Аннотация: Первые кровавые следы. Страшнее всего не осознавать свою темную сущность...
Да не убоюсь я зла.
Псалом 1 (возраст - от первых воспоминаний до 17 лет).
Каждый вечер, ложась в постель и закрывая глаза, я начинаю думать о своей жизни. Кинолента образов и воспоминаний заполняет мою голову.
Первое и самое жуткое, для меня, воспоминание, это слова старой морщинистой цыганка, одетой в потертый синий балахон. Мне было всего пять лет, когда ее ссохшиеся крючковатые пальцы взяли мою детскую рученку и ее хриплый голос врезался в мой мозг.
- Горе всем, кто обидит это дитя. Он нас всех погубит.
Пару часов спустя, ее увезли на скорой помощи с сердечный приступим. Умерла по дороге в больницу.
Следующие, что сразу приходит в голову, после ее слов - это образ мальчика по имени Рома. Мне было шесть, когда я сидел на лавочке в парке, неподалеку от дома и играл роботами, которых мне подарили родители на прошлый день рождения. Соседский мальчик - Рома, которому было восемь лет, подошел ко мне и молча отнял у меня игрушки.
- Верни! - Закричал я, вскочив с лавочки.
- А то что? - Засмеялся он и отвесил мне такого оплеуха, что я упал на траву. - Тебе Куклами Барби играть надо, а не роботами!
Я не помню, какие эмоции были у меня. Не помню, о чем я думал. Я был бессилен. Лежал в траве и плакал, то ли от боли, то ли от этого бессилия.
- Дурацкие игрушки! - Огорченно выкрикнул Рома и бросил моих роботов в меня. Ударившись об мои ноги, они отскочили в траву, а обидчик развернулся и ушел. Я нашел свои игрушки. У одного робота оторвалась рука. Я снова заплакал.
Неожиданно подул такой холодный ветер, что несмотря на палящее июльское солнце, мое детское тело охватил озноб. Холод был таким сильным, что моя кожа начала белеть. Я хотел вскочить и убежать домой, но мои ноги словно застыли. Я не мог ими даже пошевелить. Я сидел в траве и замерзал. Дул сильный ветер, но листья на деревьях не шелохались, словно их сковал тот же холод, что и меня.
Я попытался позвать на помощь, открыл рот, но все тщетно. Я кричал, снова кричал, но в ушах слышал только нарастающей звон. Все происходило, словно в страшном неконтролируемом сне.
Тут я увидел, что на лавке, неподалеку от меня сидит старик. Он откинулся на спинку, в руках тонкая красная трость. Одет в черное пальто. Черты лица настолько размыты, что их невозможно рассмотреть. Словно их нет вообще.
Я уставился на него. В этот момент он медленно повернул голову в мою сторону. На его бледном лице горели лишь два, пылающих огнем глаза.
- Садись ко мне. - Сказал он, но пятнышко рта даже не пошевелилось. Мой мозг не сразу сообразил, что эти слова я слышал в своей голове.
- Но я не могу даже встать, - прошептал я в ответ. Мое тело пронзило тысячей игл. Мильоны стальных игл пронзили мое сердце. Мой мозг словно взорвался, когда он сказал мне.
- Ой, а ты ведь итак на лавке.
Я и вправду внезапно оказался на лавке. Далее у нас был долгий разговор. Я до сих пор вспоминаю лишь отдельные части разговора. Даже сейчас мне кажется, что тот старик самый близкий для меня человек. Не понимаю почему, но я это чувствовал.
Несколько часов спустя, меня нашли в траве, без сознания.
Позже мне рассказали, что в тот же день, соседского мальчишку Рому сбил автобус, когда он возвращался домой. Я не понимал почему, но в глубине моей детской души осел маленький камешек вины. Несколько дней подряд родители убивали мне в голову, чтобы я не приближался к проезжей части без взрослых. Месяц спустя все забылось.
Ровно семь лет все шло прекрасно. Мои родители были довольно богаты и поэтому растили меня избалованным женоподобным существом. Они не в чем не отказывали мне. Игрушки. Приставки. Велосипеды. Прочая ерунда.
