Гарбузов Юлий Викторович : другие произведения.

Xviii

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Ночь я не проспал, а промучился. Несмотря на кольцо костров вокруг укрытия, я все время прислушивался к ночным крикам и шорохам, постоянно доносившимся извне. Многократно вставал, выглядывал наружу, проверял костры, подбрасывал в них сучья, когда представлялось, что огонь слишком слаб. Несколько раз поднимался ветер, шевелил хлипкие стены моего обиталища, а я, принимая их за попытки проникновения ко мне кого-то живого, всякий раз хватался за топор. В те короткие промежутки времени, когда удавалось задремать, меня мучили кошмары. То снилось, что сам Кирилл обнаружил мое убежище и пытается меня схватить, то будто кто-то гонится за мной на моторной лодке, а я никак не могу уйти от преследования, то вроде бы меня окружили люди Кирилла и выкрикивают в мой адрес непристойные оскорбления. При этом каждый раз я подхватывался и, судорожно схватив топор, в испуге озирался по сторонам.
  Наконец начало светать, джунгли затихли, и я ненадолго забылся тяжелым сном. С восходом солнца встал, умылся в ручье и позавтракал остатками вчерашнего пиршества. Наполнив пластиковую емкость свежей водой, стал собираться в путь. Очень было жаль сниматься с насиженного места. Хотелось как следует выспаться, потом поохотиться и всласть поесть. Но разум мой говорил, что сидеть на месте, даже на таком уютном как этот временный лагерь, означало только одно - дожидаться смерти. А это в мои планы никак не входило.
  Положив в Лёнину бандану бутыль с водой и вторую половину птичьей тушки, я связал ее в узел, надел на конец палки и с этим грузом на плече двинулся по направлению к седловине, постепенно поднимаясь вверх по склону. С первых же шагов пришлось продираться сквозь молодой подлесок и вездесущие лианы, опутавшие все: деревья, кусты, валуны и бурелом. Тогда-то я и оценил по достоинству свой туристский топорик, без которого не продрался бы сквозь девственные заросли ни на шаг.
  Продвигался я чрезвычайно медленно, ветки царапали открытые части тела, в мое тело впивались длинные колючки, причиняя нестерпимую боль. Но я, собрав в кулак остаток воли, упрямо шел вперед. Будь моя одежда из менее прочной ткани, она через час-другой превратилась бы в лохмотья. Делая короткие привалы, я мечтал набрести на какую-нибудь звериную тропу. Такие тропы непременно здесь существовали, ведь лесные звери должны были как-то спускаться к речке на водопой.
  Моя бутыль быстро опустошалась, и спустя час-другой я выпил последний запас воды. А жара стояла такая, что лес, казалось, вот-вот воспламенится, и мне всерьез грозили скорое обезвоживание и перегрев. Набрести бы на родничок, хотя бы самый маленький. Но поблизости не было ничего похожего. Конечно, в крайнем случае можно было спуститься к речке, но тогда пришлось бы начинать подъем сначала. На листьях некоторых растений кое-где еще оставались капли утренней росы. Я слизывал их, как мог, но питьем это можно было назвать чисто символически.
  Держаться нужного направления было относительно несложно. Поскольку шлюз находился к югу от меня, следовало идти так, чтобы до полудня солнце светило слева, а после - справа. Кроны деревьев, смыкаясь, скрывали от меня солнце, но кое-где все же встречались просветы, и тогда я корректировал свой путь.
  После полудня, изнемогая от жажды и голода, еле волоча ноги от усталости, я вышел на широкую террасу и сделал привал. Лес никогда еще не казался мне таким враждебным и диким. Ноги, руки и спина гудели, во рту было сухо, как в пустыне, а желудок то и дело сводили болезненные голодные спазмы. Нужно было срочно поесть и попить. Но если какой-то запас еды у меня был, то воды не было ни капли. Да, такие походы мне уже не по возрасту. Но что поделаешь, нужно напрячь все силы для последнего - другого выхода нет.
