Пятничный вечер был по-настоящему хороший и теплый. На улице всего девять градусов ниже нуля, ветер гуляет как у себя дома, самую малость покусывая щеки и нос, а легкая куртка держит тело в небольшом тонусе. Мой приятель, взяв бутылочку гречишной водочки, в одиночку ее родимую и приговорил.
Когда жена, не найдя любимого вечером на диване, принялась ему названивать, то, услышав в трубке стихи Маяковского, слегка расстроилась и, можно сказать, без слов, хотя на самом деле слова были - да еще какие, всё поняла. Женщину не проведешь, в том числе и супругу моего приятеля.
Нет, против великого советского поэта она не имела ровным счетом ничего. Претензии по большей части относились к благоверному. Не хочу называть его имени, дружеские отношения и всё такое никак не позволяют мне этого сделать, назовем его условно Гоша - да и какая, в сущности, разница? Дело в том, что супруга Гоши за долгие годы совместной жизни в совершенстве ознакомилась с творчеством Владимира Владимировича и одно время даже думала писать о нем диссертацию, но мы не будем больше лезть в семейную жизнь Гоши, пусть как хочет так и живет. Это, в конце концов, не наше дело. Тут интересно другое.
Черт меня дернул, по-другому и не скажешь, позвонить в этот вечер Гоше, благополучно доставленному под конвоем домой, и спросить, как у него дела, как самочувствие, как обстановка, не нужно ли чего. Гоша хрипло сообщил сонным голосом, что в целом все у него хорошо и водка хорошая и жена замечательная, но чувствовалось, что-то его угнетало, терзало и мучило, какой-то тяжелый камень лежал у него на сердце и хотел он его сбросить к чертовой бабушке и почему-то сегодня и, как назло, на меня. Я человек чуткий, хотя сто раз жалел об этом своем качестве, приготовился внимательно слушать. Читатель, запомни, эта история не моя, а Гошина, и рассказываю я от его лица и вдобавок помещаю в кавычки. А теперь смелее, за мной!
"Я съел человека. Началось всё с маленького котенка, его звали Бантик, да, я прекрасно понимаю, мне совершенно не следовало давать ему имя, никак этого было делать нельзя. Привязался. Я очень, очень любил с ним играть, он всякий раз радовался мне, когда я приносил ему "Вискас" с говядиной и ягненком, и долго потом, словно напильником, маленьким шершавым язычком лизал мне руки. Я был на седьмом небе, Бантик - на восьмом. Шли дни, недели, миновал месяц. Я начал оставлять ненадолго Бантика одного с тещей, он всячески помогал ей по хозяйству. Однажды, вернувшись домой, я не услышал привычного мурлыканья, а лишь непривычный хруст маленьких кошачьих костей - это большая жирная крыса доедала моего Бантика на глазах у спящей тещи. Громко работал телевизор, заглушая истошные вопли моего бедного питомца. Я дрогнул. Рука машинально выхватила автоматический пистолет Стечкина, и я произвел шесть выстрелов в подлую крысу. Пять легли четко в цель, из головы тещи тонкой струйкой на белую кружевную шаль текла алая кровь, шестая пуля пробила чайный позолоченный сервиз фабрики Кузнецова и застряла в комоде. Крысе удалось сбежать. Дело было под Новый год, теща варила холодец из индейки - большая кастрюля томилась на плите. Я подкинул соли, немного перца и мелко порубленную тещу. Открыл окно. Свежий морозный воздух придал мне сил, и я не упал в обморок, как первоначально планировал. Плохо помню, сколько времени варил бульон, поэтому точного рецепта холодца из тещи сообщить не смогу. Хоть убейте. Я вообще готовить не люблю, не мое это, тем более родственников. Продукт был разлит по глубоким тарелкам и выставлен на балкон для застывания. Оставалось только избавиться от улик. Первые три тарелки холода я съел с хреном. Мясо немножко жестковато, но вкус у тещи был нежный и даже немного сладковатый. Нет, не подумайте, я не пытался получить наслаждение, хотя при жизни кое-какие разногласия между нами и имелись. А у кого их нет с этим чудесным членом семьи, а? Точно, тишина - знак согласия. Четвертая тарелка в рот совершенно не лезла, я достал горчицу, но тщетно, осилил только половину. И вдруг меня буквально осенило: я вспомнил про соседей. Да, кто еще придет на помощь в трудную минуту?! Особенно те, что живут этажом ниже, как же я люблю, когда они громко поют в праздники, бывает, ночью лежишь и слушаешь - красота. Голос такой приятный, и совсем не фальшивит. Другие соседи кто аккомпанируют по батареям, кто звонит в полицию - ну, чтобы аудиторию расширить, а я лежу и слушаю, ай да молодцы! Но больше всего мне нравится их хоровое пение, тут, надо заметить, они добились особенных успехов, и теперь этого у них не отнять. И тексты тоже хорошие, современные, и репертуар все время новый. Соседи сверху тоже без холодца в праздник не останутся, нет, я обязан их угостить, благодаря им потолок у меня всё время кристально белый. Поменял им за свой счет всю сантехнику и трубы в квартире. Не помогло, периодичность моих ремонтных работ осталась прежней. А когда их дети (всего четверо) катаются на лыжах по квартире, я получаю истинное удовольствие, и, как бы я ни старался его передать словами, у меня это не получится, равно как и заниматься три часа без остановки зимними видами спорта на паркете. Никак не смогу. Это выше моих сил. Нет, холодца на самом деле было не так и много, теща у меня жилистая, да и уварилась хорошо. Ограничился соседями по дому, хотел было сначала в другой дом пойи, да подумал, ведь там ее никто не знает, не по-человечески это как-то, не по-людски".
Не успели высохнуть слезы на моем пораженном горем лице, как из трубки донесся слегка нервозный и дребезжащий голос Генриетты Карловны, тещи моего приятеля: "Гоша, с кем это ты там так долго разговариваешь?" Честно говоря, не далее как вчера я ее видел в магазине и справлялся о здоровье. Она была необыкновенно бодра и мирно покупала индейку на холодец. На улице тихо падал снег.