- Вы как-то сказали, что далеки от веры, - прервал недолгую тишину тихий голос Голденберга.
- Совершенно верно, - рассеянно ответил Гиллис, будучи под впечатлением рассказанного бароном.
- Значит, вы не верите в Рай, Ад, вечные муки и спасение, наказание за грехи и вознаграждение за благодеяния и достоинства?
- Мы умираем - и на этом все, конец, - повел плечом Гиллис: язычки пылающего огня в камине почти угасли, и просачивающиеся февральские сквозняки неумолимо охлаждали комнату. - Бессмертие души, вера в Рай и воскресение - лишь подпорки для страшащегося неизвестности человеческого разума. Религия сделала из человечества стадо, на много веков погрузив его во мрак.
- А как же Священное Писание? - не унимался барон.
- Пересказ более древних религий, где существовало такое же непорочное зачатие, и смерть, как искупление за грехи.
- Это вы верно заметили. Но изначально-то откуда-то эти древние религии возникли?
- Все из того же страха непонятных первобытному разуму явлений.
- Крамольные вы вещи говорите, Гиллис, - улыбнулся Голденберг. - Церковь сейчас как-никогда сильна.
- Но я же говорю их другу, - в ответ ему усмехнулся и Гиллис. - Или мне надо опасаться вас?
- Что вы! И, чтобы быть с вами на равных, я расскажу вам, как все было на самом деле.
- А вы знаете истину?
- Истину не знает никто. Это - лишь одна из версий, которая, тем не менее, имеет под собой почву и некоторые, скажем так, документальные источники, - устроился поудобнее в кресле банкир. - Христианство, как вы правильно заметили, возникло не на пустом месте. В те времена Земля Обетованная находилась под гнетом Римской Империи, и, чтобы заложить фундамент новой эры, иудеям пришлось пожертвовать своим настоящим. Никто не ожидал, что последствия будут столь разрушительными. Зато сейчас, мало помалу, вложенные усилия начинают приносить свои плоды.
- Вы хотите сказать, что христианство было придумано самими же иудеями?
- Верно.
- Тогда почему иудеи не верят в Спасителя и отрицают христианство, как религию?
- Потому что любого пастуха раздражает, когда овцы навязывают ему свои правила и порядки.
- Как я понимаю, овцы - это христиане?
- Вы никогда не обращали внимания, что христиане поклоняются исключительно смерти?
- В каком смысле? - прищурился Гиллис, разворачиваясь в кресле и внимательно вглядываясь в лицо барона.
- Мощи, которым поклоняются христиане, по сути, не что иное, как части плоти мертвецов; ношение распятия, на котором изображена смерть человека на кресте; причащение так называемыми плотью и кровью Спасителя. Это все очень уж напоминает некромантские обряды, а не веру в Бога. Не забывайте и про подати - десятину, которую прихожане должны отдать церкви. Как вы думаете, на что идут эти деньги?
- Я уже не удивлюсь, если вы скажете, что эти деньги забирают иудеи.
- Не совсем так, конечно, но только отчасти. Деньги и власть - это как раз те кирпичики, которые постепенно возводятся на фундаменте, заложенном еще во время Римской Империи, и рано или поздно они сторицей вернутся к их законным обладателям.
- То есть к вам.
- К нам или не к нам, а нам с вами сейчас неплохо бы выпить чаю или чего-нибудь покрепче, если вы не возражаете, - поднялся с кресла Голденберг, потирая руки. - И приказать слугам подложить в камин дров, а то что-то совсем прохладно стало.
- Так что там с вашим фундаметом? - спросил Гиллис, тоже вставая, и уже не рассчитывая на продолжение разговора - по крайней мере, прямо сейчас.
- А, досужие байки и выдумки чистой воды, - рассмеялся барон. - По секрету, моя супруга так прямо и называет меня вруном и великим выдумщиком. Знаете, сколько я еще могу вам понарассказать - и что, всему верить? И это еще одно из самых гуманных объяснений сути христианства, - добавил Голденберг уже тише и абсолютно серьезно.