  Облюбовав удобное место для костра, я развел огонь, чтобы приготовить остатки птичьего мяса. При столь сильной жаре оно уже начало портиться и издавало специфический "запашок". Но я на это не обращал внимания. Ведь если мясо хорошенько пропечь, живущая на нем микрофлора неизбежно погибнет, и его можно будет спокойно есть.
  От костра я старался держаться подальше, так как жара стояла адская. Ожидая, когда сучья прогорят и превратятся в угли, я присел недалеко от травянистого растения, возвышавшегося над землей метра на два с половиной, по форме напоминающего кукурузу. Стебель его был толщиной сантиметров пятнадцать, не меньше. Верхушку венчал крупный колос - тоже вроде кукурузной "метелки", но початков не было. Глянцевитые сидячие листья с параллельным жилкованием были широкими и плотными.
  Неожиданно на край листа кукурузоподобного растения села небольшая птичка и, задрав узкий длинный хвостик, опустила головку в листовую пазуху. Через полминуты она тряхнула перьями, и от нее во все стороны полетели мелкие брызги. "Вода! Я спасен!" - чуть не крикнул я во весь голос и подбежал к растению. Птичка тут же вспорхнула и скрылась в кустах, а я увидел воду, скопившуюся в пазухах листьев - граммов по пятьдесят в каждой. Как видно, это были остатки обильной устроенней росы, не успевшие испариться, несмотря на изнуряющую жару.
  Пить непосредственно из пазух было чрезвычайно неудобно. Хорошо было бы иметь трубочку для коктейля. Дрожа от жажды и волнения, я принялся искать какое-нибудь растение с трубчатым стеблем. И нашел! Это был какой-то злак, высохший на солнце. Вырезав тростинку длиной с ладонь, я припал к стеблю и начал жадно сосать воду.
  Наконец-то мне удалось напиться. Нужно было во что бы то ни стало набрать воды в пересохшую посудину, но это мне никак не удавалось. Что делать? Ведь я, судя по всему, не прошел еще и половины пути до седловины.
  Пока я решал проблему утоления жажды, сучья в костре прогорели, и на их месте громоздилась горка тлеющих углей. Пора было зарывать в них мясо, что я тут же и сделал. Оставалось только ждать, когда оно дойдет до кондиции.
  Чтобы как-то убить время ожидания, я отправился осматривать террасу и ближайшие участки окружавшего ее леса, где обнаружил еще несколько "кукурузин" с запасенной водой. "Если таковые будут встречаться и дальше по дороге до седловины, то и бутыль наполнять не нужно, - с надеждой подумал я. - Кроме того, как это ни мучительно, до седловины можно кое-как дотянуть вообще без воды, а там обстановка сама подскажет какой-нибудь выход из положения".
  Наконец из-под углей стал доноситься аппетитный аромат тушеного мяса. Я аккуратно разгреб их и извлек сверток из пальмовых листьев. Было слышно, как внутри его, кипя, клокочет ароматный сок. Двумя палочками положил мясо на ствол упавшего дерева и дал ему немного остыть. Развернув листья, с жадностью набросился на птичье мясо "с душком". До чего вкусным оно мне показалось! Честное слово, лучше, чем свежее. Не зря, наверное, забайкальцы обожают омуль именно с таким вот "душком!"
  Плотно пообедав и запив "кукурузной" водой, я посмотрел на солнце. Давно пройдя верхнюю кульминацию, оно клонилось к западу. Это означало, что сегодня дальше идти нет смысла. Пора готовить укрытие и постель, в чем я уже успел приобрести какой-никакой опыт.
  Проснувшись с рассветом и, подгоняемый желанием поскорее двинуться к седловине, я подхватился и сделал несколько физических упражнений. Ужасно болели мышцы ног, спины и шеи. Как видно, после непривычного хождения по горной местности. Наскоро разогрев последний запас мяса, доел его с волчьим аппетитом. В пазухах "кукурузных" листьев плескалась через край холодная вода, и я с жадностью выпил несколько порций.
