Гайа Григорий :
другие произведения.
Коронная доминанта. Эссе. Часть 6
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оставить комментарий
© Copyright
Гайа Григорий
(
rrr235717@gmail.com
)
Размещен: 23/06/2021, изменен: 23/06/2021. 23k.
Статистика.
Эссе
:
Проза
Скачать
FB2
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Коронная доминанта. Эссе. Часть 6.
Коронная доминанта 6. Эссе. Григорий Гайя.
"Эта книга написана не в пользу одной медицины против другой и
не против медицины и за её отсутствие".
"Рождение клиники", Мишель Фуко.
"Человек является продуктом своих мыслей, то о чем он думает,
тем он и становится".
Махатма Ганди.
10
Исследуем в связи с коронной доминантой настроения людей во
время эпидемий чумы и холеры. Источниками для этого возьмём
произведения, рожденные Александром Пушкиным, Джованни
Бокаччо и историю магии.
Царица грозная, Чума,
Теперь идёт на нас сама
И льстится жатвою богатой;
И к нам в окошко день и ночь
Стучит могильною лопатою...
Что делать нам и чем помочь?
Это стих Александра Пушкина из цикла маленьких трагедий
написан в Болдине, когда в России царствовала эпидемия холеры
1830-го года. В следующем стихе "Пира во время Чумы" он
показывает психологию, отношение определенной группы
пирующих людей к смертоносной болезни, что происходит в
изображённом им европейском городе:
Как от проказницы Зимы,
Запрёмся так же от Чумы,
Зажжём огни, нальём бокалы,
Утопим весело умы,
И,заварив пиры и балы,
Восславим царствие Чумы.
Далее стих Пушкина, который показывает, каков был комментарий
официальной критики к теме Пира во время Чумы в советское
время. Эту трактовку сорок лет назад в школе нам преподносила
учительница литературы. Её точка зрения совпадвала в основном
с тирадой священника:
Безбожный пир, безбожные безумцы!
Вы пиршеством и пением разврата
Ругаетесь над мрачной тишиной,
Повсюду смертию распространённой.
Средь ужаса плачевных похорон
Средь бледных лиц молюсь я на кладбище
А ваши ненавистные восторги
Смущают тишину гробов и землю -
Над мёртвыми телами потрясают.
Это позиция священника из поэмы Пушкина. Сопереживающий
горю братьев-горожан, он очень серьёзен. Он критикует
веселящихся за разгул, оргии в то время, когда многие люди
плачут на могилах умерших. Он считает, что им нельзя веселиться
и радоваться. Надо скорбеть, и это отношение к чуме нравилась
коммунистам, пусть и исповедовалось христианскими
священниками. Они видели его аскетическим и правильным. А
первое отношение, когда чуму хотят победить весельем, они
считали разгулом и оскорблением скорбных чувств людей,
потерявших близких. Они говорили, что это равнодушное
отношение: "Вы болеете, а нам похудеть и сдохнуть не хочется.
Нам всё равно". В этой дилемме выражалась их цветовая
доминанта со спектром, где две широких полосы - чёрное и белое,
а полосы иных цветов - узкие. Особая такая, почти чёрно-белая
радуга.
Рассмотрим тему Пира во время Чумы немного шире, чем это
изложил великий поэт в небольшой поэме, больше похожей на
сцену с актёрами и прекрасными его декорациями, чем на
философское эссе.
Во внимании - доминанта знахарей и магов того времени, а
именно, Пир во время Чумы, как средство против чумы. Они заметили, что заболевают те, кто начинает её бояться.
Заболевание входит со страхом. Заражают идеи. Проблему несёт
мышление о болезни и её опасности. Однако, если скверные идеи,
устрашающие болезнью, в результате мышления не прорастут в
сознании, то и болезни не будет. Прорасти они могут, например,
вместе с какими-нибудь объектами, которые считаются
заражёнными - с постельным бельём или посудой больного. То
есть, волонтёр в то время чумы нередко отличается от
современного волонтёра своим настроением. Он не думает, не
верит, что постель и стакан больного инфицированы. Для этого он
использует концепцию традиционной магии, которая говорит:
заражают мысли, которые первичны, а болезненные вещественные
субстанции типа вирусов вторичны. Они рождаются и плодятся в
процессе мышления, которому присуще воображение. Если не
впускать в себя страх перед чумой и фильтровать идею её
опасности, относя её к неопасному, то невозможно заразиться.
Поэтому Нострдамус и другие, отслеживающие этот закон, отважно
и без противогазов возились с чумными людьми, помогая им
выжить или хоронить их.
А если человек боится заражённого объекта, то этим открывает
духу болезни дверь в своем восприятии. Устремившееся в
астральную дыру ядро влетевшего страха поражает,
заряжает идеями болезни. Подобно тому, как это бывает в
биологическом поединке, когда два борца или два хищника зависят
от наличия храбрости. Стоит струхнуть, как противник этим
воспользуется и опрокинет.
