Аннотация: 4 место на конкурсе "Золотой Кубок - 2023/24" (Зк-12)
Казалось бы, в таких городках как Стенли-роуд, и кошка не поймает мышь без пристального внимания его жителей. Любой пустяк здесь становится громким событием и желанной темой для обсуждений. Зато, когда в доме местного мирового судьи на самом деле произошло преступление, о нем узнали только несколько человек. Они были не расположены болтать, поэтому городок так и остался в сонном неведении относительно разыгравшихся событий.
В то апрельское утро доктор Картрайт проснулся в хорошем настроении. Ночью его никто не потревожил, и удалось как следует выспаться. А после недели проливных дождей за окном светило солнце - лучшая погода для объезда пациентов. К тому же сегодня доктор был приглашен к Уолкерам. И, если не стрясется ничего непредвиденного, можно будет неплохо провести вечер за игрой в вист.
Картрайт неторопливо завтракал, обдумывая планы на день, когда в столовую заглянула экономка.
- Там мальчишка из Грэшем-лодж прибежал.
Руки Картрайта сильнее сжали вилку и нож, на мгновение зависнув над яичницей с беконом.
- У них старшая горничная упала с лестницы, - добавила Гонт.
- Прикажите Джону приготовить тильбюри́.
Миссис Гонт, двое слуг, как и коттедж "Белые ивы" вместе с врачебной практикой в окрестностях городка Стенли-роуд достались Френку Картрайту в наследство от бездетного дяди.
Энергичный и честолюбивый врач раньше работал в лондонской больнице Гая и не помышлял о переезде в глухую провинцию. Но, приехав на похороны в Стенли-роуд, Картрайт вздохнул полной грудью свежий воздух и вдруг осознал, что ему не хочется возвращаться в вонючую духоту Лондона. Недолго думая, он написал прошение об отставке.
Расставив в библиотеке покойного дяди любимые книги, он намеревался на досуге написать научную работу о способах лечения чахотки, но шло время, а доктор даже не заглядывал в старательно наполняемые в больнице Гая папки.
Зато он получал удовольствие от чтения интересных книг, многочасовых прогулок по окрестностям Стенли-роуд и вечерней рюмки вина у камина.
Но, как говорится, не бывает праздника без дождя. И охлаждающим незатейливый гедонизм Картрайта ливнем стало семейство сквайра Грэшема - фигуры в местном обществе весьма влиятельной.
Пятидесятилетний краснолицый толстяк из-за неумеренного потребления горячительных напитков страдал разлитием желчи. Лечить его было нелегко.
- Хватит молоть ерунду, док! Не может джентльмену повредить стакан, другой хорошего портвейна - наоборот, он чрезвычайно полезен для пищеварения, - раздраженно рычал мистер Грэшем, стоило только заикнуться о пользе умеренности. - Пропишите мне какую-нибудь микстуру, да и дело с концом. Пошлю за ней к аптекарю.
Но сущим наказанием для доктора Картрайта стал даже не этот грубиян, а его сестры. Мисс Фанни Грэшем и её младшая сестра - миссис Баркер. В свое время Дороти сбежала в Гретна-Грин с неким Баркером, но, овдовев, вернулась в родной дом.
- Грэшем сразу раскусил этого прощелыгу и отказал ему от дома. Так Баркер уговорил Дороти сбежать, когда брат уехал по делам в Лондон, - как-то в доверительном разговоре поведала доктору соседка Грэшемов пожилая миссис Эдварс. - И чем все закончилось? Дороти не успела и глазом моргнуть, как оказалась без пени за душой, зато с дочерью на руках. Благо, сердце у Грэшема отходчивое. Когда Дороти овдовела, он разрешил ей вернуться в Грэшем-лодж.
Картрайт без особого интереса выслушал эту информацию, но прошло немного времени, и он с удивлением заметил, что сестры сквайра оказывают ему повышенное внимание. Они очень любили лечиться, всегда путанно и многословно расписывая одолевающие их хвори. И хотя с нарочитым вниманием выслушивали его предписания, редко их соблюдали.
Иногда визит растягивался на час, а ведь доктора ждали и другие больные.
Сам сквайр смотрел на увертки сестриц с презрительным равнодушием. Возможно, они до такой степени ему надоели, что он обрадовался бы возможности пристроить их замуж за любого достойного человека.
