, словно это ребенок. - Пириус увидел свое отражение в самодовольной шкуре призрака. - Ты, - сказал он. - Ты посол Радиатора?
   - Так меня зовут.
   - Она права? Что вы, призраки, следуете своей собственной логике, что вам наплевать на людей?
   - Не знаю, - сказал призрак. - У меня нет надежных данных о прошлом.
   Мара сухо сказала: - Эти новые призраки не поверят ни единому нашему слову об их истории. Может быть, они правы, что не делают этого.
   - Мы уничтожили вас, - сказал Пириус. - И мы вернули тебя обратно. Все, что касается тебя, в нашей власти.
   - Верно. Но это не меняет моего представления о тебе.
   Сжав кулаки, Пириус шагнул к призраку. Внезапно на него нахлынули все сложные эмоции, которые он испытывал - его врожденная ненависть к призракам, его замешательство из-за реакции Мары и других, все, что так сильно поразило его с того дня, как его собственное будущее "я" пришвартовалось в Арчесе. И вот прямо перед ним был серебряный призрак. Он импульсивно сказал: - Возможно, Мара права. Возможно, я должен узнать о вас больше, чем вы узнали о людях.
   Мара была встревожена. - Что ты делаешь, энсин?
   - Сними свою шкуру. Разбери себя. Покажи мне, кто ты такой.
   Мара положила руку в перчатке на плечо Пириуса. Ее глаза сверкали от гнева. - Я знала, что не должна была приводить тебя сюда.
   Пириус стряхнул ее. - Я командую этим призраком. Я человек.
   Призрак был неподвижен, если не считать его обычного едва уловимого колыхания, и Пириус, трясясь от гнева, задавался вопросом, что бы он сделал, если бы призрак отказался. Он вспомнил свои тренировки по борьбе с призраками. Эта шкура была прочной, но если вы приложите все свои силы, то сможете вонзить в нее свой нож, а затем сможете использовать собственное вращение призрака против нее и вскрыть ее...
   Шкура призрака сморщилась, и образовались неглубокие швы, протянувшиеся от одного полюса блестящей сферы к другому, разделяя поверхность на сегменты. Призрак коротко задрожал - затем один шов разошелся. Наружу хлынула темно-красная жидкость, поразительно похожая на человеческую кровь. Она превратилась в кристаллы задолго до того, как упала на лед Плутона.
  
   Со щелчком сформировалось изображение Нилиса. - Прекратите это. - Он встал между Пириусом и призраком. - Ты, посол. Исцели себя.
   Рана на шкуре призрака затянулась, оставив только бледный шрам. Пятно застывшей крови показывало, как много он потерял за эти короткие мгновения.
   Нилис повернулся к Пириусу. Он прогремел: - О чем ты думал, энсин? Чтобы разобраться с этим, я был вынужден покинуть встречу, ради участия в которой пересек Солнечную систему! Действительно ли это твое высшее стремление - высшее достижение человечества после двадцати тысяч долгих лет межзвездных завоеваний - использовать свою ничтожную силу, чтобы заставить другое разумное существо уничтожить себя? Почему?
   "Потому что это то, чему меня учили", - беспомощно подумал Пириус. Но он вздрогнул от яростного взгляда Нилиса.
   - На кого ты злишься, энсин? - спросила Мара. - На призрака? Или призрак просто мишень? Возможно, ты злишься на ложь, которую тебе говорили на протяжении всей твоей жизни. Теперь, когда тебя привезли в Солнечную систему, ты видишь правду и не можешь справиться со своей яростью. Но не знаешь, кого винить.
   - Заткнись, - сказал Пириус.
   - Возможно, ты предпочел бы умереть в бою, не сталкиваясь с такими сложными истинами...
   - Заткнись!
   Неожиданно призрак заговорил. Переведенные им слова были такими же бесцветными, как и всегда. - Я с радостью подчинился приказу энсина. Я не боюсь умереть.
   Нилис повернулся и осмотрел призрака. - Это действительно правда? - В одно мгновение Пириус с негодованием увидел, что он забыт, и комиссара снова охватило собственное бесконечное любопытство. - Но какое может быть утешение в смерти? Скажи мне, призрак, у тебя есть боги?
   Мара предупредила: - Все, что он знает о своей культуре, - это то, чему мы его научили. Как будто призраки изучили человеческую религию, отфильтровали ее через свои собственные предубеждения и вернули нам.
   - Да, да, - нетерпеливо сказал Нилис. - Я понимаю это. Тем не менее...
   Призрак сказал: - Не боги прошлого.
   - Нет, - быстро сказал Нилис. - Конечно, нет. Человеческие боги были творцами. Но ваш мир предал вас, не так ли? Какой бог-создатель мог так поступить?
   - Прошлое - это предательство. Будущее - это обещание.
   Мара сказала: - Комиссар, мы пытались изучать философию призраков. У них иное восприятие Вселенной, чем у нас, и они могут рассказать о себе другую историю. Никто на самом деле не уверен, действительно ли такие понятия, как религия, доходят до таких инопланетных умов.
   - О, конечно, - сказал Нилис. - Но я принадлежу к школе, которая придерживается мнения, что нечто вроде религиозных концепций должно возникать в любой разумной форме. Возможно, все смертные существа, люди или призраки, должны выработать философию, чтобы смягчить шок от неминуемой личной смерти.
   Мара кивнула. - Я бы, конечно, признала, что религиозные убеждения имеют ценность для выживания - и, вероятно, будут играть эволюционную роль.
   - Да, да! Религия дает обоснование существования во Вселенной, которая в противном случае может показаться хаотичной - возможно, иллюзорное обоснование, но способ справиться. И религия выполняет функцию социального цемента. Сотрудничество необходимо, а религия подпитывает конформизм. На самом деле, религия должна быть универсальной...
   Пока продолжалась эта академическая беседа, Пириус впился взглядом в раненого призрака, и ему показалось, что тот впился взглядом в него в ответ. Пириус сказал: - Мне все равно, что он думает о богах. Я хочу знать, что он думает о людях, уничтоживших его вид.
   Нилис и Мара напряглись, но ждали ответа призрака.
   Призрак сказал: - Вы те, кто убивает.
   Нилис быстро сказал: - Другие тоже убивают. Ксили убивают. Вы убиваете.
   - Только другие виды. Ни один призрак не стал бы убивать другого призрака; это было бы своего рода самоубийством.
   Мара сказала: - Призраки думают, что человеческая война безумна - не только война в Галактике, все наши организованные войны. Только люди тратят жизни других представителей нашего вида, как если бы они были простыми символами. Призраки думают, что нет ничего более ценного, чем разум.
   - Люди не убийцы, - сказал Пириус. Он поднял руки. - Мы не выбирали эту войну. До того, как мы покинули Землю, люди вообще не вели войн.
   Нилис даже рассмеялся. - Ах, энсин - еще один миф Коалиции! Не обращай внимания на то, что вам говорят политруки. До космических полетов, несмотря на уроки вашего детства, Земля не была раем, где люди правили другими существами в своего рода доброжелательном деспотизме; мы не были благородными дикарями. Мы всегда убивали, энсин, всегда вели войну - и поскольку в те дни у нас не было инопланетного врага, которого можно было бы убить, мы ополчились друг на друга. Доказательство - залитая кровью земля.
   Пириус указал на призрака. - Комиссар, неужели вы не понимаете? Вот почему этот эксперимент, это возрождение призраков, настолько неправилен. Мы уже спорим! Дайте им шанс, и они внедрят свои дестабилизирующие идеи в наши умы.
   Нилис изучал его; у Пириуса возникло холодное чувство, что он стал для него просто еще одним интересным экземпляром. - Возможно. Но сегодня убийств не будет.
   Мара указала вверх. - Смотри.
   Пириус, застывший в своем скафандре, откинулся назад и посмотрел вверх.
   Терпеливая громада Харона нависла над своим родителем, наполовину затененная, туманная фигура в свете точечного солнца. Но теперь прямо в центре его поверхности вспыхнула искра света, сине-белая, интенсивная - намного ярче Солнца. Когда Пириус отвел взгляд, он увидел, что новый свет отбрасывает тени, острые, как нож.
   Нилис захлопал в ладоши с детским восторгом. - Это гравизвезда! То, что мы видим, - это свечение падающей материи, теряющей свою гравитационную энергию, когда она попадает на фронт ультрарелятивистской волны. Это действительно замечательное техническое достижение - параметры контролируемой имплозии вещества, необходимые для создания ударной волны, ужасно малы - трудно поддерживать стабильность. - Он вздохнул. - Но призраки всегда были хороши в такого рода вещах.
   Мара сказала: - Тест проводится на Хароне. Это экспериментальная технология, и задействованные энергии огромны. При неудаче там, наверху, никто не пострадает. Никто, кроме нескольких призраков, конечно.
   - Замечательно, - снова сказал Нилис, вглядываясь вверх. - Замечательно.
   Теперь эта отраженная точка света скользила по шкуре призрака. Пириус не мог поверить, что этот звездообразный объект, этот кусочек огня, на самом деле был намного холоднее, чем лед самого Харона.
  
   Они вернулись в купол.
   Нилис показал Пириусу краткое изложение остальной части совещания у Драка, и Пириус, переполненный гневом, попытался разобраться в жаргоне.
   Он сказал: - Но, комиссар, я все еще не понимаю, какая от этого польза. Вы сами сказали, что если бы застряли внутри горизонта гравизвезды, то были бы так же отрезаны, как если бы упали в черную дыру - и так же мертвы.
   - Конечно. Ударная волна в форме замкнутой поверхности, сферической или нет, была бы нам бесполезна. Но Драк и его команда, работая с теоретиками призраков, придумали другое решение.
   - Представь, что ударный фронт не замкнут, а открыт - не сфера, а колпак. За ним у тебя есть твоя расширяющаяся вселенная, как и раньше, и там, где расширение встречается с падением, ты получаешь свою ударную волну, колпак. Но этот игрушечный космос не симметричен. Сзади, вдали от колпака, кривизна сглаживается, пока асимптотически не получится плавный переход к внешнему решению...
   Пириусу показалось, что он понял. - Итак, у вас есть свой гравитационный горизонт, - осторожно сказал он. - Это смертельно; вы не можете пройти через него. И за ним находится зона, которая по сути все еще является другой вселенной. Но если вы подойдете сзади, вы пройдете по гладкому мосту из нашей вселенной в захваченную...
   - Гладкому, да, за исключением деталей небольшого приливного притяжения и так далее, - сказал Нилис.
   Пириус задавался вопросом, сколько проблем возникнет из-за этой "детали".
   Нилис просиял. - Теперь ты видишь потенциал, Пириус? Теперь ты видишь применение?
   - Нет, - откровенно сказал Пириус.
   - Игрушечная вселенная причинно не связана с нашей. И это означает, что ни ксили, ни кто-либо другой не мог бы предвидеть, что мы можем там спрятать - даже в принципе - потому что, видите ли, мы будем спрятаны совсем в другой вселенной!
   Торжествующе взмахнув рукой, Нилис вывел на экран виртуальную копию старого наброска Пириуса о нападении на главный радиант: путешествие внутрь, искаженное сверхсветовым предвидением, огненное кольцо ксили вокруг самого главного радианта, а затем таинственный радиант в центре всего этого, нарисованный в виде грубой схемы, звездочка Пириуса. Все это было выделено красным, но теперь Нилис щелкнул пальцами. - Благодаря ЗВП-компьютеру Торек, мы сможем перехитрить ксили, когда доберемся туда. - Малиновое кольцо вокруг радианта стало зеленым. - С технологией гравизвезды мы должны быть в состоянии остановить утечку предвидения. - Внутренний путь тоже стал зеленым. - Теперь все, что нам нужно, - это способ нанести удар по самому главному радианту. - Улыбаясь, он сказал: - Видишь, чего можно достичь, когда сосредотачиваешься на цели, энсин? Видишь, как препятствия тают перед решимостью? Теперь - что бы ты предложил в качестве следующего шага?
   Пириус быстро подумал. - Испытательный полет. Нам нужно модифицировать корабль. Оснастить его щитом гравизвезды и процессорами ЗВП. Посмотрим, сможем ли мы заставить эту штуку летать. - Он ухмыльнулся; для пилота это была неплохая перспектива.
   - Да, да. Хорошо! - Нилис стукнул кулаком по ладони. - Это заставит этих самодовольных шутов в министерствах сесть и обратить на это внимание.
   Мара слушала это, спрятав руки в перчатках за спину. Теперь она сказала: - Гравизвезда - это технология призраков. Передача под чисто человеческое управление в ближайшее время невозможна. Вам нужно будет забрать призраков.
   Даже Нилис выглядел сомневающимся. - Это будет трудно продать Великому Конклаву.
   - У вас нет выбора.
   Пириусу удалось несколько минут не думать о призраках. Теперь он почувствовал, как у него снова сжались кулаки. - Держу пари, призраки так и задумали.
   Нилис резко сказал: - Энсин, тебе придется научиться преодолевать этот свой гнев. Даже планирование войны - рациональный процесс. Ненависть непродуктивна.
   - Комиссар, разве вы не видите? Они делают это снова. Вот на что они похожи - призраки - коварные, изворотливые, всегда ищут рычаги воздействия...
   - Энсин. - Нилис впился взглядом в Пириуса, призывая его замолчать. Мара изучала Пириуса, все следы человеческой теплоты исчезли.
   Пириус, злой, смущенный и пристыженный, страстно желал оказаться подальше от этого места.
  

Глава 24

  
   Неделю спустя Пириус Ред и Торек воссоединились на Сатурне. Они упали в постель.
   Пириус погрузился в шумное удовольствие и утешение секса. Она была центром его вселенной, и он вернулся к ней. Он хотел бы сказать ей об этом, но не знал как.
   Позже он излил свое сердце о том, что произошло на Плутоне.
   Торек сказала: - Я не могу себе этого представить.
   Но когда он описал, как пытался заставить призрака разобрать себя на части, она отвернулась. Даже она, казалось, была потрясена потерей его самоконтроля.
   Его стыд разгорался все сильнее - и его страх. Они оба менялись, оба росли в тусклом свете Солнца. Возможно, это было неизбежно, но он боялся, что они отдаляются друг от друга. Он хотел, чтобы все оставалось по-прежнему, чтобы они оба были просто детьми в тесноте Казарменного шара. Но это, конечно, было невозможно. Он видел, что она взрослеет, находит здесь свое место, по мере того как начинают расти ее достижения. Но он не знал, кем она становится, и найдется ли в этом человеке место для него. С другой стороны, он и сам себя не понимал - но то, что он видел в себе, неохотно осознал он, ему не очень нравилось. И если он даже сам себе не очень нравился, как она могла любить его?
   Но у них было мало времени вместе. У них была работа здесь, на Сатурне. Они должны были посвятить себя работе над прототипами и испытательными полетами.
   Нилис сказал им, что стоимость проекта, особенно этой последней фазы, постоянно подвергалась сомнению в отдаленных уголках советов Коалиции, но он доводил дело до конца. - Вы можете наполнить Солнечную систему теориями и аргументами, - сказал он. - Но, клянусь глазами, я понял, что движет этими политиканами. Может, они и сухие бюрократы, как марсианская пыль, но ничто так не заставит их сесть и обратить внимание, как немного живой технологии! Это очарование войны, знаете ли, порнография разрушения и смерти: вот что их мотивирует - конечно, до тех пор, пока это чья-то чужая смерть.
   Энсинам пришлось поверить Нилису на слово. Но ясность его намерений в начале этого нового этапа его проекта была неоспорима.
   В их распоряжение был предоставлен объект военно-космического флота. Оказалось, что это небольшой заброшенный док на орбите вокруг ощетинившегося мира-крепости Сатурна, находящийся под общим контролем коммандера Дарка. Как только он был запущен, разработка продвигалась быстро, потому что инженеры увлеклись ею. По всей Галактике боевые технологии были в значительной степени статичны, и команда, будучи инженерами, наслаждалась задачей создания чего-то нового.
   Начиная с первых виртуальных набросков того, как можно модифицировать стандартный зеленый корабль, и первых симуляций того, как такой зверь может вести себя в полете, два энсина погрузились в работу. Торек применила грубые методы управления, которым научилась на Луне, и сложный проект с самого начала пошел достаточно гладко. Пириус чувствовал себя здесь, среди инженеров флота, почти как дома, вдали от таких ужасов, как перевоплощенные серебряные призраки.
   Поэтому Пириус пришел в ярость, когда Нилис отозвал его для очередного нового задания.
   Нилис снова отправился в сердце Солнечной системы, чтобы начать исследования природы самого главного радианта. Это был его путь; теперь, когда программа испытаний была в разгаре, он рассматривал работу гравизвезды как "простую деталь" и переключил свое внимание на следующую концептуальную фазу своего проекта - атаку на саму Чандру. И ему нужен был Пириус, сказал Нилис; он хотел, чтобы кто-то из его "основной команды" участвовал в каждом этапе проекта - а новообретенные управленческие навыки Торек были слишком ценны при проведении испытательных полетов; она могла обойтись без Пириуса.
   И поэтому он вызвал Пириуса к тому, что он назвал "нейтринным телескопом", прежде чем беспечно оставить Пириуса разбираться с его собственным путешествием. Это сводило с ума - и смущало. Пириус на самом деле понятия не имел, что такое нейтрино, или зачем и как можно построить телескоп для их изучения, или почему Нилис считал, что нейтрино имеют какое-то отношение к его проекту.
   Но его самой большой проблемой было выяснить, где находится телескоп.
   Он расспросил об объекте военно-космического флота. Никто из инженеров и матросов не понял, о чем он говорил. В конце концов, Пириус был вынужден обратиться к коммандеру Дарку - еще одна потеря лица. - О, угольная шахта! - сказал Дарк, смеясь. Он сказал, что команда, которую он назначит с Пириусом, будет знать, куда они направляются.
   Пириус провел последнюю ночь с Торек. Они делили койку в общежитии военно-космического флота, которое было большим и ярко освещенным: не таким огромным, как Казарменный шар базы Арчес, но достаточно похожим, чтобы чувствовать себя как дома. Они говорили о несущественном - о чем угодно, только не о серебряных призраках или нейтрино, или их собственных сердцах, или других тайнах.
   Затем Пириус снова отправился в мрачное сердце Солнечной системы.
   Корвет, на который он сел, был спартанским по сравнению с кораблем Нилиса, и экипаж, закаленные ветераны флота, раздраженные тем, что им поручили такую рутинную работу, игнорировали Пириуса в течение всего путешествия. Пириус ел, спал, занимался спортом. Это было не так уж плохо; возможно, он начинал привыкать к странному ощущению одиночества.
  
   В своем последнем заходе на посадку корвет обогнул оконечность планеты, приближаясь с затененной стороны, и новый мир открылся огромным полумесяцем.
   Пириус выглянул из прозрачного корпуса. Свет был ослепительным; здесь он действительно находился внутри орбиты Земли, и солнце казалось огромным. Еще одна новая планета, устало подумал он, еще один кусочек странности.
   Но эта действительно была необыкновенной. Под плотной, слегка мутноватой атмосферой грунт был чисто белым от полюса до экватора, а с орбиты казался идеально гладким, безупречным, как огромная игрушка. Он никогда не видел мир, который выглядел бы таким чистым, подумал он, таким нетронутым. Казалось, вся поверхность даже искрилась, как будто была покрыта крупинками соли.
  
   Корвет вышел на низкую орбиту, и планета выровнялась, превратившись в ландшафт. Воздух был высоко, почти прозрачный, без облаков, за исключением полос высокой ледяной дымки. Но Пириус видел инверсионные следы и ракетные выхлопы, искрящиеся в этом бледно-сером воздухе. Однажды он увидел, как огромный аппарат спустился с орбиты, чтобы проскользнуть через верхние слои атмосферы. Это было что-то вроде траулера; молекулы воздуха собирались в огромный электромагнитный ковш, его профиль очерчивали потрескивающие молнии.
   Однако с такого близкого расстояния геометрическое совершенство мира было омрачено деталями. Пириус различал очертания гор, каньонов, даже кратеров. Но все было покрыто белой пылью, каждый край размыт, каждый профиль неясен. Пириус задался вопросом, может ли белое вещество быть водяным льдом или даже снегом из углекислого газа, но солнечный жар, несомненно, был слишком сильным для этого.
   Землю усеивали небольшие поселения. Вокруг этих разбросанных владений в кремовой почве были аккуратно вырублены каменоломни, их низ был испещрен следами работающих транспортных средств, похожих на насекомых. Крошечные летательные аппараты поднимались в космос с маленьких, ярко-оранжевых посадочных площадок, увозя плоды карьеров. Многие здания сами были покрыты белой пылью; очевидно, некоторые из них были древними.
   Пириус спросил команду военно-космического флота, что такое белая пыль. Их ответ был резким: - Мел, - слово, которое ничего не значило для Пириуса. Но они назвали этот мир "угольной шахтой", как и Дарк. Только позже Пириус узнал, что у этой "угольной шахты" когда-то было собственное название, древнее название, не имеющее ничего общего с целями, для которых была создана планета. Когда-то она называлась Венерой.
  
   - Итак, еще одна остановка в твоем грандиозном путешествии по Солнечной системе, энсин Пириус?
   - Это не мой выбор, комиссар.
   - Конечно. Что ж, идем, идем... - Нилис шел впереди по коридорам с голыми стенами, ступая по полам, изрытым колеями от долгого использования.
   Нилис работал в обиталище; корвет осторожно пристыковался к центру разросшегося переплетения модулей, переходов и воздуховодов. Обиталище, казалось, было посвящено чистой науке, второстепенной роли планеты как "нейтринного телескопа". И оно было старым: защитные покрытия модулей были покрыты кратерами от ударов микрометеоритов и почернели от тысячелетнего воздействия яркого солнечного света.
   Внутри помещение представляло собой лабиринт коридоров и небольших цилиндрических камер. К застоявшейся человеческой вони примешивался стойкий запах озона, сварки и вышедших из строя электрических систем. На станции были достаточно современные позиционирующие двигатели, инерциальное управление, жизнеобеспечение и другие необходимые системы, но куда бы вы ни посмотрели, обслуживающие роботы трудились, чтобы поддерживать это место в рабочем состоянии. В настоящее время энергия поступала от пары ВЕС-модулей, но обиталище все еще щеголяло старинным набором крыльев с солнечными батареями, их глянцевые поверхности давно почернели и облупились.
   Нилис сказал, что, как чисто научное учреждение, без очевидного военного потенциала, это место всегда испытывало недостаток ресурсов. - К этому привыкаешь, - сказал он.
  
   Он привел Пириуса в наблюдательный модуль. Они всмотрелись в сияющий лик планеты, и Пириус был ослеплен. Но он мог разглядеть узор карьеров и дорог на сияющей поверхности и непрерывные потоки шаттлов, проходящих сквозь атмосферу.
   Нилис заговорщически сказал: - Мне здесь даже нравится. Но это не самое приятное место для работы. Скажем, на Плутоне вы по-настоящему изолированы, у черта на куличках. Но здесь Земля достаточно близко, чтобы невооруженным глазом ее можно было увидеть как двойную планету - достаточно близко, чтобы ее можно было потрогать. Никто не хочет работать в подобном месте, когда дом так соблазнительно близко.
   Пириус рискнул: - Венера - это угольная шахта.
   - Да. Хотя никто больше не называет ее Венерой. Никто, кроме Люру Парц и ей подобных.
   Пириус знал достаточно основ планетологии, чтобы понять, что эта планета, должно быть, сильно преобразилась. Это был скалистый мир ненамного меньше Земли, и так близко к своему родительскому солнцу он должен был быть покрыт толстым слоем воздуха, сокрушительным покровом из углекислого газа и других соединений, выжженных из горных пород безжалостным жаром солнца.
   Что ж, по словам Нилиса, когда-то толщина атмосферы превышала двести километров; ее масса примерно в сто раз превышала земную, а давление на поверхности было в сто раз больше. На высоте двадцать километров или около того атмосфера напоминала вялый океан, а скалы под ней были такими горячими, что светились красным. Это была планета, которую люди посетили впервые - и в те дни облака были такими густыми, что ни один человеческий глаз никогда не видел грунт.
   - Венера приводила в бешенство. Мир, такой близкий к Земле и такой похожий во многом, но такой непохожий. Например, на Венере на самом деле не больше углекислого газа, чем на Земле; но на Земле он заключен в карбонатных породах, таких как известняк; здесь все это смертельно висело в воздухе. Итак, что вы делаете?
   - В первые дни Майкла Пула существовали всевозможные схемы терраформирования Венеры, чтобы сделать ее похожей на Землю. Возможно, вы могли бы засеять этот густой воздух наноботами или искусственными формами жизни и использовать солнечную энергию для расщепления бесполезного углекислого газа на полезные углерод и кислород. Отлично! Но воздуха было так много, что в итоге планета была бы покрыта стометровым слоем графита - и примерно шестьюдесятью атмосферами чистого кислорода. Любой человек, достаточно глупый, чтобы выйти на поверхность, самопроизвольно воспламенился бы!
   - Итак, затем появились мегаинженерные предложения по полному уничтожению этого раздражающего воздушного покрова с планеты с помощью бомб или даже ударов астероидов. К счастью, у кого-то появилась более толковая идея.
   Было осознано, что углерод на самом деле является жизненно полезным элементом, а воздух Венеры содержит самое большое количество углерода во внутренней системе, больше, чем у всех астероидов вместе взятых. Было бы преступно расточительно выбрасывать его. Итак, была придумана новая схема, планета была засеяна другим видом сконструированного организма.
   - Они дрейфовали в высоких облаках, - сказал Нилис, - маленькие жучки, живущие в каплях кислой воды, питающиеся за счет фотосинтеза. И они строили себе оболочки из диоксида углерода - или, скорее, из полимеров диоксида углерода, молекул CO2, склеенных в сложные решетки. - Нанотехнология, позволившая этим искусственным жучкам создавать свои панцири, была основана на технологии давно ассимилированного инопланетного вида под названием хорте. - Это было одно из первых применений инопланетной технологии внутри Солнечной системы, - сказал Нилис. - И это сработало. Когда каждое маленькое существо умирало, его панцирь становился достаточно тяжелым, чтобы спуститься из облаков к земле, унося с собой грамм или два связанного углекислого газа.
   Пириус понял идею. - Углекислота выпала снегом.
   - Да. На грунте, сжимаясь под собственным весом, она плавилась и соединялась, и образовывались еще более сложные полимеры. Те, кто добывает это вещество, называют его мелом; нечто подобное образуется на дне земных морей.
   - Это было очень долгосрочное предложение, один из первых мегапроектов человечества. Но стоимость была скромной; вам нужно было заплатить только за первое поколение искусственных жуков. Проект продолжается уже двадцать тысяч лет - по крайней мере, не меньше; считается, что он был основан древними еще до оккупации кваксов.
   Как только углерод Венеры был заключен в удобную форму мела, его стало легко добывать, и у него появилось множество возможных применений. Но, по словам Нилиса, только после первых нескольких тысяч лет реализации проекта было обнаружено неожиданно полезное применение новой коры Венеры из полимеров углекислого газа. - Оказалось, что некоторые из структур, образовавшихся в горячих, сжатых слоях венерианского мела, действительно обладали очень интересными свойствами.
   Пириус высказал предположение. - Вы говорите о нейтрино.
   - Да.
   Нейтрино были экзотическими субатомными частицами. Подобно призракам, они проходили сквозь материю, сквозь собственное тело Пириуса или даже сквозь большую часть планеты, подобной Венере, едва замечая, что что-то стоит на пути. - И это делает их довольно трудными для наблюдения, - сказал Нилис.
   Вот тут-то и пригодился венерианский мел. Было обнаружено, что некоторые из наиболее экзотических полимеров, образующихся при высокой температуре и давлении в меловых слоях Венеры, хорошо улавливают нейтрино - или, скорее, следы их прохождения.
   Нейтрино принимали участие в ядерных реакциях: когда атомные ядра делились или синтезировались, высвобождая в процессе потоки энергии. Нилис сказал: - В природе есть два места, где такие реакции являются обычным явлением. Одно было в первые несколько минут формирования самой Вселенной - моменты нуклеосинтеза, когда первичные барионные частицы, протоны и нейтроны, объединялись, образуя первые сложные ядра. Другое находится в центре звезд, которые работают на энергии термоядерного синтеза. Итак, ты видишь, что нейтринный телескоп может заглянуть в синтезирующее сердце Солнца.
   Таким образом, Венере была отведена новая роль: сторожевой башни.
   - Древние верили, что глубокое наблюдение за солнцем было важно - но не для самого солнца. Звезды - довольно простые машины, на самом деле, намного проще, чем, скажем, бактерии, и были тщательно изучены задолго до того, как была посещена первая внесолнечная планета. Нет, их интересовало не солнце, а то, что находится внутри солнца. Темная материя, - сказал Нилис. - Это то, что наблюдало поколение Майкла Пула. Темная материя в центре Солнца...
   Когда солнце двигалось по своей орбите вокруг центра Галактики, оно столкнулось с темной материей. Почти такая же призрачная, как нейтрино, большая ее часть просто проходила сквозь солнечную массу. Но некоторые частицы взаимодействовали с плотным, горячим веществом в центре Солнца и, теряя энергию, оказались в ловушке. Нилис сказал: - Они вращаются, комки темной материи вращаются вокруг солнца, даже внутри термоядерного сердца звезды. Поразительно, если вдуматься.
   Именно для изучения этой странной внутренней солнечной системы из темной материи, полностью содержащейся в объеме Солнца, и была разработана установка на Венере. Частицы темной материи аннигилировали друг с другом и при этом высвобождали больше нейтрино, которые улавливались на Венере и анализировались.
   - Я просмотрел потоки данных, - сказал Нилис. - Можно увидеть там структуру: скопления, агрегаты - даже то, что выглядит как целенаправленное движение. Некоторые предполагают, что там есть жизнь, жизненные формы темной материи. Почему бы и нет, я говорю?
   Пириус был сбит с толку. - Какой вред может причинить след темной материи?
   - Не знаю, - честно признался Нилис. - Хотя древние, очевидно, боялись этого. В архиве я видел намеки на гораздо более амбициозные проекты, чем этот: искусственные люди, введенные в потоки темной материи в сердце Солнца, и так далее.
   И Люру Парц, подумал Пириус, которая, возможно, сама пережила те древние времена, все еще наблюдала за темной материей на другом конце Солнечной системы. Здесь была еще одна глубокая тайна, еще один древний страх.
   - Комиссар, вас не интересует, что происходит на солнце.
   - Нет. Но меня интересует первичный нуклеосинтез. - Это был другой источник нейтрино. Он говорил о Большом взрыве.
   По словам Нилиса, по мере того, как Вселенная расширялась от своей первоначальной сингулярности, физика быстро развивалась. В первую микросекунду пространство было заполнено квагмой, бурлящей магмой кварков, как будто вся вселенная была одним огромным протоном. Но Вселенная расширялась и охлаждалась, и к концу первой секунды большинство кварков было заключено в барионные частицы, протоны и нейтроны. В течение следующих нескольких минут Вселенная представляла собой свирепый котел ядерных реакций, поскольку формировались мимолетные атомные ядра, которые почти сразу же распадались снова, становясь нестабильными в условиях свирепой жары. Нейтрино приняли участие в этом ошеломляюще быстром танце.
   Но затем, по мере дальнейшего понижения температуры, внезапно стали стабильными простые ядра, такие как гелий. Вселенная замерла. Всего через три минуты после сингулярности этот шквал нуклеосинтеза закончился, и расширяющееся пространство заполнилось водородом и гелием. Синтеза ядер больше не будет до гораздо более позднего периода существования Вселенной, когда сформируются первые звезды.
   - И поскольку нуклеосинтез прекратился, - сказал Нилис, - первичные нейтрино больше не взаимодействовали с материей. Для них Вселенная трехминутной давности была уже почти прозрачной. Те древние нейтрино все еще наполняют пространство даже сегодня. Так вот, Венера была спроектирована для наблюдения за нейтрино от Солнца...
  
   - Но нейтрино есть нейтрино, - сказал Пириус.
   - Да. И в этих первичных нейтрино можно прочесть историю о самых ранних моментах существования Вселенной. И это история жизни, энсин.
   - Жизни?
   - Квагмитов.
  
   На самом деле именно анализ повреждений, понесенных зеленым кораблем Пириуса Блю, "Когтем ассимилятора", побудил Нилиса прилететь сюда, на Венеру, и начать думать о нейтрино.
   - Это я приказал, чтобы ваш корабль подвергся надлежащей судебной экспертизе, - сказал он. - В конце концов, он находился в непосредственной близости от ксили - не говоря уже о магнетаре! Я полагал, что на вашем корабле могут сохраниться следы его приключений, из которых мы могли бы узнать больше. И поэтому я хотел, чтобы в ремонтной мастерской Гильдии инженеров на него обратили больше внимания, чем беглый осмотр.
   То, что обнаружили ученые Нилиса, в конечном счете, вообще не касалось ксили или даже магнетара. Это были квагмиты.
   Нилис сказал: - Ты действительно никогда не задумывался, что на самом деле представляют собой квагмиты? И почему их так привлекает ВЕС-энергия?
   - Нет, - честно ответил Пириус. Для пилотов квагмиты были просто странной разновидностью вируса, который доставлял вам неприятности, если вы использовали ВЕС-привод где-нибудь в Центральной звездной массе. Поскольку ВЕС-приводы были, по сути, устаревшей технологией, используемой в качестве резервной на случай выхода из строя более эффективных систем субсветового привода, никто никогда особо не задумывался о квагмитах.
   - Да, да, я понимаю твою точку зрения, - сказал Нилис. - Тебя даже не интересует тот факт, что эти существа, очевидно, живые, не так ли?
   Пириус пожал плечами. Жизнь сама по себе была не очень интересна; по мере того как человечество перемещалось по Галактике, жизнь обнаруживалась повсюду.
   - Пириус, когда зажегся ВЕС-привод "Когтя", его обстреляли маленькие, но плотные снаряды. - Он хлопнул в ладоши и вызвал виртуальное изображение зеленого корабля. Полупрозрачный вырез, тот был пронизан сложным узором из сияющих прямых линий. - Вас подбросило вверх, как будто вы пролетели сквозь град пуль. Частицы были кусочками квагмы, и они оставляли заполненные следами пара треки в веществе, через которое они проходили. Треки прорезали все - корпус, оборудование, даже твое тело и тела твоего экипажа. Но эти зеленые корабли - крепкие маленькие суденышки; вашим системам был нанесен значительный ущерб, но резервирования было достаточно, чтобы вы справились.
   - Полагаю, мы привыкли к квагмитам, - сказал Пириус. - Мы действуем с их учетом.
   - Но посмотри, - сказал Нилис и провел пальцами по линиям. - Посмотри сюда и сюда... Разве ты не видишь, даже на этом простом итоговом изображении? Эти линии были нанесены не случайно. Здесь есть закономерности, пилот! А там, где есть закономерности, есть и информация.
   - Каждый аспект линий, кажется, содержит данные: их расположение в трех измерениях, время, в которое они были нанесены, природу снарядов, которые их нанесли. Здесь, в этих шрамах, действительно поразительное количество информации - я подозреваю, целая библиотека. Не то чтобы я приблизился к тому, чтобы извлечь из нее больше, чем часть. Это кажется грубым способом оставить сообщение, все равно что подписать свое имя пулями, распыленными на стене. Но ты не можешь отрицать, что это эффективно!
   - Ты должен понимать важность этого открытия. Да, квагмитов привлекла ваша ВЕС-энергия; похоже, они питаются ею. Но они не нападали на вас. Они пытались общаться с вами. И в этих двух фактах, я полагаю, кроется ответ на загадку природы квагмитов.
   - Квагмиты живые, Пириус. Они такие же создания этой вселенной, как и мы. Но материал, из которого они сделаны, сейчас не так распространен. Понимаешь? Нам снова приходится сталкиваться с универсальной историей. Ведь квагмиты - как и ксили! - пережили гораздо более раннюю эпоху...
   Он говорил о тех моментах перед нуклеосинтезом, всего за микросекунду или около того после сингулярности, когда Вселенная была супом из кварков, квагмой. Квагмиты копошились в бульоне из квагмы, сражаясь, любя и умирая. Но квагма остыла. Жидкость, поддерживающая их жизнь, превратилась в холодные протоны и нейтроны, а затем и в атомные ядра. Они были мыслящими существами, но ничего не могли поделать с концом своего мира.
   - Они нашли способ пережить великий космический переход, застывание их жизненного материала. - Его слезящиеся глаза были затуманены, поскольку он рассматривал перспективы, невидимые Пириусу. - Интересно, что они видят, когда смотрят на нас. Для них мы холодные, мертвые существа, сделанные из мертвого материала. Все, что они видят, - это случайную яркую искру наших ВЕС-приводов. И когда они видят, они приходят, чтобы поесть и поговорить с нами.
   - Не с нами, - сказал Пириус. - С нашими кораблями.
   - Ха! - Нилис хлопнул себя по бедру. - Конечно, конечно. Должен сказать, что это не совсем оригинальное понимание. Квагмитов изучали и раньше. Я обнаружил, что уроки все еще существуют, но похоронены глубоко в наших архивах. Иногда я задаюсь вопросом, как много мы забыли, как мало сохраняем - и чем старше становится наша культура, тем больше мудрости мы теряем. Какая печальная мысль!
   Пириус попытался вернуть его к сути. - Комиссар, я не понимаю, какое это имеет отношение к проекту.
   - Ну, я тоже, - весело сказал Нилис. - Вот почему мы должны это выяснить! Видишь ли, из захваченного ночного истребителя ксили я сделал вывод, что ксили тоже являются реликтами более ранней космической эпохи, даже более ранней, чем квагмиты. Конечно, это не совпадение, когда мы видим, как и те, и другие роятся вокруг Чандры! - Нилис потер лицо, разглаживая выступающую челюсть. - Очевидно, что существует закономерность, которую мы должны понять. Вот почему я искал способы изучения ранней Вселенной, такие как этот нейтринный телескоп. И я должен продолжать изучать, собирать данные, учиться... Но если хоть что-то из этого верно, возникает вопрос "почему".
   - Что почему?
  
   Нилис неопределенно махнул рукой. - Почему вселенная должна быть такой плодородной? Почему так должно быть, что на каждом этапе она наполнена жизнью, с растущей сложностью? Это, конечно, не обязательно должно было быть так. - Он наклонился ближе и заговорщически проговорил. - Знаешь, древние много думали об этом. Можно представить вселенную, в которой не было бы жизни ни на одной стадии. Конечно, в этом случае рядом не было бы никого, кто мог бы это наблюдать. Были некоторые философы, которые предполагали, что плодовитость нашей вселенной не случайна. Возможно, это было каким-то образом задумано или, по крайней мере, взращено. Возможно, сама Вселенная - это огромный артефакт, технологическая утроба пространства-времени! Но эти идеи были подавлены, как и многое другое, когда усилилась хватка Коалиции. Для человечества, травмированного почти полным вымиранием от рук кваксов, идея о том, что такие силы могут существовать, была просто слишком сложной. Итак, древняя работа была похоронена, но не уничтожена.
   Пириус уже знал, что у Нилиса была привычка пускать свои исследования на самотек, далеко за пределы какой-либо практической пользы. - Но что нам делать?
   Нилис поморщился. - Все это очень косвенно, основано на длинных цепочках умозаключений. Нам нужно приблизиться к цели. Я бы хотел, каким-то образом, выполнить несколько прямых наблюдений по самой Чандре. Но боюсь, что для этого я должен вернуться в центр Галактики - по крайней мере, частью себя.
   Пириус не знал, что он имел в виду. - Но, комиссар, что здесь делаю я?
   - Здешние сотрудники продолжат работать над моим анализом квагмитов. Я хочу, чтобы ты поработал с ними. Ты был обучен поведению и свойствам квагмитов. Все эти жители обиталища больше теоретики; возможно, ты придашь их мышлению немного конкретики! И, - сказал он более нерешительно, - я подумал, что ты, возможно, оценишь немного тишины, чтобы поразмыслить.
   Пириус кивнул. - Ой. Так что это наказание за Плутон.
   - Не наказание, вовсе нет. Я просто хочу, чтобы ты, ммм, разобрался с проблемами, которые вызвали твой срыв.
   - Нервный срыв? - возмутился Пириус. - Вы что, психолог?.. Извините.
   - Все в порядке, - спокойно сказал Нилис. - Как думаешь, что творилось у тебя в голове там, на льду?
   Пириус попытался подобрать слова. - Это было просто - в таком месте, как Арчес, ты растешь в Скале. Это весь твой мир. Ты тренируешься, ты сражаешься, ты умираешь. И все. Это одинаково для всех. Тебе даже не приходит в голову, что возможны другие вещи. Ты никогда не задаешься вопросом, почему твоя жизнь такая, какая она есть. Доктрины просто на заднем плане, такие же бесспорные, как, как...
   - Как Скала под твоими ногами.
   - Да.
   - А потом ты прилетаешь на Землю, - мягко сказал Нилис.
   - А потом ты прилетаешь на Землю. И внезапно подвергаешь сомнению все.
  
   - Проблема не в состоянии Галактики, ты знаешь, даже не в Земле.
   - А в чем тогда?
   - Проблема в тебе, Пириус. Ты растешь, и это некомфортно. Всю твою жизнь агентства с опытом тысячелетней давности кондиционировали тебя. С тех пор, как я вытащил тебя из базы Арчес, ты столкнулся с опытом, который противоречил этому кондиционированию. Теперь, поскольку ты не дурак, ты делаешь еще один шаг вперед. Ты начинаешь понимать, что тебя кондиционировали. Разве это не правда?
   - Полагаю, что да, - несчастно сказал Пириус.
   - И ты открываешь для себя настоящего Пириуса - если в этой кондиционированной оболочке есть что-то от него.
   - И что потом?
   - И тогда, - сказал Нилис, - тебе придется решить, за что именно ты хочешь бороться. Конечно, это моя вина. Я никогда не предполагал, насколько тяжело это будет для тебя и Торек. Но мы такие разные, Пириус! Я живу на Земле - в конце концов, именно там эволюционировали люди. В то время как ты вырос в чем-то вроде бутылки. Я реагирую на ритмы вращающейся Земли, ты - на часы. Для меня день начинается с рассвета; для тебя это подъем. В моем мире есть птицы, птицы и цветы, в твоем - ничего, кроме крыс. Даже язык у нас разный: я твердо стою на земле, но мои идеи иногда небесно-голубые - но такие метафоры для тебя ничего не значат! И у тебя нет возлюбленной, у тебя есть тисканье... Я никогда не предвидел, насколько несчастным это тебя сделает.
   - Возможно, вам следовало это предвидеть, - резко сказал Пириус.
   Нилис отстранился. - Но у меня были более высокие цели. Что касается Венеры, мои инструкции остаются в силе.
   Он отвернулся и уставился на разрабатываемую поверхность искусственной Венеры. - Знаешь, углерод всегда был основой молекулярной нанотехнологии человека. Искусственный алмаз без дефектов намного прочнее и тверже, чем когда-либо мог быть любой металл. По всей Галактике наши инструменты, стены наших домов, боевые корабли и корветы наших флотов, даже импланты в наших телах сделаны из алмазов и нанотрубок, молекул углерода, которые когда-то дрейфовали в густых облаках Венеры. И так было на протяжении двадцати тысяч лет. Как и Земля, этот единственный мир экспортировал саму свою субстанцию для поддержания галактической цивилизации. И, как Земля... - Он не договорил фразу.
   Пириус сказал: - Как и Земля, она истощается. - Должно быть, это правда, подумал он. Он мог увидеть это, просто выглянув в окно. Воздух все еще был густым, но, должно быть, это лишь след плотного воздушного океана прежних времен. - Но Венера всегда была мертва.
   - На самом деле, нет...
   В первые эпохи своего существования Венера была теплой и влажной, мало чем отличаясь от Земли, хотя, благодаря своеобразной истории столкновений во время своего формирования, она медленно вращалась вокруг своей оси. Подобно Земле, Венера быстро породила формы жизни, основанные на углероде, сере, азоте, воде; и в мире, где "день" был длиннее года, установился сложный и уникальный климат и биота.
   Нилис сказал: - Когда климат ухудшился, и земля раскалилась докрасна, выжившие нашли места в облаках - живя внутри капель воды маленькими стержнями и нитями, размножающимися достаточно быстро, чтобы прошли поколения, прежде чем капли распадались. Вскоре потерянная земля перестала быть даже биохимической памятью. Они научились специализироваться; там, наверху, плавало много серной кислоты, так что метаболизм на основе серы был необходим. И это было то, что обнаружили первые исследователи-люди. Это была целая облачная биота, в которой отсутствовали какие-либо многоклеточные животные, но в некотором смысле такая же экзотическая и сложная, как на Земле или Марсе. Но углерод Венеры был слишком ценным.
   - А местная жизнь?
   - Мне говорили, что в музеях можно найти пару чашек Петри. - Лишенный теней блеск Венеры лишил его лица всякого выражения, и Пириус не был уверен в мнении комиссара об этом древнем ксеноциде.
  

Глава 25

  
   Через месяц после Заводской Скалы на базе Квин снова начались тренировки.
   Сначала это были бессмысленные учения. После этого начались элементарные наземные операции: окопные работы, передвижение по открытой местности, новые взводы учились действовать сообща. Как в старые времена, подумал Пириус Блю.
   Однако для него все изменилось. Теперь, когда Пириус стал ветераном, хотя в то же время он был всего лишь рядовым армейского корпуса обслуживания, от него ожидали, что он поделится опытом со своим взводом новичков с черными зрачками. Поэтому он взял на себя инициативу в упражнениях и показал им, как копать грунт астероида, не попадая электростатически заряженной грязью на лицевые панели.
   Он полагал, что приятно снова чувствовать какую-то ответственность. Но больше всего Пириусу нравились занятия фитнесом, даже бессмысленное беготня вокруг знаменитого кратера, наказание Марты. Он бежал и бежал, пока его тяжелые мысли не растворялись в тумане, отравленном усталостью.
  
   Однажды ночью он вернулся с поверхности обычным путем через воздушные шлюзы и отсеки для скафандров и, прихрамывая, добрался до своей койки. У него затекли и болели все мышцы, и он ничего не хотел, кроме как отоспаться после дневной работы.
   Но койки вокруг него были пусты. Даже Тили отсутствовала - даже Коул.
   Пириус лег и помассировал ноющее плечо. Он вгляделся в темноту. Его новые глаза изменили то, как он видел мир, даже такую обыденную сцену, как эта, пусть и на периферии. Вы видели новые цвета, которым кадеты дали названия вроде пронзительно-фиолетового и кроваво-красного. И вы разглядели новые детали. Он мог видеть горячее дыхание, вырывающееся из его собственного рта, завивающиеся клубки турбулентности, которые поднимались и лениво плескались на койке над ним. Бессмысленно красивые.
   Где все были? Ну и какое ему было дело? Но любопытство взяло верх. Кроме того, он чувствовал себя странно одиноким; после нескольких месяцев, проведенных в этой переполненной казарме, он пристрастился к компании.
   Он скатился со своей койки.
   Босиком он прошлепал по центральному проходу казармы. Здесь было тише, чем обычно, вокруг почти никого не было, всеобщая возня, драки, флирт и секс были приглушены. Но он услышал единственный четкий голос, говоривший мягко и уверенно.
   Он завернул за угол и наткнулся на толпу.
   Это Бремя Должно Пройти стоял на перевернутом шкафчике, широко раскинув руки и улыбаясь. Перед ним рядовые и кадеты сидели на полу или теснились на койках, прижавшись друг к другу с непринужденной интимностью фамильярности. Здесь их было около пятидесяти, собравшихся вокруг Бремени.
  
   Пириус сел на пол сзади, поджав под себя ноги. Кадеты подвинулись, освобождая место, но он все равно оказался прижатым теплыми телами с обеих сторон. Оглянувшись, он увидел Тили-три и Коул. Бремя заметил его, и Пириусу показалось, что он подмигнул ему в знак признательности. Но Бремя не нарушил свою плавную речь.
   Бремя говорил о своей религии, кредо Друзей.
   - Энтропия, - сказал он. - Подумайте об этом так. Вы начинаете с сотней человек в роте. Сотня выходит из какой-нибудь мрачной траншеи. Десять умирают сразу, еще десять получают ранения. Итак, восемьдесят переходят к следующим земляным укреплениям. А потом все снова кончается, ребята, и еще десять падают, еще десять ранены... Так продолжается. Это энтропия, все медленно изнашивается, жизни стираются. Это неумолимо. - Он ударил одним кулаком о другой. - Но энтропия повсюду. С момента нашего рождения и до самой смерти наша жизнь зависит от машин. Энтропия воздействует и на них; они изнашиваются. Если бы мы просто приняли это, воздушные, водные и пищевые машины вышли бы из строя одна за другой, и мы бы умерли через несколько дней. Но мы этого не принимаем. Все изнашивается, - ну и что? Ты это исправляешь.
   Гладкие юные лица кадетов, такие похожие друг на друга, когда видишь их всех вместе, были похожи на пучки маленьких антенн, повернутых к Бремени, металлизированные глаза сияли. Лицо Тили, все еще молодое, было изборождено морщинами горя. Но по мере того, как говорил Бремя, Пириус видел, как эти морщинки исчезают, ее глаза проясняются. Она даже улыбнулась неудачным шуткам Бремени. Может, Бремя и нес много чепухи, но это явно была утешительная чепуха, утешающая так, как не смогли бы никакие слова Пириуса. Однако он задавался вопросом, что чувствовал Бремя внутри, когда впитывал боль этих искалеченных детей.
   И это, безусловно, не было доктриной.
   Бремя продолжал говорить. - Мы долго не протянем. Никто из нас не протянет. Но наши дети выживут, и дети наших детей - бесконечная цепь крови и силы, которая будет продолжаться вечно, продлится до скончания времен. И в конце, во времениподобной бесконечности, где пересекаются все мировые линии всех частиц и всех звезд во всей Вселенной, всех людей, которые когда-либо жили, когда все это соберется воедино, наши потомки встретятся - нет, они станут - Конечным Наблюдателем. И будет сделано последнее наблюдение, в высшем разуме сформируются окончательные мысли. И все будет очищено. - Он махнул рукой. - Все это, все наши страдания и горе, пройдет - потому что этого никогда не было. Вселенная - просто еще одна упрямая машина. Любой из вас мог бы починить вышедший из строя очиститель воздуха или биопакет. Когда-нибудь мы починим саму Вселенную!
   Тили-третья высказалась: - Но Майкл Пул не стал ждать бесконечности, подобной времени.
   - Нет. - Бремя улыбнулся. - Майкл Пул отправился в будущее. Он пожертвовал собой, чтобы спасти своих детей, всех наших детей. Он с Абсолютным Наблюдателем - есть, был, всегда будет...
   Слушатели задавали вопросы больше по деталям. Но Коул спросила более жестко. - Откуда вы знаете? Предполагается, что мы должны принять это на веру?
   Бремя не смутился. - Конечно, нет. Прошлое и будущее не фиксированы; историю можно изменить - на самом деле, она меняется постоянно. Ты знаешь это, Коул. Ты пережила действие, которое было удалено с временной шкалы. Итак, ты знаешь, что непредвиденные обстоятельства реальны. Не так уж сложно поверить в то, что когда-нибудь кто-то совершит целенаправленное изменение - разумное изменение - и вытрет все наши слезы.
   Выражение лица Коул было сложным. Она сохраняла маску скептицизма. Но она хотела верить, потрясенно осознал Пириус; даже Коул, когда-то ультраортодоксальная друзитка. У нее могли быть свои подозрения относительно этого человека, но она прислушивалась к его словам и, казалось, хотела принять странную и успокаивающую веру Бремени.
   Перед глазами Пириуса проплыло небольшое изображение: это было лицо капитана Марты. - Зайди в мой кабинет, рядовой. Нам нужно поговорить.
   Со смесью сожаления и облегчения Пириус ускользнул от маленькой паствы. Казалось, никто этого не заметил.
  
   Кабинет Марты был невзрачным. Это был просто отгороженный угол казармы, из мебели были только койка и стол, на котором беспорядочно громоздились информационные панели. Единственной роскошью, казалось, была кофеварка. Но в одном углу было что-то вроде кабинки, похожей на душевую, со стенами, усеянными интерфейсными розетками. Пириус задумался, имело ли это оборудование какое-то отношение к сложным травмам Марты.
   Марта указала ему на стул. Пириус услышал жужжание моторчиков, когда она села напротив него. - Извини, что отрываю тебя от лекции Кверо. - Она посмотрела на него. - И можешь опустить брови, рядовой. Конечно, мы знаем о Бремени и его обращении в свою веру.
   - Выступление Бремени утешает их, - сказал он.
   - Конечно, так и есть. Полагаю, именно поэтому это в первую очередь так успешно. И почему мы закрываем на это глаза. - Она отхлебнула кофе, и Пириус увидел, что металлическая поверхность ее лица проходит через губы к небу. - Мы позволяем им оставаться в своих группах или даже в своих семьях, если придется, потому что это дает им то, за что стоит бороться. И треп Бремени о конце времен утешает их, когда они падают. Идеологи в центре, конечно, этого не одобряют, но здесь нам нужно вести войну.
   Пириус задумался, как выразить словами свои сомнения по поводу Бремени - и стоит ли вообще. - Я не понимаю Бремени, - признался он. - Он сам себе хозяин. В бою он сражается так же упорно, как и все остальные...
   - Тверже, чем большинство, - лаконично ответила Марта.
   - И он не боится подвергнуться остракизму за свою веру. Но иногда он кажется... слабым.
   Марта посмотрела на него. - У Бремени есть глубина. И прошлое, которым он, очевидно, не готов поделиться с тобой. Но, знаешь что? Меня это не беспокоит. Если завтра Бремя получит пулю, вся его эмоциональная сложность исчезнет вместе с ним. А пока он может думать, что ему нравится, чувствовать, что ему нравится, пока он выполняет такую эффективную работу. Пока наши солдаты сражаются, кого волнует, что творится в их головах?
  
   Пириус молчал.
   - Ты осуждаешь меня, рядовой, - сказала Марта более сурово.
   - У меня проблемы с вашим презрением к нам, сэр.
   Она кивнула, по-видимому, не обидевшись. - Не презрение. Но я должна управлять вами от рождения до смерти и отправлять вас на войну. Не презрение, нет. Дистанция, я полагаю. Такова природа командования.
   - Если вы так терпимо относитесь к Друзьям, то почему вы так насолили Туте, когда мы приехали сюда?
   - Тута?.. О. Несокрушимая Надежда. Это не имело никакого отношения к религии. Конечно, ты это понимаешь. Я просто пыталась привести кадета в форму. Это моя работа, - нейтрально сказала она. - Итак, что ты сейчас думаешь об операции на Заводской Скале?
   - Это был провал, - сказал он яростно.
   - Ты так думаешь?
   - Конечно, так и было. Обстрел был несвоевременным и не попал в цель. Наша линия была прорвана еще до того, как мы покинули траншею. Наши фланги были открыты, и мы попали под огонь. У нас не было ни единого шанса.
   - Вижу, ты перфекционист, Пириус, - сухо сказала она. - На войне всегда бывают ошибки. Но важно то, что мы победили, несмотря на ошибки. Мы вернули Заводскую Скалу. У тебя должна быть правильная перспектива.
   - Перспектива? Сэр, я был единственным выжившим из двух взводов, кто добрался до этой фабрики монополей.
   - Не имеет значения, сколько человек упало, главное, чтобы один прошел. Я говорила вам об этом на инструктаже. Мы планируем потери. Возможно, на этот раз потери были немного велики, но большинство из тех, кто пал, были молокососами. Коалиция не вложила в них много средств. Они были дешевыми. Конечно, Пириус, никто бы не прорвался и тем более не вернулся, если бы не твое проявление инициативы.
   - Я просто пытался остаться в живых.
   - Поверь мне, даже это за пределами возможностей большинства твоих товарищей.
   - Сэр...
   - Расскажи мне о Тили. Что ты чувствуешь из-за того, что случилось с ними?
   Он изо всех сил пытался подобрать правильные слова. - Я был близок со своей командой на зеленых кораблях. Так и должно быть, если вы хотите работать вместе. Но на этот раз...
   - На этот раз ты не летал в антисептическом комфорте зеленого корабля; ты был в грязи, среди крови и смерти.
   - Я видел, как умерли ее сестры и как скорбела Тили-третья. И это того не стоит. Даже если мы завоюем Галактику...
   - Цена одной жизни слишком высока. - Она, казалось, подавила вздох. - И поэтому ты не хочешь слышать, как я говорю о стоимости обучения рядового. Для тебя сейчас дело не в экономике, не так ли, Пириус? То, что ты один на триллион, не уменьшает значимости того единственного человека, которого ты знаешь. Война не имеет таких масштабов.
   Он нерешительно сказал: - Значит, вы так себя чувствуете?
   - Нет. Но я знаю, что ты чувствуешь. - Она посмотрела прямо на него. - Это этап, который ты должен пройти, рядовой.
   Он сказал: - Я не хочу прекращать чувствовать себя так, сэр.
   - Жестко. Если ты достаточно умен, чтобы нести ответственность, то достаточно умен, чтобы понимать ситуацию, в которой мы все находимся, и выбор, который мы должны сделать.
   Он обдумал это. - Ответственность? Сэр, вы предлагаете мне что-то вроде командования?
   - Ты проявил себя на этой Скале, рядовой. Может, ты и неудачник, и твой послужной список - кусок дерьма. Ты всегда будешь в корпусе. Но ты мог бы стать капралом.
   - Я этого не хочу, - немедленно сказал он.
   - То, чего ты хочешь, имеет очень мало общего с этим. В любом случае, это академично.
   Он не мог уследить за ней. - Это так?
   - Кто-то спрашивал о тебе. Полагаю, ты встречался с комиссаром Нилисом?
  

Глава 26

  
   Осталась одна минута. Торек поерзала на своем сиденье, пытаясь найти удобное положение среди ящиков с оборудованием, которые были привинчены в маленькой кабине этого зеленого корабля.
   Коммандер Дарк ясно дал понять, что не одобряет обратный отсчет. Пилотская кабина Торек и дисплеи тестовых контроллеров на Энцеладе были заполнены часами, и вы могли следить за временем; не было необходимости в мелодраме, сказал Дарк. Но у Торек всегда было чутье на течение времени, и она ничего не могла поделать с голосом в своей голове, отсчитывающим каждую секунду со сверхъестественной точностью: пятьдесят пять, пятьдесят четыре, пятьдесят три...
   Это был первый полномасштабный испытательный полет корабля, модифицированного с использованием новых технологий проекта главного радианта. И с каждой секундой ее напряжение росло еще больше.
   Она выглянула из блистера прямо перед кораблем, где дрейфовала туманная громада Сатурна. Энцелад был бледным полумесяцем по правому борту. Пространство вокруг нее было усеяно искрами, наблюдательными беспилотниками и пилотируемыми кораблями, назначенными для наблюдения за этим последним испытанием. Было странно думать, что среди наблюдающих экипажей военно-космического флота, штабных офицеров и ученых был серебряный призрак. Что еще более зловеще, где-то там были спасательные суда, ожидающие, чтобы вытащить ее и ее команду из потерпевшего крушения судна.
   А прямо перед ней, силуэтом на фоне поверхности Сатурна, виднелось темное как ночь дельтовидное крыло. Это был ночной истребитель ксили, НИК, захваченный Пириусом Блю и доставленный сюда, в самое сердце Солнечной системы.
   НИК дрейфовал, погруженный в размышления, темнота за темнотой. Это заставляло всех нервничать. План состоял в том, что НИК ненадолго вернут к автономному функционированию; "муха" была спарринг-партнером Торек в этом испытательном полете. Разумеется, НИК был разоружен, и его механизмы были испещрены вырезами и переключателями мертвеца. Несмотря на это, "муха" была окружена кораблями военно-космического флота. Но использование ксили было единственным способом имитировать что-то похожее на настоящие боевые условия.
   Но что бы ни делали ксили, это не имело бы значения, если бы Торек потерпела неудачу.
   Если все пойдет хорошо, корабли, подобные этому, однажды могли бы триумфально выступить против самого главного радианта. Но пока что этот многострадальный зеленый корабль был ничем иным, как беспорядком.
   Зеленый корабль был стандартного дизайна, с прочным центральным корпусом и тремя кронштейнами, поддерживающими блистеры экипажа. Это была изящная конфигурация, разработанная столетия назад и с тех пор скрупулезно поддерживаемая Гильдией инженеров, самым могущественным техническим агентством Коалиции. Но на этом корабле эти четкие линии были испорчены дополнительными модулями, прикрепленными так поспешно, что их даже не покрасили. Конечно, все это было прототипным оборудованием. Оборудование ЗВП сильно уменьшилось в размерах со времен первых демонстрационных установок на Луне, но ЗВП по-прежнему представлял собой большой яйцевидный модуль, из-за которого зеленый корабль выглядел так, словно вот-вот вылупится. На корпусе даже виднелись шрамы в том месте, где этот модуль ЗВП взорвался в середине статического испытания, когда два его внутренних сверхсветовых беспилотника сбились с пути и столкнулись.
   Даже ее виртуальные приборы были загромождены дополнительными дисплеями. Все это было грубо запрограммировано и подвержено нестабильности. И еще были дополнительные блоки, такие как усиленный инерционный генератор, и встроенные устройства, предназначенные для управления самим щитом гравизвезды. Все это снаряжение было втиснуто в блистер, где едва хватало места для занимавшего его пилота. Это не обнадеживало.
   Сорок один, сорок...
   По крайней мере, ее экипаж, запертый в своих кабинах, выглядел достаточно спокойным. Они оба были ветеранами военно-космического флота, оба почти вдвое старше ее. Эмет, штурман, был высоким, надменным человеком, чья служба ограничивалась самой Солнечной системой. Но инженер, Бреа, была более доступной. Она видела действия при зачистке скопления объединившихся: разрушенные людьми миры, реликты древней Второй экспансии в одном из скоплений гало Галактики.
   И Бреа, и Эмет с подозрением относились к Торек, этой выскочке, поставленной командовать ими. Но все трое хорошо сработались как команда, и, пройдя через неудачи с остановкой запуска, задержки и откровенные катастрофы программы тестирования, они, по мнению Торек, научились взаимному уважению. Бреа на самом деле попросила Торек разделить с ней койку в их общежитии на Энцеладе прошлой ночью. Торек предпочитала гетеросексуалов и скучала по Пириусу. Но согласилась из вежливости.
   Десять. Девять...
   Она переключила все свое внимание на приборы. На этот раз все индикаторы были зелеными, древним цветом готовности. Она слышала треск в своих коммуникаторах, переговаривались тысячи голосов. Как ее учили, сделала глубокий вдох и позволила через выброс адреналина полностью осознать, где она находится, кто такая и что собирается делать.
   Пять. Четыре. Последний взгляд на свою команду, приветственный взмах от Бреа. Субсветовой двигатель разогревался, и, несмотря на усиленную инерционную защиту, она чувствовала, как собирается могучая энергия генераторов гравитационного щита, похожая на медленное, глубокое рычание.
   Один. Корабль рванулся вперед, включился его субсветовой двигатель...
   Она крикнула: - Вперед, вперед!
  
   Ближайшие корабли расплылись, превратившись в полосы света, которые проносились мимо ее поля зрения и удалялись. Прямо впереди вырисовывался сам Сатурн, становясь больше с каждой секундой. И в центре ее поля зрения, как паук в центре своей паутины, ксили ждали ее.
   - Субсветовой номинал, - прокричал Эмет.
   Возможно, подумала Торек, но она чувствовала, насколько неповоротливым был нагруженный корабль, насколько плохим стало его равновесие.
   - Гравитация включается, - доложила инженер Бреа, - через десять, девять...
   Красные огоньки вспыхнули на периферии ее зрения - слишком много информации, чтобы воспринимать ее в деталях - плохие новости, которые она не хотела знать.
   - Три, два, - крикнула Бреа. - Включаем гравитацию?
   Она проигнорировала сигналы тревоги. - Сделай это.
   - Ноль.
   Субсветовой двигатель отключился, но ускорение корабля увеличилось, и Сатурн расплылся и покрылся полосами, как будто его размешивали ложкой. Гравитационный щит работал. Неясное видение впереди было признаком работы щита; само прохождение света искажалось пространственно-временной волной, собирающейся перед ней. Это была чудесная, поразительная мысль: перед ней действительно открывалась новая вселенная, вселенная, спроецированная из неуклюжих отсеков и модулей, прикрученных болтами к ее кораблю, и расширение этой вселенной втягивало в себя сам корабль.
   И теперь собрался более резкий свет, как будто прожигающий туман. Он быстро сформировал обжигающий диск, в два, три, четыре раза превышающий видимый размер Сатурна. Это был ударный фронт, место, где разбивалась пространственно-временная волна. Свет исходил от сгустка материи к этому фронту, масса-энергия была потеряна в одно мгновение.
   Болтовня оборвалась. Она могла слышать только свою команду и собственное хриплое дыхание в горле.
   - Образовалась ударная волна! - закричала Бреа. Эмет вскрикнул.
   В этот момент Торек была наедине со своей командой в пространственно-временном пузыре, вырванном из космоса, - они втроем, одни во вселенной, которую они создали. Но день еще не выигран.
   - Это стабильно? - Нет ответа. - Инженер, это стабильно?
   - Отрицательно, - печально сказала Бреа.
   Наступил последний момент затишья.
   Затем диск раздулся, разредился, превратился в сетку сине-белых нитей - и лопнул. Ударная волна грохнула в падающий зеленый корабль. Это был обжигающий импульс гравитационной энергии, конденсирующийся в высокоэнергетическое излучение и охлаждающиеся частицы. Корабль разбился в одно мгновение.
   Блистер Торек отлетел в сторону. Кувыркаясь, она увидела, что корпус раздавлен, как игрушка, его прикрепленные болтами модули лопаются и свободно дрейфуют. Три кронштейна превратились в обрубки. Она не могла разглядеть никого из своей команды. Ночной истребитель плавно скользнул к месту крушения и, не встретив сопротивления, выпустил символический розово-серый луч в рассеивающееся облако - безвредный маркер, но символизм не ускользнул от внимания Торек.
   Затем ее капсулу залило пеной, которая заморозила ее конечности до неподвижности, и она оказалась в ловушке темноты.
  
   Лазареты на Энцеладе были похожи на все другие лазареты военно-космического флота. Они выполняли свою работу, но были пустыми и холодными, персонал неулыбчивым: это было место, где вас ремонтировали, а не то, где вы могли ожидать комфорта. Торек очень хотелось выбраться отсюда, но должен был пройти еще один день, прежде чем кости ее сломанной руки срастутся достаточно хорошо.
   Штурман Эмет уже ушел. Он вышел из этой передряги практически без царапин, но как только его выписали, попросил перевести его на другое задание.
   Бреа вообще не вышла из этой передряги.
   Через шесть часов Дарк и Нилис пришли навестить ее.
   Пириус все еще был на Венере. Нилис сказал, что он рассказал Пириусу о том, что произошло.
   Виртуальный повтор последних мгновений полета повторялся в воздухе над кроватью Торек снова и снова. Торек была вынуждена наблюдать, как ее собственный блистер, молочно-белый от пены, вылетает из расширяющегося облака обломков, которое раньше было зеленым кораблем.
   Дарк прорычал: - Посмотрите на этих ксили. Знаете, комиссар, я готов поверить, что они живые. Вы можете видеть презрение.
   Нилис расхаживал босиком. Он был переутомлен и чрезвычайно огорчен случившимся. - О, мои глаза, мои глаза, - повторял он.
   Торек подавила вздох. - Сэр, Бреа умерла, выполняя свой долг.
   - Но если бы не я, она бы вообще не подверглась опасности.
   Дарк громогласно заявил: - Комиссар, при всем уважении, это сентиментальная чушь. Бреа была солдатом. Солдаты умирают, сэр, подвергая себя опасности, как вы это называете. Это вопрос статистики; вот как вы должны на это смотреть.
   Нилис повернулся к нему с покрасневшими глазами, явно разъяренный. - И это должно меня утешить?
   Выражение лица Дарка не изменилось. - Если вам нужно утешение, знайте, что она умерла, выполняя свой долг.
   Нилис фыркнул и продолжил расхаживать по комнате. - Что ж, если нам не разрешат завершить программу испытаний, она умрет ни за что.
   Дарк рассмеялся. - Вам не удастся заманить меня в ловушку таким образом, комиссар. Я не уверен, что есть смысл тратить больше времени и денег, а также больше жизней на эту программу. Я не видел никаких признаков того, что вы приблизились к решению этих проблем нестабильности с помощью гравитационного щита.
   Торек знала, что ситуация деликатная. Все полномочия Дарка вели к негативу. Он не мог одобрить продолжение тестовой программы самостоятельно, но мог добиться ее закрытия. И она испугалась, что после неудачи, которая смутила его так же сильно, как и всех остальных, он был готов использовать эту силу. Она весело сказала: - У нас все еще есть другой корабль. Он уже готовится.
   - Это ничего не значит, - сказал Дарк. - Энсин, инженеры работают с двигателями, если их не останавливают силой; ты это знаешь. Это не значит, что я одобрю еще один запуск.
  
   Нилис сверкнул глазами. - С вашей стороны закрыть нас сейчас, после всего лишь одной попытки, было бы преступно безответственно, коммандер!
   Дарк был очень спокоен, сидел в своем кресле, не двигая ни единым мускулом. Но Торек услышала угрозу в его голосе. - Я знаю, что вы испытываете стресс. Но не хочу, чтобы вы говорили это мне. На меня оказывали давление, чтобы я прекратил эту программу, с тех пор, как появились первые плохие результаты. На самом деле, комиссар, я защищал вас, поддерживал вас на плаву.
   Нилис не испугался. - О, неужели? Или вы заботитесь о себе, коммандер? Стремитесь извлечь из проекта любую выгоду, какую только сможете, при этом всегда прикрывая свой зад, в традициях великого флота!
   Торек увидела, как руки Дарка сжались на подлокотниках кресла, костяшки его пальцев побелели.
   К ее облегчению, прежде чем они перешли к более серьезному обмену, раздался тихий перезвон, и перед ней открылось маленькое виртуальное окно. В нем показалась сияющая сфера. Она разинула рот.
   - У меня посетитель, - сказала она.
   Когда Дарк увидел изображение призрака, он прорычал: - Отошлите его прочь. Я не потерплю этого чудовища на военно-космическом объекте.
   "Достаточно", - подумала Торек. - Это мой посетитель, - сказала она. - Не ваш, сэр, при всем уважении.
   Дарк бросил на нее быстрый взгляд, но он знал, что она права; по древней флотской традиции пациенты лазарета имели несколько временных привилегий. Но он махнул рукой на изображение тестового запуска, как будто рассеивая его, подумала Торек, Серебряные призраки, назначенные для проекта, все равно видели все это не вживую и не из первых рук.
   Массивный призрак едва мог пройти через дверь. Он парил рядом с кроватью Торек, тяжелый, слегка покачивающийся, яркие лампы комнаты отбрасывали блики на его шкуру.
   Она задрожала, как будто огромная масса призрака высасывала тепло из воздуха. Она натянула свой медицинский плащ чуть выше, и полуразумная накидка плотнее прилегла на место. Серебряный призрак, посетитель госпиталя военно-космического флота, пришел навестить ее в кровати...
   Проявилось характерное для Нилиса любопытство. Он стоял перед призраком, уперев руки в бока, в слезящихся глазах горел интерес. - Итак, - сказал Нилис. Он протянул покрытую старческими пятнами руку, как будто хотел погладить поверхность призрака; но передумал и отдернул ее, согнув пальцы. - Кто из вас?
   - Я тот, кого вы называете послом Радиатора. - Холодное контральто призрака казалось сильно искусственным в этой маленькой комнате лазарета. - Мы встречались на Плутоне.
   - Конечно, встречались. Я должен был догадаться, что это ты. Но как я узнаю, лжешь ли ты, если ты совсем другой призрак? Ха!
   Призрак не ответил. Дарк, неподвижный, как статуя, был почти таким же непроницаемым.
   Нилис продолжил: - И что ты здесь делаешь?
  
