Wer mit Ungeheuern kämpft, mag zusehn, dass er nicht dabei zum Ungeheuer wird. Und wenn du lange in einen Abgrund blickst, blickt der Abgrund auch in dich hinein.
Friedrich Nitsche
Сражающемуся с чудовищами следует позаботиться о том, чтобы самому не превратиться в чудовище. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.
Фридрих Ницше
Ч а с т ь п е р в а я
1
В динамике зазвучал голос секретарши:
- Шеф, пришел этот Реддам. Говорит, что уже есть результат.
- Пусть войдет.
Виктор прикрыл папкой лежащие на столе документы и потянулся в кресле. Интересно, что этот проныра успел накопать за несколько дней.
В дверях появилась долговязая фигура детектива. Он сел на стул для посетителей и выложил перед Виктором большой желтый конверт.
- Мне удалось раздобыть кое-какую информацию, мистер Воронофф, - Реддам с энтузиазмом похлопал по конверту веснушчатой рукой. - Боюсь, что ваши предположения подтвердились.
- Я не высказывал никаких предположений, - Виктор сдержал раздражение. - Я только просил вас отследить контакты моей жены.
- Пусть так, - легко согласился Реддам. - Но результаты моих наблюдений оказались весьма красноречивыми. Я даже не стал писать отчет - все понятно из фотографий.
Детектив достал из конверта пачку снимков и принялся один за другим передавать их Виктору.
- Здесь миссис Воронофф обедает в 'Ленивой устрице' с адвокатом Маргулисом... Вот они садятся в машину... Вот входят поодиночке в квартиру приятеля Маргулиса. Дальше не очень четко - съемка велась через стекло, а у приятеля на редкость грязные окна...
- Мне неинтересно знать про какие-то окна, - перебил детектива Виктор. - Ближе к делу.
- Я как раз подхожу к главному, - покладисто кивнул Реддам. - Вот тут хорошо получилось - это я снимал уже через раскрытую форточку. Даже родинка видна на бедре миссис Воронофф... - детектив явно гордился проделанной работой. - А вот здесь вообще красота - крупный план и оба, так сказать, в натуральном виде. Затейники какие... - лицо сыщика осветилось добродушной улыбкой.
- Хватит! - повысил голос Виктор. - Я не нуждаюсь в ваших комментариях. Это все?
- Еще не все, сэр. Тут у меня еще одна, с позволения сказать, фотосессия.
Реддам достал из конверта новую пачку снимков. На верхнем Виктор с удивлением узнал своего садовника Уоша, поливающего живую изгородь. На его черном до зеленоватости лице в обрамлении младенчески розовых десен скалились белоснежные, никогда не знавшие дантиста зубы. Следующий снимок зафиксировал супругу Виктора Елену, протягивающую руку в повелительном жесте. На ее лице играла плотоядная, ранее не виданная им улыбка. На очередной фотографии садовник держал в руке шланг с бессмысленно бьющей в сторону струей. Его лицо с запавшими в пароксизме страсти глазами было обращено к небу. Сладострастно распахнутый рот позволял разглядеть бóльшую часть пищеварительного тракта. У ног Уоша стояла на коленях миссис Воронофф с выразительно склоненной головой, покрытой очаровательными рыжими кудрями.
- Ничего себе фотосессия, - пробормотал Воронофф. - Что ж, информация и впрямь убедительная. Вы сделали свою работу профессионально, мистер Реддам. Передайте табель потраченного времени секретарю, она рассчитает ваш гонорар и приготовит для вас чек. Я подпишу.
- Спасибо, сэр. Но это еще не все.
- Вы как-то сверхъестественно усердны, Реддам. Феноменально преданы своему делу. Однако представленного материала мне вполне достаточно.
- Я ничего не возьму с вас за этот фильм, сэр. Но мне будет очень жаль, если мои вдохновенные усилия окажутся потраченными впустую. Я даже пострадал при съемках... - детектив задрал манжету и показал свежие малиновые царапины на бледной, покрытой курчавыми волосками, коже.
- Какой еще фильм? Где вы его снимали?
- В мотеле. Мне удалось залезть по водосточной трубе и наклеить микрокамеру на стекло. Окна в мотелях все же немного чище...
Реддам достал флеш-карту и вставил в гнездо компьютера. На экране возник обставленный стандартной мебелью гостиничный номер. По ходу видеоролика миссис Воронофф принимала ласки адвоката и чернокожего садовника одновременно, при этом активно руководя драматургией сюжета. Маргулис явно наслаждался новизной приключения. Уош выглядел относительно смущенным, однако выполнял все приказания хозяйки с видимым усердием.
2
Реддам ушел.
Виктор ощутил мимолетное недовольство собой из-за допущенной в разговоре с детективом несдержанности, но тут же отогнал это чувство, как несущественное. Он всегда жестко контролировал свои эмоции, но умел прощать себе мелкие оплошности, не позволяя педантизму превратиться из помощника в тирана. Воронофф откинулся на спинку кресла и поднял глаза к потолку, как делал всегда, когда нужно было проанализировать полученную информацию.
Фотографии шокировали Виктора лишь своим грубым натурализмом; сам же факт адюльтера не стал для него открытием. Чутье адвоката и умение реконструировать реальность, складывая ее из разрозненных мелочей, помогли ему почувствовать измену уже несколько недель назад.
В сущности, это был закономерный финал его отношений с Еленой. Она была дочерью его босса, крупного финансового воротилы, но брак с ней не был мезальянсом. К моменту женитьбы Виктор и сам был успешным адвокатом, умеющим, к тому же, выгодно вкладывать свободные деньги. Проблема была в другом: в верхнем слое существования, куда Виктор пробился с самого дна тяжким трудом и напряжением воли, его жена сонной рыбкой плавала с рождения. Ее мать рано умерла, а отец все свое время посвящал увлекательнейшему из занятий - превращению денег в еще бóльшие деньги. Папа умел это делать лучше других, благодаря чему был известным и уважаемым в городе человеком. Маленькая Елена никогда не задумываясь о том, что такое деньги - средство для жизни или ее смысл.