Сам Картрайт жениться не собирался, чтобы там не вообразили скучающие сестры. Но он отлично осознавал, что любой необдуманный шаг или неосторожно сказанное слово могли стоить ему репутации. А кто осмелится доверить здоровье человеку, которого нельзя считать джентльменом?
Обо всем этом и раздумывал Картрайт, направляясь в Грэшем-лодж.
Поместье находилось всего в миле от Стенли-роуд, и при других обстоятельствах прогулка по обсаженной старинными вязами дороге доставила бы ему удовольствие, но сейчас, погруженный в невеселые мысли, он не замечал ни живописной изгороди, ни уходящих вдаль по-весеннему зеленеющих холмов.
Доктор вспоминал вчерашний визит.
Его в очередной раз вызвали к мисс Грэшем по поводу головной боли. А тут ещё проливной дождь, от секущих струй которого мало защищала складная крыша тильбюри́.
У крыльца стояла карета миссис Эдварс.
"Надо же, и не сидится ей дома в такой дождь".
В холле отряхивающийся от капель дождя Картрайт встретил гувернантку мисс Дейвис.
Вернее, сначала он увидел, сбежавшую с лестницы второго этажа Джейн - семилетнюю дочь миссис Баркер. Сама темноволосая и синеглазая симпатичная гувернантка спускалась следом. И тут её окликнула горничная, свесившись с верхнего пролета лестницы.
- Мисс Дейвис, тут такое дело... постойте, поговорить надо.
Ей было не видно стоявшего внизу Картрайта, зато его заметила гувернантка.
- Здравствуйте, доктор Картрайт, - поздоровалась она с гостем, и только потом подняла голову вверх. - После, Мэри, поговорим, когда вернусь.
- Здравствуйте. Неужели вы собрались на прогулку в такую-то погоду? Очень неразумно.
- Сегодня у Хьюзов детский праздник. И миссис Эдварс любезно предложила нас подвезти к самому дому.
И тут из гостиной вышла сама гостья.
- Конечно, я вас подвезу, - подтвердила она, услышав последнюю фразу. - А к вечеру пусть за вами высылают экипаж.
- Вот ещё баловство какое - гонять коней по пустякам, - хмуро пробурчал вышедший проводить гостью Грэшем, - от Стенли-роуд не больше четверти часа ходьбы. Подождете пока закончится дождь. Нет ничего полезнее для здоровья, чем прогулки по свежему воздуху. Не правда ли, док?
- Смотря, в какую погоду, - тактично возразил Картрайт.
Но сквайр только отмахнулся.
- Сестры вас ждут в гостиной. У Дороти разболелась голова. Хотя, ума не дам, по какой причине ей болеть.
- Я хотела бы, доктор, чтобы вы потом заехали ко мне, - напоследок попросила миссис Эдварс. - Разболелось колено. Всю ночь не спала.
Едва сдержав вздох, Картрайт вошел в гостиную. Он застал сестер шушукающимися у фортепьяно. Завидев доктора, миссис Баркер засветилась улыбкой.
- Как хорошо, что дождь не помешал нас навестить. Мы с Фанни разучили новую арию, и хотим, чтобы вы её послушали.
Картрайт многозначительно кашлянул.
- А как же головная боль мисс Грэшем?
Миссис Баркер несколько покровительственно рассмеялась.
- Не дадим головной боли лишить вас, доктор Картрайт, удовольствия услышать арию. К тому же Фанни уже легче. Она выпила лаудаум.
- Опиумная настойка - неплохое лекарство, но все же лучше ей не злоупотреблять.
- Нам хотелось вас порадовать пением.
Выходило, что доктор под проливным дождем, бросив к тому же по-настоящему нуждавшихся в его помощи больных, примчался в Грэшем-лодж, чтобы слушать пение, незнающих, чем себя занять сумасбродок? И хотя оплата за визиты к Грэшемам, стыдливо завернутая в бумагу, составляла львиную долю его гонораров, Картрайт был готов терпеть убытки.
Из двух сестер Фанни, пожалуй, была более приятной внешне, но из-за скованной манеры держаться, проигрывала непосредственной Дороти. Со дня гибели мистера Баркера прошло уже немало времени, но вдова по-прежнему носила глухие платья темных тонов. Правда, сегодня её белый воротничок украшала обрамленная золотом агатовая камея с женским профилем.