   - Он пришел повидаться со мной, комиссар, - мягко сказала Торек.
   Нилис отвесил шутливый поклон.
   Торек набралась храбрости и встретилась с призраком лицом к лицу. Она могла видеть себя в его шкуре, искаженное изображение головы и плеч, сжимающая ее медицинская накидка. - Может быть, именно это в тебе так пугает, - сказала она вслух.
   Призрак сказал: - Не понимаю.
   - Что каждый раз, когда я смотрю на призрака, я вижу себя.
   Призрак медленно вращался, небольшие дефекты на его поверхности отмечали его движения. - Идентичность - это сложное понятие, которое плохо переводится в разных культурах.
   Торек спросила: - Зачем ты пришел ко мне, посол Радиатора?
   - Потому что ваш проект проваливается, - проговорил он.
   Нилис кивнул. - Да, да. Мы боремся с нестабильностью вашего гравитационного щита, этого нельзя отрицать.
   Дарк фыркнул. - И это фундаментальный недостаток. Сферически симметричное решение уравнений - полная гравитационная звезда, оболочка, окружающая шарообразную карманную вселенную - было бы стабильным. Ваше половинчатое решение, асферический колпачок, предшествующий карманной вселенной, которая асимптотически совпадает с нашей, аналитически завершено, но нестабильно. - Он усмехнулся тонкими губами. - О, не смотрите так шокированно, комиссар. Даже флотские ворчуны немного разбираются в математике. Проблема проста: нестабильность. Ваш пилот балансирует десятиметровым шестом на ладони; она может бежать так быстро, как ей нравится, но рано или поздно упадет.
   Призрак сказал: - Но у нас есть решение.
   Нилис и Дарк испуганно повернулись к призраку.
   Торек улыбнулась. - Так вот почему ты пришел. Ты совсем не беспокоился о моем здоровье.
   Призрак, казалось, обдумал это. - Без обид.
   Нилис разинул рот. - Серебряный призрак только что пошутил?
   Дарк строго сказал: - Говоришь, у тебя есть решение. Опиши это.
   Посол повернулся, и в воздухе завертелись виртуальные изображения. Торек узнала карту фазового пространства системы. Это была упрощенная схема возможных состояний гравитационного щита. Это выглядело как фрагмент холмистого ландшафта с долинами, вершинами и равнинами, и было отмечено контурами, которые показывали области хаоса и стабильности, аттракторы и полюса.
   - Хитрость, - сказал призрак, - в том, чтобы использовать нестабильность, а не бороться с ней. Вы пытаетесь имитировать стабильность сильнейшего аттрактора, которым здесь является сферически симметричное решение. - Точка на карте мигнула красным. - Итак, вы позволяете экрану формироваться на низких скоростях или даже когда проектор неподвижен. Вы находите равновесие, но оно нестабильно. Затем, когда вы пытаетесь взлететь, малейшая нестабильность нарушает решение. Ваш бегущий ребенок споткнулся о камешек, коммандер, и шест упал.
   Нилис громко рассмеялся. - Ты потратил много времени на изучение человеческих идиом.
   - Нам больше нечего делать, - сказал призрак.
   - Итак, - проворчал Дарк, - что ты предлагаешь вместо этого?
   - Управлять проектором было бы проще, если его нести со скоростью, близкой к световой.
   Нилис нахмурился. Он подошел к изображению и ткнул пальцем в его сияющие внутренности. - Но это привело бы нас в этот регион. - Это была сложная граница между порядком и хаосом. - Щит был бы не более чем метастабильным.
   - Но решения в этой части фазового пространства, на грани хаоса, будут реагировать на небольшие корректировки.
   - А, - кивнул Нилис. - Что сделало бы щит более управляемым, потому что он реагировал бы более чутко; мы могли бы контролировать нестабильность до катастрофического сбоя.
   Дарк был явно недоволен. - Как быстро нам придется реагировать? - Он вызвал свой собственный виртуал, провел несколько быстрых вычислений. - Вот, - торжествующе сказал он. - Посмотри на это! Твой метастабильный щит будет хлопать, как простыня на ветру. Мы никак не сможем отреагировать достаточно быстро, чтобы отследить его.
   - Конечно, вы могли бы, - сказал посол. - На вашем корабле доступны произвольно высокие скорости обработки данных. Ваша технология ЗВП-процессоров...
   Дарк вскочил на ноги и подошел к призраку, сжав кулаки. - Это игра? Откуда ты вообще об этом знаешь? Если ты думаешь, что я позволю тебе приблизиться к системе ЗВП...
   Нилис сказал: - Коммандер, пожалуйста. Мы просто обсуждаем возможности.
   Дарк остался стоять, свирепо глядя на призрака. - Зачем ты это делаешь? Люди уничтожили твой вид. Почему ты помогаешь своим завоевателям?
   - Любопытство, - сказал призрак.
   - И больше ничего? - сурово спросил Дарк.
   - Ничего. Вы воссоздали нас по своей прихоти. Вы могли бы так же легко уничтожить нас. У нас нет надежды.
   Глаза Дарка сузились с подозрением, но он промолчал.
   Нилис все еще обдумывал идею. - Конечно, на самом деле это упростило бы общий дизайн... Ты, кажется, недовольна, энсин.
   Торек сказала: - Я пилот, сэр. Ни один пилот не любит отказываться от управления.
   - Хмм. Могу посочувствовать этому. И, конечно, такая система активного контроля не лишена рисков. Ты вступишь в бой, прикрываясь внутренне нестабильной системой. Если ЗВП выйдет из строя, ты немедленно умрешь.
   - Но мы все когда-нибудь умрем, комиссар.
   Он смутил ее, позволив своим глазам наполниться слезами. - Лета, эта лаконичная смелость - прости! Я не могу к этому привыкнуть.
   Призрак сказал: - У вас есть еще один испытательный корабль.
   - Еще один шанс, - сказал Нилис. - Модификации будут простыми. - Он уставился на Дарка.
   Дарк какое-то мгновение сохранял свою упрямую позу, затем, казалось, сдался. - Хорошо. Давайте заберем весь этот проклятый проект! Но что мы должны сделать для команды?
   Торек выпрямилась. - Я готова попробовать еще раз, сэр.
   Нилис сказал: - Меньшего я и не ожидал. Но мы должны довести это важнейшее испытание до конца. Я бы предположил, что идеальные товарищи по команде для энсина находятся в этой комнате.
   Дарк уставился на него, затем на призрака, который беззвучно вращался. - Вы, должно быть, шутите.
   Но он не шутил.
  

Глава 27

  
   - Центральная звездная масса, - сказал Нилис. - Разве ты не так это называешь, Пириус Блю? Масса - какое обыденное название для места, где вы можете найти десять миллионов звезд в пространстве диаметром в несколько световых лет - объем, в котором в галактических окрестностях Солнца вы в среднем нашли бы одну. Как чудесно, что мы, слабые люди, смогли зайти так далеко!
   Он вызвал Пириуса Блю в маленькую каюту, которую ему выделили в офицерской стране Квина. Его лицо сияло энтузиазмом, его длинная мантия была такой же потертой и изношенной, как всегда, он неуклюже расхаживал по комнате, расставляя свои таблицы данных на низком столике. Комиссар был точно таким, каким Пириус помнил его по судебному процессу, хотя он казался старше и более измученным заботами. Но Нилис не был готов к новым глазам Пириуса; при первом взгляде он отшатнулся, его шок был комичным.
   Конечно, это был не настоящий комиссар. Нилис был слишком занят своими таинственными проектами в Солнечной системе, чтобы снова приехать в центр лично. Это было только виртуально.
   Нилис все еще пытался заручиться политической поддержкой своих планов. Он сказал, что пробрался на базу Квин под каким-то предлогом. Ему удалось убедить своих боссов в комиссии по установлению исторической правды, что пришло время кому-то по-новому взглянуть на девиантные религии, прорастающие здесь, в Ядре. Но истинной целью Нилиса были не расспросы Этого Бремени Должно Пройти о природе Конечного Наблюдателя.
   - Позвольте мне внести ясность, - сказал Пириус. - Сэр, - добавил он.
   Нилис отмахнулся от этого. - Пожалуйста, пожалуйста. Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы соблюдать формальности!
   Но он говорил о другом Пириусе, подумал Блю, на самом деле о другом Нилисе. - Вы хотите отправить разведывательную миссию внутрь Фронта - в Полость. Вы хотите полететь к самой Чандре.
   - Да, или настолько близко, насколько мы можем к этому подобраться.
   Нилис быстро рассказал о великом проекте, который он разрабатывал на одинокой орбите Солнца, частично при содействии самого молодого Пириуса, его сверхсветового близнеца Пириуса Реда. Пириус Блю ничего об этом раньше не слышал, и он был ошеломлен размахом и амбициями проекта главного радианта.
   - Но если мы хотим нанести успешный удар, мы должны знать больше о самой Чандре, - сказал Нилис. - Даже после трех тысяч лет войны здесь, в сердце Галактики, мы все еще знаем прискорбно мало.
   И именно здесь, по его словам, появился Пириус Блю.
   - Вы хотите, чтобы я возглавил миссию.
   - Чтобы охватить это, определить это, выбрать команду... Да! Ты будешь командиром, Пириус Блю. Это будет исторический полет.
   - Исторический? Самоубийственный.
  
   Нилис серьезно продолжил: - Самоубийственный? Необязательно. Существует много мифов об этой войне, Пириус Блю. Мы ограничены способами мышления, способами ведения боя. После трех тысяч лет застоя мы убедили себя, что начинать войну с ксили безрассудно, даже самоубийственно, как ты сказал. Но мы говорим всего лишь о разведывательной миссии! И откуда ты знаешь, что это было бы самоубийством? Знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как на самом деле изучалась миссия такого типа? Я искал повсюду и не могу найти ни одной - действительно, очень давно! - хотя информация имеет такую очевидную ценность. Но все знают, что это невозможно. И, конечно, я неохотно прихожу к выводу, что в высших эшелонах власти есть много людей, кровно заинтересованных в том, чтобы война не была завершена...
   - Сэр?
   - Неважно. В любом случае, как у командира, твоим долгом было бы сделать миссию жизнеспособной, не так ли?
   Пириус был полон сомнений. Все, что сказал Нилис, звучало разумно - и захватывающе. Но это также противоречило его подготовке, всему его воспитанию и вере.
   Нилис сказал немного раздраженно: - Послушай, я бы не стал приказывать тебе делать это. Да, существуют очевидные опасности; да, ты можешь не выжить - и, да, я прошу тебя поверить в меня, в толстого старого дурака с Земли. Но миссия, попросту говоря, жизненно необходима. Мы должны знать больше. - Он наблюдал за лицом Пириуса с какой-то задумчивой тоской. - О, Пириус, это такая странная встреча. Я чувствую, что знаю тебя так хорошо! Посмотри на себя сейчас, на то, как ты держишь голову, когда слушаешь меня, на твою серьезность, твою сосредоточенность на своем долге, даже на игру света в твоих глазах. Ты такой знакомый. И все же я узнал Пириуса Реда, а ты меня совсем не знаешь, если не считать твоей короткой встречи с неуклюжим старым дураком на вашем слушании! Это так странно, так непривычно. Иногда я думаю, что, носясь по Галактике быстрее скорости света, мы слишком далеко загоняем нашу человечность.
   Пириус внезапно увидел новый элемент в своих отношениях с комиссаром - или, по крайней мере, в отношениях его сверхсветового близнеца. Этот старик любил его, подумал Пириус с тошнотворным ужасом. Его нежеланный близнец, Пириус Ред, позволил этому нелепому старику установить с ним какую-то сентиментальную связь. Конечно, это не было сексуальным. Но он знал, что у Нилиса было "семейное происхождение". Возможно, это было похоже на то, что может испытывать отец к сыну, дядя к племяннику или какую-то подобную нездоровую, атавистическую связь. Что за бардак, подумал он.
   Виртуал Нилиса был высочайшего качества. На жаргоне это был аватар.
   Задача аватара состояла в том, чтобы прожить эту главу жизни Нилиса от имени оригинала настолько полно, насколько это было возможно. Аватар был полностью разумной копией настоящего Нилиса, с идентичными воспоминаниями вплоть до момента, когда эта копия была впервые создана. Здесь, на базе Квин, виртуальный Нилис, конечно, ни к чему не мог прикоснуться; эти таблицы данных на столе были такими же фальшивыми, как и он сам. Но пока здесь, для достоверности опыта, ему придется жить в соответствии с человеческими обычаями. Он ел свою виртуальную пищу, спал, даже избавлялся от своих нереальных отходов. По его словам, он даже чувствовал запахи и заявил, что база Квин воняла чем-то под названием "вареная капуста". И когда его визит завершится, его записи будут отправлены обратно на Землю, где они будут интегрированы в память самого Нилиса.
  
   Нилис хотел увезти домой как можно больше впечатлений, чтобы лучше сформулировать свои последующие решения. Но у него всегда будет странное чувство, что он прожил эти десять дней дважды: один раз в своем саду на Земле, а другой раз здесь, в переполненном сердце Галактики.
   Пириус попытался сосредоточиться на миссии. Он понимал ее ценность. - Но - почему я? Я даже не летал со времен магнетара.
   - Потому что я знаю тебя. - Его большие водянистые глаза все еще были устремлены на Пириуса. - Потому что мы уже доказали, что можем хорошо работать вместе...
   - Вы все еще говорите о моем близнеце.
   - Но твой близнец - это ты, у него весь твой талант, весь твой потенциал, за исключением того, что в тебе этот потенциал начал реализовываться. И кроме того, - сказал он с обезоруживающей честностью, - скольких фронтовых пилотов я на самом деле знаю? Да ладно, Пириус! Знаешь, на твоем месте я бы сгорал от любопытства. Возможно, мы здесь приближаемся к глубокой научной тайне, Пириус, к чему-то, что могло бы многое рассказать нам о природе нашей Вселенной и нашем месте в ней.
   Пириус едва ли мог отрицать это. Но когда он думал об отъезде отсюда, о том, чтобы оставить Тили-три, Бремя и остальных, ему становилось очень не по себе. Он уже чувствовал вину за то, что выжил на Заводской Скале, где погибло так много людей; как он мог оправдать то, что бросил бы их сейчас?
   Нилис наклонился вперед, хотел дотронуться до плеча Пириуса, но вспомнил, что это невозможно. - Пириус, ты колеблешься, и я не знаю почему. Ты зря находишься здесь! - сказал он. - Все эти дети-дроны, их бесконечное копание, копание. Ты создан для лучшего, пилот.
   Пириус встал. - И каждый из этих детей-дронов, - сказал он, - лучше вас, комиссар. - Нилис больше ничего не сказал, и Пириус вышел из комнаты.
  
   Пириус Блю обсудил это с Коул.
   - Все это безумие, - сказал он. За три тысячи лет, конечно, было много разведывательных миссий за пределы Фронта и в Полость, вглубь гнезда. Это сложное место, переполненное звездными чудесами, а также величайшей концентрацией огневой мощи ксили в Галактике, было известно каждому пилоту как смертельная ловушка. - Мы бы пожертвовали своими жизнями.
   - Мы?
   Он вздохнул. - Если мне придется это сделать, я бы хотел, чтобы ты была со мной. Но это академично, потому что никто никуда не денется.
   - Потому что это безумие?
   - Правильно.
   - Ну, - сказала она, - не обязательно. - Она лежала на своей койке, заложив руки за голову; казалось, ее не беспокоил обычный казарменный шум вокруг нее. На самом деле, в ней было что-то от отстраненности Нилиса. Но, с другой стороны, подумал Пириус с преданным раздражением, Коул была навигатором, а большинство навигаторов все равно были на полпути к двуглавым.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Может быть, это можно было бы сделать. Там, знаешь, в Полости много всякого хлама. Астрофизического хлама. Много мест, где можно спрятаться. - Она перевернулась. Здесь не было ни панелей обработки данных, ни модных средств виртуальной генерации, и поэтому она начала рисовать мокрым пальцем в грязи на полу. - Предположим, ты пошел этим путем...
   Полость представляла собой шероховатую сферу диаметром около пятнадцати световых лет в центре Массы, ограниченную мощным статическим ударом Фронта. Она была названа "Полостью", потому что Чандра и другие объекты в самом центре очистили ее от горячего газа и пыли. Но она была далеко не пуста, на самом деле переполнена экзотическими объектами. Помимо миллиона сверкающих звезд, там была Детская спираль, три ослепительные полосы падающего газа и пыли. И Спираль, как и все остальное в Полости, была сосредоточена на самом главном радианте: Чандре, сверхмассивной черной дыре, совершенно неподвижной, оси, вокруг которой вращался огромный механизм внутренней Галактики.
   Коул сказала: - Есть много путей внутрь. Можно было бы, например, проследовать по одному из рукавов Детской спирали. Даже в этом случае пришлось бы как-то прикрыться.
   - Прикрыться?
   - Другими кораблями. Даже скалами. - Она взглянула на него. - Не все пройдут; ты должен взять с собой достаточное количество спутников, чтобы быть уверенным, что кто-то выживет. Это вопрос статистики, Пириус. - Она потерла подбородок. - Конечно, навигация была бы сложной. Требуется найти свой путь во всей этой астрофизике и сохранить небольшую флотилию вместе...
   Он видел, что она теряется в технических деталях планирования такой амбициозной прогулки. Но технические тонкости не занимали его собственного внимания.
   Через некоторое время она заметила его молчание. - Ты не рад этому, не так ли?
   - А я должен быть счастлив?
   Она сказала: - Знаешь, это не будет иметь никакого значения. Для них. Что бы мы ни делали.
   - Для кого?
   - Для мертвых.
   Пириус посмотрел на нее. - Я думал, что только у меня были подобные мысли.
   - Тебе следует больше говорить об этом. Тебе просто придется составить свое собственное мнение о миссии, Пириус. Но я пойду с тобой, что бы ты ни решил.
   Он был тронут. - Спасибо.
   Она пожала плечами. - За что благодарить? Без тебя ксили уже поджарили бы меня - дважды. А что касается чувства вины, может, тебе стоит пойти поговорить с Этим Бременем Должно Пройти. Он всегда полон философской чепухи, если это то, что тебе нужно.
   Это рассмешило его, но идея показалась хорошей. Но когда он отправился на поиски Бремени, Нилис добрался туда раньше него.
  
   Виртуальный Нилис, неохотно выполняя номинальную цель своей проекции здесь, в Квине, брал интервью у Бремени в своем маленьком офисе.
   Пириус был не единственным посетителем. Около дюжины кадетов и рядовых собрались за перегородками кабинета. Они сидели на койках, ящиках для хранения или просто на полу и с тоской вглядывались в комнату.
   Нилис, казалось, с облегчением закрыл перед ними дверь. - Они прибывают по очереди, - потрясенно прошептал он.
   - Это военная подготовка для вас, - сухо сказал Бремя. Он непринужденно сидел на одном из маленьких стульев с прямой спинкой в офисе. В отличие от комиссара, он казался вполне расслабленным.
   Нилис прошептал: - Я не знаю, чего они хотят.
   Пириус хмыкнул. - Это очевидно. Они здесь, потому что думают, что вы собираетесь избавиться от Бремени.
   Нилис, неуклюже расхаживая по комнате, хлопнул в ладоши. - Я здесь, чтобы анализировать, а не осуждать. Знаешь, даже комиссары прагматичны; если эта квази-вера помогает молодежи выполнять свои обязанности, мы вполне готовы закрыть на это глаза. Но мы должны быть уверены, что все не зайдет слишком далеко. Конечно, демонстрируя такую преданность своему, э-э, духовному лидеру, эти кадеты на самом деле повышают, а не уменьшают вероятность того, что придется применить санкции.
   Бремя сказал: - Комиссар, может быть, вам стоит пойти туда и поговорить с ними об этом. В конце концов, именно на них влияют мои "проповеди".
   - О, не думаю, что это было бы уместно - нет, нет, вовсе нет.
   Пириус подумал, что это было оправданием. Как комиссар мог провести надлежащий анализ веры Бремени, если он не разговаривал с теми, кого это действительно затронуло? Нилис казался испуганным, подумал он: боялся Квина или людей, находившихся в нем, вот почему он цеплялся за эту маленькую комнату.
   Пириус сел на единственный оставшийся в комнате стул. Нилис, которому некуда было сесть, еще немного поерзал; затем, вздохнув, щелкнул пальцами, вызывая виртуальный диван. - На самом деле, знаете ли, не предполагалось, что я буду показывать магические трюки, - сказал он извиняющимся тоном. - Против правил аватара!
   Пириус спросил: - Итак, комиссар, он обратил вас в веру в Абсолютного Наблюдателя?
   - Как было бы утешительно, если бы он это сделал, - немного задумчиво сказал Нилис. - Но я слишком много знаю! Религии долгое время были моим теоретическим интересом, именно так я смог справиться с этим заданием - и, видишь ли, интеллектуально это единственный способ, которым я могу ответить.
  
   - Это не значит, что в этой новой вере нет каких-то достоинств. Рассмотрим убеждения Друзей. Друг поклоняется своим потомкам, которые, по его мнению, намного превзойдут его по могуществу и славе. Это не такая уж иррациональная вера, и она направляет поведение бескорыстным образом, как и положено любой стоящей религии. Старая легенда о Майкле Пуле тоже вошла в историю. Как и некоторые более ранние мессии, Пул, как предполагается, отдал свою жизнь за будущее человечества. Конечно, это пример, которым всегда можно восхищаться. Вера Кверо груба и несколько бесформенна, но она имеет определенный моральный вес. И это интересно с академической точки зрения из-за своего нового окружения...
   Большинство человеческих религий, по словам Нилиса, возникли на Земле. Однажды перенесенные к звездам, они мутировали, адаптировались, разделялись и сливались, но в целом сохранили те же основные элементы.
   - Религия, рожденная на Земле, будет иметь архетипы, заимствованные из жизни на планете - где солнце должно восходить и заходить, где времена года приходят и уходят, где живые существа умирают, но обновляются, без вмешательства людей, но в зависимости от мировых циклов. Таким образом, вы обнаруживаете поклонение солнцу и воде, часто сублимируемой в кровь; вы обнаруживаете восхищение фигурами матери и ребенка и семенем, которое, однажды посаженное в землю, переживает зиму и снова оживает. Во многих религиях есть мессии, которые побеждают саму смерть, которые умирают, но рождаются заново: конечная сублимация семени.
   - Но здесь, - сказал он, - у вас есть религия, которая возникла совершенно спонтанно среди людей, путешествующих в космосе. Поэтому необходимо найти новые архетипы. Энтропия, например: чтобы выжить в искусственной биосфере, человек должен постоянно бороться с разложением. Вы не можете полагаться на то, что мир исправит сам себя, видите ли; здесь нет возобновляющихся сезонных циклов.
   - И затем есть непредвиденные обстоятельства. Там, на Земле, понимают, что сверхсветовое предвидение - это важный стратегический инструмент, но оно не влияет на людей, что сделало прибытие вашего сверхсветового близнеца, Пириуса, чем-то вроде девятидневного чуда. Здесь, однако, все знают, что прошлое так же неопределенно, как и будущее, потому что ты видишь, как будущее постоянно меняется, когда эти корабли, прихрамывая, возвращаются домой из сражений, которые еще не произошли. Это случилось с тобой, Пириус! Здесь легко продать идею о том, что все эти страдания могут быть смыты изменением истории.
   Пириус сказал: - В ваших устах это звучит почти разумно, комиссар.
   - Что ж, так оно и есть! Религии всегда будут возникать, даже в таком эмоционально стерильном месте, как это; и религии, естественно, будут использовать элементы своего окружения. Было бы интересно посмотреть, как эта новая вера будет развиваться в будущем.
   - Но, похоже, вам нечего сказать о том, почему кадетам в первую очередь нужно учение Бремени.
   Нилис сложил пальцы на своем обширном виртуальном животе. - Солдаты всегда были суеверны, - произнес он. - Что-то связанное с необходимостью взять под контроль свою судьбу в опасной и неконтролируемой среде. А обычные войска всегда отстаивали доктрины Друза. Мы забрались так далеко от дома. - Он почти с любопытством пошевелил пальцами перед лицом. - Вы знаете, у нас все еще тела равнинных обезьян. Но больше ничего из нашей родной экологии не сохранилось: ничего, кроме нас самих и бактерий нашего желудка, а также крыс, вшей и блох... Теперь мы попали в место настолько смертоносное, что нам приходится зарываться в куски камня, чтобы выжить. От нашего происхождения не осталось ничего, кроме нас самих, и все, что удерживает нас вместе, - это наши убеждения. Потеряй их, и мы станем бесформенными, растекающимися, как раскаленный металл.
   - Я думаю, что обычный солдат интуитивно понимает что-то из этого и в результате цепляется за Доктрины. Но Доктрины слишком суровы - бесчеловечны, лишены надежды. Если бы вы собирались изобрести утешительную религию, вы бы не начинали с них. Друз даже не позволил бы нам почтить память погибших!
   Бремя сказал, - И надежда - это то, что я даю кадетам.
   Нилис энергично кивнул. - О, я вижу это.
   - Тогда почему, - ровным голосом спросил Бремя, - вы не хотите поговорить с ними?
   Нилис немедленно снова занервничал. - О, я бы не смог... В этом нет необходимости...
   Бремя плавно встал, подошел к двери и открыл ее. Ученики, собравшиеся снаружи, немедленно вошли, их было около дюжины, их маленькие лица были серьезны. Они уставились на Нилиса, который, вероятно, был, по мнению Пириуса, самым экзотическим существом, которое они когда-либо видели.
   Тили-третья смело подошла к нему. Ей следовало бы быть более осторожной с комиссаром, подумал Пириус. Но здесь не было ничего от ужасающего античного величия комиссии по установлению исторической правды Нилиса. Тили протянула руку, чтобы коснуться одежды Нилиса. Нилис изумленно уставился на ее посеребренный протез. Ее пальцы скользнули по подолу его мантии, разбрасывая пиксели, как насекомых. Он действительно прижался спиной к стене, его большие руки в защитном жесте прижались к груди. Трудно было не испытывать к нему жалости.
   Бремя спросил: - Почему вы боитесь?
   - Они такие юные, - сказал Нилис. - Такие юные - просто дети...
   - Дети, которые видели, как умирали их товарищи, - сказал Пириус.
   - Я боюсь не их, а себя, - сказал Нилис. Он хотел погладить Тили по голове, но когда его ладонь коснулась ее волос, она разлетелась на множество разноцветных пикселей. Маленький фейерверк рассмешил кадетов, и Пириус хорошо разглядел слезы в глупых старых глазах Нилиса. - Видишь? Я знал, что не смогу этого вынести, прийти в один из этих ужасных питомников - даже база Арчес была похожа на академию по сравнению с этим - они такие юные! И, боже мой, я не могу спасти их всех - я не могу спасти никого из них.
   Пириус Блю сказал: - Возможно, мы сможем, комиссар.
   Нилис хрипло прошептал: - Во всяком случае, мы должны попытаться.
  

Глава 28

  
   Модификации последнего испытательного зеленого корабля на орбите Сатурна заняли неделю напряженной работы.
   Возможно, концептуально было просто подключить гравитационный генератор к ЗВП, как предлагал Нилис, но ворчливые инженеры военно-космического флота, пытавшиеся соединить воедино две буквально чуждые технологии, быстро указали на разрыв между концепцией и реальностью. По крайней мере, задержка дала Торек шанс восстановиться после предыдущего полета.
   А потом, внезапно, она снова оказалась здесь, пристегнутая ремнями в кабине зеленого корабля, а вокруг нее простирались холодные, темные пространства Солнечной системы. Блистер этого второго корабля, казалось, был заполнен таким же беспорядком, как и раньше, и ей пришлось поерзать, чтобы устроиться поудобнее. Это не было потаканием своим желаниям; когда ты летишь, последнее, что тебе нужно, - это отвлекаться на складку ткани на заднице.
   Эти сверкающие корабли-наблюдатели были повсюду вокруг нее, и она могла слышать приглушенную болтовню в своем коммуникаторе, как и раньше. Сатурн был впереди нее, но на этот раз он был виден только в виде точки, а не диска, а ее прирученного корабля ксили вообще не было видно, кроме как на сенсорах. Область цели была намного дальше. На первом этапе нового профиля миссии зеленый корабль будет разгоняться до скорости, близкой к световой, с помощью обычного субсветового двигателя; недостатком нового маневра было то, что ему требовалось гораздо больше места для работы.
   Когда она взглянула на своих товарищей по экипажу в других отсеках зеленого корабля, она увидела не двух закаленных флотских, а справа от себя, в кресле штурмана, невозмутимую фигуру коммандера Дарка, а слева от нее в новом увеличенном отсеке находилась массивная фигура серебряного призрака. Это выглядело так, как будто кабина была наполнена ртутью. С трудом верилось, что она, простой энсин, сидела здесь, управляя таким судном, с таким странным экипажем, но она была здесь. Когда истекли последние секунды и часы в ее голове начали обратный отсчет, она задрожала от предвкушения.
   Она в последний раз опросила свой экипаж. - Посол. Готов?
   - Все мои системы в штатном режиме, - произнес переведенный голос призрака.
   - Коммандер...
   - Не трать время на бесполезную болтовню, энсин, - рявкнул Дарк.
   - Да, сэр, - сказала она.
   Она снова почувствовала пульсацию генераторов гравизвезды глубоко в своих костях. Три, два, один.
   Корабль дернулся вперед.
   - Субсветовой режим, - сообщил Дарк.
   - Посол?
   - Генераторы щита готовы.
  
   - Хорошо. Коммандер, увеличьте скорость до девяноста процентов световой.
   - По приказу.
   Глубокий вдох. - Сделайте это.
   Всплеск был почти неосязаемым. Но когда они перешли на релятивистский режим, россыпь звезд перед ней посинела и подплыла ближе, как потревоженная рыба.
   Дарк крикнул: - Десять секунд до Сатурна.
   Случайная мысль промелькнула у нее в голове. Если этот призрак хотел совершить какую-то диверсию - уничтожить этот испытательный корабль, убить коммандера флота - он был в идеальном положении для этого. Слишком поздно вылезать сейчас, Торек.
   - Щит по моей команде, - крикнула она.
   - Готов, - сказал серебряный призрак.
   Три. Два. Один.
   Смещенные в синеву звезды снова поплыли.
  
   Торек даже не знала, было ли испытание успешным, пока не вернула зеленый корабль обратно на Энцелад. По крайней мере, этот не взорвался.
   Офицер медицинской службы базы попыталась вызвать экипаж на осмотр, но ни она, ни Дарк не захотели тратить время даже на то, чтобы принять душ. Разгоряченные, окоченевшие, вспотевшие после нескольких часов, проведенных в тесных кабинах, они бежали по коридорам с ледяными стенами в комнату для совещаний, где их ждал Нилис. За ними следовал молчаливый призрак в сопровождении вооруженной до зубов стражи.
   В комнате для совещаний виртуальное изображение зеленого корабля, восстановленное по записям дюжины дронов-наблюдателей, представляло собой висящую в воздухе игрушку длиной в два метра. Она наблюдала, как оно стало на девяносто процентов светлее, и открылся экран гравизвезды. Щит был прекрасен, подумала Торек, знамя из сияющего, искрящегося света, чисто белого, как у какого-то живого существа. И за ним она видела только звезды. Корабль, на котором она летела, был вырезан из вселенной и снова существовал в своем собственном космосе.
   Нилис сказал: - Вы создали идеальную асферическую крышку, изогнутую под углом около сорока градусов. Поздравляю, энсин. Интересно, посещал ли кто-нибудь из людей раньше не одну, а две новые вселенные. Возможно, вы установили рекорд...
   - Я просто рада, что это сработало.
   Он хмыкнул. - Прагматична, как всегда! Что ж, так оно и было; стратегия посла по плаванию на грани хаоса была сложной в управлении, но очень эффективной - как можно видеть.
  
   Дарк сказал: - Подходим навстречу ксили.
   Изображение сменилось статичным изображением ночного истребителя. Он вращался вокруг Сатурна, окруженный роем бдительных беспилотников. Колпак гравизвезды был ракетой, которая врезалась в ксили с левой стороны изображения.
   Нилис щелкнул пальцами, и, как в замедленной съемке, приближающийся гравитационный колпак замедлился до ползучести. - Посмотрите, как реагируют ксили, - сказал Нилис. - Здесь они задействуют свой субсветовой двигатель. - Темные, как ночь, крылья пронеслись перед облаками Сатурна, довольно красиво. - Они, конечно, знают, что приближается крышка гравизвезды, но ничего не знают о том, что она скрывает. - Муха исчезла с изображения, которое сменилось длинным кадром, сосредоточенным на уменьшившемся Сатурне. Теперь муха ксили была черной стрелой, которая вонзалась в колпак, мерцая, совершая быстрые, короткие сверхсветовые прыжки.
   Дарк сказал: - Это классический маневр Толмана. Они пытаются отправить изображения столкновения в свое собственное прошлое.
   - Да. Но это невозможно. Они изучают область, которая причинно не связана со вселенной, в которой они обитают; все мировые линии заканчиваются на этой границе.
   Колпак внезапно растворился, превратившись в пучки и осколки, которые быстро рассеялись. Гравитационный щит исчез, зеленый корабль вернулся в свою родительскую вселенную. И он устремился к ксили, стреляя монополями из пушки. Ночной истребитель попытался уклониться, но зеленый корабль, управляемый своим парадоксальным процессором ЗВП, был слишком быстр; казалось, он предугадывал каждое движение. Град монополей разорвал пространственно-временные крылья ксили.
   Зрители зааплодировали - даже Торек, которая была там; она ничего не могла с собой поделать. Ночной истребитель обмяк, деактивированный своими хозяевами-людьми, и корабли сопровождения приблизились, чтобы вернуть его в загон.
   Нилис сжал кулак, и виртуал умер. Без света и красок комната для совещаний казалась пустой.
   - Мы сделали это, - выдохнула Торек.
   Нилис сохранял спокойствие, очевидно, уже обдумывая следующий шаг. - Похоже на то. Я, с согласия коммандера Дарка, отправил записи в соответствующие комитеты Великого Конклава. Теперь мы должны дождаться одобрения, чтобы перейти к следующему этапу.
   - Да. Но мы сделали это. Комиссар, мы сделали это! - Вскрикнув, она подбежала к нему, схватила его за руки и начала прыгать вверх-вниз. Через мгновение он перестал притворяться серьезным; босой, в развевающейся поношенной мантии, он присоединился к ней в прыжках по комнате.
   Призрак молча висел в воздухе, и Дарк задумчиво наблюдал за ним.
  
   Торек наивно полагала, что успешного испытательного полета было бы достаточно, чтобы убедить руководство дать добро проекту Нилиса. Все, что им сейчас было нужно, - это найти оружие, которое могло бы нанести удар по главному радианту, когда они доберутся туда.
   Но шли дни, пока они ждали ответа от комитетов по надзору.
   И когда он пришел, это было прекращение. Хотя члены комитета признали технические достижения Нилиса и его людей - и многообещающие новые технологии будут тщательно оценены для применения военно-космическим флотом и другими силами, и так далее, и тому подобное - аргументы в пользу продолжения проекта Нилиса по главному радианту остались недоказанными, и больше на него не будет выделено средств. Торек не могла в это поверить. Очередной успех не принес ничего, кроме очередного консервирования.
   Даже коммандер Дарк, казалось, сочувствовал. - Знаете, я не сторонник вашего проекта, - сказал он Нилису. - Но признаю, что ваши исследования приносят плоды. Однако, Нилис, у вас всегда было слишком много врагов. И теперь они настигли вас.
   Но Нилис был преисполнен решительной мрачности, которая противоречила его потрепанной внешности. - Нет, это еще не конец, - сказал он и зашагал прочь.
  

Глава 29

  
   Пириус Ред был поражен, получив звонок от Люру Парц. Виртуальное изображение было настолько хорошим, что он не мог сказать, была ли это трансляция оригинала или копии.
   Она просто сказала: - Я хочу, чтобы ты доставил меня на гору Олимп, энсин.
   Звонок поступил ранним утром. Он все еще находился на борту орбитального комплекса Венеры. Он пригладил пальцами взъерошенные волосы и попытался одернуть тунику. Виртуал просто уставился на него без тени юмора. Он сказал: - Я позвоню комиссару...
   - Я не звонила Нилису. Я звоню тебе. Каждое ведомство, которое знает о моем существовании, особенно комиссия по установлению исторической правды, запретило мне посещать такие учреждения, как архив. Сомневаюсь, что даже Нилис смог бы противостоять этому. Прошу твоей помощи, энсин.
   Такой сбой в чем-либо, даже отдаленно напоминающем субординацию, глубоко встревожил Пириуса. - Не знаю, как я вообще смогу добраться до Марса. Или как провести вас в архив...
   Она улыбнулась. - Расправь крылья.
   Он уставился на нее. Возможно ли, что она каким-то образом узнала о чипе, который прикрепил к его рукаву Тек, странный специалист по поиску архивов? Он пожалел, что не избавился от этой штуки в тот момент, когда нашел ее - но решил этого не делать, напомнил он себе, и с тех пор хранил ее в течение двух месяцев.
   - Люру Парц, почему вы хотите это сделать?
   Она кивнула, наблюдая за ним. - Вопрос "почему". Ни один хороший солдат никогда не спрашивает "почему". Но ты спрашиваешь, Пириус! Грэмм и его дружки продолжают препятствовать прогрессу Нилиса. Я намерена заставить их действовать. Энсин, наша любимая Коалиция - это гора лжи и лицемерия. Наверняка ты уже это знаешь. Лично меня это не беспокоит; вероятно, так и должно быть, чтобы выжить. Но угроза разоблачения - это мой рычаг воздействия, и именно поэтому мне нужно попасть в архив. - Ее глаза сузились, и она наклонилась вперед. - Я пугаю тебя?
   - Вы всегда пугаете меня.
   Она рассмеялась, обнажив почерневшие зубы. - Какой ты здравомыслящий! Но ты же понимаешь, что я стремлюсь к той же цели, что и Нилис, не так ли? Цель, которую ты не можешь не принять инстинктивно, несмотря на всю свою кондиционированную жизнь.
   Он принял решение. - Я помогу вам.
   - Конечно, поможешь, - пренебрежительно сказала она. - Встретимся в Кахре. - Виртуал распался и рассеялся.
   В том случае, если Люру Парц была права, Пириусу оказалось на удивление легко организовать это странное путешествие обратно на Олимп.
  
   Ему нужно было разрешение комиссара, чтобы использовать его корвет. Но Нилис на Сатурне все еще был поглощен деталями испытаний гравитационного щита, а также своими продолжающимися исследованиями первых мгновений Вселенной, и каким-то таинственным делом, которое он вел в Ядре, и продолжающимися битвами с Грэммом и коалиционной бюрократией, и, и... Когда позвонил Пириус, он неопределенно махнул своей виртуальной рукой. - Просто продолжай, Пириус.
   Что касается доступа к архиву, то там был чип Тека. Разобраться с его интерфейсом было несложно. Размытое виртуальное изображение клерка направило Пириуса к порту на Олимпе - не к тому, который он посещал раньше, а к другому из тысячи или около того, усеявших могучий склон горы.
   Так что у него не было оправдания, чтобы не выполнить просьбу Люру Парц, несмотря на его ужас при одной мысли о ней.
  
   Путешествие на Марс прошло без происшествий. Пириус путешествовал один, если не считать экипажа корвета; он рискнул совершить межпланетное путешествие.
   Как и обещала Люру Парц, она встретила его в Кахре. После ночевки они сели во флиттер для последнего полета на Олимп.
   Они приземлились по координатам, которые Пириус извлек из чипа Тека. Когда флиттер опустился на землю, обстановка - пологий склон, пропитанное пылью небо, размытые красно-коричневые цвета, люк в земле - показалась точно такой же, как в его прошлый визит.
   Тек заставил их ждать.
   Люру Парц была спокойна. - Мы должны дать ему время. Помни, что он работает там тайно. Поверь мне, в такой обстановке трудно действовать независимо. - Пириус не понял, что она имела в виду.
   Он был беспокойным, встревоженным. Флиттер был пузырем немногим больше пары метров в поперечнике. Его корпус был настолько прозрачен, что был бы невидим, если бы не тонкий слой марсианской пыли. И Пириус застрял внутри него вместе с бессмертной.
   Они сидели друг напротив друга, так близко в крошечном флиттере, что их колени почти соприкасались. Даже вживую у Люру было это темное, неподвижное качество, как будто свет падал на нее по-другому. Он чувствовал ее запах, слабый привкус пыли, похожий на дымный запах опавших листьев, которыми были завалены уголки неухоженного сада Нилиса.
   Она изучала его. - Я внушаю тебе ужас, энсин? Я - живое воплощение всего, что тебя воспитывали презирать. Каждый мой вдох незаконен.
   - Дело не в этом.
   Ее глаза сузились. - Нет, это не так, не так ли? Полагаю, ты пробыл в Солнечной системе достаточно долго, чтобы уметь различать оттенки серого. Что тогда?
   - Вы самый странный человек, которого я когда-либо встречал.
   Она кивнула. - Если я действительно все еще человек. В конце концов, как понимал сам Хама Друз, людям не суждено прожить двадцать тысяч лет.
  
   Он впервые услышал реальную цифру; это потрясло его. - Это невообразимо.
   - Конечно, это так. Это чудовищное время, время, которое должно определять взлет и падение вида, а не отдельной жизни. Но альтернатива жизни всегда хуже.
   Она родилась в последние дни оккупации кваксов. Будучи не старше Пириуса, она была вынуждена пойти на компромисс: принять дар бессмертия в обмен на то, чтобы стать коллаборационисткой. - Я думала, что это правильный поступок - помочь сохранить человечество. Отказаться было бы легче.
   Когда кваксы пали, ясофтов, бессмертных коллаборационистов, стали выслеживать. Многие из них бежали на космических кораблях, запущенных из Порт-Сола, и другими маршрутами. Но зарождающаяся Коалиция вскоре обнаружила, что большая часть информации и опыта, необходимых им для управления Землей, была заперта в головах ясофтов. - Они никогда не могли признаться в том, что делали, - сказала Люру. - Но они были вынуждены обратиться к нам. И эта смесь секретности и власти дала нам новые возможности.
   Но время неумолимо текло, поколения поденок приходили и уходили, а Люру Парц все еще не умирала. Она продолжала укреплять свою базу власти и наблюдать за медленной выработкой исторических сил.
   - Каждые несколько поколений происходил новый всплеск ортодоксии, - сухо сказала она. - Какая-нибудь новая группировка в комиссии по установлению исторической правды решала, что следует избавиться раз и навсегда от нас, древних монстров. - Она находила места, где можно спрятаться, и провела большую часть своей жизни вне поля зрения. - Но я выжила. Конечно, по мере укрепления Коалиции нам становилось все труднее. Но сама стабильность Коалиции была для нас на руку. Если вы долго живете в стабильной экономической и политической системе, нетрудно снова и снова накапливать богатство и власть. Вы боитесь смены режима.
   Родившись вместе с человечеством под пятой завоевателей, она пережила всю потрясающую Третью экспансию, в ходе которой люди распространились по всей Галактике. И таким образом прошло двадцать тысяч лет.
   Пириус сказал: - Не могу представить, каково это - быть вами.
   Она вздохнула. - Ученые раньше говорили, что человеческий мозг способен вместить, возможно, только тысячелетний опыт. Все не так просто. Конечно, мы постоянно редактируем наши воспоминания. Мы создаем истории; иначе мы не смогли бы выжить в хаотичной, безжалостной вселенной, которой нет до нас дела. Да, если я вернусь мыслями в прошлое, возможно, смогу восстановить фрагмент истории, которую пережила. Но я живу дальше, и дальше, и дальше, и если сейчас оглянусь назад, то не смогу быть уверена, посещаю ли я воспоминание или воспоминание о воспоминании... Иногда кажется, что все, что до сегодняшнего дня, было не чем иным, как сном. Но потом я прикоснусь к поверхности стены городской агломерации или почувствую запах специи, которая когда-то была популярна в Порт-Соле, и мой разум наполнится местами, лицами, голосами - не так, как если бы это было вчера, а как если бы это было сегодня.
   Теперь ее глаза за водянистыми стеклами шлема были ясными и блестящими. - И знаешь что? Мне жаль. Жаль того, что потеряно, давно исчезнувших людей и мест. Конечно, это абсурд. Во Вселенной не нашлось бы места для всех них, если бы они были живы. И, кроме того, я решила оставить их позади. Но все равно сожалею об этом. Разве это не глупо?
  
   Она наклонилась вперед; запах дыма усилился. - Позволь мне сказать тебе кое-что. Ты думаешь, я изгнала смерть. Это не так. Я живу со смертью. Лица, подобные твоему, мелькают передо мной, а затем рассыпаются и исчезают. Как я могу заботиться о тебе? Ты всего лишь один из потока, всех вас отсеивает смерть.
   - И поэтому вы работаете, чтобы остаться в живых.
   - Что еще остается? Но я пришла к выводу, что, хотя переживу тебя, очень маловероятно, что смогу пережить человечество: если хочу выжить, мне нужна инфраструктура человечества. И именно поэтому я вышла из подполья. Я делаю это не для человечества, энсин, или для Коалиции, или для Нилиса, и уж точно не для Хамы Друза и его унылых проповедей. Я делаю это для себя.
   Пириус откинулся на спинку стула. - Интересно, сколько из этого правда. Возможно, все это фантастическая история, которую вы рассказываете, чтобы сбить с толку легковерных.
   Она невозмутимо улыбнулась. - Что ж, это возможно.
   - Но ваша власть достаточно реальна. Я видел это. И, кем бы вы ни были, цель - это все, что имеет значение.
   Она хлопнула в ладоши. - Вот так - я знала, что ты прагматик!
   Наконец открылся люк в склоне Олимпа. Червеобразная труба выскользнула наружу и уткнулась концом в корпус флиттера.
   Когда они готовились войти в архив, Пириус вспомнил ее рассказы о потерянных звездолетах, огромных ковчегах нескольких поколений, которые сбежали из Порт-Сола, и о большинстве из них больше никто никогда не слышал. Возможно, они все еще были там, ковчеги бессмертных, мчащиеся во тьму. Он почувствовал сильный укол любопытства. Что бы с ними стало через двадцать тысяч лет? Он полагал, что никогда этого не узнает.
   Он сосредоточился на моменте.
  
   Как и во время своего первого визита, Люру настояла, чтобы они оба оставили шлемы скафандров и надели дыхательные маски.
   И снова Пириус оказался в лабиринте туннелей и камер. Все выглядело почти так же, как и там, куда он входил раньше. Но в этой секции парящие световые шары были редкими, как будто ею меньше пользовались.
   А вот и Тек, маленький, компактненький, сутулый, съежившийся. Он снова нес набор таблиц с данными, прижимая их к груди, словно для уверенности. - Я знал, что ты вернешься, энсин. - Но затем он разглядел Люру Парц и отшатнулся. - Кто вы?
   - Не бери в голову. Отведи нас в камеры размножения, как бы ты их здесь ни называл.
   Пириус понятия не имел, что она имела в виду.
   Он почувствовал, что Тек понял. Но специалист сказал: - Не понимаю, о чем вы говорите. - Он склонился над своими таблицами с данными. Пириус видел, что его на самом деле трясет; чего бы он ни надеялся достичь, вернув Пириуса сюда, такого он не ожидал.
   Люру Парц подошла к нему. - Так ты клерк, не так ли?
   - Да, я...
   - Тогда что ты делаешь здесь, вдали от всех остальных клерков? - Она выхватила таблицы данных из его рук. - Что в них содержится?
   - Не знаю, - сказал он.
   Пириус коснулся ее руки. - Люру Парц, он всего лишь клерк.
   - Он даже не такой. А на самом деле, Тек? - Она швырнула таблицы на каменный пол, где они разбились вдребезги. Тек захныкал, закрыв лицо руками. Люру Парц рассмеялась. - О, не волнуйся, энсин. На этих таблицах не было ничего ценного ни для кого - то есть, кроме него. Тек, они были подделками, как и ты, не так ли, клерк?
   Пириус сказал: - Что вы имеете в виду, подделки?
   - Он паразит. Он подражает здешним работникам. Он бегает с информационными таблицами, он спит в их комнатах в общежитии, он ест их еду. Это обычная картина в сообществах, подобных этому. Настоящие клерки заняты своими делами - и здесь тебе все равно не положено задавать вопросы. Так что Теку все сходит с рук. Он такой же, как настоящий клерк. За исключением того, что ты не делаешь ничего полезного, не так ли, Тек? Интересно, откуда ты взялся? Из Кахры, не так ли? И что заставило тебя прятаться здесь, на Олимпе?
   - Вы ничего обо мне не знаете.
   Люру Парц сказала: - Ты, хнычущее создание, мне не надо заботиться о том, чтобы уничтожить тебя - но я сделаю это, если не будешь сотрудничать со мной. Итак, что выбираешь? Где находятся камеры размножения?
   Тек бросил на Пириуса взгляд, полный чистой ненависти, очевидно, из-за предательства энсина. Но он ответил: - Вы имеете в виду палаты плодородия.
   Люру Парц снова рассмеялась. - Так-то лучше. Так вот - клерк не знал бы дороги в такое место, потому что ему не нужно было бы знать. Но ты ведь знаешь, не так ли, Тек?
   - Да.
   Она театрально вздохнула. - Наконец-то. Двигайся. Сейчас же.
   Шевеля губами, Тек повел их по коридору.
   Пириус сказал: - Я ничего в этом не понимаю.
   - Ты увидишь.
   Тек подвел их к двери, такой же безымянной, как и остальные. Когда он махнул рукой, она бесшумно открылась.
  
   Коридор за ней был забит людьми. Пириус вздрогнул. Но Люру Парц схватила его за руку и подтолкнула Тека вперед, и они втроем протиснулись внутрь.
   Пириус был выше почти всех присутствующих, и он смотрел вниз на реку голов, круглых лиц, стройных бесформенных тел. Когда они присоединились к давке, он был вынужден продвигаться вперед мелкими шажками, пробираясь сквозь плотно сбитые тела, от которых пахло невыносимо кислым, молочным - он задался вопросом, есть ли у его маски возможность заглушать запах, а также фильтровать воздух. Здесь не было ни проходов, ни определенной структуры, но толпа, зажатая между обшарпанными стенами коридора, казалось, организовывалась в потоки. Он не мог сказать, были ли люди вокруг него мужчинами или женщинами, или даже взрослыми; их стройные, бесполые формы и круглые лица были похожи на детей предпубертатного возраста. Но все они были одеты в простые одежды в стиле комиссарских, и всем им, казалось, нужно было куда-то идти, выполнить задание.
   К нему все время прикасались, когда стройные тела прижимались к нему; он чувствовал давление плеч на свои руки, животов на поясницу, пальцев, поглаживающих его кисти, бедра, верхнюю часть ног, уши, маску на лице - он отмахивался от этих любопытных прикосновений. Все остальные вокруг него находились в постоянном контакте. Он даже видел, как губы соприкасались, обменивались нежными поцелуями. Во всем этом не было ничего сексуального, даже в самих поцелуях.
   Постоянное шарканье продолжалось вдалеке, насколько мог видеть Пириус. Над шуршащей массой плавали световые шары. И никто не произнес ни слова. Странно, ему потребовалось несколько мгновений, чтобы заметить это. Но, хотя они не обменялись ни словом, вокруг него постоянно раздавались свистящие вздохи. Это был звук дыхания, понял он, дыхания и шелеста одежды тысяч людей - тысяч в одном только этом коридоре, погребенном под горой.
   И все они были похожи - у всех одинаковые бледные овальные лица, одинаковые проницательные серые глаза. Это было самым странным во всем. Возможно ли, что все они были как-то связаны? Это была отвратительная мысль, низменное, животное представление.
   Он заговорил с Люру Парц. - Я понятия не имел, что это так. Наш предыдущий визит...
   - Вам показали только внешние слои. - Они оба шептали. - Где работают специалисты по интерфейсам: приемлемый облик архива. Все - я имею в виду, каждый, кто принимает решения в Коалиции - знают правду об этом месте, что это то, что лежит под ним. Но гладкобровые интерфейсеры позволяют им игнорировать этот факт, возможно, даже верить, что его вообще не существует.
   - Сколько людей здесь, под этой горой?
   - Никто не знает - они, конечно, не знают. Но помни, они были здесь двадцать тысяч лет, вскоре после того, как сам Хама Друз зарылся в землю. Это наша величайшая гора. Я думаю, что они ее еще не исчерпали.
   Если каждый коридор по всему Олимпу был таким, то, несомненно, в архиве должны жить миллиарды. Он попытался представить себе огромные механизмы, которые, должно быть, требуются для поддержания их жизни и функционирования: континенты, покрытые машинами для производства нанопродуктов, реки и озера сточных вод, подлежащих переработке. Но какова была цель этих усилий, всех этих бурлящих жизней?
   Они пошли дальше. Пириусу казалось, что состав толпы медленно меняется по мере продвижения вглубь горы. Трудно было быть уверенным - было так много лиц, все такие похожие, что трудно было сосредоточиться на каком-либо, - но люди, толпившиеся вокруг него, выглядели меньше ростом, с более гладкими лицами, моложе, чем те, с кем он столкнулся впервые. Но они также казались более взволнованными. Они отшатывались от него, на их пустых, красивых лицах застыло озадаченное подозрение.
   Пириус сказал: - Мы им мешаем.
   - Конечно, мешаем, - пробормотала Люру Парц. - Мы чужаки. Мы как инфекция, проникающая в организм. Архив реагирует на нас. Будет только хуже.
   Они подошли к перекрестку коридоров. Толпы хлынули в центр, который был заполнен единой кишащей, колышущейся массой тел. Каким-то образом отдельные люди пробирались сквозь давку, поскольку из перекрестка в окружающие коридоры высыпало столько же людей, сколько и вошло в него. Над их головами прямо вверх уходил широкий туннель. Его стена выглядела гладкой, если не считать металлических перекладин, вделанных в ее поверхность. Возможно, это была вентиляционная шахта, подумал Пириус.
   Пока они стояли там, тревога быстро распространилась. Толпа на площади стала более беспорядочной, напряженной, колышущейся массой, из которой на Пириуса и остальных бросали испуганные взгляды.
   Пириус сказал: - Мы не можем пройти через это.
   - Нам придется, - сказала Люру Парц. Она продолжала держать Тека за руку, следя за тем, чтобы он не смог убежать. Затем опустила плечи и стала проталкиваться сквозь толпу.
   Пириус последовал за ней, вздрагивая от каждого мягкого прикосновения. Люди шарахались от него, но, казалось, их всегда было больше, и каждый шаг был битвой.
   - Но как распространяется тревога? Я не слышал, чтобы кто-нибудь из них произнес хоть слово с тех пор, как мы вошли в ту первую дверь.
   - Ах, но им не нужны слова, - сказала она. - Они давно вышли за рамки этого. Возможно, все эти поцелуи как-то связаны с этим. Или, может быть, это что-то витает в воздухе. Вот почему ты носишь эту маску, Пириус!
   Общение через запах или вкус? - Это звучит не по-человечески.
   - Неважно. Просто держи свою маску закрытой - смотри вверх.
   Теперь они достигли центра площади и находились прямо под вентиляционным каналом. По нижним стенам двигались какие-то существа. У них были тощие, удлиненные тела и невероятно длинные конечности. Их руки и ноги были огромными, и они цеплялись за вертикальные стены, как будто были снабжены присосками. Они были похожи на пауков, подумал Пириус. Но у каждого из них было всего по четыре конечности, по две руки и две ноги, и они носили оранжевые куртки и пояса, набитые инструментами. Они работали над системами за открытыми панелями в стенах. Один из них повернулся, чтобы посмотреть на Пириуса. Несмотря на неверный свет, лицо существа-паука было отчетливо видно: круглое, бледное, с темными волосами и дымчато-серыми глазами, человеческое лицо.
   Наконец они подошли к другой двери. Тек, раздавленный давкой толпы, нервно съежился.
  
   - Двадцать тысяч лет - долгий срок, - сказала Люру Парц Пириусу. - Человеческий вид существует всего в несколько раз дольше этого срока. Этого времени достаточно.
   Пириус спросил: - Времени достаточно для чего?
   Вместо ответа Люру открыла дверь.
   Помещение было огромным. Света от нескольких парящих шаров было мало, и вид, открывшийся Пириусу, был импрессионистическим: куполообразная крыша, обширный пол с бассейнами какой-то молочной жидкости, в которых плавали вялые существа. Как и везде в комплексе, в зале было многолюдно. Одним взглядом можно было охватить, должно быть, несколько тысяч человек. Пириус с удивлением подумал, что все это скрыто под огромной базальтовой глыбой горы Олимп.
   Он шагнул в помещение. Воздух был густым от пара, с которым боролась его полуразумная маска, чтобы на лицевой панели не образовывался конденсат.
   Люру Парц положила руку ему на плечо. - Из всех мест только здесь категорически нельзя открывать маску, - сказала она. - Не надо.
   Люди здесь были такими же маленькими, округлыми, однообразными, как и везде. Когда он прошел вперед, они расступились с его пути, но море людей сомкнулось за ним, и все спешили взад и вперед по своим делам. Все они, казалось, были женщинами - или, скорее, девочками; здесь они казались даже моложе, чем в остальной части комплекса. Они несли остатки еды, кувшины с водой, одежду, что-то похожее на медицинское оборудование. Это было похоже на огромную больницу с низким уровнем технологий, подумал он.
   Он остановился у одного из бассейнов. Тот был глубиной не более пояса и наполнен густой молочной жидкостью, которая колыхалась в условиях низкой гравитации. Женщины плавали в этом веществе, едва двигаясь. Они были обнажены, и капельки молочного вещества прилипали к их гладкой коже.
   И были беременны, причем на очень поздних сроках.
   Но они были разного возраста, от совсем юных девушек, чьи тонкие конечности и миниатюрное телосложение, казалось, едва выдерживали вес их животов, до гораздо более пожилых женщин, на лицах которых было больше морщин, чем у Люру Парц. Служанки женского пола ходили между женщинами, погружаясь по пояс в молоко. Они гладили лица и конечности беременных и ласкали их животы.
   - Матки, - мрачно сказала Люру Парц. - В сердце муравейников всегда так. Камеры размножения - самые священные места в комплексе, самые ценные для трутней. Посмотри, как они встревожены. Но они не причинят нам вреда.
   Пириус изо всех сил пытался разобраться в этом. - И отсюда управляется архив?
   - Нет, - раздраженно сказала она. - Ты все еще не понимаешь, энсин? Архив никто не контролирует. Эти матки, я полагаю, являются его самым важным элементом. Но даже они, постоянно беременные, ничего не контролируют, даже свою собственную жизнь...
   Наконец-то Пириус понял, что это было; его учили распознавать такие вещи.
   Архив вообще не был человеческим обществом. Это было объединение. Это был улей.
  
   Вначале это действительно был просто архив, проект по хранению записей о великих деяниях Коалиции: ничего более зловещего, чем это.
   Но его туннели быстро распространились по гостеприимной громаде Олимпа. Очень скоро не осталось никого, кто имел бы четкое представление об общей географии архива. И поскольку его секции вскоре оказались в сотнях километров друг от друга - несколько дней пути по этим тесным коридорам, - никто не мог осуществлять надлежащий централизованный контроль.
   Вскоре также стало очевидно, что это не имело значения. Люди были здесь для того, чтобы обслуживать архив - записывать информацию, классифицировать, анализировать, хранить, консервировать ее; вот и все. Вы могли не знать, что делают все на не нанесенном на карту пространстве библиотеки, но вы всегда знали, что делает следующий сотрудник, и обычно этого было достаточно. Каким-то образом все делалось, даже если никто не был уверен, как именно.
   Затем в Солнечной системе настали трудные времена.
   Долгое время архив оставался изолированным. Коридоры Олимпа всегда были переполнены. Независимо от того, как быстро рылись новые туннели, независимо от того, как расширялись огромные баки нанопродукции, население, казалось, росло быстрее. И люди, конечно, застряли здесь; если бы кто-нибудь из библиотекарей и клерков вышел на поверхность Марса незащищенным, он был бы мертв в считанные секунды.
   Был период сложной политики, когда фракции библиотекарей сражались друг с другом за основные ресурсы, которые поддерживали их существование. В сердце Олимпа возникли странные бюрократические королевства, подобные древним водным империям Ближнего Востока Земли, захватившие монополию на жизненно важные вещества, чтобы обладать властью. Но ни одна из этих "воздушных империй" не оказалась очень прочной.
   Наконец было найдено другое социальное решение. Никто этого не планировал: оно просто возникло. Но как только оно было создано, то оказалось удивительно стабильным. В конце концов, все это было вопросом кровных уз.
   Несмотря на все усилия Коалиции по созданию родильных домов, групп одногодков и остального гомогенизирующего социального аппарата, который она развернула по всей Галактике, в темном сердце Олимпа, вне поля зрения, всегда процветали семьи. Но теперь некоторые из этих клерков-матриархов изменили свою лояльность. Матриархи начали рожать больше собственных детей. Они оказывали давление на своих дочерей, чтобы те не заводили детей сами, а оставались дома и помогали своим матерям рожать больше братьев и сестер. Это имело смысл на социальном уровне. Эти тесные связи сохраняли единство семей и предотвращали разрушительные ссоры из-за ограниченных ресурсов.
   А затем в дело вступили гены. В конце концов, организмы были всего лишь транспортными средствами, через которые гены передавали информацию следующему поколению. Если бы вы сами остались бездетными, единственный способ, которым вы могли бы передать свои гены, был косвенным, через ту часть, которой вы поделились со своими братьями и сестрами. Итак, в этих стесненных, душных условиях, когда дочери библиотекарей отказались от своих собственных шансов родить детей, чтобы прокормить больше сестер из чресел своих плодовитых матерей, гены были удовлетворены.
   Это сработало. Войны за ресурсы прекратились. Горстка семей росла поразительно быстро, распространяясь и сливаясь, пока, наконец, в архиве не стал доминировать единый обширный генофонд. Всего через пять тысяч лет после того, как впервые была раскопана земля Олимпа, почти все в архиве выглядели удивительно похожими.
   Популяция росла, объединяясь и организовываясь благодаря своеобразной новой генетической политике. И было достаточно времени для адаптации.
   Сложившееся в архиве своеобразное общество было древней и стабильной формой. Никто ничего не контролировал. Люди не выполняли приказы, а реагировали на то, что делали другие вокруг них. Это было локальное взаимодействие, как назвали его социальные аналитики, подкрепленное положительной обратной связью, люди реагировали на своих соседей и, в свою очередь, вызывали ответную реакцию. И этого было достаточно, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки. Продовольствие и другие ресурсы перемещались взад и вперед по лабиринту туннелей, поддерживались жизненно важные системы, такие как циркуляция воздуха, и выполнялось даже номинальное назначение архива - хранение данных - и все это без центрального руководства. Казалось, что архив был единым сложным организмом с миллиардами лиц.
   И этот организм был связан генетическими узами, семейными узами.
   - За пределами Солнечной системы были обнаружены другие объединения, - сказала Люру Парц. - Реликты более ранних экспансий. Но все перенаселенные миры, по сути, одинаковы. Я думаю, что это недостаток в наших мыслительных процессах. Везде, где жизнь маргинальна, где люди теснят друг друга, и лучше оставаться дома с матерью, чем действовать в одиночку, - снова и снова всплывает эусоциальное решение. Иногда я задаюсь вопросом, где возникло первое объединение: возможно, еще до космических полетов, на самой Земле.
   - Конечно, ульи ужасно далеки от доктрины. Разве эти женщины такие же люди, как и ты? Нет. Они эволюционировали, чтобы служить определенной цели объединения. И есть много специалистов. Ты сам их видел: длинноногие механики, бегуны, архивариусы с их глубокими, вместительными мозгами. Видишь ли, специалисты приспособлены для достижения определенных целей, чтобы лучше служить обществу в целом - но все они отличаются от человеческих норм. Официально, Коалиция вычищает объединения везде, где их находят...
   - Но не здесь, - сказал Пириус. - Они оставили его развиваться здесь, на планете-сестре Земли. На Марсе. - И они отдали ему сокровище человечества, подумал он, архив его прошлого.
   Он попытался разобраться в своих чувствах. Он не испытывал гнева. Чувствовал только оцепенение. Возможно, он слишком много пережил, слишком много видел. Но это было даже хуже, чем найти гнездо серебряных призраков в Солнечной системе. Позволить людям отклониться вот так, здесь, в самом сердце Солнечной системы - это шло вразрез с основами учения Хамы Друза.
   Люру, казалось, почувствовала его дискомфорт. - Никто не хотел, чтобы все было именно так, энсин. И когда это все-таки произошло, это оказалось слишком полезным, чтобы от него отказываться, независимо от того, что говорили доктрины Друза. В конце концов, могущественные люди, которые управляют Коалицией, прагматики. Как и ты.
   Пириус испытал облегчение, когда в воздухе появился тучный виртуал министра Грэмма, за которым следовал нервный босоногий Нилис. Его и Люру Парц выследили.
  
   Нилис оценил ситуацию гораздо быстрее, чем Пириус. Ему не нужно было изображать гнев и отвращение.
   Но Грэмм был надменным, вызывающим. - Итак, теперь вы знаете об Олимпе. Думаете, я буду извиняться за это перед такими, как вы?
   - Послушайте меня. Этот архив необходим для продолжения великих проектов Коалиции. Знаете, мы, люди, плохо разбираемся в хранении информации. Бумажные записи гниют самое большее через несколько тысяч лет. Данные, заархивированные в цифровом виде, сохраняются лучше, если их регулярно переносить из хранилища в хранилище. Но даже такие хранилища данных подвержены медленному повреждению, например, из-за радиации. Период полураспада наших данных составляет всего десять тысяч лет. Но все наши усилия меркнут по сравнению с тем, что достигнуто в мире природы. ДНК намного превосходит таблички из глины или камня. Некоторым из наших генов миллиард лет - глубоко древним, общим для всех великих областей жизни, - и на протяжении поколений генетическая информация копировалась более двадцати миллиардов раз, с частотой ошибок менее одной на триллион.
   Он вздохнул. - Мы ведем войну в масштабах пространства и времени, которые бросают вызов нашей человечности. Нам нужно помнить на порядок лучше, если мы хотим сохранить себя как галактическую державу. И поэтому у нас есть это место. Этот архив уже древний. Поколения его трутней-клерков живут только для того, чтобы копировать бессмысленные для них фрагменты данных из одного хранилища в другое. Возможно, однажды улей сможет имитировать точность копирования генов - кто знает? Это, безусловно, цель, которую не смогла бы достичь ни одна другая человеческая социальная форма. Комиссар, нравится вам это или нет, ульи - хорошие библиотеки!
   Нилис прокричал: - И ради этой грандиозной цели вы будете терпеть это отклонение от нормы в сердце Солнечной системы? Ваше лицемерие раздражает! - Его повышенный голос потревожил купающихся матерей; они поплыли по своим бассейнам, подальше от него.
   - Ты всегда мыслил мелочно, Нилис, - пренебрежительно сказал Грэмм. - В некотором смысле, это довольно элегантно - превратить один из наших фундаментальных человеческих недостатков в источник силы, тебе не кажется? И, говоря о коррупции и девиантности - о тебе, - бросил он вызов Люру Парц. - Что тебе здесь нужно, старая ведьма?
   - Я говорила вам, что знаю, где захоронены скелеты, - спокойно сказала она. - Грэмм, вы снова затягиваете с финансированием проектов Нилиса. Это пора прекращать.
   Грэмм зарычал: - Вы угрожали мне раньше. Вы действительно думаете, что разоблачение этой горы-улья разрушит Коалицию?
   - Нет, - невозмутимо ответила она. - Но это покажет вам, что я серьезна. В Солнечной системе есть секреты гораздо худшие, чем этот, министр Грэмм, и вы знаете это лучше меня. А теперь вы поможете мне найти оружие. Нилису нужно что-то, чтобы нанести удар по главному радианту. Думаю, я знаю, где это найти.
   Нилис выглядел заинтересованным. - Где?
   - В прошлом, конечно. Но запертом, в архиве, погребенном еще глубже, чем этот.
   Грэмм уставился на нее, его рот шевелился. Но Пириус увидел, что Люру Парц снова победила его.
  
   Нилис пристально смотрел на нее. - Мадам, вы - гнездо тайн. Но этот более глубокий архив - где он?
   Она сказала: - Каллисто.
   Имя ничего не говорило Пириусу. Но Нилис побледнел.
   Странное противостояние продолжалось еще несколько минут, пока в зал не ворвались стражи в синих шлемах и полностью бронированных скафандрах, чтобы увести их всех прочь.
   Когда они уходили, Пириус отвел Люру Парц в сторону. - Есть кое-что, чего я все еще не понимаю. Зачем Тек вообще дал мне этот контактный чип? Чего он хотел?
   Она вздохнула. - Он просто прощупывал почву, искал возможность. Так работает объединение.
   Пириус покачал головой. - Это не имеет смысла. Зачем Теку действовать от имени объединения? Он паразит.
   - Но он тоже часть улья. Разве ты этого не видишь? Просто он этого не знает. Никто из них не знает. - Она дернула его за рукав. - Давай, энсин, пойдем отсюда. Даже сквозь мою маску вонь этого места вызывает у меня дурноту.
   Они поспешили за стражами, направляясь к прохладной, пустой поверхности Марса.
   Позади них в своих молочных бассейнах плавали матки объединения, и беспокойно сновали голые, сутулые служительницы.
  

Глава 30

  
   Пириус Блю почти забыл, каково это - сидеть в кабине зеленого корабля.
   Это было похоже на подвешивание в открытом космосе, когда между тобой и небом ничего нет. И это небо в центре Галактики было полно звезд, скопление шаров, уходящих в бесконечность. Многие из них были ярко-голубыми юнцами, но другие были сердито-красными, недовольно состарившимися раньше времени. В этом скоплении звезд было ощущение быстрого движения, ощущение бескрайнего динамизма - и на самом деле эти переполненные звезды быстро летели в этом смертоносном пространстве, хотя их движение было заметно только в масштабах нескольких лет, слишком медленное, чтобы его могли воспринять люди-поденки.
   Забившийся в угол кабины зеленого корабля Пириуса виртуальный Нилис выглядел слегка нелепо в своем скафандре, сшитом виртуально, чтобы соответствовать его широкому туловищу. Он сказал, удивляясь: - Так много звезд, гигантских, яростных звезд, гораздо более массивных, чем солнце Земли, сгрудившихся так близко, что они скользят мимо, как светящиеся шары, выстилающие дорогу... Здесь светло, как в тропическом небе! Есть старый парадокс. Когда-то считалось, что Вселенная бесконечна и однородна, повсюду полно звезд. Но, видите ли, этого не может быть, потому что тогда, в какую бы сторону вы ни посмотрели, ваш взгляд наткнулся бы на звезду, и все небо засияло бы так же ярко, как поверхность солнца. Возможно, это парадоксальное небо выглядело бы примерно так.
   - Это прекрасное зрелище, комиссар, - сказал Пириус Блю. - Но помните, в этом месте каждая звезда - крепость.
   Это заставило его замолчать, к облегчению Пириуса. У Пириуса была работа; часы миссии отсчитывали время. Он включил регуляторы ориентации зеленого корабля, крошечные инерционные генераторы, прикрепленные к каждой из трех гондол и к основному корпусу.
   Перед ним сдвинулись россыпи звезд в центре Галактики. На этом фоне он различил семь искр, изумрудные огни семи зеленых кораблей, которые собирались сопровождать его и его команду в неизведанные глубины Полости.
   - Системы выглядят штатно, - доложил он.
   Несокрушимая Надежда крикнул со своего места инженера: - Конечно, гений, ты можешь почувствовать степень свободы корабля, просто сидя там. На самом деле я исправил инерционное управление до того, как ты начал играть.
   - Я знал, что могу положиться на тебя, Надежда.
   Теперь вмешалась Коул: - Не хотите ли вы как-нибудь предупредить меня, прежде чем начнете швырять эту посудину по небу? Я пытаюсь откалибровать навигационные системы. Знаю, что для вас, двух героев, это всего лишь деталь, но я сентиментально привязана к тому, чтобы знать, где нахожусь.
   - Это все твое, штурман...
   Виртуальный Нилис широко раскрыл глаза. - Пириус, ты, должно быть, рад снова видеть свой экипаж. Вернулся, так сказать, в свою законную среду обитания. Но всегда ли так?
  
   - О, нет, - сказал Пириус. - Я думаю, мы сегодня немного подавлены.
   Но было хорошо, когда они втроем воссоединились на Квине: Коул с хромотой, которая была ее сувениром с Заводской Скалы, и Несокрушимая Надежда, вернувшийся из своей артиллерийской бригады. Надежда, как ни удивительно, похудел. Оказалось, что это тяжелая физическая работа, в этих батальонах с пушками монополей, и после нескольких месяцев такой работы Надежда никогда не выглядел более подтянутым.
   И, конечно, было радостно, когда они втроем впервые снова поднялись на борт корабля, который быстро окрестили "Другим когтем ассимилятора". Это был не совсем боевой корабль, поскольку он был оснащен массивным сенсорным модулем, который портил гладкие линии его основного корпуса. И, конечно, он никогда не мог быть таким же, как их первый корабль. Но, тем не менее, это был корабль - их корабль. Они пометили свои скафандры символами, напоминающими о первом "Когте", и Пириус Блю почувствовал необычайный прилив радости от того, что снова оказался в блистере зеленого корабля.
   Нилис наблюдал за ним со свойственной ему смесью гордости и тоски. - Полагаю, подшучивание - это социальная смазка. Но я удивлен, что у вас что-то получается. Что ж, для меня большая честь быть здесь. Видеть это. Это так по-другому. Вы знаете, мы, люди, не созданы для того, чтобы функционировать в такой среде. На Земле вы находитесь на равнине, так кажется, шириной в несколько километров, с облаками на высоте в несколько километров. В небе все настолько удалено, что кажется двумерным - даже Луна. Глубины нет. Масштаб - километры, или бесконечность, с промежутком между ними. Здесь, однако, звезды разбросаны по всей глубине неба - пространство заполнено - и вы получаете ощущение необъятности, перспективы, невозможной на Земле.
   Пириус пожал плечами. - Разве это имеет значение?
   - О, я думаю, да. - Он с любопытством посмотрел на Пириуса. - Чтобы постичь такое небо, сама структура твоего сенсориума, твоего разума, должна отличаться от моей, Пириус Блю. Генетически мы могли бы быть идентичны. Но наши умы настолько различны, что с таким же успехом мы могли бы принадлежать к инопланетным видам.
   Для Пириуса это было неприятной ересью. По сути, все были одинаковы; таково было предписание Доктрины. Если Нилис хотел верить, что он какой-то дивергент, это его дело. - Я просто пытаюсь выполнять свою работу, комиссар.
   - Знаю. - Нилис вздохнул. - И моя болтовня мешает! Еще раз спасибо, что приютил меня.
   Хостинг: это было еще кое-что, о чем Пириус не хотел слишком сильно задумываться. Поскольку целью миссии было провести Нилиса через Полость, было решено, что самое безопасное место для его размещения - у Пириуса, то есть внутри его. В нервную систему всего летного экипажа были вживлены различного рода импланты, служащие в качестве датчиков, резервных систем связи, медицинского контроля, системных интерфейсов. Загрузить виртуального Нилиса в голову Пириуса было тривиально. Тривиально, но не приветствовалось. Но это был приказ.
   Нилис поднял руки. - Знаю, тебе неудобно. Я здесь, чтобы наблюдать, а не вмешиваться. Не буду тебе мешать.
   Прежде чем согласиться на загрузку, Пириус настоял на кнопке отключения. - Да, - яростно сказал он. - Вы этого не сделаете.
  