'Не надо ханжества, - перебил собственные мысли Виктор. - Для многих людей деньги - это одновременно и средство, и цель, и смысл жизни. И в этом нет ничего плохого, если эти деньги заработаны, а не украдены или отняты силой. Каждый имеет право на собственных богов. И вообще, нельзя все сводить к деньгам, это слишком примитивная схема. Есть сколько угодно увлеченных делом богатых людей, для которых воплощение мечты важнее финансового успеха. Тут другое. Просто существует порода людей, заполненных упругой, агрессивной, все отталкивающей пустотой. Да, именно так - они не пустые, они заполнены пустотой'.
Впрочем, по большому счету Елена была равнодушной к деньгам, полагая их неиссякаемое наличие чем-то само собой разумеющимся. Жизнь дочери магната состояла из стандартных для ее класса развлечений. У нее не было личного, независимого от других отношения к окружающему миру. Она просто пользовалась им, как пользуются автомобилем или телефоном, не задумываясь о его устройстве.
Виктору вдруг вспомнилось собственное полунищее детство без отца, драки со шпаной, переезд в чужую страну, школу в бедном районе, нудную работу в пиццерии после занятий в колледже. Пройдя через все это, он понял главное отличие страны, куда он перебрался, от его родины: здесь любые усилия приносили скорые плоды.
Заработав деньги, Виктор старался конвертировать их обратно в потраченное время. Наверстывая упущенное в юности, он жадно читал, пытался реализовать себя в живописи, любил экзотические путешествия, ценя в них не столько комфорт, сколько новизну впечатлений. Елена на увлечения Виктора смотрела с недоверчивым презрением. Сложился часто встречающийся в жизни парадокс, когда не ведающий колебаний невежда с высокомерием относится к вечно сомневающемуся интеллектуалу. Не ему с ней, а ей с ним стало скучно.
Вначале Виктор отнесся к семейным осложнениям как к очередной жизненной проблеме и энергично взялся за ее решение. Зажить одной с женой светской жизнью было для него невозможным, поскольку это означало бы убийственное 'стать как все'. Взамен он добросовестно решил поднять ее до своего уровня - заинтересовать живописью, увлечь путешествиями. Этот идеалистический проект провалился. Довольно скоро Виктор признался себе, что не верит в преображение жены. Но руки не опустил, надеясь найти какой-то иной компромисс.
Однако вскоре Воронофф по косвенным признакам почувствовал, что у жены стали появляться любовники. Судя по всему, это были не романы, а лишь интрижки в борьбе со скукой, но это уже не имело никакого значения. Мириться с подобным было не в его характере. Такого сорта проблемы следовало не разрешать, а устранять. Детектива он нанял не столько для того, чтобы удостовериться в измене жены, сколько с целью получить неопровержимые доказательства для будущего бракоразводного процесса.
Теперь выяснялось, что любовником Елены оказался коллега и давний приятель Виктора адвокат Маргулис; это требовало осмысления. Виктор думал о двойном предательстве с горечью, но без ненужного пафоса - за свою практику он был свидетелем многих нравственных падений. Это был печальный, но вполне заурядный эпизод в нескончаемом, бесконечно пестром и равнодушном потоке жизни. Его жена оказалась банальной избалованной потаскушкой; приятелем же двигала легкость добычи и мстительная зависть к более удачливому коллеге - чувство нехорошее, но встречающееся в жизни до обидного часто.
Виктор думал обо всем этом спокойно и отстраненно, тем не менее принятое решение было достаточно жестким. Он не привык проигрывать еще со времен детских драк. Надо было не просто выйти из положения без потерь. Обоих обидчиков следовало наказать.
3
Виктор нажал кнопку на селекторе.
- Эйша, напомните адвокату Маргулису, что я жду его в два тридцать в 'Задумчивой креветке'.
- Будет сделано, шеф.
Спускаясь в спортзал, Виктор вспомнил о чернокожем садовнике. 'Удивительное дело, - думал он, крутя педали велотренажера. - К Уошу у меня почему-то нет ни ненависти, ни желания наказать, хотя делал он все то же, что и Маргулис. Не из-за того ли, что Уош не был мне другом, а значит не мог предать меня по определению? Но, в конце концов, и Маргулис мне всего лишь приятель, и по большому счету я не чувствую себя преданным им. А может все дело в том, что садовника Елена соблазнила сама, а адвокат, вероятно, лично приложил хоть какие-то усилия? Тоже нет. Маргулису она строила глазки на вечеринках, а Уошу попросту бесстыдно расстегнула штаны прямо у живой изгороди - какая разница? Неужели только в том, что один из них всего лишь садовник, а другой - адвокат, ровня? Стало быть, я равнодушен к измене с низшим, но ревную к равному. Но ведь это же чистый снобизм. По этой логике я должен радоваться, если Елена переспит с кем-то выше меня по положению, например с мэром...'
Воронофф, однако, умел остановиться в своих рассуждениях, не доходя до стадии логического перевертыша. Принятое им решение было простым и рациональным: во-первых, при разводе с женой следовало избежать материальных потерь, чему способствовал благоразумно заключенный брачный контракт, во-вторых, сопернику, в условиях непопулярности дуэлей, нужно было нанести сокрушительный финансовый удар и в-третьих, к садовнику полагалось отнестись со снисходительным презрением патриция к плебею. Оставалось лишь продумать тактику поведения с тестем - владельцем крупной адвокатской конторы, баснословно богатым Майклом Элвудом по прозвищу Большой Майк.
Вообще говоря, в последнее время дела Элвуда были нехороши. Год назад он через своего агента в Южной Африке купил горячую информацию о найденном под Квинстауном алмазном месторождении. Агент привез в кисете несколько необработанных желтоватых кристаллов, похожих на восточные сладости. Майк тут же приобрел в районе находки огромный участок земли, зарегистрировал акционерное общество и взялся за разработку месторождения. Однако кимберлитовая трубка оказалась на редкость бедной, алмазы в ней попадались в ничтожном количестве и плохого качества. Тем не менее старый Майк упрямо расширял площадь и глубину поисков, вкладывая все больше собственных денег и средств акционеров.
