Ганжа Павел Александрович : другие произведения.

Дети Земли

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.68*23  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Получил "Приз жюри и организаторов" на Триммере 2012. Вы не были на Таити? Нет? И слава богу. Но отпуск-то в Турции проводили? Помните: соленая волна, солнце, пляж, катание на гидроциклах и катерах, дайвинг... Именно с заурядного погружения с аквалангом в Средиземное море и начались приключения обычного сибирского парня Никиты Селина. Во время подводной прогулки произошло мощное землетрясение, и несчастный турист оказался в пещере, отрезанной от внешнего мира. В одиночестве. Измученный попытками вырваться из каменного мешка, Селин прилег отдохнуть... и привиделось герою, что с ним вступил в контакт представитель давно погибшей цивилизации. Судя по физиономии - типичный рептилоид. Научил паре фокусов и испарился. Очевидно, от скуки. ГГ выбрался из пещеры... Ну, и дальше начинается обычная канитель в духе то ли фэнтези, то ли фантастики... Пересказывать сюжет, пусть он трижды свод компиляций, не буду, даже под угрозой забрасывания тапочками. +☺+
   Павел Ганжа
   'Дети Земли'
  
  
  
  
  
   ПРОЛОГ
  
  Скалистый берег заканчивался обрывом. Внизу простиралось клокочущее и бурлящее варево водной стихии. Море с остервенением вгрызалось в берег, взметая мелкий галечник, будто желая раздробить и поглотить часть суши. Ветер старательно поддерживал усилия моря - подвывал рокоту прибоя, разбрасывал по сторонам песок и листву, нагибал кустарник и деревья, но почему-то не трогал стоявшую рядом с обрывом пару странных существ, укутанных то ли в плащи, то ли балахоны. Словно там находился чудесный островок тишины и безветрия. Существа молчали, но казалось, что они ведут неслышный разговор.
  - Когда?.. - произнес один из 'собеседников'.
  - Сегодня.
  - Где?..
  - Место, которое называют Малой Азией...
  На пятачке безветрия вновь воцарилось и безмолвие. Спустя десяток ударов сердца первый собеседник шевельнул рукой. Второй в ответ чуть склонил голову, развернулся и стал спускаться со скалы.
  - Эолан!..- брошенный вслед возглас заставил уходящего обернуться.
  - Слушаю, Первый Сын?..
  - Сколько времени займет подготовка к Обновлению?
  - Если не будет осложнений... два-три цикла.
  И снова на обрыв заползла тишина. Тот, кого назвали Эоланом, ждал...
  Наконец, Первый Сын промолвил:
  - Ты полагаешь, мы поступаем правильно?
  - Сегодня?- удивился Эолан.
  - Нет, через три-четыре цикла,- ответ Первого Сына казался лингвистической несуразицей, но Эолан принял его как должное.
   - У нас нет другого выбора... Или Исход...
  Выдержав долгую паузу, Первый Сын кивнул и повернулся в сторону бурлящего прибоя.
  А Эолан продолжил спуск...
  Ветер попытался толкнуть в спину оставшегося, но налетел на незримую стену и рассыпался тысячами холодных струй.
  
  
  
  
  ГЛАВА 1
  
  
  Катер взявшей след ищейкой рыскал по волнам. Если мелкие, едва заметные на неровном покрывале моря барашки можно назвать волнами. Нежаркое утреннее солнышко ласково поглаживало кожу на животе и ногах Никиты. По телу разливалась приятная истома. Вот что значит - не злоупотреблять на ночь глядя. Никаких негативных ощущений. А то второго дня Никита так наклюкался, что его до обеда подбрасывало от малейшего шума, будь то жужжание мухи или стук ложек по тарелкам. Спасибо Мурату за отсутствие головной боли и пересохшего горла.
  Селин с ленцой повернул голову в сторону своего нового приятеля. Еще позавчера они о существовании друг друга и не ведали, а сегодня уже на короткой ноге и собираются вместе погружаться. Впрочем, в курортных условиях, на гостеприимном турецком побережье знакомства происходят стремительно. Представились, выпили, закусили - и друзья навек. Точнее - на две недели, или на неделю, кому какой срок отмерян путевкой. А если вас угораздило сблизиться с одним из местных аборигенов либо с кем-то из давно здесь осевших мигрантов, то продолжительность и крепость дружбы зависит исключительно от толщины кошелька и щедрости отдыхающего. Все красоты покажут, обо всем расскажут, накормят и напоят - только плати, дорогой.
  Справедливости ради, эти слова к Мурату нельзя было применить. По крайней мере, пока.
  Денег он не требовал. Хотя изначально тусовался в отеле с целью подцепить парочку лоботрясов-туристов на крючок и выкачать из них горстку монет под видом приобщения к популярной в последнее время забаве - дайвингу. На этой почве и познакомились. Мурат пристал к одинокому туристу с устало-скучающей физиономией. И, как водится, принялся втюхивать свои услуги по скрашиванию досуга. В свою очередь Селин уже дошел до той степени скуки, что скрасить отдых согласился бы и выставкой дрессированных тараканов, которых в нормальной домашней обстановке ненавидел люто. Он уже успел пятьсот раз проклясть свой идиотский порыв набраться новых впечатлений и провести отпуск за границей. Вместо того чтобы по обыкновению весело и беззаботно отдохнуть с друзьями в Сочи или в Ялте. Имелись, правда, объективные причины такого необдуманного поступка - закадычные дружки Сашка Филатов и Ромка Приходько в этом году от совместной поездки в отпуск отказались. Филатов по финансовым причинам - купил автомобиль, не только истратив собственные сбережения, но угодив в долговую кабалу. А Приходько женился. Со всеми вытекающими: медовый месяц, свадебное путешествие, семейный быт и т.п. Так впервые за пять лет традиция совместных вояжей к теплым морским берегам оказалась нарушенной. И поскольку женой Селин не обзавелся, а постоянной подруги на данный момент не имел, пришлось отправляться на заслуженный отдых в одиночестве.
  И какой черт дернул его поехать за границу?! Амбиции проклятые и зависть. Тот, мол, Пирамиду Хеопса видел, этот на Адриатическом побережье загорал, а мне и рассказать нечего, хотя я ничем не хуже? Расслаблялся бы сейчас на сочинском берегу, с девушками знакомился, курортные романы заводил, целовался в отблесках лунной дорожки со студенткой из какого-нибудь Челябинска. То есть отдыхал бы полнокровно, а не пролеживал бока на мягком топчане. Уже сало на пузе наросло. И ладно бы в Италию или во Францию отправился, там хоть посмотреть есть на что; Лувры, Монматры, Нотр-Дамы, башни Пизанские. Нет же, погнался за дешевизной и выбрал Турцию. Тут и кормят на убой, и сервис на уровне, и тепло, и мухи не кусают. И что в результате? Волком завыть впору. Вокруг одни немцы. Русских в отеле мало, а те, кто есть - семейные и с детьми, у них свои интересы. Отель стоит на отшибе, чтобы выбраться в ближайший город, надо прокатиться на автобусе минут пятнадцать. Да и там смотреть особо не на что. Вот и сидишь на пляже, словно в роскошной золотой клетке, приговоренный к изощренному наказанию - пытке пассивным отдыхом.
  Кормят здесь, конечно, на убой и поят, по аналогии, на упой, но от этого не легче. Веселье! От предлагаемых экскурсий зубы сводит. Турецкие бани, турецкие ночи, шоп-туры по центрам золотых, кожаных и меховых изделий - от такой экзотики увольте! В лучшем случае гиды предлагали посетить развалины какого-то древнегреческого то ли водопровода, то ли виадука, прокатиться на прогулочной яхте вдоль берега, да еще полюбоваться красотой разрекламированных известняковых отложений в местечке с названием Памукале. Или Па Муккале - кто его разберет. Однако и до развалин, и до известняковых красот добираться пришлось бы полдня, трясясь в продуваемом кондиционерами автобусе, и удовольствие от подобного времяпрепровождения представлялось Никите сомнительным.
  Когда на горизонте нарисовался Мурат, Селин готов был броситься в объятия к любому затейнику, пусть даже и не массовику, поскольку потреблять в огромных количествах пиво местного производства, купаться и жариться на солнце у него уже не оставалось сил.
  В объятия, конечно, не бросился - чего почем зря с незнакомым мужиком обжиматься, однако предложение невысокого смуглого аквалангиста поглазеть на красоты подводного мира за скромную плату воспринял благожелательно. Не взирая на то, что этой самой плате, по любым прикидкам, гибель от скромности однозначно не грозила. И пусть Никита продвинутым дайвером никогда не являлся (пару раз погружался в Черном море) и затонувшими сокровищами не бредил, согласился на подводную экскурсию с восторгом. Иначе от скуки стал бы куролесить, например, полез бы пить на брудершафт к вечно поддатым немцам, провоцируя их воплями типа: 'Гитлер капут!' и 'Хенде хох, фрицы!'.
  Селин тут же предложил обмыть их устную договоренность. Попытки нового знакомого возразить, что, мол, нельзя, завтра - под воду, безапелляционно отмел, справедливо указав на собственное уже далеко не трезвое состояние. Сошлись на том, что займутся осмотром подводных достопримечательностей через день или два.
  Выпили, закусили, разговорились.
  Никита выразил восхищение прекрасным знанием русского языка и предположил, что господин турецкоподданный некогда обучался в российском ВУЗе. В ответ турок заявил, что он не турок, а казах, живет здесь чуть больше пяти лет и русский знает лучше, чем язык своей новой родины. А затем выяснилось, что Мурат Сафаров, так звали казаха, с Селиным почти земляки. Хотя и бывшие. Оба родились и проживали в детстве в славном городе Барнаул, пусть потом разъехались в поисках легкой доли, один на учебу в Красноярск, а другой на заработки в Турцию.
  Принялись вспоминать счастливое беззаботное детство на Алтае.
  Где-то после шестого стакана Мурат расчувствовался и заявил, что с земляка ни куруша не возьмет и поведет не по обычному маршруту, а по местам действительно удивительным. Алаверды Никита поклялся в вечной дружбе и выразил готовность заплатить 'за удивительные места' по двойному тарифу. Предложение 'земляка' Мурат с негодованием отверг и сказал, что будет последним шакалом, если так поступит. Селин настаивать не стал, но категорически потребовал приехать к нему в гости, где он покажет новому другу не менее удивительные места. Что происходило в дальнейшем, память стыдливо замалчивала...
  Нет, все же Мурат - молодец, вытащил его из трясины ленивого курортного существования. Теперь будет о чем байки травить на работе, расписывая подводные красоты и придуманные жуткие приключения. Селин служил менеджером в крупной компьютерной фирме (и на кой, спрашивается, человеку высшее педагогическое образование?), где народ подобрался недоверчивый, лапшу просто так по ушам не развесишь. Требуются сочные и пикантные подробности. А их без непосредственных впечатлений измыслить трудно. В связи с чем еще один поклон господину Сафарову. Никита основательно впечатлился видами. Могучие прибрежные скалы упирались седыми гривами в поднебесье, периодически на них возникали руины какой-то древних построек, от которых за мили несло ароматом сказочной таинственности. То ли еще будет в подводном царстве. Надо потом нового приятеля отблагодарить, нечего халявой пользоваться.
  Селин приподнялся на локтях с кормовой лавки, почесал изрядно потемневший от солнечных лучей живот и поинтересовался:
  - Мурат, долго еще плыть?
  Сафаров оторвался от панели управления катером, где периодически нажимал на какие-то кнопки и вертел штурвалом, попутно умудряясь священнодействовать с баллонами со сжатым воздухом, посмотрел на наручный хронометр и ответил:
  - Минут пятнадцать.
  - А там, в самом деле, красиво?
  - Красиво, Никита, не то слово. Потрясающе!
  - И народу, наверное, не протолкнуться...
  - Не угадал. Наоборот, никого за месяц не встретишь. Я бы даже сказал, что нога человека редко ступает, никто не бывает, кроме дайверов. Пещер ведь на побережье прорва, в том числе и подводных. Все облазить сложно. А эту редко посещают, потому что далеко плыть, жилья вокруг нет, одни скалы и море. Есть гроты и поближе, и посимпатичнее. Зато в них, действительно, не протолкнуться. А в нашей - и экзотика, и романтика.
  -В чем же романтика?- усомнился Селин.
  -Доберемся, узнаешь, - отрезал Мурат и надвил на рычаг.
  Двигатель зарычал громче, и катер с двойным усердием запрыгал по мелким игривым волнам...
  Акваланг и сопутствующее снаряжение давили на плечи неподъемным крестом, тянули вниз, норовили опрокинуть новоявленного ныряльщика на спину. Хлипкие навыки двух прошлых погружений, куда-то испарились, и, пока Мурат пристраивал баллон, груз и проводил короткий инструктаж, Селин наслаждался новизной ощущений. Под тяжестью снаряжения он покачивался китайским болванчиком в такт морской волне, и казалось, что очередная соленая кудряшка перевернет его вверх тормашками. Вместе с жестяной консервной банкой, которая по недоразумению именовалась катером. Перевернет, несмотря на вес посудины и опущенный на дно здоровенный пудовый булыжник, считающийся у доблестных турецко-казахских мореходов якорем.
  Мурат возился долго, натягивал теплоизолирующий костюм, пристраивал акваланг к собственной жилистой фигуре, регулировал подачу воздушной смеси, затем наводил на 'консервной банке' подобие порядка, складывая разбросанную одежду в кучу, однако, в конце концов, управился, столкнул в воду Никиту и прыгнул сам.
  Опыт предыдущих погружений помог мало. И навыки по-настоящему еще не выработались. Это Селин осознал, когда взбесившимся компрессором начал жадно всасывать воздух из загубника. А ведь знал - дыхание должно быть ровным, размеренным. Куда там! Инстинкты проклятые! Уши сразу заложило и пришлось, как выражаются специалисты, их продувать. Хотя баланс плавучести, в конце концов, нащупал, но 'покувыркаться' пришлось.
  Мурат подождал, пока его новый друг натешится, и, увидев, что тот освоился, суматошные шевеления и барахтанья закончились, показал знаками, куда плыть.
  Пещеру обнаружили не сразу.
  Мурат сунулся было в одну подводную нишу, но она оказалась обманкой - на небольшой глубине плавно перетекала в донные отложения.
  Сместившись на полсотни вправо, нашли неширокий провал в мощной скальной стене и направились в него. Подводный туннель в скале извивался насаженным на крючок дождевым червяком, местами то утолщаясь до размеров приемного покоя, то суживаясь до норы диаметром от силы в метр. Не сказать, что вокруг царила абсолютная тьма, но освещения все же не хватало. Эдакий вечный сумрак. Сколько они проплыли по туннелю, Никита определить затруднялся - навыков не хватало, но продвижение по скальной кишке начало надоедать, когда впереди вдруг забрезжили неясные блики, а вода приобрела мягкий зеленоватый оттенок. Еще десяток мощных гребков, и пловцы оказались в красивом, усыпанном сказочными огоньками гроте.
  Мурат не обманул - место потрясало своей необычной, загадочной красотой. Детали скрадывал все тот же полумрак, но другой по качеству, более светлый что ли.
  Назвать пещеру огромной язык не поворачивался, однако и к маленьким она явно не относилась. Полость яйцеобразной формы, большей частью заполненная водой, имела метров сорок в длину и двадцать в ширину. Глубину же скрадывала морская вода.
  Свет проникал из отверстия в верхней части грота, не напрямую, преломляясь не один десяток раз, но все-таки умелым шпионом просачивался в каменный мешок, и здесь рассыпался мириадами сверкающих жемчужин - какие-то минералы блестели даже в тусклой водяной среде. А там, где морская зыбь граничила с пустотой (верхняя часть грота образовывала своеобразный воздушный купол), выступающие из скальных пород минералы сияли, словно звезды. Будь Селин чуть более романтичным и наивным, то непременно заподозрил бы в них редкие самоцветы: алмазы, сапфиры или изумруды. До подобной глупости он не скатился, но впечатлился изрядно. Даже сквозь не самое прозрачное стекло маски.
  Нутро потянулось к волшебному блеску 'самоцветов', и начинающий аквалангист, нарушив границу между двумя извечными стихиями, вырвался из морской полутьмы. Вынырнул, взбаламутив спокойную до сих пор водную гладь.
  -Что скажешь, интересно? - невинный вопрос Сафарова царапнул по нервам неуклюжестью, неуместностью человеческой речи под сводами этой первозданной красоты. Оказывается, пока Никита любовался интерьером пещеры, Мурат успел освободиться от маски и загубника и теперь наслаждался слегка ошарашенной физиономией нового товарища.
  От переизбытка чувств и дабы вновь не нарушать покой в удивительной пещере, Селин лишь продемонстрировал круг из большого и указательного пальцев - универсальный сигнал, пресловутый О.К. А затем еще добавил известный русский жест одобрения, заимствованный подлыми славянами у посещавших гладиаторские бои римских императоров. Тот самый жест, что свидетельствовал о желании венценосной особы сохранить жизнь проигравшему бой рабу.
  Старания Никиты соблюсти тишину в чудном месте Мурат проигнорировал.
  - И это еще не самая красивая пещера.
  По примеру проводника в мир подводных чудес Селин стянул маску и рискнул не согласиться с непререкаемым Константином Сергеевичем Станиславским:
  - Верю!
  Лениво шевеля ластами, Никита поплыл вдоль вздымающейся из водного покрывала шероховатой, усыпанной переливающимися искрами стены и украдкой ощупывал пальцами наиболее симпатичные 'самоцветы'. Словно определял, не настоящие ли. К сожалению, камни напоминали драгоценности только издалека, превращаясь вблизи в обыкновенные скальные выступы, разве что усеянные мелкими блестящими вкраплениями.
  Невинный вопрос о происхождении блестящих точек Сафаров оставил без ответа, заявив, что он не занюханный геолог, а Дайвер Милостью Божьей, и пусть Селин сам догадывается, какие это минералы. А затем вообще намекнул на ограниченность времени и порекомендовал осмотр данной пещеры завершать, поскольку их ждут еще два не менее удивительных грота.
  Никита рекомендациям внял, напялил маску на собственную загорелую физиономию, и они отправились в обратный путь.
  Мурат стремительно скользил прочь из пещеры, и зажиревший на курортных харчах Никита вскоре видел впереди лишь темное расплывчатое пятно. Пытаясь догнать проводника, Селин самозабвенно шевелил ластами и настолько рьяно молотил руками, что корпус мотало в разные сторону, и турист плохо переваренной сосиской болтался между стенок каменного то ли пищевода, то ли кишки. Однако, несмотря на все усилия, безнадежно отставал. Когда пятно впереди растворилось в общем полумраке, мозги посетила здравая мысль о том, что настигать проводника не обязательно. Тем более что не получится.
  Одному в этой мгле, конечно, жутковато, но вода уже стала светлеть. Спешить не стоит. Без него господин Сафаров все равно не уплывет, бросив на произвол судьбы потенциально ценного клиента и еще более дорогое оборудование на нем.
  Водное пространство вокруг ощутимо поголубело. Никита приготовился к тому, что вот-вот по стенам пещеры пробегут солнечные блики, навстречу плеснет яркая световая волна, а полумрак съежится застуканным на месте преступления воришкой и забьется в укромный уголок, когда по ушам ударил пронзительный гул. Если гул может быть пронзительным. Селина изрядно тряхнуло. В лицо действительно плеснула волна, но не солнечная, а морская. Будто неведомый хозяин каменной кишки залпом проглотил кружку рассола. Свет померк. А полумрак, которому по генеральному плану вменялось испуганно забиться в самую дальнюю расселину, осмелел, местами обнаглел, заполнил собой окружающую вселенную и обратился полнейшей тьмой. Или почти тьмой.
  'Кишка закончилась запором', - захотелось схохмить Селину, но шутку оценить было некому. И произнести ее вслух в водной среде представлялось делом маловероятным. Так и захлебнуться недолго.
  Поначалу Никита ничуть не испугался произошедших метаморфоз, решив, что набежала тучка, укрыла от взоров ослепительный шар солнца, в результате чего потемнело и в пещере. Но почти тут же сообразил, что темнота - слишком плотная, впору на куски резать и в кучу складывать, из тех, про которые говорят: 'Хоть глаза выколи'. И резкая, уже улегшаяся волна тоже не слишком стыковалась со сценарием 'тучка скрыла солнце'. С каких это пор солнечный свет вызывает возмущение морской стихии? Нет, в глобальном масштабе самая близкая к Земле звезда, наряду со спутником планеты - Луной, оказывает влияние на приливы-отливы, но чтобы так...
   Если честно, тьма была не абсолютной, какие-то сполохи и контуры Селин различал. Но не более того. Когда Никита осознал данные неутешительные обстоятельства, то в районе диафрагмы у него образовался микроскопический полярный циклончик, ледяным дыханием бодрящий душу и стимулирующий выброс адреналина в кровь. Шевелящийся в районе позвоночника бесенок страха принялся усиленно подстрекать неопытного дайвера к тонкому писку и призывам о помощи. Шутки застряли в горле, точнее в загубнике, и лишь данное незамысловатое приспособление напомнило о невозможности общаться в водной среде и удержало Селина от необдуманных поступков.
  Никита рванул вперед с усердием объевшейся анаболиков белки, истово работая конечностями... и едва не разбил морду. И не мерзкую, вражескую, а свою собственную, милую и родную. Со скоростью торпедного аппарата потерявшийся аквалангист налетел на нечто твердое, покрытое довольно острыми выщерблинами. Благо, что в момент контакта с препятствием он выбросил вперед левую руку и просто отшиб кулак и покарябал кожу на пальцах. Тоже не фунт изюма и не билет на концерт оперной примадонны, но и череп все-таки не раскроил.
  Мысленно помянув по матушке и батюшке многочисленных родственников Мурата, а вместе с ним и любителей экстремального отдыха, поболтал отбитой рукой и ощупал препятствие. На сей раз аккуратно.
  Исследование невидимой, однако очень явственной, преграды ввергли Селина в состояние близкое к панике.
  Препятствие оказалось огромной каменной глыбой! Не грудой мелких булыжников, а именно здоровенным многотонным обломком скалы. И глыба своеобразной пробкой полностью закупорила выход из пещеры.
  Никита лихорадочно заметался по узкой двухметровой горловине грота, пытаясь обнаружить хоть малейшую лазейку, хоть щель. Напрасно. Лазейки отсутствовали. Глыба имела по краям щели, но в них не протиснулся бы даже самый заморенный речной пескарь, а не то, что человек. Грот как будто пробили насквозь, разделив на части, разрезали твердь пещеры каменным ножом.
  Не помогли ни толчки, ни прощупывания. Пробка была цельной, прочной и неподъемной. Уразумев данный факт, Селин содрогнулся от нахлынувшего отчаяния. Мысли исчезли, но Никита хребтом чувствовал - финиш! В ближайшие несколько десятков минут. Агония будет долгой и страшной. И в какой-то безрассудной злости Никита решил, что стоит прекратить страдания сейчас же. Он готов был выдернуть загубник и полной грудью вдохнуть не кислород, а смертоносную морскую воду, и лишь в последний миг замер на краю бездны, остановленный инстинктом самосохранения. Сколько продолжалась борьба за жизнь с самим собой неизвестно, но хватка у инстинкта оказалась нехилой, и Селин удержался, не рухнул в пропасть.
  Сознание немного прояснилось, а паника из убийственной стала терпимой; глотать воду больше не хотелось, а имелось желание биться головой о проклятую плиту, царапать ее, ломать, грызть, кусать. Мысли, выбравшись из трясины небытия, скакали бешеными мустангами, роились пчелами и разбредались брошенными овечками. С грехом пополам сконцентрировавшись и согнав в кучу всех этих мустангов-пчел-овечек, Никита выделил из них пару более или менее здравых, которые не призывали раскроить себе череп о камни, завопить что есть мочи или пробивать скальную плиту голыми руками. Первой была мысль о Мурате. Если проводник не пострадал, что обязательно придет на помощь. Он человек опытный, грамотный, вызовет спасателей, завал разберут, в результате Селин выберется наружу и вновь увидит солнечный свет. Тем паче на катере радиостанция имеется, не считая сотового телефона.
  Жаль, что свой мобильник не прихватил, сейчас бы уже обзванивал службы спасения и верещал в трубку: 'Спасите! Помогите!'. 'А номера ты знаешь?', - вякнул в голове мерзкий дискант, надо полагать, пресловутый внутренний голос. - 'Да и сквозь скалы сигнал не пройдет'. Компетентное мнение внутреннего голоса Никита проигнорировал, справедливо полагая, что при отсутствии средств связи убеждать самого себя в возможности дозвониться вначале до российский спасателей, дабы те связались с турецкими коллегами, глупо.
  Несколько десятков секунд Селин размышлял на тему: избежал ли Мурат участи быть погребенным под скалой и скоро ли придет к нему на помощь, но логические построения рассыпались в прах под натиском эмоций. Да и как тут - в каменном мешке - определишь, жив ли, цел и здоров ли проводник? Ведь он плыл впереди, а расстояние - только с локатором и измеришь. За неимением локатора пришлось согласиться с тем, что вероятность принятия Муратом мер по спасению земляка вряд ли больше пятидесяти процентов. В любом случае - катер на якоре, экскурсантов должны хватиться и начать поиски. Соответственно, задача Селина продержаться несколько часов, по максимуму - два-три дня, а там его непременно обнаружат и вытащат из пещерного плена. Тут узника каменных нор протрезвило.
  Запас кислорода у него ведь не на два-три дня! Минут на сорок осталось. А дальше...
  Сейчас гадать, что произошло: обвал, землетрясение, коими славится Турция, или еще какая холера, просто нельзя. То, что случилось - завалило выход из грота, и теперь главное - выживание. Надо возвращаться в пещеру ненастоящих 'самоцветов'. Там воздуха полно, и даже выбоина в скале виднелась... В полметра шириной; если поднапрячься, можно попробовать туда забраться и полежать, отдохнуть.
  Живот свело острой судорогой.
  Господи, только бы его не замуровало с двух сторон! Тогда и трепыхаться незачем.
  Слава всевышнему, опасения не сбылись. Повернув назад и проплыв по каменной кишке метров десять, Селин обратил внимание на то, что тьма вокруг истончилась, вода приобрела зеленоватый оттенок. С плеч словно свалилась гора величиной с Монблан. На спине еще лежал не один десяток разного размера холмов и гор, однако... полегчало. В душе зажегся огонек надежды. Не костер, не яркое пламя, а лишь крохотная искра, но она стала тем допингом, который придал Никите сил.
  Еще пара дюжин мощных гребков, и мрак разделился на комочки и растекся по стенам пещеры, уступив место на троне молочному братцу - сумраку. И на душе потеплело.
  Неожиданно справа зыркнула щербатой улыбкой умеренно широкая - в человеческий рост диаметром - дыра в тусклом каменном монолите. Из отверстия в пещеру проникал рассеянный, изумрудного оттенка, свет. Искра надежды превратилась в небольшой костерок. Но даже не проникающий в пещеру свет - свидетельство того, что солнечные лучи имеют доступ в проклятый каменный мешок, воодушевил Никиту. Для них, в отличие от человека, сгодились бы и чрезвычайно узкие, извилистые щели. А ведь раньше, когда они с Муратом направлялись на экскурсию в зал звездных 'самоцветов', этого отверстия Селин не видел. А мимо него никак не проплывешь.
  Соответственно, отверстия НЕ БЫЛО!!!
  То ли обвал-землетрясение, закупоривший плитой пещеру, обнажил еще один ранее существовавший грот, то ли разрушил скальные породы и создал спасительный выход. Что именно - не предугадал бы и завзятый Нострадамус, но свет мог означать спасение. Не со стопроцентной вероятностью, конечно. Вдруг отверстие - всего лишь дополнительный каменный мешок, заполненный под завязку водой? Однако сейчас Никита был готов хвататься зубами за соломинку.
  Дыра в каменной стене на поверку оказалась ответвлением, уходившим все дальше вверх. По мере продвижения по обнаруженному гроту становилось светлее, и внезапно Селин кусочком мыла из рук неловкого банщика выскочил из воды. Пусть не под полуденный солнечный взгляд, но в воздушную среду. Выскочил не полностью, конечно, однако до пояса - точно.
  Резко сдвинул маску, выдернул загубник и жадно вдохнул.
  Воздух!
  От возбуждения гаркнул нечленораздельно-ликующее, то ли 'Ура!', то ли 'Харра!'.
  Гулкое эхо прокатилось... по пещере.
  Селин огляделся и едва не взвыл. Еще один каменный мешок, хотя и больших размеров, чем 'зал самоцветов', провались он пропадом! Впрочем, уже провалился - завалился. Здесь было чуть светлее, или так казалось Никите после метаний в кромешной темноте. Грот размерами напоминал авиационный ангар, а формой - ромб, и в непосредственной близости к одному из углов находился источник освещения. Яркие солнечные блики играли на поверхности дрожащего соленого зеркала.
  Неужели!..
  Костер надежды вспыхнул с новой силой, словно в него плеснули спирта или бензина. Сердце заколотилось буйно помешанным больным о прочные прутья ребер. Стараясь сохранять остатки даже не спокойствия - его давно развеял шквал острых переживаний, а скорее здравомыслия, Селин подплыл ближе к ослепительно яркому пятну, из которого вырастал золотистый столб света и вгрызался в каменный свод пещеры. Вверху, но не в самой высшей точке, не на потолке, а в районе гипотетического стыка 'потолка' и 'стены' грота, в каменной тверди зияла открытая рана. И сквозь нее свободно, почти не преломляясь, проникали солнечные лучи.
  Оказавшись в непосредственной близости от источника света, подводник поневоле сумел взглянуть вверх и возликовал. Несмотря на временное ухудшение зрения. Иначе и быть не могло - попробуйте из темного подвала выскочить на солнце. Но резь в глазах Никиту не волновала. Пройдет. Не повод впадать в отчаяние. Тем более что до того, как боль заставила опустить веки, он успел увидеть... небо! И кусочек белоснежного покрывала облака.
  Из каменного плена можно выбраться! Дыра, расселина, отверстие, назовите, как желаете, вела к свободе! И жизни!
  Поморгав и восстановив зрение, Селин примерился к неровному овалу, где начиналась расселина, а затем еще раз аккуратно взглянул на небо. Кусочек облака уже исчез, оставив на виду лишь девственно голубое полотно, но Никиту данное обстоятельство не огорчило. Расстроило другое - расселина стремилась к солнцу практически вертикально, и вход в нее располагался на значительной высоте. Два-три человеческих роста. Если глазомер не ошибался, диаметр отверстия позволил бы не слишком упитанному человеку протянуться внутрь расселины и доползти до поверхности; вертикальный туннель едва ли превышал в длину дюжину метров и, вроде бы, нигде не утончался до неприемлемой узости. И Селин бы рванул вверх, к солнцу, пусть расселина и сужалась, продрался бы, оставляя на гранитных зубах кожу, кровь, мясо, кишки. Вылез бы, но...
  Как добраться до входа в спасительный туннель, если до него не дотянуться, не допрыгнуть. Никита - не паук и не муха, чтобы путешествовать по вертикальным стенам. И даже не скалолаз, чтобы по ним карабкаться. Эх, сюда бы лестницу или на худой конец веревку с 'кошкой'.
  Руки занемели. Неожиданно Селин понял, что изрядно устал сучить конечностями в вязкой водной среде. Захотелось прилечь, восстановить силы. Когда он осматривался, едва вынырнув из 'боковой кишки', то заметил... нечто пригодное для отдыха.
  Ага, вот оно!
  Самый дальний, с геометрической точки зрения - острый, угол водяного ромба заканчивался отмелью. Языки низкорослых волн лениво облизывали настоящий клочок суши, оставляя на ровной, слегка присыпанной песком каменной поверхности ровные влажные следы. Отмель напоминала то ли горный карниз, то ли узкие мостки, которые сельчанки применяют для стирки и полоскания белья. Вырастая из какой-то мрачной выбоины в пещерной стене, карниз поднимался вверх, а затем преломлялся и с небольшим уклоном сползал в море.
  Селин же из воды, напротив, выполз, судорожно бултыхая ластами, скользящими по обросшей илистой бородой скале, ломая ногти и карябая колени даже сквозь толстую ткань костюма для погружений.
  Отдыхать на жестком каменном ложе, на деле, оказалось не таким приятным занятием, как представлялось минутой ранее. Тонкая пленка мелко протертого песка не скрадывала острые грани и выступы карниза, и каждое движение отзывалось болью в ребрах. Баллон с воздушной смесью, вкупе с тяжелым поясом, норовил раздавить, расплющить, однако отказать себе в удовольствии растянуться на почти горизонтальной твердой поверхности Селин не сумел. Несмотря на то, что имел возможность расслабиться и набраться сил в водной среде. Слишком сильно опостылела ему эта среда за последние несколько минут. Поэтому терпел дискомфорт и наслаждался, словно махровый мазохист, покалыванием в ребрах и жжением в коленях. Затем все же скинул с плеч баллон и стянул пояс с грузом.
  Отдышавшись и передохнув, Никита поднялся и прошел по маршруту от карниза до выбоины. Частые и громкие шлепки ласт нарушили тишину пещеры.
  Смешно! Извольте видеть, почтеннейшая публика, перед вами мутант-переросток, человек-амфибия, царь поземных лягушек!
  Лицо сморщилось, изображая подобие саркастической улыбки. Будь он лягушкой-мутантом, ка-ак сиганул бы в хищную пасть туннеля навстречу солнцу, небу и свободе...
  Выбоина ничем не удивила. Время либо море, а скорее - они вместе, выдолбили в базальте (граните или иной породе - геолог их разберет) здоровенную, похожую на арку нишу. С довольно симметричными краями и мелкими дырами, в которые и крыса протиснулась бы с трудом, ободрав бока. Вот, если бы размеры дыр позволяли залезть внутрь человека, то тогда...
  К тому же освещение в нише-выбоине оставляло желать лучшего, в связи с чем разглядывать впотьмах еще один тупик Селин не стал. Вернулся на пригретое место, уселся и предался невеселым размышлениям.
  Спасительный туннель манил солнечными лучами и облаками, но добраться до него не представлялось возможным. Специальных средств, типа стремянок, альпенштоков и веревок, нет. А что в наличии?..
  Проведенная неспешная инвентаризация установила, что, кроме гидрокостюма, ласт и прочего дайверского снаряжения, ничем полезным Мурат клиента не снабдил. Разве что в пояс Сафаров сунул небольшой перочинный нож. На кой черт проводник вместо еще одной металлической пластины спрятал это, с позволения сказать, холодное оружие оставалось только догадываться. Инициалы на борту вырезать что ли? Например: 'Здесь были Мурат и Никита'. Бред! Лучше бы ружье для подводной охоты всучил или ножик соответствующий - тесак с широким зазубренным лезвием, годный и акулу выпотрошить, и ступеньки в скале выдолбить. Такие устрашающие кинжалы Селин видел в фильмах о приключениях, где над затонувшим кораблем, полным сундуков с золотом, нередко разыгрывались кровавые поножовщины с участием главного героя и главного злодея.
  Такой же зубочисткой не скалу долбить, а хлеб крошить... неровными кусками. Ей и пузо недругу проткнуть затруднительно, лезвие просто застрянет в жировых отложениях. Разве что за ухом почесать или грязь из-под ногтей удалить сгодится.
  Металлические пластины нужны в пещере как милицейский свисток - на госэкзамене в медицинском институте. А вот гидрокостюм - вещь незаменимая. Температура воздуха в гроте, пожалуй, меньше двадцати градусов по Цельсию, и мокрому голому человеку тут впору околеть. Если он, конечно, не поклонник 'моржевания'. И в воде, кстати, не намного теплее. Слава богу, что пещера подводная, а случись застрять в обычном подземелье, где зимой и летом десять-двенадцать градусов, долго там не протянешь. И никаких спасателей не дождешься, ласты загнешь от переохлаждения. Если, опять же, не морж, и не в валенках.
   Из полезных, необходимых предметов мог пригодиться еще баллон с воздушной смесью - вдруг погружаться понадобиться. Запас воздуха, пусть его хватит максимум на сорок минут, карман не тянет.
  Переварив неутешительные выводы инвентаризации, Никита решил все-таки попробовать и испытать 'перо' в деле. Ввиду дефицита человеческого материала не на мягком пузе неизвестного врага, а на твердой каменной коже проклятой пещеры.
  Неподъемную тушу баллона с воздухом оставил на карнизе. Подплыл поближе к солнечному пятну на воде и потыкал лезвием ножа в первое попавшееся углубление в скале. С аналогичным успехом можно отбиваться от баллистической ракеты мухобойкой. Максимум телодвижений при минимуме результата. И поцарапать камень 'зубочисткой' как следует не удалось. Селин огорчился в очередной раз.
  Приходилось надеяться лишь на высокий профессионализм местных спасателей.
  Покружив голодной акулой вокруг светового пятна, Никита не сумел удержаться от соблазна и потревожил поселившуюся в пещере тишину громогласными воплями о помощи. При этом он что есть сил задирал голову вверх - в сторону тоннеля - и призывал помочь ему на двух языках: русском и английском. На большее лингвистических способностей не хватало. Он завопил бы и на суахили, и на иврите, и тем паче на турецком, но ... увы, изучить даже основы не сподобился.
  Кроме пронзительно резкого неинтеллигентного эха на вопли Селина никто не откликнулся. Из окна в мир - тоннеля никаких звуков не поступало. И шелест прибоя сюда доносился эпизодически в почти задохнувшемся варианте. Приложи ухо к любой морской раковине - шум будет гораздо мощнее, контрастнее. Дабы не охрипнуть до срока (а то вдруг, когда голос понадобится, докричаться до людей не сумеет) Никита напрягать связки прекратил. Не муэдзин же.
  Еще придумать бы, как время скоротать в ожидании помощи. О том, что спасатели могут не успеть или вовсе не явиться, Селин запретил себе и думать. Два человека пропали, катер на якоре - хватятся, обязательно хватятся. Пусть Мурата искать не сразу начнут, но самого Никиту - обязательно. Иностранный турист - не фунт изюма в старой газете. К тому же сотрудники отеля видели, что он с Сафаровым уезжал. А проводник с местным контингентом якшается, Мурата на побережье как облупленного знают. Сам хватался по пьяной лавочке. Поэтому тревогу непременно поднимут. Вопрос лишь в том, когда именно: сегодня к вечеру или завтра?
   Организм настаивал на том, чтобы спасатели объявились непременно сегодня. Голод пока не одолевал, да и попоститься пару суток Селин вполне способен, даже полезно для жировых отложений на талии, но жажды... стоило опасаться. Пить пока не хотелось, однако стоило на миг представить, как он будет обходиться без пресной воды, так сразу в глотке пересохло, а язык шаркнул по наждачной бумаге десен. Подлая насмешка природы: вокруг полно жидкости, однако не напьешься. Из моря не хлебнешь - оно дань обратно возьмет, и не водой, а желчью. Хотя из статеек в популярных журналах Никита знал, что морскую воду в принципе пить возможно, но экспериментировать не тянуло. Насколько он запомнил журналистские экскурсы, речь в статье велась о специально подготовленных людях - практически помешанных на путешествиях, любителях в одиночку пересечь Атлантику в шлюпке или Индийский океан на катамаране.
  Дай бог, если дождь пойдет, тогда есть шансы жажду утолить. Располагайся непосредственно под туннелем, который является своеобразным водостоком, и подставляй рот под стекающие капли. Впрочем, от одной мысли, что придется глотать скатывающиеся по каменному желобу мутные ручейки, просочившиеся сквозь слой чернозема или омывшие грязные устье 'водостока', Селина замутило.
  Нет, пусть спасатели пораньше прибудут! Никита был готов молиться любым богам, хотя и считался ранее закоренелым атеистом.
  Огненно-терновый клубок, зародившийся в недрах пищевода, медленно, но верно полз к гортани. Пить хотелось ощутимо. Сравнимо с жаждой любителя оздоровительного бега после километрового кросса в сухую жаркую погоду. И мечтающего присосаться к горлышку стеклянной запотевшей бутылки с лимонадом и одним духом ополовинить тару. Между тем, в отличие от гипотетического бегуна, у Селина отсутствовала возможность не только заглянуть в недра холодильника и извлечь из его недр лимонад, но и припасть к самой последней мелкой луже.
  Мысли о самых разнообразных напитках лезли в голову с назойливостью городских подвальных комаров. Возникали и пропадали образы продолговатых бутылок с колой, их пузатых сестриц с пивом, бочонков с холодной колодезной водой, стаканов с молочными и алкогольными коктейлями, кружек с пенным квасом и прочих сосудов с жидкостями, предназначенными для удовлетворения жажды. До луж и болотной трясины Никита пока не опустился, но об обычном водопроводном кране уже вспоминал.
  Ни отвлекающие маневры, ни ментальные пинки на эти образы не действовали. Селин пробовал их рассеять с помощью размышлений о спасении, обращений к Всевышнему, даже пытался воспроизвести в памяти выдающийся бюст соседки по пляжу - напрасно. Бутылки, банки, кружки и иная тара, исчезнув, через секунды вновь маячили пред внутренним взором. Что неудивительно: весьма сложно предаваться эротическим фантазиям, когда у тебя в глотке образовался маленький филиал пустыни Калахари. И Никита не йог, чтобы настолько абстрагироваться от реальности.
  Сколько он валялся на карнизе, мечтая о лимонаде и пиве, несколько часов или десятков минут, неизвестно. Никита утратил ощущение времени. Перманентное безделье и обостряющаяся жажда довольно быстро измотали нервы и вынудили его заняться какой-нибудь физической деятельностью, пусть самой тупой и безрезультатной. Поднявшись с каменно-песочного ложа, Селин сначала побродил по карнизу, а затем приступил к исследованию симметричной ниши-выбоины в дальней стене. Дабы убедиться в недостоверности внезапно возникшей дикой идеи о том, что в одной из дыр могла скопиться пресная вода. Ошарашенный в прямом смысле слова свалившимися бедами и доведенный до состояния частичной невменяемости неисполнимым желанием напиться, он почти уверовал, что в темном углу, в нише должна накопиться влага. С его, в настоящий момент не вполне адекватной точки зрения, дождевая вода просто обязана была просочиться сквозь многометровые каменные плиты и образовать многолитровую лужу. Или преобразоваться в родничок.
  Ни родничком, ни даже потеками на камнях ниша не порадовала. И данное обстоятельство несколько отрезвило пещерного узника. Селин самоуничижительно подумал, что его идеи уже напоминают бред, и если продолжать в подобном духе, то скоро к нему незваными гостями нагрянут видения. Нарисуются, как черт в келье. Об оазисах с пальмами, о родниках, о порожистых горных реках, фонтанах, ледниках и озерах. Вроде тех, что посещают отставших от каравана и погибающих от жажды путников в районе Ливии или Алжира. Несмотря на осознание неадекватности своих идей насчет обнаружения пресной воды, Селин машинально продолжал шарить руками по каменной поверхности, ощупывая ее, словно выставленную на продажу лошадь.
   Каменный эпидермис выбоины-ниши вызывал странные ассоциации. Прикасаясь к нему пальцами, Никита почти не ощущал крупных выщерблин или наростов, а лишь ровное чуть шероховатое скальное полотно. Возникали не менее бредовые, чем надежды найти родник посреди скалы, мысли о том, что гранит-базальт обработан человеческими руками. И, соответственно, ниша имеет искусственное происхождение.
  На заторможено-безумные телодвижения человека ниша глядела парой круглых глаз-отверстий, расположенных симметрично на уровне пояса. Руки зачесались, Никите так страшно захотелось засунуть собственные клешни в эти дыры, что он ненадолго забыл о жажде. И не удержался от соблазна.
  Сначала рука нырнула в правую дыру. Пальцы наткнулись на острый выступ в форме клыка, и просунуть руку далеко не удалось. Операция, проделанная с левой глазницей, дала аналогичные результаты. Дабы сравнить ощущения, Никита сунул обе руки в соответствующие глазницы и стал ощупывать выступы-клыки.
  Внезапно по скале пробежала дрожь... и огромная каменная плита рухнула, словно трухлявый плетень на огороде нерадивого хозяина. И Селин рухнул вместе с ней.
  Взметнулась пыль, образовав плотную завесу, в которой, как в болоте, тонул свет. Рассмотреть толком Селин ничего не успел, завеса укутала и его, запорошив пылью глаза и обсыпав гранитно-базальтовой крошкой губы и язык.
  В разные стороны полетели смачные плевки и не принятые в приличном обществе идиоматические выражения о различных способах совокупления, а из глаз покатились соленые капли слез. Отплевавшись и прочистив глаза, Никита заметил, что пылевая завеса подкрашена зелеными и серебристыми отблесками. Через пару минут, когда основная часть пыли окончательно осела, взгляду любителя подводных красот открылся сферической формы грот. Еще один пещерный зал, со стен которого смотрели светящиеся фосфоресцирующие круги, а пол покрывала замысловатая роспись - безумный коктейль из фресок и иероглифов. Несмотря на бледный, в прямом смысле слова, вид, круги освещали зал гораздо продуктивнее, чем преломленные солнечные лучи - ромбовидную пещеру. Тусклые лики серебристых и зеленых дисков рассеивали тьму с непреклонностью инквизиторов и тщательностью хирургов, не давая ей ни малейшего шанса затаиться в укромном уголке, коими, впрочем, зал похвастаться не мог, поскольку напоминал перевернутый дуршлаг с отломанной ручкой.
  Центр изощренной росписи на полу украшала странная фигура. Или статуя. Или алтарь. Или... предмет, на который достанет воображения, религиозного мистицизма и художественного восприятия. Два шара, один на другом, вырастали геометрическими акробатами из каменного ковра подземного цирка. Гадать о том, что символизировал столь нетривиальный артефакт, не имело смысла. С равным успехом объемную восьмерку неведомые скульпторы могли соорудить в честь знака бесконечности и как напоминание о казненном методом усекновения головы снеговике. Или для принесения на этом произведении искусства жертв алчному идолу Цалькоатлю, например, домашних коз, птиц и нелюбимых тёщ. Опять-таки путем усекновения головы. О первоначальном предназначении шаров едва ли отважился высказаться конкретно и определенно и самый маститый археолог, не говоря уже о жалких дилетантах вроде Селина. Которые, впрочем, нередко нахально выносят на суд общества собственные незрелые умозаключения. Никита к таковым, то бишь к беспардонным дилетантам, не относился, потому даже мысленно судить о функциональном назначении шаров поостерегся. Однако обезглавленный снеговик, фрески-иероглифы на полу, светящиеся монеты на стенах и прочие элементы интерьера просто вопили об искусственном происхождении обнаруженного сферического зала.
  Зал построили люди!
  Тайна!
  От прикосновения к ней, волнующей, манящей и тревожной, вспотели и без того не сухие ладони, рассосался ком в горле, а нутро пробила крупная дрожь. Не хуже чем каменную плиту несколько секунд назад - перед ее судьбоносным падением.
  Тело самостоятельно, без участия сознания, выполнило программу по подъему в вертикальное положение, а ноги дернулись в сторону загадочной фигуры. Вместе с тем, дотронуться до скульптурной композиции, в отличие от волнующей ауры Большой Тайны, не удалось. Едва ступня Никиты накрыла первую зеленую кляксу на пестром орнаменте напольной росписи, неведомо откуда повалил густой сладковатый дым. Того же оттенка, что и придавленная клякса.
  Три коротких вдоха... и пещера опрокинулась навзничь.
  Потолок навис зловещим коршуном над головой, задумчиво покачался и принялся медленно высасывать душу из распластанного селинского тела. Многочисленные световые пятна разбежались испуганными кухонными тараканами, и мир померк...
  
   * * *
  
  Никите снился безумный сон.
  Он проснулся в той же пещере, где потерял сознание под воздействием ядовитого дыма. Но в то же время и не в той пещере... или не в то же время, а в другую эру. Кругом буйствовал свет, зеленоватые и серебристые сполохи огня рыскали по стенам, а воздушное пространство сферического грота пронзало ослепительно-белое сияние дня, вливаясь колонной в разноцветный рисунок на полу...
  Позвольте, да и не грот это, не пещера, а скорее скальный амфитеатр, сцена на открытом воздухе. Действительно - на открытом, поскольку каменная кастрюля где-то потеряла крышку, и внутрь свободно заглядывал клочок неба. Кусочек тяжелого, свинцового плаща, свитого из низких мохнатых облаков, сквозь который едва пробивались солнечные лучи. Звезда по имени Солнце полностью скрывалась за облачной вуалью, вместе с тем, света хватало. Казалось, его источником является само небо.
  Каменный колодец. Бастион. Цирк. И одинокий клоун на арене без зрителей...
  Самочувствие приближалось к призрачному. То бишь Селин не ощущал своего тела. Ни рук, ни ног, ни головы, ни даже органов, посредством которых первично обрабатываются зрительные и вербальные образы - глаз и носа. Несмотря на это, он видел и слышал, но как?.. Вернее, чем? Кроме того, напрочь отсутствовали обоняние и осязание. Зато внезапно возникло новое, седьмое, восьмое или вообще неподдающееся счету чувство. Вроде интуиции, но более четкое. Предугадывание что ли?
   Или всепонимание?.. Нет, если бы он все понимал, то самому себе сумел бы ответил, куда запропастилось его тело, родные руки-ноги, пальцы, спина... и прочие запчасти. Пожалуй, можно назвать это седьмое чувство обостренным восприятием. Ведь как-то же Селин догадывался, что он не на планете Земля или на Земле, но в ином измерении, или в ином времени, и не бодрствует и не спит, а... бредит?..
  Окружающая реальность, если хотите, 'не-реальность' отнюдь не напоминала галлюцинации человека, страдающего шизофренией или иным тяжким расстройством психики. У тех, согласно слышанному краем уха, видения подкупали достоверностью, органично вписывались в картину мира. К примеру, кровь на рукаве, незримая для других людей, шизофренику кажется самой настоящей: с дурным запахом и соответствующим цветом. Равно достоверны соседи-шпионы, инопланетяне за стенкой и разговаривающие крысы. Бойко лопочущего по-русски амебообразного гуманоида пациент психиатрической клиники принимает как часть реальности. Странную, мерзкую, но неотъемлемую. Селин же (или призрак Селина) осознавал, что пещера, превратившаяся в каменный цирк, темно-свинцовое небо и прочая обстановка не имеет ни малейшего отношения к действительности. И в настоящий момент он наверняка валяется без сознания на мозаичном полу сферического зала неподалеку от алтаря-снеговика и увлеченно бредит. В пользу 'не-реальности' говорила и еще одна незначительная деталь - Никита здесь не дышал. Вообще. Легкие не работали, не перекачивали кислород, не наполняли им кровь. И никакого дискомфорта, в связи с данным обстоятельством Селин не испытывал.
  Впрочем, с горячечным бредом придушенного лихорадкой несчастного странный сон также имел мало общего. Лет пять назад Никита перенес тяжелую форму отравления, отведав свежесобранных грибочков, часть из которых оказалась поганками - спасибо очередной, симпатичной, но, как впоследствии выяснилось, весьма взбалмошной и недалекой пассии. Угостившись собранными и приготовленными любимой девушкой поганками, Селин вкусил и прелести пограничного состояния разума, когда от жара ломит кости и трясет так, словно ты путешествуешь по проселочной дороге верхом на сломанной стиральной машине, а в голове не остается ни одной более или менее внятной мысли. И сознание окутано плотным влажным туманом, сквозь который прорываются лишь калейдоскопическое мельтешение картинок, обрывки образов и слов.
  Здесь же, наоборот, сознание или его заменяющую ментальную составляющую скорее следовало охарактеризовать эпитетом 'ясное'. Поскольку оно позволяло отдельные элементы самоанализа. В сознании спорили и боролись друг с другом три версии происходящего: мистическая, рациональная и третья, назовем ее - трансцендентальная. И селинское 'я' разделилось натрое, делегировав каждой из частей депутатские полномочия по отстаиванию перед 'сверхэго' соответствующей версии. Селин рациональный громогласно заявлял, что окружающее - не более чем сон, а сам он, надышавшись зеленым дымом, примитивно дрыхнет без задних ног. И ему снится фантасмагорическая белиберда. Селин мистически-пессимистический тихо настаивал на откровенно ужасных вещах, полагая, что зеленый дымок, несомненно, был ядовитым. А почему бы нет? Хотя бы на основании Закона Подлости, действующего в любых измерениях, временах и вселенных. И после летального исхода (отравился Никита дымом или раскроил череп о камень в результате неудачного падения в пещере, или просто случился сердечный приступ, неважно) душа отлетела в мир иной. То есть сюда, в скальный цирк под открытым небом. При этом мистическая составляющая Селинского 'я' слабо надеялась, что ошибается. Селин же трансцендентальный полагал, что впутался во что-то необычное и столь примитивные объяснения здесь не пролезут. И надо поглядеть, как будут развиваться события дальше.
  Понемногу верх одерживал рационалистический взгляд, когда на горизонте возник новый персонаж.
  Возник в прямом смысле слова. Из ничего. Из воздуха, если окружающую атмосферу, с учетом нефункционирующих легких, возможно так назвать. Поскольку громадная размытая тень материализовалась непосредственно из него. Именно тень, темный силуэт ящероподобного существа, вместе с тем... материальный. Не призрак, а сгустившийся до твердого состояния мрак. Тень словно окутывал туман, мерцающее марево, поэтому толком ее разглядеть не удавалось. Черты скрадывались, четко прорисовывались лишь широкая, отдаленно похожая на крокодилью морда, трехпалые лапы и хвост. Если подвергнуть мутации крокодила, заставить его перемещаться на задних конечностях и укоротить хвост, то тенью подобного земноводного Селин сейчас и любовался.
  На иссиня-черном сгустке, который располагался в районе 'крокодильей' физиономии, зажглись две рубиновые искры, тень стала изменять очертания и цвет.
  Кажется, трансцендентальная версия получала весьма неожиданное подтверждение...
  
   * * *
  
  Грязь обиженно хлюпала под ногами, стараясь в отместку засосать ступни поглубже, испачкать, нагадить. И очень неохотно отпускала добычу, со всхлипами и стонами. Дождь хлестал по коже обжигающе холодными плетками водяных струй. Освежал и бодрил. Вколачивал в темя ненужные вопросы. Заставлял ежиться и проклинать омерзительную погоду. Пронизывающий до костей ветер норовил повалить наземь, покатать, повалять, а если не получится, то напакостить по мелочи; расплескать капли по лицу, царапнуть по шее колючей веточкой, ударить в спину камешком.
  Природа разбушевалась, будто желала досадить вырвавшемуся на свободу узнику.
  Напрасно. Ничто в мире не могло омрачить радость освобождения!
  Только что Никита выбрался из проклятой пещеры. Выбрался по тоннелю. Каким образом добрался до входного отверстия в него, преодолев отвесную каменную стену высотой в два человеческих роста, Селин и сам объяснить бы не сумел. Вскарабкался, словно муравей, цепляясь за каждую микроскопическую трещинку. Не иначе - подарок загадочной ящероподобной тени.
  Видение о ней Никита помнил смутно, каждая картинка всплывала из глубин подсознания натужно, продираясь сквозь лакуны и провалы. В памяти остались лишь фрагменты: общение с тенью с помощью мыслеобразов, холодная желеобразная масса, заползшая в ротовую полость, сверкающие красным глаза... После того, как он очнулся на мозаичном полу в сферическом зале в обнимку со скульптурой безголового снеговика, у Селина почти не было времени на то, чтобы придти в себя. Едва он разлепил склеившиеся веки, стены зала начали лихорадочно трястись, словно эпилептик, а со свода посыпались увесистые обломки скальной породы. Один из первых булыжников разнес по кусочкам и без того покалеченного 'снеговика'. Никита едва успел унести ноги из гостеприимного грота.
  Мини-землетрясение прекратилось довольно скоро, завалив таинственный сферический зал и часть карниза в первой пещере. Пока Селин, пошатываясь от непонятной усталости, тупо разглядывал завал, образованный из громадных камней - полуметрового диаметра, его скрутил приступ жажды. Чудовищный, сжигающий пищевод и гортань, приступ. Никита рухнул с кончика каменного языка карниза в морскую воду и, подчиняясь странному наитию, принялся жадно ее хлебать. Вода, которая по определению должна быть горькой и соленой, почему-то оказалась весьма приятной на вкус. Выдув добрую пару ведер соленой влаги, он почувствовал прилив сил, подплыл к поближе к тоннелю, вскарабкался по каменной стене, змеей прополз по почти вертикальному желобу и выбрался из каменного мешка на поверхность. Тоннель вывел его на вершину небольшого утеса, который окружали более рослые скалы, море и пелена дождя.
  И только здесь Селин сумел очухаться и привести мысли в относительный порядок. Ледяные струи дождя подействовали на него как успокоительное средство. Казалось бы, надо прыгать от счастья, визжать, кататься по траве, кувыркаться, плясать и петь. Ликовать. Однако ликование в селинской душе перемешалось с настороженностью.
  Сознание прояснялось. Стали возникать вопросы. Например, каким образом он, не акробат и не альпинист, сумел выбраться из пещеры? И чем больше Селин обдумывал случившееся, стоя столбом под проливным дождем, тем страшнее ему становилось. Крупные, словно откормленные на специальной ферме, мурашки побежали по телу. Если бы он обрел способность здраво рассуждать еще в пещере, то не выбрался бы на поверхность ни за какие коврижки. Просто не сумел бы убедить себя в том, что вскарабкаться по отвесной стене в тоннель возможно. Для человека. Впрочем, в том, что он по-прежнему представитель Homo Sapiens возникли сомнения. И не в последнюю очередь, благодаря обрывкам воспоминаний о странном, не похожем на сон, видении, в котором Никита существовал в виде призрачного объекта и общался с тенью рептилоида с рубиновыми глазами.
  Что же с ним случилось?
  Ни на контакт с иной цивилизацией, ни на временное помешательство с реалистичными галлюцинациями, ни на испытания нового психотропного оружия видение не тянуло. Разве что на чрезвычайно мощное ментальное внушение?..
  Пришлось напрячь последние еще не отсыревшие и не контуженные резкой сменно декораций мозговые извилины, чтобы вытащить из глубин памяти хоть что-нибудь существенное, помимо картин свинцового неба, пещерного цирка и рубиновоокой тени.
  Какие-либо четкие картинки или образы больше не возникали, но припомнилось ощущение, не уверенность, не знание, а именно ощущение, что тень рептилоида была неизмеримо старше Селина. Точнее - его призрака. На миллионы лет. И обучала его управлению собственным телом. Опять же призрачным. Общение происходило на матушке Земле, но не на привычной, усыпанной следами человеческой жизнедеятельности планете, а на иной, то ли смещенной во времени, то ли существующей в другом измерении. И смещение это - скорее во времени. Мозг щекотала смутная догадка о том, что он оказался адресатом ментального послания из глубокого прошлого. Попал в пещеру, сунул руки в соответствующие выемки на скальной плите и получил письмо. И в основе догадки снова лежало воспоминание-ощущение. Оно подсказывало, что Ящер (так Селин про себя назвал тень рептилоида) на данный факт намекал. И, если призрак не напутал, послание предназначалось представителям одного из тех видов живых существ, которые потенциально были способны достичь высокой степени разумности.
  Содержание же послания и то, чему его обучал Ящер, Никита не запомнил абсолютно. Хоть кочергой по голове лупи, ничего не прояснилось. Даже на уровне ощущений.
  Если только эти самые смутные видения-ощущения сами не являлись посланием, ментальной посылкой, способной преодолеть барьер между сознаниями размером в миллионы лет.
  В любом случае, спасибо Ящеру за освобождение из пещерного плена. Какое счастье видеть над головой шерстяные клочья туч! Пусть линию горизонта прячут плотные, почти твердые струи дождя, все равно - счастье! На плечи не давит многотонная тяжесть каменного свода, не разъедает легкие застоявшийся влажный воздух, не застилает глаза специфический полумрак, не иссушает мозг невообразимая жажда. Если, конечно, он снова не находится во власти сна-видения.
  Впрочем, непохоже...
  Немножко смущало размытое воспоминание о комке слизи, нырнувшем в ротовую полость... Однако внутри никто не копошился, не стучал по ребрам, не норовил разорвать грудную клетку острыми кривыми когтями, как чужой из одноименного голливудского фильма. И поэтому Никита решил на время отбросить в сторону подозрения по поводу непонятной желеобразной массы у него в теле. К тому же, не факт, что воспоминания в целом либо в этой части не являются мнимыми, или комок слизи уже выполз наружу, чего Селин, находясь в бессознательном состоянии, не заметил.
  Ретивый пес беспокойства, поселившийся в его душе, удовлетворился порцией этих успокоительных выводов...
  Внезапно Никита обнаружил, что продолжительное время стоит на месте. Под ледяным душем. И совершенно не замерз, несмотря на то, что должен был давным-давно посинеть от холода, уподобившись забытому в морозильной камере куску сала. А то и позеленеть. Немного встревожившись, он огляделся и к собственному ужасу понял, что различает сквозь водяную пелену не только близкий берег и скалистые вершины вдалеке, но и отели, расположенные на пятикилометровом удалении от злосчастной пещеры. И черты городского пейзажа. А ведь до города, если экскурсовод не обманывал, насчитывалось без малого двадцать верст. Прелесть: он четко видит отдельные улицы и дома, невзирая на мерзкое освещение и проливной дождь. Да в такую погоду дальше собственного носа без специального оборудования черта лысого не разглядишь! Здесь же вполне качественная картинка, правда, слегка подрагивающая, словно смотришь в бинокль на неустойчивой опоре.
  Мама родная!
  Что случилось с его глазами?! Или в целом с организмом?! Еще один подарок Ящера? Наверняка...
  Никиту обуял животный ужас. Не испуг, не страх, а именно ужас, раздирающий внутренности ледяными когтями. Подобный тому, когда Селин обнаружил, что заживо замурован в подводной пещере. Только на сей раз по иным причинам. Его потрясли обретенные нечеловеческие способности. Никита был согласен на то, что тень помогла ему выбраться из пещеры, и постфактум смирился с тем, что для такого подвига Ящер временно наделил его неведомыми талантами. Ключевое слово здесь - 'временно'. Оно успокаивает и дает надежду на возвращение жизни в привычную, накатанную колею. Но разглядывать город, находящийся в двадцати километрах... увольте!
  И человек ли он, вообще?! Не начнет ли у него спустя пару часов или месяцев расти зеленый чешуйчатый хвост и удлиняться челюсть? И не превратиться ли он в рептилию, пригодную лишь для показа за деньги и научных опытов. Не затем ли в него слизняк проник? Да и дышит ли?
  Невольно вздрогнув, Никита прислушался к себе.
  Дышит! Ровно и четко, но дышит, легкие работают. Ничего похожего на пещерный сон-транс, когда ему, пребывавшему в инкарнации призрака, кислород не требовался.
  Это невеликое открытие почему-то успокоило Селина. В рептилоида он пока не превращался, место пониже спины, откуда должен расти хвост, не чесалось, перепонки на руках не возникали...
  Сознание невольно отметило, что яхты Мурата рядом со скалой нет. Сверхъестественное зрение не давало шансов ошибиться. И вообще, в радиусе пяти километров морские суда не наблюдаются. Также как и люди. Что объяснимо в условиях разверзшихся хлябей небесных.
  Захотелось броситься объятия человека. Первого встречного, пусть незнакомого, говорящего на чужом языке, грязного, дурно пахнущего, пусть бандита или бродяги, но живого и настоящего. Он готов был отдаться в лапы эскулапов, пусть проводят над ним опыты, лишь бы увидеть человеческие лица. Стряхнув с плеч капли и оцепенение, он зашагал по лужам в сторону ближайшего отеля.
  
  
  ГЛАВА 2
  
  Существование Вселенной сообразуется с великим множеством законов. Самых разных: физических, химических, эволюционных. Деятельность разумных существ также протекает в соответствии с разнообразными законами; помимо вселенских, важную роль в их жизни играют законы социальные, экономические, нравственные. Одни из них носят поистине универсальный характер, вроде Закона всемирного тяготения, а другие, к примеру, нормы морали, применяются не слишком широко.
  По мнению Вики Морозовой, пресловутый Закон Подлости, несомненно, относился к категории всеобщих. А кто будет спорить?!
  Наверное, вы также не раз и не два проклинали этот общеизвестный закон, когда какое-нибудь мерзкое событие заставляло отказаться от чрезвычайно приятного и давно предвкушаемого времяпрепровождения. Представьте, что вы уютно расположились с чашечкой кофе у телефонного аппарата, и подруга готова сообщить сногсшибательную сплетню, как вдруг в приватный разговор грубо вмешивается явившийся из пивной нетрезвый муж. Или вы растеклись по дивану с бутылкой холодного пива в руке в ожидании эпохального футбольного матча, и тут приезжает... мама. Вернее, горячо любимая теща, которую надо встречать, словно министра дружественной страны, то есть угождать, улыбаться, развлекать.
  Знакомые ситуации? А то...
  Вика Морозова с младых ногтей очень серьезно относилась к завтракам. Благодаря бабушке, которая поучала внучку, что утром необходимо основательно заправлять топливом организм, поскольку неизвестно, как сложится день и удастся ли качественно пообедать. К тому же плотный завтрак, в отличие от ужина, полезен.
  Есть люди, которые с утра маковой росинки в себя впихнуть не могут, и аппетит у них просыпается лишь к полудню, но Вика к данной категории не относилась и готова была жевать бутерброды или поглощать манную кашу, едва открыв глаза. Причем жевать и поглощать с большим удовольствием, словно нагуляв аппетит во время сна. Поэтому бабушкины советы она всегда воспринимала на ура. И следовала им неуклонно...
  И вот когда Вика собралась по обыкновению плотно позавтракать, то есть уже накрыла стол, вскипятила чай, нарезала батон, украсила бутерброд россыпью оранжевых икорных шариков, облизнулась... тут сработал вечный и универсальный пресловутый Закон Подлости.
  Прозвучал Зов.
  Сие не означает, что неподалеку взревела раненым в брюхо медведем иерихонская труба или рявкнул под окнами громогласный клаксон. Напротив, привычную звуковую гамму заурядного городского утра ничто не нарушило. Не подскочили на табуретках перепуганные соседи, не вздрогнул докуривавший сигарету у дверей подъезда дворник, не шарахнулись с крыши коты. Зов прозвучал только в Викиной голове. Не считая, конечно, других ашеров-измененных, находящихся в зоне действия Зова. Хотя вряд ли. Этот Зов, безусловно, был направленным и личным.
  Откровенно говоря, Зов не относился к числу обычных, повторяющихся с завидным постоянством явлений. Не считая тех случаев, когда объявлялось о начале Большого или Малого Круга, которые случались довольно регулярно, Морозова до сегодняшнего дня 'слышала' Зов всего два раза. И в обоих случаях ее призывал Магистр. Впрочем, она знала лишь еще трех ведунов, помимо Вольфа, кто мог самостоятельно, в одиночку призвать. Созыв же Большого и Малого Круга был продуктом коллективного творчества.
  Сегодняшний Зов неуловимо отличался от деяний Магистра Вольфа, чем Вику несколько заинтриговал. Разбавив коктейль неудовлетворенности, раздражения и удивления, который клокотал в душе Морозовой. Наверное, что-то случилось, причем из ряда вон выходящее, поскольку обычно измененные к экзотическим средствам связи не прибегали, а пользовались телефонами.
  Как это ни прискорбно, от завтрака пришлось отказаться. В качестве слабой компенсации прихватив пару бутербродов...
  Выскочив из подъезда, ломанулась, не глядя по сторонам, к остановке общественного транспорта, тормознула такси, взобралась внутрь, обговорила маршрут и только затем спохватилась и осмотрелась, как рекомендовали Воронин и Вольф. Всполошилась, мазнула внутренним взором по ауре водителя и аурам прохожих и... успокоилась. Ничего экстраординарного. Менталов в округе не наблюдается. Хотя Посвященного высокого ранга она может и не засечь - опыта и навыков не хватит. Поэтому стоит быть начеку. Все-таки, несмотря на Перемирие, война не закончилась. Невидимая, незаметная для посторонних, но оттого не менее ожесточенная война.
  Об этой войне Вика Морозова знать не знала до пятнадцати лет, когда с ней впервые встретился другой ашер. Впрочем, о том, что она какая-то там измененная или ашер, тогда Вика также не ведала. Жила, радовалась и печалилась, одерживала победы и терпела поражения, подобно обычным людям. Впрочем, побед было неизмеримо больше - благодаря некоторым способностям, которые проявились впервые лет в шесть. И о них, полагала Вика, никто не догадывался. Кроме бабушки.
  В такт мягкому покачиванию и неторопливой смене картинок городского пейзажа за стеклом нахлынули воспоминания...
  
