Ганжа Павел Александрович : другие произведения.

Экс 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:

  ГЛАВА 1
  
  
  
  Челнок надсадно взревел, убрал стабилизаторы, оторвался от взлетно-посадочной полосы и начал медленно подниматься. Тяжело, натужно. Преодолевая крепкие объятия гравитации. Происходи движение не по вертикали, а по горизонтали, можно было бы сказать - пополз. Антона вдавило в кресло. Одно название - противоперегрузочное, ощущение такое, что на плечи пара любителей жирной и нездоровой пищи уселось. Каждый по полтора центнера. А на грудь и живот словно свинцовых плит накидали. Того же веса. А голову неведомые палачи просунули в железный обруч и принялись подкручивать болты, сдавливая череп. Сверху нахлобучив чугунный шлем. Ладно, голова - отдельная тема, но остальное... Хотя и в остальном Антон был несправедлив к современной технике.
  В прежние путешествия взлет и посадку на челноке он воспринимал вполне нормально. Не сказать, что легко необыкновенно, но неприятные ощущения были на приемлемом уровне. Специальные кресла позволяли сравнительно комфортно переносить перегрузку. А сейчас речь шла о том, чтобы пережить полет в шаттле. Именно эта мысль трепыхалась в сознании. Не потерять бы его опять. Сознание. Что попишешь - сам виноват. Влез в ярмо. И то, что его организм так реагирует на перегрузку - тоже не в последнюю очередь последствия решения Антона. После которого он имя-то свое забыл. Словно испугавшись, что амнезия вернется, он начал мысленно прокручивать воспоминания и срезы своей жизни.
  В памяти всплывали слова, даты, образы. Кусками, отрывками, фрагментами. И со скрипом складывались в мозаику.
  Антон Ветров. Родился в начале двадцать первого века. Школа, университет. Работа. Собственный бизнес. Две тысячи тридцать пятый год - диагностирование редкого смертельно-опасного заболевания. Криозаморозка в надежде, что в будущем найдут лекарство от его болезни. Пробуждение, спустя шесть веков. Экс. Так называли размороженных пациентов криоцентров, людей из прошлого. И Антона - тоже.
  Новое время. Мир, переживший космический бум, две волны колонизаций дальних систем, несколько масштабных войн, темные века. Очень гуманное будущее, ставшее настоящим. Государство, где социальная структура предусматривала ступенчатое гражданство, фактически касты. Всем комплексом прав обладали лишь полные граждане. Ниже стояли субграждане разных категорий - от третьей до первой. А неграждане, в разряд которых угодил и Антон, на дне социальной лестницы. Общество, где научились справляться с болезнью Ветрова, но лечить бесплатно не собирались.
  Подписание контракта с вооруженными силами Федерации - одного из трех крупнейших государств будущего-настоящего, чтобы оплатить в кредит операцию и курс реабилитации. Контракт на службу в колониальной пехоте, роде войск отнюдь не элитарном. Кабальный - на срок двадцать пять лет.
  Кажущиеся короткими эпизоды после подписания контракта. Изучение лингво - основного диалекта Федерации, родившийся из английского и испанского. Успешное лечение, реабилитация, обучение в лагере 'Энкубьерто'.
  А затем прибытие к месту службы. Лаура. Своеобразная и очень неприятная планета, с точки зрения колониального пехотинца. Общепризнанный махровый рассадник сепаратизма, где на двух материках из трех власть официально принадлежала мятежникам. Да и на третьем материке - Этане - федералы контролировали лишь относительно небольшой кусок территории. Правда, самый лакомый кусок. И вокруг него постоянно тлели незатухающие угли гражданской войны: мятежники постоянно нападали на колонны федералов, те, в свою очередь, зачищали леса от сепаратистов.
  Вдобавок планета аномальная - на ней не функционировала электроника. Любая. Бытовая, промышленная, военная. Не работали компьютеры, телевизоры, видеокамеры. Глохли сканеры, передатчики, масс-детекторы и радары. Отказывали станки, сложные приборы и аппараты. Генераторы и аккумуляторы быстро выходили из строя. Даже обыкновенные электрические лампочки не горели. И подобная картина наблюдалась практически на всей территории планеты. За исключением отдельных районов - зон стабильности.
  Другая особенность Лауры - на ней, в отличие от иных колониальных планет, обитали туземцы. Одичавшие потомками переселенцев первой волны, которая происходила больше четырех веков назад. К счастью, туземцы никому особых хлопот не доставляли, в конфликт федералов и мятежников не вмешивались.
  И главная изюминка - богатейшее месторождение воларита. Вещества, служащего основой производства современного космического топлива. Именно на воларитосодержащих компонентах работали прыжковые двигатели на межсистемных космических кораблях. Базовый ресурс цивилизации. И связанные с добычей воларита хвосты. Колонисты, сырьевые компании, шахтерская вольница, множество полукриминальных и откровенно бандитских анклавов, авантюристы разных мастей и фасонов, контрабанда топлива.
  Вот на столь интересной планете и довелось служить Ветрову. И пусть Лаура - не самое приятное место в Галактике, но именно там Антон нашел в новом времени друзей, соратников и... возможно, нечто большее. Экс попал в разведвзвод бригады, базировавшейся в форте Стоун, где и прослужил два года. Рядовым, капралом, а перед закрытием контракта присвоили сержанта. Можно сказать, провоевал - окрестности форта, как и половина материка, были настоящей 'горячей точкой'. Приходилось и нападения отбивать, и в патрули ходить, и глубокие рейды совершать. И пострелять, и ножом помахать - тоже.
  И бонусом - особые способности развил. Своеобразную усовершенствованную интуицию. Ее наличие Ветров обнаружил, отслужив на Лауре около полугода. Заметил, что иногда чувствует, как нужно поступить, где залег неприятель, говорит ли собеседник правду или нет. Способность была не уникальной, но довольно редкой, в бригаде ее называли по-простому - чуйкой, а ее обладателей - интуитов - ценили. И недаром. Необычная способность часто выручала Антона, а порой и - его товарищей в боевых выходах и операциях.
  Встреча с Солой. Это врезалось в память. Во время очередного рейда на берегу ручья Ветров с напарником наткнулись на стаю чрезвычайно опасных хищников - свордеров. Зверей перебили, но напарник в схватке погиб. Но погиб не зря - разведчики невольно спасли от клыков хищников девушку-аборигенку. Солу. Не спортсменку, не комсомолку, но красавицу. И к тому же - авурха, в переводе с одного из местных диалектов - 'видящую'. То ли колдунью, то ли экстрасенса, Антон до сих пор не сумел понять, уразуметь природу удивительной силы. Хотя и самого наделили аналогичными сверхъестественными способностями. Сола разглядела в эксе родственный талант и разбудила его. Инициировала дар. А потом помогла Ветрову освоиться с ним.
  Дар авурха не имел ничего общего с чуйкой. 'Интуиция' не поддавалась контролю, проявлялась спорадически, как правило, в ситуациях, угрожающих жизни. А дар был управляемым, прокачиваемым талантом. И Антон им пользовался, словно компьютером. Кликал. Экс научился видеть и слышать далеко за пределами чувственного восприятия, иногда предвосхищать ближайшие события, применять своеобразный гипноз, 'отводить глаза', делать правильные выводы на основе обрывочной и частично недостоверной информации. И это были лишь отдельные грани дара. Эксу они открывались постепенно, и та же Сола умела гораздо больше. Для себя Ветров нарек дар знанием-пониманием. По первой и наиболее востребуемой опции.
  Знакомство с полковником Смитом и капитаном Радулеску - двумя опальными сотрудниками Бюро Федеральной Безопасности. Крупнейшей спецслужбы Федерации. Смит и Радулеску работали в отделе внутреннего контроля Бюро, в просторечии - 'инквизиции', полковник был первым заместителем начальника. Они занимались расследованием эпидемии странных смертей и исчезновений в спецслужбах Федерации. Офицеров БФБ, контрразведки, министерства обороны, вполне активных и здоровых, выкосила череда сердечных приступов. А часть сотрудников бесследно исчезла. Пропала без вести. Иногда - из закрытых помещений. В ходе проверки Смит и Радулеску вычислили, что за эпидемией исчезновений и сердечных приступов стоят не секретные службы конкурирующих государств, не преступники, не заговорщики, а, вообще, не люди. Нелюди. Чужие. Неуловимые, внешне ничем не отличающиеся от Хомо Сапиенс, могущественные. Полковник в шутку назвал их демонами, и наименование приклеилось. Позже выяснилось, что один из 'демонов' скрывается под личиной непосредственного начальника Смита и Радулеску - генерал-майора Токарева. И почти тут же у полковника случился сердечный приступ, Смит едва выжил. И вынужден был бежать, инсценировав собственную гибель в авиакатастрофе.
  'Инквизиторы' нашли приют на Лауре, предварительно установив, что 'демоны' почему-то не любят аномальную планету и там не появляются. Однако Чужие не оставляли беглецов в покое, пытались достать их через своих агентов влияния, и на полковника было совершенно несколько покушений. Во время одного из нападений Смита спас Ветров, нейтрализовав киллеров.
  Перед мысленным взором Антона промелькнул эпизод покушения. Тогда дар авурха ему здорово помог, особенна та грань, что он нарек 'скрытом' - умение отводить взор. Сблизившись с Ветровым и узнав, что он - интуит, полковник поведал эксу историю о 'демонах'. Включая то, что действия Чужих направлены на планомерный, постепенный захват власти в Федерации. Об этом Смит выведал уже на Лауре, изучая прихваченные из Бюро материалы. А позже, чтобы иметь в логове неприятеля глаза и уши, организовал сержанту Ветрову закрытие контракта колониального пехотинца и отправку с Лауры на планету Ньюланд для поступления в академию Бюро Федеральной безопасности.
  Затем был запоминающийся полет на Ньюланд. И учеба в Академии. Занятия, семинары, тренировки в реальности и в симуляторе. Вспомнив куратора своей группы майора Бертольда, с говорящим прозвищем Бот, Ветров ухмыльнулся. Занудный мучитель курсантов. Хотя человек неплохой - Антону не раз помогал. Три года в Академии не то, чтобы пролетели, но пробежали точно. Учеба, нечастые увольнительные, поиск следов 'демонов', встречи с Дианой.
  Диана Лурье. Ветров поневоле вздохнул. На Лауре Диана сражалась против федеральных сил в отряде мятежников на Лауре, и однажды они с Антоном чуть не поубивали друг друга, сойдясь в рукопашной. Обошлось. Впоследствии Диану и ее сестру Анну завербовал полковник Смит и направил на Ньюланд для связи и помощи Ветрову. И связь наладилась. Во всех смыслах. Антон до сих пор не разобрался в том, любил ли он Диану по-настоящему или нет, но ее утрата стала для экса сильным ударом. Наверное, все же любил. Иначе не было бы так больно.
  Чужие убили девушку. До прибытия на Ньюланд Антон и представления не имел, насколько 'демоны' - отличные от людей существа. Обычный человек разницы и не заметил бы, но, благодаря своим особым способностям Ветров ощущал инаковость этих существ. А впервые столкнувшись с 'демоном' нос к носу, экс едва не поседел. Потом попривык, но каждый контакт с Чужими был стрессом. Тем более что добрая часть таких контактов заканчивалась боем. И поле брани обычно оставалось за Ветровым. Сначала он уничтожил оболочку - одного из носителей Чужих, попутно выяснив, что 'демоны' по своей природе - паразиты, а затем уже и убил одно из самих существ. Правда, случилось данное событие уже после гибели Дианы. Ветров до сих пор считал себя опосредованным виновником смерти девушки. Ведь уничтожение носителя разозлило Чужих, они начали искать виновника, преследовать его близких.
  Время, когда экс вернулся с полевой практики в отдаленном районе Ньюланда и узнал о смерти Дианы, плохо отпечаталось в памяти. Антон и тогда воспринимал реальность специфически, а сейчас одни фрагменты сохранились. Местами тусклые, местами яркие.
  Отчет о практике. Увольнительная в город. Встреча с 'демоном'. Уничтожение паразита трофейным клинком из кости свордера - грозного Лаурского хищника. И еще война. Большая война. Именно ее нужно благодарить за то, что 'демоны' не достали Ветрова. Конфликт между крупнейшими государствами мира. Халифат в союзе Поднебесной против планет Федерации и Свободных миров. Военное положение. Объявление руководства академии о программе ускоренного выпуска, куда попал и курс Антона. Дискуссии курсантов о причинах конфликта. Сдача выпускных экзаменов. Присвоение звания сублейтенанта. Направление в действующую часть. Знакомство с новым начальством - майором БФБ Элизабет Дебрианн Передовая на планете Небьюлос. А затем командировка на Лауру. Короткая, но сверхважная.
  Где его ждали старые товарищи и Сола.
  Товарищи. Какое древнее, много говорящее слово. Ветров ухмыльнулся. Смит рассказал ему такое, что полковника с товарищем Ульяновым-Лениным в один ряд ставить не грех. Смит времени даром не терял, существенно укрепил свое положение. В результате процессуальной ошибки БФБ полковник сумел обезопасить себя от попыток достать его законным путем. А также пережил несколько покушений, серьезно развил бизнес, наладил связи с местными властями и военными, подмял под себя ряд боевых подразделений сепаратистов. Отдельных офицеров бригад, дислоцированных на планете, полковник посвятил в тайну Чужих и привлек к борьбе с ними. А, чтобы полностью обезопасить себя от попыток 'демонов' достать его через спецслужбы или наемных киллеров, Смит стал планировать захват власти на планете. И таки его фактически совершил. Полковник и его сподвижники на сегодняшний день были реальными хозяевами планеты. И диктовали условия федеральному правительству.
  Впрочем, нет. Реальными хозяевами планеты являлись соплеменники Солы. Как экс узнал на последней встрече с 'аборигенкой'. Ветров поморщился. Именно после того рандеву голова и раскалывается постоянно. И память сбоит. Хотя рассказ... или точнее -показ Солы перед глазами стоит. Тут не фрагменты, не куски - полотно расстилается. Кисти известного мастера. Антон до сих пор информацию переваривает.
  Оказалось, Сола - не дикарка. Не аборигенка. А, по сути, инопланетянка. Представитель древней цивилизации аасхов. И на Лауре они фактически пленники. Ноги этой истории росли... из глубины веков. Тысячи лет назад аасхами был создан биологический искусственный интеллект. Их носителей нарекли шэйду. Впоследствии название перекочевало и на самих биоискинов. Это был период расцвета цивилизации аасхов. Примерно в то же время появились авурхи - существа наделенные даром прогнозирования. Или даже предвидения. Вдобавок обладающие продвинутыми талантами в ментальной сфере. После чего дела пошли вразнос. Шэйду взбунтовались. Подсаженные в тела аасхов шэйду преодолели установленные ограничения для саморазвития, научились соединять ментальные сферы, и общность биоискинов слилась в одну сеть. И родилось нечто новое - Надразум биоискинов. Каждый шэйду существовал и действовал автономно, но в пределах звездной системы постоянно контактировал с сетью. Когда появились авурхи, Сеть сочла их угрозой для себя. И шэйду начали убивать предсказателей. В ответ аасхи стали уничтожать биоискинов.
  Война продолжалась не одно десятилетие. Население аасхов сократилось в разы, число биоискинов также упало до критического уровня. И тогда шэйду создали новый вид вооружения - ментальные деструкторы. Примерно в ту же эпоху был обнаружен факт негативного влияния воларита на структуры биоискинов. Воларит действовал на шэйду подобно тому, как деструктор - на аасхов. Именно с данным фактором была связана эпидемия сердечных приступов и исчезновений среди командного состава Вооруженных сил и спецслужб, о которой рассказывал Смит. Биоискин просто не мог быть подсажен носителю с большим количеством маркеров воларита в организме.
  Массовое применение ментальных деструкторов повлекло падение цивилизации аасхов. Уцелело несколько сотен особей. Среди них - большинство авурхов; они лучше прочих умели защищать собственные разумы. Остатки цивилизации укрылись на планетах Лаура и Вулкан. Ситуация стала патовой. Аасхи были заперты на воларитовых планетах, поскольку в соседних звездных системах биоискины развернули сети ментальных деструкторов. А шэйду не могли добраться до аасхов, укрепившихся на Лауре. Именно оружие пришельцев было виновно в том, что на планете не работала электроника.
  Со временем 'демоны' влезли на территорию земных государств и колоний, проникли в недра военных и правительственных структур. Для Надразума люди фактически стали заменителем аасхов. С тем исключением, что человечество не было осведомлено о проникновении в цивилизацию галактических 'паразитов'.
  В период изоляции на Лауре было завершено создание оружия последнего удара против биоискинов. Нечто вроде ментального кода, действующего по принципу вируса и запускающего механизм самоликвидации Сети. Однако активация кода техническими средствами не осуществлялась, животные или клоны для данной цели тоже не годились. И обычные аасхи шансов применить код не имели. Вместить его могло только сознание авурха.
  А для запуска кода требовался непосредственный контакт с биоискином. Что представлялось делом безнадежным. Ведь выход за пределы воларитовой сферы Лауры нес для соплеменников Солы перспективу отсроченной смерти. А человек - авурх мог преуспеть. Именно поэтому Сола инициировала дар Антона и обратилась к эксу за помощью. И Ветров был способен помочь. Не только Соле и ее расе, но и себе. Да и всему человечеству - тоже. Ведь шэйду - это те самые Чужие, 'демоны'. Личные враги Антона. Да и рода людского в целом. Именно они контролировали человеческую цивилизацию несколько последних веков и развязали масштабную войну, когда рост населения и развитие науки стали угрожать существующему статус кво.
  А теперь существующему статус кво угрожал сам Антон. Экс потер виски, словно проверяя, на месте ли код. На его принятие Ветров согласился. Хотя, знай он заранее, насколько это поганое мероприятие, точно бы отказался примерять костюмчик героя. К лешему. Знание-понимание, как бы намекало, что не все просто, да и Сола не скрывала, что процедура вложения кода не вполне безопасная. Более того, сообщила о том, что несколько кадров ласты склеили в процессе. И сразу после. Однако про поганые ощущения умолчала. Напротив, сказала, что больно не будет. Соврала. И не то, чтобы Антон ей поверил, дар авурха не дремал, но тогда риск казался оправданным. Знание-понимание оценивало вероятность успешного усвоения кода очень высоко. И чуйка об опасности не предупреждала.
  Да и само натягивание плаща героя выглядело обоснованным. С точки зрения здравого смысла. С каждой неделей возрастала угроза того, что 'демоны' - шэйду устроят локальный Армагеддон. Или не локальный. А Ветров привык к новому миру, полюбил, его и терять не хотел. Вдобавок Антон был готов принять код, именно на тот момент с минимальными рисками. И принял на свою голову.
  Впрочем, саму процедуру Антон не запомнил. По понятным причинам. Вырубился. Аки кисейная барышня. А очнулся от дикой боли. Казалось, каждую косточку, каждое мышечное волокно сквозь мясорубку пропустили. Голову же перемололи отдельно, с особым тщанием. Однако при этом, экс ощущал такую ясность мысли, что дух захватывало. Словно знание-понимание скакнуло на новый уровень. В духе всеведения. Стали понятны мотивы действий Солы и ее соплеменников, глубинные причины многих процессов и событий. Будто разум Ветрова превратился в подобие рентгеновского аппарата, просвечивающего окружающее. Только не пространство, а суть вещей. Солы рядом не было, и Антон знал, что она ушла для того, чтобы экс не 'просветил' ее своим разумом-рентгеном. А затем всеведение пропало. Вместе с памятью о новых знаниях. И прочими воспоминаниями. Голову сдавило невидимыми тисками, и Ветров упал на траву. А дальше - провал.
  Более-менее очухался Антон лишь в клинике, после встречи со Смитом. Однако некоторые проблемы с памятью и восприятием мира остались. Периодически накатывало чувство дезориентации, и экс не понимал, кто он, где находится, что делает. Приступами. И тогда приходилось перебирать бусинами на веревочке воспоминания. Концентрируясь на них. И отпускало. Как и сейчас.
  Ветров выдохнул. Личностная самоидентификация восстановилась. С каждым разом возвращение к своему 'Я' давалось легче. И осуществлялось быстрее. Антон надеялся, что подобные приступы 'утраты личности' вскоре престанут его настигать. Сола говорила, что в течение десяти-пятнадцати дней восприятие нормализуется. И знание-понимание с ней соглашалось. Хотя и оно после принятия кода функционировало с перебоями. Единственно, если после полного восстановления баланса через значительный промежуток времени такие приступы начнутся вновь - дело швах. Значит, под воздействием кода начался распад личности. Но лучше на данную тему не думать. Главное, в себя пришел. Во всех смыслах.
  Правда, продолжало казаться, что черепная коробка переполнена... неизвестно чем, и дерни порезче головой - содержимое расплещется, но к этому ощущению Ветров уже привык. То ли перебирание бусинок памяти помогло, то ли завершение взлета.
  Челнок вышел на орбитальную траекторию, и перегрузка сменилась невесомостью. Не сказать, что экс стал чувствовать себя гораздо лучше, но полегчало. Именно полегчало. 'Десятипудовые толстяки' с плеч спрыгнули, 'свинцовые плиты' с груди и живота свалились, да и 'болты в железном обруче' на черепе чуть ослабли. Вместо них на вахту заступили головокружение и тошнота. Однако они переносились попроще. И именно переносились, а не так, как с перегрузкой, когда чудится, что вот-вот в ящик сыграешь.
  Впрочем, взлет всем пассажирам не показался фунтом изюма. Иначе бы не ожили, не зашевелились. Расположившийся в соседнем кресле огненно рыжий мужчина не стал исключением. Едва тяжесть отступила, он завозился, ослабил ремни и полез в душу с разговорами.
  - Уф, закончилось.
  Антон неопределенно угукнул.
  - Думал, кровь из ушей пойдет - так придавило, но ничего, проскочили.
  Экс снова отделался невнятным хмыканьем.
  - Нет, про закончилось - это я напрасно сказал. Начинается только. С учетом того, как нас на Лауре встретили и с чем назад отправили... подумать страшно... о последствиях.
  Экс никак не прореагировал, подумав, что междометиями поддерживается разговор, а если промолчать, то, глядишь, рыжий отстанет. Кстати, кто он? Ветров напрягся. Если Антон не напутал, комиссионный эксперт-техник. Фамилия - Трелли. Шон. Или Джон. Во время путешествия на Лауру членов инспекционной комиссии знакомили друг с другом, Ветров с рыжим даже общался в столовой пару раз, но с нынешним состоянием памяти, стопроцентной уверенности не было.
  Отсутствие реакции Шона или Джона не остановило.
  - Как думаешь, нас на крейсере сразу в оборот возьмут? Или до прибытия на Ньюланд подождут?
  Ветров шевельнулся, пытаясь пожать плечами, но в противоперегрузочном кресле выполнить подобный трюк не удалось. По крайне мере - акцентировано и заметно для собеседника.
  - Я вот думаю, нас должны в штаб-квартиру Бюро доставить. Полномочий у прикомандированных к 'Сторму' конторских, чтобы допрашивать Робертса или Дебрианн не хватит. Там старший группы - майор. Куда ему против полковника. Хотя, - Трелли шмыгнул носом, - мне ребята из ваших говорили, что есть вариант, если командир корабля вмешается...
  'Сторм'. Робертс.
  Ветров вновь сконцентрировался. 'Сторм' - название суперкрейсера, на котором инспекция БФБ прилетела на Лауру. Полковник Робертс - глава комиссии. Нет, Антон не забыл их. Перебирая мозаику памяти, касался и данных фрагментов, но предпочел еще раз их вытащить из тряского омута сознания. Элизабет Дебрианн это не касалось. Про нее Антон почти всегда помнил. Если себя самоидентифицировал. И немудрено. Учитывая характер их отношений.
  - Вопрос-то серьезный, - не унимался рыжий. - Ладно бы, нашу комиссию просто до работы не допустили. Скандал, конечно, особенно в военное время, инспекторов Бюро в порту изолировали, но по нам бы не ударило. А вот то, что перед отлетом тот чиновник объявил - ужас! Кошмар! Мятеж откровенный. Как так?! Зачем он нам это наговорил? А ультиматум - вообще... Ты слышал, что он говорил?
  Ветров слышал. И даже не забыл. Вообще, все, что происходило с того момента, как экс очнулся в клинике и поговорил со Смитом, помнилось отчетливо. Хотя там особо помнить нечего. Денек Антон повалялся в отдельной палате, потом еще раз пообщался с полковником, и экса перевезли в космопорт, где разместили вместе с остальными командированными сотрудниками Бюро.
  Подозрений долгое отсутствие сублейтенанта вызвать не могло, поскольку всех членов инспекторской комиссии изначально изолировали и лишь непосредственно перед выдворением согнали в один зал. Так что Ветров пропустил немного. Разве что на собеседования его не таскали, как других членов инспекционной бригады. А вот выступление незнакомого Антону чиновника перед комиссией не запомнить было сложно. Еще бы - данный господин собрал бригаду в полном составе и объявил им о провозглашении независимости планетарного правительства от Федерации. То, что Смит намеревался сделать 'при удобном случае', произошло.
  Как сам полковник пояснил эксу, мол, с товарищами посовещались и решили, что пора. Ведь большой выгоды дальнейшее оттягивание заявления о смене власти на Лауре уже не принесет. Ветрову же поскорее выбраться с планеты и попасть в края обитания Чужих поможет. А время для Антона - не деньги даже, а жизнь. Не больше, не меньше. Чем дольше экс 'код' в голове держит, тем выше шансы с ума сойти. Или в 'овощ' превратиться. И Сола об этом говорила, и знание-понимание подтверждало. Справедливости ради, фактор времени был важен не только для Ветрова. Всему человечеству желательна быстрейшая активация 'кода'. Как бы пафосно и высокопарно данные слова не звучали. 'Демоны' меньше дел натворить успеют.
  Почему полковник Смит не выступил перед комиссией лично, было понятно. Лишний раз светиться нет смысла. Зачем появляться на сцене главному организатору, когда есть спикеры. Чиновник прекрасно довел до сведения собравшихся основные тезисы. Не апрельские, конечно, но тоже, в некотором роде, эпохальные. Лаура выходит из состава Федерации и становится независимым государством с одноименным названием. Пока что на материке Этан, а там видно будет. Военные и гражданские структуры переподчиняются Временному комитету управления Лауры.
  Сотрудники спецслужб Федерации, находящиеся на Лауре и не присягнувшие новому правительству, будут изолированы и выдворены с планеты. Равно как и комиссия БФБ в полном составе. Добыча воларита становится государственной монополией. При этом Временный комитет управления не отказывается от торговых отношений с Федерацией. Более того, Лаура предлагает Федерации союзнический договор и помощь в войне против Поднебесной и Халифата. И готова поставлять воларит со значительной скидкой.
  Несогласных с изменением политики и образованием нового государства ждут люстрация и дефедерализация. Что за зверь крылся за последним термином, Ветров до конца не уразумел, но понял, что ничего приятного... для дефедерализуемых. На ум приходила меткая фраза персонажа из одной древней детской книге, в которой, объясняя хулигану Мишке Квакину слово 'ультиматум', персонаж сказал: 'Бить будут'. Ультиматум и здесь имел место. Пусть и не такой суровый. Взамен поставок воларита со скидкой, чиновник от имени Временного комитета управления Лауры потребовал жеста доброй воли в виде передачи молодой Федерации молодой республике крейсера, фрегата, двух корветов и двух транспортников межсистемного класса серии си-джи двенадцать или си-ай девять. А также кое-какого промышленного оборудования, военной и строительной техники, и толику позиций по товарам медицинского назначения. Для затравки. Список прилагается.
  А ежели Федерация не соблаговолит предоставить корабли, или оборудование зажмет, то и поставок воларита не будет. Ни с дисконтом, ни без. Закруглил свой спич чиновник коротким посылом. О том, что Лаурская сторона открыта для переговоров по вопросу поставок воларита при условии получения кораблей и товаров, а также прочим проблемам, для чего предлагает федеральному правительству прислать на планету торгово-дипломатическую миссию. А в дальнейшем отрыть посольство. Декларацию о независимости, проекты договоров и другие документы Временный комитет управления поручает довести до сведения органов власти Федерации сотрудникам специальной комиссии БФБ.
  Завершив выступление, чиновник всучил полковнику Робертсу носитель с электронными документами. Глава инспекции попытался возразить, вякнул что-то про отсутствие полномочий, но его никто не слушал. И даже бить не стали. Чиновник просто сказал: 'Не заставляйте нас применять силу', И Робертс стух. Что неудивительно, учитывая множество направленных на членов комиссии разнокалиберных стволов. И четыре десятка боевиков, окруживших конторских и бойцов группы сопровождения. Стрелять на поражения бы никто не стал, но это точно знал один Ветров. В отличие от Робертса. И тому ничего не оставалось делать, как плыть по течению. И не пищать.
  В общем, Смит отыграл карту независимости. По полной. Хотя постановку можно было бы, на взгляд Антона, и упростить. А то все немножко фарс напоминало. Театрализованное представление. Да и с ультиматумом перегнули. Заявлять о независимости, фактически расписываясь в том, что на планете произошел успешный мятеж, и тут же требовать корабли у бывшей метрополии... пахло сюрреализмом. И чудовищной наглостью на грани бреда. Да и выдвижение требований, прямо скажем, странным образом и перед не вполне соответствующей мероприятию аудиторией, масла в огонь подливало.
  Однако у беглого 'инквизитора' имелись свои резоны. Серьезные. Работающие, в том числе, и на пользу экса. Согнав всех членов комиссии на 'выступление о независимости', Смит создавал некую зону коллективной ответственности, размывая грядущее внимание спецслужб к каждому 'зрителю спектакля' в отдельности. Тем самым отводил удар от Ветрова. А то, что их по возвращению непременно будут потрошить, сомнений не вызывало. Будут. С тщанием и рвением. А что до кораблей - Смит очень хотел обзавестись флотом.
  Раз челноками разжиться не удалось, а нормального, реализуемого плана по захвату суперкрейсера не родилось, полковник со товарищи нацелились на межсистемники пожиже классом. А коль с грабежом-разбоем не сложилось, пошли путем маленького рэкета.
  И болвану понятно, что дарить собственные космические суда Федерация не станет. Тем более - в период масштабного военного конфликта, когда государство остро нуждается в боевых и транспортных кораблях. И особенно - мятежникам, посмевшим отколоться во время войны от метрополии. Напротив, Федерация постарается задавить мятеж в зародыше. Да, что там, в сам факт отделения и провозглашения независимости верхи госструктур, Вооруженных сил и Флота просто не поверят. Посчитают за случайный инцидент, единичный успех сепаратистов. А то, что на Лауре все по-взрослому, только в спецслужбах примут за данность, но банкуют здесь не они. Вопрос политический, значит, решение созреет в высоких правительственных кабинетах. Если не в Сенате. А там другие расклады, чем в контрразведке или в БФБ. И Чужих наверняка засело немало, но будут ли они кардинально влиять на решение вопроса по Лауре, оставалось лишь гадать. Мотивацию и тактику 'демонов' в данном случае, Антон просчитать затруднялся. Несмотря на осведомленность о природе Чужик, их происхождении и глобальных целях, а также потуги знания-понимания.
  Если же 'демоны' не внесут свою лепту в решение Лаурского вопроса, ответ Федерации будет в духе карательного рейда. Без вариантов. Дабы показать силу и крепость государства и дать наглядный урок сепаратистам, явным и латентным. Чтобы и помыслить об отделении не смели. Высшее руководство страны потребует выжечь каленым железом гнездо мятежников. Наказать, расстрелять, разбомбить. Однако, зная некоторые странности Лауры, особенно то, что причиной изрядной части ее аномальности является действие оружия аасхов, имелись обоснованные сомнения в эффективности карательной операции.
  Расчеты Смита были верными - и если до 'показа' эксу Солой истории своего народа, они базировались на гипотетических выкладках, то сейчас Ветров знал, что наносить ракетные удары или бомбардировать Лауру бесполезно. Оружие аасхов нейтрализует любую боеголовку. И не только сброшенную в районе космопорта, но и в любую иную точку планеты. Лазерные установки здесь малоэффективны, а залпы туннельных орудий или пушек Гаусса могут погасить атмосферные щиты аасхов. Оставалась лишь высадка десанта, но за зонами стабильности, где она могла произойти, приглядывали подконтрольные Смиту отряды боевиков. В общем, 'методов против Кости Сапрыкина' у Федерации реально не было.
  Однако эти прекрасные выкладки не касались членов комиссии БФБ. У них прикрытия в виде оружия аасхов отсутствовало. И когда инспекция доберется до Ньюланда, ее ждет 'теплый прием'. В силу древнейшего обычая, по которому гонцов, приносивших дурные вести, наказывали. Тут, вроде бы, карать, не за что, но наизнанку вывернут - сто процентов. Под микроскопом просмотрят, на молекулы разложат. В поисках засланных казачков, шпионов и просто сочувствующих.
  Так что, рыжий не напрасно тревожился, пусть он и не шпион, и не латентный сепаратист. А представленного в единственном числе в комиссии засланного казачка будущий 'радушный прием' не сильно беспокоил. Во-первых, дар подсобит в случае чего, а во-вторых, когда в голове заложен вирус, способный уничтожить не только твою личность, но и целый вид разумных существ, а свое 'Я' ты осознаешь через раз, волноваться по поводу предстоящих тщательных проверок Бюро глупо. Пусть руководство инспекции беспокоится, им по штату положено. Да они и волнуются - едва закончилась перегрузка, собрались в носовой части салона, и что-то деятельно обсуждают. И, понятно, это что-то не прошлогодние цены на продовольствие и не погода в Риверсайде, а сложившаяся ситуация. И как из нее выбираться.
  Антон знал, о чем говорило начальство, хотя самого обсуждения не слышал. И дар тут не причем. Элементарная логика. Да и все остальные догадывались, пусть руководство и некоторым образом уединилось. Для обеспечения конфиденциальности импровизированного совещании двое из четырех участников - командир группы сопровождения и главный эксперт - даже пренебрегли техникой безопасности, отстегнувшись от кресел. И, что характерно, экипаж шаттла замечаний не сделал. Еще двое - полковник Робертс и майор Дебрианн - располагались на своих местах. Условия, учитывая невесомость, нестандартные, но деваться некуда, раньше обсудить случившиеся на Лауре возможности не было - члены комиссии содержались поодиночке. И само-то выдворение инспекции Бюро - ЧП регионального масштаба, что уже говорить о полноценном мятеже.
  Рыжему, очевидно, тоже хотелось посовещаться, и он не отставал от Антона.
  - Надо же - корабли потребовать! С ума сошли! Когда этот оратор закончил выступать, у меня сердце едва не остановилось. Думаю, как выкинут сейчас что-нибудь... Возьмут, и расстреляют каждого третьего. Или четвертого. Они там на аномальной планете озверели уже. Спасибо - пронесло. А теперь перед конторой отдувайся за чужие выходки. - Трелли шумно выпустил воздух, словно демонстрируя, как собрался отдуваться. Слава богу - изо рта, иначе Ветров загрустил бы кардинально.
  - Мне кажется, что не должны на нас сразу насесть, - продолжил свои 'гениальные' рассуждения рыжий. - Да и на Ньюланде... за что к инспекции цепляться? По уставу - собрались, подготовились, высадились. Кто мог предположить, что в порту одни сепаратисты? И в чем вина-то? На дула пулеметов бросаться, что ли? Разве что - руководство прошерстят.
  Шон ( он же Джон) уставился на экса. Тот скорчил неопределенную мину. Ветров мог бы много чего рассказать про виноватых без вины и крайних в аппаратных игрищах, но хотел. Да и сам Трелли не первый год замужем, пусть и состоит в экспертной группе, но служит в Бюро. И, соответственно, о конторских обычаях осведомлен не меньше Антона.
  Неопределенная мина рыжего не остановила.
  - Что скажешь? - задавая вопрос, Трелли подергал экса за рукав. Видимо, дабы убедиться, что собеседник слышит. И в сознании. Касательно последнего у Антона возникло странное мимолетное сожаление о том, что оно не потеряно. В отключке бы точно кто попало с дурными разговорами не приставал бы. Лежишь себе в ауте, никто мозги не полощет. Понятно, что подобные мысли от лукавого, ничего хорошего в потере сознания нет, но проскользнули.
  - Не знаю.
  Таким ответом Трели тоже не удовлетворился.
  - Не сочиняй. Сам ведь про то же самое думаешь.
  Уразумев, что рыжий не угомонится, Ветров высказался чуть более развернуто.
  - Сейчас все про то же самое думают. Вон, на начальство посмотри. А нам без толку напрягаться, как решат в высоких кабинетах, так и будет. И альтернативы нет: один черт тягать начнут не по-детски. В ощип мы уже попали.
  - Куда?
  - В гнилую историю. И проверкой наших майоров-полковников в Директорате не ограничатся. Каждого наизнанку вывернут, не сомневайся. А когда и где начнут - можно только гадать.
  - Я и гадаю. Хотелось бы, чтобы на Ньюланде, а еще лучше - на Марсе или Земле. Там больше шансов, что разберутся в ситуации.
  Антон внутренне согласился с рыжим болтуном. Добраться до Ньюланда или Солнечной системы - лучше. Персонально для сублейтенанта Ветрова, поскольку носителю кода аасхов там гораздо проще в личный контакт с 'демоном', то бишь шэйду, вступить. А для прочих - тут бабушка надвое сказала, какой вариант предпочтительнее. На Земле или Марсе разберутся, безусловно, но кто и как обратно собирать будет, неизвестно.
  Организуй дознание командир суперкрейсера и прикомандированные к кораблю сотрудники БФБ - зверствовать точно не станут. Должности и звания не те. Да и не посмеет на 'Сторме' расследование затеять. Если командир суперкрейсера и старший офицер Бюро на корабле с ума не сошли. На кой им лезть в эту бодягу с дознанием? Здесь недолго и сломать себе что-нибудь. Карьеру, а то и шею. Начни копаться - секретные сведению или чьи-то важные интересы зацепишь, а то и, вообще, спаси и сохрани, замажешься в истории с мятежом. Потом отмываться замучаешься. Ветров на их месте однозначно бы подальше от членов инспекции держался. И переложил все расследования и решения на плечи вышестоящих инстанций. А эти ребята на суперкрейсере не дурнее экса. Пусть без дара авурха или чуйки, но тоже не пальцем деланные. И с опытом поболе Антонова.
  А вот на Ньюланде возможны разные подходы. Самым же неприятным вариантом для обычных, не обремененных тайными инопланетными миссиями, членов инспекторской бригады, на взгляд экса, представлялось доставление их на Марс. В сосредоточии военного правосудия Федерации и под его каток угодить недолго. Впрочем, в подобном развитии сюжета Антон сомневался. На месте командира крейсера, экс бы сразу к региональному начальству на Ньюланд не спешил, а для начала избавился бы проблемы с комиссией, всучив ее ближайшему флотскому начальству.
  Соединение адмирала Ванштейна в поясе астероидов для данной цели подходило идеально. Дислоцируется в системе Стеллы, долго лететь не требуется, эскадра крупная - хватает многозвёздных начальников. Им инспекцию полковника Робертса и сплавить. В полном составе. Чтобы лишних вопросов к командиру 'Сторма' и приписанным конторским не возникало. Информацию получили, быстро доставили, передали на руки. И умыли их, то бишь руки. Ничего не знаем, не ведаем, ни за что не отвечаем. А дальше пускай адмирал и его приближенные извлины напрягают, что комиссией и мятежом на Лауре делать.
  Озвучивать свои мысли Трелли Антон не стал. У того своя голова на плечах имеется. И, вообще, работая в Бюро, собственные соображения и выкладки лучше при себе держать. Пока начальство не спросит, по крайней мере. Тем более - в подобной ситуации. Так что Антон вновь отделался не очень конкретным:
  - Возможно.
  Рыжий явно желал продолжить беседу, но ничего спросить не успел. На экранах загорелись предупреждающие надписи, а пилот сообщил по громкой связи о том, что челнок вошел в пределы видимости суперкрейсера, и приступил к маневрирования для последующей стыковки. Импровизированное совещание в носовой части салона незамедлительно завершилось. Игнорируя предупреждающие надписи, полковник Робертс, отстегнул ремни, поднялся с кресла и громогласно объявил:
  - Прошу внимания!
  Разговоры, шевеления стихли. Лишь фоновый гул двигателей и шум вентиляции нарушал тишину.
  - Спасибо! Господа, в ближайшее время мы будем на 'Сторме'. О том, что произошло на Лауре, и почему мы возвращаемся раньше срока, никому ни слова! И между собой на борту не обсуждать! Кейсы, сумки, коммуникаторы и прочие вещи оставляем на челноке. Позже их вернут. Командиру крейсера я доложу ситуацию, о результатах вам сообщу. Это приказ! Всем понятно?
  Непонятливых не оказалось. По неписаному канону подобная речь командира, как правило, сопровождается в концовке фразой типа: 'Вопросы есть?', но сейчас глава инспекции ничего подобного не озвучил. Недвусмысленно намекая, что у матросов, сиречь сотрудников Бюро, вопросы отсутствуют. Их и традиционно не должно иметься, но тут Робертс не дал и повода кому-то вякнуть. А если вопросы возникли, например, по поводу оставления личных вещей, сотрудники сами в курсе, что делать: их необходимо засунуть... глубоко-глубоко. В темное и недоступное пространство. Не вещи, естественно, а вопросы.
  - И еще... Всем оставаться в челноке на своих местах до особого распоряжения! Моего распоряжения.
  Последнее дополнение начальственного спича членам инспекционной бригады энтузиазма не прибавило, а рыжий конкретно приуныл. От расстройства даже теребить Антона прекратил.
  Стыковка прошла штатно. А далее последовало изменение обычного сценария. Разбрестись по каютам полковник подчиненным не позволил. Повторив приказ сотрудникам сидеть в креслах и не отсвечивать, Робертс покинул челнок. Прихватив с собой Дебрианн.
  Руководство отсутствовало около получаса, народ успел заскучать - посторонние разговоры не клеились, а обсуждать сложившуюся ситуацию под пристальным присмотром командира группы сопровождения и главного эксперта, прохаживающихся вдоль рядов кресел, не никого не вдохновляло. Рыжий, и тот поползновений дергать Ветрова больше не предпринимал. Затем майор с полковником вернулись и распределили всех по кубрикам. И развели. Группами по двое-трое. Прямо как в древней песне гениального барда: сержант поднимет как человека, и чуть не с музыкой проводят. Только здесь поднимали не сержанты, а целые майор с полковником. Хотя не провожали, а сопровождали, и без музыки, да и вопрос крылся не в утренней побудке в вытрезвителе, но то мелочи.
   Прежнее размещение явно роли не играло. Если полет до Лауры экс коротал в компании капитанов Мориса и Печа, а также лейтенанта Куомо, то теперь с ним в одну каюту угодили Трелли и тот же Куомо. И делили их, видимо, по принципу: кто рядом сидит в челноке, тех и в кучу собираем. Поскольку экс и его 'соседи' сидели близко к хвостовой части шаттла, то попали во вторую партию 'сопровожденных'. Или отконвоированных - как посмотреть. Ведь Робертс откровенно предупредил, что заблокирует выход, и господам офицерам придется покуковать в каюте. Как долго - время покажет.
  Когда за Робертсом закрылась дверь, и громко щелкнул фиксатор, экс плюхнулся на откидную кровать и осмотрелся. Не хоромы княжеские, но лучше, чем прежняя каюта. Там была крысиная нора размерами три на три на два метра, где четыре сотрудника ютились. А тут полноценных четырнадцать, а то и пятнадцать квадратов. Да и потолок повыше. И на троих. Шесть откидных кроватей в два яруса, складной стол, поднимаемый из пола, ряды встроенных ящичков, информпанель на стене. Пара дверей - одна явно в санблок. Терпимо. Правда, в старой каюте их никто не запирал. Что не преминул подметить раздосадованный Трелли:
  - Замуровали!
  Антон хмыкнул. И автоматически едва не добавил: 'демоны', процитировав памятную с детства фразу из старинной комедии, но проглотил ремарку. Глубинную ассоциацию забили более свежие переживания. А слово 'демоны' у экса давно уже с комедиями не вязалось. Ни на йоту.
  Однако оскал Ветрова не укрылся от рыжего.
  - А что смешного? Дело-то серьезное, как я и думал! И говорил - сразу на корабле в оборот взяли.
  - Пока еще никого никуда не взяли, - поправил Ветров. - Передвижение ограничили, а точнее - общение с экипажем, чтобы никто вояк не смущал своими россказнями.
  - Ты на меня намекаешь, что ли? Зря, если надо, я нем, как... могила! И клещами не вытянешь. И, вообще, чтобы с экипажем ничего не обсуждать, приказа достаточно. А мы без приказа бы не стали. Не первый день на работе. А тут... какой-то произвол. Заперли, ни с того, ни с сего. Эрик, так ведь?
  - Что?
  - Скажи!
  - Что сказать? - Флегматичный Куомо, казалось, искренне недоумевал, чего от него добивается Трелли.
  - Ты полковнику выдай свое неудовольствие. Аргументировано. А то чего нас агитируешь, - предложил Антон. Обычно он старался на шапочно знакомых людей раздражение не выплескивать, особенно - на конторских, но рыжий экса слегка достал. Вдобавок у него заломило в висках, и стало казаться, что вновь приступ дезориентации накатит. С минуты на минуту. То ли от идиосинкразии на болтовню Шона - Джона, то ли без причины.
  Раздражение Ветрова рыжего не смутило.
  - Разве я не прав?
  - Прав, лев...Вы тут обсуждайте, что хотите, а я мыться, - заявил Антон и двинул к двери.
  В санблоке Ветров задержался надолго. Времени не засекал, но если верить знанию-пониманию, не меньше часа. Рыжий пару раз стучался с вопросом, когда Антон соизволит завершить процедуры, мол, и другие не прочь. Сначала экс не ответил, а на повторный стук, соизволил примитивно и неконструктивно послать коллегу в неведомые дали. Не посмотрев, что Трелли старше по возрасту и по званию. А чего смотреть, если он из другой службы, и, главное, по-хорошему не понимает. Задолбал. Почти как дятел зараженный личинками ствол. А здесь моментально проникся, отстал и стучать прекратил.
  Покинув санблок, Антон рыжего также общением не порадовал, сразу завалившись на кровать и вырубившись. А проснулся от звука разблокирования замка входной двери. И едва открыв глаза, отметил, что чувствует себя гораздо лучше. Ощущение, что память рассыплется мелкими бисеринками по полу забвения, а любое резкое движение встряхнет извилины и сотрет часть личности, исчезло. Вернулось четкость восприятия мира. И ломота в висках уменьшилась.
  Замок щелкнул небеспричинно - в каюту заглянул капитан Балансиага, выполнявший функции командира группы охраны и сопровождения инспекционной бригады.
  - Куомо собирайся.
  - Куда его?- влез Трелли.
  - Не бойся, не в пыточную.
  - Никто и не боится, - фыркнул рыжий, но голос предательски дрогнул. - На инструктаж к полковнику?
  - Зачем его инструктировать, у вас всех параграфы и циркуляры разве что на лбу не написаны,- усмехнулся капитан. - На собеседование к майору Дебрианн. Опрашивать будет, что видел на планете, что слышал. Заметил ли что-нибудь важное или необычное. Зафиксировать по свежим следам.
  - А как с нами?
  - И до вас очередь дойдет.
  За тем полчаса, что Куомо отсутствовал, рыжий вынес Антону остатки мозга нервной системы. Свом непрекращающейся болтовней. Причем Трелли не просто зудел, создавая фоновый шумовой эффект, но и периодически требовал отклика. А если экс вовремя не вставлял подходящее междометие, а лучше - фразу, то начинал докапываться, почему Ветров разговор не поддерживает. А когда Антон попытался притвориться, что заснул, рыжий принялся трясти его за плечо. Тут уже Ветров не выдержал и повторно за сегодняшний день послал старшего по званию коллегу в неведомые темные глубины. Присовокупив довольно витиеватую угрозу при повторении физического контакта применить насилие. Опять же физическое.
  Очевидно, что-то в голосе экса, убедило рыжего, что угроза реальна, и он внял. Не отстал, а лишь прекратил тормошить Антона. И продолжил канючить и ныть.
  Ветров же валялся на кровати и придумывал пытки и казни для 'собеседника'. Желательно, покровавее. В рейтинге жестоких убийств и членовредительств второе место с небольшим отрывам занимало сдирание шкуры живьем и последующая варка в соляном растворе на медленном огне. Далее располагалось пожирание живьем крысами и подвешивание за ребро. А явным лидером была экзекуция, рожденная хорошо простимулированной фантазией Антона только что. В некотором роде новаторская и оригинальная. Мысленная картинка радовала: Трелли обездвиживают, инъекциями или путами, неважно, помещают в саркофаг, череп фиксируют зажимами. Под волосяной покров и кожу головы вживляются личинки. И в саркофаг выпускают стаю дятлов. Голодных и очень активных.
  Что немного пугало самого экса - он начинал задумываться о превращении отдельных фантазий в планы. И об их воплощении.
  От лютой смерти рыжего спасло возвращение Куомо в сопровождении... командира одноименной группы.
  - Ну, что?! - Трелли мгновенно забыл о Ветрове и набросился на лейтенанта. - Новости есть?
  Куомо лишь помотал головой.
  Вместо молчуна, ответил Балансиага:
  - Новости всем в региональной дирекции... пропишут.
  Рыжий не нашелся, что сказать. Выпучив глаза, словно выброшенная на берег рыба, открыл рот... и лишь выдохнул.
  А пока Трелли изображал карпа на песке, капитан обратился к Ветрову:
  - Пойдем, тебя вызвали.
  Элизабет ждала экса в своей старой каюте. Хоть тут что-то осталось незыблемым.
  Когда Балансиага вышел, Дебрианн отдала голосовую команду на блокирование замка. Знание - понимание в настоящий момент было недоступно по 'техническим причинам, но Антон догадывался, зачем она это сделала, и без подсказок дара. Болваном надо быть, чтобы не дотумкать.
  Ветров многозначительно покрутил пальцами в воздухе и, указав в направлении двери, спросил:
  - А ничего... не обратят внимания?
  - Не волнуйся, меня не скомпрометируешь, на предыдущем опросе я тоже двери блокировала. Чтобы не мешали. Так что, никто не заметит - в рамках стандартной процедуры.
  - Ясно. И что дальше?
  - Ты про сейчас или в целом? - улыбнулась Элизабет.
  - В целом. Под арест нас посадят?
  - Пока нет. Робертс переговорил с капитаном 'Сторма', и тот принял решение лететь к Поясу астероидов к флотилии Ванштейна. И коммандер в своем праве, миссия наша фактически завершилась, так что приказывать ему полковник не может, а там адмирал определится.
  Экс неопределенно хмыкнул. С одной стороны приятно, что твои мысленные выкладки оправдываются на сто процентов, и что характерно без подпорок знания-понимания, а с другой - перспективы вырисовываются не очень... радужные.
  - А в каютах долго нас солить будут?
  - До перехода на адмиральский флагман - точно. Сохранения изоляции и коммандер потребовал.
  Антон представил, сколько он еще от рыжего мозговыносных монологов выслушает, и скривился.
  - Не хмурься, настроение тебе поправим.
  Элизабет встала из-за стола, одернула комбинезон и потянулась. В нужных местах что-то округлилось и оттопырилось. Вдохновляюще. Антон поневоле сглотнул. Надо же так уметь: одним движением превратиться из занудной чиновницы при исполнении служебных обязанностей в... желанную тигрицу. И ведь одежда не располагает к подобным превращениям. Впрочем, одежда начала медленно расстегиваться. Элизабет подошла к эксу и провела пальчиками по шее.
  - Соскучился?
  Хотелось сказать что-то красивое, утвердительное, но ласковое и образное, но мозг функционировал... в ограниченном режиме. И получилось выдать лишь примитивное:
  - Ага.
  - Я тоже. - Дебрианн потянула Антона к дивану.
  - А-а?.. - двинувшись следом, словно на привязи, экс покрутил ладонью в воздухе. Кто другой, вероятно, не сообразил бы, но взаимопонимание между ними достигло уже такого уровня, что подбиралось к отметке, за которой начинаются чудеса типа телепатии. Что пугало и приводило в восторг одновременно. И Элизабет расценила жест Ветрова правильно.
  - Порядок, запись я отключила. Никто не помешает.
  Мелькнула непрошенная мысль о том, что необузданная страсть его начальницы и любовницы, может сказаться на состоянии экса. Все-таки код аасхов вложен... в содержимое черепной коробки. И неизвестно, как потрясение - какое многозначное слово! - на нем скажется. И на коде, и на содержимом. Вдруг приступ спровоцирует? А, черт с ним! Антон мотнул головой, будто проверяя содержимое на сотрясаемость, и неожиданно охрипшим голосом спросил:
  - За полчаса справимся?
  - А кто сказал, что полчаса? Тебя нужно с пристрастием опросить. С особым тщанием.
  
  
  ГЛАВА 2
  
  
  
  Нити планетарного притяжения обрывались неохотно, но шаттл набрал высоту, выровнялся и выбрался за пределы визуального контроля. Словно сбросив незримый груз. Полковник Смит испытывал схожие ощущения. Будь здесь Ветров, он, изрек бы что-нибудь древне-фольклорное, идиоматическое. Малопонятное для современного человека, но подходящее к ситуации. Типа, с глаз долой - из сердца вон. Однако Ветров здесь отсутствовал, он как раз был на борту взлетевшего шаттла. Вместе с членами специальной инспекции БФБ. Наконец-то, выпнули конторских. Хотя прилив сил и хорошее настроение полковник испытывал, в основном, не из-за убытия 'коллег'. Безусловно, присутствие комиссии Бюро на планете - факт малоприятный; следить за ними нужно, охранять, ресурсы человеческие отвлекать, и, спровадив инспекцию восвояси, поневоле облегчение почувствуешь. Часть сиюминутных проблем отпадает. А глобальных - отодвигается. Однако главная причина воодушевления полковника крылась в ином.
  Возникла определенность. Смит устал скрывать изменения, произошедшие на Лауре, придумывать новые и новые уловки для их маскировки, замучался терзать себя сомнениями по поводу времени 'явления нового государственного образования миру'. Решительный шаг сделан, карты на столе, маски сброшены. И постоянное напряжение немного отпустило.
  Впрочем, маски сняты не до конца. Федерация узнала о мятеже, но сам полковник из-за кулис, по сути, не вышел. И в относительной тени чувствовал себя довольно комфортно. А на переднем плане засветились другие фигуры: Мишель Анри, Ласло Федорычев, Томас. 'Высокие переговоры' от имени Временного комитета управления с руководством комиссии вели именно они. Поначалу Смит намеревался лично с Робертсом пообщаться. Худо-бедно двадцать с гаком лет знакомы, не грех поболтать на отвлеченные темы, вдруг в беседе всплывет что-нибудь любопытное, но быстро от этой затеи отказался. Не стоит собственную персону выпячивать. Понятно, что рано или поздно тайное станет явным, и о роли полковника Смита компетентные структуры Федерации узнают достоверно, но облегчать им службу... нерационально. И непрофессионально. Потому с Дебрианн и Робертсом общался Анри. При поддержке ребят Ланге и эпизодическом участии Томаса. По той же причине Смит не привлек к участию в работе с инспекцией Радулеску. Опознать его не проблема, а дальше протянуть ниточку от Тадеуша к некоему Райану Смиту - задача для второго класса. Так что бывший инквизитор чуть ее усложнил. До уровня контрольной задачи второго курса Академии Бюро.
  А толкать финальную речь перед полным составом инспекции отправился Федорычев. Официальное донельзя лицо, недаром в Канцелярии Наместника служил. Он же и вишенкой торт украсил - ультиматум Федерации выдвинул. Изначально полковник не планировал вести диалог с метрополией столь незатейливо и прямолинейно. Душа старого оперативника протестовала против топорных методов. И обзавестись собственным флотом космических кораблей Смит хотел по-иному. Его тянуло замутить какую-то комбинацию, заковыристую или не очень, провернуть операцию по захвату одного судна, тайно отжать второе, угнать третье, купить инкогнито четвертое, желательно - где-нибудь в Союзе Свободных Миров, на планете, неактивно участвующей в войне. За взятки через посредников со складов добыть запасные части и вооружение. Негласно обучить экипажи, опять же в одном из стран Свободных Миров - там полно государств, которые фактически остались в стороне от глобального конфликта. И так далее. При этом подольше оставлять в секрете для внешних игроков смену власти на Лауре. Да, перед прилетом инспекции БФБ полковники-заговорщики решили, что можно и пора выходить политическую арену, но постепенно, поступательно, методично. Не торопясь с громогласными объявлениями.
  Замыслы были примерно такими.
  Однако реальность не всегда соответствует планам. И прямой путь нередко является самым эффективным. После задержания членов комиссии Радулеску и Томас убедили полковника, что дальнейшее затягивание объявления независимости особой пользы не принесет. Факт захвата космопорта не утаить, изоляцией членов комиссии или даже промывкой им мозгов ситуацию не развернешь. И никакими 'диверсиями вражеских сил' или нападениями коллаборантов ее не прикроешь. О реальном положении дел на планете узнают сначала в спецслужбах Федерации, а затем и политическое руководство. А коли так, то держать в секрете смену власти на планете стало уже вопросом непринципиальным. В связи с чем Смит понял, что не грех воспользоваться оказией с прилетевшей инспекцией Бюро для придания оглашения акту о независимости Лауры некоей доли официальности. А после рассказа Ветрова о цивилизации аасхов наступила и предельная ясность по теме вероятного орбитального обстрела планеты кораблями Федерации. Данная опасность свелась к нулю. И выводы Смита основывались уже не на логических умозаключениях о невыгодности бомбардировки космопорта, ключевого, фактически единственного транспортного узла планеты федералами, и не на собственных ощущениях латентного интуита, призывающих не бояться орбитальных атак, а на знании о наличия защитной сети аасхов.
  И с учетом того, что оружие аасхов не даст сработать боеголовкам, весомые аргументы в военной части у Федерации против Лауры отсутствовали. Любое соединение боевых судов, сколь крупным бы оно не было, не сможет решать военные задачи на планете. Космопорт обстреливать бесполезно. Серьезное оружие нейтрализует сеть аасхов, а с прочим легко справятся системы обороны космопорта. На остальной территории планеты тоже глухо. Сбрасывать 'умные боеголовки' - пустая затея, на поверхность упадут железные болванки. А поливать с орбиты леса, степи и горы неуправляемыми боеприпасами в надежде угодить в армейский склад или в расположение военной части - занятие еще более тупое. Все равно, что бросать камни в озеро, чтобы попасть в плавающую рыбу. С теми же шансами на успех.
  И десант для Федерации - не вариант. Этот вопрос Смит ранее с кем только не обсуждал, от Вильмотса до Ветрова, и выводы всегда были однозначными - высадиться на планете федералам, кроме космопорта, фактически негде. Вероятные точки реальной высадки десанта в зонах стабильности перекрыты, включая районы переменной стабильности. Подходы к ним контролируются сводными отрядами. А выброска в высокогорных и океанических областях - практически суицид. В горах - гарантированная катастрофа, а в океане - в условиях неработающих приборов просто до берега не добраться. Особенно на современных морских судах, нафаршированных электроникой. А высаживаться на деревянных посудинах и плыть, ориентируясь по звездам, подобно далеким земным предкам, федералы вряд ли станут. Не сумасшедшие. Да и массированный десант посреди океана не выбросишь. Тем более - при таких вводных.
  Соответственно, военного решения для Федерации 'Лаурской проблемы' Смит не видел. И потому поддался на уговоры соратников и решил не идти кружными дорогами, а действовать уверенно и прямо. Не заниматься грабежом и махинациями, отщипывая корабли у бывшей метрополии, а начать сразу с рэкета. Крупного рэкета. Если Федерации желает в дальнейшем получать воларит - пусть платит. Не только кредами, но и кораблями рассчитывается. А также боеприпасами, оружием и иными материальными ресурсами.
  В результате бурных обсуждений главные заговорщики сошлись на том, что сильно наглеть не стоит, и выкатили требования о добровольной передаче четырех судов. Для начала. И разноцелевого оборудования в довесок. Продавить среди заговорщиков персону Федорычева в качестве спикера для оглашения ультиматума членам инспекции Бюро труда для Смита не составило. Военные и Анри сами не желали вылезать на первый план. А Ласло деваться было некуда. Он являлся креатурой Смита, продался, что называется, душой и телом. И полковник пихал чиновника куда только можно. Пусть светится, становится лицом мятежников, лидером в глазах правительственных структур Федерации и 'остального мира'.
  Смиту такое положение вещей было на руку. Чем больше официальных полномочий в верхушке мятежников заберет Федорычев - тем лучше бывшему второму инквизитору. Реальные силы за Ласло не стояли. Ни военные, ни административные. Пока, по крайней мере. В отличие от других заговорщиков. Разве что аппарат Канцелярии Наместника, но там тоже поклонников новоявленного члена ВКУ далеко не орда. Его воспринимают, как выскочку.
  Со временем Федорычев политического веса наберет, конечно, ресурсы подтянет, не новичок в номенклатурной жизни, сторонников выпестует, но полковник понимал, как чиновника укротить в случае чего. Если Ласло возомнит себя истинным и единственным лидером нового правительства. И в целом, Смит знал, как обезопасить себя от... поползновений соратников. Даром что ли опыт многих веков переворотов и революций на Земле изучал.
  Полковник, вообще, активно пользовался методами древних революционеров, заговорщиков и тайных властителей. Масонские лидеры, Робеспьер, Марат, Ленин, Троцкий, Сталин. Особенно ценил наследие последних персонажей. Ленина и Троцкого - по части умения бить в уязвимые места прежнего государства, захватывать его ключевые инфраструктурные объекты, таланты посредством пропаганды и агитации массово обращать в 'свою веру'. А Сталина - в деле сохранения и преумножения личной власти. И укрощения амбиций старых партийных товарищей. Разве что культ личности полковнику даром не нужен, он предпочитал оставаться в тени. В этой части ему были ближе методы господина Ришелье. Того, кто кардиналом в древней Франции работал. Да и сепаратный мир с Поднебесной или Халифатом, по примеру Ленина, полковник заключать не собирался.
  Что скрывать, Смит уже осуществил кое-какие мероприятия, которые можно рассматривать под углом применения опыта далеких предшественников. Вокзалы, почту и телеграф мятежники не захватывали, по причине ненужности или отсутствия таковых на Лауре. Однако важнейшие стратегические объекты взяли под контроль. Помимо космопорта и воинских частей, естественно. Электростанция, топливные и оружейные склады, полицейское управление и участки, здания БФБ и контрразведки, госпиталь, штаб планетарных вооруженных сил. И это только в Монтевиле. Космопорт и прилегающие территории были полностью под управлением новой власти. Плюс форты - места дислокации Первой, Третьей, Пятой и Седьмой, и их окрестности. Включая близлежащие города и поселки, вплоть до Эльпары. А также местности вблизи зон стабильности.
  И меры были непритязательными. Увольнения, новые назначения, кое-где оставление надзирающих, а то и просто размещение вооруженных дежурных нарядов. Людей катастрофически не хватало, но Смит со товарищи выкручивались. Затыкали дыры бойцами подконтрольных полковнику отрядов и военнослужащими Седьмой и Пятой бригад. Форты стояли полупустыми. Организуй сепаратисты, с которыми прежде сражались эти бригады, внезапный рейд, не факт, что форты бы не пали. К счастью, ряды партизан в районах близ Монтевиля за последние годы хорошо проредили, а кого-то и 'перековали'. Да и среди прежних мятежников царил некий раздрай, ведь части колониальной пехоты сначала стали сотрудничать с отдельными отрядами, а затем внезапно сами превратились в сепаратистов, захватив космопорт. Вести о смене власти намеренно распространили среди прежних мятежников. Едва было принято решение об объявлении независимости и ультиматуме федералам, оперативно направив гонцов в крупнейшие отряды. Потому на риск шли осознанно. Да и серьезных проблем с захватом объектов не имелось.
   Наместник во главе большой делегации месяц убыл в метрополию. Официально - для ежегодного доклада и совещаний. По слухам же - испугавшись после бойни в секторе Си-Эй-15 остаться на Лауре в изоляции. А то и в блокаде. Улетел вместе с приближенными, прихвостнями и прочими лизоблюдами. Так что из руководства в Канцелярии остались Федорычев и пара руководителей департаментов - рабочих лошадок. И взятие под контроль Канцелярии Наместника прошло безболезненно. А Штаб планетарных вооруженных сил давно превратился в номинальную структуру. Благодаря перманентному пьянству последних командующих и их заместителей. Получая назначение в 'дыру', да еще такую, где активно велись боевые действия, генералы воспринимали данный факт как ссылку, со всеми вытекающими. Включая психологические составляющие.
  Вдобавок должность командующего планетарных вооруженных сил Лауры требовала звания не ниже генерал-лейтенанта, что автоматически означало пожилой возраст кандидата. Последние два века в армии Федерации лиц младше шестидесяти лет с подобными званиями просто не было. А многим, прошедшим не один курс омоложения, и за сотню перевалило. Естественно, что такие командующие не рвались в бой, сделать карьеру на Лауре тоже не могли и лишь пережидали 'ссылку'.
  Генерал-лейтенант О'Генри не стал исключением. Да от него и не требовалось. Координацию действий подчиненных частей Штаб осуществлял лишь формально, все операции планировались и осуществлялись бригадами самостоятельно, а когда нужно согласовывали акции без посредничества монтевильского командования. И за Штабом осталась 'бумажная' работа: отпуска офицеров, подписание документов на награды, поощрения, звания и дисциплинарные наказания, утверждение назначений в частях. И сотрудников там было немного, Потому Штаб планетарных вооруженных сил фактически распустили. Чего низложенный командующий О'Генри, как показалось полковнику, из алкогольного светлого далека и не заметил. И ждать с этой стороны чего-то плохого, типа проявлений саботажа или острых акций, не приходись. В смысле - от сотрудников распущенного Штаба, а не из алкогольного светлого далека.
  В отличие от ребят из контрразведки и Бюро. Тех арестовали поголовно. Это бы пришлось делать и с Наместником и его кликой, да и судилище показательное потом устраивать, но, смотавшись в метрополию, чиновники избавили Смита от лишних хлопот. Арестованных контрразведчиков и конторских скопом перевезли в расположение форта Стоун и временно содержали там. Подальше от Монтевиля и космопорта. Чтобы воду не мутили.
  Арестами, доставлением и охраной занималась свежесозданная структура, являющаяся первой и пока единственной спецслужбой мятежников. Над названием полковник поломал голову. Наименования, типа Лаурское бюро планетарной безопасности не подходили в принципе. В Федерации - Бюро и у новой власти - тоже. Потенциальный когнитивный диссонанс для обывателя. Соответственно, привычное слово 'бюро' отпадало, дабы не смущать разумы неуместными аналогиями. И, вообще, затруднение вызвал ключевой термин. 'Комитет' было занято для верховного органа заговорщиков. 'Департамент', 'управление', 'отдел' - не годились, поскольку они по определению могли быть лишь частью иных структур, например, министерств, которые еще не образованы. И неизвестно, когда будет. Термин 'министерство' Смит также отверг. Создание министерства предполагает наличие правительства, о котором и речи пока нет.
  Название родилось при просмотре документов прилетевшей инспекции БФБ. Комиссия - вполне подходящее слово для именования временной спецслужбы. А, покопавшись в истории, можно припомнить спецслужбы с подобным названием. Смит даже испытал мимолетный порыв назвать создаваемую структуру Чрезвычайно комиссией, но сразу же от идеи отказался. Опять же, чтобы не смущать умы жителей ненужными историческими параллелями. Не один полковник историю изучал, найдутся начитанные кадры и тут. И спецслужба мятежников получила незапятнанное аналогиями и параллелями имя - Лаурская комиссия безопасности. С аббревиатурой - ЛКБ. И незамедлительно сокращенная до КБ.
  По предложению Смита возглавил комиссию Роберт Лейф Эрикссон. Разжалованный в майоры подполковник за короткое время зарекомендовал себя как профессионал высшей пробы. И существенно способствовал успешному захвату космопорта. Да, и блестящая карьера в Бюро само за себя говорило. Не случись досадный инцидент с 'демонами' Роберт стопроцентно носил бы полковничьи погоны. А то, что многим, включая сохранение жизни и свободы, Эрикссон обязан был лично Смиту, послужило дополнительным стимулом для продвижения майора на место руководителя репрессивного органа новой власти.
  Кроме того, немаловажным фактором для назначения являлось отсутствие у Роберта собственной команды. В среде мятежников имелся лишь один верный ему кадр - лейтенант Корнеев. И, что важно, Эрикссон не воспринимался верхушкой заговорщиков как креатура Смита. Слишком быстро события разворачивались, и мало времени прошло с момента его присоединения к мятежникам. Да и руководящая роль полковника по отношению к Эрикссону прослеживалась плохо, если прослеживалась вообще. В отличие от того же Радулеску. Подними Смит вопрос о назначении Тадеуша председателем КБ, тщательно пестуемое единодушие верхушки заговорщиков было бы поставлено под сомнение. В головах Томаса, Вильмотса и даже Анри могли бы зародиться... разные неправильные мысли. Например, о том, что полковник Смит чрезмерно много полномочий под себя и своих ставленников подгребает.
  На данном этапе это не столь опасно, а в будущем... возможны варианты. Сейчас открыто возражать на предложения полковника едва ли кто-нибудь начал, и дальше неправильных мыслей недовольство соратников не зашло бы. Однако осадочек остался бы. Непременно. И кто знает, во что выльется недовольство спустя недели и месяцы. А Смит привык заглядывать вперед... достаточно далеко. Потому в КБ Радулеску получил только должность заместителя. Правда, по оперативной работе и кадрам, но то такое... неочевидное. В виртуальное кресло второго зама усадили капитана Уэлло - конторского, ранее прикомандированного к Пятой бригаде. Естественно, приятеля Вильмотса и его выдвиженца. Чем потешили амбиции командира Пятерки. А также набрали в созданную спецслужбу около десятка человек на оперативные должности. Пропорционально из отрядов, бригад и службы безопасности космопорта. Для начала - достаточно. Что подтвердили проведенные акции по задержанию и перемещению федералов из Бюро и контрразведки, а также взятие под контроль полицейских участков, объектов гражданской инфраструктуры. Естественно, каждому оперативнику придавались группы силовой поддержки, но это и дураку ясно.
  Упомянутые мероприятия Смит со товарищи осуществили за считанные дни. Пока инспекция находилась на планете. Очень быстро. И не удивительно, учитывая, что само прибытие комиссии послужило спусковым крючком для 'легализации' мятежа. А сейчас, когда шаттл скрылся из вида, полковник осознал, насколько устал за последние дни. Дьявольски. И физически, и морально. Да и само присутствие инспекции Бюро давило на психику. Казалось бы, члены комиссии изолированы, опасности не представляют, а все равно фактор их наличия на Лауре ощущался. Сковывал. Отвлекал существенные силы. Каждого нужно было охранять, кормить, контролировать, противодействовать вероятным попыткам освободиться, от руководства получить информацию, не раскрыв собственных карт. Вдобавок, Ветров со своей ведьмой и 'падучей болезнью' подбросил дров в топку хлопот и забот.
  А теперь не грех выдохнуть. Силы и ресурсы высвободились, можно спокойно заниматься текучкой. Разве что дождаться схода с орбиты суперкрейсера 'Сторм' и его отлета. Для верности.
  Протяжно выдохнуть не дали. И текучка свалилась на голову пыльным мешком. Спустя пару часов с момента оставления суперкрейсером орбиты, едва полковник на йоту расслабился на кресле в уютном кабинете, ранее занимаемом Анри, а ныне превращенный Смитом в собственную рабочую резиденцию на территории космопорта, покой грубо нарушили. В кабинет ворвался его бывший хозяин, подскочил к креслу и выпалил:
  - У нас проблема!
  Полковник отхлебнул вина из бокала и отставил его в сторону. Медленно, аккуратно.
  - А когда их у нас не было. Что-то срочное, требующее решения в ближайшую минуту?
  - Не знаю, наверное, не настолько.
  - Тогда зачем вы суету разводите? Мишель, вам что, дискомфортно в апартаментах начальника космопорта? Помещение маленькое, из окон дует, мебель старая, инфпанели тормозят?
  Анри помотал головой.
  - Нет, конечно.
  - Или по привычке тянет на старое место?
  - В смысле?
  - Что вы постоянно сюда прибегаете по поводу и без? Мы же на территории космопорта, в зоне стабильности, имеются вполне современные средства связи. Почему бы ими не воспользоваться.
  - Но как же... мы ведь раньше все время...
  - Мишель, раньше мы предпочитали личное общение, чтобы конфиденциальная информацию не попала в СБ. Или к ребятам из Бюро. Страховались на случай прослушки или перехвата. А сейчас все службы космопорта под контролем, вы лучше меня это знаете, Бюро фактически распущено, сотрудники изолированы, с контрразведкой - такая же картина. Почему бы просто по комму не переговорить? Риск перехвата информации по электронным каналам связи сведен почти к нулю. Мне трудно представить, кто сейчас имеет технические возможности прослушать разговор по комму здесь, в космопорте. Кроме наших, конечно. Вы такого условного противника готовы назвать?
  - Я не специалист, вам виднее.
  - Именно, что виднее. Тех, кто работает в космопорте, мы просеяли мелким ситом, каждый факт в биографии изучили многократно, активных сторонних агентов не выявили. А проникнуть в охраняемый периметр шпиону Мухабарата или Второго департамента - задача практически не решаемая. Разве что под прикрытием массированной атаки. Более того, подключи агент следящую аппаратуру, работу подобного устройства мы сразу засечем. И даже если допустить фантастический расклад: условный агент пробрался на территорию, воспользовался приборами нового поколения, против которых наша техника бессильна, и прослушал переговоры по коммуникатору... неужели вы хотите сообщить что-то столь секретное, о чем условный шпион сам впоследствии не получит сведения из других источников?
  - Нет, не очень секретное. Совсем не секретное.
  - И зачем тогда ноги бить?
  Анри развел руками.
  - Не знаю сам, по привычке, видимо.
  - Вредная привычка. А от вредных привычек надо избавляться. Мишель, вы извините, что я так занудствую, распинаюсь, азы излагаю...
  - Ничего страшного.
  - Просто ваши... внезапные визиты... вносят некоторое смятение и нарушают мое хрупкое душевное равновесие. Которое едва восстановилось после недавних... нервных потрясений. - Словно демонстрируя диссонанс сказанного с реальным положением дел, Смит нарочито осторожно вернул бокал с вином в руку, полюбовался насыщенно-рубиновым оттенком и сделал пару глотков. - Согласитесь, душевное равновесие беречь стоит, стрессов у нас предостаточно. И, если не горит, а вопрос не крайне конфиденциальный, лучше обсудить его по комму, не пугая напрасно старого полковника. А то заскочили, будто за вами по пятам взвод халифатских диверсантов гонится.
  - Понял, постараюсь больше так не делать.
  - Еще раз простите за брюзжание. А сейчас, раз заглянули, присаживайтесь, берите тару, и угощайтесь. Вам тоже душевное равновесие восстановить не помешает. Стаканы, рюмки и другая посуда на прежнем месте, в ящике, не забыли наверняка. А бутылка на столе, за главной инфпанелью. Нашли? Замечательно. Напиток, между прочим, редкий, коллекционный, с Ньюланда доставленный. Староперлианское, пятилетнее. Наливайте и излагайте суть вашей срочной проблемы.
  Анри достал из ящика второй бокал, плеснул в него вина и плюхнулся на диванчик с другой стороны стола.
  - Нам доставлено сообщение из штаба Пятой бригады. К Монтевилю двигается крупное соединение боевиков прохалифатских боевиков.
  - Ясно. А почему доклад не по линии КБ, и сразу ко мне? Ладно, Радулеску и Эрикссон сейчас в городе на акциях, но есть же Уэлло в конце концов.
  - Уэлло, как мне сказали, именно в Пятую бригаду выехал, и сведения оттуда, но пока не добрался до места. И сейчас вне зоны доступа. А сообщение поступило в узел связи, дежурная смена не решилась напрямую вам докладывать, а я в диспетчерской оказался....
  - Бардак! - констатировал полковник. Естественно, первое время после успешного мятежа изрядная доля хаоса в коммуникации и управлении гарантирована, и ожидать иного глупо, но не настолько же. Чтобы доклад об отбытии заместителя руководителя единственной спецслужбы в расположение воинской части негласный лидер новой власти получал как попало и от кого не следует, это уже перебор. Нет, начальник космопорта и член ВКУ - не абы кто, но дислокация кадров КБ или передача разведданных - явно не его профиль. Эрикссону и Радулеску надо будет поставить на вид. И в целом служб работу организовывать. А то не дело, когда сведения случайным образом до руководства доходят, а представитель нынешнего высшего органа власти лично на доклад к коллеге бегает. Хотя в настоящий момент придется отталкиваться от того, что имеется.
  .- И сколько их?
  - Точно неизвестно, по оценкам разведчиков Пятерки, от трех до четырех тысяч стволов.
  - Где же набрали столько?
  Мишель пожал плечами.
  - Не беда, сам представляю, кто там может быть. Видимо, всех исламистов созвали. С началом войны затихли, а ныне наверняка что-то о падении власти федералов услышали и не смогли перед соблазном устоять. Сто процентов без участия недобитых радикалов из 'Этанского джихада' не обошлось. Плюс каффариты - они отмороженные, к тому же их в в 'Востоке' много, наверное, прохалифатские отряды из объединения 'Север', типа Свидетелей Махди или Новый Дават. Где скапливаются? Двигаются со стороны Эльпары?
  - Да, в двух сотнях миль севернее.
  - Кто бы сомневался. Ладно, Мишель, не забивайте голову, время есть, Тадеуш и Роберт вернутся, озадачу их, - сказал полковник, подумав, что надо бы Радулеску поручить попытать Камала Квейро и Карима аль-Насери по поводу вооружения и персоналий боевиков. Даром им что ли, жизни сохранили?
  Сделав еще один глоток вина, Смит вздохнул.
  Началась текучка.
  
  Попытку прорыва к Монтевилю ликвидировали довольно быстро. Соединение прохалифатских боевиков остановили силами Пятой бригады и приданных ей подконтрольных отрядов. Сказалось преимущество в ресурсах и тяжелом вооружении. Покрытой репеллиновым составом бронетехники у исламистов не было, да и с артиллерии практически не имелось. Если не считать за таковую минометы и гранатометы. Да и преимущества в живой силе не наблюдалось. И массированный минометно - артиллерийский обстрел вкупе с заходом во фланги бронетанковых групп сделали свое дело. Доброе или черное, с какой стороны посмотреть. Прохалифатских боевиков частью покрошили, частью рассеяли, довольно много попало в плен. Оставшиеся боевики скрылись в 'сельве'. Разведчики подконтрольных отрядов и Пятерки организовали поиск и преследования, но тут успехами похвастать не могли. Недобитые исламисты разбежались по лесу не хуже тараканов, угодивших под взгляд хозяев на освещенной кухне.
  Смит, кстати, с удивлением узнал, что в обозримой истории Лауры это было второе массированное применение бронетехники. И первое успешное. Специально приказал штабные архивы поднять. Аномальные условия планеты не давали особой свободы в данном вопросе. Воларитовые конвои не очень-то много единиц бронетехники сопровождают. Стандартно пара-тройка транспортеров плюс иногда один легкий танк. Редко больше.
  После возникновения сепаратистских движений и появления партизанских отрядов федералы поначалу пробовали сопровождать колонны крупными бронегруппами, но почти сразу подобную практику прекратили. Большие группы танков и транспортеров совать в сопровождения таскать оказалось дорого и фактически бессмысленно. Нейтрализующий репеллиновый состав, мягко говоря, недешевый, а без него бронетехника превращается в передвижные металлические гробы. До первой молнии. Да и в зоне сплошных лесов польза от тяжелой брони минимизируется. Видимости нет, зона обстрела минимальна, а от поисковых приборов, типа тепловизоров или масс-детекторов, толку в броне ноль. В танке или транспорте они защищены репеллином и не 'сдыхают' через десять минут после выезда из зоны стабильности. Однако тот же нейтрализующий репеллиновый состав мешает нормальному функционированию следящих и поисковых приборов. То есть, фактически они не выдают корректной информации об объектах за пределами брони. Подкрадется боевик с гранатометом к танку, а тепловизоры или масс-детекторы молчат. Понятно, что при таких вводных поисково-следящая аппаратура не использовалась, предпочтение отдавалось сопровождению колонн командами разведчиков и пехотинцев.
  До сегодняшнего дня единственный случай массированного применения бронетехники имел место десять лет назад. Тогда силами приданных Первой бригаде трех танковых рот пытались организовать мини-наступление и загнать в котел крупный партизанский отряд. В результате никого в котел не загнали, около десятка единиц тяжелой техники было подбито, невзирая на поддержку пехоты, мятежники существенных потерь не понесли и вырвались из окружения, в основном с направления 'бронетанковой атаки'.
  Автором 'гениального' плана танковой атаки в сельве был тогдашний командир Первой бригады, впоследствии ушедший на повышение в метрополию. Сейчас же сложилось по-иному. И, трезво оценивая, условия сложились уникальные. Никогда раньше боевики не перли буром на неофициальную столицу планеты. И, естественно, возможности выбрать нормальное место для применения бронетехники тоже прежде не было. Зоны, где танки и следует использовать - вдоль дорог, вблизи полей, в редколесье. На открытых участках местности. Батальоны Пятой бригады и приданные отряды как раз дождались, когда халифатские боевики покинут районы 'чащоб' и 'джунглей' подберутся поближе к Монтевилю, в область полей и редколесья, и нанесли решающий удар. Едва ли подобная картина повторится, нахрапом лезть к космопорту за время последней колонизации планеты пожелали лишь эти исламисты. Пусть история протектората Федерации над Лаурой не насчитывает века, но последние десятилетия были довольно насыщенными в плане борьбы с сепаратистами и сражений с мятежниками.
  Вообще, ситуация отдавала, если так можно выразиться, идиотизмом. Поскольку Смит не понимал, каким образом прохалифатские боевики собирались космопорт захватывать. Что лидеры нападающих собирались делать? Бросать бойцов под лазерные установки и системы залпового огня? Или под выстрелы управляемых передвижных огневых платформ? Глупо и бездарно. Преимущество защитных систем космопорта над любым реальным или потенциальным противником по части вооружения в условиях Лауры являлось подавляющим. Естественно, не считая аасхов, но те, если верить Ветрову, военными разборками людей на планете не интересовались. Слишком мелко для древней расы. И, слава богу.
  Многое прояснилось после допроса пленных. Оказалось, что на космопорт нападать никто не собирался. По крайней мере, сразу. Целью боевиков был сам Монтевиль.
  Удивительно, но весть о перевороте распространилась по Лауре стремительно. Точнее - по материку Этан. Фантастически быстро для аномальной планеты, где, по сути, отсутствуют современные средства связи. Скорость распространения местных слухов поражала. Не сверхсвет, конечно, то тоже константа уникальная.
  О смещении федеральных властей сепаратисты узнали за считанные дни. Сначала новость достигла ушей лидеров объединения 'Север'. А они уже, не откладывая вопрос в долгий ящик, поделились сведениями с 'лесными соратниками'. Используя где-то примитивные средства, типа гонцов, сигнальных вышек и прирученных птиц. Средства допотопные, однако, как получается, не потерявшие актуальность и, в некотором роде, эффективность. Смит даже пометку себе сделал обратить внимание на опыт в плане передачи информации мятежников 'прежнего разлива', поскольку подконтрольные полковнику отряды птиц и сигнальные вышки не применяли. Ограничиваясь обычными посыльными.
  Самыми резвыми и резкими по части действий оказались прохалифатские исламисты. Пока лидеры объединений сепаратистов оценивали новости, размышляли, изучали обстановку, уцелевшие командиры отрядов 'Этанского джихада' оперативно встретились с ведущими каффаритами. Посовещались и решили сорвать куш. План сверстали на коленке, собрали силы и двинули на неофициальную столицу планеты. Обоснованно предположив, что по свежим следам переворота новая власть еще основательно не закрепилась в городе. И можно будет его с нахрапа занять. Не лезть на космопорт под дула лазерных установок и систем залпового огня у исламистов ума хватило. А вот на здравую оценку текущего положения - нет.
  Справедливости ради, в теории задумки выглядели вполне реализуемыми. В лучших традициях нормальных героев исламисты намеревались обойти космопорт, ворваться в Монтевиль и занять важнейшие муниципальные здании, объекты инфраструктуры и жизнедеятельности города. Канцелярия Наместника, мэрия, полиция, электростанция, продовольственные склады. Иными словами, боевики во многом планировали сделать то же самое, что и новый режим. По рецептам древних революционеров. За исключением того, что Смит с соратниками начали смену планетарного 'царя горы' с космопорта, и именно контроль над ним являлся ключом к власти на Лауре. И еще не считая разных мелочей, типа захвата заложников или расстрела недовольных на улицах. Нет, возникни вооруженное противостояние, его подавили бы жестко. Не считаясь с потерями. Не важно где, на улицах Монтевиля, на центральной площади или на подступах к космопорту. Но только в подобном случае. И в самых бредовых фантазиях полковник не придумал бы брать в заложники горожан и требовать передачи управления космопортом у новой власти под угрозой массового уничтожения мирных жителей. А исламисты додумались до такого идиотизма.
  Кроме того, исламисты не учли того, что мятеж состоялся не в одном космопорте. Лидеры каффаритов и командиры 'Этанского джихада' почему-то решили, что переворот организовали офицеры Седьмой бригады с примкнувшими отставниками и отдельными отрядами сепаратистов, типа Волков. Безусловно, не так далеко от истины, но и не попадание в яблочко. Данные об участии в мятеже бойцов Пятёрки и, тем более, поддержке переворота другими воинскими частями Федерации, расположенными на Этане, ускользнули от внимания разведки прохалифатских партизан. А неполные данные, как известно всем профессионалам, ведут к ошибкам в расчетах.
  Исламисты полагали, что, кроме Седьмой бригады, остальные части федералов не полезут в заваруху и будут лишь наблюдать за развитием событий. Что позволит боевикам почти беспрепятственно захватить Монтевиль. И просчитались. Заплатив за ошибку полным разгромом. Правда, и Смит кое в чем попал пальцем в небо. Например, ошибившись при первом анализе с оценкой состава выдвинувшихся к городу боевиков. Отряды Свидетели Махди и Новый Дават в наступлении участия не приняли. То ли не сошлись во мнениях с каффаритами, то ли не успели собрать силы.
  Пленные по данному вопросу разошлись в ответах. Хотя они за редким исключением заливались соловьями, исповедуясь в грехах. В героических молчунов во вражеских застенках почти никто не играл. Что неудивительно. Подавляющее большинство отбитых фанатиков помножили на нуль при разгроме соединения. И в плен угодили 'жизнелюбивые', продуманные и осторожные, те, кто успел почуять, что запахло жаренным и не угодить под раздачу крупных калибров. Продуманные, однако обделенные улыбкой фортуны, коль их угораздило в руки новой власти попасть. Самые везучие успели по лесам разбежаться. А эти не успели. И в потугах сохранить жизнь выкладывали все, что знают. Включая то, о чем лишь догадываются. И применять спецсредства типа 'сывороток правды' не понадобилось. Желающих исповедоваться было выше крыши. Даже без старых добрых пыток обошлось. Впрочем, сотрудничество с новой властью пленных исламистов не спасало. Вешали их пачками.
  Не сказать, что такое жесткое решение далось легко, но иного пути Смит не видел. И убедил в этом остальных членов ВКУ. Отпускать боевиков было неразумно, кто даст гарантию, что они потом опять за оружие не возьмутся. Содержать подобный контингент в заключении - обременительно. И в плане финансов, и по части человеческих ресурсов. И без того людей едва хватает на изоляцию сотрудников БФБ и контрразведки. Потому применили третий вариант - казни. Причем публично. Установили на площади виселицы, и включили смертоносный конвейер. При этом максимально широко освещая данное 'развлекательное мероприятие' среди населения города.
  Таким образом, убивали сразу трех зайцев. В первую очередь, освобождались от обузы в виде пленных. Вдобавок демонстрировали силу и внушали населению страх. Недвусмысленно намекая на то, как закончат противники режима. А, кроме того, реализовывалась пропагандистская задача: новая власть пытались донести до горожан, что она защитила город от захватчиков, и не простых, а от фанатиков, которые готовились насаждать догмы шариата, вплоть до религиозных чисток. Тут агенты Смита постарались на славу, быстро и эффективно разнесли слухи о лютых мерзавцах из леса, у которых нет ничего человеческого. Фантазия народа безгранична, и уже через пару дней полковнику донесли информацию о таких кровавых зверствах, планируемых исламистами, что и самого автора слухов оторопь брала. По скоропалительно сформированному мнению обывателей, боевики чуть ли детей на завтрак ели. Что Смита полностью устраивало. Страх - дело хорошее, но подкрепить его благодарностью и уважением жителей лишним для власти не станет.
  Следующие две декады после разгрома боевиков прошли относительно спокойно. Прохалифасткие сепаратисты были сведены почти под корень, остальные затаились в лесу и ждали развития событий. Поэтому новых нападений боевиков не предвиделось. Иных серьезных инцидентов, к счастью, тоже не случилось. Если не считать за таковые аресты парочки недовольных чиновников прежней администрации и письмо от резидента Второго департамента Министерства общественной безопасности Поднебесной. А скорее - послание. Его принес Вацлаву местный двенадцатилетний мальчишка. Самое натуральное письмо, напечатанное на бумаге, в конверте. В духе отправлений многовековой давности.
  Экспресс-допрос пацана, естественно, ничего не дал. Принести конверт его подрядила за пять кредов какая-то женщина. Со слов мальчишки - молодая, красивая. Темноволосая. В темных очках, футболке и шортах. Больше от него ничего не добились, других примет он не запомнил. Словесный портрет скудный, а с учетом того, что сейчас жаркий сезон, и половина города в подобных нарядах ходит, мягко говоря, бесполезный. Якобы дама встретила пацана в городе за границей зоны стабильности и попросила передать 'любовное послание'. 'Романтическая ситуация', подкрепленная финансами, опасений у мальчишки не вызвала и сподвигла на роль курьера.
  Когда полковнику только доложили о письме, он грешным делом, заподозрил, что тут приложила руку старая знакомая Ветрова госпожа Сола, но почти сразу эту мысль отверг. Вряд ли лесная колдунья стала заморачиваться подобными сложностями с мальчишками-курьерами, прежде она всегда лично являлась. Да и 'любовные послания' - не ее кредо. Что и подтвердилось в дальнейшем.
  Конверт, на котором было напечатано: 'Райану Стэнли Смиту лично в руки', просветили всевозможными детекторами и сканерами, проверили на предмет взрывчатых веществ и вирусов, обеззаразили под жестким излучением и положили на стол полковнику.
  Содержание письма отвечало лучшим стилистическим традициям чиновников Поднебесной. И где-то превосходило. Сухой канцелярский язык вкупе с витиеватостью фраз и недосказанностью. Разобраться в сути послания был способен только специалист. Хорошо информированный. И то, что автором этого шедевра эпистолярного жанра является резидент разведки Поднебесной, непосвященный бы не понял. Ведь под текстом отнюдь не стояла графа типа: 'сотрудник Второго департамента Министерства общественной безопасности'. Послание подписал некий Джон Д., дословно 'преемник небезызвестного ценителя красного эльпарского'. Если бы Смит не знал, что прежний резидент Второго департамента на Лауре Цинь Ву, выдворенный под надуманным предлогом с планеты незадолго до начала войны, скрывался под личиной эльпарского виноторговца, об авторе письма ни за что бы не догадался. А посвященных в секрет личности прежнего резидента имперской разведки было мало. По пальцем пересчитать можно. Максимум - двух рук. Так что ход господина Джона Д. полковник оценил. Грамотно. Даже при условии, что под сокращением Д. скрывается Доу - извечное, набившее оскомину обозначение неизвестного или анонима. Легкая насмешка подписанта над федеральными стереотипами - позволительная роскошь.
  За многозначительными, туманными фразами скрывались определенные предложения. Пока недостаточно конкретные, но вполне ясные. Резидент Второго департамента от имени своего министерства поздравлял 'идейного вдохновителя и лидера компании' со 'сменой обстановки' и намекал на то, что правительство Поднебесной готово для сотрудничества с новой властью Лауры. По широкому кругу вопросов, от взаимовыгодной торговли и открытия на планете посольства, вплоть до заключения союзнического договора. Прямо об этом не писалось, но полковник даром хлеб в Бюро не ел, научился за десятки лет работы в секретных структурах подобные иносказательные тексты понимать и трактовать верно. В концовке послания господин Джон Д. выражал надежду, что предложения заинтересуют 'руководителя компании и его друзей', и, в случае положительной реакции на письмо, просил известить об этом его автора. Условным сигналом - закрыв пару окон на верхнем этаже здания Канцелярии наместника, имитируя ремонт. После чего Джон Д. обещал организовать встречу с его личным представителем.
  Вспомнив о письме, полковник хмыкнул. Когда он прочитал текст в первый раз, то засмеялся. Дурацкая ситуация, словно сошедшая со страниц дешевых шпионских романов. Странное послание от женщины, приправленное романтическим объяснением, мальчишка-курьер, пропитанные иносказаниями и намеками строчки, условные сигналы в духе 'пять утюгов на подоконнике - явка провалена'. Фарс какой-то. Однако, изучив письмо внимательно и подумав, Смит изменил мнение. Да, использованы дурацкие формы, но сделано профессионально. То, что отправлено не электронное письмо, а бумажное - ход верный.
  Автору послания изначально неизвестно, как отреагирует на него Смит, ведь Лаура долгие годы была частью Федерации, которая сейчас воюет с Поднебесной, а полковник большую часть жизни прослужил в БФБ, чья задача - борьба с подобными Джону Д. кадрами. Соратники бывшего инквизитора тоже к империи особо теплых чувств не питают. И нет гарантии, что поначалу эмоции и привычки лидеров новой власти не возобладают над холодным расчетом, и ВКУ не бросит все силы на поиски резидента Второго департамента. А отправь Джон Д. электронное письмо, круг поисков бы существенно сузился. Как территориально, так и за счет наличия в космопорте систем контроля электронных средств связи. А так - ищи ветра в поле.
  И с 'утюгами на подоконнике' ясно. Здание Канцелярии - ныне планетарной администрации - было высотным, по местным меркам чуть ли не небоскребом, и располагалось на возвышенности, верхние этажи видны практически из любой точки города. Отследить изменения на фасаде очень легко. И наблюдателя не поймаешь. Не отлавливать же поголовно всех брюнеток. Или людей с ярко или слабо выраженными монголоидными чертами лица. К тому же чуть подсказывало полковнику, что резидент Второго департамента едва ли выглядит как типичный житель Поднебесной. Обычно имперская разведка подбирала кадры с внешностью, стандартной для региона работы. За редкими исключениями.
  Так что бросать людей на поиски господина Д. Смит не собирался. Сам проявится, рано или поздно. Если же сохранит инкогнито, то со временем круг 'подозреваемых' сузится в любом случае. Послания, письма, встречи с личным представителем - где-то резидент проколется. И при большом желании вычислить его будет можно. Город-то не миллионный. Да и в окрестностях - не сотни тысяч. Если только не произойдет замена резидента. Что в условиях Лауры, тем более - после мятежа, затруднительно. Мягко говоря. Разве что, выполнив задачу по организации контакта с новой властью, резидент просто в другой район планеты слиняет.
  Кстати, это наверняка понимал и Джон Д. И меры предосторожности, нет сомнений, в первую очередь связаны с тем, чтобы новая власть не наломала дров на горячую голову. Непонятливые и непредусмотрительные кадры в имперской разведке не служат.
  А против контактов с представителями Второго департамента ни Смит, ни его коллеги по ВКУ не возражали. Конечно, первая реакция на послание была далеко не однозначной. На заседании комитета копья знатно поломались. Полковник Вильмотс на эмоциях предложил тотальную проверку устроить. Город вверх дном перевернуть, хватать чуть ли не всех подряд и 'колоть'. Однако, немного остыв, осознал абсурдность своих слов и пошел на попятную. Да и у остальных лидеров новой власти, когда эмоции схлынули, предложения резидента тотального отторжения не взывали. Нет, заключать союзнический договор с Поднебесной или, тем более, воевать на ее стороне с Федерацией никто не собирался. Многолетние противники, как ни крути. И возможность такая, по сути, отсутствовала. Отсутствуют и собственные корабли, и подходящее вооружение, и соответствующая инфраструктура. А создавать, например, на Лауре военную базу Поднебесной - извините, пускать лису в курятник идиотов нет. Воевать новая власть, в принципе, сильно не желала.
  А вот торговать - другое дело. Воларит нужен всем. И пусть на нескольких планетах Поднебесной имелись его месторождения, лишние тонны стратегического топлива имперцам не помешают. Известно, что запас карман не тянет. А новой власти вообще много чего не хватает, от простейших химических препаратов до космических судов. Поэтому два окна на верхнем этаже здания Канцелярии наместника заклеили. И теперь Смит ждал следующего хода Джона Д.
  Когда пискнул коммуникатор, полковник подумал, что сейчас сведения о новом письме резидента Второго департамента получит, но увидев номер, насторожился. Вызов поступил из главной диспетчерской космопорта. Придушив внезапно возникшие плохие предчувствия, Смит активировал канал.
  На экране возникло изображение диспетчерской, на переднем плане маячил начальник дежурной смены. И был он явно чем-то встревожен, поскольку вид имел неважнецкий. Взъерошенный, лицо красное, глаза испуганные. Начальник смены откашлялся и выдавил:
   - Господин Председатель...
  Формально заседания ВКУ проводились его членами поочередно, руководящей должности не предусматривалось, однако к Смиту все больше клеилось титулование 'Председатель'. Чему он особо и не сопротивлялся. А порой и радовался. Втихомолку. Однако в настоящий момент, судя по виду, тону и нервным движениям, поводов для радости Смиту не подкинут.
  - Докладывайте.
  - Сектор дальнего наблюдения обнаружил появление в системе пяти новых меток. Вблизи пояса астероидов, в зоне дислокации эскадр адмирала Ванштейна.
  - Федералы?
  - Очевидно. Спустя два часа большая часть кораблей соединения Ванштейна сошла со стационарных орбит и начала движение. В нашу сторону.
  - Вместе с новичками?
  - Да.
  - Быстро они...- пробурчал полковник. Он знал, что 'Сторм' с инспекцией БФБ на борту после старта сразу же направился к поясу астероидов. А затем два корабля из эскадр Ванштейна совершили межсистемный прыжок. Смит и не думал, что с новостями о мятеже на Лауре конторские и флотские будут долго рассусоливать. 'Сторм' вообще мог сразу из системы Стеллы отправиться, не заглядывая в пояс астероидов. Однако полковник рассчитывал, что с приказом о карательной операции федеральные власти все же повозятся некоторое время. Первый шок, обсуждения, дебаты и прочее. Прежде это работало именно так. Но не срослось. То ли война повлияла, то ли иные факторы, но решение, видимо, приняли почти моментально.
  - Сколько всего судов?
  - Двадцать.
  - Типы кораблей определили?
  - Два суперкрейсера, орбитальный бомбардировщик, пять транспортов. Остальные - суда сопровождения, от фрегата до БРК.
  - Не кисло. Что-то они пояс астероидов совсем оголили. Эдакая силища против бедных нас. - Полковник усмехнулся. На другой планете подобный расклад означал бы крах. Со стопроцентными шансами на уничтожение мятежников. И полковнику оставалось бы или писать завещание, или готовить условия сдачи. Хотя условия сдачи никто бы и не спрашивал. К счастью, Лаура - не 'другая планета', и козыри федералов на ней не играют. А кому розданы лучшие карты - надо еще посмотреть.
  В любом случае, скука закончилась, начались танцы.
  
  
  
  ГЛАВА 3
  
  
  Бух.
  Бам.
  Бум.
  Дум.
  Методичный стук железяк за стеной отдавался колокольным эхом в голове. Гулким, продолжительным. И крайне неприятным.
  Антон поморщился и перевернулся на спину, постаравшись расположиться, подложив ладони под шею и прижав запястья к ушам. Чтобы хоть чуть-чуть заглушить противные звуки. Что там бухало за стеной, Ветров не ведал, а напрягать знание-понимание не хотел. Тем более что эта грань дара последнее время нередко сбоила. Благо, буханье периодически прекращалось. А порой звуки менялись: вместо стука слышался лязг, скрип или невнятный грохот. И уже без соблюдения монотонного ритма. Иначе в подобных условиях и рассудком подвинуться не сложно. Особенно эксу - учитывая последствия вложения в сознание ментального кода аасхов. Тут любой психический надлом - и, абзац, здравствуй, тетушка Шиза со всеми своими обаятельными родственниками.
  От подобной участи спасали два обстоятельства. Во-первых, приступы дезориентации больше не повторялись. И перебирать лоскутки воспоминаний для восстановления самоидентификации не требовалась. Сола оказалась права, мировосприятие нормализовалось. Соответственно, угроза распада личности под воздействием кода миновала. И пусть ощущение переполненной черепной коробки не исчезло, с этим Ветров смирился. Да, имеется легкий дискомфорт, словно мелкий камешек в носок попал, но жить можно. Главное, не тревожить 'уязвимое место' без нужды. Ходить поменьше, чтобы камешек ногу не натер. Или, возвращаясь к ситуации с ментальным кодом, избегать чрезмерных психических нагрузок. Совсем без них в ситуации Антона не обойтись по определению, но хотя бы без крайностей.
  А во-вторых, соседом по 'камере' оказался не Трелли, а Куомо. Молчаливый лейтенант в данных обстоятельствах - просто спасение. От нервного срыва. И, вероятно, чьих-нибудь тяжких телесных повреждений. А ими бы пребывание в тесном техотсеке тет-а-тет с рыжим говоруном непременно закончилось. Антон был готов за то поручиться. Бесконечная болтовня Трелли в изолированном помещении, где пара шагов от стены до стены... Бр-р! Не дай бог!
  И без того - условия практически тюремные. Или не практически, а именно тюремные. В самом худшем смысле слова. Узкий пенал: три метра в ширину, пять в длину. Низкий потолок. Торчащие в разные стороны трубы. И 'удобства' здесь же. Типичный зиндан, причем из стародавних времен.
  Когда 'Сторм' прибыл к Поясу астероидов и присоединился к эскадрам Ванштейна, инспекцию БФБ в полном составе перебросили на флагман флотилии. Вместе с группой сопровождения. Однако на сей раз размещать по каютам конторских никто не собирался. Продержали пару часов в кают-компании, пока Робертс и Дебрианн ходили на доклад к адмиралу, а затем раскидали по разным помещениям. Порой - не приспособленным для проживания в них людей. Куда отправили инспекционное начальство, Антон не ведал, и знание-понимание помалкивало, но явно не в отельные номера.
  Тех, кому повезло, сунули в свободные кубрики для нижних чинов. Кое-кто отправился на судовую гауптвахту. Экс слышал, как Трелли громко возмущался по данному поводу. А Ветрову и Куомо достался пустой техотсек в машинном отделении. Видимо, по принципу: лучшее - самым младшим по званию офицерам из состава комиссии. Причем, сопровождающий флотский объяснил подобное нехваткой мест для размещения. Чему ни Антон, ни его вечный сосед не поверили. И дар напрягать не надо, дело скорее в психологическом давлении, в создание нужной обстановки. Чтоб жизнь медом не казалась.
  Она и не казалась. Привели в отсек, на пол бросили два воздушно-пластиковых матраца, притащили пару ведер, оставили недельный запас пайка и воды - и на трое суток заперли. Сервис! Спасибо еще, что на флагмане работала система искусственной гравитации, иначе туши свет. Экс затруднялся даже представить, как бы выглядело проживание в помещении, где нет структур жизнеобеспечения, пригодных для невесомости. В частности, устройств для... принятия отходов организма. Здесь их ведра заменяли. Ведра! Которые и без того по итогам интенсивной эксплуатации источали 'восхитительное' амбре. Да и касательно прочего мыслишки поганые закрадывались. Трое суток маринуют. А вдруг корабль в прыжок уйдет, а 'пленников' в нормальные каюты не переведут? По идее, не должны, конечно, но черт его знает. Оставят, забудут. За трое суток ведь ни одна живая душа заглянуть не соизволила. А здесь и ремней-то страховочных нет. И речь уже не об антисанитарии, а об элементарном выживании.
  Обстановка выглядела дико. Для нынешнего гуманистического общества. По сравнению с этой крысиной дырой в современных тюрьмах Федерации условия содержания на порядок лучше. Или на два. Антон не являлся большим специалистом по пенитенциарным учреждениям, но во время обучения в Академии, он прослушал небольшой спецкурс, касающийся исполнения судебных приговоров. И в виртуальном симуляторе посетил десятки колоний и изоляторов. А их в Федерации было не так и много. Так вот, даже в учреждениях особого типа с усиленным надзором камеры больше напоминали гостиничные номера. Дешевые, тесные, но пригодные для сносного существования в условиях неволи. По крайней мере - с элементарными удобствами. А здесь караул.
  Хоть волком вой.
  С прибывшими членами инспекционной бригады на флагмане, вообще, обращались как с прокаженными. Будто угодив в руки мятежников на Лауре и выслушав от них ультиматум, состав комиссии поголовно заразился ужасным вирусом. Подхватили бациллу сепаратизма, передающуюся при непосредственном контакте. А то и воздушно-капельным путем. И, пообщавшись с 'зараженными', можно самому стать инфицированным. Складывалось такое впечатление.
  Впрочем, экс флотских и прикомандированных к кораблям Ванштейна сотрудников Бюро не осуждал. В глазах высокого начальства и политического руководства страны члены комиссии и были зараженными. Или прокаженными. Черными вестниками для федеральных чинов. Которых желательно наказать. Жестоко и демонстративно. А при таких вводных любому причастному или непричастному недолго под разогнавшуюся карательную машину угодить. Вероятно, сам Антон в подобной ситуации вел бы себя схожим образом - дистанцировался от источника потенциальных неприятностей. Однако опускаться до варварства - содержать сотрудников инспекции в техотсеке, без элементарных удобств, не говоря уже о нагнетании шума, ведрах и прочих прелестях - перебор.
  В обстановке изоляции Ветрову оставалось только размышлять да заниматься тренингом экстраспособностей. Чтобы не закиснуть, два-три раза в сутки Антон делал разминку, выполнял физические упражнения, процесс принятия пищи растягивал по максимуму, подолгу спал, но 'свободного времени' было все равно очень много. И Ветров старался потихоньку прокачивать таланты. Благо, собрат по несчастью ему совершенно не мешал, не лез с задушевными беседами. Они с Куомо разговаривали, конечно, но общение сводилось к обмену максимум дюжиной фраз за весь день. И экс многократно возносил хвалу небесам, что его посадили не с Трелли.
  Безусловно, в такой обстановке тренировать получалось лишь отдельные грани дара. Естественно, что 'скрытом' в изолированном отсеке особо не позанимаешься. А знание-понимание выдрессировать не получалось по определению. Оно или работало, или нет, по-прежнему являясь самой капризной способностью. То функционировало, то отказывало. И Антон не мог сообразить, как прокачивать этот талант. Или хотя бы сделать его стабильным, устойчивым. Зато на способности 'ломать' электрические приборы и 'замедлении времени' экс отрывался на полную катушку. Не в том смысле, что задействовал данные грани дара по максимуму, а в том, что занимался ими постоянно. Садился на матрац, доставал из пакета обертку от пайка, поднимал ее на уровень глаз и отпускал. Стараясь замедлить падение. А затем 'сбрасывал таймер' до нормальной скорости. Получалось все лучше и лучше. Экс входил в режим 'slow-motion' едва ли не при каждой попытке. И калибровать форсаж удавалось неплохо. А еще пробовал то чуть притушить лампочки в техотсеке, то, напротив, заставить их гореть поярче. Выходило также недурно.
  Куомо на манипуляции соседа по 'камере' внимания не обращал. Да и на что тут смотреть? Яркость свечения ламп наверняка меняется от перепадов напряжения, старый военный корабль, здесь это сплошь и рядом. А то, что сублейтенант обертки от сухпайка пускает бумажными самолетиками - так не курорт, время занять нужно, и каждый по-своему с ума сходит.
  Результаты тренировок откровенно радовали. Антон фактически научился применять третью и четвертую грани дара избирательно. Теперь, используя способность воздействовать на электрические приборы, экс мог не опасаться, что вблизи 'сгорит' вся сложная техника. Пострадает лишь нужная и в необходимой степени. Ветров понимал, как направлять и дозировать воздействие. То же самое относилось и к форсажу. Ныне не требовалось реальная угроза жизни и подстегивание чуйкой, чтобы войти в режим 'slow-motion'. Хватало волевых усилий.
  Экс намонстрячился так, что при желании избирательно гасил любую осветительную панель за пределами техотсека. То есть, не видя объект воздействия. Причем, находясь на небольшом форсаже. Жаль, что источники бухающих звуков он вырубить не мог. Электроники в них было ни на грош, сплошная механика. Или, вообще, примитивные подвесы.
   Вдобавок экс открыл зачатки пятой грани. Или шестой - в зависимости от того, считать ли явное обращение к неким гипнотическим ресурсам при использовании 'скрыта' за отдельную грань дара, или же рассматривать как побочный эффект умения 'отводить взор'. Впрочем, подходя с 'гамбургскими' мерками, новая способность тоже являлась не полностью новым талантом, а скорее ответвлением знания-понимания. Антон начал чувствовать живые организмы. Слышать, видеть, если желаете. Он теперь мог совершенно точно определить, находится ли кто-то в пределах пары десятков метров. Вне зависимости от количества переборок между ним и 'объектом'. При этом зная основные физические характеристики объекта: пол, рост, вес, наличие оружия. И считывая эмоциональный фон и психологическое состояние человека: боится, разгневан, спокоен или взволнован, настроен негативно или позитивно.
  Раньше что-то подобное было, но работало по-другому. Гораздо более грубо и далеко не всегда. И обычно - во время стрессовых ситуаций. Например, в ходе боя возникала информация о количестве противников, их расположении, вооруженности и степени опасности. Или, при столкновении с Чужими, экс чувствовал количество зевак, гуляющих поблизости и ставших свидетелями происшествия. Да, прежде Ветров порой мог и не в критической ситуации 'просканировать' окружающее пространство на предмет наличия в округе людей, и внутренний радар функционировал по принципу 'свой - чужой', определяя сепаратистов и федералов. Однако действовал от случая к случаю, часто отказывая. И давал не слишком подробные 'показания'.
  А теперь в 'радаре' словно появились тонкие настройки. Экс даже 'снимал' параметры состояния организма объекта, например, пульс, температуру тела и определить, болен ли чем-то человек или здоров. И данная способность функционировала не только в момент опасности или 'озарения', а постоянно.
  И еще - Ветров 'слышал' не одних людей. А вообще - живые организмы. По крайней мере - теплокровных. Чего ранее не наблюдалось в принципе. Прожавшую вчера за переборкой корабельную крысу экс 'рассмотрел' довольно неплохо. Определив и длину тела от носа до кончика хвоста, и вес, и пол, и то, что крыса беременна. Увидев пять зародышей внутри. Относительно разных пресмыкающихся, земноводных и прочих нетеплокровных тварей стопроцентная гарантия отсутствовала, но экс и без подсказок знания-понимания был уверен, что любое более-менее крупное существо сумеет 'прочитать'. Вот с насекомыми - не факт, что получится. Точнее, почти точно не получится.
  Что-то схожее экс испытывал в моменты вспышек 'суперзнания' после сеансов с Солой. Отдаленно. Тогда он едва ли не каждую травинку в округе мог рассмотреть, каждого грызуна в норке 'увидеть'. Так что записывать умение 'читать' живые организмы в самостоятельный талант или считать ответвлением знания-понимания, Антон пока не решил. Также как и не определился, считать ли отдельной гранью дара, способность контролировать некоторые физиологические процессы в собственном теле, когда включен режим 'slow-motion'. На форсаже Ветров мог менять различные параметры и характеристики организма. И базовые, типа дыхания, потоотделения, ритма сердцебиения, частоты пульса, и специфические, вроде химического состава крови и подавления болевых рецепторов. Хотя тут еще разобраться надо, какие к базовым относить, а какие - нет.
  И при 'замедлении времени' Ветров был способен сделать с собственным телом очень многое. От отключения сознания до блокирования речевых центров. И кое-что исключительное, из ряда вон. Антон предполагал, что сумеет, например, расщепить некоторые химические соединения, попавшие в кровь. Обоснованно предполагал. Эксперименты с ускоренным расщеплением спирта в организме были успешными. Кроме того, Ветров сумел нейтрализовать пикантные добавки в воде, оставленной заключенным. Каково конкретное действие препаратов Антон не знал, просто 'по вкусу понял', что с водой что-то не то. И обезвредил уже в желудке.
  Скорее всего, в бутылки подсыпали препараты, снижающие активность и угнетающие отдельные мозговые процессы, поскольку Куомо был довольно вялым и большую часть времени валялся на матраце. Хотя лейтенанта и ранее никто живчиком бы не назвал. Так что выводы Антона относились больше к разряду догадок, и даже знание-понимание ясности не вносило, подтверждая исключительно факт наличия добавок.
  Проверить эту способность в полевых условиях эксу шанса не выпадало, но именно на нее Ветров надеялся при проведении допросов 'с пристрастием'. Очень полезная для конторского сотрудника грань дара. Своего рода иммунитет. Грань или побочный эффект.
  Впрочем, неважно это: порядковый номер грани, побочное - не побочное, главное - дар развивался. Чему экс по мере сил помогал. Тренировался. Как и сейчас. 'Слушал' ближние к техотсеку коридоры. Пару часов рядом никто не проходил, но экс засек приближение трех объектов. С двадцати двух метров. За двумя переборками. Что радовало - радиус чувствительности потихоньку увеличивался.
  К техотсеку, выполняющему функции камеры предварительного заключения, двигались трое мужчин. Офицер и два нижних чина. Все вооружены и немного напряжены, но какой-либо серьезной опасности для себя экс от них не ощущал. И чуйка молчала.
   Знание-понимание подсказывало, что прибыл конвой, дабы сопроводить узников для проведения с ними допросов и прочих стандартных проверочных мероприятий. Отцы-командиры наконец-то 'вспомнили' об арестованных членах инспекторской бригады. Очевидно, посчитав, что они достаточно размякли в заключении и созрели для 'собеседований'.
  Дар не ошибся.
  Лязгнула задвижка, дверь ушла в сторону, в 'камеру' заглянул флотский с нашивками сержанта на плечах и с пистолетом в руке. Сержант направил оружие на заключенных и приказал:
  - Встать! Лицом к дальней стене! Руки за голову!
  Дождавшись, когда Куомо и Ветров выполнят команду, сержант заскочил в отсек, сместился к стене, следом зашли офицер и второй нижний чин. Естественно, Антон этого не видел своими глазами, поскольку упирался лбом в балку и разглядывать мог лишь рисунок заклепок, потеки и разводы на металлической поверхности, но 'слышал', что происходит за спиной.
  - Стоим смирно, без резких движений!
  Второй нижний чин нацепил на запястья арестованных наручники, после чего офицер разрешил:
  - Можете повернуться. Согласно статьям тридцать восемь и сто сорок один Уголовного уложения Федерации и специальному протоколу БФБ вас сопроводят для проведения допроса. Следуйте за мной.
  Антон позволил себе реплику:
  - Мы подозреваемые?
  Офицер пожал плечами.
  - Понятия не имею.
  И, безусловно, соврал. Упомянутые статьи Уголовного уложения регламентировали именно статус подозреваемого.
  Офицер вышел из техотсека, Куомо и Антон, подпираемые вооруженными флотскими, двинулись следом. В принципе, конвой особо не усердствовал, не сказать, что спустя рукава, но 'принимал' арестованных не очень жестко. Строго по лекалам работал лишь сержант, он явно успел послужить в структурах, занимающихся сопровождением преступников. Либо натаскался на флотских залётчиках. А офицер и второй нижний чин - капрал не заморачивались на точном соблюдении инструкций по безопасности конвоирования. И воспринимали доставление арестованных как неприятную обязанность, от которой нужно поскорее избавиться.
  Сержант же действовал 'с душой'. Старался каждое движение пленников контролировать, пистолет не опускал, осуществлял сопровождение так, чтобы сектор прицеливания не перекрывался, соблюдал безопасную дистанцию. Впрочем, его старание не спасло бы, имей Ветров или Куомо намерение избавиться от конвоя. Даже Антон в одиночку. Его сопровождал капрал, он постоянно подходил очень близко, пистолет держал в опущенной руке. Развернуться, перехватить оружие, прикрыться капралом, расстрелять сержанта, а затем офицера - дело двух секунд.
  Экс прогнал данный сценарий через фильтр дара и получил оценку вероятности успешного освобождения в девяносто пять процентов. Конечно, реализовывать такой план Антон не намеревался, знание-понимание напряг для разминки. Освобождение от конвоя само по себе ничего не давало. Допустим, перебил он сопровождающих, а дальше что? Куда с корабля деваться? Прикажете со всем экипажем боевые действия вести? Лютый бред.
  Прогулявшись по судну, конвой привел арестованных на пятую палубу, где их разделили. Куомо потащили дальше, а Ветров сдали парочке в штатском. По виду - сотрудников Бюро. Что подтвердило знание-понимание. И дальнейшие действия парочки. Экса завели в довольно просторное помещение. По корабельным меркам. По сравнению с конурой, где они с Куомо куковали трое суток - почти дворец. Яркое освещение, кресла, напичканные проводами и датчиками, панели электроприборов. То ли лаборатория, то ли один из медотсеков. Переделанная в допросную. 'Пыточную'. Антон склонялся к первому варианту - лаборатория, переоборудованная для нужд конторы, и дар с данным выводом соглашался.
  В допросной Ветрова ждали еще трое человек. Два кадра - те, кого называют 'технические специалисты'. А третий - начальник. Несомненно - главный персонаж. Званием не ниже подполковника.
  Парочка встречающих 'штатских' освободила Антона от наручников, но свободы он не получил. Экса усадили в кресло и зафиксировали ремнями. А техники присоединили многочисленные датчики, взяли образцы генетического материала. Ничего нового, Ветрова каждый раз при аппаратно-препаратных проверках на подобных креслах загорал, но неприятно. Особенно дискомфортно стало, когда Антону подряд четыре инъекции сделали. Медикаменты для замедления психической деятельности, препараты, подавляющие волю и растормаживающие речь, колонии нанороботов, стимулирующих работу желез внутренней секреции. Почти сразу же включили голографическую проекцию 'с двигающимися пестрыми картинками' и запись с монотонным текстом, недвусмысленно намекающих на запуск гинокодирования.
  Стандартная процедура, то, что в Академии называли комплексным тестированием. С тем отличием, что дозы введенных препаратов были просто конскими. В разы больше, чем при проверках курсантов. Все-таки комплексное тестирование далеко не безобидная процедура, по печени бьет не хуже, чем полугодовой запой, причем не с употреблением напитков типа 'стекломоя'. А в Академии будущих сотрудников Бюро старались беречь, государство в их обучение немалые деньги вкладывало. Да и чистка организма после 'комплекса' - удовольствие недешевое.
  На корабле же о сохранности здоровья членов инспекторской бригады, судя по дозам, заботиться никто не собирался. Мол, снюхались с сепаратистами, так им и надо. Если в Академии отходняк после 'комплекса', невзирая на чистку нанороботами и медикаментозные меры, обеспечивал проверяемому сутки постельного режима, то сейчас и подумать страшно о том, что будет после тестирования.
  Впрочем, думать об этом рано. Сейчас о другом надо беспокоиться. Прежде аппаратно - препаратные проверки, в том числе и 'комплексы', Ветров проскакивал, в основном, за счет знания-понимания. И немножко благодаря особенностям прокачанного даром организма, невосприимчивого к кое-какой 'химии'. Однако те проверки были не чета нынешней. Курсантов проверяли в профилактических целях, из соображений общей безопасности, больше для острастки, чем для поиска реальных предателей или внедренных агентов. А искали скорее злостных нарушителей дисциплины, чем засланных казачков и шпионов.
  И академические тестирования Антон проходил легко. Оставив за рамками 'похмелье' после медикаментозной обработки. Само тестирование не проваливал. Поскольку не являлся шпионом другого государства или откровенным залетчиком. А вопросы при комплексных или обычных проверках задавали соответствующие. Больше интересовались происхождением, родственниками, совершенными преступлениями, доступом к секретной и служебной информации, контактами со спецслужбами вероятного противника, целями возможного внедрения. А еще - соблюдением режима, подозрительными разговорами с сокурсниками, вольнодумством, сочувствием сепаратистам. А вот о том, является ли курсант Антон Ветров носителем необычных экстрасенсорных способностей, не инициировала ли его дар одна аборигенка на Лауре, не называла ли странным термином 'авурх', и не агент ли он бывшего второго инквизитора Бюро, числящегося погибшим в катастрофе полковника Смита, не спрашивали.
  И на прежних проверках трудностей с ответами не возникало. Можно было говорить правду или что-то к ней близкое. Ведь шпионом иностранного государства Ветров не был по определению, дисциплину учебного заведения старался откровенно не нарушать, серьезных правонарушений не допускать, да и с сепаратистами не якшался. Если не брать во внимание сестер Лурье, но разбираясь досконально, там особые случаи, да и сотрудничал Антон с ними, когда они 'перековались' и работали на Смита. А теплую встречу с Дианой в лесу, при всем желании не назовешь сотрудничеством. Напротив - столкновением. Плюс тот факт, что Ветров являлся эксом, снимало множество вопросов, касающихся происхождения, родственников за границей, друзей детства с криминальным настоящим и так далее.
  А сейчас Антон точно заодно с мятежниками. И спрашивать будут именно об этом. Что меняло ситуацию в корне. Тем более, что после инъекций с конскими дозами препаратов в голове ощутимо зашумело. А внимание начало рассеиваться. До такой степени, что Ветров не сразу сообразил, что вопросы уже посыпались, а он на них что-то отвечает.
  - Ваше полное имя?
  - Антон Сергеевич Ветров.
  - Имеете гражданство Федерации?
  - Да, имею.
  - Категория?
  - Субгражданин - один. Получил этот статус в связи с присвоением звания сержанта, закрытием контракта и боевой награды Федерации.
  - Отвечайте только о том, что спрашивают. Без дополнений.
  Дополнить очень хотелось. Вопросы словно возникали в сознании из ниоткуда, растворялись, оставляя горячий след в виде острого желания откликнуться, рассказать обо всем на свете, раскрыть душу, вплоть до тайных фантазий и детских грез, рассыпаться по окружающему пространству словесными горошинами. Однако перечить голосу было нельзя, нужно подчиняться его приказам, иначе придет боль. Страшная боль. И страх перед болью перевешивал желание. Пусть и не без труда. Будто в огненную клетку поместили предмет вожделения. Руки тянутся к нему, но достать невозможно, пальцы сгорят. До костей. Или дотла.
  Чудовищным усилием Антон собрал остатки воли в кулак и включил режим 'slow-motion'. Концентрация вернулась, мозги прочистились, сознание вынырнуло из вязкого тумана.
  Один из технических специалистов приступил к следующему вопросу. Не задал, а именно приступил, поскольку экс машинально разогнал форсаж до такой степени, что воздух загустел. А слова допрашивающего растянулись неимоверно. Куда там Соле с ее смешными 'эстонскими' гласными. Сейчас, пока произносится одно предложение, уснуть не грех.
  Антон убавил скорость восприятия. Довел его не до пограничного состояния, но близко к черте нормального течения времени. Так и форсаж дольше продержится, и слушать вопросы легче. А особенно - отвечать. На ответах Ветров бы стопроцентно спалился. Вернее - на быстроте произнесения слов. Экс с трудом представлял, какие звуки услышали бы конторские, начни он отвечать на пике форсажа. И услышали ли бы вообще. В любом случае, пропустить столь странное поведение подозреваемого невозможно. А на грани стандартного восприятия ничего необычного присутствующие заметить не должны. Оптимальный выбор, несмотря на то, что Ветрову приходилось серьезно напрягаться, чтобы замедлить речь и произносить слова медленно и внятно, не срывая на скорость триста слов в минуту.
  - Звание?
  - Сублейтенант.
  - Место рождения?
  - Планета Земля.
  - Год рождения?
  - Две тысячи пятый. По старому летоисчислению.
  - Где проходили первичную подготовку для службы в колониальной пехоте?
  - Лагерь 'Энкубьерто'.
  Допрашивающий задал еще десятка полтора вопросов, из разных сфер, интересуясь то цветом волос Антона, то фамилиями его однокашников по Академии, то званием непосредственного руководителя. И без подпорок знания-понимания было ясно, что задаются контрольные вопросы, а ответы сверяются с данными из личного дела Ветрова. Проводится настройка, калибровка аппаратуры.
  Затем конторские взялись за главное блюдо. Начали поочередно пытать экса на предмет того, не снюхался ли он с мятежниками на Лауре. Попутно просвечивали и другие темы. Выясняли, что Ветров видел, слышал, любопытствовали по поводу поведения других членов инспекционной бригады. Притом и вопросы были тоже разного типа. Иногда спрашивали прямо в лоб - не получал ли Антон заданий от сепаратистов, но чаще словно плели паутину из незначительных деталей, медленно подбираясь к основному. Где находился, чем питался, с кем общался, что обсуждали. И отвечать на эти коварные непрямые вопросы было гораздо сложнее. Ведь требовалось не запутаться в мелочах.
  Антон справлялся. Стоял на своем. Как герой древнего фильма. Поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся, гипс. Только в данном случае было: прилетели, всех изолировали, подхватил вирус, заболел, выздоровел перед отлетом, ничего не видел, ничего не слышал. Было тяжело, но Ветров держался. Через час он устал настолько, что еле-еле фиксировал восприятие на грани форсажа. А вопросы не заканчивались. Когда экс уже почти перестал контролировать свое состояние, конторские наконец-то успокоились и отстали.
  Один из техников принялся снимать с Ветрова датчики, а другие собрались возле начальника. Ветров навострил уши, подключив ресурсы знания-понимания. Что недослышит - догадается.
  - Что скажете?
  - Показатели в целом в норме. Реакции объекта близки к стандартным. Наблюдается небольшая заторможенность перед ответами, но в рамках допустимой погрешности.
  - Заторможенность может быть воздействием нейтрализаторов или специальной гипнообработки?
  - Вряд ли. Экспресс-анализ ничего не показал. Следов специальной 'химии' в организме не обнаружено. Да и в остальном... Методики выявления подготовки к допросу отработаны, картина не совпадает. Видимо, заторможенность является индивидуальной особенностью. У эксов нередко случается.
  - Закладки?
  - Характерных признаков не выявлено, но, сами понимаете, здесь стопроцентной гарантии дать нельзя. Иногда закладки ставятся столь качественно и глубоко, что обнаружить их можно лишь при многодневном стационарном наблюдении. Полностью исключить данный вариант мы не можем. Однако глубокие закладки, как правило, являются результатом длительной гипнообработки серьезными специалистами в соответствующих учреждениях. А подобных на Лауре нет. Ни учреждений, ни специалистов.
  - Предварительные выводы?
  - Вероятность вербовки данного испытуемого мятежниками нулевая, вероятность сотрудничества со спецслужбами иностранных государств - крайне низкая.
  - Ясно. Отправляйте его восвояси.
  - Обратно в техотсек.
  - Нет, повторных тестов с ним проводить уже не будем. Пусть к остальным отвезут, в медицинский бокс.
  На этой фразе Антон отпустил форсаж и позволил измученному сознанию отключиться.
  
