Аннотация: Для всех, кому "не пишется", кого "бросила муза", лучший мотиватор для ленивых авторов.
- Я хочу, чтоб вы заставили меня работать.
Доктор Брегис понимающе кивнул, а я продолжил:
- Я лентяй. Патологический. Нужно закончить к осени большой роман, но не могу заставить себя написать и строчки. Помогите.
Доктор отвернулся от компьютера и снял очки. Брегису на вид лет семьдесят: он сухонький, лицо подпорчено морщинами, сквозь седину видна залысина, в глазах приятный огонек.
- Знакомая проблема, Павел Алексеевич, - сказал он. - Но вы пришли по адресу.
Клинику "Доктор Брегис" я нашел случайно в Интернете. Оказалось, что есть в городе такая клиника, в которой лечат лень. Взаправду. Лечат. Ну не чушь ли? Слоган "Вылечим ленивого" не просто настораживал - смешил! И я пришел сюда по большей мере для того, чтобы узнать, как тут людей разводят.
На ресепшене милая девушка с улыбкой записала меня на прием, когда я оказался в кабинете, доктор Брегис уже знал меня по имени.
Кабинет врача приятно чист, окна блестят, будто недавно вымытые, пахнет свежестью и розами, они благоухают в пестрой вазе на столе. На полках шкафчиков пылятся папки с личными делами пациентов - все разложены по алфавиту, каждая пронумерована, с фамилией и годом рождения больного. Похоже, разводилы грамотные, все обставили как в настоящей клинике.
- Вы пройдете сеанс ленетерапии, - продолжал Брегис. - Не скажу, что быстрый, безболезненный, но гарантирую: он вам поможет.
- Ленетерапии?
Доктор вынул из ящика стола чистый лист бумаги, ручку, что-то написал на нем. Потом ткнул пальцем и сказал:
- Первый шаг к успеху - правильно спланировать свой день. Вот ваша первая задача - написать 15 тысяч знаков. Завтра. За весь день. Без отговорок и отлыниваний от работы.
Я взял лист и покосился на врача.
- И это все?
- Сначала напишите, - хмыкнул Брегис. - Это только на словах легко.
- В этом вся ваша методика? Давать задания и заставлять их выполнять?
- Заставлять себя будете вы. Я буду только мотивировать - и уж поверьте, это я умею.
Я сложил листок бумаги вдвое, спрятал в карман куртки. На губах уже созрела желчная усмешка, но я придержал ее.
- Кстати, Павел Алексеевич, вы женаты? - спросил Брегис. - Много у вас родственников здесь, в Москве?
- Живу один в съемной квартире. Детей нет, родители и вся ближайшая родня в Самаре. А к чему эти вопросы?
Брегис не ответил. Вместо этого он повернулся к своему компу, пальцы забегали по клавишам, затем протяжно загудел спящий доныне принтер, выплюнул другой листок. Брегис отдал его мне.
Похоже на какой-то договор. Но в нем всего лишь один пункт: писать 15 тысяч знаков каждый день. Никаких других обязанностей, денег, паспортных данных он не требовал - только писать. Без остановки, регулярно, много.
Я поинтересовался осторожно:
- А сколько будет стоить ваша терапия?
- Восемь тысяч долларов.
Брови мои взлетели, и я бросил договор на стол.
- Всего хорошего!
Я встал из-за стола и вот уже иду к двери, но тут меня остановил спокойный голос Брегиса:
- Расплатитесь потом, когда начнете получать большие гонорары.
В этот раз я не сдержал усмешки. Этот доктор ненормальный!
Шутки ради я вернулся и поставил подпись внизу листа, после чего вручил бумагу Брегису. А что? Если платить нужно за результат, в коем я сильно сомневаюсь, почему бы не попробовать?
- Считайте, вы уже Писатель, - сказал Брегис.
Я лишь фыркнул недоверчиво.
- Поверьте, Павел Алексеевич, - Впервые на лице у доктора блеснула странная улыбка. - Я лично прослежу, чтоб вы достигли пика мастерства.
***
Придя домой, я сразу включил комп, надеясь, что за день осилю целую главу. Но нет - за полчаса на "вордовском" листе возникло только пару годных предложений.
Посидев без дела минут пять, я нырнул в Сеть, открыл "контакт". Ого, от Наськи сообщение. Соскучилась, наверное. Вот Боря написал. Сейчас отвечу. О! Смотрите, новый ролик про танцующего котика. Еще и серия любимого сериала вышла. Сохранить, скачать, а ночью посмотрю. А это у нас что? Ага, статья про то, как вырос доллар. Почитаем...
