Ганеева Екатерина Адалатовна : другие произведения.

Общий файл - Иду на свет. часть первая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История одной ведьмы. История одной души. История одного пути. Этот путь знают многие - те, кто пребывая во мраке, бредет наугад и находит противоположную сторону. Остается понять, принимать ее, отвергнуть или всю жизнь балансировать на грани между воюющими стихиями созидания и разрушения, рискуя сорваться в бездну пустоты. Такой выбор предстоит сделать героине этой книги, юной ведьме, чья непростая судьба, пытливый ум и коварная удача часто создают ей немало проблем. Первая часть книги - о жизни героини в целом, о поиске ее места в этом мире и о борьбе с высшими силами, стоящими над магическим миром. Победит она или нет - решать вам.

Я ошибся -

Разделяя Жизнь и Смерть,

Даже небу

Грань непросто разглядеть,

Даже ангелы правды не знают,

Днем и ночью - им летать в пустоте!

Catharsis, "Дальше тишина" (текст М. Пушкиной)

Пролог

  
   Еще не рассвело. Солнце медлило, будто раздумывая, а стоит ли вообще лить свой драгоценный свет на бренную землю. Земля, впрочем, тоже этого не хотела. Неохотно смыкалась черная влажная почва, с чавканьем всасывались в траву тела, валились на прежние места полуразложившиеся трупы лесных зверей. Когда небо из серого перелилось в голубое и горизонт налился розово-золотыми отблесками восхода, на огромной мохнатой ели хрипло каркнул ворон, и все звуки замерли. Подталкиваемое спешащим временем, появилось солнце, осветив глухой хмурый лес.
   Все это я чувствовала сквозь утреннюю дрему. Ощущение восхода будило меня, кажется, уже лет пять... Окончательно проснувшись, я открыла глаза и, насколько мне позволил узкий закуток, потянулась. Сегодня был редкий случай, когда я легла в двенадцать часов, а не в пять, и выспалась. Однако долго валяться в постели мне не рекомендовалось - у моей наставницы скверный характер.
   Я поднялась с лавки, застеленной двумя ветхими шалями. Моя кровать спартанского типа располагалась в сыром углублении деревянной стены. Бревна кое-где уже прогнили, и оттуда сыпалась лесная земля. Мне не привыкать - в конце концов, пол тоже земляной. Я надела широкую кофту без рукавов и длинную юбку - по требованию бабули я выглядела, как цыганка. Не хватало лишь цветастой шали и кружевной блузки.
   Маленькая избушка, где жили мы с бабкой, затерялась среди тайги. С другими людьми - жителями соседней деревни - нас связывала узкая тропа, продиравшаяся сквозь чащи и заросли, и ходить по ней было небезопасно. Неподалеку от избы бежала речка. Умывшись в ней, я заплела свои длинные черные волосы. Спокойная заводь речушки служила мне зеркалом. Чистая вода отражала даже мою ауру - сизую дымку, окутывавшую силуэт.
   Как только бодрое лесное солнце отрывалось от горизонта, мне надлежало явиться пред бабкины очи. Старуха, сидя за вкопанным в пол столом посреди избы, оглядывала меня желтыми демоническими глазами - проверяла, что мне снилось, и сколько сил я накопила за ночь. Это она умела видеть, как рентген. Затем бабка давала мне работу, вроде как: прочесть столько-то страниц одной из ее небезопасных древних книг, очистить кости ворона от гнили, перетолочь зубы мертвеца, вымести пол от пепла и внутренностей или следить за кипящим котлом, помешивая варево рукой незадачливого лесника, умершего позавчера. Впечатляет? Меня - ничуть. Самое интересное начиналось вечером, когда старуха бралась меня учить или проводила очередную проверку. Слишком подробно читать об этом не рекомендуется даже сильным людям.
   Поесть мне обычно удавалось днем, когда старуха уходила или занималась своими делами. Изредка я выбиралась в деревню и набирала кое-какие продукты, выменивая их на лечебные травы, настои и орехи. За долгое время жители таежной деревушки привыкли к моей странной персоне и стали относиться ко мне с пониманием... Не все, конечно. Только пять-шесть сердобольных, остальные постоянно кричат мне вслед: "Ведьма!". Однако, все же не суются лишний раз - мою бабулю помнят не только их деды, но и прадеды до пятого колена...
   В общем, живу я ярко. А ведь когда-то все было совсем не так. История моя недолгая. Вот она...
  

***

  
   Мне исполнилось тогда десять лет. Я должна была идти в пятый класс. Училась я отлично, рисовала, танцевала. Я была абсолютно тихим ребенком, смирным и послушным, и больше всего любила читать книжки и мечтать. Летние каникулы подходили к концу - уже перевалило за середину августа.
   Свою семью я еще помню - мама, которую я очень любила, младшая сестра и бабушка. У нее два года назад умерла сестра, и в конце августа родители устраивали поминки и шли на кладбище. В этом году бабушка взяла меня - мол, я ребенок смышленый, и мне надо показать могилы предков. Кладбище располагалось на окраине города, на крутом холме. Некоторые могилы сползали вниз, к подножию, другие замерли у обрывов.
   Я помогла бабушке посадить цветы на могилке, положила маленькие букеты на могилы других умерших родственников и, пока родители были заняты, решила прогуляться. Утро было серое, сырое и холодное, плотный туман укрывал горизонт и плясал между мрачных деревьев. Вокруг стаяла тишина, и лишь изредка падали капли воды с ветвей. Очаровательный пейзаж... Особенно горы ржавых памятников (некоторые были с фотографиями), бесцеремонно убранных со старых могил... У одной из ржавых куч стояла горбатая старушка с клюкой. Я прошла мимо нее, как вдруг она окликнула меня:
   - Стой!
   Я обернулась. Старуха была выше меня на голову, одета в серое пальто и еще какие-то лохмотья. Седые волосы покрывал ситцевый платок, глаза ее были странные, желтые и узкие. Лицо и руки старухи были морщинистые и смуглые, вдобавок на узловатых пальцах были крепкие острые когти.
   Мне стало не по себе. Я оглянулась и поняла, что ушла от родителей далеко и уже не вижу их за деревьями. Старуха, зорко глядевшая на меня, ухмыльнулась и бросила мне что-то под ноги. Тут... Вокруг меня выросли стены из красного света, потом откуда-то брызнули черные, красные искры... Стены света, клокоча, начали приближаться.
   Моя интуиция шепнула мне, что еще миг - и от меня останется горстка пепла. Я выставила вперед ладони - они почему-то сияли. Тогда мне в голову пришла мысль - позвать этот свет и разрушить красное сияние. Я посмотрела на свои руки и, не задумываясь о том, что делаю, вытянула из них взглядом ослепительные лучи, которые пронзили стену красного света, и в один миг все исчезло.
   Я опять стояла на поляне, передо мной - внимательно разглядывала меня горбунья. Только вокруг меня в сырой листве был выжжен черный круг, на котором гасли алые и белые искры... Старуха коснулась его клюкой и пробормотала:
   - Недурно! Ты сильнее, чем я думала, - и она, подойдя ко мне на шаг, провела рукой у меня перед глазами....
   Дальше сознание застилал туман, будто какие-то моменты моей жизни кто-то вырезал ножницами. Я не помню, как оказалась в таежной глуши Восточной Сибири. Мой первый страх перед всем неизвестным прошел быстро, и через неделю я уже стала осторожно исследовать лес; так я узнала, что в шести километрах от старухиной избы располагается забытая Богом деревенька с замечательным названием Забытые Дранки.
   ...Старуха втолкнула меня в черный проем двери, наполовину ушедший в землю, как и вся избушка. Ее плоская крыша заросла травой, два полуслепых окна прятались в полыни. От этого в землянке висел зловещий мрак. Лишь слабо мерцали разлагавшиеся внутренности, разбросанные на столе, который я успела разглядеть, пока не закрылась дверь. Всюду - паутина, влажная земля, черепа, чья-то возня, писк...
   Как только я вошла, старуха захлопнула дверь, и вокруг поднялся гул. Меня трясло от холода; хотелось панически бежать и кричать, но от ужаса я не могла шевельнуться. Шум, вопли, хрип сливались в один леденящий душу звук, который все нарастал. С чудовищным усилием я сделала шаг к столу и села на него - мои ноги оторвались от земли. Сердце сбавило ритм; так, боясь со страхом и нервной дрожью, закрыв глаза, я просидела до тех пор, пока не явилась старуха. Она зажгла керосиновую лампу над столом, и от света шарахнулись к углам какие-то тени, существа, кажется, змеи...
   Горбунья подошла ко мне и отрезала ножом прядь моих волос. В полумраке мне не было видно, что она делает с ней. Затем она велела подать ей левую руку и, проткнув мне средний палец иглой, капнула три капли крови на маленькую восковую фигурку, ясно напоминавшую меня. Я сидела как истукан; все происходящее, казалось, мелькало на киноленте старого ужастика, и я ничего не могла понять. Но эти моменты я запомнила четко и ясно.
   Старуха обмотала восковую фигурку черной нитью и подвесила ее над очагом, развела в нем огонь и стала кидать туда какие-то травы и порошки. Пламя взметнулось вверх и, сколько бы оно не лизало фигурку, она не оплавлялась. Старуха что-то нашептывала над огнем, чертила в воздухе какие-то знаки, которые вспыхивали алым светом и как бы впитывались в воск. Затем старуха повернулась ко мне и сказала:
   - Если захочешь убежать - воск расплавится, и ты умрешь. Не трогай ее.
   Она надела мне на шею маленький мешочек на веревочке и подтолкнула меня к правой стене избы. Там я нащупала деревянную лавку, и старуха произнесла:
   - Это - твоя постель. Как жить будешь - меня не тревожит. Выполняй мои приказы. И еще, - она вперила в меня желтый горящий взгляд, - не вздумай реветь и проситься домой. Или учись, или умрешь... Тебя это тоже касается! - прикрикнула она на кого-то и, подхватив клюку, вышла.
   Я повернула голову во тьму. Возле другой лавки, на полу сидела высокая рыжеволосая девочка. В свете керосиновой лампы на ее щеках блестели слезы. Я подсела к ней и тихо спросила:
   - Как тебя зовут?
   - Ксеня, - тихо всхлипнула она.
   - Не плачь, нас двое, а это уже не страшно, - успокоила ее я, - Я - Юля.
   Ксеня улыбнулась:
   - Хорошо, что я не одна. Сколько тебе лет?
   - Мне десять.
   - Мне тоже. Мне ужасно страшно.
   Так, прижавшись друг к другу и тихо беседуя, мы просидели часа два. Потом, выбравшись в лес, нашли какие-то орехи и лесные ягоды - вокруг их было полно. На следующий день старуха - как оказалось, ведьма - привела еще двоих мальчиков и наложила на нас заклятье немоты. Мы так и не сумели поговорить друг с другом ни минуты - лишь произносили заклинания. Через три месяца умер Илларион - не выдержал испытания ядами и отравился. Еще через два умерла Ксения, от укуса гадюки. Ей совсем нелегко доставалось учение, и никакие бабкины заговоры не помогли. Через полгода после моего прибытия сюда я осталась единственной ученицей ведьмы. Тимура сожрали волки - он отправился искать путь домой, а нашел смерть. Каждому было десять лет. Они боялись, не верили, ждали спасенья, а я... Я предпочла покориться, согласившись со своим детским пессимизмом, и выжить. В конце концов, у старухи было много интересных книг...
   И вот прошло четыре года.

Глава 1.

Как откосить от смерти.

   Раз уж меня сегодня потянуло на лирику, могу сказать, что денек этот выдался славный.
   С утра колдунья куда-то исчезла, и я отправилась в деревню, где меня уже ждали. То ли ребенок заболел, то ли его сглазили, но после пары заклинаний карапуз уже смеялся, и я получила кое-какие продукты. Деньги я брать не хочу, хоть я и темная ведьма - боюсь, что дар исчезнет (бабуся мне за такое милосердие накостыляла бы).
   Вернувшись в избушку к полудню, я перечитала половину "Чернобожьей книги", чтобы освежить в памяти все темные особенности славянской магии. Все языческие виды магии нейтральные, ни черные, ни белые, они берут начало из хаоса, где смешивается правда и ложь, добро и зло, тьма и свет. Я люблю такие сочетания. Я не совсем фанатею от Вуду (это, между прочим, почти сектантская магия), некромагия - жутко интересная вещь, но рядом с ней всегда идет смерть. Темная магия, ее обычные заклятия - повседневная для меня штука. Про белую магию я вообще ничего не знаю. Бабуля кроет ее, на чем свет стоит. Чем она ей так не угодила?
   Вообще из рассказов моей наставницы я поняла, что все ведьмы, колдуны, нечисть и прочие живут в отдельном от обычных людей мире, где чудо - это жизнь, а жизнь - это ничто, так как там многие могут оживляться, возрождаться, жить призраками, либо вообще бессмертны. Темные и светлые, в принципе, уживаются друг с другом, вот только очень уж древние темные персоны не в почете.
   Я хочу много узнать о других мирах и о магии. Наверное, уже достала бабулю своим хочузнайством. Ведьма же всегда говорит странно, намеками, обрывками, и понять ее сложно.
   Так вот, таких ведьм, как моя бабка, было три и, по-моему, они были сестрами. Вроде как - феноменально сильные и потомственные колдуньи. Старшая, Рогведа, умерла лет сто назад, была профи в Вуду. Постоянно что-то изобретая против старения и для красоты, она долго выглядела цветущей, охмуряла известных смертных и магов и вообще жила в свое удовольствие. При этом дар у нее был нешуточный, по старшинству ей было дано многое, но она серьезно к этому не относилась. За свою безбашенность Рогведа заплатила дорого - темный дар сжег ее сущность, тело, душу, да еще сказалась и вечная молодость. Младшая ведьма Иустиния вроде как еще жива, но где она, не знает никто. Бабка что-то говорила про тех, кто стоит выше магов, кто хранит основы света и тьмы (переспрашивать я не стала, а то сглазит так, что за неделю не расколдовать). Эта Иустиния стремилась к тем высшим, а они, кстати, считают магов глупыми немощными детьми и относятся к ним с презрением. Удалось ли Иустинии стать высшей или нет, неизвестно, но бабка говорит, что не чувствует связи с ней.
   Ну, а мою бабулю зовут Фелицата. Она - самая сильная темная ведьма, и вероятно, будет ею очень долго. Живет она по всем древним ведьмовским традициям, ни с кем не общается. Когда исчезла Иустиния и умерла Рогведа, старуха, по сути, осталась одна, и тогда на нее ополчились другие сильные маги. Светлые - чтобы уничтожить, темные - чтобы завладеть ее силой. Но древняя ведьма оказалась о-о-о-очень сильной... Чтобы ей больше не надоедали, она стала жить уединенно. Но ее начало мучить ощущение близости смерти, а так как сильная ведьма не может умереть, не передав своего дара, Фелицата решила набрать учеников. Она немного просчиталась - в наше время магия в мире людей почти сошла к нулю, и из десятков(!) детей живучей и способной оказалась только я.
   Я вот тут частенько думаю, а сколько лет этой ведьме? Помнится, она как-то заговорила о жителях деревни (бабуля вообще людей ненавидит):
   - Расплодились! Житья от них нет, от любопытных! Скорей бы вывелись...
   - Не выведутся, - возразила я. Мне было еще одиннадцать лет, - они давно здесь живут.
   - Ишь! - ворчала старуха. - То креститься не хотели - в лес, то от Никона убегали - тоже в тайгу. А как пошли на восток, вовсе надоели! Думают, в Сибири только травницы да шептуньи добрые живут!.. Нет уж...
   Историю в школе я учила. Это как, бабка моя дохристианскую Русь помнит?!!
   Весь день я повторяла все, чему учила меня ведьма эту неделю. В конце каждой - как она говорила, седмицы - я должна была ей показать, что запомнила и что умею. Сегодня старуха прилетела поздно.
   Зыркнув на меня желтыми огоньками глаз, баба Феля буркнула:
   - А, ты здесь...
   Я уже была одета в удобный костюм и сейчас просто сидела за книгой.
   - Оставь, - бросила старуха, взглянув на "Чернобожью книгу", - ты больше не будешь учить. Ты будешь учиться.
   С этими словами она подошла ко мне и сдернула с моей шеи мой самый первый амулет, дававший мне силу - прядь волос, замотанную в лоскут от савана мертвого ребенка. В тот же миг моя фигурка из воска, четыре года висевшая над очагом, начала плавиться. Капля воска, точно слеза, упала в огонь, и от очага поплыл едкий дым...
  

***

  
   "Это конец, - медленно думала я, - воск расплавился, я умру, все, все..."
   Вместо воздуха - огонь... Стало трудно дышать, в легкие будто полился расплавленный металл. Смерть наступила на горло свинцовым ботинком, вынырнув из тумана; я ничего не видела, не слышала, будто меня уже не было. Но вдруг в моей голове вспыхнула спасительная мысль:
   - Я ведьма! - хрипло крикнула я в едкий серый дым, отчаянно сопротивляясь чему-то, стягивавшему мое тело.
   - Я не упаду, я не упаду. Я хочу... нет, я буду жить!!! Слышите?! Я буду колдовать! Я справлюсь! - закричала я не то мысленно, не то в голос. От жуткой боли, разрывающей тело, от раскаленного воздуха, жгущего глаза, я не знала, что делаю. Почему старуха решила меня убить? Думать было некогда, надо было бороться...
   Понимая, что против неумолимых сил древней некромагии мне не устоять, я все же гордо подняла голову и, разрывая раскаленную пелену тумана, взмахнула вверх руками. Впервые я ощутила себя такой беспомощной и жалкой. Клубящийся серый дым вытягивал из меня сияющие нити жизненной энергии.
   И вдруг меня осенило. Колдунья много раз говорила, что щит на ауре может спасти жизнь... Да, вот она, аура, отчетливая, черно-фиолетовая с голубыми искорками. Собрав последние мысли, я окутала ауру снаружи черным туманом. Все, хватит игр со смертью, я не сдамся... Черт!!!
  

***

  
   Послышался отчетливый звук чего-то падающего. Он был за порогом человеческого восприятия, но я слышала, что это был не стук гробовой крышки и не звон откинутых копыт. Просто, пока я боролась с неумолимой и вполне реальной смертью, в огонь упала лишь вторая капля воска.
   Дым, огонь вокруг меня исчезли. Вернулась темная землянка - я обрадовалась ей, как (хотя, почему "как"?) родной. Передо мной стояла старуха, и на ее морщинистом лице играла странная улыбка. Я смотрела на ведьму во все глаза. Неужели мне все это померещилось?!
   - Сядь, - сказала Фелицата, - и выслушай меня.
   Я покорно устроилась на обрубке пенька около стола.
   - Несколько лет назад, - начала ведьма, - я воспитала троих учеников. С шести лет они знали некромагию как родную. Но когда я отняла их амулеты, они умерли, причем в страшной агонии. Знаешь, почему? - я мотнула головой. - Они не смогли защитить себя. А со смертью нельзя бороться, от нее надо защищаться. Да и надеялись они на мой заговор от смерти, а в главном испытании некромагу ничто не помогает. Поэтому умей и убить, и оживить, и защититься.
   Старая колдунья бросила в огонь мой первый амулет. Я забрала все его силу и теперь уже могла сама держать ее в себе.
   - Если честно, - сказала я, - я даже забыла про заговор от смерти.
   Старуха расхохоталась хриплым смехом. В дремучей тайге упала вековая сосна.
  
  

***

   Первые два-три дня я жутко боялась, что без амулета меня тут же шандарахнет молнией или придавит деревом. Мой самый первый слабенький амулетик накапливал и держал мою силу в себе, точнее, в пряди моих волос, пока я училась. Лоскут саванна не позволял ее терять - в мире живет много магов, любящих отнимать чужую магия, особенно у бедных детей. Правда, когда я стала расспрашивать про амулет, бабка ухмыльнулась:
   - Не бойся. Я лично соберу остатки того, кто посмеет к тебе сунуться. У тебя отменная реакция смерти.
   Реакция смерти - это такой врожденный рефлекс некромага. Типа, я просто обиделась на тетю, ногой топнула, а она возьми да умри. Просто истинная магия человека тесно переплетается с биологическим организмом и его импульсами. Поэтому старуха всегда учила меня сдерживать эмоции: не кипеть от злости, не смеяться истерично и не реветь.
   Лето в этом году выдалось непонятное: то по-осеннему ледяное с ливнями и ветрами, то солнечное, то хмурое и душное. Но вот выдался тихий теплый вечер. Небо смыло облака и плеснуло краской на горизонт. Даже хмурая тайга запахла разогретой на солнце елью и сосной, осветилась румянцем заката и перестала угрожающе шуметь на ледяном ветру.
   А меня сегодня ждало очередное испытание. Ведьма посадила меня в ступу (о которой вы, вероятно, слышали из сказок о Бабе-Яге), и мы отправились в путь. Видимо, лететь было далеко, потому что бабка применила заклинание полетной телепортации - мы переместились на сотни километров к западу. Это уже была Центральная Россия, за Уралом, где я никогда не была. Под нами проплывали сияющие электричеством города и поселки, разбросанные пятнами до самого горизонта. Старуха молча управляла ступой с помощью лохматой метлы, изредка делая нас невидимыми - над нашими головами с гулом проносились самолеты.
   На потемневшем небе вспыхивали звезды. Полная луна с интересом пялилась на нас и плыла следом. Я облокотилась о край ступы, покрытой крупной резьбой рун. Прохладный ночной воздух казался сплетенным из магических волн. Я закрыла глаза и третьим взглядом нащупала скопления энергий луны, полета, ночи, ветра... Невидимые нити устремились ко мне, и, пронзив темную ауру, впитались в кожу. Я открыла глаза, ощущая усмирявшиеся волны новой силы. Магия есть везде, она существует иногда хаотичными переливами, иногда мощными волнами и вспышками. Надо только суметь поймать ее, чему несложно научиться.
   Иногда вас интуитивно тянет еще глубже вдохнуть дуновение свежего ветра, подставить лицо горячему солнцу, окунуться с головой в чистую воду? Ваша душа пытается насытиться природной энергией - без этого она слабеет, ведь мы живем в мире энергообмена, смешения магии. Обычным людям свежие силы необходимы, как воздух и вода. У магов же есть доступ к неограниченной силе - волшебству, они восприимчивы к магии, окружающей их. Некоторые умеют вбирать новые силы, а потом высвобождать и использовать. Как в сказке про петушка: бросили его в колодец - он всю воду выпил; бросили в печь - он затушил огонь этой водой. Умение накапливать чужеродные силы говорит о развитии таланта к управлению магией. Правда, взять биоэнергию или настроение человека - это уже биовампиризм, среди магов есть и такие, а впитывать человеческие эмоции - самое сложное. Для начала их надо увидеть, как ауру. Ауровидению я училась года полтора, как и третьему взгляду. Надо сказать, вещи эти жутко полезные, да и любой обычный человек может этому научиться, если немного поботанить над книжками тибетских монахов.
   Сила луны, переливчатая, сложная, опасная, не спеша, струилась сквозь мою темную ауру. Старуха-ведьма не любила мои игры с лунным светом, но сейчас, когда я повернула голову, она произнесла:
   - Теперь ты действительно сильна для лунной магии. Возможно, у тебя будет шанс стать лунной ведьмой...
   - А кто такие лунные ведьмы? - спросила я, но Фелицата уже опускала метлу - мы начали снижаться.
   - Приготовься, - бурчала ведьма, как обычно, наставляя меня. Хотя тебе уже не привыкать. Но тут опасное место, будь начеку. И спуску никому не давай... Язык нави - это сложно.
   Ступа опустилась на поросшую мелкой травкой круглую поляну, посреди которой бежала узкая тропинка. Я выпрыгнула из ступы, разминая ноги. Старая ведьма махнула рукой (ступа растворилась в воздухе), прихватила метлу и ткнула ею вперед:
   - Пошли.
   Я покорно двинулась за бабкой. Мы пересекли залитую лунным светом полянку, и как-то совсем внезапно очутились у высоких ворот. Литые чугунные узоры извивались, как змеи и ползли в небо. Их черные сплетения, казалось, отталкивали лунные блики, и поэтому темный силуэт из не покрытого ржавчиной металла четко вырисовывался в подсвеченном луной небе. Бабка толкнула створку, и она со скрипом отодвинулась. Я проскользнула за бабкой внутрь. Завыл ветер, такой же ледяной, как и металл ворот.
   - Приятнейшее местечко, - пробормотала я, - И куда мы приперлись?
   - Учти, тебя тут не ждут. Погост это, кладбище. Помниться, лет триста назад его бросили - древнее оно, мертвецы частенько вставали, даже церковь рушили. Так без людей навь силу и набрала, селян таскать стала со всей округи, а как Зловец править начал, энтот погост оградою тут же обнесли, людям запрет поставили. Осин да берез насадили, церковь не тронули, правда, вон стоит, - старуха указала на развалины, темневшие в лунном свете. - Токмо проку от нее...
   - Почему? - удивилась я. - Место ведь вроде святое, души и тела должны покоиться.
   - Да там один поп землю эту проклял, вот нежить силу-то и набрала. Ага, вот, уже пришли. Сейчас к тому истукану подойдем...
   Я покрутила на пальце костяное кольцо. Зловецом (не знаю, почему) моя бабка звала Сталина Иосифа Виссарионовича. Рассказывала, он всей магии боялся, и Бога, и чудес, потому и хотел себя везде видеть главным... По-моему, таких людей не следует допускать до власти и лучше держать их в смирительной рубашке.
   Мы подошли к толстому каменному столбу. Он неприметно стоял за широкими дубами, но как только я приблизилась к нему, то обомлела. Мерцающий свет "дневного" заклинания выхватывал из тьмы грубую колоссальную статую. Квадратное лицо, изрезанная полосами борода, лопатообразные руки с заостренными когтями, узкие щели глаз - типичный славянский языческий бог. Рот истукана был вымазан бурой кровью. Значит, кто-то уже разбудил древнее божество, принеся ему жертву. Или оно и не засыпало, покинутое волхвами?
   Ведьма велела копать землю под истуканом деревянной лопаткой. Пока я работала, обливая землю змеиной кровью, старуха говорила:
   - Тута годков сотню назад колдуна старого похоронили, прибили за то, что он язычником был. А опосля, через тридцать-то лет, истукана откудай-то приволокли; спрятать.
   - А на камешки его пустить не додумались? - я подняла голову и потянулась за очередной склянкой с кровью змеи.
   - Кто ж такой дурень найдется? - усмехнулась старая ведьма. - Они-то, красные, хоть и верующих гнали, колдунов боялись. Все ведь знали, что язычники по всей великой Руси разбросаны, да никто вслух об этом и не молвил, сколько-то веков. Земля наша язычеством славянским дышит, силой несметной, кудесной. И к истукану этому до сих пор собираются те, кто верит. Будет ужо копать, отойди...
   Отряхнув руки, я встала и обвязала истукана белой лентой с медными бубенцами - известный славянский амулет из учебника истории. Затем отошла подальше и прочитала древнее заклятие, которое поднимет колдуна из могилы. (Интересно, вонять будет? Или за сто лет кости мертвеца уже смешались землей? Так, лишние мысли в сторону!)
   - Помраша, лежаша...Да просынеся, ан не явию... а да навию. Дорогу кажу я... - над ямой появилась тень. - Выходи... не на свет ясный, да темнь темну... Из земли сыры зову, силу свою на чуть даю...
   Рыхлая земля зашевелилась. Кто-то шустро копал ее снизу. Вот появились содрогающиеся тонкие пальцы без кожи, белевшие костяшками, высунулись кисти рук, разгребли землю. Показалась лысая голова (по-видимому, лысой она была за неимением скальпа), без носа и губ, с черными зубами. Черные глазницы пару раз с интересом моргнули сморщенными веками.
   - Ну-у, вылезай давай, заждались мы тебя, - проворчала бабка.
   Труп проворно выкарабкался из могилы, ощупал хилое тельце, деловито отряхнулся и прохрипел:
   - Здорово, старая! Еще колдуешь? А я вот отдыхаю...
   - Живем помаленьку, - отвечала ведьма. - Ты вот, помнится, бахвалился, что в человеке каждом дар видишь?
   Тут мертвый колдун заметил меня и, всплеснув костлявыми руками, заохал:
   - Сдурела, ведьма?! Совсем из уму-разуму выжила! Девку нынешнего веку в ученицы взять! Да в ней силы-то будет, что в старухе православной! У-у-у!
   Фелицата снисходительно усмехнулась и проговорила:
   - А ведь она тебя подняла. Не я.
   - Чего?!
   - Да и со Смертью Мертвой справилась намедни...
   - Как-как? - мертвец вытряхнул из ушей землю и с интересом уставился на меня. - Подняла, говоришь? А ну-ка, малая! - скрутив в руке алый шипящий огонек, колдун резко кинул его в меня. Ох, не люблю я эти сглазы на уродство, слишком мне мое личико дорого. Нахмурив брови, я выставила вперед руку со скрюченными пальцами и пустила волной ответное заклятие. Мощный импульс сбил с ног растерявшегося мертвеца и крепко впечатал его в подножие истукана.
   - Ты чего?! - закричала старуха на меня. - Вот я тебе!..
   - Э-э, пустое, - прокряхтел мертвый колдун, поднимаясь. Внезапно он замер и широко открыл почерневшие глаза. В глазницах вспыхнул ярко-красный огонек, и я насторожилась: кто этого психа знает, сглазит еще или убьет. Но через мгновенье мертвец моргнул, и огоньки погасли.
   - Ну, что? - поинтересовалась ведьма.
   - Скажу я тебе вот что, - задумчиво протянул колдун. - Достойную ученицу ты, Фелицата-ведьма, взяла; будет тебе замена. Токмо учи ее, а дар у нее есть, - с этими словами колдун ухнулся в могилу и затих.
   Особо не раздумывая над пророчеством, я хорошенько закопала могилу и обвила истукан венком из колючих вьюнков и, прошептав вместе со старухой прощание, направилась к воротам.
   Ведьма вышла первой, и внезапно высокие створки ворот беззвучно захлопнулись. Хитро глянув на меня через плечо, Фелицата побрела вперед. Я отошла назад и оглянулась: с дальних могил срывались плиты, падали памятники, в воздухе заплясали огоньки. Хозяевам погоста не понравилось присутствие молодой ведьмы, то бишь меня. Это означало, что я не выйду отсюда, пока не покажу всем кузькину мать и то, как я умею драться. Ну что ж, испытание начинается!
  

***

  
   Они наступали не сплоченно. Пока еще их неуверенные шаги раздавались метрах в тридцати от меня. Со стороны ворот не было никого - значит, это будет тыл. Хорошо если на этом кладбище обитают только "рядовые" мертвецы или зомби; совсем плохо будет, если из какого-нибудь склепа вырвется злобный дух.
   Я молча стояла на широкой тропе. Волны сил, чуя опасность, прыгали по всему телу, стремясь к самозащите. Потускневшая бледноликая луна зевала за облачной завесой и едва освещала окрестности. По темно-синему небу носились тонкие лохматые силуэты черных облаков. Они сгущались вокруг луны, будто в предвкушении зрелища.
   Едва заслышав тяжелые шаги, я на удачу метнула вперед морталов огонь - отличное средство против ходячей гнили. Трое рассыпались прахом. Постепенно во мне пробуждались чувства некромага - я ловила каждый звук, ощущала движение кожей, чуяла все запахи, витавшие в воздухе. Обостренное зрение теперь различало предметы во тьме. Я снова бросила огонь - еще один мертвец удален. Сбоку раздалось утробное урчание.
   Не разворачиваясь, я швырнула комок огня в сторону, но в мгновение ока очутилась поверженной на землю. Надо мной раздалось раскатистое рычание... Казалось, оно звучало отовсюду, пробивалось из-под земли, окутывало сердце ужасом. Я подняла глаза, различив во тьме непонятный силуэт... и обомлела. Финиш-каюк.
   Надо мной нависал баргет. Перводух, всесильный фантом в образе черного пса, несущего весть о смерти, неуязвимый монстр. Он живет на древних кладбищах, приходит и уходит, когда ему вздумается. Баргетов в мире не много, но там, где они властвуют, просто зона смерти. Настырные очень, если за кем-то увязались, то не отстанут до самой смерти, которая не заставит себя ждать. И куда я попала?!
   Нереальный зверь тяжело давил мне лапами на грудь. Ни могильного запаха, ни леденящего холода - этот зверь был и не был одновременно. Его мохнатая морда с огромной пастью зависла над моим лицом. Взгляд пса навевал дикий ужас даже на меня - сужающиеся белые зрачки в центре черных белков пронзали до души. Внезапно баргет высоко вскинул голову и завыл. Хриплый надрывный вой эхом полетел вверх. Мертвецы окружили меня плотным кольцом - они полностью подчинялись духу-псу. Значит, меня сейчас растерзают и растащат по мелким косточкам. Ну, не дождетесь!
   Нейтрализовать армию зомби пока было невозможно, поэтому, когда баргет отвернул морду, я что есть силы ударила атакующим заклинанием. Подействовало! Фантом упал рядом со мной, но я успела вскочить и снова атаковать. Однако призрачный песик был все еще в добром здравии. Поднявшись, он опять глухо зарычал, и я остановилась... Страх, страх... Больше всего боюсь быть растерзанной порождениями тьмы. А если девушка нервничает, что с ней происходит? Банальная истерика. Но на магический потенциал это тоже влияет.
   Усмиряя нервную дрожь, я выбросила вперед кулаки и с закрытыми глазами запела заклятье отвода духов:
   - Аууун... Хомера!.. Шанаа, - двенадцать шелестящих слов медленно слетали с моих губ, - Гарда!
   Баргет с рыком отскочил в сторону, уворачиваясь от синих искорок. Однако это его только разозлило. Но и я тоже не ангел... В бешенстве, не чуя, что творю, я выплеснула всю злобу наружу. В воздухе заискрили алые молнии, ужасный вихрь, пролетая по кругу, повалил всех мертвецов, закружился вокруг баргета... В облачном небе прогремел гром.
   Обычная сила телекинеза (люди почему-то его боятся). Вмиг сделав сознание пустым, я выбросила вперед хаотические волны магии. Затем еще раз,.. еще,.. еще...
   Мертвецы были отброшены на добрый десяток метров. Но баргета такими штучками не проведешь. Фантом неумолимо приближался, дыхание его слилось в один гудящий хрип, клыки жуткой формы обнажились. Дух не дух, а загрызть он может. В такие моменты я остро чувствовала неумолимость судьбы - гильотинщицы. И это я, всесильная ведьма, стану ужином для духа кладбищ и погостов? Какая глупая и нелепая смерть!
   Теперь и я шагала навстречу зверю. Мы стали ходить кругами, постепенно сближаясь. Я старалась не смотреть в черно-белые глаза баргета, чтобы не вызывать панический страх. Нужно было собрать магию, атаковать быстро и четко. Я вдруг подумала о том, как каждое утро встречала летние рассветы. И что хочу увидеть еще один, и так встречать их до бесконечности. Почему-то эта ностальгическая мысль придала мне силы и прогнала пессимизм.
   Вспоминая одно небезопасное заклинание, я вычерчивала в воздухе руны, которые привяжут его к одному месту, а это очень важно. В противном случае, от всего обширного кладбища останется глубокая воронка... Замерев, я прошептала короткую фразу, одновременно с этим от моей груди оторвалась маленькая искра. Воздух завибрировал, точно целлофан. Я резко сделала сальто назад (тренировалась на досуге!) и поставила чудовищной силы преграду на ауру...
   Раздался взрыв, загудел ветер. Встрепенулась земля, поглощая мертвецов, валя деревья, срывая могильные плиты. Баргета пронзило стрелами света, белые полосы будто зачеркнули его. Бешено рычащий пес начал медленно таять; едва смазались его контуры, как он исчез. То ли я его уничтожила, то ли баргет просто удалился... Хм, лучше первое, иначе он будет преследовать меня до самой смерти...
   Моя блокировка ауры была снесена подчистую. Кладбище напоминало теперь свалку. Ничего, люди разберутся. На месте баргета осталась яма и пятно света. Да уж, будто тут дрались ангелы, а не ведьма-некромантка...
   Последний раз оглянувшись на творение рук своих (картина маслом - "Пять Мамаев прошли") я высоко взлетела ввысь - люблю заклинания полета. Пьянящий нектар ночного воздуха дотронулся до моих волос. Победа кружила мне голову, и вне себя от какого-то безумного детского счастья я закричала с черной высоты:
   - Я ведьмааааа!!!
  

***

  
   Ворота гулко скрипнули, выпуская меня. Темнота разбивалась предрассветным сиянием неба, и я шла к старухе без освещающего заклинания. Даже не шла - бежала.
   Фелицата уже сидела в ступе, с хмурым видом опершись на метлу.
   - У-у! Провалила, смерть тебя покоси!
   От такого заявленьица я опешила:
   - Как! Почему? Я ж изгнала баргета...
   - Я тебя чему учила?! Навьему языку! А ты про него вспомнила, дуреха?! Все неправильно!! - кричала ведьма, перемешивая слова с руганью. Ругаться она умела - даже мертвецы мою бабку заслушивались поневоле.
   - Морталовым огнем и поп драться может. Ты не драться должна - научись повелевать этими гниляками! Пока не научишься - не отстану! - жестко закончила старая ведьма. Это означало одно - "двойка" и пересдача. Если завтра припрется баргет, прошу посмертно считать меня героем...
  

***

  
   Все-таки моя бабуся умеет добиваться своего. После одной тренировки я подняла штук десять мертвецов, приказала им перекопать полянку возле кладбища и посадить цветы... Несмотря на свою неуклюжесть, ребята справились неплохо. Правда, Фелицата дала мне по шее за такую творческую самодеятельность, и на следующую ночь мой легион вырыл вокруг кладбища ров, натаскал воды и навалил кучи булыжников по краям. Потом мертвецы рассыпались в прах - я забрала всю их силу, потому что, отдавая им приказы, сама едва стояла на ногах. Зато экзамен был сдан на пять с плюсом.
  

Глава 2.

Вихри времени и цунами событий

   И еще два года юной жизни, полной чудес, опасностей и приключений пролетели, оставив лишь воспоминания. В свой день рождения, в середине лета, я всегда шла к большой заводи Скалистой речки и долго сидела на берегу, перелистывая в памяти страницы своей жизни. Затем, когда солнце начинало клониться к верхушкам елей и вода становилась алой от закатных лучей, кидалась в прохладные волны реки и плавала до тех пор, пока не угасал летний вечер. В этот день старая ведьма рассказывала мне легенды магов, открывала тайны темной магии и Вуду. Вечером я зажигала столько свечек, вылепленных мною, сколько лет мне исполнялось и, распустив волосы, садилась читать толстенный древний фолиант "Агриста". Эту книгу писала сама Фелицата, ее мать и тетка, бабушка, прабабка (род у моей бабули был тот еще - все сильнейшие темные маги). Я погружалась в опасный, мрачный мир древней и опасной магии. Порой текст начинал исчезать, покрываться пятнами крови, буквы бегали по страницам, превращаясь в смертоносные руны, висельные петли и страшные глаза. Я поднималась, переводя дух, расспрашивала Фелицату о том, что мне было неясно, и снова садилась читать до полуночи. Перед сном я загадывала желание.
   Мне не нужны были ни подарки, ни поздравления. Я знала, что с каждым годом во мне растет сила, и это было для меня важнее всего.
   И сегодня, в свой день шестнадцатилетия, я поступила как прежде. Только вечером у нас с Фелицатой состоялся серьезный разговор.
   - Ну, выросла ты уже. Как дальше жить думаешь? - осведомилась ведьма. Она была в приподнятом настроении и что-то писала при свете моих шестнадцати свечей. На узком подоконнике разлегся огненно-рыжий котяра Мольф - совсем недавно он пришел к нам, видимо, умирать, но я его вылечила, и теперь в нашей избушке поселился еще один живой. Потому что всяких домовых, мертвых гадюк и белок по углам было немерено.
   - Как, как... Учиться, читать. Тренироваться, - ответила я, оторвавшись от "Агристы", которую я уже почти дочитала. - Хочу что-нибудь придумать свое, собственное.
   Ведьма хитро взглянула на меня и обмакнула воронье перо в ядовитые чернила.
   - Время пролетело-то... Уже шестнадцать годков тебе... Чай, погулять на свободе хочешь, друзей найти?
   - Зачем? Главное, я и так свободна. Друзей еще успею найти. И потом, нужно мне это гулянье? Вон, в деревне, двенадцатилетние пацанята уже горькие пьяницы, а девчонки в пятнадцать лет - старухи.
   - Хорошо ты училась, - тихо сказала ведьма, - уж и забыла забавы все. Скучно тебе с людьми будет... Один Мольф избушку мою сторожить станет.
   Лохматый кот громко мурлыкнул и спрыгнул на пол, присев. Я удивленно подняла глаза на бабку.
   - Почему это с людьми? Я вообще-то никуда сбегать не собираюсь.
   - Придется. День настанет - уйдешь и не вернешься боле. Вольна будешь, а по рукам тебя запреты скуют. Веселиться станешь - тоска в груди жечь будет. Ты ведь не такая, как все...
   Глаза ведьмы засияли белым, будто она заглядывала в будущее. Пламя свечей дрогнуло и стало приглушенным.
   - Да уж, - усмехнулась я, - у меня было чудное детство. И расставаться с родной деревенькой будет грустно. А что, когда ты меня выучишь, я смогу уехать?
   Старая ведьма поджала губы. Перелистнула пергаментовую страницу, и черное перо остановилось.
   - Совсем скоро ты получишь мою силу. Знания, терпение, усердие - это у тебя есть. Если захочешь - заработаешь себе вечность, а в ближайшие сто лет никто тебя не сможет убить. Хорошо бы тебе здесь остаться.
   Я напряглась. Фелицата говорила так, будто составляла завещание. Моя бабка очень сильная ведьма, и ошибаться она не может. Значит, она действительно чует свою смерть. Подумав об этом, я нахмурилась.
   - Я и хочу здесь остаться...
   - Нет уж, - Фелицата закрыла маленькую книжицу в кожаном переплете и задумчиво посмотрела на меня, - я другое вижу. Захочешь стать простым человеком, в большое селенье уедешь, и будут вокруг одни жалкие, серые людишки... Но потом... Остальное потом, - старуха поднялась из-за стола, отложив в сторону черную книжицу и перо. - Аккуратно! Та страница очень уж проклята. Дай-ка порчу сниму. То мать моя баловалась.
   Через полчаса я захлопнула книгу. Махнула рукой - зачадили погасшие свечи. В темноте остро сверкнули глаза Мольфа. Зверек уютно устроился рядом со мной. Уже засыпая, я подумала: "Хочу стать Великой..." - и уснула.
  

