В комнате темно, и кажется ещё темнее из-за яркого квадрата лунного света на полу. На краю квадрата сидит Корра, подобравшаяся для прыжка.
Солко подскакивает, нащупывет тесак. Сна будто и не было. Клыксы ходят по одной, но иногда вылезает несколько штук сразу, одна за другой... По крайней мере, так говорят. Солко вскакивает на кровати, рывком скидывая одеяло. И видит, как тщательно Корра вылизывает белую грудку, сидя рядом с задушенным врагом. Крупная попалась клыкса, сантиметров шестьдесят. Белёсая шерсть топорщится в голубоватом свете.
- Аккуратистка, - зевает Солко и снова ложится. Шкурку можно снять утром, ничего с ней не будет. И Корра подождёт, не голодная.
Корра муркает в ответ и вскакивает на кровать к Солко. На кровати она топчется, бесцеремонно втискиваясь между Солко и стеной, и бухается на бок. Привалившись к плечу, она опять принимается мыться. Кровать трясется.
- Ты полегче, - Солко с усилием выдёргивает из-под неё край одеяла. - Не маленькая.
Корра неторопливо вытягивается вдоль стенки, блаженно переворачивается вверх брюхом. Пригревшись у мохнатого бока, Солко засыпает.
Звонкий летний день царит над городом. День, полный голосов людей и животных, стука кузнечного молота. Ветер несет запахи медовника и чабреца, хвои и смолы из близкого леса, травы и земли из огородов.
Сидя за столом, Солко смотрит, как умело Тучка чинит корзинку, - прямо тут, на кухне, обматывает ручку свежими прутьями. На ней светлая безрукавка, руки ещё по-детски тонкие, а движения сноровистые, как у взрослой. Тучка ловкая и вся какая-то уютная, домашняя. На кухне тоже уютно, горшки и плетёнки аккуратно расставлены, а от кастрюли на плите идёт вкусный запах.
- А ты почему не в школе?
- Добавь: с другими детьми, - бурчит Солко. - Мне уже почти тринадцать.
И добавляет после заметной паузы:
- Уроки давно кончились. А травница орёт всё время, ну её. Попрошусь обратно к кузнецу.
- Ты не бойся, - говорит Тучка. - Есть будешь?
Перед Солко появляется тарелка, полная супа, посыпанного зеленью. Солко вздыхает. Есть не хочется.
- Не бойся, - повторяет Тучка. - А травница тебя вообще-то хвалит. А... когда праздник?
- Откуда я знаю.
Солко рассеянно водит ложкой в ароматном бульоне, где плавают маленькие коричневые мясные кубики, полоски светлого мяса и розовые кусочки копченого. И ещё, в виде украшения, редкие зернышки желтой крупы.
- Родись ты весной, прошли бы инициацию вместе, и сейчас бы, может, вместе работали. И жили рядом. Тётка твоя ведь тут живет, на нашей улице.
При упоминании тётки Солко пренебрежительно дёргает плечом и возражает:
- Пока кто-нибудь не заберёт тебя в мужья. В соседний город.
- А зачем обязательно в соседний? - удивляется Тучка. - Может, опять повезло бы вместе.
Тучка прошла инициацию весной и гордится этим. Почему-то она была уверена, что ей предложат что-нибудь нестрашное. Встретить гостей из соседнего города, например. Но задание выпало посложнее: добыть мёд диких пчёл, не прикрывая голых рук, ног и лица. Хитрая Тучка всё же не растерялась и не полезла напролом (вот Фик бы не упустил такого случая показать выдержку), а просто взяла и вымазалась вся чесноком. И ещё какой-то гадостью, даже не говорит какой. Про чеснок Солко знает, потому что помнит, как он вонял. И пчёлы Тучку почти не тронули.
Никто не знает заранее, какое задание тебе предложат, легко это будет или очень сложно. Но Солко почти уверен, что его не послали бы за мёдом, ведь отец и сам недолюбливает пчёл. Отец пастух и истребитель клыкс, и Солко уже знаком вкус обычной пищи пастухов - ломтиков вяленого мяса, почти несолёных, с запахом дыма. Вкус дороги.
Так что, скорей уж...
- Ты ешь, - прерывает размышления Тучка. Она, оказывается, уже не плетёт свою корзину, а сидит напротив и внимательно смотрит на Солко. Понимающими серыми глазами.
- Доедай, доедай. А то мне тоже в мастерскую надо. А...
Солко не слышит, что добавляет Тучка после очередного любимого "а". В гул города уверенно вступает новый шум. Спавшая под столом Тучкина кошка настораживает уши и вылезает, зевая и потягиваясь от души. Солко опережает её и первым оказывается у двери, открытой в лето.
