Аннотация: Моё вИдение пророка Моисея. Сегодня. Сейчас. Среди нас.
ч е л о в е к п р я м о х о д я щ и й
Когда же Моисей приблизился к стану, и увидел
тельца и пляски, тогда он воспламенился гневом
и бросил из рук своих скрижали и разбил их под
горою;
(Исход. 32. 19.)
Тяжелые шмели наполняли лесной воздух ровным низким гудом. Конец засушливого лета выжелтил лесную поляну. Отжившая свой век трава клонилась к земле. Солнечные лучи, пробивающиеся через кроны уставших от жары деревьев прятались в кустах. И такая стояла гулкая тишина, что даже они, замерев у земли, не смели шелохнуться.
В недвижном, по-банному жарком воздухе лесной поляны, распугивая букашек и раздвигая густые лесные запахи, возник телепорт межмирной связи.
Телепорт, напоминающий большую дымчатую линзу, завис метрах в пяти над землёй. Внутри происходил сложнейший, процесс концентрации энергии - в данный слой реальности отправлялось разумное существо. И вот, над разогретой землёй задрожало прозрачно-акварельное марево. Процесс переброски стартовал.
Разумного существа коснулся бурный эмоциональный фон этого мира, вызвав недоумение граничащее с раздражением.
- Зачем искомому объекту понадобилось забираться в такую глубину? - думало оно - Неужели нельзя было устроить своё изгнание в более тонком, более комфортном мире? Неужто настолько велика его гордыня, что этому чудаку понадобилось "всем назло" провалиться через всё проявленное мироздание, аж до самой Пограничной Зоны? Следующий за Пограничьем слой - дикая "Магма-Лилит"... Страшно подумать, что могло бы случиться, ошибись операторы телепорта хотя бы на одно деление - оказаться в стихийном Лилите за границей Упорядоченного Мироздания - бр-р-р... Что же могло загнать бывшего Учителя в этот грубый и варварский мир?
Материализация продолжалась - сердцевинная матрица, прошедшая мысленный, затем эмоциональный слои, постепенно уплотнялась материей. Этот процесс, похожий на собирание матрёшки, хоть и проделывался не впервые и отлично был знаком опытному посланцу небес, но приятных ощущений у него не вызывал. Когда одна субстанция точно вкладывается в другую - ещё более плотную и приземлённую, всё время гложет предчувствие, что следующей оболочкой станет какое-нибудь волосато-хитиновое чудовище... Но вот наконец последняя оболочка - тело молодого, физически развитого землянина - заняла своё место. Десантирование можно было считать благополучно завершенным.
Он - а теперь это был "он", значит думал и чувствовал как половозрелый самец хомо сапиенс - ощутил под своими ступнями ссохшуюся землю и какие-то неприятные колючки. Осторожными короткими шажками переступив на более толстый слой травы, пришелец провёл быструю проверку функций своего нового организма изнутри. Убедившись, что с телом-носителем вроде бы порядок, он быстро, не останавливаясь на мелочах, а ловя только общую картину, повел сканирование окружающего его мира.
Вобрав в память общие характеристики, посланец обратил внимание и на свою новую внешность. Он увидел себя голым, омерзительно - как какое-то животное волосатым, со светящейся из за побочного эффекта телепортирования кожей. Не сдержав дрожь отвращения, он послал завершающий приказ телепорту и на траве рядом с ним вырос свёрток местной одежды.
Расправляя и натягивая громоздкое неудобное одеяние, и долго вытряхивая из него, неизвестно когда успевших туда наползти муравьёв, он, как это обычно и бывает, с ясностью свершившегося факта осознал своё полное одиночество в чужом и чуждом ему мире.
