В Госдуме показали выставку, посвященную Соловкам.
'Как на Соловках, так и во всей России'. Это старинное присловье вспомнил известный ученый-геолог, академик Павел Васильевич Флоренский, внук отца Павла Флоренского, на открытии выставки в Госдуме РФ, как раз и посвященной этому северному монастырю. До этого выставка побывала за рубежом, была показана в Европейском Совете. Фотографии, документы, исторические хроники...А я вспомнил свою поездку в эти края, случившуюся незадолго до этого.
СЕВЕРНЫЕ КРАСКИ
Соловки запомнились цветом. Черные, коричневые, серые валуны, обильно покрытые ржавчиной...Но это не ржавчина - такого цвета здешний лишайник. Ощущение далекой старины, заброшенности, умиротворения. И сразу - когда входишь в монастырь - резкий диссонансный удар: ослепительно-белые стены соборов, через которые вдруг полыхает ярко-красный оголенный кирпич. Кое-где он оставлен, как маячок для выявления трещин, в местах с нестойкой штукатуркой. На Севере краски особенные: каждый цвет отделен, каждый значителен. Красное на белом. Кровь на святом.
Всю полутысячелетнюю историю монастыря, кажется, перевешивают эти 16 лет - с 1923 по 1939 годы - когда обитель стала концлагерем. Почему? Вроде мы знали места пострашнее - по числу уничтоженных людей: Воркута, Колыма, Потьма... Но Соловки - не просто адрес смерти, но и боль всей российской истории, ее мучительная и таинственная игра: святой остров, куда люди столетиями приезжали, чтобы спасаться, стал для них гибельным. Место, где зарождалась духовность народа, превратилось в его могилу. Случайное ли это совпадение? Или в нем заключено некое тайное знание, знак зловещего максимализма, подмеченного еще русскими философами Серебряного века: возрождение рушится трагедией, а на пепелище вновь возникает надежда? Возможно, все это еще предстоит разгадать...
На выставке - стенд, посвященный великому ученому, философу и священнику Павлу Флоренскому. Поверх экспонатов - венок, сплетенной из колючей проволоки. А мне вспоминается пронзительной силы его фотография, которую я видел в Соловецком музее: спокойный, внимательный, мудрый взгляд поверх металлических очков, обращенный к зрителю, и как бы вопрошающий: 'Ну, как вам живется?'. Он не печалуется о своей участи, он думает о нас - как нам-то без него, без его гениальных прозрений и кристальной духовности? Обошлись? Прожили? Ну, и ладно.
Беломорские острова были первым звеном той страшной цепи лагерей, превратившейся в удавку для всей страны, пророчески подтвердив слова: 'Как на Соловках...' Соловки дали старт. В этих словах еще и глубокий онтологический смысл, связь с судьбой всей страны: здесь был уничтожен цвет русской интеллигенции, ее научный и духовный потенциал, сказавшийся на всей истории страны. Говорят, поэты прозревают будущее. Но и монахи. Это они дали название соловецким высоким холмам: Голгофа, Секирная. Узкая деревянная лестница, извиваясь, спускается к подножью Секирной. Заключенного привязывали к бревну, бросали лицом на обледенелые ступеньки и сталкивали вниз. Тем, кто стоял там, оставалось только развязывать веревки, да чистить куски окровавленной одежды. Человека уже не было. Тяжкий груз этого преступления мы несем до сих пор. Потери - интеллектуальные, нравственные - невосполнимы и поныне.
...Тогда, несколько лет назад, мы еще видели странные каменные кубы - церкви со снесенными куполами, разбитые проемы окон, искалеченные железные двери. Сейчас - и о том выставка - монастырь возрождается. Поднимаются уничтоженные постройки, налажена монашеская жизнь. Ансамбль Спасо-Преображенского монастыря включен в список Всемирного и природного и культурного наследия ЮНЕСКО.
ХОЗЯЙСТВО
Соловки - один из самых значительных центров духовной жизни России, но, кроме того - ее северный форпост: монастырь участвовал в Крымской войне, а ратный подвиг стал одним из главных послушаний монахов. И это еще не все. Здешняя обитель - уникальный хозяйственный и технический комплекс, который позволяет по-новому взглянуть на монашескую жизнь, да и культуру монашества вообще.
