Эфимеров Андрей : другие произведения.

Призма

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Я опускаюсь на две ступени вниз, чтоб подняться вверх через одну".
   Исмат Эсминцев
  
   "Они смотрят на зеркало и видят
   не зеркало".
   Матео Ч.С.
  
   "Обещаю быть не скромным".
   Брант Брутус
  
  
  
   Глава 1.
  
   ...Смотреть телевизор нам выпало в гостинице 'Tel-Telopitane', которую отстроил русский эмигрант, живший в Париже. Чудесный белый цвет подсказал выбрать номер 'light lux sofa', окна которого выходили на парк скульптора, скрывающегося за псевдонимом Человек Сон.
   Парк состоял из Аллей:
   -Forest Shadow
   -Ice Shepot
   -Fitmoon dark
   -Smoke street
   -Night story
   -Midazz Alley
   -Black woman
   Семь Аллей парка занимали достаточно большую, размытую площадь.
   Последняя из них 'Forest Shadow',уже тянулась за границей жилого сектора, вдоль шоссе из города. С 5ого этажа гостиницы хорошо виднелись аллеи 'Черной Женщины', 'Аллея Мидазза', 'Шепот Льда'.
   Я закрыл штору и повернулся лицом к ней.
   Одетая в белый халат, поджав ноги под себя, она вдумчиво листала каналы, а в другой руке держала молочный коктейль.
   -Переодевайся, - сказала мне Неаполисс...
   Я бы стер понятие хорошо или плохо. Я бы вписал в свои и в кости других слово 'относительность'. Прошли годы, когда, завывая от безысходности, я проклинал весь мир, жил вечно мокрыми глазами на ветру, и дикой неуверенностью в будущем. Видно было выгодно содержать меня в таких условиях, но не буду, тяжелое прошлое не вспоминается как, например, светлое.
   Я понял, что белый номер, белая Неаполисс, коктейль, ждавший меня в холодильнике и отпуск, который я выбил, обещали хорошее времяпрепровождение.
   Я убрал все грозовые тучи с головы и решил переодеться.
   -Что показывают?- спросил я, проходя мимо экрана.
   -Иди ко мне, садись, - позвала она меня рукой, не отрываясь от экрана.
   Ресницы, тушь, губы с позированием. Легкость в мышцах, ровный пол, на который выливается измученное молоко. Когда я заставляю ее дрожать, я сам начинаю покрываться тенью сладкого удовольствия. Горячий напор, медленно как топленый мед, стекал по внутренним сторонам бедер и оставался в коленных лилиях...
  
   На вопрос 'Что Вас свело?' я не мог дать однозначного ответа. Нас видели редко. Иногда мы гуляли в 5 утра вдоль транспортных развязок. В 3 часа ночи как-то раз замерзли до такой степени, что поругались. Иногда я просил ее не двигаться, но она качала все равно головой и ждала моей реакции. Я не видел в ней судьбы, просто хотел неоднозначности и новых ощущений. Скука, меня уже заставляла делать поспешные шаги. Бог спасал.
   Из воспоминаний о Ней: 'По улице бродили легкие пары, с несмущенными взглядами в будущее, несколько девиц в роскошных платьях проехало на красном Bugatti времен зарождающегося автомобилестроения, их волосы были прилизаны гелем слева направо и длина волос почти доставала до шеи. Они высунули свои руки из машины и, легко махая навстречу ветру, наслаждались, как ими любуются прохожие. Я сам был обрадован такой красотой. А кабриолет с девушками медленно разрезал движение по центральному проспекту, свернул направо и поехал в сторону шума, света, роскоши и разврата. Одна из них, которая ехала скромнее всего, была Она. Стиль незамужней вдовы кричал на всех окружающих сухими комплиментами: 'как оригинально и сдержанно'.
   *Плутницы - подумал я тогда, зачем же дразнить так судьбу?*
  
   А каждое утро невидимый враг объявлял мне войну. Какое вы думаете, у меня должно было быть выражение лица, напоминать каждому члена своего тела, драться до последнего. Но иногда морально боевой дух падал. Падал так, что приходилось поспешно отступать и терять практически все. Потом, долго набираясь новых сил, после рекогносцировки выходить на поле боя, правда, без оркестра.
   Может, ее послали спецслужбы врага. Опыт классики не имеет неудач. Не раз диверсия совершалась у меня в тылу. О, Великие мужи, как я вас понимаю, как вам обидно глядя на нас, которые совершают такие же ошибки, на которых вы лишились всего. Спасибо конечно есть, кому сказать. Их величествам шпионкам, темной мессии.
  
   Я люблю странности, особенно в других, особенно в женщинах, особенно в ней. Тогда, что у вас вызывают жареные стекла в термосотейнике? Надпись на зеркалах 'Pour la sexi' ярко красной помадой. Норковый мех на любовном ложе, взятый в аренду из дома Летиция Сафонова, редкого коллекционера и толмудчика. Разбросанная по квартире бижутерия в форме океанского жемчуга и она в атласном фартуке поверх голого тела, готовит своему мужчине ужин из морепродуктов. Покрытая серебрянкой ванна. Или записка на тумбочке: 'Дорогой, я сижу на третьей кушетке справа от входа. Потолок такой уже старый, что железные пластины уже практически отошли от креплений, и все это имеет такой удрученный вид. Приходи. Без тебя не уйду'. Забирая ее с детской поликлиники в 23.40, приходилось глупо улыбаться ночному сторожу, оправдываясь лишь небольшой платой за выходки моей интересной подруги.
   Самым главным бастионом, который я удерживал, был - абсолютное ровное отношение к ней. Лучше так, чем душить себя выдуманными страданиями или непредсказуемой правдой жизни, которая бывает очень часто.
   Поэтому приходилось ее отпускать. И даже не звонить. Иногда, когда остро чувствовалась потребность ее лелеять, прижимать к груди, с утра любоваться сонными глазами, я ловил себя в тот же момент. И уже оговаривал после бодрого кофе со своим другом, тему подселения Неаполисс в ухоженную палату к женщинам, которые сошли с ума, будучи женами высокопоставленных и несоизмеримо богатых людей. В другие палаты я б даже не подселил и дворовую кошку.
   Желание выделиться сейчас уже воспринимается как банальность или как скучное, незадействованное, бесполезное днейпроживание.
   Но сказать так про нее я не мог. Она рано осталась без матери. Много болела в детстве. Потом досматривала свою лежащую тетю. Все трудности при досмотре разлагающего человека, думаю, описывать не стоит. Этот смиренный подвиг заслужил все-таки сюрприза, о котором Неаполисс, только могла воздушно догадываться.
   Удачно распорядившись милостью Судьбы, она смогла приумножить свой капитал. Что и позволило ей дружить с дочерями политиков, актерами, плеядой звезд и пустотой воздуха. Но общения с крючком гибели не задело ее до конца. Резко уйдя в одиночество, она видимо спасла себя от праздного прожигания души и тела.
   А там встретила меня...
   Три раза я с ней знакомился. Первый раз она представилась мне Эстер. После, в кино на последнем ряду, промежду прочим шепнула мне на ухо: - Сейчас уже зови меня Пипитт... Хорошо, что когда она стала Неаполисс, больше имена не менялись. Хотя думаю, в паспорте дальше Ольги фантазия не распространилась.
  
   - Пошли гулять, сегодня отличный день! - натягивая на шею свитер, в одной штанине выходившей из шкафной, сказала НеаПоль.
   Аллея Мидазза, начиналась с твердой, ровной, выложенной аккуратно ромбовидной плиткой дороги. Впоследствии она меняла только цвет и структуру узора, напоминая вьющуюся змею. Автор парка не всегда давал подробные объяснения касательно названий аллей. Видимо, немногословен был. Приходилось людям иногда додумывать самим.
   Со стволов некоторых деревьев тянулись горизонтальные брусья с резьбой узоров диких цветов севера. Они впивались в ствол другого дерева, образуя таким элементарным сплетением неудобную, но очень красивую лавочку.
   Вдоль серых рельефных бордюров сидели музыканты в дешевых одеждах, но с дорогими инструментами. Мне нравилось, когда с ними выступала женщина с шелковым вокалом. Она пела про блюз, про любовь, со звуком размыкания губ при желании, сказать что-то теплое на одном дыхании и нежное.
   Сегодня она была к моей радости. Я взял два стула, которые лежали в хаотичной горе мебели, напротив места, где выступали музыканты. НеаПоль села наоборот, облокотившись руками о спинку и подперев голову. Я сложил ногу на ногу и посмотрев, что мы никому не мешаем, стали слушать: переплеты клавиш, ударных, гитары, саксофона и женских уст.
   Аллея Мидазза была самой короткой и простой. Заканчивалась мини-площадью, памятником самому Мидаззу. Из-за плотной насаженности деревьев, в этот период глубина опавших листьев достигала местами до колен.
   Мы послушали пару песен и пошли в тупик аллеи. Уперлись в кованую ограду с надписью 'Мидазз - дебошир и недумающий, великодушный человече. Твое место ныне здесь, успокой свою душу в тишине шелеста листьев на ветру, глубоким листопадом, белым, как тишина снегом, от которого оглохнешь до весны. А весной проснешься снова, чтоб дарить людям свою добрую энергию. Подпись: Человек Сон'
   Метрах в пятнадцати в глубину была круглая площадка, выложенная уже белой плиткой. Посередине стоял памятник. На куске оторванной скалы сидел мужчина, подперев широкий подбородок, расставив широко ноги и покрытый плащаницей. Смотрел он ледяным и критичным взором, напрягши нос и губы, а из-под лба блестели два уставших глаза. Водопад челки и выбритые виски с затылком придавали военной строгости. У ног статуи лежали высеченные из камня алебарды, мушкеты, мешок с деньгами и письма.
   -Мидазз приветствует Вас! - раздался голос слева. Повернув головы, мы увидели человека высокого роста, небритого в коричневом костюме образца советского времени.
   -Меня зовут Альберт, я местный смотритель аллеи. Дальше будут лавочки для размышлений и тупик из дикого винограда. Чувствуйте себя как в парке.
   Он улыбнулся и пошел по листве в сторону горевшего вдалеке костра и монотонного гула. Там грелись бродяги, как правило самовольно оставившие стремноту предприятий госпожи Зависти. Они раздали свои деньги (некоторые раздали, другие пропили, третьих обманули), а сами стали странниками и бездомными. Это был их любимый парк. Возле костра они собирались, рассказывали истории, спорили, ведали много интересного, вообще вели интеллектуальные беседы о душевных благах и о теоретическом спасении Государства.
   Мы подошли ближе к памятнику. Он был суров. Я ничего не знал о биографии друга скульптора, но понял одно: он был добр и зол одновременно.
   Вдруг зажегся свет. Вдоль аллеи и вокруг скульптуры, снизу вспыхнули сотни огней. Световые столбы заскучали и раздалась музыка. Это были звуки гладкие. Сверчок, дыхание, отрывистые разговоры. Стук сердца, хождение цапли, вечерняя электричка вдали и тоска, гнетущая вернуться быстрее домой.
   Лавочки для раздумья были такими удобными, что на них даже лежали пледы. Мы это время только молчали, как будто были в театре теней.
   -Сделай мне нежное признание, - попросила моя спутница нежным, звонким, и как бы непонимающим, чего сама просит, голосом.
   Она завернулась в плед, только глаза блестели тем таинственным бликом, который видел во мне надежду на приятные слова.
   -После полуночи, - начал я, выдохнув из легких воздух и подняв воротник куртки, - воздух стал холодным и колким. Они стояли близко друг к другу, вглядываясь в ночь. И только дыхание каждого они могли слышать тогда. А тени становились невидимыми.
   -Это было под водой и он не помнил, что с ним было в той кристальной, чистой, голубой воде. Но ее тело напомнило ему все, что он забыл, - услышал я в ответ. Она сказала это глядя на меня, оторвав спину и как бы упрекая меня в том, что я действительно тонул в луже чьих то слез.
   А небо уже чернело и звезды отчетливо вспыхивали над нами.
   Я улыбнулся, развернулся на месте. Подошел к ней близко, наклонился и сказал, глядя в глаза: - Никто не видел твоего лица, никто не заставлял тебя чувствовать, никто не помогал тебе целовать время. Ночь пройдет, звезды останутся. А морской берег ждет нас.
   -Мы были в странном городе цветов, где розы рассказали нам про наши жизни, - был ответ.
   -А сможешь ли ты почувствовать прикосновение заката? Стать моей любовью и пойти со мной вдоль суши и морей. Пойти со мной и найти спокойствие?
   Она улыбнулась, встала с лавочки, взглянула в глаза, сомкнула своим пальцем мои губы и прошептала: - Пошли домой, поздно.
   Пока мы шли, слышали песню о каждодневном дожде и думали как это грустно.
   Свет озарил номер легкой пастелью. Люблю кидать вещи на места, отдаленные от вешалки.
   -А давай сегодня заснем в одежде, - сквозь дугу сочных философских губ сказала Неаполисс.- Атмосфера уюта и новизны будет обеспечена, обещаю!
   По телевизору бегали пурпурные полоски и лоскуты огненного батиста. Я остановился рассмотреть, что это за канал. Но потом понял, это вещали с Сатурна. Я вздохнул, эфир с планеты нашей Солнечной системы еще не был замучен коммерцией. Монитор продолжал отражать на пространстве холодный туман, непонятные звуки и пыль.
   -Завтра будет с Юпитера, милый. Посмотрим? (Вся техника в гостинице была произведена фирмой Jupiter Industry).
   -Конечно!
   Ужин был замечательный. Молодой ягненок, легкие специи. Фрукты с Уругвая. Енисейская брюква. Два вида сметанных соусов. Фиолетовые спагетти. Салат Туссадор. И Вино 'Ele-De- Le Fае'.
   -Я не могу никак найти мяты, - Ты ее не видел? - НеаПоль в белом халате и черных тапочках ходила растерянно от холодильника к сумке с продуктами.
   -Нет, не видел!
  
