Помните, то среднестатистическое российское село, где ветры перемен средней скорости никак не смогли обойти стороной даже ветхое здание той самой злободневной старой доброй мечети. И деньги начали поступать от миллионеров, да и имя пытались мы с вами присвоить.
... Время прошло с тех пор, как народ разбежался по домам, так и не приходя одному общему мнению и не добившись взаимного решения в плане конкретного названия. Хоть не видели на территории мечети человека, даже кто переложил валяющуюся вдоль палки поперек, жизнь в селе на одном месте не стояла, да ни одно мероприятие не проходило вопреки обычаям и изменяя тем давним гуманным традициям. На службе интересов жителей стояли, по- своему бормоча, звучащие на арабском языке, слова четыре или пять бородатых мужчины. Народ с почтением их называл даже муллами.
Когда самый главный мулла, который, несмотря на свою кличку "бандит", был многими уважаемым и всенародно любимым, перешел по внутрипартийной религиозной линии на вечность, народ, почувствовав неизбежность грядущих перемен, стал ждать. Естественно, не было более подходящего кандидата на должность "первого", чем Иван мулла.
Иван, который несколько лет назад переехал жить навсегда в деревню, сразу поясню происхождение необычного для мусульманина имени, родился в городе. Когда родители вдруг заметили, что их сын постоянно что- то просит, решили, почему то, что он будет муллой. А этого допустить, ну, никак нельзя было. Все же пропаганда против религий в то время была мощная. Может среди русских ему в голову такая "глупость" не придет, - подумал отец атеист, и дает ему подходящее имя.
Но с родным дедом общаться мальчику никто не смог помешать, и в сознании Ивана скоро рождается и очень быстро начинает расти мусульманский дух. Старик его учит и по башкирски разговаривать, даже имя наше пытается дать. Внук растет, теперь даже водку пьет он только башкирскую. Любит лишь сало из Татарстана. Признает одни восточные танцы полуголых красавиц. Но спустя годы все это отходит постепенно на второй план, и возникают новые духовные потребности. Вот такая краткая история становления личности нашего героя...
Иван, который ни в ком себе не видит конкурентов, сразу же, как только прочно укоренился на месте, почувствовав под собой крепкую почву, задается целью сбора денег с односельчан для восстановления здания той самой старой деревянной мечети. В день, уже, когда раздают первую ближайшую пенсию, он появляется с самой черной зари, где надо, и, замотав самую белую чалму, куда полагается.
Но банальная политика, которая гласит, кто, сколько может, здесь не проходит.
- Демократия - это дело государства, а церковь у нас давно отделена от него, - заявляет Иван мулла. Деятель, который в свое время горбатился в цехе высоко летающих космических аппаратов завода точного машиностроения, ставит и сумму высокую, да точную. С каждого человека нужно было сдать по три тысячи рублей.
Разумеется, никто так легко расстаться своими заслуженными деньгами не захотели. Не побежали все дружно и с улыбками на лицах в его сторону, не оглушили его с криками:
- На, Иван, держи деньги. - Но мулла держался непоколебимо. Не наделил пощадой даже бабку Хуснию, которая своей крохотной пенсией в размере шести тысяч кормила не только себя и сына, сорокалетнего холостого безработного алкаша, но в вдобавок и содержала семью разведенной с тремя детьми дочери. Дед Сальман, воспользовавшись тем, что пока она еще выясняет отношения с тем, кто в чалме, и надеясь, что его не скоро заметят, решил по - тихому смыться. Но мулла все равно его догнал на улице. Но, не добившись ничего, оставил его в покое словами: "Умрешь, не зови меня, хоронить тебя не буду". Пьяный Мавлетбай тупо швырнул Ивана в сторону. У него по бороде пошла кровь.
Поняв, что сбор денег дело тернистое, хозяин мечети не слабо нервничал, вечером почувствовал себя плохо, а ночью увидел чудесный сон... Будто на подаяния построили огромную печь, сам был одет как средневековый инквизитор, а пенсионеры, что не дали денег построены в очередь на сжигание. Старик Сальман, старушка Хусния, Мавлетбай и еще десяток людей стояли там. Сальман дает интервью журналистам:
- Жалею очень, что не дал денег на ремонт мечети. Прощайте! Пусть всем остальным будет уроком, - говорит он якобы. Слышны были и крики бабки Хуснии:
- Кто умрет в огне, тот попадет в рай, а то такой грех на себя взяла...
С тех пор, оказывается, как то незаметно, год пролетел. Иван каждый день вечером ложится спать и иногда видит сны, но они не все запоминаются, скорее, забываются. На этот раз он снова увидел сон, который заставил его задуматься... Типа, кто сдавал деньги, те в здании мечети, что без крыши и окон, сидят озябшие под дождем...
Скоро мулла привез зеленый профильный настил и заменил крышу.
Здание стало очень красивым. Даже самому мулле понравилось. Решил и у себя дома поменять кровлю, естественно, за свои кровные средства. Так и сделал. Конечно, народ не слепой, а то, что покрытие и дома, и мечети сделано одним цветом, видно было и в темную безлунную ночь.
Только мулле было абсолютно наплевать на распространившиеся слухи своих односельчан. Он переживал за другое, не давало ему покоя нечто более важное, по его мнению. Все дело в том, что, как назло, и машина оказалась того цвета. На это несправедливое явление глава мечети не мог так просто отреагировать сдержанно и спокойно смотреть. Раздражало его то, что они одной и той же окраски. Поэтому мощное свое жигули, которому не было и даже и двух десятков лет, поменял на какую - то машину, произведенную загнивающими капиталистами в неизвестном никому городе азиатской Японии. Мулла даже не посмотрел, что та неделями стояла на складах и покрылась пылью. Важно, чтобы цвет был другой, не напоминал он народу ту самую проклятую крышу. Но народу уже этот момент был не интересен. Потому что, дела то в мечети пошли полным ходом. А это, как говорится, самое главное.