- Прошло четыре года со дня смерти мистера Баркера, - смутилась вдова, видимо, заметив взгляд доктора, - и я решила, что не оскорблю памяти покойного, если приколю камею.
- Красивая брошь, - согласился Картрайт.
Но даже столь невинный комплимент не понравился мисс Грэшем.
- Дороти, мы же хотели развлечь доктора арией, - недовольно напомнила она сестре. - Давай, аккомпанируй мне.
Кое-какие способности к пению у Фанни были, но она так старалась, боясь ошибиться, что портила все впечатление. И без того не особый любитель пения, Картрайт стоически переносил испытание. Его мысли невольно перенеслись к мисс Дейвис.
"Как она будет возвращаться домой? А если дождь не прекратится до самого вечера? Мало ли кто встретится ей на пути?. Всё-таки Грэшем - порядочная свинья. Не жалеет гувернантку - позаботился хотя бы о здоровье племянницы".
Надо сказать, что мисс Дейвис нравилась Картрайту.
- Ох, вы не представляете, насколько трудно было Грэшемам подобрать подходящую гувернантку. Сменилось три или четыре совершенно несносные особы, пока я не порекомендовала им Каролину, - как-то поведала доктору миссис Хьюз. - Хорошая девушка, скромная, уравновешенная. К сожалению, рано осиротела. Её родители были вполне достойными, хотя и обедневшими людьми. Каролина служила гувернанткой у детей старшего брата, но отказалась ехать с ними в Индию, когда тот получил назначение в Бомбей. Объяснила, что там живет её дядя, и в письмах жалуется на плохой климат.
Сталкиваясь с гувернанткой во время визитов в Грэшем-лодж, доктор не раз ловил себя на мысли, что, если когда-нибудь и соберется жениться, то на барышне похожей на мисс Дейвис.
Месяц назад, возвращаясь из Грэшем-лодж, доктор встретил её на дороге. Дул сырой холодный ветер, и он предложил гувернантке подвезти её до Стенли-роуд.
- Куда вы направляетесь в такую неподходящую погоду?
- На почту. Я жду письмо от дяди. Он - мой единственный родственник.
- Разве в Грэшем-лодж не доставляют письма? Куда же смотрит почтмейстер?
Мисс Дейвис заметно смутилась.
- Доставляют, но... люди иногда бывают столь рассеянными, - тактично пояснила она.
"Всё понятно, её хозяйки не гнушаются совать нос в чужие письма! Бедная девушка - угораздило же попасть к столь бесцеремонным людям"
И вот теперь обуревавшая его тревога за мисс Дейвис невольно прорвалась в вопросе:
- А когда закончится детский праздник у Хьюзов?
Он тут же спохватился.
- Дело в том, что я вскоре буду в тех краях. Могу сделать небольшой крюк и привезти вашу дочь, миссис Баркер, домой. В марте Джейн долго болела.
Сестры быстро переглянулись.
- О, - натужно рассмеялась вдова, - если Хьюзы затевают праздники, они не стесняют себя во времени. Их гувернантка наверняка заставит девчонок играть в похороны. И пока вся ребятня не полежит в импровизированном гробу, Филс не уймется. Думаю, задержатся до пятичасового чая.
Доктор ещё какое-то время пробыл в Грэшем-лодж, но его мысли были полностью заняты мисс Дейвис и, похоже, он не смог скрыть рассеянности от сестер, потому что попрощались они с ним весьма сухо.
Остаток дня, принимая больных на дому, Картрайт то и дело с беспокойством поглядывал на заливаемое дождем окно. И когда он уже хотел приказать готовить экипаж, неожиданно разведрилось и даже выглянуло солнце.
Картрайт облегченно выдохнул. Хорошо, что всё обошлось и не нужно подвергать риску репутацию мисс Дейвис. Злых языков в Стенли-роуд было предостаточно.
И вот теперь, как будто было мало вчерашних треволнений, ему опять предстоит навестить в Грэшем-лодж. Он надеялся отдохнуть от этого семейства хотя бы пару дней.
К сожалению, к его приезду несчастная Мэри Гвин уже умерла. Об этом сообщил доктору местный констебль Томпсон.
- Жду вас, чтобы осмотреть покойную, доктор Картрайт.
- Несчастный случай?
Пожилой констебль развел руками.
- Похоже. Мэри Гвин проломила голову, скатившись с лестницы, когда спускалась на кухню. Там довольно круто.