  
   * * *
  
  
  До того памятного дня Вика и не догадывалась, что она особенная. Вернее, она была в этом абсолютно уверена. Как и почти все девочки ее возраста (равно и мальчики, и девочки прочих возрастов). А кто в шесть лет не считает себя центром мироздания? И не ждет, что мир будет крутиться вокруг него. Или нее. Да что уж там - и сорокалетние особы умудряются обманываться в подобных ожиданиях.
  Всем детям, а особенно обласканным заботой и вниманием, свойственно полагать, что прочие люди существуют лишь для удовлетворения их нужд. Для того, чтобы играть с ними, дарить подарки, угощать сладостями и т.д. Вика в этом плане ничем не отличалась от своих сверстников и странностей, непохожестей, чего-то из ряда вон выходящего за собой не замечала. Возможно, по причине малолетства, а возможно, в связи с тем, что необычные способности до той поры никак не проявлялись. И бабушка с мамой ей ничего не говорили.
  И вот одним прекрасным августовским днем, недели за две до первого школьного звонка случилось событие, которое, вероятно, перевернуло жизнь Вики Морозовой. Она играла с подружкой Танькой во дворе дома. Девочки копались в песочнице, то ли 'стряпали' пирожки, то ли играли в кукол. Взрослых в непосредственной близости не было; матери приглядывали за детьми с лавочки возле подъезда.
   Неожиданно на арену песочного мирка ворвалось мохнатое рычащее чудовище, разметая продукцию детской 'пекарни'. Вика в тот момент не поняла, что произошло, а запомнила лишь жуткое ощущение беспомощности, когда она потянулась за лопаткой и почему-то оказалась в воздухе. А затем больно ударилась спиной о ножку грибка над песочницей. В глазах потемнело, предметы стали расплывчатыми, неконтрастными, от накатившего ужаса она не могла ни пошевелиться, ни закричать. Уши тоже словно прикрыли ладошками, он почти ничего не слышала, разве что невнятный рык и шум. Перед лицом возникла кошмарная клыкастая пасть, Вика почувствовала мощный рывок и покатилась по песочнице. И тут она разозлилась. Страх перед огромным клыкастым чудовищем исчез, она его возненавидела и страстно захотела залепить по этой лохматой морде пластмассовой лопаткой. Но добраться до лопатки не сумела, и от безысходности нарисовала экзекуцию чудовища в своем воображении. Представила себе, как она выросла, оказавшись больше чудовища, зачерпнула также увеличившейся лопаткой, пожалуй, даже лопатой, песок и швырнула его в глаза мохнатому зверю. А затем от души врезала совком по его черном носу. Картинка получилась очень яркой и объемной, как 'взаправду'. В груди стало горячо, она увидела, что чудовище улепетывает, а потом все вокруг еще раз потемнело. Словно ей тоже запорошили песком глаза.
  Едва проморгавшись, Вика обнаружила, что лежит на песке, а над ее носом нависло обеспокоенное испуганное лицо мамы. И на нее резко обрушился невообразимый гвалт: крики взрослых, плач детей, собачий лай...
  Вечером Вика рассказала маме и бабушке, что сумела прогнать чудовище, которое оказалось сорвавшейся с поводка собакой, но ей, естественно, не поверили, списав подобные заявления на пережитое девочкой потрясение, шоковое состояние. Тем более что Морозова-младшая с колыбели отличалась необузданной фантазией. Например, могла, разбив банку варенья, во избежание справедливого наказания сочинить фантастическую историю о том, что из платяного шкафа вылезла ожившая енотовая шуба, открыла холодильник и случайно зацепила банку рукавом.
  То бишь, выражаясь юридическим языком, мама и бабушка в показаниях малолетнего чада усомнились. Хотя собака действительно убежала совершенно беспричинно, словно спасаясь от неведомого преследователя, но эти фантазии... Чем шестилетняя девочка напугает огромную и агрессивную кавказскую овчарку? Смешными короткими косичками или щербатой улыбкой до ушей? Не смешите! В ответ на Викины протестующие вопли о том, что собака убежала после удара 'невзаправдашней' лопаткой, взрослые сделали вид, что приняли рассказ за чистую монету. Слава богу, цела, не покусана, не покалечена, однако пережила сильный стресс, поэтому психическую травму ребенка недоверием усугублять не стоит.
  Почувствовав, что ей не верят, Вика обиделась, правда, вскоре об этом инциденте благополучно забыла.
  А вспомнила через пять лет...
  Она тогда училась в пятом классе. На дворе стоял январь. И по причине зимней погоды - снегопада и легкого морозца - Вику вместе с другими девочками, а также мальчиками на уроке физкультуры вывезли на лыжную базу, всучили соответствующий инвентарь и заставили бегать по проторенной любителями этого вида спорта трассе. Вдоль редких пригородных сосенок и берез. В конце занятия, воспользовавшись тем, что физрук отвлекся, мальчишки организовали массовое катание на лыжах с небольшой горки. Вика, дабы не отставать от дружков-подружек, тоже приняла посильное участие в забаве. И спускаясь с горки в первый раз, свернула в сторону и на полной скорости понеслась на... телеграфный столб. Бетонный и на вид очень твердый. Ни затормозить, ни упасть в мягкий снег она не сумела; в голове что-то переклинило. Ее охватило оцепенение. Ни рукой, ни ногой - не шевельнуть. Когда уже казалось, что столкновение неизбежно, а невольные зрители замерли в восторженном ужасе - 'вот счас Морозова в лепешку расшибется!', - в груди потеплело... и бетонный столб резиновым мячиком скользнул в сторону.
  Столкновение не состоялось, и незадачливая лыжница благополучно съехала с горки.
  Сразу вспомнились и чудесное спасение от агрессивного 'кавказца', и прочие несуразные случаи, когда происходило нечто из ряда вон выходящее. Например, инцидент с хулиганом Васькой Французовым, после которого вся морда ее обидчика покрылась отвратительными розовыми прыщами. Или казус во время годовой контрольной по математике, когда она, находясь в полнейшей панике и абсолютно не понимая задачи, умудрилась все правильно решить, причем казалось, что учительница диктовала ей ответы на ухо. И всегда спасение знаменовалось потеплением в груди.
  Сложить два и два не представило сложности. Вика догадалась, что обладает какими-то необычными способностями. На сей раз о происшествии и собственных догадках извещать маму и бабушку не стала. Не поверят...
  После горнолыжных экзерсисов Вика думала о своих необычных талантах почти постоянно. И от ощущения тайны захватывало дух. А вдруг она волшебница или потерявшаяся инопланетянка? Круто! И по мере сил и возможностей экспериментировала, то пытаясь наслать порчу на того же многострадального Французова, то силой мысли старясь оторвать учебник от парты.
  Эксперименты шли с переменным успехом. Учебник не желал сдвинуться ни на йоту, как Вика ни пыжилась, ни гипнотизировала обложку и ни раздувала от напряжения щеки, а вот с Французовым получалось. Бедолага уже шарахался от 'психички Морозовой', словно таракан - от тапка, под взглядом одноклассницы ежился и путался в словах, а затем в один прекрасный день вновь покрылся прыщами. Буквально за пару минут. Факт сомнительной для малолетнего хулигана удачи воодушевил Вику. Она заметила, что порча срослась, когда ее разозлила биологичка, сделавшая Морозовой замечание за невнимательность, и Вика вылила свое раздражение на подвернувшегося Французова. В груди вот только почему-то не потеплело.
  И опыты периодически стали получаться. Вика накручивала себя, вызывая ярость, злость или страх, а затем пыталась... совершить нечто. Про себя она называла это колдовством, хотя из фантастической и сказочной литературы знала, что колдуны завывают разные заклинания, варят отвары из дохлых лягушек, змей и прочих гадостей и заставляют людей их пить. И сами пьют. Еще рисуют круги, пентаграммы и даже, вроде, приносят в жертву животных. Впрочем, насчет жертвоприношений Вика уверенности не чувствовала, поскольку читала о них только в одной книжке, и то неинтересной. Несмотря на юный возраст, разницу между своими способностями и колдовством, Морозова понимала, однако называла их именно так. Не волшебством, не магией, не чародейством, а колдовством. Иных терминов вроде волхования, ворожбы или психокинетики Вика тогда еще не ведала.
  Справедливости ради, опыты заканчивались не всегда так, как желала юная экспериментаторша. Трижды учебник, вместо того, чтобы воспарить над столом загорался (слава богу, что не на занятиях, а в уютной домашней обстановке), один раз не на шутку перепугав бабушку. Та поначалу решила, что внучка балуется химическими опытами, и лишь много месяцев спустя заподозрила, что далеко не все Викины 'фантазии' являются плодом детского воображения. Неоднократно при попытках 'колдануть' (некоторые специалисты назвали бы сие пробами левитации и телекинеза) гибли хрупкие и не очень предметы. Чашки, стаканы и банки из-под варенья взрывались, разбивались, расплавлялись - словом, уничтожались самыми жестокими и негуманными способами, запрещенными Женевской конвенцией. А однажды взорвалась даже консервная банка с тушенкой. Вике потом пришлось долго отскребать останки жира и желе с обоев.
  Левитировал в лучшем случае один предмет из нескольких десятков, три-четыре разбивались-взрывались, а с остальными вообще ничего не происходило. Как юная 'ведьма' не пыжилась и не таращила на них остекленевшие от напряжения глаза.
  В школе тоже не все ладилось.
  Помимо того, что из-за страшной занятости экспериментами со скрытой силой, вместо пятерок в журнале запестрели тройки, а затем и двойки, еще и наслать порчу толком больше не удавалось. Бывший хулиган и гроза класса Французов увял, Морозову откровенно избегал, бросил озорничать, взялся за учебу, а в шестом классе и вовсе перевелся в другую школу. Другие учащиеся и учителя, очевидно, оказались не столь восприимчивы, и покрываться прыщами не спешили. Также как и лаять по-собачьи, падать без чувств или без памяти в нее влюбляться. Последнее Вика попробовала проделать с объектом поголовного девичьего воздыхания, красавчиком Вовкой Соколовым из восьмого 'Б', похожего на Алена Делона, и с географом Мамаем. В первом случае... сами понимаете, по каким причинам, а во втором - чтобы исправить 'несправедливо' заработанную пару, неизгладимо обезобразившую дневник. Оба раза безрезультатно.
  Вовка и не почесался, а лишь удивленно хмыкнул в сторону пигалицы, которая так беспардонно на него уставилась. Хмыкнул, отвернулся и забыл. А Мамай, в миру известный как Григорий Константинович Мамаев, обрадовался вниманию и вызвал Морозову к доске. Исправлять двойку...
  Дневник наряду с журналом украсился еще одним несмываемым пятном позора. Нет, пятно она, конечно, впоследствии свела, без колдовства, при помощи обыкновенного яйца и бритвенного лезвия, но... разочарование осталось.
  Все же к пятнадцати годам она вполне освоилась со своими необычными талантами; учебник ходил по струнке, маршировал и взлетал, банки, кружки и тарелки послушно подчинялись мысленным приказам, не взрывались и не падали. Однако с одушевленными объектами не срасталось. Кошки и собаки ходить на задних лапах не желали, люди вместо того, чтобы чихнуть или почесаться в лучшем случае передергивали плечами, а лошадь в зоопарке прядала ушами независимо от потуг Морозовой-младшей. Даже мухи, тараканы и прочие насекомые воздействию не поддавались и ползли-летели по своим 'насекомьим' делам, невзирая на перекошенное от натуги Викино лицо. При этом, галстук на шее директора школы или ленточка, привязанная к кошачьей лапе, принимали вертикальную стойку, как говорится, с полпинка.
  В конце концов, на тайных экспериментах с живыми объектами, а именно с кошкой, Вика и погорела. В прямом смысле. Стараясь мысленно заставить греющуюся на солнышке соседскую Мурку - постоянного участника тайных опытов - перевернуться на другой бок или хотя бы взъерошить ей шерсть, юная ведьма по привычке 'завелась', сосредоточилась и... увидела вспыхнувший кошачий хвост.
  От дикого Муркиного ора переполошилось полдвора. Несмотря на то, что хвост вспыхнул на краткий миг, бедное животное оглашало окрестности возмущенными воплями больше часа. К счастью, кошка орала не от боли, а от возмущения. Шкура ее не пострадала, но некогда пышный хвост превратился в жалкий уродливый шнурок. Красота, гордость усатой неженки пропала.
  Шок испытали и Мурка, и ее хозяйка Клавдия Васильевна, и сама виновница внезапного возгорания. По разным причинам. Если кошка горевала об утраченной красоте, а ее хозяйка вдобавок о появлении в их милом дворе столь жестоких садистов, то Вика пребывала в тихом ужасе оттого, что чуть не спалила живое и весьма ей симпатичное существо.
  Клавдия Васильевна оперативно обошла соседей и всем пожаловалась на злодеяния неизвестных подонков и грустную судьбу Мурки. В числе невольных слушателей оказалась и Викина бабушка, которой придавленная происшествием хозяйка кошки с прискорбием сообщила, что провела собственное мини-расследование, не дожидаясь вмешательства официальных органов, и удручена результатами - заподозрить некого. Опрос игравших во дворе детей ничего не дал - они рядом с кошкой посторонних не видели. Вообще никого не видели, хвост Мурки загорелся чуть ли не сам по себе. Если дети, не врут, конечно. А может, они и подожгли, супостаты?
  Соседка обещала 'просто так это дело не оставить', 'поставить всех на ноги и найти виновных'. Что выдало Вику - пришибленный вид, виноватое выражение лица или не вовремя заданный вопрос о самочувствии пострадавшей - неизвестно, но бабушка сопоставила факты, то есть учла происходившие в последние годы с Морозовой-младшей и вокруг нее труднообъяснимые эксцессы, и... предложила внучке расколоться. Естественно тет-а-тет, после ухода расстроенной соседки.
   Предложение было принято с восторгом, поскольку Вика уже устала таиться и подпольно искать ответы на ребусы своих необычных талантов. Игра в тайну порядком надоела, поделиться ей с кем-нибудь хотелось ужасно. Тем более с бабушкой, самым близким человеком. Маме она едва ли бы открылась. Та всегда занята решением взрослых проблем, и времени у нее вечно не хватает. К тому же Тайну она не поймет; это же не домашнее задание по химии или английскому, которые мама так любит проверять. Да она бы опять не поверила, поведай ей Вика о своих эскападах, хотя дочери уже не шесть лет, а пятнадцать. И в фантазиях давно не уличалась. А бабушка - то, что надо!
  'Повесть' о злоключениях современной естествоиспытательницы получила благодатного слушателя. В отличие от случая девятилетней давности с нападением кавказкой овчарки бабушка ни на миг не усомнилась в правдивости внучки. Она давно заподозрила неладное; взрывы стеклянных и консервных банок, а также самовозгорания учебников и дневников не прошли мимо чуткого родственного внимания.
  Бабушка обратилась за профессиональной помощью к знакомой - то ли карточной гадалке, то ли ворожее. Та наведалась к Морозовым в гости и... Викина жизнь необратимо изменилась. Пожилая, но довольно бодрая и энергичная дама строго взглянула из-под старомодных очков на юную экспериментаторшу и тут же увела ее на кухню. Подальше от бабушки, которой было заявлено, что осмотр должен производиться без лишних глаз. Едва они уединились, гадалка-ворожея вывалила на голову девочки такое...
   Оказалось, что Вика отнюдь не инопланетянка и не мутант, и ее таланты, пусть и достойны уважения, однако не уникальны, и подобных чародеев вокруг... не то чтобы полным полно, но все же предостаточно. И втайне от остального мира существуют целое сообщество людей, обладающих неординарными способностями, что-то среднее между колдунами-магами и экстрасенсами. Сами себя они называют измененными или ашерами. А необычные способности они именуют Даром.
  Тамара Михайловна, как ворожея представилась Вике, ясное дело, также являлась измененной. Она выразила сожаление в связи с тем, что девочка выросла не в семье ашеров, а в нежелательной для развития Дара среде, и ее обучением никто не занимался. Подобная ситуация для измененных не очень характерна, чаше всего ребенок-ашер рождается в семье, где один из родителей тоже ашер. Хотя случаются и исключения, типа Морозовой-младшей. Упущение с обучением Тамара Михайловна пообещала устранить, заявив, что будет сама заниматься с Викой в течение ближайших лет, по крайней мере, до окончания общеобразовательной школы. А может быть и после. И отобрала у Вики обещание молчать о том, что она узнала, в ходе короткой кухонной беседы. А вернее -монолога.
  Бабушке ворожея выдала удобоваримую для суеверной Морозовой - старшей версию о проделках домового и сообщила, что внучке стоит кое-чему поучиться. Для того, чтобы уметь защищаться от воздействия потусторонних сил. Наплела про какие-то отметины и знамения и предложила свою помощь в обучении.
  Бабушка, скрепя сердце, согласилась, а мама так ничего и не узнала.
  Через пару дней Вика поднималась по обшарпанной лестнице ветхого, еще дореволюционной постройки дома, в котором жила ее новая наставница...
  -Сейчас налево?- хриплый голос водителя вырвал Вику из сладкого царства воспоминаний.
  Дура! Растеклась, как снежная баба под апрельским солнышком, ударилась в ностальгию! Бери ее тепленькой - не хочу! Сначала ауру у водителя не проверила, а потом вообще чуть не заснула. Расслабилась, словно валяется дома на кушетке. Однако железная коробка такси, это не ее безопасная и уютная, защищенная разнообразными ловушками квартира. И в условиях постоянной незримой войны в любой момент рядом может нарисоваться умелый и сильный ментал. Со всеми вытекающими последствиями. Весьма неприятными, надо признать. В лучшем случае, сентиментальную и забывшую об осторожности дурочку захватят, вероятно, с членовредительством и сделают предметом торга. Наших на ваших. Менталов на ашеров. А то и мозги выжгут или еще чего сотворят покруче, о чем и думать не хочется.
  В собранном состоянии, настороже Вика справится, к примеру, с Посвященным второго ранга или парой святых братьев третьего ранга. Есть шанс, что даже Грандмастеру сумеет оказать некое сопротивление. Но то настороже, ушки на макушке, хвост по ветру. А растекшуюся по автомобильному креслу и пускающую розовые слюни в два плевка уделает самый занюханный ученик- первогодок.
  Чертыхнувшись сквозь зубы, Вика выдала водителю требуемые пояснения и попыталась, как говорят в среде спортивных комментаторов, собраться. Успешно. Когда лимонно-желтая мыльница такси подкатила к окруженному часовыми тополей и черемух двухэтажному кирпичному особняку на окраине, сентиментальное настроение благонравно удалилось, сдав пост напряженно-деловому ожиданию.
  Зов прозвучал именно отсюда - из милого кирпичного гнездышка на окраине. Впрочем, это в дикую эпоху развитого социализма данный район города именовался окраиной, а еще частным сектором (собственным прозвищем в отличие от других городских кварталов с деревянной застройкой - Овсянкой, Благовещенкой, Кузнецовкой - по неизвестным причинам не обзавелся), ныне в ходу было новомодное словечко 'предместье'. Что никого не удивляло. Метаморфоза произошла не только с названием, но и с районом в целом; убогие и мелкие деревянные бараки, в которых ранее ютился люмпенизированный пролетариат, постепенно вытеснялись солидными добротными коттеджами, где оседали упитанные буржуа. Огороды и палисадники сменялись лужайками в духе англо-саксонских традиций и декоративно-садовыми насаждениями. Даже дороги вместо грунтово-гравийного пыльно-грязного безобразия покрылись ровной асфальтовой коркой. Немудрено, ведь на поверку место оказалось привлекательным: недалеко от центра, экологически благополучное и земля не слишком дорогая. Поэтому дома и участки здесь долго скупались оптом, и строительство велось едва ли не круглогодично.
   Строений-аборигенов в районе почти не осталось, редкая улица красовалось проплешиной заросшего сорняками огорода и фурункулами потемневших и покосившихся образцов деревянного зодчества. По соседству с кирпичным особняком Воронина таких пережитков счастливого советского прошлого не наблюдалось.
  Домик глава стражи Сибирского домена Дмитрий Воронин построил славный, но несколько... нескромный - недаром ходили упорные слухи о том, что он не чужд излишествам и слишком любит удобство и роскошь. Вон, квадратов на четыреста домину отгрохал, не считая приусадебного участка. Расположился, как барин в поместье. О том, что воронинское жилье, по сути, является и резиденцией стражи домена злые языки обычно умалчивали...
  Расплатившись с водителем, Вика скользнула сквозь приоткрытые ворота внутрь 'поместья'. По коже недисциплинированным стадом пробежались мурашки, почудился треск пропитанного электричеством воздуха, и едва ли не запахло озоном. Так организм измененной реагировал на установленные охранные барьеры. Задумай сунуться за ворота ментал, он получит заряд бодрости и хорошего настроения... и будет валяться в отключке до седьмого пришествия. Правда для обычного человека барьер нечувствителен, любой пенсионер или школьник миновал бы ворота, не моргнув глазом и не поморщившись. Впрочем, о его визите хозяин особняка узнал бы тут же. А для любопытствующих пенсионеров, милиционеров и прочих недоброжелателей приготовлены свои сюрпризы. Сам дом, например, отгорожен от окружающего пространства ментально-силовым коконом, и забредший на территорию усадьбы любопытствующий будет слоняться вокруг флигеля, беседки и тополей, свято полагая, что флигель - это и есть двухэтажный кирпичный особняк. И даже при желании может зайти туда и побродить по комнатам. А заодно по лабиринтам чужой фантазии.
  Если, конечно, Воронин не врал, когда описывал прелести собственного жилья. Но зачем ему выдумывать? Глава стражи и тополя с черемухой специально рассадил, чтобы помимо 'колдовской' защиты от посторонних взоров дом скрывала своеобразная живая изгородь. Не считая еще высокого забора и специально обученных псов.
  Один из них, мордастый и вечно грустный ротвейлер Вист ткнулся мокрым носом в ладошку. Вика поежилась. Вот черти! Несмотря на повышенную бдительность, почти всегда Вист и его напарник Рич подкрадывались незаметно и заставали ее врасплох. Пару раз она осрамилась, позорно взвизгнув, когда более общительный Вист здоровался с ней таким образом. Да и сейчас не вздрогнула лишь потому, что точно знала - с секунды на секунду две лобастые тени возникнут рядом, и мокрый нос уткнется в ее ладонь.
  - Вы когда-нибудь меня до инфаркта доведете!- пришлось выразить напускное неудовольствие.
  В ответ Вист понимающе-плотоядно облизнулся, а Рич возмущение гостьи проигнорировал.
  - Не доведут, ты сама кого и куда угодно доведешь.- Из беседки высунулась тощий и взъерошенный Витька Оспешинский - ближайший помощник, а официально - заместитель Воронина.
  - Нас скоро всех новости... в гроб загонят.- Рядом с Витькой возникла упитанная фигура самого хозяина особнячка. Именно возникла, словно из ниоткуда, материализовалась, образовалась. Внезапно и без предупреждения.
  Глава стражи на памяти Вики почти всегда оказывался в поле ее зрения именно так - не входил, не вбегал, и даже не влетал, а возникал. Миг назад Ворониным и не пахло, и вдруг - на тебе, он уже здесь, покусывает кончик любимой сигары или недоверчиво внимает аргументам спорщиков. И никакие экстра способности учуять его появление не помогут, будь ты хоть трижды ведунья. В умении внезапно материализоваться рядом Воронин ничуть не уступал, напротив, превосходил своих четвероногих охранников. О нем, то бишь о пресловутом воронинском умении подкрадываться и возникать среди ашеров чуть ли не байки бродили. Небезосновательность которых - в смысле баек - глава стражи в очередной раз и продемонстрировал.
  - Это вы, шеф, своими... возникновениями нас того... - вякнул Витя, а затем вздохнул, - хотя и новости тоже того...
  - Экий ты сегодня косноязычный, - усмехнулась Вика.
  Несмотря на весомый статус среди измененных и далеко не юношеский по общечеловеческим меркам возраст, иначе, чем на 'ты' к Оспешинскому никто не обращался. 'Вы' к нему подходило, как ботинки - хромой козе. Неизвестно почему, но все общались с воронинским замом запросто, без экивоков и расшаркиваний, словно к старинному приятелю, с которым съели не один пуд соли. То ли внутреннее мироощущение Виктора тому виной, то ли крайне несолидный вид. Скажете, можно ли оказывать знаки почтения человеку, который выглядит как едва продравший глаза после вчерашней попойки студент-неформал? Длинные спутанные, колючей проволокой торчащие в разные стороны волосы, странные круглые очки, вечно распахнутый в ехидной улыбке рот, пятна на любой одежде, начиная от пиджака и заканчивая майками, темпераментная жестикуляция в лучших итальянских традициях, вечные смешки и шутки - такого типуса воспринимать серьезно? Никогда! И это притом, что Оспешинский обладал незаурядным Даром, да и на недостаток опыта, слава богу, жаловаться не имел оснований. Вид студента переростка был обманчив, на чем погорел не один матерый ментал.
  На самом деле Виктору Евгеньевичу перевалило за семьдесят, что впрочем, по меркам ашеров не считалось преклонным возрастом. Продолжительность жизни зависела в основном от способностей измененного, конечно, помимо таких заурядных вещей, как козни врагов, стихийные бедствия, огнестрельное, холодное и прочее оружие. Фактически каждый ашер коптил белый свет столь долго, сколь позволяли возможности и обстоятельства, а отнюдь не болезни и естественный для прочих стремительный процесс старения. Обладателю могучего Дара смерть по естественным причинам не грозила, по крайней мере, в течение нескольких сотен лет. На эпитет 'пожилой' ведун мог претендовать, оттоптав тройку, а то и пяток веков по грешной земле. Оспешинскому и по объективным, и тем более по субъективным мотивам претендовать на почтительное обращение было рановато. В отличие, например, от Воронина, который, по непроверенным слухам, застал еще эпоху Петра Алексеевича. Да и выглядел солиднее, чем чопорный английский аристократ. Или, не побоимся сравнения, дворецкий чопорного английского аристократа. Вот к кому на 'Вы' обращаться было также естественно, как дышать.
  Виктора проявления всеобщей фамильярности ничуть не трогали, и он с удовольствием откликался и на Витю, и на Витьку, и даже на Витька. И лишь на имя вкупе с отчеством реагировал не слишком благосклонно - морщил нос и недовольно хмыкал. Роль объекта для шуток Оспешинского вполне устраивала, он и очки-то носил для форса, чтобы выглядеть более экстравагантно и смешно.
  Поначалу, едва познакомившись, Вика пробовала ему 'выкать', но довольно быстро скатилась к запанибратским обращениям. По-иному не получалось.
  Оспешинский поправил очки на переносице и трагическим утробным голосом сообщил:
  - Я сейчас язык тому, у кого он без костей...- и продемонстрировал сжатыми кулаками откручивающее движение.
  - Боюсь, боюсь!..- улыбнулась Вика, но на душе похолодело. Пошутил Виктор плоско, без обычного полета фантазии и изысков, да и ауры у обоих стражей отливали темными тонами. Что-то стряслось.
  - Проходи, располагайся,- пригласил Вику в беседку Воронин. - Чай, кофе, сок?
  - Апельсиновый, - машинально пробормотала Вика и уселась за стол. На потемневшую от времени деревянную скамеечку. Преодолев мимолетное желание растечься сгущенным молоком по комфортабельному креслу-качалке. Кажется, не время расслабляться.
  Перед ней возник высокий стеклянный бокал с ярко-оранжевым напитком. Отпив глоток, Вика едва не поперхнулась - сок не лез в горло.
  - Что произошло?
  - Кацман пропал.
  - Как пропал, что значит пропал?!
  - Вот так, бесследно.
  - Я не понимаю...
  - Подожди, сейчас Борис с Яной подъедут, тогда все по порядку расскажу, чтобы по нескольку раз не повторяться. Они, кстати, будут минут через пять, не больше.
  Воронин и Виктор вышли из беседки, а Вика в легком ошеломлении откинулась на спинку скамейки. За недолгое пребывание в страже домена она еще не сталкивалась с серьезными происшествиями, а тут сразу эдакое - исчез ближайший сподвижник Магистра. Правая рука главы домена, если за левую принимать Воронина. Ведун, способный наделать отбивных из доброй дюжины матерых менталов. К тому же чрезвычайно осторожный и понюхавший пороха в таких передрягах, что хватило бы на лейб-гвардейский батальон гусар. Или эскадрон, что там у них.
  Это надо было переварить.
  Ожидание действительно не затянулось. Послушался шум подъезжающего автомобиля, хлопанье дверей и разноголосое бормотание. В беседку микроскопическим ураганом - с учетом невысокого роста и субтильного телосложения - ворвалась Яна Шевченко, а за ней вошли ее супруг Борис и Оспешинский. Если рыжеволосая красотка Яна по темпераменту не уступала лучшим итальянским образцам, то тихий и немногословный Борис скорее относился к флегматикам. У него имелось даже дружеское прозвище - Эстонец. Невзирая на вполне рязанскую физиономию.
   Избитая истина не лгала, противоположности притягиваются. И Яна с Борисом составляли прекрасную пару. Как в профессиональном, так и матримониальном плане. Узы Гименея совсем не мешали им являться практически идеальными напарниками.
  Последним вернулся Воронин и легким движением руки накинул на беседку Темный Полог. Вика вздохнула от зависти. Поставить Полог у Воронина получилось настолько естественно и просто, а она не то что создать, но и удержать чужой способна через раз. Природу Полога она представляла хорошо (спасибо Вольфу, просветил в свое время). Не заклинание, вроде порчи, не заговор, типа отвода глаз, а своеобразный энергетический барьер. Не слишком сложный, но требующий громадного приложения силы. Требуется голая мощь, но в таких количествах, что... думать страшно. Для Морозовой создание Полога представлялось чем-то сродни поднятию штанги; ей - хилой женщине - и от земли не оторвать. Хотя Вольф говорил, что здесь важна не только голая Сила, но и, как в любом тонком искусстве, техника. И с опытом она непременно научится, способности позволят. Но пока... оставалось лишь вздыхать от зависти.
  Темный Полог использовался из соображений секретности, поскольку был почти абсолютно непроницаем. Теперь никто не мог услышать, о чем совещаются стражи Сибирского домена, собравшиеся в полном составе. Включая специализированные органы, снабженные самой современной и хитрой электронной аппаратурой. Приборы, окажись они в непосредственной близости, фиксировали бы лишь помехи и шум.
  - Ого! У нас крупные неприятности!- обрадовано воскликнула Яна, тряхнув огненной гривой.- Кстати, а у кого это Зов такой мерзкий получается. Меня чуть на кровати не подбросило. Мурашки до сих пор по коже бегают.
  В подтверждение своих слов мадам Шевченко продемонстрировала присутствующим оголенные до локтей руки. Надо признать, красивые и, в некоторой степени, элегантные, но без мурашек. О чем не преминул ядовито сообщить Виктор.
  - Не вижу! Мурашки, они же гусиная кожа, они же сыпь, не наблюдаются... А Зов я посылал.
  - Я знала! Больше некому, только у тебя, старого развратника, такой извращенный способ отрывать людей от приятного времяпрепровождения. К твоему сведению, недальновидный ты человек, мурашки у меня были внутренние! Боря, подтверди!
   Супруг не подтвердил, но и не опроверг, просто раздвинул губы в мягкой улыбке.
  - Твои стрелы пролетели мимо. Измененного, или, если угодно, ашера, едва ли можно рассматривать как представителя рода человеческого. А я все-таки ашер, - в карикатурном порыве гордости вскинул голову Оспешинский.
  - Ты не ашер, и не человек, ты - ходячий цирк-шапито, - посетовала Яна. - И еще расист недоделанный!
  - Это почему?!- возмутился Виктор.
  - Только расист способен кичиться своей уникальностью, возомнив себя невесть кем и забывая, что он - обыкновенный Homo Sapiens. По крайней мере, биологически...
  - Вот именно, биологически! Точнее физиологически. И не мне объяснять некоторым, что от нормалов...
  - Довольно.- Воронину надоело слушать шутливое препирательство коллег, и он решил пресечь неконструктивное общение, которое обычно затягивалось надолго и часто скатывалось к описанию личных недостатков.- Этот старый спор продолжите в другое время и, надеюсь, в другом месте. Мы здесь собрались не для того, чтобы набившие оскомину темы развивать.
  Рыжеволосая ведьма виновато потупилась, а Оспешинский развел руками, не я, мол, затеял, извините, шеф.
  Воронин сделал короткую паузу, а затем продолжил:
  - Сегодня ночью у нас произошло чрезвычайное происшествие. Исчез Кацман...
  - Куда исчез?! - опять вскинулась Яна, но, увидев недовольное движение бровью Воронина, тут же сама себя осадила.- Молчу, молчу...
  - Вчера около двадцати двух часов я с ним расстался, а утром обнаружил, что его не чувствую. Сканирование тоже ничего не дало. Вы знаете, что в условиях длительного конфликта с Орденом Посвященных, мы периодически устанавливаем эмоциональный контакт со всеми членами Малого Круга. Кроме того, под кожу каждого из них вживлен линк.- отметив недоумение Морозовой, Дмитрий Сергеевич пояснил.- Линк - это специальная энергетическая метка, являющаяся одновременно и мощным защитным амулетом естественного происхождения и средством связи и контроля. Он имеет определенную ауру, которая легко улавливается и идентифицируется на расстоянии до трех тысяч километров. Ее невозможно подавить или экранировать. Ее аура гаснет только с гибелью физического носителя. Или при удалении из тела. Более того, аура линка даже при извлечении из тела или гибели носителя не гаснет сразу, в один миг, а медленно затухает, десятки часов, а иногда и в течение нескольких суток. Практикой проверено. И нам неизвестно, что способно мгновенно погасить его ауру, какое воздействие или природное явление. И догадок нет. Бытовало мнение, что такое возможно, пожалуй, лишь в эпицентре ядерного взрыва, однако испытаний по понятным причинам не проводилось. Быстро уничтожить линк считалось фантастикой... до сегодняшнего утра. Вместе с тем, небывальщина стала явью, и очень неприятной. Со слов Вольфа ауры линков всех избранных Малого Круга он чувствовал еще в шесть часов утра, а в половине восьмого мне метку Кацмана зафиксировать уже не удалось. Как и Магистру, и другим... осведомленным. В течение данного промежутка времени линк Кацмана погас. Что означает с вероятностью девяносто девять процентов, что Семена Моисеевича нет в живых.
  - Дела...- протянула Яна.
  В Викиной голове ни к месту мелькнула несуразная мысль, что 'осведомленный' в своеобразной оговорке Воронина - это наверняка Виктор.
  - Невеселые,- вздохнул глава стражи.
  - Скорее - печальные,- поддакнул 'осведомленный'.
  - Постойте,- моментально забыв про несуразности вскинулась Морозова,- если эта метка улавливается на расстоянии трех тысяч километров, то может Семен Моисеевич просто уехал, улетел на самолете, к примеру. И метку никто не в состоянии почувствовать из-за слишком большого расстояния.
  - Увы,- поспешил развеять слабую надежду Воронин,- мы с Вольфом связывались с другими доменами... и следов, как Кацмана, так и его линка никто не обнаружил.
  - А разве домены охватывают всю Землю? Ведь, сколько еще укромных уголков...
  - Вика, данное обстоятельство тоже учитывалось, поверь, и проверка, несмотря на экстренность, проводилась тщательная, за свои слова я отвечаю. Даже океаны и пустыни прошерстили. Но пойми, что любая проверка силами других доменов, в том числе и эта - не более чем формальность. За полтора часа и на самолете, смею уверить, невозможно преодолеть расстояние в три тысячи километров. Ни нам, ни менталам подобный подвиг не по плечу. Да и у нормалов таких транспортных средств - по пальцам пересчитать. Не вывезли же его на военном истребителе. Значит, трагедия произошла на территории нашего домена. И что именно случилось, я не то, что объяснить - и представить не в состоянии. Могу только констатировать, что Семена Моисеевича нет... под этим небом.
  - А раньше нечто схожее случалось?
  - Нет. Опыт вживления линков себя оправдывал на сто процентов. Метка не спасает нападения менталов, но подчас отличная сигнализация о подобном нападении. Пару раз мы с их помощью вовремя обнаруживали, что ашер отражает ментальную атаку, и успевали придти на помощь. На худой конец, метка может служить компасом для отыскания трупа. Что тоже немаловажно. Ведь лет пятьдесят назад, когда линки не вживлялись, а война с Орденом достигла апогея, нередко бывало, что измененный просто пропадал, и никто не ведал, что произошло, жив он или убит, или в плену... Почти как сейчас, хотя мы давно уже заключили Перемирие. С момента усиления превентивных мер безопасности ни одного необъяснимого случая исчезновения членов Малого круга не было, тем более после Перемирия. Данное происшествие первое.
  - Мистика!
  - Это менталы, больше некому!- взвилась Яна.- Надо у них тоже кого-нибудь укокошить и закопать, чтобы не нашли. Главу ложи или грандмастера. До Гроссмейстера бы добраться, конечно, но охраняют его как ...Папу Римского, собаки!
  - Что за лексикон, - поморщился Воронин.
  - А как их еще называть?!
  - Яна, менталы, бесспорно, наши враги, но в течение десятков лет они не нарушали Перемирие.
  - Ничего себе - не нарушали?! А сколько раз мы с ними дрались! Да, вон, хоть на прошлой неделе за рынком!..
  - Ты прекрасно понимаешь, что единичные эксцессы между отдельными представителями наших сообществ не могут рассматриваться как серьезное нарушение Перемирия. Конечно, при любом удобном случае они плюнут в твою чашку с кофе, а мы воткнем им иголку в кресло, но... не стоит делать резких движений и обвинять во всех грехах менталов.
  - Ничего себе единичные!- перебила шефа экспрессивная ведьма.- Мы же с ними постоянно...собачимся! А тут вообще на разрыв Перемирия похоже - убить Кацмана. Не обвинять... А что, я должна с ними на брудершафт шампанское пить?!
  Воронин еще раз состроил укоризненную мину.
  - Никто не заставляет тебя с Посвященными целоваться, не кипятись. Здравомыслие не помешает. Подумай сама, зачем менталам снова ввязываться в кровопролитную бойню? Трупы коллекционировать. Такое занятие не интересно ни им, ни нам. Гроссмейстер - далеко не дурак, и нынешняя ситуация его вполне устраивает. Холодная война куда лучше настоящей, и эскалации конфликта ему не выгодна. К новой бойне менталы не готовы ни морально, ни материально, поэтому Гроссмейстер и его иерархи подобных выходок, в духе убийства Семена Моисеевича, не допустят. А о том, какая железная дисциплина в Ордене, сама прекрасно знаешь. Конечно, горячие головы вроде тебя, как в Ордене, так и у нас, выпускали и будут выпускать пар в стычках и мелких конфликтах, но куда от этого денешься. Вас, молодых, разве уймешь? И, слава богу, в результате нашего общения с менталами фактов смертоубийства последнее время, тьфу-тьфу, почти нет. Вы все знаете, что подобные случаи непременно становятся предметом разбирательства специальной двусторонней комиссии, и предполагать, что иерархи Ордена санкционировали нападения на члена Малого Круга, то есть посягнули на Перемирие, просто глупо.
  - А кто тогда?- не унималась Яна
  - Вот в этом нам и необходимо разбираться.
  - Все равно, я считаю, что кроме Ордена некому!
  - Честно говоря, я тоже так думаю, - мягко поддержал мнение супруги господин Шевченко.
  - Ваше семейное упорство понятно, но факты говорят об обратном. Посвященные, с высокой долей вероятности, к исчезновению отношения не имеют. Мы, помимо прочего, ведем постоянный взаимный мониторинг. И я вынужден констатировать, что активности Посвященных в городе и окрестностях не зафиксировано. В районе, где проживал... хм, то есть проживает Семен Моисеевич, ни одного ментала не наблюдалось.
  - Значит, люди... то бишь нормалы?
  - Едва ли...
  - Верится с трудом, но может быть все, что угодно, в том числе нельзя исключать и причастность к исчезновению Ордена. Несмотря на вышеперечисленные доводы и мониторинг. Все-таки мы стародавние враги. И кто знает, какие невероятные гадости в его недрах вызрели за истекшие годы Перемирия? Вдруг они создали новейшее сверхмощное оружие ментального типа. Или любого другого типа...
  - А вдруг это не Посвященные и не нормалы, а еще кто-нибудь?- вырвалась наружу смутная и кажущаяся реалистичной идея, терзавшая Морозову уже пару минут.
  Народ в реализме усомнился.
  - Кто? Инопланетяне, что ли?..- недоуменно спросил Виктор.
  - Не знаю, эта... как ее, Третья Сила... или Четвертая Раса...
  - Ага, плюс к ним еще снежные человеки, домашние барабашки и зеленые лампочконосые марсиане, - захихикала Яна. С точки зрения Вики - весьма противно. Так, что даже появилось жгучее желание взять тяжелый предмет - утюг или кирпич - и стукнуть любительницу иронических насмешек по голове. В терапевтических целях. Хорошо, что под руку ничего приемлемого не подвернулась, и голова рыжеволосой ведьмы не украсилась, как пишут судебно-медицинские эксперты, телесными повреждениями.
  - Вика, ты случайно фантастических романов не перечитала сверх меры? Что за третьи силы - расы? У нас и без того коктейль такой замешан, что чертям тошно станет, коли они соблаговолят в него нос засунуть, - заметил Воронин.
  - Точно,- кивнула гривой мадам Шевченко. - Что за детские фантазии? За тысячи лет никаких новых Сил не наблюдалось - мы, менталы и нормалы, а тут пришла юная студентка и обнаружила, что у происшествия инопланетный хвост растет.
  - Да я не говорила что инопланетный... - Возмущение Вики пропало втуне. Яна отрезала:
  - Все равно, что инопланетный, что фольклорный, лешие там и бабы яги всяческие, что... иномировой. Наш любимый Орден это до Кацмана добрался, точно! Распустились Посвященные, давно пора надрать им зад...
  - Яна!
  - ...уши! Или еще что подходящее.
  Вика обиделась и проигнорировала очередной выпад Яны. Невзирая на усилившееся желание отыскать нечто увесистое или хотя бы стукнуть одной несдержанной особе по тому самому месту. Или юбку ей поджечь взглядом. Чтоб поорала, как Мурка тогда.
  - А Вольф что говорит? - когда улеглись препирательства по поводу использования идиоматических выражений, заимствованных из низкопробных голливудских фильмов, поинтересовался Борис. Очевидно, по-детски надеясь, что могучий и всеведущий Магистр непременно объяснил, где собака зарыта, и раздал ценные указания. И в своих ожиданиях был не одинок, поскольку на языке Вики крутился абсолютно такой же вопрос, но задавать его она не стала. Из-за обиды.
  И вообще жаль, что Вольф на этом, с позволения сказать, совещании не присутствует. Он-то точно Вику высмеивать не стал бы. А разобрался и, если она не права, то ее заблуждения разложил бы по полочкам.
  Видимо вера в сверхкомпетентность Магистра отразилась на лицах молодых ашеров, поскольку Воронин грустно усмехнулся и поспешил развеять заблуждения своих наивных коллег.
  - К несчастью, Вольф тоже не господь Бог, и для него исчезновение Кацмана такая же загадка, как и для остальных. Именно поэтому мы здесь и собрались в полном составе. Будем расследовать происшествие, ничего иного не придумать...
  - Каким образом, мы же не следователи, а скорее боевое подразделение? - удивился Борис.
  - Элементарно, Ватсон. По старинке, путем закрепления следов на месте преступления и розыска лиходеев,- влез необычайно долго молчавший Оспешинский.
   - Но у нас нет ни соответствующих навыков и аппаратуры, как у нормалов, а ведовскими способами... я разве что сумею установить, присутствовали ли на месте преступления в течение последних трех суток менталы. И то лишь в случае, если меня носом ткнут в это пресловутое место преступления. Сам я его не найду, даже за награду. А что еще?.. - Борис беспомощно развел руками.
  - Не прибедняйся, если почуешь менталов - уже хлеб. Есть от чего оттолкнуться.
  - Правда, может лучше компетентные органы привлечь, милицию там или прокуратуру? - на сей раз супружескую солидарность проявила рыжеволосая ведьма.
  - Ага, и заодно разъяснить им, кто такой Кацман, почему его называют странным словом измененный, и что мы не поделили с менталами! Прощай конспирация, и да здравствует открытость! А не слабо по телевидению выступить в вечерней аналитической программе и изобличить тайные общества, процветающие среди обычных людей? Пусть нормалы полюбуются. Глядишь, опять Инквизицию возродим. - Скепсис, льющийся из уст Оспешинского, вполне можно было экспортировать в сопредельные страны. Целыми железнодорожными цистернами составами. Количество позволяло.
  - Не передергивай! Насколько я в курсе, мы уже не раз привлекли специалистов из органов к различным акциям... как там... втемную. И пожинали плоды. Некоторые, сами того не ведая, вообще, наверное, на нас работают. Что, не так разве?
  - Не стоит преувеличивать,- вместо Виктора ответил глава стражи. - Бывало, конечно, но нечасто. И сейчас, как ты выражаешься, 'втемную' тоже будем людей использовать. И из милиции, и из госбезопасности, профессионалов там хватает, а мы не в том положении, чтобы чем-либо брезговать. Сейчас все средства хороши. Этим, кстати, и займется Виктор Евгеньевич, благо успел трудовую биографию запятнать.
  - Это где?..- сделала стойку Яна. На ее лице возникло явно читающееся желание заклеймить Оспешинского низкопробным оскорблением, вроде 'мента поганого'. А еще пофантазировать на тему созвучия и одного корня слов 'мент' и 'ментал'. Вике не пришлось даже просматривать ауру мадам Шевченко, чтобы данное желание почувствовать. А остальным - тем более.
  - Факт имел место очень давно, большинство из вас еще и не родились. И полагаю, что Виктор Евгеньевич сам расскажет позже, если соблаговолит... и найдет время. А сейчас не до занятных баек.
  - Хоть в двух словах скажите,- взмолилась ведунья, но Воронин был непреклонен.
  - Узнаем, что случилось с нашим старшим товарищем, тогда хоть анекдоты по ночам друг другу травите!.. В общем, экспресс-план немудрен. Виктор мчится к своим старым... собутыльникам и ученикам, вынюхивает насчет происшествий в районе и прочих непонятностей, я отправляюсь к Кацману домой, осматриваюсь там, ищу зацепки. Борис, вы с Яной прочесываете маршрут обычного передвижения Семена Моисеевича: контора - дом - институт - кафе - ипподром и так далее. Потом собираемся, обсуждаем результаты и разбираем бумаги Кацмана, изучаем то, над чем он в последнее время корпел. А это, скажу я вам, объем немалый. Он чем только не занимался. И историей взаимоотношений с менталами, и статистикой межнациональных конфликтов, и причинами экономических кризисов последнего времени в Европе и Азии, и исследованием спонтанных эпидемий гриппа, и анализом природных катаклизмов в Карибском бассейне, и еще кучей разных вопросов. И это лишь часть, о которой известно Вольфу и мне, а что еще мы обнаружим у него в сейфе и столе... - Воронин развел руки.- Поэтому придется засучить рукава.
  - Опять мне самое неблагодарное дело досталось, - проворчала Яна, -сплошная суета и беготня.
  - В чем виноват исключительно твой темперамент, - уколол Оспешинский.- Вон, на супруга посмотри, он бегать не собирается.
  - Нашел, кого в пример приводить!
  - А мне что делать? - вклинилась Вика в назревающую пикировку из опасения, что про нее окончательно и бесповоротно забыли.
  - Ты со мной - в холостяцкую берлогу Семена Моисеевича, - успокоил ее Воронин.- Работы там не то, что на двоих, на дюжину хватит.
  - По коням, господа и дамы!- вставая со скамейки подытожил Оспешинский.
  Когда Воронин успел убрать Полог, Вика и не заметила.
  
  
   ***
  
  Эхо чуть слышных шагов перекатывалось по пустому пространству Алмазного зала. То, что встреча назначена именно здесь, придавало ей официальный характер. Эолан, Дарм и Эфельлуан остановились у трона, откинули капюшоны и замерли. Рассеянный лунный свет, подсвечивающий рассыпанные по стенам и потолку капельки бриллиантовых и сапфировых слез, очертил странные, не похожие на человеческие лица. Тонкие и большеглазые. Будь здесь какой-нибудь доморощенный любитель художественных сравнений, он бы непременно нашел точный ярлык, обозвав вошедших карикатурами на лемуров или мечтой японских аниматоров. Однако посторонние в зале отсутствовали, и, соответственно, некому было насладиться нечеловеческой утонченностью лиц.
  Первый Сын оторвался от изучения поверхности темно-матового шара в руке и перевел взгляд на вошедших.
  Эолан, Дарм и Эфельлуан терпеливо ожидали церемониального жеста, приглашающего к началу общения. От того, как Первый Сын начнет общение, зависело, будет ли оно протекать в жестких рамках традиции или более свободно, ближе к беседе. По-иному в Алмазном зале нельзя.
  Жест разрешал неформальное общение, что удивило всех троих. Однако никто, несмотря на характер жеста, не позволил выразить удивление и тем более высказать его вслух.
  - Лесная Ветвь здесь,- наклонил украшенную короткими жесткими волосами голову Эолан.
  - Горная Ветвь здесь,- Дарм не дал молчанию вклиниться между приветствиями.
  - Северная Ветвь здесь,- Эфельлуан скопировал короткий поклон лидеров Старших Ветвей.
  - Все Ветви... - голос Первого Сына прокатился по Залу.
  - Все уцелевшие, - посмел поправить Эолан. Неформальный канон общения позволял некоторые вольности даже в таком месте. Кроме того Первого Сына Эолан знал с незапамятных времен и был наделен правом называть носителя Венца по имени - Эллнир. Однако злоупотреблять старинной дружбой в священном для каждого сына Земли зале не стоило. Тем более что Первый Сын собрал их, дабы уведомить о своем неудовольствии последними событиями в мире.
  - Мы помним, - укорил друга Эллнир.- Все исчезнувшие Ветви.
  'Погибшие, уничтоженные!' - витавшее в воздухе уточнение так и не было высказано вслух.
  - Вы знаете, для чего я вас собрал.
  Дети Земли опустили головы в знак согласия.
  - Принесен в жертву Матери один из хомусов, наделенных силой...тех, что называют себя ашерами... один из вождей...- Первый Сын сделал паузу, а затем гневно выдохнул,- и я желаю узнать причины!..
  Первым по старшинству отвечать вызвался Дарм.
  - Мы возвратили хомуса в Лоно Матери вынужденно; он слишком много узнал. Существование Ветвей под сенью Алмазного Венца и его носителя перестало быть тайной. Также как и некоторые изменения Лика, инициированные Детьми. Обновление, которое хомусы называют Всемирным Потопом. Проклятие Южной Ветви, когда народы хомусов осуществляли спонтанную миграцию по Большой суше и другие... - Дарм еще раз склонил голову - Первому Сыну известно.
  - Нельзя поручиться, что этот любознательный... ашер не выведал бы про грядущее Обновление,- вступил Эолан. - Немного удачи и времени... два-три круга светила, и он бы стал опасным врагом. Ведь он не просто хомус, а наделенный силой, ашер, еще они называют себя измененными. Более того, один из лидеров. Если бы о нас узнали остальные ашеры... Мы никогда напрямую не сталкивались с хомусами, наделенными силой, и предсказать результат противостояния невозможно. Каждый Сын Земли стоит сотни хомусов, это неоспоримо, но нас осталось мало... И рисковать существованием Приюта и Кристалла Предков мы не вправе. Особенно если допустить, что запретные знания получат наследники гвархов с погибшего материка - Орден Посвященных. Первый Сын помнит, как дорого обошлось Детям война с гвархами; девять Ветвей было полностью уничтожено, и еще две обескровлены на сотни циклов. И если бы уцелевшие Ветви не обрушили на материк гвархов океан, то прах последних Детей уже истаял бы...И легенды слагали бы не о гвархах - атлантах, а о Детях Земли...
  - Дети - тоже персонажи фольклора хомусов,- тихо прошелестел Первый Сын.
  - Это так. Но о Детях не говорят как об исчезнувшей расе, не ищут пропавшие сокровища и артефакты, нас считают просто сказочным вымыслом,- посмел возразить Эолан.- И у каждого народа хомусов свои легенды об обитателях Приюта. И только в одной-двух культурах фольклорные черты Детей немногим отличаются от реальности. Вероятно, там постарались выжившие гвархи...
  - Почему выбрана крайняя мера?- вернул общение в прежнее русло Эллнир.- Изоляция или стирание памяти тоже эффективно устранили бы опасность разглашения хомусом сведений.
  - Изоляция больше не является действенным способом устранения опасности,- посмел еще раз возразить лидер Лесной Ветви.- Ашеры выработали безотказный способ обнаружения своих соплеменников. Живых. А стирание памяти... Наследники гвархов в ментальных исследованиях обошли нас далеко. Недаром ашеры их менталами именуют. Поэтому стирание - также неоправданный риск. Нет гарантий, что память не восстановят.
  - А как же их тысячелетняя вражда?- скривил губы Первый Сын.
  - К несчастью, уже несколько десятков циклов война фактически приостановлена... - сообщил всем известную протухшую новость Эфельлуан, самый младший из присутствующих.
  - Вот именно! У них перемирие. Добрый десяток циклов никаких происшествий. И вдруг бесследно исчезает видный хомус. Если случившееся не переполошит наделенных силой, словно брошенный в муравейник факел, то...- Эллнир сделал паузу. - В преддверии Обновления каждая мелочь может стать серьезным препятствием для наших планов. А ярость ашеров - не мелочь. Хорошо, если они с последователями гвархов накинутся друг на друга... Вернувшийся в Лоно хомус действительно был близок к тому, чтобы раскрыть тайну Обновления? Или это лишь желание перестраховаться, - в голосе Первого Сына почудилась завуалированная угроза, - которое может повлечь очень неблагоприятные последствия?..
  Лидеры Ветвей молча внимали словам носителя Алмазного Венца...
  - Принесение в жертву видного ашера представляется необдуманным поступком. Отныне каждый шаг придется выверять, что в преддверии Обновления... нежелательно.
  - Пассивность - наша беда, - снова подал голос Эолан.- Сколько Ветвей вернулись в Лоно по причине бездействия, непротивления. Некоторых, ослабших после войны с гвархами просто затоптали дикие орды хомусов. Пока они решали, каким образом им противостоять. А сколько выродилось. Первый Сын знает... Риск был слишком велик, и мы не могли поступить по иному. На нас лежит огромная ответственность за Обновление и судьбу следующих поколений Детей... А за то, что возвратили в лоно хомуса без согласования с носителем Алмазного Венца, готовы понести наказание.
  Дарм и Эфельлуан склонили головы в знак согласия с лидером Лесной Ветви и застыли мраморными скульптурами под светом искрящихся бриллиантовых россыпей.
  Необъятное пространство Зала заполнила вязкая, словно масло, и не нарушаемая даже легчайшими дуновениями воздуха обездвиженность. Надулась, как мыльный пузырь и, казалось, остановила неотвратимое и всепроникающее время....
  Разрешающий удалиться жест Первого Сына проколол пузырь обездвиженности лишь спустя сотню ударов сердца.
  
  
  
  
   ГЛАВА 3
  
  Пожелтевший газетный лист издал слабое протестующее шуршание. Против переворачивания. Немудрено. Руки читателей касались его, наверное, очень редко, и лист отвык от подобного бесцеремонного обращения. Подшивка настолько пропиталась пылью, что в носу чесалось уже от одного взгляда на передовицу верхней газеты. Гигантским усилием воли Никите удавалось сдерживать внутри рвущееся из носа громогласное 'апчхи!'. Дабы не тревожить патриархально-интеллектуальный покой библиотеки и ее малочисленных посетителей.
  Информация впитывалась плохо. Никаких подсказок обострившаяся за последний год до неприличия интуиция не давала. Не скручивалась в нижней части живота пружина, не ломил затылок, не покалывали подушечки пальцев. То есть не происходило ничего, что в предыдущие месяцы направляло и обостряло внимание Селина, указывало верный путь поисков. А ведь он уже привык к подобным проявлениям своего, 'начиненного' подарком пещерного Ящера, организма.
  Напрасно взывая к заснувшей интуиции, Никита невольно отвлекся от тусклых печатных строчек и, грустно усмехнувшись, вспомнил насколько ошалевшим он выбрался тогда из каменного мешка. Хотел даже идти сдаваться доблестным докторам, отдаться для опытов и излечения тела или... головы. Чудилось, что вот-вот зачешется нижняя часть спины, откуда, пробиваясь сквозь мышцы и кожу, начнет пробиваться длинный чешуйчатый хвост. Как у рептилоида из галлюцинации.
  Будто все случилось только вчера. А ведь планета успела сделать оборот вокруг Солнца...
  К эскулапам Никита не отправился. В объятия медицинских работников он попал вне зависимости от собственного желания, едва оказался в городе. Конечно, внимание их было недолгим и ненавязчивым, поскольку останки здравомыслия не позволили Селину рассказать о пещерных галлюцинациях. Никита уразумел, что коротание остатка дней в окружении людей в белых халатах существенно отличается от его дальнейших жизненных планов. Независимо от того, является ли сон - не-реальность о Ящере правдой или бредом его воспаленного воображения. И в том, и в другом случае бывший пещерный узник, заяви он об увиденном, попадет либо в умелые и крепкие руки душевных целителей, либо под пристальное и активное внимание служителей науки. И станет... не более чем предметом исследования.
  Удержался, хотя по прибытию в населенную местность сомнения в собственной психической нормальности усугубились. Оказалось, что его пещерный плен длился несколько месяцев. В противовес субъективным ощущениям, согласно которым прошли максимум сутки. Данное обстоятельство выяснилось в полицейском участке, куда доставили русскоязычного субъекта подозрительного вида, шатавшегося под проливным дождем и пристававшего к редким прохожим с просьбами дать ему денег на дорогу. В участке Никите также сообщили, что некий господин Селин, русский турист, числится в розыске после умеренной силы землетрясения, произошедшего шестого июня сего года в указанном районе Турции. И вежливо поинтересовались, где господин Селин, если он действительно тот, за кого себя выдает, что в отсутствии документов установить невозможно, провел означенное время.
  Господин сумел сообразить, что исповедоваться представителям властей дружественного государства, рассказывая им фантастическую историю погребения и последующего спасения - дело гиблое. Тем паче, если не один месяц прошел. Стать подопытным кроликом людей в белых халатах в чужой стране еще хуже, чем попасть к их коллегам в собственной. Поскрипев мозгами, Никита сочинил и наплел какую-то идиотскую сказку. Мол, уплыли с другом на яхте на острова, где развлекались, веселились весь указанный срок, само собой, употребляли горячительные напитки, причем в количестве неимоверном. Друг смотался раньше, а личный загул господина Селина продолжался до позавчерашнего дня. И только сегодня очухался. По причине беспробудного пьянства указать, где именно пил и подробно описать собутыльников не сумеет.
   Влезть в шкуру мастера эпистолярного жанра Никиту заставило некое неосознанное побуждение, проснувшаяся интуиция, запретившая ему прикидываться жертвой землетрясения или иных катаклизмов. Несмотря на то, что версия под названием 'пострадавший от землетрясения' была на порядок ближе к истине и казалась наиболее простой и верной, а также не сулила разбирательств по поводу просроченного разрешения на пребывание в стране. По прошествии времени Селин убедился, что интуиция оказалась права. Турецкие чиновники гораздо легче воспринимают ударившихся в беспробудный пьяный загул русских туристов, чем их же, но пострадавших от землетрясений, преступных посягательств, заболеваний и прочих неприятностей, которые могут подстерегать отдыхающих на обетованном берегу Малой Азии. Что вполне объяснимо - в отличие от заболевших, ограбленных и тем более понесших физический и моральный ущерб от стихийных бедствий туристов, загульные пьяницы не требуют никаких компенсаций и возмещения вреда. А нарушив сроки пребывания, вообще ведут себя тише воды, ниже травы, смотрят заискивающе и норовят 'позолотить ручку'. Если бы Никита объявил себя жертвой землетрясения, то обязательно стал бы объектом пристального внимания турецких властей. С прогнозируемыми последствиями в виде бесконечных медосмотров, комиссий, претензий и прочая. А как тут прикажете объяснять почти трехмесячный провал в памяти? В лучшем случае его бы депортировали, а в России поставили на учет к психиатру. А в худшем мытарили бы в Турции до морковкиного заговенья. Поэтому Селин не рыпался. И особенного внимания османских бюрократов не удостоился.
  Парочка медицинских работников его все же осмотрела, но бегло и ненавязчиво. Несколько часов заняла процедура передачи Селина на руки представителю российского консульства. Ждали, когда привезут документы из отеля (его землетрясение не затронуло, разрушению подверглись в основном ветхие частные строения в предгорных районах) и из полиции. А на следующий день, дав показания, подписав кучу бумаг и спешно собрав вещи, Никита уже вылетел домой.
  И понеслось...
  Встреча с потерявшими покой и сон родными, обнимания, поцелуи, слезы, расспросы, набеги ликующих приятелей, вечеринки в честь счастливого спасения, навязчивая забота о здоровье... и прочие акции, которые обычно сопровождают появление в миру считавшегося пропавшим человека. Молодого, коммуникабельного, имеющего родных, близких и друзей. Найдись пропавший без вести одинокий старый бука, едва ли вокруг него началась бы такая кутерьма. А обремененного многочисленными родственниками и знакомыми хорошего человека (или не совсем человека, что, впрочем, окружающим не известно) круговерть праздничных мероприятий по поводу его возвращения просто утомила. Селин даже втайне порадовался, что не успел обзавестись спутницей жизни, со всеми вытекающими. Точнее, в данном случае - набегающими родственниками с ее стороны.
  Первые два дня дело обходилось закадычными дружками и употреблением горячительного с тостами: 'за чудесное спасение!' и 'где наша не пропадала!'. А затем прибыли и активно подключились к процессу ликования мать с сестрой. Количество употребленных спиртных напитков временно снизилось, а количество слез, поцелуев и причитаний возросло. Наряду с качеством питания. Версию о беспробудном загуле на островах поведанную турецким чиновникам для матери, сестры и прочих лиц женского пола Никита подкорректировал. Не хотел настолько 'приукрашивать' себя и свои хмельные подвиги, тем паче, что они являются лишь фантазиями. Но и правду не рассказать. Поэтому втюхивал им историю о том, что во время морской экскурсии случился шторм, яхта сломалась, и они застряли на одном безлюдном острове. Провианта хватало, жили - не тужили, а затем их подобрали местные рыбаки. Друзьям же и приятелям Селин выдавал полный вариант 'турецкой' версии.
  Через неделю сестра и мать уехали, получив клятвенные заверения, что в Турцию Никита больше ни ногой, и вообще заграницу в ближайшее время ни-ни...
  Мать, словно почуяв неладное, порывалась остаться, но Никита убедил ее, что с ним абсолютно все в порядке и теперь уже точно ничего не случится. Убедил не до конца, поскольку ему было твердо обещано, что через месяц-другой она непременно возьмет отпуск и снова приедет.
  После отъезда родных снова потекла череда друзей, коллег и знакомых, стремящихся отпраздновать спасение и спрыснуть сие мероприятие огненной водой. Ромка Приходько и Сашка Филатов вообще не вылезали у него из дома. Каждый вечер как штык.
  На работе, куда Никита не соизволил заявиться, прониклись ситуацией, растрогались, шеф предоставил ему две недели за свой счет плюс к и так затянувшемуся отпуску, а коллеги поочередно устраивали набеги на квартиру Селина. Им тоже пришлось выдавать подкорректированную историю без темы 'загула', дабы не уронить лавровый венок 'спасшегося страдальца'. И не заиметь лишние проблемы по поводу необоснованного прогула. Селин и не подозревал, что у него столько товарищей, приятелей и подружек. Немножко возгордился от собственной популярности. Его даже приглашали на местное телевидение - рассказать об ужасах курортного отпуска, но Никита счел предложение перебором и вежливо отказался. Одно дело травить байки за рюмкой водки, а другое - с экрана телевизора. Не ровен час, заинтересуются... компетентные органы. И замаячит перспектива персонального койко-места в спецлечебнице или продвинутом институте...
  Единственным ощутимым плюсом этой кутерьмы было то, что она полностью захватила Никиту и не давала предаваться продолжительным и горьким размышлениям, требующих выбора из двух диагнозов: либо уверовать в собственную 'нечеловеческую' природу и ждать, когда на кожу начнет заменять зелено-коричневая чешуя, либо подозревать себя любимого в серьезных психических отклонениях.
  Несколько раз под воздействием алкоголя накатывало снежной лавиной желание рассказать близкой душе (...вот хотя бы Петровичу, до чего понимающий мужик, и наливает своевременно, когда нутро просит...) о пережитом - увиденном в пещере, но не получалось. Пока язык работал, что-то сдерживало, запрещало откровенничать, а когда внутренние моральные запреты рушились с грохотом, то обломками засыпало и вербальный аппарат. Посредством языка и гортани донести до 'собеседников' нечто внятно уже не представлялось возможным.
  Еще денька три минуло. В суете и застольных беседах, основанных на принципах всеобщего взаимоуважения. Что неоспоримо хотя бы потому, что на вопрос 'ты меня уважаешь?' перманентно давался лаконичный утвердительный ответ. Так же как и на встречное аналогичное вопрошание. И будущее казалось неопределенно туманным, понятным и малооблачным.
  А потом... Селин заметил, что спиртное 'забирает' его все меньше. Если в первые дни торжественных попоек по поводу счастливого возращения блудного друга веселье подступало к горлу после второй-третьей рюмки, мировая скорбь наваливалась на пятой, а ноги отказывали на седьмой, то спустя неделю бывший пещерный узник не добирался и до стадии печального мироощущения. Невзирая на увеличивающийся объем потребления спиртосодержащей продукции.
  Впору было устрашиться неотвратимо надвигающейся угрозы алкоголизма. Никита так бы и поступил, увеличив и без того многочисленное семейство собственных фобий (в его обывательском представлении, рост необходимой для опьянения дозы - верный признак начинающегося заболевания и первый шаг к 'белой горячке'), если бы не одно пикантное обстоятельство. Вскоре алкоголь вообще перестал воздействовать на организм. Селин перестал пьянеть. Даже употребив добрых два литра живительной сорокаградусной влаги.
  Слава богу, что этой вопиющей метаморфозы не заметили друзья-собутыльники. И не заподозрили невесть в чем... Например, в употреблении специальных таблеток или в участии в мерзопакостном медицинском эксперименте в качестве подопытного добровольца. И не обрушили на Никиту праведный гнев. Просто удивительно, что такая внимательная язва, как Филатов, пропустил этот вопиющий факт. Расчувствовался, наверное...
  А вот Никита ужаснулся. И свернул возлияния и встречи. Резко и грубо, удивив окружающих еще одним странным поступком.
  Мысли о собственной чужеродности отравляли жизнь, мешали нормально питаться и спать. Вдобавок ему еще не пришлось возвращаться на работу. Кто-то из собутыльников сболтнул лишнего, и до шефа донеслась нескорректированная версия о 'турецком отдыхе'. Возможно, по глупости, а возможно, 'доброжелатели' информировали. В глазах руководства Селин тут же лишился статуса жертвы обстоятельств, превратившись в начинающего запойного пьяницу. Шеф так прямо и сказал бывшему подчиненному, вручая расчет и трудовую книжку, мол, доверять проколовшемуся столь тривиальным образом сотруднику он не вправе. Пусть ранее Никита не был замечен, не состоял, не привлекался, однако почти двухмесячный загул - 'фактик красноречивый'. И отреагировать на него руководство просто обязано.
  Спасибо, что хоть предложили по собственному желанию, а не выпнули за прогулы. Впрочем, Селину по причине душевного упадка на увольнение было наплевать. Привычно трудиться в подобном состоянии он, один черт, не сумел бы. По сути, работа сейчас интересовала его не как средство добычи денежных знаков, а в качестве времяпрепровождения, способного отодвинуть на задний план 'черные мысли'. Когда вокруг суета, думать о перспективах появления чешуи на морде некогда.
  Не радовало лишь то, что заняться стало абсолютно нечем. Работы не было, искать новую желание отсутствовало, встречаться с друзьями тоже, по понятным причинам, не тянуло, а читать или смотреть телевизор... это все равно, что без борьбы сдаться своему поганому настроению, поскольку более чем на полчаса Селина не хватало. Потом он отбрасывал книжку или выключал 'окно в мир' и принимался ходить из угла в угол, словно пытаясь механическими движениями очистить голову от тяжких дум.
  Подчас возникали и суицидальные идеи. К счастью до реализации не доходило, даже попыток обдумать способ свести счеты с жизнью Никита не предпринимал. Однако само данное обстоятельство подтолкнуло его к одному неординарному шагу - посещению психиатра. Невзирая на то, что принудительной госпитализации в психиатрической клинике он боялся до икоты. Однако прибытие в палату с 'Наполеонами' и 'Прокурорами' в сопровождении дюжих статных парней в спецодежде и обращение к специалисту на исключительно добровольных началах, без нажима со стороны - это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
   Психиатр выслушал тоже далеко не исповедь. Селин рассказал ему истинную правду, не забывая о пикантных деталях, вроде обрушения стены, подарка Ящера и прочих несуразиц пещерного плена, однако сделал одно маленькое уточнение. Сказал, что изложенное ему приснилось. В течение нескольких ночей. Плюс или, если желаете, минус, не сообщил ничего о туристической поездке в солнечную Турцию, растянувшейся на необычно долгий срок.
  Как и следовало ожидать, ничего стоящего психиатр не посоветовал. Узнав, где Никита работает, точнее, работал, и выяснив наследственные предрасположенности, семейное положение и т.п., заставил отвечать на дурацкие тесты. А затем поморщил лоб, почесал за ухом и выдал 'гениальное' суждение. У Селина он обнаружил постстрессовое состояние, связанное с увольнением с работы, указал на возможные перегрузки психологического характера на почве несбывшихся ожиданий и рекомендовал пить на ночь слабое снотворное, не нервничать, больше гулять на свежем воздухе и завести постоянную подругу. Или, на худой конец, домашнее животное. Например, собаку. За точность формулировок Селин бы не поручился, поскольку в речи медицинского светила постоянно проскальзывали непонятные термины, типа 'фрустрации' и 'апперцепции', но рекомендации запомнил. Пусть они и являлись абсолютно банальными и недейственными. В селинском случае.
  Рекомендации специалиста пропали втуне. Прогулками на свежем воздухе Селин откровенно пренебрег - слоняться без дела не любил, да и где найдешь в миллионном городе, загазованном, пропитанном выбросами предприятий и выхлопами двигателей, свежий воздух. От употребления снотворного также отказался. Спал Никита и без того, что называется, мертвецким сном, словно застреленная лошадь. Без сновидений и временных пробуждений. Только вот длительность сна существенно увеличилась. Если до поездки в Турцию Селину на сон требовалось часов шесть-семь, то ныне не хватало и двенадцати. Правда, просыпался он свежим - на зависть огурцам. Не тем, что извлечены из трехлитровой банки с рассолом, а едва сорванным.
  С собакой-кошкой и подругой связываться не хотелось. По меньшей мере, пока. И так проблем выше крыши. Что же касается нервов, то... позвольте, как тут оставаться спокойным...
  Помимо увеличения времени сна, снижения до чудовищных пределов уровня алкогольной толерантности и обострившейся интуиции Никита с каждым днем обнаруживал все новые странности. Открывал ранее неизвестные особенности свого съехавшего с катушек организма. Теперь он уже не считал их плодами воспаленного воображения. Ведь некоторые имели подтверждение. Самое что ни на есть реальное. Если обострение интуиции и прочие прелести еще можно списать на выверты подсознания, то объяснить банальными, естественными причинами 'трезвый образ жизни' после употребления двух литров сорокаградусной амброзии... не получалось. Также как и периодически проявляющуюся 'дальнозоркость', которая впервые напугала Никиту еще на турецком побережье.
  Впрочем, 'дальнозоркость' лишь в первую неделю накатывала несколько раз, приливами и отливами, а затем больше не беспокоила. Вместе с тем, со зрением творилось что-то невероятное. Иногда контуры людей в глазах Селина приобретали странные цветовые оттенки, словно он смотрел на них сквозь окуляр прибора, реагирующего на выделения тепла. Взор мозолила картинка, отдаленно напоминающая кадры из фильма 'Хищник' с участием Арнольда Шварценеггера, где инопланетянин следил за доблестными бойцами спецназа. Однако, по сравнению с киношной, селинская картинка в выгодную сторону отличалась богатством палитры. А в негативную сторону - тем, что зрение раздваивалось, и Никита одновременно смотрел на человека и обычным взором, и 'пестро-разноцветным'. И от двойного видения мира сходил с ума, не в силах объяснить самому себе, как это происходит, хотелось потрясти головой, дабы наладить 'изображение'. К счастью, подобные приступы накатывали нечасто, в периоды эмоционального возбуждения. Пестрая размазня проявлялась лишь на контурах людей, и как впоследствии Никита установил опытным путем - на крупных животных.
  К улавливанию теплового фона, словно в голливудском боевике, обретенное неудобство не имело отношения. Обогревательные приборы, например, в моменты приступов 'пестровидения' оставались в обычной цветовой гамме. Только спустя пару месяцев Никита уразумел, что таким образом улавливает эмоциональный фон людей и животных, а сносно управлять необычным талантом научился через полгода.
  И все бы ничего, если бы друзья не заинтересовались не вполне адекватным поведением Никиты. Кто бы не заинтересовался?.. Случись кому наблюдать, как его закадычный приятель во время разговора моргает, таращится в пустоту, отвечает на элементарные вопросы невпопад, посещает тайком психиатра (нашептали информированные, внимательные доброжелатели), поневоле захочется товарищу помочь. Тем паче, когда приятель изредка валится без чувств. Не хуже слабонервной дамочки - при виде мышиного хвоста (необъяснимый обморок имел место трижды, причем дважды в присутствии Филатова). Каждый бы решил - спасать! Не знамо от чего: от пристрастия к алкоголю, от хандры, от кризиса среднего возраста, от моральной психотравмы на почве неразделенной страсти, но... непременно спасать.
  Филатов и Приходько сопоставили известные им факты, покумекали и постановили: выручать бедолагу Селина. Что они вообразили, Никита не узнал, но после одного особенно утомительного собеседования, состоящего из ненавязчивых вопросов инквизиторского толка, нотаций, нравоучений и утешений, уразумел, что у него хватает проблем и без дружеского участия. И так крыша едет. Того и гляди сорвется... и придавит. Не дай бог, надумают сообщить сестре или матери, тогда впору присматривать место в палате номер шесть. Неподалеку от наполеонов и прокуроров...
  Прокуроры, наполеоны и прочая маниакальная братия Селина не дождалась. Он попросту сбежал. Словно трусливый олень. Не разобравшись с проблемами внутренними, избавился хотя бы от мелких внешних помех. Объявил всем, что нашел перспективную и высокооплачиваемую работу в соседней области, втихую сдал квартиру на год вперед и смотался из города, подавшись смутным намекам опять заговорившей интуиции.
  Чем заниматься и как жить дальше, ощущая собственную чуждость, инакость, он не представлял. Задачи нормальных людей - искать работу, строить семью, карьеру, творить, зарабатывать деньги - казались чудовищным фарсом. Жениться и каждую ночь просыпаться в ужасе от мысли, что в бессознательном состоянии сожрал супругу, сидеть на работе, разглядывая разноцветные пятна на лицах, плодить маленьких чешуйчатых монстров?.. Брр...
  И только на новом месте нашел смысл, занятие, цель. И то не скоропалительно, поначалу маялся точно также. Нигде не работал, снимал комнату в коммуналке, целыми днями валялся на кровати и бездумно пялился в потолок. Или шатался по городу, знакомился с достопримечательностями. Проедал те деньги, которые выручил от сдачи внаем своей квартиры, благо, что от разницы в стоимости сданного и снятого жилья образовалась приличная прибыль. И не понимал, на кой черт он сюда приперся.
  Как водится, помог случай. Несчастный. Или, пользуясь юридической терминологией, преступное посягательство на жизнь. Если счесть это помощью. Одним прекрасным теплым вечером Селин шлялся по улицам, по обыкновению предавался самоедству и между делом разглядывал фасады домов и памятные таблички на них. Где они имелись. Областной центр все-таки, триста лет истории - местами было на что посмотреть. И доразглядывался до того, что не заметил, как забрел в район деревянных двухэтажек, пользующийся у горожан весьма зловещей славой.
  Потом события развивались в соответствии с канонами дешевой детективной литературы и криминальных хроник. Из подворотни вырулили трое сомнительного вида типусов с надвинутыми на глаза кепками, вставными металлическими зубами и хриплыми прокуренными голосами. И обдавая Никиту неизбывным ароматом многодневного перегара, вежливо попросили закурить. Поскольку в карманах клиента сигарет не нашлось, ему не менее интеллигентно, брызгая слюной и приставив нож к пузу, предложили расстаться с содержимым этих самых карманов. Будь у него с собой деньги, глядишь, с вежливыми потрошителями чужих карманов Селин расстался бы полюбовно. Без взаимных обид и претензий. Однако в кошельке сиротливо прижавшись друг к другу лежали лишь два потертых червонца (на дорогу) и пяток металлических кругляшей - копеек (не выкидывать же). Романтики ножа и кастета сочли содержимое селинского портмоне откровенным издевательством над их нелегким трудом, оскорбились до глубины... печенок, и в знак протеста против беспрецедентного попрания прав налетчиков один из 'интеллигентов в кепочках' пырнул Никиту ножом в живот.
  Вот тут все прежние неприятности и невзгоды показались Селину детскими забавами. Хотя любитель вечерних променадов сразу не понял, что произошло. Грабители покопались в кошельке, выпотрошили его и бросили на асфальт. Никита стоял смирно, никого не трогал, не сопротивлялся и лелеял надежду на мирное разрешение инцидента. Готовясь получить по морде в целях острастки. И вдруг ближний 'мальчик', длинный и нескладный, как старомодный зонт, переломился, дернулся в сторону, а в левой части живота что-то кольнуло.
  Вежливые ребята рассосались не хуже синяка под примочкой, подворотню и улицу окутал внезапно появившийся туман. В животе полыхнула боль. По ноге потекла теплая жидкость. Никита мазнул ладонью по боку и поднес к глазам. Несмотря на ухудшившееся зрение, разглядел цвет жидкости - алый. И учуял специфический запах.
  В глазах окончательно потемнело, ноги ослабли, и пришлось опуститься на колени, опершись правой рукой на асфальт. Левая прижимала рану. Стало страшно. В голове пойманными в сети птицами трепыхались суетные, никчемные мысли. Запомнилась одна, особенно дурацкая, о том, что труп его могут не опознать, все-таки в городе недавно, мало кто знает.
  А затем пелена перед глазами начала редеть, кровь остановилась, слабость и тошнота отступили. Даже боль утихла.
  Произошло это настолько быстро, что Никита не успел толком погоревать по поводу досрочного ухода в край вечной пустоты. Отняв руку от раны, аккуратно потрогал шкуру на левом боку в том месте, где пульсировал, постепенно затухая, фонтанчик боли. Против ожидания, под рубашкой пальцы нащупали не рану, а плотный бугорок рубца. Болезненные ощущения сменились покалыванием, а затем рубец зачесался. Как выражаются медицинские работники, налицо (в данном случае, скорее, на пузе) признаки выздоровления. Неестественно быстрого. Вместо того чтобы медленно заживать в течение недель (при самом благоприятном раскладе) рана зарубцевалась в считанные минуты, почти секунды. Суперрегенерация! Вот за такой подарочек Ящеру глубокий поклон!
  Стоять на коленях, почесывая бок, было глупо, поэтому Никита поднялся и ретировался в снятую коммунальную конуру.
  Удар ножом, пусть и пришелся отнюдь не в голову, основательно встряхнул мозги. Селин прекратил предаваться рефлексии, скоропостижно смирился с приобретенной чужеродностью, и начал исследовать дары Ящера, пробуя их контролировать. Кроме того, у него прорезалось желание во что бы то ни стало выяснить, фигурально выражаясь, откуда растет хвост его непрошенного благодетеля. Найти следы существования подобного вида разумных существ. Покопаться в библиотеках, архивах, собраниях. Должны ведь остаться хоть малейшие следы, упоминания в древних источниках, в фольклоре, сказках, былинах, легендах. Понятно, надеяться, что он притопает в библиотеку и сразу наткнется на сочинение неизвестного автора о разумных рептилоидах и их привычках глупо и наивно, однако с учетом селинской сверхъестественной интуиции, рано или поздно он найдет следы расы Ящера. Если таковые, то бишь следы, вообще сохранились в памяти человечества.
  Со дня нападения и чудесного заживления раны Никита превратил жизнь в исследование. Во-первых, необычных свойств собственного организма, а во-вторых, архивных материалов, исторических трудов и фольклора разных народов мира. Каждый случай проявления 'дальнозоркости', 'пестровидения', интуиции и прочих '-надцатых' чувств анализировал, оценивал продолжительность, интенсивность и генезис, препарировал свои ощущения, а также сопутствующие факторы: время суток, наличие одушевленных свидетелей, освещенность, вплоть до влажности и температуры воздуха. Эмпирическим путем установил, что в виде разноцветных пятен он воспринимает эмоциональный фон крупных живых существ. Людей, лошадей, собак и даже крокодилов, что выяснилось после посещения зоопарка. А вот кошки, хорьки, мыши, хомячки, морские свинки и остальные суслики не 'отсвечивали'. Сильный испуг, радость, гнев, злость одевали фигуры окружающих в пестрые разноцветные лохмотья. То же самое происходило, если Никита искусственно заставлял себя гневаться, злиться, раздражаться. Источник эмоции не имел значения, лишь бы она была достаточно мощной. Особенно хорошо получалось вызывать злость и раздражение, пестрое разноцветье вспыхивало практически мгновенно. А вот с положительными эмоциями так почему-то не получалось. Оставалось научиться 'читать' пятна.
  С фантастической зоркостью и интуицией дело обстояло проще. Приступы чрезвычайного обострения зрения, узнай о которых орлы - передохли бы поголовно от зависти, повторялись все чаще и чаще, однако потом прекратились. А однажды, стоя на набережной, Селин захотел разглядеть, что происходит на другом берегу. И... разглядел. Четко, словно в двадцатикратный крейцеровский бинокль. Нехитрый эксперимент подтвердил - зрение обостряется по желанию, небольшим усилием воли. Очевидно, неконтролируемые приступы продолжались, пока шла своеобразная настройка организма. И тот выкидывал фокусы, словно гитара, на которую натянули дополнительную струну.
  А интуиция оценке или толкованию не поддавалась. Она, то возникала легким неудобством за спиной, нашептывало на ушко как поступить, то замолкала надолго. И порой приходилось сомневаться в существовании внутреннего голоса.
  Столь же важным казалось найти ниточки, ведущие к разгадке тайны Ящера и его соплеменников. Кто он такой? Пришелец из иных миров, или представитель разумной расы, коптившей небо тысячи, а то и миллионы лет назад? Инопланетянин, случайно оказавшийся на планете или один пращуров человека? Если Ящер был лишь гостем на Земле, найти о нем хотя бы байт информации представлялось делом нереальным. А вот в случае существования расы Ящера в обозримом прошлом, не геологическом, конечно, а историческом (Третичный и все предшествующие периоды отпадали по понятным причинам), на памяти Homo sapiens, шансы обнаружить упоминания о рептилоидах были выше нулевых. Подобный расклад привел бы в панику любого букмекера, но Селина абсолютно устраивал. Его удовлетворила бы и строчка в какой-нибудь замшелой легенде, намек на то, что соплеменники Ящера некогда обитали по соседству с людьми. Это бы окончательно убедило Никиту в прочности, в неэфемерности мироздания, и предоставило возможность продолжать жить в согласии с самим собой, не опасаясь за здоровье и целостность психики. А вот найдет он хоть строчку или нет?.. Интуиция почему-то молчала, как убитая.
   Поддавшись исследовательскому зуду, Никита дневал и ночевал в библиотеках, научно-информационных порталах 'всемирной паутины', копался в архивах. Он даже подумывал устроиться на работу в местный музей смотрителем. Для облегчения доступа к бумажным носителям и придания собственному социальному статусу видимости благополучия. Какая-никакая, а работа, к тому же оплачиваемая, пусть и мало. Опять же прививка против интереса людей в погонах, дабы не пришли выяснять, чем, мол, человек дышит: не работает, непонятно на что живет, может, наркотиками торгует или спирт технический продает? А тут он им документы - работа, должность, все как у людей. В рамках закона. Противоправная деятельность? Да что вы?! А то, что господин смотритель способен сосчитать перья на крыле пролетающего мимо воробья и улавливать эмоциональный фон живых существ, так сие власть предержащим неведомо. Однако по здравому размышлению решил от этой идеи отказаться, поскольку при наличии появившихся после пещерного плена талантов и их побочных эффектов - о них речь пойдет ниже - работа создавала бы одни проблемы. Поэтому об официальной трудовой деятельности пришлось забыть, углубиться в изыскания и смириться с тем, что большинство людей будет считать его лоботрясом, тунеядцем и лодырем. Что Никиту ничуть не трогало - на мнение большинства он даже во времена оные плевал с высокой колокольни. А гипотетический интерес людей в погонах он сумеет удовлетворить, необходимые для этого средства у него уже появились. Вернее, не средства, а таланты.
  В процессе копания в архивах эмпирическим путем выявились еще две способности, свойственные редким представителям вида Homo Sapiens, и которых до пещерного приключения Селин за собой не замечал. Одна из них - мощный гипнотический дар. А-ля Вольф Мессинг. Ныне Никита мог внушить что угодно кому угодно. Закоренелому вегетарианцу - любовь к мясному рулету, футболисту - почтение к людям со свистком, бюрократу - отвращение к взяткам. Естественно, к подобным низостям Селин не прибегал, однако архивных и музейных церберов третировал постоянно.
   Дородные тети и дяди, заглянув в предъявленный читательский билет, видели невесть какую ксиву, предоставляющую ее владельцу некоторые интересные полномочия. В частности, иметь доступ в специальные хранилища и изучать документы с особыми пометками. После предъявления 'корочек' тети и дяди менялись в лице, козыряли и предоставляли наилучшие условия для работы таинственному 'товарищу из органов'.
   Как водится, гипнотический дар Никита обнаружил случайно, когда приперся в городской архив и попросил предоставить возможность поработать с некоторыми редкими документами. Суровая дама бальзаковского возраста в больших затемненных очках, к которой его препроводили, в ответ на просьбу предложила предъявить соответствующее разрешение. Предложила так грозно, что и бесчувственный чурбан уяснил бы, что ежели он сейчас чего-нибудь не предъявит, то... горько об этом пожалеет. Никита малость струхнул перед лицом столь монументальной особы и хотя не понял, разрешение какого именно органа требуется, машинально вытащил единственный имеющийся документ - читательский билет областной библиотеки.
  К его вящему удивлению бальзаковская мадам, обозрев невзрачные корочки, тут же сменила гнев на милость и весьма любезно с ним пообщалась. Поведала о профессиональных бедах и проблемах, пожаловалась на недостаточное финансирование, мизерные зарплаты и нехватку помещений и тонко намекнула, что лелеет слабую надежду на помощь ведомства представляемого господином Селиным. Кем именно (сотрудником ФСБ, МВД, прокуратуры, администрации Президента или иного влиятельного учреждения, а то и замаскированным проверяющим) дама вообразила Никиту, осталось загадкой - он не рискнул ее впрямую об этом спросить. Но то, что она 'видела' не читательский билет, неоспоримо. Селин сильно сомневался, что директор архива лично принимает участие в размещении обычных посетителей. И тем более не сопровождает, не заглядывает каждый час в выделенный отдельный кабинет, предлагая то кофе, то конфеты, то чай. От чая едва отбился.
  Анализируя впоследствии произошедший казус Никита вспомнил, что в момент предъявления читательского билета испытывал острое желание получить необходимый допуск в архив. И получил!.. Неосознанно внушив грозной тетеньке, что читательский билет - это удостоверение некой влиятельной структуры, с которой лучше не ссориться. Почти как в байках про Мессинга, в которых таинственный экстрасенс удовлетворял запросы контролера в поезде не билетом, а простой бумажкой.
  Гипнотический дар с той поры использовался на полную катушку, и не только в архивах, но в магазинах, автобусах и трамваях. И угрызения совести по данному поводу Селина не мучили. А опасения по поводу возможного интереса правоохранительных органов окончательно отпали - теперь мозги он легко запудрит любому, будь то библиотекарь, кондуктор или милиционер.
  Еще серьезнее эксплуатировались расширившиеся возможности памяти. После пещерных сновидений умнее Никита не стал, но память прибрела свойство близкое к абсолютности. Прочитанную книгу он теперь мог пересказывать наизусть. Если ранее языки давались ему с трудом, то теперь английский он выучил за три месяца. Именно выучил, а не овладел, поскольку прочитать и понять любой текст Никите не представляло труда, а вот с восприятием устной речи и произношением дело обстояло... не столь блистательно. Впору было вешать на грудь табличку 'Полиглот обыкновенный'.
  Кроме гипнотического дара, улучшения памяти, 'дальнозоркости', восприятия эмоционального фона, ускоренной регенерации, подтвердились повышенная гибкость суставов (при ковырянии мизинцем в носу) и пластичность мышц (в процессе тех же телодвижений в названном месте).
  Вместе с тем не все обстояло замечательно и превосходно. В супермена-полубога, не ведающего страха и упрека и летающего на крыльях ночи, подобно герою диснеевского мультфильма, Селин не превращался. Пусть его организм проявлял новые, доселе неведомые возможности, однако имелись и побочные эффекты. И весьма значительные. Помимо того, что отдельные сверхспособности управлению и контролю практически не поддавались.
  Некоторые побочные эффекты носили временный характер. Обмороки, расфокусирование зрения, красноватая угревидная сыпь на коже (впервые обнаружив ее, Селин решил, что начинается трансформация в чешуйчатого монстра и едва не поседел от горя), суставные эродирующие боли, зуд, повышение температуры тела до сорока двух градусов и прочие необъяснимые прелести случались и быстро проходили. Перечисленные симптомы Никита присвоил болезни, которую назвал для внутреннего пользования Ящеровой лихорадкой. Самочувствие Селина во время приступов 'лихорадки' было соответствующим, хоть вперед ногами выноси. Хорош супергерой - прыщавый и легковозбудимый, при первой возможности шлепающийся в обморок, как слабонервная дамочка. И это еще ерунда. Перенес, и порядок. Гораздо больше его волновали дргуие побочные эффекты, носившие устойчивый характер. В частности - сонливость, прожорливость и непреходящая прямо-таки пустынная жажда.
  Сон занимал большую часть жизненного времени. Ежедневно Никита давил на массу от двенадцати до четырнадцати часов. Подобный распорядок крайне удручал - кому понравится две трети жизни провести в объятиях Морфея, и Селин, по мере сил, боролся со сном. Однако никак не мог сократить означенное время. Невзирая на все мыслимые ухищрения. Что только он не предпринимал; пил литрами крепкий кофе, налегал на коньяк, занимался физическими упражнениями, при первых признаках сонливости сильно щипал себя за руку -напрасно. Уютная убаюкивающая дрема подползала утренним туманом, неотвратимой и беспощадной лавиной наваливалась на сознание, и гасила его. То бишь сознание.
  Продержаться удавалось от силы пару часов. С того момента, когда на глаза наползала поволока и до полного отключения. В целях борьбы со сном Никита пробовал гулять, заниматься спортом или находиться в людных местах, но после того как вырубился в парке непосредственно в процессе пробежки и очнулся в больничной палате, от подобных методов пришлось отказаться. К этому побудило нервное потрясение, перенесенное при виде белых стен и людей в халатах аналогичного цвета. Воплощение кошмаров Селина. Только что вокруг стояли шеренги подстриженного кустарника и невысоких деревьев, затем мгновенная темнота и вдруг - белоснежная стерильность медицинского учреждения с ее специфическими ароматами и звуками. Именно из-за этой новой особенности организма Селин и отказался от идеи трудоустроиться в музей. Веселая получилась бы картина: смотритель, периодически засыпающий на рабочем месте. И беспробудно дрыхнущий. Повод для шуток, анекдотов, начальственного гнева и, что гораздо хуже, для вызова скорой медицинской помощи. Каждому встречному - поперечному не станешь ведь объяснять причины столь глубокого, почти летаргического сна. Возможно, Никита воспринимал бы эту необоримую сонливость проще, если бы видел сны. Увы, спал он, что называется, мертвецки.
  Прожорливость и жажда доставляли меньше хлопот, утолить их было проще. Запихал в утробу пару кг продуктов, залил два литра жидкости, и удовлетворен. На три-четыре часа. А потом опять есть охота, а рот пересыхает, словно после марафонского забега по песчаным дюнам. Все же к этим проблемам Селин приноровился. Во избежание голодных обмороков и 'сушняка' стал таскать в сумке бутерброды и бутылку с минералкой, к которой прикладывался довольно часто. Запас воды и продовольствия приходилось время от времени пополнять, но с данным неудобством он смирился.
  Справедливости ради, в 'подарочках' Ящера преобладало положительное, полезное для Селина начало. Одно происшествие с агрессивными любителями облегчить чужие карманы перекрывало все неприятные побочные эффекты. Мертвых кожный зуд и суставные боли не беспокоят.
  Кроме того, следует отметить, что в последние недели жажда, голод и сонливость стали беспокоить его меньше. Ел, пил и спал Никита, конечно, много (по человеческим стандартам - слишком много), но без пищи и воды мог уже безболезненно обходиться достаточно долго, да и продолжительность времени бодрствования постепенно увеличивалась...
  Невзирая на разнообразные мелкие и не очень неприятности Никита кропотливо рылся в сокровищницах человеческих знаний, а также в... информационной помойке - интернете. А для повышения эффективности поисков и дабы свести к минимуму вероятность ошибки принялся изучать древнегреческий и санскрит, шумерскую и древнеегипетскую письменность. Таким образом, он постепенно переходил к исследованию первоисточников, а не компиляций и толкований древних текстов. Хотелось дополнительно заняться древнекитайским, древнеарамейским и еще некоторыми мертвыми языками, но даже его вновь приобретенная феноменальная память охватить необъятное помочь не могла. Элементарно не хватало времени, львиная доля которого тратилась на сон, дорогу и прочие глупости. Слава богу, что еще поглощение пищи и жидкости Селин сумел присовокупить к исследованиям, зачастую вгрызаясь в гранит старинных фолиантов и покоящийся на хлебном ложе ломоть колбасы одновременно.
  К сожалению видимые подвижки отсутствовали. Помимо элементарной нехватки времени исследованиям мешали вывороты собственного организма и периодические стихийные бедствия в виде посещения родственниками его нового пристанища. Вернее, посещение имело место одно, и родственник - мать - также прибыла в единственном числе, но данное событие ввело Никиту в немалое смущение и заставило приостановить поиски. Селин и жилье вынужден был сменить, поскольку мать пришла в полнейший, совершеннейший ужас от ' грязной конуры', в которой он до сего момента превосходно существовал. Теперь его домом стала меблированная однокомнатная квартира в спальном районе.
  Мало продвинули поиски следов неведомой расы и поездки в Питер и Москву, где Селин изучал самые редкие и засекреченные документы (отдельное спасибо Ящеру за гипнотический дар). На что только не натыкался доморощенный исследователь, начиная от мифологии древнеегипетского города Абидос и заканчивая уставом Санкт-петербургского отделения Ордена Розенкрейцеров, но никаких упоминаний о рептилоидных разумных существах не встречал. Разве что в уфологических журналах, имеющих ярко выраженный желтый окрас, поверить в фантастические басни которых, означало расписаться в собственном слабоумии.
  Между тем изыскательский труд в архивах, библиотеках и недрах всемирной паутины стал увлекать Никиту. Даже с учетом отсутствия хоть какого-то результата по основной линии исследования. Зато попутно Селин натыкался на тайны, о существовании которых ранее и не подозревал. Очевидно, вместе с большей частью остального человечества. Без сверхъестественной интуиции он и ныне не обратил бы внимания на разбросанную и весьма запутанную информацию по определенным темам. А так поневоле пришлось изучать, сопоставлять делать выводы, порой очень неожиданные.
  Например, обнаружилось, что по-прежнему не только существуют, но и оказывают существенное влияние на социальные и государственные институты различные тайные общества. И особенно многочисленны и влиятельны они в западных христианских цивилизациях. Впрочем, и в азиатских, в том числе и мусульманских странах, эти общества участвуют в формировании наиболее значимых социальных и политических процессов.
  Поневоле Селин увлекся изучением тайных обществ. Организации явно декоративного характера, а также всем известные религиозные и мистические Ордена и ложи, вроде Приората Сиона, Ордена Тамплиеров или масонских лож, его интересовали мало, хотя и им уделялось внимание. Но гораздо привлекательнее выглядели наиболее законспирированные, почти нигде не упоминающиеся общества. Особо насторожили интуицию Никиты два названия: 'ашеры' и 'Орден Посвященных'. Но и здесь улов оказался незначительным. Переворошив кучу литературы, перечитав тысячи электронных и бумажных документов, Селин... не выяснил почти ничего. Кроме намеков на тайную власть и обладание секретными технологиями - 'магией', 'колдовством'. Другой человек... или, скажем, разумный плюнул бы на поиски, но не Никита. Его подобные информационные лакуны только раззадорили. И он продолжал рыть.
  Заядлый любитель дискотек, туризма и активного отдыха постепенно трансформировался в книжную крысу, бумажного червя. Таких обитателей библиотек, когда Селин еще грыз гранит высшего образования, в студенческой среде клеймили обидным словом 'ботаник'. И открыто презирали. Никита тогда числился одним из рьяных, оголтелых критиков 'зубрилок' и выпендрежников' А ныне - ирония судьбы - сам превратился библиотечного сидельца, для которого наиболее привычным занятием является перелистывание страниц. Бумажных и электронных.
  Электронные носители нравились меньше, чем бумажные. От компьютера Селин уставал, аппетит, или, как говорят сибиряки, жор, усиливался, болели глаза. А бумажные, пожелтевшие от старости листы даже пахли приятно - пылью минувших эпох. Правда, не все. К периодике, которой Никита занимался сегодня, это относилось мало. Если только что отложенные в сторону газеты десятилетней давности радовали глаз надлежащей ветхостью (и нос тоже), то придвинутые для изучения подшивки газет и журналов за прошлый год пылью веков еще не пропитались. Однако Селин все равно предпочитал ворошить подшивки периодических изданий, чем изучать интернет-версии газет на сайтах соответствующих издательств. Спасибо, что библиотеки в эпоху повальной информатизации и электронного копирования пока еще не забросили это неблагодарное дело - подшивать газеты...
  На развороте 'Известий' взгляд зацепился за надпись, распластавшуюся синими закорючками между статьями о посещении Киева Генеральным секретарем НАТО и опустошении торнадо юго-восточного побережья Соединенных Штатов. Закорючки, написанные нервным угловатым подчерком, складывались в осмысленные вопросы: 'Т... вызвано искусственно?' и 'Альфы?'. А внизу - приговором - расположилось безапелляционное, рубленное 'Да!'. Написанное той же рукой.
  Интуиция завопила, как недорезанная продавщица мясного отдела центрального рынка в ответ на попытку уличить ее в бесцеремонном обвешивании покупателя. Вопль втуне не пропал. Никита передовицу прочитал, затем перечитал неоднократно, просмотрел на свет, обнюхал, только что на зуб качество бумаги не попробовал. Не говоря уже о рукописных пометках на полях. Но уразумел немногое.
   'Т...' - очевидно, обозначает торнадо. И, надо полагать, первой пометкой неизвестный любитель пачкать библиотечные подшивки газет выразил мнение о причинах стихийного бедствия во Флориде и Лузиане. Хотя непонятно, на основании чего сделан такой парадоксальный вывод. Мысль о том, что помимо природы еще какая-то неведомая сила или устройство способны вызвать ураган, стирающий с лица земли целые улицы, в голове... помещалась плохо. Впрочем, в последнее время Никита был готов поверить и в марсиан с зелеными лампочковидными носами, и в подпольных барабашек, и в домовых, и в ведьм, и в потусторонний мир, и в черта лысого. После турецкого пещерного плена он практически разучился удивляться.
  Имярек открыл формулу бессмертия? Почему бы нет. В зоне падения Тунгусского метеорита обнаружен космический корабль? Охотно верю! Установлено, что тибетские монахи являются потомками атлантов? Допустим. Ученым-одиночкой создан философский камень? Бывает. Санта-Клаус, он же Дед Мороз существует? Приговорив пол-литры беленькой, и покруче персонажей увидишь!
  После удара ножом в печень и заживления раны за несколько минут, Селин поверил бы и не в такое. Не говоря о прочих последствиях пещерных видений. На фоне селинских сверхъестественных талантов искусственно созданное и направленное чьей-то не слишком доброй волей (как указано в газете, стихийное бедствие повлекло многочисленные разрушения, имелись единичные человеческие жертвы) торнадо выглядело вполне правдоподобно.
   А вот что такое... или кто такие 'альфы'? Вторая пометка, состоящая из одного слова, напротив представлялась полнейшей абракадаброй. Слово напрямую ассоциировалось, пожалуй, лишь с лохматым, вредным и обаятельным, персонажем одноименного американского юмористического сериала. Однако герой сериала именовался в единственном числе и с заглавной буквы - Альф. Да и вообще, смешно искать связь между загадочной заметкой на газетных полях и юмористическим сериалом.
  Еще - в память о подростковом увлечении астрономией - можно провести параллели с первой буквой греческого алфавита. Разнообразными Альфами Центавра, Тау Кита, Бетами Орла и другими заклейменными греческими буквами звездами грезили фантасты. Но и в этом случае, что общего? Торнадо возникло под воздействием магнитного поля небесных тел? Похоже на околонаучную чушь!.. Тем паче, что названия звезд практически никогда не употреблялись в русском языке во множественном числе. Разве что в поэтическом смысле, при создании художественных образов. Что-нибудь в духе глупо-романтическом, к примеру: '...под светом тысяч Альтаиров...' или '... миллионы Полярных звезд...'. Да и то, альфы, беты, гаммы и прочие омеги созвездий даже в поэтическом языке - перебор.
  Последняя ассоциация напрашивалась совсем уж сказочная. На ум приходили эльфы, мифические существа из кельтских легенд, герои бесчисленных романов в жанре фэнтэзи. Начиная с великого Толкиена и заканчивая современными графоманами, каждый второй уважающий себя автор норовил всунуть в свое произведение длинноволосого остроухого красавца, долгоживущего и стреляющего из лука без промаха. В романах эльфы, как правило, жили в девственных лесах в согласии с природой и в презрении к прочим тварям земным, включая людей. По другим версиям эльфы были мелкими существами с крылышками, которые всегда носили исключительно зеленые одежды и всячески пакостили сельским жителям. Естественно, что проводить аналогии с 'альфами' из пометок со сказочными персонажами тоже было бы глупо. Невзирая на то, что истоки сказок лежали в кельтских легендах, а фольклор Селин полагал весьма продуктивным источником информации в поисках следов Ящера и его соплеменников. Однако в фольклоре упоминались именно маленькие летающие пакостники, эдакая помесь лилипута со стрекозой, а возможность существования подобного персонажа даже у нынешнего 'легковерного' Никиты вызывала серьезные сомнения. Тогда и скатерть-самобранку подавай, и цветик-семицветик, и яйцо кощеево. Впрочем, яйцо не надо... редкая, наверное, гадость...
  Как голову ни ломай, яснее пометки не становились. Не видя иного выхода, Селин принялся снова рьяно листать газетные подшивки в надежде наткнуться на надписи, сделанные тем же неизвестным, но, вероятно, весьма осведомленным автором. И, как ни удивительно, преуспел. За час с копейками Никита обнаружил еще четыре газеты с пометками таинственного нарушителя библиотечных правил.
  Все статьи, удостоенные внимания злостного бумагомарателя, освещали стихийные бедствия в Карибском бассейне, Малой Азии и Европе. А именно торнадо, землетрясения и наводнения. Сообщения о затопленных городах и поселках, разрушенных зданиях и мостах, оставшихся без крова жителях и жертвах обрамляли одни и те же записи. Помимо уже упоминавшихся 'альфов', попадались пометки: 'Первая Раса?..', 'Развитие по сценарию Всемирного потопа?!', 'уничтожение Ч. как вида?..', 'Вынести вопрос на Б. Круг аш.!', 'Известить О.П.???'. Причем 'альфы' и 'Первая Раса' встречались многократно, а остальные пометки - гораздо реже.
  Всякий раз, едва взгляд натыкался на неровный подчерк загадочного писателя, интуиция пищала, орала благим матом, валялась по земле и сучила ногами. Гремела набатом и ревела раненным в филейную часть лосем. Вела себя настолько нескромно, что не давала возможности Никите сосредоточиться. Ни прочитать, ни толково обдумать. А однажды, когда Селин наткнулся на обведенную знаком вопроса статью о землетрясении в Малой Азии, показалось - сердце сейчас проломит ребра и выскочит из груди. Стихийное бедствие произошло шестого июня в юго-западной части Турции. Та самая дата, то самое землетрясение...
  Дабы урезонить расшалившийся дар Ящера и привести мысли в порядок, пришлось прервать поиск, отложить подшивку и почесать затылок. Нехитрая стимуляция высшей нервной деятельности помогла, внутренний голос умолк, интуиция успокоилась.
  Невольно полезли в голову сопоставления с куцей информацией по отдельно взятым тайным обществам. Аналогии просто-таки напрашивались. А что, если сокращение 'аш.' относится к загадочным 'ашерам'? Тогда 'О.П.' в одной из пометок вполне оправданно рассматривать как аббревиатуру не менее таинственного 'Ордена Посвященных'. Интересно еще, во что именно посвященных?
  На то, что выводы в отношении сокращений не просто измышления, а допущения, близкие к истине, намекала и селинская сверхинтуиция, иерихонский глас которой оставлял мало места для сомнений.
  Из подобных допущений автоматически вытекало напрашивающееся умозаключение о том, что все эти пресловутые 'ашеры', 'посвященные', 'альфы' одного поля ягода. Щи одним лаптем хлебают. Или, по крайней мере, имеют некую общность, признак, позволяющий им выделять друг друга из массы прочих... разумных прямоходящих (слово 'люди' для обозначения всех мыслящих обитателей планеты в свете произошедших с Селиным перемен вообще казалось некорректным... и неуместным). Закрытость это от социума, специальные ритуалы, национальная или расовая принадлежность членов (недаром ведь упоминалась 'Первая Раса') или еще что-нибудь - оставалось лишь догадываться. Также, без поллитры представлялось затруднительным заключить, враги они или союзники, или едва осведомлены о существовании друг друга, или вообще в этом отношении пребывают в блаженном неведении.
  Вариантов имелось - сотни. А ежели предположить, что в пометке 'уничтожение Ч. как вида?..' большая буква Ч. обозначает человечество, то тут такой кисель заваривается...
  Вопросов возникало столько, что мозги набекрень вставали. Кто собрался уничтожать человечество? Или это инсинуации, игра ума неизвестного бумагомарателя? И кто он сам, сей фрукт: 'альф', 'ашер' или 'посвященный'? Или обычный фантазер, ради развлечения испортивший десяток газетных полос? При чем здесь стихийные бедствия? Ведь с эпохи мистического Великого Потопа (даже если он и случился однажды) много воды утекло, научно-технический прогресс достиг таких высот, что дух захватывает, и утопить род людской не удастся по определению. Не говоря уже об ураганах и землетрясениях. Подавляющая часть населения планеты все равно выживет...
  А каков механизм 'запуска' землетрясений, торнадо и наводнений? Взаимоотношения упомянутых тайных обществ? Если они, конечно, существуют... Численность обществ, возможности, иерархия, возраст? И прочее, и прочее...
  Ответов не было. И никакая интуиция, пусть и сверх, не помогала. Наверное, данных для подсознательной экстраполяции не хватало. Ничего не попишешь, оставалось только усердствовать в поисках. Рыть, копать, грызть.
  Как следует порыть и погрызть не получилось. К обложенному пуленепробиваемыми кипами газетных и журнальных подшивок правдоискателю подошла симпатичная служительница храма книги и осторожно намекнула, что пора закругляться:
  - Извините, пожалуйста, Вы... долго еще работать будете?
  - А что?..
  - Просто мы закрываться должны, десять часов... простите, ради бога, - миловидную и очень молодую брюнетку, очевидно, проинструктировали старшие коллеги, впечатленные псевдоксивой 'важного товарища', поскольку она то мгновенно краснела, то столь же стремительно бледнела, то просила прощения. Робела.
  'Напугали девочку', - усмехнулся Никита и, дабы окончательно не вводить юную библиотекаршу в предаффектное состояние, засобирался.
  - Ухожу-ухожу...
  - Вы только не думайте, что я Вас выгоняю, если надо, то работайте...- все-таки струхнула брюнеточка.
  - Спасибо, я уже закончил,- поспешил успокоить ее Селин, - и устал к тому же. - Он взглянул на хронометр. - В самом деле - пора...
  - Оставьте, мы сами уберем! - пискнула девушка, увидев, что Никита собирается раскладывать и уносить подшивки.
  - До свидания, извините, еще раз...
  - Всего доброго!
  Чтобы избежать излишних расшаркиваний, Селин направился к выходу едва ли не трусцой, попутно запихивая в пасть последние сохранившиеся бутерброды...
  Майский вечер встретил увлекающегося читателя противной сыростью и моросящим дождиком. Ветер норовил забросить капли за ворот или на худой конец швырнуть в лицо. Погодка - для прогулок самое то! Но Селин ненастья не заметил. Слишком хотелось спать. И есть. Где-то между желудочными мечтами и грезами о сладких снах переваривались думы о загадочных 'ашерах' со товарищи. А еще привязанной к хозяйской будке собачонкой крутилась мысль о том, что целый год пролетел с тех пор, как своды пещеры на далеком турецком берегу обрушились, и жизнь одного сибиряка круто изменилась...
  Более или менее связно обдумать прочитанное Никита попытался дома (если снятые апартаменты возможно так именовать) в краткий период безвластия желаний, когда насыщение организма пищей физической произошло, а сон еще не одолел. Ничего внятного придумать не сумел. Решил, что хорошо бы поехать в Европу, Париж или Рим, порыскать в тамошних архивах и спецхранах, благо, что языками он овладевает не по дням, а по часам. Но затем здраво рассудил, что человек, испортивший газеты, проживал здесь, в городе, или, по крайней мере, бывал в нем и захаживал в библиотеку. Нет, все же скорее местный житель. Чего ради приезжий попрется в книгохранилище. Музеи, театры, прочие достопримечательности - понятно, но читать в библиотеке периодику?.. Сомнительно.
  Значит нужно вести поиски здесь. Обнаружить следы Ящера было бы прекрасно, но... это маловероятно, даже в Европе. А вот добраться до разгадки тайны ашеров и прочих более реально. Потому Европа подождет.
  Где-то на Париже мысли оборвались, и голова рухнула на подушку.
  
