Галин Павел Сергеевич : другие произведения.

Кто мы, кто они

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Тринадцатый Исток, четвёртая от светила. Моя попытка создания собственной вселенной во многом связанной с нашей собственной. А так же, уже подзатёртая, тема попаданчества и путешествий сквозь пространство и время. Кроме того, размышления на тему, что же есть человек, и какие могут быть споры и распри, если, казалось бы, всё население планеты принадлежит к одной расе...
  Глава 1
  Его дом представлял из себя монументальное строение из белоснежного мрамора, кому-то он напомнил бы храмы древних греков и неспроста. Это жилище ничем не уступало тем храмам и даже наоборот, постройки греков были жалкой попыткой скопировать подобное, и то лишь внешне, а не по сути. Вместо стен здесь имелись только колонны, однако не было и намёка на сквозняк или иное воздействие внешней среды. Каждый узор на полу, фасаде или колоннах был математически идеален, местами походя на столь известные во многих мирах микросхемы, и в ещё больших мирах давно забытые по причине устаревания или наоборот - деградации.
  Хозяин жилища располагался в центре помещения, находясь в кресле без ножек в положении полулёжа. Рядом, как и его кресло, висела столешница, на ней стояла чаша с фруктами и кувшин вина. Чуть позади находился идеально ровный куб из всё того же белого мрамора, длиной ребра в два метра.
  Со стороны входа влетело ещё одно такое же кресло с седоком. Гость, как и хозяин, был болезненно худощав по меркам низших родов. Рост их был немногим более полутора метров, а тело венчала неестественно большая голова без волосяного покрова.
  - Моё почтение Великому Мастеру! - приторно провозгласил гость, хозяин неторопливо протянул тощую руку к чаше с фруктами, взял виноградину и положил её себе в рот, неспешно пережёвывая плод без единой косточки, водя челюстью из стороны в сторону.
  - Послушай, Эйдар, мне нет нужды в твоём почтении, за мной долг перед твоим отцом и сегодня я его верну, - просипел старец, - Мы старики знаете ли сентиментальны и ещё помним что такое долг. Я - как председатель Народного Совета выношу тебе предупреждение, первое и последнее. Тебе ведь известен запрет на контакты с соседями за ширмой?
  - Запрету много веков, а нам... - начал было оправдываться гость, но хозяин перебил его жестом.
  - Не важно сколько веков, кстати, совсем даже не много, - старик скривился в подобии улыбки, - Важно лишь то, что спросят с нас всех.
  - Но, Мастер, у нас ещё тысяча лет что бы подготовиться, - недоумевая попытался возразить Эйдар.
  - Эх молодежь, всё-то вы живёте сегодняшним днём, ох уж эти амбиции...
  - Разве не это залог процветания? - вновь осмелился возражать гость, старик продолжал ухмыляться.
  - Лишь отчасти, во главе - прагматизм. Запрет свят лишь потому, что наказание неотвратимо. Разве тебе не известно, что случилось в прошлый раз? Как исчезали города, плавились горы? Тогда они нас пожалели и не всех уничтожили.
  - В этом их слабость! - сквозь зубы, словно прошипел Эйдар.
  - Да, ты бы не пощадил и я тоже, но победили они, и до этого побеждали не раз, - устало произнёс Великий Мастер.
  - Всё рано или поздно меняется, - не сдавался гость.
  - Да, даже солнце меняет цвет из жёлтого в красный, потом в белый, затем вовсе не отражает свет, но это не делает его слабее нас.
  - Но они не солнце!
  - Они те кто меняет его цвет... - грустно, почти по-человечески улыбнулся старец. И жестом показал, что гость может удалиться. Мастер запрокинул голову, уставившись в потолок и злорадно ухмыльнулся. Долг выплачен, он дал ещё один шанс сопляку, если бы не его слово в совете, Эйдара - распылили. При этом будет что сказать Сварожичам. Тысяча лет? Он сам прожил гораздо больше и уже дважды уходил из-под карающего удара с небес. Пока он не видел возможности в открытую тягаться со Звёздным Народом. Эйдар представитель древнего Колена, которому не по возрасту досталось могущество всего Дома, после последней кары с небес. Всего через тысячу лет, ещё, как минимум, одним Коленом будет меньше и его ресурс поделят остальные. Прагматизм.
  ***
  - Магистр Истоков, мой хозяин передаёт вам великое знание странствия в соответствии с договором, - буднично продекламировал человек в балахоне. Вместе с собеседником они находились в едва освещённой пещере.
  - Передай моё почтение своему хозяину, - медово протянул другой носитель балахона, - Мы в свою очередь выполним всё условленное в срок.
  - Хозяин велел ещё передать, что никогда не прощает нарушителей договора и прекрасно знает о вашем ином происхождении, а так же о ненадёжности и готов ко всему.
  - Наша зависимость друг от друга будет залогом долгосрочного сотрудничества, - ласково проблеял магистр.
  - Хозяин предвидел такой ответ, он не от кого не зависит, у него свои понятия о долгосрочности. Ваш век краток в сравнении с его долголетием, много магистров сменилось в вашем ордене, а он остался неизменным. Не стану скрывать, здесь он не всемогущ, но неуклонно последователен. В его лице вы можете приобрести либо вечного врага, либо надёжного союзника, - всё так же без лишних эмоций молвил человек в балахоне.
  - Не будем упражняться в риторике, договор заключён, пожалуй следует приступить, - магистр ордена Истоков не скрывал нетерпения. Посланник достал кристалл светящийся красным размером с кулак и положил на каменный пол.
  - Великий! Услышь сыновей своих! Предстань... - кристалл вспыхнул и открылся чёрно-красный портал в два метра диаметром, магистр протянул руку и лишь кончики пальцев коснулись портала - исчез.
  Магистр Истоков оказался в другой пещере, температура и влажность здесь были значительно выше, обоняние радовал сладкий запах гнили и крови.
  - Долго же тебя не было, - раздался шипящий утробный голос, магистр тут же рухнул на колени, раболепно обратив взор в сторону пришедшего звука, - Ты уже пропах их мерзостью до самого основания, но всё же остался нашим, - удовлетворённо продолжил неизвестный.
  - Я всегда был верен нашим идеалам, - торопливо проговорил магистр.
  - Я чую, иначе ты был бы уже мёртв. Как глубоко вы пустили корни в новом мире? И кстати, что это за мир?
  - Это тринадцатый Исток, четвёртая от светила. Есть ещё ряд преград на пути к полному господству, мой Господин, - магистра переполняли эмоции, но он сдерживался как мог.
  - Значит ты пришёл просить о помощи, - из непроглядной тьмы появилась чешуйчатая когтистая рука-лапа, держащая ожерелье из зубов неведомого хищника, магистр трясущейся рукой принял дар и спешно спрятал в недрах балахона, - А теперь проваливай.
  Магистр Истоков вздрогнул и спешно направился к порталу, который сверкал в нескольких шагах позади, одно касание и перед ним вновь посланец неведомого союзника.
  - Ну что, как тебе лик твоего божества? - в голосе посланника появилась усмешка.
  - Там было темно, - машинально ответил магистр, потом немного подумав добавил, - Всё будет в срок.
  - Рад слышать, - вновь без эмоций закончил разговор посланник.
  ***
  Глаза открылись, и взору предстал потолок в еле видной сквозь пыль побелке, голова болела и кружилась, пахло сыростью и соломой. Раздался протяжный скрип дверных петель, в дверной проём вошёл человек в синей форме. Могучая фигура возвышалась над лежащим. На мощной шее располагалась голова с мелкими чертами лица и прической на армейский манер в стиле короткого ежика. Он рывком поднял лежащего на ноги, ухватив за воротник, оценивающе осмотрел с головы до ног. Зрелище представилось ему следующее: парень, рост выше среднего, худощавый; но необычными были его причёска, а именно длинна волос до плеч, и небритое лицо, на лице конвоира расплылась презрительная гримаса. Громила встряхнул странного парня и убедился, что тот сам идти не сможет, на лице тут же отразилось недовольство. Конвоир схватил бедолагу за шиворот и, вытянув могучую руку вперёд, поволок подозрительного задержанного, так, словно боится испачкаться. Пройдя по короткому коридору, они поднялись по винтовой деревянной лестнице вверх и оказались в ещё одном коридоре, немного уже предыдущего, но значительно длиннее. Громила конвоир молча тащил задержанного, так же как и прежде, вытянутой вперёд рукой, не вдалеке перед ними распахнулась дверь, и навстречу вышел невысокий по-солдатски коротко стриженый человек, узкоплечий с вытянутым лицом, большим носом и близко посаженными маленькими глазами, а так же, нелепыми круглыми очками. Увидев, кого ведут, он вздрогнул и бочком засеменил вдоль стены, пропуская идущих, прижав к груди имевшуюся папку с документами, конвоир, заметив это, высокомерно ухмыльнулся. Их путь лежал в самый конец коридора.
  За массивной деревянной дверью находилась небольшая комната, в которой имелись лишь деревянные стол и стул, а также табурет, на который и усадили парня. За столом сидел мужчина в синей форме со множеством нашивок и пятиконечной звездой шерифа на груди справа. Весь вид этого человека выдавал в нём начальника и опытного следователя: волевое лицо, пронзительный взгляд и форма, изобилующая множеством золотых нашивок, которая сидела словно вторая кожа.
  Следователь-шериф заговорил, его голос резанул парня по ушам, в голове зашумело. Парень пытался вглядеться в сидящего напротив него, вслушаться в его слова. Голова чуть прояснилась, и он понял, что с ним говорят на иностранном языке, который всё же был ему немного знаком. Всё, что он сумел разобрать из слов говорившего - это вопросы, адресованные ему: 'Кто такой?' и 'Откуда?'. Шериф несколько раз повторил их, продолжая пристально смотреть задержанному прямо в глаза. Намётанным взглядом он увидел, что парень не притворяется, а просто действительно не пришел в себя. И ему не оставалось ничего другого, кроме как приказать конвоиру отвести того обратно.
  Пройденный ранее путь начался в обратном порядке. Но в этот раз в коридоре им встретилась молодая девушка в синей форме, обладающая довольно-таки не плохой фигурой, смазливым личиком и прической 'под мальчика'. Увидев идущих, она, вздрогнув, прижалась к стене. Конвоир же в этот раз отреагировал совершенно иначе: он принял героический воинственный вид и толкнул в спину еле волочащего ноги задержанного. Парень споткнулся и оперся на побеленную стену прямо напротив девушки, которая от неожиданности взвизгнула. Громила гордо схватил парня за шиворот и поднял так, что тот только доставал кончиками пальцев ног до пола, и поволок обратно в камеру.
  Спустившись вниз, он, одной рукой держа парня, другой открыл обитую железом дверь и втолкнул внутрь задержанного. Парень еле удержался на ногах и, опёршись рукой на каменную стену, принялся осматривать помещение. За спиной, скрипя петлями, гулко хлопнула дверь.
  После того как дверь закрылась, свет в помещение стал проникать лишь сквозь маленькое зарешеченное окно от тусклой лампы в коридоре. Парень тяжело опустился в солому, из которой его недавно вытащили. Глаза понемногу начали привыкать к полумраку. Когда зрение перестроилось, он увидел, что в дальнем от него углу сидит коренастый мужик и заинтересованно смотрит на него. Сокамерник не задавал вопросов; парень в свою очередь тоже не стал ничего говорить, просто оперся спиной на стену и довольно быстро провалился в беспамятный сон.
  Его разбудил скрип дверных петель, и он вновь увидел перед собой уже знакомого бугая. Не дожидаясь, пока тот войдет, парень с заметным усилием сам встал на ноги. Конвоир отошел влево и махнул головой. Задержанный вышел и отправился к винтовой лестнице. Оказавшись вновь в длинном коридоре, парень начал осторожно оглядываться. Он увидел деревянный пол, стены и потолок в побелке, деревянные двери и удивился тому, что коридор освещается масляными лампами. На этот раз на пути им никто не попался, и задержанного ввели в комнату для допросов, где уже сидел всё тот же шериф. Пол в комнате тоже был деревянный, стены и потолок, так же, как в коридоре - побелены. За спиной следователя находилось небольшое окно, сквозь которое светило солнце. Следователь-шериф кивнул на табурет, и парень присел. Вновь прозвучали услышанные ранее вопросы. Задержанный не знал ЧТО, а главное КАК на них отвечать. Следователь несколько раз повторил вопросы - он видел замешательство на лице парня, но также он видел, что задержанный пришел в себя. Шериф бросил короткий взгляд на конвоира, и громила ловким пинком выбил табурет из-под парня, который, не ожидая подобного, саданулся об пол со всего маху. Его дыхание сбилось, и он даже не смог застонать, не то, что выругаться. Конвоир пнул его по ребрам. Следователь-шериф настойчиво продолжал задавать свои вопросы. Но задержанный не реагировал на них, корчась на полу от боли. Шериф вновь посмотрел на конвоира.
   - Послушай, Том, - безэмоционально проговорил шериф Диккинс, - да ну его к дьяволу, этого засранца. Шпион он или одичалый какой - пусть разбираются в городе. С завтрашним конвоем отправим его в Сент-Октобер сити вместе с этим каменным ублюдком. А теперь убери эту задницу долой с моих глаз и приведи ко мне этого богомерзкого каменного коротышку.
  Конвоир рывком поднял задержанного и потащил обратно в камеру. На обратном пути конвоир Том постучал в одну из дверей, из которой вышли двое таких же здоровяков, которые запросто могли приходиться ему братьями. И они уже всем составом отправились к камере. Опять протяжно заскрипела петлями дверь. Громила Том небрежно толкнул задержанного, который все же успел выставить вперед руки, чтобы не удариться о стену, и неловко опустился на пол, покрытый соломой, развернувшись лицом к двери. Тем временем в дверь вошел конвоир с фонарем, за ним еще один, держащий винтовку, направленную в дальний угол камеры. И уже потом ко второму заключенному, побрякивая ключами, подошел Том. Парень сумел разглядеть своего сокамерника. Это был низкорослый, коренастый, широкоплечий, коротконогий мужик с длинной бородой, длинными светлыми волосами, собранными сзади в хвост и грозным обветренным лицом. Его могучие руки и ноги были закованы в массивные кандалы, которые были соединены мощной цепью, крепящейся огромным замком под вид амбарного, к вбитой в стену петле. Том открыл замок, и заключенный, гремя цепями, направился к выходу. При этом все конвоиры заметно напряглись. Том и бугай с фонарем потянули руки к раскрытым кобурам на поясах. Парень взглянул в глаза сокамерника, и словно почувствовал в них гордость и одновременно усмешку в адрес конвоиров. Видя могучую, хоть и низкорослую фигуру, парень не понимал, почему 'братья' здоровяки так насторожились. Кулаки сокамерника при его небольшом росте заметно превосходили кулаки любого из конвоиров, но ведь они были вооружены. Дверь вновь со скрипом гулко захлопнулась, и вскоре шаги за ней стихли.
  Парень не мог сказать, сколько прошло времени, когда дверь заскрипела снова. Четверо конвоиров внесли в камеру носилки, на которых лежал низкорослый здоровяк. Они прошли к дальнему углу камеры и бесцеремонно сбросили свой груз. При этом их прикрывали давешний громила с винтовкой и Том, держащий в руке фонарь. Парень ощутил запах крови и палёного. Здоровяк Том пошел к лежащему крепышу, передав фонарь одному из четверых принесших, и приковал замком к стене бездыханное тело, после чего все удалились.
  Когда шаги за дверью стихли, еще недавно бездыханный сокамерник начал ворочаться и кряхтеть.
  - Каменная Бездна... вот болваны... , - самодовольно, но с усилием, пробормотал здоровяк.
  Парень удивленно воззрился на лежащего. Язык, на котором говорил сокамерник, был ему родным.
  - Завтра нас повезут в какой-то Сент-Октобер сити, - само собой вырвалось у молодого заключённого. Мужик в углу затих. Значительное время прошло в полной тишине, затем лежащий здоровяк без видимых усилий, даже не шевеля ногами, поднял корпус вертикально и уставился на странного сокамерника. Так прошло ещё некоторое время.
  - Кто ты такой? - спокойно спросил могучий коротышка.
  - Да никто, - вяло огрызнулся парень.
  - Хорошо, - протянул здоровяк, собеседник чётко почувствовал, что на его суровом лице растянулась улыбка, - Тогда, откуда ты, как сюда попал?
  - Я не помню, - грустно и с оттенком обиды вымолвил парень.
  - Откуда знаешь, что нас повезут? - безэмоционально спросил сокамерник, так что даже не прозвучало вопросительной интонации.
  - Я немного понимаю их язык... в школе учил, - в голосе молодого заключённого звучала неуверенность.
  - Только немного? - усмехнулся здоровяк, - Откуда знаешь мой язык?
  - С детства на нём говорю, вроде как... - в словах парня не было уверенности, в его голове всё никак не укладывалось происходящее. Он помнил детство, родителей, учёбу, потом работу, но как здесь оказался - не знал. Сначала, вовсе казалось, что это сон, всё вокруг плыло и кружилось, какие-то непонятные люди, подземелье. Но удар по рёбрам, именно удар, а не падение, окончательно уверил, что это не сон. Боль как и раньше дала почувствовать остроту и полноту жизни, во сне так не бывает.
  Мысли потихоньку раскладывались по местам и парень отметил про себя, что электричества здесь нет. Внизу и наверху горели масляные лампы. Винтовка в руках конвоира была времен столетней давности, в качестве обуви использовали грубые ботинки и сапоги, даже та девушка в коридоре была обута в аккуратные чёрные сапожки. Что всё это могло значить, он не понимал. Как он оказался в другой стране, тоже оставалось загадкой. Постепенно его мысли дошли до впечатления о сокамернике. Косая сажень в плечах - это мягко говоря, мужик был почти квадратный, мощные руки, здоровенные кулачищи. И охранники его явно боялись. Весь его внешний вид вызывал ассоциацию с бульдозером или тяжёлым танком. Так, путаясь в мыслях, он незаметно провалился в сон.
  Сон вновь прервал дверной скрип, в проёме опять стоял конвоир Том и смотрел на парня, тот нехотя встал. Том шагнул влево и заключённый вышел. Наверху стоял охранник с винтовкой, который указал новое направление на открытую дверь. За ней находился коридор метра три длиной, в конце которого в распахнутую дверь светило чуть красноватое рассветное солнце. Парень вышел на улицу, отвыкшие от нормального освещения глаза слепила зорька. Оказавшись на трёхступенчатом деревянном крыльце, он замер и, проморгавшись, посмотрел на рассвет, повернув голову немного влево. Снизу, что-то гаркнул ещё один охранник и указал винтовкой на телеги. Парень направился к ним, при этом отметив про себя, что автомобилей тоже не видно.
  Запряжённые телеги стояли на небольшой площади перед приземистым и грузным строением из массивных брёвен, крыша которого была покрыта чем-то вроде деревянной черепицы. Площадь окружал двух метровый забор-частокол, за ним виднелись незатейливые деревянные строения, большая часть которых имела соломенные крыши.