   Раздался повелительный голос по общей связи. - Это Дрей. Заткнитесь и слушайте.
   Болтовня на канале немедленно прекратилась. Пириус взглянул на строй из семи кораблей вокруг него. "Дрей" был одним из пары прямо впереди, вершиной свободного клиновидного строя. Коммодор Дрей была грозной, мускулистой женщиной с выбритой наголо головой и лидером этой экспедиционной группы.
   Теперь она сказала: - Вот ваши позывные. Я лидер Клина... - Она пробежалась по другим экипажам, нумеруя их по порядку, сначала с одной стороны, затем с другой, так что Дрей как Клин ноль возглавляла линию кораблей с четными номерами, а Клин один возглавлял линию с нечетными номерами. Пириус в "Другом когте" был Клин семь.
   - И вот правила, - сказала Дрей. - Первое. Я командую, и никто из вас не смеет даже пукнуть без моего разрешения. Я обращаюсь к тебе, Пириус. Я видела твое досье. Если бы это зависело от меня, ты бы до сих пор копал могилы на Скале. Но это зависело не от меня, так что ты здесь, и если в этой поездке будут какие-нибудь глупые трюки, я сама сброшу тебя с неба.
   Пириус не сомневался, что она имела в виду именно это. - Сэр.
   - Правило второе. Мы собираемся выполнить наши задачи. Правило третье. Нас восемь кораблей, которые входят, и нас будет восемь, которые выйдут, подчиняясь только правилам один и два.
   Хор голосов ответил: - Понятно.
   - Итак, я думаю, что вы все видели инструктаж, но, возможно, нет. Я также предположила, что вы опытные экипажи, но этот строй настолько хлипок, что я, должно быть, ошибаюсь и на этот счет. Построиться, черт возьми! Я смотрю на тебя, Клин три.
   - Сэр.
   Семь огней неуловимо скользнули по небу, и Пириус включил субсветовой двигатель, чтобы скорректировать свое собственное положение.
   - До нашего первого сверхсветового прыжка осталась минута, и мы собираемся прыгать в строю. Первый прыжок будет самым трудным...
   Это было правдой, поскольку это крошечное формирование собиралось прыгнуть прямо в сердце Галактики.
   - Когда мы справимся с этим, все будет просто, - сказала Дрей. - И даже если это не так, это будет весело. Почти время. Всем удачи. - Еще один быстрый хор признаний. - Пять, четыре, три...
   Внутренняя структура Галактики была сосредоточена вокруг свирепой массы в самом центре.
   В широкой плоскости спиральных рукавов располагалось Ядро. Сама эта огромная сияющая выпуклость содержала еще более плотное ядро, Центральную звездную массу: миллионы звезд теснились на расстоянии нескольких десятков световых лет.
   Огромные потоки молекулярных газов устремились внутрь сквозь Массу - но в нескольких световых годах от центра они столкнулись со свирепым солнечным ветром, дующим из самого центра. Этот солнечный ветер создал Полость, дыру в сердце Галактики, окруженную стационарным ударным фронтом падающего газа, Околоядерным кольцом. В Околоядерном кольце экспансия человечества по Галактике застопорилась; солдаты, которые сражались и умирали там, называли это Фронтом. У Полости были свои чудеса: Детская спираль, миниатюрное подобие Галактики, полностью заключенное в пределах этих нескольких расчищенных световых лет, и еще глубже - плотная, быстро меняющаяся астрофизика вокруг самой центральной черной дыры.
   Дрей и ее маленькая флотилия зеленых кораблей спланировали смелый сверхсветовой прыжок не менее чем на пять световых лет, который перенес бы их прямо через Фронт и в Полость. Они собирались совершить этот скачок в релятивистской турбулентности центра Галактики, мощь которого, даже на таком расстоянии, достигала высших измерений, от которых зависела технология сверхсветового полета. И они собирались сделать это в строю.
   Так или иначе, таков был план.
   Когда произошел прыжок, небо внезапно стало таким ярким, что казалось, будто оно взорвалось.
  
   Дрей звала: - Два и четыре! Клин два и четыре, доложите!
   Пириус проигнорировал все и проверил системы своего корабля. Полость была смертельно опасной средой, насыщенной радиацией и пронизанной массивными частицами, летящими со скоростью, близкой к скорости света. Но "Другой коготь" пережил сверхсветовой прыжок и защищал свой экипаж.
   Когда он был удовлетворен, то поднял голову.
   Внезапно оказавшись висящим на краю Полости, фактически внутри центрального пространства, заключенного во Фронт. Сквозь снежную бурю звезд он мог ясно видеть Детскую спираль. Конвой вышел из своего прыжка недалеко от конечной точки рукава спирали, называемого Восточным, где тот терял свою связность и сливался с месивом Околоядерного кольца. С точки зрения Пириуса, Восточный был туннелем из молодых звезд и светящегося малиновым светом газа, который вился вглубь Полости. Это было все равно, что заглянуть во внутренности огромной машины, подумал он, машины из газа, пыли и звезд. Все это было окрашено голубым смещением, потому что он уже летел дальше внутрь; "Другой коготь" вышел из прыжка со скоростью, составляющей большую долю скорости света, вектором, направленным стрелой прямо в сердце Галактики.
   На этом поразительном фоне Пириус видел только зеленые искры, рассыпанные вокруг него. Ряды были заметно более неровными, чем до прыжка - и теперь он видел, что семь сократились до шести.
   - Два, четыре!
   - Здесь четвертый, - последовал ответ. - Мы потеряли второго. Сверхсветовой переход подвел его слишком близко - мне повезло, что я сам вырвался.
   Нилис ахнул. - Мы потеряли экипаж? Так внезапно?
   Пириус мрачно сказал, - Вы можете видеть, в каком котле мы находимся. Сверхсветовые прыжки и в лучшие времена не слишком точны.
  
   - Умереть в таком месте, как это. - Нилис опустил руки, и в его глазах появился странный огонек. - И мы уже двигаемся?
   Коул сухо отозвалась: - Закон сохранения импульса не особенно актуален, если вы совершаете сверхсветовой прыжок, комиссар. Если измените скорость прыжка, вы можете выйти с любым трехмерным импульсом, который захотите. Как говаривали мои инструкторы, в подобных операциях физика - это всего лишь набор инструментов.
   - Замечательно, замечательно.
   - Переходим к формированию Б, - приказала Дрей. - Сомкнуться.
   Зеленые огни заскользили по небу; "Дрей" снова оказалась на острие клина, а другие корабли, включая "Пириуса", образовали его фланги.
   Дрей рассказала о предстоящих процедурах. - Прыжки на один световой день. Мы ждем одну десятую секунды при каждом появлении; устанавливаем наш строй; прыгаем снова. Все ясно?
   - Сэр.
   - По моей команде. Три, два.
   С выворачивающим внутренности рывком "Другой коготь ассимилятора" перепрыгнул еще через тридцать миллиардов километров, через пространство, в котором могли бы разместиться бок о бок три копии всей Солнечной системы до Плутона, монументальный прыжок, совершенный слишком быстро, чтобы разум Пириуса даже успел осознать переход до него было сделано.
   А потом корабль сделал это снова. И снова. Виртуальный Нилис застонал и закрыл голову руками.
  
   Это было неудобное, дрожащее продвижение, серия мерцающих рывков, по десять в секунду. Рукав миниатюрной спирали представлял собой туннель шириной в несколько световых дней, который тянулся впереди кораблей, ведя их к еще более экзотическим тайнам самого центра. Но шесть уцелевших кораблей вокруг Пириуса продолжали двигаться вперед, светясь ярким вызывающим зеленым светом, их аккуратный клин бросал вызов космическому хаосу.
   Виртуальный Нилис осмелился сесть и оглядеться, теребя поношенный рукав своей мантии. Его глаза были широко раскрыты, и виртуальные генераторы искусно отражали свет центра Галактики в его глазах. - Так много структуры, так точно очерчено. Ты понимаешь, что даже сейчас мы практически ничего не знаем о деталях этого места - не о географии, а о том, почему оно существует. Почему вообще должна существовать эта необычная игрушечная спираль? И почему три рукава, почему не один, или пять, или двадцать? Действительно ли это целостная структура или просто какая-то случайная сборка, исчезнувшая за миллион лет? Мы были так заняты, используя это место как зону боевых действий, что забыли задать такие вопросы.
   Пока Пириус трудился над своими приборами, Нилис без умолку рассказывал о других галактиках, где центральные черные дыры были не спящими гигантами, как эта, а прожорливыми монстрами, которые, казалось, активно прогрызали себе путь сквозь газообразные трупы своих незадачливых хозяев; он говорил о галактиках, сотрясаемых мощными спазмами звездообразования, огромными выбросами энергии, которые охватывали сотни световых лет.
  
   - Мы рационализируем все эти вещи с помощью нашей физики, выдвигая одну теорию за другой. Но мы знаем, что бездумные действия жизни сформировали эволюцию материи, даже в астрофизических масштабах. Итак, как мы можем определить, что является естественным? Мы ведем здесь войну на протяжении тысячелетий. Но есть свидетельства того, что ксили сражались здесь гораздо дольше, в грандиозных древних войнах против гораздо более грозного врага. И каковы были бы последствия? Возможно, все, что мы видим, является реликтом древнего поля битвы, подобно изрытой траншеями поверхности скалы, обработанной конфликтом до тех пор, пока от оригинала ничего не останется... - Он, казалось, пришел в себя. - Я много говорю.
   - Да, это так, - напряженно сказал Пириус. - Я должен был оставить вас на базе.
   Нилис рассмеялся, хотя его лицо оставалось бесстрастным. - Я постараюсь...
   - Мухи! Высота пятьдесят градусов, азимут сорок...
   Пириус быстро преобразовал это в свою точку зрения и выглянул из своего блистера. Он не мог видеть ночных истребителей. Но на его сенсорном экране они были там, совершенно темные как ночь пятнышки в этом соборе света.
   - Замечательно, - сказал Нилис. - Это трехмерное поле боя, на котором нет единого подхода. Вы используете сферические координаты и можете мысленно перемещаться из одной позиции в другую...
   - Заткнитесь, комиссар.
   Кто-то крикнул: - Насчитываю пять, шесть, семь...
   Коул сказала: - Думаю, все ночные истребители.
   Заговорил Несокрушимая Надежда: - Я удивлен, что они так долго ждали.
   - Нет, - мрачно сказала Дрей. - Мы застали их врасплох. Построение альфа.
   Семь зеленых кораблей развернулись с точностью единой машины, и Пириус почувствовал укол гордости.
   Теперь ксили были прямо впереди. Зеленые корабли продолжали приближаться к ним.
   - Субсветовая скорость, - крикнула Дрей. - Половина световой скорости.
   Зеленые корабли отключили свои сверхсветовые двигатели. "Другой коготь" вернулся в трехмерное пространство-время со скоростью, равной половине скорости света, и устремился прямо на ксили. Враг теперь был всего в нескольких световых минутах от них, не более удаленный, чем Земля от своего Солнца. Зеленые корабли приближались так быстро, что фон - кипящие облака газа и пыли на Спирали - был слегка окрашен в голубой цвет.
   По мере приближения ночных истребителей Пириус мог видеть, как они роятся, пролетая над, под, вокруг друг друга, быстрыми движениями, за рисунком которых невозможно было уследить, как мухи, за что и получили свое прозвище в Казарменном шаре. Их движения были почти как танец, подумал Пириус; плавные, грациозные, даже красивые. Но не человеческие.
   И они были близко, ужасно близко. Пириусу показалось, что он увидел первое робкое вишнево-красное мерцание луча звездолома.
   - Прорывайтесь по моей команде, - сказала Дрей. - Три, два, один...
   Строй клина распался. Три зеленых корабля отделились, внезапно устремившись назад по большой дороге спирального рукава. Остальные, включая Дрей и Пириуса, сомкнулись плотнее. Теперь их только четверо, четыре зеленые искры в этом ослепительном световом шторме в центре Галактики, четверо против плотной стаи ксили, летящих прямо впереди.
   Нилис пробормотал: - Не понимаю...
   - Заткнитесь, - сказал Пириус.
   Какое-то время - мгновение, удар сердца - ксили удерживали свою позицию, и Пириус подумал, что уловка не сработает. А если бы это не сработало, он был бы покойником.
   Но затем ксили сломались. Двигаясь как один, они устремились вслед за тремя удаляющимися кораблями.
   Пириус вскрикнул, переполненный облегчением и ликованием. С других кораблей раздались ответные крики. - Лета, это сработало!
   Дрей ненадолго отключила связь, так что звучал только ее голос. - Давайте отложим вечеринку на потом, - сухо сказала она. - Построение В. Вы знаете, как это делается.
   "Другой коготь" накренился и развернулся.
   Нилис вцепился в край своего виртуального кресла. - О, мои глаза, - прошептал он, очевидно, больше расстроенный небольшим количеством фигур высшего пилотажа, чем лобовым сближением со стаей истребителей ксили.
   Вскоре четыре корабля выстроились в новый упрощенный клин. Дрей приказала им сообщить, как только они займут позицию: третий, четвертый, седьмой подали сигнал. Пириус, седьмой, следовал за Дрей, лидером; третий летел рядом с Дрей, за ним следовал четвертый.
   Снова заговорил Нилис. - Мы летели на ксили. Почему они не отразили нас?
   - Они думали, что мы были отвлекающим маневром, - сказал Пириус. - Что у остальных, первого, пятого, шестого, была настоящая миссия - какой бы они ее себе ни представляли. Ксили быстро приняли решение и погнались за остальными. Но они ошиблись.
   - Ах. Те, другие, первый, пятый, шестой - они были отвлекающим маневром. Умно! Возможно, мы лжем лучше, чем ксили. Что это говорит о нас?.. Но, конечно, это сработало бы только в том случае, если бы ксили не знали об этом заранее.
   - Мы летели по схемам, направленным против маневра Толмана. - Схемы, предназначенные для того, чтобы лишить противника возможности посылать сигналы в свое собственное прошлое. - Все это часть игры. Тем не менее, это азартная игра; вы никогда не можете быть уверены, с чем столкнетесь.
   - Но это сработало, - сказал Нилис. - Гениальный блеф!
  
   Пириус увидел вспышку света примерно в сорока градусах по азимуту, зеленую сверхновую. Кто-то там сражался и умирал, и все ради "гениального блефа".
   Дрей видела те же огни. Она хрипло крикнула: - Продолжаем по отсчету.
   - Да, сэр.
   - По моей команде. Три, два, один.
   Снова начались эти дрожащие скачки светового дня, и снова звезды проплывали мимо Пириуса, когда он мчался по светящимся полосам пыли.
  

Глава 31

  
   Применив свою новую власть, Люру Парц доставила Нилиса и его маленькую свиту на Юпитер. Через неделю после столкновения под Олимпом стало ясно, что она была движущей силой событий.
   Пириус Ред ничего не знал об "архиве", в который его привели. Даже Нилис, обычно такой словоохотливый, ничего не сказал. Но тут вмешалась психологическая подготовка Пириуса: беспокоиться о неизвестном было пустой тратой энергии.
   Кроме того, здесь был Юпитер. И Пириус подумал, что из всех древних странностей, которые он видел в Солнечной системе, Юпитер был самым необычным.
  
   От Юпитера, в пять раз дальше, чем Земля от Солнца, центральное светило казалось самым крошечным из дисков. Когда Пириус поднял руку, она отбросила резкие прямые тени, тени бесконечности, и он не почувствовал тепла.
   И сквозь этот приглушенный свет проплыл Юпитер и его свита спутников.
   Когда-то это была могущественная планета, фактически самая могущественная в Солнечной системе, даже массивнее Сатурна. Но древний конфликт привел к преднамеренному образованию миниатюрных черных дыр в сердце планеты из металлического водорода. Каковы бы ни были намерения этого экстраординарного акта, результат был неизбежен. На это ушло пятнадцать тысяч лет, но, наконец, имплозия Юпитера в узел пространства-времени в его ядре была завершена.
   Когда-то у Юпитера была свита из множества спутников, четыре из которых были достаточно большими, чтобы считаться самостоятельными мирами. Во время последней катастрофы, когда гравитационная энергия пульсировала по системе, спутники разлетелись, как испуганные птицы. Три из этих гигантских спутников были уничтожены, оставив Юпитеру впечатляющее кольцо из льда и пыли. Но даже сейчас кусочки спутников неуклонно падали в пасть черной дыры, и их сжатие, когда они втягивались в горизонт событий, заставляло центральный объект сиять подобно звезде.
   Уцелел один большой спутник, который вращался по эллиптической орбите вокруг своего родителя, и теперь он был целью Люру Парц. Спутник, по ее словам, назывался Каллисто.
   Пириус наблюдал за приближением Каллисто. Это был белый шар, совершенно невыразительный для невооруженного глаза, насколько он мог видеть, на нем не было даже ударных кратеров. Но он был окружен густым, рассеянным облаком беспилотников. Некоторые из них подплыли близко к корвету. Это были кулаки из металла и углерода, сверкающие оружием.
   Нилис сказал: - Система глубокой обороны. Даже на самой Земле нет таких агрессивных стражей.
   - И очень старая, - сказала Люру Парц. Даже она казалась напряженной, когда корвет спускался сквозь облако. - Этот кордон был впервые возведен при жизни самого Хамы Друза - фактически, после его собственного визита сюда.
  
   - Я не знал, что Друз прилетал сюда, - сказал Пириус. На самом деле он очень мало знал о моральном основателе Третьей экспансии.
   - О, да, - сказала Люру. - И то, что он обнаружил здесь, потрясло его до глубины души, что привело его к формулированию знаменитых Доктрин - и к приказу оцепить Каллисто. Этот маленький спутник - ключевое место в истории человечества. С тех пор прошло двадцать тысяч лет, и вся система подверглась взрыву черной дыры в нескольких световых секундах от нас. Некоторые из этих старых беспилотников могут быть немного капризными. Им было приказано распознать нас. Но...
   - Какая ирония судьбы, - мрачно заметил Нилис, - если бы нам помешал неисправный древний робот.
   - В советах Коалиции многие не пролили бы и слезинки, увидев меня мертвой - или вас, комиссар.
   Корабль продолжал снижаться. Ледяной ландшафт Каллисто выровнялся, превратившись в замерзшую землю с цветными прожилками, бледно-фиолетовыми и розовыми; возможно, лед был пронизан органическими соединениями. Насколько мог видеть Пириус, он был гладким до самого горизонта. Но во льду была вырыта неглубокая яма, и в центре ямы находилось какое-то поселение, горстка зданий и посадочных площадок.
   Люру Парц сказала: - Знаете, когда-то Каллисто был просто спутником. Он был усеян ударными кратерами, как и любой другой - не так, как сейчас. На этом месте был крупный кратер под названием Валгалла - я не знаю, что означает это название, - и во времена Майкла Пула здесь велись обширные проекты по добыче льда. Но все изменилось после визита Хамы Друза.
   Пириус спросил: - Что случилось с кратерами?
   - Что ты думаешь?
   Он обдумал это. - Поверхность выглядит так, как будто она расплавилась. Что могло расплавить спутник?
   - Его передвинули, - сказала Люру Парц, наблюдая за ним. - В процессе поверхность разлетелась на куски.
   - Переместили... - Пириус не знал ни о какой технологии, которая могла бы достичь такого.
   Нилис подсказал: - И причина, по которой мы здесь...
   - Это было последнее убежище многих ясофтов, - прошептала Люру Парц. - И здесь хранится их древнейшее знание. Но потребуется жертва, чтобы вернуть его. - Она не смотрела ему в глаза, и Нилис тоже отвел взгляд.
   Пириус все еще понятия не имел, чего они от него хотят. Несмотря на его подготовку, у него в животе скапливался страх.
   Корвет прошел сквозь последнюю линию беспилотников и начал свой заключительный заход на посадку.
  
   Пириус спустился в глубь ядра Каллисто.
  
   Он ехал на лифте вместе с Нилисом, Люру Парц, роботом-слугой и неразговорчивым флотским охранником. Они спустились в вырубленную во льду шахту, стены которой были гладкими. Пириус прикоснулся к стенам; лед был скользким, холодным, покрытым слоем жидкой воды. Под поверхностным налетом пыли и грязи он увидел, что лед имеет структуру, кружевную фиолетовую мраморность, переходящую в бессмысленную сложность. Еще одна странность, подумал он.
   Было холодно, наверняка ненамного выше точки замерзания, и их дыхание затуманивало воздух, который вонял затхлостью. Лифт, простая платформа с инерционным управлением, сам по себе был антикварным, и при спуске он неприятно вздрагивал и подпрыгивал. Он чувствовал себя так, словно его затягивало вниз, в слои времени, которые покрывали каждый мир в этой плотной древней системе.
   Они прибыли в зал, вырубленный глубоко в сердце Каллисто. Только горстка плавающих шаров, которые последовали за ними вниз по шахте, отбрасывала хоть какой-то свет, и группа сбилась в кучу, словно нервничая из-за того, что могло скрываться в темноте.
   Пириус сошел с платформы. Камера представляла собой грубо выдолбленный неточный куб, примерно в два раза выше Пириуса. Это могло быть почти естественным образованием, если бы не выемки в полу и правильный узор отверстий в стене. Единственным предметом оборудования, который он мог видеть, была своего рода дверная рама, бесцельно установленная посреди пола.
   Люру Парц шла по льду. - Когда-то это была шахта. Ничего более зловещего, чем это. Но когда я была здесь в последний раз, шахта была давно закрыта. Камеры, подобные этой, а также туннели и шахты, которые их соединяли, были герметизированы и заселены. Здесь было оборудование. - Она указала на выемки в полу. - Это было что-то вроде кроватей, как я помню.
   Пириус ожидал чего-то вроде Монс Олимп, какой-нибудь библиотеки с роботами и трудящимися архивариусами, объединяющимися или нет. - Здесь ничего нет, - сказал он. - Это была библиотека?
   - Это никогда не было библиотекой, - сказала Люру Парц. - Это была лаборатория.
   - Тогда куда?
   - Вон туда. - Она указала на дверь, которая никуда не вела.
   На мгновение воцарилось напряженное молчание, пока Пириус переводил взгляд с одного на другого. Он сказал: - Я думаю, вы должны рассказать мне, что происходит.
   Нилис в агонии уставился на него. Затем, засунув руки в рукава, он подошел к роботу. Панцирь робота открылся, и показался поднос с напитками, от которых шел пар на холоде. Нилис взял один, держа его в руках. - Лета, мне это нужно. Что за могильное место!
   Люру Парц наблюдала за этим с презрением. - Энсин, здесь работал человек по имени Рет Кана. Давным-давно. Будто бы он пришел искать жизнь...
   До появления людей с этим спутником не происходило ничего особенного, поскольку он образовался из большого облака, сформировавшего систему Юпитера. Внутренние спутники - Ио, Европа, Ганимед - нагревались приливной накачкой с Юпитера. На Европе, покрытой коркой льда, был жидкий океан; постоянное сжатие привело Ио к впечатляющему вулканизму. Но Каллисто родился слишком далеко от своего огромного родителя, чтобы иметь какую-либо гравитационную поддержку. Здесь единственным источником тепла был реликт первобытной радиоактивности; здесь не было ни геологии, ни вулканизма, ни скрытого океана.
   Тем не менее, Рет Кана преуспел в своих поисках.
   По словам Люру, это были криптоэндолиты, бактериеподобные формы, живущие скрытой жизнью в грязных льдах Каллисто. Они выжили в ручейках воды, удерживаемой в жидком состоянии благодаря теплу реликтовой радиоактивности, и питались остатками органического вещества, заключенного во льду во время формирования спутника.
   Люру Парц сказала: - Биохимия здесь основана на углерод-углеродных цепочках и воде, как на Земле, но не совсем так. Потоки энергии здесь слабые, и репликация происходит очень медленно, охватывая тысячи лет. Сами криптоэндолиты были не так уж интересны - за исключением одной вещи.
   Рет верил, что существуют пути химической и электрической коммуникации, выгравированные во льду и скале, пути для великих медленных мыслей, которые пульсируют в веществе Каллисто. У запертых на своем ледяном спутнике криптоэндолитов было мало открытых для них путей развития. Но, как всегда, жизнь усложнялась и искала новые пространства для колонизации. - Криптоэндолиты не могли двигаться вверх или вниз, вперед или назад. Поэтому они отошли в сторону...
   Нилис холодно спросил: - Рет Кана был бессмертным, Люру?
   - Фараон, да. Но не ясофт, не коллаборационист. На самом деле он был беженцем; он приехал сюда, спасаясь от кваксов, и пережидал оккупацию. Конечно, как только оккупация прекратилась, он снова стал беженцем, скрываясь от Коалиции и ее идеологии. Он вернулся сюда, чтобы спастись. И помог другим сделать то же самое.
   Пириус сказал: - Что вы имеете в виду, как эти насекомые росли вбок?
   - Я имею в виду, - сказала Люру Парц, - что эти замечательные маленькие существа нашли способ проникнуть в другую вселенную. И не просто в любую старую вселенную. Энсин, ты знаешь, что подразумевается под конфигурационным пространством?
  
   - Представь, что времени нет. Представь, что пространства нет... - В неподвижном холоде Каллисто, когда Люру описывала экстраординарные идеи, ее голос был сухим шелестом.
   - Сделай снимок Вселенной. У тебя статичная форма, облако частиц, каждая из которых застыла в полете в какой-то точке пространства. - Щелчок пальцами. - Сделай это снова. Там. Там. Там. Каждое мгновение, каждое жонглирование частицами дает тебе новую конфигурацию.
   - Представь себе все эти снимки, все возможные конфигурации, которые могут принимать частицы Вселенной. В любой конфигурации ты мог бы перечислить положения частиц. Набор чисел, который ты получишь, будет соответствовать одной точке на обширном многомерном графике. Совокупность этого графика была бы картой всех возможных состояний, которые могла бы занимать наша Вселенная. Видишь? И эта карта - конфигурационное пространство.
   - Похоже на карту фазового пространства.
  
   - Как фазовое пространство, да. Но всей Вселенной. Теперь представь, что в каждую точку карты помещено по крупинке пыли. Каждая крупинка соответствовала бы отдельному моменту времени, моментальному снимку. Это пыль реальности, пыль настоящего. Пыль реальности содержит все возможные структуры материи...
   Постепенно, по мере того, как Люру объясняла, а Нилис пытался помогать, Пириус начал понимать.
   Конфигурационное пространство не было миром Пириуса, не его вселенной. Это была карта, да, своего рода вневременная карта его собственного мира и всех его возможностей, высшего царства. И все же, по словам Люру Парц, это была вселенная сама по себе, в некотором смысле место, куда вы могли отправиться. И оно было заполнено пылью реальности. Каждая песчинка там представляла мгновение в его собственной вселенной, способ, которым частицы его вселенной, атомы, люди и звезды, выстраиваются в линию.
   Но это была статичная картина. А как же время? А как же причинно-следственная связь?
   Если бы ты выстроил пылинки реальности в ряд, ты получил бы своего рода историю, сказала Люру Парц. Но это может не иметь смысла как история; может не возникнуть ничего похожего на причинно-следственную связь, просто нагромождение несвязанных снимков, один за другим. Но песчинки притягивали друг друга. Если они пришли из соседних точек в большом конфигурационном пространстве, на графике всех возможных моментов, моменты, которые они отображали, должны быть похожи друг на друга. И вот зерна выстроились в цепочки, каждая линия зерен представляет собой серию мгновений, которые, если ты будешь наблюдать их одно за другим, создадут у тебя иллюзию движения, иллюзию течения времени - возможно, даже иллюзию причинно-следственной связи, если зерна будут достаточно похожи.
   Что-то вроде того.
   И конфигурационное пространство, как он постепенно понял, было тем местом, куда Люру Парц хотела отправить Пириуса.
   Это было за пределами его воображения. - Вы хотите, чтобы я вошел в карту? Как это возможно?
   Люру сказала: - Рет Кана обнаружил, что, будучи ограниченными в этом пространстве и времени, эндолиты нашли путь в конфигурационное пространство - и открыл способ, которым могут следовать люди. Рет Кана мог загрузить человеческое сознание в эту абстрактную сферу.
   - Я вижу привлекательность этого для фараонов, - сказал Нилис с мрачным юмором. - Абстрактное, статичное, платоническое царство - место болезненного созерцания, утешение для нестареющих фараонов, стремившихся оправдать то, как они управляли страданиями своих собратьев.
   Люру Парц тонко улыбнулась. - Конечно, это область за пределами нашего опыта. Поэтому Рет сконструировал метафоры, своего рода интерфейс, чтобы сделать его возможности доступными человеческому разуму. Есть остров - пляж. Ты увидишь гору, Пириус, и море. Гора - это порядок, а на ее вершине находится та особая пылинка, которая представляет первоначальную сингулярность: Большой взрыв, уникальное событие, когда все частицы Вселенной наложились друг на друга.
   - А море? - спросил Пириус.
   - Море - это противоположность. Море - это беспорядок, максимальная энтропия, океан бессмысленности, в который, в конце концов, все смывается.
  
   Пириус стоял перед дверью, установленной в заброшенной лаборатории Рет Кана. Казалось, что она ведет в никуда. На самом деле, как говорила Люру Парц, это приводило к совершенно другой реальности. - И если я войду в эту дверь...
   - Ты разделишься надвое, - сказала Люру. - Ты все еще будешь здесь, выйдя с другой стороны. Но будет сделана твоя копия.
   - Как виртуальная.
   - Да. Он будет чувствовать себя как ты, у него будут твои воспоминания. Но это будешь не ты.
   - И эта копия будет находиться в пространстве конфигураций.
   - Да.
   - Но почему я должен идти туда?
   - Потому что это место, куда уходили фараоны. Фараоны стекались туда со всей Солнечной системы и из-за ее пределов, - сказала Люру Парц. - Их знания - некоторые из них сохранились задолго до оккупации кваксов - тоже ушли с ними. Конфигурационное пространство - это черная библиотека, последняя библиотека, и в ней содержится многое, что мы потеряли.
   Нилис сказал: - Люру Парц, ты решила не следовать за этими бессмертными беженцами в конфигурационное пространство.
   Ее лицо было пустым. - Незаконченное дело, - сказала она.
   Пириус сказал: - И я должен вернуть это утраченное знание - как вы хотите.
   - Да. Древние обладали значительными способностями. Не забывай, что именно действия человека превратили Юпитер в черную дыру. Возможно, они даже знали, как наносить удары по сверхмассивному монстру в центре Галактики.
   Он понял. - Вы хотите, чтобы я нашел там оружие. Оружие в этой вашей отвратительной старой библиотеке, чтобы нанести удар по Чандре.
   - Да... Но есть одна загвоздка.
   - Загвоздка?
   - Оказавшись там, беженцы недолго оставались людьми. Что несколько неудобно. Постарайся держать себя в руках, энсин. Свою личность. И держись подальше от моря.
   Пириус всмотрелся в портал. - Смогу ли я вернуться? Я имею в виду, э-э, он - виртуальная копия.
   Нилис подошел к нему и взял за плечи. Пириус никогда не видел Нилиса таким серьезным. - Пириус, я увез тебя далеко от твоего дома, от твоего долга. Я просил тебя столкнуться со многими экстраординарными ситуациями - и многими опасностями. Но это, безусловно, самая трудная вещь, о которой я когда-либо просил тебя.
   Пириус медленно произнес: - Я не смогу вернуться.
  
   Люру Парц рассмеялась. - Но это не имеет значения. Разумная или нет, это будет только копия, как виртуальная. И это продлится недолго. Это должен быть ты, энсин. - Она улыбнулась, показав почерневшие зубы. - Ты - единственный подходящий ресурс, который у нас есть. Я измотана временем, Нилис слишком стар... только у тебя есть силы вынести это.
   Пириус посмотрел на проем. Он чувствовал оцепенение, даже не страх; возможно, его воображение было истощено. Он пожал плечами. - По Галактике уже носятся две мои копии. Полагаю, я привык к тому, что меня делят пополам. Когда мы это сделаем?
   Люру Парц сказала: - Оборудование готово.
   Нилис разинул рот. - Сейчас? Просто так?
   - Зачем медлить? - Она подошла к Пириусу так близко, что он почувствовал ее затхлый запах сквозь холодный привкус льда. - Сделай это, Пириус. Шагни вперед, и все будет кончено. Не думай об этом. Просто шагни вперед... - Она была гротескно соблазнительна. Он почувствовал странное побуждение подчиниться. Это было так, как если бы он приставил пистолет к своей голове; независимо от того, насколько рациональным он был, всегда присутствовал след принуждения нажать на курок - и это саморазрушительное принуждение было тем, над чем сейчас работала Люру Парц. - Сделай это, - прошептала она, словно голос в его собственной голове.
   Нилис сказал: - О, но это так - жаль, что я не могу избавить тебя от этого испытания!
   - Это будет всего лишь копия, - сказала Люру. - Не ты. Какое значение имеет копия?
   Достаточно. Пириус отвернулся от Нилиса. Люру Парц была права. Если он должен был это сделать...
   Он шагнул в проем. Вспышка света, синего как электрик, ослепила его. Он двинулся дальше, на свет.
  
   Он пошатнулся. Гравитация вцепилась в него сильнее, чем слабое притяжение ледяного спутника, как будто отказала инерционная защита. Грунт под его ногами был мягким, пыльным, как реголит астероида.
   Голубое сияние исчезло. Он стоял неподвижно и моргал, пока не смог видеть.
   Он стоял на песке, на обломках разрушенной скалы. Чувствовал, как гравитация давит на его кости, тянет внутренние органы.
   Значит, он был здесь, в конфигурационном пространстве. Ощущая себя самим собой. Но он был копией, спроецированной в это странное царство, в то время как другой Пириус, оригинал, вернулся на ледяной спутник.
   Он боролся со страхом. Каллисто был всего в нескольких секундах от его прошлого, но он никогда не мог вернуться назад. Он почему-то не предполагал, что его импульсивный поступок закончится подобным образом - или не позволял себе представить это - как, несомненно, рассчитывала Люру Парц, когда уговаривала его. И не хотел умирать.
   - Повезло, - сказал он себе.
   Он огляделся. Небо над ним было открытым - ни крыши, ни купола. Но к этому он уже привык.
  
   Свет был ярким, но рассеянным, без теней, без единого источника, без солнца.
   Гора возвышалась над горизонтом, бледный конус, затуманенный расстоянием. Земля плавно спускалась к морю, которое мягко плескалось. Но море было черным, как море углеводородов, как будто это был Титан. Он посмотрел в другую сторону и увидел заросли какой-то растительности. Извлек слова из своей памяти. Океан. Земля. Значит, это был пляж, граница между сушей и открытым океаном; он был на пляже.
   Конечно, ничего из этого не было реальным. Все эти декорации - пляж, океан - были отображением более глубокой реальности в понятных ему терминах. Метафоры, взятые из мира людей. Но не из его мира. Это была абстракция, подходящая для другого разума, разума, выросшего на Земле. Это было бы странным местом для флотского отродья, даже если бы он попал сюда не таким странным маршрутом.
   Но у него была миссия. Он был здесь, чтобы найти оружие, способное поразить сверхмассивную черную дыру в центре галактики. На этом нужно было сосредоточиться. И, возможно, после этого он все-таки смог бы найти какой-нибудь способ выжить.
   Он повернулся и побрел вверх по пляжу, к растительности. Было трудно идти по песку, который прогибался при каждом шаге.
   Стена растительности, окаймлявшая пляж, была густой, по-видимому, непроницаемой. Он мало что знал о растениях, кроме того, что видел в саду Нилиса. Но, с другой стороны, этот заросший берег не был настоящим лесом; растения, которые росли здесь, не были "деревьями". Он видел покрытые восковыми серо-зелеными "листьями", похожие на стволы формы, каждая состояла из десятков похожих на веревки псевдовиноградных лоз, переплетенных вместе.
   Когда он посмотрел вниз, то увидел, что эти лозы уходят в грязь у основания растительности. Однако они не зарывались в землю, как корни. Вместо этого они распространялись по поверхности, раздваиваясь все дальше - пока, как он теперь видел, не сливались в структуры в самом песке, наконец полностью рассеявшись россыпью зерен. Это было скопление структур, подумал он, поднимающихся из песка, сливающихся с этими явно живыми существами.
   Люру Парц сказала ему, что все это не имеет никакого отношения к биологии, но каким-то образом связано с причинно-следственной связью, с цепочками последствий, приобретающих все большее значение...
   Он никогда не собирался возвращаться.
   Внезапно до него дошла правда, заставив его забыть о том месте, в котором он оказался. Он попытался нащупать чувство потери, покинутости, но обнаружил только оцепенение. Попытался вспомнить другие времена, другие места: древнюю ледяную шахту на Каллисто и более глубокое прошлое за ее пределами, мирки базы Арчес, общежития, мягкое тепло Торек. Это потребовало усилий, как будто краткие мгновения, которые он провел здесь, расширились, заполнив его жизнь.
   В конце концов, он помнил, что был простым отражением кого-то другого. Он не был реальным, и эта потерянная жизнь никогда не принадлежала ему. Его страх исчез.
   Люру предупреждала, что он может потеряться здесь. Возможно, избавление от страха было первым этапом этого. Реален он или нет, но у него был свой долг; это было достаточно реально.
  
   Что-то зашуршало глубоко в серо-зеленых зарослях. Он испуганно поднял глаза. На него уставились два глаза - человеческие глаза? Но снова шорох, шелест листьев, как будто пронесся порыв ветра, и они исчезли.
   Он нырнул в заросли. - Подождите, - закричал он. - Подождите! - Ему пришлось с усилием раздвигать переплетение лиан, и даже при этом он едва мог двигаться вперед.
   Перед ним было лицо. Два ярких глаза, смотрящих из зеленой тени. Он застыл, потрясенный. Сначала он не мог понять, что это. Увидел глаза, нос, рот. Но пропорции казались неправильными - глаза слишком близко, рот слишком широкий. Затем оно изменилось, как будто одно лицо сливалось с другим, или виртуальное изображение теряло четкость. Но глаза были спокойными, этот пристальный взгляд был прикован к нему. Возможно ли, что это реликвия какого-нибудь ясофта, пришедшего сюда, чтобы сбежать от Коалиции?
   И было ли это проблеском его собственной судьбы?
   - Помогите мне, - сказал он. Это прозвучало как шепот, и он попробовал снова. - Помогите мне. Человечество в опасности. Нам нужно нанести удар по главному радианту ксили. Нам нужен способ нанести вред сверхмассивной черной дыре.
   Это казалось абсурдным. Какое значение здесь могут иметь такие вещи? Что вообще такое война в месте, где горсть песчинок вмещает миллион возможных мгновений? Что на самом деле такое жизнь или смерть? И все же он помнил о своем долге; он попытался заговорить с этим чудовищным, меняющимся лицом. - Если в вас осталось что-то человеческое, вы должны ответить...
   Ему в лицо с невероятной силой как будто врезался кулак. Он почувствовал, как его нос хрустнул от удара. И что-то засунули ему в рот, достаточно сильно, чтобы разорвать мышцы щек.
   Удар отбросил его назад, прочь из леса, его сгорбленное тело прорвалось сквозь клубок причинно-следственных связей. Он приземлился на пляж, распростершись в пыли реальности. И его рука горела, как будто ее окунули в огонь. Боль отвлекла его даже от боли в разбитом лице и горечи во рту. Черный океан плескался рядом с ним, гораздо выше по пляжу, чем раньше. Приливы, подумал он. Вторичные гравитационные эффекты, действующие на открытые участки жидкости. Обрывки фактов из его обучения, из жизни, которая была потеряна.
   Он поднял руку. Его кисти не было, культя была аккуратно покрыта розовой плотью, как будто руки никогда и не было. Черная жидкость не была водой. Должно быть, она обожгла его руку, как сильнейшая кислота. Может, это и здорово, но боль была мучительной.
   Причинно-следственная связь, подумал он. Энтропия. Вот что, по словам Люру, означает море. Меня пожирает море энтропии, растворяя в беспорядке.
   Он заставил себя перевернуться, подальше от океана. Боль пронзила его руку.
   Вещество у него во рту сдвинулось, блокируя дыхание. Он мог задохнуться, лежа здесь. Или сам удар мог оказаться смертельным. Он вспомнил, что были способы убивать людей подобным образом: ты врезался лицом в нос противника, чтобы протолкнуть осколок кости в мозг.
   Он собирался умереть здесь. Но он был просто виртуалом - не Пириусом, не Пириусом Ред или Пириусом Блю. Он был Пириусом Грей, думал он, Пириусом-тенью. Его смерть не имела значения.
  
   Его рот заработал. Возможно, он смог бы выплюнуть мякоть изо рта. Но какой-то инстинкт заставил его откусить кусочек. Густая кислая жидкость брызнула ему в рот. Он откусил еще раз и заставил себя проглотить.
   Возможно, ему это удалось. Он пришел в поисках ответов, и его жестоко накормили. Но чего он ожидал, учебника? Некоторые философы говорили, что люди не должны мечтать о контакте с ксили; ведение войны с ними было единственным возможным контактом. И, возможно, этот отвратительный кусок во рту был тем решением, за которым его послали.
   Он попытался снова вспомнить свое имя. Оно исчезало, исчезало, как сон в первые мгновения после пробуждения. Грей, Грей.
   Боль полосой прошлась по его левому боку. Он закричал. Черный океан омыл берег чуть дальше. Он попытался отползти в сторону.
  
   Глубоко внутри Каллисто Пириус шагнул в дверной проем. Вспыхнул свет, синий, как электрик, ослепляющий. Он протиснулся дальше вперед, на свет.
   На дальней стороне портала он почувствовал под ногами твердую, холодную поверхность. Лед?
   Голубое сияние исчезло. Он стоял неподвижно и моргал, пока не смог видеть.
   Внезапно его сердце заколотилось. Он все еще был в камере, на Каллисто, стоя по другую сторону портала. Он был Пириусом, а не копией; ему придется оставить того, другого, чтобы тот выполнил свой долг за него. - Повезло, - сказал он.
   - Мои глаза, - сказал Нилис. - О, мой мальчик, какая ужасная вещь...
   Люру Парц сказала: - Смотри.
   Пириус обернулся. Над служебным роботом зависла виртуальная проекция, сложный, быстро меняющийся дисплей, неуловимый, плотный. Даже флотский охранник уставился на него.
   Пириус спросил: - Что это?
   - Данные, - сказала Люру Парц. - Из пространства конфигураций. Возвращенные через портал.
   - Думаю, это сработало, - сказал Нилис. - Ты что-то нашел, Пириус!
   Люру Парц прорычала: - Теперь все, что нам нужно сделать, это выяснить, что это такое.
  

Глава 32

  
   Зеленый корабль приближался к конечной точке Восточного рукава.
   Три главных рукава Детской спирали, три мощных потока падающего газа, подошли к перекрестку, сливаясь в массивный узел турбулентности. Пириус Блю мог видеть это впереди, клубок светящихся газовых нитей. Он знал, что как раз по другую сторону этого центрального газового сгустка находятся мрачная масса самой Чандры и могущественные инопланетные существа, которые ее населяли. Ни один человеческий экипаж никогда не подбирался так близко, чтобы выжить.
   Молчание в кабине экипажа "Другого когтя" было красноречивым. Он вспомнил слова своего первого летного инструктора. - Вы, милые дети, все такие умные. Нужно быть умным, чтобы управлять зеленым кораблем. Но в бою только одна вещь еще хуже, чем ваш ум. И это проявление воображения.
   Пириус знал, что ему следовало бы сказать что-нибудь вдохновляющее. Но он сам не понимал, что чувствует. Не страх: казалось, он находил что-то вроде принятия. Он вспомнил фрагменты бесед с Этим Бременем Должно Пройти, где этот прозелит из Друзей Вигнера размышлял о том, каково было бы достичь конца времен и приблизиться к Высшему Наблюдателю, приблизиться к богу. Возможно, это было бы так: спокойствие от осознания своей полной незначительности.
   Затем их атаковали ксили.
  
   - Азимут восемьдесят! Азимут восемьдесят! - Это кричал четвертый по правому борту Пириуса.
   Пириус обвел взглядом небо. На этот раз он увидел ночные истребители как раз в тот момент, когда приборы выдали свои предупреждения. Это был клубок кишащих кораблей, черных как ночь, надвигающихся на него из сияющих облаков. Лучи звездоломов брызнули перед ними огненной завесой. НИКи были прекрасны, подумал он, смертельно красивы. В этом неспокойном, жестоком месте ксили выглядели так, словно родились здесь.
   На это не было времени.
   Дрей крикнула: - Схема дельта!
   - Фиксирую, - рявкнула Коул.
   Пириус перевел "Другой коготь" на новую траекторию. Центр Галактики закружился вокруг него, сливающиеся полосы газа разлились вокруг его головы.
   Снова маленький конвой разделился, на этот раз на две пары. Это была копия их первого финта. На этот раз третий и четвертый оторвались и устремились по левому борту Пириуса, устремляясь в сияющий коридор рукава, как будто пытаясь убежать обратно к Фронту. Тем временем лидер Клина и Клин семь, Дрей и Пириус, направились прямо к ксили, их оружие уже стреляло.
  
   Снова последовала пауза, как будто ксили пытались понять, что происходит. Но на этот раз они не последовали за приманкой; на этот раз они напали прямо на Дрей и Пириуса.
   Коул сказала: - Лета. Они знали.
   - Не понимаю, - сказал Нилис.
   - Они не клюнули на приманку, - сказал Пириус. - Мы должны были выглядеть как арьергард. Предполагалось, что ксили будут преследовать остальных. Но они этого не сделали.
   - Твой штурман сказала: - Они знали.
   - Сверхсветовое предвидение, - сказал Пириус. - Вы всегда можете сказать, когда это произойдет. Внезапно они узнают, что вы собираетесь делать, раньше, чем вы это сделаете.
   - Они могут знать, - решительно сказала Дрей. - Но это не значит, что они могут остановить нас. Пириус, ты менее чем в сотне световых дней от Чандры. Соверши один прыжок. Залезай туда, делай то, что должен, выбирайся.
   Коул сказала: - Это невозможно.
   Пириус взглянул на свои приборы. Это было ядро Галактики, полное огромных масс, мечущихся во все стороны, пространство-время взбилось в пену. Он перевел дыхание. - Да, невозможно. Но мы все равно собираемся это сделать.
   Он почувствовал, что Нилис напрягся рядом с ним, его бледные пальцы вцепились в край сиденья. Виртуальный Нилис был хотя и вторичным, но полностью разумным воссозданием; возможно, смерть была такой же мрачной перспективой для подобного существа, как и для полноценного человека.
   Группа ксили приближалась; еще десять секунд, и их оружие достигнет цели.
   - Коммодор...
   - Ты сам по себе, Пириус. За тех, кто пал!
   Внезапно корабль Дрей бросился на ксили, разбрызгивая снаряды с монополями. Пириус увидел, как строй НИКов на мгновение дрогнул; когда Дрей проходила сквозь них, их крылья зашелестели. Но вскоре ксили сомкнулись над этой отважной зеленой искоркой.
   - Еще одна пропала, - сказал Нилис.
   Но она выиграла немного времени. - Коул...
   - Курс проложен.
   - Сделай это.
   В момент перехода Пириус почувствовал нестабильность пространства-времени центра Галактики; прыжок ощущался как удар в основание позвоночника.
  
   Кабину залил яркий синий свет. Вокруг него мерцали предупреждающие виртуалы, и Пириус выглянул из блистера.
   Слева от него виднелась россыпь горячих, сине-белых звезд. Там были пары, тройки и четверки, звезды были достаточно близки, чтобы искажать друг друга; он увидел, как один свободный гигант был разорван в тонкие клочья прочным сине-белым компаньоном. Там также было много свободного газа, огромные светящиеся облака из него, кое-где покрытые шрамами от вспышек новых звезд. На его картах это было показано как IRS 16, скопление молодых звезд, зарождающихся из богатого газа и пыли, которые стекаются по рукавам Детской спирали. В этой среде эти яркие молодые звезды, огромные и быстродействующие, были подобны младенцам, рожденным в печи.
   Значит, звезды по левому борту. А по правому борту - нечто гораздо более странное.
   Он увидел больше звезд, но у некоторых из этих звезд были хвосты, как у комет. Они роились, как светлячки, вокруг центрального яркого пятна, фонового свечения изменчивого, неуловимого света. Это было похоже на солнечную систему, подумал он, с этой центральной искрой вместо солнца и этими захваченными звездами, вращающимися вокруг нее, как планеты. Весь этот сложный, компактный механизм покоился на одном из рукавов Детской спирали - Западном рукаве, противоположном тому, по которому он следовал; рукав выглядел как украшенная драгоценными камнями игрушка, положенная на золотое покрывало. Но из него были вырваны огромные куски, и сгустки светящегося газа уплывали прочь, медленно рассеиваясь. Все здесь было прижато друг к другу свирепой гравитацией, и это было ужасно плотное место, переполненное огромными, несущимися массами, которые в любом другом месте были бы разделены световыми годами. Это было самое сердце Галактики, непосредственные окрестности самой Чандры. Но черная дыра была невидима, где-то в сердце этого скопления захваченных, обреченных звезд.
   Все это как на ладони.
   Пириус сосредоточился на своем корабле. "Другой коготь" вышел из сверхсветового прыжка с вектором скорости, который привел его к резкому повороту влево и с визгом отправил в узкий промежуток между звездным скоплением IRS 16 и Чандрой. Он видел, что пока они убегали, данные о Чандре поступали в хранилища корабля через сенсорную капсулу Нилиса. Это было то, ради чего они прибыли сюда: они выполняли цели миссии. Но у них было мало времени. Повсюду вокруг этой загроможденной панорамы летали черные точки, похожие на кусочки сажи: потревоженные ксили поднимались, чтобы изгнать незваного гостя.
   Нилис выдохнул: - Мои глаза - что я доживу до того, чтобы увидеть такое! Вы знаете, эти звезды долго здесь не продержатся. Но их интенсивный солнечный ветер очищает эту полость от газа и пыли. И когда он достигнет Чандры...
   Коул сказала: - Ксили приближаются, Пириус. - Она загрузила тактические виртуалы на станцию Пириуса, чтобы пилот мог видеть то, что видела она.
   Из ниоткуда появилось еще больше ксили. Внезапно они оказались окружены, в ловушке.
   Пириус выругался. Еще одно неверное суждение. Он рявкнул: - Варианты.
   - Молись, - мрачно произнес Надежда.
   Коул нечего было сказать.
  
   Пириус попытался подумать. План всегда состоял в том, чтобы пролететь через промежуток между звездным питомником и самой центральной системой Чандры, добраться до относительно ровного пространства за ее пределами, а затем совершить еще один длинный прыжок обратно к Восточному рукаву, их маршруту домой. Но они не рассчитывали на то, что будут одни, без прикрытия, и с предупрежденными поднимающимися ксили. Было маловероятно, что они смогут пережить еще один сверхсветовой прыжок с этого места до конца.
   Но неожиданно у Нилиса появилась идея.
   Голос комиссара звучал сухо и спокойно, как будто он преодолел страх. - Направляйтесь к IRS 7.
   Пириус быстро вызвал другую карту. IRS 7 была звездой, затерянной в Полости: это был красный гигант, и за ним тянулся огромный хвост, похожий на комету. - Это всего в половине светового года от нас.
   - Лета, - сказал Надежда, - у нее хвост еще длиннее. Какая нам от этого польза?
   - Место, где можно спрятаться, - сказал Нилис. - И мы могли бы сделать это одним коротким сверхсветовым прыжком... Не так ли, пилот?
   - Слишком рискованно, - сказала Коул.
   - Каждый прыжок в этой среде сопряжен с риском. Короткий прыжок надежнее.
   - Это будет бесполезно, даже если мы переживем прыжок, - сказала Коул. - Ксили следят за нами. Сверхсветовое предвидение...
   - Тогда мы избавимся от них, - сказал Нилис.
   - Я поражен, насколько вы спокойны, комиссар, - сказал Пириус.
   - Мою личность можно обсудить позже. Предлагаю продолжить.
   Палочка света звездолома взмахнула в пространстве над головой Пириуса. Ночные истребители приближались к цели; одно прикосновение этого красного света, и его жизнь была бы закончена. Больше нет времени на споры.
   Он махнул рукой в сторону своих виртуальных дисплеев. - Нам нужно сделать прыжок против маневра Толмана, если сможем. Давай, Коул, поработай со мной.
   Нилис сказал, - Много людей погибло, чтобы мы продвинулись так далеко. Мы должны пройти через это, завершить нашу миссию.
   - Нам не нужно повторять, комиссар. Штурман?
   - У меня есть тактическое решение. Это отстой.
   - Проложи курс. По моей команде. Три, два
   В последнюю секунду "Другой коготь" вздрогнул. А затем сияющая астрофизическая архитектура Чандры исчезла.
  
   Они вышли, кувыркаясь. Пириус попытался стабилизировать корабль.
   Нилис с любопытством выглянул наружу. Они были погружены в равномерное малиновое свечение, в котором совершенно отсутствовали детали, как будто они прыгнули внутрь огромного светового шара.
   Пириус рявкнул: - Инженер. Доложите.
   Несокрушимая Надежда крикнул: - В нас попали за полсекунды до прыжка. Невезение... попадание в оружейный отсек. - Он засмеялся. - Не думаю, что мы сбили хоть один НИК. Но оружейный отсек поглотил энергию этого выстрела и спас нас.
   - Другие системы?
   - Модуль датчиков цел, - сказал Нилис. - Мы не потеряли никаких данных. И теперь мы в хвосте IRS 7?
   - Я так думаю.
   Хвост был остатком внешних слоев несчастного красного гиганта, сдутых свирепым звездным ветром от скопления голубых звезд в центре. Пириус сказал: - Мы нацелились на корень, где хвост встречается с уцелевшей оболочкой.
   - Итак, мы на самом деле внутри тела звезды... Хорошее пилотирование.
   - Мы все еще живы. Так что, да, это было достаточно хорошо.
   - А ксили?
   - Пока никаких признаков того, что они нас вычислили. - Пириус взглянул на свои дисплеи. - Я подожду пару минут. Затем мы пройдем вдоль хвоста, серией коротких прыжков. И как только выберемся оттуда, если нам повезет...
   Нилис кивнул. Пириус осторожно изучал его. Он все еще казался удивительно спокойным, и Пириусу показалось, что его лицо стало более гладким, как будто ему не хватало какого-то характера, каких-то деталей. - Комиссар, с вами все в порядке?
   Нилис улыбнулся ему. - Проницателен, как всегда! Я бы никогда не смог передать это ему, ты же знаешь.
   - Кому?
   - Нилису - а, Нилису Прайм. Моему оригиналу. Конечно, он должен получить данные и мои аналитические впечатления. Но я думаю, что остальное следует оставить при себе. Эмоции. Я уже начал процесс удаления.
   - Вы виртуал. Редактировать себя противоречит вашей программе.
   Нилис покачал головой. - Нельзя раздавать разум, не предоставляя возможности выбора. - Его улыбка исчезла. - Хотя это кажется... странным. Закрывать части своего разума. Похоже на частичное самоубийство. Но это необходимо. Видишь ли, он не стал бы продолжать проект, если бы знал.
   - Знал что? Страх?
   - О, не это. Страх - это банально. Пириус, самое большее, всего три из наших восьми кораблей доберутся домой. Нет, не страх: ужас видеть, как умирают те, кто тебя окружает, и умирают за твои идеи. Нилис никогда по-настоящему не сталкивался с этим, знаешь ли, сидя в своем саду на Земле, погруженный в свои исследования. И у него не хватит сил. Я знаю, потому что я не такой. Но он должен продолжать; он должен завершить проект главного радианта, ради всех нас.
   - Комиссар...
   - Со мной все в порядке. Я уже вырезал это из себя, как видишь. - Нилис поднял свое виртуальное лицо, свет красного гиганта отбрасывал едва заметные тени от линий его невыразительного лица. - Идем домой?
  

Глава 33

  
   Нилис остался на Сатурне, изучая материал, извлеченный Пириусом из конфигурационного пространства, который, по-видимому, был спецификацией системы вооружения. Но, очевидно, мучимый чувством вины, он отправил Пириуса Реда обратно на Землю, приказав ему отдохнуть. Пириусу эта идея не понравилась, но он не стал протестовать.
   Однако лечение отдыхом не сработало. Пириус Ред снова был один, один в квартире Нилиса, если не считать нескольких роботов.
   Конечно, здесь он был на самой Земле, окруженный огромным населением, населением в миллиарды человек: большей толпой, чем в любом другом человеческом мире, за исключением только патологических сообществ объединяющихся. Почему-то это делало ситуацию хуже, чем в обиталище на Венере.
   Он попробовал прогуляться по переполненным коридорам и паркам городской агломерации. Даже откопал одну из старых мантий комиссара, чтобы не так сильно выделяться из толпы. Но у него не было ничего общего с этими болтливыми, уверенными в себе людьми, с их богатой, запутанной социальной жизнью, их непонятными делами, их мягкими руками и лицами без опознавательных знаков. Они были настолько далеки от всего, что было известно ему по своему происхождению в Ядре, что он с таким же успехом мог принадлежать к отдельному виду.
   И даже если бы он мог выносить открытость снаружи, даже если бы мог терпеть людей, он все еще был на Земле. Каждый раз, когда садилось солнце, небо ярко озарялось огнями городских поселений, а за этим сиянием виднелись огромные, высокомерные инженерные сооружения Моста на Луну, вокруг которого постоянно сновало межпланетное движение. Это было похоже на то, что он попал в ловушку какой-то огромной машины.
   Так что дни его были беспокойными. И когда лежал один в темноте, его мысли снова и снова возвращались к Каллисто.
   Это было непонятно. Почему он должен чувствовать себя таким встревоженным? Все, что он сделал, это вошел в дверной проем. Он был тем Пириусом, который вышел невредимым; это не его перенесло на новый уровень реальности, без надежды на возвращение, чтобы лишиться своей человечности. Он презирал себя за свою слабость.
   Но если он не думал о Каллисто, в его голове возникали образы улья на Олимпе - или странной бессмертной Люру Парц - или, что хуже всего, серебряных призраков на Плутоне, и постыдного, беспомощного способа, которым он отреагировал, как машина. Ему казалось, что его разум становится похожим на Каллисто, древним и потрепанным. И он боялся, что если присмотреться слишком пристально, то найдет глубоко внутри себя ту странность, которую Люру Парц приметила на том ледяном спутнике.
   Возможно, Нилис был прав, когда говорил, что ему нужен перерыв. Но Нилис не мог понять, что пребывание на Земле в одиночестве - совершенно неподходящий вид отдыха для флотского отродья. Он тосковал по Торек, единственной знакомой в этой странной солнечной системе. Но она была на Сатурне. Он смог поговорить с ней; Нилис даже позволил ему воспользоваться дорогими каналами неразделимости, так что задержки не было. Но это было не то же самое. Ему нужно было, чтобы к нему прикасались, обнимали.
   И в любом случае даже Торек казалась холодной.
  
   После сорока восьми бессонных часов он позвонил Нилису. Он умолял, чтобы его доставили на Сатурн и вернули к работе.
  
   Пириус прибыл как раз к испытательному запуску того, что Нилис назвал "оружием Каллисто".
   Его доставили на корвет Нилиса, который комиссар использовал в качестве своей рабочей базы. Внутри царил беспорядок: панели с данными были разбросаны по полу, боты всех размеров кувыркались в воздухе, а виртуалы заслоняли обзор. Нилис был здесь, с коммандером Дарком, Торек и разными помощниками. В этой шумной неразберихе было невозможно разглядеть, как выполняется какая-либо работа. Нилис и Дарк, казалось, работали в тесном контакте, но их споры вспыхивали со скоростью молнии.
   Пириус заметил Торек, выглядывающую из-за испытательной установки. Он направился прямо к ней. Он не видел ее несколько недель, с тех пор, как был на Венере. Она приветствовала его кивком, но тут же отвернулась. Пириус неловко встал, страстно желая прикоснуться к ней, его руки внезапно отяжелели. Он ничего не понимал.
   Но взял себя в руки. Стоял рядом с ней и выглядывал из корпуса.
   Вращающаяся вдали от терпеливого золотого лика Сатурна испытательная установка представляла собой набор из двадцати ВЕС-двигателей, установленных в свободном сферическом каркасе диаметром около пятидесяти метров. По ней ползали техники и роботы. Ее собрали за несколько дней, и она не была похожа ни на что, тем более на оружие для нанесения удара по самой грозной крепости в Галактике.
   Но в нескольких километрах от них ждал захваченный корабль ксили, окруженный своим обычным кордоном бдительных дронов-хранителей; сегодня, в очередной раз, НИК был испытательной мишенью. Медленно вращаясь, окруженный сопутствующим облаком ботов и техников, испытательный стенд нес в себе угрозы терпеливому кораблю ксили не больше, чем плевок.
   Он сказал: - Выглядит дерьмово.
   Даже это не вызвало улыбки у Торек. - На самом деле за несколько дней мы проделали долгий путь. Но нам, как всегда, не хватает финансирования. Нам нужны генераторы ВЕС-приводов, но все, что удалось раздобыть Нилису, - вот эти потрепанные, списанные реликвии. Ты можешь видеть следы там, где их вырезали из обломков.
   - Дарк и Нилис вцепились друг другу в глотки.
   - Это просто их способ. Дарк увлечен, как только забывает, что не одобряет все это. Ему нравится пачкать руки - особенно в чем-то новом, подобном этому. С ним все в порядке.
   Пириус украдкой взглянул на ее такой знакомый профиль, изящно очерченный подбородок, вздернутый нос, линии ее лица, смягченные золотисто-коричневым светом Сатурна. - И ты была занята.
   Она пожала плечами. - Сейчас все не так плохо. Когда, и если, мы пройдем этот этап проверки концепции, я буду участвовать в разработке летного оборудования. Думаю, ты тоже.
   Его потребность прикоснуться к ней была мучительной. - Торек, послушай. Я...
  
   Она подняла руку, заставляя его замолчать. За корпусом вспыхнул зеленый огонек.
   Техники и боты отошли от установки, оставив только несколько дронов для наблюдения вблизи. Пириус наблюдал, как Торек молча отсчитывает время, отслеживая секунды в своей голове, как она всегда делала: Три. Два. Один.
   Установка задрожала. Без труда видимые волны искажений распространились от каждого из ВЕС-генераторов, как будто это камешки, брошенные в бассейн.
   Двигатели ВЕС-приводов работали, позволяя фрагменту сжатой массы-энергии расширяться, высвобождая энергию за счет распада единой суперсилы. В этой конфигурации вместо того, чтобы использовать эту энергию для управления космическим кораблем, предполагалось, что каждый из двигателей создаст сферическую волну искаженного пространства-времени. Двигатели были расположены таким образом, что рябь перемещалась внутрь устройства.
   Когда волны сошлись, вспыхнул ослепительный бело-голубой свет. Вспышка немедленно рассеялась, но теперь вдоль оси установки перемещался концентрированный узел искажений. Смещаясь, колеблясь, искажение заставляло звезды расплываться по мере своего перемещения. Это было похоже на огромную каплю воды, подумал Пириус. Когда узел сорвался с устройства, он разорвал распорки и отправился в полет от ВЕС-двигателей - и прямо на ночной истребитель.
   Но прежде чем шар искажения преодолел более нескольких сотен метров, он раздулся, бесшумно лопнул и рассеялся.
   В корвете послышался шорох движения, коллективный вздох разочарования.
   Дарк хлопнул Нилиса по спине. - Попробуйте еще раз. Не обращайте внимания, комиссар. Мы еще не закончили.
   - Действительно, нет.
   Торек сказала Пириусу: - Время - это все. Взрыв в центре - это то, что мы пытаемся сконструировать. Если амплитуда достаточно велика, получается нелинейность - ударная волна, профиль которой искажается по мере распространения, то, что техники называют "классической скалярной волной". Думаю, мы правильно рассчитали амплитуды, но не время. Если волны сходятся не прямо в центре, они просто проходят друг сквозь друга, не причиняя вреда.
   Пириус сказал: - И если время выбрано правильно - что должно произойти?
   Торек уставилась на него, впервые она посмотрела на него прямо с тех пор, как он попал сюда. - Ты был на Каллисто и не знаешь?
   Пириус беспомощно сказал: - Я просто выполнял там свою работу.
   - Это конструкция времен оккупации. Это пушка для черных дыр, Пириус. - Она слабо улыбнулась. - Ты можешь в это поверить? Мы делаем пушку, чтобы стрелять черными дырами в ксили. И знаешь, что еще? Она была разработана Друзьями. Такими, как Несокрушимая Надежда!
   Ошеломленный Пириус уставился на потрепанную испытательную установку. Техники и дроны уже возвращались к работе.
   Нилис попросил Пириуса провести с ним немного времени.
   Они сидели вместе в каюте Нилиса. Пириусу было ясно, что комиссар чего-то хочет. Но Нилис все еще чувствовал вину за то, как Пириуса "использовали" на Каллисто, и, казалось, хотел загладить свою вину, поговорив с ним.
   Он сказал, что его "оружие Каллисто" действительно датировалось временем оккупации кваксов. Пириус был поражен, что у Друзей Вигнера, в его время нелегальной маргинальной секты на Арчес, были такие глубокие корни.
   Тогда Друзья были группой мятежников на Земле. На ранней стадии оккупации контроль кваксов был относительно легким - и, что примечательно, Друзьям удалось собрать целый космический корабль, оснащенный пушками для стрельбы черными дырами, прямо под носом у земных оккупантов.
   Друзья знали, что вскоре будет открыт мост-червоточина в более глубокое прошлое; охватывающий пятнадцать столетий, этот дерзкий трюк был задуман никем иным, как Майклом Пулом. Когда мост открылся, Друзья бросили себя и свой корабль в прошлое. Игнорируя людей времен Пула, они приступили к работе по подготовке своей батареи черных дыр - но их целью было использование своих пушек не в качестве оружия. Их целью был Юпитер. В недрах газового гиганта эти гранаты искаженного пространства-времени сталкивались бы и сливались, каждое столкновение посылало бы импульсы гравитационных волн. Запрограммировав эту последовательность, Друзья надеялись придать форму коллапсу Юпитера и, таким образом, сконструировать конечную черную дыру, которая должна была получиться в итоге.
   - Итак, вот что случилось с Юпитером, - сказал Пириус.
   - Да. Настоящий памятник!
   - Но если они могли создавать пушки для черных дыр, если они могли возвращаться назад во времени, почему бы просто не прилететь на родную планету кваксов и не уничтожить их?
   Нилис улыбнулся. - Сказано истинным прагматиком! Но цель Друзей была более философской...
   Первые Друзья Вигнера получили свое название в честь древнего философа, который размышлял над тайнами квантовой физики. Под миром, воспринимаемым людьми, скрывались леса неопределенности. Пространство пронизывали квантовые функции, каждая из которых описывала вероятность, управляющую частицей или системой; только когда было сделано наблюдение, частицу можно было привязать к определенному месту или к определенной скорости.
   - Но этот древний философ, Вигнер, продвинул эту логику на шаг дальше, - сказал Нилис. - Любой наблюдатель сам является квантовым объектом - как все, включая нас - и, следовательно, сам подвержен квантовой неопределенности. Вам нужен второй наблюдатель, чтобы сделать ее реальной, а следовательно, и ее наблюдение реальным. Если Вигнер - первый наблюдатель, его друг - второй.
   Пириус обдумал это. - Но как насчет квантовой функции друга? Она не становится определенной, пока за ней не наблюдает третий наблюдатель.
   - Ты понял, - одобрительно сказал Нилис. - И тогда тебе нужен четвертый и пятый.
  
   Голова Пириуса кружилась от бесконечности. - Но независимо от того, сколько у тебя наблюдателей, сколько Друзей Вигнера ты выстраиваешь в очередь, тебе всегда нужен еще один. Так что ничто не может быть реальным.
   - Это было названо парадоксом Друзей Вигнера, - сказал Нилис. - Но они верили, что у них есть решение.
   Цепочки неразрешенных квантовых состояний будут продолжаться и продолжаться, разрастаясь подобно цветам, простираясь в будущее. Наконец, великие цепочки квантовых функций окончательно сольются на последней границе Вселенной, во времениподобной бесконечности.
   - И там, - утверждали Друзья, - будет обитать Конечный Наблюдатель, последнее разумное существо из всех. Все квантовые функции, все мировые линии должны заканчиваться в этом Наблюдателе - ибо в противном случае он не был бы последним. Наблюдатель сделает единственное кульминационное наблюдение...
   - И цепочки наблюдений разрушатся.
   - История, наконец, станет реальностью, но только в самом конце.
   Пириус сказал: - Но я не понимаю, как это могло помочь Друзьям избавиться от кваксов.
   Друзья пришли к убеждению, что Конечный Наблюдатель, возможно, не является пассивным глазом, но что у этого конечного существа может быть выбор: что он может быть в состоянии оказать влияние на то, как были свернуты цепочки квантовых функций, на то, какая космическая история будет выбрана из множества возможных.
   - И если существо обладает такой властью, - сказал Нилис, - возможно, на него можно повлиять. И это было то, что намеревались сделать Друзья. Они собирались отправить сообщение Конечному Наблюдателю.
   - Как? С Юпитером?
   - Сингулярности сами по себе имеют структуру, ты знаешь. Сингулярность в сердце черной дыры Юпитера должна была быть сформирована и загружена информацией. Это было бы обращением к Конечному Наблюдателю. Друзья хотели, чтобы Наблюдатель выбрал окончательную историю в угоду человечеству - в частности, выбрал причинно-следственную связь, которая не включала бы оккупацию кваксов.
   Пириус обдумал это и рассмеялся, удивляясь. - Это удивительно.
   Нилис сказал: - Это ужасно нигилистическая философия, тебе не кажется? Так же, как у их современных интеллектуальных потомков, Друзья, похоже, на самом деле верили, что они, их воспоминания, вся их жизнь будут стерты с лица земли, когда Конечный Наблюдатель сделает свой выбор и из квантового клубка будет извлечена некоторая оптимальная временная шкала. Друзья не просто убегали от кваксов, энсин. Возможно, они спасались бегством от самих себя.
   Пириуса это не убедило. Он подумал о Несокрушимой Надежде, там, в Ядре; если вы застряли посреди бесконечной войны, идея арбитра конца времен, который однажды удалит всю боль из мира, была утешительной идеей.
   Но он верил, что это миф. Он не знал, что в этой воздушной чепухе об очищении в конце Вселенной на самом деле может быть какая-то физика. Это была жуткая мысль.
  
   - Конечно, их схема была слишком сложной, и она не сработала, - сказал Нилис. - Друзьям даже не удалось должным образом создать свою черную дыру, не говоря уже о том, чтобы отправить свою просьбу в конец времен. Однако им удалось уничтожить Юпитер.
   Кваксы ответили на предательство Друзей сокрушительной силой. Их правление больше не будет легким; культурные артефакты людей больше нельзя будет использовать для маскировки восстания. Уничтожение началось: история человечества была бы стерта, человеческие умы стерты начисто, даже окаменелости в земле были бы стерты в порошок. Кваксы намеревались сделать так, что люди никогда больше не будут представлять угрозы для них. Они были близки к успеху.
   Технология черных дыр Друзей была заброшена. А после оккупации, когда к власти пришла Коалиция, такие древние ужасы были снова забыты. Но горстка фараонов сохранила древние знания живыми, спрятав их там, где их не смогла бы найти даже длинная рука комиссии по установлению исторической правды. Фараоны всегда знали, что настанет день, когда это снова понадобится.
   Они замолчали.
   - У меня есть для тебя новое задание, - нерешительно сказал Нилис. - Это может показаться тебе неприятным.
   - Неприятным?
   - Мне нужно, чтобы ты подумал о Пириусе Блю.
   Пириус уже несколько дней не вспоминал о своем темпоральном близнеце. - А что?
   Оказалось, что у Блю были свои приключения. Удивительно, но он полетел на корабле вглубь Полости, чтобы разведать сам главный радиант.
   - Я пытаюсь составить представление о Чандре - ее природе, окружении, - искренне сказал Нилис. - У меня есть материалы, которые я обнаружил в архиве Олимпа, данные с нейтринного телескопа, а теперь и личный опыт Блю. Мне нужно собрать все это воедино - составить теоретическую модель нашей цели. Я был там, знаешь ли, - сказал он с некоторой скромной гордостью. - В Полости. Отправил аватара, чтобы он полетел с Пириусом Блю. Мне нравится думать, что я проявил себя достаточно хорошо! Но даже этого опыта недостаточно. Мне нужно знать, что воспринял сам Блю.
   Пириус медленно кивнул. - Так почему бы вам не поговорить с ним?
   - Это вопрос нюансов, - сказал Нилис. Он протянул свои большие руки к Пириусу. - Видишь ли, я не уверен, что понимаю тебя. Мы обсуждали это раньше. У нас такое разное прошлое! Конечно, никто не знает Пириуса Блю так хорошо, как ты. Никто не сможет понять его слова, язык его тела - то, что остается невысказанным, - так хорошо, как ты. Это очень важно. Прислушайся к своему брату по времени, Пириус Ред; прислушайся к его чувствам...
   Пириус принял задание.
   Остаток дня он просидел в затхлой каюте Нилиса, просматривая виртуальные записи Пириуса Блю, еще более потрепанного, еще более усталого, еще более постаревшего, когда тот описывал свою необычную прогулку в Ядро.
  
   Пириус Ред все еще испытывал застарелую обиду на этого незнакомца из будущего, который отправил его в невольное изгнание. Но больше всего Ред испытывал зависть: зависть к человеку, у которого снова была возможность выполнять свой долг в самых сложных обстоятельствах, и зависть к товариществу его экипажа. Просматривая этот отрывистый виртуальный отчет, Пириус Ред чувствовал себя отверженным.
  
   В конце дня Торек и Пириус удалились в свою маленькую общую каюту на корвете. Они не разговаривали.
   Пириус снял свою форму и позволил ей скользнуть в шкаф. Он забрался на свою койку, повернулся лицом к стене и закрыл глаза, надеясь уснуть. По крайней мере, он был не на Земле; по крайней мере, снова был в космосе и мог слышать успокаивающий вздох циркулирующего воздуха, чувствовать жужжание двигателя корвета.
   Он был удивлен, когда Торек скользнула на его койку.
   Он повернулся к ней лицом. Ее лицо было так близко, что он чувствовал ее дыхание на своей щеке. Ее глаза, смутно различимые при слабом освещении, были закрыты, рот плотно сжат.
   Он положил руку ей на плечо. Почувствовал твердую плоть и мускулы. Прошептал: - Все не так, как раньше.
   Он почувствовал, как она перевернулась на спину. - Проблема в том, Пириус, что для меня все изменилось. Я стала полезной, пока тебя не было.
   Он знал, что это правда. Была ее работа над процессором ЗВП, испытательные полеты модифицированных зеленых кораблей, даже эта ранняя работа над "пушкой черной дыры". Он вспомнил ее замешательство, когда их впервые привезли в Солнечную систему, тогда она даже не хотела вставать с постели.
   Она сказала: - Знаю, это случайность, что я вообще здесь. Это мог быть кто угодно. - Она снова двинулась. - Послушай, Пириус, возможно, меня привезли сюда ради тебя. Но теперь я нашла свое собственное место. Это то, что я пытаюсь сказать. Ты не можешь вернуться с размаху и ожидать, что все будет так, как было раньше.
   - Не думаю, что я когда-либо ожидал этого, - сказал он.
   - Что тогда?
   Он пожал плечами. - Ты нужна мне.
   Она фыркнула. - Да. Для секса.
   - Не только это. - Он колебался, произнося это слово, зная, что оно звучит мягко. - Для компании.
   Она рассмеялась. - Ты что, трутень объединившихся? Жизнь - это не компания, Пириус. Главное - выполнять свою работу.
   Защищаясь, он сказал: - Да. Но, возможно, мы можем помочь друг другу быть более эффективными. Ты подумала об этом?
  