  
  ГЛАВА 4
  
  По обыкновению большинства ашеров... скажем так, отмеривших в Подлунном мире солидный срок, Семен Моисеевич проживал в собственном доме. Это молодежь, вроде Вики или четы Шевченко, ютилась в квартирах - бетонных и кирпичных муравейниках, совершенно не 'парясь' по данному поводу, а 'старики' предпочитали отдельные коттеджи.
  Вместе с тем дом Кацмана ничуть не напоминал воронинские хоромы. На порядок меньше, гораздо скромнее и не столь претенциозный. Собаками и прочими лютыми охранниками здесь и не пахло. Также как и живой изгородью из тополей и черемух. Деревья хозяин вокруг дома хозяин по неизвестной причине не посадил, не выполнив тем самым одну из важнейших жизненных установок для настоящего мужчины (построить дом и прочее).
  Изгородь, впрочем, имелась. Точнее, забор из затейливо переплетенных металлических прутьев, за которым разросся кустарник, названия которого Вика к собственному стыду не знала. А из-за зарослей выглядывал и сам дом. Не очень большой, двухэтажный, и не столь пугающе-внушительный, как виллы в 'предместье'.
  Проникнуть в дом оказалось на удивление легко. Воронин поколдовал с замком, отключил сигнализацию, и они вошли. Никаких тебе защитных ловушек и хитроумных устройств против незваных гостей. Заходите, люди добрые, берите, чего изволите! Впрочем, сама по себе дверь - могучая и прочная - вкупе с высоко расположенными окнами могла отпугнуть потенциальных грабителей. Кроме того, едва они пересекли холл, Вика почувствовала легкую щекотку в подвздошной области. Защита все-таки была установлена и сработала, проведя проверку по принципу 'свой - чужой'. И опознала в Морозовой личность, имеющую право на посещение берлоги Семена Моисеевича. Надо полагать, Воронин опознан аналогичным образом.
  Посягательство какого-нибудь криминального типуса, рискнувшего без воли хозяина наведаться в дом защита, защита наверняка бы предотвратила. Чем именно, Вика ответить затруднялась, ведь вариантов имелось множество (обездвижить, временно усыпить и т.п.), и чтобы говорить определенно, нужно знать характер защиты. Но сработала бы точно. А вот от неизвестных злодеев не уберегла...
  На первом этаже коттеджа располагались кухня, гостиная, санузел и кладовая, а наверху две спальни и кабинет. Вика с Ворониным сразу поднялись в кабинет. Здесь Дмитрий Сергеевич озаботился дополнительной защитой, но Полог на сей раз ставить не стал. Пока глава стражи возился с охранными заклинаниями, его юная соратница осмотрелась. Обычный кабинет, пусть и довольно большой. Стол с компьютером, книжные стеллажи, журнальный столик, железная коробка, которую в благословенные годы Совдепии принято было обозначать как несгораемый шкаф. В спальнях обстановка воображение также не потрясала: кровати, стеллажи, комоды, тумбочки, заваленный подружками - подушками диван. Подобную меблировку можно увидеть в каждой второй квартире города. От дома одного из старейших ашеров домена Вика ожидала большего. А тут - ни тебе старинных сундуков с сокровищами, ни телескопа, ни эпического полотна во всю стену, ни голодного крокодила в бассейне.
  - Садись сюда, - Дмитрий Сергеевич показал на компьютерный столик с впечатляющим и, пожалуй, даже сибаритским креслом. - Вам, молодым, техника ближе и понятнее, так что ее и осваивай. А я по-стариковски пошуршу на полках и антресолях.
  Вика согласно кивнула и собралась поудобнее устроиться в 'директорском' кресле, но Воронин не позволил.
  - Постой-ка! Я этот памятник архитектуры лучше под свое седалище пристрою. А то ты заснешь в нем. - Глава стражи откатил кресло к дальней стене, где возвышался здоровенный книжный шкаф, к которому притулилась приземистая тумбочка с декоративной пальмой в неказистом керамическом горшке. И с комфортом устроился в 'зеленом' уголке.
  - А Вы не заснете?!- возмутилась Вика, обозрев пейзаж под названием 'растекшийся по креслу шеф'. Пейзаж, несомненно, способствовал разложению трудового коллектива и пропагандировал леность и тунеядство. В связи с чем трудовой коллектив выразил негодование.
  - И рад бы, но, увы, давно мучим бессонницей, - ответствовал Воронин и, игнорируя негодующее фырканье Морозовой, начал невозмутимо листать какие-то тетради.
  Вике пришлось притащить из спальни деревянный стул и усаживаться на него. На таком жестком ложе сподобился заснуть разве что отмороженный по самые уши йог. Или солдат Российских Вооруженных сил первого года службы.
  - Дмитрий Сергеевич, здесь пароль стоит. Что делать?..
  - Что делать - что делать... только твой нежный возраст и пол не позволяют мне продолжить в соответствии с законами жанра, - проворчал Воронин, запустил руку в недра своего элегантного пиджака, извлек на свет записную книжку в кожаном переплете и принялся ее активно перелистывать. - Слушай: четыре, восемь...
  Вика аккуратно набрала на клавиатуре продиктованные Дмитрием Сергеевичем цифры, и - о чудо! - экран расцвел голубоватым полем стандартной заставки 'Windows'.
  Четыре часа интенсивной работы значимых результатов не дали. У Вики уже заболели глаза от просматривания бесчисленных текстовых файлов, а результатов было - кот наплакал. Возможно, в мусорных кучах статей, схем, расчетов, непонятной цифири попадались и алмазы важной для поиска Кацмана и его убийц информации, но, поди - разбери, где бриллианты, а где обыкновенный хлам. Где просто упоминание фамилий - апелляция к неизвестным авторам, где потенциальное указание на опасных недругов. Как, например, воспринимать текстовой файл, в котором малопонятные расчеты завершаются записью: 'Николай Мельников!!! Ленина, 45'. Кто такой этот загадочный Мельников и почему его фамилия отмечена, не больше - не меньше, тремя восклицательными знаками? Вероятный душегуб, представитель Третьей Силы или оппонент Семена Моисеевича по научной полемике? Вика периодически обращалась за помощью и разъяснениями к Воронину, но особой пользы из его ответов не извлекала.
  После очередного гамлетовского вопроса Морозовой глава стражи то неопределенно хмыкал, то отделывался невнятными междометиями, то отпускал комментарии вроде: 'уточнить надо' или 'не знаю'. При этом даже не поднимал голову, не отвлекаясь от меланхоличного перелистывания тетрадей, журналов и книг. Удостоверившись в том, что Воронин не может или не желает способствовать просвещению разных плохо информированных девиц, Вика прекратила теребить его. Подозрительные фамилии, имена, адреса и телефоны она решила заносить в отдельный файл, дабы впоследствии рассеять или укрепить подозрения, воспользовавшись помощью более опытных товарищей.
  И воцарилась тишина, изредка нарушаемая лишь постукиванием клавиш и шорохом страниц.
  Ненадолго. Через полчаса ее Величество Тишину скинула с трона группа революционеров во главе с неугомонным Виктором Евгеньевичем Оспешинским, которому активно помогала наиболее громкоголосая половина четы Шевченко. Едва эта малочисленная (в три рта) орава (от слова 'ор') материализовалась на пороге, дом заполонили гул, шум и гомон. С учетом того, что Борис шума почти не производил, следует отдать должное звуковым способностям Яны и Виктора. Ввалившись стадом возбужденных бизонов в кабинет, они тут же взялись наперебой рассказывать о результатах 'следственно-оперативных' мероприятий. В промежутках импровизированного доклада главе страже по обыкновению умудряясь пикироваться.
  -... напрасный труд. Никаких необычных происшествий в городе за последнюю неделю не зафиксировано... - вещал Оспешинский.
  - А Семен Моисеевич между тем пропал!- пыталась подлить пару-другую литров яда в бочку дегтя Яна.
  -... точнее, в органы внутренних дел сообщений о подобных происшествиях не поступало, - игнорируя выпады несознательных особ, продолжал Виктор.- В журналах учета информации, так называемых ЖУИ, сведений о необычных фактах нет. Повседневная рутина: кражи, убийства, в основном - бытовая поножовщина, грабежи, мошенничества, угоны... Интересного нам - ничего. Если, конечно, не рассматривать в качестве искомого анекдотический случай с имуществом прокурора Кировского района...
  - Что там с прокурором?..- поинтересовался Воронин.
  - Нарочно не придумаешь! Какой-то придурок обчистил квартиру, и пристал к первому попавшемуся мужику в кафе, купи, мол, телевизор. Хороший, дешево. Мужик оферту акцептировал, и даже не отказался пройти до логова незадачливого грабителя присмотреть еще несколько недорогих вещичек. Для комплекта.
  - Ой, какие мы умные, слова какие знаем!..
  - А что означает оферту... акцентировать?- вставила вопрос Вика. И хотя она обращалась к Борису, ее Оспешинский почему-то услышал. И на вопрос демонстративно обратил внимание, в отличие от Яниных эскапад.
  - Акцептировать, то бишь согласиться с предложенными условиями... Каково же было удивление мужика, когда на квартире у продавца дешевых телевизоров обнаружились его собственные вещи. Тут, естественно, карусель закрутилась, приехали добры молодцы из райотдела, захомутали домушника и под белы рученьки доставили в ИВС. Мужик, кстати, оказался мужем прокурора. Отсюда мораль - не воруй, а если упер чего, не предлагай, кому попало.
  - Муженек-то, наверное, пока свои шмотки не увидел, в милицию звонить и не думал. Вот страна, прокурорские родственнички скупкой краденного занимаются!- выдала гневную тираду мадам Шевченко.- А еще удивляются, почему у нас правоохранительные органы беспомощные и коррумпированные. Страшно подумать, что сама прокурорша творит.
  - Не думай, тебе вредно, - не удержался от шпильки 'докладчик'.
  - Но-но!..- взвилась рыжеволосая дива. А Вика подумала, что сейчас из уст Виктора прозвучит затасканная шутка насчет лошадей и понукания. Но провидец из нее получился бы аховый. Сухое покашливание Воронина вернуло спорщиков к обсуждаемой теме.
  Оспешинский гласу, точнее кашлю, начальства внял и печально закруглился:
  - Более интересного... для нас ничего не узнал. Попросту сообщений таких не поступало.
  - А какова вероятность, что в УВД не зафиксировали некий странный телефонный звонок?- Воронин сделал ударение на слове 'странный' подобно тому, как секундами ранее Оспешинский - на 'таких'.
  - Мизерная. Все сообщения, кроме откровенно бредовых, вносят в ЖУИ. Сейчас с этим в УВД строго. И прокуратура постоянно проверяет.
  - Вносят они, угу - держи карман шире.
  - А нам как раз бредовые наиболее интересны... - заметил Дмитрий Сергеевич.
  - Хм... вряд ли были совсем идиотические. Я с дежурным пообщался, в его смену ни звонков странных, ни заявлений не поступало, даже у махровых сумасшедших сейчас мертвый сезон, милицию по поводу домовых и соседей-инопланетян не беспокоят. Но, если надо, я завтра с остальными дежурными пообщаюсь. На всякий случай.
  - Давай, - кивнул Воронин.- Значит здесь у нас пусто. А по линии ФСБ?..
  - Тоже голяк. В конторе, сами знаете, ни разу не любят информацией делиться, темнят вечно, но я вопросами верными двух тамошних гавриков помучил. Стоит заметить, весьма осведомленных и многозвездных товарищей,- Виктор тяжело вздохнул.- Безрезультатно. И, что отвратительно, не врут ведь, сволочи, ауры чистенькие, незапятнанные... Можно, кончено заподозрить конторских в умении лгать так, что при этом не меняется аура - что греха таить, люди там работают талантливые, давно научились брехать не краснея и детектор лжи обманывать. И сомнения тогда одолеют преизрядные, но... тут уже близко паранойя...
  - Жаль,- теперь вздохнул уже Дмитрий Сергеевич и повернулся к чете Шевченко: - А у вас, Яна?
  - Аналогично. Пробежались по маршруту, как Вы и говорили, но...- Яна развела руками.
  - Следов нет, - подтвердил Борис.
  - Улов, прямо скажем, небогатый, - подытожил глава стражи.- Если не считать анекдота про прокурорского мужа, то нулевой. Посему, господа следопыты, будьте любезны, окажите помощь нам с Викторией.
  В результате его распределяющих указаний Яна занялась разбором бумаг в спальнях, Борис обследованием содержимого сейфа, а Оспешинский 'сканированием' материалов. То есть просматриванием энергетических полей книг-тетрадей и изучением структуры полей. Процесс напоминал гадание по руке. Если ведаешь, какие линии за что отвечают, то сумеешь рассказать о судьбоносных событиях в жизни хозяина руки. Так и с вещами. 'Прочитав' структуру поля можно получить некоторую информацию. Например, о возрасте вещи, или о том, какие предметы (в том числе и книги с тетрадями) использовались в последнее время наиболее интенсивно. Вообще-то термин 'сканирование' измененные переняли из лексикона нормалов, но эксплуатировали нещадно. Наверняка, в эпоху до НТР данный процесс назывался по иному, но как именно, Вика не знала. А беспокоить по пустякам осведомленных коллег, например, Воронина, было неудобно.
  Впрочем, 'сканированием' Виктор не увлекся. В спринтерском темпе обежав комнаты, он вернулся в кабинет и, пользуясь авторитетом и правами старшего, выгнал Вику из-за компьютера. Самым бесцеремонным образом, в прямом смысле выпихнув ее с кресла и цинично объяснив замену недостаточной компетенцией Морозовой в пользовании компьютером. От подобной наглости Вика просто онемела; как раз в части работы с мышью и клавиатурой она могла дать изрядную фору Оспешинскому, опыт которого сводился в основном к периодическим баталиям в 'DOOM' и редким партиям в сетевой преферанс.
  С самодурством и волюнтаризмом старших товарищей пришлось смириться и подключаться к разбору и изучению макулатуры из письменного стола в дальней спальне. Здесь интересного было еще меньше: какие-то диссертации, авторефераты, просто рефераты, доклады, статьи, дипломные работы. И абсолютное большинство с неудобоваримыми названиями технического характера. Перед глазами мелькали обложки с 'корреляциями чего-то там... ' и с 'диффузиями в неких средах...'. Все понятно и объяснимо - Семен Моисеевич десятилетиями преподавал в Политехническом (ныне Техническом Университете), но от терминологии сводило скулы и чудовищно хотелось спать.
  Очередной, сто второй по счету зевок возвестил о появлении еще одного лица - понаблюдать за работой стражников прибыл собственной персоной Александр Рудольфович Вольф. В узких кругах известный как Магистр Сибирского домена. Прошелся по комнатам, поздоровался со всеми и уединился с Ворониным на кухне.
  Едва Вольф появился на пороге, в Викиной груди зашевелился восторженный мышонок. И существо переполнилось беспричинной теплой и тихой радостью. Так всегда происходило в присутствии Магистра. С самой первой встречи, когда семнадцатилетнюю Вику ее наставница Тамара Михайловна впервые привела в гости к Магистру. С первого взгляда она попала под чары обаяния этого удивительного человека, простите, измененного. И вроде ничего особенного он тогда не говорил, чудесами не поражал, представился, расспросил про житье, рассказал пару историй на тему 'война с менталами'... и покорил. Если честно, она влюбилась в Вольфа. Подобным образом не влюбляются в одноклассников или парней соседней улицы, но боготворят кинозвезд, певцов и спортсменов. В нарушение заповеди сотворила себе кумира. Нет, Вика не поклонялась Магистру в духе фанатов разнообразных поп-идолов. Не мечтала о запретном, не обклеивала обои Его фотопортретами, не караулила у подъезда, не писала стихи по ночам. Но каждый раз при встрече... сердце сжималось, и Вика желала, чтобы Магистр на нее благосклонно взглянул, похвалил, спросил какую-нибудь ерунду. А еще больше хотелось заслужить эту похвалу или одобрительный взгляд. К сожалению, сейчас Вольф к ней не подошел, не поговорил, образно выражаясь, по головке не погладил, и... мышка скрылась в норке, испугавшись скребущихся в душе кошек...
  Ни к кому из ашеров Вика таких чувств не испытывала. Тот же Воронин в морозовском пантеоне входил наряду с Вольфом в состав небожителей, древних и могущественных существ, но в отличие от доступного и близкого Магистра, казался холодным и отстраненным. Они разнились, словно Солнце и Юпитер. С точки зрения Вики Дмитрий Сергеевич неоспоримо был достоин уважения и почтения, но не почитания и преклонения. А, к примеру, с Оспешинским, вообще, не грех закрутить роман, поскольку он свой в доску парень... семидесяти с хвостиком лет. И у Вики порой возникали подобные мыслишки...
  О чем совещалось высокое руководство осталось неизвестным, но через десять минут Магистр и глава стражи поднялись на второй этаж и объявили, что пора закругляться. Собрать документы, упаковать все, что необходимо, и неспешно перемещаться в резиденцию стражи, то бишь в дом Воронина. Поскольку там условия более соответствуют требованиям комфорта и безопасности. Оспешинского с Викой Дмитрий Сергеевич попросил задержаться, дабы закончить изучение электронных материалов, скопировать файлы на диски и проверить, не проглядели ли чего важного.
  Перед уходом Воронин еще и пошутить изволил. И не просто, а каламбуром.
  - Желаю удачи. Авось откопаете что-нибудь напоследок, проблему... победите. Недаром ведь, имена у вас соответствующие. Против двух Побед устоять трудно.
  Невзирая на красноречивое напутствие главного стражника, ничего путного Вика с Оспешинским не обнаружили. Ни в компьютере, ни в бумагах. Управились со сборами быстро. Уложили в коробку все имеющиеся в доме компакт-диски, аудиокассеты и дискеты, как скопированные, так и те, что просто валялись на столе, на полках, на холодильнике, в тумбочках и в других непредусмотренных для хранения носителей информации местах, огляделись и направились к выходу. Полог Оспешинский снял чуть ли не на ходу. Но до ажурной калитке в металлическом заборе добраться не успели.
  - И куда мы коробочку несем?..- раздавшийся чуть ли не над ухом громкий мужской голос заставил Вику вздрогнуть от неожиданности. И едва не выронить упомянутую коробку, которую ей всучил Оспешинский на время закрывания замков на дверях. Мгновенно накатили волны легкой паники и не очень легкой злости. На себя. Это надо снова обделаться! В который раз бдительность утратила, да так, что лишь, когда над ухом гаркнули, вспомнила о мерах предосторожности. До того и не вспоминала. Подходите, люди добрые, вернее - менталы недобрые, делайте со мной, что хотите!
  Паника улеглась, а злость, напротив, набрала обороты. Сейчас кому-то не поздоровится! Будь ты хоть трижды посвященный - только полетят клочки по закоулочкам.
  Обернувшись Вика увидела, что обладатель голоса не навис над ухом, как ей с перепугу показалось, стоит метрах в пяти уперев руки в бока и всем своим видом демонстрируя осуждение действий двух ашеров. Причем одет персонаж в серый милицейский камуфляж и стоит не один, а в теплой компании трех упитанных мордоворотов в такой же пятнистой форме и с неизгладимо обезображенными интеллектом лицами. Или мордами, если будет угодно. В отличие от мордоворотов голосистый тип отличался худосочным телосложением и вытянутой лошадиной физиономией, на которой выделялся крючковатый нос и редкие невразумительные усики. Мордовороты переминались с ноги на ногу за спиной усатого, радостно тискали короткоствольные автоматы и скалились. Просто былинные богатыри с оружием наперевес и ухмылочками на... ну, вы поняли. Предводитель также едва сдерживал довольную плотоядную улыбку.
  - Командир экипажа ППС лейтенант Свириденко, - представился усатый и посетовал - Совсем вы, граждане грабители, от рук отбились. Среди бела дня в чужие дома лезете...
  Клочки по закоулочкам не полетели. Испепелять взором представителя власти да еще, судя по обмундированию, при исполнении чревато даже для измененной. Будь это менталы или просто прохожие Вика бы знала, что делать. И отреагировала бы на инсинуации насчет грабителей адекватно. Либо прибегнув к Дару, либо послав собеседника подальше в выражениях, которые не красят культурную и добропорядочную девушку. Оказавшись же лицом к... хм... лицу с группой милиционеров, она слегка растерялась. Ей вообще показалось, что не будь она девушкой, никто бы с ними не разговаривал, заломили бы руки, ткнули физиономией в землю, надели наручники и препроводили в этот... как его... луноход.
  - Извините?..- пришел на помощь завершивший манипуляции с замком Оспешинский.
  - Безобразничаете, говорю!- очевидно, лейтенант счел Виктора немного глуховатым и повысил голос. - Среди бела дня из чужого дома выносить...
  - Простите, а с чего Вы взяли, что мы не имеем права посещать этот дом, - вежливо перебил его Оспешинский, - и выносить из него, что заблагорассудится? И до оскорблений, кстати, опускаться не стоит!
  - Каких оскорблений?..
  - Это я про ' граждан грабителей'.
  Ухмылка шелковым платком сползла с физиономии лейтенанта. Наверное, ему очень хотелось отдать приказ насчет рук, наручников и лицом в землю, а еще - сыграть дубинкой собачий вальс на почках очкастого зануды, корчащего из себя знатока гражданских прав, но он себя превозмог. Вспомнил о таких противных вещах, как служебные расследования и жалобы граждан, погрустнел и сообщил:
  - Виноват. В дежурную часть поступило сообщение, что по указанному адресу происходит ограбление. Неизвестные люди выносят вещи в пакетах и коробках. Сообщение поступило от соседей. В связи с этим наш экипаж направили на место преступления...
  Оспешинский в этом месте критически хмыкнул.
  Лейтенанта перекосило, но он подавил мимолетное острое желание отвесить пару профилактических зуботычин очкастому хмырю и невозмутимо продолжил:
  -... и если Вы имеете какое-либо отношение к...- Свириденко вытащил из кармана листок и заглянул в него, - Кацману Семену Михайловичу...
  - Моисеевичу,- поправил Виктор.
  - Моисеевичу...- согласился лейтенант,- тогда я сильно извиняюсь. А если нет, то придется проехать в отдел... для оформления. Поэтому па-апрошу предъявить документы.
  Виктор полез в карман, а мордовороты с автоматами настороженными взглядами следили за его телодвижениями. Наивные нормалы! Они, наверное, полагали, что если таращить и выпучивать буркалы, то можно уберечься от 'фокусов' потенциального правонарушителя. И пресечь любые поползновения грабителя уклониться от сурового, но справедливого наказания. А то, что ведун уровня Оспешинского способен легко отвести им глаза или воздействовать на сознание, а потом хоть голым приплясывать, хоть крамольные песни о правительстве и президенте распевать, хоть облегчаться в неположенном месте у милиционеров на виду - об этом чудо-богатыри патрульно-постовой службы, к счастью, не догадывались.
   Что предъявил Оспешинский милицейскому лейтенанту, Вика не разглядела (возможно, бумажку, возможно, обыкновенный кукиш), но Свириденко посуровел еще сильнее и козырнул.
  - Извините! Неувязочка получилась... - затем обернулся к своим мордатым орлам и скомандовал: - Отбой, ребята, пошли в машину!
  Камуфлированные служители закона нехотя потянулись к ажурной калитке.
  - Товарищ лейтенант, подождите! - окликнул командира экипажа Оспешинский.
  - Слушаю...
  - Не подскажите, что именно за шутник в отдел звонил?
  -...
  - О том, что в дом грабители проникли и вещи выносят? Вы сказали, что сосед, но кто именно? Хочу поблагодарить бдительного товарища, под его присмотром имущество в безопасности.
  - Секунду...- лейтенант вытащил шипящий не хуже раздраженной болотной гадюки черный пенал рации и поднес его ко рту:
  - Иртыш, Иртыш! Я Тобол - пятнадцать...
  В пенале что-то захрустело, заскрежетало и забулькало. 'Иртыш' отозвался хриплым прокуренным басом.
  - Николаич, посмотри в журнале, кто там о грабеже на Водопьянова сигнализировал, - обратился Свириденко к невидимому собеседнику.- Да, мы сейчас на месте... недоразумение... прием...
  Пенал выдал очередную порцию хрипов и бульков.
  - Как говоришь?.. Водопьянова двадцать девять...понял! А фамилия заявителя?.. Спасибо, отбой!
  Лейтенант засунул рацию в карман и сообщил:
  - Звонок зарегистрирован на имя гражданина Сидорова А.А., проживающего по адресу: улица Водопьянова, двадцать девять. То есть вон из того дома, - Свириденко указал рукой на расположенный через дорогу соседний коттедж.
  - Спасибо, мы уже догадались.
  - Тогда, честь имею!- лейтенант в очередной раз вяло козырнул и отправился за камуфлированными мордоворотами. Восвояси.
  Едва за милиционером захлопнулась калитка, Вика схватила Оспешинского за руку:
  - Виктор, надо проверить, что за доброхот в двадцать девятом доме проживает. Не успели мы войти, как он уже в милиции стал названивать. Вдруг это след?!
  - Без сопливых гололед!- сыронизировал Оспешинский. - А то сам бы не догадался... Хотя, молодец, мыслишь верно. Правда, мне почему-то кажется, что никакого Сидорова в доме номер двадцать девять днем с огнем не отыщешь. И ни в тридцать первом, ни в тридцать третьем, ни в двадцать седьмом... Возможно, вообще на улице Водопьянова нормалов с данной фамилией нет. Невзирая на относительную распространенность Ивановых и Сидоровых в русских селениях. Но, все равно, проверить не помешает. Такая необыкновенная бдительность настораживает.
  Загрузили коробку в автомобиль и рысью рванули к двадцать девятому дому. Как и следовало ожидать, на звонки и стуки никто не среагировал и дверь им не открыл.
  Оспешинский обошел дом по периметру и уныло констатировал:
  - Ни души. Ни менталов, ни нормалов. Только мелкие грызуны в подвале, то ли мыши, то ли крысы.
  Внутренне собравшаяся и уже приготовившаяся хлестнуть неведомого супостата Огненным бичом (работа с энергиями, и особенно пирокинетика являлась ее коньком) Вика немного расслабилась. Она также не чувствовала присутствия живых существ в доме. Откровенно говоря, мышей с крысами юная ведунья тоже не ощущала, но до уровня восприятия и опыта Оспешинского ей как до Китая ползком. Суждению Виктора в вопросах ведовства она привыкла доверять. Если конечно лохматая пародия на серьезного человека в отношении грызунов не вздумал просто пошутить. В любом случае уже хорошо, что злобная стая адептов Ордена не накинется на пару 'беззащитных' ашеров и боестолкновение откладывается на неопределенное время... А то низ живота противно похолодел.
  - На ручке входной двери пыль. На окнах тоже... И что это означает?..- Виктор строгим университетским экзаменатором ожидающе уставился на Морозову.
  - Наверное, что давно никто в доме не был, - Вика пожала плечами и немножко съязвила,- кроме мышей с крысами.
  - И соответственно?..- замечание про крыс Оспешинский пропустил мимо ушей.
  - Звонили не отсюда. Не из двадцать девятого.
  - Правильно, дядя Федор! - промурлыкал Виктор. - Вместе с тем, наш добрый друг - бдительный доброжелатель должен был видеть, как мы вламываемся в коттедж Кацмана и?..
  - И?..
  -... и иметь доступ к телефону. Лет пятнадцать назад вычислить этого гаврика не составило бы труда - телефоны имелись у единиц. А сейчас развелось мобильных-сотовых, семилетние дошколята с трубками гуляют. Скоро и трехлеткам в песочницах выдавать начнут. Поди, определи, какой варнак стражей порядка побеспокоил. Мог из дома позвонить, а мог и с мобильного.
  -Еще с таксофона, - вставила Морозова. - Между прочим, неподалеку я видела один.
  -Точно, - согласился Виктор и вздохнул. - Выкладки наши занимательны, но не более. Интуиция мне подсказывает, что вряд ли мы доброжелателя или... доброжелательницу найдем. Кстати, относительно пола, возраста, социального статуса, расовой и видовой принадлежности и остального мы можем только догадываться. Поэтому для простоты будем называть позвонившего в мужском роде - он. Так вот, если он не патологически тупой, не клинический идиот, и не позвонил из одного из этих,- Оспешинский обвел рукой стройную шеренгу коттеджей улицы Водопьянова,- домов, то... до свидания, братцы. Пишите письма, шлите телеграммы. Легче звезды на небе сосчитать. Сценарий мне представляется примитивным до безобразия: бродил наш клиент неподалеку от берлоги Семена Моисеевича, дежурил, так сказать, увидел нашу кипучую деятельность, достал трубу, набрал номер, представился выдуманной фамилией, дождался приезда наряда, и удалился. Ищи ветра в поле. И что самое обидное - нутром чую, непростой это фрукт и, допускаю, причастен к исчезновению Кацмана...
  - А вдруг позвонивший, как ты выражаешься, доброжелатель до сих пор рядом, следит за нами и посмеивается в кулачок. Вон, хотя бы того, парня с газетой взять или старичка на скамеечке?..
  - Вряд ли...- протянул Виктор, - слишком нахально будет. Даже для менталов. Но...
  -... проверить не грех, - закончила Вика расхожую фразу а-ля Оспешинский.- И таксофон, кстати, рядом.
  - Верное наблюдение. Займись любителем свежей прессы, а я со старичком поворкую и с дамой в шляпке.
  Разошлись.
  Виктор потопал к скамейке с означенными персонажами, а его компаньонка двинулась к подозрительному парню с газетой.
  Вообще, чтобы 'прочитать' ауру не обязательно вступать в непосредственный контакт с объектом. Достаточно находиться от него в пределах видимости. Точнее в зоне прямого визуального наблюдения, когда объект хорошо просматривается без помощи специальных оптических приборов. На далеком расстоянии можно лишь зафиксировать само наличие ауры, то есть понять, что объект относится к категории живых мыслящих существ, а разобраться в эмоциях, побуждениях и намерениях объекта... увы. При этом расстояние комфортного 'чтения' разнилось у каждого измененного в зависимости от силы и опыта. К примеру, для Воронина достаточно было стоять в тридцати-сорока метрах от человека, для того, чтобы он изучил подноготную объекта вплоть до самых сокровенных желаний. А Вике приходилось подходить вплотную, на расстоянии пятнадцати шагов аура уже 'расплывалась', и ведунья по ментальному полю не могла даже определить пол и возраст изучаемого. Пол и возраст - полбеды, они и визуально угадываются (трансвеститы и богемные дамочки неопределенных лет не в счет), а вот установление видовой принадлежности объекта имело гораздо большее значение.
  В толпе обычных людей, нормалов выявить ментала - вот первостепенная задача любого ашера, оказавшегося на улицах человеческого муравейника. Потеря бдительности зачастую влечет... печальные последствия. А порой и необратимые. Впрочем, бдительность на гране паранойи ныне, к счастью не столь актуальна, но лет сорок назад, когда случилось обострение противостояния - очередной Кризис, и жертвы войны, как со стороны Ордена, так и со стороны ашеров исчислялись сотнями. По рассказам 'стариков' в ту кровавую эпоху, поход в магазин за хлебом представлялся чем-то средним между разведывательным рейдом партизан и конспиративным дефиле шпиона на вражеской территории.
  Слава богу, времена изменились, и у смертельных врагов достало благоразумия договориться о перемирии.
  Вместе с тем, расслабляться не стоило. Перемирие перемирием, а от подлых святош всего можно ожидать. И если рядом бродит ментал, лучше об этом знать и быть начеку.
  Отличить Посвященного от нормала довольно просто. Ауры обычных людей яркие, сочные, насыщенные красками, любая эмоция легко угадывается по изменениям фона. Для ашера любой человек с его побуждениями, переживаниями, желаниями - открытая книга. У менталов же ауры блеклые, смазанные, будто затертые ластиком. Но тем сложнее в них разобраться. Тем более что менталы жестко контролируют собственные эмоции, а иерархи высокого ранга - даже мысли. Если по ауре ученика-подмастерья опытный измененный еще что-то способен уразуметь, то представитель Ордена в ранге Мастера Ложи - ходячая загадка. И что выкинет Мастер в следующую секунду - поди догадайся! Не говоря уже о Грандмастере.
  Кроме того, менталы еще и маскируются изощренно, то нормалов из себя корчат, то братьев и сестер другого ранга. Чтобы хоть какие-то тени их помыслов выведать приходится заниматься различными ухищрениями. Например, апробированный способ - вывести Посвященного из равновесия. Не в физическом плане, конечно, а в душевном. Пусть на долю секунды, но потрясти, отвлечь, заставить ослабить самоконтроль. Для этого все средства хороши. А на первый взгляд, кажется, что нет ничего эффективнее, чем лупануть по менталу добрым старым заклятием или обрушить ему на голову сук стоящего рядом дуба. Но то лишь на первый взгляд...
  Попытку физического или энергетического воздействия Посвященный в десяти случаях из десяти примет за нападение и ответит адекватно. И вскипятит поборнику простого и эффективного мозги. Если сил хватит. В любом случае тут уже получается обыкновенная славная драка, зачастую, с тяжелыми последствиями для одной из сторон вплоть до летального исхода. Добро, если попадется слабый ментал на уровне третьего ранга, тогда, как поется - громче музыка играй победу. А вдруг столкнешься с Посвященным первого ранга или Мастером Ложи?..
  Поэтому мудрые ашеры палку не перегибали и не рожон не лезли. Пользовались окольными путями. В частности внушали первому попавшемуся прохожему из нормалов, что подозреваемый в принадлежности к Ордену тип - его давний приятель, с которым сто лет не виделись, и к нему стоит подбежать, обнять и хлопнуть по плечу. А 'обознавшись' спешно ретироваться. Или сооружали из одного из рыскающих в поисках корма голубей своеобразный мини-бомбардировщик. Понятно, что вместо бомб символ мира сбрасывал другое, сами догадываетесь что, но... эффект от коврового бомбометания непременно оправдывал ожидания. Проще говоря, натравливали на предполагаемых менталов разумное или полуразумное существо. Кроме людей и голубей, для данной акции годились кошки, собаки, вороны и прочие птицы и млекопитающие. Правда с мелкими птицами и грызунами, а тем более с насекомыми номер не проходил. Внушению мелкота не поддавалась. Наверное, ввиду слишком малого количества мозгов.
  Да и с птицами-животными, опять же, важно было не переусердствовать. А то укусившую за ляжку собаку Посвященный расценит как опасное посягательство на жизнь и здоровье, и начнет искать хозяина хвостатого агрессора. И вдруг найдет?.. Подобный расклад не исключен и в ситуации с голубями, чрезмерно усердствующими в исполнении внушенного приказа. И тогда символы мира могут спровоцировать военные действия...
  Между тем, ни голубей, ни собак, ни прохожих, ни прочих подходящих для внушения животных вокруг не наблюдалось. В таких случаях Викина наставница рекомендовала не лезть в бутылку, а просто заговорить с предполагаемым менталом.
  Рекомендации старших следует выполнять, они пропитаны кровью предыдущих поколений. Поэтому ведунья с точностью им последовала. То бишь подошла к парню с газетой с намерением завести разговор и одновременно 'прощупать' его ауру. На случай характерного изменения ауры и немотивированной агрессивной реакции внутренне собралась и приготовилась воспользоваться Огненным Бичом. И улепетывать со всех ног.
  - Извините, Вы не местный житель? - брякнула первое, что пришло в голову.
  Парень (на вид ему стукнуло лет двадцать пять- двадцать семь) слегка растерялся, мотнул неаккуратно причесанной головой, словно вынырнув из тесного и душного помещения, свернул газету в аккуратную трубочку и недоуменно протянул:
  - А-а?..
  Судя по ауре, молодой человек ждал девушку, поскольку в эмоциональных спектрах преобладали легкое предвкушение, сексуальные позывы, скука и напряженность. Причем последняя характеристика преобладала. Интеллектуальный фон и мотивационные спектры отдавали странной бледностью, с подобным явлением Морозова никогда не сталкивалась. И, естественно, насторожилась. Кроме того, если 'Ромео' является на свидание, прихватив вместо цветов, газету, это... необычно.
  После Викиного вопроса цветовая гамма ауры не изменилась, но края задрожали и подернулись дымкой. А поскольку размазанностью и блеклостью характеризовались ауры менталов, то настороженность возросла многократно. Положа руку на сердце, Вика даже малость струхнула. А вдруг этот якобы молодой и романтичный любитель периодики - Посвященный высокого ранга, Мастер боевой ложи или Грандмастер. Тогда впору звать маму или, на худой конец, Виктора. Авось вдвоем отобьются. Хотя против Грандмастера и вдвоем можно не сдюжить.
  Однако отступать было некуда, и Вика повторила сакраментальный вопрос:
  - Вы не местный?
  - Я?- брови собеседника поползли по лбу. Вверх.
  'Нет, свинья!',- едва не сорвалась с уст детская дразнилка.
  Молодой человек взирал на девушку с недоумением, по сравнению с которым меркнут чувства австралийских аборигенов впервые столкнувшихся с двигателями внутреннего сгорания. В его глазах читалось: 'Что это за штучка и чего ей от меня надо?'.
  В ауре появились маркеры удивления, а цветовые оттенки, соответствующие скуке, наоборот, исчезли.
  'Туповатый, глуховатый или... гениальный актер', - невольно восхитилась изгибом брови Вика.
  - А что, здесь еще кто-то есть?
   'Ромео' обвел взглядом улицу и протянул.
  - Нет, никого...
  'Точно, тупой! По сравнению с ним наш Боря Эстонец просто вверх сообразительности и быстроты мышления' - поставила диагноз Вика и специально для прибалтийских товарищей разъяснила:
  - Значит, я к Вам обращаюсь, молодой человек... Если Вы здесь живете, то, наверняка, с соседями знакомы?
  - Нет, я тут редко бываю, не знаю никого, - замотал головой горячий прибалтийский парень.
  - Жаль.
  Крепкий орешек. Аура по-прежнему менялась очень вяло и не бледнела. К тому, же ее края перестали дрожать, и ни одного признака, что ее носитель является менталом, не было. Однако сдаваться Вика не собиралась и продолжила приставать к молодому человеку, прекрасно осознавая, что поддерживать столь бредовый диалог, означает заработать в глазах в глазах медленно соображающего романтика репутацию сексуально-озабоченной маньячки или сумасшедшей. Впрочем, мнение данного представителя человечества... или Ордена ее мало волновало. Слава богу, что Оспешинский ее не слышит. Или Яна Шевченко.
  - Я племянница Семена Моисеевича из восемнадцатого. Приехали с братом, а дяди дома нет! И телефон отключен. Сунулись к его другу из двадцать девятого, вдруг, он в курсе - там тоже тишина. Вот и мечемся...
  Любитель газетного чтива пожал плечами, словно говоря, что понимает и сочувствует и ждет, когда прилипчивая девица, наконец, отстанет. В ауре сгущались оттенки раздражительности.
  Постояли, помолчали. Разговор не клеился. Установить принадлежность товарища к Ордену тоже не получалось.
  А в сторонке уже стоял и ждал ее Оспешинский, очевидно разобравшийся со своими объектами: старичком и дамой. А она тут с каким-то недоумком мучается. Позор!
  От безысходности Вика попросила закурить, хотя табак не переносила. Тем более что никотин существенно снижал чувствительность ведуна. Лишь самые матерые ашеры вроде того же Кацмана могли себе позволить покуривать. И то нерегулярно.
  - Сигареткой не угостите?- закрыла рот и с ужасом подумала, что будет делать, если молодой человек извлечет из кармана пачку 'Мальборо' или 'Винстона'. Закуривать и задыхаться в приступе кашля? И в буквальном значении слёзно благодарить за сигаретку, утирая глаза рукавом? Или сунуть никотиновую отраву в карман и ретироваться?
  Пронесло.
  - Не курю,- развел руки парень, осчастливим Вику до безобразия, и отвернулся. Видимо в надежде, что странная девица угомонится и оставит его в покое.
  Однако прилипчивая девушка отставать не желала.
  - Сидоровых случайно не знаете?
  - Случайно нет!- уже довольно раздраженно ответил молодой человек и нервно скомкал газету. Создавалось впечатление, что парень, невзирая на прибалтийский темперамент, еле сдерживается, чтобы не хлопнуть газетой кое-кого по наглой физиономии.
  Вот вам и вся любовь к свежей прессе.
  Как ни крути - нормал, со своими тараканами, но на ментала не тянет. Вон аура заалела от переизбытка сдерживаемой злости. Но внутренний голос нашептывал, что этот артист не прост. Совсем не прост. И что хорошо бы проверить его другим способом.
  Оглянувшись в сторону Оспешинского, Вика обнаружила, что тот уже притоптывает от нетерпения и только что руками призывно не машет.
  Ох, и наслушается кое-кто от него шуточек!
  И Вика рискнула. Использовала Дар. А именно, применила к терзающему газету молодому человеку легкое внушение - эдакую антитезу отвода глаз, заставив его 'увидеть' на асфальте круглый блестящий предмет. Применила и замерла...
  У сорок и людей есть одна общая черта - и птицы, и потомки кроманьонцев неравнодушны к блестящим вещичкам. И тащат их почем зря. 'Разглядев' на асфальте блестящую монетку, человек непременно наклонится за ней и поднимет. Если это обычный, психически здоровый, подающийся внушению нормал. А вот сумасшедшие, ашеры и менталы поведут себя по-иному. Ашер, почувствовав направленную извне Силу, поставит блок, а каким образом отреагирует ментал и тем паче шизофреник, предугадать невозможно. Известно лишь, что Посвященные внушению не поддаются. Кроме того, попытки воздействия на психику они чувствуют лучше, чем кошки валерьянку и воспринимают их крайне болезненно. Поэтому Морозова и затаила дыхания, молясь всем богам сразу, чтобы злобный Ромео не оказался Грандмастером Ордена. Или агрессивным психопатом, который в любой момент готов броситься на беззащитную... или почти беззащитную девушку с первым попавшимся подручным предметом. И если нападение будет неожиданным и стремительным - тут и Дар может не спасти. Просто не успеешь его использовать. Разве что заранее приготовиться к атаке и принять меры для ее отражения...
  Боги не подвели.
  Молодой человек не полез в карман за ножом, не бросился, и не превратил Вику в безмозглое растение, что пристало к лицу высокому иерарху Ордена. Он и среагировал предсказуемо, в духе вполне заурядного нормала, почти по учебнику.
  Увидел, наклонился, мазнул рукой по серому ковру асфальта и... сильно удивился, когда поднять 'монетку' не получилось. Правда, проделал все с некоторым опозданием, поначалу едва заметно замявшись. Вике на миг почудилось, что парень ее водит за нос. Сделал вид, что поддался внушению, и нагнулся за иллюзорной монеткой. А сам посмеивается втихомолку над дурочкой измененной. Прикинулся безобидным нормалом, а на самом деле он... кто?..
  Действительно, кто?
  Посвященный, ашер, мутант? Черт лысый? Домовой? Пришелец с другой планеты?
  Ерунда! Так и до барабашек недалеко.
  Есть, конечно, вероятность, что на Земле обитают еще некие разумные существа, помимо людей и их родственников - ашеров и менталов, но она слишком мала, чтобы принимать ее в расчет. Кроме того, даже предположив, что неведомые соседи по планете живут рядом, невозможно сказать, какие они. Недаром ведь неведомые. И толку голову ломать?! Нет, следует отталкиваться от фактов.
  Априори кроме нормалов существуют измененные и менталы. Вот среди них и стоит определяться. Внушению поддался - значит не Посвященный. Подозревать раздражительного господина с газетой в принадлежности к измененным - вообще выглядит абсурдно. Хотя как раз достаточно сильный ашер способен провернуть трюк с мнимым подчинением внушению. Почувствовать воздействие, прочитать, подыграть. Но зачем? Забавы ради? Чтобы не раскрыться перед незнакомой измененной? Глупость. Ашеру таиться от ашера нет причин. Разве что в недрах одного из доменов созрел заговор, и организовалось общество каких-нибудь анти-ашеров.
   Впрочем, это уже бред. Полный.
  Делать было нечего, пришлось смириться вынесенным для самой себя вердиктом: молодой человек с газетой - нормал. Невзирая на странности и подозрения.
  Решение приняла, но в него поверила не до конца. Осадок остался, в душе поселился червячок сомнения и никуда не исчезал.
  - Всего хорошего,- пробурчав невразумительное и не связанное с предыдущими своими фразами прощание, Вика гордо удалась. Если Оспешинский не удовлетворится ее мнением, пусть сам с этим тормозом разбирается.
  К ее вящему удивлению Виктор перепроверкой заниматься не стал. Даже с учетом того, что Морозова ему рассказала и о смутных сомнениях по поводу внушения.
  - Не бери в голову. Бывает. Толерантность к внушениям у нормалов разная, вполне вероятно, что этот, - Оспешинский кивнул в сторону прогуливающегося Ромео с газеткой, - апперцепционный инвалид.
  - Какой-какой?..- привычка некоторых ашеров щегольнуть умным словечком Вику иногда умиляла, а порой раздражала. Сейчас она склонялась ко второму варианту.
  - Хреново воспринимает внешние раздражители,- засмеялся Виктор.- Ладно, поехали в Воронье Гнездо. Нас уже заждались, наверное.
  - Вот расскажу Дмитрию Сергеевичу, как ты его дом называешь, он тебе покажет кузькину мать,- пригрозила Вика.
  - Во-первых, ябедничать нехорошо. Во-вторых, он в отличие от юных взбалмошных дамочек понятливый и терпимый человек... вернее, ашер. А в-третьих, Кузькину мать я уже имел честь лицезреть. К твоему сведению в Уральском домене у меня есть друг. И зовут его Кузьма Митрофанов. И с матушкой его я знаком.
  - Он тебе мать другого Кузьки покажет!- зловеще пообещала Морозова.- А заодно, где раки зимуют...
  Когда они сели в видавший виды 'Фольксваген' Оспешинского, Вика почувствовала чей-то пристальный взгляд и обернулась.
  Вслед отъезжающему автомобилю смотрел ее недавний собеседник. Только газеты в руках у него уже не было.
  
  
   ГЛАВА 5
  
  Пыль казалась вездесущей и всеобъемлющей. Чем-то вроде первоосновы Сущего, протовещества Вселенной. Она покрывала ровным слоем полки, лежала на столах, на полу, на подоконниках, на листьях редких цветов, скрючившихся в керамических горшках, плавала в лучах солнечного света, которые изредка врывались в полутемное помещение сквозь бойницы окон. Пылью были пропитаны не только книги и мебель, но и воздух, и, чудилось порой - даже люди. Впрочем, они-то как раз здесь появлялись редко. Лишь в периоды глобальных инвентаризаций или для того, чтобы оставить очередную коробку никому ненужных бумажек.
  А что им прикажете делать в помещении, предназначенном для хранения старых библиотечных документов: приказов, инструкций, журналов, карточек, формуляров. Эта огороженная часть подвала не удостоилась и чести иметь табличку на двери. Прочие помещения библиотеки, начиная от директорского кабинета и заканчивая туалетом, красовались соответствующими надписями. Отдел иностранной литературы, научный абонемент, отдел периодики, отдел редкой литературы и прочее. А в царство пыли вела невзрачная темно-синяя дверь, к которой номер приляпать никто не удосужился.
  Директор библиотеки именовал хранилище куртуазно - Малым архивом, а в среде простых библиотекарей закрепилось более звучное название - Свалка. О данном факте Никита узнал из короткого экскурса той самой симпатичной брюнетки, которая ненавязчиво его выпроваживала во время прошлого посещения храма книги. Ее вновь выделили Селину для сопровождения, когда он озвучил странное желание покопаться в старых и никому ненужных библиотечных формулярах.
  А столь противоестественное для молодого человека желание объяснялось просто - он искал данные автора загадочных заметок на газетных полях.
  Тем же вечером, после обнаружения таинственных надписей Никите в голову пришла свежая и не слишком хитрая идея. Скорее даже примитивная, как гвоздь. А почему не отыскать следы автора заметок через библиотечные формуляры. Ведь газеты и журналы заказываются в отделе периодики, и записи о читателях остаются в карточках. Стоит только поднять их, и выявятся все лица, заказывавшие определенную подшивку за энный период времени. За год ли, за месяц, за пять лет - не важно. И пусть фамилии в формуляре перечислены десятками, главное, чтобы автор заметок среди них фигурировал. Если он в формуляре отмечен, Никита его непременно вычислит; логика откажет, так интуиция поможет.
  Помощь интуиции не понадобилась.
  Подшивку 'Известий' за прошлый год заказывали три читателя, что не удивительно, учитывая возможность изучения газеты в Интернете. Наверное, противники всеобщей информатизации или такие же редкие ценители макулатуры, как и Никита. Двое читателей были женщинами, а поскольку подчерк на полях газет принадлежал явно мужчине, то их Никита проигнорировал. Третий же читатель, некий С.М. Кацман, напротив, привлек неподдельный интерес. Интерес чрезвычайно усилился после того, как в библиотечном компьютере сведения о данном гражданине не обнаружились. Селин узнал лишь, что господин Кацман носит редкое имя Семен и характерное отчество Моисеевич. И что ему выдан читательский билет номер 0009. Вместе с тем, год рождения, паспортные данные, адрес проживания и любая иная информация о загадочном господине отсутствовала. И в компьютере, и в карточке. В нарушение большинства мыслимых инструкций, положений и правил. Непонятно, каким образом С.М. Кацману вообще выдали читательский билет библиотеки.
  На этот счет можно было выдвинуть три гипотезы. Первая: в библиотеке работают хорошие знакомые либо даже закадычные друзья господина Кацмана и они поспособствовали выдаче читательского билета любезному товарищу. Вторая: автор заметок поступает с библиотекой и ее работниками в духе самого Селина, то бишь бессовестно и беззастенчиво пользуется сверхъестественными способностями либо вполне естественными полномочиями (наличие у Кацмана удостоверения сотрудника очень компетентного и внушительного органа тоже исключать нельзя). Третья: элементарная ошибка или сбой программы компьютера. Впрочем, с учетом направленности записей и недвусмысленного мнения интуиции Никита склонялся ко второй гипотезе.
  Печенкой чуял - тот еще гусь этот Кацман.
  Расспросы о том, где узнать еще что-нибудь о таинственном хозяине читательского билета номер 0009 и привели Селина в царство пыли - Малый архив. Помогла та самая брюнетка (как выяснилось в ходе неформального общения - Маргарита Александровна, можно просто Рита). Она вспомнила, что данные о читателях могли остаться на старых карточках, а они, соответственно, должны валяться где-то на так называемой Свалке. Или в Малом архиве.
  Разрешение директора покопаться в Малом архиве Селин получил стремительно и уже через пять минут помогал красавице Маргарите открывать устрашающего вида черный навесной замок на двери в подвальное хранилище.
  Кладбище старых формуляров, карточек и прочей макулатуры было завалено хаотично разбросанными ящиками и коробками, из-за которых в отдельных местах стыдливо выглядывали возвышающиеся до потолка стеллажи с папками. Очевидно, в незапамятные времена складирование макулатуры начиналось именно со стеллажей, и проводилось аккуратно и планомерно, все бумажки раскладывались по папкам, папки выстраивались стройными рядами на полках. Затем количество ненужной документации увеличивалось, уничтожать ее никто не спешил, волны формуляров, инструкций и приказов накатывали на архивный берег с завидной регулярностью, пока не погребли его окончательно, превратив хранилище в мусорную отмель, над которой вечными странниками роятся пылевые облака.
  Или, если хотите, в Свалку.
  В этой Свалке Никита и погряз. Утонул в макулатурном море. Потерялся в джунглях картонных коробок и картотечно-формулярных куч.
  И выбрался бы из них едва ли, несмотря на сверхспособности. Даже хваленая интуиция спасовала перед Авгиевыми конюшнями Малого архива и, как ни взывал к ней Селин, молчала. Но на помощь в очередной раз пришла добросердечная Рита. Наверное, Селин ей понравился, иначе, зачем она принимала бы столь живое участие в его сизифовых трудах. С учетом того, что о помощи Никита не просил и, тем паче, ничего подобного Рите не внушал. Девушка сделала все по собственному почину.
  Понаблюдав за бесплодными попытками Селина разобраться в хаосе бумажных завалов, Рита привела откуда-то из библиотечных каморок строгую, пропахшую табаком старушку, которая оказалась чрезвычайно осведомленной и полезной. В доисторическую эпоху в ведении старушки находился этот пресловутый Малый архив и, она была чуть ли не единственной сотрудницей библиотеки, кто мог пояснить, что именно и в какой коробке находится. Единственной, поскольку с некоторых пор складирование в Малом архиве осуществлялось по принципу: есть свободное место - засовывай макулатуру туда, нет - наваливай сверху.
  Навалили столько, что и со ста граммами и с хваленой интуицией разобраться было затруднительно. Спасибо старушке (и соответственно Рите), выручила.
  Экс-хранительнице мусорных кущ понадобилось всего лишь четверть часа, чтобы сориентироваться в обстановке. Выяснив, что Селину требуются старые карточки и формуляры на букву 'К', она пробежалась вдоль стеллажей, поворошила какие-то журналы и принялась командовать скрипучим прокуренным голосом:
  - Так, молодой человек, вытаскивайте вот эту коробку... нет, другую, с синим зонтиком на боку... Правильно!.. Теперь вон ту продолговатую, из-под магнитофона. Достали?.. Тащите ее к дверям, здесь все равно ни черта не разглядите...
  Никита покорно поволок груз, скромно умолчав о том, что полутьма его необыкновенному зрению - не помеха.
  - Отнесли?.. Хорошо. Перевязанную бечевкой берите... и еще рядом с ней пакет полиэтиленовый...- не унималась седовласая командирша.- А теперь здесь посмотрим...
  Они добрались до дальнего, самого темного угла подвала. Подойти к стеллажам по полу было невозможно, поэтому Никите пришлось прыгать, как галчонку, с коробки на коробку.
  На мощных сосновых полках ровными колоннами выстроились пожелтевшие и слегка посеревшие картонные прямоугольники - формуляры. От них веяло такой древностью, что захватывало дух. И немудрено. Здесь, в углу хранились самые старые карточки и документы, эпохи пятидесятых-шестидесятых, а некоторые, судя по ровным и четким чернильным надписям - еще с довоенных времен.
  Заметив, что рьяный искатель никому ненужной макулатуры перебирает папки на стеллажах, компетентная старушка проворчала:
  -Зря Вы там, юноша, там топчитесь. На этих полках лежат бумажки, которые писались... как бы помягче сказать... задолго до Вашего рождения... - окинув оценивающим взглядом собеседника она уточнила, - а вернее еще до того, как Ваши матушка и батюшка пешком под стол ходить начали. И ничего путного Вы в них не найдете. Если вас только не интересуют махровые инструкции ВЦИК и Совнаркома. Или формуляры на давно покойных читателей... Вы лучше обратите внимание на две коробки, которые рядом валяются. Берите их, и ступайте к свету.
  Внутри невнятный голос протестующее заворчал и коснулся ледяным опахалом диафрагмы, возражая против столь легкомысленного предложения седовласой командирши и недвусмысленно намекая на то, что среди махровых инструкций вероятно обнаружение чего-нибудь интересного. Успокоив внутренний голос обещанием вернуться к стеллажам со старинной макулатурой, 'юноша' подчинился приказной рекомендации бывшей хранительницы пыльного королевства и поволок тяжеленные коробки ближе к порогу, где уже скопилось множество их товарок.
  - Вот здесь формуляры с семидесятого по семьдесят девятый год, здесь с восьмидесятого по девяносто второй, а в большой - с пятьдесят седьмого по шестьдесят девятый, - на глаз определила содержимое коробок старушка. - Так, здесь что?.. - маленькая сухая ладошка скользнула по картонному боку, - а-а, в этой - нормативная документация.
  Коробки выстроились по ранжиру. Никита рассыпался в благодарностях, хоть с пола подбирай. В искренних, горячих и, пожалуй, претендующих на утонченность.
  Когда благодарности раскатились по углам, Селин рассыпался в извинениях. Не менее горячих и искренних. И тонко намекнул, что был бы очень признателен, если бы его оставили ненадолго в одиночестве. И покинули Малый архив.
  Несмотря на благодарности и извинения Рита, кажется, обиделась. Если вздернутый носик, ледяной голос и демонстративно чеканная походка - не признаки обиды, тогда Селин - ташкенсткий чайханщик. К тому же Никите удалось посмотреть на Риту сквозь призму 'пестровидения' - контур пылал багрово-черными полосами негативных эмоций. То ли гнев, то ли раздражение, то ли обида, начинающий экстрасенс идентифицировать их точно еще не научился. Наверное, девушка рассчитывала на другое выражение благодарности. Менее витиеватое и более предметное.
  Стало даже несколько неудобно. Однако Никита решительно поборол душевный дискомфорт и приступил к изучению наследия темного библиотечного прошлого. Выяснилось, что сведений о гражданине Кацмане поздние документы не содержат. Точнее карточки обнаружились аж на семерых Кацманов, но с инициалами С.М. не было ни одного. А вот в шестидесятые годы двое обладателей искомых инициалов и фамилии услугами библиотеки пользовались. Первый Самуил Маркович, 1932 года рождения, в карточке имелись адрес, паспортные данные и даже запись о членстве в КПСС, а второй - Семен Моисеевич, информация о котором представляла сплошные лакуны. Не требовалось обладать нюхом Ната Пинкертона, аналитическим умом Шерлока Холмса или интуицией Никиты Селина, чтобы догадаться - автор записок на газетных полях - именно второй, Семен Моисеевич.
  След взят! Словно добрая ищейка Никита рыл землю, вернее - ворохи бумажных листьев, все ближе подбираясь к разгадке инкогнито таинственного писателя.
  Как и следовало ожидать, наиболее важные сведения хранили те самые стеллажи с довоенной документацией. Их Селин оставил на десерт и перерыл с особым тщанием.
  И нашел! Притом сразу три документа.
  Первый, самый ранний и самый обтрепанно-помятый, заполненный карандашом и разноцветными чернилами журнал в графе 'Читатели' уведомлял о том, что Соломон Моисеевич Кацман, беспартийный, происхождение - из мещан, проживает по улице Преображенской в доме восемнадцать, и является посетителем губернской государственной библиотеки имени В.И.Ленина с девятого сентября 1930 года. Второй - карточка той же библиотеки от 1936 года, содержала список истребованных книг товарищем Семеном Моисеевичем Кацманом, 1892 года рождения, беспартийного, проживающим по адресу: улица Преображенская, восемнадцать. И самый поздний по хронологии документ - тоже карточка, датированная 1950 годом, на Кацмана Семена Михайловича, 1892 г.р., кандидата в члены ВКП (б), проживающего в доме восемнадцать по улице Молотова, помимо прочего красовался еще и подписью самого читателя. И, что характерно, выполненной подчерком, очень похожим на ровную вязь пометок о неведомых 'альфах'.
   Три указанных 'источника' Никита перечитал многократно, хотя в них и исследовать особо было нечего, просмотрел каждую строчку, каждую букву, каждую запятую.
   Несмотря на скудость информации, изученные документы впечатляли. И позволяли сделать первичные, но далеко идущие выводы. Во-первых, несомненно, что все три документа упоминают одно и то же лицо. Помимо совпадения фамилий и года рождения, адрес также был идентичным. Тот же дом, и фактически та же улица. Смена названия улицы с религиозного 'Преображенская' на конъюнктурное 'Молотова' свидетельствовало лишь о стремлении тогдашних руководителей города равняться... сами понимаете, на что и на кого. И о политической дальнозоркости. Как и превращение стопроцентного иудея, беспартийного мещанина Соломона Моисеевича в национально-терпимого кандидата в члены партии Семена Михайловича - обусловлено веяниями той очень непростой эпохи. В конце сороковых - начале пятидесятых гораздо безопаснее было являться полным тезкой легендарного усатого командарма, чем обладать столь специфическими именем и отчеством.
   Во-вторых, схожесть подчерка человека, испачкавшего газетные развороты в начале двадцать первого века, и читателя, расписавшегося в библиотечной карточке в середине века двадцатого, позволила предположить, что Кацман С.М. дотянул до наших дней. Что портил газеты не сын, не родственник, не однофамилец кандидата в члены ВКП (б), а он сам. Что автоматически вызывало жгучую зависть к отдельным потомкам Мафусаила. Поскольку год рождения, указанный в карточке - тысяча восемьсот девяносто второй - не оставлял места для разночтений. Старичку за сто лет, а он по библиотекам бегает, газетки-журналы листает, каракули в них выводит, да не дрожащей рукой, а твердой, четким, пусть и неровным, подчерком. Хорошо еще - по библиотекам, а не по дискотекам. Впрочем, отчего-то сомнений не возникало, что С.М. и на танцплощадке любого юнца за пояс заткнет.
  Поневоле позавидуешь.
  Далее автоматически возникал вопрос, а с каких это пор древние дедушки, которых впору в книгу рекордов Гиннеса заносить, прессу в отделе периодики изучают? Аксакалам подобного возраста по силам лишь на лавочке сидеть да кашку сосать. Что-то (наверное, опять интуиция, то ли простая, то ли сверх-) подсказывало, что и выглядит господин Кацман не дряхлым старичком, а вполне презентабельно и моложаво. Иначе, посмотреть на такое чудо сбежался бы весь персонал библиотеки вместе с посетителями, и средствах массовой информации о подобном случае непременно раструбили. Между тем, Селин о столетних завсегдатаях храма книги не слышал.
  Симптоматично. Ох, и странный человек этот загадочный Кацман, Соломон или Семен. Да и человек ли? В последнее время Никита готов был видеть в каждом существо иного порядка.
  После завершения просмотра собрания древней макулатуры, пришлось восстанавливать исходный порядок. Он же беспорядок. И растаскивать коробки обратно, а папки расставлять на законные места на стеллажах. На всякий случай. Дабы не облегчать работу для того, кто вздумает интересоваться, что здесь искал некий странный гражданин. Для чего Селин даже пылью припорошил отдельные папки, возвращая их в первозданное состояние.
  Закончив стихийную инвентаризацию, Никита покинул царство пыли и полутьмы в приподнятом настроении (оно слегка отравлялось приступом сильного голода). В душе плескалось тихое удовлетворение помноженное на острое желание проявлять активность, искать дальше. Его гнал вперед зуд вставшей на след ищейки. Кое-что про автора загадочных заметок прояснилось - дата рождения, адрес, имя-отчество - и от этого уже можно было отталкиваться в дальнейших поисках.
  С такими исходными данными не сложно получить информацию на кого угодно в адресном бюро, в регистрационных органах, в жилищных трестах, в поликлиниках и прочее. Пусть этот Кацман не человек, а инопланетянин, гуманоид с Тау Кита, домовой или андроид из будущего, что-нибудь обязательно всплывет. В современном мире существование на планете Земля, а в России особенно, сопровождается огромным количеством разного рода действий, удостоверяемых бумажками, штампами, росписями. И будь ты хоть черт с рогами - обязательно наследишь. Не дом купишь, так машиной обзаведешься, не телефон подключишь, так на самолете полетишь. Если только старина Семен Моисеевич не полное привидение, то добыть о нем сведения будет нетрудно. Учитывая, конечно, приобретенный Селиным на турецком побережье дар внушения.
  Раскланявшись со служителями храма книги, Никита ненадолго заскочил в бистро, где поразил официантку чудовищными размерами заказа и скоростью поглощения провианта. Бедняжка, наверное, решила, что Селин не ел неделю как минимум. Никита не стал расстраивать девушку сообщением о том, что со времени предыдущей не менее плотной 'заправки' минуло лишь часов шесть от силы, а ведь были еще съеденные в библиотеке бутерброды. Проклятый метаболизм!
  После обеда ненасытный желудок ненадолго притих. Воспользовавшись благоприятным обстоятельством, Никита рванул в магазин 'Гарда', специализирующийся на товарах для охранно-розыскной и детективной деятельности. Посещение этого магазина Селин предусмотрел заранее, наметив его как второй шаг после обнаружения адреса автора заметок. Соваться неподготовленным на территорию удивительного старца ему не улыбалось. Не ровен час, вычислят и по сопатке настучат, невзирая на заслуги и сверхъестественные способности. Тот еще дедушка, и собственных способностей наверняка - вагон и маленькая тележка. Недаром второй век небо коптит. И это - по подтвержденным данным, а так кто знает, сколько ему лет на самом деле. К тому же соваться на чью-либо территорию в прямом смысле Никита и не собирался, а для начала хотел лишь понаблюдать за супостатом с безопасного расстояния, вооружившись соответствующими приборами.
  Необходимые товары - микрофоны, приемные устройства, магнитофоны, камеры наружного наблюдения - имелись в ассортименте, предлагаемом покупателям магазином 'Гарда'. Ассортимент включал также и различные виды оружия (огнестрельное, газовое, пневматическое), специальные средства (наручники, электрошокеры, резиновые дубинки), камуфляж и прочее - сотни наименований, но Никита не собирался брать штурмом дворец Амина и тем паче предаваться радостям садомазохизма в стальных браслетах. Он всего лишь желал посмотреть, как поживает один очень интересный... субъект. В плане наблюдения - объект. Без сомнения, можно было ограничится естественными (или вернее сверхъестественными) способностями, 'дальновидение', к примеру, идеально подходило для целей тайного наблюдения, но целиком полагаться на них не хотелось. Ведь не все из суперспособностей характеризовались устойчивостью и однозначностью, отдельные вообще проявлялись спонтанно. 'Дальновидение', впрочем, и было в числе наиболее освоенных и управляемых. Однако каким-нибудь 'дальнослухом' Никиту Ящер не одарил. А звуковая информация не менее важна, чем визуальная. Кроме того, чтобы не делать поспешных, скоропалительных и вероятно неправильных выводов, полученные сведения Селину желательно проанализировать в комфортных условиях, без спешки, с чувством, с толком, с расстановкой. Соответственно предпочтителен просмотр и прослушивание записей дома, что требует фиксации информации на электронных носителях. Значит, без техники никуда, будь ты хоть трижды супермен. Пока прямо в башку видео- и звукоряд записывать не научился...
  В магазине снова пригодился дар внушения. На сей раз для отоварки. Видеокамеру и бинокль Селин приобрел без проблем, а вот на дистанционных микрофонах направленного действия и 'жучках' консультант-продавец заартачился. Стал требовать какие-то документы, то ли лицензию на право заниматься детективной деятельностью, то ли удостоверение сотрудника частного охранного предприятия. Никита толком не понял, да особо и не прислушивался, стараясь разобраться с правилами эксплуатации техники. Однако когда продавец повел речь о справке от психиатра, удостоверяющей селинскую психическую нормальность, последователь Мессинга оторвался от технических инструкций, показал в виде 'удостоверения' упрямцу чистый листок бумаги и 'надавил на психику'. Тот быстренько прекратил ненужные лекции, упаковал покупки и даже проводил покупателя до порога. Вот это называется качество обслуживания!
  