  Телег оказалось четыре, в каждую из них впряжено по не внушавшей доверие лошадёнке. Одна из телег была оборудована как клетка. Вокруг этого несолидного обоза копошились люди, возле клетки стояли четыре охранника с винтовками, парень остановился перед ними. Вдруг их взоры синхронно устремились к крыльцу, послышалось знакомое бряканье цепей, и вскоре на свет показался их обладатель ведомый ещё четырьмя охранниками. Все охранники-конвоиры держали винтовки наготове, когда закованный в цепи пленник приблизился к телеге с клеткой, стоявшие возле неё конвоиры разошлись в стороны. Здоровяк без видимых усилий поднялся в телегу, та в свою очередь жалобно заскрипела.
  Этот странный низкорослый громила прошёл к дальней стенке телеги-клетки и грузно уселся, развернувшись спиной к извозчику. Парня толкнули прикладом в спину, и он спешно залез в клетку, затем устало уселся на пол, вытянув ноги и оперевшись спиной на решётки.
  Здоровяк сидел неподвижно, уставившись взглядом в одну точку куда-то перед собой. Парень осторожно вертел головой, пытаясь разглядеть происходящее вокруг.
  Мимо клетки прошёл конвоир Том, даже не повернув головы в сторону заключённых, но по его глазам странный парень понял, что этот гад очень даже рад избавлению от лишних и непонятных проблем. Всё, казалось бы, невозмутимое лицо Тома словно сияло, этот недалёкий дубак явно не умел скрывать свои эмоции. Конвоир Том направился к первой телеге, чуть позади которой стоял человек в форме как у всех, только заметно новее, а на рукаве имелась золотая нашивка в виде ромба и тремя диагональными полосами в нём. Том передал ему тонкую папку, они перекинулись парой фраз, вручивший бумаги развернулся и с беззаботным видом, сунув руки в брюки, зашагал восвояси. Только теперь парень заметил, что у Тома тоже имеется нашивка в виде ромба на левом плече, но не с полосами, а маленькой пятиконечной звездой.
  Старшина обоза или конвоя, взял с телеги кожаную сумку с ремнём, раздражённо сунул в неё папку с документами, с еле заметной завистью посмотрел вслед уходящему, смачно сплюнул себе под ноги и отдал короткий приказ, по которому конвой сразу начал движение.
  Конвой-обоз неторопливо выполз за ограду на неширокую улицу, без какого-либо покрытия, длиной в десяток домов. Всё вокруг выглядело донельзя провинциально и сделано на скорую руку, несколько домов были не достроены, людей вокруг мало. Посёлок по периметру окружала деревянная стена, на которой стояли часовые. Ворота в стене были довольно узкие, так чтобы в них проходила только одна телега.
  Обоз выехал за ворота, парень принялся осматривать это чудо фортификации, ему сразу вспомнились фильмы про индейцев, только там были кремниевые ружья, а тут винтовки. И вдруг справа от ворот он увидел пулемёт по виду как знаменитый пулемёт Максим, только без бронелиста и похоже, на станке-треноге, а не на колёсах. Да, оружие здесь было поинтересней, чем в случае с фильмами, что вспомнились, только для современного всё равно старовато. Разумного ответа, где же он всё-таки находится, в голову по-прежнему не приходило.
  Конвой, по его мнению, был слабоват. Солдаты или как их там, тревожно озирались по сторонам, хотя он насчитал пятнадцать человек, помимо извозчиков. В первой телеге ехали трое, не считая водилу, один с винтовкой, двое с пистолетами в кобурах - стало-быть начальники едут во главе, странному парню это показалось не очень разумным. Во второй и замыкающей телегах сидели по четыре охранника, и ещё четверо шагали рядом с телегой-клеткой, образуя неровный прямоугольник, смысл этого, тоже был неясен парню.
  Дорога, а может даже и тракт, была довольно ровной для грунтовой. Лес был вырублен метров на двести от дороги, словно создавали полосу отчуждения или безопасности, как там это правильно называется. Мысли парня путались, всё происходящее никак не хотело укладываться в голове, его везут в какой-то город и, судя по тому, как к нему отнеслись тут, ничего хорошего не светит и в дальнейшем.
  Так, погрузившись в тяжёлые раздумья, парень с каждым часом хмурился всё сильнее, он отчуждённо посматривал на громадные сосны и виднеющиеся среди толстенных сосновых стволов голубые ели, размеры которых впечатляли не меньше. Он никогда не был в тайге и видел подобное только по телевизору, но сейчас, наблюдая всё это вживую, ощущения возникали совершенно иные, что и не удивительно, картинки они и есть картинки. Перед ним представала настоящая стихия, там высоко кроны покачивались, словно морские волны, глядя на всё это величие, он чувствовал себя муравьём, а то и вовсе песчинкой.
  На некоторое время, его охватила некая эйфория, словно он созерцал одно из чудес света, которое давно исчезло или... или... нечто необыкновенное, небывалое...
  На его лице появилась блаженная и несколько туповатая улыбка. Внезапно пришло убеждение, что этот лес живой, единое живое существо и Он наблюдал за чужаками, вторгшимися в Его владения. Нет, не владения, а в сам Лес. Парень почувствовал пристальные взоры неисчислимых глаз и рефлекторно поёжился, улыбка пропала, и он опасливо завертелся по сторонам. Нервно и суетно вращая головой, парень случайно заметил, что его сокамерник смотрит прямо ему в глаза. Его пронзительный и тяжёлый взгляд вдавливал парня в пол телеги, голова наливалась тяжестью, веки упорно стремились сомкнуться. Зрение расфокусировалось, и парень увидел фигуры людей стоящие и сидящие в подлеске, он резко встряхнул головой, вновь посмотрел в ту сторону, но ничего не увидел, зато увидел грозный и в тоже время удивлённый взгляд здоровяка сокамерника и сам недоумённо уставился на него. Здоровяк хищно ухмыльнулся, показав белые зубы. Парень именно в этот момент, почему-то вспомнил, что у Тома и шерифа зубы были жёлтые и с зубным камнем.
  Вдруг за спиной раздался хрип, а следом еле слышный свист, парень обернулся и увидел, что из шеи охранника торчит длинная стрела, тут же другая стрела пронзила второго. Парень поднял взгляд на замыкающую телегу и увидел, что там живых не осталось, потом посмотрел вперёд, живых не оказалось и там. Здоровяк встал и без видимых усилий разорвал кандалы, что охватывали запястья и голени, видимо их слабым местом были те места, где цепь крепилась к кольцам, потому как на нём остались только эти самые кольца.
  Низкорослый крепыш так же легко расправился с дверцей на решётке, просто пихнув её рукой, и вышел на свободу. Он спустился и поздоровался,
  - Приветствую вас, братья по борьбе, - устало провозгласил здоровяк.
  ***
  - Ни с места, 'Защита'!! - послышались выкрики. Захват происходил в маленькой кофейне на окраине города. Пилау со всем своим отделом разрабатывал ячейку шпионов уже полгода. Вшивники собирали разведданные о состоянии вооружённых сил в Новой Земле, крупной Имперской колонии на востоке под названием Остландия. Ганс Гюнтер фон Пилау - оберст контрразведки 'Защита', начальник контрразведки целой Остландской Инспекции, лично руководил одним из захватов проводившихся в нескольких районах города и даже за его пределами. Оберст со специально подготовленной группой захвата брал резидента.
  Неприметный человек пил кофе с симпатичной молодой девушкой, непринуждённо о чём-то беседуя. Когда раздался выкрик - 'Защита', мужчина не шелохнулся, а вот девушка попыталась выхватить из сумки небольшой пистолет, но тут же была оглушена ударом по голове и свалилась без чувств. Захват был грубым и шумным, Пилау не любил работать подобным образом, однако было необходимо публично продемонстрировать успешную операцию против заклятых врагов Империи, токов был негласный приказ 'сверху'. Имперским гражданам необходимо было поднять дух, поскольку хороших новостей с фронта давно не было, а проблема продовольственного кризиса и повышения налогового бремени становилась всё острее, народ, как следствие, уставал от войны.
  В мрачной комнате имелась только дверь, деревянный стол и два стула, вся мебель прикреплена к полу, на столе имелась электрическая лампа, направленная в лицо допрашиваемому. В комнате находились трое, задержанный в потрёпанном костюме, офицер 'Защиты' в чине обер-лёйтнанта и повседневной форме чёрного цвета с тремя петлицами красного цвета в виде ромбиков, никаких других знаков различия не было. Третьим был высокий и статный человек в штатском в сером плаще и широкополой шляпе, он стоял в стороне и слушал.
  - Будешь говорить, свинья? - злился молодой обер-лёйтнант, оберст плюнул в сердцах, 'и таких сопляков пол конторы'. Только чудом удалось отстоять группу захвата, которою Пилау лично взращивал для своей работы, а то бы и их забрали на фронт.
  - Конвой! - выкрикнул молодой офицер, дверь тут же распахнулась и двое крепких парней сноровисто выволокли допрашиваемого. Доказательств и полезных материалов в виде шифров и подробной агентурной сети, было получено много, повышение и ещё один железный крест пока ещё оберсту были обеспечены, и не только ему. Однако Пилау работал не за награды, он был представителем знатного рода и как истинный аристократ был беззаветным патриотом своего отечества. Военные в его роду были редкостью, хотя пользу Империи приносили в политике и науке. Вот и Ганс поступил в исторический университет Гамбурга и с отличием закончил его. Но изучая историю он заметил множество закономерностей в виде причинно-следственных связей и на их основе пришёл к выводу, что военные в скором времени будут гораздо нужнее историков. В связи с чем сразу после выпуска поступил в военную академию того же Гамбурга, закончив и её с отличием. Его способности были замечены и сразу после выпуска Пилау был принят на службу в контрразведку в чине лёйтнанта, а через четыре года началась война. В военное время молодой уже обер-лёйтнант блестяще проявил себя и все дальнейшие звания получал досрочно. А так же, на его парадной форме красовались Рыцарский крест и Железный крест с дубовыми листьями. И вот уже оберст на дальнем востоке чистит глубокий тыл, не смотря на то, что севернее находилась колония их врагов, здесь боёв не происходило.
  Следующим в допросную ввели того самого резидента, которого Ганс брал лично. Такой невозмутимости оберст ещё не встречал, задержанный был абсолютно спокоен.
  - Имя, фамилия? - грозно поинтересовался обер-лёйтнант.
  - Фридрих Николао, - спокойно ответил тот.
  - Род деятельности?
  - Торговля.
  - Что вы делали в том кафе?
  - Пил кофе, - простодушно улыбнулся Фридрих, - И беседовал с девушкой.
  - Кто она вам? - офицер не скрывал раздражения.
  - Это фройляйн Лизхен Изабелла Йохим, моя знакомая, мы иногда проводим время вместе, когда я приезжаю из столицы по работе, - всё с тем же простодушием говорил Николао.
  - У нас есть основания подозревать вас в государственной измене, - холодно выдал молодой офицер.
  - Ну что вы? Как можно? Я простой предприниматель, - только теперь в его голосе появилось волнение. Пилау засомневался, логика и интуиция говорили ему что именно этот человек возглавляет всю сеть, однако проведённые обыски указывали на другого. Все концы вели к некоему Отто Швиммеру, его допрашивали сразу в другом месте и по полной, спустя пять часов он начал говорить, сдал всех, в том числе и тех о ком ничего не знали контрразведчики. Но ничего о Фридрихе Николао и ни одного похожего описания внешности. Но почему тогда этот странный субъект встречался с самой ближней помощницей Швиммера, и при том она была вооружена?
  - У вас будет время подумать об этом. Конвой! - парни увели предпринимателя и привели фройляйн Йохим, на её лице и голове виднелись следы задержания и первого допроса.
  - У тебя есть что сказать?! - грозно рявкнул обер-лёйтнант, девушка молчала. Оберст присел на край стола перед допрашиваемой, аккуратно задрал её подбородок, что бы увидеть глаза. Ссадины и синяки пока скрыли не всю её красоту, такая могла свести с ума многих, но Пилау был не из таких, он увидел главное - решимость в её глазах.
  - Послушай, красавица, - мягко проговорил он, - Меня интересует только твой друг, про остальных мы всё знаем, пожалей себя, ты ещё так молода.
  - Он ни при чём, - тяжело выдохнула девушка.
  - Кто он? - мягко, словно отец, продолжал оберст.
  - Заезжий из столицы, мы - любовники, - ей уже было тяжело говорить, Ганс отпустил её голову.
  - Давно встречаетесь?
  - Два года.
  - Как вы познакомились?
  - В ресторане, я ждала связного, а он прилип, привлекать внимание я не хотела и мы разговорились...
  - Как часто он приезжал?
  - Три-четыре раза в год.
  - Ты всегда носишь с собой пистолет?
  - Нет, - машинально ответила девушка.
  - Ты любишь его?
  - Он для меня всё, - вздохнула девушка.
  - А ведь у него семья...
  - Я не собиралась ему мешать...
  - А как же гордость Имперской фройляйн?
  - К чёрту гордость, - шмыгнула носом Лисхен.
  - Зачем тебе пистолет?
  - Что бы... - девушку выгнуло, голова запрокинулась и Пилау увидел глаза полные ужаса, а потом они налились кровью и потекли неспешные красные струйки, фройляйн Йохим рухнула на пол. Оберст замер, но лишь на мгновение.
  - Мне нужен Мессершмидт, - произнёс он командным голосом, молодой офицер вскочил и умчался прочь. Пилау задумчиво смотрел в стену, дело становилось всё интереснее, не смотря на всю несуразицу оберст был уверен, что Николао отпускать нельзя, вот только надолго его задержать не получится. И доказательств нет, и наверняка найдутся высокие покровители, у торгашей всегда так. Но всё оставлять как есть нельзя.
  - Гер оберст, обер-лёйтнант Карл Мессершмидт по вашему приказанию прибыл! - уставным голосом выдал его заместитель.
  - Никого сюда не впускать, тело никому не показывать кроме доктора Шнайдера, пусть он проведёт вскрытие в твоём присутствии, отчёт лично мне.
  - Есть! - Пилау бросил короткий взгляд на лежащее тело и неспешно вышел прочь. Оперативники Мессершмидта контролировавшие весь коридор, держа оружие наготове, но тут же встали по струнке перед начальником, Ганс кивнул головой, и парни вернулись к наблюдению.
  - Всем вернуться в свои кабинеты! - выкрикнул Карл. Немногие ещё находившиеся в коридоре, спешно разошлись, из допросной вынесли что-то завёрнутое в шерстяное одеяло, которое, видимо, изъяли где-то неподалёку. Оперативники стремительно направились в подвал к доктору Шнайдеру. Впереди шёл оперативник с карабином и периодически громко повторял:
  - Отчистить коридор! - никто не задавал вопросов и не возмущался, подчинённые Мессершмидта выполняли приказы исключительно оберста, прекословить было просто глупо.
  Карл Мессершмидт педантично выполнял приказ, в рабочем помещении доктора Шнайдера присутствовали только двое и тело покойницы. Интеллигентного вида пожилой доктор в круглых очках и частой сединой в волосах, в белоснежном халате и фартуке, неспешно разложил инструмент перед столом, и откинул одеяло, его брови приподнялись.
  - Это чем её так?
  - Гер оберст ждёт доклад, - уставным голосом ответил офицер. Доктор принялся за дело.
  Карл Мессершмидт был солдатом до мозга костей, к Пилау он попал после госпиталя, где находился по причине тяжёлого ранения, на фронт его уже не пускали. Однако, гер оберст высоко ценил дух солдата и не мог позволить пропасть такому сокровищу как Мессершмидт. Карл служил всю свою взрослую жизнь и не пропустил ни одной войны на своём веку, в связи с чем имел солидное число наград.
  Обер-лёйтнант стоял в стороне, что бы не мешать, непременным атрибутом его формы была - сабля, подобный атрибут офицера всё больше утрачивал свою популярность в войсках, постепенно становясь церемониальным предметом, присущим парадной форме. Но не для Карла, все его сослуживцы были искренне уверены, что он и спит с ней, однако это не являлось правдой. Так же, мало кто знал, что у него появилась семья.
  Доктор Шнайдер сразу уделил внимание голове 'пациента', при падении с большой высоты такое бывает с глазами, но в данном случае падения явно не было. Что же могло вызвать такие жуткие мучения и последствия? Конечно же внешний осмотр не мог дать ответа, доктор взял небольшую пилу, он не любил механические приспособления, поскольку предпочитал работать чисто. Только он приступил к процессу пиления черепной коробки, как тело дёрнулось, по идее в этом не было бы ничего странного, если бы доктор добрался до мозга, однако он только начал. Шнайдер продолжил, тело периодически подёргивалось и это уже было крайне странно.
  Доктор и глазом не успел моргнуть, как мёртвое тело вскочило и вцепилось ему в горло руками. Мессершмидт среагировал мгновенно, сильный удар ногой откинул тело девушки к противоположной стене, та резво поднялась на ноги и бросилась на Карла, молниеносным движением обер-лёйтнант выхватил саблю и снёс голову покойнице, безголовое тело рухнуло ему под ноги.
  Доктор Шнайдер сидел, прислонившись спиной к столу и смотрел в одну точку. Мессершмидт невозмутимо приблизился к нему, присел на корточки и легонько пошлёпал доктора по щекам, Шнайдер поднял взгляд на офицера.
  - Можете продолжать, - спокойно произнёс Карл, доктор не реагировал, - Продолжайте, она больше не встанет и с её головой теперь будет удобнее работать, - буднично продолжал обер-лёйтнант.
  - Вас, что, не удивляет подобное поведение покойников? - осоловело поинтересовался доктор.
  - Конечно удивляет, но это не повод заставлять начальство ждать, - всё тем же спокойным тоном отвечал Карл. Железная выдержка офицера, быстро успокоила доктора Шнайдера. Гер оберст уже вечером получил подробный доклад о вскрытии, который собственно говоря ничего не прояснил, а вот устный доклад Мессершмидта и вовсе спутал все карты.
  ***
  - Рад тебя видеть, Железяка, - радостно выдал молодой воин лет двадцати на вид с длинным луком в длинном серо-зелёном плаще до пола с накидкой и колчаном за спиной. Его гладко выбритое лицо сияло и выглядело как-то идеально, эталонно, а плащ переливался на свету множеством оттенков. Чёрные распущенные волосы свисали чуть ниже плеч.
  За молодым, словно из ниоткуда, появился зрелый воин, по виду ему было лет тридцать - тридцать пять, его лицо было несколько мужественнее и имело аккуратную бородку вокруг рта, волосы тоже были чёрными прямыми и длинными. Они были невероятно похожи и в тоже время легко различимы, оба - высоки и стройны, очень ладные и по-настоящему красивые мужи. Это были не просто солдаты, это были воины. Их аристократическая осанка, плавность и чёткость движений, абсолютная уверенность в себе, которая легко читалась на их лицах, всё это говорило о том, что они были рождены и воспитаны воинами.
  Перед обозом уже стояло около десятка почти одинаковых фигур в плащах и с луками. Внезапно, так же из ниоткуда, появилась девушка в таком же, как у всех плаще, только без оружия. О-о, она была великолепна, молода, стройна, длинные чёрные волосы, словно второй плащ, свисали почти до колен, зелёные глаза будто светились. Плащ не закрывал её идеальную фигуру в обтягивающей одежде. На её талии располагался ремень тонкой работы, на который крепилась сабля. Рукоять этой сабли то и дело показывалась из под плаща при ходьбе, вот почему он сразу не заметил оружия.