   Я уже стоял на балконе, пока посуда самостоятельно помылась и расставилась. Лень- порок! Звезды сияли. И шептали мне, что надо любить, а не использовать.
   -Смотри, дорогой, там темная звезда! Она дернула меня за воротник рубахи и потянула к телескопу. В созвездии, я не знаю каком, на фоне космической ночи, действительно, виднелись очертания темного мерцающего пятна. Я удивленный зрелищем, припал к глазку и стоял, пока не заныла спина.
   -Ты не знаешь, к чему это? Может, опять к катаклизмам или войне?- спросил я у нее прижавшись щекой к ее бархатной коже.
   -Не знаю, просто я знала про темную звезду давно. Мне рассказывала про нее еще бабушка, а ей греческий звездочет, друг Аристотеля.
   На столе стояло около 5 стаканов с налитым вином. Зачем наливать, каждый раз, допивши? Наливай везде, пока есть свободные емкости! Но опьянения я не чувствовал. Я легко ходил, отчетливо разговаривал. Следил за интонацией. Но было одно но. Мы с ней передвигались медленно.
   Медленно. Так что я стал замечать, сколько всего я успеваю за ход секундной стрелки.
   -Хорошая моя, тебе не кажется, что пространство растянулось относительно нас и время тормозит?
   -Не знаю, вроде бы, да! Но меня так впечатляют эти красивые бра на стенах, - донесся голос с пола. Неаполисс лежала лопатками на полу, голова боком смотрела телевизор, по законам физики в левой руке находился стакан, правая расстегивала халат. Ноги упирались в спинку кресла.
   *Почему бы не взять ее сейчас?* - Мысль!
   Что может плотская мысль? Она может многое. Разрушить обеты, принципы, условия, контракты, договоры. Эти мысли как осколок металла, падающий на брикет сливочного масла. Я только могу гордиться людьми, которые делают из вожделенных мыслей, желаний и поступков то самое масло, которое лежит на прилавках мегамаркетов. А металл вынашивают в голове, для слов и поступков.
   Рассуждения остались на кухне, а я уже приступал к теплым словам, теряя жертвенность. Полетел халат, музыка сделалась громче, кровь устремилась вниз, она обогащалась. Аллея Мидазза, ее глаза, слова, ужин, темная звезда Аристотеля еще намекали на шлейф вечера.
   Я видел только себя в отражении чешской вазы. Кажется, я выполнял некую ролевую миссию в этом нагом театре, а ей это нравилось. Прижатие, головокружение, акробатические элементы, слова, что запомнятся надолго. И желание нарвать больше и больше яблок, унести их домой и сварить сладкий присладкий компот. И напоить им любимую стало невыносимо жгучим. Пару часов я рвал яблоки, пока не закончили мы урожай в белом кафеле душевой комнаты.
   -Смотри и время пошло снова нормально.
   Я улыбнулся. Погладил по волосам. Оделся в любимые тренды, обмотался с ней в шторы, убрал с подушки лепестки каких то цветов и сделал светильники на минимум. На кухне горел только ультрафиолет. Хлопнул ее по шикарным выступам, отвернулся и уснул.
   В три часа ночи меня разбудил легкий запах цитрусовых, сочившихся со стороны востока. Я встал и похвалил себя, что был одет мой передвижной, стратегический комплекс. Телевизор горел белой заставкой на темно-синей заливке 'Не устал ли ты в космосе?' (изначально горело Are you tired in space?) Смышлено взглянув надписи в глаза, я ответил: - Да нет же! Все Отлично.
   На полу догорали шайбы одноразовых свеч, Неаполисс видно решила устроить ночь романтического сна нашим астралам, т.к. я не видел зажигалок после душа. Я наклонился и рукой задел стакан с вином, но пить его не стал. Мало ли.... В полуметре я слышал музыку из вертикальной колонки модели 'Noisy Component'. Молодая шаманка, задавала ритмы своим языком. Слева с дивана свисали ступни, моей милой леди. Я поцеловал стопы и все-таки решил узнать, откуда пахло цитрусами. Стрелка компаса косилась к декабрю, но рановато, новый год еще не ощутим. Кто-то вышел на балкон в спортивной кофте под горло, полосатых штанах не заправленной футболкой и без обуви. О, так это же я!
   Телескоп ждал следующего обзора черной звезды, но я присел в плетеное кресло и стал разглядывать сквозь оптику ночной горизонт. Вдалеке, шурша колесами, мчался скорый поезд, он вез людей и пакетики с чаем. В окне я увидел стоящую особу, в коричневых одеждах, с рыжими волосами, но красивую! Она чистила грейпфрут, стоя в проходе вагона, а шкурки выкидывала за окно. Она словила мой взгляд и моргнула, улыбаясь в телескоп. Обменялись мыслями, я расхохотался, пожелал ей счастливой дороги и побрел к холодильнику. Я немного замерз. Освежив себя вином, я подобрался к НеаПоль. Какая прелесть наблюдать за спящими цветами. Любоваться ими, потом пойти на бар, выпить и снова любоваться. Я сделал подходов девять. Покрывал поцелуями даже края ее одежды. Потом прикимарил на стойке, упал со стула. И уснул!
   Утром меня разбудила белая кошка. Она своим шершавым языком лизала мой нос. Я проснулся на холодном полу, отрезвевший и недовольный. Почему ради приличия мне не подложили под голову подушку и не укрыли одеялом?
   Возмущенный, с перекошенной кожей на лице, я поднялся и открыл громко рот. Ее не было. Вот так. Она исчезла. Ни записки. Ни намека. Ничего.
   Вывод один: никогда не жалей завядших цветов, у них своя жизнь. Сегодня их поливает океанский муссон, завтра легкая рука служанки. К потерям не логичным относись легко. Не уставай себя в расстройствах и докучительных объяснениях, почему так случилось. Конец. Вот и все. А в холодильнике еще много еды.
   Она мне запомнилась чулками, корсетом, желтым и сиреневым сочетаниями, парчовым стягом на талии, гипюрными блузами и хорошо поставленным взглядом.
  
   Я скупился в магазине и пошел по Аллее Мидазза. Сегодня там был праздник, посвященный сиротским детям. В листве кувыркались ребятишки, они как угорелые рассекали свежий и холодный воздух. Музыкальная банда играла зажигательный фольк. Я двинулся к памятнику. Там была хорошая атмосфера. Я раздал сладости детям, а затем вернулся в номер рассматривать свой еженедельник.
   -Доехала хорошо, меня встретили! Как вы?-
   Эта мысль зажглась входящим сообщением и стук в дверь разразил тишину.
   -Г-н Мин, мы Вам напоминаем, что выехать Вы должны через пять дней. Все остается в силе?
   -Да, пожалуй. Если что изменится, я дам знать.
   И все равно на чаше весов, тоска и одиночество проигрывают звонкому смеху и блестящим на тебя глазам.
   Но весы можно настроить под себя.
  
  
  
   'FitMoon Dark'-'Обморочнолунная темнота'
  
   Его отца били часто, крепко и точно. Он приходил в себя немыслимо быстро. Белой глиной никто не посыпал стертые до мяса раны. Но гневить Всевышнего, заваливать талант мусором, лениться, и служить липкой отраве растений-хищников многие из нас умеют более чем хорошо. Задать по итогам самим себе вопрос: 'Почему все фатально?'. И на этом опустить руки еще ниже.
   Тот, кто передал свои гены ему, уверенно шел на погибель. Осознанную, слепую потерю всего, что заложила природа. Близкие то ли не видели, то ли не хотели видеть разрушения более чем харизматичного человека. Оптимисты, хоть и не могли ничего сделать, но выжидали чуда. С таким сравнением, как пустыня ожидает дождя, которого никогда не было и, возможно, не будет.
   *
   ('Brutus Brunt' Брутус Брант. Закончил Алма-атинское Военное училище; потом что-то работал, затем бросил и понял, что не его это.)
   Стыдно было ему за отца, который отдал всю жизнь пьяному проекту. Но, несмотря на разбитые стекла надежд, буквы X и Y, предопределили следующие:
   -Вы нарушили здесь, и мы вынуждены отобрать у Вас....
   -Будьте внимательны, ведь жизнь дается один раз, следуйте за мной....
   -Как так можно глупо и неосторожно распоряжаться своей жизнью, она же у вас одна, вы представьте, а если бы не так, как случилось, как бы вы жили тогда???
   -Хм, что ты скажешь тогда, когда от тоски начнешь выть волком?
   -Я сделаю так, что ты не выдержишь...
   -Здравый риск глупее трусости, ступай, ступай...
   -И что ты сделал, люди твоего возраста уже сколького добились, а ты...уведите его!
   Всегда ровно и спокойно звучал ответ: - Да, пожалуйста!
   Недоброжелатели рвали когти. И не только свои.
   Брант побеждал время, которое было выделено/отведено ему под скорби!
   Аресты, лишение документов, имущества, здоровья, авторитета... Все, от чего обычный человек мог при озвучивании потерять всякую надежду и скиснуть духом, как летом суп. Он оставался спокоен. На его веку было много лишений, и окружающие, видя его снова в обойме, поражались его быстрой регенерации. Этот дар, только преобразовавшийся, получил он от отца. Смиренно принимая удары судьбы, он корежил чужую зависть, как жесть. Для него часы лишений и беды пролетали, как поезда перед глазами станционного смотрителя. Он только семафорил людям в окно сквозь тихую улыбку неподдельной радости.
   Когда разбили зеркальный потолок, тысячи осколков сбросились на пол суицидным звоном. Прикрывая рукой лицо, Брант обдумывал, как бы поскорее разобраться, в чем дело.
   -Держи гнев свой в узде! Он же тебя и погубит, дай волю! - говорил голос без звука.
   Красиво сложенная фигура, опершись об стену, сидела, выдыхая пары несдержанности. Богомол, вытатуированный на груди, шевелил усами и поворачивал вопросительно голову. Струшиваясь от стекляшек, подошел он к окну с панорамой на ночной город. Огни горели и щегольно подмигивали лунному свету.
   -Фит, - вымолвил Брант, - Луна,- продолжал и посмотрел на небо, на лицо морей и пустыней, - темнота! - Губы его сомкнулись, и он бросился на выход. Выбежав из подъезда, чуть не ударился в проезжающую мимо Волгу (ретро кар).
   'Fitmoon dark'- темная аллея парка, созданная Человеком Сном. Уже несколько лет живет парк своей независимой, отлученной от внешнего мира жизнью. Аллеи создавали созвездие с высоты птичьего полета. Дом Бранта находился недалеко от аллеи 'Обморочнолунной темноты'.
   Раздражая звуком крепкой подошвы, шорохом бегущей одежды, он отодвинул занавес в парк и побежал еще быстрее. Темный коридор видел он сбоку, как тоннель метрополитена. Звуки цикад и полусонных сверчков разбавляли дыхание и желание кого-то догнать. Вот он уже видел скрывающийся за кустарником женский силуэт. Еще немного натиска и он держал хозяйку темно зеленого платья за руку. Кругом темнота, как в планетарии перед началом демонстрации Вселенной. Ее пожелтевшие глаза, нервно-импульсное тело, и аромат наркотического буйства.
   -Словил! Ну что ж, словил, - почти никак вымолвила та, которая побила зеркала в его квартире.
   -Ты можешь не тревожить больше мое воображение?! - заорал ей в лицо Брант - Твое присутствие как гидра, которая нарушает покой. Не давай даже намеков о своем существовании. Он выпустил руку. Заиграло техно. Она посмотрела уже остывшими глазами и лицо ее посветлело, и он увидел безумно красивые черты ее прекрасного лица. Линии переходили гармонично от одного края к другому. Краски на глазах сверкали, губы слегка дрожали от волнения, которое она скрывала. Уже смотря друг на друга, стало не так гневно в его душе. Но продолжать таить неизвестную злобу, боль и привязанность уже было нелогично. Как бы по невидимой команде секунданта они развернулись и пошли каждый в свою сторону. Она убежала после того, как скрылась за углом. Ее звали Нара - дочь каких то вымышленных богов, современной Эллады.
   Брант набрал шестизначный номер.
   -Да,- раздался сухой голос Исмата.
   -Это Брант, ты говорил, есть дело, давай встретимся в заведении 'turn lie', которое на аллее темной луны.
   Пока ждали человека со следующей главы, назначивший встречу, пробравшись сквозь кусты диких роз, вылез на свет городских улиц. Он сел на лавочку под навесом старого дерева и как с опорного пункта стал наблюдать за венами дорог.
   -Как же здесь интересно,- думал Брант.- Люди, стиль, атмосфера. Да это все могло прогнить в сторону приевшейся привычки, как все на этой Земле, но через время захотелось бы все вернуть снова, чтоб каждый человек знал, как и с кем себя вести. Может и я, как и они, стал жертвой болезни, которая скашивает сознание и бросает его в положительные, дремлющие эмоции? Возможно!
   'turn lie' - нежное заведение с элементами грубости.
   Зеленые ковры, обои, официанты в зеленых атласных блузах и фартуках. Столы были размещены по зданию, которое имело место закрученной спирали и не создавало атмосферы наблюдения за людьми, сидящими за соседними столиками. 'Улитка' - называли это место постоянные посетители.
   Почти в самой глубине спирали сидели за столом Брант и Исмат. Переспросив у официанта пару раз, что есть в меню, двое особых мужчин стали разговаривать. Гарсон их описал на курилке своим коллегам так:
   -Только что за столик 'De la bronjina' сели два типа, по-другому я назвать их не могу. Вы знаете, что они заказали? Три раза я им объяснял, что у нас нет такого в меню. Но они настояли на своем: Настойку можжевельника, мандарин, купленных у женщины с желтым лицом и мясо по-ботсвански...
   И сейчас наши повара: Федоров готовит мясо, по рецепту. Федоров-младший побежал на рынок, а Федоров младшенький думает, где же взять настойку. Видимо гипноз.
   -Первый, который сидел от меня слева, смахивал на актера из дешевого вестерна. Вся одежда была пыльная, поля шляпы закрывали глаза тенью, рыжая борода космилась по лицу своей неухоженностью. Пропаленный сто раз жакет с повязкой на шее, льняная рубаха, съехавшая на бок поясная бляха, перчатки, едва сносные брюки и сапоги со шпорами, перенесли меня далеко на дикий Запад. Я конечно повеселился. Второй же был спокойной, отчаянной внешности, но с добрыми уставшими глазами. Пару незаметных шрамов после лазерной коррекции выдавали его скрытность к похвале от дам. Кожаный двухбортвич и обмотанные синей изолентой ладони надоумили меня, что он, где-то сильно поранился.
   - Да уж,- сказал высокий бармен. - Бруталы!
   *
   -Есть дело. Ты с ним справишься. Нужна именно твоя помощь!
   Если все пойдет крахом, ты переживешь (имеется ввиду переживет то, что с ним сделают люди, чьи интересы он зачеркнет), но выиграешь в будущем. Надо помочь! Опасность исходит так:
   Избит ради утехи молодой пацаненок шакалами одного жандарма в лампасах;
   Судьи не видят белое;
   Судьба у парня и у матери его не из легких;
   Нужен борец, кто отстоит парня в суде, но и добьется СПРАВЕДЛИВОГО решения над стервятниками.
   Мы со всей своей уполномоченностью можем их ликвидировать, но...
   Я повторюсь, дело принципиально показательно- политическое.
   -Заступись, - сказал Исмат, - Подробности дела в этом конверте.
   -Я постараюсь ему помочь! - Ответил свободно, но в голосе чувствовалась самопожертвованность.
   На такие дела людей обычных не посылают. Он знал, за что борется и по Чьим законам живет.
   Пока за столиком в зеленой улитке обсуждался вопрос цены жизни и смерти, под звуки стремительных мыслей кружилось в голове юной Нары непонятное чувство. Она брала в руки цветы, картины и развешивала их по стенам. Предчувствие опасности не давало ей покоя. Загадав имя Брант и подойдя зеркалу, выпила немного зелья, чтоб сократить себе жизнь, но узнать будущее.
   -Фитай де сакура, фитай потан, реми абуле хаз, мая у Вери, пуерт риме, де ви коссенди!- выговорило любопытное творение, и навзничь упало на пол. Она видела сон. Кругом опасность, сильный шторм и страх. Он попадает не в то место где ему хорошо, он ходит по ночному городу, туман и фонари освещают одинокий пейзаж, испытание одно и следом другое. Боль, сильная атака, скрежет, отчаяние, иногда даже грань проигрыша, но потом ветер успокоился ....и сон закончился. Нара, остепенилась, привстала с пола, немного смутилась от увиденного, но сердце ее не дрогнуло.
   *
   Пока происходили гадания на человека, сидевшего напротив Исмата, тот поинтересовался: - Я слыхал, у тебя есть сердечная боль, Нара. Ты сильно мучаешься?
   -Да, порой я понимаю, насколько невидимые позолоченные нити тянут меня к ней. Я нахожу в ней радость. Она идет на сближение, потом появляется у меня дома, бьет зеркальные потолки и еще как-то паршивит. Моя так сказать любовь получает от нее некую месть. И если честно, я испытываю от этого ярый дискомфорт.
   *
   Как всегда, пролетело невидимое время! Немного метафизики, очередные шрамы, да и ладно. Он не хочет рассказывать, как ему там было. Говорит, если хочешь быть сильным, научись сначала побороть обычную температуру. Благодаря Бранту бедные люди обрели покой и были успокоены впоследствии Небесной Царицей. Шакалы не остались на свободе. Тюрьма, болезнь, а потом разговор двух мух:
   -Геллочка, как поживаешь милое создание?
   -Охохо, милая Барокка, живу, летаю, кручусь.
   -А я тут такое мясо посасывала своим хоботком *распрямив крылья, отводит задние лапки хвастливым движением*
   -Вау - вау, - глобусы глазниц Барокки, загорелись мыслью *И я хочу*.
   -Лети в тюрьму 'Крысиная ловушка', там гниют три человека. Они всю жизнь ели деликатесы. И сейчас их тела раскладываются опьяненным гноем.
  
