Парадоксы связности
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Парадоксы связности
Игорь Гетманский
Глава 1
ТАЙНЫ НАШЕГО МИРА
Нет, парни, как ни крути, но пространственные провалы в суперсвязных системах -- это феноменально, -- задумчиво сказал Энди, вынул из кармана большой клетчатый носовой платок и неожиданно громко высморкался. Тэд вздрогнул и с раздражением толкнул друга в плечо:
-- Потише не можешь? Весь городок перебудишь! Ночь уже!
Вдоль пустынного шоссе, по которому они шли, тянулись городские коттеджи, и в вечерней тишине звук, издаваемый носоглоткой Энди, прозвучал как выстрел.
Алан захохотал и хлопнул нарушителя тишины по узкой худой спине:
-- Труби, горнист, труби! Недолго осталось! Еще пара таких лекций, на которую ты нас затащил, и будет полное разжижение мозгов. -- Он обнял Энди за плечи и доверительно наклонился к его уху. -- Носовые платки я и Тэд тебе организуем, а дальше -- сам понимаешь...
Ха-ха-ха!
Энди остановился посреди шоссе, стянул с длинного носа очки и стал их протирать о полу пиджака.
-- Лучше умереть от разжижения мозгов, чем жить с такими, как у тебя, Алан, -- обиженно высказался он. -- Вот поедешь на поезде в Нью-Йорк поступать в свой спортивный колледж, да и провалишься в другой пространственно-временной континиум. И так и не поймешь, из-за чего. И не будешь знать, как вернуться обратно.
Алан остановился вместе с Энди и, глядя сверху вниз, слушал его с добродушной ухмылкой на широком лице.
-- Это почему же я должен провалиться, теоретик? -- ехидно спросил он.
Энди расширил глаза и призвал Тэда в свидетели тупости оппонента:
-- Ты слышал? Это он спрашивает после того, как три часа слушал мистера Рэндома!
Тэд махнул на него рукой и отвернулся:
-- Да ну тебя!
Он был зол на Энди Лейбана. Тот устроил Тэду и Алану -- своим лучшим друзьям! -- чудесный вечерок: затащил на скучнейшую лекцию по математической топографии и теперь шел как ни в чем не бывало, да еще пытался рассуждать о всякой пространственной чепухе! Нет, Тэд ничего не имел против математики, тем более против доктора Рэндома.
Как-никак, доктор -- светило теоретической физики, только ради того, чтобы увидеть такого человека в их захолустье, можно было потратить вечер, но...
Все-таки он согласился пойти на эту лекцию потому, что Джулия собиралась послушать Рэндома тоже, так сказал Энди. Тщательно прихорашиваясь на выходе из дома перед зеркалом, Тэд представлял, как выберет в конференц-зале удобную позицию -- кресло, стоящее сзади и чуточку сбоку от кресла Джулии, -- и тогда сможет целых три часа незаметно наблюдать за ней. Смотреть на линии ее маленького округлого подбородка, нежной высокой шеи, на изгиб ее улыбающихся губ. На то, как она грациозно склоняет голову, приближая ушко к губам что-то шепчущей подруги....
Тэд не имел возможности пялиться на Джулию в колледже -- ребята засмеют, да и девчонке нечего знать о том, какие чувства она у него вызывает... Ни к чему ей это знать, да, Тэд давно так решил. Конференц-зал был идеальным местом для незаметного наблюдения, и он согласился на уговоры Энди. Алан же, которого кроме футбола, похоже, ничего серьезно не интересовало, конечно, увязался с ними. Он, Тэд и Энди, несмотря на катастрофическое несходство характеров, уже долгие годы ходили вместе, как три мушкетера. И бедный Алан сегодня заплатил за свою преданность дружбе сполна. Через десять минут после начала лекции впал в прострацию, с добрый час промаялся в роли неподвижного тупо моргающего идиота и уснул. Тэд посмеялся бы над ним и не злился бы понапрасну на Лейбана: парадоксы суперсвязности вообще интересная штука, если бы...
То ли друг его что-то напутал, то ли наврал, чтобы не идти в колледж второй раз за день одному, только Джулия на лекцию не пришла. И настроение у Тэда Ньюмена было в настоящий момент просто отвратительным.
-- Нет, ты скажи, почему это я должен провалиться? -- ехидно спрашивал Алан, желая, по всей видимости, окончательно достать друга Энди простыми вопросами. Наверно, подумал Тэд, добродушный Алан тоже разозлился на очкарика Лейбана, который один из всей троицы получил от вечера то, на что рассчитывал, а именно: истинное удовольствие.
Энди всю лекцию просидел, пожирая глазами мистера Рэндома, и слушал светило с жадным интересом африканского дикаря, впервые повстречавшего белого человека.
-- Да потому что мировая железнодорожная сеть представляет собой суперсвязную систему!
-- Ну и что, умник?
-- А то, больной, -- раздраженно отвечал Энди, -- что вам пора принимать нейростимуляторы для улучшения внимания и памяти!
Мистер Рэндом что говорил? Что в узлах суперсвязных систем возможны пространственно-временные метаморфозы! Именно на железнодорожных стрелках пропадают целые составы, исчезают в никуда.
-- Чего-то я ничего о таком не слышал... -- гудел Алан.
-- Да что ты вообще слышал, когда продрых всю лекцию у меня на плече! Это стало происходить совсем недавно, как только все материки связали подземными тоннелями и пустили под океанами поезда. Сеть железных дорог стала замкнутой. А в замкнутых суперсвязных системах вероятность возникновения пространственных катаклизмов в тысячи раз выше! Вот и получа-ется...
