Исуна Хасэкура : другие произведения.

Волчица и пряности. Том 4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

[]
  

Хасэкура Исуна

Волчица и пряности

  

Перевод с английского языка - Ushwood

Иллюстратор - Дзю Аякура

Редактирование - О.М.Г.

том 4

  

Глава 1

  
   На шестой день пути в зимнюю стужу он почувствовал себя на пределе. Пока с погодой везло, снега ещё не было, хотя теплей от этого не становилось. Дешёвые покрывала, целый мешок которых купили в Куммерсоне, теперь на ощупь больше походили на тонкие доски. Под них напихали всё, что как-то могло согревать. Разумеется, теплее всего было бы рядом с другим существом из плоти и крови. А если бы оно обладало собственным мехом, было бы вовсе замечательно. Однако когда это существо умеет говорить, возникают некоторые проблемы.
   - Почему-то у меня такое ощущение, что именно мне всё время достается короткая соломинка.
   Небо понемногу светлело. Ночной ветер последним ледяным дуновением прошёлся по лицам, словно не желая уходить. Проснувшись от жестокого холода, молодой человек по имени Крафт Лоуренс совсем не хотел выбираться из-под покрывал. В другой день он бы с удовольствием полежал ещё немного, глядя на светлеющее небо. Сегодня, однако, мохнатая попутчица, ночевавшая рядом под теми же покрывалами, пребывала в отвратительном настроении.
   - Я сказал уже, я был неправ.
   - Уже если кто-то и должен был признать свою вину, то только ты. Конечно же, если от этого тебе станет теплее, я буду счастлива. Именно поэтому я не стала вредничать и требовать с тебя денег.
   Лежавший на спине Лоуренс отвернулся. Обычно ему удавалось уболтать самого несговорчивого собеседника. Однако сейчас он не мог достойно ответить спутнице, устроившейся справа от него и то и дело перемежавшей недовольные взгляды с жалобами. У неё были янтарные глаза и длинные русые волосы, звали её Хоро. Имя это особенное, но куда необычней были её волчьи уши на макушке и растущий из поясницы неописуемо прекрасный хвост.
   - Но, ты. Разве ты не знаешь, что есть вещи, которые можно делать, а есть вещи, которые делать нельзя?
   Если бы проступок Лоуренса был легко объясним, например, он, разгорячившись во сне, схватил бы безмятежно спящую Хоро, едва ли она была бы так зла. Скорее, принялась бы язвить и насмехаться и, в конце концов, обратила бы всё в шутку.
   Но сейчас она безостановочно выговаривала своему спутнику за совершенно непростительный поступок. Он во сне положил мёрзшие ноги на её хвост. Но самое плохое, неловко повернувшись во сне, выдернул ногами прядь длинной шерсти.
   Хоро, живущая на земле несколько столетий, Хоро, именующая себя Мудрой волчицей и называемая другими богиней, о чём она сама не просила, эта Хоро завизжала как девчонка. Несомненно, ей было очень больно.
   Лоуренсу, однако, казалось, что винить во всех грехах человека, который просто спал, не совсем верно. Кроме того, он сразу получил два тяжёлых удара хвостом по лицу. Ему казалось, что после такого наказания он вполне заслужил прощение.
   - Конечно, человек может случайно наступить кому-нибудь на ногу, даже когда он в сознании, а уж во сне тем более. Но мой хвост - это моя гордость и единственное неопровержимое доказательство, что я - это я.
   Вырванная из хвоста прядь шерсти, а не боль стала главной причиной её гнева. Кроме того, согревая ноги на хвосте, Лоуренс примял на нём мех. Она потрясённо рассматривала пострадавший хвост, а заметив, как он сконфуженно выбирается из-под покрывал, снова начала его пилить.
   Обычно, если человек злится на кого-то, он либо перестает с ним общаться, либо лезет в драку. Хоро применила более изощрённый способ мести. Спать, укутавшись вместе с Хоро, так тепло, особенно в это предрассветное время, Лоуренс страшно устал от морозного путешествия. Но вместо желанного сна пришлось выслушивать нескончаемое ворчание без возможности ответить. Больше всего ему хотелось ещё поспать. Но тогда она будет ругаться ещё злее. Всё это очень сильно напоминало допрос с пытками.
   Несомненно, из Хоро получился бы превосходный блюститель законности.
   "Кстати, если подумать..."
   Пытка длилась, пока она сама не устала от своего гнева, и эта усталость её не сморила.
  

***

  
   Конечно, думал Лоуренс, правя повозкой, гнев Хоро страшен. Однако после этой ссоры он понял, что в её арсенале много разнообразных пыточных приёмов... и узнать их все ему совсем не хотелось.
   Что до Хоро - она отобрала у него все покрывала и вновь безмятежно спала, завернувшись в них, как в кокон. Причём устроилась она на козлах, примостив голову ему на бедро. Спящая Хоро выглядела так мило и симпатично, скрывая, как пугающе расчётливой она могла быть. Если бы Хоро обнажила свои острые клыки и закатила скандал, Лоуренс мог бы как-то ей противостоять. Если бы гордо отвернулась, не обращая на него внимания, и тогда нашлось бы, чем ответить. Но головка Хоро, так естественно и бесцеремонно устроившаяся на его бедре вместо подушке, обезоружит любого. Он совсем размяк и не мог ни сердиться на Хоро, ни не замечать её. И потребуй она себе что-то вкусненькое, Лоуренс не смог бы ей отказать. Он чувствовал, что она хочет помириться.
   Солнце поднялось довольно высоко, утренний холодный воздух утратил нестерпимость, но дыхание ещё сопровождал пар изо рта. Он твердил себе впредь быть осторожнее с хвостом Хоро, хотя соблазн погреться теплотой хвоста в лютую зиму одолеть сложно. Если бы в небе вправду обитал Единый бог, Лоуренс обязательно спросил бы у него: "Что мне делать?"
   Дорога была пуста, и Лоуренс полагал, что ехать им ещё далеко. Но когда они поднялись на небольшой холм, за ним открылся городок. Лоуренс в этих краях прежде не бывал и не знал о местных делах. Здесь, немного к востоку от центра королевства Проания, бок о бок жили язычники и приверженцы Церкви. Не зная ценности этих земель, он точно знал, что торговцу в этих местах делать нечего. И всё же приехал, ради Хоро, которая по-прежнему демонёнком спала на его бедре.
   Он путешествовал с Хоро, чтобы отвезти её на родину. Но сотни лет, минувшие с тех пор, как она покинула родной город, стёрли в её памяти путь туда. Да и многое в мире могло измениться. Поэтому она жадно ловила всё, связанное с её родиной. Даже узнав легенду, по которой город Йойтсу был давным-давно разрушен. Именно для того, чтобы узнать что-нибудь про Йойтсу, они познакомились в языческом городе Кумерсоне с местной жительницей Дианой, страстно увлекавшейся древними легендами. Диана сообщила им о монахе, собиравшим легенды о различных языческих божествах. По её словам, этот монах жил в монастыре где-то вдали от городов, и как добраться до монастыря, знал лишь один священник в городке Терео.
   Но путь в Терео тоже не был известен, и, покинув Куммерсон шесть дней назад, Лоуренс с Хоро сначала направились в город Энберл узнать дорогу. И вот, Энберл перед ними.
   - Хочу сладкого хлеба, - заявила Хоро, проснувшись и медленно подняв голову у самых городских ворот. - И не просто сладкого, а пшеничного хочу.
   Как всегда, она требовала чего-то дорогого, и Лоуренс не имел права отказать. Не зная, какие продукты нужны в здешних краях, он купил в Кумерсоне немного пшеничной муки у Марка, который очень помог им в истории с Амати. Но во время пути они ели чёрный горчащий ржаной хлеб. Что тоже было одной из причин недовольства Хоро. Подумав о превосходном, мягком пшеничном хлебе для Хоро, Лоуренс впал в уныние.
   - Нам сначала придётся продать свои товары, только потом сможем что-то купить.
   - Отлично, с этой оговоркой - я согласна.
   Когда-то она упросила Лоуренса взять её с собой, но сейчас он ощущал себя кем-то вроде её слуги. Хоро явно угадала его мысли. Виляя хвостом под длинным плащом, она лукаво произнесла:
   - Мой прекрасный хвост придавила твоя грубая нога. Если мои ножки не придавят тебя в ответ, как же мне будет обидно.
   Лоуренс ожидал, что она будет ещё долго ворчать, но судя по всему, её гнев уже улёгся. Облегчённо вздохнув, он направил повозку к лавке торговца мукой. Энберл лежал в стороне от крупных путей, но, похоже, был местным торговым центром, здесь оказалось довольно шумно. Вероятно, им по пути встретилось так мало людей по чистой случайности.
   В центре Энберла повсюду встречались зерно, овощи, животные и птица - всё, что доставлялось из ближних деревень. Продавцы и покупатели так заполнили улицы, что капле воды негде было просочиться. На главную площадь города выходил фасад большой церкви. Сплошной поток людей лился через её распахнутые двери. Желающие помолиться или поучаствовать в церковной службе постоянно входили и выходили. Словом, Энберл ничем не отличался от других мелких городков повсюду.
   Ещё у входа в город Лоуренс выяснил, что самой большой в Энберле лавкой, торгующей мукой, была гильдия Риендо. Обычная лавка, называвшей себя "гильдией", должно быть, чтобы выделяться среди остальных, подумалось Лоуренсу, такое вполне в стиле неотёсанных селян. Однако, добравшись до гильдии в северной части площади неподалёку от чистой и ровной главной улицы, он увидел широкий фасад и впечатляющих размеров погрузочную площадку.
   В Кумерсоне Лоуренс приобрёл пшеницы примерно на три сотни серебряных монет Тренни. Примерно половина её была аккуратно перемолота, а вторая лишь обмолочена. В северных краях пшеница росла плохо и стоила дорого, и чем дальше на север, тем дороже. Однако если странствующему торговцу не повезёт, и он в пути попадёт под дождь, пшеница может сгнить. И что важнее, пшеница слишком дорога, чтобы печь хлеб на каждый день, поэтому на неё было трудно находить покупателей. Лоуренс отправился с повозкой, полной пшеницы, лишь из убеждения, что ни к чему разъезжать в пустой повозке. Получив в Кумерсоне неплохую прибыль, он решил не сильно цепляться за деньги. К тому же в городке такого размера, наверняка найдутся богатые аристократы или церковники, и торговец мукой, скорее всего, захочет купить для них пшеницу.
   Риендо, владелец лавки вышел лично поприветствовать посетителя, подъехавшего к лавке на гружёной повозке. Был Риендо толст, что больше подошло бы владельцу мясной лавки.
   - Эй, неужто это пшеница? - на повозку он смотрел с замешательством на лице.
   - Да, половина в виде муки, а вторая зерном. За качество ручаюсь.
   - Вижу. Если из этой муки хорошенько замесить тесто и пропечь, выйдет очень вкусный хлебушек. Только, видишь ли, в этом году рожь хорошо уродилась, так что мы не можем тратить силы на пшеницу, она же не так необходима.
   В самом деле, погрузочная площадка была завалена горами мешков с рожью, к стене были прибиты досок с адресами доставки, написанные мелом.
   - Однако пшеница нам всегда даёт хорошую прибыль в итоге. Мы бы с радостью купили её у тебя. Просто сейчас у нас недостаточно денег...
   Продажа пшеница зависела от настроения богатых покупателей, а ржи была обеспечена всегда. Рожь намного важнее, наверняка думал торговец. И потом, люди всегда ценили и берегли отношения с окружающими, а здесь в провинции - особенно. Как бы торговец ни хотел использовать возможность заработать, он не мог сбрасывать со счетов окрестных крестьян, привозивших рожь каждый год.
   - Кстати, ты ведь странствующий торговец, верно? Ты сюда приехал наладить торговые связи? - поинтересовался Риендо.
   - Нет, я путешествую, а это просто попутное дело.
   - Понятно. А могу я узнать, куда ты направляешься?
   - Я собираюсь побывать Ренозе. Но до того я должен заехать в одно местечко неподалеку.
   Риендо заморгал. Реноз лежал ещё севернее, владелец большой лавки, конечно, не мог не знать про Реноз.
   - Собираешься ехать так далеко, э... странно...
   Лоуренс прикинул ход мысли владельца: "Обычно торговцев, приезжающих в наши края, интересует Энберл".
   - Сейчас я собираюсь поехать в Терео.
   На лице Риендо отобразилось неподдельное изумление:
   - Что тебе могло понадобиться в таком городишке, как Терео? Зачем тебе туда?
   - У меня есть кое-какие дела, которые требуют посетить церковь Терео. Да, кстати, помимо торговых дел, я ещё хотел у тебя спросить, не знаешь ли ты, как нам добраться в Терео.
   Такое же лицо было бы у Риендо, спроси его о стоимости его первого товара. Некоторое время он смотрел куда-то в пространство, после чего ответил:
   - В Терео ведёт прямая дорога, так что ты не заблудишься, не беспокойся. На повозке туда ехать полдня, хотя дорога не в лучшем состоянии.
   Похоже, этот вопрос впрямь застал Риендо врасплох. Видимо, Терео на самом деле был мелкой нищей деревушкой.
   - Эммм... - простонал себе под нос Риендо и вновь кинул взгляд на повозку Лоуренса. - А на обратном пути ты будешь здесь проезжать?
   - Мне очень жаль, но обратно я поеду другой дорогой.
   Несомненно, владелец лавки подумывал купить пшеницу в долг, а расплатиться на обратном пути. Лоуренс, однако, не собирался вносить эти места в свой торговый путь.
   - Понятно... в таком случае я искренне и глубоко извиняюсь, но сегодня я не буду иметь удовольствия вести с тобой дела...
   Лицо его сморщилось, словно он действительно был огорчён, но вряд ли это было чистой правдой. Покупать дорогую пшеницу у странника, с которым только что встретился, весьма рискованно. Мука могла оказаться смешанной из разных сортов, быть хорошей на вид, но очень низкого качества, что обнаружится, только когда из неё выпекут хлеб. Если купить в долг, а платить потом, то, окажись мука плохой, можно подправить цену при расчёте. Но у Лоуренса не было острой нужды продать пшеницу немедленно. Потому торговцам осталось лишь обменяться рукопожатием и распрощаться.
   - Пожалуй, скорейший способ сплавить пшеницу, - заметил напоследок Лоуренс, - выпечь хлеб, а потом уже продать.
   Качество муки легко определить, попробовав разок от испечённого из неё хлеба, и спорить с этим будет невозможно.
   - Ха-ха-ха, мы, торговцы, все одинаково мыслим. Из-за этого мы часто ссоримся с хлебопекарнями, - ответил Риендо.
   - Что, пекари и здесь несговорчивые?
   - Конечно. Если лавки близ пекарен сами начинают печь хлеб, они все выскакивают со своими каменными скалками и начинают буйствовать.
   Торговлей занимались торговцы, хлеб пекли пекари. Такое разделение принято везде, в какой город ни приди, и служит предметом постоянных шуток. Если бы какой-то торговец действительно объединил всё, от покупки пшеницы до выпечки хлеба, он получил бы немалый доход.
   - Что ж, да поможет нам Бог встретиться вновь, - подытожил Лоуренс.
   - Конечно. И когда это время настанет, мы будем надеяться, что ты почтишь нас своим участием.
   Улыбнувшись и кивнув на прощанье, Лоуренс с Хоро покинули гильдию. Было немного досадно, что не удалось продать пшеницу, но куда больше Лоуренса беспокоило иное.
   - Ты сейчас ни разу нас не перебила, ничего не сказала, - небрежно обронил он. Хоро что-то рассеянно пробурчала, потом повернула голову к Лоуренсу.
   - Ты. Тот лавочник сказал, что до Терео всего полдня пути, так?
   - А? А, да.
   - Если мы отправимся прямо сейчас, мы сможем доехать до вечера, так?
   В её голосе ощущалась решимость. Лоуренс, откинувшись немного назад, кивнул и ответил:
   - Но, может, лучше сначала передохнуть немного? Ты ведь устала, правда?
   - Отдохнуть сможем, когда приедем в Терео. Если мы можем добраться туда сегодня, я бы хотела отправиться поскорее.
   Такой упрямой он её ещё не слышал, но он понял. Хоро не говорила прямо и не хотела дать понять, но единственным её стремлением было поскорее повстречаться с монахом, собиравшим сказания о языческих божествах. Хоро часто действовала импульсивно, но кое в чём проявляла завидное достоинство. Она очень стеснялась подгонять Лоуренса. Но близость цели разожгла в её сердце огонь нетерпения, прежде она глубоко скрываемый. Она и сама изрядно устала. И всё же хотела ехать - так у неё внутри всё горело. Подумав, он сказал:
   - Хорошо. А как тебе такое: найдём что-нибудь горячее поесть, а затем отправимся? Идёт?
   - Неужели это надо было спрашивать? - с изумлением переспросила Хоро.
   Лоуренс в ответ лишь натянуто улыбнулся.
  

***

  
   Огромные холмы громоздились один на другой, напоминая упавший на пол кусок теста. По впадинам между холмами бежала речка, окаймлённая густыми зелёными рощами. Повозка, постукивая, ехала по дороге вдоль речки.
   Лоуренс смотрел на крепко спящую Хоро и думал, зря он не настоял отдохнуть в Энберле. В такой мороз человек не может нормально спать: он то и дело просыпается от холода. Хоро была волчицей, чья сила намного превосходила людскую, в волчьем обличии она легко преодолела бы любое бездорожье, но в девичьем она не отличалась от обычной девушки. Дорога стала для неё суровым испытанием. По тому, что Хоро спала, прильнув к Лоуренсу, было видно, как она измотана.
   Он подумал, не попросить ли задержаться на несколько дней в монастыре, когда они туда доберутся. Однако там придётся вести простую монашескую жизнь, Хоро это вряд ли придётся по душе. Размышляя, Лоуренс вдруг заметил, что река постепенно расширяется. Река огибала холм справа от дороги, что за холмом, не было видно. Но река явно разливалась всё шире и текла всё медленнее. Вскоре Лоуренс услышал еле слышный звук, но тотчас понял, что там. Хоро с её острым слухом услышала звук и во сне. Медленно потерев лицо руками, она выглянула из-под капюшона. Похоже, до города Терео совсем недалеко. Впереди река переходила в небольшой пруд с водяной мельницей на берегу.
   - Раз здесь водяная мельница, значит, мы почти доехали, - произнёс Лоуренс.
   Воды было совсем немного, и колесо крутилось медленно. Впрочем, сбор урожая давно прошёл, и перед мельницей было пусто. Вот во время сбора урожая здесь наверняка стояли длинные очереди.
   Когда повозка приблизилась настолько, что можно было разглядеть узоры на деревянных стенах, из мельницы внезапно выскочил человек. Лоуренс поспешно натянул поводья. Недовольно заржав, конь замотал головой и встал. Человек оказался совсем молод. Несмотря на холодную погоду, его рукава были высоко закатаны, а руки по локоть белы от муки.
   - Уохх, прости, прости! Эээ, ты путешественник, да? - проговорил юноша, подбежав к повозке и встав прямо перед ней, прежде чем торговец успел поддержать недовольство коня.
   - Да, я путешественник. А ты? - в свою очередь спросил Лоуренс.
   Юноша совсем не походил на Амати, с которым ему пришлось сражаться неделю назад на рынке руды. Худощавое, но крепкое телосложение выдавало привычку к физическому труду, рост примерно, как у Лоуренса. Чёрные волосы и глаза - типично для северян. Вообще его легче представить с топором, нежели с луком. Видеть человека, который выбегает из мельницы весь в муке, и спрашивать, кто он, - это как интересоваться перед торговой палаткой с разложенным хлебом, что здесь продают.
   - Ха-ха, как видишь, я мельник. Да, так откуда ты? Не из Энберла, нет?
   Юноша улыбнулся такой беззаботной улыбкой, что лицо его показалось совсем детским. Прикинув, что юноша на шесть или семь лет младше его, Лоуренс насторожённо подумал: "Не говорите, что сейчас опять начнётся какая-нибудь неприятная история с Хоро".
   - Именно оттуда. Я тоже хотел бы у тебя спросить, долго отсюда ехать до города Терео?
   - До города... Терео?
   Юноша озадаченно посмотрел на Лоуренса, потом ухмыльнулся.
   - Ну, если Терео - город, то Энберл - столица королевства. Не знаю, какие у вас там дела, но только Терео - просто жалкая деревушка. Это ведь и по мельнице видно, верно?
   Слова юноши застали Лоуренса врасплох, но он вспомнил, что Диана, сообщившая Терео, прожила сотни лет, как и Хоро. Сейчас Терео был деревней, но когда-то в далёком прошлом он мог быть крупнейшим городом в здешних краях. Кивнув, он спросил:
   - Так всё-таки, сколько нам ехать?
   - Он прямо впереди, совсем недалеко. Но поскольку вокруг Терео нет никаких стен, можно сказать, что вы уже в Терео.
   - Понятно. Благодарю тебя.
   Лоуренс чувствовал, что если он не кончит разговор сейчас, юноша не угомонится. Он собрался ехать дальше. Но тут юноша его остановил.
  
   []
  
   - Пожалуйста... пожалуйста, погоди. Не торопись уезжать так быстро, путник. Что скажешь?
   Пока юноша, расставив руки, стоял посреди дороги, объехать его было нельзя. Проложить себе путь силой - юноша мог бы пострадать, а это произвело бы неблагоприятное впечатление на жителей Терео. Вздохнув, Лоуренс сказал:
   - Ну, в чём дело?
   - Ммм... эээ... в чём дело... ах, да... да, какая красавица рядом с тобой сидит!
   Хоро, сидела, низко опустив укрытую капюшоном голову и не поднимая глаз, она промолчала, но хвост под покрывалами шевельнулся. Лоуренс ощущал превосходство всякий раз, когда думал, что она именно его спутница. Тем сильнее беспокоился из-за возможных по этой причине неприятностей.
   - Она странствующая монахиня. Ну, насмотрелся? Торговцу никто не может помешать идти вперёд, кроме сборщика податей.
   - Мо... монахиня? - на лице юноши отразилось неподдельное изумление.
   Такого он, похоже, не ожидал. Судя по тому, что в центре Энберла имелась довольно крупная церковь, вряд ли "деревушка Терео", как о ней отозвался юноша, была чисто языческим поселением. Даже в северной Проании вблизи города с большой церковью близлежащая деревня, желавшая сохранить языческий уклад, должна была полагаться на военную силу. Более того, в самом Терео должна была быть церковь. Отчего же юноша так удивился?
   Лоуренс задумался, и юноша тотчас это заметил. Кажется, его всё же больше волновал Лоуренс.
   - Хорошо, путник. Я не буду тебя задерживать. Но надеюсь, ты прислушаешься к моему совету. Не стоит приводить в Терео монахиню.
   - О...
   Юноша не походил на человека, способного нести откровенную чепуху. На всякий случай Лоуренс под покрывалом толкнул ногой ногу Хоро, чтобы убедиться, что она услышала, та легко кивнула в ответ.
   - Но в чём причина? Мы собираемся нанести визит в церковь Терео, чтобы выполнить одно дело. Раз здесь есть церковь, почему сюда не должна приходить монахиня? Или...
   - Нет-нет, церковь здесь есть. Причина... как бы это сказать-то... в общем, церковь сейчас участвует в одном споре. И так вышло, что противник - злые люди из церкви Энберла.
   Лицо юноши внезапно стало строгим, глаза смотрели остро, словно у молодого солдата. Внезапная враждебность застало Лоуренса врасплох, но, в конце концов, этот юноша - просто мельник.
   - Вот такие у нас тут дела. Как бы это сказать... в общем, если сейчас туда придёт монахиня, всё немножко осложнится. Потому-то я и сказал, что вам двоим лучше не ехать.
   Юноша вновь стал приятным и дружелюбным. Но тем не менее, в его совете было что-то странное. И, похоже, враждебность юноши не относилась к путникам, так что Лоуренс не стал его выспрашивать.
   - Вот как? Хорошо, я буду осторожен. Я надеюсь, нас не вышвырнут оттуда тут же, как мы там появимся? - спросил он.
   - Думаю... до таких крайностей не дойдёт...
   - Что ж, благодарю, я запомню твой совет. Если одежда её не выдаст, затруднений не будет, верно?
   Юноша ощутил облегчение, даже его лицо посветлело. Он кивнул и искренне произнёс:
   - Если вы так сделаете, мне не о чем будет волноваться. Но что именно вам двоим нужно в церкви?
   - Мы пришли просить, чтобы нам указали путь.
   - Чтобы вам указали путь? - юноша удивлёно поскрёб щеку. - Хмм, так вы, значит, не по делам сюда приехали? Ты ведь странствующий торговец, да?
   - Ты ведь мельник, да?
   Юноша рассмеялся, словно ребенок, которого в шутку щёлкнули по носу. Затем он огорчённо опустил плечи.
   - Да, а я думал, что ты приехал по торговым делам, тогда, возможно, я мог бы чем-то помочь.
   - Если мне понадобится помощь, я тебе скажу. А сейчас мы можем ехать?
   Юноша хотел сказать ещё что-то, но не мог подобрать подходящих слов, потому просто кивнул и отошёл с дороги. Затем кинул на Лоуренса умоляющий взгляд. Тот, однако, был уверен, что юноша не просит заплатить за сведения. Отпустив поводья, он протянул юноше правую руку и произнёс как можно более небрежно:
   - Меня зовут Крафт Лоуренс. А тебя?
   На лице юноши тотчас расплылась широкая улыбка. Подскочив к козлам, он ответил:
   - Эван! Гийом Эван!
   - Эван. Понял. Я запомню твоё имя.
   - Да! Обязательно запомни! - выкрикнул Эван так громко, что конь, пугающийся громких звуков, чуть не встал на дыбы. Затем он крепко пожал Лоуренсу руку.
   - И пожалуйста, обязательно загляни сюда, когда поедешь обратно! - крикнул он, отходя от повозки.
   Юноша, весь белый от муки, стоял у двери потемневшей от времени мельницы. Он смотрел вслед отъезжающей повозке и выглядел очень одиноко. Тогда, как Лоуренс и ожидал, Хоро обернулась и помахала Эвану своей ручкой. Эван сначала удивлённо пожал плечами, а затем, громко рассмеявшись, неуклюже замахал обеими руками в ответ. Сейчас он походил не на подростка, радующегося тому, что ему помахала прекрасная дева, а на юношу, нашедшего хорошего друга.
   Дорога постепенно уводила вправо, мельница вскоре пропала из виду. Хоро повернулась и села прямо. Затем с досадой произнесла:
   - Пфф, этот парень смотрел на тебя больше, чем на меня.
   Глядя на раздражение Хоро, Лоуренс коротко улыбнулся и, вздохнув, ответил:
   - Он мельник, и жизнь его, скорее всего, очень тяжела.
   Хоро недоверчиво посмотрела на него и склонила голову чуть набок. И впрямь, должна быть причина, почему Эван совсем не уделил внимания не привыкшей к такому обращению Хоро, но явно желал пожать руку странствующему торговцу.
   - Это как с пастухами. Обе эти работы необходимы, но на людей, которые их выполняют, селяне и горожане часто смотрят свысока, - принялся объяснять Лоуренс.
   Разумеется, это не всегда так - в разных краях по-разному. Но, казалось, что мельница не пользовалась любовью и уважением жителей Терео.
   - Вот скажем... в мешочке, что у тебя на шее, ведь пшеница, так?
   Хоро носила на шнурке мешочек с пшеницей, в которой жила, сейчас мешочек был скрыт несколькими слоями одежды.
   - Если все зёрна из мешочка взять и поместить между каменными жерновами, как ты думаешь, сколько получится муки?
   Хоро опустила голову и довольно долго в задумчивости смотрела на свою грудь. Похоже, имея власть над урожаем пшеницы в полях, она не могла определить, сколько муки из пшеницы получается.
   - Представь себе, что зёрен вот столько, - он выпустил поводья и пальцем правой руки изобразил на ладони левой маленькую горку. - Если зерна обмолотить, а потом смолоть, муки получится всего лишь вот столько, - Лоуренс изобразил маленькое колечко большим и указательным пальцами. - Да, когда пшеница попадает под жернова, муки в результате получается очень мало. И что думает крестьянин, который работал день за днём, трудился в поте лица, ухаживая за пшеницей, молился богу или богине урожая, сжал пшеницу, отнёс на мельницу и увидел, как мало получилось муки?
   На этот вопрос Хоро ответила тихим "Мм".
   - Есть такая поговорка: "у мельника шесть пальцев". Шестой палец растёт из ладони, и им мельник крадёт чужую муку. Кроме того, водяные мельницы обычно принадлежат аристократам. Налог должен браться с каждого помола, а аристократ ведь не будет стоять у мельницы всё время, это невозможно. И кому, как ты думаешь, он поручает собирать налоги?
   - Логически рассуждая - мельнику, - ответила Хоро.
   Лоуренс кивнул и продолжил:
   - Платить налоги никому не по душе. Но собирать их необходимо. И на кого, по-твоему, обратится недовольство крестьян?
   Хоро не была человеком, но понимала устройство мира людей глубже их самих. Ответ был ей ясен.
   - Вот, значит, как. Тот мальчишка так вилял хвостом, глядя на тебя, а не на меня, потому что...
   - Да. Так оно и есть, - вздохнул он. - Больше всего ему хочется покинуть деревню и никогда сюда не возвращаться.
   Работа мельника очень важна, кто-то должен эту работу выполнять. Но к человеку, взявшемуся за эту работу, люди часто проявляют подозрение, недовольство, неблагодарность. К тому же зерно требовалось молоть очень тщательно, чтобы сделанное из него тесто хорошо поднималось при выпечке хлеба. А чем тщательнее молоть, тем меньше получится муки. Стараясь всего лишь хорошо делать свою работу, получаешь в ответ лишь людское недовольство.
   На лице Хоро можно было прочесть: "Лучше б я не спрашивала".
   - Но без этой работы никак нельзя, и некоторые люди всё-таки благодарны.
   Лоуренс погладил Хоро по голове, и она под его ладонью еле заметно кивнула. Он вновь взял поводья.
   Впереди показались первые дома Терео.
  

***

  
   Эван, назвав Терео "жалкой деревушкой", пожалуй, преувеличил. Город и деревня различались главным образом городской стеной. Пусть даже в виде грубого деревянного частокола. Во всяком случае, Терео был весьма крупной деревней.
   Дома в Терео, как в любой деревне, не теснились, а раскинулись вольготно. Но некоторые из них были каменными. А в самой середине - это место вполне могло называться главной площадью - зданий было много и стояли плотно, как в городе. Улицы, хоть и не мощённые, были ровными, без ухабов и выбоин. Церковь, которую они искали, было трудно не заметить - большое здание с колокольней. Видно её было издалека. Лоуренс подумал, что если Терео обнести стеной, слово "город" окажется вполне уместным.
   Конечно, Хоро сменила плащ на накидку Лоуренса, укрывшись ей с головой. В костюме городской девушки она выглядела слишком бойкой, здесь это тоже вызвало бы подозрение. Когда Хоро переоделась, он направил повозку к домам.
   Никто не мешал повозке въехать в деревню. Лоуренс на ходу приветственно кивнул человеку, который отвлёкся от своего снопа соломы, чтобы беззастенчиво рассмотреть повозку.
   Деревня была словно припорошена слоем пыли. Дальше от центра улицы отличались от центральных - все в рытвинах и колдобинах. Дома, каменные и деревянные, были просторными, в один этаж. У многих домов были дворики - для города редкость. То здесь, то там вдоль дороги стояли скирды соломы, что не удивительно, сезон урожая уже прошёл, вперемешку со скирдами стоили поленницы дров, заготовленных на зиму. Людей на улицах было немного.
   Но больше всего это место напоминало другие деревни тем, что все встречные, завидев чужаков, долго провожали их взглядами. В этом Терео был больше присущ деревенский дух. Лоуренс остро ощутил, что он здесь чужой, это чувство давно его не посещало. Сам он вырос в нищей, жалкой деревушке и прекрасно знал, что число доступных здешним жителям развлечений очень невелико. Появление любого путешественника надолго становится главной темой.
   Вскоре они выехали на площадь, посреди которой лежал огромный камень. На площадь выходили фасады многих домов. Судя по железным табличкам, свисающим с крыш и карнизов, здесь сосредоточились трактиры, хлебные лавки, постоялые дворы, ткацкие и прядильные мастерские. Попадались и более широкие фасады - за ними, скорее всего, молотили зерно или просеивали муку. Здесь же стояли и другие строения, и церковь в том числе, в них обитали самые важные и влиятельные люди Терео. Несомненно, эта площадь была деловым центром Терео. Там и здесь беседовали люди и играли дети. Чужаки привлекли много любопытных взглядов.
   - Ну и камень у них тут. Интересно, для чего он? - спросила Хоро, не обращая внимания на любопытные взгляды.
   - Ну, возможно, он используется в каком-нибудь праздничном обряде, или вокруг него танцуют, или здесь происходит общий сбор жителей, что-нибудь вроде этого, - ответил Лоуренс.
   Камень в высоту был Лоуренсу до пояса, с ровной и гладкой поверхностью. Судя по приставленной лестнице, он предназначался не только для того, чтобы обозначать центр площади.
   Хоро неуверенно кивнула и откинулась назад. Лоуренс направил повозку вокруг камня, затем в сторону церкви. Когда повозка остановилась у церкви, люди, вероятно, решили, что путники приехали помолиться о безопасном путешествии, и любопытных взглядов сразу стало намного меньше.
   - Так и кажется, что сейчас услышим хоровое "нуууу...", - заметил Лоуренс, сходя с повозки. Хоро улыбнулась, как улыбаются дети, когда секретничают между собой.
   Каменное здание церкви дышало достоинством. На площадь выходила большая деревянная дверь, окованная железом. Похоже, у здания была длинная история - каменная кладка крошилась от времени. Судя по виду металлического молоточка на двери, пользовались им редко. Кроме того, в отличие от обычных храмов, двери которых были постоянно распахнуты, если только там не осуществлялось какое-то церковное таинство, дверь этой церкви была заперта. Было видно, что церковь не пользовалась любовью и уважением селян.
   Как бы там ни было, раздумывать смысла нет, взявшись за молоточек, он дважды несильно стукнул.
   Тук! Тук! - эхом разнеслось по площади. Звук сразу показался очень громким и звонким.
   Лоуренс и Хоро ждали, внутри было тихо. Лоуренс уже подумал, уж не вышли ли куда-то все обитатели церкви, когда дверь громко скрипнула и между ней и стеной образовалась щель.
   - Кто там? - донёсся из щели не слишком дружелюбный женский голос.
   - Приношу искренние извинения, что взял на себя смелость нанести визит, не предупредив заранее. Я Лоуренс, странствующий торговец, - произнёс Лоуренс, удерживая на лице улыбку для неожиданных визитов клиентам.
   Женщина подозрительно прищурилась и удивлённо переспросила:
   - Ты торговец?
   - Да, я приехал из Кумерсона.
   Церковь, настолько настороженно относящуюся к своим посетителям, можно было увидеть нечасто.
   - А она?
   Взгляд женщины перекочевал с Лоуренса на стоящую рядом Хоро.
   - Это моя спутница, у неё есть свои причины путешествовать вместе со мной.
   Услышав это простое объяснение, женщина посмотрела на Лоуренса, затем на Хоро, потом вздохнула и, наконец, медленно отворила дверь. К их удивлению, пред ними предстала совсем молодая женщина в рясе священника.
  