  Пробуждение было ужасным. Кошмарным. У Антона болело все. Ломило руки, выворачивало суставы, кололо, жгло и морозило потроха. Бедную голову словно засунули в мясорубку, прокрутили, а получившийся фарш постоянно жарили на сковороде. Не забывая переворачивать. Для того, чтобы разлепить веки, потребовалось усилие, сопоставимое с подходом тяжелоатлета к рекордному весу. И смотреть на мир тоже было... больно.
  Над головой низкий белый потолок, мигающие лампочки приборов, переплетения проводов и трубок, мерное попискивание и урчание аппаратуры. Покалеченным терминатором в сознание заползла мысль - узнавание. Медицинский отсек.
  Антон закрыл глаза, но это облегчения не принесло. Попытался пошевелиться. Не смог. Повторил рекордный подход и скосил взгляд вниз. Руки и ноги примотаны ремнями к креслу. Или кровати. Или лежаку, если угодно.
  Что-то запиликало громче, нутро содрогнулось, и мир скрылся под темным одеялом.
  Следующие дни, месяцы или эпохи Ветров провел то ли в прострации, то ли в полубреду. Черная пустота сменялась болью и беспомощностью реальности, а та тонула в пучине смутных образов и галлюцинаций. Антон 'видел' Солу, Диану, полковника Смита, Чужого, сдирающего с морды личину Себастиана Липняка, Ника Ковальски, психолога-переводчика из клиники, друзей детства, своего деда, каких-то незнакомых людей и неведомых существ. Образы кружились, что-то говорили или молчали, растворялись в воздухе и возникали вновь. Беспорядочно, бессистемно. Антон порой выныривал в чудовищно хищную явь, а потом вновь проваливался в каньоны горячечных видений или ущелья беспамятства.
  Очередное возвращение в реальность оказалось симптоматичным. Боль уменьшилась. На порядок. Не ушла полностью, но стала терпимой. Состояние отдаленно напоминало похмелье средней тяжести. Суставы ломят, голова раскалывается, мутит. Разве что сушняк не мучает. Нет, от стакана воды Антон бы не отказался, но вполне мог подождать. А вот другой позыв был безотлагательным. Очень хотелось в туалет. Нестерпимо. Будто неделю его не посещал.
  Поелозив по ложу, экс убедился в том, что по-прежнему ограничен в движениях пристегнутыми на руках и ногах ремнями. И обнаружил, что может справить естественные потребности, что называется, не сходя с места. Соответствующие устройства на лежаке имелись и были присоединены к пациенту. Работали автоматически. В чем Антон убедился, использовав данные средства по назначению.
  Решив первоочередную задачу, Ветров приподнял голову. Аккуратно, оберегая содержимое черепушки от резких движений. И машинально перебирая образы и воспоминания, дабы убедиться в том, что последствия ввода препаратов при недавнем допросе не сказались на самоидентификации.
  Негативных последствий не было. Угрозы приступа или распада личности Ветров не ощущал. Замечательно. Однако желательно избегать разных эксцессов, типа недавнего допроса. Голова-то не казенная, да и принятый код - не килограмм сладостей. Напротив, фактор риска. Неизученный. На текущий момент кардинальных проблем Антон избежал, но гарантий, что следующие приключения с вводом специальной химии не закончатся плачевно, никто не даст. Разве что господь Бог, но до него смертным, пусть и непростым, не достучаться.
  И не факт, кстати, что примененные при допросе препараты не повлияли на личностное восприятие. Ветров примитивно может не замечать микроскопических изменений психики. Чуйка, конечно, помалкивала, да и запрос знания-понимания поводов для беспокойства не подкинул, но поговорку о том, кто береженого бережет, недаром придумали. Чем скорее Антон встретит 'демонов' - шэйду и инициирует код, избавившись от тяжелого ментального груза, тем лучше для здоровья. И физического, и, особенно, психического. Одного Чужого или толпу - не важно.
  Экс нашел взглядом среди приборов таймер и мысленно охнул. Больше двух суток в медицинском боксе провалялся. Ничего себе! Королевский отходняк накрыл. А то и императорский. Все прошлые 'похмельные синдромы' после аппаратно-препаратных тестирований, включая 'комплексы', и рядом не валялись. Ни по полноте ощущений, ни по яркости впечатлений. Ветров связывал это не только с качеством и количеством инъекций при допросе, но и с пресловутым ментальным кодом аасхов. Без последствий его принятие пройти не могло. И наверняка негативно сказалось на организме. Что, в свою очередь, вызвало усиление отходняка от тестирования.
  Убедившись, что шевеление и аккуратные повороты головы не взрывают мозг, не откликаются всплесками монструозной боли, Ветров огляделся. Бокс двухместный, но соседнее ложе не занято. Или соседа по палате раньше выпустили, или экс в одиночку тут прохлаждался. Антон склонялся к первому варианту, и знание-понимание данный вывод одобряло. Соответственно, догадки о том, что мест для размещения на корабле хватало, а содержание в ужасных условиях в техотсеке преследовало цель обработки перед тестированием, были верными. С этой мыслью Ветров и уснул. Сам не заметил, как вырубился.
  В следующей раз экса разбудили. Антон проснулся, почувствовав, что его хлопают по щекам. Довольно сильно.
  - Вставай, хватит Белоснежку изображать.
  Экс продрал глаза. Возле его ложа стоял медик, что-то записывающий в электронный блокнот, и прежние знакомцы-конвоиры. Двое из трех. Сержант-энтузиаст и капрал-лентяй. Офицера с ними не было.
  - Одевайся! - Сержант швырнул на колени Антону комок с одеждой. Форменной, без знаков различия. Куда делись обмундирование и другие шмотки Ветрова, пояснить никто не удосужился.
  Датчики и трубочки уже отключили, поэтому одеваться Антону ничего не мешало. Не считая бесцеремонных взглядов конвоиров. Экс хотел было высказаться по данному поводу, ляпнуть что-нибудь в духе 'глаза не протри', 'я что, вам нравлюсь, ребята?', но сразу же задавил в себе этот позыв. Не стоит нарываться. И без того проблем - выше крыши. Конвоиры - люди подневольные, исполняют, что приказали. Просто их поведение показательно.
  Субординацию забыли напрочь, ёрничают, позволяют тыкать, ведут себя развязно. Даже при доставлении в помещение для допроса уважения больше проявлялось. И тот факт, что офицера с конвоирами не было - тоже сигнал. О том, как Ветрова воспринимают флотские. Так или иначе, сотрудник Бюро, к ним всегда служивые относятся с некоторой долей предубеждения и опаски. Невзирая на текущий статус. Сегодня персонаж из БФБ под подозрением в шпионской деятельности, а завтра отмылся и сам кого угодно во вражеские агенты и предатели интересов страны запишет. Конторский есть конторский, подгадить способен в каких угодно условиях.
  А сейчас ситуация другая. Ни страха, ни пиетета в сложившихся обстоятельствах Ветров не ждал, но и примитивной опаски перед сотрудником могущественной спецслужбы со стороны флотских не ощущалось. Словно занюханного штафирку из проворовавшихся складских сопровождать собираются. Что означало принятие определенных решений по членам инспекторской бригады.
  Знание-понимание вновь забуксовало и подсказки давало в стиле анекдота про прогноз погоды. То ли будет, то ли нет, то ли дождик, то ли снег. В связи с чем Антон решил навести справки у конвоиров. Авось в морду за вопрос не дадут. Естественно, обращаясь к флотским, экс заведомо ставил себя в психологически проигрышное положение. И чем бы Ветров не поинтересовался, он будет выглядеть отнюдь не героически. Как и любой пленник, узник, заключенный, выступающий в роли просителя. Впрочем, наступить на горло собственной гордости - не проблема. Корчить из себя молчуна и последователя Зои Космодемьянской экс не собирался. Бессмысленная и непродуктивная затея. А поблеять жалобным тоном, опустив очи долу, не прочь. Или преданно заглядывая в глаза - в зависимости от того, что будет лучше восприниматься флотскими. Для дела не повредит. Глядишь, конвоиры, на полезные сведения расщедрятся.
  Тем более, если курсы прикладной психологии не врали, в подобной обстановке от пленника будут ожидать вопросов. Неопределенность - она пугает. Каждого первого. Независимо от возраста, опыта и социального положения. Она изматывает душу, воспринимается негативнее, чем открытая или неявная угроза. Просто кто-то умеет держать лицо, не выдавая страх перед неопределенностью, а кто-то - нет.
  У Ветрова особой нужды держать марку не было. Не вышел для того ни рылом, ни возрастом, ни чином. Гонор не грех и в угол загнать, чтобы информацию получить. А не расщедрятся на сведения конвоиры, не скажут ничего толкового - не беда. И без прямых ответов о многом догадаться можно. По мимике, по незначительным репликам, по реакции на вопросы. Особенно - когда грани дара применяешь. И кто заявит о том, что так нечестно - пусть ядовитой слюной подавится.
  Потому, натягивая рубашку, Антон полюбопытствовал:
  - Куда меня?
  Соответствующим тоном. Не лебезящим, но вежливым и в меру просительным.
  - Там узнаешь.
  Сержант явно не намеревался обсуждать с подконвойным проблемы его перемещения.
  - Где там? - не смирился Ветров.
  - Не твое дело.
  - Всех ваших переводят на рейдер, он сегодня стартует к Марсу, - вступил в разговор капрал.
  - Ты зачем ему сказал?! - взвился сержант.
  - Пошел ты, Крайчек, - процедил капрал. - Достал уже командира из себя корчить. Ты мне не начальник.
  - Я - старший конвоя!
  - С чего вдруг? - удивился капрал. - Когда это кэп тебя назначал старшим. Если мне память не изменяет, он сказал: 'Парни, поднимайте этих конторских из медбоксов и тащите к рукаву. Только поодиночке'. Про старшего ни слова не было.
  - Я по званию тебя старше!
  - И что?
  Крайчек не нашелся, что ответить капралу, и рыкнул на экса:
  - Шевелись давай, чего копаешься!
  Антон улыбнулся, применив самый доброжелательный оскал из своего арсенала, и уверил:
  - Уже на финише.
  Ставка сыграла. Вопросы Ветрова спровоцировали короткую перепалку, а из нее экс узнал очень многое. Членов Лаурской инспекторской бригады убирают с флагмана и отправляют в Солнечную систему на другом корабле. Расследование в отношении комиссии завершится в колыбели человеческой цивилизации. Там же, очевидно, состоится и трибунал.
  И это плохой знак. Если бы 'провинившихся' конторских отправили в периферийную систему Федерации, можно было бы рассчитывать на более или менее объективное расследование. Однако, коль скоро, сразу отправляют на Марс, а там и Земля под боком, то дела плохи. Процесс явно будет показательным. И надеяться на беспристрастность не стоит.
  Из членов комиссии слепят козлов отпущения за мятеж на Лауре. Сомнений в том - никаких. Факт провозглашения независимости на стратегически важной планете особенно в период войны требовал от правительственных структур Федерации реакции. Резкой и однозначной. И не только карательной операции и дипломатических мер. Должны полететь головы. В том числе и в спецслужбах. Проглядели, недосмотрели, допустили. А для Директората Бюро инспекция - первый жертва. Первый кусок. И его сожрут, дабы при разборках в чиновничьем поднебесье верхушка БФБ пострадала меньше.
  А Ветров - пусть и невелика фигура, риск, что зацепит рикошетом при наказании 'виновных и причастных', имелся. Расстрелять не расстреляют, безусловно, современное гуманное общество до подобных крайностей не опустится даже в военное время, да и на рудники едва ли отправят. А вот статус понизят - наверняка. Что сулило очень неприятные последствия личного характера.
  К тому же Антон сильно беспокоился за Элизабет. Конечно, их отношения нельзя сравнивать с чувствами к Диане, а Солу, вообще, нужно оставлять за скобками, но майор Дебрианн была эксу, прямо скажем, небезразлична. И ее судьба Антона волновала. А пострадает Элизабет, с учетом ее статуса, куда серьезнее. Разборки будут на таком уровне, что высокопоставленные родственники Дебрианн могут не спасти. А как помочь ей Антон не придумал. Разве что, экс успеет встретить шэйду и активировать код. Тогда должно измениться многое. А при глобальных переменах предсказать будущее отдельной личности очень сложно.
  К собственному вящему удивлению, на глобальных вопросах, от которых зависели, как судьбы цивилизаций, так и жизнь самого экса, Антон не зацикливался. Он, вообще, особо не акцентировал внимание на активации кода аасхов. Хотя, казалось бы, это должно волновать носителя в первую очередь. Чем раньше он встретит шэйду, тем быстрее избавится от тяжкого бремени и риска распада личности. Напротив, Ветров больше размышлял о предстоящем расследовании и о том, что случится с Дебрианн. Сброс 'вложения' беспокоил экса скорее в прикладном плане, в таком контексте Антон и обдумывал проблему активации кода.
  С практической точки зрения, отправка в Солнечную систему не была сплошным негативом, имелся и позитивный момент. На материнских планетах должны гораздо чаще попадаться Чужие. Они же шэйду. А то, что 'демоны' войдут в состав следственной комиссии, практически гарантировано. Со всеми вытекающими.
  Мозги работали четко. И немудрено. Чувствовал Ветров себя недурно. Почти ничего не болело, ощущалась слабость в руках-ногах, и немного подташнивало. По сравнению с состоянием пикового отходняка - ерунда. И на похмелье-то не похоже. Правда, хотелось пить и есть, именно в такой последовательности. Довольно сильно, но жажда и голод думать не мешали. Тем не менее, экс не преминул поинтересоваться у конвоиров:
  - Попить не найдется? Горло пересохло.
  - Перетопчешься, - буркнул сержант. - На рейдер попадешь, там спрашивай. Шевелись, давай.
  - Подождите! - подал голос медик. - У него вероятно обезвоживание, рисковать не надо. Я сейчас...
  Медик выскочил из бокса, а, вернувшись через минуту, сунул в руку Ветрову литровую бутылку с прозрачной жидкостью.
  - Возьмите.
  Антон незамедлительно вскрыл тару и прососался к горлышку. Одним махом ополовинив бутылку. Вкус - великолепный! Обычная дистиллированная вода, а зашла, словно родниковая или охлажденная минеральная. Да, жажда - не тетка. Правда, получив пол-литра жидкости, организм переключился на другие насущные проблемы. И заставил желудок заурчать, озвучивая новые политические требования. Касающиеся, в основном, мясных и рыбных блюд. Приготовленных на открытом огне в немереном количестве. И крохотной порции десерта.
  Мелькнула шальная мысль стрясти с медика и обед, но экс ее отбросил. Перегибать палку не надо. Сержанту Крайчеку дай повод, он и в лоб треснет. А лоб у Ветрова не казенный. И ответный удар нанести нельзя. Сложившееся положение не позволяет. Рот лишний раз разевать, и то нежелательно. Не будь Ветров в пикантном статусе, обязательно бы наехал на медика и конвоиров, напомнив о своих правах и многочисленных конвенциях по содержанию задержанных и подследственных, но в нынешней ситуации подобные действия бессмысленны. Сопровождающих разозлишь, и только.
  - Заканчивай водопой, - дернул Антона за рукав неугомонный Крайчек.
  - Уже, - выдохнул Ветров, вытер губы, закрыл бутылку и бросил ее на кровать. - Куда идти?
  - За мной, - сказал капрал и двинул к выходу.
  Сержант пристроился позади. И неспроста. Десятиминутная прогулка по отсекам и переходам превратилась в суровое испытание нервной системы экса. И его терпения. На каждой развилке или лестнице Крайчек тыкал Антона раздвижной электрической дубинкой в бок или в спину, соответственно приговаривая: 'Правее', 'налево', 'прямо', 'вверх', 'спускаемся'. Тыкал и давал указания, несмотря на то, что пояснений не требовалось - впереди двигался капрал, показывая дорогу. А к умственно отсталым Ветров себя никогда не причислял.
  Крайчек же полагал иначе. Или проявлял собственные садистские наклонности. А может, испытывал к Антону сильную неприязнь по причинам личного характера. Сто процентов - надуманную. Знание-понимание склонялось к данному варианту. При этом, не раскрывая, чем именно не угодил сублейтенант БФБ Ветров флотскому сержанту Крайчеку. Ведь экс ничего ему не сделал. Ни плохого, ни хорошего. Они и увиделись-то здесь, на корабле. До задержания и попадания на флагман Антон и не подозревал о существовании такой персоны.
  А персона, несомненно, имела до незнакомого сублейтенанта претензии. И постоянно совала дубинку в спину, словно пытаясь отыграться по мелочи. Допустим, Крайчека сотрудники Бюро когда-то обидели, и он злость свою на первом попавшемся конторском вымещает. Или задержанный когда-то сбежал из-под стражи, а на сержанта всех собак повесили, и сейчас он вспоминает и дергается. А, может, еще какие тараканы в башке сопровождающего поселились.
  Кто знает, дар-то подсказок не подкидывает. И о том, что послужило поводом для острой нелюбви сержанта к заурядному младшему офицеру Бюро, эксу оставалось гадать. А ему было не до гаданий и психологических вывертов конвоира. Ближе к финишу маршрута тот распоясался до такой степени, что принялся охаживать Ветрова спецсредством и в прямых коридорах, не дожидаясь развилок, поворотов, спусков или подъемов. И перестал раздавать указания. Только изредка шипел что-то неразборчивое сквозь зубы.
  Антону тоже пришлось их стиснуть. Проявляя чудеса терпения и всепрощения. По библейским ветхозаветным канонам. А так хотелось развернуться, вырвать дубинку из рук этого недоделка и насовать ею же обидчику. От души. Или незамысловато кулаком по морде врезать, чтобы сопли в разные стороны разлетелись. Когда сержант приголубил Антона особенно сильно по левому боку, так что почка едва не отвалилась, а отдача отозвалась занывшими висками, экс еле сдержался. Неправду говорят о том, что удар по почкам заменяет кружку пива. Минимум бочонок. Темного, нефильтрованного, выпитого залпом.
  Наконец прибыли переходному шлюзу, где собрались члены злосчастной лаурской инспекции. В сопровождении группы флотских, возглавляемых двумя офицерами. Рядом ошивалась и парочка людей в штатском - сотрудники Бюро. Не хватало лишь руководителей комиссии, в том числе Дебрианн. Отсутствие Элизабет немного напрягло, пронеслась мысль о том, что начальство отдельным транспортом направят, но сразу же была отброшена. Как дурная и нелепая. Ага, станут флотские в военное время два судна в Солнечную систему гонять, держи карман шире. Особенно - в условиях непредсказуемости поставок воларита с Лауры после мятежа.
  Сейчас каждый грамм стратегического топлива на учете. Если бы не желание прикрыть собственные мягкие места, ни Ванштейн, ни прикомандированные к его эскадре конторские вообще бы никуда никого не отправляли. На месте бы разобрались. Кого надо отмазали, кого не надо - наказали. Или наоборот, в зависимости от конъюнктуры. Наиболее провинившихся и не обремененных высокими связями посадили бы на гауптвахту до прибытия в районы дислокации трибунала.
  Однако военное положение, мятеж, ультиматум новых властей Лауры и объявление его целой инспекции Бюро, переводили вопрос в политическую плоскость, а там расклады иные. Иные, но не до такой степени, чтобы несколько кораблей задействовать.
  Цивилизованно влиться в коллектив товарищей по несчастью Ветрову не дали. Когда капрал, Антон и сержант подошли к кучке 'отверженных', а экс собрался поприветствовать коллег, Крачек толкнул его в спину. Сильно, Ветров чуть не растянулся на палубе в полный рост. От унизительного и, вероятно, болезненного падения спас ло рефлекторное включение форсажа. Ускоренное восприятие времени позволило Антону остаться на ногах. Восстановив равновесие, Ветров сбросил форсаж и сделал несколько шагов, якобы пытаясь не упасть. Изобразив картинку для единственного заинтересованного зрителя. Судя по тому, как скривился Крайчек, мини-спектакль удался и расстроил неуравновешенного конвоира.
  Экс представил, насколько жалко бы он выглядел, расстелившись перед честным народом, и разум накрыло темной волной ярости, направленной на сержанта. Что эта тварь себе позволяет? Издеваться над беззащитными пленниками?! Антон не успел осознать, что происходит, вновь автоматически вошел в режим 'slow-motion' и ударил темной волной по Крайчеку. Мысленно разрывая ему грудную клетку и сжимая сердце. А потом обессилено вывалился из форсажа. Сам не понял, что сделал, но сержанта проняло. Основательно и конкретно.
  Конвоир схватился за горло, захрипел и пустил пену изо рта. А затем свалился на палубу. Флотские загалдели, окружив упавшего.
  - Что с ним?
  - Сердечный приступ?
  - Обморок?
  - Что случилось?!
  - Крайчек, ты чего?!
  - Врачей вызывайте!
  Последний возглас, очевидно, возымел силу, кто-то догадался использовать коммуникатор, спустя минуту, на палубе появились медики и принялись суетиться возле сержанта. Смысл реплик сразу же поменялся.
  - Зубы разожми.
  - Пульс? Зрачки?
  - Пятьдесят.
  - Пять миллилитров.
  - Дефибриллятор?
  - Нет, сразу в реанимационный комплекс.
  Пока первая группа медиков колдовала над Крайчеком, вторая приволокла увешанную приборами каталку. Сержанта споро погрузили на нее, присоединили какие-то трубочки и утащили. Точнее - укатили.
  Флотские продолжали обсуждать происшествие, но едва медицинская бригада скрылась за дверями отсека, капитан навел порядок и пресек галдеж.
  - Прекратить разговоры! У сержанта Крайчека случился сердечный приступ, медицинская помощь оказана. Что тут мусолить?! Ожидаем оставшихся фигурантов и переводим всех на 'Стремительный'. Тишина!
  Антон бы тоже от медицинской помощи не отказался. Он ощущал себя выжатым лимоном. И не просто выжатым, а выдавленным досуха, словно над ним поработал многотонный пресс. Или налоговый инспектор из древнего анекдота. Экс еле-еле держался в вертикальном положении. Хорошо еще, он успел опереться на стену, пока народ суетился вокруг упавшего сержанта. Иначе бы тоже сполз на палубу, что было бы крайне некстати. Мало того, что конвоир без видимых причин сознания лишается, вдобавок и его сопровождаемый почти в ауте. Подобное совпадение очень странно выглядит. И является поводом для серьезной проверки.
  Вряд ли в местном флотском подразделении Бюро дураков держат, дважды два сложить сумеют. Сомнительно, что на борту будет разбираться, оставлять одного сотрудника из состава 'прокаженной' инспекции не с руки. Надолго задерживать отправку из-за одного подозрительного сублейтенанта - тоже не вариант. И отдельным рейсом не повезут по озвученным выше политическим и экономическим причинам. Однако провести дополнительное тестирование и направить в вышестоящие инстанции сопроводительную о странном происшествии - с местных конторских вполне станется. И по прибытию в метрополию, Ветрова по винтикам разберут. Если не по клеткам и молекулам. Тогда и дар не выручит.
   А так экс просто к стеночке прислонился. Впечатлительная натура, увидел, что конвоир сознание потерял, и тоже поплохело чуток. И тот толчок в спину - в тему. Антон ведь не свалился. А толкнуть сержант сопровождаемого мог в связи с тем, что чувствовал себя нехорошо, опору искал. Логично.
  Ветров постепенно приходил в себя. Силы возвращались, но нервное возбуждение не снималось. Тревожил банальный вопрос.
  Что это было?!
  Чем его накрыло? Не сержанта, а Ветрова. С конвоиром-то некая ясность имела место. Экс применил новую грань дара. Очередную, пятую, шестую или седьмую по счету. Или побочное ответвление старой - форсажа. Выбирай на вкус, коль не запутаешься. И, судя по воображаемым в момент форсажа действиям и реакции Крайчека, именно Антон организовал сержанту внезапный инфаркт. Сразу же вспомнились рассказы полковника Смита об эпидемии сердечных приступов среди правительственных чиновников, военных и сотрудников спецслужб. Только тогда за инцидентами прятались уши (или заменяющий их орган) Чужих, а тут Ветров постарался. Лично. Самостоятельно, без посторонней помощи, если не принимать за таковую подлый толчок в спину от сержанта.
  И эффект - едва ли не аналогичный. Разве что в случае с сержантом летального исхода не случилось. Что неоспоримо радовало. Впрочем, неизвестно, как оно дальше повернется. А, кроме того, Антон тупо вывалился из форсажа от напряжения, но продержать темную волну в скоростном режиме восприятия еще секунду-другую, в принципе, мог. И не факт, что конвоир пережил бы эти мгновения.
  В остальном - картина совпадает. И там, и там - сердечные приступы. Инициированные извне. Бесконтактно. У вполне здоровых людей. Что-то сержант на недомогание не жаловался, прямо-таки лучился бодростью. И активность проявлял. Пусть и не назовешь ее здоровой, но то больше из сферы психического. Насколько Антон помнил, жертвы эпидемии, причины которой расследовал Смит, тоже были в порядке. Ничего проблем со здоровьем не предвещало. А потом - хрясь! - и отпевай доброго молодца.
  Подобное совпадение 'анамнеза' эксу не нравилось. Получается, что у новой грани дара авурха и способностей 'демонов' одна природа? Или, по крайней мере, сходная?
  Приплыли. Тапочки к дивану. А бумажные корабли - к ливневому стоку. Схожесть пугала. А не превращается ли Антон постепенно в Чужого? Нет, не в примитивном смысле, по типу чудовищ из древних фильмов ужаса, когда вместо человека появлялся покрытый броней и слизью зубастый хищник. И, тем более, не превращение в подобие биоискина, что невозможно физически. А в плане умений, талантов, образа мысли. Психики и психокинетики, если желаете. Кто знает, не влияет ли внедренный в мозг код аасхов на ментальность Антона. Не по части болей, проблем с самоидентификацией или риска распада личности, а изменяя и переформатируя его сознание. Затрагивая в том числе базовые установки, моральные устои и ценности.
  Допущение дикое, но и самые несусветные идеи порой реализуются наяву. Далеко ходить не надо; жизнь Ветрова - тому яркий пример. Биография экса после пробуждения в клинике - сплошная фантастика с вкраплениями абсурда.
  И внезапная несдержанность настораживала Антона. Что с ним случилось? Что за волна утопила сознание? Безусловно, экс к сержанту теплых чувств не питал, злился, но не до такой же степени. Не любимую ведь из-под венца увел.
  Притом об эмоциях в данном случае следовало говорить аккуратно. Да, спусковым крючком форсажа стала волна ярости, но к сфере чувственного срыв экса отношение имел весьма опосредованное. Антон и ухом бы не повел, откинь сержант коньки прямо на месте. И даже на гребне темной волны ярости Ветров ощущал некое ледяное спокойствие, уверенность, что поступает верно. Глаз бури, что-то вроде того. Словно экса вело нечто. Незримое, но могущественное.
  Слегка перепугавшись, экс срочно обратился к дару. Оснований для паники знание-понимание не обнаружило, сочтя наиболее вероятной версию о том, что срыв стал следствием длительной психотравмирующей ситуации, осложненной последствиями применения химических и медикаментозных средств во время допроса. И, напротив, вероятность переформатирования сознания крайне низка. Что Ветрова не успокоило. Признать знание-понимание стопроцентно нейтральным арбитром в вопросах, связанных с работой мозга Антона, было бы неоправданным легкомыслием. На секундочку, первая грань дара сама - часть ментальности экса. Плоть от плоти, если дозволено так выразиться в отношении бестелесного, нематериального.
  С другой стороны, открытие нового таланта, безусловно, было приятным событием. Более того, у Антона появилось, по сути, экстрасенсорное оружие, что давало дополнительные козыри в различных раскладах. А по поводу родства очередной грани дара со способностями 'демонов' - шэйду - ничего не попишешь. От данного родства никуда не деться, и авурхи, и биоискины - порождения цивилизации аасхов. Однако подумать здесь было о чем, в том числе о том, как обезопасить себя от неконтролируемых срывов. Да, и в целом, над происшествием стоило покумекать. Лучше без привлечения подпорок дара. Пользуясь в первую очередь логикой и здравым смыслом. Желательно - в тихой обстановке. Чего, к сожалению, не наблюдалось.
  Пока Ветров оттаивал от применения новой грани дара и занимался самокопанием, а народ оживленно обсуждал происшествие с конвоиром, доставили оставшихся членов инспекторской бригады, включая Дебрианн и Робертса. Затем флотские открыли шлюз и начали перебрасывать арестованных на борт рейдера. Или задержанных. Или подозреваемых. Статус членов невезучей инспекции никто не удосужился уточнить. Для Антона, по крайней мере. И, тем более, официально никто подозрений не предъявлял. Об этом тоже стоило поразмыслить. Позже.
  Конечно, никто не запрещал думать на ходу, но появился новый повод для беспокойства. Посмотрев на Элизабет, Ветров заметил, что она... не в форме. Не в смысле спорта или костюма, естественно, а в плане состояния. Поведение было симптоматичным. Если позволительно назвать это поведением. Элизабет даже не повернулась в сторону Антона, хотя раньше при встречах 'на публике' они обязательно обменивались взглядами. Будь то на совещании, в челноке, на сборе в космопорте Лауры. Всегда и всюду.
  А сейчас Дебрианн шла, низко опустив голову, передвигалась подобно механической кукле, а команды конвоиров выполняла с точностью робота. И с его же грацией. В голове Антона пронеслись разные версии. Заслуживающими внимания знание- понимание сочло две: либо не восстановилась после тестирования, либо накачали психотропными препаратами для подавления воли, чтобы при переброске эксцессов не возникло. Вторая версия казалась более вероятной. В том числе и за счет того, что остальные руководители бригады выглядели не лучше. И Робертс, и главный эксперт по части движений также были похожи на марионеток. Марионеток в руках дергающегося кукловода.
  После перехода через шлюзовую камеру и несколько отсеков, арестованные и конвой очутились в накопителе. Такие помещения имелись на каждом космическом корабле Федерации, только на пассажирских судах они были на порядок объемнее, что Антон уже знал и по собственному опыту. Тут накопитель представлял собой расширяющийся коридор палубы, не более того, а на лайнерах гражданских маршрутов имелись здоровые холлы. Оно и понятно, военные суда тучу пассажиров не перевозят. Естественно, и членам экипажа рейдера надо сходить 'на берег' на планетах, или как сейчас перебрасывать иногда людей при стыковке, но речь идет о десятках человек, а не о сотнях и тысячах, как на лайнерах.
  Наверное, военные суда могли вообще обойтись без накопителей. И тогда из шлюзовых камер входящие на борт сразу бы ступали на палубу с узкими коридорами. Однако конструкции всех судов, на которых довелось полетать Ветрову, предусматривали наличие подобных помещений. Без исключения. Не считая челноков, конечно. Таким образом, флот умудрялся не отдавать извечную дань экономии пространства на космических кораблях. Точнее - отдавать ее в довольно умеренных размерах. Видимо, это было связано с другой данью. Официозу и чинопочитанию.
  Прием важных должностных лиц и флотского командования как минимум предусматривался при приемке судна, сдаче после капитального ремонта, масштабных учениях. Кроме того, корабли рейдерского класса иногда использовались для переброски наблюдательных и дипломатических миссий, пусть и не самого высокого уровня. И заставлять потомственных полных граждан федерации испытывать столь явные неудобства, тем более - клаустрофобию, было не в традициях государства, славящегося своим гуманизмом.
  Правда, это все было актуально до начала конфликта с Поднебесной и Халифатом, но корабли проектировались и строились в довоенную эпоху. Новых судов наклепать пока не успели.
  На борту рейдера арестованных конторских и конвой ждала представительная делегация, заполонившая большую часть накопителя. Два с гаком десятка человек. Ветрову показалось, что сюда едва ли не половину экипажа согнали. И довольно много офицеров, включая капитана корабля с нашивками коммандера на мундире. К сожалению, торжественной встречи никто не организовал. Приветственных речей, салютов и шампанского программа не содержала. Коммандер и его помощник обменялись с офицером флагмана парой фраз, приняли бумаги и носители с закодированными электронными документами и задержанных повели в глубь рейдера. Притом значительная часть встречающей делегации осталась в накопителе. С задержанными отправились нижние чины и конвой с флагмана.
  Как показалось эксу, многие офицеры рейдера пришли к шлюзу с целью поглазеть на арестованных конторских. Когда еще такое необычное зрелище увидишь - целая группа сотрудников могущественной спецслужбы, в разных званиях, от сублейтенанта до полковника, фактически под конвоем. Событие из ряда вон. Впоследствии и внукам рассказать не грех.
  Долго таскать по шлюзам и переходам на рейдере задержанных конторских не стали. Несколько поворотов, спуск, подъем, дефиле по палубам и всех раскидали по 'камерам'. Куда отвели Элизабет, экс не видел. Он двигался в голове группы, а конвой разделился, и, когда Антона доставили к его 'камере', инспекционного начальства в группе сопровождения уже не было.
  К чести командира рейдера, разместили членов инспекторской бригады куда комфортнее, чем на флагмане. В техотсек никого не запихали. Правда, комфортабельной каютой тут тоже не пахло, но на кубрик помещение тянуло вполне. Оно было поменьше каюты на 'Сторме', около двенадцати квадратов, но сильно напоминало ее обустройством. Словно сестра-близнец. Те же шесть откидных кроватей в два яруса, складной стол, поднимаемый из пола, ряды встроенных ящичков, заблокированная информпанель на стене, дверь в санблок. Условия не офицерские, здесь скорее матросы или унтеры проживали, но приемлемые. Особенно с учетом того, что шестерых в кубрик запихивать не собирались. Ограничились тремя персонами, причем Ветрова завели в помещение первым.
  После щелчка дверного фиксатора, Антон откинул ближнюю кровать и уселся на нее. Окинул взором каюту, а затем посмотрел на соседей по 'камере'. И не удержал вздоха.
  Куомо и Трелли.
  И снова - здравствуйте! Не везет - так не везет.
  Пусть, рыжий болтун пока помалкивал, не издав ни звука, откинул койку и повалился лицом вниз, экса данное обстоятельство не успокаивало. Куомо - другое дело. Тот мозг не выносит бесконечными разговорами. И сейчас лейтенант обошелся без комментариев, последовав примеру товарищей.
  В кубрике установилась тишина, но Ветров был уверен - ненадолго. И склонялся к тому, что столь нехарактерное поведение Трелли - отходняк от тестирования. И не сомневался, что, едва очухавшись, рыжий себя еще проявит. От осознания подобной перспективы у Антона заныли уши. И захотелось на тестирование. Можно - и комплексное.
  
  
  
  ГЛАВА 4
  
  
  
  - :Корабли завершили боевое построение. Выпуск боеголовок. - Голос помощника главного диспетчера был почти спокойным. Легкая дрожь, не более того. Помощник мог бы и не дублировать надписи на информационных панелях и голографических экранах, но четко выполнял инструкции. Положено вербальное сопровождение - получите.
  - Первая волна, сто пятьдесят единиц хай-миддл и миддл класса. Сто тридцать три метки - в границах коридора стабильности. Залп тоннельных установок.
  Обстановка в дублирующем центре управления разительно отличалась от паники, царящей здесь же несколько недель назад, когда космопорт обстреливали корабли-оборотни Халифата во главе с орбитальным монитором. Хотя неосведомленному наблюдателю нынешнее положение вещей показалось бы намного хуже. Тогда космопорт утюжила лишь пара кораблей, причем потрепанных в космическом сражении, а ныне на линию атаки выдвинулись двадцать судов. Правда, орбитальный монитор применил оружие тектонического класса, но даже данный факт не уравнивал ситуации прошлого обстрела и нынешнего. Количество судов, единиц вооружения, боеголовок было несоизмеримым. Нет, соизмерять, конечно, никто не запрещал, но делать это почему-то не хотелось никому из присутствующих в дублирующем центре.
  А находились здесь знакомые лица: главный диспетчер Клаус с двумя помощниками, Мишель Анри, Роберт Эрикссон и полковник Смит. Тот же состав, что и прежде. Плюс 'заглянувшего на огонек' главу первой и пока единственной спецслужбы нового правительства Смит в дублирующий центр пригласил. Чтобы не скучать. Дежурная смена основной диспетчерской, наряду с персоналом космопорта также спустились в укрытия в зонах 'Си' и 'Ди'. В принципе, ничего не мешало людям продолжить работу в текущем режиме, полковник был уверен, что им ничего серьезного не грозит. Прятаться по бункерам не обязательно, боеголовки оружие аасхов нейтрализует, а с остальным справятся системы защиты космопорта. Однако тревога красного уровня, тем более - ред зиро, требовала строгого выполнения протоколов безопасности. А протоколы нужно соблюдать. Для поддержания и укрепления дисциплины - как минимум.
  Кроме того, в убежищах персонал чувствовал себя комфортнее. Несмотря на обещания и заверения Смита, люди до конца не могли убедить себя в том, что выпущенные боезаряды не взорвутся. И пример несработавшей тектонической бомбы для персонала не являлся показательным. В тот раз не пронесло, но кто даст гарантию, что сейчас любой условный боеприпас не ухнет. Точнее, полковник гарантию давал, ссылаясь на аномальные условия Лауры, но народ не обольщался. И полагаться на обещания не спешил. По старинной, веявшейся в кровь привычке.
  Начальство любит гарантии раздавать. Их к делу не пришьешь. Голову, оторванную взрывом - тем более. И ссылки на специфику планеты сомнений не развеивали. Аномалию - тоже руками не пощупаешь. Явление плохо изученное, вчера бомба под воздействием неизвестных факторов не взорвалась, а сегодня что-то изменилось, и возьмет, да бахнет. Поведай полковник работникам космопорта о наличии на планете надежных систем защиты 'нефедерального происхождения', сомнения персонала наверняка поубавились бы, но делать подобный шаг Смит не желал. По вполне понятным причинам. Ни к чему множить число посвященных.
  - Защита активирована. По данным сканеров, заряды хай-миддл и миддл класса относятся к сериям 'CH-20' и 'ЭМ-005'.
  Смиту не пришлось копаться в памяти или лезть в базы данных, чтобы узнать маркировку. В первом случае - химическая начинка, во втором - электромагнитные бомбы. Конкретный состав химии сканер определить не мог, а заряды серии 'CH-20' могли нести различные отравляющие вещества.
  - Надо же, какие гуманные каратели, - не удержался от язвительного комментария полковник.
  Анри, Клаус и его помощники явно не были осведомлены о том, что скрывается за маркировками 'CH-20' и 'ЭМ-005'. И хотя на экранах уже загорелись пояснительные таблицы, едва ли присутствующие успели их прочитать. И тем более вникнуть. Поэтому для большинства слова Смита прозвучали не вполне понятно. А Эрикссон сарказм уловил. И поддержал начальство.
  - Да, поразительно. Видимо, конвенции о запрещении применения химоружия уже денонсированы.
  - Не факт, - покачал головой полковник. - Скорее, у нас тут просто исключительный случай, который не предадут огласке.
  - Ужас какой! - отозвался Анри, прочитавший пояснительную таблицу. И проникся. - Это разве гуманизм?!
  - Конечно, - улыбнулся полковник. - Федералы желают сохранить инфраструктуру космопорта. В разумных пределах - что уцелеет после их бравых наскоков. А сепаратистов, то есть нас, зачистить. Желательно - подчистую. Разве это не воплощение гуманизма?
  Анри не нашелся, что сказать.
  - Надо сказать спасибо, что нейтронное или биологическое оружие не используют. - Полковник замялся, а затем сам себя поправил. - Извиняюсь, с благодарностью я погорячился. Защита космопорта от нейтронного излучения - на уровне. И федералы об этом осведомлены. А штаммы вирусов использовать против персонала, укрытого в изолированных убежищах - глупость. А на орбите не дураки сидят. Хотя... - Смит потер лоб, - с химическими зарядами - та же история. Федералам надо сначала нас из-под земли выковырять. Иначе глупость получается. Не хотят же они примитивно заражение местности организовать. А с электромагнитными бомбами, вообще, чушь какая-то. Аномальную планету подобными зарядами утюжить - все равно, что ледяную крепость снежками разбивать. Системы безопасности строились с учетом вероятных ЭМ-бурь, а это не жалкие бомбочки. Максимум, чего могут добиться - отключения систем безопасности на пару минут, а потом все восстановится. Не понимаю...
  Полковник поймал себя на мысли, что разболтался, что для него не было свойственно. Видимо, нервная обстановка таки сказывалась. Одно дело знать об оружии аасхов, скажем, теоретически, а другое - на практике испытывать его эффективность. На практике и собственной шкуре. Дров в огонь подбрасывало и непонимание тактических задумок неприятеля.
  - Десант... - снова подал голос Эрикссон.
  - Что?
  - Мне кажется, химические заряды и электромагнитные бомбы - первый этап атаки. Для отвлечения сил и внимания. И выигрыша времени. А следом должен не произойти очередной залп или сброс боеголовок, а десантирование. В противном случае смысл атаки действительно теряется. Подобный сценарий ведь трудно предугадать. Сами говорите, что чушь какая-то. И на орбите понимают, что к такому развитию событий мы не готовы. Пока костюмы противохимической защиты найдем, пока бойцы экипируются и на территорию выдвинутся - не одна минута пройдет, и не две. Вдобавок электромагнитные бомбы ненадолго отключат системы защиты, особенно - автоматические. И у десанта будет время для штурма в относительно комфортных условиях. Думаю, нечто подобное они планируют.
  - А ведь верно, похоже на то. Информацией о принципах защиты космопорта федералы обладают на сто процентов. - Смит помнил об оружии аасхов, но уточнять фразу не стал. - Знают все технические характеристики, и аналитики, безусловно, способны вычислить последствия бомбардировки и временной интервал, нужный для восстановления систем зашиты. А у нас аналитической службы нет, одни компьютеры, и то не столь продвинутые. Да и будь они в наличии, мы посчитать просто не успеваем. - Полковник снова поймал себя на многословия и закруглился: - Короче, если версия правильная, в ближайшие минуты они сбросят десантные боты. Чтобы в лимит отключения электроники уложиться.
  Долго ждать не пришлось. Почти сразу, словно отвечая чаяниям Смита и остальных присутствующих в дублирующем центре управления, на голографических и кристаллических экранах загорелось предупреждение о расстыковке челноков с кораблями-носителями. Горластый помощник Клауса традиционно подтвердил информацию вербально:
  - Отделение меток от восьми судов. Количество меток - восемь. По данным сканеров - шаттлы класса 'ТДБ - 11'.
  - Тяжелые десантные боты...
  - Роберт, вы - молодец, - отметил полковник. - Не зря хлеб едите.
  Эрикссон ничего не ответил, но было видно, что похвала ему приятна.
  - Системы ПВО готовы, - напомнил главный диспетчер. - Открываем огонь и выпускаем противоракеты?
   - Не торопитесь, - приказал Смит. - Боеголовки не трогаем. Пусть проходят. Все до единой.
  Немая сцена, последовавшая за его словами, едва не заставила полковника улыбнуться. Никто ничего не сказал, но напряжение мгновенно сгустилось в дублирующем центре, словно утренний туман в низине. И раньше здесь особо народ не расслаблялся, ситуация не позволяла, но сейчас казалось, что напряжение стало не то что ощутимым - зримым. Осязаемым. Впору лопатами раскидывать. Или по контейнерам упаковывать.
  Анри не вытерпел и спросил:
  - А стоит ли так рисковать? Наши системы обороны, конечно, полностью эту волну не ликвидируют, но процентов восемьдесят, а то и девяносто собьют. А если они все цели достигнут, на территории ад кромешный разверзнется.
  - Дорогой Мишель, не волнуйтесь, ничего не развернется, ни геенна, ни пучина, ни что иное по лекалам апокалипсических откровений, вот увидите. Поверьте мне на слово, - успокоил товарища полковник и подтвердил приказ: - Боеголовки пропускаем, концентрируем огонь на десантных ботах. Больше чем по двое они в коридоре стабильности не уместятся. И то сомнительно. Для подобного трюка немалый опыт посадок на Лауре нужен. Так что по одному пойдут. Да и дистанцию соблюдать им придется. Как в тире расстреляем.
  - Подождите, - не угомонился Анри. - С ваших слов я понял, что электромагнитные бомбы в наших условиях будут иметь низкую эффективность. Допустим. А что с химическими боеприпасами? Если я правильно пояснительную записку прочитал, с ними не так очевидно.
  - А действительно, - поддержал Мишеля Эрикссон, - аномальные поля планеты вряд ли заряды нейтрализуют. Носителю достаточно достигнуть поверхности с достаточным ускорением, а поскольку силу гравитации никто не отменял, корпус расколется, и начинка вытечет. Простите за примитивный каламбур, со всеми вытекающими.
  Судя по напряженным взглядам, бросаемым на полковника, точку зрения Эрикссона разделяли и остальные присутствующие.
  - Повторяюсь: ничего не случится. Сами скоро убедитесь. Серьезное заражение местности нам не грозит. Так что, боеголовки пропускаем, огонь концентрируем на десантных ботах.
  Аргументация в стиле 'вот увидите' в любые эпохи считалась очень слабой, но приказ есть приказ, и его надо выполнять. Вдобавок уверенность Смита однозначно намекала присутствующим на то, что начальство знает куда больше, чем говорит. Что было недалеко от истины. Потому вопросов больше никто не задавал, дабы не злить полковника.
  В дублирующем центре воцарилось тревожное ожидание, прерываемое лишь меняющимися информационными надписями на экранах и докладами помощника главного диспетчера. Несмотря на собственные заявления, внутри полковник такой железобетонной уверенности в том, что боеголовки будут нейтрализованы, не испытывал. Уверенность имелась, но не железобетонная. Пусть твердая, но из материалов не столь крепких. Деревянная или гипсовая. А загнанная в глубины сознания профессиональная паранойя Смита, упорным термитом потихоньку уверенность подтачивала. И нагнетала обстановку. Внешне это не проявлялось, но опасения по поводу того, что расчет на оружие аасхов может не оправдаться, не дремали. Мало ли. Устройства защиты нелюдей древние, образно выражаясь, песок давно осыпался, а такую штуку, как отказ систем, никто не отменял.
  Деталь сломается, срок эксплуатации закончится или что там еще. Естественно, что даже принципов действия оружия аасхов полковник не знал, и не факт, что термин 'детали' здесь уместен, но теоретически оно могло не сработать. По извечному универсальному закону бытия: если дерьмо может случиться, то обязательно случается. Вряд ли техника древней расы вечный закон вселенной перебить способна. Хотя до сих пор защита аасхов работала.
  В общем, полковник жег нервные клетки вместе с остальными, но держал морду кирпичом.
  - А как же Монтевиль и жители? - спохватился Анри. - Тревога, конечно, объявлена давно и большинство людей в убежищах, но если химические боеприпасы туда попадут...
  - Сообщение о химической атаке я отправил, - сказал Клаус. - Согласно стандартной процедуре. Дополнительные меры с учетом химической опасности в городе примут. Если успеют.
  Полковник не стал комментировать слова подчиненных. Он, в конце концов, Председатель ВКУ, а не попугай, чтобы повторять по нескольку раз одно и то же. Сказано ведь было, что ничего не случится, химического заражения не грозит, чего разоряться. А сердце ёкнуло. И заныло. Про Монтевиль и его жителей Смит в суете и волнениях не то, что позабыл, особо про них не думал. И напрасно. Если надежда на оружие аасхов не оправдается, пострадает в первую очередь именно гражданское население, находящееся в городе. Убежища там есть, безусловно, но классом ниже, чем в космопорте. И отсутствие строгой дисциплины, присущей персоналу космопорта, скажется.
  Город есть город, разброд и шатания в подобных местах гарантированы изначально, и многие не станут прятаться, невзирая на объявленную тревогу. Кого-то, конечно, загонят в убежища полиция, пожарные и сотрудники других силовых ведомств, но частым гребнем в столь сжатые сроки по городу не пройдешь. Полностью дома и квартиры не проверишь, производственные территории не прочешешь. К тому же кто-то наверняка взбунтуется, не желая прятаться, и не тащить же подобных упрямцев силой.
  Потому Смиту оставалось молиться высшим силам, чтобы системы защиты древней расы не подвели. Мысленно, не позволяя себе шевельнуть губами или изменить выражение лица. Совмещать два данных процесса оказалось не так и легко. В связи с чем полковник не сразу заметил новые сведения, появившееся на экранах и панелях. Благо, 'попугай-подсказчик' имелся. Он и обратил внимание присутствующих на изменение обстановки.
  - Метки исчезают! - заголосил помощник Клауса. - Метка тридцать пять, согласно данным сканеров, носитель классификации 'CH-20', метка пятьдесят два, той же классификации, еще две, нет, пять... кхе-кхе.
  То ли у него от обилия информации разбежались глаза, то ли сведения компьютер обновлял столь быстро, что помощник Клауса перестал успевать их дублировать, но 'попугай' заткнулся. И затем лишь констатировал:
  - Метки, которые по данным сканеров классифицированы как носители 'CH-20', на экранах отсутствуют. Ровно сто штук.
  - Все с химической начинкой? - уточнил Анри.
  - Да. Остались одни электромагнитные бомбы.
  Сработало! Не подвела техника древней расы. Или что там у них вместо техники. В том, что исчезновение меток с экранов - последствия применения защитного оружия аасхов, Смит ни на йоту не усомнился. Нелюди - соплеменники Солы постарались. Химические боеприпасы уничтожены. А было ли данное действие результатом активного волеизъявления или произошло благодаря автоматическим системам, не важно.
  Полковник потихоньку выдохнул. И разжал зубы. Только сейчас заметив, что стискивал их так сильно, что скулы сводит.
  - Чтобы это значило? - пробормотал Клаус. Очень тихо.
  Однако его помощник услышал и, не уразумев, что главный диспетчер никого не спрашивает, счел своим долгом разъяснить очевидное:
   - Информация о причинах исчезновения меток компьютером не выдается. Фрагментов, осколков, обломков сканеры не обнаруживают. Даже мелких.
  - А какая у наших сканеров разрешающая способность? - поинтересовался Мишель.
  - На таком расстоянии куски до десяти грамм определяют.
  - Нормально.- Анри пробежал взглядом по экранам. - И ни одного куска. Ничего себе. Аннигиляция какая-то что ли?
  Мишель, а вслед за ним Клаус и его помощники повернулись в сторону Смита, словно ожидая от полковника объяснений. У одного Эрикссона достало такта или ума не пялиться на высокое начальство.
  - Что, убедились? Аномалия планеты, я же предупреждал. И готов заключить пари, что с электромагнитными бомбами будет то же самое. Примерно. До поверхности долетят, в лучшем случае, пустыми болванками. Если, вообще, долетят.
  Объяснение было из разряда 'на отвяжись' и явно никого не удовлетворило, но приставать с вопросами к Смиту никто не стал. Несмотря на его видимую демократичность в общении и отношениях, нынешний статус главы нового правительства планеты сказывался. Скушали и не поморщились. И вновь уставились на экраны. А там было на что посмотреть.
  - О, первый десантный бот обезврежен, - заметил Клаус разглядевший, что метка ведущего шаттла изменила цвет и замигала. Опередив на сей раз своего горластого помощника.
  Однако и 'попугай' от шефа не отстал и взялся за старое:
  - Отделение аварийных капсул! Прогнозируемое время до контакта с поверхностью - две минуты.
  Вопли 'попугая' начали утомлять Смита, но приказа заткнуться он не отдал. И не по причине пресловутой демократичности. Когда требовалось, полковник переставал играть в лояльного руководителя а и раздавал 'люли' так, что пыль стояла до потолка. Сейчас - не требовалось. 'Попугай' не сам ведь придумал дублирование информации с экранов компьютера, действовал во исполнение инструкций. А инструкции бывший 'инквизитор' уважал. Большинство из них писалось, образно выражаясь, слезами и потом, а некоторые - и кровью.
  Хотя, казалось бы, зачем нужно, чтобы персонал занимался 'озвучкой'? Включи аудиосопровождение, и компьютер автоматически будет дублировать визуальную информацию посредством звукоряда. Чего проще. Однако зачем-то это было нужно. А Смит не считал себя в достаточной степени специалистом по части функционирования служб космопорта. Тем более - дублирующего центра управления. И особенно - при объявлении тревоги уровня 'ред-зиро', когда на космопорт подвергается орбитальной бомбардировке. Да и проявлять самодурство в узком кругу приближенных не стоило. Росту авторитета это не способствует. Так что Смит просто постарался абстрагироваться от громких комментариев помощника Клауса. И следить за развитием событий визуально, без вербальных подпорок.
  Между тем ситуация развивалась в прогнозируемых рамках. Более или менее. Аварийные капсулы первого челнока уничтожили. Их расстреляли автоматические системы огня космопорта. Полковнику было жаль десантников, ведь в каждой капсуле находились живые люди, но, извините, на войне как на войне. Жалости здесь не место.
  Со вторым, четвертым и пятым десантными ботами повторилась та же история. А третий выпустить спаскапсулы не успел. Удачное попадание спровоцировало взрыв на борту, и метка данного челнока исчезла с экранов. Остальные десантные боты, получив повреждения различной степени тяжести, сумели уцелеть и вернулись на орбиту.
  После чего корабли Федерации выпустили еще две ракетно-бомбовых волны. И изощряться не стали. Мелочиться - тоже. В двух волнах было более полутысячи единиц, включая ядерные боеголовки, и даже три тектонические бомбы. Попутно с орбиты велся обстрел туннельными орудиями и пушками Гаусса. Полковник готов был поспорить, что федералы и лазерные установки бы применили, не будь они малоэффективны на больших расстояниях в условиях атмосферных планет. Причем мотивация командования карательной экспедиции осталась для Смита загадкой. То ли господа адмиралы психанули, то ли решили не считаться с разрушениями инфраструктуры, то ли захотели проверить, а способна ли защита аномальной планеты вкупе с системами обороны космопорта переварить массированный удар разными видами оружия.
  Ничего справились. Переварили. Ни один ядерный или динитовый заряд не сработал, а метки тектонических бомб при подлете к средним слоям атмосферы исчезли с экранов. Ровно так же, как и ракеты с химической начинкой чуть раньше. Хотя присутствующие в дублирующем центре управления внимательно отслеживали показания сканеров и радаров, уловить момент уничтожения боеголовок ни у кого не получилось. А просмотр записи трансляции ничего не дал. И сверхзамедленное воспроизведение ясности не добавило. Обошлось без вспышек, взрывов, ударов, колебаний и прочих спецэффектов. Миг назад носитель с боеголовкой приближался к поверхности, хлоп, и его уже нет. Точнее, без 'хлоп'. Просто нет. Словно в черную дыру провалился.
  Справедливости ради, качество картинки оставляло желать лучшего. Организация видеотрансляции на Лауре - дело нелегкое. А на больших высотах - не слишком перспективное. Очень много помех даже в пределах коридора стабильности. Сложности добавляло и то, что боеголовки исчезали не одновременно. И в разных точках пространства. Иными словами, эффект уничтожения имел довольно специфические параметры, которые отметали гипотезы о существовании некоего условного аннигиляционного пояса, расположенного на определенной высоте. На последствия природного явления такое воздействие походило мало. Больше смахивало на работу оборонительных систем неизвестного происхождения.
  При оценке ситуации подобные вводные должны у любого анализирующего вызывать мысли о разумном вмешательстве. По крайней мере - в части применения автоматических оборонительных систем. Что Смита чуть-чуть смущало. Его прогноз полностью оправдался, и персонал убедился в том, что уверения в непременной нейтрализации ракет и бомб оказались не пустым обещанием. И для идиота понятно, что обещания глава нового правительства раздавал не просто так. А в дублирующем центре управления не дураки сидели. И полковник осознавал, что у присутствующих вопросы непременно возникнут. Потом. К счастью, Смиту их никто задавать не станет. Статус не позволит. Разве что Анри. И то - вряд ли.
  Так и случилось. Никто о симптоматичном рисунке уничтожения боеголовок и не заикнулся. Да, и вообще, все помалкивали. Кроме 'попугая'.
  - Метка двадцать восемь - контакт с поверхностью, метка пятьдесят два - контакт с поверхностью, метка сто четырнадцать - контакт... - Помощник Клауса методично перечислял упавшие боеголовки, а затем умолк и, спустя, минуту констатировал: - Бомбы и ракеты сканерами в атмосфере не фиксируются. Ненормативных возмущений электромагнитного поля не наблюдается.
  - Первая часть представления закончена, - выслушав говоруна, заметил Смит, - поглядим, каким будет продолжение. Что с упавшими боеголовками? Повреждения на территории?
  - Есть картинка из двадцати точек. Остальные - вне пределов секторов наблюдения. В места падений направлены дроны, видеоотчеты будут в ближайшее время. Девять боеголовок упали за границами зоны стабильности. Три в районе заброшенных складов, шесть в лесополосе. Монтевиль и заселенные предместья не пострадали. По предварительным отчетам жертв, раненых и серьезных разрушений нет. Сейчас начнут поступать данные от дронов - Помощник Клауса замялся, просматривая отчеты на экранах, и дополнил: - По упавшим на территории... сломана одна антенна дублирующего центра связи. Крышу двенадцатого ангара пробило. Повреждены хранящиеся в нем контейнеры.
  - Что в контейнерах?
  - Пустые.
  Смит кивнул, разрешая продолжать доклад.
  - Далее... Осколками бетонного покрытия разбиты окна на первом этаже здания пассажирского терминала. В двух местах помято ограждение охранного периметра. Еще несколько боеголовок упали на крыши строений, но там серьезных повреждений нет. Большая часть угодила на взлетно-посадочную полосу и прилегающие к зданиям территории.
  'Попугай' замолчал, завершив доклад.
  - Да, намусорили федералы у нас знатно, - улыбнувшись, подвел итог Смит. - Теперь космодром убирать придется, мелкий ремонт делать, крыши латать, антенны менять. Хулиганы. Имущество попортили, а нам порядок наводи. Ничего не попишешь, придется. Надо только нашествие невоспитанных типов из бывшей метрополии переждать. Заодно посмотреть, что они новенького придумают и как постараются еще нам нагадить.
  
  Пережидать пришлось месяц. Столько корабли карательной флотилии Федерации провисели на орбите. И трижды повторяли атаки космопорта, но не столь хитроумные, как в первый заход. Без применения десантных ботов под прикрытием электромагнитного и химического оружия. Ставить под удар тяжелые челноки и личный состав штурмовых подразделений командование федералов больше не рисковало. Полученный урок адмиралы усвоили неплохо. Зато динитовые и ядерные боеголовки сыпались на космопорт и окрестности практически без ограничений. Каратели даже тектонические бомбы не жалели.
  У полковника сложилось впечатление, что федералы пытались пробить аномальную защиту планеты количеством боеголовок. Словно командиры флотилии решили, что многих сотен ракет и бомб защита может не переварить, и пробовали нащупать ее порог, пропускной максимум.
  Не нащупали. Ни одна боеголовка не взорвалась. Только 'мусора' на территории прибавилось.
  За время осады с орбиты дважды стартовали и затем обратно прибывали курьерские корабли. Смит и его соратники не знали, какие известия и приказы доставляли названные суда, но спустя пару недель часть флотилии ушла. А затем убрались и остальные. Так и не вступив в переговоры с мятежниками. Точнее - с учетом успешности мятежа - с представителями новой администрации. Несмотря на то, что связисты космопорта по заданию Смита периодически сообщали о доступности для переговоров на открытой волне.
  Естественно, полковник и мысли не допускал, что подобные переговоры будут конструктивными или, тем более, позитивными, но надеялся, что командование эскадры все же решится на общение. Чтобы обозначить позиции. Ультиматум, озвученный захваченной, а затем выдворенной комиссии БФБ - неплохо, но едва ли высокие государственные мужи Федерации его восприняли достаточно адекватно. Нет, серьезность их отношения к мятежу и смене власти на Лауре подтверждает сами факты направления карательной экспедиции, состав флотилии и действия командования. Мятеж воспринят серьезнее некуда, и в бывшей метрополии явно не собирались недооценивать опасность. Однако лишь с точки зрения его подавления. Для воспрепятствования распространению мятежных идей и предотвращения парада суверенитетов.
  В данном аспекте федералы отнеслись к Лаурской проблеме крайне щепетильно, но мятежников и новую планетарную власть воспринимать как серьезную силу, с которой нужно считаться, явно отказывались. Поэтому полковник был не против переговоров именно с командованием карательной экспедиции. То, что массированные обстрелы и бомбардировки закончились пшиком - лучший фон для начала общения. Именно с позиции силы. Пусть она и заемная. А, возможно, и не сила вовсе.
  Здесь - как в покере; качественный блеф порой куда продуктивнее хорошей карты. Если противник убедит себя в том, что у лаурских мятежников куча козырей за пазухой, никто возражать не станет. И сенаторы с федеральными министрами скорее свыкнутся с идеей прекращения попыток задавить мятеж. Попыток бессмысленных и бесполезных. Да и успешный переворот мятежом называть некорректно, неправильно. Это уже смена власти. Практически легитимная. Чем быстрее данная мысль осядет в мозгах высоких чинов земного правительства - тем проще. Для всех. И для Федерации, увязшей в глобальном конфликте с другими мегагосударствами, и для Лауры. Безусловно, теплых отношений между бывшим сырьевым придатком и отвергнутой метрополией не предвидится, но худой мир предпочтительнее доброй ссоры. Постулат, проверенный веками.
  Надежда не оправдалась, адмиралы вступить в переговоры не решились. И их мотивацию адмиралов Смит понимал. И где-то, как опытный служака, разделял. Правительство и Сенат ждут победных реляций, а не унылых докладов о безрезультатной бомбардировке. Карательная миссия завершилась бесславно, провалилась. Очевидный факт. Военная мощь Федерации оказалась неспособной наказать зарвавшихся сепаратистов с заштатной планеты. А ведь ставка сделана крупная. Судя по составу флотилии, пришлось снимать суда с других направлений, оттягивать резервы, оголять целые районы. Что после бойни в секторе Си-Эй-15 организовать довольно сложно. И опасно.
  Федералы пошли на риск, но, как выяснилось, напрасно. Ставка не сыграла. В подобном контексте контакт с мятежниками выглядел бы некрасиво. Едва ли не государственным преступлением. Другое дело - если бы карательная миссия удалась. На фоне новостей о разгромленных сепаратистах, с комментариями типа: 'на коленях умоляли пощадить', общение с мятежным правительством для командования экспедиции было бы органичным. Естественным. Переговоры о капитуляции - что может быть лучше?
  В данной же ситуации начнут искать крайних, виновных в неудаче миссии. В любом случае найдут, но предоставлять лишний повод содрать с них шкуры адмиралы явно не желали.
  Впрочем, о несостоявшихся переговорах Смит не переживал. Они еще будут. Позже. Планеты с существенными залежами воларита по галактике кучами не рассыпаны, их единицы, по пальцам пересчитать можно. Без Лауры в сфере влияния Федерации остался только Вулкан. Остальные - под контролем Полнебесной, Халифата и Свободных миров. В условиях войны закупать воларит у врага не получится. Да и союзники вряд ли будут без ограничений торговать стратегическими запасами. Ресурсов Вулкана, чтобы полностью удовлетворить потребности государства с многомиллиардным населением однозначно не хватит. А без топлива для межсистемных кораблей бывшая метрополия никак не обойдется. Так что никуда федералы не денутся, прилетят еще. Придут на поклон.
  А вот сбежали они раньше, чем Смит планировал. Понятно, что устраивать блокаду до морковкиного заговенья федералы не в состоянии, но полковник думал, минимум два-три месяца корабли на орбите провисят. Пусть не все, отвлекать в военное время столь значительную флотилию для осады одной планеты на длительное время противник не позволит, но часть эскадры вполне могла остаться у Лауры. Для острастки и демонстрации намерений. Не осталась. И не нужно быть провидцев, чтобы связать данный факт с ситуацией на других театрах военных действий. Где-то стало горячо, срочно потребовались боевые корабли. И прибытие курьерских судов - тому подтверждение.
  Смысла же держать федералам одиночные корабли у Лауры тоже не было. Парой фрегатов или даже суперкрейсером ее от внешних угроз не блокировать. Более того, у планеты тяжелые борта лишаются маневренности, возможности уйти в прыжок, а в случае появления неприятеля становятся легкой мишенью для вражеских батарей и ракет. А своих судов у мятежников нет - караулить взлет или посадку не нужно. Контролировать же пространство вблизи Лауры можно и иными способами. Например, с помощью мониторинга из места постоянной дислокации в Поясе астероидов.
  Адмиралы Федерации это прекрасно осознавали и ретировались в полном составе. И орбита опустела. Естественно, не навечно. Вопрос состоял лишь в том, когда корабли вернутся, и станут ли федералы, словно бараны, вновь долбиться рогами в закрытые ворота. То есть, снарядят ли повторно карательную экспедицию, или же миссию наделят в том числе и торгово-дипломатическими полномочиями?
  Станции дальнего слежения в околопланетном пространстве были уничтожены еще при атаке кораблей-оборотней, но находящихся в космопорте мощностей хватало, чтобы засекать периодически шныряющих неподалеку от Лауры разведчиков. Явное свидетельство того, что Федерация не забросила 'проблему сепаратистов'. Правда, еще один вопрос заключался в том, не опередят ли корабли метрополии их противники из Поднебесной и Халифата. Ведь они также не дремали. И время осады явно использовали себе во благо.
  И для победивших мятежников месяц нельзя сказать, что пропал зря. Да, персонал космопорта и часть бойцов срок осады провели в убежищах. И Смит - не исключение. Потому на территории космопорта и в Монтевиле особо активной деятельности не велось. А вот за пределами вероятной зоны поражения свежеиспеченное правительство развернулась во всю ширь. Эмиссары ВКУ добились окончательного перехода на сторону новой власти личного состава Первой и Третьей бригад. Для чего Радулеску и Томасу пришлось мотаться в сторону Эльпары и на юго-восток до Даунвилиджа. Потратили больше месяца, пятерых старших офицеров пришлось убирать по-тихому, а одного публично расстреливать, но успех был полным. Первая и Третья бригады полностью вошли в состав формирующихся планетарных сил самообороны. Причем приставка 'само-' по замыслу Смита должна была скоро отпасть.
  Теперь армия нового правительства включала соединения из бойцов четырех бригад и почти десятка бывших отрядов сепаратистов. Около тридцати тысяч отлично обученных и имеющих существенный военный опыт солдат и офицеров. По меркам Федерации - незначительная величина, практически нуль, пыль под ногами, на уровне численности двух стандартных корпусов, но в местных условиях никто и рядом не стоял. Больше половины всех бойцов на Этане, включая и бывшие федеральные силы, и отряды партизан, вплоть до самых мелких. Сила, с которой невозможно не считаться. Неодолимая. А на других материках Лауры существовали лишь фактически изолированные форпосты, с меняющимся раз в год составом, которые можно было в раскладах не учитывать.
  Кроме того, истекший месяц Смит потратил на укрепление гражданских структур новой власти, постепенно заменяя старых чиновников своими людьми. То есть время осады прошло небесполезно. Однако полковник испытал большее облегчение, когда остатки карательной эскадры стартовали с орбиты в сторону Пояса астероидов, и появилась возможность покинуть дублирующий центр управления, перебравшись в свои апартаменты в городе. Комфорт, как ни крути, ценен, а для уже неюных людей - особенно. И никакие процедуры омоложения здесь не спасут, поскольку возрастная любовь к удобствам зависит больше не физического состояния, а от тяжести багажа лет. Даже сейчас, спустя декаду после завершения орбитальной осады, полковник искренне радовался маленьким прелестям жизни. Типа уединения, бокала хорошего вина и уютного кресла.
  Жаль, уединение - для нового правительства ныне непозволительная роскошь. Вернее, надолго непозволительная. Сделав небольшой глоток из бокала, Смит повернул голову в сторону панели. На ней уже минут пять пульсировал огонёк вызова от Кристофера Ли - заместителя руководителя КБ. Отвечать полковник не спешил. Вызов явно не самый срочный и важный. Случись что-то экстренное, звонил бы лично Эрикссон. А предположив, что некое происшествие случилось, когда председатель КБ находится вне зоны доступа, заместитель нашел бы иной способ связаться со Смитом. Чего греха таить, не ответь полковник на вызов в действительно чрезвычайно ситуации, спустя минуту, максимум - две, в кабинет уже ломился бы Вацлав. Со всей присущей ему слоновьей грациозностью. А дверь покуда не распахивалась и от ударов не сотрясалась. Значит, с ответом можно было подождать.
  Увы - не бесконечно. Смит с легким вздохом отставил бокал и активировал один из экранов панели.
  - Что у тебя, Крис?
  - В восточный офис транспортной компании пришел человек, требует личной встречи с вами.
  - И это не потенциальный контрагент, насколько я понимаю.
  - Да, он представился курьером от господина Джона Ди. А по нему даны четкие инструкции, охрана известила дежурного в КБ, меня информировали, я докладываю Вам, как приказали.
  - Ясно. Курьер - женщина? Или подросток?
  - Нет. Мужчина. Стандартной внешности, не азиат. Со слов, зовут Лука Милутинович. Ай-ди или иных документов при себе не имеет. По фотографии сопоставили с базой данных, личность совпадает. Есть такой человек. Фото и данные сейчас перешлю.
  - При досмотре проверили?
  - Безусловно. Оружия, химикатов, ядов нет. С собой имеет конверт с электронным носителем. Конверт просветили, но не вскрывали.
  - Хорошо, отправляйте его ко мне в складской офис.
  Смит отключил связь и побарабанил пальцами по столешнице. Открыл файл с данными фотографией курьера. Худощавый брюнет явно европеоидного типа. В самом деле, ничего азиатского во внешности. Разве что некая чернявость и смуглость кожи. На вид лет тридцати, тридцати пяти, хотя оценивать на глазок возраст в век, когда распространены технологии омоложения, пусть и для избранных, элитных слоев общества - дело неблагодарное. Тем более - по фотографии. Впрочем, судя по информации из базы данных, Милутиновичу 34 года и процедур омоложения он не проходил. К сожалению, сведения о курьере в базе не очень обширные, и считать их стопроцентно достоверными нет оснований. Явно ведь специально личностью Милутиновича не интересовался и под микроскопом не изучал. Так что, господин Лука в реальности вполне может оказаться каким-нибудь Джеком, а то и вовсе Сулейманом. И с другой фамилией. Не говоря уже о возрасте и биографии. Разве что по поводу пола сомнений мало: транссексуалы к работе спецслужб привлекаются на практике очень редко.
  Из того, что имеется: разведен, детей нет, закончил Монтевильский колледж, факультет бизнеса и экономики, работает на одном из предприятий, принадлежащих Виктору Альваресу - некогда рипеллиновому королю планеты. Отличная иллюстрация того, насколько тесен мир. А мир Лауры - особенно. Правда, на сегодняшний день Альварес с рипеллинового трона компания 'Смит, Смит' его скинула, но окончательно с рынка Виктор не ушел. Пытался конкурировать. Иногда перехватывал заказы по мелочи. Чему полковник не мешал. И своему компаньону и однофамильцу запрещал. Пускай Альварес держит их сотрудников в тонусе, а то, заимев мощный административный ресурс, они мышей ловить перестанут. Конечно, если Виктор зарвется, полезет, куда не стоит, тогда - другое дело. Не грех и окоротить. Поводов чему Альварес пока не давал.
  Что еще в любом случае следует отметить - сам факт того, что курьер сменился. Не двенадцатилетний пацан и не темноволосая женщина в темных очках, футболке и шортах, а мужчина. Мелькнула мыслишка: а не резидент ли Второго департамента собственной персоной решил в гости наведаться? Мелькнула и была безжалостно отброшена.
  Нет, едва ли. Подобные шаги не в духе сотрудников спецслужб, не говоря уже о разведчиках 'на холоде'. Собственной шкурой резидент рисковать не станет, особенно в ситуации, когда контакты между новой властью и представителями Поднебесной фактически еще не состоялись. Пусть условный сигнал - имитация ремонта и закрытие двух окон на верхнем этаже здания бывшей Канцелярии наместника - люди Смита подали. Еще до начала заварухи с карательной флотилией Федерации. Два окна на верхнем этаже здания, где ранее была Канцелярии наместника, а ныне размещались чиновники из департамента управления делами ВКУ, заклеили. Имитируя ремонт. А вот с ответными шагами представитель Поднебесной явно не спешил.
  Оно и понятно, военное положение угроза бомбардировок, падающие в окрестностях Монтевиля боеголовки и прочая суета. В этой суете поначалу полковник о послании резидента Второго департамента и не вспоминал. Не то, чтобы позабыл, просто не до того было. Руки не доходили. Пару раз возникала идея поручить безопасникам поиски резидента, но что-то отвлекало. А сейчас товарищ Джон Ди опять проявился.
  Своевременно, ничего не скажешь. Пусть и, можно биться об заклад, опосредованно. Не похож Лука Милутинович на Джона Ди. Хотя судить по фотографии и скудным сведениям из базы данных грешно, но интуиция подсказывала полковнику, что это разные персонажи. А вот то, что курьер - тот самый личный представитель резидента, о котором упоминалось в послании, вполне рабочая версия. Своего рода, доверенное лицо. Завербованный агент, но вряд ли 'доверенное' в самом полном смысле слова. Знающее о собственной миссии, цели встречи и подготовленное для переговоров. Не более.
  И задерживать курьера, тащить его в 'казематы' и доить не стоило. Сомнительно, что брюнет знает многое о личности резидента. Иначе тот к Смиту Милутиновича не отправил бы. Наверняка максимум, что можно вытянуть из посланника - сведения о вербовке, встречах с представителями Второго департамента и информацию о внешности резидента. И то последнее - лишь в том случае, если Джон Ди не маскировал свою физиономию. А полковник был убежден в обратном. Маскировал. Сам бы он точно так делал, а считать оппонентов глупее себя - ход однозначно непрофессиональный. И заведомо проигрышный. Потому Смит не собирался обострять ситуацию, а был готов внимательно выслушать Милутиновича и рассмотреть предложения Поднебесной. И, после обсуждения с коллегами, выставить встречные.
  Другое дело, что установить после встречи слежку за 'доверенным лицом' сам бог и уставы всех спецслужб мира велели, но это из разряда того, что в фигурном катании называется 'обязательная программа'. Откатать надо, а там - как срастется. Сбросит курьер хвост - и черт с ним, а нет - отлично, дополнительный бонус и информация о связях резидента Второго департамента. Да и не прицепи ребята из КБ хвост к курьеру, Джон Ди может превратно подумать об их квалификации. И сделать неправильные выводы о кадровом чутье, а, следовательно, профессионализме Председателя ВКУ. Что не очень хорошо для дальнейших переговоров. Нет, биография бывшего второго инквизитора сама за себя свидетельствует, но репутация Смита сложилась в прошлом, и ее стоит иногда подкреплять.
  Акелло тоже был вожаком стаи, пока не промахнулся. Полковник, конечно, не вожак волчьей стаи, имеет право разок другой на промахи, но частить с таким не стоит. Да и люди от волков в некоторых сферах жизни не очень далеко ушли. И давать повод резиденту Второго департамента задумывать о профессионализме новой планетарной спецслужбы не следует. Тем более, что сам Джон Ди - явно не простачок, лис хитрый. И на планете не в игрушки играет. Даже то, что Смита курьер искал в восточном офисе транспортной компании, где глава нового правительства с утра находился, показательно. То есть, за полковником люди господина Джона Ди явно следили. С другой стороны, тот факт, что Смит затем переместился в любимую берлогу на складе, остался вне внимания 'глаз и ушей' резидента Второго департамента. Тоже симптоматично. Значит, кадров у Джона Ди не хватает для качественной слежки. Мелочь, вроде бы, но пригодится. Повод сделать мысленную зарубку.
  Курьера привезли через полчаса. И почти столько же Смит с Милутиновичем общался. По той схеме, которую предварительно и намечал полковник. После представления и коротких расшаркиваний, курьер изложил суть послания, выслушал встречные предложения, а затем Смит фактически занимался допросом гостя. Завуалировано, но въедливо. Это Милутинович, безусловно, понял, но отвечал охотно. И, как показалось полковнику, во многом говорил правду. Смит себя не причислял к детекторам лжи, но интуиции и опыт тоже чего-то стоят.
  Милутинович действительно оказался личным представителем Джона Ди. Интуиция полковника тут не подвела. Как и в части предложений Поднебесной. Признание нового государства империей, обмен дипломатическими миссиями и союзнический договор. От последнего предложения Смит сразу же отбоярился, а вот против государственного признания и открытия посольств не возражал. Кроме того, полковник заявил о готовности продавать воларит Поднебесной по сходной цене за валюту или в обмен на поставки оборудования, оружия и кораблей. Данные вопросы были заранее согласованы с остальными членами ВКУ, потому Смит выдал практически заготовленную речь.
  Об авторе предложений полковник допытывал Милутиновича особо дотошно. Откровенно, не стесняясь. И, что любопытно, посланник отвечал. Угрожать или намекать на недозволенные методы ведения переговоров не пришлось. Выяснилось, что завербовал Луку еще прежний резидент Второго департамента Цинь Ву, с ним агент общался многократно. А после выдворения с планеты 'эльпарского виноторговца', новый резидент встречался с Милутиновичем лишь дважды. Регулярную связь же поддерживал посредством зашифрованных электронных писем с 'левых адресов' или через послания, доставляемые мальчишками. И каждое рандеву организовывалось так, чтобы нельзя было определить внешность Джона Ди. Темное помещение вне зоны стабильности, бесформенная одежда, капюшон, перчатки, скрытое маской лицо, модулятор, искажающий звук голоса. Прибывал всегда заранее, уходил последним. Он и представился Милутиновичу именно по псевдониму Джон Доу.
  Надо признать, резидент скрывал внешность успешно. Лука не то, что не мог описать его примет, но и затруднялся определить пол. Не говоря уже о возрасте, расе или телосложении. Единственное, что курьер определенно утверждал: Джон Доу чуть выше среднего роста. Информация, мягко выражаясь, так себе, особенно учитывая то, что это Милутинович прикинул на глазок, так как резидент встречал и провожал агента в сидячем положении, никогда не вставая. А следить за ним Лука не посмел, так же как и за курьерами-мальчишками, о чем сам сказал Смиту, тот и уточнить не успел. И словам посланника, в принципе, верил. Нет, подтвердить их тем или иным способом не помешает, что и будет непременно в дальнейшем сделано, но мотивов врать у него нет.
  И 'говорливость' не удивляла полковника. Положение у Милутиновича такое: чем откровеннее будешь, тем больше зачтется. Почти все преступления, включая государственную измену, он совершил против Федерации, у нового правительства претензий к нему мало, но статус личного представителя резидента иностранной разведки - штука неоднозначная. Лучше сотрудничать с новой властью, тем более, резидент отвечать на вопросы не запретил.
  Отпустив гостя и дав команду проследить за ним, Смит начал прокручивать в голове состоявшуюся беседу. В целом полковник был удовлетворен итогами. Конечно, они предварительные, но ничего иного и не ожидалось. И еще из головы не выходили слова Милутиновича о том, что он даже гендерную принадлежность резидента определить не сумел. В связи с чем невольно вспоминалась загадочная брюнетка с 'романтической историей', направившая пацана к полковнику. А не женщина ли Джон Ди? Понятно, что в отличие от боявшегося резидента Луки Милутиновича, мальчишку-курьера люди Смита выпотрошат и сведения о том, кто отправил письмо, вытрясут. Информацию о романтичной леди получат, пусть это мало что дает.
  Тут есть другой нюанс. Не рассчитывал ли резидент на то, что Смит посчитает личную отправку записки с пацаном слишком примитивным ходом для разведчика и к личности Джона Доу брюнетку привязывать не станет? Или, наоборот, желал, чтобы на персоне романтичной дамы полковник заострил внимания, хотя она случайный человек? Вопрос. Варианты можно усложнять до бесконечности, плюсуя вводные о том, что мог задумать резидент исходя из того, что решит Смит.
  При любом раскладе, окажись резидент дамой, расклад получается интересный. Местами пикантный. Вносит перчинку в игру. Если он еще и симпатичная ( брюнетка, судя по описанию мальца - курьера была просто красоткой), то фривольные идеи начинают одолевать. Например, о том, что неплохо бы нагнуть резидента разведки иностранного государства... во всех смыслах.
  Что-то его не туда понесло. Смит вздохнул. Женщины у него давно не было, вот и лезут мысли разные. Развязные. Непотребные. Точнее, женщины-то имелись. Как правило, легкодоступные, непритязательные, временные. А отношений серьезных не складывалось. Много лет уже как.
  И серьезные завершались печально. Или нелепо. Их было-то - пальцев на одной руке больше. Клара, Марин и Тейко. Пожалуй, все. И началось с Клары, дочери сенатора Буша. Когда-то в юности Райан Стенли Смит был с ней помолвлен. Помолвку организовали родители, брак намечался выгодной, пусть мезальянсом его никто бы не назвал - будущего полковника тоже не на помойке нашли. Дед - вице-адмирал, отец-коммандер, первый пилот суперкрейсера, сам Райан учился на втором курсе престижной навигационной школы Марсианской военной академии. И что, удивительно, не возражал против матримониальных планов родителей, поскольку Клара Смиту очень нравилась. Да, чего врать себе, он влюбился тогда по уши. Не сразу. При знакомстве Клара Райану приглянулась, но показалась слегка легкомысленной и недалекой. Позднее эти заблуждения рассеялись.
  Чем больше Райан общался с Кларой, тем глубже увязал в амурных делах. И вскоре уже и помыслить не мог себя без дочери сенатора. И она не возражала против помолвки, свадьбы и совместной жизни. Поскольку его тоже любила. Райану тогда так казалось. Свидания, поцелуи, признания, планы на будущее - что еще нужно? Какие доказательства любви?
  В дальнейшем выяснилось, что Смит заблуждался. Со стороны Клары любовью и не пахло. Голый расчет. Возможно, Райан был ей симпатичен, но не более. Это открылось после катастрофы лайнера 'Селения', на котором летело на отдых семейство Смитов во главе с вице-адмиралом.
  История была громкой, но довольно темной. Лайнер разбился, столкнувшись с блуждающим астероидом. Как подобное произошло с кораблем, имеющим специальные системы обнаружения и ликвидации метеоритных угроз, осталось невыясненном. Рубка и дублирующий командный центр не сохранились, выгорели полностью, черных ящиков и иных фиксаторов не нашли, от судна остались лишь часть корпуса, фрагменты обшивки и микрочастицы тел. Повреждения - явно не характерные для столкновения с астероидом. Если только он не состоял из нескольких тонн денита или схожего по свойствам вещества. А вот на нападение военной флотилии или активацию заложенного взрывного устройства ситуация смахивала гораздо больше. Вместе с тем, выводы комиссии были однозначны, официальная версия гласила: столкновение с астероидом.
  Понятно, что в результате катастрофы никто не выжил. Погибла и семья Райана. Как нарочно в то путешествие отправились почти все: дед, отец с матерью, старший брат с женой и сыном. Будущий второй инквизитор тогда завалил один экзамен в навигационной школе и не смог вырваться с родными, хотя мероприятие заранее планировалось и подгадывалось под его каникулы. И предполагалось, что Райан возьмет с собой Клару. Не взял, и не полетел.
  После катастрофы 'Селении' из более или менее близких родственников по линии отца у Смита осталась лишь тетка Вероника, которая в качестве основного наследника вице-адмирала прибрала к рукам основные активы семьи. Точнее, их захапал благоверный супруг тетушки. Райану достались поместье в одной из Марсианских долин и две квартиры в земных мегаполисах: Буэнос-Айресе и Мельбурне. Не считая государственного содержания, полагающемуся Полному гражданину. Вроде бы, немало, но для невесты Смита - ничто. Она готовилась вступить в брак с представителем именитой фамилии, а свадьба с курсантом летной школы и государственным иждивенцем, пусть он и Полный гражданин, не входило в сферу интересов дочери сенатора. О чем Клара, надо отдать ей должное, честно сообщила жениху. Несостоявшемуся. И вернула кольцо. Расторгнув помолвку.
  Спустя десяток лет Смит выяснил, что и за помолвкой, и за разрывом стоял скорее отец Клары, рассчитывавший на поддержку вице-адмирала в военной среде при выдвижении на министерский пост, но разбирался больше для очистки совести. Отболело, отгорело, отзвенело. Не до конца, отголоски тех эмоций и до сих пор иногда заставляют сердце сжиматься, но восприятие изменилось. Ко всему, что связанно с мисс Буш, Смит стал относиться гораздо спокойнее. Разумнее. Местами - циничнее.
  А тогда, в момент возвращения кольца, Райану чудилось, что вселенная рушится. Он еще не отошел от шока, вызванного гибелью семьи, а тут предательство любимой. Пусть, по сути, никакого предательства не было. Невеста не изменяла Смиту, просто сочла, что он уже не является выгодной партией. Вероятно, жестоко, но о предательстве речь не шла. Клара ведь не клялась Райану в вечной любви. Благосклонно принимала ухаживания, выражала симпатию, а он принимал поведение девушки за ответное чувство. И она особо не стремилась связывать себя узами со Смитом-младшим. Помолка состоялась по инициативе родителей, при горячем одобрении Райана. Дочь сенатора лишь не возражала против обручения, что Смит осознал далеко не сразу, спустя годы, анализируя события минувших дней. Потому, по здравому размышлению, Клара поступила вполне естественно, в духе эпохи, практично и целесообразно. И обвинять девушку в предательстве точно не стоило.
  Единственная претензия - дочь сенатора могла бы выбрать для расторжения помолвки другой момент, выждать больше времени после аварии 'Селении', но Райан за то на Клару зла не держал. Сам напросился. Начал торопить со свадьбой, наседать, давить, полагая, что подготовка к женитьбе отвлечет от горьких мыслей. Донаседался. И был отвергнут. Впрочем, наверное, к лучшему. Кто знает, что случилось бы со Смитом, пожалей его тогда Клара и продолжи кормить обещаниями. Стопроцентно - ничего хорошего, поскольку сенатор Буш все равно не дал бы состояться мезальянсу.
  Скандалы, разборки, вражда с могущественным кланом - перспективы отнюдь не радужные. И завершилось бы история печально. Без вариантов. С гранитной плитой на земляном холмике. Семейство Бушей с недругами не церемонилось. Конечно, впоследствии Смит схлестнулся с куда более грозной силой - с Чужими - и умудрился уцелеть, но к тому моменту Райан уже не был сопливым юнцом, видевшим мир, пусть и не в розовом цвете, но в основном, в светлых тонах. К старту расследования дела об эпидемии сердечных приступов полковник насмотрелся на темные стороны жизни. А за спиной были десятки лет службы, огромный опыт и, в некотором роде, мощь государства. Хотя она касательно последнего - спорно. Государственная машина вполне себе работала и на 'демонов'. В любом случае, второй инквизитор был готов к схватке с неприятелем, а курсант Смит нет. И к невзгодам - тоже.
  Когда Клара рассталась с Райаном, он запил, бросил навигационную школу и, что называется, пустился во все тяжкие. Игры, вечеринки, выпивка, доступные девочки, легкие наркотики. Развлечения социально незанятой молодежи класса полных граждан. Однако от веселья подобного рода Смит быстро устал. И на полгода не хватило. Да и душевные раны 'зарубцевались'. Завязав с разгульной жизнью, он восстановился в навигационной школе, но учился спустя рукава, а затем его выцепил вербовщик Бюро. И началась служба. Потом еще были романы с Марин и Тейко, один служебный, второй - курортный, но долго также не продолжились. Правда, и завершались не так грустно, как отношения с Кларой. Просто потихоньку сходили на нет. В итоге полковник превратился в завзятого холостяка. Привык, приспособился, приноровился. Короткие интрижки с женщинами быстро завершались, и Смит вновь оставался без пары. И не чувствовал себя чем-то обделенным, одиночество его почти не тяготило. Разве что кроме вот подобных минут.
  Полковник настолько погрузился в воспоминания, что не сразу заметил мигающий сигнал коммуникатора. На экране высветился номер и аватарка Вацлава. Тот по-прежнему являлся начальником охраны и главным личным телохранителем Смита. И функционал у у Вацлава не поменялся, разве что подчиненных и, соответственно, хлопот прибавилось.
  - Соединить.
  Изображение начальника охраны возникло на голоэкране.
  - Что у нас стряслось? Лаура с орбиты сошла?
  - Э-э...гм... - традиционно не оценил шутку руководства и тормознул Вацлав. - Почему?
  - Потому что я не в силах представить более значительную причину, по которой ты пренебрег собственной привычкой вламываться ко мне в кабинет для доклада. Поимка шпиона, покушение, ураган, снежный буран или грандиозная ЭМ-буря слишком мелко для подобного изменения. Техногенных катастроф на Лауре не бывает из-за аномалий. Война - тоже не повод, фактор постоянный, куда без него. Остается что-то запредельное. Высадка инопланетян, взрыв сверхновой, сход планеты с орбиты. Я выбрал последнее. Или ты освоил-таки устройства связи?
  - Я их давно освоил, - возразил телохранитель.
  - А чего тогда врывался постоянно?
  - Я редко.
  - Не сам, так гоблинов своих отправлял. То Крис, то Джереми вламывались. Я же тебе года три твержу: когда мы в зоне стабильности, пользуйтесь благами цивилизации.
  - И пользуемся.
  - Вижу, но раньше не наблюдал.
  - Сейчас как-то... несолидно бегать.
  - Понятно, - усмехнулся Смит, - статус не позволяет. Ладно, разболтались мы, говори, что у тебя.
  - Да там... эта... - Вацлав замялся.
  А у полковника екнуло сердце. И засосало под ложечкой. Очень уж характерно его телохранитель паузу взял. И прозвучавшее слово 'эта' в явно выраженном женском роде сильно напрягло. Обычно подобная 'стеснительность' и неуверенность возникала у охранников Смита в тот момент, когда местные дамочки-экстрасенсы в гости заявлялись. Точнее - одна ведьма. Колдунья из леса, как ее местные называют. Сола.
  Неужели накликал? Мысли о женщинах одолели, и на тебе, нарисовалась красотка, век бы ее не видеть. Или пронесет? Может, после визита господина Милутиновича, таинственная брюнетка решила на огонёк заглянуть? А если гипотезы Смита верны, это резидент Второго департамента лично. Нет, мимо. Бред. Даже допуская истинность версии о том, что брюнетка - Джон Ди. Нелепица. И интуиция подсказывает, что Вацлав скажет что-нибудь о лесной колдунье.
  Полковник обреченно крякнул и приказал:
  - Выкладывай, не тяни кота за... знаки доблести.
  - Колдунья к вам пришла. Из леса которая. Темноволосая.
  Интуиция не подвела. Хотя лучше бы на сей раз обманула.
  - Что прямо сюда?
  - Нет, к складу на границе с промзоной, рядом с лесным массивом. Ребята сообщили.
  Дежавю. Будто и разговор похожий был, и ситуация, и чувства подобные Смит испытывал. Не сказать, что 'ведьма' зачастила к полковнику, но ощущение складывалось, что её появление стало тенденцией.
  - И что хочет?
  - Просит вас с ней поговорить. Дословно: 'Передайте господину Смиту просьбу о встрече. Буду ждать на прежнем месте'.
  - И только? Не звезду с неба и не горсть алмазов? - Полковник покачал головой. Подкатило раздражение, потому он начал ехидничать. - А что, никто из твоих бравых ребят в обморок не упал и дар речи не потерял? Раньше-то чуть не в штаны гадили, если эту дамочку видели.
  - Ничего мы не гадили, - оскорбился Вацлав. - Не по себе просто, когда с её... когда с ней...
  - Не оправдывайся, - сказал Смит. Видеться с ведьмой не хотелось совершенно, тем более - бежать по первому зову, но полковник осознавал, что иначе поступить нельзя. Он и раньше он старался не напрягать без повода отношения с аборигенами, а после рассказа Ветрова - и подавно. С представителями иной цивилизации, куда более древней, чем человечество лучше дружить. Сбегает к ней, не переломится, но поворчать на подчиненного, выплескивая недовольство, никто не запрещал. - Хорошие дела. Председатель ВКУ должен переться на рандеву с непонятной дамочкой по первому зову. Пусть она трижды экстрасенс. Ты полагаешь, это нормально?
  - Я... не знаю, - выдавил телохранитель.
  - Не бери в голову, вопрос был риторическим. И не обижайся Я не со зла. Что же, уважу коренное население, съезжу, пообщаюсь. Готовь сопровождение.
  Ехать к ведьме не хотелось совершенно, но полковник понимал, что она не без повода объявилась. И не отстанет. Потому проще и лучше поговорить. Заодно выяснить, что 'колдунье' понадобилось. Глядишь, что-то интересное и новое поведает. Информация в умелых руках - серьезное и действенное оружие. А на неуклюжесть рук Смит не жаловался.
  