Они поднялись под самую крышу дома, где были устроены каморки для слуг. Покойница лежала, вытянувшись на кровати. Несмотря на то, что кровь пытались остановить, бледное осунувшееся лицо окружал багровый ореол, пропитавший неумелую повязку и подушку.
Доктор привык к осмотрам мертвых тел в больнице Гая, а вот констеблю было явно не по себе видеть покрытую багровыми гематомами обнаженную покойницу. И все же именно он обратил внимание на кровоподтек между лопатками.
- Его тут быть не должно. Покойница, животом сосчитав все ступеньки, с силой ударилась головой о дубовую стойку перил у основания лестницы. Там в луже крови её и нашла утром кухарка.
- Гематома свежая, но, может, несчастная ударилась спиной в другом месте? - предположил Картрайт.
Старый служака только пожал плечами.
- Не могу представить, обо что она могла так удариться. Хотя, чего не бывает.
Дверь скрипнула, и в комнату заглянул хозяин дома.
- Отчего Мэри погибла?
- Травма черепа. Судя по всему, несчастный случай.
- Девчонка была молоденькой, шустрой и вечно совала нос, куда не следует, - проворчал сквайр. - Ладно, пойдемте, док, выпьем по маленькой за упокой души.
Он недовольно глянул на констебля.
- Тебе, Томпсон, на кухне тоже накрыли - только не болтай там лишнего.
- Как можно, сэр.
- Знаю я вас! Лишь бы с кухаркой язык почесать.
Но повел сквайр доктора почему-то не в гостиную, а в библиотеку. Мало того, тщательно закрыл за собой дверь.
- Мэри была беременна?
- Нет, - удивился предположению доктор. - Вы думаете, что...
- Ни о чем я не думаю. Просто не люблю, когда в моем доме происходят странная вещи.
- Падение с лестницы - не самая распространенная причина смерти, и все же не редкость. Ночь, темнота, девушка могла запутаться в юбках, покатиться и неудачно удариться головой.
- Какого черта она ночью делала на лестнице черного хода? Бегала к кому-то на свиданку?
- Мэри была только в платье?
- Да.
- Тогда вряд ли она выходила из дома. Ночи сейчас холодные.
- Вы правы, док. Но дело от этого не становится яснее.
Сквайр вытащил из шкафа графинчик и налил две рюмки.
- Французский вишневый бренди... ещё из отцовских запасов. Любил покойник побаловать себя чем-нибудь эдаким.
Бренди действительно оказался хорошим, но Картрайт понимал, что Грэшем пригласил его в библиотеку не для дегустации.
- Я, может, и не стал бы морочить себе голову, но дело в том, что вчера в нашем доме произошла ещё одна непонятная история.
И Картрайт услышал, что, оказывается, миссис Дэйвис с воспитанницей вернулись довольно поздно, потому что Хьюзы решили развезти гостей по домам. Их кучер начал с детей Робинсонов. Как назло, экипаж сломался, да ещё далеко от Грэшем-лодж...
- Я уже подумывал организовать розыск, когда они вошли в холл: порядком грязные, уставшие, что-то невнятно мямлящие в свое оправдание.
Грэшем поморщился.
- Понятно, что сестра к тому времени начала волноваться, поэтому мисс Дэйвис ждал неприятный разговор. Впрочем, она и сама понимала недопустимость подобного поведения. Тем временем эта самая Мэри Гвин повела Джейн наверх в детскую. Попутно она должна была занести в комнату гувернантки корзинку с рукоделием. Вскоре послышался крик.
Он залпом выпил бренди.
- Правда, когда мы толпой взбежали на второй этаж, сами были немало поражены. Комната мисс Дэйвис выглядела так, словно по ней прошелся ураган: юбки, ленты, книги, письма валялись повсюду. А на самом видном месте - на пустом туалетном столике - лежала камея Дороти. Вы можете представить, какой скандал после этого начался?
Картрайт почувствовал, что поневоле краснеет от волнения.
- Простите, но мисс Дейвис не могла иметь отношения к данному происшествию. Я видел эту брошку на груди миссис Баркер уже после отъезда гувернантки на праздник к Хьюзам.
Цыкнув зубом, Грэшем хмуро посмотрел на собеседника.