  
   * * *
  
  Улица Водопьянова, ранее известная как Молотова, еще ранее - как Преображенская, а в незапамятную эпоху - как Базарный переулок, протянулась извилистой кишкой вдоль железнодорожного полотна в северо-западной части города. Когда-то здесь было самостоятельное поселение, не входившее в состав города - деревня Благовещенка, славившаяся несколькими церквями и рынком. До революции из Благовещенки до города приходилось топать две версты, но уже после войны разросшийся спрут урбанизации обхватил щупальцами деревню со всех сторон, а затем попросту поглотил. Переварив до конца. Деревня стала частью города, дав неофициальное имя микрорайону.
  Ряды двухэтажек барачного типа были безжалостно вытоптаны высотно-панельными мастодонтами, вросшие в землю потемневшие до черноты деревянные бревенчатые избы с покосившимися палисадниками вытеснены кирпичными коттеджами. Кое-где сохранялись ошметки прошлого - деревянные строения, но не столетние подгнившие хибарки, а еще довольно крепкие дома, возведенные в послевоенные годы на месте древних развалюх. В остальном же от прежней Благовещенки помимо названия сохранилось лишь расположение улиц и развалины одной из церквей, которую муниципалитет собирался восстанавливать. Хотя применительно к церкви, наверное, некорректно употреблять термин 'сохранилась'.
  В отличие от Предместья и Овсянки, где также имелась коттеджная застройка, Благовещенка считалась неплохим, благополучным, но не очень престижным и не дорогостоящим районом. От центра недалеко, но транспортная инфраструктура оставляет желать лучшего - узкие дороги, плюс сплошные мосты и виадуки. С экологией полный порядок, в округе нет ни одного крупного промышленного объекта, способного загрязнить атмосферу, но рядом железная дорога со всеми своими прелестями. По указанным причинам микрорайон не превратился в элитный поселок. И в Благовещенке в основном проживали не городские толстосумы, опьяненные от собственного финансового могущества нувориши, а умеренно зажиточные господа, из числа так называемого верхнего среднего класса. Той самой прослойки, которая в нашей стране уже много лет формируется, но никак не может сформироваться.
  Дом номер восемнадцать на улице Водопьянова особенными изысками не выделялся. Приземистый двухэтажный кирпичный куб, подобно большинству строений по соседству. На его поиски Селин времени почти не затратил. Для подстраховки уточнил в паспортном столе, что Кацман Семен Моисеевич, по-прежнему проживает по тому же адресу, разве что помолодел на полвека; год рождения значился - 1956. Ясновидцем быть не нужно, подправил старичок документы, дабы не возбуждать излишний интерес к собственной весьма пикантной персоне. А затем приехал на улице Водопьянова, и вот, пожалуйста, искомый дом, стоит, красуется кованной металлической оградой, отдаленно похожей на кладбищенские образцы.
  Невзирая на острое желание пообщаться с хозяином дома, задать ему пару тысяч острых вопросов, стучаться в двери и тем паче ломиться в окна Никита не стал. Дороже выйдет. Отчего-то не вызывало сомнения, что господин долгожитель вполне способен угостить незваного гостя сюрпризом... оказывающим неблагоприятное воздействие на здоровье последнего. А то и несовместимое с жизнью. Хотя на первый взгляд хозяина дома не было, в оконных проемах никто не мелькал, тишина царила... мертвая. Однако обольщаться не стоило, один бог ведает, какие смертоносные ловушки для... посетителей понатыканы за порогом. А то что, ловушки именно смертоносные, Никита готов был, простите за невольный каламбур, дать голову на отсечение. Он тоже не лыком шит, и после незабываемой встрече в подворотне со злостными курильщиками привык ожидать от своего организма необъяснимых чудес, но кто знает, что припрятано у старины Кацмана в загашнике. Наверняка не нож и не шило, а что пострашнее и похлеще. С чем и дары Ящера могут не совладать.
  В связи с указанными опасениями, пусть и беспочвенными, для начала лучше ограничиться примитивным наблюдением. Выяснить, что за фрукт этот С.М. Кацман и с чем его едят.
  Для незаметной слежки улица не походила совершенно. Людей мало, деревьев почти нет, дома в основном на одного хозяина - в подъезд не войдешь под лозунгом: 'Простите, ошибся, мне этажом выше!'. Капут шпиону, а не улица. С грехом пополам удалось пристроить мини-камеру между прутьев забора соседского дома, по всем признакам пустующего много месяцев - за забором бушевали настоящие мусорные джунгли. За металлическую ограду восемнадцатого дома Никита благоразумно соваться не стал. Пару микрофонов ему удалось прилепить к ветвям кустарника рядом с жильем Кацмана, а один даже пристроить около отрытой форточки. Чтобы достать до высокой ветви Селин выполнил практически акробатический номер: подпрыгнул, подтянулся, изогнулся, дотянулся. И в процессе еще оглядывался - не дай бог, какой любопытствующий доброхот странные упражнения на заборе увидит. К бабке ходить не надо - поднимет тревогу. И ладно бы с милицией разбираться, а с хозяином дома и его подельниками...
  Обошлось. Безлюдность улицы сыграла в плюс, акробатику никто не увидел. Распределив по точкам аппаратуру, сам Никита расположился в сотне метров от объекта слежки на полумесяце вкопанной в землю автомобильной покрышки, прикрепил к мочке клипсу наушника и прикинулся шлангом, то бишь повернутым на музыке бездельником.
  Очень скоро слежка дала результаты, причем очень неожиданные. Часа два тишину и покой на улице ничто не нарушало, разве что редкие прохожие и автомобили. Затем к дому Кацмана подъехала иномарка, откуда вылезли две темные личности и не торопясь зашли внутрь. Настолько не торопясь, что Никита успел их досконально разглядеть. Благо, что посмотреть было на что - одна из личностей обладала очень симпатичной наружностью. Высокая, стройная шатенка с зелеными глазами - однозначно в селинском вкусе. К сожалению, на автора таинственных заметок шатенка не очень походила. Впрочем, как и ее спутник, напоминающий обликом лощеного аристократа. Манерный, вальяжный брюнет с гордой осанкой, носящий роскошный и явно дорогущий костюм естественно, словно вторую кожу. В таком костюмчике не грех хоть на заседание палаты лордов, хоть на загул в ночном клубе. Но и щеголь едва ли является Семеном Моисеевичем Кацманом; несмотря на англо-саксонский прикид, физиономией 'аристократ' обладал все же славянской.
  Поскольку хозяином дома симпатичная шатенка или 'аристократ' быть не могли, Селин терялся в догадках, кем они приходятся автору заметок на газетных полях: родственниками, гостями, подельниками, соратниками? На злостных расхитителей чужой собственности они явно не тянули.
  Гости поднялись на второй этаж и принялись шелестеть какими-то бумагами. Из коротких перемолвок Никита узнал, что лощеного лорда зовут Дмитрием Сергеевичем, а зеленоглазую шатенку - Викторией. Фамилия же ее Морозова. И что они, в самом деле, дружки хозяина дома. А самое главное - выведать, чем живет, чем дышит любитель газетных зарисовок, что он за фрукт и с чем его едят, едва ли получится. Поскольку дражайшего Семена Михайловича Кацмана уже съели, фигурально выражаясь. И, скорее всего, он уже не дышит и не живет. Пропал бесследно, и соратники-подельники подозревают наступление летального исхода.
  В репликах гостей неоднократно проскальзывали характерные малопонятные слова: измененные, менталы, магистры, посвященные (сразу возникал вопрос - во что?), круг и другие. Судя по терминологии, ребята несомненно состояли в тайном обществе. Последние сомнения расселись, когда 'шатенкой' были упомянуты 'Орден Посвященных' (стало ясно во что) и 'ашеры'. Именно два указанных образования более всего насторожили Никиту во время поиска следов Ящера из турецкой пещеры. Ведь эти тайные общества представлялись ему наиболее законспирированными - информация о них практически отсутствовала.
  Вот она - удача! То ли судьбе спасибо, то ли своей сверхъестественной интуиции. Прямо словно в сказке, только наживку наладил, и сразу клюнуло. Да еще как!
  Селин весь превратился в слух, стараясь уловить не то что фразу - любой вздох. Анализ полученных сведений он оставил на потом, дабы не отвлекаться от периодически возникающего между шатенкой и аристократом обменом реплик, и не пропустить нечто особенно важное. Говорила в основном девушка, Дмитрий Сергеевич отделывался бурчанием или односложными ответами, хотя и весьма информативными. В частности Никита узнал, что 'ашеры' на такое способны, что... нормальному человеку не под силу, проще говоря, все сплошь колдуны и маги. А остальной народ они презрительно называют нормалами...
  От прослушивания отвлекло прибытие новых гостей. Еще на двух иномарках приехала бригада в количестве трех морд (вернее двух морд и одной мордашки, стоит признать, тоже миловидной). Новые гости вошли в дом, поприветствовали 'шатенку', доложились 'аристократу' и тараканами расползлись по комнатам. Назойливыми и шумными насекомыми. В отличие от Виктории и Дмитрия Сергеевича эти посетители шумели, бродили по дому, громко переговаривались и, судя по звукам и репликам, копались в личных вещах Кацмана и его близких (если родня у Семена Моисеевича имелась), шарились по комодам, шкафам и ящикам. То бишь вели себя в чужом доме по-хамски. Так ведут себя либо кредиторы, либо представители правоохранительных органов, прибывшие на место происшествия.
  К кредиторам вновь прибывшие точно не относились, а вот приравнять их к своеобразной следственной группе... вполне возможно. Исходя из ранее услышанного. Ведь хозяин дома, он же автор загадочных заметок на полях исчез (погиб, убит?), и его соратники (коллеги, подельники?), несомненно, пытались разобраться в обстоятельствах произошедшего. Причем 'аристократ' Дмитрий Сергеевич, судя по разговорам и докладам, у них за главного. Эдакий руководитель следственно-оперативной группы, осматривающей квартиру, где разыгралась кровавая драма.
  Никиту однажды привлекали к осмотру места происшествия в качестве понятого, когда в квартире этажом ниже пьяный сосед на почве ревности зарезал сожительницу. Тогда он лицезрел аналогичную бесцеремонность по отношению к чужому имуществу; оперативники ходили по коврам в грязных ботинках, лазили в столы, просматривали одежду, перебирали вещи. Правда глаз резало существенное отличие с памятным осмотром - как минимум половина сотрудников топтавших ковры в соседской квартире красовалась милицейскими погонами. Между тем среди посетителей дома номер восемнадцать ни одного человека в форме Никита не заметил. Все были в штатском. Так на то они и члены тайного общества, в чем теперь Селин уверился на двести процентов. Если у них и есть форменная одежда, то это явно не милицейские кители, а какие-нибудь плащи или мантии.
  Вскоре к вечеринке в доме предполагаемого мертвеца присоединился еще один персонаж. Как он очутился возле дверей коттеджа, Никита не заметил. Только еще никого рядом не было, и... бац! Дверную ручку тянет на себя некий деятель, как выразился бы плохой парень из голливудского боевика, хрен с горы. Селин не отворачивался, не отвлекался, даже не моргал. И муха бы не пролетела незамеченной. А этот... с горы пролетел.
  Выглядел персонаж вполне обыденно. Чуть выше среднего роста, темноволосый, с высоким лбом и небольшими залысинами. Отдаленно напоминал американского киноактера Джека Николсона. Ничего особенно, в сравнении с тем же лощеным щеголем Дмитрием Сергеевичем господин... с горы казался несколько... затертым, неярким что ли. Но вот глаза...
  Когда 'Николсон' уже на пороге обернулся, оглядел улицу и на миг остановил взгляд на помахивающем газеткой Селине, кожу обожгло незримой кислотной струей. В области селезенки противно засвербело. Словно электродрель туда сунули. Интуиция вопила об опасности. Если бы ее глас можно было измерять в децибелах, то пожарная сирена и пароходный гудок конкуренции бы не выдержали.
  Взгляд 'Николсона' шевелил волосы на затылке. Что-то в нем имелось... пугающее и завораживающее. И не пользуясь дарами Ящера, любой бы понял - мужик страшный. Гораздо опаснее, чем вся разношерстная кодла незваных гостей-следователей во главе с лощеным 'аристократом'. Раздавит, как букашку мелкую, и не заметит.
  Время замерло. В какое-то даже не мгновение, а сотую, тысячную долю мига Никита успел сообразить, что если он себя выдаст, и не движением, не проявлением чувств, а лишь дрожью ресниц, неровным вдохом, тенью ненужных эмоций, то ему не поздоровится. В самом прямом, утилитарном смысле данного слова.
  В том, что высоколобый господин способен копаться в умах, словно в коробке с карандашами сомнений не возникало. Казалось, он не только эмоции любого человека расшифрует, на что при полном напряжении сил и определенном везении готов подвигнуться и сам Селин, но и мысли, и тайные побуждения. Пользуясь терминологией писателей - фантастов, не эмпат занюханный, а настоящий телепат. Впрочем, сразу же возникла надежда, что именно показалось. С перепуга. Ведь, если 'Николсон' читает мысли на расстоянии, то ловить абсолютно нечего. Прочитай высоколобый селинские думы, сразу заинтересуется, зачем тут мужик слежку устроил, в шпионов играет. А со шпионами разговор во все времена короткий...
  Буря эмоций пронеслась в душе стремительным метеорным потоком. Но в следующую секунду Никиту постарался избавиться от любых переживаний, выбросить опасные мысли из головы, влезть в шкуру скучающего бездельника, которому плевать на Кацмана, его друзей и недругов, а уставился он на дом номер восемнадцать лишь потому, что смотреть больше не на что. А там хоть какое-то движение. Всем своим существом, каждой клеточкой, вплоть до вакуолей, Селин демонстрировал окружающему миру (и в первую очередь - высоколобому господину) томление, леность и негу. Заявлял о собственной никчемности, безобидности.
  Прикинулся валенком, это слишком слабо сказано. Мысли и чувства исчезли. Никита просто превратился в живую скульптуру, в манекен с маской вместо лица. Маской того самого бездельника. А для пущей достоверности хрустнул челюстью в характерном широком зевке.
  Последний штрих, видимо, окончательно убедил 'Николсона', что скучающий абориген со смятой газетой в руке не представляет интереса. Он приласкал Селина прощальным десятитонным взглядом и скрылся в доме.
  Никита перевел дух. С плеч упала как минимум баржа с углем. Или сухогруз. Впору было утирать пот полотенцем. Но Селин пока поостерегся - вдруг страшный высоколобый мужик еще поглядывает в его сторону. Еще заподозрит чего. Потому Никита ограничился восстановлением дыхания и почесыванием внезапно занемевших ладоней, что соответствовало характерным приметам. К деньгам и к неожиданной встрече.
  Подобные приметы не обрадовали. Финансы с нынешними возможностями не проблема, а нежданные рандеву Селина никогда не вдохновляли. Еще встретишь какого-нибудь типа вроде этого обладателя термоядерного взгляда... На фиг - на фиг!
  Справедливости ради, Никита всегда был равнодушен к разного рода суевериям, и на сей раз также значения приметам не придал. Почесался и только. А вот ушки навострил.
  Напрасно. После обмена приветствиями в микрофоны внезапно ворвалась тишина. Не замогильная, конечно, а тишина эфира, которой может насладиться любой желающий, если промахнется с настройкой радиоприемника. Хрипы, шелест и шуршание помех до Селина доносились, а вот звуки из дома номер восемнадцать, увы, нет. Отрезало напрочь - ножом, топором или гильотиной. Что Никита не делал, как ни стучал по наушникам, как ни тряс аппаратуру, звук не появлялся. Пропал словно деньги из бюджета.
  Без высоколобого гада тут точно не обошлось. Селин и без помощи интуиции об этом догадался. Покрутив ручки настройки и безрезультатно пощелкав тумблером, Никита отступился. Сизифов труд. Хоть до утра щелкай, не поможет.
  Слушать хрипы, свист и шорохи быстро надоело. Земляной ямой под ковшом экскаватором росло и ширилось раздражение. Вот незадача! Привидением появился какой-то страхолюдный тип, и вся слежка пошла коту под хвост. По крайней мере, в части прослушки. Визуальные помехи отсутствуют, но что толку. Пялься хоть до утра, ничего не высмотришь.
  Вокруг благодать и умиротворение. Улицы пустынны и тихи, прохожие редки, словно ночной звездопад, автомобили вообще впору заносить в аналог Красной книги для двигателей внутреннего сгорания. Какую-нибудь стальную книгу. А в доме Кацмана спокойно копошатся никем не тревожимые гости. И даже послушать, о чем они говорят невозможно. Никиту так и распирало от желания подсыпать перца в эту почти сельскую пастораль. Гранату кинуть или дом поджечь. Чтобы все забегали муравьями, засуетились. К сожалению, ни гранаты, ни набора юного поджигателя у него не было.
  Вместе с тем имелись некоторые идеи по поводу, каким образом разворошить муравейник. Подсыпать перца в пастораль. И средства наличествовали под рукой - не далее сотни метров со стены безымянного трехэтажного здания безобразным оранжевым грибом свисал таксофон (сотовым пользоваться нельзя было по вполне понятным соображениям - для сохранения инкогнито). Селин дошел до аппарата и набрал '02'.
  Доблестная милиция откликнулась быстро, ухо еще не привыкло к монотонным гудкам, как в трубке раздалось устало-бодрое:
  - Дежурная часть!
  В ответ Никита, изменив голос, радостно доложил, что в дом его соседа Семена Моисеевича Кацмана по адресу: улица Водопьянова, восемнадцать, забрались грабители. И в настоящий момент рассовывают награбленное имущество по коробкам и узлам. Дежурный попросил представиться, и Селин назвался первой пришедшей в голову фамилией - Сидоров, указав адрес проживания на этой же злополучной улице Водопьянова.
  Помощник дежурного заверил заявителя, что сообщение принято, и в течение десяти минут по указанному адресу прибудет наряд. Дополнительно милиционер попросил принять меры к задержанию преступников силами общественности, если наряд несколько опоздает. От последней просьбы Никита слегка ошалел и скоренько распрощался. Дабы не нагрубить невзначай.
  До чего у нас правоохранительная система дошла! Уже гражданам самостоятельно предлагают ворье задерживать. Скоро, наверное, оружие выдавать начнут.
  Насчет десяти минут помощник дежурного нагло наврал. Никита всю... пятую точку отсидел в ожидании прибытия наряда. Издергался весь, словно невеста на выданье. Хуже того, через четверть часа после телефонного звонка, когда милицией еще и не пахло, из дома горохом высыпали незваные гости, в количестве четырех душ во главе со страхолюдным 'Николсоном', расселись по автомобилям и уехали, подняв клубы пыли. Высоколобый уехал вместе с 'аристократом'. На Селина никто даже не взглянул, хотя он на пару секунд буквально остекленел. Но на сей раз к скучающему бездельнику с газетой 'Николсон' внимание проявил не больше чем к фонарному столбу. И славненько! Пусть катится колбаской, нервы целее будут, тем более что номера автомобилей Никита запомнил. Пригодятся.
  В доме остались симпатичная зеленоглазая шатенка и невразумительный лохматый типчик в очках. И что симптоматично, как только высоколобый господин вместе с прочими деятелями покинул дом, тут же вновь появился звук в наушниках.
  Магия, не иначе!
  К сожалению, лохматый тип и зеленоглазка почти не переговаривались, отчего Селин расстроился окончательно. К тому же и милиция не торопилась. Никита уже успел потерять надежду на приезд обещанного помощникам дежурного патрульного экипажа, проклясть разгильдяев и бездельников, правоохранительные органы в целом и Советское РУВД в частности, призвать все кары небесные на головы нерадивых сотрудников патрульно-постовой службы и еже с ними, и даже упомянуть по матушке любимые государство и правительство, которые, казалось бы, ни причем, когда к дому номер восемнадцать подкатил 'УАЗ' с характерной окраской. И, как ныне модно выражаться, с характерными аксессуарами - вроде сирены и мигалки.
  Из 'лунохода' неспешно и чинно, словно обожравшиеся коты на солнышко, выбрались четверо витязей. Рыцарей жезла и рубля. Вышли, вспоминая Пушкина, '...и на брег как жар горя... тридцать три богатыря'. Все на подбор, у каждого харя поперек себя шире. Кроме 'дядьки Черномора' - усатого лейтенанта, тот выглядел довольно субтильно. Впечатление усиливалось еще и отсутствием у лейтенанта бронежилета, тогда как его подчиненные были упакованы в кевларовые латы.
  Совсем другое дело! Эти бравые ребята кого хочешь... и куда хочешь!.. Интеллекта у витязей (пожалуй, кроме лейтенанта) - по физиономиям видно - немного, но уверенности и напора, хоть отбавляй! Наворотят, не разворотишь. Вот теперь становится интересно, как незваные гости объяснят свое присутствие в доме. Вкупе с растаскивание вещей. И звук снова работает!
  Впору руки потирать. Предвкушение спектакля немного омрачала лишь легкая обеспокоенность за зеленоглазую шатенку. Зудела комаром на периферии сознания. Как бы ей по недоразумению бока не намяли. Менты у нас известные костоломы, горазды врываться с криками, шумом-гамом и намыливать шеи первым подвернувшимся под горячую руку. Подобное поведение в большей степени свойственно ОМОНу, но и в патрульно-постовой службе тоже дуболомы найдутся, даром в кевлар рядятся. Если лохматому переростку очки разобьют, так ему и надо, не фиг по чужим домам шляться и звук вырубать, а зеленоглазку Викторию жалко. Будем надеяться, что милиция еще не настолько отмороженная, чтобы всех подряд по загривкам лупить - по отношению к даме должны проявить некое подобие галантности.
  Впрочем, если представить, что оставшиеся в коттедже гости пусть немного похожи на высоколобого 'Николсона', то... пожалеть стоит как раз кевларовых витязей. Невзирая на их латы, былинную удаль и богатырскую выправку.
  Проявить былинную удаль богатырям обломилось. Ни вышибить двери молодецким плечом, ни положить застуканных на месте преступления подозреваемых мордами в пол, ни совершить прочие геройские подвиги не посчастливилось. Не судьба. День, наверное, для подвигов выпал неподходящий. Никита этому только порадовался. Целее будут. И те, и другие. И 'друзья' Кацмана и милиционеры. А вышибать двери (хотя неизвестно, может, командир наряда по причине врожденной интеллигентности вежливо постучался бы, не прибегая к зубодробительным мерам) не потребовалось. По одной простой причине - и шатенка Виктория, и ее лохматый товарищ уже вышли из дома и принялись запирать эти самые двери. Вернее, запирал лохматый, а его подружка держала в руках картонную коробку.
  И здесь витязи грубить не стали, а культурно дождались, когда очкарик закончит с замками.
  Однако шоу Селин не увидел. И не услышал ничего знаменательного. Ни ругани, ни взаимных претензий. Скучно. Предводитель витязей перекинулся с лохматым парой малоинформативных фраз, и потребовал предъявить документы. Лохматый предъявил, и... чудо-богатыри во главе с усатым дядькой поджали хвосты. Лейтенант покорно доложил очкарику, что сигнал о подозрительных неизвестных в доме поступило от такого-сякого, фамилия, адрес (Никита злорадно потер руки - ищите гражданина Сидорова до морковкиного заговенья) и получил разрешение удалиться.
  Едва милиционеры уехали, Виктория и ее очкастый друг (как подсказал микрофон - Виктор) принялись обсуждать, что это за доброхот в РУВД сигнализировал. И незамедлительно рванули к двадцать девятому дому, номер которого им сообщил лейтенант, а еще ранее - помощнику дежурного Селин.
  Никита понял, что пора сворачивать наблюдение. Сначала хотел вообще удрать втихомолку, но сообразил, что его внезапный уход может показаться подозрительным, не дай бог, догонят. И разбирайся с ними. Поэтому ограничился тем, что убрал наушники, спрятал пульт дистанционного управления, и уставился в газету.
  Маска скучающего бездельника не помогла. Так как осмотр дома, откуда якобы звонил доброжелатель, ничего не дал, девушка и парень огляделись, что-то коротко обсудили и разошлись. Лохматый направился к скамейке, на которой сидел пожилой мужчина, а рядом гуляла импозантная дама в чудовищно-модной шляпе, зеленоглазка же пристала к Никите. Хорошо, что хоть не очкарик.
  Когда девушка подошла на расстояние 'артобстрела' и задала невразумительный вопрос, о том, не местный ли он житель, Никита почему-то страшно разволновался. То ли оттого, что на приближенный взгляд Вика казалась даже более красивой чем в фокусе 'дально-видения', то ли оттого, что Селин почувствовал исходящий от девушки тонкий аромат дорогого парфюма, то ли из-за боязни разоблачения его неумелой слежки.
  В зобу дыханье сперло, сердце принялось совершать конвульсивные прыжки и перевороты. И накатил приступ разноцветно-пестрого зрения. В тонкостях эмоционального фона Селин пока разбирался едва ли лучше, чем аптекарь - в сортах селедки, поэтому вообще старался не смотреть в сторону девушки. А, если учесть, что стук сердца отдавался в ушах грохотом, сопоставимым с шумовым сопровождением в кузнечном цехе крупного завода, то общение с Викторией, мягко говоря, не задалось. К тому же Никита свои душевные силы тратил на то, чтобы ничем не выдать мысли и чувства. Поскольку подозревал (здесь не обошлось без чудо-интуиции), что милая девушка Вика и ее высоколобый дружок, способна улавливать эмоции, а может быть и читать мысли. Кто их знает этих масонов проклятых, вдруг они телепаты поголовно. Селин старался ни о чем не думать, выкинуть мысли, очистить разум.
  Вопреки расхожему мнению, не думать вообще, в принципе, не получалось. Так же как и размышлять на посторонние, не относящиеся ни к девушке, ни к слежке, ни к поискам Ящера, ни изучению истории тайных обществ, темы. В голову постоянно лезли мысли об ашерах, загадочных альфах, о том, какая Виктория красивая, и что с ней неплохо бы поближе познакомится. Лезли нагло, беспардонно, их вышвыривали из дверей, они начинали ломиться в окна, выбрасывали их окон, они проникали через чердак. Тысячу раз был прав Ходжа Насреддин! Как ни пытайся запретить себе думать о белой обезьяне, она будет вертеться перед глазами, замасливать мысленный взор, бесстыже вертеть красным задом перед носом, и избавиться от нее выше сил человеческих. Возможно, некий мистик или знаток медитации способен на подобные подвиги, но обычному человеку и даже не вполне человеку, вроде Селина, это не по зубам. Наверное, самодисциплины не хватает.
  Благо, мысли мелькали бессвязно, отрывочно, одна сменяла другую почти мгновенно. В ситуации с Ходжой Насреддином и незадачливым купцом это выглядело бы примерно так: Ходжа запретил думать о красной, черной и белой обезьянах, но они ежесекундно сменяют друг друга в купеческой голове, то белая задом вильнет, то красная рожу скорчит, то черная на уши встанет. Радовало одно (где-то глубоко-глубоко, на самом дне сознания), что разобраться со столь беспорядочным мышлением, а тем более прочитать мысли, будь ты четырежды телепат и пятнадцать раз Вольф Мессинг... затруднительно. Да что там, бесполезно!
  Девушка не отставала и то задавала разные нелепые вопросы, то принималась городить какую-то чушь. Никита никогда не сталкивался с экстрасенсами, магами и прочими чудесниками (Ящер не в счет, в пещере он спал-бредил-медитировал), но смутно догадывался, что его таким образом прощупывают. Ментально. Пусть никаких ощущений, ни телесных, ни душеных он не испытывал. И сверхинтуиция помалкивала в тряпочку. Мол, делай выводы сам, мальчик.
  Мальчик их делал. И выводы эти нашли непосредственное подтверждение. В ощущениях. После очередного Викиного вопроса, Никита вдруг почувствовал желание нагнуться. Нагнуться и поднять с земли... вещицу, хотя Селин ничего у ног не видел. Желание было размытым и до конца не оформившимся, словно навязанным извне. За мгновение до этого на том уровне селинского восприятия, которое он называл 'пестровидением' разноцветную фигуру девушки накрыла ярко-алая вспышка. Накрыла волной, смыв всю цветовую гамму и схлынула.
  Желание же не пропало. Казалось, за плечом стоит пропагандист-агитатор и монотонным голосом бубнит: 'Наклонитесь, пожалуйста, поднимите... нечто маленькое и блестящее. Поднимите, находка принесет Вам удачу. Наклонитесь, пожалуйста...'. И так по кругу. Муторно и назойливо, но не слишком эффективно. По крайней мере, выбор у Никиты имелся. Мог наклониться и подобрать, а мог и проигнорировать.
  Рыбкой в пруду плеснулась мысль, что это очень похоже на внушение. Наведенное красавицей Викторией или ее лохматым дружком. Нет, скорее Викторией, поскольку очкарик далеко и почти не смотрит в их сторону. Изредка поглядывает, не более. Никита не представлял механизм свого гипнотического дара, но едва ли он действовал так же, как внушение зеленоглазой собеседницы (или, что менее вероятно, лохматого очкарика). Иначе бы черта с два не обремененный грозными ксивами обыватель гулял по спецхранам и архивам не хуже чем по собственной гостиной. 'Сотрудника' чрезвычайно авторитетного ведомства давно бы изобличили. Селинский гипноз действовал безотказно, на него не наплюешь. Ни один из тех, кого Никита 'просил' помочь, даже не задумывались, не говоря уже об отказе. Брали под козырек и бросались исполнять просьбу. А тут что-то не срасталось, внушение не столь сложно было проигнорировать, кроме того, ничего блестящего на земле, невзирая на уверения голоса за плечом, Никита не увидел. То ли Вика недостаточно квалифицирована, то ли Селин плохо поддается внушению по той причине, что сам гипнотизер отменный. С недавних пор.
  Колебался Никита недолго, решил не накалять обстановку и не провоцировать девушку на другие - радикальные - меры. Если дама хочет, чтобы мужчина ей поклонился, следует исполнить ее желание. Поскольку ничего подходящего у ног не нашлось, Селин просто нагнулся и мазнул рукой по асфальту. Вроде как поднял нечто несуществующее. И изобразил на лице удивление, не обнаружив в руке 'поднятой' вещицы. Дабы не нервировать и не огорчать даму. Сыграл, право, преотвратно. Сам себе бы не поверил, не то что Константин Сергеевич.
  Виктория поверила. Или сделала хорошую мину. По крайней мере, отстала. Буркнула что-то, и попрощалась. Очень вовремя. А то сумбур в расплавленных селинских мозгах стал уменьшаться, мысли постепенно упорядочились, и возникла реальная угроза, что некто, обладающий телепатическими или эмпатическими способностями, сумеет узнать планы и устремления Никиты. Интуиция подсказывала, что 'Николсон' наверняка бы что-нибудь унюхал. Его, к счастью, рядом не оказалось, но и со славной зеленоглазой мечтой поэта тоже не все просто. Как выяснилось. И изменение фона 'пестровидения' и позыв нагнуться и подобрать нечто несуществующее об этом недвусмысленно заявляли.
  Мечта поэта и ее лохматый товарищ сели в 'Фольксваген' и укатили. Исподволь наблюдая за посадкой в авто, Селин испытывал почти физиологическое облегчение. Последние минут двадцать его корежило от напряжения, а сейчас словно гора с плеч, нет, не падала, сползала. Не торопясь. Эх, сейчас бы коньячку, грамм сто, как бывало, полегчало бы сразу. Несбыточные фантазии. После турецких приключений хоть три литра выдуй, толку не будет. Ничего страшного, можно расслабиться и другим способом. Отдохнуть, поспать, покушать вволю, раз того организм требует.
  Блажен, кто верует. Мысли об отдыхе и расслаблении, едва возникнув, испарились. Снова гималайским медведем навалилось напряжение. И все из-за пустяка.
  Сущая ерунда привиделась. Провожая взглядом 'Фольксваген' краем глаза Никита заметил какую-то скользящую размытую тень, двигающуюся за автомобилем. И похолодел. От тени дохнуло такой опасностью, что высоколобый господин 'Николсон' на этом фоне казался безобидным игривым щенком. Селин попытался сфокусировать зрение на тени, но она призраком ускользала из поля зрения. Стремительнее чем кусок льда из лап неуклюжего бармена и надежнее чем партизаны из окружения.
  В подростковом возрасте, будучи лишенным возможности шататься с друзьями по улицам вследствие непогоды или родительского наказания, Никита порой валялся на диване и от безделья пытался разглядеть микроповреждение на радужной оболочке глаза - эдакий бесцветный вечно движущийся червячок. И никогда толком рассмотреть его не удавалось, как бы юный лоботряс не напрягался. Червячок прятался от взора, уплывал за пределы видимости, ускользал. То же самое сейчас делала следующая за автомобилем размытая тень. Селин ее почти не видел. Вернее совсем. Обычное зрение отказывало, зрительный нерв не передавал в мозг соответствующую картинку. Но, к счастью, или, наоборот, к несчастью, тот неведомый орган, что начал функционировать в организме после турецких событий и отвечал за 'пестровидение', не подвел.
  Тень слегка отсвечивала. Правда, не ярким разноцветьем, как все разумные, а серыми, приглушенными тонами. И к тому же в 'пестром' спектре тень существенно отличалась от прежних объектов наблюдения. И людей, и собак, и даже гипотетических нелюдей - представителей тайных обществ, будь они ашеры-машеры, крокодилы (не хотелось, чтобы Виктория оказалась крокодилом) или альфы-шмальфы - Никита в 'пестром' спектре видел картинками, равномерно облегающими фигуру ... мыслящего или чувствующего существа. А тень он видел - громко сказано - пульсирующим пятном, не имеющим постоянного объема и формы сгустком...
  То растягиваясь, то сжимаясь пульсирующий сгусток преследовал автомобиль, в котором находились Виктория и ее лохматый спутник. Впору было заволноваться за девушку, однако тень стала отставать. С каждым метром расстояние между 'Фольксвагеном' и расплывчатым пятном увеличивалось, но когда разрыв достиг критической отметки, тень остановилась, на миг замерла и неожиданно выстрелила в сторону удаляющегося автомобиля клочком тумана. Отпочковав его от собственной плоти. Клочок пулей покрыл расстояние до машины и прилепился к багажнику. По крайней мере, так это выглядело для Селина в 'пестром' спектре.
  Возможно, в реальности все было иначе, к примеру, под сенью, простите, тени скрывался человек или существо, который достал из кармана или поднял с земли какой-то предмет (чем плохи пистолет или обычный булыжник?) и швырнул им, выстрелил из него (нужное выбрать) в сторону автомобиля. Так это происходило или нет установить невозможно, обычным зрением не разглядишь, дары Ящера и те пасуют. Ясно одно: тот, кто под тенью не позволяет себя разглядеть. А что тому виной, магия или высокие технологии, и Хоттабыч их не разберет.
  Пока Селин ошалело наблюдал за своеобразной погоней и делением тени на две неравнозначных части, автомобиль с Викой, очкариком и расплывчатым клочком тумана на багажнике скрылся за поворотом. Сквозь дома не увидишь, 'дально-зоркость' и 'пестровидение' все же не рентген.
  Бес с ним, с автомобилем, никуда не денется, номера, если не фальшивые, в память врезались намертво, фомкой не отодрать. А прилепившийся клочок тумана... хм... будем надеяться, не является бомбой. Или емкостью с жутко вонючими ингредиентами, которую пульсирующий негодяй и пакостник из хулиганских побуждений швырнул в детище немецких машиностроителей. А что еще остается. 'Фольксваген' пешком не догнать. А вот тень 'скачет' не настолько быстро, в связи с чем Никита продолжил исподволь наблюдать за ее перемещениями. В самом прямом смысле - краем глаза, вполоборота. Иначе не уследить. Да и перестраховаться не грех, не то, не дай бог, пульсирующий сгусток обнаружит наблюдение, и тогда извинениями не отделаешься.
  После плевка сгустком тумана передвижения тени приобрели плавный и довольно медленный характер. Она уже не скакала, а скорее плыла полуденным маревом над землей, ритм пульсации упал практически до отметки вялого прилива. Элегантно облизывая асфальт, тень скользнула во двор многострадального дома номер восемнадцать.
  Ба! Да там еще один туманный призрак. Такой же размытый и неразличимый. Но поменьше. Вот и встретились два одиночества. Симпозиум у них там что ли?
  Симпозиум - не симпозиум, а тени толклись и терлись около другу друга, перманентно цепляясь краями, а порой и сливаясь, приличный отрезок времени. Несколько минут точно. Никите надоело уже за ними подсматривать. Откровенно выражаясь, коситься. Не хуже милой из песни, которая... смотрит 'искоса, низко голову наклоня'. От столь продолжительных упражнений и окриветь недолго. Бегай потом к офтальмологу. А заодно к невропатологу и психиатру. Все равно, собирался...
  Тени к слабому селинскому зрению и измотанным нервам отнеслись снисходительно. И избавили от необходимости лечить косоглазие, завершив симпозиум. В очень нетрадиционной манере - просто-напросто ... исчезли. Пульсировали, пульсировали, а затем замерцали и... пух!... взметнулось в стороны пепельно-серое облачко, словно взорвалась динамитная шашка. Этим самым 'пух' накрыло и пульсирующие тени. Облачко почти сразу рассеялось, но уже никого рядом с домом Семена Моисеевича не оказалось.
  Никита решил было, что один из пещерных талантов отказал, но нет - дама в экстравагантной шляпке по-прежнему полыхала разноцветьем в 'пестром' спектре. Затем родилось скоропостижное умозаключение, что в результате секундного замешательства, он просто потерял тени из виду. Вернее из поля действия 'пестровидения'. Однако, покрутив головой, Селин убедился, что серые туманные пятна нигде не отсвечивают.
  Магия! Не иначе. Или что там у пульсирующих туманных теней вместо нее...
  Извольте получить - новый ребус. Мало ему загадок Ящера, тайн ашеров и альфов, так и еще подвалило. Развлекайся, дорогой. Нет, на небесах определенно, некто могущественный озаботился тем, чтобы один простой смертный не загнул ласты от скуки. А попробуй здесь, разберись. Тут не то что ста грамм, а ведра не хватит. Никита махнул рукой - мысленно. От произошедшего сегодня и без того мозги набекрень. Пора убираться в свою не очень уютную, но безопасную конуру. Аппаратуру забрать, и домой.
  Да и перекусить не мешает.
  
   * * *
  
  Сегодня море было изумительно спокойным. Оно не ревело рогатым самцом во время гона, не грызло каменную твердь скал голодным хищником, не бросалось атакующей коброй на берег, что нередко случается в это время года в здешних широтах. Нет, море вело себя тише, чем получивший убойную дозу транквилизаторов больной. Мягкие языки волн слегка приподнимались, аккуратно облизывали леденец высокого утеса и с тихим шелестом опадали.
  Куда-то по своим неведомым делам удрал и проказник-ветер. Только его младший брат - бриз - едва шевелил листочки деревьев и чуть касался травы. Его, ласкового и освежающего, пускали даже на вершину утеса, где прочим ветрам появляться возбранялось.
  Оказанную честь бриз принимал достойно, и не озорничал, лишь слабо поглаживал полы темных плащей и сдувал с них незримые пылинки.
  Эллнир покачнулся, отогнал бриз коротким движением кисти и промолвил:
  - Хомусы встревожились...
  - Да, Первый Сын. Называющие себя ашерами встревожились, они не понимают, куда исчез один из них. Они в растерянности в связи с тем, что их Сила не может помочь. Шестеро были в жилище хомуса, возвращенного в Лоно, искали следы...
  - Нашли?..
  - Нет. Лесная Ветвь следов не оставляет...
  - Что еще?
  - Они унесли с собой записи возвращенного в Лоно, забрали вещи и... предметы.
  - Какие?
  - Пластины из мертворожденного вещества для счетных механизмов. На них хомусы тоже хранят записи...
  - Записи возвращенного представляют угрозу для Обновления?
  Серый капюшон покаянно склонился.
  - Лесная ветвь не успела их проверить... А как прочесть записи на пластинах мы не знаем...
  В голосе Первого Сына прорезался металл:
  - Привлеките знающих... хомусов! Или Лесная Ветвь разучилась повелевать зверушками?
  Капюшон снова склонился, на сей раз покорно.
  - Будет исполнено.
  Эолан понимал обеспокоенность Первого Сына, его самого удручала беспомощность Детей Земли в обращении с новейшими придумками хомусов, особенно с носителями информации.
  - Насколько широк круг... осведомленных о Возвращении в Лоно?
  - Возможно, несколько десятков хомусов, из тех, что называют себя ашерами, измененными.
  - Наследники гвархов?
  - Они ничего не знают... пока.
  - Наблюдение должно быть продолжено. Если возникнет угроза для Обновления, Алмазный Трон дозволяет...любое возможное противодействие.
  Полы темного плаща Первого Сына одобрительно хлопнули.
  
  
  
  
  ГЛАВА 6
  
  До своей съемной однокомнатной берлоги Никита едва доплелся. Его мятущуюся душу искушали и иссушали два мелких демона: Жажда и Голод, и один крупный - Желание поспать. Несмотря на то, что в последние недели потребность Селина в пище и жидкости, а особенно - во сне существенно снизилась, приближаясь к общечеловеческим нормам, периодически приступы... накатывали. Не такие острые, как раньше - в голодные обмороки он не падал, на скамейках в парке сознания не терял, но... случались. Без сна Никита уже вполне мог обходиться почти сутки, и сонливость не настигала его внезапно, а медленно наваливалась, два-три часа мучила, и лишь затем... побеждала. А голод и жажду вообще можно было терпеть. И с каждым днем демоны усыхали, грозя превратиться в обыкновенные, простите за натяжку, человеческие желания. Наверное, организм перестроился и приспособился к новому 'пещерно-ящерному' метаболизму.
  Однако сегодня еды и воды Никита обходился слишком долго, а спал... едва ли не в прошлом веке. И демоны взбодрились.
   Благослови господь человека придумавшего лифты, без них Селин мог и не добраться до квартиры, отключившись непосредственно на площадке первого этажа. Вываливался из кабины лифта, гремел ключами и стаскивал с ног ботинки уже не Никита Селин, а обезличенный, бездушный механизм, движимый лишь примитивными побудительными мотивами. По сравнению с этим автоматом любой фасетчатоглазый или членистоногий показался бы светочем чистого, незамутненного разума.
  Коварный Морфей подстерег жертву на пороге единственной жилой комнаты - кабинета, спальни и столовой в одном флаконе. По крайней мере, Селин очнулся именно здесь, у подножия кровати. С тапочками под головой и видеокамерой под ребрами.
  Непосредственный контакт со сложной аппаратурой не прошел бесследно- бок ощутимо болел. И в целом самочувствие, как говорили классики советского юмора, 'оставляло желать'...
  Запихав в ненасытную утробу два килограмма разнообразного провианта и залив адскую смесь литром сока, Никита принялся за разбор полетов. То есть, за просмотр и прослушивание записей, сделанных возле дома господина Кацмана, почесываясь от невнятных предвкушений и ожидая от техники... объективности, наверное.
  Техника не подвела - все-таки человеческий (или даже почти нечеловеческий) глаз кое в чем уступает видеозаписывающим устройствам. Открытия не заставили себя долго ждать. То, что Никита не разглядел в реальной действительности, камера зафиксировала во всех подробностях. И хотя его психика, за последнее время натренировавшаяся необычайно и ставшая феноменально гибкой, адаптировалась к разнообразным чудесам, легкая оторопь Селина пробрала. Он постепенно приучил себя к мысли, что невероятное возможно, и на нашей маленькой планете существуют (или существовали) разумные существа помимо людей. И подтверждение тому - 'пещерное кино' с Ящером в главной роли. Однако собственными глазами, и не в полубредовом угаре, а на экране телевизора увидеть откровенных нелюдей...
  Это впечатляло.
  Наихудшие предположения подтвердились. Пульсирующая серая тень, преследовавшая 'Фольксваген' на поверку оказалась существом, предположительно, гуманоидного типа, двуногим, прямоходящим, пятипалым, с двумя вертикальными складками-щелями вместо носа, лишенным губ ртом и удивительными огромными иссиня-черными глазами. Белки в глазах отсутствовали, растительность на черепе и конечностях - тоже. Вместо ушей темнели какие-то дыры.
  Удлиненным черепом, посадкой глаз, отсутствием ушей существо отдаленно напоминало пресловутого Ящера из реалистичного сна в турецкой пещере, но настолько отдаленно и неуловимо, что... становилось понятно - не родня. А если и есть связь, то микроскопическая. Ящер однозначно выглядел как рептилия, а это существо ни чешуей, ни крокодильей мордой похвастать не могло. Да и пятипалые кисти верхних конечностей не имели ничего общего с трехпалостью рептилоида.
  Иных подробностей Никита не разглядел, даже при покадровом воспроизведении. Гуманоид был облачен в какой-то длинный - до земли -бесцветный балахон, укутывающий фигуру существа и оставляющий открытыми лишь верхние конечности (руки?) и голову. Впрочем, судя по снятому 'кино' длина балахона совершенно не мешала существу перемещаться, в полах своего одеяния оно не путалось, не оступалось. Более того, никаких резких телодвижений видеокамера не зафиксировала. Черноглазый господин, не дергал верхними конечностями - руками, коих у него насчитывалось также две, не вскидывал нижние конечности, но при этом бежал настолько стремительно, что гепардам вместе с антилопами после просмотра пленки потребовалась бы помощь квалифицированного психолога. Для того, чтобы справиться с внезапно возникшими комплексами неполноценности.
  Пятки не мелькали, колени ткань странной одежды не оттягивали, лишь балахон колыхался от ветра. Сделать вывод о том, где расположены суставы на нижних и верхних конечностях существа и имеют ли они вообще сочленения, не представлялось возможным. Все скрывал балахон.
  Фигуру большеглазого окутывало прозрачное дрожащее марево, вроде того, что возникает на галечных пляжах под раскаленным до неприличия полуденным солнцем, когда воздух, поднимающийся над камнями, кажется кипящим. Интересный феномен. Что бы сие означало? Видеосъемка-то проходила не на сочинском побережье в середине июля, а в сибирском губернском городе в месяце мае. При температуре воздуха в тени не под сорок градусов по Цельсию, а около двадцати. С чего воздуху дрожать? С какого грандиозного похмелья?
  Ничем кроме магии не объяснишь. Как вариант - высокие технологии, еще недоступные человечеству.
  Кляксу, которую существо швырнуло в 'Фольксваген', разглядеть также не получилось. Вернее, клякса на видео выглядела точь-в-точь как и в реальности: размазанное темное пятно тумана с дрожащим маревом по краям. Куда же без него родимого. Никита хоть и не был истинным гением и вместилищем великих озарений (даже с учетом развившейся сверхинтуиции), но относительно предназначения марева его терзали смутные подозрения. Или, если желаете, туманные.
  Не вызывало сомнения, что марево выполняло либо защитные, либо маскировочные функции. Вероятно, и те, и другие. Недаром видеопленка не зафиксировала очертания фигуры 'товарища в балахоне', а природа клочка тумана и вовсе осталась загадкой. Что это? Маленький приятель 'черноглазого'? Его верный пес? Неодушевленный предмет? Оружие? Кстати маскировка наверняка не обошлась без этого бесцветного балахона, слишком непонятный... предмет. И к тому же 'лицо' существа пленка запечатлела четко... почти. А с фигурой - накладка.
  Балахончик виноват, и без подсказок интуиции ясно. Одна закавыка - 'клочок тумана' никаким балахоном не прикрывался, вместе с тем его маскировка действовала на похожих (внешне) принципах и была куда эффективнее, чем у 'черноглазого'. Тут имелось широчайшее поле для фантазий и предположений. Например, о том, что предмет - 'клочок тумана' завернут в ту же ткань, из которой сделан балахон. А чем не версия?
  Вторая тень, вместе с которой первая устраивала 'симпозиум', в поле действия объектива не попала, и оставалось только догадываться, кто скрывается под этой личиной: такой же гуманоид в балахоне, крокодил в тапочках или еще кто похлеще.
  Закончив просмотр, Никита отложил видеокамеру в сторону и протянул:
  - Дела-а....
  Под впечатлением от увиденного даже вечно дремлющее (или иногда бушующее) чувство голода утихомирилось. Прямо-таки мировая сенсация: чужие у нас дома. Вернее - Чужие. Хоть видео ведущим мировым новостным агентствам продавай. Озолотиться можно. Впрочем, продавать запись или просто сообщать об удивительном открытии кому-либо в планы Селина не входило. К тому, что на старушке Земле хватает странных разумных существ, которые по гамбургскому счету Homo Sapiens не являются, он был давно психологически подготовлен. Еще со времен пещерного бреда-сна. А сейчас просто получил еще одно подтверждение собственным подозрениям, наглядное и неоспоримое. Поэтому прыгать до потолка, кричать от радости или от ужаса, звонить в телевизионные компании Никита не стал, а наоборот уселся на диван и задумался. Изредка в целях стимулирования мыслительного процесса почесывая макушку.
  Итак, что мы имеем?
  Первое: на нашей старушке-планете существуют тайные, хорошо законспирированные общества. Факт общеизвестный и неудивительный. Однако, как выяснилось, некоторые жители планеты (предположительно - члены этих обществ) наделены необычными, где-то даже сверхъестественными способностями, назовите их как угодно, хоть суперсилой, хоть магией. То бишь колдуны и маги. И не мнимые, а самые что ни на есть настоящие. Вот это уже новость!
  Второе: подобных тайных обществ несколько. Минимум - два. Ашеры и некий Орден Посвященных. Ашеры, если верить тому, что Никита услышал, это гости, устроившие шмон в доме по улице Водопьянова. Он теперь с ними почти знаком. Есть еще загадочные альфы. И не факт, что список на них заканчивается.
  Третье: наделенные необычными способностями обитатели Земли внешне (вскрытие, к сожалению, не производилось) выглядят как люди. А некоторые - как очень симпатичные люди. Селин невольно вздохнул, вспомнив красавицу Викторию.
  Четвертое: есть еще непонятные уроды в балахонах, даже внешне на людей не похожие, которые то ли следят за друзьями Виктории, то ли их преследуют. И ашеры, невзирая на все их магические способности, очевидно о слежке не догадываются.
  Пятое: хозяин дома на улице Водопьянова, он же автор заметок на полях Кацман С.М., надо полагать, тоже колдун и маг, насколько понял Никита из подслушанных разговоров, исчез. И есть смутное подозрение, что уроды в балахонах к данному исчезновению имеют прямое отношение. И вообще что-то против ашеров затевают.
  До шестого пункта в своих логических построениях Никита не добрался. Осталось слишком много неразгаданных ребусов. Кто такие альфы, с чем едят менталов, что срывается за заметками на полях, кто такой Ящер и прочее. Никакая суперинтуиция тут не поможет. Не хватает исходных данных. Впрочем, и без них мозги набекрень.
  Как там, в поэме: '...смешались в кучу кони, люди...'. А тут ашеры, альфы и прочие чешуйчатые аллигаторы. Клубок такой сплетен, что без ста грамм не распутаешь (жаль, что элементарный стимулятор на Селина уже не действует!). И очень хочется в этот клубок сунуть задн... голову. И поискать на нее приключений. Хочется столь сильно, что одно место зудит. То самое, на которое приключения ищут.
  Так или иначе, долгий многомесячный поиск дал результаты. Пусть и не те, на которые рассчитывал Селин, начиная разыскивать следы Ящера в архивах и библиотеках. Следы неведомой расы прямоходящих разумных рептилоидов обнаружить не удалось. А вот иные нелюди и разнообразные колдуны нашлись в количестве, прямо скажем, пугающем. Как выяснилось, куда ни плюнь - попадешь или в мага, или странного гуманоида в балахоне. И зачем, спрашивается, Никита корпел над изучением документов и зубрил мертвые языки, достаточно оказалось родного великого и могучего, а также старых газетных подшивок. И конечно, даров Ящера.
  Теперь в полный рост - не очень, правда, и великий - вставал вопрос: стоит ли продолжать поиски следов расы хвостатого благодетеля по апробированной схеме, то есть, потихоньку копаться в архивах и запасниках, используя приобретенные способности в корыстных целях и скрывая наличие этих самых способностей от всех и вся? Или же, дабы не мучиться понапрасну, лучше войти в контакт с магами-ашерами или тенями в балахонах (тоже, очевидно, чародеями не слабыми) в надежде получить нужную информацию о расе Ящера от них? Если кто-то на нашей планете и может рассказать Никите о разумных рептилоидах и о том, что ждет человека, заснувшего в пещере и получившего в дар необычные способности, то это только они. Нет, есть шанс, что какая-нибудь секретная правительственная организация в США или в России тоже располагает подобными сведениями, но Никита на него не рассчитывал.
  Оба варианта: и тихое шуршание бумагами в библиотеках, и контакт с магами, имели свои плюсы и минусы.
   Шуршание бумагами - занятие малоэффективное и трудоемкое. То, что Никита наткнулся на заметки Кацмана - чистой воды удача. И капелька интуиции. Едва ли ему снова так подфартит. Листать пожелтевшие пыльные документы в бессмысленных и безрезультатных поисках можно до посинения. Зато безопасно, никто на машину сгусток тумана тебе не прилепит, и в мозгах копаться не станет.
  Открываться перед ашерами или тенями в балахонах, напротив, страшно. И рискованно. Кто их, злодеев-колдунов, знает, а вдруг они жертвы человеческие устраивают или кровью девственниц силу свою подпитывают. Придет к ним Никита, скажет, мол, вот он я, красивый и талантливый, а его - агнца - за рога и в стойло. В смысле на алтарь. Разложат пасьянсом на черной каменной плите и кривым ритуальным ножом сердце вырежут. Как ацтеки. И почему-то кажется, что при извлечении из грудной клетки столь варварским способом главного органа системы кровообращения уже никакая регенерация не спасет.
  Или просто из чувства прекрасного шарахнут по темечку заклинанием, и поминай его как звали. Или по иным мотивам укокошат. И страховки от этого нет, поскольку магия для Никита - terra incognita, а мысли и намерения распознавать он пока не научился.
  Ашеры, а особенно некоторые симпатичные девушки из их числа, конечно, не похожи на кровожадных монстров, но зарекаться тут себе дороже. Справочника-то с названием 'Ашеры. Маги. Гуманоиды. История и обычаи' Никита на полках книжных магазинов не видел. А от гуманоидных товарищей с черными глазами, тем паче, неизвестно чего ждать. Поелику Чужие. Может антрекот из человечины у них по разряду деликатесов проходит. И вообще подозрительные они, и к ашерам что-то неравнодушны. Следят, таятся, сгустками бросаются.
   Однако другой стороны, если удастся наладить общение с магами, то это сулит получение весьма ценной информации. Наверняка и ашеры, и тем более гуманоиды в балахонах, о делах магических, сверхъестественных - назовите, как хотите, осведомлены неплохо. И умениями соответствующими обладают. Вон, от одного воспоминания о взгляде высоколобого 'Николсона' мурашки по коже пробегают. Здоровые мурашки, откормленные, размером с горошину элитного сорта. А про товарищей в балахонах и речи нет, Селин и заметил-то их случайно. А ашеры, несмотря на свое гипотетическое могущество, судя по всему, не в курсе. Даже 'Николсон'. Что, кстати, радует, значит, Никита в чем-то посильнее этих колдунов.
  В любом случае соответствующими знаниями и умениями маги должны обладать. Чужие - по определению, а тайное общество ашеров, к гадалке не ходи, существует не один век, колдовской опыт накопили, поди. Если к тем или другим в доверие втереться, то можно великие преференции получить. Авось научат, как подаренные Ящером способности развивать (а то некоторые работают слабо или с перебоями) или подскажут, что с побочными эффектами в виде жажды, жора и многочасового сна делать. Хотя было бы здорово, если бы они сами прошли - последнее время динамика развития побочных эффектов радовала. Селин заметил, что жажду и голод теперь переносит гораздо легче, а без сна может обходиться на пару-тройку часов больше, чем раньше. Дай бог, все рассосется, и он уже не будет с запасом воды и провианта по городу таскаться и бежать домой при первых признаках сонливости, опасаясь вырубиться и очнуться в больнице. А не рассосется, то на магов можно надеяться. Вернее, хочется надеяться.
  К ним же тоже просто так не завалишься, не хлопнешь по плечу первого попавшегося и не гаркнешь: 'Привет, ребята! Это я, Никита Селин, свой в доску парень! Давайте дружить!'. Какой-то подход нужен. Да и выбрать не помешает, к кому подкатывать, к ашерам или к 'балахонам', а то друг другу они явно не друзья.
  Впрочем, на самом деле, реальной альтернативы не было. Если и связываться с магами, то явно не с черноглазыми господами. Мало того, что нелюди, и даже мордально выглядят отталкивающе (это еще с учетом отсутствия информации о том, что скрывается под хламидами - может там рога, копыта и хвосты), но и поведение их, мягко выражаясь, доверия не внушает. Пользуясь словами великого барда, поведение бегуна... неспортивное.
  С людьми-то теоретически договориться можно, будь они хоть четырежды маги и трижды экстрасенсы. А с этими как? А языки они разумеют? Неизвестна еще и форма коммуникации, вдруг звуковые сигналы им и не нужны, а беседы ведутся посредством передачи и приема мыслеобразов. Или визуально - путем изменения цветового окраса балахона. Или еще как, попробуй, угадай, не зная их физиологию, психологию и еще сотню разных 'логий'. Чужие - они и есть Чужие.
  Кто сильнее не угадаешь, а ближе и роднее Никите однозначно - ашеры. Тем паче там есть симпатичная шатенка по имени Виктория. И колдунья к тому же! Жаль, что первая их встреча (а Никита уже раскатал губу минимум на десятки рандеву) прошла бестолково. Что поделаешь, он вынужден был изображать придурка, дабы случайно не раскрыться.
  Вспоминая о коротком и нелепом разговоре, Селин поневоле погрузился в озеро розовых грез, в которых фигурировали тропические острова, пальмы, теплый ласковый океан, песчаный пляж и, естественно, сам мечтатель с одной миловидной зеленоглазой особой. Отвлечься от пленительных грез удалось громадным усилием воли.
  Никита встряхнулся. Сам себя не обманешь, фактор зеленоглазой шатенки перевешивает остальные гирьки. Он на Викторию, что называется, запал.
  Из груди вырвался обреченный вздох; зацепила его мерзавка, крепко зацепила. Что ж, он забудет на время о чрезмерной осторожности и предусмотрительности, раскроет некоторые карты и влезет в игры магов. Влезет на стороне ашеров. Лишь из-за того, что у него появится возможность общаться с Викторией. А там глядишь... об этом, впрочем, рано и думать.
  Со стратегическими планами Селин определился, оставалось продумать тактические задачи. Действительно, ведь к членам тайного общества магов, словно в гости к старому приятелю не припрешься. И не попросишь чайком с булочками угостить. Дикари-с, могут-с не понять. Опять же, все общество и его члены Никите нужны как аллигатору - тромбон. Особенно, высоколобый 'Николсон'. Страшно! Встретишь его, раскланяешься, представишься, а он тебя молнией по кочерыжке. Оно нам надо?! Нет, если к кому и обращаться, то к Виктории. Тем более что они почти знакомы. А потом уже с прочими магами реверансы разводить.
  Было бы еще неплохо как-то в доверие втереться. Для начала Виктории, а через нее к остальным магам. Принести в клюве нечто полезное и значимое, дабы они Никиту сразу за своего приняли, а не косились подозрительно, примериваясь, куда лучше заклинанием засандалить. Одарить их нужно, задобрить. Ведь даже в древние кровожадные времена посольства на чужбину с богатыми дарами отправлялись: жемчуга везли, благовония, меха, золото, камни драгоценные и другие безделушки. А в наш век цениться больше всего что? Правильно, информация. И если Селин в клювике притащит ашерам сведения об их недоброжелателях, сиречь загадочных ребятах в балахонах, то его должны как родного принять. Подобрать и обогреть. И не в коем случае не подогреть и обобрать.
  В том, что любая информация о тенях в балахонах окажется для ашеров ценной, сомнений нет. Сведения о замыслах врага для кого угодно везде и всегда были, есть и будут важными. А в дружелюбность гуманоидов по отношению к ашерам, после увиденного на улице Водопьянова, мог поверить бы лишь очень наивный и недалекий человек. Тогда ценность информации возрастает многократно. Слежку, кстати, ашеры не заметили, однозначно, а остальное - догадки и домыслы. Правда, догадки и домыслы, сопровождаемые попискиванием интуиции. Той, которая сверх-.
  Интуиция, кстати, недвусмысленно намекала, что к исчезновению автора заметок, приложили руку, пардон, лапу, уроды в балахонах. К гадалке не ходи, убили мужика, сволочи. И следы зачистили. А поскольку запавшая Селину в душу шатенка и ее друзья господина Кацмана активно разыскивают, то любой новости о Семене Михайловиче и вероятных виновниках его исчезновения или, чего греха таить - гибели, радоваться должны чрезвычайно. И до потолка прыгать.
  Спешить, однако, не стоит. Прибежать на поклон к ашерам и понаблюдать прыжки до потолка Никита еще успеет. Пока же он знает слишком мало, чтобы в чужие (во всех смыслах слова) магические разборки своим неотесанным пещерным рылом соваться.
  Предстоит еще покопаться в земле, порыться в компосте, разнюхать следы, разглядеть, кто есть who. Вот, например, интересно, за что Кацмана балахоны ухлопали. А что именно ухлопали и именно балахоны Никита уже не сомневался. Сам себя убедил. И интуицией проверил.
  Эх, прижать бы какого-нибудь гада-гуманоида к стенке и попытать с пристрастием! С применением интенсивных форм ведения допросов. Вообще-то, сторонником разного рода крайностей в духе испанского сапога и дыбы Селин себя не считал, а милицейский произвол вызывал у него исключительно негодование и отвращение, но мысль о применении пыток по отношению к Чужим... внутреннего протеста не вызывала. В данной части моральные принципы и убеждения Никиты были удивительно...гибкими.
  А почему бы, кстати, одного из парней в балахонах не поймать? И не попытать? Зажать заранее отловленному товарищу Чужому яй...кхе, то есть, голову между дверью и косяком, и он запоет не хуже Пласидо Доминго. Все расскажет, что знает. И то, о чем только догадывается, выложит на счет раз-два. Проверено вековым опытом заплечных дел мастеров. Начиная с инквизиторов и заканчивая теми же операми убойных отделов.
  От свежих и... немножко кровожадных мыслей... макушка зачесалась.
  Таким макаром можно сразу несколько зайцев убить. И самому информацией разжиться, и для ашеров пару тузов в рукаве припасти. Насилие, метод, конечно, грубый и незамысловатый, зато эффективный. Действительно, а что Селину мешает на Чужого поохотиться? Препятствия морального плана, как отмечалось выше, отсутствовали. Гуманизм, он ведь от слова human. И хотя термин 'гуманоид' произошел от него же, гуманизм по отношению к гуманоиду... это нонсенс. Иных препятствий тоже не было. Имелось, правда, опасение, что подобная охота для Никиты может закончиться плачевно. Больно уж ребята в балахонах непонятные и загадочные существа. Почти невидимые, выглядят, словно смазанные тени и, наверняка, могучие в плане магии. Как бы тут самому охотнику в дичь не превратиться.
  Внезапно Никита разозлился. На осторожность свою, которая порой трусостью зовется. Что ему теперь всю оставшуюся жизнь трястись банным листом?
  Могучие, непонятные... И что с того? Никита тоже не лыком шит. Талантов разных - вагон и маленькая тележка. Его и убить-то целая проблема. Если хорошо подготовиться, то никакой чужак не страшен, будь он хоть Гэндальф в балахоне. Селин задумался над тем, что против Чужого пригодиться может. Наручники, само собой, ведь лишить мага подвижности надо в первую очередь - ребята в балахонах очень шустрые. Чуть ли не автомобиль догоняют. Кляп также не помешает. Огнестрельное оружие? Или лучше холодное: кинжал, сабля, нож? И как вообще Чужого отлавливать? И где?
  Размышления над тем, каким образом захватить в плен Чужого, затянулись на три часа. Никита вновь оголодал, и вынужден был усмирять ненасытного зверя в желудке. Проглотив добрую дюжину бутербродов и запив их литром чуть теплого черного кофе, Селин почувствовал себя лучше. Тонизирующий напиток оправдал свое название, в голове прояснилось и начал складываться примерный план захвата мага. Простецкий, незамысловатый, не план, а его контуры.
  Ловить мага надо на живца. То есть на другого мага. На кого-нибудь из друзей Виктории, как бы они себя не называли: ашеры, машеры или злопастные бармаглоты. Помимо прочего, так с повестки дня будет снята одна немаловажная и трудноразрешимая проблема: где искать этих нелюдей? Иначе, действительно, где их найдешь? Простой и логичный ход, как говорил герой кинофильма 'Ирония судьбы или с легким паром', выбирая, кого из пьяных друзей отправить в Ленинград.
  Судя по видеозаписи и, что гораздо важнее, личным впечатлениям, подтвержденным интуицией, загадочные гуманоиды за магами - ашерами присматривают плотно. А для того, чтобы присматривать, надо где-то поблизости ошиваться. Отсюда вывод: ищи ашеров и найдешь Чужих. А найти приятелей зеленоглазой красавицы Виктории труда не составит. Номер 'Фольксвагена' и других автомобилей, на которых маги отъезжали от дома на улице Водопьянова, Никита запомнил крепко. Соответственно, зная номера машин несложно установить адреса, по которым владельцы зарегистрированы, со всеми вытекающими. Метод 'запудривания мозгов' и в ГИБДД можно использовать.
  Найти не проблема, вопрос, вернее, целых два, в том, как увидеть гуманоида в балахоне и как его...поймать. Ведь возле дома господина Кацмана размытую тень он увидел лишь чудом. Если бы не 'пестровидение', то и разглядеть бы не сумел. Попробуй, разгляди тень в уголках глаз. Хотя есть существенное отличие нынешней ситуации от той, что имела место вчера. Сейчас Селин был уверен, что обнаружит любого гуманоида без труда, поскольку осведомлен об их существовании. А предупрежден, значит вооружен.
  Кстати о вооружении. Нужен пистолет. В принципе, достать нетрудно. Любой милиционер отдаст, только в глаза ему загляни и дар Ящера подключи. Электрошокер тоже может оказаться полезным, если вдруг у Чужих какой-нибудь аналог пуленепробиваемого жилета имеется. Или магическая защита, не пропускающая пуль.
  Никита вздохнул. Слишком много в уравнении 'охота на Чужого' неизвестных. Непонятно, возьмет ли пуля гуманоида, какой яд для него опасен, подействует ли удар током, возможно ли его оглушить. Есть ли у него броня, где уязвимые точки, насколько он силен и ловок. Почти ничего неизвестно. Селин не знает даже, принадлежат ли две виденные им тени к одному виду или это абсолютно разные существа. И сколько их. И еще... много чего.
  Не 'охота', а прыжок в неведомое.
  При таких раскладах все сгодится: нож, пистолет, наручники, веревка, шокер, лопата, отравляющие вещества и старый добрый кулак. И сложного ничего не придумать, алгоритм действий примитивен: выследить, напасть, попробовать обезвредить, то бишь обездвижить. Если Никита почувствует, что обезвредить 'балахона' не сумеет, то попытаться убить. Ежели и убить не удастся, то сбежать. В том, что уж сбежать-то у него получится, Селин не сомневался. А детали плана можно обдумать, как говорится, по ходу пьесы.
  Никита поймал себя на том, что размышляет об отлове Чужого, словно о деле решенном, хотя узнал о существовании пятипалых гуманоидов считанные часы назад. И ни метаний, ни терзаний, что для него в принципе не характерно. То ли изменившийся после пещерной галлюцинации характер виноват, то ли симпатичная брюнетка Виктория. Наверное, все же Виктория...
  Какая девушка!
  И почему-то, думается, что такая девушка не может играть на стороне злодеев, значит она за хороших парней. Или относительно хороших, немного подправил вывод Селина-романтика Селин-циник.
  
  
   * * *
  
  
  На подготовку к 'охоте' ушло три дня. Все на свете предусмотреть было невозможно, но Никита затарился по максимуму. Обошел оружейные магазины, где приобрел элетрошокер, травматический пистолет и пару газовых баллончиков. Не преминул посетить химическую лабораторию при фармацевтической фабрике, в которой разжился концентрированной серной кислотой и 'царской водкой' - авось пригодятся. И отобрал у двух милиционеров служебные пистолеты и наручники. Хотя, отобрал - слишком громко сказано. Это у ребенка конфету отнимают, а милиционеры оружие и спецсредства сами отдали. Почти добровольно. Селин просто подошел и поспросил ласковым голосом, заглядывая в глаза. Против гипнотического дара Никиты сотрудники милиции оказались бессильны. Так же как работники фармацевтической фабрики вкупе с продавцами оружейных магазинов. Против лома нет приема.
  Судя по ощущениям, способности Селина в области гипноза существенно возросли. Теперь он мог внушить что угодно кому угодно и не бояться разоблачения. И сила воздействия с каждым разом увеличивалась. По крайней мере, заставив милиционеров отдать оружие и 'убедив' их, что пистолеты и наручники они потеряли, Никита хребтом (или чем пониже) почувствовал - ни один гипнотизер не сумеет снять внушение. До конца жизни бедные милиционеры будут 'помнить' внушенную им картинку.
  'Пестровидение' тоже развивалось не по дням, а по часам. Ныне Никита легко переключался с обычного зрения на 'пестровидение' и даже стал разбираться в том, что обозначает тот или иной цветной завиток в ауре (энергетической оболочке или как ее еще обозвать) человека. Или не совсем человека. Или совсем не человека. Месяц-другой такими темпами, и Никита не только читать ауры сподобится, но и сумеет воздействовать на них, меняя цвет и конфигурацию завитков. Ауры (Селин все же решил назвать это привычно и незамысловато) людей. В отношении магов и прочих гуманоидов имелись серьезные сомнения в обоснованности смелого предположения. Как менять ауру ашера, если она у него периодически 'вспыхивает'. У Никиты до сих пор в глазах рябит при одном воспоминании о полыхнувшем пестром облачке вокруг фигуры славной девушки Виктории за мгновение до того, как Селина обуяло странное желание нагнуться и поднять с земли некую вещицу. А про товарищей в балахонах и говорить нечего; у них и ауры нет. За всех гуманоидов Никита бы не поручился, но единственный до сегодняшнего дня виденный - пусть будет сказано громко - представитель отряда черноглазых и пятипалых, аурой не обладал. Если не считать за таковую пульсирующее вокруг него пятно, не имеющее постоянного объема. Подобное безобразие не то, что менять, 'прочитать' невозможно. А вот с homo Sapiens должно получиться. Со временем. И сверхинтуиция не возражает.
  Вот это будет действительно дар. Вернее - ДАР. Способность на грани всемогущества. Однако об этом пока оставалось лишь мечтать. Ведь ашеры пугали непонятностью аур, а второй встреченный (или тот же самый - кто их разберет) гуманоид даже в 'пестром' спектре колыхался мутным размазанным пятном. И никакой арсенал не помогал. Почти не помогал. Все-таки ранее приобретенные средства прослушки и просмотра существенно облегчали слежку. А вот пистолеты, наручники, пузырьки с кислотой и прочий инструментарий пока пылились без дела. Пока...
  Ашеры обнаружились на удивление легко. Второй носок в комоде в пару к первому найти, право слово, гораздо сложнее. Никита тупо и примитивно тормознул первый же попавшийся экипаж ДПС, сунул под нос лейтенанту сложенную вдвое визитку магазина детской одежды, которую ему накануне подсунули уличные распространители, и вежливо 'попросил' пробить по базам государственные номера нескольких автомобилей. Попутно, по сложившейся с недавних пор традиции, аккуратно надавив на психику гаишников. Спустя пятнадцать минут доблестные рыцари жезла и протокола были отпущены восвояси, а у Селина в нагрудном кармане рубашки появилась бумажка с фамилией и адресом проживания владельца искомых транспортных средств. Хозяином обоих автомобилей оказался некий гражданин Оспешинский Виктор Евгеньевич, одна тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения, проживающий по адресу: ул. Судостроителей, дом девятнадцать, квартира двадцать восемь. Селину хотелось надеяться, что означенный гражданин не окажется подставным лицом, а-ля Вася Пупкин, который используется втемную, и ни сном, ни духом не осведомлен о разнообразных магических делах.
  Надежды оправдались. Владелец машин к категории 'Вася Пупкин' относиться не мог, поскольку в нем Селин опознал того самого лохматого очкарика, который суетился вместе с остальными ашерами возле дома Кацмана. Вернее, не опознал, а выяснил в результате 'оперативно-следственных мероприятий': наблюдения за домом и прослушивания разговоров в подъезде и на улице. Никита бы с удовольствием послушал бы также и разговоры в квартире Оспешинского, но проникать непосредственно в помещение и ставить там 'жучок' поостерегся. А аппаратурой, 'считывающей' звуки с оконных стекол, он, к сожалению, не обзавелся - в разоренных Селиным магазинах микрофоны подобного рода попросту отсутствовали.
  О степени осведомленности Оспешинского, исходя из результатов наблюдения и прослушивания, судить было сложно, но впечатление о том, что он не последний, простите за вольное употребление данного слова в отношении наделенного сверхъестественными способностями существа, человек, сложилось однозначное. По крайней мере, за два дня наблюдения в квартире мага перебывали почти все ранее виденные Селиным ранее возле дома Кацмана субъекты. И рыжая дамочка со своим неизменным спутником, и вальяжный 'аристократ' Дмитрий Сергеевич, и, что особенно приятно, Виктория. Лишь высоколобый монстр, похожий на Джека Николсона, не объявлялся, что, впрочем, Никиту не слишком и расстроило. На кой ему эти монстры с тяжелыми, словно рентгеновские лучи, взглядами. Потом, авось и на брудершафт выпьем. Но без поцелуев. На поцелуи у него другой кандидат. Пусть не столь таинственный и грозный, зато симпатичный.
  На огонек к магу забегала еще парочка неких мутных деятелей. Поскольку ранее чести лицезреть этих типов Никита не удостаивался, он их 'зафиксировал' во всех ракурсах и сделал мысленную пометку, дабы впоследствии выяснить, кто они такие и какое отношение имеют к магам. Больше в гости к Оспешинскому никто не приходил, но...вокруг происходило непонятное шевеление. Вернее - относительно понятное.
  В своих предположениях Селин не ошибся: ребята в балахонах ошивались поблизости от ашеров, в частности рядом с домом Оспешинского постоянно маячила одна тень, а периодически к ней присоединялась вторая. Складывалось ощущение, что это те же самые тени, ранее замеченные на улице Водопьянова. Интересно, теней всего двое, или ему просто 'знакомые' попадаются? Впрочем, называл их тенями Никита скорее по привычке, теперь он этих гуманоидов видел не смазанными туманными пятнами на границе поля зрения, а вполне четко, почти как на телевизионной картинке, лишь дрожащее вокруг фигур марево никуда не исчезло. Винил в 'улучшении изображения' Никита подаренные Ящером необычные таланты. Ведь они продолжали развиваться...
  Ни ашеры, ни парни в балахонах на слежку не реагировали, очевидно, оставались в счастливом неведении, несмотря на все свои магические примочки. Впору было заподозрить хитроумную ловушку: волшебники и нелюди (одни могут заставить несуществующую монету с асфальта поднять или взглядом до дрожи в коленках напугать, а другие, вообще, не поймешь, кто такие, и какие неведомые силы им подвластны и представить сложно), а наблюдение обнаружить не в состоянии? Никита изначально и заподозрил, но затем только посмеялся над своей паранойей. Какая ловушка? Ашеры слишком самонадеянны и ничего под носом не замечают, в том числе и наблюдателей в балахонах, а, судя по подслушанным разговорам, даже о существовании гуманоидов не осведомлены. Как тут Никиту углядишь? Если, конечно, маги не играют в неосведомленность специально для 'теней' или... для Селина. Однако вариант проходит по разряду: 'на разрыв мозга'. Слишком сложный, слишком навороченный, нереальный. С подобным успехом можно подозревать заговор метеоритов против Никитиной макушки; подлые небесные тела обсудили план, приготовили западню, а потом один, ка-ак шандарахнет с высоты по темечку. Сюжет равной вероятности с игрой ашеров в неосведомленность.
  Для столь категоричных выводов в отношении черноглазых гуманоидов данных было маловато, но и в готовящуюся ими ловушку Селин не верил. Слишком хорошо Никита замаскировался. Он засел на чердаке соседнего с домом Оспешинского здания и наблюдение вел, в основном, с помощью установленных вокруг подъезда (и внутри него) видеокамер и микрофонов. Для их установки пришлось попотеть. Прикинувшись электриком из ЖЭУ, Никита вволю полазил по столбам и щиткам, но дело того стоило. Теперь наблюдение за ашерами и 'тенями' происходило в сравнительно комфортных и безопасных условиях. И обнаружить Селина можно было скорее не магическими средствами, а техническими, коими маги едва ли располагали.
  Оставались, правда, еще упоминавшиеся ашерами некие менталы, они же Посвященные, но сведений не хватало, поэтому Никита голову забивать не стал. В противном случае в собственных логических построениях придется учитывать и гипотетические интересы спецслужб, и действия арабских террористов, и фазы луны, и вкусовые предпочтения демонов Нижнего мира, и еще тысячи факторов. Тут и у самого мощного компьютера башню сорвет.
  Компьютера у Никиты не было, но у него имелось кое-что другое - невероятная интуиция. Она еще ни разу не ошиблась, и ей Селин доверял больше, чем миллиону процессоров. Поскольку интуиция молчала, ловушкой тут и не пахло...
  Наблюдательный пункт на чердаке, помимо плюсов, имел также два существенных минуса: относительность комфорта и отсутствие электрических розеток. И если с первым Никита готов был мириться - без дивана, кресла и чайника некоторое время вполне можно обойтись, а посидеть не грех и на перевернутом вверх дном ведре, то второй создавал серьезные проблемы для наблюдения. Приемник и ноутбук, на которые поступала аудио и видеоинформация, имели батареи с ограниченным энергоресурсом. Батареи приемного устройства хватало примерно на семь-восемь часов непрерывной работы, а ноутбук вырубался через три с половиной часа. Нагло и беспринципно опровергая клятвенные заверения продавца из компьютерного салона, гарантировавшего минимум пять-шесть часов бесперебойной эксплуатации товара. Так как Никита, невзирая на все свои невероятные способности, превращать свинец в золото или заряжать аккумуляторные батареи без источника электричества пока не научился, то ему приходилось периодически покидать наблюдательный пункт для восстановления энергозапаса. И это ему совершенно не нравилось. Мало того, что просто неудобно, плюс с каждым новым рейдом до ближайшей розетки возрастала вероятность привлечь внимание ашеров или Чужих. Селин уже подумывал перенести наблюдательный пункт с чердака в чью-нибудь квартиру (тупо найти такую, где проживает один человек и элементарно задурить ему голову, загипнотизировать, изобразив из себя на выбор: родственника, сотрудника ФСБ, собаку, старый платяной шкаф), когда обстоятельства изменились.
  Один из Чужих - тот, кто постоянно куда-то исчезал - в очередной раз объявился около дома Оспешинского в компании с человеком. Не с новой тенью, а с молодым худощавым парнем, на вид - типичнейшим homo sapiens, хотя гарантии тут не дал бы и Сбербанк. В отличие от своего спутника парень был одет не в темный балахон, а вполне стандартно: джинсы, рубашка, бейсболка. Разве, что не по погоде - пасмурной и сырой. А легкая рубашка явно не согревала.
  Чужой подвел парня к сородичу, они стали о чем-то разговаривать. Беседовали довольно долго - у Никиты уже пятая точка зачесалась от нетерпения - затем человек отошел в сторонку. Еще минут пять 'пошептавшись' о чем-то своем, девичьем, 'балахоны' снова разделились; первый остался на посту около подъезда, а второй повел юношу в бейболке во дворы.
  Никита понял, что это его шанс разжиться дополнительной информацией о Чужих. Он ведь даже не знает, на каком языке им вопросы задавать и, вообще, говорят ли гуманоиды или же у них иные формы общения. А тут молодой парень, человек, по крайней мере, внешне, с ним при любом раскладе контакт будет проще найти. Ясно хоть, что говорить умеет и на вопросы должен ответить.
  Торопливо скинув техсредства в сумку, Селин спустился с чердака. Сладкая парочка уже скрылась за углом дома, поэтому Никита двинул за ними бодрой рысью, не переходя на галоп лишь из опасения привлечь внимание магов. Завернув во двор, увидел, что Чужой и его спутник-человек направляются в сторону набережной. Идут - именно идут - очень медленно, создавалось впечатление, что гуманоид, аки влюбленный голубок, придерживает человека под локоток. Несмотря на дальновидение четко рассмотреть столь пикантную картину не получалось, наверное, из-за проклятого марева и балахона. Никита пристроился в метрах ста позади 'голубков', изображая изнывающего от скуки лоботряса. Жаль, что к курению не пристрастился - сигарета в зубах для полноты образа бы не помешала.
  Через два двора и три квартала, дойдя до небольшого сквера, парочка разделилась. Человек уселся на скамейку в сквере, а Чужой...исчез. Нет, не растворился в воздухе подобно Чеширскому коту и не опал цифровым ливнем на землю, как мистер Смит из знаменитого фильма 'Матрица'. Просто испарился из зоны видимости. Селин на секунду замешкался, обходя галдящую стайку детей, и потерял зашедшую в сквер пару из вида. А когда сам оказался в сквере, то Чужого уже не увидел. Молодой парень застыл бронзовой статуей на скамейке, а мага нигде видно не было. То ли он быстренько смылся, то ли включил дополнительную маскировку.
  И пес с ним! Потом найдем. Никуда не денется, все равно возле дома господина Оспешинского нарисуется, это место для черноглазых монстров как будто медом намазано. А пока Никиту и общение с парнем в бейсболке устроит. Никита осмотрелся, дабы удостовериться в отсутствии в поле зрения магов, 'принюхался' - интуиция помалкивала - и направился к молодому человеку в кепке.
  На его приближение парень не среагировал, продолжая неподвижным каменным изваянием сидеть на отполированной бесчисленными спинами и задами скамье. Никита подошел вплотную к скамейке, остановился и откашлялся. Ни поднять голову, ни повернуться лицом к Селину парень не соизволил. Даже не шевельнулся, словно приклеившись к этому, будь оно неладно, произведению деревянного зодчества. Тогда Никита пристроил тяжелую - помимо ноутбука и средств прослушки там покоились наручники, баночки с кислотой, пистолет, электрошокер и прочее 'оснащение' - сумку на асфальт, уселся рядом с парнем и, ничтоже сумняшеся, изрек избитое, затертое до зубовного скрежета:
  - Мерзкая сегодня погода, не правда ли?
  Молодой человек промолчал.
  Селин почесал подбородок и попробовал подступить к той же цели с другого фланга:
  - Облачно, тучи собираются. Наверное, ближе к вечеру дождь зарядит. Не знаете, что там синоптики обещали?
  Неразговорчивый собеседник опять проигнорировал вопрос Никиты, очевидно, не желая знать ни обещания метеорологов, ни нахрапистого любителя посудачить о погоде. Селин немножко обиделся. Вы посмотрите, какая цаца, и плечами пожать не соблаговолил! Словно он к стене обращается или к скотине бессловесной. Если бы парень не сидел чуть наклонившись вперед, впору было подумать, что Чужой его убил и Никита пытается разговаривать с трупом. Классика отечественного кинематографа, ни больше, ни меньше. Однако труп в такой позе точно бы не удержался и рухнул на землю. К тому же одна маленькая деталь мешала признать парня покойником - он дышал. Глубоко и спокойно, грудь равномерно вздымалась и опускалась.
  Никита уже было решил разговоры с этим истуканом не разводить, а достать из сумки шокер и влепить ему в спину разряд, но передумал. Вырубить парня - не проблема, но потом ведь его куда-то тащить для допроса придется или ждать, пока очухается. Ни ждать, ни тем паче тащить довольно тяжелую на вид тушу не хотелось. К тому же, перемещение парня в другое место могло вызвать нездоровый интерес прохожих, вон их сколько рядом со сквером шляется. Хорошо хоть в сам сквер не заходят; рабочий день в разгаре, да и в пасмурную погоду прятаться в тени деревьев ни у кого нет желания.
  Не ровен час, еще на того Чужого, который оставил здесь истукана в кепке, нарвешься. Никита, конечно, к схватке готов, но пока лишь морально. А неплохо бы еще подготовиться информационно. Нет, лучше втянуть парня в беседу, 'загипнотизировать' и выпотрошить, словно пойманную на обед рыбу. Чисто и без насилия. Физического, по крайней мере.
  Рука, нырнувшая в сумку и нащупавшая удобный корпус электрошокера, разжалась и вернулась к прежнему занятию - почесыванию бороды.
  - Дождь, говорю, будет! - Никита повысил голос, словно обращаясь к глухому.
  Крикнул, а в ответ - тишина. И ухом не повел, монумент недоделанный. Не вздрогнул, не повернулся.
  Это уже настораживало.
  Селин придвинулся поближе и запанибратски пихнул собеседника локтем в бок:
  - Вы меня слышите?
  С таким же успехом он мог пихать бетонную стену. Или кирпичную, что в данном случае было неважно. Важно то, что даже на тычок истукан не среагировал.
  - Эй, Вам плохо?- Никита схватил незнакомца за плечи и легонько потряс. Ощущения изменились: теперь парень не напоминал стену, скорее - мешок с картофелем. Или еще чем... помягче. И подушистее.
  От тряски с парня слетела надвинутая на лоб бейсболка, открыв мутные, ничего не выражающие глаза. Взгляд молодого человека фокусировался в одной точке и казался абсолютно пустым. Космически пустым. Даже во взорах безумцев и животных можно что-то разглядеть, увидеть какую-то жизнь, искру, тень искры, но здесь не было ничего. Совсем ничего. Вакуум. Если бы парень не дышал, то Никита бы точно решил, что тот мертв. А так оставалось гадать: то ли незнакомец в трансе, то ли без сознания, то ли в состоянии наркотического опьянения. Явно Чужой постарался, ведь еще минуту назад молодой человек самостоятельно и, надо заметить, довольно уверенно передвигался. Хотя, возможно, и тогда он уже был в отключке, ведь для того, чтобы тупо перебирать ногами много ума не требуется.
  - Эге,- глубокомысленно прокомментировал сложившуюся ситуацию Селин и похлопал парня по щекам. Голова качнулась вправо-влево, но взгляд не прояснился. Загипнотизирован он что ли?
  Эврика!
  Никита хлопнул себя по лбу. Надо же быть таким идиотом, чтобы забыть о своих неординарных способностях! Он же в делах внушения и гипноза тоже не последний чело... хм... специалист. И ауры различает, дай бог каждому.
  Что там у товарища с аурой? Селин переключил зрение в режим 'пестровидения'. Просто и непринужденно, чуть не взвыв от восторга и ощущения собственной крутости. Переключил и... ахнул.
  Пестрая картинка вокруг тела 'товарища', которую Никита обзывал аурой, а иногда энергетической оболочкой, отсутствовала. Ни разноцветных пятен, как у нормальных людей, ни пульсирующего серого облачка, вроде 'гуманоидных', он не заметил. Неужели лишился дара?! Внутренности сжались, а из глубины кишечника пополз к горлу противный холодок. Селин испуганно бросил взгляд по сторонам и облегченно выдохнул - прохожие 'отсвечивали' разноцветными контурами. Все в порядке, талант никуда не исчез, это с парнем что-то странное.
  - Напугал ты меня, братец,- укорил Никита вернувшегося в исходную позу молодого человека,- я чуть в штаны не нагадил. А тебе до лампочки. Как вот с тобой разговаривать?- Селин поднял с земли бейсболку, машинально отряхнул, хлопнув об колено, и положил на скамью рядом с собой, а затем ухватил незнакомца за подбородок: - Ладно, попробуем другие методы. Поиграем в доктора.
  Никита заглянул в пустые глаза парня, сосредоточился и стал внушать ему, что пора просыпаться. Сначала ничего не происходило, потом возникло ощущение какого-то незримого барьера в разуме молодого человека, который необходимо преодолеть, чтобы привести его в сознание. Селин напрягся, навалился на преграду сильнее и... вдруг почувствовал, что барьер разрушается.
  Глаза парня подернулись туманной поволокой, он моргнул и неожиданно вскочил.
  - Э-э, мужик, тебе чего?!
  От столь стремительного улучшения состояния пациента самозваный доктор слегка опешил. Так и до кондрашки недалеко - еще мгновение назад товарищ сидел безмолвным истуканом, а сейчас громко вопит и бодренькие прыжки совершает. Поэтому Селин не придумал ничего лучшего, как переспросить:
  - Что?
  - Ты чего на меня уставился?! В рыло получить хочешь, извращенец?! Так я мигом организую! - парень явно нервничал, сжимал кулаки и бросал на Никиту не очень добрые взгляды. Казалось, еще чуть-чуть, и он ринется в драку. До Селина не сразу, но дошло, почему молодой человек ведет себя не совсем адекватно. Представьте: вы очнулись на скамейке в сквере - уединенном и довольно малолюдном месте - и вам в глаза заглядывает незнакомый тип. Едва ли не целоваться лезет. Тут в голову разные нехорошие мысли нагрянут, в том числе и относительно половой ориентации и намерений незнакомого типа. У самого Селина подобные подозрения бы точно появились, как и у любого нормального гетеросексуального мужика. Поскольку для нормального самца нет ничего страшнее, чем угроза его... хм... мужской чести. Перед этим непотребством меркнут посягательства на имущество, здоровье и даже жизнь.
  Судя по его острой реакции, молодой человек (уже лишившийся главного опознавательного признака - бейсболки), несомненно, считал себя нормальным мужиком. Дабы прыжки и крики парня не привлекли нездорового интереса у населения, Никита поспешил успокоить пациента. Воспользовавшись по сложившейся традиции уже апробированными методами. Он залез в карман - парень испуганно отпрянул - достал кошелек, помахал им в воздухе и веско произнес:
  - Федеральная служба безопасности. Майор Кузнецов.
  Без внушения, понятное дело, тоже не обошлось.
  Парень прекратил скакать горным козлом, внимательно поглядел на кошелек и удовлетворенно кивнул. Никита хмыкнул - еще бы он не удовлетворился; после предъявления его бумажек (а иногда и пустой ладони) и чекисты по стойке смирно вставали. Гипноз и никакого мошенничества. Или не гипноз, но что-то схожее.
  Посылая собеседнику волны доверия и спокойствия, Селин засунул кошелек обратно в карман и похлопал рукой по скамье:
  - Садитесь, пожалуйста.
  Парень послушно приземлил пятую точку на указанное место.
  - Как Вас зовут?
  - Игорь.
  - Скажите, Игорь, Вы можете вспомнить, что происходило последние часы? Например, начиная с сегодняшнего утра?
  - Конечно,- пожал плечами молодой человек.- Утром, как обычно, я пришел на работу, попил чай, потом общался с покупателями, потом... - Игорь удивленно захлопал ресницами,- оказался здесь.
  - А что делали, скажем, двадцать минут назад, помните?
  - Нет.
  - Прекрасно,- хмыкнул Никита. Чужие стерли память парня. Впрочем, чего-то подобного он от них ожидал. Спасибо, что не убили - воскрешать мертвецов или разговаривать с духами Селин пока не научился. И вряд ли когда-либо научится. А вот восстановить воспоминания бедолаги Игоря попробовать было не грех, авось получится. Никита вперил взгляд в зрачки собеседника, сосредоточился и попросил:
  - Вспоминайте, что Вы делали сегодня утром!
  Снова возникло ощущение какого-то незримого барьера в разуме Игоря, но на сей раз усилий для его разрушения потребовалось гораздо меньше. То ли барьер оказался хлипче первого, то ли Никита набирался соответствующего опыта, но манипуляции с ментальной сферой человека давались ему все легче и легче. Едва Селин усилил давление, преграда исчезла, и он... неожиданно почувствовал себя Игорем. Нет, он не стал идентифицировать себя с личностью Игоря Веретенникова, менеджера магазина оргтехники 'Он-лайн', двадцати четырех лет, холостого, военнообязанного и так далее, просто Никита словно влез в шкуру парня и стал смотреть на мир его глазами. Вернее, просматривать воспоминания. Это напоминало продвинутую компьютерную игру - стрелялку, в которой ты действуешь за героя, а вокруг разворачиваются разные события: срабатывают ловушки, падают с потолка монстры, лезут в окна враги. Отличие было одно: в игре можно действовать самому, а здесь приходилось лишь просматривать заранее снятое 'кино'. Функция изменения сценария по понятным причинам отсутствовала.
  Кино оказалось коротким. Сегодня утром в магазин, где работал Игорь, заявился некий субъект в странном плаще (лицо его расплывалось даже в воспоминаниях) и поинтересовался, не разбирается ли молодой человек в компьютерах. Молодой человек ответил, что, естественно, разбирается, поскольку это часть его работы. Субъект в плаще попросил прогуляться с ним по городу, чтобы ответить на пару вопросов. 'Попросил' настолько убедительно, что у Игоря и мысли не возникло отказать. Он даже отпрашиваться у начальства не стал, а сразу отправился вслед за незнакомцем. И как показалось Никите, ноги Игоря едва ли не сами несли.
  Миновав дюжину кварталов, они подошли к десятиэтажному жилому дому на улице Судостроителей. По дороге незнакомец, несмотря на предварительно озвученные намерения, ни о чем Игоря не спросил. Он подвел парня к еще одному типу в плаще (и его физиономию, память Веретенникова, как ни удивительно, не сохранила), стоявшему у последнего подъезда. Второй любитель длиннополых одеяний, в свою очередь, спросил Игоря, разбирается ли он в компьютерах. Однако, получив утвердительный ответ, он им не удовлетворился, а стал задавать уточняющие вопросы. Веретенников подробно и обстоятельно на них отвечал. В большей степени не отвечал на вопросы, а проводил маленький ликбез. У Селина сложилось впечатление (у самого Веретенникова их не могло сложиться по определению - так он был заторможен), что 'балахоны' разбираются в компьютерных делах на уровне детсадовцев. Или еще хуже - словно заяц в инфузориях. Иной шестилетний ребенок по части пользования компьютером дал бы им сто очков форы. Об этом свидетельствовали задаваемые вопросы. Второй балахон дотошно выяснял, что такое файл, какие бывают программы, чем жесткий диск отличается от флешки, можно ли извлечь информацию из компьютера в отсутствии его хозяина и т.д.
  Когда его собеседник услышал, что Игорь не сумеет открыть файлы и даже просто включить операционную систему, если на компьютере установлены пароли, поток вопросов иссяк. Веретенникова лишь спросили, кто может получить информацию, содержащуюся на жестком диске, невзирая на установленные пароли. Узнав, что для взлома паролей нужен как минимум программист - сисадмин, а еще лучше хакер - и уточнив значение названных терминов, второй незнакомец сказал первому, что человек больше не нужен.
  Игорю приказали отойти в сторонку, а сами поговорили о чем-то на неизвестном языке. Причем, на неизвестном не только Веретенникову, но и Селину. Опознать язык с обилием шипящих и щелкающих звуков он, несмотря на проснувшиеся в последнее время лингвистические таланты, не смог. К группе индоевропейских языков это наречие явно не относилось. Также не напоминало ни тюркские диалекты, ни мертвые - древнеарамейский, древнеегипетский, древнегреческий - языки, которыми Селин, конечно, не владел в полной мере, но узнать бы смог точно, поскольку изучал их по мере сил.
  Дальнейшие эпизоды воспоминаний Игоря особого интереса не представляли: первый незнакомец сопроводил до сквера, усадил на скамью, заглянул в глаза и ушел...
  Не густо.
  Никита вынырнул из воспоминаний Веретенникова и вытер лоб. Просмотренное 'кино' его разочаровало. Информации он получил гораздо меньше, чем ожидал. Анатомия, физиология и магия Чужих так и остались тайной за семью печатями. Даже рожи гуманоидов рассмотреть не удалось. Физиономию одного из них, впрочем, он видел уже во всех ракурсах: и вживую, и на видеозаписи, а вот на второго хотелось посмотреть вблизи. А то копание в памяти человека не предоставляло столь широких возможностей, как непосредственное наблюдение - от Игоря Чужие 'закрылись', и черты их лиц он 'забыл'. И преодолеть эту 'забывчивость' Никита не сумел.
  И узнать многого не сумел. Ни имен, ни явок, ни паролей... Хотя, что касается паролей, то тут кое-что приоткрылось. Если верить воспоминаниям Веретенникова (а не верить им нет оснований), то Чужие очень слабо подкованы в области использования компьютеров. Вместе с тем, складывалось впечатление, что им срочно требуется извлечь информацию, хранящуюся в файлах на соответствующем носителе, доступ к которым затруднен установленным паролем. Требуется настолько срочно, что Чужие готовы привлечь для оказания им помощи первого попавшегося человека, мало-мальски разбирающегося в оргтехнике. Или же срочности нет, просто гуманоиды не ведают с какой стороны подходить к решению данной проблемы. В любом случае, ясно, что они заинтересованы в получении некой информации, хранящейся, предположительно, на жестком диске компьютера. И тот факт, что технически гуманоиды не подкованы, тоже сомнений не вызывает.
  А это уже кое-что...
  Сложив дважды два, то есть интенсивную слежку Чужих за домами ашеров, а также их желание выпотрошить вышеупомянутый носитель, можно приступить к выстраиванию различных версий относительно мотивов поведения гуманоидов. К сожалению, лишь версий.
   Дабы стимулировать мыслительную деятельность методом неторопливого почесывания, рука потянулась к макушке и по пути зацепила какой-то предмет. Предмет упал на землю. Никита с недоумением воззрился на упавшую бейсболку, а затем перевел взгляд на ее хозяина. Растекшийся квашней по скамейке молодой человек совсем не был похож на того энергичного прыгуна и крикуна, каким он выглядел десяток минут назад. А вот ассоциации с самим собой из чуть более раннего периода времени вызывал однозначно. Имелась лишь одно отличие: после общения с Чужими он сидел прямо, словно проглотив лом, изображая карикатуру на бронзовый монумент, а сейчас - почти лежал, развалившись на скамье прожженным сибаритом. А так все признаки налицо: пустые, ничего не выражающие глаза, ровное, размеренное дыхание, отсутствие реакций на внешние раздражители. Даже мыслишки возникают по поводу родственных отношений товарища Селина с гуманоидами в балахонах. Вернее, по поводу родственной природы их гипнотических талантов.
  Дабы отвлечься от неприятных размышлений, Никита снова поднял с земли кепку, нахлобучил головной убор на многострадальную голову Веретенникова и занялся устранением последствий вмешательства в работу ее (головы молодого человека) содержимого. Селин уставился на подопытного и проникновенно попросил:
  - Ты забудешь все то, что сегодня произошло с девяти утра до... - взгляд скользнул к наручным часам на запястье Игоря,- полудня. Если ты меня слышишь, кивни.
  Квашня чуть-чуть напряглась, макушка едва заметно дернулась. Селин чертыхнулся про себя; пребывающему в подобной позе человеку изобразить кивок затруднительно - подбородок и без того почти лежит на груди. 'Ничего, опыт приходит с практикой',- решил Никита и потребовал подтверждения в вербальной форме:
  - Если ты меня слышишь, скажи: 'Да'.
  - Да, - странно, но голос Игоря звучал вполне обыденно. Никаких потусторонних, замогильных, безжизненных интонаций Селин не услышал, хотя подспудно ожидал чего-то в духе чревовещания. Для верности самозваный гипнотизер пару раз повторил установку на стирание памяти в период с девяти до двенадцати часов, а затем приказал:
  - Сегодня утром ты ходил... хм... в кафе. Встретил старого знакомого, и вы с ним обедали. Ты меня понял?
   Подопытный никак не выразил отношение к вопросу и продолжал пугать окружающее пространство неподвижными мутными зенками.
  Никита, постепенно осваивающийся со своими талантами, догадался уточнить:
  - Если ты меня понял, ответь: 'Я понял'.
  - Я понял.
  Задав еще пару контрольных вопросов и получив удовлетворяющие его ответы, Никита отпустил собеседника, напоследок дав установку идти на работу и у дверей магазина вспомнить все. Все - это ложное воспоминание о встрече со старым знакомым и обеде в кафе. А выйти из состояния...прострации Селин приказал Игорю через минуту. По его прикидкам получалось, что к тому времени молодой человек как раз покинет сквер, а сам гипнотизер скроется от постороннего взгляда за ближайшим домом.
  Авось парень дойдет и очухается...
  Смачный и протяжный зевок чуть не порвал рот. Верный признак того, что скоро навалится сонливость. Селин уже ушел из сквера и двигался обратно на наблюдательный пункт, но скамеечка, на которой он сидел вместе с Игорем, вдруг предстала перед ним в совершенно ином свете. В виде очень удобного ложа. С каким удовольствием он бы на нее прилег, не взирая на жесткость, короткую длину и отсутствие одеяла с подушкой! И всхрапнул пару часиков, свернувшись калачиком и подложив ладонь под щеку.
  Хотя Никита знал, что, приложив определенные усилия, сонливость можно отогнать, насиловать себя не хотелось. Сегодня ночью он не выспался, утро выдалось хлопотным, и теперь организм требовал отдыха. Пораскинув мозгами, Селин решил отложить осуществление своих грандиозных планов, вернуться в родную берлогу, перекусить и задрыхнуть...до вечера. А то и до ночи. Продолжать наблюдения, ежеминутно рискуя задремать, было бы несусветной глупостью. Не говоря уже о том, чтобы в таком разобранном состоянии нападать на разных мерзких гуманоидов.
  Для активных акций потребна, как в песне поется, бодрость духа. Без грации и пластики не сложно обойтись, а вот бодрость духа нужна всенепременно. Поскольку внезапность и скорость - ключевые факторы успеха в борьбе с могучим противником, каковыми, без сомнения, являлись господа в балахонах. Если Никита хоть немного замешкается, ему не поздоровится. Это очевидно, даже без подсказок волшебной интуиции. И будет Селин, подобно бедолаге Веретенникову, пялиться пустыми зенками в пространство и пускать слюни. В лучшем случае.
  Нам оно надо?
  Нет, правильно говорил товарищ Ульянов-Ленин упавшему в голодный обморок товарищу Цурюпе: 'Спать, спать! Немедленно спать!'. Продолжительный здоровый сон Никите сейчас жизненно необходим. А после отдыха не грех и с Чужими разбираться. Тем паче, при свете дня разбираться с ними не с руки - слишком много посторонних глаз. Чужих глаз. Во всех смыслах этого слова - чужих. И не только глаз, но и прочих органов чувств. Действительно, среди бела дня нападать на носителя балахона... неразумно. Понятно, что Чужих никто не замечает - их маскировка на уровне, но у Никиты-то ее нет. И невидимкой становиться он пока не умеет. При нападении неизбежно потребуются резкие телодвижения, которые привлекут внимание любопытствующих, в том числе и ашеров. А вступать в отношения с ними Селин еще не готов.
  По здравому размышлению, акцию по добыванию 'языка' лучше проводить ночью. Как минимум, по двум причинам. Во-первых, количество любопытных глаз уменьшится в разы, и непонятная суета никого не заинтересует. А если и заинтересует, то не страшно. Примелькавшийся Никите Чужой обычно занимал свой пост рядом с кустами, в доброй сотне метров от интересующего многих... существ подъезда. И покидал его очень редко - за день наблюдения камера зафиксировала всего два факта - и ненадолго. Соответственно, в этом месте Никите и предстояло первоначально обезвреживать противника, а в темное время суток разглядеть там хоть что-то было очень трудно в связи с отсутствием искусственного освещения. Теоретически освещение имелось, а вот фактически... Выстроившиеся стройной шеренгой вдоль дома, в котором проживал некий странный господин по фамилии Оспешинский, многочисленные бетонные столбы, все как один, были оснащены фонарями, но светом прилегающую территорию озарял лишь каждый третий. Видимо (простите за злую иронию), с лампочками в стране напряженка, или в отдельно взятом дворе. И в отличие от ворчливых обитателей каменных мешков, недостаток освещения в этом отдельно взятом дворе радовал Никиту. Темнота, известно, друг молодежи.
  Во-вторых, ночью у Селина появлялось дополнительное преимущество по сравнению с остальными людьми - после пробуждения в турецкой пещере он неплохо видел в темноте. Очень неплохо, любая кошка облезла бы от зависти, а летучая мышь утопилась в ведре. От горя. Относительно летучей мыши, возможно преувеличение - ультразвуковую систему распознавания препятствий зрением назвать можно едва ли, но для Никиты поговорка 'темно, хоть глаз выколи' утратила свою актуальность. Безлунной ночью, выключив свет в комнате с плотно зашторенными окнами, он без усилий прочитывал набранный мелкими буквами текст. И это весомый фактор в предстоящей драке с носителем балахона. Фактор превосходства. Конечно, нет гарантии, что Чужие не обладают аналогичными способностями, но тут - не угадаешь. По крайней мере, Никита ночным зрением точно наделен, а вот про Чужих бабка надвое сказала. А если даже выяснится, что гуманоиды в темноте видят не хуже Селина - не беда, значит, тут они будут на равных.
  А там посмотрим, кто кого.
  