Боязнь чумы требует поиска средств безопасности и соблюдения
профилактики. Это уже медитация, размышления. Отданное
болезни в аренду внимание, время. Взаимоотношения и обмен
вниманием.
Это тесная и рискованная связь. Она даёт болезни возможность
быть рядом, то есть, внутри нас. Она создаёт для неё мышлением
пространство. Это может привести к нежелательному, опасному
симбиозу. К чему он приводит? Очевидно, к внедрению,
раскручиванию, нагнетанию...
Поэтому доминантой пировавших во время чумы было забвение
чумы с помощью её низведения до никчемности и возведения
взамен полосы мышления из других кирпичей, не чумных.
Или, если забыть не получалось, то следовало не страшиться её.
Тогда двери восприятия оставались закрытыми, и энергия болезни
в человека не входила. Так и в современной медицине делают, но двери заражения перешли с мысленного плана на воображаемые
образы, - летающие вокруг вирусы и инфицированную воду, пищу.
Однако, эти образы не совсем воображаемы. Какие-то из них были
рассмотрены в микроскоп в биотканях человека и приблизительно
правильны, какие-то из них чуть изменили форму, попав на
картины учебников и так изменённо воображаются. Какие-то
вообще символизированы и выглядят в представлении изначально
обозначенными символами, а не в своей природной форме. Какие-
то покрупней - словно водяные знаки в воде, живые ядовитые
микрозмейки в водной среде, ящерки, рыбки, креветки, невидимые
ненацеленному в микроскоп глазу, живые существа, чья форма
может быть совершенно правильно воображаться.
Так или иначе, большинство людей перестало думать, что идеи
могут чем-то заражать. Они стали представлять заражение
образно. Рукопожатие и дрянь, сыпь, перебегает с тела на тело.
Для истории каких-то заболеваний, больше кожных, но не для всех,
это верно. Таким образом, образное представление, и верно, и
неверно. Это влияние современной медицины. Она готова
говорить человечеству о болезни круглые сутки, пугать его без
остановки. И при этом предлагать свои способы защиты от
болезни, свою профилактику и фильтрацию. Вирусы летают,
носите маску! Пейте воду хлорированную, чтобы не заразиться!
Инфекцию скорее убивайте антибиотиками; ерунда, что это вместе
с тканями, ткани потом вырастут, ветчины побольше с сосисками
съедите, и ткани вырастут! Закройте форточку, холодно, вдруг
простудитесь, обойдётесь без свежего воздуха! Не ходите босиком
по лесу, шоссе, вокзалам, офисам и общественным уборным, а то
простудитесь и проколетесь!
Мотив-то есть? Похоже, налицо. Всё коммерциализируется, всё
вокруг нас и всё больше. Всё продаётся. Мысль человечества, как
мутовка, колотится в молоке темы презентации. Несколько
десятков лет одно и то же в человеческом обществе. Как лучше
продать, как больше продать, как презентабельней подать тему.
Как лучше завернуть семечки, время газетного кулька на базаре
кануло в прошлое, каждую семечку положим в золотистую фольгу и
дорого продадим! Индивидвуальный подход! А что зубы сотрут или
ногти, да и хрен им в огород для здоровья душистый да крепкий.
Последнее время люди стали, правда, признавать, что идеи
влияют на сознание, но не с точки зрения инфицированности. Но с
точки зрения суггестии, кодировки на активность. Это доказывает недавний случай со сверкающей птицей. Один изобретатель
сделал переливающуюся цветами птицу, которая впорхнула в
особый свето-звуковой мир, в котором отсутствовали запахи, вкусы
еды и прикосновения. Свет там обладает богатой гаммой цветов, а
эфир - множеством звуков музыки, голосов живых существ и
звуков природных и механических движений. Автор задумывал
дать своему птенцу вечную жизнь.
Птица каждому рассказывала о чуме одно и то же, как шарманка,
но покритиковала в чём-то и с перегибом подход медицины.
Видимо, в чём-то значительном, потому что она только час
полетала в парке аттракционов, в котором, предполагалось, на неё
мог вечно смотреть целый мир.
Итак, есть цензура на какие-то темы из-за того, что людьми
понимается следующее. Информация влияет на сознание, может к
чему-то побудить. Вскарабкаться на Эверест с дельтопланом или
на кедр с верёвкой.
Но в отношении того, что информация об инфекции может
инфицировать, современная медицина молчит. Хотя
болезнетворность распространяется через этот канал тоже.
Скажем, кто-то не заболевший узнаёт из рекламы, что от вируса
его защитит антибиотик. Он бежит покупать его, практически
заказывая микрокиллера, практически выписывая этим
приглашение для болезни. И понимающих это в современном
обществе - много. Ведь много на земле людей, осознающих, может
быть, главную идею герметизма, - принцип магнита. Это ведь
закон гравитации, который представлен не так, как в физике
последних веков. Закон гравитации в настоящее время принято
обсуждать так: существует он или нет? Одинаково или по разному
он проявляется? В древнем герметизме он следующ: подобные
частицы притягиваются одна к другой и группируются в формы,
гнёзда, структуры. Это не должно представляться так, что это
просто существует, бывает. Это должно пониматься так, что это
происходит здесь и там. Как постоянный и доминирующий закон.