   *
   Он в сапогах шагал по своей любимой аллее.
   Над головой горел свет луны, серебро кропилось в воздухе, ночные птицы кричали о готовности отдохнуть. На эту аллею никогда не падал луч света, только луны и лучи темных отношений между людьми. Атмосфера сводилась более к гипнозу, чем к месту, где можно было просто отдохнуть. Именно здесь когда-то он встретил, испуганную молоденькую Нару. Взгляд его приковал время на железные цепи. Все брутальные ресурсы его морщин, шрамов и стертой памяти растаяли в ее присутствии, он мог только делать комплименты и расчесывать ей волосы.
   На аллее обморочной темной луны, в ресторане, где официанты любили обсуждать посетителей, спустя пару лет, так же как и сейчас, пару минут назад, сидели два мужчины. В глазах их горело понимание одной Идеи. И Уважение к прошлым совместным заслугам.
   Исмат говорит: 'Я вижу, твои глаза грустны?'
   Отвечает Брант: 'В моей квартире снова беспорядок, разбита техника, содраны обои, мебель испепелена глупой яростью'
   -Запомни, мужчина, что человек, приносящий достойные поступки миру, служащий для помощи и поддержки, заслуживает самой неблагодарной любви. Выпусти девчонку из своего сердца. - Исмат, немного покряхтел, ерзая на стуле, продолжил. - Верю, что это будет не легко....
  
   *
   Зайдя утром в ночь, пройдя босиком по темной росе лунного света, пораненное тело со свистом промчалось и нырнуло в пруд. Купаясь в лучах лунной дороги, она наблюдала за ним, держа в руках махровое полотенце. Он нырял на самую глубину, где темнота распадалась на цветовую гамму. И выныривал. Выйдя из воды нагой, вставал перед ней, она его вытирала от лодыжек до лица. Каждый косой удар обходила аккуратным движением, и если задевала, невинно извиняясь заглядывала в спокойные глаза. Спрашивала, как самочувствие и нежно целовала в плечо. Обходя вокруг пруда он одевался, срывал цветы и заплетал ей в волосы. Садился под свет ее лица и разглядывал. Целовал белокурые локоны и нежную кожу. Она не противилась, только поигрывала как фольга на ветру. Он получал от нее только то, что мог давать сам. И ее саму конечно. После оставлял.
   Когда приходил домой, заходил тихо. А она, зная, что это он, выглядывал из-за угла и застенчиво опускала или отводила в сторону глаза. Перед сном просила почитать лунный календарь с примечанием какой цвет благоприятствует следующим суткам.
  
   *
   Рев мотора разбудил лежавшего на земле Исмата(спать на пыльной холодной земле, по мнению уважаемых теософов, считалось делом силы духа и характера, которое дает закалку) Примчалась Волга (ретро кар). Из хромированной машины позапрошлого века вышел мужчина. Опрятный, но не выразительный.
   -Человек-Сон!
   -Охранник тишины, Исмат!
   -Я могу попросить у Вас. Помочь моему другу?
   -Конечно! Он человек? Или...?
   -Человек. Он любит девушку Нару. Она не любит никого, только свое отражение. Видно нарциссизм. По Великому Промыслу она живет, и не дурно. А Друг страдает любя ее. Сделай ее подругой своей лунной аллеи. Пусть Спутник вдохнет в нее любовь к нему, и он будет счастлив, хоть немного. Я не считаю, что этот замысел темный.
   - Я подумаю.
   *
   Родители Нары покинули ее еще давно. Они потерялись в Южной Америке. Друзья нашли вещи, но тела - нет. Она жила в двухъярусном отвесе. С окна был виден водопад и дикие ветви виноградника. Стены выкрашены в ее разные настроения, а иногда даже в цвет ее меняющихся глаз. Множество цветов украшали пол и потолок, фотообои с ее изображением переходили из одного образа в другой. Много зеркал, стекол, посуды. Каменистые пороги, покрытые мхом и влагой. Искусственный ручей. Контрастное освещение. Понятие 'комната' напрочь отсутствовало. Нагромождения камней, флоры, оккультные аксессуары, фотостудия и небольшая теплица с экспериментальными цветами. Многие часы она проводила напротив зеркала во весь рост, любовалась собой и напевала несложные мотивы.
   Человек-Сон, прочитав это, заманил ее к себе в парк. Две вороны сделали два круга над ней, сели на плечи, шепнули в ухо что-то и улетели. И она остановилась. Легкий скрип. Она присела. Тень смущения. Она побрела домой. Встала перед большим Флорентийским зеркалом, натерла поверхность жиром сибирской куницы и стала смотреть. Ее мучила мысль, что в этом зеркале уже не она одна, за ее спиной четко просматривался образ мужчины с резким ароматом одеколона.
  
   Снова волга (ретро кар) разбудила спящего на земле Исмата.
   -Я подумал, - тяжело как туча, стал говорить Ч.С., - ее душа уже в аду. Как не прискорбно, это мне пришло во время откровения. Я не приворожил ее. Нет! Ни в коем случае. Я проявил немного своих знаний. И все. Она станет взаимной, но теперь остынет немного он. Но все равно между ними будет теплиться небольшой огонек любви, колыхающийся при порывах легкого ветра.
   А это так важно. Пусть любят друг друга.
   У твоего товарища впереди еще много дел! Спасибо, что помог ему.
   Ступай!
   *
   Нара стала жить у него, иногда у себя! Ее не замечал окружающий мир. Только он. В парке, на аллее 'fitmoon dark' они проводили самые счастливые моменты своей жизни.
  
  
  
   ***3.
  
   Покой сидел и кушал
   Тепло топило печь,
   Безделье с Праздностью в обнимку снимали мусор с плеч.
   Ворвался дикий холод, разрезал все стеклом.
   -Привет! Я мимо тут немного, натворил!
  
   Посвящается архитектору Матео (Человек Сон), от друзей во всей полноте значения этого слова.
  
   Они облюбовали это место давно. Сначала снимали апартаменты в Партийном парке, им. Безбожника. Обмызганные обои, стертые в щебень полы, капающие краны, сырость и полный дискомфорт. Спали на полу, так как в окно очень дул направленный злой ветер.
   Когда Бертран познакомился с Матео, он же в будущем Ч.С., то последний выделил место на своей новопостроенной аллее - 'Smoke street'. Главная, широкая, уходящая в горизонт дорога, пронизывалась внизу каналами воды. В одном месте, где по задумке архитектора не надо было пускать воду, осталась огромная труба в 3 метра радиусом и метров 12 в длину. Над трубой был насыпан перешеек, засаженный волчьим кустом. Они обустроили трубу под интерьер подводной лодки.
   В тот период они были под следствием, жили глазами смотрителей, совершив не очень благоразумное предприятие.
   Бывший моряк- Бертран;
   Рыжий работник легкой промышленности - Исмат;
   Военный в отставке - Ральф.
   Они с нетерпением ждали уже решение суда и определенности. Комитет принес приговор - 'Этих троих мужчин, придать бессмертию. Внести отсрочку их кончины до особого распоряжения. Ангелам смерти запрещается лишнее запугивание. Лишить возможности свободомыслия. Присвоить 2 состояние - материальное и бесплотное, назначить сторожевыми псами города. Другими словами - 'Охранниками тишины''.
  
   Статья газеты 'Соливар' 20..г.
   '...накануне праздника хеллоуин, в городе творилось что-то невообразимое. Толпы пьяной молодежи качались по центру. Маскарады и веселье, мистическим образом переходили в криминальные зарисовки невидимого художника. Компания из 8 человек, совершив очередную прихоть алкоголя и наркотиков, распивала выпивку. Напротив них остановился серый автомобиль (пастспектив кар), оттуда вышли три старика в аккуратных фраках с зачесанными назад седыми волосами.
   -Вы кто? - Крикнул, кто-то грубо из толпы. Раздался едкий смех.
   -Охранники тишины, - ответил один из стариков, закуривая трубку...
   После этих слов один, у кого осталась память, описал случившиеся. Вся группа оказалась в беспамятстве на городской свалке, заваленная хламом и нечистотами. У некоторых были незначительные переломы и ушибы.
  
