Как-то оказались мы волею судеб и большого военного и гражданского начальства в глухом уголке Саратовской губернии в составе сборного автобата -на уборке урожая от славной Таманской дивизии из подмосковья. Во времена оные это широко практиковалось по всей нашей многострадальной Родине.Роты разместились в окрУге полусотни километров, а штаб наш осел по-чапаевски - в центре, то бишь в райцентре. Вот уж поистине медвежий угол!Вокруг - красота неописуемая: горы, леса,необьятные поля, поля и поля, бездорожье, чистейшие озера и речушки... Но не это главное: для нашей молодой кипучей энергии главным было - прекраснейшее и волнующее кровь окружение и доступность лиц противоположного пола... Разнообразное, многочисленное, расчудесное и , главное, очень непритязятельное. Словно прекрасные легкие бабочки стайками порхали они возле нас дни и ночи напролет...
Но не об этом разговор. Все это волшебство в конце конце-концов приедается и поневоле вспоминаешь о доме, семье и так далее по списку. Начинаешь скучать, тосковать и беспокойно ворочаться ночами. Письма летят домой всё чаще и полновеснее, а ответы ползут, кажется, всё медленнее и дольше. Мобильников-то в те поры не было! И вот в конце-концов не выдерживаешь и ищешь любую возможность напомнить о себе, заявить, так сказать, своё законное право, пообщаться, снестись с родными душами, услышать дорогие голоса любимых и детей вот сиюминутно, прямо сейчас. И это уже превращается в навязчивую идею, в манию, в одержимость. Но вы-то, надеюсь, т ещё в такой глубинке, хоть и именующей себя районным центром!
Штаб размещался в старом но добротном здании школы из красного кирпича с узорами и арками, несокрушимом и прекрасном в своей изысканной архитектуре. Явно бывший барский . С прекрасным садом, прудом и пристройками. И был в этом царстве прошлого великолепия - телефон!Как и положено - в кабинете директора, на широченнейшем старинном столе, подозрительно похожим на билярдный. Но вот беда- аппарат был нем как рыба и ещё немее. Он всех нас только раздражал и нервировал одним своим присутствием! Был он глух и нем как Герасим, даже больше - он не мог вымолвить даже му-му. И был у нас даже целый начальник связи. Со своими радиостанциями, аккумуляторами, телефонными аппаратами - но всё это его богатство для нас тоже было мертво и бесполезно, ибо предназначалось только для служебной связи с подразделениями да оперативной - с вышестоящим штабом. Такая безнадега. До Москвы всё это бесполезное хозяйство не добивало. Не хватает мощИ - как любил говаривать главный наш связист... Но и он однажды не выдержал и решительно с нашего молчаливого согласия отправился к начпроду, а потом куда-то исчез на полдня на нашем командирском уазике с огромной и нехилой поклажей.
И - о, чудо! Вечером у нас случился праздник! Да что там праздник - целый фестиваль! Международный! Хотя - вернее сказать - междугородний! Великий Немой - заговорил! Прохиндей-связист гордо доложил командиру, что вся ночь- наша! Как это ему удалось - Бог весть, но факт был налицо - вожделенная связь заработала...Даже командиры рот и взводов слетелись издалека к великой радости их подчиненных... И - вот оно, блаженство! Ну и отвели мы душу. Условие было только одно : каждому - один вызов. По одному заходили мы в вожделенный кабинет, волнуясь, потея и бледнея, ну совсем как когда-то в далекие школьные годы.Только по другим, естественно, причинам. Зато выходили - довольные, слегка оглушенные и отрешенные, умиротворенные, нездешние как бы... Но - не все! Начфин вылетел оттуда пулей, с такой силой пнув ногой дверь, что чуть не треснул ею в лоб нетерпеливому очереднику! Он топал, орал и матерился, чего ранее от этого весьма интеллигентного человека никто никогда из нас не слышал...
Оказалось, когда его наконец-то соединили с родными Мытищами, трубку подняла невесть откуда взявшаяся там тёща из - под такой же глуши на окраине
Архангельской губернии, где и телефона-то отродясь не видели. И вот он ей - алло, алло, алло! А она спокойненько так отвечает:
Алё здесь не живет! И - кладет трубку! Всё! Аут! Капут!
Смех и грех. Но в ту незабываемую ночь мы были великодушны: под утро он все же дозвонился. Такие дела...