  - Кто это с тобой? - властным, невероятно мягким и женственным голосом спросили она. Здоровяк поспешно склонил голову и торопливо ответил:
  - Пресветлая Госпожа, я не знаю. Сначала я думал, что это подсадной, но Госпожа, он любовался Лесом, клянусь Каменной Бездной и он почувствовал засаду, хомосы так не могут.
  Девушка пристально смотрела на парня, по-прежнему сидящего в клетке, и как только Железяка закончил, тут же спросила:
  - Он понимает, что мы говорим?
  - Да, Пресветлая Госпожа, - так же поспешно ответил здоровяк.
  - Кто ты? - судя по голосу, эта девушка явно привыкла повелевать.
  - Человек?... - неуверенно протянул парень. Железяка гулко захохотал, на лице девушки отразилось презрение. Парень искренне удивился такой реакции, что моментально выразило его лицо. Девушка не отводила взгляда от странного пленника. Тот, который появился вторым и сейчас стоял справа от своей госпожи, почти прошипел:
  - Как смеет эта погань говорить такое, это всё равно, что плевок в лицо!
  Девушка плавно приблизилась к клетке и как-то буднично, запросто спросила:
  - Скажи, какого бога ты чтишь?
  Это был вопрос всех вопросов, который в своё время отнял немало сил у парня. Будучи довольно наблюдательным и не привыкшим всё воспринимать на веру, он очень многого не понимал в жизни, и особенно в вопросе с религией. За короткий срок все моно-религии оказались, мягко говоря, неподходящими под его мировоззрение и он посчитал логичным - обратится к родной вере, однако и с ней всё было не просто. За тысячу лет всё исказили и переврали, как могли и поэтому, для себя, он решил оставить лишь основные имена и названия, и то, что считал приемлемым из разных трактовок и представлений о старой вере.
  - Я славлю только Родных Богов, - хмуро и задумчиво промолвил парень. Пресветлая Госпожа улыбнулась и дружелюбно спросила:
  - И кто же Они?
  - Сварог, Лада, их дети и дети их детей. Мои предки считали себя внуками Божьими и я не нашёл причин, что бы сомневаться в этом, - так же задумчиво, но уже с уверенностью говорил парень. Он немного помедлил, и улыбаясь добавил: - Мой Бог меня рабом не называл.
  Говоря всё это, он смотрел в одну точку и лишь на последней фразе повернулся к девушке. На её лице явно читались удивление и замешательство, но лишь несколько мгновений. Пресветлая Госпожа пристально смотрела в его глаза, затем задумчиво отвела взгляд.
  Ей нужно было принять решение, но какое? Перед ней - мерзкий хомос, она видела это, чувствовала на всех уровнях восприятия. Но так же ей было очевидно, что он верит в свои слова. Хомосы порождения лжи и коварства, некоторые даже могут имитировать чувства, но не перед ней. Она - Пресветлая Госпожа видела душу, ощущала мысли и уж хомоса могла читать как раскрытую книгу, но не этого, точнее эта книга была написана как-то сумбурно, словно, все жанры сбили в кучу. Душой он был почти хомос, но мог испытывать сострадание, жалость к живому, восторгаться прекрасным. Деньги или золото не были его богом, свои светлые чувства он не продал, но и тёмные были при нём.
  Девушка почувствовала похоть, и обратила внимание на её источник, при этом ей даже не понадобилось поворачивать голову, глазами она могла видеть на сто восемьдесят градусов, а при необходимости и на триста шестьдесят, но уже другим взором.
  Этот мерзкий хомос разглядывал её фигуру, но при этом похоть смешивалась с восхищением. Волна эмоций усиливалась, он любовался и восторгался её красотой. Девушку просто шокировало, как среди таких чувств могла оказаться похоть. Такого она не встречала, хомос с чувствами чистородного или наоборот, такого не может быть. Однако вот он сидит, и пялится на её женские прелести, при этом выдаёт целую палитру разнородных эмоций, можно сказать, весь спектр возможных чувств - разом.
  Пресветлая Госпожа медленно повернулась к этому... этому...
  Да, как он смеет, червь?! Как он смеет так смотреть на Хранительницу! Девушка тут же ощутила неприязнь и возмущение исходящие от её спутников. Парень взглянул на её лицо и сразу опустил голову, все чувства сменились на смущение и чувство вины. Пресветлая просто опешила, она сделала два шага назад и обернулась к старшине отряда, тот увидел её замешательство и растерянность, и встревоженно обратился:
  - Пресветлая Госпо...
  Но девушка оборвала его на полуслове и растерянно проговорила:
  - Он пойдёт с нами, - никто не смел ей возражать, - Его нужно показать...
  - Простите, - подал голос парень, - А, в качестве кого?
  Девушка развернулась к нему, теперь он выглядел уставшим и полным смятения, эмоции схлынули и перестали затмевать общую картину этого измождённого, а кого этого? Как его нужно называть? Хомос? Нет. Но и чистородным нельзя. Значит - чужой или чужак, ничего другого ему не подходило.
  - В качестве гостя, - задумчиво вымолвила Госпожа и немедленно ощутила мощный поток удивления и смятения от своих спутников, но никто по-прежнему не смел прекословить.
  ***
  Джек Джексон - простой парень, как раз на таких парнях держится весь СП. Имя и фамилия одни из самых распространённых среди носителей островного языка. Как и все молодые парни, он мечтал служить своей стране, защищать своих близких. Поэтому, достигнув нужного возраста - семнадцати лет, отправился на вербовочный пункт. Шла затянувшаяся война с сосисочниками, так называемой Второй Империей. И он, как и все подростки был уверен, что необходимо ещё одно маленькое усилие для перелома в войне, и как раз именно его самого не хватает для этого самого усилия. Бравые солдаты с плакатов указывали пальцем, призывая: 'Ты нужен своей стране', 'Мы уже на фронте, а ты?'. Представители церкви взывали: 'Защити человечество от скверны', 'Спаси своих близких'. Женщины и девушки провожали своих детей и женихов со слезами радости на глазах, зная что эти юноши станут мужчинами.
  Джек часто вспоминал тот день своего совершеннолетия, как он счастливый бежал сломя голову в вербовочный пункт. Как тёртый жизнью, с обветренным лицом вербовщик, объяснял, что набор в регулярные войска пока закончен, но есть возможность записаться в Колониальную пехоту, мол это ничем не хуже и даже лучше! Не надо сидеть месяцами в окопах и бегать на пулемёты, просто отправиться в далёкие земли и следить там за порядком, помогать осваивать новые территории. Тоже служба стране и её интересам, просто далеко от дома.
  На самом деле всё оказалось не совсем так. Поезд доставил новобранцев в порт, откуда в тот же день старенькое морское судно понесло их за моря на восток. Судно с говорящим названием 'Трудяга' являлось - грузовым и было плохо приспособлено под перевозку большого количества пассажиров. Джек, как и мечтал, уже в пути начал узнавать много нового об окружающем мире и людях.
  Он был родом из небольшого провинциального городка, в котором всё производство было связано с текстильной промышленностью. Мужских рабочих рук требовалось заметно меньше чем женских, поэтому значительное число мужчин уезжало из города на заработки или в армию. В связи с этим борделей было очень мало, в основном для богатых, в отличии от большинства других городов. Девок было в избытке и этим пользовались парни без зазрения, ведь совокупление неотъемлемая часть жизни, как еда и прочее исправление нужд. Джек мог похвастаться, что как минимум две девушки сделали от него аборты, т.к. внебрачные дети не приветствовались обществом и церковью. А среди подростков существовало подобное соревнование, поскольку количеством партнёрш было трудно удивить, как правило, считали максимум до второго десятка.
  Он от души смеялся, когда узнал, что в других местах за это платят, но не мог понять зачем это делать с парнями. Джек видел, как новобранцы целовались, а порой и уединялись, их было не так чтобы много, но общения с подобными старался избегать. Хотя большинство остальных никак не реагировали на них.
  Ему посчастливилось отправиться в самую дальнюю колонию, Земля святого Октобера, но чаще её называли: Проклятые земли, Чёртов берег, Край Тёмных лесов и всё в этом духе. Суеверия его не пугали, Джек не был слишком верующим.
  Первое что его удивило по прибытию, это огромные просторы: поля, леса, полноводные чистые реки. Новобранцы маршем отправились в тренировочный лагерь, переход продолжался трое суток, ночёвки проходили под открытым небом. Джек никогда и не подозревал, что воздух может быть таким чистым, а небо таким ясным. Пока всё это походило на пикник.
  Всё изменилось по прибытии в лагерь, зарядки, тренировки, устав. Гоняли до седьмого пота, а ещё наряды и дежурства. Лишь через пару недель курсант Джексон начал привыкать к нагрузкам, начальство это заметило, его показатели оказались одними из лучших. Он стал помощником командира отделения.
  Курс молодого бойца продолжался два месяца, а по его завершению Джек стал капралом Колониальной пехоты Джексоном. Пока проходили тренировки обстановка в колонии усложнялась, участились нападения дикарей на Колониальные войска. Именно поэтому этот выпуск готовили гораздо интенсивнее, чем предыдущие.
  Джексон зарекомендовал себя ответственным и грамотным солдатом, за что и получил капрала, чем конечно же гордился. Он прекрасно понял, что основная часть курсантов, это просто мусор, отбросы общества, мало на что годные. Отсюда сам собой напрашивался вывод - по какому принципу формируются Колониальные войска. Джека это оскорбило, но всё ж он был одним из лучших. Он рассчитывал на удачную карьеру военного, знал, что нередко из Колониальных войск переводят в регулярные, однако не знал, что в его личном деле есть пометка - религиозно несознательный. Это исключало и возможность перевода, и возможность офицерства.
  ***
  Эйдар сидел в саду, так всегда делал его отец в часы раздумий. В других местах этот сад назвали бы одним из чудес света, но здесь это был всего лишь сад. Несмотря на всё великолепие и разнообразие. Не вдалеке шумел водопад, сквозь шум воды слышалось пение множества птиц. Молодой глава Седьмого Колена сидел в зависшем кресле без ножек и смотрел в одну точку. Рядом занимался своими делами каменный голем-садовник, он непринуждённо подрезал лишние веточки, рыхлил и поливал землю. Бережно осматривая бутоны цветков, двухметровая каменюка ловко управлялась со своими делами. Представителям низших родов это показалось бы чем-то невероятным, однако для него это было примитивщиной. Заставить камень обрести форму и двигаться это не достижение, вот с металлами дело сложнее, но верхом мастерства является другое сотворение. Именно поэтому глава совета именуется Мастером, кроме него на такое способны ещё трое. Был на это способен и его отец Эйоудар, впрочем - не помогло. Теперь главой Колена или Дома стал Эйдар, он не считал себя сопляком, но отчётливо читал эту мысль в глазах других, особенно старших. В его доме он остался самым старшим из мужчин, что автоматически делало его главой. Семья Седьмого Колена больше всех пострадала от последнего Гнева, по мнению Эйдара, так произошло потому что всю вину свалили на его отца.
  Теперь в одиночку ему было очень трудно поднять свой авторитет, усилить могущество. Остальные спят и видят, как бы избавиться ещё от одного Колена. Здесь союз с тем кто слабее - невозможен, был необходим такой союзник, который не превосходил в силе и обладал чем-то особенным, чего нет у остальных Колен. Такой потенциальный союзник имелся за 'оградой' и им было что предложить друг другу. Их пренебрежительно называли - Секта Пьющих, и пили они жизненные силы родов людских, что считалось Высшим народом Астропатов примитивным и малоэффективным. Энергии камней, кристаллов и металлов считались более устойчивыми и чистыми, не говоря уж о Солнце, а что можно взять от людской массы, это словно испить из болота. Однако ещё его отец подвергал сомнению сею уверенность. Он считал, что потенциал низших родов недооценён и есть свои особенности в его использовании. А как раз сектанты весьма недурно осваивают сей ресурс. С тех пор влияние секты усилилось многократно, но у неё ещё оставались сильные противники. Не все любимцы Сварожичей купились на посулы сектантов.
  Сам Эйдар не имел права прохода за ограду, но рискнул отправить шпионов. Для этого пришлось прибегнуть к биоинженерии низшего уровня, что считалось зазорным для главы Дома. Но как гласил один из постулатов: 'Цель оправдывает средства'. Он пытался соблюдать максимум конспирации, перестраховывался и осторожничал во всём, но не мог быть полностью уверен, что остался незамеченным. Всё или ничего, такой расклад шёл в разрез со всеми постулатами Астропатов.
  К удивлению Эйдара, даже примитивная биоинженерия оказалась не простым делом, воссоздать семя оказалось не самым главным. Первые образцы получились, подобны големам и проблему пришлось решать самым простым и быстрым способом - добыть образец оригинала, а именно женскую особь. Для этого Эйдар решил прибегнуть к хитрости и создал голема из дерева - молодой осины. Такой голем ближе к людям по весу и менее заметен для сородичей. Самой большой проблемой была переправка добычи через барьер, для этого пришлось вспомнить старые проходы, использование которых было весьма чревато, приходилось рисковать всё больше. Ещё трижды приходилось переправлять женские особи, а потом обратно уже готовых шпионов.
  Сложность устройства людей даже удивила Эйдара, в теории всё выглядело просто, но на практике не всё объяснялось генетикой, как раз это пришлось заимствовать у доноров. В итоге удалось создать полноценного шпиона, сначала женскую особь, а потом и мужскую. При этом мужское семя, а именно Y-хромосому Эйдар вновь создал сам. Так же он проверил древние знания об управлении низшими родами, оказалось, что и впрямь, можно манипулировать людьми как угодно. Теперь он понял, почему подобное жестоко каралось Огнём.
  Эйдар подробно разбирался в социальном устройстве людей и легко понял ряд закономерностей, особенно в воспитании. Главным являлось то, что больше не нужно рисковать, создавая шпионов. Впредь их создадут его резиденты уже непосредственно на месте пребывания, путём вербовки и взращивания. Или как это называют люди - воспитание. Таким образом, он создавал свою собственную секту, при этом помыслы о союзе прошли сами собой, он просто выкрадет нужную информацию.
  ***
  Парень огляделся и понял, что никто не собирается ничего брать, даже свои собственные стрелы.
  - Почему вы не собираете трофеи? - спросил он с удивлением и даже оттенком возмущения. Ответил Железяка:
  - Нам от поганых ничего не нужно, - горделиво выдал он.
  - Тогда позвольте я позаимствую, кое-что, а то, похоже, мне обездоленному, выбирать не приходится, - парень даже слегка улыбнулся. Возражений не последовало, лишь презрительные взоры.
  Тогда он встал и вышел из клетки, буднично огляделся, почесал макушку. Первым делом парень отправился к головной телеге, здраво рассудив, что у командиров самое вкусное. Проходя мимо второй телеги, на ней он увидел вещмешки убитых охранников, но решил пока не отвлекаться, потому что не знал, сколько ему дадут времени на сборы. Подойдя к головной телеге, парень сходу принялся снимать кобуру с ближайшего убитого командира, оба мертвеца так и остались на телеге, даже не успев спрыгнуть. С первого, легко было снять кобуру и портупею, стрела попала ему в шею, и он упал, так что голова свисала над дорогой, и вся кровь стекла на землю. Парень расстегнул кобуру и достал пистолет, осмотрел, неудачная пародия на Наган. Он взял его обеими руками и прицелился, затем разочарованно поморщился - неудобно. Второму командиру стрела попала в грудь, и он запрокинулся на спину, весь верх туловища был в крови и новоиспечённый мародёр снял только кобуру. Затем пошарил по карманам в поисках патронов, насобирал десятка три, а также зажигалку и спички, папиросы брать не стал, поскольку сам не курил и был точно уверен, что никто из его освободителей не захочет угоститься. Ещё он не стал брать разноцветные бумажки с цифрами и портретами каких-то людей, рассудив, что они, как и папиросы не пригодятся.
  Потом дошла очередь до вещмешков, их содержимое было примерно одинаковым: сухари, свёрток - пахнущий не свежим мясом, какие-то свёрнутые тряпки и по две пачки пистолетных патронов. Сухари и патроны он пересыпал в один мешок, затем уставился на странные тряпки и почему-то на свои босые ноги. Неловким движением подставил стопу к подошве сапога, как раз того командира, которому передали документы. Не придя к однозначному выводу, парень принялся неловко стягивать сапоги с мертвеца и, сняв первый сапог, тут же понял, что это были за тряпки - портянки.
  Сапоги были сняты, но имелась проблема, он не умел наматывать портянки, так как в армии служить не довелось. Пришлось медленно разматывать портянку на убитом, пытаясь понять принцип как с ними управляться. При этом запах от трупа исходил просто убойный, похоже, при жизни он мылся очень редко. Что в этот момент думали эти странные лучники, глядя как он сосредоточенно разматывает портянку на мертвеце, было даже страшно представить, однако идти босиком по лесу ему не улыбалось.
  Только размотав обе портянки, он понял принцип и принялся наматывать себе чистые, получилось, на его взгляд, не очень, но сапоги оказались впору и парень успокоился на этот счёт. Оставшиеся чистые портянки, он тоже сунул в вещмешок, потом на мгновение задумался и пришёл к выводу, что остались только винтовки.
  Парень одел вещмешок за спину, взглянул на командирскую сумку, которую почему-то не замечал раньше, добротная сумка, взял и её. И направился обратно, осматривая трупы на предмет полезностей, в первую очередь патронов, и выбирая винтовку поновее. Патроны были в небольших подсумках, крепившихся на ремнях, и с каждого покойника набиралось не более двух десятков. Винтовки оставляли желать лучшего, парень два раза прошёл туда обратно, пока приглядел что-то более ли менее. Постоял, подумал и решил взять две, те что были с несъёмными магазинами, а то попадались и вовсе однозарадные. Затем принялся осматривать телеги и вещмешки охранников, он даже удивился, в мешках были какие-то грязные тряпки и заношенное, не свежее нательное бельё, там же затхлые сухари. Вытряхнув на телегу четыре таких вещмешка, парень задумался и почесал затылок, затем его взгляд коснулся места извозчика, на котором тоже был мешок, а под ним свёрток из плотной ткани. Свёрток оказался плащ-палаткой, а в мешке нашлась чистая нательная рубаха и чистые же портянки, нормальные сухари и деревянная ложка.
  Собрав всё, по его мнению, нужное, парень подошёл к девушке и стоявшему рядом с ней старшине, те молча развернулись и пошли к лесу. Нагруженный мародёр, так же молча, последовал за ними, задумчиво обернувшись на телеги, и только теперь обратил внимание на то, что лес на противоположной стороне дороги не был столь же величественным. Дорога, словно граница, разделяла два леса, а он на протяжении всего пути сидел лицом к могучему лесу, не замечая другого, заметно более чахлого.