  
  ГЛАВА 5
  
  
  Высшие силы иногда слышат молитвы смертных. И порой снисходят до исполнения их насущных желаний. Если молитвы истовые, а желания искренни. Такие то ли праведные, то ли крамольные мысль закралась в голову Антону после ухода Трелли. Когда за рыжим болтуном прибыл конвой и забрал его из кубрика, экс и не сразу поверил в подобное счастье. Чудилось, что говоруна отведут на допрос, а затем вернут обратно, и тот с новыми силами начнет насиловать уши и мозг соседей. Не вернули. Тем самым спасли Ветрова от тяжкого греха смертоубийства. Вероятно, с особой жестокостью. Ибо самообладание Антона уже начало давать сбои. Интуиция и дар авурха не подвели экса, нехарактерное поведение Трелли не был ничем иным, как отходняком от тестирования. И, придя в себя, рыжий присел на уши сокамерников, или, если желаете сокаютников, плотно. Умолкая лишь на время сна. Еда, и то не рассматривалась в качестве повода помолчать.
   Трелли настолько задолбал Ветрова постоянным нытьем, что план забить рыжего говоруна ногами выглядел верхом гуманности и милосердия. Поскольку другие идеи были более кровожадными и садистскими. И складывалось ощущение, что Куомо тоже не отказался бы от того, чтобы принять участие в экзекуции. На первый взгляд, словесный фонтан соседа флегматичный лейтенант игнорировал, не реагируя на реплики Трелли даже при прямом обращении. Казалось, ничто не сумеет вывести Куомо из равновесия, но на третьи сутки совместного нахождения в каюте, Антон обратил внимание, что у лейтенанта дергается веко. Верный признак нервного тика. И он усиливался. Так что Куомо едва ли остался бы в стороне, начни Ветров запинывать рыжего говоруна.
  Суд Линча не состоялся. Трелли забрали на пятый день полета. Знание-понимание подсказывало, что говорун в каюте больше не появится, что позже подтвердил один из приносящих еду матросов. Словоохотливый флотский рассказал, что, когда завершился первый прыжок и рейдер лег в дрейф, часть арестованных членов комиссии сняли с корабля. Пересадили на скоростной курьер-фастмувер и, по слухам, отправили на Землю. Кого именно, флотский не поведал, но Антон и сам мог предположить, что начальство. И, коль скоро забрали и Трелли, видимо, за компанию еще пару человек. Хотелось знать больше, но общительный матрос и без того наболтал на собеседование в особом отделе. Как минимум. Впрочем, тут Ветров больше накручивал. Члены инспекторской бригады не враги, не предатели, не преступники, официальных обвинений им никто не предъявлял, и не мог предъявить. Само их задержание - на грани произвола. И в рамках закона нельзя установить какой-то особый запрет на общение с подобными задержанными. Если бы членов бригады охраняли бойцы из специализированной конвойной службы, тогда, естественно, подход был бы иным. Натасканные охранники просто в силу привычки с заключенными бы не болтали. Однако оставшихся на борту рейдера, наверно, не считали столь значительными персонами, чтобы их охраной и кормежкой занимались натасканные специалисты. Если они на корабле имелись.
  Вообще, канва мыслей адмирала Ванштейна, командира рейдера и местных руководителей Бюро была понятна. Просчитать несложно. Всем ясно, что, узнав о мятеже на Лауре и ультиматуме сепаратистов, высшие чины Федерации будут рвать и метать, искать виноватых, вызывать на ковер, рубить головы и грозить карами небесными. В такой ситуации промедление с доставкой очевидцев случившегося и, вероятно, козлов отпущения, опасно для 'нерасторопных'. С учетом того, что до Солнечной системы далеко, рейдер будет добираться несколько недель, а предназначенный для быстрого сообщения фастмувер - считанные дни, выводы напрашивались сами. О том, что флотские вкупе с конторскими, не желая попасть под раздачу в политических раскладах, подсуетились. Организовали курьер. А поскольку максимальная загрузка пассажирами для курьера - пять человек, то и сняли борта рейдера соответствующее количество членов злосчастной инспекции. Сто процентов: Робертса, Дебрианн и главного эксперта. Как затесался в эту компанию Трелли, неизвестно. А кого взяли пятым - загадка. Здесь и дар авурха пасовал, пусть с выкладки Антона признавались знанием-пониманием высоко вероятными.
  В связи с уменьшением членов инспекции на борту рейдера, Антон испытывал двоякие чувства. С одной стороны, было тревожно за Элизабет, а с другой - облегчение от расставания с Трелли было слишком сильным. И заглушало прочие эмоции. К тому же Ветров не забывал, что майор Дебрианн происходит из аристократического семейство, которое в беде ее не оставит. Самых неблагоприятных последствий родня не допустит. Карьера Элизабет пострадать может и, скорее пострадает, чем нет, но крайних вариантов не случится. Отправлять на рудники или в дисциплинарные части майора никто не будет. Ни 'проступок', ни статус 'провинившейся' не позволит. И о понижении категории гражданства речи нет - родственники на дыбы встанут.
  Ранее Антон полагал, что на столь высоком уровне разборок, которые начнутся после известий об успешном мятеже на Лауре, высокопоставленные родственники Дебрианн не спасут ее от расправы и публичной анафемы. И разве что активация кода шэйду изменит положение. Однако взвешенный неторопливый анализ с использованием мощностей знания-понимания заставили экса пересмотреть свое мнение. Надо полагать, тестирование подтвердило непричастность членов комиссии к мятежу, связи с сепаратистами имел один Антон, но с него, пардон, взятки гладки. Нет данных. Углубленные обследования ничего не изменят, невиновность сотрудников Бюро подтвердится. А в Федерации очень трепетно относятся к судебным процедурам, доказательствам и презумпции невиновности. Это же краеугольные камни демократического общества. Не считая свободы слова, прав меньшинств и прочих 'великих ценностей', к делу не относящихся. Священные коровы. Даже в военное время. В Федерации скорее распнут за посягательство на устои демократии, чем за убийство. И если членов инспекторской бригады сразу не пришили, значит, потом будут вынуждены играть по правилам.
  Вдобавок ситуация столь неоднозначная и хрупкая, а отношения в верхах Федерации так сложны и запутаны, что громы и молнии власти и Директорат Бюро будут метать дозировано. А шашками махать аккуратно. Чтобы, не приведи господи, не переборщить. Потому решения вынесут относительно взвешенное. Без эксцессов и перегибов.
  Не факт, что Элизабет и уволят, особенно учитывая наличие куда более удобного кандидата на роль главного козла отпущения - полковника Робертса. Комиссией руководил? Руководил. Недоглядел? Безусловно! Бремя личной ответственности, что поделать. И с поддержкой в высших кругах Федерации у него пожиже. Одно к одному.
  Полковника также на рудники не отправят - элементарно не за что, но выгнать со службы вполне могут. С позором и 'волчьим билетом', иными словами, с пресловутым понижением категории гражданства. А вот, что у власть предержащих запланировано в отношении инспекционной мелочи, вроде сублейтенанта Ветрова, угадать сложно. И дар авурха тут слабое подспорье. Вариантов немало. И почти все знание-понимание расценивало как примерно равнозначные.
  Незначительное служебное взыскание, разжалование, профессиональная ссылка, сиречь перевод в глухую дыру с неблагоприятным климатом и отсутствием карьерных перспектив, командировка поближе к боевым действиям, увольнение с упомянутым 'волчьим билетом', трибунал с последующим приговором. Выбирай на вкус и цвет. Трибунал с приговором, справедливости ради, наименее вероятное развитие событий. На рудники не отправят, а затевать судилище, чтобы оно завершилось пшиком, не в интересах федеральных властей. Им бы пар спустить, показательно отреагировать на ситуацию, а не давить неудачников.
  Есть дополнительный фактор - среди высших государственных чиновников на сегодняшний день наверняка немало 'демонов' затесалось, соответственно, шэйду будут причастны к принятию решений по злосчастной комиссии. И в отношении кар и репрессий для задержанных фактор должен являться сдерживающим. Чужим нет резона показательно расправляться с членами инспекции Бюро. Практической пользы нуль. Смысла - тоже.
  Особенностей мотивации биоискинов Антон по понятным причинам знать не мог, но, судя по истории Солы, в своих действиях шейду обычно руководствовались именно практическими соображениями. В чем убеждал и собственный опыт. Имей 'демоны' иную шкалу ценностей, экса давно бы отправили к праотцам. По итогам уничтожения твари, скрывавшейся под личиной господина Липняка, а то и после инцидента в парке, когда Ветров уничтожил оболочку Чужого. Антона преследовали, конечно, но как-то рутинно, вяло, без огонька. Без фанатизма. Явно все силы и ресурсы на поиск и ликвидацию убийцы одного из биоискинов шэйду не бросали. А поставь на их место человека, не факт, что поиск велся бы активнее. Дополнительные стимулы типа гнева, ярости и, особенно, жажды мести иногда чудеса делают. А при погоне за Ветровым главную роль, несомненно, играла целесообразность. Что объяснимо. У шэйду, по определению, эмоциональная сфера не должна иметь такого влияния на ментальные процессы, как у людей. На то он и искусственный интеллект, пусть и био. Потому Чужие не должны 'крови требовать' и особо рьяно в экзекуции участвовать. И с подобным умозаключением знание-понимание соглашалось.
  Будь дело связано с любой другой планетой, Ветров не побоялся бы голову дать на отсечение, что 'демоны' вообще не будут вмешиваться в процедуру наказания членов инспекционной бригады. Здесь же имелся тонкий момент - мятеж произошел на Лауре, где скрылись потомки создателей биоискинов, их враги в тысячелетней войне. Данный нюанс надо учитывать, но как он сыграет в раскладе, неведомо. И дар авурха подсказок не давал. Вероятно, Чужие захотят встретиться с очевидцами событий на планете, хотя едва ли члены инспекционной бригады что-то толковое сообщить сумеют. По прибытию схватили, изолировали, объявили ультиматум и вышвырнули вон. Те еще очевидцы. Это у Ветрова была насыщенная программа; успел и с Солой повстречаться, и в больнице поваляться, и с полковником Смитом пообщаться. А с прочих спроса нет. Интерес шэйду проявят, но на кого конкретно падет жребий - оставалось гадать. На пальцах, за отсутствием кофейной гущи.
  Антон не отказался бы встретиться с одним из 'демонов' с глазу на глаз. Пересечься накоротке. Поскольку - миссия. И не абы какая, а операция по спасению двух цивилизаций. Человечества и аасхов. Со спасением древней расы натяжка, конечно, из разряда необязательных условий. Как утку из воды вытаскивать. Аасхи и без Ветрова не пропадут. Столько тысяч лет цветут и пахнут. И провались миссия экса, не заплачут. Не первый опыт, подготовка 'диверсантов' поставлена чуть ли на конвейер. Пусть и в рамках очередности. И неудачи засланцев - ментальных террористов соплеменники Солы спокойно переживали. А вот человечеству, в случае провала экса, туго придется. Впору супергеройский плащ примерять.
  Невольно возникший образ летящего на крыльях ночи спасателя вызвал усмешку. С плащом-то неувязка. Не выдали. Невыполнимой миссией озадачили, а одежкой надлежащей не снабдили. И летать не научили. Впрочем, шутки в сторону. Код активировать нужно, вложение давит на мозг. И на психику, если можно выразиться. Висит дамокловым мечом. Пусть приступы дезориентации не повторялись, и угроза распада личности миновала, но затягивать с активацией не стоило. Кто сказал, что приступы не вернутся. Случись какая-нибудь оказия вредная, и получите проблему. Да и где гарантия, что жизнь с вложенным кодом полезна для здоровья. Скорее наоборот. Однако отберут ли биоискины персону сублейтенанта Ветрова для личного собеседования - вилами на воде писано.
  Мысли плавно перетекли со сроков супергеройской миссии на ее цель. 'Демоны', биоискины, шэйду. Ветрову только сейчас пришло в голову, что они на космических кораблях ему не попадались. Любопытно. Разумеется, Антон не завзятый путешественник, не сказать, что галактику вдоль и поперек исколесил, или, формируя более точную терминологию, испрыгал, но полетать в последнее время довелось изрядно. И на военных судах в том числе. И нигде 'демонами' не пахло. А чуял их экс очень неплохо. Проверено неоднократно. И Ветров знал: ни на одном судне, где ступала его нога, не было шэйду. Однозначно, экс готов дать на отсечение что угодно. И эту ступавшую ногу, и руку, и другую конечность. Вплоть до той, что из шеи произрастает. Не распознать присутствие 'демона' на судне Ветров не мог в принципе. В непосредственной близости от Чужого чуйка начинала 'с ума сходить'. Звенела набатом в ушах, колола пикой в бок, тянула ледяными когтями потроха. Не заметить подобное нельзя. А непосредственная близость, ранее измерявшаяся десятками метров, перешла на сотни. И пусть многочисленные переборки кораблей не способствовали 'чувственному восприятию', но нюх, или, если угодно, 'сканер', заточенный на обнаружение Чужих, работал без перебоев. И знание-понимание данное обстоятельство гарантировало.
  Выборка небольшая, но факт красноречивый. На десяток судов ни одного биоискина. Тогда как на поверхности планет Чужие попадались регулярно. То, что просто в сквере мегаполиса Антон 'демона' встретить умудрился - факт достаточно красноречивый. И логика подсказывала: дело явно в воларите. Не любят его шейду. У них на это вещество 'аллергия'. Планет, где его добывают, 'демоны' сторонятся. Обходят за десятки миллиардов верст. А людей с воларитовыми маркерами уничтожают любыми доступными способами. Коих у Чужих масса.
  Естественно, речь не идет о ликвидации всех носителей. Поголовное уничтожение людей с воларитовыми маркерами бессмысленно и бесперспективно. И попробуй 'демоны' затеять подобное, ничего бы не получилось. Во-первых, тотальный геноцид населения нельзя не заметить. Во-вторых, едва ли у Чужих при массовом истреблении есть возможности отделять зерна от плевел, мух от котлет, а носителей маркера от неносителей. Проще цивилизацию повалить на бок целиком, чем шэйду, по большому счету, и занимаются. А ликвидация отмеченных воларитом людей касается лишь нужных персон, занимающие ключевые посты в структурах органов власти, армии и спецслужб Федерации. Чтобы не мешались.
  Если резюмировать: на кораблях - межсистемниках 'демонов' не отыскать днем с огнем. По причине избыточного воларитового фона.
  Симптоматично.
  И сразу возникает вопрос, а каким образом шэйду до разных точек Федерации добираются, коль они межсистемники игнорируют? Не метлах же. И не в ступах. И не на крыльях ночи, если вспоминать мультяшно-геройскую тематику. Понятно, технологии иной расы эксу неведомы. И, теоретически, у биоискинов могут иметься некие недоступные человеческому разумению способы пространственного перемещения. Условные нуль-телепортаторы или звездные врата. Однако ни о чем подобном Сола не сообщала. Точнее - 'не показывала'. Напротив, из ее наведенного видения-рассказа экс знал о наличии у цивилизации аасхов, а также у биоискинов 'нормальных' кораблей. Более совершенных, в сравнении с человеческими аналогами, но в рамках допустимого восприятия. Без лютых продвинутостей, типа упомянутых телепортаторов, или совсем непостижимых вещей.
  Соответственно, напрашивался вывод о том, что шэйду летают исключительно на собственном транспорте. Как вариант: Чужие дополнительно пользуются услугами лайнеров класса 'люкс' и персональными яхтами, где установлены серьезные защитные щиты, предохраняющие пассажиров, в том числе и от воздействия воларита. По привычке поюзав дар, Антон убедился, что знание-понимание возражений против данных версий не имеет.
  Щелчок дверных фиксаторов прервал раздумья экса. В кубрик заглянул словоохотливый флотский, отвечающий за кормежку арестантов. И, очевидно, за их охрану. Больше просто было некому. Во время каждой доставки пищи Ветров тренировал новую грань таланта, сканировал ближайшее пространство и последние два дня никого рядом не обнаруживал. Помимо упитанного говорливого матроса. Его параметры 'радар' снимал отменно: рост метр восемьдесят, вес восемьдесят пять килограмм, температура тела тридцать шесть и три десятых, пульс семьдесят пять ударов в минуту. И примерно столько же слов в минуту. Хотя по части болтливости упитанный матрос сильно уступал Трелли, но того впору сравнивать со стихийным бедствием. Минимум континентального масштаба.
  Ранее пухляка сопровождали другие флотские, но теперь говорун приносил обеды-ужины в одиночку. Видимо, здравомыслие победило, и командование перестало считать задержанных чрезвычайно опасными преступниками. Требования к их охране ослабли. И общаться с арестантами матросу явно не запрещалось. Чем Антон с удовольствием пользовался. Без проблем. Тут не грех еще раз поблагодарить небеса за 'отселение' Трелли, ведь во время его пребывания в кубрике, ни Ветров, ни Куомо и словом не могли перемолвиться с флотским.
  Озверевший от безделья и нуждающийся в свободных ушах рыжий наваливался на доставщика пищи с таким напором, что тот немного пугался. И старался лишней секунды в кубрике не оставаться. Ретировался сразу же. Трелли сник единожды - когда его забирали для перевода на курьер-фастмувер. Узрев явившийся конвой, рыжий настолько опешил, что еле-еле сумел дрожащим голосом выдавить из себя вопрос: - 'Куда меня теперь?'. Пусть и повторил его многократно в разных вариациях, но без прежнего энтузиазма. Фактически блеял, пока одевался.
   У Антона сложилось вполне обоснованное мнение, что матрос чрезвычайно рад тому, факту, что Трелли покинул общество задержанных. По крайней мере, после выбытия третьего 'постояльца' общаться с арестантами флотский стал куда охотнее, и сам заводил разговоры, а не отвечал на вопросы, а в исполнении рыжего болтуна - скорее отбивался от наскоков.
  Бухнув на выдвижной столик контейнеры, 'кормилец' сделал широкий жест рукой и сообщил:
  - Завтрак. Прошу к столу!
  Антон поднялся с койки и взял один из наборов.
  - Спасибо, братец. Чем сегодня нас потчуют?
  - Соево-злаковая смесь и омлет.
  - Звучит не очень, но мы старые естествоиспытатели, - усмехнулся экс. - Что в мире творится, не подскажешь? А то уже которую неделю в изоляции, оторвались от событий. Что на войне?
  Упитанный матрос почесал затылок и скорчил рожу:
  - Ничего особенного. Наши наваляли арабам на Небьюлосе. Пленных чуть ли не два корпуса. Узкоглазые потрепали нас у Вулкана. Не сильно, но крейсер и два корвета нуждаются в текущем ремонте. В остальном, как говорят в новостях, позиционные столкновения. Выборы отложили еще в связи с военным положением. Вроде бы, на полтора года.
  - И правильно. Сейчас избирательной компании только не хватает для хаоса. - Ветров открыл емкость с теплой массой, по виду напоминающей гречневую кашу, перемешанную с грязью, и попробовал. Терпимо. На вид страшнее. Не сказать, что вкус изысканный, но сапожным духом не отдает, и на том спасибо. И отдельная благодарность за то, что сухими концентратами не кормят. - А местные новости? Судя по вибрации, из дрейфа корабль вышел. Не знаешь, куда летим, если не секрет, конечно?
  - Да какой секрет... Через несколько часов стартуем отсюда на Ньюланд.
  - Сразу на Ньюланд? - усомнился экс. Из прежнего рассказа матроса Антон знал, что первый дальний прыжок завершился в системе Лингара, и рейдер лег в дрейф вблизи орбиты единственной одноименной планеты. Здесь располагалась опорная база кораблей Федерации в данном секторе космоса. Включая ремонтные и заправочные модули. Потому неудивительно, что руководство комиссии перебросили на другое судно именно тут. Удобная точка рандеву, но далекая от Ньюланда. Точно не на один межсистемный переход. Что и подтвердил флотский.
  - Почему сразу... - Пухляк снова почесался, на сей раз за ухом. - Два промежуточных прыжка запланированы... вроде. Или три. Еду разобрали? За пустыми контейнерами через час приходить?
  Очевидно, матросу было скучно, и он не прочь поболтать с задержанными, но в части общения во время приема пищи некие запретительные инструкции ему все же выдавались. И флотский эти запреты не нарушал. Хотя в целом относился к своим обязанностям и к арестантам иначе, чем экипаж флагмана эскадры Ванштейна. Куда проще. К обязанностям - без ненужного рвения, а к задержанным конторским - без предубеждения. Ощущение, что члены злосчастной комиссии БФБ попали в разряд прокаженных, пропало. Правда, кроме упитанного доставщика еды с Ветровым и Куомо никто не общался. Включая тех флотских, что его ранее сопровождали в качестве то ли дополнительной охраны, то ли наблюдателей. А пухляк болтал с ними запросто. Точнее, начал болтать после выбытия Трелли. С рыжим стихийным бедствием матрос скорее, если так можно сказать, словесно отбрыкивался. И говорил больше с эксом, собеседник из молчуна Куомо был аховый. В общем, ныне флотский общался с арестантами охотно. Едва ли не лез в задушевные беседы.
  Был момент, Ветров заподозрил даже, что флотский - засланный казачок. Сотрудник Бюро. Прикидывается матросом, втирается в доверие к коллегам. Подозрения рассеялись быстро. И не понадобилось знание-понимание напрягать. Опираясь исключительно здравый смысл. А большего и не требовалось. Любому сотруднику конторы прикидываться, втираться в доверие к Ветрову и Трелли было элементарно незачем. По крайней мере, по служебной линии. Контора членов комиссии и без того выжала досуха, а понадобится - на изнанку вывернет. Сколько раз потребуется - столько и вывернет. К тому же лейтенант и сублейтенант не те фигуры, чтобы заморачиваться с засланными казачками на корабле. Это же не профилактическая работа с курсантами Академии. А предполагать у флотского некий личный мотив - из разряда бреда. Нигде не встречались, не пересекались. Да и в целом мысли о том, что пухляк втирается в доверие надо проводить по колонке 'паранойя'. Первичный диагноз поставлен правильно: парню скучно, а поболтать с задержанными какое-никакое развлечение.
  Нахождение под арестом в данной ситуации сглаживало разницу в статусе и устраняло психологические препоны для доставщика пищи. Едва ли в обычной обстановке матрос сподобился бы запросто с офицерами БФБ общаться. У флотских, конечно, своя гордость, где-то и гонор, но сотрудники конторы - не тот контингент, с которым мечтают вести задушевные беседы. Кто бы то ни был. Обычные граждане и субграждане стараются от спецслужб подальше держаться. И 'пинджаки' и тем более - армейские. В стандартных условиях. А сейчас они нестандартные.
  - Через полчаса. Быстро управимся, - ответил пухляку Антон.
  Утоление голода и потяжелевший желудок положительных эмоций не принесли. Казалось бы, после еды, пусть и не самой изысканной, некое чувство удовлетворения должно образоваться. Так, как правило и случалось. Завтраки-обеды-ужины вносили в быт арестантов толику разнообразия, а набитое пузо способствовало умиротворению. Естественно, незатейливые флотские наборы - не деликатесы из лучших ресторанов Ньюланда, но пища вполне нормальная. Достаточно калорийная, на вкус относительно неплохая. Удобоваримая, в прямом смысле. Да что теории разводить, покушав, любой человек добрее становится. Чисто физиологически, сытость должна повышать настроение. Что, как правило, и наблюдалось.
  Не сегодня. Сейчас о довольстве и речи быть не могло. Наоборот, в потрохах поселилась сосущая пустота, под сердцем образовался ледяной комок, на душу борцом-тяжеловесом навалилось беспокойство. Точное определение этому состоянию дать было трудно. Не безнадега, не хандра, самый близкий термин - уныние. Появившееся без видимой причины. И она крылась явно не в психологических аспектах. По поводу собственного незавидного положения Ветров и раньше не страдал, и сейчас не собирался глупостью маяться. Задержание и нахождение под импровизированным арестом - такие мелочи, что переживать касательно этого было бы несусветной глупостью. По сравнению с мировой революцией, то есть с активацией кода и спасением человеческой цивилизацией, не пыль даже, молекулы пыли. Как бы выспренно не звучало. Экс и не переживал.
  Можно было бы предположить, что Антона корежит именно из-за ситуации с неактивированным кодом, ведь вероятные негативные последствия лично для носителя и для людей в целом - не кот чихнул, но и данная проблема воспринималась без надрыва. Довольно отстраненно. Чему впору удивляться. На кону психическое здоровье и личностная самоидентификация, по сути, жизнь, и сущая ерунда в довесок - судьба человечества, а Ветров хладнокровен, словно излеченный из вечной мерзлоты мамонт. Скажи ему кто о подобном раньше, ни за что бы не поверил. Более правильная реакция прежнего Ветрова - нервничать. Метаться по каюте тигром в клетке, заниматься самоедством, по потолку бегать. Нельзя сказать, что Антон напрочь забил на проблему с активацией кода и совсем не волновался, волей-неволей задумывался, беспокоился, но в умеренных дозах. Без перегибов в виде эмоциональных взрывов.
  Вероятно, таким образом на эмоциях экса отразилось вложение ментального кода. Или сыграло роль воздействие Солы в процессе сеанса его принятия, а в том, что черноволосая красавица воздействовала на психику Ветрова, он был уверен. Или же Антон, став авурхом и развив дар, элементарно перековывается, постепенно избавляясь от излишней эмоциональности. А скорее - виноваты все факторы в совокупности. Знание- понимание ответить на данный вопрос затруднялось. В принципе, источник не столь важен, как результат. А он экса устраивал. Ровное отношение к проблеме куда лучше нагнетания, вплоть до паники. Да и от постоянного нервного напряжения, накручивания, самоистязания просто устаешь.
  Причина же нынешней неудовлетворенности Антона крылась в сфере не ментально-эмоциональной, а физиологической. Так организм реагировал на начало прыжкового разгона. Ветров заметил, что разгонные маневры перед межсистемным перемещением ему, то есть организму, категорически не нравятся. Особенно последнее время. Антон и прежде восторга от межсистемных прыжков не испытывал, но переносил их легче. Если не принимать во внимание первое путешествие в новом времени. Когда тело рядового Ветрова доставили на Лауру в состоянии гибернации. Пусть о самом прыжке и о разгонных маневрах по понятной причине Ветров ощущений не сохранил, но лютый отходняк после вывода из гибернации никогда не забудет. Речь о полетах в 'незамороженном' состоянии. Их экс переносил нормально. Правда, ранее экс так много никогда и не летал. И тем более - на военных кораблях. На пассажирских судах защита от давящего воздействия предпрыжкового разгона наверняка получше. Забота о комфорте клиентов - не последний фактор в конкурентной борьбе.
  А то, что разгонные маневры оказывают давящее, угнетающее воздействие на человека - нет сомнений. При всей необычности экса, реакция его организма не уникальна. И за доказательствами далеко ходить не надо. Вон, Куомо тоже с кислой физиономией сидит. Да и у вернувшегося, чтобы забрать пустую тару, матроса улыбочка увяла. Что он незамедлительно прокомментировал:
  - Разгон начался. Ненавижу их. Каждый раз кажется, что нож в брюхо воткнули и кишки оттуда медленно вытягивают.
  - Ощущения не из приятных, - подтвердил Антон. - И с каждым новым прыжком они становятся хуже.
  Молчун Куомо своеобразно вступил в разговор, кивком поддержав мнение Ветрова.
  - Вы, наверное, еще мало налетали - не согласился флотский. - Поначалу и мне чудилось, что очередной разгон на порядок отвратительнее предыдущего, думал, до края дойдет, но потом... выровнялось. Теперь все примерно одинаковые, просто погано себя чувствуешь.
  - Спорить не буду.
  Действительно, флотскому виднее, прыжкового опыта на военных кораблях у него на порядок больше, без знания-понимания ясно. Да, и продолжать беседу желания не было. В отличие от матроса, Антон не замечал, что неприятные ощущения выравниваться собираются. Уныние нарастало, борец, навалившийся на душу, прибавил в весе, а пустота внутри казалась большей, чем во время прошлого разгона.
  - Самое лучшее во время разгона - спать, - посоветовал флотский.- Конечно, перед прыжком уснуть умудриться надо, но пара капсул снотворного - и дрыхнешь без задних лап. Без противных ощущений. Один минус: проснешься до завершения прыжка, башка трещит, но терпимо. Типа легкого похмелья. И точно не так погано, когда кишки в брюхе тянутся. Да, и обезболить - не проблема. Жаль, на разгоне у нас поспать могут только отдыхающие от вахты. А то я бы с вами тут не трепался.
  - Откуда у нас снотворное, - развел руками экс. - Вместе со смесью и омлетом не выдают почему-то.
  Флотский поскреб за ухом. В который раз.
  - Я, конечно, могу доложить, что вы просите его, но не знаю, разрешат ли. А сам принести права не имею.
  - Сделай одолжение, доложи.
  - Хорошо, сообщу дежурному офицеру.
  - Спасибо.
  - Не за что пока.
  Матрос забрал пустую тару и удалился, а Ветров плюхнулся на откидную кровать, выполняя рекомендации пухляка и пытаясь заснуть. Закрыл глаза, принялся рисовать в воображении морские волны, представляя их шум, а когда он не подействовал, стал считать прыгающих барашков, слоников и прочую живность. Не помогало. Сосущая пустота внутри и ледяной комок под сердцем отвлекали, не давали погрузиться в объятия Морфея. На очередном, условном сто пятом слонике или барашке, экс сбивался со счета и начинал процесс заново. В результате экс разозлился и взялся пробовать новые техники. А именно - самовнушение. Подключив, естественно, ресурсы авурха. Пытаясь влиять на собственное сознание посредством различных граней дара.
  Получалось не очень здорово. Сначала экс машинально чуть не активировал скрыт, что было бы не совсем уместно в относительно тесном помещении. Тут и мышь спрятать сложно, что говорить о довольно крупной тушке сублейтенанта. Куомо, конечно, ежесекундно не пялился на Антона, но в его угол волей-неволей периодически поглядывал и наверняка сильно бы удивился 'исчезновению сокамерника'. Что не очень хорошо, как с точки зрения сохранения способностей экса в тайне, так и касательно сохранения в кубрике относительно спокойной обстановки. Удержался от срыта, но дважды вываливался в режим 'форсажа', откуда с трудом экстренно выходил. И без мелкого ущерба окружающей среде не обошлось. В результате напряжения дара и педалирования режимами погасла коридорная световая панель, а обитавшая в вентиляционной шахте корабельная крыса погибла от обширного мозгового кровоизлияния.
  Самовнушение частично сработало. Заснуть не удалось, но Ветров погрузился в некое подобие медитативного транса, в котором уныние, спровоцированное предпрыжковым разгоном, переносилось легче. И управлять собственными способностями было немного проще. Особенно - в части дозирования и акцентирования воздействия. Находясь в этом трансе, экс точно бы не допустил произвольного сожжения панели и безвинной гибели корабельного грызуна. Панель и крыса пострадали бы исключительно по желанию и активному волеизъявлению экса. А так - вроде и не хотел, а сделал.
  В 'медитации' Ветров провел несколько часов. Полностью этап разгонных маневров не убил, но значительный промежуток времени откусил. Не без перерывов - на постоянное поддержание этого состояния не хватало то ли сил, то ли навыка. Периодически Антон выпадал из транса, после чего немалых трудов стоило возобновить 'медитацию'.
  Основательно вымотавшись, экс вырубился. Выполнив заветы упитанного флотского.
  
  Пробуждение было дискомфортным.
  Ветрова выдернуло из омута сновидений резко. Так вылетает из пруда подсеченный удочкой карась. И ощущения сравнению соответствовали. Подобно выброшенной на берег рыбе экс пучил глаза и раскрывал рот. В боку кололо, воздуха не хватало. А вот голова работала ясно. Проанализировав ощущения, экс удостоверился, что они не связаны с маневрами корабля. Рейдер завершил разгон и, более того, вышел из прыжка.
  Ничего себе. Антон зажмурился и вновь открыл глаза. Неужели он проспал остаток разгона и сам прыжок? Не может быть. Если только прыжок не был сверхкоротким, грубо говоря, в ближайшую систему.
  Экс шумно выдохнул, поднялся на кровати. И наткнулся на внимательный взгляд Куомо.
  - Проснулся?
  - Да.
  - Слава богу. А то я напугался. Двое суток лежишь. Сначала из-за разгона не обращал внимания, плохо было. Потом думал, бодрствуешь, когда я сам сплю, но заметил, что ты еду не трогал. И в одной позе находился. А разбудить тебя не получалось. Сегодня пытались тебя растолкать с Альбертом - не реагировал. Врач приходил, переносной диагност подключали, сказал, что просто очень глубокий сон. Реакция на стресс, переутомление и, вероятно, на препараты, которые применялись при тестировании. И еще - ты сам должен очнуться, медикаментозно выводить из столь глубокого сна противопоказано, но если до ужина не проснешься, то в медчасть переведут. А ты проснулся...
  Для молчуна лейтенанта это была рекордная по продолжительности речь. Видимо, реально волновался.
  - Двое суток. - Экс потер рукой подбородок, будто проверяя длину растительности. Бороды не наблюдалось, но щетина скреблась о пальцы. - Нормально я на массу притопил.
  На медведя или ежа Антон не тянул, но тоже, как выяснилось, в спячку впадать способен.
  Ситуация немного прояснилась. За двое суток корабль мог завершить разгонные маневры и совершить межсистемный прыжок, пусть и недалекий. Рейдер - судно шустрое. Это не медленный транспорт-грузовик, на котором рекрута Ветрова несколько лет назад перевозили в виде замороженного 'куска мяса'. И если космические черепахи подобных транспортов месяцами просторы галактики бороздят, боевые корабли на порядок быстрее перемещаются.
  Двухсуточное отключение само по себе Ветрова не страшило. Врач частично прав, реакция на переутомление. Экс перенапрягся с медитативным трансом, организм и напомнил о собственных потребностях. Знание-понимание с данным выводом соглашалось. Однако ни медитация, ни двухдневная летаргия не объясняли столь резкого и дискомфортного пробуждения. Что-то Ветрова беспокоило, и если нехватка воздуха почти сразу прошла, то чувство наличия в районе селезенки утыканного иглами мяча не исчезло. Наоборот, уколы усилились и стали холодными. А в ушах появилось легкий звенящий фон.
  Чуйка. Она сулила грядущие неприятности. Серьезные, связанные с опасностью лично для Антона. Экс не помнил, чтобы звон в ушах появлялся по иному поводу. Не считая историю с легкой контузией от близкого взрыва и случаи пропущенных ударов по голове. Тогда причины имелись, и, надо признать, веские, но они имели ярко выраженный физический характер. Точнее, звон появлялся в результате физического воздействия. Сейчас же никаким физическим воздействием и не пахнет. А значит: Ветрова ждут проблемы, несущие угрозу жизни и здоровью.
  Антон напряг знание-понимание, перебирая варианты угроз. От внутрикорабельных до внешних. Появление на борту Чужого - шэйду, принятие командованием решения о немедленном углубленном тестировании членов Лаурской инспекторской комиссии, желание кого-то из экипажа рейдера удавить по-тихому сублейтенанта Ветрова, нападение вражеской эскадры, столкновение с метеоритом, завершение прыжка в районе аномальных гравитационных возмущений, поломка двигателя, риск остановки реактора и множество других.
  Первая грань дара помогла слабо, не прояснив характер угрозы. Значительная часть вариантов рассматривалась знанием-пониманием с равновероятными показателями, либо близко к этому. И нужных ответов Антон не получил. Разве что удалось отсечь отдельные возможные опасности. Например, 'демонов'. Знание-понимание настаивало на их отсутствии на корабле, и экс с данным выводом был согласен. Да, как раз рядом с биоискинами чуйка реагировала крайне остро. И в прямом, и в переносных смыслах слова. Втыкала ледяные стрелы в печень. Не забывая бить в незримые колокола, гул которых отдавался в ушах. Что сейчас приблизительно и происходило. Однако не в полной мере.
  Холод в боку не отдавал той колкостью, звон в ушах не имел той тональности, которые были присущи 'демонической тревоге'. Реакцию чуйки на шэйду нельзя назвать обычной, как не странно бы это прозвучало в отношении экстраординарной способности. А в настоящий момент она была стандартной. Заурядная реакция на существенную опасность.
  И внутренний 'радар' непременно засек бы биоискина, будь тот на борту. В своих талантах Антон не сомневался. Впрочем, указанный вариант изначально Ветровым рассматривался как чисто гипотетический. Вдобавок дар большей реалистичностью наделял вероятные риски, связанные с внешними факторами, но, что именно грозило Антону, подсказать не сумел. Хоть карты раскидывай, гадая, что тебя ждёт: прожарка лазерными пушками, взрыв реактора, разгерметизация или еще какой сюрприз.
  Самое ужасное - времени гадать особо не осталось. Ветров буквально кожей ощущал, как оно уходит. Капля за каплей с каждой секундой. И то не избитое фигуральное выражение, а факт. Который подтверждался нарастающим звоном в ушах и обострившимися печеночными коликами. Обострившимися и подмерзшими. Рассиживаться было некогда. Если просто валяться на кровати и ждать... неизвестно чего, то можно дождаться. Судя по смутным прогнозам дара и по 'намекам' интуиции, ничего хорошего лично для Ветрова в ближайшем будущем на корабле не предвидится.
  Несмотря на сигналы чуйки, обострившие восприятие окружающей действительности, спросонья экс был немного осоловелым. И соображал туго. Настолько, что вздумал обратиться за подтверждением дурных предзнаменований к соседу по кубрику.
  - Слушай, меня какая-то беспокойство одолело. Жмет внутри, и сильно. Ты ничего не чувствуешь?
  Куомо покачал головой.
  - Нет, вроде. Трудно сказать. Особенно на фоне того, что перед прыжком творилось.
  - А мне не по себе. Словно, нехорошее вот-вот произойдет.
  - Тебе тут виднее, - пожав плечами, сказал лейтенант, явно намекая на чуйку Антона.
  Записи том, что Ветров являлся интуитом, хранились в личном деле и предназначались исключительно для служебного пользования. Однако отдельные коллеги экса были осведомлены о его особом таланте. Что лишний раз удостоверяло тот факт, что никакие режимы секретности от утечек не спасают. А также говорило в пользу истинности поговорок типа: 'сорока на хвосте принесла', 'что знают двое, знает и свинья', 'слухами земля полнится'. Хотя в последнем случае термин 'земля' не грех поменять на условный межсистемный аналог, пусть в поговорке имеется в виду и не название планеты.
  Конечно, чуйка Ветрова - та еще тайна, из разряда секретов Полишинеля, но откуда сведения про нее получил Куомо? О данной способности Антона из членов инспекторской бригады знали точно полковник Робертс и Дебрианн, но у них имелся доступ к личному делу Ветрова. Плюс Элизабет про талант интуита Антон и сам рассказывал. Не единожды. А вот источник информированности Куомо - вопрос. На него и незамедлительно озадаченное знание-понимание ответить отказалось. Зато конкретизировало предсказания касательно 'светлого будущего' экса, оценив его потенциальное благополучие при нахождении в кубрике ближайшие пару часов менее чем в один процент. Что крайне удручало и являлось серьезным основанием для расстройства. Притом знание-понимание не гарантировало прекрасного грядущего и в случае оставления кубрика, но тогда шансы на сохранение жизни и здоровья оставляло довольно приличные.
  Неоправданными прогнозами дар Ветрова обычно не угощал. Не обманывал. Случалось, подводил, отказывал, не отвечал, выдавал убийственный вариант в стиле 'пятьдесят на пятьдесят' или 'по двадцать пять процентов вероятности каждый из четырех', отчего экс порой представлял первую грань дара в виде пресловутой блондинки из анекдота с динозаврами, но чтобы откровенно и грубо прокалывался - не было. А редкие факты ошибок являлись следствием неправильно заданных условий либо недостаточности данных для анализа. Ветров уже давно уяснил, что знание-понимание - не волшебная палочка с ответами на все вопросы, а нечто вроде подсознательного поисковика. Внутренний советчик, но не интеллект с разумом и волей, а ментально-трансцендентальный компьютер, которым надо уметь пользоваться. Чему экс постепенно учился. И теперь внутренний советчик однозначно рекомендовал Антону покинуть кубрик.
  Возможно, имей экс в распоряжении лишь прогноз знания-понимания, то так бы не нервничал. Мало ли, данных для анализа недостаточно, неверно сформулированный запрос или еще что. Не повод для паники. Однако дурные предсказания дара подкреплялись усиливающимися 'воплями' чуйки, а ей доверять стоило беспрекословно. Она никогда Ветрова не подводила.
  Надо что-то предпринимать.
  И сваливать из узилища для неизвестно чем проштрафившихся сотрудников Бюро низового уровня. Точнее, известно чем - оказавшихся в неправильном месте в ненужное время, но то неважно.
  Отбросив сумбурные мысли о том, откуда Куомо выведал данные из личного дела с грифом 'ДСП', Антон напряг дар и принялся сканировать окружающее пространство. Через два отсека в помещении по левую сторону обнаружил трех человек. Молодые мужчины. Рост, вес, тем более, тонкие параметры, типа температуры тела или пульса экс считывать не стал. И без того ясно, что флотские рядового состава, какие-то работы проводят. Ремонтные, профилактические, текущие. Через десяток метров от 'ремонтников' Ветров засек еще двоих субъектов. Также мужского пола. Они находились в горизонтальном положении. Судя по разнице в двигательной активности, один спал, другой бодрствовал. И интуиция подсказывала, что эти лежащие - не члены экипажа рейдера, а коллеги Антона. Товарища по работе и по несчастью. Сотрудники из инспекторской бригады Бюро. Знание-понимание выдало аналогичное заключение. При желании экс мог бы даже определить, кто именно валяется на койках в том отсеке, но решил дар излишне не напрягать. Силы надо экономить, они Антону в ближайшее время точно понадобятся. Иначе бы чуйка так не голосила.
  Дальше отсека с коллегами сканер не добил, но и такой результат - значительный успех. Прежде прощупывание пространства было куда менее эффективным, до кубрика с коллегами экс никогда не дотягивался. Сейчас зона восприятия явно увеличилась на несколько метров.
  С другой стороны коридора пусто. По крайней мере, на расстоянии чувствительности Антонова внутреннего 'радара'. Сканировать пространство на других ярусах оказалось гораздо сложнее, но в помещениях расположенных непосредственно над и под кубриком, где томились Ветров и Куомо, люди и иные живые существа отсутствовали. Включая вездесущих крыс. Их не было и ближайших коммуникациях. Конечно, обитавшая в вентиляционной шахте корабельная крыса умерла от инсульта в результате неумелого эксперимента экса, но ее место заняла парочка товарок безвременно почившей твари. А теперь Антон их не ощущал.
  Экс было решил, что настройки радара сбились, элементарно игнорируя параметры мелких грызунов, но, проверив все, выяснил - ошибки нет.
  Крысы попрятались. Что настораживало вдвойне. Мало того, что чуйка бок ледяными крючьями царапает, уши звоном терзает, а дар ничего хорошего в будущем не предвещает, плюсом приметы нехорошие добавились. Или, скорее, в данных обстоятельствах минусом. Издревле известный факт: крысы с тонущего корабля первыми бегут. Космическое пространство - не море, а рейдер - не каравелла, и вне планет с водными ресурсами не способен утонуть в принципе, но то утешение слабое.
  В любом случае, в коридоре никого нет - это важно. И опасности там не чувствуется. Нормальные вводные для того, чтобы смыться из кубрика и попытаться где-нибудь затаиться. Открыть электронный замок на двери посредством дара для Ветрова проблемы не составляло. Естественно, имелся шанс, что арестантов могут заметить 'ремонтники' или случайно оказавшиеся поблизости флотские, но знание-понимание оценивало вероятность подобного расклада очень низко. Да и флотским, если верить интуиции и знанию-пониманию скоро станет не конторских из злосчастной инспекции. Вопрос лишь в том, что делать с Куомо? Отдельные манипуляции Антона ему покажутся, мягко говоря, необычными.
  Нейтрализацию электронного запора на интуицию не спишешь. К тому же, выбравшись из кубрика, экс собирался применять 'скрыт', а как на него среагирует молчун - тоже загадка. Используй Ветров отвод глаз и к Куомо, 'пропажа' товарища точно не пройдет мимо внимания лейтенанта. А накрывать 'скрытом' вместе с собой кого-то еще Антон никогда не пробовал. Разные эксперименты проводил, в том числе отводил взгляды от посторонних людей, но опыта двойного 'скрыта' не имел. Соответственно, это непросчитываемый фактор, который влечёт риск раскрытия неординарных способностей. Естественно, в настоящий момент, когда есть неизвестная угроза для жизни и здоровья Ветрова, это не очень актуально, но если он выкарабкается, возникнет серьезная проблема. Куомо, безусловно, парень неговорливый, но не безъязыкий. Вменяемый, провалами в памяти не страдающий. Подписку о неразглашении Антону не давал и в вечной дружбе ему не клялся. И, случись Куомо выкарабкаться из грядущей передряги, он вполне может поведать пикантные подробности поведения сублейтенанта Ветрова во время побега из каюты кому надо. Или кому не надо. С вытекающими последствиями в виде пристального интереса компетентных органов.
  Ввиду указанного затруднения возникла непритязательная идея аккуратно вырубить соседа по кубрику, имитируя скачок давления, и слинять по-тихому, но реализовать её экс не успел.
   Раскрасилась бордовыми тонами и замигала световая панель. Звуковым аккомпанементом взревела сирена, оповещая об общекорабельной тревоге. Чуйка также не осталась в стороне, вонзив морозные иглы еще глубже в печень и ударив по ушам набатным звоном. Экс на терцию секунды растерялся, но тут же пришел в себя и, воспользовавшись шумовыми и световыми эффектами, сжег электронный запор в двери. А затем, пользуясь лексикой дворовых друзей далекой Антоновой юности, 'прогнал картину'.
  - Недаром потроха сжимало, что-то случилось. И замки разблокировали, вроде. Щелчок слышал?
  - Нет.
  - Давай проверим.
  Антон метнулся к двери и легко задвинул ее в пазы.
  - Точно, разблокировали. Пошли отсюда!
  - Куда?
  - Не знаю, но чувствую, тут оставаться нельзя. Плохо кончится. Надо спрятаться где-нибудь и затаиться. Ты со мной или остаешься?
  Ветров предпочитал действовать в одиночку, но не предложить присоединиться не мог, иначе его действия выглядели бы странно. Наверное, подобная перестраховка была лишней. Знание-понимание подсказывало, большие проблемы ожидают не одного Антона, Куомо тоже их не минует, и не факт, что он выберется из грядущего переплета живым и невредимым. И в обозримом будущем лейтенант едва ли сподобится до разбора небольших странностей в поведении товарища по заключению, но обратного ничто не гарантировало. А экс постепенно привыкал просчитывать любые вероятности с подпорками дара или без. И стараться избегать малейших шероховатостей, способных вызвать существенные проблемы. В лучших традициях полковника Смита. Добрый пример заразителен.
  К счастью, одного наглядного подтверждения эффективности Антоновой интуиции оказалось для Куомо недостаточно, чтобы увязаться за ним.
  Лейтенант помотал головой.
  - Выйти можно, поискать кого-нибудь из экипажа, чтобы объяснили, почему тревога на корабле, но прятаться, мне кажется, не стоит. Как бы попытку побега нам не приписали.
  - Смотри, как знаешь.
  Не тратя время на расшаркивания и вздохи облегчения, Ветров выскочил в коридор. Осмотрелся. Новая грань дара - способность полезная, но лучше своими глазами все увидеть. Внутренний 'радар' не подвел. Коридор пуст. Поднапрягшись, Антон потушил видеофиксаторы на палубе и рванул направо - в сторону, где не маячили 'ремонтники'. И где располагался ближайший переход на другие ярусы.
  Удалившись из зоны видимости Куомо, экс снова задействовал дар, активируя 'скрыт' и внутренний 'радар'. Спустился на один уровень, прижался к стеночке, пропуская тройку бегущих мимо флотских. Несмотря на вопли чуйки, Ветров старался двигаться аккуратно, сканируя пространство по маршруту перемещения. Дабы излишне не нервировать своим присутствием экипаж. Флотские и без того на взводе, корабельная тревога не без причин ведь поднята.
  До поры до времени подобная тактика была успешной. Ветров миновал несколько коридоров и шлюзов, незаметно для экипажа пробираясь в недра судна, на нижние ярусы - чуйка гнала экса именно туда. Направление казалось странным. Что там? Двигательный отсек, реактор, топливные емкости. Здравый смысл и логика склонялись к тому, что ломиться надо к спасботам и капсулам. А нижние ярусы, вообще, далеко не самое благоприятное место на корабле. Для здоровья неполезное. И прятаться там особенно негде. По крайней мере, без риска получить дозу радиационного облучения или воларитового воздействия. А спецкостюма или скафандра, чтобы обезопасить организм от вредоносных факторов, у Ветрова не было. Так же как и времени искать средства защиты. Потому уразуметь, зачем нужно бежать туда, Антон не мог.
  Знание-понимание тоже подвисло, не выдавая четкого ответа, но перечить неоднократно выручавшей его интуиции экс не собирался. И послушно двигался 'куда приказано'. По пути нейтрализуя камеры наблюдения. Не только по маршруту движения, но и расположенные в стороне.
  'Скрыт' подвел недалеко от цели. Миновав очередной отсек и свернув за угол, экс нос к носу столкнулся с офицером. Ветров заблаговременно засек его 'радаром', но полагал, что сумеет бесплотной тенью проскользнуть мимо. Не проскользнул. Шагнул в сторону, но офицер уставился на экса, словно отвод глаз не работал. То ли вторая грань дара отказала, слетев от напряжения, то ли офицер оказался очень непростым кадром и сумел засечь Ветрова 'под скрытом'. Разбираться было некогда. И ситуация не позволяла, да и офицер реально оказался непростым. Из Конторы.
  На офицере была стандартная флотская форма без знаков различия, но Антон вспомнил этого персонажа по 'торжественной' встрече при переходе на борт 'Стремительного'. Тогда данный мелкий тип с постной физиономией держался в сторонке от основанной 'делегации' во главе с коммандером. И экс не обратил бы на мелкого внимания, если бы мина на его морде резко не контрастировало с выражениями лиц других 'встречающих'.
  По ухмылкам легко читалось оживление и любопытство - для офицеров рейдера доставка арестованных членов Лаурской комиссии являлась событием. Не только работой, но и развлечением. А для господина с покер-фейсом - исключительно службой. Более того, пока нижние чины не успели рассортировать задержанных и увести их, экс заметил, что при приемке документов мелкий тип расписался в электронном планшете вслед за капитаном рейдера. Что означало принадлежность персоны к соответствующим компетентным структурам. Либо прикомандированный к рейдеру сотрудник Бюро, либо флотский контрразведчик. Антон склонялся ко второму варианту, хотя в сложившемся положении разница значения не имела.
  Главное - мелкий видел экса и был явно осведомлен о нем. В смысле - знал о том, кто такой сублейтенант Ветров, и почему он должен находиться запертым в кубрике. Иначе бы физиономия в момент 'столкновения' не потеряла 'постность', отразив растерянность и испуг. И на общекорабельную тревогу эмоции не спишешь, ведь за мгновение до того, как конторский встретил Антона, выражение лица было вполне себе уныло-покерным. А, увидев экса, едва челюсть на пол не уронил.
  - Эй, стой! Кто вас освободил?
  Антон притормозил, резко развернулся и, не вступая в полемику, вырубил бдительного контрразведчика. Аккуратно засадив ему кулаком в челюсть. Удар вышел на диво. Классика. Челюсть на пол мелкий все же уронил. Вместе с мелкой тушкой. Ветров действовал больше на рефлексах, обдумывать ситуации времени не было, но мысль о том, что мордобой с коллегой в случае чего может выйти боком, мелькнула. Впрочем, исключительно 'в случае чего'. При крайне благоприятном раскладе. Если с Ветровым, и мелким контрразведчиком в ближайшем будущем ничего плохого не произойдет. В чем имелись существенные сомнения - чуйка ревела иерихонскими трубами.
  Словно оправдывая прогноз интуиции, корабль ощутимо тряхнуло. И болтануло в сторону, так что экса отбросило на переборку, он чуть лоб себе не раскроил. Затем упражнение повторилось. Только в обратном порядке: болтанка - тряска. И опять. Антон не являлся докой в делах флотских, но догадался, что корабль совершает маневры уклонения. Попав под обстрел. И, кажется, не метеоритный. Это Ветров собственной пятой точкой прочувствовал, без помощи интуиции или знания-понимания. И не только пятой. Лоб еле спас и локтем ощутимо приложился.
  Положение прояснилось, но хороших новостей не прибавилось. Обстрел судна - не пакет изюма. На 'Стремительный' напали явно превосходящими силами, не кораблями малого класса. И средний класс сомнителен. Одинокий БРК или фрегат, даже два-три, в открытом космосе рейдеру не соперники. Он элементарно сумеет избежать боя. А сейчас, несмотря на маневры уклонения, попадания имели место. И 'Стремительный' не огрызался - характерных звуков туннельных орудий Ветров не слышал. Разве что лазерные установки работали, торпеды и противоракеты выпускались. То есть вооружение задействовалось не полную, в отличие от двигателей. Рейдер пытался сбежать, но, очевидно, не получалось. Свидетельство того, что 'Стремительный' нарвался на группу кораблей серьезного класса, включающую крейсера, как бы не эскадру. Поднебесной или Халифата - не важно.
  И вырваться едва ли получится. Рейдер - корабль проворный, но на выходе из прыжка против нескольких боевых единиц тяжелого и среднего класса шансов почти нет. Достанут. Так или иначе.
  В подтверждение данных выводов корабль тряхнуло так, что экс взмыл к потолку. И там завис. В прямом смысле слова. Отключилась система искусственной гравитации. Что называется, приплыли. Полминуты судорожно подергав руками и ногами, Антон осознал бесполезность попыток зацепиться за что-нибудь и застыл аквариумной рыбой у потолка. Тяжело дыша и немного выпучив глаза. Попробовал восстановить в памяти уроки по основам передвижения в состоянии невесомости, но не сумел. Ничего толкового не вспоминалось. Фамилия преподавателя, время занятий, какие-то анекдотичные случаи на них, расположение аудитории - в голову лезла разная чепуха. А ничего полезного на ум не приходило. Курсантам, вроде бы, и специальные упражнения для выработки двигательных рефлексов в состоянии невесомости показывали, но, увы, все выветрилось. Рефлексы не выработались. Будто и не посещал Антон занятия в Академии по данному курсу.
  Естественно, место и время было не лучшим для воспоминаний, вдобавок чуйка подкидывала адреналина в организм, но семинары для того и проводились, чтобы применять навыки в экстремальной ситуации. Сейчас они не применялись. То ли преподаватели Академии неправильно курсантов учили, то ли учеником экс оказался некудышним.
  К счастью, статус 'аквариумной рыбы' Ветров сохранял недолго.
  Народная мудрость на древней Земле гласила: 'Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе'. На сей раз случилось обратное. Гора пришла. Вернее, переборка. Корабль сильно болтануло, и экс оказался у стены, рядом с утопленным в панель пластиковым ремнем. И мгновенно клещом вцепился в него. Благодаря ангелов и богов за то, что на военных кораблях по-прежнему предусматривались столь нехитрые устройства для облегчения передвижения по кораблю в условиях отключения системы искусственной гравитации.
  И, шустро перебирая руками, поплыл по коридору. Миновал еще пару отсеков, но до реакторной не добрался. Спустившись на нижнюю палубу, экс наткнулся на двух вооруженных часовых в бронескафах, перекрывших проход. Точнее, увидел заблаговременно и остановился, ломая голову, что делать дальше. Проскользнуть мимо не было никакой возможности - флотские стояли тесно. С оружием наперевес. И невесомость им особых сложностей не создавала - магнитные подошвы работали отлично.
  Лезть с голыми руками на автоматы и бронескафы Антон, естественно, не стал. Мелькнула мысль попробовать вырубить часовых посредством новой грани дара - организовать сердечный приступ на двоих, но была отброшена. И не по причине жалости к флотским. Когда стоит вопрос о собственном выживании, Ветров половину экипажа на фарш готов пустить, не моргнув глазом. А с угрызениями совести, начни она душу мытарить, потом бы разбирался.
  Здесь другое мешало. Экс сомневался, что сумеет организовать проблемы с сердцем одновременно у двоих. На крысах еле-еле получалось. Гибель грызунов скорее побочный эффект от использования других граней дара. Практики на людях не хватало. А тут пара флотских. Довольно крупных, откормленных. Не чета корабельным крысам. И здоровье у часовых, не грех об заклад побиться, как у космонавтов. Которыми, по факту, они и являлись. Пока им Ветров инфаркты намутит, сам инсульт заработает. От перенапряжения. Вон, от одного сержанта Крайчека у Антона в глазах темно было, по стеночке сполз, едва сознание не потерял. А сейчас еще и невесомость вистов добавляет - 'скрыт' бы удержать.
  И, кроме того, не стоит забывать, что сердечный приступ сразу у обоих часовых - повод для серьезного расследования. Не обязательно, конечно, что оно состоится. Нападение на корабль спишет разные неувязки и странности, часовых могут и подстрелить, например, но полностью сбрасывать со счетов вероятность проведения расследования не стоило.
  Так что ломиться через часовых - не вариант.
  В бессилии Антон заскрипел зубами. И когда успели в броню влезть? Считанные минуты с момента первого воя сирены прошли, практически - секунды, а эти добрые молодцы уже стоят, упакованные по полной программе.
  Ветров был вынужден поступить в духе Бармалея из древнего детского кинофильма - искать обходные пути. Нормальные герои так делают. Иногда. Если память эксу не изменяла, расположение помещений на рейдере типа 'Стремительного' предусматривало иные возможности попадания в двигательное отделение и реакторную. Один из них экса не интересовал ввиду недоступности, поскольку добраться до нужной точки можно было снаружи. Даже имейся у Ветрова скафандр, соваться в открытый космос он бы сейчас не рискнул. Под интенсивным обстрелом вражеских кораблей -стопроцентное самоубийство. В спасательной капсуле - еще куда ни шло, она неплохо защищена, оснащена двигателями, и шансы на выживание есть. Не говоря уже ботах. А в скафандре - топливный ранец и слабое бронирование. Против ручного оружия вполне хватит, но по рейдеру лупят явно не из автоматов. Залп туннельных орудий краем зацепит, и до свиданья. В извечной пустоте. Есть более легкие и безболезненные способы суицида.
   Лезть через вентиляционные шахты и каналы Ветров тоже не собирался. Путь пригодный для мелких крыс, но не для крупного мужчины. Где-то экс проберется, но в отдельных переходах не протиснуться и ребенку. Это только в фантастических фильмах можно по вентиляции насквозь корабль пройти.
  Однако остался третий маршрут. Через ремонтные мастерские. Правда, там нельзя исключать выставления поста, но выбирать Антону не из чего. Морозные иглы чуйки вонзались в печень все глубже, а звон в ушах добрался до высокой отметки набатного уровня.
  Вернувшись к шлюзу, экс поднялся на одну палубу и двинулся в сторону ремонтных мастерских. Шустро перебирая руками ремни вдоль стен. Тряска и болтанка не уменьшались, порой Ветрову приходилось цепляться за лямки едва ли не зубами. А пару раз судно дернуло так сильно, что экса било ногами о ближайшую поверхность: стену или пол. Колено страдало ощутимо. Хорошо, что Антон держался крепко, пальцы не разжимал, а то и головой бы приложился. 'Скрыт' слетал оба раза и приходилось его срочно восстанавливать. Благо, что в закоулках 'Стремительного' Ветрову больше никто не попадался, и свидетелей незаурядных акробатических этюдов сублейтенанта не нашлось.
  Третьего рывка душа поэта не вынесла. Антона отцепило от ремня и бросило в угол. Ветров и понять не успел: то ли сыграло роль неудачное положение - он как раз правую руку освободил, чтобы дальше двинуться, то ли корабль слишком сильно дернулся. А затем перекинуло в другой угол. То ли с пола, то ли потолка взвились какие-то предметы, Ветров не сразу опознал в них обломки дверей. И показалось, что коридор и шлюз чуть-чуть перекосило. Обоснованно. Коридор действительно слегка изменился, двери недаром вынесло.
  По мозгам, вторя завываниям чуйки, врезала корабельная сирена. Под это музыкальное сопровождение пошло голосовое оповещение, но экс не сумел разобрать, какое именно. Динамики явно оказались поврежденными, выдавая, в основном, хрипы и шипение. А световых панелей тут не наблюдалось. Не каюта чай. Ветров услышал что-то вроде:
  - Прогррхррршшш... хгррр... хргрррр... эксххххххррррр... размрегхххзрция! Немехршш загрхххррахррр ихррр пригрррхххшшш мрхррррррррррр. Экрхршшшшш заннншшшшшшш... хррр...
  Очередной удар оборвал голосовое оповещение. И сирена умолкла. Только чуйка надрывалась, закатывая неповторимый сольный концерт. Последний раз интуиция выдавала подобное при встречах с 'демоном'. То есть, биоискином. Даже во время памятной заброски тяжелым бронемодулем на Небьюлосе к пятой линии обороны чуйка так не досаждала. Тогда ледяные когти в боку сжимались в такт канонаде. И звон в ушах раздавался по тому же принципу. Бабахнуло поблизости, тряхнуло модуль - зазвенело. А сейчас чуйка ревела раненым вепрем.
  И неспроста.
  В хрипах голосового оповещения Антону почудилось слово 'разгерметизация'. А знание-понимание сообщило, что не просто почудилось. В результате удачного или, взглянув с другой точки зрения, неудачного попадания на корабле произошла частичная разгерметизация отсеков. Каких именно - знание-понимание не пояснило. Очевидно, данных, содержащихся в оборвавшемся голосовом сообщении, для детального анализа не хватало. В любом случае - не повод дальше тут куковать. Очень хорошо, что можно дотянуться до ремня, а то висеть соплёй в углу, куда его забросил последний толчок, Ветрову не улыбалось. Естественно, никто не обещал, что разгерметизация обязательно коснется палубы, где сейчас находился экс, но и гарантий обратного не было. Да и чуйка гнала Антона дальше.
  Вновь уцепившись за ремень и активно перебирая руками, Ветров двинулся к переходу между ярусами. Короткий марш-бросок, или, если желаете, марш-заплыв завершился обломом. В прямом и переносном смыслах этого подлого слова. Экс уткнулся в заблокированную дверь шлюзового перехода. Видимо ее заклинило при одном из сотрясений корабля - на манипуляции Антона с кнопками реакции не было. Физическое давление тоже не помогло - створки не шелохнулись. Впрочем, давление - громко сказано. В невесомости грубую физическую силу особо не применишь. Ветров, конечно, уперся в стенку и попробовал потянуть дверь, но быстренько сдался. Сизифов труд. Даже разживись экс кувалдой или ломиком, едва ли инструментарий помог бы в таких условиях. Нормальной точки опоры нет. Эх, прав был старик Архимед. Без точки опоры не то, что Землю перевернуть - дверь не открыть. В конкретном случае - без точки опоры и гравитации.
  Попытка пробиться в сторону реакторной провалилась. И дураку понятно. Как бы чуйка не надрывалась, хода туда нет. Возвращаться обратно - тоже бесполезно. Только время терять. Часовые вряд ли куда-то делись, да и что там с дверями - неизвестно. Поэтому, игнорируя арктический холод в боку и звон в ушах, экс полез искать свободное помещение. Чтобы спрятаться, забаррикадироваться и выполнить действие противоположное тому, что случилось с кораблем. Загерметизироваться.
  Несколько минут Антон потратил на поиски. Дважды мимо него проносились группы флотских. Экс прикинулся кляксой на стенке, пропуская их, и отвод глаз не подводил. Никто Ветрова не заметил. Возникавшую каждый раз при виде членов экипажа идею рвануть следом, Антон давил в зародыше. Так спалиться недолго. Да и чуйка не советовала флотских преследовать. Категорически. При поддержке первой грани дара. И на том спасибо, что ребята экса не засекли, хоть и были облачены в спасательные спецкостюмы. Данная экипировка предполагала шлемы, прочный изоляционный материал и автономное кислородное питание, но, в отличие от бронескафов, устройствами активного сканирования и обнаружения не снабжалась. Иначе Ветрова засекли бы, что называется, 'по приборам'. Разжиться скафандром или, на худой конец, спецкостюмом экс был не прочь, но не отбирать же их у флотских. Не поймут. И не одобрят.
  К счастью, долго метаться по коридорам, изображая суетящуюся черепаху в аквариуме, не потребовалось. Чуйка сбавила обороты, переориентировалась и погнала Антона в боковой коридор, где обнаружился подходящий отсек. Скорее - нечто среднее между кладовой и мастерской. Относительной тесный, грязноватый, но незанятый и с неповрежденной дверью. Вдоль стен росли многочисленные полки и шкафчики, а по 'кладовке' плавали какие-то тюбики, ящички, детали. Поскольку парящих в невесомости предметов было не очень много, а полки не могли похвастаться заполненностью, напрашивался вывод о том, что основное оборудование хранится в шкафах. И экс не ошибся.
  Краткая ревизия показала, что он удачно зашел. Или заплыл. Чего там только не было. Инструменты, генераторы, дрели, обмотки проводов, россыпи разнообразных тумблеров и реле. В шкафах нашлась даже пара спасательных костюмов, подобных тем, что Антон видел на пробегающих флотских. Чему он отдельно порадовался и без промедления влез в один из костюмов. Проявив смекалку и чудеса акробатики.
  Какая радость - стоять на полу в башмаках с магнитными подошвами, а не трепыхаться под потолком!
  Чаяния сбылись. Чуйка не подвела. Привела по адресу. Пусть не по изначально выбранному - к реакторной. Здесь Ветров хотя бы не задохнется, доберись разгерметизация до этого участка судна. Шлем экс надевать не торопился, недостатка воздуха пока не ощущалось. Вопрос с герметизацией решился. Осталось забаррикадироваться.
  Возможность запирания двери кладовой-мастерской изнутри отсутствовала в принципе. Ни запора, ни замка, лишь фиксатор. Антон снова был вынужден задействовать смекалку. Пара минут работы дрелью, парочка металлических штырей и, фиксатор превратился в мертвый засов, препятствующий открыванию. Теперь просто так никто сюда не зайдет. Если кто из экипажа ломиться начнет - объяснение имеется: двери заклинило. Жаль экс не нашел сварочного аппарата, а то бы он их по контуру скрепил. Наглухо.
  Пока Ветров занимался изготовлением преграды, рейдер трясти стало меньше. У Антона сложилось впечатление, что обстрел прекратился. И чуйка снизила обороты, ледяные когти чуть разжались, а звон в ушах не отдавал колокольными тонами. Словно, смирившись с тем обстоятельством, что экс до приоритетных мест на корабле не доберется.
  Поюзав первую грань дара, Ветров уяснил, почему интуиция гнала его на нижние палубы, поближе к реакторной, двигательному и топливному отсекам. Действительно, там было больше шансов уцелеть. Анализ частоты и характера сотрясений 'знанием-пониманием' показал, что в районе нижних палуб попадания практически отсутствовали. То есть, туда не вражеские корабли не стреляли. Очевидно, стараясь избегать уничтожения рейдера, ведь любое существенное взрывное, кинетическое или импульсное воздействие в области расположения названных отсеков могло привести к необратимым последствиям. Вплоть до полного разрушения 'Стремительного'. А, судя по аккуратности и точности обстрела, перед вражескими силами стояла иная задача. В частности, захват рейдера.
  При предполагаемом подавляющем преимуществе в кораблях и вооруженности, задача вполне выполнимая. Состоящая из нескольких основных этапов.
  Обстрел для лишения рейдера скорости и маневренности. Попросту говоря, обеспечение того, дабы шустрый корабль 'не удрал'.
  Далее - подавление огневых точек рейдера. Чтобы снизить потери в живой силе и технике.
  А затем стыковка и абордаж.
  'Знание-понимание' с предварительными прикидками Антона полностью соглашалось. Настаивая на том, лишение шанса скрыться и подавление огневых точек 'Стремительного' по факту уже случилось. Ветрова больше не швыряло от стенки к стенке, от потолка к полу, что означало прекращение активного маневрирования. Да и ощущений, характерных для набора скорости, экс не испытывал. Видимо, судно обложили плотно. Или повредили управляющий центр. И корабельные орудия помалкивали. Безусловно, рейдер - не крейсер и, тем более, не линкор, но огрызнуться в принципе способен. А коль не огрызается - то дела в артиллерийских и ракетных секторах неважные. Или нет возможности стрелять, или делать это бессмысленно и бесперспективно.
  Что предполагало грядущий абордаж. А значит, Ветрову стоило затихнуть до поры, до времени. Что не сильно расходилось и с его прежними ближайшими планами. Конечно, корабль прошерстят и, все едино, найдут беглеца, но в сложившейся ситуации, главное, под горячую руку абордажной команды не попасть. Потому экс приготовил себе укромное местечко. Завершив возню с фиксатором, Антон освободил один из шкафов. Переложил оборудование в другой ящик, дабы не засорять пространство кладовой-мастерской, и залез внутрь. Примерил укрытие. Получился своеобразный пенал с возможностью прикрыть 'крышку'. Не секретный бункер товарища Сталина, естественно, но за отсутствием иного убежища сгодится.
  В принципе, знание-понимание даже оценивало вероятность того, что Ветрова тут не обнаружат, в цифрах отличающихся от нуля, но особых надежд на подобное развитие событий питать не стоило. Против продвинутых сканеров ни защитный костюм, ни умения Антона не играли. А то, что после захвата рейдера члены вражеской штурмовой команды в каждом закоулке с поисковыми приборами пройдутся, сомнений не было. Также как и в перспективах абордажа.
   Ожидание не затянулось. О старте штурма известил шум многочисленных взрывов и интенсивной стрельбы, на сей раз внутрикорабельного характера, но ожесточенный бой быстро прекратился. Экипаж 'Стремительного' оказался явно не готов противостоять превосходящей абордажной группе противника. Эхо отдельных выстрелов и взрывов периодически доносилось еще четверть часа, но их интенсивность не шла ни в какое сравнение с изначальной канонадой.
  Мимо кладовой-мастерской кто-то несколько раз пробежал, слышались гортанные крики, и снова выстрелы. Ветров, подумавший было уже вылезти из своего убежища, резко изменил планы и остался на месте. А затем шаги и голоса раздались возле самой двери.
  Слышимость была не ахти, но кое-то разобрать было можно.
  - Нак ишара.
  - Кам?
  - Вахид.
  - Вайн?
  - Хена.
  Затем говоривший забубнил что-то совсем тихо и непонятно.
  А вот суть диалога Антон уловил. Хотя араби не владел в совершенстве, в Академии БФБ им преподавали лишь основы языков потенциальных противников. Перед дверями разговаривали на одном из диалектов, близких с древнему земному арабскому, но высказанное не сильно отличалось от новояза. И того, чему учили курсантов, Ветрову хватило. Знакомые слова он услышал. Из короткого диалога следовало, что экса обнаружили и установили, что он находится в помещении один. Провал явки тут же подтвердился ударом в дверь чем-то тяжелым. То ли прикладом, то ли сапогом бронескафа. Удары повторились. А затем раздался выкрик на линвго с характерным гортанным акцентом:
  - Эй, там, немедленно открывай и выходи!
  Смысла отмалчиваться не было, Антон еще до удара стал вылезать из убежища, потому ответил без задержки:
  - Сейчас! Одну секунду!
  Выбравшись из 'пенала', экс взялся за открывание двери, и тут его поджидало фиаско. Собственные старания Ветрова по превращению фиксатора в неподвижный засов оказали 'изобретателю' медвежью услугу. Быстро открыть дверь не получилось. Антон принялся возиться с самодельным запором, но он застрял. А тем временем снаружи начали нервничать. Возобновились крики с требованиями немедленно выйти, а на дверь обрушились новые удары.
  - Немедленно выйти! Иначе будем ломать!
  - Подождите! Здесь замок заело! Я пробую открыть! - попытался сгладить ситуацию Ветров, но к его увещеваниям не прислушались. Из-за двери продолжили орать, присовокупляя к требованиям покинуть помещения угрозы.
  Теперь мысль спрятаться в кладовой-мастерской и забаррикадироваться уже не казалось такой хорошей. Правда, когда Ветрова взялся реализовывать эту идею, он еще не был осведомлен об абордаже. Знание-понимание подкинуло информацию чуть позже закупорки дверей. Точнее, в конце процесса. Тогда действия экса были направлены в первую очередь против экипажа рейдера и разгерметизации корабля. И, наоборот, сожаления о том, что сварочный аппарат не попался под руки, и по контуру двери скрепить не получилось, ныне испарились.
  Удары и крики внезапно прекратились. За дверями затихли. Подозрительно затихли. Интуиция опять повысила тон воплей и снизила градус холода. Ветров бросил возиться с самодельным запором и отскочил к шкафу. Снаружи что-то затевалось, экс был уверен, что дверь собираются подорвать. Едва ли захватчики намеревались разнести здесь все в клочья, но и небольшой направленный взрыв в замкнутом пространстве может не слабо врезать по ушам и мозгам. А они и без того от чуйки сегодня настрадались. Антон потянулся за шлемом, чтобы снизить воздействие на барабанные перепонки, но надеть его времени не хватило. Раздался хлопок, фиксатор вылетел из пазов, и дверь сдвинули в сторону, освобождая проход. В кладовую-мастерскую ворвались три бойца в бронескафах, направляя автоматы на Антона. Он на всякий пожарный отбросил шлем и поднял руки вверх.
  Первый что-то хрипло буркнул на араби, жестом приказывая лечь на пол. А второй крикнул:
  - Руки вверх!
  Словно не видя, что данную команду Ветров уже выполнил заблаговременно и добровольно. Окрик смутил Антона, он на мгновение затормозил с исполнение приказа первого абордажника, и промедление оказалось критическим. Боец заученным движением перевернул автомат и ударил экса прикладом в голову. Ни уклониться, ни заблокировать удар Ветров не успевал. Да и в тесной кладовой просто не мог.
  Хрустнула челюсть, и свет померк.
  
  
  ГЛАВА 6
  
  
  
  Гостью полковник заметил издалека. За что ей отдельная благодарность. То, что Сола, а это была именно она, могла спрятаться и неожиданно появиться из-за кустов, Смит не сомневался. Эти инопланетные экстрасенсы и не такие фокусы способны. И без рассказов Ветрова ясно. Понятно, что выпрыгивать и букать она бы не стала, не озорник-школьник, но и бесшумное появление для расшатанных нервов полковника - ненужное напряжение. До сих пор не сгладились воспоминания о том, как черноволосая красавица бойцов Смита своими внезапными исчезновениями доводила. До икоты, заикания и некоторой психической дезориентации. Полковник ментально покрепче будет, но ему эти экзерсисы тоже ни к чему.
  Сола стояла на краю лесной опушки, неподалеку от склада. Смиту не понадобилось даже далеко идти. Подъехал на машине практически к точке рандеву. Отпустив авто с водителем и охранником, полковник подошел к 'визитёрше'.
  - Добрый день. Вы просили о встрече... - Смит замолчал, не зная, как дальше продолжить фразу. И надо ли продолжать. Объяснять дальше, зачем он приехал, как-то неправильно, получается, почти оправдывается. Будто заранее ставит себя в подчиненное положение. А ведь инициатор рандеву отнюдь не полковник. Он бы век 'ведьму' не видел.
  Красавица слегка наклонила голову, приветствуя бывшего беглого инквизитора, и сказала:
  - Райаан, выы неэ хоотиите стаать аавуурхоом?
  Смит едва не поперхнулся. Несмотря на то, что ничего не пил и не ел. Просто слюной. И закашлялся.
  - Кха- кха... кем, прооостите?
  От неожиданного и непонятного предложения полковник оторопел настолько, что второй слог протянул, машинально подражая собеседнице. Употребленный Солой термин Смиту был знаком. Отчасти. В своем рассказе Ветров что-то упоминал про авурхов, но, если память не отказывала, так называли продвинутых экстрасенсов цивилизации аасхов. И причем тут Райан Смит? Где он и где инопланетные обитатели? Нет, естественно, аасхи имеются в наличии здесь, на Лауре, но в иносказательном плане они живут в разных мирах.
  Пронеслась шальная мыслишка, а не связано ли данное слово какими-то извращениями, вероятно, и половыми, но Смит выбросил эти глупости из головы. За гранью бреда. Окажись поблизости поборники демократических ценностей и завоеваний Федерации - другое дело. Они грудью и прочими частями тел перманентно встают на защиту прав меньшинств и других нетрадиционностей. И от подобных деятелей не грех ожидать... чего угодно. А от инопланетян - увольте.
  Сола не поленилась повторить:
  - Неэ хоотиите стаать аавуурхоом?
  - Авурхом?
  - Даа.
  - Я, собственно, не понимаю...
  - Виидящиий, чуувствуующиий... наа ваашеэм яазыыке. Уу ваас еэсть хоороошиеэ заадаатки. Даар.
  - У меня? Не замечал.
  - Споосообноости иинтууитаа.
  -Ах, это. На интуицию не жалуюсь. Хотя многое объясняется обыкновенным опытом.
  Смит хотел завернуть еще образное и смачное сравнение с чувствительной пятой точкой, но решил, что с дамой прибегать к упомянутым красочностям не следует. Пусть дама и не человек. Да и дама ли, вообще, - огромный вопрос. Кто знает, как там у них организмы устроены, и отвечают ли внешние признаки внутреннему содержанию. Хотя внешние признаки - более чем хороши. Будь полковник помоложе, он бы впечатлился от общения с эдаким экземпляром противоположного пола очень сильно. До полного восторга. Или вплоть до сбоев дыхания... от энтузиазма. А сейчас ничего, терпимо. Дыхание ровное, пульс, если и подскочил, то незначительно.
  - Деэлоо неэ тоолькоо в оопыыте, - улыбнулась Сола.- Это поонимааниие, иноогдаа предзнааниие.
  - Возможно, спорить не возьмусь. Не специалист, в тонких материях не разбираюсь. - Сдал назад полковник.
  -Даар спяащий, ноо егоо моожноо раазбуудиить. Раазвиить.
  - Допустим, дар проснулся, развился. В чем его суть? Я буду опасность заранее ощущать? Или мысли читать начну, как телепат?
  - Мысли чиитаать неэ наачнеэте. А оопаасноостии - даа, стаанеэте луушчеэ чуувствооваать, поонимаать, предуугаадыываать. Соо вреэмеэнем смоожеэте вооздействооваать наа раазуум. Ии своой, ии друугиих суущеэств. Аантоон ваам неэ рааскаазыываал?
  - Нет, не сподобился, - хмыкнул Смит, в уме выстраивая список вопросов Ветрову, случись оказия им встретиться в ближайшее время. - Значит, авурх - это пробудивший дар экстрасенс? С задатками эмпата и немного предсказателя? Правильно?
  - Слишкоом уупроощёонноо, нноо неэмноогоо веэрноо.
  - Хорошо. И что требуется для этого?
  - Нуужнаа ииниицииаациия.
  - Ага, инициация. Чтобы дар разбудить, - потёр шею полковник. - И в чем она заключается?
  - Яа введуу ваас в траанс, и даам тоолчоок. Довоольноо быыстроо.
  - Что-то типа гипноза?
  - Неэмоогоо поохоожеэ.
  - Ясно.
  Гипноз, тем более от представителя иной цивилизации, полковнику был необходим, как собаке - ошейник. Выглядит, вероятно, красиво, но на цепь посадить могут в два счёта. Покопается красотка в мозгах, а потом живи, словно на вулкане. Не зная, сам ты решения принимаешь или тебе внутренний навязанный подсказчик их нашептывает. Если уж спецслужбы Федерации, Поднебесной, Халифата и других человеческих государств навострились ментальные закладки ставить, то, что говорить о древних инопланетных существах. Нет, такого счастья Смиту даром не надо. Не взирая на посулы. Едва ли Сола обманывает, и, наверное, преимуществ и бонусов от пробуждения дара полковник бы хапнул, но риски никто не отменял. Гарантий того, что вмешательство в сознание не повлечет в дальнейшем незримого надзора за поступками, а то и мыслями Смита нет. Надзора и контроля.
  Профессиональная паранойя старого конторского служаки просто не позволит дать разрешение Соле применять воздействие на разум. И стоит молиться, чтобы воздействие не состоялось негласно, без каких-либо разрешений невольного реципиента. Недаром же красотка именно про умение воздействовать на разум упомянула. И оговорка про других существ дорогого стоит. Единственное, что утешало и успокаивало, - сам факт оговорки. Намеревайся 'ведьма' покопаться в извилинах полковника без его согласия, о подобной возможности и не заикалась бы. На том настаивали и здравый смысл, и логика, и интуиция. Логика у иномирян, конечно, чуждая, но, здравый смысл более общее понятие. А интуиция, вообще, своя, родная, не имеющая отношения к аасхам. Многократно проверенная жизненными перипетиями и поднявшая чувствительность филейной части до невиданных высот. До таких, что пришелица предлагает дар пробудить и развить. Чего полковник делать не желал.
  Участвовать в ментальных экспериментах - ищите подопытных в других местах. Правда, и спешить отказываться полковник тоже не стал. Тянул время, обдумывая, какую реакцию может повлечь у Солы его отказ. Ведь не беспричинно она Смиту предложила авурхом заделаться.
  - А Ветров у нас, получается, авурх полноценный? И процедуру проходил, инициацию, то есть?
  - Даа.
  Список вопросов к эксу вырос многократно. Вот, паршивец, утаил информацию о том, что его экстрасенсом сделали. Друг называется. Нет, исповеди от Ветрова самому Смиту даром не сдались, но таким мог бы и поделиться. Без подробностей. В общих чертах.
  - У него новые способности появились?
  Сола утвердительно качнула головой.
  - И какие? Что Антон умеет?
  - Мноогоое.
  - А детально? Погоду предсказывает? Людей гипнотизирует? Телекинезом предметы передвигает?
  Собеседница улыбнулась.
  - Еэслии Аантоон саам неэ скаазаал, мнеэ тоожеэ неэ стооит ооб ээтоом гоовоориить.
  Хотя Сола не дала сведений о талантах Ветрова, Смит догадывался, что они лежат в ментальной сфере. Про телекинез и прогноз погоды он ляпнул больше от желания съязвить. Общение с темноволосой красоткой вызывало у полковника некий комплекс неполноценности, что провоцировало волну раздражения, которая, в свою очередь, выливалась в иронические и саркастические реплики. К счастью, эмоциональное восприятие разговора Смитом не влияло на его аналитические прикидки.
  Разговор с Солой, несмотря на малую информативность, кое-что прояснил. Один и два полковник складывать не разучился. Если верить словам красотки, Антон - прошёл некую инициацию, получил экстраординарные способности в части воздействия на разумы. В том числе - и свой. Как минимум. Конкретика неизвестна. Теперь стало ясно, почему Ветров упоминал о том, что тщательные проверки и тестирования даже с применением спецпрепаратов ему не страшны. И притом обмануть умудрился, пусть и не в главном. Мол, личная уникальная способность, побочный талант интуита. А на деле - иномиряне подсуетились. Инициировали.
  И отъезд экса, с учетом новых вводных, выглядел по-другому. Антон говорил о том, что аасхи поручили ему некую миссию, которая должна помочь в борьбе с 'демонами'. К сожалению, детали экс не осветил, пообещав все рассказать при следующей встрече, а Смит выпытывать подробности не стал. Дабы отношения с Ветровым не напрягать. Проявил тактичность. О чём ныне немного жалел. Поскольку неизвестно, когда случится эта следующая встреча, и состоится ли она, в принципе.
  Справедливости ради, сожаления были безосновательными. Ведь, отмотай ситуацию назад, полковник поступил бы аналогичным образом. В контексте свежих данных и состоявшееся по прибытию комиссии БФБ свидание Ветрова с Солой в стиле 'с корабля на бал' вызывало немало вопросов.
  Случаем, не инициировали ли экса тогда? Недаром Ветров вернулся из леса практически невменяемым. Полковник помнил, как пытался привести Антона в чувство, но тот на внешние раздражители не реагировал, а затем потерял сознание. Симптом интересный. А если присовокупить тот факт, что именно после рандеву с 'ведьмой' экс заговорил про миссию, важную для борьбы с Чужими, становилось еще любопытнее. Дураку понятно, что Сола не только информацией с Ветровым делилась. Что-то с ним тогда сделали. Неясно лишь, что конкретно. Лично черноволосая красотка или другие аасхи?
  Впрочем, спрашивать Солу об этом полковник не собирался.
  Другое дело, что та история с Ветровым - очередной минус на копилку доводов в пользу отказа от предложения иномирянки. Никакие бонусы и ментальные способности не перевешивали вероятных рисков. Профессия приучила Смита избегать ненужного авантюризма. Также как и геройства по завышенным планам. Успех кроется не в размахивании волшебными палочками, а в скрупулезной и кропотливой работе. Строительство воздушных замков и победы одним залихватским ударом - по другому ведомству.
  - Предложение, безусловно, завлекательное, но вынужден отказаться, - скорчил извинительно-огорченную мину полковник. Он хотел развить тему, наплести чего-нибудь, но вовремя остановился и ограничился коротким: - Простите.
  - Яа оожиидаалаа ээтоогоо, - вновь улыбнулась Сола.
  'Всё-то вы знаете, всё ведаете, Нострадамусы инопланетные', - подумал Смит, но, опять же, себя одернул. Не стоит чрезмерно акцентироваться на язвительных тонах по отношению к аасхам. Даже мысленно. На то они и пришельцы. Наделены ли они телепатическими талантами - неизвестно, скорее нет, чем да, но почему-то кажется, что общий эмоциональный фон уловить способны. И сама Сола наличие эмпатического дара не отрицала. Так что, полковник усилием воли отбросил иронично-саркастический настрой и развел руками. Ничего не добавив. Пусть как желает, так и понимает.
   - Тоогдаа у наас буудеэт друугаая маалеэнькаая проосьбаа.
  - Слушаю, - обреченно вздохнул Смит.
  - Выы неэ буудеэтеэ воозраажаать, еэслии мыы сдеэлааем преэдлоожеэениие раазбуудиить даар ваашеэмуу поодчиинеэнноомуу?
  Полковник чуть не брякнул машинально: 'Ветрову, что ли?', но снова ухватил себя за язык. Экс формально никогда не являлся подчиненным Смита, кроме того, если верить Соле, Антона давно инициировали. Или недавно, не суть. Речь о ком-то другом. Оставалось надеяться, что не о Радулеску. Это было бы... некомфортно. И неправильно. Как правую руку засунуть в сомнительное отверстие. А Тадеуш - больше, чем правая рука.
  Следующая фраза, готовая сорваться с уст, звучала как: 'А вам одного Ветрова мало?'. Не сорвалась. Несмотря на то, что полковник в очередной раз сдержался, нельзя было не обратить внимание на невесть откуда-то взявшуюся порывистость. Несдержанности на язык за Смитом никогда не наблюдалось. И в юные годы, не говоря о зрелых летах. При его профессии болтуны просто не задерживались. Кто на работе, а кто и в жизни. Нести чушь ни о чем - подобное было в порядке вещей, но желание ляпнуть что-то искреннее - увольте. Сотрудникам Бюро с первых лекций в Академии вбивали в головы, что лишний раз рот с посторонними не открывать не стоит. Ни трезвым, ни подшофе, ни в состоянии наркотического опьянения. А если открывать - не выдавать достоверной информации. Исключение составляли разве что ситуации, связанные со специальным воздействием. Например, применением препаратов, типа 'сывороток правды'.
  И сейчас складывалось впечатление, что Сола оказывает на Смита влияние подобного рода. На мозг давит не хуже спецпрепаратов. Не тяжелых, полностью подавляющих волю, а легких - развязывающих язык и вызывающих стремление поделиться с собеседником чем-то личным. Ох, неспроста дамочка о ментальном воздействии заикалась, неспроста. Ходячий детектор лжи, право слово. Довольно симпатичной наружности.
  Об этом стоило подумать. На досуге.
  - И кто вам нужен? - спросил полковник. Две подходящие кандидатуры всплыли в памяти, но оставался шанс, что Смит не угадает.
  - Ээтоогоо чеэлоовеэкаа зоовуут Рообеэрт Леэйф Ээриикссоон.
  Не ошибся. По предположению полковника в колдуны-экстрасенсы годились интуиты, явные и латентные. Смит достоверно знал о том, что подобными способностями, помимо него самого, обладают Эрикссон и Ланге. Наверняка имелись и другие такие таланты, но для выяснения данного вопроса потребовалось бы проводить отдельную проверку. А для уточнения исчерпывающего списка кандидатов понадобилась бы тщательная, повальная инспекция, по всем кадрам, поскольку далеко не на каждого сотрудника новой администрации имелись подробные личные дела. Вдобавок личное дело не гарантировало полноты сведений. Кто сказал, что способности интуита неизбежно своевременно выявляются, а данные фиксируются в базах? Напротив, структуры и органы Федерации подобный вопрос особо не заботил. За исключением спецслужб, и, в некоторой степени - армии. Потому с конторскими и военными было попроще, их тестировали в том числе и указанную тему, но шанс сокрытия способностей интуита и для них отличался от нуля.
  Нет сомнений, что и поверхностное изучение личных дел военнослужащих дало бы минимум с десяток-другой кандидатур с развитой интуицией, которых можно было бы назвать подчиненными главы нового правительства, но вряд ли Сола стала бы о таких персонах спрашивать предметно. А в ближний круг входили лишь Эрикссон и Ланге. Правда, Смит мысленно ставил на бывшего капрала, всё же реальный интуит, подтвердивший таланты на службе, но промахнулся.
  У Смита возникла идея, расспросить Солу, почему именно Роберт понадобился аасхам, чем другие интуиты хуже, но едва родившееся намерение было растоптано, стерто в порошок и развеяно. Разумной осторожностью и предельной аккуратностью, которыми руководствовался полковник в общении с черноволосой красоткой.
  К вурдалакам с оборотнями эти 'задушевные беседы'! Лучше впоследствии Эрикссона попытать о том, какую лапшу ему Сола станет на уши вешать, и что вообще с ним будут вытворять. Не грех и на препаратное тестирование 'подопытного' сгонять, благо, он не отвертится, и занимаемая должность, и обязательства перед Смитом не позволят.
  А с общением пора завязывать, пока полковник собственный язык в состоянии контролировать. Обрывая недолгую паузу, Смит произнёс:
  - У меня возражений нет. Если ваша инициация не будет его отвлекать от исполнения должностных обязанностей - пожалуйста!
  - Неэ буудеэт.
  - Отлично. Эрикссона сюда направить или вы сами?..
  - Саамаа.
  - Что-то еще?
  Иномирянка покачала головой.
  - Тогда всего доброго.
  Полковник развернулся и быстро зашагал в сторону промзоны, куда отъехал водитель на автомобиле. Надеясь, что уход с лесной опушки не выглядит позорным бегством.
  Уже в машине Смит мысленно промотал разговор с Солой от начала до конца. Пока свежи впечатления от рандеву, и есть возможность анализировать ситуацию без боязни стороннего воздействия на мозг. Какой бы малоинформативной не была встреча, кое-что полковник уразумел. Помимо того, что лепить экстрасенсов аасхи могут из интуитов.
  Иномирянам потребовался дублёр Ветрова. Истолковать просьбу Солы по-другому полковнику не позволяла логика. Никто ведь не мешал аасхам раньше развивать способности у интуитов. И выходить на Смита с 'интимными предложениями' в прежние - довоенные - времена не требовалось. Тогда он никакого отношения к планетарным властям не имел, формального, по крайней мере. С другой стороны, интересно, а почему аасхи параллельно у нескольких человек дар не инициировали? Такое действие элементарно повысило бы шансы на успешность реализации планов иномирян в борьбе с биоискинами. По теории вероятности. Математически. Здесь логика ничем подсобить не могла, очевидно, Смит не знал каких-то существенных посылок для правильной интерпретации поведения пришельцев. Впрочем, применение логических посылок человеком в отношении иномирян - на грани оксюморона.
  В любом случае, намерение аасхов подготовить замену для Ветрова было дурной вестью. Значит, пресловутая миссия Антона то ли сорвалась, то ли приостановилась. О крайне негативных вариантах Смит старался не думать, но с эксом, видимо, что-то случилось. Не очень хорошее. И данный вывод опирался не только на логику со здравым смыслом, но и на сигналы интуиции, какой по счету точкой её не назови. Пусть Смит в одарённости уступал явным интуитам, типа Ветрова, но кое-что ощущал.
  Напрямую спрашивать о судьбе Антона у 'ведьмы' полковник не стал. И не в связи боязнью задать лишний вопрос пришелице. И даже не из-за собственных принципов разумной осторожности и предельной аккуратности, которых он придерживался в общении с иномирянкой. Скорее - по причине внезапно проснувшейся суеверности. Словно полагая, что плохие вести, не будучи озвученными, не воплотятся в реальности.
  Вопрос не задан, ответ не получен, и, вроде бы, Ветров в полном порядке. А домыслы к делу не пришьешь. И оставалась надеяться, что в конечном итоге Антон выпутается из передряг, в которые угодил. Если угодил. Полковник вновь пожалел о проявленной тактичности. О том, что не выведал у экса детали миссии. Тогда не пришлось бы строить предположения, основанные на скудных данных. Не гадать на кофейной гуще. И не метаться между потребностью получить информацию и нежеланием интенсивно общаться с аасхарткой. Или аасхинкой? Или как правильно называть представительницу древней цивилизации?
  Смит выругался сквозь зубы. Что за чепуха в голову лезет!
  
  По возвращению в офис полковника ждал теплый прием. Точнее - выволочка. Натуральная. Иначе сучившееся назвать было бы неправильно. Терминологически неверно. Поскольку Смита разве что по лицу не били. А в остальном - полный набор. И наорали, и к совести взывали, обзывались почём зря, и бранились для красоты слога. Ненормативной лексики, вообще, было немало. Исключи ее из ситуации, и почти не останется вразумительных фраз. Откровенно говоря, подобных разносов полковник не получал со времен приснопамятной службы в инквизиции Бюро. Последний серьезный нагоняй организовал прежний непосредственный начальник Смита - генерал Токарев, но он тогда был куда спокойнее, экзекуцию провёл отстраненно. И так не орал. Что, пожалуй, для 'демона' - биоискина не удивительно. А сейчас, казалось бы, отцы-командиры отсутствуют, выше главы нового правительства на Лауре никого нет, да и на других планетах - тоже, а отсчитали, словно нашкодившего пятиклассника. И сделали это соратники и, одновременно, подчиненные. Радулеску с Томасом. Бывшего начштаба Седьмой Этанской бригады, конечно, назвать подчиненным можно было с некоторой натяжкой, но, как ни крути, и для него Председатель ВКУ являлся руководителем. Формально и по факту.
  И ничего не предвещало. Смита благополучно довезли до офиса в центре, по дороге Вацлав сообщил, что в приёмной его ожидают упомянутые личности. Полковник поднялся на третий этаж, принял доклад секретаря, пригласил соратников в кабинет. И едва дверь закрылась, услышал:
  - Райан, вы что себе позволяете?!
  - Я такого не ожидал!
  - Как так можно?!
  - Безобразие!
  Заговорили, а скорее - заорали товарищи чуть ли хором, чудесным образом не перебивая друг друга. Полковник и не сразу сообразил, кто что сказал. А дальше началось активное употребление непарламентских идиоматических выражений и неологизмов. Спасибо, что ненормативная лексика звучала в основном применительно к ситуации, а не персонально в отношении Смита. Все-таки авторитет руководителя не позволял соратникам добираться до 'крайних выражений'. Хотя и полковнику досталось эпитетов и ярлыков. Пусть и не самых сочных и красочных. Он оказался и непредусмотрительным, и халатным, и легкомысленным, и безответственным. Заклеймили крепко. Основательно. С душой.
  Товарищеский разнос был связан с тем, что Смит пренебрег некоторыми правилами безопасности и отправился на свидание с иномирянкой без соответствующей поддержки. Точнее, встречался с ней один, ведь до края лесной опушки полковника доставил автомобиль с водителем и телохранителем. И подобный расклад совершенно не устроил ни Томаса, ни Радулеску. Они, словно сговорившись, прибыли в городской офис фирмы Смита примерно в одно время и выяснив, что господин Председатель отправился на встречу с 'аборигенкой-колдуньей', устроили катаклизм местного значения. Для разминки взгрели секретариат и охрану. Очевидно, крепче всех досталось Вацлаву, как начальнику охраны. Данный вывод можно было сделать и по его отсутствию. Обычно он мельтешил перед глазами, а тут словно сквозь землю провалился. Не отсвечивал. А теперь взялись и за непосредственного 'виновника торжества'.
  И заместитель руководителя КБ, и член ВКУ сочли, что встречу с 'ведьмой' организовали из рук вон плохо. По авторитетному мнению обоих критиков, упомянутые меры безопасности были явно недостаточными. Что чревато непредсказуемыми последствиями. Эксцессами, нападениями, покушениями и прочими безобразиями. Следовало отправиться к опушке с двумя автомобилями сопровождения, а прилегающую территорию, включая лесной массив прочесать, расставить посты, а то и организовать оцепление.
  Слабые попытки Смита напомнить о том, что он встречался не с дикаркой-аборигенкой, а с представителем древней могущественной цивилизации, и стандартные 'земные' меры охраны, типа прочесывания и оцепления, в данном контексте неуместны, игнорировались. Полковник полагал, что аасхи вполне способны позаботиться о безопасности персоны, с которой назначена встреча. Более того, какие-то резкие движения охраны, по его мнению, могли быть расценены иномирянами... неверно. И привести к неким осложнениям.
  Чего скрывать, по сути, аасхи являлись фактическими хозяевами планеты, а люди на Лауре могли считаться максимум постояльцами. Со всеми вытекающими. И данное положение вещей не являлось секретом для 'критиков'. И Радулеску, и Томас входили в узкий круг лиц, осведомленных об истинном происхождении 'аборигенов' в целом, и Солы - в частности. От того устроенный товарищами перформанс выглядел довольно странно.
  О том, что посторонние глаза и уши на встрече с Солой ему были нужны, как тапочки тюленю, полковник и не заикался. От греха.
  Наконец Радулеску и Томас выговорились. Выплеснули эмоции. И в дальнейшем, ставшем конструктивном общении полковник выяснил, что у его друзей просто наболело. Нагорело. А тут подвернулся повод, и произошёл выброс. Вопрос о недостаточности мер безопасности, расширении штата телохранителей и увеличении доли официальных мероприятий в работе Председателя ВКУ уже неоднократно поднимался, но до сегодняшнего дня Смит успешно сопротивлялся поползновениям сделать из него откровенно публичного политика. Напялить мундир лидера нации. И тем самым утопить в омуте церемоний, циркуляров и регламентов.
  Смит вообще привык находиться в тени. Роль кукловода, управляющего ситуацией из-за кулис, была ему куда ближе игры под светом софитов и под прицелом взглядов. А официоз и публичность воспринимались полковником однозначно негативно. После переворота он всячески уклонялся от большинства официальных мероприятий, в бывшей канцелярии Наместника, его резиденции и других зданиях, экспроприированных ВКУ, старался появляться лишь при крайней необходимости. Предпочитая работать в офисах собственной компании или в космопорте. Там Смит чувствовал себя относительно комфортно.
  Вдобавок окончательно превращаться в главного бюрократа планетарного масштаба полковнику не хотелось. Однако альтернативы этому его соратники не видели. Да и сам Смит - тоже. Для укрепления новой власти, помимо исключительно военно-силового и материально-финансового аспектов, требовалось запустить процесс её легитимизации. Правительство должно выглядеть в глазах граждан устойчивым, законным.
  Людям нужно адаптироваться к новой власти, привыкнуть, сжиться с ситуацией, чтобы ВКУ, его правопреемники и подчиненные органы воспринимались чем-то само собой разумеющимся. А для этого ничего лучше публичных церемоний и ритуалов историей не придумано. Официальные мероприятия, документы и процедуры волей неволей создают эффект привыкания. И вырабатывают у людей условный рефлекс подчинения. Так что особенного выбора у полковника не было.
  Вариант с выдвижением вместо себя на ведущие роли и передний план другой фигуры полковник не рассматривал. Марионетку найти несложно, но толковая вполне может начать собственные интриги, а к никчёмной никто не будет относиться серьёзно. К тому же никчёмная долго не протянет. Да и соратники не поймут и не примут. А о продвижении на авансцену соратников и речи нет. Какие бы тёплые отношения не связывали людей, власть портит. И людей, и отношения.
  Факт непреложный, проверенный историей многократно. Единственный за кого Смит теоретически мог бы поручиться - Радулеску, но Тадеуш от подобной рокировки откажется. Сто пятьдесят процентов. И, опять же, прочие соратники не одобрят. Оставалось ухищряться, стараясь минимизировать процессы собственного непосредственного участия в официозе. И оттягивать сроки важнейших решений, требующих публичного освещения, типа провозглашения формы правления и назначения себя, любимого, на верховную должность. Не говоря уже о конституциях, выборах, инаугурациях. Классические демократические избирательные механизмы в ближайшие месяцы, а то и годы, запускать на Лауре никто не собирался.
  Иными словами, объявлять себя диктатором, консулом или вождём Смит не торопился. Тем более - затевать возню с выборами главы государства. За ширмой ВКУ полковнику было относительно комфортно. Статус председателя коллегиального органа власти требует куда меньше регламентных процедур, чем любая верховная должность при единоначалии. И ответственность, как ни крути, коллективная. Вместе с тем, полковник осознавал, что бесконечно уклоняться от официоза ему не удастся и, рано или поздно, придётся влезать в парадный костюм первого лица государства с головой. Однако не сейчас.
  Подробно разъяснять свою позицию товарищам Смит не стал. Люди взрослые, умные, грамотные, сами догадаться способны. А выплеск эмоций вынес стоически. И ругаться не стал. Выдержал бурю спокойно. И признал, что отчасти Радулеску и Томас правы. Действительно, последнее время Смит не то, чтобы пренебрегал охраной, но стал относиться к собственной безопасности чуть менее ответственно. А ведь биоискины-'демоны' не стали относиться к беглому 'инквизитору' лучше. И спецслужбы Федерации не воспылали внезапно любовью к лидеру мятежного правительства. Да и прочих недругов никто не отменял.
  Угроза покушения на жизнь первого лица государства - фактор постоянный. Независимо от формальных титулов и обязанностей. И этому обстоятельству необходимо относиться внимательно. Снижая риски и укрепляя уровень безопасности. Что не касается конкретного случая встречи с Солой. Поскольку она из числа подлинных хозяев планеты.
  Данные мысли Смит постарался довести до соратников. Указав, что случись надобность нового рандеву с иномирянами, он всё равно никого с собой брать не станет. И охрану отошлёт. А для прочих ситуаций, включая официальные мероприятия, готов на любые истязания, вплоть до постоянного ношения бронежилета.
  Заверения полковника соратников полностью удовлетворило. И 'стихийный митинг' плавно перетёк в дружеское чаепитие. С обсуждением текущих дел. За час управились. Томаса Смит отправил в мэрию на совещание по вопросам продовольственного обеспечения армии. Изначально в нём должен был участвовать Вильмотс, но бывший командир Пятой бригады, по согласованию с другими членами ВКУ, укатил на побережье для усиления на местах органов новой власти. Прихватив с собой роту бойцов из родной части и группу оперативников во главе с Уэлло. Благо, неподалеку в двух фортах ранее дислоцировалась Первая Этанская бригада, ныне вошедшая в состав сил планетарной самообороны. Было откуда кадры черпать.
  Впрочем, управленческую систему на периферии новое правительство старалось слишком рьяно не трясти, дабы не напрягать обстановку и не плодить недовольных. Включая и органы правопорядка, вплоть до полицейских департаментов, пусть там чистка проводилась тщательнее, чем в сугубо гражданских структурах.
  Производились точечные увольнения, переводы и назначения. Разве что на ключевые посты, обычно заместителей руководителей органов и подразделений, выдвигались свои люди. Единственное исключение: полностью ликвидировались филиалы федеральных спецслужб - Бюро и контрразведки. И, напротив, создавались отделы КБ на местах. А при отделах формировались группы силовой поддержки из проверенных бойцов. Для предотвращения вероятных проблем с неподчинением новой власти. Чтобы у населения и мыслей неправильных не возникало.
  Томас и Радулеску недавно занимались тем же самым, что и Вильмотс, только на юго-востоке в районе Даунвилиджа, и в окрестностях форта Стоун - Гринхилле, Граубурге и рудных посёлках. Организовывали, создавали, формировали.
  Смит думал, что на совещание в мэрию вместо Вильмотса придётся ехать ему, но воспользовался подвернувшейся оказией. И не только из-за собственного нежелания участвовать в бюрократических мероприятиях. Вопросы армейского снабжения куда ближе военным, таким как Вильмотс и Томас, к тому же не столь значимы, чтобы ими первое лицо нового правительства лично занималось. Не по чину. Даже участие кого-то из бывших полковников Этанских бригад - некий перебор, с точки зрения уровня представительства, не говоря уже о Смите. Вместе с тем, повестка дня совещания не содержала второстепенных вопросов, и отправить в мэрию невнятного клерка тоже было бы неправильно. Идеально подошла бы кандидатура зама по тылу любой из бригад, ныне влившихся в Корпус СПС, но нужные персоны текучка также разбросала по командировкам.
  Руководящего состава чуть выше среднего звена, вообще, не хватало. Равно как и среднего. И в условиях кадрового дефицита затыкать дыры порой приходилось самым большим начальникам. В данном случае - Томасу.
  Когда за ним закрылась дверь, Смит залез в ящик стола и извлёк из него початую бутылку белого эльпарского и два бокала. В присутствии бывшего начштаба Седьмой бригады - завзятого трезвенника - прикладываться к спиртному господину Председателю было неудобно. Некомфортно. Притом, что Томас не позволял себе проявлять негатив по отношению к сибаритским привычкам Смита. Не высказывался, скорбных мин не корчил, осуждающих взглядов не бросал. И полковник понимал, что имеет право на небольшую релаксацию. Собственный кабинет, неофициальная обстановка, дружеская болтовня после обсуждения насущных дел, умеренная порция, казалось бы, никаких препятствий, пей - не хочу, но при Томасе вино в глотку не лезло. Очевидно, сказывалось знание о категорическом неприятии алкоголя коллегой. И возникало ощущение, сходное с тем, что может испытать католик, рассказывая скабрезные истории в присутствии протестантского пастора. Никто не запрещает, но удовольствия никакого.
  Плеснув себе вина на четверть в первый бокал, Смит придвинул Радулеску второй и предложил:
  - Будешь?
  - Воздержусь.
  - А я пригублю. - Полковник убрал обратно в ящик лишнюю посуду. - В качестве лекарства приму пару капель. Для снятия стресса. Не каждый день с ведьмами -иномирянками переговоры вести приходится. Дипломатия, чёрт её задери! Сколько бы с ней не встречался, постоянно У меня и так нервов не хватает, а еще ты с Томасом масла в огонь подливаешь. Я в офис вернулся, думал, хоть тут расслаблюсь, а вы, ироды, набросились, наорали.
  - Не сильно-то мы и орали, - смутился Тадеуш.
  - Так вопили, что Вацлав спрятался, вон, до сих пор на глаза не показывается. - Смит сделал глоток и покатал вино по языку.
  - Извините, но это ради безопасности и общего блага.
  - Я понимаю, потому без претензий.
  - Солиана, и правда, назначила встречу, чтобы узнать сведения о наших интуитах? - полюбопытствовал Радулеску.
  Полковник изложил товарищам купированную версию причин рандеву с иномирянкой, рассказав, что она интересовалась некоторыми интуитами, в том числе Эрикссоном и Ланге.
  - А что, не веришь?
  Радулеску пожал плечами.
  - Верю. Ветров ведь тоже интуит. Просто показалось, что вы явно что-то недоговариваете.
  - Прозорливый какой, - проворчал полковник. - Предложила из меня авурха сделать?
  - Кого?
  - Вот и я так же отреагировал. Хотя, постой, ты ведь сам термин, видимо, раньше не слышал.
  - Ни разу, - подтвердил Радулеску.
  - Экстрасенс, эмпат и предсказатель. Типа продвинутого интуита, - пояснил Смит. - И ещё плюсом некие способности, какие именно - не знаю. Вроде бы, большая часть их связана с влиянием на сознание людей. Короче, гипноз, прогноз и прочие дела.
  Тадеуш сказанное не комментировал, но ловил каждое слово.
   - Авурхами раньше только аасхи могли становиться, а позднее, они и людей к этому приспособили. Дар как-то пробуждают: был человек, а стал экстрасенс. Это я изложил примитивно, но большего сам не знаю.
  - Вот как...- Радулеску покачал головой. - Информация достоверная?
  - А именно?
  - Относительно развития экстрасенсорных способностей и причастности к этому аасхов?
  - Получена из двух источников. Притом в разное время.
  - Из независимых источников?
  Полковник задумался.
  - Нет, стопроцентно независимыми назвать сложно, особенно в свете последних событий, но их происхождение явно разное.
  - А что за источники, если не секрет.
  - Не секрет. Ветров и Сола. Проще говоря, то, что мне раньше говорил Антон, Солиана фактически подтвердила. И за язык её никто не тянул. Сама выложила. Я до тебя раньше рассказ Ветрова без особых подробностей довёл, больше на ту часть налегал, что с историей иномирян связана, но, выяснилось, и от меня экс многое утаил. Например, что он теперь авурх. Здесь, как видишь, из одного источника.
  - Любопытно.
  - Слышу в твоём голосе скепсис.
  - Источники, конечно, заслуживающие... уважения, но всё равно звучит довольно... - Радулеску замялся.
  - Сказочно?
  - Скорее - нелогично. Зачем аасхам из людей экстрасенсов делать? Помимо того, что подобное явление само по себе... сомнительно. И довольно странно.
  - Напрямую никто мне не сообщал, для чего иномирянам необходимо из людей экстрасенсов лепить, но если сложить пояснения и Антона, и Солианы, можно кое-какие предположения насобирать. На основании твоего любимого логического конструирования. Например, авурхи нужны иномирянам, чтобы козни своим врагам - биоискинам строить.
   - Или, чтобы готовить агентов влияния для государств человеческой цивилизации,- парировал Радулеску.
  - Или то и другое вместе, - продолжил Смит. - И еще пару-тройку причин не трудно натянуть. Да, для однозначных выводов материала недостаточно.
  - Кроме того, почему способности этих ваших авурхов связаны с воздействием на сознание? Чье сознание? Человека? А причём тут аасхи? Они специально данную работу проводили, чтобы иметь возможность влиять на людей, на их мышление, установки, поведение? Зачем иномирянам подобная работа?
  - Не знаю...
  - А сама процедура пробуждения дара - это что? Предположим, она носит исключительно ментальный характер. Тогда мы возвращаемся к вопросу намеренности разработки иномирянами техник контроля человеческого сознания. Что чревато другими, более острыми вопросами. А если допустить, что процедура завязана на физиологию, то, вообще, ничего исключать нельзя, вплоть до изменения генома. И там уже другие расклады, один другого 'приятнее'.
  - Скажешь тоже, изменение генома, - поморщился Смит. - Так можно договориться до того, что Ветров и не человек давно.
  - Заметьте, не я это произнёс.
  - Не нагнетай.
  - Вроде, я и не нагнетаю особо. Лишь реперные точки обозначаю. И некоторые вопросы.
  - Увы, ответов на данные вопросы у меня нет, - Смит вздохнул и еще раз приложился к бокалу. - Однако и считать пояснения Солы с Антоном лживыми веских оснований не имеется. Плюс я не вижу смысла иномирянам и Соле нам откровенную дезу прогонять.
  - Здесь спорить сложно, хотя вы сами многократно говорили, что с меркой обычной логики и человеческого здравого смысла к действиям Чужих подступаться нельзя.
  - Иногда можно.
  - Вам видней, - снова пожал плечами Тадеуш. - Я полагаю, что от чести стать... авурхом вы отказались.
  - Правильно. И сам понимаешь, по каким причинам.
  Радулеску кивнул.
  - А ведьма наша лесная и ухом не повела, заявила, что ожидала отказа. Видимо, я постарел, слишком предсказуемым становлюсь. - Полковник сделал паузу, словно провоцируя собеседника на мелкую лесть, но не дождался. - Ты что, меня и не утешишь, мол, господин председатель, никакой вы не старый и не предсказуемый?
  - А нужно?
  Смит махнул рукой:
  - Нет. Не цените, конечно, вы начальство, ироды, на руках не носите. Ни подобострастия, ни чинопочитания, уважения мало. Как в таких некомфортных условиях руководить? Уйду я от вас... на пенсию. Или в монастырь. В горный, где виноградники есть. - Полковник допил вино. - На чём я остановился?
  - На том, что Сола ждала отказа.
  - Точно. И она сразу с новым предложением полезла.
  - Надеюсь не о замужестве?
  - Пошути еще мне... - проворчал Смит. - Ладно, неправильно выразился. Попросила меня дать добро на то, чтобы Эрикссоном на эту же тему пообщаться. Не согласится ли он в авурхи податься.
  - И вы?..
  - Естественно, дал добро. А как иначе?
  - Да, отказать было бы... стратегически невыгодно.
  - Правильно мыслишь. С учетом диспозиции за Эрикссоном теперь приглядывать плотно нужно. Глаз не спускать. Любая информация, связанная с иномирянами важна. За Солой следить, сам понимаешь, нам не с руки. Ты точно подметил - стратегически невыгодно. О возможностях аасхов мы имеет далеко не полное представление, и как они отреагируют на слежку неизвестно. Да и реально проследить за ними мы не в состоянии; дамочки появляется и исчезает, словно у неё телепорт есть. А вот за Робертом - почему бы не присмотреть. Так что, организуй электронное наблюдение, привлеки ребят из безопасности космопорта, 'ноги' прикрепи.
  - Эрикссон - сотрудник опытный, не первый день конторский хлеб жуёт, слежку наверняка засечёт. И, потом, он же возглавляет КБ, мой непосредственный руководитель. Не очень этично и красиво получится. Как я ему объясню... ситуацию.
  - С чего вдруг тебя этика и красота волновать стали? - удивился полковник. - Ладно, я сам ему скажу. Объясню причины слежки. Чтобы не волновался. Поймет. Ведь Эрикссон, как ты выразился, не первый день работает. А установить наблюдение мы обязаны. Жаль, сделать это в лесу не получится, а что-то мне подсказывает, что Сола будет с Робертом именно там упражняться, дар пробуждать и прочее.
  - Понял, сделаю. Наружку сформирую из бывших конторских и разведчиков Волков. Лурье подключу.
  - Давай.
  Из-за двери раздался странный звук. Не стук, не удар, а шуршание. Словно кот когти об косяк поточил. Полковник бросил взгляд на коммуникатор и предложил Тадеушу:
  - Спорим на сто кредов, что Вацлав за дверью скребётся.
  - Воздержусь.
  - Не азартный ты человек, - пробурчал Смит и крикнул: - Заходи!
  В кабинет, как и ожидал полковник, заглянул его главный телохранитель.
  - Вижу, средствами связи ты пользоваться опять разучился. Или повод не столь значимый, как встреча с 'лесной ведьмой'?
  Вацлав промычал что-то неопределенное, если так можно выразиться, междометийное.
  - Говори яснее. Что случилось?
  - Визитёр ваш...
  - Милутинович?
  - Да.
  - Что с ним? Не тяни, излагай.
  - Исчез.
  По спине полковника пробежалась стая муравьёв. Очень холодных, практически - ледяных. Неужели 'демоны' - шэйду проникли сюда, на Лауру, на запретную для них территорию? Да нет, не может быть.
  - Что значит исчез?!
  - Наружка потеряла его в парковой зоне.
  Смит протяжно выдохнул. А затем рявкнул:
  - Вацлав!
  - Я! - вытянулся телохранитель.
  - Иди отсюда... пока... в общем, в приемной жди. И все доклады - через коммуникатор. Даже если астероид на планету падать начнёт. Ясно?
  - Так точно.
  Вацлав испарился из кабинета не хуже жертвы 'демонов'. Беззвучно, незаметно и бесследно.
  Дождавшись окончания 'испарения', полковник повернулся к Тадеушу и пожаловался:
  - Он меня когда-нибудь убьет. Посредством инсульта или инфаркта. - И после короткой паузы добавил: - Или я его.
  
  
  
  ГЛАВА 7
  
  
   Завывание сирены отозвалось эхом в голове. И болью. Острой, пронзительной, резкой. Словно сирена ударила прямо по извилинам. Он открыл глаза и упёрся взглядом в грязно-серый потолок. Или что-то иное? Повертел головой и обнаружил, что сверху навис не потолок, а полка. Или настил. Что-то, сильно напоминающее нары. Странное слово, откуда оно ему известно?
  Поразмыслить над терминологией не дали.
  С верхней полки кто-то спрыгнул и тряхнул за плечо.
  - Вставай!
  Взгляд переместился на спрыгнувшего человека. Небритый, коротко стриженный, худой. Полуголый. Из одежды - одни штаны. Цвет не рассмотреть, освещение тусклое. Почти полумгла. На лбу у человека свежая ссадина. Свежая? Интересно, а почему он решил, что ссадина свежая?
  Человек со ссадиной снова тряхнул плечо.
  - Подъём! Слышишь, сирена уже замолчала. На работу пора.
   Что за работа? Почему на нее пора? И как необходимость вставать на работу связана с сиреной?
  Вопросы рождались один за другим. А ответов он не знал. Он... кто 'он'? Имя... не вспоминалось. Тонуло в топкой трясине образов. Размытых, непонятных. Мятый обрывок воспоминания об имени скользил рыбкой у поверхности разума, но всплывать не желал. И в руки не давался. Демоны, да как же его зовут?! Демоны... нечто откликнулось внутри на слово. Нечто важное.
  - Тони, не спи!
  Тони? Его так зовут? Попробовал мысленно повторить. Тони. Отклик в памяти возник, но слабый, едва заметный. Будто чужой наряд примерил. Наряд... Пробежался взглядом вдоль тела, посмотрел на ноги. Они скрывались под широким полотном материи. Одеяло? Наверное. Откинул покрывало и увидел, что не обнажен. Штаны есть. Такие же, как у стриженного со ссадиной. А тот уже натянул на себя то ли рубашку то, ли куртку. Скорее - куртку. А затем дернул за руку, заставляя встать с полки. Или с настила? Или с нар?
  Ступни коснулись пластикового пола. Почему-то ждал, что подошвы скрючит от холода, но этого не произошло. Пол оказался не ледяным. Комнатной температуры. Вспомнить бы еще, что значит 'комнатная температура'.
  - Одевайся!
  По примеру человека со ссадиной облачился в куртку. На ощупь - плотную и прочную. Однотонную, кажется, серую; точно в полутьме не определить. По сторонам тем же самым занимались другие люди. Много. Десятки. И справа, и слева, и впереди, и сзади. Разного возраста, роста и телосложения. Впрочем, слишком юных и дряхлых стариков видно не было. Скудность освещения не позволяла оценить ни количество людей, ни размеры помещения. Понятно лишь, что большое. Видна ближняя стена, через три настила. Глухая, без окон. Богатством убранство помещение не отличалось. Стройные ряды полок в два яруса, они же настилы, и всё. Ни столов, ни тумб, ни стульев. А дальние стены терялись в полумраке, не разгоняемом слабым свечением панелей на потолке. И прятались за полками и спинами людей. Еще один источник света маячил вдалеке, над темным пятном какого-то провала.
  Мужчины поднимались или спрыгивали с настилов, надевали куртки и отправлялись друг за другом в сторону тёмного провала, напоминающего по форме арку. Выход?
  Машинально нагнулся и пошарил рукой под полкой. Пустота. Обуви не обнаружил. Зато коротко стриженный сосед обратил внимание на движение.
  - Опять ботинки свои ищешь? Нет их. Не волнуйся, башмаки тебе не понадобятся. Сейчас дойдем, в скафы залезем. - Небритый негромко булькнул, вроде бы, хохотнул. - Там копыта к костюму прилагаются.
  - В скафы? - голос прозвучал хрипло, гнусаво. Карканьем старого простуженного ворона.
  - О, да ты, брат, заговорил! - удивился сосед. - А раньше молчал, мы уже решили, что ты не только умом повредился, но и онемел.
  - Умом повредился?
  - Конечно. А что, не помнишь? Может быть, контузило, или ещё что, но приложило тебя крепко. Когда ты сюда попал, больше овощ напоминал, чем человека. Сначала, вообще, только лежал и глазами хлопал, но потом потихоньку оттаял, начал пить есть, команды выполнять. И даже работать сумел. Хотя чего там уметь... набрасывай да кати.
  - Кати?
  - Эка ты, как попугай, повторяешь всё. А без повтора что-нибудь можешь сказать внятно?
  - Могу.
  - Отлично! - обрадовался стриженный. - Значит, в себя приходишь. А по поводу работы ты тоже не помнишь? Который день ведь пашем...
  - Нет.
  - Ничего, скоро сам увидишь. Накатаешь досыта. И, давай, пошевеливайся, мы уже почти последние. Не успеем - выработку увеличат. Или пайку срежут.
  Они пристроились в конец колонны, направляющейся в сторону темного арочного провала.
  - Как моё имя, не забыл?
  - Как?
  - Забыл, значит. Так и думал. Не горюй, пройдет. Я, значит, Игнациус, но можешь называть меня просто Игги.
  - Хорошо, Игги. А я?
  - Что я?
  - Меня как зовут?
  Стриженный хохотнул.
  - Ну, ты, приятель, даёшь. Я откуда знаю? У тебя на лбу фамилия не написана. И документов нет. А будь у нас чипы, то считывать нечем. Все устройства отобрали, сволочи. Говорят, что даже импланты удаляли. Правда, чипы с персональными данными взамен понавставляли, но нам от них ни тепло, ни холодно. Точнее, холодно. Чуть что против установленного порядка затеял, бузить взялся кто, команда на чип поступает, и ауфидерзейн. Был человек, стал, значит, труп. И за борт. Быстро и практично. Так что, я не в курсе, как тебя зовут. Тут и номеров-то нет. Одни иероглифы проклятые. По ним нас и определяют. Мы первые дни пытались отгадать твое имя, сотни перебрали. Полбарака в развлечении поучаствовало. Ноль реакции. Ты только на 'Тони' откликнулся. И то не сказать, что конкретно, лишь подергивался слегка. Вот, значит, и нарекли тебя этим именем. Некоторые юмористы предлагали Овощем обозвать, Пустой Башкой или Дебилом, но их махом окоротили. А ты, значит, не Тони?
  - Не помню.
  - Вспомнишь обязательно, - пообещал Игги и резюмировал: - А пока, значит, побудешь Тони.
  Возражений не последовало.
  За арочным провалом прятался длинный коридор. Еще более темный, чем помещение с настилами-полками. Расположенные на потолке панели слабо мерцали, почти не давая света. Благо, двигаясь с группой попутчиков, заблудиться трудно. Тем более, не в лабиринте. Коридор несколько раз поворачивал, но ответвлений не имел. Да и иными украшениями был небогат. Лишь пару раз попадались то ли заваренные, то ли замурованные двери. Тони их толком и не разглядел. Спутник тащил его за собой, словно буксир.
  Коридор завершился большим и сравнительно освещённым холлом с двумя десятками проёмов вдоль стен. Снова - арочных. Над каждым горел иероглиф с дублирующей надписью цифрами. В холле людской поток делился на ручейки, растекаясь группами к разным проёмам.
  - Нам в двенадцатую, не забыл?
  Тони не помнил, но промычал что-то утвердительное.
  Они свернули в сторону соответствующей арки. За раздвигающимися дверями оказалось помещение для облачения в спецодежду. Спутник назвал его проще - раздевалкой. И здесь окнами-дверями дела обстояли неважно. Помимо, входной арки, имелся явно люк на противоположной стене. По виду - шлюзовой. С мебелью также не сложилось. Ни столов, ни кресел, ни элементарных лавок. Только зажимы вдоль стен с костюмами для работы в безатмосферных пространствах. Не скафандры, как говорил сосед, а именно костюмы БАП. Непонятно как, но Тони сразу определил, что его спутник ошибся в терминологии. По классификации, принятой в Федерации, к скафандрам относилось оборудование для защиты от воздействия внешней среды, обладающее полной изоляцией, автономным дыхательным комплексом, классом бронирования и экзоскелетом. А в костюме БАП ни бронирования, ни экзоскелета не предусматривалось. У Тони едва ли не строчки из справочника перед глазами всплыли. Хотя непонятно, из какого справочника. И что за Федерация? Почему без соответствующего прилагательного? Просто Федерация?
  Подумать над источником вплывших в памяти обрывочных сведений не позволил Игги.
  - Опять застыл? Простоишь - выработку не закроешь.
  - А что это?
  - Норма такая, в тоннах и килограммах. Не закрыл её - могут увеличить. Или еду ограничить, хотя паёк тут стандартный, брикеты, на вкус чуть лучше кожаного ремня. Одноразово. Сначала норму, значит, увеличивают, потом пайку урезают. А дальше уже предупреждения идут. Других наказаний нет. Никто, значит, в карцер не отправляет. Вроде бы, хорошо, никаких последствий. Только есть маленькая деталь: накопил пять предупреждений - отправляйся в блок 'Джи'.
  - А там что?
  - Знать бы... Оттуда пока ни один не вернулся. Кто-то говорит, опыты проводят на людях, другие сочиняют, что в блоке 'Джи', значит, народ на донорские органы потрошат, но, по мне, враньё голимое. Про опыты ещё ладно, но с донорскими органами - полный бред. Зачем китаёзам с доходягами возиться, если дешевле, значит, здоровые печени-почки выращивать. У них ведь клонирование не запрещено. Есть у меня мысль одна о том, что в блоке 'Джи' нашего брата утилизируют. На узкоглазых похоже. Просто и эффективно.
  Посмотрев на замершего Тони, Игги в очередной раз хохотнул.
  - Это лишь моё предположение. Что там творится на самом деле, неизвестно, но явно ничего хорошего. С пленными в военное время не церемонятся.
  - Пленными?
  - У-у, всё конкретно, значит, запущено, - прогудел спутник. - Ты и того не помнишь. Хотя, о чём я, ты же и имя своё забыл. Да и от растения недавно не отличался. Ладно, влазь в скафандр, сейчас некогда, а потом я тебе в подробностях политическую ситуацию, значит, обрисую. Если ты, значит, опять... не того...
  Спрашивать о том, что собеседник подразумевает под словами 'опять не того', Тони не стал. Догадался, что имеется в виду помутнение сознания. Если он снова впадёт в состояние живого растения, разговаривать будет не о чем. И не с кем.
  - В скафах не поговоришь, переговорными устройствами, значит, наши добрые хозяева их не оснастили, так что просто смотри за мной и повторяй, - подвел итог общению Игги. - Там особой науки, как я уже сказал, нет. Сразу покажу, что, значит, брать и куда, значит, бросать и катить.
  Облачившись с помощью товарища в костюм БАП, Тони отправился вслед за Игги к шлюзу. Пройдя шлюзовую камеру, они попали в подземный туннель. Можно было бы сказать, штольню, но выходом на поверхность в ней и не пахло. Народ уже в значительной части отсеялся. В 'штольню' вместе с Игги и Тони отправился лишь десяток человек. Небольшая прогулка в резвом темпе привела их то ли в пещеру, то ли в зал, где стояли вагонетки. И ждала оттрудившаяся смена.
  Работа действительно оказалась нехитрой. В чём-то Игги оказался прав - в стиле 'набрасывай да кати'. Неизвестный Тони механизм вгрызался в каменное чрево подземелья и вываливал на платформу кучи породы, после чего пленные сортировали руду, загружали контейнеры и катили их к приемочному пункту. Где сваливали руду в жерла автоматического приемника. Сортировка проводилось по принципу отделения крупных кусков руды от мелочи. А еще особняком грузились камни с зеленовато-серебристыми крапинками. Эту информацию сосед донёс до Тони при помощи жестов. Наглядной демонстрацией. Об остальном Тони рассказали уже после смены. Неизвестный механизм Игги назвал проходческим комбайном, добавив, что тот управляется дистанционно. А по поводу руды ничего прояснить не сумел. Что именно здесь добывалось, никто не ведал - среди пленников не было специалистов горного дела или геологов.
  Как оказалось, норму выработки на текущие сутки Тони успешно закрыл. О чём свидетельствовало изменение цвета плечевого индикатора на защитном костюме с белого на зелёный. Игги пояснил, что данные о выполнении нормы поступили, помимо прочего, и на вшитый чип с персональными данными, и штрафных санкций сегодня для Тони не предвидится. Получай положенный брикет и кушай. Предупреждений тоже не будет.
  Тони вообще в этот день еще очень многое узнал. Память не возвращалась, но окружающая действительность обрастала подробностями, деталями, красками. Мир словно становился ярче, невзирая на тусклость освещения. Игги поведал соседу, что помещения, в которых проживают пленные, находится на астероиде. Где точно - неизвестно. Название системы товарищ не ведал. Пленные называли место своего заключения или лагерем, или шахтой.
  Судя по рассказам, люди попадали на астероид после захвата или уничтожения кораблей в разных регионах обжитого космоса. По большей части - в районах боевых действий и в секторах, граничащих с территориями Поднебесной. Доставляли пленников на астероид разными способами. Кого - в анабиозе, кого - просто перевозили в запертых трюмах грузовых кораблей, если речь шла о недалёком прыжке. Именно от пленников, не побывавших в заморозке, и разошлась информация об астероиде - отдельные проворные личности успели что-то подсмотреть в иллюминаторах. Вдобавок часть прибывших пленных получила вводный инструктаж от 'хозяев лагеря'. Непосредственно же на месте добыть какие-либо сведения, не относящиеся к норме выработке и дисциплинарным наказаниям, было очень сложно. Если не сказать - невозможно.
  Лагерь функционировал практически в автономном режиме. Помещения для проживания и работы были изолированы. Кроме них пленные могли появляться в туннелях, 'штольнях' и 'раздевалке', и то по команде. Залы с настилами, где все спали, Игги называл камерами, хотя они были огромными. Тони почему-то про себя нарёк эти помещения бараками. Обитатели разных камер - бараков пересекались только в тоннелях по пути в 'раздевалки'.
  Живых надзирателей, охранников, офицеров Поднебесной и обслуживающего персонала на астероиде не видели. Работу с контингентом никто не проводил. По крайней мере - лично. Управление пленными производилось другими способами. Звуковые оповещения, информационные сообщения на световом табло и дистанционное воздействие. Вживленные в тела чипы позволяли контролировать каждого.
  В высокие потолки камер-бараков были вмонтированы излучатели, и любой пленник, при необходимости, идентифицировался и становился объектом воздействия. Например, для болевого шока через тот же чип. А в отдельных случаях заключенный приводился в бессознательное состояние. Именно так 'хозяева лагеря' поступали в случае нарушений дисциплины в помещениях для проживания. А запрещалось заключенным многое: громко кричать, отходить далеко от закрепленного для сна настила, за исключением посещения санузла, собираться группами, совершать резкие движения. Не говоря уже об инцидентах типа драк. Их пресекали мгновенно - сразу глушили находящихся в точке конфликта и поблизости. Валили пачками.
  Тони стало понятно, почему с ним Игги возится. Как рассказал товарищ, несколько дней назад у него произошла ссора с двумя другими соседями, и примирения пока не случилось. Выбор, по сути, у нового друга был небогатым: опекай, пребывающего в состоянии едва ли не овоща Тони, в надежде на улучшение состояния, собачься с неприятелями, рискуя нарваться на очередной болевой удар, а может, и оглушение, или сам с собой веди беседы. Игги предпочёл первый вариант.
  Наверняка какие-то представители администрации 'лагеря' на астероиде присутствовали непосредственно. Иначе функционирование учреждения было бы неэффективным. Начиная от наблюдения и времени реагирования и заканчивая дороговизной размещения администрации вдали от места заключения пленных. Зачем представителям Поднебесной сложности, например, с организацией связи в космосе? Просто представители администрации предпочитали не показываться на глаза 'подопечным'.
  Вводный инструктаж проводился дистанционно, раздача пайков проводилась автоматически - согласно вживленным чипам, звуковые оповещения и информационные сообщения на световых экранах и табло также не требовали личного присутствия кого-либо из тюремного начальства. Даже перевод злостных нарушителей в блок 'Джи' производился максимально скрытно. Всех обитателей конкретного барака глушили, нарушителя изымали. Как именно - неизвестно. Может, надзиратели приходили и бедолагу на носилках утаскивали, а может, робототехника в процессе участвовала. Хотя относительно применения робототехники, Игги сомневался, по его утверждению это было бы слишком дорого.
  Сосед говорил, что граждане Поднебесной деньги считать умеют и точно не станут сорить ими в лагере военнопленных, пусть он и заточен под горнодобывающую деятельность. И в данном вопросе Тони доверял товарищу, тот был гораздо опытнее и, что немаловажно, памяти не терял. Плюс Инациус, по его собственному заявлению, некогда учился на финансовом факультете, что добавляло авторитетности мнению соседа. Правда, впечатление портила оговорка о том, его из университета выгнали со второго курса, но это мало что меняла. Исключили-то Игги не за неуспеваемость, а за непристойное поведение. Хотя в чём конкретно состоял его проступок, товарищ поведать отказался. Видимо, такое, о чём и в лагере военнопленных травить байки не с руки.
  Можно было отмахнуться от авторитетного мнения соседа, но, помимо прочего, имелось некое невнятное ощущение, что Игги прав. Несмотря на повальную автоматизацию многих процессов труда и жизнедеятельности на астероиде. Настолько обширную, что вызывал удивление факт столь неэффективного использования пленных. Включая оснащение примитивнейшими средствами производства.
  Зачем использовать ручной труд, простейшие контейнеры, по сути, вагонетки, там где уже имеются автоматические приёмники и проходческие комбайны с дистанционным управлением? Не легче ли и дешевле сделать всю производственную цепочку, точнее - горнодобывающую, полностью автоматизированной? Исключить участие человека, тем более, когда речь идет о военнопленных? Данные сомнения посетили даже ущербный мозг Тони, о чём он не преминул спросить нового товарища. Чего греха таить, единственного, об иных - старых - товарищах память стыдливо умалчивала.
  Оказалось, не дешевле. Легче или нет, Игги сказать не мог, но категорически наставал на том, что затраты на содержание военнопленных имперские чиновники стараются минимизировать. И вовлечение заключенных в добычу руды имеет целью снижение этих трат. Не до уровня самоокупаемости, но какие-то деньги администрация лагеря на труде бывших солдат и офицеров Федерации экономила. Точнее - рядового и унтер-офицерского состава. Со слов соседа, все с кем он общался здесь, имели звания от рядового до мастер-сержанта. Ни одного капитана или лейтенанта Игги в лагере не встречал. А званием недавно очухавшегося товарища вполне обоснованно интересоваться не стал.
  А между тем Тони прислушался к себе. В недрах сознания копошилось нечто, не воспоминание даже, а его тень. Казалось, что он когда-то был офицером. Или кем-то подобным. По крайней мере, отклик в глубинах памяти возник. Слабый. Похожий на угасающее, обрывающееся эхо. Когда не разобрать ничего конкретного, лишь слышен невнятный звук. И отклик скорее не на слово 'офицер', а на 'лейтенант'. И больше ничего. Дальше пустота. Не сосущая, не зовущая. Обычная. Серая. Мглистая.
  Выяснилась и причина ссоры нового товарища с другими соседями. Точнее, не причина, а глубинный мотив. Камнем преткновения оказалась какая-то несерьезная оговорка, но корнем противоречия явился расовый вопрос. Большинство военнопленных в 'бараке' являлись чернокожими. Тони не сразу обнаружил данный факт. В полутемном помещении цвет кожи людей, особенно тех, что размещались у дальней стены, особо не разглядишь. Да и наблюдательность вкупе с аналитическими способностями пока явно были не на высоте. Глупо отрицать, что дело не в одной потере памяти - мозг работал не на полной мощности. И некоторую заторможенность также сложно не заметить. Только после того как новый товарищ пару раз процедил сквозь зубы ругательства про черномазых, Тони обратил внимание на цвет кожи людей поблизости. Негроиды и мулаты. А Игги, равно как и его подопечный, были намного светлее соседей.
  С трудом восстановив картинку пути по тоннелям, Тони вспомнил, что среди встреченных обитателей других камер - бараков попадались люди европейского типа. Это словосочетание вызывало странные ассоциации. Тони честно попробовал в них разобраться, но не сумел извлечь что-то четкое, полезное, информативное. Кроме того, показалось, что ранее с издержками расовых отличий ему сталкиваться не приходилось. Если верить рассказу Игнациуса такая проблема в Федерации остро не стояла.
  Так сложилось, что изначально космическая экспансия земных государств развивалась с учетом их цивилизационных, этнических и религиозных особенностей. Мигранты из Европы и Северной Америки заселяли сектора, ставшие впоследствии Федерацией. А большая часть выходцев из Африки влилась в Халифат и страны Свободных миров. Справедливости ради, часть их осталась на Земле, кое-кто оказался на Ньюланде, встречались они и в других системах. На протяжении веков смешение национальностей пусть и не привело к образованию монорасового государства, но европеиды в Федерации преобладали в значительной степени.
   Игги и Тони просто 'повезло' - у них в камере размещались уроженцы Нельсона - единственной планеты Федерации, где компактно проживало чернокожее население. К этнической розни добавились далеко не самые миролюбивые характеры соседей по 'бараку', и в итоге возникло до сих пор не погасшее противостоянием. Что скрывать, будь у пленников больше свободы, что-нибудь посерьезнее кулаков и зубов и карайся нарушения дисциплины чуть мягче - дело закончилось бы кровопролитием. Непременно. С учётом чудовищного численного превосходства выходцев с Нельсона - явно не в пользу Игнациуса. Хотя дело касалось не только его. Обстановка в камере - бараке в целом была далеко не библиотечной. Несмотря на расовую идентичность и землячество, многие заключённые друг на друга смотрели не очень недружелюбно. И 'косо' - в данном случае слабоватый термин. Не говоря уже об отношении к этнически неблизким Тони с Игги. И только страх перед репрессиями администрации сдерживал военнопленных от масштабных конфликтов. Испытывать на себе действия излучателей, корчась в болевом шоке или получать предупреждения, отмечая дорогу в пугающий неизвестностью блок 'Джи', народ не рвался.
  Хотя периодически конфликты случались, и провинившихся наказывали. Вместе с тем, мелкие стычки серьезно напряжение не сбрасывали, негатив копился. И мог выплеснуться в массовой потасовке. Однако пока условно мирное сосуществование военнопленных в бараке продолжалось.
  
