Аннотация: Перевод отрывка (из гл. 24) романа Fulgrim, G. McNeill (Warhammer 40000). Синопсис: про то, как примарх Детей Императора стал демоном.
...Фулгрим стоял над поверженным Манусом, чувствуя, как яростная сила, жаждущая завладеть им, заставляет все его тело содрогаться в борьбе за каждый вздох.
Он должен умереть! Иначе он убьет тебя!
В глазах сраженного врага, как в зеркале, Фулгрим увидел собственное отражение, и в одно мгновение, что превратилось в вечность, он узнал в этом образе то, чем стал; то ужасное предательство, в которое он позволил себя вовлечь. И в этот миг вечности он понял, что чудовищной ошибкой было присвоить себе тот меч из храма Лаэр, и, борясь с собой, попытался отбросить прочь клинок, который обрек его на падение.
Но его рука стала одним целым с оружием, и, понимая, в какие глубины ведет этот путь, он знал, что зашел слишком далеко, чтобы останавливаться, и горечь этого знания становилась лишь сильнее оттого, что все, к чему он стремился, оказалось ложью.
Время как будто остановилось. Фулгрим видел, как Феррус Манус тянется к своему упавшему мечу, как его пальцы смыкаются вокруг оплетенной проволокой рукояти, как вспыхивает огонь в клинке, узнавая руку, сотворившую его.
Убей его, пока он не убил тебя! Сейчас же!
Казалось, что меч Фулгрима движется, словно обретя собственную жизнь, но такая независимость оказалась ненужной: тот сам занес оружие для удара.
Серебряный клинок рассек воздух над Манусом, и Фулгрим ощутил, как древняя сущность, все это время - теперь он это точно знал - обитавшая внутри, радуется победе. В отчаянии он попытался остановить удар, но даже мускулы собственного тела более ему не подчинялись.
Противоестественная сталь, порождение варпа, соприкоснулась с плотью железного примарха, и извращенное лезвие, рассекающее кожу, мышцы и кость, издало вопль, эхом отозвавшийся далеко за пределами смертного мира.
Кровь и первозданная энергия, заключенная в плоти одного из сынов Императора, изверглись из раны, и Фулгрим, уронив серебряный меч, отступил, ослепленный обжигающей вспышкой. Он услышал пронзительный стон, словно стая баньши закружилась вокруг него, призрачные скелеты тянулись к нему когтистыми руками, а разум терзали тысячи голосов.
Смерч-морок вовлек его в свой вихрь и закрутил, как безвольную игрушку, грозя разорвать на части за совершенное преступление. Хотя он и жаждал небытия, Фулгрим почувствовал, как на его защиту встает еще один призрак - то же невидимое существо, что направляло его меч, что неузнанным сопровождало его от самого Лаэрана.
Круговорот вихря отпустил свою жертву, позволив ей упасть на землю, и ветер, взметнувшись в вопле исполненного муки бессилия, стих. Неловко перекатившись на бок, Фулгрим с жадностью дышал холодным воздухом. Звуки битвы возвращались. Он слышал крики боли, выстрелы, взрывы, ритмичное грохотание болтерных очередей, следовавших одна за другой без передышки. Это был звук смерти.
Это был звук бойни.
Несмотря на физическую боль и чувство утраты, Фулгрим заставил себя встать. Вокруг были кровь и хаос сражения; неустрашимые фигуры в доспехах с изумлением смотрели на обезглавленное тело, лежащее на черной земле у его ног.
Судорожно вздохнув, Фулгрим воздел руки к небесам и закричал, не в силах сдержать отчаяния при виде жестоко убитого брата.
- Что я наделал? Трон помоги мне, что я наделал?
То, что и следовало сделать.
Свистящий шепот послышался совсем рядом, и Фулгрим ощутил горячее дыхание говорившего на своей коже. Он обернулся, но никого не увидел - ни незамеченного человека, ни загадочного призрака.
- Он мертв, - прошептал Фулгрим, не в силах осознать всю глубину утраты и чудовищность своего преступления. - Я убил его.
