На полковника Миронова недавно пришёл приказ об увольнении. И как бы ему не хотелось уходить на дембель, но возраст есть возраст. Он начальник немаленького гарнизона на отшибе страны, всё ему здесь подвластно и доступно. А как там, на пенсии будет, одному чёрту известно. Наверное, думая об этом, полковник и рванул в тундру. Мало ему оказалось складированных алюминиевых листов в ангарах и приготовленных для вывоза на "большую землю", надо было запастись ещё чем-нибудь. А то, что же, получается, служил-служил и ничего не нажил?
По округу был приказ, в связи с пургой/метелью в тундру на одной технике не выходить. Но он же полковник и сам себе здесь хозяин. Да и возьми он кого ещё, узнают ведь потом. А так, можно выйти на одной ГТС-ке (Гусеничная Танковая Самоходка), взяв за рычаги проверенного мичмана. Как только были собраны рюкзаки с едой (хлеб, рыба) и спиртом, взяты охотничьи карабины и патроны, ГТС-ка рванула в тундру. В поиске стада оленей. Мясо и шкура - ходовой товар на "большой земле". Дорог в том месте не было вообще, да их и не могло быть. Какая может быть дорога в тундре, тем более в метель. Ориентировались по карте. Пару дней тому назад вертушки засекли стадо оленей (те, как правило, стоят на одном месте неделю, сквозь 3-ёх метровый слой снега, чувствуя ягель (мох) и откапывая его копытами). Вот полковник и проложил на карте маршрут линейкой и карандашом. По нему и шли. И всё бы ничего, если б не пурга. Видимость нулевая, а опасность подстерегает на каждом метре. Можно провалиться в каньон (овраг). Если снег не идёт, увидеть его при движении можно, а если идёт? На карту наносить бесполезно, так как одни каньоны засыпает (и так, что снег выдерживает и танк и самоходку), другие ветер "разрывает". Обозначать на карте бессмысленно, они как дюны.
Мичман Коля этот роковой каньон не увидел. ГТС-ка ушла вниз. Пролетев 50-т метров она "мордой", под 90 градусов, врезалась в снег. Лобовое стекло вышибло при падении, и кабина наполнилась снегом. Всё самое трагичное произошло как раз в этот момент. Полковник держал Сайгу между ног и карабин своим стволом просто и спокойно продырявил голову своему владельцу. Металл вошёл через подбородок и вышел в районе затылка Миронов умер мгновенно, так и не успев ни оленей пострелять, ни дела новому начальнику гарнизона передать. Кресло, на котором сидел мичман, от такого удара и под таким углом, ушло вперёд, под приборную панель и срезало Коле ноги.
Только когда метель прекратилась, а в гарнизоне уже каждый знал о пропаже начальника, в небо были подняты вертушки для поиска. Стояла полярная ночь. Искать было трудно. Глаза выхватывали только то из темноты, на что был направлен свет с вертолёта. В один момент блеснули катафоты, и пропавшая самоходка была засечена. Вскоре с аэродрома был поднят тяжёлый вертолёт, способный поднимать грузы, торчащая из снега "жопа" самоходки зацеплена, и извлечение техники из каньона названо успешным. Когда ГТС-ку открыли, не поверили своим глазам. Мичман был жив. Болевой шок помог мичману не потерять сознание, а семнадцатилетний срок службы в этих краях выжить в тот момент. После падения, он снял с себя брючный солдатский ремень и перетянул им одну культю, останавливая кровь. C карабина полковника отцепил ремень и перетянул вторую. После, всё же, ушёл в себя. Снег сделал своё дело - было тепло, а запасы пищи и спирта помогли продержаться целую неделю рядом с покойником. А дальше ему было впору завидовать своему погибшему пассажиру. Военные спецы пришили мичману и самовольный выезд в тундру, и попытку убийства начальника гарнизона. Его уволили без учёта срока службы и выходного пособия. Вскоре на аэродром прилетел Ан-12, куда погрузили цинковый ящик с полковником и занесли мичмана. Так они и отправились вместе на "большую землю". Один в Москву, искать место на кладбище, другой в Подмосковье, квасить в хрущёвке. Кому повезло больше, не знаю. Думается, всё же, тому, кто остался ЖИВ.
История 72
Пройдя немного по палубе пограничного катера, Игорь остановился. Окинул взглядом деревья на близлежащем островке, расправил широкие плечи и глубоко вдохнул. Жизнь хороша. Он старший корабельный старшина, кандидат в мастера спорта по боксу, женат, у него двое детей. Есть, кого после себя оставить, кому потом заботиться и чем заняться после вахты сегодня. "И погода просто шепчет. Скорее бы... в зал. Перчатки весят на крючке над кроватью в общаге. Чёрные. Уже пообтёрлись, надо бы заменить...". Ещё один глубокий вдох - в это время в Высоцке хорошая погода и чистый воздух - грудная клетка раскрылась, лёгкие наполнились кислородом. Хороший удар наотмашь и вот уже вылетел один позвонок и второй (при хорошем ударе позвоночник человека может быстро "осыпаться в трусы"). Игорь не успел понять, что произошло, потеряв сознание. Нормальная жизнь на этом закончилась.
Лёжа на койке в военном госпитале, Игорь Коротнев, размышлял. И откуда он мог знать, что матрос-срочник будет дёргать за рычаги, что турель развернётся и ударит его, стоящего в этот момент на палубе. Ведь не учений, ни войны. На лицо грубейшее нарушение и теперь, из-за любопытства матроса, он лежит и не может встать. Ноги как ватные, не двигаются и не слушаются. Позвонки, вроде, вставили, но эффекта нет. Он не может без посторонней помощи даже в коляску сесть. Хуже новорожденного ребёнка. Тот, беспомощный, хоть не понимает ничего, а здесь взрослый, рослый мужчина... Жена ясно заявила, при одном-единственном визите к нему, что ухаживать за ним не будет, если на ноги его не поставят. Соседи звонили, говорят, она уже ёбаря в его квартиру притащила. Сын-оболтус, учится в институте, в Питере, ни разу не заехал. Дочка-лапочка, в 6-ом классе, приходила несколько раз, но она против мамки не пойдёт. Выпишут, куда ему?
Сняв комнату в Выборге, Игорь успешно стал делать табуретки для предприимчивых финнов. Двигался по комнате на руках и коляске, ноги тащились и висели плетьми. Стал пить. Один раз вскрыл себе вены, но его успели спасти. Жена развелась, дети забыли. Радость осталась только в общении с бутылкой. Прошло полгода и хозяйка квартиры, старушка, стала сдавать соседнюю комнату дальнобойщикам. Те два парня мотались в "Чухляшку" и без проблем привозили "бухло" в канистрах, обеспечив инвалида-колясочника дополнительным заработком. Игорь легко нашёл в местной округе любителей "выпить по дешевле" и быстро распродавал привезённый алкоголь. Конечно, он и сам пристрастился. И однажды, как в своё время позвонки, не выдержала печень. То, что не успел закончить тупой кухонный нож, завершил алкоголь. Вот и вся жизнь.