  
   * * *
  
  Миниатюрный китайский будильник пискнул испуганной мышкой и умолк придавленный тяжелой хозяйской дланью. Никите он достался в наследство от прежних нанимателей квартиры, вместе с ветхим продавленным диваном, вешалкой и доисторическим холодильником, и по назначению почти не использовался. 'Давил на массу' Селин очень крепко и звонок будильника слышал через раз, и лишь в том случае, если уже почти выбрал свою норму сна. Сегодня он тоже не понадобился, Селин поднялся с кровати раньше добросовестно установленного времени звонка. Вернее, времени противного, раздражающего нервы писка. Будильник начал пищать, когда его стрелки показывали ноль часов сорок минут, а Никита, как и положено нормальным маньякам, упырям и вурдалакам, проснулся в полночь.
  Самое время нечисти выходить на охоту.
  'Вурдалак' улыбнулся своим мыслям и снял ладонь с будильника. Вурдалак он или нет, еще неизвестно, а вот сезон охоты на других упырей он сегодня откроет. И начнет с одного чужого упыря. Святой водой, чесноком, осиновыми кольями и серебряными пулями Никита не запасся, но спрятанные в большой хозяйственной сумке пистолет, электрошокер и концентрированная серная кислота - тоже аргументы не из последних. И что-то - даже не интуиция, а простой житейский опыт - подсказывает: традиционные средства борьбы с нечистью, наверняка, куда менее эффективны, чем его ноу-хау. За исключением серебряных пуль. Да и его - стандартные свинцовые - ничем не хуже. Когда под воздействием пороховых газов девять грамм металла вылетают из ствола и врезаются в лобную кость, свинец это, серебро или золото - разницы никакой. По крайней мере, для того, в чей лоб девять грамм врезаются. Проверять прочность черепной коробки гуманоидов столь жесткими методами Селину не рвался - ведь ему требуется получить информацию от Чужого, а вовсе не лишать его жизни, но, если придется, ничего не попишешь. Проверит. Своя черепная коробка дороже. И чем больше Никита размышлял о проблеме межрасового (да что уж мелочиться - межвидового) общения, тем больше склонялся к тому, что без подобной проверки не обойтись.
  Мимоходом заметил, что думает о Чужих, как о мужчинах, самцах, применяя по отношению к каждому из них местоимение 'он'. Без видимого повода. Действительно, сведениями о половой принадлежности гуманоидов Никита не располагал. И как называть Чужого - он, она или даже оно - оставалось загадкой. Вместе с тем изначально так сложилось, что нелюдей в длиннополых одеяниях Селин стал именовать в мужском роде. Чужой, парень в балахоне, маг. Он. И хотя минуло всего несколько дней после 'знакомства' с магами, сейчас ломать сложившийся стереотип было поздно. У Никиты уже сформировался образ существа с черными глазами и в странной рясе. Подсознательно Селин воспринимал каждого Чужого, как 'его', а не как 'ее'. По крайней мере, тех двоих, которых 'встречал'. И, что характерно, сверхъестественная интуиция против такого восприятия не возражала...
  Процесс подготовки к акции свелся к ужину и распитию чая. Пережевывая бутерброды и запивая их горячим напитком, Селин успел продумать предварительный порядок собственных действий. Если он застанет Чужого на посту возле дома Оспешинского, то, изображая пьяного, подойдет поближе, и попытается вырубить мага при помощи шокера. Причем Селин решил совать шокер гуманоиду не в бок - кто там разберет, где у него под рясой бок, где спина, а где живот, и имеются ли указанные части тела в наличии, а в физиономию. Подпалит подлецу рожу - не беда, зато она точно не защищена балахоном, свойства которого остаются загадкой. Вдруг эта хламида и ток не проводит, и пули в ней вязнут? Если электрический разряд подействует, как должно, и Чужой отключится (верный признак - падение на землю), то Никита перетащит его в укромный уголок (еще варианты: чердак и подвал), наденет наручники и попросит ответить на интересующие его вопросы. В случае отказа сотрудничать, применит грубое физическое насилие. А затем пристрелит. Или иным способом убьет. Иначе нельзя, после пыток, дабы не наживать врагов, придется Чужого убить. Дай бог, остальные гуманоиды не узнают, кто повинен в гибели их сородича. Тем паче кандидатов в убийцы полно: ашеры, неведомые Посвященные, возможно, еще кто-нибудь.
  Зудела противная мыслишка, касающаяся того, что Чужого придется убивать в любом случае, независимо от его поведения. Будет ли 'балахон' сотрудничать с Селиным или нет, расскажет все, словно на исповеди, или будет молчать партизаном - неважно. Оставлять его в живых не стоит. Дабы не засветиться перед прочими магами. С судьбой Чужого Никита по понятной причине - шкуру неубитого медведя делить заранее нельзя - еще не определился, но мыслишка... зудела.
  В случае неудачного применения электрошокера (промажет мимо физиономии Чужого или удар током окажется недейственным), Никита планировал воспользоваться пистолетом и попробовать прострелить черноглазому уроду ногу (щупальце, лапу или иную, скрывающуюся под длиннополым одеянием, нижнюю конечность), дабы лишить его подвижности. Если и тут не выгорит, то разрядить обойму, целясь гуманоиду в голову, и удрать. Как пишут в протоколах гаишники: с места происшествия скрыться. На всякий пожарный оставалось еще оружие последнего шанса: склянки с серной кислотой и 'царской водкой', но доводить дело до их использования не хотелось.
  Авось, сложится.
  Сборы не затянулись - все самое необходимое давным-давно лежало в сумке. И уже в половине второго ночи Никита дефилировал по улице Судостроителей, собираясь с духом и старательно репетируя нетвердую походку слегка выпившего человека. Репетируя мысленно, поскольку изображать пляшущую иноходь пьяницы на довольно оживленной даже в ночное время улице было рискованно. Можно возбудить нездоровый интерес орлов из патрульно-постовой службы - за пять минут мимо Селина уже два уазика с надписью 'РУВД Центрального района' на борту проехали. Рефлексы же ребят из ППС примитивны: при обнаружении в общественном месте пьяного их действия схожи с реакцией кошки на появление в доме мыши - они отлавливают жертву и волокут ее в укромный уголок. В отделение. Разве что не съедают. Конечно, отловить и доставить куда-либо наделенного кучей сверхъестественных талантов Никиту у сотрудников правопорядка едва ли получится, но создавать лишние проблемы не стоило. Мозги он, понятное дело, милиционерам запудрит, отправив их дальше по маршруту не солоно хлебавши, но время потеряет и силы потратит. Кроме того, не дай бог, Чужой инцидент заметит - дом Оспешинского ведь не так далеко. Вдруг, заподозрит что-нибудь и скроется. Или насторожится. Или еще что. К сожалению, предсказать поведение ребят в балахонах, в отличие от ребят из ППС, нереально. Попробуй, предугадай поведение существа, если и о количестве его конечностей не осведомлен.
  Это вам не кошки.
  Потому Никита не рисковал, шел по тротуару ровно и прямо, прокручивая в голове, наряду с возможным сценарием развития событий, особенности поступи нетрезвого мужчины. На специфический нетрезвый аллюр Селин перешел, свернув с тянувшегося вдоль проезжей полосы тротуара во двор дома номер девятнадцать. Внешне это выразилось в том, что он начал покачиваться из стороны в сторону и немного припадать на левую ногу, словно оступаясь. Вдобавок негромко затянул заунывную песенку собственного сочинения, лишенную какого-либо смысла, зато переполненную невнятными возгласами и междометиями.
  Чужой не подвел. Смутная, расплывчатая тень виднелась на облюбованном месте - у кустов. Не ушел, не исчез, не испарился. Записи камер наблюдения сегодня Никита не проверял, но ему почему-то казалось, что Чужой, как и накануне, весь день провел возле подъезда и, если отлучался куда, то ненадолго. Создавалось впечатление, что маг в странном одеянии тут жить вознамерился. 'Как же он ест, пьет и спит?',- удивился Никита и стал потихоньку забирать в сторону кустов. Вариантов было немного: либо ест и пьет во время коротких отлучек, а спит...по мере необходимости, либо сегодня произошла замена игроков - один гуманоид сменил другого, либо метаболизм этих существ настолько далек от человеческого, что строить предположения и гипотезы бесполезно.
  На появление 'пьяного' Чужой не среагировал, тень по-прежнему затемняла густые зеленые насаждения. Приближаясь к темному пятну на кустах и стараясь смотреть исключительно под ноги, Никита засунул руку в висящую на боку сумку, нащупал пистолет и судорожно стиснул его рифленую рукоять. Стало страшно. Еще пару мгновений назад Селин был спокойным, словно нанюхавшийся эфира удав, сейчас же сердце буйным пациентом клиники для умалишенных колотилось о решетки ребер, по спине стаями бегали крупногабаритные мурашки, на лбу появились бисеринки пота. Приток адреналина самостийно активизировал некоторые Никитины таланты - он почувствовал, что 'видит' окружающее пространство без помощи органов зрения, воспринимая ауры живых существ и - чего ранее не наблюдалось - энергетические составляющие предметов. И 'видел' Чужого очень четко, будто картинку на экране японского телевизора. Похоже, он овладел новой формой 'пестровидения', перескочил на следующую ступень магических (или каких там?) умений.
  Вот что значит стресс.
  От волнения и страха Никита, чуть не забыл все свои задумки, едва не вытащив пистолет и не начав палить в Чужого почем зря. Однако вовремя спохватился и, уже находясь в непосредственной близости от кустов, отпустил рукоять пистолета и схватился за шокер. Еще два шага, и Селин резко выбросил руку с зажатым в ладони шокером в направлении головы Чужого.
  В последний момент маг, очевидно, что-то почувствовал или предугадал - его голова дернулась, балахон колыхнулся, но было поздно. Что бы там не пытался сделать Чужой, Никита оказался быстрее.
  Разряд.
  Еще разряд.
  На канале 'пестровидения' темная фигура мага покрылась багровыми всполохами.
  Никита отпрыгнул от противника, выхватил из сумки пистолет и, на всякий случай, приготовился... дать стрекача. К счастью, приготовления пропали втуне - ни убегать, ни отстреливаться ему не пришлось. Не издав ни звука, Чужой закатил глаза и опустился на землю. Не упал, не опрокинулся, не грохнулся, не сверзился, а именно опустился сдутым воздушным шаром. Мягко и аккуратно, словно манерная дамочка от переизбытка чувств.
  - А я боялся,- криво ухмыльнулся Селин, но тут же подобрался. А вдруг, сволочь хитрая, прикидывается? Может, сильный разряд электрического тока для этой нелюди, как для Никиты - чашечка горячего кофе. И глазки он (она, оно) закатил от удовольствия. Лежит, наслаждается вкусом и насмехается над глупым человечком.
  Просканировав распростертого на асфальте Чужого в 'пестром' спектре и не заметив подозрительных изменений, Никита, дабы перестраховаться, медленно подкрался к недругу и угостил его добавкой в виде двух дополнительных разрядов в макушку. Гуманоид не пошевелился, лишь голову слегка тряхнуло.
  Порядок. Не похоже, что притворяется. Держа в одной руке пистолет, а в другой - разрядник, Селин бегло осмотрел тело. И ничего нового не увидел. Доступные взору голову и кисти верхних конечностей он уже имел честь разглядывать при просмотре видеозаписи, а остальное скрывал балахон. Ничего нового, только ощущение чужеродности усилилось. Вблизи кисть с пятью длинными - очевидно, многосуставными - пальцами, две вертикальные складки-щели вместо носа, лишенный губ рот, отсутствие ушей и прочие мелкие детали вызывали легкое отвращение и... гадливость. Карикатура, а не Чужой. На видеозаписи он выглядел... приличнее. Хорошо, что 'черные, как ночь, его глаза' закрыты, а то Селина могло и стошнить. Кстати, после применения разрядника Чужой уже не казался неуловимой расплывчатой тенью, Никита вполне успешно рассмотрел его, используя лишь обычное зрение. Без применения иных способностей. Только длиннополое одеяние мага продолжало 'прятаться'; словно какая-то резь в глазах заставляла отводить взор.
  Наплевав на брезгливость, Селин осторожно прикоснулся к 'рясе' гуманоида. Попытался прикоснуться - балахон скользил по коже и словно отталкивал пальцы. Подумав, что ему мешает оружие, Никита спрятал пистолет в сумке, оставив в руке разрядник. Ухватить полу одеяния и зажать ее в кулаке, все равно, не получалось - ряса вырывалась из захвата, будто живая. Создавалось впечатление, что балахон сшит не из ткани, а из фантастического материала, коэффициент трения которого приближается к нулю. Или, вообще, 'соткан' из энергетических полей.
  Из соседнего двора донесся собачий лай. Пожалуй, разгадывать ребусы Чужих сейчас не время. И место неподходящее. Никита еще раз безуспешно попытался цапнуть пятерней рясу, преодолев мимолетное желание заглянуть под нее, вытащил из сумки наручники и застегнул браслеты на 'запястьях' Чужого. К счастью, наручники подошли, а то раньше он как-то не задумывался, что анатомия Чужого может сделать их применение невозможным. Например, по причине узости верхних конечностей.
  Защелкнув 'браслеты' Селин попробовал поднять супостата. Неудачно. Проклятый балахон выскальзывал из рук. Да и тело показалось слишком тяжелым. Никита растерялся, не зная, что делать, как дотащить мага до укромного уголка. Мгновения утекали, и с каждой секундой возрастал риск появления у подъезда нежелательных зрителей. Прохожих, милиционеров, ашеров, Чужих. И если обычные люди волновали Никиту мало, то с магами хлопот не оберешься. И тут его осенило.
  Если ткань настолько скользкая, что пощупать нельзя, то почему бы не транспортировать Чужого в нужное место волоком - на манер санок. Судя по свойствам балахона, скользить по любой поверхности он будет превосходно. И по траве, и по асфальту, и по песку. Идею Селин, не отходя от кассы, воплотил в жизнь. Прикасаться к кожному покрову гуманоида он побрезговал, поэтому извлек из кармана носовой платок, обернул им одно из 'запястий' Чужого, взялся за него свободной рукой и потихоньку потащил на себя. Результат превзошел все ожидания - 'санки' двинулись легко и чуть не сбили Никиту с ног. От одного слабого рывка тело в балахоне более метра проехало по земле и затормозило лишь после того, как ударилось в ногу Селина.
  'Эх, усесться бы на него, да с горочки скатиться',- мелькнула шальная мысль, но незамедлительно была вытеснена из 'обители разума' более ответственной товаркой. Такое озорство закончилось бы плачевно - если полу одеяния даже пальцами не ухватить, то верхом на этом скользком балахоне он бы точно не удержался и кубарем с горы скатился. Никита бегло осмотрелся, перехватил обмотанное платком 'запястье' мага поудобнее и потянул импровизированные 'санки' в сторону тропинки между домами. Изначально, в случае успеха нападения, он собирался затащить Чужого в какой-нибудь подвал или на уже использованный ранее в качестве пункта наблюдения чердак, но затем, по здравому размышлению, эту идею забраковал. Во-первых, перемещать тяжелую тушу вниз или вверх, куда неприятнее, чем по горизонтали. Правда, свойства балахона, вероятно, могли бы существенно облегчить процесс подъема или спуска 'груза', но... экспериментировать не хотелось. Во-вторых, для задушевной беседы с пленником подвалы и чердаки пригодны мало. Особенно, если задушевная беседа протекает с применением небольшого физического насилия. А вдруг черноглазый товарищ орать начнет нечеловеческим - очень смешно - голосом, когда его Селин за жабры возьмет? Или за горло? Или за то, что у него под балахоном скрывается и предназначено для создания помех плохому танцору (будем надеяться, что орган с подобными функциями у гуманоида имеется в наличии)?
  Конечно, неизвестно, как Чужие боль переносят. Судя по результатам слежки, они не слишком разговорчивы и к экспрессии не склонны, но... у каждого есть свой болевой порог. Загнанная под кожу игла или поджаренные на медленном огне пятки вдохновят на пение любого. Независимо от расовой принадлежности и знания языка. Любого человека. Проверено инквизицией, НКВД и гестапо. С нелюдями дело обстояло сложнее, богатый пыточный опыт человеческой цивилизации в данном случае был бесполезен, но Никита не сомневался в том, что и плененный им Чужой к старым добрым методам получения информации равнодушным не останется. Запоет похлеще соловья. При условии, что система общения магов построена на вербальном восприятии звуковых сигналов, а не на иных принципах. Иначе конфуз получится. Вот смеху-то не оберешься: Селин задаст вопрос, а в ответ Чужой обрушит на обонятельные рецепторы человека неповторимые запахи. Или его балахон начнет переливаться разными цветами. Или сделает что-то такое, на что... фантазии Никиты не хватит. Однако эти варианты лучше не рассматривать. Будем надеяться, что Чужие общаются посредством именно звуковых сигналов. Ведь за ашерами они следили и, общаясь с бедолагой Веретенниковым, вполне его понимали, значит, речь человеческую, сиречь русский язык, разумеют.
  Если исходить из того, что гуманоиды способны издавать звуки, то должны уметь и орать. Или, по крайней мере, издавать звуки громко, что непременно произойдет, когда беседа достигнет высокого градуса задушевности. Соответственно, подвалы и чердаки, как помещения, в непосредственной близости от которых проживают посторонние люди, целям Селина не отвечали. Некий бдительный гражданин может услышать подозрительный шум, от этого излишне возбудиться и набрать номер милиции. Или еще чего отмочить. В такой нервной обстановке Никита общаться с магом не желал. Для беседы требовалось место спокойное, уединенное. И по дороге 'на охоту' Селин уже присмотрел пяток подходящих малолюдных подворотен. Однако сейчас, уже приступив к процессу перемещения туши мага в пространстве, скоренько пошевелил извилинами и решил туда тоже его не волочь.
  Подворотни малолюдные, но путь к ним пролегает вдоль оживленной улицы, а зрелище транспортировки непонятно чего - балахон функционировал превосходно и 'отводил глаза', но... отдельные конечности гуманоида были прекрасно видны и невооруженным 'пестровидением' взглядом - непременно взволновало бы прохожих. И проезжих. Поэтому Никита, ничтоже сумняшеся, двинул в проверенный сквер на набережной, где накануне копался в мозгах несчастного парня в бейсболке. Хотя идти далековато, зато путь проходит через плохо освещенные дворы. А в плане уединенности и спокойствия сквер даст сто очков форы любой подворотне. Жилых домов близко нет, рядом со сквером расположены только учреждения, в которых по понятной причине ночью работники отсутствуют. По той же причине в самом сквере ныне с людьми тоже напряженка. После полуночи туда честные добропорядочные граждане не забредают, разве что гопники или маньяки. А с этой публикой Никита как-нибудь общий язык найдет. Понятный любому тупице старый добрый язык силы. Благо, пара-тройка неоспоримых аргументов в сумке завалялось. Пусть не таких чудесных, как дары Ящера, но весьма наглядных и убедительных. На лбу у Селина ведь не написано, что он - крутой перец со сверхъестественными способностями, и посторонним желательно свалить из сквера на второй космической скорости. И каждому встречному маньяку это объяснять тоже не будешь. А пистолет - штука простая и очевидная. Достал из сумки, продемонстрировал и... засек время, с которым извращенцы и хулиганы покидают зону видимости.
  Видимость в сквере, кстати, не очень. И слышимость неважная; река рядом шумит, вдалеке машины гудят. Идеальные условия для тесного дружеского общения. А в зарослях - просто красота. Насилуй, грабь, убивай - никто не увидит и не услышит.
  По дороге к набережной проблем не возникло. Ни стражей порядка, ни хулиганов, ни пьяниц, ни даже захудалого маньяка Никита не встретил. Чужой тоже неприятностей не доставил; тихо и мирно скользил по земле, ответственно выполняя функцию санок. По-прежнему пребывая в бессознательном состоянии. Однако 'саночник' был в постоянном напряжении, ежесекундно ожидая подвоха. Добравшись до сквера, Селин завернул в первые же понравившиеся заросли и с облегчением бросил 'руку' Чужого на землю. Несмотря на наличие прокладки в виде носового платка, прикосновение к 'коже' мага вызывало омерзение. Словно в дерьме испачкался. И видимых причин для столь негативной реакции, казалось бы, нет никаких - покровы человекоподобного существа не вызвали однозначных ассоциаций, и чересчур брезгливым Никита себя не считал, но его ощутимо подташнивало. Или это так ксенофобия проявляется? И глядеть на него не хочется, не говоря уже о том, чтобы трогать. Селин переборол себя и еще раз внимательно осмотрел видимые части тела. Вроде бы, все на месте. Количество пальцев не увеличилось, голова не отвалилась, губы не появились, волосы не отросли. Картина не изменилась, на что тайно надеялся Никита. Можно было, конечно, еще попытаться задрать балахон и изучить нижние конечности Чужого, но Селин решил не испытывать на прочность собственную психику. И желудок с пищеводом.
  Ситуация не изменилось не только с внешним обликом, но и с состоянием гуманоида - он валялся на земле поверженным боксером, не подавая признаков жизни. Никита даже испытал легкое беспокойство за нечеловеческое существо. А вдруг он от удара током коньки откинул? Кого тогда прикажите пытать, от кого информацию получать? Надо Чужого в чувства приводить, если жив еще, гадина. Щупать пульс, делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца магу, естественно, бесполезно, ведь ни один медик не скажет, где у нелюдей сердце и есть ли названный орган в нечеловеческом организме. Тем паче, что 'целоваться' с гуманоидом Никита не будет ни за какие блага мира. А вот воды из лужи в ладони набрать и в отвратительную безволосую морду плеснуть или по той же морде палкой съездить - это можно. Селин незамедлительно применил на практике известный метод, которым частенько приводят в чувства упавших в обморок экспрессивных дамочек.
  Лужа отыскалась в трех метрах от тела мага. Никита зачерпнул из нее ладонью добрую порцию мутной жижи и брызнул на физиономию Чужого. Ноль эмоций. Даже не вздрогнул. 'Дамочка' оказалась из упорных. Однако Селин отступать тоже не собирался. Он перебросил разрядник в левую руку, а правой отломил от ближайшего куста разлапистую ветку и хлестанул ей по харе гуманоида. С аналогичным результатом. Приходить в чувства маг явно не собирался. А не склеил ли он ласты? Никита занервничал и стал оглядываться по сторонам, подыскивая какой-нибудь увесистый предмет, которым сподручно 'откачивать' Чужого. От ветки толку мало. Самозваный реаниматор собирался оприходовать этим найденным предметом бедного мага по голове. Если и такая мера не поможет, то придется придумывать что-то радикальное. О том, что у него в руке зажат шокер - своеобразное средство реанимации - Никита совершенно забыл.
  То ли гуманоид прочувствовал нехорошие намерения человека, то ли удар веткой все-таки подействовал, то ли просто подошло время ему очнуться, но Чужой вдруг пошевелился и открыл глаза. Занимавшийся поиском дубинки Селин, заметил движение, стремительно развернулся лицом к пленнику и страстно, словно любимую женщину, стиснул разрядник. Черные провалы глаз мага притягивали взор. На фоне царящего вокруг ночного полумрака, который Никита со своим улучшенным зрением воспринимал почти как белый день, очи мага буквально 'светились' тьмой. Никита невольно в них заглянул и...
  Время остановилось.
  Замерло опрятно одетой барышней на краю мостовой перед огромной грязной лужей. Застыли еще мгновение назад покачивавшиеся от легкого дуновения ночного ветерка листья деревьев, окаменели травинки, превратились в маленькие пернатые монументы копошившиеся возле лужи воробьи, даже молекулы воздуха, казалось, прекратили движение.
  Дыхание перехватило. Сам Селин тоже обратился в камень, не в силах ни сделать шаг, ни вдохнуть глоток тягучего, словно кленовый сироп, воздуха, ни оторвать взгляд от страшных черных глаз Чужого. Остались только ощущение полной беспомощности, ужас и бестолковые беспорядочные мысли. Не мысли - тени мыслей. Никита напрягся, попробовал отвести взор от очей 'любимого', но внезапно почувствовал нечто чуждое в собственной голове. Можно сказать, физически. Селин ощутил, что неведомый холодный разум грубо и беспардонно вломился в его черепную коробку и принялся исследовать ее содержимое. Каким именно образом он это уразумел, каким органом почувствовал вторжение, Никита и сам бы ни за что на свете не сказал, но на него вдруг снизошло понимание: его изучают. Изучают мысли, эмоции, воспоминания, переживания, комплексы, намерения - то есть, все. Винегрет, из которого слеплена личность Никиты Селина.
  Казалось, неведомый исследователь-телепат неторопливо и цинично препарирует сознание и, возможно, подсознание, раскладывает по полочкам, развешивает бирки и делает соответствующие записи в научном журнале: на девятой сверху полке - детские воспоминания, на крайней левой - сновидения и грезы и так далее.
  Никита попытался как-то противостоять вторжению неведомого вивисектора в его разум, воздвигал в сознании стены, щиты и преграды, но они лопались, будто мыльные пузыри, под напором Чужого. Все сверхъестественные таланты Селина, включая гипнотический дар, оказались бессильны против ментальной атаки нечеловеческого существа.
  Ощущение беспомощности стало почти абсолютным. Даже мысли, пусть бестолковые и никчемные, исчезли. Только одна классическим вопросом русской интеллигенции металась по задворкам сознания: 'Что делать?!'. И в этой единственной мысли не было ничего от прославленной литераторами предтечи; она представляла собой не квинтэссенцию рациональных идей, направленных на поиск способов противостояния ментальной агрессии, а лишь дикий первозданный ужас.
  Ужас и беспомощность. Они заполнили не только разум, но и естество человека. Шаг за шагом, мимоходом ломая барьеры останков воли, ледяной скальпель Чужого все глубже проникал в сознание Селина. Уничтожал воспоминания, стирал образы, отмахивался от жалких попыток сопротивления и... неотвратимо приближался к тому, что называется основами личности.
  Вдруг сквозь ужас и беспомощность, выраженные в безмолвном вопле, в сферу сознания пробилась одна мысль. Влетела из недр разума подстреленной птицей. Никита осознал, что вот-вот рухнет последний ментальный бастион, и тогда от его 'я' не останется ничего. Маг просто-напросто сотрет его личность, словно запись на старой видеокассете. Никита Викторович Селин перестанет существовать. Тело, вероятно, не погибнет, кровь будет бежать по венам и артериям, сердце биться, а легкие качать воздух, но разум умрет. Его разум. Душа, если она есть, отлетит в иные эмпиреи, а тело превратится в безмозглую куклу, овощ. В лучшем случае. А в худшем - будет использоваться в качестве вместилища другого разума.
  Чужого разума!
  Почему-то именно мысль о том, что его тело может обрести нового хозяина, вызвала новое чувство. Ужас, еще миг назад великий и всеобъемлющий, съежился, уменьшился и испарился капелькой воды на нагретом солнцем камешке. Вместо него зародился гнев. Зародился в таких мрачных глубинах разума, до которых никогда бы не добрался ни один гипнотизер, ни один телепат. Даже чрезвычайно могучий в ментальном плане Чужой едва ли сумел бы к ним пробиться - то неведомое нечто, которое составляет сущность личности Селина погибло бы раньше.
  Этот чистый, незамутненный гнев стал своеобразным спасательным кругом, за который зацепился уже потерявший последнюю надежду и погружающийся в бездну Никита. Вернее, то, что от него еще уцелело. Зацепился всеми... фибрами души и потянул себя из омута наверх, к свету.
  'Да как он посмел!? В его теле поселится отвратительный, мерзкий паразит?! Никогда!'.
  Зародившийся гнев медленно рос, заполняя еще не оккупированную чужой волей часть внутреннего ментального пространства. Рос и ширился. Словно внутри затлела маленькая искорка, которая постепенно разгоралась и превращалась в пламя. И когда гнев достиг степени дикой ярости, он столкнулся с силой Чужого.
  Волна пламени вонзилась в ледяную скалу. Булатный меч встретился со стальным скальпелем. Впрочем, никаких растиражированных литераторами красочных образов не возникло в опустошенном, изувеченном сознании человека. Не зазвенели клинки, не сошлись в кровавом поединке бойцы, не зашипела в жарких объятиях пламени огромная туша айсберга. Просто Никите вдруг стало холодно, и растущий внутри огонек начал затухать. И тогда человек подбросил в огонь последние дрова - остатки воли, разума, эмоций, чувств. Кинул в остывающую топку ярости самого себя, швырнул в костер последнее, что осталось... за душой. И едва ли не саму душу.
  И случилось чудо.
  Пламя вспыхнуло снова, взметнулось... до, если позволено так выразиться, ментального поднебесья и со скоростью лесного пожара покатилось по полям Никитиного разума. Выжигая все на своем пути. Холод отступил, ледяной скальпель чужой воли расплавился в высокотемпературном пламени ярости. И, главное, ощущение постороннего присутствия в собственной голове исчезло. Человек осознал (удивительное, прекрасное, замечательное слово!), что снова может дышать. И не только дышать, но и говорить, орать, шевелить пальцами, прыгать, размахивать руками, думать, наконец. Кандалы, сковывающие движения и даже мысли, разбились, сила подпитывающая незримые оковы ушла. Вернее, не ушла, а покинула его тело - Селин хребтом (или частью организма, расположенной чуть ниже) чувствовал присутствие этой силы рядом. И еще Никита ощутил страх. Не свой страх, а чужой. Унюхал, как гончая запах котлеты. Не носом, а... сам не уразумел чем, но унюхал. Стойкое амбре чужого страха. И догадался, что источник запаха - черноглазый монстр.
  Маг его боится?!
  Боится! Его!
  Мир вокруг вдруг вспыхнул разноцветьем красок, зашумел шорохами и скрипами, возился в кожу тысячами прикосновений. Это заработали органы чувств. Никита прозрел, снова вернулись слух, осязание, обоняние. И еще 'пестровидение', интуиция и остальные сверхъестественные 'чувства'. Селин сделал судорожный короткий вдох, порадовав заработавшие обонятельные рецепторы ароматом травы и воды. Однако 'запах' страха тоже не исчез, хотя обонятельные рецепторы тут были явно не причем. 'Запах' издавала одетая в балахон фигура.
  Чужой медленно поднимался с земли. Никита с удивлением обнаружил, что обозревает безволосую макушку гуманоида и не видит его глаз, хотя еще миг (или эпоху) назад мечтал оторвать взгляд от черных очей телепата. Более того, создавалось впечатление, что Чужой наклонил голову специально, дабы не встретится взором с человеком.
  Боится, тварь!!
  Ярость колыхнулась внутри с новой силой, разливая жар по венам и захлестывая разум удушливой волной. Однако только что вернувшаяся к Никите способность думать от бушующего в душе эмоционального шторма не пострадала. Мысли оставались ясными и четкими. Буря обошла их стороной, словно корабли, укрытые в спокойной гавани. Селин вдруг понял, что может нанести гуманоиду ответный удар. Не кулаком и не палкой, а собственной волей, силой своей ярости. И врезать уроду не по отвратительной нечеловеческой роже и не по укрытому балахоном корпусу, хотя за этим тоже дело не встанет, а по его мозгам. Не по черепной коробке, а по ее содержимому. Теперь-то Селин был точно уверен, что орган, предназначенный для высшей нервной деятельности, находился у Чужого именно в черепной коробке. Во-первых, больше негде, голова, сиречь вместилище разума, имеется в наличии, и не три, словно у Змея Горыныча, а одна. И каких-либо подозрительных наростов на теле урода Никита не заметил. Во-вторых, телепат, сколь бы отвратительно он не выглядел, своим физическим строением все же отдаленно напоминал представителя вида homo sapiens, и предполагать, что думает он тридцать пятой спинной ложноножкой или жвалами на хитиновом панцире, было бы опрометчиво и самонадеянно. В-третьих, располагайся означенный орган не в черепной коробке, а в другом укромном месте нечеловеческого тела, едва ли маг так ловко сумел бы его использовать - непроницаемый для взглядов балахон, наверняка, помешал бы. А тут одним взглядом чуть извилины не распрямил.
  Теперь очередь человека извилины распрямлять. Что же, поиграем в гляделки. Никита на миг окунулся в океан ярости, черпая из него силу, и шагнул к Чужому. Аккуратно шагнул, словно боясь расплескать ярость неловким или резким движением. Маг уже почти поднялся с земли, его макушка находилась на уровне Никитиной шеи. Голова гуманоида была опущена, глаз его человек не видел. Селин хотел приласкать Чужого все еще зажатым в руке разрядником по кумполу или угостить электротоком, а затем заглянуть в его красивые глазки, но неожиданно для себя самого подумал, что пялиться в черные зенки урода нет никакой необходимости. Он и без гляделок гада приголубит. Добрым старым ментальным апперкотом. И его удар будет не слабее, чем у гуманоида. Откуда у него взялась такая уверенность, Никита не знал, но чудилось, что за его спиной стоит тот самый ящероподобный наставник из пещерного полусна-полуяви и делает необходимые подсказки.
  Вот и сейчас подсказал...
  Если тебя бьют по одной щеке, не подставляй другую, наоборот, стукни в ответ. Исполняя данный принцип, выраженный в завете чешуйчатого учителя, Селин переключился в режим 'пестровидения', для лучшей концентрации закрыл глаза, представил силу своей ярости в виде стрелы с острым наконечником и этим своеобразным тараном ударил по темному сгустку в верхней части энергетического тела мага. Стрела попала в цель, вонзилась точно в центр сгустка и... застряла. Самонадеянной мухой, влетевшей на полной скорости в блюдце с густым кленовым сиропом. И сам Никита будто погрузился в топкое болото. Глубоко погрузился, минимум - по грудь. Селин поднажал, влил в стрелу добавочную порцию ярости, и она, преодолевая нешуточное сопротивление вязкой среды, двинулась вперед. Раздался то ли треск, то ли хлопок, словно лопнула ткань зацепившихся за гвоздь штанов, и... на человека обрушился водопад новых образов.
  Не зрительных или вербальных, а мысленных.
  Чужих образов.
  Закружились в быстром танце картинки, возникли неведомые ранее запахи и звуки, появились новые знания. Стало понятно назначение неизвестных предметов и вещей, привиделись какие-то лица с отталкивающими нечеловеческими чертами, показавшиеся знакомыми и, пожалуй, 'нормальными', невероятные явления получили вполне банальные объяснения. Никита словно попал в иной мир. Из жаркой сухой пустыни нырнул в ледяное озеро. Озеро информации.
  Водопад образов не иссякал. Человек захлебывался в потоке информации и постепенно... изменялся. Всплывающие в памяти (чьей?!) жуткие физиономии нелюдей уже не только не вызывали отвращения, напротив, выглядели приятно и симпатично. Какие-то немыслимые церемонии стали казаться обыденными, привычными. А вот некоторые вполне заурядные человеческие традиции почему-то он начал воспринимать как странные и достойные презрения и жалости ритуалы.
  Что-то нехорошее творилось и с самоидентификацией. Селин не мог разобраться, где его мысли, а где чужие, определить, кому принадлежат воспоминания, ему или магу, отделить свои желания от устремлений гуманоида. Себя любимого Никита 'видел' словно со стороны, и зрелище это...удручало. Противное, покрытое шерстью существо; мех растет не только на голове, но и на конечностях, на лице, и даже - какая гадость! - на кожистых перепонках, закрывающих глаза. Вместо элегантной обонятельной щели на лице красуется омерзительный продолговатый нарост, под ним еще две вывернутых наизнанку складки. И чудовищные разноцветные глаза, при одном взгляде на которые все тело передергивает от отвращения. Дикое животное, не достигшее цивилизованного уровня. Уровня Детей Земли. Уродливый и опасный монстр, которого надлежит обезвредить, вернуть в Лоно Матери вместе с остальными волосатыми животными - хомусами. Хорошо, что день Обновления уже недалек.
  Человек зацепился за последнюю свою - чужую мысль. Что еще за Обновление? Невольное любопытство стало зонтиком, защищающим сознание от потоков ненужных образов, в которых Селин просто захлебывался. Никита почувствовал, как к нему снова возвращается осознание собственного 'я'. И восприятие окружающего мира становилось привычным, 'человеческим'. Вернее, почти 'человеческим', если учесть его сверхъестественные таланты.
  Разделения разумов не произошло, но человек уже мог отделять свои мысли от чужих. Закрепляя успех, Селин вонзил щуп любопытства в память гуманоида. И где тут воспоминания, связанные с пресловутым Обновлением?
  И тут его охватила паника. Сознания человека и мага были еще слиты воедино и так тесно переплетены, что Селин не сразу понял: это не его паника. Лишь когда в глубинах разума гуманоида вспыхнула страшная и смертельная сверхновая, человек уразумел, что гуманоид достиг крайней степени отчаяния и совершил нечто самоубийственное. Не сам уразумел - то ли сверхинтуиция подсказала, то ли последние мысли мага уловил. Может, то и другое вместе, неважно. Главное, догадался, что Чужой запустил что-то вроде механизма магической самоликвидации, надеясь убить не только себя, но и отвратительное волосатое существо, победившее его в ментальном поединке.
  Тут и сам Никита едва не запаниковал. Он прекратил рыться в воспоминаниях гуманоида и рванул прочь из его сознания. И едва успел...
  Вынырнув из чужого - во всех смыслах - разума, Селин открыл глаза и отбежал в сторону от мага. Вернее говоря, то ли отбежал, то ли отскакал, то ли отпрыгал. Названия данному способу передвижения еще никто не придумал. И вряд ли придумает, поскольку подобрать для этого безобразия единственный глагол невозможно. Ни на русском языке, ни на китайском, ни суахили. Описать перемещение Никиты в пространстве можно было приблизительно так: сначала он, действительно, побежал, но, споткнувшись, упал, кувыркнулся и пару метров едва ли не прополз, затем сделал несколько прыжков из низкого приседа, подобно обезьяне отталкиваясь ногами и приземляясь на руки, а остаток спринтерской дистанции завершил на четвереньках.
  На столь экзотические упражнения Селина подвигли инстинкт самосохранения и спешка. Которой, как известно, можно людей насмешить. Впрочем, людей вокруг не наблюдалось, да и смешного в ситуации было мало. Ведь и то немногое, что Никита сумел подсмотреть относительно запущенного механизма самоликвидации, убеждало в опасности названного процесса. На физическом уровне. В убойных характеристиках и мощности 'магической бомбы' Селин не был уверен, но гуманоид, несомненно, надеялся не только убить себя, но и прихватить в мир иной и омерзительное животное - человека. Эта надежда 'читалась' четко и недвусмысленно. И заставляла человека изрядно нервничать. Не дай бог, 'бомба' рванет, словно осколочно-фугасный заряд, заложенный под рельсы террористами, полетят осколки по скверу. Или излучением каким-нибудь вредным местность попотчует. Или непонятной колдовской гадостью. Становиться мишенью для разлетающихся осколков Никите не хотелось, поэтому, закончив 'пробег-пропрыг', он на всякий случай спрятался за наиболее толстым древесным стволом. Преградой для гипотетического вредного излучения или колдовской 'гадости' тополиный ствол выглядел, мягко выражаясь, сомнительной, но от осколков, по крайней мере, должен был спасти. Все равно, далеко убежать не удастся, а тут, какая-никакая, но защита.
  Авось пронесет. Тем паче, что старый тополь, за которым спрятался Никита, располагался от мага довольно далеко - шагах в двадцати. Селин выглянул из-за ствола. Чужой стоял в той же позе - опустив голову. И не шевелился. Только полы балахона едва заметно подрагивали. Кстати, рясу Никита видел отчетливо. Без характерных маскировочных спецэффектов. То ли длиннополое одеяние мага престало работать в скрытном режиме, то ли 'зрение' человека существенно улучшилось, но резь в глазах не заставляла Селина отводить взор.
  Неожиданно, словно опровергая мысли об отсутствии спецэффектов, фигура Чужого покрылась мелкой рябью, похожей на помехи, которые царили на экранах черно-белых телевизоров в эпоху развитого социализма. Особенно густая рябь разлилась по балахону. Никита заволновался пуще прежнего, присел на корточки и вжался в теплую кору тополиного ствола. Не прекращая, впрочем, наблюдать за метаморфозами, происходящими с магом.
  Между тем рябь стала гуще, из мелких крапинок преобразовалась в дрожащие упитанные черные горошины, начала колыхаться... и вспучилась пенной огненной волной. Настолько яркой, что Селину пришлось зажмуриться. Возможно, вспышка показалась яркой именно на фоне ночного пасторального пейзажа, но уверенности в том не было. Подтверждая славу перестраховщика и труса, Никита смежил веки, рухнул на траву, вжал морду в корни дерева и обхватив руками затылок. Выполнил данное упражнение в лучших традициях учеников девятого класса, застигнутых врасплох возгласом преподавателя начальной военной подготовки: 'Вспышка слева!'. То есть, быстро и с энтузиазмом. Невзирая на неудобную стартовую позицию и не думая о том, что согласно канонам занимать горизонтальное положение желательно до вспышки, а не после. И правильно сделал, поскольку на него накатил волна жара. Воздух стал настолько горячим, что даже волосы, казалось, затрещали. К счастью, вал жары тут же схлынул.
  'Вот вам и излучение. Заказывали - получите! Накаркал, идиот!',- накопившаяся во рту слюна плевком полетела в сторону асфальтовой дорожки. Подавив приступ раздражения, Селин прислушался к внутренним ощущениям, можно сказать, провел беглый сеанс самодиагностики. Кажется, ничего не пострадало. Сердце бьется, вернее говоря, колотится, воздух в легкие поступает, кровь в висках стучит. Волосы не обгорели, ресницы тоже. Ожогов кожи не наблюдается. Слух, обоняние и прочие чувства, включая самые неординарные, функционируют. Конечно, нельзя исключать того, что дозу неизвестного поганого излучения он хапнул. Или того, что гуманоид на Никиту магическим образом воздействовал - проклятие навел, например. Или еще какой-нибудь дрянью попотчевал. С этим потом разбираться придется. А пока - жив, и ладно. Хулиганы зрения не лишили - просто праздник какой-то. Нечаянная радость.
  Кстати, о зрении...
  Что там у нас с хулиганами?
  Селин открыл - в сто пятый раз за сегодняшний день - глаза, поморгал. Убедившись, что все в порядке (мятлики не летают, огненные кольца не плавают, 'прибор ночного видения' не отказал), убрал руки с затылка, приподнял голову и выглянул из-за тополя. Чужого на прежнем месте не было. Его вообще не было. Возле кустов, в сквере, в городе. Нигде. Его присутствия человек не ощущал, хотя мог поклясться, что почуял бы 'запах' черноглазого недруга и за тысячи верст. Никита настолько сроднился с господином в балахоне за кроткий миг-век слияния разумов, что 'унюхал' бы его, где бы тот не находился. В другом населенном пункте, в другой стране, на далеком острове, даже на Луне. Однако 'запах' Чужого отсутствовал. Отсутствовал в этом мире. Напрашивался вывод о том, что обладатель модной рясы, симпатичной безухой и безносой мордашки и красивых глазок отправился в мир иной. То есть, отдал концы, окочурился, сыграл в ящик, склеил ласты. Как хотите, так и называйте. Иные варианты можно не рассматривать, если не учитывать сомнительную вероятность того, что Чужие умеют скакать по мирам, будто блохи по собачьей шерсти. Наличие этих самых иных (потусторонних или параллельных) миров - и то вопрос.
  Существование иных вселенных Никиту в данный момент волновало мало, в отличие от судьбы мага. Если 'балахон' уцелел и сподобился сбежать, применив неведомое волшебство, то у человека могли возникнуть серьезные проблемы. Не один ведь Чужой на планете. Никита встречал двоих, включая испарившегося индивида, однако их, судя по подсмотренному в сознании мага, гораздо больше. Десятки, если не сотни. Предположим, испарился голубок, сконденсировался в тайном убежище магов и побежал начальству жаловаться...
  Нет, не предположим. Чужой мертв. Однозначно. Об его гибели кричали органы чувств. С ними соглашалась 'пещерная' интуиция. В пользу смерти недруга свидетельствовала и добытая в его разуме информация - маг воспользовался неким специфическим средством, которое именовал 'Даром последнего вдоха'. В природе (магическое, ментальное или еще какое?) данного средства Селин разобрался еще не полностью - 'скачанная' информация была хаотичной и нуждалась в упорядочении и осмыслении, но характерное название не давало простора для фантазии, а воспоминания Чужого прямо связывали 'Дар' с гибелью мага, его применившего.
  Кроме того, на смерть телепата недвусмысленно намекала иссиня-черная проплешина выжженной земли в том месте, где еще несколько секунд назад возвышалась фигура гуманоида. Проплешина имела округлую форму и немалый размер - ее диаметр составлял не менее пяти метров. И еще она фонила. В 'пестром' спектре проплешина отсвечивала багрово-красными сполохами. Судя по тому, что вся растительность в ней выгорела, земля спеклась до стекольного состояния, а попавший в проплешину кусок асфальтовой дорожки едва ли не расплавился, температура огненной волны измерялась в тысячах градусах по Цельсию. И человек, оказавшийся внутри окружности в момент вспышки неизбежно бы погиб. И не только человек. Любое существо, за исключением, может быть, сказочной саламандры. Тут никакая магия не поможет, разве что скафандр высшей защиты, да и то вряд ли. Если асфальт крошится, не то, что скафандр - бункер не спасет. Вот Чужого, собственно говоря, спецодежда не спасла. Испарился вместе с балахоном.
  Проплешина развеяла последние сомнения; маг уничтожен. Можно сказать, сгорел на работе. А ведь ту же участь он и для человека готовил. Недаром гуманоид на Дар последнего вдоха надеялся, чуть за собой врага не утянул. Не догадайся Селин отбежать подальше, полыхнул бы брошенным в костер бумажным листком. Тоже сгорел бы, невзирая на все свои таланты, включая суперрегенерацию. И пепла бы не осталось. Никиту невольно передернуло от запоздалого страха, когда он в полной мере осознал, чего избежал. Слава богу, у этой огненной 'бомбы' оказался небольшой радиус поражения. А то бы и хоронить нечего было.
  Разглядывать выжженное на земле пятно Селин не стал. По многим причинам. Во-первых, ему не давал покоя идефикс об излучении, источником которого могла быть проплешина. Некогда Никита начитался ужасов о последствиях применения ядерного оружия и настолько впечатлился, что теперь вредоносного излучения (особенно помеченного одной первых букв греческого алфавита - альфа, бета, гамма) остерегался сверх всякой меры. По поводу и без. А сейчас повод поостеречься имелся, и весьма серьезный. Во-вторых, Селин просто устал, можно сказать, выбился из сил, отбивая ментальные атаки разных подлых гуманоидов, и заниматься еще исследованием эпицентра вспышки ему не хотелось. В-третьих, существенно возросла опасность появления в сквере посторонних. Несмотря на его безлюдность и глубокую ночь. Вспышка была настолько яркой, что в темноте ее могли заметить и издалека, из окна соседнего дома, например, или разглядеть с улицы зарево. Заметить и принять за пожар со всеми вытекающими. А в-четвертых, в-пятых, и, если позволите, в-последних, впечатлений на сегодня и без того хватит. Их еще переварить надо.
  Кстати, относительно переварить... не мешало бы и перекусить. Что-то он проголодался.
  Взгляд опустился на наручные часы. Ничего себе! Поединок, за время которого Никита успел пережить столько, что... впору многотомные мемуары писать или пособия по борьбе с магами-телепатами, длился считанные мгновения. Последний раз Селин смотрел на часы непосредственно перед схваткой, когда уже привез Чужого в сквер, где-то между обрызгиванием недруга водой из лужи и реанимационными процедурами в виде веточного массажа физиономии. С того момента на хронометре визуально почти ничего не изменилось. Секундная стрелка на часах у Никиты отсутствовала, а минутная сдвинулась разве что на одно-два деления. И большая часть этого времени наверняка пришлась на прыжки вокруг тополя уже после завершения поединка. А показалось, что минула целая геологическая эра, по сравнению с которой Кембрийский период - жалкая неделя. Наглядное доказательство того, что в иных ситуациях река времени течет очень быстро.
  Селин встал, отряхнул штаны от налипших комков грязи и травинок, поднял потерянный во время обезьяньих прыжков разрядник, подобрал брошенную у скамейки сумку с 'охотничьими' принадлежностями - слава богу, не понадобились!- и побрел восвояси. Пережевывать, переваривать. Он выбрался из сквера, пересек улицу, добрался до первой из подворотен, но... тут на него голодным медведем навалилась необоримая слабость, а земля вдруг затряслась, словно припадочная, и со скоростью гоночного болида устремилась вверх - навстречу лицу.
  Встреча укрытой асфальтовым панцирем земли и бедной Никитиной физиономии состоялась... и наступила ночь.
  
  
  
   ГЛАВА 7
  
  
  Стук собачьих когтей по паркету раздражал и мешал сосредоточиться. Громкий и неприятный стук. Казалось, на пол наступают не мягкие лапы пса, а подкованные копыта боевой лошади. Вот парадокс: когда собаки во дворе подкрадываются, от них ни звука лишнего не услышишь, до инфаркта внезапным появлением довести могут, а тут стучат, как солдаты сапогами по плацу. На двор, конечно, заклинание соответствующее наложено, да и вместо гулкого паркета там мягкий травяной ковер расстилается, но от понимания причин возникновения шума легче не становилось - Вика Морозова сидела за компьютером в доме, а не в беседке, и стук когтей бил по мозгам круче, чем работающий за стеной перфоратор. Она бы с радостью переместилась на свежий воздух, но погодные условия не благоприятствовали - сегодня было прохладно и сыро. К тому же в беседке отсутствовала такая элементарная вещь, как электрическая розетка, а бегать каждые два-три часа в дом для подзарядки батареи ноутбука тоже не улыбалось. Поэтому приходилось мириться со стуком когтей по паркету.
  К счастью, активный и любознательный Вист, а шум, прогуливаясь по просторным коридорам дома Воронина, издавал именно он (Рич спрятался где-то во дворе), копытами не обзавелся, иначе Вика сошла бы с ума. От грохота, от бессилия, от излишнего нервного напряжения. Который день она вместе с Оспешинским и Борисом бьется над записями Кацмана, а толку нет. По сути, они продолжали то, что начали еще в доме Семена Моисеевича - копались в его бумагах, а также просматривали документы, обнаруженные в компьютере и на дисках. Только копались уже на другом уровне, не скакали по верхушкам, а зарывались в глубь, тщательно и методично.
  Сканирование бумаг ничего не дало, пришлось изучать их старым дедовским способом - читать. Так же как и все текстовые файлы на электронных носителях. А многочисленные аудиозаписи - прослушивать. Исследовать медленно и вдумчиво, 'рассматривая под микроскопом' каждую необычную фразу, каждое странное слово. С учетом объема информации подобная работа требовала внимания, усидчивости, терпения... и железных нервов. Ведь гипотетическая возможность упустить нечто важное заставляла неотрывно буравить взглядом монитор, отчего в глазах уже периодически начинали плясать мятлики, а отсутствие результатов - психовать. И напряжение нарастало.
  За неделю ашеры изучили едва ли четверть материалов, но ни на йоту не приблизились к пониманию причин исчезновения Кацмана. Обычные научные статьи, письма, рефераты, наброски, иногда попадались подозрительные на первый взгляд записи, но после консультаций со старшими товарищами подозрения отпадали. Порой встречались странные сокращения и пометки, которые расшифровке не поддавались. Вика показывала их Оспешинскому и чете Шевченко, и, если коллеги помочь ей не могли, складывала бумаги, содержащие данные сокращения и пометки, в отдельный ящик. Дожидаться Воронина или Вольфа. Авось те разберутся. В остальном же - никаких зацепок, никаких улик. Борис и Виктор к данному факту относились довольно спокойно, первый - в силу собственной флегматичности, а второй - по той причине, что помимо исследования материалов имел иные обязанности в страже домена и был в меньшей степени задействован непосредственно в чтении бумаг. А вот Вика нервничала, раздражаясь по малейшему поводу, будь то погода или стук когтей по паркету.
  Стук немилосердно бил по мозгам, заставляя поневоле ощущать родство со страдающим с похмелья пьяницей, который готов убить за топот крадущуюся по ковру кошку. Буквы и слова на экране монитора дисциплинированно складывались в предложения, но смысл их от Виктории ускользал. Она поймала себя на том, что пялится на одну и ту же страницу уже второй час, а строчки воспринимает словно некий необычный узор. Девушка разозлилась, хлопнула ладошкой по столешнице и поднялась со стула.
  - Все! С меня хватит!
  - Что?- отвлекся от изучения бумаг Борис. Он расположился на диване и обложился тетрадями едва ли не по уши.
  - Хватит с меня, говорю. Сейчас поймаю этого мерзавца и когти ему обстригу.
  - Кому? - приподнял брови Шевченко.
  - Кому-кому... Собаке! Чего он по второму этажу шатается? Ему первого и двора мало? Поместье огромное, в футбол играть можно, а он возле кабинета толчется. Я от этого цоканья скоро на стену полезу.
  - Да? А мне он не мешает,- пожал плечами Борис и снова опустил взгляд, углубившись в записи.
  - Конечно, тебе никогда ничего не мешает, - пробурчала себе под нос Вика и вышла из кабинета.
  Увидев девушку, Вист развернулся к ней и потрусил навстречу.
  - Так! Приятель, хватит цокать! Ты мне работать мешаешь, понял?
  'Приятель' ничего не сказал и хвостиком не махнул, ввиду отсутствия оного, а просто сел и ткнулся влажным носом в ладонь.
  - Не понял,- констатировала Вика, вздохнула и показала рукой на дверь.- Иди во двор, там гуляй.
  Пес гулять во дворе явно не хотел и с места не сдвинулся. Тогда Морозова взяла его за ошейник и потащила к выходу. Вернее, попробовала потащить. Сдвинуть с места такую тушу у нее не получилось. Туша сама сдвинулась. Вист воспринял действия девушки, как новую игру, вскочил, стал бегать вокруг нее, норовя боднуть лобастой головой под колени.
  Игра Виктории категорически не понравилась. Веса в собаке было столько, что после каждого толчка под коленки юная ведьма едва удерживалась на ногах. Она даже подумала о претворении в жизнь первоначального плана, касающегося обрезания когтей, причем с помощью магии, поскольку иным способом справиться со здоровенным ротвейлером нереально, но по здравому размышлению решила над Вистом не издеваться. Он же не специально ее злил, а исключительно по причине живости характера. И морда у него вечно грустная - жалко.
  - Гулять не хочешь? Тогда придется прибегнуть к другим методам, - пригрозила Висту Вика и воспользовалась Даром. Она заглянула псу в глаза и внушила ему, что на приусадебном участке зарыта вкуснейшая сахарная косточка, попутно дав установку бежать к беседке и искать собачий гостинец там. Радостно взвизгнув, - даже на перманентно унылой морде проступило нечто умильное - пес облизнулся, развернулся и со всех лап бросился вниз по лестнице. Через считанные секунды цокот удалился в сторону дальнего холла, где в двери, ведущей на задний двор, было проделано специальное отверстие с пологом из войлока - своеобразный выход для собак,- а затем прекратился. Судя по скорости бега, Вист опасался происков конкурентов, которые могли найти вкусный гостинец раньше него. Немудрено, образ косточки получился настолько аппетитным, что у самой ведьмы слюнки чуть не потекли.
  Один источник шума был временно устранен, однако вместо него тут же появился другой.
  - Куда это пес понесся? - На второй этаж быстрым шагом поднялся Оспешинский. - Чуть меня с ног не сбил.
  - Не знаю. По своим делам, наверное, - соврала Вика, которой стало немного стыдно за издевательство над псом. Ведь косточки он не найдет, лишь лапы собьет в напрасных поисках. Надо будет ему мясной вырезки купить... для возмещения причиненного морального вреда.
  - Какие у собак дела? - удивился Виктор.- Разве что охрана... Ладно, пойдем, продемонстрирую тебе кое-что.- Оспешинский взял девушку за локоть и потянул в кабинет.
  - Салют бумажным крысам!- Приветствие Виктора, как всегда, граничило с издевательством. - Нарыли тут что-нибудь?
  - Пока нет,- покачал головой Борис.
  - Жаль,- искренне огорчился лохматый паяц.- Будем надеяться, что вода камень точит. Авось что-то всплывет.
  -В сплывает обычно... то, что плавает хорошо и не тонет,- не преминула подколоть Виктора Морозова.- На букву 'д' начинается, на 'о' заканчивается.
  - Дерево,- изобразил непонимание Оспешинский.
  - Да, точно, дерево,- фыркнула Вика.- У кого-то вместо мозгов. И у кого бы это?
  - Но-но, молодежь, полегче на поворотах. Непосредственное начальство нужно уважать и почитать.
  - Ага, ключевое слово тут 'непосредственное'...
  Слушающий дружескую пикировку ашеров Шевченко оторвался от изучения записей и укоризненно посмотрел на коллег. Они сразу увяли, даже неугомонный Виктор.
  - Все, мы тебе больше не мешаем. Я только сейчас тебе и Вике покажу одну физиономию... и сразу удалюсь.
  - Надеюсь, не свою,- снова подколола 'непосредственное начальство' девушка, но, наткнувшись на взгляд Бориса, всплеснула руками. - Молчу-молчу.
  - Словно дети, честное слово,- посетовал Шевченко, но отложил в сторону пухлую тетрадь.- Что там у тебя?
  - Смотрите...- Оспешинский закрыл глаза и сделал кистью правой руки вращательное движение.
  Хотя Вика не слышала слов (они произносились мысленно), но по характерному жесту догадалась, что это Создание Образа - заклинание, связанное с отображением ментального рисунка в реальности. Маг в данном случае выступал в роли эдакого видеопроигрывателя, проецируя хранящийся в его памяти образ на любой физический объект. На лист бумаги, на стену, на молекулы воздуха. Иначе говоря, создавал в реальном мире копии ментальных образов.
  Она не ошиблась. Над столом появилось трехмерное изображение фигуры мужчины едва ли не натуральную величину. Изображение переливалось разными красками и двигалось. Ожившая фигура топталась на одном месте, поворачивала голову, останавливалась и снова начинала топтаться, выходя за границы столешницы. Выглядело это так, словно из видеопленки вырезали один кадр, придали ему объем, поместили в ограниченный пространственный контур и запустили воспроизведение на десять секунд. А потом поставили на повтор. Узнай о подобных возможностях, пусть и не технологических, а магических, голливудские режиссеры, они продались бы ашерам с потрохами за одно лишь заклинание Создания Образа. Разные стереоэффекты и 3-D фильмы отдыхают и плачут в сторонке.
  - И что сие означает? - Борис, скрестив руки на груди, разглядывал разноцветную фигуру.
  Виктор открыл глаза и чертыхнулся:
  - Блин, сейчас подправлю.
  Еще одно вращение кистью, и разноцветье красок исчезло, а фигура замерла.
  - Узнаешь?
  - Нет. А кто это?- поинтересовался Шевченко.
  - Да не ты...- досадливо сморщился Оспешинский.- Вика, узнаешь?
  Морозова присмотрелась к изображению и протянула:
  - Похож на парня, который прогуливался возле дома Семена Моисеевича, когда мы туда приехали...
  - Точно! - обрадовано хлопнул ладонью об ладонь Виктор.- А я мучаюсь, гадаю, где же его видел... Ты его еще проверять подходила, верно?
  - Да, он. Только без газеты.
  - Извини, бананьев нема.
  - Я просто вспомнила, что этот Ромео по улице с газетой в руках прогуливался.
  - Почему Ромео?
  - Судя по ауре, он девушку ждал, вроде бы на свидание пришел, но почему-то с газетой вместо цветов. Довольно странно.
  - Действительно...
  - Прошу прощения,- вмешался в разговор Шевченко.- О ком, собственно говоря, речь идет?
  - Этого парня,- Вика указал на застывшее изображение,- мы встретили около дома Кацмана, когда приезжали туда первый раз и документы забрали...
  - Я догадался,- едва ли не перебил девушку Борис, что для него было совсем не характерно. - Только не понимаю, чем данный конкретный нормал вас так заинтересовал.
  - Поначалу ничем. Мы всех проверяли, кто рядом с домом находился. А потом... всплыли некоторые неувязки, например, газета вместо цветов. И вообще он мне тогда подозрительным показался: аура необычная, смазанная какая-то, и реагировал он на внушение... с задержкой. Помнишь, - Морозова обратилась к Виктору,- я тебе об этом сказала, а ты отмахнулся,- и не удержалась от очередной шпильки: - И еще словами мудреными ругаться стал.
  - Хм, действительно...- очевидно, выпад достиг адресата, поскольку Оспешинский смутился и стал повторяться.
  - Это какими словами?- полюбопытствовал Борис.
  - Разными. Толерантность, апперцепционный и прочие. Я всех и не помню.
  Шевченко воззрился на Виктора так, словно у него на лбу выросли широкие развесистые рога.
  - Ладно, чего уставились,- поправил круглые очки Оспешинский.- Дырку протрете. Уже и поумничать нельзя, будто сами не без греха.
  - Может, и не без греха, но кое-кому умничать поменьше надо было! - безапелляционно заявила Вика.
  - Ладно, чего уже там. Каюсь, моя промашка.
  - А чем вызвана демонстрация?- Борис кивнул в сторону застывшего изображения.- Ты с ним где-то столкнулся?
  - Тебя не проведешь. Действительно,- осознав, что третье за минуту употребление данного малоинформативного 'сорняка', наносит его репутации краснобая и человека, вернее, ашера, который за словом в карман не полезет, непоправимый ущерб, Оспешинский смешался и закашлялся,- кхе-кхе... столкнулся. То есть не совсем столкнулся, а... хм...
  - Я тебя не узнаю!- возликовала Вика.- Мямлишь, повторяешься, чуть ли не краснеешь. Оспешинский, ты не влюбился часом?
  - Отстань, противная! Сами набросились, обвинили во всех тяжких, умником обозвали, а теперь еще и издеваются. Влюбился,- протянул, словно попробовав глагол на вкус, Виктор. - В кого тут влюбишься, когда вокруг одни крокодилы. И времени для личной жизни нет - пахать на благо родины заставляют и днем, и ночью.
  - Ты не отвлекайся, давай поближе к теме, - одернул вновь обретшего красноречие 'пахаря' Борис.
  - Даю. Поближе. Данного гражданина я заметил вчера возле - представьте себе!- собственного подъезда. Я домой возвращаюсь, иду, никого не трогаю, тут он, подлец, трется у кустиков, изображает святую невинность. Причем без газеты. Это, конечно, не преступление, мало ли кто чем занят, но мне физиономия мальчика что-то навеяла. В душу он мне запал. - Рот Вики невольно открылся для извержения очередной остроты, но Оспешинский нанес превентивный удар:- Только сразу предупреждаю возможные ехидные замечания разных невоздержанных юных особ - не влюбился. Я вообще в подобных вопросах - махровый традиционалист. А разные новомодные веяния...
  - Добрый день, коллеги! - В кабинет вошел хозяин усадьбы, уселся на свободное кресло и закинул ногу на ногу. - Извиняюсь, что перебил.
  - Ничего страшного, я почти закончил. - Рассказ Виктора мгновенно свернул с отвлеченных рассуждений о новомодных веяниях к конкретике.- Мальчика я долго вспомнить не мог, целый день мучался, собирался уже к Вольфу за помощью обращаться, чтобы он память мне просмотрел, но Вика избавила меня от неприятной процедуры. Теперь я знаю, где мы раньше его видели. И этот молодой человек вызывает определенный интерес, не правда ли?
  - Он? - Воронин показал на изображение.
  - Он.
  - О том, что ты его возле своего жилища заметил, я наслышан. Твои вопли по дому хорошо разносятся. А где еще встречал?
  - На улице Водопьянова, когда документы забирали. А Морозова с ним познакомилась, - наябедничал Виктор.
  Не дожидаясь вопросов, Вика вкратце пересказала главе стражи историю ее 'знакомства' со странным парнем. И поделилась подозрениями.
  - Это еще ничего не значит, - отмел ее подозрения Воронин. Мало ли какая реакция на внушение у нормалов бывает. Отдельные экземпляры вообще отличаются ментальной невосприимчивостью, глухотой, если пожелаете. Необычные изменения в ауре - тоже показатель относительный. Изменения зависят от слишком большого количества факторов: психологическое состояние, целевые установки, внешние раздражители и так далее. А вот то обстоятельство, что данный нормал дважды за столь короткое время попадался вам на глаза в местах, прямо скажем, не предназначенных для массовых гуляний, настораживает. Возможно, совпадение, но и другие варианты исключать не следует. Виктор, проверь юношу на всякий случай.
  Грива Оспешинского взметнулась вверх-вниз, выражая согласие с приказом.
  - Понял, шеф, сделаю.
  - Только аккуратно, без экстрима. И пробей его по своим каналам в органах.
  - Яволь, мой фюрер!
  Воронин ничего не ответил на эскападу подчиненного, лишь вздохнул и досадливо сморщился, словно говоря: 'Горбатого могила исправит'.
  - А у Вас, молодежь, есть успехи? Чем похвастаетесь? - глава стражи повернулся к Борису и Вике.
  - Хвастаться, Дмитрий Сергеевич, особо нечем. Уже три четверти материалов обработали, если не считать книг, конечно, а даже намека на причины исчезновения не нашли. Существенных следов нет. Какие-то непонятные мелочи всплывают: пометки, ссылки, сокращения на полях, но расшифровать их я не могу. Более того, не знаю, связаны ли вообще эти пометки-ссылки с исчезновением автора.
  - Точно, - поддержала Бориса Вика.- Одни пометки и сокращения. А толку - ноль. На менталов, и то никакого компромата.
  - Хоть ты Яне не уподобляйся,- укорил девушку Воронин. - Она во всех грехах менталов винит, за каждым кошачьим чихом руку Ордена видит, и ты туда же...
  - Не за каждым, допустим... - начал было защищать отсутствующую супругу Борис, но осаженный взглядом недовольного начальника умолк.
  - Мы должны не компромат на Орден искать, а то, что поможет нам разобраться в вопросе исчезновения Семена Моисеевича. А гипотетическими кознями Посвященных в другое время займемся... Впрочем, не будем отвлекаться. По работам Кацмана есть что-нибудь? Статьи, очерки, обзоры?
  - Ничего конкретного.
  - Прискорбно, - посетовал Дмитрий Сергеевич.- До книг, говоришь, не добрались?
  - Куда там. А если бы и добрались, вряд ли что-нибудь существенное обнаружили - на изучение библиотеки не один год потратить можно. Только книг по истории - три шкафа.
  - Круг его интересов в последнее время не менялся?
  Шевченко пожал плечами, а Вика посетовала:
  - Да как тут разберешь, если его все подряд интересовало. И в последнее время, и не в последнее. Вы же сами предупреждали, что Кацман многими проблемами занимался,- Вика, вспоминая, прикрыла глаза,- 'и историей взаимоотношений с менталами, и статистикой межнациональных конфликтов, и причинами экономических кризисов последнего времени в Европе и Азии, и исследованием спонтанных эпидемий гриппа, и еще сотней разных вопросов'. За точность цитаты не ручаюсь, но говорили же?
  - Кое-кто у нас цитатами сегодня увлекается,- пробурчал под нос Оспешинский, но его ремарку проигнорировали.
  - Говорил, не отрицаю,- улыбнулся Воронин. - Подтвердилось?
  - Как сказать... Работы о менталах и о межнациональных конфликтах в компьютере я нашла. А вот по эпидемиям гриппа и экономическому кризису - пустота.
  - Даже так?
  - Да. Вообще, информации слишком много и разобраться в ней сложно. Я чего только в компе не нарыла: статьи и очерки, связанные с преподаванием, выдержки из газетных публикаций, ссылки на медицинские и метеорологические сайты, спортивную статистику, курортные фотографии, музыкальные записи, фильмы. Иными словами, обычный мусор.
  - И все-таки, что из этого мусора использовалось Семеном Моисеевичем, в последние, скажем, два месяца?
  - За два месяца?- Вика села за компьютер и вывела на дисплей вспомогательную таблицу, в которую заносила данные о проверенных материалах.- За последние два месяца открывалось в общей сложности одна тысяча триста три файла. И опять же - разнообразный мусор. Даже по используемым ссылкам в Интернете, ничего не определишь - слишком их много. Единственное, что можно отметить, он очень часто посещал новостные сайты, скачивал статьи на библейские темы, а в поисковых системах искал ссылки на стихийные бедствия и аварии: наводнения, землетрясения, крушения судов, взрывы заводов.
  - Библейские темы... это что? - приподнял бровь Воронин.
  - Всемирный потоп, Ноев ковчег и прочая галиматья.
  - То есть природные катаклизмы и техногенные катастрофы. Ну вот, уже кое-что. А говорите, ничего... К сожалению, Семен Моисеевич самую важную информацию обычно в голове держал, и бумаге или компьютеру ее доверять не любил. Теперь приходится по зернышку выуживать, как Вика выражается, из мусора. И улов есть. Кацман, я знаю достоверно, плотно занимался исследованием причин экономических кризисов в Европе и Азии, изучал вопросы, связанные с распространением спонтанных эпидемий гриппа и ростом числа природных катаклизмов в Карибском бассейне, но его работ на указанные темы в компьютере не найдено. Что весьма симптоматично. Значит, по данным направлениям надо копать особо тщательно. Кстати, Борис, что ты там говорил насчет пометок и сокращений.
  - Говорил, что их немало, и большинство я разобрать не могу. Что такое ВПР, например?
  - Затрудняюсь сказать,- нахмурился Воронин.- У кого есть мысли?
  Оспешинский и Вика синхронно помотали теми частями тела, которые как раз предназначались для мыслительной деятельности.
  - Вот,- констатировал очевидный факт Борис. - Никто не знает. А это 'ВПР' у Кацмана чуть ли не на каждой странице на полях всплывает.
  - На каждой странице? - поднял брови глава стражи.
  - Пусть не на каждой,- пошел на попятный Шевченко, - погорячился, но два десятка пометок я гарантирую.
  - Эстонец погорячился - анекдот,- фыркнул Виктор, хотел добавить еще что-нибудь скабрезное и остроумное, однако под укоризненным взглядом Воронина сник, изобразил жест сдающегося в плен бойца и клятвенно заверил начальство:
  - Все, шеф, больше не буду.
  Проигнорировав заверения лохматого клоуна, Воронин спросил у Шевченко:
  - А сам что думаешь?
  - Возможно, это чьи-нибудь инициалы или аббревиатура какой-нибудь организации?
  - Не исключено.
  - Блестящая мысль,- не удержался от саркастического замечания Оспешинский. - Осталось только вычислить, чьи именно инициалы или расшифровать аббревиатуру организации. Ерунда. Пара миллионов вариантов при отсутствии проверочных данных. Задача для пятиклассника. Боря, Архимед ты наш, за четверть часа справишься?
  - Зря издеваешься, у него хоть какие-то идеи есть, а у тебя одни подколки да смешки, - вступилась за товарища Вика.
  - Не любите вы меня и не цените. А меня, может, с минуты на минуту озарение посетит, и я гениальную догадку выскажу, грандиозную и неожиданную...
  - Виктор, - заткнул фонтан сомнительного остроумия Воронин, - езжай-ка ты прямо сейчас к своим друзьям в органах и займись проверкой встреченного тобой юноши. А то, я вижу, тебе знаться нечем.
  - Слушаю и повинуюсь.- Оспешинский отвесил ернический поклон и направился к выходу. Однако в дверях остановился и не преминул последнее слово оставить за собой:
  - Злые вы, уйду я от вас.
  Когда звук шагов самопровозглашенного юмориста и сатирика затих на первом этаже, Воронин поинтересовался:
  - Что там еще по сокращениям и пометкам?
  - Много их. И к стенографии они не имеют ни малейшего отношения. Попадаются общепринятые сокращения, их расшифровать не сложно, затруднительно разобраться в том, что они означают в контексте конкретной статьи или работы. К примеру, 'изм.' явно следует читать как 'измененный' или 'измененные', О.П. - как 'Орден посвященных', а 'искл.' - 'исключено' или 'исключить', но что исключить и откуда, ума не приложу, хоть убейте. Есть и неизвестные символы, и значки, и просто буквы.
  - Буквы? - удивился Воронин. - С символами и знаками понятно - Семен Моисеевич их любил и сам придумывал, а вот буквы... Может, это тоже придуманные им символы?
  - Не знаю. Может, и символы, но очень похоже на буквы. Точнее говоря, букву.
  - Даже так? И что за буква?
  - Из греческого алфавита. Альфа.
  - Альфа?
  - Да. Пять или шесть раз на полях страниц встречается. Не русская 'а', а именно альфа, я лично такие же на уроках физики и математики в школьные годы в тетрадках выводил.
  Воронин задумался, а внимательно, едва ли не открыв рот, слушавшая старших коллег Вика, наоборот, встрепенулась:
  - А у меня тоже похожие пометки были. Правда, не буква, а слово созвучное, вернее, если это про букву, то почему-то во множественном числе...- Она пустилась в путаные объяснения, но смешалась и резюмировала: - Альфы. Это слово я в файлах находила.
  - Часто находила?
  -В трех, нет, простите, четырех статьях, внизу абзацев... И еще рядом часто аббревиатура была - П.Р.
  Воронин потер ладонью подлокотник кресла и протянул:- Альфы, говорите...
  - Мы что-то, наконец, нарыли? - поинтересовался Борис.
  А Вика просто затаила дыхание и уставилась на Дмитрия Сергеевича, как дошкольник на фокусника, ожидая, что он сейчас 'вытащит зайца из шляпы', то есть явит чудо и все объяснит. Пусть не все, но многое.
  - Не знаю. Что-то определенно нарыли, только вот какое отношение нарытое вами имеет к исчезновению Кацмана... Вика, ты можешь прямо сейчас статьи эти распечатать?
  Девушка кивнула, подключила принтер и придвинула клавиатуру компьютера.
  - Борис, тоже собери и дай мне материал, где тебе пометки с буквой попадались.
  Через три минуты Воронин держал в руках кипу листов, как распечатанных Викой, так и извлеченных Борисом из папок, и читал их, а две пары глаз следили за каждым его движением. Закончив чтение, Дмитрий Сергеевич бросил листы на диван, потер переносицу и вздохнул:
  - Ничего не понимаю. Ерунда полная...
  - А что за ерунда, если не секрет? - робко, можно сказать, застенчиво поинтересовался Борис.
  - Не секрет. Скорее просто легенда, миф. И даже не древнегреческий, хотя тут... - Воронин снова погрузился в топкий омут размышлений.
  На некоторое время в кабинете воцарилась вязкая, похожая на кленовый сироп тишина. Умиротворяющая и ласковая. И этой тишине не грех было посвятить вечность, если бы не одно обстоятельство... Внутренности Вики начал грызть алчный бес неуемного любопытства. За короткими фразами главы стражи скрывалась Тайна, и взглянуть за ее покровы, хоть вполглаза, хотелось неимоверно. До желудочных колик.
  Дабы сберечь собственные потроха от острых клыков беса любопытства, который уже догрызал ее кишки и подбирался к печени, Вика решилась вульгарным вопросом взболтать кисель тишины и вырвать начальство из вышеназванного омута размышлений:
  - Тогда чей?
  Воронин улыбнулся:
  - Миф наших заклятых друзей - Посвященных. Согласно их преданиям, нашу планету когда-то населяли загадочные существа, называвшиеся альфами. Вернее, так их именовали сами менталы, самоназвание этих существ мифы не сохранили.
  - Странное название, как раз почти греческое, - заметил Борис.
  -Ты прав. Именование существ пришло из Эллады и связано с первой буквой древнегреческого алфавита - альфой. Якобы эти существа полагали себя первыми разумными, появившимися на нашей планете, потому их именовали по начальным знакам буквенных таблиц и алфавитов. В доисторические времена для их обозначения пользовались языком гвархов, позднее - древнеегипетским и шумерским, затем - древнегреческим. Прижилось последнее.
  - Простите, в доисторические времена... каким языком пользовались? - полюбопытствовал Борис, опередив аналогичный вопрос, уже готовый слететь с губ Вики.
  - Гвархов или гвартов - пресловутых учителей первых менталов. Почти не менее легендарных, чем альфы.
  - Учителей менталов?- протянула Вика. - У них разве какие-то учителя есть?
  - По крайней мере, сами Посвященные так считают. И в документах Ордена прописывают. И скорее были, чем есть.
  - Были?
  - Достоверных сведений о гвархах тоже кот наплакал. Известно лишь, что их цивилизация действительно существовала то ли на островах, то ли на небольшом материке в центральной части Атлантического океана, и уничтожена землетрясением приблизительно в ХI-Х тысячелетии до нашей эры. Или тридцать тысяч лет назад. Тут разные мнения есть. Гибель материка послужила основой мифов об Атлантиде. И еще... Протокол о создании Ордена Посвященных начинается со слов: 'По заветам гвархов Сардона и Птара...'. Вот и все факты. Остальное - домыслы, гипотезы, версии. И сказки. Если покопаться в архивах Ордена, то наверняка можно нарыть еще кое-что о гвархах, но по понятным причинам это исключено. Еще вариант - не менее фантастический - попытаться разговорить Гроссмейстера или Грандмастера Ложи Памяти.
  - Думаете, в архивах что-то можно найти?
  - Уверен. Вы же знаете историю Ордена и Круга ашеров... Посвященные организовались гораздо раньше нас, Айюм Посвященных, ставший впоследствии Корпусом, а затем и Орденом, существовал и шесть тысяч лет назад, и семь, и, вероятно, десять. А когда точно они объединились, мы и не знаем. И был всегда единым - не дробился на самостоятельные образования. А мы до четырнадцатого века поодиночке самодеятельностью занимались. И если бы не кровавый энтузиазм отцов-инквизиторов, может быть, до сих пор по кустам и выселкам, словно украинские партизаны, прятались бы. Да и организацию Ордена не сравнить с нашей; у менталов четкая иерархия, порядок, все подчинено правилам, а мы живем по принципу 'как бог на душу положит'. Система обучения толком не выстроена, стража домена состоит из пяти энтузиастов и похожа на казацкую вольницу, лишней бумажки днем с огнем не найдешь.- Воронин глубоко вздохнул, словно загоняя внутрь лишние эмоции. Было заметно, что у него, что называется, наболело. - А в Ордене каждый шаг регламентирован, и в архивах хранится такое количество документов, что и представить тяжело. И если хорошо покопаться в хранилищах наших старинных друзей, то можно много интересного найти, в том числе и про гвархов. А у нас, к сожалению, копайся - ни копайся, ничего путного не отыщешь. Разве что какое-нибудь редкое издание 'Молота ведьм'. И архив наш - одно название.
  - Неужели бюрократию лучше разводить? - усомнился Шевченко.
  - Ты бюрократию с нормальной организацией не путай,- слегка рассердился Дмитрий Сергеевич.- Я не призываю слепо правила, установленные Ордене, копировать. У них свои перегибы имеются. Но в Круге тоже хоть подобие порядка должно наличествовать. А порядка нет, лишь анархия и словоблудие. Я уже про дисциплину молчу. Ее зачатки исключительно в страже имеются. А остальные творят что хотят, и плевали с высокой колокольни на решения Большого Круга. Господи, да мы даже собственные образования одинаково назвать не в состоянии! В России и в Европе - домены, у американцев - протектораты и округа, в Азии - провинции и эмираты. Где - стража, где - полиция, где - войско, а где - вообще ни хрена! Ашеры только перед лицом большой опасности объединяются. Для этого потребны разгул Инквизиции или война с менталами, то есть угроза тотального уничтожения, не меньше. А так - гуляй колдовская душа! Сейчас, во время многолетнего перемирия с Орденом, о дисциплине и порядке забыли. Никто никого слушать не желает. А ведь будь у нас хотя бы жалкое подобие орденской дисциплины, разве бы мы сейчас тут сидели и ломали головы над тем, чем Семен Моисеевич занимался. За полчаса интересующую информацию получили бы.
  - Каким образом?
  - Элементарно. Подняли бы соответствующие документы и их прочитали, поскольку в организации, где наличествуют дисциплина и порядок, исследователь темы серьезных самостоятельных работ обязательно согласовывает с уполномоченными органами или лицами. Или, на худой конец, означенные органы и лица уведомляет. Подчеркиваю, речь идет не о хобби, не о собственных личных увлечениях, а о серьезных исследованиях. А то вы еще, не дай бог, решите, что Дмитрий Сергеевич превратился в старую бумажную крысу и сторонника тотальной бюрократии.
  - Да нет, что Вы! - возмутилась Вика, хотя минуту назад у нее мелькнула подобная мыслишка.
  Реплику девушки Воронин проигнорировал.
  - Мне наше сообщество напоминает коллегию адвокатов, где на словах все чтят общие интересы, а на самом деле каждый блюдет лишь свои.- Дмитрий Сергеевич вздохнул и замолчал.
  - Вы что-то о мифах говорили...- Алчный бес неуемного любопытства вновь активизировался и спровоцировал Вику на довольно бестактное напоминание.
  - Да, что-то я отвлекся...- улыбнулся глава стражи.- Так вот, по поводу гибели цивилизации гвархов у наших друзей есть несколько преданий, легенд, если хотите. Достоверно известно, что архипелаг или материк гвархов уничтожен в результате землетрясения и последующего затопления - острова оказались на дне океана. Полагаю, именно острова, а не материк. Однако о причинах катастрофы у Посвященных мнения расходятся. Согласно общепринятой версии, землетрясение было вызвано сдвигом тектонических пластов земной коры, кое-кто винит в произошедшем падение крупного метеорита, а отельные романтики считают, что катастрофу спровоцировали какие-то невообразимые эксперименты самих гвархов, хотя, позволю личную ремарку, я представить не могу суть и масштаб подобных экспериментов. Мнений и версий у менталов множество, о них можно до утра распинаться. Они к нашим находкам однозначно не имеют отношения - альфы в них не упомянуты. А о мифах я завел речь потому, что в одной легенде, прямо скажем, малоизвестной и непопулярной, упоминаются некие враги гвархов, которые якобы и приложили руку... или что там у них вместо руки к гибели островной цивилизации. И этими врагами отдельные умники из Ордена склонны считать мифических альфов... Тут, собственно говоря, и сказке конец.
  - И все?- разочарованно протянула Вика. - А я уже было... Может, хоть что-нибудь еще?
  - Увы.
  - Жалко.- Вика расстроилась. Она надеялась, что после рассказа Воронина Тайна раскроется и явится перед ней в великолепии и блеске, но в своих ожиданиях обманулась. Тайна оказалась невнятной... даже не легендой, а тенью легенды, пшиком, пустым звуком. Хорошо, пусть не звуком, а словом, но указанное обстоятельство мало что меняло. И только то, что данное слово всплыло из невообразимых глубин прошлого, немного примиряло Вику с ситуацией и поддерживало тлеющий уголек интереса к безжалостно обманувшей ее Тайне. Тем более что пока это был единственный камушек, нарытый ими в кучах информационного мусора. И еще надо разобраться, записывать ли его в разряд самоцветов или выбрасывать булыжником в отходы.
  Одолев мимолетный приступ досады, Вика не удержалась и задала давно напрашивавшийся вопрос:
  - А эти альфы из орденских легенд с эльфами из кельтских мифов как-то связаны?
  - Не знаю. Созвучие, конечно, очевидное. Эльфы, альвы, альфы... Но ничего больше. Для проведения прямых аналогий нет оснований. Ни фактов, ни даже легенд. И потом, отождествление альфов и эльфов выглядит слишком... простым, я бы сказал, вызывающе примитивным ходом. А значит, с высокой степенью вероятности, ошибочным. Едва ли такие аналогии приемлемы... Единственное, что я смею предположить: на территориях, населенных британскими племенами, в свое время имелись довольно крупные сообщества менталов, и кельты могли заимствовать мифологические персонажи у них. И развить, насколько фантазии хватит.
   -То есть остроухие существа невероятной красоты, живущие в девственных лесах и стреляющие без промаха...
  - Вика, мне кажется, ты чрезмерно увлекаешься чтением романов в жанре фэнтэзи. Кельтские мифы и современная фантастическая литература имеют мало общего. Более того, касательно альфов... это лишь моя скоропалительная версия. Ничем, кстати, не подтвержденная. Весьма вероятно, что Семен Моисеевич под пометками 'альфы' и 'альфа' подразумевал не героев позабытых орденских мифов, а нечто иное, о чем мы и догадаться не в состоянии. Или, напротив, нечто очевидное, лежащее перед носом, но нами еще не найденное. Поэтому не стоит спешить с далеко идущими выводами, опираясь лишь на бредни неразумного старика.
  'Ага, неразумного старика, как же!', - подумала Вика, - 'А я тогда кто? Совершенно безмозглый младенец?'. Она уже хотела выразить свое негодование вслух и потрясти почтеннейшую публику парой-тройкой комплиментов изощренному интеллекту Воронина, но ее планам не дал осуществиться вновь вступивший в разговор Шевченко.
  - Дмитрий Сергеевич, а сами Вы как полагаете, пресловутые альфы в действительности существовали и даже острова гвархов уничтожили? Или все же сказка?
  - До сегодняшнего дня я был абсолютно уверен, что альфы - стопроцентный миф. А сейчас сомнения появились. Как ни крути, других зацепок пока нет, поэтому при дальнейшем изучении материалов особое внимание обращайте на подобные отметки и буквы на полях. Вдруг еще что вплывет.
  - Сомневаюсь,- каркнул Борис.
  - Посмотрим. Ладно, молодежь, работайте. - Глава стражи поднялся с кресла. - А я, пожалуй, поеду с Вольфом поговорю. Авось он что подскажет. Хотя...- Воронин покачал головой, - вряд ли. Ох, чувствую я, придется нам к менталам на поклон идти.
  - За информацией об альфах,- сообразила Вика.
  - Да.
  - Не будут они информацией делиться,- вновь выдал мрачное 'пророчество' Борис.- Даже если она у них есть. А ее, скорее всего, нет.
  - Наверное, ты прав. Но в сложившейся ситуации мы обязаны за любую ниточку тянуть, за любую соломинку хвататься. Иначе грош нам цена как страже домена.
  - На руководство местной миссии выходить будем?
  - Еще не знаю. Как бы в Берлин лететь не пришлось... на аудиенцию к Гроссмейстеру.
  Борис и Вика присвистнули.
  