Но одиночество в чуждой и даже враждебной среде, не должно пугать опытного десантника - вестника небес. Наскоро пригладив волосы он глубоко надвинул панаму, прикрыв глаза от солнца. Посмотрел на свои не прикрытые одеждой руки и полностью сняв светоотдачу - сделал кожу смуглее, загорелее. Решив, что теперь он достаточно готов к выполнению своей миссии и выбрав нужное направление, вестник двинулся в путь.
Миновав небольшое болотце с тучей кровососущих насекомых над ним, посланник вышел на окраину обыкновенного ничем, кроме своей обыкновенности не примечательного города. По сторонам широкой, растёртой в пыль полосы земли, с захрястшим в ней гравием, бесконечно тянулись глухие бетонные заборы. Верх заборов короновала колючая проволока, являвшаяся единственным их украшением. Под заборами, там где их не могли перемолоть колёса и стальные гусеницы, теснились насквозь пропылённые колючие растения. Белая пыль под башмаками пришельца при каждом шаге разлеталась маленькими взрывами. Хоть он и был одет в полном соответствии с представлением аборигенов о среднем человеке, его вид наводил на мысль об актёре, которому поручено сыграть роль среднего горожанина.
Заборы неожиданно резко закончились и несколько скованный "средний горожанин" приблизился к цели своего путешествия. Длинный и низкий, вросший в землю барак, встретил небесного посланца прохладой, сыростью и смрадом множества людей, не желающих, или не умеющих соблюдать элементарные гигиенические нормы.
Войдя в полутёмный коридор, хранящий в памяти загулы фартовых ребят и матовый блеск финок с лёгкими наборными рукоятками, вестник уверенно приблизился к нужной ему двери. У двери, много лет назад обитой для тепла шинельным сукном, он остановился чтобы просканировать помещение за ней. Комната оказалась длинной и узкой, с единственным окном, выходящим на замусоренный пустырь, но это как раз не имело ни малейшего значения. Главное - в комнате находился тот, ради которого посланец совершил этот путь, тот, кому он принёс свою Благую Весть! Не тратя времени на ненужные условности, посланник распахнул дверь и стремительно войдя, резко захлопнул её за собой. Приняв положенную в таких случаях "гостевую" позу, он зафиксировал в сознании подробный план комнаты и визуальные портреты её обитателей.
В комнате находились - напряженно работающий человек и неказистая желтая дворняжка, которая вместо того, чтобы залаять, быстро шмыгнула к хозяину и поблёскивала из-за его ноги любопытными глазками. В этом жилище почти не было свободной площади - щелястый стол, кровать с нелепыми медными шариками на высоких спинках, книжный шкаф во всю стену и антикварный ламповый радиоприёмник - занимали почти всё пространство. На фоне этой наглой нищеты, удивляло кресло у окна, в котором восседал объект - широкое, тяжёлое, обшитое мягкой кожей и несущее в себе запах театральных гостиных и дорогих сигар. Вызывал недоумение и сам объект - хозяин этого убожества - тяжеловесный и какой то очень мужчинистый старик в нелепых шароварах и просторной майке, в вырезе которой дыбилась густая седая поросль. Длинная и слегка вьющаяся седая грива, сростаясь с бородой, делала его похожим на льва - альбиноса. Невозмутимость и какое-то царственное величие в выцветших глазах, ещё более усиливали это сходство.
На коленях старик держал раскрытый фибровый чемоданчик, укреплённый блестящими нашлёпками по углам. На дне этого древнего чемоданчика, отливала алмазным блеском тонкая пластина - терминал планетарного банка данных, в который старик сосредоточенно отправлял информацию. Пока вестник оценивал происходящее, пластина выполнив свою задачу и плавно потеряв блеск отключилась. Старик закрыв крышку музейного чемоданчика, поднял глаза на незванного гостя и заговорил первым. Его нетронутый старостью голос оказался таким же густым и могучим как он сам:
- Если ты пришел развоплотить меня, верхний, то у меня есть право последнего желания.