   []
  
   - Какое важное дело привело тебя сюда? - спросила она.
   Лоуренс был уверен, что ему удалось скрыть изумление, но голос молодой женщины в рясе звучал очень недовольно, лицо выглядело сердитым. Каштановые волосы её были стянуты в пучок, глаза медового цвета вызывающе горели. Лоуренс впервые в жизни слышал в церкви вопрос "какое важное дело привело тебя сюда?".
   - Да, я хотел бы встретиться с одним священником из этой церкви.
   Женщина нахмурилась сильнее. Она многозначительно посмотрела на своё одеяние и сказала:
   - Формально я пока ещё не посвящена в сан, но именно я управляю этой церковью. Эльза Шутингхейм.
   Женщина-священник, да ещё такая молодая, - глава церкви. Лоуренс удивился бы меньше, если девушкой оказался бы сильный и способный предводитель крупной торговой гильдии. Впрочем, женщина, назвавшаяся Эльзой, похоже, давно привыкла к такой реакции окружающих. Она холодно повторила свой вопрос:
   - Итак, какое важное дело привело тебя сюда?
   - Аа... эээ... мы хотели бы попросить указать нам путь.
   - Указать путь?
   - Да, мы хотим узнать, как добраться до одного монастыря. Монастырь называется Диендоран, а имя его настоятеля Луис Лана Шутингхилтон.
   Называя фамилию настоятеля, Лоуренс подумал, что она немного похожа на Эльзину. А на лице Эльзы тотчас отразилось неподдельное изумление. Но прежде чем Лоуренс спросил "в чём дело?", Эльза стёрла удивление с лица и заявила:
   - Этот монастырь мне неизвестен.
   Несмотря на вежливые слова, Эльза теперь была настроена явно враждебно. Она даже попыталась захлопнуть дверь. Однако как может торговец допустить, чтобы дверь перед его носом захлопнули так легко? Он проворно вставил ногу в щель между дверью и стеной и, обворожительно улыбаясь, произнёс:
   - Я слышал, в этой церкви есть священник по имени Фрэнсис.
   Эльза возмущённо уставилась на ногу Лоуренса. Затем, переведя взор на его лицо, она сказала:
   - Отец покинул нас этим летом.
   - А?
   Поражённый Лоуренс попытался было что-то произнести, но голос Эльзы разом пресёк его попытку.
   - Тебе ещё что-то надо? Я не знаю, где этот монастырь, и у меня очень много дел.
   Лоуренс понял, что если он будет настаивать, Эльза может позвать на помощь, и будут проблемы. Он убрал ногу, и тут же Эльза, сердито выдохнув, захлопнула дверь.
   - Похоже, ты не произвёл хорошего впечатления.
   - Может, потому что я не внёс пожертвования, - пожал он плечами и повернулся к Хоро. - Смерть отца Фрэнсиса - это правда?
   - Не похоже на ложь. А вот...
   - ...то, что она не знает, где монастырь - ложь, верно?
   Удивление Эльзы было столь явным, что её ложь не вызывала сомнений. Однако неужели она и впрямь была главой церкви? Если была шутка, то, конечно, очень опасная. Скорее всего, она была дочерью отца Фрэнсиса. Пусть не кровной дочерью, а приёмной.
   - И что мы будем делать теперь?
   - Пробиться туда силой мы явно не можем. Пойдём поищем постоялый двор, - ответила Хоро мгновенно.
   Под удивлёнными взглядами селян, они вновь залезли в повозку.
  

***

  
   Первое, что сделала Хоро, войдя в комнату на постоялом дворе, бухнулась на кровать.
   - Мм... совсем как прежде...
   - Конечно, эта кровать будет получше нашей повозки, но здесь могут быть насекомые, так что ты осторожнее.
   Кровать представляла собой не деревянную раму, покрытую толстой тканью или ватой, а матрас из плотно связанного тюка соломы, в ней действительно могли оказаться насекомые, правда, сейчас они должны были впасть в спячку. Лоуренс, впрочем, понимал бесполезность совета, хвост Хоро с густым мехом был идеальным прибежищем для насекомых.
   - Насчёт чего осторожнее? За мной и так всё время летает одно кошмарное насекомое, - лукаво улыбнулась Хоро, подперев щеку руками. Да уж, по её виду легко сказать, что насекомые к ней так и слетаются. Лоуренс вздохнул.
   - Эта деревня очень маленькая, так что не поднимай тут переполоха.
   - Это будет зависеть от твоего поведения.
   Лоуренс угрюмо посмотрел на Хоро. Она, раскинувшись на кровати, лениво помахивала хвостом. Затем, широко зевнув, сказала:
   - Что-то спать хочется. Можно, я немного посплю?
   - А если я скажу "нет", что ты будешь делать? - со смешком поинтересовался Лоуренс.
   Она повернулась к нему и, кокетливо прищурившись, ответила:
   - Тогда я прикорну у тебя под боком.
   Лоуренс представил себе эту картину. Он не мог не признать, что ему было бы приятно. Избегая взгляда Хоро "я видела тебя насквозь с самого начала", Лоуренс не продолжил словесный поединок. Нарочито кашлянув, он произнёс:
   - Но ты действительно устала, верно? Если ты хорошо отдохнёшь, то и мне, как твоему спутнику, отдыхать будет легче.
   - Мм, ну тогда я не буду сдерживаться.
   Хоро просто закрыла глаза. Хвост, мотавшийся маятником, наконец, остановился. Лоуренсу подумалось, что вот прямо сейчас раздастся храп.
   - Сперва сними платок и рубаху, аккуратно сложи мою накидку, которую ты бросила, и накройся одеялом, потом можешь спать. Ты слышишь?
   Он подумал, что Хоро очень напоминает капризных аристократок из комических пьес. Она даже головы не повернула.
   - Если, когда я вернусь, вся одежда не будет аккуратно сложена, не видать тебе вкусного обеда, - сказал Лоуренс тоном родителя, выговаривающего непослушному ребёнку.
   - Ты такой добрый, я знаю, ты так не сделаешь, - Хоро и ответила, как непослушный ребёнок.
   - Говорю тебе, когда-нибудь мое терпение лопнет, и я тебя отшлёпаю.
   - Если сможешь. Да ладно тебе, лучше скажи, ты куда идёшь?
   Её глаза уже слипались. Глядя на неё, Лоуренс подошёл, словно не зная, что делать дальше. Затем, укрыв Хоро одеялом, сказал:
   - Если б мы просто проехали эту деревушку, это не имело бы значения, но, похоже, мы тут на несколько дней задержимся. Так что я пойду нанести визит вежливости здешнему старейшине. И потом, может, он знает, где монастырь.
   - Может быть.
   - Только и всего. Так что веди себя хорошо и спи.
   Хоро натянула одеяло до подбородка и кивнула.
   - Но никакого подарка не будет, - добавил Лоуренс.
   - Ну и ладно, - сказала она сонным голосом, чуть приоткрыв глаза. - Лишь бы ты вернулся невредимым...
   Хотя Лоуренс не сомневался, что это очередная ловушка, он вздрогнул. Уши Хоро дёрнулись от восторга. Подарка не будет, но она насладилась глупым выражением лица Лоуренса.
   - Я сплю, спокойной ночи, - она медленно спрятала голову под одеяло.
   Лоуренс безнадёжным тоном ответил:
   - Спокойной ночи.
  

***

  
   Взяв с повозки немного пшеницы и ссыпав в подходящие мешочки, Лоуренс узнал у владельца постоялого двора, где дом старейшины, и вышел.
   Похоже, появление чужаков вызвало небывалый интерес у местной детворы. Едва завидев Лоуренса, собравшиеся перед постоялым двором дети кинулись врассыпную. По словам владельца постоялого двора, весной и осенью, во время праздников посева и урожая, посетителей в деревню приезжало много. Однако этот двор был в стороне от главных улиц, и гостей здесь всегда было немного. Сейчас Лоуренс и Хоро были единственными постояльцами.
   Дом старейшины деревни стоял недалеко от главной площади, это было самое большое здание в округе. Фундамент и первый этаж здания были каменные, второй и третий этажи - деревянные, в целом выглядело всё весьма величественно. Окованная железом входная дверь, как и в церкви. На окантовке был заметен сложный орнамент. На двери висел молоточек в форме не то змеи, не то ящерицы, создатель его едва ли обладал хорошим вкусом.
   Впрочем, скорее всего, молоточек был сделан в форме божества, которому поклонялись местные жители. Количество богов в виде змей и лягушек в языческом мире было на удивление велико. Подумав об этом, Лоуренс постучал в дверь молоточком и громко спросил:
   - Прошу прощения, кто-нибудь дома?
   - Иду, иду! Кто там?
   Вскоре дверь отворилась. Перед Лоуренсом стояла женщина средних лет в запачканном мукой фартуке и со снежно-белыми руками.
   - Прошу простить моё вторжение. Я Крафт Лоуренс, странствующий торговец...
   - Ох ты ж! Эй, старый!! Здесь этот, о котором все говорят.
   Лоуренс был несколько ошарашен, когда его перебили на полуслове, но женщина, не обратив на это внимания, позвала снова: "старый!" - и ушла в дом. Лоуренс прокашлялся, пытаясь восстановить самообладание. Через несколько минут он увидел, наконец, что женщина возвращается в сопровождении старичка с посохом.
   - Смотри! Это же он, да? - сказала она.
   - Госпожа Кемп, это очень невежливо по отношению к гостю.
   Лоуренсу хватило ума не сердиться. Вообще говоря, в торговых делах никто не бывал так полезен, как жизнерадостная болтушка-селянка. Лоуренс широко улыбнулся стоящим перед ним людям.
   - Прости, прости, это было невежливо. Я Сему, старейшина Терео, - представился старик.
   - Рад познакомиться. Я Крафт Лоуренс, странствующий торговец.
   - Так, госпожа Кемп, почему бы тебе не вернуться в кухню и не продолжить работать вместе со всеми... ох, прошу меня извинить. Визит путешественника в такое холодное время года - такая большая редкость, что все жены, которым смертельно скучно, сейчас только об этом и говорят.
   - Надеюсь всё же, что они не говорят обо мне дурно.
   Издав смешок, Сему предложил:
   - Пойдём где-нибудь внутри присядем.
   Он направился вглубь дома. Прямо вперёд от входной двери вёл коридор. Из большой комнаты в конце его доносился смех. От рассеянной в воздухе муки у Лоуренса защипало в носу. Скорее всего, женщины там смеялись и болтали, замешивая тесто из муки нового урожая и собираясь печь хлеб. Такую картину в деревнях можно было наблюдать часто.
   - Если ты пойдёшь в ту дальнюю комнату, весь станешь белый от муки. Пожалуйста, сюда проходи.
   Сему подошёл к двери сбоку и, пропустив Лоуренса вперёд, зашёл сам. Войдя, Лоуренс застыл как громом поражённый. У противоположной стены стоял шкафчик, вокруг которого свернулась кольцами огромная змея.
   - Ха-ха-ха, не бойся, она не живая.
   Лоуренс пригляделся внимательнее и заметил, что чешуйки, от которых, казалось, исходило чёрное сияние, высохли, а тело покрыто множеством морщин. Скорее всего, это высушенная на солнце змеиная кожа, её набили и сшили. Деревня и вправду поклоняется божеству-змее, подумал торговец, сопоставив змею с молоточком на входной двери.
   Он сел на стул, указанный Сему, и подумал, что обязательно расскажет Хоро о здешнем божестве.
   - Итак, какое дело привело тебя к нам сюда? - спросил Сему.
   - А, ну, в первую очередь, раз мы проезжаем через вашу деревню, я пришёл засвидетельствовать вам своё почтение. Примите от меня немного пшеницы, которую я везу.
   Он протянул приготовленные мешочки. Увидев их, Сему изумлённо замигал.
   - Такого я не ожидал. В последнее время странствующие торговцы начинают говорить о делах, едва раскроют рот.
   Ещё совсем недавно эти слова относились бы и к Лоуренсу, потому ему было неприятно их слышать.
   - Хорошо, а твоя вторая цель?..
   - Да. По правде сказать, мы ищем один монастырь, и я хотел бы спросить, не знаете ли вы, где он находится.
   - Монастырь?
   - Да. Мы только что спрашивали в церкви, но, к сожалению, там ничего не знают.
   Изобразив на лице смущение, Лоуренс не забыл глазом торговца оценить лицо Сему. Он уловил, что взгляд Сему дёрнулся.
   - Вот как... к сожалению, я тоже не слыхал ни о каких монастырях здесь поблизости. Где ты узнал эти сведения?
   Лоуренс чувствовал, что Сему знает, где этот монастырь. Однако скрывать правду, отвечая, не стал, чтобы избежать возможных затруднений в дальнейшем.
   - В Кумерсоне. Там есть одна жительница, она мне и сказала.
   Усы под носом Сему еле заметно дёрнулись. Он явно что-то скрывал. И не только это, понял Лоуренс. И Сему и Эльза не только знали, где монастырь, скорее всего, они знали и что в нём скрыто.
   В этом монастыре жил монах, собирающий легенды о языческих божествах. Если предположить, что и Сему, и Эльза об этом знали, то, скорее всего, они не желали с этим связываться. Как бы там ни было, Отец Фрэнсис, у которого Лоуренс собирался спросить о монастыре, уже был призван к Единому богу. В том, что посвящённые, оставшиеся на этом свете, поспешили отгородиться от столь опасной темы, не было ничего удивительного.
   - Эта жительница Кумерсона сказала мне, что для того чтобы узнать, где этот монастырь, мне надо всего лишь спросить Отца Фрэнсиса, живущего здесь.
   - Понятно... но этим летом Отец Фрэнсис...
   - Я уже слышал.
   - Столько лет Отец Фрэнсис отдавал все свои силы на благо Терео. Наша деревня лишилась очень дорогого человека.
   Печаль Сему казалась искренней, но думать, что он выказывал уважение к Церкви, пожалуй, не следовало. Лоуренс чувствовал, что что-то не сходится.
   - Теперь, значит, вместо него госпожа Эльза?
   - Да. Она ещё очень молода. Я уверен, ты был удивлён?
   - Да, очень. Ах да...
   Лоуренс попытался продолжить, но тут во входную дверь отчаянно замолотили, а потом снаружи послышался крик: "Старый!!" Лоуренс очень желал спросить, вопрос просто рвался наружу, но он решил, что не стоит проявлять поспешность. Кроме того, визит вежливости был выполнен, и он решил, что пора удалиться.
   - Похоже, к вам пришли. Я тоже беспокоюсь о своей спутнице, так что я, пожалуй, пойду.
   - О? Ну, тогда тебе лучше всего поторопиться. Мне искренне жаль, что я не смог тебя принять, как подобает.
   Человек, так отчаянно колотивший в дверь, был кем-то из местных, госпожа Кемп уже шла открывать.
   - Надеюсь, новости хорошие... - услышал Лоуренс бормотание Сему, выходя из комнаты. В это мгновение его оттолкнул в сторону человек в дорожном одеянии. Несмотря на холодную погоду, человек раскраснелся и был мокрым от пота.
   - Старый, вот что я принёс, - проговорил вошедший.
   Сему взглядом извинился перед Лоуренсом, который улыбнулся и пошёл к выходу. Для странствующего торговца этого достаточно, чтобы произвести на старосту хорошее впечатление, подумал Лоуренс. Теперь что-то делать в этой деревне им будет легче. Кстати, что такое мог принести этот человек, ворвавшийся в дом старейшины?
   Выйдя из дома, Лоуренс увидел коня, пышущего жаром. Его даже не привязали, и стайка детишек наблюдала за ним с почтительного расстояния. Судя по сбруе, конь проскакал долгий путь. Да и человек, ворвавшийся в дом, был в дорожной одежде. Лоуренс задумался, что же могло произойти, что деревенскому жителю пришлось отправиться так далеко, но вспомнил, что они приехали сюда вовсе не по торговым делам. Настоящей задачей сейчас было как-то выведать, где монастырь, - у Сему либо у Эльзы.
   Что же делать? Об этом Лоуренс размышлял до постоялого двора.
  

***

  
   Увидев, что Хоро крепко спит, он решил тоже немного вздремнуть, но вместо этого провалился в глубокий сон. Когда же проснулся, в комнате уже начало темнеть.
   - Я слышала, кто-то говорил, что вкусного обеда не будет, если всю одежду не сложат, как следует, а одеяло не будет разостлано.
   Сев на кровати, Лоуренс увидел, что его накрыли одеялом.
   - Ты такая добрая, я знаю, ты так не сделаешь, - зевнув, ответил он Хоро её же словами. Она, разглаживая мех на хвосте, хихикнула.
   - Кажется, я долго спал... ты не голодна? - спросил Лоуренс.
   - Даже если бы меня терзал невыносимый голод, я ни за что бы не стала тебя будить. Ты можешь себе представить такую заботливость?
   - Ну, это ведь предоставило тебе прекрасную возможность стянуть немного денег из моего кошеля?
   Она не рассердилась, напротив, ухмыльнулась своей клыкастой усмешкой. Выбравшись из кровати, Лоуренс открыл ставень и выглянул наружу, потягивая шею до хруста в позвоночнике.
   - Похоже, здесь в деревне тоже ложатся рано. До ночи ещё далеко, а на главной площади никого уже не видать.
   - И торговых палаток тоже нет. Тут есть, где поесть? - встревожено поинтересовалась Хоро у Лоуренса, севшего на подоконник.
   - Спустимся, там наверняка найдётся что-нибудь. Не похоже, чтобы здесь круглый год не было постояльцев.
   - Мм, тогда давай побыстрее.
   - Но я же только проснулся... ну ладно, ладно, - пожал он плечами в ответ на настойчивый взгляд и соскочил на пол.
   Вдруг кое-что снаружи привлекло его внимание.
   - Это?..
   Лоуренс увидел, как кто-то пробегает через пустую площадь, тускло освещённую закатным солнцем. Присмотревшись, он узнал мельника Эвана.
   - О!
   Лоуренс отшатнулся, когда ноги Хоро внезапно появились у него прямо перед глазами. Она появилась так внезапно, не издав ни звука, ни шороха, от такого кто угодно бы вздрогнул.
   - Хех.
   - Не прыгай ты так неожиданно, слушай! Ты меня до смерти напугала!
   - Какой же ты трусишка. Да ладно, скажи лучше, в чём дело с этим парнишкой?
   - Да ни в чём. Мне просто интересно, куда это он направляется, - ответил он.
   - По-моему, он идёт к церкви.
   Мельник должен быть более ревностным верующим, чем другие. В Рубинхейгене пастушка Нора, хоть ей и очень тяжело было работать на церковников, хоть церковники и плохо с ней обращались, а прочие жители постоянно подозревали в колдовстве, безропотно посещала все церковные службы. Возможно, Эван тоже часто посещает богослужения.
   - Подозрительно как-то.
   - Ну, мы-то с тобой ещё больше подозрительны.
   Пока они препирались, Эван подошёл к двери церкви и тихонько постучал. Стук был необычный, вероятно, условный знак. Он стучал с таким видом, словно боялся быть замеченным. Это и казалось подозрительным, хотя не столь странным с учётом его работы. Да и влияние Церкви в Терео, похоже, было не слишком большим. Лоуренс было расслабился, когда Хоро потянула его за рукав.
   - Что?
   Она показала пальцем.
   Дверь уже была открыта, а Эван крепко обнимал показавшуюся на пороге Эльзу, он обнимал её так, словно держал в руках невероятную драгоценность. Видя, как она прильнула к его груди, кто бы поверил, что это просто тёплое приветствие?
   - Хех, вот, значит, что здесь происходит, - голос её звучал на редкость жизнерадостно, хвост колыхался, словно она подметала пол. Лоуренс невольно застыл, поражённый увиденным, впрочем, он быстро пришёл в себя и захлопнул окно. Хоро тут же на него недовольно посмотрела.
   - Только бог может подсматривать за жизнью людей.
   - Мм, - Хоро разочарованно смотрела в сторону окна. - Тебя это не занимает?
   - Если б они втайне обсуждали сделки, занимало бы.
   - А может быть, они этим и занимаются. Благодаря моим ушам я могу их подслушать, что скажешь? - она ухмыльнулась, показав свой клык, и прищурилась.
   - Я и не думал, что тебе интересна такая пустая болтовня, - недоверчиво произнёс Лоуренс и вздохнул. Хоро, стоявшая между ним и окном, скользнула к кровати и села, её прищуренные глаза светились гневом.
   - А что плохого в таком интересе?
   - Ну, во всяком случае, гордиться этим не стоит.
   Если человек три дня и три ночи не отрывает уха от стены, подслушивая обсуждение торговых планов, его можно похвалить как образцового торговца, но подслушивать личные разговоры - дело сплетников.
   - Пфф, мне интересно, но вовсе не из простого любопытства.
   Хоро медленно скрестила руки на груди, чуть наклонила голову и закрыла глаза. Она словно пыталась что-то вспомнить.
   "Какая же ещё может быть причина?" - подумал он и вдруг понял, что с нетерпением ждёт объяснения Хоро. Некоторое время она сидела недвижимо.
   - Мм. Если нужно обязательно назвать причину, то это... учиться.
   - Учиться?
   Лоуренс был немного разочарован столь прозаическим ответом. Да при способностях Хоро, уж конечно, ей не требовалось учиться ничему в этих делах. Если, конечно, она не планировала обжулить какого-нибудь короля. А если она и впрямь обжулит короля, с него можно будет потребовать освобождения от налогов и прочих привилегий, мелькнуло в голове у Лоуренса. С этой бредовой мыслью он потянулся к кувшину с водой. Она продолжила:
   - Мм, действительно учиться. Я изучаю, как мы с тобой выглядим со стороны.
   Его пальцы от неожиданности неловко ткнулись в жестяной кувшин, и тот полетел на пол.
   - Ведь чтобы лучше понять что-то, всегда надо уметь посмотреть со стороны, согласен? Ты меня слушаешь?
   Лоуренс знал, что Хоро сейчас хихикает про себя. Стоя к ней спиной, он отлично представлял себе её выражение лица. К счастью, воды в кувшине было мало, особой беды не произошло, не считая чувств самого Лоуренса.
   - Вот, значит, как ты со мной обращаешься, если посмотреть со стороны... - протянула Хоро таким тоном, словно боролась с бурей чувств в своей душе. Лоуренс принялся вытирать разлитую воду, он и сам не знал, на что так злится. Возможно, на то, что позволил увидеть, как он тронут.
   - Хех. Ну, в любом случае, мы ничем не хуже тех двоих.
   Вытерев пол, Лоуренс одним глотком допил воду и поставив кувшин на место. Чего-нибудь бы покрепче сейчас...
   - Ты, - вдруг обратилась Хоро.
   Лоуренс вздохнул и покорно обернулся к ней.
   - Я проголодалась, - с улыбкой сказала она. Несомненно, она превосходила его абсолютно во всём.
  

Глава 2

  
   В трактир зашли два посетителя. Их никто не знал, но они не только щедро угостили пивом всех в трактире, но и сами пили обильно. Немудрено, что селяне приняли их с восторгом. К тому же один из них оказался красивой юной девушкой.
   - Ух, ты! Ну, ты даёшь!
   Под аплодисменты и восторженные крики Хоро, одетая городской девушкой, поставила деревянную пивную кружку на стол, но не выпустила её из руки: "Ещё". Селяне радостно наполнили эту кружку из своих до краёв.
   - Вот смотри, если ты уступишь этой твоей спутнице, как ты сможешь называться мужчиной? Не сдавайся, пей ещё!
   Видя, как бесшабашно Хоро опустошает кружку за кружкой, селяне подзуживали и Лоуренса. Но ему предстояло здесь узнать как можно больше, и он не мог упитьвася до беспамятства лишь из-за подначек. Чтобы не портить общее настроение, он пил, но понемногу, и закусывал щедро расставленной на столе едой. При этом он непринужденно беседовал с селянами.
   - Мм, какое замечательное пиво. Здесь его, что, с каким-то секретом готовят? Как-то по-особому варят? - поинтересовался он.
   - Ха-ха-ха, ну а как же. Кстати, слышал о жене трактирщика, Ииме Ланьер, её здесь повсюду знают? Её рука сильнее, чем у трёх мужчин, а уминает она по пять тарелок...
   Иима, жена владельца трактира, легонько стукнула говорившего по затылку краем подноса и вмешалась в разговор.
   - Не болтай чепухи перед гостем. Прости, что заставила ждать. Вот, жареная баранина с чесноком.
   Она принялась проворно составлять тарелки на стол. От неё исходило ощущение силы. Её вьющиеся волосы были стянуты в пучок, рукава закатаны выше локтей. Охотно верилось, что она сильна, как трое мужчин.
   - Ауу, больно же, я просто хотел тебя похвалить.
   - Ты хочешь сказать, что до того ты только гадости про меня говорил? Ну, тогда ты получил своё наказание, - ответила Иима.
  
   []
  