  В лесу их ждали все остальные спутники, в том числе и те, которых раньше не было видно. Железяка стоял перед четырьмя мужиками, такими же низкорослыми крепышами, однако не столь же здоровыми как он сам, и что-то оживлённо рассказывал, активно махая руками. Лучники стояли большим полукругом, сосредоточенные, но не выглядящие напряжёнными. У толстенного, в три обхвата, ствола могучей сосны, приклонив голову к дереву, и обхватив руками колени, сидела девушка с длинными золотистыми волосами, и ослепительно белой кожей, она задумчиво смотрела в одну точку.
  Заметив чужака, коротышки затихли и принялись его разглядывать. Железяка осмотрев бывшего сокамерника, почти уважительно ухмыльнулся. Пресветлая Госпожа молча прошла мимо своих спутников и направилась дальше в чащу леса. Все остальные последовали за ней, при этом лучники, словно растворились среди зарослей, а коротышки закинув за спину массивные рюкзаки, выстроились в линию друг за дружкой, и направились в чащу, шумно пробираясь через заросли, треща ветками и то и дело выругиваясь. Парень поспешил за коротышками, уклоняясь от веток и периодически спотыкаясь о торчащие из земли корни деревьев. Так они пробирались сквозь чащу часа два, может три, как ему казалось.
  Наконец парень и крепыши коротышки оказались на обширной поляне, в центре которой располагалось кострище обложенное камнями. Низкорослые здоровяки торопливо натаскали сухих палок и веток, и быстро разожгли костёр, используя для этого два камня, которые при ударах выбрасывали солидные снопы искр. Парень же свалился там, где стоял, с трудом сняв винтовки и вещмешок, который подложил себе под голову. Всё тело ныло и болело, одежда вымокла, словно под дождём.
  ***
  Звено истребителей ордена Истоков приближалось к цели, их задачей была помощь второй истребительной эскадрильи первого авиаполка ордена Алой Розы. Этот орден придавал огромное значение авиации и имел самые большие ВВС из всех орденов и прочих воинских формирований Союза Праведников. СП представлял собой довольно необычное государство, состоящее из множества малых образований, начиная с крупных городов и областей, и заканчивая рыцарскими орденами, а так же союзами промышленников и торговцев. Все из них содержали свои воинские подразделения. Чем больше доля участия в войне, тем больше трофеев. Авиация приобретала всё более важную роль в современной войне и её наличие заметно влияло на увеличение доли.
  Лётчики орлена Истоков летали парами или тройками, кто как хотел, и как получалось. Джон Митчелл предпочитал тройку, но вчера второй номер звена был сбит и пришлось вылетать парой. Джон уже неоднократно жалел о своём решении пойти в авиацию, здесь вероятность гибели была гораздо выше чем на земле, а найти труп гораздо сложнее. Братья не бросают своих, да и он достаточно ценный кадр для ордена. Однако если самолёт загорится в воздухе, на землю упадут лишь головешки, так что даже орден не сможет помочь.
  Митчелл не был патриотом, он даже не был алчным, хотя приходилось старательно играть эту роль. Отсутствие патриотизма прощалось, а вот отсутствие жажды наживы и богатства - никогда. Собратья этого просто не понимали и принять не могли. Поэтому приходилось постоянно вкладывать свои деньги куда-то, покупать недвижимость и землю, а так же ценные бумаги. Всё это жутко тяготило, но иначе было нельзя. Джон прекрасно знал своё происхождение, и что от него требуется, поэтому старательно прилагал все возможные усилия для достижения поставленной цели.
  И вот, он пилот этой этажерки, то есть последнего достижения науки и техники, мчится над землёй со скоростью 110км/ч. Эскадрилья алых атаковала площадку для коров, так для конспирации называли вражеские боевые цепеллины. Они задали жару, лишь один истребитель горел на земле. Но почти одновременно с Митчеллом прибыли истребители противника и завязалась ожесточённая схватка. Джон заметил, что некоторые аппараты врага необычной конструкции - три крыла вместо двух. Митчелл спикировал, стараясь зайти в хвост одному из таких. Но его заметили, триплан пошёл на разворот и заметно ловчее, чем это смог бы проделать сам Джон, однако паладин ордена Истоков не растерялся и заложил мёртвую петлю, едва успев при этом уклонится от противника. Но и вражеский пилот не был прост, вновь пошёл на разворот, четко встретив биплан Митчелла на выходе из петли и прошил фюзеляж длинной очередью от мотора до хвоста. Джон даже успел разглядеть самолёт противника, он был несколько крупнее, чем обычные аэропланы, имел целых два курсовых синхропулемёта.
  В этом бою его сбили впервые, новая машина противника стала большой неожиданностью. Двигатель заглох, но не загорелся и всего одна пуля задела самого пилота. Приземление было жёстким, обычный человек бы изрядно пострадал, но Митчелла не беспокоила даже серьёзно раненная нога, он спешно покинул свой летательный аппарат и поспешил прочь. Через пять суток, миновав облавы и перейдя линию фронта Джон был у своих, при этом рана на ноге почти затянулась. Пришлось говорить, что травма была ещё до последнего полёта, а то в такое не поверили бы даже орденские медики.
  Из того боя вернулись только три пилота, большая часть погибла, либо попала в плен. Митчелл являлся опытным солдатом и собратья не сильно удивились его появлению, он умел вылезать из передряг.
  - Рад видеть тебя, брат, - сухо проговорил рыцарь-капитан Андерс командир пятой отдельной эскадрильи ордена Истоков, при этом Джон не сомневался в искренности его слов. Андерс был глубоко предан ордену, и высоко ценил хороших солдат.
  - Требуется ли тебе отдых? - хмуро поинтересовался рыцарь-капитан, из чего стало ясно, что времени на него нет.
  - Я готов вернуться в строй, хоть сегодня, - без эмоций ответил Митчелл.
  - Орден не останется в долгу. Завтра утром прибудет пополнение, встреть их, а пока отдыхай.
  Оказалось, что в эскадрильи осталось только два пилота - её командир и вернувшийся Митчелл. Но была и хорошая новость, прибыли новые машины, техники уже приводили их к готовности, и Джон конечно же не удержался от любопытства, хотя уже почти ненавидел все эти проклятые самолёты.
  Конструкция новых аэропланов отличалась от предыдущих, так же два крыла, но нижнее заметно меньше верхнего. И, о боги, два синхропулемёта! (пулемёт с синхронизатором способный стрелять сквозь лопасти винта, не повреждая их). Война в воздухе без таких штук была просто мучением, особенно для истребителей.
  Митчелл даже захотел поскорее опробовать сей аппарат, одна из машин как раз была готова, только топливо залить. Самолёт резво поднялся в воздух, новый стосильный мотор позволял разгоняться до 140 км/ч. Он сделал круг над взлётной полосой, проверяя возможности машины. Как вдруг, на горизонте показались вражеские самолёты, их было восемь и целью их был явно аэродром.
  Джон заложил вираж на подъём, его естественно замети и две машины отделились от строя ему навстречу. Это были те самые трипланы, но Митчелл уже понимал, что справиться с обоими.
  Однако противник перестраховался, и за первой парой последовала вторая. Новый аппарат оказался заметно маневреннее предыдущих, вот только лётчики противника устроили настоящую охоту в воздухе, словно лисицу загоняя Митчелла. Аэроплан выдержал несколько попаданий, рыцарю даже удалось серьёзно повредить одного из противников, как вдруг, вспыхнул мотор. Пилот не раздумывая, покинул самолёт, хотя парашюта у него не было, так как их ещё не придумали. Внизу росли деревья, и Джон надеялся, что это хоть как-то поможет. Эта была его первая смерть.
  ***
  Корабль ловушка с названием 'Вспыльчивый' возвращался от дельты Великой Реки по направления в Соупот, следуя главным морским путём в полном одиночестве. Простые грузовые суда всё реже совершали одиночные переходы, тем более с грузом, но этот корабль был с сюрпризом, поэтому матросы ордена Истины не страшились подобного перехода, и даже наоборот ждали гостей из морской пучины.
  Замысел был прост: для уничтожения одиночного грузового судна подводная лодка не будет тратить торпеды, а всплывёт, что бы расстрелять беззащитный корабль из пушки, а то и двух, которые установлены прямо на корпусе. Вот только этот корабль не был беззащитным, как только наблюдатели замечали всплывающего врага, звучала тревога, и раскрывались контейнеры, обнажая шесть орудий, по три с каждого борта. Четыре из них сорока миллиметровки, а две семидесяти.
  Это был первый поход 'Вспыльчивого', но не первый для судов этого типа. Средний грузовой транспорт проходил серьёзную модернизацию, что бы стать ловушкой. Усиливался корпус, и устанавливалось дополнительное оборудование, но главным образом уже упомянутое вооружение.
  Море было спокойным, что радовало матросов, ведь так гораздо проще разглядеть врага, корабль неспешно следовал своим курсом, как вдруг задний наблюдатель подал сигнал тревоги. Явно всплывала подводная лодка, вот только довольно необычного вида. Всему экипажу показывали, как выглядят подлодки противника, их корпуса походили на корабельные, только без острых углов, чтоб лучше плыть под водой, и вместо надстройки обтекаемая рубка. Но тут корпус был закруглённый и приплюснутый, словно тридцати метровый кит всплывал, а так же гладкий, без заклёпок. Отсутствовали и орудия. Матросы замерли, ещё не приготовив орудия к бою.
  В корпусе неизвестной подлодки стремительно раскрылись два люка, из недр лодки поднялись два длинноствольных орудия, в сравнении с имеющимися на 'Вспыльчивом'. При подъёме их стволы глядели вверх, но теперь стремительно опускались, калибры их были явно разные. Меньшее орудие открыло огонь первым, поразив своей невероятной скорострельностью, шесть снарядов вылетали почти подряд, короткий перерыв и снова шесть выстрелов. Скорострельность большего орудия была заметно ниже, однако значительно превосходила возможности орудий на борту 'Вспыльчивого'.
  Через пять минут боя, когда все надстройки были разрушены, а в корпусе зияло множество пробоин, корабль пылал факелом, и вся его команда погибла. Неопознанная подлодка уже скрылась под водной толщей.
  ***
  Окопная жизнь не была сахарной даже для офицеров, если только они не штабные. Солдаты месяцами жили в траншеях, блиндажах и просто норах в земле. Периодические артобстрелы, вылазки, скоротечные рукопашные. Линия фронта не менялась уже полтора года, не смотря на старания обеих сторон. Хотя последнее время эти старания почти сошли на нет. Противники не то выжидали, не то попросту истощились.
  Солдаты и наёмники Союза Праведников всё больше теряли боевой настрой, даже рыцари не скрывали своего недовольства от подобной войны, чего уж говорить о простых солдатах. Хотя наёмники были, что называется 'на окладе', и они начинали роптать. Война как-то незаметно для её поклонников и адептов изменилась, ещё недавние бравые атаки теперь превращались в форменное самоубийство и немыслимую кровавую бойню. Все кто жил войной, понимали, что необходимы перемены, но мало кто знал, какие именно.
  Вот и жили солдатики словно полевые грызуны по ямам и норам. И лишь верная подруга солдатская вошь никогда не забывала, и не покидала солдата, в отличии от высоких начальников, полевой кухни, оставшихся дома невест и жён, неся болезни и смерть порой не меньше чем вражеские пули и снаряды.
  Уже неделю ничего не происходило, даже артобстрелов, лишь давящая тишина и ожидание. Нередко само ожидание сводило с ума сильнее, чем самый страшный бой. Обе противоборствующие стороны называли подобные приступы 'Окопная болезнь'. Этот мир знал великое множество войн, но к подобной всё равно оказался не готов. В этот раз магистры и маршалы орденов просчитались, быстрой победоносной войны не получилось, не смотря на удачное начало.
  Утро выдалось пасмурным, что лишь усугубляло тягучее ожидание войск Союза Праведников на этом участке фронта ......
  И вот, возник всё нарастающий гул моторов, бывалые солдаты распознали в нём бомберы и вздохнули с облегчением, ведь они всегда пролетали мимо. Однако более внимательные различали и другой странный рокот не знакомый ранее. Наблюдатели засуетились, послышались тревожные выкрики.
  - О боже, что это?! - раздавалось там и тут, тем кто мог вести наблюдение во всей своей чудовищной красе предстали ранее невиданные машины. Они ползли, издавая металлический скрежет и лязганье, натужно гудели моторы. Издали они выглядели не большими, но по мере приближения всё увеличивались, и увеличивались.
  Огромные махины под три метра в высоту не стройно замерли в километре от позиций противника, давая разглядеть себя во всей красе. Зашевелились бортовые орудия. Стальные монстры выглядели как ромбовидные коробки с гусеницами вдоль бортов, по бокам располагались казематы с орудиями или пулемётами. В верхней части тоже имелось вооружение от пулемётов и средних орудий, до грозного вида мортир.
  Солдаты Союза Праведников заворожённо взирали на стальных чудовищ, как те выдали первый не дружный залп. Следом присоединилась и полевая артиллерия, атака началась. В небе вновь показались имперские самолёты, первая волна уже собрала на себя свободных пилотов противника, связав их боем. Целью второй были артбатареи. Машины приблизились к траншеям противника, имперская артиллерия стихла, за дело принялась имперская пехота при поддержке Бронированных Боевых Машин.
  ***
  - Эй, чужак! - послышалось там, где-то на краю вселенной. Чужак открыл глаза, перед ним стоял Железяка, - Иди к огню, - просто и миролюбиво, как старому другу, сказал он. Парню стоило больших усилий, что бы подняться, тело била мелкая дрожь, здоровяк взял его мешок и винтовки. Оказавшись у огня, он почувствовал себя гораздо лучше, уселся перед костром, вытянул руки к теплу и блаженно закрыл глаза. Жар огня наполнял всё естество, парень глубоко вздохнул, расправил плечи и открыл глаза, зачарованно уставившись на костёр. Он чувствовал силу огня, его живительную энергию, такое с ним было впервые.
  - Семаргл... Слава Тебе и моё почтение, - медленно проговорил он. Коротышки замерли, их лица вытянулись в изумлении. Железяка прочистил горло и настороженно спросил:
  - Откуда ты знаешь про Него??
  - Знаю? - парень улыбнулся, - Я лишь знаю, что Он связан с огнём.
  - Откуда ты вообще знаешь о наших Богах? - не скрывая удивления, продолжал вопрошать низкорослый здоровяк.
  - Я уже говорил...
  - Послушай, я не Пресветлая, мне нужны подробности, - сердито проговорил здоровяк.
  - Да, это точно, - парень ухмыльнулся, - Она видит людей насквозь, а тебе нужны объяснения. Понятно... Я не знаю, почему так получилось, но тысячу лет назад это была вера моих предков, потом принесли другую, и со временем заменили старое на новое, причём насильственно, и сделали вид что так и было. Но мне новое не по нраву, а старое почти забыто, так что мне известны лишь жалкие обрывки, - он вопросительно посмотрел на здоровяка.
  - И откуда ты? - хмуро спросил Железяка.
  - Не знаю, - иронично улыбнулся чужак, - О ваших землях я никогда не слыхал, хотя считается что у нас, неизведанных земель не осталось, - парень продолжал улыбаться. Здоровяк пристально и сосредоточенно смотрел на него.
  - Чужой... - задумчиво вымолвил низкорослый крепыш. Все коротышки погрузились в тяжёлые раздумья. Парень завернулся в плащ-палатку, подложил мешок под голову и посмотрел на лежащие, на земле винтовки, задумался. В итоге он уснул в обнимку с винтовками, боясь, что они отсыреют за ночь, приспособлений для их чистки в обозе не нашлось, и этот вопрос его сильно волновал.
  На этот раз пробуждение оказалось лёгким, веки безболезненно разомкнулись, парень чувствовал себя хорошо отдохнувшим и даже посвежевшим. Железяка варил кашу в массивном котле и вопросительно взглянул на парня, тот, в свою очередь, улыбнулся и согласно кивнул. Здоровяки и чужак уселись завтракать, гостю даже выделили маленький походный котелок, так как все из общего котла перекладывали кашу в свои чашки и котелки. Парень уселся по удобнее, достал трофейную ложку и приступил к приёму пищи. Каша оказалась очень вкусной, она состояла из разных круп и была сильно разварена, так что ему не удалось определить, что именно там имелось. Пока парень неторопливо опустошал свой котелок, Железяка слопал половину общего котла, остальные коротышки ели более сдержано. Когда большой котёл показал дно, Железяка удовлетворённо похлопал себя по животу и благодушно выдал:
  - Ох, братцы, славно насытился, - только сейчас парень обратил внимание, что одежда на здоровяке уже новая.
  Все лучники располагались на краю поляны, не жгли костров и не было видно, чтоб они что-то ели. Госпожа разговаривала с золотоволосой девушкой, та выглядела взволнованно, затем направилась к сидящим у костра. Она была столь же прекрасна как Пресветлая, только держалась гораздо проще. Подойдя к костру, золотоволосая обратилась к чужаку:
  - Позволь мне посмотреть тебя, я - лекарка, - мягким и заботливым голосом промолвила она, но парень уловил и чуть заметное волнение, похоже, девушка опасалась его.
  - Со мной всё в порядке, - улыбаясь, сказал он.
  - У тебя болят рёбра, - девушка указала рукой на правый бок. Парень повращал торсом, затем глубоко вздохнул. Да, рёбра болели, паскуда Том со своим ботинком, но они были целы, хоть и ушиб был точно не детским.
  - Всё в норме, рёбра целые, - по-прежнему улыбаясь, сказал он и мельком бросил взгляд на аккуратную девичью фигурку, та вздрогнула и поспешила удалиться. Чужак удивлённо посмотрел ей в след, затем обернулся к сидящим здоровякам, те улыбались.
  - Что со мной не так? - задумчиво спросил чужой. Железяка хмыкнул и заулыбался, один из крепышей поперхнулся.
  - Да, хотя бы то, что ты не контролируешь свои чувства, например похоть, у чистородных не принято так пялиться на девиц, - здоровяк улыбался.
  - Там, откуда я родом, это считается нормальным, и самим девицам нравится, они даже всячески способствуют этому, - так же задумчиво проговорил парень.
  - Интересно как способствуют? - в голосе Железяки появился интерес, но и улыбка не покидала лица. Чужак внимательно посмотрел в лицо здоровяку и тоже улыбнулся.
  - А ведь ты не хуже меня знаешь, что такое похоть, - так же улыбаясь, выдал он. Низкорослые здоровяки разом захохотали.
  - Теперь я понимаю, почему Пресветлая Госпожа не велела выпустить тебе кишки за дерзость, - сквозь хохот говорил Железяка, - Для хомоса ты слишком догадлив и наблюдателен. Раньше были мы и они, теперь появился ты... - улыбка медленно растворилась, здоровяк нахмурился и погрузился в раздумья.
  Словно по сигналу крепыши одновременно поднялись, только Железяка отстал от своих родичей, тяжкие думы почти поглотили его. Все вещи были уже собраны и низкорослые здоровяки направились дальше в лес. Парень спешно скатал плащ-палатку, закинул мешок и винтовки за спину, и поспешил следом.