Виктор был одним из немногих, кому было известно истинное положение дел в Квинстауне. Более того, в отличие от тестя, он точно знал, что алмазная авантюра неминуемо кончится крахом. В первые месяцы у него еще были сомнения, поскольку все знали о феноменальном нюхе старого Элвуда на хорошую прибыль. Собственно, на этом и держался энтузиазм акционеров, большинство из которых были его давними партнерами и верили в его финансовый гений. Но детальное геологическое обследование, которое Майк не заказал в самом начале, боясь, что участок уплывет из рук, показало полную бесперспективность месторождения. Виктор никак не мог взять в толк, почему Майк не свернул работы, как только узнал об этом - ведь тогда еще можно было выйти из ситуации с минимальными потерями. Теперь же акции прииска падали каждый день, поскольку расходы росли, а алмазы в породе не попадались.
Все разъяснилось случайным образом. Домашний врач Элвудов позвонил Елене и попросил о встрече, чтобы, как он выразился, 'сообщить нечто, вероятно способное пролить определенный свет на некоторые обстоятельства, могущие в дальнейшем повлечь за собой вполне недвусмысленные последствия'. Сонная, похмельная Елена ничего не поняла и ответила доктору кратко и грубо, добавив, что 'подобной нудятиной в нашем шизоидном семействе обожает заниматься разве что мой муж'. Доктор счел слова Елены разрешением на передачу конфиденциальной информации и перезвонил Виктору. 'Считаю своим долгом сообщить вам, - прошепелявил он, - что у вашего тестя не все в порядке с головой'. 'Сказанное вами не подлежит сомнению', - ответил Виктор, невольно заражаясь от собеседника многословием. 'Говоря более конкретно, у мистера Элвуда есть определенные проблемы с головным мозгом', - добавил врач, не спеша продвигаясь к сути разговора. Воронофф терпеливо ответил, что и эта новость не вызывает у него крайнего удивления. В процессе получасового разговора выяснилось, что в мозгу у Большого Майка образовалась порядочных размеров опухоль, сдавившая левое полушарие, которое, как известно, отвечает за логику и анализ. Сам же мистер Элвуд не желает слышать не только об операции, но даже о биопсии. Опухоль, между тем, растет, и весь накопленный медициной опыт не позволяет надеяться, что она когда-нибудь рассосется сама собой. Пока же мистер Элвуд, сам того не осознавая, обходится лишь правым полушарием, ведающим, главным образом, фантазиями и эмоциями.
В точности врачебного диагноза Виктор смог убедиться на следующий же день, когда тесть вызвал его для срочного разговора. В офисе вместе с Майком его дожидался тот самый агент, через которого год назад было приобретено злосчастное месторождение. Он принес одну из тех бредовых идей, которыми неизменно полны маклеры, агенты, консультанты и прочие посредники, всегда готовые рискнуть деньгами прибегнувшего к их услугам доверителя. 'Добыча вот-вот пойдет! - агент уверенно рубил воздух короткопалой ладонью. - Там полно алмазов - надо только копнуть поглубже. В Кимберли есть, в Трансваале есть, а чем Квинстаун хуже?' 'Может и не хуже, - соглашался непривычно покладистый Майк, - но акции падают день ото дня. У вас есть конкретные предложения, как это остановить?' 'Есть! - с энтузиазмом отвечал агент. - Надо чтобы в ближайшие дни на площадке нашли несколько приличных камушков'. 'Откуда же им взяться?' - простодушно вопрошал Майкл, левое полушарие которого, несомненно, бездействовало. 'Из вашего же сейфа, - нагло отвечал агент. - Те крензеля, что я привез вам вначале, можно 'найти' еще раз. У меня есть шустрый паренек в шурфе - все сделает в лучшем виде. И акции сразу попрут вверх как на дрожжах'. 'Это безумие! - пытался вразумить тестя Виктор. - Вы представляете, что начнется, когда ваш шустрый паренек продаст всю эту историю какому-нибудь журналюге?' 'А мне эта идея кажется оригинальной, - заявил Майк, доставая из сейфа кисет с алмазами. - Вполне себе рабочая идея. Просто у тебя, Виктор, всегда хромало воображение'. И Большой Майк, не слушая возражений, передал кисет агенту. Бикфордов шнур грядущего взрыва был подожжен.
4
Ровно в половине третьего Воронофф сидел за столиком в 'Задумчивой креветке'. Маргулис, как всегда, запаздывал, очевидно стремясь продемонстрировать равенство своего положения с ним. Формально так оно и было, но адвокатская практика Виктора была едва ли не втрое больше, чем у Маргулиса, а его состояние намного превышало финансовые активы приятеля. Но главным различием было родство Виктора с Большим Майком, чему коллега неизбывно жгуче завидовал.
За стеклянной дверью появилась корпусная фигура. Маргулис, сияя туфлями, с деланой торопливостью пересек ресторанный холл, озабоченно посмотрел на часы и опустился на стул напротив Виктора.
- Извини, старина, - небрежно произнес он, улыбаясь своей фирменной улыбкой набедокурившего шалуна. - Ты же знаешь, как работает наша канцелярия. Полчаса убьешь, пока дело в архив сдашь.
Воронофф знал, что по пятницам канцелярия закрывается уже в полдень. Это было прекрасно известно и Маргулису. Однако игру следовало поддержать.
- И не говори, дружище, - ответил Виктор полным сочувствия голосом. - Эти канцелярские крысы - ужасные копуши. Но зато всегда готовы задержаться на работе на пару часов. Даже по пятницам.
Маргулис несколько точно отмеренных секунд глядел в невозмутимое лицо своего визави, а затем нарочито сконфуженно рассмеялся.
- От тебя ничего не скроешь, старина.
Появилась официантка с подносом. Маргулис как всегда заказал двойную порцию тигровых креветок под сливочным соусом. Перед Виктором появилась дымящаяся миска с буйабесом.
- Опять зазнобу свою навещал? - подмигнул Виктор, окуная хрустящий багет в желтый чесночный майонез. - Смотри, как бы Бетси не прознала. Проблем не оберешься.