С минуту Солко прислушивается, потом бросается бежать между рядами каменных домов. И оказывается на центральной улице одновременно с отрядом мужчин, сопровождаемых котами. В середине отряда идёт человек, не самый высокий и не самый сильный из всех, но самый родной человек в кожаной одежде и высоких грубых сапогах, с топором за поясом и самострелом.
Его куртка пахнет дымом, потом и ветром.
- Пойдём, - говорит отец вместо приветствия. - Пойдём, малыш. Проводи меня домой.
Только он один так обращается к Солко: малыш.
- Что это? - удивляется вдруг Солко.
Двое мужчин притащили в город кошку, крепко привязав к жерди. Дикая? Правое плечо и лапа у неё в засохшей крови.
- Она же ранена.
- Его сейчас развяжут. И рану забинтуют.
- Это кот?
- Да кто его знает, - отвечает отец. - Ещё молодой совсем.
Они вдвоём идут по улице, закручивающейся спиралью вверх. Солко с удовольствием подстраивается под шаг отца. Шаги отдаются четким эхом.
- А зачем его принесли?
- Нужно, - сдержанно и коротко говорит отец. Солко тоже серьёзнеет. Но радость встречи сейчас сильней.
- Тяжело было на этот раз?
- Как обычно... клыкс в этом году много, мы пойдем ещё. Чуть позже. Но сначала...
- Нужно ещё со мной разобраться, знаю, - Солко старается улыбаться, но голос против воли сипнет. - Скоро, отец?
- На днях, я думаю.
Они доходят до дома. Отца ждёт заслуженный отдых, баня, и его жена, должно быть, уже накрывает на стол. А Солко надо бы вернуться к важному, но нудному занятию - сортировке прошлогодних трав. От этого занятия подмастерье увиливает вот уже два часа, якобы обидевшись на бранчливую травницу. Сегодня просто нет сил заниматься чем-то обыденным. И Солко решает, что заслуженный нагоняй можно получить и завтра. Даже с большим успехом.
Праздно и лениво тянутся послеполуденные часы. Дальняя гряда гор подёрнута знойной дымкой. Послонявшись без дела, Солко встречается с отрядом мальчиков и парней, занятых заготовкой хвороста. Среди них и Фик.
Фик только на год старше Солко, но за этот год он вытянулся, подрос в плечах, вообще изменился. Он, Тучка и Солко были неразлучными друзьями всего год назад. Теперь Солко скучает без Фика. С Тучкой они время от времени видятся, а мужчин и мальчиков летом в городе вообще мало. Только и встретишься вот так, случайно, сбежав от оручей наставницы.
- Можно мне с вами? - спрашивает Солко на всякий случай.
- Нет, прости...
- Да ладно уж, - вздыхает Солко.
В перерыве между ходками вниз, к реке, мальчишки отдыхают и болтают с девушками. Девушки обрабатывают принесенные истребителями шкурки под прохладным навесом.
- У тебя ведь скоро инициация? - говорит Фик. - Вот тогда будем вместе! Скорей бы.
Сегодня все как сговорились напоминать Солко о скором обряде. Неприятное ощущение снова появляется не то в животе, не то в позвоночнике. Солко отворачивается, чтобы потрогать шкурки, серые с рыжеватыми спинками. Шерсть плохая, летняя. Хоть бы знать, когда испытание. Только об этом никому заранее не говорят. Никто не знает, с чем придётся встретиться... Солко выпускает из рук длинный хвост. Ему представляются ряды клыкс, оскаленных морд с вылезающими из пастей клыками, даже один укус которых лечится непросто. Клыкс травят, чтобы расчистить территорию для стад, иначе не будет житья ни козлятам, ни взрослым животным. А Клыксы, которых травят, иногда сбиваются в стаи и нападают на истребителей. Солко знает, что отец много раз встречался с ними, но отец всё-таки был не один.
Во время инициации можно ошибаться. Нельзя только сомневаться и робеть.
- Не трусь, Солко, - говорит парень немногим старше Фика. - А хочешь - есть такой корешок, его дают охотничьим котам перед первой охотой. Да ты знаешь, верно, тебя же травница хвалит.
- Вы сдурели? - возмущается девушка, которая мездрит шкурку тупым ножом. - Солко, не вздумай. Будет гормональный сбой, это же серьёзно.
- Он так шутит, - объясняет Фик. - Он вечно у нас дурака валяет. В прошлом году убедил Вира, что тому предстоит пойти в лес одному, и без кошки. Вроде как он подслушал, и всё уже решено. Вир и пошёл, да ещё ночью, не захотел дожидаться срока.