  Теперь лес был светлый, не такой как вчера. Вчера им приходилось продираться сквозь густую чащу подлеска, под ноги всё время, словно сами, лезли всякие ветки и корни, солнца было почти не видно. Ему казалось, что отряд так продвигался несколько часов, но как потом оказалось, они шли весь день до самого заката. Время сжалось в тугой комок, и появилось ощущение, что это сам Лес не пускает его.
  Но сегодня всё было не так, переход казался прогулкой, и даже дышалось легче. Вот только, всякий раз, как он пытался вздохнуть полной грудью, его пронзал тяжёлый кашель, лёгкие и бронхи натужно содрогались. Однако, каким-то непонятным образом, он понимал, что так и должно быть, это правильная и нужная реакция его организма. Парень старался делать глубокие вдохи всё чаще, кашель стал сырым и в один прекрасный момент он начал отхаркивать чёрно-серо-зелёную мокроту. Его словно рвало, но выходила вся эта пакость не из желудка. К нему приблизился Железяка и поморщившись, спросил:
  - Где же ты жил? - парень тем временем прокашлялся, ему стало заметно легче и он улыбаясь, проговорил:
  - Промышленная революция, урбанизация и автомобилизация, а так же херовая охрана труда, - и сам идиотски засмеялся своей же шутке, здоровяк юмора не оценил, но чужой больше ничего не добавил, встал на ноги и бодро зашагал дальше. Теперь эта лесная прогулка доставляла парню несказанное удовольствие: свежайший воздух, пение птиц, прекрасные поляны с цветами, которых он никогда не видел. Чужак даже принялся насвистывать разные мелодии, которые сами собой приходили на ум. Здоровяки удивлённо и заинтересованно оглядывались на него, но вопросов не задавали.
  Так они шли весь день даже без привала, сегодня можно было видеть, как солнце клонится к закату. Отряд расположился на берегу большого, живописного озера, на противоположной от них стороне берег был каменистым и над ним возвышались огромные каменные валуны. Парень пригляделся и увидел, что с них стекает вода, похоже, источник бил прямо из камней.
  Лучники и девушки, опять расположились среди деревьев, они просто садились и прижимались к стволам деревьев, не делая никаких приготовлений к ночёвке, здоровяки же вновь притащили кучу дров к имевшемуся здесь кострищу, точно такому же, как и на прежнем месте.
  Парень задумчиво смотрел на воду и затем спросил:
  - Послушайте, могу ли я весь такой непонятный, искупаться в этом озере, это никого не оскорбит, ну и меня там никто не сожрёт? - на полном серьёзе спросил он. Ему ответил Железяка:
  - Главное не оскорблять Духа Озера и всё будет в порядке, раньше ты мог бы даже повстречать его дочерей, - здоровяк заулыбался.
  - Разве они существуют? - удивлённо встрял один из его родичей.
  - Клянусь Каменной Бездной, когда мне было как тебе, я их видел - капризные прелестницы, - Железяка мечтательно, с нежностью улыбался, его родичи заворожённо взирали на столь многолетнего мужа, - Но с тех пор я никогда даже не слышал, чтоб их кто-то встречал, - с грустью добавил он.
  - Ну, раз можно, тогда я пошёл, - чужак решительно поднялся и направился к воде, на ходу снимая рубаху. Подойдя к краю берега, он разулся, снял штаны, затем огляделся. Лучников и девушек он не увидел с этого места, поэтому, немного подумав, решил раздеться совсем. Вода была просто кристально чистой и оказалась ни теплой, ни холодной - как раз, такой как надо, парень осторожно шагал, хотя дно было песчаным и ровным. Зайдя в воду до пояса, он осторожно, поплыл и неторопливо направился к центру большого озера. Плыть было приятно, вода расслабляла тело и успокаивала мысли, парень плыл, просто получая удовольствие, на лице медленно расплывалась довольная улыбка.
  Почему-то именно теперь он понял, что действительно чужой в этом мире, мысли как-то сами собой возникали в голове. Сейчас, когда он плыл в этом, на первый взгляд, обычном озере, пришло понимание - это другой мир, не его. И как он здесь очутился - не ясно, и не факт, что этот вопрос когда-нибудь прояснится. А может главный вопрос - зачем? Что он мог дать этому миру? Ничего. Он не был ни физиком, ни математиком, ни инженером. Он даже в армии не служил. Он не обладал никакими важными знаниями или навыками. Имел дело с компьютерами, примитивно, но мог обслуживать их. Водил автомобиль и немного играл на гитаре. Только вот здесь вряд ли были компьютеры, и машин пока не было видно, он даже не знал, есть ли здесь гитары.
  Так чужак неторопливо плыл к середине озера, вдруг возникло ощущение, что он не один. Всё так же неторопливо он повернул голову влево, в полутора метрах от него плыла девушка, надо сказать - очень миленькая, личико круглое, курносый носик, приветливая улыбка, голубые сияющие глаза. А волосы - просто волшебные, переливающиеся в тон воде и обвивающие почти всё тело. И пресловутый рыбий хвост. Парень покосился на хвост и вновь посмотрел ей в лицо.
  - Привет, - неуверенно протянул он.
  - Здравь будь, добрый молодец, - мелодичным, как ручеёк голоском, поприветствовала его девушка. Чужак настороженно смотрел на неё, хотя никакой агрессии не замечал. Девушка продолжала обворожительно улыбаться, что и напрягало, русалки, а точнее сирены, в западной мифологии всегда представали не в лучшем свете. А в родной мифологии - тупо сидели на ветвях, хотя кажись, те были, всё-таки, полуптицы. Но ясности всё это не вносило, что усиливало его опасения.
  - Не бойся, тебя просто хочет видеть Дух Озера, - девушка явно чувствовала его волнение, и голос её звучал успокаивающе, что ещё больше напрягло парня, ему стало откровенно страшно.
  - Не бойся меня, - уже умоляюще проговорила она, - Просто Дух Озера хочет познакомиться с таким необычным гостем, - взволнованно продолжила девушка.
  - Я итак в озере, что ещё ему надо? - подозрительно спросил чужак.
  - Нынче Сварожья Ночь и наш отец слаб, будь добр, надо проплыть ещё совсем чуть-чуть, - дочь Духа Озера ещё более взволнованно и торопливо лепетала, всё её лицо выражало тревогу и необходимость выполнения просьбы.
  В голове засела одна мысль - 'заманивает'. Но он не мог отказать ей, она просила так жалостливо, так искренне. Он плыл, а в голову лезли мысли на вроде - 'голод из кого хошь, сделает хорошего актёра'. Но он ей верил, хотя про безопасность она ничего не говорила.
  - Всё, мы на месте, - девушка осторожно положила ладошку ему на плечо. Голос её снова стал спокойным и мягким, струящимся. Парень зажмурился в ожидании худшего.
  - Поплыли, я провожу тебя до берега, - весело выдала дочь Духа Озера. Чужак открыл один глаз, затем второй и подозрительно посмотрел на радостно улыбающуюся, довольную девушку. И сразу направился в сторону берега, русалка или как там её, плыла рядом и просто сияла от счастья.
  - Благодарю тебя, отец очень рад, что ему довелось посмотреть на такого гостя, такое происходит очень редко даже по его меркам, - девушку просто переполняла радость, парня понемногу отпускало.
  - А, как я тут оказался? - сама собой возникла мысль и моментально обратилась в вопрос. Что и не удивительно, на данный момент, этот вопрос, пожалуй, был самым важным. Хотя не менее важным, был вопрос - зачем?
  - Это вопрос не ко мне, - девушка весело и звонко засмеялась, - И даже не к моему отцу. Но он сказал, что ты - та искра, от которой разгорается пламя, - девушка не теряла весёлого настроения, видимо до этого пламени, ей не было никакого дела.
  Больше парень ничего не спрашивал, они неторопливо добрались до берега, чужак уже встал на ноги и собрался выходить, вода приходилась ему по рёбра, как вдруг замер и обернулся к девушке. Дочь Духа Озера заливисто звонко расхохоталась, и указала взглядом ему ниже пояса, давая понять, что в воде всё видно так же хорошо, как и вне её. Парень поморщился и даже успел мимолётно порадоваться, что вода не холодная. Девушка веселилась, он уже собрался выходить прямо так, но она протянула к нему раскрытую ладошку, на которой был блестящий бирюзовый камушек с ноготь размером и сказала:
  - Вот, возьми, мой отец передал, с ним не бойся заходить в любую воду, - девушка говорила наставительно, но с теплотой и заботой, при этом мило улыбаясь. Затем резко крутнулась и нырнула, через несколько мгновений она уже показалась в двух десятках метров и задорно выкрикнула:
  - Заходи в гости, будем рады! - и скрылась под водой.
  Парень растерянно выбрался из воды и встал, разглядывая мерцающий камень, он простоял некоторое время, потом поднял взгляд и увидел всех здоровяков, которые ошарашенно смотрели в то место, где была девушка. Не вдалеке за ними стояли - Пресветлая и златовласая с изумлёнными выражениями лиц. Вся эта картина не удивила его, он был уверен, что у него физиономия выглядит примерно так же. Чужак принялся одеваться, и пока он неуклюже напяливал штаны и рубаху, находясь в прострации, его попутчики не издали ни единого звука. Одевшись, он направился к костру, хотя ему не было холодно, вид открытого огня успокаивал, парень просто присел и уставился в огонь. Девушки в молчании вернулись обратно к деревьям, коротышки ещё около получаса стояли столбами на берегу.
  Огонь успокаивал, буря эмоций улеглась, мысли понемногу обретали форму. Дух Озера, русалка - его дочь, я - гость, про искру и пламя. Казалось бы, всё просто, но ничего конкретного в тоже время не вырисовывалось, хотя уже есть за что зацепиться, по крайне мере информация прибывает, рано или поздно картинка сложится.
   Шумно что-то обсуждая, подошли здоровяки.
  - Ты хоть понимаешь, кого повстречал? - взволнованно спросил Железяка.
  - Дочь Духа Озера и она показала меня своему отцу, - задумчиво проговорил чужак, у здоровяка от удивления открылся рот, остальные выпучили глаза.
  - И что Он сказал? - протянул Железяка.
  - Мне - ничего, но вроде рад был посмотреть, - всё так же задумчиво отвечал парень. Вдруг, словно волной, накатилась усталость, чужак укутался в плащ-палатку и моментально уснул в обнимку с винтовками, низкорослые крепыши лишь недоумённо переглядывались и неспешно перекусив тоже отправились на боковую.
  ***
  Великий и Вечный Рим, град всех городов, подобно Фениксу Он возрождается из пепла дабы вновь и вновь быть маяком всему цивилизованному миру. Период упадка прошёл, наступает новый рассвет, божественный диктатор, сын самого Юпитера - Аквила Антоний. Он собрал солдат под знамёнами истинных богов, не побоялся использовать новое оружие и за пять лет отчистил исконные земли Великого Рима от скверны и ворогов. Уничтожил храмы закатных богов и всех кто им поклонялся, не щадя ни старого, ни малого, запретив под угрозой смерти брать пленных. Он знал как эта подлая вера пришла в земли Рима и затем растлила Его изнутри, такого нельзя было снова допускать, только древние боги, только при них Рим был процветающим и могущественным, необходимо вернуть всё на круги своя. Так же были разрушены храмы зверобогов, а их жрецы и поклонники изгнаны в край оазисов к их Священной реке.
  Марк Аврелий - кентурион второй кентурии, первой манипулы, первой когорты, одиннадцатого легиона. Потомственный военный, его предки принимали участие во всех крупных войнах Великого Рима, и как воины, больше других почитали три божества - Юпитера, Минерву, Марса. Чужих богов либо презирали, либо относились с пренебрежением. Но кто же мог знать, что боги рабов станут столь сильны, чтоб угрожать величию Рима. 'Нельзя недооценивать врага' - гласила древняя поговорка, вот только их и за врагов-то никто не считал, вот и просчитались. И когда рабы посягнули на святилища благородных богов, терпение истинных римлян закончилось, началась кровопролитная междоусобица. Хотя, такие граждане как Аврелий считали это освободительной войной. Он лично вешал своих рабов, лишь заподозрив их в поклонении закатным богам. Марк лично умертвил своего младшего брата, двух сестёр и ещё немалое число родственников, зная их религиозные убеждения. Он выполнил долг истинного римлянина до конца и принёс жертвы Истинным богам, издревле почитаемым его семейством. И последнего, самого молодого барашка, он принёс в жертву Немезиде, прося у неё возможности на отмщение самим проклятым закатным богам. Его не мучала совесть за убийства близких, он жаждал отмщения. Те кто вверг Рим и его семью в омут скверны и бесчестия - должны заплатить самой дорогой ценой.
  Марк Аврелий являлся самым молодым офицером легиона, в свои двадцать, он зарекомендовал себя, как отличный воин и командир, что никого не удивляло, все прекрасно знали его родословную и были рады наличию такого славного воина в своём легионе.
  Современные войны разительно отличались от военных компаний прошлых времён, почти повсеместно мечи и луки заменило огнестрельное оружие, морские суда переходят на паровой ход, артиллеристы больше не метают камни или горшки с горящим маслом. Изменился и внешний вид солдата, доспехи потеряли актуальность. Остались цвета и славные традиции некогда непобедимого воинства.
  Однако, и не все традиции подходили для современной войны, в особенности это касалось тактики ведения боя, но консервативный Рим знал когда нужно меняться, в способности адаптироваться Его трудно было упрекнуть. Так же римляне никогда не стеснялись заимствовать что-либо у других.
  Переходный период наступал для всех, как-то необъяснимо стремительно возникло огнестрельное оружие и быстро распространилось по свету. Менее чем за столетие пуля обрела гильзу и стала цельнометаллической, неотвратимо доказывая своё превосходство над другим оружием. Новая артиллерия внушала трепет, словно сам Юпитер метает свои молнии разя врагов.
  Итак, началась новейшая история Великого Рима, по многовековой традиции Римская империя устремила свои взоры на юг к плодородным речным долинам и оазисам Великой реки. Великая река должна принадлежать Великому Риму, это залог процветания. Другими словами, как и в былые времена, империя в первую очередь заботилась о пропитании, что было вполне разумным по всеобщему мнению просвещённых сыновей Рима.
  И вот, сыны Рима вновь отправились на войну, однако не в том направлении, в котором хотелось бы Марку. Зверобогов и их поклонников Аврелий всегда презирал, но сердце требовало похода в другом направлении. Марк Аврелий являлся образованным человеком, а историю войн он изучал с особым пристрастием и поэтому знал, что Рим всегда начинал завоевательные походы с богатого и цветущего юга. И тешил себя тем, что это всего лишь прелюдия к главной войне.
  Его легион удостоился великой чести, первым показать себя в новой войне, и кентурия Аврелия была в первой волне атакующих, в авангарде, как и положено столь славному воину. Боевыми действиями руководил консул Гней Клавдий, старший сын древнего и знатного рода. И первый поход намечался к Зелёному острову, с целью создать плацдарм для наступления в Страну Реки. Город-порт Тропик было решено брать сходу десантом с моря. Его укрепления неоднократно разрушались, как и сам город, но последний раз подобное происходило довольно давно. План захвата не стали сводить к банальности, два десанта высаживались севернее и южнее города, за третьим десантом отвлекающий манёвр - лобовая атака. Именно в этот десант входила кентурия Аврелия.
  Марк Аврелий, хоть и являлся представителем славного и древнего воинского рода, был молод и посему командовал кентурией гастатов, первая когорта любого легиона обычно состояла из четырёх манипул. Две манипулы гастатов, по одной принсыпов и триариев. Каждый легион формировался и делился по возрастному принципу, самые молодые воины попадали в гастаты и обычно первыми вступали в бой, соответственно самые опытные вояки становились триариями. Благородные граждане Рима обычно формировали тяжёлую конницу. Издревле так формировались легионы.
  Современные легионеры Рима выглядели непривычно для воителей прошлого. Однако доспехи из металла не совсем ушли в прошлое, остались шлемы, кожаные наручи, кинжалы, кентурионы не расстались с поножами, ну а высшие командиры носили и анатомический панцирь.
  Сам Аврелий выглядел так: голову венчал железный шлем, гребень из крашенного в красный цвет конского волоса, он же султан, как и положено, крепился поперечно, щёки прикрывали пластины. Красная туника с длинными рукавами, и красный плащ с золотой расшивкой, подобие кождоспеха теперь представляло собой кожаную тунику, пояс - смнгулум с металлическими бляхами, застёгивающийся спереди имел вертикальные ремешки создающие подобие передника. На ремне - балтеи место гладия занял кинжал - пугио. Две кожаные сумки с ремнём через плечо для гранат и патронов, металлическая баклага для воды. Кожаные наручи и юбка - птерюгес, медные поножи, принадлежащие ещё прадеду, а так же ботинки - котурнии.
  Его легионеры выглядели заметно проще: блестящий шлем с пластинами прикрывающими щёки, серая туника, балтей с пугио, сугум - плащ легионера, свёрнутый по-походному в рулон и прикреплённый к заплечной походной сумке из кожи. Кожаная сумка для патронов, кожаный бурдюк для воды или вина, кожаные наручи и калиги - сандалии с толстой подошвой к которой крепился кусок кожи вырезанный полосами, образующий подобие сетки вокруг пятки и ступни, оставляя пальцы открытыми.
  Оружие было одинаковым - однозарядная винтовка Гофт или Матис, пятизарядные винтовки Зэмес стоили дорого и не производились Римской империей, поэтому были скорее показателем достатка благородного сословия, нежели распространённым оружием.
  Первое слово было за Морской крепостью - новым паровым судном, купленным у варваров. Бортовые орудия громогласно оповестили легионеров о начале битвы, отразившись разрывами на берегу. Аврелий уже находился на парусном баркасе, легионеры занимали свои места в вёсельных лодках. Флотилия насчитывала шесть боевых паровых судов и десяток грузовых, а также девятнадцать парусных вспомогательных кораблей. Все боевые паровые суда были куплены за золото, пять грузовых конфисковали в ходе междоусобицы.
  Ветер был попутным и баркас Марка с двумя декуриями вырвался вперёд, с берега раздавались одиночные выстрелы из винтовок и малых орудий. Парусный баркас ловко маневрировал между волнорезами, с его палубы легионеры вели прицельный огонь, для этого Аврелий выбрал самых лучших стрелков из своей кентурии. По мере приближения к берегу вражеский огонь усиливался, появились первые погибшие и раненые. Баркас направлялся к развалинам каменной башни у самого берега, при подходе паруса опустились на палубу и баркас плавно вклинился в песчаный берег. Марк Аврелий первым спрыгнул на песок, его алый плащ развевался на ветру словно знамя, легионеры ринулись за своим кентурионом, на ходу стреляя из винтовок. Сыны Рима ворвались в развалины старой башни и, там их ждал сюрприз. Её защищали пять бойцов с винтовками и около четырёх десятков ополченцев с копьями и кинжалами. Завязалась рукопашная, легионеры гастаты были молоды, но подготовлены на совесть, в ход пошли и пугио, и всё что попадалось под руку.
  Копьё скользнуло по кожаной тунике Марка и его пугио впился в горло противника, окропляя всех окружающих красным, руки кентуриона по самые локти приняли цвет плаща. Ярость легионеров наводила ужас на врагов и плохо подготовленные ополченцы вскоре дрогнули и обратились в бегство, но мало кому из них удалось скрыться. К берегу подошли первые лодки с легионерами.
