ПЕСНЬ ПЕРВАЯ 

В высоченном красивейшем городе, 
Где промеж небоскрёбов заоблачных 
Можно долго блудить и не выблудить, 
Отрок рос, не худой и не толстенький, 
Не высокий и вроде не низенький, 
Не большой ещё, да" уж не маленький: 
Девять лет ему было с неделею.

     I

Озорным отрок слыл и смышлёненьким, 
И прозванье имел в соответствии, 
Называли его люди добрые - 
Пострелёнок. Пострел сын Иванович. 

И скрывал он черту в себе тёмную, 
Причинявшую всем много горести: 
Он не мог говорить правду-матушку, - 
И не то чтоб обманывал с умыслом, 
Просто так получалось неискренне. 

Вот когда его кто-нибудь спрашивал: 
"Сколь годков тебе, мил-Пострелёночек?" - 
С лёгким сердцем он рёк, мол, одиннадцать! 
И в карманы штанов безграничные
Две руки помещал и поплёвывал
Молодецки под резвые ноженьки.

Иногда же один из родителей
Перед сном его брался выпытывать: 
"Ты почистил ли перлы жемчужные?" 
Он кивал головой утвердительно 
С полным ртом шоколада  молочного, 
И скорей поспешал в свою спаленку 
В одеяльце верблюжье укутаться.
 
     II

На вопрос домочадцев заботливых: 
"Что уроки?.. Их сделал ли, деточка?" - 
У него невзначай вырывалося: 
"Да ведь нам их сегодня не задали!"

Так как братьев, сестёр не случилося -
Рос в семье он пострелом единственным. 
Маму, папу, да бабушку с дедушкой 
Приходилось держать ему в строгости
И пенять им за не"послуша"ние. 

После школы однажды в мечтаниях 
Вместо дома он к парку направился
И забрёл  невзначай к тихой заводи,
Где из тонкой трубы в пруд кувшинчатый
Беззаботная струйка вливалася
Леденящей лазоревой жидкости.

То ль источник чистейший здесь выбился
С ключевою водой минеральною,  
То ли вывод худых химикалиев
С производства секретного вредного -
Но застыл Пострелёнок, как вкопанный, 
Завороженный всплеском чарующим,
Слишком мерно и странно струящимся. 

     III

Сел на корточки он, непоседливый,
На траву перед струйкой студёною,
И в трубу стал запихивать веточку,
Мирно рядом доселе лежавшую.

Приплыла к нему рыба прекрасная,
Плавниками задумчиво мыкая, 
Горсть камней он достал из-за пазухи 
И пустил ими в рыбу красивую. - 
Уплыла рыба, горько нахмурившись. 

Подплыла к нему уточка серая. 
Стала рядом нырять, тру"сить пёрышки,  
Пострелёнок взмахнул хворостиночкой 
И погнал вон пичужку из прудика. -
Улетела и утка, прогневавшись,
Негодуя, стеная и крякая.

Подбежала собачка бездомная 
Чтоб водицы испить да принюхаться, 
Куцым хвостиком стала помахивать, 
Пострелёнку в глазёнки заглядывать. 
Не стерпел он, поднялся на ноженьки, 
Стеганул бесприютную кнутиком. - 
Задрала она ножку и сгинула.

     IV 

Собралися вокруг тучи грозные,
Зашумели деревья над заводью,
Свод стал тёмен, в воде отражаючись.
Но не внял им Пострел свет Иванович.

Стал вокруг он трубы той похаживать, 
Струйку веткой хлестать, приговаривать: 
"Ах, ты мерзость да вонь химикальная!
Уж не травишь ли ты нашу реченьку?
Не грязнишь ли ты пруд наш кувшинчатый?
 
Что ж ты живность к себе неразумную
Завлекать без разбору надумала
Да прельщать её всякими бла"гами,         
Чтоб купалась та здесь да плескалася? 
Да водицу пила, жаждой мучавшись?!
Да заразу несла по окрестностям?!!"

Забурлила вода, забуравила, 
Засвистело в трубе и забулькало,
Вместо чистой лазоревой жидкости
Засочилась струя ярко-алая. 
И из пру"да возник столб светящийся. 
Россыпь брызг из себя извергающий, 
Очертанья внезапно меняющий.
 
     V 

"Ты почто" заклеймил меня тихого?
Ты почто" обругал меня ясного?" 
- пронеслось над Пострелом испуганным 
Возмущённое, грому подобное.

Растревожился столб, разобидился,
Харкнул пенной слюной да разохался,
Очерталась из брызг тонкоструйчатых  
Голова с бородою всклокоченной,
На Пострела угрюмо глядящая.

"Как посмел ты, о отрок распущенный,
Божью тварь обижать неразумную, 
На общенье ко мне приходящую,
Да хлестать её ивовым прутиком:
Красну-рыбу да уточку серую,
Да собачку бездомную, сирую?"

И шагнул из столба ярко-алого
В красном фраке с звездою рубиновой
Старичок седовласый и согбенный. 
За спиною пурпурная мантия, 
На запястье браслетец гранатовый,
А на шее багряно-малиновой
Кумачовая строгая бабочка.

     VI 

И прошёл по воде, как по насыпи,
Грозный старец к Пострелу Иванычу,
И промолвил надтреснутым голосом:
"Я - ключ жизни из недр земли-матушки!

Я - ручей из ядра раскалённого!
Я заведую Плотским Влечением
И Инстинктами Са"мосохра"нности,
Также Местью и Властью, и Гордостью,
И Богатством! А имя мне - Вассерхен!"

Испугался Пострел сын Иванович,
Старика непомерно сурового
И ответить хотел, как положено,
Объяснить что к чему да покаяться,
Но слетело привычно с уст сахарных
Слово лживое, слово обманное. 
 
"Я - не я! Меня вовсе здесь не было!
Я тебя, старичка, не обругивал! 
Не хлестал я и веточкой ивовой
У трубы расхрустальную струечку.
Я не видел ни рыбы красавицы,
Ни резвящейся серенькой уточки, 
Ни собачки бездомной и сгинувшей!" 

     VII

От такого вранья несусветного
Обомлевший закашлялся Вассерхен
И, отбросив на миг наставления, 
Не шутя вперил очи в лукавого.

И прорёк он Пострелу нечестному,
Строго брови нахмурив пунцовые 
И по заводи в ярости топая:
"Ах, ты мелочь пузатая вральная!
Ты кого ж это взялся обманывать?!

Накажу я тебя горемычного
За твою за неправду за гадкую,
Что послужит тебе к исправлению!
Каждый раз, когда слово обманное
Ты в эфир безалаберно выпустишь -
То убавишься тут же в пропорциях!

Станешь мельче по многим параметрам:
Ниже ростом и тоньше в комплекции!
Если ж врать и тогда не разучишься -
Растворишься бесследно, как облако!.."
Тут поднялся вдруг вихрь, завываючи,
Острой пикой ударила молния,
И сгустилася тьма, глаз хоть выколи.