  Забросав землей остатки ночных охранных костров, собрал свое скудное имущество и со свежими силами вознамерился продолжить путь. Пить я намеревался из пазух листьев, а на обед - добыть что-нибудь, охотясь на повсеместно встречающихся в изобилии небольших птиц, грызунов, змей, сухопутных крабов, улиток или, в крайнем случае, личинок крупных насекомых. Воду тоже можно было достать относительно просто, но кто знает, растет ли местная "кукуруза" дальше по пути предстоящего следования. А вода, как известно, важнее пищи. Все же нужно было найти способ наполнить пластиковую емкость. Проще всего это можно было сделать, засасывая в рот воду из пазух через тростинку, а потом выливать в сосуд. Но я тогда не томился жаждой, и такой способ представлялся мне негигиеничным. Хотелось найти какой-нибудь другой.
  В результате настойчивых поисков мне все же удалось найти растение с листьями на длинных трубчатых черешках. Сорвав такой лист и срезав с черешка листовую пластину, я получил гибкую трубочку. Сливая через нее воду из листовых пазух "кукурузин" подобно тому, как шоферы сливают из бака бензин, быстро наполнил пластиковый резервуар.
  Теперь можно было отправляться в поход. Но меня плотно обступали деревья, и я не мог определить точного направления на седловину. Влезть бы на какое-нибудь дерево и осмотреться, но мне это было не по силам. Можно идти, продолжая постепенно набирать высоту, а у седловины, если окажусь выше, спуститься вниз. Спускаться все же легче, чем карабкаться вверх по склону. А пока двинулся наугад.
  Запасшись адским терпением, я пошел на запад, постепенно взбираясь на гору. Неожиданно вышел к каменистому обрыву, откуда моему взору открылась седловина. До нее, казалось, рукой подать - стоило лишь чуточку подняться вверх и немного пройти вперед. Но я знал, что в горах расстояния обманчивы. Дай Бог дойти до цели хотя бы до заката.
  Обходя обрыв, я увидел внизу на уступе большое птичье гнездо с кладкой из четырех яиц, размером с куриные. Как видно, его хозяйка отлучилась в поисках пропитания. Мне тут же захотелось их достать, чтобы как-то разнообразить обеденное меню. Цепко хватаясь за кусты, лианы, траву и надежные камни, я добрался до гнезда, рассовал яйца по карманам штормовки и, преисполненный гордости за свою охотничью смекалку, уже готов был возвращаться с богатой добычей. Подняв голову, я внезапно увидел несущуюся на меня крупную птицу и вовремя прикрылся рукавом. Она хлестнула меня по лицу могучими крыльями, больно ударила по руке когтями и с криком описала в воздухе круг, намереваясь атаковать вторично. Откуда-то появилась вторая и понеслась вслед за первой. Я выхватил нож и взмахнул им, когда птицы дружно на меня накинулись. Нож угодил во что-то мягкое, и одна из птиц громко вскрикнула. Вниз дождем полетели пух и серые перья. Раскинув широкие крылья, раненая птица, как на парашюте, беспомощно опустилась на уступ пятью метрами ниже. Другая кружила надо мной с угрожающими криками, но вторично атаковать так и не решилась. Пользуясь моментом, я быстро взобрался наверх и укрылся в кустах.
  Не знаю, как мне удалось не разбить яйца. Я завернул их каждое в отдельности в мягкие лопухи и сложил в ленину бандану. Класть рядом с ними бутыль с водой не рискнул, дабы не разбить яиц. Пришлось для нее из тонких лиан сплести оправу, привязать ее к бечевке, чтобы нести, перекинув, словно ранец, через плечо.
  Дальше я пошел с небольшим набором высоты. Идти было труднее, чем до сих пор, так как на этом участке на каждом шагу встречались бурелом, кочки и глубокие рытвины. Мои кроссовки были готовы вот-вот развалиться, и я, желая сохранить их хотя бы в относительной целости до конца пути, старался ступать как можно осторожнее.
