Вы хотели услышать от меня историю из прежних времён? Ну, так слушайте, мои милые ребятушки! А расскажу я вам, друзья мои юные, как однажды, когда-то давно продавала я импортные сапоги. Но прежде поведаю вам, как я их покупала. Ну, что вы, какой бизнес?! Тогда и слова-то такого не было! Да, встречались люди, которые приобретали дефицитные вещи специально для продажи по гораздо более высокой цене, так их в то время спекулянтами называли, презирали и осуждали, а бывало, что и в тюрьму даже иногда сажали. Не-ет, у меня совсем другой случай, к делу этому отношения не имеющий. В общем, слушайте... В те далёкие уже времена импортная обувь была большим дефицитом, и нарваться на неё случайно в магазине было редкостной удачей, если, конечно же, деньги в кошельке присутствовали... Правда, всегда при этом в обувной отдел выстраивалась огромная очередь, но очереди в те годы никого не удивляли и не пугали - это был привычный, неотъемлемый атрибут времён социализма.
Очереди... Очереди... Очереди... За ВСЕМ - за продуктами, за обувью, за билетами в кино, за постельным бельём, за... туалетной бумагой! Да-да, не смейтесь, мои дорогие, - даже туалетная бумага была страшным дефицитом у нас в прошлом веке... Не верите - спросите у родителей, они, я думаю, помнят! Интересно, подсчитать бы - сколько за всю жизнь было потрачено часов на все те очереди?.. Но если вы думаете, что я сейчас начну ругать эти времена, то вы ошибаетесь! Наоборот, я вспоминаю о них с ностальгией. Честно! Кстати сказать, сейчас, когда никакого дефицита нет, жить как-то скучнее стало... Ну, сами подумайте - ВСЁ есть. Все прекрасно одеты-обуты, в магазинах полки ломятся от продуктов и предметов быта... Зайдёшь в пустынный магазин одежды - к тебе тут же бегут продавцы: "Что вас интересует? Чем вам помочь?" На губах приветливая улыбка, в глазах - холодное равнодушие... Сразу почему-то хочется уйти оттуда... А бывает, что купишься на их обаяние, и что-то приобретёшь, вовсе тебе и не нужное. Идёшь потом по улице в обновке модной, а на тебя... ноль внимания! Глаза ни у кого на лоб не лезут! Никто на тебя не оглядывается... Потому что никого ничем не удивить! Скукотища полная! Другое дело раньше - купишь по случаю где-нибудь импортную шмотку, выстояв за ней многочасовую очередь, придёшь в ней на работу, все так и ахнут: "Где отхватила?!!" А в глазах женщин - зависть! А в глазах мужчин - восторг! Да-а-а... Что-что вы говорите? А, ну да, я тогда была значительно моложе... Так о чём я начала свой рассказ?.. Об очередях?.. Между прочим, очереди - это не так уж и плохо. В них, очередях, помнится, от нечего делать велись интересные дискуссии на всякие там бытовые или политические темы, заводились знакомства... Вообще, люди сближались. И чем дольше стояли, тем роднее становились... Иногда под конец, когда товара оставалось мало, сближение становилось совсем тесное - народ выстраивался в одну длинную цепочку, прижавшись и держась друг за дружку, чтобы ни один чужак не смог втиснуться в этот сроднившийся, тесно сплочённый коллектив, и никакие доводы типа "я здесь стоял (стояла)" более не принимались. Стояли, мол, - так и надо было стоять, а не бегать по разным очередям, надеясь поймать сразу несколько зайцев! В такие моменты уже не велись разговоры о политике-экономике, потому как волнение охватывало всех, и тревожная мысль "а хватит ли мне?" занимала думу каждого отдельного гражданина. И наконец, позади стоящие начинали настоятельно требовать, чтобы продавщица отпускала не более одной ячейки. Что?.. Чего не поняли?.. А! Это я о яйцах... Они тоже были дефицитом. Этот продукт частенько даже в магазин не завозили, прям на улице торговали, по восемьдесят копеек за десяток. Вначале все хватали по три ячейки (в одной - тридцать штук), плюс десяток яиц для круглого счёта; потом, по требованию народа - по две. А когда задние начинали выкрикивать продавщице, мол, давайте в одни руки по одной ячейке - в очереди разгорался словесный скандал между впереди и сзади стоящими. Такое бывало нередко... Да не торопите вы меня, мои нетерпеливые! Помню я прекрасно - о сапогах хотела рассказать... Сейчас и до них очередь дойдёт! Кстати, ещё хочется несколько слов и о другом "изобретении" тех времён сказать - о талонах. Например, на "мясные" талончики у нас давали семьсот граммов мяса на душу, и ни грамма больше. Доходило до абсурда - на два талона положено кило четыреста граммов, допустим, курятины... и если курка весит более этого веса, то от неё отрезали ножку, или крылышки, или и то, и другое... Вот и готовит потом хозяйка на обед петуха-инвалида... Талоны были на ВСЁ - на мясо, масло, колбасу, на сахар и крупы, даже на водку! Интересно то, что талоны на водку выдавались всем членам семьи, независимо от возраста - даже грудничкам! Не отказывался никто, даже непьющие - водка в те времена была чем то, вроде валюты. Короче, об очередях и талонах можно целый роман написать, а то и поэму, умеючи. Ну всё, всё! Теперь о сапогах! Так что я о них хотела рассказать?.. Ага, вспомнила!