Вестник, набрав в лёгкие воздух уже открыл рот для ответа, но с досадой понял, что голосовые связки доставшегося ему тела, требуют специальных усилий для адаптации. Неправильно истолковав эту паузу, хозяин посчитал своим долгом объяснить:
- Это совсем несложное желание. Вот, видишь, это Чипа - кивнул он на дворняжку - она привыкла спать в тепле и на подстилке и есть дважды в день. Так моя последняя воля в том, чтобы ты нашел ей нового хозяина. Подбери человека с развитыми нейросвязями, проведи простенькое вмешательство, чтобы этот человек взял её к себе домой. Хочу, видишь ли, чтобы моя дурёха закончила свой век в тепле и сытости. Вот и всё. - похожий на льва-альбиноса человек, уронил с колен большую руку и потрепал Чипу по мягким ушам. - Если согласен, то можешь приступать к развоплощению. - Горькая улыбка утонула в серебряной бороде - Не волнуйся, верхний, я сопротивления оказывать не буду.
- Нет! - наконец то активизировал свой голосовой аппарат пришелец - Я пришел, чтобы пригласить тебя обратно, уважаемый Учитель. Обратно. Домой!
- Вот как... - Было похоже, что старика оставил совершенно равнодушным тот факт, что на его жизнь никто не посягает. - Да уж не повредился-ли он здесь умом? - мелькнула у небесного посланника грешная мысль. А старик всё тянул - Вот значит как... Домой... Обратно значит.
Вестника начала раздражать эта зависшая пауза, и он решил слегка активизировать процесс.
- Видишь-ли, уважаемый Учитель, в последнее время мы кое-что поняли, и ты во многом оказался прав. И сейчас, когда Великий Совет совершенно официально, кое в чём, признал твою правоту, тебе предложено занять подобающее твоему рангу место в Великом Совете.
Старик не шелохнулся, но и вестник, уже понявший, что что-то пошло не совсем по правилам, набрался терпения. Опытный десантник "держал паузу", давая объекту возможность осознать услышанное.
Наконец, сочтя срок "для недогадливых" исчерпанным, он осторожно спросил - Ты меня понимаешь?
- Понимаю...
- Ну, так чего же мы ждём?
- ...и отказываюсь.
Снова зависла тяжелая пауза. Посланник, сменивший позу на "уважение к старшему" стоял посреди комнаты. Он больше не торопился, не торопил, не лез с объяснениями и не пытался понять - просто спокойно стоял. И ждал.
- Ты, как я понимаю, хочешь объяснений? - Старик наморщил лоб, как учитель, объясняющий несложную в общем-то задачку, туповатому ученику. - Хорошо. Ну вот скажи мне верхний, почему тебе не приказали меня развоплотить?
- Прости уважаемый Учитель - проговорил вестник, утверждаясь во мнении о психической неполноценности объекта - ты видимо не расслышал или...
- Расслышал и понял, меня приглашают в Совет. - отмахнулся хозяин - но почему не было приказа развоплотить меня раньше? Вчера, например, или тысячу лет назад? Отчего это?
- Ну... - Пришелец, приняв позу "вольная дискуссия", снял панаму и машинально повертел её в руках. - Существует авторитетное мнение, что развоплощать тебя бессмысленно. Ты, как гм... житель крайнего мира Пограничья, и обладающий достаточным энергозапасом... Всё равно здесь же можешь и возродиться...
- Ага! Допёрли-таки! - С удовлетворением профессора, туповатый ученик которого, решил наконец свою задачку, старик прихлопнул ладонью по подлокотнику. - Да ты присядь верхний, пожалуйста без церимоний... Присядь. И заметь, - азартно продолжил он тему - моё возрождение произойдёт в неизвестное вам время и в неизвестном месте. Так?
- Да, - осторожно опускаясь на тяжелый табурет ответил посланец - да, это вполне можно допустить.