  Дни потянулись чередой. Длинной, вязкой, нескончаемой. Похожие один на другой больше, чем братья-близнецы. Подъем, оправка, путь в 'раздевалку', облачение в защитные костюмы, переход в шлюз, работа в 'штольне', возвращение в 'барак', принятие пищи, оправка, мойка, отбой. Незамысловатая программа. И каждые сутки - вновь по кругу. Отличия состояли лишь в темах бесед с новым товарищем и в том, выполнялась ли норма выработки. Досуг наполнялся разговорами. Других занятий и развлечений не было. Если не считать редкие конфликты и нарушения дисциплины, подавляемые администрацией. К счастью, Тони с норму закрывал постоянно, в ссорах не участвовал, в связи с чем за подобными историями наблюдал со стороны. От дефицита общения он не страдал - языком Игги работал практически безостановочно. Оставляя за скобками время, когда они работали в защитных костюмах. А вот чего ощутимо не хватало - элементарной еды.
  Пищевые брикеты были высококалорийными, но вдавались раз в сутки. По одному - на нос. Соблюдая буквальную точность - на рот. Вероятно, функции восполнения энергии и поддержания жизнедеятельности организмов такой своеобразный рацион выполнял успешно, поскольку от голода в лагере, вроде бы, никто не умирал, но вкусовые качества брикетов оставляли желать лучшего. Мягко говоря. Не подошва сапога, конечно, но что-то уже близкое. К тому же ощущение сытости после поедания брикета приходило очень быстро. Кушать Тони хотелось постоянно. Нет, не кушать - жрать.
  Иных поводов для радости было маловато.
  Память не возвращалась, хоть тресни. Правда, менялось восприятие. Мировосприятие. Тони словно всплывал на поверхность со дна глубокого водоёма. Окружающее становилось... реалистичнее, резче, ярче. Мир наполнялся красками, звуками, ощущениями. Казалось, еще часок-другой, возможно, сутки, и плотина забытья, подтачиваемая жвалами времени, рухнет. И на сознание обрушится лавина воспоминаний. Туман рассеется.
  Однако дни сплетались в декады, а прорыва не происходило. Несмотря на то, что Тони пытался ускорить это событие. И чего только не пробовал. Тёр виски, чесал макушку, массировал затылок, медитировал, расслаблялся, концентрировался, напрягал извилины в потугах забраться поглубже в недра сознания. Даже просил Игги выступить в роли гипнотизёра, пусть такая затея была изначально обреченной на провал, ввиду отсутствия какого-либо инструментария и медиумных способностей у товарища. Разве что головой о стенки не бился. Пользы эти действия не приносили, но Тони не отступал.
  И сейчас он применял один из методов, который в теории мог помочь ускорить разрушения незримых барьеров, сковывающих воспоминания в глубинах разума. Метод ранее не опробованный. Тони закрыл глаза и попеременно напрягался и расслаблялся, периодически концентрируясь на обрывках иногда проступающих в разуме образов и стараясь их детально 'рассмотреть'. Нельзя сказать, что метод оказался эффективным, но кое-какие хвосты картинок удавалось зацепить. Отдельные образы стали чётче. Вероятно, новый способ тут был и не при чём, вполне возможно, картинки в памяти приобретали чёткость наряду с изменением мировосприятия. Окружающая действительность становилась ярче и резче, и образы - тоже.
  Как следует обмозговать данный факт Тони не дали. Концентрацию сбило хриплое шипение:
  - Чего вылупился?!
  Голос, вобравший в себя и змеиное, и кошачье, принадлежал Игги.
  Тони бросил упражняться и поднялся с настила. Касаемо яркости красок в обстановке за последние часы ничего не поменялось - те же серые тона, поглощающие рассеянный свет и скрадывающие острые углы. В отличие от атмосферы. И дело не в составе воздушной смеси и соотношения кислорода, азота и углекислого газа. А в накалённости. Она в бараке явно возросла. На пару десятков градусов. Точнее, не во всём помещении в той части, где располагались лежаки Тони и его товарища.
  Ведь два человека, застывшие друг напротив друга в напряжённых позах, явно не символизировали пасторальную картинку. Первым, понятное дело, был Игги, а вторым - Карл, высоченный, за два метра ростом, атлетического сложения лысый негр. Тони про себя окрестил 'баскетболистом'. Тоже сосед, только из ближайшего ряда стеллажей справа. Пацифизма в пейзаж совершенно не добавляла маячившая сбоку от Карла парочка его приятелей.
  Ситуация осязаемо намекала на то, что, возможно, сейчас сверкнет искра, которая завершит то самое условно мирное сосуществование в бараке.
   - Хочу и смотрю.
  - Я тебе не галерея! На своих дружков пялься! Вон они какие красивые, таких принцесс в любой клуб с радостью примут.
  - Заткнись, урод! - оскорбился один из приятелей Карла, тощий и верткий мужик с очень подходящим прозвищем - Угорь.
  - Кто тут запел, смотрите? Глист недодавленный! Валите по полкам, пока зубы целы.
  Несмотря на высокий эмоциональный накал, переговорный процесс шёл на пониженных тонах. Даже сейчас - в запале - заключенные говорили приглушенно. Не шёпотом, конечно, но и не в полный голос. Сказывался выработанный за короткое время рефлекс: крики и шум жестко пресекались администрацией. И каждый опасался нарваться на карательные санкции. Хотя складывалось ощущение, что ещё пара-другая острых реплик, и страхи с опасениями ссорящимися позабудутся. И начнется потасовка. Короткая и, по большому счёту, бессмысленная в силу быстрого реагирования администрации на нерегламентированную активность.
  Вообще, странно, что Игги сцепился именно с Карлом. 'Баскетболист' являлся довольно мирным парнем, ни с кем не конфликтовал, в отличие, например, от Угря. Вот тот у половины барака в печёнках сидел. Чтобы Карла вывести из равновесия - нужно было сильно постараться. Не просто на больную мозоль наступить, а потоптаться на ней от души. С другой стороны, Игнациус не настолько страдал безбашенностью, чтобы по пустякам на здоровенного спортсмена буром переть. Слишком велика разница в габаритах. Это тот самый случай, когда потасовка, несмотря на свою скоротечность, могла завершиться печально.
  Оружие, либо предметы, способные его заменить, у заключенных в лагере отсутствовали по определению. Да что там оружие - у пленных вообще никакого имущества не было. Кроме штанов и курток. Стеллажи не разломать, в санблоках оборудование вмонтировано в стены, пол и потолок. До осветительных панелей не достать. Что-то пронести с собой из штольни также невозможно. Повеситься на штанах - и то шансов нуль. Так как они, наряду с куртками сделаны из непрочной ткани, которая рвалась при более-менее существенном воздействии. Спасибо, что меняли одежду часто, а то пришлось бы в рванине пленным щеголять.
  Поэтому применить подручные средства в драке с Карлом, Игнациус не мог. А справиться с атлетом без хорошей железной палки или дубины, товарищу не по плечу. Не вспоминая даже о приятелях здоровяка. И, напротив, Карл в силу неоспоримого физического превосходства был способен за десять-пятнадцать секунд нанести серьезные повреждения оппоненту. Вплоть до увечий. Чего скрывать, один удачный удар - и тушите свет. Сломанная челюсть, сотрясение мозга, черепно-мозговая травмы и далее по списку. А на качество медицинского обслуживания на астероиде никто не жаловался. Ввиду его крайне циничной утилитарности. Заключенных тут практически не лечили. Максимум на что мог рассчитывать заболевший или травмированный пленный - что его переведу из барака в медицинский блок. И то лишь после утраты трудоспособности, а порой и потери сознания. Вдобавок из медицинского блока мало кто возвращался. И рассказы вернувшихся напоминали байки из ужастиков.
  Так что никакого резона нарываться на потасовку с Карлом у Игги не было. Однако он явно это делал.
  Неожиданно мелькнула мысль о том, том, что Игги сорвался из-за скуки. Последнее время Тони, погруженный в собственные проблемы, с товарищем беседовал меньше прежнего. Попытки ускорить возращение памяти - упражнения, медитации - не способствовали активизации общения. Поначалу Игнациус участвовал в процессе, что-то советовал, пытался помочь, но вскоре стал мешать. И два дня назад Тони попросил его отстать.
  Вот Игги и направил собственный энтузиазм в иное русло. Эта простая мысль была похожа на озарение.
  К сожалению, времени на анализ собственных мыслей не было. Стоило попытаться погасить конфликт. Что Тони и попробовал сделать. Он тронул рукой плечо Игги и сказал:
  - Ребята, давайте...
  Едва Тони открыл рот, его посетило новое озарение - потасовки не избежать. Гасить конфликт поздно. Что мгновенно и подтвердилось. Тони завершить фразу не дали. Угорь выскочил из-за спины Карла и стукнул Игнациуса кулаком в лицо. В район зубов. Очевидно, не очень сильно; голова еле заметно дёрнулась. Ответный ход со стороны Игги последовал незамедлительно, пусть и не совсем по адресу. От роскошного правого бокового тощий негр, полностью оправдывая своё прозвище, сумел увернуться. И, вместо челюсти Угря, кулак Игги угодил в грудь 'баскетболисту'. Что, впрочем, не произвело на атлета никакого впечатления. Здоровяк не дрогнул. Более того, не моргнул и бровью не повел. Словно ему не кулаком в грудь заехали, а кончиком пальца легонько прикоснулись. Нежно, любя. Единственной зримой реакцией Карла было немного озадаченное:
  - Ты чего?
  Тони машинально потянул Игнациуса за плечо, старясь вытащить из сектора 'обстрела тяжелой артиллерии', то есть из-под кулаков Карла. Не преуспел. Да не особо и старался. Усердствовать не позволяло то самое периодически накатывающее состояние озарения, которое порождало некое понимание: драка только началась, разнять соперников не удастся.
  Подтверждая это, проявил активность третий приятель здоровяка - парень тоже, надо признать, не мелкий. Не очень рослый, но массивный, с рельефной мускулатурой. Квадратоподобный качок. Или прямоугольноподобный. Он протиснулся сбоку, схватил Тони за руку и попытался угостить прямым в голову. Почти без размаха. Будто хотел стукнуть не сильно, но обидно. Тони автоматически блокировал удар второй рукой и лягнул неприятеля в пузо. Если данную часть тела нападавшего, отнюдь не выпирающую и украшенную кубиками, позволительно так называть. Пнул в нижнюю часть корпуса. С небольшой амплитудой, но от души. На зависть лошадям, кенгуру и прочим лягающимся зверушкам.
  Вероятно, Тони попал не совсем в живот, так как квадратного персонажа не только отнесло на пару метров, но и основательно скрючило. И, судя по позе, из потасовки качок выбыл надолго. С учётом того, что любая повышенная активность в бараке никогда не продолжалась более полуминуты, - окончательно и бесповоротно. В скоротечный промежуток схватки с невысоким качком Тони упустил из вида Игнациуса и не видел, что с ним случилось, но, очевидно, ничего хорошего. Обмякший товарищ повис то ли на поперечной балке настила, то ли на руке Карла, и здоровяк, основательно размахнувшись, готовился приголубить Игги. Оплеухой или полноценным ударом кулаком - Тони понять не сумел.
  Идея о самоубийственной попытке влезть между Карлом и Игги, чтобы воспрепятствовать расправе над товарищем, умерла, едва родившись. Да и не успевал Тони ни при каких раскладах стать прослойкой между дерущимися. Помимо прочего мешал Угорь, переключившийся на нового оппонента и вознамерившийся повторить трюк с зуботычиной. Верткий пленник налетел и нанёс удар очень быстро, словно включив ускоренную передачу. Тони среагировать толком не смог, лишь голову чуть в сторону убрал. И удивился - сколь стремительно двигается этот человек. Правда, бил он не сильно. Чего скрывать: откровенно слабовато. Даже принимая во внимание уклонение Тони, в связи с чем удар превратился в скользящий. Шлепок - не более. Не болезненный, но раздражающий.
  Угорь наскочил вновь и нанёс второй удар. И попал. Точно также: не больно, но обидно. Тони ответил с правой, но противник увернулся. Попытался достать его по корпусу - с аналогичным успехом. Угорь уходил, отклонялся, отпрыгивал, а затем жалил быстрыми короткими джебами. Не опасными для организма, но вредными для самооценки Тони. Губу неприятель ему уже разбил, бровь рассёк, под глазом саднило - наверняка там синяк образуется.
   Что странно и удивительно: голова работала ясно. Мысли были чёткими. Тони никогда еще после 'пробуждения' из состояния полуовоща подобного не испытывал. Например, Тони понимал, что при подобном рисунке потасовки, ничего, кроме урона своему достоинству, не поиметь. Впрочем, как и ничего сверх того. Про жизнь речи нет, здоровье страдает тоже относительно. В отличие от эго. А ущерб чувству собственного величия не грех и перетерпеть. Совладать с Угрём можно, но тогда на авансцене окажется Карл, что сулит плохие перспективы. Именно по части вреда жизни и достоинству. Вон, Игги, после пары оплеух скис окончательно, и, если бы не поддержка - в прямом смысле слова - противника, давно бы перетёк в горизонтальное положение. А факт пребывания в нокауте фиксировать нужно уже сейчас. Тони в том не сомневался ни на йоту. Причём не только в силу просмотра картины избиения товарища собственными глазами - на заднем фоне 'танцев с Угрём', но и в связи с очередным озарением, дарующим ответы на многие вопросы. Заданные и незаданные.
  Вместе с тем, безнаказанные наскоки и удары Угря действовали на нервы. Бесили. Пару раз не сдерживался и пытался ответить по-серьёзному, но не преуспел. Наверное, к счастью. После второй попытки Тони ушёл в оборону, прекратив потуги достать противника, лишь отбиваясь, совершая уклонения и ставя блоки. Зачастую - напрасные. И в этот момент к ясности сознания - на грани озарения - добавилось спокойствие. Изумительное спокойствие. Эмоции перестали мешать мыслям, потухли, залитыми водой углями.
  Возникла некая отчужденность. Будто Тони смотрел на себя со стороны. И являлся наблюдателем, а не участником действа. Он подспудно оценил необычность обстановки. Её несоответствие ситуации. Ведь драка велась не в тишине, конечно, но в атмосфере приглушенности. Никаких выкриков, воплей, громогласных оскорблений, ругань исключительно сквозь зубы. Отхвативший копытом по нижней части туловища боец, и тот не орал. И не выл. Разве что - подскуливал, коль позволительны подобные неологизмы.
  Пикантности придавало и отсутствие заинтересованной и не очень публики. Зеваки-болельщики вокруг не собирались, дерущихся не подбадривали, как обычно происходит в 'нормальной среде'. Здесь среда была ненормальной. Со спецификой лагеря для военнопленных, включающей в себя ожидаемый удар парализаторов. И тут вместо того, чтобы собраться в круг и возрадоваться развлечению, народ, наоборот, быстренько расползся по настилам и прикинулся ветошью. Стараясь не маячить, да и, вообще, лишний раз не шевелиться. Дабы не угодить под раздачу. Точнее - не угодить под нее было фактически невозможно. Всем достанется. Люди старались скорее не попасть в эпицентр раздачи. Отделаться меньшими потерями по части болевых ощущений и последствий для организмов.
  Очередное озарение Тони уже не удивило. Он ощутил, что пресловутая раздача вот-вот случится. В ближайшие мгновения. Что программа отследила нарушение дисциплины, оценила ситуацию, по вживленным чипам отсортировала нарушителей и получила санкцию на применение карательного протокола. От предвкушения заныли уши. И то, что под ними.
  Одновременно вернулись эмоции. В прямом смысле, то есть - одномоментно. Обрушились шквалом. Волной. Острыми сосульками с крыши отстраненности. И от желания врезать надоевшему Угрю по морде зачесались кости внутри пальцев рук. Тони понимал, что до сработки парализатора ничего сделать противнику не успеет, но всё равно попытался ударить. И не кулаком, а ногой. Благо, упражнение с ляганием было апробировано секунды назад и стало успешным. Тони дернулся навстречу вертлявому оппоненту... и вдруг почувствовал себя попавшим в варенье комаром. Воздух сделался вязким, похожим на сироп.
  Возникла мысль о том, что это ударили излучатели, и так ощущается первоначальное воздействие, но сразу же испарилась. Работу парализаторов Тони не раз испытал на собственной шкуре. Точнее - на нервной системе. И прежде никогда воздух вязким не становился. После удара в глазах быстро темнело, а затем сознание отключалось. Да что сравнивать, Тони ранее и отследить момент применения излучателей особо не успевал, сразу по мозгам, и в аут. О том, чтобы обдумывать, сработал ли парализатор, и речи быть не могло. А сейчас мир, почудилось, замедлился.
   Нет, реально замедлился. Если Тони двигался, пусть и с огромным трудом, то Угорь и другие участники потасовки застыли. Статуями. Памятниками. Располагай Тони минуткой на неоднозначные сравнения, он бы сказал, что попал в иной скоростной режим времени.
  Движения в 'сиропе времени' давались тяжело, но спровоцированная вспышкой эмоций попытка достать соперника удалась. Тони сподобился в один шаг сократить дистанцию и пнул Угря. Не глядя. Можно было бы сказать: 'как футбольный мяч', но подошвой ноги удары в соккере не наносят. Попасть туда же, куда угостил низкорослого качка, не удалось. То ли Угорь занимал грамотную позицию, то ли в 'сиропе' ударить акцентировано было сложно, но почти кенгуриный пинок пришёлся в руки и пресс оппонента. И ощущения от соприкосновения показались странными. Будто тазик с желейным десертом лягнул.
  Проблему с прицельным попаданием компенсировала сила приложения. Весомо и зримо. Противник сгруппировался и отлетел в сторону. В нужную сторону. Настолько удачно, что врезался в Карла, добивающего Игнациуса. И явно помешал завершению расправы. Впрочем, порадоваться за товарища Тони не успел.
  Зачесались зрачки в 'предвкушении' удара парализатора, временной сироп исчез, скорость движений вернулась к прежним значениям. А затем мир затопила темная пустота.
  
  Сначала в бескрайнем ничто появилась мысль. Зародыш мысли. Обрывок образа, фрагмент картинки. Неясный, смутный. Окруженный туманом незнания. Затем туман стал истончаться, редеть. Образ обрел форму, наполнился содержанием, сменился другим, третьим, четвертым, пятым. Образы завертелись калейдоскопом, заполняя темную пустоту. И она пропиталась светом. Пока еще слабым, но ощутимым. Появились мысли. По обыкновению - в виде вопросов. Самых примитивных.
  Что?
  Кто?
  Где?
  Когда?
  Полноценных ответов не было, но постепенно в сознании всплывали обрывки воспоминаний, помогающих складывать мозаику. Астероид, лагерь военнопленных, Игнациус, работа в штольне, конфликт, драка с заключенными, удар излучателя. И еще имя - Тони, от которого повеяло чем-то привычным, но не совсем правильным, незавершенным.
  Почему-то не ощущалось тело. Ни боли, ни давления, ни прикосновения. Будто не просто отключилось осязание, а тело отсоединили от мозга. А мозг работал. Мысли возникали, роились, исчезали и вновь прорастали. Их первородная хаотичность уменьшилась, они приобретали стройность и последовательность. Воспоминания становились чётче и полнее. До определенного предела.
  Мысль о том, что можно вспомнить о потере памяти вызвала первую эмоцию - нечто похожее на внутренний смех. А затем пришёл страх.
  Что случилось?
  Последнее, что осталось в сознании - драка перед ударом излучателя. Неужели парализующее воздействие не завершилось? Страх принялся перековываться в панику. Ведь прежде с Тони такого не происходило. Его память хорошей или даже нормальной назвать сложно, но три факта применения излучателя не забылись. И каждый раз, пережив удар, Тони просто приходил в себя после обморока. Открывал глаза, поднимался, потирал пострадавшие части тела. Испытывал боль, дискомфорт. Отсутствия ощущений никогда не было. А тут словно тело украли.
  Как теперь жить без него?
  Паника достигла пика в тот момент, когда Тони почувствовал, что у него есть веки. А еще губы. И попробовал ими пошевелить. С веками не срослось, а губы, кажется, чуть сжались. Пришла довольно логичная мысль о том, что воздействие парализующего излучения проходит, и паника понемногу улеглась.
  Через некоторое время (то ли пару минут, то ли десяток веков, причём показалось верным последнее) отсутствия тела Тони уже не ощущал. Напротив, порадовался тому, что оно болит. Во многих местах. Почувствовал прикосновение спины, затылка, рук, ног к поверхности. Ощутил давление на запястья и голени. Сумел прикоснуться языком к нёбу, а затем - открыть глаза. С трудом, но сподобился. А еще понял, что мёрзнет.
  Вокруг царил традиционный для лагеря полумрак. Первое мгновение Тони решил, что он очнулся на привычном настиле в камере, но затем разглядел, что над головой не грязно-серая поверхность полки, а потолок с осветительными панелями. В настоящее время - не горящими. Пошевелиться или, тем более, развернуться не получалось. Тело не слушалось. Максимум, что мог делать Тони - двигать глазными яблоками. Не считая век и губ.
  Увидеть, что находится в направлении ног и темени, не удалось. По понятным причинам - обзор отсутствовал. Видно было, что из одежды на теле имеется только нижнее белье. То ли шорты, то ли трусы. А вот скосить глаза вправо и влево получилось. И разглядеть, что находится по бокам. Там располагались то ли настилы, то ли кушетки с лежащими на них людьми. В поле зрения попадали по три кушетки с каждой стороны. На одной их них, как показалось Тони, он увидел знакомого - соперника по драке. Прямоугольноподобного качка, который пострадал от лягания в нижнюю часть туловища. Рассмотреть лицо было невозможно, но, судя по комплекции, рядом лежал именно он. Перепутать трудно. К тому же, элементарная логика подсказывала, что едва ли участников драки развозили по разным помещениям.
  Другой вопрос - что это за помещение? Точно не привычный и знакомый барак, несмотря на схожесть освещения и утилитарность обстановки. Да и здесь явно прохладнее, чем в 'камере'. Пар при дыхании изо рта не шёл, но стылая река разливалась по венам. И едва ли эти ощущения следовало списывать на последствия отходняка от парализации. Помещение, чудилось, пропитано холодом. Интерьер тоже был незнаком. Подобного на астероиде не припоминалось. Лагерь военнопленных - не курортная зона, естественно, но с фиксаторами на запястьях и голенях лежащих людей Тони здесь ни разу не сталкивался. А сейчас у ближайших соседей на конечностях он вполне чётко разглядел то ли пластиковые, то ли металлические держатели. С одной стороны, повод для оптимизма - заключенных лишают подвижности и возможности сопротивляться, значит, парализация должна пройти. С другой - симптомы пугающие. Зачем-то ведь заключенных зафиксировали. Явно не для того, чтобы с ложечки кормить или развлекательной программой веселить.
  А если они попали в легендарный блок 'Джи'? Где закоренелых штрафников, по рассказам, на органы разбирают и для негуманных экспериментов используют.
  Жуть!
  Страх навалился с новой силой. Иной, но ничуть не менее липкий. Соединенный с ощущением беспомощности. Такой, что холод отступил. Тони сконцентрировался и постарался пошевелиться. Почувствовать любую часть тела. Получилось. Сначала удалось подвигать губами, затем дернулся палец на левой руке. Не разобрать, то ли мизинец, то ли безымянный, но Тони обрадовался этому, словно джек-пот в лотерею выиграл. И продолжил упражняться. Спустя какое-то время он мог свободно шевелить пальцами на руках и ногах, ощупывать языком полость рта, моргать, сжимать и разжимать губы, морщить нос и слегка поворачивать шею. Осязание вернулось почти полностью. Поворочаться, дернуть ногой или рукой, нельзя было по определению - конечности жёстко фиксировались в запястьях и голенях.
  Данный факт Тони уже не только логически вычислил по соседям, но и прочувствовал в полной мере на собственной шкуре. Когда пытался двигать конечностями - ощущал давление фиксаторов.
  Организм постепенно возвращался к нормальному функционированию, хотя последствия парализации ещё сказывались. Стало покалывать в разных частях тела, кое-где - болезненно. Тони уже мог практически свободно покрутить головой по сторонам. Практически свободно с учётом фиксации на кушетках. Более тщательный осмотр помещения показал, что люди вокруг лежали не на настилах, нарах или кроватях, а на каталках. Ножки каждого лежака были оснащены колесиками. Что давало пищу для размышлений о предназначении данного оборудования. Откровенно несладкую пищу. И рождало пессимистические идеи. Через две каталки от себя Тони, как ему почудилось, разглядел Игнациуса, но стопроцентной уверенности в том не было. Слишком малый сектор обзора и полутьма мешали.
  Удивительно, что никто из лежащих заключенных, кроме самого Тони, не подавал признаков жизни. Поубивало их парализатором, что ли? Только спрятавшаяся в тёмный угол сознания паника вновь поползла на свет. И принялась за старое любимое занятие - давить на психику. На сей раз на почве маниакальной мысли о том, что все вокруг умерли, а Тони один выжил. И теперь его ожидает незавидная участь остаток дней провести прикованным к лежаку - каталке, а затем - неминуемая гибель от жажды или голода. Нестерпимо захотелось заорать, позвать на помощь, что Тони и попытался сделать. Забыв про въевшиеся за время лагерного существования в подкорку рефлексы. Те, что заточены на соблюдение режима пониженной громкости голосов. Не очень успешно; из глотки вырвался какой-то невнятный сиплый клёкот. Самому еле слышный.
  К счастью, вскоре кое-кто из соседей начал шевелиться. И Тони отпустило. Паника свернулась ужом и юркнула обратно в глубины разума. Или бессознательного, кто разберёт. Тони успокоился и стал наблюдать, как медленно 'оттаивают' его товарищи по несчастью. Отвлекаясь так и от мрачных мыслей, от болезных ощущений.
  Долго прохлаждаться пленникам не позволили. Внезапно ярко вспыхнули потолочные панели - Тони пришлось зажмуриться. Царящую в помещении тишину нарушило мелодичное пиликанье. Открыв глаза и проморгавшись, Тони обнаружил три новых лица. Если можно так выразиться, ведь лиц за непрозрачными пластиковыми масками видно не было. В помещении появились три человека в костюмах биологической защиты. Откуда они взялись, Тони не сразу и понял. Показалось, 'биологи' вышли едва ли не из стены, но он быстро сообразил, что пиликанье раздавалось неспроста. Сработали двери. То замок, то предупреждающий сигнал. А сами двери открылись и закрылись бесшумно, пока Тони хлопал ресницами. Или ушами.
  Люди в защитных костюмах поочередно подходили к лежащим пленникам и производили с ними какие-то манипуляции. Что именно - разглядеть было сложно. Бросилась в глаза особенность - 'биологи' колдовали над теми, кто шевелился, игнорируя 'спокойных'. На всякий случай Тони перестал активничать, замер, изображая труп. Лишь косил в сторону потенциальных вивисекторов.
  Когда 'биологи' подобрались поближе, в поле зрения попал прибор, напоминающий переносной диагност. Его крепили к запястью очередного 'пациента', ждали некоторое время, очевидно, считывая данные, и набирали что-то на интерфейсе. Затем объект переставал шевелиться, и его укатывали в другое помещение. Двери обнаружились в стене, расположенной, слева от Тони. И теперь створки двигались без звукового сопровождения, по крайней мере, громкого.
  Обработав первую партию 'подопытных' в количестве примерно десятка человек и укатив их задверную неизвестность, 'биологи' удалились туда же. Створки сошлись, раздалось уже слышанное ранее пиликанье.
  Видимо, всё же замок. Тони выдохнул, чуть расслабившись. Ненадолго. Тревожные ожидания затаились до поры, но, чувствовалось, что паника не дремлет. Чтобы отвлечься, Тони уставился на то место, куда ушли незваные гости. Или хозяева. Отмечая про себя, что никаких щелей, стыков или иных признаков наличия дверей разглядеть не может. Словно их и нет. Будто они замурованы.
  'Замуровали, демоны', - горько усмехнулся про себя Тони.
   Мимолётная мысль неожиданно вызвала отклик в памяти. Намекнула на что-то знакомое из заоблачного далёка. А также на нечто более близкое по времени. Речевая функция еще не восстановилась, но Тони несколько раз прожевал фразу на языке, издав нечто схожее с мычанием.
  'Замуровали, демоны'.
  'Замуровали'. 'Демоны'.
  'Демоны'.
  Биоискины.
  Шэйду.
  Сола.
  Аасхи.
  Диана.
  Элизабет.
  Смит.
  Федерация.
  Война.
  Экс.
  Антон Ветров.
  Волна образов захлестнула сознание. Затопила воспоминаниями. Перед тем, как отключиться, Тони, точнее, уже Антон успел подумать, что его ожидания оправдались, и плотина забытья всё же рухнула.
  
  
  
   ГЛАВА 8
  
  Пробуждение оказалось нетяжелым. Антон пришел в себя как-то сразу. Не мгновенно, но достаточно быстро. Вопреки обыкновению, возвращение сознания не сопровождалась привычными спецэффектами. Ни сирены, бьющей по извилинам и ушам, ни острой боли, ни приступов паники. Фиксация конечностей и некоторая одеревенелость тела не добавляли позитива, но, по крайней мере, ярко выраженных болевых ощущений не наблюдалось. Не было и нужды во внутренних безответных воплях в стиле: 'Кто? Где? Когда?'. Пусть по второму и третьему вопросу стопроцентной ясности не было, зато с первым - полная определенность.
  Антон вспомнил всё. Не в прямом смысле, не в один миг и сразу, естественно, но к нему вернулось то, что составляет сущность личности. Память о лицах, именах, событиях, важных и не очень, книгах, фильмах и прочей шелухе. Даже древняя кинокартина с соответствующей ситуации названием поневоле пришла на ум. К месту или нет. И главное - никаких лакун по части самоидентификации.
  Заторможенный военнопленный зек, известный под именем Тони, растворился в пучинах бессознательного. А его место занял сублейтенант БФБ экс Антон Ветров. Хотя статус военнопленного и заключенного никуда не исчез. Да и с заторможенностью разобраться бы стоило. Не факт, что сейчас - в отходняке после удара излучателей - экс соображал быстрее, чем в 'Тони' в обычном состоянии.
  Данные сомнения реальность развеивать не собиралась. Это Антон уразумел в течение пары-тройки минут, потраченных на перебор воспоминаний. Опять же, не всех, а знаковых. И теряющихся в невообразимой дали двадцать первого века, и растущих на благодатной почве событий новой жизни.
  Короткая калибровка памяти помогла мобилизоваться. Ветров не только 'вспомнил' о собственных необычных талантах авурха, но догадался, что их можно применить на практике. И попробовал обратиться к первой грани дара. Не очень успешно. То ли Антон еще толком не 'оттаял', то ли сказались последствия длительной потери самоидентификации, но знание-понимание работало без прежней эффективности. Словно притормаживало. И с чёткостью возникли проблемы. В памяти всплыло, что эта грань дара авурха и ранее была самой капризной, нередко сбоила. Однако Ветров автоматически начал юзать именно её. И помучил своего незримого подсказчика по поводу второго и третьего вопля несостоявшейся панической викторины.
  На вопрос: 'Где?' знание-понимание сподобилось выдать данные о том, что Антон находится в одном из помещений лагеря, точное место неизвестно. Полученная информация воображения не поражала; Ветров и без экстрасенсорной поддержки догадывался, что его не в санаторий перевели. Да и с 'Когда?' определенности не появилось: период со дня захвата рейдера и пленения экса до настоящего момента знание-понимание отмеряло неоднозначно. От десяти суток до года. В зависимости от количества недель, потраченных на доставку пленников в систему, где расположен лагерь, и от времени пребывания Антона в беспамятстве и состоянии полуовоща. Срок, мягко говоря, растяжимый.
  Со временем транспортировки на астероид экс и не надеялся на помощь дара, яркие впечатления о гибернации забыть можно только при полной утрате личностной идентификации, но то, что знание-понимание не сумеет оценить и сроки 'овощной жизни' Антона, стало неприятным сюрпризом. Дар оказался способен точно указать лишь период существования Ветрова под прозвищем Тони, но с подобным элементарным подсчетом экс справлялся и самостоятельно. Воспоминания сохранились. Впрочем, он зря грешил на знание-понимание, проблема с календарём в лагере была универсальной, общей. Текущих дат и дней недели никто не ведал. Антон припомнил, что в разговорах не раз упоминалось об этом.
  Единственная существенная информация, подкинутая знанием-пониманием, касалась прогноза на возвращение незнакомцев в защитных костюмах. И не сулила ничего хорошего. Поскольку по сведениям знания-понимания это были представители местной администрации, которые усыпляли заключенных. С высокой долей вероятности - для последующей заморозки. Перспективы утилизации либо извлечения донорских органов первая грань дара оценивала как низкие. Что утешало, но не сильно. К тому же возвращение персонажей в защитных костюмах было предсказано в ближайшие четверть часа. Так что Антону следовало поторопиться и что-то придумать. А с придумками имелись сложности. И в силу заторможенности сознания, и в виду того, что фиксация запястий и голеней не давала широты для построения планов. Со скованными конечностями не побегаешь, ногами-руками не помашешь. И суперсилы, как у героев комиксов, чтобы фиксаторы сорвать, в загашниках нет. Разве что попытаться задействовать иные таланты авурха.
  Потому, оставив в покое первую грань дара, Ветров занялся другими. Со 'скрытом' по понятным причинам он решил не экспериментировать - глупо заниматься отводом глаз в помещении, где находятся лишь обездвиженные пленники. А вот прочие могли пригодиться. И внутренний радар, и умение дистанционно 'ломать' электрические приборы, и форсаж, и способность бесконтактно воздействовать на организмы людей и животных.
  Сразу же был апробирован режим 'slow-motion'. Антон включил форсаж машинально, едва определившись с необходимостью самотестирования. Окружающая действительность утонула в густом сиропе. Явных визуальных маркеров, позволяющих опознать ускорение восприятия времени, поблизости, к сожалению, не оказалось. Никаких быстро движущихся предметов. Пристегнутые к лежакам заключенные или валялись недвижимо, или шевелились так медленно, что сонные мухи, глядя на них, умерли бы от скуки. Однако 'картинка застыла', ощущения от форсажа были прежние, что называется, те самые. И данный факт внушал оптимизм - значит, выработавшиеся рефлекторные навыки вернулись.
  Вынырнув в 'нормальное времявосприятие', экс просканировал пространство. Тоже довольно успешно. В помещении находилось тридцать семь человек. Животных, типа мышей или крыс, внутренний радар не уловил. Большая часть людей - явно без сознания или в состоянии сна, о чём свидетельствовали: минимальная мозговая активность, ровный эмоциональный фон, пульс и ритм дыхания.
  За границы помещения 'заглянуть' не получилось. Мешали какие-то примеси в металлических перекрытиях. На рейдере Антон вполне результативно сканировал и помещения в соседних отсеках. А здесь - словно обрезало. Жаль, Ветрову жизненно важно узнать, сколько сотрудников администрации находится поблизости и чем они заняты.
  С экспериментами по воздействию на организмы людей Антон также решил не торопиться. И материал неблагодарный - еле живые, не пришедшие в себя после парализации пленники. И фактор риска слишком высок. Мало ли какими окажутся результаты опытов. Экс помнил, что основные проблемы с данной гранью дара были связаны с дозированием и акцентированием воздействия. И едва ли за период его беспамятства и утраты личности это умение развилось до уровня выборочного применения. Попытаешься надавить на мозг слева, а ударит по другому человеку. Или, вообще, пяток пациентов инсультом накроет. Не выработалось целеуказание - эффект будет сродни ковровой бомбардировке. Скорбная тень погибшей в вентиляционной шахте рейдера 'Стремительный' корабельной крысы сорвать не даст. Антон тогда разные грани напрягал, а в результате крыса сдохла от побочных эффектов тренировки. А именно - от обширного мозгового кровоизлияния.
  Прежде способность влиять на 'сердца и умы' живых существ Ветров никак не называл, поскольку по времени его личностного существования она проявилась недавно. Да и не задумывался. А сейчас почему-то показалось, что не дело такому таланту безымянным быть. И, особо не заморачиваясь, нарёк его импактом. Использовав слово из старого английского.
  Добавочный фактор риска - опыты с импактом непременно скажутся на состоянии заключенных, а оно явно как-то контролируется администрацией. Возможно, через вмонтированные в лежаки или фиксаторы датчики.
  Возник вопрос, почему люди в защитных костюмах не обратили внимания на то, что Ветров очухался от последствий парализации. Экс незамедлительно кликнул знание-понимание. И получил ответ о том, что данное обстоятельство наверняка связано с пороговым числом очнувшихся пленных. Накопилось определенное количество пришедших в сознание после удара парализатором заключенных - за ними отправляется группа специалистов.
  Оставалась нетронутой после возвращения нормальной самоидентификации способность воздействовать на электрические приборы. Чтобы не оставлять безымянных талантов, экс обозвал и его. Простенько и по сути - электроударом. С ним, в отличие от импакта, можно было не опасаться непроизвольной 'бомбардировки по площадям'. Вся сложная техника вблизи 'сгореть' не должна. По крайней мере - если сам Ветров именного такого результата не захочет достичь.
  Антон помнил, что опыты в запертой каюте на рейдере, давали неплохие результаты. Страдали лишь выбранная цель и в необходимой степени. И Ветров тогда понимал, как направлять и дозировать воздействие, хотя с акцентированием тоже иногда случались сбои. Однако помнить и понимать - одно, а суметь применить электроудар в настоящий момент - другое дело.
  После возвращения памяти, да еще на стадии отходняка от парализации, не было уверенности, что данная способность функционирует как должно. Напротив, имелось опасение, что не сработает. Ведь эта грань дара была сейчас самой нужной, самой актуальной. Других способов избавиться от оков, кроме уничтожения электронной начинки фиксаторов, экс придумать не сумел. Стеснённые - в прямом и переносном смыслах слова - обстоятельства не позволили. Иными словами, положение и крайне сжатые сроки. Фиксация конечностей и цейтнот не особо способствуют генерированию идей и методичному планированию. Когда с минуты на минуту в помещение зайдут люди в защитных костюмах и примутся за обработку очнувшихся заключенных, а ты по уровню беспомощности не сильно отличаешься от рыбы на сковороде, трудно фонтанировать гениальными задумками. Вдобавок суеверные всепропальческие мысли сознание засоряют, отвлекают, мешают сосредоточиться на главном.
  Знаменитое правило бытия: если дерьмо должно случиться, оно случится. А самая нужная способность откажет. Известное в доисторические эпохи как закон Мерфи. Anything that can go wrong will go wrong. Все что может пойти не так, пойдет не так. В простонародье - закон подлости. Данный принцип сотни тысяч раз обыгран в литературе и кинематографе. Если героя или героиню преследует враг, ключи от двери непременно упадут между прутьев сливной решётки, автомобиль не заведётся, пистолет даст осечку или произойдёт нечто иное, но подобное. Что печально - данный закон работает не только в фильмах ужасах, триллерах или детективах, жизнь тоже часто подкидывает ожидаемо неприятные сюрпризы.
  Именно из-за суеверных опасений к тестированию электроудара Антон приступил в последнюю очередь. Когда уже чуйка начала подвывать. И закон универсальный подлости не повёл. В отличие от нужной экстрасенсорной способности. С применением электроудара не срослось. Не то, что не получилось его акцентировано направить, талант в принципе не сработал. Прежде Ветров, применяя электроудар, чувствовал отклик. Дар отзывался. А теперь ничего. Никакого отклика. Словно Ветров пытался пустоту руками схватить.
  Новая попытка дала аналогичный результат. И следующая - тоже. Бесполезно. Глухо. Паника, посещавшая Ветрова, когда он еще воспринимал себя как Тони, осмелела и стала просачиваться из глубин бессознательного. Оттуда, где и упокоилась личность бедного беспамятного зека. Можно сказать, что экс был им лишь несколько минут назад, но для Антона минула целая эпоха. И он полностью изменился. А вот госпожа паника за эту эпоху не изменилась. По-прежнему нагло лезла невидимыми щупальцами в нервную систему, путая мысли и заставляя учащаться дыхание.
  Дополнительный раздрай вносила и холодившая бок чуйка. Безотносительно ситуации, данный факт являлся отрадным, ведь, находясь в шкуре Тони, экс сигналов интуиции не ощущал. И нельзя сказать, что покалывание в потрохах было сильно морозным, а звон в ушах громким. Чуйка предупреждала об опасности умеренной степени. В прежние времена это, конечно, оптимизма бы не прибавило, но впадать в отчаяние не заставило бы. А вот с учётом привязки к лежаку... сигналы интуиции били по больному.
  Экс вяло подёргался в фиксаторах, будто пробуя их на прочность. Успех ожидаемо оказался еще меньшим, чем в последних опытах с электроударом. Да и дёргался Антон скорее рефлекторно. Оставив бесплодные попытки одолеть металл и пластик грубой силой, Ветров взял себя в руки, загнал страхи обратно в тёмный угол разума, успокоил дыхание и мысли. Вспомнилось, что в каюте рейдера осваивать и тренировать разные грани дара помогала медитация.
  Ситуация для неё, конечно, не идеальная. Не физически - здесь проблем нет, Ветров в горизонтальном положении, пусть и принудительно, тишина, полутьма, ничего не отвлекает. Кроме собственных эмоций. А вот с психологической стороны - сплошное отвлечение. Ожидание возвращения ребят в защитных костюмах и вероятный цейтнот провоцировали повышенную тревожность. Паника не дремала, и было ощущение, что при малейшем расслаблении, она опять проявиться во всей красе. Не давала успокоиться и чуйка.
  Как прикажете в подобной некомфортной обстановке медитировать? Антон не адепт древневосточных практик, не продвинутый йог, чтобы по желанию в любой момент в нирвану впадать, или как там оно называется.
  Впрочем, куда деваться с подводной лодки, попытаться придётся. Выбора нет. Ветров рассчитывал исключительно на электроудар. Плана 'Б' не было. Экс сконцентрировался, попытался расслабить мышцы, но не успел. Звон в ушах усилился, а бок подморозило. Не в такой степени, как при приснопамятных встречах с 'демонами' - биоискинами, но заметно. Подобные ощущения появлялись у Ветрова в боестолкновениях с сепаратистами на Лауре. Когда конкретная и явная опасность для жизни отсутствовала, но имелась опосредованная угроза для нее.
  Пиликанье дверного замка прозвучало пожарным гонгом. Аккомпанируя завываниям чуйки. В помещение вошла уже знакомая по предыдущему визиту троица в костюмах биологической защиты с непрозрачными пластиковыми масками. И, не мешкая, направилась к лежаку с Антоном. Наплевав на его собратьев по несчастью. Невзирая на то, что многие пленники шевелились, а Ветров, едва запиликал замок, замер, начав старательно изображать тушку в коматозном состоянии. Экс и дышать перестал, и зажмурился, подглядывая за незваными визитерами из-под приспущенных век. Исполняемая с огромным энтузиазмом роль парализованного персонажа зрителей явно не впечатлила. Казалось бы, занимайся проявляющими активность заключёнными и не трогай спокойных, но нет, 'биологи' потопали прямо к эксу. Очередное проявление закона Мёрфи. Или просто у администрации имелись другие типы контроля жизненной активности подопечных, помимо примитивного визуального наблюдения.
  Впрочем, ситуация не способствовала длительным размышлениям. На любые темы: будь то типы надзора за заключенными или судьбы Галактики. Троица окружила лежак Антона, и первый - самый высокий - 'биолог' стал крепить к руке Ветрова прибор, сильно напоминающий переносной диагност. Вой чуйки поднялся на полтона. Столь очевидный сигнал опасности игнорировать было нельзя. Прекратив демонстрировать трупное окоченение, Антон рефлекторно дёрнулся и попытался достать 'биологов' импактом.
  Талант явно отозвался, но почему-то не сработал.
  Супостаты не повалились на пол, сраженные инсультами и сердечными приступами. И даже не отреагировали на акт ментальной агрессии. Напротив, как ни в чём не бывало, продолжили свои действия. Высокий присоединял диагност, а двое других - видимо, подчиненных - возились с лежаком. То ли импакт оказался недостаточно сильным, то ли защитные костюмы нейтрализовали воздействие. Разбираться в этом было некогда, время поджимало, и Ветров, дабы сэкономить мгновения, врубил режим 'slow-motion'. И автоматически врезал электроударом. Не направляя, не дозируя, не акцентируя. По площадям. И вывалился из форсажа.
  О, чудо! - свершилось. Возможно, форсаж как-то помог, или стресс сказался, но электроудар сработал.
  Внутри фиксаторов полыхнуло, один - на левой ноге - испустил в воздух тонкую струйку дыма. Запахло палёным пластиком. Мимолетно Антон отметил про себя, что электроударом также сожгло начинку фиксаторов у других пленников - дымок потянулся и с соседних лежаков.
  Вдобавок, кажется, что-то повредилось в замке - дверь, через которую проникали в помещение 'гости в защитных костюмах', отъехала в сторону и застыла. Ни пискнув и не пиликнув. Вот что значит удар от души по площадям. Не медля ни мгновения, экс потащил руки вверх, правую освободил относительно легко - держатель открылся под давлением. а вот левую сразу выдернуть не удалось. Фиксатор открылся не полностью, и запястье застряло, зацепившись за створки.
  К сожалению, представители администрации не остались в стороне от сабантуя. Поначалу притормозили, очевидно, растерявшись, завертели головами, но быстро спохватились. Углядев столь откровенное нарушение порядка, как вынутая из фиксатора конечность, 'высокий биолог' что-то булькнул соратникам и навалился на Антона. Парочка прекратила вертеть головами и бросилась на помощь коллеге. Экс остервенело рванул правую руку, фиксатор уступил, отпуская предплечье, попутно в качестве мести ободрав кожу на запястье. Ветров двигался судорожно, не очень быстро, руки слушались плохо. В них словно ваты напихали. Последствия парализации еще явно сказывались на координации и резкости движений. К тому же сильно мешал вцепившийся в плечо долговязый 'биолог'.
  Освободить ноги Антон явно не успевал. Неразлучная парочка в защитных костюмах уже нависла над Ветровым, приготовившись хватать его... за всё, что подвернётся. Секунда, другая, и спеленают, лучше, чем младенца. Добротно, качественно и крепко. Не к месту вспомнилась то ли реальная, то ли мнимая строчка из древней песни в духе: 'навалились вертухаи, стали руки мне вязать'. Пока его окончательно не 'повязали', экс вновь активировал режим 'slow-motion'.
  Окружающее привычно погрузилось в патоку, в которой увязли 'вертухаи'. Надо было срочно освобождаться; неизвестно, как долго ускоренное восприятие после парализации и многомесячного беспамятства бесперебойно проработает. Появившуюся идею отделаться от вцепившегося в плечо главаря путём поочередного разгибания пальцев, Антон с ходу забраковал. Муторно и не быстро. Пока пальцы отлепишь, можно из форсажа благополучно выскочить. С вытекающими. Поэтому Ветров выбрал более простой путь. И более надёжный. Ударно-прикладной.
  Преодолевая сопротивление среды, Антон приподнялся, отвел руку и стукнул высокого 'биолога' по лицу. Вернее - по маске. Не кулаком, не ладонью - а другим тупым и твердым предметом. Переносным диагностом. Очень к месту и ко времени его на правое предплечье Ветрову прикрепили. Стукнул не то, что бы со всей дури, амплитуды не хватило, но от души.
  Почудилось, что удар не получился, смазался, и придется повторить упражнение, но это сказались выверты ускоренного восприятия. В форсаже тяжело оценивать приложенные усилия. Очевидно, режим 'slow-motion' влияет не только на скорость движений, но и в некоторой степени на мощность. Вроде бы, неакцентированное приложение в реальности оказывается вполне эффективным.
  Реальность продемонстрировала, что удар получился. Мягко говоря. Тесного соприкосновения не пережили ни диагност, ни защитная маска. Диагност буквально развалился на детали, осыпавшись с руки Антона, а по лицевой пластине высокого, во всех смыслах гостя, пробежала трещина. Удивительное дело. Ветров знал, что повредить маску костюма биозащиты довольно трудно, пластик крепкий, должен выдерживать серьезные нагрузки. Не бронескаф, но хрупкой защиту не назовешь. По идее, маска обязана без особых проблем удар топором или ломом переносить. Без сколов и повреждений. А тут жалкий диагност трещину нарисовал. Спасибо форсажу за силу немереную.
  И отдельная благодарность пленителям - за прикрепленный прибор, иначе неизвестно, что бы с кулаком случилось. Гематома, вывих, а то и перелом. Ведь за отсутствием подручных или - если выражаться прямо и непосредственно - наручных средств, Ветров бил бы по супостату именно кулаком.
  Пережил ли соприкосновение 'главарь вертухаев', было неясно, но сложился он незамедлительно. Опал подорванным многоэтажным зданием. Практически - небоскребом. Так же медленно и красиво. Где-то и величественно. На непритязательный вкус Антона. Понятное дело - красоту картинки формировало ускоренное восприятие, но не оценить её Ветров не мог. И, что характерно, высокий 'биолог' от плеча отцепился. Пока другие участники действа не успели навалиться, а форсаж функционировал, экс приподнялся, и поочередно разъединил фиксаторы, освободив икры. Затем осторожно согнул ноги, разминая затекшие конечности. А вот покинуть лежак не успел.
  Словно дождавшись начала радостного момента снятия 'оков', третья грань дара взбрыкнула. Режим 'slow-motion' отключился. И скоропалительная попытка вернуться в него не удалась События завертелись с огромной скоростью. Главарь брякнулся на пол, а его подчиненные налетели на край лежака и вместо голеней Ветрова цапнули пустую поверхность.
  С точки зрения тактики, положение выглядело относительно недурно, чем Антон незамедлительно воспользовался. Точнее - не положение, а позиция. Которую экс быстро поменял именно на положение. Откинулся назад - на спину - и лягнул 'биологов'. Сразу двоих. Парочкой. Так же, как и воспринимал их на протяжении последнего, пусть короткого, но насыщенного промежутка времени. Правда, левого оппонента больше толкнул, чем ударил - тело по-прежнему слушалось плохо, но на результате данный прокол не отразился.
  Правый недруг свалился в проходе между рядами каталок. А левый довольно эффектно кувыркнулся через голову, пролетел под соседней кушеткой, сбил следующую и запутался в каких-то ремнях. Откуда они взялись, Антон не понял. Он прежде подобных деталей интерьера не видел. Разве что, ремни были под кушетками, а левый 'биолог' при кувырке зацепил оснастку. Справедливости ради, точка наблюдения у Ветрова прежде была не из лучших. Из горизонтали, с полной фиксацией конечностей много не углядишь.
  И сейчас явно подошёл момент поменять эту точку наблюдения. Пока сладкая парочка барахталась внизу, экс соскочил с лежака. Попытался соскочить, а по факту - свалился на пол едва ли не бесформенным мешком. Кулем с картошкой или другим овощным ассортиментом. Ветров и ощущал себя подобно содержимому мешка. Неоднократно разгружавшимся и перебрасывавшимся бригадой бодрых трезвых грузчиков. Помятым, побитым, покоцанным.
  При приземлении ноги подогнулись, и Антон невольно опустился на колени. И уперся руками в пол, принимая позу, любимую алкоголиками и борцами вольного стиля. На четырех костях. Из партера был хороший обзор на нижнюю часть кушетки. И догадка экса подтвердилась - с днища лежака свисала плотная гроздь ремней. Затем экс начал вставать, но тело повело в сторону, пришлось хвататься рукой за край кушетки, чтобы сохранить равновесие. И не ударить в грязь лицом. То есть, в пол - физиономией.
  Между тем, парочка оставшихся оппонентов разделилась. Впервые на памяти экса. Пока левый вошкался на полу, старясь разобраться в запутавшихся конечностях и ремнях, правый поднялся и подскочил к Антону. Ветрова отделяла от резвого 'биолога' родная кушетка, но супостата такое незначительное препятствие не остановило. Он цапнул своими клешнями руку Ветрова - ту, самую, что держалась за край лежака, помогая сохранять равновесие, - и принялся её выкручивать. Не очень сноровисто, но рьяно и энергично.
  Явная нехватка опыта - руку Ветрова 'биолог' больше тянул, чем выворачивал, - компенсировалась силой и энтузиазмом. Эксу стало не до удержания равновесия; противник его чуть ли уже не на кушетку затащил.
  Боли не чувствовалось, но в локтевом суставе подозрительно затрещало. Запасного диагноста на второй руке не было, и угостить оппонента чем-то увесистым Ветров не мог. Он снова попытался включить форсаж, но отклика не получил. Затем ударил импактом. Примерно с тем же итогом. Отклик был, эта грань дара несомненно функционировала, но видимый результат отсутствовал. Противник и не дрогнул, по-прежнему выкручивая руку эксу.
  Костюмы биозащиты явно снижали эффективность импакта. Никаких разумных идей в голову не приходило, Ветров просто вывернулся, схватил свободной рукой маску и инстинктивно потащил её на себя. Относительно удачно. Маска сползла, открывая молодое лицо с типично азиатскими чертами. Высокие скулы, узкий разрез глаз. Оттенки цвета кожи экс при тусклом освещении разглядеть не мог, но это особого значения не имело. Классические представления о жителях Поднебесной, как о жёлтой расе, в условиях многовековой ассимиляции давно устарели. С оттенками не срослось, зато Антон хорошо рассмотрел тонкие черные усики, широкий, приплюснутый нос, дебильноватое выражение лица и удивление в глазах. Про таких персонажей в молодости Ветрова говорили: 'тупая рязанская рожа' или 'его физиономия несла на себе неизгладимый отпечаток интеллекта'. В данном случае рожа была скорее пекинская или шанайская, а еще точнее - вэйтяньлунская или бейхайская, но отпечаток интеллекта на ней не стал от этого менее заметным. Спиноза с Платоном отдыхают и плачут в сторонке. Вместе с Конфуцием и Лао-Цзы. Тот случай, когда имбецильность написана конкретно на лице. Прописными буквами.
  Да и старина Чезаре Ломброзо наверняка нашел бы в чертах молодого человека нечто, подтверждающее постулаты антропологического направления в криминологии. И удивление в глазах лишь оттеняло общую неинтеллигентность морды, придавая ей каплю осмысленности. 'Интеллектуал' явно не понимал, почему Ветров не валяется в полуобмороке, а пытается сопротивляться, да еще как-то странно. Что-то не сходилось в файлах, программа подвисала. Не мешая, к сожалению, работать конечностям - руку Антона усатый Спиноза выворачивал с достойным лучшего применения упорством. Разве что-то после срывания маски чуть-чуть напор ослабил.
  Не давая противнику опомниться, Ветров снова применил импакт.
  На сей раз без осечки. 'Интеллектуал' дернулся, отпустил руку Антона, обмяк и свалился на кушетку. И без обращений к первой грани дара было ясно, что клиент готов. Как минимум - к переводу в реанимационный блок. А то и в морг. Проверять наличие дыхания, слушать пульс и заниматься прочими глупостями экс не стал. Парализация, конечно, повлияла на мозг, и Антон притормаживал, но не настолько. А вот знание-понимание мимоходом - пока поднимался - кликнул и получил 'отчёт' об инсульте у оппонента и высокой степени вероятности летального исхода.
  Вставание с колен оказалось актом долгим и мучительным. Будь Антон чуть менее стеснен временем и обстоятельствами, наверняка обратился бы к государственно-историческим аллегориям, всуе упомянув термины типа: 'скрепы' и 'достояние'. Чему способствовали буквально ощущаемый скрип в костях и стремление подняться, как Ветров мысленно обозначил реперную точку, до 'стояния' в вертикальном положении. Задачу осложняла и почти неработающая правая рука, которую узкоглазый супостат едва не выдернул из плечевой сумки. Да и сам Ветров, когда выворачивался, стараясь сорвать маску, не добавил целостности локтевому суставу. Экс не являлся дипломированным медиком, но тут пахло вывихом. Рука еле двигалась, но не болела. Как и в ходе процедуры выкручивания. Последствия парализации - здесь их можно было посчитать положительными.
  Задачу экс всё же выполнил. Опираться правой рукой на кушетку он не мог, потому использовал левую. Кряхтя и треща костями, но встал. А поскольку делал это, как говорилось выше, эпически долго, то факт освобождения от ремней 'левого близнеца' удивления не вызывал. Времени на распутывание хватило. И теперь последний из 'биологов' целеустремленно топал к Антону. Огибая кушетки и растопырив руки. Словно собирался заключить Ветрова в объятия.
  Подала голос чуйка, осчастливив порцией звона в ушах и обдав бок холодом. Ветров отстранено заметил, что рецепторы после парализации не восстановились, боли нет, но сигналы интуиции вполне ощутимы. Причём она предупреждала не только и не столько о приближающемся 'биологе'. Привычный цейтнот не позволил эксу анализировать иные угрозы, противник был уже в полутора метрах, и Антон не стал сопротивляться. Наоборот, поспешил к нему в объятия. Шагнул вперед, позволил неприятелю себя схватить, а дальше действовал по обкатанной полминуты назад схеме.
  Рывок маски, импакт, и вуаля. Уноси готовенького. Выглядело незамысловато, но на деле было не столь просто. Левая рука висела плетью, слабость в членах не исчезла, вдобавок пришлось преодолевать сопротивление оппонента. Однако Антон справился, маску стянул, ударил. Противник пустил носом кровь и рухнул. Едва не повалив и Ветрова.
  Освободившись от недружеских объятий, экс вновь оперся здоровой рукой о край кушетки и позволил себе выдохнуть. И торопливо осмотреться. Из такого - вертикального - положения ему прежде оглядеться не позволяли. Постоянно отвлекали.
  Довольно большое помещение, слегка неровные ряды кушеток тянулись вдоль стен. Лежаков насчитывалось не меньше сотни. Едва ли не половина кушеток пустовала, а несколько десятков было занято шевелящимися и застывшими телами. На одной из них, как Ветров заметил ранее - еще в 'стадии Тони', валялся знакомый соперник по потасовке в бараке. Прямоугольноподобный качок. И не двигался. На верхней губе и щеках спортсмена виднелись потёки крови. Та же клиническая картина, что и у последнего оппонента Антона.
  Закрались смутные сомнения по части того, что не Ветров ли причастен к удручающему состоянию качка. На сей раз прямоугольный гражданин пострадал не от лягания в нижнюю часть туловища. И располагавшийся на соседнем лежаке пленник также признаков жизни не подавал. Обращение к знанию-пониманию подтвердило: Антон, шарахнув по второму 'биологу' импактом, зацепил и ближайших пленников. Спасибо, что лишь двоих.
  За лежаками виднелся распахнутый зев двери, манящий неизвестностью. И сулящий путь к свободе. Другого входа или выхода Антон визуально не обнаружил. В направлении выхода было темнее, чем в остальной части помещения. У Ветрова сложилось впечатление, что это он плохо нацеленным электроударом непроизвольно погасил отдельные осветительные панели. А заодно и замок двери сжёг, после чего створки открылись. Теперь надо силы в кулак собрать и доковылять до еле видимого куска коридора. Только они не очень-то и собирались,
  Начать ковылять к выходу или порефлексировать в связи с непредумышленным убийством двух человек не удалось. Равно как и высмотреть других знакомцев; ведь Игнациус, Карл и Угорь явно тоже находились где-то здесь, просто среди десятков тел в полутьме их трудно обнаружить без обхода помещения.
  Чуйка, которую не успокоила победа над последним врагом, взревела корабельным гудком, печень погрузилась в камеру глубокой заморозки. В принципе, Ветров догадывался, что его художества не останутся без внимания и реакции администрации лагеря. На то, что помещение не оборудовано камерами наблюдения, или они никем не контролируются, мог рассчитывать лишь фантастически наивный человек. Единственное, на что надеялся Антон - фактор времени. Например, замедление принятия решения из-за программной обработки или колебания 'живого' оператора.
  Реагировать на непредусмотренные регламентом акробатические этюды экса администрация обязана. Другое дело - как именно реагировать. Вариантов больше одного. И группу захвата могут отправить, и излучателями ударить, и газ пустить. В ответ на суматошный запрос знание-понимание выдало информацию о том, что нанайские пляски Ветрова с 'биологами' замечены, и спрогнозировало приближающуюся зачистку помещения путем газовой атаки.
  Выброс адреналина в кровь поспособствовал прочищению мозгов и бодрости мышления. Поднять мышечный тонус, избавляя от последствий парализации, ему было не по силам. В таком состоянии единственный шанс на спасение - врубить форсаж.
  С перепуга режим 'slow-motion' включился легко. Попутно возникла идея, как пережить газовую атаку. Идея очевидная - поменяться 'одёжкой' с кем-то из биологов. И явно не с тем, у кого маска разбита переносным диагностом.
  Как он вытряхнул из костюма биозащиты упитанную тушку 'левого близнеца', а затем сам упаковался, Ветров не вспомнил бы и под пытками. В режиме 'slow-motion', преодолевая сопротивление среды, да еще с неработающей правой рукой. Несмотря на ускоренное восприятие, маску захлопнул в последний момент - когда газ начал поступать в помещение.
  Видимо организм задействовал некие внутренние резервы, потому что форсаж отключился только после облачения в защитный костюм. И, судя по участившемуся сердцебиению и выступившему поту, 'переодевание' далось нелегко. Экс машинально мазнул по маске, пытаясь вытереть лоб, и устало опустился на ближайшую кушетку. В потрохах потеплело, а звон в ушах стал тише. Вместе с тем, чуйка до конца не успокоилась, намекая на то, что рассиживаться нет времени.
  Манипуляции Ветрова, несомненно, не укрылись от невидимых наблюдателей. Равно как и тот факт, что газовая атака пропала втуне. Точнее, не достигла цели усмирить одного конкретного буяна. Прочих пленников и усмирять-то не особо требовалось, а теперь они вовсе прекратили шевелиться. Учитывая, что газовая атака наверняка не последний метод зачистки помещения, и у администрации найдутся и другие меры, следовало покинуть помещения. Хотя бы для, выражаясь военной терминологией, рекогносцировки.
  Немного очухавшись, экс поковылял к выходу. Выбравшись за двери, оказался в коридоре и направился по единственному возможному пути - вперёд. То ли адреналиновый выброс вкупе с гимнастикой в форсаже помогли, то ли при ходьбе размялись мышцы, но через пару десятков метров Антон почувствовал, что слабость в членах стала потихоньку исчезать. И начал ступать более-менее уверенно. Обратная сторона медали - начала ныть правая рука.
  Новый поворот принёс неожиданную встречу. Или ожидаемую - как посмотреть. Интуиция-то вновь активизировала сигнальную деятельность. Правда, запоздало - непосредственно перед поворотом. Остановиться Ветров не успел и нос к носу столкнулся с тремя персонажами в бронескафах. Ребята куда-то торопились и явно не на свидание с девушкой, поскольку, помимо брони были вооружены; кто импульсным пистолетом, кто парализатором. Антон почему-то решил, что товарищи в скафах спешат за ним, красивым и неповторимым. Усмирять и подавлять. И встретить Ветрова в коридоре не планировали, так как сразу затормозили, а первый боец булькнул что-то через внешний динамик шлема. Что-то вопросительное типа:
  - Лин?
  Как показалось Антону, назвал по имени владельца защитного костюма. Лицо-то за маской не особо разглядишь. Однако дожидаться ответа экса никто не стал. Видимо, получив из центра контроля информацию на визор шлема о статусе человека, одетого в защитный костюм, все три бойца синхронно схватились за оружие. Чуйка взвыла дурным голосом, а Ветров снова скользнул в форсаж. Несмотря на то, что экс действовал одной рукой, вырвать импульсник у первого противника получилось относительно легко. Спасибо силе в режиме 'slow-motion'. А вот эффективно использовать оружие оказалось сложнее. Даже со столь мизерного расстояния прямое попадание в броню или шлем не гарантировало серьёзных повреждений. Не считая вероятного сотрясения мозга. Пришлось стрелять в уязвимые места - под шлемы. Что лишало Антона шансов заполучить 'языка'.
  В результате неприглядная картина: три трупа с разбрызганными по стеклу мозгами. Плюс одышка и очередной упадок сил у автора кровавого пиршества. Пришлось присесть у стеночки. Вообще, Антон не прочь был в очередной раз переодеться, махнув защитный костюм на бронескаф, но... не судьба. От одного вида содержимого шлемов мысль о том, что их надо примерить, улетучивалась мгновенно. Постфактум Ветров осмотрел доставшееся ему в бою оружие и отметил, что первый импульсник обладал системой идентификации владельца по отпечаткам. Подобные модели эксу демонстрировали в Академии. Два других 'ствола' были попроще, без наворотов.
  Впору благодарить небо за удачу - за то, что хозяин первого импульсника отключил систему идентификации по причине ее бесполезности для рук, защищенных комплектом перчаток бронескафа. Иначе Антону в виде трофея достался бы кусок не стреляющего металла. А как бы сложилось ситуация, не обзаведись экс в первые мгновения боя рабочим стволом, неизвестно. Два стандартных импульсника Ветров распихал по карманам-контейнерам костюма, а продвинутым решил вооружиться.
  Отдышаться не дали.
  Вой сирены ударил по ушам, потолочные панели замигали тревожными оранжево-багровыми сполохами. Понудив экса подняться и спешить дальше. Звуки сирены отличались от тех привычных завываний, что будили пленников и гнали их на работу. И по тональности и по громкости. Панели тоже прежде цветовую гамму не меняли. Экс классифицировал эти сигналы, как общелагерную тревогу, что подтвердило знание-понимание. Сунувшись в правое ответвление, Антон упёрся в закрытые двери. Проверка показала, что аналогичная ситуация сложилась и с остальными потенциальными выходами. В виду тревоги, двери заблокировали, стремясь отрезать коридор с непонятным взбунтовавшимся пленником от других помещений лагеря. Изолировать угрозу.
  Недолго думая, Ветров решил применить тактику выжженной земли. Или, подбирая точные определения, тактику уничтоженных электроприборов. Для начала экс ударил по площадям, 'погасив' сканеры и видеокамеры. Пусть неведомый контролёр в пустые экраны смотрит, тишину слушает и без иной информации обходится. Ударил с запасом, прихватив и близлежащие помещения. Чтобы затруднить отслеживание своего пути.
  Следующим шагом экс сжег электронную начинку замка, размыкая блокиратор, открыл двери и приник в следующее помещение. А затем снова врезал электроударом по площадям. Последовательно выполняя аналогичные операции, Антон добрался до коридора с множеством дверей. То ли в каюты, то ли в отсеки. И открыв первую же, обнаружил пытающегося спрятаться человека. Что характерно - не обремененного ни бронескафом, ни костюмом биозащиты. В обычном комбинезоне. С виду: молодой мужчина, долговязый, худой.
  Незнакомец, согнувшись в три погибели, мостился за выдвижным столиком и старался прикинуться кучкой неопределенного вещества. По причине ограниченного пространства - безуспешно. Размер кубрика или каюты не превышал двадцати квадратных метров, да и с мебелью здесь было туго, так что, несмотря на плохое освещение, спрятаться долговязый не мог по определению. В том числе и по причине долговязости.
  Антон не нашел ничего лучшего, как сообщить об этом вслух.
  - Вылазь, шпала, я тебя вижу.
  Потом сообразил, что тихий голос через маску расслышать будет затруднительно. И проорал:
  - Вылазь!
  Мужчина разогнулся, являя себя миру и эксу. И, - о, сюрприз, - оказался явно азиатской наружности. Парень выглядел очень напуганным. До желудочных колик. Словно не человека в защитном костюме встретил, а привидение. Или злого духа. Увидев у Ветрова импульсник, без приказа взметнул руки к потолку. У самого жителя Поднебесной оружия не было.
  - Молодец, - прокомментировал действие китайца Антон. - Ты кто?!
  Машинально спросил на лингво и подкрепил вопрос угрожающим движением импульсника.
  Азиат поднял руки еще выше, с учётом роста, едва не ткнув в панель пальцами, и пролепетал:
  - Во бу мингбай.
  С общением возникли проблемы. Поскольку китаец сказал, что-то типа: 'я не понимаю'. Что уразуметь это, базовых знаний и опыта Ветрову хватило. Жаль, устройства с программой-переводчиком в защитном костюме не завалялось.
  Изучению языков вероятных противников в Академии уделялось не очень много часов. Все же из курсантов не шпионов готовили и не их вечных оппонентов -контрразведчиков. Бюро всегда больше ориентировалось на врагов внутри государства, а не на внешних конкурентов. Кто-то из курсантов, конечно, налегал на языки углубленно, посещал дополнительные занятия, но таких энтузиастов были единицы. А у остальных - базовый курс одного языка и десяток семинаров с набором фраз из второго. В рамках, необходимых для экспресс-допроса.
  Основным иностранным языком в период обучения Ветров выбрал араби. Нельзя сказать, что на нём экс говорил свободно, но пообщаться мог. А на новомандарине Антон, к сожалению, помнил лишь отельные фразы. Вроде той, что пролепетал его нынешний собеседник.
  Ветров сосредоточился и попытался задать, точнее, проорать вопрос на новомандарине о должности собеседника.
  В ответ услышал быстрый поток фраз, разобраться в котором, даже при помощи первой грани дара, скудные познания в языке не позволяли.
  - Тише, тише! Стоп!
  Экс шевельнул импульсником, и азиат мгновенно заткнулся. Будто кран перекрыли. Вот что ствол животворящий делает. Стократно прав был сеньор Аль Капоне, говоривший о преимуществах кольта и доброго слова перед просто добрым словом. Максимум, что выловил Ветров из этого мутного потока, было прозвучавшее несколько раз слово 'техник'. Или 'техника'. Отличия таились в нюансах произношения, а тут Антон пасовал. Мягко говоря. Хотя логично предположил, что едва ли собеседник втирает ему что-то о лагерной технике, наверняка говорит о собственной должности.
  - Где тут у вас командный пункт?! Или наблюдательный центр?! В каком направлении двигаться?!
  Ветров вновь невольно перешёл на лингво и, естественно, в ответ получил знакомое:
  - Во бу мингбай.
  - Ох, не было печали... - Антон постарался переформулировать вопрос, используя свой куцый лексикон новомандарина, но на получившуюся дикую смесь лингво с языком Поднебесной техник отреагировал так же.
  - Во бу мингбай.
  Выматерившись про себя и окрестив собеседника Вобумингбаем, Ветров решил зайти с другой стороны. Он сосредоточился и выдал фразу на практически каноническом новомандарине, поинтересовавшись количеством китайцев в лагере. Поразительно, но вопрос 'Сколько вас здесь?' техник понял правильно, и отнёс его именно к числу представителей администрации, не став говорить о военнопленных.
  - Ши.
  - Десять, значит. Минус три. И один в уме. Остается шесть, - произвел нехитрые арифметические действия Антон. - Нормально.
   Вести занимательный допрос Вобумингбая можно было долго, но собственные крики утомляли экса. Так и горло сорвать недолго. А убирать маску сейчас не стоило. Одна рука занята оружием, другая повреждена. Конечно, при большом желании стянуть с головы шлем-капюшон можно, не акробатический этюд, но оно отсутствовало. Желание, то есть.
  Вдобавок нервировали продолжавшая выть сирена и мигающие багровыми переливами осветительные панели создавали дискомфортные ощущения. Тревогу никто не отключил. Соответственно, шестеро представителей администрации оставались... не оприходованными и вполне были способны замыслить какую-нибудь пакость в отношении взбунтовавшегося пленника. Замыслить и сотворить. Что категорически не устраивало Антона. Надо было двигаться дальше - к командному центру. Или наблюдательному пункту. В общем, туда, где администрация засела.
  Как назло, из памяти выветрилось, как на новомандарине звучат термины: 'командный центр', 'наблюдательный пункт', 'центр управления'. Лингвистического запаса хватило только на то, чтобы громогласно поинтересоваться о том, где здесь выход.
  - Чхукоу цзай нар? - переспросил азиат, посмотрел на дверной проём и тут же выдал традиционное: - Во бу мингбай.
  Видимо, на всякий случай. Чтобы не пристрелили на месте как саботажника.
  В принципе, ничего необычного . Получить адекватный ответ на вопрос 'Где здесь выход?' в подобных обстоятельствах трудно. В особенности - имея в наличии трудности перевода. Ветров напряг извилины, подключил 'знание-понимание' и извлёк из памяти еще пару слов на новомандарине: 'штаб' и 'лидер'. В сочетании с 'где' они сработали волшебным образом. Вобумингай прекратил изображать испуганное недоумение и осмелился ткнуть пальцем куда-то в сторону.
  - Веди, Сусанин, - сказал по-русски Антон и сделал соответствующий жест импульсником. Удивительно, но добился понимания. Сусанин повёл. Точнее, Вобумингай. Ветров галантно пропустил его вперед. И позволил опустить руки. Долговязая статуя 'сдающийся солдат', конечно, вызывала улыбку, но мешала продвижению.
  Вобумингай вышел из отсека в коридор с множеством дверей. Попытался открыть одну из них, но безуспешно. Отступил и развёл руками, мол, извините, не совладал. Электроудар устранил проблему. Повинуясь жесту Антона, проводник, повторил попытку и, неожиданно для себя, распахнул створки. Самое подходящее эпитеты для определения выражения лица Вобумингая в этот момент - 'ошеломлённый' и 'шокированный'. Дальше они двигались в режиме 'день открытых дверей'. И по пути - чудеса, да и только - представителей администрации не встретили.
  Никто не бросался наперерез с оружием наперевес. Не было также попыток атаковать Ветрова и его проводника со стационарных точек. Будь то парализаторы, излучатели или газ. Почему-то думалось, что не в последнюю очередь в отсутствии нападений повинен сам экс, заблаговременно расчищавший путь ковровыми электроударами. Никто не нападал, но экс постоянно пребывал в напряжении, ожидая неприятных сюрпризов. Кроме того, приходилось постоянно контролировать движения спутника. Пусть техник не проявлял признаков агрессии, но мало ли чего ему в голову взбредёт. Сейчас тихо-смирно тащится впереди, руки по швам, а через миг бросится на Антона. Чужая душа - потёмки. И настораживал Вобумингай чем-то неуловимым. Слишком послушный и напуганный. Хотя знание-понимание касательно проводника ничего толкового не сообщило, да и чуйка помалкивала.
  Миновав несколько коридоров и отсеков, Антон с Вобумингаем добрались до относительно просторного холла, в дальнем конце которого располагалась переборка с мощными дверными створками. Они даже на первый взгляд внушали уважение. Такие и кувалдой не одолеть. Разве что взрывчаткой. Попытка сжечь электронный запор нахрапом провалилась. Равно как и повторная попытка. Либо электронная начинка замка находилась столь глубоко в бронированных слоях, что удары экса её не доставали, то ли в дверях имелось специальное защитное покрытие, мешающее эффективному функционированию третьей грани дара.
  А двери не расковырять. И не пробить. По крайней мере - имеющимся оружием. Экс для проверки пульнул по створкам из импульсника, но видимых повреждений они не получили. Ни малейшей царапинки.
  Сложилась патовая ситуация. Ветров не мог проникнуть в командный пункт (или как там называется помещение, откуда администрация осуществляет управление лагерем) и зачистить его, а коллеги Вобумингая не рисковали выбираться оттуда, поскольку лишились 'глаз и ушей' из-за электроударов. А время работало отнюдь не на Антона. Мало того, что его состояние было далеко от идеального и постепенно ухудшалось - сказывались интенсивные физические и психические нагрузки, травма руки, последствия парализации и интенсивная эксплуатация дара, вдобавок бежали минуты для вызова помощи со стороны. Экс не ведал, сообщили ли уже представители администрации о беспорядках в лагере куда следует, и знание-понимание ответа на данный вопрос не давало, но исключать того, что аналог сигнала SOS ушёл по назначению, исключать было нельзя. Данное действие напрашивалось, ведь недаром так надрывно выла сирена, и полыхали тревожным багрянцем осветительные панели. И, соответственно, 'часики тикали'.
  Беглый обыск близлежащих помещений положительных результатов не принёс. Ни отмычек, ни автогена, ни запасов взрывчатки экс не обнаружил. Ветров взгрустнул и уже подумывал вернуться в зал с парализованными заключенными и там забаррикадироваться. Не для того, чтобы отстреливаться до последнего патрона или, вернее, разряда, понятное дело. Скорее для обретения более выгодной позиции в переговорах с администрацией.
  К счастью, прибегать к сомнительным мерам и отступать на прежние рубежи не пришлось. Повезло. Слегка подмороженные потроха и легкий звон в ушах заставили Антона просканировать близлежащее пространство. Внутренний радар был задействован не зря. С западной стороны приближается неприятель. Троица вооруженных типов в бронескафах. И с запасом динитовых гранат. Именно здесь и крылась удача. Взрывчатка, можно сказать, сама шла в руки. Точнее - неслась бойцами администрации. Ветров машинально отметил, что вооруженный персонал здесь перемещается тройками. В противовес поговорке о Тамаре и паре. Предсказуемые ребята.
  Дожидаться, когда троица увидит нарушителя с проводником и получит возможность открыть огонь на поражение, Ветров не стал. Включил форсаж и метнулся к противнику. Как водится, мухой в сиропе, но в сравнении с застывшими фигурами - сверхбыстро. Обезвреживал бойцов апробированным способом - стреляя под шлемы. Метод негуманный и не очень приятный для взгляда, но вполне эффективный. Бойцы, расплескав кровавую смесь костей, зубов и мозгов по лицевым щиткам, распластались на полу. И экс, выскочив из форсажа, тоже едва не распластался. Чудом сохраняя сознание, осел по стеночке.
  Навалилась дикая слабость. До темных искорок в глазах. Антон выдохнул, поднял защитную маску и вытер капли со лба. Ничего себе, его в пот бросило. Ощущения - словно грузовик с цементом разгрузил. В одиночку. За считанные минуты. С форсажем пора временно завязывать, а то, не ровен час, в следующий раз Ветров отката не выдержит. Тупо вырубится. Что в его положении неприемлемо и чревато печальным исходом. Вернее - летальным. Немного отдышавшись и собравшись с силами, экс поднялся и занялся мародёрством. Обобрал трупы. Не до нитки, но гранаты собрал. Рассовал по боковым карманам защитного костюма. Судя по размерам, изоляции и клапанам, карманы предназначались для сбора относительно крупных биологическиз образцов, но и для целей переноски гранат вполне подошли. Остальное оружие Ветров свалил в кучу и вернулся в холл, где был командный центр.
  К удивлению Антона, Вобумингай не сбежал. Он тёрся у дверей и что-то делал рядом со сканирующей панелью сгоревшего электронного запора. Что именно - экс не видел, но на язык просились определения типа: шаманил, колдовал. Или ковырялся. Заметив Ветрова, азиат отскочил от панели и замер по стойке смирно, изображая непричастность. Мол, ничего противозаконного не совершаю, примусы починяю, плюшками балуюсь. Показалось, лишь стойка смирно Вобумингаю мешала ножкой по полу шаркнуть.
  Отогнав жестом азиата подальше, экс осмотрел место, где копался проводник. На первый взгляд ничего подозрительного, обычная панель, но Ветрову показалось, что стыке стали шире, и он попытался подцепить их импульсником. А когда не получилось, стукнул рукоятью по углу рядом со стыком.
  Панель отпружинила и неожиданно вывались, открывая взору внутреннюю электронную начинку - какие-то платы и концы то ли проводов, то ли стержней. И платы, и стержни были почерневшими, демонстрируя явные последствия электроудара. Однако было видно, что имеются и механические повреждения: часть стержней погнута, а самые тонкие - похожие на провода - переплетены. И тут точно не Ветров виноват. А кое-кто другой. Шустрый. До такой степени, что за считанные минуты успел не только снять верхнюю панель, но и основательно поковыряться в потрохах электронного замка. И сделал это без нужного инструментария.
  Или, все же, с инструментом? Экс тщательно Вобумингая не обыскивал, но поверхностный личный досмотр провёл. Похлопал по бокам, провел рукой по ногам, убедился, что оружия нет, на том и успокоился. Ничего размерами больше спичечного коробка проводник укрыть не мог. Ни пистолет, ни отвертку. Если не обладает специальными навыками сокрытия предметов от досмотра. Что сразу порождает определенные нехорошие мысли, касающиеся азиата. Да и голыми руками, без инструментов, он бы ни за что панель не снял. Нужна хотя бы элементарная отвертка. Вобумингай, конечно, техником назвался, что предполагает некие навыки и умения, но не таланты фокусника. А здесь фокусник поработал. В некотором роде. И, возможно, Вобумингай не тот, за кого себя выдает.
  Знание-понимание качественных подсказок по данному вопросу не дало, оценив вероятность притворства азиата в пятьдесят процентов. Не в первый раз. И наверняка - не в последний. В любом случае, к 'технику' стоило присмотреться. Повнимательнее. Таких шустриков без пригляда оставь - могут... создать проблемы.
  Словно почувствовав, что Ветров о нём думает, Вобумингай натянул растянул рот в улыбке. Прямо-таки олицетворение доброжелательности и сотрудничества. И, не забывая о шаманстве с панелью, непричастности. У Антона появилась прекрасная идея - примитивно ликвидировать это воплощение лучших коллаборантских качеств. Пристрелить на месте, чтобы не тратить силы и внимание на присмотр за долговязым 'техником'. Силы-то на исходе. Ветров - не железный дровосек, после парализации еле оклемался, а тут суета, возня, беготня и прочая физкультура. Да еще с применением форсажа и прочих граней дара авурха. Плюс травмированный усатым 'биологом' локтевой сустав беспокоил. Боль становилась острее.
  Соблазн прикончить проводника был большим, но экс боролся с искушением. Многовато смертей. И без того Антон за минувшие полчаса накрошил народу - на половину взвода хватит. Машинально произведя нехитрые вычисления, Ветрова оторопел: он уже три тройки китайцев убил. Девять человек. С Вобумингаем - десять. А проводник на вопрос о количестве сотрудников администрации в лагере ответил, что их именно десять. Если верить словам 'техника', то персонал должен уже, если позволено так выразиться, исчерпаться. И долговязый шустрик - последний из могикан. Вместе с тем, и логика, и знание-понимание подсказывали, что администрации в командном пункте обязана оставить кого-то 'живого'. То есть, Вобумингай Антону соврал. Конечно, можно попенять на трудности перевода, но сосчитать до сотни на новомандарине экс способен. И звучание слова 'десять' ему известно. Не перепутал. И то, что Ветров лишь сейчас сопоставил факты, даже не умножил два на два, а прибавил три к трём, догадавшись об элементарном обмане, говорило о плохой форме экса. Не только физической, но и умственной. Интеллектуальной. Антон реально тормознул.
  Осознание собственного прокола подкинуло дровишек в костёр желания прикончить долговязого шустрика. Однако в итоге Ветров преодолел соблазн, рассудив, что 'техник' мог надуть его и по части прочей информации. Что подтвердило и знание-понимание. Оно допускало вероятность владения проводником лингво и то, что вобумингайкал азиат исключительно с целью запутывания противника. То есть - Антона. Эдакий хитромудрый товарищ вызвал новое желание - плотнее пообщаться. Задушевно. С чувством с толком, с расстановкой. Когда Ветров в лучшей форме будет. Поэтому экс не стал стрелять. А вот бить стал. Подойдя к Вобумингаю, приказал жестом развернуться и врезал рукояткой импульсника по затылку азиата. Еле дотянулся, но удар получился акцентированным.
  'Техник' стёк по стеночке. Антон удостоверился в потере сознания Вобумингаем посредством первой грани дара и, заодно, вновь убедился в своём неважном состоянии с точки зрения интеллекта. Ведь можно было вырубить проводника раньше - когда они вышли к командному пункту. И можно было, и нужно. А экс протупил. По углам стучал, а по голове проводника - не догадался.
  Странно, что азиат ни сбежал, ни козней каких-либо не устроил. Вразумительных версий у Ветрова не было, а знание-понимание качественных подсказок не дало. После нейтрализации проводника экс сразу занялся делом. Взрывным. Благо, Вобумингай снял панель и знатно расковырял стену - у Антона появилась возможность заложить динитовые гранаты.
  Остатки здравомыслия Ветрова пока не покинули, и он решил работать аккуратно. Для начала заложил одну гранату. Взрывное дело - тонкое; чуть переборщишь, и амба. Архангелы гимны поют. Не на полигоне ведь, а на астероиде. Герметизацию нарушить недолго. Установив таймер на семисекундную задержку, экс активировал гранату и забежал за угол. Предварительно туда же отволок и Вобумингая, подумав, что хватать осколки шустрику не обязательно - может еще пригодиться. Отволок в прямом смысле слова - ухватив за руки и протащив по полу.
  Бабахнуло знатно. Несмотря на защитный костюм с подобием шлема, ударило по ушам сильно. Видимо, сказалось замкнутое пространство. Завывания сирены сразу стали намного тише. Не по причине повреждения динамиков - просто Ветров стал хуже слышать. Помотав головой и частично восстановив слух, Антон вернулся к дверям в командный пункт.
  Близлежащие панели здорово посекло осколками, стену разворотило, но первый подрыв проблему не решил. Створки не разблокировались. Экс попробовал их потолкать, применил электроудар - бесполезно. Не шелохнулись.
  Сработал комбинированный подход. Подрыв - затем электроудар. Счастливой оказалась третья попытка. Вспоминая о перемещениях тройками бойцов - дополнительный повод задуматься о том, что это число для астероида знаковое. Впрочем, древние поговорки говорят, что и бог её любит. После знакового применения электроудара внутри дверей что-то зашумело, створки дрогнули и чуть-чуть разъехались. Меньше метра, но Ветрову больше не требовалось, чтобы внутрь просочиться. Он и просочился.
  В далёком Антоновом детстве имела хождение поговорка 'картина Репина 'Не ждали'. Почему-то именно её припомнил Ветров, хотя использовать сейчас данный фразеологизм было бы неправильно. Экса ждали. И приготовились. Совсем не так, как думалось Антону. Не стволами, направленными в сторону захватчика, а поднятыми руками. Поднятых рук насчитывалось четверо, а людей в командном пункте, соответственно, двое. Негусто.
  Нехитрая калькуляция показала, что Вобумингай не сильно и соврал. Сказал, что сотрудников администрации десять, а их оказалось двенадцать. Если не предположить, что ещё кто-то по темным углам и закоулкам не прячется.
  Ветров отошёл от створок и огляделся. Командный пункт не впечатлял. Помещение площадью примерно сорок квадратных метров, заставленное по периметру шкафами, в центре расположен здоровенный стол с электронной панелью, за которым в креслах сидели два персонажа, как уже упоминалось - с поднятыми руками. Дальнюю стену прорезала небольшая дверь - знание-понимание подсказало, что это наверняка санузел. Еще одна дверь таилась рядом со створками основного входа. Экс незамедлительно открыл её и обнаружил внутри что-то типа подсобки со скафандрами и защитными костюмами. Обойдя по дуге стол со 'сдающимися', проверил вторую дверь.
  Первая грань дара не обманула, там оказался санблок. В котором отсутствовали посторонние. И не посторонние - тоже. Пока Ветров проверял санблок, ребята за столом и не пошевелились. И не пискнули.
  Сотрудники администрации лагеря отличались примерной дисциплиной. Это экс еще по Вобумингаю заметил. Видят вооруженного человека - руки в гору, и терпеливо ждут дальнейших указаний. При условии, что сами не в бронескафах и без стволов. Тогда возможны варианты. Остановившись перед столом так, чтобы в поле зрения попадали и узкий проход между створками и 'сдающиеся', Антон засунул импульсник за пояс и стянул шлем-капюшон. Рассудив, что в командном пункте никто сам себя газом травить не станет. Плюс из положения 'хенде хох' трудно какую-то активность против захватчика проявлять.
  Облегченно выдохнув, экс примостил шлем-капюшон на стол, вновь вытащил оружие и указал стволом на ближнего сотрудника.
  - Говоришь на лингво?
  Поинтересовался, что характерно, тоже не на новомандарине. И спросил, вроде бы, не очень строго, но азиат закивал так интенсивно, что Ветрову почудилось - голова при следующем движении отвалится. Вот что душевное и культурное общение с собеседниками делает.
  - Вы кто?
  - Дежурная смена, - ответил сотрудник администрации. Говорил он на лингво с ощутимым акцентом, но сносно. Посмотрев на импульсник в руке Антона и, наверное, решив, что молчание может означать отказ от сотрудничества, азиат продолжил:
  - Я - старший... инспектор... наблюдающий... наблюдатель... - собеседник пожевал губами, подбирая слово, и, наконец, нашёл, - контролёр Бао, а мой коллега - контролёр Чен.
  - Сколько человек в дежурной смене?
  - Двое, - покосившись на своего коллегу, недоуменно протянул Бао.
  - Я спрашиваю, сколько всего представителей администрации в лагере? - уточнил Антон.
  - Двенадцать.
  Цифры совпали. Те, что озвучил Бао - с практической арифметикой Ветрова. Можно было немного расслабиться. Можно не напрягаться, не вглядываться в пространство между створок, ожидая коварного нападения. Потенциальных противников в лагере не осталось. Не считая данной парочки и Вобумингая. А все заключенные либо изолированы, либо обездвижены.
  - Убери сирену! - приказал экс. - И, вообще, сигналы тревоги отключи.
  Бао медленно опустил руки на панель стола, развернул голоэкран и нажал какие-то значки. Утомивший уши вой заглох. Судя по исчезновению багрово-оранжевых отблесков, полыхание осветительных приборов тоже прекратилось.
  - Теперь панель деактивируй.
  Под пристальным взглядом Ветрова Бао тронул еще пару символов. И, едва голоэкран свернулся, а панель погасла, снова взметнул руки вверх.
  - Теперь встали и отошли к стеночке. Без резких движений. Спокойно и аккуратно. Лицом развернулись ко мне.
  Дежурная смена исполнила команду экса. В точном соответствии с требованиями - медленно и аккуратно. Антон опустил оружие, обогнул стол и устроился в кресле, в котором сидел Бао. Стараясь не морщиться от болевых ощущений в локте.
   Возникла мысль заставить парочку притащить Вобумингая, но Ветров от этой идеи отказался. Проход между створок узкий; сквозь него тяжело тело нести. А нести придётся - самостоятельно 'техник' не притопает по причине отсутствия сознания. Приложил экс долговязого проводника крепко, минут тридцать точно в отключке проваляется. Знание-понимание давало люфт в час. Вдобавок за это время можно сведениями разжиться. Информация - самое главное. Тем более, господа из администрации, вроде бы, владеют лингво и к сотрудничеству готовы. Вон, как старательно лапки вверх тянут.
  - Руки можете опустить. - Ветров положил импульсник на стол. - Что, господа контролёры, поговорим? Возражения есть?
  Возражений не возникло.
  