Рядом с компом затрещал сотовый, я поднял трубку.
- Павел Алексеевич, закройте браузер, - холодный голос Брегиса. - Мы, кажется, договорились, что вы будете работать.
По спине забегали мурашки. Я ведь даже не давал ему свой номер...
- Вы за мной следите?
- Выключите Интернет. Он только отвлекает.
Частые гудки.
С минуту я сидел огорошенный и не мог понять, что это было. Как Брегис узнал, что я валяю дурака? Уж не развесил ли он камеры в квартире? Но когда бы он успел? Мы же познакомились только сегодня утром, домой я возвращался полчаса, не больше - если б он и влез ко мне, я б все равно его застал.
Я вновь уткнулся в монитор и стер, что написал до этого. Перед глазами тот же "вордовский" лист, раздражающе-чистый, смотрит с вызовом и будто шепчет: "Ни черта ты не напишешь". Стиснув зубы, я опять взялся за книгу, но она не поддается. Текст идет со скрипом, предложения корявые и вымученные, во мне будто сидит другой писатель-лодырь и упорно меня тормозит.
Клавиша "delete" нещадно съела буквы на листе, я встал и вышел покурить в подъезд.
На лестничной площадке пусто и прохладно, из соседней квартиры тянет жареной картошкой. Я вставил наушники и закурил. И не заметил, как дотлела сигарета, и опять пришла пора садиться за компьютер.
Затушив окурок, я уже собрался уходить, как тут... такая песня заиграла! А теперь вторая началась, за ней и третья. Послушаю-ка еще парочку. А заодно вторую сигарету выкурю.
Только я сунул папиросу в рот, песня сменилась злой назойливой вибрацией. Я тихо выругался и ответил:
- Да?
- Мне кажется, вы закурились. За компьютер, Павел Алексеевич.
- Да сколько можно?! Это уже наглость! Прекратите!
Тишина.
Я сжал мобильник так, что хрустнули костяшки.
- Брегис, слышите?! Я вызову полицию, если еще раз позвоните!
- Больше я предупреждать не буду.
Гудки.
Голос был такой холодный, что я несколько секунд стою, как вкопанный, и лишь потом соображаю сунуть телефон в карман. Да ну, не угрожает же мне этот доктор, в самом деле. Просто собирается названивать и заставлять работать, как последнего лентяя. Но со мной такое не прокатит.
Я вошел в квартиру, снова сел за комп, пытаясь поработать. Лист по-прежнему опасно-чист, а на часах... мать вашу, три часа! Когда я все успею?
Но спустя десять минут я снова в Интернете, снова роюсь в почте, отвечая на бессмысленные сообщения.
Потом я ощутил, как чьи-то руки обхватили мою шею, к лицу прижали тряпку, влажную и остро пахнущую, и меня накрыла чернота.
***
Вспышка. Яркая и ослепительная.
Я очнулся, обнаружил, что привязан к кожаному креслу, сродни тем, что в кабинете у зубного, с откидными спинками. Руки затянуты веревками на подлокотниках, ноги лежат на краю кресла, тоже крепко связаны, да так, что не пошевелить.
Я огляделся.
Помещение похоже на котельную: серо-коричневые трубы, ржавые и почерневшие, а по углам высокие котлы. Пол устлан плиткой, темной, облупившейся, воняет сыростью, и где-то капает вода. Над головой покачивается лампа, свет режет глаза.
Тут лампу заслонила морда Брегиса: глаза прищурены, он смотрит осуждающе, покачивая головой.
- Ну что ж вы, Павел Алексеевич? Работать надо, а не ерундой страдать. Я ведь предупреждал.
- Какого хрена?! - я пошевелил руками, силясь разорвать веревки, но не вышло.
- В вашей квартире теперь круглосуточная слежка, - сказал Брегис, будто меня не услышал. - Только отвлечетесь от романа, он увидит и доложит мне.
Брегис отошел, глазам открылся здоровяк в кожаной куртке и черной маске, с габаритами кинг-конга. Лица не видно, только прорези для глаз, но устрашающих размеров мне хватило, чтобы догадаться: это он сунул мне под нос смоченную хлороформом тряпку и притащил сюда.
- Что ты делаешь, мудила?! - рявкнул я на Брегиса. - Отпусти меня!
Доктор кивнул Кинг-конгу - тот пропал из поля зрения. Потом вернулся: у него в руках болгарка с гладким круглым лезвием.
Я вжался в спинку кресла и оцепенел.
- Что ты задумал, псих?!