Маргулис уже около месяца потчевал Виктора легендой о некоей тайной пассии, не скупясь на живописные детали. По-видимому, он делал это для отвода глаз, хотя, возможно, одновременно испытывал и острое чувство хождения по краю пропасти, и сладость мести вечно опережающему его сопернику. В свете предоставленных Реддамом материалов детали похождений адвоката оказывались вполне достоверными; очевидно Маргулису было лень выдумывать, и он рассказывал все как есть. Правда, как теперь выяснилось, героиней его историй была Елена.
- Все надежно законспирировано, - беспечно махнул рукой Маргулис. - Окраинные рестораны, квартиры приятелей, загородные мотели... Вот, разве что, ты заложишь старого друга - он надсадно расхохотался, откинувшись на спинку стула. По его квадратному подбородку неторопливо ползла тягучая капля сливочного соуса.
- А что, я могу, - ответно рассмеялся Виктор, взвинчивая ставки в невидимой опасной игре. - Только сдам тебя не жене, а шефу. Ты же знаешь, с каким трепетом он относится к семейным ценностям.
Это было сущей правдой. Майкл Элвуд происходил из старинной пуританской семьи и на дух не переносил адюльтер среди своих сотрудников. Но сейчас Виктору попросту требовалось ненавязчиво перевести на него разговор.
- Ты не сделаешь этого! - с комичной миной взмолился Маргулис, заглатывая наживку. - Ведь тогда Большой Майк отлучит меня от своих биржевых терминалов!
Сказав это, Маргулис поскучнел. Виктору было доподлинно известно, что он в последние месяцы, следуя финансовому чутью старого Элвуда, активно вкладывался в Квинстаунские акции. Воспоминание о их неуклонном падении наводило шкодливого адвоката на тягостные размышления. Капля соуса заползла в ямку посреди его подбородка.
- О чем загрустил, дружище? - участливо улыбнулся Воронофф. - Не намотал ли ты, часом, чего-нибудь на винт с новой подружкой?
- Бабы тут ни при чем, - проворчал Маргулис, не принимая шутки. - Да ты, небось, догадываешься, о чем речь, - он поднял глаза, сверля Виктора взглядом. - Только не строй из себя дурака.
- Даже не собираюсь! - живо ответил Виктор, понимая, что его час настал. Он отодвинул от себя пустую миску со звякнувшей ложкой и поставил локти на стол. - Более того, именно об этом я и хотел с тобой поговорить сегодня.
- Ты про Квинс... - начал было Маргулис, но Виктор приложил палец к губам.
- Разумеется, - он понизил голос. - Оттуда поступили серьезные новости.
- Какие?! - громко прошептал Маргулис. - Говори скорей!
Виктор оглянулся по сторонам, обдернул манжеты, стряхнул с пиджака невидимые крошки и не спеша вытер салфеткой губы. Когда пауза достигла долготы невыносимой, он приблизил голову вплотную к собеседнику и быстро произнес:
- Они наконец напоролись на главную трубку.
- Небось, опять пустышка, - Маргулис недоверчиво сощурил глаза, страстно желая, чтобы его немедленно убедили в обратном. - Где ты это слышал?
- Не только слышал, - веско ответил Виктор, - но и видел. Я только что от Майка. Агент привез целый кисет шестикаратников. Говорит, что в новой трубке их, как блох в собачьей шкуре.
Маргулис скептически сложил мясистые губы.
- Начиналось тоже с горсти красавцев, размером с фундук, - сказал он нерешительно. - А дальше пошла только отвратительная красная африканская глина.
- Судя по всему, это был боковой выброс. Представь себе салют. Сначала все заряды летят кучно, вплотную друг к дружке, а потом разлетаются в разные стороны. Так и здесь - они сначала нашли дальние осколки, а теперь добрались до главного ствола. Агент привез результаты геологической экспертизы - все сходится.
- А почему об этом до сих пор никто не знает? - Маргулис все еще находился в лапах сомнений.
- Я же тебе говорю - агент приехал только что. Майк его выслушал, дал добро. Нюх его еще никогда не подводил. Результаты экспертизы будут опубликованы в понедельник. А сегодня до закрытия биржи остается два часа.
- А нахрена ты мне все это рассказываешь? - грубым от волнения голосом спросил Маргулис. - Взял бы да провернул все сам по-тихому. Никогда не поверю в твой альтруизм.
- И правильно сделаешь, - Виктор удовлетворенно кивнул. Жертва заглатывала наживку все глубже. - Мне бы тоже показалось странным, если бы ты вдруг ни с того, ни с сего бескорыстно предложил мне такую лакомую информацию. Так что твой вопрос, нахрена мне это надо, вполне справедлив.
- И что же ты на него ответишь?
- Послушайте, мистер Маргулис, вы же, в конце концов, адвокат. Включите логику. Представьте себя на моем месте. Сегодня я скупаю по дешевки акции 'Элвуд Квинстаун', а в понедельник выходит пресс-релиз об обнаружении главной жилы. Биржевые жучки тут же бросаются приобретать дорожающие бумаги, а их уже нет. Кто их прибрал? Зять Большого Майка. И меня вместе с тестем тут же загребают за сговор и использование инсайдерской информации. Разве не так?
- Вообще-то ты прав... - Маргулис в замешательстве повозил вилкой с наколотой креветкой по тарелке. - И что ты предлагаешь?
Капля соуса, выбравшись из ямки, повисла на подбородке адвоката.
- Ты сегодня туговато соображаешь, старина. Простая вещь - сегодня, за две минуты до окончания торгов ты скупаешь контрольный пакет. А в понедельник акции взлетают до небес.
- Но тебе-то какая в этом корысть?
- Очень простая. Когда шум уляжется, ты уступаешь мне половину акций по старой цене.
- А если я тебя кину? - в круглых карих глазах Маргулиса на мгновение вспыхнул злорадный огонек.
Наживка была благополучно проглочена. Оставалось мягко подсечь.
- Не надо так шутить, старина, - раздельно произнес Виктор. - Если бы я тебе не доверял, то сейчас рассказывал бы эту историю, скажем, Теду Барковицу.
Воронофф ловко подхватил салфеткой сорвавшуюся с подбородка собеседника сливочную каплю. Тот машинально потер лицо ладонью.