   Так пошел отсчет времени истребления нечистого, официального:
   - Г-н Мос. Маг с зелеными глазами от псевдоучений с подозрительной криминальной группировкой, пытался расширить сферу влияния.
   Итог: Его растерзали сильным ураганом. Привязали к телевизионной вышке. Обмотали магнитом ветров, и включи прогноз погоды.
   -Потом был Вужитан, цыган по его мнению, принадлежавший к племени, перед которым трепетал даже Гитлер. Его табун пришлось повозить в крови возле фонтана 'Малость для ребенка'.
   Тогда оранжевая морось запечатлела перед схваткой обнаженную, белую, как мука женщину, с воплем пробежавшую по перекрестку.
   Итог: Вужитан был ликвидирован. Пули смягчили черепную коробку в трех местах.
   -Толстый итальянец Лу торговал людьми. Вывез боле пяти сотен неокрепших молодых девушек, которые, к сожалению, не могли абстрагировано мыслить, за что плата была велика.
   Его любимой кончиной оказалась баня в собственном сигарном дыму.
   Итог: Европейцы (в контексте итальянцы), никогда нам не желали добра.
   Гасить вспышки до особого распоряжения была их работа.
  
  
   На Аллее 'Smoke street' О.Т. построили жилище, 'Дом Химеры' - двухэтажное серое административное здание. Перед входом стояла скульптура чудовища Льва со второй козьей головой и змеей вместо хвоста. Жилище терялось в зеленых островках, по краям которых были бетонные лестницы, сложенные S - образными ярусами, мини амфитеатрами и прогулочной балованной дорогой, по которой жители ездили на рикшах, а мамаши катали своих детей в колясках. Возле дома Человек Сон, решил поставить колодец, из которого выходил дым и ковром опускался на землю, обтягивая сказочным туманом свою серую аллею.
  
   - -
  
   -Ты как раз находишься в этом доме. Мы пригласили тебя, немного навязчиво. Но ты - редкий ублюдень! Твое тело, если понюхать, то ужасно воняет! Сколько надо обрушить тебе покаяния, чтоб хоть немного показать свою душу? - гаркнул Ральф! - Я хочу с тобой поговорить, как мужчина с мужчиной, а мои напарники послушают и, может, что-то дополнят.
   Выкрашенный синей краской коридор отсвечивался бьющей в глаз лампочкой. Напоминало это все подвальный коридор суда, больницы, военкомата. Вдоль коридора были соответственно двери, но двери уже походили на буржуазные намеки. Дорогое дерево, искусная фурнитура. Одна дверь была открыта - комната Исмата.
   Сразу бросались в глаза камин, антикварная мебель, горы книг, пирамида бутылок из-под спиртного, кованая мебель, и атласная ткань разных глубоких тонов. Было такое мысленное совпадение, что он перенял весь дизайн с дворцовых палат. Ральф встал и стал ходить вокруг человека, которого они захватили пару часов назад. Подняв глаза и тут же напрягши их, тоном гарпуна проникающего в тело больного водяного, сказал:
   -Итак, я хочу узнать твое отношение к смерти. К мучительной, воплеразделяющей, холодной как тартар. Она расширяет твой мозг от осознания, и рвет его на мелкие куски дикого роя страха, который заставит тебя не сдержаться в самом противном для себя самого. Как тебе такое?
   Виновный сидел с расширенными глазами, он понимал, что вовлечен в психологическое моделирование, но все равно пошел на поводу. Его теплое тело покрылось незнакомой дрожью, а в голове нарисовалась слово КАК? Сидевшего в скованной позе страха звали просто - Виновный. Его имя не заслуживает упоминания. Это курва, которая поглощала, осуждала и гадила. Ни капли света, только тьма, притом та, которая портит жизнь другим.
   -Что же ты такой слабак? Ты ли вчера гордился своей психоустойчивостью!? - спрашивал Ральф, у 35ти летнего маленького существа.- Привязанность к теплу, расслабленности и счастью - самый сильнейший психотроп человечества.
  
   -Вини, - называл его Ральф, - ты же любитель жестоких расправ, самосудов, дикой фантазии и изощренных средств ( тысячи умышленных злых дел. Ложь! Наглая ложь! Ты многим испортил жизнь!). Что же ты молчишь, поставь себя на это место, не забудь так же, где ты находишься. Нам тебя терзать не в радость, но таковы порядки. Пару лет поживешь как мы, станешь просто вместилищем всей глупости, она же мудрость. - Я хочу, знаешь чего? Я не хочу твоей смерти, я хочу, чтоб ты пережил разные смерти в своем мозгу. И сейчас этим займемся.
   -Бертран, дай мне повязку, смоченную в угле синей породы.
   Еще раствор, который топит и продолжает размывать могилы хозяев скверноты.
   Ральф завязал глаза виновному, натер пульсирующие места раствором, вывел в коридор и поставил к стене.
   -Жутко?
   -Да,- голос был испуган.
   -Я знаю одно: совесть моя чиста, я не палач! Я ненавижу палачей!
   Кто им давал право?! Но я ценю мир, я ценю покой! И я тебя немного оболью.
   Пару ударов в корпус и Вини валялся на полу. Его скорежила невиданная доколе боль. Его упитанное тело не хотело знать таких обращений... Ветер подул в лицо, в ушах зазвенело железом, на языке привкус крови...
   Виновный открыл глаза. Вокруг него сидели чернобородые наемники и говорили, какой он хороший баран. Пару ножов, паяльник, удары приклада, ( кто хочет, может сюда приписать еще более изощренные пытки зверя над человеком и т.д.) и распятие на рельсах, без рук и ног, полуживым оставили для надругательства, но передумали. Тело было разорвано показательно - не идейно, как это бывает за Веру. Так как верил наш герой только в себя и деньги.
   Исмат вынес два таза с гнилым потом виновного и вылил их в черную трубу слева по коридору. Туда не раз смывались нерадивые воры, находили они свое тело в водах канализации, чудом спасаясь, каялись и долго покупали гель для душа в одной и той же сети маркетов.
   Вини, оказывался в разных шкурах, от обычного замерзшего бродяги, числившегося под номером 59 в списке 90 умерших от переохлаждения, до обычного трудяги, которого избили до смерти, когда он нес своей умирающей жене лекарство. Он был в разрушающемся здании, его доставали из-под обломков, только нижней части тела он не обнаруживал. Он рождался с редкой неизлечимой болезнью и в течении пары минут проживал многолетнюю жизнь непросветного калеки. Его били за хорошее, тягали за волосы, засовывали ножи в спину в одну и ту же рану, заставляли рыдать черными слезами. Был в плену у самых жестоких воинов, его съедали заживо крысы, и разрывали кони: он прошел более семи кругов ада. То, что он пережил, было тем, что испытали другие без подготовки, их так заставала врасплох судьба, без уведомления, хотя.... Это вопрос спорный. Еще чуть-чуть и сознание вышло бы из тела. Но повязка на углях все удерживала. Нельзя было ни потерять сознание, ни умереть, ни забыться. Надо было все пережить и понять. Посетил гость и инквизицию, а под конец он увидел пылающую огнем собаку, она гавкала, и серная кислота вместо слюны прожигали его любимое тело. Повязку сняли. Его кинули в карцер, с несколькими одеялами. Он потерял весь вес. Глаза не смотрели. Они просто были.
   -Ну, Ральф, ты не перегнул?
   -Нет Исмат, все нормально, сколько тазиков, кроме пота?
   -Один со слезами и четыре с дерьмом... - улыбался Исмат.
   -Худейте с нами!
   Завтра заберем его. А сейчас напиши письмо семье его почерком.
   У него дурацкая жена.
   Некто чиновник Максим Артемович, окутанный одеялами, лежал и дрожал. Жена получила записку с аккуратным почерком своего мужа 'Милая, наша дипломатическая комиссия вылетает сегодня в Таиланд. Вещи я уже приготовил. Не переживай, скоро буду и сделаю сюрприз'
   Дверь камеры отворилась, три силуэта вошли внутрь, зажгли свет.
   Где-то зажурчал ручей и глаза Исмата опустились напротив Вини.
   -Ну как, как после прыжка с парашютом?- спросил рыжебородый охранник.
   -Я ничтожество! Я не буду Вам обещать, что изменюсь, я знаю, стоит мне вернуться в струю...и я смогу за... - его тело задрожало снова, он стал рыдать. - Пожалуй, нет. Я не смог себя утешить перед вами. Моя жизнь значительно изменена.
   -Скажешь, жене, что проститутки с татуировками дракона на спине, накачали тебя наркотой в таиландском отеле,- во всю лыбился Ральф. - И ты ни на минуту, не слезал с унитаза. Понял?
   Глаза опустились, голова кивнула.
   -Пусть примет бассейн с дельфинами, - сказал Бертран, своим товарищам.
   Глаза чиновника по-детски засветились. Его сознание прожило ад. Он проснулся. Теперь и его распирает радость, что это было не по-настоящему, но эти мысли уже навсегда заставили его ценить жизнь и силу поступков.
   -Я пошутил, ты что, идиот? Какой тебе бассейн, чудовище, валяйся - думай! - Это была вторая часть шутки Бертрана.
  
  
   - -
  
   -Что думаешь? - подытоживая, спросил Ральф.
   - Думаю, доживет до 60, у него сразу же заболеет дочь, он потратит почти все деньги на лечение, но до старости худо-бедно протянет. Вспоминая нас, - Бертран улыбнулся.
   - Хм, Хм, - откашлял Исмат. - Я вынужден не согласиться с Вами, господа - старикацетелли, Вы прогнозируете очень радушно. А вот я думаю иначе. 'Перепуганный - не развязанный', разве не помните эту индейскую поговорку. А то, что 'отпусти пленного, и он в следующем бою выстрелит тебе в глаз'?
   - Не согласен! - Исмат почесал бороду, и нервно дернул головой.
   - Он вернется, пройдет время, страх пройдет и он заживет заново.
   Перепуганный станет снова уверенным. А те пороки, которые его связали, думаю, не развязались, даже после сегодняшней терапии. Я выполняю нашу миссию и вынужден буду отравить его своей пулей.
   Но шанс! Выбор, шанс, Милость Всевышнего Творца, была и есть. Никто ж не отменял сих благодетелей, и не смотрите на меня столь холодно, он не исправится, даю сто к одному.
   -... Но шанс! Выбор, шанс, Милость Всевышнего Творца, была и есть - это услышал и лежавший в камере Виновный. Скотски поджал губы - страх мешался с местью, а лень с пережитым в состоянии гипноза.
   Отправьте свой ответ, на адрес:
   Киевская Русь, г. Крумск, алея 'Smoke street', 'Дом Химеры'
   С вариантом ответа. Что ожидает виновного?
  
   - -
  
   Налет появляется даже на кристалле.
   они меняли образы от настоящих до стариков во фраках;
   возили молоденьких девочек по улицам ночного города;
   посещали публичные дома;
   уходили в запой на недели;
   помогали алкоголикам советом, да и только;
   спали в театре на полу во время постановок, плевать они хотели на творчество!;
   обливали критиков мыльной водой, в которой уборщица полоскала половую тряпку;
   испытывали самых стойких на стойкость;
   спорили с иудеями о не правоте их поведения;
   кидали камни в дорогие иномарки с кювета;
   топили самых слабых, давая в руки круг;
   зашивали под кожу подшипники от белорусских тракторов;
   иностранцев грабили неистово, принимая образ почтенных в годах австрийцев в белых шарфах ручной работы;
   националистам отрубывали большие пальцы, чтоб те не могли за деньги махать лживыми транспарантами;
  
   Они много чего творили, но они не могли любить. Комитет ограничил их в этом. Печально. Но им и так было весело.
   Smoke street- пестрела дымом вот и все.
  
   Именно сейчас отпечатанное признается Вам в том, что понятия первое или третье лицо стерты напрочь. Я/ мы/ он - появляются резко как сквозняк из-за угла. Сюжетная линия слаба, как больной ребенок, смысл есть, по крайне мере, даже текст это Вам подтвердит
  
  
  
   ?4 (Ведомость чернильных регистраций)
  
   * Когда мне становится неинтересно, и предсказуемость уже читается в следующих строках, то интерес скрипит как старый стул, и внимание слушателя, исчезает как мыло в ремонтной роте.*
  
   'Ice Shepot' - 4ая аллея в парке. Ч.С. был скромным человеком. Поэтому не допускал к себе слов: Создатель, Созидатель, Архитектор, Хозяин и т.д.
   - Это все происки лести и гордыни, - отмахивался Матео. Морщился и уходил.
   В кабинет к зодчему вошел его брат Иеремия.
   - Ты устал, кровный родич, 4 цифра сложная, имею право тебе подсказать?
   - Да, мой милый брат! Если в этом будет красота и тождественный смысл, помоги мне закончить созвездие.
   - Ко мне приходят люди, и шепотом делятся своими проблемами ошибками, и поступками, порой тяжелыми и беззаконными. У меня эти рассказы вызывают порой мурашки по телу, а порой и лёд.
   Ледяной шепот!- Как ты смотришь?
   - Думаю, это заслуживает внимания! Давай теперь обсудим детали. Бровку, декорации, плитку, цветы, деревья и все остальное.
   - При всем моем уважении к твоей над-неординарности, хочу видеть, то, что я вижу перед глазами, когда слышу холодные слова.
   Сделаем аллею, засыпанную утренним снегом. Думаю зафиксировать время лучше начало пятого утра. Пару лавочек, кованных с серебра, вдали я хочу видеть купола Собора. Вдоль аллеи посади сильные деревья - дуб, ясень, клен. Хочу еще сосновую опушку, там я буду находить уединение в обществе столетних сосен!
   Сверху пусть аллея пересекается, образуя Честной Крест!
   Матео выслушал. Записал тезисы. Позвал прорабов, сам надел костюм строителя и вышел на пустырь, где велись укладочные работы Сербской плитки.
  