- Очень глупо, - говорит девушка.
- Совсем не глупо, - с видом превосходства заявляет Фик. - Раз испытание зачли. Ладно, Солко, не кисни. Все этого боятся, но все как-то через это проходят.
Солко не без досады смотрит вслед ушедшим мальчишкам. Потом присоединяется к девушкам и помогает втирать в шкуры настой едкой коры. Девушки от помощи не отказываются.
Корра пренахально укладывается поперёк кровати, придавив ноги. Потом спрыгивает на пол, наступив перед тем на Солко. Приближает к лицу усатую морду и отшатывается, едва Солко поднимает руку - погладить.
- Ну, чего тебе опять? - сонно бормочет Солко, поднимаясь. За окном висит полумесяц, на этот раз убывающий и жёлтый, как масло.
Корра подходит к окну. Мявкнув, оборачивается.
- Ладно, идём.
Солко вылезает из окна прямо на влажную от росы крышу - там идёт ещё один ряд домов. Корра, не дожидаясь Солко, прыгает на землю.
- Не хочешь по крышам? - удивляется Солко, догоняя её. - Почему?
Кажется, совсем недавно они с Фиком, Тучкой и тремя кошками носились по длинным рядам крыш наперегонки, и у Солко замирало сердце от прыжков через щели между домами. А теперь и старая мудрая Корра решила ходить по земле.
Улицы мирные и сонные. Небо на востоке светлое, розово-зелёное, хорошее небо начала лета. Корра наконец останавливается перед сараем, каменным, как почти все постройки в городе. Вскарабкавшись на забор, Солко осторожно заглядывает в узкое окошко.
- Что там, Корра?
Тень с глазами ночного хищника забилась в дальний угол с тихим шипением. По эту сторону холодной стены Корра припадает к земле, и её глаза светятся точно таким же жутковатым светом.
Та кошка, которую принесли днём. Или кот. Интересно, кто его ранил? Выходит, дикие коты нападают на людей? Солко ничего не знает об их повадках. У детей своя жизнь, школа, уроки, мастерские - и ничего похожего на настоящую взрослую работу. Скорей бы уж пройти инициацию. Отец обещал - на днях. Пусть уж, в самом деле. Зачем же бедного кота притащили сюда? Очевидно, раненый зверь слишком опасен, чтобы его оставлять на свободе.
Солко прыгает вниз, Корра трётся о его колени. И Солко с ужасом понимает, каким будет его задание. Когда зверь ранен серьезно, остается его только прикончить. И этого не сделали сразу только потому, что... потому...
Ну надо же найти какое-то задание для инициации. Так вот оно, задание. Какие там клыксы. И уже завтра. Сегодня. Ночь почти прошла, и желтый месяц заходит. Такой же неширокий серп, как и голубой, - но это равновесие вот-вот сдвинется, влияние голубой луны станет сильней, а никаких таких лишних влияний не должно быть при инициации. Выбор должен зависеть только от тебя самого. Так что - да, сегодня. Уже некуда тянуть, тянуть с инициацией вообще опасно, перестройка организма должна начинаться вовремя. И сразу.
Обхватив Корру за шею, Солко долго сидит под забором. Темнота понемногу сменяется сумраком, небо розовеет. Теплая шерсть Корры мягко щекочет лицо. Знакомое с младенчества, успокаивающее прикосновение хранителя. У каждого жителя в городе есть свой хранитель - единственная надежная защита от всепроникающих клыкс. Кошачья хватка сильнее и реакция лучше.
И вот теперь придётся испытать на себе эту хватку и эту реакцию - страшно, да, но чего ещё надо было ждать? По крайней мере, у противника будут знакомые повадки. Потому что это кошка, кошка, такая же, как Корра!
"Это слишком сильно для меня, - думает Солко. - Я не могу".
В городе нет настоящих замков. Солко оттягивает на себя тяжелые ворота внешней городской стены. Дверь сарая тоже открывается без скрипа. Обнимая Корру, Солко отходит в сторону.
Дикий кот показывается не сразу. Выйдя из сарая, светлый с коричневыми подпалинами зверь свирепо косится в их сторону, и Солко кладет руку на тесак. Несерьёзное оружие, его носят те, кто не покидает городских стен. Что, если раненые дикие коты становятся совсем бешеными, не знающими страха - как клыксы...
Всё в порядке. Хромая и оглядываясь, кот уходит через проём в стене и скрывается в лесу. В глубине сарая белеет комок сдёрнутых бинтов.