  Марк поднялся на верх развалин и осмотрел происходящее вокруг, справа от него ещё такой же баркас окружали трупы легионеров, он различил частый треск выстрелов сильно отличных от винтовочных по частоте. Пули интенсивно выбивали щепу из баркаса и поднимали фонтанчики песка, то и дело терзая погибших.
  - Легионеры, вперёд во славу Рима!!! - воскликнул он спустившись к своим бойцам и первым ринулся в атаку.
  - Во славу Рима!!! - раздались воинственные вопли легионеров и они устремились за своим кентурионом. Засвистели пули, атакующие падали один за другим, но всё же ворвались на позиции защитников города, вновь сведя бой к рукопашной схватке, в которой заметно превосходили противника. Аврелий видел, что рядом с изрешечённым баркасом появились две лодки, добавив покойников на берегу. Необходимо было зайти во фланг этой странной и смертельно опасной позиции.
  Кентурион разделил своих легионеров на три части, самую меньшую из двух декурий оставил удерживать позиции, а также организовать помощь раненым, три декурии отправил в атаку на левый фланг, а всех остальных повёл на правый.
  Легионеры наступали стремительно, вырезая и забивая прикладами всех, кто попадался на пути, поскольку патроны надо было беречь. Наконец, они вышли в тыл хорошо оборудованной позиции, её бойцы были заметно лучше вооружены и экипированы, чем ранее встречавшиеся. Эти защитники вели огонь лёжа на животе, через подготовленные бойницы и в центре позиции находилась невиданная ранее штука, стрелявшая очередями. Марк достал гранату, выкрутил предохранитель и метнул смерть поближе к этой штуке. Послышались крики, кто-то попытался спрятаться за внешней стороной бруствера, но граната прилетела слишком неожиданно, раздался взрыв. Следом вскочил кентурион и рванулся в атаку, легионеры не отставали. Всех врагов быстро добили, кроме раненого стрелка у смертоносной машины. Его приколотили к деревянному щиту, на котором он лежал и выставили на обозрение защитникам. Так же к шесту прикрепили сугум и подняли над позицией, давая понять, что здесь уже свои. К этому времени, половина соседней кентурии слегла у береговой линии перед пулемётом. Кентурия Аврелия потеряла сорок три легионера, из них двенадцать безвозвратно. Но Марк принял команду над соседней кентурией, и вновь стал полнокровным сотником, их кентурион погиб в самом начале боя.
  Одиннадцатый легион перед походом усилили, во вторую и третью когорту добавили по ещё одной манипуле, таким образом уровняв в числе все три когорты. Каждая манипула состояла из трёх кентурий, каждая кентурия из десяти декурий. Оптимальный состав декурии - десять легионеров. Однако, численный состав любого соединения мог варьироваться в зависимости от задач и сложившихся условий. Вспомогательные подразделения: инженеры, повара, медики и прочая обслуга, издревле считались отдельно и в состав легиона не входили.
  Основная задача первой когорты одиннадцатого легиона считалась уже выполненной, отвлекающий удар - нанесён, и даже нескольким кентуриям удалось закрепиться на берегу, на что не очень рассчитывали. Трибун Гай Публий Вулпес не зря получил своё прозвище, в атаку он отправил три из четырёх манипул своей когорты, тем самым частично нарушив приказ. Хотя приказ был - атаковать и он атаковал. Так же Публий видел, что атака началась одновременно по трём направлениям, и судя по всему, защитники ждали нападения именно по суши, о чём свидетельствовала ожесточённая стрельба в тех направлениях. Весь огонь корабельных орудий переместился туда, но чутьё трибуну подсказывало, что это не поможет, а вот развитие наступления с моря может принести неплохие результаты. И Гай Публий Вулпес отправил в бой последнюю манипулу с приказом - наступать.
  Лодки с легионерами направились туда, где мелькали красными пятнами легионеры первых трёх манипул. Первым к берегу пристал баркас с кентурионом Секстом Скипионом, он тоже был представителем древнего семейства и являлся аж шестым сыном Максима Скипиона - главы рода. От своей семьи он не получил почти ничего кроме родового имени. По крайне мере, так считал он сам, простолюдины напомнили бы ему о том, что он: сыт, одет, образован, а простые легионеры - про пресловутую пятизарядную винтовку.
  Кентурион направился к захваченным укреплениям, которые венчал флаг из плаща легионера.
  - Кто здесь главный?, - выкрикнул он, увидев первого запылённого легионера.
  - Кентурион Марк Аврелий, - распрямившись уставным голосом выдал легионер. Это имя Сексту было знакомо, он недолюбливал этого уже прославившегося старшего сыночка семейства. Но сейчас был даже рад, что пойдёт в бой именно с ним.
  И вот перед Скипионом, предстал Марк Аврелий: руки по локоть в крови, на одежде тут и там кровавые пятна, но похоже всё это кровь врагов. Не было повязок и ничто не сковывало движений Аврелия. Вид был потрясающий, достойный эпических героев древности.
  - Слава Великому Риму!, - Секст Скипион вскинул руку в знаменитом римском приветствии.
  - Слава!, - Марк Аврелий ударил кулаком в грудь, и только потом вскинул руку. Тем самым указывая на принадлежность именно к воинскому роду, неуклонно соблюдая традиции предков. В светской жизни ограничивались лишь вскидыванием руки и только закоренелые вояки не меняли своих привычек. Война для Скипионов была лишь средством для продвижения по карьерной лестнице в сенат. Аврелии становились сенаторами только во времена продолжительных войн и только для того, что бы возглавить крупные воинские соединения.
  - Трибун приказал продолжить атаку на город, - торжественно и сухо провозгласил Секст. Марк лишь злорадно оскалился.
  - Легионеры, приготовиться к атаке! - скомандовал Аврелий, все кто мог сражаться потянулись к переднему краю, а сам Аврелий подошёл вплотную к Скипиону и обратился в полголоса.
  - Я пойду первым, а ты посмотри как мы будем атаковать, только без обид, ты же видел трупы на берегу, сколько шагов они успели сделать? У них есть вот такие машины, - Марк указал на захваченный пулемёт, - Каждая стреляет как десяток винтовок разом, грудью на такую штуку - верное самоубийство. Учиться придётся в бою.
  Секст смотрел Аврелию в глаза, он видел, что тот не лукавит. Он вдруг проникся уважением к этому кентуриону, такие не любили болтать и не бросали слов на ветер в отличии от людей политики. Скипион утвердительно кивнул головой, прибывая в глубокой задумчивости.
  - Поддержи меня огнём, а когда займу позицию, наступит твой черёд, - задорно закончил Марк.
  Все приготовились к атаке, кентурион Марк Аврелий взглянул на своих легионеров, их взоры были полны решимости, он одобрительно кивнул сам себе и уже пригнувшись ринулся в атаку, легионеры тут же рванулись за ним. Секст хотел было возмутиться, видя что не все легионеры Аврелия бросились в бой, но вот первая волна пробежав метров тридцать, присела или залегла, пытаясь укрыться за чем-нибудь. В этот момент остальные легионеры последовали за своим кентурионом.
  Действуя подобным образом, стараясь обходить очаги сопротивления с флангов и тыла уже вечером две кентурии ворвались на центральную площадь города. На которой к этому времени находилось множество раненых, а так же тех, кто им помогает. Легионеры устроили резню, ворвались в здание городского совета, убивая всех на своём пути. Бойня продолжалась до наступления темноты, а по её завершению легионеры забаррикадировались в здании горсовета.
  Ночью Аврелилий каждый час обходил посты и следил за их регулярной сменой. Периодически он засыпал минут на двадцать и снова совершал обход, либо вновь и вновь пытался оценить сложившуюся обстановку. Необходимо было нанести удар в тыл оборонительным позициям противника на юге и севере, но с рассветом возобновит огонь артиллерия. Аврелий послал группу легионеров с донесением, но не знал, дошли ли они. Вывод напрашивался только один - атаковать нужно было сейчас. Марк разбудил Секста и поведал о своих рассуждениях. Скипионы не были глупцами и даже шестой сын главы семейства не стал исключением, надо было только не погибнуть, и он станет трибуном, а вскоре и сенатором, только не погибнуть.
  Под покровом темноты кентурии покинули здание горсовета, Аврелий направился на север, Скипион на юг. Впереди, скрытно продвигались группы по четыре легионера. Марк пришёл к выводу, что островитяне не заметили бойни на центральной площади или не имели времени проверить, что за шум там был, ведь шума и без этого было более чем.
  Легионеры довольно грамотно снимали сонных часовых, почти бесшумно вырезали целые группы спящих солдат противника. И вот показалась линия укреплений, перед окопами заграждения на все лады: торчащие колья, рвы, натянутая колючая проволока поблёскивала на лунном свете. И вдруг, с южной стороны послышалась всё нарастающая стрельба, необходимо было срочно действовать, на скрытность времени не оставалось. Аврелий пригнувшись, направился вперёд, без команд и воинственных выкриков, он видел, как засуетились часовые, слышал повелительные и нервные выкрики командиров, которые будили подчинённых.
  Легионеры продвигались по вырытым в рост человека траншеям, как вдруг на их пути появилась группа солдат противника. Кентурион тут же нанёс удар прикладом винтовки в лицо ближайшему врагу и выхватил свой пугио, так хорошо зарекомендовавший себя в ближнем бою. Раздался истошный, но быстро прерванный выкрик.
  - Трево!!!...
  Кричавший захлебнулся собственной кровью, скрывать себя более не было смысла.
  - Во славу Рима! - громогласно провозгласил Марк Аврелий.
  - Во славу Рима!!! - дружно поддержали легионеры. Раздались выстрелы и разрывы гранат, сыны Рима набрали немало трофеев в основном в виде оружия. В поднявшейся суматохе защитники решили, что атака началась как и вчера извне, и открыли беспорядочный огонь в том же направлении. В это время кентурия Аврелия методично уничтожала всех кто попадался на пути, захватив два пулемёта. Как пользоваться подобными штуками им рассказал и показал один пленный, после чего его мучения прекратились. То, что пулемёт желательно поставить повыше Аврелий и сам догадался.
  Легионеры Аврелия заняли позицию противника находившуюся на возвышении. Трофейные пулемёты принялись обрабатывать укреплённые точки врага, особенно уже видневшиеся в первых рассветных лучах артиллерийские позиции. Над позицией Аврелия вновь поднялся сугум. Только теперь за дело принялась полевая артиллерия легиона. Марк наблюдал из укрытия, как тяжёлые снаряды рвут землю, он видел, что бойцы противника находящиеся в глубоких траншеях больших потерь не несут. Хотя казалось, что грозный артобстрел уничтожит всё. Так же он видел, что паника в рядах противника прекратилась, и они готовятся атаковать взявшихся невесть откуда легионеров. Аврелий осмотрел направление удара третьей когорты, даже навскидку было видно, что как минимум треть её осталась лежать на подступах.
  Тем временем островитяне окончательно разобрались в происходящем и перенесли огонь на высоту Аврелия, не смотря на обстрел артиллерии римлян. К тому моменту в кентурии осталось только половина легионеров и десяток раненных плюсом.
  В соседних траншеях замелькали каски защитников торгового полиса, туда сразу отправилась пара гранат, раздался взрыв, потом крики и стоны. Легионеры захватили солидное количество боеприпасов и много оружия на взятой позиции, плюс то, что прихватили по пути. Отбиваться было чем. У Марка в одной сумке было четыре гранаты, вторая была полна патронов. На смнгулуме появилась кобура с пистолетом, ещё один пистолет поменьше он засунул в левый котурний с внутренней стороны, на груди висел бинокль. В руках - столь престижная Зэмес, впрочем, такие винтовки теперь были у всех легионеров его кентурии.
  Местные торгаши собрали неплохое войско, заметно лучше вооружённое, чем легионеры Рима, и сей факт серьёзно огорчал Аврелия. Лишь беспредельная отвага сынов Рима не была учтена местными денежными мешками.
  Солнце полностью вышло над горизонтом и именно в этот момент раздались мощные взрывы в рядах заграждений, римляне решили расчистить себе дорогу и ночью установили заряды. Пыль и песок поднятые взрывами ещё и не думали опускаться на землю, а со стороны позиций римлян уже слышалось, - Во славу Рима!!! Во славу Рима!!!
  Мало кому из горожан и наёмников удалось скрыться в тот день, рабов с этого города Рим получил немного, а вот других трофеев хватило всем.
  ***
  Пилау ещё обучаясь в гражданском университете, конечно много читал о суевериях старых времён, но никогда не воспринимал их всерьёз, списывая всё на тёмные времена и недалёкость простолюдинов. Однако, доклад Карла, который буднично отчитался о произошедшем, сначала ввёл в замешательство, но Ганс прекрасно знал, что Мессершмидт не склонен к розыгрышам в принципе и уж тем более по отношению к начальству. В очередной раз Пилау поразился выдержке обер-лёйтнанта, сам Ганс долго не мог прийти в себя и собраться с мыслями. Самое главное он не мог понять, что теперь с этим делать, лишь сильнее укоренилась одна мысль, Николао просто так отпускать нельзя.
  Уже утром следующего дня ему позвонили из министерства торговли, интересуясь о судьбе уважаемого гражданина, их оберст отшил вежливо, но настойчиво, дескать не ваше дело. Потом позвонил унтер-инспектор по линии МВД, не прямой начальник, но уже весьма важный чин. Пришлось объясняться, обещать скорейшее решение вопроса, но отпускать отказался, ссылаясь на то что гражданин Николао может невольно обладать важной информацией.
  Ганс пребывал в весьма мрачном состоянии, Фридрих Николао по-прежнему изображал некоторое недоумение по поводу его задержания, однако в целом сохранял спокойствие, но Пилау был категорически уверен на его счёт, вот только как распутать узел - оставалось неясно. Оберст сидел в своём кабинете, уставившись в одну точку, в дверь осторожно постучали.
  - Войдите, - хмуро ответил Ганс, вошёл молодой следователь, опасливо поглядывая на начальника. Ещё один сопляк унтер-лёйтнант.
  - Гер оберст, при плотном допросе один из курьеров указал место, которое никем ранее не упоминалось, он предполагает, что там могут храниться некие важные документы, - Пилау аж вскочил, следователь испуганно сжался.
  - Выдвигаемся немедленно! - предвкушая, выкрикнул начальник контрразведки восточной инспекции. Ганс прихватил с собой почти всех людей Мессершмидта включая его самого. Легковой автомобиль с открытым верхом для начальства и тентованный грузовик со спецотрядом подкатили к неприметному домику на окраине. Дом представлял собой одноэтажное строение из кирпича с черепичной крышей, довольно стандартная постройка для имперских земель и поселенцев. Группа захвата быстро охватила дом в кольцо.
  Людей в доме не оказалось и следов их пребывания тоже. Довольно быстро обнаружили тайники с деньгами и оружием. Больше ничего, но оберст не унимался, его люди простукивали каждый кирпичик и разобрав полдома, наконец обнаружили свёрток с документами.
  Дело принимало скверный оборот, Пилау лично ознакомился с документами и всё ранее произошедшее померкло в сравнении с открывшимся ему. Ганс поднял трубку телефона.
  - Соедините меня с комендантом, - неживым голосом произнёс он, послышались щелчки, - Михаэль, это Ганс, грядут тёмные времена, действовать нужно немедленно...
  Это был весьма неожиданный поворот событий, полнейший провал контрразведки, а стало быть, его личное поражение. Пилау вызвал Мессершмидта, войдя в кабинет начальника, тот увидел непривычное выражение лица всегда спокойного оберста. Взгляд на грани безумства, но речь оставалась твёрдой.
  - Поднимай всех в ружьё, занять круговую оборону, только по-тихому, секретные документы сжечь, и ... - Пилау помедлил, - В случае невозможности эвакуации задержанных ликвидировать, а Николао отсечь голову после смерти.
  Лицо обер-лёйтнанта никак не отреагировало, и начальник переспросил:
  - Ты всё понял?
  - Так точно! - невозмутимо ответил Карл.
  - Исполняй...
  Через пару минут всё в здании зашевелилось, во внутреннем дворе запылал костёр, оружейка опустела. Пилау пребывал в глубоких раздумьях, как такое могло произойти? Ведь ни единого намёка и бац - нате! Это вам не кассу грабануть, и не подпольную типографию открыть. Это спланированный и тщательно подготовленный государственный переворот. При весьма неплохо работающей контрразведке, как это возможно, чтоб вообще никаких сигналов и предпосылок?
  Когда сумерки опустились на столицу Остландии Амбестенбург, в неё вошли отряды революционеров. Полиция, комендатура были наготове, а вот с армией всё оказалось сложнее. В восточной провинции квартировались два армейских корпуса, 1-й и 2-й Остландские. Большинство казарм 1-го корпуса находились в столице и озёрном городе Зэебург, вот только восемьдесят процентов личного состава уже давно сражались в метрополии, оставив в Новой земле два запасных пехотных полка, для подготовки рекрутов. 2-й Отсландский располагался в прибрежных городах в составе двух пехотных дивизий и одной кавалерийской дивизии.
  Шестой пехотный полк второй дивизии 1-го Остландского корпуса в полном составе перешёл на сторону революции, решив тем самым судьбу Зэебурга, в котором защищать законную власть было некому. В столице же бои завязались ожесточённые, но противник оказался весьма недурно подготовлен и вооружён. Сей факт особенно бросался в глаза держащим круговую оборону контрразведчикам, так же оборонялись: комендатура, ратуша, телеграф, бои шли и на территории казарм. Оборонявшиеся рассчитывали на помощь 2-го Остландского, но к исходу второго дня обороны пришли плохие новости. На севере границу перешли вшивники, что, собственно говоря, не особо удивляло Пилау, хотя он до последнего надеялся, что этого не произойдёт. Тем самым, особо рассчитывать на помощь не приходилось, и было принято решение об отходе.
  Ночью планировался отход, но к вечеру начался ожесточённый штурм штаб-квартиры контрразведки, в здании вспыхнул пожар, что заставило торопиться и атакующих, и не оставило выбора защитникам. Уже в сумерках начался суматошный прорыв и жестокая рукопашная свалка, Карл хладнокровно рубил направо, и налево, методично разя противников и прикрывая начальника, сепаратисты ворвались в здание, явно что-то выискивая. Оберст получил тяжёлое ранение, но подчинённые его не бросили, хотя рана была точно смертельной. Уже в полубреду Пилау схватил за ворот Мессершмидта и взволнованно спросил:
  - Ты всё выполнил?
  - Так точно!
  - Всё в точности как я сказал?!
  - Так точно, гер оберст!
  - Это хорошо... благодарю за...
  Ганс заметно успокоился, на лице появилась довольная усмешка, и через мгновение оставил этот бренный мир.
  За две недели территория восточной Инспекции сократилась вдвое, оставив за собой два крупных города, Остхафен и Гольцбург. На сквере СП заняли Виндсбург и его окрестности. На востоке образовалась Восточная Народная Республика, заняв, теперь уже бывшую столицу колонии, Амбестенбург и Зэебург, а также обширные пригороды со множеством городков, деревень и хуторов, которые производили большое количество сельхоз продукции. Почти все производства достались революционерам.