   Все дружно расхохотались. Разговор подхватил ещё один завсегдатай:
   - Говорю тебе, эта самая жена трактирщика, она когда-то путешествовала одна и волокла на себе пивоваренный чан.
   - Ха-ха, этого не может быть, - рассмеялся Лоуренс.
   - Ха-ха-ха, так все говорят, когда впервые слышат эту историю. Но это ведь чистая правда, так?
   Иима, обслуживавшая к этому времени уже соседний столик, повернула голову и коротко ответила:
   - Да, это правда.
   Потом, закончив за тем столом, она вернулась и стала рассказывать.
   - Я тогда была куда моложе и красивее, чем теперь. Родилась я к западу отсюда, жила в одном приморском городке. Ну, у всех приморских городков одна судьба - их поглощает море. Однажды на море появился большой корабль, и наш город быстро исчез под волнами.
   Лоуренсу не нужно было много времени, чтобы понять, что речь идёт о пиратах.
   - Тогда я навьючила на себя всё, что у меня было, и с толпой других попыталась укрыться на окраине. Прежде чем я поняла, что происходит, я оказалась с чаном на спине и мешками ячменя в руках. Даже сейчас не могу понять, о чём я тогда думала.
   Голос звучал взволнованно, взгляд был устремлён куда-то в пространство. На её лице играла мягкая улыбка, однако, без сомнений, это для неё были тяжёлые времена. Один из людей за столом Лоуренса пробормотал: "Вот, тоже выпей", - и протянул ей свою кружку.
   - О? Спасибо. Вот, тогда я, девчонка, и совсем одна, и если бы и добралась до другого города, всё равно бы не смогла найти там хорошей работы. И потом, всюду говорили, что пираты напали даже на города в трёх горах оттуда. Так что я со своим чаном и с ячменем нашла какую-то речку и на её воде стала варить пиво.
   - Ага, а потом так вышло, что это пиво выпили граф и его люди, они специально приехали от границы посмотреть, как тут дела с защитой от пиратов, и им повезло проезжать неподалеку, - вмешался кто-то и на последних словах хлопнул в ладоши от удовольствия. Жена трактирщика воспользовалась паузой, чтобы одним глотком осушить кружку и отдышаться.
   - О да, я никогда в жизни не была в таком смущении, как тогда. Граф и его люди увидели посреди леса юную деву с взъерошенными волосами и чёрным от грязи лицом. Конечно, им стало интересно, что она тут делает, и оказалось, что она варит пиво. Позже граф мне сказал, что в тот момент он уверился, что я лесная нимфа. Если подумать, в таких вещах граф разбирался.
   На сей раз аплодисменты и восторженные выкрики раздались от других столов. Повернувшись туда, Лоуренс увидел, что Хоро только что обыграла в состязании "кто кого перепьёт" очередного селянина.
   - Потом граф сказал, что моё пиво замечательно на вкус. Он даже сказал, что раз на город, куда он ехал, напали пираты, то хорошего пива вообще найти невозможно. И попросил меня поехать с ними и варить пиво для них.
   - И заветное желание юной девы сбылось, целеустремленная Иима Ланьер последовала за графом, - раздался выкрик.
   - Но её ожидания не сбылись, ибо граф был давно женат на прекрасной королеве! - ответил кто-то ещё.
   - В точности... не так! Как будто этот уродливый граф мог стать подходящей парой для богоподобной меня! Хотя мантия из чёрного соболя была соблазнительна, да.
   - Значит, ты стала его личным пивоваром? - уже сказав, Лоуренс тотчас понял, что это невозможно. Если бы она стала личным пивоваром графа, уж конечно, она бы не опустилась, выйдя замуж за трактирщика из Терео.
   - Ха-ха-ха, такого просто не могло случиться. Конечно, тогда я, ничего не зная о том, как устроен мир, мечтала, что так и будет. Всё, что я получила за то, что ездила с графом и его людьми, - это, что я могла наслаждаться роскошными трапезами в огромном графском особняке, да графское разрешение продавать моё пиво. Но такой награды для меня было более чем достаточно. Тут-то и начинается история. Невероятная история о женщине, которая путешествовала на своих двоих, продавая пиво. Можешь назвать её "история о странствиях девы-пивовара", - и Иима с грохотом опустила кулак на стол, отчего все окружающие разом выпрямились и закивали.
   - В общем, я просто шла себе и шла по дороге, всякий раз, наварив пива, я его продавала, и всякий раз, распродав пиво, я его принималась варить, и так снова и снова. Разумеется, трудностей на пути было много, но, в целом, всё шло довольно гладко. Однако я совершила всего одну ошибку...
   - Точно! Когда Иима пришла в Терео, в её жизни случилась трагедия! - донеслось из угла. Похоже, эту историю здесь рассказывали каждому заглянувшему в трактир незнакомцу.
   - Я никогда не позволяла себе пить пиво, которое варила. Я всегда хотела продать как можно больше, потому сама толком и не знала, каково моё пиво на вкус. Но, придя сюда, я впервые попробовала пиво, которое сварила, и сразу полюбила его вкус. А потом, когда я напилась до потери сознания, я познакомилась с моим теперешним мужем.
   Представив себе трактирщика, который наверняка стоял на кухне и натянуто улыбался, Лоуренс не удержался от смеха. Лица же остальных разом приобрели скорбное выражение.
   - Так вот я стала женой деревенского трактирщика. Но у нас тут хорошо, так что не стесняйся, оставайся ещё на несколько дней и наслаждайся, - Иима, мило улыбнувшись, отошла от стола.
   Лоуренс проводил её глазами, искренне улыбаясь в ответ.
   - Мм, вправду замечательный трактир. Такое хорошее заведение нелегко найти даже в Эндиме, - заметил он.
   В Проании, когда человек хотел похвалить какой-то город или деревню, он всегда говорил эти слова. Королевский город Эндима был крупнейшим в северной части королевства Проании. Даже Рубинхейген в сравнении выглядел бледнее.
   - Вот именно, вот именно! Друг, хоть ты и странствующий торговец, но у тебя хороший глаз.
   Любому нравится, когда приезжий хвалит его родной город. Все, улыбаясь, подняли кружки. Сейчас самое подходящее время, подумал Лоуренс.
   - И не только это, напитки здесь тоже прекрасны. Деревню Терео, должно быть, благословили боги, - непринуждённо ввернул Лоуренс нужную ему тему.
   Фраза повисла в воздухе, словно капля воды в масле.
   - Ох, простите меня, кажется, я не то сказал.
   Лоуренсу частенько доводилось слышать от других торговцев истории, как они случайно говорили что-то непозволительное, трапезничая с язычниками, и им от страха оставалось лишь покрыться холодным потом. Да и сам Лоуренс несколько раз оказывался в подобных ситуациях.
   - Да ладно, ладно. Ты не виноват, друг. В конце концов, здесь же есть большая церковь, - произнёс один из людей, пытаясь разрядить обстановку. Остальные закивали.
   - В любом случае, даже в такой дыре, как у нас тут, есть свои сложности и проблемы... да, покойный господин Фрэнсис принёс Терео много добра, но...
   - О да. Но всё равно, ослушаться Повелителя Тойерре никак невозможно.
   - Повелителя Тойерре? - переспросил Лоуренс.
   - О да. Повелитель Тойерре - божество и хранитель нашей деревни. Он дарует деревне богатые урожаи, а детям - здоровье и оберегает их от демонов. От него же и название "Терео" пошло.
   Вот, значит, как, подумал Лоуренс. Этот "Тойерре", скорее всего, и есть та змея в комнате у Сему. Кивнув, он посмотрел на Хоро и к своему удивлению встретил её взгляд. А ведь только что она вовсю веселилась и огромными глотками опорожняла пивные кружки. Божество, что ездило с ним, несомненно, также нельзя было не воспринимать всерьёз.
   - Значит, он бог урожая, э? Да я ведь странствующий торговец, я слышал множество легенд. Этот Повелитель Тойерре - он тоже божество в обличье волка? - поинтересовался он.
   - Волка? Что за ерунду ты говоришь! Как этот пособник дьявола может быть богом?
   Суровое обличение, подумал Лоуренс. Пожалуй, этим можно как-нибудь поддразнить Хоро.
   - Так значит Повелитель Тойерре?..
   - Повелитель Тойерре - это змея, божество в обличии змеи.
   Здесь, в северных краях, богов-змей было на удивление много. Чего удивляться, что змеи для Церкви как колючка в боку. В Священном писании говорилось, что змея стала тем, кто вызвал грехопадение человека.
   - Легенды о богах-змеях я тоже слышал, - кивнул Лоуренс. - Вот, скажем, легенда о змее, которая проползла от гор до моря, и там, где она ползла, образовалась широкая река.
   - Эй, эй, такие штуки с Повелителем Тойерре просто нельзя сравнивать. Ты пойми, у нас говорят, что близ головы Повелителя Тойерре погода не такая, как близ хвоста, а ещё говорят, что Повелитель Тойерре глотает луну на завтрак, а солнце на обед. Разница просто огромная!
   - Точно! Вот именно! - подхватили все вокруг.
   - И потом, Повелитель Тойерре совсем не такой, как те выдумки. Здесь есть даже пещера, которую Повелитель Тойерре вырыл для своего сна!
   - Пещера?
   - О да. Конечно, пещеры можно везде найти, но эта - единственная, к которой не смеют приблизиться даже волки и летучие мыши. Говорят, что когда-то в эту пещеру вошёл один бесстрашный путешественник, да так из неё и не вышел. Легенда гласит, что любого вошедшего в эту пещеру ждет неминуемое возмездие. Даже Отец Фрэнсис говорил нам, чтобы мы туда не входили. Желаешь сам на неё взглянуть? Отсюда идти недалеко!
   Лоуренс тотчас покачал головой с притворным ужасом на лице. Про себя он подумал: "Неудивительно, что в церковь здесь никто не ходит". Пожалуй, само существование здесь церкви уже было чудом. Однако, поразмыслив немного, Лоуренс решил, что понял, почему церковь существует. Скорее всего, потому что совсем рядом с Терео есть Энберл.
   - Послушай, друг, а ты, прежде чем сюда приехать, был в Энберле, а? - обратился кто-то, как раз когда Лоуренс думал, как бы ему перевести разговор в сторону Энберла. - Там ведь большая церковь, в Энберле, а? Там сейчас заправляет епископ по имени Ван. Там все епископы, что были, такие злые люди.
   - Говорят, раньше Энберл был мелкой деревней, куда меньше, чем у нас тут, - вмешался ещё один. - Он всегда жил под благословением Повелителя Тойерре, но позволил себя окрутить миссионерам Церкви, которые однажды пришли туда со своим учением. И, не задумываясь, он отдался Церкви. Потом там построили храм, потом в храм приехал настоятель, потом замостили дороги... так он и стал большим городом. А потом, набрав силу, Энберл от нашей деревни потребовал такое...
   - Это, в общем, естественно, они хотели, чтобы и мы перешли в ту веру. Тогда усилиями наших предков - это были наши деды - всё немного успокоилось, с одним условием - чтобы мы построили здесь церковь. Ну, конечно, деревня наша по силе никак не может тягаться с городом. Они, конечно, сказали, что не будут вмешиваться в дела, связанные с Повелителем Тойерре, но обложили нашу деревню огромными налогами... ох, как наши деды их за это костерили.
   Даже и сейчас такие вещи встречались нередко - и требования перейти в другую веру, и торговые сделки с участием миссионеров.
   - И как раз тогда, где-то пятьдесят... нет, сорок лет назад к нам пришёл Отец Фрэнсис.
   Лоуренс начал постепенно понимать дела в Терео.
   - Вот оно как. Но сейчас-то во главе церкви молодая госпожа Эльза, верно? - спросил он.
   - О да, так и есть...
   Залив в брюхо выпивку, селяне говорили что думают, не сдерживаясь. Именно поэтому Лоуренс надеялся получить все нужные ему ответы разом.
   - Когда мы зашли в церковь помолиться о безопасном путешествии, мы были поражены, что такая молодая женщина, как госпожа Эльза, носит одеяние священника. Наверно, есть какая-то причина, что она сейчас здесь в качестве священника, да?
   - Ты тоже так считаешь, хех? Уж больше десяти лет прошло, когда Отец Фрэнсис подобрал эту девочку, Эльзу. Она, конечно, хорошая девочка, но брать на себя ношу священника - это немного слишком, как считаете? - спросил ещё один из посетителей и огляделся, ища поддержки. Все остальные разом закивали.
   - Но если эта ноша слишком тяжела для госпожи Эльзы, разве нельзя попросить нового священника в Энберле?
   - Это...
   Человек, замявшись, посмотрел на своего соседа, тот передал взгляд дальше. Таким странным путем взгляд обежал вокруг стола, и лишь тогда первый собеседник Лоуренса продолжил.
   - Ты торговец из далекой страны, да?
   - Да, так оно и есть.
   - Коли так, хочу спросить, может, ты знаком с каким-нибудь влиятельным церковником?
   Почему его об этом спрашивают, Лоуренс не понял, но по сгустившейся атмосфере чувствовал, что если окажется, что он и впрямь знает какую-либо влиятельную фигуру Церкви, то этот человек расскажет, что происходит.
   - С какой-нибудь большой шишкой, которая может остановить этих мерзавцев из Энберла...
   - Прекрати сейчас же! - у стола внезапно появилась Иима отвесила говорившему подзатыльник. - Что за вещи ты говоришь нашему гостю? Ты хочешь, чтобы тебя старый отругал?
   Лоуренс едва не рассмеялся, когда мужчина удручённо повесил голову - точь-в-точь ребёнок, получивший нагоняй от матери. Но, почувствовав взгляд Иимы, поспешил спрятал улыбку.
   - Извини нас, со стороны, должно быть, похоже, что мы специально прячем от тебя правду. Но раз ты путешественник, ты должен... нет, не так, именно потому, что ты путешественник, ты должен понимать, что у каждой деревни свои проблемы.
   Как и следовало ожидать от человека, который долгое время странствовал с пивоваренным чаном на спине, Иима говорила убедительно. Лоуренс и сам был согласен с её словами.
   - Когда к нам сюда приходят гости, мы желаем, чтобы они пробовали нашу еду, наши лучшие напитки, мы хотим, чтобы они хорошо провели время и чтобы потом, когда они уйдут отсюда, они везде рассказывали, что у нас хорошая деревня. По крайней мере, я так считаю, - продолжила Иима.
   - О да, я согласен с тобой.
   Иима тепло улыбнулась и, хлопнув мужчину, которого осадила, по спине, заявила:
   - Так, вы все, пейте скорее, чтобы здесь опять стало тепло. Это ваша последняя работа на сегодня!
   Тут она вдруг посмотрела в другую сторону. Затем снова улыбнулась Лоуренсу, но уже немного неловко.
   - Хотя мне очень хочется, чтобы вы остались подольше и повеселились с нами, но, похоже, твоя спутница уже пьяна.
   - Возможно, она немного увлеклась, она давно уже не пила, - Лоуренс осушил свою кружку и встал. - Я отведу её на постоялый двор, пока она не сделала какую-нибудь глупость. В конце концов, она ещё не замужем.
   - Ха-ха-ха! Мой жизненный опыт подсказывает, что незамужней девушке вообще нельзя давать пить! - весело заявила Иима. Селяне засмеялись, но несколько смущённо. Судя по всему, в прошлом случалось немало интересного...
   - Я это непременно запомню, - ответил Лоуренс и кинул на стол несколько серебряных монет. Друзей, которые сорят деньгами направо и налево, не очень любят, но щедрому гостю рады везде, куда бы он ни пришёл.
   Он приподнял Хоро, опустившуюся на стол и, кажется, действительно потерявшую сознание. Провожаемый дружескими насмешками и словами благодарности, он вышел из трактира.
   Повезло, по крайней мере, что трактир и постоялый двор выходили на одну площадь. Хоро при своём хрупком телосложении была прожорливой волчицей, способной поглотить в один присест немыслимое количество еды и выпивки, а значит, и тело её изрядно потяжелело, так что Лоуренсу пришлось поднапрячься.
   - Ты действительно перестаралась с едой и выпивкой.
   Лоуренс закинул её руку себе на плечи, теперь Хоро висела у него под мышкой. Как только она это услышала, её ноги слабо шевельнулись, и тело сразу будто стало легче.
   - Буэ... то, что у меня не было времени даже говорить, и я должна была просто есть и пить без остановки, - разве это всё не ради моего задания?
   - Конечно, знаю, но... ты всё время заказывала всё самое дорогое, так ведь?
   - Какой же ты всё-таки скряга... но давай сейчас не будем об этом. Сейчас я больше всего хочу лечь... моя голова просто раскалывается.
   Лоуренс вздохнул, заплетающиеся шаги Хоро не были игрой. Он и сам был не против присесть где-нибудь и отдохнуть. На главной площади Терео не было ни человека, лишь в нескольких домах горел тусклый свет. Конечно, солнце село уже давно, но, тем не менее, разницу между деревней и городом можно было увидеть очень легко.
   Добравшись до постоялого двора, Лоуренс не встретил владельца, он сейчас, мертвецки пьяный, сидел за тем же столом, что покинула Хоро недавно. Услышав вернувшихся постояльцев, из задней комнаты вышла жена владельца. Заметив состояние Хоро, она не сдержала неловкой улыбки. Попросив хозяйку принести воды, Лоуренс взобрался по немилосердно скрипящей лестнице на второй этаж в свою комнату.
   Единственным украшением, которым мог похвастать этот маленький и скромный постоялый двор, был гобелен на стене в коридоре. Считалось, что на гобелене вышит герб рыцаря, который в давние времена останавливался здесь на постой. На гобелен через окно падал лунный свет. Если Лоуренс правильно помнил, изображена на нём была эмблема знаменитого отряда наёмников, Святых Смертоносцев, действовавшего в северной части Проании. Лоуренс сомневался, что владелец заведения знал об этом. Однако взгляда на гобелен достаточно, чтобы понять, каковы отношения между Терео и Церковью.
   - Эй, мы уже почти добрались. Не засыпай!
   Когда они поднялись по лестнице, её шаги отяжелели. У двери она окончательно выдохлась. Скорее всего, её вновь ждало жестокое похмелье. Втаскивая её в номер, Лоуренс испытывал скорее сочувствие, чем раздражение. Из последних сил он дотащил Хоро до кровати и уложил.
   В дверь постучали. Обернувшись, он увидел хозяйку, принёсшую воду и какие-то незнакомые фрукты. Она пояснила, что эти фрукты очень хорошо помогают при похмелье. Та, кому это средство было нужно больше всех, уже отбыла в страну снов. Но оставить без внимания добрые намерения хозяйки было очень невежливо, и Лоуренс принял фрукты с благодарностью.
   Они были идеально круглыми и очень твёрдыми, в ладонь их помещалось сразу два. Едва Лоуренс надкусил один, рот ему заполнил невероятно кислый вкус, а в висках запульсировала боль. Похоже, этот фрукт и вправду был очень сильным средством. Не исключено, что им даже можно будет с выгодой торговать. Он пообещал себе найти время и разузнать поподробнее.
   А теперь... "Пора подумать", - сказал себе Лоуренс. Перед его глазами встал шумный зал трактира. Хоро влилась в тамошнюю среду невероятно быстро. Разумеется, он заранее рассказал ей, что собирается делать сам и что должна делать она. Обычно когда в трактире появляется пара незнакомцев, они либо попадают под град вопросов от местных жителей, либо выпадают из круга общения. Чтобы избежать и то и это, во-первых, надо лить деньги рекой. Поскольку торговых сделок внутри деревни совершалось мало, селянам почти неоткуда получать деньги. Они радостно приветствуют путников, потому что с них можно получить деньги. Во-вторых, надо много пить и есть. Человек, зашедший в трактир впервые, не может знать, хороши ли там напитки и еда. Если он не проявит должной осторожности, может и отравиться. Может, и не умрёт, но его оберут до нитки и бросят где-нибудь в горах неподалёку. Много есть и пить, значит - доверять. Ну а когда они поймут, что им доверяют, уже не смогут относиться холодно. Большинство людей не звери с ледяным сердцем, это одно из интересных открытий, которые делает путешественник.
   Всё это Лоуренс постигал постепенно, расширяя торговые связи и прокладывая новые пути. Но несмотря на все знания, Хоро вписалась в их круг куда быстрее и искуснее его, благодаря ей ему удалось получить ответы на некоторые трудные вопросы гораздо легче, чем он ожидал. Правда, жена трактирщика Иима помешала Лоуренсу получить ответ на один вопрос, но он чувствовал, что и так узнал немало. Если бы он сюда приехал по делам, он бы готов заплатить за это Хоро. И всё же, вспоминая, как легко, почти небрежно она добилась результата, Лоуренс чувствовал себя немного неловко.
   Конечно, скорее всего, Хоро это удалось благодаря жизненному опыту. Но всё же...
   Он закрыл ставни и лёг на кровать.
   Хоро, несомненно, могла стать невероятно сильным торговцем. Мечтой Лоуренса было обзавестись своей лавкой. Если он хотел, чтобы лавка процветала, рассчитывать на силы и способности двух человек лучше, чем на силы и способности одного. Если бы она согласилась управлять лавкой вместе с ним, насколько бы дело пошло успешней.
   До Йойтсу было уже не очень далеко, его место не столь неизвестно, как прежде. Даже если здесь они не узнают, где монастырь, и не найдут других зацепок, они доберутся до Йойтсу не позднее лета. Задумывается ли Хоро, что она будет делать потом? Договор между ними заключён лишь на словах, но всё же это договор, Лоуренс должен доставить Хоро на родину. Посмотрев на потолок, он вздохнул. Конечно, он знал, что путешествия всегда связаны с расставаниями. И всё же... не только таланты Хоро, но и все их бесконечные пикировки, когда они вдохновенно ругались между собой, просто общение...
   Лоуренсу словно что-то стянуло грудь, когда он подумал, что скоро их с Хоро путешествию придёт конец. Он закрыл глаза и чуть улыбнулся в ночной темноте комнаты. Если торговец задумывается о вещах, не связанных с торговлей, ничего хорошего из этого не выйдет. Урок, усвоенный за семь лет ремесла. Сколько денег осталось в кошеле - вот что должно заботить. Как удержать в разумных рамках вечно стремящуюся набить живот Хоро - вот о чём он должен думать.
   Снова и снова вороша все эти мысли и чувства, Лоуренс начал засыпать.
   Ничего хорошего в этом не было. Честно - совсем ничего хорошего.
  

***

  
   Одеяла казались старыми тряпками, которые кто-то сварил в котле и разложил сушиться. От ледяного утреннего воздуха они не спасали. Лоуренс, чихнув, проснулся и понял, что новый день уже наступил. Сейчас кусочек тепла, сохранившийся под одеялом, казался ценнее тысячи золотых, но и одной монеты прибыли это тепло принести не могло. Тепло было чёртом, посланным дьяволом забрать время Лоуренса. Он решительно сел. Кинув взгляд на соседнюю кровать, он убедился, что Хоро уже встала. Она стояла к нему спиной, опустив голову, словно была чем-то занята.
   - Хо...
   Лоуренс остановился на полуслове, увидев её хвост. Шерсть на нём вздыбилась, как никогда прежде.
   - Что... что случилось? - с огромным трудом выдавил он. Уши Хоро коротко дёрнулись, и она повернула к нему голову. В синеватом утреннем воздухе пар изо рта Хоро вылетал белыми облачками. Глаза её были полны слёз, а у неё в руке Лоуренс увидел маленький круглый плод.
   - Ты его ела, э?
   Увидев, что он едва удерживается от смеха, Хоро высунула язык и, кивнув, проговорила:
   - Что... что это такое?..
   - Их вчера принесла жена трактирщика, когда мы пришли. Она сказала, это хорошо помогает при похмелье.
   Хоро зажмурилась и проглотила, потом шмыгнула носом и, вытерев рукой глаза, заявила:
   - Думаю, эта штука бы меня протрезвила, даже если бы я пила сто лет без перерыва.
   - Ну, судя по твоему виду, эта штука вправду действует.
   Наморщив брови, Хоро запустила в него надкушенным плодом и нежно погладила свой распушённый хвост.
   - Можно подумать, что у меня всё время похмелье, - сказала она.
   - Вот и хорошо. Кстати, сейчас пока что холодно.
   Лоуренс увидел, что от плода, который бросила Хоро, осталась половинка. Съесть половину такой кислятины за один укус без предупреждения - она, несомненно, испытала сильное потрясение. Впечатляло, что ей удалось не завопить, А может, она просто была не в состоянии издать ни звука.
   - Холод - это ладно, - ответила Хоро. - Больше меня беспокоит, что ни один человек в этой деревне до сих пор не выбрался из постели.
   - Ну, многие наверняка уже выбрались... хотя лавки здесь, похоже, открываются поздно.
   Встав с кровати, Лоуренс подошёл к окну и открыл хлипкие на вид ставни. Выглянув, он убедился, что на площади нет ни души. Привыкшему видеть, как на площадях местные и пришлые торговцы толкаются за пространство для себя, здешняя площадь казалась пустой и унылой.
   - Я предпочла бы более оживлённую атмосферу, - заметила Хоро.
   - Я тоже.
   Лоуренс закрыл окно и, повернувшись, заметил, как Хоро медленно заползает под одеяло, явно собираясь ещё поспать.
   - Я слышал, Единый бог создал наши тела так, чтобы нам приходилось спать всего один раз в день.
   - Да, только я волчица... уаааа, - она зевнула. - Никто ещё не встал, так что и нам нечего делать, кроме как спать, верно? Если мы сейчас не будем спать, мы только сильнее замёрзнем, да ещё и проголодаемся.
   - Да, в конце концов, в этот сезон в деревнях не так оживленно. Хотя всё равно странно.
   - О?
   - Нет, ничего. То, о чём я думаю, тебя вряд ли заинтересует... я думаю, какой же доход у здешних жителей.
   Хоро сначала заинтересованно подняла голову, но услышав насчёт дохода, вновь спряталась под одеяло.
   Лоуренс слабо улыбнулся. Делать было нечего, он стал думать. Конечно, в это время года у селян нет работы в полях, однако чтобы они позволяли себе побездельничать, собрав урожай, такое встречалось очень редко.
   А если поверить, что Энберл обложил Терео очень большими налогами... Однако не видно, чтобы селяне занимались дополнительной работой. Как верно заметила Хоро, в деревне сейчас царила полная тишина.
   Дополнительные работы в деревнях обычно включали в себя ткачество, изготовление корзин и сумок из соломы. Эти работы не были очень доходными, и, как правило, после восхода солнца трудиться начинала вся деревня. Если деревне приходилось платить дополнительные налоги, она должна была трудиться ещё усерднее. Более того, пиво и еда, которую подавали в трактире, были лучше ожидаемого. Казалось, деревня Терео преуспевала, что и вправду очень и очень странно.
   Хоро весьма острым нюхом определяла качество еды, но запах денег обоняние Лоуренса чуяло не хуже.
   "Если я лишь чуть-чуть подразберусь, как здесь ходят деньги, смогу здесь получить небольшой доходец", - подумал он.
   Самое важное - в Терео не было других торговцев. Одно это уже было большой удачей. Хоть он сейчас не преследовал торговых целей, всё равно перешёл к мыслям о делах. Осознав это, Лоуренс натянуто улыбнулся.
   Снаружи послышался скрип двери. В полной тишине скрип показался очень громким и отчётливым. Глянув в щель между ставнями, Лоуренс опять увидел Эвана. Теперь он выходил из церкви. В руке держал что-то, завёрнутое в ткань, возможно, свёрток с едой. Как и в прошлый раз, он тревожно огляделся и побежал от церкви. Отбежав немного, обернулся и помахал Эльзе рукой. Лоуренс посмотрел на Эльзу, которая, улыбаясь, махала в ответ. Её лицо не было похожим на то, какое встретило их вчера.
   Лоуренса кольнуло чувство зависти. Он провожал глазами Эвана, пока тот не скрылся из виду. Тут вдруг кое-что у него в голове прояснилось. Вот, значит, почему Эвана так сердило, что церковь, которой управляла Эльза, конфликтует с церковью Энберла. Однако, будучи торговцем, он рассматривал сцену у церкви в связи с вопросами о доходах местных жителей.
   - Я знаю, куда сегодня пойду.
   - Мм?
   Хоро высунулась из-под одеяла и удивлённо посмотрела на Лоуренса.
   - Кстати, если подумать, мы разыскиваем твой родной город, так почему мне приходится всё делать?
   Хоро не стала отвечать сразу. Её уши слегка задрожали, она негромко чихнула и лишь потом, потерев нос, произнесла:
   - Потому что я тебе очень дорога, разве не так?
   Услышав такой нахальный ответ вместо оправданий, Лоуренс лишь вздохнул.
   - Ты не могла бы не говорить такие вещи так вот просто?
   - Ты и вправду торговец с головы до ног.
   - Если хочешь получить большую прибыль, надо делать большие закупки. Если покупать по чуть-чуть, хорошей прибыли не достичь.
   - Мм. Только смелости у тебя слишком мало, что ты на это скажешь?
   Лоуренс не нашёл ответа и прикрыл глаза. Хоро захихикала, после чего вдруг серьёзным тоном сказала:
   - Если я буду с тобой, тебе будет сложнее передвигаться, не так ли? Деревня маленькая, и за нами будут наблюдать, куда бы мы ни пошли.
   Лоуренс не мог произнести ни слова.
   - Если бы я могла делать что хочу, я бы, конечно, действовала. Однако если бы я решила действовать сама, я бы в первую очередь пошла в церковь и своими зубами перегрызла шею этой дерзкой кукле. Тебе лучше бы поторопиться и вытянуть из куклы, где этот монастырь. Пусть моё спокойствие не вводит тебя в заблуждение. Больше всего на свете я сейчас хочу пойти в тот монастырь и получить ответы, и чем скорее, тем лучше.
   - Понятно, понятно, - ответил он, пытаясь усмирить её, вспыхнувшую, как пучок сухой соломы.
   Хоро было свойственно иногда выпаливать всё, что думает, ничего не скрывая, порой из-под её слабой оболочки вырывалось пламя несдерживаемых чувств. Она была очень трудным спутником, но то, что она сказала, попало точно в цель. Именно потому, что она была очень дорога Лоуренсу, он и делал всё.
   - Я вернусь не позднее полудня.
   - Не забудь принести подарок, - приглушённо раздалось из-под одеяла.
   Лоуренс неловко улыбнулся.
  

***

  
   Спустившись на первый этаж и поздоровавшись с мертвенно-бледным хозяином, который сидел за стойкой и тихо стонал, Лоуренс пошёл в конюшню, вытащил несколько мешочков пшеницы и покинул постоялый двор. Хоть селянам и не нужно было работать в полях, после восхода солнца они, конечно, вставали. То тут, то там Лоуренс замечал жителей, трудящихся в огороде или ухаживающих за курами и свиньями.
   Вчера местные жители лишь бросали на него недоумённые взгляды, но дружеская попойка минувшим вечером принесла свои плоды, теперь многие здоровались с ним и улыбались. Другие, мучимые похмельем, с трудом цедили приветствия. В целом торговец был принят селянами. От этой мысли он ощутил облегчение.
   С другой стороны, то, что его многие узнавали, немного мешало передвигаться. Хоро опять оказалась права. Лоуренс был ею восхищён, хотя к его чувству примешивалась капелька зависти. Раздумывая о том, он шёл на мельницу Эвана, чтобы узнать побольше об Эльзе. Ему не были нужны подробности отношений мельника со священницей. Чтобы приручить бычащуюся Эльзу, проще всего было для начала поговорить с Эваном, вероятно очень хорошо знакомым с делами в деревне.
   Идя обратно по той же дороге, что накануне, Лоуренс заметил мужчину и поприветствовал его. Тот выдёргивал сорняки. Кажется, вчера в трактире он тоже был. Мужчина улыбнулся и поздоровался в ответ. Когда Лоуренс подошёл ближе, мужчина поинтересовался: "Куда направляешься?" Вполне естественный.
   - Хочу немного пшеницы смолоть в муку, - ответил Лоуренс.
   - А, значит, идёшь к мельнику. Будь осторожнее, чтобы у тебя пшеницу не украли.
   Скорее всего, это была шутка, которую всегда говорили в таких случаях. Улыбнувшись, Лоуренс продолжил путь.
   Торговцу непросто завоевать доверие другого человека, если тот сам не торговец. Но в мире есть ремёсла и потяжелее торговли. Лоуренсу захотелось спросить Единого бога, который учил людей, что ремесло не может быть хорошим и плохим, каким ремеслом занимается он сам, но жители Терео не питали добрых чувств к слугам этого бога.
   Похоже, в мире много вещей, которых лучше бы не было. Лоуренс оставил позади убранные поля и, пройдя между речкой и небольшим холмом, вскоре увидел мельницу. Когда он подошёл ближе, Эван, вероятно, услышал шаги и, внезапно выглянув из двери, произнёс:
   - А, досточтимый господин Лоуренс.
   Как и в прошлый раз, он смотрел с энтузиазмом. Однако, услышав "досточтимый господин", Лоуренс ощутил, как чуть ёкнуло сердце. Подняв мешочки пшеницы, он спросил:
   - Жернова сейчас свободны?
   - Э?.. Свободны, да, но... ты разве уже уезжаешь?
   Протянув мешочки Эвану, Лоуренс покачал головой. Обычно если путник решает перемолоть зерно в муку, другие вполне могут предположить, что он готовится в путь.
   - Нет, я собираюсь побыть в Терео ещё несколько дней, - ответил Лоуренс.
   - А, это... это другое дело, подожди немного. Я смелю твоё зерно так, что хлеб из него хорошо поднимется и выйдет мягкий.
   Возможно, Эван пытался задобрить Лоуренса, надеясь с его помощью покинуть деревню. Облегчённо вздохнув, он скрылся в глубине мельницы. Следом зашёл и Лоуренс. Внутреннее убранство его сильно удивило. Вопреки внешнему облику мельницы, внутри было чисто и опрятно. Посередине размещались три пары каменных жерновов внушительного размера.
   - Выглядит впечатляюще.
   - Впечатляюще, правда? Эта мельница снаружи кажется старой развалюхой, но всё зерно в Терео мелется здесь, - гордо сообщил Эван, соединяя два деревянных рычага - один от водяного колеса, другой, приводящий в движение жернов. Затем он отцепил верёвку, удерживающую водяное колесо на месте. Раздался скрип дерева, и под действием падающей воды верхний жернов начал со стуком поворачиваться. Убедившись, что всё работает, как надо, мельник высыпал пшеницу в отверстие в верхнем жернове. Оставалось лишь ждать, пока мука высыплется в поддон под нижним жерновом.
   - Ты торговец, для тебя это нормально, а я давно уже не видел пшеницы. Я взвешу позже, но думаю, сбор составит около трёх лютеров.
   - О, это дёшево.
   - Э? Дёшево? Я-то опасался, что ты решишь, что это дорого.
   В тех краях, где налоги велики, даже втрое больший высокий сбор не был бы чем-то необычным. С другой стороны, человеку, не знакомому с ценами на рынке, это и впрямь могло показаться дорогим.
   - Я что хочу сказать, деревенские всегда не хотят платить. Но если я не соберу столько денег, сколько надо, ругать старейшина будет меня, - произнёс Эван.
   - Ха-ха-ха. Такое везде происходит, куда бы ты ни пошёл.
   - А ты тоже раньше был мельником? - удивлённо поинтересовался Эван. Покачав головой, Лоуренс ответил:
   - Нет, но сборщиком податей мне побыть довелось. Я помню, тогда это был сбор за разделку мяса в мясной лавке. Ну, например, столько-то надо было заплатить за то, чтобы разделать свиную тушу, и так далее.
   - О... есть, значит, и такие работы, хех...
   - При очистке мяса и костей не только загрязняется вода, но и создается много мусора. Чтобы всем этим мусором заниматься, нужно собирать налоги, но платить их никому не нравится.
   Право собирать налоги продавалось городскими чиновниками на торгах, оно предоставлялось тому, кто предлагал больше денег. Деньги победителя шли прямиком в городскую казну, а победитель мог собирать налоги, как пожелает. Чем больше соберёт, тем выше будет доход, ну а если не способен успешно собирать налоги - получишь большие потери.
   В самом начале Лоуренс дважды работал сборщиком налогов, на третью попытку он не отважился. Потому что усилия, которые надо прилагать в этом ремесле, не соответствовали вознаграждению.
   - Более того, под конец мне даже приходилось лить слёзы, умоляя людей платить. Конечно, это было жалкое зрелище.
   - Ха-ха-ха-ха, это чувство мне хорошо знакомо.
   Когда пытаешься войти в доверие, нет ничего лучше, чем рассуждать о трудностях и невзгодах, хорошо знакомых слушателю. От души смеясь вместе с Эваном, Лоуренс решил: пора.
   - Кстати, ты недавно сказал, что здесь мелется всё зерно Терео, верно?
   - О да, так и есть. В этом году урожай был очень хорош, я не виноват, что не успел смолоть всё вовремя, но местные до сих пор меня винят.
   Лоуренс легко вообразил огромную гору зерна и Эвана, без сна и отдыха вращающего жернова, чтобы с этой горой справиться. Мельник, однако, мягко улыбнулся, это для него явно было приятным воспоминанием, и продолжил:
   - Значит, досточтимый господин Лоуренс, всё же ты приехал сюда по делам, связанным с пшеницей, а? Вчера ведь ты другое говорил.
   - Хмм? Мм, в зависимости от того, как всё повернется, может, и пшеницей займусь, да.
   - Если так, я бы советовал тебе от этого отказаться, - бросил Эван.
   - Торговцу непросто отказаться от своих намерений.
   - Ха-ха-ха, чего ещё от торговца ожидать. Ну, в любом случае, если ты зайдёшь к старейшине, то сразу всё поймёшь. Потому что у нас договор, что всё зерно деревни продаётся Энберлу.
   Разговаривая, Эван проверял жернова. Маленькой щеточкой из свиной щетины, он аккуратно сметал муку с жернова в поддон.
   - Это из-за того, что Энберл владеет землей Терео? - спросил Лоуренс.
   Если это было именно так, спокойная жизнь селян воистину что-то очень необычное. Как и ожидалось, Эван поднял голову и ответил с гордостью:
   - Мы и Энберл на равных. Они покупают у нашей деревни зерно, а мы у них покупаем другие вещи. И более того, когда мы покупаем у них выпивку или одежду, мы не платим пошлин. Как тебе это? Здорово, да?
   - Если всё так и есть... это действительно здорово.
   Проезжая через Энберл, Лоуренс убедился, что это немалый город. Возможно, описывать Терео как нищую и жалкую деревушку было преувеличением, но Энберл не производил впечатления противника, которому деревня Терео могла противостоять. А не платить пошлин, покупая в городе, и вовсе ненормально.
   - Но в трактире вчера вечером я слышал, что Энберл обложил деревню очень тяжёлыми налогами, - заметил Лоуренс.
   - Хе-хе-хе, так и было, но уже очень давно. Хочешь узнать почему?
   Эван совершенно по-ребячески выпятил грудь и скрестил там руки.
   - Пожалуйста, расскажи, - попросил Лоуренс, Эван почесал голову.
   - Извини, но, по правде сказать, причины я и сам не знаю, - и застенчиво улыбнулся. Увидев натянутую улыбку, он поспешно добавил:
   - Но... однако... я знаю имя того, кто всё это изменил.
   Лоуренса охватило радостное ощущение, когда чувствуешь, что находишься на шаг впереди всех.
   - Отец Фрэнсис, верно?
   Эван выглядел точь-в-точь как собака, которую внезапно стукнули костью по голове.
   - Ты... ты... ты... откуда ты узнал?
   - Ниоткуда. Просто интуиция торговца.
   Будь Хоро рядом - насмешливо улыбнулась бы. Лоуренсу, однако, нравилось время от времени устраивать такие представления. После встречи с Хоро, она раз за разом побеждала его в словесных дуэлях. Благодаря этому пареньку он получил возможность вспомнить, что прежде в подобных ситуациях он обычно побеждал.
   - Это... это невероятно. Ты на самом деле выдающийся человек, господин Лоуренс.
   - Такие восхваления не дадут тебе дополнительного заработка. Но разве пшеница всё ещё не перемололась?
   - Мм, а! Ах да, минуточку.
   Глядя, как Эван суетливо собирает муку, Лоуренс еле заметно улыбнулся и вздохнул про себя. Возможно, оставаться в Терео надолго будет опасно. Ему доводилось уже бывать в городах и деревнях, отношения которых с соседями были необычными, как у Терео с Энберлом.
   - Эмм... да, правильно, сбор действительно три лютера. Но раз никто не видит, если ты никому не расскажешь...
   - Нет, я заплачу. На мельнице надо работать честно, верно?
   Эван, с весами в руке, улыбнулся: "тут ты меня поймал", и взял у Лоуренса три почерневших серебряных монеты.
   - Не забудь её, как следует, просеять, прежде чем печь.
   - Разумеется. Да, кстати... - обратился Лоуренс к Эвану, приводившим жернова в порядок. - Утренняя служба в здешней церкви всегда начинается так рано?
   Лоуренс ожидал, что Эван будет удивлён, но тот просто обернулся недоумением на лице. Затем он, похоже, понял истинный смысл слов, рассмеялся и, покачав головой, ответил:
   - Да нет, как же она может начинаться в такую рань? Здесь, в мельнице, летом нормально, но зимой по ночам слишком холодно, потому-то я и хожу ночевать в церковь.
   Лоуренс ожидал такой ответ, поэтому смог без труда придать своему лицу удовлетворённое выражение: "а, вот почему".
   - Однако вы с госпожой Эльзой, похоже, очень хорошо знакомы.
   - Э? А, да, наверно. Хе-хе-хе...
   Гордость, счастье, капелька смущения. Если эти чувства смешать вместе, добавить немного воды и хорошенько замесить, получится выражение лица Эвана в этот момент. Если эту смесь как следует пропечь на огне ревности, она поднимется до грандиозных размеров.
   - Когда мы вчера зашли в церковь, чтобы просить указать нам путь, госпожа Эльза встретила нас очень нелюбезно. Она даже не выслушала толком, что мы собирались ей сказать. Но сегодня утром, когда мы её увидели, она была добра и мила, как Святая Дева-Мать. Да, такая перемена нас просто поразила! - сказал Лоуренс.
   - Ах-ха-ха-ха. Эльза хотя и робкая, но очень раздражительная и стесняется незнакомцев. Поэтому когда она кого-то встречает впервые, она всякий раз показывает зубы - все равно что дикая крыса. Так себя вести и при этом упрямо повторять, что она желает унаследовать место Отца Фрэнсиса - очень безрассудно с её стороны.
   Эван разъединил жёрнов и водяное колесо и ловко закинул на колесо верёвку, пользуясь лишь деревянной палкой. Сейчас, когда он, не отрываясь от работы, говорил эти слова, он казался очень взрослым.
   - Но в таком хорошем настроении, как сегодня, я её давно уже не видел. Ты в очень неудачное время к ней заглянул, её настроение улучшилось минувшей ночью. Вот... странно только, почему Эльза мне не рассказала, что вы двое к ней приходили? Мне эта девушка рассказывает даже, сколько раз за день она чихнула.
   Лоуренс понимал, что для Эвана это просто беседа, но его самого она уже изрядно утомила. Однако чтобы подобраться к Эльзе, лучше всего завоевать доверие Эвана, решил Лоуренс.
   - Наверно, потому что я, в конце концов, тоже мужчина.
   Какое-то мгновение Эван стоял столбом, после чего весело рассмеялся. Отсмеявшись, он произнёс:
   - Значит, она боялась, что я всё неправильно пойму, а? Что за глупышка.
   Лоуренс, наблюдая за Эваном, бывшим намного его моложе, признал, что у него было чему поучиться.
   - И всё-таки, что могло случиться такого, чтобы у столь сердитого человека вдруг так резко и внезапно улучшилось настроение?
   Лёгкая тень легла на лицо Эвана.
   - Почему ты спрашиваешь?
   - Потому что настроение моей спутницы тоже изменчиво, как погода в горах, - пожал плечами Лоуренс.
   Эван, судя по всему, вспомнил, какой была Хоро при их встрече. Сочувственно улыбнувшись, он взглянул на Лоуренса и сказал:
   - Тебе тоже непросто живётся.
   - Я серьёзно.
   - Однако даже если я объясню причину, тебе это вряд ли поможет. Просто исчезла одна очень старая проблема.
   - Что за проблема?
   - Ну...
   Эван уже было собрался ответить, но тут же поспешно закрыл рот.
   - Мне было велено не рассказывать никому, кто не из деревни. Если ты всё равно хочешь узнать, сходи, пожалуйста, к старейшине и спроси у него...
   - Нет-нет, если об этом нельзя рассказывать, то и не надо.
   Лоуренс просто и недвусмысленно дал понять, что больше расспрашивать не будет. Он и так узнал достаточно. Однако, Эван, похоже, чувствовал, что обидел Лоуренса. И постарался как-то сгладить свой отказ.
   - А, но вот что я могу тебе сказать, если ты прямо сейчас пойдёшь в церковь, я уверен, Эльза тебя выслушает. Она не такая уж недружелюбная.
   Если даже старейшина деревни предпочёл притвориться незнающим, вряд ли стоило ожидать, что всё будет так просто. И тем не менее, Лоуренс чувствовал, что пойти и расспросить Эльзу ещё разок и впрямь может оказаться нелишне. Что бы у них тут ни происходило, план у него созрел. Если его предположения более-менее верны, этот план сработает.
   - Понял. Ну, тогда я пойду и спрошу её ещё раз.
   - Думаю, так будет лучше всего.
   Понимая, что больше ничего стоящего он здесь не узнает, Лоуренс пробормотал: "ну, я пошёл тогда", - и развернулся. И тут Эван поспешно окликнул:
   - Эй... эй, господин Лоуренс!
   - Хмм?
   - Эмм... скажи, быть странствующим торговцем очень трудно?
   Беспокойные глаза выдали его сокровенное желание. Судя по всему, он собирался в один прекрасный день оставить ремесло мельника и отправиться странствовать по свету. Конечно, Лоуренс не мог высмеять это его намерение.
   - В мире нет такого ремесла, которое не было бы трудным. Однако... да, сейчас я счастлив.
   Только вот ощущения счастья до и после знакомства с Хоро были совершенно разными, отметил он про себя.
   - Вот как... да, конечно. Я понял, благодарю тебя.
   Хотя от мельника требовалась честность, честность не означала прямолинейность.
   "Если Эван станет торговцем, он, скорее всего, всем будет нравиться, но вот с доходом ему придётся трудновато", - подумалось Лоуренсу, вслух говорить такое не стоило. Легко подняв кожаную суму, он поблагодарил Эвана за работу и вышел. Неспешно возвращаясь вдоль речки, пробормотал под нос: "а вообще-то, если подумать..." - и погрузился в размышления.
   Эван упомянул, что Эльза рассказывает ему даже, сколько раз за день она чихнула. Это впечатлило. Если бы это была Хоро, она, возможно, рассказала бы, сколько раз за день она вздохнула, чтобы поведать миру свою тысячу огорчений и неудовольствий. Почему же эти две женщины были такими разными? Однако будь Хоро такой же твёрдой и упорной, как Эльза, это явно не пошло бы Лоуренсу во благо. Лишь потому, что самой Хоро поблизости не было, он позволил себе такую смелость в рассуждениях. При этой мысли он не удержался от смеха.
  