Домой Солко возвращается с первыми лучами солнца.
Хочется замедлить шаг перед порогом, и Солко делает над собой усилие. Дело всё равно уже сделано.
Отец встречает Солко в спальне. Если он и удивлен отсутствием Солко, то не показывает виду. Просто кладёт руку Солко на плечо.
- Ну что, малыш...
- Сегодня, - говорит Солко.
- Сегодня.
- Та кошка... её принесли для меня?
Отец слишком пристально смотрит в глаза.
- Я думаю, она уже в горах. Я... не могу её убить, отец. Прости.
Отец кивает. В глазах его мелькает что-то. Солнечные лучи просачиваются в комнату. Отец молчит и пристально смотрит на Солко. Очень странно смотрит.
- Ладно, выбор сделан, - говорит он непонятно. - Сегодня пойдешь в кузницу.
Вот и всё. Об инициации можно забыть, по-видимому, и короткая встреча у сарая не сойдёт за испытание. Хуже и быть не могло. И почему вдруг надо идти к кузнецу? Даже не к травнице. А школа как же?
Солко поднимает голову, отбрасывая с лица светлые пряди. Проглатывает все вопросы - вместо завтрака, и идёт, куда послали.
Почти до обеда Солко работает, всё так же молча, почти не выпуская из рук клещей с зажатым куском раскаленного железа. И бросает работу, только подслушав обрывки тревожного разговора - кузнец разговаривает с кем-то у дверей кузницы.
- Три козлёнка зарезаны... Да это-то что. Мальчишки, которые при стаде были, ушли за ней. Куда лезут, дурачьё. Плаш. И мой Фик...
- Плохо. Подранок...
Солко вздрагивает. Сделав несколько шагов, появляется в проёме двери.
- Раненый кот?
Повисает унизительное молчание. И тяжелый взгляд двух пар глаз. Уже бы хватит на сегодня непонятных взглядов.
- Куда они пошли?
- Только не глупи, Солко, - отвечает кузнец. - Только тебя там и не хватало. Охотники туда вышли. А тебе нечего соваться. Это ясно?
- Ясно, - отвечает Солко пересохшим ртом.
Что тут неясного. Отец уже там. Отец, который справится ещё и не с такой бедой. Вот только Фик, может быть, совсем не там, где ищет отец.
Толстые стволы густо пахнут горячей смолой. Солко идёт, чутко слушая лесные звуки и держась за путеводную ниточку журчанья - этот ручей протекает через город. Солко не помнит, как удалось сбежать, временами не помнит даже пройденного пути. Наверно, так чувствуют себя беспокойные малыши во время двулуния. Но моменты полной отрешённости длятся недолго, сменяясь одной мыслью: как бы не опоздать.
Когда ручей сливается с рекой, Солко понимает, что не знает пути. В лесу нет следов, а у реки их слишком много. Духота полуденного леса наваливается с новой силой. Солко нерешительно топчется на месте, затем поворачивает назад, к лесу. Навстречу от леса неровно, вприскочку бежит бело-черно-рыжий зверь.
- Корра, - рассеянно говорит Солко. - Корра, ты-то здесь зачем?
Корра трётся о ноги, отходит, оборачивается, опять убегает вперёд. Зовет домой. И Солко на миг опять теряет ощущение реальности. Будто вокруг и вправду не просвеченный солнцем лес, а ночь с двумя лунами в одном небе.
Какая дикая мысль - прикончить кошку. Что они с Коррой вообще тут делают?
Неожиданный жёсткий толчок по ногам заставляет Солко больно закувыркаться по земле - хорошо ещё, что лесная почва покрыта слоем хвойных игл.
Солко поднимается и видит: в нескольких шагах две кошки сцепились в один многоцветный клубок.
Время тоже сворачивается в клубок, и только через долгий душный миг выпускает Солко.
И Солко кладет руку на рукоять своего детского тесака, уже понимая, что ударить нельзя, слишком легко задеть друга...
- Как Корра?
- Живёт твоя Корра.
Очень кстати Корра просачивается в дверь следом за отцом. Она хромает на все четыре лапы - неприятно колет воспоминание, но Корра подходит к постели, мурлычет, трётся своей твёрдой башкой. Живучие звери кошки. Да...
Солко прикрыл глаза.
И всё-таки он справился.
- А ты как тут, Сол? - спросил отец.
- Нормально, - сказал Солко, сделал паузу и повторил с запинкой:
- Ничего... оклемался.
Последнее слово он произнёс с запинкой. Надо привыкать. Он теперь - Сол.
В комнате громко раздавалось кошачье мурлыканье.