Тэд уже с улыбкой прислушивался к перебранке друзей. Раздражение и обида на Энди потихоньку проходили. Тэд увидит предмет своей тайной любви завтра, бог с ней, с этой неудачей на лекции, при чем здесь Энди...
Он неторопливо вышагивал впереди маленькой компании и глядел на звезды.
Они сегодня были особенно яркими и четко выделялись на черном бархате небосвода. Их свет казался даже более теплым и уютным, чем тот, что пробивался сквозь листву от разноцветных квадратов коттеджных окон.
Глядя на небо, хотелось думать о тайнах и любви. Интересно, подумал Тэд, а есть ли в Звездном реестре звезда по имени Джулия? Если есть, он узнает о ней все-все... И как-нибудь расскажет об этом девушке, чье имя эта звезда носит. Расскажет, конечно, не лично, а в электронном письме...
-- Мы в двадцатом веке что имели? -- продолжал просвещать Алана Энди. -- Всего пару подобных случаев. Поезд-призрак и месье Гапона. А после открытия межматериковых тоннелей, говорил мистер Рэндом, уже три товарняка пропали неизвестно куда, как сквозь землю провалились. Хорошо, что людей на них не было, грузовые составы тянут киберлокомотивы... А не знает об этом никто, потому что факты тщательно скрываются спецслужбами.
Тэд остановился и обернулся: Энди упомянул о том, о чем речи на лекции не было.
-- А что это еще за месье Гапон?
-- Ну, кучер Гапон, ты не слышал об этом, что ли? В 1913 году в вагоне экспресса Мюнхен-Нюрнберг неожиданно появился мужчина в потертом фраке и котелке. Возник буквально из воздуха. Страшно испуганный, взъерошенный такой весь. Сразу стал метаться по вагону, кричать по-английски, выглядывал в окна, ужасался, рыдал, волосы на себе рвал. Когда его кое-как успокоили и расспросили, оказалось, что родом он из Шотландии, служит вторым кучером у графа Розенталя, что на дворе 1868 год, что он возвращался в усадьбу из города с новой подпругой для любимой кобылы графа и вот -- оказался в мчащемся незнамо куда вагоне.
-- Ух ты! -- восхищенно пробасил Алан. -- И что потом?
-- Потом он исчез так же неожиданно, как и появился. Но от него остался котелок, который он уронил, когда за голову хватался. Ну, уфологи там разные и специалисты по аномальным явлениям стали наводить справки и нашли в архивах полиции Эдинбурга заявление некоего Гапона о хищении дорогого ему котелка. Он жаловался, что стал жертвой колдовства местной ведьмы и поэтому посреди бела дня впал в кошмарный сон, а пока спал, колдунья утащила его вещь. Заявление было написано в 1868 году. Вот так.
-- Интересно, -- сказал Тэд. -- Это ты откуда вычитал?
-- Из одного уфологического отчета. "Провалы во Времени" называется... Но авторы неправильно интерпретировали этот случай.
Они считали, что во всем кучер виноват, его, мол, зашвырнуло в поезд.
Но теперь ясно, что не Гапон провалился в пространственно-временную дыру, а экспресс.
-- Почему ты так думаешь?
-- А это из лекции мистера Рэндома следует. Когда поезд въезжал на очередную стрелку, то каждый раз оказывался в узле суперсвязной системы железнодорожных путей. И в одном из узлов феномен суперсвязности сработал. Поезд перенесся на 40 лет назад да еще к тому же из Европы на остров Великобритания. Так как в 1913 году железнодорожная сеть была не замкнута, то процесс оказался обратимым и длился секунды.
Так что никто из пассажиров ничего не заметил. Но зато несчастный Гапон оказался как раз на том месте, куда экспресс переместился из Европы. Кучер попал в вагон и вместе с поездом перенесся в Германию в 1913 год. Представляешь, как он испугался?
-- Представляю, -- сказал Тэд.
-- Еще бы! -- воскликнул всерьез заинтригованный рассказом Алан. -- Я бы, наверно, от страха на месте этого Гапона весь вагон разнес!
-- Ты бы точно разнес, амбал, -- с осуждением сказал Энди, поправляя на носу очки. -- Нашел бы себе занятие, вместо того чтобы думать, как обратно вернуться.
-- Да! -- словно опомнившись, вылупил глаза Алан -- на "амбала" он нисколько не обиделся. -- А почему он вернулся-то? Ведь полчаса, наверно, в поезде плакал. Так бы мог и остаться в будущем. А не вышло почему-то!
-- То-то и оно, -- протянул Энди, подняв голову и прищурившись на звезды. -- Я тоже думал о том, почему его обратно забросило в то же место и в то же время. И пришел к выводу, что дело в подпруге...
Впереди показался поворот на улицу, на которой жил Тэд. И он вдруг понял, что именно сегодня собирается отправить электронное письмо Джулии. Свое первое письмо девушке, которая нравится ему больше всех других девушек на свете. Что он в нем напишет -- Тэд еще не знал, но только от одной мысли, что через несколько минут он войдет в незримый контакт с тем компьютером, за которым работает она, и его строки появятся на экране ее монитора, его бросило в дрожь. "Это все равно что подержать ее за руку, -- подумал Тэд, -- а что я при этом буду говорить, то есть что будет в письме, -- не важно, она почувствует тепло моих пальцев -- и это главное.