Как скопленные рекой частицы воды, принесённые ей в океан. Как
скопленные землёй белые звёздочки, которая дала им поверхность
для посадки и формирования в виде сугроба. Как города, магнит
для притяжения людей и хищников, охотящихся на них, которому,
как говорит Владимир Шемшук, легче пожирать с "курофермы",
где всё готово и количество приличное, нежели на дне оврага
высиживать в кустистых засадах одиноких куропаток.
Не дать инфекции войти в симбиоз со своим организмом, подобно
тому, как боец не даёт себя ударить, поставив блок или
увернувшись. Кто-то очень сильный в некоторых случаях может и
сам ударить духа болезни и прогнать в особый момент времени,
когда почувствует, что пришло время его ударить, прогоняя, пока
она ещё семя или маленький росток, эмбрион чумной демоницы.
Паразит любит нечистоту, поэтому во время эпидемий чумы
знающие люди доставали и ели свежую еду, а в несвежую легко
входят духи разложения. Последние паразитируют на телах людей
в виде инфекционных подселений, за которыми следует жизненный
симбиоз: инфекция и сознание человека сшибаются в неразлучном
и смертельном объятьи. Сосуществуют в уме и теле, как в одной
квартире. Знающие люди старались не допустить подобного
симбиоза. Они старались развлекаться, чтобы забыть болезнь.
Ходили друг к другу в гости. Ставили дома драмы, обставляя зал
декорациями и смотрели. Читали книги, музицировали и пели.
Философствовали, рисовали и вышивали. Подобное настроение
Пушкин в полноте не описывает. Упоминает во втором из трёх
приведённых выше стихов, однако, не совсем точно и довольно
лаконично. В общих чертах, не объясняя всех причин.
Бокаччо в "Декамероне" объясняет подробнее. Он говорит о чуме
и нескольких группах людей, испытывающих те или иные
настроения. Есть истинные доктора. Другие - пытающиеся лечить
или советующие, которых великое множество, но большинство из
которых не знают, как лечить, а болтают зря. Вероятно, среди них
было много тех, кто продавал снадобья и рецепты.
Другие - те, кто прячутся в домах, закрываются от больных. Они
умеренно употребляют свежую еду и вина, стараются не скучать,
не общаются с внешним миром, избегают излишеств.
Другие, напиваясь, ходят по городу с песнями и плясками. Они идут
на излишества и разгул, засыпая за столами в тавернах. Они
пытаются забыться в развлечениях, уйти в них до дна, доплыть до
антарктических чёртиков, живущих за краем. Чтобы не помнить
чуму, подавив страх перед ней. Не планомерной постановкой
магического защитного образа действий, а инстинктивно.
Есть у Бокаччо ещё одна группа, которая не даёт носу дышать
напрямик городским букетом. Но каким образом? Это мне
невероятно понравилось. Закрыв его неким средневековым
респиратором, который изобрёл да Винчи? Нет. Нося с собой
букетики с цветами, ароматные травки, благовония. Они давали
это носу, чтобы не обонять трупный запах. Нюхая мяту, душицу, масла мускатного ореха, аира и особые сборы трав, раздаваемые
знахарями. Они давали обонянию запаховую доминанту.
Была еще группа людей, покидавших чумные места и бежавших на
лесистые склоны холмов и в далёкие деревни.
В современной ситуации люди тоже делают подобное, кто
спонтанно, кто осознанно.
Но в отличие от предков со смартфоном в руках каждый чувствует
себя Акбаром и Соломоном в плане зрелищ и хранилищ знания.
Люди развлекаются, учатся, преподают и творят, уходя в какие-то
художественные или космические миры, вытесняя мысли о
болезни.
Но в это пространство газет, новостей, лекций, зрелищ и
развлекательных порталов входит реклама коронной болезни в
виде информации о борьбе с ней и её проявлениях. Входит, как её
символы, предостережения об её опасности, статистика и
свидетельства людей. Неотъемлимый ужастик из реальности.
Пора, быть может, сдвинуть доминанту с авангардного плана
вглубь?!
Оцените это, как равнодушие? Как невозможность ввиду масштаба
эпидемии и всеобщего желания быть информированными? От того,
что нельзя не освещать эпидемию?
Или кому-то это под силу, пренебрегнув общественным мнением и
одолев контрвлияние?
Опытный лекарь традиционной медицины, маг, старается лечить
так, чтобы больной ему помогал. Он просвещает пациента,
заряжает его волей к борьбе. Больной оптимизируется
бесстрашием перед болезнью, идеей, разоблачающей болезнь. Он
накачивается здоровым духом, который убеждает человека, что он
повалит её. Его организм устоит и победит, потому что он
совершенен, здоров от природы и одолеет любой недуг.