***

  
   Странный я человек. Могу не обращать на грязь никакого внимания, а могу через месяц рьяно наводить порядок.
   Закончив выгребать кучи мусора, распугивать пауков, бороться с пылью и перемывать все в доме, я вышла из избушки только под вечер. Старая ведьма взялась колдовать, начитывая заговоры, а меня отправила восвояси, чему я была рада. В последнее время я редко бывала в лесу - слишком много проверок устраивала мне бабка.
   Август царствовал над природой. Раскрашенный закатом вечер дышал теплом, янтарные облака торжественно замерли над темной тайгой. В темно-зеленых соснах прыгали рыжие белки, забегали в сделанные мною кормушки и удирали вновь. До ночи у меня оставалось еще много времени, и я направилась к речке по узкой, знакомой только мне тропинке.
   Прохладная вода реки отражала багряное небо. Поставив пару защит от нежити, я скинула длинную юбку и топ и с разбега кинулась в волны. В заросшей заводи неподалеку мелькнула чья-то голова. Тут жила мирная утопленница Варька, любившая вечерами ныть и жаловаться на судьбу. Во время войны у Варьки убили мужа и сыновей, и она осталась без семьи и дома. Местный водяной не сделал русалкой сорокалетнюю женщину, но жить в реке разрешил. Я иногда носила Варьке хлеб и молоко и рассказывала о новостях из деревни. В общем, мы подружились.
   Вынырнув на середине реки, я помахала старой знакомой. Варька выпучила глаза и завыла:
   - Ой, горе-то-о-о!!! Поплавать не дают!
   - Варь, ты чего? - удивилась я, - Чем я тебе мешаю?
   - Да не ты!.. Вон кто-то ходит! Сорок распуга-а-ал! Воду намути-и-ил! И ты уходи от греха подальше! - Варька нырнула вглубь и замолкла.
   "Ну и паникерша!" - подумала я и, расслабившись, легла на воду. Течение медленно понесло меня вдоль берега, и я закрыла глаза, забыв обо всем. Я очень люблю воду, люблю купаться и брать спокойную, родную мне силу воды.
   Внезапно на крутом берегу кто-то появился... Это не было слышно, но в ауре воды, которую я ощущала, отразился чей-то образ. Встав на дно и открыв глаза, я обернулась... Тьфу, черт!
   С берега на меня пялился высокий незнакомый парень. Сразу видно - городской: модный прикид, мелированные волосы... На вид ему было лет восемнадцать. Незнакомец подмигнул мне и ухмыльнулся. Наверное, я покраснела - купальником мне служила старая обрезанная майка да шорты, и это меня почему-то смутило.
   - Эй, красотка, ты случайно не русалка? - крикнул парень с берега.
   Рассвирепев, я сделала рукой легкое движение, шепнув простенькое заклинание, - и самодовольный горожанин с воплем полетел в воду.
   Я расхохоталась:
   - Нет, я просто ведьма!
   Мокрый до нитки парень вынырнул, сердито отплевываясь, и поплыл ко мне, явно намереваясь меня утопить.
   Я резко погребла назад:
   - Эй, мокрая курица, догони меня! Или будешь звать мамочку?!
   - Я тебе сейчас... - незнакомец выругался и в два мощных гребка достиг меня. Я запоздало сообразила, что надо было отфутболить этого типчика магией, но мелированный нахал вмиг схватил меня за талию. Хватка у него была железная.
   - Не русалка, говоришь? Сейчас ею станешь! - прошипел он.
   Я беззвучно проговорила заклинание простенькой трансформации и приблизилась к лицу парня. Мда, видимо, бедолаге не приходилось видеть девушку с волчьими клыками и вертикальными зрачками. Вдобавок с внешностью среднестатистической ведьмы...
   От ужаса парень едва не захлебнулся, с головой уйдя под воду. Я схватила его за шиворот и подтолкнула вперед.
   - Греби к бережку. И чтобы больше я тебя здесь больше не видела.
   Горожанин выбрался на берег и побрел прочь, иногда со страхом оглядываясь.
   Я самодовольно улыбнулась и вновь раскинулась на волнах в мягко сиявших сумерках.
   Чуть позже, выйдя на берег, я развела костер (ну и что, что спичек нет - я же ведьма) и немного погрелась. В голове мелькнула мысль, что пора возвращаться - бабка обещала научить меня варить зелье великой силы, благодаря которому можно не есть, не пить и не спать неделями, не теряя при этом морального настроя. Это было довольно интересно, и я, потушив огонь и одевшись, зашагала обратно по темному лесу. Зверья тут бродило немало, да и всякие придурковатые деревенские бродили, пряча краденое добро. Но мне бояться было нечего - чему меня только бабуля не учила!
  

***

  
   Это был замечательный урок. И он был последним. Теперь я могла управлять своей силой, могла созидать и разрушать. Древние заклятия были для меня игрушками, бело-голубые искры сквозили в моих тонких пальцах. Мольф недовольно фыркал и жался в углу - ему не нравилась большая концентрация магии.
   - Ну вот и все... - вздохнула старая ведьма.
   В ее старческом голосе, всегда решительном и властном, зазвучала грусть. Тысячелетняя тоска, тоска перед неумолимой смертью свойственна любому человеку, магу - все равно. Тот, кому рано или поздно приходится умирать, как бы он ни был храбр, всегда боится, отпирается от смерти... Потому что жизнь - она на то и жизнь, она лучше смерти, поэтому нам приходится утешать себя тем, что наша душа будет бессмертна и счастлива в другом мире. Если, конечно, постараться на земле.
   - Завтра я нареку тебя своей истинной преемницей и отдам всю свою силу. Я скажу твое истинное имя, которое ты будешь хранить в тайне до самой смерти... И я надеюсь, она у тебя будет нескоро, - бабка судорожно закашляла.
   - Спасибо тебе, Фелицата, - тихо сказала я. - Ты была замечательной наставницей.
   - А ты - хорошей ученицей. Да и не благодари - ты очень хотела учиться, вот я и отдала тебе свои знания. Только помни, - Фелицата наклонилась вперед, - ни в коем случае не вздумай воротиться к своим родителям - забудешь все: и дар свой и науку колдовскую. Книги мои береги паче зеницы ока, не забывай их. И наплевать мне, что в мире ныне порядки другие. Ежели надо будет - хоть в лесу живи, так, как я. Ты пойми, нас, сильных немного осталось, вот и хотим мы учеников своих хоть вырастить.
   - Хорошо, я все сберегу. Обещаю.
   - Ну и ладно... Утро скоро. Иди спать.
   Но уснуть я так и не смогла. Я глядела в низкий черный потолок и думала. О своем прошлом, о будущем... Я ненавидела Фелицату, когда умерла Ксения, когда ведьма заставляла меня руками давить огромных пауков и душить змей, которых я до смерти боялась, когда я не спала по ночам неделю и ходила на деревенское кладбище, ногтями разрывала могилы и когда местные вурдалаки исцарапали мне все лицо. В детстве у меня был ангельский характер, и я совершенно не могла делать зло, я любила солнце, день, лето, тепло... Но ведьма держала меня в темном сыром погребе, где кишели тараканы и черви. Уж не знаю, где в средней полосе России можно добыть скорпионов и тарантулов, но я и с ними имела дело. Это сейчас я благодарна своей наставнице за то, что она научила меня жить и выживать. Я стала суровее, умнее, сильней и морально, и физически. И самое главное, во мне осталось жива детская мечта - вера в волшебство. Пусть даже это волшебство оказалось некромагией.
   Утром Фелицата уже не смогла подняться с постели. Кожа на лице ведьмы стянулась, сильней проступили скулы. Я остригла ей волосы - их надо было класть в гроб отдельно, чтобы колдунья не восстала. Под ее диктовку я дописала еще одну страницу "Агристы" - это было бабкино завещание. Весь день я не выходила из своей землянки. Под потолком воздух дрожал и рябил, отчего Мольф беспокойно урчал, сидя у ног ведьмы.
   Стрелки маленьких дешевых часов, стоявших на столе, подползли к девяти. Стояла странная, тяжелая тишина, словно перед грозой. Вдруг Фелицата страшно захрипела и вскинула вверх костлявые руки. Мольф отпрыгнул в угол, прижав уши. Ведьма забилась в конвульсиях, судорожно двигая руками, и надрывно закричала:
   - Забери!!! Возьми!.. Возьми!
   Я осторожно приблизилась к смертному ложу колдуньи, протянула вперед руку и сказала:
   - Беру. Отдай мне...
   - Твое имя... - голос ведьмы совсем охрип. - Держи его в тайне... Ты - моя лучшая ученица... Прощай. Возьми... Отдаю...
   Около меня взорвался сноп сумеречно-синего света, и я впитала его в себя до последней искорки. Тут же на моей шее засиял черный камешек - Талисман Тьмы, фамильная реликвия Фелицаты. Теперь она уходила в иной мир, на вечный покой, отдав всю свою мощь мне, ее единственной надежде в этом мире.
   - Прощай, - шепнула я.
   Все стихло. Лицо ведьмы замерло и побелело. Я сидела, прислонившись к постели своей бабки, и ощущала, как впервые за все шесть лет по щекам ползут маленькие холодные капли.
  

***

  
   Потянулась еще одна бессонная ночь. Вообще-то некромаги ночью не спят, но я, видимо, какая-то неправильная, просто не могу без сна. Просто сегодня он так и не пришел. От нечего делать я принялась потихоньку собирать все свои вещи. Книги, колдовские амулеты, компоненты зелий, мои тетради с бесконечными заметками я бережно складывала, вещи своей бабки я сожгла в печи. Нашла в погребе свои детские вещи, в которых ведьма привезла меня сюда и, подумав, решила отдать их деревенским беднякам. Я убирала все, что раньше привычно было рядом со мной - больше недели я здесь не задержусь. Одна моя знакомая из деревни, сорокадвухлетняя Дигна пообещала взять меня с собой в город. Она переезжала в наш районный центр со своей дочерью Марфой. Я собиралась пожить у них немного и "очеловечиться"... Надеюсь, бабка не станет укорять меня на том свете.
   Мой план был прост. Шесть лет в таежной глуши с демонической ведьмой мне хватило на всю жизнь. Я получила то, что мне нужно и теперь хотела просто реализовать себя. Интересно будет доучиться в обычной школе (в этом году я иду в одиннадцатый класс). Все время, что я жила с ведьмой, я не посещала школу, а брала задания у деревенских учителей и занималась самостоятельно. Десять классов я закончила с одними пятерками. Конечно, учителя не знали, что есть такая магия, которая делает домашнюю работу. Куда сложнее было справиться с заданиями Фелицаты, от которых зависела моя жизнь.
   Я присела за стол с котом на руках. В тусклом свете керосиновой лампы я разглядывала покойницу. Лицо ведьмы было белым, точно восковым, морщины казались прорезанными лезвием. Худые узловатые пальцы старухи вцепились в край застиранного одеяла. Внезапно я увидела, что ведьма что-то сжимает в руке. Скинув с колен Мольфа, я подошла к лавке поближе. В кулаке у Фелицаты был зажат кусочек пергамента. Я осторожно вытащила его и развернула. Листок был покрыт узором рун; видимо, здесь они не имели магического значения, а служили алфавитом. С грехом пополам я перевела текст: " Ученица Фелицата есть сильная чародейка. Ангел превратить в свет, и она будет добро".
   Вновь присев у стола, я медленно осмыслила написанное. По всей видимости, это пророчество, и явно про меня...
   Странно, бабка никогда не говорила мне ни о чем подобном - она рьяно не верила никаким пророчествам. Наверняка это ничего не значит - в самом деле, разве можно превратить тьму в свет? И уж тем более сделать из меня ангела? Я на ангелочка-то и не очень похожа.
   В лесу поднимался птичий гомон. Забрезжил рассвет. К этому времени я уложила бабкину ступу с метлой, огромный котел, ее тяжелую цепь с медными амулетами в погреб, вырытый в землянке под столом. Крышку погреба засыпала землей. Накрыв мертвую ведьму с головой, я вышла из землянки, заперла дверь заклятьем недосягаемости и отправилась в деревню.
   Кто-то, кто назвал этот населенный пункт, был крайне остроумным человеком. Дранки у местного населения означает любой старый мусор - лохмотья одежды, битая посуда, сломанный инструмент. Деревня же Забытые Дранки представляла собой лабиринт узких дорог, состоящих из одной грязи, скопление деревенских домишек, похожих на собачью конуру или еще крепких (такие завистливые соседи нередко поджигали тайком). Большие запущенные огороды прямо упирались в темную тайгу, и наглые волки иногда утаскивали домашнюю скотину. Это было преунылое, серое место, навевавшее не самые лучшие мысли в адрес наших чиновников и сетования на русский характер и климат.
   Когда я вошла в деревню, на улице было пустынно. Двое пацанят гнали стадо коз на выпас, да за косым забором седая бабушка вешала белье. Увидев меня, она поджала губы и, прихватив таз, скрылась в доме. Я дошла до соседней избы и толкнула калитку. Ленивый дворовый пес, такой же серый, как и все вокруг, равнодушно зевнул, будто говоря мне: "А, это ты, ведьма... Ну, иди, иди...". Хозяева пса, семья Горьевых, были рядовыми алкоголиками. Я поднялась на крыльцо и зашла в дом.
   - Эй, есть кто живой?
   Из глубины грязной до невозможности избы выполз толстый краснолицый дядя Вася.
   - Иш-ш-ш... Все живы, не радуйся. Чего в такую рань приперлася?
   - Здравствуйте! У меня к вам дело. Работа одна есть, я заплачу - начала я.
   - Чем? - оживился мужик.
   С трудом удерживаясь, чтобы не ляпнуть нечто неприличное, я вытащила из пакета два пузыря водки (наколдованной мною из речной воды).
   - О, фирменная! Радость-то какая! - воскликнул дядя Вася. - А что делать-то?
   - Протрезветь за пять минут, привестись в нормальный вид и взять лопаты, - велела я. - Остальное скажу потом.
   - Миха! Собирайся! - крикнул алкоголик и закосолапил к умывальнику. Я тем временем присела на лавку.
   - Надо же, какие люди! Привет, - послышался голос из комнаты, и навстречу мне вышел пятнадцатилетний Мишка Горьев. Я неплохо знаю этого парня и общаюсь с ним, наверное, потому, что он еще не опустился до степени дегенерата, как его сверстники.
   - Привет, Мишаня. Слушай, у меня горе.
   - Какое? - поинтересовался Миша, натягивая футболку и садясь рядом.
   - Бабушка померла... Только ты никому не говори, пожалуйста.
   - Что? Померла? - удивился Миша.
   Я едва кивнула и сжала зубы, чтобы не разреветься. Нет уж, Фелицата всегда говорила мне сдерживать эмоции.
   - Послушай, значит, теперь ты переняла ее дар? И стала такой, как она? - Мишка пытливо глядел на меня.
   Этот несчастный на свою беду много читает о магии, но у него нет ни капли дара. Я даже как-то пыталась его чему-нибудь научить, но все было бесполезно. Правда, Мишаня не завидует моей силе.
   - И что, - продолжал он, - ты теперь уедешь отсюда?
   - Да, я это планировала, - ответила я, мне здесь нечего делать, - увидев потускневшие Мишкины глаза, я добавила:
   - Но я вернусь.
   Тут в избу ввалился местный электрик. Заметив его, дядя Вася шустро засобирался, чтобы вожделенная водка досталась кому-то еще. Я уговорила Евсеича пойти помочь, и вскоре работники, прихватив лопаты, двинулись за мной.
   Дядя Вася шел с мечтательной улыбочкой. Его сын, в отличие от папеньки, с хмурым видом шагал рядом со мной. У Мишки были странные глаза - большие, ясные, зеленого цвета. Когда он был счастлив, его глаза были изумрудные с золотыми искрами. Когда же он грустил его взгляд темнел.
   - Эй, Горыныч, - весело позвала я его. На меня поднялся укоряющий взгляд цвета хвои. - Ты чего заскучал?
   - Вот уедешь ты, и я без тебя совсем пропаду... Останусь один со своими тупыми одноклассниками, стану работать пастухом...
   - Не дрейфь! Доучись хорошо, и дуй в город. Все не так уж и плохо.
   Вообще-то, надо признать, Горьев-младший привязался ко мне неспроста. Года три назад я пошла на речку, чтобы сделать себе наговор на "милость" (красоту, то есть. Не подумайте, что у меня какие-то комплексы, это был чисто девчоночий интерес). Делать этого, конечно, не следовало, потому что меня увидел Миша. И влюбился в хрупкую миниатюрную "русалку" с длинной косой. О том, что я ведьма, Мишка узнал позже, когда я наслала порчу на взрослых ребят, которые его избили. С тех пор мы с ним подружились, и Мишкина дружба балансировала между любовью и страхом перед моим даром.
   - Э-э-э... А мы вообще куда идем-то? - спросил электрик Евсеич, пугливо озираясь по сторонам.
   - Объясняю. У меня умерла бабушка (вы помните, кто она). Ее надо похоронить. Без шума, мата и смеха, ясно?
   Мужики спешно закивали. Я сняла охранные заклятья и вместе с Горьевыми вошла в избу.
   - Не вздумайте креститься! - предупредила я.
   - А где гроб? - осведомился дядя Вася.
   - Вот он, - я указала на огромный резной ящик, стоявший в углу. Ведьма наколдовала покойственный ларец незадолго до своей смерти.
   Гроб водрузили на стол и осторожно уложили в него бабку. Я скрестила ей руки на груди, положила рядом мешочек с ее волосами и полуистлевшую льняную косынку - насколько я знаю, эта вещь принадлежала еще матери моей наставницы. Горьев приколотил крышку, и гроб вынесли на улицу. То ли из почтения, то ли из суеверного страха мужики работали молча и быстро. Мишка впервые видел мое жилище и поэтому все время глазел по сторонам.
   - Миха, не пялься, а работай. Сними рубаху, оболтус, измараешься весь! - тихо приказал дядя Вася.
   Миша стянул с себя футболку и отчаянно покраснел. Его плечи и спина были испещрены шрамами от ожогов, и он всегда этого стеснялся. Я отвела глаза и присела рядом с гробом.
   - Прощай, - шепнула я, - проведя ладонью по крышке. На ней были вырезаны изображения магических древних зверей. В растительном орнаменте выплетались затейливые руны.
   - Не засыпайте землей, - велела я работникам, опустившим гроб в яму.
   Подойдя к могиле, я бросила туда горсть сухой полыни с беленой и сон-травой, чтоб никто не потревожил тело ведьмы.
   Когда все было сделано, я вручила дяде Васе и Евсеичу по бутылке водки. Мишаня недовольно пробурчал:
   - Опять папаня нажрется до освинения. Ты ему чего-нибудь другого дать не могла?
   - Не беспокойся. Она наколдованная. И учти, они после нее все забудут.
   Горьев-младший усмехнулся и, попрощавшись, направился в деревню.
   Я вошла в землянку. Все было убрано, передвинуто, непривычно чисто,.. за столом не сидела ведьма, не пахло могильной землей...
   - Радуйся, что Фелицата тебе свою силу дала. И нечего реветь - ты не кисейная барышня, - сказала я себе.

Глава 3.

Приключения провинциалки.

   Утром вставать отчаянно не хотелось. Три дня я прожила словно во сне, а всю сегодняшнюю ночь колдовала, повторяла заговоры, заклинания. Меня одолел какой-то страх, что со смертью наставницы-ведьмы ушла вся моя магия, и я стала обычным человеком. Заодно я сварила воротное зелье - оно ставит непреодолимые преграды там, где его оставить, на долгие годы. Вспомнив, что мне еще придется заговаривать все тропы, ведущие к землянке, я все же неохотно поднялась в седьмом часу.
   За порогом избушки еще стоял свежий утренний полумрак. Я выгребла из очага всю золу и выбросила ее в кусты - сегодня же ночью злые темные домовики уйдут из дома. Окошки землянки я прикрыла досками и заклинаниями прочно заделала стены и потолок, чтобы земля не засыпала помещение. Вымела из углов мертвый мусор и пауков и сняла керосиновую лампу, которая почему-то горела безо всякого керосина.
   Две сумки с моими вещами я вынесла на улицу, посадила рядом Мольфа (он тоже будет путешествовать, как багаж) и подошла к двери землянки. Нагнувшись к низкому порогу, я плеснула немного воротного зелья.
   - Ой ты, гой еси, сила земная, сила великая! Сие место, мне, темной ведьме, родное, береги, паче зеницы ока хорони. Чтоб ни след звериный, ни путь людный здесь не пролег, ставлю я на сим месте замок, - говорила я, идя вокруг избы и разбрызгивая зелье. - Сие место бысть зверю не чуяно, твари не видано, люду не слыхано. Да будет так!
   Безобидные словечки, не правда ли? А знаете, что они означают? Тот, кто ступит на это место, сгорит заживо - без криков, без спецэффектов, на память останется лишь горстка пепла. Русский ответ магии вуду - это вам не сказочки, как говорил моя бабуля.
   Затем я прошлась по тропинкам: одна вела к землянке от речки, другая - от узкой просеки, где росли волшебные травы - и наставила заклятия. Дорожки зарастали непролазным колючим кустарником. А вот если кто-то вздумает продираться сюда с топором, зеленые друзья быстренько его придушат. Наконец, подхватив сумки (предварительно сделав их невесомыми) и в последний раз оглянувшись на маленький пятачок земли среди тайги, я зашагала к деревне. Кот в сумке был усыплен - шибко не нравился ему переезд. В последний раз любуясь таинственным и мрачным лесом, я медленно шла вперед, а за моей спиной уже смыкалась непроходимая чаща, надежно и навсегда скрывая путь к обители какой-то странной лесной колдуньи, о которой здесь уже триста лет ходили жуткие легенды...
   В двенадцать часов дня Забытые Дранки точно вымирали на час. В это время все жители деревеньки от мала до велика вкушали полуденный сон, бросая все дела от уборки до выпивки. Вообще, у местного населения было множество прочных традиций. К примеру, ни в коем случае не работать по пятницам - это считалось грехом. В пятый день недели все аборигены сидели на завалинках, у ворот, в местном клубе и делились сплетнями и новостями. В выходные же слово "работа" вообще считалось неприличным. Ну а после хорошего отдыха, в понедельник, не рекомендовалось сильно утруждаться. В общем, отдыхать здесь явно любили.
   Меня, по счастью, никто не замечал, а лишнего внимания к моей персоне я не люблю. По главной грязевой "трассе", перепрыгивая с кирпичей на дощечки, я добралась до дома Коровиной Дигны. Несмотря на разницу в возрасте, мы с ней были подругами и, может быть, потому, что я умела слушать о ее бесконечных горестях.
   У Дигны была пятнадцатилетняя дочь Марфа. Мужчин в семье Коровиных не водилось: отец-алкоголик, никого долго не мучая, давно скончался. Для Дигны истинным горем было потерять двух старших сыновей, хороших, работящих парней - ребят зарезали по пьянке соседи-зэки. Я тогда как-то успокоила несчастную мать, посочувствовала и даже попросила бабку-ведьму чем-нибудь помочь. Но Фелицата сказала, что ребята уже отжили свой срок, и она ничего не может сделать. Дигна изо всех сил старалась уберечь дочь и выбраться из нищеты, и поэтому, скопив денег, решила отправиться в город и начать новую жизнь. Коровина уже купила небольшую квартирку, и сегодня должен был состояться переезд. В деревне это восприняли прохладно - здесь вообще не любили "убегающих".
   Когда я вошла во двор дома, хозяйка уже суетилась вокруг чемоданов и ящиков. Нехитрую мебель, видимо, уже увезли вперед.
   - Здравствуй, Дигна, - сказала я, опуская свои сумки рядом с общей кучей.
   - Здорово! Все уже собрала? Иди-ка помоги Марфуше, а то она со своим добром все не сладит.
   Я вошла в дом. Среди голых стен и затоптанных полов только в комнате Марфы еще оставались чемоданы.
   - Ой! Привет, - Марфа выронила из рук пакет. - А я еще собираюсь...
   - Давай я тебе помогу, - предложила я, укладывая ее немудреные пожитки аккуратными стопками. Пока Марфа растерянно стояла посреди комнаты, я подобрала оставшиеся вещи, сложила и вручила ей сумки.
   Мы молча вышли из избы. Марфуша постояла на крыльце, вздохнула и, помахав обшарпанной двери рукой, спустилась по деревянным ступенькам.
   - А что, - тихо спросила она, - Ты больше не будешь ворожить?
   - Наверное, - я натянуто улыбнулась. Ненавижу бестолковые вопросы, но на Марфу сердиться невозможно. Недаром Дигна никогда ее не ругает - достаточно одной жалобной просьбы.
   Это очень странный человек. Простая до святости, немного рассеянная, очень терпеливая, тугодумка - словом, деревенское дитя от папаши-алкоголика. Мне жаль Марфу, потому что в жизни ей придется нелегко, хоть и она беспрекословно исполняет любую работу и никогда не капризничает. Внешне она копия матери - пепельно-русые волосы, простое круглое лицо с крупными чертами, блеклые глаза и крепко сбитая фигура. Но, в отличие от самой Дигны, ее дочь не унаследовала неистощимого оптимизма и деятельной натуры.
   Наконец, все сумки, узлы и ящики были погружены в грузовик, а мы на автобусе отправились на железнодорожную станцию - до города решили доехать на электричке. Аборигены небольшой толпой проводили нас прохладно и сухо.
   - Как-никак, а сколько ужо живем, - сказал "староста" Никоныч, - Негоже без прощанья уезжать. Удачи вам там жить-то.
   Одна старушка, баба Валя, всегда относившаяся ко мне с уважением, причитала:
   - Вот горюшко-то! В каждой деревне всегда знахарка была, а таперича придется в Милявку за травами ходить. И ты от нас уезжаешь...
   Молодой август провожал нас теплым запахом хвои. Стоя на раскаленном перроне в ожидании электрички, я улыбалась. Не знаю, почему. Но я твердо решила начать новую жизнь. А еще мне, вырвавшейся из-под опеки старой наставницы, больше всего на свете хотелось приключений. Я верила в свою трудолюбивую фортуну, я верила в себя.
   А вот Марфа стояла пригорюнившись. Она тупо хмурила брови и кидала на мать вопрошающие взгляды, будто не верила, что ее везут в город. Немного помявшись, она спросила:
   - А что, мать, я теперь в новую школу буду ходить?
   Дигна ласково посмотрела на дочь:
   - Да, Марфуша. И в новой квартире жить будем, как богачи.
   Марфа отчего-то скривилась:
   - Да в этих квартирах уборные прямо в хате. Как же мы так жить будем?
   - Вот приедем - увидишь. Это очень удобно, - сказала я, стараясь не рассмеяться. Это было бы цинично. Никто не виноват, что Марфа никогда не была в городе и боится радио, бормочущего новости. Никто не виноват в том, что в двадцать первом веке у нас еще есть люди, живущие по досоветским традициям.
   Подошла электричка. Пассажиров было немного, и мы легко отыскали свободные места. Я устроилась у окошка и снова улыбнулась солнечному дню. Аккуратно положила рядом потрепанный рюкзак (в нем было самое святое - "Агриста") и расстегнула спортивную сумку, в которой везла Мольфа. Кот воспринял поездку как всякий образцовый ведьминский кот - без воплей и истерик. Спокойный, как Будда, он улегся у меня на коленях. Дигна была не против того, что я беру с собой кота.
   - Ну что, девочки, - весело сказала Дигна, - со всеми успели попрощаться?
   Я улыбнулась. Вчера отнесла к речке полную банку молока и булку бело хлеба. Кормила Варьку, отчаянно рыдавшую непонятно от чего, мелких анчуток и томную русалку Прасковью. Только они пожелали мне счастливого пути и удачи. Приятно...
   - Мне подружки сказали, что меня там обсмеют, - грустно сказала Марфа, - Я, мать, людям боюсь показаться.
   - А за меня только Горьев печалится. Остальные радуются, наверное, что избавились от колдуньи, - усмехнулась я, почесывая Мольфа. - Надеюсь, никто не додумается искать мою избушку.
   - Побоятся, - уверенно произнесла Дигна и тяжело вздохнула. - Я тебя попросить хочу... Ты девочка большая, сильная, себя в обиду не дашь, да и ума у тебя много. Присматривай за моей Марфой, я уж вас в одну школу определю.
   Дигна погладила дочь по голове, но та только отмахнулась:
   - Что ты, ма! Я же не дитя малое. Пусть попробуют меня обидеть, и им!.. - Марфуша сжала в кулаки грубые ладони. С семи лет она одна таскала ведра с водой, с тринадцати - копала огород и колола дрова.
   Колеса мерно постукивали под полом. За окном проплывали бесконечные зеленые моря лесов, переходившие то в сопки, то в поля, и радостно-синее небо. Я ехала искать приключения.
  

***

  
   Первое, что я увидела, - это огромная толпа, кипящая, будто в водовороте. Впервые за эти годы мне стало неуютно - слишком много людей, слишком много шуму, удивительно высокое здание вокзала...И всюду землю покрывал выцветший пыльный бугристый асфальт, сквозь который кое-где пробивалась чахлая травка. Тут же ностальгически вспомнились километровые пробежки по лесу босиком, мягкая сырая хвоя и теплая земля под ногами. По пути мне попадались огромные вороны и шустрые белки. А сейчас навстречу спешили, едва не сбивая меня с ног, тетки с огромными сумками, ноющие дети, гогочущие подростки, пьяные грязные бомжи... Я шла сквозь толпу, прижимая к груди рюкзак с книгой, боясь, что потеряю самое ценное. Вышла из ступора только тогда, когда устроилась на обшарпанном сиденье автобуса (такие динозавры о четырех колесах жили еще на заре моего детства).
   Опять толпа... За окном проплывал скучный пейзаж обычного города. Серый мемориал кому-то рядом с полным мусорным баком, чей-то новенький коттедж, а рядом - длинный ветхий барак, пестрые вывески магазинов и автомобили... Все это казалось ненастоящим, будто бы это были лишь фальшивые декорации жизни. Люди смастерили их для какой-то плохой пьесы, а потом обжили и сказали: "Нам и этого хватит". Им незачем заглядывать глубже, чем этот жалкий материальный мир.
   На каждой остановке входила и выходила толпа народа. Я привычно оглядывала их "косым глазом" (так называла моя бабка третий взгляд, видевший скрытые сущности), выявляя нечисть и магов. Все это были обычные люди, возвращавшиеся с работы усталые, голодные и злые.
   Опаньки! Это уже интересно. Рядом со мной остановился высокий темноволосый парень. Внимательно посмотрел на меня и подмигнул. Вампир... На вид ему было около восемнадцати лет, лицо у него было красивое и оригинальное - с чуть узковатыми во внешних уголках глазами, с высокими скулами - и явно говорило о принадлежности к виду Nosferatu sapiens. Возможно, чересчур бледное лицо, но таким она казалось рядом с темными волосами и черным костюмом. Кстати, глаза юного вампира были густо-вишневые. Люди никогда этого не замечают. Для них он наверняка гордость школы и родителей и радость любой девчонки. Про себя я отметила, что подружиться с каким-нибудь местным темным будет нелишним.
   Полупустой автобус тяжко притормозил рядом с трехэтажным домишком весьма непрезентабельного вида. Наша троица направилась во дворик, где, точно паруса, трепетали детские пеленки и штаны. Дигна подошла к стайке бабулек, восседавших на лавочке, и обратилась к одной из них:
   - Здравствуйте, Евгения Матвеевна! Вот мы и есть новые жильцы.
   - Как же, как же, помню! - закудахтала старушка, протягивая Дигне ключи, - Вещи ваши уже привезли, я проследила, чтобы все хорошо поставили.
   Марфа вцепилась в руку матери, как ребенок, и исподлобья глядела вокруг. Мы вошли в полутемный грязный подъезд, разрисованный всем, чем можно и чем нельзя, и поднялись на второй этаж. Я невольно вспомнила свою землянку четыре на четыре метра, наполовину ушедшую в землю, и горько улыбнулась. Может, зря я переехала?
   Дверь квартиры больше походила на бесцельно висящий кусок фанеры, нежели на защиту от холода и воров. Ничего, мои нехитрые руны и заговоры тут помогут. Наконец, мы торжественно, во главе с Мольфом, перешагнули порог квартиры. Узенький коридорчик, освещенный голой лампочкой, вел в крошечную кухню и две комнатки. Наши вещи были аккуратно сложены у порога. Дигна, чуть не плача от радости, тут же принялась все распаковывать, переносить и раскладывать. Я и Марфа тоже взялись ей помогать. Мольф вальяжно обошел помещение, обнюхивая все углы, и, по-видимому, остался доволен. Он присел около моего рюкзака с книгой и стал следить за нами.
   К вечеру мы прибрали квартиру, придав ей жилой вид. Дигна долго извинялась за то, что мне придется спать на полу, но меня это не тревожило.
   - Завтра же узнаю, какие тут есть школы, - говорила Дигна, когда мы вечером собрались на кухне, - А вы пойдете погуляете, подружитесь с кем-нибудь. Соседи говорят, тут молодежь спокойная, без закидонов.
   - Такого не бывает, - уверенно сказала я, - Дигна, а ты где сейчас будешь работать?
   - Да на заводе местном, деревоперерабатывающем. Пригодился им мой диплом инженера-технолога. Я на прошлой неделе заявление подала, меня уже приняли.
   - Знаешь, я, наверное, тоже найду работу, хотя бы до школы.
   - Что ты! - махнула рукой Дигна, - И не думай. Хватит нам, с голоду не умрем. Да и куда ты пойдешь?
   - Ну... На базар торговать, за пожилыми приглядывать...
   - А может быть гадалкой? - подала голос Марфа и засмеялась.
   Чтобы не вскипать от злости, я мысленно опрокинула на улице мусорный бак. Из раскрытой форточки послышался грохот.
   - Жить будем - не помрем, - вздохнула Дигна. - Ладно, девочки, давайте спать ложиться, поздно уже.
   Я вызвалась помыть посуду после ужина, попутно сгребая в мыслях мусор обратно в контейнер. Не люблю беспорядок, мне еще здесь жить, и наверняка долго.
   Я подошла к входной двери и пальцем начертила невидимую защитную руну (завтра придется ставить все как положено). Жильцы дома опасений пока не вызывали, все они были простыми людьми - это я уже успела проверить третьим взглядом, для которого не существовало стен.
  

***

  
   Задумчиво тикающие часы показывали 5 часов. Для меня утро уже началось. Чернильная тьма за окном только начинала бледнеть. Я осторожно выпрыгнула из-под одеяла, чтобы не разбудить соню Мольфа, и на цыпочках пошла в ванную. Не включая свет, почему-то стала разглядывать себя в зеркале. Зеркало было большое. В нем я с удивлением обнаружила чье-то детское худое личико, обрамленное длинными черными локонами. У этого лица был какой-то отрешенной взгляд больших глаз, нахмуренные брови и легкая синева под глазами. Я дотронулась рукой до зеркала и с удивлением обнаружила, что это мое отражение. Нет, без него мне жилось лучше - не надо было волноваться из-за внешнего вида и тратить время на самолюбование. Все еще недоверчиво поглядывая на себя, я открыла кран, плеснула в лицо водой и тут же поморщилась - как же люди так живут?! Вода отвратительно пахла железом и была мутной от хлорки. Я очистила воду заклинанием очищения и с удивлением подумала, что раньше сама жила как все.
   Ходила в школу, а не училась колдовать
   Читала сказки Пушкина, а не "Некрономикон".
   Стригла волосы под каре и опрятно одевалась, а не ходила, как оборванка с вокзала.
   И жила в уютной квартире, а не в сырой полуземлянке.
   Кстати, квартира Дигны была чуть побольше упомянутой избушенции. Но все равно мне было не по себе - слишком уж просторно, да и потолки казались мне высокими.
   Я привыкну жить среди людей, пользовать благами цивилизации, не буду смахивать пыль со стола взглядом... Но я никогда не привыкну к этой обыденности, ущербности человеческого мира, зацикленного на жажде мести, наживы и лидерства. Наверное, я, как моя наставница, уйду подальше, если к тому времени на Земле останутся глухие места...
   Поскорее отогнав тяжелые мысли, я подобрала свою постель с пола, навела порядок и стала делать гимнастику. Этой привычке я обязана бабке, которая заставляла меня наворачивать круги по лесу и кувыркаться через голову.
   Через два часа я уже помогала на кухне Дигне готовить завтрак. Коровина уходила на работу, хмурая Марфа, по привычке вставшая рано, уселась перед телевизором. Воспользовавшись моментом, я направилась в коридор. Аккуратно обмела дверь и порог веничком сушеных трав, привезенных из деревни, и поставила пару сильных заклятий от воров и просто недоброжелателей. Немного подумав, повесила над дверью деревянный талисманчик доброго духа Дома - пускай у Дигны все ладиться. Мольф с интересом наблюдал за мной, видимо, ему вспомнилась старая хозяйка-колдунья. Я мутно почувствовала, что он чего-то хочет. Вообще, можно угадать мысли любого животного, кроме кошек - они сами любят открывать наше сознание.
   Мольф подошел к входной двери и издал леденящий душу утробный звук, нечто среднее между высоким воем и рычанием. Мяукать его в детстве, видимо, не научили. И вдруг до меня дошло, что с рыжим зверем, оказывается, надо гулять, ведь он не привык к городу. Превратив щелчком пальцев какую-то веревку в изящный поводок, я нацепила его коту на шею.
   - Ты ведь умный, правда? Потерпишь неволю?
   Мольф презрительно глянул на меня, мол, так и быть, веди меня, как собачку.
   Перед тем, как выскочить из квартиры, я глянула в большое зеркало, висевшее в прихожей. Откинула назад длинную черную прядь волос и, улыбнувшись, вышла в подъезд и спустилась на улицу. Дремавшая доселе интуиция встрепенулась в ожидании чего-то интересного.
  

***

  
   Дворик был далек от оригинальности.
   Вытоптанные клумбы, ряды бельевых веревок с тряпьем, несколько скамеек и столик. Я ностальгически вспомнила пору своего детства - в моем дворе перед рыжей пятиэтажкой тоже был побитый жизнью асфальт и скамейки с бабушками.
   Мольфа я отвела подальше от детской песочницы и спустила с поводка. Царственно спокойный зверь понесся знакомиться с местной стаей облезлых котов, а я пошла к подъезду. У его дверей стояла компания скучающих подростков лет шестнадцати. Видимо, им не хватало сигарет и пива, непременной атрибутики молодежи, и они решили поприцепляться ко мне.
   Одна из девчонок, выкрашенная в лисицу, смерила меня презрительным взглядом и, ухмыльнувшись, лениво протянул:
   - А, вот она, новенькая...
   Длинный крепкий парень, не очень нежно обнимавший ее сзади, недовольно процедил:
   - Какая-то мелкая. Кто сказал, что ей шестнадцать?
   - Да это моя бабка сказала! - пискляво отозвался другой, в черной футболке и с жуликоватыми глазами. - Мор, да она деревенщина! Ну давай ее побьем!
   - Гансик, подожди, успеешь, - усмехнулась рыжая. - Че-то она мне не нравится...
   Я спокойно молчала. Мне было интересно понаблюдать за ними, это, в конце концов, для меня не опасно. Между тем писклявый дистрофик обошел меня со всех сторон, подозрительно разглядывая, и заключил:
   - Лохушка, что и говорить.
   Его поддержали две девчонки в мини-юбках. Одна из них съехидничала:
   - Слышь, убожество, ты чего под рэпершу косишь? Ишь, джинсики широкие нацепила и ходит тут!
   - Заготовки кривые, - подала голос другая девица, чем-то смахивающая на нее.
   Вся компания заржала. Больше всех сыпал бисерным смехом паренек в черном.
   Сейчас из твоих глаз исчезнет наглость.
   Теперь пора и мне выходить на арену.
   - У меня ровные ноги. А вот ты зачем на свое колесо надела мини? - нагло улыбаясь, сказала я сахарным голосом.
   Девчонка грязно выругалась. Ее поддержал дистрофик в черной футболке:
   - Да ты че, совсем облезла?! Ты с кем разговариваешь?
   - Я? С писклявой мелочью, которая прыгает тут и выслуживается. Не так ли?
   Высокий парень засмеялся (его не поддержали) и произнес:
   - В точку! Какие еще замечания по поводу моей свиты?
   Я пригляделась к парню, читая его ауру. А он не так уж и прост - на нем меньше грязи, чем на остальных... Тут оскорбленная немочь вознамерилась пнуть меня сзади (ты думаешь, я не слышу твои мысли, дурак?). Резко развернувшись, я схватила парня за горло. Повалить его мускульной силой, конечно, не удастся...
   Легким телепатическим посылом я повергла дистрофика к своим ногам. Брезгливо отряхнула руки и небрежно произнесла:
   - Шут слишком самонадеян, а дамы далеки от аристократических манер. И дворец какой-то позорный...
   - Ганс, ты слышал? Я давно метал окунуть тебя лицом в грязь, чтобы ты не зазнавался.
   На меня злобно уставились три пары глаз. Девушкам явно не понравилось мое поведение. Решив немного пошутить, я раскрыла сознание одной из них и велела: "Иди домой, домой... Иди домой, сейчас, домой, иди, слышишь..." Сработано было слишком грубо. Лицо девушки одрябло, приобрело идиотическое выражение. Выпучив глаза, она взяла за руку подругу, потянула ее и глухо произнесла:
   - Пошли, Света...
   - Эй, эй, Женька, ты чего? - в ужасе взвизгнула та, которую звали Света. По- видимому, они были сестрами.
   - Женя, ты же с нами собиралась идти, - растерянно произнесла рыжая девица.
   - Нет, я домой, мне надо... Пошли...
   Женя медленно поволокла Свету домой под удивленные взгляды друзей.
   - Странный у вас тут народ, - сказала я, сделав изумленное лицо, - Ладно, приятно было с вами познакомиться. До встречи, я исчезаю, - жаль, что нельзя сделать это по-настоящему.
   Высокий парень - "король" - оттолкнул от себя рыженькую и крикнул мне вдогонку:
   - Как тебя звать-то?!
   - Зови меня Фрося Чукоткина! Или Мэрилин Монро! В общем, прояви фантазию...
   Похоже, мой кот скоро станет буржуем. Мало того, что с ним надо гулять, так еще и лапы мыть, да в мисочке кушать носить! В лесу Мольф охотился сам, мог по три дня пропадать в тайге, а сейчас, в городе, превращался в четвероногую проблему. Но, в общем-то, я люблю кошек, да и порядочным ведьмам полагается иметь такого зверя. Только, уважаемый, спать Вам придется на подстилке в прихожей, а не на моей и без того тесной постели.
   Вечером мы сидели за ужином на кухне. Я невольно начала ощущать, что Коровины и я - это уже одна семья. Когда я рассказала Дигне про сегодняшнее знакомство с местными, она разволновалась не на шутку:
   - А вдруг они вас не примут? Сейчас времена-то страшные, Бог знает, что они натворят...
   - Не волнуйся, я за себя постою. Кстати, как твой первый день на работе?
   - Хорошее место, - улыбнулась Дигна, - и люди хорошие. Я посоветовалась с работницами насчет школы. Говорят, неподалеку от нас самая хорошая школа в городе. Вот туда и пойдете.
   Марфуша жалобно глядела на мать. Мысли о предстоящем походе в новую школу пугали ее. Придется с ней повозиться - успокоение, раскрепощение сознания... Подумаешь, несколько заговоренных отваров и амулеты!
  