   - Какая помощь тебе нужна? Тебя даже не отправили в то странное потустороннее место на Каллисто.
   - Это была моя копия, которая ушла и умерла, чтобы избавить меня от необходимости делать это. Точно так же, как Пириус Блю - моя копия, который видел, как друзья умирали в бою, который снова вернулся в Ядро - и поскольку он пережил это, мне не придется этого делать. Все эти мои копии увезли умирать. А я остался торчать здесь.
   - Этот разговор глуп.
   Он прошептал: - Или, возможно, я ненастоящий. Пириус Блю мог умереть там, на магнетаре. Что, если он действительно умер? Что, если я просто его призрак? Или, возможно, существую в чьих-то воспоминаниях или снах. Возможно, Пириусу Блю приснилась Земля перед смертью, и все, что, как я думаю, происходит со мной, происходит в его сознании, в последнюю долю секунды перед тем, как ударит звездолом...
   - И, может быть, ты засунул свою заострившуюся голову так глубоко в собственную задницу, что она выходит с другого конца. - Она ущипнула его за поясницу, достаточно сильно, чтобы он взвизгнул. - Это достаточно реально для тебя?
   Прежде чем она смогла сделать это снова, он перекатился и схватил ее. Смеясь, они боролись. В итоге он оказался над ней, обхватив ладонями ее руки над головой. Ее лицо под ним было в мягких тенях; она выглядела очень юной.
   Он сказал: - Ты крепче меня. Ты всегда была такой. Но разве ты не чувствуешь себя... не в своей тарелке?
   - Ну, немного. Но если скажешь кому-нибудь на Арчес, что услышал это от меня, я надеру тебе задницу.
   Нерешительно он наклонился и поцеловал ее, очень нежно, едва коснувшись ее губ. Сначала она была холодной, не реагировала. Затем открыла рот, и он почувствовал кончик ее языка на своих зубах.
  
   В очередной раз испытательная установка была подготовлена к новому испытанию терпеливого ночного истребителя ксили.
   Было решено попробовать подключить ЗВП-процессор к системам управления ВЕС- двигателями испытательной установки. Возможно, что более высокая скорость обработки данных ЗВП позволила бы усовершенствовать управление фронтами пространственно-временных волн в достаточной степени, чтобы получить желанный для проектировщиков результат. Коммандер Дарк возмущался глупостью подключения одной экспериментальной технологии к другой, но ЗВП уже зарекомендовала себя, контролируя гравитационный щит. И, как сказал Нилис, - По сравнению с остальной частью этого проекта, ЗВП - зрелая технология.
   Работа продвигалась быстро. У Торек было столько же опыта работы с системами ЗВП, сколько и у кого-либо другого, и поэтому она снова оказалась в центре проекта. Пириус остался на смотровой палубе корвета, наблюдая за работой техников на модифицированной установке. Торек было легко заметить по ярко-красным повязкам лидера команды на ее комбинезоне.
   Нилис встал рядом с ним. Он помахал рукой в воздухе и вызвал старый виртуальный эскиз проекта Пириуса. Путь к главному радианту, баррикада ксили вокруг него были зелеными, звездочка, представляющая сам радиант, светилась красным. - Как думаешь, энсин? Сегодня тот день, когда мы найдем оружие, чтобы нанести удар по самому главному радианту?
  
   Пириус был смущен высокомерным высказыванием. - Надеюсь на это, сэр.
   В ухе Пириуса мягко прозвучал голос Торек. - Ты смотришь? Три. Два. Один. - Пириус прижался лицом к корпусу.
   Снова он увидел, как искажающееся пространство-время пронизывает грубую установку из стоек и ВЕС-двигателей, снова эти волны искажений проникли в сердце установки. Но на этот раз искажения показались Пириусу более сильными, их совместное распространение каким-то образом стало более одновременным.
   В центре установки вспыхнул фиолетово-белый свет, ослепительная точечная вспышка. Сам каркас пульсировал и изгибался, а распорки ломались. Но каркас держался, и эта центральная точечная вспышка отбрасывала тени на его сложную структуру. Точечная вспышка света была черной дырой. Она была примерно такой же массивной, как купол городской агломерации, втиснутый в пространство размером с электрон, светящаяся благодаря испарению Хокинга при температуре, измеряемой в тераградусах. Значит, это сработало: он затаил дыхание.
   Мгновение черная дыра ждала в центре установки. Каркас запульсировал и треснул.
   А затем ослепительная искра выскочила прямо из каркаса и понеслась по абсолютно прямой линии через пространство к кораблю ксили. Когда она попала, ночной истребитель, казалось, сложился сам по себе, словно раздавленный огромным кулаком.
   Долгое мгновение ничто не двигалось: наблюдатели, широкий диск Сатурна, покореженный корабль ксили, сломанная установка. Затем на мониторах Пириуса раздались отдаленные аплодисменты.
   Нилис сказал: - Мои глаза. Думаю, мы сделали это. - Он щелкнул пальцами. На диаграмме Пириуса малиновая звездочка стала ярко-зеленой.
  

Глава 34

  
   Городская агломерация 11729!
   Это был город, известный только по номеру, присвоенному ему инопланетными завоевателями, но этот номер был известен по всей Галактике. Двадцать тысяч лет назад это место было базой самого Хамы Друза. С тех пор это было бьющееся сердце человеческой Галактики.
   И именно сюда прибыли Нилис и его команда, чтобы столкнуться с могучей силой, правившей всем человечеством со времен Друза, Временной правительственной коалицией, в поисках ее благословения на создание новой эскадрильи военно-космического флота, оснащенной модернизированными кораблями с процессорами ЗВП, гравитационными щитами и пушками черных дыр, ее благословения на подход проекта главного радианта к самому центру Галактики.
  
   С воздуха город выглядел почти обычным, просто еще одно из нечеловеческих скоплений куполов кваксов из выдуваемого камня. Но древние блистеры сверкали окнами и балконами, город был покрыт сияющей паутиной пешеходных дорожек и монорельсовых дорог, и устойчивые потоки транспорта, как внутриатмосферного, так и из космоса, проходили через порты, окружавшие центральный купол кластера. Старая архитектура кваксов по-прежнему была основой всего, но ощущение власти здесь было осязаемым, даже по сравнению с остальной Землей - власти и богатства.
   Флиттер приземлился на небольшой площадке за пределами самого большого из куполов. На борту были только Нилис и два его энсина в их лучшей парадной форме. Но, несмотря на это, стража в синих шлемах настояла на том, чтобы подняться на борт корабля и подвергнуть каждого из них тщательному досмотру, который длился долгие минуты. В этом массивном куполе размещались главные штаб-квартиры некоторых из самых могущественных министерств и агентств Коалиции, и существовало множество врагов Коалиции, которые захотели бы причинить здесь вред, если бы им представился шанс - не только инопланетные враги, но и повстанцы-люди. Там, на базе Арчес, такое казалось бы не более чем теоретической возможностью, но это была Земля. Энсины молча подчинились.
   Наконец их отпустили, и Нилис повел их в сам купол.
   Огромное замкнутое пространство было залито светом, и в нем в презрительном пренебрежении к законам физики парили впечатляющие здания. Здесь были арки, Т-образные формы и перевернутые конусы, их каркасы были утыканы инерционными контроллерами и антигравитационными генераторами; некоторые из них даже плавали. Люди потоками спешили по этажам или по переходам, которые пронизывали воздух между зданиями. Стоял гомон, постоянный гвалт; это был звук слившихся человеческих голосов, миллион которых раздавался только в этом куполе.
   А над всем этим возвышалась серая оболочка кваксов, скалистое небо. Под ее величественным изгибом, как звезды, группировались световые шары. Некоторые из плавучих зданий прижимались к оболочке самого купола; возможно, в них были пентхаусы, построенные через купол, чтобы доставать до неба.
   Пириус потянулся к руке Торек, и они прижались друг к другу. Это был город, созданный для гигантов, а не для простых людей, подобных им самим.
   Нилис спешил, как всегда, босиком, с полными руками таблиц с данными. - Мы не должны опаздывать. Нельзя опаздывать! Все, что Люру Парц принесла нам сомнительным с моральной точки зрения выкручиванием рук, - это слушание перед министром Грэммом и его подкомитетом. Сегодня все должно пройти хорошо, эта последняя словесная баталия, или все наши технологические достижения ничего не значат.
   Наконец Нилис подвел их к дверному проему. Сам по себе он был огромным, но был простой деталью в основании здания над ним. Это, по словам Нилиса, был центр самого Великого Конклава, высшего органа Коалиции.
   В фойе они подверглись еще большему количеству обысков еще большим количеством стражи. Нилису не разрешили вносить какое-либо оборудование в пределы этого помещения, и ему пришлось перезагружать данные со своих ботов и информационных панелей в копии, предоставленные стражами. Он был готов к этому, но его беспокоили продолжающиеся задержки.
   Когда их отпустили, они поспешили через вестибюль к узкой шахте лифта с серебристыми стенами. В этой дорогой машине не чувствовалось ускорения; Пириус понятия не имел, как высоко они поднялись - или, возможно, спустились.
   Двери скользнули в сторону, открывая конференц-зал. Нилис поспешил вперед, бормоча извинения за свое опоздание. Пириус и Торек последовали за ним медленнее, широко раскрыв глаза.
   Они находились в другом обширном помещении, прямоугольной коробке высотой восемь или десять метров и, возможно, сто метров в глубину. В этой комнате, должно быть, находились сотни людей. В ней доминировал стол, единственный огромный предмет мебели, достаточно большой, чтобы вместить пятьдесят человек. Все места были заняты, во главе стола восседала дородная фигура министра Грэмма, а рядом с ним - его советница Пила. За теми, кто сидел за самим столом, было еще несколько рядов стульев; все присутствующие, казалось, привели с собой команды консультантов, в некоторых случаях рассаженных в три или четыре ряда вглубь. Роботы парили, летая над сверкающей столешницей, подавая напитки и наполняя тарелки с едой.
   Однако Пириуса поразили не размеры собравшихся, а обстановка. Блестящая столешница была темно-коричневой и, очевидно, зернистой. Это было то странное вещество, которое называлось деревом. Стены и даже потолок были покрыты панелями из этого материала. Пириус никогда не видел дерева до того, как попал в Солнечную систему. Очевидно, где-то на Земле все еще росли деревья и отдавали свою странную плоть таким комнатам, как эта; трудно было представить себе более убедительное свидетельство богатства.
   Но энсины медлили, пялились. Головы начали поворачиваться, утонченные губы растянулись в насмешливых улыбках. Нилис отчаянно поманил их. Пристыженные, Пириус и Торек поспешили за комиссаром.
   Коммандер Дарк уже был здесь. Сидя прямо, явно испытывая дискомфорт, он проигнорировал энсинов. Они трое были единственными "советниками" Нилиса, и за ними тянулись ряды пустых стульев. Но кого еще мог привести Нилис? Люру Парц, ясофта? Архивариуса с Марса? Серебряного призрака? Маргинальный характер проекта Нилиса и его разношерстной команды неудачников, инопланетян и нелегалов никогда не был так очевиден, как сейчас, когда он столкнулся со своим величайшим политическим испытанием.
  
   Нилис разобрался в своих таблицах с данными. Он сказал энсинам: - Сегодня презентацию проведу я. Вам не обязательно говорить.
   Пириус горячо сказал: - Хорошо.
   - Насколько понимаю, вы двое здесь для того, чтобы самим своим присутствием подчеркнуть свою точку зрения. Вы - то, ради чего ведется эта война. Вам могут задавать вопросы; с этим ничего не поделаешь. Если зададут, проконсультируйтесь со мной или коммандером Дарком, прежде чем отвечать. Это вполне приемлемо с точки зрения этикета подобных встреч.
   Торек прошептала: - Я думала, мы представляем проект только министру Грэмму.
   Нилис вздохнул. - Боюсь, дитя мое, жизнь здесь, в центре Коалиции, немного сложнее.
   Грэмм, будучи министром военной экономики, входил в так называемый военный кабинет. Под председательством члена Великого Конклава, называемого Уполномоченным по тотальной войне, этот подкомитет был посвящен исследованию войны с ксили во всех ее аспектах. Теперь Грэмм был назначен главой межведомственного комитета, на который была возложена ответственность за надзор за проектом Нилиса по главному радианту.
   - Но у большинства крупных агентств есть представители в нашем комитете по надзору, - цинично заметил Нилис, - как и в большинстве инициатив, которые могут затронуть их интересы. За этим столом присутствуют послы армии и флота, стражи, министерства психологической войны, которые делают все возможное, чтобы перехитрить ксили, но без заметного успеха, и некоторые специализированные гильдии, такие как коммуникаторы, инженеры и навигаторы, инспекторы по доходам и офис генерального аудитора. Даже благотворители здесь! - хотя я не понимаю, какое отношение наши зеленые корабли имеют к их бесплатным больницам и пособиям по безработице. И, конечно, здесь есть представители многих ветвей комиссии по установлению исторической правды. Грэмм, как председатель комитета, имеет большое влияние. Но любое решение является коллективным.
   Дарк хмыкнул. - Удивительно, что Коалиция не разваливается из-за собственной бюрократии. И посмотрите на все эти черные мантии. - Оглядев стол, Пириус увидел, что мрачные одеяния комиссаров значительно превосходили по численности немногие военные мундиры, такие как у Дарка; они, казалось, кишели в большой комнате, как чума в черных одеждах. Дарк сказал: - Мы на войне. Но, похоже, тратим ужасно много энергии на поддержание нашего собственного идеологического курса.
   Нилис строго сказал: - Это политика, коммандер.
   - Хммм. В любой день подайте мне бой!
   Министр Грэмм постучал по столешнице молотком - деревянным молоточком по деревянному столу, удивительно архаичный жест. Шум разговоров за столом стих. Без предисловий Грэмм попросил Нилиса выступить со вступительным словом.
   Нилис неуклюже поднялся на ноги, на его морщинистом лице застыла улыбка. Его голос звучал убедительно. Но Пириус видел капли пота у него на шее.
  
   Формально говоря, это был всего лишь еще один этап в процессе принятия решений: мандат на фактическое начало войны с использованием этого нового оружия был бы дан не сегодня. Все, что просили от этого комитета, - это выделить дополнительный транш финансирования - предоставить гораздо больший транш, поскольку Нилис просил создать в центре Галактики новую эскадрилью военно-космического флота, оснащенную его новой технологией. Но, тем не менее, Пириус знал, что это был самый важный момент принятия решения в неопределенном прогрессе проекта на данный момент.
   Комиссар быстро обрисовал цели проекта главного радианта. Он привел свой знакомый аргумент, что нанесение удара по главному радианту, цели, "логически расположенной выше" многих второстепенных целей в Ядре, если не закончит войну, то, по крайней мере, сократит ее. Он описал проблемы, которые необходимо преодолеть, если эта конечная цель должна быть поражена, и изложил три своих предложения по этому поводу: использование защиты гравизвезды, чтобы лишить ксили возможности видеть приближение ударной группы еще до того, как она отправится в путь; революционные процессоры ЗВП, позволяющие перехитрить последнюю линию обороны ксили; и пушки с черными дырами, которые поразят саму Чандру. Все это было проиллюстрировано виртуальными дисплеями, техническими сводками, картами зоны боевых действий и фрагментами изображений, полученных в ходе работы над проектом на данный момент.
   Пириус думал, что он говорит хорошо, нехарактерно избегая чрезмерно технических формулировок. И Нилис включил множество захватывающих экшн-изображений, таких как кадры полета Пириуса Блю на Чандру, захваченный корабль ксили, сбитый с толку гравитационным щитом и, наконец, уступающий обстрелу черными дырами. Он всегда говорил, что для кабинетных генералов нет ничего более впечатляющего, чем небольшие кадры с реальным оборудованием.
   Он свел все воедино в виде простого графического резюме - более сложного, чем старая схема звездочки Пириуса, но ненамного. Затем сел, заметно дрожа, и вытер лоб. - Теперь самое сложное, - прошептал он.
   Грэмм сказал, что перед началом подробного обсуждения будет объявлен перерыв. Но он предоставил слово для первых реакций.
   Палец поднял комиссар. С головой, похожей на череп, и тонкой, как бумага, плотью, туго обтягивающей угловатые кости, он был одним из старейших людей, которых Пириус когда-либо видел - не считая Люру Парц, конечно, - старше, чем кому-либо полагалось быть, согласно Доктринам. Он казался настолько заметным в этой компании, что ему не нужно было представляться.
   Пириус был шокирован, когда самый первый вопрос был адресован ему, а не Нилису.
   - Я хотел бы спросить нашего героя энсина, что он думает об этом. - Голос старика был тих, как шепот. - Захочет ли он полететь на этом самолете в гнездо ксили?
   Пириус взглянул на Нилиса и Дарка; Нилис пожал плечами.
   Пириус встал. Все лица повернулись к нему, суровые выражения военных командиров, мягкое любопытство копошащихся комиссаров в черных мантиях. - Сэр, я бы сказал...
   - Что, что? Говори громче! - По комнате прокатился взрыв смеха.
  
   Пириус прочистил горло. - Сэр, эта технология не испытана в бою. Очевидно, это правда. Но мы предлагаем провести еще много этапов испытаний, прежде чем она будет применена. Потребуется мужество, чтобы взять такое новое оружие в бой. Не сомневаюсь, что многие отдадут свои жизни, пытаясь это сделать. Но мы постараемся.
   Нилис нежно похлопал Пириуса по спине.
   Старый комиссар кивнул. - Хорошо, энсин. В чем мы не испытываем недостатка, так это в мужестве наших солдат. Но эта смесь древних и, возможно, незаконных технологий - как это может работать? Скажем так. Если это была такая блестящая идея, почему никто не додумался до нее давным-давно?
   Пириус знал, что ему следует проконсультироваться с Нилисом, прежде чем отвечать. Но с тех пор, как он начал участвовать в проекте Нилиса, он много раз слышал подобные комментарии, даже от военнослужащих. Он решительно сказал: - Сэр, что стоит за вашим вопросом: если это хорошая идея, почему ксили не додумались до этого первыми? - Воцарилось зловещее молчание. - Я думаю, некоторые люди верят, что если это не от ксили, то в этом не может быть ничего хорошего - что технология ксили должна быть лучше нашей просто потому, что это ксили. Но если мы будем так думать, это верный путь к поражению. - Рот старого комиссара округлился от шока. О чем я говорю? - При всем уважении, сэр, - пробормотал он и поспешно сел.
   Грэмм свирепо смотрел на него через стол. - Комиссар Нилис, подозреваю, что ваш любимый солдат уже проиграл ваше дело - или выиграл его. В любом случае, мы должны действовать по правилам. Двухчасовой перерыв. - Он стукнул молотком по столу.
   По пути к выходу Пириус стал объектом удивленных взглядов. Но разъяренный Нилис даже не взглянул на него.
  
   Когда комитет собрался вновь, допрос был жестоким.
   Замечания, высказанные военными ведомствами, по мнению Пириуса, были в основном справедливыми. Представители зеленой армии и военно-космического флота задавали подробные технические вопросы. Нилис смог ответить на большинство из них, остальные он передал Дарку и энсинам. Когда Пириусу задавали вопрос, он старался сначала обратиться к Нилису и Дарку - не то чтобы комиссар оставил ему какой-либо выбор. Торек отвечала больше, чем Пириус, и делала это так хорошо, с завистью подумал Пириус - спокойно, без видимых признаков нервозности, и все же с контролем и дисциплиной, которых так явно недоставало самому Пириусу.
   Однако ближе к концу этого заседания, поскольку военные представители по-прежнему доминировали в процессе, вопросы приняли направление, которое озадачило Пириуса. Были подняты вопросы о том, как технологии могут быть применены на других полях сражений, помимо самого центра. Также было много маневров по поводу того, как каждая военная сила разместит своих представителей в проекте.
   Когда совещание снова прервалось, Нилис фыркнул. - Что за отвлекающий маневр! Это всегда было тактикой моих оппонентов - перенаправлять мои открытия на менее значимые цели - упускать эту уникальную возможность.
   Пириус нахмурился. - Но командиры просто выполняют свою работу, не так ли, комиссар? Они должны продумать варианты...
   Коммандер Дарк покачал головой. - То, что происходит в этой комнате, - политика, помни. Военно-космический флот и зеленая армия, если назвать только две из них, вцепились друг другу в глотки с момента своего основания.
   И у всех людей, сидящих за этим столом, есть свои карьерные стратегии, свое соперничество и амбиции. Видите ли, сейчас они маневрируют. Если наша технология многообещающая, каждый из них хочет заполучить ее для себя, чтобы продвигать свою карьеру. Если наша основная атака все-таки состоится, и случится так, что все пройдет хорошо, они захотят присвоить себе заслугу. И наоборот, если все пойдет не так, как подозреваю, считают большинство присутствующих здесь, они не захотят, чтобы их обвиняли.
   Торек была зла. - Может быть, было бы лучше, если бы мы приложили наши усилия к борьбе с ксили, а не друг с другом.
   Дарк рассмеялся, не особенно недоброжелательно. - Конечно, будут и искренние сомнения. Говорю вам, комиссар, есть много действующих офицеров, которым не нравится ваш проект просто из-за его сути. Эта возня с физикой: это больше похоже на проект-призрак, чем на что-либо, что могло бы изобрести человечество. Повсюду только сверкающий блеск - это может быть нашим самым большим препятствием из всех.
   На следующем заседании верх взяли многочисленные представители комиссии по установлению исторической правды, и вопросы отошли от военного обоснования проекта в область философии, идеологии и законничества.
   Зловещее управление доктринальной ответственности, как идеологическая полиция комиссии, имело агентов по всей Галактике и было прикреплено к каждому передовому подразделению: даже на базе Арчес были свои офицеры по политическим вопросам, или "копы доктрины", как их называли в войсках. Над ними широко насмехались, но их власти боялись. И теперь копы доктрины в этом комитете углубились в вопрос о законности того, чем занимался Нилис.
   Конечно, комиссар не мог отрицать, что ему помогал ясофт, или что он посетил постчеловеческую колонию на Марсе, или что его гравизвезда вообще не была разработана людьми. Но он смог отразить их попытки, указав, что не он позволил выжить Люру Парц, или позволил развиться объединению под горой Олимп, или возродил колонию давно вымерших серебряных призраков. Эти события произошли задолго до его рождения, предположительно, с полного ведома и даже при содействии комиссии.
   - И почему все это произошло? Потому что эти расхождения полезны. Они могут быть не доктринальными, но они являются ценными ресурсами, и те, кто допустил такое развитие событий, были гораздо мудрее меня и знали, что иногда необходимо поступиться чистотой своей идеологии. Если мы проиграем войну, вся наша идеология все равно ничего не будет значить. Я просто иду по стопам своих более мудрых предков.
   Эта смесь лести и перекладывания вины казалась эффективной, и он еще больше отклонил их, немного пофилософствовав. Было ли знание морально нейтральным? Если факт получен из сомнительного источника, должна ли его полезность перечеркиваться его этически скомпрометированным происхождением? Если да, то кто должен был решать, что является "чистой" наукой, а что нет?..
   К тому времени, как копы доктрины сдались, Нилис снова вспотел. Он стоял на зыбкой почве. В конце концов, это одна из "прагматически полезных ресурсов" Нилиса, Люру Парц, угрожая разоблачить существование других "морально скомпрометированных объектов", в первую очередь заставила этот комитет рассмотреть запросы Нилиса.
  
   Но теперь вмешалось управление культурной реабилитации. Этот отдел комиссии был родственным древней программе ассимиляции, задачей которой было поглощение ресурсов покоренных инопланетных рас на благо проектов человечества. Миссия "реабилитации", фактически продолжающаяся до сих пор, заключалась в поиске реликтов более старых волн человеческой колонизации. Эти очаги человечества, существовавшие до Третьей экспансии, были засеяны до создания Коалиции и, конечно, не были доктринальными по определению. Многие даже впали в эусоциальность, став объединенными. Но всех их нужно было вернуть в лоно общества, их население перевоспитать. Конечной целью реабилитации было гарантировать, что каждый человек в Галактике будет направлен на достижение единственной цели великой войны.
   Теперь, как показалось Пириусу, специалисты по реабилитации выражали обеспокоенность проектом Нилиса, не в случае его провала, а в случае успеха. Было ли на самом деле морально положить конец этой войне? Вся человеческая экономика Галактики была посвящена войне: если бы она когда-нибудь закончилась, возникший в результате беспорядок был бы огромным. А без объединяющей дисциплины войны как можно было бы поддерживать централизованное управление? Были бы бунты; был бы голод; целые миры оторвались бы от света Коалиции и погрузились в анархическую тьму.
   Один суховатый академик даже предположил, что внимательное прочтение трудов Хамы Друза будто бы показало, что этот древний мудрец выступал не за завоевание Галактики, а за постоянное очищение нескончаемого конфликта. Война должна была продолжаться, пока из несовершенного человечества не будет выкована совершенная машина для убийства. Конечно, победа была конечной целью, но слишком ранняя победа могла поставить под угрозу этот великий проект единства очищенного вида...
   Торек и Пириус были поражены. Но с тех пор, как они прибыли в Солнечную систему, это был не первый раз, когда они слышали, как люди на самом деле выступают против победы.
   Пириус думал, что он может видеть, что на самом деле происходит здесь, за сухими академическими дискуссиями. Эти древние агентства не заботились о мириадах людей, находящихся на их попечении; они были озабочены только своим собственным выживанием. Если война прекратится, подумал он со странным трепетом, исчезнет всякое оправдание для продолжения существования самой Коалиции и ее Галактики, полной идеологических копов. И что тогда?
   Возможно, он становился циничным.
  
   Заседание превысило отведенное время. Наконец Грэмм стукнул молотком и назначил следующие собрание комитета на утро.
   Пока они разговаривали, планета повернулась вокруг своей оси, скрывая в своей тени городскую агломерацию 11729 и ее занятых жителей.
   Группе Нилиса выделили помещения на жилом этаже огромного здания. Комната, предоставленная Торек и Пириусу, казалась невероятно роскошной. Через некоторое время они сняли одеяла со слишком мягких кроватей, устроив себе гнездышко на полу.
   Но позвонил бот, присланный Нилисом. В нем содержались некоторые технические обновления, которые запросил Грэмм, и Пириус, как представитель Нилиса, должен был сопровождать бота в кабинет министра. Пириус неохотно позволил своей униформе скользнуть обратно на его тело.
   Бот повел его по лабиринту застеленных коврами коридоров к кабинету министра.
   Пириус ожидал роскоши. Кабинет, конечно, был богаче всего, что он видел на базе Арчес, и намного богаче, например, чем квартира Нилиса. Ковер на полу был с толстым ворсом, и даже стены были оклеены какой-то бумагой с плотной текстурой.
   Но в кабинете не было окон: это было важно, поскольку Пириус узнал, что из окон самых дорогих комнат в любом здании под куполом городской агломерации открывается прекрасный вид. И это была рабочая комната. Из мебели были только письменный стол, небольшой стол для совещаний и стулья, а также кушетка, обитая темно-бордовой тканью и заваленная подушками, на которой покоилась огромная туша самого министра военной экономики.
   Грэмм скинул обувь и расстегнул одежду. Когда он лежал там, его живот расплылся, как мешок с ртутью, а его лицо с отвисшими щеками было вялым и усталым. Справа от Грэмма проплыл стол; Пириус почувствовал запах острой пищи. Боты и маленькие виртуальные дисплеи парили вокруг головы Грэмма, и голоса шептались, постоянно информируя министра обо всем, что происходило в уголках его сложного мира. Толстая рука Грэмма копалась в тарелках, но он даже не взглянул на то, что отправлял в рот. Пириус никогда не видел министра таким подавленным, таким измученным.
   Казалось, министру потребовалось много времени, чтобы заметить энсина, стоящего по стойке смирно у двери. Он рявкнул: - О, входи, мальчик, входи. Я не укушу. Во всяком случае, не тебя.
   Пириус шагнул вперед. - Сэр, я пришел передать...
   - Я знаю, послание от твоего хозяина в рваной одежде. Что ж, ты сделал это. - Он отвернулся и продолжил есть.
   Пириус неловко ждал. Он начинал привыкать к этим невоенным типам с их незнанием протокола, но ему не хотелось двигаться, пока его не отпустят. Возможно, ему придется простоять здесь всю ночь.
   Наконец Грэмм заметил его. - Ты все еще здесь? Полагаю, у тебя был трудный день. Должно быть, все это очень странно. - Он расхохотался. - Хотя это был восхитительный момент, когда ты сказал этому напыщенному старому дураку Коло Йену, что у него комплекс неполноценности из-за ксили. Ха! Я должен буду убедиться, что это будет выделено в протоколе.
   Пириус почувствовал, как краска заливает его щеки. - Я всего лишь высказал то, что думаю. Сэр.
   Грэмм смотрел на него, продолжая жевать. - Лета, ты энергичен. Послушай, энсин, я могу себе представить, что ты обо мне думаешь. - Он стряхнул крошки со своего необъятного живота. - Я вижу себя твоими глазами.
   - У меня нет личного мнения, сэр.
   - О, чушь собачья. Но чего ты, возможно, не видишь - посмотри сюда. Ты знаешь, в чем заключается моя работа?
  
   - Вы министр...
   - Это моя роль. Моя функция - вести эту чертову войну. Я беру стратегические цели Коалиции в целом и превращаю их в оперативные задачи. Возможно, ты видел сегодня, что, учитывая внутреннюю борьбу, которая продолжается на всех уровнях, даже в высших эшелонах Коалиции, эти стратегические цели не всегда ясны. Но таков принцип.
   - Теперь меня постоянно бомбардируют. - Он махнул рукой, и боты и виртуалы вокруг его дивана заполонили его, как насекомые. - У меня есть целые команды экспертов, советников, лоббистских групп, все они борются за мое внимание, даже в моем собственном министерстве. И потом, конечно, есть и другие силы, помимо военной экономики, с которыми нужно иметь дело - вести переговоры, давать отпор, успокаивать. И все это на фоне войны. - Он вздохнул и отправил в рот еще еды. - Война, проклятая война. Это больше, чем просто театр героических подвигов таких мальчиков-героев, как ты, энсин. Знаешь, тебе повезло там, в Ядре. Все, о чем тебе нужно думать, это о твоих товарищах, твоем корабле, твоей собственной шкуре. Я должен думать о картине в целом - обо всех миллионах маленьких пириусов, бегающих вокруг и охотящихся за славой.
   Он приподнялся на локте. - А вот и картина в целом. Мы отбили ксили. Вытеснили их с диска Галактики. Это было эпохальное достижение. Но они все еще скрываются в Ядре Галактики. Мы заперли их там, но стоимость этого сдерживания огромна. Мы превратили всю Галактику в механизм, единую огромную машину, предназначенную для единственной цели: держать ксили в ловушке. Это ужасно, это дорого - это работает. Но я должен быть бережлив со своими ресурсами.
   - Итак, видишь ты это или нет - и не важно, что говорит эта старая монструозная Люру Парц, - до сих пор мы отвечали за ваш проект. Старались разумно использовать ресурсы, соизмеримые с успехами, которых вы на самом деле достигли, шаг за шагом, по мере того как подтверждалась концепция. Но теперь нас просят сделать гораздо больший шаг вперед. Можно подумать, что пара дюжин зеленых кораблей - это немного в войне, охватывающей Галактику. Вы можете подумать, что находитесь под чрезмерным контролем - что вам своевольно противостоят, через механизм финансирования. Возможно, у некоторых действительно есть такой мотив. Но для меня это не так. Мы на пределе, энсин, больше, чем ты можешь себе представить. Даже один корабль, потерянный без необходимости, может изменить ситуацию, может привести к тому, что все пойдет прахом. Это самый большой страх - и просьба Нилиса - всего лишь одна из сотни, тысячи подобных просьб, с которыми мне приходится иметь дело прямо сейчас. Ты понимаешь, чем ты просишь меня рискнуть, если мы согласимся на сумасбродную прогулку Нилиса?
   - Вы боитесь, что если мы отведем ресурсы, Фронт может рухнуть.
   - Да. И если бы ксили выбрались оттуда, мы были бы отброшены; они, конечно, никогда бы не позволили нам снова занять доминирующую позицию. Знаешь, Нилис не уникален. Особенно в комиссии, там много закоулков, много неучтенных источников финансирования - множество мест, где такие, как Нилис, могут осуществить свои мечты.
   - Нилис больше, чем мечтатель.
   - Что ж, возможно. Но, как я уже сказал, он не уникален. Не нужно быть гением, чтобы понять, что наши славные военные усилия зашли в тупик, что это чудовищное расточительство. В любой момент вокруг должны быть десятки нилисов, носящихся с блестящими идеями по сокращению или прекращению войны. - Он потер свой жирный подбородок. - И, может быть, раз в поколение у вас будет настоящий Нилис, с планом настолько хорошо продуманным, настолько убедительным, что вы поверите, что он может, просто может сработать.
   - Раз в поколение?
   - Это есть в записях. Без сомнения, сам Нилис знает о многих из них.
   - Но с тех пор, как началась война, сменилось много поколений.
   Грэмм рассмеялся. - Именно так. И много блестящих идей. Некоторые из них, вероятно, имели отдаленное сходство со схемой Нилиса.
   - Так что же с ними случилось?
   - Они были заблокированы. Такими людьми, как я. - Он переместился и уставился на Пириуса. - Посмотри на это с моей точки зрения. Теперь я знаю, что для победы в войне нам придется пойти на риск. Но вопрос в том, на какой риск? Идея Нилиса та самая...
   - Или вам стоит подождать, пока не появится более разумная идея?
   Глаза Грэмма сузились. - У тебя действительно есть качества, энсин; понимаю, почему Нилис вытащил тебя из трясины. Видишь ли, самое простое, что я мог бы сделать, - это отказаться от этого вашего проекта - даже не отказаться от него; просто потянуть время. Я не останусь на этом посту вечно. Пусть моя преемница принимает трудные решения, если она осмелится. Эта война длится три тысячи лет. Битва не моя. Я всего лишь... хранитель. Как я смогу вынести это, если решающий провал произойдет в мое время?.. Но, боюсь, отсрочка для меня не вариант.
   - Сэр? Почему бы и нет?
   - Потому что мы проигрываем.
   Обширная операция по всей Галактике, скрепленная жесткой идеологией и безжалостной политикой Коалиции, сдерживала ксили. Но человечество действительно было напряжено до предела. И, шаг за шагом, энтропия брала свое.
   - Ты можешь забыть об этой теоретической комиссарской чепухе о вечной войне, о создании совершенного человечества в ее холодном огне. Машина не настолько совершенна, поверь мне. Мы не падем ни завтра, ни послезавтра. Я не знаю, когда это произойдет - возможно, даже не в мое время. Но это произойдет. - Он снова уставился на энсина, и Пириус увидел отчаяние в его глубоко запавших глазах. - Теперь ты понимаешь, почему я слушаю Нилиса?
   - Да, сэр.
   - Я знаю, что Нилис понимает эту историю, и он извлек из нее уроки. Знаешь, он играл в бюрократические игры с удивительным мастерством. Но теперь мы вышли за рамки игр и подходим к решающему решению. Можешь ли ты пообещать мне, что безумный план твоего наставника сработает?
   - Нет, сэр.
  
   - Нет. Как это было бы легко, если бы ты мог!
   Пириусу показалось, что он понял. Этот человек, столь чуждый всему, что было в прошлом Пириуса, сознательно пытался принять невозможное решение, решение, которое могло спасти или обречь человечество, одно из сотен подобных решений, с которыми он сталкивался ежедневно, на фоне полуправды, надежды, обещаний и лжи. - У нас обоих есть свой долг, сэр. Как вы и предположили, возможно, мой легче.
   Грэмм потер глаза мясистыми пальцами. - Лета, энсин, этот напыщенный старый дурак Коло Йен был прав. Что бы у нас ни заканчивалось, по крайней мере, в мужестве недостатка нет. Убирайся отсюда. - Он махнул рукой. - Уходи, пока мне не пришлось тебя вышвырнуть.
  
   Пириус сообщил об этом разговоре Нилису. Он не ожидал реакции комиссара.
   - Ты видишь, что это значит. - Нилис шептал, широко раскрыв глаза, сцепив руки так, что побелели костяшки пальцев.
   - Сэр?
   - Грэмм скажет "да" - он поддержит нас. Конечно, он должен получить решение от своего комитета. Но если он сам поддержит это, любому из них будет трудно не последовать его примеру. Мы подходим к сути, энсин. У нас будет своя эскадрилья. - Нилис расхаживал по комнате, пощипывая свои пальцы.
   Пириус покачал головой. - Тогда почему вы не прыгаете от радости, комиссар?
   - Потому что они разоблачили мой блеф, - быстро сказал он. Он казался испуганным. - Пока я ломился в запертую дверь, было легко быть смелым. Но теперь дверь распахнулась, и я должен выполнить свои обещания. - Он повернулся к Пириусу. - О, мои глаза, мои глаза! Что я наделал? Пириус, что я наделал?
  
  

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

  
   Генетически, морфологически я неотличим от жителя Земли долгих темных веков, предшествовавших космическим полетам.
   Я радуюсь. Ибо эта неизменность - то, что делает меня человеком.
   Позвольте другим повозиться со своими генотипами и фенотипами, позвольте им видоизменяться и раздваиваться, сливаться и смешивать. Мы, немодифицированные люди, - изначальная сила, которая сметет их всех в сторону.
   Так и должно быть. Нам ничего не поможет, если мы завоюем Галактику и потеряем самих себя.
   - Хама Друз
  

Глава 35

  
   Не было места. Не было времени. Наблюдатель-человек ничего бы здесь не распознал: ни массы, ни энергии, ни силы. Была только клубящаяся беспорядочная пена, фрагментарная геометрия которой постоянно менялась. Даже причинно-следственная связь была глупой мечтой.
   Упорядоченное пространство-время, с которым были знакомы люди, было наполнено энергией вакуума, из которой с шипением возникали виртуальные частицы, электроны и кварки, а затем рассеивались или аннигилировали, их краткие прогулки по сцене регулировались квантовой неопределенностью. В этом необычном месте целые вселенные выплескивались из пены, расширяясь и рассеиваясь или коллапсируя в отчаянной вспышке.
   Эта хаотическая кавалькада возможностей, это место небытия, где целые вселенные группировались в рифах брызг пены, было залито светом за пределами света. Но даже в этом котле странности была жизнь. Даже здесь был разум.
  
   Назовем их монадами.
   Это был бы ярлык, данный им комиссаром Нилисом, когда он сделал вывод об их существовании. Но у названия были гораздо более глубокие корни.
   В семнадцатом веке немецкий математик Готтфрид Лейбниц предположил, что реальность сконструирована из псевдообъектов, которые обязаны своим существованием исключительно их отношению друг к другу. В своей идее "монад" Лейбниц интуитивно уловил что-то от истинности существ, населявших эту область. Они существовали, они общались, они наслаждались богатым опытом и общностью. И все же "они" не существовали сами по себе; только их отношения друг с другом определяли их собственные абстрактные сущности.
   В этом расколотом месте была невозможна никакая другая форма жизни.
   Давным-давно они присутствовали при рождении вселенной.
   Она возникла из похожего котла реальностей, единственного пузырька, вырванного из пены. Когда новорожденная вселенная расширилась и остыла, монады остались с ней. Присущие новому космосу, они наполняли его, окружали. Время для них ощущалось не так, как для кишащих обитателей Вселенной; возможно, их восприятие было похоже на пыль реальности конфигурационного пространства.
   Но как только его реальность застыла, как только супракосмическая пена остыла, монады были вынуждены погрузиться в спячку. Окутанные защитными узлами пространства-времени, они предавались мечтам о долгой истории своей вселенной, со всеми ее империями и войнами, трагедиями и триумфами. Это была обычная история - и все же это была уникальная история, потому что не было двух совершенно одинаковых вселенных. И что-то из этой долгой саги всегда будет храниться в сновидениях монад.
   Вселенная старела, как и положено всему сущему; внутри нее время стало невероятно длинным, а пространство - невероятно тонким. Наконец ткань вселенной вздохнула и лопнула - и спонтанно возник пузырь высшей реальности, повторение небытия, где время и расстояние не имели значения. Точно так же, как вселенная когда-то была порождена из хаоса, так и эта капля хаоса теперь родилась из распадающегося вещества Вселенной. Все было циклично.
   И в этом пузыре, где замораживание пространства-времени было отменено, монады пробудились снова; в своей супракосмической пене они снова ненадолго ожили.
  
   Монады рассматривали бурлящую пену вокруг них.
   Они углубились в риф из пены, выбрали клубок возможностей, выбрали одну мимолетную космическую драгоценность. Эту - да. Они сомкнулись вокруг нее, как будто согретые ее сиянием потенциальных возможностей.
   И, внедрившись в ее структуру, они приготовились придать ей форму. Монады обогатили зарождающуюся вселенную невыразимыми качествами, о существовании которых догадывались очень немногие из ее обитателей.
   Новая вселенная, при всей своей красоте, была безликой, симметричной - но нестабильной, как меч, стоящий на острие. Даже монады не могли контролировать способ нарушения этой изначальной симметрии, и какая судьба из бесчисленного числа возможностей будет выбрана.
   Что, конечно, было радостью.
   Для обитателей этого нового космоса все началось с сингулярности: момента, когда началось время, когда родилось пространство. Но для монад, когда их хаотичная ур-реальность снова застыла в жесткой гладкости, сингулярность стала концом: для них история уже закончилась. Заключенные в упорядоченное, застывшее пространство-время, они будут дремать долгие века, пока эта вселенная, в свою очередь, не состарится и не породит новые фрагменты хаоса, и они не смогут проснуться снова.
   Но все это было далеко в будущем.
   Мгновение затаило дыхание. Меч упал. Время потекло, как вода, льющаяся из крана.
   История началась.
  

Глава 36

  
   Итак, Пириус Ред и Торек, совершив кругосветное путешествие по Галактике, которое привело их на Землю, вернулись, наконец, туда, откуда они начали.
   Полет сквозь сложную геометрию базы Арчес воодушевил Пириуса. Глядя мимо астероидов, которые вращались, как кулаки, он увидел пылающее небо Ядра, гигантские звезды и нити светящегося газа длиной в световой год, бесконечный взрыв астрофизики за его пределами. По сравнению с холодной заводной пустотой Солнечной системы, расположенной на мертвой окраине Галактики, где вы даже не могли разглядеть Ядро, это переполненное опасностями небо кишело жизнью и энергией.
   - Лета, хорошо быть дома, - сказал он с чувством.
  
   Когда они сошли на берег, капитан Сит лично поприветствовала их. Она позволила комиссару пожать ей руку и коротко кивнула Пириусу и Торек. Но Пириус прочитал выражение ее реконструированного лица. Чего бы они ни достигли в Солнечной системе, для нее они всегда будут двумя выскочками-энсинами. Это было почти обнадеживающе.
   Сит сказала им, что помещение для новой "эскадрильи", которая формировалась для осуществления "проекта" Нилиса - она произнесла эти слова с явным презрением, - еще не готово. Итак, Нилису предложили комнату в Офицерской стране, в то время как Пириуса и Торек отвезли на Казарменный шар.
   Они вошли в большое центральное помещение с койками и туалетами. Раньше их не назначали на этот Казарменный шар. Конечно, как и во всех казармах, воняло мочой и потом, едой и дезинфицирующими средствами, но запах был незнакомый. И среди рядов лиц, которые смотрели на них с любопытством, апатией или враждебностью, не было никого, кого они знали.
   Им выделили койки в паре кварталов друг от друга. Торек погладила Пириуса по спине и направилась к своей койке. Пириус распаковал свои немногочисленные личные вещи и снял свою безвкусную парадную форму, от чего почувствовал себя немного лучше.
   Но он сделал это в окружении уставившихся на него лиц. Это было не просто любопытство курсантов, столкнувшихся с незнакомцем. Они смотрели на него так, как будто у него было две головы. Они ничего не сказали ему, и ему нечего было сказать им. Они пренебрежительно отнеслись к нему, когда он пошел за едой. Даже когда он лег в темноте, он чувствовал, что незнакомцы вокруг наблюдают за ним, оценивают его - исключают его.
   Они выглядели такими юными, подумал он, их лица были пустыми, как панели, на которых не было данных. Они были как дети. И то, что происходило с ним, было ребячеством, поскольку фракции и клики казарм объединились, чтобы запугать новую жертву. Все было именно так, как сказал Нилис: они могли выглядеть как взрослые, и им пришлось бы сражаться и умирать за человечество. Но они не так давно вышли из детского возраста, и время от времени это проявлялось.
   Может, это и по-детски, но давление было невероятным.
  
   Он выбрался из постели, пробрался к койке Торек и забрался рядом с ней. Они лежали, прижавшись друг к другу, его живот прижался к ее спине.
   - Мы сказали, что не будем этого делать, - прошептала она. - Мы должны приспособиться.
   - Я больше не мог этого выносить, - ответил он. - Не выгоняй меня.
   Через некоторое время она повернулась и поцеловала его в лоб.
   Во многих отношениях она была сильнее. Но он чувствовал, что она была так же рада его присутствию, как и он сам - находиться тут. Они прижимались друг к другу, сами невинные, как дети, пока не заснули.
  
   На следующее утро капитан Сит повела их к флиттеру. Маленький корабль выскользнул из порта и начал осторожно прокладывать путь в переполненном небе.
   Сит холодно спросила: - Хорошо спалось?
   - Нет, сэр, - честно ответил Пириус.
   Торек сказала: - Капитан, я не понимаю. Почему все нас ненавидят?
   - Не думаю, что они ненавидят вас.
   Пириус сказал: - Мы такие же, какими были раньше.
   Сит посмотрела на него. - Нет, - сказала она, - это не так. Ты совершал экстраординарные поступки. Ты видел Землю, энсин. Даже я не могу себе этого представить. И ты был близок к власти, ближе, чем кто-либо здесь, ближе, чем я, ближе даже, чем командиры базы. Ты изменился. И ты не можешь измениться назад.
   - Для нас нет места на Земле, - сказал Пириус.
   Сит рассмеялась. - Здесь тебе тоже не место.
   - Тогда где? - спросила Торек.
   - Нигде. - Она пожала плечами. - Это не ваша вина. Это просто порядок вещей. Единственные люди, которые понимают вас, - это вы друг с другом, а друг у друга - это все, что у вас когда-либо будет. Вам просто придется смириться с этим.
   Когда она сказала это, Пириус почувствовал, как Торек незаметно отдаляется от него. Он ощутил возвращение ее старой обиды: они проделали весь путь обратно в Арчес, а она все еще не могла от него отделаться.
  
   База любимой эскадрильи Нилиса была просто еще одной скалой среди несущихся астероидов Арчес. Известная только как Скала 492, она представляла собой груду обломков размером в километр. На ее потрепанной поверхности виднелось скопление зданий из выдуваемого пузырями камня и несколько широких ям, которые когда-то были посадочными площадками и сухими доками. Но все это было давно заброшено.
   Им пришлось вылезать из флиттера в скафандрах.
   Здания, в которых давно не было ничего пригодного для использования, были настолько старыми, что их уцелевшие стены были испещрены кратерами от микрометеоритов, а вокруг оснований стен скопился тонкий слой пыли. Некоторые из их куполов вообще треснули.
   Только одно из зданий было герметичным в соответствии с установленными стандартами. Когда они забрались внутрь через временный воздушный шлюз, наспех устроенный в дыре в стене, они оказались в похожей на пещеру полости. Роботы ползали по полу и крыше, заделывая дефекты. Но даже роботы выглядели старыми и изношенными, и инженеры, которые ими руководили, были ненамного лучше. Здесь не было гравитации - или, скорее, только микрогравитация астероида, всего лишь прикосновение перышка, - и свет, отбрасываемый несколькими парящими шарами, был туманным, воздух сияющим серебристо-серым.
   Пириус приоткрыл лицевую панель и глубоко вдохнул. Воздух был спертым, в нем настолько не хватало кислорода, что болела грудь, пахло маслом и металлом, а также гарью от сырой астероидной пыли, которая активно окислялась. Когда раздражающая пыль попала в его носовые пазухи, он начал чихать.
   - Лета, - сказал он. - Это все?
   - Ничего не работает, кроме инерционных дефлекторов, - сказала Торек. Это должно было быть правдой, иначе вся Скала, падающая сквозь сложную геометрию Арчес, представляла бы опасность. Она вздохнула. - Неужели они не понимают, что мы пытаемся спасти Галактику? Как мы должны это делать, если туалеты не работают?
   Но ничего нельзя было поделать со странной внутренней политикой Арчес, военно-космического флота, Коалиции и человечества в целом. Итак, они приступили к работе.
   Следующие несколько дней они боролись с древними воздушными и водяными насосами, громоздкими системами нанопродукции и парящими световыми шарами, которые не хотели стоять на месте. Даже машинам они, похоже, не нравились: те сопротивлялись починке и демонстрировали неисправности и причуды, которые казались просто извращенными. Их социальная жизнь тоже не стала лучше. Если на Казарменном шаре они и были аутсайдерами, то здесь они определенно были не нужны инженерам, которые явно верили, что у них есть дела поважнее, чем трудиться над куском дерьма вроде Скалы 492.
   Но с другой стороны, это было весело, подумал Пириус. Копаться во внутренностях сломанного насоса или засорившейся системы воздушного фильтра было грязной, тяжелой работой, но это была работа, которая была конечной и понятной, и которую можно было закончить, в отличие от рассеянного политиканства Земли.
   Системы включались одна за другой. Когда они услышали работу воздушных насосов и почувствовали, как дрожит вода, перекачиваемая по трубам, место начало казаться живым. И поскольку они так усердно работали над ним, Пириус и Торек считали его своим. До того, как Пириус отправился на Землю, единственными домами, которые когда-либо он знал, были казарменные шары, сменявшие друг друга. Теперь Скала 492 начинала ощущаться как дом - хотя они с Торек осмеливались обсуждать такие совершенно не связанные с доктриной вопросы только шепотом и никогда бы не упомянули об этом капитану Сит.
  
   Энсинов вызывали на регулярные встречи с Нилисом.
   Они всегда проводились в каюте комиссара на Офицерской стране. Несмотря на то, что Нилис усвоил опыт своего виртуального аватара, который путешествовал с Пириусом Блю по Полости, он, казалось, теперь так же боялся пугающего неба Арчес, как и тогда, когда впервые пришел сюда, и, как правило, прятался в своей комнате. Но он быстро превратил эту безликую маленькую каюту в свою собственную, разбросав по каждой поверхности свой беспорядок из панелей с данными, одежды и безделушек и наполнив воздух скоплением виртуальных объектов. Торек сказала, что он превращал каждое место, где останавливался, в гнездо, как крысы вьют гнезда. Пириус немного с тоской подумал о том, что, должно быть, значит иметь настоящий дом и скучать по нему, как Нилис явно скучал по своему.
   Торек пожаловалась на состояние Скалы 492. Нилис сказал, что пока он ничего не может с этим поделать, им придется дождаться встречи, которую он запланировал с маршалом Киммером, старшим офицером военно-космического флота на базе. Он был уверен, что после этого "выяснения отношений", как назвал это, их просьбы будут должным образом удовлетворены, как того требовал комитет по надзору.
   Пириус не был так уверен. Он знал, что офицеры, подобные маршалу Киммеру, склонны рассматривать свои базы как частные владения. Тот не отнесся бы благосклонно к тому, что, несомненно, счел бы вмешательством со стороны оторванных от дел бюрократов с далекой Земли, независимо от их формальных полномочий.
   Нилис продолжал анализировать собранные им данные о Чандре, чудовищной, загадочной черной дыре в центре Галактики, и выдвинул гипотезу о ее природе и о том, что ксили с ней делают.
   Теперь он знал, что ксили использовали Чандру для создания ночных истребителей. Каким-то образом, как заключил Нилис из удаленных изображений, они извлекали крылья с дефектами пространства-времени и другие структуры из искаженной среды черной дыры. Разведка флота давно подозревала об этом. Но Нилис сказал, что подозревает, будто у ксили было более глубокое применение черной дыры.
   Все это было связано с вычислениями. По его словам, существуют фундаментальные ограничения вычислительной мощности. Скорость обработки и объем памяти любого компьютера ограничены доступной ему энергией.
   Он взял компьютерную панель и помахал ею в воздухе. - Это сложное устройство, результат двадцатипятитысячелетнего технического прогресса. Но сколько оно весит - около килограмма? С точки зрения назначения гаджета, которое заключается в вычислениях, почти вся эта масса тратится впустую, это просто каркас. Эта панель могла бы достичь гораздо большего, если бы вся ее масса-энергия была направлена на вычисления. Скажем, в виде фотонов этот килограмм вещества мог бы обрабатываться со скоростью десять в пятьдесят первой степени операций в секунду. Это миллион миллиардов миллиардов миллиардов миллиардов миллиардов миллиардов... - Аналогично, объем памяти компьютера зависит от того, сколько различимых состояний может принимать его система. Если бы инертный килограмм Нилиса был преобразован в литр света, объем составил бы около десяти тысяч миллиардов миллиардов миллиардов бит.
   - На самом деле, наши самые совершенные компьютеры имеют конструкцию примерно такую, - сказал он. - Возможно, вы это знаете. В основе "нервной системы" зеленого корабля лежит резервуар с лучистой энергией, большая часть которой - фотоны гамма-излучения, но некоторые из них - более экзотические частицы с более высокой энергией. Из ВЕС-генератора корабля отбирается энергия, чтобы поддерживать температуру фотонного супа около миллиарда градусов. Информация хранится в положениях и траекториях фотонов и обрабатывается в результате столкновений между частицами. Чтобы прочитать ее, вы открываете отверстие в боковой стенке коробки и пропускаете немного света наружу.
   У такого дизайна есть ограничения, потому что скорость, с которой можно было извлекать информацию, ограниченная скоростью света, намного меньше, чем позволяет емкость памяти компьютера. - Вы получаете только представление о том, что там происходит, - сказал Нилис. - Таким образом, наши лучшие компьютеры работают в основном параллельно, а подразделы работают практически независимо. - Скорость ввода-вывода можно было бы увеличить, если бы компьютер был меньше, потому что для перемещения информации требовалось меньше времени. Но при уменьшении размера плотность энергии увеличилась бы. - Вы сталкиваетесь со все более и более экзотическими частицами высокой энергии, - сказал Нилис, - пока не достигнете точки, в которой не сможете их контролировать. Обработка гамма-излучения - прямо сейчас это предел наших технологических возможностей. Но, конечно, это не физический предел. Если вы будете продолжать уменьшать свой компьютер, увеличивать его плотность, то в итоге получите...
   - Черную дыру, - сказала Торек.
   - Да. - Он просиял и дернул за нитку, свисающую с рукава его потрепанной мантии. - И тогда физика снова становится простой.
   Пириус начал это понимать. - А Чандра - это черная дыра, самая большая в Галактике.
   - Точно, - прошептал Нилис. - Я думал, что ксили используют Чандру для питания своего центрального вычислительного комплекса. Теперь я верю, что ксили используют саму Чандру, черную дыру массой в миллионы солнц, в качестве компьютера. Дерзость!
   Торек спросила: - Как можно использовать черную дыру в качестве компьютера?
   Нилис сказал, что информация может быть "скормлена" компьютеру черной дыры во время образования дыры или путем попадания вещества позже. - Данные будут храниться на горизонте событий дыры в виде отпечатанных струн.
   Пириус был сбит с толку. - Струн?
   Всю реальность можно рассматривать как проявление вибрирующих струн. Невидимо маленькие, эти петли и узлы мерцали и пели, а их режимы вибрации, "ноты", которые они издавали, были частицами Вселенной, которые люди могли различить. Пириус мало что понял из этого, но ему понравилась идея о том, что Вселенная - это своего рода симфония невидимых струн, находящихся в гармонии.
   - Горизонт событий черной дыры, однако, является конечной точкой нашей Вселенной, - сказал Нилис. - Струны не могут выходить за его пределы. Поэтому они встраиваются в поверхность - как мокрые волосы, прилипшие к вашей голове. Струны несут информацию о том, как образовалась дыра и как она росла. - Чтобы получить эту информацию, нужно дать дыре испариться, как это делали все черные дыры, испустив каплю "излучения Хокинга". Чем меньше дыра, тем быстрее она испарялась.
   - Вы не удивитесь, что серебряные призраки когда-то баловались с такого рода технологиями, - печально сказал Нилис. - Они создавали микроскопические черные дыры, информация и инструкции по обработке которых были закодированы в формирующем коллапсе. Достаточно маленькие дыры испаряются очень быстро - фактически, они взрываются. Результат вычислений закодирован в излучении, которое они испускают в процессе. Таким образом вы можете решить некоторые невероятно сложные задачи. - Он фыркнул. - Призраки действительно заставили это работать. Но каждый компьютер с микродырой был одноразовым; вы могли запустить только одну программу, потому что в процессе она сама себя взрывала! Даже призраки не смогли найти способ сделать технологию практичной.
   - И, - подсказала Торек, - это то, что делают ксили?
   - Да. Но они не ограничиваются простыми микроскопическими дырами.
   Он показал им данные, извлеченные из путешествия Пириуса Блю в Полость. У них все еще не было хороших изображений Чандры крупным планом, но каким-то образом ксили контролировали приток вещества к горизонту событий. И с помощью этого контроля они "программировали" чудовищную черную дыру. Они позволяли динамике горизонта событий в планковском масштабе обрабатывать входную информацию и "считывали" результаты, анализируя излучение Хокинга, испускаемое черной дырой.
   - По крайней мере, как я думаю, это то, что они делают, - сказал Нилис. - Мы все еще многого не знаем о черных дырах. Например, глубоко внутри, близко к сингулярности, должна быть структура. Там струны и мембраны, лежащие в основе субатомных частиц, должны разрываться и растягиваться, возможно, достигая размеров, сравнимых с самой черной дырой. Может ли этот "пушистый шар" использоваться в вычислительных целях? Я не знаю - я могу этого исключить. Или, возможно, ксили работают по какому-то совершенно иному принципу...
   - Это замечательно, - выдохнул он. - Черная дыра - это слияние информации и физики, узел в структуре нашей Вселенной. И ксили используют это чудо как тактический компьютер! - Он ухмыльнулся. - Неудивительно, что они смогли так легко отбиться от нас. Но теперь, благодаря вашему компьютеру ЗВП, мы изменили правила - а, энсины? Даже компьютер с черной дырой не может этого превзойти.
   - Но я не думаю, что докопался до сути.
   - О чем, сэр?
   - О Чандре.
   По его словам, близость к центру Галактики вдохновила его начать совершенно новое направление исследований. Он отправится в архивы военно-космического флота за тактическими материалами разведывательных миссий за три тысячи лет и, возможно, даже поищет научные данные из более невинных времен, когда Чандра считалась простым астрофизическим чудом, а не военной целью. - В квагмитах и ксили мы уже обнаружили два слоя жизни, относящихся к совершенно разным космическим эпохам - и третий, если включать нас! Я начинаю задаваться вопросом, что еще есть во вложенных слоях Чандры, ожидающих своего раскрытия. Возможно, там можно найти больше жизни, еще более древней и странной, возможно, пронизывающей саму сингулярность.
   - Мы так мало понимаем, - сказал он, - даже сейчас. Если вы оглянетесь на теории древних, вы увидите, как они пытались понять. Их физика позволила им распознать, скажем, черную дыру и описать ее общие характеристики. Но их наука не дала им реального понимания того, что это такое. Кое-что из того, на что мы способны сегодня, показалось бы древним невозможным, как если бы мы бросали вызов самим законам физики! Но вы должны задаться вопросом, насколько неполными могут быть наши собственные драгоценные теории.
   Лицо Пириуса оставалось непроницаемым. Тепло сжимая руку Торек в своей руке, он мечтал о других вещах.
  
   Через неделю Нилис устроил свою "разборку" с маршалом Киммером в конференц-зале в Офицерской стране. Были вызваны Пириус и Торек.
   Маршал был худ, как лезвие, и невероятно высок, настолько высок, что за пределами Офицерской страны ему приходилось сутулиться, иначе его лысая голова задевала бы потолок. Его скулы были такими острыми, что, казалось, вот-вот прорвутся сквозь плоть, а рот был невидимо маленьким. Но на его лице были имплантированы закаленные в космосе глаза, знаки поля боя. Они полностью скрывали выражение лица Киммера, что, возможно, и входило в его намерения.
   Маршал даже не заметил присутствия Пириуса, как будто энсина вообще не существовало. Но официально, как предполагал Пириус, учитывая его будущее преступление, он, возможно, и не существовал.
   Нилис начал с неуклюжей презентации о последнем воплощении своего проекта главного радианта и о том, как он будет реализован. Благодаря работе с Дарком, Торек, Пириусом и другими начали уточняться Рабочие детали. Нилис описал, как эскадрилья модифицированных зеленых кораблей отправится в Полость за единственной, тщательно отобранной скалой, известной как Скала Орион, которая будет использоваться в качестве прикрытия.
   Коммандер Дарк сидел рядом с Нилисом. Здесь была Пила, помощница министра Грэмма, а теперь его представитель в Ядре. Она сидела молча, очевидно, не желая здесь находиться; казалось, она относилась к базе, Ядру и всему грязному делу войны с крайним презрением. И вот Пириус и Торек неловко сидят за столом, надеясь, что их никто не заметит.
   Маршал Киммер сидел неподвижно и без всякого выражения на протяжении всей презентации. Он привел с собой различных помощников, которые сидели позади него, перешептываясь друг с другом.
   Наконец Нилис закончил, ко всеобщему облегчению, включая свое собственное. Взмахом руки он разогнал свое последнее виртуальное изображение и сел, вытирая пот со лба грязным рукавом мантии. - Маршал, слово за вами.
   Маршал молчал в течение долгих ударов сердца, выражение его лица было грозным. Пириус не осмеливался даже вздохнуть.
   Когда маршал заговорил, его голос был таким тихим, что Пириус едва мог его расслышать. - Дайте-ка я посмотрю, правильно ли я понял. Вам нужны двадцать зеленых кораблей.
   - Да, полная эскадрилья из десяти единиц, плюс резервные корабли и другие для развития и обучения...
   - Двадцать кораблей. И это не только те корабли, которые вам нужны. Также нужны экипажи плюс резервные на замену. И наземная команда. И все средства, которые потребуются для модификации этих кораблей с помощью ваших гаджетов и для обучения экипажей их использованию. Вы хотите, чтобы я отвел эти ресурсы с линии фронта для осуществления этого безумного плана нанесения удара по самой Чандре. Вы об этом меня спрашиваете?
   - Маршал...
   - Далее, ваш тактический план. Вы поплывете в Полость за Скалой. Хорошо, но не просто за любой скалой. Вам нужна сама Скала Орион! Комиссар, мы разрабатывали стратегии, основанные на Орионе, в течение тысячи лет. - Его голос неуклонно повышался. - И вы хотите бросить всю эту работу, всю эту подготовку на это?
   Нилис вспотел еще сильнее. - Маршал, это может выиграть войну.
   Киммер величественно выпрямился, и его помощники поспешно вскочили на ноги. - Каждые несколько лет нам приходится мириться с тем или иным из вас, программистов или кабинетных стратегов, которые воображают, что знают, как следует вести эту войну, лучше, чем те, кто служил Коалиции более трех тысяч лет. Возможно, вы одурачили их на Земле, комиссар. Но это Фронт. И меня вам не одурачить. - Он повернулся, чтобы выйти из комнаты.
   Пириус взглянул на Торек. Он предвидел реакцию Киммера, но, несмотря на это, почувствовал тупое отчаяние. В Киммере не было той грубой мудрости, которую он почувствовал в министре Грэмме. Грэмм был человеком с недостатками, но у него было глубокое, тревожное чувство ответственности за ведение войны. В Киммере не было ничего, кроме сопротивления вызову его собственной власти. Пириус с трудом мог поверить, что они прошли весь этот путь, достигли столько только для того, чтобы столкнуться с еще одним препятствием.
   Неожиданно заговорил коммандер Дарк. - Подождите, маршал.
   Киммер повернулся, выражение его лица было холодным. - Вы что-то сказали, коммандер?
   - Сэр, вы мой старший офицер. Приношу извинения за то, что говорю вне очереди. Но я должен указать, что вы неправы. Комиссар ни о чем вас не просит. Великий Конклав издал исполнительный приказ, и комиссар просто передает его инструкции. Мы должны дать Нилису то, что ему нужно для выполнения работы.
   Киммер прошипел, - Этот жирный дождевой червь одурачил вас так же, как одурачил Конклав, коммандер.
   - Без сомнения, вы правы, сэр. Но тем временем у нас есть приказы.
   Киммер свирепо посмотрел на своих помощников, которые шепотом подтвердили, что Дарк был прав. Губы Киммера задвигались. Пириус знал, что он заставит коммандера заплатить за то, что тот сказал.
   - Хорошо, комиссар. Как сказал коммандер, у меня есть приказ. Пока я обжалую распоряжение исполнительной власти, вы и ваши марионетки можете получать все, что хотите. - Он ткнул пальцем в Нилиса. - Но у меня есть свобода действий в отношении того, как я выполняю эти приказы. Я не буду отнимать никаких полезных ресурсов у нашей жизненно важной борьбы. У вас будут ваши корабли. Но они придут не с конвейера: у вас могут быть устаревшие, поврежденные в боях, залатанные обломки. И я также не позволю вам тратить впустую жизни моих лучших экипажей. Вы понимаете?
   Нилис кивнул головой. - Совершенно ясно.
  
   - О, Нилис, еще кое-что. Если вы собираетесь использовать Скалу Орион, вам придется поторопиться. Она будет на месте через десять недель.
   Нилис ахнул. - Десять недель? О, маршал, но это - мы не можем быть готовы...
   Дарк положил свою мягкую руку на плечо Нилиса. - Все в порядке, комиссар. Десять недель, сэр, понятно.
   Киммер казался еще более разъяренным. Он вышел из комнаты, сопровождаемый своими болтающими помощниками.
   Комиссар дрожал. - Я думал, что все испортил, - хрипло сказал он. - Спотыкаюсь и шарю, как шут - как я могу иметь дело с маршалом, если не в состоянии держать себя в руках в течение пяти минут?
   - Вы отлично справились, сэр, - неловко сказал Пириус.
   Пила старательно подавила зевок. - В любом случае, это была полная чушь.
   Торек была озадачена. - Мэм?
   - О, да ладно, энсин, даже ты не настолько наивна. Киммер знает субординацию не хуже любого из нас. Мы не увидели здесь ничего, кроме укоренившегося сопротивления человека, который не может принять никакого нового способа ведения дел, даже если это могло бы вывести из тупика эту войну. И особенно он не может прислушиваться к советам постороннего человека, такого как ты, Нилис. У Киммера не было другого выбора, кроме как подчиниться, и он это знал. Все это было просто позерством.
   Нилис сказал: - Однако, довольно грозное позерство!
   Пириус был обеспокоен. - Но все же, если то, что сказал маршал, сбудется - если мы получим только паршивое оборудование и бесполезные экипажи...
   - Мы заставим это сработать, - сказал Нилис. - А что, вы уже запустили Скалу 492, не так ли?
   Пириус покачал головой. - Починить сломанную воздушную систему - это одно. Собрать эскадрилью - совсем другое.
   Дарк взглянул на Нилиса. - Ах, но самым важным элементом любой эскадрильи является ее командир. Не так ли, комиссар?
   - О, без сомнения, коммандер. И как нам повезло, что мы нашли подходящего офицера для этой работы! - Нилис хлопнул Пириуса по плечу и просиял.
   У Пириуса похолодело внутри.
   Рот Торек приоткрылся. - Он? Вы шутите, сэр.
   - Спасибо, - сказал Пириус Торек.
   Нилис сказал: - Однажды ты уже был героем, Пириус, в другой временной шкале. Теперь ты должен сделать это снова.
  
   - Но, сэр, я не могу приказывать. Меня даже не назначили.
   Дарк ухмыльнулся. - Теперь назначили.
   - Но - десять недель?
   Дарк пожал плечами. - Это тот расклад, который нам выпал; мы справимся или нет.
   Нилис наблюдал за Пириусом. - Конечно, ты должен сам принять решение, Пириус. Ты помнишь наш разговор на Венере?
   - Да, сэр.
   - Итак, скажи мне - куда сейчас подевался твой самоанализ?
   Торек сказала: - Я не понимаю, о чем он говорит.
   Пириус сказал: - Он спрашивает меня, нашел ли я что-нибудь, за что можно бороться. - Он встретился взглядом с Нилисом. - Есть только одна цель, ради которой стоит умереть, - сказал он.
   - Да?
   - И это победа - конец этой войне. И тогда нам придется выяснить, что люди должны делать со своим временем.
   Нилис кивнул, очевидно, не доверяя своему языку.
   - О, какие вы все благородные. - Пила покачала своей элегантной головкой. - Вы, военные, так прихорашиваетесь, что никогда не перестанете меня поражать.
   Дарк проигнорировал ее. - Итак, что ты скажешь, командир эскадрильи?
   - С чего мне начать, сэр?
   Дарк пробормотал: - Что ж, это зависит от тебя. Но сначала, думаю, тебе нужно найти свои экипажи.
  
   Было облегчением вернуться на Скалу 492.
   Сначала Пириусу и Торек приходилось жить в скафандрах, полагаясь на свои рюкзаки в поисках тепла, еды, воды и даже воздуха, когда пыль становилась слишком сильной. Прежде чем заработали туалеты, они должны были справлять нужду в этих скафандрах и каждые пару дней отправлялись к флиттеру, чтобы сбросить свои отходы. Но по мере того, как восстанавливались системы, они начали спать с открытыми лицевыми щитками, и, наконец, когда воздух постепенно стал свежим и теплым, они вообще отказались от скафандров. Фильтры мало что могли поделать с взвешенной астероидной пылью, и у них обоих было раздражение носовых пазух.
   В ту ночь после встречи с Киммером они спали, как обычно, прижавшись друг к другу в углу купола-пузыря, их тела были прижаты друг к другу под одеялом. Прикосновение микрогравитации было таким нежным, что они почти парили над полом, дрейфуя, как мыльные пузыри. В самый тихий час внезапно включились инерционные регуляторы. Когда их подхватила полная сила тяжести, они оказались в переплетении конечностей, смеясь. Пол внезапно покрылся выступами и шишечками - завтра им понадобится матрас, сказал себе Пириус, - и они почувствовали, как на их внутренние органы давит новое, неравномерное гравитационное поле.
   Скала тоже приспособилась к своему новому состоянию. Как и большинство астероидов, 492-ая была не сплошной массой, а рыхлым скоплением пыли и валунов. По мере того, как инерционные машины в его ядре выполняли свою работу, компоненты 492-ой царапались и шлифовались друг о друга, стремясь найти более компактное равновесие. Пириус слышал глубокий стон астероида, грохот, от которого дрожали его собственные кости, как будто они лежали на туше какого-то огромного неудобного животного.
   Утром они обнаружили, что их лица и руки покрыты серебристым налетом: это была пыль астероида, которая наконец-то осела из своей взвеси в воздухе.
  

Глава 37

  
   Балансирующий меч накренился и упал. Изначальная простота новой Вселенной была утрачена. Из нарушенной симметрии некогда единой физики возникли две силы: гравитация и сила, которую люди назвали бы Великой Единой Силой - ВЕС, комбинация электромагнитных и ядерных взаимодействий. Разделение сил было фазовым переходом, подобно тому, как вода замерзает, превращаясь в лед, и высвобождало энергию, которая стала подпитывать расширение зарождающейся вселенной.
   Кулак гравитации немедленно сжался, превращая сгустки энергии и материи в черные дыры. Именно в парадоксальных сердцах черных дыр ютились спящие монады. Но черные дыры были встроены в новое, разворачивающееся пространство-время: три пространственных измерения и одно временное, упорядоченная структура, которая быстро сформировалась из первобытного хаоса.
   И все же были дефекты. Во многих разных местах самопроизвольно началось вымораживание, как кристаллы льда, растущие на холодном окне. Там, где кристаллы встречались и сливались, образовывались разрывы. Поскольку пространство-время было трехмерным, эти дефекты рождались в двух измерениях, в виде плоскостей и листов - или в одном измерении, в виде линий концентрированной энергии, прочерченных по расширяющейся поверхности пространства-времени, - или вообще без измерений, простыми точками.
   Внезапно вселенная наполнилась этими дефектами; она превратилась в коробку, набитую лентами, завязками и пуговицами.
   И дефекты не были инертными. Стремительно распространяясь, они сталкивались, комбинировались и взаимодействовали. Мигрирующий точечный дефект мог вычертить линию; смещающаяся линия могла вычертить плоскость; там, где пересекались две плоскости, формировалась линия, чтобы создать больше плоскостей и линий. Быстро установились обратные связи созидания и разрушения, своего рода пространственно-временная химия. Было время диких начертаний.
   Большинство из этих набросков умерли так же быстро, как и были созданы. Но по мере того, как сети взаимодействий усложнялись, был достигнут другой вид фазового сдвига, порог, за которым возникали определенные замкнутые циклы взаимодействий - циклы, которые способствовали росту других структур, подобных им самим. Это был автокатализ, тенденция структуры, возникающей из богато связанной сети, стимулировать рост самой себя или своих копий. И некоторые из этих циклов оказались стабильными, невосприимчивыми к небольшим возмущениям. Это был гомеостаз, стабильность благодаря обратной связи.
   Таким образом, благодаря автокатализу и гомеостазу, работающим над недостатками молодого пространства-времени, возникла все более сложная иерархия самоподдерживающихся структур. Все эти запутанные узлы были машинами, по сути, тепловыми двигателями, питающимися потоком энергии во Вселенной. И черные дыры, дрейфующие в этом бурлящем супе, обеспечивали дополнительные точки привязки, семена, вокруг которых могли концентрироваться маленькие циклические структуры. Благодаря новым возможностям, открывшимся благодаря близости, выросли еще более сложные агрегаты: простые машины объединились в кооперативные "ячейки", а клетки - в колониальные "организмы" и, в конечном счете, в многоклеточные "существа"...
   Это была, конечно, жизнь. Все это возникло из ничего.
  
   В этой вселенной так было бы всегда: структуры спонтанно усложнялись, а стабильность возникала из фундаментальных свойств сетей - любых сетей, даже таких экзотических, как сети пересекающихся пространственно-временных дефектов. Порядок возникал бесплатно: это было замечательно. Но так не должно было быть.
   Глубоко в крошечных гравитационных колодцах первичных черных дыр появилось питание.
  