   Он выдумал свою собственную мифологию, которая не уступает, ни греческой, ни скандинавской.
   Он охотник за красотой и философ чудовищ.
   Он даже воздвиг себе памятник,
   Он - это Хронос (Время)
  
   Перспектива миниатюрного заснеженного парка открылась перед глазами видящего. Вдали освещалась прожекторами колокольня собора. На лавочках вдоль аллеи сидело несколько человек...
   Скамейки находились на достаточном расстоянии друг от друга, не мешая своим радиусом ощущения.
   Все было умиротворенно и сказочно. Голос!
   Здесь был слышен иногда голос. Волшебный, чудесный мужской баритон. Иногда вдали был слышен и женский мягкий, эти голоса трогали глубоко. Мудрость, юмор были в них. Они как бы успокаивали. Это были голоса служителей храма. Они говорили для поддержания атмосферы целостности.
   Но были и другие. Был шепот. Как шумит море в непогоду, действуя на человека, страдающего высоким давлением, так роем вились в пространстве чьи то голоса. Не хочу упоминать имен, но посетителей было всегда столько, сколько нужно, т.е. немного.
   Сижу как-то раз, тишина, аж бьет по ушам, добиться полной звукоизоляции дело более чем профессиональное.
   Подул ветер, который принес слова. Затем предложения, и истории. Шепотом они заходили, как вежливые гости.
  
   -Два месяца назад невинное чувство зародилось в голове Анатолия. Быт, в котором он прожил свои 4 десятка, загладил залысины всех его планов и идей. Эта история не носит ничего интересного. Кроме одной, той самой невинной детали! Променяв коммунальную волокиту и угрозу быть убитым товарным чеком. Он собрал свои вещи, а именно ветхие вещи, и в морозное февральское утро вышел из подъезда. Пестрый петушок с надписью 'Ski', курточка дежурного электрика ЖЭКа, с шевронами, бардовые лаксовые штаны и полусапожки уподобили его уровню социального батона. Он вышел, оглянулся, люди ходят.
   Он не хотел описывать стандартные ощущения ненужных аскетов и сумасшедших. Общество все равно не к этому стремится. Но путь его шел в сторону заброшенных заводов. Ключи от квартиры он выбросил в помойную яму. Решил пройти мимо кладбища, там как раз копали яму. Похороны записаны на восемь утра, но ничего не готово. Не успевали мужики. Анатолий помог им, они дали ему выпить и закусить. Свобода!
   Как хорошо ему пелось в этом подвиге избранных скитальцев. Первая ночевка пришлась на заброшенном заводе ЖБК. Три утренних бутерброда давно переварил желудок, отрезвел даже. Лег на бетонную плиту, подложил руку под голову. Подумал, лучше умереть, чем засаливаться как кухонный ковер. Он прикрыл глаза, но уснуть не мог. Он захотел походить, обсмотреть территорию, и спотыкнувшись, упал с высоты. Сломал ногу и заплакал от боли. Мороз усилился. Он был никому не нужен. Его выбор свобода, его результат погибель. Плохо, что он, умирая, проклинал всех. Весь белый свет и самого себя. Это очень плохо.
   Умирая от холода, он все рассказал прибежавшей на его крик собаке. Та выслушала и два дня потом трапезничала им с подругами, затем прибежала и рассказала мне. Не думайте, не думайте. Собакой была его жена. Видимо, оборотень. Вы же знаете, что сейчас не происходит в многоэтажных домах. Люди бегут от быта, ломают ноги или превращаются в собак. Жена еще долго роптала на покойника, что пришлось взламывать дверь - ключей не нашла. А денег и так нет.
  
   Холода на аллее не было. И она напоминала декорации богатой киностудии. Мимо пустых лавочек стали пролетать как облака буквы, слова и рассказы... 'Холодный шепот' - называл их любой попадавший сюда человек.
  
   Шепот ? 12 (избранный): - А что же я? Я пришла в этот мир жить и получать удовольствие. Я верю в Бога, только у себя внутри. Я живу моментами: Собой, работой, друзьями. Я каждый месяц покупаю себе новую вещь. Я обожаю шумные компании и высоких брюнетов. Я уверенно иду по жизни, у меня квартира, хорошая работа, я не делаю никому ничего плохого. Все отлично.
   (Праздное времяпрепровождение, запущенный и хорошо замаскированный Эгоизм)
  
   Шепот ? 64 (избранный) А, что такое?!! Я добился всего САМ! Я помогаю родителям, у меня два ребенка, я их люблю и во всем балую. Жена красавица радует меня во всем. Благодаря своему уму, смекалке и интуиции, я сам смог выстроить свой бизнес, в свои годы я обогнал ровесников в несколько раз. Я - кузнец своего счастья. (Мшелоимство; Легкие деньги, без пота. Опустим, сколько раз его Спасали от пожаров, аварий и замыслов умных завистников. Этого он не помнит)
  
  
   Шепот ? 33 (избранный) С точки зрения физиологии, секс и эротичные мечтания полезны для организма ...(прелюбодеяние, разве только в этом польза?)
  
   Шепот ? 31 (избранный) Они все скоты! Этот, допустим, не может с женой завести детей. Ее я не раз обличала в скрытом алкоголизме. Тот вор, он реально ворует, его живот стал похож на паровой котел, а его дочь уже в 14 познала прелести неестественного секса, а еще.... (Осуждение. Не скрою, в шкафу каждого из нас есть кое-что скелетное, но не стоит на этом зацикливаться всю жизнь)
  
   Шепоты: море человеческих слабостей лилось от бытового скандала до продажи души...
   Там: объедение, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость...
   Только звук этот ледяной не от того, что не в ярких тонах его рисует наше воображение, а оттого что он лишен искреннего раскаяния и покаяния, нет оттепели. Поэтому и холодно в парке, поэтому и людей немного. Посидят, послушают и уходят с осадком на душе. Снегом с земли утрутся, скажут, что послышалось и снова в пучину. Слабость - это неуважительная причина, это жуткая черная дыра внутри, которую стоит бояться, думаю, сразу же после гордыни.
   Как-то ра наблюдал очень интересную картину. Одной женщине сидевшей на берегу реки, вода смывала ноги. Она смотрела без ужаса, так как солнце било ей в глаза. В итоге ее размыло как песчаную глыбу. Как-то нелепо и глупо, подумал я.
   Но я питаю глубокое уважение к людям ледяного ветра. Возможно, они спотыкались и падая, ломали кости себе и близким, но потом вставали, получали по зубам и, зализывая разбитые губы, шли дальше. Их выносили за дверь и выбрасывали с помоями. Забирали зимой дрова, которые только им достались долгим ожиданием. Все равно. Параллельно, они, зная, что такое низ, опытом отчаянных куплетов, в луже своих соплей и собственной грязи, решались все-таки, и стояли опять. Их помнит История как Великих мужей и жен. Но остальных, возможно, даже не знала почтальонша, но они жили и достойно стояли перед светом нового дня, встречали его, а перед сном благодарили за все. Их смерть, возможно, приходилась на секунду плевания в потолок миллионов жителей. Но они сильны! Даже когда они заходили в воду, я видел, что она становилась прозрачней, их не размывало в песок. Помилуй Бог! Нас всех.
   Лед нам не нужен, растопить бы его. Но пока он есть, приходите к нам на аллейку и проникнитесь той некомфортной дрожью, что исходит от нас. Церковь, что в конце дороги настоящая, действующая. Милости просим!
  
   С Уважением,
   Проситель за Нас Грешных, Перед Престолом Всевышнего Бога.
   Грешный раб Божий Иеремия.
  
  
  
   Пять.(ая)
  
   ...История напротив Солнца.
   -А можно назвать его просто 'Три Точки'?
   -Это почему же такое у вас нездоровое желание?
   -Да, он очень скрытый, я б даже сказал секретный и комплексно замкнутый.
   Цифры подошли к часам и взглянули в небо. Горел светофор яркого света. Слезы упали на брошенные вокруг камни. Свет отражался в низких тучах. По ним били прожектора, водили лучами, как будто ладонями по телу женщины. Ветер прошелся, застегнул пуговицы, и вытянул из банкета томную тишину. История, увенчанная глубокими ранами, как тихий звук, подошла к часам и стала за цифрами. Опыт был сегодня пьян с Повтором. Повтор спорил и доказывал, что уже все есть и ничего нового не придумать. И все что ни творится и ни создается, есть повтор! Он востребованный везде - в искусстве, политике, но про религию ничего не сказал! Далее начал снова, что он дорога, проложенная с востока на запад, по которой до сих пор ходят караваны. Опыт просто таял от этих слов, он знал, что нечего не красит его досуг, как Практика.
   Той ночью было продано много кофе и коньяка. Сажа отбелилась лучше всего, она хотела быть похожа на снег. Три паперти не пускали на себя нищих, они просили ветра подуть сильнее. Но почему-то сильнее дул не ветер, а паровозный гудок.
   Вроде бы все в сборе. Не хватало .... То есть человека, которого не было, но он был.
   Троеточие сказал сам себе, что ему скучно наблюдать за каждым днем, и решил приболеть многоличностьем.
   Приехало несколько машин, напоминающие капли ртути; четверо лакеев, спотыкаясь, выбежали с экипажей и открыли двери гостям. Одна за другой выходили из машин фигуры легкого поведения.
   Туфли дороже платьев, а платья дороже костюмов, костюмы дороже часов, часы дороже наркотиков, наркотики дороже жизни.
   Их было около десяти, вместе с лакеями. Шлейф пролетающей кометы был их визиткой. Шума от них было много, пролитых духов, и неважных падений.
   - Поцелуй меня, блестящая бестия моего полного осознания, что ты - это ты, - говорил высокий и большой мужчина в красном.
   - Ты, мой сентябрьский дождик,- ехидно хихикала ему подруга в соболиной шубе и в длинной до пят серебристой косынке.
   Ее глаза горели огнем, по волосам скатывалась морозная роса.
   Шуба спала на локти, улыбка смотрела против глаз, а тело хотело отдыха. Ее шпильки пробили одиннадцать.
   Еще диалог последовал с другой колесницы:
   - Ты, редчайшее создание звездного неба, завались ко мне на грудь, я так соскучился по твоему аромату зеленых цветов, которые росли на лугу моего детства, - еле шевеля языком, выговорил на ментальном уровне сильный и успешный человек. В прошлом.
   С ними еще были люди. Но не важно. Этот надушенный зверинец, выговорив свои мысли, прошел в сторону нового заведения.
   Открытие 'December Voice' состоялось неделю назад. Организаторы, были поклонниками творчества * / Великого Фантазера/ и решили этот проект, а точнее этому проекту дать жизни ровно в месяц. Шумная компания, ворвалась внутрь. Но шумно войти в шум не значит нечего.
   В 'Голосе Декабря', горело множество огней, это было неописуемое зрелище для людей, сидящих дома. Там путались лианы в степях мягкой мебели. Горел огонь снизу, четверть часа там поливали желающих эликсиром молодости. Футбольная команда одного из самых дорогих клубов, бегала у официантов на подхвате.
   Лев в клетке устал от зевак и грыз зубами, держа в лапах словарь по философии. Он заострил свое внимание на учениях Канта, Маркса и Ницше. Прожевав статью по материализму, он захотел лечь на бок и лег. Два зеркала стояли напротив одной миловидной особы, обсматривая ее глубже, чем самый похотливый самец. Столы горели запущенным в них планктоном. На стульях из лисьих шкур, фальшиво делились делами и фальшиво разливали сами себе женщины красивой наружности. Яркие помады, ухоженность от бездельной жизни и желание унизить официантов ничего им так и не дали. В бассейне лежал огромный кусок оникса. В глазах многих не прослеживалось порядка. Но атмосфера была веселой. Здесь проиграет любой благоразумный муж.
   В этом обществе блестел и Троеточие. Он встретил своих приехавших друзей и приказал им в срочном порядке разместиться на диванах, уже заказанных одной богатой госпожой. Диваны скучно побрели под задницы своих хозяев.
   Вышел парень с гармонью. И громко сказал:
   - Сейчас я вам, сукам, заиграю!
   Самое интересное, что никто не обиделся. Пару личностей в костюмах, очень дорогих костюмах, опрокинули по двести грамм и легли в пол. В пол можно было уже ложиться, так администрация решила порадовать киряльщиков.
   В блузе одной из дам Троеточие нашел физалис, он попросил поцеловать ее персы и угостится сладким. Покрасневшая блондинка так сильно хотела отказать, что поцеловала его первая. И угостила.
   На диванах гости Троеточия шумно сверкали своими украшениями и бриллиантовыми зубами. Но самое интересное, что вчера некоторые из них еще были на грани срыва. Все было плохо, а сегодня они выступали цветами общества. Эта заслуга того, что они не впадали в постоянство.
   - Я сегодня так богата, что завтра обеднею, как крыса, отравленная ядом. Вы не смущайте меня постоянством. Я не люблю его. Это же так чудесно знать, что будет, когда ты не знаешь, что было с тобой. Сегодня я слушаю, как играет на рояле принц королевства Зеул, а завтра бегаю как гончая собака, и на морозе от холода воспаляю легкие и дохну, - заржала, как кобылица и заявила проходившему репортеру женщина названная ' редчайшим созданием звездного неба'.
   Потом прокричали выращенные синицы. Это значило, что будет торт. Все побежали к центральному столу; на специальном устройстве спустили торт. Вместо ложек раздали пластиковые карты и приказали кушать. Играла музыка. Кто-то танцевал, а кого-то увезла скорая помощь. Далее в диагнозе писалось - отравился едой с пиковой карты или трефовой. Врачи путают эти масти.
   Две девушки танцевали очень зажигательно, так зажигательно, что зажгли двух мужчин приятной наружности. Приехали пожарные. На вопрос, как все произошло, воспламененные мужчины ответили, что помнят хороший танец, потом подступило что-то к горлышку и все...
   Троеточие посмеялся отрадно с этой ситуации, сказал, что еще не хватает жандармов в лампасах. Не успел он это сказать, как приехали жандармы. Они обрадовались калейдоскопу заведения, выпили и попадали в пол. Синицы смотрели на людей и тосковали по веткам. А так же по квартире поваров Федоровых.
   Компания отведала торт, и женщина в шубе спустила ее на колени.
   -Я хочу целоваться до рассвета, - капризничала она своему вроде бы мужчине.
   Так становилось все неудобней и пора представить всех, как есть:
   1.Троеточие- ...
   2.Женщина в соболиной шубе - по паспорту Невидимая трио of Джа (мама русская, папа нет);
   3.Женщина на груди романтичного мужчины - по паспорту Ту мач Пойсон (Too much poison);
   4.Женщина, про которую было лень писать - по паспорту Компа ле руит (полячка);
   5.Женщина, не вызвавшая никакой реакции - по паспорту Мотив Сумасшествие Абсолют (родители думали, что родится мальчик, даже забили спор с врачами на УЗИ, но родилась девочка, имя пришлось дать, не нарушая условия спора);
   6.Мужчина высокий и сильный - по военному билету (паспорт забрали, когда был в плену) Эфиопиан Мош (несмотря на сомнения со стороны товарищей, Мош утверждал, что он славянин);
   7.Мужчина с волосатой грудью, посадочной площадкой для буйных голов красивых женщин - по паспорту Капля Воздуха (женоподобен в поступках, этого не скрыть. Как вы яхту назовете...)
   С ними еще было 4 лакея: по трудовым книжкам:
   8.Стар ле рой;
   9.Июльский самочувствий;
   10.Куражный судья;
   11.Космик Будда.
  