Напишу ей о кучере Гапоне и суперсвязности -- она любит такие загадочные вещи, я знаю. А Энди интересно рассказывает..."
-- В какой подпруге? -- недоуменно прогудел Алан.
-- Ну в той, которую он купил для любимой кобылы графа, забыл, что ли? -- ответил Энди. -- В экспрессе он объявился с пустыми руками, значит, подпруга в Шотландии осталась, на дороге, по которой он шел. По показаниям очевидцев, очень он об этой вещи сокрушался. Еще неизвестно, чего он больше испугался -- перемещения во времени или утери этой самой дурацкой подпруги. Покупал-то он ее на деньги хозяина и -- фюить! -- посеял! Суровая кара его ждала за подобную провинность, -- Энди сочувственно причмокнул. -- Порка как минимум... Вот этот страх перед наказанием его назад и вернул. Очень уж он хотел ту подпругу назад получить.
-- То есть, -- сказал Тэд, -- ты считаешь, что Гапон преодолел тысячи километров и четыре десятка лет только потому, что думал о подпруге?
-- Ну да, -- ответил Энди. -- В конце концов, в жизни очень многое определяется состоянием нашего сознания, мы это по психологии проходили, разве не так? Чтобы вернуться из провала во времени и пространстве, надо не вагоны разносить, как Алан собирается, а сосредоточиться и спросить себя: "Хочу я вернуться или нет? И если хочу, то зачем, что у меня там такое осталось, что мне никак нельзя потерять?"
И все сразу встанет на свои места. Я так думаю.
-- А че, -- посмотрел Алан на Тэда, -- верно вроде говорит!
-- И тот чудак, -- продолжал Энди, -- который на поезд-призрак запрыгнул, не вернулся обратно по той же причине -- просто не хотел возвращаться. А мог бы. И мы бы тогда побольше узнали о феномене.
-- А что это за поезд-призрак? -- с готовностью спросил Алан, полностью покоренный историями Энди Лейбана.
Они уже стояли под фонарем у поворота к дому Тэда. Он спохватился и посмотрел на часы. Стрелки показывали половину одиннадцатого. Это никуда не годилось, времени оставалось совсем мало. Через час отец возопиет хорошо поставленным командным голосом: "Отбой!" -- и тогда уже не то что электронную почту через ГКС послать -- ночника в комнате не зажжешь...
Ньюмен-старший был полковником космического десанта и, в общем, классным отцом, Тэд им гордился. Но когда мама уезжала погостить к сестре -- а случалось это раз или два в год, и сейчас был тот самый случай, -- "классный отец" не выдерживал возложенной на него ответственности за положение дел в доме и все полномочия отдавал полковнику. С этого момента "личный состав вверенного подразделения" -- папины термины! -- то есть Тэд и его старший брат Брюс, "переходил на казарменное положение". Что это означало? Для Брюса абсолютно ничего, потому что он уже пятый год служил по контракту в десантном полку, которым командовал Ньюмен-старший, и вместе с отцом каждое утро укатывал на полигон или космодром на целый день. А вот для Тэда это означало "поддержание чистоты в казарме посредством ежедневной влажной уборки", "пребывание вне казармы исключительно в режиме видеомониторинга командира", -- то есть Тэд должен был в течение дня извещать отца по сотовому видеотелефону о своем местонахождении и занятиях, -- а также супержесткий режим сна. После команды "отбой" ровно за полчаса до полуночи Тэд не имел права подавать признаков жизни в своей комнате, в ином случае ему грозили "наряды вне очереди".
Какая там очередь, каждый раз думал Тэд, укладываясь спать, если "личный состав" состоит, по существу, из одного человека -- из него!
Но отцу не перечил и казарменное положение безропотно терпел. Потому что знал: как только вернется мама, все сразу же вернется на круги своя. Полковник Ньюмен с удовольствием сложит с себя командные полномочия и превратится в любящего мужа и классного отца, влажная уборка в доме будет проводиться всего раз в неделю и силами всей семьи, а режим дня и подконтрольность жизни Тэда значительно смягчатся. "Не хмурьтесь, полковник, -- говорила обычно мама, улыбаясь отцу. -- Наш младший сын уже достаточно взрослый мальчик, чтобы распорядиться своим временем достойно, да, Тэдди?"
Тэд коротко вздохнул: до маминого приезда оставалось аж целых пять дней. Так что ровно через час он должен будет лечь в постель и затихнуть,
"как снайпер перед выстрелом" (это уже лексикон брата Брюса).
Он еще раз посмотрел на часы и быстро кивнул друзьям:
-- Ладно, ребята, я побежал, до завтра.
-- Подожди, -- сказал Алан. -- Давай про поезд-призрак послушаем.
-- Я знаю эту историю, -- сказал Тэд. Его сердце уже замирало в предвкушении того, как он опустит пальцы на клавиатуру, чтобы написать письмо Джулии. -- Мне еще в ГКС хочется заглянуть. Все, пока.
* * *
Дома было непривычно тихо. Обычно вечерами доблестный десантник Брюс Ньюмен заводил на всю катушку музыкальный центр с дерганой музыкой "экстази" и под это дело отдыхал от ратных дел: потягивал пивко и обзванивал подружек, строил планы на уик-энд. Как ему удавалось внятно разговаривать по телефону, когда стены его комнаты ходили ходуном под напором звуковых волн, для Тэда оставалось загадкой. Отец же в это время обычно возился в хозблоке с машиной, трактором или газонокосилкой и периодически напоминал о себе то металлическим скрежетом, то рычанием мотора, то визгом фрезы.