Как-то в конце месяца выбросили в ЦУМе сапожки женские, импортные... Почему бракованные?.. Ой, умрёшь с вами со смеху! "Выбросили" - это в смысле на продажу выставили - для выполнения плана... Ясно теперь? Ну, так вот... Очередь выстроилась аж с третьего и до самого первого этажа! Финские зимние сапожки на высоком каблуке! Кожа мягкая, тёмно-коричневая, внутри - натуральный мех... Шикааарные! Ну, просто прелесть, а не сапожки! Стоимость - восемьдесят рэ. Сколько нервов и волнений было потрачено, прежде чем эта коробочка с обувкой оказалась в моих руках! Это не выразить словами... "Только бы хватило... только бы остались сапожки моего размера..." - волновалась я, стоя в той очень нервной очереди, но, как и следовало ожидать, достался мне только тридцать девятый размер. Ни тридцать седьмого, ни даже тридцать восьмого - увы! уже не осталось... " Берите, что есть! - посоветовала продавщица, - импортный товар всегда сможете продать на "сорочке", ещё и с наваром останетесь". И я, прислушавшись к совету, купила сапоги на два размера больше... А что мне оставалось делать?..
В ближайший выходной поехала я за город, на эту самую "сорочку", или "толкучку", как её ещё называют. До сих пор мне никогда не доводилось ничего продавать, поэтому переживала немного. Впрочем, на подобном стихийном рынке я уже бывала однажды, очень давно, лет в тринадцать... Тогда бабушка повезла меня на "толчок" (так он назывался на Украине), чтобы купить мне туфельки к выпускному вечеру в честь окончания седьмого класса. Нашли, помню, подходящие у одной женщины, решили купить. Только оказалось, что у неё на руках только правая туфля, а левая - на другом конце толчка, у её мужа... Пошли искать её супруга, а тот в это время таскался по всему базару со второй туфлёй и с другой покупательницей в поисках своей жены. Когда, наконец, встретились, хозяева туфельной пары начали ругаться между собой, где, дескать, их черти носят, вместо того, чтобы стоять, как договорились, на своих местах... А между покупательницами тоже вышел очень эмоциональный спор - кому таки должна принадлежать эта вожделенная пара туфелек... Победу одержала бабушка - она сунула в ладонь хозяйки деньги и решительно вырвала туфлю из рук опешившей конкурентки. Дома, при более тщательном осмотре покупки оказалось, что она не совсем удачна - туфельки несколько отличались друг от друга и по цвету, и по форме... Хоть это и не слишком бросалось в глаза, если не присматриваться, я тогда всё равно очень расстроена была. А возмущённая бабуля, пообещав "устроить весёленькую жизнь этим негодяям", даже ездила на толчок со злосчастными туфельками, в надежде отыскать хозяев обувки, но... безрезультатно. Так и пришлось мне на свой первый выпускной идти в разных туфлях. К счастью, никто этого не заметил, потому что мне удавалось скрывать этот маленький дефект, постоянно следя за собой. Ноги мои либо были в движении, в танце, например, либо изящно прятали одну за другой во время сидения. ...Ах, как же я любила танцевать, если бы вы только знали! Мазурку?! Ну, что вы... неужели я такой вам древней кажусь?! В годы моей юности в моде были танго, фокстрот, вальс... А мазурку во времена Пушкина танцевали, в девятнадцатом веке. Да не обижаюсь я, что вы! Мне и самой, помнится, в ваши годы тридцатилетние уже стариками казались... Лет в двенадцать я, признаюсь вам, влюбилась в учителя ботаники... Что вы смеётесь? Я серьёзно говорю - да, влюбилась! Сдуру подружке своей призналась в этом, так она глазищи вытаращила: "Ты что?! Он же старый, ему уже лет тридцать!" "Да нет - говорю, - только двадцать девять!" И что вы думаете?! Она взяла и тоже влюбилась в него! И началось у нас с ней соперничество не на жизнь, а на смерть! Вызывает, к примеру, он меня к доске урок отвечать. Получаю жирную пятёрку в дневник, и победоносно так гляжу на подружку. А она руку изо всех сил тянет, к доске просится. И, представляете?! Он ставит ей пять с плюсом! И я уже своей пятёрке не рада, ревность в моём сердце зашкаливает... Нет, что вы, это не дедушка ваш... он лет семь спустя только появился... В смысле, на моём горизонте, а не в буквальном смысле, ха-ха-ха! Нет-нет, не сейчас, как-нибудь в следующий раз расскажу! А сейчас мы с вами о чём-то другом беседовали... О чём?.. О сапожках?.. Да что вы мне напоминаете?! Помню я прекрасно, не такая уж и старуха, как вам кажется! И склерозом, слава Богу, пока не страдаю... Просто так и не научилась избавляться от этих своих лирических отступлений. Всё, постараюсь не отвлекаться на посторонние темы! Так о чём я там говорила? А, ну да! Поехала я на "сорочку"...
