Письмо из американского посольства, из которого следовало, что Милу вызывали на интервью, застало ее врасплох. Она уж и думать забыла о шутке сына, который когда-то забросил заявление в Госдеп насчет воссоединения семей, даже не поставив ее в известность. "Посмеемся!"
Но через пять лет шутка всплыла, и привела ее в состояние крайне растерянности. Она в отчаянии позвонила Лене:
-Что делать?
И сбивчиво начала рассказывать то, что та уже знала. Старший брат Милы давно в Нью-Йорке, у него уже свое дело - ночная булочная. Лет восемь назад туда уехал и ее сын Сергей. С успехом кончил колледж, и теперь тоже заимел свой бизнес - магазин по продаже очков. "Но ведь я никогда не думала об отъезде!" - плача, говорила подруге. В свое время она не кончила ГИТИСа, но небольшой артисткой все-таки стала - время от времени ее приглашала на выездные концерты. Но окончательно себя нашла, когда появились радиостанции FM, и она стала ведущей на одной из них. Там она с увлечением вела рубрику "Песни прошлых лет". В общем, жизнь ее вполне устраивала. Что ей делать на чужбине?
-Чего ты волнуешься? - не поняла Лена. - Не иди - и все.
-Было бы так все просто...
Если она откажется, не придет, ее вообще никогда не пустят в Штаты. Никогда! Раньше она бы даже не подумала об этом, но за пять лет психология изменилась. Постарела... Перед глазами уже маячил пресловутый стакан воды, хотя какая связь между ним и близкими людьми, которые живут невесть где, и все равно не приедут, объяснить не могла. И с братом, и с сыном отношений практически не было, но какие-то надежды она связывала именно с ними. Проклятое одиночество - оно у кого хочешь выворотит мозги.
-Знаешь, Ленка, я все же пойду. Не хочу жечь за собой мосты. Да это вовсе не значит, что мне разрешат. Русская рулетка.
Ей разрешили. И сказали, чтобы через неделю зашла за билетами. А через месяц - вылет.
ТАКАЯ СТРАНА
Вскоре подруга получила письмо: "Я сделала глупость, но жизнь мне выбора не оставила. Теперь надо ждать грин-карты. Если выеду без нее, назад не пустят. Такие у них сейчас строгие законы. Но и жить здесь не смогу. Не нравится ничего! Даже брат какой-то другой стал. Представляешь, на аэродром даже не приехал! Позвонил только на следующий день: какая-то деловая встреча. А мы не виделись десять лет! Можешь такое представить у нас?"
Но неожиданно жизнь улыбнулась ей.
"Не поверишь - нашла работу! Оказалось, что моя приятельница работает на русском радио. Я предложила свою тему, буду рассказывать, как сейчас живут бывшие московские звезды - меня взяли без всяких испытаний! Может, еще потому, что деньги небольшие...Просто посадили в рубку, и я вышла в эфир. А теперь уже звонят слушатели, говорят, что ждут моих передач. Все-таки приятно".
С Леной они были подруги еще со школы. И все эти годы ближе человека у нее не было. Стали, как сестры. Еще больше объединила их неудавшаяся личная жизнь - как у той, так и другой. Мила хорошо погуляла в молодости. Сменила четырех мужей, умудрившись не прописать ни одного из них в своей роскошной квартире. Та досталась ей от родителей - известных в городе врачей, и может, привлекала женихов не меньше, чем она сама. Но она была себе на уме. И в результате богатства не растратила.
А сейчас никому не стала нужна. Даже сыну. Сама и виновата, но никогда в этом не признавалась. Его воспитанием совсем не занималась: мчась на очередное свидание, неизменно подкидывала мальчишку матери или Ленке. Это сейчас потянулась к нему, строя при этом какие-то иллюзии: все-таки любит ее! И даже то, что здесь, в Америке, где она оказалась не менее одинокой, чем в Москве, потому что брат даже не звонил, а сын приезжал не реже раза в три месяца, не отказалась от них. Прощала все, не понимая, что прощение - просто защитная реакция. Ей достаточно было просто факта, что живет в одном городе с близкими людьми.