Я учился в седьмом классе одной из самых элитных школ города. Лучшие преподаватели, репетиторы, учителя иностранных языков, личный тренер по игре в теннис. Родители пророчили мне великое будущее, что я должен изменить будущее, как это сделали да Винчи и Никола Тесла. Теперь я понимаю, что в чем-то они были правы по поводу моего будущего. Хотя учёба меня абсолютно не интересовала, мне казалось, что я уже знаю все новые темы, по всем предметам. Родился я что ли с этими знаниями?
Учителем физики у меня была очень строгая тётка, которую все называли Маргарита Вениаминовна. Она была помешана на дисциплине. На ее уроках нельзя было даже пошевелиться, чтобы не получить замечание. И вот как-то на уроке я погрузился в свои мысли, глядя в окно на падающие снежинки. Размышлял о том, как устроен мир и прочей подобной ерунде. Я так увлёкся цепочками своих мыслей, что не заметил, как физичка оказалась возле меня. Я вернулся к реальности, когда пластиковая указка прилетела мне в плечо. Боль пронзила все мое тело. Я завопил, схватившись за место удара
- Будешь знать, как летать в облаках.
Только и сказала училка, возвращаясь к доске с довольным видом победителя.
Этот случай стёрся бы из моей памяти, если бы на следующий день не отметили урок физики. А потом все узнали, что вечером Маргарита Вениаминовна погибла. Вечером, в тот самый день, когда она ударила меня указкой, она пошла принимать ванну. Каким-то образом провод от электрического водонагревателя оторвался и упал в воду. По законам физики, вода отличный проводник тока. Из-за того, что обогреватель был подключен не через счётчик с предохранителем и рубильником, а в обход, чтобы платить меньше за электричество. 380 вольт. Вода в ванной выкипела, а Маргариту Вениаминовну хоронили в закрытом гробу. Видел Бог - я не желал физичке зла.
Через несколько дней меня с родителями вызвали в отделение полиции. Копы предположили, что это я залез в окно к Марго и увидев ее в ванной, вырвал и бросил в воду провод, находящийся под напряжением. Мол, я таким образом расквитался за обиду, причиненную мне публично перед всем классом. Но у меня на тот вечер было железное алиби - семейный поход на спектакль "Портрет Дориана Грея".
- Просто поймите нас, дети в его возрасте очень агрессивны, и не осознают последствия своих действий, - начал оправдываться следователь, после тот, как отец показал наши билеты.
- Мы вас прекрасно понимаем. Всего доброго! - сказал в ответ глава нашей семьи, когда мы уходили.
- Мы должны проверять любые версии.
- Почему они вызвали на допрос именно тебя? - Строго спросила мать, когда мы сели в наш минивэн. В тот момент мне было стыдно признаться, что я получил получил ткацкой, зато, что я "летал в облаках", а не за то, что открыл учебник не на той странице, как я сказал тогда дома.
- Успокойся, дорогая. Это всего лишь формальность. - Отец пытался успокоить мать, заводя машину.
- Мы вкладываем огромные деньги в твое образование, а у тебя возникают конфликты с учителями. Как это вообще понимать?
Мать впервые повышала голос на меня. Слезы выступили на глазах. Я хотел вжаться в сиденье, мечтая превратиться в обшивку. Мать не унималась, продолжала орать, даже, когда мы выехали на автостраду, чтобы ехать домой.
- Сопляк, ты будешь наказан. Никакого свободного времени. Никаких твоих книжек про чертовщину всякую. Сегодня же выброшу.
Мир в моих глазах рушится со скоростью карточного домика. Раз и он рухнул. Руки отца дрожали, вцепившись в руль.
- Милая, пристегнись, - пробормотал отец, но мама его не слушала и продолжала на меня кричать.
Слезы заливали мне глаза. Я не мог их контролировать. Они телки сами по себе. Я плакал. Она орала. Отец молчал.