***

  
   Плата за школу оказалась не такой уж большой для зарплаты Дигны. Благодаря мне нас с Марфой записали в самый лучший класс - 11 "Г". Секретарь долго и придирчиво разглядывал личные дела деревенских девочек, выискивая причину отказа. Я немного воздействовала на его зачуханные мозги, чтобы он не думал о нас так плохо. Честно говоря, я все удивлялась, зачем мне нужна эта учеба, ведь у меня найдутся дела поважнее, чем бесполезная зубрежка.
   Следующей моей целью было найти хотя бы самую дешевую работу. Решив не бегать по всему городу по объявлениям, я разложила в комнате на полу десяток газет и с закрытыми глазами водила над ними рукой. Методу астрального считывания я училась самостоятельно, это хорошо развивает интуицию и чувствительность. Правда, надо потратить большую связку нервов, килограмм терпения и кучу времени.
   Тщательные поиски заняли полчаса, потом я начала звонить: кому-то требовался выгуливатель собак, в кафе - официантка, в какой-то модный магазин - разносчик заказов. Из всего предложенного я выбрала первое, наиболее удобное для меня. Я понимала, что Дигне будет нелегко работать на троих, и хотела ей чем-то помочь. Марать руки денежной магией я не хотела.
   Последние дни лета стремительно исчезли, как вода сквозь пальцы. Самое первое утро сентября казалось типичным началом хорошего дня. Безоблачное золотисто-голубое небо ничуть не сожалело об окончании каникул, наоборот, солнце будто светило ярче, начавшие пестреть деревья красовались по краям тротуаров, а воздух был теплым и свежим. Все это я с тоской замечала, направляясь в свою новую школу. Марфа Коровина умудрилась простудиться аккурат к первому сентябрю и решила дня три не выходить из дому. Мне же никакие подбадривания Дигны, вроде "ты найдешь новых друзей", "тебе будет интересно в этой школе", "учись, пока есть возможность", не разогнали дурного настроения. Я грустно подумала, что нельзя взять с собой моего верного спутника Мольфа. Ведь когда-то он внимательно следил за мной, когда я зубрила ведьминские книги...
   У здания школы, на небольшой площадке, уже собирались ученики. Я заметила возвышавшуюся над толпой табличку с надписью 11 "Г" и пробралась туда. Табличку держала в руках невысокая темноволосая женщина средних лет. У нее было очень живое и совсем не сердитое лицо, а серо-зеленые глаза незаметно смеялись. Жаль, что я не могу проверить ее ауру - в толпе это очень трудно.
   - Так, чилдрены, собираемся ко мне! - весело сказала учительница. На ее бэйджике (кажется, так называется эта штучка?) я прочитала: "Шарова Ирина Сергеевна". Учитель английского, постоянно вставляет иностранные фразы, причем я заметила, что ничего не понимаю - с английским в деревне было туго. Да и времени его учить у меня не было.
   - Здравствуйте, - произнесла я, подходя ближе.
   - Здравствуй. Ты новенькая? - спросила Ирина Сергеевна. Я кивнула. - Добро пожаловать! Я тебя со всеми познакомлю.
   Особого интереса ко мне пока не проявлялось. Рядом стояла кучка разнаряженых девчонок и несколько парней. Но через некоторое время они все зашептали и вытянулись по струнке. Подошли три высоких светловолосых девушки. Я даже подумала, что они тройняшки, но одна из них была чуть повыше остальных, у другой был голливудский овал лица со впалыми щеками, а третья была какая-то вертлявая и немного взъерошенная.
   - Элечка! - воскликнули девчонки.
   - Ой, как ты классно выглядишь! Шикарно, - сказал один парень, подходя к блондинке со впалыми щеками, стоявшей в центре троицы.
   - Эльвира, с учителями здороваются. Ты чего разукрасилась, как индеец на тропе войны? - с усмешкой сказала Ирина Сергеевна.
   Эльвира отреагировала на колкое замечание с чудовищной холодностью. Она поздоровалась со всеми лишь кивком головы, ответила довольной улыбкой на все комплименты и восторги, после чего раскритиковала все наряды своих одноклассниц, начиная от босоножек и заканчивая прической. Затем принялась повествовать, как провела лето, где была, что купила, кому "морду била" и с кем встречалась. Все молча слушали, изредка о чем-то спрашивая или восторгаясь.
   - Нет, вы не представляете , как это было прикольно! - говорила Эля фальцетом, накручивая прядь крашенных волос на палец, - Я ее послала так, чтобы она не возвращалась и мне на глаза не показывалась. Я ради своего Лешеньки кому угодно и что угодно сделаю, правда, Алина? - обратилась она к высокой девушке, стоявшей по правую руку от нее.
   Та с глупой улыбкой кивнула:
   - Угу. Ты можешь.
   Эльвира самодовольно улыбнулась и обратилась к другой блондинке.
   - Клавка, а ты ведь с Ромой помирилась?
   - Как?! Вы встречаетесь? - воскликнула девушка в ядовито-розовых джинсах.
   - Ага, - кивнула Клава, неуверенным движением поправляя волосы и беспрестанно оглядываясь. - Только я с ним чего-то еще не помирилась, - столкнувшись с укоряющим взглядом Эли, она буркнула: - Да у меня еще целый год...
   Итак, я стояла в стороне и, внимательно вслушиваясь и вглядываясь, делала выводы. Что мы имеем? Стадо, пастуха и его помощников. Кто есть ху здесь?
   Эльвира - главная, перед ней даже парни пресмыкаются. Хотя классный руководитель не признает ее авторитета, ее это не смущает. Свита правительницы - Клава и Алина, жалкие копии королевы. Та, худенькая, рыжая, видимо, в немилости - над ней давно издевается весь класс. Светловолосый парнишка, увешанный золотыми цепями, отчаянно добивается внимания Эльвиры. Ага, вот еще одна персона - среднего роста девчонка с толстой косой и в очках. Ей уже оглашают список предметов, которые ей предстоит делать за главную троицу. Это трудолюбивый и умный ботаник, причем явно не знающий себе цену (ну, этим мы займемся).
   Эля пару раз скользнула по мне взглядом и демонстративно отвернулась. Я сделала такое же презрительное выражение лица и вдруг тут же его отпустила... То, что я увидела, было крайне занятно.
   К нашей группе подошел тот самый вампир, с которым я столкнулась в автобусе. Парень выгодно отличался от остальных. Явно недешевый черный костюм, черная шелковая рубашка, идеально уложенные короткие волосы и легкая загадочная улыбка на губах (стопроцентно, он сыт, и не гамбургерами). Интересно, он, что, ученик?
   - Ромочка! - взвизгнула Клава, кидаясь к нему на шею. В ее глазах зажегся маниакальный блеск, на щеках заиграл румянец.
   Дурочка, человек. Вампиры любят не только кровь. Sapiens предпочитают насыщаться чужой энергией эмоций. С такой шикарной внешностью этот наверняка вампирит каждую свою поклонницу. Я не питаю особой неприязни к вампирам, а с этим можно и подружиться - не укусит.
   Роман холодно поцеловал Клаву в щеку, пожал друзьям руки и подмигнул мне. Вот кто по-настоящему может всеми вертеть. То ему стоит уловить эмоции, почувствовать страх или симпатию, разоблачить, подстроиться или заставить выполнять свою волю... Вот и сейчас он полюбезничал с Ириной Сергеевной, вручив ей букет роз. Перекинулся словечком со всеми одноклассниками, посмеялся, согласился пойти со всеми на чей-то день рождения. Заверил Элю, что у них с Клавой все в порядке, они просто немного повздорили, и это больше не повториться. Добавил, что обязательно поможет своей девушке в учебе (все-таки ученик, и еще отличник)
   Когда собрался весь класс - всего двадцать пять человек - и прошла торжественная часть (почему ее называют линейка?), мы направились в классный кабинет. Изнутри школа выглядела неплохо, а наш кабинет выглядел уютно: зеленые обои, линолеум, шторы и море цветов. Я села за первую парту, которую проигнорировали остальные, и снова огляделась.
   На меня по-прежнему ноль внимания, да и ладно. Однако, отвлекающего заклятья я не ставила.
   Ирина Сергеевна, поздравив всех с началом учебного года и сделав пару объявлений, наконец, сказала:
   - А теперь познакомимся с нашими новичками! - класс оживился. - Ребята, выходите, выходите.
   Вместе со мной к доске шмыгнули неуверенно двое - парень и кудрявая девушка.
   Каждому предложили рассказать о себе. Девчонка что-то пролепетала дрожащим голосом - Ксюша, из соседней школы. Парень - Стас - стоял, надувшись от важности. До меня очередь не дошла. Ирину Сергеевну кто-то вызвал за дверь, и, воспользовавшись моментом, вперед вышли Эля с подружками и Рома.
   - Значит так, - развязным голосом начала Эльвира, - Хорошо учитесь?
   - Ну... так себе, - замялись Ксюша и Стас.
   Я приподняла брови и усмехнулась, глядя на Элю. Ее суровый вид меня смешил.
   - Погоняла есть?
   - Меня Сью во дворе зовут. Ну, Кудряшка Сью, - подобострастно ответила Ксюша.
   - А у меня нет погоняла! - громко объявил Стас. - Оно мне надо?
   Девчонки за спиной Ромы захихикали.
   - Значит, ты у нас будешь Оно, - гоготнула Алина. - Прикольно, Эля?
   - Ага. А ты, чучело... ну, допустим, будешь Бигудюшка. А для краткости - Дюшка. Поняла? - запуганная до смерти жертва кивнула. Затем Эля повернулась ко мне. - А ты чего молчишь?
   Я нагло улыбнулась и спросила:
   - Как я понимаю, унизительные прозвища есть у всех? - все заерзали, Рома удивленно глянул на меня и слегка качнул головой. - Кроме Эли, - Клава и Алина подтвердили кивком. - Ну, так давайте сначала ее обзовем...
   Повисла тишина. На меня смотрели вытаращенными глазами, а Алина сжимала крепкие кулаки, готовая вцепиться мне в волосы.
   - Ну... ты... и... гадина... - прошипела Эльвира. Сквозь плотную штукатурку на ее лице проступил румянец.
   Невозмутимым остался только Рома, улыбавшийся довольной улыбкой. Он сказал:
   - Слишком смелая идея. Хотя... - с трудом сделав серьезное лицо, парень спросил: - А как тебя зовут-то?
   - Юлия. И если кто-то придумает мне кличку, я придумаю ему десять и напишу на стенах школы. Поняла? - поддразнила я Эльвиру и добавила: - Учусь хорошо. Попросите по-хорошему - подскажу.
   Потом вошла учительница и отправила нас на место. Класс сидел как прихлопнутый пыльным мешком, а Элю, кипевшую от злости, успокаивали подруги. Когда все расходились, я заметила одобрительные взгляды и улыбки в мою сторону.
   По пути домой я размышляла обо всем случившемся. Согласна, в классе должен быть лидер, но не тиран! Тем более в одиннадцатом классе каждый должен уметь постоять за себя, а не подчиняться кому-то. И вправду - стадо... В таком замечательном коллективчике я буду, словно инопланетянин.
   Мои размышления прервал чей-то окрик сзади:
   - Юлия!
   Я обернулась и увидела Романа. Он подошел ближе и протянул мне руку:
   - Добро пожаловать в наш мир. Ты молодец!
   Я улыбнулась, пожав его ладонь, и сказала:
   - Хорошо, что хоть кто-то в школе свой. А ты давно здесь живешь?
   - С детства. Кстати, я знаю одно тихое местечко неподалеку. Не хочешь прогуляться?
   - С радостью. А я здесь совсем недавно...
   Мы направились вдоль по тихой улице к небольшому кафе. Уже через минуту мы болтали, как старые друзья.

Глава 4.

Муля, не нервируй меня!!!

  
   - В общем-то, если хочешь знать, в нашем захолустье темных встретишь редко. Тут рулят светлые. Поэтому будь осторожна с магией, и ни в коем случае не колдуй ночью на улицах.
   - А у вас ведьм много?
   - Ни одной. Ты первая. Из двенадцати тысяч жителей сто пятнадцать - маги и прочая, из них темных - десять...
   Мы сидели за столиком в углу тихого уютного кафе. Я набросила на наше место сеть недоступности, а то, услышав наши разговоры, посетители разбегутся, а официанты вызовут скорую психиатрическую. Рома рассказал, что живет в городе все свои семнадцать лет. Вампиром он стал всего два года назад.
   У Романа умерла мать. Однажды он пришел на кладбище навестить ее могилу и остался там до темноты. Домой ему идти не хотелось, потому что его ждала выволочка за пропущенные уроки и гуляние допоздна. Рома отправился бродить по пустым кладбищенским тропам, не зная, что в тот вечер собирались все городские темные. Парень не заметил, как из темноты на него кто-то налетел, а в следующее мгновение он отключился.
   Пролежав двое суток в подвале у двух вампиров, он переждал мучительно болезненный период трансформации организма, получил практические советы по добыче питания и прибрел домой. Пьянствовавший отец даже не заметил отсутствия сына, а мачеха устроила вселенский скандал и вознамерилась надрать ему уши. С удивлением она обнаружила, что у щуплого слабого пасынка появилась сила...
   С тех пор злой и несчастный шалопай резко изменился. Рома похорошел, стал спокойней и уже не реагировал на ругань мачехи и отца. Он стал прилежно учиться, занялся спортом и устроился работать грузчиком. Появились джентльменские манеры и учтивость в общении с людьми, почерпнутые из книг по этикету. Прежние дворовые друзья больше не признавали его за то, что Роман бросил пить и курить (разумеется, вампиру хватит глотка пива и одной затяжки, чтобы окочуриться!). Зато все они с завистью наблюдали за преобразившимся в донжуана другом, каждый вечер провожавшим какую-нибудь симпатичную девушку.
   - Это так скучно, - усмехнулся Рома. - Мне всегда хотелось быть на высоте, среди этих богатеньких папенькиных сынков и маменькиных дочек. Я поднялся, меня приняли, и только потом я понял: зачем? Это же так глупо... Такое ощущение, что я не бессмертный, а простой человек с мелкими страстишками!
   - Красиво жить не запретишь, - сказала я. - Это хорошо, что ты выбрался из своей среды, теперь ты - настоящий вампир, интеллигентный, шикарный и обольщающий девушек.
   Рома засмеялся.
   - Я иногда думаю - ну вот, ты добился всего, что тебе надо еще? У тебя впереди вечность, может, чуть меньше... Надо бы придумать себе что-то такое глобальное, чтобы хватило занятий на всю жизнь.
   - Кадрить девушек - самое вечное занятие, - пошутила я.
   Рома прикончил третью порцию мороженного и поинтересовался:
   - А как ты стала ведьмой?
   - Все тоже началось с кладбища. Мне было десять лет. По некоторым обстоятельствам мне пришлось покинуть родной дом и учиться различным неприятным вещам.
   - Например? - Рома пытливо взглянул на меня темно-алыми глазами.
   - Русские аналоги вуду. Некромагия с языческими славянскими корнями. Просто магия, в большинстве своем темная. Все от исцеления рака и энцефалита до смертельных проклятий многовекового действия.
   Роман поперхнулся и вытаращил глаза:
   - И кто тебя этому учил?!
   - Одна замечательная мудрая женщина, деревенская ведьма Фелицата. Ее наверняка здесь знают... Эй, все в порядке?
   Рома вжался в спинку стула, будто был готов сейчас же сорваться с места или раствориться в красной пластмассе. Не знаю, как у вампиров получается бледнеть, но его классическое лицо стало белее пломбира в стакане.
   Я тяжело вздохнула. Даже молодой вампир знает мою бабку. А я думала, что он станет моим другом...
   - Ты... ученица... Фелицаты? - выдохнул Рома. - Но... почему ты... откуда ты вообще приехала?
   Я посмотрела в окно, на серую грязную улицу и, опять вздохнув, произнесла:
   - Мы с бабкой жили недалеко от Забытых Дранок. Моя наставница умерла, а я переехала сюда.
   По-видимому, Роман мне не поверил и снова спросил:
   - Ты же сильная ведьма, зачем тебе жить в городе, ходить в школу?.. Постой! Ты говоришь, Ф... она умерла?
   Все древние колдуньи наверняка уже знают об этом, а вот если светлые что-то пронюхают... Останься я куковать в своей избушке, ко мне бы нагрянула делегация беленьких добрых чародеев с благой целью искоренить зло, то есть меня. А здесь, в городе, они не нападут, так как кругом люди, да и мое исчезновение не останется незамеченным. Но рады мне не будут ни светлые, ни темные.
   - Рома, я не кусаюсь и не убиваю взглядом.
   - Я понял. Но злить тебя не надо, верно?
   - Это еще надо постараться. Думаешь, я такая дурочка, что на каждое обидное слово отвечаю сглазом? Моя наставница была толковым учителем и не позволяла мне разбрасываться магией.
   К вампиру вернулся умеренно-бледный цвет лица, глаза перестали полыхать.
   - Слушай, у меня идея! Я постараюсь договориться, чтобы тебя приняли в нашу Общину темных. Твоя наставница была ОЧЕНЬ опасной ведьмой, но ты ведь не такая?
   - Я просто скрываю это, - усмехнулась я.
   - Тем лучше, - кивнул Рома, окончательно приходя в себя. - Нам все же нужна толковая сильная ведьма.
   Мы расплатились за заказ и вышли на улицу. Рома вызвался проводить меня до дома.
   - Нас в Общине десять человек. Кроме меня, еще вампиры - девушка и немолодой мужчина, один оборотень-волк и один - медведь. Есть три несильных мага, старенький маразматик и его ученики-оболтусы, пожилая знахарка и наш предводитель колдун Арсений. Не знаю, сколько ему лет, но он живет в нашем городе уже полвека.
   - А как у вас со светлыми? - спросила я, заметив впереди две сияющих золотом ауры.
   Рома поморщился и сказал:
   - Их тут много. Пользуются тем, что никому нет дела до этого города, и творят что хотят.
   - И чего они хотят?
   - Рая. Рая на земле.
   - Подожди, - удивилась я. - Наставница говорила, что маги живут независимо от людей и не вмешиваются в людские дела. Зачем им социальные эксперименты, да еще в этой глуши?
   Мы свернули в узкую улочку, задавленную с двух сторон домами. Кирпичные стены были щедро расписаны огромными творениями граффитистов. Недавно я узнала о таком странном молодежном течении - хип-хоп, или что-то в этом роде. Занятная вещь, в этом городе много таких ребят, борющихся со злом и поющих песни о ненасилии, добре и правде.
   - Я одного не могу понять, - говорил Рома, - зачем ОНИ тратят столько гипнотической магии и дипломатии на улучшение людей? У нас чиновники - просто воплощение идеализма; взяток не берут, о населении заботятся, местный бюджет не прикарманивают... Даже милиционеры и гаишники правильные будто при советской власти. Правда, кое-где и бандиты есть, и среди молодых не все ангелы, вернее - все не ангелы.
   - Я мало что знаю о белых магах, - сказала я. - Моя наставница либо говорила о них плохо, либо очень плохо. Видимо, они совсем помешанные, что спасают людские души.
   - А может через несколько лет в этом городе будут жить одни только добрые хорошие люди, среди которых магам будет проще обосноваться? Светлые утверждают, что каждый смертный, если он не проклят, имеет светлое начало. Это дает им право утверждать, что мир людей принадлежит только светлым. Глупо, не правда ли?
   Я хмыкнула. Фелицата часто читала мне лекции по истории - древней или средневековой. Мне вспомнилась последняя. Когда-то в каждой деревне жила парочка ведьм, как минимум - светлая и не очень. Обе лечили, помогали, оберегали, иногда наказывали, не скрывая магической силы от людей. Людям это не понравилось - по их тогдашним представлениям всемогущ был только Бог, а чудеса могли творить только святые. Кто не входил в эти рамочки, тот объявлялся слугой дьявола и подлежал суду и следствию. Сжигая ведьму, христианские инквизиторы руководствовались лишь страхом или экономической стороной казни (имущество богатых "колдунов" и "ведьм" переходило к доносчикам и палачам). Именно из-за этого казуса длиной в пять сотен лет маги наконец поняли, что с людьми связываться нельзя, и полностью исчезли из их мира. По сей день исключение составляют лишь беглецы да старые знахарки-шептуньи. Старуха-ведьма не дружила с цифрами, но говорила, что после массовых охот на ведьм в деревнях оставались две-три женщины да совсем маленькие девочки - все особи женского пола от десяти до пятидесяти яростно истреблялись.
   Меня неожиданно посетила неприятная мысль: а вдруг, если белые и вправду хотят мирной жизни с людьми, в результате получится новая Инквизиция и повальное убийство невинных? Фелицата всегда повторяла, что история идет по наезженной колее и спотыкается об одни и те же камни. Кстати, наставница иногда так красочно описывала события средних веков, что я невольно думала, а ни была ли она свидетельницей этого бедлама.
   - Вот так вот и живем все вместе: темные, светлые и в крапинку, - усмехнулся Рома. - Тебе здесь понравится.
   Мы добрались до широкого шоссе, у которого стоял мой дом. Роман жил на три пятиэтажки левее от меня.
   - Завтра подойдешь сюда перед тем, как идти в школу, - сказал он. - Я сообщу своим о тебе.
   - А они точно не выгонят меня и не сдадут светлым? - недоверчиво спросила я. Перспектива демаскировки не слишком радовала меня.
   - Знаешь, как нам эти "ангелочки" на хвост наступают?! Они качают права, как хотят, а нам даже собраться лишний раз нельзя - типа, нечего шабаши среди людей устраивать. Две тысячи сто лохматый магический договор первого года нашей эры, пункт такой-то и все в этом роде. По-моему, это светлые изобрели бюрократию, а не люди. А тебе не помешает зарегистрироваться как городской ведьме и тем самым обезопасить себя от многих неприятностей со светлыми. Да и твоя сила придаст Общине авторитета!
   Да уж, замечательно. Теперь мне придется еще и защищать права и свободы темных. А ведь наставница говорила мне не падать ниже плинтуса и не связываться с мелкими колдунишками, вампирами, оборотнями... Ой, похоже с вампиром я уже связалась!
   Попрощавшись с Ромой, я направилась домой. Дигне я отчиталась, что школа отличная, класс дружный, учителя хорошие. Однако взяла себе на заметку немного перевоспитать Марфу для такого коллективчика. В шесть часов вечера я побежала на работу. Мои подопечные - дорогие чистокровные пекинесы - сразу привыкли ко мне и миролюбиво отнеслись к моей магической сущности. За три часовые прогулки каждый день мне платили чуть поменьше зарплаты Дигны. Как потом оказалось, это были самые богатые люди города, поэтому они платили такие деньги "собачьей няньке". Правда, каждый раз, когда я возвращалась домой, Мольф сердито фыркал и демонстративно уходил от меня. То ли чуял запах ненавистных собак, то ли сердился оттого, что я, умная сильная ведьма, работала как банальный человек.
  

***

  
   Город сильно повлиял на меня. Это проявлялось в первую очередь в том, что я пристрастилась к музыке. Купив на первую зарплату кассетный плеер, я ходила с ним даже по дому (с наушниками, разумеется - Марфа называла мою музыку сатанинской).
   Еще теперь мне приходилось заботиться о своем внешнем виде: прическа, одежда... По привычке я заплетала косу и сооружала на голове шишку, что бы там не говорили девчонки в классе про модные стрижки и укладки. Ностальгически вспоминая прошлые годы, я одевалась так, что розово-бело-голубая размалеванная Эльвира фыркала от презрения. Ей очень хотелось посмеяться над моими длиннополыми юбками, "драными" блузками и кучей металлических побрякушек, но она благоразумно молчала. Эля была все же крашеная блондинка, а не натуральная, и прекрасно осознавала, что ее мне не стоит труда заткнуть за пояс.
   Иногда она видела нас с Ромой, гуляющих в парке или бродящих вечером по улицам, но, опять же, молчала и ничего не сообщала Клаве. Несчастный Роман просто сбегал от приставучей поклонницы и отсиживался у меня дома. Однажды он заметил, что будь она поумнее, то Клава обязательно стала бы охотницей за вампирами.
   - Однако быть умной ей не грозит, - театрально вздыхал ехидный вампир-ловелас.
   Как-то Рома пришел ко мне разбираться с занудными уроками. Тяжело вздохнув, я глянула на шариковую ручку, и та понеслась решать задачи по физике (до сих пор не могу понять, зачем мне нужна эта самая черствая и немагическая из всех наук?)
   - Правила выучишь сам! Если имеешь подругу-ведьму, лениться совсем не обязательно.
   - И когда же закончится эта школа?! Я, вампир, должен вставать спозаранку, зубрить всякую ерунду и сидеть рядом с какой-то девицей, от которой несет дешевыми духами...
   - Бессмертный, ты глуп, как сотня ослов. Зачем тебе эта учеба? Ладно я, мне нужно изображать из себя паиньку и простую деревенскую девушку, но ты...
   - Ну, не знаю. Предков успокоить... Типа у меня все хорошо, в будущем за меня не волнуйтесь, если я исчезну из вашей жизни... - Рома нахмурился и отвел взгляд. Ему очень жалко и мегеру-мачеху, и отца-алкоголика, но спасать их нет смысла. Община не позволит.
   - Ну а ты, паинька, зачем с интересом изучаешь биологию, химию, словесность и историю?
   - Учиться - самая вредная привычка, - пошутила я. - К тому же кое-что мне здесь все же надо.
   Я сидела на полу, перелистывая свои старые тетради. В них были не банальные упражнения и контрольные, а заметки обо всем, чему учила меня старуха-ведьма. Страницы, испещренные неровными длинными каракулями, все еще пахли сыростью землянки. Я поймала себя на мысли, что постепенно перехожу из опасного и мрачного мира магии в тихий простенький мирок людей. Ни тот, ни другой не были мне хорошо знакомы, и я не спешила выбирать. Может быть, пройдет немало времени, прежде чем я определюсь, как мне жить.
   Рома с интересом заглянул мне через плечо и пробежал глазами по неровным строчкам.
   - "Разрыв-траву с полынью не смеш. - противоп. эффект, мертв. не ожив." О, замечательные конспектики! Некромагия или траволечение?
   Я перелистнула страницу. Более разборчивым почерком там значилось: "Признаки отсроченного смертельного проклятия и посмертной присухи", "Заговор от тяжелых сглазов", "Снятие приворота".
   - Тут все подряд, - объяснила я. - Бабка в любовной магии тоже хорошо смыслила.
   - Надеюсь, ты эту магию применять не будешь? Тебе это в принципе и не надо, - усмехнулся Рома и провел рукой по моим распущенным волосам, которые я сушила после мытья. К своей шевелюре я относилась трепетно, и наглец тут же получил по рукам.
   - Упс, пардон! Больше не буду.
   Поглядев на кучу тетрадей и блокнотов, он полюбопытствовал:
   - К чему этот хлам? Колдовать ведь можно и без тетрадок.
   - Я просто хотела запомнить ВСЁ. Однажды ведьма сказала, что если я еще раз что-нибудь запишу, как ботанка, она применит безмозглое заклятье.
   - Что это за заклятье? - спросил Рома. В мире людей ему жилось тоскливо и хотелось побольше узнать о магии.
   - После этого черепные кости становятся мягкими и рыхлыми, как кожа, а мозг затвердевает. У тебя медленно отказывают чувства, гормоны не действуют, организм парализуется. Меньше двух недель трансформация не идет. Ну, ты биологию знаешь и представляешь, как это происходит...
   Рома ужаснулся:
   -Кошмар какой! А излечиться от него нельзя?
   - Что-то бабка не упоминала об обратном заклятье - скорее всего его нет, - небрежно уронила я. - Так вот, однажды я забыла об угрозе и записала главу о шестидесяти шести приемах медленного умерщвления с последующим оживлением. А когда наставница прочла эти записи, то осталась довольна и сказала, чтобы я все учила еще и на память. Да, еще она сказала: "Наконец-то у безмозглого человеческого дитя забрезжил свет рассудка". Это была ее единственная похвала мне, не считая предсмертных комплиментов.
   - Ты говоришь так, будто эта древняя ведьма была твоей родной милой бабушкой. Она учила тебя таким жутким вещам, что даже темные боятся этого!
   - Возможно, - ответила я и немного задумалась. - Знаешь, а ведь в мире, кроме черного и белого цвета, есть еще и их гибрид - серый. Причем серых оттенков очень много. А еще есть другие цвета: синий - мечта, покой; зеленый - здоровье, природа; красный - кровь, жизнь; желтый - свет, счастье... У них есть и совсем иные, противоположные толкования. Так и магия: она не только светлая и темная, она разная.
   Рома взглянул на меня со скептической усмешкой:
   - Фигня! Этой схоластике темных и светлых сотни лет. Нельзя быть добрым в жадную крапинку или злым в милосердную полосочку. И потом, тьма и свет не зря воюют. Есть только или-или.
   - Как знаешь, - я пожала плечами. - Вообще-то моя бабка была всего лишь деревенской ведьмой, умудренной летами, и я восприняла ее взгляды.
   Я села за стол, отгоняя пишущую ручку.
   - Деревенская колдунья, ути-пути, - усмехнулся Рома. - А ты ее примерная внучка?
   - Да не то что бы примерная. Фелицата частенько меня ругала, да так, что в тайге елки шатались. И вообще, Рома, хватит будить мою ностальгию. Я уже начинаю жалеть, что приехала сюда.
   Я подперла голову рукой и глядела на своего друга. Ну, никогда бы не подумала, что он всего лишь нежить и вдобавок бабник. Такая милая и благородная мордашка у этого Ромки, что хочется погладить его по голове и посюсюкать. А потом великодушно простить укус в сонную артерию и пол-литра крови (больше он не берет). В конце концов, Рома еще молод, и его клыки пока острые. Но и они не в силах испортить его добрую улыбку пушистого зайчика...
   Как это со мною часто бывает, я отключилась от внешнего мира и пропустила последнюю фразу Романа.
   - Чего? Извини, я прослушала.
   Вампир снисходительно глянул на меня и повторил:
   - Я говорю о том, что ты не зря сюда приехала. Красивых девушек в нашем городе дефицит. И я думаю, тебе пора перестать ботанить да колдовать.
   - И что ты предлагаешь? - настороженно спросила я.
   - Где-нибудь развеяться. Кстати, - прибавил он с хитрой улыбкой, - не желаешь пойти завтра со мной?
   - Куда? На прогулочку по кладбищу - пожалуйста...
   - На дискотеку! Показать себя, на людей посмотреть.
   - Уговорил, проклятый, - я поняла, что от Ромы мне не отделаться. Он давно был занят идеей вытащить меня в "свет".
   - Надену я розовое мини-платьице, сапоги на шпильках, серьги - гигантские кольца... Еще заштукатурю лицо белым тональным кремом, ресницы - тушью, губы - оранжевой помадой и волосы перекрашу в белый цвет.
   Вампир перекосился и едва не грохнулся со стула.
   - Не смей себя уродовать! - воскликнул он. - Я не заставляю тебя краситься.
   - По-моему кто-то сегодня сказал Эле, что она - королева красоты. Ее Величество выглядела так, как сказано было выше.
   - Ей уже нечего портить, - фыркнул Рома. - Это словно грубый глиняный кувшин, пустой и не отшлифованный; краска его не сделает лучше или хуже. А вот красоту легко испортить. Один неверный штрих - и все... Если Джоконде подрисовать усы, это будет уже не шедевр мировой живописи.
   Я вспомнила историю искусств из художественной школы и кивнула. Рома умеет удивлять. Я никогда бы не подумала, насколько чутко он относится к проблеме красоты. Даже для вампира это странно. Ведь пошлую примитивную красоту в жизни и искусстве насаждают темные. Так они издеваются над людьми, втаптывают в грязь все светлое в их душах. Тогда все потенциальные маги буквально мутируют из светлых в темные и становятся мерзкими безнравственными личностями, коих в магическом мире полно. Моя наставница, будучи опасной сильной ведьмой, ненавидела этих жалких волшебников и всегда повторяла, что раса темных измельчала.
   Не к месту в памяти всплыл один странный случай. Когда мне было пятнадцать, я встретила в лесу у реки белую волшебницу. Древнюю. Настоящую. Светлую огромной силы. Она долго глядела на меня пристальным изучающим взглядом, а потом попросила напиться. Я протянула ей берестяной ковшик с речной водой. Волшебница, опустошив его, поблагодарила и сказала:
   - Правильно. Умей не делать зла, и ты исправишься. Ты жива до сих пор потому, что в тебе есть добро и свет. Сохранив их, ты найдешь ТУ книгу...
   - Какую книгу?! - удивилась я, на всякий случай отойдя на шаг.
   - Не сбейся с пути! Только ты властна над новой силой, забытой и могущественной.
   Я отвела руку за спину и приготовила Черный Клинок. Когда светлая вдруг схватила меня за руку, я хотела метнуть его, но почему-то замерла.
   - В тоннах песка есть крупицы золота. В сонме демонов есть ангел падший. В душе нашей чаши весов есть добро и зло, и счастлив тот, у кого они в равновесии, - эти жуткие странные слова врезались мне в память, и я записала их.
   В тот день я впервые видела Фелицату страшно напуганной. Она думала, что нас нашли светлые маги, которые хотят убить меня, ее единственную ученицу. Целые сутки ведьма ворожила у чана с кровью пяти слабых белых магов, чтобы увидеть всех своих давних врагов. Но опасности не было, и я выкинула из головы этот случай, даже не задумавшись о том, почему волшебница меня не уничтожила. У этих светлых, среди множества инструкций, есть такой пунктик: "Убивать все неживое, абсолютно сотворенное злом, не имеющее бессмертной сущности и не имеющее светлого начала в душе размером более 0,07245 солнечного луча рассвета". Темное начало принято измерять закатными лучами, только определять эти величины довольно трудно). Значит, во мне еще есть эти 0,07245 лучика, а возможно и больше. Как-то это все смешно и нелепо...
   - Чего ты лыбишься? - послышался голос Ромы. - Умоляю, сделай умное лицо, а то твоя улыбка наводит меня на грустные мысли.
   Я вынырнула из своих воспоминаний. Рома, забрав тетради по физике, уже собирался уходить.
   - И не забудь - завтра вечером ты превратишься в обыкновенную девушку, веселую и красивую. О'кей? - от хорошего ударного заклятия меня удержала его галантная улыбочка.
  