- Поймите меня правильно, я никогда не разглядываю наряды своих сестер. Можно сказать, что мы живем разной жизнью и встречаемся только в столовой. Но когда приехала миссис Эдварс, я вынужден был выйти в гостиную. И та как раз восхищалась этой брошью. Она досталась Дороти в наследство от матери и как раз находилась в ремонте у лондонского ювелира, когда сестра решилась... - сквайр многозначительно кашлянул. - Только поэтому камея и избежала лап кредиторов. Дороти несколько лет хранила её в шкатулке, утверждая, что подарит крошке Джейн, когда придет время. Но стоило Дороти достать камею из шкатулки, она сразу же оказалась в комнате гувернантки. Согласитесь, у сестры был повод для недовольства. И кто знает, как повернулись бы события, если бы миссис Дейвис вошла в комнату раньше неизвестного, устроившего погром.
- Думаете, брошку принес кто-то другой?
- Не представляю, зачем бы вор положил её на самое видное место. Он знал, что пропажу будут искать, и если найдут...
- Неужели вы не поверили бы ни в чем неповинной девушке?
- Я - мировой судья - и выбран, чтобы в Стенли-роуд соблюдался закон. А он в таких случаях неумолим. Думаю, что окружной суд отправил бы проворовавшуюся девицу в Австралию. Закон суров, но это закон.
- Dura lex, sed lex, - пробормотал вздрогнувший Картрайт.
- Я не силен в латыни, - сквайр вновь наполнил рюмки. - И вот теперь Мэри. Может это она украла брошь, спрятала её в комнате гувернантки, а потом вышла сообщить какому-нибудь дружку, что их фортель не удался, а тот её...
"Но прежде Мэри что-то хотела сообщить мисс Дейвис, и в это время камея ещё красовалась на груди своей хозяйки".
Картрайт хотел сообщить о несостоявшемся разговоре сквайру, но передумал. Побоялся, что мисс Дейвис начнут обвинять ещё и в убийстве горничной.
Назад он возвращался с констеблем. Тот в благодарность, что не пришлось месить грязь до Стенли-роуд, всю дорогу развлекал задумавшегося доктора разговорами.
- Помните, я обратил ваше внимание на синяк между лопатками? Кухарка говорит, что ни обо что Мэри не стукалась - иначе обязательно бы ей пожаловалась. А ещё и кучер, и мальчик для поручений, и камердинер сквайра - все в один голос твердят, что вчера уже с утра Мэри была сама не своя. Всё твердила: разве так можно? А когда кухарка спросила, чего она там бормочет, только отмахнулась. Потом, мол, расскажу.
- Я вижу, на кухне собралась теплая компания, - хмыкнул Картрайт.
- Людей можно понять. Не каждый день они находят девушек с проломленной головой.
- Нет достаточных оснований считать, что эта смерть - не несчастный случай лишь только потому, что покойница не сочла нужным рассказать кухарке о синяке между лопатками.
- Я тоже так думаю.
- Тогда тем более незачем будоражить людей.
- Никого я не будоражил! - обиделся констебль. - Со слугами поговорил так... в порядке
ознакомления. Работа у меня такая: там слово, там два - констебль должен знать, что
происходит на его территории.
- Может Мэри крутила роман с кем-то из слуг? Зачем-то же она захотела спуститься на
кухню. Там есть отдельный выход на улицу?
- Выход-то есть - только дело, мне кажется, не в любовных шашнях. Все говорят, что
Мэри была порядочной девушкой, пела в церковном хоре, и все такое. Кстати, старшая
горничная Роуз припомнила, что вроде бы среди ночи услышала колокольчик. Может
вызывали камердинера, а, может, и Мэри.
- Посреди ночи? Зачем?
- Да кто знает? Работа у слуг такая - ни днем, ни ночью покоя нет.
Констебль тяжело вздохнул.
- Несчастный случай, понимаю. Однако там ещё какая-то мутная история с гувернанткой и вновь в неё оказалась замешана Мэри. Кухарка говорит, что она весь вечер места себе не находила.
"Вот только не хватало, чтобы этот дотошный служака бросил тень на репутацию мисс Дейвис. Бедной девушке и так тяжело приходится"
- Покойница, по-видимому, была очень впечатлительной особой и любила из любой мухи раздуть слона - раздраженно заметил доктор. - Кто-то разбросал вещи миссис Дэйвис по всей комнате. И Мэри первой это увидела. Подняла шум, всех перепугала. Мистер Грэшем, видимо, сделал ей суровое внушение, вот горничная и разволновалась.