Неожиданно машина заходила ходуном. Ее бросило к бордюру. Отец нажал на тормоз. Авто не успело сбросить скорость, когда левое переднее колесо, теранувшись об бордюр, провалилось с сточный канал, для слива дождевой воды с асфальта. Такие каналы, обычно накрывают решетчатыми плитками, но в этом месте плитка была сдвинуто, мгновенно застопорив машину на месте. Все звуки превратились в один протяжный звон, будто в уши попала вода. Отец дернулся вперед, но ремень безопасности удержал его в кресле. Я удалился лбом об его сиденье. Кровь из рассеченной головы начала заливать глаза. Я начал кричать. Затем, посмотрев на мамино место, я увидел, что ее нет. Лобовое стекло разбито. Она вылетела из машины, в тот момент, когда мы налетел на яму. Осознав, что произошло, я потерял сознание.
Следующие месяцы просто стерты из моей памяти. Не помню ничего, что происходило, даже похорон.
Отец начал пить. После похорон матери, он забухал. Его бизнес рухнул. Жизнь, следующие четыре года, для него была сосредоточена на алкоголе.
- Пап, перестань пить, подумай обо мне, - однажды сказал ему я, вернувшись из школы, и увидев отца за столом на кухне со стаканом в руке.
- Заткнись, щенок, не твое дело! - Заорал он на меня, запивая алкоголь.
Я провалился под землю. Такого я не ожидал. До этого он никогда на меня не повышал голос, а тут такое. Я заплакала, хотел бежать в свою комнату, но что-то меня остановило. Я почувствовал странный сыроватый запах. Мой мозг сосредоточился и начал вспоминать, где я чувствовал его раньше. Отец встал из-за стола, пнув ногой табуретку, поплелся к холодильнику. Открыв дверку, он достал полупустую трехлитровую банку с маринованными огурцами. Закрыв дверку и держа банку перед собой, пошарпал обратно к столу.
- Будешь меня учить, что мне можно делать, а что нельзя, - бормотал он себе под нос. Неожиданно время словно остановилось. Все начало происходить, как в замедленном фильме. Я вспомнил этот запах. Этот запах я чувствовал на похоронах Маргариты Вениаминовны, а затем на похоронах матери. Это запах мертвецов. Запах тлена. Запах смерти.
Нога отца поскользнулась на линолеуме. Он полетел вперед. С грохотом и хрустом ломающегося стекла, отец упал на живот, накрыв собою банку. Раздался хрип. Вокруг него начала расплываться лужам алой крови. Я бросился к нему. У меня зашумело в ушах, от подскочившего давления. Помог отцу перевернуться на спину. Он весь был в крови, из плоти торчала осколки стекла, рядом валялись огурцы. Кухню заполнял противный, приторно-сладкий запах крови.
- Послушал, сынок, - захрипел отец, - ты должен знать правду. Ты не наш сын. Мы усыновили тебя еще младенцем, когда узнали, что мы с твоей матерью не можем иметь детей. Мы не совместимы.
Это были его последние слова. Осколки стекла пробили ему аорту и большую часть органов. В течение нескольких минут он истёк кровью. Я остался совсем один. Один в этом огромном и жестоком мире. Не зная, что мне делать, я позвонил в полицию, скорую, МЧС.
Через неделю, меня определили в приют. Мне там было ужасно тяжело. Мысли, о том, что меня много лет обманывали, не давали спать по ночам. Другие дети смотрели на меня искоса. Я ни с кем не общался. Воспитатели обходили меня стороной. Я был в приюте, но не был его частью. Спал я на верхней полке двуспальной кровати.
- Хорош вертеться, приборов, - закричал парень, который спал снизу и долбанул ногами по моему матрасу. Матрас подбросило, и я вывалился на пол. С грохотом упал на досчатый пол, я забыл от боли. Руки и голову пронзила резкая боль, словно ломались кости. Включился свет и в спальню выбежала воспитательница.
- Что за шум? - Раздраженно выкрикнула она.
- Я ничего не делал, - сразу начал оправдываться мальчик, который столкнул его с кровати. Я замер на полу и тихо плакал. Другие ребята начали высовываться из под одеял.