***

  
   Опять это глупое зеркало! И зачем человек придумал его? Я откинула прядь волос и досадливо отвернулась от своего отражения. Хватит любоваться собой.
   Рома обещал зайти за мной в десять. Несчастной Клаве он наврал про сегодняшний вечер с три короба и заранее отключил телефон - избавиться от назойливой подруги ему всегда непросто. Готовясь к дискотеке, я размышляла о том, как завтра после школы сделаю из этого донжуана живую мишень для скоростных сглазов. Ему, вампиру, от них ничего не сделается. Это будет достойная плата за всю ту нервотрепку и не тонкие намеки типа "А мы с тобой красивая пара" и "Если еще один вечер ты просидишь дома, я тебя покусаю". Ну где вы видели ведьму, шастающую по дискотекам? (Прости меня, Фелицата) Кстати, в таком случае можно будет зомбировать ди-джея, если он будет ставить всякую ерунду!
   Вообще-то на дискотеке я была лишь пару раз в летнем лагере, когда мне было девять лет. Интересно, что сейчас слушает народ? Вряд ли музыка претерпела существенные изменения, примитивно-грубый мотивчик и сладенькие словечки наверняка есть и сейчас. Большинство из того, что я иногда слышала по радио, можно было разделить на две категории: "Наступила осень, выпали листы, мне никто не нужен, кроме ты" - про любовь; "Одна палка, два струна, я пою на вся страна" - про все прочее, не касающееся любви. Когда я сказала это своему другу, он долго смеялся (проще говоря ржал как объевшийся жеребец). В моем дешевом плеере играл только готический рок, который тайком от друзей слушал Роман. Он переводил мне английские тексты, и они мне нравились. Нравилось странное сочетание тяжелых вязких звуков, нежной клавишной или скрипичной мелодии и мрачного женского сопрано, которому вторил похожий на церковный хор. Еще, как это ни странно, мне нравилась чистая классика, но ее на дискотеках не крутят.
   Стрелки часов подкрадывались к десяти. Я сидела в своей комнате и перебирала амулеты, распутывая клубки черных веревочек. Парочку симпатичных знаков я нацепила на шею для оригинальности - лишняя защита не помешает.
   - Ух ты! - послышался за моей спиной голос Марфы. - Ты куда собралась?
   - На дискотеку, - я повернулась к ней лицом. Марфа в бледном ситцевом платье (и где она такое откопала?) стояла посреди комнаты с тетрадкой в руках.
   - Я тут алгебру и биологию сделать не могу... Ты не поможешь?
   Я дала ей свои тетради и принялась бережно раскладывать амулеты по коробочкам и чехлам.
   - Вот ты сейчас совсем на ведьму похожа, - снова заговорила Марфа
   У меня из рук выпала коробочка с костяными фигурками.
   - Чего-о-о?!
   - Ну... - замялась Марфа. - Вся в черном, волосы такие длинные и макияж такой яркий, черно-красный... Да еще эти талисманы.
   - Спасибо. Буду знать.
   Тут захрипел старенький звонок, и я пошла открывать. На пороге цветущий аки майская роза стоял Роман. Сменив дорогой костюм на простые джинсы и рубашку, он не утратил своего великолепия. Только вот в чуть раскосых его глазах даже при свете тусклой лампочки были заметны красные искорки, плясавшие на дне его зрачков... Сейчас его глаза казались черно-карими простому человеку, а в школе сегодня утром он прятал ото всех полыхавшие огнем зрачки. Что ж, чем темнее глаза вампира, тем он не голоднее. Мне стало интересно, где он успел утолить свой голод, но спрашивать об этом было бы бестактно.
   - Ух ты! - выпалил Рома с порога.
   Я расхохоталась. Он удивленно взглянул на меня и с тревогой спросил:
   - Мне что, не идет бежевый цвет? Идет? Тогда что?
   - Только не говори, что я в таком наряде настоящая ведьма, - сказала я.
   - Ты выглядишь прекрасно... как очень красивая стильная ведьма. Довольна?
   Я еще раз взглянула в зеркало и улыбнулась.
   Кто-то очень умный верно заметил: "Темнота - друг молодежи". Рома прибавлял к этому "В темноте не видно рожи" и, следуя данному тезису, никогда не знакомился в темное время суток. Иначе бы его армия поклонниц увеличилась вдвое. Пока мы с ним шли до дискотеки, со всех сторон в меня летели злобные девичьи взгляды. Ага, девушки, попробуйте сглазить настоящую колдунью!
   Местечко посреди грязного неухоженного парка, где собиралась молодежь всего города, называлось "Клетка". Я поначалу недоумевала, в какую клетку каждую субботу собирались мои одноклассники. На самом деле дискотека называлась так потому, что была обнесена высокой проволочной оградой, вокруг которой стояли несколько милиционеров.
   У клетчатых стен были и ларьки, поэтому народ всегда был обеспечен пивом и сигаретами. Пока еще было светло, и все твердо стояли на ногах, так что танцевать никто не собирался. Мы с Романом стояли подальше от знакомых. В бурлящей толпе я заметила облаченную во все розовое знакомую фигуру. Эльвира глянула на меня сверкнувшими от удивления глазами и тут же отвернулась.
   - Так, Юля, слушай внимательно! - начал Рома. - Если к тебе подходит какой-нибудь парень (пусть он даже красивее принца Уильяма), никуда с ним не уходи и сразу зови меня. Если пристанут девчонки с просьбой отстать от меня, не паникуй и не базарь с ними...
   Я взглянула на Романа с улыбкой.
   - Можешь говорить это кому угодно из своих подружек, но не мне. Или ты забыл, с кем пришел? - спросила я.
   - Ой, извини! Забыл! Тогда такие инструкции: никого не зомбируй, не проклинай, чужих парней не уводи, девушек в лягушек не превращай. Ладненько?
   - Ладненько. Только дай ди-джея сглажу, а то мне эта "кислота" уже мозги разъела.
   Но Рома предупредил, что это единственный нормальный ди-джей во всем городе. Тем временем толпа росла и росла, слышался смех и мат, откуда-то выныривали разнаряженные девчонки и здоровались с Ромой (мой талисман против недоброжелателей изрядно нагрелся). Подошел молодой парень, облаченный в черную кожу с головы до ног - один из учеников местного колдуна. Увидев меня, маг, как и все темные в этом городе, почтительно поклонился мне. В принципе, место было колоритное и нескучное. Я с интересом наблюдала за людьми со стороны, пытаясь привыкнуть к этой сцене.
   - Подожди, я сейчас, - неожиданно бросил Рома и исчез вслед за кем-то в толпе. Я стояла в тени деревьев, но меня тут же заметила компания каких-то девчонок лет девятнадцати. Воспользовавшись отсутствием моего друга, они незамедлительно направились ко мне.
   - Ты кто такая? - с ходу спросила одна из них.
   - Откуда такой интерес к моей персоне? - делано удивилась я.
   - Ты тут зубы нам не заговаривай, ты тут отвечай, когда спрашивают! - рявкнула какая-то девица. - Мелкая еще, чтобы с нами огрызаться и за Ромой бегать!
   "На-ча-ло-о-ось!.." - подумала я, прикидывая, как бы незаметно убрать эту компанию от себя подальше. Однако вокруг нас начали собираться люди. Все с хищническими интересом ждали, когда начнется мордобой.
   - Интересно... На меня, мелкую, ты почему-то наседаешь с толпой подружек. Почему бы нам не поговорить отдельно? - ехидно спросила я.
   - Не твое дело! - огрызнулась девица. Она была такая же худая, как и я, но высокая и нескладная. Внутри у нее уже завелся червячок сомнения насчет своих действий. Но она надеялась на своих подруг с бандитскими рожами и мощными кулаками.
   - Чего трепитесь, девчонки? А ну-ка наваляйте этой рокерше! - крикнул из толпы парень в рэпперски широком балахоне.
   Я почувствовала, как во мне заклубился черный туман. Он возникал из ниоткуда, как только я начинала излучать эмоции, и не уходил, покуда я не давала ему воли. Надо было что-то срочно предпринимать, иначе, если я испепелю половину здесь собравшихся, Рома будет не рад. Мой магический рефлекс защиты, натренированный старой ведьмой, имел убийственную силу.
   -... И вообще, если ты новенькая, то вливайся в компанию, а не маячь тут с Ромой! Кстати, Эля Сорокина попросила передать тебе привет... правой в челюсть, - толкая речь высокая.
   Ее подруги участливо ржали.
   Я сощурилась и с усмешкой спросила:
   - Хочешь драться?
   От такого предложения бандитки опешили. Они-то уже представляли, как я буду молить их о пощаде и отрекаться от Ромы! Я тем временем напрягала всю волю, заставляя черный туман разрушительной магии стекать к рукам. А то вдруг от моего взгляда начнется пожар, а от голоса - землетрясение.
   - Ага, понты кидаешь! - обрадовался балахонистый и завопил на всю дискотеку: - Бразза! Рокеров мочат!!!
   Тем временем бандитки продолжали распинаться, а я прикидывала в уме, какие слабенькие порчи на них навести. В толпе я заметила опешившего Романа. К нему, ехидно улыбаясь, подошла Эля под ручку с Клавой. "Так-то, Ромочка" - донеслись до меня ее слова (вернее мысли - шум стоял невообразимый). Я мрачно уставилась на ее светловолосую голову. В следующий миг ее лицо исказилось от боли, она схватилась за голову и едва не упала (а как долго ее будет лихорадить...) Так-то, Элечка! Затем я обратилась к старшим девчонкам:
   - Ну так вы будете драться?
   "Вот это выдержка!" - произнес кто-то из толпы. Одна бандитка, рассвирепев, сделала попытку пнуть меня затянутой в Джинсу упитанно ногой. Я заранее шагнула в сторону. Тут уже все девчонки начали наступление, а компания рэпперов принялась скандировать:
   - Мо-чи ро-кер-шу! Мо-чи ро-кер-шу!
   "Юля! Умоляю! Без кровопролития!" - это Рома в отчаянии слал мне свои мысли. "Инфаркт пойдет?" - я улыбнулась ему. Тэк-с, девушки, пардон! Двум ткнула пальцами в живот - их свели дикие судороги, и они спешно отползли в сторонку (Ничего, это не надолго. На сутки). Я увернулась от чьего-то кулака и кого-то лягнула, не без помощи магии - ой, полет нехилый! Потом сообразила и, поставив защиту от ударов, стала месить сознания нападавших (бабка всегда заставляла меня заметать следы, чтобы люди не сочиняли лишний раз всякой ерунды). Затем, уловив момент, я схватила худую шпалу за плечо и несильно сжала ей горло.
   - Мне довести дело до конца? - спросила я ледяным голосом.
   Девушка задрожала как осиновый лист, и колени ее подломились.
   - Дура! - сердито закричала самая высокая из нападавших. Их осталось трое, но головы у всех кружились - я опять слишком грубо действовала с их мыслями. Тьфу, черт, и зачем весь этот цирк?! Не проще ли было ткнуть их огненной иглой, невидимой людям, или просто зомбировать? - Ду-у-ура!
   - Вот именно, - кивнула я, - у меня даже соответствующая справочка есть. Если я ее убью, - я встряхнула ноющую жертву, - мне ничего не будет.
   Жертва попыталась вцепиться мне в волосы. Я брезгливо отбросила от себя девчонку и, не удержавшись, пнула. Та пропахала носом у ног своих подруг.
   Не надо было меня материть так сильно - мысли я прекрасно слышу и вижу.
   - Я думаю, разговор окончен, - сказала я.
   - Ты еще получишь, - прошипела одна из бандиток.
   - Ты уверена?
   - П-пошли отсюда, - всхлипнула высокая, поднимаясь.
   Девушки заботливо поддержали ее под руки и подняли двух, у которых были судороги. Пожалуй, теперь я выложила всю лишнюю силу...
   - Ну вот, - разочарованно произнес рэппер-заводила, - эта рокерша явно сатанистка: вон, амулетики странные, глаза черные. Какая дохлая, а пятерых завалила. Ей помог сам дьявол!
   Честно говоря, я мало что поняла из его речи, но заметила, как народ быстренько разошелся, косясь на меня.

***

  
   - Как ты могла...
   - Я тут ни при чем. Нечего цепляться ко всем подряд и выделываться. И уж тем более не стоит нервировать ведьму!
   - Да нет, я хотел сказать другое, - Рома с опаской покосился на меня, крошившую взглядом асфальт. - Ты ведь заткнула за пояс (причем ка-а-ак!) саму Диану Великанову!
   Немного успокоившись, я сказала:
   - Я глупая деревенская девушка. Будьте так добры, синьор, объясните мне роль этого ничтожества в системе мироздания.
   Вампир немного стушевался.
   - Ну... она... Короче, ее отец - самый крутой в городе, и денег у них выше крыши...
   - И поэтому я должна перед ней пресмыкаться?!
   - И Дина водится со старшими. Она - королева везде и всюду.
   Я щелкнула пальцами. Слепые фонари осветили мирно дремавшую лысую аллею парка.
   Мы с Ромой под шумок исчезли (в прямом смысле) с дискотеки, и теперь пешком направлялись домой.
   - Глупость.
   - Что глупость? - не понял Рома.
   - Все. Школа. Компании. Дискотека. И эти не в меру взрослые дети, которые даже ругаться и пить не умеют.
   - Юля, я вот что подумала... Мне кажется, ты некогда не приживешься в мире людей. Не потому, что привыкла делать все при помощи магии. Ты истинная темная ведьма, тебе нужна свобода души, тела, разума. Люди же сами всегда сковывали и продолжают сковывать себя, они привыкли довольствоваться малым и подчиняться - даже тому, кто ничтожней их в сотни раз. Здесь нет понятия "свобода" - это только пустое слово в устах политиков и в статьях газет. А ты не сможешь изменить этот мир и не сможешь смириться с ним.
   Я растерянно оглянулась вокруг. Неужели этот говорит Рома? А потом в моем сознании возникла забытая картина: землянка в мерцающем желтом свете свечей и резкое, изрезанное морщинами темное лицо ведьмы. "Вольна будешь, а по рукам тебя запреты скуют". Фелицата знала, что я уеду в город отведать новой жизни, и не пыталась меня остановить. Я усмехнулась: даже после своей смерти наставница сумела преподать мне урок: со своим уставом в чужой монастырь не лезут.
   Я ведьма. Пора это осознать. И, наверное, вернуться обратно в лес.
   - Рома, в твоей душе дремлет великий философ, - язвительно заметила я. - Но вообще-то ты прав. Мне здесь не место.
   - А тогда где место?
   - Не знаю. Наверное, я скоро отправлюсь в путешествие, чтобы узнать это...

Глава 5.

Из чего сделаны ангелы.

  
   Днем - суматошное мелькание лиц школьников, учителей, соседей и прохожих, непонятная мне суета и тихие посиделки с Коровиными. Ночью - бесконечное чтение старых конспектов, большинство я из которых, оказывается, напрочь забыла, прогулки по ночному городу, встречи в Общине темных и просто уединение с плеером... Я даже не пыталась всматриваться в эту жизнь, которая, как контуженная, то неслась с бешеной скоростью, то замирала - на миг, на час, на неделю.
   В один такой замерший момент, поздно вечером, я сидела в своей комнате. Марфа смотрела телевизор, уставшая Дигна давно спала, а я химичила с магией. Вернее - магичила с химией.
   На расстеленной на полу клеенке лежали сушеные сердца летучих мышей, лягушек, вороны и крыс. Их я поочередно бросала в банку с серной кислотой, которую мне пришлось тяжким трудом добывать (кислоту то есть, а не банку) из школьной лаборатории. Вообще с ингредиентами для зелий у меня было туговато, серьезных, магических, достать было негде, и приходилось осторожно тратить старые запасы.
   Кислота флегматично булькала и растворяла коричневые комочки. Я то и дело вызывала ветер, чтобы разогнать в комнате удушливый дым.
   - Юль, а Юль! Ты завтра на физкультуру идешь? - шепотом спросила Марфа, просовывая голову в дверь.
   - Нет! - я спешно прикрыла бардак на полу магической завесой. - У меня жуткая ангина... Вроде...
   Марфа хихикнула. Она знала, что я постоянно зомбирую вредного учителя физкультуры, когда мне лень заниматься на уроке.
   - А чем это ты занимаешься?
   Я показала ей пузырек с сосновым маслом:
   - Да вот, хочу ванночку для рук сделать.
   - А-а. Ты спать ложись поскорее, а то вставать рано завтра. Спокойной ночи!
   - Спокойной ночи!
   Марфа ушла. Я тихо выключила свет и продолжила опыт в свете уличного фонаря, бьющего из окна.
   После нескольких манипуляций я добавила в кислотную смесь масло сосны. Жуткого вида жидкость стала вмиг прозрачной и приятно пахнущей. Гордясь собой, я подняла склянку, чтобы разглядеть зелье в бледном свете. И внезапно я увидела, что за окном что-то изменилось. Я поднялась и подошла ближе.
   Шел снег. За окном, у самых стекол, лежали белые искрящиеся подушки. Крупные растрепанные снежинки, точно белые бабочки, кружились в белом свете фонаря, сливались с белой периной, укрывавшей землю, опускались на черные голые ветви деревьев... Первый в новой зиме снег уже успел сотворить сугробы и до неузнаваемости изменить мир за окном. Я прижалась лбом к холодному стеклу и, замерев, смотрела на искрящийся белый дворик.
   Мне вспомнилось далекое детство, когда я, увязая в сугробах, лепила с подружками снеговиков и каталась на санках, весело хохоча. Вспомнила долгие зимние вечера в сырой промозглой землянке. Поначалу я отчаянно пыталась согреться, жалась к очагу, недовольно стрелявшему углями. Теплой одежды, кроме бабкиных шалей, у меня не было вообще. Потом наставнице надоела моя нетерпимость к холоду, и она принялась каждое утро и вечер выгонять меня на улицу и зарываться в снег - на минуту, две, пять, час, а пару раз и на сутки. Этот садистский метод здорово помог: я перестала мерзнуть даже во влажной легкой одежде при тридцати градусном морозе. Дело тут было вовсе не в закаливании организма и выдержке, просто начинала работать защитная магия. "Ты же сама теплая! Вот и грейся! Где твоя сила крови? Где твоя магия дубина?!" - ворчала старая ведьма, отправляя меня разгребать снег вокруг землянки. Таежная зима склонна к крайностям: снегопад редко длился меньше двух дней, засыпая землю метровым слоем снега. Поэтому зимними днями я обычно работала как снегоуборочная машина.
   Сопоставив два эти воспоминания, я решила, что второе мне нравится больше. "И вообще, что-то ты слишком сентиментальничаешь, ударяясь в воспоминания, - подумала я про себя. - Не пора ли проветрить мозги?"
   Сердечная панацея (так называлось приготовленное мною зелье) предназначалось Дигне, страдавшей множеством болезней сердца. Я оставила банку с лекарством на кухне с инструкцией, как его принимать. Затем из своей комнаты я, не потрудившись тепло одеться, переместилась на улицу. Ночь - лучшее время для ведьмы, особенно для прогулок!
   После быстрых телепортаций у меня всегда кружится голова. Надо бы потренироваться, что ли...Я огляделась, рассматривая слегка двигающиеся дома и деревья. Я оказалась как раз у фонаря перед окном моей комнаты. Глубоко вдыхая морозный воздух, я стояла, вытянув вверх руки, закинув голову, и испытывала какую-то тихую, приятную радость. Снежинки кололи ладони холодными иглами и через мгновение таяли. Мне казалось, что еще миг - и я дотянусь до этого рябого холодного неба, мягко сыплющего мне на волосы снег...
   Вдруг сзади послышались чьи-то шаги, и я отошла в тень деревьев. Наверняка поздний прохожий очень удивится, если увидит посреди заснеженной улицы девочку в футболке, трико и кроссовках. Слышно было, что идут несколько человек, и я решила не ждать, когда вокруг опять будет спокойно. Я тихо прошла между деревьями, стоявшими стеной вдоль шоссе, и направилась в центр города.
   Вперед, по мягкому белому тротуару, по идеально гладким и едва искрящимся полянам... Деревья, прорисованные белыми штрихами, умиротворенно замерли в темноте, не нарушаемой давно побитыми фонарями. На центральном перекрестке, до которого было совсем недалеко, мерцали рекламные щиты и витрины магазинов, и разноцветные отблески искрами плясали на снегу. Я оглядывалась вокруг, не узнавая преобразившийся город. Здесь зама была не хуже, чем в лесу, она имела какое-то свое очарование. Возможно, днем жители города опять поднимут суету, затопчут и замусорят снег, и ни один из них не заметит этой красоты. А пока безлюдные улицы и притихшие дома мирно спали под новеньким белым покрывалом...
   Желая убедиться, что на улицах и вправду никого нет, я свернула за какую-то из пятиэтажек и очутилась в маленьком дворе. Тут меня ждало разочарование. На детских качелях посреди двора кто-то сидел. Черный сутулый силуэт четко виднелся в желтом свете окон. Пять минут, что я стояла в подворотне, человек не шевелился. Шаловливые снежинки усердно покрывали его белой краской. "Интересно, неужели есть такие же странные субъекты, как я, что гуляют ночами одни?" - подумала я и решила подойти проверить это.
   Только я сделала шаг, как внезапно ощутила магическую силу незнакомца, светлую...Да еще какую! Огромная волна чужеродной силы колыхалась вокруг меня, просто потому, что ее носитель излучал ее в состоянии покоя, не используя заклинаний. Он был, казалось, древний, могущественный белый маг какой-то высшей ступени. У меня тревожно забилось сердце. Вдруг он пришел за мной?! Эх, говорил же мне Рома не гулять ночами одной. "Ну-ну, спокойно, без паники и воплей", - приказала я себе, отчаянно борясь с дрожью в коленях.
   Шаг, шаг, ближе... Светлый поднял голову. С его волос осыпался снег.
   - Какая приятная встреча, - тихо произнес незнакомец.
   Я присела на соседние качели, они скрипнули.
   - Мне по штату полагается бродить ночами. А вот что ты здесь делаешь?
   - Я люблю снег, - ответил незнакомец, как-то слегка грустно и с виноватой интонацией.
   Он тряхнул головой, смахивая снежинки со спадающей на глаза челки.
   Над теменем у него разливался ярко-белый свет. Дело было не в мерцании окон соседнего дома. Вся аура светлого переливалась и искрилась таким кристально-белым цветом, что ее нельзя было отличить от лежавшего вокруг снега, а третьим взглядом можно было видеть нарушающее все законы физики сияние, исходящее от незнакомца. Я немного удивилась такому факту - светящиеся белые ауры встречаются крайне редко, у сильных и старых белых магов, что я видела лишь однажды.
   Так мы сидели под бездумно падающим снегом и молчали. В мягком полумраке ночи я разглядывала лицо светлого, пока тот с блаженной улыбкой созерцал снег и закутанные в белое деревья во дворике. За моей спиной бесшумно гасли желтые окна дома, и вокруг становилось совсем темно. Я оглянулась, нашла глазами слепой единственный фонарь над детской площадкой и зажгла его (освещение улиц в этом городе уже входит у меня в привычку!).
   - Хорошо, что ты не пытаешься меня убить, - вдруг выдал светлый.
   Я фыркнула и ответила:
   - Я достаточно умна, чтобы связываться с тобой. А почему ты не гоняешься за мной с Белым Клинком?
   Это сильное светлое заклинание, создающее большой сгусток магии, могло надолго вывести из строя сильного темного мага, а слабых иногда и убивало. Пораженный им остается неспособен вызвать даже слабые чары, истощенный в физическом и магическом плане.
   - Да просто...Зачем нарушать гармонию?..
   - Какую гармонию? - удивилась я.
   - Гармонию мира. Ночь, тишина, снег, пустые улицы,.. - объяснил светлый. - Будь ты хоть буйный демон, мне все равно. Так редко бывают такие вот тихие красивые моменты, и еще реже есть время их заметить и прочувствовать.
   Он повернулся ко мне, и я четко увидела его лицо. Мне казалось, он обязательно должен быть похож на Аполлона или какой-нибудь лик святого - вечно юный, с глубокими глазами, в которых сияет скорбь и милосердие. Но у невесть откуда взявшегося светлого было совсем другое лицо. Лучше.
   - Ты - Юлия. Не спрашивай меня, откуда я это знаю.
   - А вот мне твое имя неизвестно.
   - Марк, - представился он, - младший серафим.
   Я посмотрела на него и улыбнулась. Глупо было бы сказать "Рада познакомиться" или "Очень приятно" - все это пустая, зачастую лицемерная чепуха.
   - Так как мы не собираемся уничтожать друг друга, давай кое о чем договоримся. Ни ты, ни я не скажем никому о сегодняшней встрече. Мое присутствие здесь должно оставаться незамеченным.
   - Даже если скажем - не поверят, - с усмешкой сказала и на всякий случай добавила: - Договорились. Кстати, я тебе не помешала?
   Светлый мотнул головой, и с него опять посыпались снежинки. Я подумала, что и сама сейчас похожа на снегурочку.
   - Но мне пора. Прощай.
   Я поднялась с качелей и зашагала по звонко скрипящему снегу. Страх где-то на задворках сознания подгонял и заставлял дрожать.
   - До встречи, Юлия...
  
  

***

   Вот ехорный бабай, как говаривала Фелицата!!! И еще раз такой же бабай! Чего ж я такого натворила, что со мной уже знакомятся Светлые? И главное, зачем? Что я сразу поняла - этот парень не местный. Потому как местные Светлые от мала до велика смотрят на меня как на гору мусора (чистоплюйчики, тоже мне еще...) и очень возмущаются моим присутствием в этом городе. Но кто был этот человек, нет, маг, нет...Кто?..
   Я не рассказала Роме об этой странной встрече. В конце концов, я обещала марку, что буду молчать, да и едва ли вампир поверит такой истории. Несколько дней я хотела крайне нервная, мои ночные прогулки прекратились. Я поставила десяток сигнальных и защитных темных заклятий в школе и дома и всегда была настороже, чего-то опасаясь: то ли нападения, то ли визита могущественного светлого. Пару раз, бегая по рынку или шагая по улице, я замечала кристально-белое сияние посреди грязного и пестрого месива аур толпы. Дома я листала старые конспекты, вспоминала все, что ведьма сообщала мне о значении цветов и свойствах ауры, но я не в силах была понять этот удивительный белый цвет. Ну невозможно все время жить с таким чистым излучением! Аура постоянно взаимодействует с аурами других людей, реагирует на мысли и слова окружающих. Она воспринимает силу эмоций, ан нее влияет даже то, что человек читает, смотрит и слушает! Собственные мысли человека появляются на заградительной сети ауры, они могут искажать поверхность, менять ее цвет... Маги способны поддерживать относительно ровную палитру и форму ауры, но очищать ее не может никто. Какая же должна быть душа у Марка, что его аура так безукоризненно чиста! Только душа - истинная сущность человека - задает неповторимость ауры, а чтобы сохранять ее постоянный облик, требуется много магии. Светлый поражал и пугал своей необычностью.
   Я терялась в догадках: зачем он отпустил меня просто так? Ведь Фелицата предупреждала, что меня будут ненавидеть и пытаться устранить хотя бы за то, что я слишком сильна для своих лет. Городские светлые маги не делают этого только потому, что их держат строгие законы и право Темных на кровную месть за потерянного общинника. Но на всякий случай, памятуя о тезисах наставницы на тему добра и света, я усердно тренировала заклятия против светлых магов, которые прежде никогда не применяла на практике.
   Однажды мне на глаза попался потрепанный годами толковый словарик, с которым Марфа постигала литературный русский язык, избавляясь от деревенского диалекта. полистав эту старую книжку, я ради интереса открыла наугад какую-то страницу и начала читать разные слова, неизвестные мне: сатисфакция, сафьян, сегрегация, сепаратист, серафим... Последнее что-то напомнило мне.
   ...Марк говорил: "Серафим". Иногда Дигна говорит: "чист аки серафим". И что же оно означает? "Библейское. Одна из ступеней в ангельской иерархии". Оригинально и доступно, особенно тем, кто даже не держал в руках Библию... Но все-таки мне кажется, словарь ошибается. Не может ангел спуститься на землю в образе обычного подростка, без спецэффектов и шума. Не может разговаривать с темной ведьмой. Не может! Хотя...
   "Невозможно стать совершенным, - всегда говорила моя наставница. - Просто невозможно. А остальное - пожалуйста!"
  
  

***

  
   - Ты так изменилась, - сказал мне Рома, когда мы гуляли вдвоем по городу, разумеется, ночью.
   Было около двух часов после полуночи. Снег, когда-то удивительно преобразивший город, смешался с мусором, пылью, и был бесцеремонно вынесен с тротуаров, дорог и дворов. Никакого намека на зиму в городе не было, если не считать холода. Я и Роман бесцельно шатались по притихшим улицам, как и большинство подростков.
   - И в чем проявляются эти изменения? - поинтересовалась я.
   - Ты перестала слушать музыку и читать? Ты постоянно о чем-то размышляешь с листком бумаги и ручкой. И еще ты крайне редко появляешься на улице. А когда оказываешься вне дома, то постоянно ищешь глазами в толпе неизвестно кого.
   Я пнула грязный сугроб, тянущийся вдоль тротуара. В проницательности этому вампиру не откажешь.
   - Психолог ты отличный. Но учти, я к тебе на прием не записывалась, так что поубавь свое любопытство.
   - Почему? - Роман остановился и пристально посмотрел мне в глаза.
   Он догадался даже о том, что я не могу долго выносить его взгляд. Нет, я не слабонервная. Старуха-ведьма, разозлившись или в апофеозе разрушительной магии, сверкала сине-желтыми зрачками, а ее взгляд мог пожечь, взорвать или испепелить все на своем пути. Но единственной защитой было встретить своим взглядом смертоносные глаза ведьмы и как можно дольше в них смотреть. А вот Рома... Может мне просто непривычно видеть его бордово-алые глаза, странной формы - точно слегка сощуренные в усмешке или гневе, пристально изучающие человека цепким взглядом охотника. При этом лицо у него всегда добродушное. Но глаза, как известно, зеркало души, и в его глазах отражалось что-то неразличимое, опасное и давящее.
   - Почему? - повторил Рома свой вопрос.
   - Ни к чему меня контролировать.
   - Я не контролирую тебя. Просто ты - дочь Евы, как ни крути, и будь ты хоть суперведьма...
   - Я и так суперведьма! - без тени скромности заявила я.
   - Какая категоричность, - моя реплика сбила Романа с толкую - Тогда скажи мне, суперведьма, кто встретился на твоем жизненном пути, сумев оттяпать уголок в твоем сердце и оккупировать твои неясные миру мысли? Судя по моим многолетним наблюдениям, все симптомы сходятся с тем...
   Витиеватое изречение медленно дошло до моего сознания.
   - Что? - воскликнула я и резко развернулась.
   Раздался странный звук "Пум!". Роман отлетел в гору сваленного у дороги серого снега, успевшего как следует спрессоваться. Несколько секунд в ночной тишине слышалось, как рассерженный вампир, пыхтя, отчаянно пытается подняться из сугроба. Честное слово, я ничего такого не хотела! Это был просто бурный прилив негодования.
   - Не стоит так нервничать, - наконец произнес Роман, с трудом сев. - Намек понят. Больше не буду затрагивать твоих личных тем.
   Для порядка ткнув нахала лицом в снег, я рассмеялась. Потом подошла и за руку вытянула из сугроба.
   - Да и затрагивать нечего! - я улыбнулась. - Извини, пожалуйста, я не специально. Это от удивления.
   - Мне, знаешь ли, совсем не смешно, - буркнул Роман, отряхивая длинное пальто а-ля граф Дракула (вампир - он и есть вампир!). - Все, тема закрыта.
   Он старательно отвел глаза.
   - Ну, уж нет! Объясни, почему тебя всегда волнуют мои мысли и проблема моей личной жизни?
   Роман нахмурился, сдвинул брови. Спрятал подбородок в ворот пальто и зашагал вперед, ссутулившись и глядя в землю.
   - Я пошутил. Понимаешь? Просто пошутил, - произнес он, расстегивая почти незаметные молнии на спинке пальто.
   В следующий миг из разрезов показались длинные бесформенные куски кожи. Они судорожно дергались в воздухе, расправлялись и увеличивались на глазах. Роман взмахнул своими крыльями, оторвался от земли и исчез в ночном небе. Некоторое время слышался легкий звук летящего тела и колышущегося на ветру пальто.
   - И куда ты? - вслух сказала я, не ожидая услышать ответ.
   Летает Роман в двух случаях - когда охотится или когда слишком зол, чтобы долго находиться в чьем-то неприятном для него присутствии. Тогда он просто отводит человеку глаза и удаляется не совсем обычным способом. Однако злится он крайне редко. конечно, Романа можно понять - вампиру совсем не льстит то, что рядом с ним есть ведьма, гораздо более сильная, чем он. Это всегда доказывается как-то само собой... Вот, например, не хотела я его швырять! Хотя, чего я так беспокоюсь, пусть себе обижается, благородный лорд, понимаешь ли.
   Я хмыкнула и пешком отправилась домой. В последнее время мне неохота телепортировать, потому что я с удивлением поняла, что в обычных человеческих действиях есть что-то привлекательное. Еще, размеренно шагая по улицам, настраиваешься на удобный для раздумий лад... Да, Роман все-таки прав... Кое-кто занял все мои мысли, но никак не сердце! Просто мне очень хотелось бы еще раз встретиться с этим неизвестным Марком и понять, зачем он здесь вообще и не грозит ли мне какая-нибудь неприятность. В памяти невольно всплывал его образ, стоило мне подумать о той ночи. Все вокруг было белым, и сам ангел был одет как подобает - свободная белая куртка, белые джинсы... А может, он просто излучал сияние. Лицо его казалось чуть смуглым в окружении ослепительного снега или белой одежды, темные, внимательные глаза сверкали из-под черных бровей. Резкие линии скул, носа, губ сплетали простой, гармоничный и открытый образ, подернутый туманом игры светотеней. А, да, еще у него была странная большая родинка на левом виске, прикрытая прядью волос, но отчетливо заметная. Так, будто кистями и красками, я создавала из своих воспоминаний портрет неизвестного Светлого. Пожалуй, он даже не слишком похож на классического ангела с картинки - у него даже волосы темно-русые! Но его спокойствие, ровный тон речи и какой-то выпирающий наружу позитив делали его ужасно милым.
   Я остановилась у подъезда своего дома, даже не заметив, как преодолела немаленькое расстояние от центра города. Идти в квартиру не хотелось - там всегда хочется то спать, то читать, то слушать музыку, то меня отвлекают Дигна, Марфа или Мольф. На то, что бы подумать о чем-нибудь отвлеченном, не остается времени. Поэтому я стояла в темном дворе, куда не прокрадывались лучи фонарей, и просто смотрела на мерцающие в глубине ясного ночного неба россыпи звезд, давая волю мыслям.
   Интересно, а какие же они - светлые маги? Я и своих собратьев - темных - не очень знаю. Все они только и делают, что ведут в прямом смысле бумажную войну со Светлыми - разбирают какие-то законы для магов, магических народов и племен, пишут всяческое запреты и постоянно кого-то о чем-то уведомляют. Этим они не отличаются от примитивных людей в коммунальной квартире. Но такие серьезных маги, как моя наставница, - другое дело. А "ангелы" вроде Марка, много их? Откуда они? Кто о них знает? надо будет полистать "Агристу".
   "Ангел превратить ведьма в свет, и она будет добро", - вспомнились мне строки пророчества. Насколько мне известно (Фелицата не раз это повторяла), магический дар нельзя изменить; по крайней мере, темная магия никак не сможет обратиться в светлую, а вот наоборот иногда бывает, но маги-перебежчики долго не живут . старая ведьма как-то заметила:
   - Свет - это вершина. А темная магия и весь мрак человеческой души, зло, пороки, тьма - подножие Горы Жизни, которая крута и высока. Легко скатиться вниз, ушибиться, пораниться, но все же очутиться внизу, а подняться - нельзя.
   - А если захотеть? - спросила я наставницу.
   Та хитро оскалилась и посмотрела на гадюку, ползущую по столу к ее руке. Змея дернулась в конвульсии и замерла.
   - А кто ж захочет-то, глупая? Надо это кому: карабкаться с самого низу...
   Мне, например, не надо. И так хорошо, учитывая, наследие Фелицаты, порученное мне на хранение и приумножение. Но какой-то неизвестный умник, нацарапавший несколько рун на пергаменте, почему-то желает обратного. Ну, не дождетесь! Я выпихнула образ ангела из своих мыслей и пошла домой.
  
  
  

Если к вам пришел кто-то белый и пушистый, то все кончено... Это песец!

Народный юмор.

  

Глава 6.

Большие проблемы маленького города

   Скучная реальность, в последнее время так сильно сдавливавшая меня, начала медленно отступать. Однако на смену ей пришло нечто совершенно неутешительное, путаное: беспокойство за собственную жизнь, загадки, какие-то волнения темных и светлых в городе, и полная неизвестность, состоящая из одних вопросов. Разлад с Романом относился к числу вопросов и был мне очень неприятен. Хоть я и не особо к нему привязалась, мне не хотелось терять друга. Но все же что-то удерживало меня сказать: "Знаешь, я тут недавно встретила какого-то чувака из светлых... Такой силы, что хватит удалить всех темных в нашей области. Не веришь?"
   Как бы то ни было, приближалось самое знаменательное событие: Новый год. Наставница говорила, именно в эти сутки - от вечера 31 декабря до вечера 1 января - все скрытые силы достигают своего пика. Лишь только последние ранние сумерки уходящего года накроют землю, и вся нечисть, от простейшей нежити до старых благородных вампиров спешит гулять и веселиться не меньше людей. Темные маги проводят всевозможные ритуалы (разумеется, кроме вудаистических, так как магия вуду родом из Западной Африки и требует несколько специфических условий вроде тридцатиградусной жары), и даже беспокойные мертвецы, призраки и духи природы устраивают свой праздник. Но утром первого дня наступившего года начинается время светлой магии и созидательных сил. В это время, кстати, дохнет много нечисти, попадающей под пагубное влияние новогоднего дня. Немало знала Фелицата и о тех праздниках, что справляют только маги, и о тех, что известны людям. За масками вполне привычных дат, церковных и светских, скрываются древние, забытые языческие торжества, теперь уже потерявшие свой истинный смысл. Взять хотя бы Купалу, Хэллоуин, 14 февраля...
   Для меня же Новый год с подарками, елкой и праздничным застольем казался чем-то недействительным, я его даже не припоминала из своей прошлой жизни. В землянке ведьмы я разучилась отличать праздники от будней - все стерлось тайнами магии и бесконечными тренировками. И сейчас мне была не понятна удвоенная суета людей и всеобщее приподнятое настроение. Я ограничилась тем, что купила подарки Марфе и Дигне (на что я и зарабатывала деньги весь декабрь), но заранее знала, что меня не будет с ними в новогоднюю ночь.
   Полугодие в школе я закончила (здесь следовало бы поставить кавычки) без троек, вовремя подчистив журнал. Я и не думала хоть как-то напрягаться и учить обычные предметы и предпочитала заниматься магией. Роман вышел отличником с грамотой за примерное поведение, но его это совсем не радовало. В последнее время он погрузился в меланхолию и был очень уж похож на классического мрачно-красивого вампира из кино.
   - В последнее время у тебя слишком много тайн, которые ты мне не доверяешь. А так дружить нельзя, - говорил он мне.
   Я лишь пожимала плечами и улыбалась. Пусть он воображает, что я с кем-нибудь встречаюсь, разубеждать кого-то - напрасный труд.
   Двадцать девятого декабря, недолго побыв на школьной новогодней дискотеке, мы с Романом незаметно отправились на собрание Общины Темных. Так как Роман заупрямился и категорически отказался телепортировать с моей помощью, мне пришлось лететь вместе с ним по воздуху на другой конец города. Мороз стоял неслабый, и я его ощущала, в отличие от холоднокровного вампира. Передвигаться таким образом я, конечно, любила, но только на больших скоростях и когда ледяной воздух не режет лицо и не промораживает все тело насквозь. Рома же заявил, что ни один вампир не может развить скорость больше пятидесяти километров в час (как будто я что-то понимаю в этих километрах!), и мы летели крайне медленно, как мне показалось.
   Наконец, мы добрались до окраины городского кладбища и, отыскав нужное место, опустились сквозь дырявый купол старой заброшенной беседки на место собрания. Такое появление произвело впечатление на присутствующих: все поднялись и поклонились мне. Только наш старший, Арсений, слегка склонил голову в знак приветствия.
   - Теперь все в сборе, - произнес он, когда все расселись вокруг небольшого костерка, горевшего без наличия дров на бетонном полу.
   Костерок создавал тепловую и защитную завесу вокруг беседки. Чуть поодаль от огня на табуретах сидели пожилой колдун и знахарка, со степенным видом вяжущая какие-то травы в причудливую косу - она не любила сидеть без дела.
   - Я не собираюсь поздравлять вас с Новым годом и желать вам счастья. Сейчас нам не до этого, - начал свою речь Арсений.
   - Ой, а я столько фейерверков на сегодня заготовил, - хихикнул юный колдун по имени Эдгар.
   - А я елку сбраконьерил, - добавил его брат-близнец Вова.
   Эта парочка училась магии только потому, что больше всего на свете они любили подшучивать и издеваться над всеми подряд при помощи магии, а точнее, самоизобретенных зелий и заклятий. По моему мнению, дар магии был дан этим лоботрясам и клоунам совершенно напрасно. Наверное, это означало, что измельчавший и одряхлевший человеческий род уже не имеет более харизматических личностей, чем эти гении глупых выдумок.
   - Мы привыкли препираться с белыми магами, не обращать внимания на их постоянные вмешательства в наши дела и дела людей... Положение темных созданий в последнее время весьма плачевное и, наверняка, не только в нашем захолустье, среди простых смертных.
   Но недавно (а точнее, сегодня ранним утром) я узнал нечто из ряда вон выходящее.
   Арсений нахмурил брежневские брови и зачем-то коснулся рукой огня. Пламя побледнело, и колдун убрал от него ладонь.
   - Юля, ты в последнее время не замечала ничего странного? - внезапно спросил глава Общины.
   - Нет, - поспешно ответила я, наскоро маскируя ауру от следов лжи.
   "Со мной тут ангел какой-то познакомился... Милый такой, Марком зовут", - промелькнула у меня в голове забавная фразочка.
   - А что именно я должна была заметить?
   - В городе объявился праведник...
   На лицах присутствующих мгновенно появился страх. Не жалкая гримаса испуга, не паника, не ужас, а именно настоящий страх. Только я одна не поняла, в чем дело.
   - Как? Зачем он здесь? Что ему нужно? - отрывисто произнес старый колдун и подался вперед, опираясь на трость, будто хотел получше расслышать ответ.
   - Не может такого быть! - громогласно сказал старший оборотень, Антон. - Праведник охотится только за опасными темными магами. За ОЧЕНЬ сильными...
   Я, наконец, не выдержала и сказала:
   - Праведники - это просто религиозные люди. Зачем им кого-то убивать? инквизицию давно отменили!
   Десять пар глаз с недоумением уставились на меня. Парочка колдунят захихикала.
   - Эээ... Ну, как тебе сказать?.. Среди магов слово "праведник" имеет несколько иное значение, - объяснил Арсений. - Мы зовем праведниками высшие создания света, наделенные огромной силой белой магии. Они сильнее простых магов в тысячу раз, но не являются магами как таковыми. Есть такие же темные высшие. Один известный философ назвал первых тенебреидами, а вторых - люциями. Как аксиома, существует убеждение, что ни один темный или светлый маг не способен подняться до их уровня. Иногда они приходят в Мир Магии или в Мир людей, и никто не знает, что им нужно здесь. Но чаще всего после их появления умирает какой-нибудь сильный маг, противоположный высшему. Доподлинно известно о них только то, что все высшие презирают нас, от великих древних чародеев и ведьм до простых детей, умеющих предсказывать будущее по картам.
   Сегодня утром, когда я возвращался с... одного важного дела, мне пришлось совершенно случайно встретиться с многоуважаемым Ярославом Сергеевичем Ярухиным, - услышав это имя, оборотни и колдунята понимающе ухмыльнулись. - После короткого замешательства я сумел остановить поток его добрых и сердечных проклятий и передал привет от нашего коллектива. Председатель Общины светлых сильно этим оскорбился и заявил, что плясать мне осталось недолго. К счастью, он слишком увлекся беседой, и мне удалось заглянуть в его разум. Светлые по состоянию их магической силы уже знают, что в городе орудует праведник. Это может показаться странным, что высший светлый снизошел в мир людей. Насколько я знаю, здесь сейчас каких-либо беглых или особо опасных для общества черных магов. Но у нас есть одно обстоятельство, заставляющее меня верить в эту тревожную новость...
   Старик-колдун хрипло расхохотался:
   - Не льсти себе, Арсений! Ты обычный. Я знавал магов и получше тебя.
   - Ты прав, Даниил, - спокойно ответил вождь.
   Я давно заметила, что Арсений - прирожденный лидер, он всегда держится уверенно. Даниилу же, видимо, не нравится, что им управляет маг младше его, и он всячески старается уколоть Арсения. Старческие изменения разума, в народе называемые маразмом, - этому подвержены и маги.
   - Тебе 112 лет, и ты не бессмертен, - продолжал Арсений. - Твоя магия не так уж и сильна, она становится слабее, но и ее ты скоро отдашь сразу двум,.. - Арсений выразительно посмотрел на дурачащихся близнецов, - не слишком примерным ученикам. Я же... У меня много опыта, это все, что я приобрел за свои почти 90 лет жизни, - в наступившей тишине вожак минуту глядел на беспечно пляшущий огонек костра.
   - Но ведь праведник не может прийти просто так! Сейчас на планете Земля человеческого мира, прямо в нашем городе есть один-единственный маг запредельной силы, знающий и умеющий слишком много. Об этом мы все забыли.
   - И кто же это? - тихо произнес Роман, не отрывая от меня горящего взгляда.
   Арсений мрачно глянул на него и сказал:
   - Кто, кто... Юля, неужели ты забыла о своей наставнице?
   - Но она умерла, вы это знаете, - возразила я. - И честно говоря, я до сих пор не знаю, какая у нее была мощь. Я считала ее деревенской колдуньей с садистскими наклонностями.
   Даниил сердито мотнул головой, не одобряя такого отзыва. А у меня почему-то потеплело на душе. Перед мысленным взором возник тот маленький мрачный мирок, давший мне свободу и сокровенный знания. Кем бы ни была Фелицата - я ей за все благодарна.
   - ... А ты - единственная наследница, силе которой не было равных уже полторы тысячи лет, - услышала я голос Арсения, задумавшись и как обычно на время отключившись от реальности.
   Все мысли куда-то вмиг улетучились.
   - Чего? Сколько?! Полторы?!
   - Фелицату знали и знают. Ее боготворили и боялись, даже когда она ушла в мир людей, в таежную глушь. Сколько она убила белых магов - неизвестно никому, она уничтожала целые семейства Светлых. Множество смелых и одаренных ведьм и колдунов, молодых и не очень, сотнями лет шли к ней в ученики, и никто не выжил. Я думал она была той, высшей...
   - Едва ли, - перебила я. - высшей, кстати, пыталась стать ее младшая сестра, но о ней я почти ничего не знаю. Но Фелицата никогда не рассказывала мне о себе. И последних учеников - десятилетних детей - она выбрала сама.
   - И ты - выжила? - медленно произнес Антон, недоверчиво сверкнув желтыми глазами.
   Я с усмешкой кивнула. Морозную ночную тьму пронзили вибрации тайного страха и недоумения - оборотни выпустили когти, вампиры отодвинулись, маги напряглись, некоторые автоматически проверили свою защиту.
   - И что, - прохрипел Даниил, - ты тоже можешь проклясть одним взглядом, а прикосновением отобрать всю магию?
   - Ну... Последнего - не пробовала, но наставница учила меня всему возможному и невозможному.
   Арсений покачал головой.
   - Скверно. Великая ведьма могла бы предупредить тебя об особенностях своей жизни о потенциальных врагах. Фелицату высшие ни разу не пытались убить. Но ты, нынешний носитель ее силы, молодая, неосторожная, для них очень легкая добыча.
   - Не дождетесь! - заявила я, стараясь выдержать напряженные взгляды общинников, устремленные на меня. - Шесть долгих лет Фелицата втолковывала мне, что вокруг одни враги: Светлые - Темным, Темные - друг другу. Поэтому я всегда настороже.
   - Это, конечно, хорошо, - сказал Арсений, и его голос прервался чьим-то шипением.
   Беседка озарилась режущим глаза неоновым светом - я кинула удесятеренный морталов огонь сквозь прутья ограды. Число оживающих мертвецов на кладбище разом уменьшилось штук на 30, и в воздухе запахло жженой бумагой. Колдунята от такого зрелища зааплодировали. От моих способностей они были в полном восторге.
   - Похвально. Но это не то, - мрачно произнес Арсений. - Что мы знаем о высших? - За его спиной Эдгар и Владимир изобразили фиги обеими руками. - Об их предназначении? Зачем они убивают магов? Чего они хотят от нас?
   - Всего-то чтобы мы перестали пользоваться магией и не зазнавались! Об этом они напоминают нам каждый раз, убивая самых могущественных из нас, - раздраженно пробормотал Даниил.
   Откровенно говоря, оборотням, Антону и Всеволоду, и вампирам - супругам Игорю и Лизе - было абсолютно все равно, что мы обсуждаем. Их никто не собирается убивать, если они не маньяки и не внезаконники с неустойчивой психикой. А вот Роман, сидя рядом со мной, внимательно слушал разговор и иногда касался моей руки. Я ободряюще улыбнулась ему, когда наши взгляды встретились. Смешно, но этот юный вампир боится за меня, ведьму. А еще у меня возникла мысль, что Рома завидует Игорю и Лизе, мирно сидящим в обнимку и о чем-то шепчущимся... Ладно, не буду копаться в мыслях своего друга.
   - Неужели не ясно: высшие уравнивают чаши добра и зла в магии, - сказала я. - Они приходят, когда одна из них перевешивает другую, и удаляют кого-то, кто стал причиной этого перевеса.
   Даниил с горечью заметил:
   - Именно это уже несколько веков боятся признать. Но только я за свою жизнь помню два случая гибели сильных темных магов от рук праведника. Никого не утешает то, что таким образом восстанавливается равновесие...
   - Как бы то ни было, Юля, тебе надо быть очень осторожной, - глухо произнес Арсений, подняв глаза от огня. - У нас есть все основания полагать, что праведник в этот раз пришел именно за тобой.
   - Наверное, мне лучше уехать из города. Здесь нет шансов спрятаться от постоянного наблюдения Светлых и при необходимости невозможно будет развернуть магическую атаку, - рассудила я.
   Наблюдая танец наколдованного огня, я чувствовала на себе горячий до осязаемости Ромин взгляд. Даже не глядя можно было понять, что глаза у него недобро вспыхнули, заалели... От чего?
   - Тебе решать, - сказал Арсений. - Но высшие способны долго выслеживать жертву - они находят ее в любых местах и измерениях.
   "Жертву"... Это я - жертва? Такое положение дел меня не устраивает. Я буду вредной, вертлявой и трудноуловимой жертвой! Пусть охотник помучается.
  