Подошла официантка и подлила в стаканы воды из кувшина со льдом. 'Дурацкая американская традиция запивать любую еду холодными напитками, - подумал Виктор. - В желудке сейчас так хорошо от горячего буйабеса, так с какой же стати заливать эту прелесть ледяной водой? Даже не подумаю'.
Маргулис залпом выпил полстакана.
- Значит по рукам? - произнес он неуверенно.
- А ты меня точно не кинешь? - с шутливой озабоченностью спросил Воронофф.
- Да ладно, старина, я же пошутил, - пробормотал Маргулис. - Свои люди - сочтемся.
5
В понедельник все пошло как по нотам. Маргулис позвонил в семь утра.
- На Восточном берегу биржа работает уже два часа, - с волнением заявил он, словно это было какой-то сногсшибательной новостью. - После выхода релиза акции взлетели почти вдвое. В пятницу я вложил все свободные активы, но до контрольного пакета не дотянул.
- Не сомневаюсь, что они поднимутся еще, - уверенно ответил Виктор, прихлебывая кофе. - Надо брать контрольный, и тогда весь этот колодец, набитый кохинорами и эксельсиорами, будет нашим. Это настоящая курица, несущая золотые яйца.
- Даже золотые яйца не стоит класть в одну корзину.
- Правильно. Не надо вынимать их из других корзин. Надо побольше класть в эту.
- Но у меня кончились яйца.
Виктор почувствовал в груди холодок азарта.
- Не обязательно оперировать только своими яйцами. Одолжи чужие.
- У кого?
- Мои не подойдут. Формально я не могу участвовать в этой игре.
- Это понятно, - Маргулис выжидающе замолчал.
- Майка не стоит беспокоить по определению.
- Разумеется.
- Тед Барковиц?
- Пошел он в задницу.
Виктор выдержал паузу и катнул пробный шар.
- Хочешь, я поговорю с Еленой?
- Но ведь она дочь Майка. Не подойдет по той же причине, что и ты.
- У нее водится кое-какой черный кешачок, - бесцветным голосом произнес Виктор.
- Это меняет дело... - пробормотал Маргулис.
- Теперь ты понял, насколько я верю в успех? - усилил нажим Виктор. - Речь идет о заначке моей жены. Но в этой ситуации договариваться с ней ты должен сам.
- Нет проблем, - возбужденно отозвался Маргулис и тут же добавил, спохватившись: - Если, конечно, она захочет обсуждать эту тему.
Воронофф мысленно представил овладевший Маргулисом азарт. Получить возможность легально встречаться с любовницей 'по делу'. Заработать на ее деньги целое состояние, используя информацию от ее лоха-мужа. Отомстить этому выскочке за вечное везение и задранный нос.
- Знаешь что? - небрежно сказал Виктор, физически ощущая приходящие от собеседника волны эйфории. - Давай-ка встретимся втроем и все обговорим. Завтра в два, в 'Веселой каракатице'. Идет?
- Конечно! - Маргулис не мог сдержать восторга.
- Только знаешь... - помедлил Виктор, - я должен ее немного подготовить. Опоздай-ка ты на полчасика. Тебе ведь не привыкать.
Ответ на эту очевидную наглость должен был показать степень 'зрелости' контрагента.
- Вообще-то я уже решил завязать с опозданиями, - добродушно рассмеялся Маргулис, - но если надо, значит надо. Как скажешь, старина.
- Отлично. Жду тебя в 'Каракатице' завтра ровно в два тридцать.
Воронофф удовлетворенно кивнул и отключился. Секунду подумав, он нажал кнопку на селекторе.
- Эйша, позвоните мне завтра в два тридцать пять на мобильный.
- Будет сделано, шеф.
'Качество секретарши обратно пропорционально количеству задаваемых ею уточняющих вопросов, - мимоходом сформулировал он. - Если все пройдет хорошо, прибавлю ей зарплату. Процентов на пятнадцать'.
6
- Чего ты хочешь в такую рань? - Елена, сидя в постели, сонно глядела на мужа. Ее левый глаз, окаймленный короткими рыжими ресницами, казался вдвое меньше густо накрашенного правого. Подтек не смытой с вечера туши делал ее похожей на Арлекина.
- Вообще-то уже половина первого, - Виктор, подавив брезгливость, разглядывал жену. - Мы с тобой должны встретиться с человеком. По делу.
- Ты прямо герой труда, - слегка картавя, насмешливо протянула Елена. - А я уже решила, что ты соскучился по своей женушке. Ты хоть помнишь, когда спал со мной последний раз?
- У меня много работы, - ответил Виктор, сдерживаясь.
- Ну конечно. Воплощаешь в жизнь старинный плебейский девиз: нам хлеба не надо - работы давай. Тебе мало всего этого? - Елена обвела рукой спальню, скопированную с будуара мадам Помпадур, которую Виктор называл 'помпадуаром'. - Собираешься жить вечно?
- Не начинай, хани.
'После развода первым делом надо ликвидировать всю эту вульгарщину, - мимолетно подумал Виктор, - все эти завитушки, драпировки, ламбрекены. Спальня должна быть просторной и светлой'. Дом принадлежал ему, и он невольно представлял себе неизбежные перемены.
- С чего бы это я в последнее время стала для тебя 'хани'? - Елена слезла с кровати и раздернула шторы. Солнечный свет упал на ее рыжие кудри и щедро осыпанные зеленоватыми веснушками плечи.
'А ведь она права, - подумал Виктор. - Я стал так называть ее с тех пор, как понял, что она мне изменяет. Пошлость отношений нашла выражение в этой стандартной супружеской кличке'.
- Когда я называл тебя по-другому, ты тоже была недовольна.
- Ну, еще бы! - воскликнула Елена, не оборачиваясь. - Никогда не забуду, как ржало всё пáрти, когда ты назвал меня при всех печенькой. Уж лучше быть хани, чем куки.
Воронофф разглядел на бледных ягодицах жены симметричные группки синяков. 'Ну да, - вспомнил он видео Реддама, - все правильно. Синяки должны были остаться от пальцев Уоша, когда он...'.
- Добрый день, миссис Воронофф! - послышалось со двора.