- Во-о-от. Потому то тебе и поручено предложить мне "подобающее место" в Совете, чтобы я всегда был у вас на виду и меня можно было легко контролировать. Это так? Да конечно так! - Махнул он рукой посланцу, уже принявшему позу "вежливое несогласие". - У меня было слишком много времени, поразмыслить, и просчитать варианты. А в качестве посвящения в члены Совета, мне уже приготовлены золотые кандалы. Так? Да не отвечай ты, я знаю, что так оно и есть. Ну. Причина моего отказа тобою в достаточной мере усвоена верхний?
- Видимо, на тебе, уважаемый Учитель, не лучшим образом сказалось пребывание в отсталом мире - проговорил небесный вестник, принимая позу "смирение перед душевным недугом" - опомнись, какие кандалы?..
- Виртуальные милый, - проговорил похожий на льва, почти клоунски вздевая вверх назидательный палец - виртуальные! - И резко посерьёзнев, даже с некоторой грустинкой, как будто отгоняя неразумную мошку от огня - Тебе, пожалуй, пора, верхний.
Их взгляды встретились. Зависла долгая пауза. Дворняжка Чипа, ощутив непривычное напряжение, упала на спину и подставляя младенчески розовое брюшко, мелко-мелко завиляла хвостом. Старик, скупо улыбнувшись потрепал Чипу по пузику, и снова раскрыл чемоданчик, всем своим видом показывая, что гостей в его комнате уже нет. Но не тот это был гость, от которого легко избавиться. Его привычка доводить любое дело до логического завершения, не позволяла ему вот так просто взять и тихо исчезнуть.
- Попрошу ещё несколько минут твоего внимания уважаемый Учитель. Я хотел бы понять, почему тобой выбран именно этот варварский мир? Есть ли в нём что то, кроме того, преимущества, что "дальше не сошлют"? Что ты пытаешься здесь творить? И на что надеешься?
Так как поднявший на него взгляд хозяин молчал, посланец продолжил - Я хочу понять, что ты нашел в этих полуобезьянах? Посмотри на них со стороны - они же тем только и заняты, что не утруждая себя думанием и пониманием, что-то вечно "предполагают и предугадывают". По их же выражению "пишут вилами по воде". У них не получается, и они злобятся как их ближайшие родственники, как их здесь... - шимпанзе! Они даже к продлению рода относятся как неразумные животные, выбирая себе пару по половому влечению! И ничего удивительного, что в этих союзах рождаются такие же... А кто в этом мире управляет массами? Хищные животные! Каннибалы, которые пользуясь всеобщим неумением думать, трактуют свою тупость как мужественность, а хищность как доблесть, и задают этому миру базовый тон агрессивности! Гадючьего болота! Не разума, а подлости и хищности, что впрочем одно и то же...
Посланник так разволновался, что не заметил, как вскочил с табурета и начал, комкая в руках свою панаму, вышагивать по комнате вдоль книжных полок, по узкому коридору свободного пространства. - Я хочу понять - чем тебе мил этот мир, где простое физическое выживание заменяет большинству умственную деятельность, где живущие не только не знают зачем они живут, но, за редчайшим исключением, просто игнорируют этот вопрос. Скажешь "нет"?
- Скажу "Да".
- Вот! Я конечно имею об этом слое реальности довольно поверхностное представление, но даже то, что лежит здесь на поверхности, кроме отвращения к этим выродкам хаоса вызвать ничего не может. А если копнуть поглубже?
- Не трудись. - Неожиданно мягко ответил ему старик - Я могу рассказать тебе о подлости и тупости этих выродков хаоса гораздо больше и уж куда как подробней. Я понял твой вопрос, присядь пожалуйста и выслушай ответ. И, извини, ты очень меня обяжешь, если перестанешь наконец издеваться над своей шапочкой. Положи её хоть куда-нибудь...