   Потом опять приехали новые жандармы, напились и упали в пол. Танцующих девиц бросили в бассейн жены сгоревших поливзглядных мужчин. Кто-то поговаривал, что их даже привалили ониксом. Сам козерог видел это. Поэтому не будем сомневаться.
   Кто-то понял, что выпивки хватает до утра, прокричал на все заведение:
   - Я не хочу домой!!!
   Уставший футболист отпросился у официанта и перевел часы на час назад. Курившие на крыльце обгоревшие мужья прибежали в шоке. Они утверждали, что уже светало, но резко снова стало темно. В честь этого бармен налил и тем, кто предложил перевести часы, и обгоревшим свидетелям. Все на радостях напились и упали в пол. Жены расстроились. Умылись в туалете водой с колодца, которую они принесли в богемских графинах, вызвали такси и уехали домой ждать лета. Или спать. Но вечеринка не утихала. 'Голос декабря' запел тромбоном и контрабасом. Выбежали какие-то люди в рваных комбинезонах и чумазые, сказали, что они добывали на севере золото и ничего не добыли. В честь колоссального провала стали танцевать. Их танец был такой веселый, что зажгли фейерверки прямо в помещении. Пиротехники подсчитали деньги протезами, сели на ракеты и вылетели через вентиляционную трубу. Потом гости натанцевались и стало скучно. Включили свет. Спавшие проснулись из темных углов и начали неохотно зевать. Свет выключили. И опять пошел разгар. Лев начал рычать:
   - Надоело!
   В полу лежало уже около полсотни людей, с них удачно сняли деньги и оставили спать младенческим сном в полу, там было не хуже, даже тихо.
   Наша компания тоже зазевала, вечеринка подходила к концу.
   Но потом так стало скучно, что начали сначала. Кто-то выбрасывал обувь. Репортер решил пойти в бассейн искупнутся. Трое сидели в фонтане и говорили про политику, прибежал курьер, сказал, что вот уже идет рассвет. Все расстроились. Ведь ...
   Многих отвезли спать на ликеро - водку. Остальные пошли пешком и заблудились. Некоторые все-таки попали домой, открыли двери и легли спать, закрыв их. Не заходя.
  
  
   Троеточие, Невидимая трио of Джа, Ту мач Пойсон, Компа ле руит, Мотив Сумасшествие Абсолют, Ефиопиан Мош, Капля Воздуха, Стар ле рой, Куражный Судья, Космик Будда, Июльский самочувствий
   Вышли. Кто морщился, кто не хотел домой, кто устал.
   -Я знаю заведение еще одно,- сказал Стар ле рой.-
   Там днем - ночь. Адрес 'Fitmoon dark' аллея.
   Троеточие вышел из толпы, и попросил не путать времена. На тот момент парка семи аллей еще не было в проекте. Стар ле Рой расстроился. Набрал любимую. Разбуженная утренним звонком девушка приняла своего уставшего и пьяного в мегадрабадан, парня с радостью.
   Остальные стояли уставшие, но им хотелось танцевать и отдыхать, им мало ночи. Они вернулись в 'December Voice', и зашли в кинозал.
   Заказали двенадцатичасовой нонстоп. Проснулись, они помятыми, но, поднявшись на третий этаж, снова были в ритме.
   Привезли теперь гитариста. Тот парень с гармонью уже не играл, его сестра из Америки прислала письмо, что он сказочно богат, он поверил и уехал, но не в Америку.
   Гитарист вышел на мини сцену.
   (гости были новые, но были и те, кто уже не появлялся дома вторые сутки)
   -Я спою Вам про розу,- сказал гитарист.
   -Как тебя зовут? - кто-то выкрикнул из зала и уснул.
   -Меня зовут Просто, - сказал музыкант и начал играть.
   Потом петь:
   -Роза, роза, роза.
   Твоя красота меня тянет!
   Меня тенет твоя красота, роза!
   Вива ля роза!
   Гости приняли это за хороший разогрев, стали пиршествовать. Льва сменили веселым Медведем. Синиц сменили синицами. Музыка, была настолько красива, что одна пара танцевала медленный танец и так влюбились они вдруг в друг друга, что поехали заниматься любовью.
   Пригласили одну певицу. Та вышла на сцену и сказала, что петь не будет. Один очень богатый и влиятельный человек поднялся на сцену и потребовал извиниться, та его пхнула туфлей, он ударил ее по лицу, она запела.
   Привезли мясо, нарезанное прозрачными ломтиками и дорогое вино из Грузии.
   Пили, ели и начались представления. Две лисицы пришли и стали пропагандировать о ненасилии над животными. Индус в чалме рассказывал про свою веру. Пару арабов, не поняв в чем суть вечеринки, обиженные уехали домой. Потом выступал дирижер со своими стихами. Троеточие разбил зеркала. Охрана подошла и вежливо спросила:
   - Зачем?
   - Мне не нравится, как я в них выгляжу,- отрезал тот.
   Потом кидали в друг друга огненные и водяные шары. Кто-то принес снятый на пленку закат, все торжественно встретили его, выпили, закусили, станцевали. Показали уже рассвет, кто-то сказал, что он прагматик и не воспримет это подстрекание. Потом был конкурс 'Мисс ночная фиалка', победила Невидимая трио of Джа. Ее целовал весь клуб. Даже картежники бросили все и пришли ее поздравить. Бассейн был на этот раз наполнен чистой кристальной водой и многие люди ощущали себя пьющими антилопами в дорогущих вещах на корточках они хлебали водицу; один решил подшутить, но толкнул вместо них себя. Эта шутка была высоко оценена.
   Прилетели вороны в красных сапогах.
   Некоторые от восторга повставали из-за столиков и начали хвалить их оперение. Действительно, бриллиант темного синего цвета удивлял глаз ценителей. Вороны прилетели и принесли в клювах с собой немного орехов и шампанского. Одна из них, самая симпатичная, заскочила на стол к компании.
   Ее гостеприимно погладили по голове и сказали до чего же она прекрасна. Ворона была на седьмом небе от счастья, она обожала комплименты. Рассказала про своих внебрачных детей, о том, сколько лет она провела, добывая пищу на обочине. И как ей однажды повезло и теперь она здесь. Она шикарная птица и успешная. Ворону звали Ле - Ксифа (Le-Xifa).
   Правда красотка, несмотря на килограммы жемчуга на шее, несмотря на фон косметики и красные сапоги. Немного загордилась. Ее фраза - 'Да, я успешней, чем некоторые люди', немного смутила подслушавшего ее монолог официанта.
   Ее подружки расхаживали по клубу, оценивая мужчин. Они стали критиковать атмосферу. Потом одна из них, самая толстая, отрыгнув выпитым Мартини, подошла к оркестровой яме, кинула туда пачку денег и охапку золота. И, еле стоя на ногах, произнесла:
   - Джазу!!!
   Ее звали Зену Футажь (ZeNu footazh)(Краткий справочник вороних имен спрашивайте ранней весной в киосках СургучПечати).
   Одна миловидная дама в симпатичных морщинках затеяла спор о вечной красоте с не менее симпатичными оппонентками.
   Итог: ее поместили в криолиновую камеру, через годы обещали достать и определить победителя спора. Нотариус, который засвидетельствовал сделку, подписал бумаги, сел за барную стойку и познакомился с девушкой, которая потом в постели перепутала этот договор с ненужной газетой и сложила на него отходы от граната.
   На столике для фуршета, стояла пиала с ядом. Вороны попрыгали возле него. Каррр - КаррКар, - недовольно выкрикивали они.
   Нервно поворачивали головой и отговаривали мимо проходящих прикасаться к нему.
   Гости из Малороссии от скуки заказали билеты в Бразилию и улетели. Мальчик 'Чих' не переставал произносить: 'Agchooooo'.
   Прошло минут 15 тишины, на сцене зажегся свет. Обещали перфоманс.
   'Autumn land' - спектакль, режиссера, который не раз говорил сам себе: -Север, завязывай с этим.
   Опишем пару действий:
   а) На сцену выходит ребенок лет семи и заявляет, что он не просто ребенок, а 'Ребенок телохранитель'. Оркестровая яма сопровождает все это шумом тарелок и громким барабаном.
   б) Вышли гангстеры, они исповедали свою тяжелую жизнь, но потом решили, что такая жизнь все-таки их выбор и нечего с этим поделать они не могут.
   Скрипка проиграла одну из увертюр.
   в) Был привезен огромный аквариум, там плавала девушка и пыталась что-то сказать, но по - подводному никто не мог разговаривать, даже слушать. Ее увезли.
   г) Вышел ученый в очках и в потертом френче.
   Включал и выключал свет, потом бегал с приборами и замерял скорость темноты.
   д) Вышел медалист архитектурной академии и защищал проект мертвого города, причина отсутствия жизни - полная логистика.
   Потом были следующие сцены, которые стоит описать только кратко:
   Moon Gravity - Путешествие Лунного Одиссея в поисках американского металлолома
   Shineshodow - выступление теней, теней. Двойной смысл, двойная работа, зрелищность тоже двойная, только в минусовой степени.
   Local conflict - легким бегом выбежали близнецы с макетами АК 74 и начали в друг друга стрелять. Пиф-паф, - ты умер, - кричал один другому. Смысл миниатюры - антимеждуусобная брань!
   Winter mood - Заехал на сцену КАМАЗ, навонял выхлопами; водитель с матюками выскочил из кабины и нагнул всех в зале; потом поднял кузов, и засыпал все тертым пенопластом.
   Africa fatal - про каннибализм и уважение к мужчинам. Признание их выше, чем женщин, касательно красоты и оперения.
   Woman panic - сцена доминирования над женщиной, при том спровоцированное на 100% женщиной. Невооруженным взглядом, опытный зритель хорошо проследит эту линию.
   Secret of Neal - студенты филфака переоделись в костюмы египетских рабов, читали реферат про речку Нил. Мужчина из зала, достал плеть и с размаху ударил по ним, сказал:
   - Я богат, после прочтения пойдете строить мне пирамиду!
   Monkey pain - мартышку научили играть на ударных и смешно говорить 'Хуба Буба'. Самый веселый номер. Обезьянка Чита била по ударным и доказала, что Ринго Старр не самый крутой, жевала жвачку, надувала пузыри и с интервалом в 2 минуты, своими губами в микрофон профессионально говорила: 'Хуба-Буба'. Шквал аплодисментов сорвала она за 40 минутное выступление.
   Cold touch - Вышел парень, ему вывезли на тележке старый холодильник, он развернул его тылом. Всем гостям рассказал и показал принцип заморозки. Рассказал, что такое фреон и как правильно размораживать морозилку. Гости в очках из пластмассовой оправы записали его совет на папирусных салфетках.
   Некоторым затошнило и их увезли в 'Neptune hotel'.
   Троеточие вышел на улицу, отдышаться ему захотелось... и свежего воздуха тоже. К нему подплыла девушка и назвала себя 'Night deathly eye'. Довольно симпатичная красавица приглянулась уставшиму мужчине, он поехал к ней, разгадвыть смысл ее замысловатого имени. Около часа тыкал он ручкой в кроссворд, после застегнул рубашку и вернулся к своей делегации.
   Потом открыли потолок, приблизили оптикой небо. И смотрели звезды.
   Один из лакеев, заказал чай 'No Ceremony'. При том громко так, чтоб услышали все!
   ...Пили чай, смотрели в небо, там показывался свет; трезвели; кто-то не справился психологически и просто пил чай.
   Музыка гладила по плечам мужчин, а по волосам женщин.
   Красиво.
   Нереально.
   Красиво.
  