Всё происходящее в доме Грэшемов не на шутку встревожило Картрайта. По всему выходило, что кто-то явно очень жестокий хотел обвинить мисс Дейвис в воровстве, но опять же кто-то неизвестный помешал возвести на девушку напраслину.
Может, разбросала вещи в комнате сама Мэри? Но зачем? Ведь если бы горничную застали с брошкой в руках, то в Австралию пришлось бы плыть уже ей. И зачем тогда поднимать переполох?
Доктор заехал к миссис Эдварс - вновь осмотреть её колено.
Слухи в Стенли-роуд распространялись подобно ветру.
- Бедная девушка... такая тихая, скромная, - тяжело вздохнула хозяйка дома. - Хорошую прислугу сейчас трудно найти. Сломала шею, говорите?
- Нет, пробила голову. Сам я никогда там не был, но, говорят, на кухню в Грэшем-лодж прислуга спускается по очень крутым ступенькам.
- Да... у нас также кухня находится в подвале, но я никогда ночью не посылаю туда горничных. Думаю, сейчас Фанни или Дороти очень не по себе.
- Думаете, что кто-то из хозяек послал Мэри на кухню? Но зачем?
- Может кувшин для воды оказался пуст? Я вот всегда проверяю его перед сном.
От миссис Эдварс Картрайт направился к простудившемуся во время похорон викарию.
- Хорошая девушка, кроткая, отзывчивая, - чихнул преподобный и вытер заслезившиеся глаза. - Ей было нелегко в доме Грэшемов, но Мэри никогда не жаловалась. Правда, в последнее время подумывала сменить хозяев и даже просила мою экономку найти место в самом Стенли-роуд - мол, согласна на любую работу, а то мать постоянно болеет, и Мэри хотелось быть поближе к родителям.
"Гм, какая-то причина... неосновательная. Во-первых, ни в одном доме округи Мэри не смогли бы так хорошо платить как в Грэшем-лодж. Во-вторых, даже находясь рядом с родительским домом, она едва ли смогла бы часто навещать родителей. Кто из хозяев согласился бы её то и дело отпускать. Да и Стенли-роуд находится всего лишь в миле от поместья. Странно, что ни у кого не нашлось дурного слова о покойной, кроме как у её хозяина. Как он высказался о Мэри? Вечно совала нос, куда не следует? Что же сквайр имел ввиду?"
Закончив визит, он уже направился к двери, когда викарий хлопнул себя по лбу.
- Ведь чуть не забыл! Захватите, пожалуйста, письмо. Письмоносец сегодня вряд ли появится, а мне понадобилось срочно написать архиепископу. Все равно будете проезжать мимо почты.
- Не беспокойтесь. Обязательно завезу.
У здания почты Картрайт неожиданно увидел мисс Дейвис. Она как раз торопливо поднималась по лестнице, но при виде доктора остановилась.
- Здравствуйте. Вот... пришла в Стенли-лодж, чтобы купить ленты для новой шляпки Джейн, - пояснила она. - И подумала - не зайти ли мне заодно на почту?
Её щеки разрумянились, глаза светились, и сердце Картрайта затопила нежность.
"Бедная девушка. Видимо, письма от дяди - её единственная радость".
Они зашли в пропахшее сургучом, бумагой и пылью темное здание почты, за конторкой которого с деловитым видом перебирал корреспонденцию пожилой почтмейстер Стенли-роуд. Он широко улыбнулся.
- Для меня ничего нет? - с надеждой спросила его гувернантка.
- Увы, нет.
Мисс Дейвис тяжело вздохнула и, поникнув головой, пошла к выходу.
- Помилуйте, юная леди, - отечески пожурил её почтмейстер. - Зачем так огорчаться? Нельзя же получать письма каждый день.
Мисс Дейвис недоуменно обернулась.
- Каждый день? Вы шутите? Я не получала писем уже больше двух месяцев.
Почтмейстер нахмурился.
- Генри! - грозно позвал он письмоносца.
Дюжий детина в казенном красном мундире и черном цилиндре с неизменным мешком через плечо появился из внутреннего помещения.
- Да иду я уже, иду! - пробасил он.
- Погоди, успеешь! Три дня назад ты отнес в Грэшем-роуд письмо для мисс Дейвис? Или вновь что-то напутал?