***

  
   Вернувшись на главную площадь, Лоуренс увидел ряд торговых палаток. Их, конечно, было маловато для рынка, но людей вокруг них хватало. Похоже, однако, селяне приходили сюда в не покупать что-то, а поговорить. Во всяком случае, обычной базарной картины - продавцов, пытающихся сбыть свои товары подороже, покупателей, пытающихся купить подешевле, - не было видно, ничто не нарушало благостной атмосферы. По словам Эвана, Энберл покупал всё зерно Терео по постоянным ценам, а Терео беспошлинно покупал энберлские товары. Поверить в такое было очень трудно, но если действительно так, становилась понятной беззаботная жизнь жителей Терео.
   Деревни часто оказывались под властью близлежащих городов, и их жителям приходилось работать не покладая рук, чтобы прокормиться. Деревни не могли сами обеспечить себя едой, тканью, выпивкой и прочими необходимыми вещами. Соответственно, деревня была вынуждена продавать в город зерно и покупать необходимые товары на эти деньги.
   Однако если селянам деньги были необходимы, то привозимое ими зерно совсем необходимым для города не являлось. Город мог свободно назначать низкие цены на зерно и в то же время под различными предлогами, вроде необходимости взимать пошлины и сборы, продавать собственные товары втридорога. Чем хуже в деревне положение с деньгами, тем большую выгоду из этого получал город.
   В конце концов, у деревни не оставалось иного выхода, кроме взять в долг у города, вернуть этот заём селяне часто не могли и постепенно превращались в рабов, вынужденных без конца отдавать своё зерно городу. Странствующему торговцу, вроде Лоуренса, попавшая в рабство деревня тоже давала отличную возможность для торговли: живые деньги оказывались оружием невероятной силы, торговец мог скупать всё, что предлагала деревня, по низким ценам.
   Однако если деревня получала возможность зарабатывать деньги где-то ещё, она могла противостоять городу. Городу это не нравилось, и между городом и деревней начинались конфликты и споры о правах и интересах. Терео, однако, все эти сложности как будто не затрагивали. Лоуренс не понимал, как Терео удалось избежать подобного, но он представлял сложности и проблемы, стоящие перед Терео сейчас.
   Он зашёл в палатку, торговавшую всякой всячиной с севера и юга. Палатка была открыта, но продавец не показывал особого рвения. Лоуренс купил у него сушёных фиг и вернулся на постоялый двор.
   Вернувшись, он увидел, что Хоро по-прежнему безмятежно спит, и рассмеялся про себя. Потом довольно долго возился с одеждой и покрывалами, прежде чем она проснулась и высунула голову из-под одеяла. Единственным её словом было "есть". Не зная заранее, сколько они будут добираться в Терео, Лоуренс в дороге расходовал провизию очень скупо. Сейчас он решил покончить с остатками дорожных припасов.
   - Значит, сыра вон, сколько ещё оставалось. А ты всё говорил, что его слишком мало, я и не решалась есть больше, - упрекнула Хоро.
   - А кто сказал, что ты сейчас можешь его весь съесть? Половина здесь моя.
   И Лоуренс взял кусок сыра, который только что отрезал. Хоро посмотрела на него, как на врага.
   - Разве ты не получил хорошую прибыль в последнем городе?
   - Разве я тебе не объяснил, что мы уже потратили все деньги?
   Точнее говоря, Лоуренс в Кумерсоне оплатил на месте все товары, которые не были оплачены ранее, а также вернул висевший на нём долг в одном из городков недалеко от Кумерсона. Он поступил так, опасаясь, что поиск Йойтсу на севере может занять слишком много времени, и он пропустит срок очередного платежа. И, кроме того, было слишком опасно путешествовать, имея при себе много денег. Рассчитавшись с долгами, оставшиеся деньги Лоуренс отдал на хранение в гильдию. Эти деньги гильдия могла использовать по своему усмотрению. Разумеется, Лоуренс взял за это определенную компенсацию, но говорить об этом Хоро он не стал.
   - Такие вещи я отлично понимаю и с первого раза. Я не об этом. Что я имею в виду, так это то, что ты, заработав денег, мне не дал ни монетки.
   Лицо Лоуренса стало угрюмым. Там, в Кумерсоне, именно из-за его непонятливости разыгралась вся та история, но Хоро не получила никакой награды. Однако если сейчас он даст слабину, эта упрямая волчица, вцепившись в него зубами, не ослабит хватку.
   - Как ты можешь говорить так бессовестно, после того как столько съела и выпила?
   - Раз так, почему бы не сравнить в точности, сколько денег заработал ты, и сколько потратила я?
   Она ударила в больное место, Лоуренс сконфуженно отвернулся.
   - Ты получил очень большую прибыль с камней, которые я купила у той девки-птицы, не забыл? И ещё...
   - Ладно, ладно!
   Уши Хоро, способные отличать ложь от правды, - это было хуже сборщика налогов. Если продолжить бессмысленную борьбу, только сильнее разбередишь раны. Лоуренс предпочёл сдаться и отдал ей весь сыр.
   - Хе-хе-хе-хе, спасибо.
   - Пожалуйста.
   Слышать, как тебя благодарят, но при этом оставаться несчастным - такое, наверно, редко бывает.
   - Кстати, ты узнал что-нибудь? - поинтересовалась Хоро.
   - Более-менее.
   - Более-менее? Ты узнал только половину дороги?
   "Ну, можно и так сказать", - подумал Лоуренс и улыбнулся.
   - Поскольку мы уже ходили в церковь вчера, если бы я пошёл туда сегодня, скорее всего, я бы наткнулся на закрытую дверь. Поэтому я решил побеседовать с мельником Эваном.
   - Решил заняться человеком, с которым у этой куклы "не такие уж простые" отношения, а? Мм, если учесть твои способности, это весьма неплохое решение.
   - А потом...
   Он прокашлялся и перешёл к сути.
   - Может, ты откажешься от идеи пойти в тот монастырь?
   Хоро разом замерла.
   - Почему?
   - Это не нормальная деревня, как ни взгляни. Здесь чувствуется какая-то опасность.
   Её лицо осталось бесстрастным. Откусив ржаного хлеба с сыром, она спросила:
   - Это значит, что ты не хочешь рисковать ради поиска моего города?
   Таких слов Лоуренс от неё не ожидал. Невольно понурив голову, он ответил:
   - Если ты это так поняла... нет, ты ведь это нарочно говоришь, верно?
   - Пфф.
   Хоро, громко чавкая, жевала хлеб, затем разом проглотила. Лоуренс понятия не имел, сколько слов она проглотила вместе с хлебом, но лицо у неё явно стало недовольное. Он ясно понимал, что больше всего Хоро хочет направиться прямиком в монастырь и найти там что-нибудь полезное, и чем скорее, тем лучше. Однако чувства внутри неё, похоже, кипели жарче, чем он предполагал. И тем не менее, по тому немногому, что удалось узнать, Лоуренс, повидав в своей жизни торговца немало разных городов и деревень, чувствовал, что продолжать поиски монастыря в Терео будет опасно.
   - Я предполагаю, что монастырь, который мы ищем, спрятан прямо внутри этой церкви.
   Выражение её лица не изменилось, однако шерсть на кончиках ушей разом встала дыбом.
   - Я сейчас расскажу тебе все свидетельства этого, одно за другим, так что слушай внимательно.
   Ухватив пальцами вздыбленные волоски, она кивнула.
   - Первое. Эльза из церкви явно знает, где монастырь, но притворяется, что не знает. Даже если не задумываться серьёзности здешней ситуации, то, что она скрывает правду, означает, что все дела, имеющие отношение к монастырю, не для посторонних. Вдобавок, когда я вчера пошёл к старейшине, он, похоже, тоже знал про монастырь. И, разумеется, тоже сделал вид, что не знает.
   Хоро закрыла глаза и снова кивнула.
   - Второе: из всех домов деревни церковь по размеру уступает только дому старейшины. Выглядит она очень впечатляюще, но, если вспомнить, что я вчера услышал в трактире, становится ясно, что селяне эту церковь не слишком уважают. Они здесь почитают не Единого бога, которому поклоняется Церковь, а божество-змею, хранящее эту землю уже много веков.
   - Но разве не говорили они, что Отец Фрэнсис, у которого мы хотели узнать путь в монастырь, делал для деревни очень многое? - возразила Хоро.
   - Совершенно верно. Старейшина говорил то же самое. Это означает, что Отец Фрэнсис оказал деревне какое-то благодеяние. И это благодеяние, похоже, никак не связано со словом божьим и спасением заблудших душ. Значит, то, что он сделал, позволило здешним жителям получить какую-то выгоду. Что именно он сделал, я только что узнал у Эвана.
   Хоро, сосредоточенно тыкавшая пальчиком в кусок хлеба, склонила голову чуть набок.
   - Не вдаваясь в детали, он сделал нечто, позволившее Терео заключить с соседним городом Энберлом договор, не соответствующий реальному положению Терео. Именно по этой причине жители Терео могут позволить себе такую беззаботную жизнь после сбора урожая. У деревни нет проблем с деньгами. И человек, который позволил людям вести такую жизнь, заключив с Энберлом этот совершенно невероятный договор, - именно Отец Фрэнсис.
   - Мм.
   - Спор между деревней и церковью Энберла, о котором говорил Эван, скорее всего, связан именно с этим. Как правило, вообще-то, споры внутри Церкви сводятся к тому, кто имеет больше прав стать следующим настоятелем того или иного храма или епископом, или у кого больше прав на ту или иную землю, или чья вера более правильна в отдельных деталях. Сперва я думал, что здешний спор с церковью Энберла связан с тем, что Эльза, такая молодая и к тому же женщина, хочет стать настоятельницей церкви Терео. Позже, однако, я понял, что хотя на поверхности это, несомненно, является причиной, имеется и другая, истинная причина.
   Стремление Эльзы во что бы то ни стало унаследовать место Отца Фрэнсиса, плюс человек в дорожном одеянии, которого Лоуренс встретил у старейшины. Плюс слова Эвана, что стоявшая перед Эльзой проблема разрешилась накануне. Если эти три факта свести воедино, что Лоуренс умел делать, ситуацию можно было охватить во всей полноте.
   - Как нетрудно догадаться, Энберл, конечно, желает разрушить те отношения, которые сейчас существуют между ним и Терео. Я не знаю, когда и каким образом Отец Фрэнсис сумел заключить такой договор, но не сомневаюсь, что Энберл хочет похоронить этот договор вслед за Отцом Фрэнсисом. Простейший путь - применить силу, но, к несчастью, здесь тоже есть церковь. Я уверен, что Энберл изначально не мог применить силу из-за того, что у церкви Терео где-то есть покровители. Что в такой ситуации должен попытаться сделать Энберл? Ответ прост: избавиться от церкви в Терео.
   Что мог принести человек, прибывший вчера к старейшине? Скорее всего, бумагу, в которой было сказано, что какая-то церковь в каком-то отдалённом городе признаёт Эльзу наследницей Отца Фрэнсиса или что её признаёт какой-нибудь аристократ, покровительствующий здешней церкви. Как бы там ни было, эта бумага дала Эльзе почву под ногами.
   - Далее. Похоже, местные жители не намерены отказываться от поклонения языческим богам. Если бы Энберл смог объявить Терео языческой деревней, это был бы превосходный повод для нападения.
   - И если бы они просто знали, где монастырь, им бы не было нужды это скрывать, - продолжила за Лоуренса Хоро. - Но если монастырь находится прямо здесь, скрыть истину необходимо.
   Лоуренс кивнул и снова спросил:
   - Может, отступимся? Судя по тому, что здесь происходит, существование монастыря даст Энберлу прекрасный повод напасть на Терео, так что все здесь будут молчать. Кроме того, если монастырь и церковь - действительно одно и то же, настоятелем монастыря наверняка был Отец Фрэнсис. Возможно, легенды о языческих божествах уже похоронены вместе с ним. Не нужно ввязываться в спор, от которого нельзя получить толк.
   В придачу ко всему, они не могли доказать, что не подосланы Энберлом. Большинство богословов заявление "я не демон" также не сочтут убедительным доказательством.
   - Более того, наши интересы связаны с языческими богами. Если из-за нас тут будут неприятности и нас арестуют как еретиков, наше положение станет совсем непростым.
   Хоро глубоко вздохнула и почесала голову у основания ушей, словно безуспешно пыталась добраться до места, где чесалось. Она, конечно, уже поняла, что положение дел следует принимать всерьёз, но по-прежнему не желала сдаваться так просто. Учитывая её настрой, Лоуренс кашлянул и снова заговорил:
   - Я понимаю, ты очень хочешь узнать как можно больше о своём родном городе. Но сейчас, считаю, опасности лучше избежать. Если речь идёт о том, где находится Йойтсу, то мы уже достаточно узнали в Кумерсоне. И потом, ты же не потеряла память. Когда ты окажешься поблизости, ты обязательно вспомнишь. Волноваться не о чем, и...
   - Ты, - внезапно перебила она. Затем, однако, замолчала, словно забыв, что хотела сказать.
   - Хоро?..
   Она чуть надула губы.
   - Чтобы я снова не понял тебя неверно, скажи: собственно, что ты ожидаешь найти в этих легендах о языческих богах?
   Хоро отвела взгляд. Чтобы вопросы не стали похожи на допрос, он изо всех сил старался говорить мирно и спокойно.
   - Ты хочешь узнать побольше о демоне-медведе, ээ... разрушившем твой город, согласно легенде?
   Она по-прежнему смотрела в сторону и не шевелилась.
   - Или ты хочешь разузнать о... о своих тогдашних спутниках?
   Ему приходили в голову лишь две возможности. Скорее всего, по одной из этих двух причин Хоро и была такой настойчивой. А может, по обеим причинам сразу.
   - А если и так, что ты будешь делать? - Хоро взглянула на Лоуренса пристально и холодно, казалось, её взгляд был способен заморозить сердце. Это не был взгляд гордой волчицы, преследующей добычу. Это был взгляд раненого зверя, для которого любой приближающийся - враг.
   - Всё зависит от ситуации. Я не стремлюсь во что бы то ни стало избегать риска.
   Главный вопрос - оправдают ли возможные результаты опасность? Если Хоро будет настаивать, Лоуренс, конечно, не откажется помочь. Потому что, хотя она и выглядела совсем юной, но отнюдь не была ребёнком и в той или иной степени умела обуздывать чувства и принимать решение с холодной головой. Если, взвесив всё, она попросит Лоуренса, он, не колеблясь, пойдёт на риск.
   Хоро внезапно расслабила плечи и скрещённые ноги, и на лице её появилась лёгкая улыбка.
   - В таком случае я не против того, чтобы отступиться.
   - Отступать - это нормально. Не нужно быть такой серьёзной.
   Разумеется, Лоуренс ни на мгновение не подумал, что истинные её намерения совпадают с тем, что она сейчас сказала.
   - Если говорить абсолютно честно, я, конечно, больше всего хочу дать этой кукле пощёчину и заставить её рассказать всё. Тем более, что ты уже сказал, что хочешь мне помочь. На самом деле, есть ещё одна причина: я просто хочу узнать побольше легенд, связанных с Йойтсу. Если бы ты знал, что твой родной город упомянут в легендах, ты ведь тоже захотел бы их найти, да?
   Лоуренс кивнул. Она удовлетворённо кивнула в ответ.
   - Однако если ты будешь рисковать собой ради меня, мне будет немного неловко. Мы ведь более или менее знаем, где находится Йойтсу, так?
   - О да.
   - В таком случае я не против отступить.
   Хоть Хоро и произнесла эти слова, Лоуренса кое-что беспокоило. Это он предложил отказаться от поисков монастыря, но какое бы решение она ни приняла, согласился бы без возражений. Однако, услышав, с какой лёгкостью волчица приняла его предложение, он подумал, не лукавит ли она. Терзаемый подозрением, Лоуренс не знал, что сказать. Хоро же внезапно уселась на кровати и, опустив ноги на пол, спросила:
   - Как ты думаешь, почему я никогда не заговаривала с тобой о моём городе?
   Вопрос удивил Лоуренса. Хотя она слегка улыбалась, не похоже, что она его дразнит.
   - Я действительно время от времени вспоминаю разные вещи о моём городе, так что мне есть, чем гордиться, и я, конечно, хочу ими поделиться. Но я этого не делаю, потому что ты всегда беспокоишься о моих чувствах, вот как сейчас. Разумеется, я понимаю, что винить тебя за то, что ты слишком много беспокоишься, - значит, винить судьбу, это ребячество. Но всё же я от этого немного страдаю.
   Хоро говорила, рассеянно пропуская между пальцами волосы на хвосте. Затем добавила с досадой в голосе:
   - Эх, если бы ты был хоть немного понятливей, мне бы не приходилось говорить вещи, от которых я смущаюсь.
   - Это... ну прости...
   - Хех. Конечно, то, что ты такой добрый, - одно из очень немногих твоих хороших качеств... но я из-за этого слегка побаиваюсь.
   Она встала с кровати и повернулась спиной к Лоуренсу. Хвост, покрытый блестящим, пушистым зимним мехом, мягко всколыхнул воздух. Обняв плечи руками, Хоро вновь повернулась лицом и сказала:
   - Потому что ты, хоть я и выгляжу такой одинокой, ты всё же не набросишься на меня и не проглотишь целиком. Да, как самец ты меня пугаешь.
   Хоро смотрела исподлобья, с вызовом в глазах. Лоуренс пожал плечами и ответил:
   - Дело в том, что некоторые вещи выглядят как сладкие фрукты, но если их не пробовать с осторожностью, у тебя во рту окажется что-то, что будет очень трудно проглотить.
   Она убрала руки с плеч и взглянула ему в лицо.
   - Да уж, может оказаться, что вкус этого фрукта невыносимо кислый. Однако...
   Хоро медленно подошла и с улыбкой на лице продолжила:
   - Неужели ты думаешь, что я не сладкая?
   Как можно считать человека, способного говорить такие вещи, сладким, подумал Лоуренс. Недолго думая, он кивнул.
   - О? Как храбро.
   Наблюдая за по-прежнему улыбающейся Хоро, он добавил:
   - Некоторые вещи вкусны, только когда горькие. Пиво, например.
   Она удивлённо раскрыла глаза, затем снова прикрыла, признавая удачный выстрел. Вильнув хвостом, она заметила:
   - Хм, всё-таки вредно позволять юнцам пить спиртное.
   - О да, в конце концов, когда юнец страдает от похмелья, это так неприятно.
   Хоро демонстративно надула губы и своим правым кулачком стукнула его в грудь. Затем, не меняя позы, потупилась.
   Лоуренс не сомневался, что со стороны они выглядят как актёры на сцене. Мягко обхватив её руку, он медленно спросил:
   - Ты... вправду хочешь отступиться?
   Такое сообразительное существо, как Хоро, конечно же, сразу понимает, где разумное суждение, а где нет. Однако пытаться понять богов разумом бесполезно, а чувства трудно держать в узде.
   Хоро молчала довольно долго.
   - Так спрашивать... это для тебя слишком хитро, - в конце концов, ответила она. Разжав кулак, прижатый к груди Лоуренса, она легонько ухватила его за одежду.
   - Если только возможно узнать что-то про Йойтсу, про моих спутников или про этого мерзкого медведя-демона, я, конечно, хотела бы узнать как можно больше. Того, что сказала девка-птица в Кумерсоне, совершенно недостаточно. Это как если умирающему от жажды дозволить лишь маленький глоточек воды, - слабым голосом пробормотала она.
   Лоуренс уже понял её истинные намерения. Изо всех сил стараясь удержать установившуюся атмосферу понимания, он мягко спросил:
   - Что ты хочешь делать?
   Хоро кивнула и ответила:
   - Можно я... немного побезобразничаю с тобой?
   Она всем видом давала понять, что её тело мягкое и нежное, и что в этом легко убедиться, обняв её покрепче. Лоуренс глубоко вздохнул и ответил коротко:
   - Конечно.
   Хоро сидела недвижимо, опустив голову. Лишь хвост её вильнул, прошелестев по полу. Лоуренс не знал, сколько было в этом игры и сколько искренности, но одного её вида сейчас ему хватило, чтобы почувствовать себя сполна вознагражденным за опасности. Он чувствовал, что словно пьянеет. Внезапно Хоро подняла голову и победоносно улыбнулась.
   - По правде говоря, я кое-что придумала.
   - О? Что именно придумала?
   - Мм, вот что...
   Услышав план Хоро, простой и прямой, Лоуренс негромко вздохнул и спросил:
   - Ты серьёзно?
   - Если бы мы действовали окольными путями, скорее всего, ничего бы не добились. И потом, разве я не спросила только что, можно мы с тобой немножко побезобразничаем? Я с самого начала спрашивала, пойдёшь ли ты на риск вместе со мной.
   - Но...
   Она ухмыльнулась, открыв кончики клыков, и продолжила:
   - И ты ответил "конечно" с очень героическим видом. Я так счастлива.
   Любой договор составляется пространно и детально, чтобы избежать различия толкований. Устные договоры всегда таят в себе опасность. Не только из-за споров, что сказано, а что нет, но и потому, что порой трудно понять, не истолкованы ли условия договора участниками по-разному.
   Напротив Лоуренса сидела волчица, возраст которой исчислялся веками, и которая называла себя "Хоро Мудрой".
   "Черт, я расслабился и потерял бдительность", - подумал он. Он-то верил, что держит нити разговора в своих руках.
   А Хоро весело и чуть злорадно заявила:
   - Я просто обязана время от времени напоминать тебе, кто тут главный.
   Лоуренс изображал героя, чтобы соответствовать ожиданиям Хоро, ведь он чувствовал, что она на него полагается. Теперь он невольно ощутил себя бесполезным, раз имел глупость так думать.
   - Как бы то ни было, если всё пойдёт не по плану, я предоставлю тебе разрешить ситуацию. Однако... - рука Хоро плавно скользнула к руке Лоуренса, - сейчас всё, чего я хочу, - это взять тебя за руку.
   Лоуренс повесил голову. Даже захотел бы он оттолкнуть руку Хоро - всё равно бы не смог.
   - Давай тогда быстро поедим и пойдём.
   Хотя ответил Лоуренс очень коротко, он всё же постарался, чтобы его ответ звучал абсолютно недвусмысленно.
  

Глава 3

  
   Если Отец Фрэнсис и разыскиваемый настоятель монастыря Луис Лана Шутингхилтон были одним и тем же человеком, то книги и документы с легендами о языческих божествах, по-прежнему хранились в церкви Терео. При этом если положение Эльзы и всей деревни Терео было таким, как предположил Лоуренс, возможно, она молчала о монастыре, не желая рисковать.
   Однако чем важнее для людей сведения, тем больше они стремятся доверить их бумаге. Если эти записи были итогом чьей-либо кропотливой работы, вряд ли их могли так легко решиться сжечь. Вероятнее всего, книги со сказаниями о языческих божествах по-прежнему находились внутри церкви. Проблема том, как эти книги оттуда добыть.
   - Прошу прощения, есть тут кто-нибудь?
   Как и накануне, они подошли к главному входу церкви. Но в отличие от прошлого раза, они уже не действовали наудачу.
   - Какое важное дело привело тебя сюда?
   Поскольку с их прошлого визита прошёл лишь день, Лоуренс не был уверен, что Эльза вообще захочет открыть дверь. Судя по всему, его опасения были напрасны. Вчера от Эльзы исходило ощущение беспокойства и тревоги, настолько сильное, что, казалось, оно способно заморозить окружающих. Сегодня она выглядела живым воплощением недовольства - её словно обволакивало густое чёрное облако.
   "Надо же, насколько сильно она меня не любит", - подумал Лоуренс. Теперь Эльза ему даже немного нравилась.
   Непринужденно улыбнувшись, он ответил:
   - Я вчера был слишком поспешен, когда осмелился тебя потревожить. Судя по словам господина Эвана, ты сейчас в довольно затруднительном положении.
   Эльза слегка вздрогнула. Через щель приоткрытой двери она сначала тщательно рассмотрела Лоуренса и Хоро, затем стоящую позади них повозку, готовую к дороге. И Лоуренс, и Хоро были облачены в дорожное платье, Лоуренс даже перекинул через плечо котомку. Эльза вновь перевела взгляд на Лоуренса. Он заметил, что её сердитое лицо чуть смягчилось.
   - Значит, вы опять пришли, чтобы спросить меня про монастырь? - уточнила она.
   - Нет, нет. Я уже спросил про монастырь у старейшины деревни, и он сказал, что тоже не знает. Возможно, в Кумерсоне меня обманули. В конце концов, человек, который мне об этом рассказал, сам по себе был немного странный.
   - Понятно.
   Эльза явно решила, что ей удалось скрыть истину, но обмануть зоркий глаз торговца ей было не под силу.
   - И раз так, то мы решили двинуться в следующий город, хоть и немного раньше, чем рассчитывали. Поэтому мы просим у тебя разрешения помолиться в церкви о безопасном путешествии, - продолжил Лоуренс.
   - Ну, если так...
   Хотя на её лице явно было написано недоверие, всё же она неспешно открыла дверь.
   - Входите.
   Дверь за ними захлопнулась с глухим стуком. Сразу за главным входом влево и вправо протянулся коридор, в обоих его концах виднелись двери. Планировка церквей была везде одинакова, судя по всему, за дверью напротив входа был зал для богослужений, слева - зал церковных таинств либо комната переписчика, а справа - спальня.
   Слегка подтянув рясу, Эльза обошла Лоуренса с Хоро и открыла дверь зала богослужений.
   - Пожалуйста, сюда.
   Зал был грандиозен. В противоположном конце зала стоял алтарь, а рядом с ним - статуя Святой Девы-Матери. Свет вливался через окно, расположенное на уровне второго этажа. Высокий потолок порождал ощущение простора. Каменные плиты, которыми был вымощен пол, плотно прилегали одна к другой. Часть пола между дверью зала и алтарём была чуть другого цвета, камень здесь был истёрт ногами людей.
   Лоуренс шёл следом за Эльзой. Подойдя к алтарю, он заметил в полу прямо перед ним небольшие вмятины.
   - Отец Фрэнсис...
   - Что?
   - Он, похоже, был очень верующим человеком.
   Эльзу эти слова застали врасплох, потом она проследила за его взглядом. Она стояла совсем рядом с тем местом, где священник преклонял колени для молитвы.
   - Ах... да, действительно. Хотя... пока ты это не сказал, я не обращала внимания.
   Впервые в присутствии Лоуренса Эльза улыбнулась. Радости в этой улыбке было мало, но это была настоящая мягкая улыбка, свойственная женщинам Церкви. Возможно, из-за того, что при первой встрече накануне Лоуренс видел суровую Эльзу, эта улыбка показалась ему особенно милой.
   Но совсем скоро ему придётся стереть эту улыбку с её лица, и он невольно приуныл. Примерно то же человек испытывает, когда с таким трудом разведённый им огонь внезапно задувает порывом ветра.
   - Ну, начнём молитву. Ты готов?
   - А, ещё не всё.
   С этими словами Лоуренс поставил на пол котомку, снял плащ и, подойдя к Эльзе, сказал:
   - Будет ли мне дозволено сначала исповедоваться?
   Видимо, Эльзу просьба удивила, она ответила не сразу.
   - Да... в таком случае пройдём в исповедальню.
   - Нет, давай останемся тут. Ничего страшного, я хочу исповедоваться перед Богом.
   Хотя Лоуренс, подходя к Эльзе, старался выглядеть внушительно, она не оробела. Кивнув, она произнесла лишь "понимаю", затем кивнула вновь с достоинством, приличествующим её сану. Вне всякого сомнения, настойчивое стремление Эльзы унаследовать пост Отца Фрэнсиса объяснялось не одной лишь заботой о деревне.
   Увидев, что Хоро безмолвно отступила назад, Эльза сложила ладони и начала нежным голосом петь псалом. Когда она вновь подняла голову, перед Лоуренсом стоял преданный слуга Единого бога.
   - Поведай свои грехи Господу. Господь всегда милостив к честным.
   Лоуренс сделал медленный, глубокий вдох. Ему частенько доводилось и молиться богам, и высмеивать их, но когда дело дошло до исповеди в центре церковного зала, он ощутил себя скованным. Выдохнув так же медленно, как вдохнул, он опустился на колени и произнёс:
   - Я солгал.
   - В чём состояла ложь?
   - Ради достижения выгоды я солгал ближнему.
   - Ты уже поведал свой грех Господу. Теперь хватит ли у тебя духа сказать правду?
   Подняв голову, Лоуренс ответил:
   - Да.
   - Хотя Господь всеведущ, он всё-таки желает услышать о твоём грехе из твоих собственных уст. Не нужно бояться. К тем, кто идёт в объятия истинной веры, Господь всегда милостив.
   Лоуренс закрыл глаза и сказал:
   - Я изрёк ложь сегодня.
   - В чём состояла ложь?
   - Я неверно сообщил человеку о своих намерениях, чтобы ввести его в заблуждение.
   Эльза, чуть помолчав, продолжила.
   - Для чего ты это сделал?
   - Тот человек знает то, что я должен узнать любой ценой. Для того чтобы заставить этого человека сказать мне то, что мне надо, я должен был сблизиться с ним, а для этого я ему солгал.
   - И кто же... этот человек?
   Лоуренс посмотрел ей в лицо и ответил:
   - Это ты, госпожа Эльза.
   Она с ужасом смотрела на него.
   - Я поведал о своём грехе лжи Господу, и я сказал правду.
   Лоуренс встал, оказавшись на голову выше её.
   - Я разыскиваю монастырь Диендоран, и я хочу спросить у тебя, где он.
   Хотя Эльза, закусив губу, смотрела на Лоуренса глазами, полными ненависти, сейчас, в отличие от минувшего дня, от неё уже не веяло неукротимой силой.
   Потому-то Лоуренс и выбрал для исповеди именно это место. Он расставил ловушку в присутствии Единого бога, и верная ему Эльза просто не могла не попасть в неё.
   - Нет, я опять сказал неправду. Я пришёл не для того, чтобы спросить, где находится монастырь.
   Недоумение отразилось на лице Эльзы.
   - Я пришёл для того, чтобы спросить: здесь ли монастырь Диендоран?
   Она отступила на несколько шагов. Споткнувшись о неровность в полу, след многолетних молитв Отца Фрэнсиса, она пошатнулась. Сейчас она стояла прямо перед Богом. Здесь лгать было невозможно.
   - Госпожа Эльза, это здание и есть монастырь Диендоран, а Отец Фрэнсис был его настоятелем Луисом Ланой Шутингхилтоном, я прав? - настойчиво спросил Лоуренс.
   Она, видимо, цеплялась за детскую надежду, что если не ответит, это не будет считаться ложью. Она отвернулась и, казалось, вот-вот разрыдается. Но это было равносильно признанию.
   - Госпожа Эльза, мы желаем знать, что написано в легендах о языческих божествах, которые собирал Отец Фрэнсис. Это наше желание никак не связано с торговлей и, уж конечно, не имеет никакого отношения к Энберлу.
   Эльза резко вдохнула и прижала руки ко рту.
   - Ты ведь из-за этого тревожилась, что люди могут узнать, что монастырь Диендоран здесь, из-за того, что здесь по-прежнему хранятся сказания, собранные Отцом Фрэнсисом, да?
   По её вискам стекали бисеринки пота. Да, она фактически призналась. Лоуренс сжал руку в кулак, подав знак Хоро.
   - Госпожа Эльза, ты тревожишься, что Энберл узнает о деяниях Отца Фрэнсиса, верно? Мы хотим всего-навсего узнать, что в этих легендах. Мы хотим это узнать, чего бы нам это ни стоило. Даже если нам придётся перегибать палку, как это получилось сейчас, - мы просто должны это узнать.
   Эльза раскрыла рот, словно пытаясь откашляться, и выдавила:
   - Вы... кто вы такие?
   Лоуренс не ответил, он просто стоял и неотрывно смотрел на Эльзу. Она, намеревавшаяся взвалить груз ответственности за всю церковь на свои хрупкие плечи, беспокойно смотрела в ответ.
   - Кто мы? Боюсь, нам будет трудно дать ответ, который тебя устроит, - заговорила стоявшая сбоку Хоро. Эльза, похоже, лишь теперь вспомнила о ней, и обратила на неё взор. - У нас... нет, у меня есть причина для столь неразумного требования.
   - Что... за причина?
   Она походила на маленькую девочку, которая того гляди расплачется. Хоро медленно опустила голову и ответила:
   - Эта причина.
   Доказать, что они не подосланы Энберлом, не проще, чем доказать, что какой-то человек не является демоном. Однако человек, способный предъявить ангельские перья, может убедить, что он не демон. Они могли убедить Эльзу, что не наёмники Энберла, открыв уши и хвост Хоро.
   - А... ах...
   - Они настоящие. Хочешь потрогать?
   Лоуренсу показалось, что Эльза еле заметно кивнула, но тут же он заметил, что её голова просто безжизненно повисла, а руки с силой сцепились на груди.
   - Хх...
   Эльза хрипло простонала и лишилась чувств.
  