Глава 38

  
   Когда командир эскадрильи Пириус Ред вернулся в казарму с новыми офицерскими погонами, пришитыми к его форме, он столкнулся с молчаливой бурей негодования и презрения. Через несколько минут он нырнул в туалет и сорвал погоны с плеч.
   Новый командир эскадрильи провел двадцать четыре часа, парализованный неуверенностью и нерешительностью. Он понятия не имел, с чего начать.
  
   Нилис позвал Пириуса в свою захламленную комнату в Офицерской стране.
   Когда он добрался туда, комиссар, раздраженный и рассеянный, работал за низким столом, заваленным таблицами данных, в то время как вокруг него, подобно птицам, кружились абстрактные виртуалы. Казалось, он продолжал изучать Чандру. Сесть было негде, кроме как на застеленную неубранным одеялом кровать Нилиса. Чувствовался слабый запах сырости и затхлости - это был запах Нилиса, подумал Пириус с раздраженной нежностью, запах ног и подмышек, запах садовника.
   Пила, к удивлению Пириуса, была здесь. Помощница министра Грэмма, стройная и элегантная, выглядела как-то изолированной от беспорядка Нилиса. Ее кожа сияла холодной красотой, а черная мантия с фиолетовым шитьем ниспадала аккуратными складками вокруг ее стройного, бесполого тела. Она вообще не обратила внимания на Пириуса.
   Нилис хлопнул в ладоши, и его виртуалы свернулись и исчезли. - Очаровательно, очаровательно. Сейчас я изучаю центральную сингулярность Чандры, то, что можно сказать о ней по внешним признакам горизонта событий и окружающего пространства-времени. Даже там, глубоко в сердце черной дыры, есть структура. Знаете, эта штука в центре Галактики похожа на луковицу; просто когда вы снимаете один слой, ну, на мой взгляд, все, что вы обнаруживаете, - это другой слой под ним, еще один слой астрофизики, жизни и смысла - довольно замечательный - интересно, доберемся ли мы когда-нибудь до сути.
   Пириус не знал, что такое луковица, и не мог комментировать. Но он видел, что Нилис встревожен. - Вы кажетесь несчастным, комиссар.
   Нилис печально сказал: - Проницательно, Пириус, как всегда! Но это правда. Я разочарован. Я думал, что быстро добьюсь прогресса в этой работе здесь, в Арчес, теперь, когда так близок к объекту своего изучения. Но внезапно это стало намного сложнее. Мне отказывают в доступе к записям. Когда я отслеживаю архив, то обнаруживаю, что он был опустошен или перемещен - мне даже не хватает вычислительной мощности, чтобы проанализировать его! - Он покачал головой. - Я стараюсь не быть параноиком, не больше, чем имеет право быть любой гражданин нашей замечательной коалиции. В Солнечной системе мне помогали с учебой. Теперь мне кажется, что мне мешают на каждом шагу! Но если это целенаправленно, то я не понимаю, почему и кто пытается мне помешать.
   Пила сказала со своим обычным холодным сарказмом. - Я бы не хотела отрывать вас от вашей увлекательной работы, комиссар. Но именно вы позвали нас сюда.
  
   - Именно так, именно так. - Он отхлебнул какого-то тепловатого напитка, который так долго стоял на столе, что на его поверхности появилась пыль. - Тогда давайте продолжим. Мне интересно, как дела в новой эскадрилье. Каковы твои приоритеты, Пириус?
   Это было легко. - Нам нужно собрать оборудование и экипажи. Затем мы запустим две параллельные программы: техническое развитие, чтобы установить новое оборудование на корабли и сделать их боеспособными, и обучение, чтобы подготовить экипажи к выполнению миссии.
   - Хорошо, хорошо; никто не стал бы с этим спорить. Но времени мало. Какого реального прогресса ты добился?
   - Я горжусь тем, что получил это поручение, сэр...
   Проницательные, влажные глаза комиссара были устремлены на него, и Нилис ясно заметил нашивки там, где Пириус сорвал с себя погоны. - На самом деле ты ничего не добился, не так ли, командир эскадрильи?
   - Его чрезмерно поощряют, - холодно сказала Пила.
   - Нет, - сказал Нилис. - Это продвижение по службе на поле боя. Необходимое, мадам. Пириус подходит для этой работы, я в этом убежден. Я видел его работу в двух разных временных рамках! Но там, где ему не хватает опыта, мы должны найти способы помочь ему.
   Пила подозрительно посмотрела на него. - И тут вступаю в игру я, не так ли? Думаю, вам лучше перейти к делу, комиссар.
   Нилис повернулся к Пириусу. - Пилот, ты уже выбрал своего адъютанта? Он нужен каждому командиру эскадрильи.
   Пириус почувствовал себя еще более не в своей тарелке. - Я даже не уверен, чем занимается адъютант, сэр.
   Нилис рассмеялся. - Конечно, нет. Именно поэтому твой выбор особенно важен. Твой адъютант - твой ключевой сотрудник. Он твой личный ассистент, если хочешь. Он отвечает за повседневное управление твоей эскадрильей, позволяя тебе сосредоточиться на полетах. Он составляет твои приказы, распределяет твое время и гарантирует, что ты получишь необходимые ресурсы - все, от запчастей для ВЕС-приводов до продуктовых наборов. Видишь? Итак, у тебя есть какие-нибудь соображения?
   Пириус пожал плечами. - Торек, возможно...
   Нилис мягко сказал: - Торек - прекрасная женщина, воин и близкий товарищ. Но у нее нет навыков - политических, административных - которые тебе сейчас понадобятся.
   Пириус внезапно понял, к чему все идет.
   Лицо Пилы было необыкновенным; Пириус никогда бы не подумал, что столько гнева и презрения может быть выражено с такой невозмутимостью. Она сказала: - Вы шутите, комиссар? Я?
   - Шучу? Вовсе нет, - беззаботно ответил Нилис. - Подумайте об этом минутку. Работа не будет так уж сильно отличаться от того, что вы делаете для Грэмма. У вас, несомненно, есть административные навыки. И с вашей, ммм, сильной личностью вы, как лезвие, прорветесь сквозь шутовство и обструкционизм различных борцов за власть здесь, на базе. Вы могли бы даже нажать на рычаги в министерстве военной экономики, если понадобится. Кроме того, как одна из тех, кто прилетел со мной с Земли, вы понимаете природу нашего уникального проекта лучше, чем кто-либо в Арчес.
   - И, - сказал он, пренебрежительно махнув рукой, - это не должно мешать вашей основной обязанности, которая заключается в шпионаже для министра Грэмма. Вы можете делать это так же эффективно, одновременно занимаясь какой-нибудь стоящей работой.
   Краска залила щеки Пилы, но она по-прежнему не пошевелила ни единым мускулом. - Вы бы не посмели так сказать, если бы Грэмм был здесь.
   - О, он уже знает! Я обсудил с ним эту идею, прежде чем обсуждать ее с вами. Он вполне сговорчив. Думаю, он находит довольно забавной идею о том, что вам придется иметь дело с солдатами на передовой. - Он сложил руки на коленях и перевел взгляд с одной на другого.
   Пириус воспринял это как намек. Он встал. - Думаю, мы здесь закончили.
   - Так и есть, пилот, - добродушно сказал Нилис.
   - Мадам, добро пожаловать на борт...
   - Даже не заговаривай со мной, ты, маленький извращенец! - В ее бледных глазах он увидел презрение этого дождевого червя к солдатам, которые сражались и умирали, защищая ее.
   Но Пириус держал себя в руках. - Работать вместе будет интересно. Но я думаю, что комиссар прав. И у нас всего десять недель. Дальше по коридору есть пустая комната. Может быть, нам стоит начать прямо сейчас.
   Пила стояла неподвижно, и Пириус задался вопросом, что даже комиссар стал бы с ней делать, если бы она отказалась сотрудничать. Но, бросив последний убийственный взгляд на Нилиса, она вышла.
   Нилис погрузился в свои виртуалы еще до того, как Пириус вышел из комнаты. Но он позвал: - О, Пириус. Пришей обратно эти погоны. Это выглядит нехорошо, совсем нехорошо.
  
   Неохотно или нет, Пила действовала на удивление эффективно. В течение сорока восьми часов она обеспечила Пириусу его собственный небольшой кабинет - маленький, простой, почти без удобств, но, тем не менее, комнату в Офицерской стране. И она уже достаточно эффективно использовала различные бюрократические рычаги, чтобы отобрать кандидатов в эскадрилью.
   Первой из них была женщина, бывшая пилот по имени Джис.
   Задолго до того, как Джис добралась до его кабинета, Пириус услышал жужжание опор экзоскелета, когда она протопала по коридору. Когда она вошла, он был потрясен. Нижняя часть ее тела была срезана по линии, идущей от ребер с правой стороны к тазу с левой, плоть, кости и кровь заменены холодной массой серебристых протезов. Когда она села, стул заскрипел под ее нечеловеческим весом.
   Но ее коротко подстриженные волосы были ярко-светлыми, а кожа без морщин. Она была даже красива. Ей могло быть не больше его возраста, но глаза у нее были тусклыми.
   Она рассказала ему свою историю. Она участвовала в двух операциях. Выжила в первой, но во второй ее поймал звездолом. Ей, конечно, повезло, что она вообще выжила. Большая часть ее эскадрильи, разделенной на части, не выжила. Она рассказала эту историю бесстрастно, снабдив ее датами и ссылочными номерами, которые ничего не значили для Пириуса. - Если вернешься на базу, они тебя вылечат. Медики. - На ее лице промелькнула полуулыбка. - Пока от тебя остается частичка, они могут заменить то, чего не хватает.
   Было невозможно испытывать к ней жалость; она была слишком повреждена для этого.
   - Ваше текущее назначение - наземная команда.
   - Да, сэр.
   - Вы действительно думаете, что сможете снова летать?
   - Я вызвалась добровольцем, - сказала она. - Я пилот, а не механик. Вы видели мою оценку. Мои рефлексы, координация и все остальное так же хороши, как и были. Улучшенные, некоторые из них на самом деле лучше. Но...
   - Знаете, я спрашиваю не об этом.
   Пила наблюдала за Джис, холодно оценивая.
   Джис постучала себя по голове металлическим пальцем. - Все, что имеет значение во мне, все еще здесь. И я пилот. Я хочу вернуться туда и доказать это.
   Пириус кивнул, поблагодарил ее и отпустил.
   Пила взмахнула рукой, и поле в виртуальном контрольном списке сменило цвет с красного на зеленый. - Это очевидно. Мы берем ее.
   - Мы согласны?
   Пила элегантно пожала плечами. - Она доброволец, одна из немногих, кто сам пришел к нам. Технически она может справиться с заданием. По словам психологов, ее нервы не сломлены. На самом деле у нее сильная мотивация; у нее зуб на ксили, и кто может ее винить? Но мы вряд ли найдем много таких, как она, Пириус.
   С самого начала Пила горько жаловалась на нехватку доступных кандидатов. - Пожилые и штрафники, - сказала она. - Это все, что нам доступно. Экипажи, которые бесполезны где-либо еще, и поэтому не помешают достижению собственных великих целей маршала Киммера. И даже таких очень мало...
   Факт был в том, что на этой войне ходячие раненые были редкостью. День за днем хрупкие зеленые корабли летели в огонь ксили, как мотыльки в пламя. Если что-то пошло не так, ваши шансы выжить были невелики: смерть здесь действовала эффективно.
   Трудно было найти даже "преступников". Штрафным подразделениям поручались самые худшие, самые опасные задания, и если вам случалось выжить в бою, вас снова кидали туда же. Продолжительность жизни была небольшой, текучесть кадров ошеломляющей. Если вы поссорились с копом доктрины, продемонстрировали какой-то неисправимый недостаток характера - то, считаясь безнадежным для реабилитации, были в высшей степени одноразовым человеком.
   Но Пила быстро обнаружила, что даже эти поврежденные в боях "предметы старины" и неудачливые ренегаты припрятывались, как и любой другой ресурс, ревнивыми местными командирами, строящими империю. Пириус решил, что ему придется посетить штрафной отряд, чтобы попытаться набрать добровольцев. А это означало, что придется отправиться на базу Квинтуплет, где, как он знал, все еще находился по крайней мере один неисправимый мятежник - он сам.
   Когда он сообщил ей о своем решении, Пила усмехнулась, в ее глазах не было ни капли юмора. - Впервые я рада, что меня заставили взяться за это задание. Мне будет приятно наблюдать, Пириус, как ты сталкиваешься со своими собственными нерешенными проблемами.
   Но он смог отложить это на некоторое время, поскольку сначала ему предстояло выполнить гораздо более приятную работу.
  
   Через неделю после повышения Пириуса были запланированы первые испытательные полеты зеленых кораблей, модифицированных по полному проекту Нилиса. Поиграв мускулами командира эскадрильи, Пириус решил сам совершить самый первый полет.
   Итак, он обнаружил, что сидит в пилотском отсеке зеленого корабля, с Торек в качестве инженера и устрашающим присутствием коммандера Дарка в качестве штурмана. До того, как в его жизнь вторгся Блю, Пириус Ред в действительности закончил обучение пилота, но никогда не летал самостоятельно. Было огромным облегчением снова оказаться на борту зеленого корабля, вернуться туда, где ему самое место.
   Он проверил свой корабль. Зеленый корабль стоял на стартовой платформе на сильно изогнутой поверхности Скалы 492. Невесомая, как перышко, гравитация дока мягко коснулась корабля, и Пириус увидел, что поручни люльки едва проделали бороздку в рыхлой пыли на поверхности.
   Может, он и был легким, как мыльный пузырь, но все равно это было неуклюжее чудовище. Это был истребитель с выслугой лет, один из пяти, неохотно выделенных маршалом Киммером и его штабом. И он участвовал в сражениях. Центральный корпус был покрыт шрамами и множеством заплаток - и можно было ясно видеть, где когда-то была насквозь прорезана гондола, несущая кабину пилота. Этот корабль отправляли в полет снова и снова, пока он не стал слишком потрепанным, чтобы его стоило ремонтировать: по сути, слишком изношенным для любого использования, кроме сложного проекта Нилиса.
   Эта потрепанная старая птица была бы достаточно уродлива, если бы ее оставили такой, какой задумали природа и Гильдия инженеров. Но Нилис своими "усовершенствованиями" только ухудшил ситуацию. К его бортам были прикреплены не одна, а две патентованные Нилисом пушки с черными дырами, а также громоздкий отсек, в котором хранились экзотические боеприпасы для этого оружия. Все это было опутано переплетением кабелей, проводов и трубок. Нарушение классической обтекаемой отделки зеленого корабля, конечно, не имело значения, поскольку он никогда не летал в атмосфере. Что действительно имело значение, так это то, как массивные капсулы, прикрепленные к основному корпусу, влияли на динамическую устойчивость корабля.
  
   Зеленый корабль был в полном беспорядке, двух мнений быть не могло. Пириус подумал, что ироничное название, данное ему Дарком, было подходящим: "Дождевой червь". Этот бедный корабль выглядел таким же способным грациозно парить в космосе, как и сам толстый старый Нилис.
   Но, тем не менее, это была птица, на которой Пириус собирался лететь сегодня. И пока они с экипажем занимались последними приготовлениями, он почувствовал, что его сердце забилось немного быстрее.
   Затем мягкой командой он включил свои системы управления. Большая часть дисплеев была стандартной и касалась управления кораблем в его обычных режимах с помощью сверхсветовых или субсветовых двигателей, которые после многих лет тренировок были знакомы Пириусу как собственная кожа. Большинство из этих дисплеев были виртуальными: встроенными были только элементы управления жизнеобеспечением, поэтому они не отключались, что бы ни случилось с кораблем. Но теперь загрузились дополнения Нилиса. Спроектированные в спешке и залатанные второпях, они накладывались друг на друга, соревнуясь за пространство, рассыпаясь на пылающие, сердито выглядящие малиновые пиксели.
   Торек ворчала по этому поводу. - Лета, - сказала она. - Все точно так же, как было в Солнечной системе. Можно подумать, они уже должны были это уладить.
   Коммандер Дарк сказал: - Мы все под давлением, инженер.
   Несмотря на жалобы Торек, одна за другой включились системы корабля. Когда большинство флагов засветились зеленым с надписью "готово", Пириус рявкнул: - Инженер?
   - Все настолько хорошо, насколько это возможно, - мрачно сказала Торек.
   - Тогда продолжим.
   Пириус взялся за джойстик и плавно потянул его назад. Он чувствовал, как корабль вокруг него оживает: гудение энергетической установки, работающей на ВЕС-энергии, едва уловимые всплески субсветового двигателя. Но когда корабль оторвался от грунта, он почувствовал нежелательное покачивание, поскольку корабль с трудом справлялся со своей дополнительной массой. Инерционная защита, казалось, тоже давала сбои. Он не удивился, когда ряд индикаторов загорелся красным.
   Пока они парили над грунтом, его экипаж трудился, чтобы все исправить. - Проблема в силовой установке, - сообщила Торек. - Системы вооружения зашиты в нее. Теоретически энергии достаточно, проблема в балансировке требований. Энергостанции зеленого корабля не привыкли, чтобы с ними так обращались.
   - Работайте над этим, инженер, - сказал Пириус. - Для этого и проводятся пробные полеты, чтобы выявить неполадки и устранить их.
   - Хорошо сказано, командир эскадрильи, - сухо сказал Дарк. - Но вам, возможно, стоит обратить внимание на вашу управляемость. Эта дополнительная масса изменила наши моменты инерции.
   Пириус сказал: - Навигационные системы были обновлены, чтобы справиться с изменениями.
   - Ну, исправления, похоже, не работают. Центральный разум думает, что он застрял на этом больном корабле. - Дарк рассмеялся. - Это не так уж далеко от истины.
   - Мы разберемся с этим, - мрачно сказал Пириус.
   Экипаж продолжал работать, пока не уменьшил метель красных огней до небольшого количества брызг. Затем, когда Пириус решил, что можно рискнуть, отвел корабль от Скалы. Подъем был достаточно плавным.
   Пириус взглянул вниз, на удаляющийся астероид. Он мог видеть неглубокую яму, из которой они поднялись. Вокруг нее, вопреки всем правилам безопасности, стоял свободный круг техников в скафандрах. Эти сложные испытания, когда команда Нилиса отчаянно пыталась превратить свои прототипы и эскизы в рабочую операционную концепцию, вызвали много цинизма у этих уставших от мира техников, особенно из Гильдии инженеров: он знал, что эти наблюдатели были здесь не для того, чтобы наблюдать за успешным испытанием, а для того, чтобы увидеть, как самоуверенный пилот разбился и сгорел. Его решимость возросла. Сегодня этого не произойдет.
   Дарк почувствовал, о чем он думает. - Покажи им шоу, пилот.
   Пириус ухмыльнулся и сжал кулаки на элементах управления. "Дождевой червь" взмыл в небо, прямо вверх. Субсветовая прогулка, достигшая максимума примерно на половине скорости света, длилась всего долю секунды, но Пириус мельком увидел синее смещение, окрашивающее скопление звезд над ним.
   Когда все закончилось, Скала 492 исчезла, вырванная из поля его зрения. И скала-мишень была прямо впереди, именно там, где и должна была быть.
   Он почувствовал прилив триумфа. - Все еще жив - о, Лета. - Его снова окружали красные огни.
   - Нам нужно стабилизировать системы, - предупредила Торек.
   Пириус вздохнул. - Слышу вас, инженер. - Экипаж снова принялся за работу, ухаживая за своим деформированным конем; постепенно красные созвездия сигналов сменились неопределенно зелеными.
   Цель, находившаяся всего в паре сотен километров, была просто еще одним астероидом, обломком, вероятно, старше Земли. Этот камень использовался экипажами Арчес для стрельбы по мишеням на протяжении нескольких поколений. Было невозможно сказать, были ли огромные кратеры, испещрившие его поверхность, остатками насильственного рождения астероида или нанесены торопливыми стажерами.
   - Посмотрите на эту штуку, - сказал Дарк. - Выглядит так, как будто она раскололась надвое.
   Пириус сказал: - Давайте посмотрим, сможем ли мы сломать ее снова. Инженер, как оружие?
   Две нити вишнево-красного света вырвались из капсул на основном корпусе "Дождевого червя" и вонзились в потрепанную шкуру скалы-мишени.
   - Со звездоломами все в порядке, - сказала Торек.
   - Тогда давайте попробуем пушку с черной дырой.
   - Мои дисплеи горят зеленым, - сказала Торек. - По крайней мере, большую часть времени.
   - Курс проложен, пилот, - крикнул Дарк со своего места штурмана.
  
   Пириус устроился поудобнее в кресле, разглаживая складки на своем скафандре. Он уставился на скалу, пытаясь представить себе свой полет.
   Нилис тщательно объяснил свою последнюю тактику. Микроскопических черных дыр, выпущенных из пушки, было достаточно, чтобы уничтожить ночной истребитель ксили, но они были бы булавочными уколами по сравнению с черной дырой в центре Галактики и живыми структурами, которые питались от нее - если только, как определил Нилис, две дыры не могут быть выпущены одновременно. Если бы дыры можно было заставить сталкиваться правильно, они испустили бы большую часть своей массы-энергии в виде сформированного импульса гравитационных волн - и Пириус видел на обломках Юпитера, какой большой ущерб это могло бы нанести. Если бы такая бомба была взорвана на горизонте событий Чандры, огромная черная дыра изогнулась бы и пошла рябью, "как крыса, стряхивающая блох", сказал Нилис.
   Но такой подвиг требовал огромной точности. Зеленые корабли должны были облететь черную дыру на высоте ровно в сто километров над горизонтом событий, с ошибкой не более десяти метров. Такая прогулка по искаженному пространству вокруг массивной черной дыры обещала быть "веселой", по словам Дарка, а сопротивление ксили должно было сделать ее еще веселее. Если они не могли достичь такой степени точности, миссия была пустой тратой времени.
   Итак, сегодняшнее испытание имело решающее значение. Если Пириус не мог попасть в тупой кусок скалы, значит, Чандра была вне досягаемости.
   Когда системы стабилизировались, экипаж успокоился. Во время этого маневра им придется тесно сотрудничать. Как пилот, Пириус будет выдерживать курс, штурман Дарк должен был проверить точность их траектории, в то время как инженер Торек работала с оружием. Но самое минимальное сближение, во время которого им пришлось бы стрелять из пушки, произошло бы всего за долю секунды.
   Дарк сказал: - Пилот? Думаю, мы готовы настолько, насколько это вообще возможно.
   - Вас понял. Инженер?
   - Сделай это.
   Пириус взялся за управление. Корабль задрожал, балансируя. - Сейчас или никогда, - сказал он. Он сжал кулаки.
   На него полетела скала, превратившись в разрушенную стену, которая, казалось, вот-вот вышвырнет зеленый корабль из космоса. В последний момент астероид развернулся, опустился под его носом и превратился в неровный ландшафт. Самое минимальное сближение - но когда выстрелила пушка с черной дырой, корабль словно получил удар под дых - и повсюду вспыхнули красные огни.
   А затем его блистер залило противоударной пеной, и он был отрезан, заключен в жесткую оболочку, в темноту. Все закончилось так внезапно.
   В ярости от разочарования он закричал: - Тактический дисплей! - Работающий сенсор спроецировал крошечное виртуальное изображение на внутреннюю поверхность его лицевой панели.
   Пушки действительно выстрелили, и аккуратно нарисованные пунктирные желтые линии услужливо показали траектории снарядов с черными дырами. Они разминулись и, не причинив вреда, прошли сквозь рыхлую массу скалы-мишени, которая проплыла дальше, древняя и безмятежная. И в момент наименьшего сближения корабль взорвался. Из расширяющегося облака обломков вылетели три блистера экипажа.
  
   Осталось всего девять недель, беспомощно подумал он. Девять недель.
  

Глава 39

  
   Вселенная, населенная фауной с пространственно-временными дефектами, была совершенно непохожа на человеческую. Например, не было света, поскольку электромагнитная сила, управляющая распространением света, еще не отделилась от ВЕС-суперсилы. Но существа с пространственно-временными дефектами, сгрудившиеся вокруг своих черных дыр, могли "видеть" глубокое сияние гравитационных волн, которые пересекали растущий космос.
   Для них, конечно, так было всегда; для них небо было прекрасным.
   Основой всей жизни в эту эпоху была химия пространственно-временных дефектов, взаимосвязанное геометрическое переплетение точек, линий и плоскостей. Большинство форм жизни состояли из "клеток", тесно взаимосвязанных и очень стабильных. Но более сложные существа, построенные из совокупностей этих клеток, были не столь стабильны. Они были способны к вариациям от поколения к поколению.
   А там, где есть вариации, может действовать отбор.
   В некоторых "мирах" черных дыр развивалась фантастическая экология: там были птицы с крыльями из пространства-времени и пауки с руками из космической нити, даже рыбы, которые плавали глубоко в искаженных сердцевинах черных дыр. "Растения" пассивно питались потоками энергии, подобными искривлению пространства на горизонтах событий черных дыр, а "животные", эксплуататоры, в свою очередь, питались этими синтезаторами - и другие хищники питались ими. Повсюду происходила коэволюция, поскольку виды приспосабливались друг к другу в конфликте или сотрудничестве: "растения" и "животные", "цветы" и "насекомые", паразиты и хозяева, хищники и жертвы. Кое-что из этого - например, дуэты синтезаторов и эксплуататоров - нашло отражение в экологии, с которой были знакомы люди. Но были формы, не похожие ни на что в человеческом опыте.
   Существа одного "мира" черной дыры отличались от обитателей другого так же сильно, как люди отличались бы, скажем, от серебряных призраков. Но точно так же, как люди и призраки были созданиями из барионной материи, появившимися на каменистых планетах, так и обитатели этого века, в котором доминировала его собственная плотная физика, имели определенные общие черты.
   Все формы жизни должны размножаться. Каждый родитель должен хранить информацию, генотип, чтобы передать ее своему потомству. Из этих данных строится фенотип, физическое выражение этой информации ребенком - его "тело".
   В этой переполненной молодой Вселенной наиболее очевидным способом передачи такой информации были расширенные квантовые структуры. Квантовая механика допускала корреляцию частиц на большом расстоянии: как только частицы вступали в контакт, они никогда по-настоящему не разделялись и всегда обменивались информацией.
   Младенцы отпочковывались от родителей и были несформировавшимися. Но каждый ребенок рождался без генотипа. Он был несформированным, чистым холстом. Мать считывала свой собственный генотип и отправляла его своей новорожденной дочери - на ощупь, с помощью гравитационных волн. В процессе, в зависимости от вида, данные матери могли быть смешаны с данными других "родителей".
   Но была одна загвоздка. Это был квантовый процесс. Принцип неопределенности диктовал, что клонировать квантовую информацию невозможно: ее можно менять местами, но не копировать. Чтобы родилась дочь, генотип матери должен был быть уничтожен. Каждое рождение требовало смерти.
   На человеческий взгляд это могло бы показаться трагичным, но люди исходили из других предпосылок. Для пространственно-временной фауны жизнь была богатой и удивительной, а взаимосвязь рождения и смерти - самой замечательной вещью из всех.
   Когда возникло сознание, первые песни, когда-либо спетые, были посвящены изысканной красоте некрогенеза.
  

Глава 40

  
   Старшего представителя Гильдии инженеров на базе Арчес звали Элиун. Он прибыл на разбор неудавшегося испытательного полета с двумя помощниками. Разбор проходил в обшарпанном конференц-зале в глубине Офицерской страны Арчес. Элиун немедленно направился во главу стола и уселся поудобнее, сложив руки на животе.
   Нилис суетился среди своих информационных панелей и виртуальных машин, его движения были резкими и нервными. Здесь был экипаж потерянного "Дождевого червя": Пириус, Торек и Дарк. Они пережили это испытание невредимыми, за исключением коммандера Дарка, чье сломанное запястье было обернуто ярко-оранжевой медицинской тканью.
   Пила заняла свое место рядом с Пириусом. Даже после тесной работы с ней Пириус не смог прочитать выражение ее красивого, осунувшегося лица. Возможно, она думала, что с этим последним провалом этот смущающий и неловкий проект наконец-то будет прекращен, и ей можно будет вернуться к земным удобствам и своему медленному, сложному восхождению по служебной лестнице гражданской службы Коалиции.
   А в одном углу комнаты парил серебряный призрак, к экваториальной линии которого был прикреплен датчик. Это был посол Радиатора. Два стража в синих шлемах, которые были прикреплены к нему со времен Солнечной системы, стояли рядом с ним, всегда держа оружие наготове. Никто ничего не прокомментировал, как будто появление призрака на военной базе было повседневным событием. Но охранники военно-космического флота, стоявшие у двери, не могли не пялиться.
   Гильдмастер был холеным, лишь немного полноватым, и его кожа блестела, как будто он натер ее мазью. На нем был необычный наряд, покрытый карманами, знаками отличия и маленькими дисплеями для считывания показаний. Это оказался стилизованный скафандр очень архаичного дизайна. Это напоминало о тех временах, когда инженеры всегда первыми оказывались на месте происшествия в случае какой-либо катастрофы. Однако те дни давно прошли, и Пириус Ред узнал, что костюм Элиуна даже не функционировал.
   Несмотря на то, что Элиун был мастером-инженером, он, казалось, совсем не был возмущен тем, что его вызвали на разбор катастрофического технического сбоя. Но Пириус знал, что Элиуну здесь не нужно ни на кого полагаться. Инженеры были независимы от военно-космического флота и зеленой армии, и, в частности, от командования по обучению и дисциплине, мощной межведомственной группировки, которая управляла этой базой. Фактически, инженеры были независимы вплоть до самого верха, до Великого Конклава самой Коалиции. И в удобной фигуре Элиуна проект главного радианта нашел еще одного институционального противника.
   Дарк уставился на Элиуна с нескрываемой враждебностью, и даже Нилис казался холодно рассерженным. Атмосфера была напряженной, и Пириус с тревогой подозревал, что их ждет какой-то фейерверк.
   Он сам был встревожен. С момента испытательного полета прошло еще два дня, два дня без прогресса в достижении цели.
   Нилис быстро призвал собрание к порядку. - Вы знаете, почему мы здесь. - Он хлопнул в ладоши, вызывая множество виртуальных дисплеев - слишком много информации, подумал Пириус; это было типично для Нилиса. - Давайте начнем с основ.
  
   И снова обреченный "Дождевой червь" проскользнул мимо терпеливого лица цели. И снова он разлетелся на части, три хрупких блистера экипажа вылетели из-под обломков чуть впереди основного огненного шара. Пириус поморщился от смущения из-за того, что потерял корабль, и от неприятных воспоминаний о самом взрыве. Два дня спустя он все еще откалывал кусочки затвердевшей противоударной пены со своего скафандра.
   Нилис запускал сбой снова и снова, с тысячным замедлением, затем с десятитысячным, затем еще медленнее. - Вы можете видеть, что пушка с черной дырой действительно выстрелила и успешно, - сказал он. - Но в момент выстрела произошел структурный сбой. - Он кивнул Торек, корабельному инженеру.
   Торек прошлась по ключевым моментам в виртуалках Нилиса, выбирая стоп-кадры и обращая внимание аудитории на технические детали. - Запуск снарядов с черными дырами создает наибольшую нагрузку на системы корабля в целом. - Чтобы обеспечить устойчивую платформу при выстреле пушки, инерционные регуляторы зеленого корабля должны были удерживать корабль на якоре в пространстве-времени. Но отдача этих пространственно-временных снарядов создавала гораздо большую нагрузку на регуляторы, чем их обычная расчетная. - Помните, каждый снаряд имеет массу небольшой горы. Выброс энергии огромен, как и импульс отдачи. И если структурный баланс не соблюден в точности, вы получите отказ. Как в этом случае.
   Она хорошо говорила, подумал Пириус со смесью зависти и ностальгии. Она так сильно выросла. Запутавшаяся курсантка, которую всего несколько месяцев назад заставили лететь с ним на Землю, никогда бы не смогла выступить с такой презентацией.
   Элиун заговорил впервые. - Покажите мне точку отказа. - Его голос был похож на него самого, маслянистый, невозмутимый.
   Торек просмотрела серию снимков зеленого корабля в момент его окончательной катастрофы, увеличенных настолько сильно, что они распались на скученные кубические пиксели. Она показала первые моменты отказа, используя два ярко-красных луча лазерной указки, которые пересеклись на виртуальном изображении корабля. Точка, которую они выбрали, была просто вспышкой света, прямо на стыке пушечного отсека с основным корпусом. В тот первый момент поломка выглядела безобидной, но корабль не продержался и полсекунды. Аккуратно пронзенный пересекающимися лучами, момент в пространстве и времени, когда погиб "Дождевой червь", был однозначен.
   Пириус знал, что все это в какой-то степени не имело значения. Для него самыми большими неудачами испытательного полета были навигация и точность. Даже если бы они смогли решить проблему с тем, что чертов корабль взорвался сам по себе в момент выстрела, то для получения точности определения местоположения в одну сотую процента, которую требовал Нилис, навигационное управление кораблями должно было быть улучшено на порядок.
   Пириус лениво оглянулся через плечо на источник лазерных указок. Они исходили от световых шаров, которые дрейфовали в дальнем конце комнаты. Расположение лучей в точке сбоя на виртуальном экране было стабильным с точностью до пикселя на этом сильно увеличенном изображении. В глубине его сознания витала ускользающая идея. Он попытался расслабиться, упорядочить свои мысли...
   - ...Пириус.
   Нилис звал его по имени. Коммандер Дарк свирепо смотрел на него.
  
   - Сэр, извините. Я просто подумал, что...
   - Да, да, - нетерпеливо сказал Нилис. - Я спросил, можете ли вы, как пилот, что-нибудь добавить к экспертной презентации Торек.
   - Нет. Мне жаль, - сказал Пириус.
   Нилис хмыкнул. Теперь он повернулся к коммандеру Дарку, как штурману "Дождевого червя".
   Дарк явно ждал этого момента. Его сильное лицо было пустым и угрожающим, он повернулся к Элиуну, который выглядел слегка скучающим. - У меня нет отчета, гильдмастер. Всего лишь вопрос.
   - Продолжайте, коммандер.
   - Вы видели отчет. Вы видели краткое содержание перед тем, как вошли в комнату. Как вы поможете нам решить проблему структурной целостности?
   Элиун растопырил пальцы на столе. - Я уверен, что ваш анализ, если он будет достаточно глубоким, будет...
   - Наш анализ, - перебил Дарк. - Наш. Но проект комиссара - это операция с нуля, которая была запущена на скорую руку в течение нескольких недель. В то время как вы управляли зелеными кораблями тысячелетиями. - Он наклонился вперед и впился взглядом. - Я хотел бы знать, гильдмастер, почему инженеры препятствовали этому проекту с того самого дня, как здесь появился Нилис.
   Этот неожиданный удар пробил защиту Элиуна; на мгновение на его лице отразился шок. Но он сказал, сохраняя спокойствие. - Коммандер, я с удовольствием поговорю с вашими старшими по званию о вашей будущей карьере.
   Нилис поспешил вперед, его собственное волнение было очевидным, на лбу вздулась вена. Пириус увидел, что в этом и заключалась суть встречи. Нилис сказал: - Что ж, это ваша привилегия, гильдмастер. Но прежде чем мы перейдем к личным нападкам, не рассмотреть ли нам проблему? Видите ли, столкнувшись с нашими жесткими временными рамками, мы боролись не только с нехваткой ресурсов и устаревшими испытательными аппаратами, но и с - как бы это сказать? - скрытностью.
   - После работы над прототипом в Солнечной системе мы сейчас пытаемся интегрировать наши новые системы в дизайн зеленого корабля. Но, как подразумевает коммандер, ваши люди ничего не сообщили нам о технических аспектах корабля. Наверняка у вас есть чертежи, записи, практический опыт, который вы могли бы нам предложить? И еще есть сам ВЕС-движок. Нам снова не предоставили никакой документации. Помните, мы пытаемся использовать его для запуска пушки с черными дырами! Когда мы пытались разобраться в его устаревших интерфейсах, чувствовали себя скорее археологами, чем инженерами. Глаза мои, вы, должно быть, обладаете техническими знаниями, которые мы пытаемся здесь получить! Вы управляете кораблями более или менее такой конструкции, сколько - три тысячи лет?
   - Немного дольше, - спокойно сказал Элиун. - И не "более или менее" такого дизайна, комиссар, а именно такого.
   Дарк пристально посмотрел на него. - Три тысячи лет стазиса. И вы гордитесь этим, не так ли?
   - Ясно, что вы неправильно понимаете наши цели. Наша миссия - не инновации, а сохранение...
  
   Гильдия инженеров была древним учреждением. Она выросла из разрозненной группы беженцев от оккупации кваксов, которые провели столетия, застряв в космосе. Когда кваксы были сброшены, они вернулись домой, тщательно сохранив свои древние технологии. В междоусобной борьбе, развернувшейся во время создания Временной коалиции, первого правительства человечества после оккупации, инженеры, с их древними знаниями технологического колдовства и гордым послужным списком сопротивления кваксам, оказались в выгодном положении, чтобы захватить себе часть власти. И с тех пор они сохранили свое место на самых высоких уровнях Коалиции.
   - Но вы не инженеры, - презрительно сказал Дарк. - Нет, если вы сопротивляетесь инновациям. Вы хранители музеев.
   Элиун сказал: - Коммандер, наши технологии достигли своего пика совершенства тысячелетия назад. Не может быть инноваций, которые не ухудшали бы то, что у нас есть. Мы, инженеры, сохраняем мудрость веков...
   - Вы корпите над своими древними, неизменными конструкциями, отшлифованными с использованием...
   - ... и мы стандартизируем. Вы думали об этом? Коммандер, ваши пилоты летают на зеленых кораблях идентичной конструкции с одного конца Галактики на другой. Подумайте об экономии средств, эффекте масштаба!
   Нилис был так зол, каким Пириус его еще никогда не видел. - Но ваши совершенные конструкции и стандартные списки деталей не помогут выиграть войну, гильдмастер! И - да, я скажу это сейчас - в своем обструкционизме вы, похоже, стремитесь к тому, чтобы этот проект, который мог бы ускорить окончание войны, никогда не получил шанса на успех.
   Пириус положил руку на поношенный рукав Нилиса. - Комиссар, успокойтесь.
   Нилис стряхнул его. - Если есть что-то, чего я не выношу, Пириус, так это накопление знаний как силы. Этого слишком много на Земле - слишком много! И я не потерплю этого здесь.
   Элиун холодно сказал, - И я не буду выслушивать лекции по долгу службы от негодяев-комиссаров и младших офицеров флота.
   - Тогда мы в тупике. Я предлагаю прервать это заседание, пока не получу вестей с Земли. - Нилис повернулся к Пиле. - Адъютант, не могли бы вы, пожалуйста, открыть канал связи с офисом министра Грэмма на Земле? Думаю, мы должны обратиться к министру, а через него к Уполномоченной по тотальной войне и самому Великому Конклаву, где, надеюсь, этот вопрос будет решен.
   Элиун рассмеялся ему в лицо. - Комиссар, неужели вы не понимаете? У инженеров тоже есть места в Конклаве.
   - Посмотрим, - мрачно сказал Нилис и вышел из комнаты.
   Пириус чувствовал себя странно спокойным. Он присутствовал на слишком многих собраниях, подобных этому. И его отвлекали от этого фейерверка смутные мысли о пересекающемся лазерном луче. Когда собрание закончилось, он похлопал Дарка и Торек по плечам. - Послушайте. У меня есть идея...
   Выходя из комнаты, они прошли мимо серебряного призрака, который не пошевелился и не произнес ни слова во время прерванной встречи. Пириусу стало интересно, какие эмоции бурлили под этой блестящей, невыразительной шкурой.
  
   По дороге Пириус позвонил загодя, чтобы ему подготовили симуляционную комнату.
   Всего через несколько минут после того, как они сбежали с отложенного совещания Нилиса, все трое снова сидели в своих блистерах для экипажа на конце вытянутых конечностей "Дождевого червя". Виртуальная симуляция вокруг них была безупречной, хотя камень-мишень выглядел слишком блестящим, чтобы быть правдой.
   Пока они ждали завершения загрузки симулятора, Дарк проворчал: - Это навевает неприятные воспоминания. Что бы ты ни планировал, Пириус, надеюсь, это того стоит.
   Пириус нерешительно сказал. - Коммандер, могу я говорить свободно?
   Дарк рассмеялся.
   - То, как вы отнеслись к гильдмастеру. Я был удивлен.
   - Вам понравилось наблюдать, как я разрушаю свою карьеру?
   - Нет, сэр.
   - Не то чтобы там осталось много чего разрушать, - сказал Дарк. - Маршал Киммер позаботится об этом, как только этот проект закончится.
   Пириус откровенно сказал: - Когда мы начинали это, я бы никогда не подумал, что вы будете вот так сражаться за комиссара. С уважением, сэр.
   Дарк хмыкнул. - Мне не очень нравится Нилис. Думаю, что он безответственный идиот, и его проект почти обречен на провал. Почти. Но в этом "почти" заключена вселенная возможностей. Если есть шанс, что с ним можно выиграть войну, мы должны поддерживать проект до тех пор, пока он не потерпит неудачу. Это наш четкий долг. И я никогда не представлял себе, с какой грубой реакцией и прикрывающим задницу консерватизмом мы сталкиваемся снова и снова. Я увидел ту сторону нашей политики, которая мне не нравится, пилот, даже внутри армии.
   Торек сказала: - Полагаю, мы все проделали долгий путь.
   Дарк сказал: - Но если кто-нибудь из вас повторит что-либо из этого Нилису, я оторву вам головы голыми руками. Вы меня понимаете?
   - Принято и понято, - сказал Пириус.
   Мягким звоном симулятор просигналил, что готов к запуску.
   Дарк сказал: - Пришло время тебе объяснить, что мы здесь делаем, Пириус.
   - Я хочу попробовать одну идею, - сказал Пириус. - Это пришло мне в голову, когда Торек использовала те лазерные указки на совещании.
   Ее голос звучал озадаченно. - Лазеры?
  
   - Потерпите немного. Мы повторим наш подход к скале. Все будет точно так же, как и раньше. Я скачал структурный анализ отказа, выполненный Торек...
   - Значит, мы развалимся, как и раньше.
   - Может быть. Но на этот раз, Торек, я хочу, чтобы ты выстрелила звездоломами, когда мы войдем.
   - Какой в этом смысл? - спросила она. - Они только поцарапают поверхность Скалы. И если пушка откажет...
   - Просто сделай это. Но, Торек, я хочу, чтобы ты пересекла лучи...
   Они оба очень быстро ухватились за идею. Потребовалось всего несколько минут, чтобы запрограммировать новые инструкции в их оружие и системы наведения.
   И снова Пириус взял управление на себя; и снова корабль устремился по невидимой дуге атаки к Скале. Они запустили все это в режиме реального времени, и благодаря точному воспроизведению симулятора управление кораблем ощущалось таким же неуклюжим, как и раньше.
   Но на этот раз, за секунду до минимального сближения со скалой, загорелись звездоломы. Они развернулись и пересеклись в точке, расположенной ровно в ста километрах ниже местоположения корабля. Итак, "Дождевой червь" подплыл к своей цели через воображаемое пространство симулятора, а под ним болтался огромный тонкий треугольник вишнево-красного света.
   Когда корабль проходил мимо скалы, скрещенные звездоломы глубоко вонзились в ее изжеванную ударами поверхность. Фонтаном поднялась пыль: точка пересечения была потеряна во внутренних слоях скалы. Значит, слишком низко. Но система наведения, подчиненная звездоломам, подталкивала корабль вверх до тех пор, пока точка пересечения не коснулась поверхности Скалы, просто погладила ее, оставив чуть больше борозд из взбитого реголита.
   Все это во время второго самого низкого сближения.
   Когда выстрелили пушки с черной дырой, снаряды пролетели вдоль линий звездоломов и столкнулись друг с другом в точке их пересечения, точно в ста километрах под кораблем.
   Программное обеспечение для моделирования было не в состоянии смоделировать столкновение двух черных дыр или реалистично показать взрыв астероида. Но корабль, испытывающий те же структурные сбои, что и раньше, взорвался довольно убедительно. Виртуалы растаяли, оставив Пириуса, Дарка и Торек сидеть бок о бок в комнате, залитой пустым голубым светом.
   Торек сказала: - Итак, мы собираемся использовать звездоломы в качестве высотомера. Ты мыслишь масштабно, когда хочешь, Пириус, не так ли?
   Дарк показал повтор последних моментов. Им пришлось увидеть это собственными глазами, прежде чем они поверили в это.
   - Думаю, это сработало, - сказал Пириус.
   Дарк проворчал: - Пилот, ты учишься недосказанности у этого толстого комиссара.
  
   Пириус позволил себе на секунду поздравить себя. Затем он встал, отодвигая ремни своей кушетки. - У нас много дел, - сказал он. - Нужно будет посмотреть, что мы можем сделать для повышения точности крепления звездолома. Они не были предназначены для такой точечной работы. И нам придется должным образом подчинить управление звездоломам.
   - Да, - сказала Торек и добавила с чувством: - Я бы также хотела найти способ стрелять из этой чертовой пушки, не убивая себя.
   Нилис вбежал в комнату симулятора. - Вот ты где! - закричал он. Он был в ударе. Он схватил Пириуса за плечи и встряхнул его; для Нилиса это было замечательное физическое проявление. - Мой мальчик, мой мальчик!
   Дарк сухо сказал: - Я так понимаю, Великий Конклав одобрил вашу позицию, комиссар.
   - Во всех деталях. Этому лощеному болвану Элиуну и его дружкам было приказано сотрудничать с нами, или же просто передать свои данные моим техникам. Конклав поддержал меня. Они поддержали меня! Мне приходится ущипнуть себя, чтобы поверить в это. Можете ли вы понять, что это означает исторически? Затор на вершине человеческого правительства наконец-то распадается! Безумие, которое так долго охватывало нас, наконец-то отступает? И я не смог бы сделать это без вас, коммандер!
   - Не торопитесь, комиссар, - предупредил Дарк.
   Пириус обдумал это. Он начинал понимать, какая драма разворачивается вокруг этого странного проекта. Сегодня центр власти, такой же старый, как сама Коалиция, пережил исторический поворот. Чем бы ни обернулась эта миссия, ничто не останется прежним: двадцать тысяч лет истории действительно подходили к концу. И, в некотором смысле, это было из-за него.
   Одним пальцем Торек осторожно прикрыла свой рот, который был широко открыт. - Итак, мы победили еще одного бюрократа, - сказала она. - Теперь все, что нам нужно сделать, это сбросить с пикирования снаряды на черную дыру.
   - Да. Как скоро мы сможем организовать новый испытательный полет?
   - Завтра, - сказал Дарк. - И тогда нам придется подумать о программе обучения - как управлять этой штукой в бою... всегда предполагая, что вы сможете найти экипажи для полета.
   - Нам не будет скучно, сэр, - сказал Пириус.
   Дарк рассмеялся.
   Они вышли из комнаты симуляторов, разговаривая, планируя.
  

Глава 41

  
   По мере развития молодой Вселенной некоторые расы, обладающие пространственно-временной химией, разработали высокие технологии. Они покинули свои родные "миры" и вступили в контакт друг с другом. Странные империи возникали в галактиках, состоящих из черных дыр. Велись ужасные войны.
   Выбравшись из руин войны, выжившие нащупали путь к культуре, которая была если не единой, то, по крайней мере, миролюбивой. Возникла многовидовая федерация. Под ее доброжелательным руководством распространялись новые объединенные культуры, возникали новые симбиотические экологии. Бесконечное обогащение жизни продолжалось. Жители этого золотого времени даже изучали свое собственное происхождение в краткие моменты сингулярности. Они размышляли о том, что могло вызвать этот мощный взрыв, и могло ли за этим стоять какое-либо сознательное намерение.
   Время тянулось, а история углублялась.
   Катастрофа произошла, когда Вселенная была действительно очень старой - в десять миллиардов раз старше, чем в момент нарушения ее изначальной симметрии.
  
   Самого света еще не существовало, и все же в этой Вселенной была заложена скорость света.
   В любой данный момент прошло лишь конечное время с момента сингулярности, и объект, движущийся со скоростью света, мог пересечь только часть пространства космоса. Области, ограниченные перемещением со скоростью света, были эффективными "вселенными" их обитателей, поскольку космос был слишком молод, чтобы какой-либо сигнал мог быть получен из-за их границ. Но по мере старения Вселенной сигналы распространялись все дальше - и области, которые были разделены с самого первого мгновения, области, которые раньше не могли оказывать никакого влияния друг на друга, смогли вступить в контакт.
   И по мере того, как формы жизни накладывались друг на друга, они переходили из одной области в другую.
   Существа, внезапно появившиеся из бесконечности, оказались сущим кошмаром для федерации. Эти захватчики пришли из места, где законы физики слегка отличались: нарушение симметрии, отделившее гравитацию от ВЕС-суперсилы, происходило по-разному в разных областях, поскольку в то время они не находились в причинно-следственном контакте. Это различие привело к расхождению культур, ценностей. Федерация ценила свое с трудом завоеванное процветание, мир и медленное накопление знаний. Захватчики, следуя своим собственным особым императивам, были нацелены только на разрушение и подпитывали свою собственную продолжающуюся экспансию. Это было похоже на вторжение из параллельной вселенной. Сближение было невозможно.
   Захватчики пришли со всех концов светового горизонта федерации. Неохотно федерация попыталась защитить себя, но привычка к миру культивировалась слишком долго; повсюду федерация отступала. Казалось, вымирание было неизбежным.
   Но одно существо нашло ужасную альтернативу.
  
   Точно так же, как космос пережил фазовое изменение, когда гравитация отделилась от ВЕС-силы, были возможны и другие фазовые изменения. Саму Великую Единую Силу можно было заставить диссоциировать дальше. Высвобожденная энергия была бы катастрофической, неудержимой, вселенской - но, что особенно важно, она подпитала бы новый всплеск вселенской экспансии.
   Родные земли захватчиков были бы отброшены за горизонт скорости света.
   Но большая часть федерации тоже была бы разбросана. И, что еще хуже, вселенная, управляемая новой комбинацией физических сил, не была бы такой же, как та, в которой эволюционировали пространственно-временные существа. Это было бы непознаваемо, возможно, необратимо.
   Это была ужасная дилемма. Даже федерация не желала брать на себя ответственность за переделку самой вселенной. Но захватчики вторгались, становясь все более ненасытными, все более разрушительными, по мере приближения к богатому и древнему сердцу федерации. В конце концов, был только один выбор.
   На переключатель нажали.
  
   Стена разрушения со скоростью света пронеслась по космосу. Вслед за ней изменились сами законы физики; все, к чему она прикасалась, трансформировалось.
   Захватчики были разгромлены.
   Первичные черные дыры выжили - и, прижавшись к ним поближе, то же самое сделали некоторые представители федерации.
   Но ученые федерации не предполагали, как долго продлится этот грандиозный всплеск роста. После того, как война за владения была давно выиграна, мощная космическая экспансия продолжалась темпами, не имеющими аналогов в истории Вселенной. В конечном счете, это продлилось бы в шестьдесят раз дольше, чем возраст Вселенной на момент ее зарождения, и расширило бы угол пространства-времени федерации на триллион, умноженный на триллион, умноженный на триллион, умноженный на триллион. Ученые-гуманитарии, обнаруживая следы этого грандиозного всплеска "инфляции", единственной наихудшей катастрофы за долгую историю Вселенной, всегда задавались вопросом, что ее спровоцировало. Немногие когда-либо догадывались, что это был результат внезапной аварии, спровоцированной войной.
   Поскольку эпохальный шторм продолжался, выжившие члены федерации сбились в кучу, закрывая себя крыльями пространственно-временных разломов. Когда шторм, наконец, прошел, выжившие оказались в новом, холодном космосе. Прошло так много времени, что они совершенно изменились и забыли, кто они такие, откуда пришли. Но они были наследниками вселенной, ставшей невероятно огромной - вселенной всего десяти сантиметров в поперечнике.
  

Глава 42

  
   База Квин потрясла Пириуса Реда.
   Его приводили в ужас тесные коридоры и нагроможденные койки казарм, давка, вонь дерьма, мочи и спермы, металлический запах вышедших из строя систем жизнеобеспечения. Люди копошились в своих похожих на пещеры логовищах, питаясь и спя, крича, борясь и устраивая гон. Единственной разницей, которую он мог видеть между рядовыми и кадетами, были блестящие металлизированные зрачки "ветеранов". Он подумал, что из-за их серебристых взглядов они кажутся нечеловеческими, возможно, похожими на огромных гибких крыс.
   Если в казармах Арчеса он столкнулся с враждебностью, то здесь к нему относились с нескрываемым отвращением. На самом деле командир станции, суровая женщина с протезами по имени капитан Марта, настаивала на том, чтобы его и Пилу сопровождали охранники, куда бы они ни пошли.
   Пила, как ни странно, не казалась обеспокоенной этим убожеством. - А чего ты ожидал? Пириус, ты пилот; ты относительно опытный и умный, и в бою от тебя ожидали бы проявления личной инициативы. Условия твоего воспитания и обучения отражают это. Эти кадеты - животные, которых нужно бросить на какую-нибудь мрачную Скалу, чтобы они копали, сражались и умирали. Помни, это военная экономика. Как думаешь, сколько стоит потратить на их короткую, жалкую жизнь?
   Пириусу стало интересно, носит ли она фильтры для носа.
  
   - Ты просто не вписываешься, - сказал Несокрушимая Надежда.
   - Спасибо, - сухо сказал Пириус.
   Надежда и Пириус Ред стояли лицом друг к другу в маленьком тесном кабинете на Офицерской стороне Квина, который был реквизирован для использования Пириусом. Этот инженер, который летал с Пириусом Блю на борту "Когтя ассимилятора" в другой судьбе, был одним из первых кандидатов, отобранных Пилой. Пириус Ред встречался с Надеждой только с другого конца зала суда, во время слушания по эпизоду с магнетаром.
   Надежда, казалось, рассматривал Реда как неполноценную версию Блю. Было глубоко обескураживающе, что тебя так хорошо знает кто-то, с кем Пириус никогда раньше толком не встречался - знал, осуждал и находил недостойным.
   - Тебе здесь не место, - сказал Надежда. - Твоему адъютанту тоже, но она похожа на дождевого червя, и ты можешь видеть, что ей все равно.
   - Как проницательно, - пробормотала Пила.
   - А вот ты - ни то, ни другое. Ты не дождевой червь, но ходишь как один из них. Ты хочешь, чтобы мы приняли тебя, приняли обратно. Все видят это по твоему лицу. Тебе это нужно. Но не можешь вернуться. Ты осквернен.
   - Возможно, - напряженно сказал Пириус. - Но у меня не было выбора в том, что со мной случилось.
  
   Надежда пожал плечами. - Это не меняет факта.
   - И что бы ты обо мне ни думал, у меня есть работа, которую нужно выполнять. Я хочу, чтобы ты помог мне с ней справиться. - Он обрисовал задание, которое он хотел, чтобы Надежда взял на себя. На Скале 492 Надежда будет отвечать за наземные команды. Он знал, что Надежда был приписан к артиллерийским батареям здесь, на Квине, и представлял, что Надежду, прирожденного инженера, привлечет идея вернуться к работе на кораблях.
   Но Надежда сказал: - Почему я? На этой скале застряло множество других инженеров.
   Пириус пожал плечами. - Я - имею в виду, Пириус Блю - однажды выбрал тебя в свой экипаж. Я должен доверять своему собственному суждению. - Он заставил себя улыбнуться собственной неуклюжей шутке. - И помни, наш долг не в том, чтобы делать то, что мы хотим...
   Надежда наклонился вперед, внезапно разозлившись. - Не надо проповедовать мне ясельные лозунги, ты, кабинетный жокей. Я знаю все о долге.
   - Мне жаль. Послушай, Надежда, я не назначу тебя, если ты этого не хочешь. Я хочу работать с тобой, а не против тебя.
   Несокрушимая Надежда встал. - Я сделаю это, если так поступит Пириус. Я имею в виду, - едко сказал он, - настоящего Пириуса.
   Когда Пириус Ред проводил собеседования с прочими кандидатами, он столкнулся с другими проблемами.
   Ему привели молодую женщину по имени Тили, которая, как говорили, подавала большие надежды как штурман, прежде чем ее сослали в это мрачное место за какой-то незначительный проступок. Ее состояние потрясло его. Она была ранена в бою, и, хотя физические травмы были исцелены, ее глаза были широко раскрыты и наполнены зарождающейся болью. Он плохо начал, когда она даже не откликнулась на свое имя. Похоже, она была одной из группы тройняшек; поскольку двое других были убиты, она настояла на том, чтобы ее знали только под номером ее "семьи" - Три.
   Она не пошла бы добровольцем в его эскадрилью, но выполняла бы приказы, сказала она. - Но это не имеет значения, что бы мы ни делали.
   - Конечно, имеет.
   - Нет. Спросите Это Бремя Должно Пройти.
   - Кого?
   Она пожала плечами и апатично сидела, пока он не отпустил ее.
   После аналогичного опыта с другими кадетами, поскольку имя Бремени всплывало неоднократно, Пириус понял, что для того, чтобы проникнуть в странную, девиантную культуру этой базы, ему придется встретиться с этим фронтовым пророком.
   И, как он всегда знал, ему придется встретиться лицом к лицу с самим собой в будущем.
  
   Это Бремя Должно Пройти - или Кверо, как его называли по настоянию Пилы, - не вписывался в эту колонию детей-солдат. Он был слишком высоким, слишком старым, слишком опытным. Он сидел во временном кабинете Пириуса с непринужденным спокойствием и все же каким-то образом доминировал в комнате. Он был сосредоточен, вот подходящее слово; он заставлял Пириуса чувствовать себя молодым, несформировавшимся.
   Пириус сказал: - Ты хороший пилот. Твой послужной список ясно говорит об этом.
   - Спасибо тебе.
   - И ты хорошо умеешь поддерживать свою жизнь. Я бы хотел, чтобы ты был в моей эскадрилье только за эти качества.
   Бремя кивнул. Но когда он понял, что Пириус предлагает ему летную должность, он странно избегал взгляда Пириуса. - Как скажешь.
   Пириус произнес свою стандартную фразу. - Я с неохотой призываю тебя. Мне нужны добровольцы, если я смогу их раздобыть; миссия и без того будет достаточно сложной, без недобровольных призывников.
   - Ты мудр.
   - Но суть в том, - сказал Пириус, - что здесь, на Квине, есть много других, которые не захотят идти со мной, если тебя там не будет. Я не понимаю, какую власть ты имеешь над ними.
   - Полагаю, я даю им надежду, - сказал Бремя.
   - Это твоя философия, не так ли? Ты вигнерианец. Ты веришь, что все это, - он махнул рукой, - будет уничтожено, когда...
   - Когда мы достигнем времениподобной бесконечности, - холодно сказала Пила. Она относилась к Бремени с нескрываемым отвращением. При всем своем цинизме она была строгой друзиткой, и нонконформизм Бремени шокировал ее. - Ты здесь только потому, что придерживаешься общественного мнения. - Она помахала наманикюренными пальчиками. - Там, в этой яме, которую вы называете казармой.
   - Я не хочу формировать чье-либо мнение. Я только сам по себе.
   - Чушь, - сказала Пила. - Я удивлена, что здешние командиры терпят твои отклонения. Я бы ни за что не стала.
   - Ты привыкнешь к этому. И, в конце концов, это не имеет значения. Это бремя должно пройти, - сказал Бремя и усмехнулся.
   - В любом случае, - сказала она, - не имеет никакого значения, присоединишься ты к нам или нет. Потому что, что бы мы ни делали, все это все равно будет стерто, не так ли? И какой смысл вылезать из своей койки?
   - Всегда есть смысл, - мягко сказал Бремя. - Все мировые линии вносят свой вклад в целое, в некотором смысле за пределами нашего понимания. И, конечно, всегда есть люди вокруг вас. Вы должны заботиться о них, как они заботятся о вас. Я действительно верю во времениподобную бесконечность, в конечную конвергенцию...
   Пириус кивнул. - Но мы обязаны вести себя так, как будто это не так. Как будто это наш единственный шанс.
  
   Бремя посмотрел на него. - Ты понимаешь. Мы с тобой - я имею в виду Пириуса Блю - долго обсуждали эти моменты. Ты глубже, чем кажешься, Пириус Ред.
   - Спасибо, - сказал Пириус. - Послушай, я не заинтересован в твоем одобрении для себя. Но, похоже, мне это нужно, чтобы выполнять свою работу. Полетишь со мной?
   Теперь настал момент принятия обязательств, и Пириусу, внимательно наблюдавшему за Бременем, показалось, что он увидел вспышку страха в его глазах. Он понял, что в этом странном человеке была глубина. - Ты можешь отказаться, если хочешь, - сказал он, пытаясь найти понимание.
   Но мгновение прошло, и к улыбающемуся Бремени вернулось самообладание. - Думаю, ты знаешь, что я соглашусь.
   Пила фыркнула от отвращения. Но поменяла еще один флажок в своем контрольном списке с красного на зеленый.
   Когда Бремя собрался уходить, он обернулся. - Еще кое-что.
   - Да?
   - Ходили слухи...
   - Слухи?
   - Что вы привезли с собой с Земли серебряного призрака. Живого призрака.
   Пириус взглянул на Пилу, которая закатила глаза; командиры Квина почти не сотрудничали с ними по вопросам безопасности. Он сказал: - Я не могу это комментировать. И я все равно не понимаю твоего интереса.
   - Это не имеет значения, - сказал Бремя.
   Пириус почувствовал, что это на самом деле имело большое значение. Он думал, что многое не понимал в Бремени - возможно, даже Бремя не понимал многое в себе.
   Но сейчас не было времени думать об этом, потому что ему предстояло еще более трудное собеседование.
  
   Пириус Блю был высокомерным, самоуверенным.
   Его лицо, конечно же, принадлежало Пириусу Реду. Но Ред был потрясен тем, каким старым он стал, даже по сравнению с его воспоминаниями о суде семимесячной давности, как будто их разделяло гораздо больше, чем пара лет. И посеребренные диски пехотного образца, заменявшие его зрачки, были жуткими, блестящими.
   - Позволь мне прояснить это, - сказал Блю. - Ты хочешь, чтобы я летал в твоей детской эскадрилье. Ты хочешь, чтобы я отчитывался перед тобой.
   Ред упорно старался держать себя в руках. - В этом нет ничего беспрецедентного. - Это было правдой; он попросил Пилу просмотреть записи. - Было много случаев, когда темпоральные близнецы служили вместе.
   - Да, но не когда один служил под командованием другого.
  
   - Что в этом плохого?
   - Я - это ты, - сказал Блю. - Или, скорее, я тот, кем ты хотел бы быть. Я старше, мудрее, опытнее, красивее тебя. - Он на самом деле искоса посмотрел на Пилу, пытаясь оттолкнуть ее. Ред почувствовал смутную гордость за то презрительное отвращение, которое она излучала в ответ.
   За несколько коротких дней в качестве командира эскадрильи Ред начал постигать азы командования. Теперь он собрал все это воедино. - Разберись в этом, - рявкнул он, и Блю, похоже, удивился его тону. - Мне эта ситуация нравится не больше, чем тебе. Но я застрял с этим. У меня есть миссия, у меня есть мой долг, и я намерен его выполнить.
   - Не читай мне нотаций, ты... ты...
   - Что? - Пириус встал и перегнулся через стол. - Что? За кого ты меня принимаешь? Я не твой клон. Я не родственник по группе, не брат и даже не близнец. Я не какая-то твоя неудачная копия. Я - это ты. Может быть, тебя возмущает мое существование. Но поверь мне, твое возмущает меня гораздо больше. Я здесь, - сказал он. - Ты тоже. Смирись с этим.
   Блю покачал головой. - Если ты призываешь меня...
   - Я никого не призывал. Я ищу добровольцев. - Это, казалось, удивило Блю. - Знаю, что ты справишься с этой работой, - сказал Ред. - Потому что я хорошо знаю себя.
   - Итак, ты хочешь, чтобы я вызвался добровольцем.
   - Нет. Я хочу большего. Хочу, чтобы ты поддержал меня.
   - Почему? Чтобы тебе было хорошо?
   - Нет. Потому что ты приведешь с собой хороших людей, таких как Несокрушимая Надежда и Коул.
   - Я подумаю об этом...
   - Дерьмо. Скажи мне сейчас или уходи.
   Блю, смело глядя на него, покачал головой. - Ты так со мной разговариваешь. Но ты понятия не имеешь, что я здесь увидел. Совсем не понимаешь.
   - Дай мне ответ.
   Молчание затянулось. Пила сидела молча, очевидно, очарованная тем, как две половинки Пириуса, соединенные судьбой и взаимной ненавистью, смотрели друг на друга сверху вниз.
   В конце концов, Пириус Блю согласился. Пириус Ред всегда знал, что так и будет, хотя они вдвоем будут сражаться до самой Чандры. В конце концов, это было то, что он сделал бы сам.
   Когда Блю повернулся, чтобы уйти, Ред остановил его. - Нам придется научиться ладить. У нас всегда будут семнадцать лет общей жизни.
   - Ну и что? - огрызнулся Блю. - Это в прошлом.
  
   - Ты не собираешься спросить о ней?
   Спина Блю напряглась. - О ком?
   - О Торек. Давай, Блю. Нам нужно это обсудить.
   Блю пожал плечами. - Нам не о чем говорить. Она твоя Торек. Моя - потеряна во временной шкале, которой никогда не будет. Ты привыкнешь к этому. - И он ушел.
  

Глава 43

  
   Чудовищный рост эпохи инфляции закончился.
   Вселенная продолжала расширяться, более медленно, чем раньше, но неумолимо. Тем не менее происходили фазовые изменения, поскольку когда-то объединенные силы все больше распадались, и с каждой потерей симметрии в расширение вводилось все больше энергии.
   Освобождение электромагнитной силы из тюрьмы симметрии было особенно впечатляющим, поскольку внезапно стало возможным существование света. Вселенная озарилась огромной вспышкой - и пространство немедленно заполнилось волной обжигающего излучения. Это первое яркое свечение было настолько энергетически плотным, что оно постоянно объединялось в частицы материи - кварки и антикварки, электроны и позитроны, - которые почти так же быстро аннигилировали друг с другом. Однако тогда еще не было ни атомов, ни молекул. Действительно, температуры были слишком высоки, чтобы кварки могли объединиться во что-то столь стабильное, как протон.
   Первичные черные дыры, сохранившиеся с эпохи пространственно-временной химии, снова обеспечивали некоторую структуру в этом бурлящем хаосе; проходя через светящийся суп, они собирали скопления кварков или антикварков. Хотя сами кварки постоянно таяли, структура этих кластеров сохранялась; и в этих структурах была закодирована информация. Взаимодействия стали сложными. Образовались сети и циклы реакций, некоторые из них усиливались петлями обратной связи.
   Неизбежно последовали определенные последствия. Для этой вселенной это была уже старая история - но это было новое поколение жизни.
   Но это была вселенная разделения. Для каждой созданной частицы материи существовал двойник из антивещества. Если бы они встретились, они бы немедленно взаимно уничтожились. Только случайные локальные концентрации вещества или антивещества позволили вообще сформироваться каким-либо структурам.
   В этих переплетенных мирах материи и антиматерии сформировались параллельные общества. Никогда не способные соприкасаться, способные наблюдать друг за другом только издалека, они, тем не менее, вступали в контакт, обмениваясь информацией и изображениями, наукой и искусством, взаимно влияя друг на друга на каждом этапе. Развивались культуры зеркального отражения, каждая из которых стремилась подражать достижениям недостижимой другой. Были и войны, но они всегда были настолько разрушительными для обеих сторон, что взаимное сдерживание становилось единственно возможным вариантом. Было даже несколько невозможных, безответных любовных романов, охватывающих противоположности.
   Фундаментальное разделение мира рассматривалось как по сути трагическое и вдохновило множество историй.
   Различные виды материи, между тем, были не единственными обитателями этого свирепого века. Они делили свою радиационную ванну с гораздо более древними формами жизни. Для выживших из федерации пространственно-временной химии этот век бесконечного радиационного шторма был холодным, промозглым, пустым, дефекты пространства-времени, которые характеризовали их вид, рассеялись и растянулись до бесконечности. Но им удалось выжить. Постепенно они покинули свои ковчеги и искали новые способы жить.
  

Глава 44

  
   В конце концов, прошла целая неделя, прежде чем Пириус собрал свой летный состав из тридцати человек, включая его самого и Торек, в качестве основных экипажей и еще девяти в качестве резервных. Но теперь до крайнего срока Киммера оставалось всего семь недель, а серьезная работа по обучению и развитию еще даже не началась.
  
   Пириус доставил своих рекрутов с Квина и других мест обратно на Скалу 492. Даже это была непростая бюджетная операция; ему и Пиле пришлось изыскивать свободные места на рейсовых транспортных кораблях.
   На обратном пути из Квина он не мог избежать встречи со своим вторым "я"; всякий раз, когда они проходили мимо друг друга, их напряженное молчание было холодным. Все смотрели, зачарованные.
   Вернувшись в 492-ую, Ред вызвал Бремя и Пириуса Блю в офис, который Пила оборудовала для него. Они стояли бок о бок, вытянувшись по стойке смирно, но Блю каким-то образом продемонстрировал свою дерзость.
   - Мне нужны два командира звена, - сказал Пириус Ред без предисловий. - Итак, можете догадаться, почему я вызвал вас сюда.
   Бремя и Пириус Блю переглянулись.
   Бремя нахмурился. Он снова казался странно уклончивым. Но он сказал: - Это не та ответственность, которую я хочу. Но я бы не отказался от нее.
   Пириус Ред кивнул. Он повернулся к Блю. - А ты?
   Блю был презрителен. - У меня есть выбор?
   Ред сердито огрызнулся: - Больше выбора, чем ты предоставил мне, когда вернулся с того магнетара. Послушайте, с моей точки зрения, ни один из вас не является идеальным кандидатом. Бремя, честно говоря, я с подозрением отношусь к тому, что происходит в твоей голове. - Бремя отвел взгляд. - И Блю - я знаю тебя слишком хорошо, и мы никогда не поладим. Но вы оба мне нужны; вы лучшие, кого я могу найти. Блю, ты лучше всех это знаешь.
   Он ждал. В конце концов, Бремя согласился на работу, но отстраненно. Блю коротко кивнул.
   Ред испытал невыразимое облегчение.
   Теперь он смог еще больше завоевать доверие Блю и Бремени. Все, что они знали до этого момента, как и другие кандидаты, было то, что миссия будет включать сложные полеты с использованием новой технологии. Он начал объяснять, какой будет цель.
   - Ты сумасшедший, - сказал Пириус Блю. - Мы собираемся нанести удар по самой Чандре? - Но Ред увидел, что его глаза горят от возбуждения.
   Ред осторожно спросил: - Ты хочешь, чтобы я отстранил тебя от миссии? Я мог бы это сделать, хотя теперь ты знаешь слишком много; тебя пришлось бы держать под стражей до окончания полета.
   - И позволить кому-нибудь другому управлять этим? - Блю ухмыльнулся; он выглядел диким. - Ни за что.
   Пириус повернулся к Бремени. - А как насчет тебя?
   Бремя казался более обеспокоенным. - Это может сократить войну.
   - Или затянуть ее, - сказал Блю, - если все пойдет достаточно плохо.
   - В любом случае, - сказал Бремя, - все должно измениться.
   Пириус кивнул. - Тебя это беспокоит?
   - Что бы мы ни делали, это не имеет значения. По крайней мере, в долгосрочной перспективе. И это благородный поступок.
   Пириусу было трудно расшифровать этот проблеск инопланетного мышления. - Значит ли это, что ты в деле?
   И снова Пириус уловил вспышку страха. Блю тоже заметил это и обеспокоенно взглянул на Бремя.
   Но Бремя расправил плечи. - Да, сэр!
  
   Как только пришвартовался последний транспорт, Пириус Ред привел своих новобранцев в самый большой герметичный купол 492-ой и приказал им выстроиться перед ним в надлежащем порядке. С Пилой рядом он неловко стоял на ящике, единственной трибуне, которую смог найти.
   Он посмотрел вдоль их рядов, на неуклюжий искусственный торс Джис, на аномально старого, как Бремя, на таких ущербных детей, как Тили-три - и, конечно, на свое собственное угрюмое лицо из другой временной шкалы. Ему было трудно поверить, что за всю долгую историю этой войны где-либо на фронте был собран такой сброд.
   Тем не менее, это была эскадрилья, и они принадлежали ему.
   - Нас сорок человек, - сказал он. - Сорок, включая Пилу здесь, моего адъютанта. И это наша база. Это немного, но это наше. И нас вот-вот переведут в ударную группу. Теперь мы эскадрилья. И мы особенные, - сказал он.
   Раздался хохот, быстро подавленный.
   - Так и есть, - продолжил Пириус. - Мы - особое поколение, с особым долгом, привилегией. Борьба с ксили в центре Галактики началось три тысячи лет назад. И мы - первое поколение за все эти долгие годы, у которого есть шанс выиграть эту войну - завоевать саму Галактику. Добьемся ли мы успеха или потерпим неудачу, нас еще долго будут помнить в казармах, на верфях, на тренировочных площадках и на полях сражений.
   Экипажи просто молча стояли и смотрели на него. Его слова прозвучали пусто даже для него. Его неуверенность в себе быстро усилилась.
   Заговорил Несокрушимая Надежда. - Нам нужно название.
   - Что?
   - Название. Для эскадрильи. Каждой эскадрилье нужно название.
   Пила прошептала ему на ухо что-то, и он знал, что это правильно. - "Ликующие", - сказал он. - Мы - эскадрилья "Ликующие".
   Они продолжали смотреть. Но затем Пириус Блю, сам постаревший, поднял руки и начал хлопать, медленно, обдуманно. К нему присоединились Бремя, Надежда и другие; наконец-то они аплодировали все вместе.
   Отпустив их, Пириус повернулся к Пиле. - Спасибо, - горячо сказал он.
   Она пожала плечами. - В следующий раз, когда будешь произносить речь, я подготовлю ее для тебя. - В воздухе перед ней закружился сноп виртуалов. - Тем временем, командир эскадрильи, у нас есть над чем поработать.
  