***

   Я телепортировала сразу, как только собрание Общины объявили законченным. Мне необходимо было именно сейчас хорошенько обдумать все происходящее. Я по своей натуре не то чтобы "тормоз", как говорит Роман, а "подождите", поэтому серьезные проблемы и вопросы я решаю долго. Не заходя в квартиру к Коровиным, я поднялась на третий этаж дома, открыла запаянный от посторонних люк, залезла на чердак по маленькой лесенке и присела в углу на пыльный дощатый пол, в тишине и темноте. Давно уж я облюбовала себе это уединенное местечко.
   Итак, допустим, что жить мне осталось недолго. Но если охотник - назовем его так - принадлежит к силам света, он едва ли будет действовать в новогодние дни. Я начертила в воздухе цифры: 30, 31, 1, и они зеленовато замерцали. Значит, у меня есть два дня для того, чтобы скрыться. Насколько я поняла из сказанного Арсением, магия этих праведников идентична силе белых магов. Будем надеяться, что это так, и их возможности в конце уходящего года значительно ослабевают.
   Далее. Посмотрим правде в глаза, в ее маленькие хитрющие глазки неопределенного цвета, отражающие истину бытия. У меня есть дар собственной силы и управления внешней магией - дар самой могущественной темной ведьмы, у которой я, кстати, проучилась всего шесть лет. (В общинах молодняк обучают в течение 10-ти лет, правда, не все проходят полный курс). Поэтому в правдиных глазках явно читается, что грош цена моему дару, раз у меня есть крупицы знаний и граммы опыта, если сравнить меня и мою наставницу. Но опасность моей магии заключается, прежде всего, в ее стихийной и непредсказуемой силе.
   "Глупая, - подумала я, - если ОНИ способны убить любого древнего мага, то что им ты? Хотя ради приличия подготовиться к встрече и защищаться все же стоит".
   Специальным заклятием я перетащила к себе "Агристу". Пухлый фолиант материализовался передо мной вместе с облаком пыли (убрать ее было невозможно, так как эта книга очень любила пыль, что я давно заметила). На истрепанной коричневой обложке из плохо выделанного пергамента тонкими черными линиями была нарисована красивая женщина. Спокойный утонченный лик обрамляли длинные локоны. В руке у нее лежал небольшой алмаз, чудом державшийся вставленным в саму обложку. Я осторожно капнула на него своей кровью - только так "Агриста" распознает свою владелицу. Лицо женщины неуловимо изменилось, изобразив на миг внимание, а потом вновь стало равнодушным. Тонкая серебряная змейка у края обложки, заменявшая замок, со звоном отскочила, открывая книгу. Раньше все это делала Фелицата. Моей крови "Агриста" не признавала, что однажды едва не стоило мне жизни. Я читала эту книгу с каким-то благоговейным трепетом, осторожно и внимательно, не прикасаясь к страницам. Мне были хорошо знакомы нравы это учебника - прикосновение чужих рук бесило колдовскую книгу, и она начинала противно визжать, погружая жертву в транс (один раз было со мной и такое). книга сохраняла только то, что писалось ядовитыми чернилами особого состава или же банальной кровью человека; иногда, осознавая мою неподготовленность, она прятала от меня текст. Картинки - диковинные птицы, мифические звери и жуткие демоны, растения, портреты магов - частенько оживали и могли запросто стать трехмерными, но я быстро научилась их усмирять. Однако проклятия, написанные древними, давно умершими ведьмами, были очень опасны. Даже сейчас, имея огромный дар, я никогда не водила пальцем по строчкам, боясь лишиться и пальца, и руки, и еще чего-нибудь в придачу. Тысячелетиями писавшиеся здесь приемы черной магии делали безобидный пергамент и бересту далеко не простым писчим материалом. Первые же страницы, представляющие собой то глиняные, то золотые и серебряные пластины и папирус, Фелицата советовала мне читать лет через 50, чтобы книга окончательно привыкла ко мне и стала доверять.
   Эти первые страницы я быстренько перевернула листающим заклинанием. Бесцельно разглядывать магические книги нельзя, поэтому я сосредоточилась на цели своего поиска. Сильные заклятия против белой магии. Заклятия против высших сил... "Агриста" сама отыскала страницу о опасной близости с началом, и я принялась читать третьим взглядом, для которого не существовало разницы в языке, почерке и шрифте текста.
   "Высшие - САКРЕИДЫ - те, кто имеет огромную силу - сверхмагию, чтобы уничтожать особо сильных магов и обезвреживать их астрально-ментальные сущности, полностью их развоплощая". То есть они убивают тело, душу, собственную магию и дар. Скверно.
   "ЛЮЦИИ - они же праведники, самоназвание - серафимы - убивают темных с сильным даром и опасными знаниями, если маг представляет собой угрозу остальным живым существам". "Невозможно победить", - гласила обеденная рамочкой надпись черно-красным жирным шрифтом. Спасибо, обрадовали. Далее под заголовком "Главные сведения о Сакреидах" шла схема иерархии люциев и "Общий кодекс сакреидов". Меня он мало заинтересовал, а вот первое...
   "Иерархия люциев очень строга, но предполагает продвижение сакреида вверх в случае успешной работы. Поэтому Люции всегда доводят дело до конца, преследуя черных магов, и никогда не оставляют их в живых".
   Я перевернула страницу и увидела следующую схему:
  

СТАРШИЕ СЕРАФИМЫ

Действуют боевыми отрядами и по одиночке, охотятся только на древних и особо сильных черных магов. Разрабатывают стратегию борьбы. Имеют множество видов боевого оружия (мечи, копья, арбалеты) заряженные сверхмагией, и другие артефакты.

СРЕДНИЕ СЕРАФИМЫ

Канцелярские крысы. Делают прогнозы, предсказания относительно

баланса магии, следят за ним, вычисляют жертв и собирают о них информацию,

составляют и хранят отчеты об убийствах.

МЛАДШИЕ СЕРАФИМЫ

Убивают молодых или неопытных магов, а также учеников

могущественных черных колдунов и ведьм, если их слишком много.

В основном проводят операции в Мире людей.

   Последний абзац вдруг ярко вспыхнул, будто о чем-то предупреждая. Появилась рамочка в виде черной змеи, зашипевшей на слова "младшие серафимы". Похоже, книга умеет думать намного лучше меня.
   - Марк!!! Так значит, ты и есть тот убийца!
   Ночная тишина равнодушно поглотила мой крик. Я отшвырнула от себя "Аргисту" (та возмущенно взорвалась и исчезла) и, вскочив на ноги, схватилась за голову. Где-то, этажом ниже, в квартирах погас свет, зашумело помехами радио, и тоскливо завыла собака. Я глубоко вдохнула, мысленно втягивая в себя черный туман обратно в себя, успокаивая бурные разрушительные эмоции. Потом я осторожно села, привалившись к стене. Руки и колени начали мелко подрагивать, в теле появилась странная, противная слабость.
   "Что это - страх смерти? Но она не раз проходила вот так близко... Или приглянулся тебе этот красавчик? - зло думала я. - Чего трястись? Прекрати панику! Немедленно!" Я напрягла все мышцы, стараясь унять дрожь. Ничего страшного не случилось, заверила я себя. Неужели я, ученица самой Фелицаты, сдамся без боя? Хоть праведнику, хоть черту северному - мне все равно, не зря я потратила столько времени, чтобы овладеть тайнами черной магии. Не просто темной, а черной...
   - Для начала - маскировка, - начала я рассуждать вслух, обращаясь к самой себе. - Никакой лишней магии. Потом - мощные заклятья защиты. Помнишь ритуал скрывания магии? Сегодня же проведешь его, и твоя магия станет незаметной, что не позволит тебя легко найти. Потом - нападения... Все, чему учила тебя наставница, что есть в "Агристе"...
   "Черный Клинок. Иссушение крови. Пробивание ауры", - проносились в голове названия и формулы заклятий. Я закрыла глаза и тут же почувствовала, что смертельно устала. Тяжелое, бесконечное безразличие накрыло меня с головой, оттеснило все мысли, заставило просто отвлечься от всего и замереть неподвижно. Пусть разрушаются грани миров - мне все равно... Где-то на улице заиграла медленная мелодия, будто успокаивая меня и баюкая. Я обхватила руками колени и опустила голову.
   ... Я стояла на невысоком пригорке. Внизу бежала мелкая речушка, ее быстрые прозрачные воды сталкивались с черными гладкими валунами, пенились и снова беспечно неслись куда-то вдаль, к синим холмам. Они возвышались на другом берегу, за моей спиной, прятались в легком сероватом тумане, со всех сторон окружая маленькую зеленую долину, над которой неторопливо плыли плотные облака, скрывавшие солнце. А я стояла лицом к холодному ветру, гнавшему их, и совершенно не понимала, где нахожусь . Медленное прохладное дыхание ветра трепало мои волосы, холод окутывал меня всю, и в голове роились мрачные мысли. Я никогда не давала им воли, прогоняла, заглушала разными занятиями, пытаясь обмануть саму себя... Я совсем одинока. Мой дар - на самом деле проклятье, моя сила - зло. Надо избавиться от нее, побежать навстречу праведнику, подставить грудь серебряному клинку, который покрыт древними разрушительными символами сверхмагии люциев, жадно впитывающими кровь черных магов. При этих мыслях на том берегу остро блеснул металл. Даже без магического зрения я увидела люция Марка, пристально смотрящего на меня с хмурым видом. Я поняла, что он звал меня к себе взглядом, темным, напряженным, немного грустным. Ветер ерошил его пепельные волосы, точно перья замерзающего воробья. В руке люций слабо, нерешительно держал клинок.
   Марк кивнул мне и махнул свободной рукой. Это означало - пора. Спуститься к каменистому берегу, босиком перейти мелкую речку и подойти. И все. Не будет ни одиночества, ни страшной силы.
   - Стооой! - раздалось вдруг над долиной за моей спиной.
   - Стооой! Стоой! Стой! - отозвалось эхо.
   Откуда-то со стороны холмов, крича и размахивая руками, бежала Фелицата. Ветхий погребальный платок ее съехал на затылок, открывая лысеющую голову, рваная юбка трепетала на ветру. Ведьма бежала изо всех сил, но очень медленно, неуклюже - мешал большой горб, она задыхалась. Я напомнила себе, что она умерла, она отдала мне силу, что она похоронена и не может восстать. Но хриплые крики разносились надо мной, ветер дробил и заглушал их.
   - Не надо, слышишь?
   - Почему? - бесстрастно спросила я.
   - Ты - ведьма! Ты хранишь мою силу!
   - Я должна...
   С этими словами я была уже у воды. Ледяные потоки больно обхватили ноги, но ненадолго. По шуршащему крупному песку я подошла к Марку. Он схватил меня за руку и притянул к себе, но почему-то спрятал клинок за спину.
   - Я не собираюсь тебя убивать, - выпалили он, лихорадочно блестя глазами.
   - Я уже это слышала, - мрачно ответила я.
   Зачем же ему оружие? Не такая я уж и глупая, чтобы верить в гуманизм Люция.
   - Не я должен был убить тебя, а другая из нашего рода, но она почему-то вышла из-под контроля, ослушалась приказа и творит невесть что! Меня направили сюда, чтобы образумить ее. Она предала нас... Юля, мне нужна твоя помощь.
   - Чего? - я ошеломленно уставилась на Марка.
   - За тобой этот люций все еще охотится. Помоги мне изловить ее, будь приманкой, и ты сохранишь себе жизнь, я обещаю!
   Ко мне понемногу вернулось мое обычное настроение и сарказм. Ледяной ветер исчез, унеся за собой безволие и равнодушие.
   - Ага, прям сейчас! Уже бегу. Пусть она станет на сторону тьмы - мне от этого хуже не станет.
   - Тебе станет хуже, да и мне тоже, потому что тогда я должен буду убить тебя, - срывающимся от напряжения голосом проговорил Марк. - Мне стоит лишь пожелать, и ты придешь ко мне за смертью сама. Но я предлагаю тебе другой вариант. Помоги мне, и эта сделка со светом сохранит тебе жизнь.
   Я злобно смотрела на светлого. Высший, он считает, что вправе распоряжаться чужой волей. Да и какой он Светлый, если он - убийца? Даже я не убивала людей.
   - Нет! - твердо ответила я.
   Я чувствовала, что за моей спиной на другом берегу на меня смотрит Фелицата. Она не спешила подойти и помочь мне. Опять налетел холодный ветер, завыл в ушах унылым плачем, зовущим идти к смерти...
   - Извини, - глаза Марка стали какими-то грустными, он закусил губу, точно от боли. Жалкий сентименталист. - Юля, прости, но...
   - Стой! - опять закричала старая ведьма.
   Прости, Фелицата. Мне одиноко в этом мире. Я хочу уйти. Из последних сил я прислушивалась к знакомому старческому голосу, зовущему меня, но сила Марка держала мое сознание слишком прочно. Когда люций уже поднял клинок, Фелицата что-то произнесла нараспев, негромко и четко. И я услышала свое истинное имя ведьмы, которым она нарекла меня перед своей смертью. Этого оказалось достаточно.
   Я проснулась.
  

***

   На чердаке было по-прежнему темно, но сквозь щели между стеной и плоской крышей пробивался солнечный свет. Я подняла голову, болезненно морщась и пытаясь вспомнить вчерашний день. От долгого сидения в неудобной позе все тело затекло, спина ныла, и ужасно хотелось как следует потянуться. Я поднялась, вытянув вверх руки и достав до потолка. Кровь по телу побежала быстрей. Настроение неожиданно поползло к отметке "отлично" - я выспалась впервые за последние три дня, пусть и не с самыми приятными сновидениями. А еще меня ждет две недели отдыха от школы. А еще я знаю, что дух моей наставницы защищает меня... На чердаке стояла лестница, ведущая на крышу дома. Я проверила, не развалится ли это хлипкая деревянная конструкция, и забралась по ней наверх. С усилием откинув крышку люка, я вылезла из него и очутилась на внушительной черной плоскости, обрывающейся в бело-голубое небо. Этот дом стоял на пригорке, и потому с его крыши можно было увидеть почти весь город. Я подошла поближе к краю и присела. На всякий случай пришлось сделаться невидимой, чтобы не привлекать внимания мнительных и наблюдательных людей.
   "Значит так. Главное сейчас - не сдаваться", - рассуждала я, сидя на самом краю крыши и болтая ногами в совсем не зимних изящных туфельках. Этот добренький чувствительный убийца, кажется, не слишком достойный противник. Слуги Света в его лице кажутся мне немного смешными. Но есть проблема посложней: как найти именно "мою" охотницу? Ее-то, по-видимому, добрым ангелом не назовешь! То, что она предала своих, говорит о ее дурных наклонностях, да и неясное желание выполнить данный ей приказ тоже настораживает. Интересно будет встретиться с этим "серафимом". Девичьи разборки такого масштаба, предполагающие борьбу за выживание - это вам не препирательства с Элей и компания.
   Ну, а Марк? Каким бы мягкосердечным он не был, он твердо был намерен меня убить, не помешай ему ведьма. Только сейчас я поняла всю серьезность ситуации и настоящую силу сакреидов. Высшая ступень телепатии и пространственного гипноза, управление чужой волей, разумом и даже подсознанием - и этому не воспрепятствовали мои чары, защищающие меня от подобных вторжений. Люций заставил мое подсознание освободиться и следовать куда указано, очевидно, в какой-то из находящихся рядом параллельных миров. Меня не мог остановить даже дух моей наставницы... Мне, так жаждавшей бессмертия и всесилия, хотелось умереть! Если бы Фелицата не позвала меня по ведьминскому имени, я бы с радостью приняла смерть от руки Марка. Он, кстати, теперь тоже знает мое истинное имя, и это скверно... Стоп! Нет, раз он звал меня к смерти, значит, он его ЗНАЛ...
   Я не слабонервная. Я давно забыла, что такое страх - старая ведьма хорошо постаралась. Но, осознав уровень и профессионализм Марка, я захотела поаплодировать и куда-нибудь поскорей исчезнуть! И это только младший серафим способен столько сделать... Каковы же тогда по силе старшие?
   Я наклонилась вперед, разглядывая город. Взгляд бессмысленно блуждал по теряющимся между домами лентам дорог, скоплениям панельных пятиэтажек и серым пятнам площадей. Вдали, постепенно поднимаясь на холм, стоял заводской комплекс и гордо тянул к небу дымящие трубы. Тихий провинциальный город... Я могла бы жить здесь хоть всю жизнь, и ничто бы мне не мешало. У магов есть своя организация, они помогают друг другу, Община обещала молчать о том, что я, наследница Фелицаты, живу здесь. И за эту спокойную жизнь мне придется бороться!
   Вдруг за моей спиной раздался легкий шум и затем мягкие шаги. Я обернулась, приготовившись нападать.
   Я знала, что вампиры не обладают третьим взглядом. Роман опустился на крышу, не заметив меня, и сложил полутораметровые бурые кожистые крылья (у одного древнего вампира я видела почти твердые крылья не менее четырех метров размахом. Но Роман по меркам нежити еще слишком молод). Он почему-то не спрятал их под плащ и остался так стоять, не двигаясь и таращась куда-то на горизонт. Мне стало интересно, что мой друг делает здесь.
   Роман сел, вытянув ноги. Я заметила, что он как-то растерян и выглядит крайне странно. Волосы у донжуана всея Сибири были не уложены, а, наоборот, растрепаны, будто он в задумчивости запускал в них пятерни. Плащ и рубашка расстегнуты, словно вампиру жарко, но лицо синевато-белое. Высокие скулы посерели и обтянулись кожей, как у дистрофика, глаза ввалились и приобрели синеву вокруг. Даже руки Романа стали тоньше, на них проступили темные вены. Я смутно догадывалась, что такие странные изменения за одну ночь произошли явно неспроста. Вампир был дико голоден! Когда Рома с усилием вдыхал, скалясь, сквозь его бледные губы то и дело проглядывали клыки нечеловеческих размеров. Либо он сошел с ума по неизвестным причинам, либо решил покончить жизнь самоубийством. Вряд ли он доведет последнее дело до конца - скорее озвереет так, что набросится на любого живого и еще нескольких таких же, а потом его будет ждать суровое наказание от Общины Светлых и Темных.
   - Ну зачем? - вдруг пробормотал вампир. - Зачем?
   Нет, все-таки он свихнулся. Уже легче и спокойней.
   - Что мне было надо? Да ничего! Пей кровь, радуйся жизни, делай, что хочешь хоть тысячу лет...
   "Еще один решил заняться мыслительством", - подумала я, сидя в двух метрах от Ромы. Мне отчетливо было слышно его бормотание.
   - Но почему я думаю только о ней? А она меня почти не замечает... Конечно, я всего лишь вампир, - он всегда заявлял свой статус с гордостью, но сейчас - совсем нет. - Нежить, - закончил он убито.
   - А она - сильная ведьма, которой ни до кого нет дела, даже до друзей... И до "всяких лямуров", как она говорит. Я для нее - лучший друг... Но почему мне стала так нужна любовь? Почему я до сих пор чувствую что-то, кроме голода? У меня ведь нет живого, бьющегося сердца и души, я Nosferatu, НЕживой... Мне не нужна ее кровь, нет, просто... Мимолетный взгляд, улыбка, касание рук... Я знаю ее, я хорошо знаю, какая она на самом деле, - он вскинул голову и сузил ярко-красные глаза. Его голос понизился до шепота, но я расслышала последние фразы. - Юля... Пусть - черная ведьма, пусть - странная и не любит людей, пусть - равнодушная ко всему и всем... Она - свет...
   Я вздрогнула. Неужели Роман наделен редким даром видеть в человеке магию и истинную сущность?
   - Она для меня - свет, - вампир обхватил голову руками. - Мой единственный свет... И такая же одинокая как я, если не хуже...
   Мне стало неприятно от этих слов. Почему в голову пришла мысль, что Роман подыгрывает Марку. Тогда ему точно не жить и не существовать! Вернее, им обоим.
   - Если б мы были всегда вместе, ты, самая сильная ведьма, и я, вампир... Если б я мог тебя спасти... Когда ты погибнешь, я тоже...
   Он закрыл глаза и без сознания повалился на спину. Пару мгновений я удивленно смотрела на вампира - оказывается, под маской донжуанистого бессмертного скрывается обычный влюбленный подросток! Ты еще молод, Рома...Я поспешила ему на помощь, сорвав завесу невидимости. Переживания, как минимум недельный голод и слепящее солнце - да этот вампир самоубийца! Я накрыла его черномагическим куполом, не пропускающим свет, и села рядом. Солнце не опасно для вампиров высшего вида Nosferatu, но когда он голоден и теряет силы, оно запросто может испепелить его, как часто показывают в американских ужастиках.
   - Роман! Немедленно очнись! - я слегка хлопнула его по синюшным щекам.
   Он сразу же пришел в себя и, глупо тараща глаза, улыбнулся в неизвестность.
   - Ты? - хрипло спросил он. Куда делся его мягкий, хорошо поставленный голос?
   - Я не твой говорящий глюк, учти. Что с тобой?
   - Ничего, - с трудом выговорил вампир. - Я в норме.
   - Не знаю, что ты называешь нормой. Твое счастье, что я с утра решила прогуляться по крыше.
   - Ага.
   Я усердно делала вид, что прибыла сюда совсем недавно и не слышала всех его откровений. Лицемерить и притворяться - это низко и трудно для меня, да и практики в таких делах почти не было... Я припомнила местонахождение городской станции переливания крови у первой школы. Это далеко, но надо постараться достать третьим взглядом, проникнуть сквозь толстые стены... Тут же из большого холодильника исчезли три пакета с красным содержимым (доноры не догадываются о том, что их кровью иногда кормятся вампиры. В конце концов, это для них тоже жизненно необходимо!). Я разогрела пакеты заклинанием оживления - холодная кровь все равно, что вода, необходимый ее компонент, тепло чужой жизни, в ней дремлет.
   - Немедленно пей, - я протянула пакеты Роме.
   Тот хмуро посмотрел на них и повертел в руках.
   - Это неприятное зрелище, - буркнул он, - Отвернись, пожалуйста.
   Против его воли клыки вылезли изо рта во всю длину. Не удержавшись, Роман вцепился в пластиковую оболочку и осушил содержимое в три глотка. Потом, также быстро, расправился с остальными пакетами, и я перенесла еще несколько.
   - Что ты тут делала? - спросил Рома через некоторое время, постепенно приходя в себя.
   - Иногда прихожу сюда погулять и полюбоваться видом.
   Я погладила его по голове. Отчего-то мне сильно захотелось пригладить его взлохмаченные волосы, поправить воротник рубашки... Обычный вампирский магнетизм, после насыщения он очень возрастает, и как приятно ему поддаться. Роман весьма правдоподобно мурлыкнул и потерся гладкой холодной щекой об мою руку.
   - Вовремя ты появилась. Мой ангел-хранитель, - тихо сказал он.
   - Угу. Ангел... - усмехнулась я.
   - С выраженной ведьмовской внешностью и очаровательными глазами! Это оригинально. Тем более, что я не человек, и ты тоже. Ну, как я теперь выгляжу?
   Я посмотрела ему в глаза. Они перестали мерцать, словно звезды на новогодней елке, и прибрели темный оттенок запекшейся крови. Да и лицо стало не как у... Не как у обескровленного мертвеца, а как у очень бледного человека, скажем так.
   - Отлично, - констатировала я, поправляя ему отогнувшийся ворот плаща. - Не доводи себя больше до такого состояния, ладно?
   - Не буду, - на его лице отразилось некоторое смущение.
   - И не мог бы ты убрать крылья? Еще увидит кто... Мало желтой прессе впечатлений!
   Роман глянул за спину, расправил кожистые крылья, встряхнул ими и втянул в себя. Пока что они у него мягкие, быстро вылезают через скрытые прорези в пальто и рубашке, складываются легко, прилипая к телу, и не выпячиваются горбом. Мне пришла в голову глупая мысль: а не упала бы в обморок какая-нибудь из Роминых девушек, увидев у своего симпатичного бойфренда крылья летучей мыши, вдавленные во всю спину?
   - Юля, я, кажется, уже говорил, что значит смех без причины?
   - Нет... Я просто улыбаюсь!
   Роман поднялся и протянул мне руку. Джентльменских манер ему не занимать.
   - Тогда не буду ничего говорить, а то ты скинешь меня с крыши, - вежливо сказал он. - У тебя хорошее настроение?
   - С чего бы ему быть плохим?
   - Нуу, за тобой, кажется, кто-то охотится. Тебя не смущает то, что ты в смертельной опасности? - Рома старался говорить спокойно, но глаза его тревожно бегали, а лицо выражало смесь скорби и волнения. Он не отпускал мою руку.
   - Ни капельки. И вообще, давай не будем об этом.
   Зачем кому-то знать о моих проблемах? Я наклонила голову вниз, чтобы спрятать глаза, и деловито отряхнула узкие джинсы. Помнится, Эльвира однажды сказала, что я выгляжу в них, как вермишель в корсете. На все колкости я реагирую очень спокойно, но, по-моему, Эльвира до сих пор не может избавиться от пяти лишних килограммов на талии. Иногда и я люблю побыть вредной!
   - Не волнуйся за меня, я как-нибудь справлюсь. Лучше скажи, как ты дошел до такого состояния?
   - Не знаю, - Рома вытянул губы трубочкой и спрятал длинные клыки, вернув своей улыбке человеческий вид. - Я все забывал охотиться. Девчонок цеплять было лень, а нападать на прохожих - не мой стиль, - виновато произнес он.
   Я только покачала головой. Мы вместе спустились в подъезд, и я направилась в квартиру, чтобы привести себя в порядок. Дома никого не было - Марфа, кажется, ушла в церковь, а Дигна была на работе, поэтому Рома увязался за мной. В моей комнате, в углу валялся рюкзак, из которого выглядывала "Агриста", но трогать ее мне не хотелось. Я уже нала все, что надо.
   - Юля! - позвал Роман из комнаты. - Сигнал сработал.
   Я вышла из ванной, одетая в домашнюю рубашку и джинсы, и на ходу вытирая полотенцем волосы, и поспешила к нему. На моем обшарпанном письменном столе была начертана невидимая людям сигнальная руна, которой Арсений созывал членов Общины. Удивительно, что сейчас он вызывал нас именно утром, против всех правил, к тому же, последнее собрание было только вчера.
   - Нам пора. Поторопись одеться, - сказал Рома.
   - С удовольствием. Только закрой глазки, иначе я сращу тебе веки на час, - ответила я, роясь в сумках (шкаф в моей убогой комнате так и не завелся).
   Вампир сердито засопел, но все-таки вышел.
  

***

   Мы примчались на большой пустырь за городским рынком, где стояли несколько забытых кем-то железных контейнеров, в каких перевозят грузы. Самый ржавый и дальний из всех и был зданием Общины Темных. Магия делала его небольшое нутро довольно вместительным. Входить полагалось прямо через прочно запертые двустворчатые двери контейнера, для чего требовалось расслабить мышцы и произнести заклинание распознавания. Однажды Эдгар Карухин, болтая по пути с братом, забыл как следует сконцентрироваться и застрял в железной двери лицом внутрь. Пока Владимир хохотал над незадачливым братом, того чуть всерьез не располовинило защитной магией. Ситуация была преглупейшая, к тому же, по этому пустырю часто ходили люди. Чтобы спасти горе-колдуна, я просто расплавила дверь, предварительно обезопасив парня, а взбешенный Арсений так пнул его, что Эдгар сразу же влетел внутрь. Вообще, следует признать, колдунята имеют о магии очень смутное представление - может, из-за собственной безалаберности, может из-за плохого наставника. Ознакомлены они только с практикой телекинеза, метаморфацией (превращением) предметов и изобретением собственных заклятий. В таком сложном деле эти мелкие вредители превосходят, наверное, даже опытных магов.
   Я и Роман вошли внутрь штаба Общины и остановились в растерянности: большой зал был пуст. Под свечной бронзовой люстрой, лившей свой мягкий желтый свет с трехметровой высоты, за круглым столом сидел Арсений и что-то быстро писал допотопной чернильной ручкой. Когда появились мы, он поднял голову и кивком велел садиться.
   - Обычно мы приходим последними, - заметил Роман. - Где же остальные?
   Арсений отложил ручку и взглянул на него.
   - Их и не должно быть. Дело касается только Юлии. Ты-то зачем пришел?
   - Он был у меня дома, поэтому после сигнала мы пошли сюда вместе, так как думали, это общее собрание, - вступилась я за друга.
   - Вампир и ведьма... Ну вы даете, ребята! Впервые вижу такую странную пару, - усмехнулся маг.
   - Мы не пара, - раздраженно сказала я.
   - Тогда тем более... Рома, я попрошу тебя удалиться. Ты можешь идти домой.
   Роман, как настоящий джентльмен, поклонился и ушел, ничуть не смутившись. Но когда он повернул голову, прощаясь со мной, я заметила в его глазах тревогу. Темные, нечеловеческие глаза были непривычно серьезны. Мы улыбнулись друг другу, просто так, будто говоря, что все в порядке. Арсений проводил вампира взглядом, а потом поставил на большом листе бумаги свою подпись и обратился ко мне:
   - Юлия, ты точно не убиваешь взглядом?
   - Если меня не нервировать, то нет. А Вам это очень нужно?
   - Наоборот, я еще жить хочу. Прочти это, - он протянул мне написанный документ, - и постарайся воспринять это нормально, чтобы потом выслушать меня.
   Я взяла белоснежный лист, исписанный четким и острым почерком вождя Общины. Блестящий невысохшими чернилами заголовок гласил: "Председателю Общины Светлых Магов и Существ г. Кобьево Ярухину Я.С. официальное заявление". Опять очередное бюрократическое разбирательство! В этом деле чиновники-маги далеко опережают смертных коллег.
   "Я, темный маг Арсений Савельев, председатель Общины Темных Магов и Существ г. Кобьево, заявляю, что исключаю из своей организации темную ведьму Ионскую Юлию. Прошу объявить ее социально опасным субъектом ввиду ее чрезмерно высокого магического потенциала и опасных знаний. А.Савельев. /подпись/ 30.12.2006".
   Так, спокойно, Юлия! Черный туман внутри разума под контролем, глазки закроем и не поджигаем антикварный дубовый стол!
   - Я знал, что ты рассердишься и посчитаешь меня подлым предателем, который первый отвернулся от тебя в момент опасности, - Арсений потрогал пальцем обуглившиеся пятна на полировке стола и укоризненно посмотрел на меня. - Но позволь мне все объяснить.
   - Я внимательно Вас слушаю.
   Я отложила заявление в сторону и сплела кончики пальцев перед грудью. Так легче держать под контролем собственный гнев и не позволять ему распоряжаться моей магической сущностью. При моих способностях это недопустимо!
   - Ты сама понимаешь, как я рисковал, принимая тебя в Общину, и что твое существование вызывает у многих магов опасения и страх. Я наслышан о том, что иногда светлые маги помогают праведникам в поимке их жертвы, причем очень усердно. С официальным отстранением тебя от Общины исчезает опасность того, что к нам явится боевой отряд светлых собратьев дознавать, не помогли ли мы тебе скрыться и не передала ли ты кому-нибудь из наших свой дар. Это может закончиться кровопролитием. К тому же, нашу Общину грозились закрыть за то, что я принял тебя... Тебя, как и Фелицату, маги считают врагом. Но я думаю, не стоит сравнивать вас и перекладывать ее грехи на твои плечи. В общем, - Арсений вздохнул, - теперь ты - свободный маг.
   - А Рома... Ему нельзя будет связываться со мной? - спросила я упавшим голосом.
   - С этого дня его не должно быть рядом с тобой. И не возвращайся к людям, с которыми ты живешь, - отрезал Арсений. - Ты больше не привязана к Общине, и можешь бежать куда угодно, хоть в Измерение магии, хоть в другие параллельные миры. Там, за гранью человеческого мира, опасно, но, думаю, ты сумеешь спрятаться. Ты сильная ведьма, пусть и еще слишком молодая. Я надуюсь, Фелицата готовила тебя ко всем трудностям ведьмы-изгоя. И еще... Сдай амулет, - виноватым голосом попросил вождь.
   Я достала из кармана куртки алюминиевую монетку с трехконечной звездой на одной стороне и моим именем и номером регистрации в Общине - на другой. Звезда являлась так же и магической печатью, указывающей на место жительства и вид, к которому я принадлежала. Арсений смял мягкий металл одной рукой и особым заклятьем, известным только ему, стер печать.
   - Вы обезопасили себя, поставив меня вне закона, - тихо проговорила я. - Но я Вас не виню. И если Вас все же спросят обо мне, отвечайте честно, чтобы не иметь потом проблем.
   - Хорошо. Удачи, - кивнул Арсений, когда я поднялась из-за стола. - Я все объясню Роману.
   Я окуталась голубоватым сиянием телепортации. "В парк", - решила я и исчезла из зала. Нить моей судьбы, отвязанная от мира людей, оторвалась даже от мира магов.
  

Глава 7

Проблемные родственнички

  
   В парке никого не было. А если и были здесь люди, то я этого не замечала. Брела себе безо всяких эмоций и мыслей, по заснеженным аллеям, мимо заваленных мусором клумб. А что мне оставалось делать? Биться в истерике? Проклинать судьбу и составлять завещание? Выжигать город черной магией, разыскивая праведников? Незачем. Я и так ощущала, как чужеродная сила наполняла город, распространялась по всем улицам невидимыми тяжелыми клубами. Огромные массы никому не известной магии, или чего-то более сильного, подползали к парку, умело отводя простых людей от этого места. Сквозь железную ограду за деревьями был виден плотный туман, взявшийся ниоткуда. Сначала он был изжелта белый, но через минут десять моего пребывания в парке он посветлел. Он облепил все пространство парка по периметру и не пропускал постороннего ни звука, ни дуновения ветра.
   Заметив это, я все же решила принять меры и убраться куда-нибудь подальше. Если на меня нападут в таком изолированном месте, у меня будет очень мало шансов уцелеть - никто не станет ИМ мешать. Я прощупала воздух пальцами и поняла, что вся сильная черная магия здесь заблокирована. Будто я находилась в полностью закрытой комнате, где не было ни свежего воздуха, ни возможности его впустить. Телепортация, открытие портала, полет, защитная магия - все стало нереальным. "Вырваться", - настойчиво звучала в голове одна-единственная мысль. Я присела на ближайшую скамейку и задумалась. В голове заклубилась пыль подзабытых знаний, и я вспомнила один забавный прием: полет под землей "без сна и наяву". Суть его состояла в том, чтобы активизировать "дух земли", как говорила наставница, то есть природную силу неживого каменного мира, слиться с ней и телепортировать через толщу земли. Сила земли очень противоречива и сложна, не так-то просто ее вообще найти и использовать в своих целях, но три года практики все же много значат. Правда, я выполняла подземные полеты на мягкой лесной почве, и перенос физического тела был просто, здесь же дорожки покрывал асфальт. Нормальная земля оказалась только на клумбах, но и та давно замерзла. Минут пятнадцать мне пришлось лежать на ледяной и твердой бурой земле, прежде чем я услышала нужное мне биение силы. Тогда я произнесла заклинание, которое прикрепило меня к ней. Когда я поднялась, то была уже на другом конце улицы, где находился парк. Мои волосы, одежда и лицо были покрыты коричневой пылью, и один прохожий вполне закономерно подумал, что я дама без определенного места жительства, спьяну валяющаяся на газоне. Стремительно нестись сквозь землю не слишком приятно и безопасно. Застрянешь так - испугавшись, отвлекшись, отпустишь бьющуюся в тебе каменную жилу земного духа - и откопают тебя через много лет, как похороненный в необычной позе труп неизвестного.
   Издалека я увидела, что туман просочился сквозь ограду и заметался белыми струями по дорожкам парка. Хмыкнув и похвалив себя за сообразительность, я пошла прочь. Весьма интересная у высших магия - тотальный поиск и блокировка всех лишних сил, а также надежная завеса от параллельных миров слились в одно целое в этом странном тумане. Однако удивляться я у же давно разучилась. Ведь не одни травы шесть сушила!
   Имея полную бесцельную свободу, я направилась в центр города. Люди не слишком мне мешали, скорее наоборот, они были заслоном от внезапных нападений (почему-то мне хотелось в это верить). Попасться на глаза кому-нибудь из наших, светлых или темных магов, я не боялась, ибо мою маскировку еще никто из них не разоблачил. Я случайно забрела в большой городской универмаг, чтобы немного согреться, и побродила по переполненным всякой ерундой залам. Наверное, это просто замечательно, подумала я, что в свое время у меня не было возможности увлекаться модой, следить за стилем и заниматься прочими девичьими глупостями. "Ты же не человек", - частенько повторяла равнодушным тоном Фелицата, когда я упиралась и не хотела идти в деревню в своих лохмотьях. Даже после переезда в город меня совсем не привлекают рекламы, магазины и журналы "для стильных успешных девушек". Разумеется, в подобных местах всегда присутствует Эльвира, которая как раз оказалась и здесь, у прилавка с парфюмерией. Любезная одноклассница не удержалась от ехидны комментариев:
   - О! О! Наша провинциалочка пришла пополнить нищенской гардероб в преддверии праздников!
   - Эльвира, где ты набралась таких умных слов? Они же с трудом помещаются в твоей крашеной голове, - отмахнулась я, устало глядя на нее.
   Эле для счастливой жизни просто необходимо постоянно иметь врагов, чтобы спускать негативных эмоции, повышать самооценку и отрабатывать свое остроумие. Я, естественно, вхожу в ее черный список, и удивительно, что я до сих пор хорошенько не прокляла эту курицу.
   - Что, разглядываешь дорогие платья и стучишь зубами от зависти? - прошипела Эльвира.
   В руках у нее разлетелся вдребезги, даже не коснувшись пола, крошечный пузырек с духами. Я запоздало сообразила, что надо бы контролировать свои эмоции - я, кажется, собиралась не использовать лишнюю магию.
   - Ой, как некрасиво, - я покачала головой в притворном сочувствии. - Эля, тебе никто не говорил, что ты иногда бываешь неуклюжа и смешна? И что тебе совсем не идет так ломаться и играть светскую львицу? Нет? Вокруг тебя очень нечестные и лицемерные люди, так и знай, одни подхалимы и подхалимки. Сколько же гадостей они говорят за твоей спиной...
   Меня немного занесло. Я начала говорить мерзкие и правдивые вещи - все, что не раз сама слышала от Элиных подруг и обожателей. Наверное, это все от напряжения и полной безнадежности собственного положения мне хотелось культурно поругаться, как говорил Роман. Так умеем только я и он: пусть оппонент орет и матерится, а я смотрю ему в глаза, выслушиваю гневные тирады и отвечаю спокойно и подчеркнуто вежливо. Этот метод имеет намек на биовампиризм - когда не вступаешь в напрасный спор, не боишься противника и не проявляешь к нему раздражения и злобы, становится весело и легко. Эмоции истощают резервы подсознания, если выплескивать их понапрасну.
   - Ты... вечно мне все портишь! - взвизгнула Эльвира, пытаясь стереть едкие духи с рук и одежды. Поддельный парфюм быстро перестают пахнуть, но аромат его никогда не бывает приятным.
   - Девушка! Немедленно заплатите! - потребовала сухонькая старушка-продавщица за стеклянным прилавком. - У, молодежь, вредители одни!..
   Я не слишком скрывала злорадной улыбки. Приятно иногда почувствовать себя судьей в этом жалком мирке людей! Тут появились Алина и Клава.
   - А вот и компактные тележки для твоих покупок! Как поживаете, девушки?
   Клава мелко затряслась и кА-то странно оскалилась. Не придержи ее Алина, она бы накинулась на меня с воплями. Свой праведный гнев она объясняет просто - я забираю у нее ее смысл жизни, ее собственного Рому, за что меня надо вообще убить. Такая вот логика у этой девушки, не нужно даже напрягаться и лезть в ее мысли.
   - Так, умничаем? А с Ромой кто вчера вечером с дискотеки смылся? Я давно обо всем знаю! Я тебе обещаю, до Нового года ты не доживешь! - начала она дрожащим визгливым голосом, скрючивая пальцы. У нее всегда получается такой забавный жест, когда она злится.
   - Ты чего тут ошиваешься? - хмуро спросила Алина. - А ну, пошла вон, иначе я тебя выволоку!
   Продавцы не без интереса наблюдали за нами, а кое-кто из покупателей уже обсуждал, подеремся ли мы.
   - Разумеется, я не сомневаюсь в твоих способностях, ведь твоя комплекция позволяет поднимать любую тяжесть. Что, двое против одного?
   - Пошла вон, - медленно и низко произнесла Алина, поняв мои слова.
   Выглядела она забавно, точно боксерша, переодетая в барби... Как-то не получается у меня бояться ни ее, ни Элю, ни всех остальных "крутых" авторитетов молодежного сообщества.
   - Сама иди, - спокойно ответила я.
   Я задержала взгляд в ее зрачках. Они на секунду расширились, радужная оболочка на секунду поблекла, и сознание девушки затуманилось. Никаких лишних затрат магии - просто моя собственная направленная злость вызвала у нее обморок. Алина покачнулась, выронила сумки, к ней бросилась испуганная Клава. Эля гневно посмотрела на меня, а потом, молча оставив деньги на разбитый флакон духов, повела подруг прочь. Они не сказали ни слова, наверное, и сами заметили, что если они меня злят, то у них начинаются всевозможные неприятности, боли или депрессия. "Не надо трогать ведьму, - мрачно подумала я, - особенно таким, как вы, такую, как я".
   - Тебе не место среди нас,.. ведьма! - вдруг бросила через плечо Эльвира.
   Я невольно вздрогнула. Даже она, человек, почему-то называет меня таким именем и гонит. Мне стало гадко, противно от самой себя. Черт, ну зачем я постоянно связываюсь с людьми и делаю им гадости, сама того не желая? Я опускаюсь до мелкой и недостойной мести и, что самое ужасное, испытываю от этого удовольствие от своего превосходства... Так нельзя! Это первая ступень деградации мага. Ведьма - не презрительное прозвище, каким одарила меня Эльвира, а гордый титул. Я давно обещала себе не применять магию во вредительских целях, но почему-то выполнять это не получается.
   Фелицата однажды сказала мне: "Настоящие темные маги никогда не размениваются по мелочам. Если мстят - то смертью, благодарят - жизнью, наказывают - забирая волю и свободу и всегда знают, когда это надо, а когда нет. Наводить порчу и бить невидимой дубинкой по головам смертных - достоинство низших".
   - Девушка! Вы что-то будете брать? - послышался вдруг чей-то голос.
   Я только что обнаружила, что задумчиво стою у витрины с открытками. Троица блондинок уже ушла. Пересилив хаос мыслей в голове, я посмотрела на веселенькие открытки с забавными рисунками и достала мелочь.
   - Дайте вот эту.
   Я вышла из душного магазина, села на скамейку рядом с ним, и только тогда разглядела покупку. На открытке были нарисованы две улыбающиеся летучие мышки, висящие вниз головой на фоне полной луны. Один зверек дарил другому букет орхидей, и обе держали в лапках бокалы с красным содержимым. Эта невообразимая глупость - открытка - почему-то меня рассмешила, и я захотела отправить ее... да, Роману. Я поставила на открытке дату и свое имя и телепортировала ее прямо в почтовый ящик нужной квартиры, а потом снова отправилась гулять по городу.

