Троице Простая, Нераздельная, Единосущная и Естество Едино,
Светове и Свет, и Свята Три, и Едино Свято поется Бог Троица;
но воспой, прослави Живот и Животы, душе, всех Бога.
Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете
как дети, не войдете в Царство Небесное
Он читал, пролистывая страницы, пропуская главы - наскучило, одно и то же, одно и то же - а всё без толку. Он читал, заглатывая слова, впиваясь глазами, надеясь найти, но снова промахиваясь. Он читал, делая выводы, открывая для себя целые миры, стараясь вникнуть и постичь. Время от времени он останавливался, отбрасывал очередную книгу подальше и начинал писать. Он строчил бисерным почерком, исписывал ручки, ломал грифели карандашей, а потом сидел часами, запустив пальцы в седые волосы, из-под густых бровей глядя глубокими светлыми глазами на пыльную мигающую лампочку, и думал.
Часы в двухкомнатной квартире были всего одни, старые и тихие - хозяин не любил шума. Они висели над кроватью, не мешая ему не следить за временем, ибо он сидел в кресле, ровно спиной и к кровати, и к часам. Они давно остановились бы, если бы дети, привозящие отцу продукты, время от времени не вставляли бы в них батарейки.
Соседи редко видели странного человека с седыми волосами. Он и сам забыл, когда последний раз выходил из квартиры. Дети привозили ему всё самое нужное, особенно - книги.
Он читал запоем произведения древних философов и богословов Средневековья, он пролистывал труды последователей Платона и Аристотеля и вчитывался в книги по психоанализу и социологии, он разжевывал диссертации и докторские современников, открывал новые миры с эзотерикой и закрывал старые с дзен-буддизмом. Он так много читал, что даже во сне видел, как сидит за столом и листает очередной фолиант. Просыпаясь, он пытался вспомнить названия, но не мог, и это чрезвычайно расстраивало его.
Он был странным? Для своего века да. Он искал истину. Он понимал, что она не может быть на поверхности, иначе какая же это истина? Значит надо копать, рыться, познавать мудрость веков - и может быть тогда с помощью логических заключений ему удастся добраться до самой глубинной, самой подноготной, самой настоящей истины.
Часы безмолвно показывали начало шестого. Скоро рассвет. В комнате искателя горит всё та же пыльная лампочка, перед ним очередная книга. Кто-то из древних греков. Хозяин сидит и думает. В его голове роится сотня мыслей, связанных с только что прочитанным. Как он не додумался! Ну конечно! Единый огонь! Ведь все светила горят и греют. Да, конечно, физика вещь неоспоримая, но ведь что-то же должно было дать самый первый импульс, зажечь первую искру, начать первую химическую реакцию внутри первой звезды! Разумеется, это тот самый единый огонь. Но если он был до того, как появились первые звезды, значит, он вечен? Или его тоже что-то зажгло? А было ли время, когда огня не было? Если это предположить, становится непонятно, почему он появился. Да, но...
Лампочка щелкнула и погасла. Мыслитель с неудовольствием прервался. Нужно было сходить в соседнюю комнату, где у него был склад и большая часть библиотеки. Пару раз наткнувшись на углы и завалив какие-то, невесть откуда взявшиеся там книги, он обрёл желанную лампочку и, решив взять вторую, чтобы в следующий раз не прерываться, он автоматически поднял один из упавших томов и вернулся к столу.
Вкрутив лампочку, хозяин взглянул, какая книга свалилась с полки с лампочками. Г.Х.Андерсен "Сказки". Мыслитель впервые видел эту книгу. Минут пять он думал, откуда у него в библиотеке могли появиться "Сказки" и почему они появились рядом с лампочками. Потом вдруг он вспомнил, что когда сын приезжал в последний раз, он привез ему попробовать какой-то новый кофе, а ещё пополнил запасы лампочек. Наверняка сын купил это для своих ребятишек и забыл, когда складывал покупки. Мыслитель покосился на книгу, лежавшую на краю стола. Потянуло открыть и пролистать. Развернув наугад, он попал на начало сказки о Снежной Королеве...
Он вспомнил, как ребёнком с восторгом слушал эту историю от своей бабушки. Бабушка рассказывала ему её только декабрьскими вечерами, дав в руки чашку горячего травяного чая с медом. Он вспомнил, как не любил после этого оставаться один, потому что больше всего на свете боялся, что ему в глаз попадет осколок зеркала и он станет злым и холодным. Как же ясно он это вспомнил...
Небо за окном светлело. Часы говорили о том, что наступает утро. Хозяин сидел, подперев голову руками и в каком-то отчаянии думал: что теперь? Он не знал, что делать. Труд греческого философа, буквально час назад бывший таким великим открытием, теперь казался мёртвым и бесполезным. Посвятить всю взрослую жизнь поискам единственной истины, отдавать всего себя этим поискам, быть так близко - и отступить из-за жалкой сказки, услышанной в детстве и случайно встреченной теперь? Не слишком ли это глупо? Однако к прежнему возвращаться хотелось меньше всего на свете. Книга Андерсена казалась единственно важной во всей этой груде философских фолиантов.
- Господи, что же мне делать... - прошептал растерянный мыслитель.
Первый луч ударил в окно и упал на кровать под молчаливыми часами. Мыслитель обернулся и замер.
На кровати сидел человек. Обычный современный мужчина. Тёмные джинсы, бежевый свитер, светлые волосы, собранные в небольшой хвост, бородка. Он сидел, наклонившись вперёд и облокотившись о колени, и внимательно смотрел на мыслителя улыбающимися глазами. И мыслитель всё понял правильно.
- Господи...
Он едва заметно кивнул, не спуская со старика глаз. Тот пару мгновений пытался заговорить, что-то произнести не то в своё оправдание - вот уж нелепая идея, в чём ему оправдываться? - не то, чтобы узнать, зачем Он пришёл... но потом, как будто боясь спугнуть этот рассветный шанс, выпалил сиплым из-за долгого молчания голосом:
- Скажи, что есть истина?
Он молча смотрел на старика.
- Нет... не может быть! Ну не может же быть, Господи! А как же мои теории... пространство... бытие... пустота... единый огонь...
- Всё просто, - тихо сказал Он.
Мыслитель запнулся. В глазах Пришедшего на рассвете он видел все ответы. Но они были настолько простыми, что высказать, выразить их было невозможно. Не этим грубым сухим языком философских и метафизических трактатов.
- Всё просто, - повторил Он.
Старик широко распахнутыми глазами смотрел на Него. Можно пытаться всю жизнь искать сложные ответы, исписывать формулами мироздания тетради, поля книг и грифельные доски - но разве что из любопытства. К истине это не приблизит ни на йоту.
- Как же всё просто, - прошептал мыслитель и улыбнулся, как улыбался бабушке в детстве.
Сын вернулся за забытой книгой ближе к вечеру этого воскресенья. Отец не открывал, пришлось воспользоваться своим ключом. Первое, что он увидел, были часы, остановившиеся в шесть часов три минуты.
Хозяин сидел за столом и как будто уснул, положив голову на руки. На его лице была улыбка. Он нашёл Истину.