- Ничего я не напутал. Было три письма - два для сквайра, а одно для мисс Дейвис. Из Лондона. От какого-то Ридли. У меня просто свояк Ридли - вот я и запомнил.
- Да, - подхватил почтмейстер. - Я тоже обратил внимание, что письмо из Лондона.
Он наморщил лоб, вспоминая.
- Постойте, так вы написали же ответ.
- Я? - от потрясения у мисс Дейвис выступили слезы. - Я не видела никакого письма и, конечно же, не писала ответа.
У побагровевшего почтмейстера затряслись руки, и он бросился листать толстый гроссбух.
- Вот же... - ткнул он пальцем в строчку, - оплачены мистером Грэшемом три черных пенни и один синий двухпенсовик. Одна из марок пошла на письмо в Сити. Если мне не изменяет память, речь шла об адвокатской конторе "Ридли и сыновья".
- А кто принес письма на почту? - поинтересовался доктор.
- Я, - заявил письмоносец. - Мне вместе с деньгами их передала Мэри Гвин... упокой Господь её душу. Наверное, это входило в её обязанности.
"А не об этом ли письме горничная хотела рассказать мисс Дейвис? Но так и не сказала... почему?"
Картрайт и потрясенная гувернантка вышли из здания почты.
- Что мне делать, доктор? - растерянно обратилась к нему мисс Дейвис. - Я ничего не понимаю.
- Вы всегда можете на меня положиться, - заверил её Картрайт. - А вы раньше слышали об этой адвокатской конторе?
- Нет, никогда.
- Мне кажется, вам стоит съездить в Лондон, найти этих стряпчих и узнать, что им от вас нужно.
- Вряд ли меня отпустят. Мистер Грэшем почему-то очень зол в последнее время.
- Придумайте что-нибудь. Не нужно говорить про адвоката. Утренний поезд до Юстона отходит в половине восьмого. Вы можете обернуться назад с вечерним поездом. Немного припозднитесь, но это лучше, чем ломать голову в догадках.
Картрайт немного помолчал, глядя на милое огорченное лицо. Он бы многое дал, чтобы как-то её успокоить.
- Мисс Дейвис, позвольте дать совет. Никому в Грэшем-лодж пока не рассказывайте, что побывали на почте.
- Вы никогда не даете плохих советов.
Картрайт улыбнулся. Ему очень не хотелось расставаться с мисс Дейвис, но в таком месте как Стенли-роуд ты не можешь подвезти понравившуюся девушку до дома.
Он уже взялся за вожжи, готовясь продолжить путь, когда вспомнил о недавнем разговоре с констеблем.
- Мисс Дейвис, - окликнул он перешедшую на другую сторону улицы гувернантку, - можно вам задать вопрос?
- Конечно, - удивилась та и вернулась к тильбюри́.
- Вы случайно не знаете, кто из ваших хозяев ночью вызывал прислугу?
- Знаю. У мисс Грэшем закончился лаудаум, а неё ещё с утра разболелась голова. К тому же вечером настолько сильно поссорилась с братом, что выскочила из библиотеки заплаканной. А ночью, видимо, боль стала невыносимой, и она вызвала Мэри, чтобы та поискала для неё лекарство. Горничная и ко мне стучалась, но я не пользуюсь опиумной настойкой. Думаю, Мэри спустилась на кухню, потому что лаудаум, на всякий случай, хранит в буфете кухарка. У неё часто болят зубы.
- А Мэри ничего вам больше не сообщила?
- Странно, что вы об этом спросили. Мне действительно показалось, что она хочет что-то рассказать, но хлопнула дверь, и Мэри поспешила на кухню. Мисс Грэшем подвержена сильным приступам раздражительности и она, видимо, побоялась вызвать её гнев.
Прямо скажем, что удовольствия от музыкального вечера у Уолкеров Картрайт не получил. За вист он не стал садиться, несмотря на все уговоры хозяйки дома. Зачем портить удовольствие от игры людям, когда не можешь на ней сосредоточиться?
Все мысли доктора крутились вокруг событий в доме Грэшемов.
"Письма мисс Дейвис и раньше вскрывались в Грэшем-лодж. И третьего дня кто-то вновь прочел адресованное ей письмо. И даже счел нужным написать ответ. Но кто это мог быть?"