Глава 45

  
   Среди культур материи и антиматерии, цепляющихся за свои недолговечные кварк-глюонные острова в море радиации, нарастал кризис.
   По мере остывания Вселенной скорость образования кварков и антикварков из радиационного супа неизбежно замедлялась, но взаимное разрушение частиц продолжалось с постоянной скоростью. Ученые по обе стороны барьера четности предвидели время, когда кварки больше не будут объединяться - и тогда неизбежно все частицы материи будут аннигилированы, как и точно равное количество частиц антивещества, оставив Вселенную, незаполненную ничем, кроме невыразительного краснеющего света. Это означало бы вымирание их видов жизни; вряд ли это была удовлетворительная перспектива.
   Медленно, но верно разрабатывались планы по исправлению этой ошибки во Вселенной. Наконец империя существ, состоящих из скоплений материи, обнаружила, что можно вмешаться в фундаментальную бухгалтерию космоса.
   Ученые-люди выражали бы большую часть своей физики в терминах симметрий: например, сохранение энергии на самом деле было своего рода симметрией. И люди всегда верили бы, что определенная симметрия сочетания электрического заряда, леворукости и праворукости и течения времени никогда не может быть нарушена. Но теперь кварк-глюонные ученые глубоко копнули в древнюю черную дыру, которая распалась, обнажив сингулярность в ее сердце. Сингулярность была подобна стене во Вселенной - и, проникнув сквозь эту стену, ученые-кварковеды нашли способ нарушить самую фундаментальную симметрию из всех.
   Вызванный ими дисбаланс был едва заметен: на каждые тридцать миллионов частиц антиматерии образовывалось бы тридцать миллионов и одна частица материи - и когда они аннигилировали бы, эта одна запасная частица материи выжила бы.
   Немедленные последствия были неизбежны. Когда культуры антиматерии узнали, что они должны быть уничтожены, в то время как их аналоги из материи продолжат существовать, разразилась последняя, разрушительная война; флоты противостоящих сущностей уничтожили друг друга в огне возможностей.
   Выжило достаточное количество культур материи, чтобы выполнить свою программу. Но это была мучительная победа; даже из победителей лишь часть смогла выжить.
   Сработал еще один метафорический переключатель.
  
   По всему остывающему космосу взаимная аннигиляция продолжалась до своего завершения. Когда буря совместного уничтожения прекратилась, когда вся антиматерия исчезла, остался след материи. Еще одна загадка осталась для ученых-людей будущего, которые всегда будут удивляться загадочному существованию избытка вещества над антивеществом.
   И снова Вселенная прошла через переходный период; и снова исчезло поколение жизни, оставив лишь рассеянных выживших и руины исчезнувших и забытых цивилизаций. Немногочисленным оставшимся обитателям Вселенная теперь казалась действительно очень старым местом, старым и раздутым, холодным и темным.
   С момента сингулярности прошла одна миллионная секунды.
  

Глава 46

  
   Следовать за гравитационным щитом было все равно что лететь в бесконечном туннеле.
   Из своего пилотского блистера Торек смотрела вперед сквозь обычный беспорядок виртуальных предупреждающих флажков на стену турбулентности. В результате пространственно-временных искажений гравитационного щита это было похоже на фронт разбивающейся волны, примерно круглой формы, сине-белый основной свет смешивался, путался и каким-то образом растягивался так, что у нее болели глаза. В этом было что-то глубоко тревожащее, подумала она, что-то, что оскорбляло ее инстинкты на каком-то глубинном уровне.
   Когда она огляделась, то увидела ярко-зеленые искры, разбросанные по всему полю ее зрения. Это были другие зеленые корабли из ее стаи, которую высоко в небе Торек сегодня возглавлял Пириус Блю, необъяснимым образом назначенный командиром звена - Блю, странная, озлобленная будущая версия-близнец ее собственного Пириуса.
   Эскадрилья училась летать в строю и с гравитационным щитом. Это был второй тренировочный полет Торек за день, десятый за неделю, и во время перелетов она почти не спала. Но она отбросила в сторону покалывающую глаза усталость и посмотрела вперед, пытаясь сосредоточиться на странном явлении, которое однажды могло бы спасти ей жизнь, если бы сначала не убило ее.
   Гравитационный щит был чем-то не совсем из этой вселенной и к тому же продуктом технологии нечеловеческих призраков. Неудивительно, что он выглядел странно. Но теория его использования была проста. Просто летите за гравитационным щитом, придерживайтесь своего строя, следуйте за своим лидером. Щит удалялся от нее почти со скоростью света, и ее задачей было удерживать свой зеленый корабль стремительно падающим вслед за ним, спрятанным в этом более или менее пригодном для жизни кармане гладкого пространства-времени, не настолько близко, чтобы приливные напряжения и радиоактивные осадки от самого щита были настолько серьезными, что могли бы уничтожить вас, и все же достаточно близко, чтобы ксили не могли предвидеть вашего приближения, потому что - и ей все еще требовалось хорошенько подумать, чтобы понять это - вы фактически находились в другой вселенной.
   В центре ее поля зрения был зеленый корабль, спрятанный прямо за стеной застывшего ужаса. Этот корабль, "хозяин щита", как называли его экипажи, был нагружен генераторами гравитационного поля. Сегодня его пилотировала Джис, угрюмая, решительная носительница протезов, освобожденная от административных обязанностей Пириусом Редом и доказавшая, что является одним из лучших пилотов в эскадрилье "Ликующих". Не было никого, кого Торек предпочла бы видеть там, наверху, в корабле, кроме Джис; если кто-то и мог управлять распространением волнового фронта пространственно-временного искажения шириной в километр, так это она.
   Но пока Торек наблюдала, центральная зеленая точка слегка дрогнула. Этого было достаточно, чтобы в голове Торек зазвучали сигналы тревоги задолго до того, как на ее виртуальных дисплеях загорелось больше красных флажков.
   У Джис были проблемы со стабильностью. Торек уже могла видеть мерцание передней части гравитационного щита и пространственно-временные искажения, направляющиеся обратно по "туннелю" к ее собственному кораблю. Из-за них изображения более отдаленных звезд рябили и роились, как будто виднелись сквозь тепловую дымку.
   - Ну вот, мы снова начинаем, - крикнула она. - Приготовьтесь к удару.
  
   - Пилот, это инженер. Я понял. Блокировка систем. - Это был ее инженер Кейбел: очень молодой, очень энергичный.
   Торек позвала: - Штурман? Что насчет тебя? - Когда ответа не последовало, она рявкнула: - Три. Лета, девочка, просыпайся.
   Тили-три отозвалась, - Пилот, штурман. Мне жаль.
   - Не извиняйся. Просто делай свою работу. - Она взглянула на свои дисплеи. - Столкновение через тридцать. Двадцать девять...
   Семнадцатилетний Кейбел был очень способным человеком и завершил подготовку к этому полету за несколько дней. Он был одним из "крысят-детенышей" Пириуса Блю, как немного кисло выразился Пириус Ред, спасенным старшим "я" Пириуса от смертельного рабства Квина. Интенсивно поработав с Кейбелом, Торек поддержала суждение Блю.
   Тили-третья была еще одним крысенышем, но она была другой. Во всяком случае, она была по своей сути умнее Кейбела. Хотя она пришла в эскадрилью, не пройдя базовой подготовки штурмана, Пириус Блю настоял на том, чтобы перевести ее в "Ликующие", и теперь она оказалась в команде Торек. Торек не сомневалась в ее базовых способностях на занятиях. Но на этих тренировках - Лета, даже в симуляторах - она просто не могла справиться с нагрузкой. И, похоже, так было и сейчас.
   Рябь накатила на нее по туннелю. Это были интенсивные импульсы гравитационных волн. Торек увидела, как ведущие корабли швыряло из стороны в сторону, словно кусочки грязи в бурлящей воде. Она напряглась.
   Ударила волна пространства-времени. Звезды вспенились вокруг нее. Корабль накренился так сильно, что она почувствовала это всем нутром, даже сквозь инерционную защиту. Она изо всех сил старалась удержаться на плаву.
   Проблема была в том, что гравитационный щит был фундаментально нестабилен. Нет, хуже того, это была фактически нестабильность, шипящий нелинейный дефект в пространстве-времени. Вот почему он распространялся в первую очередь, как разбивающаяся волна. Таким образом, после его запуска, если вы позволите ему работать самому по себе, он разгонится до световой скорости, а затем разойдется в эффектном, сотрясающем кости взрыве - или же снова превратится в субсветовой, рассеивая свою энергию. Распространяющийся гравитационный щит был явлением на грани хаоса, и хозяин щита должен был постоянно подправлять его, чтобы он держался вместе.
   Но даже здесь, в спокойном, плоском пространстве-времени вокруг базы Арчес, было практически невозможно удержать все вместе. Полет за щитом был постоянным напряжением, даже когда все шло хорошо. Если щит хотя бы слегка колебался, маленькие кораблики на его пути подпрыгивали, как пылинки.
   Сами корабли тоже плохо управлялись. Теоретически, стадия прототипа была пройдена, и они находились в стадии разработки, и эти корабли, оснащенные новыми технологиями проекта, были той конфигурации, в которой они должны были лететь в центр Галактики. Но прошло всего десять дней с тех пор, как первые из них вышли из мастерских Несокрушимой Надежды; они были самодельными, и летали вот так.
   У Торек были особенно тяжелые времена. Она не была лучшим пилотом в эскадрилье "Ликующих" и признавала это. И она была в звене Блю. Она думала, что из-за их сложного прошлого - она была с ним в какой-то другой временной шкале, а теперь с ним самим, более молодым, - Торек чувствовала, что Блю давал ей самые трудные задания, худшие корабли, самые зеленые команды. И она знала, что ей никогда не позволят выполнить самое престижное задание из всех, которым было пилотирование самого хозяина щита.
   Что ж, она не собиралась проваливаться, не сегодня.
   Когда по всей кабине вспыхнули красные флаги, она схватилась за элементы управления и попыталась стабилизировать свой корабль. Но он барахтался, моменты инерции были неправильными. Нагруженный тяжелой сингулярной пушкой, он отчаянно не реагировал; это было все равно, что пытаться бежать с нагруженным рюкзаком за спиной.
   Когда она решила, что контролирует ситуацию, то крикнула: - Хорошо. Штурман, это пилот. Проложи нам путь отсюда.
   Ответа не последовало. Когда Торек выглянула из своей капсулы, она увидела Тили-третью, сидящую в своем блистере, пристегнутую ремнями, как игрушка, в то время как вокруг нее вспыхивали красные флаги виртуалов, а небо вращалось. - Третья. Третья!
   - Прекрати, пилот, - рявкнул Кейбел.
   - Нет, черт возьми. Штурман!
   - Она оцепенела. У нас нет на это времени. Набирай высоту девяносто. Уводи нас прямо вверх и подальше от этого дерьма.
   Быстрая проверка ее собственных тактических дисплеев показала, что он был прав. Если они не были способны спланировать упорядоченный выход, единственным способом спасти корабль было подняться прямо и выйти из кильватерного следа гравизвезды. Она снова уткнулась ладонями в дисплеи, сжала кулаки и закричала от гнева.
   Зеленый корабль накренился и вырвался из турбулентного следа гравитационного щита в святилище плоского, гладкого космоса.
  
   В конце каждого дня Пириус Ред проводил совещание по вопросам. Пила была рядом с ним, спокойно руководя формальной стороной совещания. Здесь были Пириус Блю и Бремя, а также Несокрушимая Надежда, представитель от наземной команды.
   Сегодня Торек тоже присутствовала. Она была воплощением человеческого тепла, рядом с его адъютантом, женщиной с другого конца Галактики, которая ненавидела ее до глубины души, и двумя командирами звеньев, рассеянным адептом религии и его собственным озлобленным будущим "я". Но рейс Торек сегодня потерпел крушение, и она знала, что доставляла ему проблемы, а не эмоциональную поддержку.
   Многие проблемы прямо сейчас, казалось, были связаны с использованием щита гравизвезды. Поэтому он попросил присутствовать серебряного призрака, посла Радиатора. Огромная парящая фигура посла, казалось, заполняла маленькую комнату, каким-то образом высасывая ее тепло. Бремя был очарован призраком, но два стража с суровыми лицами, которые сопровождали его повсюду, следили за тем, чтобы единственный контакт, который у него был с кем-либо, был формализованным и конкретным.
   За неделю подобных встреч Пириус усвоил хитрость, заключавшуюся в том, чтобы начинать с положительных моментов, и именно это он и сделал сейчас - и это тоже были довольно серьезные положительные моменты.
  
   Основные элементы программы летной подготовки касались использования новых процессоров ЗВП для быстрого тактического реагирования, точной стрельбы черными дырами и полета в строю вслед за гравитационным щитом. Что ж, с технологией ЗВП не возникло существенных проблем. Аналогичным образом, успешно проходили высокоточные стрельбы. Пилоты привыкали к новой динамике своих неуклюже модифицированных кораблей. Придуманная им техника наведения по звездоломам, возможно, потому, что она была изначально разработана пилотом, легко вписывалась в их методологию и инстинкты.
   - Единственная плохая новость, которую я вижу в этих областях, - сказал он, подводя итог, - это то, что, возможно, будет невозможно уделить каждому достаточно времени на новое снаряжение. Я выделил столько времени на симуляцию, сколько смог... - Но все знали, что в реальном ремесле симуляции не заменяют практического опыта. Кроме того, технология модифицировалась так быстро, что дизайн симуляторов довольно часто отставал от реального на день или два.
   Пириус Блю уставился на него; как всегда, осуждающе, враждебно. - И ты думаешь, что это незначительная проблема? Что мы можем отправиться в бой, даже не успев опробовать новое снаряжение?
   - Я не сказал "незначительная", - раздраженно сказал Ред. - Это то, что мы можем свести к минимуму. Манипулирование расписаниями, ускорение обновления симов...
   Некоторое время они спорили о проблемах с обучением. Ред позволил этому работать, пытаясь выделить положительные моменты и определяя действия, которые они могли бы предпринять.
   В конце концов разговор зашел о гравизвезде, центре большинства их проблем.
   Бремя передал Пириусу Реду справку. - У меня здесь сводная статистика, - сказал он. - На сегодняшний день самый длительный полет в строю, которым мы управляли, составляет два часа. - Все знали, что им нужно будет лететь за щитами в течение шести часов, чтобы добраться до Чандры.
   Блю сказал: - Мы просто должны вернуться и продолжать попытки, пока не добьемся успеха.
   - Но это изматывает экипажи, - спокойно сказал Бремя.
   Несокрушимая Надежда поднял руку, чтобы высказаться. - Не только экипажи, - твердо сказал он. - Вы должны думать и о кораблях. Возможно, это не очевидно для вас, пилотов-гламурщиков, но даже если не происходит катастрофической поломки, каждый раз, когда вы летите, вы нагружаете конструкцию и системы. Нам придется использовать по крайней мере некоторые из этих кораблей в бою. И если мы измотаем их еще до того, как закончим тренировки...
   - Слышу, что ты говоришь, - сказал Пириус Ред. - Чего я не знаю, так это что с этим делать.
   Блю сказал: - Наша проблема не в наших кораблях или наших людях. Это чертов гравитационный щит. Если бы он оставался стабильным, мы могли бы отслеживать его в течение шести часов - или десяти, или ста. Но мы не можем поддерживать его стабильным. Мы можем управлять нашими кораблями, но не можем управлять щитом.
   - Ах, - сказал Бремя. - И почему? Потому что это технология призраков, а не людей.
   Пириус Ред глубоко вздохнул. Он был готов к этому моменту. - Итак, - медленно произнес он, - нам нужен призрак, чтобы управлять им.
   В наступившей потрясенной тишине Торек помогла ему выбраться. - Это то, что мы сделали с прототипом, еще в Солнечной системе, и по точно таким же причинам. Технологией призраков должен управлять призрак.
   Призрак, который парил, как огромный мыльный пузырь, внезапно переместился на полметра вперед. Это изменило геометрию встречи, встревожив всех.
   Пириус Блю потер нос, жест, который Ред всегда находил раздражающим. Он сказал без эмоций: - Ты серьезно? Ты предлагаешь разрешить серебряному призраку лететь на боевое задание с человеком?
   Ред пристально посмотрел на него. - Я чувствовал то же самое, помнишь. - Он рассказал Блю о своем опыте на Плутоне, о том, что он почувствовал, когда впервые столкнулся с призраком. - Миссия важнее всего остального. - Он осмелился возразить Блю.
   Блю выглядел возмущенным.
   Несокрушимая Надежда пожал плечами. - Призрак в кабине инженера? - ну и что? Если вы собираетесь прекратить крушить мои корабли, то можете обучать летать хоть крыс, мне все равно.
   Реакция Бремени казалась более сложной. - Вопрос в том, будут ли наши экипажи летать с призраком? Нас всех с рождения учили презирать их гладкую шкуру.
   Пириус Ред кивнул. - Понимаю, поверь мне. Если мы сделаем это, я сам присоединюсь к первому полету. Показывая дорогу.
   - Хорошо, - сказал Бремя. - Но - я должен спросить - полетит ли с людьми призрак?
   - Так было в Солнечной системе, - сказала Торек.
   - Но это было упражнение по проверке технологии. Это боевая подготовка. Мы враги, помните.
   Пириус повернулся к серебряному призраку. - Посол?
   Призрак перекатился, его едва заметное изменение позы каким-то образом указывало на то, что он слушает.
   - Вы слышали, что мы должны сказать. Готовы ли вы...
   - Я предвидел запрос. - В воздухе перед ним появились виртуальные схемы. - Я взял на себя смелость подготовить план. Мы могли бы быть готовы к вылету завтра.
   Это лишило их всех дара речи.
   Пириус Блю холодно сказал: - Интересно, чьему плану мы на самом деле следуем.
   Пириус Ред прервал совещание, доверив своим людям выяснить действия, необходимые для реализации нового плана.
   Торек осталась после того, как остальные ушли. - Пириус, мне нужно с тобой поговорить. Насчет Тили-три.
   - Я видел твой журнал.
  
   - Она просто не может переносить это. - Торек покачала головой, такая несчастная, как будто это была ее собственная неудача. - Не думаю, что это недостаток способностей или смелости. И это не имеет никакого отношения к ее протезу. Просто она слишком много пережила на Квине. Она перегорела.
   Это был бы четвертый член летного состава, которого Пириус потерял подобным образом. Уровень выбытия вызывал беспокойство, но он ничего не мог с этим поделать; для некоторых это задание было просто слишком тяжелым.
   Торек была расстроена. - Мне неприятно поднимать этот вопрос. Я не хочу, чтобы она пострадала.
   - Не волнуйся. Я запишу ее как непригодную к службе. - Если бы он этого не сделал, ее могли бы отметить как "не обладающую моральными качествами" - в казармах это одно из худших клейм, которые вы могли бы прикрепить к своему персонажу. - Поговори с Блю, - сказал он Торек. - Он может сказать ей об этом.
   - Спасибо, - сказала она. Она огляделась; увидев, что комната пуста, она чмокнула его в щеку. - Ты хороший человек, командир эскадрильи.
   Она поспешила выйти. Пириус ошеломленно смотрел ей вслед.
  
   Пириус Ред решил поторопиться в трапезную, пока у него был шанс, но Нилис подстерег его.
   Даже здесь, на 492-й, пока эскадрилья собиралась воедино, Нилис продолжал свои многогранные исследования тайн Чандры, хотя по-прежнему сталкивался с непонятными препятствиями. - Это безмерно расстраивает, - говорил он. - В конце концов, для меня тоже идет обратный отсчет. Такими темпами мы уничтожим Чандру прежде, чем узнаем, что это такое!
   Однако, к облегчению Пириуса, он не хотел говорить сегодня о черной дыре.
   - Я просмотрел стенограмму вашей встречи, - сказал комиссар. - Сокращенно, конечно.
   Пириус нахмурился. - Вы думаете, я неправ, позволяя призраку вести нас?
   - Не знаю, прав ты или нет - и ты сам не знаешь, пока не попробуешь. Но это, безусловно, хорошая идея. - Нилис улыбнулся. - Ты прошел долгий путь со времен Плутона, Пириус. Я горжусь тобой. Ты становишься способным подняться над своими первыми реакциями, над своем кондиционированием. Думаю, это называется зрелостью.
   Что ж, возможно. Пириус обдумал это перед встречей, зная, что должен исключить такую возможность. Он сказал себе, что без колебаний воспользуется призраком: чего бы это ни стоило, чтобы выполнить работу. Плутон был далеко, несколько недель назад. Но даже в этом случае было странно видеть, как Бремя и Надежда следовали за серебряным призраком, когда тот выплывал из комнаты; лицо Блю, его собственное холодное зеркало, было похоже на его собственную совесть. Действительно ли он повзрослел после Плутона? Или был скомпрометирован контактами с дождевыми червями, как постоянно твердил ему Блю?
   Нилис сказал: - Если позволишь, я полечу завтра с вами этим замечательным рейсом. Я имею в виду, в качестве виртуального пассажира, - поспешно добавил он.
   - Почему? Потому что это историческое событие? - Пириус, перенапряженный, переутомленный работой, почувствовал раздражение. - Честно говоря, комиссар, я не думаю, что многие из нас сейчас думают об истории.
  
   Нилис подмигнул. - Ах, пилот, но история никогда не перестает думать о вас.
   По какой-то причине это заставило Пириуса похолодеть. - В любом случае, у нас может не оказаться экипажа, способного летать, - мрачно сказал он. - Сегодня мы потеряли еще одну.
   - Тили-три? Я знаю. Но ты поступил правильно, Пириус. Ты проявил сострадание. - Нилис улыбнулся, его лицо слегка сморщилось. - Я не военный, но верю, что это называется лидерством. У меня такое чувство, что если ты будешь продолжать в том же духе, то превратишься в упрямого, преданного, надежного, вдохновляющего дурака, за которым солдаты следовали всегда, к славе или на смерть.
   Сильно смутившись, Пириус отвел взгляд. - Я не знаю, сэр.
   - Конечно, нет, конечно, нет. - Нилис уставился на Пириуса своими большими влажными глазами, и его выразительное лицо сморщилось от беспокойства. - А как ты сам?
   - Я в порядке, - огрызнулся Пириус. Мгновение он вызывающе смотрел в ответ, но когда Нилис подождал продолжения, он расслабился. - Я делаю все, что в моих силах, - сказал он. - Просто так много нужно сделать.
   Нилис положил свою теплую, тяжелую руку на плечо Пириуса. - Послушай меня. Ты делаешь все, о чем от тебя можно было бы попросить. Если вам удастся провести ваши наспех собранные экипажи ветеранов и неудачников через такую сложную программу обучения, и все это за несколько недель - это само по себе будет огромным достижением, независимо от того, как закончится миссия. - Нилис выпрямился. - Однако помни вот что: ты сам являешься своим самым важным ресурсом. Уделяй время себе. Больше полагайся на Пилу. Убедись, что правильно отдыхаешь, питаешься и все остальное. Не пренебрегай биологией. Я рад, что ты решил завтра полетать сам. Помни, я настаивал на том, чтобы ты стал командиром эскадрильи в первую очередь потому, что ты лучший пилот, с которым я когда-либо сталкивался. Так что продолжай тренироваться сам. И еще кое-что...
   Пириус, в животе у которого урчало, продолжил свой путь в трапезную. Нилис следовал за ним, давая советы, упрекая, споря, его глаза были яркими и серьезными.
  
   Итак, на следующий день Пириус Ред оказался свободным от своего рабочего стола, за штурвалом зеленого корабля и "летел по туннелю", как начали называть это экипажи. Перед ним был колеблющийся, турбулентный, заставляющий слезиться глаза диск гравитационного щита, а вокруг него были стены искаженного пространства-времени.
   Маленькое созвездие огней зеленого корабля было ровным. Полет под командованием Бремени - а Пириус был осторожен, сведя себя к простой роли пилота, - проходил хорошо.
   В самом центре находился корабль-хозяин щита, пилотируемый Джис. Лучший пилот эскадрильи в этой сложнейшей обстановке снова летала уверенно и верно. Пириус назначил Торек сегодня штурманом Джис, но в ее инженерной капсуле находилась массивная фигура серебряного призрака, работающего с генераторами гравитационного щита.
   Это было необычно, но, похоже, действовало. Даже полет самого Пириуса проходил гладко, хотя он намеренно взял на борт двух сравнительно неопытных людей в качестве штурмана и инженера. До сих пор полет не мог бы больше соответствовать плану, как если бы это был симулятор, хотя ни один полет, который представлял бы собой серфинг по зашитому интерфейсу между одной вселенной и другой, с серебряным призраком в качестве приглашенного инженера, никогда не был бы рутинным.
   Когда приблизилось рекордное время в два часа полета за щитом, Пириус почувствовал, как напряжение покидает его тело.
   Виртуал Нилиса, без особого комфорта устроившийся в кабине пилота вместе с Пириусом, после первого часа или около того расслабился настолько, что смог подключиться к каналам связи между кораблями. Его особенно заинтриговал разговор между Этим Бременем Должно Пройти, печально известным Другом Вигнера, и серебряным призраком на головном корабле. Бремя воспользовался возможностью поговорить с призраком вдали от его стражей.
   - Итак, вы верите, - раздался имитированный голос призрака, - что эта вселенная, по сути, преходяща - пройдет все, что вы ощущаете, все, чего вы достигаете, даже ваши переживания о вашем внутреннем "я".
   - Не совсем преходяща, - отозвался Бремя. - Просто одна из неисчислимо бесконечного числа возможностей, которые, в совокупности, будут разрешены во времениподобной бесконечности, по типу коллапса квантовых функций.
   - Но в таком случае, какие могут быть основания для морали?
   - У каждого решения есть моральная основа, - сказал Бремя. - Проявлять лояльность к своим собратьям - подвергать себя опасности ради своего вида. И хотя это всего лишь одна из множества временных линий, мы верим, что, ммм, доброта в каждой временной линии будет суммироваться в точке принятия решения во времениподобной бесконечности, чтобы достичь оптимальности...
   - Увлекательно, - сказал Нилис Пириусу. Комиссар шептал, как будто его могли подслушать. - Они в некотором роде фехтуют. Каждый знает гораздо больше об убеждениях другого, чем готов раскрыть. Фехтуют и все же ищут точки соприкосновения.
   Пириус Ред не был знатоком моральной философии. - Вся эта чепуха о том, что человек ставит себя на путь причинения вреда другим - для меня это звучало как доктрина.
   - Так оно и есть, - сказал Нилис. - Большая часть "философии" Друзей на самом деле представляет собой переработанный друзизм - как и следовало ожидать, учитывая среду, из которой она возникла. Хама Друз, похоже, верил, что личный интерес является основной движущей силой любого бездумного человеческого поступка. Он сказал, что солдаты, следовательно, являются единственными нравственными гражданами любого общества, потому что только они продемонстрировали свою бескорыстную мораль, подвергнув себя опасности. - Он фыркнул. - Конечно, Друз проигнорировал многочисленные свидетельства родственных связей среди животных и насекомых - муравьями движет не простой эгоизм - и, конечно, проигнорировал объединения, человеческие сообщества-ульи, которых было много даже в его дни. Друз хорошо умел составлять лозунги, и, очевидно, был ключевой фигурой в истории человечества. Но на самом деле, как мыслитель, он был не очень изощрен - я всегда находил его аргументы ужасно одномерными, а ты?
   Даже сейчас Пириуса ужаснуло такое богохульство, и он отклонил замечание. - В верованиях Бремени есть нечто большее, чем просто друзизм.
   - О, конечно. Другой элемент - это базовое представление о том, что эта Вселенная - несовершенное место, которое можно каким-то образом исправить. Это выражение чувства предательства, понимаете, ощущения, что чья-то жизнь непоправимо несовершенна и никогда не может быть исправлена. Я вполне могу понять такое убеждение, возникающее в обществе детей-солдат, которых намеренно держат в ужасных условиях в качестве мотивации к борьбе, и единственное спасение которых - либо умереть молодыми, сражаясь, либо состариться от стыда. Неудивительно, что они хотят верить, что все можно сделать лучше. Они совершенно правы!
   - Но что интересно, так это то, что серебряные призраки пришли к похожему убеждению. Они тоже были преданы вселенной, когда их солнце погасло и их мир замерз. Они превратили такие травмы в веру в то, что Вселенная - враждебное место, которое нужно приручить. Но они сублимировали свое чувство гнева не в пассивное принятие Друзей, а в программы экзотической физики. Они искали способы изменить Вселенную - они пытались сделать ее лучше!
   Пириус нахмурился. - Вы хотите сказать, что Друзья - это культ призраков?
   - Возможно, не все так грубо. Но философия призраков - самый интересный элемент во всей изменчивой смеси этого нового вероучения.
   - Люди боролись с призраками достаточно долго, и ранее мы тоже работали с ними. Возможно, люди обменялись верованиями с призраками. И если это так, возможно, вера Друзей может быть первой межзвездной религией, первой, которая объединила традиции двух видов.... Конечным Наблюдателем, вероятно, может быть божество-призрак!
   Пириус нахмурился. - Ни один человек не последовал бы за призраком.
   - Я бы не был так уверен, пилот. В прошлом люди следовали за более странными существами, хотя в основном они были воображаемыми! - Он отхлебнул невидимый напиток, не воспроизведенный в виртуале. - Однако следует задаться вопросом, не было ли какой-нибудь подобной встречи в голове у этого призрака там, наверху, все это время - возможно, нам дали технологию гравизвезды в качестве уловки, чтобы призраки могли достичь своих собственных целей, какими бы они ни были. Полагаю, что большая неразбериха, которую проект главного радианта вносит в упорядоченные группы Коалиции, является хорошей возможностью для подрывной деятельности... Я всегда намеревался, что мы должны перевернуть историю, ты и я. Но нужно задаться вопросом, какие великие дубы могли бы вырасти из семян, которые мы сажаем сегодня.
   Пириусу не понравилось, как все это прозвучало. Это слишком походило на ту паранойю, за которую Нилис критиковал его раньше. Короткой командой он отключил ненужную болтовню в каналах связи: разговор между призраком и Другом немедленно прекратился.
   Маленькая флотилия плыла дальше, прячась за стеной искаженного пространства-времени, и между кораблями поддерживалась только формальная техническая связь.
  

Глава 47

  
   Вселенная расширялась со скоростью, равной половине скорости света. Она была маленькой и невероятно плотной, все еще во много раз плотнее атомного ядра.
   По крайней мере, кварки теперь были стабильны. Но в этом пушечном ядре космоса еще не могла существовать знакомая людям материя, состоящая из протонов и нейтронов - композитов кварков, скрепленных глюонами. Там, конечно, не было ни ядер, ни атомов. Вместо этого пространство было заполнено супом из кварков, глюонов и лептонов, легких частиц, таких как электроны и нейтрино. Это была "квагма", магма кварков, похожая на один огромный протон.
   По мере того как время неумолимо уходило, в новых условиях возникали новые формы жизни.
   Ставшие теперь стабильными кварки смогли объединяться в большие сборки; и по мере того, как эти сборки усложнялись и взаимодействовали, начались обычные процессы автокатализа и обратной связи. Черные дыры все еще существовали, обеспечивая структуру, но более крупные скопления материи также служили слоем для новых приключений жизни, и в радиационной ванне, которая все еще наполняла Вселенную, была бесплатная энергия.
   Среди новых видов возродились древние стратегии. Появились эксплуататоры и синтезаторы. "Растения" подпитывали свой рост лучистой энергией - но еще не было ни звезд, ни солнц; скорее, сияло все небо. "Животные" эволюционировали, чтобы питаться от этих синтезаторов, и научились охотиться друг на друга.
   Как всегда, разнообразие форм жизни во всем космосе было необычайно велико, но большинство из них разделяли определенные основы своего физического устройства. Почти все они хранили информацию о себе в своих собственных сложных структурах, а не во внутреннем хранилище генетических данных, как это однажды сделали бы люди: для этих существ их генотип был их фенотипом, как если бы они были полностью сделаны из ДНК.
   Их способ общения показался бы человеку жестоким. Говорящий изменял воспоминания своих слушателей напрямую, выстреливая в них гранулами квагмы; это было сообщение, передаваемое в виде града пуль. Они даже воспроизводились скорее как молекулы ДНК. Они раскрывали свои структуры, подобно распускающимся цветам, и создавали зеркальные версии самих себя, привлекая сырье из окружающего супа свободных кварков. Эти "квагмиты" были не совсем похожи на существ, с которыми люди однажды столкнутся в Ядре Галактики, но они были их отдаленными предками.
   В физической основе человека и квагмита было мало общего; квагмит был ненамного больше атомного ядра. Но самые крупные из существ квагмы состояли из такого же количества частиц, как атомы, из которых состоит человеческое тело. Таким образом, люди и квагмиты были сопоставимы по внутренней сложности, и их внутренняя жизнь была схожей по богатству. Многие люди оценили бы лучшую поэзию квагмитов - если бы они могли выжить, подвергаясь ее бомбардировке.
   Тем временем квагмитские существа делили свою вселенную с более древними формами жизни.
   Древние существа пространственно-временной химии, пережившие еще один космический переход, постепенно нашли способы приспособиться к новейшему климату, хотя для них он был холодным, темным и мертвым. Во времена их расцвета не существовало "материи" в обычном смысле этого слова. Но теперь они обнаружили, что могут с пользой формировать симбиотические отношения с существами, сформированными из конденсированной материи: протяженными структурами, заключенными в единое квантовое состояние. Новый вид существ осторожно пробирался через заполненные светом пространства, подобно насекомым с "телами" из конденсата и "крыльями" из пространственно-временных дефектов. Это было формирование нового вида экологии, возникающей из фрагментов старого и нового. Но симбиоз и создание сложных существ из меньших компонентов были вечной тактикой жизни, вечными способами выживания в изменившихся условиях.
   В невообразимо далеком будущем люди назвали бы сильно эволюционировавших потомков этих сложных форм "ксили".
   Протоксили, тем временем, знали о другом виде материи, рожденном из этого бурлящего бульона. Однажды ученые-люди назовут это темной материей, поскольку она будет связываться с другими типами материи лишь слабо, через гравитацию и самое слабое ядерное взаимодействие. Существовала целая иерархия частиц этого вещества, даже своего рода химия. Это слабовзаимодействующее вещество проходило через города кварковых скоплений и гнезда протоксили, как будто их не существовало. Но эта темная материя была там - и, как и ксили, она собиралась существовать вечно.
  
   Пока продолжалось бесконечное расширение, квагмиты копошились в своем бульоне из квагмы, сражаясь, любя и умирая. Старейшие из них рассказывали свои легенды о сингулярности. Молодые насмехались, но слушали с тайным благоговением.
   Квагмитам казалось, что эпохи, предшествовавшие их собственной, были невероятно короткими, простой вспышкой в послесвечении сингулярности. Но это была распространенная ошибка. Темп жизни зависел от температуры: если вам было жарко, вы жили быстро. Квагмиты не подозревали, что существа, населявшие более ранние, теплые эпохи, втиснули столько же опыта - столько же "жизни" - в свои краткие мгновения времени. По мере расширения Вселенной каждое поколение, живущее медленнее предыдущего, видело позади себя только вспышку тепла и света, впереди - ничего, кроме холодного темного туннеля, и каждое поколение думало, что только сейчас возможна богатая жизнь.
   Комфортная эра квагмитов не могла длиться вечно; ничто никогда не длилось таким образом. Когда Вселенная была в тридцать раз старше, чем в конце конфликта материи и антиматерии, были обнаружены первые признаки окончательной катастрофы квагмитов.
  

Глава 48

  
   После пяти недель из десяти, отведенных Киммером, эскадрилья "Ликующие" должна была быть переброшена на Скалу Орион, откуда следовало начать атаку на Чандру.
   Потребовалось три дня, чтобы эвакуировать Скалу 492: жилые помещения опустели, пятнадцать зеленых кораблей эскадрильи поднялись с поверхности. Когда Пириус Ред впервые прибыл на 492-ю, это была куча мусора, но теперь, когда пришло время улетать, он сожалел. В конце концов, они с Торек захватили эти руины и превратили их не только в свою оперативную базу, но и в свой дом.
   И из его разношерстного собрания престарелых ветеранов и неудачников двое погибли во время операций, проводившихся за пределами этой Скалы. Итак, ее серебристый реголит пропитался кровью, человеческие кости были погребены в рыхлой грязи, как они были погребены на миллиарде других миров, лун и астероидов по всему лику Галактики.
   В последнюю ночь, когда бригады по ликвидации последствий выполняли свою работу, Пириус задержал Торек. В своих скафандрах они бродили по пустым камерам, обшарпанным баракам, трапезным и амбулаториям, большим инженерным отсекам с рифлеными полами, приспособленными для размещения оборудования, которое теперь было демонтировано. Они слышали, как одна за другой отключались системы, вибрации уменьшались, циркуляция воздуха и воды прекращалась, как будто сама Скала медленно умирала. Когда они переходили из одной камеры в другую, свет за их спинами выключался, так что они всегда выходили из темноты.
   В последней камере они нашли уголок, где расстегнули свои скафандры. Воздух быстро терял тепло, заставляя их обоих приятно дрожать. Они соединили швы своих скафандров и запечатались внутри.
   Инерционные генераторы отключились. Они обнаружили, что поднимаются с пола. Повсюду вокруг них частички астероидной пыли, потревоженные остаточными вибрациями породы, поднялись вверх, заставляя воздух искриться.
  
   Скала Орион была погребена глубоко внутри Полости, далеко внутри Фронта, в Северном рукаве Детской спирали.
   Чтобы добраться до нее, эскадрилья "Ликующих" сформировала плотный конвой. В центре находились десять основных зеленых кораблей с пятью резервными. Все зеленые корабли были модифицированы для проекта главного радианта, но теперь оборудование было установлено полностью, и после многочасовых тренировочных полетов экипажи знали, как обращаться со своими неуклюжими аппаратами. Боевые корабли сопровождались грузовиками с оборудованием, тендерами и другими вспомогательными судами, а также горсткой командных судов, включая корвет комиссара Нилиса. Над ними возвышался массивный военный корабль-сплайн. Эта ощетинившаяся оружием луноподобная громада затмевала его подопечных.
   Пириус предположил, что это была неправдоподобная флотилия. Странно было думать, что от этой горстки потрепанных, наспех модифицированных старых кораблей может зависеть судьба Галактики.
  
   Группа проплыла через Фронт и направилась вниз по оси рукава Детской спирали, совершая серию сверхсветовых прыжков и субсветовых глиссад. Несмотря на нехватку времени, действовать можно было только осторожно: рукав спирали представлял собой переполненный коридор из молекулярной пыли, дрейфующих камней и молодых звезд - трудная прогулка. Но здесь, в этом туннеле, заполненном газом, было так много шума и беспорядка, что существовал хороший шанс остаться незамеченными разведчиками ксили на протяжении всего пути.
   После двух бессонных дней и ночей, когда экипажи были напряжены и устали, они достигли Скалы Орион.
   Пириус, сидевший в своем пилотском блистере, разинул рот. Он никогда не видел ничего подобного. Скала сияла.
   Как и любой астероид такого размера, она представляла собой агрегатную форму, бугристую, как сжатый кулак, с глубокими ударными кратерами. Но на этой Скале поверхность была обработана, каждый ее квадратный сантиметр. В каждом кратере была посадочная площадка, сухой док или портал, а вдали от кратеров грунт имел своеобразную ребристую структуру. Когда они приблизились, Пириус увидел, что Скала покрыта плотной сетью траншей и окопов, идущих зигзагами под точными углами в девяносто градусов. Она была вычурной, даже декоративной, как лабиринт. Можно было сказать, что люди жили здесь долгое время.
   Скала Орион возникла из случайных скоплений в этом рукаве спирали давным-давно и с тех пор дрейфовала вниз по его центральной линии. Поскольку ей не требовалось вмешательство человека, чтобы направить ее по траектории, которая привела бы прямо к скоплениям ксили, Скала была чудесным естественным укрытием. Она была оккупирована людьми в течение тысячи лет, и результаты этой оккупации были видны на ее поверхности - и все же враг человечества все еще не подозревал о ее военном потенциале.
   Зеленые корабли и их сопровождение приземлились на посадочной площадке в центре самого большого кратера - все, кроме большого сплайна, который занял наблюдательную позицию прямо над головой, подобно мясистому глазу.
   Всем экипажам не терпелось избавиться от своих вонючих скафандров, поесть, помыться, потрахаться и любым другим способом снять напряжение полета. Но маршал Киммер вмешался и приказал всей эскадрилье, начиная с Пириуса Реда, построиться перед его командным корветом. Ничего не оставалось, как вежливо подчиниться.
   Они спустились на поверхность из какого-то черного твердого вещества, настолько гладкого и плоского, что оно было почти скользким. Возле корвета Киммера Пила, Нилис, Киммер, гильдмастер Элиун и другие представители командного состава и гражданские лица собрались в свободный круг. Здесь была капитан Марта, суровый офицер-инструктор с базы Квин, которую Пириус привлек по предложению своей старшей версии, чтобы наблюдать за организацией операций на этой Скале. Их скафандры выглядели яркими и свежими, а военная форма была украшена анимированными декорациями.
   И над отполированной поверхностью самодовольно катился серебряный призрак, невозмутимый вакуумом и жестким излучением Ядра.
   Пириус не практиковался в строевой подготовке со своей эскадрильей; на подобную роскошь не было времени. Тем не менее, он выстроил их в надлежащем порядке, хотя и принял небольшую помощь от коммандера Дарка, который помог правильно расставить ряды. По сравнению с блестящим собранием командиров и гражданских лиц экипажи зеленых кораблей выглядели потрепанными и измученными. Но когда они встали по стойке смирно - Бремя и Торек, Джис с ее серебристыми протезами, отражающими резкие блики звездного света, даже он сам, постаревший, все в потертых и грязных скафандрах, - Пириус почувствовал прилив гордости.
   Приближался отряд. Впереди маршировал строй солдат в сверкающих белых скафандрах, следуя по дорожке, которая вела прямо от стены кратера. Пириус прикинул, что их, должно быть, тысяча. Их командиры стояли по стойке смирно на дисках, которые парили в метре над поверхностью.
   По каналу связи эскадрильи Пириус услышал бормотание. - Я в это не верю, - сказал Блю. - Это приветственный комитет.
   - Воздержитесь от этого, - пробормотал Пириус Ред. - Нам придется поработать с этими персонажами. Давайте начнем с хорошего. - Бормотание стихло.
   Ведущие строя на этих дисках плавно замедлились перед маршалом Киммером. Марширующие войска резко остановились, четко, как роботы.
   Когда члены комитета по встрече спустились со своих дисков, Нилис, которого можно было безошибочно узнать в его старомодном скафандре, неуклюже указал на Пириуса. Неохотно Пириус покинул свою эскадрилью и прошел вперед, чтобы присоединиться к Киммеру и другим высокопоставленным лицам. Он стоял рядом с Пилой; ее, казалось, забавляло его замешательство.
   Лидером группы был необычайно высокий и худощавый мужчина, который, несмотря на тщательный пошив своего скафандра, был жестким и неуклюжим, и у него были некоторые проблемы с тем, чтобы спуститься со своего диска. Этот чиновник, казалось, растерялся, когда увидел серебряного призрака среди вновь прибывших.
   Тяжело дыша, чиновник выпрямился и шагнул вперед, чтобы встретиться с Киммером лицом к лицу. Они оба были странно похожи, подумал Пириус; высокие, худощавые, элегантно сложенные. - Маршал, добро пожаловать на Скалу Орион!
   - Спасибо вам...
   Но Киммер был ошеломлен, когда из плавающих дисков выросли столбы и устремились к звездам. Виртуальные флаги, украшенные зеленым четырехгранным символом свободного человечества, начали колыхаться на несуществующем ветру.
   Высокий чиновник сказал: - Меня зовут Бут Сорок Третий - капитан Бут, я бы сказал. Я командую здесь и предоставляю свою базу в ваше распоряжение. Я сто девятнадцатый капитан этой станции и сорок третий, носящий гордое имя Бут. - Он говорил понятно, но с очень сильным, отрывистым акцентом. - Тысячу пятьдесят семь лет, сэр, мы ждали этого звонка. Если сегодня тот день, когда мы сражаемся и умираем на благо Третьей экспансии человечества - если цель этой базы должна быть достигнута в мое время, - тогда я, Бут Сорок Третий, буду горд занять свое место в истории. - Он ударил себя кулаком по впалой груди.
   - Спасибо, капитан, - сухо сказал Киммер. - Я знаю, что вы выполните свой долг.
   Обе стороны неподвижно смотрели друг на друга. По мере того, как задержка затягивалась, Пириус становился озадаченным.
   Пила наклонилась к нему, так что их шлемы соприкоснулись. - Перейди на резервный командный контур.
  
   Пириус постучал по панели управления на груди и услышал множество голосов. - ...Названная в честь победы /Над призраками, поверженным врагом/Наша скала столь же тверда, как и наша решимость/Посвященная нашему долгу... - Теперь он видел лица солдат, их шевелящиеся рты. Они пели, понял он, все тысячи из них, пели приветственную песню своим посетителям. Они даже пели созвучно.
   - Текст песни не слишком тактичен в данных обстоятельствах, - пробормотала Пила сквозь свой шлем.
   Пириус украдкой взглянул на призрака, но тот никак не отреагировал на эту победную песню о самом страшном поражении своего вида.
   Песня продолжалась и продолжалась. К этому времени Нилис приучил Пириуса быть дипломатичным, но к четвертому куплету с него было достаточно. Он переключился на канал эскадрильи и приказал своим экипажам разойтись. Затем он столкнулся с капитаном Бутом Сорок Третьим. - Сэр. Спасибо за песню. Где трапезная?
   Киммер нахмурился; Нилис выглядел подавленным. Пила рассмеялась.
  
   Как только Пириус смог снять скафандр, он сразу приступил к работе.
   Теоретически, как ему сказали, база была полностью оборудована всем необходимым для управления эскадрильей. Он сказал Пиле, что его цель - возобновление тренировочных полетов через двадцать четыре часа. Она снова рассмеялась.
   Капитан Бут провел Пириуса и Нилиса по внутренностям комплекса, вырытого в Скале Орион.
   Бут был одет в мантию, которая ниспадала до пола томными, элегантными складками. С его лица и волосистой части головы были сбриты все до единого волоски, даже брови и волосы в ноздрях.
   Если Бут был великолепен, то и база, которой он командовал, тоже была великолепна. Но, как и он сам, это тоже было странно. По своей планировке база была практически такой же, как и любая другая Скала, которую посещал Пириус, с обычными казармами, трапезными, амбулаториями, научными лабораториями, учебными помещениями от классных комнат до симуляционных камер и техническими сооружениями от систем охраны окружающей среды до огромных подземных ангаров.
   Но любая другая Скала имела вид ветхой; такая Скала выглядела обжитой, потому что это было сделано кучкой склочничающих, похотливых стажеров и солдат, которые гораздо больше заботились о времени отдыха, чем о гигиене и опрятности, и потому что, согласно политике Коалиции, каждый военный объект был сокращен до минимума, в любом случае, у нас мало ресурсов. База - это место, которое вы покидаете, чтобы отправиться сражаться, а не то место, куда вам хотелось бы вернуться.
   Скала Орион был другой. Пириус никогда не видел такой опрятной базы. В казармах не было ни одного одеяла не на своем месте. Когда они проходили мимо, все солдаты вытянулись по стойке смирно и аккуратно выстроились у своих коек со странными ухмылками на лицах. Даже стены были гладкими на ощупь - истертые на уровне плеч миллионами молодых тел.
   Возможно, здесь и было опрятно, но повсюду было темно, освещение давали несколько парящих шаров. Пириусу показалось, что воздух был немного холодным, хотя на вкус он был достаточно свежим. Мало того, все - даже самые маленькие дети из младшего персонала - тихо крались, мягко ступая и бормоча. Бут сказал, что так было всегда.
   - Ах, - сказал Нилис. - Бесшумный бег.
   - Что это? - Они оба шептали; это было заразительно.
   - Это секретная база, помни. Команда плывет к ксили, которые не должны подозревать, что они здесь. И они стараются, чтобы все было ниже уровня фонового шума Детской спирали - их расход энергии, их сигналы. Что касается перешептываний и подкрадывания, не думаю, что это имеет большое практическое значение, но, хотя я и не эксперт по мотивации, можно думать, что это хорошая психология - постоянное напоминание о том, что нужно не высовываться.
   Пириус с любопытством оглядывался на детей с широко раскрытыми глазами, которые с надеждой улыбались ему. Он попытался представить, каково это - расти в этой вызывающей клаустрофобию среде полутемных коридоров и шепота. Но эти дети никогда не знали ничего другого; для них это было нормально.
   Пока они шли дальше, Бут с гордостью объяснил происхождение своего имени.
   Конечно, здесь не было ни настоящих семей, ни наследственности; это было бы слишком недоктринально. Это было место рождения в резервуарах и роста в группах, как и большинство военных баз. Но традиция все равно выросла. Первая Бут, столетия назад, была прекрасным капитаном и внушала всем преданность и привязанность. Когда ее преемник взял ее имя при восшествии на должность, став Бутом Вторым, это казалось самой естественной вещью в мире, данью уважения, ставшей знаком почета для капитанов, которые последовали за ним, вплоть до этого замечательного парня, Бута Сорок Третьего. Точно так же существовали "династии" среди инженеров и медиков, офицеров связи и пилотов и других специалистов.
   Нилис поднял брови, глядя на Пириуса, но ничего не сказал. Куда бы вы ни пошли, небольшие отклонения, казалось, были неизбежны.
   Их вывели на поверхность по крытому переходу. Нилис съежился от переполненного неба, но Пириус почувствовал облегчение после этого мрачного помещения, оказавшись под здоровым сиянием Ядра.
   Они осмотрели вырытые в грунте защитные сооружения. Команды солдат в скафандрах работали в траншеях. Пириус увидел, что они не столько копали, сколько ремонтировали. Он никогда не видел земляных работ настолько правильных и аккуратных - их стены были точно вертикальными, их края геометрически прямыми и идеально аккуратными. И он нигде не заметил ни следа случайной пыли. Солдаты улыбались, работая в четком строю.
   В одной части укреплений солдаты внезапно выскочили из своих окопов и плюхнулись на поверхность, по которой начали извиваться ползком.
   - Они маневрируют, - сказал Пириус. - Но это не упражнение. Это больше похоже на игру.
   - Да, - сказал Нилис. - И эти земляные работы - декоративный сад. Этот народ слишком долго был изолирован, Пириус. Траншея - это место, где можно сражаться и умирать. Они приручили эти траншеи.
   Пириус медленно собирал воедино представление об этом месте.
  
   Скалы были важным элементом в большинстве атак на скопления ксили; они обеспечивали прикрытие, ресурсы и поглощали огневую мощь противника. Но в то время как большинство Скал были целенаправленно отклонены на требуемые траектории, Скала Орион и ряд других имели естественные орбиты, которые выводили их на полезные позиции в Ядре без отклонения. Таким образом, их можно было использовать в качестве прикрытия для проведения тайных операций.
   Но поскольку география Ядра простиралась на световые годы, время в пути было мучительно медленным. Проектировщики, стоящие за этим местом, были вынуждены думать наперед, не менее чем на тысячу лет - именно столько времени должна была пройти Скала Орион, прежде чем она сможет стать полезной.
   Нилис серьезно сказал: - Таков масштаб этой войны, Пириус. Скала Орион подобна звездолету поколений, отправленному на войну: сорок, возможно, пятьдесят поколений обречены на эти темные туннели, все возможности их жизней принесены в жертву одной цели - удару по ксили, единственному нападению, которое может быть осуществлено во времена их детей или детей их детей их детей детей их детей.
   - Однако тысяча лет. На Земле до оккупации тысяча лет была долгим сроком: достаточно времени для возвышения и падения империй, достаточно времени для истории. Для нас это просто галочка в таблице военного планировщика!
   Пока войска копали, маршировали и участвовали в маневрах, их рты двигались в унисон, заметил Пириус. Они снова пели. Но, из-за какой-то неисправности в системах, он не мог слышать их песню.
  
   Им выделили ангар, огромный ангар, расположенный под тем заасфальтированным кратером, где они приземлились. Пириус пошел осматривать его. Ангар был достаточно велик для сотни зеленых кораблей, не говоря уже о пятнадцати, и был полностью оборудован средствами ремонта и технического обслуживания. Пересекаемый проходами, полный парящих роботов, ангар был полностью герметизирован, хотя при необходимости его секции можно было открывать для удаления пыли. Рабочие зоны были выдержаны в условиях микрогравитации - зеленые корабли были построены для обеспечения легкости и были слишком хрупкими, чтобы выдерживать собственный вес при полной силе тяжести, - но пол и проходы были снабжены инерционными регуляторами. Ярко освещенное парящими лампами-шарами, это было потрясающее сооружение по любым стандартам.
   Но здесь не было ощущения рабочего места. Было слишком чисто, слишком упорядоченно. Даже пахло как-то не так; не было ни запаха электрического озона, ни резкого запаха смазочных материалов, ни горячего запаха гари металла, подвергшегося воздействию вакуума. Это было похоже на музей; место, где вы смотрели на зеленые корабли, а не пачкали руки, работая над ними.
   Пириус присоединился к Несокрушимой Надежде, руководителю его наземной команды. Но Надежду повсюду сопровождал Элиун из Гильдии инженеров и пара помощников этого достойного человека. С тех пор как Элиуна обошли на Арчес, он почти не выпускал Надежду из виду.
   Группа наблюдала, как их драгоценные зеленые корабли, грубо модифицированные, приютились в своих гравитационных доках.
   Элиун не слишком мягко ткнул Пириуса в плечо. - Посмотрите на это! - сказал он. - Пилот, эти доки были построены более тысячи лет назад. С другой стороны, этим зеленым кораблям едва исполнилось пять лет - некоторым из них и того меньше. И все же док и корабль подходят друг к другу как нельзя лучше, каждая поверхность подобрана по контуру, каждый интерфейс фиксируется, точно так же, как эти корабли могли бы быть размещены в любом подобном доке по всей Галактике. И почему? Из-за Гильдии: я говорю о единообразии, сэр, единообразии в галактических масштабах пространства и времени. Как, по-вашему, можно вести такую войну без этого эпического однообразия?
   Пириус недосыпал и перенапрягался. - Инженер Элиун, я ничего не знаю о политике закупок. Вам придется поговорить с комиссаром Нилисом. - Инженера это не удовлетворило, но Пириус намеренно обратился к Несокрушимой Надежде. - Итак, что ты думаешь?
   Надежда пожал плечами. - Технически ангар идеален. Но посмотри на это. - Он повел Пириуса к одному из гравитационных доков, где теперь покоился потрепанный корпус зеленого корабля "Ликующих". Он провел голой рукой по массивной подставке из сплавленного астероидного камня, металла и полимера. - Она изношена, - удивленно сказал Надежда. - Везде одно и то же. Каждая деталь оборудования в этом месте изношена до такой степени, что в ней можно разглядеть свое лицо. Тысячу лет они только и делали, что полировали все, что попадалось на глаза. - Надежда нервно усмехнулся. - Это самое странное место, которое я когда-либо видел.
   Пириус хмыкнул. - Ну, меня не волнует последняя тысяча лет. Все, что меня волнует, - это следующие двадцать четыре часа, потому что по их истечении я хочу, чтобы это место было готово для наших операций. Сейчас. А как насчет пушечного снаряжения? Как ты думаешь, тебе придется прорубать эту крышу, чтобы затащить его сюда?..
   Они шли дальше, разговаривая и планируя. Инженер Элиун некоторое время следил за ними, но Пириус больше не обращал на него внимания, и через некоторое время Элиун сдался и потопал прочь.
  
   За первые двадцать четыре часа они добились лишь малой части того, что требовал Пириус. Он созвал экстренное совещание в кабинете Нилиса.
   Персонал Бута был скучной компанией, мягкими, дряблыми на вид администраторами и клерками, у которых, казалось, не было никаких амбиций, кроме как однажды заменить капитана. Тем не менее, у Бута поблескивали глаза, и у Пириуса возникло ощущение, что в нем есть немного стали, и он будет сопротивляться.
   Это было еще одно препятствие, точно такое же, с каким они сталкивались на всем пути от Земли. Пириус ужасно устал, ему не терпелось вернуться к своим кораблям и хотелось откусить кому-нибудь голову. Единственное, что ему было нужно, постоянно напоминал он себе, - это довести работу до конца.
   Он обратился к Несокрушимой Надежде. - Инженер, почему бы тебе не подвести итог, чего мы добились за двадцать четыре часа?
   Надежда сверился с базой данных. Он выглядел таким же раздраженным, каким чувствовал себя Пириус. - Приоритеты таковы: во-первых, создание фабрики на дальней стороне Скалы для производства точечных черных дыр, которые понадобятся нам для пушек; во-вторых, модификация ангара для наших модернизированных зеленых кораблей. - Он щелчком опустил панель данных на столешницу. - До сих пор мы много спорили и заложили основы для фабрики. И это все...
   Пириус сказал. - Я хотел получить возможность летать, - он взглянул на виртуальный хронометр, зависший над головой Пилы, - два часа назад. Вы все согласились на это вчера. Что пошло не так?
  
   Надежда заглотил наживку. Он ткнул пальцем в капитана Бута. - Это его люди. Они блокируют все, что мы предлагаем. Или откладывают это для дальнейшего обсуждения по цепочке командования. - Его тон, сочащийся сарказмом, был весьма оскорбительным. - Они блокируют нас, Пириус.
   Капитан Бут зашипел. - Я не потерплю, чтобы со мной так разговаривали!
   - Совершенно верно, - пробормотал Нилис. - Почему бы вам не рассказать нам о своем восприятии проблемы, капитан?
   Капитан повернул свою великолепную безволосую голову к Пириусу. - Командир эскадрильи, мы поддерживаем ваш проект. Такова наша функция. Но вы должны признать практические трудности. Тысячу лет - тысячу лет, сэр! - мы работали, полировали и оттачивали эту базу до тех пор, пока она не стала идеально соответствовать своему назначению, которое заключается в нанесении мощного удара по врагу. Теперь вы просите нас все это изменить. Проделать дыры в наших стенах - установить настолько новое оборудование, что оно даже не будет соответствовать нашему комплекту! - Он поднял руки. - Конечно, мы должны принять вызов нового. Но все, о чем я прошу, - это время; осознавая напряженность вашего графика, взвешенный и вдумчивый ответ...
   Он говорил плавно, текуче, одно предложение так плавно перетекало в другое, что Пириус не видел способа вмешаться в поток. И он был настолько правдоподобен, что через некоторое время Пириус обнаружил, что беспомощно соглашается. Конечно, эти новые вещи не могли быть сделаны здесь; какая другая точка зрения была возможна?
   В конце концов Нилису удалось вмешаться в монолог. - Если позволите так выразиться, капитан, я думаю, что здесь имеет место недостаток воображения. Вы и ваши предки были здесь так долго, преданно следуя предписаниям, установленным давным-давно, что я не думаю, что кто-то из вас до конца понимает, что когда-нибудь все это должно закончиться.
   У Бута отвисла челюсть. Но затем он покачал головой. - Если моему поколению выпадет честь выполнить миссию Скалы Орион, я ухвачусь за эту возможность обеими руками... - Он снова заговорил. Но это прозвучало как очередная отрепетированная речь, и Пириус увидел, что он сам не верит ни единому своему слову.
   Плавным движением капитан Марта достала пистолет. Дарк попытался схватить оружие, но Марта выстрелила в упор. Бут был ранен в руку. Это было метательное оружие, и удар отбросил его назад со стула к стене. На мгновение его тонкие ноги комично задергались в воздухе, в то время как его помощники хлопотали вокруг него.
   Когда они поставили его вертикально и снова усадили на стул, он зажимал рукой растекающееся пятно крови на правом предплечье. Его лицо побагровело от гнева и страха.
   Потрясенный Нилис погрузился в мертвенно-бледное молчание. Пила даже не вздрогнула, когда раздался выстрел; выглядя слегка раздраженной, она смахнула пятна крови со своего рукава. Надежда и Торек изо всех сил старались не рассмеяться.
   Бут указал трясущимся пальцем на Марту. - Ты стреляла в меня!
   - Легкое ранение, - сказала она. - Полчаса в медотсеке это исправят.
   - Я велю содрать с тебя шкуру за это.
  
   - Это ваша привилегия, сэр, - спокойно сказала Марта. - Но я подумала, что должна внести немного реальности в дискуссию. Это реально, капитан. Небо действительно падает.
   Пириус уставился на нее. Затем, когда молчание затянулось, он понял, что это его реплика. Он повернулся к Буту. - Капитан, я не в том положении, чтобы закрывать заседание. Времени слишком мало. Я позабочусь о том, чтобы капитан Марта ответила на любые обвинения, которые вы захотите выдвинуть позже. Коммандер Дарк, не могли бы вы пока взять ее под стражу?
   Дарк иронично наклонил голову.
   - Капитан Бут, вам нужно отлучиться, чтобы осмотреть эту ссадину. А пока, кого бы вы назначили представлять вас на продолжающихся переговорах?
   После этого дела пошли намного лучше.
  

Глава 49

  
   Проблемы начались самым безобидным, самым обыденным образом: проблемы с отходами.
   Для многих видов квагмитов удаляемые отходы были в виде сжатого вещества, кварков и глюонов, скомканных в барионы - протоны и нейтроны. Вы могли бы даже найти несколько простых ядер, если бы покопались там. Но Вселенная все еще была слишком горячей, чтобы такие структуры могли долго оставаться стабильными, и отходы быстро распадались, возвращая свое вещество в более широкую ванну квагмы.
   Теперь, по мере остывания Вселенной, все изменилось. Месиво из липкой протонно-нейтронной массы просто не растворялось так легко, как раньше. Огромные ее сгустки слиплись вместе, упорно сопротивляясь, и их пришлось разбивать, чтобы высвободить составляющие их кварки. Но затраты энергии были огромными.
   Вскоре это превратилось в непосильное бремя, главную задачу цивилизаций. Граждане высказывали опасения; автократы отдавали приказы; в советах проводились недовольные голосования. Были даже войны из-за сброса отходов. Но проблема только усугублялась.
   И постепенно открылась ужасная правда.
   Остывающая Вселенная приближалась к другой точке перехода, к другому фазовому переходу. Температура окружающей среды, неуклонно падающая, вскоре станет слишком низкой, чтобы заставить барионы распадаться - и процесс объединения будет односторонним. Вскоре все кварки и глюоны, фундаментальные строительные блоки жизни, будут заперты внутри барионов.
   Тенденция была неизбежной, а ее завершение ошеломляющим: этот экстраординарный взрыв уничтожил бы самую яркую, самую красивую из экосистем квагмитов, и никого не осталось бы даже для того, чтобы оплакивать.
   По мере того, как новости распространялись по обитаемым мирам, развивалось космическое единство. Любовь и ненависть, война и мир были отложены в сторону в пользу огромных исследовательских усилий по поиску способов пережить надвигающуюся катастрофу бариогенеза.
   Решение было найдено. Были созданы ковчеги: огромные искусственные миры, некоторые достигали метра в поперечнике, их конструкции были достаточно прочными, чтобы выдержать коллапс. Это было неудовлетворительно; бариогенез невозможно было предотвратить, и в процессе было бы потеряно почти все. Но эти корабли квагмы поплывут за пределы конца времен, как это видели квагмиты, и в своих искусственных разумах они будут хранить поэзию миллионов миров. Это было лучше, чем ничего.
   Когда время истекло, когда мертвые барионы заполнили вселенную, а цивилизации рухнули, ковчеги квагмы уплыли прочь. Но последним квагмитам было недостаточно просто выжить. Они хотели, чтобы их помнили.
  

Глава 50

  
   Для Пириуса Реда время на Скале Орион текло странно.
   Дни, казалось, тянулись вечно, но ночи казались очень короткими. И сумма этих долгих дней, когда они складывались в недели, вообще не составляла времени.
   Каждый раз, когда Пириус выступал перед своими экипажами, он ставил цель на десять недель, и по мере того, как график тренировок сокращался, а работа по техническому развитию ускорялась, усилия, которые все прилагали, становились все более и более безумными. Но календари, несмотря ни на что, заканчивались.
   Внезапно наступил день крайнего срока.
   И все прошло без единого слова от Великого Конклава. Прошел день, два.
   Пириус решил, что они могут так же продуктивно использовать это время. Летные экипажи и наземный персонал продолжили свое обучение. К настоящему времени, помимо полетов модифицированных кораблей по бесконечным петлям на низких высотах мимо злополучных скал-мишеней, они проводили полномасштабные симуляции с летными экипажами и полностью укомплектованным оперативным центром, все работали сообща, чтобы отладить процедуры. Опыт коммандера Дарка был жизненно важен в этом - и, к удивлению Пириуса, Пила оказалась наблюдательной и полезной, указав пути улучшения обмена информацией между кораблями и базой. Даже она, казалось, наконец-то решилась на большие усилия.
   Все это было полезно, насколько это было возможно. Однако за кулисами те, кто был в курсе, становились все более встревоженными. Даже сейчас было возможно, что Великий Конклав по своим собственным непостижимым причинам откажет в окончательном разрешении на выполнение миссии.
   До сих пор Нилис оставался на удивление спокойным. Его план миссии был в основном концептуальным - "простой набросок из базы данных", - сказал он, - и теперь, когда они перешли к оперативным деталям, он, как правило, мало что мог добавить. Он был занят своим продолжающимся анализом истинной природы Чандры. Он сказал, что хотел убедиться, что они понимают, на что именно нападают, прежде чем "разнесут все в пух и прах", хотя продолжал жаловаться на обструкцию и сбивающее с толку отсутствие сотрудничества со стороны военных властей, которые были его хозяевами. - Это почти как если бы они не хотели, чтобы я узнал о Чандре! - сказал он растерянному Пириусу.
   Но после того, как истек крайний срок, Нилис стал все больше волноваться. Он начал выкрикивать зловещие угрозы о том, как он вернется на Землю и ворвется на заседания самого Великого Конклава.
   Затем, через два дня после официального истечения срока, Пириусу было передано "срочное сообщение". Оно поступило из канцелярии маршала Киммера и было подписано самой Уполномоченной по тотальной войне: "Операция "ГЛАВНЫЙ РАДИАНТ". Выполнить при первой же возможности".
   Вот и все. Пириус перечитал сообщение еще раз, с трудом веря в то, на что он смотрит. Он сказал: - Внезапно мы больше не проект, а операция.
   Пила наблюдала за ним, ее красивое, холодное лицо было сосредоточенным. Казалось, она была очарована его реакцией. - Как ты себя чувствуешь?
   - С облегчением, - сказал он. Затем, - В ужасе. - Он взглянул на хронометр. Был вечер. Первая подвернувшаяся возможность. Значит, еще один полный день на подготовку; после этого они вылетят с подъемом. - Тридцать шесть часов, - выдохнул он. - Мы отправляемся через тридцать шесть часов. - Он встал. - Пойдем, Пила. Нам нужно поработать.
  
   В ту ночь он вызвал своих командиров звеньев, Пириуса Блю и Это Бремя Должно Пройти на заключительное оперативное совещание. С Пилой рядом он запер дверь своего кабинета, установил защитный экран и показал им приказ. Ред внимательно наблюдал за Бременем, все еще не вполне доверяя ему. Но ни он, ни Блю не выказали шока, удивления или страха. Возможно, они не совсем поверили в это, подумал Ред.
   На этом этапе их задачей было проработать каждую деталь миссии и обсудить тактику относительно сопротивления, с которым они могут столкнуться, и как они будут восстанавливаться после любых сбоев в различных точках профиля миссии. После того, как они закончат, Пила подготовит окончательный оперативный приказ, который будет распространен среди летных экипажей.
   Когда они приступили к работе, Ред сказал: - Возможно, это занятие пройдет быстро. Мы обыгрывали это дюжину раз.
   - Ты был бы удивлен, - сухо сказал Бремя. - Неизбежность реальных действий помогает сосредоточить разум.
   Пириус Блю с любопытством наблюдал за своим младшим "я". - Как ты себя чувствуешь? Ты раньше не летал на боевое задание.
   Ред раздраженно сказал: - Да, я новичок; спасибо, что напомнил мне.
   - Это может помочь, - неловко сказал Блю. - Я серьезно. Ничто не заменит того, чтобы пройти через это по-настоящему. Когда ты ставишь экипажи в ситуацию, когда они, скорее всего, купятся на это, это пугает тебя - ответственность - и это смешивается с твоим личным страхом. С этим ничего не поделаешь. От этого сводит желудок. Но опыт - это одно, а остаточный шок - совсем другое. Ты никогда полностью не поправляешься. На сегодня у тебя и так достаточно забот. Может, и к лучшему, что ты свежий.
   Ред сказал: - Я не боюсь смерти. Меня даже не пугает ответственность за жизни других людей.
   - Но ты боишься облажаться, - сказал Бремя.
   - Да, - признал Ред.
   - Не волнуйся, - сказал Блю. - Мы на твоей стороне. - Он напряженно сидел на своем стуле и не мог встретиться взглядом с Редом.
   Ред знал, что это было самое близкое, что Блю мог себе позволить, чтобы поклясться в верности самому себе, более молодому, менее опытному, чрезмерно поощряемому. Это должно было сработать, подумал он.
   Ред придвинул к себе стол с данными. - Давайте продолжим, - хрипло сказал он. - Сначала последовательность запуска. Мы будем действовать двумя волнами...
  
   На следующее утро, когда Несокрушимая Надежда начал свой рабочий день, он сразу понял, что что-то случилось.
   Он совершил свою обычную инспекционную прогулку по складу снарядов, ангару, который был переоборудован под хранилище точечных черных дыр. И вошел в большой главный ангар, где его техники с нежной заботой обращались с пятнадцатью сложно сконструированными, основательно изношенными зелеными кораблями. Куда бы он ни пошел, всюду ощущались растущая активность и напряжение. Во-первых, вокруг было больше летного состава, чем обычно, они работали с наземной командой на кораблях, на которых им предстояло летать. Но в этой атмосфере было нечто большее. Он проходил через это раньше, еще по ту сторону инцидента с магнетаром, который разрезал его жизнь надвое, когда выполнял свое единственное боевое задание.
   Все понимали необходимость обеспечения безопасности. Как правило, за день или около того до начала миссии вы понятия не имели, какой именно должна быть ваша цель. Эта миссия ничем не отличалась - за исключением новых технологий, к которым всем им пришлось привыкнуть. Как всегда, было много спекуляций. Преимущества новых сверхбыстрых процессоров и грозных пушек для стрельбы черными дырами были очевидны. Но никто не мог понять, для чего на самом деле нужен сложный и темпераментный гравитационный щит. И никто не мог придумать убедительную цель. Тем не менее, это наверняка было что-то крупное - крупное и, следовательно, исключительно опасное. Но все это было пустяками.
   Однако сегодня утром стало ясно, что все изменилось: откуда-то из высших эшелонов, как говорили, поступил приказ действовать. Прямо сейчас Пириус Ред, вероятно, проводил инструктаж старшего персонала, а все остальные должны были оставаться в неведении. Но было удивительно, как эти вещи выходили наружу, как люди улавливали почти незаметные сигналы, если это действительно имело для них значение - а это был вопрос жизни и смерти.
   Надежда, во всяком случае, знал свой долг. Он собирался убедиться, что каждый из этих потрепанных зеленых кораблей готов сделать все, что потребует от него экипаж, даже если ему самому придется залезть в нутро каждого из них. Он взялся за работу с желанием.
   В середине утра по всему ангару появились виртуальные изображения Пириуса Реда, созывающего летный состав на общий инструктаж в одном из больших конференц-залов. Экипажи собрались небольшими группами, тихо переговариваясь, и начали выходить из ангара.
   Это реально, подумал Надежда; это действительно происходит. Он почувствовал странное притяжение. Прошло не так много времени с тех пор, как он сам был летчиком.
   Он быстро прошелся по ангару. Работа продвигалась хорошо. На самом деле, сказал он себе, если будет торчать здесь, выглядывая из-за плеча своих техников, то будет мешать. Ему можно было бы отлучиться на пару часов.
   Итак, когда последние экипажи прошли по короткому коридору в Офицерскую страну, Надежда последовал за ними.
   Торек несла службу безопасности у дверей конференц-зала. Надежда обнаружил, что ее рука преградила ему путь. - Куда, по-твоему, ты направляешься?
   - На инструктаж. - Через открытую дверь Надежда мельком увидел, как тридцать с лишним членов летных экипажей суетятся в поисках мест. Казалось, все они были здесь, как основные экипажи, так и резервные. На возвышении впереди сидели две версии Пириуса, Бремя, комиссар Нилис и другие. Пока офицеры готовили свои информационные материалы, над их головами дразняще мерцали виртуальные изображения.
   - Только для летного состава, - сказала Торек. - Я не могу впустить тебя.
   - Давай, Торек, - прошептал он. - Я когда-то летал, помнишь?
   - Не знаю, почему ты хочешь быть здесь.
   Надежда тоже не знал. Он заглянул в комнату. - Потому что это история.
   - Да, - сказала она. - Так и есть. Хорошо. - Она подняла руку. - Но если кто-нибудь тебя заметит, скажу, что ты проскользнул мимо меня.
   Он улыбнулся в знак благодарности и поспешил в зал.
   Атмосфера там была еще более странной, чем в ангарах. Напряжение в воздухе было подобно озону. Казалось, что все летные экипажи говорят одновременно, и воздух был полон шума. Но разговоры были бессмысленными, просто подшучивание, способ снять стресс. Надежда заметил пилота Джис, которая, как всегда, сидела немного в стороне, похожая на наполовину посеребренную статую; без видимых нервов она наблюдала за возвышением и ждала начала мероприятия.
   Надежда нашел место сзади, между двумя дородными штурманами. Конечно, все в этой аудитории знали, кто он такой, но все они работали с ним на своих кораблях и, казалось, приняли его.
   Пириус Ред встал на возвышении. Он поднял руки, призывая к тишине, но в этом не было необходимости; гомон мгновенно стих. Пириус оглядел экипажи со сложным выражением на лице. - Вы знаете, почему мы здесь. - Он говорил без усиления, и его голос, хрипловатый от напряжения, был четким, решительным. - Операция Главный радиант началась. - При этих словах раздался одобрительный гул; один или двое топнули ногами. - Знаю, что для большинства из вас это все еще не более чем название, но скоро это изменится.
   - Я уже провел совещания с командирами звеньев и представителями специалистов - пилотов, штурманов, инженеров - и мы собрали все это воедино, насколько смогли. Присутствующий здесь комиссар Нилис даст вам обзор целей и стратегии, а затем Блю, Бремя и я рассмотрим операцию более подробно. В конце этого инструктажа адъютант выдаст вам копии проекта приказа об операции. После этого мы разделимся на совещания в ваших группах специалистов. У нас есть более подробные виртуальные версии профиля миссии, включая симуляции, если у вас есть время ознакомиться с ними.
   - На каждом этапе я хочу, чтобы вы давали советы. То, что мы собираемся предпринять, - это то, чего никто раньше не делал. Поэтому, если вы заметите, что вот-вот произойдет ошибка, или сможете увидеть лучший способ сделать что-то, скажите об этом. В конце дня мы с адъютантом включим все эти отзывы в свежий проект оперативного приказа, и проведем здесь еще одно заседание по обновлениям. Это ясно?
  