  
   * * *
  
  Наклонившийся к нему хомус что-то говорил, но он не разбирал слов. Да и стоило ли разбирать слова этих зверушек, ничего мудрого изречь они не способны... Какая все-таки у зверушек отталкивающая внешность! Столь мерзкие существа достойны одного - поголовного возвращения в Лоно Матери.
  Лона Матери?
  Зверушки?!
  Хомусы?
  Люди.
  Кто я? Алниор? Никита?
  Сын Земли из Лесной Ветви?
  Или человек?
  Человек!
  -Уф!- Никита облегченно выдохнул и сел. Сел, поскольку только что лежал на боку. И именно Никита, а не разведчик Лесной Ветви Алниор, как казалось мгновение назад. Мысли Селина скакали бешенными зайцами, в голове царил полный бардак - всплывали странные образы, звучали не менее странные имена,- но ему уже, к счастью, удалось... самоидентифицироваться. Он снова ощущал себя человеком, а не посланником Приюта Детей.
  - Вам нехорошо?
  - А?- Никита посмотрел на наклонившуюся к нему пожилую даму и машинально отметил: 'Аура насыщена темными и коричневыми образованиями, женщина имеет проблемы с почками, эмоциональное состояние нестабильное'. И слегка удивился: 'Я что, теперь ауры, словно раскрытые книги, 'читаю'? Без 'переключения' и напряжения? Ничего себе!'. Если бы Селин не пребывал в состоянии, близком то ли к обмороку, то ли к безумию, он, наверное, удивился бы сильнее. Ведь обретение им новой способности было сродни внезапному идеальному овладению иностранным языком студентом, который ранее без помощи словаря не сумел бы перевести ни одного предложения. И кого 'винить' в новом таланте, Ящера или поверженного телепата, Никита не знал.
  - Вам плохо? - не дождавшись реакции, снова спросила женщина. - Может, скорую вызвать?
  - Нет, спасибо, мне уже гораздо лучше, - отказался от предложенной услуги Селин. И не соврал. Несмотря на то, что назвать его самочувствие хотя бы удовлетворительным, решился бы разве что завзятый оптимист, он действительно чувствовал себя намного лучше, чем десяток секунд назад.
  - Да?
  - Безусловно.
  Женщина ему явно не поверила и вновь завела разговор о медицинской помощи:
  - Давайте, я все-таки в скорую позвоню,- добрая самаритянка полезла в сумочку и извлекла из нее сотовый телефон.
  - Нет-нет, не надо!- испугавшись 'угрозы' приезда медицинских работников, Никита отчаянно замотал головой и начал оправдываться: - Мне, в самом деле, полегчало. Я просто не выспался, видимо, из-за этого и плохо стало. Жара, недосып...- Очевидно, тряска той частью тела, которая предназначена не только для ношения кепок и шляп, но и для высшей нервной деятельности, благотворно сказалась на мыслительном процессе, поскольку до Селина внезапно дошло, что он занимается глупостью. Если не отвлекаться от темы мотаний и трясок, напрасно сотрясает воздух. Жалкие оправдания не помогут, и он добрую самаритянку не переубедит - она уже приступила к набору короткого, как случайная встреча одноклассников, номера. Изменить ее мнение и заставить отказаться от намерения вызвать скорую медицинскую помощь можно иначе. Куда проще и эффективнее. И без излишней экспрессии. 'Надавить' на сознание не в меру активной дамы, внушить, что помощи никому не требуется, а дома кошка голодная сидит... или собака, кто у нее там, и баста. Благо, определенный опыт копания в чужих мозгах имеется: память бедного сисадмина просматривал, даже ментальный поединок с разведчиком Лесной Ветви пережил. И как он мог забыть о собственных чудесных талантах?! Хотя после таких приключений и маму с папой забудешь...
  Никита заглянул во встревоженные глаза пожилой леди и слегка 'надавил'. Дама послушно убрала телефон, подхватила сумочку и удалилась, оставив 'болезного незнакомца' в покое. 'Болезный незнакомец' вздохнул с облегчением и осмотрелся. Вроде бы больше никто не стремиться проявить участие в его судьбе, не рвется оказать первую помощь сидящему на асфальте человеку. А что он, кстати, на асфальте делает? И почему уже светло?
  Память услужливо подкинула картинку: он выбирается из сквера, пересекает улицу, и в первой же подворотне земля вдруг предательски встает на дыбы и бьет его асфальтом по морде. И к нему приходят то ли фантастические сны, то ли видения. Сны-видения были довольны смутными и скомканными, но Никита точно запомнил, что ощущал себя... существом, не имеющим отношения к роду человеческому. Ощущал себя Алниором, Сыном Земли из Лесной Ветви. Со всеми вытекающими...
  Очевидно, его накрыл своеобразный откат - последствие ментального поединка и слияния разумов, - и он снова утонул в чужих воспоминаниях. И едва выплыл.
  Судя по тому, что вместо теней, слабых лунных бликов и всполохов отраженного света электроламп на стенах домов, асфальтовом полотне двора, траве, листьях деревьев и кустов плясали проказливые солнечные лучи, в мире снов-видений Никита находился довольно долго. Конечности затекли, а ночь успела уступить место утру.
  - Похоже, падать в обморок становится для меня дурной привычкой, - усмехнулся Селин.- Раньше хоть в голодные, в прямом смысле слова, обмороки валился, то теперь вообще хрен пойми что. Ни дать ни взять экзальтированная дамочка.
  - И как с этим бороться?- сакраментальный вопрос Никита адресовал пробегающему мимо по своим таинственным собачьим делам лохматому псу - яркому представителю породы 'смесь бульдога с носорогом дворовая'. - Из норы не выползать или какими-нибудь таблеточками подлечиться?
  Пес вопрос наглым образом проигнорировал - даже гавкнуть из вежливости не соизволил - и скрылся за гаражами. На сто процентов проигнорировал - посмотревший ему вслед Селин не отметил и микроскопических изменений в ауре дворняги.
  - А еще друг человека называется,- посетовал Никита и тут же себя мысленно одернул: 'Какого к чертям собачьим человека?! Нелюдя! На дворнягу грешишь, а сам ты, Селин, кто? Смесь крокодила с гамадрилом? Или...Ящера с Сыном Земли?'.
  Словно избавляясь от невеселых думок, Никита тряхнул головой, крякнул и поднялся. И правда, нечего на асфальте рассиживаться. Надо домой, пусть съемную конуру и язык не поворачивается так называть, топать, пока кроме собак еще кто-нибудь не набежал. Не дай бог, нарисуются тимуровцы самозваные, начнут в медицинские учреждения зазывать. Или в другие - не медицинские - учреждения.
  Вон и старушки возле расположенных за деревьями лавок зашевелились, и двери подъездов вдалеке начали хлопать - ранние пташки встали. Нет, пора убираться, забиться в темную нору, подальше от людных мест и глазастых зрителей. Никите еще повезло, что свалился он в подворотне, а то бы вместо одной сердобольной дамочки в пределах видимости вполне мог образоваться целый консилиум из десятков доброхотов и зевак, и пришлось бы экспериментировать, пытаясь всем 'мозги вправить', а эксперименты - это уже неоправданный риск. Ведь неизвестно, справится он с массовым внушением или нет. К тому же так и надорваться недолго. Способности еще толком не изучены, и побочные эффекты -тоже...
  А сейчас не до изучений. Доползти бы до милой сердцу съемной берлоги, запереться и элементарно отлежаться. Не то снова мордой в асфальт приземлиться можно - самочувствие позволяет: ноги трясутся, в руках слабость неимоверная, голова кружится. И еще волны чужой памяти где-то внутри плещутся, готовясь подняться к поднебесью и обрушиться на хрупкое сознание человека. Или, если хотите, бывшего человека.
  - А в моей норе хорошо. Там холодильник, полный продуктов, воды немереное количество и мощный замок на дверях, - пробормотал 'бывший человек', сморщившись от приступа сдавившей потроха тошноты.- Там чудеса, там леший бродит...
  Однако до норы Селину добраться было не суждено. Едва он привел тело в вертикальное положение, голова закружилась, осколки чужой памяти острыми краями вонзились в мозг, а ноги подкосились. Перед тем как в очередной раз потерять сознание и грянуться физиономией об асфальт Никита успел выставить руки и подумать, что адресованная самому себе горькая шутка про частые обмороки экзальтированной дамочки оказалась пророческой.
  Очнулся Селин от сильных толчков в бок. Кто-то настойчиво пихал его и приговаривал:
  - Эй, земеля, подвинься. Чего разлегся королем. Ты тут не один отдыхаешь.
  Никита открыл глаза и приподнялся. Перед ним стояло вызывающее отвращение существо неопределенного пола и возраста в засаленной, грязной одежде. Сначала Селин решил было, что это последствия приступа помрачения сознания, и его разум еще находится в плену останков памяти поверженного в ментальном поединке телепата, но, прислушавшись к себе, отмел подобное предположение. Сыном Земли по имени Алниор он себя уже не ощущал, странные образы таяли предрассветными сновидениями и никоим образом не препятствовали самоидентификации.
  Однако омерзительное существо не исчезало и не преобразовывалось, приобретая нормальные человеческие черты, как в случае, когда Никите пыталась помочь пожилая женщина. Существо стояло перед Селиным, моргало узкими заплывшими глазками, шевелило распухшими, словно переваренные пельмени, губами и... дурно пахло.
  - Чего уставился, земеля. Подвинься, говорю,- хриплым голосом попросило существо.
  Никита машинально подвинулся. Существо уселось рядом с ним. Запах усилился, зато улучшился обзор, поскольку никто больше не маячил перед глазами. Взгляд Селина пробежал по крашенным в темно-синие тона стенам, беленому потолку и уперся в толстые железные решетки. Что это? Тюрьма? Бред какой-то. Никита тряхнул головой, пытаясь таким нехитрым способом взбодрить и упорядочить мысли.
  - Ты чего башкой мотаешь?- среагировало на движение существо.- Похмелюга что ли? Тогда терпи, в обезьяннике тебе не нальют.
  И тут в мозгах Селина словно что-то щелкнуло. 'Обезьянник'. Конечно. Он находится в милиции, а опухшее дурно пахнущее существо - пропитый мужик, обыкновенный забулдыга, попавший сюда за неведомые прегрешения. Сосед по камере, можно сказать, товарищ по несчастью. Жену, наверное, побил или дебош устроил. Никита скосил глаза на 'товарища по несчастью' и автоматически просмотрел его ауру. И удивился тому, сколько проблем может быть у одного человека с внутренними органами. И с сердцем, и с селезенкой, и с желудком, и... с милицией.
  Нет, версия с женой отпадает - супруги у такого красивого и ароматного кадра не должно быть по определению. К гадалке не ходи, именно из-за подобных субъектов помещения, предназначенные для первичного содержания доставленных, и нарекли обезьянниками. Сосед по камере напоминал смесь бомжа с неухоженной мартышкой. И задержали его, скорее всего, за какой-нибудь 'животный' проступок. Наверняка окна в киоске бил или в общественном месте гадил.
  В соседнем отсеке 'загорали' две девицы, внешним видом мало отличающиеся от Никитиного соседа. Столь же лохматые, неопрятные и опухшие, девицы валялись на лавках, вяло переругивались, щедро сдабривая речь непарламентскими идиоматическими выражениями, и по поводу пребывания в клетке не переживали. О чем свидетельствовали их ауры, окрашенные в ровные блеклые тона. Очевидно, такое времяпрепровождение было для них привычным. И попали в 'обезьянник' они, наверное, за распитие спиртного в неположенном месте.
  Вот только за что самого Никиту сюда поместили? Он точно окна не разбивал, водку рядом с детским садом не употреблял и нужду на площади не справлял. Разве что в беспамятстве, да и то не похоже. Справлял или не справлял, неважно, надо выбираться отсюда.
  Словно исполняя чаяния Никиты, перед решеткой продефилировал милиционер с лейтенантскими погонами на плечах и, позвенев ключами, открыл дверь. Повернулся и скомандовал:
  - Давай.
  Из-за угла вынырнул крепкий красномордый сержант, завел в клетку юного - не старше двадцати лет - и явно перепуганного паренька и буркнул:
  - Садись.
  Однако парень рекомендацию милиционера не выполнил. Бросив полный ужаса взгляд на Селина и его импозантного соседа, парень ретировался в направлении дальнего угла и встал у стены.
  - Да ты их не бойся,- усмехнулся лейтенант и успокоил:- Они не маньяки и не педофилы.
  Судя по тому, что парень ни на йоту не сдвинулся и ничего не ответил, успокаивающим словам он не поверил. Лейтенант пожал плечами и обратил внимание на Селина.
  - Очухался? Тогда пойдем, тебя следователь заждался.
  - Какой следователь? - удивился Никита.
  - Обыкновенный, дежурный.
  - Почему следователь, я же ничего не делал?
  - Давай, выходи, мне некогда с тобой тут лясы точить. Следователь тебе все объяснит. Вася, сопроводи.
  Красномордый сержант Вася подошел к Селину и потянул его за локоть. Никита послушно поднялся. Он мог заставить милиционеров его отпустить, 'надавив' на сознание, однако решил этого пока не делать. Нет, внушить ребятам, что перед ними министр внутренних дел или Генеральный прокурор и ненавязчиво попросить стражей закона снять штаны и сплясать гопака было бы, конечно, весело, но... неразумно. Во-первых, он еще не до конца отошел от очередного погружения в океан чужих воспоминаний и недостаточно ориентируется в обстановке. Во-вторых, заставлять блюстителей правопорядка совершать поступки, не сообразующиеся с их социальным статусом и моральным обликом, некрасиво и даже опасно. А в-третьих, просто любопытно, за какой проступок его сюда 'замели'.
  Выпустив сержанта и Никиту, дверь огорченно лязгнула.
  - Начальник, а меня когда? - встрепенулся пропитый мужик.
  - А ты сиди, жди.
  Сержант Вася отконвоировал Селина на третий этаж и привел в маленький, заставленный столами, шкафами и сейфами кабинет. В кабинете находился один человек - мужчина в гражданской одежде. Мужчина копался в сейфе, и из-за его дверцы с надписью: 'Ответственный за противопожарное состояние - ОУР Бакшеев' виднелись только украшенная залысинами макушка и... филейная часть торса.
  - Леха, а где Горбунов?- поинтересовался сержант то ли у макушки, то ли у афедрона.
  Исследователь недр железного шкафа распрямился и явил миру лицо. Лицо очень молодое - было очевидно, что Лехе, несмотря на большие залысины, нет еще и тридцати. Леха оглядел 'свадебную процессию', в которой роль жениха исполнял сержант, нежно держа 'невесту' за локоток, и ответил:
  - В штаб побежал. Сейчас вернется.
  - Я тут ему клиента поднял, по оружию.
  - Оставляй, - Леха пожал плечами и вновь нырнул во чрево металлического гроба.
  Вася усадил 'невесту' на ветхий, украшенный засаленной красной тканью, сквозь которую проглядывали клочки ваты, деревянный стул и удалился. Едва Селин расположился на хлипком образце советской мебельной промышленности, наверняка заставшем еще эпоху генсека Брежнева, и приготовился задать пару вопросов лысому бумагокопателю, как в кабинет ворвался новый персонаж - небольшого роста парень лет двадцати пяти. Парень, тоже в гражданской одежде, но, в отличие от коллеги, изрядно волосатый и местами даже небритый, проскочил мимо Никиты к притулившейся в углу и заставленной кружками тумбочке, включил чайник, швырнул на стоящий рядом могучий стол какую-то бумажку и плюхнулся на стул - на зависть прочей мебельной рухляди вполне современный и удобный. Воззрился на Селина, смачно чихнул - пыль со стола поднялась - и спросил... у филейной части, наверное:
  - Леха, а это кто?
  - Его Васька к тебе привел, сказал, что по оружию,- донеслось из глубин железного шкафа.
  - А-а!- обрадовался небритый, подскочил и, бросив на ходу: 'Айн момент!', выбежал из кабинета. Выстроив нехитрую логическую цепочку, Никита догадался, что мелкий торопыга - тот самый Горбунов, о котором упоминал сержант. Вернулся Горбунов буквально через минуту с прозрачным пакетом в руках. Взгромоздился седалищем непосредственно на стол и помахал пакетом перед носом Никиты:
  - Узнаем игрушку?
  Игрушку, вернее, пистолет системы Макарова с извлеченной обоймой Никита не узнавал, но смутно подозревал, что данное оружие найдено в его сумке. Впрочем, свои подозрения Селин предпочел не озвучивать и сделал удивленное лицо.
  - Нет.
  - Ай-ай, Никита Викторович, нехорошо обманывать, - пожурил Селина Горбунов, убрал пакет с пистолетом в сейф и снова чихнул:- Апчхи!
  Аура Горбунова набухала темными ядовито-фиолетовыми пятнами, что указывало на начинающийся недуг, но здоровье милиционера волновало Селина в последнюю очередь. Куда больше его интересовало, как этот болезный, но радостный Пинкертон его имя-отчество выведал. Лезть в мозги простывшего сыщика не хотелось - силы после приступа еще не восстановились, поэтому Никита просто спросил:
  - А Вы в курсе, как меня зовут?
  - Конечно.
  - Откуда? У меня же документов не было.
  - Опять врём? Нехорошо. Или память пропита безвозвратно? - Горбунов извлек из стола несколько скрепленных между собой бумажек, отцепил от них небольшую прямоугольную карточку и протянул ее Селину.- А это что, не документ?
  К вящему удивлению, Никита опознал в прямоугольной карточке собственное водительское удостоверение. И понял, что, невзирая на все сверхспособности, тупо не помнит, каким образом удостоверение у него с собой оказалось. Автомобилем он сто лет не пользовался, передвигался по городу на такси, автобусах или пешком. Селин вообще считал, что 'права' он при переезде где-то оставил. Потому и машиной не обзаводился. Хотя и подумывал прочистить мозги некоему сотруднику РЭО ГИБДД и принудить его выдать Никите дубликат удостоверения.
  Пожалуй, эти планы в жизнь уже не воплотятся. Если только в качестве мести ненавистным гаишникам от имени всех автолюбителей...
  'До чего сервис дошел, - усмехнулся про себя Никита,- сотрудники милиции сами удостоверение возвращают, едва ли не на блюдечке. Где же, интересно, его отыскали? Может, в кошельке завалялось. Там ведь такая помойка: деньги, визитки, карточки, календарики, бумажки, даже рентгеновские снимки зубов - черт ногу сломит'.
  - Документ, - не стал отрицать очевидный факт Селин и искренне поблагодарил милиционера: - Спасибо, что нашли. Я думал, его потерял.
  - Апчхи!- начихал на благодарность Горбунов, вытер нос, вернул 'права' обратно в стол, а оттуда извлек наручники.- А вот эта вещица знакома? Или тоже первый раз видим?
  - Первый раз,- продолжал упорствовать Селин.
  - Ай-ай, Никита Викторович, что же Вы дурачка-то из себя корчите? Наручники и ствол обнаружили в Вашей сумке вместе с электрошокером и банкой с каким-то веществом, похожим на кислоту - она сейчас на экспертизе. Странный набор, не находите?
  Селин пожал плечами, изображая недоумение, и подумал: 'С сумкой я прокололся...'.
  - Вы, часом, не грабить кого собирались? Или пытать неприятеля?- поддел его издевательским замечанием Горбунов.- Нет? Натюрлих. Шокер и банка - ерунда, бес с ними, а вот пистолет, между прочим, нехороший. По базам значится, как похищенный у сотрудника милиции. Что Вы теперь скажете?
  - Ничего.
  - Зря, - укорил Селина сыщик и неожиданно перешел на запанибратский тон:- Ты же случайный пассажир... Я пробил: не судим, к уголовной ответственности не привлекался. Видно же, что ты ствол не похищал. Признался бы быстренько, кто тебе его дал, и дело с концом. Зачем мучиться, нервы друг другу мотать? 'Сотку' выписывать, в 'иваси' тебя опускать, оно нам надо? А у тебя желание с любителями чужих задниц в камере ночевать имеется? Нет? Тогда давай, рассказываешь все по порядку, и мы расходимся. Явочку оформляем и следователю тебя передаем.
  - А Вы разве не следователь?- удивился Селин.- Мне сказали, что меня к дежурному следователю отведут.
  - Кхе-кхе,- странно заквохтал Горбунов, и Никита не сразу уразумел, что он так смеется. - А тебе не все равно? Апчхи!
  Селин мысленно с ним согласился. Ему было все равно. Только немножко обидно, что он сразу не допер, кто с ним работает. Наверное, изначальная вежливость Горбунова его с толку сбила. А в остальном... за версту видно, что этот простывший живчик никакой не следователь, а натуральный махровый опер. С соответствующими специфическими замашками. Вон к запугиванию уже приступил. Скоро противогаз из сейфа достанет или дубинкой по почкам охаживать примется, или что еще там у них в обязательной программе. Для примитивных выводов и сверхинтуиции не требуется (она, кстати, что-то давно не проявлялась, после того, как Никита разведчика Лесной Ветви укокошил, ни разу о себе не напомнила), достаточно знания реалий российской действительности и жизненного опыта. А обогащать этот самый опыт не хотелось. Нет можно, конечно, потратить время на непосредственное изучение методов оперативной работы, но перспектива испытывать данные методы на собственной шкуре... не вдохновляла. Изучать оперативные штучки лучше... не столь эмпирически. К тому же Никите здесь просто надоело; цирк не веселил, клоуны огорчали, а есть хотелось неимоверно. Силы понемногу восстанавливались, и Селин решил представление прекратить. Он сосредоточился и аккуратно 'надавил' на Горбунова.
  Образ проверяющего из управления, компанейского, но принципиального и требовательного мужика, сформированный Никитой, сыщика впечатлил. Горбунов распрямился, преданно уставился на 'проверяющего' и даже чихать перестал.
  - Перекусить бы неплохо. А то брюхо подводит,- воспользовался 'служебным положением' Селин.
  - Сейчас организуем,- заверил его Горбунов и выскочил из кабинета. Так стремительно, что копавшийся в недрах сейфа лысый Леха отвлекся от бумажных развалов, поднял голову и поинтересовался:
  - Чего это он?
  Пришлось и его приобщать к истории с голодным проверяющим из управления и отправлять за провиантом.
  Через четверть часа на столе стояли: завернутая в фольгу курица-гриль, полбулки хлеба, палка сырокопченой колбасы, три контейнера с салатами, две упаковки мясной нарезки, банка маринованных огурцов и бутылка водки. Сыщики тоже стояли, только возле стола. Уразумев, что в одиночку расправиться с принесенной снедью, несмотря на дикий голод, ему нее удастся, 'проверяющий' пригласил оперов разделить с ним трапезу.
  - Присоединяйтесь.
  Оспаривать предложение никто не стал, да и не мог, и народ приступил к планомерному уничтожению провианта. Нетронутой осталась лишь водка. Хоть алкоголь его и не брал, но Никита не желал рисковать (мало ли чем обернется - вдруг новый приступ случится), а милиционеры в присутствии непьющего проверяющего не посмели.
  За импровизированным обедом 'проверяющий' ненавязчиво, где просто спросив, а где покопавшись в мозгах, выяснил, куда поступили сведения об обнаружении похищенного пистолета и доставлении некоего Селина Никиты Викторовича в отдел милиции. Оказалось, что информация занесена в какой-то ЖУИ, в не менее загадочном КУСПе еще не отражена, а также забита в компьютер и по сети отправлена в ИЦ областного УВД. Никита огорчился. Наследил он изрядно, теперь придется хвосты подчищать, дабы впоследствии ничего не всплыло и никакой даже самый гениальный и любознательный сыщик, будь он четырежды Шерлок Холмс, не сумел ничего распутать и создать Селину неприятности.
  Проблема с пресловутым ЖУИ разрешилась просто. Никита с Горбуновым сходили в дежурную часть, вырвали из журнала (аббревиатура ЖУИ расшифровывалась как журнал учета информации) лист с записью об изъятии пистолета ПМ у Селина Н.В., а помощник дежурного 'добровольно' согласился переписать данные заново, без упоминания названного факта. Журнал был прошит, страницы пронумерованы, и Никита понимал, что отсутствие одного листа непременно бросится в глаза, но последствия порчи важного регистрационного документа его не пугали. На него не подумают, и ладно. А помощник дежурного сам виноват - на порчу согласился 'добровольно'.
  А вот с удалением сведений о доставлении из компьютерных баз возникли сложности. Когда Никита в сопровождении верного оруженосца Горбунова заявился в штаб отдела милиции и 'попросил' тощего старшего лейтенанта, ответственного за информационное обеспечение РОВД, уничтожить информацию об обнаружении ранее похищенного пистолета ПМ и доставлении некоего Селина Н.В., компьютерщик неожиданно уперся.
  - У нас я данные стереть могу. А полностью их из баз удалить не смогу. Нельзя отсюда информацию удалить. Она в ИЦ УВД сдублирована и, наверное, в ГИЦ МВД отправлена,- в ответ на 'просьбу' проверяющего пробубнил тощий старлей.
  - А если постараться,- усилил 'нажим' Никита.
  Старлей одеревенел и вспотел, но стоял до последнего.
  - Не получится. Я же не хакер.
  Напрашивалось применение тяжелой артиллерии. Селин напрягся, собрался с силами, поймал взглядом зрачки старлея (Никита заметил, что 'промывать' мозги ему гораздо легче, когда он смотрит человеку в глаза) и обрушился на разум милиционера вылепленным в ментальных схватках последних дней тараном своей воли. Для повышения точности удара таран направляли слова:
  - Ты хакер. Ты самый лучший на планете хакер. Ты уничтожишь информацию не только в компьютере, но и во всех базах данных, где упоминается Селин Никита Викторович,- для облегчения бедному 'хакеру' задачи Никита назвал дату и место своего рождения.- Сотрешь так, чтобы никто никогда не смог эту информацию восстановить. Ты сможешь!
  Тяжелая артиллерия не подвела. Старлей заморгал, часто задышал, несколько раз судорожно дернулся и набросился на клавиатуру компьютера, словно не сходивший много месяцев на берег озабоченный моряк на припортовую проститутку. Или как оголодавший кот на жирную мышь. В данном случае - мышку. Минут пять 'хакер' терзал клавиатуру, нависнув над столом пизанской башней, затем распрямился и доложил:
  - Я все удалил.
  Слово 'все' в устах старшего лейтенанта прозвучало как-то... слишком категорично, поэтому Никита решил уточнить:
  - Удалил информацию о доставлении и обнаружении пистолета, я правильно понял?
  - Нет. Я удалил информацию о доставлении, сведения о получении документов, электронную копию формы ф-2. Уничтожил информацию во всех базах данных, где упоминается Селин Никита Викторович.- Старлей напоминал механическую куклу - отчитывался безжизненным, 'деревянным' голосом и сидел неподвижно, словно боясь шевельнуться.
  - Получении документов... Это каких?
  - Водительского удостоверения, паспорта, свидетельства права собственности на квартиру...
  - Ни фига себе! - возмутился Селин. - Это что выходит: если я паспорт потеряю, то новый уже не выдадут?
  - Нет.
  - Веселые дела. И квартиру мне теперь продать затруднительно...Я надеюсь, сведения о рождении Селина Никиты Викторовича ты не стер?
  - Стер. Уничтожена информация в базах МВД, ФСБ, ГУИН, ФАПСИ, ГНК, Минюста, органах ЗАГС... - начал перечислять старший лейтенант, но Никита оборвал его:
  - Хватит. Пожалуй, с установкой я немного перестарался. И как только сумел?- Селин покачал головой, удивляясь мощи своего гипнотического дара.- Приятель, часть информации придется восстановить.
  - Не получится. Я стер информацию так, чтобы никто не смог ее восстановить, - процитировала Никиту 'механическая кукла'.
  - Да, установки точнее надо давать,- попенял себе Селин и подбодрил старлея:- Не волнуйся, получится. Ты же самый лучший в мире хакер. Сейчас быстренько вернешь в базы сведения о рождении, о получении паспорта и о покупке квартиры. И что там еще?
  Однако волшебные слова и бодряще-тяжелый взгляд на сей раз не помогли. Как ни давил Селин на сознание старлея, как не увещевал, 'самый лучший в мире хакер' лишь трясся, словно ударенный током эпилептик, и моргал сломавшимся светофором, но клавиатуру не трогал. А когда Никита врезал по мозгам компьютерщика главным калибром, бедолага закатил глаза, пустил изо рта пену и обмяк.
  То ли мощь ментального воздействия оказалась чрезмерной, то ли 'хакер' действительно уничтожил информацию без возможности восстановления и, получив невыполнимую установку, 'перегорел', но приходить в себя он не желал. Селин толкал его, угощал пощечинами, брызгал в лицо минералкой из экспроприированной с соседней тумбочки бутылки, даже пробовал включить сознание силой внушения - без толку. Элементарная логика вкупе с обычной интуицией (сверхъестественная по-прежнему помалкивала в тряпочку) подсказывали, что из затеи с восстановлением данных ничего не получится.
  Убедившись, что растормошить вырубившегося старлея не удается, Селин изрек:
  - Ладно, хоть не один я в обмороки падаю.
  Растекшийся сиропом по стулу, мокрый и пустивший пену 'хакер' вызывал интерес посторонних. И хотя, едва появившись здесь, Никита мягко обработал всех, внушив присутствующим, что ничего особенного не происходит, и клочок пространства, где расположился стол старшего лейтенанта, вообще не следует замечать, обморочный милиционер Селина слегка нервировал. Мало того, что приходилось постоянно рассеивать внимание уже находящихся в штабе милиционеров, так еще в помещение постоянно кто-то заходил... и норовил выйти. Никита вынужденно 'обрабатывал' и вновь прибывших, отправляя их восвояси, что требовало значительных усилий. Он устал и чувствовал, что вот-вот сам может повторить подвиг 'хакера'. В очередной раз. И тогда последствия предсказать невозможно.
  Дабы не испытывать судьбу Никита оставил в покое бедного старлея и остальных милиционеров, забрал у Горбунова изъятые вещи и документы: сумку, водительское удостоверение, пистолет, наручники и прочее, и 'приказал' сотрудникам забыть о визите 'проверяющего'. А затем поспешил покинуть гостеприимный кров отделения милиции.
  До любимой съемной берлоги добрался без эксцессов. Земля вела себя относительно прилично - периодически мелко подрагивала и вибрировала, но на дыбы встать не пыталась. Осколки чужой памяти из глубин разума тоже не высовывались, поэтому еще раз отполировать физиономией асфальт Никите не довелось.
  Новый приступ настиг Селина уже в квартире. Приступ слабенький, если сравнивать с первым и вторым - бриз после шторма. Даже помрачения сознания не случилось, а так, легкое полуобморочное состояние. Просто на Никиту вновь обрушился водопад воспоминаний, однако связи с реальностью он при этом не терял и с Сыном Земли или с каким-нибудь многохвостым козлотуром из параллельного измерения себя не идентифицировал. Через дюжину ударов сердца приступ миновал, и Селин шумно выдохнул. Да, он не отключился, не свалился пыльным мешком на пол, но ощущения во время атаки его разума чужими воспоминаниями не назовешь приятными: Никита будто просмотрел отрывки кинофильма, снятого в формате 3D, в изрядном подпитии. А сейчас резко протрезвел.
  'Фильм' явно относился к категории 'элитарное авторское кино' - Тарковский, Муратова и их эпигоны отдыхают - и демонстрировался обрывочно и в ускоренном режиме. Однако и того, что Никита сумел 'зацепить' и воспринять, хватило для однозначного вывода: 'кино' ему не нравится. Совсем не нравится. И качество съемки, и, главное, содержание.
  Несмотря на произошедшее несколько часов назад слияние с разумом Чужого, в его беспорядочных воспоминаниях Селин разбирался еще не до конца, многого не мог понять, но энциклопедических познаний культуры и языка Детей Земли ему и не требовалось. Никита освоился с воспоминаниями ныне покойного господина Алниора в достаточной степени, чтобы после 'просмотра авторского кино' уразуметь: человечество ждет страшная катастрофа. И вызовут катастрофу его новые 'знакомые'...
  
  
   * * *
  
  
  Тишина. Она пропитывала собой пространство огромной пещеры, и даже мягкий шелест стекающей с каменных стен и исчезающей в земных недрах воды не нарушал ее, а лишь оттенял. Тишина царила всюду: она таилась темных углах, купалась в теплых солнечных лучах, проникающих в пещеру сквозь узкое отверстие в верхней части свода, стелилась болотным туманом по ослепительно-зеленой траве. По траве...
  Вместо холодных сталактитов на базальтовом полу расстилался мягкий травяной ковер, из которого, словно в подтверждение нелепого высказывания о том, что и на камнях растут деревья, вздымались к сводам пещеры дубы, сосны, ели и кедры. Почти настоящий лес. Небольшой кусочек чащи, которую волшебным образом запихнули в подземное царство. Почти настоящий, так как лес напоминал оранжерею. В нем не было ни буреломов, ни непроходимых зарослей, ни коварных кочек, ни ям. Ни пожухлых опавших листьев, ни засохших веток. Между дубов и елей не бегали лисы и зайцы, не сновали в кустах мелкие грызуны, не ползали по листьям жуки и мухи, не порхали над полянами бабочки, не летали птицы. Зверьем и насекомыми здесь и не пахло. Только ровный изумрудный ковер травы и аккуратные ряды деревьев.
  И тишина.
  Всеобъемлющая тишина.
  Недаром это место Дети Земли называли Тихой Чащей. Или Гротом Уединения...
  Уединение Первого Сына нарушило появление Эолана. Он вошел в Грот, наклонил голову и замер в двух шагах от кряжистого дуба, под которым стоял носитель Алмазного Венца.
  Первый Сын взглядом выразил неудовольствие бесцеремонным вторжением в его Место Уединения и лишь затем разрешил старинному другу говорить.
  - Лесная Ветвь в смятении. Один из Детей вернулся в Лоно Матери не по своей воле...
  - Кто?
  - Алниор из Ищущих.
  - Лучший Незримый.
  - Да, лучший.
  Носитель Алмазного Венца прикрыл глаза и сложил пальцы в жесте скорби:
  - Где?
  - В поселении хомусов. В том поселении, где жил любознательный хомус, узнавший о существовании Ветвей под сенью...
  Взмахом кисти Первый Сын оборвал собеседника, что свидетельствовало о высочайшем раздражении, и задал новый вопрос:
  - Как?
  - Он использовал Дар последнего вдоха.
  - Что?!
  Яростный возглас венценосца смерчем пронесся по рукотворному лесу, пригнул траву к земле, заставил испуганно трепетать листья на ветвях могучих деревьях и эхом расплескался по каменным сводам пещеры.
  Такого бурного проявления эмоций со стороны Первого Сына Эолан еще не видел. Никогда. Впрочем, вспышка ярости была кратковременной и быстро миновала. Листья замерли, трава расправилась, эхо растворилось в привычной тишине Грота.
  - Что заставило Алниора применить Дар последнего вдоха?- в голосе венценосца прорезались металлические нотки, от которых Эолан едва не поежился. Слово жалкая зверушка - хомус.
  - Лесная Ветвь не ведает.
  - А что ведает Лесная ветвь?
  Несмотря на полное соответствие слов Первого Сына принятому канону общения, в прозвучавшем вопросе Эолан отчетливо услышал сарказм. Поэтому он приступил к подробному докладу.
  - Алниор вместе с Талилом из Видящих исполнял повеление Алмазного Трона - искал хомуса, способного извлечь информацию из пластин и счетных машин. Хомусы называют их дисками и компьютерами. Пользоваться ими может любая зверушка, но часто их хитроумные устройства специально защищены от интереса посторонних, и для получения доступа к информации требуется знание определенного набора цифр или знаков. Его называют паролем. Без знания этого пароля извлечь информацию из устройства способен лишь специально обученный хомус. Именно такого хомуса и искала Лесная Ветвь.
  Записи и устройства возвращенного в Лоно своего собрата забрали наделенные Силой - ашеры, поэтому Алниор и Талил наблюдали за их жилищами. За теми, куда доставлены записи и устройства. Когда Лесная Ветвь ощутила призыв Дара последнего вдоха, Алниор наблюдал за жилищем одного из ашеров.
  - Наблюдал?
  - Должен был наблюдать. Алниор обратился к Дару последнего вдоха в месте, удаленном от жилища ашера. Удаленном на четверть полного морского взора.
  Эолан умолк, исчерпав запас слов для доклада. Первый Сын также не спешил размыкать уста. Воспользовавшись предоставленным шансом, из темных углов пещеры выползли плотные сгустки тишины и заполонили собой пространство Грота Уединения.
  Когда носитель Алмазного Венца вновь заговорил, в его голосе уже не звенел металл:
  - Для призыва Дара последнего вздоха нужны причины. Веские причины.
  Эолан сплел пальцы в жесте согласия и почтения.
  - Да. Для применения Дара требуются решимость и отчаяние. Чтобы решиться на такой шаг Алниор должен был уже ступить на путь в Лоно и видеть, что спасения нет. Это возмездие за собственную гибель... или способ устранения угрозы существования Детей под сенью Алмазного Трона.
  - Кто способен вернуть в Лоно Матери опытного Ищущего из Лесной Ветви?
  - Наследники гвархов. Возможно, наиболее могущественные из наделенных Силой - ашеров.
  - Тот, кто оправил Алниора на путь в Лоно Матери, прекратил существование?
  Собеседник венценосца низко склонился в знак принятия вины и покорности:
  - Неизвестно. После призыва Дара последнего вдоха следов не остается. Только вкусившая силу огня почва.
  Первый Сын дождался момента, когда его старинный друг перестанет демонстрировать принятие вины и покорность и примет позу Внимания и Повиновения, и произнес:
  - Если виновный в возвращении в Лоно Матери Ищущего Алниора не погиб, его следует найти и покарать. Пусть этим займется Лесная Ветвь.- Носящий Алмазный Венец сделал паузу, подарив беседе возможность сделать пару глотков тишины, и повелел:
  - Подготовку к Обновлению необходимо ускорить.
  
  
   ГЛАВА 8
  
  
  Сотовый телефон противно запиликал под ухом. Противно и нудно. Обнимающая мягкую подушку Вика перевернулась на другой бок и постаралась игнорировать телефонные трели, но они не унимались. Пиликание и жужжание вибрирующего корпуса телефона создавали 'великолепную' звуковую дорожку и терзали барабанные перепонки, казалось, вонзаясь в мозг.
  Вика не являлась сторонником закачки разнообразных модных рингтонов на мобильник, но сейчас заложила бы свои потроха вместе с душой какому-нибудь демону или Гроссмейстеру ордена за то, чтобы вместо трелей обкурившейся малиновки и жужжания недовольного, ворчливого жука слышать ненавязчивую веселенькую мелодию. Или песенку. Желательно из репертуара телевизионной программы 'Спокойной ночи, малыши'. Как там: '...глазки закрывай, баю-бай...'.
  Баю-бай не получалось. Сладкий утренний сон подтаявшей льдинкой ускользал из объятий, а телефон настойчивым дятлом долбил по ушам и мозгам. Вика почти машинально водрузила подушку себе на голову, наивно надеясь, что таким банальным способом изолирует органы слуха и центральную нервную систему от внешнего мира. И оградит себя, любимую, от посягательств сволочного мобильника на право спокойно нежиться в постели. Напрасно. Телефон не унимался, а сон улетучился окончательно.
  Преодолев внезапно возникшее желание пойти в кладовку, взять молоток и раздолбать к чертям собачьим металлопластиковое чудо финской инженерной мысли под названием 'Nokia', Вика откинула подушку и, не открывая глаз, потянулась к прикроватной тумбочке. Где покоился трижды проклятый сотовый. Вернее, не покоился, а жужжал и пиликал. Нашарив рукой прямоугольный корпус телефона, девушка, не глядя на экран, ткнула кнопку приема и поднесла трубку к уху.
  - Слушаю.
  - Ты дома?- из трубки донесся радостный и до омерзения бодрый голос Оспешинского.
  - Да.
  - Спишь?
  - Сплю.
  - Врешь. По ауре вижу, что не спишь?
  - Слушай, ты...- вскипела было забытым на плите чайником Вика, но подходящее уничижительное именование для негодяя, мешающего девушкам предаваться сну и неге, подобрать не сумела, поэтому лишь фыркнула:- Чего ты там видишь? Ауру по телефону? Очень смешно.
  - Не смешно, зато правда. Заканчивай дрыхнуть, вставать пора. Я к тебе сейчас заскочу.
  - Какая пора?! Ты на часы смотрел? Подожди, заедешь?.. - спросонья Вика соображало туго, мысли даже не разбегались, а расползались разморенными полудохлыми червяками. - Что-то случилось?
  - Да ничего не случилось. Просто так заскочу, скучно мне. Вари кофе, скоро буду.
  - Скучно ему... - начала гневную прочувственную речь Вика, но ее уже никто не слушал - Оспешинский прервал связь. Юная ведьма обреченно зевнула. Ничего не попишешь, придется отложить заманчивые планы по дальнейшему просмотру сладких снов и вылезать из-под одеяла. От посещения ее квартиры лохматым очкастым нахалом уже не отбояришься, это стихийное бедствие не остановить, его можно только пережить. Вика потянулась, встала с постели и пошла варить кофе.
  Стихийное бедствие нагрянуло через двадцать минут. Хозяйка квартиры едва успела умыться и поставить кофейник на плиту, когда запищал звонок. На сей раз дверной.
  - Доброе утро, соня! - протиснувшийся в открытую дверь 'лохматый очкастый нахал' проявил невиданную вежливость.
  - Сомневаюсь. Ты чего в такую рань? - вместо приветствия хмуро поинтересовалась Вика.
  - Ничего себе рань. Семь часов. Народ давно уже заступил на трудовую вахту. - Оспешинский сбросил туфли и сразу же направился на кухню. Девушке, дабы соблюсти приличия, пришлось топать за ним.
  - Так то нормалы.
  - А мы чем хуже? Тем более что ранней пташке, если верить поговоркам, бог чего-то там подает. И вообще, Морозова, много дрыхнуть вредно. На боках пролежни образуются.
  На столь вопиюще абсурдные заявления у Вики не нашлось адекватного ответа, и она выдала неожиданно припомнившуюся фразу из счастливого босоного детства:
  - Не фамильничай, не в ЗАГСе.
  - И не намекай. Жениться на тебе я не собираюсь. Молод еще, неопытен, да и ты не в моем вкусе - тоща до неприличия и спишь больно много. А я люблю активных пышек.
  - Ну, ты...- от возмущения у юной ведьмы дыхание и закончился словарный запас.
  - Ну, я, - согласился лохматый паяц, заглянул в кофейник и обрадовался: - Кофе готов, можно разливать.
  - Пассивная ватрушка, вот ты кто!- наконец разродилась Вика.- А если когда-нибудь женишься, станешь пассивным рогаликом. С большими и ветвистыми рогами.
  - Ого, какая экспрессия! - удивился Оспешинский, усаживаясь за стол.- Значит, близка эта тема девичьему сердцу. Кстати, о рогаликах и прочих хлебобулочных изделиях... У тебя закуска к кофе имеется? А то что-то жрать хочется.
  - Закуску еще ему подавай, - буркнула хозяйка квартиры, полезла в холодильник и вытащила из него тарелку с пирожными и остатками торта.- Держи, пользуйся моей добротой.
  - А я и пользуюсь.
  - А и вижу.
  Оспешинский цапнул с тарелки самый большой и вызывающе аппетитный кусок торта и виновато улыбнулся: мол, каюсь, но ничего с собой поделать не могу.
  - Не спится ему... - посетовала Вика и задала риторический вопрос:- Но я-то тут причём, почему я крайняя? Других измененных вокруг мало? Или нормалов?
  - Мр-хр...
  - Что?
  Виктор проглотил не конца дожеванную бисквитно-кремовую массу и пояснил:
  - Может, и не мало. Только с нормалами на все интересующие темы не пообщаешься. - Оспешинский подхватил с тарелки следующий кусок.- Не говоря уже об орденцах.
  - Так ашеров полно. Вот и общайся... с кем-нибудь. Чего сюда-то приперся?
  - Видишь ли,- Виктор повертел кусок в руке и отхлебнул кофе,- расследованием исчезновения Кацмана занимается стража, и мы одни в курсе ситуации. И если тема эта возникнет, нехорошо получится.
  - Допустим, - согласилась девушка.- Почему тогда тебе к Воронину, например, не заехать, с ним вопросы расследования не обсудить?
  - Дмитрий Сергеевич с Вольфом и Чарским, главой Московского домена, в Берлин улетели.
  - Вон оно как, на аудиенцию, значит,- протянула Вика, но тут же вспомнила о своей священной миссии по воспитанию у лохматого нахала чувства почтения к отдыху и сну других и строго спросила: - А чета Шевченко?
  - Что чета Шевченко?
  - К ним почему не заехал, не разбудил, разговорами умными не развлек?
  - Так не поймут ведь, обидятся, даже побить могут. Дикий народ, что возьмешь?
  - А я, значит, пойму?- угрожающим тоном поинтересовалась юная ведьма.- И побить не могу?
  Почувствовав, что в воздухе запахло грозой, Оспешинский отложил в сторону торт и чашку с кофе и схватил девушку за руку.
  - Ни в коей мере, Викуся. Ты, конечно, тоже можешь. И обидеться, и побить. Но ведь не будешь в меня тяжелыми, громоздкими предметами кидаться, правда. Я, Викочка, молодой еще, жить только начинаю. - Лохматый паяц преданно заглянул собеседнице в глаза.- А причиненный моральный вред заглажу. Готов жениться в любое время!
  Вика не выдержала и прыснула от смеха.
  - Вот клоун! Молодой, ты же жениться не собирался.
  - Чего только не пообещаешь ради спасения собственного здоровья,- изрек Оспешинский, отпустил Викину руку и вернулся к основному занятию - поглощению пирожных.
  - Ладно, проглодит, прощен. Только Викусей и Викочкой меня больше не называй.
  - Пофему?- набитым ртом прошамкал 'проглодит'.
  - На дразнилку похоже: Викочка - вы кочка.
  - Действительно,- осклабился Оспешинский.- Договорились, обзываться не буду.
  Вика налила себе кофе и присела за стол.
  -Р аз приперся не свет ни заря, поведай, что нового узнал.
  - Ничего. Если не считать намерения высокого начальства посетить логово наших заклятых друзей в Берлине и набиться на прием к Гроссмейстеру.
  - А тот подозрительный парень?..
  - Никаких сведений. Пустота. Абсолютный ноль. Создается впечатление, что такого нормала в природе не существовало.- Оспешинский отвлекся от уничтожения хлебобулочных изделий и провел пальцем по краю тарелки, словно стирая пыль. - Знаешь, в системе МВД, да и не только - в ФСБ и других силовых ведомствах тоже, имеются компьютерные базы данных, где можно найти информацию на любого человека, будь он нормал, ашер или ментал. Как минимум - его паспортные данные. Ведь даже мы без паспортов пока не обходимся. И программки у силовиков есть соответствующие, которые по предоставленному изображению хранящиеся в базах фотографии находят, где субъекты с похожими фейсами фигурируют. Программки, кстати, гениальные и страшно засекреченные. И действенные. Портреты любого товарища сличат и выдадут. А если товарищ, как говорится, не был, не состоял, не привлекался, то хотя бы электронную версию так называемой формы ф-2 найдут.
  - А ф-2 это?..
  - Формуляр, на основании которого паспорт выдают, фактически его копия. Я как-то смеха ради Вольфа по базам 'пробил', принес его портрет в полный рост, и через полчаса паспортные данные Магистра были на экране монитора. А вот с нашим начитанным парнишкой ничего не получилось. Копия формы ф-2 не обнаружена, аналогов изображения хитрые программки не нашли, что очень странно. Или парнишка паспорт получал в глухой и отдаленной от центров цивилизации местности, типа Чукотки или Диксона, где еще не успели формуляры в электронном виде скопировать, но подобных районов, насколько я в курсе, почти не осталось, или...паспорт ему вообще не выдавался. Что совсем печально.
  - Или данные из системы удалены?- добавила Вика.
  - Как ты себе это представляешь? Знаешь, что нужно, чтобы полностью удалить информацию из всех баз: ГИЦ МВД, информационных центров ФСБ и других ведомств? Даже если в каждую структуру по пять хакеров запустить с паролями и доступами, вряд ли что-то получится.
  - Может, он секретный агент какой, и сведений нет?- Вика продолжала упорствовать.
  - Да хоть три раза Джеймс Бонд. Паспорт получал, соответственно, форма ф-2 должна быть. Тем более что программы обрабатывают и базы данных ФСБ. Хотя...- Оспешинский задумался,- если мальчик документ получал не в России, а где-нибудь в Великобритании, то... Надо этот вопрос провентилировать.
  - А вдруг программки твои хваленые не сработали,- предложила еще один вариант девушка.
  - Программы работают без сбоев, проверено практикой. Они могут выдать большое количество результатов по одному изображению, но чтобы совсем ничего... Подобное происходит чрезвычайно редко. По крайней мере, так утверждает Шурик Краснов, мой знакомый спец из ФСБ. Он мне клялся и божился, что нулевой результат у них был лишь пару раз, когда они откровенно занимались дурью и искали данные по изображению вымышленных персонажей - анимационных супергероев.
  - Может, он тоже... вымышленный персонаж?
  - Биться об заклад не стану. Я вообще уже начинаю сомневаться, а был ли мальчик.
  - Определенно был. Я его прекрасно помню.
  - И я помню. Только сомнения все равно закрадываются - уж не почудилось ли?
  - Ага, массовый психоз! Ха-ха.- Вика укоризненно посмотрела на собеседника.- Что-то у тебя с юмором сегодня...
  - Звиняйте, Ваше благородие, университетов не кончали,- скорчил рожу Оспешинский.
  - Шут гороховый,- заклеймила его Вика. - Слушай, давно хотела спросить:- Воронин с Вольфом уверены, что менталы в исчезновении Кацмана не замешаны, а ты как думаешь?
  - Они с верхушкой Ордена постоянно контактируют - им виднее. Хотя я с ними согласен - Посвященным, как и нам, невыгодно прекращение Перемирия и возобновление активных боевых действий. Слишком много крови тогда прольется. Молодежи резвиться позволяют - не более того. Помнишь, какие доводы непричастности Ордена к исчезновению Кацмана шеф нам тогда приводил? Так я готов подписаться под каждым его словом.
  - Ты почти теми же словами и говоришь, - усмехнулась Вика.
  - Значит, ценю и почитаю непосредственное начальство, в отличие от некоторых, - не преминул съехидничать Оспешинский.
  Колкость неугомонного лохматого паяца девушка пропустила мимо ушей и протянула:
  - Интересно, этот странный парень - нормал? Или все-таки ментал?
  - Нормоментобарбитал,- в очередной раз подтвердил поговорку о горбатом и могиле Виктор.- А если серьезно, то не ментал, однозначно. Аура для орденца нехарактерная, да ты сама ее наблюдала. Однако же и в стан безобидных нормалов я бы его не торопился записывать. Мальчик этот непростой, ох, непростой. Зад... пардон, селезенкой чую. Если ты с ним столкнешься где-нибудь, будь осторожна.
  - Возражать не буду. Меня он тоже, мягко говоря, озадачил.
  - Вот-вот.- Оспешинский поправил едва не сверзившиеся с переносицы очки.
  - А может, он один из нас.
  - В смысле?
  - Один из измененных.
  - Привет, кума! У нас на дворе не двенадцатый век, а двадцать первый, между прочим. Все ашеры, обладающие более или менее серьезным Даром известны. Обладай он хоть минимальным потенциалом, давно бы заметили и обучили. Как тебя, между прочим.
  - А меня, между прочим, - передразнила собеседника Вика, - до пятнадцати лет никто не замечал. И не обучал. И если бы бабушка к Тамаре Михайловне не обратилась, то неизвестно, когда заметили бы.
  - Ну и что? Во-первых, ты родилась в семье нормалов и замечать было некому. Впрочем, это само по себе заурядное явление - у меня папа с мамой тоже нормалы. Но вот, во-вторых, у тебя среди родственников ни одного ашера уже не нашлось, что случается довольно редко. У меня, например, прапрапрапрадедушка и двоюродная прабабушка измененными были.- Виктор улыбнулся. - Хотя, конечно, о реальном родстве никто не знал, и мои родители считали их хорошими знакомыми.
  - Я и не знала, что у тебя среди ашеров полно родни. А кто они?
  - Они погибли. Прадед во время второй мировой, а бабушка в бою с орденцами.
  - Извини.
  - Ерунда, дела давно минувших дней. Я отвлекся, продолжаю мысль. А в-третьих, Дар наиболее полно начинает проявляться в пубертатном возрасте. Тогда же окончательно формируется характерная для ашера аура. Так что, не волнуйся, до твоего совершеннолетия на тебя все равно бы обратили внимание. И на любого другого измененного. Если он, конечно, не в глухой тайге в семье раскольников вырос. А этот красавчик явно не из таежников.
  - А вдруг он с латентным Даром.
  - Чего?!
  - Нераскрывшийся.
  - Ты еще скажи: неинициированный. Вика, нас с менталами в кучу не надо смешивать. Это в Ордене инициация, нераскрытые способности, а у нас Дар или есть или его нет. Просто Дар бывает еще не развит.
  - Точно. Я и хотела сказать, вдруг он с неразвитым Даром.
  - Вика, я поражаюсь. Такое впечатление, что тебя не Тамара с Вольфом учили, а какие-то некомпетентные нормалы.
  - Но-но!- возмутилась было Вика, но Оспешинский ее перебил:
  - Не нокай, не в конюшне. Мальчику сколько лет? Не десять и даже не двенадцать. Я ведь мальчиком его для красоты слога называю, не подумай чего ненароком. Ему скорее двадцать семь, а то и тридцать. Неразвитый Дар, как же. И потом, ты ауру у него видела?
  - Видела.
  - Тогда какой, к чертям собачьим, он ашер?! Или ты намереваешься заявить, что парень способен ауру маскировать? А заодно и машину времени с вечным двигателем изобрел?
  - Да, ауру, и правда, скрыть или замаскировать невозможно,- сконфузилась Вика.
  - Наконец-то дошло до некоторых!- Оспешинский торжествующе осклабился и с видом древнеримского полководца-триумфатора приложился к кофейной чашке.
  Смотреть на язвительно ухмыляющегося шута было невыносимо, и девушка предложила новый вариант.
  - А может, он один из гвархов.
  - Из кого? - Виктор едва не поперхнулся остатками кофе.
  - Из гвархов. Легендарных учителей менталов.
  - Я в курсе,- приторно-ласковым голосом мамаши, которой в пятый раз за день докладывают о том, что ее непоседливое и озорное чадо расколотило окно в школе, сообщил Оспешинский.- И легенду слышал. И даже знаю, зачем Вольф с Ворониным в Берлин отправились... Только я не понимаю, причем здесь этот парень.
  - Как причем? Сам же минуту назад твердил, что в стан безобидных нормалов его не стоит записывать. А если он не ментал, не ашер и не нормал, то вывод напрашивается очевидный.
  - Молодец, логика железобетонная. Туше. - Виктор поднял руки над головой, демонстрируя готовность капитулировать.- Хотя о том, что я не считаю парня нормалом, речи не было. Я говорил, что не стал бы записывать его в стан безобидных нормалов. Разницу улавливаешь?
  - Улавливаю,- вздохнула Вика, разочарованная тем, что ее, вполне разумные и взвешенные на первый взгляд, предположения не находят поддержки.
  - Слава богу. И еще... Не надо быть категоричной: если не черепаха- тогда антилопа. В мире существуют не только черная и белая краски, но и другие. И даже их оттенки. И уж коли ты так любишь цитаты, позволю напомнить классика: 'Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам'.
  - Не умничай. Менторский тон тебе не идет.- Девушка ткнула коллегу в бок чайной ложкой.
  - Виноват, исправлюсь,- скорчил хитрую физиономию Оспешинский. - И прекрати тыкать в меня колюще-режущими предметами. Я тебе не альф какой-нибудь неотесанный, а хрупкое создание, требующее тепла, нежности и ласки.
  - Другое дело. Кофе еще налить, хрупкое создание?
  - Плесни полчашки.- Виктор утвердительно тряхнул лохмами и...вдруг снова посерьезнел: - И все-таки, если ты этого человека где встретишь, будь поосторожнее.
  
  
   * * *
  
  
  Тяжелые пакеты с продуктами оттягивали руки, впиваясь в ладони и норовя оставить на них болезненные красные полосы. Вика сморщилась, остановилась и поставила пакеты на асфальт, дабы отдохнуть и отдышаться. Конечно, посредством одного нехитрого заклинания можно было уменьшить вес пакетов едва ли не вполовину, но тратить силу Дара столь, пардон, бездарно... не хотелось. Лучше она физическую силу потратит. Девушка уже раз пять пожалела, что отпустила Оспешинского, подвезшего ее на автомобиле до супермаркета, и не заставила его подождать окончания торгово-закупочных операций и доставить пакеты до дома. Вместе с покупательницей. И на машине бы подвез, и в квартиру бы продукты затащил. Правда, при таких обстоятельствах пришлось бы 'добровольному помощнику' кофе готовить и плюшки скармливать, но это стихийное бедствие она как-нибудь пережила. Не впервой.
  Однако о комфортабельном способе доставки продуктов домой она своевременно не подумала, за что теперь вынуждена расплачиваться. Ничего не попишешь, сама виновата. Могла Виктора попросить, могла продуктов поменьше покупать, могла на такси прокатиться, могла...
  Вика уныло посмотрела в сторону своего дома. До него оставалось метров триста, не меньше. Чтобы добраться до подъезда надо еще мимо здания почты пройти, завернуть за угол и пересечь двор. А впереди еще ожидал подъем по лестнице на шестой этаж - лифт вторую неделю не работал. И шансы на то, что в ближайшее время заработает, были мизерны. Ремонтниками в доме и не пахло, никто в лифтовой кабине не копался, объявления о сроках починки отсутствовали. Необходимость совершать каждый день бодрое дефиле по лестницам изрядно портила Вике настроение, и она порой подумывала, а не ускорить ли процесс ремонта лифта принудительно - при помощи Дара. Найти ответственную за ремонт лифтового хозяйства контору, прочистить мозги руководящим товарищам - махом бы все наладили. И кабину позолоченную поставили. Только нежелание тратиться по мелочам и наивная вера в светлое ремонтное будущее мешали Вике взяться за наведение порядка в жилищно-коммунальном хозяйстве одного отдельно взятого подъезда.
  Перспективе подъема на шестой этаж, повергла девушку в окончательный упадок духа. Чертыхнувшись и помянув недобрым словом тех уродов, что строят супермаркеты далеко от жилья приличных людей (извините, ашеров), Вика обреченно ухватилась за ручки пакетов и вновь приступила к тяжелоатлетическим упражнениям. Когда через два десятка шагов из висящей на плече сумочки донеслось пиликание сотового телефона, девушка даже обрадовалась внеочередной возможности передохнуть и мгновенно освободилась от пакетов.
  - Алло.
  - Добрый день, Вика.- Совершая телефонный звонок, Воронин почти никогда не представлялся, но девушка легко его узнавала.
  - Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич.
  - Извини, что побеспокоил. Я звонил Оспешинскому, но у него телефон отключен... Есть подвижки по материалам Семена Моисеевича? Что-то новое?
  - Нового ничего.
  - Ясно. Если на что-то наткнетесь, сразу же звоните мне или Вольфу.
  - Хорошо. - Вика замялась, не зная, стоит ли сейчас лезть к Воронину с вопросами, и все же решилась: - А вы еще в Берлине?
  - Да.- Дмитрий Сергеевич усмехнулся. - А тебя, наверное, так и подмывает о результатах нашей поездки спросить?
  - Не то слово!
  - Ого! Придется тебя просветить, а то еще лопнешь от неудовлетворенного любопытства... Предварительные результаты есть - Вольф и Чарский побывали на аудиенции у Гроссмейстера и получили допуск к архивам Ордена. Допуск, естественно, ограниченный, но и то хлеб. Более того, Гроссмейстер обещал помощь Ордена в расследовании исчезновения Семена Моисеевича. Так что, вероятно, скоро рука об руку с Посвященными работать будете. В дружбе и сотрудничестве.
  - Обалдеть! - содержательно прокомментировала информацию начальства Вика.
  - Времена меняются, привыкай,- философски заметил Воронин.- Да вот еще... судя по развитию событий, застряли мы в Берлине надолго, поэтому придется дома вам пока самим справляться. Оспешинскому передай, чтобы звонил каждый день, докладывал об успехах... или их отсутствии. А если что-нибудь интересное обнаружите, пусть незамедлительно сообщает.
  Выслушав заверения девушки в том, что она незамедлительно разыщет Оспешинского и все ему передаст, Воронин прервал связь. Ошеломленная свалившейся на голову новостью (это надо же - с орденцами дружбу водить после сотен лет вражды и войн!), Вика машинально подняла пакеты и, не замечая их тяжести, отправилась по прежнему маршруту.
  Она еще находилась в легкой прострации и шла, погруженная в свои мысли, когда возле подъезда ее ненавязчиво окликнули:
  - Извините...
  Вика вынырнула из топкого омута раздумий, обернулась на голос, посмотрела на окликнувшего ее человека и... едва не завизжала от ужаса, словно барышня из благородного пансиона, которой за шиворот засунули живую мышь. Перед ней стоял тот самый странный парень, которого они с Оспешинским так долго обсуждали сегодня утром.
  
  
   * * *
  
  
  Крепкий, здоровый сон еще никому никогда не вредил. Даже если сон был не только крепким, но и очень долгим. Это вам не еда или питье. Факты переедания или чрезмерного употребления жидкости (особенно горячительной) встречаются повсеместно, а вот то, что кто-то там переспал и тем самым нанес вред своему организму и представить сложно. Не учитывая, безусловно, случаи, когда переспал с кем-нибудь.
  Селин кровать ни с кем не делил, 'давил на массу' едва ли не сутки и на себе в полной мере ощущал справедливость высказывания по поводу 'здорового сна'. Впрочем, переедание и излишнее употребление жидкости для Никиты тоже давно проходили по разряду небывальщины. Вместе с летающими тарелками и машиной времени. Или по категории абсолютной фантастики, куда не попадали и НЛО. Ведь вероятность изобретения аппаратов для темпорального перемещения Селин теоретически допускал, а в существовании на просторах Вселенной инопланетян и не сомневался, а вот представить, что он способен объесться или обпиться... фантазии не хватало. При нынешнем его метаболизме никакие объемы потребления продуктов и жидкости не выглядели чрезмерными. Например, полтора килограмма сосисок, кастрюля пельменей, сковорода жареной картошки, булка хлеба и три литра яблочного сока, поглощенные Никитой сегодня за завтраком, лишь чуть утихомирили голод и жажду. Он не отказался бы продолжить банкет.
  И как все в него помещается?
  Двадцать с лишним часов полновесного сна и плотный завтрак восстановили пошатнувшиеся после недавних приключений силы Никиты. По крайней мере, предпосылок для очередного падения в обморок не наблюдалось. Ни слабости в ногах, ни темноты в глазах, ни отголосков чужих воспоминаний, готовых затопить разум странными образами. Нет, воспоминания Алниора из Ищущих (теперь Селин воспринимал погибшего телепата не как просто Чужого, а именно как Сына Земли Алниора) не исчезли, они остались, пусть в урезанном, куцем виде, зачастую размытые и не совсем понятные, но угрозы его разуму они уже не представляли. Смешение личностей осталось в прошлом, и осколки чужих воспоминаний не вонзались шрапнелью в мозг, а тихо покоились где-то...в кладовых памяти. И иногда самопроизвольно извлекались из запасников и оформлялись в виде мысленных образов. Жаль, что Никита не мог обращаться к этим образам произвольно и 'вспоминать' что-то из жизни Алниора по собственному желанию. К тому же образы были фрагментарны, обрывчаты и неполны.
  Но и без полного доступа к 'базе воспоминаний' было тошно. За глаза хватило расплывчатых фрагментов, судя по которым страхолюдные маги, называющие себя Детьми Земли, задумали уничтожить человеческую цивилизацию. Не больше, не меньше. Каким именно способом хлопцы в балахонах собрались подкладывать ничего не подозревающему человечеству столь крупную свинью, Никита еще не разобрался, но на языке Детей Земли грядущая катастрофа именовалась Обновлением. И, если верить воспоминаниям Алниора, начнется Обновление через считанные недели. В лучшем случае - месяцы, в худшем - дни.
  То есть времени, для того чтобы предотвратить катастрофу осталось в обрез. А предотвратить ее необходимо, кровь из носу, иначе цивилизации трындец. Полный. И страховки от того, что вышеупомянутый трындец Никиту краем не зацепит, нет. Ведь понять, угрожает ли катастрофа персонально ему, Селин не мог. И интуиция помалкивала. В любом случае вероятность угодить под раздачу существовала, и подобная перспектива ему совершенно не нравилась. Глобальный трындец был ему нужен, как коту - свора собак, потому душа требовала активных действий, а руки чесались... от желания задушить первого попавшегося черноглазого задохлика. Надо принимать меры по устранению опасности для цивилизации! К этому побуждал еще один эмоциональный момент - хотя некий Никита Викторович Селин уже не имел морального права относить себя, любимого, к категории нормальных людей, но за все человечество было... несколько обидно. И хотелось его спасти.
  Никита мысленно примерил на себя плащ спасителя отечества и усмехнулся:
  - Никто не знал, а я Бэтмен.
  Самопровозглашенный Бэтмен налил чай в огромную - едва ли не литровую - кружку, придвинул 'тазик' с бутербродами и принялся обдумывать возможные варианты действий по недопущению надвигающейся катастрофы. Один вывод напрашивался сам собой - надо устранить первоисточник, то бишь заставить авторов Обновления отказаться от своих подлых планов. Захватить, например, в заложники главного мерзавца, он у Детей Земли, насколько чужая память не изменяла Никите, именовался Первым сыном и носителем Алмазного Венца. Захватить и потребовать прекратить безобразия. А что, чем мы хуже чеченских сепаратистов? Или вообще разгромить гнездовье этих черноглазых красавцев и проредить их популяцию до такой степени, чтобы они уже не об обновлениях с обновками мечтали, а об элементарном выживании.
  Правда, со столь грандиозными задачами в одиночку не справиться. Будь ты хоть трижды Бэтмен и четырежды ученик Ящера. Вступить в противостояние с целой расой умелых магов - это вам не тазик пирожков с бутербродами умять. Никиту позавчера единственный разведчик Детей Земли чуть не ухлопал, а если на него десяток затейников в балахоне накинется? Или сотня? Уконтропупят его за милый мой. И хотя, судя по обрывкам воспоминаний Алниора, раса Детей Земли была чудовищно малочисленной, наскрести пару десятков магов они вполне способны. А что-то (вероятно, сверхинтуиция или просто чувствительная к неприятностям задница) Селину подсказывает, что на него и троих хватит. За глаза.
  В таком трудном, если не сказать, самоубийственном деле помощь требуется. Желательно - военная. Парочка авианосцев или ракетных крейсеров, бронетанковый корпус, пяток десантно-штурмовых бригад и, на всякий пожарный, несколько установок 'Тополь-М' Никиту бы вполне устроили. Даже звеном тяжелых стратегических бомбардировщиков без поддержки наземных частей и флота он бы удовлетворился. Только кто их даст? Не прибежишь же в Министерство обороны с воплями: 'Помогите, караул! Эти мерзавцы в балахонах всеобщую катастрофу затевают! Надо их разбомбить к едрене-фене!'. Тогда тебя самого в балахон определят, который смирительной рубашкой зовется. Нет, конечно, смирительную рубашку на него одеть - дело нелегкое. Никита ведь и извилины 'промыть' способен, и еще пара фокусов в загашниках найдется, но всех ведь не 'загипнотизируешь'. Допустим, внушил он одному или нескольким чиновникам военного ведомства, что слова о приближающейся катастрофе - святая правда, убедил в наличии собственных экстраординарных возможностей, и что дальше?
  А дальше... ничего хорошего. 'Убежденные' или в ту же психушку поедут, как пострадавшие от массового помешательства, или в иное спецучреждение закрытого типа. И Селина тоже отправят куда надо. Или в психиатрическую клинику для лечения или в какой-нибудь засекреченный институт для опытов. В зависимости от того, узнает ли высокое армейское начальство о его необычных талантах или же сочтет просто опасным сумасшедшим. При любом раскладе о противодействии черноглазым магам и предотвращении Большого Трындеца никто не задумается. А если задумается, поздно будет. И сомнений в таком неблагоприятном прогнозе нет. И не в результате подсказок интуиции. Просто опасность нестандартная, она не связана с происками какого-либо государства - вероятного противника и проходит по разряду сверхъестественного, а с реакцией на подобные вещи у военных всегда было туго. Слишком велика инерционность и закостенелость генеральского мышления. Вражеский самолет-разведчик сбить или мотопехотные и бронетанковые части в миротворческих целях в соседнее государство выдвинуть - пожалуйста, а вот угрозу магической атаки ликвидировать - это едва ли. Уже от самого словосочетания 'магическая атака' мозги военных переклинит. И гипноз не спасет.
  По вышеуказанным причинам обращение за помощью в иные ведомства тоже отпадало. Возможно, у ребят из ФСБ от разных словосочетаний мозги и не переклинит, и Никите поверят, но... тогда его точно в какую-нибудь подземную лабораторию за колючую проволоку и под семь замков засунут. И усиленно изучать начнут. Независимо от того, среагируют ли на его предупреждение о грядущей катастрофе и примут ли меры для ее предотвращения. А такой вариант Селина не устраивал. Категорически. Роль подопытного кролика его совершенно не вдохновляла.
  Правда, еще меньше вдохновляла перспектива лезть в гнездо магов без поддержки. Пропадешь не за грош. Досадно, но даже друзей не созвать по причине их фактического отсутствия. Новых товарищей после переезда не завел, а те, с кем раньше приятельствовал и собутыльничал, далече. Да и толку с них... как с козла молока.
  Оставались два гипотетических союзника. Ашеры и неведомые Посвященные. Богатый выбор. А если откровенно, то лишь видимость выбора. Слишком мало информации об Ордене Посвященных. Из остатков чужой памяти, рваными хлопьями осыпавшихся в его голове после ментального поединка с Алниором и слияния разумов, Селину удалось извлечь сведения о том, что Дети Земли называют Посвященных наследниками гвархов. И только. Прочее кануло в Лету вместе с самим разведчиком Лесной Ветви. А об ашерах-измененных Никита все же кое-что разнюхал, едва ли не познакомился. И они к сообщению о грозящей беде и ее магической природе должны отнестись адекватно, то есть без издевательских смешков и применения смирительных рубашек, поскольку сами волшебники не из последних и на фокусы горазды.
  Как ни крути, за помощью придется к ашерам подкатывать. Тем более что Никита и раньше собирался к ним в доверие втираться. А тут он в клюве не ерунду принесет, а очень важные сведения. За такую услугу явно никто не будет в Селина заклинаниями швыряться, разве что по злобе душевной, как в гонца, дурные вести приносящего. И то едва ли. Не варвары же они. А от некоторых Никита готов и самые опасные заклинания стерпеть. От Виктории, к примеру.
  Вспомнив о симпатичной шатенке, Селин вздохнул и решительно отодвинул в сторону тазик с пирожками. Пора с красавицей, спортсменкой, комсомол... пардон, волшебницей, отношения завязывать. И повод подходящий имеется.
  