Сейчас же, идя по газону к дому, Тэд не слышал ни музыки, ни звуков слесарных работ. Это было необычно. Он тихо прошел в холл и услышал приглушенные голоса на кухне.
-- Понимаешь, -- говорил отец нетвердым голосом, -- мы же с ним из одного училища. С тех самых пор вместе... Он мне как брат был! -- Раздался грохот и звон посуды. Видимо, Ньюмен-старший вдарил кулаком по столу. -- И вот -- предал... Виктор Мандра -- предатель! В голове не укладывается...
-- Погоди, отец, -- пьяным голосом отвечал ему Брюс. -- Дай срок, разберемся!..
Тэд осторожно заглянул в кухню. Старший брат и отец сидели за столом напротив друг друга. Между ними стояла наполовину опорожненная литровая бутылка джина. Другая, пустая, стояла под столом. Оба были в форменных рубашках с короткими рукавами. Мускулистые руки, брошенные на стол, сжимали пустые стаканы. Не переоделись, подумал Тэд. Значит, как с космодрома приехали, так и сели.
-- Разберемся! -- угрюмо хмыкнул отец. -- Он тридцать лет в звездном десанте, всю Галактику избороздил вдоль и поперек...
Попробуй найди его! Он знает столько незарегистрированных планет, пригодных для жизни, сколько тебе и не снилось. -- Он подозрительно прищурился на Брюса. Тот неуверенно подался назад. -- Или ты думаешь, что он не сумеет запутать следы, исчезнуть? А?
Брюс тяжелым взглядом посмотрел на свои пудовые кулаки, потом на бутылку с джином и, приободрившись видом спиртного, выдал:
-- Да! Я так думаю!
-- Ха! -- без паузы отвечал отец. -- Он думает! Мандра -- не бойскаут, он профессионал, десантник. Ему скрыться в Космосе -- что в сортир сходить! А если наткнется на него случайно какая-нибудь команда -- я им не завидую. -- Он хищно выпятил нижнюю челюсть и поводил крепкой головой из стороны в сторону. -- Виктор не частный звездолет угнал -- боевой корабль! И притом -- новейший, этот, как его... -- Он помахал перед лицом Брюса рукой со стаканом, вспоминая нужное слово.
-- "Маргинал", -- покачнулся на стуле Брюс.
-- Точно, "Маргинал"! И на этом корабле -- чего только нет. Взвод боевых киберов, батальон тяжелых танков, бригада строительных роботов для возведения укреплений, гипноизлучатели...
А-а! -- Он крякнул. Набычившись, посмотрел на Брюса и вдруг неожиданно спросил:
-- Сколько в Галактике звезд -- знаешь?
-- Чего? -- промычал Брюс.
Он уже был здорово пьян. Впрочем, отец тоже. "Набрались!" -- подумал Тэд. Отец и брат выпивали чрезвычайно редко, и если делали это, то только в отсут-ствие мамы. При этом они каждый раз обсуждали какую-нибудь драматическую проблему. И Тэд тогда с удовольствием наблюдал за ними. Отец в разговоре машинально сжимал и разжимал крепкие кулаки и играл желваками на лице, брат качал чугунной болванкой коротко стриженой башки и задумчиво разминал огромные бицепсы. Тэду в такие моменты казалось, что если они захотят сделать что-нибудь, а кто-то на свой страх и риск встанет у них на пути, то не найдет ни силы, ни средств, ни оружия, которые могли бы их остановить.
Приятно иметь таких папу и братишку, подумал Тэд. Но сегодня они что-то уж слишком сильно наподдавали. Да и тема странная. Предательство, похищение... ЧП у них, что ли, на космодроме?
-- Двоечник! -- Отец навалился на стол и ткнул Брюса кулаком в лоб. -- Ты чей сын, мать твою? -- Он выпятил широкую грудь и изо всех сил впечатал в нее кулак. -- Мой! А значит, -- со странной логикой продолжил он, -- должен знать, что в Галактике сто миллиардов звезд, понял? И Виктор Мандра сейчас обживает уютную планетку возле одной из них. А сколько планет в Галактике? -- снова спросил он. Брюс, потирая ушибленный лоб, постарался сохранить лицо, уйдя от ответа:
-- Не, отец, я не понял... Ты о чем?
-- Ну умножь на десять! -- взревел Ньюмен-старший. -- Приблизительно получишь! Сколько будет?
-- Биллион, что ли?
-- Дурак! Биллион -- это, по-другому, миллиард! Будет триллион планет! Триллион! -- Он снова грохнул кулаком по столу. -- А теперь найди его на одной из них!
-- Хрен найдешь! -- изумленно выкатив глаза, сообщил отцу Брюс с таким видом, как будто сделал открытие века.
-- Во! -- отец вытянул в его сторону указательный палец. -- И как мне теперь доказать, что я не верблюд? А? Как -- если он был моим другом и я верил ему как себе? И вместо себя послал на этом клепаном "Маргинале" во главе десанта?
Тэда захватил разговор старших. У отца неприятности из-за друга юности, который угнал боевой звездолет и теперь скрывается где-то в Космосе! Не хило! В другое время он бы послушал дальше, а потом засыпал бы отца и брата вопросами, но только не сейчас. Ему не терпелось дотронуться до руки Джулии... То есть до клавиатуры, на которой он будет набирать текст своего письма, адресованного ей...