  На этом этапе подлесок был особенно густым, а с ветвей вековых деревьев свисали лианы, гибкие и прочные, как стальная проволока. Корни деревьев, переплетаясь, образовывали узкие щели, между которыми хлюпала темно-зеленая жижа, зловонная и вязкая, как кисель. Тридцатиметровые деревья медленно покачивались, и их корни, наползая друг на друга, зловеще скрипели. Если нога застрянет в такой щели между корнями, они в два счета превратят ее в кровавое месиво.
  Выйдя на небольшую полянку, я присел отдохнуть на поваленный ствол и почувствовал жуткую усталость. Ноги болели так, словно их кто-то выкручивал во все стороны. Мышцы не просто ныли, а стонали от усталости. Пот пропитал одежду до такой степени, словно я не меньше часа брел под проливным дождем. Вокруг, мягко хлопая крылышками, вились огромные бабочки. Они садились на мои руки, лицо, шею, и длинными хоботками спивали капли пота, выступавшего на коже. Я с интересом рассматривал их перламутровые крылья с причудливыми узорами жилкования. Если когда-нибудь придется вернуться в это место, я непременно пополню ими свою и без того богатую коллекцию насекомых. Но сейчас можно было лишь немного за ними понаблюдать.
  Солнце еще не миновало зенит, поэтому нужно было во что бы то ни стало продолжать движение к заветной седловине. Чудовищным усилием воли мне удалось подняться и, превозмогая нечеловеческую усталость, двинуться дальше. Я экономил воду, как мог, но баклажка уже почти опустела, а пополнить запас живительной влаги было негде. "Кукурузные" стебли больше не встречались, и даже между корнями деревьев в этой части леса было сухо, как в Сахаре.
  Солнце, казалось, высосало из меня всю энергию до капли. Моя усталость достигла такой степени, что я перестал ощущать боль в ногах, спине и пояснице. Шел, механически переставляя онемевшие ноги, словно это были деревянные протезы. Пройдя еще часа два, а может три, я заметил, что окружающий меня лес преобразился. Деревья стали более приземистыми, подлесок поредел, и лианы опутывали растения не так густо. Но иногда все же приходилось пускать в ход топорик.
  Вознамерившись было сделать привал, я вдруг услышал на фоне ставшей уже привычной какофонии лесных криков, треска и шума новый, до боли знакомый звук. Сначала я никак не мог припомнить, что это за звук, но когда все же понял, радости моей не было предела. Где-то журчала вода. Забыв об усталости, я побежал вперед и через несколько минут оказался на берегу ручья.
  Я пил и пил ледяную воду, а жажда все не утолялась. Наконец понял, что нужно вовремя остановиться, иначе возникнут проблемы. Сбросив с себя одежду, я упал в сносившую меня вниз холодную воду и стал в ней плескаться, с трудом удерживаясь за округлые камни. Наконец я охладился до такой степени, что захотелось на солнышко, которое пекло, как в Преисподней.
  Встав у берега во весь рост, я увидел, что нахожусь на самом гребне хребта седловины чуть выше перевала. Ручей стекал откуда-то сверху, с востока - как видно, из-под ледника, и его воды, пенясь, белым потоком срывались вниз с уже известной мне скалистой стены. На юге вдали за перевалом синела безбрежная гладь океана, а справа, у подножья пологого склона на пригорке красовался шлюз. Вокруг него ветер волновал пожелтевшую от зноя траву, среди которой словно языки пламени длинной цепочкой выстроились оранжевые флажки, обозначавшие путь к моему первому лагерю. Едва не закричав от счастья, я хотел было немедленно начать спуск, но то, что я неожиданно узрел, заставило меня тут же спрятаться за ближайший куст.
  У шлюза бродили люди. Их было двое. Притаившись за кустом, я долго наблюдал за ними, не решаясь высунуть носа из-за зелени. Слава Богу, кажется, они меня не заметили. Я решил вернуться к своим вещам, чтобы пообедать, хорошо обдумать сложившуюся ситуацию и наметить план предстоящих действий.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"