Но иногда вдруг начинало болеть сердце. В одном письме она сообщала Лене: "Сергей вдруг говорит: хочешь, я устрою твой творческий вечер? Сниму зал, обеспечу исполнителей? Тебя ведь уже по голосу узнают слушатели - придет много. Я была счастлива: сын оценил... А он добавил: "Только надо подумать, где мы расставим столики с очками". Сначала я не поняла, зачем это, а он объяснил: "Ну, кто твои слушатели? Старики! Ведь молодые уже русский язык забывают. А старики - основные мои клиенты. Вот и соберем их вместе. Заодно узнают о моем магазине. И тебе приятно, и мне сделаешь мне хорошую рекламу".
Прошло еще три года, а она по-прежнему была в Штатах. После 11 сентября все бюрократические процедуры стали здесь бесконечными. Впрочем, и сам тон писем Милы начал меняться. Видимо, тень приближающейся старости становилась все боле грозной. Да, ей по-прежнему не нравилась страна ("Помнишь, я писала тебе о приеме у окулиста? Недавно я снова была в той же поликлинике, встретила ее в коридоре - кстати, наша, русская. Увидев меня, отвернулась и пулей пробежала мимо. Не дай Бог, я что-то спрошу, и ей придется бесплатно давать совет"), но мысли о возвращении оставила навсегда. Что ее ждет в России? Пустота. Да еще нищая пенсия. И хотя здесь, в Америке, на близких рассчитывать нечего, как это ни больно, она уже это понимала, зато государство не даст умереть с голоду.
В очередном письме к Лене писала: "Решилась: буду продавать московскую квартиру. В Россию не вернусь. Будь добра - возьми на себя хлопоты. Больше мне обратиться не к кому".
ТРУДНАЯ ЖИЗНЬ
У Лены был один муж, детей не было. Втайне она завидовала подруге. Хоть есть, что вспомнить. А ее жизнь - унылая, серая, несчастная. Мужа - крупного партийного работника - она не любила. Многолетняя неприязнь переросла в ненависть. Случалось, что они не разговаривали неделями. Почему не расходились? Причина была в ней. Проникнувшись номенклатурной психологией, она помимо вражды испытывала к мужу еще одно странное чувство: сопричастность к его судьбе. Она понимала, что значит карьера, и не могла даже близко допустить мысль, что станет причиной ее краха. Не могла причинить зло мужу. Как такое чувство примирить с мыслью, что вся ее жизнь шла под откос, она не знала, и, оставаясь одна, рыдала чуть ли не в голос. Единственно, кто ее мог понять - Мила. Та мучилась и плакала вместе с ней, но никогда не осуждала. Какая Ленка благородная! Таких безответных и чистых людей теперь нет. Кто сейчас принесет себя в жертву? Никто. А она смогла.
Ситуация разрешилась уже в новейшие времена. Муж стал работать в солидном банке, оставил ей квартиру, обзавелся молоденькой женой и навсегда исчез из ее жизни.
Но теперь и Лене надо было по- новому строить жизнь. Первое время выручали валютные сбережения, которые оставил муж, но кончились и они. На что жить? Все годы, что была замужем, она не работала. И сейчас вспомнила прежнюю специальность - экономист. С трудом нашла работу, но продержалась недолго. Не очень молодой и не вполне квалифицированный работник - кому такая нужна? Ее уволили.
"Надо было все-таки разводиться, - писала она Миле. - Ведь, по сути, из-за него я так и не стала хорошим специалистом. Этот человек будет всю жизнь мне мстить". Даже не видя его много лет, она испытывала к нему такое же острое чувство ненависти.
Когда Мила сообщила ей о планах со своей квартирой, ее вдруг осенила идея. И она немедленно написала подруге: "А почему бы и мне не продать свою? А твою купить? Конечно, она дороже. Но разницу я постепенно верну. Зато смогу ее хорошо сдать! Не то, что моя - далекий район. А на твою найду иностранца. И решу все свои материальные проблемы".