'Вспомнишь говно - вот и оно', - без ненависти подумал Виктор. Через окно он увидел, как Уош со шлангом в руке, осклабившись, по-хозяйски разглядывает обнаженную Елену. Завидев в глубине комнаты ее мужа, он поспешно отвернулся и принялся с преувеличенной старательностью поливать живую изгородь.
- Какие у тебя, однако, демократические отношения с садовником, - заметил Виктор.
Елена раздраженно задернула штору.
- Я знаю его с детства, - сказала она сердито. - Он - единственное, что у меня осталось от моего дома.
Особняк, в котором выросла Елена, предназначался ей от отца в приданое. Но незадолго до ее свадьбы Большой Майк не устоял перед заманчивым предложением и продал его мексиканскому наркоторговцу в полтора раза дороже рыночной цены. На вырученные деньги он намеревался купить дочери другое жилище, а прибыль пустить в оборот. Однако Елена, узнав об этой истории, устроила истерику, обозвала отца 'жалким торгашом' и наотрез отказалась покупать новый дом. 'Ты продал мое детство! - кричала она. - Ты и меня готов продать, если тебе предложат хорошие бабки!' 'Пожалуй, - спокойно парировал Майк, тогда еще в здравом уме. - Тысяч за пять'. 'Всего за пять тысяч?! - завизжала разъяренная Елена'. 'Вот ты уже и торгуешься, - усмехнулся отец. - Что поделаешь, женщины продажны, даже самые целомудренные'. 'Знаешь что, - истерика Елены сменилась холодным бешенством, - люди, конечно, с возрастом мудреют. Но, похоже, не все. Иначе как объяснить существование такой устойчивой словесной конструкции, как 'старый дурак'?
Мексиканец заплатил наличными (других денег он не признавал), что позволило существенно занизить официальную цену сделки и сэкономить на налогах. Теперь три с половиной миллиона долларов без дела лежали в гардеробной Елены в коробке из-под пылесоса. На все предложения вложить деньги в дело или, по крайней мере, перевезти их в хранилище она неизменно отвечала отказом. 'Теперь эти деньги - мой дом, - говорила она, - пусть будут рядом со мной'. 'Деньги не должны лежать без движения, - пытался образумить ее отец, - они должны делать новые деньги'. 'Плевала я на ваши торгашеские заповеди, - отмахивалась дочь, - это вопрос принципа'. 'Их могут украсть, - возражал Майк. - Это все равно, что твой дом сгорит'. 'Пусть горит, - упрямо отвечала Елена. - Значит я буду жить в коробке из-под пылесоса'. Это и был 'кое-какой кешачок', о котором упоминал Виктор. Теперь предстояло спровоцировать Елену пустить деньги в заведомо безнадежное дело.
- Я жду тебя в машине, - бросил он, выходя из комнаты.
- Что еще за чертова встреча? - услышал он вслед, но вместо ответа плотно прикрыл за собой дверь.
Сидя в машине, Виктор размышлял, правильно ли он поступает, подталкивая жену к финансовой катастрофе. Разве супружеская измена - повод для подобной мести? Положа руку на сердце, он скорее всего простил бы ей мимолетное увлечение при других - более прочных, дружеских отношениях. Он понимал, что выплеск эмоций иногда бывает у человека, занятого сложной, творческой работой. Но это не имело ничего общего с поведением праздной похотливой самки. Значило ли это, что Елена должна быть наказана? Но ведь Виктор давно решил ни при каких обстоятельствах не брать на себя роль судьи.
'А я и не буду судьей, - подумал он. - Разве это не нормально, когда люди меняются местами? Если справедливо, что трудяга достигает успеха, то также заслуженно и то, что бездельник и распутник опускается на дно - занимает его место. Социальный лифт работает не только на подъем, но и на спуск'.
Елена вышла из увитой плющом калитки. На ней была широкополая шляпа и дымчатые очки в пол-лица.
'Чистой воды софизм, - вновь подумал Виктор. - Она же не сама опускается в этом лифте, это я опускаю ее своей волей. Банально мщу за свое разочарование, за несколько лет несчастливой жизни'. 'Да ладно, - тут же перебил он сам себя, - не мни себя вершителем судеб. Не такая уж она размазня. Сможет в нужный момент остановить лифт, если захочет. Играем дальше'.
- С каких пор ты назначаешь деловые встречи в 'Веселой каракатице'? - проворчала Елена, усаживаясь на заднее сиденье. Виктор видел в зеркале, как она, сдвинув очки на лоб, подводила глаза карандашом.
- Там отличный бар, - пожал он плечами. - И музыка не заезженная...
- ... вот именно, - подхватила Елена. - Но жратва там дерьмовая. А ты для своих делишек обычно выбираешь тихие местечки с хорошей кухней. Чтобы и брюхо набить, и клиента облапошить в спокойной обстановке.
- Все правильно, - засмеялся Воронофф. - Но на этот раз я учел и твои предпочтения.
- Какой-то ты сегодня подозрительно добрый. Скажешь, наконец, что за встреча у нас сегодня?
- Пусть это будет для тебя приятным сюрпризом.
В баре Елена сходу заказала двойной бурбон. Виктор спокойно смотрел на жену, потягивая красное вино. 'Ты же знаешь, что алкоголь ее слабое место, - думал он. - Но не пытаешься ее остановить. Честная ли это игра? Должен ли я по-ницшеански подтолкнуть падающего или по-христиански попытаться спасти заблудшую душу? Кстати, пора проведать отца Савелия'.
- Хороший старт, - сказал он вслух.
- Не нуди, - отмахнулась жена. - Как не выпить по такому знаменательному поводу - муж в бар пригласил! Уж и не помню, когда такое было.
- И мы не будем устраивать здесь семейных сцен, - уточнил Виктор.
- Не будем, - усмехнулась Елена. - Но раз уж мы здесь вдвоем, можно поговорить о чем-то кроме работы и денег?
- Конечно.
'Твой ход, хани, - подумал Виктор. - Если ты уже поняла, что это игра. Но только не догадайся, что игра двойная'.
- Тогда скажи, почему ты отказался от круиза на яхте Барковицей.