***

   Удивительное дело! Моя наставница умерла, меня выгнали из Общины Темных, и сейчас два праведника посланы, чтобы убить меня, а я прогуливаюсь по тихим улочкам, разглядываю прохожих, витрины, небо, улыбаюсь и про себя напеваю мрачные песенки. Наверное, это означает, что я полностью свободна. Ведь, на самом деле, когда ты точно знаешь, что умрешь, то можешь позволить себе не цепляться за каменные стены спокойной жизни и, отпустив уставшие руки, летишь вниз, чувствуя полную свободу. Подобное состояние было у меня сейчас, и мне казалось, что я давно ждала этого момента: освобождения от обязанностей быть ученицей, наследницей древней ведьмы, от необходимости казаться человеком и сдерживать проявления магии.
   К вечеру я добралась до какого-то убогого деревенского райончика, где выбившаяся из-под снега асфальтовая дорога кончалась у самого пригородного леса. Проверив наличие талисманов и необходимой защиты, я направилась туда и вскоре выбралась на небольшую поляну, покрытую ровным и чистым снегом. Я развернулась и плюхнулась на спину в белую холодную перину, замерев и глядя в небо. Уйти от скоплений людей для меня значит лишний раз подвергнуть себя опасности, ведь толпа - отличная маскировка, но мне просто невыносимо быть в чьем-то нежелательном обществе, особенно сейчас. Растянувшись в мягком сугробе, я усмехнулась своим мыслям: какой бы глупой не была Эля, но она права. Мне не место среди них. А вот в мертвом лесу я чувствую себя спокойно и уютно...
   Я смотрела в затянутое беспросветными облаками хмурое небо, в котором не было видна ни лучей солнца, ни птиц. Слушала тишину, более приятную, чем любая музыка. Мысли разбегались как тараканы от тапочка, и я начала засыпать. Однако приближающийся скрип снега под чьими-то ногами вернул меня к реальности.
   Несколько человек не спеша подходили ко мне с разных сторон, образовывая правильный круг. Я мгновенно настроила третий глаз, чтобы проверить их на магию, но не обнаружила вокруг ничего. Шаги раздавались все ближе ко мне, и я начала ощущать чужое присутствие - тяжелая, давящая почти материально сила, более мощная, чем магия, внезапно заполнила все пространство... Мне стало не по себе. Даже у моей наставницы не было такого энергетического контура, очерчивающего зону распространения магии каждого ей владеющего.
   - Юлия! - тихо позвала меня какая-то женщина, когда пришедшие остановились.
   Я неохотно поднялась, быстро стряхнув с себя руками снег, и огляделась. Вокруг меня стояли... Нет, не люди. Шесть высоких человеческих фигур, шелковые черные плащи и длинные прямые волосы, слегка колышущиеся от легкого ветра, жуткий завораживающий взгляд - они были словно одно целое, нечто единое, зачем-то раздробившееся. Даже сила, окружавшая их, была цельным полем, не разделяющимся на части. Они стояли по колено в снегу, отчаянно белом по сравнению с их плащами. Белые сухие лица с неестественно яркими льдисто-голубыми глазами, ничего не выражавшие, были обращены ко мне.
   - Мы - тенебреиды, - снова заговорила женщина, стоявшая за моей спиной. Мы убиваем белых магов и охраняем черных магов.
   Я обернулась. Говорившая со мной отличалась от остальных тем, что была невероятно стара. Ее маленькое востроносое лицо, иссеченное глубокими частыми морщинами, обрамляли жидкие белые волосы, которые, казалось, готовы разлететься от малейшего дуновения ветра. Тонкие бледные руки со скрюченными пальцами она держала сцепленными на уровне груди. Я смотрела на нее, а она - на меня. У старухи были большие и по-настоящему желтые глаза, вызывавшие у меня ассоциации с цепким и горящим взглядом взбешенной Фелицаты, пронизывающим до души.
   - Мы пришли защитить тебя, - произнесла старуха.
   - Наконец-то! Хоть кто-то соизволил вступиться за бедного одинокого ребенка! - сказала я немного ворчливо, забыв подумать, прежде чем ляпнуть.
   Тенебреиды вмиг изменились в лице и все разом посмотрели на меня с легким недоумением. Особенно двое - я была уверена, что они близнецы - которые держали под локти старуху. Их вытянутые лица, обрамленные темными прядями, изобразили недовольство. Я же мысленно пожалела о том, что родилась на свет с ненормальным и неуместным остроумием.
   - А почему вы меня защищаете? - я первой прервала молчание. - Люций сказал мне, что за мной уже охотятся. У вас не будет проблем из-за того, что вы вмешиваетесь?
   - Откуда... Кто... Что? Ты общалась с ЛЮЦИЕМ? - удивилась старуха, сверкнув неестественно огненными глазами.
   - Пришлось. Но все обошлось без битв, он приходил с миром, - скромно ответила я, не без удовольствия заметив изумленные взгляды тенебреидов. - Он предложил некоторое сотрудничество, но я отказалась. В любом случае они едва ли оставят меня в живых.
   Старуха хмыкнула, сощурив глаза. Один из близнецов, стоящий справа от нее, заговорил:
   - Мы знаем о том, что сейчас на Земле присутствуют два люция. Неважно, что один из них отказался выполнять заданную ему работу и находится неизвестно где. Это нарушение наших правил, поэтому и мы прибыли сюда в таком составе. К тому же, мы имеем полное право предоставить люциям вето. Мы знаем, что ты не можешь принести людям вреда и не станешь использовать свою магию на разрушение в недопустимых масштабах. Поэтому мы будем защищать тебя, лучшую черную ведьму в этом мире на данный момент.
   - Откуда вы знаете, что в один прекрасный день я не разозлюсь и не поубиваю всех своих одноклассников? - уныло спросила я, припоминая все свои мелкие гадости в школе.
   Они издеваются? Это я - лучшая ведьма? Только из-за того, что моя наставница была такой! Но я - лишь ее жалкая тень, которой суждено носить накопленный и сохраненный во мне дар. А сколько во мне всего человеческого - низкого, примитивного, заставляющего размениваться по мелочам! Почему-то мне опять вспомнилось то приятное ощущение манящего зова люция...
   - Нет, ты - особенная, - твердо произнесла старая высшая.
   Да, это называется профессионализм - ей мысли читать все равно, что вокруг глядеть.
   - Другие колдуны и ведьмы давно превратились в одну сплошную серость. Ты - единственное средоточие истинной черной магии в этом мире. Ты - носитель тех уникальных знаний, частично забытых, частично вообще никому не известных, которые были доступны только твоей наставнице, - пояснил другой близнец из тенебреидов.
   - Вот только зачем Фелицата взяла в качестве наследницы меня из человеческого мира? - сказала я. - Для меня ее бесценный дар стал почти проклятьем.
   Старуха вдруг расхохоталась:
   - Да уж, просчиталась моя сестра в этом! Если бы не она, то ты бы стала светлой волшебницей с немалой силой, потому что была рождена с таким предназначением и магией! Впрочем, она мотивировала свой выбор тем, что не могла найти ни одного с достаточно сильным черным даром и поэтому решила переделать твою светлую силу.
   До меня неспешно доходил смысл вышесказанного. Фелицата, ее уроки, рассказы о магии, истории, ее сестрах... Рогведа, Иустиния... Она? Неужели она?
   Высшая посмотрела на меня из полуопущенных век желтыми глазами и кивнула маленькой головой, будто отвечая на мой мысленный вопрос.
   - Когда я стала тенебреидом, мне открылись суть настоящего и бездны прошлого и будущего. Я видела, что не одна могу стать высшей. Прежде чем прервать связь с сестрой, я долго звала Фелицату за собой. Она была сильнее и мудрее меня. Черная магия стала смыслом ее жизни, и сестра не захотела подняться на ступень выше. Она умерла, надеясь, что кто-то завершит ее дело и возвысит черную магию надо всем миром. А я знала нелегкую судьбу ее ученицы и хотела помочь.
   Иустиния оттолкнула от себя близнецов, скособочившись, проковыляла ко мне и заглянула в мои глаза.
   - Мы спасем тебя. Но помни, если люции нападут, - а их, возможно, будет немало, - уходи, иначе случится беда. Это будет хуже твоей смерти!
   - А что может быть хуже? - спросила я удивленно.
   Через мгновение я поняла, что никто мне не ответит. Поляна была абсолютно пуста, даже следов на снегу не было видно. Там, где стояли тенебреиды, остались только невидимые сгустки их силы, которая исчезала стремительнее, чем простой магический след.
   - Что ж, хотя бы одно доказательство того, что я не бредила, - усмехнулась я.
   Ну, теперь обо мне хоть кто-то печется... Да не кто-то, а сами тенебреиды! Приятно же иметь в косвенных родственниках такие влиятельные личности. То, что Фелицата является моей прямой родственницей, подразумевается само собой - сильные маги обмениваются кровью со своими учениками, связывая себя с ними и присоединяя тем самым к своему роду.
   Тут за моей спиной опять раздались шаги - кто-то быстро бежал ко мне, и снег скрипел громко и часто. Я мгновенно обернулась, в руке вспыхнул синий огонек атакующего заклятья.
   - Ты?! - вскрикнула я от изумления и выронила огонек, который зашипел в снегу.
   В метрах трех от меня остановился... Марк. Рядом с ним снег сразу будто посерел и вылинял. Люций протянул ко мне ладонь и что-то прошептал. Я швырнула в ответ мгновенно испепеляющий огонь, который почему-то проигнорировал Марка и исчез... Но такого никогда не было! Мои заклятья всегда попадают в цель! Не поддаваясь панике, я хладнокровно выпустила еще несколько заклятий - гнили, заморозки, тяжелого сна и безмозглый сглаз, но все безупречно выполненные мною чары таяли в воздухе, а мой противник стоял совсем рядом со скорбным видом, сложив руки в молитвенный жест! Окончательно разозлившись, я схватила горсть снега и кинула в Серафима, чтобы хоть как-то дать волю своей злости. Белый ком испарился, так и не достигнув своей цели.
   - Я тоже рад тебя видеть, - с улыбкой изрек Марк, слегка кивнув мне.
   - Да ты... Люций... Ты!.. - у меня просто не хватило слов, чтоб его поприветствовать. До мата я никогда не опускаюсь.
   И этот циник является ко мне с блаженным видом, будто и не заносил надо мной кинжал да еще смеет любезничать! Я даже не засекла его приближение - значит, он специально замаскировался, чтобы подойти поближе. Нет, помирать так с песней, гласит мудрая пословица...
   Так, спокойно, Юлия. Эмоции обезоруживают тебя, отвлекают от действительности, ты ведешь себя как простая психованная девчонка. Ну-ка, лучше проверим на прочность ауру этого светленького-беленького.
   - Кто я? Мне интересно, - спокойно произнес Марк.
   - Наглая морда, вот кто! - вспомнила я любимое выражение Дигны, опять забыв подумать, прежде чем сказать.
   - Ну вот, - люций слегка погрустнел. - Почему я всегда произвожу на тебя плохое впечатление? Наглость мне не свойственна, это одно из самых мерзких человеческих качеств...
   - Хватит читать мне лекции, - раздраженно произнесла я. - Не увлекайся своим амплуа добренького пернатого с христианской иконы.
   Марк встряхнул длинными для нормального парня волосами и опустил руки. при соответствующем уровне владения магией и достаточной концентрации молитвенный жест - сильнейшая защитная фигура белой магии, невольно отметила я про себя, вспоминая бабкины уроки "антисвета".
   - Давай о серьезном, - сказал Серафим. - Сначала позволь уточнить - здесь были тенебреиды?
   Я кивнула.
   - И что они хотели?
   - Они не сообщили о цели своего визита.
   Марк задумчиво посмотрел на меня и вздохнул. Будучи далеко не глупым, он наверняка понял, что просто так из меня ничего не вытянет, но вскрывать мое сознание не стал и продолжил:
   - У меня к тебе очень важное дело. Я знаю способ, как оставить тебя в живых. Но я начну издалека.
   - Демагогия начинается...
   - В ближайшие два дня решится твоя судьба. Полагаю, тенебреиды так оживились не зря, оспаривая наше право на твое уничтожение. Однако им должен быть известен тот факт, что когда ты была ребенком, у тебя был замечательный светлый хранитель.
   - Пардон...Чего? Ангел-хранитель? - удивилась я. В такую чушь я никогда не верила.
   - Хранитель - это светлый дух, порожденный никому не принадлежащей белой магией или душа погибшего серафима, охраняющая будущего белого мага до тех пор, пока не пробудится его собственная магия, - терпеливо прояснил Марк. - Так вот, этот очень сильный хранитель умер сразу же в тот день, когда тебя нашла древняя ведьма Фелицата. Она невероятным образом сумела поднять в твоей душе нечто очень сильное и темное, чем изменила всю твою судьбу и сущность. Это беспрецедентный случай, который не предугадали даже Люции. А ведь ты могла стать нормальной светлой волшебницей, - заметив мое перекосившееся от удивления лицо, он, по-видимому, понял это неверно. - Нет, ты, конечно, не виновата, что стала такой...Я надеюсь, ты все же когда-нибудь забудешь свою темную сторону...
   - Ближе к делу! - прервала я. Ох, и болтливые же эти ангелы или серафимы, или как его там...
   - Недавно мне удалось выяснить кое-что неприятное, касающееся моих братьев...
   Я слушала Люция, попутно ставя всюду блоки: на мысли, на потоки магии, на эмоции, биение сердца, на взгляд (иногда у ведьм за секунду до высвобождения магии загораются глаза, причем у каждой разными цветами). Потом основательно закрыла пространство вокруг себя и ауру, чтобы на ней не отражалась моя магия и мысли. Мир зарябил, будто я смотрела вокруг сквозь слезы. Заградительная сеть ауры, ее внешний слой, обрела предельную силу. От такой концентрации всех усилий я перестала различать небо, землю, снег, деревья вокруг. Стараясь е закрывать глаз, я начала произносить чудовищно сложное и длинное заклятье. У меня не было с собой ни "Агристы", ни бабкиных амулетов, ни змеиных глаз, помогающих сотворить аурический таран. Поэтому я нацеливала еще не готовое заклятье на серафима, руководствуясь собственным глазомером - даже отметить мишень магией было невозможно, так я опасалась, что Марк что-то заподозрит. Что ни говори, а не зря же этого брутально милого шатена величают высшим!
   - Старшие серафимы давно задумали такой маневр. Они поняли, что тебя нельзя вернуть к светлой магии, тем самым дав ей перевес, а охотиться за Фелицатой, которая доставляла им немало неприятностей, было бесполезно. Мало того, что пределов ее силы и возможностей ее магии никто не знал, так еще и выяснилось, что ее младшая сестра стала тенебреидом. Поэтому люции просто подождали, пока Фелицата передаст тебе свой дар и умрет... Да, настолько великий магический дар люции запрещают передавать, но твоя наставница лично договорилась с главой легиона старших серафимов Гавриилом (если тебе это имя о чем-нибудь говорит...). Люции согласились позволить ей передать свой дар, а взамен ведьма не должна была убивать людей и светлых магов до самой смерти. Но все это время особый отряд младших серафимов (куда вхожу и я) наблюдал за тобой. Им было поручено ждать, когда ты лишишься наставницы, а значит, и ее защиты, и только тогда уничтожить опасный дар.
   Марк нахмурился, будто что-то припоминая, и продолжил свой монолог:
   - Ответственной за эту операцию была назначена девушка из этого отряда, Анжела Длас. Я даже не знаю, почему она до сих пор является серафимом и зачем ей поручили такое сложное дело... В общем, за множество провалов и неудачных операций ее временно лишили силы люция, которая, кстати, заключается в крыльях. Я предполагаю, что ей дали шанс исправиться и оправдать себя, но она пошла совсем другим путем... Совершенно непредсказуемым! Едва получив назад силу, она оставила свою группу по прибытии на Землю и, прежде чем начать охоту на тебя, убила одного светлого мага, а потом уже стала выслеживать тебя. Как она объяснила всем нам, когда мы видели ее последний раз, она собирается сама убить тебя без чужой помощи, чтобы забрать твою силу. По-моему, Анжела говорила серьезно... Она вообще не любит шутить...
   - Тоже мне еще, ангелочки-киллеры! Даже убить нормально не можете! - фыркнула я.
   Серафим дернул себя за полы белой куртки и обиженно ответил:
   - Мы не киллеры! Мы справедливые судьи, призванные следить за тем, чтобы темная магия не притесняла светлую.
   - Интересно, кто вас об этом попросил? Поверь мне, и без вашего вмешательства маги прекрасно сами за этим следят.
   Разговаривая, я рисковала упустить заклятье тарана, и оно могла пробить мою собственную ауру. Реплики приходилось отпускать только в паузах между мысленным произнесением малопонятных санскритских текстов.
   Марк еще сильнее нахмурил широкие брови и сунул руки в карманы с крайне недовольным видом. Он, видимо, только сейчас понял, что от меня ничего так просто не добьешься. Я же неспешно обрабатывала полученную информацию.
   - А зачем высшей светлой мой темный дар? Для научных экспериментов? - поинтересовалась я.
   - Не знаю, - пожал плечами люций. - Никто не знает. Я проконсультировался со старшими, - это он произнес с явной гордостью, - они полагают, что здесь замешано действие какого-то странного и сильного артефакта. Они думают, что Анжела как-то нашла путь восполнить свои силы чужеродной магией, но попала под дурное влияние источника. Иначе, зачем ей нужна именно твоя, темная, магия? Но если Анжеле удастся ее забрать, то она станет антилюцием, и последствия этого будут ужасны для всех. Может дойти до войны с тенебреидами... Поэтому старшие изменили свои планы. Во-первых, ты пока должна остаться в живых, чтобы Анжела не получила твой дар. Во-вторых, нам поручено убить ее саму, а затем ждать директив относительно тебя.
   - Жаль... Хотела бы я сама встретиться с этой светленькой киллершей и поговорить чисто по-женски. Вряд ли ее светлая и добрая натура помогла бы ей против моей черной магии, - сказала я, старательно нацеливая свое заклятье.
   Самого его не было видно, только в правой руке чувствовалась неприятная упругая тяжесть. Черная магия способна обретать вес и температуру, будучи при этом невидимой. Это заклятье давило и оттягивало руку.
   Пробивание ауры убивает любого, особенно, когда заклятье сотворено по всем правилам, чему меня учила наставница, и если в него вкладывается как можно больше силы (что я тоже могу). Из человека просто уходит жизнь, крупицы магии, мысли, воля, а душа лишается защиты от внешнего мира. Даже маг не способен защититься от этого заклятия и восстановиться после негою
   Все-таки мне удалось вывести из себя светлого (вот что значит темная ведьма - разрушит даже монолит ангельского терпения!). Голос Марка едва не сорвался на крик:
   - Юля! Я не убийца! Я, между прочим, тебя спасаю! И мы с Анжелой были друзьями, а мне приказано ее уничтожить взамен на то, чтобы сохранить тебе жизнь, понимаешь?!
   - О, интимные подробности! - съехидничала я. - А какой-нибудь душещипательной истории о любви двух ангелов не последует?
   Марк в упор посмотрел на меня, ловя мой взгляд. Сейчас он забывал о своей защите и становился все уязвимее. Значит, люции не так уж и сильны, раз их непробиваемость так быстро тает, стоит им утратить над собой контроль. Еще немного, и вот этот высший уже настроен на дружескую беседу - убрал все неизвестные мне чары сверхзащиты, снял блокировки сознания, открыл сознание и всю свою сущность, наверняка полагая, что я всего лишь низшая темная ведьма, а на деле - очередная работа. Что ж, проверим, насколько устойчивы люции к нашей "низшей" черной магии...
   Светлый удивленно проследил за моим странным жестом. Я изо всех сил толкнула рукой волну магической силы, заряженную заклятием пробивания ауры. Магия материализовалась снопом белых искр - в форме наивысшей ее концентрации. От такой отдачи у меня закружилась голова, и я опустилась на колени в рыхлый снег, опаливший холодом онемевшие и напряженные руки. Мой прием удался. Через сотую долю секунды заклятье буквально выстрелило в Марка. Он дико закричал, упал на спину, взмахнул руками, выбрасывая какой-то сияющий щит, но было поздно. Превозмогая головокружение, я напрягла третий взгляд и увидела, что моя магия наполовину пробила белую ауру люция, которая странно пульсировала и стремительно истончалась, покрывалась бурыми пятнами. Но Марк все еще боролся. Закатив глаза, он судорожно отталкивал чужеродную силу дрожащими руками и пытался восстановить барьеры. По-моему, его собственная высшая сила заблокировалась моей черной магией! Ах, если бы Фелицата это увидела... Она наверняка бы даже не высказала ни одного замечания.
   Я с трудом поднялась - руки ныли и слегка опухли, колени дрожали, но все-таки я чувствовала некоторое воодушевление. Марк, бьющийся в судорогах, точно эпилептик, таращил на меня глазами, загребая руками снег и с усилием дыша сквозь зубы.
   - Не надо было грозить мне тогда, во сне, своим кинжальчиком, - назидательно сказала я, склоняясь над поверженным. - Я поняла, что у тебя очень серьезные намерения, поэтому и действую решительно.
   - Я не хотел... Зачем...ты...это ссссделала? - не разжимая челюстей, произнес люций, пытаясь поднять руку.
   Вот что значит по-настоящему сильная черная магия! Она способна убить высшего. Тяжело ему сейчас... Материальная оболочка испытывает беспричинную, но страшную боль, а душа уже не может сопротивляться разрушительному воздействию внешнего мира. Старая ведьма говорила, что это словно прикосновение камня или раскаленного металла к телу без кожи. Наверное, так оно и было - по телу люция пробегали конвульсии от малейшего ветерка и движения, а на черных пушистых ресницах блестели слезы боли. Впервые совершая серьезное убийство, я не испытывала никаких угрызений совести, чего я опасалась. Я просто боролась за свою жизнь...
   Мы молчали. Лес будто вымер и не издавал ни звука, в небе безмолвно клубились серо-фиолетовые тучи, набитые снегом. Мои мысли текли спокойно и логично. Я победила самого люция. Осталось разделаться с той, другой убийцей. И мне совсемне было их жалко. Жалко может быть замерзающих на улице котят, которых я кормила и иногда брала домой, немощных старушек, которым я частенько помогала таскать сумки, изгоев, которых приходилось защищать в школе. А с теми, кто пытается меня убить, не надо церемониться. Я ведьма, моя наставница привила мне ненависть к свету, чтобы я могла выжить. Люции убивают черных магов - так почему бы мне не повернуть этот обычай в другую сторону? Заметив, как Марк пытается создать свой клинок Света испепеляющего (он был гораздо сильнее простого Белого клинка, как утверждала наставница), я мысленно произнесла заклятье Черного клинка. Он появился в моей руке, недлинный, узкий, из светлого металла с черной резной рукоятью. Узоры ломаных линий и заостренных фигур покрывали его от самого острия. И не заметишь, что он нематериален и не существует вовсе.
   - Мы находимся по разные стороны бытия. Встречаясь, мы противостоим друг другу. Кто-то должен победить, - сказала я, занося оружие.
   Марк смотрел на меня странно сияющими глазами. Свой полупрозрачный клинок он отпустил. Сейчас он походил на брошенную тряпичную куклу.
   - Убей, - тихо произнес люций. - Тогда я не буду... больше надеяться... и пытаться спасти тебя... Тогда... в тебе больше не останется ничего светлого... Нельзя...соединить черное и белое.
   - Допустим, я тебя сейчас прикончу, а потом твои сородичи сделают со мной то же самое... Нет, так не пойдет, люций. Я поступлю по-другому.
   Есть такой закон - если враг умирает не от смертельной раны, то он умирает не по вине его ранившего. Пробивание ауры не считается смертельным, так довести этот прием до такого уровня может далеко не каждый. Что ж, надо добавить еще одну "царапину". Я провела по его расслабленной ладони острием клинка. Порез вспыхнул ярко-алой кровью, и заклятие, почуяв нужное ему, исчезло. Марк едва повернул голову, глядя на свою руку. Он уже не мог защищаться, у него не осталось ни капли магической силы, сияние ауры погасло совсем, и дыхание слабело. Его кровь стремительно потекла на снег, из красной становясь почему-то розовой, а потом и белой. Странная у высших кровь, подумала я. Но теперь он точно не сумеет восстановиться, потому что с ней уйдет его жизнь, но я уже не буду виновата.
   - Я все же ошибся в тебе, - с горечью произнес люций. Его глаза вдруг стали белыми, и я невольно отпрянула - неприятное зрелище, когда в глазах человека исчезают зрачки. Смугловатое лицо Марка приобрело серый оттенок, со скул исчез румянец, а губы побледнели. Розоватая кровь замерзала в ладони люция. Надо же... Мертвый серафим... Я отошла подальше от тела, лежащего посреди поляны снега. Один обезврежен. Осталась одна. Надеюсь, тенебреиды во главе с сестрой Фелицаты мне помогут.

Глава 8

Все только начинается

   Ночь я провела на чердаке какого-то заброшенного одноэтажного дома. В провалы гнилой деревянной крыши грустно глядела луна, изредка укрываясь облаками. Мороз был знатный, не меньше пятнадцати градусов, поэтому мне пришлось постоянно греться заклинаниями. Ночью ветер разорвал набитые снегом тучи, и они перестали засыпать город белыми хлопьями; небо немного посветлело, на нем показались звезды.
   Чердак был узкий, пустой и с низко нависающими балками, досками и обрывками стекловаты. В радиусе пятидесяти метров от этого пустующего дома не было ни души, его даже не посещали бродяги. Это было идеальное место для моей подготовки.
   Для начала я телепортировала сюда всю свою лабораторию и некоторые конспекты. "Агристу", защищенную пятью мощными проклятиями (лишняя предосторожность не повредит), я решила не трогать. Мне было необходимо вспомнить все техники атаки и защиты, которым учила меня Фелицата - ведь в первую очередь она приучала меня, человеческого детеныша, выживать с помощью магии. Да уж, именно в новогодние дни мне приходится разрабатывать стратегии выживания и пытаться убить моих врагов быстрее, чем они меня... И никаких подарков и выходных у темных ведьм нет!
   Ладно, сейчас сама смастерю себе подарочек - зелье великой силы, которое как раз необходимо делать именно в темное время суток. Постоянная бодрость и выносливость мне очень пригодятся. Процесс приготовления этого странного варева был отчасти связан с некромагией - тут были соответствующие наговоры и компоненты, вроде ногтей мертвеца или гнилой крови ворона, которая заменяла здесь воду. Несмотря на такой состав, жидкость в котелке был настолько прозрачной и чистой, что зеркально отражала звездное небо, глядевшее на меня через прорехи крыши. Я тихо нашептывала заговор под бульканье мятого-перемятого, но удивительно живучего котелка, которому не нужен был огонь, подбрасывала ядовитые травы и вскоре обнаружила, что зелье по виду напоминает колу - так же шипит, пускает коричневатую пену и само по себе черное. "Надеюсь, по вкусу оно окажется таким же", - не без подозрения подумала я, наливая пенящееся зелье в берестяную кружку. Никогда не угадаешь, как отнесется магическая жидкость к металлу или пластику, но все материалы растительного происхождения умеют не только переносить, но и хорошо хранить зелья.
   Пока зелье остывало, я стала маскировать свою магию. Этот недолгий, но сложный ритуал требовал пятиминутного стояния соляным столбом и невероятной концентрации. Третьим взглядом я находила все исходящие от меня волны магии, некоторые убирала, некоторые ослабляла и особыми заклятьями делала незаметными. Ту магию, которая была частью меня и существовала внутри как источник, я защитила аурическими заслонами, которые не позволяли найти меня так просто, как обычного мага. Теперь я чувствовала себя гораздо спокойнее.
   Как заметила Фелицата, смешивая могильную землю со змеиным ядом и беленой, не надейся исправить вкус сахаром... Выпив залпом терпкое горьковатое зелье, я упаковала все порошки, травы и склянки в заговоренные мешочки, попутно отметив, что легкую сонливость, слабость дикое чувство голода как рукой сняло. Отлично, значит, без ущерба для здоровья можно не спать примерно с неделю. Я отправила коробку со всеми колдовскими прибабахами обратно в квартиру и принялась перебирать амулеты. Маленькие фигурки - обереги на разные случаи жизни я отложила в сторону. Покопавшись в кожаном мешочке, я извлекла из него и надела на палец грубо вырезанное костяное кольцо. Старая ведьма говорила, что чистой магией обладают не драгоценные перстни, а рукотворные кольца и браслеты. К кольцу, выточенному трижды прабабкой Фелицаты из кости одного небезызвестного черного мага экстра-класса, прилагался амулет того же материала. В случае опасности его следовало просто кидать в противника, и обточенный до треугольной формы осколок черепа превращался в щит, а кольцо в копье. Фелицата неохотно отдала эти артефакты в мое пользование, потому что ими обычно пользовались опытные ведьмы, а для учеников это оружие было слишком сложным. Помнится, когда я в первый раз прикоснулась потрескавшимся желтым "костяшкам", без дела валявшимся на столе, я, к удивлению наставницы, не лишилась руки и не сошла с ума от боли. Просто чья-то отвратительная иссохшая рука, перепачканная землей, схватила меня за запястье и откуда ни возьмись, на меня уставился серый красноглазый череп. Чрез мгновенье морок исчез, и Фелицата, дав мне по шее за самодеятельность, сообщила, что я могу пользоваться "этими чертовыми побрякушками", потому что дух черного мага, привязанный к ним, признал меня.
   Для разминки я спустилась с чердака на просторный первый этаж и несколько раз кинула копье и щит, отлично среагировавшие. Потом проверила их собственной атакующей магией, сотворила фантомы, силовые сети в виде змей и пару длинных некромагических заклятий. Проклятие воска случайно угодила в какую-то потолочную балку, и та, вмиг став мягкой, отплыла и рухнула вниз. Меня спасла только сверхчеловеческая реакция. Решив, что от моих прицельных ударов дом может рухнуть, я прекратила тренировки и отправилась обратно на чердак повторить в теории защитные спецприемчики, которые осваивала сама.
   Было, наверное, около пяти утра. Здесь, на окраине города, в морозном воздухе уже раздавались петушиные крики, вызывающие у меня прямые ассоциации с жертвенными обрядами вуду. В принципе, эта религия (именно религия, языческая и довольно примитивная) не так уж страшна. То, что люди и маги привыкли звать магией вуду, на самом деле, является собранием различных ритуалов. Западноафриканские жрецы пошли по пути наименьшего сопротивления и мудро решили заручиться поддержкой злых духов, чтоб они не причиняли людям вреда и пили только кровь жертвенных петухов. Мало кто отваживается на прямые переговоры со злом, всегда враждебным человеку... Есть , правда, и черная магия вуду, которая не пользуется почетом у африканцев. Ее избрала старшая сестра Фелицаты, что позволило Рогведе сыпать порчами налево и направо, насылать одержимость и делать другие гадости безо всякой ответственности. Моя наставница никогда не понимала такого стремления к вредительству. Она говорила, что нужно бороться, в первую очередь, с собой, и затем - с врагами, действительными или потенциальными.
   Я отложила тетрадь и мрачно задумалась. Ты забываешь, Юлия, какие у тебя враги. Твоя наставница сумела с ними договориться, но такая перспектива сейчас нереальна. А люциев едва ли можно напугать черной магией. К тому же, я чувствовала, что история со смертью Марка будет иметь для меня неприятные последствия. "Но я - ведьма!", - мысленно повторила я, наверное, в сотый раз с тех пор, как умерла Фелицата. Эти слова означали для меня все - я всесильна, бессмертна, всевластна, и никто не отнимет у меня это. Так говорила мне наставница...
   ...А еще она говорила - не думать слишком много! Концентрация мыслей ведьмы иногда приводит к неожиданным последствиям... Я подскочила и бросилась тушить уже полыхавшую веселым оранжевым пламенем крышу. Языки огня злорадно тянулись все выше и выше, пока я швыряла в них гасящими заклинаниями. Наверняка кто-то обязательно заметит пожар... так, хватит пассивной деятельности! Пора прогуляться до города.
  