Скоро пришел ответ: "Ленка, я - за! И рада, что могу что-то для тебя сделать".
ЖЕНСКИЙ БИЗНЕС
Сделка не представлялась сложной. Правда, отпугивали рассказы о "черных" риэлторах. Но ей подсказали банк, который занимался недвижимостью. Специалисты оценили: квартира Милы стоит 280 тыс. долларов. Дали бы, наверно, больше, но та была слишком запущена. Впрочем, и ее квартиру - кирпичный дом, три комнаты - оценили все-таки не дешево: 190 тысяч. Она радовалась: меньше долг. Продала ее скоро. А с милкиной случилась задержка - доверенность, присланную из Америки, надо было переоформлять. Милка перепутала номер квартиры. "На конвертах писала правильно, а здесь забыла. Ну, что за растеряха", - незлобиво ворчала Лена. И как всегда, находила оправдание: "Достали ее там". Между тем, банк перевел деньги в Нью-Йорк, сама же Лена перешла жить в квартиру подруги. Как могла - прибралась, а потом стала строить планы. Кутузовский проспект, трешка - две тысячи в месяц, за меньшее не сдаст. Пятисот ей вполне хватит, чтобы самой снять однокомнатную - все равно, где. Она не была требовательной. Только бы забыть о тех днях, когда жила лишь на чае и сухарях. А такое случалось - пенсии не хватало. Теперь она еще и к Милке прилетит в гости! Захватывало дух. Неужели снова станет независимой? Даже не верилось.
Но, как говорится, человек предполагает... Скоро разразился банковский кризис, и банк, который вел ее дела, временно прекратил все операции. А потом у него отобрали лицензию. Материальное изобилие снова отодвигалось на неопределенное время.
"Не огорчайся! - писала Мила. - Радуйся, что успела получить свои деньги. Знаешь, о чем я подумала? Зачем тебе влезать во всю эту финансовую кухню? Я подарю тебе квартиру - так будет проще. Кстати, Сережа собирается в Москву, хочет наладить какие-то контакты. Он и завезет дарственную. Между прочим, нужны и от него какие-то бумаги, но мало ли, как к ним отнесутся? А личное присутствие - никаких проблем".
Лена тоже сочла это наилучшим решением.
НОЧНОЙ ГОСТЬ
Сергей не подвел. Он и в самом деле через две недели был в Москве. Правда, случилось это ночью, она уже спала.
-Кто это?
Незнакомый мужской голос произнес:
-Это я должен поинтересоваться, кто в моей квартире.
Впрочем, агрессии в тоне не было. И потому страх сразу прошел. Накинув халат, Лена вышла в коридор, включила свет. И ахнула.
-Сережка! Какой же ты солидный! Не узнала бы... Раньше покормлю, потом поговорим.
Молодой мужчина обнял ее. Лена знала - он любил ее больше матери. Доверял ей самые сокровенные тайны. Никто бы не понял его так, как Лена. И потому - чтобы Мила не писала о нем - по-прежнему любила Сережу.
Улыбка не сходила и с его лица.
-Мама почему-то не предупредила, что вы ночуете у нас. А поздно, потому что самолет задержался. Голоден, как черт.
Она посадила его в кухне, поставила сковородку.
-Рассказывай...
-Сейчас, сейчас...Но раньше один деликатный момент. Мне на пару дней нужна свободная площадь. Придут приятели, и все такое. Вы можете переночевать у себя?
Лена покачал головой.
-Было бы где. Ты же знаешь: у меня уже нет своей квартиры. Теперь моя - где мы с тобой находимся. Привез, кстати, дарственную? И вообще высвободи время: нам надо с тобой походить по разным конторам. Так ждала тебя.
Пришла очередь удивляться Сергею.
-Какие конторы? Что за дарственная? Не понимаю.