  Революционную республику уже стали называть властью советов и комиссий. Народный совет избирал комиссию по определённому вопросу и её уполномоченный - комиссар воплощал постановления. Политика и решения таких советов не всех устраивала, хотя недовольных и потенциально недовольных изолировали и ликвидировали почти сразу, но находились и новые особенно среди крестьянства. Конечно, особо сообразительные фермеры и раньше оценивали своё положение, как незавидное. Здесь в чернозёмных степях урожаи были хорошими, а налоги низкими, но и закупочные цены на продукцию смешные, если сравнивать с метрополией. Но всё же, каждый был хозяином на своей земле, как вдруг всё стало общим - народным, но народ ничего не решал. В советы входили в основном не самые достойные, а самые яро поддержавшие и те, кто принёс эту власть. Зажиточные же крестьяне делиться не желали и вскоре начали организовывать свои отряды самообороны, благо оружие было разрешено почти без ограничений, ведь изначально это была чужая земля.
  ***
  И вновь пробуждение было необычайно лёгким, тело чувствовало себя отдохнувшим - никакой ломоты и даже рёбра больше не болели. Здоровяки уже кашеварили, и он вспомнил, что вчера не ужинал, и не обедал, однако, несмотря на это голод был еле ощутимым, организм не подавал никаких тревожных сигналов, чувствовались лёгкость, бодрость и готовность дальше продолжать путь.
  Сегодня низкорослые здоровяки принимали пищу молча, выражения их лиц были глубоко задумчивы. Парень тоже немного подкрепился, не произнося ни слова, лишь, когда закончил, поблагодарил за вкусный завтрак. Никаких команд, как и прошлый раз не звучало, здоровяки неспешно собрали барахло и, навьючив всё это на себя, отправились в путь, чужак последовал за ними.
  Идти было легко и даже приятно, он получал удовольствие, словно от обычной прогулки по прекрасному парку, груз за спиной почти не чувствовался. Конечно, лес не выглядел как парк и этим был ещё прекраснее. Он выглядел, как от природы красивая и обаятельная крестьянка в изящно расшитом сарафане и от этого было ещё приятнее созерцать его красоту. Это не была красота городской, вальяжной и немного высокомерной дамы, изящество и простота леса - были великолепны и неповторимы. В каждой новой поляне чужак находил разительные отличия от предыдущих. Её цветные узоры, прожилки ручьёв, разнообразие кустарников, мелкие зверьки снующие тут и там. Всё это создавало неповторимость каждой и казалось, что заблудиться в таком лесу невозможно.
  После озера переход продолжался ещё три дня, лучники и девушки ушли вперёд и больше на глаза не попадались. Оставшиеся с ним попутчики объяснили, что им отдых на ночь не нужен, а от озера мы и сами нормально дойдём до посёлка. Здоровяки оставались всё такими же задумчивыми и отвечали на вопросы коротко и по существу, их разговорчивость улетучилась.
  Посёлок - не впечатлил, россыпь хижин и шалашей, расположенных среди деревьев. Здоровяки расположились на окраине поселка. Народ в этом поселении был разномастный: были и низкорослые крепыши, среди которых нередко встречались столь же невысокие и фигуристые девушки; были и родичи лучников, которые отличались, в основном, цветом волос и овалом лица. У черноволосых лица были чуть вытянуты, у златоволосых более округлые, и в тоже время часто отличия были довольно условные, слабо уловимые. Были и светло-русые, мужчины с таким цветом стригли волосы примерно по плечи, обвязывали голову шнурком или даже лентой, остальные мужи собирали волосы с висков в хвостик на затылке. Низкорослые здоровяки либо собирали волосы в хвост, либо вообще ничего с ними не делали. Все увиденные здесь девушки заплетали свои длинные волосы в косу, или же вовсе прятали их под платок. Одежда отличалась разнообразием: различные штаны, рубахи, куртки, накидки, сарафаны и плащи. Неотъемлемым атрибутом любого наряда являлся пояс или ремень.
  Обосновавшись на новом месте, и начав кашеварить, здоровяки-попутчики заметно успокоились, чем и решил воспользоваться чужак.
  - Что это за перевалочный пункт? - прямо спросил он.
  - Здесь собирается разный люд, те, кому не нашлось места в родных городищах, и те, кто ищет лучшей доли, ну и те чьё жильё разрушили хомосы, - нахмурившись, ответил Железяка.
  - А что, организованной войны не ведётся?
  - Нет, большая часть, из тех немногих кто остался жив после разгрома, предпочла убраться подальше, - здоровяк хмурился всё сильнее.
  - А вы не пробовали воспользоваться оружием подобным тому, что у противника? - искренне заинтересовавшись, спросил чужак.
  - Тысячелетия наши предки использовали лишь честную сталь, - угрюмо пробормотал низкорослый здоровяк.
  - Похоже, что пришло время менять свои привычки, если конечно вы хотите прогнать инородцев? - неопределённой интонацией закончил говорить чужак. Железяка зло посмотрел на него, потом помолчал и тяжело вздохнув - выдал:
  - Очень немногие осмеливаются оскорблять предков поганым оружием.
  - Осталось лишь решить, что будет большим оскорблением: использование другого оружия или присутствие басурман на земле ваших предков? - здоровяк не сомневался в своей правоте, но ему было почти физически больно говорить на эту тему.
  - Мы должны победить, как побеждали наши предки, - упрямо проговорил он.
  - Но ваши предки не сталкивались с подобным противником, - продолжал настаивать чужак.
  - Это не имеет значения, - набычился Железяка.
  - Значение имеет только выживание, не станет вас, никто не вспомнит и о ваших предках, - парень тоже был уверен в своих словах.
  - Значит мы недостойны... - здоровяк словно проглотил окончание фразы.
  - Достоин тот - кто победил, о побеждённых не вспоминают, а победителей не судят, - Железяка после этих слов долго и пристально смотрел в глаза чужака, он не мог понять издевается тот или нет. Здоровяк не обладал способностями Пресветлой Госпожи, он даже не был воином, а являлся всего лишь трудником и не имел права без особого распоряжения браться за оружие. Каменный град такого распоряжения не давал и в войне не участвовал, что приводило в негодование вольнодумного представителя каменного рода. Он не захотел оставаться в стороне, как и многие другие его родичи и не только его.
  Железяка продолжал смотреть в глаза чужаку, тот не отводил взгляда, и всё же здоровяк пришёл к выводу, что странный хомос верит в свои слова.
  - По-моему, нападать из засады не очень-то благородно, но когда требует ситуация - вполне оправдано, - спокойным голосом продолжал парень, - Это поганое оружие - довольно эффективно в бою и грамотно пользоваться им тоже целое искусство.
  Железяка не слышал в словах чужака ни насмешки, ни издёвки. Он понимал, что это всего лишь точка зрения хомоса, но то, что это была точка зрения именно хомоса, не давало покоя. У чистородного не может быть ничего общего с хомосом, эту мысль он и озвучил, на что чужак лишь снисходительно улыбнулся.
  - Вы ходите по одной земле, дышите одним воздухом, да и на вид не шибко-то отличаетесь. Так что между вами довольно много общего, - парень продолжал дружелюбно улыбаться. И тут здоровяк задумался, не то чтобы он никогда не думал об этом, но вот сейчас после слов хомоса, всё стало как-то более очевидным, хотя чужак не сказал ничего нового. К чему слова, гордость и обычаи, если его родичей обратят в рабство, рано или поздно хомосы доберутся и до гор, их ничто не остановит, они как чума, мор. Града Семи Ветров нет, на его месте город хомосов, нет и многих других городищ. Так не будет и Каменного Града, ему было тяжело это признавать, но каким-то образом Железяка сразу осознал всю серьёзность происходящего и не понимал, почему этого не видит Каменный совет. Хомосов нельзя даже близко подпускать к Каменному граду, а для этого нужно помогать тем, кто воюет с хомосами. 'Ворог моего ворога - мой друг', эту поговорку признавал каждый камень. Каменный град всегда стремился избегать войны, но помнил про свои интересы. Хотя оставался вариант, что у совета какой-то план - непонятный простому труднику, но ни малейшей уверенности в этом не было. Железяка погрузился в глубокие раздумья, чужак не мешал ему.
  Здоровяки хмурились и выглядели даже подавлено, парень лишь отвлёк от раздумий кашевара, опасаясь за ужин, и приступил к инвентаризации своего имущества, что не заняло много времени. Одна находка его удивила, а именно, наручные часы, когда он их успел прикарманить, не мог вспомнить, хоть убей. Но больше он удивился тому, что стрелка двигалась в другую сторону и цифры располагались против часовой. Часы надевать так и не стал, та кобура, что поновее, поместилась на поясе с права. Затем чужак оглядел себя, видок был так себе: рваная рубаха, такие же штаны и неплохие сапоги.
  - Здесь есть небольшой торжок, может, чего сторгуешь, - негромко произнёс кашевар и указал рукой на правую сторону посёлка.
  Парень поднялся и направился в указанном направлении. Поселение выглядело временным, ну точно перевалочный пункт. Люд занимался своими делами - стирка, обустройство нехитрого жилья, некоторые что-то обсуждали, кто весело, кто и раздражённо. На него обращали внимание лишь девушки: низенькие с интересом рассматривали, остальные старались обходить стороной. Торжок имел с десяток лотков и палаток, чужак огляделся и с удивлением обнаружил парочку оружейных, причём оружие было, в том числе и огнестрельное, он направился сразу туда.
  Подойдя к первому такому лотку, парень принялся разглядывать пистолеты, все они выглядели, словно их выточили на коленке.
  - Вот, прекрасный экземпляр, - прохрипел низкорослый здоровяк, протягивая громоздкий пистолет, рукоять которого парень мог обхватить только двумя руками.
  - Нет, благодарю, мне это не подходит, - поморщившись, проговорил чужак.
  - Э, да ты ничего не понимаешь в этом деле, купи себе нож и успокойся, - насмешливо выдал здоровяк.
  - Я подумаю, - улыбаясь, ответил парень, ножи здесь имелись в избытке, на вид - неплохие. Но он направился к следующей оружейной палатке, игнорируя сердитые взоры продавца. Увиденное там удивило ещё больше, так как в продаже имелось только огнестрельное оружие, причём были и трофейные образцы. Торговец - тоже низкорослый здоровяк, внимательно наблюдал за потенциальным покупателем, который уставился на его собственное творение. Парень поднял взгляд на здоровяка, тот взглядом показал, что руками трогать можно. Чужак взял в руки это чудо, изделие напоминало пистолет-пулемёт Шпагина. Имелось множество мелких отличий, но в целом сходство было близким. Машинка была весьма увесистой, и приближалась к десяти килограммам по массе, что заметно тяжелее знаменитого ППШ, а ещё калибр был побольше.
  - Ну как тебе моя колотушка? - довольно улыбаясь, спросил торговец.
  - Название подкачало, - хохотнул чужак, улыбка исчезла с лица здоровяка, он будто бы даже обиделся, - С такой бандурой хоть на медведя, - продолжал подшучивать странный покупатель, вид которого и доверия не внушал.
  - А ну, поклади обратно, - сердито гаркнул торговец. Парень отсоединил магазин барабанного типа, быстро отыскав нужную защёлку, бегло осмотрел его, затем передёрнул затвор и, не обнаружив предохранителя, нажал на спусковой крючок - раздался щелчок. Он вернул магазин на место, вскинул оружие к плечу, прицелился в пустоту и добродушно проговорил:
  - Хорошая машинка, только тяжеловато для меня, если хочешь чтоб её покупали не только такие здоровяки как ты, нужно добавит пару штук. Например, штурмовую рукоять вот сюда, - парень указал на цивьё, - Можно заменить магазин на рожковый, и сделать приклад складным, лучше в виде рамки из металла. Также можно добавить пистолетную рукоять, будет удобнее - торговец аж рот открыл от удивления, затем почесал затылок, его уже не удивляла уверенность незнакомца в том, что торговец и изобретатель - это одно и то же лицо, хотя мало кто знал об этом.
  - И откуда в наших краях такой знаток? - неуверенно и задумчиво вопрошал здоровяк, парень лишь улыбнулся.
  - Я не знаток, просто, слышал, кое-что о таких штуках и видел маленько, - то, что он видел это по телеку, чужак не стал уточнять.
  - Значит кое-что? - торговец почесал макушку, - А как насчёт такой штуковины? - он протянул незнакомцу пистолет, уже самозарядный, патроны в магазине, а не в барабане, отдалённо он напоминал знаменитый Кольт времён Второй Мировой. Парень вновь сразу нашёл кнопку-фиксатор магазина, патроны оказались такими же, как и в колотушке. Чужак повертел изделие, дёрнул затворную рамку, щёлкнул, нажав на курок, передёрнул затвор снова и опустил боёк большим пальцем на место, вернул магазин на место, затем спешно и удивлённо спросил, указывая на боёк:
  - Если я сделаю то же самое с патроном внутри, он выстрелит?
  - Нет, - уверенно, не скрывая удивления, ответил торговец.
  - Плюс один патрон и пара секунд в бою, - удовлетворённо заключил парень, - Это замечательно. И сколько же такая радость стоит?
  - Экземпляр - редкий, - торговец принял деловой вид, не скрывая довольной улыбки, он был рад, что его изделие оценили по достоинству. Но при этом чужак чётко понял, что цену здоровяк заламывать не будет, - Так и быть, отдам за пять серебряных, как первому покупателю.
  - Ты ведь не только продаёшь? - парень указал взглядом на трофейные винтовки. Торговец заинтересовался.
  - Есть что предложить?
  - Да, но для начала скажи, почём отдаёшь эти винтовки? - парень, улыбаясь, указал рукой на всё те же трофеи, здоровяк просто засиял улыбкой.
  - Продаю за злотый с пятью, беру за злотый, - 'торгаш он - и есть торгаш', - подумалось парню.
  - Что скажешь об этом? - чужак достал трофейный недонаган.
  - Пять серебряных, - моментально ответил здоровяк, парень удивился, но вопросов задавать не стал.
  - Тогда махнём? Патроны тож один к одному? - чужак хотел опробовать местный хенд-мэйд, который выглядел довольно аккуратно. Торговец согласился на обмен, а за кобуру предложил серебра, парень попросил принадлежности для чистки оружия и патронов в довесок, узнав, что кобура здесь в цене.
  - Где здесь можно пострелять? - по завершению сделки, буднично осведомился чужак.
  - Пойдём, - и торговец повёл клиента за палатку, оставив товар без присмотра, что естественно сильно удивило парня. Отойдя от рынка на пару десятков шагов, они оказались на небольшом стрельбище, длинной метров пятнадцать в конце которого имелась насыпь и три прямоугольные ростовые мишени из досок с нарисованным контуром человеческой фигуры. Чужак передёрнул затвор и сходу выстрелил, попав в верхний левый угол мишени, отдача оказалась солидной. Что не удивительно при калибре, примерно, десять миллиметров, при разнице в один миллиметр патрон был заметно больше чем у Макарова. Парень потоптался на месте пытаясь принять стойку поудобнее, и хотя бы примерно вспомнить, как это должно выглядеть, затем снова прицелился и методично дострелял оставшиеся семь патронов, только три из которых угодили в грудь мишени. К пистолету прилагался один, уже снаряжённый, запасной магазин. Чужак сменил магазин на новый, дослал патрон в патронник, вынул и добавил патрон взамен уже заряженного, вернул магазин на место. Не торопясь опустошил магазин, пять пуль поразили условного противника.
  - Мне нравится, - удовлетворённо заключил чужак, - Только надо потренироваться малость, - добавил он улыбнувшись.
  - Приходи в гости, постреляем, пообщаемся на интересные темы, - здоровяк улыбнулся в ответ.
  - Здесь найдётся место, чтоб пострелять из винтовки?
  - Да, рядом с моей мастерской, приходи, когда будет время, я тебя приглашаю, - серьёзно ответил торговец, парень согласно кивнул.
  - Я приду завтра, примерно в это же время.
  На том и разошлись. По пути назад чужак вдруг понял, что он даже не назвал своего имени, чем мог оскорбить хозяина лавки, который был столь гостеприимен. Хотя ему самому пока никто не говорил имён, может здесь так и принято.
  ***
  Одиннадцатый легион понёс существенные потери, но это было только началом великих походов современности, первая победа одержана, на очереди Страна Реки. Но сначала трофеи и почести, не смотря ни на что, победа являлась яркой и убедительной, награды сыпались как из рога изобилия. Консул Гней Клавдий, как и положено триумфатору, надел лавровый венок и получил в придачу почти весь захваченный город, при этом, получив право дать городу новое название. Названием стала аббревиатура - РоК, Риму от Клавдиев. Марк Максим - легат одиннадцатого легиона получил золочёные доспехи, плюс часть трофеев в виде недвижимости, денег и рабов. Гай Публий Вулнес стал сенатором и получил значительное материальное вознаграждение в виде денег, земель и рабов, его вклад был замечен, диктатор очень высоко ценил продуктивную инициативу. Его место в легионе занял Марк Аврелий Пугио, так теперь называли прославившегося кентуриона, позолоченный панцирь ему вручал лично диктатор Антоний, так же он получил роскошный дом, почти не пострадавший при штурме. Все легионеры его кентурии и принятой под команду в бою, получили награды - золотые браслеты, семьи погибших - тройное вознаграждение, обеим кентуриям присвоили золотые штандарты в виде орла с расправленными крыльями. Так же, легионеры должны были носить нашивки с таким орлом на груди или рукаве. Без внимания не остались и действия второй когорты.
  Секст Скипион был серьёзно ранен и едва не попал в плен, в живых из его кентурии осталось семеро, включая самого Скипиона. Передовыми дозорами он пренебрёг и был зажат превосходящими силами противника, шестой сын, он и у Скипионов - шестой.
  Торжества по случаю триумфа ещё не утихли, а Марк Аврелий Пугио уже занялся набором пополнения для своей когорты. В обязанности трибуна входили, в том числе, и все административные вопросы по обеспечению когорты: военная подготовка, устройство быта, укомплектование, вооружение и экипировка, контроль за выдачей денежного довольствия, питание и т.д. Когорта представляла из себя легион в миниатюре и могла действовать как самостоятельная боевая единица с приданной ей артиллерией. Теперь Аврелий имел некоторое представление о том, как должен выглядеть штурм укреплённых позиций, и какие средства для этого требовались. Эффективность пулемётов и малых полевых орудий он ощутил на своей шкуре и был уверен, что такие средства жизненно необходимы в каждом легионе.
  Из трофеев, его когорте достался десяток пулемётов и пять малых орудий. Однако, личный состав теперь был наполовину из новобранцев, трибун самолично контролировал приём рекрутов. Чтобы рекрут стал полноценным легионером, он должен был выдержать интенсивный и жёсткий курс молодого бойца продолжительностью в три месяца. Если новобранец показал себя достойно, то его подготовка продолжалась уже вместе с остальными легионерами, так же он получал жалование положенное легионеру и, конечно же, всё необходимое снаряжение с оружием. Подготовкой к войне легионеры занимались почти непрерывно.