   Ответа не последовало. Он расхаживал взад-вперед, словно внезапно почувствовав неуверенность, и пристально смотрел на них; экипажи молча наблюдали за ним.
   Пириус сказал: - Я расскажу вам, что мы собираемся сделать завтра, одним предложением. Мы собираемся нанести удар по ксили, от которого они не смогут оправиться. И скажу вам кое-что еще. Завтра - наш лучший шанс, но не единственный. Если вы облажаетесь завтра, вы вернетесь туда, как только мы сможем починить корабли и подлатаем вас, и сделаете это снова. И вы будете продолжать вылетать, пока работа не будет выполнена. Так что, если не хотите возвращаться, сделайте все правильно с первого раза. - Он пристально посмотрел на них, как будто бросая им вызов. Затем, чтобы они замолчали, он сел.
   Несокрушимая Надежда осторожно огляделся. Пириус был не из тех лидеров, которые отпускают шутки или ожидают, что вы будете ему аплодировать. Но Надежда не увидел ни хмурых взглядов, ни поджатых губ, ни скептицизма. Если вы летчик, вы не ожидали, что с вами будут нянчиться. Эти команды уже знали Пириуса и его старшее "я", и они уважали его. Они были готовы следовать за ним, куда бы он их ни повел. Лета, - подумал Надежда, - он последует за Пириусом, за любым из них, как и раньше, если ему представится такая возможность.
   Следующим был Нилис. Комиссар, грузный и намного старше летных экипажей, выстроившихся перед ним, был одет в черную мантию комиссии с потертостями на манжетах. Он порылся в своих таблицах данных и кашлянул, прочищая горло. Нилис, казалось, нервничал гораздо больше, чем Пириус - или, может быть, просто Пириус лучше это скрывал.
   Нилис начал с краткого описания новых технических элементов миссии: гравитационного щита, процессора ЗВП, оружия типа "пушка черной дыры". - Полагаю, это все, что вам известно, - сказал он. - Это и, как сказал Пириус, название миссии: операция "Главный радиант". Теперь я могу сказать вам, что название относится к самому значимому главному радианту из всех: базе ксили в этой Галактике. - При этих словах раздался громкий вздох. Он посмотрел на них, слегка прищурившись, как будто не мог разглядеть их лица. - Я думаю, вы меня понимаете. После трех тысяч лет безрезультатной осадной войны мы - вы - собираемся нанести удар в самое сердце Галактики, по сверхмассивной черной дыре, известной как Чандра, центру всех операций ксили.
   Несокрушимая Надежда оцепенел. Он не мог до конца поверить в то, что слышал.
   Нилис начал показывать ошеломляющий набор виртуалок. Постепенно очертания миссии стали немного яснее.
   Очень скоро, после миллиарда лет дрейфа вниз по рукаву Детской спирали, Скала Орион вырвется наружу. Появившись глубоко внутри Полости, эта тяжеловооруженная Скала представляла непосредственную угрозу для врага, который, несомненно, атаковал бы ее. Но Орион был отвлекающим маневром. В то время как местная огневая мощь ксили расходовалась на оборону Скалы, эскадрилья "Ликующих" ускользала на свою задачу.
   Зеленые корабли должны были лететь глубже в Полость за своим гравитационным щитом, цель которого, как теперь пояснил Нилис, состояла в том, чтобы помешать способностям ксили собирать сверхсветовую информацию о миссии. Позже они будут использовать процессоры ЗВП для проникновения сквозь последние слои обороны ксили. А затем пушки "черных дыр" будут задействованы для ударов по самой Чандре и скоплениям ксили, которые там кишели.
  
   Пока Нилис говорил, экипажи начали перешептываться. Надежда знал, о чем все думают. Было хорошо известно, что никто не подлетал так близко к главному радианту и выжил, чтобы рассказать об этом; даже Пириус Блю не заходил так глубоко. Вся эта новая технология тоже вряд ли обнадеживала. Экипажу нравилось летать с проверенным оборудованием, а не с продуктом перегретого лба какого-нибудь ученого.
   Но я бы полетел, беспомощно подумал Надежда.
   Нилис справился со своими техническими виртуалами. Он сказал: - Ваши командиры подробно расскажут вам об оперативных аспектах миссии. Но я хочу рассказать вам, почему так важно нанести удар по главному радианту - неважно, чего это будет стоить.
   Он говорил о теоретической стратегии. Галактика была полна военных целей, сказал он, полна укреплений ксили того или иного рода. Но более ценными были те, которые были "экономически выше по течению" в потоке ресурсов и информации. - Проще простого нанести удар по верфи, где строятся зеленые корабли, и уничтожить ее за одну миссию, чем выполнять сотню миссий, преследуя сами корабли. - Он вывел на экран сильно увеличенные изображения главного радианта. Каким-то образом ксили использовали массивную черную дыру как фабрику для своих ночных истребителей и других технологий, сказал он, и как свой центральный информационный процессор. Он говорил о том ущербе, который, как он надеялся, снаряды с черными дырами нанесут таким могучим машинам, которые, должно быть, существуют вокруг Чандры.
   Надежда подумал, что было очень странно слышать, как этот явно мягкий человек говорит о таком глубоком разрушении.
   Нилис закрыл свои последние виртуалы. Он повернулся лицом к аудитории, уперев руки в бока. - Вы можете сказать мне, почему это должно быть сделано? И почему сейчас? Почему вы? В конце концов, война еще не проиграна. Мы и ксили держали друг друга на расстоянии в течение трех тысяч лет. Почему именно вам должно выпасть нанести этот удар - и, боюсь, многим из вас придется расплачиваться за это?
   - Я скажу вам почему. Потому что после двадцати тысяч лет Третьей экспансии большинство человечества - солдаты, и большинство из них все еще дети, когда умирают. Большинство людей не стареют. Они даже не становятся достаточно взрослыми, чтобы понять, что с ними происходит. Для наших солдат война - это игра, смертоносность которой они никогда не осознают. Вот кто мы такие: это то, что мы создали сами. И цифры ужасны: за столетие в этой войне погибает больше людей, чем все человеческие существа, когда-либо жившие на Земле до того, как человечество впервые достигло звезд.
   Он прошелся вокруг возвышения. Это был старый, грузный мужчина, расхаживающий взад-вперед, почти комично напряженный. - Главный радиант занимает центральное место во всем, что делают ксили в этой Галактике. Удар по Чандре будет столь же разрушительным для ксили, как для нас, если бы они направили свои лучи-звездоломы на саму Землю. И это то, что мы сделаем. Остановим эту войну. И остановим ее сейчас.
   Когда он закончил говорить, воцарилась холодная, ошеломленная тишина.
   Маршал Киммер встал; до этого он сидел среди летного состава в передней части зала. Он просто сказал: - Я знаю, что вы добьетесь успеха в этой атаке. Знаю, что вы нанесете огромный ущерб. И знаю, да, что вы войдете в историю. - Там, где Нилиса встретили молчанием, Киммер заслужил аплодисменты. Он закончил: - Первые запуски состоятся завтра с побудкой. - И с этими словами он повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
  
   Когда подробный инструктаж Пириуса закончился, экипажи быстро разошлись.
   Надежда поспешил в ангар. Многое еще предстояло сделать. Но до наземных команд уже дошли слухи о характере миссии, и атмосфера была мрачной и безмолвной. Это было похоже на работу в морге. Но они все равно выполнили свою работу.
   В конце дня Несокрушимая Надежда пошел поискать Это Бремя Должно Пройти.
   Бремя находился в казарме, окруженный небольшим кругом летного состава с мрачными лицами - и не все из них были Друзьями. Надежда присоединился к маленькому кругу и слушал нежную беседу Бремени о любви и надежде, страхе и выносливости, а также об утешительной быстротечности всего сущего.
   Но хотя голос Бремени звучал ровно, на его лице, словно темная тень, отражалось напряжение.
  

Глава 51

  
   Вселенная теперь была размером с Солнечную систему и все еще увеличивалась.
   И еще до завершения бариогенеза приближался другой переход. Новые барионы собирались в комбинации из двух, трех, четырех или более. Это были атомные ядра - хотя ничего похожего на атомы с их протяженными облаками электронов еще существовать не могло; каждое ядро было пустым.
   Эти простые ядра самопроизвольно образовались из супа протонов и нейтронов, но фоновое излучение все еще было достаточно горячим, чтобы такие скопления снова быстро распадались. Однако вскоре это изменится: точно так же, как был момент, когда материя больше не могла испаряться обратно в лучистую энергию, и момент, когда кварки больше не испарялись из барионов, вскоре наступит время, когда атомные ядра станут стабильными, удерживая свободные барионы. Это был нуклеосинтез.
   Для последних квагмитов, ютившихся в своих ковчегах, было трудно представить какую-либо форму жизни, которая могла бы использовать такое дважды мертвое вещество, с кварками, запертыми внутри барионов, запертых внутри ядер. Но с определенного момента такая ядерная материя неизбежно должна доминировать во Вселенной, и любая жизнь, возникшая в будущем, будет построена из нее.
   Квагмиты хотели, чтобы их помнили. Они решили, что любые существа отдаленного будущего, сделанные из холодного, мертвого ядерного материала, не забудут их. И они увидели возможность.
   Наконец настал момент нуклеосинтеза.
   Преобладающие во Вселенной температура и давление определили продукты этого мощного образования ядер. Около трех четвертей образовавшихся ядер были бы простыми протонами, ядрами атомов водорода. Подавляющая часть остального была бы ядрами гелия, комбинациями четырех барионов. Любые более сложные ядра были бы - и должны были бы быть - исчезающе редки; в результате этого нового перехода возникла бы вселенная из простых элементов.
   Но квагмиты увидели способ изменить настройки космической печи.
   Флотилии ковчегов бороздили космос, собирая материю прозрачными магнитными крыльями. Здесь образовалось узловатое облако, там остался открытым разреженный участок. Они усердно трудились, стремясь сделать Вселенную намного более плотной, чем она была раньше. И эта комковатость способствовала образованию не только ядер водорода и гелия, но и более тяжелого ядра изотопа лития - трех протонов и четырех нейтронов. По сравнению с водородом и гелием его было совсем немного; у квагмитов не было достаточной мощности, чтобы достичь большего. Тем не менее, лития было слишком много, чтобы его можно было объяснить естественными процессами.
   Ученые последующих веков действительно заметили бы этот аномальный "литиевый всплеск" и признали бы его тем, чем он был на самом деле: работой разума. Наконец-то холодные существа придут посмотреть, и ковчеги квагмитов начнут рассказывать свою историю. Но это было далеко в будущем.
  
   Когда субатомная драма нуклеосинтеза закончилась, различные выжившие возмущенно поплыли дальше. Там были последние квагмиты в своих ковчегах и сильно эволюционировавшие потомки пространственно-временных конденсатных симбионтов более ранних времен, все они сгрудились вокруг первичных черных дыр. Для них Вселенная была холодной и темной, раздутым монстром, температура которого составляла всего миллиард градусов, а плотность космоса всего в двадцать раз превышала плотность воды. Вселенная была практически вакуумом, жаловались они, и ее лучшие дни уже остались позади.
   Вселенной было три минуты от роду.
  

Глава 52

  
   Той ночью, последней ночью перед началом операции, Торек подошла к кровати Пириуса Блю. Она стояла рядом с его койкой, вырисовываясь силуэтом в темноте.
   Он колебался. Он потерял Торек еще до события магнетара, в тот день, когда его жизнь раскололась надвое, и с тех пор, как в его жизни появилась эта более молодая копия его собственной Торек, он избегал ее. Но когда она скользнула в его объятия, ее запах, ее прикосновения были такими же, какими были раньше.
   Они слились воедино один раз, быстро; а потом еще раз, более медленно, задумчиво. Потом они лежали вместе в темноте.
   Казармы вокруг них были полупустыми. Многие члены экипажа не могли уснуть. Пила распорядилась, чтобы столовые оставались открытыми, поэтому некоторые ели, а в других местах люди играли в азартные игры, шутили, занимались физическими упражнениями, и все искали способы снять напряжение.
   Торек лежала, положив голову на грудь Блю, ощущая его твердое, теплое присутствие. Она прошептала: - Я думала, ты не собираешься пускать меня.
   - Я не знал, следует ли.
   - Почему?
   - Потому что... - Он вздохнул. - Прошло много времени с того дня, как я оставил тебя на Арчес, на той последней миссии. И ты была на Земле! Ты изменилась. Ты всегда была полна глубины, Торек... И я тоже изменился. Из моей жизни вычеркнули кусок, и я был отброшен назад во времени. Я больше не я.
   - Ты тот же человек, каким был до того, как ушел.
   - Так ли это? - Он повернулся, чтобы видеть ее скрытое тенью лицо. - Подумай об этом. На временной шкале, из которой я пришел, я был с тобой в течение двух лет после того, как вернулся на временную шкалу Пириуса Реда, и все перекосилось. Ты видишь? Мы провели все это время вместе, ты и я. Но ты так и не пережила эти два года, не так ли?
   - Я пережила, - пробормотала она. - Моя копия пережила. Но эта копия исчезла или никогда не существовала - ушла туда, куда уходят удаленные временные линии... Это так странно, Пириус Блю.
   - Знаю. И грустно.
   - Грустно? Ой. Потому что я не твоя Торек. - Она снова прижалась к его груди. - Но мы ничего не можем с этим поделать, не так ли? Так что можем продолжать в том же духе.
   - Продолжим?
   - А что еще остается делать?
   Пириус Блю засмеялся. - Как, вероятно, сказал бы Нилис, мы эволюционировали не для того, чтобы справляться с отношениями, замкнутыми во времени.
   - Я знаю, в чем твоя настоящая проблема, - сказала она. - И это не имеет никакого отношения к парадоксам времени.
   - Что тогда?
   - Я была с ним. С твоим злобным соперником-клоном во времени.
   Он подавил смех. - Он думает то же самое обо мне.
   - Ну, вы оба обижаетесь друг на друга. Но вы не одинаковые. Я думаю, он благоговеет перед тобой.
   - Но он твой Пириус.
   - Не думаю, что это работает так. Вы отдаляетесь друг от друга, становитесь разными людьми. Но вы оба по-прежнему остаетесь собой.
   - Он любит тебя?
   Она вздохнула. Это был первый раз, когда Пириус употребил по отношению к ней это слово. - Ты знаешь, я люблю тебя. Вас обоих.
   Он погладил ее спину, местечко между лопатками, где ее кожа казалась самой гладкой и нежнейшей поверхностью, к которой он когда-либо прикасался. - Это беспорядок. Дурацкий треугольник. Я не знаю, как мы с этим разберемся.
   - Подожди, пока миссия не закончится, - сказала она.
   И посмотри, вернется ли кто-нибудь из нас - это было то, что она не сказала.
   Через некоторое время она отстранилась от него.
   - Ты идешь к нему, - сказал он.
   - Я нужна ему тоже. И он мне нужен.
   - Понимаю, - сказал он, хотя и не был уверен, что это правда.
   Когда она ушла, Блю перекатился на ту часть койки, которая все еще была теплой от ее тела, и попытался уснуть.
  
   За два часа до подъема Коул уже была на поверхности Скалы Орион. В своем массивном бронированном скафандре она сидела в окопе, окруженная солдатами своего взвода. Огневая точка с монопольной пушкой, которую им было приказано защищать, находилась в паре сотен метров от них - сложный силуэт на фоне сияющего неба.
   Как и с момента своего хтонического рождения, эта Скала все еще была погружена в светящиеся молекулярные облака Северного рукава Детской спирали. Но если бы она посмотрела вперед, то смогла бы увидеть сквозь туман стайку звезд, похожих на светящиеся шары, висящие в задымленном воздухе. Это было IRS 16, скопление очень скученных, очень ярких звезд, которые сформировались из падающего материала спирали, когда он вливался в переполненное пространство, окружавшее Чандру.
   Сама Скала Орион, вероятно, была почти такой же древней, как и сама Галактика, и все это время она беспомощно плыла по этой полосе газа. В течение тысячи лет люди прокладывали себе путь в этой скале. Теперь оба этих огромных промежутка времени подходили к концу, потому что через два часа эта Скала прорвется сквозь последние завесы облаков, отделявшие ее от IRS 16. Трудно было поверить, что Коул должна быть здесь в такой момент.
   Во что было еще труднее поверить, так это в то, что по крайней мере половина ее взвода спала, а остальные ели. Но такова жизнь в пехоте. Твоими приоритетами были еда и сон, и ты используешь любой шанс, который у тебя был, чтобы сделать и то, и другое - даже сейчас, на пороге битвы.
   Коул была послом. Ее миссия, данная ей Пириусом Редом, состояла в том, чтобы убедиться, что две половины операции - летчики военно-космического флота, которые доставят зеленые корабли на Чандру, и армейская пехота здесь, на Скале, - должным образом взаимодействовали, разделяли одни и те же цели и хорошо сработались, когда наступил критический момент. Это было то, над чем она работала в течение нескольких недель с тех пор, как ее привезли сюда из Квина.
   Старший персонал и гражданские лица собирались эвакуироваться с Ориона до начала операции и вернуться в Арчес. Даже капитан Бут Сорок Третий решил не оставаться поблизости, чтобы стать свидетелем этого кульминационного момента в судьбе его любимой Скалы. Пириус Блю потянул за ниточки, чтобы Коул могла уйти, если захочет, но ей была невыносима мысль о том, что она может бросить людей, с которыми так долго работала. Было только одно место, где она хотела быть - на поверхности, ожидая, когда небо обрушится на нее, вместе с остальными солдатами. И вот она здесь.
   Блейл, сержант ее взвода, однако, не спал. Блейл был немного старше ее, ему было за двадцать. Она видела, как он смотрит на нее ярко-голубыми глазами, видимыми за лицевой панелью, холодными голубыми, как свет IRS 16.
   Он спросил: - Как вы себя чувствуете, лейтенант?
   - Хорошо, - сказала она неуверенно. Ее звание было, по сути, почетным, и это заставляло ее чувствовать себя неуютно.
   - Я горжусь тем, что нахожусь здесь, - сказал он без жеманства. - Здесь, на Орионе, много традиций.
   - Знаю.
   - Мой личная группа по рождению - группа 4677 - упоминается в первом оперативном приказе Скалы, который хранится в архивах. Конечно, мы никогда не знали, чем обернется наша миссия. И никто никогда не знал, когда она закончится. Но теперь оказалось, что именно на мне, на моем поколении, лежит ответственность - нет, привилегия - быть здесь в кульминационный момент. - Он вздохнул. - Тысяча лет достигает кульминации здесь и сейчас, в том, что я делаю сегодня.
   Блейл был дисциплинированным солдатом и хорошим сержантом; работая с этим взводом, она научилась полагаться на него. Но он был вдумчивым, мягкотелым человеком с тихим голосом, которому, казалось, недоставало духа товарищества некоторых других солдат, той преданности, которая заставляла их так упорно сражаться. Скорее, Блейл, казалось, принял более масштабную миссию Скалы Орион, и ему пришлось заставить себя сражаться. И, как и большинство людей на этой Скале, Блейл был новичком в бою.
   - Возможно, было бы лучше не слишком задумываться об этом, сержант. Сражаться достаточно сложно и без ощущения, что сорок поколений заглядывают тебе через плечо.
   - Да. Что бы сказал Хама Друз, если бы он был здесь? Сосредоточься на моменте; настоящее - это все, что имеет значение.
   - Он мог бы сказать, закрой свой болтливый рот, пока некоторые из нас пытаются уснуть, - крикнул кто-то, вызвав взрыв смеха.
   Коул мало что знала о миссии эскадрильи "Ликующие". Однако, что она знала, а ее взвод нет, так это то, что все их тщательно продуманные приготовления, все жизни, которые будут потеряны сегодня на этой Скале, даже не были целью операции. После тысячи лет планирования, подготовки и бесшумной работы Скала Орион должна была быть принесена в жертву в качестве отвлекающего маневра. Она не собиралась говорить об этом ни слова.
   Коул попыталась расслабиться, позволив микрогравитации Скалы баюкать ее. Она закрыла глаза и попыталась отрешиться от ситуации, вспомнить о менее сложных временах, когда она была просто еще одним стажером на базе Арчес...
  
   Даже побудка в то утро звучала мрачно.
   Это не имело никакого значения для Несокрушимой Надежды, который все равно не спал. Он провел эти последние часы, проверяя и перепроверяя все, что мог придумать, но новые системы, привитые к этим несчастным зеленым кораблям, были интегрированы примерно так же, как третья рука, растущая из его собственной спины, и он знал, что жалких недель разработок, испытаний и модификаций было недостаточно.
   Чего он действительно боялся, так это того, что он может быть ответственен за провал миссии. Он знал, что его экипажи чувствовали то же самое. Поэтому они продолжали работать, вплоть до того момента, когда начали прибывать первые летные экипажи, стараясь быть абсолютно уверенными, что эта миссия не провалится из-за того, что они что-то упустили.
   Наконец прибыли экипажи первой волны. И с ними была Пила. Когда летчики выбрались из своего маленького транспортера, Пила отошла в сторону и начала проверять данные на панели, которую она несла. К ней никто не подошел.
   Все по-прежнему находили адъютанта Пириуса более чем немного пугающей - эта женщина с Земли была холодной и странной. Но в ее обязанности входили такие обыденные вещи, как обеспечение того, чтобы экипажам был подан завтрак, который они заказали, правильная укладка транспортных средств - сотня мельчайших деталей, гарантирующих, что ничто не помешает экипажам выполнять свою работу. Она выполняла эти обязанности со спокойной, незаметной эффективностью, и люди постепенно прониклись к ней уважением.
   Все знали, что на этом задании летел призрак. Надежда испытал облегчение, когда этим утром тот не появился.
  
   Экипажи, тем временем, делали то, что обычно делали летные экипажи. Они позволили техникам проверить их скафандры, но сами провели двойную проверку - если вы были летчиком, то никогда не доверяли наземной команде что-то подобное. Некоторые из них расспрашивали своих инженеров о состоянии своих кораблей, как будто все, что они могли спросить сейчас, могло что-то изменить. Другие предавались различным суевериям, например, ходили вокруг своих кораблей или пинали посадочные поручни. Одного человека вырвало завтраком. Техник убрал это за него. Атмосфера оставалась напряженной, тихой.
   Надежда увидел, как один коренастый пилот распахнул переднюю часть своего скафандра, чтобы выплеснуть струю мочи на посадочный поручень своего корабля.
   - Пириус, - позвал он.
   Пилот повернулся, его лицо было закрыто забралом. - Кстати, я Блю, чтобы ты не выставлял себя дураком.
   - Я понял, что это один из вас, по бугристой форме твоего члена, - сказал Надежда, подходя к нему. - Где твой клон?
   Пириус указал. Еще одна копия Пириуса, в своем собственном скафандре, но с красными нашивками командира на плечах, обходила ангар, пожимая руки, говоря последние слова своим экипажам. - Ред делает свою работу, - сказал Пириус Блю.
   - Как раз то, что сделал бы ты, - сказал Надежда.
   - Я рад, что мне не нужно этого делать.
   - Я завалился на инструктаж. Слышал, как говорил Нилис.
   - Да, Нилис, - неуверенно сказал Блю. - Какой странный этот человек. Ред утверждает, что понимает его; я никогда не пойму. - Он посмотрел на Надежду. - Не похоже, будто на том инструктаже он сказал нам правду о том, что он думает.
   - Правду?
   - У него есть все эти идеи о том, как Чандра принимает древние формы жизни, и если бы мы продолжали копаться в этом, мы бы находили все больше и больше. Я думаю, он очарован Чандрой ради нее самой. Влюбляется в эту чертову штуку.
   - Как это поможет нам уничтожить ее?
   - Это не так, - сказал Блю. - Однако вы не можете контролировать этих комиссаров. Нам лучше закончить работу, прежде чем он зайдет так далеко, что придумает причину, по которой мы вообще не будем атаковать ее.
   - Пириус... - "Я знаю, как ты напуган", - подумал он. Но никогда не смог бы сказать такого.
   Блю поднял руку. - Ты знаешь, как это бывает. Страх проходит. Со мной все будет в порядке, как только я поднимусь.
   - Но со мной не будет, - горячо сказал Надежда.
  
   Пириус Блю коротко сжал его руку. - Я бы хотел, чтобы ты полетел с нами.
   - Я тоже.
   - Только не воруй мои вещи, пока я не поднимусь вверх. Прояви немного уважения. - И с этими словами Блю повернулся и вскарабкался по короткой лесенке в свою кабину.
   Экипажам потребовалось всего несколько минут, чтобы погрузиться в свои блистеры. Были закрыты последние люки для технического обслуживания, убрана последняя тележка со снарядами. Наземная команда покинула ангар.
   Крыша ангара треснула, и воздух растворился в морозной дрожи. Резкий синий свет сердца Галактики хлынул в помещение, затмевая сияние шаровых ламп, висевших вокруг кораблей.
   Надежда наблюдал за происходящим из смотровой площадки ангара. Здесь были маршал Киммер, и капитан Марта, и резервные экипажи, которые не участвовали в этом полете, и другие, такие как Тили-три, которые не прошли аттестацию, и многие, многие из детей-солдат этой странной базы, все пришли посмотреть на запуски. Надежда подозревал, что военные, как и он, мечтали оказаться на этих кораблях, а не торчать здесь и смотреть, как они улетают. Но он задавался вопросом, сколько их было здесь, потому что они болезненно ожидали, что эти экипажи не вернутся.
   Первым должен был подняться корабль самого Пириуса Реда. Пока они занимались заключительной подготовкой, связь с экипажем была передана в зоны наблюдения.
   - Ждем красного флага, чтобы включить субсветовой режим... У нас красный, все чисто.
   - Запуск номер три...
   - Запущено.
   - Задействовать третий...
   Зеленый корабль приподнялся на ладонь над своей опорой. Надежда почувствовал пульсацию в инерционном поле самого астероида, когда тот пытался компенсировать изменение массы.
   - Давление в генераторах повышается.
   - Принято. Следи за компенсацией снарядного отсека, инженер.
   - Включаю.
   - Ждем зеленого сигнала для взлета, экипаж. Ждем зеленого сигнала. Получен зеленый сигнал, мы свободны.
   Когда зеленый корабль поднялся в воздух, его основной корпус, перегруженный громоздкой незнакомой технологией, немного покачнулся.
   - Пролетаю сквозь крышу.
   - Поворачивайте налево, лево на мой 129-й. Давайте устроим им шоу, команда.
  
   За открытой крышей ангара, в открытом космосе, зеленый корабль развернулся раз, другой, три его блистера с экипажем закружились вокруг длинной оси корабля торжествующим жестом. Затем он исчез из виду.
   На плечо Надежды легла рука. Это был маршал Киммер. - Пятнадцать часов, - сказал маршал. - Шесть часов в пути, три на месте, шесть обратно. Потом все закончится, так или иначе.
   - Да, сэр.
   Теперь по всему ангару поднимались зеленые корабли.
  
   Коул не верила, что сможет заснуть. Но ей понадобился толчок Блейла под ребра, чтобы проснуться.
   Когда она взглянула на небо, эти сияющие газовые облака догорали, и над ней роился косяк ярко-голубых звезд, горячих и многолюдных. После миллиардов лет полета сквозь светящиеся облака Северного рукава Скала Орион, повинуясь слепому диктату небесной механики, наконец-то показалась на свет. И для людей, которые ползали по ее поверхности и под ней, приближался судьбоносный момент.
  

Глава 53

  
   Обедневшая вселенная неумолимо расширялась.
   Пространство было заполнено волной излучения, краснеющего по мере расширения, и тонким туманом материи. Большая часть этого была темной материей, вовлеченной в свою собственную медленную химию. Барионная материя - "светлая" материя - представляла собой след, состоящий в основном из простых ядер и электронов. Любые атомы, которые образовывались, когда электроны в надежде собирались вокруг ядер, немедленно распадались под действием все еще энергичного излучения. Без стабильных атомов не могло бы возникнуть никакой интересной химии. А тем временем ионный туман рассеял излучение, так что вселенная наполнилась бледным, невыразительным сиянием. Космос стал пресным, неинтересным местом, к которому с негодованием относились выжившие в более яркие эпохи.
   Прошло почти четыреста тысяч лет, и Вселенная раздулась до чудовищных размеров, достаточно больших, чтобы вместить Галактику времен Пириуса.
   Затем эпохальное охлаждение достигло точки, когда фотоны радиационного супа уже не были достаточно мощными, чтобы сбивать электроны с их ядерных орбит. Внезапно месиво ядер и электронов яростно объединилось в атомы, в основном водорода и гелия. И наоборот, излучение больше не рассеивалось: новая атомная материя была прозрачной.
   Вселенная мгновенно погрузилась во тьму. Это был, пожалуй, самый драматичный момент с момента рождения самого света, много эпох назад.
   Для тех, кто выжил в прежние времена, эта новая зима была еще более пугающей, чем предыдущая. Но каждая эпоха обладала уникальными свойствами. Даже в этот безлюдный холод могли происходить интересные процессы.
  
   Новые барионные атомы были всего лишь пеной на поверхности более глубокого моря темной материи. Темное вещество, холодное и гравитирующее, собралось в огромные тонкие структуры, нити, пузыри и пустоты, которые охватили Вселенную. И барионная материя упала в углубляющиеся гравитационные колодцы темной материи. Там она разделилась на кружащиеся узлы, из которых далее сложились плотные образования, сжимавшиеся до тех пор, пока их внутренности не стали настолько сжатыми, что их температура сравнялась с температурой в момент нуклеосинтеза.
   В сердцах молодых звезд начался ядерный синтез. Вскоре новый свет распространился по Вселенной. Звезды собрались в тонкие иерархии галактик, скоплений и сверхскоплений, и все это соответствовало лежащему в основе распределению темной материи.
   Звезды были стабильными и долговечными термоядерными установками, и в их сердцевинах легкие элементы постепенно превращались в более тяжелые: углерод, кислород, азот. Когда первые звезды умерли, они рассеяли свои тяжелые ядра по космосу. Те, в свою очередь, собрались во второе поколение звезд, и третье - и из этого нового, плотного материала сформировались еще более интересные объекты, планеты со скалистыми сердцевинами, которые двигались по неустойчивым орбитам вокруг все еще молодых звезд.
  
   В этих тиглях эволюционировала жизнь.
   Вот, например, молодая Земля. Это было оживленное место. Ее остывающая поверхность была усеяна теплыми водоемами, в которых несколько сотен видов химических соединений углерода яростно реагировали друг с другом, образуя новые соединения, которые, в свою очередь, взаимодействовали по-новому. Сети взаимодействий быстро усложнились до такой степени, что стали возможны замкнутые, автокаталитические циклы, которые способствовали их собственному росту; и некоторые из этих автокаталитических циклов случайно столкнулись с процессами обратной связи, чтобы стать стабильными; и, и...
   Автокатализ, гомеостаз, жизнь.
   Потрясенные осознанием, люди освоились со своей средой обитания, отплыли за пределы планеты, на которой родились, и задались вопросом, откуда они взялись.
  
   Людям казалось, что эпохи, предшествовавшие их собственной, были невероятно краткими, простой вспышкой в послесвечении сингулярности, и они не видели впереди ничего, кроме холодного темного туннеля. Они думали, что только сейчас возможна такая богатая жизнь, как у них. Это была распространенная ошибка. Большинство людей так и не осознали, что их существование было обычным чудом.
   Но они узнали, что этот возраст звезд уже идет на убыль. Пик звездообразования фактически наступил за миллиард лет до рождения самой Земли. К настоящему времени умирало больше звезд, чем рождалось, и Вселенная никогда больше не будет такой яркой, как в те исчезнувшие времена.
   Мало того, что люди начали видеть, но и другие силы работали над ускорением этого затемнения.
   Для людей вселенная внезапно показалась опасным местом.
  

Глава 54

  
   Зависший над сверкающей поверхностью Скалы Орион, залитый яростным светом скопившихся в Полости звезд, Пириус Ред формировал свою эскадрилью.
   Джис, конечно же, была хозяйкой щита, его лучшим пилотом с серебряным призраком в блистере инженера. Сам Пириус Ред пристроился чуть позади и по правому борту Джис; коммандер Дарк, резервный хозяин щита, занял соответствующую позицию по левому борту. Остальные корабли заняли свои места позади него, один за другим отстраиваясь, образуя строй, который после всех тренировок стал таким же знакомым, как внутренности собственной головы Пириуса.
   Пириус почувствовал странное нервное возбуждение. Несмотря на тренировки, это был первый раз, когда эскадрилья, его эскадрилья, построилась для полета в бой - первый и, если все пройдет хорошо, последний.
   Но он был слишком занят для подобных размышлений. Дроны-разведчики уже передавали предупреждения о реакции ксили на внезапное появление Скалы из облаков рукава спирали. Если эскадрилья не уберется отсюда сейчас, она никуда не полетит, и подготовка будет напрасной.
   Он в последний раз обошел круг. С кораблей донеслись знакомые голоса: сама Джис, Дарк, Торек, Это Бремя Должно Пройти, даже его собственное старшее "я", Пириус Блю, все готовы к отправлению.
   Он приказал: - Эскадрилья. Перейти на субсветовой режим.
   Он почувствовал едва заметный толчок, когда включился двигатель его корабля. Звезды впереди поплыли, сменившись синим. За считанные секунды десять кораблей эскадрильи достигли девяноста процентов световой скорости, оптимальной для установки гравитационного щита. Строй по-прежнему выглядел хорошо; часы тренировок приносили свои плоды.
   - Слушаю тебя, Джис, - сказал он.
   Прямо перед крошечным кораблем Джис сформировался гравитационный щит. Это было похоже на огромную линзу, которая рассеивала яростный свет сердца Галактики.
   - Щит стабилен, - сказала Джис.
   - Хорошая работа. Построиться, построиться.
   Эскадрилья двинулась вперед, совершенствуя построение.
   Они уже даже не находились в той же вселенной, что и Скала Орион, подумал Пириус; спрятанные в этом карманном космосе, несущиеся сквозь первичную вселенную со скоростью, на долю меньшей скорости света, и ксили были бы совершенно неспособны их увидеть. Во всяком случае, такова была теория.
   Прежде чем отправиться в сверхсветовой режим, его последней обязанностью было проконсультироваться со своим экипажем. Его инженером был Кейбел, лучший из всех. Его штурманом был парень по имени Билсон. Многообещающе способный мальчик, но прискорбно неопытный, по той или иной причине он не смог набрать столько летных часов, сколько некоторые другие - вот почему Пириус повысил его в звании и настоял, чтобы он полетел на его корабле.
  
   Они были готовы настолько, насколько это вообще возможно.
   Если вам приходилось лететь за гравитационным щитом, первый сверхсветовой прыжок был самым тяжелым. Во время бесконечных тренировочных полетов это было усвоено на горьком опыте. Вы должны были входить в прыжок со скоростью девяносто процентов световой - и выходить с той же скоростью, достаточно плавно, чтобы гравитационный щит оставался стабильным - и сохранять строй. Они делали это на тренировках; теперь им предстояло сделать это по-настоящему.
   - Хорошо, - сказал Пириус, усилием воли сохраняя спокойствие в голосе. - По моей команде...
   Соединенные паутиной взаимодействий искусственных разумов, корабли прыгнули как один.
  
   Коул видела, как эскадрилья вышла из ангара. Зеленые корабли сбились в тесную кучку прямо в зените над ней.
   Она выполнила свой долг здесь, на поверхности, установив связь между пехотой и летчиками. Она знала, насколько важна была для общей миссии, и приветствовала доверие Пириуса Реда к ней. Но теперь, когда все вот-вот должно было начаться, она страстно желала быть там, на этих кораблях, где ее место. И задалась вопросом, может ли это быть правдой, как гласили казарменные сплетни, что где-то на борту одного из этих кораблей находится серебряный призрак.
   Зеленые корабли, казалось, мерцали, как будто она смотрела сквозь тепловую дымку. Она никогда раньше не видела ничего подобного. Возможно, это был гравитационный щит, подумала она, удивляясь.
   Она прошептала: - Три, два, один.
   Зеленые корабли, десять единиц, скрылись из виду, устремившись к самому центру Галактики. Эскадрилья "Ликующих" исчезла.
   Но вишнево-красное зарево поднималось по всему горизонту.
   Ее взвод напрягся, занимая свои позиции. Она крепче сжала оружие и постаралась, чтобы ее голос звучал непринужденно. - Приготовьтесь, - крикнула она.
   Скала содрогнулась, и перед ней взметнулись маленькие облачка пыли, которые тут же упали обратно. Началась атака ксили.
  
   Глубоко внутри Пириус ощутил знакомый инерционный толчок сверхсветовой скорости, и сияющее небо вокруг него замигало.
   Он поспешно проверил свои дисплеи. Сразу увидел, что его корабль прошел нормально и вернулся во Вселенную с сохраненным вектором скорости в девяносто процентов световой.
   Джис доложила, что щит остается стабильным. План состоял в том, чтобы удерживать свои позиции в течение пятнадцати секунд, пока они проверяли функционирование щита и систем других кораблей, и смогли ли сохранить строй в этих уникальных условиях.
  
   Но в небе было только девять кораблей, а не десять.
   - Мы потеряли номер шесть, - крикнул Билсон.
   - Вижу это, - огрызнулся Пириус. Он выкрикнул ненужные приказы кораблям сомкнуться вокруг зазора. Корабли уже выстраивались в хорошо отработанный строй из девяти кораблей, точно так же, как они репетировали для восьми, семи, шести и далее.
   Один прыжок, они едва покинули ангар, а корабль уже потерян. Эта миссия была невыносимой.
   Остальные, казалось, почувствовали его колебания. - Мы продолжаем, - рявкнул Пириус Блю.
   - Да, - прорычала Торек. - Девять из десяти прыгнувших лучше, чем мы рассчитывали.
   Они, конечно, были правы. - Продолжаем, - сказал Пириус.
   - Лета. - Это был Билсон. - Посмотрите на это. - Он вызвал виртуальную трансляцию Скалы Орион, которая была уже в нескольких световых часах от них.
   Скала подверглась атаке. Рой черных мух кружил над его поверхностью, скрывая земляные укрепления и оружейные установки. Оружие людей в ответ изрыгало огонь.
   - Это не имеет значения, - сказал Пириус. - Не думай об этом. Давай просто сделаем так, чтобы это того стоило. Запускаем программу прыжка. Номер один...
   - Щит все еще номинальный, командир, - крикнула Джис.
   - По моей команде. - Искусственные разумы снова соединили корабли; без их поддержки малейшая неточность в таких огромных и сложных прыжках привела бы к тому, что эскадрилья рассеялась бы по небу. Но ограниченный разум кораблей, как и любое оружие на этом огромном поле боя, подчинялся человеческому командованию; это была человеческая война.
   - Три, два, один.
   После второго прыжка полет стал более тяжелым, и ни у кого все равно не было времени оглянуться.
  
   Начал стрелять собственный комплекс монопольных пушек Коул. Из их наклоненных стволов в небо устремились точечные огни, а у их оснований она могла разглядеть человеческие фигуры, бегающие взад и вперед, обслуживающие свою свирепую технику. Этот комплекс был одним из сотен, установленных на поверхности Скалы, все они сейчас стреляли, и, взглянув вверх, она увидела потоки искр, каждая из которых была крошечным разрывом в пространстве-времени, устремляющимся к ярким голубым звездам IRS 16. Скала содрогнулась, когда заработали ее огромные боевые машины. Это было почти радостно, как будто сама Скала приветствовала это внезапное завершение своего долгого существования.
   Корабли тоже поднимались, извергаясь из подземных ангаров. Большинство из них были зелеными кораблями, но стандартной конструкции, без модификаций эскадрильи Пириуса. Они поспешно собрались в плотные ряды и бросились вслед за огнем монополей. Но из голубого звездного света вылетели ночные истребители ксили, и эти отважные зеленые искры вспыхнули и погасли, сквозь них пробивался свет звездоломов.
   На общей линии связи раздался свист, звук, которого она научилась бояться. Она не могла колебаться. Она должна была показать дорогу.
   Сжимая винтовку в одной руке, она перелезла через край грунтового вала, сделав не совсем правильное движение. Ее тело представляло собой неуклюжую массу со слишком большой инерцией в слишком слабом гравитационном поле и парило опасно высоко над вспученной поверхностью астероида. Впереди вспыхнул свет, вокруг орудийной установки уже шло сражение. Но хотя поблизости мелькало несколько звездоломов, прямо сейчас в нее никто не стрелял. Она не оглядывалась. Сержант Блейл должен был убедиться, что остальная часть взвода последовала ее примеру.
   Она упала лицом в грязь. Была все еще жива, все еще цела. Забилась в неглубокую воронку, которая давала ей небольшое укрытие, передышку на несколько секунд.
   Она осторожно подняла голову. Установка с монопольной пушкой все еще стреляла, но вокруг нее плавали фигуры, сферы и эллипсоиды, все черные как смоль. Это были дроны ксили, и они роились вокруг огневой точки, как бактерии вокруг раны - черные, как ночь, пугающе черные, в небе, которое сияло ярко, как днем. Ксили часто посылали беспилотники, подобные этому, в качестве первой волны, чтобы попытаться нейтрализовать Скалу, прежде чем задействовать более тяжелое вооружение ночных истребителей и других кораблей. Казалось, даже ксили экономили свои ресурсы.
   Но пехота уже делала свою работу. Темные фигуры бросились к беспилотникам, стреляя по мере того, как те короткими прыжками описывали дуги от одного укрытия к другому. Их оружие стреляло шариками массы-энергии Великой Единой Силы, которые мерцали, когда устремлялись к своим целям, а затем взрывались, как миниатюрные копии Большого взрыва.
   Один удачный выстрел сбил беспилотник - но тот взорвался, как мина-ловушка. Посыпались обломки, яростный дождь, который прошелся по телам нескольких солдат, прежде чем зарыться во взрыхленную грязь. Бесконечная болтовня по каналам связи была прервана криками, первыми в бою, прежде чем фильтры морали отключили их.
   Взвод Коул догнал ее. Она проверила свои контрольные сигналы. Один солдат уже упал, пораженный осколком того беспилотника. Итак, осталось девять, девять прячущихся в неглубоких ямах в развороченной земле.
   - Вперед! - Она зарылась руками и ногами в грязь и снова рванулась вперед, стреляя на лету.
   Большинство дронов невозмутимо прошли сквозь огонь. Конструкционный материал ксили был прочным. Хитрость заключалась в том, чтобы поразить дрона в уязвимое место, в полюс эллипсоида, ребро или вершину более угловатой формы. Сферы были самыми сложными из всех, но у вас все равно был шанс, если вы могли прицелиться поближе к одному из маленьких окошек, которые открывались, чтобы позволить оружию дронов стрелять. Однако о прицеливании практически не могло быть и речи; все, что вы действительно могли сделать, это добавить свои патроны к общему огню, который обрушивался на беспилотники. Коул даже не знала, попали ли ее выстрелы в цель.
   А тем временем ксили стреляли в ответ, используя копья какой-то сфокусированной энергии, которые были невидимы, за исключением тех мест, где они попадали во взбитую астероидную пыль.
   Еще один из взвода Коул упал во время этого прыжка. Еще одна была ранена после приземления, ее левая рука была аккуратно оторвана. Солдат осталась жива, но оглушена, и кровь на короткое время хлынула фонтаном, превратившись в малиновый лед. Вскоре к ней подошел санитар. Он хлопнул ладонью по нагрудной панели ее скафандра. Рана была прижжена вспышкой света, и ее скафандр запечатался и начал светиться ярко-кирпично-красным цветом бедствия. Медик начал оттаскивать раненую обратно к земляным укреплениям, от которых она только что отбежала.
   Коул могла видеть солдат по всей поверхности Скалы, стреляющих, падающих, умирающих. Было постоянное истощение, град убийств и ужасных ранений, которые почему-то казались банальными. Бригады медиков работали между волнами наступающих войск, вплоть до линии фронта. По мере того, как с позиций по всей Скале начали поступать раненые, уже началась удивительная индустрия обработки раненых и мертвых. И им еще предстояло пробиться с боем сто метров, прежде чем они приблизятся к огневой позиции.
   Коул еще раз проверила свой взвод. Трое выбыло, семь осталось. - Пошли, - снова крикнула она. - По моей команде. Три, два, один.
   И она бросилась в огонь.
  
   Затем их стало восемь.
   Через два часа у "Третьего" возникла нестабильность в его ВЕС-генераторе: ему пришлось повернуть назад и лететь на домашнюю базу. Пириус подозревал, что этот сбой был скорее человеческим, чем техническим. Главной проблемой на этих ублюдочных кораблях было поддержание баланса систем, чтобы избежать чрезмерной нагрузки на энергетические системы; искусный пилот или инженер, возможно, справились бы с этим.
   Но все они чувствовали напряжение. Его собственные глаза были запорошены песком, лицо покрылось потом, который, казалось, не могли смыть системы кондиционирования его скафандра, а руки превратились в когти от усилий правильно нажимать на элементы управления, когда он пытался сбалансировать сверхсветовые прыжки и субсветовое скольжение. Но он не мог позволить себе потерять концентрацию, ни на секунду, если собирался провести свой собственный нагруженный, неуклюжий корабль через это, и если он хотел сохранить свою эскадрилью вместе.
   По мере того, как они медленно приближались к Чандре, астрофизическая география медленно менялась. Эскадрилья теперь отслеживала особенность, которую проектировщики назвали Планкой: это была ось Детской спирали, огромный светящийся пояс молекулярного газа, который отмечал мост, соединяющий Восточный и Западный рукава. Пириус мог видеть полосу газа, похожую на сияющую дорогу под собой. Он знал, что эта дорога ведет прямо к системе, окружающей Чандру, к самой сверхмассивной черной дыре, хотя эта центральная тайна все еще оставалась для него невидимой.
   И если бы он посмотрел вверх, то сквозь облако меньших звезд смог бы увидеть яркие синие огни скопления IRS 16. Скала Орион была где-то там, наверху, ее человеческий груз сражался и умирал.
  
   Пириус, спрятанный в карманной вселенной щита, увидел это на виртуальном дисплее. Свет, падавший на них через гравитационный экран, был сильно перемешан и свернут, но при тщательной обработке из него можно было извлечь некоторую информацию.
   На исходе четвертого часа эскадрилья начала привлекать больше внимания. Внезапно у них появился эскорт - Пириус быстро сосчитал - дюжина, пятнадцать, двадцать ночных истребителей, летевших вокруг них свободным строем. Ксили прощупали строй эскадрильи лучами звездоломов, которые сворачивались, колебались и рассеивались по мере проникновения в карманную вселенную. Зеленые корабли смогли достаточно легко уклониться от этих случайных ударов, при этом не слишком сильно нарушая свой строй. Но ксили не были настроены серьезно; сейчас они, казалось, были больше сосредоточены на простом отслеживании этого странного нового развития событий.
   - Это, должно быть, хорошие новости, - крикнула Торек. - Они наблюдают за нами, а не нападают. Мы что-то новенькое, и они этого не понимают.
   - Это даже к лучшему, - проворчал Пириус Блю. - Эти неуклюжие твари все равно не смогли бы защитить себя.
   - Гравитационный щит работает, - настаивала Торек. - У ксили нет сверхсветового предвидения того, что мы задумали.
   Коммандер Дарк крикнул, - Я думаю, вы правы. И, возможно, Орион выполняет свою работу; у них может не хватить ресурсов для... - Но он внезапно прервался.
   Пириус, немедленно встревожившись, взглянул вверх и направо. Зеленая искра, которая была кораблем Дарка, отделялась от строя.
   - Дарк! Четвертый, доложите!
   На мучительную секунду воцарилась тишина. Затем Дарк вышел на связь. - Лидер, это четвертый. Боюсь, удачный выстрел. Я потерял своего инженера. Лета, Лета.
   - Вы можете удержать строй?
   - Ни единого шанса. Барахтаюсь... Теперь выхожу.
   Сердце Пириуса упало. Потеря Дарка была как удар в сердце.
   Но даже когда Дарк боролся с тем, что осталось от его корабля, он наблюдал за другими. - Командир эскадрильи. Приди в себя. Составь семерку.
   Пириус покачал головой. - Построиться семеркой, семеркой, - приказал он. Вокруг него уцелевшие корабли сплелись в строй из семи единиц, который они отрабатывали на случай такого развития событий. - Но, Лета, - огрызнулся Пириус, - мы только что потеряли нашего резервного мастера щита.
   - В таком случае, - сказала Джис, - нам придется обойтись одним.
   Сэр, - позвал Дарк, - запомните мое последнее указание, командир эскадрильи.
   Дарк поклялся немедленно убить серебряного призрака на корабле Джис, если тот даст ему хоть малейший повод. Пириус сказал: - Я не забуду, коммандер.
  
   Дарк вызывающе рассмеялся. - Сделай это, Пириус! Увидимся, когда все закончится.
   Пириус Ред мог видеть, что ксили произвели триангуляцию на Дарке: он был на кончике наконечника стрелы, очерченного пронзающим багровым светом. Это было странно красивое зрелище, подумал Пириус, красивое и смертоносное.
   Блю сказал: - Он берет на себя наш эскорт. Пытается отвлечь их.
   - Храбрый человек, - пробормотал Бремя.
   - Он показывает нам дорогу, - твердо сказал Пириус Ред. - Построиться - шестой, ты слабак! Думаешь, это увеселительная прогулка? Построиться, построиться.
   Он попытался еще раз привыкнуть к постоянному напряжению отслеживания своего корабля и своей эскадрильи, следуя за невозмутимой Джис. Но еще одно отвлекающее зрелище показало ему, что происходит на Скале Орион, которая теперь подвергалась массированной и сосредоточенной атаке. Скала выполняла свою основную задачу в операции, которая заключалась в том, чтобы отвлечь огонь ксили. Но энергия, излитая на нее, была такой, что Скала сама по себе сияла, как звезда.
  
   Вокруг орудийной установки все еще парили и плевались дроны ксили. Огонь с обеих сторон взбил астероидную грязь, и все следы земляных работ, над которыми трудились поколения, были стерты за считанные часы.
   На мгновение сражение перекинулось на дальнюю сторону огневого рубежа, и Коул не во что было стрелять. Она бросилась в траншею, тяжело дыша. Она лежала так неподвижно, как только могла, запертая в вони собственного дерьма, мочи, пота, крови и страха, пытаясь избавиться от усталости в конечностях, и сосала воду и питательные вещества из сосков в шлеме. Даже здесь огонь продолжающейся битвы освещал бороздчатую поверхность астероидной грязи перед ней и отражался от шрамов на ее лицевом щитке.
   Фильтры морального состояния, казалось, были перегружены. В контурах связи теперь преобладали вопли, массированный плач, вопли, мольбы о помощи от тысяч раненых солдат. Но раненых было намного больше, чем мертвых. Шум был душераздирающим и бесполезным.
   Из взвода Коул осталось только четверо, включая ее саму. Они отступили к последнему периметру сразу за платформой, на которой стояла монопольная пушка. Она украдкой взглянула поверх края траншеи. Пушки все еще стреляли, но прерывисто; Коул понятия не имела, сколько стрелков осталось в живых. Но дроны ксили все еще роились, облако плавающих черных форм, которое, казалось, становилось тем плотнее, чем больше в него стреляли.
   Она знала, что это был единственный шанс, который позволил ей прожить достаточно долго, чтобы увидеть это.
   Коул была запечатана в своем скафандре уже четыре часа. Конечно, это было слишком долго. Каждый солдат знал, что если сражение длится слишком долго, оно, так или иначе, пошло не так. И если показатели потерь, понесенных ее собственным взводом, были типичными, то вскоре эти беспилотники прорвутся и отключат пушку навсегда.
   Но по каналам связи ходили слухи, что худшее еще впереди: что в разгневанном небе над головой ночные истребители прорывались сквозь линию пикетов зеленых кораблей и приближались, чтобы окончательно покончить со Скалой.
   Блейл был рядом с ней, его лицо было бесстрастной маской. - Тысяча лет, - пробормотал он. - Тысяча лет созидания - вера, родословные глубиной в сорок поколений, всего лишь для того, чтобы бросить горстку солдат в огонь ксили...
   - Не думай об этом, - пробормотала Коул.
   - Я ничего не могу с собой поделать, - сказал он почти с тоской. - Чем больше устаю, тем больше думаю. Тысяча лет, посвященных одной цели, пролетела за считанные часы. Это не поддается воображению. И для чего это? - Он вытянул шею, чтобы посмотреть на яркие синие огни IRS 16. - Я не знаю, увенчалась ли акция успехом. А что, я даже не знаю, что здесь делают ксили, не говоря уже о том, почему мы нападаем на них.
   - Нам не нужно знать, - сказала Коул, возвращаясь к доктрине. Затем, более задумчиво, она сказала: - Но, вероятно, так было всегда. - Если вы были солдатом, война была мелкомасштабной. Все, что имело значение, - это то, что происходило вокруг вас: кто стрелял в вас, кто из ваших приятелей был еще жив и пытался сохранить вам жизнь. Что бы вы ни знали о более широкой стратегической картине, это не имело значения, когда вы были на острие.
   И когда кулак врага сомкнулся вокруг этой Скалы, она не видела никакой конечной точки, кроме поражения.
   У нее давно прошел первоначальный выброс адреналина, давно открылось второе дыхание. Теперь она была похожа на автомат, выполняющий боевые движения и поддерживающий свою жизнь почти неосознанно. Она тренировалась для этого, ее инструкторы на Квине достаточно сильно разозлили ее, чтобы это странное состояние было ей знакомо. Но это было так, как если бы она больше не была даже в своей собственной голове, а смотрела вниз на свое собственное несчастное, покрытое пылью тело в разваливающемся скафандре, скорчившееся в канаве в грязи, пытавшееся остаться в живых.
   Она взглянула на хронометр в углу дисплея на лицевой панели. У нее был пятиминутный перерыв; казалось, что прошло тридцать секунд.
   - Это не должен был быть я, - сказал сейчас Блейл.
   - Что?
   - Почему я? Почему, после всех поколений, которые прожили сытую, комфортную жизнь в этой порожденной Летой Скале, почему именно меня вытолкнули сюда сражаться и умирать? Это должны были быть те, другие, которые умерли в своих койках, - пробормотал он. - Это не должен был быть я...
   Вспыхнул электрически-голубой свет, и астероидная пыль взметнулась перед ними. Коул развернулась и выстрелила в голубоватый туман пыли. Она мельком увидела дронов ксили, прижимающихся к ее траншее. Над ней что-то было; она почувствовала это прежде, чем увидела. Она перевернулась на спину, готовясь выстрелить снова.
   Но корабль был флиттером, маленьким, небронированным. Его дверь была открыта, и вниз свисал трап.
   - Коул! - Она узнала этот голос; это был Несокрушимая Надежда. - Эвакуация!
   - Нет. Пушка...
   - Ксили попали прямо в нее. Со Скалой покончено. Здесь нет смысла умирать.
   - Я должна остаться. - Конечно, она осталась бы; это было доктриной. Ты не должна была сохранять себе жизнь, пока еще есть враги, по которым можно стрелять. - Короткая жизнь горит ярко, - рефлекторно сказала она.
   - Чушь, - с чувством сказал Надежда. - Давай, Коул; я рисковал своей задницей, летая вокруг этой Скалы в поисках тебя.
   Она быстро приняла решение. Неохотно она повернулась к Блейлу. - Сержант...
   Он не ответил. На лицевой панели Блейла был небольшой шрам, прокол, слишком маленький, чтобы его можно было разглядеть. На этом тысячелетняя история заканчивается, подумала она. Ей хотелось закрыть ему глаза.
   В конце концов, только двое из взвода Коул поднялись вместе с ней, двое из девяти, которых она вывела из траншеи.
   Когда флиттер поднялся в воздух, она увидела открывшийся пейзаж Скалы. Вся ее поверхность заливалась светом, когда дроны ксили и стрелки людей швырялись энергией друг в друга, и все это в полной тишине. Это было необычайное зрелище. Но уже приближались ночные истребители, чтобы навсегда покончить с этой тысячелетней драмой.
   Флиттер улетел. Коул, все еще запертая в своем скафандре, закрыла глаза и попыталась унять дрожь.
  
   Пириус старался не смотреть на хронометр. И старался не думать о собственной усталости.
   Он чувствовал себя так, словно шесть часов ходил по натянутой проволоке. Он пытался сконцентрироваться на моменте, чтобы совершить следующий прыжок, и следующий, и следующий. В конце концов, если ты не выживешь в настоящем, будущее и прошлое не имеют значения; в этом старый дождевой червь Хама Друз был во многом прав. Однако, несмотря на все их тренировки и симуляции, они не представляли, насколько изнурительным будет это путешествие по канату через центр Галактики. Он надеялся, что в конце у него хватит физических и умственных сил, чтобы по-настоящему сражаться.
   Он выбросил течение времени из головы. Поэтому удивился, когда на коммуникаторах раздался тихий перезвон, хотя сразу понял его значение.
   Впереди растворялся гравитационный щит, и в небе вокруг него звезды и газовые массы этого сияющего сложного места возвращались туда, где им следовало быть.
   - Никаких признаков нашего сопровождения, - сказал Билсон.
   - Мы прорвались, - пробормотал Пириус.
   - Да, сэр. - Даже ровный голос Джис выдавал теперь усталость. Дарк должен был заменить ее, и Пириус знал, что в течение последнего часа она лечила одну отказавшую систему за другой.
  
   Тем не менее, она доставила их сюда, как и предписывал оперативный план, и без дальнейших потерь: уцелело семь кораблей из десяти, которые стартовали.
   Кто-то крикнул: - Что это?
   Это была звезда, горячая, яркая, голубая звезда, молодая - правда, не входящая в скопление IRS 16; сейчас они были далеки от него. И вокруг нее, казалось, было облако, сплющенный диск, похожий на каменные щиты, из которых формировались планеты.
   - Это, - сказал Билсон, - SO-2. Мы именно там, где и должны быть, сэр.
   Инженер Кейбел был менее осведомлен. - И SO-2 - это...
   - Самая внутренняя звезда на орбите.
   - На орбите вокруг чего?
   - Чандры, - просто сказал Билсон.
   Пириус, несмотря на всю свою усталость, испытывал трепет предвкушения.
   Блю крикнул: - А что это за облако вокруг звезды? Пыль, камень...
   - Обломки, - сказал Билсон. - Остовы человеческих кораблей - зеленых кораблей, сплайн. Какие-то другие конструкции, которые я не могу распознать. Возможно, более старые.
   Бремя мрачно сказал, - Даже здесь Галактика усеяна трупами.
   - Ксили в прицелах, - тихо сказал Билсон. - Они знают, что мы здесь. Пилот, у нас мало времени.
   - Итак, мы не первые, кто проделал этот путь, - решительно сказал Пириус. - Давайте убедимся, что мы последние. Оборонительный строй семеркой - давайте, вы знаете правила.
   Зеленые корабли заняли свои места вокруг него, и эскадрилья двинулась вперед. Пириус оглядел небо в поисках истребителей ксили и Чандры, странной черной дыры, которая была его конечным пунктом назначения.
  

Глава 55

  
   В этот век материи протоксили нашли новые способы выжить. Действительно, они процветали. Они сформировали новые уровни симбиоза с формами барионной материи. Новая форма - смесь трех эпох Вселенной - была той, с которой в конечном итоге столкнулись люди, которые стали называть их искаженной антропоморфной версией имени на чужом языке: они, наконец, стали ксили.
   Но вскоре новые ксили столкнулись с собственной эпохальной катастрофой.
   Они все еще полагались на первичные черные дыры, образовавшиеся в самые ранние эпохи после сингулярности; например, они использовали скрученные узлы пространства-времени дыр, чтобы отслаивать дефекты пространства-времени своих "крыльев". Но теперь первичные дыры становились все более редкими: выпуская массу-энергию через излучение Хокинга, они испарялись. Ко времени возникновения человечества самые маленькие оставшиеся дыры были массой с Луну.
   Это было разрушительно для ксили, как если бы для людей планета Земля испарилась у них из-под ног.
   Но появилась новая возможность. В результате коллапса гигантских звезд образовались новые черные дыры, а в сердцевинах галактик слияния породили монстров массой в миллион Солнц. Ксили мигрировали сюда. Переход был нелегким; последовала волна вымирания среди их разнообразных видов. Но они выжили, и их история продолжилась.
   И именно выручка черных дыр в центрах галактик впервые привела ксили к контакту с темной материей.
  
   Жизнь существовала как в темной материи, так и в светлой.
   По всей Вселенной темная материя перевешивала барионную, "светлую", в шесть раз. Она собиралась в огромные рифы диаметром в сотни тысяч световых лет. Неспособная выделять тепло из-за особенностей своей физики, темная материя была устойчива к коллапсу в более мелкие структуры, размером со звезды или планеты, как это могло быть с барионным веществом.
   Темная и светлая материя проносились мимо, как призраки, касаясь друг друга только силой тяжести. Но гравитационные колодцы новых барионных звезд оказались полезными. При условии большей концентрации и плотности, чем раньше, стали возможны новые виды взаимодействий между компонентами темной материи, втянутыми в эти колодцы.
   В этой вселенной возникновение жизни в темной материи было неизбежно. На самых ранних стадиях своего существования эти "птицы-фотино" счастливо порхали в сердцевинах звезд, невосприимчивые к таким неуместностям, как термоядерный огонь в ядре солнца.
   Что действительно встревожило их, так это первые звездные взрывы, а вместе с ними и разрушение драгоценных гравитационных колодцев звезд, без которых больше не было бы птиц-фотино.
  
   Следовательно, почти сразу же, как только начали светить первые звезды, птицы-фотино начали изменять звездные структуры и эволюцию. Если бы они собрались в центре звезды, они могли бы подавить там процессы термоядерного синтеза. Таким образом, птицы надеялись поторопить большинство звезд преодолеть неудобства, связанные со взрывами и другими нестабильностями, и перейти на карликовую стадию, когда стареющая звезда будет тихо и холодно гореть целую вечность, обеспечивая идеальную арену для малоизвестных драм жизни фотино. Чуть позже птицы-фотино стали возиться со структурами самих галактик, чтобы в первую очередь произвести больше карликов.
   Таким образом, люди оказались в Галактике, в которой красные карлики, стабильные, долгоживущие и непримечательные, примерно в десять раз превосходили по численности звезды, подобные их собственному солнцу. Это было трудно вписать в какую-либо натуралистическую историю Вселенной, хотя поколения астрофизиков трудились над этим: как и многие другие особенности Вселенной, распределение звезд было загрязнено деятельностью жизни и разума. Однако прошло совсем немного времени, прежде чем было замечено присутствие птиц-фотино на собственном солнце Земли.
   Ксили обеспокоились всем этим гораздо раньше.
   Их нисколько не заботила судьба прудовой жизни, такой как человечество. Но, подавляя образование крупнейших звезд, птицы-фотино уменьшали вероятность образования большего количества черных дыр. То, что делало Вселенную более гостеприимной для птиц-фотино, делало ее менее гостеприимной для ксили. Конфликт был неизбежным.
   Ксили начали жестокую войну, чтобы вытеснить птиц из галактик и таким образом прекратить их возню со звездами. Ксили уже пережили несколько вселенских эпох; они были грозными и решительными. Люди увидели бы тихие взрывы в центрах галактик и заметили бы, что в центрах галактик практически не наблюдается темной материи. Немногие догадывались, что это было свидетельством войны на небесах.
   Но птицы-фотино оказались упертыми врагами. Они были подобны разумному врагу, были подобны чуме, и были повсюду; и в некоторых суровых советах ксили было холодное отчаяние от того, что их никогда не победить.
   И вот, даже когда война в галактиках продолжалась, ксили начали новую программу, гораздо более амбициозную, еще большего масштаба.
   Их огромные усилия привели к концентрации массы и энергии примерно в ста пятидесяти миллионах световых лет от галактики Земли. Это был огромный узел, который притягивал галактики, как мотыльков, на расстоянии трехсот миллионов световых лет, что составляет значительную часть видимой Вселенной. Люди, наблюдавшие эти эффекты, назвали структуру Великим аттрактором - или, когда один из них отправился к ней, Кольцом Болдера.
   Этот артефакт проделал дыру в самой вселенной. И через этот дверной проем, если все будет потеряно, ксили планировали бежать. Они выиграют свою войну - или покинут вселенную, которая их породила, в поисках более безопасного космоса.
   Люди, поглощенные своим собственным соперничеством с ксили, ничего этого не замечали. Для ксили - когда они вели войну за сотни миллионов световых лет, когда они трудились, чтобы построить туннель из вселенной, когда звезды вспыхивали и умирали на миллиарды лет раньше своего времени - люди, прокладывающие себе путь через их единственную Галактику, были раздражителем.
   Однако настойчивым раздражителем.
  

Глава 56

  
   Семь уцелевших зеленых кораблей эскадрильи "Ликующих" сбились в плотную кучку. Во внезапном затишье экипажи огляделись вокруг, разглядывая необычное место, в которое они попали.
   Из сотен миллиардов звезд Галактики SO-2 была ближайшей к черной дыре. И теперь они находились в пределах ее орбиты. Это центральное место, полость диаметром в световые недели внутри Полости, было свободно от звезд - потому что любая звезда, которая подошла бы ближе, чем SO-2, была бы разорвана на части приливными силами черной дыры. Однако оно было наполнено светом и материей, светящейся плазмой, хотя виртуальные фильтры Пириуса блокировали это. Казалось, что они всемером парили внутри огромной оболочки, окруженной толпящимися звездами, как мухи внутри купола городской агломерации.
   И в самом центре этого огромного пространства было пятно света. С такого расстояния оно походило на светящуюся игрушку, достаточно маленькую, чтобы ее можно было прикрыть ногтем большого пальца с расстояния вытянутой руки. Это был слой свернувшегося и светящегося газа, шириной с орбиты планет Солнечной системы. Это был аккреционный диск черной дыры, предпоследний пункт назначения обломков, падающих с остальной части Галактики, - место, где обреченная материя сжималась и разбивалась вдребезги, кружась вокруг дыры, как вода вокруг протечки в ведре, прежде чем упасть в черную дыру.
   От самой чудовищной черной дыры Пириус мог видеть только крошечную искорку, невинный свет, подобный молодому солнцу, расположенному в центре диска. Где-то там был горизонт событий, который охватил бы десять Солнц бок о бок; действительно, в Солнечной системе он простирался бы до орбиты самой внутренней планеты, Меркурия. Свечение было последним криком материи, сжатой и нагретой, когда она падала в дыру, разлом во Вселенной, в который неуклонно утекала Галактика.
   И это было целью Пириуса.
   Кейбел изучал увеличенные изображения аккреционного диска. Он обнаружил яркую дугу, прочерченную по бурлящей поверхности диска и ярко светящуюся. - Что это?
   - Думаю, это звезда, - сказал Билсон. - Звезда, которая подошла слишком близко. Лета, там все еще происходит термоядерный синтез.
   Кейбел медленно произнес, - Звезда, разрываемая на куски. Лета, в какое место мы попали.
   Блю крикнул, - Внимание. Взгляните на свои тактические дисплеи.
   Виртуальные карты региона Пириуса Реда засветились ядовитыми малиновыми искрами, обозначающими места скопления ксили. Большинство из них находилось по краю самого аккреционного диска.
   Блю доложил: - Хорошая новость заключается в том, что я не вижу никаких ночных истребителей или других боевых кораблей в этом регионе - ни одного в пределах орбиты SO-2. Итак, финт с гравитационным щитом сработал. Ксили действительно не ожидали, что мы зайдем так далеко, и их реакция медленная. У нас есть немного времени. Но эти красные точки в аккреционном диске - это огневые точки ксили, вероятно, рафинадные глыбы, используемые в качестве зенитных батарей. Они неподвижны - не собираются преследовать нас, - но нанесут удар.
  
   Итак, подумал Пириус, изучая свой дисплей, чтобы добраться до черной дыры, его зеленым кораблям придется пролететь сквозь град зенитных средств ксили, а также пробраться через опасную зону аккреционного диска.
   - Давайте покончим с этим, пока они не проснулись, - сказал он. - Я войду первым. Инженер? Штурман? Вы со мной?
   - Готовы, пилот, - сказал Билсон напряженным голосом.
   Кейбел крикнул: - Это то, ради чего мы сюда пришли.
   - Приготовить оружие.
   Пириус быстро просмотрел свой контрольный список, пытаясь отбросить собственные сомнения, свой страх. Он знал, что у них было всего несколько шансов, чтобы это сработало. На каждом из кораблей была только одна пара снарядов с черными дырами: они могли нанести только по одному удару каждый. И этот первый заход, когда ксили были совершенно неподготовлены, был их лучшим шансом из всех. Если бы он преуспел в этом самом первом ударе, они могли бы вернуться домой. Он отчаянно надеялся, что у него получится.
   Другие экипажи работали тихо. Он не хотел разговаривать с Торек: чувствовал, что это не поможет ни одному из них. Но он не мог забыть, что она была там. Даже если его убьют, сказал он себе, если он выполнит свою работу, больше никому не придется умирать сегодня - ей не придется умирать.
   Ему пришло в голову, что он не слышал ни слова от Этого Бремени Должно Пройти с тех пор, как они прибыли в этот звездный собор. Это была тревожная, придирчивая мысль, но у него не было времени разбираться с ней.
   Загорелись зеленые флажки. Корабль был готов к атаке. Пириус сказал: - Давайте сделаем это. - Он сжал кулаки на панели управления.
  
   Вместе с Коул и остальными последними эвакуированными с Ориона Несокрушимая Надежда был доставлен на базу Арчес. Путешествие заняло два часа, так что Надежда прибыл через шесть часов после запуска зеленых кораблей - когда, как он понял, Пириус должен был прибыть на Чандру.
   Чувства Надежды были сложными. Недели, которые он потратил на подготовку к моменту запуска, закончились. Он испытал огромное облегчение, даже разочарование от того, что ему удалось вывести свои корабли только с одной крупной аварией, только один корабль был потерян; в глубине души все оказалось лучше, чем он ожидал. И он был рад, что смог потянуть за несколько ниточек, чтобы убрать Коул с Ориона.
   И все же внутри него скручивалось разочарование. В конце концов, он был летчиком, и его товарищ по команде из последней, судьбоносной миссии "Когтя ассимилятора" в этот момент летел в яму с истребителями ксили в центре Галактики, а его, Надежды, там не было. Он застрял здесь, на базе Арчес, и до тех пор, пока эти корабли не вернутся домой, ничего не мог с этим поделать.
   Некоторым утешением теперь стала его вера, мрачно подумал он. Умом он действительно верил, что все, что он пережил, было лишь одной дорогой из многих, и все разрешится при слиянии в конце времен. Но, конечно, это было не так, не в такие моменты, как этот. Он хотел бы обсудить это с Этим Бременем Должно Пройти, но Бремя тоже сражался в Чандре.
  