Ответ лежал на поверхности. Да, сестры сквайра могли из любопытства сунуть нос не в свои дела, но писать ответ адвокатам вряд ли осмелились бы. К тому же той почтой пришло два письма для самого сквайра. Картрайт вдруг отчетливо представил, как было дело: "Мэри отнесла почту сначала сквайру. Тот заметил в её руках ещё одно письмо и, узнав, что оно для гувернантки, потребовал отдать. Мэри не осмелилась возразить, но после этого стала искать новое место работы. Но, видимо, бедняжку вконец одолела совесть, и она все-таки решилась рассказать о письме мисс Дейвис. Но сначала помешал я, а потом стук двери. Да что же было такого в том письме?".
Старшая мисс Уолкер решила развлечь гостей пением. Звуки её голоса сразу же напомнили Картрайту о Фанни. По крайней мере он теперь знал, что делала несчастная Мэри на кухне. А что если раздраженная ожиданием хозяйка...
- Доктор Картрайт, вы сегодня такой угрюмый.
Картрайт вздрогнул от неожиданности. Возле него остановилась младшая дочь Уолкеров Эмма - хорошенькая, но на редкость глупая девица.
- Я не угрюмый, - натянуто улыбнулся он, - просто немного задумался.
Но Эмма неожиданно заговорщицки понизила голос.
- Правда, моя сестра поет ужасно?
- Я бы не был столь категоричен.
- Хуже её поет только Фанни Грэшем.
Тут девица жеманно захихикала.
- Ой, простите, я не хотела задевать ваши чувства.
Эмма сделала большие глаза, став похожей на овечку.
- Ой, простите, понимаю, это пока тайна.
- О какой тайне идет речь, мисс Уолкер?
- Так все уже знают о вашей женитьбе на Фанни.
Выпалив эту чушь, она с бесцеремонным любопытством уставилась на побледневшего доктора.
Картрайт почувствовал себя в ловушке. "Сказать, что это неправда - будет выглядеть словно я считаю Фанни недостойной предложения. Могу представить, с каким наслаждением Эмма будет говорить всем подряд, как я поторопился откреститься от мисс Грэшем. Кто после такого пренебрежения чувствами девушки захочет доверить мне свое здоровье? Придется уехать из Стенли-роуд".
- Мисс Грэшем оказала бы мне величайшую честь, если ответила бы согласием на предложение стать спутницей жизни. Увы, я уже связан словом с другой молодой леди.
- О... - на хорошеньком личике отразилось разочарование. - А кто эта счастливица?
Картрайт растянул губы в вымученной улыбке.
- Узнаете после официального обручения. А пока это тайна. Договорились?
- Договорились, - разочарованно протянула собеседница, но тут же поинтересовалась. - Это миссис Баркер?
- Почему вы вообще решили, что я хочу жениться на одной из сестер? - опешил доктор.
- Вы почти каждый день бываете в Грэшем-лодж.
- Я - врач, а у мистера Грэшема плохое здоровье. Причем здесь чувства его сестер?
- Все говорят, что вы должны выбрать Фанни, потому что у неё приличное приданое, а у миссис Баркер ничего нет.
"Все говорят?"
- Моя избранница не имеет отношения к семье Грэшемов.
Их энергичный диалог вполголоса привлек внимание хозяйки дома.
- Эмма, - обеспокоенно обратилась она к дочери, - что ты наговорила доктору Картрайту? На нем лица нет.
- Ничего особенного, мама. Доктор сообщил, что собирается жениться.
- На мисс Грэшем? - тут же обрадовалась миссис Уолкер. - Поздравляю, Фанни - чудесная девушка. Конечно, она могла бы сделать и более выгодную партию, но из-за того, что Дороти опередила старшую сестру... да что теперь переживать - сложилось как сложилось! Уверена, вы будете самой счастливой парой на свете!
Привлеченные её восторженными восклицаниями, к ним стали подтягиваться другие гости.
- Доктор Картрайт... Фанни Грэшем...
Вот когда Картрайт по-настоящему осознал смысл выражения "провалиться от стыда сквозь землю".
- Мне жаль всех разочаровывать, но я связан словом с другой барышней. А сейчас... простите, вынужден откланяться.
Картрайт не спал всю ночь. А утром, торопившаяся на поезд мисс Дейвис увидела, что на полпути к Стенли-роуд её ждет тильбюри́ доктора.
- Здравствуйте! - удивилась и одновременно обрадовалась она.
- Вот, решил вас проводить.
Некоторое время они ехали молча, пока Картрайт собирался с духом.