  Трибун Марк Аврелий Пугио сделал множество выводов из прошедшего сражения, в том числе и по экипировке легионера. В первую очередь, узкий болтей в его когорте заменили на широкий ремень с подсумками, пугио не болтался, а в ножнах фиксировался к ремню. Разрешалось пришивать карманы на тунику и носить короткие штаны. Сам трибун подавал пример: туника легионера с рукавами по локти, на левом рукаве карман, так же карманы на торсе, штаны до колен; на широком ремне подсумки, кобура за спиной и пугио в ножнах с правого бока. Неизменными остались наручи и поножи, блестящий шлем с красным гребнем - гусиницей. Кроме того, каждый легионер имел с собой бинт и спирт для дезинфекции.
  Всеми мыслями Аврелий был на войне и не имел ни малейшего желания заниматься чем-то другим. Одиннадцатый легион квартировался в захваченном городе, где уже имелись казармы, и воинская подготовка шла полным ходом, не прошло и недели, как Марк Аврелий вернулся из Рима с пополнением. Но, к сожалению, есть люди, для которых приходится хоть немного, но вносить коррективы в свои планы. Одним из таких людей был консул Гней Клавдий, который официально пригласил трибуна Аврелия на званый вечер в своём новом особняке и Марк даже догадывался для чего именно. Радовало только одно, консул Клавдий не любил излишеств, всё будет довольно скромно. И конечно не могло быть и речи, ни о каких пережитках времён проклятых выродков в виде оргий. В этом плане, и не только, оба консула являлись не только соратниками диктатора, но и единомышленниками.
  Аврелий прибыл на мероприятие точно в срок, как и все на носимой рабами люльке. И наряд его сегодня не отличался от других - светская туника. Лишь у особо знатных граждан она дополнялась яркими лентами или расшивкой. Наряды женщин отличались лишь мелкими деталями, все, чем могла выделиться благородная римлянка - это причёской, но в пределах разумного.
  Встретили трибуна Аврелия словно сенатора и старого приятеля, консул был весьма радушен, но и не забыл поинтересоваться как дела в его когорте, хотя легат Максим уже был здесь.
  - Готовим новобранцев, тренируем броски, обучаем огневые расчёты, я уже подал рапорт с просьбой сформировать дополнительные отдельные пулемётные и артиллерийские декурии, - уставным голосом отрапортовал трибун.
   - Ты хочешь больше легионеров? - поинтересовался консул.
  - Я могу выделить легионеров из основныхб кентурий, главное, что средств усиления пока недостаточно и прикреплять их к определённому соединению нельзя, они должны быть мобильны и придаваться в случае необходимости, - всё тем же уставным тоном излагал Аврелий.
  - Я подумаю. А что ещё за броски? - Марка порадовала внимательность консула.
  - Способ атаки укреплённых позиций, - Клавдий понимающе покачал головой, подобные доклады он читал и не только от Аврелия.
  - Пойду, проведаю остальных гостей, - многозначительно произнёс консул и слегка улыбаясь, удалился.
  Марк Максим что-то оживлённо обсуждал с очень влиятельным сенатором Фабио Суллой, Максим явно отнекивался и сенатор направился к Аврелию.
  - Любезный Аврелий, у меня имеется просьба насчёт моего сына, - заискивающе начал он.
  - В моей когорте вакантных мест кентуриона - нет, - отрезал Марк.
  - Вы не так поняли, ему только пятнадцать, - Аврелий поморщился, - может быть можно что-то придумать, я в долгу не останусь, - Марк пришёл к выводу, что этот прохиндей хочет сбагрить сынишку подальше.
  - Взыскания по дисциплине будут как у всех, с поправкой на статус, - сухо молвил трибун.
  - Вот увидите, я найду способ достойно отблагодарить, - приторно улыбнулся сенатор. Всё было очевидно, очередной Квинт, Секст или вроде того, доставляет родителю неприятности, в легионе это быстро поправляют. А из таких сорванцов порой выходят отменные вояки.
  По окончании разговора Марк заметил, что к ним приближается Гней Клавдий и рядом с ним молодая девушка. Вот она кульминация вечера, в душе Аврелий порадовался своей догадливости.
  - Это моя дочь - Клавдия Квинта, - дочь слегка склонила голову, немного подогнув колени - приветствуя окружающих. Длинные, светлые и волнистые волосы, приятное личико, стройная фигурка. Аврелий перевёл взгляд на консула и тот понял, что трибун ждёт продолжения, но лишь одобрил его догадливость, и не думая сердиться.
  - Да, Марк Аврелий Пугио, я хотел бы видеть тебя своим зятем, - уже совсем по- отечески произнёс Клавдий. Вообще по ритуалу следовало расспросить, что она умеет, готова ли к материнству, но делать это должны родители, да и дочь столь достойного гражданина Рима естественно умеет все, что должна уметь благородная римлянка.
  В этом городе не было храмов Благородным богам, поэтому венчались на открытом воздухе, в доме жениха имелся хорошо ухоженный садик. На церемонии присутствовали жрецы Венеры и Минервы. Аврелий выглядел, как и положено потомственному воину - полный доспех, кроме шлема. Трибун имел право носить анатомический панцирь, впрочем, это был единственный атрибут трибуна в его наряде, птерюгес, наручи и поножи, а так же портупея с кобурой и кинжалом в ножнах, и конечно неизменный плащ легионера. К наряду Клавдии Квинты добавился лишь венок из полевых цветов, ну и сам наряд был, конечно же - шёлковым.
  Марк Аврелий торжественно и гордо прошествовал к жрецам и встал ожидая будущую супругу. Гней Клавдий привёл свою дочь к её мужу и передал руку девушки Марку, Аврелий накинул на неё свой плащ, после чего супруги испили из общей чаши, далее следовали воззвания и прославления богов и предков. Теперь полное имя молодой жены прославленного трибуна звучало так - Клавдия Аврелия дочь Гнея Клавдия.
  ***
  По возвращению к своим спутникам, ему предстала интересная картина - Железяка полировал здоровенную секиру, которая итак сияла ослепительно, он держал ее, словно дитя и что-то нашёптывал себе под нос. Остальные тоже были вооружены: двое массивными топорами, другие двое - арбалетами и небольшими топорами.
   - Я приглашаю вас завтра на прогулку, точнее в гости, кажется к вашему родичу, кстати, - разглядывая их оружие, неторопливо говорил чужак. Железяка удивлённо поднял голову, остальные просто опешили.
  - Что ж, заинтересовал, мы пойдём, - задумчиво, но уверенно выдал самый могучий из здоровяков.
  - Благодарю, уверяю, жалеть не придётся, - чужак не скрывал радости, что уговаривать не пришлось.
  Парень уселся рядом со своим барахлом, завтра он продаст или обменяет второй пистолет с кобурой, теперь он не нужен, а вот винтовки ещё могут пригодиться. Будущее, потихоньку, стало проясняться, быть может, именно завтра, он сделает первый шаг к своему месту в этом мире, пока именно это и будет его целью. 'Искра - так искра, это даже хорошо, кроме того ничего другого и не видится'...
  Его всегда манила война, как тех 'книжных детей', хотя уж совсем домашним мальчиком он не являлся, настоящая война - чиста, в ней нет ничего лишнего, она как рентген показывает всю сущность людей. Да, на ней наживаются богачи, короли и многие другие паразиты, но нет в том её вины, война чиста своей простотой: ты или они. Всегда есть кто-то, кто враждебен тебе, пусть даже в этом нет его прямой вины, хотя это спорный вопрос. Если некто по природе незлобный пришёл и вредит тебе, пусть, даже если по невежеству своему, можно ли назвать его невинным? Это не просто вражда, это именно противостояние и нет тут принципа равновесия, это не день и ночь, это воля и невежество, а невежество есть рабство.
  Здесь появился шанс быть вольным, и те в синей форме пытались этому помешать, Пресветлая же попыталась разобраться и неволить не стала. Стало быть, те - вороги, а эти - союзники, и могут стать соратниками, вот только их надо подтолкнуть к адекватной борьбе иначе союзников не станет, в этом он не сомневался, и начинать надо с малого.
  Наутро чужак повёл каменных братьев на рынок к их родичу, попросив прихватить с собой своё оружие, и сам взял винтовку, а также два пистолета.
  - Утро доброе, - парень смотрел на торговца, улыбаясь.
  - Доброе, и вам моё почтение, братья, - торговец-мастеровой явно был в замешательстве и реакция спутников - странноватая, вроде все дружелюбны, но в то же время чувствовалась некая натянутость. Только Железяка вёл себя, как ни в чём не бывало, словно догадываясь о чём-то.
  - Ты не против, если я буду не один? - простодушно поинтересовался чужак.
  - Гостям я рад, - в голосе торговца появилось еле заметное волнение.
  - Тогда показывай своё стрельбище, - и мастеровой повёл всех за собой, как и в прошлый раз, оставив палатку без присмотра. Путь оказался недолгим, совсем недалеко от торжка, метрах в четырёхстах, стояло приземистое, но капитальное строение с большой трубой в высоту метров пять, которое, по-видимому, являлось домом и мастерской, за ним находилось стрельбище. Всё это хозяйство находилось на краю посёлка, даже чуть в стороне. Стрельбище было длинной метров триста, шириной около десяти и в его конце имелась земляная насыпь, что логично. Мишени располагались по диагонали, от левого ближнего угла к правому дальнему с интервалом в десять метров.
  - Кто из вас лучше владеет самострелом, - чужак обратился к двум арбалетчикам, те покосились на своего вожака, Железяка улыбнулся и взял самострел сам.
  - Порази две ближайшие мишени, - здоровяк ловко натянул тетиву специальным рычагом, вставил болт, выстрелил от бедра, не целясь, затем всё повторил, оба болта попали в условный торс мишеней, и всё это заняло секунд пять, не больше. Здоровяки одобрительно закачали головами, даже торговец.
  Чужак выхватил из-за пояса вчера купленный пистолет, вскидывая и досылая патрон одновременно, прицелился и спешно выстрелил по три раза в каждую мишень, здоровяки дружно вздрогнули от неожиданности, кроме торговца и Железяки. Пули пошли не кучно, но результат был неплохой, все попали в цель, и времени затрачено было меньше.
  - Вчера я первый раз стрелял из этого оружия, так что можно это делать быстрее и точнее, - спокойно проговорил парень. Он передал пистолет Железяке и взял в руки винтовку, - Это оружие не так скорострельно, зато более убойное, и дальность стрельбы значительно выше, - чужак присел на правое колено, левый локоть упёр в левое колено, прицелился и выстрелил. В двухстах метрах от них с края одной из мишеней вырвало щепу. Парень перезарядил, при этом раздалось характерное чик-чик, звон гильзы и опять чик-чик. Снова выстрел, теперь пуля угодила мишени в плечо, ещё перезарядка, выстрел, попадание в живот. Чужак повернулся к торговцу.
  - Её надо пристрелять, в лево забирает.
  - Не вопрос, - самодовольно улыбаясь, выдал мастеровой.
  - Но сначала, покажи нам, как работает твоя колотушка, - улыбаясь с хитринкой, проговорил парень, торговец аж надулся от важности.
  - Эй, Плут, тащи сюда мою колотушку!! - гаркнул мастеровой, в его жилище что-то загремело, и в тот же миг из него выскочил низкорослый паренёк, неся в руках автомат. Похоже, это был сын или племянник торговца, уж больно лицами они схожи, только вдвое уже в плечах, стрижка короткая, брови опалены.
  Мастеровой взял своё изделие в руки, передёрнул затвор и выпустил все семьдесят патронов одной очередью, изрядно изрешетив четыре ближайшие мишени. Здоровяки раскрыли рты, даже Железяка, торговец ликовал.
  - Какие ещё вам нужны доказательства? Что вы сделаете против такого оружия на поле брани? - насмешливость и приветливость чужака исчезли, он говорил жёстко, но беззлобно. Здоровяки переглянулись и воззрились на своего вожака.
  - Ты научишь нас? - неуверенно выдавил Железяка, но на его лице всё больше проявлялась решимость.
  - Будем учиться вместе, - снова добродушно улыбнулся чужак.
  - Меня кличут Железякой, это Говорун, - здоровяк указал на самого здорового после себя соратника, - Это Жбан, - Жбан и Говорун выглядели как два брата с маленькой разницей в возрасте, Говорун собирал волосы в хвост, Жбан ходил растрёпанный, глаза - голубые, носы картошками, лица волевые, мордатые одним словом.
  - Стрелки - Гвоздь и Забияка, - их габариты были поменьше, чем у первых двоих, лица более округлые, носы прямые, глаза зелёные, волосы светлые, длинной до плеч, собраны в хвосты.
  - Баламут, - представился торговец-мастеровой, это означало, что он тоже хочет вступить во вновь образовывающийся коллектив. Мастеровой был заметно меньше остальных здоровяков, особенно отличались руки, у остальных они были мощные и грубые, словно привыкшие к тяжёлому труду, а его руки занимались гораздо более тонкой работой, - А это мой сын - Плут, - отец хлопнул сынишку по плечу, тот приветливо улыбнулся. Он - единственный у кого волосы были коротко стрижены, только стригли их не ножницами, на что указывала разная длинна на висках и затылке, и опалённые брови с ресницами. Лицо - круглое, взгляд - глуповатый, похоже, он был совсем юный подросток.
  - Чужак, - парень решил, что не надо ничего придумывать, и был уверен, что остальные назвали только прозвища, видимо, так принято у них. Здоровяки дружно за-ухмылялись.
  - Теперь я хочу прояснить одну вещь, - серьёзно заговорил чужак, - Какие между вами разногласия? - он посмотрел на Железяку с его спутниками и Баламута, все замялись, начал вожак здоровяков:
  - Там в Каменном Граде он был мастеровым, а все мы простыми трудниками, - неохотно вымолвил здоровяк.
  - Станет ли это проблемой для нашего сотрудничества?
  - Нет, - решительно заявил Баламут, - теперь я такой же отщепенец как они, ныне мы равны, и проблем быть - не может, во всяком случае, на этой почве, - мастеровой натужно улыбнулся, остальные здоровяки согласно закивали.
  - Вот и славно, предлагаю немедля приступить к учению, - задорно провозгласил парень. Баламут выделил для тренировок недостающее оружие из трофеев и ещё одну колотушку. Винтовки в руках здоровяков смотрелись как игрушечные, а Железяке это оружие вовсе не подходило под руку, выручила вторая колотушка, которая пришлась в самый раз.
  Проблем в обучении не возникало, все сразу поняли, как нужно целиться, и задавать поправки на удаление. К тренировке присоединился и Плут, он и стрелки, более остальных преуспевали в точности стрельбы. К вечеру каждый стрелок с винтовкой расстрелял по сто патронов, автоматчики вдвое больше, хотя больше не садили длинными очередями. Все гильзы аккуратно собирали в коробку, Баламут заверил, что дать им вторую жизнь не проблема, это было хорошей новостью.
  После стрельб приступили к чистке оружия, в этом деле доминировал мастеровой, но и у остальных особых сложностей не возникло, правда это была пока неполная разборка, которая разочаровала Чужака своей неорганомичностью. В пылу боя повторить такое будет сложно и столько времени вряд ли найдётся, так что если заклинило винтовку либо выбрасывай, либо просто бей ей по голове супостата. С автоматом было получше, парень внимательно всматривался и принимал участие в его разборке. Разборка колотушки по простоте была далека от АК-47, но мастеровой мыслил рационально и поэтому что мог - упростил, хотя совершенно не подумал, что такая процедура может потребоваться в бою.
  - Вообще, принято считать, что чем меньше деталей - тем лучше, подобное оружие должно быть простым и надёжным, что бы любой забулдыга мог освоить его в кратчайшие сроки и эффективно применять, - парень потихоньку начал переходить к теории, тон всё больше становился наставительным.
  - На войне не место забулдыгам, - встрял Забияка.
  - Уверен, что те лучники точно так же говорили про вас, - усмехнулся чужак и по реакции понял, что прав, - Бывают войны, которые не обходят никого стороной, когда нужны сотни тысяч бойцов, призывают всех.
  Здоровяки дружно задумались, голос подал Плут:
  - Где ж взять столько народу? Неужто набирали? - недоверчиво спросил он.
  - Набирали, только дело не в количестве, набрать мало, надо ещё обучить, одеть, накормить и вооружить, а также ещё множество мелочей, которые не выглядят таковыми в случае с многими тысячами.
  - А сколько понадобится нам? - голос Железяки звучал молитвенно, словно призывал обнадёжить отчаявшихся.
  - Думаю, что много, чтобы победить, а потом удержать победу, понадобятся тысячи бойцов, но нужны не только они, ещё нужны те, кто их будет обеспечивать всем необходимым. Кроме того, вы должны познакомить меня с теми, кто строит машины.
  - Тебе нужна тайна двигателя? - настороженно спросил мастеровой.
  - Сама тайна мне не нужна, надо чтобы они изготовили для нас оружие, - успокаивающе и добродушно ответил чужак.
  - Чем тебе не нравится моё оружие? - удивлённо и обиженно выдал торговец-мастеровой.
  - Ты не понимаешь, речь идёт о другом оружии, это защищённая машина, которая передвигается и имеет вооружение, - Баламут отвёл взгляд в сторону, он явно понял, о чём идёт речь, но говорить об этом точно не хотел, а скорее не мог. Чужак не стал давить.
  - А, я слышал о таком, - внезапно подал голос Жбан, сияя от радости, - Есть посёлок болотников, говорят, они делают топливо из земляного масла для своих машин.
  - Это далеко? - сразу перешёл к сути чужак, здоровяк замялся.
  - Я только слышал, что они есть, - пробубнил Жбан.
  - Раз слух идёт, значит хоть что-то подобное, должно быть, - улыбнулся парень, - Нам очень нужно найти таких машиноделов, это залог победы, - уже серьёзно закончил чужак.
  - Почему ты считаешь, что без них никак? - хмуро спросил Баламут.
  - Без бронетехники мы не сможем перейти к широкомасштабной войне, то, что вы взяли в руки винтовки, это лишь первый маленький шажочек, он повысит эффективность засад, но как вы собираетесь отбивать свои города?
  По лицам присутствующих, чужак понял, что понимает, о чём идёт речь - только мастеровой, похоже, даже долгожитель Железяка не видел ничего подобного, а вот Баламут должен знать. Его оружие изготовлено на станках, а им нужно электричество или что-то другое, что приводит их в действие, жаль, только если это паровой двигатель.
  - Не хмурься Баламут, это не первоочередная задача, сначала нам нужно набрать как можно больше людей, при этом нам нужны не только бойцы, но и рабочие, причем ничуть не меньше. Война не будет быстрой, а нам нужна победа, - парень решил пока увести разговор в другое русло, пусть мастеровой подумает, тайна двигателя никуда не денется, а силой вытянуть её вряд ли получится. Когда мастеровой поймёт, как всё серьёзно, он сам всё сделает, по-другому быть не может, ведь его никто не тянул в отряд.
  Разговор стал переходить в абстрактную болтовню, единственное, в чём сошлись все, это в том, что необходимо заявлять о себе победами, в связи с чем, как можно скорее переходить к боевым действиям, да и трофеи очень нужны.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"