Ровчак в Старых Бобовичах слыл вешней легендой. И крупных щук в нём ловили, и кое-кому приходилось поневоле искупаться. Всякое в непогоду случалось. Временный ручей в Ровках оказывался стремительным. Попово поле сбрасывало зимние одежды, ставшие водой.
В тот год снегу намело много, весна воцарилась дружная. Гущино болото шустро наполнилось ледяной влагой, которая по нашему переулку ринулась к Ипути. Половодье начиналось у меня на глазах. Попово поле с блестящими от солнца ручейками хорошо видно с огорода. Я подолгу смотрел на его сверкающую макушку.
Для меня ровчак был и гипнотическим, и музыкальным. Гипноз таился в необычных для села переменах и препятствиях. Других затопленных переулков в нём не существовало. Тем, кто тут жил, половодье представлялось бедствием, а для посторонних - не лишённой интереса буйной стихией. Смотрели с любопытством на журчащий, неумолчно мурлыкающий поток.
Его музыкальность привлекала и меня. Достаточно стать в углу под грушей, возле кустов смородины, и звуки спонтанного оркестра полой воды проникали в уши, заставляли задуматься. Если попытаться самому создать из воды мелодию, то попытка вряд ли увенчается успехом. Звуки связаны не только с высоким Поповым полем, но и с солнцем. Ручей казался уверенным в подпитке, и голос его не ослабевал. Удавалось расслышать даже подле сарая, поблизости от будущих грядок.
Чуткий воздух и ровчак - это два чуда весны. Как нежданно-негаданно налетали они на бобовцев, так и неприметно исчезали, оставляя после себя влажное русло. Оно уже не мешало ходить в школу. Весенние каникулы, приуроченные к разливу Гущина болота, у нас заканчивались.