***

  
   Если войти в церковь через главный вход и сразу повернуть направо, можно было попасть в общую комнату с очагом. За ней начинался коридор, идущий вдоль зала богослужений, и там же пряталась лестница на второй этаж. На втором этаже и была спальня, куда Лоуренс принёс Эльзу.
   Уложив её на скромного вида кровать, он вздохнул. С самого начала он считал, что расспрашивать в угрожающей манере может быть полезно, но, похоже, они перестарались. Как бы там ни было, Эльза лишь в обмороке и скоро придёт в себя.
   Быстро оглядев комнату, он увидел, что обставлена она бедно до нищеты. Конечно, церкви проповедовали воздержание в жизни, но, рассматривая нищую комнатку, в которой, кроме стен, не было почти ничего, Лоуренс невольно подумал, а живёт ли здесь она на самом деле. В комнате, кроме кровати, стояли письменный стол со стулом, на столе лежали раскрытое Священное писание, книга с примечаниями и несколько писем. Единственным украшением комнаты служил круглый соломенный венок. Другая комната на втором этаже использовалась как чулан.
   Лоуренс не собирался обыскивать церковь, но и одного взгляда в чулан хватило, чтобы убедиться, что там записей Отца Фрэнсиса нет - только принадлежности для церковных ритуалов и праздников: ткани с вышитыми на них загадочными узорами, подсвечники, мечи с щитами и прочее. Всё это покрылось слоем пыли и явно давно не использовалось.
   Закрыв дверь чулана, он услышал на лестнице шаги поднявшейся на второй этаж Хоро. Скорее всего, она прошла по коридору, расположенному вокруг зала богослужений, и осмотрела всю церковь. Лицо её было недовольно, потому что ей не попались на глаза записи Отца Фрэнсиса, и уж конечно, не из-за того, что она довела Эльзу до обморока.
   - Видимо, проще всего будет всё-таки спросить. Если они спрятаны, сами мы их не найдём.
   - А по запаху ты их найти не сможешь? - ляпнул Лоуренс. Увидев появившуюся на лице Хоро улыбку, он поспешно сказал:
   - Прости.
   - Кстати, кукла еще не очнулась? - поинтересовалась Хоро. - Она куда трусливее, чем я могла вообразить.
   - Не думаю, что это из-за трусости... возможно, её ситуация ещё труднее, чем я предполагал.
   Конечно, Лоуренс знал, что читать чужие письма не следует, но он не удержался от соблазна пробежать глазами письма, лежавшие на столе. Прочтя, он получил, наконец, представление о том, что делала Эльза, стараясь отвратить вмешательство Энберла. Обращаясь к другим церквям, она заявила, что Терео, как и Энберл, придерживается истинной веры, кроме того, она запросила покровительства одного властителя. Однако, судя по ответу, тот дал согласие, дабы вознаградить доброту покойного Отца Фрэнсиса, а не из доверия к Эльзе. В целом догадки Лоуренса оказались верны.
   Судя по датам на письмах, бумага, доставленная в дом старейшины, когда там находился Лоуренс, была письмом от аристократа, в котором тот обещал покровительство. Представив себе дни, когда Эльза вытягивала шею, нетерпеливо всматриваясь в горизонт, ожидая эту бумагу, легко понять беспокойство и тревогу, владевшие ей тогда. И всё же Лоуренс чувствовал, что тяжелее всего для неё другое. Об этом говорила груда священных принадлежностей, покрывавшихся пылью в соседней комнате.
   Хотя Эльза при поддержке старейшины сражалась с Энберлом, селяне не испытывали к ней за это благодарности. Общаясь с селянами в трактире, Лоуренс выяснил, что о проблеме, с которой столкнулась деревня, они знают. Однако, судя по всему, они были не в восторге от того, что решением этой проблемы занимается Эльза. Всё потому, что церковь для селян не была источником истины.
   - Мм...
   Лоуренс сидел, раздумывая, когда услышал тихий стон. Похоже, Эльза пришла в чувство. Движением руки он остановил Хоро, готовую броситься вперёд, подобно волчице, заметившей кролика, и мягко прокашлялся.
   - У тебя всё в порядке? - спросил он Эльзу.
   Та не стала поспешно вскакивать, она просто медленно раскрыла глаза. Выражение её лица было непонятным, похоже, она не знала, удивляться ей сейчас, бояться или сердиться. Едва заметно кивнув, Эльза спросила:
   - Вам разве не положено меня связать?
   Хоть она и выглядела неважно, но говорила достаточно смело.
   - Я, естественно, учёл возможность того, что ты будешь кричать, поэтому в котомке у меня была наготове веревка, - ответил Лоуренс.
   - А если я закричу прямо сейчас?
   Эльза перевела взгляд на Хоро, на лице которой было написано, что она желает знать, где спрятаны легенды о языческих божествах и немедленно.
   - Это не принесёт пользы никому из нас.
   Она вновь посмотрела на Лоуренса, потом прикрыла глаза, опустив свои длинные ресницы. Хоть она и выглядела сильной, в конце концов, была лишь молодой женщиной.
   - То, что я видела...
   Заметив, что Эльза пытается сесть, Лоуренс захотел помочь, но она сказала: "Я могу сама". Она смотрела прямо на Хоро, в глазах её не было ни вызова, ни страха, она словно наблюдала, как первые капли дождя проступают из тёмных туч.
   - То, что я видела, это ведь был не сон, да?
   - Мы, конечно же, хотели бы, чтобы для тебя это осталось сном, - голос Хоро был беззаботен, как всегда.
   - Говорят, демоны создают сны, чтобы обманывать людей, - понять, серьёзно ли говорит Эльза, Лоуренс не мог. Он взглянул на Хоро и понял, что та недовольна. Похоже, она говорила, по крайней мере, наполовину серьёзно, подумал он.
   Сгустившаяся атмосфера противостояния, вероятно, образовалась не тем, что одна служила Церкви, а другая была богиней урожая, просто они были не способны ужиться по характеру.
   - Как только мы добьёмся нашей цели, мы исчезнем, как сон, и не сделаем более ничего. Позволь спросить тебя ещё раз: согласна ли ты показать нам записи Отца Фрэнсиса? - глядя на дуэль глаз девушек, произнёс Лоуренс.
   - Даже сейчас... я всё ещё не убеждена, что вас не подослал Энберл. Однако если вы действительно не наёмники Энберла, чего именно вы добиваетесь?
   Лоуренс не смог решить, стоит ли ему отвечать на этот вопрос, и повернулся к Хоро. Та медленно кивнула.
   - Я хочу вернуться на родину, - коротко сказала она.
   - На родину?
   - Однако свой родной город я покинула много веков назад. Я забыла обратную дорогу, и я не знаю, живы ли, здоровы ли мои прежние спутники. Более того, я не знаю, существует ли вообще сейчас мой город.
   Хоро продолжила свою речь более спокойным тоном.
   - И тут мне стало известно, что кто-то что-то знает о моём городе. Что, по-твоему, я должна думать?
   Даже селянин, никогда в жизни не покидавший деревни, в которой родился и вырос, не отказался бы узнать, что о его родной деревне думают в других городах и деревнях. А если бы он покинул родной дом, он бы жаждал узнать о нём ещё сильнее. Эльза молчала довольно долго, Хоро её не торопила. Судя по тому, как Эльза сидела, понурив голову, она была погружена в раздумье. Совсем ещё юная, она не походила на обычную девушку, целыми днями собиравшей цветочки, поющей песенки и живущей беззаботной жизнью.
   Когда Лоуренс попросил исповеди, Эльза повела себя так, как положено настоящему, опытному служителю Церкви. Конечно, она лишилась сознания, увидев нечеловеческую сущность Хоро, но он был уверен, что Эльза способна верно оценить ситуацию и вынести здравое суждение. Внезапно она прижала ладони к груди и запела какой-то псалом. Потом подняла голову.
   - Я слуга Господа.
   Прежде чем они успели ответить, она продолжила:
   - Однако в то же время я наследница воли Отца Фрэнсиса.
   Она встала с постели и, разгладив рясу и слегка откашлявшись, заявила:
   - Я не думаю, что ты одержима демоном, потому что Отец Фрэнсис всегда говорил: "Людей, одержимых демонами, на свете не бывает".
   Слова Эльзы застали Лоуренса врасплох, что до Хоро, на её лице было написано: "говори что хочешь, только дай мне эти записи". Она поняла, что Эльза готова уступить. Лицо её было спокойно, но хвост метался туда-сюда.
   - Пойдёмте со мной. Я отведу вас туда, где хранятся рукописи.
   На мгновение Лоуренс заподозрил, что Эльза искала возможность бежать. Однако видя, как Хоро безмолвно пошла за Эльзой по пятам, он понял, что беспокоиться не стоит. Вернувшись в общую комнату на первом этаже, Эльза легонько дотронулась до кирпичной стены рядом с очагом. Затем, ухватив один из кирпичей кончиками пальцев, она медленно вытянула его, словно ящик из стола, и перевернула, в её руку упал длинный, изящный, блестящий ключ. Сейчас со спины она не напоминала слабую девушку. Зажгла свечу и, установив её в подсвечник, повернулась к Лоуренсу с Хоро.
   - Идёмте, - мягко проговорила она и двинулась коридором вглубь церкви.
  

***

  
   В глубину церковь оказалась больше, чем можно было предположить.
   Зал для богослужений был чист, но коридоры опрятностью не отличались. Канделябры на стенах коридора заросли паутиной, на полу валялась крошка и камешки со стен. Каждый шаг отдавался хрустом.
   - Здесь, - произнесла Эльза, останавливаясь и оборачиваясь. Она указала на место, прямо позади зала богослужений.
   Там на небольшом пьедестале стояла статуя Святой Девы-Матери в рост ребёнка. Лицо её было обращено к входу церкви, ладони сложены в молитве. В любой церкви место позади зала богослужений было наиболее священным. Обычно здесь хранились святыни, например, святые мощи. Словом, предметы, представлявшие особую важность. Хранить здесь языческие свидетельства - рукописи с легендами о языческих божествах - немалая дерзость.
   - Да смилостивится над нами Господь.
   Даже Эльза не смогла удержаться от того, чтобы прошептать эти слова. Затем она вставила медный ключ в крохотное отверстие у ног статуи. В тусклом свете свечи отверстие было практически незаметно. Ключ провернулся не без труда, и из-под скульптуры донёсся шум какого-то механизма.
   - Последние слова Отца Фрэнсиса были, что так можно снять статую с пьедестала... потому что при мне он никогда этого не делал.
   - Понятно, - кивнул Лоуренс. Увидев, как он подходит к статуе, Эльза сделала несколько шагов назад, лицо её исказила тревога. Взявшись за статую, он с усилием попытался её сдвинуть. К его удивлению, статуя поддалась довольно легко. Похоже, она была пустой внутри.
   - Эх... хох.
   Осторожно, чтобы не дать статуе опрокинуться, Лоуренс прислонил её к стене и обернулся. Эльза нерешительно смотрела на лишившееся статуи подножие, но под пронзительным взглядом Хоро медленно подошла и повернула ключ в обратном направлении, затем переставила в другое отверстие, чуть дальше и повернула на два оборота по часовой стрелке.
   - Теперь ты... наверно, сможешь поднять этот кусок пола вместе с подножием статуи, - сказала Эльза, сидя на корточках и не вынимая ключ из отверстия. Хоро посмотрела на Лоуренса. Если сейчас он попытается возмутиться, она точно рассердится, и он вздохнул и потянулся руками к подножью. В это мгновение он уловил на лице Хоро смущённое выражение. Как-то раз Хоро уже показывала ему удручённое лицо, лишь чтобы подразнить: "Такая я тебе тоже нравлюсь, правда?" Лоуренс не был уверен, что Хоро не пытается это повторить. Однако, даже зная, как глупо он выглядит, это смущение придало уверенности и решительности.
   - Мне кажется... единственное, за что тут можно взяться, - это пьедестал, - заметила Эльза. - Так и нужно сделать.
   Он, осмотрелся, встал поустойчивей и ухватил пьедестал руками. Судя по швам между образующими пол каменными плитами, можно было поднять участок пола под пьедесталом и соседний с ним.
   - Аах... эх-хох.
   Упёршись, как следует, ногами, Лоуренс изо всех сил потянул пьедестал на себя. Послышался неприятный скрип, словно песок растирали в ступке, и кусок пола вместе с пьедесталом чуть приподнялся. Не опуская свой груз, он крепче вцепился в пьедестал и сдвинул его вбок. Под скрежет камня по камню и металла по металлу открылся вход в чёрный подвал. Подвал не казался глубоким, у лестницы из каменных глыб можно было разглядеть нечто вроде шкафа.
   - Мы войдём?
   - Я пойду первой.
  
   []
  
   Эльза не собиралась пропустить их в подвал и закрыть ними пол. Дело зашло так далеко, что едва ли ей имело смысл противиться дальше.
   - Хорошо. Пожалуйста, осторожней, там может быть застоявшийся воздух, - кивнул Лоуренс.
   Эльза со свечой в руке кивнула и стала медленно спускаться. Полностью скрывшись в подвале, она спустилась ещё на две ступеньки, поставила подсвечник в стенную нишу и продолжила путь вниз. У Лоуренса мелькнула мысль, что она может попытаться сжечь то, что хранилось в этом подвале.
   - Ты ещё более подозрителен, чем я, - чуть улыбнувшись, произнесла Хоро, казалось, она опять прочла его мысли.
   Когда Эльза вернулась, она держала в руках запечатанное письмо и несколько документов, написанных на пергаменте и скрученных в один рулон. Лоуренс протянул руку и помог ей выбраться.
   - Благодарю. Прошу прощения, что заставила ждать.
   - Ничего. А это?..
   - Письма, - коротко ответила Эльза. Чуть погодя она добавила: - Там в подвале есть книги, их вы, скорее всего, и ищете.
   - Можно мы их оттуда достанем, чтобы читать?
   - Пожалуйста, но читайте только в церкви.
   Весьма разумный ответ.
   - Тогда чего ждать? - Хоро быстро скользнула в подвал и пропала из виду, он и глазом не успел моргнуть. Сам же остался с Эльзой, рассеянно глядевшей в дыру, но не для того, чтобы присматривать за ней.
   - Может быть, сейчас это говорить уже поздно, но спасибо, что ты согласилась с нашим неразумным требованием. В то же время я хотел бы принести тебе мои извинения.
   - Да, требование действительно было крайне неразумное.
   Взгляд Эльзы заставил Лоуренса смолкнуть.
   - Однако... однако, Отец Фрэнсис, наверно, был бы рад, - заметила Эльза.
   - А?
   - Потому что его любимой фразой было: "Легенды, что я собрал, это не выдуманные байки".
   Рука Эльзы крепче стиснула письма. Возможно, они были реликвиями покойного Отца Фрэнсиса.
   - Правда, для меня это тоже первый раз, я раньше не спускалась в этот подвал. Я и не думала, что там так много всего. Если вы хотите прочесть все эти книги, думаю, вам стоит снова заехать на постоялый двор.
   Лоуренс вспомнил, что они с Хоро оделись в дорожное платье специально, ради обмана. Впрочем, за комнату на постоялом дворе они уже тоже рассчитались.
   - Однако ты в это время можешь кого-нибудь позвать, - произнёс Лоуренс полушутя. Она очень недовольно хмыкнула.
   - Я глава этой церкви. Я твёрдо верю, что живу во имя истинной веры, и потому заманивать других в ловушки - не по мне.
   Она пригладила свои стянутые в пучок волосы и посмотрела на Лоуренса строже, чем при первой встрече.
   - Даже сейчас, когда мы были в зале, я не солгала.
   Действительно, она смолчала, значит, не сказала ни слова лжи. Однако при своих упрямстве и решительности Эльза таким ребячьим заявлением немного напомнила Лоуренсу кое-кого другого. Поэтому он предпочёл покорно кивнуть и открыто признать свою вину.
   - Обманщиком в конечном итоге был я. Однако если бы я этого не сделал, ты бы не поверила моим словам.
   - Впредь я буду помнить, что нельзя ни на секунду терять бдительность, когда имеешь дело с торговцем.
   Эльза вздохнула, и тут же показалась Хоро, согнувшись набок под тяжестью толстенной книги под мышкой.
   - Ты... эй, ты...
   Лоуренс поспешно забрал книгу, потом подхватил Хоро за руки. Огромная книга, обтянутая кожей, с металлическими скобами по углам переплёта.
   - Ффуф. Эту книгу с собой не очень-то потаскаешь. Можно я её буду читать прямо здесь? - спросила Хоро.
   - Хорошо. Только, пожалуйста, не забывайте гасить свечи, когда закончите. Наша церковь не очень богата.
   - Это уж точно, - заметила Хоро, кинув взгляд на Лоуренса.
   Церковь не пользовалась уважением селян, богослужения здесь не проводились, а значит, и доходов не было. Заявление Эльзы не содержало ни иронии, ни обвинения - она просто сказала, что думала. Но Лоуренс развязал шнурок, стягивающий его кошель, чтобы отплатить Эльзе за причиненные неудобства и заодно поблагодарить за "исповедь".
   - Я слышала, что торговец, который желает попасть на небеса, должен облегчить свой кошель, - сказала Эльза.
   На ладони Лоуренса лежали три белых серебряных монеты. Вероятно, их хватило бы на целую комнату свечей.
   - Да благословит тебя Господь.
   Приняв монеты, Эльза развернулась и пошла прочь. Она без колебаний взяла монеты, значит, она не считает их "грязными деньгами", мелькнуло в голове у Лоуренса.
   - Итак, что тут у нас? Ты можешь это прочесть?
   - Да. Думаю, в этом отношении я могу считать, что мне повезло. Хорошо, что я всегда понимала, как важно делать благие дела, - ответила Хоро.
   Отпустить такую шутку в церкви - это воистину дерзость.
   - Есть ли бог в этом мире, который даёт кому-то удачу лишь потому, что тот знает, как важно делать благие дела?
   - Ты хочешь узнать, что это за бог? Тогда приготовь подношение и поклоняйся мне.
   Лоуренсу показалось, что если он сейчас посмотрит на прислоненную к стене статую Святой Девы-Матери, то увидит на её лице вымученную улыбку.
  

***

  
   Вернувшись на постоялый двор и выслушав порцию насмешек за столь поспешное возвращение, Лоуренс разложил вещи и принялся думать, что делать дальше. Им удалось заставить Эльзу раскрыть тайну и найти книги, оставленные Отцом Фрэнсисом. Пока что дела шли лучше некуда.
   Хоть Хоро и показала свои уши и хвост, но пока Терео остаётся под пристальным вниманием Энберла, Эльза не могла её разоблачить. Существовала, конечно, возможность того, что Эльза раскроет жителям Терео правду и заявит, что Хоро - слуга дьявола, посланный навести на деревню беду. Однако если спросить, приобретёт ли она что-нибудь от этого, ответ очевиден. И хотя Эльза лишилась чувств от волчьих признаков Хоро, она ни разу не проявила страх или ненависть. Похоже, Эльза саму себя ненавидела сильнее.
   Тогда следующей проблемой, с которой могли столкнуться Лоуренс и Хоро, могли стать люди, близкие к Эльзе - старейшина Сему и Эван. Если им станет известен истинный облик Хоро, события могут развиваться непредсказуемо.
   Кроме того, книг в подвале оказалось много. Чтобы просмотреть все, уйдёт немало времени.
   Если ситуация позволит, можно было бы дать Хоро читать сколько ей угодно. А Лоуренсу в это время придётся заботиться их безопасностью. Хотя она и сказала про его чрезмерную подозрительность, он чувствовал, что недостаточно насторожен. Но если они предпримут какие-то действия, это привлечёт ненужное внимание. Правильнее всего будет заранее придумать какое-то объяснение, на всякий случай. Лоуренс вернулся в церковь. Поскольку на стук в дверь никто не откликнулся, он вошёл в церковь без приглашения.
   Эльза сидела в общей комнате, обставленной столь же просто, что и спальня, и читала письмо. Письменный стол, за которым она сидела, по сравнению с ней казался слишком большим. Впрочем, появление Лоуренса в общей комнате не вызвало особой реакции. Она лишь мельком взглянула на него, но не произнесла ни слова. Он мог быть сколь угодно невежливым, но просто бессовестно пройти через общую комнату в коридор, не сказав ни слова, было бы слишком. Поэтому он полушутливо обратился к Эльзе:
   - Тебе разве не нужно наблюдать? Книги ведь и украсть могут, знаешь ли.
   - Если бы вы хотели украсть книги, вам незачем было бы оставлять меня несвязанной.
   Меткое замечание хлестнуло пощёчиной. Оказывается, Хоро не единственная женщина, с которой трудно совладать.
   - И потом, если бы вас подослал Энберл, вас бы тут уже не было, вы бы сели на быструю лошадь и были бы уже далеко на пути в Энберл.
   - Это не обязательно, госпожа Эльза. Ты ведь могла бы просто сжечь всё, что в подвале. Если бы за время нашего путешествия в Энберл и обратно книги обратились в пепел, все свидетельства бы пропали.
   Их беседа походила сейчас на привычную ему перепалку с взаимными подковырками. Вздохнув, она подняла глаза и сказала:
   - Если вы двое не собираетесь причинить зло деревне, я совершенно не собираюсь рассказывать всем, что вы делаете. Конечно, твоя спутница - действительно существо, которое не имеет права появляться в церкви, но...
   Эльза замолчала и закрыла глаза, словно не желала видеть вопрос, на который у неё не было ответа.
   - Мы, в самом деле, желаем лишь узнать про северные земли, и больше ничего. Думаю, твои подозрения вполне естественны.
   - Нет, - неожиданно решительным тоном ответила Эльза.
   Однако, дав твёрдый ответ, она вновь замолчала, словно не нашла слов для продолжения. Некоторое время она молчала. Потом Лоуренсу показалось, что она собирается что-то сказать, но не решается. Наконец, глубоко вздохнув, Эльза выпустила слова на свободу:
   - Нет... нет, если ты спросишь, имею ли я какие-то подозрения, я отвечу - да. И если только это возможно, я бы с кем-нибудь об этом поговорила. Но... вопросы, которые меня тревожат, очень сложны...
   - Например, вправду ли богиня моя спутница?
   Лицо Эльзы застыло, словно она случайно проглотила иголку.
   - Это один из них... - она опустила глаза.
   Сейчас, глядя на неё, лишь по строгой осанке можно было понять, насколько твёрд её дух. Похоже, продолжать эту тему Эльзе было трудно. Поэтому Лоуренс поинтересовался:
   - А другие вопросы?
   Но она не ответила. Лоуренс был торговцем и зарабатывал на жизнь тем, что умел обращаться с людьми. Когда собеседник отступал, он всегда мог мгновенно определить, стоит ли продолжать преследование или лучше остановиться и подождать ответный ход. Нынешняя ситуация, без сомнений, относилась к первому случаю.
   - Хотя я не умею слушать исповеди, зато в какой-то степени умею давать советы. Однако...
   Эльза посмотрела на него, словно из глубокой пещеры.
   - ...искренний ответ от меня ты сможешь получить лишь на вопрос, не относящийся к торговле, - с улыбкой закончил Лоуренс, тень ответной улыбки пробежала по лицу Эльзы.
   - Нет, на самом деле, те вопросы, что лежат у меня на сердце, возможно, лучше всего задавать именно торговцу, такому как ты. Желаешь ли ты выслушать меня?
   Когда просишь кого-то об услуге, следует держаться с достоинством, при этом очень трудно не выглядеть слишком скромным или слишком надменным. Эльзе, однако, это удалось. Она держалась, как и полагалось служителю Церкви.
   - Я не могу обещать, что дам ответ, который тебя удовлетворит.
   Эльза коротко кивнула, после чего выговорила медленно, слово за словом, как будто выверяя значение каждого:
   - Что если... что если легенды, собранные в подвале, действительно не выдумки...
   - Не выдумки?
   - Значит ли это, что выдуман Единый бог, в которого мы верим?
   - Мм...
   Вопрос невероятно трудный и в то же время очень простой. Бог, которому поклонялась Церковь, всезнающ, вездесущ и единолик. Существование его и одновременно множества языческих богов признавалось ею невозможным.
   - Мой отец... нет, Отец Фрэнсис собрал множество легенд о языческих божествах севера. Я слышала, другие не раз подозревали его в ереси. Но при этом он оставался безупречным служителем Церкви, который возносил молитвы ежедневно, не забыл ни разу. Но если твоя спутница - и впрямь языческая богиня, значит, наш Господь ненастоящий. И тем не менее - даже если это так, Отец Фрэнсис до самой своей смерти ни разу не усомнился в Господе.
   Нетрудно понять, почему Эльзу мучило беспокойство. Похоже, Отец Фрэнсис, которого она любила и почитала, не очень много объяснял своей приёмной дочери. Может, считая, что эти вопросы не должны волновать Эльзу, а может, чтобы она додумалась до ответов сама. Однако на душу той, кому и поговорить об этом было не с кем, это легло тяжким грузом.
   Сколь бы тяжёлым ни был груз, если он лежит на спине ровно, его можно удерживать. Но если часть его лишится опоры, свалится весь. Едва Эльза заговорила, слова полились рекой, словно подгоняя друг друга.
   - Может, во мне недостаточно веры? Я не знаю. Мне не хватает храбрости осудить вас обоих со святой водой и Священным писанием в руках. Я не знаю, хорошо это или дурно. Нет, я даже не знаю, как это всё объяснить...
   - Моя спутница... - перебил Лоуренс, не дожидаясь, когда она своими словами загонит себя в тупик. - Конечно, её истинное обличье - огромная волчица, но она не любит, когда с ней обращаются как с богиней и поклоняются ей.
   Эльза, подобно заблудившемуся страннику, нуждающемуся в помощи, жадно впитывала его слова.
   - Я, как видишь, всего лишь недостойный странствующий торговец, я слово божье не знаю. Поэтому не мне судить, что хорошо, а что дурно.
   Лоуренс чувствовал, что Хоро подслушивает их разговор, но всё же продолжил.
   - Однако мне кажется, что Отец Фрэнсис был прав.
   - Почему... почему?
   Он кивнул, чтобы выиграть немного времени и привести в порядок мысли. Догадка его могла быть неверна. Может и неверна. И всё же почему-то Лоуренс чувствовал, что понимает, как думал Отец Фрэнсис. Он собрался высказаться, но тут послышался стук во входную дверь.
   - Это старейшина Сему. Скорее всего, он пришёл расспросить о вас.
   Эльза умела определять посетителя по стуку в дверь. Она вытерла рукой слёзы, затем поднялась со стула и кинула взгляд в сторону удалённой от входа части церкви.
   - Если вы мне не доверяете, можете покинуть церковь через комнату с печкой, туда можно попасть из коридора. Если же вы готовы мне довериться...
   - Я тебе доверяю. Однако я не знаю, могу ли я доверять Сему.
   Эльза не покачала головой и не кивнула, а лишь сказала:
   - В таком случае оставайтесь подальше от входа. Я скажу, что расспрашиваю вас, как дела у других церквей, в других городах и странах. Это даже и не ложь...
   - Хорошо, я понял. И если ты решишь упомянуть мой опыт путешественника, это тоже нормально. Я действительно намереваюсь поделиться им с тобой, - улыбнувшись, ответил Лоуренс. Собираясь последовать совету, он видел, как девушка на его глазах вновь становится прежней твёрдой и несгибаемой Эльзой. Он в очередной раз спросил себя: "Способна ли она предать нас в конечном итоге?" И в очередной раз решил: нет. Единому богу он не мог доверять, но служители его заслуживали доверия.
   Лоуренс размышлял об этом, идя по тускло освещённому коридору. Внезапно он заметил отблеск свечи на дальнем углу стены. Хоро просто не могла не подслушать разговор с Эльзой. Раздумывая, какое у неё будет выражение лица, он чуть замедлил шаг, прежде чем свернуть за угол. Свернув, Лоуренс увидел Хоро, сидевшую, скрестив ноги, и читавшую разложенную на коленях книгу. Подняв голову, она недовольно взглянула на Лоуренса.
   - Неужели ты считаешь меня такой злой?
   - Ты вечно придираешься, да? - пожав плечами, ответил он. Хоро хмыкнула и заявила:
   - Твои насторожённые шаги выдали тебя сразу же, дурень.
   Лоуренса это не удивило, напротив, он опять не мог не восхититься Хоро.
   - В конце концов, торговец может читать мысли других людей, но не их шаги...
   - Как глупо, - оборвала его шутку Хоро. - Кстати, ты здорово разыграл искренность.
   Он ждал и в то же время не ждал, что Хоро так прямо перейдёт к главной теме. Отвечать сразу он не стал, вместо этого сел на пол слева от неё, удостоверившись в безопасности её хвоста, и взял тяжёлую на вид книгу, лежащую рядом.
   - Всегда, в любых ситуациях, если торговец обсуждает тему, о которой завёл речь тот, с кем надо заключить сделку, - он должен говорить искренне. Но сейчас это неважно. Тебе слышно, о чём говорят Эльза и старейшина?
   Сейчас он говорит тоже о доверии, подумал Лоуренс. Хоро, однако, осталась недовольна, что он сменил тему, она вновь уткнулась в свою книгу. И кто, интересно, сказал тогда в Рубинхейгене: "Если хочешь что-то высказать - возьми и выскажи"?
   Ему хотелось попрекнуть её этими словами, но что она тогда устроит... и он сдержался. Хоро, несмотря на её трудный характер, нельзя назвать взбалмошной и неуправляемой девчонкой. Пока разговор не зашёл в тупик, она решила уступить.
   - Кукла, в общем, говорит то, что и обещала. Этот тип, Сему или как его, видимо, просто пришёл узнать, как тут дела... он уже собирается уходить.
   - Если бы старейшина понял, всё было бы намного проще...
   - А ты не можешь его убедить?
   Какое-то мгновение он думал, что Хоро его высмеивает, что она тут же заметила и уставилась на него.
   - Ты от меня ожидаешь слишком многого.
   - Но разве это не твоё желание, чтобы я на тебя полагалась? - лицо её сейчас было таким серьёзным, что Лоуренс не смог удержаться от натянутой улыбки.
   - С другой стороны, большой проблемой у нас является время. Мы не можем тут засиживаться слишком надолго, может выпасть снег.
   - А это такая большая проблема?
   Раз Хоро явно спрашивала серьёзно, Лоуренс дал серьёзный ответ:
   - Когда всё засыплет снегом, где будет лучше оставаться - в маленькой деревушке или в большом городе?
   - А, вот почему. Ну, с другой стороны, здесь просто горы книг. Не знаю, успею ли я прочесть их все.
   - Нам ведь нужно всего лишь найти легенды, где есть ты, правильно? Если нужно просто их все пролистать, то мы управимся быстро, если возьмёмся за дело вместе.
   - Мм, - кивнула Хоро и улыбнулась, казалось, её настроение изменилось к лучшему.
   - Что?..
   Когда Лоуренс спросил, улыбка с лица Хоро пропала.
   - Сейчас неподходящее время об этом спрашивать, нет? - и Хоро вздохнула, недоверчиво глядя на Лоуренса. - Даже и не знаю, то ли ты тупица, то ли... ладно, забудь.
   Увидев, как Хоро махнула рукой, словно отмахивалась от него, Лоуренс был в полной растерянности. Он рылся в памяти, пытаясь вспомнить все свои слова, а также её слова и поведение. Неужели... Неужели Хоро была счастлива услышать от него "возьмёмся за дело вместе"?
   - Если ты собираешься сказать это сейчас, то только сильнее разозлишь меня, - услышав её предупреждение, он смолчал.
   Хоро перевернула несколько страниц и мягко вздохнула. Затем она медленно прислонилась к Лоуренсу.
   - Разве я не говорила тебе, что устала от одиночества? - укоризненно спросила она. У него что-то кольнуло в сердце.
   - Я был неправ.
   - Хмм.
   Хоро принялась постукивать кулачком по своему затёкшему левому плечу, потом посмотрела на Лоуренса: "Ну, помоги же". Он послушно принялся похлопывать её по плечу. Хоро удовлетворённо вздохнула, он услышал, как её хвост мягко хлопает по полу. Всего полгода назад он и представить не мог, что будет массировать девушке плечи и что это будет таким приятным, мирным занятием. Как он устал всё время быть один. Эти чувства шли от самого сердца.
   Вдруг по коридору разнёсся резкий звук шагов по каменным плитам. Лоуренс попытался поспешно убрать руку от плеча Хоро, но она схватила его руку с неожиданной силой.
   - Старейшина уже ушёл. Эмм, а теперь...
   Когда Эльза показалась из-за угла, ему уже удалось выдернуть руку, а заодно нацепить на лицо обычное деловое выражение. Хоро, однако, осталась в той же позе: сидела, прислонившись к Лоуренсу, её тело чуть подрагивало от еле сдерживаемого смеха. Со стороны можно было подумать, что Хоро спит, положив голову ему на плечо. Эльза закрыла рот, затем кивнула с очень понимающим выражением лица.
   - Ну, я позже подойду.
   Хотя лицо её оставалось холодным и бесстрастным, она проявила заботливость, последнюю фразу специально произнесла негромко. Когда хруст шагов удалился, Хоро села прямо и открыто и радостно, хотя и беззвучно расхохоталась.
   - Говорю тебе...
   Укоризненные слова Лоуренса она пропустила мимо ушей, как дуновение ветра. Насмеявшись вдоволь, лёгкими движениями руки вытерла уголки глаз и сделала несколько глубоких вдохов. Затем лицо её стало злорадным до крайности.
   - Неужели ты так сильно стесняешься, что другие могут увидеть, как ты обнимаешь меня за плечо?
   Лоуренс знал: что бы он сейчас ни ответил, он проиграл сразу, как только протянул руку к плечу Хоро.
   - Однако... - Хоро решила не преследовать Лоуренса, злорадная улыбка уступила место взволнованности на её лице, и она вновь пристроилась к плечу Лоуренса, - ...я в самом деле хотела, чтобы нас увидели.
   Он позволил ей положить голову на своё плечо. Как мужчина, он не мог не быть в восторге от услышанных слов. Однако слова эти произнесла Хоро, именующая себя Мудрой Волчицей.
   Вздохнув, он ответил:
   - Потому что ты не можешь допустить, чтобы твою игрушку забрал кто-то другой, верно?
   На лице Хоро внезапно расплылась удовлетворённая улыбка.
   - Если ты думаешь именно так, поиграй со мной, ладно?
   Лоуренс мог лишь снова вздохнуть в ответ.
  