Он шагнул в кухню и сказал:
-- Добрый вечер, джентльмены. Позвольте потревожить высокое собрание, прервать проведение химического эксперимента, -- он кивнул на бутылку с джином, -- и доложить, что я вернулся с лекции.
Отец сразу стал ровно наполовину трезвее, смущенно улыбнулся и положил Тэду руку на плечо:
-- Хорошо, мальчик. Есть хочешь?
Тэд отрицательно помотал головой:
-- Я пойду к себе, пап. В ГКС посижу. -- Потом подумал и спросил: -- Случилось чего-то?
Брюс зыркнул на него налитым глазом и молча потянулся к бутылке с джином. Ньюмен-старший озабоченно пошевелил седым ежиком на голове, стал еще трезвее и небрежно махнул рукой:
-- Да так, ерунда, мелкие неприятности. Вот сидим с Брюсом, обсуждаем.
Не думай об этом. И вообще, давай договоримся: ты всего этого, -- он повел рукой над столом, -- не видел, ничего этого не было.
Потому что все мы знаем, что быть не должно. Согласен?
Тэд серьезно кивнул и спросил:
-- Можно я сегодня немного задержусь с отбоем? На полчаса?
Иногда, когда отец с братом выпивали, такой номер проходил.
Отец вопросительно посмотрел на Брюса, как бы спрашивая у него совета.
Но тот был занят -- разливал джин по стаканам. Ньюмен-старший снова мгновенно опьянел, уронил голову на грудь и, старательно выговаривая каждый слог, промычал:
-- М-мож-но.
Тэд радостно кивнул и выбежал из кухни. И, поднимаясь по лестнице к себе в комнату, услышал, как отец чокается с Брюсом и строго спрашивает старшего сына:
-- А ты знаешь, кто такой маргинал?
Тэд был на сто процентов уверен, что Брюс не знает, и про себя позлорадствовал.
С отцом пить -- не с подружками уикэнд проводить: приходится не бицепсы, а знания демонстрировать. Или в лоб получать, если знаний нет. Тэд подождал ответа брата -- Брюс промычал что-то невразумительное.
-- Двоечник, -- презрительно пробормотал Тэд и крикнул: -- Изгой, отщепенец!
-- Вот! -- тут же громко откликнулся отец. И громко задвигал стулом по полу.
Наверно опять утыкает Брюсу кулак в лоб, удовлетворенно подумал Тэд.
И следующие слова, сказанные очень тихо, уловил еле-еле.
-- Виктор Мандра -- изгой, -- сказал отец. -- Во всяком случае, стал им неделю назад. В тот момент, когда угнал корабль...
Маргинал угнал "Маргинал"... Ха! Но кто теперь их найдет и докажет, что я не верблюд?
* * *
Пальцы необычайно легко порхали над клавиатурой и мягко и точно ложились на клавиши. Мысли приходили сами собой -- такие же легкие и точные, как движения рук. И Тэду казалось, что это не он создает на экране плавно удлиняющиеся строчки, а кто-то другой -- не похожий на него, но испытывающий то же самое, что и он...
"Милая Джулия! Прежде чем поведать тебе о чем-либо в этом послании (которое ты, конечно же, не ждала), я хотел бы просить об одном: ради бога, не пугайся. Мы хорошо знакомы уже несколько лет, ты видишь меня каждый день, при встрече мы беспечно обмениваемся приветствиями, потом в течение дня я украдкой наблюдаю за тобой, а ты скользишь по мне рассеянным взглядом, если я попадаюсь на глаза...
Я никогда не смогу причинить тебе зла: для этого мое отношение к тебе... мне трудно подобрать точные слова... Слишком трепетно, наверно, так...
Скорее всего, очень бестактно -- писать тебе анонимно. Но я не могу иначе. Хотя бы потому, что, объявившись, боюсь потерять надежду и превратить наши ежедневные встречи в процедуру, неприятную для обоих.
Надеюсь, ты не осудишь и прочтешь до конца. "Вы слишком умны для того, чтобы не понять меня, и слишком благородны, чтобы не простить"...
Это Дюма-сын. Однажды он так написал своей любимой, и я повторяю его слова. Только теперь они обращены к тебе..."
Тэд прервался и остановил взгляд на слове "любимой". Он не собирался делать никаких признаний, это было, по его мнению, слишком сентиментально. А последние слова, по существу, проводили прямую аналогию между отношением Дюма-сына к своей адресатке и отношением Тэда -- к своей... С другой стороны, менять слово "любимая" на "знакомая", или "девушка", или "любовница" (как оно и было на самом деле) -- вообще никуда не годилось...
Потом он замер, соображая, не слишком ли раскрыл себя, упомянув о ежедневных встречах и приветствиях. И решил, что не слишком. У старшеклассников колледжа было принято здороваться со встречными ровесниками, независимо от того, знакомы они или нет. Так что Джулию на подходе к колледжу и дверям классной комнаты приветствовали как минимум тридцать парней, вычислить или угадать в этой толпе автора письма было невозможно.
Тэд на свой страх и риск решил все оставить как есть и снова застучал по клавишам.
"Как жаль, что тебя не было на лекции мистера Рэндома, Джулия!
Я думал, что ты придешь и я смогу незаметно наблюдать за тобой -- долго-долго. Впрочем, может быть, оно и к лучшему: вряд ли тебя заинтересовали бы проблемы суперсвязности, ты бы заскучала и перестала улыбаться подругам. А твоя улыбка, твоя нежная, прелестная улыбка...
