Аннотация: Эти люди достойны того, чтобы и сегодня о них знали и помнили.
Зиганшин, Поплавский, Крючковский и Федотов... Когда-то четыре эти фамилии были на слуху в каждой советской семье. О них писали газеты и журналы, их храбростью восхищались знаменитые путешественники, а политические деятели награждали почетными ключами от города и орденами Красной Звезды. А кто сегодня, спустя почти полвека, помнит об этих ребятах?
ПОМЕХА ДЛЯ АВИАНОСЦА
7 марта 1960 года радары авианосца "Кирсадж", следовавшего из Японии в Сан-Франциско, в дальних закоулках нейтральных вод обнаружили небольшое странное судно, безжизненно дрейфующее пересекающимся курсом. По правилам судовождения, дорогу должен был уступить корабль меньшего водоизмещения, поскольку ему легче маневрировать. Но незнакомец даже намеком не отреагировал на появление авианосца. Не дождавшись радиосвязи, с авианосца подняли вертолеты разведки. Летчики обнаружили небольшую самоходную баржу. О ее неуправляемости свидетельствовал и поднятый сигнальный флаг "Терплю бедствие", и далеко не самый бравый вид членов экипажа, обросших, измотанных и исхудавших.
Американцам удалось выяснить, что эти странные люди - военнослужащие Советской Армии, унесенные в море на неуправляемом судне с Курильских островов почти 50 дней назад.
НАКАНУНЕ ИСПЫТАНИЯ
...Когда рядовой Иван Федотов поднялся из кубрика на палубу, он думал о том, что погода, к несчастью, предвидится дрянная и что, пожалуй, нелегко будет разгружать пароход, который должен вот-вот подойти к острову. Это было утром 17 января. Баржа "Т-36", водоизмещением меньше ста тонн, стояла у "бочки" на рейде, в двухстахпятидесяти метрах от берега. Ее изрядно покачивало, но Федотов не замечал этого. В свое время он служил матросом на катере рыбоохраны, а позже - шкипером дебаркадера. Родился он на Дальнем Востоке, и большая часть его жизни прошла на воде. Правда, у океана более капризный нрав, чем у родного Амура, но можно привыкнуть и к океану.
Все последние дни Федотов был обеспокоен мыслями о доме: как там Ира? Далековато она от Курил до родного дома, и неизвестно, когда увидит он ее глаза, прижмется лицом к ее мокрым от слез щекам... Ира готовится стать матерью. А он будет отцом. Уже сейчас его в шутку называют "папашей". Он только улыбается. Новое, совсем незнакомое чувство...
-Значит, решено, - говорит моторист Филипп Поплавский, - сына назовем Сашкой?
Да, это уже решено. За "Александра" высказался весь экипаж: и Поплавский, и младший сержант Асхат Зиганшин, и Толя Крючковский. У них нет тайн друг от друга. Письма от родных читаются сообща. Асхат - волжанин, Анатолий и Филипп - с Украины. Все, что происходит в неведомой Шентале Куйбышевской области, на родине Асхата, в равной степени интересует всех. То же можно сказать о поселке Турбов, о селе Чемеровцы, о житье-бытье родных Федотова.
У Филиппа Поплавского повадки "испытанного моряка". Это веселый добродушный парень. Море он любит до самозабвения. Один из его родственников несколько лет служил на Северном флоте. Как много интересного рассказывал он о трудной, суровой службе моряков-североморцев! Филипп увлекается спортом, и тут находит самого ярого союзника в лице земляка Толи Крючковского, тоже давно мечтавшего о морской службе.
Впрочем, командир экипажа Зиганшин с большим правом, чем все остальные, мог бы называть себя моряком: он окончил морское учебное подразделение, не раз выходил в открытый океан и получил права на самостоятельное управление судами водоизмещением до ста тонн и удостоверение старшины катера. Но Асхат моряком себя не называет. Разве дело в названии, в форме? До призыва его считали неплохим трактористом. Важно, чтобы в тебе жила уверенность в том, что ты делаешь полезное дело.
Если бы этим четверым утром 17 января сказали, что всего лишь через несколько часов с ними произойдет такое, о чем не вычитаешь и в книжках, что их будет много недель носить по пустынному океану; что они перенесут и голод, и жажду, а затем очутятся на американской земле; и что об их подвиге заговорит весь мир; и что Тур Хейердал, Ален Бомбар, Иван Паланин, Евгений Толстиков и десятки других прославленных своей отвагой на море людей восхитятся их выдержкой и храбростью; и что глава Советского правительства Никита Хрущев поздравит их и поблагодарит за службу специальной телеграммой; что Родина за проявленное мужество при выполнении воинского долга и стойкость в борьбе с силами стихии наградит их орденами Красной Звезды, - если бы все это сказали друзьям, они рассмеялись бы от всей души, назвали бы такого пророка фантазером.
Но все произошло именно так. Именно им, самым обыкновенным молодым советским людям, не готовившим себя специально для подобного подвига, случай послал невероятное испытание силы духа и твердости.
УНЕСЕННЫЕ ВЕТРОМ
Ночью подул шквалистый ветер. Он достигал более 50 метров в секунду. Сыпал снег. Вздыбленный океан швырял баржу "Т-36", как щепку. Лопнул стальной трос, крепивший суденышко к бочке. Пришлось спешно обрубить капроновый конец, соединявший "Т-36" с другой баржей, которую вскоре выбросило на берег. По радио поступило указание: укрыться от урагана в бухте. Но выполнить маневр не удалось: в баках кончилось топливо. Волной смыло за борт бочонок с маслом для двигателя, а также ящики с углем для печки. Погас сигнальный огонь на мачте, сорвало антенну. Связь с берегом прекратилась.