Лена нахмурилась. Уж эта Милкина рассеянность...Всегда была такая. Мало, что напутала с доверенностью, но теперь забыла такую важную бумагу! Уж она ей выскажет ...
И коротко пересказала Сергею суть задуманной сделки.
Тот присвистнул.
-Нет, я и в самом деле ничего не знал. Хотя странно все это.
Он немного помолчал, а потом добавил, и в его голосе Лене послышались незнакомые жесткие нотки:
-Как же она так легко распорядилась нашей общей площадью? Могла бы и у меня спросить. Ничего себе подарочек...
ЭТО БЫЛ ДОЛГ
Все запутывалось. Лена вдруг растерялась. Непонятные и тревожные предчувствия охватили ее. Несколько секунд она молча смотрела на Сергея, а потом решительно сказала:
-У вас сейчас сколько? Шесть вечера? Мама уже дома? А ты слушай наш разговор.
Набрала номер, и услышала голос подруги:
-Какая молодец, что позвонила. Как Сергей? Долетел хорошо? Сам никогда не догадается сообщить.
-Да, все хорошо, но ты забыла дарственную.
Милка сразу - как в старые времена - перешла на задушевный тон.
-О чем ты? Мы же обо всем договорились. Деньги пришли, и все прекрасно. Даже не думала, что ты так быстро рассчитаешься с долгом. Очень кстати. Наше радио прикрыли, я на пособии, второй месяц не плачу за квартиру. Какая ты умница. Как все во время. Кажется, за тобой что-то осталось, но ты не спеши. Думай о себе.
Слово "квартира" даже не прозвучало. Не дослушав, Лена бросила трубку.
ПОСЛЕДНИЙ ПРИЮТ
Она не помнила, как вышла на улицу. Хлестал резкий, холодный дождь, но она его не замечала. Не могла понять до конца суть происходящего. Почему-то стала думать о Сергее. Вдруг, чуть ли не наяву увидела присланную доверенность. И там стояли его имя, фамилия, подпись. Значит, знал обо всем. Господи, ну, почему так жестоко?
Она вдруг почувствовала, что ей становится плохо. Рядом вдруг оказалась скамейка. Она села, а потом легла на нее. Сил не было совсем.
Остановилась милицейская машина.
-Бабуля, вам куда? В вытрезвитель или ночлежку? Можем туда и туда.
Лишь теперь она начина понимать, что случилось непоправимое. У нее нет квартиры. Ей негде ночевать. А жить? Как она будет жить? Ответа на этот вопрос не было тоже. Все рухнуло в один момент. Страх пронизал ее с головы до ног. Мысли стали путаться. Она слабо махнула ребятам рукой - уезжайте. Те удивленно переглянулись: в своем ли уме старушка? Не хочет - не надо, уговаривать не будем. Машина исчезла.
Она снова села, уставившись в одну точку. Дождя не замечала. Так просидела до утра. А на утро уже твердо знала, что делать. Ей открылся виновник всех ее бед! Именно он отнял у нее квартиру, подругу, Сережу. Ну, почему это проклятие преследует ее всю жизнь? Все мысли были направлены против того страшного человека. Она потребует у него ответа за его жестокое, нечеловеческое злодеяние. Добьется правды. И тогда все решится само собой. Избавится от груза неизвестности, от навязчивых мыслей о неизбежном конце. Одни мысли об этом принесли какое-то успокоение.
Она встала и направилась в банк, где работал ее бывший муж.
Санитарная машина, вызванная охраной, приехала скоро. Ребята в белых халатах были необыкновенно вежливы. Она вдруг прониклась к ним безмерной доверчивостью и любовью. Ну, вот, кажется, и начинают сбываться ее ожидания.
Сейчас Лена в психиатрической больнице, иногда у нее бывают проблески сознания, и тогда возникает надежда на выздоровление. Но, честно говоря, врачи по этому поводу особой радости не выказывают. Выздоровеет, куда пойдет? Жить ей негде. Пусть пока побудет у нас.