Кинг-конг отдал болгарку Брегису, он подошел ко мне, спросил спокойно:
- Знаете, как художники создают скульптуры? Отсекают лишнее от камня. Вы - моя скульптура, Павел Алексеевич. Я отсеку вам то, что мешает работать. Вообще-то я бы выколол вам глаза, чтобы не лезли в Интернет каждые пять минут, но зрение вам нужно для работы.
- Что?!
Здоровяк нагнулся возле моих ног, я ощутил, как его руки взялись за штанину, приподняли до колена.
- А ноги... Они тоже иногда мешают, правда? - сказал Брегис. - Сбегать покурить, вынести мусор, даже тогда, когда не выносили в принципе. И так можно придумать тысячи отмазок, чтобы не работать.
- Нет! Пожалуйста! Я завтра же начну пахать!
Кинг-конг припер откуда-то тройник, вставил в розетку тянущийся от болгарки шнур.
Брегис нажал кнопку, с громким вжиком завращалось лезвие, потом остановилось - доктор проверял болгарку.
- Сперва одна нога, - сказал Брегис с тем же пугающим спокойствием. - Но если будете халтурить снова, я отрежу вам вторую. Если же и это не поможет... - Он задумчиво прикусил губу. - Мы найдем, что вам еще отрезать.
Снова вжикнуло, и диск начал вращаться.
Надо мной навис кинг-конг, тяжелые лапища опустились мне на грудь, прижали к креслу.
- Брегис, нет! Пожалуйста! Я напишу пятнадцать, тридцать тысяч знаков, только отпусти!
Жужжание болгарки стало громче. Ближе. Ощутимее.
За нагнувшимся здоровяком не видно доктора, я попытался дернуться, затряс ногами, но меня словно плитой бетонной придавили. А потом голень прорезала такая боль, что я едва не выскочил из кресла. Мышцы сковало судорогой, я зажмурился и стиснул зубы, пальцы обхватили подлокотники и сжали.
Резкая и оглушающая боль.
Я завопил. Ниже колена стало влажно и тепло, донесся тонкий долгий свист. Я слышу, как неспешно пилят мою кость, как лезвие срезает ее, словно кусок масла, во все стороны фонтаном льется кровь.
Шмякнуло. Вместо ноги возникла пустота - пугающая, непривычная.
Жужжание затихло. Руки кинг-конга оторвались от моей груди, я выдохнул и разлепил глаза. Повсюду влажные круги, майка намокла и прилипла к телу, грудь подпрыгивает так, как будто сердце хочет проломить ее.
- Готово, Павел Алексеевич. Теперь будет тяжеловато выходить из-за компьютера с одной ногой, поэтому напишете вы больше.
***
Виктор сидит у Брегиса с планшетом и читает интервью. Он оторвал глаза от текста, посмотрел на доктора.
- Павел Зеленский, значит? Тот самый писатель? Слышал-слышал... Вышла новая книга "Собиратель душ". Бестселлер, говорят?
- Первое место топах, восемь премий, ежемесячные допечатки и большие гонорары. А Зеленскому всего-то двадцать восемь лет.
- Талантливый, наверное?
- Трудолюбивый, - Брегис сделал ударение на этом слове. - Это, знаете ли, решает все. Павел работает как проклятый и каждый год выдает по пять романов. О Зеленском теперь знает вся страна.
- Говорят еще, что он прославился как одноногий автор.
Брегис отмахнулся:
- Павел хотел побороть лень и стать Писателем. А нога... в работе она ему не пригодится. Главное ведь результат. А то, что без ноги, так это мелочи.
Собеседник помолчал и нерешительно кивнул .
- Ладно. Что-то мы отвлеклись. Возьмите, - он взял список дел, который только что составил. - Вы должны тренироваться каждый день по 5 часов. Через год вас примут в городскую сборную, а дальше вы продолжите расти как футболист.
Виктор недолго изучал короткий список, а потом спросил:
- А если я буду филонить, пропускать?
- Не будете. Поверьте, я умею мотивировать людей. Кстати, играете вы лишь ногами?
Несколько секунд Виктор смотрел на Брегиса, как на кретина, а потом сказал:
- Ну да. Я нападающий.
- То есть руки почти не используете?
- Ну так, по пустякам. Выбросить мяч из-за линии аута или помахать болельщикам. А что?
- Нет, ничего, - доктор протянул Виктору лист бумаги. - Берите. И запомните: чтоб в этой жизни кем-то стать, нужно работать. Много. Я лично прослежу, чтоб вы достигли пика мастерства.