  
  ГЛАВА 9
  
  
  На основном экране замерцал зеленый огонёк, означающий окончание лечебной процедуры. Ветров с облегчением снял с предплечья переносной диагност и сунул руку в фиксирующую повязку. За неимением врача и медицинских капсул, приходилось довольствоваться заменителями. Впрочем, для экса и переносного дигноста было достаточно. Степень повреждения он установил, а инъекции убрали болевые ощущения. Тот активный 'биолог', когда руку выворачивал, причинил травму Антону локтевого сустава.
  Слава богу, не полноценный вывих, а растяжение связок. Иначе Ветрову не поздоровилось бы. В прямом смысле слова. Даже с ускоренной регенерацией модификанта заживления пришлось бы ждать долго. С вывихом особо не побегаешь. Точнее, побегать-то можно, а вот рукой полноценно действовать - увы и ах. Элементарное снятие защитного костюма превратилось бы с огромную проблему. Не говоря уже об облачении в бронескаф, например.
  А растяжение связок - повреждение терпимое. Если резких движений не совершать и большую часть времени локоть в покое держать, проблем практически нет. Что Антон и старался делать.
  Положив диагност на полку, Ветров подхватил импульсник и покинул медицинский блок. Возникла мысль повторно наведаться в отсек, выполняющий функции кухни и столовой для администрации, но желание подкрепиться экс задавил в зародыше. И без того неплохо перекусил. Добавить еще - в сон потянет. А спать Антону сейчас противопоказано. Категорически. Сначала надо с Вобумингаем и другими текущими делами разобраться. Хотя самое неотложное Ветров сделал. В частности, получил максимум информации от контролера Бао и его напарника.
  В ходе экспресс-допроса выяснилось, что никакого сигнала тревоги из лагеря дежурная смена отправить не успела. И не могла. Ни на практике, ни в теории. И вообще, со связью на спутнике имелись определенные сложности. Мягко говоря.
  Бытовавшая среди заключенных версия о том, что они содержатся на астероиде, не подтвердилась. Лагерь военнопленных находился на втором спутнике планеты-сироты, то есть, расположенной вне какой-либо звёздной системы. Названия планета не имела. Роль имени выполняло длинное иероглифическое обозначение. Проверить, нарекли ли как-то планету-сироту астрофизики Федерации или ограничились буквенно-цифровым кодом, Ветров не мог. По причине отсутствия нужных баз данных либо - в качестве альтернативы - хорошего навигаторского образования.
  Спутник тоже не обзавёлся собственным именем, если не считать порядкового номера. Вокруг планеты-сироты вращалось три крупных небесных тела, их и называли соответственно: Первый, Второй, Третий. Естественно - на новомандарине.
  Когда-то давно на Втором активно велась добыча редких металлов, но порода постепенно истощалась. Со временем функционирование полноценного горнодобывающего кластера на спутнике стало невыгодным. Рудники пришли в упадок. Их не забросили, конечно, но большую часть работ свернули. А с началом войны шахты и поселение превратили в лагерь для военнопленных. Имперское министерство Порядка восстановило часть оборудования, заключенных заставили работать. Убив сразу двух зайцев: принуждая пленных частично покрывать затраты на свое содержание и организовывая занятость контингента через трудовую терапию.
  Сокращение затрат и экономия, вообще, были главными фетишами чиновников Поднебесной. В том числе из-за них (и фетишей, и чиновников) лагерь, по сути, не имел никакой связи с метрополией. Ведь чтобы организовать более-менее внятный информационный обмен с командованием, требовались чудовищные финансовые вливания.
  Помимо спутников, планету окружал шлейф обширного пылевого облака, что само по себе серьезно препятствовало прохождению сигналов любого вида. И, главное, огромная удаленность - она убивала напрочь возможность быстрой связи. До ближайшей обитаемой системы было около двух парсеков - ни одним современным устройством прямое соединение на расстояниях и в разы меньшие не предусматривалось. А налаживать небыструю связь, с точки зрения имперских руководителей, не было резона. И Антон азиатов понимал. Какой смысл тратиться на передатчики для такого глухого угла? Поселений на других спутниках нет, соединения флота поблизости не базируются. Да и в охране лагеря отдельные корабли не состоят, вооружение внешнего контура, в основном, контролируется автоматическими системами. При таких вводных устройства связи в лагере - элемент роскоши. Ненужной роскоши.
  С появление информации о спутнике стал понятен парадокс с силой тяжести. Еще не вернув адекватную самоидентификацию - в шкуре Тони, экс замечал странности 'местной гравитации'. По идее, на астероиде сила тяжести не могла быть близкой к стандартной - земной. Между тем никакого снижения веса не ощущалось. Если только это не было последствиями работы систем искусственной гравитации. Однако в таком случае сразу бы возникал вопрос: для чего при обустройстве рудника пошли на такие траты? Особенно с учётом доминирования принципа тотальной экономии в Поднебесной. Одно дело системы искусственной гравитации на космических кораблях - там они нужны, чтобы компенсировать вредный для организмов экипажей и пассажиров фактор невесомости. А другое - крупный астероид, где невесомости нет, просто снижена сила тяжести. Применение искусственной гравитации на таких объектов невыгодно и нецелесообразно.
  Впрочём, в то время Антон серьёзно на эту тему не задумывался. Так, задевало какое-то несоответствие. Будучи Тони, он, в принципе, особо не задумывался. По причине снижения интеллектуальных способностей. Это в ходе общения с Бао вспомнилась несуразица с силой тяжести, потому к представителю администрации и возникли вопросы. Правда, администрация в лагере была та ещё. Из сомнительного персонала.
  Как пояснил Бао, почти вся дежурная смена - десять человек из двенадцати формировалась из бывших имперских осуждённых. Тех, кто совершили незначительные преступления и получили наказания, не связанные с лишением свободы. Либо из счастливчиков, которым заменили тюремный срок обязательными работами в космосе. Бао был как раз из таких везунчиков. Почти вся дежурная смена, кроме двух персон - сотрудников Третьего департамента министерства общественной безопасности Поднебесной. Один - сержант, а второй являлся офицером в звании джунвэя, то есть лейтенанта. Ветров не удивился, когда узнал, что единственным офицером в лагере оказался его проводник - Вобумингай. Недаром его поведение чуйку настораживало. Точнее, лейтенанта звали Юн, но Антон продолжил про себя именовать привычно - Вобумингаем.
  Статус парочки безопасников кардинально отличался от положения прочих 'представителей администрации'. Они даже проживали в отдельном блоке. В лагере имелся еще формальный руководитель дежурной смены, но его полномочия были, по сути, формальными, большинство решений принималось либо программами, либо безопасниками. Хотя и для сотрудников Третьего департамента работа на спутнике являлась фактически ссылкой. Сюда направляли явно не за заслуги перед начальством и отечеством. Да и срок пребывания в лагере лейтенанта с сержантом исчислялся едва ли не годами. Они проводили на спутнике времени больше, чем их подчиненные.
  Персонал лагеря наполовину обновлялся раз в девяносто суток, то есть полный период дежурства составлял шесть месяцев. А сотрудники Третьего департамента, если верить Бао, куковали здесь не первый срок. Сержант, правда, уже откуковался. Он был в составе первой группы в бронескафах, которую Антон встретил после акробатических этюдов с 'биологами'. Именно сержант окликнул экса, спросив что-то типа: 'Лин?'. Лином звали 'левого близнеца' с чьей тушки Ветров позаимствовал защитный костюм. А уже у сержанта и его спутников экспроприировал импульсник и гранаты.
  Из сбивчивых пояснений Бао, Ветров понял, что его экзерсисы в помещении с лежаками, которое контролёр назвал осмотровым боксом, оказались для дежурной смены, мягко говоря, неожиданными. Система не предусматривала возможности оказания пленниками сопротивления после парализации. Тем более - с зафиксированными конечностями.
  В осмотровый бокс доставляли пленных, попавших под удар парализатора. Затем их рассортировывали и принимали решения по дальнейшей судьбе. Случайных жертв репрессий (а их было немало) возвращали, если так можно выразиться, на место постоянной дислокации. Естественно, после определенных восстановительных процедур. Всё-таки удар парализатора - не муравьиный укус; бесследно не проходит. А непосредственным нарушителям дисциплины выписывали предупреждения. Отличившимся дебоширам - двойные. И тоже возвращали в бараки.
  Данные о предупреждениях заносились в личные дела заключенных. К первому предупреждению полагалась инъекция, усиливающая болевые ощущения при парализации. А бонусом шла дополнительная виртуальная метка на вживленном чипе, свидетельствующая о том, что носитель склонен к нарушениям дисциплины.
  Со злостными смутьянами в лагере особо не церемонились. Пятое предупреждение автоматически влекло перевод в блок 'Джи'. Учитывая тот факт, что никто не отменял правил по части предупреждений за невыполнение нормы, то штрафными санкциями отдельные пленники обрастали быстро.
  В экстренных случаях особо одаренных и отличившихся переводили и раньше, не дожидаясь пятого прокола. Хотя на поверку пресловутый блок 'Джи' оказался отнюдь не цехом по производству донорских органов. И не лабораторией для испытаний на людях секретных препаратов. И не отделением утилизации строптивых пленников. Авторы и рассказчики страшных лагерных баек и близко не знали правды. На самом же деле в блоке 'Джи' заключенных, получивших пять предупреждений, 'замораживали'. В лучших имперских традициях эффективности и экономичности.
  На спутнике со времён функционирования рудника сохранилась законсервированная гибернационная установка. Прежде с её помощью погружали в длительный сон шахтёров, получивших серьёзные травмы. С началом войны, когда был организован лагерь, возник вопрос о том, что делать со смутьянами, бузотёрами и прочими злостными нарушителями дисциплины. Не говоря уже о бунтовщиках и саботажниках. Казнить всех подряд представлялось вариантом спорным, поскольку принципы гуманизма расцвели и в Поднебесной. И, несмотря на войну, международных конвенций никто не отменял. К тому же блицкриг не состоялся, и чиновники Третьего департамента вполне обоснованно предполагали, что после завершения активной фазы конфликта будет налажен обмен пленными. А при организации обмена факты физического уничтожения солдат Федерации в лагерях Понебесной непременно бы всплыли. Порождая некрасивую дипломатическую ситуацию. А имперское руководство крайне не любило некрасивые ситуации, в связи с чем могло посчитать ликвидацию пленников неправильным решением и показательно покарать виновных.
   Ушлые ребята из Третьего департамента расклад понимали и изобретательно выкрутились. Прислали на спутник директиву о расконсервации гибернационной установки и дисциплинарное уложение о пяти предупреждениях. Вместе с ячейками для хранения замороженных тел. А в состав дежурных смен стали включать медиков с базовыми знаниями о крионике. Понятно, что о хороших специалиста и речи не было, но любые промашки с гибернацией на спутнике чиновников не касались. Проблема исполнителей, и точка.
  Получилось дешево и сердито. Пленные добывали руду, по мере накопления, примерно раз в месяц ее забирал грузовой корабль. Стоимость содержания заключенных практически покрывалась выгодой от добычи. При этом наиболее активные дезорганизующие элементы из системы изымались. Бунтари, дебоширы, больные, лентяи. Подобные личности выявлялись, штрафовались и с накоплением предупреждений отправлялись в блок 'Джи'. Где благополучно помещались в криосон. До лучших времён. А как там их потом будут размораживать и реанимировать - вопрос десятый.
  И система работала, пока не случился... Ветров. Он и до блока 'Джи' не добрался. Когда Антон вырвался из осмотрового бокса, а затем непостижимым образом перебил первую - тревожную - группу, в пункте управления не оказалось человека, способного на принятие решений. Сами дежурные называли ее комнатой слежения. Руководитель дежурной смены и сержант-безопасник погибли, а скомандовавший об объявлении тревоги Юн отправился на разведку и не вернулся. И на связь не выходил.
  Привыкшие к почти полной автоматизации процесса управления пленниками дежурные запаниковали. Вдобавок они не имели возможности отследить, что происходит в помещениях и коридорах лагеря. Электроудар экса не подвёл - сигналы с датчиков и камер терялись. А расширение 'слепого пятна' в направлении комнаты слежения напугало дежурных до икоты. Учитывая, что вместе с Антоном в осмотровый бокс после потасовки с Карлом и его подручными угодило пятнадцать заключенных, а еще три десятка там загорали из соседних бараков, контролёры ждали ораву озлобленных пленных. Озлобленных и раздобывших где-то неведомое электронное оружие. А когда оставшаяся в комнате слежения парочка поняла, что 'бунтовщики' вскрывают заблокированные двери, ужас достиг невероятных высот. И не удивительно, что Ветрова встретили столь гостеприимно - лапами в потолок. И языки развязали. Напарник Бао лингво знал плохо, потому отдувался за двоих старший контролёр. А с гаджетами, имеющими программы-переводчики, в лагере дело обстояло неважно. Мягко говоря. Никаких устройств, типа планшетов, ноутбуков, смартфонов или, тем более, продвинутых девайсов, вроде наручных коммуникаторов или очков - компьютеров на спутнике не было. Подобные гаджеты просто изымались до отправки. Имелся лишь центральный электронный мозг (ЦЭМ) с кастрированным искусственным интеллектом и дублирующий компьютер в блоке безопасников.
  Очевидно, один из электроударов что-то повредил в электронных схемах главного процессора, так как программа-переводчик, запущенная по требованию Ветрова старшим контролёром, работала с перебоями. То зависая, то скатываясь на другие языки. Потому пришлось довольствоваться допросом именно Бао. Он до самого последнего момента не мог поверить, что Ветров заявился в комнату слежения один, а не является частью передового отряда бунтовщиков. Даже то, что экс лично отвёл их в пустой отсек и запер там, не убедило старшего контролёра в обратном. Антон это по выражению лица видел.
  К сожалению, Бао знал не очень много. Часть вопросов не нашла ответов. А читать по новомандарински Ветров пока не научился. Из информированного начальства остался лишь Юн. Он же Вобумингай. Бао божился, что безопасник владеет лингво в совершенстве. Лучше старшего контролёра - точно. А ведь как здорово недоумение изображал и вобумингайкал. Натурально, искренне, подлинно. Великий артист пропадает - на зависть примам знаменитых театров.
  Вследствие отката от парализации, стресса, накопившейся усталость жутко хотелось прилечь. Не спать, глаза не слипались, просто полежать, отдохнуть, возможно, подремать, но потребность получения дополнительной информации заставляла Антона держаться на ногах. Благо еще диагност какие-то стимуляторы вколол, а то Ветров еле ноги волочил.
  Эта же потребность погнала экса из медицинского бокса в технический отсек, где был заперт Вобумингай. Посмотреть, как он там. Не очухался ли? Не готов ли побеседовать?
  Когда Бао с напарником под присмотром Ветрова оттаскивали в пустой техотсек долговязого безопасника, тот был еще без сознания. То ли Антон удар не рассчитал и слишком сильно приложил проводника рукоятью импульсника, то ли затылок у Вобумингая оказался не очень крепким. Гарантий, что азиат уже пришел в себя, не было, потому экс зашел в пищеблок и прихватил с собой бутыль с водой. В качестве средства для возвращения сознания. Ветров с удовольствием взял бы какой-нибудь инъектор со стимулятором, но надписи на новомандарине вводили в смущение; а бегать за Бао для перевода или тащить из медотсека увесистый диагност не было желания. Лень. И требования безопасности. Антон сейчас уязвим и похож отнюдь не на многорукого Шиву. Напротив, есть поврежденные конечности - левый локоть в фиксирующей повязке. Одновременно импульсник и диагност не удержишь.
  Бутылку Антон сунул в карман, а оружие пока за пояс пристроил, но диагност в данной конфигурации переноски предметов явно бы мешал. Его за пояс не заткнешь, и в карман не определишь. В непострадавшей руке тащить надо. А случись что, на пол бросать? С риском разбить ценный прибор. Диагносты ведь не железные, вон, один разлетелся на куски от удара о защитную маску 'биолога'. Как выяснилось позже, медика дежурной смены. Маска, конечно, прочная, но и диагност развалился на детали. Так что, лучше обойтись без современных методов приведения в чувства, а действовать по старинке - водичкой. Или по щекам надавать. Или в комплексе.
   Поскольку запирание Вобумигая не сопровождалось связыванием, перед дверями техотсека Ветров остановился и прислушался. К окружающему и к себе. На всякий пожарный. Чтобы проверить, не очнулся ли долговязый азиат. А то мало ли, вдруг пришёл в себя и активно рвется на свободу.
  Тишина. По всем направлениям. Никто не буянит, ногами по дверям не лупит, если позволено так выразиться, 'посторонних' звуков изнутри не доносится. Ведь попытайся Вобумингай выбраться, то экс шум уловил бы. Несмотря на хорошую изоляцию помещений. А тихо выбраться из техотсека не получится: электронный замок Антон повредил, двери же заблокировал по старинке - примотав ручку к распределительному стояку на стене армированным проводом. Очень прочным - проверено лично.
  Чуйка помалкивала. Запрос знания-понимания показал, что первая грань дара оценивает опасность захода в техотсек как минимальную. Решив, что долговязый азиат еще не очнулся, Ветров развязал провод, отодвинул створки дверей и заглянул внутрь. Осторожно. Интуиция интуицией, таланты авурха талантами авурха, но поговорку про бережёного забывать не стоило. Кроме того, экс предварительно вытащил импульсник из-за пояса. Конечно, и без оружия Антон далеко не беззащитный субъект, может и в лоб дать, и импактом угостить, но со стволом в руке чувствуешь себе увереннее. И лишняя страховка не повредит.
  Не повредила. Беглый осмотр помещения показал, что чрезмерно полагаться на собственные необычные таланты не стоило. И то, что бутылка с водой для восстановительных процедур не пригодится. Равно как и другие методы приведения в сознание. Вобумингай не валялся на полу, уже очнулся. Правда, агрессии не проявлял. Вёл себя исключительно миролюбиво, разве что руки к потолку не тянул, по примеру бравых контролёров. Сидел тихонечко в уголочке и пялился на Антона.
  - Очухался? - задал риторический вопрос Антон и просочился внутрь. Задал, естественно, на лингво.
  Вобумингай пошевелил губами и начал что-то произносить на новомандарине, но Ветров не дал продолжить фразу.
  - И не нужно изображать непонимание. Я в курсе, что ты лингво не хуже родного владеешь. Так что не трудись, господин джунвэй.
  Азиат поперхнулся и проглотил остаток реплики. А когда открыл рот вновь, то заговорил на официальном языке Федерации.
  - Голова сильно болит.
  - Извини, дорогой, так получилось. Потерпи, попозже диагност принесу. Если будешь хорошо себя вести. А пока держи! - Ветров вытряхнул из кармана бутылку и катнул в сторону Вобумингая. Пришлось извернуться, но получилось проделать фокус при помощи одной - здоровой - рукой, в которой экс держал импульсник. И вращательных движений корпуса.
  Азиат открыл бутылку и жадно присосался к горлышку. Выпив почти половину, оторвался и выдохнул:
  - Фуу... стало легче. Обо мне контролёры рассказали?
  - Они! Исповедовались, как святому отцу. А на что ты рассчитывал? Что молчать будут?
  - Нет, конечно. Я допускал, что они расскажут всё, о чём им известно. У меня нет иллюзий по поводу персонала.
  Бао не соврал. Лейтенант общался на лингво свободно, и акцент практически не ощущался.
  - Правильное допущение. Кстати, а почему не попытался вырваться отсюда? Ты высокий, фигура спортивная, руки длинные, подготовку, наверное, определенную имеешь, приёмы разные хитрые знаешь. Притаился бы за дверью и навалился на меня из-за угла.
  - Я не самоубийца.
  - Поясни!
  - Тактика зачистки помещений схожа у штурмовых групп разных стран и армий. Оружие и гранаты у тебя были. Дальше пояснять?
  - Не нужно. Скажи тогда, а почему во время... - Антон помялся, подыскивая подходящий термин, - моего сопровождения не напал? Безусловно, я настороже был, но шансы имелись. Я ведь тебя как техника воспринимал, не знал, что ты из Третьего департамента.
  Вобумингай покачал головой. Осторожно, словно боялся расплескать содержимое. Видомо, по затылку ему здорово досталось.
  - Видел, как ты действуешь.
  - В смысле?
  - Я был в комнате слежения, в режиме реального времени наблюдал за тем, как ты расправился с тройкой сержанта. И запись немного прокрутил. Что произошло в осмотровом боксе, я не видел, фиксирующие приборы прекратили функционирование после того, как там начала работать медицинская группа Лина. И этого хватило, чтобы осознать - нормальный человек с подобной скоростью действовать не способен. Сделать выводы было нетрудно. С профессиональным бойцом я бы имел какие-то шансы на успех, но сходиться врукопашную с генетически модифицированным военным бессмысленно. Ты ведь модификант?
  Версия Юна эксу понравилась. На нее можно было списать многие сверхъестественные таланты Антона. В частности, скорость движения в форсаже. Объяснять последствия электроудара сложнее, но и там не грех что-нибудь наплести. Например, насочинять про наличие образца экспериментального оружия. Впрочем, объясняться перед Вобумннгаем или кем-то ещё из лагерной администрации, Ветров не собирался. Перетопчутся. Просто психологически легче, если тебя воспринимают как опасного, необычного, странного, но всё же человека, а не считают неведомым чудом-юдом. Комфортнее. Удобнее. Пусть тебе с собеседником предстоит отнюдь не чаи распивать и погоду обсуждать. А, напротив, нужно из него информацию выдаивать. Или даже выбивать.
  Да и в случае оставления Вобумингая и Бао с напарником в живых (а как с ними поступить Антон ещё не решил), версия безопасника в части странных способностей захватившего лагерь пленника представлялась очень привлекательной. Комфортной и для совести, и для госпожи паранойи. Ликвидировать пару контролёров Ветров точно не желал. И без того умертвил немало - впору личное кладбище строить. С десятками могил, а то и аллеями. Да и душегубствовать без повода было... противно. Одно дело в драке, в запале, когда за жизнь сражаешься, и выбора особого нет, а другое - осознанно, хладнокровно. Маньячеством попахивает. Да и необходимости в убийствах больше нет. Разве что Вобумингай упрётся рогом и доведёт. До белого каления.
  И паранойя не в обиде. Перебил пленник большинство персонала, двигался сверхбыстро, силу проявил неимоверную - так на то он и модификант. А кто экс на самом деле - поди разберись потом. Так что версия Юна для Ветрова была приятна. Дополнительный комфорт обеспечивал тот факт, что и доказывать ничего не надо. Безопасник сам всё додумал
  Потому 'догадку' Юна Ветров подтвердил с удовольствием.
  - Модификант. Программа Бюро.
  - Её же закрыли, если не ошибаюсь, - аккуратно поинтересовался Вобумингай.
  - Программа закрыли, люди остались. А почему врукопашную? Импульсника не нашлось?
  - У меня при себе имелся только парализатор. А применять его против человека, облаченного в костюм биологической защиты, бесполезно.
  - Неужели лейтенанту Третьего департамента, фактическому начальнику лагеря импульсник не положен?
  - Положен, но лежит в личном боксе. По протоколам безопасности в комнате слежения серьезного оружия быть не должно. Исключение - парализатор. Я комнату слежения и покинул в связи с тем, что требовалось вооружиться.
  - А почему тогда я тебя по пути в осмотровую встретил?
  - Не успел дойти до шлюза, за которым находится отсек службы безопасности. Там и дополнительный арсенал расположен. Понял, что не успеваю мимо тебя проскочить. И спрятался.
  - А что за оружие в арсенале?
  - Импульсники, автоматы, светошумовые, газовые и динитовые гранаты, боеприпасы. Два пулемета есть. И ещё много чего.
  - Серьёзно. И зачем столько? Ведь не для подавления восстаний.
  - Нет. Для подавления бунтов контингента иные возможности есть. Помещения для заключенных изолированы, при любых волнениях автоматические системы парализации применяются. Волнения контингента, по сути, являются штатными ситуациями. И есть стандартные процедуры для их ликвидации. А оружие в арсеналах хранится на случай возникновения нештатных ситуаций: неповиновения персонала, попытка захвата лагеря при смене дежурства, проникновение малочисленных групп противника извне. И других происшествий, не предусмотренных протоколами, типа сегодняшнего.
  - А что у вас имеется на случай проникновения многочисленных групп противника извне?
  - Тяжелое вооружение по периметру, лазерные и ракетные установки. А также система самоподрыва лагеря. В основном - шахт и помещений для контингента.
  - И кто принимает решение о подрыве?
  - Офицер безопасности - представитель Третьего департамента.
  - То есть, ты, - не спросил, а утвердительно сказал Антон.
  - Да, я.
  - А кнопка где, Ури?
  - Не понял.
  - Пульт или устройство для подрыва?
  - В боксе службы безопасности.
  - Что для подрыва требуется?
  - Подтверждение полномочий: личный чип, сканирование сетчатки. А также введение кода.
  - Молодцы - ребята, хорошо подготовились к любым вариантам. И ты молодец - ничего не скрываешь. Просто образец сотрудничества. И чем я обязан столь трепетному отношению к себе со стороны сотрудника Третьего департамента?
  - Скрывать информацию в данной ситуации я счёл нецелесообразным.
  Антон хмыкнул, и Вобумингай не став дожидаться уточняющих вопросов, продолжил:
  - Смена через пятьдесят семь суток. За этот срок ты бы все равно, так или иначе, из меня информацию вытрясешь. Пытать будешь, если понадобится?
  - Само собой, - оскалился экс.
  - Вот видишь. Смысла упираться нет.
  - А грузовой корабль? - уточнил Антон.- Контролёры сказали, что он раз в месяц прибывает.
  - Балкер прибывает через одиннадцать дней, но на ситуацию он не повлияет. Экипаж на спутнике не высаживается. Корабль остается на орбите, погрузка руды производится автоматически - специально оборудованными челноками. С экипажем балкера мы только обмениваемся информационными сообщениями. На корабле нет и ресурсов для оказания военной помощи лагерю. Ни пассажирских челноков, ни десанта в штате. Максимум, что экипаж может сделать - принять и донести до руководства департамента сведения о проблемах на Втором.
  - Ясно. А совесть не замучает, что присягу нарушил?
  - Присягу в нашем департаменте давно не приносят. Да и в большей части структур министерства. Сам наверняка знаешь.
  - Представь, не знаю. Просвети.
  - С каждым сотрудником договор заключается. О конфискации имущества в случае увольнения. Упрощает процедуру. Не нужно дожидаться результатов следствия или трибунала. Сразу всё забирают.
  - Неплохо придумано. А у тебя, видимо, забирать нечего?
  - Есть, но немного.
  - А как же долг Родине?
  - Родина далеко, а ты близко. И убиваешь. - Вобумингай сделал пару глотков из бутылки, закрыл её и поставил на пол.
  - Циничная, но практичная позиция. Понимаю. А если дальше заглянуть. Допустим, я сбежал отсюда, тебя в живых оставил. Прибудет какая-нибудь следственная комиссия, начнет копаться. И со временем вскроется, что ты со мной откровенничал, в партизана не играл, без форсированных методов допроса выложил секретные сведения? Не боишься, что тебя свои же и расстреляют?
  - Боюсь, но это не скоро случится. И разобраться не так просто будет. В отсеке, где мы сейчас разговариваем, например, запись не ведётся. В осмотровом боксе сканеры и камеры не работали к тому моменту, когда ты меня нашёл в подсобке. Думаю, что не ошибусь, предположив, что и в коридорах по пути к комнате слежения тоже слепая зона окажется. Правильно?
  - Допустим.
  - Кстати, а как ты это сделал? Устроил слепую зону?
  - Эй, джунвэй, не забыл, кто тут кого допрашивает?! Ничего не перепутал? - возмутился Ветров.
  У него возникла мысль пнуть Вобумингая по голени для острастки или снова приласкать его рукоятью импульсника, но сразу улетучилась. Не стоило затевать возню, близкий физический контакт с азиатом сейчас вообще противопоказан. Антон не в том состоянии, чтобы 'тесно' с допрашиваемым общаться. От усталости едва не шатает, рука в повязке. И за спиной нет пары подручных-костоломов на подстраховке. Долговязый-то явно не лыком шит. Недаром из имперской спецслужбы. Ошибешься, поймает долговязый на приёмчик, и привет. Не дай бог, оружием завладеет.
  Безусловно, в форсаже Антон легко справится с Вобумингаем, но каждое применение этой грани дара высасывает энергию, которой и без того мало. Да и силу в режиме 'slow-motion' соизмерять тяжело. Проверено практикой.
  А ещё экс подумал, что капелька дезинформации не помешает. Ни ему, ни Вобумингаю.
  - Ладно, скажу. Я одну приблуду сюда протащил. Гасит электронику быстро и качественно.
  - Приблуду?
  - Устройство.
  Узкий прищур азиата стал шире.
  Понятное дело, пленных в лагерь доставляли в заморозке, голых, как новорожденные, с собой ничего провезти невозможно. Потому Ветров подлил несуразностей.
  - Не в таре, естественно. Вживленный в организм чип. Новая разработка.
  Забыв о последствиях нокаута, Вобумингай покачал головой. И определенно не поверил. Впрочем, веры от него Антону и не требовалось.
  - Ты болванчика не изображай, продолжай, почему расстрела не боишься. По законам военного времени.
  - У нас разницы особой нет. Не Федерация, и в мирное время расстреливают.
  - Ближе к теме!
  - Записей, свидетельствующих о моем сотрудничестве нет, значит, будет разбирательство. Долгое. Прямых доказательств нет.
  - А допрос с химией?
  - Косвенное подтверждение. Шансы на расстрельный приговор при подобных обстоятельствах небольшие, а уволят меня и без этого.
  На сей раз не поверил экс. Использовав ресурсы дара, попробовал прикинуть 'искренность' собеседника. Знание-понимание оценило её очень низко. Ветров сделал очередную пометочку в памяти. Непрост господин джунвэй, ох, непрост. Что-то замыслил.
  Допрос продолжался еще около часа. Вобумингай отвечал подробно, едва ли не охотно. И Антон получил массу информации. Полезной и не очень. Например, узнал, по какой причине его угораздило попасть в лагерь для сержантского и рядового состава. И совсем не потому, что курица не птица, а сублейтенант - не офицер. Оказалось, что персона Ветрова была идентифицирована, сведениями об сублейтенантском звании и службе в БФБ администрация Третий департамент располагал, соответствующие сведения в досье. И основания для перевозки экса в места содержания военнопленных офицерского состава имелись. Однако медицинским осмотром на фильтрационной базе было установлено, что военнопленный Ветров не полностью дееспособен в связи с дезориентацией личности, поэтому сублейтенанта отправили в лагерь для нижних чинов. Чего с 'полуовощем' возиться. Будь экс чуть в более тяжелом состоянии, его бы сразу 'заморозили'. А поскольку психически ущербный пленный являлся вполне работоспособной единицей, то его и определили туда, куда легче доставить, и где он выгоду принесет.
  Бонусом Ветров получил пояснение к еще одной мучавшей его загадке. О том, почему он оказался в лагере Третьего департамента Министерства безопасности Поднебесной, притом что рейдер, на котором перевозили сотрудников инспекции Бюро, захватывали явно подданные Халифата. Не во сне же выкрики на одном из арабских диалектов Антону слышались. И не в бреду. Обращение к знанию-пониманию конкретики не приносило, слишком много вариантов первая грань дара рассматривала в качестве реалистичных. А разгадка оказалась элементарной. Вобумингай поведал, что в личном деле Ветрова указано, что он попал в плен в ходе совместной операции сил Халифата и Поднебесной по захвату рейдера Федерации. А поступил в лагерь, как уже упоминалось ранее, экс с имперской фильтрационной базы. Этого Антону хватило, чтобы сделать правильные выводы. В полевых условиях военнопленных наверняка делили на месте без учета 'прав собственности'. Тело вправо, тело влево. И эксу досталась участь попадания в имперскую часть добычи.
  О том, куда именно доставили офицеров Бюро, которые входили в инспекционную бригаду и летели вместе с Ветровым на 'Стремительном', джунвэй ничего пояснить не сумел. Их определили в другое учреждение на фильтрационной базе. Местонахождением коллег Антон интересовался не из сентиментальных побуждений. Перипетии жизненных путей большинства сослуживцев, за исключением Элизабет, экса не волновала. Просто, окажись они каким-то чудом на Втором, Ветров включил бы их в свои планы. Любого, кроме Трелли. Того бы экс тупо застрелил. Чтобы не мучить себя, общество и мироздание.
  А планов у Антона было громадьё. Вернее, имелись три стратегические цели, и задачи под них. Пункт 'А': дождаться транспорта, свалить со спутника и добраться до обитаемых мест. Пункт 'Б': разыскать в обитаемом месте представителя цивилизации биоискинов и вступить с шэйду в непосредственный контакт, как бы двусмысленно и пикантно это не звучало. Пункт 'В': слить контактёру внедренный в сознание код. Дальше - по обстановке.
  В принципе, планировать что-то по срокам выходящее за пределы сброса кода довольно глупо и самонадеянно. Что дальше случится - один бог ведает. Как среагирует конкретный биоискин, принявший 'ментальный вирус', неизвестно. Когда запустится механизм ликвидации Сети - тоже. Как вообще пройдет процесс слива кода - непонятно. Сплошные вопросы, без ответов. Не говоря уж о том, что с самим Антоном станет. Оклемается ли он после такой вредной для душевного здоровья процедуры - бабушка надвое сказала.
  А процедура точно вредная. Пресловутое давление вложенного ментального кода экс ощущал постоянно. Виски не сжимало, затылок не ныл, но уже привычное чувство переполненной черепной коробки никуда не исчезло. Напротив, с того времени, когда ипостась Тони растворилась в личности Ветрова, неприятное ощущение вернулось в полной мере. И стало чуть острее. Что настораживало. Тревожный симптом. Теоретической опасности необратимого распада личности никто не отменял. Не учитывая не раз обмусоленных Антоном версий по поводу вероятного влияния внедренного в мозг код аасхов на ментальность и переформатирования сознания.
  Кроме того, экс понимал, что временная утрата личности и превращение в Тони небеспричинно случились. И нет гарантий, что подобное не повторится. И то, что Ветров сейчас соображает не очень здорово и быстро - тоже одно из последствий вложения кода. Не должен был Антон от удара прикладом на недели, а то и месяцы в полуовощ превратиться. Высшая нервная деятельность, конечно, во многом еще терра инкогнита, но здесь случай явно нестандартный. Основы судебной медицины в Академии преподавали, и экс знал, что травма головы обычно подобных последствий не вызывает. Ладно бы после удара в кому впал, а потом память потерял. А вот так - сразу - странно. Явно без воздействия вложенного кода не обошлось.
  Часики тикали и в этом смысле. И чтобы уразуметь данный факт Ветрову не требовалась помощь дара авурха.
  Отталкиваясь от стратегических целей, Антон формировал тактические задачи. По пунктам 'Б' и 'В' экс их заранее продумывать не собирался. Да и по первой цели никакого чёткого, внятного плана сочинить Ветров не сподобился. Скорее имелись некие намётки. Например, просмотреть личные досье лагерного контингента на предмет наличия среди пленных полезных для Антона персон. Вернее - для выполнения пункта 'А'. Под категорию полезных экс относил в первую очередь лиц, способных справиться с управлением космическим кораблем. Пилотов, навигаторов, специалистов, имеющих лицензию на управление космическими судами, людей, учившихся в летных школах. Сам экс соответствующими навыками не обладал. Максимум, на что Ветров мог попытаться замахнуться - поднять в воздух катер класса 'земля-атмосфера'. И то с непредсказуемым итогом.
  Конечно, рассчитывать на то, что в лагере для нижних чинов окажется прорва пилотов и навигатор было странно. Ветров иллюзий по данному поводу не питал. Вместе с тем, надеялся, что в числе нескольких тысяч военнопленных окажется пара-тройка разжалованных летунов. На крайний случай - авиаторов-любителей. Пилотирование атмосферного суда, безусловно, существенно отличалось от управления космическим кораблем, но в базовом обучении имелось немало общего.
  В противном случае придется верстать планы с учётом включения в них экипажа транспорта, доставляющего на спутник дежурную смену. Или экипажа балкера. Какое именно судно он будет захватывать, Ветров пока не определился.
  Транспорт больше подходил для того, чтобы удрать со спутника и добраться до обитаемых мест, но он лучше приспособлен для отражения атак извне. Многочисленный экипаж, приданная десантная группа, контрабордажная команда - то, что Антон узнал от Вобумингая о транспорте, не вдохновляло на захват. По крайней мере, в одиночку. И контролировать экипаж сложнее. Кроме того, транспорт прилетит гораздо позже грузового корабля.
  С другой стороны, управлять балкером тоже не сахар. Да и скорость грузового корабля по космическим меркам недалеко ушла от черепашьей. Пока балкер 'доковыляет' до обжитых районов, месяцы пройдут. И временной выигрыш от раннего его прибытия обнулиться. Даже скатится в минус. И превратится в проигрыш, если не забывать о давлении кода и риска необратимого распада личности.
  Имелись также и ситуационные проблемы. Помимо элементарных физических и бытовых. Ветрову нужно было решить, что делать с контингентом. Почти двенадцать тысяч человек раскиданы по секторам. Не шутка. Большинство заключенных спало, часть работала в зоне сортировки руды. Благо, что управление лагерем на девяносто процентов осуществлялось автономно. ЦЭМ регулировал процессы труда, выдачи пищи, времени сна, режима освещения. Проходческая техника также работала автономно. И незамедлительного вмешательства Антона в деятельность лагеря не требовалось. Равно как и дежурной смены.
  То, что администрация лагеря больше выполняла контрольно-надзорные функции и проявляла себя лишь по необходимости, Ветров уяснил еще из беседы с Бао. Вобумингай лишь подтвердил слова коллеги. Дежурная смена реагировала исключительно ситуации, выходящие за рамки регуляторных полномочий ЦЭМ. Например, когда пленными совершался дисциплинарный проступком, или имела место техническая поломка, которую электронный мозг устранить самостоятельно. Правда, когда случилась реально нештатная ситуация - в виде недоусыпленного и борющегося за жизнь авурха, дежурная смена проявить себя толком не сумела. И адекватно среагировать - тоже.
  К сожалению, бесконечно без присмотра лагерь функционировать не мог. Отсутствие контролёров в комнате слежения рано или поздно скажется. Любой конфликт в жилых отсеках автоматически погасит ЦЭМ, применив парализаторы, но последствия нарушения дисциплины, так или иначе, расхлёбывать должны люди. Определить зачинщиков, рассмотреть необходимость применения жёстких мер, злостных и отъявленных смутьянов вытащить и переместить в осмотровый бокс. А там и без того, тридцать с гаком потенциальных бунтарей, закованных в фиксаторы, загорает. Это не считая той части заключенных, которые уже в блок Джи перемещены и подготовлены для гибернации. С ними, к счастью в ближайшее время никаких проблем не предвидится. Лежат себе тихонько по местам, никого не тревожат. Когда закончится действие препаратов, придётся принимать решение о дальнейшей судьбе не успевших пройти процедуру гибернации, но еще сутки-другие они полежат, потерпят, ничего с ними не случится.
  А вот как поступить с оставшимися в осмотровом боксе и явно оклемавшимися от парализации пленными, Ветров не знал. С одной стороны, он не садист, чтобы людей бесконечно зафиксированными держать. Жалко их. Сам экс недавно находился в их шкуре и был готов орать от страха и паники. Однако не мог. Очень неприятное положение. Пусть, в отличие от Антона, заключенные в осмотровом боксе сейчас наверняка могли переговариваться - органы речи отошли от парализации, но вряд ли это сильно кого-то утешало. Валяться колодой, зафиксированной на лежаке - удовольствие сомнительное. И Ветрову было жаль собратьев по заключению. Тем более, далеко не каждый из нарушителей являлся подонком и преступником.
  Дисциплину нарушали разные люди, и по характеру, и по биографии, и по социальному статусу. Помимо неприятных персонажей, типа Карла, Угря и квадратовидного качка, в осмотровом боксе лежали и вполне адекватные люди. Тот же Игнациус.
  Другой минус содержания пленников в фиксаторах - дополнительная морока. Людей надо поить, кормить, следить за ними, на что у Ветрова элементарно нет ни сил, ни времени. Ни желания. А плюнуть на присмотр и оставить заключенных в осмотровом боксе равносильно упомянутому садизму. Длительное пребывание без воды и еды поставит под угрозу здоровье и хинь пленных, а увеличивать собственное виртуальное кладбище Антону не хотелось. Кроме того, подобные 'условия содержания' - голод, жажда и отсутствие возможности двигаться - тяжелый удар по психике. А эксу только сумасшедших в лагере не хватало.
  С другой стороны, открывать или ломать фиксаторы на конечностях пленников желания тоже не было. Антон изначально подумывал отпустить 'бунтарей', но быстро от такой идеи отказался. Десятки людей контролировать невозможно. А с учётом вполне определенных настроений нарушителей дисциплины, давать им волю - затея, вообще, неблагодарная и опасная. Стихийное восстание или народно-освободительное движение Ветрову здесь точно не нужны. Достаточно одного - лично его - Антонова - бунта. Пока, по крайней мере. Когда экс придумает нормальный план для побега и начнёт его осуществлять, то - иное дело. Ветров допускал предоставление возможности военнопленным захватить лагерь в момент отлёта со спутника, но исключительно дистанционно.
  Эти задумки еще требовалось как следует обмозговать, на что энергии у Ветрова уже не было. Ни ментальной, ни физической. Последние сутки были утомительными, а допрос долговязого имперца высосал последние силы. Потому Антон быстренько его свернул. Допрос, а не имперца. Заодно отложив на прекрасное или не очень потом решение вопроса с бедолагами, зафиксированными в осмотровом боксе. Потерпят пока, не сахарные.
  Снова заперев Вобумингая в техотсеке, экс поковылял в командный пункт. Если пользоваться терминологией персонала - в комнату слежения. Именно там Ветров собирался помыться, перекусить и сделать то, о чём мечтал относительно давно - нормально отдохнуть. Поспать, подремать. Рассматривались также иные варианты: улечься на кровати в одной из кают жилого блока, добраться до сектора безопасников и расположиться в нём, но Антон предпочёл находиться в месте, откуда он мог наблюдать за лагерем.
  Кресла контролёров в комнате слежения, благодаря эргономическим функциям, позволяли не напрягать организм неудобными позами, а также осуществлять курс восстановительных процедур, начиная от вибромассажа и заканчивая электростимуляцией. И - главное - любое кресло приводилось в горизонтальное положение, что способствовало нормальному, здоровому сну. Антон надеялся, что в ближайшие часы его никто не побеспокоит. Спасибо Третьему департаменту за повальную автоматизацию.
  
  Чудны дела твои, Господи. Ветрову дали выспаться. Таймер экс не ставил и время не засекал, но, судя по ощущениям, принял едва ли не двойную стандартную человеческую дозу объятий Морфея. Или одинарную кошачью - разницу не разобрать, грань тонкая. И ничего не случилось. Спутник на метеоритный дождь не нарвался, лагерь не загорелся, ЦЭМ вразнос не пошёл, контролёры и Вобумингай из своих отсеков не сбежали. Даже нарушений порядка, требующих вмешательства администрации, не случилось. Некие силы в небесной канцелярии позволили бедному, замотавшемуся сублейтенанту отдохнуть - не иначе.
  И он отдохнул неплохо. Бодрость заоблачных высот не достигла, энергия появилась, глаза не слипались, тремор в конечностях исчез, равно как и опасение грохнуться в обморок. Самочувствие улучшилось кардинально. И рука болеть меньше стала. Разве что затекла чуть-чуть, неподвижность локтя в фиксирующей повязке сказалась. Зато теперь Ветров мог шевелить левой рукой без гримас. И задействовать её. Условно. Без крайней нужды Антон старался не бередить травмированную конечность. И фиксирующую повязку пока не снимал.
  Вывалившись из удобного кресла, Ветров занялся обычными 'утренними процедурами'. Оправка, зарядка, завтрак. Кроме второго пункта - гимнастических упражнений эксу накануне досталось с избытком. Локтем покрутил, и только. Помывшись, перекусив и утолив жажду, Антон отправился к запертой парочке азиатов и забрал старшего с собой. А затем посвятил некоторое время обучению функционалу контролёра. Бао демонстрировал возможности наблюдения и управления лагерем из комнаты слежения, а экс запоминал и повторял.
  Наиболее полно управление осуществлялось через голосовые команды, от которых эксу сразу пришлось отказаться. Программу речевого распознавания можно было обойти, введя Ветрова в перечень лиц, уполномоченных на принятие решений уровня рядового работника дежурной смены, но от этого мало что менялось. 'Владение' новомандарином не позволяло Антону отдать головному компьютеру и элементарных приказов. Да и статус для реального доступа к управлению предоставлялся исключительно сотрудниками Третьего департамента. Контролёры подобных полномочий не имели, для получения соответствующего приоритета требовалось приволочь в комнату слежения Вобумингая, с чем Антон решил повременить. Мутный тип, вдруг выкинет что - к его визиту лучше подготовиться. Как минимум - информационно.
  Электронный интерфейс по возможностям уступам голосовому, но для обучения Антону хватило. Продублировать надписи на виртуальной клавиатуре и голографическом экране на лингво никто из разработчиков программного обеспечения не удосужился, но экс постарался запомнить расположение кнопок-меток и порядок нажатия и активирования. Игнорируя отвлекающие картинки в виде иероглифов. Благо, на память Антон не жаловался. Вернее, пожаловаться мог, но в ином контексте.
  За час Ветров вполне освоился с наблюдением за различными секторами лагеря, а также узнал, как применять парализатор. Пусть своими руками, в прямом смысле, задействовать его не мог - уровень приоритета не позволял. Интерфейс голоэкрана такой функции в принципе не предусматривал, а настроенная на идентификацию отпечатков пальцев клавиатура на панели в комнате слежении в доступе отказывала. Однако никто не препятствовал отданному старшему контролёру приказу активировать парализатор. Включая самого старшего контролёра.
  С наблюдением также далеко не всё было идеально. Информация из части помещений - той, что подверглась массированным электроударам Ветрова при освобождении и захвате пункта управления - не поступала. Ни со сканеров, ни с камер. По сути, упомянутые помещения являлись одним слепым пятном. Встроенные в стены и потолки излучатели и парализаторы там также не работали. Вместе с тем, определенные возможности удалённо воздействовать на 'тёмные' сектора остались. В частности - запуск усыпляющих газовых смесей. Что Бао и проделал по велению экса с осмотровым боксом.
  Десятиминутная прогонка смеси - и тридцать с гаком заключенных спят, словно младенцы. На сутки хватит. Проблема с оставшимися в боксе людьми временно была решена. После 'газовой атаки' осмотрового бокса, Антон отправился в гости к Вобумингаю. Не один, а в сопровождении Бао, рассудив, что так будет легче контролировать ситуацию. Как бы ни уморительно это звучало в отношении старшего контролёра. Бао и двери откроет, и пищу передаст безопаснику, и прикроет своей тушкой от вероятных посягательств. Примитивно помеху создаст для прямого контакта. А у Ветрова руки останутся свободными. Или рука. Для импульсника или еще чего-нибудь полезного.
  Визит к долговязому сотруднику Третьего департамента прошёл без эксцессов. Не в теплой дружеской обстановке, конечно, но близко к ней. Бао послушно выступал 'швейцаром' и прикрытием, Вобумингай не создавал проблем. Предложение Ветрова проследовать в пункт управления и активно посотрудничать с господином сублейтенантом, возражений не вызвало. Впрочем, ничего экстраординарного Антон от Вобумингая и не требовал. Ни массовых убийств, ни расписок кровью, ни сдачи имен, паролей, явок. А предоставить Ветрову временный приоритет работника дежурной смены для облечения процесса наблюдения за контингентом и изучения личных дел заключенных джунвэй согласился без раздумий. Не велико преступление, особенно на фоне 'халатности', повлекшей уничтожение большей части администрации и фактическую смену власти в лагере. Не измена, не диверсия, не саботаж.
  Безусловно, поведай экс о своих грандиозных планах по захвату балкера или транспорта, готовность к сотрудничеству Вобумингая, вероятно, существенно понизилась бы. Узнай же он о конечных целях Антона по уничтожения цивилизации биоискинов, поведение джунвэя могло стать отнюдь не мирным.
  На опасных безумцев нормальные люди реагируют... характерно. Они пытаются от подобного рода личностей держаться подальше, ограждаться, дистанцироваться. Если не получается - принимать любые меры для спасения от неминуемой агрессии. Иного от опасных психов не ждут. А военный модификант со свёрнутой кукушкой стопроцентно попадал в названную категорию. Генная модификация экса у Вобумингая сомнений не вызывала, он сам эту версию озвучил. Добавить знания о стратегических целях Ветрова - и вывод о поехавшей крыше напрашивается.
  К вящей радости Антона, о его целях джунвэй не догадывался. В силу специфики профессии, Вобумингай обязан был прокручивать в голове вероятные планы и действия 'модификанта', но явно сделал неправильные выводы. Экс представлял ход мыслей сотрудника Третьего департамента и без ментальных подпорок знания-понимания. Сам родом из похожей песочницы. Наверняка что-то типа: освободить заключенных, возглавить бунт в лагере, дождаться транспорта, попытаться захватить его, если не получится - торговаться об условиях капитуляции.
  Безусловно, Вобумингай должен прикидывать и личные риски, в частности, использование оставшихся в живых сотрудников дежурной смены в качестве заложников или своеобразного живого щита. Однако данные риски имели отсроченные по времени перспективы, а шансы одолеть 'модификанта' в прямом физическом контакте джунвэй оценивал адекватно, потому резких телодвижений от долговязого азиата Ветров пока не ждал. Хотя и не расслаблялся. Сомнений в том, что позже Вобумингай попробует устранить экса, не было. Дай малейший повод, и греха не оберёшься. Главное, джунвэя к оружию не подпускать и повода не давать, что Антон и старался делать.
  Конечно, в случае крайней нужды Ветров мог устранить опасность и без оружия, применив дар авурха, в частности, импакт, но экс старался не сильно уповать на этот талант. Пусть способность воздействовать на живые организмы уже не вновь открытая и Антон с ней освоился. Вместе с тем, она порой не срабатывает, присваивать ей категорию стопроцентно безотказной наивно и глупо. Не автомат Калашникова. Опыт говорит о том, что на таланты авурха всецело полагаться нельзя. Редко-редко, но дар подводит. Да и для свергнутых и плененных сотрудников лагеря конвоирование куда нагляднее, чем безоружное сопровождение. Человек с импульсником в руке - расклад ясный и убедительный, снижающий соблазны дергаться и оказывать сопротивление.
  В комнату слежения конвой отправился в составе трех человек, но по дороге от одного участника Ветров избавился. Дабы не распылять внимания и не провоцировать никого на нападение. За двумя подопечными постоянно следить сложно, где-то ошибиться можно, и дать тот самый повод. Потому, сделав небольшой крюк, Бао доставили к месту постоянной дислокации - в отсек, где томился его коллега. Под прицелом импульсника Вобумингай запер контролёра, а затем был препровождён в пункт управления. Где уже в спокойной обстановке Антон продолжил ознакомление с лагерем и возможностями управления.
  Трудностей с доступом местному 'пульту управления', как и предполагалось, не возникло. Приоритет временного сотрудника дежурной смены Антон получил без разговоров и проволочек. И теперь был мало в чём ограничен по части управления лагерем. Мог и парализатор применить в любом жилом или производственном блоке. Или газовую смесь в помещение запустить для усыпления буйных граждан. А в секторах, где использование парализатора и системы газонагнетания являлось неэффективным по причине ношения контингентом защитных костюмов, например, в зоне сортировки руды, и импульсные излучатели задействовать. Те, что в потолки секторов вмонтированы и, в случае применения, гарантируют тяжелые увечья и пятидесятипроцентную вероятность летального исхода для мишени.
  Приоритет временного сотрудника позволял также перекрывать сектора, блокировать электронные замки, ограничивать подачу продовольствия в отдельные блоки и еще много чего. Насколько Антон уяснил, он со своим временным статусом был вправе и автоматическую противометеоритную защиту отключить. Жаль, что почти все соответствующие приоритету полномочия эксу требовались, как козе баян. Или зайцу фортепьяно. А нужные, зачастую, не имели должного технического обеспечения. По причине того самого массированного электроудара. Чтобы парализатором жахнуть, нужно сначала разглядеть картинку из помещения. А там, где накануне пролегал маршрут Ветрова, нынешний лагерный доминатор не мог сделать ни того, ни другого. Ни посмотреть, ни жахнуть.
  Экс уже успел немного пожалеть о собственной торопливости и... неаккуратности. Досадно, что где-то переусердствовал, что-то не сохранил. Как сейчас понятно, массированные электроудары по площадям оказались не очень практичным средством захвата власти. И, по гамбургскому счёту, не требовались. В отсутствии старшего безопасника контролёры большой опасности не представляли. Для 'свержения режима' хватило бы и меньших усилий. Не говоря о повреждениях лагерных систем и масштабе разрушений. Мало того, самый первый и, очевидно, сильнейший электроудар уничтожил чипы, вживлённые в тела пленников. И самого Ветрова, и его коллег по несчастью, оказавшихся одновременно с ним осмотровом боксе. Сигналы от чипов не поступали. Хотя как реагировать на уничтожение вживленных устройств Ветров еще не определился. Относительно себя, любимого, вопросов не возникло, ликвидация чипа отторжения не вызывала. С прочими же заключенными определённости не было.
  Чип позволял отлеживать пленных, а также отчасти контролировать их поведение. Путём воздействия на болевые рецепторы через вживленное устройство. Вплоть до шока и потери сознания. По сути, парализация осуществлялась двумя способами: именно так, и посредством удара излучателем по центральной нервной системе. И сейчас ни один из способов в ряде помещений Ветров применить не мог.
  Справедливости ради, некоторая непрактичность электроудара стала ясна теперь, а вчера Антону было не до жиру, не до размышлений и сожалений. И знание-понимание особо не подсобило.
  Статус временного работника дежурной смены в теории позволял многое, но информацию, необходимую для осуществления своих дальнейших планов, Ветров по-прежнему самостоятельно получить не мог. Отрыть папку с личными делами контингента Антон право имел, равно, как и просмотреть персональные данные заключённых, но сведения в электронных досье, доступных для работников дежурной смены, были купированными. Урезанными. Обычно там хранилась информация следующего характера: номер, имя, возраст, звание, род войск, геномный код, состояние здоровья, название фильтрационной базы. Плюс данные о пребывании в лагере: срок, выработка, нарушения. Прочие подробности биографий пленников, в том числе, где крестился и учился, содержались в базах службы безопасности. И достаточным приоритетом для изучения полных досье обладали именно они - сотрудники Третьего департамента.
  Благо один такой сотрудник имелся под рукой. И совершенно не возражал против приобщения 'временного работника' к информационной благодати. Ветрову и угрожать не пришлось. Вобумингай беспрекословно выполнял распоряжения экса: подключился к базам службы безопасности, вывел дела список военнопленных на голоэкран, когда нужно, открывал и закрывал досье, вводил критерии поиска. Благо, просматривать файлы каждого дела Антон мог самостоятельно - голоэкран, в отличие, от панели не требовал идентификации отпечатков пальцев. Автоматический переводчик на лингво долговязый безопасник актировал по приказу Ветрова сразу после введения кодов допуска и присвоения временного статуса, поэтому расшифровки мозголомных иероглифов эксу удалось избежать. Антон подозревал, что информация на лингво была победнее новомандаринского оригинала, но и имеющегося хватало. И количество файлов в вариантах обоих языков совпадало, что внушало Ветрову сдержанный оптимизм.
  Учитывая, что в изучении дел фактически участвовал и Вобумингай, экс старался завуалировать свой интерес к определенной информации. Чтобы намерения Антона не стали прозрачными для долговязого азиата. Иными словами, Ветров хотел запутать принудительно-добровольного помощника, давая ему косвенные вводные для формирования запросов. Заходя из-за печки. К примеру, для отбора людей, обучавшихся в летных школах, Антон приказал составить перечень курсантов военных образовательных учреждений. С указанием специализации. Тем самым расширив круг поиска. А отсев делал уже самостоятельно. Также Ветров поступал и в отношении иных параметров поиска. Вероятно, мартышкин труд, лишняя перестраховка, но рефлексы, вбитые в подкорку преподавателями Академии, требовали путать следы.
  Просмотрев несколько десятков досье, Антон мысленно пометил для себя пятерку потенциально полезных по части организации побега со спутника пленных. Двоих выгнали со второго и третьего курсов лётных факультетов военно-космических школ, еще одного - с четвертого курса навигаторского факультета, а парочка имела лицензии пилотов-любителей. В распоряжение Ветрова мог попасть и идеальный вариант - разжалованный лейтенант Космофлота, но фортуна не улыбнулась.
  Идеальный кандидат в пилоты был мертв. Это Антон знал точно, и без подсказок дара. Видел собственными глазами смерть кандидата. Речь о прямоугольноподобном качке, которого экс невольно зацепил импактом. Кто бы подумал, что эдакий колоритный персонаж - дипломированный военный истребитель. Да еще со стажем. Кстати, одним из обладателей пилотских лицензий оказался дружок качка и оппонент Ветрова по драке - Карл.
  Определившись с потенциальными кандидатами в соратники, экс не завершил просмотр и продолжил кормить Вобумингая вводными, теперь уже совершенно бесполезными. И для проформы проглядывал файлы. Для проформы, но в силу привычки методично.
  При просмотре взгляд зацепился за фамилию во вновь отрытом досье. Ковальски. Ник Ковальски. Ветров глазам не поверил и едва не принялся их тереть. Уразумев, что ошибки нет, выплеснул удивление вслух. По-русски.
  - Поворотец, черт возьми! Охренеть, не встать!
  - Что? - не понял Вобумингай.
  - Ерунда, - ответил на лингво Антон. - Показалось.
  - Показалось?
  - Ничего, забудь! - добавил металла в голос экс.
  Вобумингай вжал голову в плечи и притих. А Ветров принялся читать сопроводительный текст, пытаясь обнаружить сведения о том, как его давний товарищ оказался в лагере на Втором. И машинально шепча отдельные фразы:
  - Николас Ковальски, сержант колониальной пехоты. Уроженец континента Австралия планеты земля две тысячи девятнадцатого года старой эры, дальше... Физиологический возраст, геномный код, здоров, как бык... срок декрионизации, дата заключения контракта, служба на Лауре... Ага, вот. В период... это за год до начала войны... в составе сводной группы переброшен с Лауры в систему Аквалона. Номер борта. Потом...
  Неожиданно сжало виски, а в затылке потяжелело. И появилось ощущение, что вложенный код аасхов повысил давление, напомнив о том, что 'часики тикают'. И через мгновение-другое Ветров опять может провалиться в темноту, потеряв персональную самоидентификацию. Антон уронил импульсник на панель, опёрся об неё освободившейся здоровой рукой и затаил дыхание, словно замерев на границе минного поля. Сознание застыло в шатком подобии равновесия, и не возвращаясь к ясности разума и не проваливаясь в бездну дезориентации.
  Антон прикрыл глаза и постарался выкинуть мысли из головы, а затем принялся по давно апробированной методе перебирать бусинки образов на чётках воспоминаний. Правда, существенно отступив от привычной цепочки. Ветров не обращался к воспоминаниям периода до криозаморозки, да и события 'нового времени' серьезно урезал, позабыв и пребывании в клиники, и о лагере 'Энкубьерто', и о первых месяцах на Лауре. Не трогая ни бои с сепаратистами, ни встречи с биоискинами, ни учёбу в Академии. По сути, обращаясь исключительно к делам сердечно-амурным, Антон прокручивал в голове лишь три образа: Сола, Диана, Элизабет. И обратно: Элизабет, Диана, Сола.
  Состояние экса было схоже с пресловутыми приступами 'утраты личности', которые, казалось, уже окончательно исчезли. Схоже отдалённо. Проблем с память не наблюдалось, чувство дезориентации отсутствовало, Ветров осознал, кто он, где находиться, что делает. А вот ощущение, что любое напряжение извилин готово обрушить мир в темноту, как раз придавало ситуации вкус схожести с упомянутыми приступами. Что пугало дополнительными бедами. Ужасными и неотвратимыми. Ведь возобновление приступов через значительный промежуток времени после полного восстановления баланса должны свидетельствовать о начале распада личности под воздействием кода аасхов. Надежды на благоприятный исход внушали разница в ощущениях и неопределенность того, что есть значительный промежуток времени. Хотя о надеждах и бедах экс старался не думать. Просто перебирал образы и ждал.
  Потихоньку отпустило. Виски разжало, специфическое ощущение близкой утраты самоидентицикации стало отодвигаться на дальний план мировосприятия. Антон облегченно выдохнул и открыл глаза. И увидел, как пальцы Вобумингая пляшут канкан на сенсорной клавиатуре электронной панели. Бок незамедлительно обожгло жидким азотом, а в ушах загремели набаты. Интуиция не кричала об опасности, а орала истошным голосом. Вроде бы, долговязый азиат не подкрадывался к Ветрову с острым колющим орудием или тяжелм тупым предметов в руке, не пытался завладеть импульсником, но чуйка визжала на предельном уровне, предупреждая о непосредственной угрозе жизни. Как бывало при столкновениях с шэйду. Очевидно, Вобумингай не просто так пальцами по клавиатуре перебирал.
  Едва ли безопасник вводил коды для подрыва лагеря, суицидальные традиции камикадзе в Поднебесной не практиковались, но и прочие расклады ничего хорошего для Антона не сулили. Вобуминай точно не доставку букета цветов заказывать собрался. Запрашивать у знания-понимания анализ конкретных вероятностей в части осуществления подлых намерений азиата, времени не было. Потому Ветров, наплевав на то, что пару мгновений назад вынырнул из пограничного состояния разума, включил форсаж. Рискуя снова оказаться у края бездны. Однако в приемлемых пределах. Избегая чрезмерного напряжения. Предпринимать попыток вырубить Вобумингая в ускоренном ритме физически, тем самым, увеличивая нагрузку на мозг и повышая опасность повторного приступа, экс не стал, а незатейливо врезал импактом. А может, затейливо - ведь в последний момент Антон постарался ослабить воздействие и ударить вполсилы, чтобы не прикончить долговязого азиата, а отправить в нокаут. Или, продолжая пользоваться боксерской терминологией, привести в состояние грогги.
  Дабы безопасник остался жив, но утратил боеспособность и прекратил заниматься непотребствами с клавиатурой. Ветров следелал это не из гуманитарных побуждений, а руководствуясь исключительно практическими соображениями. Вобумингай мог еще не раз пригодиться эксу. Лучшего гида и переводчика на спутнике не найти. И в качестве заложника или щита для целей захвата балкера старший безопасник - куда лучший вариант, чем парочка почти бесправных контролёров. Почти бесправных и никому не нужных.
  Подобных опытов Ветров прежде не проводил, но экстремальная ситуация не давала иных шансов уцелеть. Ударив импактом, Антон выпал из режима 'slow-motion'. И посмотрел на дело рук своих. Точнее - дара авурха. Увы, с ослаблением удара получилось не очень здорово.
  Вобумингай пустил носом кровь и оплыл слабо оформленной кучей на полу рядом с панелью. Не снегурочкой, но где-то близко. Типовой анамнез для человека, попавшего под импакт экса. Налицо те же симптомы, что у бедолаг из осмотрового бокса, как врагов, так и случайных жертв. Единственное отличие, азиат не сразу коньки отбросил, а пока подавал признаки жизни: булькал горлом и слегка подергивался. И дар авурха свидетельствовал о том, что человек не умер. 'Сканирование' Вобумингая показало наличие пульса, артериального давления и почти стандартной температуры. По идее, следовало провести безопаснику неотложные реанимационные мероприятия, на худой конец диагност к нему прицепить, но у Антона после едва не начавшегося приступа дезориентации элементарно иссякли силы. Короткое пребывание на грани ментальной бездны вытянуло энергию не хуже вакуумного пылесоса. Вдобавок за диагностом следовало идти, а оставлять азиата одного в комнате слежения Ветров просто боялся. Опасался.
  Вобумингай, конечно, пострадал от импакта очень серьезно, на ладан дышит, но кто ведает, на что способен организм долговязого джунвэя. По всем параметрам он при смерти, но гарантий того, что азиат не завершит свои непонятные действия, которые чуйка оценила как реальную угрозу гибели, нет. С его клавиатурными манипуляциями еще следовало разобраться. Что Ветров, немного отдышавшись, и попробовал осуществить.
  Внимательное исследование развернутого голоэкрана и сенсорной панели дало не очень много ясной информации по причине пресловутой трудности перевода - от чрезмерного количества иероглифов рябило в глазах. Однако Антон уразумел, что Вобумингай активировал неизвестную систему вооружения, имеющую программу идентификации целей. Джунвэй не желал жахнуть по площадям или взорвать лагерь - мишенью был один Ветров, о чём недвусмысленно свидетельствовал открытый файл экса с его персональными данными и какими-то электронными метками.
  Обращение к знанию-пониманию, на удивление, стало эффективным и прояснило действия Вобумингая едва ли не до конца. Если верить первой грани дара, ликвидировать лагерь или предпринимать иные суицидальные шаги джунвэй не собирался. Он хотел применить вмонтированный в потолок и замаскированный импульсный разрядник, в ручном режиме установив индивидуальное нацеливание оружия. И определив мишенью временного контролёра. Подобные возможности у данного типа устройства имелись. Ввиду отсутствия ручного оружия у долговязого азиата и его опасений связываться с военным модификантом - действия довольно логичные и обоснованные. По каким-то причинам для активации разрядника Вобумингай не использовал голосовые команды, что наверняка оказалось бы быстрее и проще. Очевидно, безопасник побоялся посторонними звуками привести в чувства и привлечь внимание Антона и решил действовать осторожно - оброненный импульсник лежал рядом с рукой экса, и ему, чтобы подхватить оружие и произвести выстрел понадобились бы мгновения. Знание-понимание эту версию подтвердило.
  Задачу джунвэю усложнило фактическое отсутствие у Ветрова вживленного чипа. Вернее - сигнала от него. Сам-то чип из-под кожи никуда не исчез, но тонкая начинка - вплоть до наносоставляющих - была повреждена электроударами. Крайне удачно повреждена. Иначе Антону бы не поздоровилось. Выстрел из стационарного импульсника для любого белкового организма, мягко говоря, вреден. Организм авурха - не исключение. И попадание означало бы однозначный исход. Летальный.
  Останься чип 'живым', нацеливание по нему заняло бы у Вобумингая гораздо меньше времени, и пока Антон балансировал на грани ментальной бездны, азиат успел бы активировать и задействовать систему. А при отсутствии сигнала джунвэю пришлось проводить определение цели вручную, для чего искать файлы экса в базе данных. И считанных секунд для произведения выстрела не хватило.
  Порадовавшись чудесному спасению, Ветров аккуратно закрыл файлы и свернул голоэкран. Немного подумав, погасил панель. От греха. Теперь заниматься предпринимать реанимационные процедуры стало менее рискованно. А попытаться откачать джунвэя стоило. Полезный кадр, с какой стороны не посмотри. Вредный, опасный, но полезный. В хозяйстве пригодится.
  Сгоняв до медотсек и прихватив диагност, Антон вернулся в пункт управления. И едва просочившись внутрь, осознал, что бегал за аппаратурой зря. Вобумингай в хозяйстве не пригодится. Поскольку трупы в качестве потенциально полезных предметов используют исключительно эстонцы из доисторических анекдотов. А жизнь - далеко не анекдот, пусть и смешна иногда.
  Сейчас же эксу было не смешно. Скорее - грустно. И почему-то жаль долговязого безопасника. Не сказать, что приятель, но немного привык к нему. Видимо, на настроение повлияло то обстоятельство, что личность Энтони исчезла относительно недавно, и с момента возвращения к собственному 'Я' Ветров наиболее часто и интересно общался именно с джунвэем. С одной стороны, пребывая в тонусе по причине перманентного ожидания от собеседника-соперника активного противостояния, а с другой - находясь в комфортных психологических условиях, потому что мог разговаривать с безопасником почти на равных. В противовес допросно-приказным упражнениям с испуганными до мокрых штанов контролёрами. И общения с долговязым джунвэем будет не доставать. В информационном плане и эмоционально-психологическом.
  И погиб Вобуминагай, он же Юн, довольно нелепо. Смерти других работников дежурной смены тоже не отнесешь к разряду эпических, но там дело происходило в скоротечных боестолкновениях. И смотрелась гибель сотрудников администрации чуть иначе. По крайней мере, с колокольни экса. А его колокольня сейчас на спутнике была единственно правильной. Практически официальной.
  В голову Ветрову закралась странная мысль о том, грустил бы долговязый безопасник по захватчику и собеседнику, развернись ситуация в обратную сторону, и погибни экс? Что-то подсказывало - едва ли. Не тот менталитет. А шансы на победу у джунвэя имелись, и серьезные. Ему элементарно не хватило времени. И хватит ли этой эфемерной субстанции Антону для осуществления его планов, а ресурсов - для примитивного выживания, оставалось только гадать.
  
  
  ГЛАВА 10
  
  
  Проплывающий мимо здоровенный кусок руды ткнулся острым краем в бок. Антон вполголоса выругался. Не грех было и громко выразить эмоции, но смысла не было. Связь отключена по соображениям безопасности - режим радиомолчания заговорщики условились соблюдать неукоснительно, а орать в шлеме как-то неправильно. Странно и неудобно. А гаркнуть что-нибудь от души хотелось, поскольку куски руды представляли определенную опасность. Благо, данный обломок угодил в бронированный сегмент скафандра, и обошлось без последствий. Ветров и боли не ощутил. А зацепи острый край более хрупкий соединительный участок или шлем, кто знает, чем бы закончилась. Наверняка - ничем, Ветров больше себя накручивал, нервничая. В условиях невесомости даже самые крупные обломки руды в десятки килограммов не обладали достаточной силой и инерцией, чтобы пробить бронескаф.
  Другой расклад - при выгрузке в приемные отсеки балкера. Там, вполне уже может работать система искусственной гравитации, и при исчезновении невесомости тонны руды рухнут на дно отсека. И есть немаленькие шансы попасть под раздачу. Свалится несколько мелких кусочек совокупной массой под центнер на конечность - не порадуешься.
  Не убьет, естественно, бронескаф не позволит, но боеспособность приблизится к минимальным значениям. Спасибо еще, что чрезмерно большие куски руды в трюме челнока отсутствовали по определению. Равно, как и в лагере на Втором. Добыча на спутнике была устроена таким образом, что в сортировку серьезные глыбы просто не попадали. Автоматические проходческие комбайны этого не допускали. Предохранительные меры против обрушения на них руды заговорщики приняли предварительно - все пятеро висели жуками на стенках челночного трюма, присосавшись магнитными подошвами и перчатками скафандров к металлической поверхности. Или мухами.
  Подробностей процедуры разгрузки руды Ветров не знал и, где окажется 'низ' трюма при включении челнока в систему работы искусственной гравитации, мог лишь прогнозировать. С разными вероятностями успеха. Соответственно, гарантий того, что никого не засыплет камнями, не было. С другой стороны, неизвестно, функционирует ли, вообще, искусственная гравитация в грузовых отсеках балкера. Это Антон понимал и нервничал больше не из-за потенциальной опасности оказаться под градом кусков руды, а по причине тревожного ожидания.
  Ожидание - занятие в принципе неинтересное. Поговорки не дадут соврать. А висеть при этом в бронескафе на стенке трюма вообще муторно. Одна радость: за минувшие дни локоть полностью зажил, и боль Ветрова не беспокоила. Рукой теперь он мог действовать свободно. К сожалению, не в текущую минуту. И временная обездвиженность утомляла. Вот экс и развлекался ненормативными комментариями происходящего. И еще думал.
  Одиннадцать дней до прибытия балкера Ветров провел не то, чтобы в трудах и заботах, но не бездельничая. Исследовал помещения лагеря, изучал досье заключенных, определяя круг полезных для себя персон, разрабатывал планы по захвату кораблей, готовил оборудование и оружие.
  Непосредственно делами пленных занимался по остаточному принципу. Бедолаг оказавшихся в блок 'Джи' и в осмотровом боксе вернул в жилые сектора. Предварительно парализовав и определив в отдельный пустующий сектор, чтобы они своими рассказами других заключенных не смущали и не провоцировали. И на работы их не гонял. Изолировав и подключив автоматическую раздачу пищи. Сделать это Ветрову помог Бао, полномочия старшего котроллера позволяли менять режим содержания отдельных пленников.
  С бузотёрами ситуация складывалась еще проще. Когда случались конфликты и проблемы с дисциплиной ЦЭМ, следуя программе, глушил нарушителей парализаторами, а Ветров ничего не делал. И контролёров не привлекал. Предупреждения, ограничения в пище и перевод в блок 'Джи' не применялись.
  Повалившись несколько часов в отключке, нарушители приходили в сознание, и статус кво восстанавливался. Конечно, долго так продолжаться не могло, рано или поздно пленники уяснили бы, что прежний режим ушел в небытие, в лагере что-то случилось, но недель Ветрову и не требовалось. А на декаду подобных полумер хватило.
  На второй день после смерти Вобумингая экс определился с целью захвата. Балкер. И выбор не потребовал значительных умственных или эмоциональных затрат. Как говорилось в рекламных роликах давних эпох, при всем богатстве выбора иной альтернативы Ветров не видел. До транспорта с дежурной сменой он мог просто не дотянуть.
  Срок, который называл безопасник, - пятьдесят семь суток - чрезмерно долгий. За два месяца Антон рассудком подвинется. Не в переносном смысле и не только из-за вынужденного бездействия. Нарастающее давление в черепушке не очень тонко намекало на то, что вложенный в сознание код аасхов требует скорейшего контакта с биоискином и активации. И заниматься вопросами жизнедеятельности лагеря такое длительное время - упаси, боже.
  Кроме того, захват транспорта, по здравому размышлению, представлялся затеей на порядок более сложной, чем аналогичное мероприятие с балкером. Отсутствие контрабордажной или десантной группы, малочисленная команда, минимум следящих устройств на борту - условия практически идеальные. И сама процедура погрузки благоприятствовала заговорщикам. Вобумингай утверждал, что у экипажа балкера нет средств высадки на спутник. Со его слов, прибыв в систему планеты-сироты, корабль неизменно оставался на орбите Второго, а доставка руды производилась автоматически - специально оборудованными челноками. Контролёры давали аналогичные показания. И сомнительно, что они профессионально врали в один голос, не расходясь в мельчайших деталях.
  Таким образом, Ветрову с подельниками требовалось попасть внутрь челнока, а затем проникнуть из грузового трюма на корабль.
  Задача реальная, выполнимая. Особенно с учётом того, что абордаж балкера военнопленными из лагеря никогда не рассматривался сотрудниками Третьего департамента даже в качестве рабочей гипотезы. И предупредительных мер против подобного развития событий не предпринималось. А значит, появление заключенных на балкере станет сюрпризом для экипажа.
  Судя по допросам контролёров и покойного Вобумингая, в Третьем департаменте в принципе не обсуждалась возможность захвата лагеря изнутри. Условия содержания заключенных и режим безопасности позволял администрации снизить подобные риски до ничтожных значений. Запрос ЦЭМа подсказал, что вероятность самостоятельного проникновения за пределы изолированного периметра заключенных на территории лагеря оценивались в сотые доли процента. И администрации, и Третьему департаменту не было смысла проводить какую-то профилактическую работу для предотвращения такой нереалистичной угрозы. В том числе по причинам пресловутого экономического характера.
  И главное - система безопасности лагеря на Втором не была рассчитана на человека с даром авурха. Окажись на месте экса кто угодно, вплоть до военного модификанта, его шансы преодолеть последствия парализации и вырваться из фиксаторов стремились бы к нулю. Знание-понимание подтверждало данный анализ. А вероятность успешного абордажа оценивало высоко. Тем более, захватывать грузовой корабль Антон собирался не в одиночку.
  Группу соратников-подельников Ветров сформировал на основе тщательного изучения досье. Заранее ограничив число кандидатов четырьмя - пятью людьми. Больший количественный состав экс не мог контролировать физически. Задачу существенно облегчило обнаружение в списках военнопленных Ковальски. Его Антон, естественно, отобрал, не раздумывая. Убив сразу двух зайцев. Число лиц, за которыми требовался присмотр, уменьшилось, а ближний круг лиц - расширился. Пусть до одного человека, но в положении Ветрова - уже невероятный прогресс. Прежде вообще не на кого было опереться. А теперь кое-что он мог перевалить на плечи Ника. Старинный приятель заслуживал доверия. Мало того, что служили на Лауре вместе, плюс еще из одной эпохи родом. Оба эксы, рожденные в иные времена, чужаки в этом мире.
  Удивительная история: познакомившись в реабилитационной клинике после 'разморозки', Антон с Ником были в учебном лагере мобильной пехоты 'Энкубьерто', вместе служили на Лауре, затем Ковальски улетел на Ньюланд и потерял связь с приятелем. А тут такая неожиданная встреча. Из досье, изучение которого Ветров завершил после приступа дезориентации и устранения Вобумингая, выяснилось, что в период уменьшения интенсивности боестолкновений на Лауре, Ковальски попал в формирующуюся сводную группы для переброски на Аквалон. Отслужил на водной планете пару лет, стал сержантом, а с началом войны его подразделение перебросили в район военных действий. Точнее, собирались перебросить, поскольку транспорт захватила эскадра Поднебесной. Ник угодил на фильтрационную базу, а оттуда - в лагерь на Второй. Немыслимый выверт судьбы, которая свела эксов спустя четыре года. И коли так случилось им по определению заодно держаться следовало. К сожалению, досье Саймона, Мака или Ланге в базе не оказалось, на что, впрочем, Ветров и не рассчитывал. Это было бы уже слишком.
  Вторым членом повстанческо-абордажной банды стал 'баскетболист' Карл. Его кандидатуру Антон выбрал не без колебаний. Что ни говори, он (еще в личине Тони) с негром участвовал в драке на противоположных сторонах. Да и прямоугольно-подобного товарища 'баскетболиста' экс убил. Пусть и случайно. Вместе с тем, непосредственно с Карлом Антон не дрался, ударов друг другу они не наносили, атлет мутузил Игнациуса, а Ветрова больше донимал Угорь. А еще экс из воспоминаний Тони знал, что Карл отличался уравновешенностью, в конфликты не вступал, и та драка являлась не более чем спонтанным выплеском эмоций. И была спровоцирована скорее Игги, а не 'баскетболистом'.
  И самое важное - в прошлом Карл имел лицензию пилота кораблей орбитального класса и приличное количество отработанных по специальности часов. Неоспоримый, небьющийся козырь. У других кандидатов подобного опыта, увы, не наблюдалось. Не считая невинно убиенного качка, но его дух из-за грани не вернешь, труп за пульт управления не посадишь.
  Еще двух рекрутов Антон отобрал по профессионально-образовательному цензу. По образовательному - Михала Такача, курсанта навигаторского факультета военно-космической академии, отчисленного за пьянство и прогулы с четвертого курса. А Ромео Штайнмахера, персонажа, недоучившегося в средней школе, но имеющего приводы и судимость за правонарушения в сфере информационных технологий, - за навыки. Если верить досье, Ромео был прирожденным хакером - самоучкой, способным взломать что угодно, от электронного утюга до ЦЭМа.
  Имелась идея добавить в команду Игги, но быстро отпала. Игнациус знал Ветрова, как Тони, адекватно воспринимать экс в то время опекуна не мог. И значит - доверять ощущениям и оценкам. Да и кардинальное изменение личности соседа могло быть воспринято Игнациусом неправильно. Подобной проблемы в отношении Карла не существовало, Тони с ним практически не общался.
  Каждого кандидата в сообщники экс отбирал отдельно. И забирал отдельно. В прямом смысле слова. Определял жилой сектор, где находится кандидат, включал парализацию, извлекал бесчувственное тело. Первым данную процедуру прошёл Ковальски, который затем стал помогать Антону. Ника в свои планы Ветров посвятил едва ли не полностью, рассказав в том и о биоискинах. Обрисовал обстановку в мире и поведал о вложенном коде аасхов. Смит, Радулеску и бойцы Седьмой Этанской бригады далеко, за десятки парсеков, а надежный партнёр эксу не помешает.
  Остальные члены команды захвата услышали урезанную версию. Им Антон рассказывал о стоящей перед ним задаче спешно добраться до обитаемых мест, в связи с требуется захватить судно. И каждому предлагалось присоединиться к абордажной команде. В ультимативной форме. С условием беспрекословного подчинения приказам Ветрова. Кто не желает - добро пожаловать в обособленный отсек. В изоляцию. До момента отбытия со Второго на челноке.
  Ромео и Михал сразу, почти без раздумий, приняли условия экса. Карл решился не сразу, колебался, попробовал оговорить освобождение своих товарищей, но, в конце концов, согласился влиться в ряды 'заговорщиков' и без друзей. Чему поспособствовало обещание Антона дистанционно разблокировать замки и запоры в лагере после отлета челноков с грузом. Все, за исключением поврежденных и не работающих. Осуществить это помог Штайнмахер. Даже не помог, а сделал по просьбе Ветрова. Запрограммировал запоры, на отключение, уставив таймеры на пятичасовой период ожидания с момента отбытия последнего челнока.
  Контролёров дежурной смены элементарно заперли. Вопрос с их освобождением или дальнейшей изоляцией отныне будет в компетенции военнопленных. Бао и его коллега уже отыграли свои роли - сеанс связи с экипажем балкера под чутким надзором Ветрова провели, процедура загрузки руды началось. После сеанса Ромео включил имитатор помех, и подать условный знак или сигнал на корабль, воспрепятствовав планам Антона, бывшие контролёры дежурной смены не могли. Равно как и военнопленные.
  Ко времени освобождения заключенных абордажная команда должна уже справиться с миссией захвата балкера. Или не справиться. При любом раскладе освобождение пленников тогда не будет играть никакой роли для Антона и его соратников. Пусть заключенные творят что угодно: громят лагерь, ломают оборудование, стреляют по кораблю из туннельных орудий и систем противометеоритной защиты. Действия освобожденных военнопленных уже не скажутся на планах экса. Начальная фаза которых близка к завершению.
  Словно в такт мыслям Ветрова челнок дрогнул и замер. Появилось ощущение тяжести. На спине бронескафа мелкие камешки сыграли стаккато. А затем масса руды осела на дне трюма. Значит, грузовой шаттл вошел в зону действия искусственной гравитации. Слава богу, заговорщики сделали правильную ставку, угадали, где возникнет условный низ, и никто не угодил под груду обломков. Только Карл немного слегка попал под раздачу. То ли он не рассчитал с высотой крепления к стене, то ли в его направлении руда осела неравномерно, но 'баскетболиста' прижало камнями до уровня пояса. Жестами Карл показал, что ничего критичного не случилось, он в порядке, потому никто не торопился на помощь.
  Судя по возникшей вибрации, челнок снова начал двигаться, только уже не в полетном режиме, а, очевидно, в фиксаторах стыковочного узла. Еще один толчок, и шаттл остановился. Створки донного шлюза распахнулись, и масса руды рухнула вниз. Поднимая облако пыли и попутно совершая доброе дело - освобождая ноги Карла. По команде Антона заговорщики прекратили изображать мух на стенках, отцепились и спрыгнули на поверхность рудных куч. Сделали это своевременно - створки закрылись, а челнок 'поехал' в фиксаторах к наружному шлюзу трюма. Будет ли грузовой шаттл совершать еще один рейс к лагерю за рудой или направляется на место постоянной стоянки, экс не знал, но в любом случае, останься беглецы внутри, проблем бы добавилось. И по части потери темпа, и в плане дополнительных препятствий для выхода из челнока.
  Освещение по понятным причинам в трюме балкера отсутствовало, но наличие в шлемах бронескафов экранов ночного видения позволило заговорщикам осмотреться. И оценить размеры трюма. Громадные. От стены до стены - пара-тройка футбольных полей, а до условного потолка - десятки метров. При том, что трюм уже загружен рудой, соответственно, объём свободного пространства кардинально уменьшился. Размах впечатляло. Особенно, если вспомнить о наличии у балкера нескольких подобных грузовых трюмов. Корабль, по сути, на девяносто процентов из них и состоял.
  Не дожидаясь прибытия очередного челнока с грузом, и вероятного града руды на головы, заговорщики двинулись к стене трюма, на которой виднелись очертания то двери, то ли шлюза. Бонус: стена - не дальняя. И дополнительная благодарность удаче за дверь или шлюз.
  Вопрос возможности выхода в помещения для экипажа был самым уязвимым местом в ветровском плане захвата корабля. Не окажись в трюме соответствующих дверей или шлюза, миссия бы завершилась крахом. Пришлось бы пытаться вновь просочиться на борт челнока и возвращаться в лагерь. Или подыхать в трюме. Для проникновения во внутренние помещения корабля у беглецов просто не было средств. Нет, сверла, некоторое количество взрывчатки и кое-какое оснащение имелось, но явно недостаточное, чтобы пробиться через глухие стены и переборки, предназначенные для космических перелетов, и, следовательно, крайне прочные. Одно дело - шлюз вскрывать, а другое - в глухую стену долбиться.
  Антон знал, что прежде балкеры обычно оборудовались выходами в трюмы для визуального наблюдения или ремонта контрольных приборов, но то была скорее дань традиции. В новых - максимально автоматизированных - грузовых имперских кораблях прямые переходы из внутренних помещений в трюмы не предусматривались. Беглецам с кораблем повезло, попалась модель старой конструкции.
  До шлюза добрались быстро. Он располагался на высоте четырех-пяти метров от поверхности рудных куч, но по стене к дверям поднимались перекладины вмонтированной лестницы. В связи с чем пришлось карабкаться до уровня шлюза по очереди, но на скорость работы данное обстоятельство повлияло мало. С взломом долго не возились.
  Михал просверлил отверстия, заложил динитовые пластины и осуществил подрыв. Вскрывая металлическую защиту двери. Повторного подрыва не потребовалось, доступ к электронной начинке был получен. Затем за дело взялся Ромео. Еще в лагере он соорудил переносной дешифратор и теперь сноровисто подключил его к каналу дверного фиксатора. Ветров не вмешивался, на данном этапе от использования электроудара он решил воздержаться. По многим причинам. И светить свои экстраординарные таланты перед соратниками не хотелось, и силы нужно было экономить. Кроме того, доселе эксу применять электроудар в бронескафе не доводилось, а эксперименты в процессе абордажа необходимы Антону как балерине - штангенциркуль.
  Дисплей на приборе Штайнмахера окрасился в зеленые тона, створки расползлись в стороны. Ромео уступил место лидеру, и Ветров первым забрался в шлюзовую камеру. Затем еще одна операция с дешифратором, и группа заговорщиков ворвалась в трюмный отсек. С оружием наперевес.
  Никто абордажников не встречал. Ни цветами, ни выстрелами, ни поднятыми руками. Судя по отсутствию звукового и светового сопровождения, тревога на корабле не поднималась. Эксу стало немного обидно. Они готовились, тренировались, настраивались, можно сказать, жизни готовились положить на алтарь победы, а тут такое пренебрежение со стороны экипажа. Как в анекдоте: страна на войну не явилась. Абордаж то ли не заметили, то ли проигнорировали. Знание-понимание не ответило точно на поставленный вопрос.
  Беглецы добрались до развилки и разделились на две группы. Ковальски с Карлом отправились в двигательный отсек, а Ветров с Михалом и Ромео проникли в лифтовую шахту и полезли вверх - к рубке управления. Примерный план корабля заговорщики изучили еще в лагере и знали расположение отсеков. Ехать в лифтовой кабине Антон не рискнул, несмотря на столь вопиющее игнорирование абордажных действий. Правило про береженого и в новую эпоху работало. С высокой эффективностью. Более того, по всему маршруту движения Ветров сканировал окружающее пространство внутренним радаром, каждые полминуты терзал первую грань дара и поддерживал постоянную готовность включить форсаж. Крупных живых организмов 'радар' поблизости не обнаруживал, чуйка помалкивала, знание-понимание об опасности не предупреждало, но экс постоянно поддерживал себя в тонусе. Именно из-за правила про береженого.
  Первое столкновение с экипажем, вернее - его представителем, случилось на выходе из лифтовой шахты в коридоре на уровне рубки управления. Остановившись перед люком, экс получил от внутреннего радара информацию о наличии поблизости объекта размерами и массой тела соответствующего человеческим стандартам. Эмоциональный фон объекта свидетельствовал о высоком уровне возбуждения на фоне положительных переживаний. Страх и тревога отсутствовали. Значит, нападения человек не ждал. Потому Антон не стал прятаться в лифтовой шахте, а, дождавшись открытия люка Штайнмахером, сразу вывалился в коридор. И увидел объект.
  У стены рядом с переборкой боком к эксу стоял худощавый длинноволосый азиат среднего роста, одетый в комбинезон с опознавательными знаками корабельного механика. И явно не обращал внимания на появление в коридоре тройки облаченных в бронескафы вооруженных людей. Безусловно - посторонних и опасных. И шум, производимый этими посторонними вооруженными людьми, мужчина не слышал. Поскольку был страшно занят. Он постоянно шевелил пальцами, дергал руками и что-то бубнил под нос. Глаза механика были скрыты за дрожащим маревом голоэкрана. Напрашивался очевидный вывод: парень играет или смотрит фильм. Вариант посещения сайтов отпадал по причине удаленности планеты-сироты, отсутствия связи и доступа к нормальной сети.
  Азиат так увлекся происходящим в виртуальном мире, что прокараулил появление врагов в реальности. Немного удивляло место погружения в виртуальность. Парень почему-то пялился на голоэкран, стоя в пустом коридоре по пути в рубку управления, хотя, наверное, на корабле не сложно было найти более комфортные условия. В каюте или в рубке, к примеру. Впрочем, ни Антон, ни его соратники ничего не знали о порядках, установленных на балкере, а азиат, погрузившись в виртуал, мог просто на минуточку остановиться. Зависнуть, как говорили в прежние времена.
  Разбираться в мотивации азиата экс не стал. Подавил напрашивающееся желание ударить импактом, подкрался поближе и двинул парня рукояткой импульсника по макушке. Забыв о том, что у соратников имеется более эффективное оружие оглушающего типа. И мысленно отметив, что битие людей по темечку оружием входит у него в число вредных привычек.
  Механик осел на пол, уронив с носа тонкую дужку очков. Приложил азиата Антон прилично, под рукояткой что-то хрустнуло. Или хлюпнуло. Выглянув за переборку Ветров обнаружил, что по левой стороне стены идут двери каких-то отсеков, а дальше коридор поворачивал направо. И, естественно, что там располагалось, видно не было.
  Вернувшись обратно, Ветров поднял лицевой щиток шлема и знаком приказал спутникам сделать то же самое. Несмотря на столь обескураживающее невнимание хозяев, режимом радиомолчания Антон решил не пренебрегать. А вот обменяться парой фраз в процессе непосредственного общения с соратниками счёл возможным. Даже если в коридоре есть микрофоны и датчики, судя по наплевательскому приёму захватчиков, едва ли кто-то за этими устройствами следит.
  - Ромео, контролируй выходы. Кто появится - стреляй. Нас, очевидно, тут не ждали, но осторожность не помешает. Михал, проверь лохматого, живой или нет? Показалось, я череп ему проломил.
  Направленное сканирование показало, что пострадавший жив, сердце бьется, пульс есть, но Ветров не желал светить перед соратниками своими неординарными способностями.
  - А можно было его и по-другому обезвредить, - отозвался Штайнмахер, покрутив в руке шокер.
  - Чёрт! - выругался Антон. - Из головы вылетело. У самого же есть. Что-то меня понесло. Ладно, смотри за выходами.
  - Хорошо.- Штайнмахер сменил шокер на импульсник и взял под прицел коридор.
  Такач наклонился, снял перчатку и пощупал пострадавшего.
  - Дышит. Живой.
  - Повезло бедолаге. А что насчёт привести в сознание и провести экспресс-допрос? Нам точные сведения о количестве экипажа и дислокации не помешали бы.
  Михал покачал головой.
  - Нет. Если инъекцию сделать... и то вряд ли. Череп не пробит, но травма серьезная. Долго не очнётся.
  - Зря я, поторопился... - попенял себе Ветров.
  Его действия заслуживали отдельного разбора. События минутной давности продемонтрировали, что в боевой обстановке Антон порой забывает об элементарных вещах. И не всегда эффективно комбинирует применение способностей авурха и 'обычного' оружия. То ли так и не научился, то ли потерял навык за время существования в личине Тони. Впрочем, разбирать свои действия нужно позже. Экс внутренне втряхнулся и приказал Михалу:
  - Вяжи ему руки-ноги и тащи в уголок. На всякий пожарный.
  - Понял. - Такач принялся фиксировать конечности пострадавшего азиата пластиковыми лентами.
   Вполглаза присматривая за соратниками и коридором, Ветров наклонился и подобрал дужку очков. Именно она проецировала голографический экран. Машинально повернув дужку, Антон увидел, чем так был увлечен длинноволосый азиат.
  Игрой. На голографическом экране разворачивалась эпическая битва химерических существ, летели отрубленные конечности, лилась разноцветная кровь, мелькали знаки и цифры, отражающие набранные очки. Не те, что на носу, а те, что в зачёт.
  Экс повертел дужку.
  Отличный девайс. С голографической развёрсткой. Надежный - очки на пол упали, а экран не пострадал. Недаром империя славится своей техникой. Такие устройства обладали и средствами идентификации хозяина. По сетчатке, по генокоду. Иначе Антон использовал бы устройство прямо сейчас. Для подключения к локальной сети и получения информации об экипаже. В любом случае, разбрасываться хорошими вещами экс не собирался. Очки отправились в карман бронескафа. Позже Антон намеревался отдать устройство Штайнмахеру, чтобы тот пошаманил над девайсом, покопался в программе авторизации, изменив логины - пароли владельца.
   Дождавшись завершения манипуляций Такача, приказал Штайнмахеру проверить двери по левой стороне двери. Пока Ромео возился с дверями, экс сканировал пространство. В ближних отсеках - никого. Живые существа значимых размеров отсутствовали. Потому с дверями отсеков поступили просто, но эффективно - заблокировали замки. Ромео постарался.
  Десятиметровое пространство за поворотом коридора также не сулило встреч с экипажем. А дальше радар Ветрова 'не доставал'. Каждый член группы имел ручные устройства, перепрограммированные Штайнмахером из реквизированных в лагере сканеров, использующих принцип фиксации движения, вибрации и изменения температур поверхностей, но 'радиус действия' этих приборов был еще меньше, чем у Антонова внутренного радара. Точнее, зона уверенного контроля отставляла желать лучшего. Сканированию сильно мешали переборки корабля. И толку от сканеров было с гулькин нос. По крайней мере, длинноволосого любителя виртуальных игр из-за люка лифтовой шахты ручные устройства не засекли. Другое дело, сканеры были больше нацелены на обнаружение роботизированных объектов и передвижных боевых систем, но и данная функция пока применялась впустую. К счастью.
  В текущей ситуации пригодились бы дроны-разведчики, но подобных устройств в лагере не было. С ручным оружием и нужным для абордажа оборудованием на Втором вообще было не ахти. Ни сканеров качественных - вмонтированные в лагерные стены и потолки стационарные приборы не в счёт, ни дронов, ни гауссовок, ни автоматов приличных.
  При подготовке к операции Штайнмахер предлагал соорудить, что называется, на коленке, некий аналог дрона из подручных материалов. Прикинув расклады, экс решил предложение компьютерного гения отвергнуть. Больше одного прототипа Ромео не обещал, и то при условии, что его не будут отвлекать на другие работы. А отвлекать требовалось постоянно. И возиться с единичным экземпляром дрона Антон смысла не видел. Любая поломка, которую абордаж едва ли не гарантировал, сводила на нет технико-разведывательные возможности группы заговорщиков.
  Хорошо, что, помимо технических, у группы были в наличии и иные средства. Потому вместо дронов для разведки использовались переносные сканеры и ветровский внутренний радар. Антон способность обнаруживать живые объекты невизуальным способом особо не комментировал, лишь однажды - еще на Втором - заявив, что имеет неплохой прибор для фиксации живой силы противника. И рассказывать о том, что именно это за прибор категорически отказался. На правах командира. Ромео пробовал поприставать с вопросами, но экс на них, фигурально выражаясь, прибор положил. Отнюдь не тот, которым Штайнмахер интересовался. И гений отстал.
  Вперед двигались именно так: сканирование техническое плюс применение Ветровым дара, если противник не обнаружен, шли дальше. По указанию Антона, Михал присматривал за тылами, а Ромео блокировал замки попадающихся по пути дверей отсеков и кают.
  - Чисто! - в духе канонических зачисток двадцать первого века отрапортовал Такач.
  - Никого! - поддержал коллегу Штайнмахер.
  - У меня тоже, - отозвался Антон.
   Изначально они обменивались информацией исключительно заранее обговоренными жестами, но, убедившись, что их особо никто не ждёт, роботы и контрабордажная команды навстречу не спешат, режимом тишины стали пренебрегать. Соблюдая радиомолчание, Ветров руководствовался принципом: наглеть нужно в меру. Если сканеров и камер в помещениях балкера нет, либо за ними никто специально не следит, то это не означает отсутствия контроля за волновыми сигналами. Контрольная аппаратура по определению устанавливается на крупных космических судах. И часто - на мелких. С целью перехвата любых сигналов бедствия. И если фиксирует выход в эфир - оповещает экипаж также автоматически.
  Некая фильтрация сигнала по диапазонам и мощности наверняка предусмотрена, и отсекающие параметры вводятся в программы, чтобы не тревожить экипаж при фиксации переговоров по системам и приборам внутренней связи, в том числе - личным устройствам. Проблема в том, что отсекающие параметры заговорщики по очевидным причинам не могли знать, а вмонтированные в бронескафы передатчики были довольно мощными, потому экс предпочитал перестраховываться. И не связывался с парой Ник-Карл, чтобы не беспокоить экипаж балкера радиоперекличкой.
  Логика подсказывала, что у напарников все в порядке. И знание-понимание логику поддерживало. На судне тишина, сирены не воют, значит, проникновение не обнаружено. А если обнаружено, то информация не доведена до командной рубки. Как в случае с длинноволосым любителем игр; по сути, он узнал о проникновении враждебной группы на корабль, но сведения до командира не довёл. А то, что связанному и лишенному сознания человеку совершить данный поступок, мягко говоря, затруднительно - вопрос второй.
  Очередной коридор уперся в развилку. Ветров просканировал пространство. Налево - никого, направо - семь человек на расстоянии пяти-десяти метров. За переборкой и дверями. Неожиданно количество людей изменилось, уменьшившись до шести, а затем опять увечилось до первоначального числа. Знание-понимание подсказало, что кто-то вышел из зоны уверенного сканирования Антонова внутреннего радара, а затем вновь туда вернулся.
  - Стоп! - скомандовал экс.
  Соратники замерли. Такач стал спиной к развилке, выполняя задания присмотра за тылом, а Штайнмахер взял под прицел фронтальное направление. Антон еще раз машинально кликнул знание-понимание, но новой информации не получил. И двинулся простым путем - выглянул из-за угла. Дар авурха не подвёл, коридор упирался в массивные двери, скрывающие вход в явно важное помещение.
  Рубка. Однозначно. Кают-компаний на имперских балкерах не предусматривалось, а прочие помещения на корабле, судя по увиденному на маршруте, оборудовались дверями попроще. А то и вовсе створками или шлюзовыми люками.
   - Направо за дверями скопление людей, шесть-семь человек, надо полагать, добрались до рубки, - сообщил соратникам экс.
  - И нас по-прежнему никто с оркестром не встречает, - отметил очевидный факт Штайнмахер.
  Ветров кивнул, соглашаясь с мнением компьютерного гения, но сказал противоположное:
  - Если они ловушку не замыслили на завершающем этапе. Сейчас ворвемся, расслабимся, а нас там, тепленьких, повяжут...
  - Что-то не похоже... - усомнился Штайнмахер.
  - В любом случае, бдительности не теряем. Михал, смотри за левым коридором. И за тылом, само собой.
  - Принял.
  - Ромео готов?
  - Безусловно. - Штайнмахер поочередно шевельнул правой рукой с парализатором и левой устройством - электронной отмычкой.
  - Тогда пошли.
  Чтобы добежать до двери потребовалась пара секунд, для подсоединения универсальной 'отмычки' Ромео к электронной начинке замка - чуть больше десятка. Пока Штайнмахер возился со своей 'универсальной 'отмычкой', Антон на всякий случай налёг на створки. Для проверки, не достигла ли фортуна невиданных уровней фантастической щедрости - а вдруг двери примитивно не заперты? И откроются. Не срослось. Створки не шелохнулись. От чего экс совершенно не расстроился. Слишком легко складывающийся абордаж и чрезмерная порция удачи - повод насторожиться для личной паранойи.
  Корежить металл и пластик двери взрывчаткой не понадобилось, Ромео уверенно залез под сенсорную панель сбоку от двери и подключил прибор. Панель, очевидно, реагировала на приложение руки или пальцев членов команды балкера. Открывая двери, идентифицируя входящего, то ли по отпечаткам, то ли по генокоду. Отличия в методах определения Ветрова не волновали, просто в голову лезли такие - почти отвлечённые - мысли. В деле открытия дверей экс полностью полагался на Штайнмахера, Ветров привык к тому, что гений-самоучка вскрывает запоры легко, быстрее, чем консервные банки. Либо, наоборот, блокирует.
  И сейчас Ромео не подвел. Дисплей на приборе окрасился в знакомые изумрудные тона.
  - Есть.
  У дверей имелась функция автоматического открытия - створки разъехались в стороны самостоятельно, без нажима. Мимоходом прислушавшись к чуйке и не уловив сигналов опасности, Ветров врубил форсаж, заскочил внутрь и, сместившись в сторону, чтобы освободить место Штайнмахеру, взял под прицел рубку. Держа в правой руке импульсник, а в левой - шоковую гранату. А затем вышел из режима 'slow-motion'. И еле удержался от того, чтобы почесать дулом импульсника затылок. Руку экса остановило наличие шлема на голове. Точнее, то, что Ветров вовремя вспомнил о данном факте.
  Форсаж можно было и не использовать. И без сотрясания воздуха стволом тоже обойтись. Да и, вообще, врываться в рубку - необязательно. Разве что для оттачивания собственных боевых навыков. Если бы Антон с Ромео зашли в рубку вежливо раскланиваясь или прыгая на одного ноге - ничего бы не изменилось. И картина 'Не ждали' художника Ильи Ефимовича Репина - явно не подходящий ситуации образ. Их не то, что не ждали - проигнорировали.
  Появление в помещении двух вооруженных, облаченных в бронескафы людей не произвело на находящихся внутри членов экипажа ровно никакого впечатления. Да что там - захватчиков элементарно не заметили. Ни один из семи человек, обосновавшихся в рубке (знание-понимание с количеством не ошиблось), не соизволил и головы повернуть в сторону 'вновь прибывших'.
  Четверо были явно увлечены игрой. Не исключено, что друг с другом. Их глаза скрывались за точно такими же очками с дрожащими голоэкранами, как и у оглушенного Ветровым механика. Они и руками махали столь же нервно и азартно. Еще один член экипажа примитивно спал в кресле, закинув ноги на ближайшую панель. А оставшиеся двое расположились у объёмного - размером в пару кубометров - изображения звездной карты и что-то оживленно обсуждали. На новомандарине, естественно. Судя по нашивкам на куртках, в обсуждении участвовали капитан и навигатор. Или штурман.
  Картина умильная. И в корне не соответствующая представлениям Ветрова об обстановке на имперских кораблях. Стереотипы о железной дисциплине и жесткой иерархичности в экипажах космофлота Поднебесной рушились прямо на глазах. Обстановка в помещении больше подходила студенческой общаге эпохи Антоновой юности, чем рубке управления грузового корабля. Пусть не крейсера или фрегата, а сугубо гражданского судна, но военное положение никто не отменял. Ветров ожидал засаду, предполагал увидеть направленные на захватчиков стволы, либо обычную рабочую рассадку по креслам, когда члены экипажа в рубке заняты своими обязанностями. На худой конец - картину какого-то совещания и, после появления захватчиков, немую сцену в стиле 'Ревизора'. А вот к тому, что их проигнорируют, оказался не готов.
  Что за вольница на имперском корабле? У них связь с лагерем прервалась, могли бы насторожиться, а они в ус не дуют. Играют и дрыхнут без задних ног. Делом лишь два человека заняты. И то не факт. Капитан настолько распустил экипаж? Антону в голову даже закралось подозрение, что 'общажная атмосфера' в рубке - постановка, спектакль. Своеобразная ловушка. Захватчиков пытаются расслабить, а затем внезапно напасть и обезвредить. Однако знание-понимание данную идею оценило близко к нулевой вероятности. И чуйка помалкивала.
  Нет, дело в другом. Видимо, на корабле реально с дисциплиной и соблюдением норм безопасности все не очень хорошо обстоит. За что капитану и экипажу отдельное человеческое спасибо.
  Чтобы привлечь к себе внимание, экс поднял щиток шлема и откашлялся. Реакции - нуль. Один из колдующих над объемным фрагментом звездной картой - с нашивками капитана - что-то сказал Антону. Опять же не на лингво. Судя по тону - скомандовал. Как почудилось Ветрову, приказал занять свое место. Или отправляться на свое место. Что подтвердил Ромео, неплохо знающий новомандарин.
  - Говорит, если закончили, идите к себе.
  На звуки инородной речи капитан с навигатором соизволили отвлечься от звёздной карты и обернуться. И, наконец-то, ветровские фантазии воплотились. Пусть сцена отнюдь не напоминала концовку 'Ревизора', но вид облачённых в бронескафы и вооруженных посторонних людей, несомненно, произвёл впечатление на капитана и навигатора. Штурман выпучил глаза, не хуже пресловутой мышки из анекдота, что, с учётом расовых особенностей выглядело предельно смешно.
  А капитан открыл рот, словно собирался достать подбородком до груди. Справедливости ради, 'упавшая на пол' челюсть не помешала командиру корабля дернуть рукой в сторону панели управления, но Антон с Ромео не зевали. Ветров включил форсаж и применил импакт, постаравшись ударить слабо, чтобы не убить. А Штайнмахер выстрелил из шокера.
  Капитан судорожно дрыгнул ногами и обмяк, сползая по креслу. Экс просканировал тело: пульс слабый, но объект жив. Хорошо, что Ромео применил шокер, а не импульсник, иначе пришлось бы соскребать кровь с панелей.
  Выстрел из шокера имел дополнительный бонус: навигатор проявил исключительную понятливость, дёргаться не стал, лишь взметнул руки к потолку. Очень предусмотрительно и ситуативно верно. Экс невольно отметил, что попадающие под прицел граждане Поднебесной обычно ведут себя послушно. Не бузят и дисциплинированно тянут руки к потолку. Никакого экстрима и тем более - героизма. На амбразуры не бросаются. Вот что значит - воспитание.
  Увы, но в прочих сферах дела с дисциплиной на корабле обстояли неважно. Что подтверждал, в том числе, и выстрел из шокера. Использование оружие иных эффектов, помимо лишения сознания капитана и поднятия рук навигатором, не повлекло. Игроки по-прежнему азартно сражались в виртуальной реальности, а инженер беззастенчиво посапывал. Шокер, конечно, далеко не самое громкое ручное оружие, но некоторый шум производит. И на него инженер и четвёрка игроков не среагировали. Крепкий сон и мини-наушники, видимо, не иначе. Лучшие друзья захватчиков. Не считая расхлябанности экипажа.
  - Позови Михала, - бросил экс Штайнмахеру.
  Когда Такач забежал в рубку, Ветров приказал ему:
  - Обездвижь, будь добр, господина с поднятыми руками. А потом и второго, на кресле.
  - А эти? - Михал показал на игроков и спящего инженера.
  - Позже ими займемся. По одному.
  - Понял.
  - Ромео, закрой двери и заблокируй.
  - Сейчас, организуем. Недорого и качественно.
  - Не болтай, работай.
  - Слушаю и повинуюсь, босс.
  С блокировкой дверей Штайнмахер справился быстро. Теперь Ветров мог не беспокоиться о прикрытии тылового направления. Такач тоже возился недолго - с фиксацией конечностей освоился.
  - Готово!
  - Отлично. Теперь остальных.
  После навигатора настала очередь спящего инженера, который до завершения процедуры фиксации, кажется, не уразумел, что случилось. А затем занялись игроками. Пока первого грубо вытаскивали из виртуальности и пеленали, трое успели выйти самостоятельно, но проявлять героизм никто не осмелился.
  Игроки вели себя исключительно миролюбиво, хотя, выскочив из виртуала, совершали некие телодвижения. Можно сказать, дёргались от неожиданности. Один стал отодвигаться в угол, другой отшатнулся, третий просто вздрогнул, но никто не пытался сопротивляться. Едва увидев дуло импульсника, игроки сразу же вспомнили о крайне полезном для здоровья упражнении, связанном с поднятием вверх рук. И не забыли об обязательном сохранении такой позы продолжительное время.
  Если не считать 'вздрагиваний', иных резких движений игроки не совершали. Создалось ощущение, что они и дышать опасались. Стрелять не пришлось. Да и командовать - тоже, пленники всё сами делали, практически совали руки в пластиковые петли.
  Стоит отметить, что экипаж Ветрова порадовал. И разгильдяйством, и расслабленностью, и готовностью к плену. Один капитан попробовал что-то сделать, прочие были образцово покорны и послушны.
  - Узнай, как программу - переводчик включить, - приказал Антон Штайнмахеру.
  - Я могу и дальше переводить, - предложил Ромео. - Так быстрее будет.
  - Не нужно. Я думаю, нам сильно торопиться уже не обязательно.
  Действительно, экс ощущал, для спешки больше нет причин. Балкер фактически захвачен, рубка управления под контролем, двигательный отсек наверняка тоже, иначе тревогу бы объявили, а беглецы со Второго серьёзного сопротивления со стороны экипажа не встретили. По сути - никакого сопротивления не встретили. Нельзя утверждать, что так и дальше дело складываться будет, кто-нибудь из членов команды балкера вполне мог начать бегать по помещениям и отстреливаться, но неразрешимой проблемы в том Антон не видел. Главное - контролировать рубку и двигательный отсек. Очаги сопротивления в иных частях корабля не столь сложно подавить, как это кажется на первый взгляд.
  Имея за спиной таланты авурха, зачистка помещений корабля представляется не самым сложным делом. А поспособствовать эффективности зачистки способен элементарный ход - блокировка отсеков. Кроме того, чуйка помалкивала, а знание-понимание оценивало вероятность активного вооруженного сопротивления от оставшихся членов экипажа крайне низко. Вместе с тем, игнорировать данные - пусть и минимальные - риски Ветров не собирался. И намеревался оперативно допросить имперцев, пленённых в рубке, чтобы окончательно прояснить обстановку.
   Короткие переговоры с навигатором Ромео провёл успешно. Через пять минут автоматический переводчик работал.
  - Сколько человек в экипаже?
  Спрашивая, экс смотрел на навигатора, и тот ответил почти без заминки:
  - Двадцать.
  - Где остальные находятся сейчас?
  - Трое должны быть в двигательном отсеке, один на камбузе. Где другие, не знаю, они не на вахте.
  Ветров хмыкнул и нахмурился, и навигатор торопливо добавил:
  - Можно посмотреть, на панель вывести.
  - Ромео, займись.
  - Сделаю, босс. Пусть только коды озвучит.
  Пока Штаймахер выпытывал у навигатора коды доступа, подключался к системе наблюдения, разворачивал голоэкраны и выводил на них изображения, Ветров допросил игроков и проснувшегося инженера на предмет имеющегося на борту вооружения. И стационарного, и ручного. Выяснил, что балкер оснащен добротными противометеоритными пушками, но тяжелого переносного оружия на корабле нет. А ручное - импульсники и пистолеты - лежит в сейфе капитанской каюты. Поскольку двери в нее в настоящий момент блокированы, а доступ к сейфу имеет один капитан, в настоящее время валяющийся без сознания в рубке, опасность завладения оружием близка к нулю. Что экса сильно порадовало.
  С помощью камер удалось обнаружить троих членов экипажа. Система наблюдения идентифицировала их. Они толклись рядом с камбузом в своеобразной столовой. Если точно соблюдать правила перевода с новомандарина на лингво, в то помещении, предназначенном для приёма пищи. Явно в ожидании обеда. Или ужина. Или завтрака - что там у них по корабельному времени. Из самого камбуза видеоизображение не поступало, в связи с отсутствием камер, но если верить навигатору, то там должен заниматься своими рабочими обязанностями повар. Следуя корабельной терминологии - кок. Еще четверо, судя по цветовой гамме индикаторов на дверях, находились в индивидуальных каютах. Камер и сканеров внутри не было, но индикатор на двери сообщал о 'занятости' каюты. Дома хозяин - синий цвет, нет его - белый. Имена указаны на экране.
  Индивидуальные каюты имелись у всех членов экипажа. Немыслимая роскошь для кораблей иных классов, но насущная необходимость для балкера. Медлительность судна обуславливала многомесячные рейсы, потому экипажу требовалось некое личное пространство. С другой стороны, кают-компании на корабле не было. Странные выверты имперской психологии и корабельного строительства, которые Антон объяснить затруднялся. И знание-понимание не помогало.
  Больше посредством видео наблюдения никого найти не удалось. Справедливости ради, камер на судне было не очень много. А с прочими следящими приборами, типа сканеров, дело обстояло просто худо. Они имелись лишь в основных коридорах.
  Теперь Ветров точно знал, где находится основная масса имперцев. Семь связанных в рубке, один в коридоре возле лифтовой шахты, трое в 'столовой', четверо - по личным каютам. Кок, вероятно, на камбузе. Нехитрая математика позволяла подсчитать, что неизвестно местоположение четверых из двадцати членов экипажа. Из них трое, со слов навигатора, должны нести вахту в двигательном отсеке. Картинка оттуда была безмятежной и мирной, едва ли не пасторальной, словно ржаное поле в ясную солнечную погоду.
  Ровные ряды машин, труб, аппаратуры. И никакого намека на присутствие людей в отсеке. А ведь туда направились Ник с Карлом. Для обнаружения соратников сейчас пригодились бы вживленные чипы, но их с помощью диагностов извлекли из тел еще в лагере. Да, и не факт, что куцая корабельная система слежения унифицирована с лагерной, пусть шанс и немал. Потому экс вынужденно обходился видеоизображением. И делал выводы.
  Ветров обоснованно подозревал, что производственно-безлюдный пейзаж связан именно с действиями соратников, которые не желали появляться 'в кадре' до поры. До сигнала от Антона. И что-то ему подсказывало, что члены экипажа, несшие вахту в двигательном отсеке, сейчас лежат в укромном уголке, который не попадает под прицел камер, пучат глазки и тихо шевелят зафиксированными конечностями. В лучшем случае. А в худшем - валяются бездыханными тушками в том же укромном углу.
  Таким образом, неизвестно было местоположения одного члена экипажа. А обезврежены одиннадцать. В том, что троицу из двигательного отсека Ник и Карл оприходовали по полной программе, экс не сомневался. Иначе азиаты попали бы 'в поле зрения' камер. Сейчас требовалось заняться остальными, чье точное расположение установлено. А одиночка... пусть бродит. Антон надеялся, что упомянутый индивидуалист не ринется совершать подвиги в стиле 'Крепкого орешка'. Судя по поведению прочих имперцев, с кандидатами в герои на борту не очень. А сотрудничать, наоборот, не прочь.
  - Ромео, скажи, ты камбуз, столовую и личные каюты из рубки заблокировать можешь?
  - Каюты - без проблем. Навигаторского доступа хватит. В любой момент, за десять секунд управлюсь. А вот с камбузом и столовой - сложнее. Там и капитанского кода недостаточно. Ломать систему нужно. И соответствующую причину 'рисовать'. Типа разгерметизации отсека. На абордаж, например, она не среагирует. Тут у них, вообще, вижу, абордаж судна не предусмотрен правилами. Регламента нет. Никаких мер противодействия не предусмотрено.
  - Я заметил. Для нас же лучше. Не захват, а просто прогулка. Словно булочку мягкую скушали.
  - Точно, - осклабился Ромео.
  - А ломать систему долго?
  - Не знаю. Как получится.
  - Не вариант. Тогда блокируй пока каюты.
  - Окей, босс.
  - Михал, ты пока с ребятами, - Антон кивнул на связанных имперцев, - пообщайся. Выясни задание, точку назначения, маршрут и прочие сведения. И растолкуй политику партии.
  - Партии?.. - Из-за незнания исторического материала обычно сообразительный и обладающий чувством юмора Такач на секунду завис над иносказательной фразой, но затем догадался, чего от него хочет командир. - А, понял. Объясню.
  - А я пока с нашими переговорю.
  Необходимости в соблюдении радиомолчания Антон уже не видел, потому связался с Ковальски по открытому каналу. Ник доложил, что захват отсека прошел без эксцессов, если не считать за таковой черепно-мозговую травму одного из инженеров. Несовместимую с жизнью. Два уцелевших члена экипажа обездвижены и спрятаны от камер.
  Трудностей не возникло и с обитателями камбуза и окрестностей. В течение получаса кок и почитатели его талантов были обезврежены командой в составе: Ник, Михал и Карл. Они же чуть позже отловили последнего оставшегося неучтённым члена экипажа.
  Первый этап миссии завершился удачно. Чрезмерно удачно, на вкус Антона. Опыт подсказывал: гладкая дорога в начале нередко сулит ухабы и колдобины на следующих участках пути.
  
  
  ГЛАВА 11
  
  
  Внизу живота шевельнулся и замер микроскопический комок. Невидимый, не фиксируемый приборами, но ощутимый. Предвестником грядущего кишечного расстройства, грандиозного и пугающего, закрутился, заскрёб потроха. Появилось чувство дискомфорта. Пока еще не слишком досаждающее, но неприятное. Точка сосущей пустоты, грозящая вырасти в полноценную вакуумную дыру. Из тех, что сродни пресловутым чёрным дырам.
  И настроение стало опускаться от линии 'нормальное рабочее' к отметке 'унылая безрадостность'. В душе поселились бактерии безнадеги, норовящие разрастись в полноценную вредоносную колонию.
  Давящее, угнетающее воздействие на психику постепенно усиливалось. Верные признаки старта предпрыжкового разгона. Ветров поморщился. Началось... в деревне утро. Антон был бы не прочь игнорировать дискомфорт, но не всегда удавалось. Пока - на стартовом отрезке манёвров - получалось. Требовалось просто отвлечься, абстрагироваться от аспектов физического самочувствия. Тем более, оно было до поры приемлемым. А позже - другой разговор.
  На финишном этапе - непосредственно перед прыжком - сосущая пустота внутри будет нутро наизнанку выворачивать, а уныние ляжет на плечи многопудовым грузом. И тогда уже никакие отвлечения не спасут.
  Некогда встреченный на рейдере 'Стремительный' разговорчивый флотский оказался прав: приспособиться к разгонным маневрам военных корабле - проблема решаемая, а вот полноценно привыкнуть к ним выйдет едва ли. Разве что кроме каких-нибудь персон с уникальными организмами.
  Пока терпеть можно. И соратники киснуть не давали. Карл оторвался от изучения мелькающих на голографическом экране цифр и произнёс:
  - Сто пятнадцать.
  Попутно выполнив задачу отвлечения внимания Ветрова от неприятных физиологических ощущений.
  Экс поневоле улыбнулся и сказал:
  - Жаль, что я не спросил у тебя: 'Приборы?'. Тогда бы у нас состоялся классический пилотский диалог.
  Карл воззрился на Антона с удивлением, Штайнмахер последовал его примеру. А Ник, ознакомленный Ветровым с классикой анекдотов про Василия Ивановича и Петьку, заржал.
   - Не бери в голову, - махнул рукой Антон. - Сто пятнадцать суток? Не мало. Какой маршрут?
  - Через систему Лингара.
  - Не пойдет. Слишком долго. Надо другие варианты смотреть.
  - Пока самый короткий маршрут - девяносто восемь суток, - пояснил Карл. - Быстрее не получится.
  - И то в четыре очень длинных прыжка, что для здоровья не очень полезно, - добавил Такач.
  - К сожалению, у нас не пассажирский лайнер, - согласился Антон. - Считайте дальше. Корабельный ЦЭМ в полном вашем распоряжении.
  Бывший пилот-орбитальщик и недоучившийся курсант военной академии занимались построением оптимальных маршрутов балкера для достижения обжитых планет на территории Федерации. Идею двигаться в часть космоса, подконтрольную Поднебесной, Ветров после недолгих раздумий откинул. До имперских территорий, безусловно, гораздо ближе, полёт займет в разы меньше времени, но вряд ли такое ускорение пойдет на пользу делу и приблизит завершение миссии экса.
  Имперцы, узнав о захвате балкера, Антона с соратниками не пирогами и блинами встречать будут. И не хлебом с солью. Привечать станут соответственно - абордажными командами или залпами корабельных орудий. Или. А скорее применят комбинированный метод. Сначала отутюжат балкер из тяжелого вооружения для подавления малейших признаков сопротивления, а потом для зачистки борта абордажников высадят. И даже при идеальном раскладе - если Ветров уцелеет при обстреле, и его арестуют без значительных повреждений организма, - перспективы сброса кода аасхов выглядели уныло. Ведь нет гарантий, что, угодив в лапы имерцев, экс столкнётся с шэйду. По сути, прыжок в сектора Поднебесной означал возврат к прежней позиции: тот же плен. Что Антона категорически не устраивало. Он понимал, что лететь нужно на территорию Федерации. И из множества возможных финальных точек путешествия выбрал Ньюланд. По целому комплексу причин.
  Во-первых, до одной из самых значимых планет цивилизации было не очень далеко по космическим меркам. Более близкие обжитые звёздные системы Федерации находились в зоне активных или замороженных боевых действий, и прибытие туда означало высокую вероятность выполнения сценария, схожего с 'имперской встречей'. С аналогичными последствиями: праздничным ракетно-орудийным салютом, показательным выступлением абордажной команды и прочими спецэффектами. А вблизи Ньюланда имелся нехилый шанс, что балкер не будут тупо обстреливать, а остановят и снимут 'пассажиров' с пробега. Без лишнего членовредительства. Не станут совершать резких маневров, ввиду неоспоримого военного превосходства Федерации над противниками в указанном районе.
  Во-вторых, на Ньюланде обитали биоискины. Это Антон знал точно. В том числе - по собственному опыту. Сталкивался лично. Кое с кем - нос к носу. Не сказать, что 'демоны' по планете толпами бродили, но обнаружить их можно было. Особенно с учётом того, что персональные данные отдельных биоискинов Ветрову были известны. Вплоть до должности и звания. Оставалось лишь найти нужного субъекта и придумать, как добиться с ним рандеву.
  Кроме Ньюланда, информация (по рассказам Смита и Радулеску) о пребывании на какой-либо планете шэйду имелась также в отношении Земли, но попасть туда Ветров и не мечтал. Добраться до альма-матер человечества в военное время - задача практически неосуществимая. А метаться по системам в поисках биоискина, чтобы слить ему код, представлялось эксу занятием бессмысленным, напрасным и губительным. Удача, конечно, может улыбнуться, но полагаться на неё столь безоглядно нельзя. Пусть рояли в кустах пару раз уже попадались Антону, но рассчитывать на подобный фарт на постоянной основе экс не был готов. Тогда заодно следует верить в лотерейный джек-пот или рулеточное счастье.
  А третий довод в пользу Ньюланда - Ветров просто три года провёл там, а в знакомых условиях действовать легче. В силу осведомленности об обстановке и местных особенностях.
  И знание-понимание выбор Антона одобряло.
  Одна загвоздка - полет на балкере до системы Ньюланда должен занять слишком много недель. А часики тикали. Вложенный в сознание код, нет-нет, да напоминал о факторе времени. Потому по приказу Ветрова его соратники-попутчики выбирали маршрут тщательно и скрупулезно. Просчитывая все вероятные варианты для поиска оптимального. Чтобы сочетать наибольшую скорость передвижения корабля с минимально допустимыми негативными последствиями для здоровья нового экипажа из-за большого количества длинных прыжков.
  Михал с Карлом рассчитали даже маршрут одного сверхдлинного прыжка - сразу в околопланетное пространство Ньюланда, но при данном раскладе экипаж гарантированно прибывал в точку назначения в качестве хладных трупов. Или теплых, полуразложившихся, от чего ситуация принципиально не менялась. Системы жизнеобеспечения балкера не предусматривали возможности подобных прыжков.
  Кроме того, затяжной прыжок, пусть сокращал значительно - до шестидесяти с хвостиком суток - время полёта, но кардинально проблему тикающих часиков не решал. Все равно - чрезмерно долгий срок, с возрастающим риском утратить личностную самоидентификацию. И кто ведает, как будет сказываться давление вложенного ментального кода на сознании Ветрова в условиях сверхдлинного прыжка. Точнее - Антон ведал. Отрицательно скажется. Несомненно. Чем продолжительнее прыжок, тем сильнее давление ментального кода. И обращение к дару авурха подтверждало выкладки. Если верить знанию-пониманию, при таких вводных шансы сохранить здравость рассудка и ясность ума для экса равны нулю, а долететь живым - практически не отличаются от этой величины.
  Чтобы не терять время, выстраивали оптимальный маршрут по ходу дела. Уже стартовав и включив маршевые двигатели. И далее - в процессе разгонных маневров. Для ускорения балкера сделали все возможное. И чуть больше. После захвата рубки, едва Карл и Михал немного освоились с управлением кораблём, были произведены открытие больших шлюзов и сброс руды из тех трюмов, которые имели функцию автоматической разгрузки. Что существенно снизило совокупную массу судна и, соответственно, сократило время полёта, необходимое для достижения околопланетного пространства Ньюланда. Примерно на полтора месяца. Антон избавлялся от довольно дорогой руды без сожалений. Жизнь и рассудок дороже. Не говоря о столь пафосное цели, как спасение цивилизации. Ради уменьшения количества полётных недель экс, не моргнув глазам, выкинул бы за борт и всё оборудование. Лишнее и не очень. И пленённых членов экипажа. Их - моргнув и смахнув скупую слезу. Однако ощутимого результата эти радикальные меры не принесли бы, выигрыш в минуты или секунды ничего не давал, потому прибегать к зверствам не пришлось.
  Часть отсеков, расположенных внутри балкера опорожнить посредством автоматической разгрузки не удалось. Указанная процедура была технически неисполнима. И сейчас Ковальски со Штайнмахером занимались перемещением руды из внутренних трюмных отсеков во внешние, чтобы затем выкинуть её в космос. Задействуя тяжелые платформы, погрузчики и роботов. Антон до недавних пор торчал там - в трюмах, но от его личного присутствия ничего не менялось. Помощь в переброске в другие отсеки не требовалась. Для введения программы и надзора за перемещением руды хватало одного оператора. Участие второго уже являлось перестраховкой и дублированием функций. А третий - точно лишний. Потому Ветров и вернулся в рубку. Здесь он чувствовал себя более полезным. И находящимся в эпицентре событий.
  Реквизированные в ходе захвата корабля у любителя виртуальных игр очки с голографической развёрсткой завибрировали в руке Антона. По просьбе экса Штайнмахер покопался в их софте, настроив на нового владельца, после чего Ветров стал постоянно пользоваться этим отличным гаджетом. Иногда не по назначению, как сейчас, крутя девайс между пальцами. Связаться с Антоном могли только Ник и Ромео; прочие потенциальные абоненты находились в рубке.
  Ветров взглянул на очки. На линзах призывно мигала аватарка Ковальски.
  - Контакт.
  Подчиняясь голосовой команде, гаджет выпустил джина - объёмное изображение Ника.
  - Антон, ты на связи?
  - Как видишь. Что с перемещением руды?
  - Три четверти, минимум, загружено и доставлено во внешние трюмы. Осталось немного.
  - До завершения разгона успеете?
  - Управимся. Ромео уверяет, что тут работы осталось часа на четыре, не больше. Хотя он приврать не дурак.
  - Не приврать, а приукрасить, - рядом с голограммой Ковальски появилось приплясывающее изображение Штайнмахера.
  - Ты как в разговор влез? - удивился Ветров. - Насколько помню, тебя же рядом с Ником нет. Он в шестом трюме должен работать, а ты - в девятом. А канал, кто-то божился, защищённый.
  - Смотря от кого защищенный. От чужих - однозначно, а от своих - не очень, - засмеялся Ромео. - Я девайс же ломал, устройство теперь родное вдоль и поперёк изведанное. Увидел, что контакт босса активирован и дополнительным абонентом к разговору подключился.
  - Понятно, значит от тебя у любых средств связи на корабле секретов нет, - сказал Антон, мысленно отметив, что опция конфиденциальности общения в гаджетах, побывавших в умелых ручках Штайнмахера, отсутствует как класс. - Сделаю надлежащие выводы.
  - Босс, не надо выводов! Тем более - надлежащих! Я по другому поводу подключился.
  -Хорошо, удиви нас в очередной раз, - едва ли не поэтическим слогом разрешил Ветров.
  - Босс, я - гений!
  Услышавший слова Ромео, Карл снова отвлекся от мелькающих на экране и скептически покачал головой. Ковальски фыркнул.
  - Заявление не то, чтобы сомнительное и небезосновательное, но довольно самонадеянное, - сказал Антон. - Рад за тебя. На всякий случай сообщаю, что мы тебя тоже за дурака не держим. Ценим и любим.
  - Сейчас еще больше ценить начнёте. И любить беззаветно, особенно ты, босс. У меня идея!
  - Давай, жги.
  - Насколько понимаю, босс, тебе крайне важно сократить время полёта до Ньюланда, верно?
  - Верно-верно, не тяни.
  -Я тут, пока транспортеры руду гоняли, изучил внимательно планировку нашего славного корабля и обнаружил интересную особенность. Данная серия судов проектировалась инженерами Поднебесной как трансформенная.
  - Что? Ты там, в трюме, не спиртное нашёл ли, часом? И пропустил рюмку-другую?
  - Не пил я ни капли. И не нюхал, если что. В трезвой памяти. Трансформеры, не смысле, что корабли меняют внешний вид и конфигурацию, а в том плане, что есть базовая модель, и на ее основе могут строиться другие серии. Например, наращиваться количество отсеков. Дополнительными модулями. Да, правильный термин - модульная, а не трансформенная.
  - Уже кое-что проясняется, - протянул Антон. Подумав о том, что Ромео, конечно, гений, но образования ему порой не хватает. Равно, как и точности формулировок.
  - Наш балкер - не базовая модель, - продолжил Штайнмахер. - В основной серийной комплектации предусмотрено три грузовых трюма. А у нас их в четыре раза больше. И напрашивается примитивный вывод: если при постройке корабля количество отсеков дополнительно нарастили, значит, и уменьшить их тоже можно. Босс, разве не гениально?
  - Гениально, молодец! Что-то конкретное предлагаешь?
  - А то! Я погонял по программам варианты. Балкер - не вагон, просто отцепить отсеки не получится, но слабые узловые точки в конструкции имеются. Заложить по килограмму динита в нескольких местах, и направленными взрывами можно, выражаясь образно, отломить часть трюмов. И уполовинить массу корабля, что скажется на скорости полёта. Руду жалко, но мы её и так в космос выбрасываем. Да и твои приоритеты, босс, важнее.
  - Не подлизывайся, не поверю, - усомнился Ветров. - При подрыве значимые части корабля не пострадают? И насколько масса суда уменьшится? Ты конкретные наброски делал?
  - Приблизительные, - ответил Ромео. - Если получится шесть грузовых трюмов скинуть, масса сократится где-то на тридцать процентов. Плюс-минус. И корабль почти не пострадает. Девять трюмов отломить сложнее, тут уже лифтовые шахты могут повреждения получить. Рубка и двигательный отсек должны уцелеть. В случае реализации данного варианта, масса судна более чем на пятьдесят процентов уменьшится. Для точности - считать нужно.
  - Выигрыш по скорости прикидывал?
  - В оптимальном варианте - до месяца, примерно. Опять же, считать надо. И вопрос больше к нашим навигаторам.
  - Кстати, а вы что думаете, господа пилоты? - обратился Антон к Карлу и Михалу. - Ваш хлеб.
  - Какой из меня пилот, - развел руками Такач, - недоучка. И опыта - нуль без палочки. А идея отличная. И на поверхности лежит. Я должен был сообразить, но голова другим забита.
  'Баскетболист' промолчал. Он по-прежнему оставался тёмной лошадкой. Потому Ветров за ним старался постоянно присматривать. И Ковальски попросил делать то же самое.
  - Карл, ты как считаешь?
  - Вариант нормальный, рабочий.
  Антон кивнул, соглашаясь с соратниками. Предложение Штайнмахера было вдохновляющим. Сокращение длительности полёта сразу втрое рисовало неплохие перспективы для Ветрова. Вероятность сохранения личностной самоидентификации в течение ближайшего месяца знание-понимание оценивало очень высоко. При отсутствии за указанный срок повреждений головного мозга и существенных психотравмирующих факторов.
  - Ромео, сколько времени понадобится для обнаружения узловых точек и закладки динита?
  Изображение на голоэкране почесало за затылок и сообщило:
  - Смотря на что нацеливаться. Чтобы половину грузовых трюмов скинуть, понадобится примерно часов пять-шесть. Вряд ли больше. Пара человек мне поможет - раньше управимся. А если замахнёмся на девять трюмов, то до суток потребуется. Тогда ведь придётся дополнительные расчёты делать.
  - То есть, до начала завершающей стадии разгонных маневров мы в любом случае укладываемся?
  - Однозначно. Землю кушать не буду, нет её на корабле, но поклясться могу. Честью или чем там.
  - Спасибо, не нужно. Отлично. - Ветров не удержался и потёр руки. Возникла мысль отправить на закладку взрывчатки, что называется, весь личный состав, но экс сразу одумался. Ни к чему. По целому комплексу причин. И рубку пустой бросать нельзя, и контролировать перевозку руды кто-то должен, и задача высчитать оптимальный маршрут с повестки дня не снята. А под рукой у Ветрова нет полноценного экипажа, их лишь пятеро, считая самого Антона. Соратники, удивительное дело, делением или почкованием размножаться не умеют.
  Вдобавок отправлять для закладки динита Карла - не лучшая идея. Оставлять 'тёмную лошадку' наедине со взрывчаткой эксу категорически не хотелось. Бывший пилот - человек здравомыслящий, не склонный к импульсивным поступкам, но это не успокаивало. Напротив, подливало масла в огонь опасений. Кто ведает, чего Карл способен натворить. В долгосрочной перспективе.
  Потому выбор Ветров остановил на одном человеке - Такаче. Ковальски продолжит заниматься переброской груза, а Карл - построением маршрута. Под присмотром Антона. Такач позже проверит выкладки.
  - Михал, бросай расчёты и отправляйся на помощь Ромео. Там прикидками по безопасному отсечению девяти трюмов займётесь.
  - Хорошо.
  - Работай.
  Ветров подхватил с панели пластиковую бутылку с лимонной водой и приложился к дозатору. Чтобы залить шевелящийся внизу живота микроскопический комок и не допустить разрастания точки сосущей пустоты. Отсрочить появление безнадеги. Мера действенная, но временная. Лучшее лекарство против разгонного дискомфорта, как ни крути, сон. Вызванный медикаментозно. Разговорчивый флотский с рейдера 'Стремительный' и в этом оказался прав. Однако сейчас Антон не мог себе позволить принять снотворное. Позже, когда соратники разберутся с построением маршрута, переброской груза и - главное - расчётами и подрывом отсеков, экс закинется таблеточками. С превеликим удовольствием.
  А пока необходимо бодрствовать.
  