Прости, Джулия, когда я мысленно воспроизвожу твой облик, голова становится пустой и звонкой, я тоже улыбаюсь и не могу думать. Я путаюсь. Но я хотел сказать вот о чем.
Поезд-призрак... Там, на лекции, зашла речь о поезде-призраке. В середине 70-х годов прошлого столетия в России несколько случайных наблюдателей были свидетелями феноменального зрелища. На железнодорожных путях возник паровоз с пассажирским составом -- из ничего, из пустоты! -- и, промчавшись мимо, через несколько секунд растворился в воздухе.
Судя по описаниям очевидцев, этот поезд был очень похож на те, что ходили в начале века. Уфологи сразу вынесли вердикт: состав провалился во времени в будущее и вернулся обратно. И такое, сказали они, может повториться. В месте появления поезда установили непрерывные сменные дежурства. И добились своего: поезд-призрак в течение десяти дней объявлялся еще два раза, и его удалось сфотографировать... Здорово, правда? Но я хотел рассказать не о самом феномене, а о другом.
Среди уфологов-наблюдателей находился один отчаянный человек, который был готов отдать жизнь ради того, чтобы отгадать хотя бы одну из бесчисленных загадок аномальных явлений. И, когда поезд появился в третий раз и загрохотал по рельсам, этот человек впрыгнул на подножку последнего вагона.
И исчез. Навсегда. Не вернулся.
Скорее всего, он узнал тайну призрака, но только он -- больше никто. Потому что этот отчаянный малый не сумел вернуться из своего путешествия во времени. А знаешь, почему?
Мой близкий друг сегодня ответил мне на этот вопрос, на ответ его натолкнула лекция мистера Рэндома.
Этому человеку просто не к кому было возвращаться. Но если бы с кем-нибудь он был связан незримыми нитями сердечного чувства и там, в конце тоннеля времени, вспомнил об этом, то его страстная воля повернула бы процесс перемещения вспять. Этого не произошло...
Ты любишь тайны нашего мира, Джулия? Ты как-то говорила об этом, я знаю: они зачаровывают тебя. Меня тоже. И если бы ты захотела узнать разгадку одной из них, например, феномена того поезда-призрака -- я, не задумываясь, вскочил бы на подножку последнего вагона и укатил бы в небытие вместе с ним.
Но я бы обязательно вернулся.
Ты понимаешь, почему? Понимаешь?..
"Вы слишком умны, чтобы не понять меня, и слишком благородны, чтобы не простить"...
Я так хотел уйти от каких-либо признаний, но все у меня в этом письме идет не так, как задумал, все не так...
Послушай меня, Джулия...
ТЫ САМАЯ ПРЕКРАСНАЯ И УДИВИТЕЛЬНАЯ...
Прощай.
Твой Незнакомец".
Тэд медленно отнял руки от клавиатуры и откинулся на спинку кресла.
Лицо его горело, губы дрожали. Он признался в своем чувстве к Джулии на словах -- не в мыслях, и от этого почему-то его отношение к ней стало настолько внятным, ясным и определенным, что было почти осязаемо. Он испугался.
-- Игрушки кончились... -- пробормотал он, встал из кресла и заходил по комнате. Через несколько минут успокоился и понял, что надо написать постскриптум и что он сможет сделать это с трезвой головой.
"P.S. Милая Джулия! Не пытайся, пожалуйста, запускать программу, отслеживающую путь пришедшего сообщения с целью выявления анонимного адресата. Это письмо будет отправлено тебе "на метле".
Если ты не знаешь, что это такое, поясню: сообщение содержит в себе встроенную утилиту, уничтожающую или необратимо искажающую данные о себе на тех серверах, через которые оно проходило. Это все равно, что заметать следы. Отсюда и такой термин -- "на метле".
Если ты хочешь ответить мне, присылай письмо на ССАС -- сервер службы анонимных сообщений с пометкой: адресату под именем Незнакомец Дж.".
-- Вот так-то лучше, -- прошептал он, прочитав постскриптум. -- А то разнюнился...
Он быстро набрал в адресной строке сообщения электронный адрес Джулии и навел курсор мыши на пиктограмму "отправить немедленно".
-- Поехали!
Тэд нажал на кнопку мыши.
И обрушился в пространственно-временной провал.
Глава 2
ИГРА В ЦИВИЛИЗАЦИЮ
Виктор Мандра с наслаждением сделал последний глоток кофе, прикурил сигарету и встал из шезлонга. Лениво переступая кривоватыми ногами в форменных шортах, подошел к краю посадочной площадки и смачно сплюнул.
Прищурившись на солнце, оглядел раскинувшийся внизу пейзаж и одобрительно хмыкнул.
Ему все здесь нравилось. И горячее оранжевое солнце, и чистый прозрачный воздух, и живописный густой лес, обступающий рассыпанные здесь и там зеленые холмы-сопки...
Мандра скользнул одобрительным взглядом по ближайшей из возвышенностей.
Эти пологие, но довольно высокие образования из камня и серозема были покрыты не лесом, а жестким низкорослым скрэбом. Они оказались очень кстати. На одну из них Мандра сутки назад посадил "Маргинал".
Правда, для этого пришлось снести вершину несколькими залпами бортовых орудий, а потом долго выравнивать и оплавлять поверхность образованной площадки боевыми лазерами. И понятно, что для местных обитателей -- автохтонов, так их называет Санни Дюк, -- это было малоприятное зрелище...
Мандра самодовольно хмыкнул. Что говорить, аборигенов они сильно напугали.