  
   Ночь подошла к концу, люди сели по машинам и разъехались.
   Среди всех них был молодой Матео.
   Он надолго запомнил, эту ночь.
   5ая аллея, была названа 'Night Story'
   Белая плита дорогого египетского мрамора тянулась с подогревом. Ровная, как геометрическая прямая, уходила она вдаль. Вдоль росли вязы. Два железнодорожных моста нависали сверху. В тупике аллеи стоял дворец мэрии.
   Спокойная красота и прямота давали равновесие многим, кто на нее являлся. Лавочки из кипариса и облокоченными картинами какого-то нового художника оживляли интерес увлеченной, но не до конца, молодежи. Иногда проходили показы мод красивых и умных людей. Аллея была общественной. Но порядок на ней чтился более всего. Массам нужен контроль. Проходили здесь и собрания.
   Когда Ч.С. спрашивают, почему он так назвал эту аллею, тот рассказывает про 'Голос декабря', говорит, что запомнил тогда все надолго и решил, что должен быть противовес. И создал спокойствие, непоколебимое ветром.
   Творцы 'Голоса декабря' еще не раз прославили свою фантазию.
   Их приглашали в столицы мира, они живут сейчас тихо. Матео с ними знаком, иногда они прогуливаются по мраморной аллее, спрятав за спиной руки...
  
  
  
  
   Номер 6.
  
   На берегу увидишь идущую женщину. На ней легкое платье и на голове косынка цвета бегущей волны, в руках она несет свою обувь. Но знай, что счастье ее идет рядом, не смей спугнуть его. Их встреча обязательно произойдет, но должна быть недоступна для посторонних.
  
   Фирт плюнул на землю, закурил папиросу, набитую алмазной пылью, поднял воротник, засунул руки в карманы пальто и пошел по темной улице. Сзади по его следам шли две Девы. Догнав его до угла поняли, что потеряли из вида. Кто-то шаркнул на верху, и кинул ржавой гайкой. Это был Плач. Пробовать слезы на вкус была его задача. Так он определял характер человека.
  
   Были подняты архивы кровавой истории, откуда стало известно, что женщины сильнее мужчин. Психологически и физически. То есть, очередное сенсационное заявление. Но тут проще. Мужчина 'сильный пол', нынче как определение, но не суть. Женщины действительно показывали себя непревзойденными, на полосе препятствий жизненного отрезка.
  
   Тогда, в семнадцатом часу по полудни, проходил мимо высокий человек. Шептал под нос, суетливо подгребал ногами здешнюю пыль.
   Твердый как решительный воин, двигался он в пользу одной особы, которая ждала в подвесной комнате. (Помещение, напоминавшее беседку, из легких сортов дерева, крепленное на ветки деревьев стальным канатом. Интерьером напоминало кабинет.)
   В ночных тенях карьерной спирали, пожилой сторож сыпал из мешка камни вниз. И сквозь усы было видно, что делал он это с великим удовольствием. Три факела освещали цепь лепных перил. Стук по ступеням раздражался нечаянным всхлипом спавшего младенца. Кругом дышалось сыростью и сплоченностью ям против человека. В этом всем уповании на восходящие солнце решалась судьба или судьбы. Кромешная темнота дополнялась криками птиц. Человек в смуглых очертаниях напоминавший сгоревшее полено, дошел до назначенного места. Вокруг летали ночные мотыльки, только света не было. Факелы оставались за спиной.
   - Я пришел, - шепотом сказал мужской голос.
   И тишина. Тишина пропитала тот отрезок времени в верных ей пропорциях. Давление усилилось. Зрачки сузились. И ожидание благородного ответа...
   - Хм, - как капля брошенного света, раздался в тишине туманный звук. В этих двух буквах слышалось эхо сильнее штормового ветра, сплетенное нитью значимости слова, не оставило его молчать.
   - Я пришел, как Вы и попросили,- не унижая себя, ответил оправдывающий себя голос.
   - А ты только похвали меня, и я претерплю ради тебя даже смерть!- Был ответ. В трех километрах от места событий, разбились одновременно окна, в квартирах где никто не жил. Пули охотника, спавшего в ту ночь сном о белых заснеженных степях, кабанах и зайцах, наровито прогрызли сейф и вылетели в форточку. И прилетев, уселись к ней на стол.
   - Люблю. Люблю года из-за редких случайных встреч с людьми, с которыми не виделась с прошлой жизни,- очередная доза магнетического голоса пронеслась в тишине. И в городской библиотеке под свист ветра стали вырываться из книг страницы, на которых были упомянуты слова красивого содержания. Страницы прилетели перелетной стаей, сложились в бумажных голубей, и скромно, не так, как их разбалованные городские братья, подошли к ее ногам.
   - Когда тогда узнали, что я твоя женщина, многие озверели и сошли с ума. И много горя они сотворили, - как будто камень с безымянного пальца свалился в колодец, так и ее слова пронеслись. Вскоре из магазина 'Ароматы', появилось облако, оно нависло над столом и каплями дождя спустили парфумы в стоящую на столе мисочку.
   -И еще, это все относится к тебе, - тень шершавых листьев открыла только губы и глубокие щеки неравноценных речей.
   На свете появились красивые руки, насыпали на пол пули, и аккуратно опустили емкость с духами. - Кушайте и пейте, мои любимые птички,- продолжал женский голос.
   Голуби заворкатали и строем подошли к лежавшим 5,45мм пулям. Стали их клевать и проглатывать, запивали тяжелую для бумажного желудка пищу духами, подняв головы, чтоб еда хорошо прошла по зобу.
   Мужчина, оцепенев от сказанного и увиденного, пролистал прошлое, как вокзальный справочник. Пот его похолодел, он сделал два шага ближе, нагнулся и тихо, едва ли хватило голоса, произнес: - Люба?
   (Любовь Отцветникова, уроженка Курска, закончила какой-то ГКПРИТ, доп.имена: 'Советская женщина', 'Все лучшее - сумкам', 'Ой, не смеши меня')
   - Да, дорогой это я, твоя и самая любимая Люба, - которая буквально отстала от тебя на пару мгновений сеченой безрассудицы, в которую ты впал тогда.
   Мужчина понял, что его сюда заманил не сон, который ему приснился. А его прошлое. В прекрасном нынче образе. Он опомнился, раскидал, точечный узел страха и, поняв, что это свидание, упал ей в ноги.
   -Почему я и почему сейчас, - промолвил он ей. - Ведь я же ждал эту встречу, рисовал сцену, но не был подготовлен. Ты обманула мои знания и заманила меня сюда. Ты - мое прошлое, покрытое диким папоротником, явилось мне сегодня без малейшего знака в моем бортовом журнале жизни.
   Спустился шум одежды и легким крылом поднял с колен мужчину.
   - Да что же ты, это я от трепетного отношения к тебе, подготовила небольшой сюрприз.
   - Люба, ну ты же могла понять, замотался я. Плюс, когда теряешь интерес, теряешь его окончательно. Я думал о том, что к хорошему липнет плохое. И своим соитием они приносят жертву балансу. А как обидно, что мужчины и женщины с красивой душой, и высоким полетом мысли сидят спина о спину и не видят друг друга. Если бы они все-таки развернулись, то это были бы одни из самых блестящих союзов. А так.... Так получается только то, что движется страстьишками и слабостями, то и оправдывается.
   Я тогда тоже подумал, что слишком у нас с тобой идеально может получиться. Я боялся быть рядом с тобой, так как это постоянный риск чувствовать себя избранным твоим. Несогласия в наших отношениях тоже надоели мне, и я решил искать баланса. Нашел, правда, только не то, что надо. Жертву принес, а молитвы так и остались не услышанными.
   -Ты повел себя как недочеловек, честное слово. Глуп. Но Вам, мужикам, это свойственно, что тут поделаешь, - Люба вздохнула и закатила глаза, взявшись за лоб, прошлась по полу и глянула вниз.
   -Ну, я ушел немного в мудрствования. Краткие увещевания авторитетных людей не спасали, как-то я сам запутался в своих воздушных замках, которые выстроила моя голова.
   -Слушай, милый мой, вот такую пропорцию, - перебила его Она.
   Ты - Будущее;
   Прах - Беспамятство;
   Давай возьмем тебя за Х- искомое.
   Получаем, Прах умножаем на Будущее и делим на Беспамятство. Вот я тебя и нашла. И не только тебя, а любого человека, который будет забыт через десятки лет, а земля заберет все звуки и поступки, которые он сделал. Скажи, что страшно такое слышать. Живешь, мыслишь, думаешь и рассуждаешь, и тут на тебе, вот такая пропорция, математической формулой рассчитала твое гордое и самонадеянное естество. В элементарном уравнении, замечу.
   Мужчина, немного смутился, понял, что его хотят дипломатично раскрыть, но все равно тень смущения не покинула его лица.
   -Ты думаешь, Великий Творец ограничился этим? - вопросительно спросила Люба, и рассмеялась. Какой же ты все-таки близкий и далекий.
   -Да, я это, я понимаю все! Я сам могу тебе выстроить любую теорию, но иногда меня заносит! Люба, с кем не бывает, торопясь - сумбурно, с элементом задетого самолюбия ответил он.
   -Заносит!? А! Вот как это слово называется ...занос! А как тебе тот занос, что пережила я. Я как женщина, не допустила никаких заносов. Я родила не одно поколение защитников своей земли, и сама их воспитала. Потому что постоянно заносы. Почему я не позволила тоже себя занести?! Думаешь, это все гормоны, которые выбрасывает организм во время родов? Возможно! Но не только они. Я уже полюбила ждать и не получать, и в этом нашла свое душевное самооправдание. Надеяться и надеяться! Это трудно тоже. Ждать в квадрате. И постоянно терпеть боль от окружающих. И у меня не было времени впадать в депрессию и тому подобное. Это сейчас я тебе легко говорю, а тебя не было со мной. Ночами просыпалась я от головной боли и удушья, скатывалась с дивана и рыдала от безысходности и цепкого стона. Я не хочу перечислять все моменты свои. Не для этого я захотела тебя увидеть. Матео, я пригласила тебя сюда, чтоб сблизится снова. Ведь я знаю, ты любишь меня, стоит мне только разбудить огонь в твоей груди. Те символы красоты, с которыми ассоциируюсь у тебя я, ты не находил ни у кого. И твой стиль утреннего странника и ночного любовника уж сильно близок теневым моим желаниям.
   - Да, Любовь моя! Ты мудрая и самая любимая женщина коих я знал, и я сделаю все, чтоб развернуть наши спины и сблизить их в долгом лицезрении друг друга. (Когда ставили этот диалог, один сутулый мужчина с сухим лицом и, сказал, что ответ Матео не искренен, спонтанен, не содержателен и не вмещает логического построения пережитой разлуки, оправдания себя и т. п.
   Он постоял, скривил мину и пошел себе дальше...)
   -Да конечно, мой дорогой. Только давай спустимся.
   Пара figure спустилась с подвесной комнаты и пошла вниз по заросшей деревьями балке.
   Мужчина держал женщину поду руки, и ждал ее взгляда. Но ее взгляд был гордо устремлен, куда то в море. Гофрированная черная юбка до колен колыхалась на ветру, кожаная куртка обтягивала гитару, блеск черных волос следовал покою. Он смотрел на нее теперь, как будто она - женщина другого, такое бывает, , когда те, кто принадлежит нам, видим с другими. Потому что работает момент недосягаемости.
   Вот это самое чувство и носилось в голове у Матео.
   Они спускались по аллее с белыми бордюрами. Как-то свежо в ту ночь не показывалась луна.
   - Ты хочешь, вернуть нас? - напротив его губ, спросили ее губы.
   - Да!
   - Сделай мне памятник здесь,- Люба указала, на площадку, сзади которой обрывалась земля. Антитупик. Там равнинно росли деревья и лился дикий ручей, камни вырисовывали угрюмые узоры, разбавляя густой пейзаж. А вверху напротив виднелась зигзагообразная аллея. Засохшие лужайки, которые можно было оживить, крутой склон переносил куда-то на южный берег Крыма, скромно, правда, освежал не свойственным горным воздухом. Матео оглянул местность и сказал:
   - Я сделаю, это для тебя моя ....
   - Сделай, я буду смотреть на созидания тобой - меня. Не из-за гордости у меня такое желание, просто я хочу, чтоб ты ценил меня, любил и помнил. Приступай!
  