- Разве плохо стать девочкой? - спросил Солко.
- Хорошо. И знахаркой быть хорошо. Но можно и знахарем.
- И травница меня хвалит, - ехидно вставил Солко. Отец озадаченно умолк:
- Ну... да.
- Разве ты не хотел, чтоб я был мальчиком? Помнишь, ты даже брал меня в горы однажды.
Отец рассеянно погладил Корру. Конечно, это было не по правилам - брать ребёнка в дорогу, как раз тогда умерла Нилка, и у него не хватило духу сразу бросить малыша с неприветливой, не слишком родной тёткой. Но дети, потерявшие мать, обычно становятся девочками!
- Важней, что ты сам хотел стать мальчиком, Сол.
- Но разве я... Это случайность.
- Не бывает таких случайностей. Как не бывает слишком много мужчин или слишком много женщин. А охотник из тебя выйдет. Не только знахарь.
Солко перестал улыбаться. Он бы предпочёл совсем забыть весь этот эпизод - с того момента, когда он выпустил кота за городские ворота, и до последних минут, когда он тащил тяжёлую Корру, задыхаясь и под её тяжестью, и от слабости из-за собственных ран. Кто нёс до города его самого, он не помнил.
Едва отец вышел, Солко приподнялся и сел, невзирая на рекомендации не вставать и острую боль в ранах. Посидел, дожидаясь, пока темнота уйдёт из глаз, и выбрался из постели.
А отец за входной дверью столкнулся с Тучкой.
- Сол поправляется, - сказал он девочке. - Всё в порядке.
Тучка серьезно кивнула.
- Я боялась. Ведь непросто одолеть дикую кошку, да? Вот так сцепившись...
- Ему пришлось выручать друга.
- Фика?
- Корру... Только, пожалуйста, Тучка. Не проговорись ему, что ту кошку надо было вылечить, а не убивать. Я не думаю, конечно, что из Сола получится гермафродит. Но всё равно не надо.
- А... я понимаю, - беспечно согласилась Тучка. Потом вдруг встревожилась, покосилась на высокое окно: вдруг Солко услышит?
Солко не слышал. Он в это время стоял перед единственным зеркалом в доме. Его рёбра и верх живота были основательно забинтованы - наверно, отметины останутся навсегда. А то, что ниже, с каждым днём менялось больше и больше. Солко рассматривал себя не с гордостью и не с восторгом, а с недоумением и даже лёгкой брезгливостью.
- Ну да, не злись. Был бы девушкой, как было бы хорошо. С девчонками просто, не то что с парнями. Нужен друг - просто протяни руку.
- Зато теперь мы сможем пожениться, - возразил Солко.
На этот раз Тучка ответила не сразу:
- Тогда уж точно просто не будет...
Летний вечер звенел, гудел, жужжал голосами Тучкиных подопечных пчел. В траве между камней бегали цыплята, тоже Тучкины подопечные. За стеной скала уходила вниз почти отвесно - птичник построили на самом высоком, недоступном месте.
Двойные ряды крыш нестерпимо блестели от низкого солнца. Тучка прищурилась, опустила глаза, улыбнулась. Похоже, Солко так и парился весь день в высоких сапогах, хотя до его первого похода ещё несколько дней. Эти сапоги и кожаные штаны он так и носил, не снимая, со дня праздника. Как ещё перчатки не нацепил. Любят мальчишки наряжаться.
- Вот теперь и ты будешь уходить, как Фик. А знаешь, и в других городах тоже есть девчонки.
- Ещё чего, - возразил Солко, поглаживая пальцем свой новенький тиснёный пояс. - Мужчина выбирает сам.
- До мужчины тебе ещё расти и расти.
- На себя посмотри!
На себя Тучка смотреть не стала. Ей больше нравилось смотреть на Солко.
И всё равно жалко, что он не девочка.
- Помнишь сказку: люди когда-то сразу рождались либо мужчинами, либо женщинами, - сказала Тучка.
- Да... как клыксы. Фу. И воевали друг с другом.
- С клыксами бы справиться, - рассудительно ответила Тучка. - А сказка всё равно красивая. Давай собираться домой.
Они загнали цыплят, забрали тяжёлую корзину с яйцами и пошли к дому - уже не дети, ещё не взрослые. Ещё не скоро они вырастут, не скоро Корру сменит молодой кот, а у Тучки появится новая кошка. Солко очень надеется, что не скоро. И, наверное, много раз ещё придётся решать и выбирать. Зато никто больше не станет выдумывать для них специальных испытаний. Сознавать это до сих пор приятно.