Баржу уносило в открытый океан. И вот они одни среди студеных волн и непроглядной тьмы. Суденышко покрылось толстой коркой льда, задубела на холоде одежда. Асхат Зиганшин и Иван Федотов стояли за рулем, подменяя друг друга. Поплавский и Крючковский боролись с ледяной водой, которая затопила машинное отделение. По пояс в воде, в кромешной темноте они старались отыскать пробоину. А когда ее удалось обнаружить и заделать, пришлось еще двое суток откачивать воду. Потянулись томительные дни, наполненные беспрерывной тревогой. Ветер дул с невероятной силой, по-прежнему вихрился снег.
Они еще надеялись, что их все же скоро прибьет к берегу, к какому-нибудь островку. Не сомневались они и в том, что их ищут. Так оно и было на самом деле! Их настойчиво искали...
Но баржа "Т-36" вместе с экипажем бесследно исчезла. Ни Зиганшин, ни Федотов, ни Крючковский, ни Поплавский не знали, что их судно, выйдя из холодного течения Оясио, было подхвачено одним из потоков теплого течения Куросио, названного японскими рыбаками не без основания "течением смерти". Известны случаи, когда попавшие в Куросио японские джонки после многих месяцев дрейфа находили у берегов Мексики, Калифорнии, северо-западных берегов США.
"РОБИНЗОНЫ" ПОНЕВОЛЕ
Лишь на четвертые сутки дрейфа экипажу "Т-36" удалось немного поспать. На барже оказался номер газеты с сообщением о предстоящих испытаниях советских ракет в центральной части Тихого океана с картой этого района. Появилась надежда, что, может быть, суда, направляющиеся к месту испытаний, заметят унесенную баржу и ее экипаж. Поэтому решили вести беспрерывное наблюдение. Их лица и руки от ударов о стенки кубрика кровоточили, соль разъедала ссадины. Но это было полбеды.
Зиганшин, проверив запасы продовольствия и воды, сказал: "Нужно экономить!.." Две банки консервов, банка жира, буханка хлеба, два ведра картошки и бачок с пресной водой - двухсуточный аварийный запас...
Они попали в тяжелое положение и твердо решили, что будут держаться до последнего. Авторитет их командира, младшего сержанта Зиганшина, был для всех троих непререкаем. Его попросили готовить пищу, распределять воду. А он пытливо наблюдал за товарищами и постепенно успокоился: понял, что они выдержат любые испытания!
Можно было бы еще раз напомнить, с какой теплотой и заботой относились они друг к другу, как поддерживали бодрость и уверенность. Пересказывали содержание ранее прочитанных книг, вспоминали родные места, пели песни. Когда кончилась пресная вода, пытались собирать дождевую. Мастерили из консервной банки блесны, из гвоздей - рыболовные крючки, но рыба не ловилась.
Они голодали, страдали от жажды, постепенно стали терять слух и зрение. Но даже в самые критические моменты человеческого облика они не потеряли. Друзья не забыли, что 27 января Анатолию Крючковскому исполнился 21 год, и отметили это событие. Виновнику торжества была предложена двойная порция воды. Но Анатолий от двойной порции отказался. Только судорожный комок подкатил к горлу.
-Кстати, - спросил однажды Зиганшин у Федотова, - ты уже теперь отцом стал, наверное?
-Да, уже время родиться ему, - ответил Иван. - Сын будет. Сашка!..
Откуда было знать Федотову, что пройдет еще много-много мучительных дней, прежде чем он увидит своего первенца и любимую жену. Правда, пока не их самих, а фотографию жены и сына, переданную по телеграфу через океан в Нью-Йорк.
Баржу все еще носило по волнам. 23 февраля члены экипажа поздравили друг друга с Днем Советской Армии и Флота. Обедать в этот день не пришлось, так как осталась всего лишь одна ложка крупы и одна картофелина.
ГОЛОД НЕ ТЕТКА
Голод был одной из основных проблем наших героев. "Все разговоры сводились к еде, пробовали есть мыло и даже пробковый матрац", - поделится позднее воспоминаниями Асхат Зиганшин.
Ежедневно каждый терял по 700-800 г веса. Общие потери составили от 20 до 30 кг у каждого. Но и в этих кошмарных условиях у ребят не возникало мысли о каннибализме. Ведь, к сожалению, даже современная история знает массу жутких примеров, когда голод заставлял людей опускаться до проявления подобных животных инстинктов.
...Первым догадался использовать в пищу кожаные вещи (сначала ремешок от радиостанции, а затем солдатские ремни и стельки сапог) Зиганшин. Не думал он, что когда-нибудь в жизни ему пригодятся рассказы учительницы географии о мытарствах терпящих бедствие путешественников, питавшихся разрезанными на полосы и сваренными в морской воде кожаными вещами.
Три раза видели они вдалеке пароходы, но никто не заметил сигналов с баржи, терпящей бедствие. И только 7 марта, на сорок девятые сутки дрейфа, пришла помощь.
ГЕРОИ
...Зиганшин, Поплавский, Федотов, Крючковский не были какими-то особыми избранниками судьбы и меньше всего помышляли о том, что выпало на их долю. И их вынужденное плавание - не плод советских "пиар-технологий", а настоящий подвиг. И эти люди достойны того, чтобы и сегодня о них знали и помнили.