Ну, так вот, битком набитый ПАЗик выплюнул всех своих пассажиров на окраине города, набрал новых до отказа и, натужно хрипя от старости и перегрузки, отправился обратно. И вот иду я по этому рынку, осматриваюсь растерянно по сторонам... Ни прилавков тебе тут никаких, ни даже навесов от дождя... Некоторые продавцы прямо на земле, на кусках картона упаковочного свой товар разложили, другие просто ходят с ним и настоятельно каждому встречному предлагают...
- А не подскажете, где тут обувью торгуют? - спрашиваю первого попавшегося.
- А везде! - отвечает, неопределённо махнув рукой. - А вот у меня валеночки есть, взгляните! Самовалочки - мягкие, тёплые... Возьмите, не пожалеете, зима нонче будет суровая! Ну, что же вы? Да хоть померяйте!
Хожу я, хожу в полном недоумении, потому как сапог-то женских новых нигде не вижу. И свои достать из сумки никак не решаюсь, не знаю, сколько за них просить... Наконец, решилась. Не успела ещё из коробки вытащить, как кто-то - хвать их цепкими руками:
- Сколько просишь?
Гляжу, женщина средних лет, полная. Смотрит на меня выжидающе. Про размер даже не спрашивает.
- С-сто д-десять... - отвечаю с запинкой и чувствую, как краснею от стыда. Вот сейчас как заорёт: "Спекулянтка! А ещё комсомолка!" - провалюсь ведь сквозь землю!
- Держи сотню! Больше у меня нету. - И, сунув мне в руку мятую купюру, не давая опомниться, скрылась в толпе. Коробка так и осталась лежать в сумке. Положив сотенную в кошелёк, где у меня лежали на всякий случай ещё пять красненьких десяточек, я, вздохнув с облегчением, пошла искать себе другие сапожки. Мне было весело - и сапоги продала на целых двадцать рублей дороже, и спекулянткой не назвали! Вскоре поиски мои увенчались успехом - женщину с сапожками я заметила издалека и подлетела к ней. Она держала в руках финские кожаные сапожки тёмно-коричневого цвета на тонком каблучке с натуральным мехом внутри...
- Какой размер? - выдохнула я почти шёпотом, ещё не веря в своё счастье...
- А какой вам нужен? Тридцать седьмой? Вот, как раз ваш размер, меряйте! И она бросила мне под ноги картонку.
Сапожки сидели, как влитые, тёплые, удобные. Их не хотелось снимать - ноги-то в осенних туфлях немного замёрзли, ведь была уже середина ноября.
- А вы так и идите! - посоветовала женщина, - а старые я вам в газету заверну.
- Так я и сделаю! - улыбнулась я, доставая кошелёк. - Сколько с меня?
- Двести... - спокойно произнесла женщина, а я так и застыла с открытым ртом...
Радость моя улетучилась в одно мгновение...
- Так вы берёте их? - нетерпеливо спросила она. Если нет, то снимайте, а то из-за вас я других покупателей потеряю.
- Вы так быстро ушли, не взяли даже коробку от сапог... - медленно произнося слова и глядя ей в глаза, сказала я, с горьким сожалением возвращая ей сапожки.
- Не знаю, о чём вы говорите! - выдержав мой взгляд, ответила женщина.
- Это ведь Вы около часа назад купили у меня точно такие же сапоги всего за сто рублей?
- И что?! - воззрилась она на меня. - Это не магазин, а базар, моя милая! Здесь цены определяют сами продавцы. Ты оценила свои сапоги в сто десять, мы сторговались за сто. А я свои оцениваю в двести рублей. Ну-у, могу по-дружески десятку скинуть, если возьмёшь! Так берёшь или нет?
В голосе её уже слышалось раздражение.
- У меня только сто пятьдесят... - убитым голосом промямлила я, и пошла от неё, чувствуя себя обманутой и самой разнесчастной.
- Девушка, постой! - услышала я её оклик. От вспыхнувшей искорки надежды замерло сердце, я вернулась и, затаив дыхание взглянула на женщину.
- Ты это... коробочку-то от сапог оставь! Она тебе ни к чему ведь?
- Да, пожалуйста! - Я постаралась придать голосу безразличие. - Тут и чек к ним, оказывается, есть - на восемьдесят рублей!
- Ну, вот, видишь! А ты их за сто мне продала! Нехорошо... А ещё комсомолка, наверное!
Её хриплый смех преследовал меня до самой остановки. Мне хотелось плакать от досады, от несправедливости, да и от злости к себе...
А сапоги я всё же купила в следующий выходной, на этой же сорочке. Правда, сапожки были не столь изящными, хоть и импортные - польского производства. Из чёрной кожи, тупоносые, на искусственном меху и довольно толстеньком каблучке. Просили за них сто пятьдесят, сторговались за сто сорок. А те, финские ещё долгое время приходили в мои сны, и остались в памяти на всю жизнь...
Вот такая, немного грустная история из прошлого века, мои милые! В следующий раз, если что-нибудь вспомню, опять вам расскажу...