Захлопнув и отставив в сторону свой чемоданчик, он откинулся на спинку кресла, и слегка прикрыв глаза заговорил:
- Начну с риторического вопроса - в какой среде комфортнее осуществлять осознанную высшую нервную деятельность Человеку Прямоходящему - там, где окружающие ходят на четвереньках по глупости и невежеству, или там, где горизонтальное положение закреплено "священным догматом"?
- Стоп, стоп, уважаемый - вежливо, но твёрдо перебил его посланец автоматически приняв позу "благочестивые мысли" - если ты имеешь в виду бессмысленную догму, то ты должен помнить, что мы тоже, самые решительные её противники, в то время как великий священный догмат...
- Казуистика! - рявкнул старик так, что крякнули половицы, а Чипа, быстро перебирая лапками забралась по хозяйское кресло. Посланец, который уже отлично понял, что этого чудака он не заберёт, начал всерьёз подумывать об отчёте. Смиренно приняв позу "внимание и послушание", он старался как можно больше услышать и точнее запомнить. А старик продолжал рыкающим басом. - Догмат, догма или рутина - есть, без понимания, а оттого просто бессмысленное, следование обычаю, традиции или легенде! А там, где отсутствует понимание, его место заполняется... Чем? Правильно, авторитетами. В нашем случае - авторитетом закона. А путь закона - это тупик, нравственная импотенция! Достаточно того, что по закону невозможно творить и любить, и это автоматически делает путь закона неплодотворным, то есть он не оплодотворяет материю Духом. И это легко увидеть, проследив какими средствами вы несли сюда ваш пресловутый закон...
Средства, кстати, являются показателем истинности цели. Если средства противоречат объявленной цели, это значит, что продекларирована не та цель, которая достигается на самом деле. Это, надеюсь, понятно. Каковы же ваши средства? Пугало громов и молний, образ жестокого и ревнивого божества, хамски упивающегося собственным могуществом! И в результате - навеки фиксированное, окаменелое чудовище догмы.
- Нет, позволь! - Не выдержал вестник - Закон нёс и Мессия, а его ты никак не можешь определить в окаменелые чудовища!
- Видишь ли, верхний, Назареянин сам утверждал, что дерево следует ценить по его плодам. Какими оказались плоды "самого смиренного из сынов человеческих", ты знаешь не хуже меня. Ещё большее укрепление институтов как церкви, воспитывающей бездумно-рабскую покорность своих верующих; так и государства, приучающего к бездумной же покорности своих граждан. Причём обе эти мертволюбивые системы живут именно за счёт "веры", которую Мессия поставил во главу угла. - Похожий на льва старик явно вошел во вкус, видимо ему не часто случалось так поговорить - Миряне верят в некое божество, которое каждому воздаст "по делам его", а граждане верят в некий мифический "мудрый центр", который всё управит и решит за них. Этот путь - отказа от личной ответственности, а значит и от самой сути человеческой личности и несёт ваш закон. Это ядро, самая суть вашего пути.
- Если я спрошу "знаешь ли ты лучший", ты, видимо ответишь "да"?- подал голос вестник.
- Да, я отвечу именно так! Я знаю лучший - это путь совести и человечности. Путь, по которому эта цивилизация пойдёт вперёд и вверх, а вы со всеми вашими "великими советами" будете её догонять и на этих людей равняться! Потому, что путь совести хоть и тяжел чрезвычайно, но чрезвычайно же и плодотворен.
Видишь ли верхний, истина это не догмат и не закон. Истина - это процесс. Вот, попробуй представить себе бегущую лошадь - грива развивается, ноздри раздуваются, глаза горят! Ах-хороша!.. И сколько бы ты ни воссоздал отдельных фрагментов этого процесса, и как бы искусно эти фрагменты не были выполнены - самого бега, самого движения в них не будет! Таков-же и ваш закон - он канонизирует уже прошедшие, уже умершие фрагменты реальности, и пытается силой подчинить целое - частному. Убить процесс ради стоп-кадра, саму жизнь уничтожить ради "порядка". Вы, законники, просто некрофилы, умерщвляющие всё к чему прикасаетесь. Потому-то я и делаю всё, чтобы защитить эту молодую и природно живую цивилизацию от вашего влияния. - Старик припечатал сказанное ударом кулака по подлокотнику.