  Желто-серая комковатая масса выглядела неаппетитно. Ветров открыл контейнер и понюхал содержимое. Ароматы тоже не особо вдохновляли: пахло почему-то металлом и пластиком.
  - Ник, ты решил меня отравить?
  - Не надейся.
  - Что это?
  - Омлет.
  - Да? - усомнился Антон. - Ладно, молоко, а где ты взял куриные яйца7 Мы на грузовом корабле, у нас подобных продуктов нет. И готовил на чём? Сковороды я на камбузе не наблюдал. У нас и камбуз-то - одно название.
  - В качестве сковороды использовал водный нагреватель. Омлет сварганил из заменителей, но получилось неплохо. Хватит нам одними концентратами питаться, надо освежать меню.
  - Не уверен.
  - Попробуй, вкусно.
  Ветров еще раз принюхался, но запахи не изменились. Он испытывал голод, но есть жёлто-серую массу было страшновато.
  - Не стоит пробовать то, что может нанести серьезный вред здоровью, - сказал зашедший в рубку Карл.
  - Что?
  - Неэ стоит прообооваать, - протянул Карл.- Беэреэги.
  Кожа с его физиономии сползла клочками порванной маски, обнажая прекрасные черты Солы.
  Антон подскочил и уставился на черноволосую красавицу.
  - Ты?! Как?! Откуда?!
  Сола промолчала. Она шагнула к Ветрову и неожиданно хлопнула его по правому боку. Открытой ладонь. Экс успел заметить, что на пальцах что-то сверкнуло. То ли кольца, то ли шипы. Хлопнула не сильно, но в районе печени взорвался вулкан боли. А Сола открыла рот и стала протяжно кричать...
  Антон вывалился из объятий Морфея резко, одномоментно. И тут же согнулся, поглаживая бок. Печень скребли острые ледяные коготки, а в ушах стоял легкий звон, словно после удара алюминиевым ведром по макушке. Сигналы чуйки, которые экс не мог не опознать. Судя по интенсивности - непосредственной угрозы жизни нет. Пока нет. Можно немного выдохнуть. Что Ветров и сделал. Прислушался к организму. Кроме звона в ушах и покалывания в боку, лишь немного болел затылок. Иных дискомфортных ощущений не было. Сосущая пустота внутри исчезла, груз безнадеги на плечи не давил. И не тошнило. Что означало завершение разгонного процесса и выход из прыжка.
  Ветров мотнул головой, отгоняя остатки образов и эхо от звона в ушах.
  Всего лишь сон. Очень яркий, живой. Последние месяцы Антон снов не видел. Точнее - не помнил. Разве что бессвязные мутные обрывки. Ни пребывая в личине Тони, ни после возвращения основ самоидентификации. Экс связывал данный факт с воздействием вложенного ментального кода и травмой головы, полученной при захвате рейдера 'Стремительный'.
  А тут на тебе. Сола приснилась. Возможно, неспроста. Ветров не забыл, когда 'черноволосая дикарка' через сновидения ему послания отправляла. Правда, сейчас слишком непонятно. Что не стоит пробовать? Когда? Почему? Больше похоже на игры подсознания, но с аасхами ничего заранее предугадать нельзя. Смущало и то обстоятельство, что Сола всегда снилась в собственном теле, а в недавнем видении её голова венчала тушу 'баскетболиста'. Данное несоответствие Антон лишь сейчас уразумел.
  Поразмышлять над несуразностями и странностями сновидения не получилось. Звон в ушах поутих, но вдруг раздался с новой силой. Теперь в такт чуйке взвыла корабельная сирена. И сразу замолчала. Над развернувшимся голографическим экраном очков выросло изображение Ника. Ветров отцепил фиксатор, поднялся с лежака и скомандовал:
  - Контакт.
  - Антон, проснулся?
  - А кто бы не проснулся. Твои шутки, Ник, ты сирену включил?
  - Виноват, - признался Ковальски. - Просто ты снотворное принял, чтобы конец разгона и прыжок продрыхнуть, и я решил помочь с побудкой. Звонок по комму тебя вряд ли бы поднял.
  - Спасибо, больше так не делай. Что за срочность?
  - Традиционно две новости. Хорошая: полчаса назад мы успешно вышли из прыжка. Другая новость: нас преследует военный корабль.
  Антон чертыхнулся и сказал:
  - Сейчас буду.
  Интуиция не давала поводов для паники. В боку кололо умеренно, и звенело в ушах не очень громко, но упомянутый факт свидетельствовал лишь о том, что непосредственной угрозы для жизни нет в ближайшее время. А что произойдет через час - неизвестно. Случиться может, что угодно. И тогда реагировать на вопли чуйки будет поздно. Потому Ветров, подгоняемый тревожными ожиданиями, добежал до рубки за считанные секунды. Там уже собрались все беглецы со Второго.
  - Что тут у нас?
  - Метку видишь? - Михал ткнул пальцем в сторону мигающего пятна на развернутом экране.
  Антон кивнул.
  - Да.
  - Это межсистемный корабль, предположительно, класса рейдер. Похоже на серии си-ар десять или РГК, но не точно. Расстояние до рейдера чуть больше четырехсот тысяч миль. И постепенно уменьшается. Программные выкладки показали, что траектория движения судна пересекается с нашим курсом. Примерно, через пять часов. Плюс-минус, естественно.
  - Изначально, корабль двигался по другому маршруту, но сменил курс после нашего выхода из прыжка, - добавил Ковальски.
  - Да, почти сразу, - подтвердил Такач.
  - Просто замечательно, - проворчал Ветров. - Значит, неизвестный рейдер движется на перехват балкера.
  - Именно, - кивнул Михал. - Система не населена, охранять нечего, военных кораблей здесь быть не должно. И класс корабля не относится к сторожевым. Выводы напрашиваются однозначные. Курс он сменил, явно не с дружескими намерениями. И не для того, чтобы досмотр и проверку произвести.
  - Принадлежность определили? Что-то я не помню серий, которые ты сейчас назвал.
  - Суда серии си-ар десять выпускались только корпорациями Свободных миров и используются частными компаниями, - подключился к разговору Карл. - РГК - наше обозначение. Вообще, серия называется 'Альбахиф-5'. Корабли, как следует из наименования, производились в Халифате. А по классификации Федерации - разведчики глубокого космоса.
  - То есть, неизвестный корабль либо корпорации из Свободных миров, либо халифатский?
  - Не факт, - сказал Карл.
  - Поясни, - озадачился Ветров.
  - Данные масс-детектора и сканеров показывают несоответствие стандартам судам означенных серий.
  - И?
  - Очевидно, переделка.
  - Пираты или капёры, - выдвинул предположение Штайнмахер. - Они часто корабли апгрейдят.
  - Не обязательно, но вероятно, - уточнил Карл. - Не исключено, что корабль под флагом Свободных миров или Халифата.
  - Один черт, не друзья, - скривился Антон. - Да и маневры рейдера сами за себя говорят. Не на тортик с чаем хотят пригласить. Цель - захват корабля. Или уничтожение, правильно?
  - Судя по типу преследующего нас корабля, более вероятен захват, - сказал Такач, а остальные нестройно поддакнули.
  И знание-понимание с данной точкой зрения согласилось.
   - Удрать не сумеем? - спросил Ветров. - Мы же вес балкера уменьшили серьезно.
  Карл отрицательно покрутил головой, а Михал пояснил:
  - Бесполезно. На маршевых двигателях не оторвёмся. Скорость судов несопоставима. Наш грузовик многократно тяжелее. И сброс девяти трюмных отсеков дает не такую большую прибавку в скорости. Балкер конструктивно не предназначен для гонок. Я прикинул, крейсерская скорость рейдера выше нашей почти на шестьдесят миль в секунду.
  -До и или после уменьшения веса.
  - После.
  - И в прыжок, насколько понимаю, мы тоже уйти не успеваем? - задал фактически риторический вопрос Антон, по сути, зная ответ.
  - Не успеваем.
  - Эх, не было печали. Откуда этот рейдер взялся?
  Еще один риторический вопрос растворился в воздухе.
  - Есть варианты... - начал Карл, но не завершил фразу.
  - Что? - оживился Ветров.
  - Можно рискнуть и попытаться уйти в форсированный прыжок. С короткими разгонными маневрами.
  - Стопроцентное самоубийство, - отрезал Михал.
  - Не преувеличивай, - возразил Карл.
  - Ладно, самоубийство на девяносто девять процентов, - уточнил Такач. - Так легче?
  - Не легче, но правильнее.
  - Поясните! - потребовал Антон.
  - Теоретически имеется возможность отключить систему безопасности при осуществлении разгона и форсировать прыжок, но на балкере это действительно почти суицид. Корабль находится рядом со звездной системой, по космическим меркам, недалеко от зоны гравитационного воздействия. Соответственно, к чудовищному ускорению перед прыжком добавится гравитационное воздействие, пусть и относительно слабое. На таких скоростях это для человеческого организма равносильно перегрузке в несколько десятков g. На протяжении длительного времени. Точно я не считал, да и термин перегрузка не совсем верный, но не суть. Нормальных компенсаторных устройств у нас нет, и вероятность выжить при форсированном прыжке мизерная.
  - Понял, спасибо, - поблагодарил Ветров Михала за небольшую импровизированную лекцию. - Отбиться от рейдера мы тоже едва ли сумеем?
  - Попробовать можно, - осторожно высказался Карл.- Противометеоритных пушек довольно много, они мощные. Если достать рейдер тремя-четырьмя залпами, бить по рубке или по двигателям...
  - А рейдер подставляться будет, - скептически протянул Ник,- и в ответ по балкеру огонь не откроет.
  - Да, шансы не велики, - согласился 'баскетболист'.
  - Великолепная альтернатива, - горько усмехнулся Ветров. - Уйти в самоубийственный прыжок, попробовать отстреляться от лучше вооруженного и скоростного противника или примитивно ничего не делать, сдаваясь на милость победителя? Куда ни кинь, всюду клин.
  Ни один из названных вариантов экса не прельщал. Форсированный прыжок с вложенным ментальным кодом он точно не перенесет. И сдаваться - не лучший выбор. Даже если противник не уничтожит беглецов при подавлении сопротивления или захвате, новое попадание в плен означало для Антона полный крах. Возврат к начальной точке. Тогда и побег из лагеря на Втором затевать не стоило. А с учётом фактора тикающих часиков, плен в некотором смысле был равносилен безумию или смерти Ветрова. Попытка отбиться от противника представлялась чуть более перспективным выбором. На первый - поверхностный - взгляд. Шансы на успех попытки отразить атаку рейдера первая грань дара оценивала крайне низко. К тому же экс вспомнил недавний странный сон с участием Солы, где она в облике Карла призывала Антона 'не пробовать'. Был ли сон вывертом подсознания или нет, Ветров не определился, но к появлениям черноволосой красавицы во владениях Гипноса он привык относиться очень внимательно. И данный выбор отправился в топку.
  - Что еще мы способны предпринять? - спросил Антон. - Напрягите мозги и накидывайте идеи. Любые. Безумные, глупые, идиотские, фантастические. Немного времени у нас есть, вдруг что-нибудь придумаем. Как насчёт игры в прятки на балкере? Затаиться в отсеках или трюмах, замуровать двери, забаррикадироваться? Или мобильно перемещаться по судну и отстреливать противников?
  - Без шансов, - заявил Ник. - Бегай или прячься - нас быстро найдут и на нуль помножат.
  - И довольно быстро, - развил сентенцию сержанта Карл. - Если корабль пиратский, то на нём точно есть абордажная команда со спецтехникой, включая роботов, дронов, масс-детекторы, сканеры, тепловизоры и прочее. Да и протоколы зачистки судов отработаны и освоены давным-давно. Не то, что отстреливаться - просто спрятаться не получится. Нет, организовав грамотную засаду, наверное, одного - двух бойцов мы зацепить сумеем, но не более. При самом благоприятном раскладе.
  - Плохая мысль, - согласился с товарищами Михал. - Карл верно отметил. Экипаж корабля подобного класса порядка сорока-пятидесяти человек, и группа захвата или десанта на нём точно есть. Особенно, если судно пиратское. И оборудование для абордажа должно иметься.
  - А если бросить корабль? На спасботе нельзя удрать? Или на шаттле? - набросил идею Штайнмахер.
  - Отпадает! - отрезал Ветров. Болтаться в спасательной капсуле, дожидаясь, когда под давлением вложенного ментального кода он станет превращаться в растение, экс не собирался. Равно как и объяснять, почему для него лично такой поступок категорически неприемлем.
  - На месте капитана рейдера, я бы любой отстыковавшийся от балкера объект разнёс на молекулы из туннельных орудий, - поддержал мнение капитана Карл. - Шаттл, бот, капсула - не важно. Хоть мусорный контейнер. Из соображений элементарной безопасности.
  - Ромео, а по твой части? - повернулся к 'компьютерному волшебнику' Антон. - Какая-нибудь вирусная атака ? Или программное внедрение?
  - Я пас, - поднял руки Штайнмахер. - Ни нормального 'железа', ни софта у меня нет. Извините, из кастрюли комм не собрать. Максимум, порыться в наших корабельных программах могу, но что это даст?
  - Почти ничего, - кивнул Ветров.
  Недолгий мозговой штурм, породив еще пяток нереализуемых планов и дюжину сказочных идей, затух. Углями костра, попавшего под проливной летний дождь. Вместе с тем, чуйка особо не свирепствовала, бок ледяными альпенштоками не рвала, лютую смерть не предвещала, значит, какие-то варианты имелись. И один Антон нашёл почти сразу.
  Контрабордаж. И захват рейдера.
  Данный вариант в процессе обсуждения назывался, но не заслужил оценочных реплик. Очевидно, не рассматривался соратниками экса и в теории, проходя по разряду: 'завиральные сказочные бредни', не достойные анализа. Товарищи ведь не знали о некоторых неординарных талантах лидера. А соваться в контрабордажные действия впятером - затея еще более гибельная, чем отстреливаться от рейдера. По уровню риска сопоставимая с форсированным прыжком. Потому мысль потонула в куче набросов, которые воспринимались беглецами, как абсурдные, за гранью фантастики. Ромео, отметившегося предложением совершить операцию контрабордажа, словно не услышали. Штайнмахер и сам про идею мгновенно 'забыл'
  А Ветрову она показалась вменяемой. И потенциально осуществимой. На текущий момент - единственно приемлемой лично для Антона. Знание-понимание с эксом не спорило.
  Из пучины размышлений экса вырвал голос Такача:
  - Нам поступил вызов с рейдера.
  - Поговорить желают? Хорошо, но соединять не торопись. Ник, Ромео, Карл, вы где-нибудь притаитесь и не отсвечивайте. Не будем врагу давать информации о нашей численности. До поры. - Ветров почесал затылок. - Или парочку имперцев приволочь сюда?
  - Зачем? - удивился Ник.
  - Сам пока не определился, - пожал плечами Антон. - Чтобы неприятель запутать, наверное. Туману нагнать. Пусть думают, что экипаж имперский. В общем, тащите сюда механика и навигатора. Сами прячьтесь, и ты, Михал в уголок отойди. Транслейтер сейчас на лингво переключи, чтобы не забыть. Да, и механику руки не освобождайте, он посидит, манекен поизображает.
  Соратники разбежались, привели навигатора с механиком, усадили их перед панелью, и, выражаясь армейским языком, рассредоточились по рубке. Скрылись из зоны охвата камер. Кто на пол - под панель, кто в санузле. Залегшие на полу Ромео и Ник взяли пленников под прицел. Навигатору предварительно сняли фиксаторы с запястий, а механик по приказу экса просто убрал руки под ту же панель. Ветров в двух словах объяснил пленникам задачу: сидеть и не дергаться. Вернее, в четырёх. Задачу они принялись выполнять с завидным рвением, демонстрируя горячее желание превратиться в статуи.
  - Все готовы? - спросил Антон. - Михал, соединяй! Выводи картинку на большой экран, но нашу камеру пока не подключай.
  Над панелью развернулось голографическое изображение большого, уставленного аппаратурой помещения. Рубка рейдера. Передний план занимал развалившийся в кресле бородатый толстяк в летном комбинезоне без знаков различия. За бородачом виднелись другие люди; сидящие и стоящие, разных рас и национальностей, облаченные в форменную одежду также без знаков различия. Около десятка. Или дюжины. Напрягать знание-понимание по столь незначительному поводу Ветров не захотел, а точно посчитать количество визуальным способом было сложно, поскольку несколько человек перемещались, то выходя за пределы поля видимости камеры, то вновь там появляясь.
  - Кто на связи? - прокаркал бородач с экрана.
  Помощь программы-переводчика не потребовалась, толстяк задал вопрос на лингво.
  - Балкер, слышите меня? Кто на связи?
  - Пока молчим, - приказал Антон.
  - Балкер, ответьте! - не унимался толстяк. - Требую немедленно снизить скорость, заглушить маршевые двигатели, а маневровые перевести в режим торможения. Балкер, слышите меня? В случае невыполнения требований, через тридцать минут открываю огонь на поражение!
  - Карл, рейдер способен нас достать с такого расстояния? - спросил Антон.
  - Наверняка нет. Чтобы нас достать, нужны туннельные орудия 'Мега', лазерные установки класса 'альфа' или сверхдальние ракеты. Вооружением подобного типа оснащены очень крупные корабли, уровня тяжелого крейсера, на рейдере или РГК такого не может быть по определению.
  - Блефуют, значит?
  - Видимо. Или предвосхищают события. Через час-полтора мы точно уже будем в зоне поражения ракет рейдера.
  - Балкер, повторяю: требую немедленно снизить скорость, заглушить маршевые двигатели, а маневровые перевести в режим торможения, - продолжал запугивание бородач. - В случае невыполнения требований, через тридцать минут открываю огонь на поражение!
  Толстяк так старался, что Антон невольно захотел дать ему бесплатный совет - сделать запись своего обращения и включить воспроизведение. К счастью, это желание сразу исчезло.
  - Что же, последние сомнения по поводу намерений наших преследователей развеялись, - резюмировал Ветров. - Михал, приготовься подключить камеру. Одну, фронтальную. И внимательно смотри за моей левой рукой. Если сожму в кулак - быстро вырубай канал. И тишина в рубке! Все, кроме меня, молчат.
  - Может, только аудио оставить, без изображения? - спросил Такач.
  - Нет, не получив видео из рубки, оппоненты насторожатся, что совершенно не нужно. Наша первостепенная тактическая задача - заставить их расслабиться. Хотя бы минимально. Михал, включай!
  Рядом с изображением бородача и компании вырос второй голоэкран. Антон вгляделся в картинку из рубки балкера и удовлетворенно хекнул. Спрятавшихся не видно, на переднем плане трое, включая Ветрова.
  - На связи капитан балкера 'Куа-фу' Энтони Ли. С кем я говорю?
  - Можешь называть меня Сэмюэл, - заявил толстяк. - Или Сэм. Тормози свое корыто!
  - На каком основании? Досмотр в данной системе гражданских судов не предусмотрен международными соглашениями. 'Куа-фу' является гражданским судном, принадлежащим частной компании и зафрахтовано Третьим департаментом Министерства безопасности Поднебесной для осуществления грузовых перевозок невоенного характера.
  - Плевать, кем зафрахтовано и на характер перевозок, - оскалился бородач. - Основания ему понадобились. По праву сильного, понял? У нас корабль быстрее и пушек больше - устроит основание? Глуши двигатели!
  - Вы пираты?
  - Нет, сестры милосердия, черт возьми, ха-ха, - откровенно заржал Сэм.
  - Понятно. Мы готовы заглушить маршевый двигатель и снизить скорость, но нам нужны гарантии сохранения жизни.
  - Гарантии и банк не даст. Могу только слово дать: если сопротивляться не будете - сразу не убью. Проверим ваше корыто, осмотрим груз, изымем излишки, потом решим. Видишь, я врать не собираюсь.
  - Вижу.
  - Тогда глуши двигатель.
  - После завершения нашего разговора мы немедленно приступим к остановке маршевых двигателей.
  - Сейчас начинай!
  - Хорошо, приступаем.
  Ветров хотел повернуться к навигатору и кивнуть, но сообразил, что инструкций имперцу не дал, и его реакция будет выглядеть несуразно. Сам же приказал столбом стоять. А сделать вид, что выполняет требования пиратов лично, не мог; экс просто не знал, каким образом выполняется процедура остановки маршевого двигателя. Бородач дураком не выглядит, должен догадаться, что его за нос водят. Мгновенное обращение к первой гране дара оказалось бесполезным. Представления о 'расположении кнопок или рычагов и очередности нажатия' Антон не получил, потому он просто сжал пальцы левой руки в кулак.
  Изображение рубки рейдера погасло.
  - Михал, ты слышал?
  - Да.
  - Сколько займет времени запустить остановку маршевых двигателей?
  - Чтобы запустить - тридцать секунд. А на сам процесс уйдет полчаса.
  - Начинай. Все равно мы решили не самоубиваться в прыжке, так что работа маршевых двигателей особой роли не играет.
  - Приступаю.
  - Как сделаешь, прячься и снова включай связь. И не забывай следить за моей левой рукой.
  Пока Такач колдовал над пультом, Ветров наблюдал за его действиями. И запоминал. Авось пригодится. Михал провозился чуть больше заявленного времени, но за пару минут справился.
  Едва на голоэкране вновь появилось изображение пиратской рубки, передний план заполнила злобная физиономия бородача. Сложилось ощущение, что он лицо пытается в объектив засунуть. И вопросы не заставили себя ждать.
  - Что за номера? Шутить со мной вздумали, клоуны? Почему связь прервали?
  - Какие шутки, - всплеснул руками Ветров. - Канал нестабильный. У нас со связью проблемы. Да и вообще дела неважные; авария была, пожар на борту. Часть трюмных отсеков пришлось сбрасывать. Сами, наверное, отметили.
  - Допустим, - пиратский капитан отодвинулся от объектива. - Двигатели глуши!
  - Уже. Процедура запущена.
  - Что у нас на спектрометрах? - Сэмюэл повернулся к одному из своих подельников - худощавому мулату.
  - Фон прежний, - ответил тот.
  - Наш энергетик говорит, движок работает, - переадресовал претензию Антону толстяк.
  - Процедуру начали, вы пока просто не фиксируете.
  - Смотри, если время тянешь или задумал финт провернуть, кровавыми соплями умоешься, - пригрозил Сэм. - Лично обшарю вашу колошу, найду и кишки на башку намотаю. Усёк?
  - Не тяну я время. В прыжок мы уйти не можем, а по скорости не тягаться.
  - Молодец, всё понимаешь, - незатейливо похвалил Ветрова бородач. - Сколько человек на борту?
  - Двадцать.
  - Характер груза?
  - Руда. Редкоземельные металлы. И животные.
  - Животные? - выпучил глаза толстяк. А худосочный мулат оторвался от наблюдения за приборами и уставился на экран. Аналогичным дело занялся и навигатор имперцев. Очевидно, знания лингво ему хватало, чтобы понять слова Антона, ведь перевод на новомандарин программой не производился.
  - Кенгуру, пять экземпляров, - бухнул Ветров.
  Идея упомянуть о наличии на борту зверей осенила его внезапно. Столь странную дезинформацию экс намеревался использовать для запутывания противника. Животные на балкере в качестве груза - что-то из разряда анекдотов. История, не вписывающаяся в рамки нормы. А еще пиратам известно, что стандартно экипаж балкера составляет максимум двадцать человек. Наличие двадцати пяти меток на сканерах и детекторах прибавит вопросов. Возможно, пираты начнут гадать, подвинулся ли капитан балкера рассудком или правду сказал. Засомневаются. Облегчит ли данный фактор задачу по захвату рейдера - неизвестно, но Антон решил не пренебрегать любой мелочью.
  Некий алгоритм действий в голове уже сложился, пусть назвать его полноценным планом было нельзя.
  Сомнения у пиратов появились незамедлительно.
  - Энтони, ты там обдолбался, что ли? Таблеток наглотался или накурился?
  - Извините, нет.
  - А почему пургу несешь? Какие к чертям собачьим животные в качестве груза на вашем корыте.
  - Экзотические, - бухнул экс. И снова сжал пальцы в кулак.
  Долго без связи пирата мариновать не стал. Спустя пять минут приказал Михалу возобновить контакт.
  - Вы издеваетесь, мерзавцы? - едва восстановилась картинка практически ласково поинтересовался Сэм.
  - Увы, опять неполадки, связь еле дышит, - посетовал Антон. - Вы о животных спрашивали...
  - С бредом про животных мы потом разберёмся, - перебил экса толстяк. - Ты лучше скажи, почему ты капитан корабля? Ведь явно не азиат.
  - Смешанная кровь. Отец - подданный империи, мать - из Федерации, - пояснил Ветров.
  - Фон гаснет, - доложил толстяку мулат.
  Антон счёл момент наилучшим для окончательного завершения общения и в третий раз дал условный сигнал Михалу.
  Связь с рейдером больше не устанавливали. Экс специально несколько разрывал контакт, чтобы пираты привыкли к мысли: на борту балкера проблемы. Вдобавок энергетик рейдера успел получить подтверждение запуска процесса остановки маршевых двигателей. При таких вводных противник просто обязан немного расслабиться и точно не должен расстреливать корабль беглецов со Второго. Вероятность абордажа без серьезного предварительного обстрела борта балкера ракетами и туннельными орудиями знание-понимание оценивало очень высоко. Что Ветров очень порадовало и позволило выдать соратникам относительно вменяемую редакцию алгоритма действий.
  Впрочем, товарищи вменяемой её не сочли. Так много разнообразных сомнительных комплиментов, касающихся собственной психической адекватности м уровня интеллекта Антон давненько не слышал. С первого курса в Академии. А то и со времён учебного лагеря 'Энкубьерто'. Что вполне объяснимо. Ветров, не вдаваясь в детали, предложил соратниками рассредоточиться по кораблю, спрятаться от абордажной группы противника, а сам пообещал проникнуть на рейдер в одиночку и совершить контрабордаж. Получилась своеобразная комбинация из идей, упомянутых в процессе недавнего мозгового штурма. Примитивная, непроработанная.
  Карл и Ромео сочли задумку Ветрова суицидальным бредом, отличающимся от других схожих по последствиям смертоносных идей в худшую сторону. 'Баскетболист' заявил, что лучше в форсированный прыжок уйти или попытаться отбиться от рейдера, шансов уцелеть не меньше. Михал встал на сторону коллег. Уверения экса о том, что у него есть пара козырей в кармане, троицу не убедила. Они требовали подробностей. Только Ковальски воспринял предложение Ветрова без экспрессивных выражений. И поддержал приятеля.
  Короткий рассказ Ника о том, что Антон является интуитом, снизил накал страстей, а окончательно убедила неверующих 'легенда' о вживленном в тело новейшем секретном устройстве, влияющим на функционирование электрооборудования. Легенда, уже обкатанная Антоном с безопасником Вобумингаем. То, что Ветров прибег к маленькой хитрости, напряг дар авурха и постарался убедить собеседников в собственной искренности, никто не заметил. Сам экс вторую грань дара называл 'скрыт' и прежде применял исключительно для 'отвода глаз', но она однозначно была как-то связана с гипнотическими способностями. А сейчас Антон беззастенчиво попробовал использовать указанный талант для внушения товарищам. Очевидно - успешно.
  Возражения иссякли, Карл, Ник и Ромео побежали выполнять задание Антона. Прятаться в укромных местах корабля. Предварительно вернув имперцев обратно 'под замок'. Михал забаррикадировался в рубке. А Ветров отправился к главному шлюзу - организовывать 'подвиг'. Не меньше, ведь экс собирался сражаться с захватчиками практически голыми руками. Не считая дара авурха. Эта идея осенила Антона в процессе спора с товарищами. Им Ветров об этом своём намерении, естественно, не сообщил. Дабы не провоцировать соратников на нейтрализацию психически неуравновешенного командира. Сказал, что идёт в арсенал. Поначалу и сам Антон хотел надеть бронескаф, обвешаться стволами до зубов и встретить пиратов во всеоружии, но доводы Карла и Ромео заставили одуматься.
  Действительно, какой смысл тащить к шлюзу импульсник или автомат, если выстрелами из них тяжелую броню высокого класса не пробить. А то, что абордажники с рейдера облачатся в неё, сомнений нет. Равно как и в применении пиратами при захвате роботов и разнообразных сканеров, реагирующих, в том числе, на массу, тепло, шум, движение, не говоря уже о металлодетекторах. И утаить от детекторов автомат или броню скафа Ветров, с высокой долей вероятности, не сумеет. Невзирая на скрыт.
  При данных обстоятельствах любой предмет, имеющий значительные металлические включения, работал на демаскировку Антона. И складывалась в некотором роде абсурдная ситуация: оружие и броня спасти не могли, а навредить - вполне. Если у Ветрова что-то не заладится с даром авурха, какие-то грани дара откажут -наверняка это произойдёт в самом начале. И тогда имеются шансы уцелеть. Безоружный человек для абордажников априори не представляет большой опасности, и в него вряд ли начнут палить без разбора. Потому Антон отправился в засаду без оружия. И бронескаф проигнорировал. Облачился в уже опробованный и почти привычный костюм биозащиты. Недаром Ветров его из лагеря прихватил, словно чувствовал, что пригодится. Благо, места много не занимает, в наплечный контейнер скафандра в сложенном состоянии легко укладывается.
  Костюм и от многих сканеров укроет и в случае применения пиратами парализующих газов поможет. Облачившись в привычное одеяние, Антон натянул шлем-капюшон. А вот лицевой щиток пока приподнял. Так и дышится легче, и чувства словно обостряются, да и электроудар гораздо эффективнее работает. Когда пираты объявятся, щиток недолго захлопнуть. Чтобы ряд сканеров и детекторов обмануть.
  И потянулись минуты, склеиваясь в липко-приторную кашу часов. Крутившаяся в голове Антона концовка известной поговорки: 'не заставали себя ждать', в данном случае не пригодилась. Пираты заставили себя ждать. Ветров сжег не один метр нервов, убивая время в засаде. Размышлять о собственном будущем или анализировать ситуацию мешало напряжение, комм отсутствовал, и Антон развлекался сочинением плана контратаки на пиратов. Для чего периодически третировал знание-понимание.
  Когда чуйка взвыла голодным волком и вонзила морозные иглы в потроха, экс едва ли не обрадовался. Наконец-то, пожаловали.
  Створки шлюза разъехались, внутрь влетели три дрона. Практически одновременно с ними на территорию балкера вкатилась пятёрка внушительных металлопластиковых конструкций. Боевые автономные мобильные системы. БАМСы. Десантные роботы. Экс не ведал, как воздействует вторая грань дара на средства электронной фиксации информации, снимут ли камеры дронов и роботов его под 'скрытом' или нет. И не мог предугадать, юзая знание-понимание, откроют ли БАМСы огонь при обнаружении единичной цели для превентивного подавления сопротивления. Потому рисковать не стал. Мгновенно включил форсаж и дезинфицировал окружающее пространство электроударом.
  Дроны рухнули на пол, БАМСы остановились, один задымился, символизируя капитуляцию человеческой техники перед талантами авурха. Совершив названную диверсию, Антон вышел из режима 'slow-motion', опустил лицевой щиток и запустил 'скрыт'. Непроизвольно облегчённо выдохнув. Экс до последнего мгновения сомневался, сумеет ли справиться с современной боевой техникой. Бить по роботам - не камеры и сканеры палить. Устройства наблюдения фактически не защищены, а на БАМСах - броня многослойная. К счастью, электроудар не подвел, уничтожить начинку абордажной техники получилось. Не повод расслабляться, но начало порадовало.
  Успели ли пираты получить нормальную картинку с камер дронов и роботов и рассмотреть единственного противника, неизвестно, но внезапная и необъяснимая потеря электронных разведчиков и автономных боевых систем, явно озадачила пиратов. В абордаже возникла заминка, никто не торопился врываться внутрь балкера и стрелять по Антону. У Ветрова возникла мысль врубить форсаж и самому вломиться в шлюзовой отсек. А там вырвать оружие - наверняка тяжелое - у первого попавшегося пирата и уничтожить абордажную команду.
  Эту идею экс обдумывал, пока ждал нападения, обсасывал с разных сторон. И она представлялась ему перспективной. Однако в данный момент Антон счёл такие действия преждевременными. Пиратов он не боялся, в режиме 'slow-motion' Ветров должен опередить любого человека. Среагировать на опасность и выстрелить никто не успеет. В том числе - модификант. Знание-понимание ручалось. Однако экс не обладал точной информацией о наличии роботизированных систем у пиратов. Одно дело, если количество БАМСов ограничивалось уничтоженной пятёркой, но вдруг в загашнике у захватчиков имеется еще парочка-другая роботов? Первая грань дара ответить на указанный вопрос отказывалась.
  А соревноваться в условиях ограниченного пространства с реакцией искусственных созданий, тем более - заточенных на боевое применение, Антон не собирался. Форсаж - не кокон абсолютной защиты. От выстрела в упор не спасет. Зальют роботы огнём пространство перед собой - и поджарят тушку самонадеянного авурха. Потому Ветров 'под скрытом' переместился подальше от шлюза и спрятался за переборкой. Периодически выглядывая из-за неё для изучения обстановки. И готовясь то ли удирать, то ли нападать. Основной план - по заманиванию захватчиков на балкер никто не отменял, но Антон вынужденно перекраивал его на ходу. Каждый раз высовываясь сусликом из норки, Ветров вновь и вновь жалел об отсутствии нормальной наблюдательной техники. Те же дроны сейчас пригодились бы невероятно. И не пришлось бы эксу ни степного грызуна изображать, ни периодически появляющуюся мишень.
  Пауза завершилась невнятным шумом в шлюзовой камере. Очевидно, пираты посовещались на месте и приняли решение продолжать штурм. Иных альтернатив ни Ветров, ни знание-понимание не видели. Чуйка не особо досаждала, потому Антон не психовал, но в превентивных целях сконцентрировался и включил форсаж. Из шлюза в отсек полетели круглые, ребристые и продолговатые предметы.
  Гранаты. В количестве шести штук. Одна за другой. В режиме 'slow-motion' их движение напоминало погружение ягод в киселе. При желании Ветров мог бы не только их пересчитать, но подойти и прочитать маркировки на корпусах, затем удалиться, умыться и выпить чашечку кофе. Успев завершить указанные операции до падения гранат на пол отсека. Естественно, ничего подобного Антон делать не стал, хватило того, что он определил виды боеприпасов.
  Газовые, светошумовые и дымовые. Каждой твари - по паре. Не в библейском смысле, а в утилитарно-прикладном. 'Вылет' гранат спровоцировал Ветрова на отступление. Он передислоцировался еще дальше от шлюза. Забежал за поворот, притаился в технической нише за лифтовой шахтой и сбросил форсаж. Для экономии сил и энергии. Не обычных физических, а экстрасенсорных. Они не беспредельные. Опытным путем доказано, что способности авурха - не бесконечный ресурс. При частом интенсивном использовании довольно быстро иссякают. Начни экс злоупотреблять форсажем - и возрастает риск того, что в самый ненужный момент талант откажет. И останется Антон без единого козыря за пазухой. Да что козыря, вообще, карт не будет. Попрёт на пиратов с голой... инициативой. Чего Ветров точно не желал.
  Пусть Ветров укрылся в нише, он дополнительно приглушил внешнюю акустику и включил поляризацию щитка. И рефлекторно зажмурил глаза. Хотя понимал, что от поражающего воздействия на органы чувств относительно неплохо защищен.
  Гранаты упали на пол и сработали. Ветров понял это по шумовому эффекту. Выждав некоторое время, огляделся. Коридор заволокло дымом. Вспышек уже не было. И тут напомнила о себе чуйка. Ярко и сочно. Потроха окатило азотной жидкостью, а по барабанным перепонкам ударила звуковая волна с уровнем громкости в полторы сотни децибел.
  Корабль тряхнуло, мигнули осветительные панели. Взревела, но почти сразу смолкла сирена тревожного оповещения. Антон не удержался на ногах, шлёпнулся на пол, который трясся и дергался норовистым мустангом, а потом, спустя секунды, воспарил над ним. Не над конём, а над полом. Не хуже гранат. Голова закружилась, к горлу подкатил шершавый комок тошноты.
  Невесомость. Не нужно быть гением, чтобы понять: пираты подорвали систему искусственной гравитации. Не выстрелом. Корабли располагались слишком близко друг от друга, чтобы безопасно палить по балкеру из крупных калибров или утюжить тяжелыми ракетами. И - главное - единичный столь точный выстрел теоретически не возможен. Повреждение системы искусственной гравитации в процессе бомбардировки или залпового обстрела вполне вероятно, но тяжелое вооружение пираты явно не использовали. Залповый обстрел или бомбардировку Антон заметил бы. Прочувствовал шкурой.
  Оставляя за рамками версии фантастические, оставался вариант с проникновением на борт второй абордажной группы и установкой зарядов внутри балкера. Действия пиратов стали не то, чтобы полной неожиданностью для Ветрова, они рассматривались при мозговом штурме, но не в качестве наиболее вероятных событий. Антон исходил из того, что пираты не будут чрезмерно портить балкер, постараются сохранить имущество. И просчитался. А, возможно, толстяк Сэм после инцидента с роботами и дронами решил перестраховаться и применил запасной план.
  Эти мысли посетили экса, пока он тонущей в сметане лягушкой барахтался воздухе рядом с лифтовой шахтой. Правда, в отличие от земноводного из мотивационной притчи, взбить масло и почувствовать под собой твёрдую поверхность Ветрову не грозило. Воздух не взбить, как не брыкайся. Энтузиазма не добавляли старания ревущей и рвущей бок ледяными крючьями чуйки. Казалось бы - сантиметры до протянутого вдоль стен ремня. Близок локоть, а не укусишь.
  Досадно, но преимущества защитного костюма, в котором отсутствовали металлические детали, в связи с чем его не должны были засечь сканеры пиратов, в один миг превратились в недостаток. Нет магнитных фиксаторов на подошвах - нет сцепления с поверхностью. И возник очередной повод пожалеть о том, что экс не уделял должного внимания в Академии занятиям по основам передвижения в состоянии невесомости и не выработал соответствующие рефлексы.
  В похожей ситуации Антон оказался на борту рейдера 'Стремительный' во время нападения халифатцев, но тогда корабль трясло многократно, и экса, что называется, прибило к одной из стен. И полноценно ощутить прелести бултыхания в невесомости не успел. И не стоило забывать, что в тот раз всё закончилось довольно печально: ударом приклада и попаданием в плен. А сейчас ситуация не лучше. Точнее - хуже. Повторные подрывы пираты едва ли намерены совершать, сотрясений и толчков не предвидится. И к стене Ветрова не прибьёт. Значит, болтаться ему комком компоста в прорубе до появления абордажников. Беспомощным куском. Великолепная малоподвижная мишень - мечта для любого бойца со стреляющим оружием. Здесь никакие экстрасенсорные таланты авурха не выручат.
  'Скрыт' в таком положении бесполезен. Раскорячившись посреди коридора, Антон невольно к себе внимание привлекает, его просто невозможно не заметить. Обойти, не зацепив, и то сложно. И от знания-понимания в практическом плане толку мало, ментальным подсказчиком до ремня не достанешь. Равно как и внутренним радаром. Остальные грани дара более полезны, но вряд ли спасут. Здесь бы телекинез пригодился или телепортация, но способности супергероя из комиксов у Ветрова почему-то не развились.
  Самая перспективная идея: попотчевать абордажников электроударом, обездвижить активный экзоскелет, заставить их избавиться от тяжелой брони, а потом импактом приголубить. Заметить появление десанта и среагировать до того, как по нему самому стрелять начнут, Ветров должен успеть, несмотря на раскоряченное положение и нетривиальный угол зрения. Внутренний радар в помощь. Он сферу в пятнадцать метров покрывает, и приближение неприятеля экс отследит. Однако шансы на выживание при реализации перспективной идеи знание-понимание оценивало крайне низко. И спорить было трудно. Неизвестно как электроудар подействует на начинку бронескафов на расстоянии - за переборками. К импакту эти сомнения относилось ещё в большей степени. И, главное, накрыть всех абордажников разом - и электроударом, а потом импактом - невозможно. Кто-то уцелеет, гранату кинет за угол, и конец котёнку. Кровавый и ужасный. Потому Ветров решил до поры не дёргаться. И пиратов не провоцировать. А если они войдут в близкий контакт, тогда начать действовать. В форсаже.
  Лишь бы пираты не стали сразу палить по... неопознанному предмету. Поневоле в в голове вновь всплыл образ бултыхающегося в проруби комка компоста, но Антон его отогнал. Слишком печальные мысли он навевал. От безысходности Ветров врубил форсаж и попробовал побарахтаться в режиме 'slow-motion'. Статус не поменялся. Пусть 'патока времени' тормозила движения, но опереться об неё - задача из разряда сказочных, На уровне - вычерпать реку решетом.
  Антон прекратил бесплодные попытки добраться до стены и завис посреди коридора. Экс решил, что у неопознанного малоподвижного предмета гораздо меньше шансов вызвать агрессию и получить очередь в корпус, чем у неопознанного дёргающегося.
  На сей раз ожидание надолго не затянулось. Внутренним радаром Ветров засек пятерку людей, направляющихся в его сторону. Зафиксировал на расстоянии двадцати метров, мимолётно отметив прогресс упомянутой грани дара. Маловато для абордажной команды. Видимо, захватчики разделилась, остальные группы отправились по другим направлениям.
  Пираты явно двигались медленно и осторожно; на десяток метров до поворота ушло почти полминуты. Первым из ещё не рассеявшейся дымки выкатился массивный корпус БАМСа. Значит, роботы у неприятеля еще остались. А вот дронов Антон не увидел. Впрочем, ему и БАМСа хватило. Узрев знакомые контуры, экс не то, что шевелиться - дышать перестал. И подавил зародившееся желание угостить робота электроударом. То, что недавно сработало, сейчас могло серьезно навредить. Здоровью Ветрова. С летальными последствиями. Пираты ведь не такие олухи, чтобы проворонить нейтрализацию очередной мобильной системы. И едва ли в причинах разбираться будут. На их месте Антон точно бы не разбирался, а начал палить из всех стволов по коридору. Или, опять же, гранат щедро отсыпал. Не шоковых или светошумовых, а боевых. Динитовых. А Ветров не в том положении, во всех смыслах этого термина, чтобы подобным гостинцам радоваться. Нет, Антон и прежде не пришёл бы в восторг от обстрела его тушки или забрасывания гранатами, но сейчас - без возможности убежать или спрятаться - просто край.
  Спасибо небесным силам, никто не стрелял. И гранаты не бросал. Следом за роботом из дымки вынырнула пятерка пиратов. Красавцы, как на подбор, впору 'Сказку о царе Салтане' цитировать. Богатыри, пусть и не тридцать три, а пятеро. И ними, вместо дядьки Черномора, БАМС. Пираты были в тяжелых скафах девятого класса, с автономной системой жизнеобеспечения, силовой установкой и активной многослойной броней. И выглядели, мягко говоря, внушительно. Основное вооружение экс тоже успел визуально оценить. Крупнокалиберные переносные орудия и тяжелые импульсники. Не абордажники, а ходячие танки. С магнитными фиксаторами
  Одна радость - оружие у захватчиков очень мощное, значит, они не будут без повода по коридору палить. Пираты - народ практичный, и должны руководствоваться принципом элементарной целесообразности: если объект не представляет опасности, зачем бить по нему из больших калибров? Так можно что-то ценное повредить. Не организм Антона, а корабельное имущество. Внутренние двери и переборки на балкере, конечно, прочные, но не рассчитаны на боевые действия с применением тяжелых импульсников и орудий.
  Чаяния экса оправдались, обошлось без стрельбы по вяло шевелящейся мишени. Робот миновал его раскоряченную тушку, а ведущая двойка абордажников притормозила у Антона и взяла экса на прицел, Из внешнего динамика на бронескафе ближайшего 'богатыря' донесся приказ на лингво:
  - Не дергайся! Подними лицевой щиток!
  Требование пирата Ветров выполнил. Не поспешно, чтобы резкими рывками не спровоцировать абордажников на выстрелы, но и не слишком медленно. Поднял щиток аккуратно. Дыма в эту часть коридора наволокло мало, но у экса сразу запершило в горле и начало пощипывать сетчатку. Возникло острое желание кашлянуть. И помассировать веки. Чего по понятным причинам нужно было избегать категорически. От кашля Антон с трудом удержался, издав что-то типа покряхтывания, а массаж заменил морганием.
  С десяток секунд абордажники рассматривали физиономию Антона. И явно не только собственными глазами. Наверняка с вмонтированных камер шла видеотрансляция, и командование пиратов тоже любовалось рожей экса. Что незамедлительно подтвердилось. Внешний динамик на скафе ближнего 'богатыря' вновь ожил и выдал реплику голосом толстяка Сэма:
  - Энтони, как там тебя, Ли?
  Ветров утвердительно кашлянул, заодно избавляясь от першения в горле.
  - Решил встретить моих ребят лично? Молодец, хвалю! - донеслось из динамиков.- А что это такое возле шлюза произошло? На экранах чернота, а дронов и БАМСов положило - что за ерунда?
  - Какого шлюза? - изображая непонимание и страх, проблеял Антон.
  - Основного! - рявкнул Сэм. - Ты зачем дебила корчишь? Почему, спрашиваю, дроны сгорели? Неужели электропушка есть?
  - Какая пушка? - продолжил гнуть линию Ветров. И шею. А как тут шею не выгибать - слишком неудобная позиция. Или поза. И для нападения, и для переговоров.
  - Ай- ай, не хочешь сотрудничать? Ладно, разберёмся. Тимоти, отключай внешний канал!
  Динамик замолчал. Ближний 'богатырь' ненадолго застыл, видимо, слушая приказ капитана, а затем перевернул тяжелый импульсник и совершил замах, целя прикладом в физиономию Антона.
  У Ветрова возникло дежавю. Снова тотальная схожесть с ситуацией на 'Стремительном'. Тогда экса тоже прикладом колотили. До помутнения в мозгах. Впрочем, сейчас до нелицеприятных последствий экс дело доводить не стал. Включил форсаж, применил электроудар, одновременно вытягивая руку вперёд. И, едва приклад соприкоснулся с ладонью, перехватил импульсник. Получив точку опоры, экс привел тело в вертикальное положение и вцепился в пирата, используя его в качестве якоря. Затем выдрал оружие из лап 'богатыря', подвел дуло к стыку его шлема и бронепластин и нажал спусковой крючок.
  Аналогичную тактику экс применял в лагере военнопленных, с тем отличием, что тогда убивал имперцев в защитных костюмах при действующей системе искусственной гравитации, а сейчас пиратов неизвестного подданства в бронескафах девятого класса. В условиях невесомости. Справедливости ради, и отобранное оружие было другим - куда более мощным. За что дополнительная благодарность небесам. Легким импульсником черта с два экс бы бронескафы пробил, даже на уязвимых участках. А с соответствующим оружием тактика не подвела.
  Хваленая защита скафандра не выдержала выстрела тяжелого импульсника со столь близкого расстояния. Лицевой щиток шлема 'богатыря' был затемнён, но в результатах Антон не сомневался: под забралом кровавое месиво. Не выходя из режима 'slow-motion', оттолкнулся от замершего скафа и нырнул к следующему объекту. На этот раз не вырывая оружие, а используя имеющееся. Опять приставил дуло к стыку шлема с бронепластинами и выстрелил. Еще трижды повторил упражнение, врезал электроударом по площадям и отключил форсаж.
  Не избавившись до конца от ощущения дежавю, Ветров подспудно ожидал падений, но туши пиратов в бронескафах и БАМС застыли обелисками. Невесомость, магнитные фиксаторы и остовы тяжелых скафандров не позволяли пиратам повалиться на пол. Антон мысленно чертыхнулся и посетовал, что у него опять не получится сменить 'костюмчик'. Ни времени нет, ни желания. Придётся обходиться прежним одеянием. Зато помарадёрить и пополнить боезапас экс не постеснялся. Набрал и гранат, и оружия. Прихватил и лазерный резак для вскрытия дверей. Обвешался не хуже новогодней елки, или вьючного ишака, но в условиях невесомости особого дискомфорта не ощутил. Просканировав коридор и не обнаружив противника, Ветров рванул в сторону шлюза, отталкиваясь от стен. Форсаж пока не активировал, экономя энергию.
  Грани дара при их интенсивном использовании недурно отъедали силы. Возможно, не физические, некие экстрасенсорные, но вполне ощутимые. И резерв сил был не бесконечен. Хотя язык чесался окрестить этот внутренний ресурс маной, экс предпочёл называть его энергией. Отмежевываясь от терминологии игр и фэнтезийной литературы. Превысив некий лимит, Антон рисковал 'опустошить' резерв. И утратить возможность пользоваться талантами авурха. Что грозило катастрофой. Иначе говоря - смертью. Так что Ветров старался понапрасну дар не напрягать. И, где допустимо, давать ему передышку. А вот физической составляющей организма спуску не давал - пихал стены ногами так сильно, что пролетал коридоры с завидной скоростью. Не теряя ни секунды, чтобы у капитана пиратов осталось меньше времени для подготовки неприятных сюрпризов.
  Конечно, Сэм не видел, что точно произошло с пятеркой абордажников - камеры и сканеры после электроудара приказали долго жить, но толстяк дураком не был. Иначе не стал бы лидером 'джентльменов удачи'. Наверняка Сэм сильно озадачится установлением причин исчезновения связи с группой, поймавшей переговорщика Энтони. Поскольку Ветров намеревался и дальше использовать электроудар, 'затемняя' зоны рейдера по ходу своего маршрута, то утрата видеокартинки из отсеков собственного корабля должна капитана пиратов еще более насторожить. И стимулировать к действиям. Потому Ветров торопился.
  Добравшись до шлюзового отсека и забравшись внутрь, экс почувствовал нарастающую силу тяжести. Миновав шлюзовую камеру, проник в аналогичный отсек пиратского рейдера, здесь Антон сумел опуститься на ноги. Невольно охнув - немалый груз, да еще неровно распределённый придавил к полу. И сразу же, в противовес дискомфорту, мысленно отправил новую хвалу удаче. Работает система искусственной гравитации. Значит, пираты пристыковали к балкеру корабль, а не какой-нибудь штурмбот. Вот было бы смеху, ворвись Ветров на челнок. По сути, шаттл или бот стал бы для экса ловушкой. Железным гробом. Ни улететь, ни спрятаться. Слава богу, пронесло. А тяжесть навьюченного оружия и оборудования Антон перетерпит.
  А дальше Антон действовал по апробированной в лагере военнопленных схеме. Бежал, сканировал окружающее пространство, периодически включал форсаж, бил электроударом по площадям, двигаясь к командной рубке. И расстреливал встречающихся по пути пиратов. Всего в количестве семи особей. Запыхался, вспотел, но пёр вперёд, не отвлекаясь на вскрытие кают и технических помещений.
  Точного плана рейдера Антон не знал, но предварительно успел изучить стандартную схему расположения отсеков у данного типа кораблей. И не прогадал. Нигде не заплутал и в считанные минуты добрался до командной рубки. Остановился в десяти метрах от цели. Осмотрев массивные створки, отказался от идеи подрыва. Чтобы такие двери сковырнуть динита много потребуется. В количестве небезопасном для самого подрывника. И для корабля. А вот другое оборудование вполне сгодится. Ветров скинул с плеч лазерный резак и приспособил его к замку, собираясь применить устройство по назначению, но опробовать аппарат не удалось.
  Створки разъехались, и оттуда выскочила парочка пиратов. Антон едва успел войти в режим 'slow-motion', избегая столкновения с торопыгами. Бросив резак, экс схватил импульсник и совершил по выстрелу в каждого пирата. В область сердца. Показалось, что выбегающие и заметить 'постороннего' толком не сумели. Протиснувшись мимо застывшей в киселе времени убитой парочки, экс вломился в просторную рубку. Народу там хватало.
  В рубке царил ажиотаж. Близкий к панике. Кто-то из членов экипажа навис над экранами, кто-то суетливо жестикулировал, а толстяк Сэмюэл явно орал. Судя по покрасневшей перекошенной физиономии и разлетавшейся слюне - блажил яростно и вдохновенно. По-прежнему находясь в форсаже, Ветров, как в тире, расстрелял находящихся в рубке пиратов. Оставив в живых лишь Сэмюэла, мулата и одного из деятелей, склонившихся над экраном. Знание-понимание подсказало, что это полезный человек - то ли навигатор, то ли борт-инженер. Может пригодиться.
  При отстреле заодно и посчитал пиратов в рубке. Тринадцать свежих покойников, трое живых. Плюс двое мертвых за дверями. И невольно усовестился.
  Дополнительные трупы на личном кладбище Ветрову не требовались, но и без смертоубийства не обойтись. Парализаторов у абордажников Антон не обнаружил, а иные нелетальные спецсредства - шоковые или светошумовые гранаты - в режиме 'slow-motion' применить не рискнул.
  Сбросив форсаж и дождавшись падения тел, экс крикнул:
  - Не двигаться! Лапы в гору!
  Немой сцены, а-ля Гоголевский 'Ревизор' не последовало. Уцелевшие пираты, конечно, выпучили глаза в изумлении, а мулат, подпрыгнув, резво вскинул руки к потолку, но толстяк молчать не стал.
  - Что это, твою мать?!
  - Руки! - повторно рявкнул Антон, подкрепив слова угрожающим движением импульсника.
  Сидящий за панелью 'навигатор' ошеломленно покрутил головой, но выполнять требование не спешил. Толстяк также его проигнорировал. А драть глотку не прекратил.
  - Ты кто на хрен такой?!
  - Кончай орать, - поморщился Ветров и задал уже ставший традиционным вопрос: - Сколько человек в экипаже?
  Никто не ответил, а Сэма, похоже, переклинило, будто заезженную пластинку.
  - Да ты кто такой?!!!
  - Сколько вас на борту? - Ветров переадресовал свой вопрос мулату, но тот не ответил, посматривая на капитана.
  - Пошел к хренам собачьим, козлина! - сменил, наконец, репертуар толстяк и принялся лапать карман в поисках оружия. - Я тебя сейчас...
  'Что он сейчас', Антон дожидаться не стал. Конструктивный диалог не складывался. Капитан явно находился в неадекватном состоянии, и общение с толстяком экс счёл бесперспективным. И, вообще, потенциальной пользы от лидера пиратов Ветров не видел, только проблемы. Знание-понимание с данным выводом согласилось. И Антон занялся искоренением потенциальных проблем. Он активировал форсаж, вытащил из клапана тесак, шагнул к толстяку и мощно рубанул по шее Сэма. Затем отодвинулся назад, чтобы не запачкаться, и вернулся в нормальный режим восприятия
  Действие вышло на загляденье. Голову толстяку отрезало, словно гильотиной. Вернее - перерубило. Ветров в очередной раз убедился в чудовищной силе форсажных ударов. Шея-то у толстяка - не лебединая, с ней в обычных условиях и топором одним ударом не справиться. Обрубленное тело Сэм рухнуло на пол, обильно полив его кровью, голова откатилась в угол. Картинка - радость для садиста.
  Ветров умышленно поступил так жестко. Жестоко. Капитана можно было элементарно пристрелить, но эффект для невольных зрителей был бы другим. В ближайшее время эксу требовалось беспрекословное подчинение парочки оставшихся в живых пиратов. Для чего он решил ошеломить их, заставить бояться до дрожи в коленках. Антон сомневался, что добьется нужного эффекта обычным убийством, не тот 'джентльмены удачи' народ, чтобы столь легко впечатляться. На своём веку пираты наверняка повидали много разного, в том числе ужасного, и нагнать страху на них - дело нелегкое. Лучшего способа Антон в условиях цейтнота не придумал. Совесть, безусловно, погрызет позже, но пиратского капитана отчего-то было почти не жаль.
  Получилось. Оба пирата прониклись. Мулат мгновенно с лица спал, будто его осветлили, а 'навигатор' хватанул ртом воздух и соизволил выполнить ранее озвученное повеление - взметнул руки вверх.
  - Повторяю, сколько вас на борту?
  - Ссорок шшесть, - слегка заикаясь, проблеял мулат. - Было...
  - Абордажные группы?
  - Ттри. Ппо пять ччеловек.
  Калькуляция показала в остатке шестнадцать живых и неподконтрольных пиратов. Их них десять сейчас находились на балкере.
  - Свяжись с ними и отзови, - приказал Антон. - От имени капитана. Немедленно. Пусть вернутся на борт, разоружаются и к рубке двигают. Понял?
  - Дда, - закивал мулат. - Мможно руккки оппустить?
  - Опускай. Только без фокусов.
  Требования экса заика выполнил чётко. Равно как и абордажные группы пиратов - приказ о возвращении на борт. Никто не пререкался, хотя причинами прекращения захвата, поинтересовались. А командир второй пятёрки дополнительно полюбопытствовал, почему не лично Сэм на связи. На указанные вопросы мулат отреагировал забористыми ненормативными загибами, суть которых сводилась к сентенциям: 'Без разговоров валите с борта!' и 'Не твоё собачье дело!'. Тут Антон понял, что мулат речевыми дефектами не страдает, а заикался, очевидно, от шока.
  - Теперь соедини с мостиком балкера, - отдал новую команду Ветров. Необходимые манипуляции мулат выполнил, но изображение рубки на экране не появилось. Действия энергетика Антон проверял с помощью знания-понимания. Пока тот обмануть ужасного захватчика не пытался. В первую очередь, экс опасался, что волюнтаристски назначенный им связист попробует незаметно известить абордажников о положении на рейдере, но мулат ничего подобного не совершал.
  - Канал работает! - вжал голову плечи мулат.
  - Михал! - позвал экс.
  Как в старинной эстрадной песне: крикнул, а в ответ тишина.
  - Михал, мать твою за ногу через коромысло, картинку давай! - непроизвольно позаимствовал лексику у пиратского энергетика Антон.
   Тихое ласковое слово не подвело. Изображение на экране появилось почти сразу. А на переднем плане возникла ошарашенная физиономия Такача.
  - Командир?
  Выражение лица недоучившегося навигатора было... необычным. Изумление и восторг - слишком слабые термины для описания образа. Михал явно не надеялся на успех Антоновой безумной авантюры, и получение вызова с мостика пиратского рейдера от экса воспринял соответственно. Словно подсудимый, ожидающий вердикта о пожизненном лишении свободы, но получивший вместо приговора бесплатный абонемент на занятия в элитном фитнесс-клубе. И осознать трудно, и собственным глазам не верить нельзя. Абсурд, страх и эйфория в одном флаконе.
  - Заканчивай рефлексию, свяжись с остальными ребятами, вооружайтесь и отправляйтесь к шлюзу. Пусть там Карл останется, а ты с Ромео и Ником к мостику рейдера двигайтесь. Я вас встречу.
  Чтобы понапрасну не отвлекаться, Ветров активировал форсаж и вырубил навигатора. Аккуратно. Как ни крути, специалист, ценный кадр. Мулата оставил в сознании, он показался Антону более впечатлительным и готовым к сотрудничеству. И для вероятных переговоров с возвращающимися пиратами из десантной команды мог пригодиться.
  Экс поймал себя на ощущении абсолютного спокойствия. Он не боялся столкнуться с десятком вооруженных до зубов головорезов в броне. После того, как уже кучу таких бойцов положил, новое рандеву, тем более - на условиях Антона - не особо напрягало. Экс был уверен в своих силах и талантах. Вон, трупов накрошил, Рембо с Терминатором нервно курят в сторонке. Да и по гамбургскому счёту, звание головореза, в прямом смысле слова, с недавних пор куда точнее характеризовало именно Ветрова. Истекающая кровью, немного усечённая тушка пиратского капитана не даст соврать.
  Некая психологическая константа поменялась, сомнения исчезли. Антон справится. Иного не дано.
  И еще одна мимолетная мысль зацепила разум. За последние недели это уже третий захват вражеской территории. Сначала была схватка с дежурной сменой в лагере военнопленных на Втором. Затем - проникновение на имперский балкер. А ныне - столкновение с пиратами на рейдере. Антон стал заниматься тем, что обморока пугало эксов - потенциальных контрактников на заре их новых жизней в реабилитационной клинике на Земле. Страшило куда больше, чем служба в колониальной пехоте. Ветров невольно превратился в абордажника.
  
  
  ГЛАВА 12
  
  
  Взгляд, свободно перемещающийся по голографической карте сектора, не зацепился за мерцающие либо движущиеся точки. Посторонних кораблей сканирующие приборы рейдера в системе не обнаружили. Пусто и безлюдно. Отлично. Сталкиваться с неизвестными судами в этом забытом богом уголке пространства не входило в планы Ветрова. От идеи проложить маршрут через оживленные сектора Антон отказался сразу после захвата рейдера. Нарваться в условной системе Лингара на соединение боевых кораблей одной из воюющих сторон - последнее, чего желал экс. Потому он и выбрал путь через данную систему. Далеко от обжитых планет и популярных маршрутов.
  Система даже названия не имела, а идентифицировалась по буквенно-цифровому обозначению в каталогах Федерации, Халифата и Свободных Миров, и по иероглифическому коду - у имперцев. Поблизости - никого. Светлая полоса, кажется, продолжалась. Однако везение не могло быть бесконечным, и без того удача улыбалась широко и долго. Та же встреча с пиратами - игра фортуны. По сути, сладкая плюшка Рока. Рояль в кустах.
  У Антона сложилось впечатление, что судьба развлекается с ним по полной программе. Сначала забросила его в терновый кустарник, отправив в плен и лишив памяти, а затем принялась закатывать туда - в заросли - крупногабаритные музыкальные инструменты. Клавишные. Иногда - в виде кораблей. Грешить не промысел небесных сфер Ветров не хотел, но порой чудилось, что он - игрушка в руках высших сил. Марионетка на ниточках, тряпичная кукла. Хотя по здравому размышлению, приходил к выводу, что высшие силы не виноваты, он сам решает и действует. И поворачивает обстоятельства в свою пользу. Разве что с подспорьем: таланты авурха и толика удачи. Как в случае с рейдером.
  Его захват завершился без сучка и задоринки. При непосредственном участии Антона и активной помощи товарищей абордажные группы пиратов ликвидировали. Оставшихся в живых членов экипажа отловили по отсекам и, по сложившейся традиции, заперли в одном из корабельных помещений.
  Ник предлагал пустить пиратов в расход, но Ветров пресёк убийственные поползновения приятеля. И без того у Антона было ощущение, что он последнее время промышляет исключительно душегубством, что отрицательно сказывалось на психике. А расшатывать её в положении Ветрова - с вложенным и давящим на сознание ментальным кодом аасхов - крайне нежелательно. Помимо прочего, Антон должен был находиться в удовлетворительном физическом состоянии, чтобы помогать в управлении кораблём. Оно было сложнее, чем на балкере и для выполнения элементарных операций требовало минимум двух членов экипажа. Для начала прыжковых манёвров - трех.
  А ведь после захвата рейдера количество беглецов уменьшилось. Нет, никто не погиб, просто Карл решил не покидать борт балкера. Что вызвало неоднозначную реакцию Ветрова. С одной стороны, здоровяк в силу понятных причин вызвал доверия меньше остальных, и теперь опасаться удара со спины эксу не приходилось. А с другой, уменьшение числа рабочих рук и мозгового потенциала - однозначный минус.
  Как Карл собирался управляться с балкером в одиночку Антон представлял слабо. Теоретически подобное возможно, но крайне трудно. Единственное, что облегчало долю 'баскетболиста' - на него больше не давил фактор времени. Оно поджимало Ветрова, а здоровяку торопиться было некуда. И Карл надеялся неспешно - короткими прыжками - дотелепаться до обжитых секторов. Экс попробовал отговорить бывшего пилота от его затеи, но тот упёрся, и Антон особо настаивать не стал. Хозяин - барин. Только рекомендовал Карлу отправиться в определённый сектор Федерации. Не к Ньюланду или, упаси бог, Вулкану, а в систему Стеллы. И лететь ближе, и примут там здоровяка куда лучше.
  Что ни говори, а Карл - унтер-офицер, сбежавший из имперского лагеря. Долгий срок содержавшийся в плену. Конечно, шестой век новой эры - это не тысяча девятьсот сорок первый от Рождества Христова, но едва ли отношение к побывавшим в плену людям кардинально изменилось. Особенно - у специально уполномоченных должностных лиц. Понятно, что иголки под ногти здоровяку никто загонять не станет, и лупить до посинения не будут, но и плюшками откармливать не начнут.
  Военное время предполагает соответствующие защитные меры против вероятных акций противника. В том числе контрразведывательного и профилактического характера. Появление на угнанном корабле в одной из систем Федерации сбежавшего из плена унтер-офицера, естественно, вызовет нервную реакцию органов контрразведки и особистов. Или Бюро.
  Конторские ребята схватят Карла и организуют тщательную проверку. Включая химические и медикаментозные методы допроса. Вывернут наизнанку. А показания Карла добавят неоднозначности. Соврать-то он под химией не сумеет, а правда выглядит... слишком фантастической, чтобы её воспринимать без сомнений. И много деталей, которые Ветров утаил от соратников, при глубоком допросе здоровяка всплывут. В виде тёмных пятен. Например, уничтожение электронного следящего оборудования. А темные пятна будут провоцировать контрразведчиков и особистов на подозрения в отношении Карла. А не завербовали ли его имперцы? А не прошел ли он гипнообработку? А нет ли у него закладов в сознании? Вопрос вероятного внедрения точно будут прорабатывать, а Карла - соответственно - обрабатывать. Крайне неприятными способами, забыв о гуманистских парадигмах современного демократического общества. Что бодрости и оптимизма не прибавят. И едва ли нужно бывшему пилоту.
  А вот на Лауре Карла должны встретить, если не с распростёртыми объятиями, то где-то близко. Планета борется за независимость, в войне участия не принимает, и никто шпиона в бывшем пилоте подозревать не станет. К тому же собственного космического флота новое правительство не имеет, и подарок - пригнанный грузовой корабль - там оценят по достоинству. Вдобавок Ветров пообещал Карлу замолвить за него словечко перед властями Лауры и записал для полковника Смита видеопослание.
  Доводами Антона 'баскетболист' проникся, поблагодарил и пообещал направиться именно в систему Стеллы. На том и расстались.
  Световое табло у двери каюты окрасилось в бирюзовый цвет, и на экране возникло изображение Ковальски. Ветров сдвинул в сторону голографическую проекцию сектора и дал голосовую команду разблокировать двери. Ник не замедлил с вторжением, устроившись на вмонтированном в стену кресле. Антон сидел на похожем, только более основательном.
  - Занят?
  - Не очень. Вон, - Ветров кивнул на голографическую карту, - развлекаюсь, сектор осматриваю.
  - Интерактивная?
  - Само собой, - подтвердил Антон. - Дублирование данных идет из рубки.
  - Удобная вещь.
  - А то. Михал расчёты закончил?
  - Говорит, через полчаса готово будет, - сообщил Ник. - Сейчас примерное время выдал - от шести до восьми суток.
  - Отлично.
  - Точно.
  Ковальски 'завис', о чём-то задумавшись, и принялся пощипывать ногтями пластиковое покрытие подлокотника.
  - Ты мебель поцарапать хочешь? - не выдержал Антон.
  - А? Нет, я так...
  - Да не мнись, как хористка перед оргией, спрашивай уже. Напрямую, без намёков.
  - Сравнения у тебя... - покачал головой Ник. - Тогда напрямую: как самочувствие?
  - Нормально. Видишь, не в постели, положение полувертикальное. Практически на боевом посту
  - Хорошо, - выдохнул Ковальски, но довольно неуверенно.
  - Не волнуйся, реально нормальное. С ума сходить не собираюсь.
  Беспокойство Ника было понятно Ветрову. В свое время - после захвата лагеря - Антон посвятил приятеля в суть своей миссии. Ему нужен был надежный человек, кто-то, способный подставить плечо и дотащить до шэйду, если Ветрову совсем худо станет. И на эту роль Ковальски подходил лучше прочих. Да и просто верный товарищ рядом никогда не помешает. Антон раскрылся не до конца, отдельные детали утаил, умолчал о большинстве собственных экстраординарных талантов, но многое рассказал. Об аасхах, о вложенном в сознание ментальном коде и о необходимости добраться до одного из шэйду. Подобная история вполне могла вызвать сомнения в психической адекватности рассказчика, и поначалу Ковальски среагировал ожидаемо. Не поверил Ветрову. Оно и понятно: инопланетяне, ментальный код, биоискины. Для полноценного трэша не хватало злобных духов, зомби и ведьм. Их тоже, если разобраться, можно было за уши притянуть. Надразум шэйду сошел бы за духа, а полковник Смит Солу, иначе как ведьмой не называл. Правда, о черноволосой красавице Ветров не упоминал, но и без того для неподготовленного слушателя рассказ должен был казаться фантастической ересью. Однако Антон от товарища не отставал, приводил примеры из истории, аргументировал, доказывал. Не единожды пожалев, что под рукой нет материалов полковника. Их изучение для подтверждения существования цивилизации биоискинов было бы не лишним.
  Сдался Ник тогда не скоро. Почувствовав, что Ковальски колеблется, Антон зашёл с козырей - продемонстрировал одну из граней дара авурха, выбрав форсаж. И дожал приятеля. Ковальски поверил, что рассказ Ветрова - не бред сумасшедшего. Трудно считать человека фантастическим вруном или психом, если тот творит нечто запредельное. Чудо - довод убедительный.
  Антон поведал Нику и о давлении вложенного ментального кода, рассказал об временной утрате личности, как несколько месяцев существовал в качестве едва ли не овоща. И Ковальски проникся проблемой, как бы ни смешно звучало это в сочетании с его именем. Да и выглядело нелепо. С тех пор приятель иногда начинал вести себя, словно наседка. Преувеличенно заботливо. Интересовался здоровьем, заглядывал в глаза, присматривал за Ветровым. Порой совершенно без повода. Вот и сейчас Ковальски не преминул спросить о самочувствии. Хотя на сей раз повод имелся. Формальный и, возможно, достаточный.
  В процессе разгонных манёвров Ветрову поплохело, давление кода стало ощутимо сильнее. Помимо привычных для предпрыжковых процедур общей безнадеги и сосущей пустоты внутри. Сознание Антон не терял, но в глазах темнело, и пошатывало. От греха подальше Ветров свалил из рубки в капитанскую каюту, где принял снотворное и вырубился. По прекрасному рецепту приснопамятного словоохотливого флотского с рейдера 'Стремительный'. Ковальски находился в рубке вместе с Антоном, заметил его состояние и начал приставать с вопросами. И предложениями помощи. Был послан по известному адресу и временно отстал. Ненадолго. Пытался достать звонками по коммуникатору, дважды активировал канал внутренней корабельной связи. Благо, потревожить Ветрова не сумел, сон под воздействием препаратов был крепок и не прерывался. Зато потом Антону пришлось стойко переносить гиперопеку товарища.
  Ковальски едва ли не каждый час прибегал к Ветрову в каюту и интересовался здоровьем. Складывалось впечатление, что дай товарищу волю, он бы постоянно измерял Антону температуру, щупал пульс, а диагност вообще не снимал. Воли Нику никто не давал, но он особо и не спрашивал.
  Следующий прыжок прошёл без эксцессов, ухудшения самочувствия экс не наблюдал, но Ковальски свой долг наседки исполнял рьяно. Чтобы сменить тему беседы и отвлечь приятеля от его 'мамочкиной' роли, Ветров предложил:
  - Пиво будешь?
  На провокацию Ник не поддался.
  - Нет, я сегодня в рубке дежурю. А ты точно себя хорошо чувствуешь? Голову не жмёт?
  - Иди в баню! Нормально чувствую! Если что серьёзное будет, сразу тебя наберу. Вызову и сообщу. Да и комм сигнал подаст, ты сам экстренный режим наблюдения включил.
  - Не знаю... - протянул Ковальски.
  - Я знаю! И вали уже отсюда. Не мешай. Михалу скажи, пусть как закончит, мне результаты расчётов скинет.
  - Хорошо. А может...
  - Не может! Вали!
  Ник удалился, а Ветров облегчённо откинулся в кресле. Забота товарища начала утомлять Антона. Поначалу экс развлекался с Ковальски разговорами об общих знакомых, но информативность бесед быстро иссякла. Ничего нового о Саймоне, Ланге и прочих сослуживцах Ник сообщить не мог, а воспоминания быстро приелись. Равно как и аквалонские байки. Армейские будни всюду одинаковы. Тем более условия службы Ковальски на водной планете кардинально не отличались от того, чем занималась Седьмая этанская бригада. Джунгли, болота, форты, конвои с рудой, прочесывание местности, стычки с сепаратистами. Разве что количество водоёмов зашкаливало за разумные пределы, да электроника функционировала без проблем, вследствие чего применялась продвинутая военная техника. Начиная от разведывательных зондов и заканчивая тяжёлыми ударными беспилотниками. Вдобавок беседы с нейтральных тем неизменно скатывались на заботливые 'мамочкины' вопросы. Навевающие уныние. А его на душе Антона и без товарищеской помощи было полно.
  Постоянное давление вложенного кода не давало расслабиться. В ситуации Ветрова не до дружеских посиделок с байками и воспоминаниями. Хотя в памяти экс копался нередко. В профилактических целях, чтобы сохранить цельность личности. Иногда перебирал образы любимых женщин. Диана, Элизабет и Сола. Пытался - в очередной раз - разобраться в собственных чувствах. Как обычно, безрезультатно. Порой вспоминал далекое 'земное' прошлое. Изредка - Академию. Привычный способ неплохо помогал, давление кода снижалось.
  Справедливости ради, в отношении черноволосой красавицы копание в образах носило и прикладной характер. Ветров вновь и вновь разбирал произошедшие с ним события. Отдельно анализировал последний разговор с Солой. И теперь - по прошествии месяцев - сведения, почерпнутые из общения с 'аборигенкой' смотрелись чуть иначе. Кое в чём экс стал сомневаться. Пускай историю цивилизации аасхов Антон не услышал от Солы, а фактически просмотрел в её воспоминаниях, но кто сказал, что они были истинны на сто процентов. Ведь Ветров в процессе получения информации являлся просто зрителем, участником событий без свободы воли, смотрел лишь то, что показывали, двигался туда, куда вели. И он не забыл ощущение того, что многое 'осталось за кадром'.
  Тогда экс списал неполноту картины на то, что он просматривал не память Солы, а совокупность образов из разных сознаний. И не удивился. Ныне же лакуны, пробелы и секреты выглядели умышленным дозированием информации. Более того, Антон начал допускать её искажения. Нет, к узловым моментам 'повествования-показа' Солы оснований придираться не было. Развитие цивилизации аасхов, создание биологического искусственного интеллекта, появление авурхов, рождение Сети, противостояние с шэйду, дальнейшая затяжная война и прочие события мало волновали Ветрова. И критически смотреть на их историческую достоверность он не собирался. Равно как и сомневаться в наличии оружии последнего удара против Надразума биоискинов.
  Придумали ученые аасхов с подачи легендарного Тоогррыых...таратам...воола нечто, вроде сложнейшего ментального кода, действующего по принципу вируса и запускающего механизм самоликвидации Сети, и молодцы. Разрушает ли оружие связь между Надразумом и каждым биоискином, что вызовет локализацию ментальных сфер шэйду, изменение личностным матриц, и в потенциале должно было привести к свертыванию Сети, Антон точно сказать не мог, но Соле тут верил. Не эксу с его гуманитарным и конторским образованиями разбираться в подобных хитросплетениях. Аасхам виднее. Даже необходимость активации кода исключительно осознанными действиями высокоразвитого существа при непосредственном контакте с шэйду внутреннего протеста не вызывала.
  А вот обязательное участие в этом процессе авурхов-людей сейчас почему-то казалось эксу надуманным. Безусловно, Ветрову красиво расписали безнадежность потуг соплеменников Солы добраться до биоискинов. Многовековая изоляция, работа развернутых вокруг системы Стеллы сети деструкторов, образование самоподдерживающегося ментального поля, опасного для аасхов, влияние воларита на их физиологическая основу, если верить, черноволосой красавице, приближали шансы на активацию кода нулевыми. И правдивость первой части указанных сведений Антон вполне допускал - что касается неблагоприятных факторов в виде изменения генома, деструкторов и ментального поля. Однако с оценкой шансов готов был поспорить. Наверняка аасхи способны что-нибудь придумать для снижения влияния упомянутых неблагоприятных факторов. Экран-то на Лауре соплеменники Солы установили и защитились и от деструкторов и от ментального поля.
  Другое дело, что устранение негативных обстоятельств кардинально проблему не решает. Биоискины и Сеть тоже сложа руки - или что там у них вместо верхних конечностей - не сидят. Противостоят 'агрессии'. Соответственно, нет гарантии успешной активации кода и уничтожения шэйду, а риски для аасхов, напротив, имеются. В таких условиях возникает вопрос: зачем отправлять 'на убой' своих соплеменников или - тем более - рисковать самой, когда можно обучить кандидатов из числа Homo sapiens? Единственно правильный ответ - незачем. У Антона появилось ощущение, что причиной привлечения представителей иной цивилизации для выполнения миссии активации кода стала элементарная практичность. Желание аасхов снизить риски для себя, любимых. Иначе собственных авурхов не напасешься.
  Вспоминая повествование-показ Солы, изначально парочка добровольцев - аасхов, видимо, всё же вызвалась 'спасти родину', но после их гибели лавочку прикрыли. И открыли новую - готовящую суперменов-смертников другого расового происхождения. Вернее, иного видового происхождения. Сколько предшественников Ветрова провалили задание? Не один и не два. Экс точные цифры позабыл, но больше двух десятков. Что настораживало. Пусть процедура подготовки авурхов была растянута на годы, но человечество добралось до Лауры недавно. В исторических масштабах - краткий миг. Значит, и 'сырье для производства' авурхов иного вида появилось недавно, ведь с учетом изоляции, деструкторов и ментального поля набирать 'нужный материал' на других планетах аасхи не могли. Получается, за относительной короткий промежуток времени Солой и её присными подготовлено изрядное количество авурхов - камикадзе, бесславно сгинувших на просторах Галактики.
  Этот процесс явно поставлен у аасхов на поток. Что, опять же, не добавляет радости и оптимизма. Антон-то себя едва ли не избранным считал. По канонам 'Матрицы', Нео версия семь точка нуль. А тут рядовой авурх - камикадзе, один из длинной череды таких же 'засланцев' на подвиг. И, что крайне любопытно, ни один кандидат не отказался от процедуры вложения ментального кода. Точнее, эксу ничего не было известно об отказниках. И пусть таковые имелись, выборка в более чем два десятка добровольцев... показательна. Неужели, все они рвались в спасители цивилизации, не щадя живота своего? Не верится.
  Человек по природе своей - существо эгоцентричное, не склонное к самопожертвованию. И подвиги в стиле Александра Матросова относятся к редчайшим исключениям из правила. Ветров о таких геройствах и в прежние времена, до посещения криоцентра, лишь в книжках читал, а после разморозки ничего и близкого не слышал. Антон считал, что ныне подобные поступки едва ли возможны. Это в прежнюю эпоху - кровавого, смертоносного и ревущего двадцатого века - превалировали государственные и общественные ценности, а права личности задвигались на второй план, что вкупе с интенсивной пропагандой рождало потенциальных Матросовых. А ныне приоритет отдан индивидуальным свободам, интересы каждой отдельной персоны поставлены во главу угла. Не говоря уже о жизни. И потому вдвойне непонятно, откуда взялось столько кандидатов, да еще со способностями авурха.
  Непонятно и странно. И чем больше экс обдумывал ситуацию со своими предшественниками, тем больше склонялся к мысли о том, что добровольцы, простите за тавтологию, не вполне добровольные. И сам Антон с какого-то перепуга согласился на вложение кода. Без возражений, терзаний и метаний. Практически сразу на травку улёгся и глазки прикрыл - копайся в мозгах, дорогая Сола, брыкаться не собираюсь. А ведь такое поведение ему не свойственно. И с чего вдруг ему меняться? От большой и неразделенной любви к синеглазой красавице? Бред.
  Нет, что-то здесь нечисто. Напрашивался вывод о незаметном гипнотическом воздействии. Интуиция подсказывала, что на принятие авурхами - людьми решений о согласии на вложение кода аасхи однозначно влияли. С учётом того, что у них с этим вопросом всё налажено на высоком уровне - плёвое дело. И на Ветрова влияли - в числе прочих. Раскладывая по полочкам ту встречу с Солой, когда синеглазка ознакомила его с историей цивилизации аасхов и заговорила об оружии последнего удара, экс ничего крамольного не находил. Ничего подозрительного не вспоминал, но ощущение обмана его не покидало. Видимо, к моменту 'уговоров' податься в спасатели цивилизации, Сола уже успела покопаться в Антоновых мозгах. Если она со стаей свордеров справлялась, то Ветрову извилины в нужную сторону вправить ей труда бы не составило. А заодно заставить экса не размышлять о том, подвергался ли его разум внешнему вмешательству. Характерно, что знание-понимание не опровергало и не подтверждало подсказку интуиции. Работая по принципу 'на отвяжись'. То есть, выдавало на гора пресловутый анекдотично-блондинистый вариант прогноза 'пятьдесят на пятьдесят'. Что еще больше убеждало Ветрова в обоснованности его подозрений по отношению к красавице и ее соплеменникам.
  Аасхи незатейливо и примитивно использовали начинающего авурха. Не гнушаясь искажения информации и гипнообработки. Раньше Ветров не акцентировал внимания на этих вопросах. А сейчас задумался. Очевидно, ментальное воздействие существенно ослабло. Оно не позволяло эксу заниматься самокопанием, когда у него было время - после отлета с Лауры. А потом и вовсе стало не до размышлений. Теперь же паззлы сошлись. Постельный режим тому способствовал. Согласно, народной мудрости, дьявол скрывался в деталях.
   Чувствовать себя марионеткой было очень неприятно, но не смертельно. Вместе с тем, имелся куда более серьезный повод напрячься. Анализ последнего разговора с Солой развеял ощущение уникальности. Антон и прежде с толикой иронии относился к 'собственной избранности', фактически до конца в неё не веря, но сейчас от, если так можно выразиться, 'Неоподобности' и следа не осталось. И прозрение было болезненным. Трезво оценивая ситуацию, напрашивался вывод о заменимости одного самонадеянного экса. Был один авурх, погибнет - подберут и обучат другого. Пусть процесс и непростой, но аасхи проблему наверняка решат. Они ребята умные, продвинутые, цивилизация древняя, справятся. Раньше-то находили. Для аасхов Антон - не более, чем разменная карта. Что заставляло еще больше концентрироваться на факторе времени.
  Отвлекая экса от тяжелых размышлений, тренькнул комм. Развернув голографический экран, Антон просмотрел сообщение. Пришли результаты расчётов от Михала. Он словно услышал мысли командира и сработал оперативно. Сто шестьдесят пять часов на разгонные манёвры и прыжок в систему Ньюланда. Без малого неделя. Такой срок Ветров должен продержаться.
  Вызвав рубку, экс приказал:
  - Начинайте разгон.
  Отключил связь и потянулся за диагностом. Пора укольчик поставить и на боковую. А там, глядишь, следующая остановка - система Ньюланда.
  Пока диагност мигал, определяя дозу снотворного, Ветров не к месту вспомнил, что там - на планете, где он учился в Академии, - в банковской ячейке остался клинок из хвоста свордера. Подаренный нож, не раз спасавший хозяину жизнь. И невольно улыбнулся. Свое имущество было бы неплохо забрать. Ведь русские своего чужим не оставляют.
  
  Цилиндрические метки на голографическом экране наливались багряной краснотой и пульсировали. Раздражающе - угнетающе. Отрицательно воздействуя на самочувствие, а настроение доводя до отметки: 'Отвратительно'. Спасибо еще, что стандартные сигналы корабельной тревоги Михал сумел заблокировать, и количество внешних раздражителей уменьшилось. Мигание панелей не било по глазам, а сирена - по ушам. Что помогало слабо. Неважное состояние сказывалось. Ветрову хотелось отключить к чертовой бабушке экран, вернуться в каюту и упасть на кровать, но приходилось крепиться. Нужно следить за стремительно развивающейся ситуацией за бортом корабля. И что-то решать.
  Система Ньюланда встретила беглецов негостеприимно. Едва рейдер вынырнул в Евклидовом пространстве, к нему устремились сторожевые корабли Федерации. Явно с недобрыми намерениями. Естественно, Антон не ожидал оркестров, цветов и поцелуев, но и незамедлительной атаки тоже надеялся избежать. Не получилось.
  Согласно уверениям Такача, рейдер должен был выйти из прыжка за пределами системы Ньюланда, а затем добираться до цели на субсветовых скоростях, но выкладки с реальностью не совпали. Михал ошибся, то ли в расчётах, то ли при пилотировании и выборе времени завершения разгона. И рейдер завершил прыжок слишком близко к от границ системы. Не в парсеках, а в миллионах километров.
  Немудрено. Требовать филигранного исполнения задачи от недоучки было бы глупо. Говоря объективно, Такач показал себя с наилучшей стороны, превысил ожидания. Для человека, отчисленного с четвертого курса навигаторского факультета и без опыта работы по специальности, Михал справился с обязанностями недурно. А если принять во внимание совмещение в условиях кадрового голода функций пилота и навигатора. - отлично. Добрались, и, слава богу. А что промахнулся с точкой выхода из прыжка, ничего не попишешь, неотвратимые издержки ситуации.
  Появление рядом с одной из важнейших планет Федерации неизвестного боевого корабля сторожевые эскадры пропустить не могли. И в мирные годы подобного гостя к Ньюланду бы не подпустили, сочтя нарушителем, обеспечив, как минимум, перехват и тщательный досмотр, а при военном положении - и говорить нечего. Ныне любому судну без опознавательных знаков автоматически присваивался вражеский статус. С вытекающими последствиями, за приближением которых Ветров и наблюдал на большом голоэкране рубки.
  К рейдеру выдвинулось три корабля федералов. Два фрегата и суперкрейсер. Удрать от них было можно, но отбиться шансы отсутствовали. И дело не в колоссальном преимуществе перехватчиков в огневой мощи. Оно имелось, но рейдер по части вооружения был тоже довольно 'зубастым' кораблём. И, огрызнувшись, теоретически способен пощипать даже суперкрейсер, а фрегатам - причинить существенные повреждения. Другой вопрос, что применять корабельное вооружение некому. Экипажа для полноценной космической схватки на рейдере не было. Не расставишь же по боевым постам уцелевших пиратов. И то не спасёт. Равно как и наличие ЦЭМа и качественное программное обеспечение. Заменить экипаж программы не могут. А, имея на борту четырех человек, из которых ни один не обладал надлежащим опытом службы на военных судах, ввязываться в столкновение с группой кораблей Федерации - безумие. Впрочем, отбиваться в намерения экса не входило. Жаль лишь, что от его намерения мало что зависело.
  Неплохая вооруженность рейдера - в целом полезная характеристика - в данной конкретной ситуации играла отрицательную роль. Именно теоретическая способность нанести кораблям Федерации существенный урон, давала командирам суперкрейсера и фрегатов индульгенцию на атаку. И сомнений в том, что корабли начнут стрелять по такой 'привлекательной' мишени, не было. Без вступления в переговоры. Не факт даже, что в предупредительный выстрел сделают. Это не пираты с их желанием поживиться, и рейдер - отнюдь не балкер с его смешным противометеоритным вооружением. Знание-понимание такое развитие событий, в случае отказа от побега, рассматривало в качестве приоритетной версии. С высокой степенью вероятности.
  Только Ветров и удирать от федералов не хотел. Совершенно. Не для он того рвался к Ньюланду, сбегал из лагеря военнопленных на Втором, захватывал балкер, затем - рейдер, мучил организм в процессе разгонных манёвров, чтобы бездарно слиться на границе системы. Вложенный ментальный код наращивал давление, Антону нужно было попасть на планету. Во что бы то ни стало. И побег от кораблей Федерации проблему не решал. Наоборот, усугублял. Пресловутый фактор тикающих часов. Никуда от него, проклятого, не деться. И сейчас он актуален, как никогда. Решение нужно принимать очень быстро.
  - Сколько у нас есть времени? - Ветров повернулся к Такачу.
  - Смотря до чего... - попытался влезть в разговор Ромео.
  - Давай без твоих 'юмористических' комментариев, - одернул Штайнмахера Антон.
  - Как прикажете, мой господин, - не удержался от иронии Ромео. На что Ветров не отреагировал.
  Михал взглянул на панель, сверившись с цифрами, и ожесточено, словно старясь содрать кожу, потёр лоб.
  - По расчётам ЦЭМа, сорок - сорок пять минут до выхода на позицию для прицельного обстрела. Если фрегаты не побоятся парой подойти, не дожидаясь большого брата.
  - А если в боевом ордере с суперкрейсером?
  - Тогда добавочно полчаса, - ответил Такач и уточнил: - Плюс минус полторы минуты.
  - Да, СК - махина здоровенная, пока скорость наберёт, состариться можно, - вставил свои пять копеек Штайнмахер. - Помню, ребята на каком-то портале анализировали...
  - Не заткнёшься - состаришься, - пригрозил Ветров.
  - Молчу, молчу! - Ромео демонстративно прикрыл губы ладонью, а затем изобразил символическое движение, зашивающее рот.
  После выхода из прыжка на границах системы Ньюланда и объявления тревоги беглецы собрались в рубке, о чем Антон немного жалел. Обычно он терпимо относился к ёрническим замечаниям, общительности и вездесущности Штайнмахера, порой даже - в духе эпохи - толерантно, но именно сейчас реплики компьютерного гения экса прилично раздражали. Надо было загнать этого говоруна доморощенного на боевой пост в любой из двигательных отсеков, пускай бы там с приборами общался. И на них же остроумие оттачивал.
  - Судя по тому, что они осуществляют движение группой, не рискнут. Я бы на вариант атаки группой вместе с суперкрейсером поставил, - высказался Ковальски.
  Ветров кликнул знание-понимание. Первая грань дара полностью согласилась с суждение Ника, оценив вероятность разделения кораблей Федерации очень низко. Фрегаты не рискнут нападать без поддержки суперкрейсера именно по причине упомянутой высокой вооруженности рейдера. А информация о некомплекте его экипажа у федералов по определению отсутствует. Та информация, что гарантировано способна заставить капитанов сторожевиков изменить мнение о групповой атаке. Нет еще подобных технологий, чтобы с большого расстояния сканировать суда для оценки количества людей на борту.
  - По максимуму у нас час хвостиком в распоряжении. А практически - гораздо меньше, - протянул Антон и автоматически повторил жест Михала - интенсивно поскрёб лоб.
  - Что, голова? - сразу же сделал стойку Ковальски.
  - Нет, нормально, - успокоил самозваного Айболита Ветров.- Машинально Михала скопировал.
  - Точно?
  - Да.
  - Что будем делать, командир? - спросил Такач.
  Антон на мгновение отвлёкся от сути обсуждения, подумав о том, что навигатор озвучил один из двух извечно главных вопросов русской интеллигенции, и потому ответить не успел.
  - Улепётывать! - гаркнул Ромео. Надолго его 'рта на замке' не хватило. - Иначе нас раскатают, как монтажники - стекловату. Распушат по винтикам. Расфигачат по молекулам.
  В данном конкретном случае реплика компьютерного гения раздражения не вызвала. Ветров был с ним согласен. Частично.
  - Удирать надо, спору нет, вопросы: как и куда?
  - Хорошо, что в зоне выхода три борта дежурили, и стороженные корабли таких категорий попались, - отметил Михал. - Окажись здесь рейдеры восьмого поколения или скоростные ракетоносцы, расклад иной был бы.
  - Тогда бы мы тут не рассуждали, как и куда, - кивнул Антон.
  - И здорово, что из прыжка мы вышли не в самой системе, благодаря некоторым, - выдвинул завуалированную претензию Такачу Штайнмехер.
  - Давайте обойдемся без взаимных претензий, - затушил в зародыше еще не начавший тлеть уголек спора Ветров. - Слушайте, мне кровь из носу необходимо попасть на Ньюланд.
  - Кровь из носу? - удивился Михал.
  - Старинная идиома, - пояснил Антон. - И попасть срочно. Промедление меня не устроит. Это не обсуждается. Потому я не останусь на борту. А вам нужно отрываться от сторожевой группы. Времени, чтобы начать разгон хватит. Маневренность и скорость рейдера позволяют.
  - В смысле, не останусь на борту? - вскинулся Ник.
  - В прямом. Сяду на челнок, включу сигнал бедствия и отстыкуюсь. На это у меня умений хватит, спасибо курсу выживания в Академии и инструкциям Карла. Или вообще в спасательную капсулу залезу.
  - Тебя же расстрелять могут.
  - С какого перепуга сторожевая группа начнет палить по челноку, подающему сигнал бедствия? Или тем более - по спаскапсуле? Это же не рейдер. Война войной, но действие конвенций никто не отменял.
  - Да, погорячился, - сдал назад Ковальски. - Тогда давай мы с тобой на челнок, а рейдер бросим.
  - Бросим рейдер, на челнок. Ник, ты себя слышишь?
  - А что такого?
  - И как ты будешь в контрразведчикам или конторским объяснять, зачем рейдер бросил?
  - Элементарно. Чтобы нас в нём не расстреляли. Как говорит, Ромео, не расфигачили по атомам.
  - По молекулам, - влез Штайнмахер.
  - Заткнись! - практически хором рыкнули Ковальски с Антоном.
  Просьбу товарищей компьютерный гений выполнил незамедлительно, очевидно, спинным мозгом прочувствовав, что вмешиваться с репликами в конструктивный диалог больше не стоит. А то и до греха дойдет. В виде непарламентских выражений и неконструктивного рукоприкладства. Или ногоприкладства.
  - А про челнок ты сам сказал - по нему палить не станут, если сигнал бедствия включить. Да и по рейдеру, уверен, недолго поливать будут - резона нет утюжить корабль, если тот не отвечает огнём.
  По настрою Ковальски было заметно, что сдаваться он не собирается. Равно как и 'бросать друга в беде'. Пусть друг обеими верхними конечностями голосует за то, чтобы его бросили.
  - Ладно, зайдём с другой стороны, - сказал Ветров. - Как ты тогда объяснять будешь сам захват рейдера?
  - На удачу сошлюсь и на дерзость. Мол, натиск и быстрота решили вопрос, а пираты не ожидали нападения.
  - Прелестно. В лучших традициях Александра Васильевича Суворова. Книжек о его подвигах начитался, историк ты мой недоделанный? А глазомер куда дел?
  Товарищи Антона 'подзависли', не хуже устаревших компов, в которых загрузили новейшую игру. И если Ковальски что-то понял, ему фамилия великого русского военачальника была знакома, то Ромео и Михал только глазами хлопали. Изображая аквариумных рыбок.
  - Александр Васильевич? - Штайнмахер развернул экран комма и полез в меню, явно собираясь выяснить, кто такой Суворов.
  - Забудьте. Это я афоризм одного древнего полководца вспомнил, - махнул рукой Ветров и снова обратился к Нику: - Считаешь, у контрразведчиков или конторских вопросов не возникнет, как пятеро беглых военнопленных с экипажем целого пиратского рейдера умудрились справиться? Без тяжелого вооружения, оборудования, личного состава и прочего? Одним натиском и дерзостью? Или поверят исключительно в игры фортуны?
  Ник, немного помявшись, осторожно предположил:
  - Не поверят?
  - А сам что думаешь? Вопрос риторический. Тестирования с использованием спецсредств не избежать, и под препаратами ты соловьем заливаться начнешь. Все выложишь. Что знаешь и о чём лишь догадываешься. И твои показания вскроют дополнительные неясности. И вызовут дополнительные подозрения. И тогда тебя, меня, Ромео с Михалом начнут наизнанку выворачивать, тщательно, комплексно, не считаясь с ущербом для здоровья. Из пиратской абордажной команды никого в живых не осталось, а её уничтожение - самый фантастический эпизод в нашей истории. Абордажники мертвы, кроме меня очевидцев их гибели нет, записи отсутствуют, никто и ничто наши показания подтвердить или опровергнуть не может. При таких вводных спецслужбы автоматически нас будут примерять к нам все смертные грехи, от заурядных коллаборационизма и предательства до внедрения с целью диверсий в отношении высших чинов Федерации. И доказать, что ты не верблюд не получится. С вытекающими. Оно тебе надо?
  Антон старался говорить убедительно. И еще даром на собеседников поднажимал, той гранью, что активировала 'скрыт' и, по мнению экса, неким образом коррелировала с гипнотическими способностями. Развивала талант внушения. Ветрову даром не нужны были свидетели побега из лагеря. Ни очевидцы, ни участники. И потому он говорил почти одну правду. Слишком много неясностей имелось в истории беглецов. Неясностей и странностей, порождающих подозрения. А то, что упомянутые подозрения в первую очередь относились бы к Антону - другой вопрос. Тем более, экс не врал касательно действий спецслужб. Подозрения падут не на одного Ветрова, а трясти будут всех. И беглецов, и уцелевших пиратов. Соратников 'химией' расколют, а экса не сумеют. Потому, с любой точки зрения, попадаться в лапы федеральных спецслужб Антону лучше в одиночку.
  А за удобоваримой для контрразведки или Бюро версией дело не станет. И смешать истину с ложью, в пропорции. Для лучшего переваривания. Например, первую часть истории изложить в виде, приближенном к реальным событиям. Без компрометирующих лично Антона нюансов. Общесюжетно: поломка фиксатора, освобождение, устранение с товарищами дежурной смены, побег из лагеря, захват балкера. А затем поведать о захвате балкера пиратами, новом пленении, и о том, что при выходе из прыжка на границе системы Ньюланда, Ветрову удалось захватить челнок и удрать с рейдера. Ничего запредельного и фантастического.
  Конечно, куча побегов не прибавит рассказу достоверности, но его никто не опорочит. Если свидетели скроются от строжевиков на рейдере. Плюс Ветров в глазах допрашивающих дознавателей или следователей будет выглядеть позитивно. Почти выигрышно. Эдаким нормальным героем, а не суперменом - доминатором. Смелым и упрямым человеком, вызывающим симпатии, а не хрен-пойми-кем, которого следует бояться. А детали позднее не грех продумать.
  И знание-понимание соглашалось - так будет правильно. В сложившихся условиях оптимальный вариант. И для экса, и для парней. Их судьбы были небезразличны Ветрову. За недолгие недели он привык к навигатору и компьютерному гению, начал воспринимать Ромео и Михала как соратников. А Ника вполне обоснованно называл другом. Антон впервые после разморозки - в новой жизни - чувствовал, что он не один, у него есть свои люди. Команда. Осознавать это было немного странно, но приятно. Хотя в настоящий момент для завершения миссии Ветрова соратники и не требовались. А в ближайшем будущем могли стать больше помехой, чем подспорьем.
   - Безусловно, оно мне не надо. Никому не надо. Попадать под каток контрразведки или Бюро я не хочу, - насупился Ковальски,- И на допрос с 'химией', дураку ясно, угодить не желаю.
  - Раз дураку ясно, чего кочевряжишься?
  - Не знаю... похоже...
  - Что похоже?
  - Вроде как, мы тебя бросаем.
  - Сдурел? У нас другая история. Это я скорее вас бросаю. Практически - на произвол судьбы. Для меня-то определенность в ближайшее время наступит. А что с вами случится - неизвестно.
  - Все равно... неудобно.
  - Неудобно на потолке спать. Прекращай рефлексировать, интеллигент ты наш недобитый!
  - Почему недобитый? - удивился Ник.
  - По законам военного времени! - отрезал Ветров. Каламбур получился слабенький, его не поняли. И Антон скомкал возникшую паузу новым аргументом:
  - Вон, на Ромео посмотри. У нас тройка сторожевиков на хвосте, а он не парится. Не говоря уже о моем уходе на челноке или спаскапсуле. Позитив по жизни, ирония и сарказм, никаких метаний, заморочек и сомнений.
  - Командир, ты сейчас меня завуалировано неинтеллигентным чуваком назвал? - подал голос Штайнмахер. - Протестую! Я - человек с тонкой душевной организацией. И крайне ранимый индивидуум. Любой подтвердит!
  - Видал? - улыбнулся Ветров. - Бери пример.
  - Окей. Допустим, делаем по-твоему. Мы удираем, ты садишься в спаскапусулу и сдаешься сторожевикам. Думаешь, тебя одного меньше в предательстве подозревать будут?
  - Однозначно.
  - А проверка, допрос с 'химией'? Ты же выложишь, что знаешь, и ситуация вернется к нестыковкам, подозрениям и обвинениями в смертных грехах.
  - Не выложу. Не вернётся.
  - Почему?
  - У меня есть способ обмануть конторских. При любом препаратном допросе. Даже при 'комплексе'.
  - Реально?
  - Да ладно?! - выпучил глаза Штайнмахер.
  Михал не таращился на Антона, но тоже смотрел недоверчиво. О комплексном препаратном тестировании соратники Ветрова слышали. Пусть никто из них в Бюро и не служил.
  - Ребят, я вам клянусь, есть способ. Несколько раз я уже конторские проверки проходил.
  Они проспорили еще пару минут. Ник упирался слабо, и Ветров дожал его без проблем.
  - Хорошо, уболтал, - устало согласился Ковальски. - Удираем от строжевиков. Начинаем разгон, совершаем прыжки, отрываемся от крейсера с фрегатами. А дальше что?
  - Живёте долго и счастливо. Без прессинга спецслужб и жестких допросов с пристрастием.
  - Я серьёзно. Что дальше делать? Наш борт занесут в оборонительные реестры как неприятельский. Или пиратский. И неизвестно, что хуже. В Федерацию дорога нам будет заказана. Вернутся в районы, контролируемые империей, нельзя. В Халифат - тоже. В Свободные миры? Союзники, и большинство их правительств активно сотрудничает с федеральными структурами - надолго не спрячешься. Найдут и сдадут. И куда нам податься? Не во флибустьеры же.
  Антон снова улыбнулся.
  - Могу подсобить советом. Каким, наверное, догадываешься.
  - Ты о чём?
  - Помнишь, что я рекомендовал Карлу?
  Ник на секунду задумался и сказал:
  - Лаура?
  - Лаура, - подтвердил Антон.
  - Наверное, ты прав. Для нас лучший вариант, - согласился Ковальски.- Ты говорил, там будут рады любому кораблю, а у нас целый рейдер.
  - Я очень часто прав, - заявил Ветров. - Настолько, что заблаговременно тебе на комм запись для полковника Смита сбросил. Рекомендательную, чтобы вас приняли, как родных.
  - Ох, а я не заметил. Спасибо.
  - Пользуйся, - улыбнулся Антон и приказал: - Михал, готовься к разгону.
  - Принял, - отозвался Такач и повернулся к экранам.
  - А я рвану, пожалуй... к спаскапсуле.
  - Не челнок? - уточнил Ник.
  - Нет. По здравому размышлению капсула - лучше. Побег на челноке выглядит чересчур... героически. Перебор. Я и без того эпических подвигов натворил. На целый полк.
  - Или на дивизию, - кивнул Ковальски. - Может, все-таки с нами?
  - Не могу. Ты знаешь почему.
  - Знаю, - выдохнул Ник.
  - А я нет, - вновь вылез Ромео.
  - Тебе и не надо.
  - Очень обидно прозвучало, - сказал Штайнмахер, но его реплику пропустили мимо ушей.
  - Антон... - Ник хотел что-то сказать, но Ветров оборвал его:
  - Довольно. Нет времени.
  Антон сделал шаг к Ковальски, коротко обнял его, развернулся и вышел из рубки. А затем быстрым шагом двинулся в сторону отсека со спасательными капсулами. Сдаваться.
  