Но это им только на пользу. Пусть в лесных племенах станет десятком заик и двинутых умишком кликуш больше, зато пришел конец временам шаманского самомнения и поверхностного политеизма. Боги спустились с небес -- настоящие, не выдуманные, во плоти боги! с громом и молниями! -- и возвели на вершине холма ковчег. Их всего два, они зримы и осязаемы. Они всемогущи, именно они, без сомнения, создали этот лес и его обитателей и теперь снизошли с горних высот, чтобы явить себя миру.
Мандра с наслаждением затянулся сигаретой и прошептал:
-- Добро пожаловать в новую религию! -- Обернулся и весело прокричал: -- Капитан, а почему наши верноподданные не несут нам жертвенных агнцев? И не воскуривают фимиам? Я даже согласен на первый раз принять всего лишь связку бананов и мешок копры!
-- Какая копра, подполковник? -- так же весело откликнулся Санни Дюк и тоже подошел к краю площадки. Он был намного выше и моложе кряжистого пятидесятилетнего Виктора Мандры. На сухощавом некрасивом лице играла жесткая усмешка. -- Как видите, здесь не растут кокосы.
И бананами не пахнет. И вообще, после нашей посадки автохтоны очухаются не скоро. Сейчас лежат на циновках в своих вигвамах и трясутся от страха.
-- Ну да! -- самодовольно осклабился Мандра. -- Но они обязательно придут, Дюк. И до этого нам нужно точно составить сценарий пьесы, которую мы собираемся здесь сыграть.
Капитан перевел прозрачный взгляд светлых невыразительных глаз на подполковника:
-- Ну что ж, давайте составлять, сэр. Время отдыха кончилось.
Пора действовать.
Мандра кивнул, и оба, как по команде, развернулись и посмотрели на корабль. Его огромное монолитное сложнорельефное стальное тело распласталось всего в двадцати шагах от них. Ровно столько свободного пространства оставил боевой десантный звездолет "Маргинал" от посадочной площадки величиной с два футбольных поля. Чтобы увидеть, где кончаются выпуклые конструкционные вертикали его многочисленных корпусных плоскостей и начинается небо, надо было задрать голову до отказа, до хруста в шейных позвонках.
-- Да, мистер Мандра, -- тихо сказал Санни Дюк. -- Вы сделали великое дело. С такой собственностью в руках мы не пропадем.
-- Не то что не пропадем, -- так же тихо ответил Мандра, -- создадим свою империю. Вы тоже молодец, Дюк. Я сомневался в вас поначалу, но вы показали себя с лучшей стороны. -- Он направился ко входу в шлюзовую камеру корабля, Дюк двинулся за ним. -- Мой план был прост. Дождаться, когда "Маргинал" будет введен в строй, возглавить тренировочный полет десантной группы, в космосе избавиться от экипажа и солдат и отправиться на эту чудную планетку.
Да, все просто на словах... Но как избавиться от людей? От ста человек, вооруженных до зубов? И вы подсказали прекрасную идею. А потом мы четко ее реализовали.
Мандра и Дюк вошли в шлюзовую камеру, двери за ними бесшумно захлопнулись, и люди стали терпеливо пережидать необременительную процедуру лучевой санобработки.
-- Да, -- проговорил Санни Дюк, -- реализовали. Но, честно сказать, было тяжело. Закачать в воздухозаборники усыпляющий газ и наполнить им помещения корабля -- это ерунда. Но как я вспомню, что мы перетаскивали за ноги и за руки в аварийные катера сто пятнадцать здоровых неподвижных мужиков -- у меня поджилки трясутся. До сих пор болят мышцы.
-- Зато мы не убили их, -- поднял голову и посмотрел в глаза Дюку Мандра, -- а могли бы...
Последние слова он произнес безо всякого выражения, неподвижно глядя на капитана.
Дюк спокойно выдержал взгляд подполковника. Ему было наплевать на судьбы бывших сослуживцев. Если надо -- он бы и убил. И знал, что подполковник поступил бы так же. Когда речь идет о реализации плана на всю твою будущую жизнь -- какие на хрен жизни и смерти других. Они оба сделали роковой шаг, сломали свои судьбы ради того, чтобы построить их заново, -- разве в такой игре останавливаются из этических соображений?
-- Интересно, -- сказал Мандра, -- добрались они до Земли?
Они вошли в лифт и стали подниматься на десятый уровень. Там располагались командирский, штурманский отсеки, блоки управления всеми системами ко-рабля.
-- Добрались, -- небрежно ответил Дюк. -- Что с ними случится? Я бы беспокоился о другом. О том, что уже сегодня нас начнут искать по всей Галактике.
-- А вот об этом я бы на вашем месте нисколько не волновался,
-- столь же небрежно сказал Мандра. -- Эта планета не числится ни в одном реестре. Правда, известна звезда, вокруг которой она вращается.
Кто-то назвал ее женским именем -- Джулия... Но это одна из миллионов звезд, на планеты которых, так сказать, еще не ступала нога космического разведчика. Насколько я знаю, разведка Дальнего космоса обследует сейчас совершенно другой сектор звездного неба. Они доберутся сюда не раньше чем через десятилетия, а за это время мы с вами, Дюк, наворочаем таких дел... Мало не покажется.
Они вышли из лифта и направились к командирскому отсеку.
-- А как вы узнали об этой планете? -- спросил капитан.
Мандра махнул рукой:
-- Случайно... Дело давнее. Лет пятнадцать назад я в составе группы секьюрити сопровождал одного бизнес-босса на купленную им планету.