- Я не могу оставить работу на две недели. Кроме того, я ненавижу бессмысленные занятия, вроде рыбной ловли, лежания на палубе или сидения в спортбарах. В спортивной борьбе надо участвовать, а не пялиться на нее с кружкой пива. А Тед ничем не интересуется, кроме рыбалки и футбола.
- Ну конечно! Если человек не в состоянии умничать об эстетике Матисса, он тебе неинтересен.
'Ни черта ты не поняла, - с досадой подумал Воронофф наблюдая, как Елена расправляется со второй порцией виски. - Все надеешься убедить меня в том, что люди зарабатывают деньги, чтобы потом не работать. Что напрягают свой интеллект исключительно для того, чтобы, сколотив состояние, все бросить и зажить жизнью животного'.
- Насколько я помню, в круиз приглашали не только нас, - небрежно заметил он.
- Вот-вот. Звали еще Маргулисов. Не делай вид, что ты этого не знаешь. Но они тоже отказались.
Елена никак не включалась в игру и не велась на наживку, оставаясь при всех обстоятельствах самой собой, что, однако, говорило не о независимости ее характера, как когда-то казалось Виктору, а лишь о ее твердолобости. Впрочем, просветление обычно наступало на третьей порции виски. Сейчас как раз была третья.
- Маргулис - совсем другое дело, - Виктор посмотрел жене в глаза, но она отвела взгляд. - Он намного разностороннее Теда.
- Тебе видней.
Елена упорно гасила каждую подачу в аут. Но бурбон все же делал свое дело. Щеки ее порозовели, в глазах появились хмельные бесшабашные искры. Именно такой Виктор впервые увидел ее однажды на вечеринке. И принял безоглядность ее поступков за цельность натуры, а алкогольный блеск в глазах за волю и интерес к жизни.
- А почему отказались Маргулисы?
- Кажется из-за каких-то финансовых проблем, - Елена пожала плечами.
- Это тебе Бетси сказала?
- Ну да, - с вызовом ответила Елена, - кто же еще?
- Мне она тоже звонила, - неожиданно для самого себя сымпровизировал Виктор .
- Зачем? Предлагала дружеский секс?
Елена начинала втягиваться в игру в своей обычной агрессивно - прямолинейной манере. Почувствовав это, Виктор рванул напролом:
- Нет, - ответил он серьезно. - Она подозревает, что Маргулис ей изменяет.
Страх на мгновение плеснулся в глазах Елены, но она тут же задрала ставку.
- Уж не со мной ли? Ты бы у Маргулиса уточнил. По-дружески.
Жена - далекая, уже почти бывшая, склонив по-попугайному голову, весело смотрела на Виктора наглыми, неопределенно - зелеными, с желтыми искрами глазами. У него отлегло от сердца. Недавние сомнения по поводу честности затеянной игры мгновенно развеялись.
- Ты все шутишь, - по-прежнему серьезно сказал он. - Но я с ним действительно говорил, хотя и совершенно о другом.
Уже не страх, а шальной задор блуждал во взоре Елены.
- Жаль, что не обо мне, - рассмеялась она. - Маргулис - мужик хоть куда, с ним наверняка не скучно. И фантазией его бог не обидел. Надеюсь, ты не ревнуешь!
Упоминание фантазии Маргулиса можно было целиком отнести на счет действия виски. 'Ну да, в бар ее привез я, - мимолетно подумал Виктор. - Но ведь пьет-то она сама, никто ей каленым ятаганом зубы не разжимает'. 'Нашел все же оправдание, - тут же ответил он сам себе, - не можешь без этого. Но теперь уже поздно морализировать'.
- У него действительно были финансовые проблемы, - ровным тоном продолжил Виктор. - Зато сейчас появилась возможность не только решить их, но и крупно заработать.
- Ну вот ты и о деньгах заговорил. Кто бы сомневался, - усмехнулась Елена.
- Погоди, - поморщился Воронофф. - Ты в курсе, что в Квинстаунском месторождении наконец обнаружили главную трубку? Виктор был почти уверен, что Маргулис успел рассказать ей о своей сделке с ним, но сейчас хотел убедиться в этом лично.
- Да, - кивнула Елена. - Папа мне говорил, - добавила она, спохватившись.
Это было несомненной ложью. Она никогда не интересовалась делами отца. Новости об алмазах она могла узнать только от Маргулиса.
- Ты тоже могла бы неслабо разбогатеть, - небрежно бросил Воронофф и поглядел на часы. - Надеюсь, ты понимаешь, что я не стал бы тебе этого предлагать, если бы ревновал к Маргулису. Я же говорю, что он толковый парень, не чета Теду. Вот и он, кстати.
Ровно в два тридцать, светясь отборной улыбкой, в дверях 'Веселой каракатицы' появился Маргулис. Его новообретенная пунктуальность означала последовательное воплощение в жизнь плана Виктора.
Брови Елены удивленно поползли вверх. Это был критический момент всей комбинации. Ей предлагалось в считанные мгновения либо поверить в расположение мужа к Маргулису, в его неведение относительно ее любовной связи и банальное желание заработать, либо заподозрить его в холодной и безжалостной игре. 'В сущности, все получилось не слишком изящно, - лихорадочно думал Воронофф, наблюдая, как тщательно дозирует Маргулис интимность обращенной к Елене улыбки, и как она в свою очередь переходит от мгновенного замешательства к обычной своей нагловатой уверенности, - но ведь и она не тонка'.
Будь Елена трезва, она могла бы почуять женским своим чутьем, что есть в этой истории что-то бутафорское, искусственное, уже не говоря о явственной вони сводничества. Но три двойных бурбона и полученная накануне информация от Маргулиса об успехах в Квинстауне сделали свое дело. Не вникая в дела отца, она свято верила в его финансовый гений. А кроме того и сам любовник, искрясь взглядом, стоял перед Еленой в новеньком костюме в модную тройную полоску и сияющих туфлях с выгнутыми кверху, словно созданными для удара в пах носками, замыкая на себя все ее внимание.
- Ну что ж, давайте переберемся в зал, - бодро сказал Виктор. - Обсудим, так сказать, план действий.
Елена сползла с высокого барного стула и нетвердым шагом направилась к столику. Маргулис придержал ее за локоть свойским, лишенным церемонности жестом.