  
  ГЛАВА 13
  
  
  Вручение собственной тушки военнослужащим, точнее флотским, Федерации прошло без эксцессов. Едва спасательная капсула расстыковалась с рейдером, корабль начал движение и, спустя считанные минуты, исчез с экранов. Как рейдер начал разгон, Ветров уже не видел, приборов дальнего наблюдения в капсуле не было, не говоря уже о сканерах и радарах. А дальше потянулось томительное ожидание. К счастью, чрезмерно оно не затянулось. Не минуло и трех часов с момента расстыковки, как Антон увидел на экране челнок с флагом федерации на борту. Судя по малому промежутку времени, погоня за рейдером не была долгой. Или какой-то из сторожевиков быстро прекратил участие в ней. Знание-понимание склонялось к первому варианту.
  Оптимистические предположения оправдались - спасательную капсулу обстреливать не стали. Она была перехвачена челноком и доставлена на борт корабля Федерации. И непосредственно при задержании организм Ветрова не пострадал. Ради разнообразия никто прикладом в физиономию не совал и по голове не бил. Флотские в бронескафандрах аккуратно извлекли экса из капсулы, сковали конечности фиксаторами и под белы рученьки доставили в пустой отсек. Практически дотащили, что для крепких ребят в скафах с силовой установкой - совершенный пустяк. Под прицелом, естественно, держали, но это нормально. Стандартный протокол.
  Не причина для восторга, но повод чуть-чуть расслабить челюсти. А то Антон сильно переживал за сохранность содержимого черепной коробки. Еще один сильный удар его разум, измученный давлением вложенного кода мог не перенести. И окончательно свалиться в пучину бессознательного.
  В процессе конвоирования федералы с Антоном не разговаривали. Лишь в момент извлечения из капсулы экс услышал от одного из флотских фразу, продублированную программой-переводчиком на трёх основных языках человеческих государств, с заявлением об аресте и требованием подчиняться и сохранять спокойствие. А дальше никто не соизволил произнести ни слова.
  Судя по расположению отсеков, спасательную капсулу доставили на суперкрейсер, чему Ветров порадовался. Чем статуснее корабль, тем выше начальство, и, соответственно, больше шансов обойтись без применения примитивных способов дознания. Инквизиторского типа. Препаратный допрос - тоже не фунт кураги, та еще пытка, но при нём хотя бы по голове не бьют.
  Сгрузив Ветрова на пол в пустом отсеке, конвоиры удалились. Какого-то звука, свидетельствующего о закрытии замка, экс не слышал, но полагал, что электромагнитный запор на современном корабле должен работать бесшумно. Хотя очевидной надобности в запирании дверей не было, фиксация конечностей не позволяла Ветрову свободно двигаться. Поизвиваться, принять позу поудобнее, и только. Попрыгать к двери и проверить, заперли его или нет, Антон не рискнул. К черту такие упражнения. Не ровен час, еще навернётся, упадёт неудачно и головой стукнется.
  В принципе, экс мог попробовать электроударом сжечь начинку фиксаторов и освободить руки-ноги, но нужды в этом не видел. А дальше что? Воевать с командой суперкрейсера? Занятие малоперспективное и, главное, для Антона бессмысленное. Даже предположив, что фортуна улыбнётся, и у него получится повторить трюк, проделанный с пиратским рейдером, практического значения данный акт иметь не будет. Зачем Ветрову сражаться с федералами, если его самая важная текущая задача попасть на крупную населенную планету? А кому на корабле прикажете вложенный в сознание код сливать? Едва ли Антон найдет шэйду на суперкрейсере. Насколько экс помнил 'показы' Солы и собственные выкладки, на воларит у биоискинов 'аллергия'. Они и людей с воларитовыми маркерами уничтожали любыми доступными способами. И на межсистемных судах, пропитанных названным веществом от носа до кормы, искать шэйду можно до морковкиного заговенья.
   Эксу, наоборот, необходимо встроиться в корабельные структуры, пусть и в качестве заключенного, наладить контакт с конторскими или контрразведкой и добиться отправки на Ньюланд. Для чего совершений резких движений и необдуманных поступков противопоказано. Ветров их не делал. Поворочался, уселся на пятую точку, прислонился к стене и осмотрелся. Правда, глядеть было не на что. Мебели нет, оборудование отсутствует. Унылые серые стены, осветительная панель на потолке и ровный, довольно теплый пол. Изолятор или карцер. Впору заскучать.
  Скучать Антону не дали. 'Бронированные' флотские вернулись, закатив в помещение какой-то гроб на колёсиках. Передвижной саркофаг. При ближайшем рассмотрении в гробе Ветров решил, что перед ним диагностическо - лечебный комплекс. Пользоваться этой - более продвинутой - версией переносного диагноста эксу не приходилось, но о подобных устройствах он был осведомлён.
  Саркофаг сопровождала парочка специалистов в костюмах биологической защиты. Очевидно, медики. Они принялись колдовать над комплексом, а флотские открыли крышку 'саркофага', подняли Ветрова с пола и принялись срезать одежду. Проигнорировав жалобы Антона на произвол и реплики о том, что задержанный сам способен раздеться и в ДЛК залезть, пускай него кандалы только снимут. На спич экса старший флотский - с лейтенантскими знаками отличия на скафе - отреагировал коротким приказом:
  - Заткнись!
  Ветров заткнулся. Его раздели до нижнего белья, засунули внутрь, подсоединили датчики к телу, снова обездвижили конечности - на сей раз посредством встроенных в ДЛК фиксаторов - и закрыли 'саркофаг'. Минут пять Антон любовался огоньками, отражающимися на полупрозрачной поверхности крышки. Затем в районе правого плеча почувствовал жжение и рефлекторно шевельнулся. Скосив взгляд, увидел упирающийся в кожу тонкий щуп.
  - Не дергайся! - прозвучала из динамиков команда лейтенанта.
  - В ткани дельтовидной мышцы правого плеча обнаружен электронный микрочип, идентификационно-следящего типа, судя по признакам, имперского производства, - раздался голос одного из специалистов. Динамики никто не отключал, и, несмотря на закрытую крышку и отличную изоляцию 'саркофага', Ветров прекрасно слышал реплики флотских. - Извлекать?
  - Доставай, - подтвердил лейтенант.
  Жжение в правом плече усилилось, но почти сразу Антон почувствовал холодок и неприятные ощущения исчезли. Очевидно, сделали инъекцию. Завершив операцию, щуп исчез в недрах 'саркофага'. Затем что-то укололо экса в области шеи. Что именно - разглядеть он не сумел.
  - Что скажешь? - спросил лейтенант у специалиста.
  - Взрывчатых веществ в организме нет. Иных включений, вживлённых устройств электронного, химического или биологического характера, в том числе колоний наноботов, не обнаружено.
  Ветров сообразил, что в своих предположениях немного ошибся. 'Саркофаг' был не заурядным ДЛК, а своего рода супердетектором. Устройством, совмещающим функции диагностики и сканирования.
  - Что по медицине?
  - Показатели в норме. Очевидных признаков заражения не выявлено, - выдал заключение специалист.
  - И вывод?
  - Предварительно: противопоказаний для контакта нет. Эпидемиологическое заключение сделаю позже.
  - Когда?
  - Биологический материал забран. Экспресс-анализ на штаммы вирусов будет готов через полчаса.
  - Отлично. Доставайте.
  Пока Ветрова отключали от датчиков, снимали фиксаторы и вытаскивали из 'саркофага', экс отметил, что детектор не такой и супер. Вживленный код аасхов не обнаружил.
  Медики закрыли крышку, а флотские укатили 'саркофаг'. Лейтенант вручил Антону пакет с одеждой и тоже удалился. Руки-ноги эксу не сковывали. Ради разнообразия. Оставшись в одиночестве, Ветров извлёк из пакета хламиду, отдалённо напоминающую смесь халата с пижамой, и принарядился. И почувствовал себя лучше. Психологи правы, голый человек испытывает дискомфорт. Не то, чтобы уверенности прибавилось, этого добра у экса было выше крыши, но в нижнем белье Антон ощущал себя подопытной крысой. Уверенной в себе лабораторной крысой. А, натянув хламиду, почувствовал себя человеком. И повторно улёгся на пол. Дабы сэкономить силы.
  И вновь долго Ветрова в одиночестве не мурыжили. Едва истекли отмеренные медиком полчаса, в изолятор вернулся лейтенант с бронированной свитой. Парочки в костюмах биологической защиты Антон с ними не наблюдал. Видимо, специалисты убедились в эпидемиологической безопасности задержанного, и в их услугах флотские уже не нуждались.
  - Вставай, пошли! - приказал лейтенант. Культурно. Без перегибов. Экса не подгоняли пинками и тычками, а дали возможность подняться самостоятельно. И фиксаторы не использовали. Гуманизм в лучших его проявлениях. А конвоирование больше не напоминало игру в стиле: схвати, оттащи и запакуй. Классическое сопровождение арестованного - по одному конвоиру впереди, сбоку и позади.
  Прогулка по коридорам и уровням корабля не затянулась. Распахнулись очередные дверные створки, и бойцы завели экса в каюту, обстановкой сильно напоминающую кабинет сотрудника спецслужбы. Кресло, стол с панелями экранов, перед ним стул, у стены шкаф и раскладное устройство, похожее на трон, с разнообразной аппаратурой. Просто, функционально, без излишеств. За столом на кресле восседал хозяин кабинета - неприметный деятель в мундире контрразведки с майорскими погонами. Серый, невыразительный, сливающийся с обстановкой. С характерной незапоминающейся, если позволено так выразиться, внешностью. Человек лет сорока, среднего роста, не худой и не толстый, с тусклым лицом и стандартной прической. Не окажись на контрразведчике мундира, взгляд Ветрова мог бы и не зацепиться за хозяина кабинета. Впору было заподозрить, что этот деятель обладал способностями, родственными Антонову 'скрыту'. Или 'отводом глаз' владел. Ведь экс акцентировано обратил на майора внимание лишь тогда, когда контрразведчик начал говорить. А именно задал вопрос. Как водится, стандартный.
  - Имя, фамилия?
  - Антон Ветров.
  - Вы владеете лингво?
  - Да.
  - Звание, должность?
  - Сублейтенант, Управление дознания Бюро Федеральной Безопасности.
  - Вы задержаны в соответствии со статьями тридцать восемь, сто сорок и сто сорок один Уголовного уложения Федерации и пунктом девятым Харлемской конвенции о ведении военных действий. Уведомляю, что сейчас будет произвёден ваш допрос в качестве подозреваемого. Согласно примечанию к статье сто сорок один Уголовного уложения Федерации и пункта четырнадцать Харлемской конвенции о ведении военных действий, допрос будет производится на основании протоколов контрразведки без участия адвоката. Сущность моих слов понятна?
  - Так точно.
  - Допрос будет производиться майором контрразведки Военного Флота Федерации Ричардсоном при участии специалистов. В процессе допроса возможно применение установленных протоколами контрразведки медицинских и химических препаратов, средств тестирования, а также устройств фиксации реакций подозреваемого. Видеозапись допроса будет осуществляться на два независимых носителя. Возражения, замечания имеются?
  Возражения у экса имелись, препаратный допрос - не та процедура, на которую идут добровольно, но фактически иного выбора, кроме согласия на экзекуцию, не было. Более того, Ветров оценил вежливость майора, которая проявилась в удивительной пунктуальности. Контрразведчик ни на йоту не отступил от чёткого соблюдения протокола. Мог бы без разговоров и экивоков отдать команду, и Антона принялись бы выворачивать наизнанку, но нет, со всем уважением к задержанному отнесся. Пусть и формальным. В духе древней песни одного гениального барда, где говорилось что-то типа: 'сержант подымет, как человека'. Даже при аресте членов инспекционной бригады Бюро после визита на Лауру подобного отношения не наблюдалось. Максимум на что хватало - пару норм Уголовного уложения Федерации процитировать. А тут полный набор. Формализм майора Ричардсона немного пугал.
  Дождавшись, когда задержанный помотает головой и проблеет нечто отрицательное, контрразведчик сделал короткий жест лейтенанту, и один из рядовых подтолкнул Ветрова к 'трону' у шкафа.
  - Укладывайся.
  Вот у флотских с вежливостью было попроще. Что Ветрову незамедлительно продемонстрировали. Пока Антона усаживали на 'трон' и присоединяли к устройству, в кабинете появился новый персонаж, мужчина в комбинезоне без знаков отличия. Не просто появился - ворвался. И, в отличие от серого Ричардсона, не заметить неизвестного было невозможно. Он относился к категории людей, которых называют 'видный'. Высокий голубоглазый блондин, атлетического сложения, с прямым чертами лица, массивным подбородком и горячим взором. Хоть портрет с него пиши. Истинный ариец и классический чекист одновременно. Мечта романтических дамочек, начитанных девиц и домохозяек. Любимец фортуны, женщин и начальства. Человек своей внешностью подсознательно вызывающий зависть. И злость на природу: почему одному достается такое, а другому - дуля с маслом? Или без масла. Экс, никогда прежде не испытывавший комплексов по поводу собственных росто-весовых и физиономистических данных, и то проникся.
  - Я не опоздал? - не тратя силы на приветствия и представления, поинтересовался блондин.
  Майор поморщился.
   - Нет, мы еще не начали.
  - Отлично, - потер руки неизвестный красавчик в комбинезоне и уселся на стул. Впрочем, неизвестным он оставался для Антона считанные секунды. Благодаря формализму Ричардсона.
  - В допросе принимает участие сотрудник БФБ, капитан Квентин фон Бисмарк-Шёнхаузен, - объявил контрразведчик.
  'Он еще и аристократ из древнего рода', - мелькнула мысль у Ветрова, - 'И с родителями парню подфартило'. Насколько Антон помнил, аналогичную фамилию носил в прежние эпохи великий политик - первый канцлер Германии.
  - Харальд, к чему такая педантичность? - поднял бровь аристократ.- Я мог бы негласно поучаствовать.
  Язвительную реплику Бисмарка-Шёнхаузена майор пропустил мимо ушей. Он обратился к эксу:
  - Назовите, пожалуйста, ваше полное имя.
  - Антон Сергеевич Ветров.
  - Имеете ли гражданство Федерации? Если да, то какой категории?
  - Имею. Субгражданин - один.
  - Укажите дату и место рождения.
  - Господин майор, Вы же биологический материал получили, генокод определили, значит, мои данные, в том числе биографические, известны. Зачем повторяться? Может быть, сразу к основным темам перейдём? - попробовал съехать с наезженной процедурной колеи Антон. Безуспешно.
  - При проведении допроса я, как представитель контрразведки, обязан соблюдать процессуальные нормы, - сухо сообщил Ричардсон. - В связи с чем тестовые и контрольные вопросы будут заданы.
  - Понятно, - сказал Ветров. - Место рождения: планета Земля, страна Россия, город Москва. Дата рождения: двадцать пятое июля две тысячи пятого года. По старому летоисчислению.
  Судя по тому, что за мельканием шкал и цифр на дисплее внимательно следил флотский лейтенант в бронескафе, именно он исполнял функции техника. Точнее, совмещал с обязанностями начальника конвойной группы. Чтобы сбить его с толку и обмануть хитрые программы, Антон по традиции при ответах на контрольные вопросы ненадолго активировал форсаж. На доли секунды. Чего хватало для создания непреодолимых помех при настройке аппаратуры.
  Первый круг контрольных вопросов быстро закончился. Ветров почувствовал легкое покалывание в области венозных сосудов на руке. А затем - некоторый душевный дискомфорт. Помощи знания-понимания не требовалось, чтобы догадаться об укольчиках 'волшебной химией'. Что незамедлительно подтвердил майор Ричардсон.
  - Уведомляю, что вам сделана инъекция с веществами, позволяющими фиксировать реакции организма на контрольные вопросы. Кроме того, после завершения второй фазы тестирования, в организм будут введены химические и медикаментозные средства для растормаживания сознания и подавления волевых центров. С перечнем вводимых препаратов можно ознакомиться по отдельному ходатайству после завершения процедуры допроса.
  Сервис уровня 'запредельный'. Обычно Ветрова конторские заплечных дел мастера обслуживали попроще. Не мешай рукам фиксаторы и датчики, он бы поаплодировал. Антону подумалось, что потребуйся контрразведчику распились пленника на части и накормить окровавленными ошмётками собак, майор известил бы о данном намерении подозреваемого с неизменной деликатностью. И права обязательно бы разъяснил. Вообще, организация работы спецслужб на суперкрейсере внушала уважение. То, с какой скоростью экса захомутали, проверили на вредоносные носители и приступили к допросу, впечатляло. Не говоря уже о формализме и вежливости контрразведчика.
  Далее началась комплексная часть процедуры. И снова тестовая банальщина: где родился, где крестился, с кем встречался, на ком женился? Теперь экс юзал форсаж на постоянной основе, отключал его только на очень короткие промежутки времени, а отвечал контрразведчику, жестко контролируя собственные реакции и скорость речи. Было непросто.
  Наконец добрались до главного.
  - Поясните, при каких обстоятельствах вы оказались на борту рейдера серии си-ар десять? И почему покинули корабль на спасательной капсуле?
  Антон вывалил на слушателей свой героический эпос. С того момента, когда произошло нападение халифатской эскадры на 'Стремительный'. Естественно, выдал сюжет в рецензированном и слегка купированном варианте. Без упоминания фактов применения собственных талантов, контрабордажа рейдера и уничтожения пиратов. В кратком изложении история выглядела примерно так: в лагере военнопленных на Втором Ветрову повезло, при доставке в блок 'Джи' сломался фиксатор на руке, экс освободился, отнял оружие, уничтожил группу медиков и с помощью других заключенных перебил дежурную смену, взяв под контроль часть секторов зоны. Затем пленники дождались прибытия балкера, проникли на него, осуществили захват корабля и направились в районы космоса, контролируемые Федерации. Дальше удача отвернулась. Нарвались на пиратский рейдер, снова попали в плен, а когда пираты совершили ошибку и вышли из прыжка на границе системы Ньюланда, Ветров воспользовался паникой пиратов, убил конвоира и сбежал на спасательной капсуле.
  Понятно, что история довольно сомнительная. Мутная. Самая слабая часть связана с балкером. Куда он делся? По версии Антона, беглецы совершили контрабордаж пиратского рейдера, и, пока там шёл бой, сковывая вражеских бойцов и не давая расстрелять корабль с близкой дистанции, их товарищи сумели удрать. Здесь, вообще, вилами на воде писано, но ничего более изящного Ветров придумать не сумел. Зато относительно бодро и уверенно отвечал на уточняющие вопросы. Относительно - поскольку препаратные процедуры не предусматривают бодрости и уверенности, в принципе. По причине подавления волевых центров.
  Дослушав Антонову сагу, носитель аристократической фамилии из Бюро не преминул отпустить саркастическую реплику:
  - Удивительная история. Сказочная. Ветров, тебе за геройства впору второй Боевой Крест на шею вешать. А то и звезду Героя вручать вместе с медалью Сената.
  Предполагалось, что Антон находится под жёстким контролем в связи с воздействием химических и медикаментозных средств, потому Ветров не отреагировал на слова Бисмарка-Шёнхаузена. Равно, как и контрразведчик. Складывалось впечатление, что у язвительных выпадов конторского капитана судьба такая - быть проигнорированными.
  Майор Ричардсон комментировать эпос экса не стал, а перешел к деталям.
  - Отвечали ли вы правдиво на заданные вопросы?
  - Да.
  - Скрывали ли вы сейчас в свободном изложении какие-либо значимые обстоятельства?
  У Ветрова неожиданно возникло острое желание брякнуть 'да', подтверждая факт утаивания информации, но он успел себя одёрнуть. Увеличил скорость переключения форсажа и ответил отрицательно. С чем был связан такой неуместный порыв, экс и сам не уразумел. То ли пресловутые препараты пробили ментальную броню режима 'slow-motion', то ли захотелось схохмить внезапно. А знание-понимание запрашивать было некогда. Майор Ричардсон продолжал процедуру.
  - Давал ли вам кто-либо указания по поводу вероятного допроса в БФБ или контрразведке по поводу пребывания в лагере военнопленных и на борту рейдера серии си-ар десять?
  - Нет.
  - Имели ли место факты внушения, гипноблокады, психологической обработки для подготовки к вероятному допросу органами контрразведки или БФБ?
  - Нет.
  - Проводились ли в отношении вас кем-либо специальные мероприятия для нейтрализации последствий препаратного допроса? Использовались ли для этого химические, биологические, технические, медикаментозные либо иные средства?
  - Нет. Нет.
  - Имелись ли за последний год у вас личные контакты со спецслужбами иностранных держав?
  - Да.
  - Где именно и при каких обстоятельствах?
  - В лагере военнопленных на Втором. Имел контакт с давэем Третьего департамента Министерства безопасности Поднебесной по фамилии Юн.
  Антону стоило чудовищных усилий скорректировать ответ, но кличка 'Вобумингай' с языка не слетела.
  - В чем выразился контакт?
  - Давэй был пленен при захвате части помещений лагеря, и я с ним общался.
   - По какому поводу?
  - Для получения от него информации о числе сотрудников администрации, вооружении, графике прибытия судов на спутник.
  - При общении Юн предлагал вам сотрудничество? - вмешался в допрос Бисмарк-Шёнхаузен.
  - Нет.
  - Иные контакты с представителями спецслужбам иностранных держав, помимо давэя Юна, были?
  - Возможно, на фильтрационной базе, но точно не помню.
  - Почему?
  - После черепно-мозговой травмы, полученной при абордаже халифатцами рейдера 'Стремительный' я был не полностью дееспособен в связи с проблемой личностной самоидентификаии.
  И далее виток за витком: вопросы, короткие, в основном, однозначные ответы, чаще отрицательные. Повторные, перекрестные, провокационные вопросы и те же самые ответы. Антон постепенно уставал. Переключение форсажа и постоянная калибровка собственных реакций и скорости речи отнимали много энергии. Вдобавок вложенный в сознание код становился 'весомее' и давил на мозг. В глазах не темнело, в обморок экс не падал, но контролировать процесс было тяжело. Словно ведро в горку тащишь. Или мешок с песком.
  Наконец, вопросы иссякли.
  - Вводите блокиратор, - приказал майор.
  Ветров снова ощутил покалывание на внутренней части предплечья. Ввели вещества, нейтрализующие ранее упомянутые Ричардсоном химические и медикаментозные средства для растормаживания сознания и подавления волевых центров, что свидетельствовало о завершении экзекуции. Антон едва удержался от облегченного выдоха. Все жилы вытянули, сволочи.
  - Отчет готов? - спросил контрразведчик у лейтенанта.
  - Да. Я сбросил на ваш адрес.
  - Что с показателями?
  - В основном - стандарт. Отклонения зафиксированы, но в рамках погрешности. С учетом, того, что испытуемый - интуит, отклонения объяснимы. Однажды имело место ярко-выраженная реакция.
  - Когда именно?
  - При ответе о фамилии давэя Третьего департамента Министерства безопасности Поднебесной.
  - Любопытно! - обрадовался истинный ариец. - При повторном допросе надо заострить внимание.
  'Скотина Вобумингай, умудрился и после гибели свинью подложить', - подумал Антон.
  - Что я сделаю и без ваших ценных рекомендаций, капитан, - поморщился контрразведчик.
  - Мало ли, вдруг забудете, - усмехнулся Бисмарк-Шёнхаузен.
  - Я никогда ничего не забываю.
  - Превосходно, - не стирал с лица маску доброжелательности блондин. - Копию протокола вместе с отчетом мне отправите?
  - Уже.
  - Тогда мне здесь делать больше нечего. До встречи.
  Любимец фортуны, женщин и начальства удалился, а лейтенант принялся отсоединять экса от устройства. Антон при этом изображал легкую дезориентацию и слабую 'оглушенность', поскольку по опыту знал, что это обычная реакция организма на введение растормаживающих сознание и подавляющих волю препаратов, а затем - нейтрализатора. В ходе допроса Ветров анализировал собственное состояние с помощью знания-понимания и сделал вывод, что сегодня применялись явно не самые тяжелые и вредоносные для здоровья средства. Обошлось без 'комплекса'. Пленника по облегченному варианту допросили. Милосердно.
  Антону было с чем сравнивать. Ведь после 'комплекса' наступает не слабое оглушение, а вполне себе сильное. Даже у него - авурха, наделенного экстраординарными способностями. Большинство допрашиваемых после комплексного тестирования прямиком в медицинские капсулы следуют. Причем не на своих двоих, а на каталках. А некоторые, случается, и в реанимационные отделения. А тут экса особо не истязали. До поры.
  Когда Ветрова отцепили от датчиков и поставили на ноги, он сделал вид, что немного очухался и обратился к контрразведчику:
  - Господин майор, извините, можно вопрос?
  Один из рядовых потянул экса к выходу, но Ричардсон жестом приказал ему остановиться.
  - Говорите.
  - Подскажите, каков мой статус?
  - Я вам объявлял.
  - Безусловно, но мне не понятно. Вы сначала сказали, что я задержан в соответствии со статьями Уголовного уложения Федерации и Харлемской конвенцией о ведении военных действий. А потом уведомили, что будет произвёден допрос в качестве подозреваемого. Я служил в отделе дознания Бюро, разницу знаю, потому и прошу пояснить.
  - Пока задержанный, - словно кость голодной собаке брезгливо бросил Ричардсон. - У вас все?
  - Да. Спасибо.
  - Увести.
  Слова майора Антона порадовали. Статус задержанного указывал на то, что серьезные преступления к эксу контрразведка и Бюро не примеряли. А мелочь, типа попадания в плен, не самый страшный грех, чтобы там Ветров недавно не плел своим соратникам по побегу. Не подвиг, естественно, но и лютое злодеяние, вроде государственной измены. Правонарушение из разряда оценочных. Впрочем, при желании контрразведка или БФБ могли посчитать попадание в плен значимым проступком. Из разряда уголовно-наказуемых. И мнение компетентных органов зависело от привходящих обстоятельств. Судя по реплике Ричардсона, на сей раз они были благожелательными для потенциального 'преступника'.
  С другой стороны, одна мелочь настораживала. Почему при Антоне открыто обсуждали детали процессуального действия? И Ричардсон, и Бисмарк-Шёнхаузен, и безымянный для Антона техник-конвоир-лейтенант не могли не осознавать, что в условиях облегченного препаратного воздействия допрашиваемый многое понимает. И на ус мотает. Для чего техник завел речь о стандартности отклонений и ярко-выраженной реакции? И ни майор, ни капитан его не одернули. Более того, Ричардсон задал наводящий вопрос, опять же, игнорируя присутствие 'не отключенного до конца' задержанного. Лишь слегка оглушенного. И лейтенант в лоб ответил о выраженной реакции при упоминании Третьего департамента Министерства безопасности Поднебесной. А на десерт истинный ариец и контрразведчик выдали пикировку после совершенно неуместного для ситуации напоминания капитана.
  Нестыковочка. Характерная. Это не оговорки, не пренебрежение вниманием арестанта, не случайность. Профессионализм, дотошность и скрупулёзность майора Ричардсона не позволяли считать обсуждение при задержанном явно процедурных вопросов, не предназначенных для посторонних ушей, огрехом работы. Ветров еще допускал, что лейтенант или аристократ-ариец могли манкировать инструкциями и циркулярами, но контрразведчик каждой своей репликой опровергал подобную вероятность. Человек, истово соблюдающий протокол и каждое свое решение подкрепляющий ссылками на нормы закона, едва ли бы поддержал развговор на 'пикантную тему'. И знание-понимание настаивало на том, что Ричардсон, службист до мозга костей.
  Более того, завершающая пикировка выглядела так, будто затеяна намерено, дабы находящийся в некоторой дезориентации арестант сумел её уловить и запомнить. И ощутимо отдавала фальшью. Находись Ветров реально в состоянии частичной дезориентации, которую предполагали допрашивающие сотрудники БФБ и контрразведки, ему действительно понадобилось бы некоторое акцентирование для фиксации и запоминания. А поскольку Антон больше изображал немощь и адекватно оценивал происходящее, включая суть диалогов, то завершающая фаза допроса показалась эксу спектаклем. Постановкой.
  Соответственно, контрразведчик и его коллеги выполняли заданный алгоритм действий. Обмолвки были похожи на заранее согласованный, многократно обкатанный, отрепетированный сценарий, не более и не менее.
  Опыт, логика и воспоминания о прочитанном в учебниках по тактике ведения следствия подсказывали: модус операнди флотских службистов имеел определенную цель. Вывести задержанного из равновесия. Смутить, насторожить, заставить поволноваться. Кинуть камешек в воду и посмотреть на расходящиеся круги. Сейчас оставят арестанта в одиночестве, где он потомится, словно кусок говядины в духовке, попереживает, дойдет до нужной кондиции, а позже за Антона возьмутся по-взрослому. С огоньком. А завершившийся допрос явно был разогревочным. Не предварительным, конечно, но всерьёз за экса еще не брались. Знание-понимание с данными выводами соглашалось.
  Мысли материализовались. Ветрова вновь подхватили под белы рученьки, очевидно, учитывая его неважную форму после процедуры допроса, и аккуратно отволокли в не очень просторную каюту, где из мебели в наличии имелись лишь двухуровневые откидные лежаки вдоль стен. В количестве трех. Итого шесть койко-мест, но занятых не было. Исключительно свободные. На потолке стандартная осветительная панель с внешним регулированием, плюс полуоткрытая ниша санузла. И створка входной двери. Вот и весь натюрморт. Точнее - интерьер.
  Когда конвоиры определили Ветрова на один из лежаков и, заблокировав замок удались, Антон посидел несколько минут, а затем изучил свое временное пристанище. Каюта сильно напоминала пустующий изолятор. Или помещение для содержания штрафников. Ниша санузла не имела дверей, но перекрывалась раздвижной тонкой пластиковой перегородкой. Кроме того, аналогичная перегородка имелась отдельно в самом блоке 'отправления естественных надобностей'. Деталь, порадовавшая Ветрова. Склонностью к эксгибиционизму он не страдал, а то, что арестованный и далее будет 'томиться' в одиночестве - далеко не факт. Методичек контрразведки Антон не изучал, но конторские аналоги предполагали появление соседей по камере. Так называемых 'наседок', 'подсадных уток', 'засланных казачков'. Методика, известная с древнейших времен.
  Помещение в одну камеру с подопечным агента с целью разговорить, вытянуть сведения практиковалось еще в стародавние эпохи - задолго до рождения экса. И modus operandi правоохранителей с тех времен не сильно поменялся. Разве что ныне агентов подсаживали не с целью вытащить из подозреваемого информацию - для этого имелись специальные средства, включая комплексное тестирование, а скорее для того, чтобы раскачать психику интересующего арестанта, изучить реакции. Потому Ветров не исключал появления 'соседа', пусть и не сразу. Вероятно, и не скоро. Ведь заключенный, не забываем, должен потомиться в одиночестве, переварить слова допрашивающих, попереживать. Иначе терялся смысл пикировки Ричардсона с истинным арийцем. Более того, сценарий завершающей фазы допроса становился никчемной профанацией, а модус операнди сотрудников спецслужб превращался в никому не нужную клоунскую постановку. Во что верить Антон категорически отказывался. И ждал соседей не раньше следующих суток.
  Вода в блоке отсутствовала в принципе, зато имелся волновой душ с ионизатором. И, вообще, несмотря на тесноту, в изоляторе было относительно комфортно. С учётом одиночного размещения. Через четверть часа принесли обед. Что дало повод Ветрову в очередной раз восхититься сотрудниками спецслужб, прикомандированными к суперкрейсеру. Военное положение, экса задержали в неоднозначной, подозрительной ситуации, а тут такое скрупулезное соблюдение прав арестованного. Размещение, питание, медицинское обслуживание - на высоком уровне. На грани гостиничного сервиса. Шутка, естественно, но не без доли истины. Культурные времена, эпоха победившего гуманизма.
   А далее с культурой стало хуже. Началась свистопляска. Карусель вызовов и допросов. Правда, в своих предположениях относительно появления в изоляторе 'наседок' Антон ошибся. Никого к нему не подселили, но и без того экс хлебнул лиха. Полным ковшом. Ветрова доставляли в кабинет к Ричардсону еще трижды. И если вторая встреча больше напоминала собеседовании или облегченную версию первого допроса, то следующие были из разряда жестких процедур. А при четвертом рандеву Ветрова угостили полноценным 'комплексом'. Причем попотчевали чем-то убойным, куда более сильнодействующим и болезненным, чем пользовались при проверках офицеры-кураторы в Академии. Под завершение процедуры разум застило тёмной пеленой, ментальный код, показалось, расплескался по извилинам, и Антон потерял сознание. А когда очнулся, очень долго не мог понять, кто он и где находится. Как позже выяснилось - в медицинском отсеке.
  Более того, Ветров сразу не сумел восстановить самоидентификацию. Персональные данные эксу сообщили врачи, но помогло это слабо. Несколько суток Антон провел в полной прострации; знал имя, звание, статус, но мало что понимал. И собственное 'я' толком не осознавал. Спасли, по традиции, образы. Зацепившись за один, Ветров размотал в памяти цепочку, начал перебирать их и, наконец, вынырнул из пучины личностной дезориентации. И уразумел, что повторения подобной экзекуции не перенесет. Пятый вызов, в случае очередного интенсивного допроса, реально станет последним. Сознание не выдержит давления вложенного кода, и Ветров повторит судьбу предшественников. Двинется рассудком.
  И понял, что придётся идти на крайние, а скорее - запредельные, меры: то ли пытаться в одиночку перебить экипаж суперкрейсера, то ли пытаться бежать с корабля. Пусть подобные действия фактически самоубийственны, находятся на грани безумия. Вернее - за гранью. В случае контрабордажа пиратского рейдера огромную роль сыграл фактор внезапности. И удачи - чего скрывать. Да и подготовлен был тогда Антон неплохо, включая импульсник, гранаты и защитный костюм вооруженность. А сейчас из оружия - руки и голый зад. Или почти голый. Естественно, экстраординарных способностей авурха Ветрова никто не лишал, но на них одних рассчитывать глупо и самонадеянно.
  Вдобавок новейший суперкресер и устаревшая модель рейдера 'немного' отличались по технико-тактическим характеристикам, начиная с оснащенности спецоборудованием и заканчивая численностью и подготовкой экипажа. Сбеги экс - его тупо с помощью сканеров и детекторов засекут и пристрелят из ручного оружия. Или оглушат парализатором. Вероятно, Антон сумел бы добраться до шаттла или катера, но дальше вариантов - нуль. На челноке от боевого корабля не удрать. Безусловно, суперкрейсер неповоротлив, не блещет маневренностью, пока наберет скорость, часы пройдут, но ему и гнаться за беглецом не требуется. Ударит из туннельных орудий, и до свидания. Разнесёт катер на атомы. В том, что решение об уничтожении любого 'удравшего' вспомогательного транспортного средства, способного совершить посадку на планете, будет принято, экс не сомневался. А снова сбегать на спаскапсуле было бессмысленно. Подберут.
  Попытка захвата корабля представлялась затеей еще менее перспективной. Ветров и придумать толком для выполнения подобной задачи ничего не сумел. Какие-то намётки плана, не более. А точнее - ошмётки. Сбежать из-под ареста и спрятаться на корабле также не выглядело реализуемой затеей. Техническое оснащение суперкрейсера и многочисленный экипаж позволяли организовать грамотные поиски. И в их эффективность легко верилось. В отличие от шансов Ветрова на успешную игру в корабельные прятки.
  Единственным относительно вменяемым вариантом являлась мысль взять заложника, и путем угроз добиться. Или комбинированный. Взять пленника и спрятаться. Или с помощью заложника попробовать взять под контроль рубку. Тоже не блестящие идеи, но иного выхода Антон не видел. Действия за гранью безумия, но именно оно и ждет экса в ближайшем будущем, когда давление превысит возможности сопротивление разума. Вернее, не безумие, при нем предполагается какое-то осознание собственного 'я', а полный распад личности. В точном соответствии с поговоркой: 'Куда ни кинь...'.
  На роль заложника активно напрашивались господа допрашивающие. Майор Ричардсон или капитан Бисмарк-Шёнхаузен. Помимо того, что они мучили Ветрова препаратными и комплексными тестированиями, и эксу было бы приятно оказать сухарю-педанту и красавчику-арийцу ответную любезность, до них легко добраться. Сами нарываются. Практически на блюдечке себя преподносят. Едва ли не кричат: 'Схватите нас скорее!'. Каждый день с Антоном встречаются, и не по одному разу. Без бронескафов, защитных костюмов и прочих усиленных мер предосторожности. Если не считать таковыми постоянное конвоирование Ветрова двумя-тремя вооруженными флотскими, что, кстати, лишь облегчало авурху задачу по захвату майора или капитана. Оружие под рукой. Легче отобрать, чем искать. И наглядная демонстрация ствола переговорщику или жертве гораздо понятнее неоднозначных намёков на неведомые сверхспособности. Попробуй еще докажи, что умеешь на организмы людей воздействовать, сжигая сердца и сосуды отнюдь не глаголом, а импактом. Не поверят, материалисты проклятые. Пока одного - двух показательно не умертвишь, что чревато ненужным расходом силы и энергии.
  Удобно. И потенциальные заложники, и оружие под рукой. Веский довод в пользу захвата допрашивающих. Любого другого важного офицера корабля, не говоря о командовании, пленить гораздо сложнее. Вторая мысль, склонявшая Антона к простому решению выбрать в качестве жертв Ричардсона с Бисмарком-Шёнхаузеном, заключалась в том, что они отлично подходили на роль заложников по статусу. Майор контрразведки и капитан БФБ явно далеко не последние люди на суперкрейсере. Полные граждане, чрезвычайно ценные кадры. Не адмиралы, естественно, но и не заурядные флотские. Наверное, командир корабля или старпом поважнее будут, но, возвращаясь к первому доводу, их поди-ка достань. Так что, занудный педант и блондинистый атлет являлись идеальными кандидатами в заложники. Или по одному, или оба сразу.
  На раннем этапе планирования захвата, Ветров подумывал господ офицеров парочкой взять, если желаете, оптом, но потом от данной затеи отказался. Не окончательно - решил вариант с двойным пленением оставить в качестве запасного. Одновременно двух сотрудников спецслужб контролировать тяжеловато будет. Не безропотные гражданские штафирки, наверняка приличную подготовку прошли, способны коленца выкидывать. Риски, и без того огромные, вырастали при таком раскладе до запредельных. А мизерные шансы выжить, напротив, падали до уровня полной безнадёги. В связи с чем Антон склонялся к мысли захватить одного из офицеров. А второго ликвидировать. Или обезвредить.
  Наиболее перспективным пленником экс видел истинного арийца. Конечно, майор старше по званию и, вероятно, по должности, но капитан - носитель громкой фамилии, несомненно, аристократ. А древность рода, связи, наследственность и прочие незримые атрибуты статуса в Федерации учитывались отдельной строкой. И порой ценились выше чинов и званий. Не намного, но ощутимо. А чаще чины, должности и звания со временем подтягивались к статусу личности. Истинные прелести классической демократии. Потому по совокупности признаков конторский красавчик смотрелся для Антона более предпочтительно в качестве заложника, чем контрразведчик. Интуиция и опыт говорили, что за гибель отпрыска герцогской фамилии высокородная семейка Бисмарк-Шёнхаузен командование суперкрейсера с потрохами сожрёт. С одеждой и... фекалиями. А потом выплюнет и опять скушает. Невзирая на войну и другие смягчающие обстоятельства. И командование, соответственно, очень бережно отнесется к угрозе жизни его блондинисто-арийского сиятельства. Или его светлости. Или кто он там по формам титулования и надлежащему обращению.
  Ветров и предварительный порядок действий продумал: кого первым бить, как сочетать форсаж с импактом и электроударом, кого пытать, куда бежать, и прочее. И когда за эксом пришли, он был готов к 'резким движениям'. Однако не случилось. Едва входная створка изолятора отъехала в сторону, исчезнув в углублениях переборки, и к Антону явилась традиционная тройка конвоиров, он вынужден был срочно пересматривать планы. Неожиданно для себя самого.
  Одним из конвоиров, по обыкновению, был уже знакомый флотский лейтенант, совмещающий функции охранные функции с работой техника. Он единственный зашел помещение изолятора, причем на этот раз явился не в скафе, а в стандартном флотском комбинезоне. Антон данный факт не удивлял - полностью экипировались в броню рядовые сопровождающие. Они остались в коридоре.
  - Подъём! - скомандовал лейтенант. И 'приветствие' ничем не отличалось от сложившегося порядка. Ни на йоту, ни на букву. Технику, видимо, и лексикон лень менять было. Процедура, набившая оскомину. А вот когда Ветров кивнул, начал вставать с лежака и взглянул на техника и машинально его просканировал, экса, словно током ударило. Или молнией. Шаровой.
  Эмоциональный фон лейтенанта играл совершенно новыми красками и оттенками. И выглядел по-иному. Ветров и прежде умел определить, находится ли кто-то в пределах пары десятков метров, вне зависимости от количества переборок между ним и 'объектом', и считывать психологическое состояние человека: боится, разгневан, спокоен или взволнован, настроен негативно или позитивно. А также мог грубо оценить интенсивность эмоций: сильная, слабая, умеренная. Не в цифрах и не в шкалах, терминологически процесс и не описать, но наиболее близким было определение 'картинки'. Про себя Антон называл картинки параметрами. И воспринимались указанные параметры и состояния именно как данные. Мертвые показания радара. Антон их просто 'видел', 'улавливал'. И воздействовать на чужую ментально-эмоциональную сферу умел плохо, применяя лишь элементы внушения. Через грань, активирующую 'скрыт'. Использовал редко. Например, на рейдере в минуты, когда старался убедить соратников сбежать от кораблей Федерации. Ветров давно полагал, что эта сторона дара авурха неким образом связана с гипнотическими способностями. К талантам, бьющим по психике, отчасти можно было отнести импакт, но он влиял на неё опосредовано, в виде последствий вмешательства в физическую составляющую организма.
  А сейчас экс почувствовал, что настройки сканирования стали точнее. Он мог не только считать психологическое состояние 'объекта' в целом, но и уловить нюансы. От острых желаний до невнятных сомнений. И, главное, 'картинка' радара ожила. Параметры и состояния, характеризующие эмоции лейтенанта, будто включили обратную связь. В надежде на отклик. Обрели интерактивный характер. И Ветров осознал, что может вмешаться в ментально-эмоциональную сферу объекта. Способен внушить некие парадигмы и скорректировать мотивационные составляющие. Не очень тонко, не на микроскопическом уровне, но и не чрезмерно грубо. И не очень сильно. Не молотом по стеклянной посуде. Спичка в пластилиновом брикете - ближайшая ассоциация. Её подкинуло знание-понимание, которое экс задействовал, едва ощутив новый 'функционал' внутреннего радара.
  Не откладывая дело в долгий ящик, Антон решил опробовать новый талант. На нечто серьезное замахиваться не стал, начал с мелочи. Сконцентрировался и попытался транслировать лейтенанту желание почесать бровь. Благо, что тот без бронескафа. Сразу не сложилось, техник ко лбу не прикасаться не желал. Категорически. И руками практически не шевелил. Лишь подбадривал экса негромкими 'посулами'. Не исправило положение и активирование форсажа. Начальник конвоиров игнорировал внушение. Ничего не получалось, но Ветров не отступал, старался давить с разных сторон, полагался на интуицию и двигался туда, где получал отклик. И упорство не осталось без награды. Уже на выходе из изолятора лейтенант принялся ожесточенно тереть левую бровь. И Антон прекратил внушение, но продолжил осваивать новый талант. И весь недолгий путь до кабинета, где обычно проводились допросы, экс интенсивно тренировался. Стараясь заставить бедного конвоира, то лапать нос, то чихать, то чесать макушку. С разной степенью успеха. Лейтенант мгновенно хватал нос и царапал макушку, едва Ветров 'формировал' такое задание. А чихал, и тёр брови не очень охотно, будто через силу. С задержкой.
  Очевидно, эффективность внушения зависела, помимо мощности 'сигнала', от особенностей объекта. И не только от волевых и мотивационных. При таком элементарном воздействии реакция зависела и от примитивных рефлексов объекта. Проще говоря, чесание темени и носа входило в привычки лейтенанта, а прикосновение к бровям являлось несвойственным движением. Нехарактерным для моторики рук. Потому и тормозилось. Что подтвердило знание-понимание.
  Кроме тренировки, по дороге в кабинет Антон скоропалительно корректировал планы. В связи открытием очередной грани дара авурха. Или скачком старой на следующую ступеньку силы, разницу экс до сих пор не улавливал. Вероятно, на ментальном прогрессе его как авурха сказались стресс и давление кода, но у Ветрова не было времени анализировать причины возникновения нового таланта. Антон отказался от идеи немедленного захвата заложников, оставив ее на крайний случай. Экс лихорадочно продумывал варианты и, выбрал один - лежащий на поверхности. Напрашивающийся. Решил попробовать 'загипнотизировать' одного из своих мучителей, принудив его отказаться от немедленного допроса. А дальше видно будет.
  Судя по действиям конвоиров, сценарий экзекуции не отличался от прежних процедур. Лейтенант с двумя флотскими привели Антона в кабинет. Майор Ричардсон и истинный ариец уже находились на местах. Едва увидев капитана, Ветров принялся сканировать его, выявляя в ментально-психологической сфере реперные точки и уязвимые зоны. Пригодные для воздействия. А, нащупав отклик, стал обрабатывать блондинистого красавчика посредством новоприобретенного таланта. Для начала попробовал вызвать у аристократа симпатию и подсознательное доверие к задержанному сублейтенанту Ветрову.
  Пока Антон занимался гипнотическими экзерсисами, рядовые усадили его на 'прокрустово ложе'. Техник собрался подключать датчики, а майор уже зашевелился в кресле, готовясь выдать обычную вступительную речь, но экс поломал традиционный порядок. И спросил у контрразведчика:
  - Разрешите обратиться?
  - Разрешаю.
  - Вы неоднократно говорили, что я по отдельному ходатайству имею право ознакомиться с перечнем вводимых мне препаратов, правильно?
  - Да, имеете.
  - Тогда я желаю ознакомиться с перечнем.
  - Вы можете с ним ознакомиться после допроса, - сухо произнёс Ричардсон.
  - Я уже четырежды допрашивался. И трижды мне делали какие-то инъекции, потому я ходатайствую об ознакомлении с перечнем введенных препаратов. Ходатайствую после допросов. Иначе буду вынужден под протокол заявить о грубейшем нарушении своих прав, предусмотренных Уголовным уложением Федерации и Харлемской конвенцией.
  Окажись на месте педанта Ричардсона какой-то менее зацикленный на процессуальных нормах офицер, он наплевал бы на заявления и жалобы подозреваемого. Пропустил бы мимо ушей. Или приказал конвоирам тумаков Ветрову отвесить. Для профилактики. Дабы не возникал на пустом месте с нелепыми ходатайствами. А с майором номер прошел.
  - Хорошо, ходатайство удовлетворено. Перечень будет сейчас представлен. - Майор поколдовал над панелью, раскрыл голографический экран и развернул его к Ветрову. - Видно?
  - Да.
  - Читайте.
  Антон и даром не нужен был список препаратов, который ему вводили. Обнаружит экс там пару знакомых названий, и что толку? Нет, ходатайство являлось формальным поводом потянуть время, которого не хватило для составления реального плана по пути на экзекуцию. И оно сейчас требовалось Ветрову. Подумать и определиться с дальнейшими действиями. И для того, чтобы посильнее гипнотически обработать капитана - давление на него экс не прекращал ни на мгновение. А пялился на экран для проформы. И создания видимости чтения.
  Через десять минут, когда майор начал выказывать признаки нетерпения, а наметки плана сформировались, экс сказал:
  - Я почти закончил. Есть один вопрос...
  - Спрашивайте, - буркнул Ричардсон.
  - Не к вам. Господин капитан, разрешите переговорить?
  Контрразведчик промолчал, а Бисмарк-Шёнхаузен кивнул.
  - Слушаю.
  - Нужно наедине, - попросил Ветров, продолжая давить на эмоции капитана. Помимо доверия и симпатии, стараясь пробудить у объекта интерес к беседе тет-а-тет с 'коллегой'.
  - Что за новости? - возмутился контрразведчик.
  - Простите, нужно.
  - Для чего?
  - Мне требуется сообщить капитану конфиденциальную информацию...
  - Не требуется, - перебил Антона майор и завел свою набившую оскомину разъяснительную шарманку. - На основании пункта два статьи тридцать девять Уголовного уложения Федерации свидания наедине и конфиденциально предоставляются задержанному лишь с его защитником. А в связи с тем, что допрос подозреваемого производится с учетом требований примечания к статье сто сорок один Уголовного уложения Федерации и пункта четырнадцать Харлемской конвенции без участия адвоката, конфиденциальные свидания не предусмотрены. Кроме того, уведомляю, что любую информацию задержанный может изложить лицам, наделенным соответствующими процессуальными правами и обладающим достаточными допусками. И я, и лейтенант Бауэр подпадаем под данную категорию, поэтому нет препятствий для изложения указанной информации в ходе допроса.
  От тягомотного выступления Ричардсона у экса едва скулы не свело, но он не думал сдаваться.
  - Это сугубо служебные сведения, представляющие интерес исключительно для сотрудников БФБ, - закинул удочку Антон. Он не смотрел на контрразведчика, сконцентрировавшись на представителе древней герцогской династии. И напрягал новоприобретенную грань дара, насколько возможно. - Дело не касается круга вопросов, связанных с моим пленением, пребыванием в лагере на Втором и побега. А также не имеет какого-либо военного значения. Мне необходимо сообщить капитану конфиденциальную служебную информацию, не более.
  - А что мешает вам изложить конфиденциальную служебную информацию после допроса? - спросил майор.
  - Я очень плохо переношу многократные препаратные тестирования. Индивидуальная особенность организма. Вы сами видели, что я уже терял сознание.
  - У многих допрашиваемых наблюдается подобная реакция на комплексное тестирование. Не беспокойтесь, на борту имеются соответствующие средства, вам окажут необходимую медицинскую помощь для восстановления.
  - Разрешите не согласиться. Очередного введения мне 'химии', я просто не переживу. Погибну. Или с ума сойду.
  - С чего вы взяли?
  - Чувствую. Вы изучали мое досье, в курсе, что я - интуит, правильно? Моё здоровье подорвано, и я точно знаю: еще одного препаратного допроса, если он будет осуществлен в ближайшую декаду, не переживу. Мне требуется значительное время для восстановления.
  Данный довод Антон подумывал высказать и раньше - до открытия новой грани дара, но понимал его бесполезность. Никто, даже педант Ричардсон, не будут озабочены рисками утраты разумности какого-то задержанного сублейтенанта. Не велика птица. Особенно с учётом военного положения и обстоятельств задержания. А возникновение способности влиять на эмоционально-психологическую сферу человека меняло расклад. И при чутком отношении к арестанту капитана данная карта могла сыграть. Не сама по себе, а вкупе... с прочими условиями.
  - Ваше мнение понятно. Опасения я не считаю обоснованными и существенными, - резюмировал Ричардсон.
  На сухаря-педанта Антон и не рассчитывал. Он, вообще, на контрразведчика не давил, сконцентрировавшись исключительно на блондинистом потомке 'Железного канцлера'. Не распылялся. Учитывая заметные невооруженным глазом 'теплые' отношения между капитаном и майором, мягкая лапа внушения должна обрабатывать благодатную почву. Плюсом накладывалось неизбежное соперничество конкурирующих спецслужб. Бисмарк-Шёнхаузен элементарно не мог пройти мимо возможности щёлкнуть Ричардсона по носу.
  Тактика оказалась успешной.
  - Я не возражаю, - заявил аристократ.
  - Против чего? - спросил майор.
  - Против того, чтобы пообщаться.
  - После допроса - сколько угодно, - фыркнул контрразведчик.
  - Исключительно перед, - возразил Бисмарк-Шёнхаузен. - А, вероятно, и вместо.
  - Как?
  - Вместо допроса, - пояснил герцогский отпрыск.
  - Что вы себе позволяете, капитан?! Здесь я определяю порядок производства следственно-оперативного мероприятия. И соблюдение процедурных вопросов также закреплено за мной.
  - Харальд, не надо нервничать и шуметь, - усмехнулся капитан.
  Антон мысленно отметил, что Ричардсон совершенно не шумел. Незначительно повысил голос, а скорее - стал говорить резче и суше. И не заметно, что особо нервничал, но капитан наверняка лучше знал свого визави.
  - Никто не нервничает, - подтвердил мнение Ветрова майор.
  Бисмарк-Шёнхаузен поднял руки вверх, 'признавая правоту' контрразведчика.
  - Не буду спорить. Харальд, ты ведь сам меня в протокол внёс, хотя я мог негласно участвовать. И теперь обязан учитывать мои замечания.
  - Допустим.
  - А я склонен согласиться с задержанным. Если он утверждает, что очередное введение препаратов причинит непоправимый вред его здоровью, следует прислушаться. Задержанный - интуит.
  - Это не делает его слова истинными. Вероятность ложного заявления нельзя исключать.
  - Нельзя, - кивнул Бисмарк-Шёнхаузен. - Однако пока в искажении информации Ветров не уличен. Ни при допросе, ни специальными методами. Пусть история у задержанного почти фантастическая, но она пока не опровергнута. Нет оснований считать её лживой.
  - Вероятно, он может добросовестно заблуждаться относительно обстоятельств содержания в плену и побега, находясь под внешним воздействием. Либо будучи подготовленным к препаратным тестированиям.
  - Это также лишь домыслы.
  - До поры. При подтверждении домыслы станут фактами.
  - Пускай. На сегодняшний день факт в том, что показания Ветрова должны приниматься в качестве правдивых. Значит, нет оснований полагать ложными или провокационными его иные заявления. В том числе - о вероятной гибели. Или оставлять их без внимания. А главное, введем мы сейчас препараты, допросим, а задержанный скончается... Кто ответственность понесёт?
  - Не надо задавать риторических вопросов.
  - Правильно, участники процессуального действия, - проигнорировал реплику майора аристократ. Оплатив контрразведчику той же монетой. Прежде контрразведчик пропускал мимо ушей язвительные перлы капитана. - И я в числе прочих. Чего мне не хочется. Потому я категорически возражаю против немедленного допроса сублейтенанта Ветрова. И требую предварительной конфиденциальной беседы с ним.
  Ричардсон поиграл желваками, подумал и капитулировал.
  - Дополнительный допрос откладывается на неопределенный срок. Можете беседовать, - выплюнул разрешение контрразведчик. Он встал с кресла, махнул рукой лейтенанту и вышел из кабинета. Следом удалились конвоиры, оставив задержанного наедине с капитаном. Антон про себя отметил, что он, очевидно, ошибся с принадлежностью помещения. Оно не было кабинетом майора Ричардсона, как Ветров считал ранее, а скорее выполняло функции общей допросной и использовалось прикомандированными сотрудниками разных спецслужб. Отметил мимолётно - голова была занята другим.
  Пока представители братских ведомств препирались, Антон, уверенный 'в победе' аристократа, соображал, о чём говорить в 'конфиденциальной беседе' капитану. Какую легенду озвучить. Дабы он не просто выслушал экса, а принял. Поверил. Иными словами, скушал. И не поперхнулся. Соображал Ветров, не отвлекаясь от процесса постоянной обработки отпрыска древнего рода. Что само по себе являлось трудоёмким. А вдобавок нужно было подобрать нормальный вариант легенды. Сыграть тонко, пройтись по острию. С одной стороны, не пережать, а с другой - подать удобоваримое блюдо. Не аппетитное, но съедобное.
  В какой-то момент у Ветрова возникла идея сочинить фальшивку, например, о предательстве некоего высокого чина из Бюро и вывалить её капитану, но, по здравому размышлению, экс данную затею отверг. Откровенная ложь чревата разоблачением. Во-первых, легко сразу на деталях спалиться. А во-вторых, враньё выплывет наружу со временем. При любых раскладах. Даже если сейчас Антон сумеет 'убедить' аристократа в правдивости озвученной фальшивки, позже обман вскроется. Когда экса не будет рядом с капитаном, внушение ослабнет, либо коллеги арийца заподозрят его в неадекватном восприятии действительности и примут надлежащие меры для вразумления. В виде обследования на предмет гипнообработки. И тогда выяснится, кто на конторского арийца ментально давил, ведь экс едва приступил к освоению новой грани дара авурха и не умел затирать следы воздействия. И почему-то не сомневался, что при тщательной проверке специалистами следы будут обнаружены. И Бюро сильно заинтересуется одним из заурядных сотрудников управления дознания. Чего Антон не желал. Кто знает, как судьба дальше сложится. При всей отчаянности собственного положения, экс надеялся побарахтаться. Не просто выжить, но и потом... пожить. В своё удовольствие. В связи с чем возможный интерес спецслужб к персоне сублейтенанта Ветрова представлялся фактором сугубо негативным.
  При такой ситуации легче рассказывать правду. Или что-то к ней приближенное. Антон и поступил согласно данному принципу. И едва за Ричардсоном и конвоирами закрылись створки дверей, экс попросил выключить запись и вывалил на аристократа свежесостряпанную легенду, в которой большая часть правдивой информации была приправлена соусом откровенного сочинительства.
  Стержневым элементом рассказа были сведения о шэйду. О проникновении биоискинов в различные органы структур Федерации и их влиянии на политическую жизнь государства. Естественно, экс ни словом не обмолвился о своей миссии, вложенном ментальном коде и талантах авурха, дабы не выставлять собственную персону на передний план. И не привлекать лишнего к ней внимания со стороны компетентных органов. Личностью Антона и без того интересовались чрезмерно. Не хватало еще примерять шкурку подопытного кролика. Что непременно случится, узнай сотрудники Бюро или их коллеги из контрразведки об экстраординарных способностях сублейтенанта Ветрова.
  Потому к указанным темам, связанным с 'персональным', экс старался близко не подбираться. Напирая на информацию именно о биоискинах. И здесь не скромничал, сведения не зажимал, развернулся по полной программе. Вывалил почти все, что вспомнил. Развёрнуто и подробно. В основном - то, что узнал от полковника Смита. Поведал о расследовании, связанном с эпидемией сердечных приступов среди сотрудников БФБ, о финансировании инопланетными эмиссарами сепаратистских движений и дальнейшей переориентации на постепенный захват государственных структур, озвучил версию о том, что за началом текущей войны стоят именно шэйду. Выдавая собственные догадки за инсайдерскую информацию, полученную в системе Стеллы. По версии Ветрова, он, прибыв в составе инспекторской бригады на Лауру, воспользовался давним знакомством с полковником Смитом, втёрся к тому в доверие и сумел добыть важные сведения. В том числе - под грифом 'совершенно секретно'. Не узнал из рассказов полковника, а именно добыл. Фактически выкрал. На собственной шпионской роли экс акцентировался специально, дабы его не заподозрили в связях с сепаратистами. Или в чем похуже. И тогда не восприимчивовость к 'химии' не спасет - Ветрова просто допрашивать на суперкрейсере больше не станут. Тупо арестуют и отправят куда подальше - для спецрасследования. И потом - под трибунал. А так - поди докажи, что Антон с мятежниками снюхался, если его препаратные допросы 'разговорить' не способны.
  Общие сведения Ветров грамотно перемешивал с конкретикой, с деталями, которые придавали повествованию большую убедительность. Для этого он рассказал об итогах работы комиссии, возглавляемой Сибруком, об исчезновении майора Лемке, занимавшегося архивированием сводного аналитического отчета, сыпал цифрами и названиями мятежных движений, типа, 'Серый джихад', 'Дети рейха', 'Славянский реванш', 'Чжунго'. Благо, память не отказала. И не приходилось собирать по кусочкам ускользающие образы.
  Красной нитью через рассказ Антон протянул расследования полковника Смита. Умышленно акцентируя внимание именно на его фигуре. И намеренно постоянно вставлял при беседе конторские фамилии. Такое событие, как побег второго инквизитора и объявление его в розыск не могли полностью потерять значение для сотрудников Бюро даже спустя годы. Соответственно, Бисмарк-Шёнхаузен должен был проникнуться, заинтересоваться. Что и случалось. А правдивая информация о расследовании с деталями и подробностями добавила истории достоверности. Кроме того, экс прямо заявил аристократу, что отдельные сведения - очень важные - утаил. И сообщить их экс должен исключительно сотруднику Бюро чином не ниже генерала. А если задержанного начнут 'колоть' - во всех смыслах слова - препаратно, то Ветров гарантирует летальный исход. И не потому, что интуит, а точно знает: стоит блокировка. Кто поставил - неизвестно.
  Понятно, Антон шел ва-банк. И фокус с недоговоренностью о самой главной тайне отдавал инфантилизмом и напоминал потуги пятиклассника поиграть в героического партизана. В бесстрашного молчальника а-ля Мальчиш-Кибальчиш или Коля Герасимов из древнего фильма 'Гостья из будущего'. И не прорежься у экса талант внушения, черта с два ему бы что-то обломилось. Выдоили бы насухо на корабле, и баста. Наплевав на угрозы героически завернуть ласты. Однако способность не исчезла. Наоборот, имелось ощущение, что она постепенно усиливалась. И Ветров положился на новую грань дара, терпеливо формируя у капитана убежденность в том, что задержанного необходимо отправить на Ньюланд. На что авторитета и полномочий с учётом должности и герцогской фамилии у капитана должно было хватить. С избытком. И никакие препоны в виде педантов из контрразведки аристократу не помешают. Бисмарк-Шёнхаузен просто обязан проникнуться важностью сведений. Ветров не сомневался в успехе внушения. Ведь почва для него была еще более благодатной, чем при склонении капитана на свою сторону при споре с контрразведчиком. Слишком вкусный коктейль для объекта, чтобы отказаться от распития. Здесь сплелись и 'эксклюзивность' рассказа, и корпоративная солидарность, и нежелание выносить сор из избы, и 'стратегическая ценность' информации. При таких вводных и под гипнотической обработкой у отпрыска древнего рода не было шансов не клюнуть на наживку.
  Дар авурха не подвёл. Судя по озадаченно физиономии и подсказкам знания-понимания, капитан явно клюнул и проникся. Организовать отправку ценного информатора на Ньюланд не обещал, но то дело времени. Отправит, никуда не денется. Дальше экс старался не заглядывать. Чтобы удачу не спугнуть. Достаточно того, что примерный алгоритм действий выработан, а вопрос о его реализации пока открыт.
  Про себя Антон называл наметки плана иронически: 'Попасть на приём к генералу'. Рассказывая капитану о расследованиях Смита в отношении Чужих, Антон закидывал удочку и биоискинам. Отправку ценного информатора на планету Бисмарк-Шёнхаузен вынужден будет обосновывать, и его доклад, равно как сведения Ветрова, не могли миновать внимания шэйду. Зная степень проникновения 'демонов' в различные спецслужбы Федерации, сомнений в том, что сведения об эксе и его нетривиальной истории, не пройдут мимо Чужих, не было. Более того, Антон надеялся, что доклад ляжет на стол одному 'знакомому' генералу. А конкретно - присутствовавшему на торжественном вручении дипломов выпускникам Академии заместителю начальника управления Ньюландского управления БФБ генерал-майору Неру, в котором Антон тогда почуял Чужого.
  Высших конторских офицеров на планете немного, и один из них точно биоискин. Элементарно должны сработать законы чисел и теория вероятности, потому высоки шансы на получение информации и 'заинтересованности' именно Неру. Расчет строился на том, что генерал-майор, получив сведения об истории Ветрова, примет меры к организации встречи с сублейтенантом. А потом - как получится. При личном контакте Антон попробует слить код. Теоретические выкладки были реалистичны при ряде условий. Не сложись одно из них - задумки накрывались медной посудой. Например, примитивное отсутствие генерал-майора Неру на планете рассыпало намётки Антонова плана карточным домиком. Тогда оставалось действовать по ситуации, вплоть до судорожного реагирования, типа, постоянного напряжения дара авурха и гипнотизирования всех подряд сотрудников спецслужб с риском надорваться и разрушить собственную личность. Чего экс категорически не желал, и верил в свою счастливую звезду. И способности. Он сумеет выжить. Прорвётся!
  На фоне постоянного ментального воздействия на собеседника, Антон погрузился в облако пафосных самоутвердительных мыслей и невольно отвлёкся от разговора. И пропустил очередную реплику капитана.
  - Что, простите?
  Бисмарк-Шёнхаузен повторил вопрос.
  И Ветров снова 'не услышал' аристократа. Точнее - не понял сути им сказанного. Концентрация резко просела, экс почувствовал, что новообретенная грань дара перестала работать. Антон попробовал кликнуть форсаж и не преуспел. И в целом восприятие окружающего изменилось. Стало менее чётким. Очень быстро. Скоропостижно. Словно Антона из реального мира мгновенно выдернули в страну сновидений. Или из Яви в Навь. Ветров поплыл. Не баттерфляем, естественно, а подобно боксеру, пропустившему сильный удар в челюсть. Экс пока не утратил осознание собственного 'Я', но оно уже сделалось зыбким. Будто он угодил в открытое море и вынужденно балансировал на неустойчивом поплавке. Стараясь сохранить равновесие, но ожидая практически неизбежного падения.
  - Что, плохо? - обеспокоился Бисмарк-Шёнхаузен.
  - Не знаю, - промямлил Ветров, судорожно цепляясь за отдельные образы и мысли. Экс пытался их ухватить, закрепиться, но получалось плохо. Мысли ускользали, растекались капельками масла, разбегались тараканами, угодившими под свет кухонной лампочки.
  - Я сейчас позову медиков, они подключат диагност.
  - Не нужно, - после небольшой паузы выдавил экс. Он с трудом контролировал речевой аппарат и боялся пошевелиться, чтобы не рухнуть в пучину беспамятства. Ведь ощущение зыбкости реальности усилилось. Шагнуло на новый уровень. С морского - на болотный, когда любое движение грозит погружением в трясину.
  Кабинет закружился против часовой стрелки, потом остановился. Рядом появились люди. Началось покачивание, по телу пошла волна тепла. В какой-то момент перед глазами возникла незнакомая мужская физиономия. Отранённо холёная. И поинтересовалась:
  - Лучше?
  - Что?
  - Сублейтенант, тебе стало лучше? Как самочувствие?
  'Сублейтенант' прислушался к ощущениям. Показалось, ничего не болит. О чем и сообщил:
  - Нормально. А вы кто?
  Брови холёного мужчины приподнялись.
  - Капитан Бисмарк-Шёнхаузен. Не помнишь?
  Ассоциаций не возникло.
  - Нет.
  - Любопытно...- протянул человек, назвавшийся капитаном. - Выраженная амнезия. Себя-то не забыл?
  Вопрос вынудил 'сублейтенанта' покопаться в памяти. Безрезультатно. Туманная мгла. Не абсолютная, но доминирующая.
  - Не знаю, ни где я, ни кто...
  Бисмарк-Шёнхаузен покачал головой.
  - Дела... Антон Ветров, сублейтенант Бюро. В настоящее время находишься на борту суперкресейсера 'Сенатор Хоукинс'.
  Переворошив память, 'сублейтенант' нашел слабый отклик на имя. Да, он - Антон. Вроде бы. Остальное никаких ассоциаций не вызвало. 'Антон' напрягся, пытаясь выловить в тумане нечто не осязаемое, но значимое. Поймать картинки или образы, способные стать подсказкой. Что-то нащупал, осознал: он действительно Антон Ветров. Вспомнил, что ему нужно завершить некую очень важную миссию. Напрягся, пытаясь восстановить по фрагментам целостность полотна, но... картинки взорвались. И разлетелись мелким стеклянным крошевом, сметая скрепы разума и погружая его в пресловутую туманную мглу.
  
  
  ГЛАВА 14
  
  
  Время скоротечно. Или быстротечно, что сути не меняет. В делах и хлопотах незаметно пролетели недели, за ними - месяцы. Полковник и сам не заметил, как с момента мятежа минул местный год. По земному исчислению - с хвостиком. Довольно длинным, поскольку сидерический период обращения планеты вокруг Стеллы составлял четыреста сорок семь стадартных суток, и месяцев в календаре Лауры насчитывалось пятнадцать. И хвостик получался достойным - не хуже, чем у какого-нибудь Brontosaurus excelsus.
  Годовщину официально праздновать не стали. Война, все-таки. Масштабная. Пусть Лаура в ней участия и не принимает, но не повод расслабляться. Враг не дремлет, Родина в опасности и прочее. Смит и не расслаблялся. И соратникам не давал. За истекший год удалось сделать очень многое. Завершили формирование органов власти, в том числе гражданских структур. Костяк их остался прежним, но чиновников, признанных неблагонадежными, заменили военными из бывших мятежных бригад. Для присмотра и контроля. Все гражданские структуры подчинили четырем созданным департаментам в составе ВКУ: экономики и финансов; хозяйства и транспорта; внутренних дел и внешней политики. Пятый департамент - обороны - относился к военному ведомству. На верхушке пирамиды находился Временный Комитет Управления, с теми же лицами во главе. Каждый из пятерки лидеров курировал один из департаментов. Смиту достались вопросы внешней политики. Мишель Анри занимался хозяйством и транспортом, Ласло Федорычев - финансами, Томас отвечал за оборону, Вильмотс - за внутренние дела. Данное распределение было проведено не без хитрой задумки бывшего второго инквизитора: два наиболее авторитетных, кроме самого Смита, лидера мятежников отвечали за силовой блок. И естественным образом конкурировали. Известный издревле принцип 'разделяй и властвуй' в действии.
  В структуру ВКУ не входила главная и, если не считать полицию, единственная спецслужба новой власти - КБ. Её лично курировал Смит. В КБ органично произошла рокировка. После начала 'занятий' Эрикссона с Солой, его поменяли местами с Радулеску. И возражений коллег данная мера не вызвала. Прежде полковник опасался, что его ставленник поколеблет тщательно пестуемое единодушие верхушки заговорщиков, но ситуация поменялась. При альтернативе: 'подконтрольный главе ВКУ Радулеску или занимающийся непонятными экзерсисами под руководством иномирянки Эрикссон?', выбор очевиден. Какие бы подозрения в отношении растущего культа личности господина Председателя не преследовали лидеров заговорщиков, Смит был им во сто крат ближе. Эрикссона назначили заместителем руководителя КБ, при этом передав Куэлло под начало оперативную работу. На Кристофера Ли курирование борьбы с недобитыми сепаратистами. Помимо прочего, расширили штаты. Дополнительно ввели еще одну ставку зама. На эту должность Томас при поддержке Смита пропихнул собственную креатуру - капитана Джонсон, бывшего психолога Седьмой бригады. Проталкивание осуществлялось при консенсусе членов ВКУ, поскольку они считали, что таким образом соблюдается формальный паритет сил. А о том, что главы нового правительства с бывшей подчиненной Томаса давно налажен далеко не формальный контакт, Смит предпочитал не распространяться. Не знает никто, и славно. Главное - видимый паритет соблюден, в товарищах раздора нет.
  Под рокировку раздали пряники. Куэлло стал майором, Джонсон - получила аналогичное звание, а Радулеску из капитанов сразу прыгнул в подполковники. Недовольства у соратников не возникло, осадочка не осталось.
  В состав планетарных Вооруженных Сил поневоле влились Вторая Этанская и Шестая Этанская бригады. Их командиры и офицеры бунтовать и ввязываться в контрреволюционную борьбу не стали. Тихо-мирно приняли эмиссаров нового правительства, признали его власть и подписали соответствующую присягу. Поступив здраво, ведь вероятный демарш ничего хорошего для военнослужащих не принес бы. И реально ничего не поменял. Данные соединения дислоцировались на другом конце материка, в тысячах миль от Монтевиля, и от действий бригад мало что зависело. Даже наступление на космопорт ничего бы не дало. К его окрестностям в боевом ордере Вторая и Шестая бригады подошли бы в лучшем случае через несколько месяцев. Учитывая тотальное численное и материальное превосходство вооруженных сил новой власти над двумя этими подразделениями, ничего хорошего подобное наступление бы не дало. А вот новая власть вполне могла перекрыть кислород бригадам: и по части снабжения, и по части ротации. И военнослужащие покорились неизбежному.
  Равно как и их коллеги на удаленных форпостах с других материков Лауры. С бойцами оттуда было еще проще. С ними и связь по сути отсутствовала, и их незатейливо раскидали по армейским подразделениям новой власти при очередной смене состава. Никто не возражал. Ряды свежевлившихся военнослужащих прошерстили и почистили сотрудники КБ, избавившись от потенциальных смутьянов и бунтовщиков и приверженцев прежнего правительства. И теперь Вооруженные Силы были фактически консолидированы и насчитывали более пятидесяти тысяч недурно обученных и опытных бойцов.
  И за минувший год армия неплохо показала себя в борьбе с оставшимися сепаратистами прежней формации. Северо-Западное и Восточное объединения партизан были полностью разгромлены, отряды частью рассеяны, частью уничтожены, немалое количество мятежников взято в плен. Группа 'Север' распалась, подавляющее большинство бойцов разбежалось. С учётом того, что мятежники Юго-Западного и Юго-Восточного объединений почти полностью перешли на сторону нового правительства, серьезных соперников в военном отношении у новой власти на планете фактически не осталось. Ни реальных, ни потенциальных. Если не считать таковыми разрозненные отряды партизан, которые не пожелали сложить оружие и перейти на сторону новой власти. Их и в совокупности было - жалкая горстка. Не больше двух-трех тысяч человек. При отсутствии общего руководства и координации действий, без материальной поддержки извне, упомянутые отряды не стоило рассматривать в качестве серьезного врага. Незначительная помеха. Федералы не добили, армия нового правительства додавит. Вопрос времени.
  Кроме того, увеличение численности Вооруженных Сил позволило взять под контроль все доступные зоны стабильности, что усиливало обороноспособность планеты. Не обойдя вниманием и районы переменной стабильности, вроде той, где несколько лет назад контрабандисты высадили Смита на Лауру. В подобных местах несли службу мобильные дежурные группы.
  Еще одно глобальное изменение - у нового правительства появился собственный космический флот. Пока невеликий, но само его наличие кардинально меняло статус планеты-страны. Переводя его из разряда сомнительных недоразумений, которое со дня на день прихлопнет любая сверхдержава, в довольно качественное государственное образование. Пусть и созданное в результате сепаратистского мятежа в период масштабной войны.
  С пресловутым ультиматумом Смита Федерации, который он озвучил членам специальной комиссии Бюро, естественно, не срослось. По очевидным причинам. Передавать мятежникам в виде жеста доброй воли крейсер, фрегат, корветы и транспортники межсистемного класса серии си-джи двенадцать или си-ай девять никто не собирался. Равно как и поставлять промышленное оборудование, военную и строительную технику. Особенно - после неудачной атаки планеты кораблями сводной группы из состава соединения адмирала Ванштейна. Спасибо, что повторного нападения не было. С тех пор, как орбитальная бомбардировка завершилась полным фиаско, а дальнейшая осада провалилась, Лауру суда из эскадры Ванштейна не тревожили. Если не считать беспокойством шнырянье вблизи планеты кораблей-разведчиков.
  Даже прибытие к Лауре флотилии Поднебесной не спровоцировало федералов на активные действия. Или, напротив, вынудило спасовать, закрыв - скорее всего, временно - вопрос по мятежной планете. От греха подальше. Если верить представителям дипкорпуса Поднебесной, при появлении имперцев в силах тяжких, эскадра Ванштейна, уклоняясь от сражения, покинула место постоянной дислокации в поясе астроидов и сбежала из системы Стеллы. И отсутствие боестолкновений вблизи планеты подтверждало истинность данной информации.
  Корабли новое правительство получило от Поднебесной. В обмен на воларит. План Смита в данной части был полностью реализован. Несмотря на отдельные шероховатости в виде неуступчивой переговорной позиции имперцев. А такие мелочи, как периодический уход от слежки Милутиновича и отсутствие личных встреч с резидентом Поднебесной Джоном Ди, вообще не могли повлиять на процесс. Разве что просто раздражали главу ВКУ. Главное, в рамках договоренностей, некогда инициированных Джоном Ди через своего личного представителя Милутиновича, состоялся визит дипломатической миссии Поднебесной на Лауру, заключен ряд предварительных политических соглашений, готовился акт о признании империей нового планетарного правительства. И между странами начались торговые отношения. А то, что имперский резидент не соблаговолил ни разу лично явиться пред очи Смита - ерунда. Тем более, личность Джона Ди ребята в конце концов установили. После того, как руководящему составу КБ Смит трижды 'хвосты накрутил', результат появился. И на стол бывшего 'инквизитора', сленгово выражаясь, легло досье на резидента. Если придерживаться фактажа, появилась соответствующая папка в базе данных.
  Изучив информацию из упомянутой папки, Смит убедился в собственной прозорливости. Предположение о персоне резидента имперской разведки, оказалось верным. Смит не ошибся. Выстрел в яблочко: резидент - брюнетка, что передавала сообщение мальчишке-курьеру. Агенты выясняли её персональные данные. Зовут Аманда Рэй. Биологический возраст - тридцать пять лет. Адрес проживания, место работы. Сведения о том, где родилась, училась, крестилась, и прочие биографические подробности наверняка были фальшивыми, но уточнять их пока не требовалось. Да и при личной встрече можно полюбопытствовать. А она теперь стала вопросом времени и желания главы ВКУ. Которые пока не пришли к консенсусу. Желание имелось. С избытком. Смита не оставили пикантные идеи о нагибании резидента разведки иностранного государства. И снилось порой такое...
  А времени катастрофически не хватало. Ни на что, кроме работы. Казалось бы, жизнь наладилась, государственность окрепла, и глава нового правительства может выкроить паузу для отвлеченных дел, но нет. Текучка. Проклятый бич чиновников. Она накрыла бывшего второго инквизитора с головой. И волны неотложных государственных забот-хлопот не уменьшались. Наоборот, росли. Хотя Смит тешил себя надеждой, что в ближайшие недели выкроит денёк и инициирует контакт с 'Джоном Ди'. Конечно, можно было перевести встречу с резидентом в сферу рабочих вопросов, дать КБ задание найти и доставить Аманду пред очи главы ВКУ, но поступать подобным образом не хотелось. Пошло, рутинно, скучно. И не пикантно. Другое дело - организовать рандеву, вроде бы, случайно, но на условиях Смита. Совместить полезное с приятным. Жаль, пока руки не доходят. В отличие от кораблей. Ими Смит занимался плотно. Следил за каждым этапом переоборудования и оснащения. И работы было - непочатый край. Или початый, как посмотреть.
  В общей сложности от Поднебесной несколькими партиями было получено двенадцать кораблей. Пять военных транспортников, четыре балкера, два списанных БРК и пассажирский лайнер. Плюс десяток челноков, включая пять грузовых, а также три катера класса 'орбита-космос'. Большинство бортов находилось на орбите. Часть из них несла боевое дежурство. Дипломаты торговались, пытались выбить из имперцев побольше военных судов, но не удалось. Потомки азиатов боролись за каждый ржавый болт, словно продавали не изношенные гражданские и списанные военные суда, а новейшие боевые корабли.
  К чести 'контрагентов', корабли находились в неплохом состоянии, капитального ремонта не требовали. Впрочем, будь иначе и обнаружь комиссия ВКУ значительные изъяны при приёмке судов, то поставки воларита Поднебесной незамедлительно прекратились бы. Или приостановились. А с вооружением имелись проблемы. По понятным причинам оно отсутствовало, за исключением противометеоритных орудий, на лайнере и балкерах, но и военные корабли ничем особо похвастаться не могли. Тяжелое вооружение имперцы заблаговременно демонтировали. На БРК сохранились пушки Гаусса и лазерные установки, но от тоннельных орудий или ракетно-бомбового арсенала остались воспоминания и пустые стартовые шахты. Потому ВКУ пришлось напрягать спецов из космопорта и дооснащать корабли.
  На что имеющихся скудных ресурсов хватало. БРК с грехом пополам вооружением обеспечили, благо, на складах завалялось несколько десятков ракет класса 'космос-космос'. Их ошибочно поставили на Лауру при прежней власти много лет назад. Вместо требующихся для систем охраны космопорта ракет класса 'земля-воздух', Ошибку заметили не сразу, виновных отозвали в метрополию, а 'изделия' продолжили лежать на складах. Кроме того, часть туннельных орудий изъяли из охранного периметра и приспособили к корабельным нуждам. Помимо БРК, навесили установки на два военных транспорта. Вооружением третьего специалисты космопорта занимались в настоящий момент. Конечно, процесс двигался небыстро, но ресурсов и людей было недостаточно, а нормальных верфей у нового правительства не было, в принципе. Приходилось использовать ремонтный док. И не следовало забывать об ограничениях аномальной планеты: зона стабильности не безразмерная, и воздушный коридор позволял сажать суда поочередно.
  Несмотря на сложности, получалось прилично. БРК и транспорты оснащались на приемлемом уровне. Далеко не крейсеры с фрегатами, как требовало ВКУ от Федерации, но вооруженные суда. Реальная сила, которая растет с каждым кораблём.
  Смит вывел на голографический экран изображение с онлайн камер космопорта, чтобы посмотреть, как идут дела в ремонтном доке. Все выглядело обычно, человеческие фигурки ползали по обшивке корабля, но для успокоения Смит решил связаться с Анри.
  - Мишель, доброго дня.
  - Здравствуйте, господин Председатель.
  - Зачем такой официоз, обращайтесь ко мне, как и прежде, по имени.
  - Хорошо, Райан.
  - Изменений в графике оснащения транспортников нет?
  - Нет. Основные работы по текущему борту завершим в течение недели. Плюс-минус сутки.
  - Экипаж для него набрали?
  - Пока восемь человек для дежурной смены. Больше нет. Иначе придется снимать пилотов с остальных бортов.
  Из двенадцати полученных от Поднебесной кораблей, два были на космодроме: транспорт в ремонтном доке и лайнер на посадочной полосе. Еще десять судов находились на орбите. БРК и два транспорта несли боевое дежурство, а остальные просто 'висели бесполезным грузом', дожидаясь своей очереди на переоснащение. И на бортах 'бесполезных' судов были малочисленные полётные группы. Без полноценных экипажей. Вопрос с ними стоял наиболее остро. Полностью новое правительство сумело укомплектовать БРК и два транспорта, и то во многом за счет гражданских специалистов. Если с инженерно-техническим составом и матросами дело обстояло неплохо, то навигаторов и пилотов ощущался дефицит. Критический. Уже с третьего-четвертого транспорта ожидались проблемы. Как следовало из слов Мишеля, они и не замедлили проявиться.
  - Какие меры думаете предпринять?
  - Что тут думать... - Анри вздохнул. - Будем искать, личные дела отставников поднимем. По сотрудникам космопорта повторно пройдемся, хотя здесь мы практически всех специалистов уже просеяли. Мелким ситом. Не уверен, что сумеем кого-то дополнительно отобрать.
  - Почему?
  - Остались только незаменимые кадры и сомнительные варианты.
  - Сомнительные?
  - Недоучившийся персонал, уволенные из Космофлота Федерации по отрицательным мотивам и те, кого безопасники не пропустили.
   - Сотрудников, отфильтрованных КБ, однозначно не пропускать, - распорядился полковник. - Нам неблагонадежные личности на орбите точно не нужны. Проблем и без них выше неба.
  - Понял.
  - А с недоучками и пьяницами-прогульщиками можно поработать. Разбавить их добросовестными отставниками, пенсионерами и... - Смит сделал паузу и уточнил: - Мишель, что вы там про незаменимых говорили?
  - Есть несколько человек с навигаторским образованием и опытом, но они в космопорте ключевые должности занимают. Я без них, как без рук.
  Полковник поморщился.
  - Мишель, вы уже больше года являетесь членом ВКУ, по сути, возглавляете целый блок в новом правительстве. И давно не заместитель начальника космопорта. Пора бы закончить с играми в песочнице и начинать мыслить масштабно. Кто эти незаменимые специалисты?
  - Начальник службы безопасности Хорват, зам главного диспетчера Мозес, помощники главного энергетика Стейниц и Хоффбарбер, командир группы дальнего обнаружения Андреев.
  - Отлично. Хорвата и Андреева действительно трогать не стоит. А остальных вполне можно привлечь к программе... освоения околопланетарного пространства без утраты боеспособности. Космопорт переживет какое-то время без помощников главного энергетика и зама главного диспетчера. А там, глядишь, народ опыта наберется, людей подучим, и вернём пилотов обратно. Если они сами захотят, а то еще на кораблях служить понравится. Идею улавливаете?
  - Улавливаю.
  Анри снова вздохнул, словно его заставляли расстаться с любимыми родственниками.
  - И с отставниками работу активизируйте, - сказал полковник.
  - Понял. Я распоряжусь.
  - Работайте.
  Смит отключил комм и собрался было сделать перерыв на обед, но не успел. Активировалась внутренняя связь, и на экране возникла радостная физиономия Вацлава. Настал черед вздыхать Смиту. Он потратил массу усилий, чтобы отучить телохранителя от привычки вламываться в кабинет с докладами и пользоваться в зоне стабильности электронными видами связи, но теперь у Вацлава появилось новая фишка - выполнять функции секретаря. Невзирая на то, что у главы ВКУ имелся целый секретариат, референты и личные помощники.
  Иногда казалось, что проще заменить главного охранника, чем пытаться привить ему отдельные - принятые в приличном обществе - правила и нормы. От принятия резких шагов Смита останавливали лишь сила привычки и многократно проверенная преданность Вацлава лично 'господину Председателю'.
   - Что стряслось?
  - Радулеску здесь.
  - Пусть заходит
  Дождавшись, когда бывший капитан, а ныне подполковник просочится в кабинет, Смит махнул рукой в сторону ближнего кресла.
  - Присаживайся. Ты по делу или навестить старика заглянул?
  - По делу. Неотложному. Эрикссон контактировал с имперцами.
  - Хорошенькие новости ты приносишь! И с кем? Неужели с нашей прекрасной Амандой?
  - Нет. С работником дипмиссии Лао Нином. Досье на него подготовлено, я сбросил папку.
  - Тайно общались?
  - Не афишировал, но особо и не скрывался. Видео сейчас покажу. - Тадеуш включил свой комм и поставил воспроизведение.
  - Любопытно. Здесь они договариваются о встрече. А ёё запись где?
  - К сожалению, они встречались в баре на границе зоны стабильности. Произвести фиксацию не удалось.
  - А подслушать хотя бы?
  - 'Хвост' рядом расположиться не сумел. Эрикссон, конечно, к слежке привык, но садиться непосредственно к ним за столик... перебор.
  - Так-так-так... - Смит постучал пальцами по столу. - Устроил рандеву с имперцами, практически демонстративно, а мне ничего не сообщил. Подозрительно. Что же Роберт затеял?
  Радулеску пожал плечами.
  Вместо ответа руководителя КБ, замигал коммуникатор Смита, сигнализируя о вызове. Прямой номер имел ограниченный круг лиц, потому хозяин кабинета сразу посмотрел на экран. Звонил Эрикссон.
  - Помяни рога дьявола, и он появится.
  - Что?
  Смит поднёс указательный палец к губам, призывая к молчанию, и дал команду принять вызов.
  - Добрый день, господин Председатель.
  - Приветствую, Роберт.
  Предлагать майору перейти на неформальное обращение, в отличие от Мишеля, Глава ВКУ не стал. Перетопчется, ведьмин выкормыш.
  - Вы уже наверняка знаете, что я встречался с дипломатами Поднебесной...
  Скрывать очевидный факт не имело смысла, и Смит подтвердил:
  - Да, мне доложили. И я жду объяснений.
  - Потому, собственно, и звоню... Чтобы не возникло недоразумений и недопонимания. Я официально слагаю с себя полномочия заместителя руководителя КБ и увольняюсь. Рапорт отправлен на электронную почту десять минут назад.
  - Что еще за новости?! - рявкнул Глава ВКУ и покосился на Тадеуша. Тот пожал плечами. У Смита возник позыв прервать связь и отдать приказ Радулеску на немедленную ликвидацию Эрикссона, но бывший инквизитор сдержался. Необдуманные резкие шаги были не в его стиле.
  - Последние полгода я занимал пост формально, и не вижу смысла продолжать это делать. А что касается имперцев... В ближайшую декаду два корабля сторожевой флотилии Поднебесной отбывают из пояса астероидов на место постоянной дислокации. И я договорился с дипломатами о посадке на один из бортов и доставке на границу с любым подконтрольным сектором Федерации.
  - Зачем?
  - Нужно.
  - Роберт, полагаю, нам следует пообщаться с глазу на глаз, что называется, в офф-лайн режиме, у меня много вопросов появилось, - холодно произнёс Смит. Он не собирался оставлять без оценки демарш майора, но реагировать на него требовалось с холодной головой. А пока не понимания мотивов поведения Эрикссона не было.
  - Сожалею, господин Председатель, не получится.
  - Что?!
  - Просто не успею. Я сейчас нахожусь на окраине зоны стабильности и, завершив, разговор, уйду в лес, связь перестанет работать.
  - И в чём проблема? Разве сложно заменить поход в лес на визит ко мне? Или отложить?
  - Не могу. Время поджимает. И меня обязали избегать личных встреч с руководством ВКУ.
  - Что за чушь!? Кто обязал? Имперские дипломаты?
  - Они тут не при чем. С ними я лишь договорился о транспортных услугах.
  - Тогда кто? Скажите, мы разберёмся, - продолжал возмущаться Смит, но без особой страсти. Отыгрывая роль. Он понял, на кого сейчас сошлётся майор. И трудно было не догадаться. На уровне - сложить дважды два. Что незамедлительно подтвердилось.
  - Боюсь, с ней разбираться будет не с руки, - сказал Эрикссон, сделав ударение на 'ней',
  - А, ваша наставница?
  - Да.
  'Чертова долбанутая ведьма, задрала со своими тайнами мадридского двора, чтоб ёе через пень колодой перевернуло и динитовой гранатой разнесло на ошмётки!', - мысленно приласкал черноволосую колдунью Смит, но озвучивать лестную характеристику и пожелание не стал. И не потому, что опасался реакции Солы или её ученика, а в силу давно укоренившейся привычки не разбрасываться эпитетами при общении с потенциальным неприятелем. А своим Эрикссона глава ВКУ давно не считал. Пусть майор и был прав в том, что разбираться с ведьмой Смит не желал. Ни при каких обстоятельствах. И, соответственно, препятствовать Роберту не собирался. И новый вопрос задал больше для сохранения лица.
  - И почему такая срочность?
  - Слышали от Ветрова о ментальном коде аасхов?
  - Безусловно.
  - Я согласился на вложение кода. И если останусь жив и психически здоров после процедуры, то улечу с планеты на корабле имперцев. С той же задачей, которую ранее получил Ветров.
  Смит выпустил воздух сквозь зубы. Сдулся проколотым резиновым мячиком.
  - Значит, Антон...
  - Он не справился.
  
  
  
   * * *
  
  Путешествие на Ньюланд Ветров не запомнил. Совершенно. По вполне уважительной причине - ввиду угнетенного состояния личностной самоидентификации. Проще говоря, в связи с пребыванием в ауте. И ладно, если бы получилось как в дешёвой беллетристике - смежил веки в одном месте, открыл глаза в другом. Или в духе классического комедийного кино - 'поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся, гипс'. За исключением фаз падения и гипса. Все происходило иначе. Антон иногда проваливался в набившую оскомину мглу, а порой 'выныривал на поверхность'. И обратно погружался в туманное небытие. Перед глазами что-то мелькало, но, естественно, в памяти почти ничего не сохранилось. Не считая отдельных картинок, похожих на кадры, снятые под вспышкой фотоаппарата.
  Более или менее в себя - самым прямым образом - экс пришёл уже на планете. Ближе к 'менее'. Его доставили в Ривердейл, направив в Риверсайдский региональный госпиталь Бюро. Там откачали, подлечили и привели в чувство. Однако Ветров не обольщался. Он балансировал на грани сохранения разума. И, случалось, его терял. Приступы участились. Началась прогрессивная дезориентация, о которой Ветрову говорила Сола. Процесс распада личности был запущен и в любой момент мог стать необратимым. Часики тикали громче и громче. Знание-понимание исчисляло отпущенный срок в сутках. От трех до двенадцати. Что звучало приговором. Ни современная медицина, ни высоколобые конторские мозгоправы шансов справится с давлением вложенного ментального кода не имели по определению. Подлатали, немного восстановили, и на том, спасибо.
  И отдельная благодарность - аристократу. Он не только организовал доставку Ветрова на планету, но и грамотно составил рапорт, где положительно оценил действия экса и представленные им сведения. И проявлял энтузиазм без внешнего воздействия. Без какой-либо дополнительной гипнотической обработки. Экс элементарно находился не в том состоянии, чтобы продолжать ментальное воздействие на потомка великого древнего политика. Вероятно, хватило уже 'наведенного' внушения.
  Рапорт капитана благотворно сказался на положении сублейтенанта. Он из статуса задержанного, без пяти минут подозреваемого, благополучно перекочевал в разряд ценных свидетелей. И существенных ограничений в правах не наблюдалось. Антона никто особо не охранял, его передвижениям не препятствовали, он имел возможность покидать госпиталь. Другой вопрос, что Ветрову при выходе в город предоставляли постоянное сопровождение, но оно состояло из одного человека, причем явно с медицинским образованием - практиканта или интерна. А не из наряда вооруженных конторских держиморд. И связано сопровождение было именно с заботой о сохранности здоровья сублейтенанта. Ведь вторая 'прогулка' чуть не оказалась фатальной. Едва экс покинул пределы госпиталя, голова закружилась, навалилась туманная пустота, и Ветров уразумел собственное 'Я' уже в палате. После этого Антона 'на прогулки' одного не отпускали.
  А сначала обошлось без эксцессов. Предоставленным правам свободного передвижения Ветров воспользовался при первой же оказии. И, едва оклемавшись, отправился 'в город'. Формально - в банк, чтобы забрать хранящийся в ячейке подарок. Памятный клинок из хвоста свордера. А реально Ветров попробовал пошляться по улицам. В надежде на улыбку фортуны. Вдруг с шэйду столкнётся? Не столкнулся. Прогулки в сопровождении также успеха не имели. И рассчитывать на подобное впредь было бы наивно. Принимая во внимание ухудшающееся состояние Антона - крайне глупо. Впрочем, кроме данного малоперспективного с точки зрения встречи с биоискинами досуга, Ветрову ничего иного не оставалось.
  Расчет на план 'Попасть на приём к генералу' не оправдался. То ли экс переоценил степень проникновения шэйду в структуры БФБ, то ли заместитель начальника Ньюландского управления не имел возможности заняться любопытным сублейтенантом по причине загруженности или отсутствия на планете, но внимание Неру Антона миновало. Законы чисел не сработали. Или были перебиты другим - более мощным - правилом. Законом подлости. Ветрова на ковёр не вызывали. И 'в гости' не приходили. Возможно, имелись и другие факторы, препятствующие встрече экса с генералом -биоискином, но о них оставалось лишь догадываться, а знание-понимание результативных подсказок не давало.
  Иные 'демоны' также не торопились увидеться с Антоном. Эксом занимались исключительно люди. Бисмарк-Шёнхаузен и его руководство. Непосредственное и из секторального аппарата. В частности, начальник отдела штаб-майор Альтабелли и советник главы секторального департамента Бюро полковник Шереметьев. К штаб-майору Бисмарк-Шёнхаузен потащил Ветрова, едва того откачали. Альтабелли выслушал капитана и экса, заявил о том, что доводы, изложенные в рапорте, станут предметом проверки, и отправил Антона восвояси. В госпиталь. Без комментариев касательно будущего Ветрова. Позже Бисмарк-Шёнхаузен пояснил, что материалы по сублейтенанту Ветрову переданы на рассмотрение секторального руководства Бюро, благо в системе Ньюланда находился ряд высоких чинов.
  Один из них - полковник Шереметьев - дважды вызывал экса, допрашивал, но также особого интереса к рассказу Ветрова в части, касающейся шэйду, не выказал. По завершению первого допроса, а точнее - учитывая стилистику общения - беседы, представитель секторального начальства безапелляционно заявил о том, что домыслы сублейтенанта о Чужих, демоны они, или призраки бесплотные, его мало волнуют. Бывший 'второй инквизитор' полковник Райан Смит - коллаборационист, сепаратист и мятежник, долгие годы занимавший вредительством, саботажем и прочей антигосударственной деятельностью. Не в одиночку, а в сговоре с вражескими силами - имперцами и халифатцами. А информация о якобы проникших во властные, военные и правоохранительные структуры Федерации инопланетных агентах - известный и давно протухший фейк. Авторства того же Смита. В сети периодически появляются подобные вбросы, но Бюро чаще всего просто игнорирует их. А в отдельных - особо значимых - случаях принимает меры, разыскивает 'инсайдеров' и заставляет опровергать сведения, либо, когда не удаётся найти концы, зачищает сайты и порталы.
  Такова негласная позиция руководства Бюро. Данное отношение к проблеме Шереметьев полностью разделяет и сублейтенанту Ветрову аналогичное ненавязчиво рекомендует. Позиция руководства БФБ Антона не удивила, он не сомневался в том, что шэйду сумеют нейтрализовать информационные атаки полковника Смита и его людей. Ресурсы биоискинов позволяли. И верхушке Бюро удобно. Куда проще поверить в происки вражеских спецслужб, чем в инопланетное проникновение. А вот то, что высокий чин из секторального департамента даже не попытался обсудить 'сотрудничество' самого экса со Смитом, показалось необычным.
  Чего скрывать, БФБ вполне могло и обвинить Антона в пособничестве мятежнику. Подобное действие, исходя из стандартной конторской логики, напрашивалось. Конечно, пояснения Ветрова уже под микроскопом изучили, самого многократно промурыжили препаратными тестированиями, вывернули едва ли не потрохами наружу, но стандартные протоколы никто не отменял. Как минимум - должны были задушевными подначками потчевать. А тут нате, никаких поползновений в сторону подозрений в сотрудничестве с мятежниками. Ни слова на данную тему. Несмотря на просматривающиеся перспективы использовать сведения о контактах с 'колабрационистом, сепаратистом и мятежником, долгие годы занимавшимся вредительством, саботажем и прочей антигосударственной деятельностью' в прикладном уголовно-правовом аспекте. И реальную возможность состряпать на их основе вполне рабочий материал. А то и дело об подрывной деятельности в БФБ, примотав к нему побывавшего в плену сублейтенанта в качестве главного фигуранта. Подобного развития событий Антон опасался больше всего. Точнее, не желал. Трудно бояться чего-то на фоне каждодневного ежеминутного риска потерять самоидентификацию и рассудок из-за давления вложенного кода. Тем более - будучи 'приговоренным' к смерти или безумию и зная отпущенный недолгий срок. Ветрова преследовал один страх - не успеть добраться до шэйду.
  'Опасения' оказались напрасными. Никто из Антона лепить сепаратиста не собирался. Что поражало. Уразумев данный факт, Ветров забросил удочку, полюбопытствовал, почему его не крутят на предмет порочащих связей, на что Шереметьев отмахнулся. Мол, проверено и забыто. И если всех контактировавших на дыбу тащить, реквизита не напасёшься. Пользуясь благожелательным отношением и пришедшейся к слову темой, Антон ненавязчиво полюбопытствовал о судьбе членов Лаурской инспекционной бригады и выяснил, что ничего необратимого с ними не случилось. Грозовые тучи зацепили краем. Главу комиссии Робертса понизили в звании до подполковника, а остальные невольные слушатели ультиматума мятежного правительства отделались легким испугом - незначительными дисциплинарными взысканиями. Хотя первоначально речь велась о трибунале, государственной измене, и длительных сроках тюремного заключения. В лучшем случае - об уменьшении степени гражданства. 'Ястребы' в Сенате требовали крови. Однако со временем, после разгрома кораблей Федерации имперской флотилией, и вынужденного ухода из системы Стеллы эскадры адмирала Ванштейна, риторика высших должностных лиц поменялась. Козлами отпущения за мятеж и отделение Лауры вместо конторской инспекции стали флотские. Ванштейн и его командование.
  Спрашивать отдельно о майоре Дебрианн Ветров не рискнул, чтобы не привлекать лишнего внимания к фигуре своей дамы сердца. Она, то есть фигура, наверняка и так вниманием не обделена. В любом смысле. Главное, Антон узнал - с Элизабет всё в порядке. Что не говори, догадки, подкрепленные подсказками первой грани дара авурха - неплохо, но точные сведения из достоверного источника - предпочтительнее.
  Если с данным вопросом у экса срослось, и на давно волнующий вопрос был получен ответ, то с другим не получилось. Позиция о фейковости проникших во властные структуры Федерации инопланетных агентах была незыблемой. Железобетонной. Базальтово-гранитной. Ветров попробовал ненавязчиво надавить на полковника гипнотически, но без толку.
  Ментальная обработка не помогла. Полковник упёрся и категорически не желал менять мнение. Да что, там ни на йоту не отступал. Ни пяди земли не сдавал. Очевидно, мнение Шереметьева было сформировано на основе слишком сильных психологических установок. Или на фундаменте непоколебимых парадигм. Во время второй встречи с полковником Ветров попытался изменить тактику и попробовал заставить 'собеседника' организовать встречу с вышестоящим начальством. Или местным руководством. В расчёте на менее зашоренное восприятие или улыбку фортуны - вдруг следующий босс окажется биоискином. И здесь не сложилось. Потуги пропали втуне. Советник главы секторального департамента был несгибаем и несдвигаем. И, сложилось ощущение, что непробиваем. Словно броня танка для болта арбалета. Не человек, а сплошная фундаментальность.
  Объективности ради экс не усердствовал в ментальном воздействии. Состояние не позволяло чрезмерно напрягаться. Сил и энергии едва хватало, чтобы сохранять адекватное самосознание, потому при малейших признаках усталости экс прекращал давление на Шереметьева. И просто отвечал на вопросы полковника.
  Вопросы чаще всего касались действий Ветрова при бегстве из лагеря военнопленных. Повторная встреча с высоким чином из секторального руководства Бюро была посвящена исключительно данной теме. Экс охотно рассказывал историю побега в собственной интерпретации. По обыкновению, замалчивая отдельные подробности, типа использования экстраординарных способностей, и привирая там, где нужно. Изобличения во лжи Антон не допускал. Не рассматривал в качестве реального варианта. Основная канва - правдива, а что касается деталей, их не проверить. И если его не стали пропускать через допросную мясорубку, чтобы отсечь подозрения в сотрудничестве с мятежниками, то и в данной части пытать не будут.
  Пытать не стали. Ни на дыбе, ни тестированиями. А ситуация в целом приняла неожиданный оборот. В один из своих визитов в госпиталь Бисмарк-Шёнхаузен поинтересовался:
  - Помнишь, что я тебе говорил на первом допросе?
  - Часть позабыл, наверное, с головой у меня сейчас не очень, но отдельные фразы припоминаю. А что конкретно?
  - Моя шутливая реплика о твоём награждении оказалась пророческой, - усмехнулся капитан.
  - Про второй Боевой Крест на шею?
  - Скорее про медаль Сената.
  - Ничего себе... - протянул Ветров. Больше для того, чтобы поддержать разговор. - И не верится...
  - А зря. По дипломатическим каналам пришло подтверждение побега из лагеря на Втором. Сопряженное с захватом и угоном балкера. Твоя информация полностью подтвердилась. Кроме того, на спутнике произошло восстание, часть оборудование поломана. Детали неизвестны, но добыча руды там парализована. Отсюда наши аналитики сделали выводы о нанесении противнику существенного экономического вреда. С учётом данных обстоятельств полковник Шереметьев подал рапорт о присвоении сублейтенанту Ветрову очередного звания и награждением медалью Сената. Рапорт подписан, решение о награждении принято. Потому поздравляю, скоро станешь лейтенантом и Полным Гражданином.
  - Ничего себе, - повторно изобразил удивление Антон. Продемонстрировать восторг не хватило сил. И желания. Даже то, что с награждением медалью Сената присваивалось Полное гражданство Федерации со всеми вытекающими преференциями и благами его оставило равнодушным. Некогда это являлось пределом мечтаний экса, но сейчас положительных эмоций почти не добавило. Когда игра вырывается на Гамлетовский уровень - быть или не быть? - умиляться мелочам, типа блестящих висюлек и компенсационных выплат, глупо. И нелепо.
  - Что-то особой радости не наблюдаю, - заметил отсутствие положительных эмоций от собеседника Бисмарк-Шёнхаузен. - Думаешь, почему к Герою Федерации не представили?
  - Нет, не думаю, - отрицательно мотнул головой Антон. - И героем себя не считаю. И медаль... слишком много.
  - Правильно думаешь, - кивнул капитан. - Я не должен говорить, но скажу... Ты парень не без мозгов, трезво мыслишь, сам позже бы догадался. Да и помалкивать будешь, правильно?
  Дождавшись кивка Антона, ариец продолжил:
  - Твое награждение в сложившейся оперативной обстановке сочтено секторальным руководством Бюро... более правильным, чем наказание либо оставление побега без реакции. Уловил?
  - Пока не совсем...
  - Полковник Шереметьев в секторальном руководстве курирует прикомандированные к Флоту группы, Риверсайдское отделение, а также агитационную работу.
  - Теперь уловил.
  Агитация - вот, откуда ноги у награждения растут. И корни, и причины. Элементарная логика подсказывала, что при указанном функционале - агитационная работа - советник главы секторального департамента прямо заинтересован в раздувании успехов и занижении потерь. Информационное пространство страны в эпоху войны требует побед. Любых. И героев. Соответственно, каждый подвиг или окологероический поступок гражданина или субгражданина Федерации должен отмечаться, выпячиваться, прославляться. Таковая реальность.
  Последнее время с победами у федералов не очень складывалось. Позиционные бои на ряде планет и периодические стычки небольших корабельных соединений особых успехов не приносили. В лучшем случае сохранялся примерный паритет. А чаще федералов преследовали неудачи. То конвой разгромят, то верфь диверсанты взорвут, то вообще эскадру потреплют и из района дислокации выдавят - как случилось с кораблями Ванштейна в системе Стеллы. Не говоря уже о фактах мятежей и отделения планет. А тут под руку случай с сублейтеннатом Ветровым подворачивается. И не просто случай, а позитивный для федералов информационный повод - восстание в лагере военнопленных, контролируемом Поднебесной, захват и угон балкера, частичный подрыв экономической мощи врага. Пройти мимо данного 'подвига' лицо, ответственное за агитацию в целом секторальном департаменте, не могло. Особенно с учетом того, что сублейтенант Ветров - не какой-то там флотский или армейский офицер, а свой, конторский.
  Задействованное знание-понимание выводы Антона подтвердило. Шереметьев воспользовался ситуацией с Ветровым себе во благо. Чтобы собственную работу в выгодном свете продемонстрировать. И эксу на пользу. Впрочем, польза от представления к награде и получения Полного Гражданства для Антона относительная. Не до жиру, быть бы живу.
  - Молодец, - похвалил Антона Бисмарк-Шёнхаузен. - Глубинные причины я озвучил конфиденциально... для понимания картины, поскольку чувствую, что тебе доверять можно.
  'Ага, почему бы не довериться человеку, который одной ногой в могиле', - мысленно согласился Ветров.
  - Чего кривишься? Я же хорошие новости принёс, а не приказ о наказании. Полковник твою историю планирует в 'Вестнике Ньюланда' опубликовать. И сообщение для пары порталов через пресс-службу метрополии сбросит. Так что пользуйся моментом, наслаждайся славой. И готовься к награждению.
  'Оно мне сейчас как чукче дирижабль. Вроде приятно, а толку нуль. Хотя...', - Антон задумался о том, что награждение - это возможность столкнуться с шэйду. Нос к носу, или что там у них вместо органа обоняния. На награждении вероятность встретить кого-то биоискинов под личинами сановников, чиновников или генералов на порядок выше, чем в 'быту'. Просто по причине гораздо более плотной концентрации 'демонов' в верхних эшелонах власти. По улицам шэйду, к сожалению, не шляются. Или бродят где-то вне доступа для экса. Проверено опытом. Небогатым, но показательным. А на рауты или коктейли в посольствах, где тасуется элита, Ветрова не зовут. Потому участие в награждении - шанс. Реальный.
  Альтернативой представлялись поступки совершенно безумные и беспредельные. Типа, пойти на штурм Дворца Правосудия, ворваться на заседание секторальной легислатуры или попытаться проникнуть в резиденцию Губернатора. Действия из разряда 'утопающий хватается за соломинку' и явно неадекватные. И практически бесперспективные. Поскольку вероятность гибели близка к ста процентам. Мало того, что в процессе штурма или проникновения легко схватить случайный импульс или пулю, так и охраняются государственные учреждения соответственно. Специальными подразделениями, заточенными на борьбу с экстремистами и террористами. Пусть у Ветрова имелся опыт удачных абордажей, переносить его на планетарные условия без корректировки недопустимо. Штурм госучреждений отличается от абордажа. Рейдер захватить, понятно, тоже не пряник слопать, но на корабле ресурсы ограничены. И технические, и человеческие. А на Ньюланде они фактически неисчерпаемы. Кроме того, не следовало забывать о собственном состоянии. Ныне от любого чиха ноги подгибаются и темнеет в глазах. Сознание балансирует на грани. И отнюдь не дара авурха. А полной утраты личности или смерти. Начни Антон ментально обрабатывать всех подряд или бить по площадям импактом, риск надорваться и разрушить собственную личность возрастал многократно. Да и цели у экса другие - не перебить сопротивляющихся и выжить, а ворваться-проникнуть в здание и найти там шэйду.
  Некий рабочий план с учётом сверхординарных талантов экса разработать было возможно, но не имело смысла. В связи с отсутствием гарантий того, что 'демонов' в перечисленных государственных учреждениях Антон обнаружит. Никто не обещал, что в здании законодательного собрания, например, Ветрова ожидает биоискин такой-то под личиной сенатора имярек. Наоборот, есть опущение, что при малейшей тревоге 'демоны' удалятся из опасного места. И подобное беспределье экс рассматривал лишь как крайний вариант. Последнее безумство, простите за тавтологию, перед полным безумством.
  А вот награждение - иное дело. И штурмовать ничего не надо, и шансы встретить шэйду есть. Знание-понимание оценивало их относительно прилично. Дотянуть бы только до награждения. Часики уже не тикают, а грохочут. Курантами. Или активно мигают цифрами секунд и минут на взрывном устройстве. Данную мысль, пусть и в иной форме, Ветров постарался донести до капитана.
  - А когда мероприятие планируется?
  - Награждение? Пока не решено, - ответил аристократ. - В ближайшее воскресенье вместе с флотскими у командующего сектором или через две недели в резиденции Губернатора.
  - Хотелось бы пораньше...
  - От нас не зависит.
  - Понимаю, - скривился экс. - Просто передайте Шереметьеву, что через две недели я могу и не попасть на церемонию.
  Бисмарк-Шёнхаузен был полностью посвящен в медицинские проблемы подопечного, по крайней мере, в части известной госпитальным докторам, потому воспринял слова серьёзно.
  - Есть основания предполагать ухудшение?
  - Объективных пока нет, но, помните, я - интуит... и чувствую, что в ближайшую неделю-другую случится кризис. С неведомым финалом.
  - Тогда, может, лучше отложить... до излечения? - предложил капитан.
  - Вы же в курсе прогнозов медиков и мозгоправов, они не уверены в полном выздоровлении. У моей болезни и названия-то пока нет, не говоря о методиках лечения. Разум - субстанция малоизученная, чтобы там ваши высоколобые ученые не мнили. Так что, лучше не откладывать...
  - Я понял. Доведу информацию до штаб-майора, и мы вместе постараемся убедить полковника.
  Бисмарк-Шёнхаузен откланялся.
  Вновь явился он на следующий день. И первым делом поинтересовался здоровьем.
  - Как самочувствие?
  - Местами, - совершенно искренне ответил Антон.
  - Извини?.. - столь же откровенно завис аристократ.
  - Не обращайте внимания, странный древний юмор. Относительно нормально себя ощущаю. В обморок пока падать собираюсь.
  - Точно? Сейчас, подожди. - Потомок знаменитого канцлера заглянул в коммуникатор, покопался в нем, а затем сказал: - Я ненадолго отлучусь.
  И вышел из палаты. Неказистая шутка Ветрова явно произвела на капитана впечатление. Ненужное. Негативное. Экс не видел, что искал в комме капитан, но не сомневался - актуальный медицинский отчет. Дабы удостовериться, помимо физического состояния пациента, в свежем врачебном удостоверении его психической адекватности. И не обнаружив в отчёте искомых данных, отправился к докторам, выяснить подробности непосредственно у лечащего персонала. Реакция арийца была понятна, с учётом 'истории болезни', неоднократных потерь сознания и вчерашнего разговора, Антон и сам бы сомневался в собственной вменяемости.
  Вернулся капитан довольно быстро. Получение от медиков подтверждения текущей адекватности Ветрова много времени не заняло. И комментировать краткую отлучку капитан не стал. Сразу взял быка за рога.
  - Спешу обрадовать, наши доводы Шереметьев услышал. Твоя фамилия включена в перечень награждаемых в воскресенье. Готов к церемонии?
  - Как пионер, - не скрывая радости, отрапортовал Ветров. У него даже в боку похолодело после сообщения арийца. Впервые экс воспринял предупреждение чуйки с оптимизмом. Хороший сигнал. Если Антона ждёт опасность на церемонии, значит, там он может встретить шэйду. То, что доктор прописал.
  - Почему, как пионер? - удивился Бисмарк-Шёнхаузен.
  Ветров не забыл о кардинальном отличии упомянутого термина в англосаксонской и русской, точнее - советской, традициях, но объяснить сравнение не соизволил. Долго объяснять, чем отличается юный ленинец от первопроходца, и в чем суть девиза 'Всегда готов'. Переживет потомок 'Железного канцлера' без знания об устаревших много веков назад поговорках.
  - Не обращайте внимания. Присказка из древних времён.
  Капитан нахмурился, но обошёлся без дополнительных вопросов. Видимо, состоявшееся буквально минуты назад ознакомление с медицинскими отчётами развеяло часть опасений аристократа. Он и надоедать чрезмерно Антону не стал. Дал короткий инструктаж, продублировал его электронный вариант на комм экса и удалился. У Ветрова мелькнула мысль, поинтересоваться у арийца составом высоких гостей на церемонии награждения, но, от данной идеи он отказался. Ни к чему заострять внимание на ненужных акцентах.
  Отпрыск герцогского рода при всем его показном наплевательстве - сотрудник грамотный и въедливый. Не ровен час, зацепится за слова, начнет допытываться, выяснять, для чего Ветрову такие сведения требуются... И на кой оно Антону надо - отбрыкиваться от 'опекуна'? Особенно когда нет уверенности в успешной ментальной обработке собеседника. Правильно, не надо. Вдобавок, список награждающих персон не высечен в камне, вполне может поменяться непосредственно перед церемонией. По той же причине экс не стал искать эту информацию в сети. И еще из суеверных соображений. Словно боялся спугнуть удачу.
  