Воспитательница подбежала ко мне.
- Ты в порядке? - Ласково спросила спросила она, помогая мне встать.
В этот момент раздался треск и верхняя полка, на которой я спал, рухнула вниз. Мой обидчик завопил. Воспитательница рванула к нему, пытаясь поднять кровать.
- Помогите мне, что уставились? - Заорала она. Все начали вскакивать со своих кроватей.
Отбросив верхнюю часть кровати, все увидели ужасную картину. Металлический уголок кровати размозжил череп ребёнка.
Все, словно по щелчку пальцев, уставились на меня. Я сбежал из приюта той же ночью. Бежал по ночным улицам прочь от всех, прочь из города, прочь от людей.
Я бежал до самого рассвета. Выбежал из города я бежал мимо дачных домов, садов, огородов. Забежав в лесной массив, упал на холодную траву и уснул.
Проснулся от того, что дневное солнце припекало мне голову. Осмотревшись, я почувствовал сильный голод. Неожиданно до меня донёсся лай собак. Звук приближался.
Вскочив на ноги, я подбежал к дереву. Что за собаки? Полицейские легавые? Охотничьи? Собаки приближались. Лай раздался совсем рядом. Спрятавшись за деревом, я замер, затаив дыхание. Две рыжие овчарки в ошейниках и металлических намордниках остановились рядом со мной. Я смотрел на них, они смотрели на меня. Затем случилось нечто необыкновенное, ищейки заскулили и испуганно побежали прочь.
- Вот он! Далеко собрался? - Неожиданно, сильная рука схватила меня за кофту. Попытался вырваться, но хватка только усилилась. Обернулся. Высокий полицейский с широкими скулами стоял рядом со мной.
- Мы тебя всю ночь искали, засранец. Если бы не собаки...
- Отпусти меня, иначе все будет плохо, - полуплача попросил я.
- Все будет хорошо, ты не в чем не виноват, то был несчастный случай.
- Нет, это я виноват!
- Вот вы где, - пробормотал второй коп, подбежавший с другой стороны.
Час спустя меня привезли в отделение полиции. И вот я сижу тут и в который раз рассказываю вам свою биографию.
Полицейские были очень дружелюбными. По крайней мере, они пытались такими казаться. Натянутые улыбки, но напряженные взгляды. Просторный кабине с голыми стенами, небольшим, привинченным к полу столиком, два стула, и лысый полицейский, напротив меня. Почему он лысый? Ведь лысые люди похожи на тюремщиков и не внушают доверия окружающим, а полиции нужно ведь доверять.
- Но все же, паренёк, зачем ты сбежал, если куча свидетелей видели, что ты не причём?
- Я очень испугался...
- Испугался чего? - Полицейский встал со своего стула и подошел ко мне так близко, что я почувствовал его запах пота. - Испугался, что тебя отправят в колонию для несовершеннолетних?
О чем это он? Что он несет? Как же есть хочется. По быстрее бы уже все закончилось и меня, наконец-то покормили, как обещали. Открылась дверь и в кабинет вошел еще один коп, держа в руках папку-скоросшиватель.
- Результат экспертизы, - пробормотал вошедший и с недовольным видом бросил папку на стол. Упал на гладкую поверхность, она еще чуть-чуть проехала и замерла. Меня сперва обдало кипятком, затем холодом. Что-то тут не так.
- Спасибо, Серег, - ответил на это лысый, и Серега вышел из комнаты. Что за экспертиза? Полисмен протянул руку к папке. Я пристально смотрю на ее гладкую чёрную поверхность. Он поймал мой взгляд.
- Знаешь, что в ней?
- Несет... - Пытаясь скрыть дрожь в голосе, ответил я. Ухмыльнувшись, коп взял папку. Листая, он смотрел то на листы, то на меня.
- Ты знаешь, что тут собраны доказательства твоей причастности к смерти родителей, школьного учителя и несовершеннолетнего.
Время остановилось. Мое сердце перестало биться. Я глубоко вдохнул. Комната начала кружится вокруг меня. Погас свет.