   Хлынул дождь, пару раскатов атмосферы спустили ведра с водой. Скульптор установил подвесную комнату рядом с площадкой и приступил к делу. Там, освещаемая люстрами, сидела в кресле его женщина, у ее ног гуляли голуби. Он смотрел на нее, щурил глаз, прикидывал глазомером и работал инструментами. Они провели там около месяца. Без еды и воды. Труд был непосильным, как для позировщицы, так и для скульптора. Не зря говорят, что выстрадано тяжелым трудом, приносит в будущем результат. Во время работы они обменивались только добрыми словами. Никаких укоров и нравоучений. Чтоб энергетика была максимально чистой.
   -Что бы ты ни делал, что бы ты ни думал, делись своими мечтами, с тем, кто тебя любит, - любил говорить Матео, снимая со лба пот.
   Когда же на тенистом отвесе скульптор закончил монумент своей любимой, то некоторые вспомнили легенду о Пигмалионе и Галатее. Принцип этого сюжета совсем наоборот. За образ он взял живую женщину, которую любил и которая была любима. Он запечатлел ее образ в камень, избавив от бренности и старости.
   Фигура из черного мрамора блестела красотой бликов кожи, торжественным взглядом и шиком движения и поз. Опыт с глубиной мешали в этой женщине все. Самодостаточность с умом, практику с многогранностью. Волю и тайну. Сексуальность с приземленной выносливостью. Возраст, с красотой этого возраста и разрезающей уверенностью. В этой скульптуре было все, что необходимо человеку, который ищет этих качеств. Монумент был подписан 'Black Woman'.
   И пусть кто-то скажет, что черный цвет, цвет простой и невзрачный.
   Одна из историй мировых отношений между мужчиной и женщиной закончилась именно так. Своей звездой, со своей частотой и сиянием, в бездонном космосе.
   Аллея вскоре стала популярной среди влюбленных и молоденьких девушек с чувством хорошего вкуса.
   Стильные моложавые девушки, поднимая воротник, или вуаль шляпки, поправляя пальтишки, подходили к памятнику, внимательно вглядывались в него. Некоторые даже что-то записывали, прикусывая нижнюю губу. И довольные или задумчивые, уходили, но в глазах их виднелись решения к действию, по крайней мере, глаза их горели идеями.
  
  
  
  
   7th chapter
   *******
  
   Я мчался с огромной скоростью по прямой дороге. Листья сзади машины закручивались в воронку и подымались вверх. Сплошная идеальная дорога, как по телевизору в программах тест - драйвов. Я проехал где-то пару километров и резко ударил по тормозам. Покинув черту города, я уже ехал по аллее 'Лесная тень'. Самая длинная и пустынная из всех. Она уходила далеко в степь, пересекая леса и поляны. Вдоль гладкой дороги, стояли неинтервально памятники, в основном великим людям, но больше всего полководцам.
   Это были:
   Мономах, Невский, Донской, Румянцев, Суворов, Ушаков, Кутузов, Барклай-де-Толли, Багратион, Котляровский, Остерман - Толстой, Нахимов, Скобелев, Жуков....
   А там дальше были правители, философы и другие деятели. Стояли монументы павшим во время войны солдатам. Такое чувство заброшенности было там. История как будто была забыта, никому не до нее, здесь, на этой аллее, один на один с эрозией стояли фигуры людей, благодаря которым строилось настоящее. Забыв про себя, я стал перебирать как четки свои мысли. Свои страдания, поражения, победы и минуты счастья. Грустно я спустился на бордюр и сказал, чтоб машина уехала в город.
   Она что-то пробурчала под решетку радиатора. Включила заднюю передачу, развернулась и демонстративно выжала педаль.
   -Езжай, - будешь ты мне мешать еще.
   Я поднялся и пошел прямо, не зная, когда закончится аллея и чем. На пути мне попадались недопитые бутылки с водкой, сухари и табак. Потом стоял указатель 'Forest Shadow'. На металлической плоской доске гравировщик написал покладистым характером эту надпись.
   Еще один безумный день терпения оставался позади, я кашлял меланхолией и депрессией, хотя если бы мне дали безногого человека, я б его смог успокоить и внушить самообладание и даже некоторое счастье и гениальность жизни. Но с собой в такие моменты я ничего не могу поделать.
   Материализм надоел вместе с мистикой, закрученные истории и ребусы потеряли всякий смысл и интерес. Я не мог скрывать того, что я становился в тягость окружающим. Идеи не задерживались надолго. Они гибли.
   Так в мыслях я дошел до леса, но дорога оставалась такой же прямой, пару скульптор развеяли мое одиночество.
   Когда суждено жить в любви и страданиях, что может вывести наш разум?
   -Ничего!
   Я свернулся и лег на траву. Уснул.
   Проснулся от дикого топота и шума. Кругом горели костры, пыль стояла столбом, крики, лязг оружия, ржание лошадей.
   -Что стоишь, братец? Держи шашку, руби их! - прокричал мне крепкий офицер с эполетами на мундире и с широкой улыбкой.
   Я развернулся и увидел перед собой толпу озверевших людей: лица были обезображены их жизнью, гнилые зубы торчали изо рта, грязные волосы и полное отвращение. Бороды были засаленные едой, грязью и кровью. Хромые, толстые и ужасные. Их пометил Творец даже визуально. В глазах их были нажива и злость, как темная туча, но сила и опасность исходила от них немалая.
   Я не историк военных баталий, но расскажу, что запомнилось. Я был в пехотном корпусе Имперских войск. Офицеры, егеря, гренадеры, казаки, мундиры в наградах, знамена. Все воины были высоки и подтянуты, лица их горели светлостью, в глазах была смелость и решительность, сквозь грудь горело огнем сердце!
   Наш авангард втиснулся в их строй и размеренным ударом снес первые ряды нечистот.
   -Ха-Ха! - кричал я раненному супостату спустя время, которое было потрачено на период адаптации. И наступив на грудь ногой, добил его колющим ударом в шею. Я махал шашкой как угорелый. Я резал и кромсал, пускал кровь; смрад и вонь стояли над аллеей. Страха не было! Было только понимание свои и чужие! Чужие - это враги! Здесь, рядом с собой, я увидел Мидазза. Теперь он был не в камне, а в образе живом, с которого была сделана скульптура, он рвал руками иноплеменников на куски, а алебардой сносил тела по колена, он был в самом очаге боя. Наши тоже были биты, пораженные молнией боли, падали на землю с каким-то глубоким выражением на лице, в то время, как перекошенные от боли неприятели с лицами ненависти шипели в собственной пене. В крови стали утопать и кони. Послышались выстрелы из пушек! Эта наша артиллерия с высот палила картечью. Облако пороха поднялось в воздух. Пехота шла в штыковую атаку по-крестьянски, нанося удар снизу вверх, вспарывая брюха врагам. Из их тел сыпались кишки и органы, ужас и боль читалась на их лицах, но страх преодолевала ненависть к нам; они кидали на нас сети, били японским оружием, но мы все равно не сдавались; раскалывали им черепа секирами, резали лица палашами, кромсали конечности тесаками. Кровь текла ручьем, и я вошел в кураж!
   Я устал. Рука занемела от махания, дыхание забивалось, страх был на подступах, но движет дух, а там где дух - там и сила!
   Я не видел, кто руководил боями, но потом глянул в сторону, где стояли памятники полководцам. Они по-прежнему виднелись вдали, но возле каждого стояло по несколько человек в тяжелых погонах. Они получали приказы, потом неслись к нам и приводили их в действие.
   Вдруг я услышал пулеметную очередь и грохот танкового выстрела, это дрался соседний, полевой фронт, их война шла автоматами и орудиями.
   -Бей врага! - кричали солдаты.
   Когда выбил последнему иноплеменнику зубы и разбил челюсть как фарфоровую чашку, вокруг меня образовался пустырь.
   И тут рядом я увидел оператора в американском клетчатом пиджаке.
   Отхаркнув гарь, подошел к нему и ударом снес аппарат!
   -Ты все равно дух не передашь, а показывать нашу кровь под попкорн не позволю!- крикнул я и побежал туда, где образовалась очередная завязка рукопашного боя. Театр сражения выглядел классическим для того времени; потрепав противника, наши ждали кавалерию. Я замер, когда передо мной пронесся конный отряд отборных воинов; они летели на врага снежным внезапным комом, блестели оружием на солнце. Это были Русские в самом отборном смысле этого слова! Лучшие!
   В этом месиве я увидел на лошади скакавшего к нам казака, он, глядя на меня, сказал:
   - Смотри!
   Его лошадь набрала скорость и он, врываясь в глубь вражеского строя, одним ударом отделил от туловищ пять голов, потом сабля просвистела сверху, он разрезал еще одно тело от плеча до таза, развернулся и направился для очередной атаки обратно к своим. На ходу опять таки одним ударом раздробил лица двум противникам!
   -Ради такого удара не зря прожил свои годы, не зря я дышал, ходил, любил, ради такого, - показывал он мне головой назад - стоит умереть! - После этих слов его бездыханное тело упало с коня, в спине торчали дротики.
   В каждом народе есть те, кто представляет этот народ!
   Никогда нельзя сказать однозначно за всех!
   В каждой нации есть ленивые и пыльные мешки, продажные куры и редкие диверсанты. Но есть герои и молитвенники, за заслуги которых Бог пока милует нашу Землю.
   Сегодня на поле боя я видел только героев!
   Они гибли, они поливали своей кровью землю, Ангелы забирали их души на Небеса прямо с поля брани.
   А танковые бои шли медленно, 'тяни - толкай' говорили в рядах. Там стояла паника, тот фронт не так улыбался смерти, он боялся, там больше преобладал страх, я смутился немного и понял, что мне повезло драться с воинами 18 века!
   Но и ятаганы врагов резали нас. Нашего солдата у нас на глазах подняли вверх на пике. Бедный, скорченный от боли, он мужественно перекрестил нас, сдержал боль и сказал еле шевеля языком:
   - Бейте их, Слава за нами!
   Тут я почувствовал теплый ручей сбегающей по лицу крови. Ехидный европеец глядел не меня и ждал моей реакции, вслед за глубоким рубищем вдоль моего лица воткнулся в ногу штык. Разъяренный, но призвавший имя св. Александра Невского, я в ярости ударил в грудь железом одному, и проломил голову другому!
   Сражение длилось пару часов, небо нависло тяжелое, с него срывался снег. Под конец я был уставшим и изнеможденным, но приказа отступать не было.
   Только вперед, только колоть, давить и рубить!- Поступила команда, от генералиссимуса - прискакал и сказал усатый полковник с тучными бровями.
  
  
   Я проснулся от боли в правой ноге. Она была перемотана, лицо пекло. Я встал и подошел к зеркалу, глубокая рана тянулась ото лба к подбородку. Я прошелся по номеру. По телевизору мигала сирена скорой помощи.
  
   Я выключил его, вышел на балкон, ничего не изменилось. Посмотрел календарь, пора было собираться.
   Интересный отпуск, заметил я сам себе. Умылся, зашнуровал ботинки, одел джинсы, белую рубашку и рыжий пиджак, убрал со столика личные вещи, взял ключи и вышел из номера.
   -Спасибо! До свидания, - раскланялся я администратору и швейцару.
   -Всего Доброго, ждем вас еще,- донесся шаблон мне в спину.
   Прищурив глаза, я пошел себе дальше. Не заглядывая в будущее, анализируя прошлое, и контролируя настоящее...
   Жизнь- это борьба!
   Удачи в боях!
  
  
  
   Послепризмие P.Z.:
   Доигралась наука! Стерла материю и воздух, а точнее, грань между ними. Этот секрет купил Матео за большие деньги, но понятно, что не за свои.
   Построил 'Forest shadow', свел тень с фантомами людей, изображенных на скульптурах, отвел огромную площадь за городом,
   Постоянно обновлял фортификационные сооружения, зарывал в землю осколки гранат, патроны и все, что было в войнах истории, установил огромные магниты, и вот, пожалуйста. Реальные бои происходили в определенное время. Если кто-то попадал в установленное время и в нужное место, оказывался в настоящем театре боевых действий. Для окружающих не было видно ничего, но реальность не щадила человека, попавшего туда. В 'Forest shadow' особо никто не любил ходить гулять, пропадали просто. Раненные выживали, но ни с кем не делились пережитым
   Никто не отвечал за то, что может случится.
   Вот так.
   А Человек Сон сидел на скамейке на аллее 'Fitmoon dark', со своими приближенными. Направлял на себя луч света фонаря и говорил:
   -Друзья, я всего лишь призма, на меня светит свет, а в затылке он распадается на радугу!
  
  
   Декабрь/ январь 2008/2009
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"