Аннотация: Реконструкция реальных событий, с небольшой примесью фантазии автора (то бишь, моей)
В этот солнечный осенний день - 15 октября 2007 года - природа восхищала обильной желтизной своих красок. Некоторая примесь красного - и вот приготовленное смотрящим на нас сверху гурманом истинной красоты сочное преобладание цвета листвы деревьев.
Они - величественные и несуетливые - обрамляли собой почти бесконечный проспект Чуй, и с чуть высокомерным видом наблюдали за отчаянной толкотнёй маршруток, спешащих в разные стороны. Какое дело деревьям до мелких интриг и забот побитых вихрем жизни людей?
А если бы любимцы Всевышнего - лиственные титаны и карлики - всё же снизошли до нас, простых смертных, и, чуть склонившись, заглянули в окно одной из маршруток, то стали бы свидетелями пиршества ущербной людской морали.
Пока данная маршрутка передвигалась вверх по проспекту, в некомфортной толчее, оплаченной пятью сомами, бушевали почти Шекспировские страсти. Тень отца Гамлета, вероятно, сто раз перевернулась в гробу от смеха.
Преобладающим цветом лиц главных персонажей данной истории тоже были жёлтый и красный. И ещё пара других, порой разбавлявших палитру.
Маршрутка уже была забита почти под завязку, когда в неё, вибрируя всеми своими телесами, втиснулась-таки дама лет 45-48 неумеренной комплекции. После чего остальные стоячие пассажиры, вынужденные прижаться к стёклам, подавили там припозднившихся мух.
Но, как выяснилось дальше, то была лишь завязка. Фарш (пардон, фарс ещё был впереди).
Дама, натасканным на убийство взглядом, оглядела всех тех, кому не посчастливилось расположиться на сиденьях. С явной целью сместить самого молодого пассажира, или, как вариант, самого худого, а, значит, перед ней беззащитного.
У переднего сиденья вся кожа встала дыбом от такой перспективы. Но его успокоило то, что на нём восседали две агрессивного вида бабушки, ещё со времён Великой Отечественной войны, обученные не отдавать своё, с трудом завоёванное, без боя.
А вот у стоящего сзади, и занятого на паях с ещё одной бабушкой, молодым, да ещё вдобавок изрядно худым парнем, лет 23-25, образовалась заметная дрожь во всех ножках сразу.
Жертва, - то бишь, парень, - ни о чём не подозревая, радостно смотрела в окно, выискивая взглядом любых ей девушек-шатенок. И вдруг...
- Молодой человек, вам никто не говорил, что старшим надо уступать место, - перешла в нападение дама.
Тут же парень ощутил, как ему в затылок вонзился осуждающий взгляд сзади. То дедушка, чуть меньшей комплекции, чем дама, выражал своё, пока молчаливое, "одобрям-с" ей.
Попахивающие кровью, направленные с двух сторон, лезвия осуждения, должны были исполосовать, изничтожить самооценку парня; заставить его, с глубочайшими извинениями, покинуть насиженное место, а, может даже, рвануть из маршрутки на свежий, не пропитанный духами дамы с запахом кошачьего туалета, воздух.
Однако, неожиданно, парень оказался не из робкого десятка.
Он восхищённо обежал взглядом телеса дамы. Хватило каких-то десяти секунд. То ли причмокнул, то ли цокнул языком. После чего, не произнеся ни слова, вновь уставился в окно.
Так парень попрал все общепринятые нормы поведения, и начихал на все моральные уставы.
Дама готовилась обрушить на непокорного юнца новую словесную эскападу. Но первым успел дедушка. Уж очень велико было его стремление перейти из массовки в главные актёры.
- Встань, - склонившись через спинку сидения, зашипел он в ухо парню.
Тем временем, бабушки, сидящие впереди, завели свой любимый разговор о том, что не те нынче джигиты. Если они и остановят на скаку коня (маршрутку), то сами же на него поспешат забраться (занять в маршрутке кресло).
Удивляла бабушка, сидящая рядом с парнем. Ей до всех этих разборок отчего-то было фиолетово. Безразличие играло в её, изрядно усталом взгляде.
С галёрки - длинного заднего сидения - послышались тихие голоса поддержки юного протеста со стороны чуть пьяной компании молодёжи. Тихие, потому что громче скажешь - тише понесут. Уж очень угрожающе вибрировали телеса дамы. Задавит ещё, как котят.
- Вот ещё, - соизволил ответить на требование деда худой парень. В его глазах жило спокойствие Кощея.
- Ах, ты.... - начала дама. Но тут то ли от возмущения из головы выветрился весь запас спасительных матерных слов, то ли им шлагбаум поставили остатки интеллигентности. Оставалось только действие. Благо, что ещё на Руси изрекли мудрёную мудрость: дело головы верное - мозгами думать, а за аргументы других частей тела она ответ не несёт.
В тот момент, когда очумелая масса, распихав все встреченные по пути не объёмные телеса, добралась до восседающего на сидении комплекта кожи и костей, и со стороны прохода навалилась на него, тот тут же начал сдавать свои позиции.
Бедная бабушка, которая сидела у окна! Ввиду такой агрессии, она оказалась вжатой в стенку маршрутки. Волей-неволей, ей пришлось произнести своё, по мере возможностей, веское слово.
- Ну, пожалуйста, уступите ей место, - взмолилась бабушка.
О чудо, молодой человек послушался.
Когда торжествующая дама села, в маршрутке сразу стало изрядно попросторней, всё-таки в проходе стояли теперь худые телеса парня. Бабушка, покорно уступив даме три четверти сидения, интеллигентно устроилась на остатке.