***

  
   Когда свеча в подсвечнике оплыла, а стопа книг достигла такой высоты, что на неё уже можно было облокотиться, в церковь пришёл кто-то ещё. Хоро внезапно подняла голову и насторожённо подняла уши.
   - Кто пришёл?
   Вместо ответа Хоро весело рассмеялась. "Эван, скорее всего", - догадался Лоуренс.
   - Надо же, уже так поздно, значит... уже стемнело, а мы и не заметили.
   Лоуренс выпрямил спину и, подняв руки, с наслаждением, до хруста в спине потянулся. Хотя он начал читать ради Хоро, в книгах неожиданно оказалось много интересного, и он, сам того не заметив, увлёкся.
   - И я проголодалась, - заявила Хоро.
   - Да, давай сделаем пока перерыв, - Лоуренс протянул руку и поднял с пола подсвечник.
   - Пока что не показывай себя Эвану. Чем меньше людей знает твой секрет, тем лучше, - посоветовал он.
   - Да. Впрочем, кто знает, не проболтается ли кукла.
   - Думаю... этой проблемы у нас не будет.
   Он не считал Эльзу девушкой, способной легко выдавать чужие секреты. Хоть, по словам Эвана, она рассказывала ему, сколько раз за день она чихала, но про их первую встречу она ему не сказала. Ну, а Хоро не могла не вставить едкое словцо:
   - Да неужели?
   После короткой паузы она продолжила:
   - Разве эту куклу не тревожат всякие странные вопросы? Мало ли к какому выводу она придёт, и кто знает, что она тогда предпримет.
   - А, это, про Единого бога... хех. Да, то, что ты говоришь, тоже возможно.
   Лоуренс так и не сказал Эльзе свой ответ. Сейчас, однако, обдумав всё вновь, он решил, что это, пожалуй, к лучшему.
   - А кстати, что ты тогда собирался ей ответить? - поинтересовалась Хоро.
   - Ответ, который мне тогда пришёл в голову, это могла быть абсолютно неверная догадка.
   - Ну, я с самого начала не ожидала, что ты ответишь правильно.
   Замечание вышло весьма ядовитым, зато после него ему стало проще говорить.
   - Я предполагаю, что Отец Фрэнсис собирал сказания о языческих богах именно для того, чтобы подтвердить существование Единого бога.
   - О?
   - Если человек ни разу не пропустил ежедневной молитвы, но при этом так и не видел бога собственными глазами, как бы искренне он не верил, он рано или поздно начнёт сомневаться в его существовании.
   Хоро, вспомнив, что это она сейчас в положении подозреваемого, кивнула. Судя по всему, она была недовольна.
   - Однако, наблюдая окружающий мир, он обнаружил, что помимо Единого бога Церкви люди поклоняются ещё множеству богов. "А существует ли бог тех земель?" "А что насчёт бога, которому поклоняются там?" Вполне понятно, что Отец Фрэнсис увидел связь, не правда ли? И тогда он мог подумать, если только можно подтвердить, что те, другие боги существуют, это будет означать, что и бог, в которого он верит, тоже существует.
   Правда, это противоречило учению Церкви. На второй день после встречи с Лоуренсом Хоро свободно общалась с прихожанами в церкви, куда они зашли, укрываясь от дождя. Такая свобода, видимо, объяснялось тем, что она немного знала о Церкви. Конечно, она тотчас нашла противоречие.
   - Но разве Единый бог не исключительное существо? Разве церковники не говорят, что никаких иных богов не существует, что Единый бог Церкви создал мир, а люди просто берут у него землю взаймы на время своей жизни?
   - О да. Именно поэтому я и думаю, что эта церковь на самом деле монастырь.
   Недовольство Хоро росло, ей не удавалось связать слова Лоуренса.
   - Знаешь, чем монастырь отличается от церкви?
   Хоро была не настолько глупа, чтобы делать вид, что знает, и просто покачала головой.
   - Монастырь - это место, где люди молятся Единому богу, а церковь - место, где восхваляется его учение. Смысл их существования совершенно разный. Монастыри всегда строят в удалённых уголках, потому что они никогда не стремятся вести паству в нужном направлении. А монахи проводят в монастыре всю свою жизнь просто потому, что им не нужно видеть внешний мир, - принялся объяснять Лоуренс.
   - Мм.
   - В таком случае, если монаха внезапно охватят сомнения по поводу существования бога, как ты думаешь, что он сделает в первую очередь?
   Хоро устремила взор в пространство. Несомненно, мысль её проворной рыбкой заскользила в этот момент по морю знания и мудрости.
   - Наверно, в первую очередь попытается убедиться, что предмет его поклонения существует на самом деле. Понятно. Мне всё сильнее и сильнее кажется, что наше положение будет зависеть от того, в каком направлении будет думать кукла.
   - К счастью, я не поделился этой мыслью с Эльзой сегодня днём. Потому что Эльза - не монахиня, она церковник.
   Хоро кивнула и кинула взгляд на стопу книг. Пока они и половины книг не прочли. Конечно, просматривать все до единой книги от корки до корки необязательно, но до сих пор им не удалось найти сказаний, нужных Хоро. Если бы только в книгах было оглавление, в котором боги были бы выписаны вместе с теми странами, в которых были найдены легенды о них, было бы куда проще. Но, увы, чтобы выяснить, есть ли в книге нужная легенда, требовалось просмотреть все её страницы.
   - Во всяком случае, книги надо просмотреть как можно быстрее. В конце концов, мы не должны забывать о ситуации с Энберлом, - заметил Лоуренс.
   - Да. Однако... - Хоро устремила взор в сторону коридора, ведущего к общей комнате, где сейчас сидели Эван и Эльза, - ...давай сперва поедим.
   В следующую секунду по коридору разнеслись шаги Эвана, который шёл пригласить Лоуренса и Хоро на обед.
  

***

  
   - Благодарю тебя, Господи, за хлеб наш насущный.
   После молитвы все с удовольствием принялись за роскошную трапезу. Эльза дала понять, что пищей они обязаны обильному пожертвованию. Понятие "роскошный обед в церкви" включало в себя хлеб в достаточном для наполнения желудка количестве, несколько закусок и немного вина. На столе, помимо ржаного хлеба, была рыба, которую поймал в речке Эван, и несколько варёных яиц. По опыту Лоуренса, для небогатой церкви, жёстко следовавшей правилам, такой обед действительно мог считаться роскошным. Обнаружив, что нет мяса, Хоро принялась жаловаться и ворчать, но про себя. К счастью, на столе нашлось, чем ублажить её желудок.
   - Посмотри на себя, весь стол завалил крошками. И хлеб надо отламывать, когда ешь.
  
   []
  
   Эльза непрерывно бормотала что-то укоризненное, Эван пожимал плечами всякий раз, принимая очередной упрёк. Минутой раньше Эльза не удержалась и помогла Эвану, увидев, как неуклюже он очищает яйцо от скорлупы. Хоро с сожалением смотрела, как она помогает Эвану. Лоуренс, глядя на уже прикончившую к тому времени своё яйцо Хоро, пробормотал про себя: "Пронесло".
   - Ладно, ладно, понял я. Это неважно. Господин Лоуренс, и что было дальше?
   Эван так говорил не потому, что был недоволен Эльзой, а стесняясь Лоуренса. Уголки губ Хоро поползли вверх, что она тотчас искусно спрятала, набив рот едой. Из всех лишь Эльза серьёзно вздыхала, глядя на неловкость Эвана за столом.
   - На чём я остановился? - спросил Лоуренс.
   - Корабль вышел из гавани и прошёл мимо опасного мыса, где под волнами пряталось множество камней, - напомнил Эван.
   - А, вот на чём. Вот, как только мы вышли из гавани, на пути к морю нас каждую минуту подстерегали опасности. Все торговцы на корабле молились по своим каютам.
   Лоуренс рассказывал историю из времён, когда он перевозил товары кораблём. Эван, почти ничего не знающий про море, слушал, разинув рот.
   - Потом мы узнали, что корабль успешно миновал тот мыс, и поднялись на палубу. И тогда мы увидели, что повсюду, со всех сторон были корабли.
   - И вы были в море?
   - Вполне естественно, что вокруг корабли, если ты в море, верно?
   Глядя на смеющегося Лоуренса, Эльза устало вздохнула. Поскольку Эван был единственным из них, кто не видел моря, ситуация была немного неловкая. Лоуренс, однако, понял, что имел в виду Эван, и добавил, обращаясь к нему:
   - Это действительно было потрясающее зрелище. Огромное, немыслимое количество кораблей, плывущих по морю. И на каждом корабле горы пойманной рыбы.
   - Рыбы... а она в море не кончится?
   Даже Хоро метнула в Лоуренса подозрительный взгляд: "Даже если ты и не врёшь, не слишком ли это преувеличено?"
   - Любой, кто был в море те дни, говорил: "Посреди моря текут чёрные реки", - заверил Лоуренс.
   Говорили, что стоит человеку ткнуть в море острой палкой, и на неё нанижутся три рыбы сразу. Уже из этого можно было понять, каким захватывающим зрелищем были те огромные косяки сельди посреди моря. К сожалению, человеку, не видевшему этого зрелища своими глазами, невозможно было передать, как оно прекрасно, как и убедить, что это не вымысел.
   - Мм... трудно вообразить. Но, похоже, в мире вокруг нас и впрямь есть много интересного, - сказал Эван.
   - Однако удивительнее всего на этом корабле была еда.
   - О?
   Сильнее всех новой темой заинтересовалась Хоро.
   - Ведь на корабле собрались торговцы из самых разных земель. Например, есть такая страна Эпудо, там есть солёное озеро. И хлеб, который ел торговец из этой страны, был страшно солёный.
   Все взгляды разом опустились на хлеб, лежащий у них на столе.
   - Если бы он был сладкий, нормальный человек мог бы его есть, но он был такой солёный, словно кто-то специально посыпал его солью. Совершенно мне не по вкусу, правда.
   - Соль, хех... посыпать хлеб солью - да они богаты, - взволнованно произнёс Эван.
   Деревня Терео была далеко от моря. Если где-то поблизости нет залежей каменной соли, конечно, соль будет большой роскошью.
   - Всё из-за того, что в Эпудо солёное озеро. Просто представь себе, что посередине деревни течет река с солёной водой, и все поля вокруг покрыты солью, и ты поймёшь. Я слышал, именно потому, что там так много соли, людям там и нравится такой хлеб.
   - Но всё же, солёный хлеб... чудно это, да? - Эван обратился к Эльзе с гримасой отвращения на лице. Та кивнула в ответ.
   - Там и другие вещи были, например, хлеб, жаренный на сковороде.
   Хлеб был настолько ценен, насколько он был пышен. Так считали все, кто привык к хлебу, приготовленному в печи.
   - Ха-ха... ну этого не может быть.
   Ожидая это услышать, Лоуренс как рассказчик пришёл в восторг.
   - Если ты делаешь хлеб из овса, разве он не получится у тебя плоским и ровным? - спросил он.
   - Мм, верно...
   - И пресный хлеб ты тоже никогда не ел?
   Скорее всего, Эвану и Эльзе доводилось есть пресный хлеб, но едва ли он показался им вкусным.
   - Конечно, овсяный хлеб трудно назвать вкусным даже из вежливости, но тот, жаренный на сковородке, был просто великолепен. Они даже клали на него варёную чечевицу.
   - О...
   Эван согласно кивнул, но, судя по выражению лица, смотрел при этом куда-то в другой, воображаемый мир. Что до сидящей рядом Эльзы, она отломила кусок ржаного хлеба и мысленно сравнивала его с воображаемым плоским хлебом. Глядя на них обоих, Лоуренс смеялся про себя.
   - Ну, в общем, мир велик, и есть в нём всякое.
   Лоуренс решил подытожить беседу, заметив, что Хоро закончила есть и нетерпеливо ёрзает на месте.
   - Благодарю тебя за усилия по приготовлению столь замечательного обеда, - обратился он к Эльзе.
   - Не за что. Поскольку ты внёс крупное пожертвование, вполне естественно, что я приготовила еду.
   Эльза ответила в своей обычной холодной манере, и он невольно подумал, Что ей было бы нехудо прибавить к словам дружескую улыбку. Но, судя по настроению Эльзы, она вправду приготовила обед с удовольствием. От этой мысли Лоуренс испытал облегчение.
   - Тогда давай договоримся, что дальше... - начал он.
   - Если вы желаете продолжить читать и ночью, можете читать. Поскольку ты заявил, что вы собираетесь ехать дальше на север, у вас будут большие трудности, если пойдёт снег, не так ли?
   Лоуренс ощутил благодарность к Эльзе, с ней было так просто объясняться.
   - Господин Лоуренс, пожалуйста, расскажи мне ещё о мире как-нибудь, хорошо?
   - Я разве не сказала только что, что у них мало времени? И потом, сегодня ты должен упражняться в чистописании, - сказала Эльза.
   Эван втянул голову в плечи и умоляюще посмотрел на Лоуренса. Лицо его выражало муку. Любой, глядя на него сейчас, смог бы легко понять его отношения с Эльзой.
   - Посмотрим, будет ли ещё возможность, ладно? - ответил Лоуренс. - Во всяком случае, ещё некоторое время мы воспользуемся твоим гостеприимством, - добавил он уже Эльзе.
   - Конечно, сколько угодно.
   Лоуренс и Хоро встали со своих стульев и, вновь поблагодарив Эльзу за обед, покинули общую комнату. Лоуренс увидел, как Эльза скользнула по Хоро взглядом, чего та предпочла не заметить. Он, однако, не стал делать вид, что не замечает взгляд, брошенный уже на него.
   - Ах да, - он импульсивно развернулся обратно, лицом к Эльзе. - Насчёт того вопроса, который возник днём...
   - Думаю, я сама ещё подумаю над ним. Как говорил Отец Фрэнсис, "пользуйся своим собственным разумом, думай, потом уж спрашивай".
   Сейчас она уже не выглядела раненой мыслями, как днём, когда они загнали её в тупик, теперь у неё было решительное лицо человека, твёрдо намеренного взвалить на свои плечи церковь.
   - Понимаю. Пожалуйста, не стесняйся обратиться снова, если не сможешь решить сама. Возможно, я смогу натолкнуть тебя на нужную мысль.
   - Я буду рассчитывать на тебя, когда для этого придёт время.
   Эван, не понимая о чём речь, недоумённо переводил взгляд с Лоуренса на Эльзу и обратно, однако, как только Эльза его позвала, отложил своё недоумение на потом. Хоть Эван и ворчал, помогая убирать со стола, видно было, что и такое общение с ней ему в радость. Всякий раз, когда Эльза делала очередное замечание или давала поручение, он пожимал плечами и жаловался на придирки, но с удовольствием помогал и отвечал Эльзе, временами до Лоуренса доносился его мягкий смех.
   Именно от такого общения Лоуренс сознательно отказался, когда занявшись торговлей. В глубине души он даже презирал такое общение. Он посмотрел на спину Хоро, шедшей по коридору впереди с подсвечником в руке. Вскоре она свернула за угол и пропала из виду. Лоуренс стал размышлять о минувшем. В те времена он считал, что со свечами следует обращаться бережно, даже если идёшь по тёмной улице и собираешь лежащие под ногами золотые монеты. Он доходил иногда до желания, чтобы его конь научился говорить и стал его собеседником, и всё же никогда не отводил глаз от лежащих на дороге монет. Вспоминая того себя, он с трудом верил, что был таким.
   Лоуренс медленно шёл на тусклый свет из глубины коридора. Свернув за угол, он увидел, что Хоро уже листает очередную книгу. Пристроившись рядом, он раскрыл незаконченную раньше книгу. Она вдруг спросила:
   - Что случилось?
   - Хмм?
   - В твоем кошеле обнаружилась большущая дырка? Видел бы ты своё лицо, - пояснила Хоро, смеясь.
   Лоуренс невольно дотронулся до щеки. Вне деловых переговоров он не следил за своим лицом.
   - У меня что, такое выражение?
   - Мм.
   - На самом деле? Не может быть... понял.
   Хоро смеялась так, что у неё даже плечи затряслись. Положив на пол книгу, она спросила:
   - Неужели вино так сильно подействовало?
   Лоуренс ощутил, что мысли его слегка разбредаются, и подумал, что она, возможно, права. Нет, если честно, он отлично понимал, почему его разум застрял на столь обычных вещах. Он просто не знал, как его подавленное настроение отражается на лице. Поэтому он, не раздумывая, открыл рот и произнёс:
   - Эти двое - вправду отличная пара.
   Выражение её лица после этого он, видимо, запомнит надолго. Прямо на него смотрели два огромных, как бобы, глаза.
   - Что... что такое? - он испытал настоящее потрясение.
   Хоро просто сидела и смотрела, потом у неё вырвался стон, тихий, почти беззвучный. Вскоре, однако, она пришла в себя и отвернулась с таким озадаченным видом, какого Лоуренс у неё не помнил.
   - Я что, ляпнул что-то настолько необычное?
   Хоро не ответила, её пальцы беспрестанно бегали по уголку книги, от чего страницы зашелестели. Глядя на её лицо, он не понимал, то ли она сердится, то ли не может поверить своим ушам.
   - Эмм... ахх... ты, - прошло немало времени, прежде чем Хоро на него посмотрела. Увидев её лицо, Лоуренс не осмелился повторить свой вопрос, опасаясь, что она лишится чувств.
   - Я... эмм... по крайней мере сейчас я немножко знаю, в чём я хороша и в чём плоха.
   Лоуренс не понимал значения слов, которые Хоро выдавила из себя.
   - Однако... э... может, странно, что это именно я говорю, но... прожив столько лет, я легко могу отшутиться почти в любой ситуации. Ну, бывают времена, конечно, когда это не удаётся. Ты наверняка это хорошо знаешь, да?
   Будто она мучительно пыталась сделать какой-то трудный выбор. Лоуренс чуть отодвинулся и кивнул. Положив книгу на пол, она скрестила ноги и взялась руками за лодыжки. Голову втянула в плечи, будто ей больно смотреть на Лоуренса. Во всем её облике читалось беспокойство. Видя, что она, кажется, готова расплакаться, беспокойство ощутил уже он. Но тут Хоро, наконец, заговорила.
   - Эмм... ты.
   Лоуренс кивнул.
   - Хотела бы я, чтобы ты те слова не говорил бы с такой завистью.
   Он вдруг ощутил себя так, словно чихнул на людной улице, и все вокруг тут же исчезли.
   - Для меня ведь тоже... нет, я понимаю твои чувства. И именно потому, что понимаю... я ещё меньше хочу об этом говорить... я знаю, со стороны мы с тобой тоже по-дурацки выглядим.
   То, что пряталось за словами "по-дурацки выглядим", звоном отозвалось в голове Лоуренса. Точно такие же чувства он испытал бы, заметив после заключения крупной сделки, что ошибся при пересчёте одних денег в другие. Всё это следовало обдумать, но он не мог набраться смелости.
   Хоро натужно откашлялась и начала рассеянно скрести пол ногтями.
   - Я тоже не знаю, почему так... смущаюсь. Нет, логически рассуждая, я должна быть зла... да, "вправду отличная пара"... ты сказал что-то такое с такой завистью... а тогда мы с тобой, что мы с тобой...
   - Нет.
   Лоуренс решительно оборвал Хоро и вдруг увидел, что она смотрит прямо на него, как на ребёнка, закатившего истерику из-за глупости и неразумности взрослых.
   - Нет, я понимаю... наверно, - последнее слово он выдавил с трудом, хрипло, отчего её раздражение только усилилось. - Нет, я понимаю, понимаю, я всегда понимал. Просто... просто я никогда не хотел высказать это вслух.
   На лице Хоро было написано даже не подозрение, а угроза "даже и не думай предать меня". Неотрывно глядя на него, она медленно подняла колено. Лоуренс чувствовал, что если он ответит слишком непринуждённо, она бросится на него. Когда собираешься сказать что-то, чего говорить совсем не хочешь, такое поведение Хоро очень неплохо помогает.
   - Мне действительно завидно. Однако я завидую не тому, что те двое - такая отличная пара.
   Хоро плотно обхватила руками поднятое колено.
   - Если б только мне удалось убедить тебя отказаться от поисков того места...
   Она была явно ошеломлена.
   - В будущем те двое наверняка останутся жить в этой церкви. Эльза со своей крепкой натурой и умом переборет любые опасности. Что до Эвана - он мне нравится, но я уверен, что торговца из него не выйдет. Но что будет с нами?
   Лоуренсу послышался очень слабый звук, кажется, короткий вдох Хоро.
   - Я подзаработал в Кумерсоне, ты узнала кое-что полезное, что поможет искать твой город. И здесь ты ещё больше можешь узнать, и я тебе помогаю в этом. Конечно... - почувствовав, что она хочет перебить, Лоуренс повысил голос, а затем сделал небольшую паузу. - Конечно, я тебе помогаю по собственной воле, но...
   И перед ними встала та тема, которую они так долго и так старательно избегали. Как ловко ни уклоняйся от уплаты долгов, рано или поздно платить всё равно придётся.
   - Но потом, когда ты вернёшься в свой город, что ты будешь делать дальше?
   Тень Хоро на стене увеличилась, надо полагать, распушился её хвост под плащом. Но сама она, сидящая, обняв ногу, казалась теперь совсем маленькой.
   - Не знаю, - голос её был едва слышен.
   Лоуренс задал вопрос, которого не хотел касаться.
   - Не думаю, что ты скажешь, что тебе достаточно лишь одним глазом глянуть на родной город?
   Чувства, которые рождает возвращение домой после стольких лет разлуки с родиной, едва ли выразишь обычным "сколько лет, сколько зим". Ответ на вопрос был почти очевиден.
   Лоуренса охватило чувство безнадежного сожаления. Не коснись он этого вопроса, возможно, они с Хоро начали бы удаляться друг от друга. И тем не менее, он чувствовал, что не должен был говорить. Если бы она буднично ответила: "Когда я вернусь на родину, мы разойдёмся, и каждый пойдёт своей дорогой", - возможно, ему стало бы чуть легче. Сейчас, увидев Хоро в столь затруднительном положении, он чувствовал свою беспомощность.
   - Нет, лучше забудь, это я виноват. В некоторых случаях делать какие-то предположения просто бессмысленно.
   Конечно, расставшись с ней, он какое-то время будет чувствовать боль утраты, но жизнь этим не кончится, придёт время, и он сумеет разорвать все нити навсегда. Это как неудача в торговле, какие уже бывали у него. Несколько дней чувствуешь, что пришёл конец света, а затем вновь начинаешь искать, как заработать денег, оставив потерю прошлому. Однако что делать с тем горем, которое он ощутил, поняв, что способен так хладнокровно рассуждать об этом? Лоуренс не знал ответа.
   Вдруг Хоро проговорила:
   - Я волчица Хоро Мудрая.
   Рассеянно глядя на колеблющееся пламя свечи, она тихо повторила:
   - Я Хоро, мудрая волчица из Йойтсу.
   Хоро говорила, опершись подбородком на поднятое колено. Затем медленно встала. Хвост её бессильно свисал, словно украшение. Она вновь посмотрела на стоящую на полу свечу, потом перевела взгляд на Лоуренса.
   - Я Хоро, мудрая волчица из Йойтсу.
   Она шептала эти слова, будто читала заклинание. Затем стремительно придвинулась к Лоуренсу и уселась на пол рядом с ним. Прежде чем он успел что-либо вымолвить, её голова пристроилась к нему на бедро.
   - Ты не против?
  
   []
  
   Без сомнений, обычная манера Хоро держаться - надменная, гордая - вполне подобала богине. Сейчас она держалась так же надменно, но её поведение божественным никак не назовёшь.
   - Нет, я не против.
   В напряжённой, угрожающей атмосфере, окружавшей их сейчас, было бы неуместным и рыдать, и браниться, и смеяться. Пламя свечи застыло. Глядя на Хоро, он положил руку ей на плечо.
   - Я посплю немного. Почитай пока за меня, хорошо?
   Лоуренс не видел её лица, его загораживали волосы. Однако в его указательный палец на плече Хоро впились зубы.
   - Слушаюсь, госпожа.
   Терпя боль в пальце, Лоуренс чувствовал нечто сродни испытанию храбрости, когда люди состязались, кто ближе поднесёт острие ножа к глазу кошки. Из укушенного пальца стекала струйка крови. Опасаясь, что если он сейчас не начнёт читать, Хоро выйдет из себя, он взял тяжёлую книгу, лежавшую рядом. Далее тишину нарушал лишь шелест страниц. Насильно прервав разговор, Хоро тем самым спасла их с Лоуренсом.
   Хоро и впрямь мудрая волчица, подумал он без тени сомнения.
  

***

  
   Будь они в монастыре, уже настала бы пора молить Единого бога благословить их на новый день. Для церковной же заутрени было слишком рано. Царила тишина, нарушаемая лишь шелестом страниц и дыханием спящей Хоро. Лоуренс не мог не восхититься тем, что она вообще могла спать после всего. Однако, увидев, что она уснула, он и сам ощутил облегчение.
   Хоро решительно, даже насильно оборвала разговор, потребовав более ни о чём не спрашивать и ничего не говорить.
   Но хотя она и не ответила на его вопрос, Лоуренсу этого было достаточно. Достаточно, чтобы понять, что не только он не желает смотреть в лицо той проблеме. Если бы она сменила тему, имея в сердце ответ, он мог бы рассердиться. Однако, похоже, оба они ещё не нашли ответа, и потому Лоуренс снова восхитился Хоро. По крайней мере, ей не нужно заставлять себя дать ответ немедленно. Их путь ещё не завершился, им ещё предстояло добраться до Йойтсу.
   Даже денежные долги мало кто выплачивал полностью до оговоренных сроков. Размышляя обо всем этом, Лоуренс положил на пол книгу, которую закончил просматривать, и взял следующую.
   Похоже, Отец Фрэнсис был человеком очень умным и способным. Сведения о различных богах в пределах одной книги были систематизированы, читатель мог получить определённое представление о книге, прочтя заголовки её разделов. Если бы сказания были записаны без разбора... одна эта мысль заставила Лоуренса содрогнуться. Однако, пролистав несколько книг, он кое-что заметил. В книгах часто встречались легенды о божествах в облике змей, рыб, лягушек, а также о богах озёр, камней и деревьев. Попадались боги грома, дождя, солнца, луны и звёзд. Однако божества в облике птиц и зверей в этих легендах встречались очень редко.
   Когда они были в Кумерсоне, Диана сказала, что медведь-демон, разрушивший Йойтсу, упоминается в нескольких легендах. Кроме того, близ Рубинхейгена Лоуренс сам ощутил присутствие громадного волка, чем-то похожего на Хоро. И сама Диана была птицей размером больше человека. В таком случае в книгах должно быть немало сказаний о зверях. А пока ни одного не попалось. Возможно ли, что во всех книгах, взятых из подвала, чисто случайно не оказалось ни одной такой легенды?
   Взгляд Лоуренса упал на лист пергамента, вложенный в раскрытую им книгу.
   Я не желаю рассматривать легенды о божестве-медведе, записанные в этой книге, сколь-нибудь предубеждённо.
   Книги, просмотренные прежде, содержали только переписанные сказания, которые нашёл Отец Фрэнсис, содержание их было не слишком интересным. Потому, наткнувшись на надпись, через которую, казалось, говорил сам Отец Фрэнсис, он был потрясён.
   Что до богов, упомянутых в других книгах, хотя время и описания везде разные, я всё-таки считаю, что некоторые сказания относятся к одним и тем же богам. И всё же этот медведь - возможно, единственный бог, легенды о котором я свёл вместе и упорядочил.
   Лоуренс заколебался - не разбудить ли Хоро. Однако он был не в силах оторваться от букв. Строки на пергаменте были выведены аккуратным почерком, и в то же время рисунок письма выдавал возбуждение писавшего.
   Известно ли об этом Папе? Если моя догадка верна, наш Господь победил без борьбы. Если это есть доказательство всемогущества Господа, как я могу спокойно смотреть в глаза этой реальности?
   И наконец, Отец Фрэнсис заключил:
   Я не хочу рассматривать эти легенды предубежденно, ибо это лишь затуманило бы мне разум. И всё же я не могу не спросить себя: не являются ли собранные в этой книге легенды о Медведе Лунобивце важным явлением, не замеченным даже язычниками Севера? Нет, полагаю, само то, что я пишу это примечание, уже означает, что я рассматриваю эту книгу пристрастно. Собирая воедино эту книгу, я особенно остро ощутил существование этих божеств. Если только это возможно, я хотел бы судить не узко, как поклоняющийся нашему Господу, но подобно человеку, приветствующему богов так же, как он приветствует свежий ветер на широком лугу. Именно поэтому я специально поместил эту книгу в самую середину всех прочих книг.
   И едва Лоуренс перевернул лист, книга стала похожа на прежние.
   Следует ли сразу дать эту книгу Хоро? Или сделать вид, что он её ещё не просмотрел? Неуверенность охватила Лоуренса, хоть всё зашло уже далеко. И он чувствовал, что не сказать про эту книгу - всё равно что предать.
   Разбудить. Едва Лоуренс принял решение и захлопнул книгу, он услышал непривычный звук.
   Па, па,пада-пада. Звук, отчётливый и ритмичный.
   "Дождь пошёл, что ли?"
   Наконец он сообразил, что это звук конских копыт.
   Ходило поверье, что звук конских копыт в ночи приманивает орды демонов. Если путешествуешь ночью на лошади, ни в коем случае нельзя было пускать её галопом или рысью. В этом не сомневались ни язычники, ни приверженцы Церкви. Однако истинный смысл этого поверья - о чём знали и язычники, и приверженцы Церкви - конский галоп посреди ночи никогда не предвещал добрых вестей.
   - Эй, проснись.
   Положив книгу на пол и продолжая вслушиваться, он потрепал Хоро по плечу. Только одна лошадь. Остановилась на главной площади деревни.
   - Мм... что... такое?
   - Две новости.
   - И, похоже, обе плохие.
   - Во-первых, я нашёл книгу, где записаны легенды о Медведе Лунобивце.
   Хоро округлила глаза и уставилась на книгу рядом с Лоуренсом. Но она не из тех, кто может думать только об одной вещи в одно время. Резко дёрнув ушами, она обернулась к стене за спиной.
   - Что-то произошло? - спросила она.
   - Очень похоже, что что-то произошло. Нет ничего более неприятного для слуха, чем звук конского галопа посреди ночи.
   Лоуренс подобрал с пола книгу и протянул Хоро. Она не попыталась её раскрыть.
   - Не знаю, что ты захочешь сделать, когда прочитаешь её. Однако если у тебя появятся какие-то мысли, надеюсь, ты мне их откровенно расскажешь.
   Хоро, не поворачиваясь к Лоуренсу и неотрывно глядя на книгу в своих руках, ответила:
   - Мм, ведь тебе ничто бы не помешало спрятать эту книгу. Поняла, я обещаю.
   Он кивнул и, бросив "пойду, гляну, что происходит", двинулся прочь.
   Церковь была погружена во мрак и покой. Однако Лоуренс кое-как мог различать окружающее. А когда он добрался до общей комнаты, лунный свет, пробивающийся сквозь щели в ставнях, позволил ему осмотреться. Услышав тихий скрип, Лоуренс понял, что это Эльза спускается по лестнице.
   - Я услышала конские копыта, - произнесла она.
   - У тебя есть мысли, что бы это могло быть?
   У Лоуренса было предчувствие, что мысли у Эльзы как раз и заставили её так быстро встать с постели и спуститься.
   - Есть... хотя лучше бы не было, - подтвердила она.
   Несомненно, происходящее было как-то связано с Энберлом. Но кризис ведь уже разрешился, разве нет? Она торопливо подошла к окошку и привычным движением осмотрела площадь в щель между деревянными ставнями. Лошадь стояла у дома старейшины.
   - Судя по отношениям Энберла и Терео, хоть для меня это в основном догадки... и если верить бумагам на твоём столе, Энберл сейчас не может предпринять что-либо против Терео, правильно? - спросил Лоуренс.
   - Острота зрения торговца, несомненно, достойна восхищения. Но... да, я тоже так думаю. И всё-таки...
   - Если ты хочешь сказать, что если я вас предам, это совсем другое дело, то мне придётся прямо сейчас тебя связать.
   Эльза насторожённо взглянула на Лоуренса, впрочем, тут же отвела взгляд.
   - Что бы ни случилось - я ведь путешественник. Если произойдёт что-то серьёзное, я окажусь в очень опасном положении. Я знаю много историй о торговцах, которые неосторожно ввязывались в чужие споры и в итоге оставались с пустой сумой, - заметил он.
   - Пока я жива, я не допущу столь возмутительного конца. Но в любом случае, пожалуйста, как можно скорее закрой подвал. Если всё это как-то связано с Энберлом, старейшина обязательно сюда придёт.
   - А причина, по которой мы остались в церкви на ночь?
   Острота реакции Эльзы, совсем не такая, как у Хоро, сразу сблизила Лоуренса со священницей.
   - Отнесите ваши одеяла в зал богослужений.
   - Согласен. Моя спутница монахиня, верно?
   Лоуренс подтверждал готовность держаться этого объяснения. Эльза, однако, не ответила. Если бы она ответила, это было бы ложью. Что за упрямый служитель Церкви.
   - Старейшина Сему вышел из дома, - произнесла она.
   - Понял.
   Не задерживаясь, Лоуренс пошёл обратно. Сейчас острый слух Хоро был поистине бесценным даром. К приходу Лоуренса она уже успела убрать в подвал большую часть книг и надеть плащ.
   - Почему бы тебе не взять с собой эту книгу? Я бы предложил спрятать её за алтарем пока что.
   Хоро кивнула. Она по очереди передала Лоуренсу оставшиеся книги, тот убирал их вниз.
   - Это последняя, - сказала Хоро.
   - Значит, так. Иди по коридору от общей комнаты. Когда свернёшь за угол, увидишь вход, ведущий прямо к задней стороне алтаря. Бери книгу и иди, меня не жди.
   Она унеслась вглубь коридора. Выбравшись из подвала, Лоуренс вернул на место пьедестал и водрузил сверху статую Святой Девы-Матери. Довольно долго он не мог найти замочную скважину и начал уже беспокоиться. Медным ключом Эльзы он запер вход в подвал и, прихватив одеяла, отправился за спутницей.
   Куда ни пойди, церкви повсюду устроены одинаково. Как Лоуренс и предполагал, свернув за угол, он увидел распахнутую дверь. Прикрывая рукой пламя свечи, он поспешил узким коридором, ведущим к алтарю. Скоро перед ним распахнулось пространство зала. Лучи лунного света прорывались через щели в ставнях на втором этаже. Лоуренс понял, что может различать предметы и без свечи. Из-за двери напротив алтаря доносились тихие голоса.
   Хоро поторопила Лоуренса взглядом. Он спрятал ключ и книгу за алтарём и вместе со спутницей двинулся вглубь зала. Расположились они в том месте, где в полу была вмятинка от коленей Отца Фрэнсиса, возносившего здесь свои ежедневные молитвы Единому богу. Лоуренс задул свечу и укрыл себя и Хоро одеялом. Давненько ему не приходилось действовать подобно вору.
   Как-то раз ему с его торговыми партнерами довелось пробраться в здание крупной гильдии в портовом городе, чтобы заглянуть в её расходные книги. Тогда он ещё не умел сам определять, на какие товары будет спрос. Сейчас, вспоминая то своё приключение, он содрогнулся от того безрассудства. Впрочем, подумал он, по сравнению с его нынешними делами это был пустяк. И риск, на который он шёл сейчас, не мог вознаградить его деньгами.
   - Но, как старейшина этой деревни...
   Дверь зала распахнулась, и голос Сему стал слышен отчётливо. Сделав глубокий вдох, Лоуренс обернулся с видом только что проснувшегося человека.
   - Я приношу искренние извинения, что вынужден нарушить ваш священный покой в нашей церкви, - объявил Сему.
   За старейшиной шли Эльза и селянин с дубинкой в руках.
   - Что-то... случилось? - спросил Лоуренс.
   - Если ты не понаслышке знаком с долгими путешествиями, то, я уверен, сможешь понять. Нынешнее время может доставить вам обоим некоторые неудобства, поэтому, прошу, смиритесь с нашим обществом на какое-то время.
   Селянин с дубинкой сделал шаг вперёд, заметив это, Лоуренс поднялся на ноги.
  