***

   Наступило последнее утро уходящего года. Люди, точно сумасшедшие в коридорах спецучреждений, носились от одного магазина к другому, где их поджидали крайне довольные продавцы. Я шла в толпе под отталкивающей завесой недосягаемости. И меня никто не толкал, не сшибал с ног и не видел. Однако мне надоело видеть несущуюся на меня массу народа, и я переместилась в центр автодороги. Из-за постоянного шума, суеты и рокота машин я отвлекалась, третий взгляд сбивался, и столпотворение пульсирующих волнением пестрых аур превращалось в толпу простых смертных. Тогда я, чертыхаясь, снова напрягала зрение, ловя в воздухе неосязаемые и не видимые людям образы (даже не знаю, что это такое - бабка так и не объяснила, а понять суть этих полупрозрачных силуэтов я не смогла) и смотрела на магическую изнанку мира.
   Пару раз появлялись светлые маги, и я усиливала маскировку. Прямо передо мной перешли дорогу вампиры Игорь и Лиза, взявшись за руки и чему-то смеясь. Знахарка их общины темных готовила для всех вампиров мазь, благодаря которой они не получали солнечных ожогов в течение шести часов. Им этого вполне хватало, чтобы не вызывать подозрений у окружающих и появляться на улице, как обычные люди. Старушки смотрели на молодую чету с умилением. Я же заметила в хозяйственной сумке у Игоря пакеты с донорской кровью, прикрытые безобидным сыром и хлебом.
   Люди, глупые люди... Слепые, слабые, беспомощные, мелкие, вы выпячиваете хилую грудь и гордо зовете себя Венцами Творения, пытаясь прикрыть свои грешки и пороки. А рядом с вами есть те, кого когда-то выбросило сюда из иного мира - и чего им стоит развеять ваши тщеславные фантазии?.. Но этого не случится, ведь вас охраняют добрые благородные люции. Они дают вам мифы и сказки, но не более. Они не хотят, чтобы вы узнали НАСТОЯЩУЮ силу, рядом с которой взрыв ядерной бомбы покажется не сильнее удара стеклянного молоточка. Мать Фелицаты записала в "Агристе", что всякого мага, открывающего тайны колдовства человеку, непременно убивает "великой силы светлый, неизвестно откуда приходящий посланник тех, кто есть выше нас". Я не понимала этих слов в 14 лет, пока не узнала о люциях, заботливо производящих искусственный отбор темных, дабы они не набрали слишком много силы. Только вот Фелицата не раз говорила, что светлых магов убивают в десятки раз реже, нежели темных. Что ни говори, а это несправедливо...
   "Сейчас такое время - переломный момент не только в истории людей, но и в судьбе магов. Все перемешалось, стало с ног на голову, - ворчала Фелицата, записывая что-то в "Агристу" зимними вечерами. - Пройдет эта недолгая эпоха, и решится участь магии: либо мы окончательно уйдем из этого мира, либо дадим людишкам понять, кто здесь должен править, и вытесним их".
   Мои мысли, как удавка, захватила новая проблема. Я семенила по шоссе, уже не замечая мчащихся рядом машин. Раз стремление к совершенству у магов резко ограничивается угрозой быть уничтоженными, зачем же тогда некоторые - и черные, и белые - так стремились стать всесильными? Фелицата, например... Она родилась с немалым даром и сумела его приумножить, но не ради того, чтоб стать сакреидом, в отличие от Аустинии. Она искала забытые, опасные знания, возрождая их, нарушая запреты; а сколько нового моя наставница внесла в черную магию! Но она ведь знала о расплате за своё могущество - о люциях было написано в "Агристе" ещё её двоюродной бабкой, и всё же моя наставница стала одной-единственной всесильной колдуньей всех времен. А умерла она скорее добровольно, нежели из-за неотвратимости судьбы...
   Никакого вывода по поводу размышлений о судьбах магов я не сделала, только запуталась ещё больше. Надо отучаться много думать - никогда не знаешь, к чему это приведет.. А всё же вывод есть - человеком жить спокойнее..
   Вон, идут они, счастливые в предвкушении праздников. За ними не следят, не отбирают на убой тех, кто поднялся на ступень выше. Они не играют с добром и злом - наоборот, с ними играют. Поэтому людям не надо расплачиваться за свой выбор между жизнью и свободой ... А я? Разве Я сделала свой выбор? Этот вопрос терзал меня лет с 12-13-ти, но я упорно прятала его в подсознание и не слышала ответ своей души: "Да, я, сама". Я сама решила, кем мне быть, но я смутно представляла себе, что такое быть ведьмой - и вот сейчас расплачиваюсь за это. Фелициата почему-то не предупредила, что все светлые (и некоторые тёмные) будут ненавидеть меня вплоть до суеверного ужаса.
   Я свернула в какой-то проулок и сняла невидимость. Больше всего на свете мне сейчас хотелось где-нибудь уединиться и перечитывать "Агристу", но ради безопасности надо было держаться рядом с людьми. Я зашагала дальше и вскоре вышла в какой-то дворик, зажатый толпой трехэтажных домишек. Слишком поздно я заметила впереди желто-бело-голубое сияние. Ну сколько же в этом городе светлых! Я вмиг выставила защиту и приготовилась к нападению. Но сняв третий взгляд, я замерла в нерешительности. В нескольких метрах от меня стояла девочка лет пяти, похожая на медвежонка - в пушистой коричневой шубе и большой шапке. Девчушка смотрела на меня, не мигая, её зелёные глаза время от времени мутнели - она рефлективно настраивала зрение на магический лад и разглядывала меня третьим глазом.
   - Получается меня видеть? - спросила я, отчего-то улыбаясь.
   - Ага, - ответила девочка.- Но не всегда. Ты ведьма, да?
   - Ты это видишь?
   Она кивнула.
   - Ты очень сильная. Ты злая?
   - Нет, - ответила я после короткой паузы. - Я хорошая. Честно. Только ты никому не говори, что видела меня, ладно?
   Девочка скорчила брезгливую гримасу. Одернула шубку и повернулась ко мне спиной. Глупая...
   - Иди отсюда.
   Она сердито пнула только что вылепленного снеговика и растоптала все снежные шары. Мне от чего-то стало противно, и я поспешила уйти.
   - Выласту - всех ведьм убью. Нефиг вам колдовать,- услышала я за спиной.
   Спасибо...
   Когда хищник нападает, жертва всегда защищается. Что мешает мне в целях самозащиты применить чёрную магию? Хотя, конечно, глупо обижать наивного светлого ребенка - разве она мой главный враг? (К тому же с такими амбициями она вряд ли долго проживет... Нарвётся на взбесившегося оборотня или колдуна из Измерения Магии, и никакие законы общин ей не помогут.)
   Я разглядывала снег под ногами, удивляясь собственным мыслям. А все-таки я не умею ненавидеть. Ни беленьких магов, ни смертных людей - никого. А вот светлые почему-то больше всех придираются ко всем остальным.
   В подворотнях и узких дворика снега было по колено. Между двух пятиэтажек я внезапно остановилась, ощущая сырость в осенних ботинках. Мда, суперсильная ведьма, убегая от люциев, сейчас схватит насморк. Я посмотрела на свои длинноносые туфли, и те трансформировались в сухие и теплые зимние сапоги, служившие мне не один год. Я пнула ими снег и осталась довольна.
   Ту что-то начало изменяться. Пространство между двумя слепыми стенами домов зарябило. Нетронутый ровный снег впереди меня покрылся невесомой пеленой чего-то серого, похожего на развеянный пепел. Серая пыль закружилась в воздухе и прямо передо мной начала сгущаться и лепить человеческую фигуру. Я отошла на шаг и выставила щиты, не отрывая глаз от странного зрелища. Ещё миг - и передо мной появилась Иустиния. Она оправила легкий чёрный плащ, и чёрная пыль исчезла. Затем Высшая провела в воздухе руками невидимые защитные линии и после взглянула на меня.
   - Надо спешить, - сухо сказала она. - Люции напали на твой след и уже ищут тебя. Мы будем на твоей стороне.
   Обычная магическая маскировка, оказывается, ни на что не годится, когда имеешь дело с сакреидами. Я последовала за ней. Иустиния, по колено увязая в снегу, шагая быстро, не оглядываясь на меня.
   - Твои силы сейчас в зените, - говорила она. - В случае нападения, я надеюсь, ты сможешь как-то отразить атаку. Сейчас мы пересечем двор и подойдём к разрушенному дому, где нас ждут. Мы спрячем тебя в нашем мире.
   - В вашем? - переспросила я. - Разве маг может выжить среди сакреидов?
   - Ты сможешь,- отрезала Иустиния и замолчала.
   "Ценю умных людей, - подумала я, заранее заблокировав сознание. - Они все просчитывают, всему и всем отводят свою роль. Но чаще всего из-за такой точности всё и рушится..."
   Как же они собираются перетащить меня в свой мир - мир высших? Фелициата так и не сумела научить меня самостоятельно двигаться среди миров и измерений. Будем надеяться, что тенебреиды не в первый раз будут спасать своего подопечного...
   - В первый, - отозвалась Иустиния. Вот это телепатия - никаких преград! - Никто ни за кого никогда не заступался - таков основной закон сакреидов.
   Мы вышли к широкому двору, с трех сторон окруженному домами. Здесь снег был ссыпан в грязные горки возле радостно блестевшей льдом асфальтовой площадки. С четвертой стороны, слева, виднелся полуразрушенный барак. На фоне его обшарпанных белых стен чётко выделялась группа странно одетых людей. Все они были в длинных чёрных плащах поверх строгих костюмов, с ниспадающими на плечи волосами... и со светящимися руками. Я напрягла зрение и увидела пульсирующие в их ладонях сгустки неведомой мне энергии. Такое же сияние разливалось по периметру двора - здесь невозможно было ни телепортировать, ни улететь, ни просто даже войти или выйти. С другой стороны дворов тянулись невидимые людям линии, не позволявшие проникнуть во двор смертным и магам. Такая мощная защита даже привела меня в восторг, и я мысленно похвалила тенебреидов за проделанную работу (Иустиния хмыкнула). Интересно, что я не могла определить ни природу этой силы, ни эффект её действия. Уровень...
   Увидев нас, тенебреиды встали в две шеренги наподобие коридора, и я направилась туда. Их было двадцать шесть человек - двадцать шесть составляющих единого, замершего на миг организма, который излучал тревожную и тяжелую силу. Я ступила меж двух рядов этих созданий, ощущая себя крайне дискомфортно. Такое бывало со мной пять лет назад, когда Фелициата наказывала меня каким-нибудь сильным изощренным заклятием, и я чувствовала боль от вспышек чёрной магии... Если мне плохо от одного присутствия темных сакреидов, то каковы же тогда люции?!
   - Быстрее, - сказала мне в спину Иустиния. - Дойди до белой стены и прикоснись к ней ладонями. И ни в коем случае не оборачивайся, стоя там.
   Сквозь слившуюся воедино вибрирующую ауру тенебреидов я почувствовала чужое присутствие. Кто-то упорно рвал защитную сеть, но она пока держалась. В лицах тенебреидов (а были ли эти фарфоровые маски лицами?) не было ничего, только руки светились все резче и яростнее, и они подняли их к груди.
   - Юлия! - хрипло окликнула меня Иустиния. - С твоим отправлением придется подождать. Стой у стены и не предпринимай ничего.
   Голос старухи толи от ярости, то ли от волнения срывался на хрип и дрожал. Я начала смутно догадываться, что дело дрянь... Чёрт, ну неужели люции пришли, чтобы отомстить за Марка?! И зачем я его так?.. В голове вертелось много нелестных эпитетов себе самой, но я помнила наказ бабки никогда себя не ругать - мало ли чего накликать можно.
   Я дошла до развалин барака и протянула ладони к холодной шершавой стене. Тут же у меня бешено заколотилось сердце, в глазах потемнело, и передо мной заплясали желтые звездочки. Сквозь них я разглядывала ярко-белую стену, исписанную сотнями неизвестных мне рун, символов, заклятий и рисунков. Все они переплетались, двигались, создавая причудливые комбинации, и источали огромную силу. Это было выше, сильнее и сложнее, чем черная магия! Если бы Фелицата увидела это... Я прижалась к стене, разглядывая необычные письмена, а в голове у меня кипела кровь от слишком большой концентрации магии, стало невыносимо жарко, точно перед моим лицом пылал огромный костер.
   Позади меня творилось что-то невообразимое. Тенебреиды окутали всё пространство вокруг каким-то ледяным, остро пахнущим эфиром (я запаниковала - что же это за магия?!), но тяжелые ледяные волны воздуха вдруг заискрим и превратились в пар, столкнувшись с горячим, сухим ветром. Люции все-таки смогли прорваться... Я поняла, что здесь и сейчас будет битва нехилого масштаба - огонь против льда, свет против тьмы... "И чего эти ребята не поделили?" - подумала я, разглядывая свои руки, прижатые к стене. Каракули на ней сгустились и заискрились, обступили мои ладони и сложились в красивый плавный узор.
   Меня накрыла очередная волна холода, и следом накатил густой жар. Кто-то из тенебреидов закричал, и его вопль потонул в бешеном грохоте, - видимо, столкнулись противоположные силы. Я запрятала своё любопытство подальше, потому что голова сама хотела повернуться. Такое зрелище пропускаю... Я настроила сверхслух. Вот что-то свистнуло, пролетев с огромной скоростью, и в белую стену справа от меня впечатался окровавленный сакреид. Её золотые локоны вымокли в стремительно меркнущей розовой крови, серые глаза с ненавистью уставились на меня. Настенные узоры переползли к девушке-серафиму, и она хрипло закричала, засучила ногами и замерла. Одновременно в кирпичной стене будто забился пульс, - кажется, магия тенебреидов качала и перерабатывала светлую силу. Подушечками пальцев я попыталась перетянуть пульсирующие паутинки к себе, но тут же почувствовала режущую боль и бросила это дело. Эта магия не для меня.
   Взрыв. Вспышка, ослепившая меня на пару секунд. Крик. Взрыв. Ну и бешенная же сила у этих сакреидов. Крик на латыни, хриплый, отчаянный. На миг стало темно, так, что я не видела перед собой стены. А потом до меня донеслось обжигающее дыхание силы люциев. Тут мне действительно стало плохо. Никакая защита не помогала от давящего, разрушающего дыхания высших, опасных сил, которые стремились уничтожить чужеродное низшее - меня. Даже магические узоры на стене стали давить на моё сознание непонятной страшной энергией - сила тенебреидов действительно была огромна.
   Я упрямо вдавливала ладони в шершавую стену, спасаясь от "магического эха" - отголосков боевых заклятий люциев. Только сейчас я поняла, что беспомощна. Никакой моей маги не хватит, чтобы хоть как-то защищаться от этих страшных сил. "Держись", - мысленно приказала я себе, пытаясь не упасть от головокружения.
   Нарастал вой. Зазвенел клинок, в унисон ему откликнулся другой. Я прислушивалась к звукам битвы и воплям раненых сакреидов. Никто из них не выкрикивал команд, имен или заклятий, они сражались молча. А у белой стены уже лежали трое искалеченных люциев, и темная сила рисунков под завязку напиталась их кровью и энергией, в резко наступившей темноте передо мной оранжево и ало вспыхивали витиеватые надписи и фигуры. Да, но сейчас же полдень! Откуда сумерки? Мою панику прервало громкое шипение чего-то летящего в стену. Рядом врезался большой горящий ком, похожий на шаровую молнию. Исходящий от него жар был ядовитой магией люциев. Все рисунки на стене вспыхнули и стали перемешиваться, отчего защищавшая меня магия ослабла и начала убывать. А свою магию я просто была неспособна применить... И как будем спасаться?!
   - Юуууу... Юля! - донесся до меня чей-то голос, подозрительно знакомый. - Стой на месте!!!
   Ну все... Пора действовать самой, пусть Иустиния не сердится. Я медленно оторвала ладони от погаснувшей и рассыпающейся стены и осторожно обернулась. Алое пламя полыхнуло у меня в глазах, на миг я ослепла, потом с трудом распахнула глаза и громко вскрикнула от ужаса и удивления одновременно.
   На своем коротеньком веку я повидала и низшие магические миры, куда сложными заклятиями открывались опасные вихревые порталы, и астральные планы земного мира, местами искаженные и уродливые до неузнаваемости... Но как назвать то, что было здесь, передо мной? Наверняка ни один маг никогда не увидит такого! Все материальное вокруг стерлось, будто ничего здесь и не было, перспектива исказилась, как на сюрреалистическом полотне, все пространство расширилось, и фигурки сакреидов казались крошечными. Там, где стояли дома, теперь дрожали стены темно-бордового огня, горевшего прямо на белом, остро сверкавшем льду. А у меня под ногами вместо асфальта чернела бездна, колыхалась, шевелилась, как студень, и вытягивала вверх воющие торнадо, которые сметали сражающихся, точно шахматные фигуры с доски. Стоять на такой странной поверхности (если это можно так назвать) было жутковато. Вдобавок ни одно мое заклинание не подействовало, как я ни пыталась! Давно забытое ощущение беззащитности заставило меня изрядно поволноваться за собственную шкуру.
   - Юля! - знакомый голос зазвучал у меня в голове. Либо говорящий со мной телепат, либо я сошла с ума. - Ничего не бойся, не закрывай глаза. Иди вперед.
   - Куда идти? - спросила я, оглядываясь вокруг и лихорадочно пытаясь вспомнить, откуда я знаю этот голос.
   - Впереди тебя белое сияние. Туда.
   Не было времени рассуждать, кто это, что это и где это. Я сделала шаг по зыбкой бесплотной черноте, чувствуя тугой вибрирующий воздух вокруг. Странно, что на меня никто не обращал внимания (хотя, из-за кого вся эта баталия?). Силуэты тенебреидов, черные, тонкие, угловатые, двигались стремительно, вспыхивали бледно-голубым и желтым светом, и я не смогла найти среди них Иустинию. Шагая, я ощущала, что под ногами есть что-то твердое, гладкое и скользкое, но мне все равно казалось, что я иду по пустоте. Где-то метрах в тридцати по обычным меркам действительно стояло нечто белое, отбивающееся от двух юрких угольно-черных длинных созданий. Я подошла к ним, и черные, увидев меня, растворились в багровом мареве и возникли у меня за спиной. Тут только до меня дошло, что раз это тенебреиды, то, следовательно, белый - люций. Ну, молодец, Юлия, шагаешь прямо в костлявые объятия тетушки Смерти. Хорошо, что жердеобразные тенебреиды (они вовсе потеряли человеческое обличье) скрестили передо мной свои руки, не давая мне пройти... Нет, это слишком длинные руки, может, они держал что-то вроде мечей?.. Это сложно определить. Но белое сияние сделало поворот и гневно произнесло:
   - Вырвись! Я могу тебя спасти.
   Странное создание погасило свечение вокруг себя, и проступили человеческие черты... Как же мне захотелось рухнуть без чувств на руки двум верным тенебреидам или просто исчезнуть из этого филиала преисподней... Потому что здесь, в огненном мареве, сияя чистым белым светом, с белым мечом в руке стоял ни кто иной как Марк Струцкий. Живой и невредимый. Он кивнул приветливо мне и, взмахнув мечом, пустил по воздуху тонкий слепящий луч. Я не заметила, как он сработал, но тенебреидов отшвырнуло, и Марк тут же оказался рядом со мной. В режущем глаза свете угадывались лишь его глаза и оружие. К нам бросилась толпа черных силуэтов, и люций вновь поднял меч, разламывая пополам и отбрасывая нападающие тонкие тени. На мгновение он наклонился ко мне и сказал ровным голосом:
   - Держись за меня. Я перенесу тебя обратно в земной мир.
   Я попятилась, глядя на его неестественно белое лицо. Тенебреиды собирались в единую волну, чтобы разом смести врага.
   - Тттты не умер... ты притворялся? Ты пришел мстить? - мой голос звучал будто откуда-то со стороны, издалека.
   - Глупая! - сердито ответил он. - Спасибо, конечно, за старания, я и сам не ожидал от тебя такого, но у тебя получилось уничтожить мое земное воплощение, без которого люций в мире людей - ничто. Но меня быстро отыскали соратники и исцелили меня... А впрочем, об этом потом! Уходим скорей, тенебреиды уже забыли о тебе и грызут глотки нашим.
   - Это кто еще кого грызет! - возмутилась я. - Какого черта ты ко мне прицепился? Хочешь завербовать к силам света?!
   Глаза Марка - черные точки среди белого огня - бешено сверкнули. Его меч куда-то исчез. Вдруг за моей спиной раздался мощный хор множества голосов, что-то сверкнуло, и новые волны сверхмагии сдавили меня со всех сторон. Марк схватил меня за руку, притянул к себе и предупредил:
   - Не вырывайся. Мы пройдем сквозь сотни миров, это очень опасно для тебя.
   Упираться было бессмысленно - он уже тащил меня куда-то, и я видела, как тянутся вверх языки пурпурного пламени вокруг нас. Потом они зашипели и исчезли. Было такое ощущение, что вокруг не стало ничего, только едва скользящие по коже волны тончайшей материи высших миров, в которой было невозможно двигаться. И не было никогда планеты Земля, человечества и меня самой, ничего плотного и дышащего; казалось, я превратилась в чистую мысль, без формы и тела, и меня влекла за собой другая мысль, иная по своей природе, враждебная и противоположная. Это странное ощущение полного растворения длилось всего лишь несколько секунд, но мне казалось, что никак не меньше часа. Я вдруг обнаружила себя стоящей на твердой земле, прижимаясь лбом к груди Марка и вцепившись в его руки. В сознание медленно вползал туман, тело слабело и тряслось.
   - Прибыли, - донесся до меня низкий спокойный голос.
   Марк положил руки мне на плечи, легонько встряхнул меня и внимательно посмотрел в глаза. Предобморочное состояние мигом улетучилось, к моему удивлению.
   - Все нормально? - заботливо спросил люций.
   Сфокусировав зрение, я заметила за его спиной побитую временем стену кирпичной пятиэтажного дома, лысое дерево и темных голубей на его ветвях и несказанно обрадовалась этой картине материального мира. Надо же, как здорово осознавать, что этот мир существует! В следующий миг ничего не ожидавший Марк был сбит с ног отличным атакующим заклинанием, усиленным старинной порчей дурости. Люций плюхнулся на асфальт с недовольным воплем и тут же вскочил.
   - Нет, ты неисправима, Юлия! Чтоб я еще раз тебя спасал...
   - Да здравствует примитивная магия! - радостно объявила я и выбросила из рук лепестки огня.
   Все равно на Марка моя черная магия не действовала, тем более, я сейчас не особо старалась его убить, так почему бы не использовать его в качестве мишени? Не успел люций подняться, как я атаковала его градом всевозможных порч, какие только могла вспомнить. Некоторые оставляли разноцветные следы на одежде люция, но большинство просто таяло в воздухе. Марк едва сдерживал эмоции, чтобы не ответить мне чем-нибудь поопасней, но у него хватило силы воли ограничиться укоризненными взглядами. А у меня, наверное, была легкая истерика от всего пережитого, потому что, вдобавок к идиотскому смеху и тяге к вредительству, дрожали руки.
   - Юля, у нас мало времени. Где-то беспредельно далеко в высших мирах сцепились сакреиды, и это будет иметь неприятные последствия. Поэтому, пока о нас не вспомнили, давай действовать. У Высших Серафимов достаточно сил, чтобы убить меня, если я провалю задание и не приведу им Анжелу.
   -... И еще ты должен убить меня, - напомнила я.
   Люций посмотрел на меня долгим изучающим взглядом, будто я ляпнула какую-то несуразную глупость.
   - Нет, я думаю, что если ты все-таки сможешь помочь мне и стать приманкой, то мне не придется это делать. По крайней мере, первоначальная директива была именно такой - или ты, или обезумевший люций. Ну?
   - Попробовать можно... А где гарантия того, что твои боссы сдержат слово?
   Марк начал витиевато клясться, что все люции всегда выполняют то, что говорят, и потому в случае удачи меня оставят в живых.
   - Удивительно, сколько у меня врагов, а я их и в лицо не знаю! - заметила я. - Так что с приманкой?
   - Я буду незаметно следовать за тобой, пока ты будешь в городе. Когда Анжела Длас заметит тебя, она попытается напасть, но я ее обезврежу и вызову свой отряд на подмогу. В любом случае, все пройдет быстро.
   - Как... Эта дамочка уже тут?
   - Сегодня прибыла, - сообщил Марк.
   Я дернула висевший на шее Талисман Тьмы и почувствовала пульс его магии. Это всегда успокаивало меня и придавало уверенности.
   - Что мне терять?.. Все... А что у меня есть? Ничего,.. - задумчиво произнесла я. - Так и быть, я иду на сговор с противником! Надеюсь, этот уникальный случай сохранится на страницах летописей...
   - Конечно, - серьезно сказал Марк. - Надеюсь, нас даже не будут презирать за наши действия.
   Во дворе начали появляться люди, видимо, преграды тенебреидов потеряли силу. Люций засиял белым светом, как неоновая лампочка, и сделался невидимым. Мы не спеша отправились к главной улице.
   - А все же немного грустно получается, что мы из разных лагерей... Ты, я смотрю, хороший человек.
   - Каждому свое, - пожала я плечами. - Мне пока не надоело быть ведьмой. И не называй меня человеком! Это позорно для меня, как и то, что я пошла на сделку с тобой.
   Темные глаза люция на миг появились в воздухе (жуткое зрелище, однако...).
   - Все равно ты - классная!
   Я чуть не задушила себя веревочкой от Талисмана!
  

***

   Я думала, что мы засядем где-нибудь, окружим себя десятком боевых заклятий и будет ждать. Но люций решительно потащил меня на людные городские улицы. Смешаться с толпой мне не стоило труда, только очень трудно было все время следить за люцием, которого я едва видела третьим взглядом. Через некоторое время он ушел куда-то в сверхтонкие планы материи, и я оставила попытки держать его на виду. Марк шел за моей спиной, хотя я совершенно не ощущала его присутствия, растерянно глядя по сторонам. Глаза натыкались на яркие вывески, мигающие гирлянды, мишуру... Последний день уходящего года, праздник, радость, одни житейские хлопоты и предвкушение отдыха - вот что ждало всех остальных. Правда, Марк сказал, что приход слишком большого числа сакреидов в наш мир может плохо повлиять на человеческую психику, так что без инцидентов не обойдется. Да уж, действительно, от этих высших одни проблемы, подумала я, не удосуживаясь заслонять свои мысли - все равно Серафим все понимает, и даже общается со мной только мысленно.
   - Кстати, за время что мы не виделись, я получил некоторую информацию об Анжеле. И сделал пару неприятных открытий... Я знал ее еще тогда, когда мы вместе проходили подготовку к земным миссиям, но с тех пор наши пути разошлись, и у нас были разные отряды. Те Младшие Серафимы, что были с ней, утверждают, Анжела очень долго искала какие-то магические талисманы, надеясь стать сильнее, и недавно ей удалось одним из них завладеть. Я думал, это глупые слухи, но Высшие подтвердили, что она нашла какой-то странный артефакт, из-за которого смогла преодолеть наложенное на нее ограничение силы и уйти от надзора. Высшие Серафимы тихо паникуют и требуют ее найти, ничего не объясняя. Мне лично непонятна суть этого талисмана - темный он или светлый? К тому же, совершенно непонятно то, зачем она продолжает охотиться за тобой, что заметно по следам ее передвижений. Я не могу предугадать ее действия, но надеюсь, мой план с тобой сработает. Или мне придется распрощаться с Сакретией...
   - С чем? - мысленно спросила я.
   - Так называется наш мир, - пояснил Люций. - И вообще, что за глупость - истреблять всех подряд сильных черных магов?! - вдруг произнес он раздраженно. - Ни ты, ни твоя наставница совершенно не касались людских дел и ничего плохого им не делали...
   При упоминании о Фелицате я по привычке сжала черный камень, висевший на шее. В нем по-прежнему билась сила, не холодная, не горячая, немного давящая, но не причиняющая мне боли. Темные волны катились по всему моему телу, пока я держала камень в ладони, а у прохожих, задевавших меня локтем, мигом падало настроение и ухудшалось самочувствие. (Да, не следует ведьмам разгуливать по улицам). Видимо, заметив это, Марк сделал так, чтобы толпа обходила меня за полметра. Я невольно позавидовала силе сакреидов - управление чужим сознанием такого уровня и масштаба говорит само за себя. Смогу ли я когда-нибудь достичь возможностей сакреидов? Иустинии это удалось, но мудрая Фелицата почему-то не спешила последовать за ней... Подумаем об этом на досуге, ибо лавры тенебреидов вот уже два дня не дают мне покоя.
   - А если я стану тенебреидом, ты будешь рад за меня? - спросила я Марка с лукавой улыбкой.
   - Один шанс из тысячи, - уверенно произнес он. - Справа поворот в арку между домами, иди туда.
   Я послушно направилась куда указано. Люций появился в материальном теле и тут же оградил от людей путь через арку. Потом он опустился на корточки, прислонившись к стене и пристально глядя на меня. Я отвела глаза в сторону, попутно воздвигая хорошую блокировку от телепатического вмешательства и сканирования ауры.
   - Ты мне не доверяешь, Юлия, - Марк улыбнулся, но как-то грустно и вымученно.
   - Это естественно, тебе не кажется?
   - Но ведь я желаю тебе только блага. Давай забудем о том, кто ты и кто я. Вроде как мы сейчас одна команда, - услышав мою скептическую усмешку, люций тяжело вздохнул. - Зло противоестественно твоей душе, я в этом уверен, и считаю, что твой путь неправильный. Ты не найдешь того, что ищешь, если останешься ведьмой.
   - Ничего не помешало мне ею стать. Откуда ты знаешь, что я ищу и что найду? - возразила я, выжигая взглядом на стене ломаные узоры. - Это известно только мне, и черная магия - мои способ и средство.
   У нас было неопределенно много времени, чтобы вот так просто сидеть и разговаривать, узнавая друг друга, чтобы потом раз и навсегда забыть. Все равно мои срочные похороны отменились, можно больше ни о чем не волноваться.
   - Я говорил, что тебе суждено было стать светлой волшебницей? - с какой-то усталой улыбкой спросил Марк (по-моему, он не умеет нормально улыбаться). - Старшие Серафимы объясняют это тем, что Фелицата как-то тебя заколдовала и обратила твою силу в противоположную. А я думаю, она тут ни при чем... Знаешь, люди такие странные, самые ничтожные мелочи могут кардинально их изменить, изуродовать, может, даже сделать лучше или убить. На детей, например, сильно действуют обиды. Вот вспомни, с каких пор ты стала меняться? С каких пор разочаровалась в мире и в людях?
   - Когда меня кое-кто обидел, не извинившись, - неохотно ответила я, не понимая, куда клонит люций.
   - Наивные дети склонны к радикальным методам мести и к резким мнениям, они не понимают полутонов и не очень хорошо различают добро и зло. Вот ты и нашла легкий выход, как справиться с обидой - ненавидеть. И черная магия тебе в этом помогла. Может, я не прав и вовсе не научился разбираться в человеческих душах за несколько лет жизни в этом мире, и может, все не настолько просто с тобой...
   Я молча смотрела на люция. Он слишком проницательный, слишком тонко чувствующий, слишком рассудительный, но почему-то это не вызывает подозрений, потому что говорит Марк всегда спокойно, с нейтральной интонацией и без лишнего давления - не для того, чтоб что-то выведать или просто покопаться в чужой душе... От его слов у меня в сознании вспыхнули какие-то давно забытые картинки, мысли, ощущения. Неполные, яркие воспоминания, образы, отделенные от памяти тонкой ширмой чужой воли (наставница запрещала мне помнить мое человеческое прошлое и применяла гипноз и особую психическую магию, чтоб отучить меня ностальгировать), голоса, лица, пейзажи - все вырвалось наружу и улеглось вдруг стройными и четкими картинами. Я с удивлением поняла, что преодолела все барьеры, внушенные мне Фелицатой, хотя, может, это все светлый что-то подтасовал в моем сознании...
   Лет с 14-ти я не раз задавала наставнице вопрос, почему я стала ведьмой. Она отмахивалась и говорила, что, мол, вредная в детстве была, а может, родители прокляли или в роду кто-то был из темных магов... Потом она стала утверждать, что я родилась с предрасположенностью к черной магии. Но мне всегда казалось, что это неправда. Ведь в детстве я была вовсе не дурным ребенком, наоборот, до странности доброй, чувствительной и жалостливой. Именно таких людей любят задевать всяческие моральные уроды, которыми, кстати, рождаются, а не становятся. Сколько раз меня не без удовольствия то пинали и обзывали друзья, то по-злому разыгрывали одноклассники - впрочем, не стоит перечислять весь список того, что делали с беззащитным робким человечком ровесники и ребята постарше, ведь взрослые едва ли поверят в то, что "милые ангелы" и "цветы жизни" могут иногда очень жестоко шутить и играть. Я же умела все прощать, как учили меня бабушки, но однажды у меня не хватило на это благородства.
   Когда-то у меня был маленький лохматый пес по кличке Шарик, полностью соответствующий своему имени. При всей своей упитанности и коротконогости он любил бегать во всех направлениях с невероятной скоростью. Один раз, убегая от меня с радостным лаем, он выскочил на дорогу и испуганно остановился перед рычащим "Запорожцем". Вечно пьяный водитель этой машины, сосед дядя Юра и не подумал нажать на тормоз... остановившись, через метров тридцать, он выбрался из машины и со злобным видом направился ко мне. Я уже ничего не видела от слез, когда шла к окровавленному комку шерсти, вдавленному в зеленую траву газона.
   - Шариик! - тихо позвала я дрожащим голосом, садясь на землю и не жалея белых шорт.
   Протянутая рука коснулась чего-то теплого и мокрого, но в ответ на бесперебойно действующий призыв не раздалось ни звука.
   - Дура малая! - заорал дядя Юра, склоняясь ко мне уродливым лицом, воняющим перегаром. - Какого черта с псиной по дорогам ходишь?! Сама виновата, ни копейки не заплачу, издох, наконец, тварь голосистая!..
   Пока сосед что-то орал про правила дорожного движения, пришла моя мама, увидевшая меня из окна. Она принялась успокаивать разбушевавшегося до невменяемости мужчину, а я, не слыша ничего, молча обнимала остывающий лохматый трупик с расколотой головой и глотала огромный шершавый комок в горле. Слезы текли беззвучно и, падая со щек, смешивались с терпко пахнувшей кровью Шарика. Заметив это, мама вскрикнула от отвращения и попыталась забрать у меня "эту гадость". Я так же молча встала и пошла куда-то, не контролируя себя. Уже вечером подружки помогли мне выкопать детскими совками могилку, уложить в нее мертвого любимца и посадить рядом какие-то цветы. До ночи я сидела там, в окровавленной грязной одежде, и, обняв худые коленки, ревела в голос. Мама очень рассердилась, когда нашла меня сидящую на сырой земле, одну среди заброшенных гаражей. Потом меня гладили по голове, говорили какие-то глупые утешения, обещали купить нам с сестрой новую собачку, но вскоре все благополучно забыли. А я - нет. Через пару дней, перестав лить напрасные слезы, я четко осознала, что умею ненавидеть людей, в первую очередь - мерзкого дядю Юру с его занудной супругой, которые не скрывали радости из-за смерти "еще одной псины в доме", и им ничего за это не было (куда смотрел христианский бог, о котором мне столько говорила бабушка?). Тогда же я приобрела одну очень важную цель - научиться мстить за свои обиды, за свою слабость. Как и прежде, я осталась спокойным и вежливым ребенком, заставляя себя даже здороваться с четой алкоголиков, но твердо знала, что, как только я вырасту, всем придется несладко. Самое главное, я хотела вернуть Шарика...
   Мне тогда было восемь. Через два года, когда я узнала, что магия - это глупые сказки, и что существует даже такая ее разновидность, которая может оживлять мертвых, я с энтузиазмом принялась учиться черной магии, выдерживая все трудности. Выбор мой был поразительно прост и логичен, и пусть Марк не пытается доказать мне, что я поступила неправильно.
   - Извини, что прерываю твой усиленный мыслительный процесс, но скажи мне, прав ли я? - тихо спросил люций.
   - Ничего уже не изменишь, да и я не хочу ничего менять, - сварливо ответила я. - Оставь свое сочувствие для других случаев.
   Марк поднял на меня глаза (странно, что у тенебреидов - темных они голубые, а у светлых люциев - черно-карие) и с усмешкой произнес:
   - Я понимаю, что ты темная ведьма. Ты всегда стараешься меня уколоть. Ты пыталась меня убить. Но мне все равно так спокойно с тобой, будто я знаю тебя давно и полностью доверяю.
   Я хитро взглянула на него, и Марка вмиг окатило ледяной водой, которая, впрочем, превратилась в пар быстрее, чем коснулась его волос.
   - От тебя всегда можно ожидать чего-нибудь подобного. Что ж, предсказуемость свойство всех женщин.
   Мне вдруг стало смешно от этой забавной фразы из уст люция, от его странных, не к месту, откровений... Да черт его знает, отчего еще... Марк с удивлением уставился на меня, видимо, вспомнив пословицу о смехе без причины, потому что я хохотала кА безумная, закинув голову. Нет, я точно расшатала себе нервы за последние дни.
   - Ишь ты, устроились, - раздался вдруг злой хриплый голос.
   Мы обернулись, причем оба даже не додумались воспользоваться какой-нибудь магической (в случае с Марком - сверхмагической) защитой. В проеме арки стояла компания одетых в помятые куртки пренеприятнейших молодых людей, в большом количестве обитающих в нашем городе. Лица у этих коренастых, бомжеватого вида молодчиков были туповато-сглаженные. В глазах отчетливо читалось, что ребята прогуляли все семь классов школы и ПТУ. Помнится, Роман презрительно клеймил такие разгильдяйские преступные сборища словечком "гопота". Мне и без разъяснений было понятно, что представляют собой эти люди. Сейчас одна из этих сомнительных компашек собиралась прицепиться к нам.
  
   - Гы! Че, типа, голубки? Типа, тут романтика? - спросил кто-то из толпы, кривоногий и в кокетливо заломленной на затылок кепке.
   Прежде чем люций, кипя праведным гневом, начал читать им лекцию о пользе добродетели, я равнодушно бросила им:
   - Прочь!
   Не понадобилось даже коренного ведьмовского взгляда с огоньком, чтобы ребята, как солдаты по команде, убрались дружным строем. Я тут же набросилась на Марка:
   - Почему ты снял невидимость? Отчего ослабли твои блокировки?! Защитничек выискался!!!
   - Отвлекся, - виновато признался Марк.
   - Конечно, хотелось покопаться в моем сознании, вызнать что-то по партийному заданию? - едко спросила я.
   Люций не отреагировал на мой выпад. Он поднялся на ноги, сразу став выше меня на голову, отчего орать на него мне сразу расхотелось. К тому же в темных глазах ангела зажглось что-то, похожее на белые искры - он призывал свою силу.
   - Ты чего? - насторожилась я.
   Не отвечая, Марк проверил пространство вокруг на уровне астрала. Потом выглянул из арки и поманил меня на улицу. Прохожие, шедшие с напряженными и озабоченными лицами, ничего не заметили. Я поняла, что люций додумался применить нормальную невидимость, при которой я его вижу. Шагая следом за ним, я не без изумления наблюдала, как постепенно он поднимает за спиной два ослепительно белых двухметровых крыла. Ха, а на них перьев нет, будто они какие-то ватные! Особенности анатомии люциев?..
   - Теперь позволь мне обвинить тебя в невнимательности, - сказал Марк, торопливо шагая. - Эти люди были кем-то подосланы, они - всего лишь приманка, на которой ты оставила след своей магии. Они отнесут этот след тому, кто их направил к нам...
   Тут он осекся и перешел на мысленный разговор: "Приготовься!". Я послушно сотворила спешную маскировку собственной магии и только потом - несколько щитов. заклятья начали подозрительно раздражать и колоть кожу, потому что рядом со мной находился потенциальный противник - светлый с обнаженным мечом, который появлялся из руки хозяина белой стремительной молнией. Я старалась не обращать внимания на мелкие неудобства о пребывания рядом такого странного защитника.
   Пройдя шагов сорок, Марк свернул вправо, куда-то за стену серых домов, в тесный дворик. Меч шипел, полыхал прозрачным огоньком в руке хозяина и сыпал искрами в мою сторону. Мне пришла на ум неуместная мысль: а зачем Марк таскает с собой этот тривиальный атрибут исторических героев, если атаки можно отражать просто руками и магическими щитами, а нападать заклятьями? Романтики этим люциям не хватает? "Это своего рода концентратор моей силы, позволяющий мне использовать ее быстрее и эффективнее, и он вовсе не обязательно выглядит мечом у остальных," - пояснил спокойный голос в моей голове. Я сказала голосу спасибо.
   - Теперь смотри сюда, - сказал люций уже нормальным способом.
   Я подошла к нему и осмотрела небольшое пространство между домами и дощатыми сараями. Десять тех самых приставучих молодчиков вповалку лежали без сознания, без кровинки на лицах, и серый истоптанный снег казался ярко-белым рядом с их черными куртками. У одного из парней глаза были распахнуты, в поблекших глазах застыл огромный ужас, другой жалобно скривился от испуга. Я хотела подойти и проверить, что их убило, но Марк преградил мне дорогу яростно шипящим мечом.
   - Она засекла нас при помощи них, а потом убрала лишних свидетелей, - мрачно прокомментировал люций. - Думаю, она точно найдет нас.
   - Вот как люции заметают следы, - тихо сказала я, созерцая тела ни в чем не виноватых людей, раскиданные на холодной земле.
   - Она просто хотела запугать нас, - сказал Марк, отводя меня за руку подальше, вглубь двора.
   Я не боюсь мертвых, я училась некромагии. Но мне было страшно оттого, что я представила себя бездыханным окоченевшим трупом. Мне показалось, что душа забилась в истерике где-то в грудной клетке, пытаясь спрятаться.
   - Она тебя не тронет, - пообещал люций, гладя меня по голове. - Она не успеет ничего сделать... Я чувствую, она уже здесь.
   Я отодвинулась от Марка (его аура мешала мне сосредоточиться). В бестолково бьющемся грязном энергетическом поле города разливались два бурных потока - темный и белый. Две неземные силы будоражили все вокруг на астральном уровне, перемешивали человеческие эмоции, и поэтому праздничное настроение у людей отсутствовало напрочь. Но совсем рядом со мной, помимо Марка, находился еще один субъект светлой силы, окутанный каким-то невероятно сложным силовым полем. Я напрягла третий взгляд, вглядываясь в это пятно света. Мне удалось разглядеть в нем коричнево-алые и темно-серые разводы, явно говорившие о неполной принадлежности к свету.
   - Артефакт очень мощный. Имеет двойственную природу, что очень подозрительно, - сказала я, все еще смотря вокруг третьим взглядом.
   - Надо же, - удивился Марк. - Ты чувствуешь природу магии лучше, чем я.
   - Как зовут эту дамочку, напомни? - спросила я, нервно теребя черный камешек, висящий у меня на шее. Талисман Тьмы пульсировал сильнее обычного, налившись тяжелым теплом.
   - Анжела Длас.
   Она позаботилась о своем появлении. Едва Марк произнес ее имя, как она вышла из телепортационного портала, обжегшего кирпичную стену дома, и легкой уверенной походкой направилась к нам. Ступая длинноносыми черными сапожками по снегу и ничуть в него не проваливаясь, она размахивала руками и приветливо улыбалась нам, будто старым друзьям. Легкий ветерок развевал полы ее белого лакового плаща, стянутого в талии широким ремнем. Я в очередной раз удивилась, что светлые внешне ничуть не похожи на обычно представляемых светлых. У девушки, шедшей к нам, было вытянутое костистое лицо, пожалуй, слишком резкое и идеально белое, большие зеленые глаза с четко выделявшимися зрачками и тонкие черные брови, надломленные посередине. Все ее черты создавали впечатление чего-то опасного. Даже ее волосы - остриженные до плеч острые черные пряди - угрожающе трепетали на ветру, точно змеи, бьющиеся в конвульсиях. Змейки вертелись вокруг головы хозяйки, пытались ужалить ее в фарфоровые щеки и в испуге отскакивали. Честное слово, близорукому человеку это бы так и показалось. "Хорошее такое психологическое давление - неспешные движения, приветливый вид,.." - отметила я про себя.
   Талисман Тьмы угрожающе забился. Я поняла, что силы ее просто невероятно больше моих. Не оставалось иного выхода, как достойно принять удар и надеяться на Марка Струцкого, взявшегося меня защищать.
  

Глава 9

Верните все обратно!