  
   * * *
  
  
  Говорят, что убийцу тянет на место преступления. В справедливости данного утверждения Никита убедился на собственной шкуре. Дополнительно слегка перекусив (еще полтазика пирожков и литр чая) и прихватив на всякий случай 'Макарова', Селин выполз из своей арендованной норы. Пистолет пришлось завернуть в непрозрачный полиэтиленовый пакет и нести в руке, поскольку в карманах он помещался плохо и, что называется, выпирал, а засовывание за ремень вызывало смутные опасения по поводу собственной телесной целостности. Что характерно, выполз Никита с твердым намерением отправиться на поиски Виктории. Он даже мысленно накидал предварительный план знакомства, который выглядел примерно так: подкараулить ее где-нибудь и... вовсе не наброситься на девушку, как кто-то мог бы подумать. Просто тут план заканчивался пунктом 'дальше кривая вывезет'. Однако вместо того, чтобы отправиться на поиски красавицы-шатенки, ноги сами понесли его в сквер на набережной, где накануне один перец в балахоне его чуть не ухайдакал. Используя терминологию Детей Земли, чуть в Лоно Матери не вернул.
  Неизвестно, имелась ли душа у раба божьего Алниора, но 'душегубу' почему-то стало интересно, что происходит на 'месте преступления'. Захотелось одним глазком взглянуть на оплавленный асфальт и выжженное пятно травы и заодно выяснить, не околачиваются ли рядом еще рабы божьи. То бишь черноглазые милашки в длиннополых одеяниях. Нет, ни на кого нападать Никита не собирался, или провоцировать магов, буде таковые обнаружатся, на атаку. Ему побоища с Алниором с лихвой хватило. Но отказать себе в удовольствии совершить легкий променад и проверить, не бродят ли по скверу эти устроители вселенских катаклизмов, Селин не смог. А проверять он собирался аккуратно, издалека.
  К счастью, в сквере Детей Земли не оказалось. По крайней мере, Никита, осторожно выглянув из-за угла дома и внимательно осмотрев местность, ни одной фигуры с набившим оскомину дрожащим маревом не заметил. Можно было предположить, что маги попрятались где-нибудь за деревьями или, уподобившись Селину, схоронились на чердаке близлежащего здания, но верить в это не хотелось. Раньше ведь не прятались, очевидно, на маскировку свою безотказную надеясь, и с какого перепуга им сейчас политику менять? Впрочем, рассуждая здраво, основания для перепуга Никита 'балахонам' подбросил преизрядные. И выжженное пятно тому порукой.
  Никита было засомневался, но поскольку визуальная проверка наличия черноглазых уродцев в округе не подтвердила, а сверхинтуиция помалкивала, решил подобраться поближе к 'месту преступления'. Тем более что подозрительной суеты в сквере не наблюдалось. Ни милицейских машин (а с чего бы?), ни толп любопытствующих. Гуляли молодые мамаши с детьми и на лавочках сидели пенсионеры. Правда, рядом с кругом выгоревшей травы ошивался какой-то пожилой на вид седобородый лоботряс с довольно необычной аурой, но ни ашера, ни тем паче Сына Земли мужик не напоминал даже отдаленно. Аура бородача была блеклой, смазанной, в ней преобладали матово-фиолетовые и синие тона и отсутствовали яркие всполохи, что, как уже знал Селин, соответствовало чрезвычайно бедному эмоциональному фону.
  'Чурбан бесчувственный',- сделал вывод Никита и на всякий случай уселся на скамейку подальше от седобородого. Странная аура не повод для беспочвенных обвинений, но все же настораживает. Мужик, понятное дело, не ашер и не черноглазый маг, но составлять ему компанию не стоит. Вдруг он извращенец какой-нибудь или наркоман обкуренный? С разными маргинальными типами Селин сталкивался редко, поэтому характерных особенностей их энергетических оболочек не ведал. А портить себе настроение и отбиваться от наркомана или маньяка желание отсутствовало.
  Но пришлось.
  Едва афедрон соприкоснулся с лавочкой, гипотетический наркоман и маньяк уверенным шагом направился к нему. В смысле, к Никите, а не к афедрону. Хотя, с определенной точки зрения, они представляли единое целое. Заметив движение лоботряса, Селин невольно напрягся, сморщился от воя внезапно проснувшегося чувства опасности - так проявляла себя его любимая чудо-интуиция - и выдохнул:
  - Начинается. И зачем я сюда приперся?
  Поминая тихим ласковым словом собственный злой язык, Никита сунул клешню в пакет, нащупал рукоять неразлучного пистолета, подобрался и приготовился к возможному отражению агрессии. Со скамьи решил не вставать, дабы усыпить бдительность бородача со странной аурой и не вызвать нападение раньше времени. Все же еще оставался шанс, что мужик не наркоман и серийный убийца и набрасываться на ни в чем ни повинного (уничтожение разных мерзких магов, психическое насилие в отношении сотрудников милиции и обычных граждан, мелкие хищения и нарушения правил дорожного движения - не в счет) незнакомца не собирается, а просто... хочет спросить, как пройти в библиотеку. К тому же разные маньяки и извращенцы, типа пресловутого Андрея Чикатило, больше до женского пола охочи, а Никиту девушкой явно не назовешь. Однако глас никогда не подводившей Селина интуиции намекал на то, что вероятность избежать еще и не возникшего конфликта с лоботрясом приближается к нулю.
  Вопреки ожиданиям с приставаниями 'маньяк' к Никите не полез. И ударить не попытался. Но и интереса к месторасположению близлежащей библиотеки, вопреки надеждам, не проявил. Он подошел к скамейке и изрек совершенно затасканную фразу:
  - Закурить не найдется?
  'Банальный хулиган что ли?', - изумился Селин.- 'Бред какой-то, не в том мужик возрасте, чтобы гоп-стопом промышлять. Да и обстановка ведь не располагает. Среди бела дня, в сквере, а не в темной подворотне, без друзей-сообщников?..'. Никита настолько опешил от вопроса седобородого, что потерял концентрацию, отпустил пистолет и начал машинально охлопывать себя по карманам в поисках сигарет, которых у него не было. И не могло быть, поскольку он никогда не курил. Справедливости ради, ошеломление почти сразу прошло, Никита спохватился и снова потянулся к оружию. Он успел дотронуться до рифленой рукояти ПМ и подумать о том, что ему элементарно дурят голову, когда... содержимое вышеупомянутой части тела, предназначенной у некоторых граждан для демонстрации причесок и ношения кепок и шляп, буквально взорвалось.
  Мозг вскипел.
  Естественно, что данное определение Селин подобрал гораздо позже, в то мгновение он не обладал способностью подбирать что-либо. И мыслил лишь на каком-то глубинном, подкорковом уровне, где наряду с базовыми инстинктами и безусловными рефлексами схоронились ошметки его личности. Ощущения были такими, что казалось, верхнюю часть черепной коробки спилили и непосредственно на извилины выплеснули добрую порцию расплавленной лавы. И это совсем не напоминало ментальную атаку Алниора. Впрочем, реконструкция ощущений и сравнительные выводы еще предстояли впоследствии, а в настоящий момент Никита мог лишь корчиться от боли и разевать рот в безмолвном крике.
  Горячо!!!
  Больно!!!
  Горячо!!!
  Слух, зрение, осязание, обоняние и даже сверхинтуиция полностью отключились. Окружающий мир воспринимался Никитой, вернее, останками его 'я', посредством безымянного восьмого или десятого чувства. Воспринимался исключительно как боль и жар. Внутри тела плескалась боль, а вокруг колыхалось огненное марево. И ничего больше. Разве что нечто глубинное, заменившее Селину сознание, в окружающем огненном мареве ощущало наличие одного холодного фрагмента. Точнее говоря, не холодного, а лишь не столь обжигающе горячего, как другие. Этот 'не обжигающий' фрагмент самопроизвольно переместился в сторону центра огненного марева и... вздрогнул.
  И мир тоже вздрогнул.
  Огненное марево всколыхнулось и осыпалось блестящим праздничным конфетти. Боль исчезла, и Селин мгновенно пришел в себя, едва ли не хватая ртом воздух, подобно поднявшемуся из морских глубин ныряльщику. И не удивительно, он ведь тоже практически вынырнул из бездны. Вынырнул... и осознал, что сидит на лавочке с пистолетом в руке, а у его ног валяется бородатый мужик. Явно мертвый, поскольку вместо головы на шее мужика наличествовало безобразное месиво из мозгов, костей и крови. Тупо переводя взор с пистолета в руке на тело бородача (назвать его седобородым язык не поворачивался - в кроваво-красной каше разглядеть седые волосы было невозможно), Никита, олицетворяя торжество законов формальной логики, допер до гениального вывода, что пристрелил супостата. Но как именно? И когда он успел снять оружие с предохранителя и передернуть затвор?..
  Неизвестно, сколько бы Селин просидел с пистолетом в руке над телом убиенного мужика, но из стопора его вывел посторонний шум. Очевидно, слух заработал позже зрения, и, когда полотно тишины разрезал истошный женский визг, Никита от неожиданности подпрыгнул. Скакнул со скамейки резвым напуганным сайгаком и стал озираться.
  Визг раздавался от соседней скамейки, на которой ранее гордо восседала полная крашенная блондинка с богатым экстерьером и глянцевым журналом в руках. Правда, теперь назвать положение блондинки 'гордо восседала' не рискнул бы и самый отъявленный оптимист. Она скорее распласталась ломтиком масла на дощечках скамейки и визжала, отдаваясь этому занятию, судя по перекошенному лицу, выпученным глазам и широко открытому рту, всем сердцем. Скомканный журнал валялся на земле.
  Едва Никита подскочил, упитанная блондинка прекратила визжать, затряслась, словно кусок говяжьего холодца на ложке, и, закрыв лицо руками, заблажила:
  - Не убивайте! Пожалуйста, только не убивайте! Что угодно, только не убивайте!
  Что именно крашенная обладательница выдающихся форм подразумевала под 'что угодно', осталось загадкой. Хотя у Никиты внезапно возникло желание поинтересоваться у блондинки, насколько далеко протирается ее готовность к 'чему угодно', с этим противоестественным или, наоборот, естественным для любого гетеросексуального самца порывом он справился. Не место и не время. Ведь очевидцами инцидента с седобородым оказались минимум полтора десятка человек. И инцидент произвел на находящихся в сквере... негативное впечатление. К счастью, никто не бежал к Никите с криками: 'Ату его, ату!' и 'Держи убийцу!', но подобное развитие событий было в принципе исключено по причине отсутствия в сквере сотрудников правоохранительных органов и мужчин молодого возраста. Зато мамаши с колясками, словно по команде, едва ли не рысью бросились к выходу из сквера, а пенсионеры, бросив разговоры, разгадывание кроссвордов и шахматы, заворожено разглядывали картину 'Товарищ Селин с трупом супротивника у ног'. И, как пить дать, приметы убийцы запоминали.
  Скоро и бравая милиция должна нарисоваться. Даже не беря в расчет убегающих женщин, которые непременно сообщат об убийстве проезжающему мимо наряду ППС, не стоит забывать о самом выстреле. Его эхо наверняка разнеслось по округе. Возможно, за гулом машин кто-то его и не расслышит, а кто-то не придаст постороннему шуму значения, но обязательно найдется парочка бдительных граждан, которые и звук выстрела разберут и позвонить куда надо не поленятся.
  Пора рвать когти.
  Встряхнувшись, будто сбрасывая оцепенение, Никита засунул пистолет обратно в пакет и покосился на ближайшую группу старушек, уставившихся на него, как дикий туземец на фейерверк. И ауры читать не надо, чтобы распознать удивление, любопытство и страх, - достаточно посмотреть на выражение физиономий и раскрытые рты. Досадуя, что нельзя заставить очевидцев забыть произошедшее - их слишком много, Селин напоследок все же попытался внушить старушкам, что убийца - человек кавказской национальности, но сделал это от безысходности. Осознавая заранее, что ситуацию не спасти. Наверняка черты его лица запомнят. Оставалось уповать на невыгодное расположение свидетелей, скоротечность инцидента (тут у Никиты имелись некоторые сомнения, поскольку какое-то время он пребывал в иллюзорном мире боли и жара и не ощущал ход времени), заурядность собственной внешности и запутывающие картину будущие показания старушек. Иначе появятся портреты некоего ничем не примечательного гражданина на досках 'Их разыскивает милиция'. А популярность Селину ни чему, у него и без того проблем хватает. Но с грядущими проблемами надо разбираться по мере их поступления, тут бы хоть скрыться для начала, дабы не усугублять положение.
  Никита с сожалением мазнул взглядом по наиболее аппетитным округлостям раскорячившейся блондинки и метнулся в кусты. Метнулся... и почти сразу, через десяток шагов, наскочил на две размытые тени в странных длиннополых одеяниях. В буквальном смысле слова наскочил, врезавшись на максимальной скорости в одну из теней. С таким же успехом можно было врезаться в железобетонную конструкцию. От столкновения тень в балахоне и не шелохнулась, а Селина отшвырнуло не несколько метров. Упав на траву, Никита выразил всю полноту впечатлений от встречи с собратьями безвременно почившего товарища Алниора (не догадаться о том, кто одет в бесформенные рясы, являлось невозможным даже для такого туго соображающего типа как Селин) емким:
  - Твою мать!
  Однако от столь искреннего выражения эмоций на душе легче не стало. Напротив, Никита с ужасом ощутил, что у него перехватило дыхание, а время словно начинает замедляется. Прямо-таки как в ментальном поединке с Алниором. Хотя на сей раз в глаза он никому не заглядывал.
  Растерянность от неожиданного столкновения длилась мгновения. Осознав, что от встречи с черноглазыми магами ждать ничего хорошего не приходится, чему весьма способствовали усиливающееся удушье и навалившаяся немочь, Никита начал сопротивляться. Первым делом он вспомнил о победе над разведчиком Лесной Ветви и попытался почерпнуть энергию в ярости, чтобы ударить ей по недругам. Безуспешно. Увы, ныне внутри него не плескалась спасительная ярость. Несмотря на чудовищную опасность, исходящую от существ в балахонах, Никита понял, что он их не ненавидит. Боится, злится на них, даже немного жалеет, но для ненависти к Детям Земли в сердце места почему-то не находилось. И зачерпнуть энергию ярости не получалось. То ли последствия слияния разумов так проявлялись, то ли Селин еще не оправился от нападения седобородого мужика.
  К счастью, в бою, особенно ментальном или магическом, времени для самокопания и анализа не остается. Пусть оно, то бишь время, и течет, будто кленовый сироп, все более и более замедляясь. Дальше Селин действовал рефлекторно.
  Верный ПМ будто самостоятельно вылетел, вернее, с учетом замедленного времени, вытряхнулся из пакета, дернулся стволом в направлении ребят в длиннополых одеяниях, лязгнул затвором и, выцеливая зоны 'под капюшонами', стал плеваться огненно-свинцовыми сгустками. Большая часть выстрелов попала в 'молоко'. Сиречь в капюшоны. В них пули вязли, словно мухи в варенье. Однако два или три выстрела угодили в цель. Данное обстоятельство Никита уразумел только тогда, когда курок сухо щелкнул, не выплюнув очередную порцию свинца, тем самым сигнализируя о том, что закончились патроны в обойме. И сразу же ощутил, что удушье отпустило, а течение времени вернулось к привычной скорости.
  По ушам ударил знакомый визг, явно издававшийся неугомонной блондинкой. Визг достиг такой истошно-высокой ноты, что поневоле возникали опасения за голосовые связки обладательницы аппетитных форм. Никита поморщился и резво (по нормам престарелых пенсионеров и измученных узников концлагерей) подскочил, напряженно вглядываясь в размытые очертания распростертых на земле - какое счастье, что не стоящих!- тел. Капюшон одного из собратьев безвременно почившего товарища Алниора откинулся и предоставлял возможность полюбоваться живописным зрелищем развороченной головы. Право слово, кроваво-красная каша над шеей тоже недавно упокоенного седобородого мужика выглядела поприличнее. Там хоть что-то похожее на череп просматривалось. А тут - полное безобразие. Хотя, справедливости ради, какие могут быть претензии к Чужому? Что произошло с рожей второго черноглазого уродца, разглядеть Селину мешал опущенный капюшон балахона.
  Все-таки он их подстрелил. Никита подходить ближе не стал, наоборот, отошел еще дальше и уже с приличного расстояния просканировал ауры. Уродец с развороченной головой уже, несомненно, был полноценным трупом, а вот в организме второго мага жизнь еще теплилась. А ведь это шанс узнать что-то новое о Детях Земли.
  Проникновение в разум мага далось на удивление легко. То ли практика сказалась, то ли предыдущее слияние сознаний с разведчиком Лесной Ветви повлияло. На Никиту обрушился водопад своих - чужих образов и... ему пришлось незамедлительно обрывать контакт. Недобитый черноглазый маг, уже одной ногой, если хотите, конечностью находящийся за гранью бытия, приготовил Селину сюрприз. Тот самый, после которого появляются выжженные проплешины на земле. Магическую бомбу - Дар последнего вдоха. Пошло и предсказуемо. Но что попишешь, бедновато с фантазией у ребят.
  Вот теперь точно пора тикать. Применение этой дряни такую вспышку вызовет, что народ вороньем на зрелище слетится. Тем более после многочисленных выстрелов и с учетом свеженького трупа неподалеку. Эх, жаль, балахончики с тел он снять не успеет. А то у него под впечатлением 'пристрелки по живым магическим мишеням' уже было родилась идея обзавестись чудодейственной одежонкой; пули, выпущенные из Макара, стекали по полам балахона, словно капли воды по зонтику.
  Сунув пистолет сзади за ремень - в разряженном состоянии оружие никаких смутных опасений не вызывало - и мимоходом подумав о том, что оплавляющая асфальт вспышка в связи небольшим радиусом действия никого не зацепит, в том числе и истово голосящую блондинку, нырнул в просвет между кустарником.
  Вспышка застала Никиту на приличном расстоянии от места схватки с черноглазыми магами. Теплый ветерок лишь пощекотал кожу и слегка взъерошил волосы.
  Однако на этом неприятности не закончились. Селин уже покинул сквер и семенил по выложенному брусчаткой тротуару в направлении жилой зоны, когда услышал строгий окрик в спину:
  - А ну стой!
  'Ага, разбежался! Уже стою на подоконнике с тапочками в руках', - подумал Никита, однако в противовес собственным мыслям не только остановился, но и развернулся на сто восемьдесят градусов, вовремя сообразив, что убегающий человек обязательно спровоцирует сотрудников правоохранительных органов на преследование. Еще пальнут вдогонку - залечивай потом раны. А то, что автором уверенного окрика был милиционер, сомнений не вызывало. И какие могут быть сомнения, если к Никите приближаются рысью двое орлов в милицейской форме с автоматами наперевес, а метрах в пятидесяти от входа в сквер припаркован УАЗик с бортовым номером и надписью 'Центральное РУВД'. Рядом с машиной стояла бабулька с клюкой и что-то оживленно рассказывала третьему орлу, тыкая пальцем в сторону Селина.
  Диагноз, пардон, ясен. Сдала его старая карга с потрохами. Никита не успел даже пожелать зловредной бабке перманентной диареи, камней в почках и прочих жизненных радостей, как милиционеры подбежали вплотную, наставили на него огрызки автоматных стволов и хором заорали:
  - Руки поднял!
  - Лицом в землю, руки на голову!
  Несмотря на направленные на него стволы, дрожащие на спусковых крючках пальцы и насыщеннее эмоциями ауры доблестных правоохранителей - как же, опасного преступника сейчас задерживать будут, - Никита не удержался и ехидно переспросил:
  - Так руки вверх или лицом в землю?
  Юмор по достоинству не оценили.
  - Мордой в землю, я сказал! - зарычал долговязый парень с сержантскими погонами на плечах, едва не тыкая стволом в вышеупомянутую морду.
  Пришлось применять... адекватные меры безопасности. Никита заглянул в зрачки долговязого милиционера, 'надавил' и спокойно попросил:
  - Сержант, посмотрите мои документы.
  Не отрываясь от его глаз, продемонстрировал открытую ладонь. Затем ту же процедуру повторил с коллегой сержанта, еще не обремененного полосками на погонах. Милиционеры опустили автоматы и синхронно козырнули.
  - Извините, товарищ майор. Накладка получилась,- 'деревянным' голосом отчитался сержант.
  - Ничего страшного,- принял извинения Селин, подумав: 'И почему меня все время за майора принимают, а не за капитана или генерала, например'. - Доложите старшему, что это неподалеку проводится спецоперация ФСБ. Подробности он может узнать у нашего руководства. Свободны!
  Милиционеры еще раз козырнули и пошли к припаркованному УАЗику, а Никита поспешил в сторону ближайшего проулка, подспудно ожидая новых окриков или гула подъезжающего автомобиля.
  Пронесло.
  В проулок Селин завернул, так и не услышав столь неприятных звуков.
  А затем начался бег.
  Бег по пересеченной местности.
  Бег по дворам и подворотням.
  Бег, на отдельных - там, где его могли видеть, - отрезках стайерской дистанции сменяющийся быстрым шагом. А дважды - с остановками и наклонами - когда из-за пояса выпадал 'Макаров'.
  Примерно на втором километре марафона, в одном из дворов, голову стайера посетила гениальная мысль, о том, что бежать вовсе не обязательно. Кто сказал, что скрываться с места происшествия надо именно так: ломится раненным лосем сквозь заросли, нестись галопом мимо домов и гаражей, насилуя свои ноги и легкие? Тем более что его пока никто не преследует. Можно ведь и на автомобиле передвигаться. С комфортом и шиком. И не привлекая к себе излишнего внимания прохожих. А дел-то на полчиха. Найти подходящую тачку и 'уговорить' водителя покатать пассажира. Что с Никитиными талантами провернуть нетрудно.
  'Гениальную' мысль гигант ума тут же воплотил в жизнь - вышел на дорогу, тормознул проезжающего мимо частника и уселся на переднем пассажирском кресле старенькой 'девятки'. И тут обнаружил, что изрядно испачкался - багровые пятна и алые крапинки складывались на его рубашке в оригинальный, и хорошо различимый, несмотря на темную ткань, рисунок. Особенно сильно досталось рукавам и правому нагрудному карману; пятна и крапинки на них сливались в единое целое и образовывали сплошной красный фон. Заглянув в автомобильной зеркало, Никита удостоверился в том, что и лицо тоже пострадало от брызг крови. Физиономия была густо усыпана бордовыми точками, отдаленно напоминая пособие по борьбе с отдельными инфекционными заболеваниями вроде ветрянки.
   'Красавец! Вылитый маньяк после нападения на очередную жертву', - восхитился собственным внешним видом Селин, в глубине души осознавая, что подобная оценка себя, любимого, не столь далека от действительности, как того хотелось бы. - 'Не удивительно, что сержант так яростно в меня стволом тыкал. Наоборот, странно, что ко мне больше никто не привязался. Или не погнался. С мигалками и собаками'. Озвучивать эти мысли он не стал, чтобы излишне не нервировать водителя, и просто хмыкнул.
  Однако водитель, носатый, похожий на перекормленного дятла толстяк, все-таки встревожился. Судорожно вздрогнув, он стиснул руль и отозвался:
  - А?!
  Никита отвлекся от зеркала и посмотрел на водителя. Судя по его побелевшим от напряжения пальцам, выступившей на лбу испарине и цветовой гамме ауры, юмора ситуации хозяин девятки явно не понимал и пребывал на грани истерики. Очевидно, он тоже разглядел красноречивые пятна на рубашке и крапинки на роже пассажира и сделал соответствующие выводы. Какие именно - Селин не знал, но смутно догадывался, что они коррелируют с его собственными. Только пропитаны они не самоиронией, а страхом. Настоящим страхом. Ведь Никита почти 'услышал' истовые молитвы толстяка о сохранности его упитанной шкурки.
  Пока перепуганный водитель не захлебнулся от ужаса и не придумал совершить какой-нибудь безумный поступок, например, врезаться в столб или покусать пассажира, Селин поспешил его 'успокоить'. Сосредоточился и мягко 'надавил', убеждая толстяка в том, что рядом с ним, на пассажирском кресле, сидит отнюдь не новоявленный Чикатило или Менсон, а обычный парень, перепачкавшийся в краске. Художник или маляр.
  Практика - великая вещь. Водитель успокоился в считанные секунды, прекратил тискать руль и трястись, а общий фон ауры сменился с тревожного на умиротворенный. И в глаза заглядывать не понадобилось. Как говорится, мастерство не пропьешь. Толстяк расслабился настолько, что несколько раз смачно зевнул. Никита даже заволновался, не переборщил ли он с успокаивающей терапией. Не ровен час, уснет эта помесь дятла с перекормленным бегемотом непосредственно за рулем - проблем не оберешься. Вот смешно-то будет, если, невзирая на старания 'маньяка-гипнотизера' машина все-таки в столб или дерево врежется.
  Обошлось. Никуда не врезались. Деревья и столбы не пострадали. Правда, однажды, когда они отъезжали от магазина, где толстяк по 'просьбе' Никиты купил ему новые штаны и рубашку, девятка едва не 'поцеловала' притормозившую на светофоре 'Тойоту', но... и тут пронесло. Носатый толстяк без происшествий довез своего необычного пассажира к дому Виктории. Никита попросил водителя довезти его именно сюда, поскольку решил, что хватит заниматься ерундой, вроде посещений парков и скверов, и пора встречаться с ашерами. Вернее, с одной симпатичной шатенкой, благо адрес девушки он успел выяснить, проследив за ней от дома, где проживал Оспешинский.
  Оглядев себя и удовлетворившись результатами осмотра (рубашка, конечно, малость помята, зато на ней никаких кровавых пятен, а крапинки на лице давно стерты), Селин вылез из автомобиля, и отпустил водителя. Переоделся он еще по дороге, дабы не возбуждать излишнего внимания прохожих. Пришлось, конечно, попотеть, извиваясь на сиденье, словно употребивший пару флаконов водки акробат, тем более что на правом плече, которым Никита соприкоснулся с балахоном мага, образовалась гигантская гематома, и даже руку поднять было трудно, но чем не пожертвуешь ради безопасности. Пистолет Селин оставил на прежнем месте - сзади за поясом, только ремень затянул потуже. А то выпадет ствол в неподходящий момент. Окровавленные штаны и сорочку Селин забирать из машины не стал, наказав водителю выбросить их в первый попавшийся мусорный контейнер и все забыть.
   Проводив взглядом удаляющийся драндулет носатого толстяка, Никита устало выдохнул, покачал головой и произнес:
   - Вот и сходил за хлебушком.
  Повернулся и зашипел, схватившись рукой за пострадавшее плечо, в которое вонзилась раскаленная игла боли. Замерев, ожидая, когда боль отпустит, он машинально прислушался к себе и с удивлением осознал, что туго закрученная пружина внутреннего напряжения ни на йоту не расслабилась. А от переизбытка адреналина слегка подрагивают пальцы рук. Несмотря на то, что последние полчаса он провел сидя в машине, то есть в относительно спокойной обстановке. Впрочем, немудрено. Ведь Никита в течение считанных минут пережил два серьезнейших нападения, и чудом уцелел. Тут не только пальцы задрожат, но и прочие части тела.
  Кем являлся убиенный седобородый мужик, можно лишь гадать, а вот расовая или, точнее, видовая принадлежность парочки в балахонах пространства для многочисленных версий не предоставляла. Похоже, Дети Земли за что-то на Селина обиделись. Обиделись капитально. Интересно за что? Неужели за возвращение в лоно Матери товарища Алниора? Если так, то приходится сожалеть о некультурности Детей Земли. Неотесанные варвары. Из-за подобной мелочи едва ли не охоту на приличного человека (или бывшего человека, не будем придираться к словам) объявлять. Это же моветон. Никита, понятно, сам подставился, поперся за каким-то бельмесом в сквер, но и черноглазые уродцы тоже хороши. Навалились скопом на одного.
  А как затаились, подлецы? Устроили в кустах настоящую засаду. По всем правилам охотничьего искусства. Единственная ошибка магов заключалась в том, что они предоставили Никите слишком много времени для восстановления после атаки седобородого. Напади они в тот момент, когда Селин еще толком не очухался от знакомства с бородачом и тупо разглядывал пистолет в руке, шансов на выживание у него бы не было. К счастью, ему дали придти в себя, что свидетельствует о несогласованности действий седобородого и магов. И слава богу. Значит, они не заодно. Лишний повод для радости. Хотя в целом радостного мало.
  Дети Земли от него теперь не отстанут. С учетом численности их вида насильственное возвращение в лоно Матери трех особей - событие почти катастрофическое. И виновный в возвращении подлежит обязательному уничтожению. Это Никита 'помнил' четко.
  При таких обстоятельствах обращение за помощью к ашерам становилось не просто первостепенной задачей, а вопросом выживания. Нет, конечно, можно спрятаться где-нибудь в укромном и труднодоступном местечке, например, цитируя незабвенного товарища Саахова из бессмертной комедии 'Кавказская пленница', высоко в горах. Или на полярной метеостанции. Или на тропическом атолле. Однако где бы Селин не спрятался, нет гарантий, что уродцы в балахонах до него не доберутся. Настроены-то они очень серьезно. Вон как толпой навалились, еле-еле отбился, спасибо пистолету. Весьма вероятно, что и на полярной станции и в горном селении покоя ему не будет, да и об амбициозных планах по спасению человечества придется забыть. А он только начал привыкать к роли Бэтмена...
  Бэтмен недоделанный. Летать не умеет, автомобиля нет, и из сверхспособностей, не считая гипнотической силы и 'пестровидения', самые стабильные - жор и жажда. А прочие - то появляются, то исчезают. Супергерой! Сейчас быстренько договорится с добрыми дядями - измененными и наваляет подлым черноглазым магам по самое 'не хочу'. Оптимист! И еще, кстати, неизвестно, как к нему ашеры отнесутся. Та же красавица Виктория. А то, чем черт не шутит, тоже Селина за супостата, маньяка и извращенца примет. И адекватно отреагирует. Или неадекватно - с какой точки зрения посмотреть.
  Самоирония - верный признак душевного равновесия. Никита понял, что почти успокоился; сердце не колотится молотом о наковальню грудной клетки, тремор пальцев прекратился, и даже плечо, кажется, стало болеть меньше.
  К счастью, бежать уже ни от кого не надо, можно тихо и мирно постоять (посидеть, побродить, разве что не полежать - холодно) и обдумать предстоящий диалог с зеленоглазой волшебницей.
  Злые языки утверждают, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Никита с данным утверждением был категорически не согласен. Его, наверное, придумали люди, которым убегать ни от кого не доводилось. А ожидание - это вообще подарок в реалиях нынешнего суетного века. Особенно когда есть о чем подумать.
  Долго наслаждаться ожиданием Селину не пришлось. Он не успел толком обсосать варианты построения разговора с Викторией, когда девушка появилась в зоне видимости. Вернее, когда Никита ее заметил, поскольку понятие 'зона видимости' с недавних пор для него было довольно растяжимым. Виктория стояла в паре сотен метров от него и держала возле уха трубку сотового телефона. У ее ног (надо сказать, стройных и красивых) лежали какие-то объемные пластиковые пакеты.
  - Интересно, и давно она тут стоит?- сам у себя спросил Селин.- И не подмогу ли барышня вызывает? Как бы опять в переплет не попасть.
  Тут же возникло желание убраться отсюда подобру-поздорову, пока не нагрянули разные посторонние личности, вроде того ужасного мужика, похожего на Николсона. Однако это желание Никита задавил в зародыше. Улизни он сейчас - потом налаживать контакт будет во сто крат сложнее, ибо у ашеров могут появиться подозрения. Действительно, а какого лешего скрываться от тех, с кем отношения завязать хочешь? Нет, лучше оставаться на месте. Пусть Виктория звонит, зовет подкрепление, отступать не стоит. Подтянется для переговоров страшный дядя 'Николсон' - и с ним пообщаемся. Не набросятся же они на мирного человека без повода. Хотя седобородый мужик ведь набросился... Жаль, что ауры ашеров читать Никита толком еще не научился.
  Беспокойство оказалось напрасным. Виктория завершила телефонный разговор, опустила трубку в висящую на плече дамскую сумочку, подняла с земли пакеты и пошла в сторону Селина. Медленно, мелкими шажками, едва слышно цокая туфельками по асфальту. Цоканья Никита не слышал, но явственно его представлял и, забыв про собственные страхи, беззастенчиво разглядывая туфельки и то, что из них поднималось ввысь, вплоть до юбки. Разглядывал, слегка сожалея о том, что Ящер не наделил его рентгеновским зрением. Картину немножко портили пакеты, и у Селина даже возник мимолетный порыв помочь даме их поднести, но он сдержался. И понять могут превратно - незнакомец, вырывающий сумки из рук автоматически вызовет подозрения. И с пакетами в руках ножками любоваться затруднительно. Разве что вперед ее пропустить.
  Когда девушка приблизилась вплотную, Селин подобрался, прокашлялся, открыл рот и... закрыл. Виктория продефилировала мимо, обратив на него ровно столько внимания, сколько обычно уделяют пустому углу в комнате. Иными словами, попросту не заметив. Несколько опешив от столь вопиющего отношения к своей неповторимой персоне, Никита машинально проводил волшебницу взглядом, по-прежнему упирая на участок между туфельками и юбкой. Затем спохватился, и ринулся вслед за девушкой, которая уже собиралась заходить в парадное. Начинать общение с молодой красивой девушкой в темном парадном было бы тактически неграмотно. И неприлично к тому же. Нет, против знакомства в интимном полумраке подъезда, Селин в принципе не возражал, наоборот, обеими лапами проголосовал бы 'за', но у него имелись смутные подозрения, что его могут превратно понять.
  Тесные и плохо освещенные подъезды редко используются для завязывания романтических отношений, там чаще разного рода негодяи свои во всех смыслах темные делишки проворачивают. Грабители, киллеры, наркодилеры и прочие маргинальные личности. Если имеется насущная потребность кошелек у подростка отобрать или остро заточенное шило в бок недругу воткнуть - тогда вам надо в сумрачное парадное. В былые времена, вообще, грохнуть какого-нибудь бизнесмена в подъезде или около него, являлось даже показателем некоего бандитского шика. Правда, те времена давно канули в Лету, большинство бандитов отправилось в тюрьмы и на кладбища, а подъезды в приличных домах обзавелись железными дверями с домофонами, отдельные - консьержами. В любом случае, приставать к девушке с расспросами в подъезде, стало бы не самой лучшей идеей. Действительно, примет еще за маньяка. А с учетом того, что девушка наделена необычными (магическими, сверхъестественными, экстрасенсорными - называй как душе угодно) талантами и приставания в темном месте вполне способны вызвать у нее соответствующую реакцию, такая идея не заслуживала и критики. Получить молнией по башке - извините, это не к нам.
  Двери подъезда, к которому подходила Виктория, тоже был оснащен домофоном. Так что Никита воспользовался тем, что девушка замешкалась перед дверями, и буквально в десять шагов настиг ее.
  Естественно, что после рассматривания ножек и первой неудачной попытки заговорить с девушкой все 'домашние' (читай - дворовые) заготовки вылетели у него из головы, поэтому, оказавшись за спиной Виктории, Селин не придумал ничего более подходящего, как выдать банальное:
  - Извините...
  
  
  ГЛАВА 9
  
  
  От ужаса она все же не завизжала. То ли до конца еще не вынырнула из топкого омута раздумий, то ли здравомыслия хватило, а скорее - вид того странного парня, которого они с Оспешинским так долго обсуждали сегодня утром, ввел ее в оцепенение, сродни тому, что охватывает кролика при встрече с матерым удавом. Или еще покруче. Вика забыла о том, что является измененной и стражем домена, из головы вылетели разом заклинания и способы отражения возможной агрессии. А тяжеленные пакеты с продуктами все-таки выронила. Пальцы ослабли, сами собой разжались, и пакеты шмякнулись на бетонное крыльцо подъезда.
  В одном из пакетов что-то хрустнуло, сигнализируя о разбившейся стеклянной банке. Хруст разбитого стекла словно подстегнул Вику, заставляя что-нибудь предпринять, и она автоматически нагнулась к ручкам пакетов. Одновременно странный парень сделал то же самое.
  Раздался тупой стук.
  - Ай!- вскрик Вики острым шилом пронзил пространство двора.
  - Вау!- вторило ему восклицание парня.
  Столкновение головами еще никому никогда здоровья не добавляло, но... у данного действа имелись свои неоспоримые плюсы. Обстановка мгновенно разрядилась.
  - С-с-с...- парень шумно втянул в рот воздух и повторил: - Извините, ради бога.
  Он так потешно шипел и тер пострадавший лоб, что Вика поневоле издала короткий смешок, забыв на мгновение о потенциальной угрозе со стороны этого незнакомца, об утренних предостережениях Оспешинского и о собственной шишке на макушке, которая набухала буквально на глазах. Видеть набухание шишки девушка, конечно, не могла, но пальцы ощущали весьма приметный бугорок на макушке. А вот то, как растет и наливается синевато-багряной спелостью 'рог' на лбу парня, она лицезрела в буквальном смысле слова. И не выдержала, предупредив:
  - Не трите так, он только больше станет.
  - Кто он?- недоуменно воззрился на нее парень, но руку ото лба отнял.
  - Шишка, - не в строку ответила Вика и, демонстрируя отсутствие приличных манер (в свое время бабушка за такое ее бы заставила в углу стоять), показала пальцем на лоб непрошенного собеседника.
  Несколько секунд парень удивленно разглядывал представленный для обозрения указательный палец и его хозяйку, затем аккуратно ощупал шишку и догадался:
  - А! В самом деле, рог.- И неожиданно засмеялся:- Ха-ха-ха. А не надо бодаться... Ха-ха-ха.
  Тут и Вика тоже прыснула. Через пару секунд оба громко и взахлеб хохотали. До слез, а Вика - чуть ли не до икоты. Хохотала истерически, прижимая ладошку ко рту и вытирая выступавшие на ресницах соленые капли, и не могла остановиться. Наверное, сказывался сброс эмоционального напряжения, ведь юмор казуса был до ужаса банален и едва ли заслуживал столь экзальтированной реакции.
  Отсмеявшись, молодой человек мазнул кулаком по скулам, кивнул на пакеты и предложил:
  - Виктория, давайте я Вам помогу.
  Веселость исчезла в мгновение ока. Остатки смеха погибли где-то в районе гортани, прихватив за собой и икоту с истерикой.
  - А откуда Вы знаете, как меня зовут? - На смену веселости пришли настороженность и страх. Что-то она расхохоталась не ко времени. Не к добру. Плакать бы не пришлось. И отнюдь не от смеха. Вика бегло просканировала ауру незнакомца - вроде бы никаких признаков агрессии, и на Посвященного он не похож, но сама ситуация ей не нравилась.
  - Пожалуйста, умоляю, не смотрите на меня так...- Парень улыбнулся и скрестил пальцы рук на уровне груди.
  - Как?- автоматически вырвалось у Вики.
  - Как Ленин на мировую буржуазию. Или, если хотите, как садовод на заросли сорняков.
  Девушка тоже невольно улыбнулась.
  - А как прикажете на Вас смотреть?
  - На многое не претендую, для начала удовлетворюсь чем-то вроде 'как Ленин на меньшевиков'.
  'Еще один шут гороховый',- поставила диагноз Вика и саркастическим тоном пообещала:
  - Ага. Непременно. Вы мне зубы не заговаривайте, а потрудитесь ответить, откуда мое имя знаете.
  - Ответ очень долгим получится. В двух словах не расскажешь.
  - Ничего страшного.
  - Напротив, я вижу, Вы меня боитесь...
  - Еще чего! - возмущенно фыркнула Вика, перебивая наглеца.
  - Хорошо.- 'Наглец' расцепил пальцы и примирительно поднял руки.- И все же, согласитесь, здесь не очень удобное место для объяснений.- Парень показал взглядом на крыльцо перед входом в парадное. - Давайте хоть присядем, что ли.
  - Куда?
  Молодой человек покрутил головой, полюбовался дворовыми скамейками, занятыми извечными и вездесущими старушками (куда от них денешься?!), которые с интересом поглядывали на застрявшую около подъезда парочку, и вынужденно констатировал:
  - Да, сесть некуда. И торчать тут, как три тополя на Плющихе, тоже...- Он в очередной раз потер созревшую до багряно-синей сочности шишку.- Остаются два варианта. Первый: я жду здесь, пока Вы покупки доставляете домой. Потом мы куда-нибудь идем, в кафе, иное тихое местечко или просто гуляем по улицам и скверам, и я Вам кое-что рассказываю. А рассказать мне, поверьте, нужно многое. Но тогда Вам придется переть эту тяжесть,- кивок на покоящиеся у ног пакеты, - самостоятельно. Без лифта.
  - Откуда...- дернулась было Вика, но не закончила вопрос. Если незнакомец ее имя знает, то в его осведомленности о сломанном лифте нет ничего удивительного.
  Парень понимающе улыбнулся.
  - И второй вариант. Я беру Ваши мешки и помогаю доставить их до квартиры. Там мы пьем чай и все обсуждаем. - Парень подхватил пакеты и охнул: - Ничего себе. Как Вы их донесли?.. Между прочим, занятые грузом руки, по уверениям психологов, должны свидетельствовать о мирных намерениях. Соответственно, меня можно не бояться. Так что выбирайте. Если чай дома имеется, я бы, естественно, предпочел второй вариант.
  - Ну Вы и наглец, - только и нашлась, что сказать оторопевшая от 'ненавязчивого' предложения Вика.
  - Понимаю, что набиваться в гости к девушке, тем паче молодой и симпатичной, без цветов и конфет - это полнейший моветон, но я подготовиться к встрече не успел. Обстоятельства вынудили торопиться. Обещаю при первой же возможности исправиться. И, пожалуйста, думайте быстрее, а то у меня скоро руки отсохнут.
  - У меня же не отсохли. А пакеты можете обратно на землю поставить.
  - Вы девушка молодая и сильная, а стар, слаб и немощен. Но пакеты пока подержу, а то весь психологический эффект пропадет. - Парень демонстративно облизнулся. - Я еще надеюсь на чай с ватрушками.
   'Он что, клон Оспешинского? Хотя внешне - ни капли общего, а стиль поведения - одинаковый. Даже запросы относительно чая с плюшками точно такие же', - подумала Вика и полюбопытствовала:
  - Где это Вы про подобные психологические эффекты узнали?
  - Все расскажу, ничего не утаю. Пароли, явки и список прочитанной литературы сдам в первую очередь. Пойдемте, а?
  Парень скорчил умильно-просящую физиономию, но Вика все равно колебалась. Запускать в свою квартиру незнакомца, тем более такого, казалось ей поступком необдуманным, на грани безрассудства.
  Молодой человек, словно прочитав ее мысли, переступил с ноги на ногу и произнес:
  - Меня, кстати, Никитой кличут. Процедура представления тоже, говорят, помогает установить атмосферу взаимного доверия и уважения.
  То ли нехитрые психологические уловки сработали, то его ненавязчивый юмор, то ли некая 'болтологическая' схожесть парня с Оспешинским, но Вика, еще раз внимательно просканировав ауру и не обнаружив признаков агрессии, решительно тряхнула прической и, внутренне кляня себя за беспечность, согласилась:
  - Хорошо, пойдемте. Чая не обещаю, но поговорить можно.
  Чаем свежеиспеченного знакомца все-таки пришлось напоить. Со свежекупленными конфетами. Когда они зашили в квартиру, Вика быстренько распихала содержимое пакетов по холодильникам и шкафам, усадила самозваного гостя за стол и, вняв его настоятельным просьбам, открыла коробку 'Вдохновения'. Гость тут же придвинул ее к себе и начал со скоростью автомата уничтожать конфеты, не озаботившись наличием чая.
  Вика включила чайник, подсела к столу, сложила руки на груди и весомо произнесла:
  - Я слушаю...
  - Очень хорошо.- Новый знакомый забросил в рот очередной порцию шоколада и начал рассказывать...
  В процессе повествования конфеты были уничтожены подчистую. Так же, как и извлеченные из холодильника пирожные. Впрочем, жалеть о них не приходилось. За то, чтобы услышать рассказ Никиты стоило пожертвовать парой кружек кипятка, щепоткой заварки, коробкой конфет и тремя трюфелями. Да что там, за этот рассказ она и вагон разнообразных сладостей отдала бы, не моргнув глазом.
  Монолог ее гостя, изредка прерываемый Викиными короткими вопросами, продолжался больше часа. К тому же складывалось однозначное впечатление, что ее новый знакомый кое о чем явно умалчивает, недоговаривает.
  -...вот такие пирожки с котятами, - завершил повествование Никита и тоскливо посмотрел на пустую коробку. - А больше нет?
  Вика отрицательно помотала головой.
  - Нет.
  - Кстати, может, пирожки есть?
  - Бутерброды?
  - С превеликим удовольствием. А то я оголодал что-то. Аки волчина позорный.
  - Сейчас, - Вика, открыла холодильник, достала палку сырокопченой колбасы и головку дорогого швейцарского сыра и стала нарезать их тонкими пластиками. Руки действовали сами, словно без участия руководящих указаний из головного мозга, занятого усвоением полученной информации. Она и думать забыла о потенциальной опасности своего гостя и веских предупреждениях Оспешинского. На фоне услышанного подобная опасность выглядела... слишком мелкой.
  Впрочем, времени на усвоение информации новый знакомый ей не предоставил.
  - Ну что скажите? Верите мне?
  - Не знаю... - Она действительно не знала. Слишком многое из его рассказа следовало бы проверить. Но гость совсем не похож на фантазера. Невзирая на его сомнительный юмор. Предпоследнюю мысль Вика и озвучила: - Но на писателя-фантаста Вы не тянете.
  - В данном контексте такое заявление я расцениваю как комплимент,- улыбнулся Никита и взял с тарелки только что изготовленный бутерброд.
  - Значит, это те самые легендарные альфы?
  - Понятия не имею, насколько они легендарны, но, судя по записям вашего Семена Моисеевича, очень может быть. Скорее всего. Хотя сами себя они называют Детьми Земли.
  - И это, как Вы сказали, Обновление?..
  - Так точно.
  -...что такое?
  - Тут понятие имею, но слишком общее. Никакой конкретики.- Никита нахмурился. - Видите ли, я не могу в чужих воспоминаниях, будто в корзине, копаться. Это не компьютер, функции поиска нет. Чем успел поживиться, тому и рад. Тем более что образы, нередко, довольно размытые.- Гость замолчал, о чем-то задумавшись.
  Вика ненавязчиво кашлянула.
  - Ах, да... простите. Вы про Обновление спрашивали. В чем ее суть, неясно но, уже говорил, я уверен в одном - это глобальная катастрофа. То ли Дети Земли супервирус какой-то на волю выпустят, то ли излучением людей попотчуют в планетарном масштабе, то ли ваши магические штучки применят, не знаю, но эта дрянь на умственные возможности каждого человека подействует. Подавляя и снижая их... И не только умственные. Утратятся социальные навыки, психологические установки, приобретенные рефлексы. И на первый план выйдут первобытные инстинкты. Нормальные, образованные современные людей превратятся в некое подобие... э-э-э... питекантропов. Или парапитеков. Я, пардон, в антропологии плоховато разбираюсь. Случится эдакая эволюция наоборот. Обратный антропогенез. Ретроэволюция, если хотите. Причем подавление интеллектуального ресурса человечества, проще говоря, оболванивание будет происходить в обрамлении многочисленных стихийных бедствий, в результате чего человеческая цивилизация должна погибнуть. Не как вид, а именно цивилизация. Мир людей откатится на уровень, при самом благополучном сценарии, Каменного века, а при плохом - даже боюсь предположить. Но не исключаю и поголовного уничтожения - тотального геноцида. Не спрашивайте, как именно они собираются провернуть Обновление. Я не в курсе. Кстати, я не слишком умничаю?- Не дождавшись ответа, разговорившийся гость свободной от бутерброда рукой поскреб макушку.- Знаете, мне все же кажется, что версия о вирусе или о чем-то подобном близка к истине. Как я понял из воспоминаний разведчика, Дети Земли стихийные бедствия для того устраивают, чтобы подорвать инфраструктуру цивилизации, уничтожить научные центры, то есть лишить человечество шансов противостоять катастрофе. Чтобы ученые антидот какой или прививку от оболванивания не придумали.
  - А что за стихийные бедствия?
  - Землетрясения, ураганы, торнадо, потопы, наводнения... и далее по списку. Полный букет. И, кстати, схожий фокус Дети Земли уже проворачивали. Минимум дважды. Первый случай остался в легендах и религиозных мифах человечества как Всемирный Потоп. А вторая катастрофа вместе с сообществом высокоразвитых существ уничтожила целый материк. Ныне кое-кто называет его Атлантидой. Возможно, Обновление применялось и раньше, но информацией об этом разведчик со мной не поделился.- Никита скривил губы в ухмылке.- А люди тогда преданий не сочиняли, а по деревьям скакали и хвостами за ветки цеплялись. В лучшем случае.
  - Значит, отдельные умники из Ордена все же оказались правы,- протянула Вика. - Дмитрий Сергеевич словно в воду глядел.
  - Пардон,- переспросил гость.
  - Ничего. Не обращайте внимания, это я о своем. Вы ненароком подтвердили одну легенду, бытующую у менталов... Еще какие-нибудь мифы у Вас остались?
  Собеседник пожал плечами и ответил:
  - Мифов нет. А вот, что касается Обновления... Подготовка к нему очень сложна и трудоемка, занимает много времени, но когда процесс запущен, то его уже не оставить.
  - Очень весело. Надеюсь, процесс еще не запущен?
  - Пока нет. По крайней мере, так считал погибший разведчик. Но у нас в запасе остались дни, а возможно, и часы.
  - У нас?
  - У нас, у нас, или Вы думаете, что сумеете где-нибудь в тихом укромном местечке отсидеться? Или считаете, что я просто экстравагантный сумасшедший и все это выдумал?
  - К сожалению, не думаю и не считаю, хотя лучше бы Вы были сумасшедшим,- вздохнула Вика. Чем больше она слушала своего нового знакомого, тем больше ему верила. Сочинять эдакое... любому вменяемому человеку, называйся он нормалом, ашером, менталом или еще как, в голову не придет. А вменяемость ее гостя сомнений почему-то не вызывала. И еще она чувствовала, что он говорит правду, пусть кое-что и скрывая.
  - А если Вы мне хоть немножко верите, то тогда именно у нас. Или Вы считаете, что я - Бэтмен и в одиночку с ребятами в балахонах справлюсь,- непонятно чему усмехнулся Никита.
  - Нет, - тоже улыбнулась Вика, представив своего гостя в черной кожаной маске с ушками и соответствующем костюме. - Но есть же какие-то органы, ФСБ, например.
  - У умных людей мысли сходятся, - хмыкнул Никита.- Была такая идея, но я от нее отказался. Сами подумайте, заявлюсь я к комитетчикам или к военным, неважно, свою историю поведаю. И что получится? Ведь товарищи в погонах толерантностью к подобным историям и их рассказчикам не отличаются. И в отличие от Вас, они психологически не подготовлены к сообщениям о ментальных атаках, Чужих и прочей магической... фанаберии. В лучшем случае, меня за клинического идиота или шутника примут и слушать не станут, а в худшем - заинтересуются и помесят меня в какой-нибудь закрытый институт. Для изучения и исследования. А пока изучать будут, Обновление грянет. Вот если бы я им информацию о кавказских террористах приволок или наркотраффик сдал, то они бы ко мне со всей душой... А к 'сказкам' про нехороших дядей в странных балахонах наши доблестные органы явно не готовы. Ашеров же, напротив, 'сказками' не удивишь, к тому же они справиться с грядущей катастрофой способны.
  - Разумно,- согласилась Вика. - Но почему именно мы? Есть ведь еще и Орден.
  - Про Орден мне мало что известно, а об ашерах я хоть что-то знаю. А этих Ваших менталов в глаза не видел.
  - Они такие же мои, как и Ваши.
  - Ладно. Главное, не видел я их. - Никита нахмурился.- Правда, сегодня на меня один странный тип напал. Может, это Посвященный был?
  - Как напал? - 'сделала стойку' Вика.- В чем выразилось нападение?
  - Как-как... не бил, не пинал, но чуть мозги мне расплавил, подлец. Просто подошел, ничего не сказал, и рукой не шевельнул, но меня словно в доменную печь с головой засунули.
  - Ауру у него просмотрели? Вы вроде говорили, что обладаете способностью различать цветовые контуры на силуэтах людей. И назвали еще так смешно, что-то там пестренькое ...
  - 'Пестровидение'.
  - Точно.
  - Просмотрел, конечно.- Вике показалось, что ее собеседник слегка обиделся.- Аура у него необычная была, блеклая, смазанная, неяркая, насыщенная по большей части матово-фиолетовыми и темно-синими оттенками. Я даже, грешным делом, подумал, что он эмоциональный тупица. Или эстонец по национальности...
  Шутку про эстонца Вика пропустила мимо ушей, хотя в другой раз обязательно бы ее поддержала и что-нибудь про Бориса Шевченко в ответ поведала. Но не сейчас, поскольку девушку охватили не очень хорошие предчувствия.
  - Смахивает на ментала. Причем довольно сильного.
  - Возможно. Я раньше как-то с этим братом не сталкивался. И снова сталкиваться не хочу.
  - Говорите, чуть мозги не расплавил...А как Вы спаслись?
  - Чудом спасся. У меня в кармане, совершенно случайно заряженный пистолет завалялся. Ну, я его и пристрелил.
  Вика покачала головой. И взглянула на своего гостя другими глазами. Надо же, сильного ментала пристрелил. Просто и элементарно. А ментал этот, судя по описанию ауры, был не из последних. Минимум - Посвященный первого ранга, а то и Мастер. А он его из пистолета, как шавку дворовую. Да, Посвященный такого уровня любого нормала, будь он даже не с пистолетом, а с гранатометом, за три секунды в яичницу бы превратил. Точнее - содержимое черепной коробки обладателя пистолета. У любого нормала выстоять против атаки Посвященного шансов нет. Другое дело, когда в Орденца из-за угла выстрелят. От уже летящей пули ментальная мощь не спасет. Но парень рассказал именно об атаке. И то, что он уцелел, жив и здоров (вон как конфеты уплетает), а ментал погиб, говорит о многом. Ох, непрост ее гость, ох, не прост. Даже с учетом его удивительной истории про пещеру с Ящером и прочие чудеса. Если относительно ауры и атаки он не привирает, конечно. Но не похоже.
  - А Вы его точно убили? Менталы очень живучие, они умеют использовать скрытые организма...
  - Точнее не бывает. Я ему в лицо стрелял. Там у него вместо головы - сплошное месиво.
  - Тогда конечно... А вообще, как он выглядел?
  -Так, я вроде бы...
  - Не об ауре речь. Самого ментала можете описать: примерный возраст, рост, телосложение. Сильных Посвященных у нас в городе не так много... Вдруг узнаю кого-нибудь по словесному портрету. Кстати, Вы Образы создавать не умеете?
  - Прошу прощения...
  - Создание Образа - заклинание, связанное с отображением ментального рисунка в реальности. Вы как бы переносите из памяти слепок некоего образа, например, портрета человека и рисуете его...на стене, на столе, в воздухе. Это бы существенно упростило мне задачу узнавания ментала.
  - Увы, в заклинаниях ничего не смыслю, - развел руками Никита.- Я и понял-то Вас с трудом...
  - Тогда - словесно.
  -Что тут описывать... Мужик как мужик, на вид лет пятьдесят - пятьдесят пять. Высокий, массивный, здоровый, одним словом. Особых примет я не помню, разве что борода...
  - Борода?
  - Ага. Эдакая щегольская шкиперская бородка, черная, с полосой седины в центре и по краям.
  Вику будто пыльным мешком с картошкой по голове ударили. Хорошо, что она уже не стояла, а сидела за столом, а то могла бы в связи с внезапно возникшей слабостью в ногах непосредственно на пол приземлиться. Необыкновенная история нового знакомого на фоне его последних слов как-то сразу потускнела. Под описание, данное молодым человеком, подходил только один известный ей Посвященный - Аркадий Скуратович, в узких кругах известный под характерным прозвищем Малюта, грандмастер Ложи Мечей и второй человек (вернее, ментал) в иерархии местного Братства. И далеко не последний в системе всего Ордена. А по ментальной мощи ему, поговаривали, и в мире равных было мало. Самой Вике мастер Ложи Мечей выжег бы мозг за доли секунды. Да что там, схватись Скуратович даже с Вольфом, она бы не знала, на кого поставить. А тут приходит какой-то наглый хлыщ и заявляет, что выдержал метальную атаку сильнейшего в регионе Посвященного, и пристрелил его, словно собаку. И ведь не врет... собака. Что Вика не только по ауре видела, но и сердцем чуяла. Оставалась слабая надежда на то, что Никите просто попался другой сильный ментал с похожей внешностью. Хотя она в подобные совпадения и не верила. Менталов все же не так много, как нормалов, а сильных - тем более.
  - Ну ты даешь,- находясь под впечатлением от услышанного девушка неожиданно перешла с гостем на 'ты'.
  - Чего?- удивился Никита и тут же весело прокомментировал слова собеседницы:- С чем связана такая экзальтация, я не понял, но изменение стиля обращения радует. Действительно, сколько можно выкать. Предлагаю теперь исключительно на 'ты'. Будем считать, что выпили на брудершафт. Хотя жаль, что без него обошлось. Может, как-нибудь восполним пробел?
  Шутку гостя Вика не поддержала, но и к обращению на 'Вы' не вернулась:
  - Боюсь, не получится. Ты не представляешь, кого застрелил...
  - Так просвети.
  Просьбу нового знакомого Вика удовлетворила.
  'Просветившись', гость нахмурился, побарабанил пальцами по столу и протянул:
  - Это я хорошо прогулялся... А ты еще спрашиваешь, почему я к вам обратился, а не к менталам.
  - Да, дорога в Орден для тебя закрыта. Появись ты в их резиденции, они бы не обрадовались. Или, наоборот...
  Никита ничего не ответил, погрузившись в размышления. Известие о том, кем являлся убитый бородач, его явно не порадовало. Вика тоже задумалась.
  В свете предстоящего сотрудничества с Посвященными ее помощь убийце одного из видных иерархов могут воспринять неоднозначно. И Орденом, и Кругом ашеров. Но если ашеры, так или иначе, станут на ее сторону, а некоторые - с великим удовольствием, ведь 'Малюта' Скуратович являлся для молодых измененных чуть ли не главным пугалом, то Орден с уничтожением своего иерарха едва ли смирится. Что чревато проблемами и неприятностями лично для Вики. Ну и пусть. Это не повод, чтобы дистанцироваться от своего гостя и гнать его взашей с криками: 'Аспид, ты пошто милашку Малюту убил?'. Во-первых, грандмастер Ложи Мечей был (даже приятно, что думать о нем приходится в прошедшем времени) далеко не милашкой, и его смерть порадует многих. Вику уже порадовала. А во-вторых, по сравнению с грядущей глобальной катастрофой, гипотетические неприятности с Орденом... яйца выеденного не стоят. При условии, опять же, что рассказанное Никитой - правда. Но в истинности рассказа у Вики уже отпали последние сомнения. Да и как тут сомневаться - вон, гость призадумался.
  Надо только своим, то есть страже домена, ненавязчиво и аккуратно в суть проблемы изложить. Жаль, что Воронин в Берлине, с ним было бы проще. А по телефону подобные вопросы обсуждать не стоит. Наверное. Хотя если прижмет, то она и по телефону позвонит. И Зов бы применила бы, но еще не умеет призывать. А так придется начинать с Оспешинского.
  На всякий случай она предупредила гостя:
  - Никита, одна я в этой ситуации мало что могу... мне нужно кое-кому позвонить. Коллеге.
  Он отвлекся от своих тяжких дум и поинтересовался:
  - Пожалуйста, я не против. Тому коллеге, который с тросточкой постоянно ходит?
  - Нет...
  - А, тогда Виктору?
  - Откуда ты?.. Ах, да...
  Вика, оставив гостя на кухне, направилась в спальню, где, как подсказывала ей память, она последний раз видела трубку телефона.
  Оспешинский откликнулся после первого же гудка:
  - Алло.
  - Витя, ты мне срочно нужен.
  - Витя всегда всем нужен. И всем - срочно.
  - Я серьезно.
  - А я что, нет? Что стряслось-то?
  - Не по телефону...
  - Загадочная ты моя. Хорошо, через пару часов приеду.
  - А раньше?
  - Раньше вряд ли...Хотя, если к тебе в квартиру маньяк забрался, так и быть, пораньше заскочу...
  - Иди ты... в баню.
  - С тобой - в любое время.
  - Я тебя жду,- проигнорировала последнюю реплику Оспешинского Вика.
  - Договорились, свет очей моих.
  - Клоунов развелось...- пожаловалась Вика уже выключенной трубке и вернулась на кухню.
  На немой вопрос Никиты ответила:
  - Через два часа подъедет.
  Гость неопределенно пожал плечами, выражая то ли удовлетворение, то ли безразличие, и спросил:
  - Пока Виктор до нас доберется, не могла бы ты в свою очередь поведать кое-что мне? Если не затруднит?..
  - Начало интригующее,- заметила Вика и села за стол напротив собеседника.- О чем?
  - Понимаешь, по большому счету ашеры для меня величина неизвестная. То, что я выяснил - мелочь, ерунда. Имена, явки, пароли... - Лицо молодого человека приобрело ехидное выражение. - Это, конечно, тоже интересно, но целостной картины они не дают. Я почти ничего не знаю об устройстве вашего общества, его целях-задачах, ценностях, структуре, об истории, наконец. Какие-то крохи урвал. Хотелось бы иметь более подробное представление о собственных потенциальных союзниках...- Гость еще раз улыбнулся и закончил фразу:- В нелегком деле борьбы за спасение человечества.
  Несмотря на шутливый тон и улыбочки собеседника, внутри у Вики мгновенно конденсировался ледяной комочек, и она вновь насторожилась. Искренность гостя, безусловно, вызывала уважение, но откровенничать в ответ она, мягко говоря, не желала. Делиться с практически незнакомым человеком (а если верить его рассказу, то уже не совсем человеком) тайнами ашеров... еще чего! Вика едва не фыркнула вслух. Она, возможно, девушка наивная, но не до такой же степени. Верить и доверять... разные вещи.
  Видимо, часть ее эмоций отразилась на лице, либо гость действительно поднаторел в чтении аур, поскольку он приподнял руки, демонстрируя открытые ладони и пояснил:
  - Мне не нужны Ваши секреты. Больше интересна общая информация. Экскурс в историю.
  - Экскурс в историю?
  - Что-то типа... Легенды, мифы, раз мы уже их тут уже упоминали, предания... тосты.
  - Тосты?- переспросила Вика, ощущая себя если не полной дурой, то блондинкой из анекдотов - как минимум.
  - Цитата из 'Кавказской пленницы',- пояснил гость.- Не обращай внимания, я сам иногда своих шуток не понимаю...
  От пояснения Вике легче не стало. Когда тебе начинают подсказывать, где должно быть смешно, дело плохо... с чувством юмора. Или у слушателя... или у шутника. Лучше бы у шутника...
  - Время все равно занять надо... Вот и почитала бы мне лекцию об истории общества ашеров и их роли в современном мире. И я бы удовлетворил любопытство... А то обмена информацией нет ведь. Я, можно сказать, как на духу...
  'Ага, свежо предание, но верится с трудом. Наплел тут с три короба, и не проверишь, наверняка утаил многое, а ты ему в ответ об Измененных рассказывай. Держи кармана шире!', - подумала Вика, а вслух, неожиданно даже для себя самой назвав гостя на 'Вы', спросила:
  - А Вы, часом не журналист?
  Он чуть чаем не поперхнулся.
  -Почему это?
  - Вопросы задаете, выпытываете ... Сам сказку рассказал, ничем кроме слов не подкрепленную, а в ответ информацию требуете. Вдруг Вы не тот, за кого себя выдаете, а всего лишь нормал, например, охочий до дешевых сенсаций корреспондент из желтой газетенки?
  - Эвон куда... - выпучил глаза гость.- Нормал, полагаю, это вы так обычных людей называете? Во-первых, не требую, а прошу. Во-вторых, надо бы нам определиться, как обращаться друг к другу: на 'ты' или на 'Вы'...
  - А в-третьих?
  - Что касаемо неподкрепленной ничем сказки... Если я правильно понял, моя энергетическая оболочка ничем от аур обычных людей, то бишь нормалов, не отличается?
  Вика кивнула, подтверждая предположение Никиты. В самом деле, его аура выглядела... заурядно. Будто у заштатного нормала. Разве что бледновато чуть-чуть. И спектры свидетельствовали о спокойствии и позитивном настрое. Даже обидно - она-то вся на нервах, а этот весельчак и в ус не дует. Если бы Вика точно не знала о невозможности замаскировать спектры ауры, поневоле бы заподозрила гостя ... в неординарных умениях.
  - Придется тебе показать пару фокусов. Пошли к окну.
  - Зачем?
  - Пойдем,- Никита встал из-за стола, взял Вику за локоть и потянул за собой.
  - Эй, ты чего меня волочешь?!- от возмущения Вика вернулась к запанибратскому обращению. Но к окну все-таки подошла. Или была подведена, в зависимости от точки зрения.
   - Видишь номер автомобиля?- Около подоконника нахальный гость отпустил ее локоть и ткнул пальцем в застекольное пространство города.
  - С ума сошел! До него километр, не меньше.
  - Меньше, но не в том дело. Номер - 733. Можешь взять бинокль и проверить.
  - Откуда у меня бинокль?
  - Н-да. Фокус не получился. И факир тут не при чем.- Никита наморщил лоб. - А видеокамера имеется?
  - Неси.
  - А чего ты раскомандовался? Не дома, наверное... - не удержалась от реплики Вика, но за видеокамерой все же сходила.
  - Пожалуйста,- она протянула гостю продукт японской инженерной мысли, надо признать, уже устаревший.
  - Нет, это тебе. Положи на подоконник, чтобы руки не дрожали, наводи на машину и увеличивай картинку на экране.
  - Руки у меня не дрожат, между прочим, - едко заметила Вика.
  Требование самозваного командира она, впрочем, выполнила, обозрела авто и переспросила:
  - И что? Номер размыт...
  - Хорошо. Оставь данную конкретную машину. Вон на ту посмотри, она явно поближе. Номер видишь?
  - 912. Теперь через камеру посмотри.
  - Правильно,- констатировала волшебница. Фокус ее не удивил. Чего-то подобного она и ожидала.
  Несколько минут они играли в эту 'разгляделку', потом Вике занятие наскучило. Услышав очередную трехзначную цифирь и убедившись в ее правильности, она заявила:
  - Прикольно, конечно, но что этот фокус подтверждает? Вдруг у тебя просто память феноменальная...
  - Но тот черный 'Лексус' только сейчас подъехал, - настала пора возмущаться гостю.
  - Или линзы специальные у тебя на глазах... - не сдавалась Вика.
  - Можешь осмотреть - линз у меня нет,- смешно вытянул мордочку 'фокусник'.
  - Ладно, верю,- согласилась после 'осмотра' Вика,- но, знаешь, как-то... не впечатляет.
  - Так я впечатление производить и не собирался... Хорошо, хочешь еще фокусов - есть у меня.
  - Звучит угрожающе.
  - Выглядит еще круче, - пообещал гость.- Дай нож.
  - Э-э... зачем это?
  - Не волнуйся, на симпатичных барышень с ножиком наперевес бросаться не собираюсь.
  - Не нужен нож. Фокус с номерами машин и без того впечатлил меня - дальше некуда,- пошла на попятную Вика. Затея с ножом ей совершенно не понравилась.
  - Неси,- настаивал гость. - И не надо переживать, резать я ничего и никого не собираюсь... так сковырну кое-то. Можно и вилкой, конечно, но я же не мазохист, - непонятно закончил он фразу.
  Почему-то идея вооружить гостя вилкой понравилась Вике еще меньше. В голове сразу всплыли многочисленные страшилки о применении не по назначению этого столового прибора разными буйными алкоголиками, сумасшедшими и маньяками. Пусть ее собеседник признаков безумия не проявляет, но кто их знает - человек (или не человек) может выглядеть вполне адекватно, а потом вилку в глаз воткнуть. И она сдалась:
  - Вон в том ящичке посмотри. - На всякий случай Вика обошла стол, чтобы он находился между ней и 'потенциальным маньяком', и приготовилась применить парализующее заклинание.
  'Потенциальный маньяк' покопался в указанном ящике кухонного гарнитура и извлек из него огромный тесак для рубки мяса. Повертел им в воздухе и спросил:
  - Как считаешь, пойдет?
  Вика, старясь выглядеть невозмутимо, пожала плечами, но отодвинулась еще дальше - в угол кухни.
  Гость довольно осклабился и бросил тесак обратно в ящик. Затем достал оттуда другой нож - маленький, для чистки картошки.
  - Нет, этот лучше.
  Несколько шагов, которые 'потенциальный маньяк' сделал, обходя стол, заставили Вику напрячься, но он продефилировал мимо нее к окну. И чем оно так гостю полюбилось?
  Будто прочитав мысли волшебницы, гость пояснил:
  - У окна света больше, разглядишь фокус в подробностях... Вот, смотри,- он продемонстрировал ножичек в одной руке и запястье другой руки. - Кстати, можешь придвинуться поближе...
  - Мне и отсюда все прекрасно видно.
  - Как знаешь...
  Той же рукой, в которой он держал инструмент для удаления картофельной кожуры, 'фокусник' подхватил со стола несколько бумажных салфеток, сморщился, словно отведав дольку ядреного лимона, и резанул ножиком по запястью. На коже мгновенно образовалась длинная темно-красная полоса, набухающая каплями крови.
  - С-с-с...- 'Фокусник' сморщился еще сильнее и зашипел проколотой автомобильной шиной.
  Викины брови самопроизвольно подскочили ко лбу. Это еще что за акт вскрытия вен? На суицид не похоже, но обычно ведь вены себе режут именно для того, чтобы покончить счеты с жизнью. Или это новомодные веяния в мазохизме? Хотя к мазохистам ее гость едва ли мог относиться - шипит даже не как змея, а будто целый выводок растревоженных змей.
  'Выводок змей' закончил шипеть и задал риторический вопрос:
  - Я руку порезал?
  Вика кивнула и не придумала ничего более информативного, чем воспроизвести возглас филина:
  - Угу.
  - Рана имеется?
  Пришлось повторить возглас мудрой, если верить мультфильмам и сказкам, лесной птицы.
  - А теперь - внимательно...- Гость сделал паузу, словно дожидаясь барабанной дроби, символизирующей исполнение смертельно опасного трюка, но, естественно, ее не услышал и... промокнул салфетками кровь. Длинная темно-красная полоса побледнела и истончилась.
  - Видишь, что осталось?
  И хотя 'фокусник и потенциальный маньяк' все еще сжимал в руке ножик для чистки картошки, заинтригованная Вика подошла поближе к... демонстрируемому запястью. Авось не зарежет, и заклинание наготове, если что...
  - Царапина какая-то, - вынесла она свой вердикт, рассмотрев рану с близкого расстояния.
  - Последний штрих, - с довольным видом 'фокусник' вторично провел салфетками по ране. И едва заметная ниточка царапины исчезла. Будто ластиком стерли.
  Вика схватила руку гостя и едва ли ее не обнюхала. Никаких следов. Ни шрама, ни разреза, ни прочих повреждений. Гладкая, если не считать волос и пор, кожа.
  - А в чем фокус? Раны не было?
  - Ты своими глазами видела...
  - Мало ли что я видела, - усомнилась Вика.- А вдруг ты мне это просто внушил.
  Гость почему-то гадко ухмыльнулся и возразил:
  - Лестно слышать, но я не Вольф Мессинг и даже не ментал из Ордена твоего любимого.
  - С чего вдруг Орден моим любимым стал?
  Возмущенную реплику Вики новый знакомый пропустил между ушей и потряс перед ее носом испачканными салфетками.
  - А наличие крови ты как объясняешь? Тоже внушением? Кровь здесь, кровь - не сомневайся, не кетчуп и не краска. Можешь убедиться. Хоть по запаху, хоть на вкус.
  - Ага, разбежалась я... разную дрянь на вкус пробовать, - заявила волшебница, но салфетки проверила. Слава богу, расшифровывать энергетическую составляющую структуры предметов у них в Домене умеет не только Оспешинский. Вика вовремя вспомнила о потугах Виктора найти какие-нибудь следы на книгах в доме Семена Моисеевича и 'просканировала' салфетки точно таким же образом.
  На салфетках, несомненно, была кровь. Не кетчуп, не краска, не иное вещество неорганического происхождения, а именно кровь. Причем - свежая. И животному она принадлежать не могла. По всем признакам вещество на салфетках являлось кровью человека (или ашера, или ментала - по этой части они от нормалов, как ни странно, не отличались).
  - Правда, кровь.
  - Что и требовалось доказать. Или ты думаешь, что я настолько предусмотрительный тип, что заранее подготовил запас кровушки, дабы впечатление на симпатичную девушку произвести?
  Мысленно отметив для себя 'симпатичную', Вика отрицательно покачала головой.
  - Естественно, нет.
  -Убедилась, что я не этот... не нормал? - Никита хмыкнул и чертыхнулся: - Тьфу ты, как погано звучит: 'ненормал'. Словно про клинических безумцев речь идет. Еще что-нибудь не надо показать?
  Волшебница протянула:
  - Ну-у...- посмотреть еще парочку она бы не отказалась, но боялась, что будет превратно понята и, парень обидится.
  - Тогда давай обещанную лекцию, - не стал дослушивать продолжение мычания гость.
  - Кем обещанную?
  - Тобой. Возможно, вслух ты этого не произносила, но конклюдентно согласилась.
  - Как согласилась?!
  - Конклюдентно. То есть посредством поступков. Я подтвердил, что ни какой-то там нормал - журналист. Теперь твоя очередь выполнять обещания.- Гость расположился на стуле, потрогал рукой правое лечо и буркнул:- Железные они что ли?
  - Кто?
  - Да эти... Дети Земли, будь они неладны. Я в одного врезался - до сих пор плечо ноет. Даже странно - с моей-то регенерацией.
  - Могу помочь, снять боль.
  - Было бы просто здорово. И еще бы е помешало дополнительно перекусить, а то я много крови потерял из-за тебя.
  - Нет, ты беспробудный наглец! - заклеймила Никиту Вика. - Пельмени будешь?
  - С удовольствием.
  Волшебница поставила кастрюлю на плиту, а затем подошла к гостю и заставила снять рубаху. Плечо выглядело не лучшим образом, по нему расплылась крупная желто-зеленая гематома.
  - Когда, говоришь, ты плечом стукнулся.
  - Сегодня, часа два назад, примерно.
  - А судя по синяку - неделю назад, не меньше.
  - По идее, и синяка не должно уже остаться. На мне все заживает в течение минут. Наверное, эффект от соприкосновения с балахонами сказывается. Очень уж они подозрительные...
  К сожалению, целительство не являлось коньком девушки, она не могла 'видеть' внутренние повреждения, как некоторые знахари у них в Круге, однако пару наговоров от боли знала. Один из них она и применила к пострадавшему.
  По лицу гостя расплылась блаженная улыбка.
  - Ой, хорошо-то как. А поем - еще лучше станет.
  Вика только покачала головой.
  - Потерпи, вода вот-вот закипит.
  - А ты не можешь так, чтобы она сразу закипела... колдовство, то есть применить? Огненным шаром каким-нибудь подогреть?
  - Нет, разве что пожар устроить...
  - Пожара, пожалуй, не надо,- хмыкнул гость.- А что насчет обещанной лекции?..
  'Настырный мерзавец', - подумала Вика, смирившись с тем, что от 'лекции' ей не отвертеться. Не отстанет ведь. Она вспомнила, как ей самой об Измененных рассказывала старая ворожея Тамара Михайловна...
  'Причину возникновения Дара никто не знает. И никто из наших умников не в состоянии объяснить, что это такое - Дар. Если не считать объяснениями пустопорожние разглагольствования, но и они сводятся к одному: Дар - это способность менять реальность собственной волей, вопреки тем законам, которые нормалами называются физическими. Для того чтобы правильно применять эти способности, нужно знать совершенно другие законы и правила - ты их впоследствии будешь изучать... Понятно? - Тамара Михайловна строго взглянула на Вику и та поспешила несколько раз кивнуть, сама не ведая, то ли подтверждая факт понимания, то ли давая согласие на дальнейшее обучение'.
  А почему бы не повторить гостю лекции старой ворожеи? Ведь никаких секретов (помимо самого существования скрытого от нормалов общества людей, наделенных определенными способностями) в ней не было. Вика решительно нахмурила брови.
  - Хорошо. Что тебя интересует?
  - Ну, например, откуда вы взялись вообще?
  - Откуда - не скажу, поскольку сама не в курсе. А если хочешь, как ты говоришь, экскурс в историю, тогда слушай.
  Вика, невольно улыбнулась, вспоминая голос Тамары Михайловны...
  'Поэтому на вопрос 'почему' ответа нет. И когда появились первые ашеры, сведений не сохранилось. И причины понятны. Носители Дара во все времена являлись одиночками и предпочитали скрывать наличие собственной необычности. Таиться ради безопасности. Люди, увы, не любят тех, кто выделяется из толпы. Так что о магах, живших пять-семь тысяч лет назад и ранее, ничего не известно. Кем они были, жили во дворцах или в пещерах, какими талантами обладали, какие заклинания применяли? Одни вопросы... Мы достоверно знаем лишь то, что одним из первых создать некую организацию измененных - не люблю это слово - попытался египетский фараон Менес. Он же Мина, он же Мен. Тот самый, который объединил Северное и Южное царства.- Ворожея ехидно прищурилась. - Он вообще любил все объединять. Ему разрешалось... Фараон как никак. Он искал людей, обладающих Даром, и обучал их. Вполне вероятно, что чем-то подобным кто-то занимался и до Менеса, но их имена... укрыты тьмой веков.
  После смерти Менеса - история, кстати, довольно темная, возможно, к гибели фараона приложили руку другие ашеры или его воспитанники - созданное им сообщество незамедлительно распалось. Однако уцелели записи и сама идея. Ведь остались ученики Менеса, а жили они, сама понимаешь, долго - некоторые по семь-восемь сотен лет. Естественно, они знали о существовании других ашеров, и передавали знания собственным питомцам. А поскольку ученики фараона разбрелись по свету, то и сведения о Даре и об ашерах разнеслось по разным уголкам тогдашней Ойкумены.
  Один из учеников Менеса Син обосновался в Месопотамии и в разное время в городах-государствах Лагаше, Кише и Уре по примеру учителя набирал носителей Дара и вразумлял их, как... должно пользоваться собственными способностями. Тоже весьма интересный тип. Он был и советником царя Лагаша Урукагина и одним воспитателей самого Саргона - Шаррукина, а в Уре заделался даже воплощением местного бога Луны. И прожил, по слухам, больше тысячи лет. Ты что-то спросить хочешь?
  - Да, - Вика, едва не подпрыгивающая от нетерпения и не знающая, как прервать строгую ворожею - то ли руку поднять 'по-школьному', то ли просто перебить, облегченно выдохнула.- Это любой измененный может?
  Тамара Михайловна поморщилась:
  - Лучше говори - ашер. И потом... что может?
  - Ну... жить по восемьсот лет?
  - Не обязательно восемьсот. Все зависит от личной силы ашера. Кому-то и три века - много. Но, вообще-то, в среднем - от пятисот до семисот лет.
  - А больше? Как этот... Сун?
  - Син,- поправила Вику ворожея.- Конечно. И сейчас есть ашеры, которым уже за тысячу перевалило.
  - Ух ты, здорово! А я так смогу?
  - При должном обучении и надлежащем усердии - почему бы нет? Тут от тебя самой многое зависит.
  - Ура! - Вика все-таки подпрыгнула на стуле.- Значит, я и полеты на Марс захвачу. Или сама слетаю. Класс! Ой, - ее внезапно осенило.- Тамара Михайловна, а Вам сколько?
  - Во-первых, дамам никогда подобные вопросы не задают. Во-вторых, интересоваться возрастом - в принципе неприлично. А в-третьих, - Ворожея улыбнулась, - так и быть скажу - месяц назад мне шестьсот тридцать пять годков стукнуло.
  - Ух ты! - снова восхитилась Вика.
  - Прекрати ухать, ты не сова.
  - Это Вы... еще Ивана Грозного помните,- произвела нехитрые арифметические расчеты Вика.- И даже Дмитрия Донского.
  - Допустим, не помню, поскольку не встречала ни того, ни другого. Скорее, захватила те эпохи...
  - Здорово! А кого Вы лично встречали? Петра Первого видели? А Пушкина?
  - Виктория, о моих воспоминаниях мы потом поговорим, в свободное время.
  - Ага. Последний вопросик? А на старославянском языке Вы разговариваете?
  - Плохо.
  - Почему? - слегка расстроилась Вика.
  - Потому что мой родной язык - грузинский.
  - Ничего себе. Никогда бы не подумала - на грузинку Вы совершенно не похожи. А...
  - Все, не относящиеся к делу вопросы, потом,- оборвала ее Тамара Михайловна.- Так, на чем я остановилась?
  - На боге Луны.
  - Ах, да... В конце жизни Син вместе с питомцами перебрался в Ашшур, столицу зарождающейся Ассирии. Конклавы носителей дара в то время - девятнадцатый - восемнадцатый до нашей эры располагались в Ашшуре, Кише, Уре, Вавилоне. Многие из ашеров тогда занимали видное место при дворах царей Шамшиадада и Хаммурапи, но вот в правители и тем более в воплощения бога никто из них не выбился. То ли сил не хватило, то ли - честолюбия. - Тамара Михайловна ехидно прищурилась. - Или, опять же, с точными сведениями беда. Отдельных носителей Дара, если верить разным источникам, можно было встретить на территории от современного Китая до Греции. Но основным ареалом проживания считалась именно Месопотамия. Вплоть до середины второго тысячелетия до нашей эры, когда на Междуречье обрушилось нашествие хеттов. И от конклавов ашеров остались одни воспоминания. После хеттского нашествия попыток самоорганизации носители Дара не предпринимали вплоть до середины первого тысячелетия до нашей эры, когда сообщества ашеров возникли в Персии и Элладе. Вернее, в очередной раз повторюсь, о таких попытках нам ничего не известно. Что еще?- Ведунья вопросительно посмотрела на заерзавшую Вику.
  - А почему ашеры не остановили нашествие? Ведь есть заклинания, от которых эти... дикие хетты должны в страхе разбегаться. Тем более если ашеров много.
  Тамара Михайловна отрицательно покачала головой.
  - Во-первых, не так много. Во-вторых, носители Дара, пусть и компактно проживали, все же являлись закоренелыми индивидуалистами и действовать совместно и согласовано не желали. Или не умели. И, в-третьих, большую часть ныне известных заклинаний к тому времени попросту еще не придумали. И потом... даже сегодня мы способны влиять на глобальные социальные процессы лишь подспудно, воздействуя точечно, например, на лидеров каких-либо партий или правителей. А остановить серьезную войну или революцию мы не в состоянии. Невзирая на серьезное развитие методов использования Дара и нынешнюю степень организованности ашеров. Спровоцировать вооруженный конфликт или мятеж - это легко, а вот прекратить их... Две мировых войны и пара десятков революций за последние сто лет - тому наглядное подтверждение. Потому мы и стараемся не допускать обширных противостояний. И современным ашерам тяжело с войнами бороться, а что ты хочешь от наших предков, разрозненных и не обладающих обширными знаниями. Попробуй, одолей заклинанием войско в десяток тысяч всадников...- Ведунья кашлянула.- Правда, и нормалы по части способов смертоубийства тоже далеко вперед продвинулись.
  - Так не надо войско одолевать. Помогли бы просто своим... ну, тем странам, где они жили.
  - Некоторые помогали. Однако, безуспешно. Ладно, идем дальше. Как я уже сказала, в середине первого тысячелетия до нашей эры в Персии и Элладе возникли объединения ашеров. Одно из них существует и в настоящем времени... в виде Южно-Европейского Домена. Поэтому информацией о развитии указанного объединения мы располагаем в полной мере. Примерно в те же годы началось и первое серьезное противостояние с Орденом Посвященных, известное как Старая Война. Тогда, кстати, он и не назывался орденом, а носил странное имя Айюм Посвященных. В переводе с одного из мертвых языков, айюм, вероятно, означает что-то вроде совета. - Тамара Михайловна поморщилась.- Но утверждать не возьмусь. Впрочем, неважно, мы его будем именовать как заведено - Орденом. Конфликты с менталами случались, несомненно, и ранее. По непроверенным данным, еще в эпоху Менеса имели место столкновения с орденцами, но по понятным причинам достоверных сведений о тех конфликтах не сохранилось. А вот о Старой Войне, продлившейся более двух веков, известно немало. Подробно об истории Южно-Европейского Домена и о первом противостоянии с менталами мы поговорим на отдельном занятии. Сейчас лишь скажу, что в результате Старой Войны Персидское объединение ашеров прекратило существование, а менталов на территории Малой Азии едва ли не поголовно уничтожили. В войне фактически принимали участие и нормалы, поскольку ашеры имели влияние на правителей Эллады и Македонии, а менталы - на Персидских царей. Вернее, орденцы обрели такое влияние, когда разогнали объединение ашеров в Персии. Отсюда и походы Кира, Дария и Ксеркса на Элладу, и, наоборот, Александра Великого - на персов. Старая Война закончилась в 323 году до нашей эры, со смертью Александра.
  - А почему?
  - Обе стороны понесли существенные потери, настолько большие, что сражаться, по сути, было некому. Более полутора веков после Старой Войны столкновений с менталами не происходило, но затем началась так называемая Первая Римская Война, в ходе которой войска Рима при поддержке менталов захватили Элладу, а ашеры частью погибли, частью скрылись в Балканских горах. Уцелевшие на территории Греции и Македонии ашеры фактически начали, как сейчас бы сказали, подпольную деятельность и при малейшей возможности убивали Посвященных. Несмотря на победу, Ордену так и не удалось толком закрепиться в Элладе. Еще через два века ашеры нанесли ответный удар, развязав Вторую Римскую войну, продлившуюся четыреста лет и закончившуюся Падением Западной Римской Империи. Ашеры тогда негласно стояли за правителями Константинополя и вождями варварских племен - готов, вандалов, лангобардов. Менталов и ашеров тогда погибло очень много. Очередной виток противостояния начался уже во времена Крестовых походов - известная Тысячелетняя Война, завершившаяся Перемирием совсем недавно. И сорока зим не минуло. Конечно, в течение продолжительного времени интенсивность боевых действий не могла быть постоянной, поэтому принято выделять разные периоды Войны: Кризисы, Затишья и Перемирия. Более подробно о Кризисах мы поговорим позднее. А сегодня я хочу лишь отметить, что один из них - Моровой Кризис - послужил причиной объединения всех ашеров и создания ими Круга. Это произошло в четырнадцатом веке, когда Орден и пестуемая им Инквизиция организовали тотальное уничтожение носителей Дара. При малейшем подозрении людей и ашеров хватали, пытали в застенках Инквизиции и сжигали на кострах. В одиночку сопротивляться подобной машине удавалось плохо, а применение Дара и гибель отдельных инквизиторов и менталов только подливали масла в огонь. Причем охота на ашеров происходила на фоне свирепствовавшей в Европе чумы. В таких условиях само существование носителей Дара как вида было поставлено на карту. К счастью, до некоторых светлых голов дошло, что порознь всех ашеров перебьют и необходимо объединяться. И появился Круг ашеров, который действует и в наши дни. Структуру Круга, его подразделения и их назначение мы обсудим завтра. Есть вопросы?
  - Нет. Ой, есть. Само слово 'ашеры' откуда оно взялось? Измененные-то понятно...
  - И тут я категорически утверждать ничего не могу. Имеются четыре версии этимологии нашего самоназвания. Что такое этимология, знаешь?- Тамара Михайловна взглянула на ученицу. Двумя энергичными кивками Виктория удостоверила собственную эрудицию, и ведунья продолжила:
  - Согласно первой, происхождение слова 'ашер' связано с названием древней столицы Ассирии - Ашшуром. Ведь там, как я уже упоминала, располагалось чуть ли не первое серьезное объединение ашеров. По другой версии, мы так именуемся в честь племенного бога ассирийцев Ашура или Асура. Этот бог-воитель являлся официальным покровителем государства. Кстати, главным служителем Ашура считался сам царь, якобы находившийся под особым покровительством этого бога. По этим версиям, ашер - искаженное от Ашур. Или от Ашшур. Что же касается третьей точки зрения, то в соответствии с ней, на одном из мертвых языков 'ашир' означает 'колдун', 'шаман'. А по части четвертой версии... - Ведунья вытащила из книжного шкафа толстый том с золотистой надписью 'Энциклопедия', полистала, положила на стол перед Викой и ткнула пальцем в текст.- Посмотри здесь.
  Вика добросовестно прочитала абзац:
  - Асират или Асирту, Асирату, хеттская Ашерту, аморрейская Ашрату, позднее на иврите Ашера, древнеевр... Тут значки какие-то. А что такое древнеевр?
  - Древнееврейский. Язык царства Хаанан. А значки - это буквы древнееврейского алфавита.
  - А-а... понятно.- Вика продолжила читать: - Угаритско-финикийская богиня, согласно западносемитской мифологии праматерь и владычица богов, супруга верховного угаритского бога Илу.
   - По четвертой версии ашеров стали так называть в связи с тем, что многие носители Дара в древние времена являлись жрецами и жрицами культа Ашеры- Асирту. Кто прав, судить не возьмусь. Но к середине первого тысячелетия до нашей эры, то есть к моменту возникновения сообществ в Элладе и Персии, данное самоназвание уже устоялось. И сегодня мы им пользуемся постоянно. Я, по крайней мере.- Тамара Михайловна поправила прическу.- Что-то еще?
  - Да нет вроде...
  - Хорошо. Тогда жду тебя завтра'...
  Закончив 'лекцию' Вика снова поймала себя на невольной улыбке. 'Лекция' для дорогого гостя об истории ашеров в ее изложении выглядела компиляцией рассказов старой ведуньи. Ученица использовала даже речевые обороты учительницы.
  - Как экскурс в историю? Понравился? - спросила Вика у единственного слушателя.
  Слушатель поскреб ложкой по дну пустой тарелки и выдал короткую 'рецензию':
  - Не то слово! А под пельмешки, вообще... слов нет. Одни междометия и восторженные вздохи.
  - Скорее бодрое чавканье.
  - Неправда, Ваша светлость! - возопил Никита.- Чавкать с детства не приучены. Это так вздохи слышались.
  'Везет мне на шутов',- подумала Вика и хотела уже высказаться по данному поводу, но осуществлению ее благих намерений помешала пиликающая трель дверного звонка.
  'Ага, а вот и второй коверный клоун пожаловал'.
  Прямо с порога второй коверный, он же Виктор Евгеньевич Оспешинский, заявил:
  - Если не накормишь, прокляну и дом подожгу.
  'Боже, неужели все мужики одинаковы и предсказуемы? Настолько одинаковы и предсказуемы?',- мысленно посетовала Вика, а вслух поинтересовалась:
  - Это вместо приветствия?
  - А чего тебя по пять раз на дню приветствовать. Здоровались ведь уже,- Оспешинский скинул туфли и потопал в ванную мыть руки.- И что у тебя стряслось? - Зажурчала вода, и из ванной донесся голос Виктора: - С сантехникой, вижу, порядок. Трубу нигде не прорвало, соседи сверху не заливают. - Из-за двери высунулась мокрая физиономия. - Маньяков тоже что-то не наблюдаю. И где они?
  - Повторяешься. Шутку про маньяков я сегодня слышала,- укорила друга Вика.
  Физиономия сконфуженно скривилась и скрылась в ванной. Через десяток секунд Оспешинский нарисовался перед Викой в полной красе: довольный, чистый и сухой.
  - За повтор - пардон. А проблем что-то я не заметил. Ни нашествия кровожадных насекомых-мутантов, ни вернувшегося из командировки мужа, ни гей-парада под окнами. Где проблема-то?
  - На кухню пойдем.
  - Ага, значит, там течет?
  - Не то слово,- Вика ненавязчиво подтолкнула лохматого коллегу в спину.- Топай уже...
  Едва нога Оспешинского ступила на гладкий кухонный линолеум, в воздухе мгновенно образовался сгусток напряжения. Сгусток вполне ощутимый, едва ли не осязаемый, который можно увидеть и потрогать руками. Словно кусочек предгрозового фронта возник в ничем не примечательной кухне стандартной городской квартиры. Казалось, еще чуть-чуть и послышится потрескивание электрических разрядов. Для полноты картины только тяжелых свинцовых туч, грома и молний не хватало. Впрочем, глядя на застывшего в дверях Виктора и на медленно поднимающегося с табуретки Никиту, представить 'громы и молнии' не составляло труда. Дабы не доводить дело до метания молний и прочих излишеств, Вика ужом проскользнула мимо Оспешинского, заняла позицию между мужчинами и сладким голосом изрекла:
  - Знакомьтесь, мальчики.
  Оспешинский вытаращился на нее и закашлялся:
  - Мальчики?
  - А кто, девочки что ли?
  - Ну, у тебя и сюрпризы, - лохматый ашер покачал шевелюрой.- Лучше бы гей-парад под окнами, честное слово...
  Сгустившиеся секундами ранее напряжение улетучилось. Вика скромно потупила взор с видом Карлсона, заявляющего о том, что они тут плюшками балуются.
  Опешинский насмешливо фыркнул, еще раз тряхнул шевелюрой и протянул руку гостю:
  - Виктор.
  - Никита.
  - О приятности знакомства говорить пока не будем...
  Гость пожал плечами, словно намекая на то, что он вполне обойдется без взаимных расшаркиваний, и уселся обратно на стул. Оспешинский последовал его примеру и приземлил свой тощий зад на одну из табуреток.
  - Теперь хотелось бы услышать, собственно говоря, то...э-э...-Виктор поправил очки на носу и закончил фразу неожиданно: - ...что вы мне хотите поведать.
  - Пожалуйста, расскажи ему то же самое, что мне,- обратилась к гостю Вика.
  Физиономия Никиты продемонстрировала довольно-таки кислое выражение.
  - Со всеми подробностями?
  - По возможности.
  - Со всеми, со всеми,- подтвердил Оспешинский.
  - У меня уже горло пересохло от рассказов,- посетовал гость.- Если с подробностями - то это надолго. И тогда мне подкрепиться дополнительно надо бы.
  - Кстати, и мне перекусить не помешает, - поддержал гостя Виктор.- А то с утра маковой росинки... Есть чего поесть?
  - Да найдется, - едва ли не возмущенно изрекла Вика и укоризненно констатировала: - Мужики...
  И обреченно направилась к холодильнику...
  Закончив повествование, Никита облегченно вздохнул. Устал говорить. Повторять одно и то же не очень просто, оказывается. Язык, в самом деле, пересох, несмотря на очередную порцию пельменей и постоянную подпитку чаем. Он протянул чашку хозяйке квартиры:
  - Еще кипяточка, можно?
  Виктория взяла кружку, налила воды из чайника и добавила порцию заварки.
  Наблюдавший за этим процессом так, словно это какое-то священнодействие, Оспешинский откашлялся и изрек глубокомысленное:
  - Да-а... не знаю, что и сказать. И звучит фантастически, и в то же время на правду похоже.
  - Вот-вот. У меня примерно такая же реакция была,- согласилась хозяйка квартиры. - И не хочется верить, а приходится.
  - Судя по ауре, не врет, но ведь не проверишь...
  - Не врет. Он мне тут фокусы показывал разные в подтверждение своего рассказа. Убедительно получилось.
  - Какие фокусы?
  - Зрение орлиное демонстрировал - номера машин за километр читал, регенерацию феноменальную. У него порез за минуту зажил.
  - Впечатляет.
  - И я о том же. Это не считая того, что он 'Малюту' Скуратовича на тот свет отправил.
  - То-то ко мне сегодня один перец из Ордена с утра пораньше заявился и вопросы странные по поводу 'Малюты' задавал. Не видел ли кто из наших его, не конфликтовал ли он с кем? А о том, что Скуратович убит, промолчал, скотина. Я еще удивлялся... Туда ему и дорога.
  Оспешинский и Виктория говорили о нем, как об отсутствующем, словно он не сидел с ними за одним столом. Впрочем, Селина это ничуть не напрягало. Лишь бы толк вышел.
  - Как же ты его укокошить умудрился?- Наконец-то Оспешинский 'заметил' наличие Никиты и обратился к нему напрямую, сразу избрав стиль общения 'на ты'. - Это же не нормала прихлопнуть. А ты его пристрелил... Даже странно.
  Селин пожал плечами.
  - Так получилось.
  - Тем стволом, что за спиной под рубашкой?
  - Именно.
  - Каким стволом? - забеспокоилась Вика.
  - Нормальным, ПМ, кажется.
  - Пистолет не заряжен, - поспешил успокоить хозяйку гость.- Я просто про него не говорил, чтобы не волновать...
  - Ну, знаешь ли!
  'Ведьма называется! Прошляпила оружие!'
  - Да, ладно, не мельтеши, поздно. Преступника с пистолетом в дом ты уже запустила, - ухмыльнулся Виктор. - Допустим, все, что я тут услышал, принимаю за чистую монету. Допустим. А что от нас тогда требуется?
  - Как что? Помощь, естественно. Или ты полагаешь, что вас это Обновление не зацепит?
  - Да нет, надеяться на то, что пронесет, глупо. Так пронесет, что глаза вывалятся... А какого рода помощь нужна?
  - Откуда я знаю. Тут любая пригодится. Я же не Супермен - в одиночку на целую расу кидаться.
  - Логично.- Оспешинский снял очки с носа, сунул одну из дужек в рот и принялся ее меланхолично грызть.
  Увидев это безобразие, хозяйка квартиры незамедлительно одернула коллегу:
  - Витя! Прекрати!
  - Ах, да...Извини, задумался.- Оспешинский водрузил очки обратно на нос.- Чем вот только помочь? Военных, может, все-таки подключить?
  - Хорошая идея,- скептически ухмыльнулся Селин.- Где-то я ее уже слышал... Но я сильно сомневаюсь, что мою историю не примут за бред сумасшедшего.
  - Витя, мы данную тему уже обсуждали, - вставила Вика.
  - Действительно. Даже если все наши каналы подключить и кое-что из нетрадиционных методов применить...много времени уйдет. А я так понял, времени мало осталось?
  - По моим прикидкам - несколько дней или часов, - подтвердил Никита, подумав о том, что если ему еще раз потом придется повторять то же самое новому слушателю... ему подурнеет.
  - Не успеем вояк раскачать, - согласился Виктор.- И переговоры с этими... Детьми Земли вести бессмысленно?
  - Однозначно. Они к Обновлению годами готовились, и не отступят.
  - И Кацмана они убили?
  - Да. Насколько я понял из воспоминаний Алниора, Кацман что-то узнал про Обновление, и его ликвидировали. Возвратили в Лоно Матери,- пояснил Никита, с ужасом ожидая, что Оспешинский начнет задавать те же самые вопросы, что и Виктория по второму кругу. Впрочем, его опасений лохматый ашер не оправдал. Он решительно хлопнул ладонью по столу и заявил:
  - Ладно. Мы им покажем возвращение к такой-то матери! Подробности я еще у тебя уточню...сейчас надо с шефом связаться. Где, говоришь гнездо этих засранцев?
  - В Исландии вроде.
  - Вроде?
  - Нет, точно в Исландии.
  - Замечательно. Я сейчас.- Оспешинский вытащил сотовый телефон и вышел из кухни.
  Никита выдохнул. Кажется, ему удалось убедить ашеров в наличии реальной опасности. Полдела сделано. Оспешинский наверняка отправился звонить высоколобому 'Николсону'. Если тот даст санкцию, ему помогут. А толпой, известно, и батьку лупить легче. А пока лохматый ашер согласовывает свои действия с начальством, можно чуток расслабиться и просто пообщаться с приятной девушкой. Красавицей, не комсомолкой, но волшебницей. Выглядит она, конечно, весьма недоступно, но нет тех крепостей и бастионов, которые невозможно взять. И изобразив на морде развязную улыбочку, Никита приступил к планомерной осаде.
  - Вика, а какие цветы ты предпочитаешь? За мной ведь должок. И я обязан загладить вину... И, вообще, что ты делаешь сегодня вечером? Надеюсь, Детям Земли кузькину мать показывать мы не прямо сейчас отправимся...
  - Ну, наглец... - только и смогла вымолвить девушка.
  