   []
  
   - Я торговец, я принадлежу к гильдии Ровена. Кроме того, многие в кумерсонском отделении гильдии Ровена знают, что я направился в вашу деревню.
   Селянин с удивлённым видом обернулся к Сему. Если мелкая деревушка вроде Терео ввяжется в спор с торговой гильдией, выпутаться легко ей не удастся. В вопросах, которые касаются денег, организация торговцев вполне могла считать себя целым государством.
   - Разумеется, если ты, старейшина Сему, можешь принять необходимые меры как представитель деревни Терео, я, как путешественник, с радостью подчинюсь твоему слову, - продолжил Лоуренс.
   - Понимаю. Однако я лично явился к тебе и твоей спутнице вовсе не из злобы, - заверил Сему.
   - Случилось что-то важное?
   Тут послышался топот ног - к ним спешил проснувшийся Эван. Метнув короткий взгляд в его сторону Сему медленно произнёс:
   - Кто-то в Энберле поел зерна, привезённого из нашей деревни, и умер.
  

Глава 4

  
   Всякий раз, когда кто-то умирает, съев зерна, сразу вспоминают про ядовитое растение под названием Ридлев огонь. От него руки и ноги человека начинали гнить изнутри, кости словно таяли, и он умирал в страшных мучениях. Проглотив самую малость яда, человек мутился рассудком и начинал воображать, что он уже мёртв. У женщин на сносях это приводило ещё и к выкидышу.
   По поверью, ядовитое чёрное зерно в обычные колосья добавляли демоны. Если его не отделить от хорошего зерна при сборе урожая и перемолоть по неведению в муку, никто не узнает, что в муке яд. Пока кто-то не поест хлеба из этой муки...
   Для деревни землепашцев ядовитое зерно было страшным бедствием, не менее страшным, чем засуха или наводнение. Хуже всего даже не то, что человек, поевший этого зерна, умирал или превращался в живого мертвеца. Если в годовом урожае зерна находили Ридлев огонь, несъедобным становилось всё зерно.
   Огромный камень с плоской вершиной посреди площади служил местом сбора селян для обсуждения важных дел. Среди костров, окружённые заспанными, потирающими глаза селянами, самые уважаемые жители деревни высказывали свои мнения.
   - Ты уверен, что в нашей деревне никто не отравился? - спросил старейшина Сему.
   - Точно уверен, никого таких нету, Старый. Даже у старухи Джейн, что с постели не встаёт, всего лишь насморк.
   - Из нового зерна хлеб пекли только во время жатвы, так? Ну, по крайней мере, теперь мы знаем, что зерно, перемолотое раньше, не ядовито.
   - По словам Хаджи вчера вечером какой-то сапожник поел хлеба из муки, купленной в гильдии Риендо, и вскоре умер. По слухам, его руки и ноги посинели и, прежде чем умереть, он долго корчился от боли. Городской совет Энберла немедленно узнал, что то зерно из нашей деревни. Хаджи сразу поскакал сюда и потому он не знает, что было дальше, но, по-моему, это ясно. Граф Бартон наверняка пошлёт к нам посланника и одновременно прикажет готовить зерно обратно в деревню. А когда рассветёт, уж конечно, прискачет и посланец из Энберла.
   - Зерно... зерно обратно в деревню... - прошептал владелец постоялого двора. Воцарилось молчание.
   Потом в тишине прозвучал голос Иимы, одной из немногих женщин на площади. Стояла она немного в стороне.
   - Нам придётся вернуть вырученные деньги, верно, Сему?
   - Именно так.
   Селяне побледнели и схватились за головы. "Деньги" - это то, пропадает после первого же применения.
   И здешние жители совсем не из тех, кто имеет привычку их откладывать. Однако среди собравшихся на камне были и те, кто не хватался за голову с выражением смертной муки на лице. Старейшина Сему, жена трактирщика Иима, Эльза, возглавляющая церковь, человек, что привёз письмо и Лоуренс с Хоро.
   Разумеется, дело не в том, что у них были сбережения или они были храбрее других, просто они умели встречать удары судьбы с холодной головой. Достаточно взглянуть на ситуацию со стороны, и причина происходящего становилась очевидной. Вся эта история с отравленным зерном была спектаклем, подготовленным и разыгранным Энберлом.
   - Старый, что же нам делать? Все деньги давно ушли на покупку свиней и кур и на починку наших кос и мотыг.
   - Да и не только на это вы тратили деньги. В конце концов, урожай в этом году был обильный, так что наша лавка закупила еду и напитки получше обычного. Если наши деньги и на это ушли, это значит, что вы все очень много истратили.
   После слов Иимы головы поникли еще сильней. Повернувшись к Сему, она добавила:
   - Но это ведь не единственная проблема, да, Старый?
   Как и полагалось тому, кто долго путешествовал в одиночку с пивоваренным чаном на плечах и продавал своё пиво, держалась и говорила Иима очень внушительно. Поселись она в крупном городе и стань главой торговой гильдии, это никого бы не удивило.
   - Именно так. Как только обнаружилось, что в нашем зерне есть отрава, несъедобным стало всё зерно. В этом году урожай выдался богатый, но в прошлом году нет, - ответил Сему.
   После сева селянам оставалось лишь ждать, пока нива заколосится, и можно будет собирать урожай. И если собрать удавалось втрое больше посеянного, урожай считался неплохим. А если вчетверо - обильным. Часть собранного зерна запасалась для посева на будущий год, часть откладывалась про запас на случай неурожая. Худшее могло случиться, если селяне уже съели всё зерно прошлого года, раз урожай нынешнего года выдался обильным. В любом случае дела с продовольствием в Терео обстояли очень плохо. И у селян не было денег на покупку нового зерна.
   - Что же нам делать? Бедность мы переживём, но не голод.
   - Да. Однако я...
   Сему хотел было что-то сказать, но тут его перебил человек, сидевший рядом с владельцем постоялого двора. Неожиданно вскочив, он указал рукой на Лоуренса:
   - Наверняка это они двое подмешали отравленное зерно! Я его уже спрашивал! Этот торговец на самом деле привёз в деревню зерно! Он наверняка замыслил подмешать отравленное в наше зерно, а затем подождать, пока не окажется, что всё наше зерно несъедобно, и продать нам своё втридорога!
   Лоуренс предвидел, что у людей возникнут подозрения. Разумеется, он понимал, что Сему вывел его и Хоро на главную площадь не по злобе. Сему знал, что если перед толпой Лоуренса и Хоро не будет, их начнут повсюду разыскивать и уже с оружием.
   - То... то... точно, он и есть! Я слышал, он и к Эвану ходил один, чтобы зерно смолоть! Нет же, он наверняка вместе с Эваном затевал нашу деревню погубить!
   - Верно, это Эван! Где этот лживый мельник?! Давайте-ка их обоих свяжем, и пусть расскажут, в какие мешки нашего зерна они подсыпали отраву!
   Селяне разом вскочили с мест, готовые наброситься прямо сейчас. И тогда Эльза шагнула вперёд.
   - Пожалуйста, подождите.
   - Нечего сейчас бабам вмешиваться! Убирайся!
   - Что ты сказал?
   Иима, казавшаяся втрое больше Эльзы, стремительно подошла и встала рядом. Настрой толпы сразу поутих, все невольно отшатнулись. Старейшина Сему прокашлялся, словно готовясь рассудить спор, и обстановка чуть успокоилась.
   - Эван сейчас в церкви, - он немного помолчал. - Подозревать кого-то или нет - это мы решим потом. Самое важное для нас сейчас - что делать с зерном, которое нам обязательно вернут, и как вернуть деньги, которые мы за него выручили.
   - Мы... мы не можем создать заново те деньги, что уже потратили. Мы только можем просить их подождать следующего года...
   - Если бы всё можно было решить так просто.
   На всех лицах разом отразилось потрясение.
   - Старый... что это значит?
   - Энберл наверняка воспользуется этой возможностью, чтобы вернуть те отношения, что были между ним и нашей деревней прежде... - пояснил Сему.
   - Не может быть...
   Лица самых старых из собравшихся на камне людей стали угрюмыми.
   - Что ты говоришь, Старый? Разве тем, из Энберла, не запрещено что-либо делать против нашей деревни? Разве Отец Фрэнсис не заключил с ними договор?
   Лоуренс не знал, то ли Сему нарочно держал в тайне от селян реальные отношения между Терео и Энберлом, то ли эти люди просто не желали понимать. Впрочем, ответ пришёл сразу же.
   - Если подумать, мы вообще не должны были дозволять Эльзе занять место Отца Фрэнсиса. Теперь у Энберла к нам ни капли почтения нет.
   - Вот именно. Сидит в своей церкви целыми днями, землю пахать не выходит, а хлеба ест столько же, сколько и мы. А ведь это по благословению Повелителя Тойерре у нас такой богатый урожай был в этом году. А раз так, с какой стати этой девчонке из церкви...
   - Довольно!
   Из тлеющей тревоги взметнулось пламя общего гнева. Оно исходило из самых уязвимых, легковоспламеняющихся мест и постепенно расходилось повсюду. Нетрудно было понять, как много своих сил и своей души вложила Эльза в защиту наследия Отца Фрэнсиса. Несомненно, Сему, который и вёл все дела с Эльзой, не мог не видеть, насколько ей тяжело. И тем не менее по замечаниям селян ясно было, как деревня относилась к Эльзе.
   Лоуренс довольно давно уже обратил внимание, что она стоит с непроницаемым лицом, и лишь кулаки её плотно сжаты.
   - Ну а что же нам теперь делать, Старый?
   - В любом случае каждый житель деревни должен проверить, сколько у него или у неё осталось денег из тех, что были розданы после праздника урожая, и сколько еды отложено на зиму. Пока посланник Энберла не явился, мы не знаем, что именно они от нас потребуют. Посланник приедет самое раннее с рассветом. До тех пор - разойдитесь пока что. Вы все, каждый из вас, проверьте по домам то, что я только что сказал, - произнес Сему.
   Недовольно вздыхая, люди стали неохотно подниматься со своих мест, когда Сему принялся повторять свои указания по второму разу. Спускаясь с камня, все кидали на Лоуренса и Эльзу взгляды, полные ненависти. Отношение людей лишний раз говорило об их неразумности, тем приятнее было Лоуренсу, что Сему на его стороне. Если и Сему станет врагом, у Лоуренса не останется иного выхода, кроме крайнего средства - Хоро.
   Селяне один за другим сходили с камня, Сему, опираясь на посох, подошёл к Эльзе.
   - Эльза. Я знаю, тебе сейчас тяжело, но, пожалуйста, потерпи пока.
   Она молча кивнула, и Сему перевёл взгляд на Ииму.
   - Иима, пожалуйста, вернись в церковь вместе с Эльзой. А то вдруг кто-нибудь вконец рассудок потеряет и попробует туда вломиться.
   - Предоставь это мне.
   Устройство власти в Терео открывалось Лоуренсу, как на ладони. И где же в этом найдётся место для Лоуренса и Хоро?
   - Господин Лоуренс, - произнёс Сему, повернувшись, наконец, к Лоуренсу и Хоро. - Как и прочие селяне, я тоже не снимаю с тебя подозрений, слишком уж явное совпадение. Надеюсь, однако, что ты не считаешь меня дурнем, поспешным в выводах и решениях.
   - Если бы я оказался на твоём месте, старейшина Сему, думаю, я сказал бы то же самое, - ответил Лоуренс.
   Старческие морщины на лбу Сему не разгладились, хоть он и ощутил некоторое облегчение. Коротко кивнув, он ответил:
   - Ради защиты вас обоих от опасности и в то же время чтобы наши подозрения не усиливались, я должен попросить вас поселиться на время в моём доме.
   Хорошо, что Сему не решил просто связать его и Хоро, обрубив возможности договориться, подумал Лоуренс. Кроме того, он был убеждён, что если он сейчас проявит безрассудство и попробует оказать сопротивление - вполне может пролиться кровь. Поэтому он послушно кивнул и зашагал к дому старейшины следом за Сему и другими селянами.
  

***

  
   - Расскажу-ка я вам, братцы, одну историю. В одной деревне была особая комната для узников...
   Это было во время попойки в одном трактире, когда все уже были немного пьяны и перешли на истории о том, как люди из нищеты выбивались в богачи.
   Какой-нибудь торговец, едва услышав, что в деревне можно заработать много денег, охотно следовал за селянами к дому старейшины. А попадал в особую комнату и никогда больше не выходил. Жители деревни держали рот на замке, и никто не знал о печальной судьбе торговца. Самого его приносили в жертву богам урожая, а вещи продавали. Вокруг особенно богатых деревень всегда ходили подобные слухи.
   Но в Терео такое, похоже, произойти не могло. Лоуренса и Хоро поместили в обычную комнату,соседнюю той, где Лоуренс беседовал с Сему в свой первый приход. Дверь не запиралась, а окна выходили на улицу, так что при желании они вполне могли пробиться наружу силой. Однако в этой ситуации, пожалуй, было безопасней находиться здесь, чем в церкви. Если они собирались составить план действий, место вполне подходило.
   Посреди комнаты стоял низкий столик, по обе стороны от него - скамьи на двоих. На одной сидели рядом Лоуренс и Хоро. Селяне вполне могли подслушивать под дверью, так что Лоуренс понизил голос.
   - Ну, что думаешь? - спросил Лоуренс.
   - Если б я знала, что так будет, я бы послушалась тебя, бросила бы искать книги и уехала отсюда.
   Сказано было неожиданно пессимистично. Но на лице её не отражалось ни уныния, ни сожаления, ни вины. Уставившись в одну точку, Хоро усиленно думала.
   - Трудно сказать, было бы это правильно, что ты сейчас сказала. Представь себе: мы приехали узнать, где найти монастырь, и уехали в тот же самый день, то есть позавчера. А потом до деревни дошли известия, что в Энберле обнаружили отравленное зерно, это сегодня. Селяне бы обязательно решили, что ядовитое зерно подбросили специально, и кого, как ты думаешь, заподозрили бы в первую очередь? Нас, больше некого.
   - Да, и, в конце концов, кроме нас, нет больше странствующей пары из глупого торговца и прекрасной юной девы. Нас бы очень быстро нашли и схватили.
   Ядовитый язычок Хоро заставил его неловко улыбнуться, однако, она не стала рыдать и причитать "ах, это я виновата, что всё так получилось", как Лоуренс от неё и ожидал.
   - С того момента, как мы въехали в деревню, мы были обречены попасть под подозрение, как отравители, - демоны, приносящие в деревню несчастья, всегда приходят извне, - заметил он.
   - И кроме того, мы никакими словами не сможем доказать свою невиновность, верно?
   Лоуренс кивнул. Демоны ли подсыпали ядовитое зерно, или оно было добавлено кем-то желавшим зла, люди обязательно захотят узнать причину. Не во всём зле виноваты демоны, но всякий раз, когда случалось что-то плохое, люди говорили, что это происки демонов.
   - Слишком уж всё совпало. Как об этом ни думай, всё равно получается, что эта история затеяна Энберлом, чтобы вернуть власть над Терео. Далее, в здешних местах любой знает, что Энберл и Терео сейчас спорят по поводу налогов и прочих дел. И если в такое время в зерне Терео находят отраву, любой заподозрит, что это устроил Энберл. А у Терео есть свои покровители, и молчать они, конечно, не станут. Если так, Энберлу нужен будет козёл отпущения, а мы, сами того не зная, явились в самое подходящее время и тем самым дали Энберлу возможность действовать.
   Если догадка Лоуренса была верна, можно предположить дальнейшее.
   - Когда Энберл будет вести переговоры с Терео, они согласятся на отсрочку платежа, но с условием, что селяне найдут отравителя, - продолжил он.
   Энберл убедит своих соседей, что плана у него не было, и вернёт себе власть над Терео. Что до Лоуренса и Хоро, они будут жертвенными овцами, алчность города приведёт их на плаху, и они испарятся, как роса под солнцем.
   - Ввязываться в спор с моей гильдией Энберл тоже не захочет, поэтому суда над нами, чтобы выяснить виновность, не будет. Думаю, Энберл объявит о нашей виновности так быстро, как только сможет, и тут же отправит нас на плаху, а потом скажет жителям Терео, что зачтёт часть долга, если они никому не расскажут, кто мы такие. И тогда всё завершится идеально.
   Хоро вздохнула и задумчиво прикусила ноготь на большом пальце.
   - И ты хочешь позволить им всё это с тобой проделать? - поинтересовалась она.
   - Неужели ты думаешь, что хочу? - пожал плечами Лоуренс и рассмеялся, но как выбраться из этой ситуации, он не знал.
   - Если мы сбежим, это будет выглядеть так, что мы бежим, потому что виновны, - произнесла Хоро. - Если твои портреты развесят по всем городам, ты не сможешь заниматься торговлей.
   - И тогда моей карьере торговца настанет конец.
   Что же делать?..
   Хоро встрепенулась и прервала размышления Лоуренса.
   - Мм. Да, а ты не можешь попросить помощи у этой своей гильдии?
   - Попросить... помощи, э? Если б только это было возможно... ах, да...
   Лоуренс постучал кулаком себя по голове, и Хоро подозрительно уставилась на него.
   - Есть же ты, - сказал он.
   - И что это значит?
   - Это значит кое-что хорошее. Если я поскачу на твоей спине, смогу ли я добраться до другого города быстрее, чем на лошади?
   - Конечно.
   - Расстояние не очень уж большое. Даже если те люди из Энберла попытаются поймать нас в частую сеть, эта сеть сможет двигаться лишь со скоростью конника, и что?
   Хоро издала мягкое "пфф". Трудно было разобрать, был ли это вздох или ответ Лоуренсу.
   - Я всё время думал, что пока я путешествую с тобой, не смогу связаться с иностранным отделением моей гильдии прежде, чем нас догонят. Но если нам удастся добраться до гильдии, она даст нам защиту. Член гильдии использует ядовитое зерно, чтобы вести торговые дела, если такое откроется, жизнь станет очень сложной, так что гильдия сделает всё, чтобы этого избежать, - продолжил Лоуренс.
   - Что до тех, кто всё это затеял, скорее всего, они откажутся от идеи нас использовать, как только мы сбежим, - подхватила Хоро.
   - Но... - Лоуренс ощутил было облегчение, когда понял, что всё можно повернуть к лучшему, но ему в голову пришло логическое продолжение ситуации. - Ты ведь знаешь, кого тогда все обвинят?
   Обвинят того, кого вся деревня считала лжецом, на кого всегда подозрительно косились, чья работа давала возможность подсыпать яд в зерно: мельника Эвана. Хоро поняла мгновенно, она взглянула на Лоуренса с явным раздражением и ответила так, словно уже устала спорить и сдалась:
   - Ну, так позволь бедолаге тоже влезть мне на спину. Он ведь всё равно хотел уйти отсюда, верно? Я не возражаю. И если эта кукла тоже в опасности, бери и её. В конце концов, ты же такой добрый. Как же из-за этого трудно...
   Если из деревни исчезнут и Лоуренс, и Эван, Энберлу некого будет схватить как виновника произошедшего. Если исчезнут оба, Энберл объявит виновником Эвана. Тогда Энберлу не будет нужно преследовать Лоуренса, рискуя получить неприятности с торговой гильдией.
   - Однако у нас будет одна проблема: тебе придётся вернуть себе изначальный облик.
   Хоро расхохоталась.
   - Я не настолько упряма. Правда... когда я вижу, какой страх внушаю людям, это грызёт мое нежное сердце.
   В глазах её притаился укор, она ещё не забыла, как в подземных тоннелях Паттио Лоуренс беспомощно отшатнулся, увидев её в своём облике. Однако Хоро тотчас лукаво улыбнулась, чуть прижав нижнюю губу своими клыками, и продолжила:
   - Или, может быть, ты просто хочешь оставаться единственным, кто знает мой секрет?
   Не найдя, что ответить, Лоуренс закашлялся. Хоро радостно рассмеялась, потом сказала:
   - Если ты считаешь, что этот план подходит, я возражать не буду.
   - Это, разумеется, выход на худший случай, хотя шансы, что он потребуется, очень велики. Жаль, конечно, что придётся бросить повозку и товары. Думаю, придётся отнестись к этому, как будто они упали в пропасть, - проговорил Лоуренс.
   - Значит, теперь я буду твоей новой повозкой?
   Отличная шутка.
   - Что же это за повозка, у которой лошадь правит поводьями?
   Хоро широко улыбнулась. И тут раздался стук в дверь.
  

***

  
   Дверь открылась, на пороге стоял Сему. Тянуть на себе ситуацию, в котором оказалась деревня, слишком тяжело для его старого тела. Виноваты ли тени от свечей на стенах коридора, но Сему показался совсем изнурённым.
   - Могу ли я переговорить с вами обоими?
   Лоуренс подумал, не подслушал ли Сему их разговор, но Хоро сейчас не должна была настолько потерять осторожность.
   - Конечно, мы тоже хотели бы поговорить с тобой, - ответил он.
   - В таком случае прошу извинить меня за вторжение.
   Опираясь на посох, Сему медленно вошёл в комнату. За его спиной в дверях стоял селянин. Едва ли такие дела ему выпадали часто, он явно нервничал.
   - Закрой дверь.
   Глаза селянина изумлённо расширились. Но Сему повторил, и он нехотя подчинился. Ясно, что он не сомневается в виновности Лоуренса и его спутницы.
   - Хорошо.
   Сему поставил на стол подсвечник и перешёл к делу.
   - Кстати, вы двое кто такие?
   Улыбнувшись особой улыбкой для деловых переговоров, Лоуренс ответил:
   - Мы не какие-то известные личности, имена которых следует знать и помнить. Что до меня - об этом я вам уже говорил.
   - Несомненно, господин Лоуренс, ты уже назвал себя. Конечно, я ещё не убедился окончательно, но думаю, что ты и вправду настоящий торговец.
   Взгляд Сему перешёл с Лоуренса на сидящую рядом Хоро. Капюшон её плаща Хоро надвинут на лоб. Она сидела молча, потупив глаза. Со стороны могло даже показаться, что она спит.
   - Вы спрашивали, где находится монастырь Диендоран. Могу ли я спросить, для чего вы ищете этот монастырь?
   Это была уступка со стороны Сему. В прошлый раз он делал вид, что не знает о его существовании. Видимо, Сему сейчас больше всего хотел убедиться, были ли Лоуренс и Хоро подосланы Энберлом.
   - Одна жительница Кумерсона рассказала мне о главе монастыря Диендоран. Точнее говоря, она рассказала не мне лично, а моей спутнице, - ответил Лоуренс.
   Больше всего Сему боялся, что его собеседники окажутся наёмниками Энберла. Но сейчас у него не было сил задавать хитрые вопросы. Сему глубоко вдохнул и, метнув в Лоуренса умоляющий взгляд, произнёс:
   - Вы двое действительно не подосланы сюда Энберлом? А если подосланы - сколько? Сколько они вам заплатили, чтобы вы пришли сюда?
   - Мы были в Энберле, но мы просто проехали через него во время нашего странствия, - ответил Лоуренс. - Мы разыскиваем монастырь Диендоран исключительно для своих личных целей.
   - Не смей... не смей лгать! - хрипло выкрикнул Сему и подался вперёд. В свете свечи его лицо выглядело диким, почти демоническим.
   - Мы не имеем совсем никакого отношения к спору между Энберлом и Терео, - заявил Лоуренс. - То, что я вообще знаю о ваших отношениях с Энберлом, - это всё мои выводы, которые я сделал, послушав, что говорят люди в трактире, поговорив с Эваном, с Эльзой, ну и мой собственный опыт тоже помог.
   История с ядовитым зерном не имела прямого отношения к проблеме язычества, это вопрос денег. При удачном исходе переговоров деревня Терео ещё могла вернуться к жизни. Однако если вмешается Церковь, всё станет намного сложнее.
   - Вы д-д-действительно не имеете к ним никакого отношения?
   Сему отлично знал, что всё равно не получит надёжного ответа. И всё же он не смог удержаться и задал этот вопрос вновь. И Лоуренс мог лишь вновь ответить так же:
   - Никакого.
   Сему повесил голову, на лице его отражалась мука, он словно проглотил раскалённый железный шар. Даже сидя на стуле, он опирался на посох. Выглядел он просто жалко. Наконец, медленно подняв голову, он произнёс:
   - Если это на самом деле так...
   Наверняка Сему уже знал о деньгах, что сохранились в деревне. Грубо прикинув, Лоуренс понял: как только зерно, проданное Энберлу, вернётся в деревню, положение её станет безнадежным.
   - Если это на самом деле так, можно ли нам одолжить твою мудрость... и твои деньги?
   Хоро вздрогнула. Возможно, упоминание денег из уст Сему напомнило ей о событиях в Рубинхейгене. Тогда Лоуренс, попав в ловушку, стоял перед почти неизбежным разорением, и он оббегал весь город, пытаясь занять денег. Он словно упал в пруд и отчаянно пытается вдохнуть свежий воздух, но с каждым вдохом глотает лишь воду. Однако Лоуренс был торговцем.
   - Я одолжу вам свою мудрость. Однако...
   - Я не прошу предоставить её задаром.
   Взгляд Лоуренса встретился с пронзительным взглядом Сему. По мнению Лоуренса, Терео едва ли могла предложить ему сколько-нибудь значительное возмещение. Так что возможностей оставалось немного.
   - За это я обеспечу вам безопасность, - продолжил Сему.
   Хоть Терео была и маленькой деревней, но всё же это была община, а Сему - её глава.
   Конечно, в нищей деревне деньги являются сильным оружием в руках торговца. Но когда селяне берутся за косы и мотыги, никто не оказывается таким слабым и беззащитным, как торговец.
   - Это угроза?
   - Знаешь, почему я не связал вас обоих сразу же, не дав возможности договориться, господин Лоуренс? Потому что ты пришёл отдать мне дань уважения и принёс пшеницу.
   Да, говорить Сему умел. На языке Лоуренса вертелась ответная реплика, но он понимал, что упрямство не поможет сейчас. Кроме того, они с Хоро уже решили, что делать. Чтобы осуществить план, он решил согласиться с советами Сему.
   - Похоже, у меня нет выбора, кроме как принять твоё предложение, - произнёс он. - Однако...
   Лоуренс выпрямил спину и посмотрел Сему прямо в глаза.
   - ...если мне удастся спасти положение, я потребую определённое вознаграждение.
   В первое мгновение Сему ошеломило, что Лоуренс не молил о пощаде и не просил оставить ему хоть часть его денег, а вместо этого потребовал вознаграждения. Впрочем, он быстро пришёл в себя и кивнул. Может, Сему счёл, что для Лоуренса такая уверенность в себе вполне нормальна. Или просто хотел верить, что Лоуренс действительно может спасти положение.
   Но Лоуренс солгал. Он лишь завоевывал расположение Сему. Он хотел покинуть Терео мирно, если только это вообще возможно. Поэтому самым разумным было дождаться прибытия посланца Энберла и до конца проследить за развитием событий, а потом уже покинуть деревню.
   Если Энберл желал только обрести власть над Терео, он не станет выяснять, выросла ли ядовитая трава среди ржи сама или кто-то нарочно подбросил ядовитое зерно в нормальное. Вероятно, Энберл не уделит внимания вопросу с отравой.
   - В таком случае, пожалуйста, сообщите мне все подробности.
   Вдруг ему всё же удастся сотворить чудо и придумать план, который даст спасти положение.
  