   Не имея лучшей альтернативы, Несокрушимая Надежда направился в свои казармы. Возможно, он смог бы немного поспать. Ему нужно было поддерживать себя в форме; когда корабли, прихрамывая, вернутся домой, навыки его самого и его инженерных бригад будут иметь решающее значение.
   Но в казармах его нашел гонец. Он должен был явиться в Офицерскую страну. Надежда был еще больше удивлен, когда посыльный привел его в главный оперативный зал базы Арчес.
   Он стоял в дверях, разинув рот. Помещение представляло собой широкую, глубокую арену с проходами на нескольких уровнях, окружавшими огромный виртуальный дисплей в центре. Сегодня главным экспонатом была диорама центра Галактики с блестящей точкой, которая, должно быть, была самой Чандрой, окруженной аккреционным диском и другими астрофизическими чудовищами. Этот главный дисплей был окружен большим количеством виртуальных объектов, графиков, диаграмм и прокручиваемого текста, которые, как он узнал, были диагностическими данными о самих кораблях "Ликующих". Некоторые проходы пересекали яму, так что вы могли проходить между дисплеями, изучая их так внимательно, как вам хотелось. Вокруг этой ямы с постоянно меняющейся информацией работали сотрудники, быстро переговариваясь, вводя фрагменты данных на панели, которые они несли. На одном из высоких балконов Надежда мельком увидел самого маршала Киммера, который с серьезным видом стоял, сцепив руки за спиной, в окружении группы помощников.
   Это было оперативное помещение военно-космического флота в разгар крупной операции; это было средоточие напряженной, скоординированной деятельности. Но дисциплина и организованность были очевидны, и, несмотря на сложность задачи и напряженность этого часа, никто не повысил голоса.
   И информационные табло постоянно менялись. Центральная диорама, очевидно, была основана на информации, полученной Пириусом Блю во время его предыдущего путешествия по центральным регионам. Но теперь Надежда увидел, что ее разделы постоянно менялись, очевидно, обновляясь данными, полученными с самих кораблей "Ликующих".
   Это означало, что они прорвались, горячо подумал он. Эскадрилья "Ликующие" выжила и прорвалась к своей цели, к самому центру Галактики. Он сжал кулак.
   И теперь, присмотревшись повнимательнее, он увидел небольшое скопление ярких зеленых искр, парящих над аккреционным диском. Один из этих зеленых самоцветов отделился от скопления и устремился вниз, к аккреционному диску. Он был совсем крошечным, как муха, падающая на ковер, но все равно приближался. Это началось, с трепетом понял Надежда; они собирались в рейд. И если Пириус Ред выжил, то этой главной искрой, должно быть, был он сам.
   - Я знаю тебя.
   К нему подошла женщина. На ней было простое белое одеяние, и она была невысокого роста, ниже Надежды. Кожа ее лица была гладкой, но это была не гладкость юности, а глаза были жесткими и острыми, как кусочки камня. Она сказала: - Ты Тута. Который называет себя Несокрушимой Надеждой. - Она открыла рот и рассмеялась. Это был отвратительный горловой звук, и зубы у нее были черные.
   Он ответил: - Мне кажется, я тоже вас знаю. После возвращения из Солнечной системы Пириус рассказал мне о вас.
   - Моя слава распространяется по всей Галактике, - сухо сказала Люру Парц. - Я уверена, что Пириус намного счастливее теперь, когда он вдали от политики и интриг Земли и снова может летать на своих игрушках вокруг центра Галактики.
   Несокрушимая Надежда уставился на нее; он ничего не мог с собой поделать.
   Люру рявкнула: - Говори, мальчик! Скажи мне, о чем ты думаешь.
   Надежда облизнул губы. - Думаю, что не знаю, должен ли предложить вам стул или сообщить о вас стражам.
   Она снова рассмеялась. - У тебя чувство юмора лучше, чем у Пириуса, это точно. Думаю, ты мне нравишься, Тута.
   Он нерешительно спросил: - И это правда?
   - Что правда?
   - Что вы, - он огляделся по сторонам и тихо закончил, - бессмертны?
   - О, я в этом очень сомневаюсь. Я просто еще не собралась умирать.
   - Почему вы здесь? И как вы здесь оказались?
   - Так получилось, что в первую очередь я сыграла главную роль в инициировании этого проекта - как Пириус должен был тебе сказать, хотя сомневаюсь, что он сам это понимал, Пириус или его грелка для постели, эти бедные сбитые с толку дети. Я пришла сюда, чтобы увидеть кульминацию того, что начала. Думаю, я имею на это право. Что касается того, как сюда попала, я положилась на Нилиса, чтобы он организовал это. Даже такой отстраненный комиссар, как этот неуклюжий болван, все равно может дергать за ниточки.
   - Где сейчас комиссар?
   - Честно говоря, он так разволновался, что стал доставлять неудобства, и офицер, командующий залом, отослал его прочь. Но он все равно отвлекся. Он все еще анализирует свои фрагменты данных о Чандре, все еще пытаясь понять то, что называет ее "истинной природой". Без сомнения, ты знаешь об этом. Но, конечно, важность Чандры для ксили - это все, что имеет значение. И если у нас будет шанс, мы должны использовать его, вот так просто. Вот почему я в первую очередь поддержала этот проект. Если бы это зависело от меня, я бы остановила бессмысленную возню Нилиса. Все, что он, скорее всего, найдет, - это повод нанести нам урон, и какая от этого будет польза?
   Если этой женщине была хоть одна десятая тех лет, как невероятно утверждал Пириус, то она, должно быть, так много видела, так много прожила: воображение Надежды отказало, когда он попытался понять, что это должно означать. - Я бы не подумал, что вас будет волновать происходящее сегодня, так или иначе.
   - Это знаменательный день в долгой истории человечества, Тута, как бы все ни обернулось. И я намерена быть здесь, чтобы увидеть это, триумф или катастрофу - или, что более вероятно и намного веселее, немного того и другого, а? - И она снова открыла свой отвратительный рот.
   На одном из верхних переходов появилась суетливая фигура. Это был сам Нилис, вернувшийся, несмотря на свое изгнание. Комиссар узнал Надежду и подозвал его взмахом руки. Надежда поднялся по лестнице и, к своему ужасу, оказался на балконе с самим маршалом Киммером.
   Оказалось, что именно Нилис попросил Надежду прийти в оперативный центр в этот критический час. - Думаю, что теперь я вас знаю, ребята. Ты предпочел бы быть там, но, учитывая, что застрял здесь, перегоришь, если не будешь знать, что происходит с твоими друзьями. Я также спрашивал о Коул, но она в медотсеке. Я организовал для нее передачу данных. - Он улыбнулся Надежде почти с нежностью, и Надежда снова подумал, как странно, что такой мягкий, вдумчивый человек несет ответственность за систему вооружения такой ошеломляюще разрушительной силы.
   Киммер тихо сказал: - Комиссар. Момент приближается.
   Нилис посмотрел на дисплей. - Так и есть. О, мои глаза... - Он подошел и встал рядом с неподвижной, статной фигурой маршала.
   В комнате воцарилась тишина. Одинокая зеленая искра ползла к центру главного дисплея. Руки комиссара были сложены одна на другой, костяшки пальцев побелели от напряжения.
  
   Совершив серию коротких сверхсветовых прыжков, Пириус пролетел низко над поверхностью аккреционного диска. Теперь он и его экипаж были одни, остальная часть эскадрильи терялась в ярком свете позади него.
   Под ним расстилалась широкая плоская, свернувшаяся поверхность, светящаяся белым, лужица газа, которая заметно вращалась, клубясь, как грозовые облака на Земле. Это было все, что осталось от массы звезд, планет и живых существ, которым не повезло упасть в эту смертельную яму. Он знал, что черная дыра уничтожает всю информацию о материи, которую она захватывает в свой горизонт событий, все, кроме спина, массы и заряда; но чем бы ни была когда-то турбулентная плазма внизу, она уже превратилась в корм для бесконечно прожорливой Чандры.
   Он уже давно прошел расстояние, достигнутое его старшим "я", Пириусом Блю, во время его разведывательной вылазки. Никто в истории человечества никогда не приближался к горизонту событий сверхмассивной черной дыры так близко - и ему пришлось подойти еще намного ближе.
   Разумеется, ничто из того, что он видел, не было реальным. Все, что он видел, было виртуальной визуализацией, реконструированной в удобных для него длинах волн, с приглушенным светом; если бы он выглянул из своего блистера, он бы ослеп в одно мгновение. Но ему казалось, что он может ощутить бурление этой чаши плазмы размером с солнечную систему, возможно, даже выворачивающую наизнанку гравитацию самого горизонта событий. Он мог ощущать обширные астрофизические процессы вокруг себя. Он был пылинкой, пойманной в ловушку внутри огромной машины.
   - Одна минута до минимального сближения с горизонтом, - предупредил Билсон.
   Пириус почувствовал, как его сердце забилось быстрее, но постарался, чтобы его голос звучал непринужденно. - Помни о своих тренировках. Мы тренировались на скалах диаметром в пару сотен километров. Сегодня мы поражаем цель шириной в сто миллионов километров. Это должно быть легко.
   - Но, - сухо сказал Кейбел, - это сто миллионов километров горизонта событий черной дыры.
   - Заткнись, - сказал Билсон, и в его голосе отчетливо прозвучал страх.
   - Зенитного огня нет, - сказал Кейбел. - Они все еще нас не видели. Возможно, мы действительно переживем это.
   - Тридцать секунд, - объявил штурман.
   - Приготовиться.
   И внезапно он оказался прямо перед ним, центр всего, сфера светящегося газа, похожая на злобное солнце, поднимающееся из свернувшегося аккреционного диска. Сам горизонт событий, конечно, был невидим: темное на темном, это была поверхность, с которой не мог вырваться даже свет. Свечение, которое он увидел, было последним отчаянным выбросом падающей материи.
   Под управлением своего процессора ЗВП корабль поднялся с плоскости диска.
   Пириус смотрел вниз, когда аккреционный диск удалялся. На внутреннем краю диска падающая материя, вращаясь, взбалтываясь и сжимаясь на своих последних бешеных орбитах, наконец достигла горизонта событий. Пучки и усики, безвкусные и жалкие, змеились от этого внутреннего края, светясь все более лихорадочно.
   Он посмотрел вперед, на клубящийся газовый шар, окружавший горизонт событий. Горизонт представлял собой сферу, но огромную, сферу шириной с орбиту Меркурия. Траектория зеленого корабля должна вести его к полюсу, по касательной к поверхности в точке наикратчайшего сближения, точно в ста километрах от математически определенной поверхности самого горизонта событий.
   В сложном виртуальном небе перед Пириусом появилась сияющая электрически-голубая дорожка. Это был его вычисленный курс, проложенный штурманом Билсоном и рассчитанный таким образом, чтобы вывести его на стокилометровую дистанцию кратчайшего сближения. Хотя они прошли бы исчезающе близко к горизонту событий сверхмассивной черной дыры, опасаться приливов было нечего: Чандра, как ни парадоксально, была слишком велика для этого, и фактически они могли бы провалиться сквозь горизонт событий, ничего не почувствовав.
   Оставались секунды. Последний миллион километров остался позади, огромная изогнутая поверхность начала выравниваться под носом, и туман из искореженной материи рассеялся перед ним, открывая сияющую сетку.
   - Подъем! - закричал Билсон.
   Пириус дернул элементы управления, но датчики приближения корабля отреагировали раньше, чем он это сделал. Корабль поднялся вверх и удалился. Электрически-голубая дорожка распалась и исчезла.
   Внезапно текстура этой стены исчезла под его носом. Он различил неправильную сетку сияющих нитей, разбросанных подобно огням огромного города, и все это было скрыто бурей падающей плазмы. С такого близкого расстояния он не мог разглядеть никаких признаков искривления; горизонт событий фактически представлял собой равнину, над которой пролетал зеленый корабль.
   Билсон начал выводить увеличенные изображения. Эта структура действительно была своего рода сетью, переплетением серебристых нитей. По этим нитям ползли маленькие черные фигуры - но они были "маленькими" только в этом огромном масштабе; самая короткая из этих нитей, должно быть, была длиной в тысячу километров. Доминирующая структура была шестиугольной, но шестиугольники не были правильными, и эффект был больше похож на паутину, чем на сеть.
   Билсон выдохнул: - Паутина, достаточно большая, чтобы охватить весь горизонт событий. Я думаю, что эти черные штуки - корабли.
   Кейбел спросил: - Ксили?
   - Думаю, да. Такого дизайна мы раньше не видели. Они, похоже, улавливают падающую материю. Питаются ею. И смотрите, из сетки появляется все больше кораблей.
   - Тогда это центральный механизм ксили, - сказал Билсон. - То, что они используют для создания своих ночных истребителей, для запуска своих вычислений. Эта сеть - двигатель главного радианта. На ее создание, должно быть, ушел миллиард лет.
   "Лета", - подумал Пириус. - "Во что мы ввязались?"
   Кейбел крикнул: - Мне не хочется вас торопить. Но зенитные батареи просыпаются.
   Пириус крикнул: - Билсон...
   - Понял, пилот.
   Был проложен новый путь, сияющая голубая дорога, которая нырнула в сетку. Корабль начал следовать новым курсом - но он взбрыкнул и снова взмыл вверх.
   - Это та самая сетка, - крикнул Билсон. - Мы не ожидали увидеть структуру за горизонтом событий. Сетка на самом деле ниже нашего стокилометрового потолка, но корабельные системы безопасности не позволят нам подобраться достаточно близко.
   Пириус положил руки на панель управления. - Я переключу. - Даже когда он опустил нос корабля, системы сопротивлялись, и полет был неровным. - Но не могу долго удерживать это. Кейбел, включи высотомер.
   Два вишнево-красных луча вырвались из-под убегающего корабля. Их траектории изгибались дугами, необычайно изящными из-за свирепой гравитации Чандры. Пириус, взглянув вниз, увидел, как триангулирующие звездоломы прорезают сетку, проходя через нее, словно раскаленные скальпели, прорывающиеся сквозь плоть. Точка пересечения должна была находиться примерно на уровне горизонта событий, но он не смог ее разглядеть.
   - Мы наносим большой ущерб, - сообщил Кейбел. - Эти зенитные батареи определенно проявляют растущий интерес.
   - Не обращай внимания на зенитки, - прорычал Пириус. - Мы ничего не можем поделать с ними. Приготовь оружие. Билсон, мы на нужной высоте?
   - Не могу сказать, - сказал Билсон. - Это не работает - не так, как должно. Когда лучи проходят через эту сетку, происходит какое-то искажение.
   Кейбел сказал: - У нас заканчивается время.
   Лета, подумал Пириус. Проделать весь этот путь и потерпеть неудачу здесь... Он удерживал корабль на прежнем курсе. - Делайте все, что в ваших силах.
   - Да, сэр.
   Вишнево-красный свет залил кабину Пириуса.
   - Они нашли нас! - закричал Кейбел.
   Он был прав; корабль вот-вот подвергнется триангуляции двумя, тремя, четырьмя звездоломами. Пириус рявкнул: - Мне нужен ответ, штурман!
   - Сейчас! - закричал Билсон.
   - Инженер! Огонь!
   Кейбел не ответил, но Пириус почувствовал дрожь, знакомую по тренировкам, когда пушки выстрелили, и из тяжелых жерл, установленных на главном корпусе зеленого корабля, вылетели две точечные черные дыры.
   Как только снаряды были выпущены, Пириус ослабил хватку на ручном управлении. Корабль поднялся вверх и ушел в сторону, поворачиваясь, чтобы уклониться от атаки, его процессор ЗВП позволил ему реагировать быстрее, чем мог бы любой человек. Вишнево-красное свечение звездолома рассеялось.
   Пириус откинулся на спину и сделал глубокий вдох. Все еще жив.
   Зеленый корабль содрогнулся, как будто это была игрушечная лодка, качающаяся на волнах ванны.
   - Это был взрыв, - сказал Кейбел.
   Билсон молчал несколько секунд, собирая данные. Затем он сказал: - Повреждений нет. Оружие сработало, но мы, должно быть, не попали за горизонт.
   Пириус почувствовал, как на него накатывает тяжелое отчаяние. - Хорошо, - сказал он. - Продолжай собирать данные. Может быть, мы еще сможем с этим разобраться.
   - Я не облажался, пилот, - несчастно сказал Билсон. - Я выдал все, что мог.
   - Знаю, - устало сказал Пириус. Он верил ему. Но знал, что Билсон будет винить себя за это всю оставшуюся жизнь. - Нам еще предстоит поработать. У нас есть еще шесть шансов, еще шесть кораблей. Остальным понадобится наша помощь. Не опускайте головы. Все в порядке?
   - Да, сэр, - безучастно произнес Кейбел.
   - Штурман?
   - Сэр.
  
   Настроение среди оставшихся экипажей на их месте высоко над равниной аккреционного диска было мрачным.
   Торек старалась извлечь из этого максимум пользы. - Тот, кто вошел первым, был почти обречен на провал. Но мы многому научились.
   Билсон оставался очень подавленным. - Мы не знали об этой сетке. Мы не можем видеть сквозь нее, и она каким-то образом искажает наши звездоломы, поэтому мы не можем прицелиться. И у нас нет времени переписывать план атаки.
   - Он прав, - сказал Пириус Блю. - Эти зенитные батареи не заметили, как ты вошел, но они выгнали тебя обратно, Ред. И в штабе говорят, что ночные истребители уже в пути.
   - Мы должны вернуться, - сказал Пириус Ред. - Сейчас, пока не стало еще хуже.
   - Пойду я, - резко сказала Джис. Это был первый раз, когда она заговорила с момента возвращения Пириуса.
   Пириус Ред сказал: - Но твой корабль настроен так, чтобы нести гравитационный щит.
   - На обратном пути он нам не понадобится. Мы просто полетим домой.
   - Да, но твоя птичка будет барахтаться больше, чем остальные.
   - Тогда я расходный материал. И твой лучший пилот, - просто сказала она. - Если кто-то и может заставить это работать, то я смогу.
   Торек указала: - Пириус. У нее на борту серебряный призрак.
   - Это не имеет значения, - отрезала Джис. - Его присутствие не влияет на работу оружия. И теперь, когда мы закончили со щитом, его полезность подошла к концу. Призрак теперь просто груз; у него нет права голоса.
   - В ее словах есть резон, - сказал Пириус Блю.
   Но, подумал Пириус Ред, призрак, вероятно, слышал каждое слово.
   Он позвал своего второго командира звена. - Бремя? Каковы твои рекомендации? - Но, хотя его канал связи был явно открыт, Бремя не ответил. Пириус снова почувствовал вспышку беспокойства.
   - Давай, Пириус, - спокойно сказала Джис. - Нам нужно решение.
   Достаточно. - Иди, - сказал он.
   Джис, очевидно, ждала отмашки. Ее корабль немедленно вышел из строя и устремился вниз, к аккреционному диску.
   Она прошла примерно столько же, сколько и Пириус. Затем ее стали прощупывать четыре луча звездоломов с зенитных станций рафинадных глыб. Она удержала свою позицию, привела в действие свои собственные дальномерные звездоломы и сообщила, что нанесла сети еще немного урона. Но ее зеленая искра погасла еще до того, как она запустила свои снаряды.
  
   Когда все закончилось, всего через несколько минут после того, как Джис покинула строй, Пириус заставил себя заговорить.
   - Ладно. Хорошо. Может быть, есть другой способ.
  
   Несокрушимая Надежда все еще был на балконе с Нилисом, Киммером и Люру Парц.
   Когда новости о второй неудаче и потере Джис с ее экипажем просочились в оперативный центр, Нилис был в отчаянии. Он бродил по дорожке, заламывая руки и вытирая мягкую кожу лица. - О нет, - повторял он снова и снова. - О нет, о нет. Это моя вина. Мы терпим неудачу, а их жизни сгорают, как искры, и все впустую... - Это было удручающее зрелище. Но Несокрушимая Надежда напомнил себе, что Нилис в глубине души был гражданским лицом, с присущим гражданским непониманием войны.
   Маршал Киммер никак не отреагировал ни на плохие новости от объекта, ни на потерю контроля Нилисом. Он мало что мог сделать, чтобы повлиять на ход событий, но в это трудное время он был столпом честности, подумал Несокрушимая Надежда, образцом силы и решительности. Надежда никогда не был высокого мнения о Киммере как о командире, несмотря на то немногое, что он о нем знал; но этот мрачный момент, казалось, выявил в нем все лучшее.
   Пила торопливо шла по дорожке. Она прошептала комиссару что-то о результатах, касающихся природы Чандры. Нилис выглядел потрясенным и немедленно последовал за ней с дорожки и из оперативного зала.
   Несокрушимая Надежда был просто сбит с толку. Что во вселенной может быть важнее, чем находиться здесь в эти следующие несколько решающих минут? Но он почувствовал облегчение, что Нилис и его эмоциональное смятение исчезли.
   Люру Парц подозрительно наблюдала за ним.
   Сам маршал похлопал Надежду по плечу. - Инженер - смотри. Твой друг возвращается в... Пириус.
   Надежда был немного ошеломлен подсказкой маршала. Но спросил: - Который из них? Сэр.
   - Оба.
  
   - На этот раз мы отправляем два корабля, - сказал Пириус Ред. - Не по одному за раз. Я пойду первым.
   Торек сказала: - Ты израсходовал свое оружие.
   - Знаю. Я пойду проводником. Билсон, ты был там. Мы знаем, что прорвали эту сетку; возможно, Джис удалось увеличить дыру. Что, если бы мы смогли пропустить звездоломы через эту брешь? У нас было бы короткое время свободного полета, не заблокированного сеткой. Мы могли бы увидеть достаточно, чтобы достичь горизонта событий. А ты как думаешь?
   Билсон был очень подавлен. - Это возможно. Это займет очень мало времени. Меньше секунды...
   - Хорошо. Вот почему тому, кто войдет, понадобится наблюдатель.
   Торек спросил: - Итак, кто запускает снаряды?
   Пириус вздохнул. Он задавался вопросом, как долго он сможет продолжать принимать эти решения; он чувствовал себя так, словно приговаривал к смерти другой экипаж. Но он должен был сделать выбор. - Бремя - ты готов?
   Ответа не последовало. И по мере того, как шли секунды, Пириус внезапно понял, что его не будет. Он вызвал виртуальное изображение лица Бремени. За забралом скафандра лицо Бремени было призрачно бледным, как будто обескровленным.
   Штурман Бремени прошептал: - Он был таким с тех пор, как мы миновали SO-2. Я не хотел...
   Пириус Блю сказал: - Бремя. Бремя. Кверо!
   Глаза Бремени блеснули. Он облизнул губы и выдавил из себя улыбку. - Мне жаль. - Его голос был хриплым карканьем, горло, очевидно, сдавило.
   Ред сказал: - Он застыл. Лета. Блю, ты знал об этом?
   Блю вздохнул. - Нет. Но я подумал... Такое случалось и раньше, не так ли, Бремя?
   Бремя, казалось, немного расслабился. - Да. Это случалось и раньше.
   - И вот почему тебя отправили в штрафное подразделение на Квине. Коул была права, подозревая тебя.
   - Я никогда не лгал тебе...
   - Но ты никогда не говорил мне всей правды, не так ли? Это не имело никакого отношения к твоей неортодоксальности.
   - Это не помогло. Но, да. Я оцепенел. Просто так. Люди погибли, ты знаешь. Из-за меня, потому что я оцепенел. Я этого не понимаю. Могу сражаться на Скале. Могу с боем выбраться из этих залитых кровью окопов. Могу спасать жизни. Но здесь, на зеленом корабле...
   - И поэтому ты продолжал надрываться на боевых заданиях? Ты наказывал себя.
   - Лета, - прорычал Торек. - И эта чушь о времениподобной бесконечности - ты что-нибудь из этого имел в виду?
   - Я давал надежду, - тихо сказал он. - И это давало мне надежду. Что когда-нибудь все наладится. Люди погибли из-за меня.
   Блю сказал: - Там, на Скалах, ты спас гораздо больше.
   - Арифметика смерти так не работает, - сказал Бремя.
   - Да, это не так, - сказала Торек.
   - Я подвел тебя, командир эскадрильи.
   - Да, - с чувством сказал Ред. - Да, ты это сделал.
   - Когда ты попросил меня присоединиться к тебе, а затем стать командиром звена, я не смог отказаться. Это была такая благородная попытка, такая правильная. Я хотел быть частью этого. Просто надеялся, что смогу пройти через это.
   - Что ж, у тебя это не получилось, - с горечью сказала Торек.
   Ред сказал: - Ребята, у нас нет на это времени.
   - Я полечу, - немедленно сказал Блю.
   Ред спросил: - Почему? Чтобы сохранить лицо перед твоим приятелем?
   - Нет. Потому что я в любом случае лучший выбор для полета на двух кораблях. Подумай об этом, Ред. Мы один и тот же человек. Если мы пойдем вместе, общение будет очень важным. Если мы не можем понять друг друга, то кто сможет?
   Ред сказал: - Но...
   - Я знаю, что ты собираешься делать, - сказал Пириус Блю. - Пока я стреляю снарядами, ты будешь привлекать зенитный огонь. Это то, что ты на самом деле планируешь, не так ли, Ред? Видишь, я же сказал, что понимаю тебя.
   Пириус вздохнул. - Хорошо. Кейбел. Билсон. Да, я намерен отвлечь зенитный огонь от Блю. Может быть, таким образом мы дадим ему шанс успешно выполнить миссию. Но вы там уже были. Если вы думаете, что не сможете сделать это снова...
   - Рассчитывайте на меня, - немедленно сказал Кейбел.
   Билсону явно было гораздо труднее. Но штурман прерывисто вздохнул. - Вы сказали, что если мы облажаемся сегодня, то вернемся завтра. Давайте покончим с этим.
   - Хороший человек, - тепло сказал Пириус.
   - Давай сделаем это, - сказал Блю. Его корабль немедленно вырвался из строя.
   Пириус взялся за элементы управления, и два корабля встали бок о бок.
   Бремя сказал: - Я просто хочу сказать...
   - Позже, - отрезал Ред.
   Торек прошептала: - Счастливого пути.
   Блю спросил: - Что это значит?
   - Я кое-чему научилась на Земле. Думаю, очень старому.
   - Никаких прощаний, - сказал Пириус Ред. - Через десять минут вернемся.
   Торек выдавила смешок. - Зная, как мне везет, вы вернетесь оба. Или ни тот, ни другой...
   Построившись, два корабля устремились вниз через огромную впадину к сияющему пятну аккреционного диска.
  
   И снова Ред обнаружил, что летит низко над аккреционным диском; и снова сам горизонт событий поднялся перед ним, как зловещее солнце. Но на этот раз корабль Блю был зеленой искрой по левому борту.
   Блю открыл частную связь с Редом. - Конечно, - сказал он, - если нас обоих убьют здесь, внизу, то от меня... от тебя ничего не останется.
   - Это было бы проще, - сказал Ред.
   - Так и было бы. Позаботься о Торек, если...
   - И ты, - крикнул Ред. - Удачи, брат.
   - Да... да! Я под зенитным огнем!
   Пириус Ред оглянулся. Два, три, четыре луча звездолома прочесывали небо, пытаясь найти корабль Блю. Ред дернул свой корабль вбок, проскальзывая между ними. К его удовлетворению, два или три луча начали преследовать его, в то время как остальные потеряли Блю, который нырнул ниже своего номинального курса. Но если бы один из этих лучей коснулся его, пусть и ненадолго, с ним было бы покончено.
   Ред начал раскачиваться взад-вперед, ЗВП-процессор вел корабль по схеме уклонения быстрее, чем мог бы любой пилот-человек - быстрее, чем ксили, подумал Пириус. Но звездоломы последовали за ним.
   Кейбел проворчал: - Кажется, я останусь без завтрака.
   Пириус крикнул, - Но это работает. Билсон! Продолжай отслеживать - твоя задача вести Блю внутрь.
   - Понял, пилот.
   - Приближаемся к сетке, - доложил Пириус Блю. - Вау - не думаю, что я в это поверил - непрерывная структура диаметром в несколько световых минут! Ксили были заняты... Ред, я снова под огнем зенитчиков.
   Пириус, следуя своим курсом уклонения, слишком далеко удалился от своего темпорального двойника. Нет времени возвращаться в субсветовой режим.
   Он нажал на кнопки управления. Корабль скакнул большим сверхсветовым прыжком на световую секунду или около того. Он услышал, как заскрипел корпус блистера, и на его дисплеях загорелись красные флажки; вы не должны были совершать такие прыжки в таком турбулентном пространстве-времени. Но это сработало, и он оказался прямо перед Пириусом Блю.
   И снова зенитные лучи были направлены на него. Он громко рассмеялся. - Давай!
   Билсон сказал: - Я потерял слежение.
   - Тогда верни его, - крикнул Пириус. - Давай, штурман, мы почти на месте.
   - Отслеживаю. Отслеживаю! - Из оружейного отсека зеленого корабля вылетел луч звездолома и врезался в сетку на некотором расстоянии перед двумя убегающими кораблями.
   - Понял, - крикнул Блю. - Хорошая работа, Билсон. Но нам нужно поговорить о твоем полете, Ред.
   - У тебя есть горизонт событий?
   Блю тихо сказал: - У нас есть решение.
   Кабина Пириуса вспыхнула вишнево-красным светом. Звездоломы были близко. Он проигнорировал свечение, отключил автоматику и удержал корабль на курсе. - Еще несколько секунд, экипаж...
   Оболочка вокруг него содрогнулась, и раздался предательский рев. Он потерял одну гондолу, один блистер экипажа: это был Кейбел, вероятно, лучший инженер в эскадрилье, исчез, сгорел дотла, клочок плоти в этом чудовищном вихре энергии. Сожаление пронзило его, но сейчас у него не было времени, совсем не было. Он по-прежнему придерживался своего курса. - Блю, стреляй чертовыми снарядами...
   - Ушли! - крикнул Блю.
   Пириус швырнул корабль вбок. Но звездоломы выследили его, и корабль все еще содрогался.
   Блю доложил: - Ушли и - Лета!
   - Что? Блю, я ничего не вижу.
   - Черные дыры сошлись - мы уловили импульс гравитационной волны прямо на горизонте событий. И ксили - Лета, это работает!.. О. - В его голосе звучало странное разочарование.
   Пириус еще раз развернул свой корабль. - Блю! Доложи.
   - Зенитки достали меня. Я не могу маневрировать - барахтаюсь, как свинья...
   - Блю!
   - Я всегда хотел, чтобы меня запомнили, - сказал Блю.
   - Я тоже хотел.
   - Может быть, нас все-таки запомнят. Прощай, брат. Скажи Нилису... - Но его голос затих, и Пириус больше ничего не слышал, ничего, кроме тихих рыданий Билсона.
  
   В оперативном зале раздались громкие аплодисменты.
   Эта сетка вокруг горизонта событий выглядела так, словно ее пробили огромным кулаком. Поверхность под ней, туман из слоев и нитей плазмы, падающих на горизонт событий, была омыта волнами плотности, которые ярко вспыхивали - некоторые были настолько плотными, как показывали мониторы, что на короткое время возникали искры термоядерного синтеза. Эти волны были вызваны колебаниями самого горизонта событий, где ему был нанесен мощный удар сливающимися черными дырами пушек Блю. Повсюду вокруг этой части Чандры распространялись интенсивные импульсы гравитационных волн, и именно эти волны наносили такой ущерб сетчатой структуре, намного превосходя слабые усилия человека.
   Это был момент триумфа Нилиса. Когда Несокрушимая Надежда поискал комиссара, его нигде не было видно.
   Люру Парц наблюдала за происходящим холодным взглядом.
   - Лета, Нилис был прав, - сказал маршал Киммер. - Это сработало! Где этот болван? Комиссар!
   Наконец на дорожку выбежал Нилис. В руках у него была информационная панель, которой он размахивал в воздухе. Он поспешил к Киммеру. - Маршал! Наконец-то я это понял. Эти окончательные изображения структуры сети были ключом - я знал, что в этой черной дыре кроется нечто большее, чем мы подозревали!
   Киммер, очевидно, не понимал, о чем говорит, и ему было все равно. Он обнял Нилиса за плечи. - Комиссар, ты старый дурак! В отличие от тебя, у меня нет воображения. Я должен был увидеть это собственными глазами, чтобы поверить в это. Но ты сделал это! Ты проделал дыру в этом своеобразном гнезде ксили - и у нас все еще осталось четыре вооруженных корабля, чтобы закончить работу. К тому времени, когда мы закончим, эта черная дыра будет такой же голой, как в тот день, когда образовалась, и ксили негде будет спрятаться. Говорю тебе, если бы ты сказал мне, что нашел способ победить ксили в рукопашной схватке, я бы тебе сейчас поверил!
   Нилис с силой отстранился. Когда он заговорил, это был практически крик. - Маршал, послушайте меня. Мы должны отменить атаку?
   Потрясенный Киммер замолчал.
   Люру Парц сказала: - А остальные корабли...
   - Отзовите их домой. Пусть сегодня больше не погибнет ни одной жизни.
   Киммер выглядел грозно. - Тебе лучше объясниться, комиссар.
   Нилис махнул своей информационной панелью. - Я же говорил вам. У меня есть это!
   - У тебя есть что?
   - Правда о Чандре. Ксили живут за счет черной дыры. Но ксили не одиноки...
  

Глава 57

  
   Монадам, конечно, не было никакого дела ни до людей, ни до квагмитов, ни до ксили, ни до птиц-фотино, ни до любого остального зверинца Вселенной в эту или любую другую эпоху. Но им нравилось, чтобы у их вселенных была история; и именно живые существа порождали самые интересные саги.
   Итак, в незапамятные времена, когда они выбирали свои вселенные-ростки из рифа возможностей, монады, повивальные бабки реальности, оказывали тонкое давление отбора. Они выбрали для развития только самые яркие пузырьки в космическом потоке: пузырьки с особым, драгоценным качеством. Склонностью к усложнению.
  
   Мыслящие существа, люди и другие, удивлялись бы бесконечной плодовитости своей вселенной, вселенной, которая порождала жизнь на каждом этапе своего существования, - и задавались вопросом, почему это должно было быть так.
   Некоторые из них пришли к пониманию того, что именно врожденная склонность Вселенной к усложнению создала богатство ее структуры.
   Простые законы молекулярного сочетания управляют ростом таких сложных неодушевленных форм, как снежинки и молекулы ДНК. Но автокатализ и гомеостаз позволяли простым структурам взаимодействовать и порождать еще более сложные структуры, пока не появились живые существа, которые объединялись во все более сложные образования.
   Та же картина проявлялась и в других аспектах реальности. Структуры ульев колоний муравьев и сообществ объединяющихся возникли без сознательного проектирования, из малых решений их трутней. Даже в мире человеческих идей структуры религий, экономик и империй подпитывали сами себя и становились все богаче. Даже математические игрушки, такие как игры с искусственной жизнью, запускаемые в памяти компьютера, казалось, демонстрировали непоколебимую тенденцию к усложнению. Но с другой стороны, человеческая математика была зеркалом вселенной, в которой оказались люди; вот почему математика работала.
   Усложнение казалось неизбежным. Но это было не так. Вселенную можно было представить без этой тенденции.
   Если бы способность к усложнению внезапно была отключена, Вселенная выглядела бы совсем по-другому. Снежинки не образовывались бы, птицы не слетались бы стаями, муравьи и общественные насекомые, сбитые с толку, вываливались бы из своих распадающихся ульев. В более крупных масштабах нарушились бы экономические и исторические циклы. Экосистемы потерпели бы крах; не было бы ни коралловых рифов, ни лесов. Разрушились бы великие циклы материи и энергии, опосредуемые жизнью, в таком живом мире, как Земля.
   Но, конечно, не было бы наблюдателей за такими катастрофами, поскольку сердца не могли бы биться, а эмбрионы не могли бы формироваться без поиска сложных контуров обратной связи и стабильных процессов.
   Людям посчастливилось существовать во Вселенной, в которой не существовало закона сохранения сложности, не было предела ее запасу.
   Но так не должно было быть. То, что Вселенная могла усложняться, что богатство существования вообще стало возможным, произошло благодаря монадам и их тонкому общекосмическому отбору. Монады выбрали, спроектировали, взрастили вселенную, которая будет вечно плодоносить, в которой не будет предела возможностям для жизни и энергии, для жизни и разума, настолько далеко вперед, насколько это возможно заглянуть.
  
   В то время как империи поднимались и падали, в то время как Вселенная продолжала свое бесконечное распутывание возможности за возможностью, монады дремали. Они выполнили свою работу, внесли свой вклад. Теперь они ждали драгоценных мгновений отдаленного будущего, когда эта вселенная, в свою очередь, состарится, породит новые фрагменты хаоса, и они смогут проснуться снова.
   Но во время их эпохального сна даже монады могут быть втянуты в историю. И даже им может быть причинен вред.
  

Глава 58

  
   Люру Парц наблюдала за комиссаром с неприкрытой враждебностью, терпя Надежду с недоумением.
   Нилис пытался рассказать свою сложную историю слишком быстро, слишком кратко. В течение нескольких месяцев он пытался собрать все данные о Чандре, которые смог найти: о ксили, квагмитах и других обитателях, о космологических данных, таких как реликтовое излучение Большого взрыва, об астрофизике самой черной дыры и запутанной сингулярности в ее сердце - а теперь даже об экстраординарном артефакте, который ксили возвели вокруг горизонта событий. И он пришел к новому выводу.
   Нилис торжествующе сказал: - Вы видите? Теперь вы видите?
   - Нет, - отрезал Киммер.
   В этой информации была история, сказал Нилис. И эта история была тайной историей Вселенной.
   Нилис сказал, что он глубоко изучил структуру Чандры и обнаружил, что жизнь проникает даже в сингулярность в ее сердце. - Эти глубинные существа - те, кого я называю монадами; это очень древнее слово - они старше всех нас. Старше, чем ксили, старше, чем сама Вселенная! Потребуется много исследований, чтобы разобраться во всем этом. Но ясно, что монады ответственны за жизнь в этой вселенной. Или, скорее, за тенденцию этой вселенной усложняться, порождать жизнь. Это уровень глубокого замысла о Вселенной, о котором никто никогда не подозревал. И в своих гнездах свернутого пространства-времени, забившись в горизонты событий черных дыр, они дремлют, ожидая, пока пройдут наши ничтожные века, пока не придет время для рождения новой вселенной из обломков старой.
   - И ксили...
   - Они живут за счет Чандры, черной дыры. Их сетевая структура - это великая машина, которая позволяет им достигать своих целей: рождать ночные истребители, использовать черную дыру в качестве вычислительной машины, все это. Но это тривиально. Важно то, что находится внутри черной дыры. Ксили - просто паразиты. Вторичные. Они не имеют значения!
   Киммер угрожающе сказал: - Они довольно много значат для меня.
   Несокрушимая Надежда думал, что он понял. - И если мы атакуем черную дыру, - упрямо сказал он, - мы можем уничтожить монады. Это то, чего вы боитесь?
   - Да, - с благодарностью сказал Нилис, на лбу у него выступили капельки пота. - О, мой мальчик, да! Именно этого я и боюсь.
   Киммер сказал: - Но даже если ты прав, есть другие галактики. Другие гнезда монад.
   Нилис настаивал: - Мы не можем делать никаких простых предположений об этой ситуации, маршал. - Он быстро заговорил об уровнях реальности, о взаимосвязи в высших измерениях. - Нанеся удар в этом одном месте, мы можем нанести ущерб повсюду и навсегда...
  
   Люру Парц медленно произнесла: - Комиссар опасается, что, уничтожив монады, мы порвем нить - не так ли, Нилис? - сияющую нить жизни, творчества, которая связывает эту вселенную с теми, что ей предшествовали, и с теми, что последуют. Убить их было бы отцеубийством - или, возможно, богоубийством. - Она улыбнулась. - Ах, но я забыла. В наш просвещенный век у вас нет богов - или отцов, не так ли? Для человечества вполне естественно, что когда мы все-таки находим Бога, то пытаемся превратить его в оружие, а затем убить его.
   - Заткнись, ты, старое чудовище, - сказал Киммер.
   Люру Парц холодно сказала: - Но именно поэтому я пыталась остановить тебя, Нилис. Чтобы прекратить это бессмысленное исследование.
   У него отвисла челюсть. - Вы - это были вы? Вы чинили мне препятствия, вы блокировали доступ к данным, к ресурсам обработки, в которых я нуждался? Я думал, что вы мой союзник, Люру Парц. Это вы сказали, что в первую очередь мы должны изучить черную дыру!
   - Изучить ее достаточно, чтобы уничтожить - это все, что нам было нужно. И не больше! Знания - это оружие, Нилис. Вот и все. Я всегда боялась, что если ты будешь копаться в этом достаточно долго, то найдешь какую-нибудь причину не завершать проект. Академический дурак, каким ты всегда был.
   Возможно, она была права, что блокировала его, подумал Несокрушимая Надежда. Он вспомнил свой разговор с Блю, который предвидел именно такой исход: что рано или поздно Нилис найдет причину влюбиться в Чандру и попытается остановить атаку.
   Нилис мрачно сказал: - Послушайте меня. Мой анализ поспешен. И в нем больше вопросов, чем ответов. Независимо от какой-либо общекосмической ответственности, если бы мы дестабилизировали этот комплекс монад, мы не знаем, каков был бы результат. Ущерб может быть огромным. Я не могу даже приблизительно оценить это, - он покачал головой. - Ущерб, возможно, галактического масштаба.
   Люру Парц протиснулась мимо Нилиса, чтобы встретиться лицом к лицу с Киммером. Ее лицо было живым, напряженным, но Надежда подумал, что в нем была напряженность заточенного лезвия, а не человеческого выражения. - Тогда пусть будет так. Маршал - мы должны сделать это независимо от последствий. Это наш единственный шанс, разве вы не понимаете?
   Киммер сказал, - Но если мы устроим такое опустошение - если взорвется центр Галактики...
   Люру крикнула: - Что из этого? Пусть Галактика очистится! Маршал, я однажды видела, как человеческая раса заселила Галактику; мы можем сделать это снова. И на этот раз это будет Галактика, свободная от ксили. Мы должны это сделать!
   Нилис рассмеялся ломким смехом. - Маршал, вы слушаете ее? Зачем, дурак вы ...
   Реакция Киммера была мгновенной. Он развернулся и отшвырнул комиссара в сторону кулаком в перчатке. Нилис упал навзничь, неуклюже ударившись о переборку, изо рта у него потекла кровь.
   Несокрушимая Надежда подбежал к нему и обхватил его голову. - Комиссар, комиссар, - прошептал он. - Нельзя называть маршала дураком!
  
   Люру Парц, казалось, вновь обрела свою отстраненность. Тяжело дыша, она сказала: - В любом случае, наши дебаты здесь неуместны.
   Киммер, сбитый с толку быстрым поворотом событий, сердито посмотрел на нее. - Что вы имеете в виду?
   - Решение продолжать принадлежит не нам. Оно принадлежит Пириусу Реду. Который слышал каждое сказанное нами слово. Не так ли, пилот?
   Голос из центра Галактики звучал замогильно. - Слышал, Люру Парц.
  
   Пириус Ред прижал руки в перчатках к вискам.
   Он и Билсон, его выживший товарищ по экипажу, вернулись в расположение своей эскадрильи. Но он был благодарен, что был один в своем блистере. Все еще пытаясь переварить потрясения последних нескольких минут - смерть своего инженера и внезапную потерю себя прежнего. Не имея понятия, как он должен был относиться к этому. И теперь это, сомнение в основах миссии со стороны человека, который все это спровоцировал.
   Ему было трудно даже говорить. Он знал, что близок к эмоциональному выгоранию.
   Это Бремя Должно Пройти сказал: - Это твое решение, командир эскадрильи.
   Смех Пириуса был горьким. - Теперь тебе есть что сказать.
   Торек огрызнулась на Бремя напряженным от горя голосом: - Да. И для тебя это не имеет значения, потому что, правильно это или нет, все будет исправлено в конце времен, не так ли?
   - Возможно, не это, - мягко сказал Бремя.
   - Мы должны подождать, - нерешительно сказал Билсон. - Нам нужно время. Если Нилис прав... Нам нужно время, чтобы проверить.
   Торек сказала, - Но у нас не будет такого же хорошего шанса нанести удар снова. Мы это знаем. В следующий раз ксили будут ждать нас.
   - Мы найдем другой способ, - сказал Билсон. - Люди такие умные.
   - Да, это так, - сказал Бремя.
   Пириус был в отчаянии. Если Нилис был прав хотя бы наполовину, они могли совершить ужасное преступление, преступление, которое может превзойти саму вселенную. Откуда он мог знать, что нужно делать правильно? Кем он был, чтобы ему навязывали такое решение?
   И все же выбор казался очевидным.
   Пириус сказал: - Сегодня нас погибло достаточно. - Включая половину меня, подумал он. Он попытался отрепетировать слова. Мы отступаем...
   - Пилот. - Голос Билсона был полон удивления.
  
   Пириус посмотрел вниз на аккреционный диск. Над этой лужицей света поднималось что-то вроде облака, черного облака. Когда он увеличил изображение, то увидел, что это были целая орда кораблей, поднимающихся, как насекомые.
   - Это ксили, - сказала Торек. - Они вытекают из Полости. Я в это не верю. Они покидают Чандру.
   Бремя сказал: - Похоже, они согласны с Нилисом. Есть некоторые вещи, которые просто не стоит уничтожать, чего бы это ни стоило.
   - Пойдем домой, - сказал Пириус.
   Пять потрепанных кораблей развернулись как один и повернули прочь от сердца Галактики, где все еще поднимались корабли ксили, их было бесчисленное множество.
  
   Когда Пириус Блю пришел в себя, он был погружен во тьму, неспособный двигаться. Он понял, что находится в противоударной пене.
   К его собственному удивлению, он все еще был жив. Пережил зенитную атаку и уничтожение своего корабля. Он даже не был ранен, насколько мог судить.
   С помощью голосовых команд он вызвал данные датчиков, которые мерцали перед его глазами внутри визора. Дрейфуя в центре аккреционного диска, он узнал, что находится довольно далеко от любого возможного обнаружения. И никто не знал, жив он или мертв. Подвешенный в темноте, запертый в пене, он быстро принял решение. Он произнес команду.
   Его пенистая оболочка лопнула и разлетелась на части, оставив его в скафандре. Он падал в облаке осколков и в ванне яркого света из центра Галактики. Его визор стал угольно-черным, и его внутренняя поверхность немедленно загорелась красными предупреждающими флажками.
   Он проверил системы своего скафандра. Все перегружено, все на грани отказа. Скафандр не был разработан для того, чтобы выдерживать суровые условия центра Галактики, и он знал это. Но это не имело значения. Так или иначе, все скоро закончится.
   С помощью дополнительных команд он заставил свой визор пропускать немного яркого света, который бил по нему. Вскоре он снова мог видеть, хотя и отрывочно.
   Он плыл сквозь лес сияющих нитей, серебристых линий, прямых, как лазерные лучи, но некоторые из нитей были оборваны, перекручены.
   Вздрогнув, он понял. Он проваливался сквозь сетчатую структуру вокруг черной дыры. Однако не было никаких признаков тех ползущих по сети судов, которые они заметили. И не было никаких признаков его корабля или его товарищей по экипажу, которые, если и не погибли сразу, то, должно быть, дрейфовали так же беспомощно, как и он.
   К его удивлению, один канал связи все еще работал. Он не мог связаться с эскадрильей, но осталась линия связи с оперативным центром на базе Арчес. Быстрыми командами он настроил связь только на передачу и подключил визуальную передачу со своего визора. Он был рад, что они смотрят то же, что и он. Возможно, им было чему поучиться, независимо от того, как прошла операция. Но он не хотел ни с кем разговаривать. Никаких прощаний. Не тогда, когда осталась другая версия его самого, которая могла сделать все это за него.
   Все еще беспомощно падая, он развернулся в пространстве и посмотрел вниз, на горизонт событий.
   Хотя падающая плазма ползла по поверхности горизонта, краснея по мере того, как тот исчезал, под ним самим было темно, темная плоскость. Свирепый свет, заливавший это место, был либо поглощен горизонтом событий, либо отклонен огромным гравитационным полем черной дыры; он находился в тени черной дыры, странной релятивистской тени, оставленной искривленным и искаженным светом.
   Он поднял голову. Горизонт событий был похож на чудовищную планету, настолько огромную, что под ним расстилалась равнина, разрезающая вселенную надвое. Повсюду корчилась и ползла плазма с красным смещением, стекая дождем в дыру, и хлопали огромные полярные сияния. Но на прямолинейном горизонте он увидел полосы света; одну, две, возможно, три полосы, идущие параллельно краю. Кольца были еще одним продуктом огромного гравитационного поля дыры, поскольку свет не просто отклонялся, а проходил одну орбиту, две, прежде чем быть отброшенным прочь.
   Но теперь он все быстрее падал к этой роковой поверхности. Контрольные приборы предупредили его, что его связь с Арчес почти потеряна: растущее красное смещение, от которого он, должно быть, страдал, влияло на управление частотой. Это был вторичный эффект искажения самого времени гравитацией черной дыры. Он попытался направить часть своих вычислительных мощностей на настройку сигнала, чтобы сохранить связь как можно дольше.
   Время, время: с точки зрения его собственного более молодого "я" во внешней вселенной, время для Блю шло бы все медленнее и медленнее по мере приближения к горизонту событий, пока, наконец, продолжительность не прекратилась бы совсем, и он не был бы прижат к горизонту, как муха, застрявшая в стекле. Пройдет совсем немного времени, думал он, прежде чем теория относительности сыграет последнюю шутку с его запутанной линией жизни, и Пириус Ред все-таки станет старшим близнецом.
   Блю ничего бы об этом не узнал. Он, вероятно, ничего бы не почувствовал, когда прошел бы через сам горизонт событий. На таком расстоянии от столь массивного объекта приливные силы еще не начали воздействовать на его тело. Однако, как только он окажется за горизонтом, его судьба будет решена.
   Внутри черной дыры пространство и время вращались вокруг постоянства скорости света и менялись ролями. Снаружи время неумолимо двигалось вперед, но вы могли перемещаться в пространстве взад и вперед. А внутри дыры пространство было однонаправленным. Независимо от того, как сильно он боролся, его продвижение было бы односторонним, к сингулярности в геометрическом центре дыры - сингулярность теперь была его единственным будущим. И там, еще долго после того, как приливы разорвут его тело на части, струны и мембраны, лежащие в основе самих частиц его тела, будут растягиваться и рваться, прежде чем полностью прекратят свое существование.
   Контрольный сигнал подтверждения от Арчес превратился в высокочастотное чириканье, которое исчезло в неразборчивости. Он выключил систему связи; теперь она была бесполезна.
   Он оглянулся назад, туда, откуда пришел. Хотя переполненное небо прямо над ним казалось нетронутым, по направлению к горизонту дыры его взгляд упирался в голубоватое и мутное. Это было так, как если бы он смотрел наружу через неглубокий зеркальный конус: даже свет втягивался в гравитационное поле дыры и начинал падать на него дождем. По мере того как он падал дальше, свет сворачивался позади него, и в конце концов весь свет во Вселенной плотно сжался бы в конус толщиной с карандаш, устремляясь вниз вслед за ним, когда он падал во тьму.
   Конечно, наиболее вероятной причиной его смерти был бы отказ скафандра. Но, возможно, он мог бы манипулировать его системами, заставить саму дыру убить его. Он свирепо ухмыльнулся. Это было бы непросто.
  

Глава 59

  
   На долгом обратном пути в Арчес они не видели никаких признаков ксили.
   Сотрудники оперативного центра рассказали им, что после эвакуации с сети на черной дыре ксили, по-видимому, прекратили свою деятельность по всему лику Галактики, от Ядра до края. Пириусу было трудно поверить, что одно это действие имело такое значение. Но он был рад, что их не преследовали; они были бы легкой добычей.
   Однако он вел только четыре корабля. Это Бремя Должно Пройти вызвался остаться на Чандре еще на один день. Он собирался записать все, что сможет, о поле боя и поискать выживших с потерянных кораблей. Пириус неохотно согласился на это. Это была стандартная оперативная процедура, и, как единственный выживший командир звена, Бремя был подходящим человеком для этой работы. Но Пириус знал, что это предложение имело больше отношения к содержимому собственной головы Бремени.
   Кроме того, ему не нравилась идея оставлять кого-либо позади. Он убедился, что экипаж Бремени был доволен этой идеей, прежде чем согласиться, но они казались лояльными к нему.
   Четыре корабля остались, затем - а затем был потерян еще один. Случился еще один системный сбой - катастрофический, поскольку предохранители снарядов с точечными черными дырами не сработали, и корабль был немедленно разорван на части. После этого Пириус приказал экипажам сбросить оставшиеся снаряды. Он знал, что всю оставшуюся жизнь будет сожалеть о том, что не подумал об этой предосторожности раньше.
   Так что, в конце концов, на базу Арчес вернулись только три корабля. Их направили в ангар, где было достаточно люлек, чтобы вместить десять вылетевших со Скалы Орион пятнадцать часов назад.
   Пириус спустился первым. Он совершил жесткую посадку, слишком резко посадив свой корабль в люльку. Наготове были десятки наземных сотрудников, и они немедленно столпились вокруг. Но, конечно, помогать выбираться из блистеров можно было только Пириусу и Билсону; обрубок гондолы Кейбела был немым свидетельством потери.
   Несокрушимая Надежда и Коул оба были здесь. Пириус был неоправданно рад увидеть их знакомые лица. Они чопорно обнялись в своих скафандрах. Но он мог видеть их огорчение из-за потери Блю, "их" Пириуса.
   Маршал Киммер, в ярком скафандре, украшенном значками командования, шагнул вперед. - Молодец, пилот, молодец!
   Пириус позволил пожать ему руку. Но когда Киммер потребовал рассказать, как прошла операция, Пириус просто сказал: - Подождите отчета, - и повернулся обратно к своей команде. Со старшим офицером так не разговаривают, но он слишком устал, чтобы обращать на это внимание.
   Пириус отправил Билсона в лазарет, но тот отбился от медиков, которые пытались увести его. Он не собирался покидать ангар, пока другие выжившие корабли не вернутся домой.
   Они прибывали по одному, совершив посадку не намного лучше, чем он, но оба приземлились благополучно. Экипажи в своих скафандрах столпились на полу ангара, в то время как медики и резервные летные экипажи сгрудились вокруг них, а техники Надежды перешли на корабли.
   Все заговорили одновременно. Облегчение было первой эмоцией, облегчение от того, что мы живы. Выброс нервной энергии был почти как душевный подъем. Но эти пустые люльки рассказали душераздирающую историю. Люди бродили поодиночке и смотрели на небо, словно ожидая, что один из потерянных кораблей, прихрамывая, вернется домой прямо сейчас.
   Самой трудной встречей Пириуса была встреча с Торек. Она обняла его, но ее маленькое личико под забралом было занавешено горем. - Я вернула тебя, - сказала она, - но и потеряла тебя. Как мне с этим справиться?
   - Не знаю, - пробормотал он.
  
   Оказавшись внутри базы, экипажи прошли стандартную послеоперационную обработку.
   Сначала их осмотрели медики. Отпустили всех, кроме одного, штурмана со сломанной рукой. Затем их отвели в столовую, где были навалены еда и питье. Они вдруг обнаружили, насколько проголодались. Но еды хватало на тридцать человек, и было неудобно находиться в окружении пустых стульев.
   После этого, хотя Пириус чувствовал себя настолько измученным, что думал, будто проспит неделю, их увезли для предварительного разбора полетов, по отдельности, группами, а затем и вместе. Это продолжалось шесть утомительных часов, пока, наконец, не был составлен согласованный виртуальный отчет об операции, объединивший все их точки зрения и журналы выживших кораблей. Экипажи приняли это как необходимое. Подробности о миссии можно было бы обсуждать годами, но эти первые моменты, когда воспоминания были свежи и не затуманены чувствами или отрицанием, были необходимы для точной записи. Однако это была изнурительная работа.
   Маршал Киммер молча сидел на протяжении всех этих сеансов. Единственный момент, когда он проявил эмоции, случился при описании Пириусом возвращения своего корабля для второго захода на Чандру, чтобы направлять Блю и отвлекать зенитный огонь.
   Когда разбор полетов закончился, Киммер подошел к Пириусу. - Ты был прав, - хрипло сказал он. - Мне следовало дождаться разбора полетов. Но я скажу это снова. Молодец, пилот. - Казалось, он хотел сказать что-то еще, но его маленький, злобного вида рот, казалось, был лишен выражения. Он поклонился и ушел, сопровождаемый свитой помощников.
   К этому времени Пириус так устал, что чувствовал себя оцепеневшим, отстраненным, как будто на нем все еще был скафандр. Но он знал, что у него есть еще одно задание.
   Комиссар Нилис был в своей комнате, в глубине Офицерской страны. Пила сидела с ним. Они перебирали данные на столах, и в воздухе плавали виртуальные изображения Чандры и ее окрестностей. Нилис на самом деле шарахнулся от Пириуса, когда тот вошел, на его широком, помятом лице отразилось что-то вроде стыда.
   Пила, однако, пристально посмотрела на Пириуса. - Молодец, - тихо сказала она.
  
   Ему было интересно, что она чувствует. Эта странная, холодная женщина с Земли, как он предположил, была в своем собственном путешествии. Он сказал: - Я не смог бы сделать это без тебя, Пила. Я этого не забуду. - Он повернулся к Нилису и официально сказал: - Комиссар, я был рад принять участие в последнем эксперименте, который подтвердил ваши теории.
   Это застало Нилиса врасплох. - О, мой мальчик, мой мальчик. Спасибо! И ты полностью подтвердил мою веру в тебя. Ты прошел долгий путь от того запутавшегося ребенка на Порт-Соле и Венере, мой мальчик, долгий, очень долгий путь. Ты мужчина - несчастный!
   - И, конечно, это было великое техническое достижение. - Он улыбнулся, его слезящиеся глаза увлажнились. - Кто бы мог подумать, когда мы ковыляли по Солнечной системе, что у нас это получится? Что ж, я всегда верил в тебя, Пириус; я знал, что ты сможешь это сделать, если кто-нибудь сможет.
   - И сегодня мы творили историю.
   - О, да, и это тоже. Как замечательно думать, что из всех галактик, которые мы видим на небе, только наша свободна от ксили - и все благодаря усилиям человека! И это исторический момент в других отношениях. Знаешь, это ошибочное мнение, что между чуждыми культурами всегда возможно общение. Мрачные свидетельства ассимиляции доказывают это. Иногда представления о нашей общей вселенной просто слишком сильно расходятся. В огромном количестве первых контактов общение является первичным: только для того, чтобы быть проигнорированным, съеденным или атакованным. И нет никаких записей о том, что ксили пытались каким-либо образом общаться с какими-либо низшими видами, за исключением крайней жестокости. Но в этом инциденте они отреагировали. Мы угрожали Чандре, они отступили, мы больше не нападали; между нами прошла своего рода информация, и было достигнуто своего рода соглашение. - Он вздохнул. - Если бы только было возможно развить этот прорыв! Возможно, вечной войне можно было бы положить конец. Но боюсь, что это может оказаться утопией.
   Пириус знал, насколько важны были такого рода философские штучки для комиссара. - Тогда это триумф во многих отношениях.
   - Да. - Но лицо Нилиса сморщилось. - Но слишком много людей погибло - слишком много молодых жизней было загублено из-за меня и моих мечтаний. Те моменты, когда первые две попытки провалились, и я подумал, что, несмотря на жертвы, которых потребовал, потерпел неудачу, были едва ли не тяжелее, чем я мог вынести.
   Пириус попытался найти слова о пропорциональности потерь по сравнению с тем, что было получено. Но Нилис, как он видел, был пока безутешен. Через некоторое время он оставил его заниматься своей работой.
   В их казарме Торек уже спала. Она даже не сняла комбинезон, который ей дали медики после того, как сняли с нее скафандр. Пириус забрался к ней. Она пошевелилась, что-то пробормотала и оказалась в его объятиях, комочек мягкой теплой человечности.
   Он думал, что будет слишком взволнован, чтобы заснуть. Кроме того, чувствовал себя виноватым за то, что лег спать, когда другие умерли или все еще были где-то там. Если заснуть, этот долгий день, наконец, закончится, и он каким-то образом потеряет его, потеряет их.
   Но сон нахлынул, как черная волна, несмотря ни на что.
  
   На следующий день его первоочередной задачей были его экипажи.
   Он осмотрел базу. Они были в своих казармах, или в столовых, или в лазаретах, или в спортзалах и тренировочных залах, куда ходили, чтобы снять напряжение со своих организмов. Двое из них вернулись на корабли, чтобы помочь наземным командам в их собственных расследованиях и разборе полетов.
   Некоторые просто смирились с тем, что произошло. По их словам, это была азартная игра, на которую стоило пойти; что-то выигрываешь, что-то теряешь. Другие были возмущены глупостью командиров, включая самого Пириуса, который отправил их в Полость с такими скудными разведданными. Он перенес их гнев. А некоторые просто разговаривали. Они снова и снова повторяли то, что сделали, рассказывая и пересказав свои собственные маленькие военные истории как часть целого. Все было в порядке. Это было частью исцеления, и теперь задачей Пириуса было слушать. И он знал, что на этом все не закончится. Шок от того, через что они прошли, и чувство вины за то, что они выжили там, где другие не выжили, никогда не покинут их.
   Пириус потерял темпорального близнеца, часть самого себя, и ему было интересно, как восполнить его собственный ущерб - и как Торек, которая потеряла своего возлюбленного и в то же время приветствовала его дома, справится со своим собственным сложным горем, вызванным чувством вины.
   Более чем через двадцать четыре часа после возвращения Пириуса Это Бремя Должно Пройти привел домой свой собственный потрепанный корабль.
   Пириус поспешил ему навстречу и вместе со своей командой направился в медотсек. С открытым забралом лицо Бремени было осунувшимся, под его затененными глазами запекся пот, а волосы прилипли к голове. Бремя сказал, что на обратном пути они не сталкивались с беспокойством из-за ксили. - Похоже, что это действительно так, - сказал он. - Они оставили Галактику человечеству. И из-за нас.
   - Неплохая история, чтобы добавить ее к твоему рассказу о конце времен, - сказал Пириус.
   - Да, неплохая история. - Бремя сказал медленнее: - Пириус. О том, что там произошло...
   - Забудь об этом, - отрезал Пириус.
   - Я не могу этого сделать, - сказал Бремя. - Если бы я отправился в Чандру, как ты приказал, что было моим долгом, возможно, Блю выжил бы.
   - Мы никогда не узнаем. Мы все вернулись домой с сожалениями, Бремя. Теперь мы двигаемся дальше.
   Бремя кивнул, опустив глаза. - Мы двигаемся дальше.
   Бремя сказал, что не нашел самого пропавшего корабля Джис. - Он разлетелся. Две гондолы экипажа были более или менее целы. Но их системы вышли из строя до того, как сработали меры безопасности.
   - Они не выжили.
   - Мы отправили членов экипажа в черную дыру. - Бремя тонко улыбнулся, измученный. - Это показалось подходящим.
   - Так и есть. - Пириус размышлял над тем, что сказал Бремя. Его мысли были путаными; события полета уже казались далекими, как будто они произошли десять лет назад или в другой жизни. Но в отчете Бремени чего-то не хватало. - Ты не упомянул о третьей гондоле. Джис летела с серебряным призраком.
   Бремя ухмыльнулся. - Так и думал, что ты спросишь. Полагаю, мне придется сообщить об этом. От гондолы призрака не нашлось ни следа. Мало того, мне показалось, что ее срезали - я имею в виду, намеренно.
   - Посол сбежал, - изумленно сказал Пириус. В Галактике снова разгуливал серебряный призрак. - Но что может изменить один призрак?
   - Призраки - замечательные существа и очень изобретательные. Не думаю, что мы в последний раз слышали о после Радиатора. И ты должен задаться вопросом, была ли, с точки зрения призрака, вся эта операция подстроена - если нас подставили - только для того, чтобы дать призраку шанс освободиться.
   - Это невозможно.
   Бремя огляделся. - Я не собираюсь повторять это на допросе. Но хочу вернуться туда снова. - Он развел руками в перчатках. - В конце концов, война, похоже, закончилась. Им больше не нужно, чтобы я сражался. Не то чтобы от меня было много пользы с самого начала. Я хочу снова вернуться в центр, поискать посла.
   - Почему?
   - Потому что мы так и не закончили наши философские дискуссии. Сейчас все по-другому. Возможно, мы сможем узнать у призраков о том, как мы собираемся жить дальше. О, Пириус, еще кое-что. - Он откопал таблицу данных и показал ему несколько сложных схем. - Датчики кое-что зафиксировали.
   Бремя наблюдал структуры темной материи, дрейфующие через центр Галактики. Невидимые для человеческих органов чувств, проходящие даже сквозь плотную материю вокруг Чандры, как будто она была не более чем виртуальной, темные формы расположились вокруг центральной черной дыры.
   Бремя сказал: - Я помню, что ты говорил о Нилисе и Люру Парц и их интерпретации истории. Ксили вычистили этих существ из темной материи, "птиц-фотино", из Ядра. Теперь ксили ушли - и меньше чем через день птицы возвращаются. - Он убрал панель данных. - Серебряный призрак на свободе, существа из темной материи, кишащие в Ядре - мы посеяли много семян, как сказал бы Нилис. Что-то подсказывает мне, что будущее внезапно стало намного сложнее.
  
   Через неделю после того, как экипажи вернулись от Чандры, база Арчес приняла посетителей с Земли. В общежитиях ходили слухи, что одна из них была членом самого Великого Конклава, высшего органа управления Коалиции: одна из всего лишь двенадцати человек, которые управляли Галактикой, и она была здесь. Мало того, пошли слухи, что она прибыла, чтобы вручить им всем медали.
   На следующий день экипажи эскадрильи "Ликующие" и всех, кто был связан с операцией "Главный радиант", вызвали в ангар. Ангар был накрыт полупрозрачным куполом, который открывал вид на небо, и горячий белый свет Ядра проникал внутрь шахты. Все десять корабельных люлек теперь были пусты; пилотируемым резервными экипажами уцелевшим кораблям предстояло совершить облет.
   Здесь были все, собравшиеся вместе впервые с тех пор, как они разошлись после разбора полетов. С Пириусом были Торек, Бремя и остальные выжившие члены экипажей. Здесь была Коул, а Несокрушимая Надежда привел стайку ухмыляющихся наземных техников. Более старшие офицеры, включая капитанов Марту, Сит и Бута, держались особняком, блистая новой парадной формой.
   Другие также вышли, чтобы получить свою долю внимания. Помимо гражданских лиц, таких как комиссар Нилис и Пила, были гораздо более скромные типы: рабочие, техники, администраторы. Многие из них были старше летного состава, и в их телах поблескивали металлические импланты, поскольку таким образом военно-космической флот использовал своих выживших ветеранов. Но они выполняли различные малопривлекательные, но важные работы, которые поддерживали работу базы и полеты кораблей, и с помощью Пилы Пириус позаботился о том, чтобы они были здесь.
   Прозвучала труба - традиция, как говорили, восходящая к тем временам, когда корабли людей плавали только по морям Земли. Офицеры тихо отдавали приказы. Как военный персонал, так и гражданские лица немного подтянули свои ряды и вытянулись по стойке смирно.
   Из тени на яркий свет Галактики вышла группа. Маршал Киммер и министр Грэмм сопровождали гораздо более внушительную фигуру. Филия Дун, Уполномоченная по тотальной войне, высокая, стройная, была одета в длинный золотистый плащ, который ниспадал ей до ног. Ее походка была грациозной - и все же не совсем естественной, как будто она пользовалась протезами, а шаги были громкими и тяжелыми, ненормально увесистыми. Киммер что-то говорил ей, но она смотрела в небо, и у Пириуса сложилось впечатление, что даже когда она воспринимала слова Киммера, то прислушивалась к какому-то другому голосу, который могла слышать только она.
   Кожа ее тонкого лица отливала тонким серебристо-серым оттенком. На ее голове не было ни волоска.
   Дун заняла свое место на низкой платформе. Один за другим ей были представлены сотрудники базы. Первым поднялся сам маршал Киммер, за ним Нилис, который поклонился, когда ему вручили какую-то сложную информационную панель. Затем Дун начала прокладывать себе путь сквозь офицеров, спускаясь по иерархической лестнице.
   Когда настала его очередь, Пириус почувствовал, как колотится его сердце, когда он приблизился к этому странному существу. Она возвышалась над ним.
   - Поздравляю, пилот, - пробормотала Уполномоченная. Ее голос был звучным, но слишком четким - искусственным, подумал он. Она сказала: - Ваша эскадрилья - "Ликующие" - получила хорошее название. - Но даже когда она говорила, на ее посеребренном лице не было никакого выражения, и, казалось, она даже не смотрела на него. Она поманила его ближе, и он почувствовал слабый запах гари. Она прижала руку к его груди, и когда убрала ее, там засветился ярко-зеленый четырехгранный знак, его новая боевая награда.
   Пириус был очень рад, когда церемония закончилась и им разрешили разойтись по рядам.
   Нилис подошел к Пириусу. - Что ж, пилот, теперь ты заглянул в самое сердце нашей чудесной Третьей экспансии - и это тот тип существ, которые там обитают.
   - Вы имеете в виду Уполномоченную Дун?
   - Она из тех, кого называют раул, - сказал Нилис. - Ты не узнаешь текстуру ее кожи?
   - Я не знаком с технологией.
   - Не технология. Даже не биология - или, во всяком случае, не биология человека. Это вещество - шкура серебряного призрака. Уполномоченная - симбиот; у нее внутренние органы человека, но оболочка призрака. О, и, по-моему, у нее в животе импланты: еще симбионты, еще один покоренный инопланетный вид, живущий в телах наших правителей, сущность группового разума, которая, как говорят, когда-то завоевала Землю, а теперь используется для обеспечения мгновенной связи между Уполномоченными и их избранным окружением.
   - Существует множество оправданий для всей этой хирургии и генетических манипуляций: на Уполномоченных возложена такая ответственность, что им нужны такие полномочия, такие отступления от Доктрин, которые, как предполагается, должны управлять всеми нами. Но я думаю, что вряд ли Хама Друз одобрил бы это, не так ли? Возможно, он сказал бы, что она чудовище. Но это чудовище - то, за что вы боролись.
   Чудовище? Наблюдая за Уполномоченной, Пириус вспомнил слова Нилиса об одиннадцатом шаге в эволюции человека. Были ли эти протезы не более чем косметическими - или Дун каким-то образом породит настоящих? Возможно, эта необыкновенная женщина действительно олицетворяла будущее, независимо от того, устраивала она его или нет.
   Они присоединились к друзьям Пириуса. Нилис рассказал им сплетни высокого уровня, которые он слышал о влиянии операции на Землю. - Знаете ли вы, что на Земле впервые за тысячелетия Библиотека будущего пуста. Будущее неизвестно. - На мгновение в его голосе прозвучало почти ликование. - Я слышал, что многие люди очень напуганы. Мы действительно все перевернули, не так ли, пилот? Вплоть до коридоров самой Земли! Кто может сказать, что будет дальше? О, конечно, мы сталкиваемся с большими трудностями. Подозреваю, что нашей величайшей задачей будет удержать человечество от саморазрушения, теперь, когда ему больше не на ком выместить свой гнев и фрустрацию. Нам больше не нужны воины, но, боюсь, нужны миротворцы!
   - Но разве это не освежает? - сказал он и нелепо подпрыгнул на носках. - Подумайте об этом! Разве мы не можем сейчас похоронить Хаму Друза в могиле, которую он так давно заслуживает? Друз в своем невротическом ужасе стремился сохранить человечество статичным, неизменным. Но это отрицает основную креативность Вселенной, в которую мы встроены - креативность, на самом деле, исходящую от существ внутри того впечатляющего артефакта, на который ты напал, Пириус. Теперь нам больше не нужно отрицать свою сущностную природу: теперь мы можем плыть по течению Вселенной, а не против нее - и, возможно, наконец-то раскроем свое истинное предназначение как детей космоса.
   Все это показалось Пириусу несколько расплывчатым.
   Несокрушимая Надежда спросил: - Но, комиссар, когда мы встанем завтра утром - что будем делать?
   Нилис по-отечески рассмеялся и воздел руки к небу. - Да ведь там, снаружи, тебя ждет целая вселенная - теперь, когда тебе не нужно умирать, прежде чем ты вырастешь. - Он указал на старших офицеров, на Киммера, Сит и Марту. - Они слишком стары, чтобы меняться. Без сомнения, они надеялись умереть до окончания войны - что ж, не повезло! Для таких молодых людей, как ты, внезапно открылось будущее. Возможно, некоторые из вас отправятся со мной обратно на Чандру, чтобы изучить это замечательное гнездо транскосмической жизни. И, возможно, некоторые из вас отправятся в плавание за пределы самой Галактики. Почему нет? Мы всегда были так заняты борьбой за выживание в этой Галактике, что за двадцать тысяч лет даже не отправили туда зонд.
   Коул серьезно сказала: - Но ксили все еще там - они везде, только не здесь.
   - Ксили подождут еще один день, - мягко сказал Нилис. - А пока вам нужно создавать семьи.
   Пириус был шокирован. - Семьи?
   - Ну, почему бы и нет? Старая техника всегда была здесь, даже если мы ею больше не пользуемся. А теперь все правила изменились. Тебе пойдет на пользу иметь настоящую семью, знаешь ли, пустить корни. Ты действительно не представляешь, каково это. - Он подмигнул. - И я всегда хотел быть дедушкой - по крайней мере, почетным!
   Пириус уставился на Торек. Ее лицо покраснело, но он мог видеть, как поколения кондиционирования борются с еще более древними импульсами. Он еще не оправился от потери Пириуса Блю, но какая-то часть его была рада, хотя и с чувством вины, что его темпоральный близнец исчез, что его жизнь немного упростилась. Теперь, похоже, все снова станет намного сложнее. Он почувствовал внезапный теплый прилив радости.
   Из толпы вышла Люру Парц. На ней было простое белое одеяние. Для Пириуса Люру Парц была кошмаром из его трудного времени в Солнечной системе. Он почувствовал необъяснимый страх, задаваясь вопросом, какое возможное оправдание она могла бы использовать, чтобы сорвать это мероприятие, но если она не стеснялась даже Уполномоченную, значит, действительно была могущественна.
   - Поздравляю, пилот. Настоящий военный подвиг.
   Нилис предостерегающе сказал: - Люру Парц, вряд ли сейчас подходящее время для ваших античных странностей. Пусть эти молодые люди насладятся моментом.
   - Их момент? - Люру Парц холодно улыбнулась. - Их момент, да, момент яркого света, который делает жизнь поденки стоящей. - Она посмотрела на небо. - И мы завоевали Галактику! Когда я родилась - когда человечество было ограничено одной планетой и находилось под пятой инопланетных завоевателей - никто бы не поверил, что этот день настанет. На данный момент мы ненадолго стали самой крупной рыбой в этой звездной луже. Но что такое одна галактика? Там, за пределами нашего восприятия, находится океан чудес и опасностей, которые мы даже представить себе не можем.
   Нилис резко спросил: - Чего вы хотите, Люру Парц?
   Она повернулась к Пириусу. - Я хочу убедиться, что ты понимаешь, что натворил, пилот. Хорошо это или плохо, но ты преодолел странное безумие, которое так долго охватывало людей. Теперь железный закон доктрин Друза ослабнет, и человечество, рассеянное по миллиардам миров, начнет исследовать границы возможного. Ты принес нам новую эру, Пириус, эру бифуркации.
   Возможно, ты думаешь, что это хорошо - я знаю, что этот дурак Нилис так думает.
   - Но, по крайней мере, мы были едины в нашем безумии. Видишь ли, мы никогда больше не будем достаточно сильны, никогда не объединимся, никогда не будем достаточно решительны, чтобы нанести удар, который смог нанести ты. - Она указала пальцем на Пириуса. - Ты мог уничтожить это - уничтожить ту чудовищную штуку в центре Галактики - но повернул назад.
   Пириус нахмурился. - Вы верите, что ксили вернутся?
   - Конечно, они вернутся. Это только вопрос времени. И мы не сможем вытеснить их снова. Они вернутся - точно так же, как вернулись птицы-фотино, и возобновят другой древний конфликт. И ты повернул назад.
   Торек спросила: - Куда вы теперь отправитесь, Люру Парц?
   - На Землю, конечно.
   - Почему?
   - Чтобы подготовить ее к обороне. - С этими словами она ушла, маленькая, замкнутая, невообразимо древняя.
   Надежда ахнул и указал вверх. - Пролет!
   Пириус посмотрел вверх. Далеко над поверхностью астероида по небу плыли уцелевшие корабли эскадрильи "Ликующие", их изящные силуэты, созданные человеком, выделялись на фоне сияния сердца Галактики.
  
   Не вспоминайте героев. Не произносите их имен.
   Помните мои слова, но не произносите моего имени.
   У меня есть видение Галактики, захваченной человечеством от Ядра до края. Из четырехсот миллиардов звезд, каждая из которых порабощена ритмами земного дня, земного года. У меня есть видение триллиона планет, пульсирующих в такт биению человеческого сердца.
   И у меня есть видение ребенка. Который вырастет, не зная ни семьи, ни уюта. Которого не будет отвлекать иллюзия долгой жизни. Который не будет знать ничего, кроме чести и долга. Который умрет с радостью ради человечества.
   Это герой. И я никогда не узнаю его имени.
   Всегда помните: короткая жизнь горит ярко.
   - Хама Друз
  
  
  
   Copyright Н.П. Фурзиков. Перевод, аннотация. 2024.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"