   Она приблизилась к нам настолько, что я отчетливо видела ее кроваво-красную ехидную улыбку. Светлая смотрела мне в глаза, ловила мой взгляд, нагло усмехаясь и щурясь. По мере того, как она приближалась, я все сильнее пыталась ухватиться за исходящую от нее силу. Это была неведомая мне магия, исходившая от артефакта, и мне не терпелось узнать что это. Я чувствовала что-то родственное в этой магии, хотя это, по сути, было немыслимо. Марк решительно оттянул меня назад, загораживая своей спиной.
   - Не высовывайся, пожалуйста, это не твой уровень. Я сам с ней разберусь. И прекрати же наконец сканировать ее!
   Что-то в его голосе изменилось, не осталось ни мягкой убедительности, ни спокойствия. Я молча подчинилась, на всякий случай встав на полметра от люция - его сияющие как неоновые лампочки крылья излучали прямо таки ощутимые неприятные для меня вибрации. Выглядывать из-за спины широкоплечего Марка было неудобно, но все же я разглядела, что Анжела подошла к нам на расстояние метров шести и остановилась, с мелкозлодейским самодовольством киношной героини на лице и гордой осанкой.
   - Здравствуй, Струцкий! - громко сказала она высоким голосом. - Рада, что ты меня встречаешь. Нашелся все-таки среди моих друзей тот, кто поддерживает меня, - она сделала рукой широкий, артистически изящный взмах. - Я подарю тебе часть своей силы, о которой Старшие могут только мечтать.
   - Ты всегда была ломакой, а не актрисой, - раздраженно сказал Марк. - Только сейчас не время для игр. Ты объявлена беглецом и отступницей. Что тебе нужно здесь?
   Новая усмешка искривила тонкую линию ее рта.
   - То, что ты заботливо приберег для меня, - она переместили взгляд за спину люция. - Если хочешь, я даже готова немного повоевать за нее.
   Люций дернул крыльями, подняв волну сверхмагии, которую я не увидела, но почувствовала.
   - Ты ее не получишь. Таков приказ Старших Серафимов и лично Гавриила.
   - Что? - наигранно удивленный взлет бровей. - Ты ошибаешься, Струцкий. Видишь ли, она нужна мне, вернее, ее магия - дар великой земной колдуньи Фелицаты, который носит эта глупая девчонка. Я возьму его, смешаю со своей силой и получу ключ ко всевластью. А если ты уступишь мне, то я и тебя посвящу в одну маленькую тайну, за которой давно гоняются сакреиды, но никто не подошел к ее разгадке ближе, чем я.
   "Тьма и свет? Черное и белое в одном флаконе? Разве такое возможно? - размышляла я над нарочито загадочными и непонятными словами Анжелы, разглядывая крылья Марка. - Вероятно, именно этот странный артефакт - ключ к "всевластью", но что это? Думай, о недостойная ученица Фелицаты, думай, а то тебя уже обозвали глупой..."
   - Зачем тебе все это надо, Анжела?
   Та только махнула рукой. Марк заметно напрягся и сжал рукоять меча. Я же с самым скромным видом стояла, укрытая кипенно-белой завесой его бесплотных крыльев и разглядывала манерную дамочку. Интересно, что даже имя у нее светлое, говорящее - Анжела, ангел, - а алчности и жажды власти больше, чем у смертного политика или слишком горделивого черного мага. Бывают в жизни парадоксы...
   - Хотите, расскажу, зачем? - весело спросила она. - У меня много времени, мне некуда спешить, потому что моя основная цель здесь, и мне хочется с кем-нибудь поболтать.
   Я хихикнула, умиляясь такой инфантильности. Марк сердито толкнул меня локтем, обернувшись ко мне с хмурым лицом. Анжела слегка наклонила голову, разглядывая меня, и новое жало улыбки появилось на ее фарфоровом лице.
   - Помнишь, Марк, что мой прадед был падшим? Он некогда захотел разыскать таинственную первомагию, дающую власть над всеми мигами и магиями, над всеми живыми и мертвыми? Его объявили сумасшедшим и убрали, а потом боялись, что его потомки будут такими же. Что только не делали Средние Серафимы, стараясь послать меня на такое задание, которое я бы провалила и доказала бы свою несостоятельность быть люцием. Когда меня послали сюда, убить эту девчонку, то мои крылья забрали... Ты не можешь себе представить, Струцкий, что значит жить без крыльев, использовать ничтожный запас той силы, что хранится в самом тебе и, самое главное, терпеть насмешливые и презрительные взгляды соратников!.. Мне надоело такое отношение ко мне, мне надоело выносить это всю мою жизнь, мне надоело притворяться и изображать примерную и покорную ученицу самых бездарных учителей-неудачников... Но они все же учили меня бороться и убивать, однако у меня не было для этого достаточно силы, и я нашла способ, как ее найти...
   - Тоже мне еще, проблемный ребенок... Суровые порядки воспитания, дурная наследственность, помноженная на частые падения из кроватки, - проворчала я, вспоминая читанные мною в третьем классе книжки по психологии.
   Получилась хорошая проба на выносливость. Анжела тут же вспылила, из глаз ее полыхнул лимонно-желтый огонь. Марк почти незаметным для глаз движением выбросил меч, который нейтрализовал магию высших. Взяв себя в руки, несчастная внучка люция-отступника, продолжала:
   - Ничего. Я умею мстить мой, друг, не испытывая угрызений совести, чему учат всех люциев. Как мило, что ты привел эту девчонку ко мне, мне не пришлось долго тратить время на ее поиски... За это я вычеркну тебя из своего списка жертв мщения.
   "Мстюн мстит страшной мстею, и все мстяемые могут начинать бояться его мсти," - подумала я, возможно, немного неправильно формулируя сложившуюся ситуацию с точки зрения русского языка. Но это было именно так! Глупо и нелепо, но вместе с тем и страшно. Марк медленно отвлек правую руку за спину и сделал какой-то знак. Я тут же почувствовала, что меня оплетает липкая и тяжелая паутина, растекается по моей ауре и застывает непробиваемой броней - еще один любопытный приемчик из арсенала люциев. Все бы ничего, но, учитывая полярность и разницу в потенциале наших с Марком сил, ощущение было ужасное, будто меня погладили горячим утюгом по всей поверхности кожи и присыпали солью. Талисман Тьмы накалился так, что жег мне шею, но не мог меня больше защищать сам из-за магии люция. Я едва не стукнула Марка за его выходку. "Прости, потерпи немного", - виновато произнес его голос в моем сознании.
   Зря он действовал в открытую. Это в очередной раз взбесило Анжелу. Она хищно оскалилась, и ее глаза опять полыхнули огнем. Марк решительно шагнул вперед, держа наготове меч. Теперь уже светлые сцепятся друг с другом, и все из-за меня! Начинаю чувствовать себя центром Вселенной...
   Анжела буравила меня взглядом, от которого мне, в принципе, плохо не было, но она явно что-то задумала, в ее бездействии чувствовался некий подвох. И точно, стоило Марку сделать шаг, как она выбросила вперед руку со скрюченными пальцами и тут же ее отдернула. Меч Марка рванул вперед, видимо, зацепленный чужой силой, но люций удержал его. Анжела тоненько захихикала и принялась делать руками сложные пассы, действия которых я вовсе не видела, но Марк как-то странно извивался, уворачиваясь, и взмахивал мечом.
   Как я ни старалась, даже третьим взглядом я не увидела силу, используемую Анжелой. Если смотреть на астральный рисунок мира, то можно было заметить двигающийся белый силуэт и замерший, слегка поменьше размером и серо-желтоватый с коричневыми разводами. Аура, или излучение, Анжелы не имело такой чистоты, как у обычных люциев, а там, где у Марка на спине появлялись крылья, продолжения его духовной сущности, у его противницы были два темных пятна - открытые дыры в ауре. "Так вот оно что! Слабое место! - радостно подумала я. - Ей удалили часть ее самой, причем светлую часть... Неудивительно, что она стала отступницей". Надо было срочно узнать, что дает ей силы существовать в материальной оболочке и вообще драться, ведь она не может жить с такими повреждениями!
   "Юля, ничего не предпринимай, - передал мне свои мысли Марк, отмахиваясь от незримых ударов. - Отойди подальше и не мозоль ей глаза". Я с послушным видом отошла в сторону, к стене дома. Покосившись на окна квартир, где на подоконниках зеленели цветы, я вдруг вспомнила, что мы вообще-то в людном месте, и нас могут заметить. Но об этом явно позаботилась Анжела, потому что никто еще не вошел во двор и не вышел из подъезда - значит, мы еще и в ее оцеплении.
   А сумасшедшая светлая приблизилась к Марку настолько, что пару раз в шутку оцарапала его щеки длинными ногтями, но не спешила нанести решающий удар. Ситуация осложнялась тем, что вблизи нее меч люция гас, видимо, из-за того, что чуял родственную силу, а Марку становилось сложнее отражать ее нападения. Я кожей чувствовала, как два порождения светлой силы - настоящее и фальшивое, испорченное, разили друг друга и защищались невероятно сложными, непонятными приемами, как горел вокруг них морозный воздух, становясь струящейся дымкой, и силы их атак, сталкиваясь, тоже загорались и превращались в тяжелые черные сгустки, которые я могла видеть. А это уже не совсем хорошо... Фелицата объясняла мне взаимодействие магических сил. Две противоположные взорвутся и исчезнут, если не попадут в цель, темная магия, посланная с разных сторон, сцепится в схватке, и победит сильнейшее из заклинаний, а светлые силы в противоборстве создают темные. Такая странная логика у этой магии, разделенной на две несоединимые ветви... Оказывается, общие законы распространяются и на магию люциев, с удивлением отметила я. Сейчас вихри, сгустки и потоки новорожденной агрессивной энергии окружили роем Анжелу и Марка, и им пришлось прекратить свою баталию и спешно спасаться, потому что эта сила очень вредоносна. Марк несколько раз взмахнул крыльями, вмиг уничтожив вокруг себя все чужеродное.
   Мне быстро надоело ничего не видеть и не понимать, и я вспомнила, что есть метод это исправить. Все равно этим люциям моя примитивная магия до лампочки, грубо говоря...
   - Сидит во лесочке, на осиновом пенечке дед, деду триста лет. Одним оком в небо зрит - на богов глядит, другое око в землю направляет - тварь подземну наблюдает. Рядом с ним ворон сидит, мертвым оком глядит. По лесу рысь бяжит - кажду букашку зрит, - зашептала я, радуясь, что всегда отличалась хорошей памятью, особенно к урокам наставницы. - Все очи дурные, очи злые, очи навьи, дайте ж мне с ваше повидать, всей люд и нелюд, всю явь да навь, все что не пожелаю, пусть я увидаю. Ведом только мне это слово, не слушай другого... Кто еще далече глядит, тот...
   Долгий, многокуплетный заговор с тремя повторениями помогал видеть глубже, чем третий взгляд. Нетрудно было его выучить, трудно было приводить его в действие и видеть истинные сущности предметов и людей, сокрытые магами силы, следы, артефакты... К тому же, от малейшей ошибки в заговоре можно было лишиться зрения или потерять ориентацию на некоторое время. Но в этот раз у меня получилось с первого раза.
   Перед глазами закружился пестрый вихрь из пятен и точек, а когда все стало на место, я отчетливо увидела перед собой обычную картину реального мира - деревья в глубине двора, кирпичные стены, детские качели, снег, только все виделось в мельчайших деталях - так, наверное, видят кошки и другие животные с отличным зрением. Но внутри каждого предмета, от длинной стены дома до мелких прутиков и окурков на снегу, что-то пульсировало, цвета плавно перетекали и менялись, формы некоторых вещей искажались. На асфальте, деревьях, на доме липли цветные астральные следы событий, слов, эмоций, старых и новых, а воздух, до этого серый с радужными вкраплениями, стал похож на большую и многокрасочную палитру. Больше всего в нем преобладал белый цвет, похожий на мазки белил по сплошной мешанине красок. Фигура Марка тоже была прозрачно-белой и немного пятнистой, с бледными размытыми островками розоватого, изумрудного, голубого и желтого. Его сияние распространяло вокруг мягкие спокойные волны, которые уничтожали все агрессивные силы вокруг. А вот с Анжелой все было по-другому...
   Ее тело было заключено в кокон бело-черных полос. Светлая сила помогала е поддерживать жизнь и защищаться от нападений, а темная давала возможность нападать и использовать... черт, самую обыкновенную черную магию! Просто высшая сила защищала ее и не давала мне увидеть, чем оперирует Анжела. И самое странное, граница между противоборствующими силами была стерта, ведь они не нападали друг на друга! Я в ужасе смотрела на это немыслимое для любого мага сочетание, не в силах найти объяснение. Новые шутки сакреидов?
   Потом я заметила, что Анжела, двигаясь, всегда касается рукой левого кармана. Там у нее находился тот самый загадочный артефакт, сила которого, как я могла судить по исходящим от него волнам, была равна силе моего Талисмана Тьмы. Только я не смогла определить, светлый он или темный... Слишком сильная неведомая магия была заключена в этом маленьком камешке, лежавшем на дне кармана плаща Анжелы...
   Долго находиться в состоянии "наговоренного глаза" довольно тяжело, и я произнесла обратный заговор. Сразу пропала нереально четкая картина, да к тому же я потеряла из виду люциев, которые перешли на тонкий план, и видеть их можно было только третьим взглядом. Настроив зрение нужным образом, я увидела довольно неприятную картину. Во-первых, вокруг было разбросано множество тормознутых заклятий, своего рода бомб замедленного действия с магическим зарядом - интересный прием опытных магов. Пока эти разноцветные большие шары медленно перекатывались по земле, но стоит их коснуться, как они взорвутся и высвободят какое-нибудь проклятие. Во-вторых, у Марка уже исчез меч... Анжела же сводила на нет все действия люция, так как ее артефакт нейтрализовал любые его нападения.
   Вот она что-то метнула, Марк отшатнулся, как от удара по голове, взмахнув руками. Он переместился ближе ко мне, одним движением крыльев уничтожая все тормознутые проклятия, и сказал:
   - Не приближайся. Вот дурочка! Это я не тебе, - поправил он сам себя.
   Его острый взгляд темных глаз неотрывно следи за движениями противницы. Я встала рядом с Марком.
   - Она использует черную магию. Очень глупо с ее стороны, - заметила я, разминая пальцы.
   Люций покосился на меня, нахмурившись.
   - Юля... Даже не думай с ней тягаться! Мне Старший Серафим Гавриил голову снесет, если с тобой что-то случится! Ты мне живой нужна.
   - Что-то ты с ней долго возишься, люций... Неужели не можешь ее достать? Не волнуйся, мне известны все ее приемчики, я быстро справлюсь, и мы отправим ее к твоим боссам.
   Я аккуратно очертила себя и Марка огненным кольцом. Думаю, самое правильное будет атаковать Анжелу тараном, она слишком манерно пользуется черной магией, явно не подозревая о таких грубых и действенных методах. Она опустила руку в карман (судорожно сжала свой артефакт) и сладко улыбнулась нам. Я улыбнулась в ответ и мысленно передала люцию: "Отвлеки ее, мне надо, чтобы она повернулась ко мне спиной. И без возражений!". Марк кивнул, вздохнул, закатив глаза, но послушно шагнул ей навстречу.
   - Глупец! Мне ничего не стоит тебя уничтожить! - крикнула Анжела, встряхнув руками, и, как фокусник, выхватывая прямо из воздуха легкое алое покрывало.
   А вот это уже интереснее... Фелицата сама нечасто пользовалась этим заклинанием шелковой смерти. Кусок красной ткани вовсе не безобиден - он сжигает все, на что его набросят, и живое, и неживое. Я сообщила об этом Марку. Тот кивнул, презрительно усмехнувшись, и через миг красный шелк исчез из рук Анжелы. Люций принялся бестолково перемещаться по всему дворику, выписывая траектории подальше от меня, чтобы сбить с толку Анжелу. Ей, впрочем, было все равно. Она встряхнула ладонями и выбросила сноп крупных белых звезд, вмиг разлетевшихся вокруг, которые вмиг погасили мой защитный огненный круг. Напороться на них во время телепортации означало исчезнуть в неизвестном направлении, но Марк только отталкивал их руками. Вот это уровень!
   - Глупая Анжела! Ты опустилась до примитивной магии и думаешь, что сможешь победить настоящего люция...
   Окончательно рассвирепевшая девушка скорчила злобно-недовольную гримасу и сделала странное движение, будто притягивала к себе что-то. Я вскрикнула от испуга - у нее мое копье! Костяное колечко исчезло с моего пальца, как и осколок черепа на веревочке - амулет, являющийся единственной защитой от смертоносного копья. Анжела самодовольно улыбнулась, поигрывая невесомым оружием, и обернулась к Марку. Он что-то нашептывал, периодически дергая крыльями.
   В мою голову закралось подозрение - выдержит ли он удар такой силы, ведь я сумела его ранить... Вчера, буквально вчера. А сегодня он меня защищает...
   "Наконец-то!", - вспыхнуло у меня в мозгу. Только сейчас я заметила, что Анжела повернулась ко мне спиной, идя к Марку. Настал удобный момент, чтобы ударить. Вот где в очередной раз пригодились уроки Фелицаты, учившей меня творить заклятья за полсекунды. Одно движение губ, напряжение мысли, резкий пасс рукой - и в спину Анжеле понеслось мощное заклятье, нейтрализующее любую магию в самом ее носителе. Так как оно было изобретено лично Фелицатой, которая не раз калечила им магов, то отразить такой удар было просто невозможно. Направляя на врага черную магию с помощью этого заклятья, можно было сделать так, что маг терял способность применять свою силу. Я надеялась, что это ненадолго выведет Анжелу из строя, и она потеряет контроль над своим странным артефактом. Но Марк, заметив мои действия, вдруг закричал, как безумный:
   - Неееет! Она отражает всю магию! Отражает!!!
   "И вправду, - с удивлением успела подумать я, - все заклятия Марка она возвращает обратно... Это все та штука...". В следующий миг рыжий ком трескучего огня ударился о спину Анжелы, заставив ее обернуться, и рванул обратно ко мне.
  

***

   Я не помню тот момент, когда заклятье преобразования магии, удесятеренный силой артефакта, коснулся моего тела. Все произошло как-то стремительно, события смазались, остались лишь бледные картинки эмоций. В памяти задержались только приятное покалывание тепла по всему телу и невероятное ощущение невесомости. Меня протащило через какое-то пылающее бледно-желтым огнем пространство, свет выжег меня всю внутри и снаружи. Я отключилась от внешнего мира, потеряла все мысли и устремилась в неизвестном направлении, просто чтобы двигаться. Все, что происходило секунды назад, стало неважным и моментально забылось... А было ли вообще что-то? Я растворилась в мягких волнах сияющего моря, перестала существовать...
   К земному миру меня все же что-то вернуло. Первое - сухой горячий ветер, обжегший замерзшие щеки, от которого было трудно дышать. Второе - наполненный ментоловым эфиром мороз, резавший легкие при малейшем вдохе. Еще слышался неприятный шум в ушах, будто недалеко мчался железнодорожный состав. Захотелось принять вертикальное положение, осмотреться вокруг и убедиться, что мне ничего не приснилось... Но я безвольно лежала на снегу, понимая, что дела мои плохи. Судя по сменяющимся волнам жара и холода, здесь присутствуют оба вида сакреидов... Опять что-то будет?!
   Минут через пять эти волны начали спадать. Утих шум - теперь я только слышала стук своего сердца. Значит, я жива и вернулась к реальности, что не может не радоваться. Потом я различила доносящийся откуда-то слева взбешенный хриплый голос, говоривший на повышенных тонах.
   - Вот чего вы хотели! Все погибло! Земной мир не сможет без нее! Здесь слишком мало черной магии! - надрывался кто-то.
   - Успокойтесь, недруги, - спокойно отвечал другой, сухой спокойный голос, принадлежавший мужчине. - Мы совершили свою миссию, вы - свою, причем, совсем не по правилам. Дело окончено.
   Вокруг начала гомонить толпа. Лежа без движения, я попыталась прощупать энергетический фон, но магия меня не слушалась, я чувствовала себя изможденной.
   - Я это так не оставлю! Ты заплатишь за свою грязную игру, Старший Серафим Гавриил!
   - Какая игра? - вежливо переспросил мужчина. - Это не наша вина, ведь она сама применила такое странное заклятье, не подумав.
   Имя этого мужчины показалось мне удивительно знакомым. И старушечий тонкий голос, дрожавший от гнева, я тоже узнала. По какой-то сложной логической цепочке я сделала вывод, что Гавриил - это люций, а пожилая женщина - тенебреид. Как ее там зовут?..
   - Это катастрофа! Мы потеряли сильнейшую ведьму всех времен! Слишком много черной маги ушло в небытие, это будет иметь последствия для всех земных магов.
   - Не факт, - возразил Гавриил. - В этой девчонке было мало от настоящей ведьмы, она всего лишь временный и несостоятельный носитель. Что ж, неудивительно, что она не уберегла дар Фелицаты. И зачем волноваться за земных магов, если они не делают ничего противоречащего нашему кодексу? Или ты, Иустиния, защищаешь примитивных ведьм по старой памяти?
   Иустиния! И она была здесь! Теперь память встала на место, собрав всю картину реальности воедино.
   Мое слабое шевеление руками и головой, кажется, заметили. Ко мне подошли несколько странных долговязых человек в черных плащах (значит, тенебреиды) и бережно подняли меня. Сквозь легкую муть головокружения я огляделась, ища глазами Марка. Мир передо мной покачнулся, и если бы не тенебреиды, я бы упала.
   - Держись, все нормально, - произнес чей-то тихий голос за моей спиной.
   - Отойдите от нее, она вас не переносит. Вы причиняете ей боль своим присутствием, - сказал Гавриил.
   Я, наконец, увидела его. Высокий, с горделивой осанкой и чуть опущенной к груди головой человек, без возраста и национальности, стоял поодаль с немного хмурым сосредоточенным видом. Тенебреиды послушались его и отошли, я же просто села в снег, чтобы не рухнуть. Вернулось зрение, утих противный писк в ушах. Гавриил подошел ко мне, наклонился, отчего я так и не смогла разглядеть его лицо напротив светлого неба, и присел на корточки рядом. Длиннопалой рукой он взял меня за подбородок и заглянул мне в глаза. "Мысли читает, - с легкой усмешкой подумала я. - Спец..."
   - Ну, здравствуй, - произнес он после паузы. - Что ты сейчас чувствуешь?
   - Чувствую, как меня плющит, колбасит и таращит, выражаясь модернизированным русским, - мрачно ответила я, вглядываясь в него.
   Я попыталась рассмотреть его ауру третьим взглядом, но у меня не получилось. Глубоко вздохнув и сосредоточившись, я стала искать исходящие от него потоки магии - совершенно ничего. Но ведь я могла делать все это с Марком! В панике я попыталась сотворить защитные чары, но ничего не заметила. Вся моя магическая сила будто испарилась. Меня охватил страх. Не может заклятье нейтрализации подействовать на меня, Фелицата говорила, что это невозможно, так как оно родственно моему дару! Как загнанный зверь я смотрела в большие, ничего не выражающие глаза Гавриила, который не сводил с меня взгляда. Почуяв мой страх, он довольно улыбнулся.
   - Ну, не надо бояться.
   Я поднялась и беспомощно посмотрела на Иустинию. Та выглядела донельзя рассерженной, но сдерживала свой гнев.
   - Мне жаль, - она бессмысленным движением дернула край своего плаща. - Мне очень жаль, Юлия, но мы все бессильны что-либо вернуть обратно. Ты останешься такой...
   - Да что со мной?! - слабым голосом крикнула я, ощущая новый приступ головокружения.
   Все присутствовавшие здесь разговаривали уже без слов, жестами и взглядами. Тенебреиды как один замерли соляными столбами и смотрели на меня безо всякого выражения. Люции с растерянным видом озирались вокруг, большинство из них сгрудилось в одну группу. Я не заметила среди них ни Марка, ни Анжелы.
   - Хорошо, давайте по порядку, - медленно произнесла я. - Анжела - не помню ее фамилии - уничтожена? Кажется, она чем-то вам не угодила.
   - Да, я убила ее, за то, что из-за нее случилось с тобой, - резко сказала Иустиния сдавленным голосом.
   Она нервничала, и это проявлялось в ее неосознанных движениях рук, бегающем взгляде и в интонациях речи.
   - Она не убила Марка Струцкого?
   - Она не успела. В тот миг, когда тебя поразило твое же заклятье, прибыли тенебреиды и разделались с ней, а Марк предусмотрительно скрылся, чтобы не попасть заодно с нею, - объяснил Гавриил.
   - А что за артефакт она хранила? Как он подействовал на мою магию? Где он теперь?
   Повисла прямо-таки ощутимо тяжелая пауза, которую нарушил опять же Гавриил:
   - Это был один из первоапотрофимов магии. Таковыми являются Талисман Света, хранящийся у самого могущественного светлого мага нынешних дней, и Талисман Тьмы, который уже уничтожен. Анжела немыслимым образом сумела достать Талисман Хаоса, о котором знает едва ли десяток магов. Это хранитель самой древней магии, с трудом подчиняющейся человеку. Мы сами почти ничего не знаем о ней, но, как сегодня убедились, это весьма странная сила. Она способна отражать любую другую магию, а также усиливать ее действие.
   - Значит, это все талисман,.. - пробормотала я растерянно.
   - Обращение, - злобно процедила сквозь зубы Иустиния. - Твое заклятье преобразования магии, усилилось этим чертовым Талисманом во много раз. Ты приняла свой же удар, и твоя магия не просто заблокировалась, но вся твоя сущность переродилась... Черная магия исчезла из тебя.
   - Но это не значит, что ты совсем лишилась магической силы, - вставил Гавриил со странной улыбкой, которую он старался скрыть. - Ты теперь...
   - Светлая? - перебила я. - Вы счастливы, не так ли?! Вы довольны, что дар Фелицаты ушел в небытие?! Можете смеяться, конечно!
   - Я рад, что он больше не будет приносить зла, - ровным голом ответил Серафим. - Повторяю, мы не предполагали такой разворот событий, ты сама это спровоцировала.
   Наверное, в моем взгляде было слишком много злобы. Гавриил поднялся на ноги и отошел к кучке своих. Люции и тенебреиды находились на почтительном расстоянии друг от друга. Светлые сакреиды выстроились вдоль стены дома, некоторые из них странно двигались с поднятыми ладонями - снимали следы сил, чтобы подробнее узнать о происшедшем. Тенебреиды столпились перед сараями на асфальтовой площадке, отдельно от этой группы в черных плащах стояла Иустиния.
   Теперь я поняла причину ее смятения и гнева. Ей, наверное, сейчас тяжело от осознания того, что дар ее покойной сестры потерян навсегда. Я опустила веки, чувствуя, как голова начинает мучительно болеть от всего происшедшего, от новой информации и странных догадок. Перед глазами запестрели воспоминания: смерть наставницы, записка в окоченевшей руке... Почему Фелицата ничего мне не сказала, почему не предостерегла? Или она все знала и принимала? Нет, такого не могло быть...
   Удивительно - сам архангел погладил меня по голове и негромко произнес:
   - Не плачь. Трагедии не произошло. Ты все еще обладаешь хоть какой-то магией. Не надо напрасно сожалеть о потерянном даре, он льстил твоему самолюбию и давал иллюзию всемогущества. Теперь ты будешь смотреть на вещи реальнее.
   Я отняла ладони от лица, не стесняясь своих слез отчаяния. Я теперь никто. Не ведьма, не наследница Фелицаты... И разве дело в моем тщеславии?
   Тенебреиды, став кругом, разом исчезли, только Иустиния продолжала стоять, будто ждала чего-то. Она смотрела на меня своими страшными желтыми, как у тигра, глазами и хмурилась. Я попыталась выдавить из себя что-то вроде "Простите", но голос не слушался меня. Старуха махнула рукой и исчезла.
   - Глупая ты, - сказал Гавриил. - Вот увидишь, не пройдет и года, как ты совершенно привыкнешь к белой магии.
   - Замолчи, светлый! - грубо бросила я, быстро вытирая слезы замерзшими руками. - Я ни за что не стану светлой назло вам. Вы своего не добьетесь.
   - А мы ничего и не добивались, - усмехнулся люций. - Мы хотели разобраться с нашей проблемной персоной, и нам не было дела до тебя. А ты не сможешь даже притронуться к "Агристе", не произнесешь ни одного черного заклятья. Ты родилась заново, и заново будешь учиться колдовать и жить - дышать, видеть, слышать, действовать и чувствовать. Никто не виноват! Я, Старший Серафим Гавриил, клянусь тебе в этом, - он поднял вверх внезапно появившиеся белые крылья, никак не меньше двух с половиной метров каждое. - Мы не предполагали, что вообще возможно преобразовать данную человеку магию, ибо такого никогда не случалось... Хотя, насколько мне известно, хитроумная Фелицата видела жизнь чуть не на полвека вперед, и я сомневаюсь, что она не могла предугадать сегодняшние события.
   Слезы высохли. Я с угрюмым видом сидела на снегу, чувствуя, как начинаю дрожать от холода, злости, раздражения - слишком много негативных эмоций за один день. Серафим вновь прервал молчание:
   - А вообще со стороны тенебреидов было глупо отпускать тебя с Марком, сделать абсолютно беззащитной. Будь они рядом, Анжела ни за что бы ни сунулась... Похоже, Марк где-то просчитался в своих планах.
   - Ну, Струцкий, попадись ты мне! Сбежал, значит... Чтоб тебя прокляли все мертвецы всех...
   Раздался свист ветра - это Гавриил резко взмахнул крыльями, подняв рой снежинок. Я затрясла головой и стерла с лица ледяные капли. Теперь мне стало не только холодно, ни о мокро и вообще противно так, что захотелось снова разреветься.
   - Пожалуйста, без эмоций. Ни в коем случае не призывай темные чары, - предупредил люций.
   Он отвернулся и подал своим какой-то знак. Те закивали в ответ. Гавриил направился к ним, группа тут же расступилась, и я увидела лежащее на снегу тело... Оно показалось мне сделанным из пластилина, измятым до бесформенности и облаченным в белый плащ и черные сапоги, что носила Анжела. Наверное, я не совсем четко видела из-за слез - вместо лица у нее было углубление в передней части черепа, заполненное чем-то розовым. Выглядело это ужасно... Гавриил наклонился над тем, что осталось от люция-отступницы, и запустил руку в левый карман ее плаща, пока никто не смотрел на него - большинство люциев исчезло, остальные все еще бродили вокруг.
   Через минут пять во дворе остались только двое - я и Старший Серафим.
   - Ответь мне еще на несколько вопросов, - попросила я, стараясь придать голосу ровный тон. - Струцкому придется понести наказание за свои самовольные действия?
   Гавриил снова присел рядом, не смущаясь перспективой испачкать легкий белый плащ до земли. Я почему-то подумала, что хорошо, когда рядом есть собеседник, он мне сейчас очень нужен. Правда, странно было сидеть вот так, совершенно спокойно и близко, и разговаривать ни с кем иным, как с главой клана люциев. Но удивляться за сегодняшний день я уже устала.
   - Видишь ли... Он, конечно, должен был выполнить сразу два задания - Анжелы и свое, но второе оказалось ему не по силам, что, в принципе, логично, раз здесь была замешала магия Хаоса. Но к чему была эта глупая слежка за тобой, знакомство?.. Хотя, - люций тяжело вздохнул и подпер ладонями лицо, поставив локти на согнутые колени. Вид у него стал утомленный и немного печальный. - Если б не его комбинация, основанная на милосердии (а ведь мы учим этому наших младших, но - увы! - сами о нем забываем), вряд ли нам удалось бы так легко обезвредить Анжелу. Ловко же он придумал, - Гавриил невесело усмехнулся. - Все, конечно, недоумевают и требуют его судить как предателя, но я лишь пожурю его для порядка.
   Я вглядывалась в его лицо. Чем-то оно напоминало мне лик древнерусской иконы, в котором соединялись строгость и снисходительное милосердие. У Гавриила, как и у Марка, были большие темные глаза, смотревшие внимательно и слегка напряженно, вот только лоб был изрезан тонкими морщинами, будто он постоянно о чем-то думал. Золотисто-русые волосы длиной до плеч, намного светлее, чем у Струцкого, мягкими вонами ниспадали на широкие плечи, окаймляя вытянутое лицо со скошенным подбородком и тонким носом. Встретишь такого человека на улице и ни за что не поверишь, что он простой смертный, потому что на всей его внешности не лежало печати времени - вроде он походил на восемнадцатилетнего юношу, но глаза смотрели устало, а на лице иногда проступало выражение, какое бывает у стариков, сохранивших ясность ума и благородство до преклонных лет. Я не могла избавиться от ощущения нереальности происходящего, так как понимала, что рядом со мной сидел один из бессмертных созданий из иного измерения, иных материй, сущность которых мне не дано постичь.
   - Это хорошо, что ты так думаешь, - с лукавой улыбкой заметил Гавриил.
   Я улыбнулась в ответ. Люций убрал крылья и, поднявшись, протянул мне руку.
   - Мне пора. Все кончено. Сакреиды больше не придут на Землю без надобности. А тебе остается начать жить по-новому.
   Я вздохнула, глядя в снег. Сейчас Гавриил уйдет, и я останусь одна, беспомощная, лишенная своей силы, не способная пользоваться чужой... Люций положил мне руку на плечо и, наклонившись с высоты своего роста, твердо произнес:
   - Главное - не бойся и не отчаивайся. И забудь о черной магии, потому что забыть о магии вообще и жить как простой смертный ты не сможешь.
   В городе растворялись ранние сумерки. Все вокруг уже подернулось синей дымкой. Фигура Гавриила в темнеющем воздухе ярко вспыхнула кристальным светом, каким сияла аура Марка. Гавриил взмахнул рукой, видимо, снимая невидимость и защитные чары во всего вокруг. Постепенно в мерцающем свете исчезали его человеческие черты, и только голос, дробясь и затихая, говорил и говорил, а я внимала, затаив дыхание.
   - Не смотря ни на что, произошедшее с тобой не так уж и печально. Магия Хаоса переходит в руки того, чей действительно сильный дар обращается в противоположный. На мой взгляд, Фелицата могла пожертвовать ради такого своим наследством, ибо первомагия дает еще большую силу, вознося ее обладателя до высот хозяина мира. Подумай, у тебя есть шанс получить ее... Ты - несчастная перерожденная ведьма. Тебя изгнали, но и впредь будут гнать отовсюду, не навязывая тем самым свои законы и правила - что ж, ты свободна в твоих действиях. Тебя боялись, сейчас же забудут, ибо посчитают тебя бессильной, но ты не пострадаешь от этого. Ты свободна ото всех и ото всего, и в первую очередь - от выбора и от его последствий. Ибо все мы - нечисть, низшие существа, маги, люди, сакреиды - зависим от выбранного нами пути, который ограничивает наши возможности, желания и управляет нами. А у тебя есть шанс написать новую страницу мистической истории... Так что удачи, Юлия... И с Новым годом!
   Прежде чем исчезнуть, растворившись в ярком облаке света, люций вытянул вперед руку, еще облаченную в плоть, и что-то бросил мне. Я мигом схватила это, оказавшееся двухсантиметровым камнем на шнурке, и с удивлением уставилась на то место в пространстве, где погасло сияние. Я осталась одна в сумеречном пустом дворике неизвестного дома, сжимая в окончательно замерзшей ладони Талисман Хаоса.

Эпилог

   Город и не думал засыпать, как это ему полагалось после восьми часов вечера. Улицы пестрели огнями, плясавшими в стеклах окон и в развешанной всюду мишуре. В парке, обычно хмуром зимними ночами, горели большие разноцветные фонарики, слышалась музыка, смех, шум массы народа. Я шла по тротуару по направлению к своему району, а навстречу мне шагали улыбающиеся люди, празднично одетые и поздравлявшие всех, не глядя, знакомы они или нет. Среди них было по крайней мере пять Дедов Морозов, изрядно пьяных и шумных. На моем лице, как маска, застыла робкая улыбка, но я смотрела сквозь эту пеструю толпу. Я осторожно шагала по скользкой улице, боясь упасть, потому что чувствовала себя совершенно беззащитной. Руки без варежек давно онемели и стали синими, коротенькая осенняя куртка лишь символически согревала тело. А еще у меня не было шапки. Сказать, что я страшно замерзла, это еще не сказать ничего, потому что температура в новогодний вечер была не меньше минус пятнадцати градусов... Просто раньше я, чтобы сэкономить деньги и не беспокоиться о насущных потребностях бренного тела, умела греть себя магией. Без всяких ведьминских ухищрений жить, наверное, очень трудно, и сейчас я чувствовала это в полной мере.
   В голове не было ни одной мысли. Хотя, нет, одна все же есть - поскорее добрести до теплой квартиры Коровиных, согреть руки под струей горячей воды, расстелить на полу постель, обнять тосковавшего по хозяйке Мольфа и уснуть... Забыться. И все это - без магии, без упрощений, одной физической силы, которой у меня и так было немного, а сейчас стало еще меньше. Странно, что у меня это получилось. Я поняла, что справилась, когда добрела до подъезда своего дома на онемевших от холода ногах, ничего не видя слезившимися на морозе глазами с оледеневшими ресницами. Вздохнув с облегчением, я попосмотрела на ясное звездное небо, залившее темно-синим сумраком весь город, и поднялась на второй этаж. Уже в подъезде, где кто-то опять заботливо расколотил все лампочки, где пахло не привычной пылью, табаком и кошками, а теплым запахом домашней стряпни, я остановилась на миг и подумала: "А разве со мной что-то было?". Разве вся моя жизнь в окружении колдовства и тайн не всего лишь сон? Он исчез, как исчезают все сновидения... Я даже улыбнулась таким странным мыслям и нажала кнопку звонка.
   - Кто там? - послышался тихий встревоженный голос Марфы.
   - Юля это, Юля, - ответила я весело. - Отворяйте окна-двери...
   - Ой, Вернулась! - обрадовалась Марфа, спешно отпирая замок. - Как хорошо-то! Заходи, промерзла небось вся... Мама! Нас теперь трое, уже веселей будет!
   Я шагнула в ярко освещенную крошечную прихожую, рассеянно улыбнувшись этой тихой квартирке. Здесь я забывала все сложные проблемы, колдовские вопросы и бури, потому что мне иногда все же хотелось почувствовать себя простым человеком... Под ноги мне метнулся довольный моим возвращением Мольф. Он немного удивленно посмотрел на меня, придирчиво обнюхал и потерся о джинсы, требовательно мяукая. Из кухни выглянула Дигна в фартуке. Увидев меня, она всплеснула руками:
   - Надо же! Вы ж с классом собирались справлять!
   - Ну их, - ответила я, снимая куртку и стараясь не сильно дрожать. - Дома лучше и спокойнее.
   - Надо было Романа позвать, он же твой друг, - сказала Марфа.
   Я вздрогнула, вспомнив, что мне нельзя его больше видеть. Или ему меня... Быстро переодевшись и отогревшись чаем с медом, я принялась помогать Дигне на кухне. Марфа, счастливая и спокойная, наряжала елку, рядом с ней вертелся Мольф, которому было в новинку такое священнодействие с обычным деревом. Поэтому он пытался жевать мишуру и трогал лапой яркие игрушки. Кот поглядывал на меня с интересом, но негативной реакции не показывал, чего я очень боялась, идя домой. Работая на кухне и болтая с Дигной, я усердно отгоняла от себя любые мрачные мысли и воспоминания о сегодняшнем дне. Незачем портить только поднявшееся настроение и расстраивать своим видом окружающих, ведь сегодня главный в году праздник. И самое важное, что я буду нормально справлять его.
   - Одиннадцать, - заметила Марфа, посмотрев на часы. - Давай те за стол?
   Тут мать и дочь растерянно посмотрели на меня, будто увидели во мне что-то странное.
   - Юля, все хорошо? Ты грустная... Обидел кто? - ласково спросила Дигна.
   Я села с ними за маленький стол, накрытый узорчатой скатертью и украшенный по случаю праздника. Абсолютно все казалось мне в диковинку - я давно не видела ничего подобного.
   - Все нормально. Детство вспомнила, - я попыталась улыбнуться, зная, что Коровины никогда не задают лишних вопросов. - Ладно, воспоминания - это мусор наших мозгов. Сегодня такой хороший вечер, что я не хочу этот мусор ворошить, тем более, что благодаря вам я снова живу нормальной жизнью.
   Дигна улыбнулась моей реплике. Ее простое неприметное лицо всегда украшала тихая застенчивая улыбка, так и сиявшая добротой. Только Дигна могла видеть во мне не странную внучку черной ведьмы, а обычного подростка со своими трудностями.
   Тут я вспомнила об одной важной детали, которая сопутствует праздникам. извинившись, я побежала в свою комнату и вернулась оттуда с подарками, завернутыми в блестящие упаковки. Коровины остались довольны и, поблагодарив меня, тоже подарили мне кое-что. Дигна - широкую хлопковую футболку (у меня к таким особая симпатия), на которой был забавный рисунок: подмигивающее солнце и яркая надпись "Сегодня - самый лучший день в твоей жизни!". А из коробочки, подаренной Марфой, я достала бело-золотую статуэтку и осторожно поставила ее на стол... С суеверным удивлением я смотрела на фарфоровую фигурку улыбающегося златокудрого ангела, облаченного в перламутровую ризу. Ангел величиной с ладонь, блестя черными точками глаз, протягивал мне букетик цветов.
   - Символично, - усмехнулась я. - Спасибо большое.
   - А знаешь, я давно уже не получала больше одного подарка, - произнесла Марфа, листая красочный том Библии с подробными комментариями.
   Я просто не знала, что ей можно подарить. Купив эту неинтересную мне книгу, я все-таки верно угадала с подарком Марфе.
   Часы приготовились гордо указать на цифру "12". Нас поздравляли какие-то политики и звезды по телевизору, но мы не слушали этих кукол. Коровины, забыв о своих заботах и проблемах, вслух рассуждали о жизни и о планах на будущее. Я не хотела ничего придумывать наперед... Меня лишили, возможно, самого главного в моей жизни, великого дара черной магии, и неизвестно, как я буду жить дальше, без учителей, без друзей, в городе, где есть другие маги... Но я не чувствовала себя разбитой. Глядя на фарфорового ангелочка, стоящего у моей тарелки, я постоянно трогала его и улыбалась.
   - Ну, приготовились! - объявила Дигна, наполняя наши стаканы апельсиновым соком. Ничего алкогольного в нашем доме не водилось. - Загадайте желание, девочки.
   - Я хочу, чтобы весь мир был чистый и добрый, и люди чтоб исправились и стали верить в Бога. И чтобы у всех все было хорошо. И чтоб Господь нас не забывал...
   - Да сколько раз повторять, про себя загадывают! - воскликнула Дигна и засмеялась вместе с нами.
   - Ничего и так сбудется, - уверенно сказала Марфуша.
   Запели куранты. Мы поднялись под громкий, знакомый каждому русскому с детства перезвон и поздравили друг друга.
   Я не стала ничего загадывать. Просто коснулась рукой Талисмана Хаоса, занявшего место у меня на шее вместо Талисмана Тьмы. Мольф потрогал лапой новый талисман и ничего плохого в нем не нашел, по крайней мере, волнения не проявил. Этот талисман был серый с несколькими разноцветными вкраплениями. Пока я не ощущала его силы. Это была новая сила. Новая жизнь по новым правилам. Новые знания. Новые возможности. Только сейчас - уже совсем по-другому.
  

***

   В эту ночь мы недолго просидели за праздничным столом. В третьем часу, когда Коровины легли спать, я зажгла в своей спальне свечи и села на расстеленном на полу матраце. Рядом устроился и кот, в выпуклых глазах которого танцевали крошечные блики пламени. Он смотрел на меня сощуренными глазами, будто усмехаясь тому, что видит меня насквозь. Я же достала множество чистых тетрадок и карандаши и разложила все это вокруг себя.
   Слишком много всего произошло за этот год. Что-то исчезло, что-то пришло, поменялось. Так как у меня не было людей, которым я могла бы излить душу и рассказать все без утайки, я решила доверить свои воспоминания и размышления бумаге, которая, как известно, не краснеет и вообще молчит. Я принялась писать что-то вроде дневника, спокойно рассматривая мою жизнь так, будто ее наблюдал посторонний человек. Я открывала ее заново, чтобы пересмотреть еще раз и забыть.
   Строка лилась за строкой, я увлеченно писала целую неделю, сидя за столом или на полу, под чутким наблюдением Мольфа, и обрисовывала свою жизнь, ничего не украшая и стараясь выложить все, что вспоминалось.
   И все, что осталось в этих тетрадях, спрятанных в коробку с моими конспектами по черной магии, так и останется просто лежать, символизируя перевернутые страницы моей жизни. Ведь впереди меня ждало что-то новое, которое можно было открывать!
  

Август 2005 - апрель 2007.

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"