- Так ты поэтому разбил священные скрижали закона? - внезапная догадка посетила благого вестника - Ты что же, уже во времена ранней бронзы, разработал эту свою "идею совести"? - Удовлетворённое молчание было ему ответом. - Ну-у... Знаешь ли... Это же просто неумно! - Вестник поёрзал на жестком табурете - Камни были изготовлены снова, мотивы твоего поступка скорректированы. И сегодня история учит, что ты разбил священные скрижали не потому, что восхотел отменить закон, а потому, что твои ведОмые плохо этот закон исполняли. Ну чего ты добился своим хулиганством?
- Эх, видел бы ты этих моих, как ты выразился, ведОмых! Распрямившиеся спины, гордо поднятые головы. Раскованные и пластичные как дикие звери на воле. Танцующие, грациозные девчонки и мальчишки с блестящими азартом глазами. Видел бы ты, верхний, каким изысканным эротизмом веяло от их простого танца!.. И их первое, неумелое, и от того удивительно трогательное Произведение. Настоящего. Искусства!
- Да, помню, это был золотой телец.
- Да что-б ты понимал верхний! Те-еле-ец... Это был маленький телёночек, совсем детёныш, - бычок-золотой бочок!. Символ рождающегося молодого человечества. Нового. Яркого. Золотого! Вот так-то... Старик прикрыл ладонью глаза, в его груди что-то предательски клокотнуло - Только тогда я понял, что просто не смогу отдать их вам на порабощение.
- И совершил непростительное служебное преступление - спокойно проконстатировал пришелец.
- Я совершил преступление - указательный палец старика уставился в переносицу вестника - не разбив эти каменные таблички сразу! Ещё там, на вершине! Но я был тогда моложе... Да и мир был тогда моложе, доверчивее.
- Ну хорошо, не отдашь. Ради своей гордыни ты готов погубить их в вечной дикости. Я понял тебя, и позволь снова вернуться к вопросу - чего же ты этим добился? Каковы конкретные результаты твоей деятельности?
- Результаты? Что-ж, изволь. В банке данных этой планеты закреплены понятия милосердия к потерпевшим, неспортивности добивания поверженного противника, понятие благородства заботы о маленьких и слабых. Всё это, заметь, без апелляции к закону - основываясь исключительно на естественных, или если угодно - животных инстинктах. И как результат - женщины этого мира начали выбирать своей парой не самого агрессивного клыкастого самца, а наиболее заботливого и человечного мужчину. Человека. И их отрицающие хищность гены с ещё большей вероятностью будут продолжены в процессе эволюции. А известно ли тебе, верхний, что каждый тридцатый ребёнок этого мира, у ж е рождается невнушаемым. То есть, от самого рождения, не поддающимся насильственному влиянию на психику. Это и есть моё Новое Человечество, живущее не по вашему мёртвому закону, а по совести, или, если угодно - по Истине! Тебе этого мало?
- Не стану тебе возражать, уважаемый. - Вестник не скрыл снисходительной улыбки. - Но если уж ты перешел к статистике, то ответь-ка на несколько вопросов. Скажи к примеру, а сколько рождается детей вообще без признаков этой твоей, совести? Ведь такие наверное тоже есть?
- Да, есть. Примерно каждый двадцать пятый.
- Значит урождённо бессовестных в твоём мире больше? Ну-ну... А скажика мне - сколько рождается у тебя просто злыдней? Злобных ничтожеств, у которых эта твоя совесть есть, но из-за дурной наследственности не может развиться? Сколько таких?
- Примерно каждый шестой.