  
   ГЛАВА 10
  
  
  
  Тишина Грота Уединения теплым шерстяным пледом привычно укутала посторонние звуки, оставив только журчание воды и шелест листьев. Последнее время Эолану все чаще приходилось сообщать плохие новости Первому Сыну именно здесь - в Тихой Чаще. Это сокращало церемониал общения, но доставляло определенное неудобство. Ведь в Гроте Уединения вопросы Первого Сына не связывались ритуальными обременениями, обязательными при аудиенции в Алмазном Зале. И эти вопросы нельзя было назвать очень приятными.
  - Лесная Ветвь здесь,- в соответствии с Каноном изрек формальное приветствие Эолан, подходя к древнему ясеню, возле которого отдыхал Первый Сын.
  - Опять дурные вести, - нарушая правила Канона, ответил на приветствие носитель Алмазного Венца. Ответил не вопросительно, а утвердительно, словно заранее зная, о чем сообщит ему Лесная Ветвь.
  - Да, Первый Сын.
  - Что на этот раз?
  - Двое Детей из Лесной Ветви вернулись в Лоно Матери. Вопреки своей воле...
  - Кто?
  - Сильтаор и Миллнир.
  - Ищущие... лучшие Ищущие, если не считать Алниора, - чуть слышно промолвил носитель Венца и сложил пальцы в знак скорби.- Дар последнего вдоха...
  - Да.
  - Почему?
  Эолану вдруг захотелось изобразить типичный жест хомусов - развести руками, но он удержался от неуместного нарушения Канона общения и замер в позе покорности.
  - Наследники гвархов настолько могущественны, что вернули в Лоно Ищущих Лесной Ветви? Или это наделенные Силой зверушки? Лесная Ветвь пересохла? - в голосе Первого Сына штормовыми волнами клокотала сдерживаемая ярость.
  Эолан склонил голову.
  Штормовые волны гнева не обрушились на покорного, носитель Венца усмирил ярость.
  - Хомус, отправивший Алниора на путь в Лоно Матери, прекратил существование?
  - Нет, Первый Сын, - ответил Эолан, и пока ветер слов вновь не раздул пламя гнева, попирая Канон, поспешно добавил: - Хомус найден Талилом из Видящих Лесной Ветви...
  Пламя гнева опало.
  - Кто?
  Эолан извлек из памяти образ виновника гибели Алниора, и продемонстрировал властителю.
  - Внешне ничем не примечательная зверушка... но есть в этом хомусе что-то странное.
  - Покарать!- Повеление носителя Алмазного Венца тяжелой ртутной каплей упало в журчащую тишину Грота Уединения.
  Склоненная голова Эолана свидетельствовала о внимании и почтении к высочайшему повелению.
  - Хомуса вернут в Лоно Ищущие Лесной Ветви... и Ведающие Горной Ветви.
  Позорное для Лесной Ветви слово носителя Алмазного Венца Эолан принял смиренно.
  - Да, Первый Сын.
  Короткий взмах кисти венценосца свидетельствовал об окончании аудиенции.
  Спустя дюжину ударов сердца шорох шагов Эолана истончился и утонул в шелесте и журчании Тихой Чащи.
  
  
   * * *
  
  Провести вечер в общении с симпатичной девушкой не получилось. Переговорив с высоким начальством, Оспешинский взял номер телефона Никиты и куда-то убежал, игнорируя протестующие возгласы хозяйки квартиры. Селин также решил воспользоваться оказией и отлучился на часок, сподобившись за указанное время еще раз плотно перекусить в ближайшем кафе, приобрести бутылку французского вина, коробку конфет и скромный букетик из полутора десятков белых роз, которые, как выяснилось, нравились волшебнице, отрепетировать пяток-другой витиеватых комплементов, и даже мысленно выстроить далеко идущие планы... Увы, упомянутый джентльменский набор опробован в деле не был.
  Осуществлению грандиозных, далеко идущих планов помешали, в полном соответствии с универсальным, всеобщим и вечным, законом подлости, обстоятельства. Для начала - в виде одного лохматого очкарика - ашера. Оспешинский перехватил Селина возле подъезда дома Виктории, когда тот с букетом наперевес собирался идти на штурм оборудованной домофоном двери. Никита так глубоко погрузился в обдумывание наполеоновских планов (кто-то, вероятно, назвал бы их буйными фантазиями), что утратил бдительность и не замечал ашера до тех пор, пока тот не дернул Селина за рукав.
  - Что?- 'Наполеон' вынырнул из мира планов-фантазий и уставился на представшего перед ним Оспешинского. Пару раз мотнул головой, дабы отогнать неприятное видение - не помогло. Видение не исчезло и противным голосом спросило:
  - Ты куда намылился?
  - Как куда?- удивился Никита, окончательно возвращаясь в реальность.- Это... извинения за беспокойство принести надо.
  - Понятно, - хмыкнул Оспешинский.- Некогда извинения приносить. Разворачивай оглобли и в машину садись. Вон, за детской площадкой стоит,- Виктор показал на запыленный синий 'Фольксваген'.
  - А-а?..
  - И 'извинения' свои туда же складывай,- перебил Селина ашер. - Лучше - в багажник.
  - А Виктория?
  - Она тоже сейчас к нам присоединится... - осклабился Оспешинский.- Не боись.
  Утешившись обещанием и вздохнув, Никита потопал к старенькому Фольксвагену. И сам себя по пути строгое внушение сделал. Что-то он сильно расслабился после разговора с Викой и ее лохматым другом - утратил бдительность. И ашера не заметил, и вообще, окружающую обстановку не контролировал. Распустил розовые слюни, размечтался. Даже ауры не просматривал, что делал теперь почти на автомате. Тут целый батальон ребят в длиннополых балахонах мог спокойно мимо промаршировать - Селин бы не обратил внимания. Разве что... с оркестром. И его любимая сверхинтуиция давно себя не о себе не заявляла.
  Говорят, что не стоит поминать черта, а то он привяжется. Еще есть много соответствующих поговорок: про побудку тихого лиха, о пришествии того, кого вспомнишь, и тому подобное. Народ не зря эти поговорки и пословицы придумал. Народ мудр. Селин успел дойти до автомобиля, открыть дверь и разместить цветочную и винную части джентльменского набора на заднем сиденье, когда ему пришлось убедиться в справедливости и мудрости поговорок. Никита уложил букет и начал разгибаться, и в этот момент его невероятная интуиция (вернее, одна из ее ипостасей - чувство опасности) ударила по нервам главным калибром. Ударила столь мощно, что Селин едва не подпрыгнул, пробив макушкой потолок машины. Или подпрыгнул, но не заметил, удачно миновав металлические плоскости авто.
  Выпроставшись из зева 'Фольксвагена', Никита выронил конфеты на землю, утрамбованную колесами машин до асфальтной плотности, вцепился руками в дверь и завертел головой. Метрах в десяти справа заметил смутно знакомое туманное марево, потянулся за пистолетом, по-прежнему покоящимся сзади за ремнем, дабы применить оружие по назначению, но благородный порыв пропал втуне. До 'Макара' Никита дотянулся, выдернул его из-за ремня и навел в сторону туманного марева, но выстрелить не смог. Откровенно говоря, и не пытался, и рычажок предохранителя не двигал - просто осознал, что пистолет не заряжен. Все патроны он израсходовал на упырей в сквере, а запасную обойму взять не догадался. Активизированный выбросом адреналина мозг Селина мгновенно породил пару десятков ярких и сочных выражений для описания собственных слабоумия и непредусмотрительности. Однако произнести их вслух возможности не представилось. И вообще, времени для рефлексии и самобичевания противники не дали. Самым наглым и противоестественным образом.
  Одно из растущих вдоль дворового проезда черемуховых деревьев неожиданно накренилось, что в условиях полного безветрия выглядело совершенно дико, и хлестнуло ветвями по Никите. Вернее, по тому месту, где он мгновение назад стоял, поскольку Селин успел среагировать и отпрыгнуть в сторону. От удара на крыше автомобиля образовались явственно различимые царапины, а кое-где - даже вмятины. Не отскочи Никита вовремя, дерево вполне могло ему голову снести.
  Черемуха вновь наклонилась и хлестанула ветвями по 'Фольксвагену', в каких-то считанных сантиметрах от лица, просто не дотянувшись до цели, и замерла, угрожающе раскачивая ветвями. Селин забежал за машину и, перемахнув через небольшую оградку, остановился на газоне - подальше от буйной черемухи и знакомого туманного марева. Остановился не по своей воле - будь такая возможность, он бы удирал, покуда силы есть. Но возможности сбежать его лишили. Едва чеботы после прыжка через ограждение соприкоснулись с газоном, как что-то в них вцепилось. Показалось, что он угодил прямиком в липкую грязь, а то и в болото. Однако ноги увязли не в болоте - туфли плотно обвила трава. Это уже стало походить на полный бред. Селин пару раз дернулся, но ноги застряли в зеленом капкане прочно. Рвать коварную траву было страшновато (а вдруг и в руки вцепится?), на нервы действовало дрожание туманного марева, поэтому Никита собрался орать что есть мочи и звать на помощь Оспешинского. Набрал полную грудь воздуха и... остекленел, словно футболист, застигнутый врасплох внезапным ударом... под дых. Его разум снова атаковали Чужие.
  'Все признаки налицо: дыхание перехватило, ноги подкашиваются, в глазах темнеет, а время замедляется', - отстранено подумал Никита. Страх, на удивление, не возник, паника его не охватила, наоборот, начинала просыпаться спасительная злость на надоевших 'балахонов'. Видимо, сказалась практика частых контактов с Детьми Земли, и слияние разумов с Алниором. Порции злости накапливались, складировались и перетапливались в незамутненную чистую ярость где-то в глубинах его 'Я', а в целом Селин был хладнокровен и спокоен. Почти спокоен. Концентрируя ярость, Никита даже изыскал возможность, чтобы покопаться в осколках памяти Алниора, и извлек из нее информацию о том, что фокусы с деревьями и прочими растениями - это подчерк так называемых Ведающих Горной Ветви.
  Ярость достигла апогея, той критической массы, которая грозила взорваться сверхновой в любой момент. И взорвалась, выжигая сковавшие разум Никиты незримые путы. Остаточную энергию 'взрыва' Селин привычно направил на источник ментального давления. И сразу же почувствовал облегчение. Вернулась способность дышать, в глазах прояснилось. И даже - о, чудо! - зеленый капкан разжал свои челюсти. Стебли травы больше не оплетали туфли. На радостях Никита забыл о том, что собирался звать на помощь, и едва ощутив, что ноги никто не держит, одним прыжком сиганул за пределы коварного газона - под прикрытие автомобиля. Спрятавшись за 'Фольксвагеном', недоуменно воззрился на пистолет в руке - словно не понимая, зачем он тискает бесполезную железяку. Недоумение рассеялось тут же - после очередного удара черемухи по крыше автомобиля. И дышать опять стало трудновато.
  - Я же тебя отоварил, гад! - процедил Никита, с трудом проталкивая слова из глотки, а затем сообразил.- 'Или вас там целая толпа черноглазиков?'. Поколебавшись мгновение, и чувствуя, что вот-вот опять навалится тяжесть и померкнет свет, вскочил из последних сил рванул в направлении дрожащего туманного марева. Рванул, издав полузадушенный крик:
  - А-а-а! Убью!
  Почему-то сразу стало легче.
  Увернувшись от хлестнувшей пустоту черемухи, Селин швырнул пистолет, словно заурядный камень, в туманное марево, уже различая в нем несколько размытых фигур, и вдогонку врезал по силуэтам остатками ярости.
  Отпустило окончательно. Дышать полной грудью - какое счастье! Не отвлекаясь на выражения ликования (хотя подмывало издать троекратное ура и подбросить в воздух чепчики), Никита подхватил из земли обломок кирпича - не кидаться же на черноглазых магов с пустыми руками - и подбежал к группе тополей, где под сенью одного из деревьев дрожало туманное марево. Впрочем, уже не такое и туманное. Пока Селин трусил к тополям, зрение внезапно прояснилось, марево исчезло, и буквально в паре десятков метров обнаружились четыре знакомых фигуры в балахонах. Две из них находились в вертикальном положении, а еще две - к вящей радости Никиты - в горизонтальном. И они явно не отдохнуть прилегли. А, как пить дать, копыта (или что там у них в место ног) отбросили после ответного удара. Хлипкая раса, чуть по ним врежешь силой ярости, они - с копыт долой.
  'Это же надо - двух уконтрапупил!',- походя возгордился собой Селин. Однако двое 'балахонов' выглядели вполне дееспособными и дружелюбно зыркали черными глазищами на приближающегося человека. Пришлось атаковать. Два валяющихся на земле тела Чужих и обломок кирпича в руке придавали Никите уверенность. Правда, настораживали окружающие ребят деревья - ну, как начнут махать ветвями, - поэтому Селин обогнул попавшийся на пути тополь с опаской, ожидая любой подлости со стороны дерева и приготовившись увертываться и отскакивать от ударов. Но тополь повел себя куда приличнее безумной черемухи, не попытался хлестнуть ветвями и даже не замахнулся. Выскочив из-за тополя, Никита оказался нос к носу (хотя разве у этих гавриков нос - щель какая-то, смех один) с 'балахонами'. Ближний маг взмахнул пятипалой клешней, направляя ее на человека. Чувство опасности взревело разбуженным посреди зимы медведем. Не дожидаясь наступления эффекта от очередного подарочка Детей Земли, Селин, практически одновременно с движением длани мага, швырнул импровизированное орудие пролетариата в морду размахавшегося клешнями товарища, целя под капюшон - в район носовой щели. Попал. Почти точно.
  Обломок кирпича угодил чуть выше упомянутой щели. Раздался негромкий хруст, и любитель помахать клешнями, опрокинулся навзничь. По спине Селина пробежал холодок, а незримый ветер взлохматил волосы...
  Есть такое расхожее выражение - 'потрохами прочувствовал'. Иногда - печенкой, селезенкой или... другими органами. И Никита вышеупомянутыми органами, включая 'другие', прочувствовал, что избежал чего-то ужасного, неодолимого.
  'Это удачно я кирпичом гада угостил', - восхитился собой Селин. - 'И вовремя'. Не мешкая, он бросился к обломку кирпича, дабы повторить трюк с поражением мишени в балахоне импровизированным орудием пролетариата, но не преуспел. Вернее, не успел.
  Последний оставшийся в вертикальном положении Сын Земли дернул навстречу пятипалой граблей, и... земля, вырвавшись из-под ног, совершила странное сальто-мортале. А потом со всей планетарной дури приложила Никиту об себя, как утверждают ученые, круглую и... как выяснилось, твердую.
  Дыхание вышибло напрочь. Словно лошадь копытом в живот лягнула. Насколько сильно лягаются лошади, Селин не ведал, но примерно представлял. Когда-то в юности, катаясь на лыжах с горки, налетел на дерево - ощущения были вполне сопоставимы. И имелись смутные подозрения, что удар лошадиным копытом примерно из той же серии. Никита, вообще, обратил внимание, что каждая встреча с черноглазыми магами для него ознаменовывается проблемами с дыханием. Как и на этот раз.
  Впрочем, ему было не до сравнений. Мало того, что он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, так еще в глазах в который уже раз стало темнеть, и навалилась чудовищная слабость. Настолько привычный анамнез, что работай легкие в нормальном режиме, Селин бы посмеялся над завидным постоянством симптомов. Однако приходилось думать не о смехе, а о собственном выживании. Хотя термин 'думать' здесь явно натянут. Мозг работал в аварийном режиме, мелькали шальные и почти бессвязные мысли, и только. Никита пытался снова пробудить в себе спасительную ярость, но напрасно. Он вычерпал ярость до дна и полностью израсходовал на нейтрализацию первых 'балахонов'. О том, чтобы нащупать верой и правдой послуживший ему обломок кирпича, не было и речи - Селин и пальцем пошевелить не мог.
  Однако сдаваться не желал. Сопротивлялся давлению на разум, колол иглой воли в напиравшую стену Чужой силы, ставил на ее пути барьеры, старался найти в глубине своего 'Я' новое оружие против магии Детей Земли. Оружие не находилась, но ломка барьеров воли, казалось неспешной, совсем не такой стремительной, как во время первого ментального поединка в сквере с разведчиком Лесной Ветви. И теплилась надежда на то, что на последнем рубеже обороны, когда до гибели личности останется полшага, найдется новый способ противодействия атаке Чужого. Тогда же - в сквере - нашелся. Тем более что сейчас отсутствовал бесконечный, вселенский ужас, мешавший в схватке с Алниором. И абсолютной беспомощности Никита не чуствовал, что-то делал, хотя названное 'что-то' и ограничивалось его разумом.
  Ярость не возвращалась. Новый способ противодействия магической атаке тоже не находился. Монолитная стена чужой силы постепенно проникала в глубины сознания, методично взламывая барьеры воли. Паники еще не родилась, но Никита знал, что скоро она прорастет внутри его разума, и сопротивляться станет в разы сложнее. Хотя насколько скоро, если поединок, кажется, длится столетия.
  Неожиданно стена магической силы исчезла. Рухнула целиком и рассыпалась в мелкую неощутимую пыль. Без видимых причин, и точно не в результате оказываемого Селиным сопротивления. Испарилась, словно капля воды, попавшая в костер. Настолько быстро, что Никита не успел проследить, как это произошло. Судорожный короткий вдох царапнул гортань и отправил порцию кислорода в легкие. Еще парочка вдохов-выдохов немного прояснила взгляд и мысли, но тело еще слушалось плохо - попытка перевернуться со спины на живот не удалась, он лишь руками по земле поскреб и голову повернул.
  'Интересно, почему он отступил?',- толком не придя в чувства, Селин хотел разобраться в ситуации.
  - Вон он какой - северный олень...- раздался откуда-то сбоку знакомый голос. - Я ведь тебе не до конца верил... А тут, пожалуйте, получите подтверждение.
  Оспешинский, а это был именно он, навис над Никитой.
  - Помочь подняться?
  - Ам, - булькнул Селин, отказываясь от услуг ашера. Именно булькнул, поскольку применить к его полузадушенному 'ам' термин 'сказал' было бы вопиющей ложью и существенной натяжкой. И совершил повторную попытку перевернуться на живот.
  Одеревенелое тело переворачиваться отказывалось напрочь. Все чего Никита добился - поерзал по земле.
  - Ты в червяки решил записаться? - деланно удивился Оспешинский и уже не спрашивая, нужна ли Никите помощь, ухватил его за руки и одним резким рывком перевел поднял его на ноги.
  - Ты в порядке?
  - Нормально, - уже практически членораздельно прохрипел Селин. Хотя нормального было мало - голова кружилась, на плечах пьяным товарищем повисла слабость, - но, по крайней мере, он мог самостоятельно держаться на ногах, а не валился обратно на землю.
  Лохматый ашер отпустил Никиту и, удостоверившись, что тот не падает, подошел к телам Детей Земли. Опустился на корточки возле крайнего 'балахона' и внимательно осмотрел его. Даже собрался потрогать, протянул руку к лицу черноглазого мага, но тут же ее отдернул, словно дотронувшись до раскаленной плиты.
  - Симпатичные... существа. Им впору на конкурсах красоты выступать.
  Шутки лохматого паяца Селина интересовали примерно в той же степени, в какой пингвинов Антарктиды волнует проблемы безработицы в странах Юго-Восточной Азии, поэтому реплика была проигнорирована. Пусть хоть целуется с черноглазыми. Тут бы в себя придти.
  Однако в полной мере оклематься ему не дали. Только начало униматься головокружение, а нетрезвый товарищ - слабость сползать с плеч, Иерихонской трубой взревело чувство опасности.
  Дар Последнего вдоха!!!
  Как он мог забыть?!
  - Валим отсюда! - проорал Никита любующемуся красотой чужаков Оспешинскому и со всех ног ломанулся прочь от лежащих на земле тел черноглазых чародеев. Хотя в его состоянии 'со всех ног' означало - со скоростью травмированной черепахи.
  Очевидно, вопль получился довольно внятным и громким, поскольку в считанные секунды рядом образовался Оспешинский и спросил:
  - Что случилось?
  - Не сейчас... Падай за машину!
  Они забежали (точнее - один забежал, второй заковылял) за 'Фольксваген', когда по глазам резанула вспышка, а кожные покровы окатило волной жара. Переждав кратковременно огненное безумие в позе 'упор лежа принять' за машиной, Никита пошевелился и извлек из-под... пуза смятую коробку. Часть 'джентльменского набора погибла безвозвратно - мешанина из раздавленного картона и смятых конфет. Вручение такого презента симпатичной девушке со стороны молодого человека можно было бы расценить исключительно как надругательство над чувствами и глумление над устоями. Селин, по крайней мере, не стал бы делать подобного и под угрозой дуэли со сводным батальоном менталов и 'балахонов'.
  - Пропал набор, - пожаловался Никита Оспешинскому и, грубо нарушая правила благоустройства населенных пунктов, швырнул измятую коробку в уцелевшие после вспышки кусты.
  Однако жалоба тоже пропала. Втуне. Очевидно судьба конфет Виктора не беспокоила, поскольку он экспрессивно воскликнул:
  - Это что хрень?! - почти взвизгнул, явно имея в виду не пострадавшую коробку.
  - Подарочек от черноглазеньких, - поднимаясь с земли, пояснил Селин. - Дар Последнего вдоха называется.
  - Да? Этот дар больше на термическую бомбу похож.
  Никита развел руками - мол, извини, брат, не я название придумал - и осмотрелся. Между деревьев расплескалась знакомая уже проплешина. Круг выжженной земли, на которой не сохранилось ни единой травинки, и раскрошившийся - местами оплавленный - асфальт. Привычный пейзаж. Элемент новизны привносила только почерневшая и перекрученная секция металлической оградки, отделяющей полотно дворового проезда от зоны зеленых насаждений. Ныне, правда, не совсем отделяющая.
  Как ни удивительно, но находящиеся во дворе люди, казалось, ничего не заметили. Словно и не скакал Селин с пистолетом наперевес, и не орал, и кирпичом не швырялся, и не выгорела земля в мгновение ока - вместе с деревьями и травой. А ведь во дворе было около десятка человек разного возраста. Никто и голову повернуть не соизволил. Будто это в порядке вещей - по десять раз на дню сумасшедшие мужики прыгают туда-сюда, предметами разными кидаются, а земля ежесуточно спекается до хрустящей корочки, попутно расплавляя металл оградки и уничтожая насаждения. Каждый день - такая свистопляска. Смотреть уже тошно. Сколько можно?! Устали.
  Очень странно. То ли проделки 'балахонов', то ли шутки ашеров. Хотя больше похоже - черноглазые чего-то наколдовали. Селин хотел спросить у лохматого приятели, не он ли 'глаза отвел' невольным зрителям поединка с безносыми красавцами, но обнаружил, что один 'интересующийся происходящим' все-таки есть. Неподалеку стоял чумазый пацаненок лет пяти-шести, явно отбившийся от мамаши. Та сидела на лавочке у качелей, что-то озабоченно обсуждая с соседкой, и не обращала внимания на черную проплешину в зоне насаждений, машину и двух мужчин. И на сына не смотрела. А малыш, напротив, с восторгом разглядывал 'поле боя', переводя взор то на Селина с Оспешинским, то на круг выжженной земли.
  - Дядя, а это что? - Указательный палец ребенка был направлен на выжженное пятно.
  Скосив глаза в ту же сторону, Никита помялся и выдал:
  - Э-э... молния туда ударила.
  - Точно - молния, - поддержал явную брехню Виктор. - Мальчик, иди к маме, а то она тебя потеряла, наверное. А ты тут с дяденьками незнакомыми разговариваешь.
  На провокацию малыш не поддался и поинтересовался:
  - Вы волшебники?
  - Уф... - Тяжелый мегатонный вздох вырвался из селинской груди. Ни минуты покоя: то от черноглазых упырей отбивайся, то - от вопросов любопытных карапузов.
  Оспешинский тоже не ответил, он что-то пробормотал под нос, а затем мальчишка развернулся и безропотно потопал к невнимательной родительнице. Никита заметил, как аура малыша немного изменилась. Колданул ашер, однако. Селину даже стало чуток завидно. Уметь бы! А то он какой-то ущербный: ни растениями управлять, а-ля балахонистые ребята, ни ребенку мозги запудрить, подобно ашерам. Годен разве что ауры читать, да Детей Земли...приобщать к Лону, так ее растак, Матери. Симпатяг из разных Ветвей Селин ухайдакивать добре насобачился. Впору в Лигу защиты редких обитателей планеты, буде таковая создана, кляузы строчить на жестокое обращение со странными существами. А в остальных магических делах - дуб дубом.
  И словно вторя своим мыслям, Никита ответил уже вернувшемуся к лавочке мальчишке:
  - Еще не волшебники. Только учимся.
  
  
   * * *
  
  Двое суток прошло... словно в тумане. Нет, скорее, сорок восемь часов пролетели, просвистели трассирующими пулями мимо сознания. Даже в памяти - почти абсолютной - Селина эти дни сохранились кусками, осколками, если хотите - дискретно. Слишком много впечатлений.
  После нападения Детей Земли Оспешинский привез Никиту в какой-то здоровенный особняк. Прямо-таки в дворянское поместье. По всем признакам: домина в классическом стиле, обширный земельный участок, заросли кустарников и деревьев и собаки - наглые, беспардонные ротвейлеры. Селин поначалу даже обалдел слегка от подобного размаха. Эдакие апартаменты - посреди города. Неплохо устроились братья-ашеры. Шикарно жить не запретишь.
  Как выяснилось, поместье принадлежало второму человеку (пардон - измененному) в табели о рангах местного конклава ашеров Дмитрию Сергеевичу Воронину - тому самому вальяжному типу с тросточкой. Виктория малость просветила Никиту о некоторых особенностях устройства и иерархии общества ашеров, но во всех этих Больших и Малых кругах, доменах, протекторатах, магистрах черт ногу сломит. А Селин, хоть и не черт, но что близкое к инфернальному созданию. А ногу жалко. И феноменальная память тут мало чем подсобит - в извилинах столько хлама скопилось, что не разобрать завалы в одночасье. Поэтому к информации о кругах, магистрах и прочей лабуде Никита до поры не обращался, дабы мозг не перегружать, а просто усвоил, что в каждом домене есть такая структура - стража. Что-то типа службы безопасности. И именно дом господина Воронина выполнял функции своеобразной резиденции стражи домена. И по совместительству, наверное, дурдома. Иначе как объяснить то, что творилось в резиденции после приезда Оспешинского, Виктории и Селина.
  Сначала Никиту чуть не покусали псы - Вике и Оспешинскому пришлось оттаскивать наглых животных. Затем набежали какие-то люди (снова пардон - ашеры) и стали приставать к Селину с разными вопросами. Спрашивали, теребили, заставляли повторять, пытались магическими способами чего-то там проверить. Издевались, одним словом. И откуда столько народу взялось? У Никиты сложилось ощущение, что в доме побывал весь их хваленый Домен.
  Количество вопрошающих и вопросов была так велико, что Селин пересмотрел позицию по отношению к собакам. Зря он псов наглыми животными назвал, не заслуживают милые ротвейлеры такого оскорбительного именования. А вот иные... существа - вполне.
  К счастью, 'дознание' ближе к ночи закончилось. Селину удалось поспать - он прикорнул на кушетке прямо в 'допросной' комнате. А назавтра завертелось снова. И еще круче. Только Никита продрал глаза, Оспешинский поволок его в аэропорт. Селин, и оглянуться, не успел, как оказался в самолете, направляющемся в Москву. Одна радость - вместе с Викой. А также с Оспешинским и еще двумя ашерами - мелкой рыжеволосой Яной и ее супругом Борисом. Насколько Никита понял - почти полный состав стражи Сибирского домена. Крайне малочисленный - на любой непредвзятый взгляд.
  В самолете от Селина так и не отстали, и вопросы продолжали сыпаться, словно из рога изобилия. Вернее, изо рта неугомонной Яны. Она хотела знать буквально все: как Никита справился со Скуратовичем, где обрел свои удивительные таланты, что думает о менталах и ашерах, и даже - кому больше симпатизирует брюнеткам или блондинкам. С куда большим удовольствием Никита пообщался бы с Викой, но приходилось заговаривать зубы рыжей ведьме. К сожалению, на соседнем кресле сидела именно Яна. И ладно бы вопросы по делу задавала - по большей части бойкая дама интересовалась отвлеченными темами, вроде вкусовых предпочтений Детей Земли. Услышь кто их разговор - непременно счел бы беседующих сумасшедшими. Никита попытался намекнуть Яне на то, что не следует в самолете обсуждать сомнительные с точки зрения обычных людей вещи (мечтая отвязаться от рыжей фурии), но она на провокацию не поддалась. И заявила, что здесь и сейчас можно обсуждать, что угодно - Виктор Полог Искажения поставил. И нормалы слышат совершенно заурядный обмен репликами.
  В оживленный диалог пару раз вмешивался Оспешинский, уточняя кое-какие детали, связанные с Обновлением. И будил в Никитиной душе надежды на завершение 'увлекательной' беседы с Яной. Но, едва родившись, чаяния вербально истерзанного собеседника гибли - получив необходимые сведения, Виктор вновь отдавал Селина на растерзание рыжей ведьме. За четыре часа полета Никита замучился так, что готов был выпрыгнуть в иллюминатор или признаться в убийстве Джона Фитцджеральда Кеннеди - лишь бы Яна от него отстала.
  Ведьма не отстала, но и выпрыгивать не пришлось - самолет приземлился в Москве. В аэропорту последовал короткий получасовой перекус, где к ашерам-стражникам присоединились семеро их московских коллег-соплеменников, а также три десятка крепких хмурых парней из (о, ужас!) Ордена Посвященных. Никита чуть в штаны не наделал, когда распознал по аурам, с кем здоровается Виктор. И приготовился дорого продать свою жизнь. Но пронесло. И с продажей жизни, и со штанами. Точнее, если в прямом смысле слова, то со штанами - не пронесло. Выяснилось, что главы Сибирского и Московского доменов договорились о совместной (в кои-то веки) операции против Детей Земли с Гроссмейстером Ордена, и в помощь ашерам придана группа боевиков из Ложи Мечей. По понятным причинам менталов из Сибири подключать не стали - присутствие в сводном отряде Никиты необходимо, а менталам уже известно, кто Скуратовича укокошил. Дисциплина дисциплиной, но вдруг желание отомстить у земляков невинно убиенного Малюты перевесит чувство долга. А для московских Посвященных Скуратович - брат по Ордену, не более, и настроены они вполне мирно.
  Измененных и командиров менталов Никите представили, но он, невзирая на совершенную память, благополучно позабыл большинство имен. Пропустил мимо сознания. Запомнил лишь, как зовут начальника менталов - Сергей, и главу стражи Московского домена - Олег.
  Вся эта сводно-сбродная орава села на другой борт - рейс до Берлина. На сей раз Никита учел новый печальный опыт и специально расположился у окна, отгородившись от словоохотливой стражницы Оспешинским. Яна принялась терзать собственного супруга, а утомленный прежней беседой и массой обилием сведений Никита весь полет до крупнейшего города Германии тупо проспал. А в Берлине закрутилось по новой.
  Аэропорт, дорога, гостиница, приемная Ордена. Визиты, в сотый-двухсотый раз повторяемые истории о грядущем Обновлении, формальное представление Воронину и Вольфу, встреча с главой Московского домена, знакомство с местными менталами, аудиенция у Гроссмейстера Ордена... Поездки, посещения, лица, обсуждения...
  От обилия новых впечатлений и вала информации Никита слегка ошалел. Он еще и прежние - от плотного знакомства с ашерами в резиденции Сибирского домена - толком не переварил, а тут следующая порция. Кушайте! Так туго Селину не приходилось даже в период интенсивного изучения мертвых языков. Объем информации тогда был, естественно, куда больше, но условия... усвоения кардинально отличались - в библиотеках и дома, в тишине и спокойствии. А тут казалось - голова пухнет. Круче плющило, пожалуй, лишь в пещере Ящера и в процессе поглощения личности Алниора. Но оно и понятно...
   Слава богу, хоть есть давали вволю и сну не препятствовали. В какой-то момент Никита просто вырубился. Они куда-то ехали в машине с Ворониным и Оспешинским, когда Селин почувствовал, что на него наваливается привычная вялость, мысли делаются медленными. Он успел предупредить Виктора о том, что покемарит, и отключился...
  Окончательно очухался Никита снова на борту воздушного судна, на сей раз выполняющего рейс Франкфурт - Рейкьявик. Не регулярного рейса, а чартерного - битком набитого ашерами и боевиками из Ордена. Сон помог Селину прийти в себя, а мозгу - переварить информацию. Проснувшись, Никита ощутил уже малость подзабытые за двое суток легкость мысли и бодрость духа. И принялся мечтать о том, как бы он замечательно поскучал где-нибудь на унылом безлюдном (безашерном и безменталовом) острове. Однако поплавать в теплом море приятных грез долго не позволили. Едва Селин успел продрать глаза, зевнуть и потянуться, над головой раздался противный голос Оспешинского:
  - Ну, ты здоров на массу давить.
  - Да всего-то минут сорок вздремнул, - нахально соврал Никита. По его прикидкам он продрых пять часов - не меньше. Эти предположения подтвердил лохматый ашер.
  - Ага, ты еще скажи, что сорок секунд. Поверю. Ведь я тебя из машины не вытаскивал и сюда не волок. - Сарказма в последней реплике содержалось столько, что его впору было разливать по бутылкам и впаривать потребителям в коммерческих масштабах.
  'Вот паскуда очкастая, язвит еще', - подумал Никита и вызывающе зевнул. Демонстрируя тем самым, что на сарказм одного лохматого гаврика чихал он с высокой колокольни. Вернее - зевал.
  - Заканчивай тут пропаганду дремотного образа жизни, - скорчил рожу Виктор. Как показалось Никите - едва удержавшись от ответного позевывания.- Сейчас не до сна станет. Пошли в первый салон.
  - На фига?
  - Начальство требует. Они там совещание устроили. И без тебя-красавца - никак.
  Пришлось извлекать тушку из кресла и топать вслед за Оспешинским. Дефиле короткое - несколько шагов, но почудилось, что на 'модель' уставились все пассажиры второго салона. Никита ловил любопытные взгляды, ощущая себя редким музейным экспонатом, выставленным на обозрение в культурно-историческом центре большого города. Или полуголой красоткой, вместо подиума случайно попавшей в драматический театр. Пред очи многочисленных зрителей. Казалось, даже иллюминаторы беззастенчиво пялятся на бедного 'манекенщика'.
  'Какая у меня невероятная популярность в узких кругах. Таращатся, словно на диковину', - усмехнулся Селин, мысленно пожелав любопытствующим заработать косоглазие, и нырнул за плотную штору, отделяющую салон бизнес-класса от его экономического собрата.
  Руководители ашеров и главные ордынцы устроились с комфортом. Если центральная и хвостовая часть самолета были довольно плотно заполнены пассажирами (с учетом Берлинского пополнения в виде пятнадцати ашеров и пятидесяти боевиков менталов - более сотни... харь), то здесь Никита увидел всего двенадцать человек. Пардон - существ. Физий, если пожелаете. И это, включая уже успевшего упасть на мягкий диванчик в Оспешинского. Сплошное начальство - Чарский, Вольф, Воронин, магистр Западно-Европейского домена - толстый чудак с говорящей фамилией Мюллер, москвичи Сергей и Олег, орденцы Дитрих, Томас и Питер, европейские стражники Поль и Ян. В подобном составе менталы с ашерами, наверное, и не собирались никогда. Разве что - для заключения очередного Перемирия. Куда не плюнь - в начальственную рожу попадешь. Из ряда выбивался только Виктор, но его, очевидно, пригласили в связке с самим Никитой. Присутствуй на борту Вика, скорее всего, позвали бы и ее. Но женщин, насколько понял Селин, оставили в Берлине.
  Быстренько оглядевшись, Никита вознамерился пристроиться на диванчик рядом с Оспешинским, но Воронин позвал его к столу.
  - Проходите поближе.
  И Селин вынужден был расположиться за столом, вокруг которого сидели остальные... совещающиеся. Впрочем, столом данное монументальное сооружение язык не поворачивался назвать. Столище! Непонятно, как мебельный мастодонт, вообще, на борт попал. И зачем. Нет, зачем, ясно - специальное воздушное судно, предназначенное для политической элиты и бизнес-шишек, стол для совещаний не помешает. Но каким макаром этого деревянного монстра внутрь затащили? Он ведь громадный - в двери и люки не пролезет. По частям что ли? Хотя столешница выглядит цельной. То ли магия, то ли торжество современных технологий.
  От осмысления загадки попадания мебели на борт Никиту отвлек пронзительный голос индивида, похожего на актера Джека Николсона. То есть - господина Вольфа:
  - Чай, кофе, бутерброды?
  'Ага, судя по всему, наш заботливый Николсон тут шишку держит. Вроде председателя хурала',- подумал Селин и отрицательно мотнул головой. Не до чаев сейчас. Хотя в желудок издавал противные звуки и отчаянно сигнализировал о желательности его незамедлительного заполнения.
  - Никита Викторович, нужна помощь. Поскольку лишь Вы являетесь специалистом по альфам...
  - Альфы все-таки,- буркнул под нос уже осведомленный об отдельных ашерских мифах Селин. Буркнул тихо, но Вольф услышал.
  - Да, именно по ним, это мнение доминирует. Впрочем, пока мы условились именовать их Детьми Земли. В соответствии с самоназванием... Продолжу мысль - без Вашего участия в подготовке... операции не обойтись. Поэтому Вас пригласили на совещание. Появился ряд вопросов, и в целом нас интересует компетентное мнение о предстоящем... контакте с Детьми Земли.
  Никита чуть было не брякнул что-то фамильярное в духе 'валяйте, ребята, задавайте', но вовремя одумался - хурал-то солидный, даже ауры разглядывать страшновато - и ограничился нейтральным:
  - готов. Спрашивайте.
  Вопросы посыпались, словно сухой горох из прохудившегося мешка. Причем разговаривали исключительно на русском. То ли из вежливости, то ли из соображений целесообразности - на языке большинства присутствующих. Маленького, но большинства. И неплохо лопотали, надо признать. Кто-то повторялся, пытая Никиту на тему неотвратимости Обновления и имеющегося временного ресурса, другой уточнял количественный состав и боевые возможности Ветвей, третий спрашивал, можно ли захватить и допросить кого-то из альфов, а кто-то интересовался способностями самого 'привлеченного специалиста'. По поводу своих талантов Селин предпочитал отделываться скупыми малоинформативными репликами (по большей части междометиями), а по остальным вопросам ничего не скрывал и старался отвечать развернуто. Через полчаса во рту пересохло, и язык уже еле шевелился, но от Никиты не отстали. Всучили бутылку минеральной воды, и продолжили пыточную экзекуцию. Селин приготовился было бесславно сгинуть под градом вопросов, но на его счастье Вольф прекратил словесный артобстрел.
  - Достаточно. Тем более что в значительной мере с вопросами мы уже повторяемся. А нам надо еще с планом операции определиться. Предварительно мы, конечно, обсуждали действия, но окончательный вариант не утвержден.
  - Можно еще в аэропорту или по дороге сверстать, - недовольно пробурчал толстяк Мюллер, пожалуй, главный Селинский экзекутор. Нет, все-таки фамилия накладывает отпечаток. Да и аура у 'обергруппенфюрера' соответствовала.
  - Насколько нас просветил Никита Викторович, Исландия является местом основной дислокации наших... -Вольф замялся, подыскивая верное слово,- оппонентов... Поэтому нельзя исключать того, что сразу по прилету нам будет оказано некое противодействие. И не стоит откладывать обсуждение операции и утверждение итогового плана. Возможно, потом времени просто не будет.
  Тут все воззрились на Селина, словно от него зависело, соберется ли в аэропорту Рейкьявика комитет по встрече незваных гостей или нет. Даже неуютно стало. Пришлось снова пасть открывать.
  - Э-ээ...Дети Земли, в самом деле, только в Исландии живут. Если не считать...э-ээ... 'командировок', то остров и не покидают. Так что - да, резиденция. Но, насколько я понял, 'балахоны' и по стране не особо часто путешествуют. По сути, единственным ареалом их обитания можно назвать не весь остров, а лишь один его район вблизи вулкана. Могу на карте показать, кстати.
  - И все же будем исходить из наименее оптимистичных предположений, - мягко завернул в нужное обертку информацию 'специалиста' Вольф.- И план сейчас окончательно скорректируем.
  'Мудрый змий', - уважительно подумал Никита.
  - Да чего там корректировать - сойдем с трапа, надаем супостату по рогам, сожжем берлогу, и по домам! - брякнул Оспешинский.
  Теперь начальники уставились на лохматого клоуна. И если на Селина смотрели ожидающе-заинтересовано, то на Оспешинского - презрительно и снисходительно. Как меломаны на невоспитанного соседа, захрапевшего во время исполнения 'Лунной сонаты'.
  - Виктор... - произнес Вольф. И в этом 'Виктор' было столько полутонов, что Оспешинский проникся, заерзал на диванчике и смущенно вякнул:
  - Извините. Шутка неудачная.
  'Так тебе и надо, не фиг перед начальством выделываться!', - позлорадствовал Селин.
  - Очень смешно, - подал голос один из Посвященных - Дитрих. - Специально для шутников замечу: ожидать следует чего угодно. Мы не располагаем полной информацией о происходящее на острове. Просто нет надежных источников.
  'А я?' - чуть не вырвалось у Селина. Сдержался и не опозорился, подобно Оспешинскому.
  - Это правда, - поддержал орденца Чарский. - В Исландии нет ни одного ашера.
  Дитрих кашлянул.
  - Откровенно говоря, и у Ордена с возможностями там не густо. У нас есть лишь один человек - эмиссар в Рейкьявике. Он, кстати, нас и встречать будет.
  'Сильно!' - про себя отметил Никита. - 'Лезем в гнездо черноглазых магов, а у них там один эмиссар. Да и то - орденский. Могучая поддержка. Как бы нам задницы с такой поддержкой не порвали'. Впрочем, озвучивать свои мудрые, полные оптимизма мысли он не стал, и без 'приглашенного специалиста' тут позитивных умников полно.
  В последующем обсуждении Никита участия почти не принимал.
  А судили-рядили долго. Почти до посадки. В итоге постановили... или утвердили. В общем, договорились о порядке действий. Выглядел порядок просто и незамысловато. К месту основной дислокации Детей Земли отправиться на машинах. При подъезде к вулкану рассредоточиться, постараться 'взять языка'. Склонить к его сотрудничеству, затем вступить в переговоры с руководством Детей Земли - желательно, с Первым Сыном. Намекнуть главному супостату на осведомленность ашеров и менталов о коварном замысле альфов известно. И постараться убедить 'черноглазых' отказаться от Обновления. В переговорах планировалось активное участие Никиты. О чем его радостно уведомили.
  Планы 'впечатляли'. Однако Селин сильно сомневался в их осуществимости. Если память Алниора не лгала, то Дети Земли ни в какие переговоры вступать не станут и предпочтут самоуничтожение. Психологическая особенность расы. Никита довел свое мнение до 'высокого собрания'. 'Собрание' в лице Вольфа и Дитриха уведомило Селина о том, что его мнение учтено, и если Дети Земли не вступят в переговоры, то будет задействован силовой вариант, но попробовать договориться все же стоит. А сразу штурмовать Бриллиантовый (или как там его) Зал - неправильно. На что 'приглашенный специалист' мог только вздохнуть и, поймав понимающий взгляд Оспешинского, пожать плечами. Не он тут музыку заказывает, не ему и 'девушку танцевать'. А 'заказчики' однозначно намеревались сначала попытаться решить вопрос дипломатическим путем. Хотя какая к чертям дипломатия с черноглазыми?!
  Впрочем, и об основных дипломатических аргументах ашеры и менталы тоже не забывали. В чем Никита убедился по прилету. В аэропорту, непосредственно у трапа, сводно-сбродную группу встретил эмиссар Ордена - длинный худой брюнет по имени Эйнар и, не откладывая дело в долгий ящик, препроводил к машинам. Селин отметил оперативность орденцев - пока самолет совершал посадку, кто-то уже связался с эмиссаром, и тот успел нанять и доставить необходимый транспорт. И не только. Через полчаса они подъехали к какому-то складу, где группу со скандинавской основательностью вооружили. Всех и буквально до зубов. Никите тоже перепало от хозяйских щедрот. Измерив его фигуру взглядом, Дитрих предложил:
  - Автомат возьмешь?
  Селина подмывало попросить гранатомет или пулемет покруче, благо они имелись в наличии, и кое-то их уже прихватил, но здравомыслие победило. Подобным оружием еще пользоваться уметь надо. Нажмешь не туда - и поминай как звали. Да и тяжелые эти агрегаты - а ведь придется в окрестностях вулкана шастать, возможно, и в гору лезть - на фиг такое удовольствие - здоровенную бандуру таскать. Поэтому Никита поскромничал.
  - Нет, я со сборов из автомата не стрелял. Мне бы пистолет. Привычнее. 'Макара' или 'ТТ'. А лучше - парочку.
  - ПМов нет. 'Беретту' не хочешь?
  - Хочу, только не пользовался никогда.
  - Пойдем, покажу.
  Дитрих отвел его в подвал, где располагался тир, продемонстрировал основы обращения с данным типом пистолета и понаблюдал за тем, как Селин отстреляет три обоймы. После чего вручил ему 'ствол', наплечную кобуру, и помог разобраться со 'сбруей'.
  - А рации какие-нибудь предусмотрены. Там ведь целый лабиринт пещер, мало ли что?
  - Нет, аппаратуру брать не будем, - ответил Дитрих. - Тем более в глубоких пещерах, если туда попадем, рация бесполезна. А связь в экстренных случаях можно и по-другому поддерживать. Через Зов ашеров, например. Или вот так.- Ментал на пару секунд глаза, и Селин неожиданно понял, что Дитрих ему советует опустить кобуру чуть пониже. Вернее 'услышал'. Будто пришедшую извне чужую мысль.
  - Ешкин кот!
  - А ты думал, мы только, как ты выражаешься, мозги кипятить умеем, - улыбнулся Дитрих.
  - Что и мысли читаете? - насторожился Селин. Мало ему черноглазых любителей покопаться в голове, и орденцы туда же.
  - Нет, к сожалению. Вернее, только в определенных условиях, когда достигается полное содействие объекта. Есть ряд факторов для индуктора и перципиента. В подробности, извини, посвящать не буду.
  'Конечно, Посвященный посвящать не станет', - мысленно скаламбурил Никита и облегченно выдохнул. Все-таки то, что в твоей башке никто без спросу не покопается, радует. А как менталы добиваются содействия объекта, можно предположить. Есть универсальные методы - книга с названием 'Способы достижения сотрудничества', разделы 'применение насилия', 'физическое воздействие' и 'фармакология'. Нет, хорошо, что Никита с Посвященными сейчас на одной стороне баррикад.
  - Может, все-таки два пистолета взять? И бронежилет понадежнее? - поинтересовался Никита, глядя, как орденцы упаковываются по полной программе. Включая 'разгрузки', приборы ночного видения, гранаты, ножи и прочую 'фанаберию'.
  - Сам же говорил, что материал балахонов пули не берут, - удивился Дитрих. - А пистолет - просто страховка. На всякий случай.
  - Вот и я бы на всякий случай... парочку стволов взял. Эти же берут, - Никита кивнул в сторону орденцев.
  - Ты на парней не смотри, они боевики, - влез Опешинский.- Если надо, они и белке в глаз попадут, и альфу... под капюшон. А тебе на кой ляд столько стволов?
  - Если помнишь, я тоже... под капюшоны иногда попадал, - возмутился Селин.
  - Попадал, кто спорит. Но это же самодеятельность, а ребята - профессионалы. Я тоже лишь пистоль взял. А Вольф и Чарский - вообще на стволы не позарились. Они сами по себе - гаубицы.
  - Раз начальство... то и мы обойдемся, - согласился Никита, но когда Дитрих от него отстал, не выдержал и схомячил еще один ствол вкупе с поясной кобурой. Лишним не будет.
  Затем Селина еще чуток помурыжил эмиссар Ордена, выясняя на дислокацию 'вероятного противника' и расположение входов в пещеры. Задал пяток вопросов на английском, сделал пометки на планшете и испарился, оставив 'приглашенного специалиста' возле стендов с оружием. Все равно, что козла в огороде. Никита уже было собрался слямзить еще что-нибудь полезное в хозяйстве, пару гранат, например, но не удалось. Откуда-то снова вынырнул худосочный Эйнар и крикнул
  - По машинам!
  Что характерно - по-русски.
  
  
   * * *
  
  
  Тишина Грота Уединения рассыпалась под напором быстрых гулких шагов. Цветок спокойствия и умиротворения Первого Сына был безжалостно растоптан. В нарушение всех канонов Эолан буквально ворвался в место отдыха носителя Алмазного Венца. Такого дерзкого попрания традиций немыслимо древние стены Грота не помнили.
  - Первый Сын!
  Эллнир отвлекся от созерцания капелек воды на листьях ясеня и повернулся в сторону старого друга.
  Эолан начал говорить, не дожидаясь разрешающего знака, что вообще выходило за пределы всяческого разумения. Будь это хомус, можно было бы сказать, что Эолан выпалил:
  - Они здесь!
  - Кто?
  - Называющие себя ашерами и наследники гвархов. Большой отряд.
  - Вместе?
  - Да, Первый Сын. И с ними тот самый хомус...
  Движением руки Эллнир прервал друга.
  - Сколько?
  - Больше сотни.
  - Близко?
  - Скоро будут у Нижнего входа...
  Носитель Алмазного Венца на мгновение прикрыл глаза. Настало время принимать решение. И Первый Сын его принял.
  - Всех Ведающих, Ищущих и Видящих к Нижнему входу. Уничтожить хомусов любой ценой!
  - И Видящих? - Эолан усомнился в слове Первого Сына, что прежде считалось делом немыслимым.
  - Да! - Эллнир подкрепил слово интонацией и жестом повеления. - А Знающим собраться у Кристалла. Через двести ударов сердца я к ним присоединюсь. Начинаем Обновление.
  - Но это опасно... подготовка еще...
  Если бы гранитные стены Грота Уединения могли краснеть, они бы залились ярко-алым цветом. Лидер Лесной Ветви не только усомнился в слове Первого Сына, но и посмел возражать.
  Эллниру пришлось повторять жест повеления.
  Старый друг склонил голову и вышел.
  
  
   * * *
  
  Чем ближе автоколонна подбиралась к месту дислокации Детей Земли, тем сильнее Никита трусил. Можно, конечно, назвать это беспокойством, волнением, списать эмоции на злобного зверя по имени 'Мандраж', но себе самому Селин был готов признаться - он просто и незатейливо боялся. Лезть к логову черноглазых магов - затея не очень похожая на увеселительную прогулку. А тут еще и пресловутая сверхинтуиция проснулась и начала плодить тревожные мысли и 'подмораживать' низ живота. Никита задергался, принялся ерзать на кресле и периодически хвататься за дверную ручку.
  От располагавшегося рядом Вольфа не укрылись телодвижения 'приглашенного специалиста'.
  - Есть повод для беспокойства?
  - Да, интуиция пошаливает.
  - Что-то конкретное?
  - Нет, пока - общий фон. Но дискомфорт усиливается...
  - Как только почувствуете что-то конкретное - сразу мне сообщайте, - по тону Вольфа ощущалось, что он тоже не на шутку встревожен.
  Напряжение нарастало. Когда группа достигла подножия вулкана, Селин уже почти был готов выпрыгнуть из автомобиля. К счастью, не пришлось. Колонна остановились, и члены сводного отряда покинули машины. Никита выскочил наружу одним из первых. Боевики рассредоточились на местности, а руководящий состав - те же лица, что и на совещании в самолете плюс проводник-эмиссар - собрался у машины Вольфа.
  - Так, ищем пещеры, расселины, любые отверстия в скальной породе, правильно? - Вольф вопросительно посмотрел на Никиту.
  - Да. Только очень внимательно надо, входы замаскированы - обычный человек их не увидит... Да и ашер - не знаю...
  - Значит, используем Истинное Зрение... а вы... - Вольф повернулся к орденцам.
  - У нас тоже есть методы, - ухмыльнулся Мюллер.
  -Тогда приступаем...
  - Стоп! - неожиданно прервал Вольфа Селин. - Вон там вход. За той скалой. - Никита указал рукой направление. Нужный фрагмент из памяти Алниора обнаружился очень вовремя.
  - Идем туда. Располагаемся возле входа. Группа Дитриха идет внутрь, ищет контакт. Остальные ожидают.
  'Ишь раскомандовался, Николсон недоделанный', - усмехнулся Никита, но тут же задавил усмешку. Еще по ауре прочитает что-нибудь.
  Вольф раздал еще пару ЦУ, и толпа, которую злые языки именовали сводным отрядом, передислоцировалась к входу. Именно толпа, поскольку все эти хваленые ашеры и Посвященные обступили скалу, скрывающую вход, и пялились на нее, словно стало баранов на новые ворота. Посмотреть было на что. Вход выглядел как скала. Обычная каменная стена. По крайней мере - если смотреть в обычном диапазоне. Более того - твердая и шероховатая на ощупь. Без признаков отверстия или дыры. Только используя 'пестровидение', Никита мог рассмотреть провал входа за знакомым дрожащим маревом. Очевидно, у орденцев и ашеров в арсенале имелось что-то подобное. Поскольку они стояли, выпучив глаза, а Мюллер не счел зазорным восхититься:
  - Ничего себе. Если бы не показали, я бы ни за что не нашел!
  Никто не возразил.
  Только Чарский отметил:
  - Что-то никто нас цветами не встречает. Для контакта с местным населением придется внутрь лезть... А не хочется.
  Словно вспомнив о планах, связанных с ловлей 'языка' Мюллер скомандовал:
  - Дитрих, Томас, собирайте...
  Что там должны были собирать орденцы, осталось загадкой, поскольку Никита вдруг зашипел и схватился за голову. Показалось, что в голову засунули царь-колокол и ударили билом.
  - Начинается!!!
  - Что?!
  - Обновление, мать его так! - проорал что-то нелитературное прямо в растерянные физиономии Вольфа и Мюллера Селин. Он просто физически чувствовал, как уходят драгоценные секунды.- Им надо помешать. Гранату дайте!
  К счастью, никто не стал задавать лишних вопросов. Дитрих подскочил к Никите и сунул в руку два ребристых 'яйца', внешне напоминающих знаменитую Ф-1. Не поблагодарив, Селин сунул гранаты в карман и ломанулся в укрытый маревом провал. Обошлось без криков 'вперед!' и 'за мной!'. Орденцы и ашеры толпой ринулись за 'приглашенным специалистом'. Справедливости ради - толпой довольно организованной.
  Врезаясь в дрожащий полог марева, Никита почувствовал легкий треск. Словно разряд статического электричества. Пространство за маревом встретило вторгшихся чужеземцев полутьмой, которую слегка разбавлял тусклый свет каких-то моховых зарослей, свисающих со стен. Если бы не цейтнот, Селин непременно бы полюбопытствовал, что это за интересный мох и почему светится. А так Никита лишь отметил, что пещера, куда они вломились, длинная - дальний конец теряется за поворотом, довольно просторная и имеет несколько боковых ответвлений. Гигантский 'предбанник'. Отметил и добавил скорости, переходя на галоп.
  И тут нарисовалась делегация по организации торжественной встречи. Нехилая толпа балахонистых ребят в несколько десятков... морд. Едва ли не сотня. Черноглазые высыпали из ближайшего бокового ответвления пещеры, но впечатление было - из-под земли выросли. И началось светопреставление. Огненные всполохи, крики, треск, падающие тела черноглазых, орденцев и ашеров.
  Селин, москвич Олег, Дитрих и еще пять боевиков ордена успели проскочить ответвление до появления делегации по торжественному приему, но остальные попали в объятия 'встречающих'. И семеро самых шустрых оказались отрезанными от отряда. Никита на миг остановился, не зная, что предпринять, то ли продолжать бежать, то ли напасть на пятипалых с тыла. Сомнения развеял Дитрих. Увидев, что от основной массы 'встречающих', отделился пяток фигур, он что-то рявкнул по-немецки Селину и Олегу и махнул рукой. Никита знал на языке Гете всего пару-тройку слов, но, как ни удивительно, понял. И мог бы поспорить на последний грош, что Дитрих крикнул:
  - Валите! Мы с ними разберемся!
  Возражений против данного предложения не было, и Селин с Олегом свалили. Вернее, побежали. Никита нырнул в следующий боковой проход, затем через полторы сотни метров, свернул влево на развилке, затем, наоборот, выбрал правое ответвление. Дорогу подсказывала сверхинтуиция, не замолкавшая ни на миг. И подсказывала удачно - в пещерном лабиринте Селин и его малознакомый напарник не встретили ни одного черноглазого урода. Если не считать торжественного приема неподалеку от входа. Едва Никита подумал об этом, как они столкнулись с четверкой 'балахонов'.
  'Накаркал',- мелькнула мысль. Селин выхватил пистолет и на ходу начал стрелять в одного их черноглазых, целясь под капюшон. Грохот раскатился по пещере и ударил по барабанным перепонкам. В уши словно ваты напихали. После четвертого или пятого выстрела 'балахон' осел, а остальные метнулись в сторону.
  'Так-то, гниды!' - злорадно отметил Никита, пробежал мимо и оглянулся на спутника. Олег остановился, махнул рукой и что-то проорал. Селин толком не услышал - вата все еще затыкала уши, - но догадался о смысле. Нечто в духе крика Дитриха. Типа, 'беги, я их задержу'.
  - Твою мать, нашли д'Артаньяна! - прохрипел Никита, развернулся и рванул дальше.
  Десяток минут интенсивного полугалопа не принес новых 'радостных' встреч. Ведомый интуицией, Селин бежал, поворачивал, пропускал ненужные ответвления, но с черноглазыми приятелями больше не сталкивался. Он даже слегка успокоился и начал на бегу прокручивать в голове возможные варианты действий при следующем боеконтакте с 'балахонами'. Правда, все эти варианты, в конечном счете, сводились к одному - стрелять по мордам. Никита настолько погрузился в мысли и приспособился к темпу полугалопа, что, влетев в огромную пещерную полость, освещенную уже упомянутыми моховыми зарослями, растерялся. Было от чего. В центре пещерного зала на каменном постаменте посверкивал искорками здоровенный кусок прозрачного минерала, по виду то ли алмаз, то ли хрусталь, рядом, спиной к Никите, стоял какой-то перец в переливающемся балахоне, а рядом валялось множество Детей Земли. Не просто так валялись, а концентрическими кругами. На безволосой макушке единственного находящегося в вертикальном положении перца красовалось невнятная конструкция с блестящим камнем - очень похожим на кусок прозрачного минерала на постаменте. От прозрачного камня исходили волны невидимой чудовищной силы. Буквально разило энергией. Гига и терраваттами, если хотите.
  'Кристалл Предков... носитель Венца... Обновление...', - вякнула напоследок суперинтуиция и заткнулась.
  Мысли в миг вышибло из головы. Вместе с намерениями начать пальбу по мордам. Селин рефлекторно сделал первое, что пришло... даже не в пустую голову, а скорее - в спинной мозг. Не выпуская пистолета, выхватил гранату, дернул зубами чеку и швырнул адский кругляш в центр зала - поближе к стоящему 'перцу'. Ребристое яйцо еще не доскакало до цели, когда носитель Венца резко развернулся и посмотрел на Никиту.
  И все застыло.
  Сын Земли, чувства, мысли... и граната. Она не взорвалась. Воздух загустел, дыхание перехватило. Ничего нового. Конечно, главный супостат ударил на порядок мощнее, чем его соплеменники, но Селин к подобным фокусам магов был готов - напрактиковался с добровольными тренерами в балахонах. И в глаза Носителю Венца не смотрел. К тому же, ощущалось, что Первый Сын не может приложить врага в полную силу, поскольку каким-то образом 'держит' гранату. Едва ли не замораживая время.
  Медленно, преодолевая сопротивление тягучей среды, Никита двинул пистолетом в сторону постамента и нацелил ствол на Кристалл.
  'Стой!', - прошелестело в голове.
  - Стою, - неожиданно охотно даже для себя самого согласился Селин. То ли мысленно, то ли вслух. Скорее - второе, поскольку транслировать мысли он пока не научился. Давление немного ослабло, стало возможным дышать. Чем Никита и воспользовался, глубоко вдохнув и покрепче сжав пистолет. Пальнуть по Кристаллу он всегда успеет, а вот сумеет ли Первый Сын остановить пулю, одновременно, удерживая гранату - большой вопрос. К тому же, интуиция (обычная человеческая, а не притихшая сверх-) подсказывала, что от выстрела в минерал комфортнее в пещере не станет. Опасения Никиты подтвердил носитель Венца.
  'Не разрушай Кристалл, последствия будут ужасными', - шелестело в голове на чистейшем русском. 'Все-то вокруг на великом и могучем гутарят. Только не понять, этот хрен раньше его знал или в башке у меня успел поковыряться?',- мелькнула непрошенная мыслишка, но Селин ее отогнал, а вслух заявил:
  - Хорошо, пока стрелять не буду. Но надо бы остановить... Обновление, иначе разговора не получится.
  Последнее требование главарь черноглазых проигнорировал.
  'Ты наследник...',- далее Никита уловил смутный образ, но что это или кто понять не смог.
  -Ч его, чей наследник?
  'Одного из них ты его называешь Ящером'.
  'Все-таки покопался в башке, паскуда',- едва не выматерился Селин и начал игру в несознанку.
  - Не знаю никаких ящеров.
  'На тебе метка...'.
  - Какая к чертям собачьим метка?! Кончай Обновление, тебе говорят!
  'Обновления не будет. Условия сделки выполнены'.
  - Врешь ты все, морда черноглазая! - усомнился Никита, по-прежнему ощущая исходящие от камня волны силы. - Не остановил же ни фига!
  'Обновления теперь не будет. Ты наследник... Ящеров'.
  - И что? - каркнул пересохшей глоткой Селин, уже не возражая против 'наследника'. Хоть конь педальный, лишь бы процесс прекратить, а потом ноги унести.
  'Наш народ пришел в этот мир сотни тысяч циклов назад. Мы - дети другой Земли. Когда мы появились здесь, хозяевами планеты были...', - Селин снова уловил размытый образ, отдаленно напоминающий рептилоида из того самого сна-бреда,- '...Ящеры. Древняя вымирающая раса. Мудрая и могучая, но обреченная. Их уже тогда осталось очень мало. Наш народ заключил с Ящерами сделку. Мы получали право жить здесь и знания, обрели Приют, а взамен обязались... присматривать за миром. Пока не появится кто-то с меткой...'.
  - Это как присматривать?- поневоле заинтересовавшись, спросил Никита, пропустив мимо ушей очередное заявление про метку.
  'Наблюдать за развитием разумных рас и не допускать угрозы для существования жизни на планете. И любыми способами предотвращать ее гибель'.
  - То есть Обновлением всех в каменный век загонять?
  'Да, когда нет иных способов предотвратить уничтожение жизни. Обновление - это дар Ящеров'.
  - Хороший подарочек! - скептически фыркнул Селин.- Откуда такая доброта?
  'Ящеры - тоже гости. Их родной мир погиб в результате большой междоусобной войны. Малая часть выживших попала сюда. Поэтому они делали все, чтобы не допустить подобного на Земле'.
  - Понятно. Сами мы не местные, родную планету про...фукали, и на чужой будем свои порядки устанавливать. Чуть из пещер вылезли - по рукам... И часто вы Обновление запускали?
  'Трижды'.
  Перед внутренним взором Никиты мелькнули картины гибнущего от землетрясения города со странной архитектурой, затем - погружающегося в море острова, а потом - несущейся на берег гигантской волны.
  - Больше двух... Три цивилизации замочили? - Селин невольно скривил рот в ухмылке. Каламбур. Страшный, но каламбур.- А кого если не секрет?
   'Обновление начиналось, когда угроза планеты исходила от хомусов и гвархов. В результате войны с гвархами погибла большая часть детей Земли. Угасли многие Ветви. Без Обновления погибли бы все'.
  На сей раз Никита 'узрел' человека. Вернее - вполне человекообразное существо в необычном - тоже балахонистом - одеянии. Каких-либо кардинальных отличий от Homo Sapiens он не углядел. 'Оправдывайся, фашист черноглазый',- скривил губы Никита. Хотя почему-то верил носителю Венца.
  - И как успешно? - вырвался риторический вопрос.
  'Однажды случилось непоправимое - раса гвархов была уничтожена'.
   - Красота - укокошили целый вид, и в ус не дуют.- Селин опомнился и стиснул рукоять пистолета. - А что-то ты такой добренький, рассказываешь мне, ничего не скрываешь... Зубы заговариваешь? Глуши каменюку, а то я ее сам заглушу!
  'В этом нет необходимости. Условия сделки выполнены, Дети Земли свободны. И мы уходим'.
  - Не понял...- моргнул Никита. - Что значит 'уходим'?
  Впервые с начала их 'беседы' носитель Алмазного Венца не ответил на прямо заданный вопрос.
  'Настоящие дети Земли - это вы, хомусы. А ты теперь Первый Сын. Тебе и присматривать за планетой'.
  - Что?!
  Носитель венца сделал неуловимое движение, в глазах потемнело, а пещера ощутимо вздрогнула. И дышать стало легко. Зрение почти сразу же восстановилось, но ни носителя Венца, ни других черноглазых, ни Кристалла в пещере уже не оказалось. Ни ментального давления, ни аур Никита тоже не чувствовал. Черноглазых не нигде не было. В этом мире - по крайней мере.
  - Екарный тогай! - невнятно выразил обуревавшие его эмоции Никита, и обессилено сел прямо на каменный пол. Который снова тряхнуло.
  Внезапно очнувшаяся сверхинтуиция заверещала сиреной, намекая на то, что пора уносить ноги. Никита вскочил и ломанулся к выходу, мысленно чертыхаясь и желая черноглазым ублюдкам там, куда он 'ушли', не справиться с гранатой и досыта накушаться осколками. На что, впрочем, надежды мало.
  Пробегая в том месте, где он покинул Олега, Никита на секунду остановился и осмотрелся. Недавно здесь было горячо - на стене пещеры остывали оплавленные потеки. И больше ничего. Ни тел, ни мусора, ни пятен. О судьбе спутника оставалось только догадываться. И догадки не слишком вдохновляли.
  Не давая времени для размышлений, каменный мешок содрогнулся в очередной раз и заставил опять рвануть с места в карьер.
  Когда Никита из бокового прохода вылетел в огромный грот-предбанник, его встретили дула автоматов и пистолетов, напряженные взгляды и растерянные лица. Врезаться в толпу настороженных и вооруженных мужиков, будь они четырежды ашерами, и трижды менталами, занятие неблагодарное. К тому же спекшийся камень под ногами и потеки на стенах - куда более крупные, чем в пещере, где остался Олег, - намекали на крутую заварушку. Нервы у бойцов сводной группы явно на взводе. Поэтому Никита счел за благо резко остановиться. Хотя интуиция настойчиво призывала выметаться на... 'свежий воздух'.
  -Что произошло? Где альфы?- под взглядом Вольфа Селин почувствовал себя...неловко. Словно под прицелом пулемета.
  - Исчезли... ушли...
  Вольф кивнул, словно соглашаясь с Никитой.
  - Как?..
  - Куда?
  - Исчезли или ушли?..
  Со всех сторон горохом посыпались вопросы.
  - Я почем знаю!
  - А Обновление?
  - Порядок. Не будет.
  - И это... надо бы отсюда поскорее убраться, а то трясет, придавит, не ровен час.
  В подтверждение сказанных слов, почва под ногами ощутимо дрогнула, и сверху посыпались мелкие камушки.
  - Все на выход, - скомандовал Вольф. - Сергей, ранеными займитесь.
  Только сейчас Никита увидел лежащие в сторонке тела. Не меньше десятка. Раньше их закрывали стоящие. И ауры Селин лишь сейчас 'разглядел'. То-то показалось, что сводная группа поредела. Судя по измененным аурам, четверо лежащих орденцев были мертвы. Но их тоже поднимали и несли к выходу. Предлагать помощь в транспортировке Никита не стал - сам еле топает. Идти почему-то оказалось труднее, чем бежать. Но улепетывать сейчас как-то... неприлично. Пришлось быстро ковылять.
  - Горячий выдался денек, - протянул пристроившийся рядом с Селиным Оспешинский. Лоб лохматого ашера украшала свежая ссадина, передвигал ногами Виктор довольно шустро. Очевидно, ссадиной и отделался.
  - Серьезные потери?
  - Не то слово... Семь наших и пятнадцать орденцев. Не считая раненых. Вон, Воронина, еще неизвестно откачают ли... Вольф, конечно, старается, но...
  - Я четыре трупа вижу.
  - От некоторых даже тел не осталось. Один раз так рвануло - думали все ляжем. Как во дворе у Вики, только гораздо сильнее. Чарского тогда накрыло. Щиты, ставили, конечно, но толку... Чарскому, вон, не помогло.
  Было видно, что Оспешинский хочет выговориться.
  Пресловутый отходняк после боя? Возможно. Сам Никита ничего подобного не ощущал, наоборот, хотелось помолчать. И лучше - в одиночестве. Единственное, на что достало запала - спросить о судьбе 'спутников-мушкетеров':
  - А Олег и Дитрих?
  - Убиты. Дитриха и еще пятерых тут, возле ответвления... А у Олега линк погас. А еще, что характерно, альфы в миг пропали. И убитые и живые. Раз, полыхнуло, и пусто...
  Оспешинский еще что-то говорил, делясь впечатлениями от битвы, но Селин его не слушал. У самого впечатлений хватало. Выше крыши.
  'Вот гады, чуть не половину отряда положили и слиняли... в неведомые дали. Интересно, а Первый сын договор с Ящерами решил исполнить или все же труханул, что я в этот долбанный Кристалл пальну? Гранату бы ему в задницу! И что значить присматривать за планетой? Типа, смотрящий что ли? А Ящер - красавчик, на такую работенку меня подрядил, без права и спроса. И тени уже не осталось, а сумел'.
  Мысли перескакали с одного на другое, в голове царил сумбур.
  Вывалившись из пещеры на свежий воздух, Селин отметил, что дрожащее марево исчезло. Магия черноглазых скитальцев ушла вместе с хозяевами. Почва и тут ощутимо подрагивала. Никита вздохнул и потопал к машинам. Ашеры и менталы суетились возле входа, вытаскивая тела, но помогать 'союзникам' не было ни желания, ни сил. Эх, полежать бы на травке где-нибудь. В одиночестве. Хотя бы мнимом. Доковыляв до ближайшего джипа, Селин осел на землю и привалился к бамперу. Башка гудела растревоженным соборным колоколом. Шевелить мозгами не хотелось. Но требовалось.
  Надо срочно придумывать удобоваримую версию для ашеров и менталов. Не сообщать же им о том, что некоего Никиту Селину оставили тут смотрящим за целым миром. Право слово, нескромно. Могут обидеться. И про Ящера, его дары и метки лучше не заикаться. Да и, вообще, неплохо бы побыстрее от этой гоп-компании свинтить, чтобы в спокойной обстановке разобраться с исходом Детей Земли, наследством Ящера и прочей хренотенью. А присутствие рядом одиозных личностей типа Вольфа изрядно нервировало. Ощущение постоянного просвечивание рентгеном. Для здоровья полезнее подальше от них находиться. Желательно в сотнях километров. И от всей ашеро-орденской братии тоже. За исключением Вики, разумеется. Это маги сейчас, перед лицом опасности объединились, а потом опять к своим разборкам вернутся. И Никиту не забудут. До того время не позволяло, а теперь только волю дай - на запчасти разберут, чтобы докопаться до природы способностей 'приглашенного специалиста'. Нет, лишь представиться возможность, 'специалист' ноги сделает. Дайте до ближайшего города добраться...
  Наслаждаться одиночеством, даже мнимым, Селину долго не позволили. Рядом на землю присел Оспешинский.
  - Слушай, я все забываю спросить, а как вулкан-то называется?
  Никита взглянул на редкие клубы дыма, поднимающиеся над горой, и произнес:
  - Эйяфьятлайокудль.
  - Как?
  Селин покачал головой и прошептал:
  - Второй раз я не повторю.
  
  
  
Оценка: 5.68*23  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"