Она, кстати, находится за тысячу парсеков отсюда. И мы попали в гиперпространственный вихрь. -- Он посмотрел на Дюка и полуутвердительно сказал: -- Вы знаете, что это такое. -- Дюк присвистнул и согласно кивнул:
-- Читал... Как же вы выжили? Насколько я знаю, корабли, прошедшие через вихрь, перемещаются им на сотни парсеков в произвольном направлении.
И если их находят по аварийному пеленг-сигналу, то с мертвым экипажем на борту.
-- Не с мертвым, а с обезумевшим. Искаженное гиперпространство вихря калечит человека не физически, оно сводит его с ума. Надо иметь очень крепкую нервную систему, чтобы выдержать такое воздействие.
Дюк с сомнением посмотрел на Виктора Мандру:
-- И вы выдержали?
-- Не только я, -- пожал плечами Мандра, входя в командирский отсек и присаживаясь за стол. Дюк, не сводя с подполковника удивленного взгляда, устроился напротив.-- Крепышами оказались еще двое парней, мои коллеги-телохранители. Все-таки все мы проходили спецподготовку, в том числе и психологическую... Нас выбросило в реальное пространство возле этой планеты, и мы приземлились. Успокоили безумцев, а потом...
-- Как вы их успокоили?
Мандра поднял к нему дубленое лицо, изрезанное жесткими морщинами:
-- Закопали.
И тут Дюк опустил глаза, хотя взял за правило никогда не отводить взгляда под взглядом подполковника. Он опустил глаза, потому что вдруг подумал: все ясно. Ясно, откуда эта замкнутость Мандры, его многолетнее холостяцкое одиночество, эти планы, вынашиваемые годами, -- порабощение аборигенов планеты, создание собственной империи, гангстерский захват кораблей Галактического Союза... И это в пятьдесят лет -- имея звание подполковника, состоявшуюся карьеру военного, уважение коллег!..
"Он тогда все-таки двинулся рассудком, -- подумал Дюк. -- Стал флибустьером -- в худшем смысле этого слова. И наше предприятие -- продолжение этого бе-зумия".
Ему вдруг на секунду стало страшно. Но потом он спросил себя: а ты? как ты оказался рядом с ним? Ты же не безумец!
"Да, -- ответил он сам себе, -- я не безумец. Просто меня не устраивает ни одна из тех вещей, что предлагает мне земной мир. Я хочу построить свой мир. Пусть он будет таким же, а скорее всего, он получится намного хуже. Но это будет мое. И те же вещи, что и на Земле, будут двигаться по моему закону. И планы Мандры в этом свете -- идеальный алгоритм построения такого мира.
Так что, в самом-то деле, плевать -- безумен Мандра или нет.
Наши цели совпадают, он каким-то звериным чутьем отыскал меня, взял в напарники, мне повезло, мы работаем вместе. И мы построим что задумали. А это главное".
Он ожил, закурил и продолжил беседу, как ни в чем не бывало:
-- И где сейчас эти ваши коллеги-телохранители?
-- Они все-таки оказались слабаками. Пребывание в гиперпространственном вихре сделало их нервную систему неспособной компенсировать воздействие алкоголя. Они этого не знали. После того как мы приземлились и расправились с первыми проблемами, все трое здорово надрались в честь нашего спасения.
Со мной все было нормально, а эти двое заглючили от белой горячки и схватились за пистолеты. Я думал, что они будут стрелять друг в друга или убьют меня, и, честно сказать, здорово струхнул, а они приставили пистолеты к вискам и синхронно спустили курки. -- Мандра с задумчивым видом цокнул языком и замолчал.
-- А вы? Что сделали вы?
-- Вот тогда-то, -- сказал Мандра, невольно подтверждая соображения Санни Дюка о начале безумия партнера, -- мне и пришла в голову идея стать хозяином этой планеты. Ну, не сразу, а позже, может быть, через несколько лет. Когда, как сказал поэт, "душа устанет от рутины и сердце взалчет новых битв"... Да. Мне здесь понравилось.
Я решил изучить местность, нравы аборигенов, провести геологоразведку -- в общем, собрать все данные. Спешить мне было некуда. Я похоронил товарищей и стал жить, как Робинзон Крузо. Три "глаза" день и ночь летали над лесом и наснимали мне сотни часов видеоматериалов о жизни дикарей...
-- "Глаза" не пугали автохтонов? -- спросил Дюк.
-- Нет. Дикари принимали аппараты за незнакомых птиц. Пытались подстрелить из луков, но, конечно, не могли достать... Благодаря такой разведке я теперь знаю о жизни аборигенов довольно много. Некая информационная основа у нас имеется.
Санни Дюк одобрительно кивнул и сдержанно высказался:
-- Вы удивительно предусмотрительны. -- Мандра самодовольно улыбнулся. -- И что было дальше?
-- Когда я провел все исследования, вернулся на Землю. В рапорте с объяснениями обстоятельств гибели экипажа корабля написал, что люди, обезумевшие в гиперпространственном вихре, в состоянии сильнейшей фобии все как один сели на аварийный катер и улетели в неизвестном направлении в режиме радиомолчания. А я сумел вернуться на пустом корабле после длительного блуждания в неизвестных секторах Галактики.
Мне поверили... И о планете никто не узнал.
-- И вы никому никогда не рассказывали о своей... м-м... мечте?
-- спросил Дюк. -- Ни в трезвом уме, ни во хмелю?