Именно так. Своей собственной рукой ты сразил своего брата, того, кто всегда ценил тебя и все эти долгие годы верно сражался рядом.
- Он... он был моим братом.
Да, был. И он всегда уважал тебя.
Зловещая сила, что окружила его и говорила с ним, казалось, теперь прикоснулась призрачными пальцами к его глазам, погружая разум в глубины памяти, и Фулгрим вновь увидел битву с Диаспорексами и "Железный Кулак", устремившийся на помощь "Огненной Птице". Он увидел собственную обиду, что зрела в нем месяцами, и только теперь осознал всю самоотверженность поступка Ферруса, спасшего столько жизней. Если раньше в действиях брата он видел только желание снискать славу, то теперь истинный героизм этого поступка стал ему очевиден.
Он понял, что все критические замечания, все язвительные уколы, которыми, как он считал, брат хотел унизить его, на самом деле были дружескими шутками, призванными напомнить ему о скромности. То, что он считал бравадой и неосмотрительностью со стороны Ферруса, на самом деле оказалось проявлением мужества, от которого он презрительно отмахивался. Отказ Ферруса от соучастия в предательстве был поступком настоящего друга, но только теперь Фулгрим понял, что даже тогда брат пытался спасти его.
- Нет, нет, - плача, заклинал он. Ужасное осознание реальности того, что он совершил, поразило его, как гром. Он оглянулся и сквозь пелену слез увидел чудовищные перемены, произошедшие с его любимым Легионом, все извращения и мутации, прятавшиеся под маской эпикурейского наслаждения.
- Все, что я создал, обратилось в прах, - прошептал он и схватил Огненный Клинок, оружие, которым Феррус еще недавно пытался остановить зло, завладевшее его братом.
Фулгрим повернул клинок к себе и приставил пылающее острие к груди. Края лезвия обжигали ладони, обугливая кожу под прорехами в броне.
Что могло быть проще: покончить со всем, заставить уйти боль и вину, изгнав их одним резким ударом прямо в сердце. Фулгрим крепче обхватил лезвие, до крови разрезав ладони.
Нет, благородное самоубийство - не для таких, как ты, Фулгрим.
- И что тогда? - вскричал он, отбрасывая от себя меч, выкованный братом.
Забвение: сладкое ничто вечного покоя. Я могу дать тебе то, чего ты так страстно желаешь... конец боли, конец вине.
Фулгрим встал, выпрямившись во весь рост под затянутым грозовыми облаками небом Исствана Пять. Его когда-то прекрасное лицо было мокрым от слез, а безупречные доспехи запятнала кровь брата.
Посмотрев на свои руки, Фулгрим увидел кровь и там.
- Забвение, - его голос был хриплым. - Да, я хочу этот дар - небытие.
Тогда не сопротивляйся мне, и я положу всему этому конец.
Фулгрим в последний раз оглянулся вокруг. Воины с суровыми лицами, столь опрометчиво связавшие свою судьбу с Воителем: Марий, Юлий и еще тысячи других были прокляты, хотя и не ведали того.
Вокруг он слышал какофонию будущего - шум войны и смерти. Мысль о том, что он приложил руку к крушению мечты Императора, наполняла Фулгрима величайшим стыдом и горем, которые ему только довелось испытать.
Оставить все это... Это было бы благословенным облегчением.
Открыв свой разум, Фулгрим почувствовал восторг существа, более древнего, чем само время. Подобно потоку, оно заполнило пустоту в его душе, и лишь только призрачная сущность стала хозяином его тела, Фулгрим осознал, что совершил самую страшную ошибку в своей жизни.
Крича, он попытался остановить существо, но было слишком поздно. Его поверженное сознание оказалось вытеснено в самые темные глубины разума и отныне было обречено быть всего лишь немым свидетелем разрушений, чинимых новым хозяином его тела.
Мгновением ранее Фулгрим был примархом, одним из Детей Императора; теперь же он был игрушкой Хаоса.