  
  ГЛАВА 15
  
  
  Оставшиеся до церемонии дни Антон провел в неге. Набирался сил, много спал, кушал за троих, прогуливался по парку. И старался не совершать не то, что резких движений, даже мозг не нагружал. Типично поведение травоядного, но Ветров считал себя хищником. Старым, больным, подраненным, чудовищно уставшим, но яростным и злым. Способным на последний яростный рывок. И когда Бисмарк-Шёнхаузен прибыл за Антоном в госпиталь, экс ощущал себя, пользуясь устаревшим армейско-авиационным лексиконом, в боевой готовности номер один.
  Как писали в древних учебниках, данная степень готовности предусматривала расположение самолётов вблизи старта, двигатели опробованы, баки дозаправлены, ракеты и бомбы подвешены, пушки заряжены, лётчики находятся в кабинах, боевая задача поставлена, и далее по тексту. Вот Ветров и чувствовал: он вблизи старта (или финиша, с какой стороны посмотреть), баки наполнены, ракеты с бомбами загружены, задача имеется давным-давно. Другое дело, что топлива немного, боекомплект неполный, и неизвестно, сработают ли ракеты с бомбами. Эдакая ущербная готовность номер один. Можно сказать, полуторная, но экс не виноват, состояние такое. Однако проявиться на внешнем облике ущербности Антон не давал, и вид старался иметь бодрый. Более того, старался потихоньку привести собственный облик в соответствие со знаменитым шутливым повелением, неоправданно приписываемым указу императора Российского Петра Первого. Тому самому повелению, согласно которому подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство. Пусть Бисмарк-Шёнхаузен не являлся непосредственным руководителем Ветрова, но как куратор, относился к начальствующему составу, потому подходил для небольшой показухи. Кроме того, на аристократе Антон скорее тренировался, а полноценно лихой и придурковатый облик собирался принять на церемонии. Там-то начальства будет богато.
  Бисмарк-Шёнхаузен либо не заметил потуг экса, либо не счел нужным их комментировать. Капитан явился в госпиталь в сопровождении пары сержантов. То ли конвой, то ли почетный эскорт. Ветрова обоснованно надеялся на последнее. С собой сопровождающие приволокли новенький парадный мундир сотрудника БФБ. С лейтенантскими погонами. Антон ни разу до сего дня не надевал 'парадку', да что скрывать, её никогда у экса и не было. В связи с отсутствием потребности. На торжественном вручении дипломов при выпуске из Академии экс присутствовал в курсантской форме, а в дальнейшем оказий для изготовления 'парадки' не случалось. Не награждали Ветрова в Бюро и на празднования не звали, и вопрос парадной формы Антона не заботил. Тем более, сварганить её недолго, нужно лишь иметь доступ к приличному 3-Д принтеру.
  Судя по качеству материала, мундир не распечатали, а пошили. Натуральный продукт. Что повышало его стоимость и степень уважения к конторе. Ведь и мелочи продумали - форма села по фигуре как влитая. А на кителе Ветров обнаружил Боевой крест. Дубликат ордена, полученного эксом еще за боевые действия на Лауре и послужившим пропуском в Академию. Оригинал награды Антон утратил во время пленения на рейдере 'Стремительный' и не вспоминал о ней. А конторские не забыли, озаботились дубликатом. Дополнительный плюсик к компетентности коллег. Ветров и прежде в ней не сомневался, недаром органы с древних эпох компетентными кличут, просто получил очередное подтверждение серьезности подхода Бюро к любым мелочам.
  Нарядившись в форму и 'почистив перышки', Ветров осмотрел себя в стереозеркале. Сделал это для капитана, чтобы поведение свежеиспеченного лейтенанта не внушало отпрыску герцогской фамилии сомнений и не порождало вредных мыслей. Например, перенести церемонию из-за ухудшения состояния награждаемого. Самому Антону, по понятным причинам, было плевать на свою внешность. С высокой колокольни.
   Увиденным Бисмарк-Шёнхаузен остался доволен, вредных мыслей не возникло. Перед выездом аристократ все же поинтересовался самочувствием Ветрова, но прозвучал вопрос едва ли не риторически, поскольку Антон бодрился из последних сил и старался держать 'хвост пистолетом'. И повода подозревать предобморочное состояние или надвигающийся кризис экс не давал. А не задать данный вопрос для порядка капитан не мог, учитывая историю болезни подопечного.
  Церемония должна была проводиться в Ньюландском отделении штаба Флота, расположенном в пригороде Риверсайда. Добирались туда на электрокаре. Учитывая размах, Антон грешным делом подумал, что авиакатер подгонят, но нет. Обошлось без излишеств. Влияние военного положения сказывалось. По дороге Ветров обратил внимание на то, что сопровождающие ведут негласную съемку. Точнее, почуял. Заметить данный факт было практически невозможно, так как съемка производилась микрогаджетами. Антон ощутил это с помощью третьей грани дара, ответственной за электроудар. Она наряду с другими способностями авурха стала приобретать тонкие настройки.
  Оперативной необходимости снимать Ветрова не было, Риверсайд перенасыщен камерами, сканерами и устройствами слежения. Вариант видео для СМИ тоже выглядел нерабочим - по причине негласного характера записи. Значит, конторские фиксировали поведение Антона для анализа. Либо последующего, либо проводимого в реальном времени. Потому экс продолжал гнуть линию - бодрость духа и хвост пистолетом. Это требовало, мягко выражаясь, определенных усилий - давление ментального кода возросло до такой степени, что Антон практически постоянно пытался удержаться на краю пропасти, в связи с чем слабо следил за окружающей обстановкой. И плохо запомнил, как оказался в здании Ньюландского отделения.
  Относительно полноценно вернулся 'в явь' Ветров уже в холле, где толпилось множество флотских офицеров, услышав требовательный вопрос аристократа:
  - Все понял?
  Что он должен был понять, Антон 'прослушал', но подтвердил.
  - Понял.
  Рядом с арийцем стоял долговязый худой флотский с майорскими погонами на кителе. И с монументально-недовольным выражением лица. Словно на завтрак стакан уксуса выпил. Разбавленного рыбьим жиром и касторкой. Когда исчезли сержанты эскорта, экс не заметил.
  - Дальше тебя проинструктирует и сопроводит майор.
  Бисмарк-Шёнхаузен кивнул на недовольного флотского, и тот каркнул:
  - Идите за мной.
  Майор их провел в огромное помещение, напоминающее нечто среднее между конференц-залом и танцполом и указал на кресла.
  - Присаживайтесь. Когда заиграет музыка, лейтенант, становитесь на место номер двадцать два.
  Уксусно-касторный офицер что-то нажал на своем комме, и пол зала перед возвышением осветился ровными пронумерованными квадратами со стороной примерно метр на метр.
  - Услышите свою фамилию, поднимайтесь к трибуне. После получения награды и поздравлений возвращаетесь на место. Когда прозвучит гимн, я к вам подойду и провожу в банкетный зал. Запомнили?
  Ветров машинально кивнул, хотя слушал майора вполуха. Если не сказать меньше. Антон сосредоточился на собственных ощущениях и пытался уловить в окружающем пространстве пресловутый 'запах опасности', исходящий от шэйду. Старался, концентрировался, напрягался, но... безрезультатно. Ничего. Пусто. Специфического 'аромата Чужих' экс не ощущал. И чуйка помалкивала. Поблизости 'демонов' не наблюдалось. За все здание Ветров поручиться был не готов, но на этаже биоискинами и не пахло. Что подтвердило и знание-понимание. От разочарования подогнулись ноги. Не успей Антон расположиться в кресле - опустился бы на пол. Или скорее стёк.
  Эмоции сложно описать. Что-то схожее испытал бы рьяный верующий, на молитвы которого ответили бы не высшие силы, а канцелярия аппарата правительства - уведомлением о том, что пантеон богов временно расформирован. Ведь за минувшие дни экс столько чаяний и надежд возложил на церемонию награждения, что её впору равнять с алтарём. По всем прикидкам-расчётам шэйду должны были появиться в здании отделения штаба Флота. Дело не в прогнозе знания-понимания, элементарная логика подсказывала: если имеются шансы столкнуться с биоискином, то на церемонии они наиболее высокие. Просто в силу большой концентрации высоких должностных лиц и генералитета, среди которых 'демоны' по определению должны быть. Не лейтенантов же с капитанами шэйду выбирать носителями. Естественно, данный вариант не исключается, но биоискины априори должны стремиться к 'замещению' важных - принимающих решения - людей. Пусть из трех непосредственно встреченных эксом на жизненном пути 'демонов' лишь один был генералом, но, с другой стороны, только он прятался под личиной сотрудника Бюро. И начальник полковника Смита - Токарев также являлся генерал-майором. Два из четырех. Статистическая выборка мала и не идеальна, но показательна. И Антон питал надежды, что биоискины посетят награждение.
  И вдруг такой облом. Если бы не подавленное во всех смыслах психологическое состояние Ветрова, его реакцию на отсутствие поблизости 'демонов' можно было бы назвать шок и фрустрация.
  Дальнейшее Антон воспринимал как в тумане. Густом, белесом, зыбком, гулком. И не одна фрустрация тому причиной. Ментальный код аасхов, словно воспользовавшись ситуацией и малейшим ослаблением концентрации экса, навалился на разум своей неподъемной тяжестью с утроенной энергией. Чтобы не рухнуть в бездну темноты, Ветрову в очередной раз пришлось хвататься за спасательный круг ускользающих образов, перебирать их, вспоминать. А непосредственно само вручение Боевого Креста прошло мимо сознания Антона. Кто-то что-то говорил, вставал, мелькали кадры, сквозь пелену изредка прорывались звуки. Как экс умудрился остаться на грани обморока сознании и не рухнуть в пучину беспамятства, осталось загадкой.
  Отпустило ближе к завершению официальной части награждения. Ветров более-менее сумел разобраться с самоидентификацией и ощутил свое 'Я'. И почувствовал себя относительно целостной личностью. Разбитой и вновь склеенной из кусочков и осколков, но единой. Рассеявшийся туман в памяти был таким плотным, что Антон, едва очухавшись, непроизвольно скосил глаза вниз. Дабы увидеть на кителе второй орден и убедиться в реальности происходящего. Что награждение не приснилось. Впрочем, случись обратное, Ветров бы и ухом не повёл. Приснилось и приснилось. Не до наград в ситуации Антона. А вот отсутствие биоискинов - острый нож у горла. Несмотря на указанный 'нож', эмоции погасли. Выгорели. Вымерзли. На смену шоку и фрустрации пришло равнодушие. Индифферентность. Даже мысли о близкой гибели личности из-за возрастающего давления кода и необходимости что-то делать стали тусклыми и вялыми. Кисельными, желейными.
  Как и обещал, флотский майор отвёл свежеиспеченного орденоносца в банкетный зал. Бисмарк-Шёнхаузен следовал за лейтенантом. Ветров побродил между столиками, послушал разговоры, механически что-то пожевал, выпил, не разбирая вкуса, а спустя час или чуть больше капитан предложил эксу вернуться в госпиталь. Антон не возражал. Ему было все равно. Перед отъездом организм потребовал освобождения от определенных излишков, и экс отправился в уборную. Аристократ с Ветровым не отправился, да и в сопровождающие на сей раз целого майора не дали. Верный путь указал один из сержантов охраны. А на подходе к уборной Антона накрыло. Экс почуял Чужого. Где-то неподалёку.
  Равнодушие испарилось быстрее тыквенного семечка под языком голодного хомяка. Практически со скоростью света. И немудрено. В то мгновение, когда Ветров осознал, ЧТО ощутил, его тряхнуло. Будто молнией пронзило. От головы до пят. Разрядом в тысячи вольт. Выражаясь предельно мягко и осторожно, Антон взбодрился. На миг. А затем почувствовал, как в его сознание кто-то или что-то проникает. Не снаружи, а изнутри. Внедряется непосредственно из мозга и заполняет отделы разума, отвечающие за действия.
  Это было похоже на приступы, когда экс терял самоидентификацию, но лишь отчасти. Сейчас сознания Ветров не терял. И память не рассыпалась осколками. Антон многое понимал и помнил. Просто казалось, что... его отодвигают от контакта с высшей нервной системой. От управления телом. Относительно медленно, но неотвратимо. Подчиняющая волю неведомая сущность поднималась из глубин разума темной разрушительной волной. Чудилось, Ветровское 'Я' из активного участника в спектакле собственной жизни превращается в зрителя. Наблюдателя. Отнюдь не постороннего и точно не безразличного, но неспособного повлиять на дальнейшие действия 'персонажа'. И точно - не режиссера.
  Можно было сравнить возникающие ощущения с чувствами, появляющимися при отбирании у заядлого игрока пульта и джойстика, но данный образ был слишком слабым. Блеклым. И далеким от того, что на самом деле испытывал Антон. Здесь скорее было что-то от одолевающего разум кошмара, когда тебе снится поездка на автомобиле, в процессе которой вдруг руль перестает слушаться, блокируется педаль тормоза, отказывают иные рычаги, кнопки, системы. Именно подобное - словно вырвавшееся из царства Морфея в реальность - бессилие начало наваливаться на Антона. И не во сне, а наяву.
  Ветров пытался ухватиться за ускользающие льдинки воли, но получалось плохо. Нечто туманное, но могучее и необоримое, разрасталось изнутри и мешало, сбивало концентрацию, давило, душило. И экс догадывался о природе этой туманной мощи. Знал, понимал. Без подсказок первой грани дара.
  Ментальный код аасхов изменил режим функционирования. Из пассивного перешёл в активный режим, вернее, с учетом поступательности процесса, начал переключение. И отправной точкой для активации явно послужило обнаружение Ветровым 'запаха Чужого'. Как только Антон 'унюхал' близкое присутствие биоискина, очевидно, сработал внедренный механизм пробуждения программы, направленной на завладение центральной нервной системой и отстранение носителя кода от управления телом. Экс осознал это чётко. Не первой гранью дара, а прочувствовал печенкой, нижней частью позвоночника, или другим каким органом, отвечающим за интуитивные откровения. Уразумел без подсказок дара авурха, самостоятельно, пусть данный термин, с учетом ситуации, применять к мышлению Ветрова являлось форменным издевательством. Возникло ощущение, что Антона постоянно вели. Незаметно дергали за ниточки хитрые кукловоды с одной интересной планеты из Аномального Пояса. Ныне Ветров гроша ломаного не поставил бы на то, что был полностью независим от влияния вложенного кода в принятии решений. А в настоящий момент Антона прямо, тупо и недвусмысленно лишали возможности контролировать собственное тело. Экс попытался развернуться в сторону фуршетного зала, но у него не получилось. Ноги не слушались. Вернее, слушались не мыслей Ветрова. Антон лишь потоптался на месте, аки горячий боевой конь, и сделал пару шагов в глубину здания. В том направлении, откуда доносился 'запах' Чужого. Движения были неуверенными, но - главное - экс совершил их не вполне добровольно. Да что там, практически принудительно. Нет, встретиться с биоискином и слить код Ветров не возражал, но был категорически против беспардонного и несогласованного с 'владельцем' использования собственного организма в качестве безвольной куклы.
  Спасибо товарищам аасхам за счастливое завтра - напихали гипнозакладок, мерзавцы. Теперь сразу стало ясно, что инопланетяне - далеко не добренькие ребята, какими старалась их представить в своих рассказах-видениях Сола. Наверное, таким непритязательным образом они подстраховались на случай форс-мажора или 'неповиновения' носителя. И понять их можно. Чисто по-человечески, точнее, не забывая о происхождении нелюдей, с логической точки зрения. Понять, но не простить. К самаритянам экс себя не относил. И христианские принципы разделял лишь частично. Вероятно, позже, при определенных условиях, если он выживет, Ветров остынет и сумеет простить аасхов, но сейчас он мечтал рвать их на куски. Руками, зубами, подручными средствами. Всех нелюдей, кроме Солы. На неё, пожалуй, запала не хватит, хотя именно она виновата больше всех в нынешнем положении Антона. А других - в овраг, кишащий биоискинами.
  'Подлые твари!', - хотел было некультурно выразить мнение о соплеменниках черноволосой красавицы Ветров, но не сумел. Контроль над речевыми центрами он уже утратил. Да и конечности уже слабо координировались спинным мозгом, не говоря о головном. Ноги сами понесли хозяина в направлении источника 'запаха Чужого'. Антон успел сообразить, что аасхам плевать на судьбу носителя кода, и, значит, его тушку будут использовать по максимально упрошенной и эффективной процедуре. По классической программе: 'вперед и с песней'. Экс не сомневался - он сейчас побежит к биоискину, наводясь ракетной боеголовкой на цель и сметая любые преграды на своем пути. Что, естественно, будет фиксироваться приборами наблюдения. А коль скоро Ветрову попался (или вот-вот попадётся) биоискин, и, соответственно, появились шансы уцелеть, не пав в пучину безумия, то стоит задуматься о будущем. И постараться - по возможности - минимизировать негативные последствия 'боеголовочного наведения', нейтрализовав камеры и сканеры.
  Незачем сотрудникам различных служб безопасности и контрразведки смотреть на неоднозначные записи. А в потенциальной фееричности отснятых 'картинок' экс был уверен. Ему небезосновательно казалось: стоит перестать сопротивляться желанию перейти на бег, то дальнейшие действия некоего Антона Ветрова для стороннего и не очень наблюдателя стопроцентно будут выглядеть странно. Мягко говоря. Или - безумно. Тем более, и сам актёр превратиться в наблюдателя. Зрители зрителю не нужны. В том числе - по довольно утилитарным причинам. Главная роль в подобном фильме Ветрова не прельщала. Он подозревал, что и конторским сотрудникам записи 'подвигов' не очень понравятся.
  Слетевший с катушек лейтенант БФБ, кавалер Боевых Крестов разных степеней и Полный Гражданин Федерации - не лучший сюжет для любого служаки. А иначе - нормальным и адекватным - его едва ли станут воспринимать. И фиксация не вполне адекватного поведения экса безусловно поставит под удар героический образ лейтенанта и кавалера, а с ним и репутацию лиц, инициировавших награждение. Чего Антону даром не надо - наживать недругов в лице высоких конторских чинов. И вероятность ухудшения отношений с не очень высокими чинами отбрасывать не стоило; Бисмарк-Шёнхаузен пусть и капитан, но не на помойке себя нашёл. Потомок древнего герцогского рода - этим всё сказано. Не хватило еще с аристократией ссориться.
  Кроме прочего, собственное странное поведение, если Ветров выживет после встречи с шэйду, придётся как-то объяснять, а отношение к истории с происками инопланетян и внедрению их в государственные, военные и правоохранительные структуры Федерации сложилось... определенное. Как к фейку. Старому, примитивному, отработанному. И вновь возвращаться к данной теме, примешивая вдобавок глобальную угрозу, - идея заранее обреченная на неудачу. На провал. На подобном материале можно лишь укрепить репутацию клинического психопата, которая будет органично оттенять записи с 'боеголовочным наведением'.
  Потому Ветров долго не колебался. Да не было у него времени на душеные метания. Стандартные для человека возможности тела исчезали с большой скоростью. Улетучивались на глазах. В прямом смысле и значении данного фразеологического оборота. Ведь у Антона, по сути, остался доступ лишь к органам чувств, включая зрение. И то неполный. Ограниченный доступ, без прав администратора. Окружающее экс видел, но смежить веки, скосить взгляд или распахнуть глаза шире уже был не в состоянии. Спасибо аасхам, что мышление носителю кода не заблокировали - соображал Ветров относительно нормально. Не сказать, что брызгал гениальными озарениями, но и откровенно не тормозил. Тупил умеренно. По прикидкам самого экса, что, естественно не свидетельствовало о полной объективности. Оценивать собственные умственные ресурсы и в нормальных условиях людям непросто, что говорить о ситуации Антона - с вложенным кодом и, как выяснилось секунды назад, гипнозакладками. Главное, экс мыслил. Мыслю, значит, существую. Cogito ergo sum'. Мудрость Рене Декарта Ветров не только умом понял, но прямо-таки печёнкой прочувствовал. А в способность соплеменников Солы погасить разум носителя кода свежеиспеченный кавалер и гражданин не сомневался. Ни на йоту.
  Паники не возникло. Потрясения последних месяцев выбили из Ветрова способность на такое чрезвычайно острое проявление внезапного страха. Выжгли, вычистили, выскоблили. Чего скрывать, экс с утратой личности и потерей самоидентификации практически сжился. Привык к постоянному соседству с беспамятством и близости смерти. Однако и равнодушным Антон не стал. Потому некую вспышку эмоций Ветров ощутил и под её влиянием напряг дар авурха. Не в панике, но под воздействием эмоций. С облегчением почувствовал отклик дара и включил 'скрыт', а затем, не медля ни секунды, применил электроудар.
  'Применил' - слишком мягкое выражение. Данное действие скорее отражали другие глаголы. Приземленные, сленговые, грубоватые, но яркие и сочные. Врезал, долбанул, засадил, шандарахнул. Если оставить за скобками весьма недолгий период осознания атаки из глубин разума чуждой силы, подавляющей волевые центры и перехватывающей управление организмом, то, поступок экса можно назвать быстрой и почти зеркальной реакцией. На условную молнию, что пронзила Ветрова 'от головы до пят' и кардинально взбодрила, едва он почуял близкое присутствие шэйду, был дан ответ. Выражаясь языком дипломатии, адекватный, но не соразмерный. Незримая молния, конечно, потрясла Антона, но она была нереальной. Мнимой. И оценил её в вольтах экс исключительно для красного словца. А вот электроудар получился на славу. Реальным и зримым. Или, наоборот, незримым, учитывая 'ослепленную' в огромных количествах наблюдательную технику.
  Удар удался. Получился на славу. Конечно, Ветров и вложился в него по полной, не щадя остатков сил и энергии, но результат стал неожиданным. Не утрать Антон временно способность на острое проявление эмоция, в том числе, можно было бы сказать - ошарашил. Ошеломил. Экс ударил по площадям - в подлинном значении военного термина. Впервые в жизни. Раньше казалось, что он уже, подобно профессиональному артиллеристу, имел удовольствие бить по площадям, но, теперь выяснилось, ошибался. Искреннее заблуждался.
  Прежние опыты были детскими игрушками. Вознёй в песочнице. Битьём по площадочкам. А сейчас - иное дело. Эксу почудилось, что он вырубил наблюдательные приборы и сканеры минимум в двух из трёх крыльях здания. Вероятно, и соседние зацепил. И не только приборы наблюдения. Кое-где погасли осветительные панели, а гаджеты и компьютерная техника наверняка превратились в кучки металлопластикового хлама. Не подлежащих восстановлению. Подтвердить или опровергнуть свои ощущения, воспользовавшись подсказкой знания-понимания, Антон не сумел. Оно отключилось. Наряду с камерами слежения, детекторами и прочей электроникой. Очевидно, не выдержав 'термоядерного' применения третьей грани дара авурха. Заодно пропали и прочие экстраординарные таланты. 'Скрыт' частично уцелел. Он не слетел, но стал каким-то неполноценным, половинчатым.
  Остатки воли также выжгло, сопротивление было подавлено. Чуждая сила, вынырнувшая из глубин разума, окончательно отодвинула Ветрова от управления телом. Окончательно, но не бесповоротно. Ведь оно, то есть, тело прекратило тормозить и вприпрыжку побежало в глубь здания - на 'запах' шэйду. А поворотов на пути попадалось немало. Антон их считал на всякий случай, чтобы запомнить. Вдруг повезёт и информация пригодится. Комм-то на руке, явно утратил годность из-за электроудара. Да и заняться больше особо было нечем. Лишь смотреть. Помимо потери управления телом, случилась еще одна беда - ощущения притупились. Минимум, часть из пресловутой шестерки: осязание, слух и обоняние. Сигналы органов чувств доходили до сознания в приглушенном виде. Словно прорываясь сквозь ватную завесу. Или тканевую. Исключение составляло зрение. Здесь никакой завесы не наблюдалось, Антон видел окружающее чётко и контрастно. По поводу вкуса сказать что-то было сложно, но языка Ветров не чувствовал. Как и работы вестибулярного аппарата. Равновесия тело экса не теряло, раскоординации не случилось, значит, система функционировала. Только Антон это не мог ни фиксировать, ни контролировать. Обоняние отбило напрочь. Ароматов Ветров не воспринимал, кроме одного - 'запаха' шэйду, но едва ли за это отвечали носовые рецепторы. Экс обоснованно подозревал, что данный сигнал иные органы улавливают. Вероятно, и не органы, а какие-нибудь вживленные маркеры. Что сути дела не меняло - Антон превратился в несущуюся галопом чурку с глазами. Или рысью.
  Часть встречающихся в коридорах людей не замечала Ветрова из-за уцелевшего, пусть и наполовину 'скрыта'. А те, кто видели бегущего куда-то лейтенанта, не особо удивлялись. Здание секторального Штаба Флота. Если здесь кто несётся сломя голову, значит, по делу. По важному поручению. Тем более, неполадки с электроникой не могли пройти мимо внимания офицеров. Странно, что при данных обстоятелсьвах вообще тревогу не объявили. Миновав с десяток коридоров, пару лестничных проёмов и холлов, тело Ветрова ворвалось в какой-то кабинет. Дверь, на которой отсутствовали поясняющие надписи и таблички, распахнулась без проблем после однократного удара плечом на большой скорости. Фиксаторы не работали, то ли пострадав от электроудара, то ли сами по себе, демонстрируя демократизм хозяина кабинета. Что ему вышло боком. В смысле, хозяину, а не кабинету. Помещение не пострадало, в отличие от человека во флотской форме с контр-адмиральскими звёздами на кителе.
  Адмирал барахтался на полу, явно пребывая в состоянии грогги. И лапал ножку стола, пытаясь найти равновесие. Как получилось приголубить бедолагу створкой двери, экс не заметил, но иных разумных причин копошиться на полу у флотского начальника не было. Впрочем, вошкающегося под ногами адмирала Ветров практически осмотрел вскользь, сконцентрировавшись на второй присутствующей в кабинете персоне. Вернее, не сам экс. Управляющее организмом Антона нечто впилось взглядом в худощавого коротко-стриженного мужчину неопределенного возраста, одетого в 'цивильное'. Эдакого денди. Упомянутый субъект сидел в кресле за столом напротив входа и колдовал над отключенной панелью.
  Биоискин!
  Несмотря на почти полную отстраненность от собственного организма, Ветров ощутил звон в ушах и 'обледенелость' бока. Не слишком остро выраженные. Не предупреждение чуйки, а его эхо. Отголоски. Отзвуки. Что объяснимо. Экс был уверен: не приглуши ментальный год аасхов ощущения, интуиция бы в набаты била и морозными крючьями потроха рвала. Как в прежние рандеву с 'демонами'. И эха хватило - 'скрыт' слетел окончательно.
  Мелькнула судорожная мысль, что в кресле расположился пресловутый генерал-майором Неру. Встречу с которым Антон прогнозировал еще на рейдере. Поверхностные признаки налицо. Или на физиономию. Биоискин, типаж носителя похож - тощий, коротко-стриженный, с резкими чертами. Справедливости ради, в памятный день, когда выпускникам Академии вручали жетоны-дипломы, Ветров особо к генерал-майору не присматривался. Что скрывать, старался вообще не глядеть в сторону шэйду, прикидываясь ветошью, дабы ненароком не привлечь внимание 'демона'. Сейчас экс мог бы рассмотреть биоискина как следует, но сравнивать внешность Чужих не потребовалось. Антон, точнее, нечто внутри его разума, почти мгновенно поняло: это другой инопланетянин. Не генерал-майор Неру. Не зрительно, а по 'запаху'. Данный 'демон' пах чуть иначе.
  Как показали дальнейшие события, с посылом 'мог бы рассмотреть биоискина как следует', Ветров поторопился. Неведомая сила, вторгшаяся в разум из вложенного ментального кода и управляющая телом экса, разглядывать противника не собиралась. Антон и моргнуть не успел, как его тушка перепрыгнула через стол и вцепилась руками в плечи тощего субъекта в штатском. И прильнула к физиономии 'демона'. Не с поцелуем, как в гомофобном угаре на миг показалось Ветрову, а приложив бестолковое Антоново чело ко лбу носителя шэйду. Смачно приложив, с треском. С искрами из глаз. И впившись взором в зрачки 'демона'.
  Биоискин также не зевал. Прокараулив начальные движения вломившегося в кабинет 'неизвестного', тощий субъект угостил нападающего чем-то незримым, но зубодробительным. Будто инфразвуковая волна прошла. Или что-то типа этого. Во рту пересохло, заныло за грудиной, зрение ухудшилось, словно разум Ветрова отодвинули от прибора наблюдения. И появилось подозрение, что подчиняйся в данный момент организм Антон сигналам собственной центральной нервной системы, то не удалось бы избежать позора. В виде неконтролируемой и лавинообразной работы органов выделения. Вплоть до спонтанной дефекации.
  Однако кукловода внутри экса удар шэйду не притормозил. Разве что встряхнул слегка. Казалось, получись у биоискина инициировать Антону сердечный приступ, проросшую из кода асхов силу это не остановит. Она использует и полумёртвую тушку Ветрова для причинения вреда шэйду. А, вероятно, и полностью дохлую. В классических традициях Вуду и прочих колдовских практик, напрямую касающихся управлением зомби. По крайней мере, действия тела экса свидетельствовали об упорстве кукловода - пальцы не разжимались, а взгляд не отрывался от зрачков 'демона'.
  Вслед за незримым ударом настал черед физических упражнений. Тощий субъект принялся лупить кулаками по предплечьям Ветрова, стараясь освободить руки или зацепить голову. И одновременно извивался, пытаясь вырваться из захвата. Успеха боксерско-борцовая техника не принесла. Повелитель Антонова тела игнорировал удары и продолжал дырявить взглядом очи шэйду. Под аккомпанемент горестных завываний чуйки, чуть пробивающихся сквозь упоминавшуюся ватную пелену.
  И что-то стало меняться. Сила, захватившая тело Ветрова и заточившая его разум в ватные оковы, начала, если можно так выразиться, ослаблять хватку. Истончаться. Улетучиваться. И не просто исчезать, а направлено - в шэйду. Даже в состоянии 'оглушённости', Антон чувствовал себя сосудом, из которого переливают содержимое в другую ёмкость. Аналогия примитивная, напрашивающаяся, затасканная, но наиболее точно отражающая суть происходящего. Экс, можно сказать, физически ощущал передачу кода. И мысленно поблагодарил аасхов за блокирование подавляющего большинство нервных окончаний. Потому что Ветрову было больно. Реально. Чудовищно. Ужасно. Несмотря на отключенные рецепторы.
  Казалось, сердце из грудной клетки выдирают. А вместе с ним - душу и часть мозга. Могучей когтистой лапой. Антон заорал бы, разрывая рот в потугах снизить интенсивность ощущений, но не мог. И биться головой об стену до потери сознания - тоже. По понятным причинам - контроль над телом не вернулся. И спасительная темнота не приходила. Оставалось терпеть и ждать. Чем Ветров, точнее, его разум и занялся. Не считая мысленных завываний, причитаний, проклятий и ненормативного изложения сочиняемой на ходу истории цивилизации аасхов. Основанной на нетрадиционных отношениях, инцестах, совокуплениях с животными, предметами и совершенно невообразимыми субстанциями в разнообразных формах. Так останкам личности Антона было чуть легче.
  Минула эпоха. Или пять. Каждая, вероятно, сопоставимая с геологической эрой. Возможно, десяток эонов. Или пара мгновений. Ветров совершенно утонул в океане времени. И потерял его счёт. Если за основу не принимать количество нежных посылов адресованных соплеменникам черноволосой красавицы. Где-то между третьей сотней проклятий и пересказом подробностей интимной жизни дедушки Солы и его домашних питомцев боль отступила. Резко. Словно оборвался провод, подпитывающий её. Только что Ветров мысленно корчился от спазмов, и вдруг его отпустило.
  И тело, и разум. Дергавшийся в объятиях Антонова тела тощий носитель перестал сопротивляться, обмяк и повалился на пол. Едва не потащив за собой экса. Он успел разжать руки. Причем - о, счастье! - практически самостоятельно. При участии собственной воли. Внезапно вновь проявившейся в реальности. Ветров замер. Ненадолго застыв ледяной скульптурой и прислушиваясь-присматриваясь к окружающему пространству и внутреннему миру.
  Ватная пелена истончилась и рухнула, оставив пустоту там, где жила и правила заключенная в ментальном коде сила аасхов. Перед уходом озарив разум Ветрова вспышкой удивительного мегазнания. Совершенно не похожего на те спорадические откровения, которые возникали у экса в период формирования первой грани дара авурха. И точно отличающегося от обычного использования знания-понимания, не говоря уже о ментальных хвостах поствидения, остававшихся после сеансов с Солой. Антон точно никогда такого не испытывал. Некое очень слабое подобие - допустимо, но вряд ли. Нынешнее озарение было иным. И по мощи, и по качеству. Превышая прежние вспышки на порядки. До всезнания запредельного или околобожественного уровня озарение, слава небесам, недотягивало, но потрясло экса не хило. Ветров не только в один миг 'осмотрел' окружающее пространство, невольно просканировав его до пылинок и молекул, но и получил огромный массив иной информации. Не физического свойства. Например, о том, что сумасшедшая пробежка лейтенанта не вызвала интереса у служб безопасности, озабоченных устранением технической аварии, а отсутствие свежеиспеченного кавалера и Полного Гражданина в фуршетном зале на фоне возникшей обшей суеты прошла мимо внимания конторских и флотских опекунов Ветрова. Также Антон 'увидел' последствия электроудара. Он вывел из строя оборудование на всех корпусах здания и двух этажах соседнего строения, повредил энергокабели. Пятнадцать находящихся в штабе Флота человек получили тяжелые травмы в результате отказа вживленных в их тела электроприборов. И эксу были известны персональные данные пострадавших, от фамилий и званий до семейного положения. Словно Антон изучил личные дела потерпевших.
  Отдельная информация имела едва ли не трансцендентный характер. Если не инфернальный. И, в некотором роде, футуристический. Так, Антон достоверно знал о том, что код слит удачно для него, успешно активирован, но оружие последнего удара, созданное на основе идей легендарного ученого аасхов не сработает, как предполагалось Ветровым. Задача, которую 'озвучивали' аасхи, не будет реализована. Вернее, реализована иначе, ведь кто разберет, чего там на самом деле хотели ментаты. Из показов-демонстраций Солы, Ветров уяснил, что код - своеобразный посыл, действующий по принципу вируса и запускающего механизм самоликвидации Сети. Код разрушал связь между Надразумом и каждым биоискином, что потенциально вызывало локализацию ментальных сфер шэйду и изменение личностных матриц, и в дальнейшем должно было привести к свертыванию Сети. Однако не привело. Сейчас Антон отчётливо сознавал, что код бил в первую очередь по носителям. По конкретным 'демонам'. И лишь опосредованно влиял Надразум шейду - Сеть.
  И после активации кода часть биоискинов уцелела. Включая Сеть. Точнее, уцелеет в ближайшее время. Ведь передача ментального вируса носителям идет в настоящий момент полным ходом. Процесс запущен, но Сеть не свернётся. Хотя серьёзно пострадает. Ведь остановить распространение кода-вируса Надразуму удастся с огромным трудом и жуткими потерями. От семидесяти до девяноста процентов биоискинов погибнет, а Сеть ослабнет гораздо больше, чем в эпоху спровоцированной шэйду Первой Федеральной Войны, когда носители уничтожались массированными бомбардировками наряду с человеческими особями сотнями и тысячами. Воссоздание матриц потребует огромного времени и ресурсов. И восстановить популяцию у Надразума уже не получится. Сеть перейдет в оборонительную позицию и окажется в изоляции, по сути, поменявшись местами с аасхами. И непосредственной опасности для человечества галактические паразиты уже представлять не будут. По крайней мере, в ближайшие века. Вероятно, тысячелетия.
  И еще экс кое в чём окончательно разобрался относительно аасхов. В частности - почему на миссии отправлялись авурхи-люди, а не представители древней цивилизации. Еще на борту рейдера, Ветрову стало казаться, что обязательное участие в процедуре активации кода авурхов-людей немного натянуто. Не совой на глобус, но лягушкой на мячик. И уже тогда Антон предположил, что его незатейливо обманули, предварительно гипнотически обработав. И сейчас данные выводы полностью подтвердились. Причиной отправки 'на подвиг' людей была элементарная практичность. Изменение физиологии под влиянием воларита и деструктивное ментальное поле - не более чем отговорки. Сказки для психологически обработанного доверчивого носителя. Указанные факторы риска были допустимыми. В отличие от уничтожения аасхов при контактах с биоискинами. Невосполнимых потерь в собственных рядах аасхи старались избегать, потому на миссии отправлялись 'добровольцы' из числа авурхов-людей. Вроде бы, небольшая разница, Ветров догадывался об уловках аасхов, но ранее он лишь предполагал, а ныне достоверно знал.
  Многое экс понял и про себя самого. И с точки зрения физиологии, и психологии. Например, уразумел, почему его не беспокоили боли после применения форсажа. Прежде Ветров, находящийся под гнётом ментального кода и гипнообработки, об этом не задумывался. Ведь при сверхнагрузках должны ныть связки и мышцы, получающие микроповреждения при резких движениях в режиме 'slow-motion', но такого не наблюдалось. Конечно, Антон на форсаже умел менять различные параметры и характеристики организма, в том числе по части подавления болевых рецепторов. И не только умел, но и постоянно делал. Кроме того, включая названную грань дара, экс старался двигаться плавно, не перегружая связочный аппарат, и укреплял его по возможности, но последствия форсажной беготни должны были неминуемо сказываться. Хотя бы в виде неприятных ощущений по выходу из режима 'slow-motion' и прекращения подавления болевых центров. Микроповреждения в один миг не залечиваются. Однако после прекращения форсажа дискомфорта Ветров не испытывал. И исчезли постфорсажные неудобства после сеанса вложения кода. Раньше-то разное случалось. Когда Антон впервые непроизвольно режим 'slow-motion' включил, уничтожая носителя Себастьяна Липняка, то едва на ногах удержался, пребывая в полуобморочном состоянии. Зато позже часто выскакивал из форсажа огурчиком. Не зеленым и хрустящим, а бодрым и энергичным. И этого экс 'не замечал'. Ответ оказался прост: Сола внесла коррективы не только в разум Ветрова, но и в его организм, укрепив кости, мышцы и связки. Аасхи своеобразно заботились о своих ставленниках-'камикадзе'.
  Еще немало интересного стало доступным для разума Антона во время вспышки мегазнания. И неинтересного. Странного и не очень, ценного и бесполезного. В качестве казуса, Ветров даже имя легендарного ученого вспомнил - Тоогррыыхаассвооороол, что само по себе являлось фактом уникальным и непостижимым. Имелось подозрение, что при небольшом напряжении экс сумеет назвать и координаты альма-матер биоискинов Беты, укрытой Надразумом в пространственном кармане. Чего, впрочем, Антон делать не стал.
  Невольно осветилась и темная история о судьбе аасхов на Вулкане. Хромосомный набор человека имел определенное сходство с геномом соплеменников Солы неспроста. Ветров понял, что выходцы с этой планеты действительно имели некоторое отношение к генезису земной цивилизации. К счастью, не к зарождению самого человечества. Иначе, пришлось считать бы их создателями, практически демиургами. Аасхи, сбежавшие с Вулкана, поучаствовали в генетических экспериментах с аборигенами Земли - поздними кроманьонцами. И появление среди людей интуитов - потенциальных авурхов - дело рук именно аасхов. Или не рук. Поскольку они, по своей сути, были метаморфами. Не праотцы человечества, конечно, но в некотором смысле родители таких людей, как Антон.
  Новость сродни хорошей оплеухе. Не сведения о причастности аасхов к генетическим экспериментам и их отцовство для авурхов-людей, а знание о метаморфической природе соплеменников Солы. Прочую информацию Ветров воспринимал без эмоций, но здесь его хладнокровие дало трещину. Будто в тренировочном спарринге с реальностью экс пропустил нежданный апперкот. Сочный, сильный, акцентированы, точно в челюсть.
  Сола - метаморф! Черноволосая красавица, которую Антон воспринимал едва ли не как объект тайной страсти, оказалась миражом. Безусловно, внешность 'колдуньи' экс и раньше оценивал довольно трезво - с учётом её происхождения. Инопланетного и чуждого. Осознавал, что дама она явно не юная, и образ свой естественным или искусственным способом подкорректировала, поскольку на свои сотни (или тысячи) лет не выглядела. Однако коррекция в думках Ветров представлялась... более привычной, что ли. Биологическое воздействие, омоложение клеток и тому подобные процедуры. И вдруг выясняется, что Сола не просто инопланетянка и не человек, а вообще непонятно кто. Вернее, понятно - существо, способное изменять свой облик. И не только облик. Возможно, Сола - не красавица, и не дама вовсе. Ведь нет гарантии, что существо, модифицирующее собственный организм, вместе с признаками возраста и чертами лица не подкорректировало и пол. Ведь, аасхи, мать их, метаморфы! И Сола, вполне допустимо, прежде была иного пола. Самое поганое - вспышка мегазнания данный нюанс совершенно не осветила.
  До нынешнего дня Ветров, по сути, закрывал глаза на странности своей 'учительницы'. Принимал их. Говорит, растягивая гласные по-эстонски? Ерунда, просто строение её коммуникативного аппарата изначально не предназначалось для звуков человеческой речи. По крайней мере - на лингво и близких к нему языков. Инопланетное происхождение? Ничего, даже где-то пикантности и перчинки придаёт. Выдающиеся ментальные способности? Объяснимо и не удивительно, с учётом направления развития цивилизации аасхов. Лишь теперь Антон окончательно и бесповоротно уразумел, до какой степени его разум был скован чужой волей. Опутан и порабощён. Любые догадки на данную тему постоянно растворялись в сонме текущих мыслей и в обязательном порядке забывались.
  Впервые Антон заподозрил, что стал объектом сильного гипнотической обработки, только на борту захваченного рейдера, когда давление вложенного кода стало уже критическим, а ментальное воздействие существенно ослабло. И мышление тоже стало соответствующим - вернулось к критичности. Потом у экса не было времени на анализ собственных поступков, карусель событий завертелась с неимоверной скоростью. Вдобавок состояние Ветрова резко ухудшилось, и мысли о том, что аасхи незатейливо использовали начинающего авурха в качестве тупого инструмента, не гнушаясь искажения информации и гипнообработки, в голову не лезли. Сейчас подозрения подтвердились. Более чем.
  Нехило Сола Ветрову мозги запудрила. Точнее, не Сола. Аасхи. Неудивительно, учитывая их ментальные таланты. Насколько Антон уразумел в процессе озарения, инопланетяне умели соединять собственные сознания для обмена информацией и усиления ментальной мощи. Многократного усиления. Внутри своей цивилизации являясь, по сути, телепатами. Благо, до роевого сознания у них дело не продвинулось. Равно как и до зарождения аналога Надразума шэйду. Хотя в данной части остались некие вопросы, на которые озарение не ответило. И еще Антон до конца не уловил, могли ли аасхи напрямую считывать все мысли человека. В способности показывать образы, вкладывать коды и установки-закладки экс убедился непосредственно. Испытал на собственной шкуре. А вот читала ли Сола его мысли, осталось неизвестным. Что, в любом случае, картины не меняло. От одного воспоминания, что в мозгах Антона копалась не симпатичная дама, а ментат-метаморф, вероятно, подключенный к десяткам сознаний своих соплеменников, становилось не по себе.
  Вспышка мегазнания потихоньку затухала. Гасла языками костра, напоследок подбрасывая в него угольки информации. Ветров и не пытался их переварить. Это он попробует сделать потом, в более благоприятной обстановке. Сейчас на ногах бы устоять, что получалось на удивление хорошо. Антон даже не отключился. Очевидно, ради разнообразия. Обычно итогом серьезного применения дара авурха или столкновения с биоискинами было потемнение в глазах, а то и потеря сознания. И ощущения вернулись. Не разом, ударив в единый миг по рецепторам и мозгу экса, но довольно быстро. Восстановились и обоняние, и слух, и прочие нормальные человеческие способности. Навалились, заставив Антон покачнуться и схватиться за край столешницы. Данное действие невольно перевело внимание Ветрова на копошащегося внизу флотского в кителе с адмиральскими погонами. Сбитый с ног эксом тот до сих пор не поднялся, что говорило в пользу кратковременности пребывания Антона в кабинете. За пару-тройку минут адмирал успел бы очухаться и встать с пола. Хотя для Ветрова выгодней, чтобы господин с большими звёздами на погонах вообще не вставал. И в себя не приходил.
  Ненужный свидетель. Непонятно чего, но очевидец. Конечно, толковых показаний адмирал дать не сумеет, но опознать экса может. И подтвердить тот факт, что лейтенант Ветров без приглашения ворвался к нему в кабинет, в результате чего умер важный посетитель. А носитель биоискина был мертв. Полная неподвижность, неестественная поза не оставляли вариантов. Хладный труп, и первую грань дара спрашивать не надо. Неизвестно, что разглядел барахтающийся на полу хозяин кабинета - всё произошло крайне стремительно, но короткую схватку должен был заметить. Сейчас Ветров осознавал, что минули не эпохи и эоны, а секунды. А 'скрыт' слетел почти сразу - перед броском через стол. Что не очень хорошо. Безусловно, установить причинную связь между поступком Антона и смертью посетителя нельзя. Ни один следователь или эксперт такую задачу не осилит. Однако у любого профессионала дополнительные вопросы непременно возникнут. На основе элементарной логической цепочки: лейтенант вломился в кабинет адмирала, схватил посетителя за плечи и приложил лбом, после чего жертва погибла. Телесные повреждения, которые обнаружат судебные медики, однозначно не повлекли летальный исход, но сам факт, как говорится, никуда не денешь. Нападение-то было. И разбираться с ним, обнаружься данное обстоятельство, точно будут.
  Не стоит манкировать обычной разумной осторожностью. Незачем вызывать интерес спецслужб, включая БФБ и контрразведку Флота, к собственной персоне. Конторские ребята всегда исключительно трепетно относятся к изучению странных и необъяснимых обстоятельств дела. А по факту гибели тощего носителя биоискина их будет полно. Начиная от загадочной массовой поломки электроприборов до неустановленной причины смерти. И включать в уравнение в качестве дополнительного неизвестного собственную персону Антон не собирался. Интерес спецслужб и прежде требовался Ветрову, как собаке - коньки на лапах, а ныне, когда он сподобился благополучно избавиться от кода и выжить, - ещё меньше. И единственный фактор, который должен был способствовать привлечению внимания Бюро и контрразведки к фигуре Антона - пояснения адмирала. Они же могли стать основой для возбуждения процедуры расследования. На затухающих искрах озарения экс узнал данные флотского начальника, включая имя и должность, но практически сразу благополучно их позабыл. Руководитель какого-то секторального подразделения: отдела или управления. Впрочем, регалии хозяина кабинета значения не имели. Сложившаяся ситуация подталкивала Ветрова к вполне определенным решениям и поступкам. Конкретным. Как говорилось в старинной комедии, 'нам кузнец не нужен'.
   Очевидца следовало убрать. Не оставляя, простите за невольную тавтологию, следов насильственной смерти. Посредством импакта. Такого действия требовали и здравый смысл, и знание-понимание, и интуиция. Возражала лишь некая невнятная субстанция, притаившаяся в укромном уголке души, то ли совесть, то ли чистоплюйство. Или мораль. Возражала вяло, и экс долго не раздумывал. Адмирал был приговорён. Антон посмотрел на дверь, убедился, что створка закрылась, и посторонних наблюдателей нет.
  Машинально вновь натянул 'скрыт'. И ударил импактом. Флотский начальник перестал вошкаться и растёкся выброшенной на берег медузой по полу. С применением импакта у Антона также словно закончилась энергия. Стержень, поддерживающий тело и душу, надломился, и экс тихо сполз по стеночке на пустое кресло рядом со столом. Вздохнул, оглядел 'пейзаж' и протянул:
  - Нормально... съездил за медалькой.
  
  
  ГЛАВА 16
  
  
  
  Кресло тихонько скрипнуло под весом Смита. Полковник отвлекся от голоэкрана и поерзал, устраиваясь удобнее. Кресло было не из разряда технологических эргономичных устройств с кучей электронной начинки и встроенных функций. Обычное, натуральное, кожаное. Простое и, что важно, уютное. Смит не считал себя ретроградом, но по части обстановки предпочитал классические, проверенные веками вещи. Без прогрессивных наворотов. Главу ВКУ все-таки заставили занять кабинет в Доме правительства - здании бывшей резиденции Наместника, но технологичную мебель в помещении помощники продавить не сумели. Смиту и панели с голоэкраном достаточно. Именно сейчас на неё полковник и смотрел. В сто первый, или двухсотый раз, изучая личное дело Эрикссона. И не знал, что с ним делать. Не с досье, а с майором.
  В памятной беседе по комму Эрикссон объявил о сложении с себя полномочий заместителя руководителя КБ, уволился и сообщил о том, что согласился на вложение ментального кода, по примеру Антона Ветрова. Кроме того, пообещал Смиту, что в течение декады отбудет из системы Стеллы на имперском корабле, и скрылся в лесном массиве.
  Не случилось. Ни в течение декады, ни через две, ни спустя месяц. Корабли имперцев улетели в сектора Поднебесной без красиво 'уволившегося' майора. Это Смит узнал от самого Эрикссона. Не минуло и недели, как майор вернулся из леса. Практически с повинной. И был доставлен пред очи Главы ВКУ. Оказалось, что темноволосая наставница начинающего авурха отменила процедуру вложения ментального кода. И, вообще, свернула обучение. На язык просилась формулировка 'без видимых причин', но они имелись. И короткие пояснения Сола Эрикссону дала. Рассказала о том, что необходимость в подготовке отпала, поскольку миссия Ветрова завершилась успешно, а первоначальная информация была ошибочной. Код слит, ментальное оружие аасхов сработало, осталось подождать результатов. И потребность в обучении кандидатов в авурхи исчезла. Потому Эрикссон свободен. И пришлось ему убираться восвояси. Возвращаться в Монтевиль.
  Перед Главой ВКУ неудавшийся 'падаван' держался бодро, но демонстрация Смита не впечатлила. Он видел, что Эрикссон понимает последствия своего поступка. Уходя в лес, майор не допускал, что может вернуться, и резко обрывал отношения. Один финальный разговор и письмо с заявлением об отставке чего стоили. Впрочем, дело было не в обидах полковника или увольнении Эрикссона. Восстановить майора в должности заместителя председателя КБ Смит мог парой звонков по комму, авторитет позволял, но... мешало именно оно. Одно очень значимое 'но'.
  Эрикссон стал стопроцентной тёмной лошадкой. До начала тренировок с инопланетной 'ведьмой' он был нормальным, подконтрольным полковнику персонажем. И по праву занимал свою должность. Когда стартовало обучение, Эрикссона перевели на номинальную должность и полностью отстранили от решения важных оперативных вопросов. И данная ситуация всех устраивала. А теперь период 'падаванства' завершён, и непонятно, что делать. Эрикссон для Смита превратился в непросчитываемого типа. Неизвестно, чего там ему аасхи в голову понапихали. И допускать его к чему-то действительно серьёзному полковник не желал. Категорически. Подобный человек на ответственной должности ни полковнику, ни его коллегам по ВКУ не нужен. Привлекать ученика лесной ведьмы к реальной работе было для Смита равнозначно крайне глупому и необоснованно рискованному действию. Что-то типа изготовления из неразорвавшейся мины и деревянных деталей подобие стула. Для повседневного использования. Конструкции, которую соорудили, уповая на то, что не рванёт. Неприемлемый и недопустимый поступок.
  И в назначении Эрикссона на некий высокий, но формальный пост, синекуру тоже особого смысла не было. Да и сам майор подобный жест едва ли оценит. Равно как и соратники полковника. Кто-то в древности говорил: 'Нет человека, нет проблемы', но такой путь Смиту претил. Лишняя кровь. Вдобавок Эрикссон - довольно ценный специалист, и ликвидировать его или тупо выгонять на улицу в условиях кадрового дефицита было бы расточительно. Нерационально. Нецелесообразно. И полковник не знал, что делать с блудным сыном. Тогда, закончив беседу с майором, Смит отправил его отдыхать, взяв месяц на раздумья, а сейчас срок истёк. Надо было что-то решать с неудавшимся учеником лесной ведьмы.
  Не решалось. Смит не раз и не два просматривал досье, прикидывал варианты, но ничего толкового придумать не мог. Идеи отбрасывались одна за другой. Одно время полковник подумывал перевести Эрикссона в рядовые оперативники, но затем отказался от данного намерения. Непрактично. И множить обиды майора не хотелось. Роберт Лейф не последним человеком был в структуре новой власти. Не говоря о ЛКБ. Вполне заслуженно. Авторитет немалый в системе имел. И ронять майора на дно служебной иерархии неправильно. Не стоит сеять зёрна негатива на низовых звеньях единственной спецслужбы. Да и разбрасываться такими кадрами глупо. Эрикссон - почти готовый авурх, а от Антона Смит знал, что ученики аасхов обладали кое-какими паранормальными способностями. Если не сказать больше.
  В общем, у Смита с майором ситуация сложилась как у известной обезьяны в древнем анекдоте. Той, что и умная, и красивая. И ставить крест на майоре жалко, и доверять опасно. Хоть разорвись. В качестве более или менее приемлемой альтернативы полковник рассматривал принятие майора на работу в другую структуру или создание под него какого-нибудь отдела, но проблемы упирались в конкретику. Параллельные КБ спецслужбы на Лауре отсутствовали, а засовывать Эрикссона в гражданские департаменты было, опять же, нерациональным решением. Из разряда поступков, проходящих по графе: 'забивание гвоздей микроскопом'. А новый отдел, не очень значимый, но и не совершенно ненужный, не придумывался.
  И сейчас пролистывание досье к озарению не привело. Единственное, с чем определился полковник - отложить вопрос с Эрикссоном. Пусть еще месяц в отпуске отдохнет. Смит закрыл папку на голоэкране, и вывел на него новые досье.
  Приятеля Антона Ветрова. Или посланцы. Четыре человека: Карл Нваба, Николас Ковальски, Михал Такач и Ромео Штайнмахер. Их тоже надо к делу пристроить, все отличные специалисты, хотя и с довольно специфическим опытом. Одна лицензия пилота кораблей орбитального класса Карла чего стоит. Не считая приличного количества отработанных по специальности часов и того, что он балкер чуть ли не в одиночку привел в систему Стеллы. Да и остальные пригодятся. После соответствующей проверки, естественно.
  Хотя поначалу Ковальски и его спутников Ветрова встретили неласково. И едва не распылили на молекулы. Немудрено. Появление декаду назад в пределах ближнего околопланетного пространства неизвестного рейдера вызвало немалый переполох на Лауре. И на орбите. В Монтевиле подняли по тревоге все службы космопорта. Корабли дежурной группы были приведены в состояние полной боевой готовности и получили приказ отрыть огонь по неопознанному борту. К счастью, вступать в сражение не понадобилось. Вместо боя состоялись переговоры. С рейдера вышли на связь с планетой и попросили канал с полковником Смитом.
  Бюрократия новой власти еще не обросла таким жирком, чтобы создавать существенные и непреодолимые преграды для общения с председателем правительства, если он сам того желает, и через четверть часа Смит беседовал по выделенному каналу с Ником Ковальски. Друга Антона полковник шапочно знал прежде, потому сложностей в идентификации не возникло. Равно как и в условиях приёма путешественников. Особенно после заявления Ковальски о том, что рейдер - подарок Ветрова и его товарищей правительству Лауры. И лично Смиту. Не больше, не меньше. Подарок полковник с благодарностью принял. С рейдером, пусть и устаревшим, космические вооруженные силы планеты значительно укреплялись. Это не переделка, как большинство прочих лаурских судов, а реальный боевой корабль. Серьезный. Скоростной и отлично вооруженный. С ним в составе орбитальной дежурной группе можно и парочкой вражеских крейсеров схлестнуться.
  Через пару суток в систему Стеллы прибыл и балкер с Карлом на борту. В этот раз обошлось без объявления тревоги, Ковальски предупредил о возможном появлении еще одного судна. В результате флотилия Лауры выросла до четырнадцати крупнотоннажных кораблей, что не могло не радовать главу правительства. Досадно, что далеко не все суда изначально имели военное, назначение, но на безрыбье и кильку вместо осетра употребить не грех. А карася щукой представить. Конечно, не моргнув глазом, Смит махнул бы все приобретенные транспортники и балкеры на парочку фрегатов, но приходилось отталкиваться от имеющегося расклада, при котором функционал судов имел большой перекос в сторону пассажиро- и грузоперевозок относительно боевых задач. Анри подсчитал, что при желании на транспортниках можно перебросить за один рейс едва ли не население планеты. Поголовно, без учета 'аборигенов', кем бы они не являлись. Ни число потомков неудачливых переселенцев на Дампнис со 'Скайраннера', потерпевшего крушение на Лауре, ни количество аасхов в ВКУ не знали, потому при калькуляции в расчет принимались исключительно бывшие подданные Федерации - ныне граждане Лаурской Республики. Им бы на кораблях места бы хватило. Правда, перевозками полковник и его соратники заниматься не планировали. В отличие от военных, в основном - оборонительных, действий.
  Молодому государству требовались корабли, чтобы отстаивать собственную независимость. Как минимум от посягательства Федерации. Благо, что с Поднебесной отношения наладились. Имперцы признали Лаурское правительство. На днях прибывает судно с постоянной дипломатической миссией. А на планете идет отбор на должность посланника в Поднебесную. И за рейдер Смит был особенно признателен Ветрову. Подарок включал в себя и сомнительную составляющую - несколько десятков пиратов, но подобная мелочь полковника не волновала. С джентльменами удачи КБ разберется. Кого проверит и к делу приставит, кого на рудники отправит, а отпетым живоглотам - петлю на шею. И на рею. Или осину.
  Кстати, о реях. Или Рэях. Смит вывел на голоэкран досье Джона Ди. Она же Аманда Рэй. И просмотрел несколько видео с участием дамочки. Хороша, чертовка. Внешность - просто каноническая для героинь бульварных романов и боевиков. Среднего роста брюнетка со спортивной фигурой и вполне европеоидными чертами лица. Если пользоваться классическими канонами, скорее средиземноморских кровей, чем азиатских. Эдакая роковая женщина - шпионка. Хотя на сегодняшний день госпожа Аманда Рэй, или как там её зовут на самом деле, едва ли задействована в острых разведывательных операциях Поднебесной. Главе ВКУ от Радулеску поступила информация о том, что Аманда Рэй официально принята на работу в постоянную дипломатическую миссию Поднебесной на должность консультанта. Трудоустроена буквально вчера наряду с Милутиновичем и еще с парочкой человек. Вот такой любопытный выверт, дипломатическая миссия еще не прибыла на планету, а работников на должности назначают. Что объяснимо. Все четверо трудоустроенных - рассекреченные имперские агенты, а сама Аманда Рэй - резидент Второго департамента Министерства общественной безопасности. Теперь явно уже бывший. Во Втором департаменте не дураки сидят, а профессионалы, о разоблачении резидента наверняка известно. И прочие рассекреченные господа неспроста в список работников дипмиссии попали. Таким решением имперцы подстраховываются и формально защищают своих сотрудников, в том числе от повторения судьбы предшественника Аманды - эльпарского виноторговца Цинь Ву, выдворенного под надуманным предлогом с планеты незадолго до начала войны. Кроме того, назначением на должности в дипмиссии Второй департамент намекает новым властям Лауры на то, что трудоустроенные личности отстранены от активной разведывательной деятельности. Сбором информации в пассивном режиме им, естественно, никто заниматься не запретит - проконтролировать подобный процесс практически нереально, но это уже другая история. Иная по формату, методам и способам работа.
  Понятно, что трудоустройство Аманды и её коллег не гарантировало иммунитета в плане высылки с планеты, но имперцы явно надеялись на благоразумие Главы ВКУ и его соратников. И Смит его - благоразумие - намеривался проявить. И не собирался выпинывать Аманду со товарищи на родину. Вернее, по товарищам полковник пока не определился, а госпожу Рэй точно не хотел депортировать с Лауры. И сны о ней порой такие посещают, что неловко становится. По утрам. Смит и сейчас попробовал переключиться на воспоминания о ночных грёзах, но получилось плохо. Мысли постоянно возвращались к червячку беспокойства, терзающему разум Смита последние дни. С того часа, когда Эрикссон вернулся из леса. И принёс весть об успешном завершении миссии Антона.
  Сама по себе новость замечательная. Если не восхитительная. С любой точки зрения. Вложенный в сознание Ветрова ментальный код активирован, оружие аасхов пошло в дело, по 'демонам' нанесён серьёзный удар. Будем надеяться, сокрушительный и решающий. Осталось подождать результатов действия супероружия. Полковник от шэйду в свое время натерпелся, теперь пусть инопланетные захватчики пострадают. Отдельный повод для радости - Антон выжил. Каким бы чёрствым и циничным не сделали Смита жизнь и служба, но редких друзей он ценил. И за них волновался. А Ветрова он считал близким другом. И всё бы отлично, но некие невнятные ощущения беспокоили полковника. Предчувствия. Удар-то нанесён, но результат действия супероружия пока неясен. А это почему-то напрягало. И Смита, и его интуицию. Неизвестность априори порождает страх и неуверенность, но обычно без видимых оснований полковник не мандражировал. Никогда. Если что-то его тревожило, он методично анализировал ситуацию, и тренированный дисциплинированный разум непременно находил поводы или причины для нервозности. А тут, как ни старался ухватить Смит грызущего сердце червячка, хвостик постоянно ускользал. Не за что было зацепиться. Вроде бы, новости прекрасные, а на душе муторно.
  И полковнику хотелось отвлечься от терзающих его предчувствий. Он для того и досье Аманды открыл, но здесь, очевидно, требовались иные - более действенные меры. Возможно, настало время познакомиться с брюнеткой лично. Смит вызвал по комму референта и приказал:
  - Отмени совещание, запланированное на четырнадцать часов. Перенеси на вечер.
  - На сколько?
  - Пока без точного времени, как вернусь, скажу. Сообщи Вацлаву и Радулеску, что я намерен выехать в город.
  - Понял.
  - Вызванных на сегодня с докладами - отпускай. Когда их вызвать повторно, определюсь позже. И еще... нйди номер некоей Аманды Рэй, консультанта из дипмиссии Поднебесной и соедини меня с ней.
  Не прошло и пары минут, как секретарь доложил о том, что упомянутая персона на линии. У Смита сложилось странное ощущение, что Аманда ждала звонка. А секретари референты к нему готовились. Отбросив параноидальные мысли, полковник активировал на контакт. На экране появилось изображение брюнетки.
  - Здравствуйте, господин Председатель.
  - Добрый день, Аманда. - Смит кивнул и поинтересовался: - Или у вас другое имя?
  Аманда улыбнулась и покачала головой.
  - Нет, господин Председатель. Оно настоящее.
  - Замечательно. А моё - Райан, вы, очевидно, в курсе.
  Аманда снова улыбнулась и подтвердила:
  - Безусловно, господин Председатель.
  - Тогда можете ко мне обращаться по имени.
  - Удобно ли?
  - Более чем. Я категорически не люблю официоз. И где возможно, стараюсь его избегать.
  - Хорошо, господин Председатель.
  - Райан, я настаиваю.
  - Хорошо... Райан.
  - Теперь к делу. Аманда, мы с вами заочно знакомы. Довольно давно и очень неплохо, надо полагать. Не кажется ли вам, что настала пора познакомиться реально? Офф-лайн, так сказать?
  Брюнетка немного замялась и осторожно согласилась.
  - Возможно...
  - Тогда предлагаю встретиться. Не против?
  - Я готова. Когда и где?
  - Чего откладывать в долгий ящик. Давайте прямо сейчас.
  Прямо сейчас не получилось, но через три часа Смит увиделся с бывшим резидентом имперской разведки.
  
  Со встречи Смит возвратился в приподнятом настроении. И отвлечься от дурных предчувствий удалось, и пообщаться в неформальной обстановке с приятным человеком. Идею устроить рандеву с Амандой в офисе или в резиденции полковник отверг сразу. Эти места пропитаны официозом, который он искренне ненавидел. Потому Смит выбрал для встречи один уютный ресторанчик, неподалеку от космопорта. Заведение недавно выкупил однофамилец и помощник Смита Курт, и полковник пару раз там ужинал. Попытка организовать что-то типа свидания провалилась на корню. Ни Радулеску, ни Курт романтических настроений начальника не поняли. Ресторан закрыли на спецобслуживание, посетителей попросили удалиться, окрестности прочесали и расставили посты. Покой главы правительства и его гостью берегли два десятка сотрудников КБ. Не считая личной охраны. Несмотря на указанные шероховатости, обед, а исходя из времени суток и осуществляемых процедур, мероприятие следовало назвать именно так, Смиту понравился. И некий флёр имел место. Нет, ничего фривольного, или пикантного не было. И даже мысли в духе эротических сновидений полковника за обедом не посещали. Просто вкусная еда, бокал прекрасного вина, разговор с симпатичной женщиной, которая явно не против личного знакомства и общения, немного юмора и флирта, не более. Однако Смит зарядился позитивом, а предчувствия отступили на задний план.
  Расстались они с Амандой вполне довольные беседой и договорились о новой встрече через два дня. По прибытию в офис полковник позволил себе усугубить состояния, открыв бутылочку красного эльпарского и употребив еще полбокала. Больше позволить Смит себе не мог, сегодня вечером ему предстояло провести важное совещание по вопросам назначений на отдельные высшие должности в планетарную и городскую полицию. Пропустить данное мероприятия он физически не имел права, и без того властью фактически злоупотребил и волюнтаристским образом перенес время начала совещания. Понятно, что основные кандидатуры на должности уже были кулуарно определены и согласованы, но формальности никто не отменял. Совещание требовалось провести. Лично главе ВКУ. И Смит вынужденно подчинялся правилам игры, дабы не обижать соратников.
  После пары глотков эльпарского настроение переползло с отметки 'приподнятое' на черту 'отличное'. И мысли сделались, легкими, воздушными и, где-то, страшно представить, оптимистичными. На этой волне Смит попробовал вернуться к обдумыванию вопроса, как и где использовать 'проштрафившегося' Эрикссона. Надеясь, что она поднимет с поверхности разума или из тёмных глубин подсознания удобоваримую идею, способную выкристаллизоваться в рабочую модель. Увы, волна не справилась. Не поднялась идея. То ли до глубин подсознания не добралась, то ли на поверхности разума растворилась. А может, сквозь винный барьер не прорвалась. В общем, напрасно четверть часа Смит пялился на голоэкран. Повторное изучение досье Эрикссона оказалось пустой тратой времени. Только спать захотелось, в зрачки, словно песка насыпали. Сухого, мелкого, противного. А сверхкомфортное эргономичное кресло будто само стало просить привести его в горизонтальное положение и включить режим мягкого массажа. Ненавязчиво предлагая вздремнуть. Чего полковник делать не желал. Точнее, желал, но в офисе себе категорически запрещал.
  Рабочий день еще не завершен. Совещание планировалось, опять же. Естественно, прикажи Смит не беспокоить его и поспи часок-другой, никто бы ничего главе правительства не сказал. Да и не узнало бы окружение о факте 'преступной' дрёмы своего лидера 'на боевом посту'. Однако дневной сон чреват. Потерей бодрости. И лица. В прямом и переносном смыслах. Что в планы Смита не входило. А то некрасиво получится. Лидер страны перед важным совещанием мало того, что вина хряпнул, так еще и с помятой мордой предстал перед соратниками. Моветон. Некритично, конечно, и по гамбургскому счёту мелочь, но в большой политике любая микроскопическая деталь важна. Безусловно, соратники не осудят Смита, и комментариев не будет, разве что Радулеску постфактум тет-а-тет выскажет неодобрение, но пресловутый осадочек останется. Похуже, чем в анекдоте о пропавших серебряных ложечках. Капля в море, но им свойственно накапливаться, создавать почву для недовольства и невысказанной критики. А именно из них и прорастают корни серьезных проблем, типа разлада в высших эшелонах власти, вплоть до заговоров. Чего Смит старался избегать. Вдобавок его огромный аппаратный опыт свидетельствовал о том, что дисциплинированность в системе должна насаждаться не только кнутом и пряником, но и личным примером руководителя. И для наглядности лучше её проявлять почаще. Невзирая на собственные сиюминутные желания.
   Песок, между тем, мешал. Руки чесались убрать его. И Смит не выдержал. Прикрыл веки, потёр их пальцами. Подавив зародившийся в недрах организма зевок, провёл указательными пальцами по бровям, помассировал виски. Сонливость отступала, но медленно, вальяжно. И Смит, не удержался от зевка, отрыл рот и хапнул воздуха полной пастью. До хруста в челюсти. И едва выдохнул. Почувствовал... что-то странное. Внезапно появилась тянущая тяжесть внизу живота, кольнуло за грудиной. Сердце пропустило один удар. Смит ощутил толчок, и сам не разобрал, внутренний или внешний. Полковник резко распахнул веки.
  Первое, что бросилось в глаза - полутьма. Едва разгоняемая рассеянными лучами Стеллы, пробивающимися через полуприкрытые створки жалюзи на бронированных окнах. Искусственные источники света не работали. Не горели. Потухли. Подтверждая денное обстоятельство, основные панели на потолке и декоративные лампы на стенах поблескивали мертвыми матовыми искорками. Голоэкраны также погасли. Пару мгновений Смит даже сомневался, не повредил ли он себе зрение массированием век. Или суперзевком. Случается ведь подобное: человек, долго просидевший на одном месте, резко встает, а у него в глазах темнеет и ноги подкашиваются. А Смит так зевнул, что бегемот позавидует. Могла ясность зрения временно пострадать. Впрочем, сейчас был явно иной случай. Полковник резких движений не совершал, и потемнело скорее не в глазах, а в кабинете. И интенсивно поморгать Смит не забыл. Вдобавок обрушившаяся на уши тишина подтверждала внешний характер проблемы. Не просто уменьшение громкости - а почти полное беззвучие. Оглушающая тишина. Просто перестали функционировать устройства, потребляющие электроэнергию.
  В повседневной жизни никто обычно не обращает особого внимания на легкий шум гаджетов, воспринимая его как привычный фон, но исчезновение источников звуков не заметить нельзя. Смит и заметил. Для проверки он отдал голосовую команду комму и похлопал ладонью по панели, пытаясь ее активировать. Поерзал в кресле. Тщетно. Никакой реакции. Панель не разворачивала экраны, комм безмолвствовал, а кресло застыло в одной позиции, перестав подстраиваться под тело хозяина в такт движениям. Спасибо, что мягкость не утратило, что порой случалось со старыми моделями при отсутствии электропитания. Полковник повторно потёр виски, стараясь собраться с мыслями.
  Странно. Перебои на линии могли иметь место, но при отсутствии электроэнергии незамедлительно включался резервный генератор. А при его не поломке - один из запасных. У здания, если память Смита не подводила, имелось три собственных генератора. И включение резервной линии должно занимать считанные мгновения. А сейчас уже с полминуты прошло, а подача электроэнергии не восстанавливается. Обычная авария подобной паузы бы не вызвала. И еще полковника беспокоила реакция собственного организма. Тянущая тяжесть внизу живота и укол за грудиной напоминали сигналы интуиции. Да и толчок настораживал. Диверсия? Покушение? Почему тогда охрана не реагирует? Стоит ли ему слезать кресло, брать оружие в руки и прятаться с целью вероятного отражения атаки противника, Смит решить не успел.
  Разрушая недолгую власть тишины и полутьмы, за стеной раздался лязг, что-то ухнуло, дверь распахнулась, и в кабинет ввалился Вацлав с бойцами из дежурной смены охраны Главы ВКУ.
  - Занять позиции!
  Подгоняемые ревом командира, два бойца расположились у окна, шестеро взяли Смита в коробочку, рассредоточившись вокруг кресла и стола и прикрывая своими тушами в бронескафах Смита по периметру. И нацелили стволы на входной проём. Вацлав оказался у шефа справа, ближе остальных. Символично подтверждая выражение о 'правой руке'. При этом, мягко говоря, неделикатном вторжении полковник чудом сохранил самообладание и не прыгнул на пол, уходя в перекат в сторону тумбы с личным оружием. Благо, сумел голос главного телохранителя опознать и рефлексы обуздать. У бойцов-то забрала шлемов были опущены, поди пойми, кто к тебе врывается: враг или собственная охрана. Бронескафы типовые, федерального производства, а специальные метки в полутьме за столь короткое время Смит не разглядел бы и при желании. Правда, с открытием двери, полутьма в кабинете стала пожиже, но до стандартного освещения обстановке было далеко.
  - Господин Председатель, дежурный наряд по тревоге прибыл! - доложил Смиту Вацлав. - Три бойца в приемной, остальные здесь!
  - Молодцы, что прибыли, - проворчал полковник и спросил у главного телохранителя: - Ты можешь объяснить, что происходит? Что с подачей электроэнергии?
  - Никак нет! Не могу знать!
  - Я так и думал, - вздохнул Смит. - А что знаешь?
  - Свет погас, приборы сдохли. Наверное, во всем здании. Я послал людей проверить, а пока отдал приказ объявить тревогу по службе личной охраны и занять места согласно инструкции. Сам возглавил дежурную группу охраны.
  - Наверное, или точно?
  - Не могу знать. Бойцы отправлены, выяснят...
  - А ты, значит, решил не дожидаться результатов проверки?
  - Э-э... по инструкции начальник личной охраны должен принять исчерпывающие меры для предотвращения посягательств на первое лицо. Господин Председатель, прошу пока не покидать рабочее место.
  - Гляжу, инструкции ты хорошо прочитал, - усмехнулся Смит. - Что, сбылась твоя мечта?
  - Э-э...гм... - Вацлав быстро съехал с чёткой докладной лексики на традиционную - полную междометий, пауз и недоумения. - Какая мечта?
  - Видимо, заветная.
  - Заветная?.. - округлив глаза, промямлил главный телохранитель.
  - Конечно. Не пользоваться средствами связи, а вламываться ко мне в кабинет на законных основаниях. Ты ведь о таком мечтал?
  - Э-э... ничего я не мечтал.
  - Ладно, меня этот цирк начал утомлять. Долго твои дуболомы будут статуи роботов изображать?
  - Гм... наверное, до выяснения обстоятельств.
  - Каких обстоятельств?! - потихоньку начал закипать Смит.
  Сообразив, что шеф в ближайшие секунды может серьезно рассердиться, Вацлав сумел собраться и вернуться к сухому языку доклада.
  - До выяснения причин аварии и установления отсутствия признаков покушения или диверсии.
  - И сколько на выяснение часов понадобится?
  - Думаю... минут десять-пятнадцать.
  - Ладно, пёс с тобой, подожду. - Смит махнул рукой и машинально потянулся к ящику, где была спрятана бутылка, но сам себя одёрнул. Не стоило прикладываться к сосуду радости на глазах охраны. Тем более, при данных обстоятельствах голову следует сохранять ясной. Помимо совещания, проведение которого теперь было поставлено под сомнение, оставались резоны обычной предусмотрительности. И безопасности. Причины аварии пока не установлены - здесь Вацлав прав. И кто знает, что случилось, кольнуло-то под сердцем неспроста.
  При нефункционирующих гаджетах делать полковнику было особо нечего, разве что документы на бумажных носителях перебирать. Чем он и занялся.
  Время тянулось липкой патокой. Никто не нападал, в приемной возились секретари, охрана продолжала изображать прикрытие. Смит уже практически осатанел от неизвестности и скуки, когда, наконец, стали являться помощники и секретари с докладами. Выяснилось, что электроэнергии нет во всём городе. И причина её отсутствия не установлена. После прихода Радулеску, Смит вместе с охраной передислоцировался в малый конференц-зал. Туда же стали прибывать члены ВКУ и участники предстоящего и, очевидно, уже сорванного совещания. Информации поступало немало, добавлялось конкретики, но ситуация не прояснялась. Судя по сообщениям с мест, Монтевильская зона стабильности внезапно утратила данный статус. И в черте города, и, что пугало до дрожи, в районе космопорта. Там, в отличие от резиденции правительства, по-прежнему функционировала часть оборудования, укрытого в защищенных боксах, но как долго это будет продолжаться, специалисты и эксперты сказать не могли. А городе положение было просто аховое. Из строя вышли обе электростанции, многочисленные генераторы, сдохли автономные источники питания. Даже репеллиновое покрытие порой не спасало.
  Едва собрался кворум, Смит выдворил охрану и лишних 'участников', после чего открыл экстренное заседание правительства. Двухчасовое обсуждение каких-то прорывных результатов не дало. Фактически никто не знал, что делать дальше. Кроме предложений организовать штаб и осуществить самые элементарные спасательные мероприятия, типа, обеспечения нуждающихся едой, водой, вещами и медикаментами, ничего дельного не прозвучало.
  - Другие идеи есть? - в седьмой или восьмой раз повторил навязший на зубах вопрос полковник.
  - Откуда идеи возьмутся... - начал говорить Томас, но его спич прервал стук в двери.
  Никто не успел ничего сказать, как в конференц-зал ввалился секретарь, за которым маячили Вацлав и Джереми. Секретарь проблеял нечто извинительное, мол, я старался не пускать, но не сумел, и ретировался.
  Смита в очередной раз посетило ощущение дежавю. Настолько сильное, что пересохло во рту. Полковник собрался с духом, проглотил слюну и поинтересовался:
  - Что?
  Вацлав выпихнул на передний план своего приятеля. Тот выглядел, словно вырвавшийся из рук хозяина взъерошенный хомяк.
  - У него сообщение... срочное...
  От дурных предчувствий снова кольнуло под сердцем и свело скулы.
  - И?
  Вацлав ткнул Джереми в спину, и тот выдавил:
  - Эта... там... она...
  Когда-то подобное сообщение от телохранителя Смит уже слышал. Столь же невразумительное, но более растянутое по времени и обременённое дополнительными пояснениями. На сей раз полковнику пояснения не потребовались. Информации он получил достаточно. Хватило прежнего опыта, чтобы сопоставить ситуации. Другие члены ВКУ недоуменно переглядывались. Лишь Радулеску, кажется, понял, что хотел сообщить телохранитель. Для проформы Смит уточнил:
  - Ведьма?
  Джереми дернул вниз головой так резко, что кивок напоминал удар.
  - Сказала... срочно.
  - А что такой... помятый? Лично сказала, что ли?
  Телохранитель вновь боднул головой воздух.
  - И где? - спросил полковник, полагая, что содержание сообщения выдержано в традиционном стиле: 'Передайте господину Смиту просьбу о встрече. Буду ждать на прежнем месте'. Однако ошибся.
  - Здесь... внизу... во дворе.
  - Она прямо у резиденции ждёт? - удивился Смит. Место встречи кардинально отличалось от прежних 'явлений колдуньи'. Обычно она предпочитала поджидать полковника на границе лесного массива. Отступление от привычного сценария напрягало и без того не расслабленного Смита.
  - Понял. Господа, очевидно, придётся недолго обойтись без моего присутствия... - поднялся с кресла Смит, но, увидев, что Джереми мнется, не собираясь уходить, спросил у него: - Что еще?
  - Она сказала, могут все подойти.
  - В смысле?
  - Все... руководители... - Джереми обвел лапой пространство вокруг стола, где расселись члены ВКУ.
  Привычный сценарий был безжалостно поломан, и к покалыванию под сердцем прибавилось ощущение тянущей пустоты внизу живота. Предвкушение чего-то необратимого навалилось с новой силой. С трудом одолев внезапный приступ ипохондрии, Смит втянул воздух в легкие, откашлялся и произнёс:
  - Кхе-кхе... Господа, полагаю, нам следует прогуляться, послушать, что скажет коренное население...
  Участники заседания решили прогуляться не сразу. Главе правительства пришлось ответить на ряд вопросов, осветить, кто к ним пришел. Возражения увяли, едва соратники Смита узнали, что их ожидает та самая Сола. И члены ВКУ, слегка недоумевая, отправились во двор резиденции. Когда они спускались по лестнице, полковник подумал о том, что со стороны картинка смотрится слегка абсурдно, но интересно. Символизирует демократизм власти. И 'близость народу'. Где еще можно наткнуться на правительство в полном составе во главе с председателем, топающее своими ножками к посетителю? Конечно, следует учитывать и персону визитёра, и стимул в виде любопытства, и невозможность развлечься посредством использования гаджетов ввиду отсутствия электроэнергии, но факт налицо. Не побрезговали. Соратники пока легки на подъём, не зачерствели в бюрократической атмосфере. Иные власть предержащие едва ли соизволили так себя вести.
  'Коренное население' в лице черноволосой стройной красавицы в зеленом, будто свитом из трав, платье расположилось у распахнутых ворот резиденции. Охранники мялись в отдалении. И напоминали побитых собак, наказанных строгим, но справедливым хозяином. Вернее, хозяйкой. Смита неизменно поражала реакция бойцов на ведьму. Редкая смесь ужаса и восхищения. Уникальная.
  Когда члены ВКУ подошли к гостье, соратники остановились чуть дальше, словно отдавая главе полномочия вести переговоры.
  - Добрый день. Вы хотели меня видеть? - поздоровался с красавицей Смит, как обычно, стараясь с ней быть предельно вежливым и одновременно, попытался сформулировать фразы так, чтобы не выглядеть оправдывающейся стороной. Или просителем. И без того, до 'аборигенки' снизошли полным составом ВКУ. А 'ведьма', по традиции, не стала утруждаться с приветствиями. Лишь выдала короткое (или длинное), как посмотреть:
  - Даа.
  Полковника это ничуть не покоробило, но поскольку сегодня на рандеву с колдуньей присутствовали лишние - отнюдь не посторонние - 'глаза и уши', чтобы поддержать реноме, пошутил:
  - Будете снова предлагать в авурхи записаться?
  Юмористические потуги пропали втуне. Иронию не оценили. Ни коллеги, ни 'ведьма'. Никто не улыбнулся. А Сола покачала головой и произнесла:
  - Ээтоо уужеэ неэ ваажноо. Аавуурхи боольшеэ неэ нуужныы.
  - Я в курсе. Эриссксон докладывал. Значит, Ветров справился?
  - Даа.
  - А как у него дела? - не преминул возможностью шансом заполнить информационный вакуум Смит. Он не стал брать сразу быка за рога и выпытывать, зачем иномирянка позвала полковника на рандеву, да ещё со свитой. Сама сообщит. А вот о судьбе Антона узнать стоило. Тем более, интуиция и опыт нашептывали: ничего приятного относительно причин вызова услышать не придётся. И не ошиблись. Ни интуиция, ни Смит.
  - С Аантооноом всё хороошоо... Сола сделала паузу, словно отграничивая сказанное 'до' и 'после', и продолжила: - Уу ваас иизмеэниилоось поолоожеэниеэ...
  Дурные предчувствия заголосили с утроенной силой, под сердцем уже не кололо, а ныло, язык сделался шершавым, но полковник держал 'морду кирпичом'.
  - Сегодняшнюю аварию имеете в виду? Какой-то сбой в энергоснабжении. Разберёмся.
  - Ээтоо неэ сбоой. Преэдуупреэждениеэ.
  - Предупреждение? - удивился полковник. - О чём?
  - Дляа ваас.
  Ответ слабо коррелировал с вопросом, и Смит на миг почувствовал себя посетителем клиники для душевнобольных. Только не понял, кем себе считать, потенциальным врачом или пациентом. Собравшись с мыслями, уточнил:
  - Значит, отключение вы устроили.
  - Неэ оотключеэниеэ...
  - Но вы? - продолжил фразу полковник.
  - Даа. Аасхииртоо реэшеэноо, чтоо наа плаанетеэ буудеэт эрхоол.
  - Что?
  - Неэ буудеэт... каак выы наазыывааетеэ, зоон стаабильноостии.
  - То есть, как?!
  Смита словно обухом по голове приголубили. Прочие члены ВКУ за спиной тоже не остались равнодушными. И застыли, испытав шок. Полковник их не видел, но внезапно ставшей сверхчувствительной шкурой ощущал ошеломление соратников.
  - Что она несёт?! - не выдержал Вильмотс, но Томас дернул его за рукав, и бывший командир Пятой бригады заткнулся. Остальные 'руководители' помалкивали. Даже охранники не шевелились. Если бы не отдаленные - приглушенные - шумы, издаваемые жителями города, птицами и ветром, наступившую тишину впору называть мёртвой.
  - Совсем не будет? С сегодняшнего дня? - давя нарастающую панику, спросил Смит. Он еще толком не мог оценить вероятные последствия действий инопланетян и масштабы бедствия, но от одной мысли, что зон стабильности больше не будет, прошибал пот. Отсутствие энергетических источников станет полной катастрофой для человеческого населения Лауры в целом и нового правительства в частности.
  - Неэт, череэз... маалыый пеэриоод вреэмеэнии поолоожениеэ востааноовитсяа, - успокоила 'ведьма' и незамедлительно применила своеобразную мизерикордию: - Неэнаадолгоо. Аасхииртоо дааюут ваам... стоо обоороотов.
  - Лауры вокруг Стеллы? - ухватился за слова Смит. Прекрасно понимая, что надежды на получение столь длинной отсрочки нет. Век им никто не предоставит.
  - Плаанеэтыы воокрууг ооси, - подтвердила правильность понимания Сола.
  Полный афедрон! Полнейший! Безальтернативный. Полковник немного помолчал, переваривая сообщение и стараясь справиться с эмоциями. Хотелось выразить их вслух. И охарактеризовать ситуацию. Кратко и ёмко. Абсцентной лексикой. Либо развёрнуто. С упоминанием аасхов, их родственников и предков, их неестественных форм размножения, и способов совокупления с различными животными, организмами и предметами. Наверное, соратники испытывали схожие желания. Однако никто не сорвался. Коллеги продолжали соблюдать тревожный режим тишины, а Смит откашлялся и поинтересовался:
  - Насколько понимаю, вы озвучиваете коллегиальное решение? Не от имени одной Соллианы?
  - Яа гоовоорюу оот сеэбяа ии оот аасхииртоо. Наашии решеэнияа... выыноосятсяа таак. Ии сеэйсаас наас слыышаат всеэ аасхииртоо. Слыышаат и виидяат.
  Еще одна 'отличная' новость.
  - Тогда у меня... главный вопрос. Для чего вы нам это сообщили?
  - Чтообыы даать вреэмяа поокинууть плаанетуу.
  - Замечательно. Ваша доброта не знает границ, - плеснул порцию сарказма в разговор Смит. Один чёрт, инопланетная 'ведьма' не оценит. Ни она, ни её соплеменники, то ли слившиеся в единый коллективный разум, то ли подключённые к разговору. - И что теперь делать? Нас тут несколько сот тысяч человек. И лететь нам некуда. Война кругом.
  - Воойнаа скоороо заавеэршитсяа.
  - А что толку. В Поднебесной и Халифате нас не примут. А в секторах, контролируемых Федерацией и Свободными Мирами, напротив, ждут, но что-то туда не хочется.
  - Мыы моожеэм помоочь. Даадим координаатыы незааселеэнной плаанеэтыы... приигоодноой дляа проожииваанияа. В тёомноом сеэктоореэ.
  - Э-э-э... - неожиданного для себя самого процитировал одного велеречивого телохранителя полковник.- Что значит в тёмном?
  - Яа поокаажуу.
  Смит по рассказам Ветрова и Эрикссона помнивший, что показ был особой процедурой ментального воздействия, для осуществления которой Сола обычно предлагала реципиентам лечь и закрыть глаза, огляделся.
  - А где здесь ложится? Прямо на асфальт?
  - Неэ наадоо. Ии заакрыываать глаазаа тоожеэ, - сказала 'ведьма', словно намекая на чтение мыслей. Полковник ничего ни сказать, ни подумать не успел. Сознание на мгновение померкло, а затем в нём взорвался шар с сотнями и тысячами образов, которые постепенно стали складываться в картину. Точнее - в знание. Образы растворились, и Смита отпустило. Он невольно вздрогнул.
  - Ох, мать моя! - высказался из-за спины Вильмотс.
  Другие 'участники беседы' подобного не позволили, но дышали тяжело, будто километровый кросс пробежали. Полковник оглянулся, посмотрел на коллег. Внешний вид их изменился мало, но у всех появилась некое изумление во взорах. Вкупе с пониманием. И Смит догадался, что соратников тоже привлекли к 'показу'.
  - Нормально... - протянул полковник. В реальности минула пара-тройка секунд, но для него субъективно прошло не менее четверти часа. Иначе, Смит не успел бы 'посмотреть кино'. Нехилый асинхрон. Вот что значит объединенная ментальная мощь аасхов. К ней явно прибегла Сола. И их объединенный разум так по мозгам врезал, что полковник фильм увидел. Вместе с другими членами ВКУ. В вертикальном положении и с открытыми глазами. Сильны, черти. Настолько, что страшно. Смит постарался выкинуть неприятные и опасные мысли из головы и обратился к 'ведьме':
  - Получается, закрытый от человечества сектор, где работают искривители пространства... А шэйду нас там точно не встретят?
  - Неэт.
  - Отлично. У нас есть сто суток... а что будет с теми, кто не успеет убраться с планеты за указанный срок?
  - Оонии оостаануутсяа...
  - И будут доживать свой век в дикости, без техники, электричества, гаджетов...
  Сола ничего не ответила на этот риторический вопрос.
  - Мы поняли, спасибо. - Смит повернулся к коллегам и приказал: - Господа, ждите меня в конференц-зале.
  Возражений не возникло, даже у обычно строптивых Вильмотса и Томаса. Члены ВКУ безропотно отправились обратно. Они явно находились 'под впечатлением' от странной встречи. Причем - впечатлением неоднозначным. Когда коллеги покинули двор резиденции, Смит развернулся обратно к Соле, но её не увидел. Полковник покрутил головой. Ничего. Исчезла, растворилась. А ведь он упустил её из зоны видимости буквально на миг. Чертовы фокусы чертовой ведьмы! Подавив мимолетное желание плюнуть на газон, Смит задумался, а потом коротко поклонился. Окружающему пространству. Отдавать дань благодарности аасхов. Он был реально признателен им. Инопланетяне могли бы превратить Лауру в абсолютно аномальную планету и без предупреждений со сроками, что поставило бы людей в безвыходное положение. И тем более без подсказок. А так и содействие обещали, в виде координат незаселенной планеты, и ментальных ключей для проникновения в тёмный сектор.
  А сейчас выход был виден. Полный афедрон сдулся, похудел и перестал пугать безнадёгой. Даже за грудиной покалывать перестало, дурные предчувствия притихли. Вспомнив, что Анри прикидывал, способен ли лаурский флот перебросить за один рейс население планеты, полковник усмехнулся. Иногда слово в руки, а порой - мысли. Смит покачал головой и отправился вслед соратникам. Некогда стоять столбом. Нужно успеть многое сделать.
  
   * * *
  
  Гостеприимство высоких начальников не подлежит критике. По крайней мере, не обсуждается вслух. Данное правило Антон мысленно напомнил самому себе в очередной раз, когда лифт выплюнул его на этаже, где располагалась приемная руководителя секторального департамента Бюро. Ветрова ждали личный досмотр вооруженными охранниками в бронескафах, идентификация посредством считывания рисунка сетчатки глаз и контрольный отбор генетического кода. Прелести служебной жизни.
  Война утихла, но протоколы безопасности в отношении больших боссов продолжали неукоснительно соблюдаться. И на преодоление 'кордонов' приходилось тратить изрядное количество времени. Что слегка нервировало.
   Раздражение развеялось за бронированными дверями в приёмной, где Антона встретила симпатичная блондинистая дамочка с лейтенантскими погонами на плечах. В прошлый визит Ветрова референтские обязанности исполнял мрачный неразговорчивый капитан. И подобные перемены Антон приветствовал. Тем более, лейтенант, увидев экса, продемонстрировала белоснежный оскал улыбки. Докладывать о прибытии и называться Ветров не стал, поскольку полная информация о нём после проверок стопроцентно оказалась на экранах секретаря, а формальностями можно было пренебречь - соблюдать правила субординации перед лицом, не превосходящим тебя по званию, не требовалось.
  - Присаживайтесь. - Блондинка указала на диван у стены. - Генерал сейчас проводит он-лайн совещание, скоро освободится.
  - Спасибо.
  Ветров плюхнулся на предложенное место и принялся изучать интерьер. И экстерьер. Нового референта генерала. Лейтенант имела практически стандартно-модельную внешность. Экс предпочитал женщин иных форм и не очень ценил искусственность, но дама выглядела натурально. На беглый взгляд, она не прибегала к явному вмешательству биотехнологий, которые в Федерации, пусть и уступали аасховским, но отвечали самым высоким требованиям, что примиряло Антона с её модельным обликом. Услада глаз.
  Лейтенант тоже поглядывала на экса. И не забывала одаривать улыбкой. Одобрительной и практически поощрительной. Мол, смотри, разрешаю. В процессе изучения экстерьера у Ветрова невольно возник вопрос о наличии отношений между лейтенантом и её начальником. В классическом, почти гамлетовском духе: спят или не спят? Выражаясь грубым слогом, дерёт или не дерёт. Недаром же генерал девушку в секретари протащил. Вполне вероятно, лейтенант была хорошим специалистом, но данный факт сам по себе не отменял классического вопроса. С такой-то внешностью.
  С поверхностного анализа отношений секретарей и начальства, экс понемногу съехал на воспоминания о пролетевших с момента слива ментального кода месяцах. И мысленно пробежался по основным вехам и событиям. Ликвидация адмирала и фактическое уничтожение носителя биоискина остались для экса без последствий. Участие в этих деяниях Антона не выявили. А ведь носитель оказался относительно важной шишкой - членом какой-то парламентской ассамблеи, и его гибель стала предметом тщательнейшей проверки. Да и адмирал был не последним человеком во флотском управлении.
  Копали глубоко и тщательно. Как водится, целую комиссию создали. Межведомственную. Из сотрудников БФБ, полиции, контрразведки, флотских и двух сенаторов. Однако не докопались. Ветрову, понятно, никто не докладывал, но он краем уха слышал, что причины смерти признали естественными. Невзирая на наличие на телах парламентария и адмирала синяков и ссадин. Они лишь косвенно свидетельствовали о насилии, и повреждения не сумели связать с каким-либо нападением. Вдобавок телесные повреждения явно и однозначно не состояли в прямой причинной связи с гибелью важных персон. Как ни старались господа из компетентных органов, гематомы на различных частях тел прилепить к сердечным приступам не смогли. Умер бы парламентарий от асфиксии - другое дело, есть прямая причинная связь с синяками на шее. Напали, задушили, картина ясная. А здесь локализация повреждений говорит о легком вреде здоровью. К тому же эксперты не обнаружили на предполагаемом месте преступления следов присутствия иных лиц. В кабинете не нашли ни отпечатков, ни генетического материала. Не считая перевернутой мебели и синяков на телах, ничего вообще не указывало на какой-либо инцидент в кабинете адмирала.
  Тупик.
  Правда, Ветров сам чуть не сглупил. И не подкинул козырей следователям специальной межведомственной комиссии. После драки с шэйду и сливом кода, находясь в сумеречном состоянии разума, экс свалил из кабинета. Забыв 'прибраться'. К счастью, сознание прояснилось, Антон вовремя одумался, успел вернуться и зачистить место преступления до... его обнаружения посторонними. Благо, в здании тогда творилось черти что. Суета, беготня и прочий раздрай. В пользу эксу сыграл тот факт, что в управлении флота, наряду с кадровыми военными в день слива кода проводились торжественные мероприятия и по этажам шлялось множество гражданских. Они добавляли бардака. Справедливости ради, 'одумался' Антон самостоятельно лишь отчасти. На остатках мегазнания его накрыло очередным озарением, и он понял: нужно уничтожить все следы своего пребывания в кабинете адмирала. От отпечатков пальцев до микрочастиц отслоившейся кожи.
  Специального оборудования под рукой не оказалось, да и не могло - масштабный электроудар подобную технику точно не щадил. Пришлось побегать по окрестностям, поискать. Спасибо высшим силам, мегазнание на тот момент окончательно не потухло, и Ветров чётко понимал, куда идти и что делать. До обнаружения трупов экс умудрился покинуть здание, добыть переносной ионный дезинтегратор, вернуться и уничтожить следы в кабинете, включая геномные. Вплоть до молекулярного уровня.
  Минувшее время показало, что Антон поступил разумно. И замёл следы отлично. Или превосходно. Никто действий Ветрова не выявил и даже не допросил. Точнее, имел место формальное получение объяснений, которое уложилось менее, чем в четверть часа. И содержание пояснений было соответствующим: не знаю, не помню, не видел, не слышал, ничего не делал, никуда не отлучался, разве что, туалет посетил. Посетил бегом - поскольку прижало, вы понимаете. Дополнительных вопросов у дознавателя к эксу не возникло. Запутало картину и то обстоятельство, что в день 'аварии' в здании погибли и другие люди, в виду чего проверяющим приходилась распыляться. И выдвигать разнообразные - далёкие от реальности - версии.
  Из пятнадцати находящихся в штабе Флота человек, которые сильно пострадали от электроудара из-за отказа вживленных в их тела электроприборов, не выжило четверо. В разных местах здания. Остальных откачали. В числе жертв электроудара оказалась три генерала и пара сенаторов. Любопытно, что именно важные персоны угодили под раздачу. По большей части. Любопытно, но не удивительно. В силу возраста и положения как раз они обычно пользовались имплантированными в тела системами жизнеобеспечения. На этом фоне гибель парламентария и адмирала не выглядела чем-то необычным, выдающимся, из ряда вон, и расследовалась в рамках общего дела. Смерти людей выжгли дополнительные кровоточащие метки на совести Ветрова, но ничего не попишешь. Цена собственного спасения. А совесть - субстанция тренируемая, привыкнет постепенно и зудеть перестанет.
  В итоге, проверка межведомственной комиссии закончилась пшиком. Гибель высших должностных чинов и аварию списали на происки врагов Федерации и применение неизвестного оружия. Ментально-электромагнитного. И где-то даже попали в яблочко. Сами того не ведая. А телесные повреждения парламентария объяснили падением с высоты собственного тела. Каким макаром столь изощренно вывернулись эксперты, оставалось гадать - Ветров подобное и представить не мог. Хотя в целом он был в курсе расследования. Кое-что рассказывал Бисмарк-Шёнхаузен, но в основном - из-за вспышек уходящего мегазнания. Первую декаду после слива кода они озаряли экса довольно часто. Это время Антон провёл в госпитале, отлеживаясь и усиленно восстанавливая здоровье. И душевное, и физическое.
  Таланты авурха, разбалансированные под давлением ментального кода аасхов, постепенно приходили в норму. А затем стали лучше прежнего. Спустя полмесяца, грани таланта работали не хуже знаменитых в доисторические эпохи швейцарских часов. Без исключения. И без сбоев. А владение экса способностями авурха, словно шагнуло на новый уровень. Возросла мощность. Ветров теперь мог наносить массированные электроудары, 'под скрытом' прятаться от инициированного внимания зрителей, оснащенных спецсредствами, прощупывать внутренним радаром пространство за многочисленными преградами в радиусе сотен метров. При этом, используя техническую терминологию, упало расходование энергии. Если раньше Антон после интенсивного применения дара, ощущал упадок сил, то теперь, выйдя из форсажа или прекратив сеанс длительного сканирования, держался огурчиком. Не маринованным, а свеженьким, сорванным с грядки.
  Кроме того, точные настройки стали... еще тоньше. Этап калибровки завершился. Касательно всех граней таланта авурха. Взять электроудар. Сейчас Ветров мог не только долбить по площадям и направлениям, но и вполне избирательно влиять на конкретный прибор. Например, отключать отдельные функции сканера или прерывать записывание. До умения вмешиваться в матрицы и программное обеспечение дело пока не дошло, но лиха беда начало. Знание-понимание подсказывало, что со временем и до столь ювелирного воздействия таланты дорастут. При желании, тренировках и большом количестве времени.
  Внутренний радар обрел полноценную интерактивность. До слива ментального кода обратная связь была отличительной чертой сканирования, в основном, живых объектов, в крайнем случае - сложных устройств и приборов. А теперь Антон получал отклик при прощупывании внутренним радаром предметов. Любых. Стола, камня, стены здания, асфальтовой дорожки, пластикового покрытия, стеклянной вазы, чего угодно. Естественно, при таком сканировании интерактивность была иной. Вмешаться в ментально-эмоциональную сферу подобного объекта экс не мог по определению. В виду её отсутствия. Однако отклик имел место. Ветров улавливал некое эхо от сканирования предметов, 'видел' внутреннюю структуру объектов. Воздействовать на нёё Антон пока не умел, но чувствовал: в будущем научится.
  Первая грань дара также развилась отменно. Не до ступени упоминавшегося многократно мегазнания, но прогрессировала. Превратилась в едва ли не аналог помощника на уровне искусственного интеллекта. И прогнозов в стиле анекдота про блондинку и динозавра почти не выдавала.
  И, что больше остального оценил Антон, развилась способность сканировать самого себя. Просматривать внутренним зрением собственный организм. Экс незамысловато нарёк данную грань дара авторентгеном, хотя действие таланта даже отдаленно не напоминало работу соответствующей доисторической медицинской техники. Процедурно более правильно было бы сравнивать способность с компьютерной томографией, но лексический примитивизм победил. К тому же несколько опытов показали, что внутреннее сканирование предполагает обратную связь, и термин 'авторентген' плохо отражает суть таланта, но Ветров менять название не стал. А вот огромные перспективы использования новой грани дара сразу оценил. По сути, у экса появился постоянно действующий, неотъемный и неуничтожимый внутренний диагност. Да еще с функцией лечения. Ветров и прежде был способен контролировать некоторые физиологические процессы в собственном теле, когда был задействован режим 'slow-motion'. Типа дыхания, потоотделения, ритма сердцебиения, частоты пульса, и специфические, вроде химического состава крови и подавления болевых рецепторов. При 'замедлении времени' ещё мог отключить сознания или блокировать речевые центры. Или расщепить некоторые химические соединения, попавшие в кровь. Однако 'силой мысли' проводить диагностику и лечиться не умел. Тем более, последнее время давление кода довело Антона до такого состояния, что намеренно терять сознание или расщеплять некие вещества в крови он был не способен. Сознание само норовило отключиться.
  'Руки чесались' попробовать полечиться с помощью новой грани дара незамедлительно, но Ветров сдержался. Рано проводить эксперименты с вмешательством в собственный организм. Надо и опыт использования способности накопить, и после слива кода восстановиться. Чем экс и занимался, наблюдая и контролируя процесс выздоровления.
  Пока Антон валялся в госпитале, в мире происходили незаурядные события. 'Код' аасхов заработал. По Федерации прокатилась волна странных смертей среди армейских, флотских и конторских офицеров, в том числе из высшего комсостава, а также погиб ряд видных политиков, чиновников и финансистов. И в отличие от эпидемии исчезновений и сердечных приступов, ставшей когда-то предметом расследования полковника Смита, эта напасть не осталась тайной для средств массовой информации государства. Да и не могла сохраниться в секрете. Масштаб у этой эпидемии был иной. Пандемический. Или, вернее: межсистемный. И затронула она верхние эшелоны власти. За короткое время по необъяснимым причинам умерло столько представителей элиты, что даже акулы пера считать устали. Если поначалу СМИ захлебывались от подобных новостей, выпуская огромные аналитические обзоры и собирая тысячи комментариев, то под конец 'эпидемии' большинство порталов ограничивалось короткими заметками. Даже всеядные и неприхотливые пользователи сети объелись криминальными вестями. Не говоря уже о компетентных органах, которым приходилось заниматься расследованиями инцидентов.
  Версий было множество. От случайного стечения обстоятельств и неизвестного вируса до козней зеленых человечков. Самым распространенным являлось мнение о происках врагов. Серьезные издания грешили на имперцев и арабов и на применение новейшего нанотехнологического или биологического оружия. Изучая новостные ресурсы, Антон посмеивался. Авторы статей и обзоров невольно попадали пальцем в небо. Вернее, пальцами. Каждый по отдельности и отчасти, но попадали. Осведомленной персоне в случившейся эпидемии можно было разглядеть и биотехнологическое оружие, и вирус, и козни инопланетян. К счастью, осведомленной персоной из числа людей был только Ветров, потому версии остались бездоказательными.
  Аналитики и обыватели полагали, что подлая провокация раскрутит сильнее маховик войны, но их ожидания не оправдались. У неприятеля случилась схожая история - пусть и в чуть меньших масштабах. Десятки высоких руководителей, генералов и чиновников в Поднебесной и Халифате внезапно скончались. Скоропостижно, и без видимых причин. По 'странному стечению обстоятельств', и в Халифате, и в Поднебесной, и в Федерации большинство погибших были откровенными лоббистами активных военных действий. Другими словами, 'ястребами'. И вдруг птичек перебили. Лучших из лучших. Отъявленных и непримиримых. Страшная и невосполнимая потери для движения милитаризма. До данного факт СМИ не докопались, но разведки воюющих стран информацией обладали. И именно он во многом способствовал зарождению переговорного процесса. В
  У сражающихся сторон появились точки соприкосновения и основания для переговоров, а в зонах соприкосновений наступило затишье. Пара недель интенсивного общения дипломатов привели к соглашению о прекращении огня. А чуть позже страны договорились об отзыве войск, обмене пленными и фактическом возращении к статус кво довоенного периода. Не за горами возник вопрос и о подписании мирного договора. У Ветрова, следящего за военными новостями в сети, сложилось ощущение, что руководителю конфликтующих стран просто перепугались волны смертей. И решили покончить с боевыми действиями. От греха подальше. Недаром ведь 'ястребы' перемерли.
  На фоне явного завершения конфликта правящие элиты и генералитет каждого государства попытались представить мирный процесс в выгодном для себя свете. Под аккомпанемент победных реляций. По крайней мере, в Федерации лавина передач, статей и новостей, посвященных блистательному завершению войны, впечатляла. Из любого утюга или чайника генералы, сенаторы, обозреватели, ведущие вещали о победе. Голоса отдельных оппозиционных СМИ и блогеров тонули в этом громком слаженном хоре. Под таким напором сложно было устоять... со своим мнением. Обыватели и не стояли. Поддавались воздействию пропаганды. Антон не мог следить за новостными порталами Халифата и Поднебесной, но ни йоту не сомневался, что и там происходит нечто подобное. Агитационная машина работает на полную катушку. Что объяснимо. Когда итоги войны неочевидно, надо праздновать победу.
  В развернувшейся пиар-компании отменно проявил себя начальник Антонова куратора - полковник Шереметьев. Теперь уже генерал-майор. Воду на мельницу его карьеры удачно пролило награждение Ветрова. Лейтенанта Шереметьев своевременно перевел в свое управление, назначив в подчинение аристократу. И 'подвиги' экса автоматически зачислились руководством Бюро на баланс Шереметьева. При бесспорном дефиците свершений на фронтах военных действий геройства Антона добавили очень много вистов советнику главы секторального департамента. Столько, что хватило для получения генеральского звания и должности первого заместителя. Вдобавок сработал фактор слитого кода аасхов. В руководстве Бюро погибло более двух десятков важных персон из числа руководителей высокого ранга, что освободило поле для кадровых перемещений. В силу традиционной косности и развития процедур омоложения ротация в верхних эшелонах спецслужб Федерации в нынешнюю эпоху проводилась редко и точечно. Чтобы вылететь из Бюро, конторскому начальнику нужно было крупно проштрафиться или попасть под какую-нибудь компанию. Или перебежать дорогу шэйду, что случилось, например, со Смитом. А тут произошел массовый, если так дозволено выразиться, падеж руководства. Шанс для умных, ретивых и имеющих хороших покровителей сотрудников. Чем они воспользовались.
  Бывший руководитель Ньюландского департамента отправился на теплую должность в Солнечную систему, а Шереметьев пересел в его кресло. Перепало от щедрот и потомку 'Железного канцлера'. Он получил майорские погоны и возглавил один из ведущих отделов - внутреннего контроля. Туда же, спустя две декады, засунули и Антона, когда он окончательно поправился, был освидетельствован медиками, и перебрался из госпиталя на служебную квартиру. Её Антону выбил Бисмарк-Шёнхаузен. От него же экс получил предписание о переводе на новое место службы на должность специального агента. Так нежданно-негаданно Ветров оказался в 'инквизиции' - в той самой структуре, где несколько лет назад служили полковник Смит и капитан Радулеску. Конечно, уровень не сравнить, они числились в центральном аппарате, Смит вообще был вторым лицом в структуре, а экса определили в заурядные рабочие лошадки в отдел регионального департамента, но изменение собственного статус кво Антону понравилось. И новое место службы - тоже. Окладом и привилегиями. А еще статусом и минимумом начальства.
  Отдел непосредственно подчинялся Шереметьеву, действовал по его предписаниям, да изредка слал отчеты на Землю и Марс. И перетруждаться Антону не приходилось. Чего скрывать, за истекшие два месяца после слива кода к работе экс фактически и не приступил. Изучил нормативную документацию, старые дела и материалы, пинал вату. И ходил с майором на совещания к руководителю департамента. Бисмарк-Шёнхаузен почему-то взял за привычку прихватывать с собой при вызовах 'на ковёр' нового сотрудника. А ведь в отделе имелось полтора десятка работников, куда более опытных и знающих. Впрочем, подобный Modus operandi аристократа был вполне объясним. Помимо Ветрова, Бисмарк-Шёнхаузен перетащил в подразделение лишь одного своего протеже - лейтенанта Гросса. Больше вакантных должностей не было. И оба офицера закономерно считались людьми нового начальника. Со всеми вытекающими. Гросс тоже вынужденно посещал совещания. А, главное, постоянная ментальная обработка, которой экс подвергал своего куратора с момента 'знакомства' до дня слития кода сказалась таким странноватым образом. Слишком долго аристократу внушались 'позитивные' мысли. И Бисмарк-Шёнхаузен проникся к Антону доверием. Неисчерпаемым. И руководителя приобщал. Ветрову не пришлось даже объяснять аристократу свое 'чудесное' выздоровление. В силу профессиональной подозрительности Бисмарк-Шёнхаузен должен был увидеть шероховатости в поведении и состоянии подопечного. То он еле ноги волочил, умирал, просил позаботиться о переносе срока награждения, якобы не надеясь долго протянуть, а, поучаствовав в торжестве, довольно быстро поправился. Должен был, но не увидел.
  Поскольку и Шереметьеву достался кусочек пирога ментального воздействия, то у генерала явный протекционизм майора по отношению к Ветрову отрицательного отношения не вызвал. В противном случае даже распиаренные подвиги экса и их способствование карьерному росту начальника не сгладили бы негатив от участия в зачастую секретных мероприятиях вчерашнего пленника.
  Непредсказуемый выверт судьбы и зигзаг гипнообработки. От Шереметьева Ветров хотел добиться изменения позиции о фейковости проникших во властные структуры Федерации инопланетных агентах или, на худой конец, встречи с вышестоящим руководством. А в результате и с первым, и со вторым не срослось, зато сам полковник стал этим самым руководством и негласно поощрял протекционистское поведение майора. Непробиваемость полковника оказалась дутой. Ментальное давление пробило брешь, но... с иной стороны. О чем Ветров догадался не без подсказки знания-понимания. И теперь Антон пожинал плоды собственных трудов. Таскался к генералу... как на работу. Вот и сейчас Бисмарк-Шёнхаузен приказал явиться пред светлы очи высокого начальства. Ветров повеление исполнил. И вынужденно бездельничал на диване. Спасибо, на нового секретаря генерала полюбоваться можно, иначе бы лютая скука донимала: разглядывать обстановку приелось, а пользоваться личными гаджетами во владениях начальства запрещалось.
  Впрочем, бездельничать долго не дадут. И знание-понимание спрашивать не надо - скоро Бисмарк-Шёнхаузен припрётся, и их в кабинет позовут. Отпрыск древнего рода удивительным образом неизменно приходил вовремя, подгадывая к моменту приглашения. То ли чуйка канцелярская выработалась, то ли точно знал, когда освободится начальство. Напрягать первую грань дара Антону было лень, поэтому ответа на вопрос он не получил. Однако способность потомка 'Железного канцлера' внушала уважения.
  Словно оправдывая мысли экса, в приёмную зашёл майор, и почти сразу секретарь пригласила их в кабинет. Выслушав приветствия, Шереметьев махнул рукой в сторону приставных кресел. Бисмарк-Шёнхаузен и Ветров заняли привычные места, начальник отдела поближе к генералу, подчинённый - чуть дальше. Шереметьев прокашлялся и начал стандартную процедуру: завёл шарманку про текущую обстановку в мире. Без своеобразной политинформации не обходилось ни одно совещание. И урезанный состав участников выступление не отменял и не останавливал. Антон не сомневался, что генерал готов распинаться и перед единственным слушателем. И, вероятно, вообще перед зеркалом. Обычно спич длился около четверти часа, плавно перетекая в рассмотрение рабочих тем. Сегодняшняя вводная речь исключением не стала.
  -... поскольку процесс мирного урегулирования походит к завершению, и Сенат уже объявил о встрече с руководством Поднебесной империи и Халифата для подписания соответствующего соглашения, на повестку дня стал вопрос о нейтрализации коллаборационистских движений. И урегулировании проблемы сепаратистских режимов. В отдельных секторах они просто распоясались. Правительство также озабоченно данной темой. И самая острая ситуация у нас знаете с кем?.. - Шереметьев выжидательно посмотрел на подчиненных, будто передавая слово.
  Антон помалкивал, а Бисмарк-Шёнхаузен начальника не подвел:
  - С Лаурой, полагаю.
  - Правильно полагаете, майор, - одобрительно качнул головой генерал. - Планета Лаура, система Стеллы. Именно там, вы знаете, находится единственное мятежное правительство, которое признано официально. Пока лишь одним государством - Поднебесной, но прецедент создан. Очень негативный для нас прецедент. Более того, Поднебесная оказывает сепаратистам открытую поддержку. Данная ситуация недопустима. И она осложняется тем, что военными методами её не разрешить. Применение кораблей Флота и десанта крайне затруднительно с учетом аномальных особенностей планеты. К сожалению, данный факт мы выяснили опытным путем. Вам об этом известно... - Шереметьев снова воззрился на подчиненных, и они почти синхронно кивнули. Убедившись, что реакция правильная, генерал-майор продолжил:
  - А с учетом позицией Поднебесной Империи подобные действия исключены. Любая силовая операция в отношении сепаратистов в системе Стеллы может быть расценена имперцами как акт агрессии и привести к обострению конфронтации с ними. И, вероятно, повлечь возобновление военных действий. Новый виток конфликта нам не нужен, соответственно, требуется действовать аккуратно. И для начала попробовать справиться с проблемой дипломатическими методами. В связи с чем Сенатом принято решение о направлении делегации в систему Стеллы для проведения переговоров с сепаратистским правительством. Делегация будет сформирована из дипломатов, представителей различных ведомств и спецслужб. БФБ также не останется в стороне, в состав делегации планируется включить десять единиц от нашей структуры, не считая охраны и сопровождения. Официальный представитель, члены делегации, советники, помощники, эксперты и консультанты. С учетом близости Ньюланда к системе Стеллы, Высшая коллегия Бюро согласовала мою кандидатуру в качестве официального представителя в состав делегации. Мне также поручен подбор участников со стороны конторы. Вы оба включены в предварительный список. Майор - как член делегации, Ветров - консультант. Готовы к выездной работе?
  - Безусловно, - отозвался Бисмарк-Шёнхаузен.
  - Так точно, - на сей раз не имел права промолчать Антон.
  - Да, Ветров... - генерал нацелил дула своих зрачков на экса. - В связи с включением в предварительный список для вас есть крайне приятное известие.
  Антон слегка напрягся и изобразил внимание. Концентрированное и всеобъемлющее. Для глаз начальства. Не помешает. Вознамерься какой-нибудь гениальный художник изобразить воплощенное внимание, то лучшей натуры, чем Ветров ему не найти. Попутно экс попытал знание-понимание на предмет того, что за 'известие' ему приготовил генерал, но процесс обработки затянулся. И Шереметьев успел озвучить новость раньше, чем её предсказала первая грань дара. Весть действительно оказалась приятной. Крайне.
  - С учётом того, что в состав делегации по регламенту, утвержденному Сенатом, могут включаться исключительно лица с Полным Гражданством и в звании не ниже капитана, мной подано соответствующее представление в Дирекцию. Представление удовлетворено, вчера подписан приказ о присвоении вам, Ветров, внеочередного звания. Поздравляю, капитан.
  - Спасибо, господин генерал!
  Антон подскочил с кресла, подбежал к Шереметьеву и энергично потряс протянутую руку. Мог бы и не демонстрировать такой восторг, но руководителю секторального департамента нравились проявления радостного чинопочитания. А эксу было не трудно его выказать.
  Вот так внезапно Антон поднялся в чинах. В сублейтенантах ходил годы, а в следующем звании - пару месяцев. Сверхбыстрый карьерный рост немного забавлял. Когда-то погоны капитана и Полное Гражданство были пределом мечтаний Ветрова. А теперь казались мелочью. Особенно после борьбы с шэйду, плена, слития кода и спасения от гибели. Но мелочью приятной. Что верно подметил генерал.
  - Обратитесь к секретарю, новый мундир уже распечатан на принтере. И сразу переоденьтесь. Это приказ.
  - Понял, господин генерал.
  Ясно, почему секретарь улыбалась Антону и чуть ли не глазки строила. Знала, чертовка, о новом звании.
  - Конечно, это аванс. Надеюсь, вы безупречной работой докажете, что с представлением я не поторопился. В качестве первого поручения: подготовьте подробный отчёт о ваших личных контактах на Лауре. Друзья, коллеги, знакомые. Информация нам пригодится. Для разрешения Лаурской проблемы может понадобиться любая мелочь.
  Ветров сильно сомневался, что 'Лаурская проблема' разрешима в принципе, но своё мнение, естественно, не высказывал. И знание-понимание выводы экса поддерживало. На запрос выдало вердикт: формируемая делегация вернётся несолоно хлебавши. Даже высадиться на планету не получится. Более того, остатки мегазнания формировали странное предчувствие о том, что на Лауру Антон уже никогда не попадет. Почему - Ветров не разобрался. Пока.
  Еще минут пять Шереметьев распинался о том, как Ветров должен оправдать, заслужить и т.п., а затем отпустил его. Бисмарк-Шёнхаузен остался у генерала. Распоряжение начальника экс исполнил незамедлительно. Надел новый мундир, благо, в приёмной имелась удобная подсобка, фактически - гардеробная. Дама-лейтенант была явно не прочь полюбезничать, но инструкции и регламенты неформальное общение в резиденции генерала не поощряли. Нарушать их Антон не стал и, едва переодевшись, покинул начальственную обитель. За бронированными дверями приёмной... дышалось легче.
  Обратный маршрут по понятным причинам проверками не сопровождался, потому дорога до лифтов заняла у экса минимум времени. На одном из кордонов Ветров заметил группу очередных посетителей. Два мужчины и женщина завершали процедуру личного досмотра. Мельком посмотрел на них, отметил погоны, пробежался по фигурам... и замер. Знакомые очертания. Слишком знакомые.
  - Элизабет?
  Экс произнёс имя очень тихо, на грани речи и мысли, но женщина обернулась.
  - Антон?!
  Элизабет!
  Ветров непроизвольно сделал пару шагов навстречу. Старший караула среагировал, рявкнув:
  - Господин капитан, не приближайтесь к зоне досмотра. Маршрут выхода - дальше по коридору.
  Антон кивнул, отступив назад. Одними губами прошептал:
   - Я буду ждать.
  И его услышали.
  
  Ждать пришлось немало, но Ветров о потерянных часах и минутах не пожалел. Ни на секунду, как бы пошло это не звучало. Прогулялся вдоль сквера вокруг секторальной резиденции Бюро, подышал воздухом, но, главное, увиделся с Элизабет. Она, покинув здание, отделилась от спутников и подошла к эксу. Пусть встреча получилась какой-то неловкой. Практически по классическому сценарию: скомканные приветствия, сумбурный разговор.
  - Привет.
  - Здравствуй.
  - Я тебя... - Антон замялся не зная, что говорить, и стоит ли изрекать банальности в духе древних мелодрам: 'Сколько я тебя искал', но, кажется, его поняли.
  - И я... - улыбнулась Элизабет и кивнула на новые погоны. - Вижу, ты времени не терял. Капитан.
  - Надо соответствовать, - вернул улыбку экс.
  Они помолчали. Ветров мучительно подбирал верные фразы, просеивал их сквозь сито внутреннего цензора, но не находил. Любые вербальные конструкции представлялись нелепыми, громоздкими и неправильными. И знание-понимание не помогало подобрать нужные слова. Наверное, Элизабет чувствовала нечто схожее, и долго ничего не произносила, но все же нарушила тишину первой.
  - Ты у Шереметьева сейчас служишь?
  - Да.
  - И я с сегодняшнего дня. В Лаурскую делегацию тебя включили?
  - Включили. Консультантом.
  - Значит, вместе поработаем...
  - Значит, поработаем, - отозвался эхом Антон.
  Неожиданно Элизабет звонко рассмеялась.
  - Ты чего? - удивился Ветров.
  - Слушай, что мы, как два юных полудурка, мнемся, чепуху городим, менуэты танцуем, изображаем невесть что... Иди сюда. - Дебрианн шагнула к Антону, стиснула его в объятиях и поцеловала. Стиснула так сильно, что у экса дух перехватило, и ему почудилось, что Элизабет оторвала его от земли. Ветров уже подзабыл, сколь крепкая хватка у его дамы сердца. Впрочем, не исключено, что это эксу лишь почудилось, а дух перехватило от поцелуя. Ведь он тоже был крепким и жарким.
  Целовались и обнимались они не очень долго, но... интенсивно.
  Отпустив Антона, Элизабет сказала:
  - У меня мало времени, дай номер комма.
  Ветров сбросил требуемое, пробежался взглядом по сторонам и поинтересовался:
  - Слушай, а то, что мы вот так, прилюдно... тебе репутацию не испортит?
  - Мою репутацию и раньше испортить трудно было, а после задержания и отстранения - и подавно. А если кто-то что-то увидел - плевать. Свяжусь с тобой ближе к вечеру.
  На прощание Дебрианн еще раз облобызала экса и упорхнула. Оставив Ветрова в некотором смятении, легком смущении и определенной помятости.
  Вечером все было иначе. Никаких сумбурных разговоров, спонтанных объятий и неловкости. Вино, ужин, интересная беседа и великолепный секс. Элизабет пригласила экса к себе, в съёмные апартаменты. Они располагались в пригородной парковой зоне Ньюланд-сити и разительно отличались от Антонова жилья. Небольшой коттедж, утопающий в зелени против урбанистической квартиры в высотном здании. Ветрову нравилась и его временная берлога, вид на столицу планеты из обзорных окон был потрясающим, но на текущий момент тихий обстановке загородного дома лучше соответствовала душевному настрою.
  Внутри поселилось умиротворение и спокойствие. Когда Элизабет уснула, Антон вышел на веранду 'подышать и подумать', он вдруг четко осознал это. Всё встало на свои места. И еще пропало ощущение некоей пустоты в душе, точнее - незаполненности. Ветров её не замечал, не чувствовал, но она явно имелись. Потому что сейчас заполнилась. Словно паззл сложился. И причина тому крылась не только в завершении миссии и сливе ментального кода. Дело тут еще в одной даме.
  Сквозь раскрытые настежь двери экс посмотрел на спящую Элизабет. И невольно отметил, что при взгляде на силуэт потеплело внутри. И чуть защемило. То ли на сердце, то ли в душе, не разобрать. Характерный симптом. Не надо напрягать первую грань дара, чтобы понять сигналы: Элизабет Дебрианн - его женщина. Возможно, не 'половинка', в том самом, пресловутом, затасканном оголтелыми романтиками за века и тысячелетия значении, но точно его. Ветров покачал головой и прошептал окружающему пространству:
  - Попал на старости лет.
  Пространство ответило чириканием неведомых ночных пташек, но экс диалог больше не поддерживал. И собственных мыслей хватало. Более чем. Они возникали и исчезали, роились растревоженными пчёлами, но умиротворения Антона не нарушали. По-хорошему, нужно было как-то осмыслить собственные выводы, определиться с планами на будущее хотя бы в части отношений с Элизабет, но экс решил следовать старинному принципу: утро вечера мудренее. И отправился в постель. Под бок к своей женщине.
  А ночью в гости явилась Сола. Не приснилась, а именно посетила в царстве Гипноса. Или связалась. Это точно не было играми подсознания, типа того, что случились с эксом при выходе из прыжка на балкере перед появлением пиратского рейдера. Да и от снов-посланий ощущения кардинально отличались. В данной ситуации это явление можно было назвать общением. Общением во сне. Или, скорее в полудрёме, где-то на грани яви и нави. Нечто схожее имело место на Лауре, когда Антону привиделся уютный ресторан, ужин с Дианой и официантка под личиной Солы. Сон авурха, с которым говорит другой авурх - так, помнится, назвала подобное 'общение' черноволосая красотка. Впрочем, сейчас всё выглядело не столь реалистично.
  Антону грезилась какая-то ерунда в приключенческо-авантюрном стиле: сокровища, погони, перестрелки. Мелькали полузнакомые и совершенно неизвестные образы, на фоне заброшенных городских кварталов экс то ли убегал от чудовищ, то ли преследовал неприятеля. И вдруг сюжет сна оборвался. Урбанистические декорации исчезли, образы растворились. Ветров увидел себя на бескрайней синей равнине. Точнее, не себя, а часть своего 'Я'. Где верх, низ, стороны, он не ощущал. Синева небес утекала за горизонт и вливалась в почву. Или наоборот. Сон стал странным. При этом, Антон чётко понимал, что это лишь отчасти сон.
  Неподалеку из синевы соткалась фигура черноволосой красотки. В платье, сотканном из волокон бирюзы. Под цвет пейзажа. Некоторое время образ был каким-то незавершенным, словно не хватало деталей, а затем, бирюза на платье заискрилась и 'картинка' задвигалась. А Сола заговорила.
  - Здравствуй, Антон.
  - Привет. Давненько не виделись. Как говорится, сколько лет, сколько зим... - изрек банальность экс. Впрочем, подобная избитая сотни лет назад фраза ныне вполне могла сойти за оригинальную. А то и не донести до собеседника смысл. Правда, не в данном случае.
  - Несколько месяцев.
  - Мне показалось дольше. Я полагаю, это... - Ветров обвёл рукой окружающую синеву, - сон авурха, с которым говорит другой авурх. Так ты когда-то сказала.
  - Правильно. Ты помнишь.
  Сола произносила слова без растягивания гласных, как обычно в подобных снах - не снах и происходило, но после небольшой паузы. Будто слегка подтормаживая.
  - Конечно. На память и раньше не жаловался, а после твоих сеансов - тем более. Цитата точная. А что с реальностью сна? Её не хватает. Не доложили реальности в сон, господа аасхи. И синий туман вокруг раздражает. Где ресторан, бокалы с вином, вкусные блюда?
  - Слишком большое расстояние между нами. Тяжело связь установить. Ты и сам понимаешь.
  - Расстояния, помехи, тяжело связь установить, но все же пришла... ясно, - пробурчал экс. - Кстати, если ты явилась за докладом, то с кодом получилось, слил удачно. Шэйду получили по рогам, их Надразум забился в укромный уголок и обиженно там рыдает. Двадцать пятая подопытная мышь оказалась живучей. Хотя кому я рассказываю, вы же явно в курсе.
  Ветров не удержался от язвительности. И незаметно для самого себя съехал на упрощенно-ироничную лексику.
  - Безусловно. Я заглянула в твой сон не для того, чтобы доклад принимать. Ты это знаешь, но тебе мешают эмоции.
  - Что, опять какая-то просьба или предупреждение? - брякнул Антон. Не задумываясь и понимая правоту Солы. Он, мягко говоря, догадывался, что никаких заданий не будет.
  - Нет. Поблагодарить и попрощаться.
  На языке вертелось что-то саркастическое типа: 'неужели?', но снова ёрничать Антон не стал.
  Неожиданно окружающая синева сделалась ярче. Не реальнее, а именно ярче, острее, глубже. И в голове Ветрова прогремело:
  - Сообщество аасхирто выражает признательность за содействие человеку Антону Ветрову, оставляет дар авурха и наделяет правом появляться на планете, известной ему под названием Лаура.
  Прогремело отнюдь не голосом собеседницы.
  А затем синева вернулась к прежнему состоянию полуяви. Экс потряс головой, будто вытряхивая звуки, и выдохнул:
  - Что это было?
  - Благодарность аасхирто.
  - Хорошенькое спасибо, чуть не оглох, - проворчал Антон.
  - Благодарность в другом, ты понял.
  - Догадался. То есть, мои способности вы могли?.. - экс сделал жест пальцами, изображая ножницы.
  - Не полностью, но большую часть могли блокировать.
  - Любопытно. И прежде не раз делали?
  - Да.
  - Тогда спасибо. Искреннее. А что там касательно, права появляться на Лауре? Не совсем понял.
  - Не верю, - улыбнулась Сола. - Подсознательный анализ вероятностных линий у тебя уже на неплохом уровне, должен понять.
  - Допустим, догадался. Но догадки - одно, а хочется точных сведений.
  - Хорошо. Система Стеллы в ближайшее время будет закрыта. На Лауре не останется того, что вы называете зонами стабильности.
  - А люди, местные?
  - Их ждет переселение. Корабли у твоего друга Смита есть, координаты пригодных для проживания планет - тоже.
  Ветров помолчал, переваривая информацию.
  - Получается, на Лауре людей скоро не останется? И я один её посещать имею право?
  - Да.
  - Подарок, конечно, оригинальный. И посредственный. Из разряда - звезда на небе.
  Антон ухмыльнулся представляя реакцию высокого начальства, когда выяснится, что приготовления к визиту на Лауру, формирование делегации и прочие бюрократические потуги были напрасными.
  - У меня есть парочка уточнений...
  - Ты знаешь ответы...
  - Проверить не помешает. Скажи, при первой нашей встрече у форта Стоун, ты притворялась? Могла стаю свордеров разогнать?
  - Ты знаешь ответы... - повторила Сола.
  Сейчас Антон понимал, что для существ, способных на межсистемную ментальную связь и соединение разумов, напугать пяток облезлых хищников не представляло проблемы. А тогда принял ситуацию за чистую монету.
  - Значит, моё вмешательство было срежиссировано. И дальше меня подвергали постоянной гипнообработке, давали установки. Тащили к цели, как собачку на поводке. С первой встречи.
  - Немного иначе. Людей, способных стать авурхами не очень много. По понятным причинам отбор на других планетах исключен, а ресурсы Лауры ограничены. Потому любой потенциальный авурх попадает в зону пристального внимания аасхирто. И такого перспективного кандидата мы не могли проигнорировать. Да, встреча была организована. И последующая инициация - тоже. И обработка имела место, но только при сеансах и для развития твоего дара. Однако никто тебя никуда не тащил. Канву мы задавали, но решения ты принимал самостоятельно. Исходя из личной мотивации.
  Невзирая на полуреальность происходящего и некоторую размытость обстановки, Ветров ясно понимал: собеседница лукавит.
  - Да-да. Сам захотел стать сосудом для вложения кода. И без постороннего вмешательства рвался к шейду, как на свидание с любимой женщиной, - Антон покачал головой и добавил: - А теперь я не верю. Мотивацию-то вы формировали.
   - Видишь, ничего уточнять не надо.
  - Хоть бы извинились для приличия, - проворчал экс.
  - Мой визит и благодарность аасхирто...
  - Ясно, - махнул рукой Ветров. - Ничем вас не проймешь. А зачем столько ментальных закладок насовали? Куда бы я делся с подводной лодки.
  - Подстраховка.
  - Скорее, перестраховка.
  - Да, - покладисто согласилась гостья.
  Они помолчали. Сола права, вопросов у экса имелось множество, но ответы на них он действительно знал. Или понимал, что способен узнать, уразуметь, догадаться.
  - Ладно... Можно личный вопрос? Ответ на него для меня точно загадка.
  Дождавшись одобрительного движения ресницами от собеседницы, Антон спросил:
  - Интересно, кем ты себя ощущаешь, когда общаешься со мной, с другими людьми? В плане пола? Чувствуешь себя женщиной?
  Сола огладила платье.
  - Нет. Поведенческие стандарты, моторика движений и внешность сформированы в соответствии с психологическими установками, комфортными для людей. Для упрощения коммуникации. Половая принадлежность аасхирто давно размыта и никогда не имела того, значения которое ему придают люди.
  - Значит, маска. Роль. И мне с тобой ничего не светило, - протянул экс, констатируя очевидное.
  Сола крутанулась вокруг собственной оси, фигуру окутал синий туман, а когда развеялся, собеседница предстала перед Антоном в образе долговязого подростка, то ли девушки, то ли юноши. В одежде категории унисекс. Черты лица отдаленно напоминали человеческие.
  - Это твоя настоящая внешность? - скрипнул зубами Ветров.
  - Нет. Мы - метаморфы и способны её менять. Здесь, - долговязое существо обвело указательным пальцем синеву, - легко и быстро. В реальности сложнее и медленнее.
  - А настоящую можешь показать?
  - Тебе это не нужно.
  Картинка задрожала, долговязый подросток неопределенного пола осыпался серой пылью, обнажая привычный облик черноволосой красотки. Жаль, обнажая лишь в фигуральном смысле. Или не жаль. Увидев Солу в 'другой маске', Ветров сразу проникся чуждостью собеседницы. Метаморф - не шутка. И фантазии не хватит, чтобы угадать её изначальный облик. Да и гадать не стоит. Вдруг аасхи - рептилоиды какие-нибудь, или паукоподобные? Или вообще бесформенные, напоминающие сгусток биомассы? Антон содрогнулся и мысленно приказал дару авурха помалкивать. Не дай бог, знание-понимание подкинет подсказку, пусть сейчас, во сне-полуяви оно работало странно. Правильно, что Сола пощадила чувства экса. Иногда лучше оставаться в неведении.
  В диалоге возникла пауза. Вопросов у Ветрова больше не было. А завершать разговор не хотелось.
  - Мы еще встретимся?
  - Возможно. Нити вероятностей переплетены в тугой клубок. Какие-то пересекаются, некоторые - нет. Мир будет меняться. И многое зависит от тебя самого. Мы больше не влияем на твои поступки.
  - Прямо, сказка...
  - Живи, учись, развивайся. Ищи себя. И помни о благодарности аасхирто. Тебе предстоит долгий путь.
  Экс не знал, что сказать, но слова и не требовались.
  - Прощай, Антон Ветров.
  Всполохи бирюзы на платье взметнулись ввысь и обрушились оземь. Накрывая волной пространство сна-полуяви. Антона словно водой окатили. Холодной морской водой. И он мгновенно вынырнул из царства Гипноса. Сел на кровати и потёр лицо, затем пощупал одеяло, с наслаждением ощущая шероховатые извивы реальности. Нормальное 'сновидение', со спецэффектами, скорее не Эйзенштейн, а братья Вачовски нервно дымят сигаретами в сторонке. Или сестры, кто там их разберет, нетрадиционных режиссеров. Ветров усмехнулся - крайний посыл гармонично сочетался со словами Солы о гендерной принадлежности. Или неопределенности. При мысли о черноволосой красавице засосало под ложечкой. И слегка замутило. Разговор во сне-полуяви растревожил экса. Стресса не было, но и спокойствия - тоже. Для характеристики эмоционального состояния экса идеально подходила фраза: 'слегка растрёпанные чувства'.
  Чтобы привести голову в порядок, экс повторно прогулялся на веранду. И помогло. Ночная свежесть вернула утраченное умиротворение.
  Сола тысячекратно права, будь она женщина, инопланетное существо или древний биокомпьютер. Казалось, экс уже нашел своё место под солнцем в новой эре. Решил проблемы вживания и выживания. Кое-чего добился. Однако мир начал падать в пропасть эпохи перемен, словно олицетворяя знаменитое 'китайское проклятие'. И обрушение стартовало не без помощи Ветрова. Процесс неостановим. Теперь эксу предстоит вновь подстраиваться под меняющийся мир. Или гнуть его под себя. Бороться, учиться, развиваться. Антону предстоит долгий путь. Дорога непростая, но стоит того, чтобы её одолеть.
  
  КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"