В монастыре - еще в конце 19-го века - появилась одна из первых русских электростанций. Заболоченные земли осушали передовыми методами мелиорации, здесь была проложена надежная система каналов, по которым доставлялись грузы в дальние концы архипелага. На Святом озере построили лучший в России сухой док, где не только ремонтировались суда, но и модернизировали, совершенствовали их ходовую часть. Монахи были капитанами, штурманами, механиками.
Жили они в кельях, места, кстати, покупались. Но бедным насельникам кельи предоставлялись бесплатно, они имели право - как бы сейчас сказали - на 'социальное жилье'. Из храма в храм переходили по крытым галереям. А вот в кельях замерзали. И тогда здешние умельцы нашли замену центральному отоплению - через хитроумную систему ходов, проложенных в каменных стенах и колоннах, теплый воздух насыщал все помещения монастыря.
Пища - сельдь, грибы. И практически все фрукты и овощи. Достаточно сказать, что здесь, в ста километрах от Полярного круга, собирали урожай арбузов и винограда. Но вот, единственно, что не давала каменистая земля - пшеницу. Ее завозили с материка. Построили водяную мукомольню. Но дотошный и бережливый склад ума насельников не мог допустить, чтобы влага, не исчерпав всей своей энергии, бесполезно сбрасывалась в море. Ее 'закручивали' каким-то удивительным образом, и сильные еще, упругие струи приспособили для стирки белья. Иными словами, лет за сто, как стиральные машины пришли в городские квартиры, первый их прообраз появился именно на Соловках.
Когда архипелаг стали заселять первые заключенные, а потом число их достигло чуть ли не 20 тыс. человек (обычно здесь жило не более 500 монахов), появились деревянные бараки. ('Деревянные города' - знак ГУЛАГа). Нары стояли в четыре ряда. Но вот новая проблема: катастрофически стало не доставать плошек и кружек. Узники подставляли свои шапки, в которые им опрокидывали черпаки баланды - такого, наверно, не было ни в одном лагере. Вышли из положения: отстроили фабрику, где качество посуды не уступало самым передовым гончарным производствам. Проектировали-то лучшие физики и химики страны.
ИМЕНИ ФЛОРЕНСКОГО
С каждым годом на Соловках все больше людей - нет, не паломников, туристов. Но ладно бы и это, знакомство с историей своей земли - дело доброе. Но всегда ли им руководствуются гости? Приезжать сюда стало модно. Я спросил у одной из соловчанок: 'Много ли сейчас техники на островах?', имея ввиду восстановительные работы. А она ответила, думая о своем:
-Чересчур много. Теперь то и дело увертываешься от иномарок. Многие гости так и осматривают достопримечательности - не покидая своих машин. И это на земле, по которой и ступать надо благоговейно, еле касаясь ее - ведь ходят по костям.
Соловецкая обитель, одна из самых известных и почитаемых святынь в России, стала все явственнее приобретать черты увеселительного, развлекательного комплекса. В массовом порядке возводятся престижные коттеджи и гостиницы, собираются устроить регату на Святом озере. Почему-то именно этот архипелаг облюбовали барды для проведения конкурсов, устанавливая при этом сверхмощную усилительную аппаратуру, которая заглушает молитвенные песнопения. А 160-метровая башня ветряной электростанции, которая станет доминантой архипелага - разве это не кощунство? Удивительное дело, но ко всему этому оказались причастны и органы государственной власти: Минкультуры, администрация Архангельской области. Сейчас много говорят об инвестициях в образование. Если уж государство хочет расширить свою помощь в восстановлении монастыря, почему бы - именно в продолжение его традиций - не создать здесь школу молодых талантов, которой дать имя отца Павла Флоренского? Это было бы лучшей памятью о великом человеке. Да и принесло пользу в другом: новое поколение практически ничего не знает о тех годах.
Защитники исторических и духовных ценностей России направили в правительство РФ письмо, где высказали свою боль. Как решится вопрос - сказать трудно. 'Как на Соловках, так и во всей России'. Было преступление (20-е - 30-е годы), стал вандализм. Ни тому, ни другому нет прощения. Наступит ли истинное возрождение?