- Ай-яй-яй, надо же, как много... - Уже почти издевательски протянул пришелец. - А сколько в твоём мире людей с недостаточной мотивацией самостоятельной интеллектуальной и творческой деятельности, проще говоря - обыкновенного безынициативного стада ведомых?
- Не меньше чем у вас. - лёгкое пожатие плеч - считай, что трое из четырёх.
- Тогда последний вопрос: Какова жизнеспособность этих трёх процентов твоих совестливых младенцев?
- Ну что ж, отвечу, - голос старика зазвучал глуше - до середины жизни из них доживает примерно десятая часть.
- Итак. До середины, даже их ничтожно короткой жизни, дотягивают всего лишь десять процентов этих счастливцев. - Повторил за ним небесный вестник снова начав вертеть в руках свою панаму. - Н-н-да, мне наверное нечего больше сказать.
- Считаешь меня умалишенным? - Неожиданно молодо блестнули глаза из под кустистых бровей. - А ведь ты сам только что продемонстрировал правильность моей позиции. Да-да, не удивляйся. Ты в теле землянина не более двух часов, а уже от несправедливости и упрямства старого дурака, меня то есть, чуть свою панамочку на куски не порвал. Почему бы это? Да потому, что ты чувствовал, проникнись этим понятием, верхний, не понимал, не осознавал, не просчитывал, а именно чувствовал - чуял несогласие со мной. Вот также чувствуют и другие люди этого мира, только гены их не закрепощены наследственным законопочитанием. Чувства, верхний, чувства! Яркая и глубокая эмоциональная составная, делает их более предрасположенными к Прямохождению. Когда полностью созреет, вылупится из куколки Идея, и поднимут свой голос Новые Гордые Прямоходящие Люди, вот тогда их клич отзовётся не в уме, и не в рассудке, а в крови - во всём естестве человека, в костном мозге наконец! И сколько "душ населения" придётся на одного Прямоходящего, будет совершенно неважно. Души свободные от рабской покорности на генетическом уровне, не привыкшие пресмыкаться перед догматом и авторитетом - легко примут, эту идею. И тогда-то вам, законникам, нас уже не догнать... Всё. Спасибо тебе верхний, и прощай.
Небесный вестник вышел не прощаясь.
. . .
Старик вздохнул и проведя руками по лицу сбросил напряжение. Он откинулся на спинку кресла и долго сидел прикрыв глаза, гладя забравшуюся ему на колени Чипу. Неожиданно в его сознание вплыло четверостишье:
От высоты захватывает дух,
Хоть спину ломит и дрожат коленки,
Как гордый фаллос я стою - на двух!
И не хочу опять на четвереньки!
Хмыкнув такой неожиданно забавной реакции на нервную перегрузку, он снял Чипу с колен и прошел к стоящей на столе миске с размоченными в ней сухарями. Несколько раз сжал кулак, пропуская хлебную тюрю между пальцами, взял миску и не спеша вышел в коридор.
- Эт ты, Моисеич? - донёсся до него старушечий голос с общей кухни, и сразу же, не дожидаясь ответа - Слышь, Моисеич, это чо за абрек такой к тебе приходил?
- Да вот, Михална, жених тут к тебе мылился - ответил он мерно шагая к выходу.
- Ох, ну ты и скажешь Моисеич! - С кухни донеслось неожиданно звонкое хихиканье - Ну и куда ж ты его девал, жениха-то мово?
- Нагнал! - Громыхнул он на весь коридор.
- Ну ты даёшь Моисеич, один сыскался, а ты и того нагнал!
- Да на чёрта он тебе сдался, малохольный? - подходя к выходу слегка улыбнулся старик - Мы тебе лучше найдём! Настоящего, самостоятельного мужика!
Выйдя из дверей барака на ослепительный солнечный свет, старик начал широкими взмахами разбрасывать хлебную тюрю, тут же налетевшим со всех сторон голубям.