'На хрена ты замечаешь все эти мелочи, - внезапно разозлился на себя Воронофф. - Можно подумать, ты не видел фильма режиссера Реддама, в котором твоя жена занимается любовью одновременно с этим лощеным мудаком и садовником - афроамериканцем'. Ему вдруг стало весело от собственной, вбитой в подсознание политкорректности. 'С негром твоя жена трахается, понял? - мысленно засмеялся он. - И хватит разводить сопли'.
Зачирикал вполголоса телефон. Экранчик показывал два тридцать пять. План продолжал воплощаться в жизнь. Виктор вжикнул пальцем по зеленому кружочку.
- Алло, шеф, это Эйша! - послышалось из динамика.
Маргулис и Елена повернули головы. Виктор сделал удивленное лицо и выключил громкую связь. С минуту он, сдвинув брови, держал около уха безмолвный телефон, а затем решительно вбросил его в карман.
- Ребята, я должен вернуться в офис, - сказал он озабоченно. - Там такие дела, что Эйше одной не справиться. Собственно, я свою функцию выполнил - свел вместе инвестора и брокера. Дальше вы уж сами договаривайтесь. Как говорится, ничего лишнего, только бизнес.
Он, улыбаясь, пожал руку Маргулису, коснулся губами щеки жены и шагнул из полутемного бара в солнечный день.
Воронофф чувствовал себя рыбаком, поймавшим вторую рыбину на одного и того же червя, уцелевшего на крючке после первой подсечки. 'Вообще-то рыбалка - не такая уж скучная вещь, - подумал он, выруливая на хайвэй. - Вот, кстати, скоро на Вороньем озере порыбачу'.
7
Бикфордов шнур горел всю неделю, и Виктор аккуратно, через посредников сбыл все свои акции Квинстаунского месторождения. Ему удалось отследить, что еще несколько биржевиков по-тихому избавлялись от квинстаунских бумаг - по-видимому им продал информацию все тот же агент Большого Майка. Акции котировались высоко, и Виктор заработал изрядную сумму, хотя это и не было главной целью его плана. Он даже подумал, не была ли материальная прибыль косвенным свидетельством его моральной правоты, но тут же отмахнулся от этой мысли. 'Нечего корчить из себя агнца, - сказал он сам себе. - Ты отвечаешь ударом на удар - в этом простая и суровая логика'. 'А как насчет подставить правую щеку, получив по левой?' - тут же подумал он и мысленно засмеялся. Работа адвоката сплошь и рядом вынуждала к поступкам, на фоне которых христианские заповеди выглядели очевидной нелепицей.
Шнур догорел в пятницу утром, когда Виктору из Квинстауна позвонил доверенный человек. В местной газете появилось интервью с одним из горнорабочих, который рассказал, как в сепаратор подбросили несколько необработанных алмазов. Вероятно это был тот самый 'шустрый паренек из шурфа'. В постскриптуме к интервью сообщалось об исчезновении агента Большого Майка и пропаже добытых за последние недели немногочисленных камней.
События разворачивались в полном соответствии с прогнозами Виктора. Несомненно завтра эта история появится в 'Файненшл таймс' и разразится грандиозный скандал со всеми запланированными последствиями.
Теперь следовало инициировать бракоразводный процесс. Это усилит удар, парализует волю противников и сделает их более сговорчивыми. Для начала нужно было подготовить Елену. Виктор достал из оставленного Реддамом конверта две фотографии. На одной из них его супруга, раскинувшись в гостиничном кресле, сжимала кулачки в апогее страсти. Адвокат Маргулис, сверкая набриолиненным пробором, трудился в партере. На второй, ранее виденной, Уош с закрытыми глазами держал шланг с бьющей в сторону струей. Воронофф положил фотографии в отдельный конверт, затем, подумав, вернул снимок с садовником на место. В начале войны следовало беречь патроны. Он вздохнул и нажал кнопку селектора.
- Эйша, соедините меня с миссис Воронофф. И приготовьте все, что требует подписи. Я уезжаю до понедельника.
Спустя три минуты вошла Эйша со стопкой бумаг.
- Шеф, телефон вашей жены недоступен. По-видимому она его отключила.
- Почему вы так решили?
- Был один гудок и тут же отбой. Хотите, чтобы я попыталась ее найти?
- Где вы собираетесь ее искать? - Виктор оторвался от документов и с любопытством посмотрел на секретаршу.
- Я могу обзвонить тех, с кем она чаще всего разговаривает.
- А с кем она чаще всего разговаривает?
- С мистером Маргулисом.
- Откуда вы знаете?
- Я оплачиваю ваши телефонные счета. Там распечатаны все звонки.
- Черт возьми, Эйша, вы настоящий сыщик. Зачем я только тратился на этого Реддама?
- И правда, шеф. Могли бы просто спросить у меня.
Виктор изучающе разглядывал секретаршу. В ее серых, слегка раскосых глазах пряталось робкое ожидание. 'Необычное сочетание, - подумал он. - Серые глаза обычно бывают у северянок, а раскосые - у азиаток. Интересно, кто у нее родители?'
- Мы не будем развивать эту тему, Эйша, - сказал он наконец. - А также не будем разыскивать миссис Воронофф. Просто отправьте ей вот это, - Виктор протянул конверт с фотографией. - Экспресс-почтой, с доставкой назавтра, лично в руки. - Если она будет меня искать, скажите, что я уехал на Воронье озеро. А вашему таланту детектива мы еще найдем применение.
Виктор ободряюще коснулся плеча секретарши. В ответ она неожиданно схватила его ладонь двумя руками.
- Шеф, возьмите меня на Воронье озеро, - робкое ожидание в глазах Эйши уступило место отчаянной надежде.
На какой-то ничтожный миг внутри Виктора приоткрылся какой-то потайной клапан, ведущий в плохо исследованные им самим глубины. Он тут же взял себя в руки, но сам факт наличия этих глубин и способного к внезапному самораскрытию клапана ощущался Виктором как некая ахиллесова пята и вызывал смутное раздражение.
- Воронье озеро - это такое место, куда я всегда езжу один, - сказал он терпеливо. - И ты это прекрасно знаешь.