***

  
   Чем дольше говорил Сему, тем более нелепым всё выглядело. Договор с Энберлом, заключённый Отцом Фрэнсисом, был совершенно невероятен, Лоуренс про такие даже и не слышал. Одно то, что Терео дозволялось решать, сколько зерна и по какой цене продавать, уже было невообразимо. Однако если вспомнить о книгах, спрятанных в подземелье церкви, можно было понять, что он имел могущественных покровителей.
   Достаточно рассмотреть книги в кожаных переплётах с металлическими скобками по углам. Каждая переплетённая таким образом книга стоила немалых денег. Тот граф из приграничья, о котором Лоуренс узнал из писем на столе Эльзы, другие влиятельные фигуры, в том числе один епископ, все они, похоже, вели какие-то дела с Отцом Фрэнсисом. Хотя Отец Фрэнсис то и дело попадал под подозрение в ереси, он всё же сумел мирно прожить свою жизнь. Нетрудно понять, что и этим он был обязан своим связям. Как прочна сеть, свитая из множества верёвок, так и людям дают силу их связи.
   Ещё Сему сказал, что не знает, как Отцу Фрэнсису удалось заключить этот договор. Скорее всего, он не лгал. Он предположил, что Отцу Фрэнсису могли стать известны какие-то тайны о графе Бартоне, правителе Энберла, и, возможно, так и было.
   Несомненно, Отец Фрэнсис был фигурой выдающейся. Если Лоуренсу удастся решить проблему Терео, это должно будет благоприятно отразиться на его торговле, так что подумать следовало очень серьёзно. Вообще-то расточительный до крайности образ жизни селян, простодушно полагавшихся на договор Отца Фрэнсиса, следовало воспринимать как нечто очень печальное. Даже если они соберут всё золото и серебро, какое у них есть, - наверняка не смогут выплатить весь долг. Как только Энберл вернёт зерно, деревню Терео ждет немедленное разорение. Впрочем, если Лоуренс будет и дальше думать таким образом, не продвинется вперёд. Поэтому он заговорил об одной возможности, которая пришла ему в голову.
   - Думаю, что касается той части, которую Терео не сможет выплатить, то Энберл попросит у вас в счёт этого долга ваш урожай следующего года.
   - И что это значит?
   - Это значит, что он заранее назначит цену на всё зерно, которое ваша деревня соберёт в следующем году.
   То, что Сему не понял идею "покупки вперед", лишний раз показывало, как долго деревня жила без забот и без хлопот.
   - Если... если такое возможно, мы на время снимем нашу проблему, - проговорил он.
   - Однако у них, конечно, в этой сделке будет преимущество. Поскольку они платят за что-то, чего еще нет, им это будет невыгодно, если они не потребуют скидок. Что касается нас, то, когда мы договоримся продать зерно по назначенной цене, каким бы хорошим ни выдался следующий урожай, больше денег мы уже не выручим.
   - Это... это чересчур неразумно.
   - И даже если урожай следующего года окажется таким же обильным, как нынешний, ваши доходы уменьшатся, и вам придётся покрыть разницу за счёт урожая через год, и доходы через год будут ещё меньше. Более того, наши противники могут воспользоваться нашей слабостью и потребовать расторгнуть сделку, если случится неурожай. Вы понимаете, что будет потом, да?
   Именно поэтому деревни тратят всё своё время на дополнительных работах зимой, когда не нужно выходить в поля. Хотя доходы от таких работ невелики, люди усердно трудились, чтобы их деревня не лишилась своих земель.
   - Я всегда думал, что если только деревне не придётся платить налоги, всё будет хорошо... именно поэтому я так старался сохранить наследство Отца Фрэнсиса... - пролепетал Сему.
   - В этом, в общем-то, нет ничего дурного, - ответил Лоуренс. - Однако жители деревни и понятия не имеют, какую громадную услугу им оказал Отец Фрэнсис.
   - Да, конечно же... сейчас об этом уже нет смысла говорить, но, когда Отец Фрэнсис впервые появился у нас в деревне - это было так неожиданно, - он сперва попросил разрешения остаться в церкви, а за это пообещал постараться улучшить наши отношения с Энберлом. Хотя у нас уже была церковь, мы все же не могли отказаться от нашей веры в древнего стража этой земли Повелителя Тойерре. Отец Фрэнсис сказал, что ему это безразлично, и никогда не пытался нас обращать, просто жил в церкви до самой своей смерти.
   Должно быть, селяне считали Отца Фрэнсиса кем-то вроде ангела-хранителя, которого им послал Повелитель Тойерре.
   - Я и не думал, что все так обернётся...
   - Старейшина Сему, но вы ведь наверняка предполагали, что что-то такое может произойти?
   - Я это предчувствовал, более или менее... но я совсем не ожидал, что это будет капасское вино...
   - Капасское вино?
   - О да, ядовитое зерно, как это вот, мы его называем капасским вином. Капасское вино выглядит совсем как рожь, мы все знаем о нём. Не думаю, что кто-либо из наших жителей мог быть настолько неосторожен, что добавил это вино к нашему зерну, да ещё столько, что оно стало смертельным.
   Лоуренс кивнул, соглашаясь:
   - Поэтому, естественно, все заподозрят, что отрава была добавлена злоумышленно.
   - Все подозревают, что виноват чужак, все ведь верят, что все неприятности от чужаков.
   - А следующий подозреваемый - мельник Эван.
   Сему кивнул. Затем кивнул снова и сказал:
   - Я только что немного поговорил с Эльзой, она, похоже, не сомневается, что отравители из Энберла. Мне так стыдно... Единственное, о чём я мог думать, - это что всё будет хорошо, если только где-то покупают наше зерно. И больше ни о чём.
   - Нам надо только дождаться приезда посланника Энберла, и мы сразу поймём, разыгранное ли это ими представление или нет. И если вы не возражаете, я хотел бы до того перекинуться несколькими словами с Эльзой.
   Одной из причин, почему Лоуренс согласился помочь Сему, была возможность попросить об этом.
   - Понимаю...
   Поднявшись, Сему открыл дверь, что-то коротко сказал селянину. Затем, обернувшись к Лоуренсу, произнёс:
   - Пожалуйста, следуйте за этим человеком. Он проводит вас к церкви.
   Сему отступил от двери, давая Лоуренсу и Хоро пройти. Казалось, все силы его сейчас были сосредоточены в опирающихся на посох руках.
   - На эти старые кости... давит слишком много. Сообщи мне потом, к чему приведет ваша беседа. Как же стыдно...
   Селянин поспешно пододвинул стул, на котором прежде сидел сам, и Сему с гримасой боли уселся. Конечно, то, что Сему не пойдёт с ними, облегчит Лоуренсу следовать плану. В то же время Сему был тем человеком, который мог защитить его с Хоро от гнева жителей деревни. Лоуренс, понятно, желал, чтобы всё разрешилось мирно.
   Если Сему сейчас сломается, Лоуренсу будет неловко. Поэтому он от всей души пожелал Сему держаться и покинул комнату.
   На главной площади по-прежнему пылал костёр. Вокруг него по двое, по трое стояли селяне и перешёптывались, только Лоуренс не мог разобрать о чём. Когда они вышли из дома Сему, взоры селян обратились на них.
   - Неприятное чувство, - пробормотала Хоро.
   Если человек, за которым они сейчас идут, ослушается старейшины, их обоих вполне могут тут же схватить, избить, а потом где-нибудь и повесить.
   В воздухе над площадью висело мрачное напряжение. Несколько шагов, отделяющие от церкви, казались огромным расстоянием. Когда они, наконец, добрались, селянин постучал в дверь и выкрикнул неожиданно громко:
   - Госпожа Иима, нам Старый велел прийти сюда.
   Должно быть, он специально говорил так громко, чтобы собравшиеся на площади поняли, что он провёл Лоуренса и Хоро исключительно по приказу старейшины. Он больше всего боялся, что гнев жителей может обрушиться уже на него.
   Входная дверь церкви отворилась, и Иима впустила Лоуренса с Хоро. Селянин явно ощутил облегчение, его напряжённые плечи и спина расслабились. Дверь отрезала устремлённые с площади ненавидящие взгляды. Довольно толстая и крепкая дверь, но Лоуренс не думал, что она продержится долго, если селяне обрушат на неё что-то потяжелее взглядов.
   - Он сказал, что Старый велел вам обоим прийти. В чём дело?
   Иима впустила их в церковь, но дальше идти не давала, загородив проход.
   - Мне нужно переговорить с госпожой Эльзой, - ответил Лоуренс.
   - С Эльзой? - переспросила Иима, подозрительно прищурившись.
   - Сему обещал нам безопасность, если я соглашусь одолжить ему свою мудрость и деньги. Однако чтобы использовать эти мудрость и деньги наилучшим образом, мне нужны точные сведения, и я убежден, что госпожа Эльза разбирается в положении дел лучше, чем старейшина.
   Иима, не понаслышке знакомая с тем, что такое путешествовать в одиночку, скорее всего, испытывала сочувствие к Лоуренсу, попавшему в трудное положение не по своей вине. Возможно, надежда Сему на помощь Лоуренса каким-то образом дошла до сердца Иимы, как бы там ни было, она мотнула головой: "Эльза там, идите за мной" и двинулась с места.
   Хоро не отрывала глаз от зала богослужений. Если бы с ней не было Лоуренса, она уж точно давно уже вломилась бы в церковь и скрылась за горизонтом с книгой в зубах.
   Слева от зала богослужений располагались комната переписчика и комната для церковных таинств. Из-за поворота коридора виднелся отблеск свечи. Когда они зашли за него, перед ними выросла фигура Эвана. Вид мельника перед дверью с топором в руке красноречиво давал понять, зачем он здесь. Лезвие топора, который держал Эван, проржавело, топорище было проедено. Лоуренс понимал чувства Эвана, отчаянно охранявшего дверь, несмотря на плачевное состояние своего оружия. Ведь не так давно в подземелье Паттио он и сам стоял, защищая Хоро, едва держась на ногах.
   В первое мгновение на лице мельника отразилось изумление, сменившееся каким-то непонятным выражением. Сейчас подозреваемых в отравлении зерна в деревне было двое. Эван знал, что сам он невиновен, значит, он мог подозревать лишь одного. Но в то же время он был из тех, кто знал весь путь, который проделывает зерно Терео. Вряд ли он думал, что у Лоуренса имелась возможность подсыпать ядовитое зерно.
   - Эльза здесь, да? - поинтересовалась Иима.
   - А, да, но...
   - Старый велел. Эльза! Эльза!
   Напором Иимы Эвана буквально снесло в сторону.
   - Что случилось? - спросила Эльза.
   - К тебе гости, - ответила Иима.
   - Э? А... - пытался что-то сказать Эванс.
   - Мне нужно с тобой кое о чём поговорить, - сказал Лоуренс.
   Сейчас Эльза выглядела даже хладнокровней, чем прежде.
   - Тогда, пожалуйста, проходи...
   - Эльза, - на этот раз заговорила Иима. Эльза уже собралась было вернуться в комнату, но обернулась к Ииме. - Это нормально?
   Конечно, она имела в виду Лоуренса и Хоро. Если придётся драться с Иимой, трудно предсказать победителя, подумал Лоуренс. Иима, не отводя от него упрямого взгляда, выглядела весьма крепкой. Эван глотнул у неё за спиной, неотрывно наблюдая за всем.
   - Хотя на них нельзя рассчитывать, но им можно доверять, - ответила Эльза, - ибо они, по крайней мере, знают, как молиться Господу.
   В голове Лоуренса мелькнуло: "такая язвительная речь - как раз то, что обожает Хоро", - и тут же он увидел слабую улыбку на лице Эльзы.
   На полускрытом капюшоном лице Хоро было ясно написано: "у меня нет времени на внимание этим мелким людишкам". Кроме того, к её недовольству ей очень хотелось тоже ответить что-нибудь ядовитое, а нельзя было.
   - Хорошо. Эван, защищай Эльзу.
   Звучно хлопнув мельника по плечу, Иима развернулась и ушла. Она не настаивала на присутствии при разговоре, что ещё раз показало её мудрость. Хотя с ней и Эльза, и Эван наверняка чувствовали бы себя в большей безопасности.
   - Прошу простить нас за вторжение.
   Лоуренс вошёл в комнату, Хоро вошла следом. Эван со своим топором тоже собрался входить, но Эльза его остановила.
   - Жди снаружи.
   - Но... но почему?
   - Пожалуйста.
   Нежелание Эвана уступать Лоуренс вполне понимал. Но когда Эльза повторила свою просьбу, Эван неохотно кивнул, лицо его осталось упрямым. Лоуренс медленно отвязал от пояса свой кошель и протянул Эвану:
   - Это кошель с деньгами. Любой торговец будет волком выть, если его потеряет. Оставляю его на твоё попечение. Надеюсь, это убедит тебя, что мне можно доверять.
   Несмотря на то, что денег в кошеле было немного, Эван смотрел на него, будто ему всучили что-то раскалённое. Затем он перевёл взгляд на Лоуренса, словно готовый разрыдаться.
   - Я оставляю его тебе, - повторил Лоуренс.
   Эван кивнул и ступил назад. Закрыв за ним дверь, Эльза вернулась в комнату.
   - Ваше представление получилось просто великолепным. Если вы двое всё же в союзе с Энберлом, нам останется только сдаться, - вздохнула она.
   - Ты подозреваешь, что мы в союзе с Энберлом?
   - Если вы с Энберлом, к нам в деревню явятся высшие чины Церкви, а вовсе не караван повозок с зерном.
   Эльза отошла от двери и, усевшись на стул, жестом пригласила Лоуренса и Хоро последовать её примеру. Прижав ладони к вискам, словно мучимая головной болью, она продолжила:
   - Кроме того, подозревать, что вы отравили зерно, куда труднее, чем поверить, что вы пришли вынюхивать следы язычества.
   - Это почему?
   - Хууу... вас подозревает даже старейшина Сему, но то, что произошло... как ни посмотри, виновен должен быть Энберл. Просто... просто я никак не ожидала, что они пойдут на такое...
   - Если я правильно помню, Отец Фрэнсис скончался летом, так? Подготовить ядовитое зерно всего за полгода очень трудно, ведь везде и всегда, если где-то увидят Ридлев огонь... то есть капасское вино, его тут же уничтожат.
   Загодя подготовив ядовитое зерно, Энберл, однако, до поры не предпринимал действий - скорее всего, потому что этой зимой всё не находилось путешественников вроде Лоуренса и Хоро, на которых можно было бы свалить вину. Скорее всего, впрочем, Энберл действовал с такой опаской из-за того, что боялся Отца Фрэнсиса.
   Ну а когда вместо него противником Энберла стала Эльза, видимо, решили, что теперь план осуществим.
   - С деньгами в деревне сейчас просто ужасно, безнадёжно. Мне очень хочется попросить о помощи наших покровителей, однако они продолжают нас поддерживать только из-за прежних связей с отцом. Убеждать их продолжать нас поддерживать своим влиянием уже трудно... если я начну требовать от них чего-то большего, я могу и этого покровительства лишиться.
   - Видимо, так, - кивнул Лоуренс. Затем, прокашлявшись, он продолжил. - Госпожа Эльза, как ты считаешь, что с нами случится дальше?
   Истинный церковник на этот вопрос лишь улыбнулся бы и ответил: "Если ты веришь в Господне милосердие, тебе не о чем волноваться, ибо Господу ведома вся правда". Именно поэтому, не в силах подавить улыбку, Эльза мягко произнесла:
   - Ты меня спрашиваешь?
   - Лучше всех способны предугадать, что будет делать Энберл, ты и госпожа Иима.
   - Ну, есть ещё два человека, разве нет?
   Ей не хотелось говорить это самой. Чего потребует посланец Энберла, кого придётся доставить в Энберл из-за возвращённого зерна - по-видимому, на эти вопросы и Лоуренс, и Эльза знали один ответ. Он кивнул и покосился на стоящую рядом Хоро. Лицо под капюшоном казалось сонным. Прекрасно зная, что её час вот-вот настанет, она ясно давала понять, что сначала хочет отдохнуть.
   Вновь переведя взгляд на Эльзу, Лоуренс непринуждённо, словно здороваясь, произнёс:
   - Мы собираемся бежать.
   Её не удивили эти слова, напротив, она казалась недовольной, словно перед ней стоял глупый ребенок, не способный понять даже самых простых вещей.
   - Подходящее для бегства время давно прошло.
   - Ты имеешь в виду, что люди Энберла уже следят за дорогами?
   - И это тоже верно... я думаю. Потому что если это всё действительно затеял Энберл, вы оба будете нужны.
   Да, её мнение и вправду совпадало с тем, что думал Лоуренс. И скорее всего, и заботила её сейчас та же самая проблема, что и его.
   - Конечно, сейчас подозрения жителей Терео направлены на тебя и Эвана, и убедить их в том, что вы невиновны, будет очень трудно. Но если ты попытаешься сбежать - всё равно что признаёшь свою вину.
   Будь Эльза чуть постарше и мужчиной, её давно бы уже признали истинным наследником Отца Фрэнсиса.
   - И кроме того, - добавила Эльза, - даже если вы попытаетесь сбежать верхом на лошади, вам не прорваться через кольцо жителей.
   - Если бы моя спутница была обычной девушкой, какой выглядит, так бы оно и было.
   Она удивлённо взглянула на Хоро. Лоуренс заметил, что уши Хоро под капюшоном дёрнулись. Видимо, взгляд Эльзы её раздражает, подумал он.
   - Мое заключение таково: побег возможен. По правде сказать, мы можем бежать в любой момент.
   - Но тогда почему... вы не бежите?
   Лоуренс, кивнув, ответил:
   - Во-первых, нам необходимо просмотреть оставшиеся в церкви книги. И вторая причина: когда мы сбежим, на кого следующего обрушится гнев толпы?
   Эльза уже конечно подумала об этом и мысленно подготовилась.
   - Я, конечно, не знаю, как вы двое собираетесь бежать, но уверены ли вы, что сможете бежать и с Эваном?
   - Не только Эвана, мы и тебя сможем с собой взять, - ответил Лоуренс.
   Впервые за всё время на лице Эльзы появилась улыбка: "вот же глупцы".
   - Я не буду ни разубеждать вас, ни препятствовать. Как житель деревни, я не должна позволить людям, находящимся под подозрением, бежать. Но, как служитель Церкви, я желаю, чтобы вы, кого подозревают незаслуженно и могут казнить безвинно, смогли покинуть деревню.
   Эльза, по-видимому, считала, что Лоуренс, находясь в отчаянии, несёт ерунду, этим, скорее всего, объяснялось её столь снисходительное отношение.
   - Ну, что касается первого вашего пожелания, то у меня нет причин вам отказывать. Я действительно собираюсь позволить вам закончить с чтением этих книг, но...
   - Сейчас нам хотелось бы дочитать хотя бы одну из тех книг, - перебил Лоуренс.
   Хоро, немного поёрзав, добавила:
   - Она спрятана сразу за алтарем. Я прошу только позволить мне прочесть одну эту книгу... в том положении, в котором мы сейчас находимся, я не прошу большего.
   Эльза закрыла глаза и сидела некоторое время, собираясь с мыслями. Наконец она приняла решение. Возможно, решила быть милосердной к тем, кто обречён на скорую гибель. Встав со стула, она подошла к двери и открыла её.
   - Ах... ааай!
   - Если будешь подслушивать, небеса тебя покарают, - сообщила Эльза.
   - Но я не подслу... я не хотел подслушивать...
   - Ох уж... ладно, теперь не важно, подслушивал ты или нет. За алтарём должна быть книга, принеси её сюда.
   Разговор в комнате был негромкий, и Лоуренс не знал, много ли услышал Эван. Так или иначе, но немного помявшись, Эван послушался и потрусил по коридору. Глядя ему вслед, Эльза что-то пробормотала под нос, но что - Лоуренс не разобрал. Возможно, что-то вроде: "если бы только можно было бежать...", но, прежде чем Лоуренс успел спросить об этом Хоро, Эльза уже повернулась к ним.
   - Я не буду ни препятствовать вам бежать, ни отговаривать вас. Однако... - сейчас Эльза вновь была истинным служителем Церкви. - Прежде чем это случится, можем ли мы воспользоваться твоей мудростью? Потому что никто в этой деревне не понимает, как нужно обращаться с деньгами.
   Лоуренс, конечно, кивнул в ответ.
   - Однако не обещаю, что тебе понравятся мои советы, - добавил он.
   Удивленно мигая, Эльза улыбнулась улыбкой, немного напомнившую ту, что она дарила Эвану.
   - Похоже, торговцы просто обожают говорить такие вещи.
   - Потому что мы все очень разумные и осторожные люди.
   Хоро тут же наступила ему на ногу.
   - Я принёс книгу, - Эван вернулся раньше, чем Лоуренс ожидал. Хоро тотчас вскочила со стула. - Но она... разве не из тех книг о языческих богах, что оставил Отец Фрэнсис? Почему она и господин Лоуренс хотят её прочитать?
   Не удостоив его ответом, Хоро подошла и едва ли не вырвала книгу у него из рук. Содержание её было таково, что сам Отец Фрэнсис написал, что не желает рассматривать её сколь-нибудь предвзято. Уж конечно, Хоро просто не могла спокойно ответить на вопрос Эвана.
   Вместо неё ответил Лоуренс:
   - Когда человек становится старым, древние легенды приобретают для него особое значение.
   - А?
   Сжимая книгу в руках, Хоро прошмыгнула мимо пытавшегося что-то сказать Эвана и унеслась по коридору. Лоуренс догадался, что она не желала читать книгу в присутствии других. Поэтому он попросил свечу и с подсвечником в руке, поспешил следом. Добравшись до коридора позади зала богослужений, он увидел, что Хоро сидит на корточках, сжимая книгу в руках, словно ребёнок, которого только что отругали.
   - Как бы хорошо ты ни видела, в темноте читать ты всё же не можешь, верно?
   Хоро вся дрожала, пальцы с силой впились в книгу. Сперва Лоуренсу показалось, что она плачет, но когда она медленно подняла голову, он увидел решительное лицо.
   - Ты, - в свете свечи глаза Хоро блестели золотом. - Если я от злости порву эту книгу, ты сможешь им заплатить за неё?
   Судя по голосу, она не шутила. Однако такая манера подходила ей куда больше, чем слёзы на лице.
   Лоуренс пожал плечами и кивнул.
   - Я смогу заплатить, но только не вырывай оттуда листы, чтобы вытирать слёзы.
   Он сам почувствовал, что сказал отличную фразу. Хоро в ответ ухмыльнулась, обнажив один из клыков, и ответила:
   - Да, ты явно готов заплатить за мои слёзы высокую цену, так что обидно будет упустить возможность поплакать на твоих глазах.
   - В мире множество поддельных драгоценных камней, поэтому мне надо быть осторожным, чтобы не купить один из таких.
   Это уже было совсем как их обычные перепалочки. Они рассмеялись: "какие же всё это глупости".
   - Ты. Можешь меня оставить одну ненадолго, чтобы я могла почитать?
   - Понял. Но ты должна сказать мне, что думаешь, когда дочитаешь.
   Если бы это было возможно, Лоуренс предпочёл бы остаться рядом. Но он понимал, что если скажет это сейчас, она разозлится. Тревожиться - значит не доверять.
   Хоро всё же была гордой и мудрой волчицей. Если он будет обращаться с ней как с девочкой-плаксой - кто знает, какое жестокое возмездие его ждёт. Он сказал себе, что время тревожиться настанет, когда он увидит, что Хоро действительно нуждается в поддержке. И не произнеся ни слова больше и даже не кинув на неё взгляда, ушёл по коридору. Она, в свою очередь, глубоко вдохнула и словно сразу забыла о существовании Лоуренса. В следующий миг он услышал звук решительно раскрытой книги.
   Идя в полутьме коридора, Лоуренс постучал себя по голове, пытаясь изменить ход мыслей. Эльза, конечно, не оставляла надежд вновь привести деревню к процветанию. Если бы его знания могли хоть как-то помочь, конечно, он бы не поскупился и поделился ими. В уголке памяти он оставил зарубку: не забыть подготовить слова, чтобы, когда придёт время, убедить Эвана бежать из деревни вместе с ними.
   Первым, что услышал Лоуренс, когда вернулся в комнату, был удивлённый вопрос Эвана:
   - Хмм? Господин Лоуренс, разве тебе не надо быть рядом с ней?
   Эльза, мгновенно поняв, что ситуация изменилась, естественным жестом убрала руку от него и вытерла глаза. Лоуренс невольно пожалел, что Хоро не столь деликатна.
   - Если мне не стоит здесь находиться, я пойду куда-нибудь ещё, - ответил он.
   Услышав предостерегающее подкашливание Эльзы, Эван застыл. Лоуренс гадал, не выглядит ли он сам со стороны так же, как Эван сейчас. Впрочем, он тут же одёрнул себя, не время размышлять о таких мирных и банальных вещах. Конечно же, Эльза наверняка хотела, насколько возможно, всегда быть рядом с Эваном и ни о чём не тревожиться. И всё же она вновь стала прежней бесстрастной Эльзой.
   - Итак, чем могут помочь мои знания и опыт? - спросил Лоуренс.
   - Я совсем недавно спросила старейшину Сему, он сказал, что если нам вернут всё зерно, деревня будет должна семьдесят монет Лима.
   Одна золотая монета Лима стоила примерно двадцать серебряных монет Тренни, семьдесят монет Лима - около тысячи четырехсот монет Тренни. И это селяне истратили на починку орудий труда, закупку еды на зиму, а также просто на каждодневную еду, питьё и вещи. В Терео было не больше сотни домов, значит, на каждый приходится четырнадцать серебряных монет. Для деревни Терео, не владевшей большими посевными землями, такая сумма непомерно велика.
   - Даже если вы заберёте все мои вещи, выручите вы за них очень немного, - произнёс Лоуренс. - Если покупателем будет Энберл, то даже пшеница из моей повозки пойдёт по самой низкой цене, какая только возможна. Вам повезёт, если выручите две сотни монет.
   - Деньги - не единственное, чего не хватает. Селяне не смогут есть зерно этого года, что хранится в нашем амбаре, а значит, ещё деньги будут нужны на покупку пищи...
   - А мы можем попробовать скормить немного зерна собакам и посмотреть, ядовито оно или нет? - предложил Эван. Да, в худшем случае у селян не останется выхода, кроме этого.
   Вопрос, однако, сможет ли деревня прожить на хлебе, который может оказаться ядовитым, целый год до следующего урожая. Едва ли.
   - Капасское вино глазом не различишь. И даже если ты возьмёшь из мешка горсть хорошего зерна, это не значит, что глубже зерно тоже хорошее.
   Хоро смогла бы отличить хорошее зерно от ядовитого, но как убедить в этом селян? И взять наудачу часть муки и выпечь хлеб, как быть уверенным в каждом следующем куске этого хлеба.
   - Не надо много ума, чтобы понять, что это всё затеяно Энберлом. Но зная, что это их рук дело, мы не можем это доказать. И как такое возможно? Первому солгавшему доверяют больше всех. Как это странно, - произнесла без пауз Эльза эту длинную фразу, прижимая ладонь ко лбу.
   В торговле такое встречалось часто. Лоуренс был свидетелем ужасающих ссор, победителем из которых выходили те, кто их затевал. Ходила такая поговорка: боги сказали людям, что есть истина, но не сказали, как доказывать истину.
   Несомненно, Эльзу сейчас со страшной силой охватили чувства беспомощности и уныния.
   - Но если мы будем просто сидеть и вздыхать, это ничего не изменит, - заметил Лоуренс.
   Эльза кивнула, по-прежнему прижимая ладонь ко лбу. Затем, подняв голову, она сказала:
   - Ты прав. Если я буду сидеть и хныкать, отец... Отец Фрэнсис... будет меня ругать.
   - Эльза!
   Спина Эльзы разом обессилела, она едва не свалилась на пол, но, к счастью, Эван вовремя её подхватил. Она казалась полностью опустошённой, приоткрытые глаза смотрели в никуда. Она по-прежнему не отнимала руки ото лба, похоже, у неё была анемия.
   - Схожу за госпожой Иимой, - предложил Лоуренс.
   Эван кивнул и, отпихнув стул в сторону, опустил Эльзу на пол. И когда Лоуренс с Хоро надавили на Эльзу, она тоже лишилась чувств...
   Глава церкви, богослужения которой никто не посещал, это мало чем отличалось от бога, которому никто не поклоняется. Без подаяний прихожан, без жертвенных подношений, в обществе одного лишь юного мельника. Лоуренс представил себе, как эти двое делят свой скудный кусок хлеба, и у него заныло в груди.
   Когда Лоуренс добрался до главного входа в зал богослужений, Иима, устроившаяся на стуле прямо в дверях, поднялась ему навстречу.
   - Госпожа Эльза упала в обморок, - пояснил Лоуренс в ответ на вопрос в её глазах.
   - Опять? Снова анемия, да? Это дитя слишком многое на себя взваливает.
   Отпихнув Лоуренса, Иима кинулась бежать по коридору. Вскоре она вернулась с Эльзой на руках и направилась к общей комнате. За ней шёл мрачный Эван с подсвечником.
   - Господин Лоуренс.
   - Хмм?
   - Что... что с нами будет?
   Эван пустым взглядом смотрел в сторону общей комнаты. Сейчас он был совсем не похож на того человека, которого Лоуренс видел несколько минут назад. Видимо, обморок Эльзы его встревожил и напугал, подумал Лоуренс.
   Впрочем, нет.
   Эльза, конечно, со стороны казалась очень упрямой, но как только Лоуренс вышел, она наверняка сразу же попросила Эвана о помощи. И тот, конечно, не мог показать ей свою слабость. Однако это не значило, что Эван не был встревожен.
   - Эльза всё время повторяет, что это не так, но ведь все в деревне подозревают тебя и меня, да, господин Лоуренс?
   Эван упорно не смотрел на Лоуренса, который, тоже не зная, на чём остановить взгляд, ответил коротко:
   - Да.
   Эван резко вдохнул.
   - Я так и думал...
   На его лице отразилось даже какое-то облегчение. Лоуренс вдруг понял, что на самом деле это выражение смирения. И тут Эван, подняв голову, произнёс:
   - Но... то, что ты сказал только что, - это правда?
   - Что я сказал?
   - Я не хотел... ну, подслушивать... ээ... ты говорил, что можно сбежать...
   - А, ты об этом. Да, так и есть, это возможно.
   Метнув быстрый взгляд в сторону общей комнаты, Эван подошёл вплотную к Лоуренсу и спросил:
   - И с Эльзой тоже?
   - Да.
   Судя по лицу, Эван привык, что его всё время в чём-то подозревают, а вот подозревать других не умел. Однако его желание верить никак не могло тягаться со слоем сомнений к словам Лоуренса.
   - Если я и моя спутница сбежим, жители, можешь не сомневаться, осудят тебя и Эльзу. Поэтому, хоть меня никто и не просит, я хочу взять вас обоих с собой, - заявил Лоуренс.
   - Как это никто не просит? Я совсем не хочу умирать в этой деревне, и я не хочу позволить умереть Эльзе. Если вы можете нам помочь, конечно, я хочу бежать с вами. И Эльза наверняка... - Эван опустил голову и вытер рукой глаза. - Наверняка она тоже хочет уйти из этой паршивой деревни. Здешние всегда твердят, что Отец Фрэнсис их благодетель, только ни капли благодарности от них никогда не дождёшься. Ни разу они не пришли на его проповеди, и, хотя этому старому богу деревни они приносили щедрые пожертвования, для церкви им и куска хлеба было жалко. Если бы не старейшина Сему и госпожа Иима, мы бы давно умерли с голоду.
   Слова падали, как камни, и они родились у него в голове не только что. Эван говорил жадно, словно не мог успокоиться, пока не выложит всё, что у него накопилось, и, тем не менее, его слова не поспевали за мыслями.
   Тут его перебила Иима, вышедшая из общей комнаты.
   - Там, снаружи, жизнь тоже нелегка, знаешь ли, - и, уперев руки в бока, устало продолжила. - Но всё равно это намного лучше, чем оставаться здесь, в деревне. Уж не знаю, сколько раз я это уже говорила, но это дитя просто-напросто...
   - Насколько я помню, тебе самой довелось немало странствовать, да, госпожа Иима? - спросил Лоуренс.
   - Это верно. Ты это в трактире слышал, да? Вот, так что я не думаю, что человек должен стремиться всю жизнь прожить в одном городе или деревне. Кстати об Отце Фрэнсисе - ты не поверишь, как быстро изменилось отношение деревни к нему, когда болезнь уложила его в постель. Но Эльза и впрямь очень упряма. Тебе и не требуется её убеждать - эта девочка давно бы уже с удовольствием покинула деревню.
   Последние слова были адресованы Эвану, он отвернулся, не зная, смущаться ему или сердиться.
   - Для деревни... что происходит, - катастрофа, - продолжила Иима. - Даже мне страшно, когда я думаю, что будет дальше. Но, с другой стороны, это может быть прекрасной возможностью, чтобы эта непонятная церковь, наконец, раз навсегда утрясла все вопросы с деревней.
   "Утрясти все вопросы" - это она деликатно сказала, в реальности это выражение подразумевало изгнание Эльзы из деревни. Лоуренс надеялся, что Хоро не слышит этого разговора. Однако если Эльза и Эван предпочли бы встретить свой конец в этой деревне вместе, это было бы не самое мудрое решение.
   - Так что... эээ...
   - Лоуренс. Крафт Лоуренс.
   - Да, господин Лоуренс. Так вот, если ты и впрямь можешь сбежать и прихватить с собой тех двоих - я думаю, тебе нужно это сделать. Нет, я надеюсь, что вы все сбежите. В конце концов, это ведь моя деревня. Если в моей деревне кого-то казнят по ложному обвинению, кто знает, как на неё потом будут смотреть. И ничего печальней этого быть не может.
   В зерне, проданном деревней, нашли яд, всё это зерно будет ей в ближайшее время возвращено, много ли найдётся людей, которые в такой ситуации будут тревожиться о её репутации?
   - В таком случае нам нужно убедить Эльзу, - произнес Эван. Иима кивнула.
   Некоторые люди, такие как Лоуренс, покинули родной город после того, как "утрясли все вопросы" с ним, других погнала нужда, а иные, как Иима, лишились дома, когда родной город был разрушен. Хоро покинула родину, желая "немного попутешествовать", а в результате не возвращалась несколько столетий, а за эти сотни лет город перестал существовать. Что-то происходит так, как хочется, а что-то - совсем не так. Почему столь многое в этом мире идёт не так, как хочется? В голове Лоуренса мелькали мысли, обычно ему несвойственные, возможно, это церковь на него так влияла.
   - Скорей всего, тут всё будет тихо, пока не приедет посланник Энберла. Так что если вы решите бежать, готовьте всё скорей и бегите, пока он не приехал.
   Сему говорил, что если Энберл уже отправил посланника, тот, скорее всего, прибудет с рассветом. Немного времени ещё оставалось. Эван кивнул и бегом устремился к общей комнате.
   Лоуренс тоже собрался было идти - проведать Хоро, но Иима остановила его:
   - Конечно, я сама предложила тебе бежать, но всё-таки, как ты собираешься это делать?
   Совершенно естественный вопрос. В отличие от ответа.
   Лоуренс не стал раздумывать.
   - Если некто, забредя в горы, в один прекрасный день наткнулся на юную деву, которая варила вкуснейшее пиво, так ли уж удивительно, что другой человек в другой день мог встретить другое, не менее необычайное создание?
   Эти слова Ииму ошеломили, однако она быстро пришла в себя и спросила с улыбкой и в то же время недоверчиво:
   - Ты хочешь сказать, что повстречал фею?
   Это игра, сказал себе Лоуренс и, пожав плечами, неопределённо кивнул.
   - Ха-ха... Ха! Ха! Ха! Такое что, на самом деле бывает?
   - Думаю, любой, кто слышал рассказ графа, что тебя нашёл, испытывал такие же чувства, - ответил Лоуренс.
   Посмеявшись немного, Иима медленно погладила щеку и задумчиво произнесла:
   - Мне, конечно, довелось немало попутешествовать, и я действительно часто слышала о таких вещах, но я никогда не думала, что они могут быть на самом деле. Ты говоришь о... о своей спутнице, да?
   - Здесь церковь, я не могу лгать.
   - Действительно. Ну что ж, я, в конце концов, жена трактирщика, мне и один трезвый день в году редко выпадает. Всё, чего я хочу, чтобы у нас тут была хорошая деревня. Прошу прощения, что задержала.
   На этот раз он решительно помотал головой. Иима тепло улыбнулась и сказала:
   - Я слышала, нужно подать фее удачи пиво, сваренное из нектара, и заманить её в бутыль. Да меня и саму в эту деревню завлекло пиво.
   - Когда я попаду в беду, обязательно воспользуюсь силой пива.
   - Это правильно.
   Улыбнувшись, он пошёл по коридору в темноту. Пройдя немного, он направился к заднему входу в зал богослужений, где должна была сидеть Хоро. Едва он повернул второй раз, как лицо его с маху ударилось о стену. Но это была не стена, а огромная книга.
   - Дурень. Как будто меня можно обвести вокруг пальца с помощью пива.
   Потирая нос, Лоуренс взял книгу в руки. Не обращая внимания на упрёки Хоро, он исподтишка кинул взгляд на её лицо. Кажется, она не плакала. Вот и ладно.
   - Ну что, закончил там обсуждать? - поинтересовалась Хоро.
   - В основном да.
   - Мм. Я добилась чего хотела. Всё, что осталось, - это позаботиться о твоей безопасности.
   "Неужели Хоро так быстро прочла столь толстый том?" - подумал он. Заметив, что он смотрит на книгу, Хоро прислонилась к стене и со слабой улыбкой сказала:
   - Что касается моих мыслей на этот счёт, то... наверно, половина на половину.
   - Половина на половину?
   - Половина меня желала бы, чтобы я никогда эту книгу не открывала, а вторая половина чувствует, что мне повезло, что я это сделала.
   Дав такой неопределенный ответ, она показала подбородком: "сам полистай и всё поймёшь" и уселась на пол рядом со свечой. Хвост с шелестом высвободился из-под плаща. Записи, относящиеся к Йойтсу, были, скорее всего, там, где между страниц был вставлен кусок пергамента. Лоуренс, однако, решил начать с первой страницы.
   В книге были собраны легенды, расположенные так, чтобы сплестись в единую историю, повествующую о месте рождения медведя-демона, о том, где он побывал и что в тех местах делал.
   Судя по описанию в книге, медведь-демон, получивший устрашающее имя "Медведь Лунобивец", был огромен, вполне под стать имени. Говорилось, что высочайшие горы были ему как стулья - вот какой он был большой.
   Говорилось также, что медведь-демон, хоть его тело и было белым, как снег, обладал на редкость злобной натурой, и именно поэтому его звали гонцом Смерти. Любого, кто осмеливался ему противостоять, он убивал без жалости. Более того, медведь-демон имел обыкновение ходить из страны в страну и бросать вызов существам, которых там почитали как богов. Убив их, он сжирал всю еду, что там была, и отправлялся в следующую страну. Так звучали все легенды, записанные в книге.
   Кроме страниц, между которыми был вложен лист пергамента, всюду, куда ни глянь, было примерно одно и то же.
   Самой длинной была записанная в конце книги легенда под названием "Великая битва с морским змеем Туперована". В ней рассказывалось о сражении медведя-демона с огромным морским змеем, на спине которого уместился большой остров и бессчётное множество маленьких островков. Там была даже песня об этом сражении. Среди прочего, кстати, в песне упоминалось, что земля Ладон, известная и сейчас, как раз и сорвалась в море со спины змея во время сражения. Битва медведя-демона и морского змея была, несомненно, эпическая, на протяжении многих страниц рассказывалось о жестокости этой схватки.
   Другие легенды, хоть и не столь впечатляющие, тоже повествовали о больших и жестоких битвах. В общем, книга рассказывала, каким же злобным был медведь-демон и сколько богов его усилиями были стёрты с лица земли. Нетрудно было понять, почему Отец Фрэнсис подчеркнул, что не желает рассматривать содержание этой книги пристрастно. Если медведь-демон существовал, это значило, что задолго до того, как Церковь простёрла свою влиятельную длань с севера до юга, северные языческие божества уже получили сильную трёпку.
   Наконец, Лоуренс прочёл про Йойтсу - то, что было особенно важно для Хоро. Чувства его после этого были не вполне понятны даже ему самому. Хотя Йойтсу и упоминался в книге, но, похоже, тамошние боги сбежали, поджав хвосты. В книге упоминалось лишь то, что когти медведя разнесли Йойтсу в мгновение ока - так быстро, как спелый плод падает с дерева. Если пролистывать страницы поспешно, легенду можно было и пропустить. Боги той страны - это, видимо, и были спутники Хоро. Если они сбежали, поджав хвосты, это значит, они выжили. Но в то же время ясно показали всю свою никчёмность.
   Теперь Лоуренс понимал, что имела в виду Хоро, сказав, что хотела бы не читать эту книгу и в то же время рада, что прочла. История про Йойтсу была самой короткой и неинтересной из всех. Конечно, Хоро была разочарована. И всё же разрушение Йойтсу без жестокой битвы само по себе было удачей среди неудач. Из книги сделал вывод, что боги Йойтсу, хоть и лишились земли, но выжили и вместе ушли куда-то ещё. Однако, как Хоро не могла искренне радоваться этому, так и Лоуренс не знал, что ей сказать. Ведь её друзья выжили лишь благодаря своей трусости.
   Закрыв книгу, он кинул осторожный взгляд на сидящую к нему спиной Хоро. Существа, которых почитали как богов, были вынуждены смириться с тем, что мир больше не вращается вокруг них. Даже юг, где Церковь была сильна уже тогда, не был исключением. А ведь существовало ещё множество богов, которые и в те древние времена не были центром мира.
   Истина такова, что мир богов не так уж сильно отличался от мира людей. От этой мысли спина Хоро показалась ему меньше обычного. Ведь, вспомнил Лоуренс, Хоро испытала на себе людское пренебрежение. Кажется, он понимал её одиночество. Возможно, Хоро вовсе не отличалась от человека, с её внешностью ребёнка и чисто по-человечески одинокая.
   - Это мне только кажется, или кто-то всё время пялится мне в спину и раздражает? - Хоро, развернувшись, устремила горящий взор на него. Выглядела она сейчас так внушительно, что Лоуренс невольно восхитился. Король есть король - даже король самой маленькой страны. Обычная, нормальная Хоро сразу бы отвернулась, но сейчас она сидела и всё буравила его взглядом, так что он предпочёл сразу выкинуть белый флаг. Надо полагать, Лоуренсу удалось угадать её чувства.
   - Да просто ты... нет, не так, дело не в тебе. Я неправ, не сердись так.
   - Хмф. Раз я знаю, что мои старые спутники целы и невредимы, то и хорошо. Большего я и не требую.
   Наверняка на языке у Хоро вертелось "а ты больше не спрашивай", но гордая и мудрая волчица не могла позволить себе произнести что-то настолько никчёмное. Лоуренс, однако, не мог не позлорадствовать про себя над её детским поведением. Откашлявшись, чтобы скрыть пробивающуюся улыбку, он сказал:
   - Это, конечно, хорошая новость, только никаких сведений о том, где сам Йойтсу, похоже, там нет.
   Лоуренс вновь быстро пролистал страницы. Конечно, сведения о Йойтсу здесь были очень скудные, но вообще-то все легенды здесь были, кажется, очень древние, события обычно происходили "в некоторой стране" или "в некотором городе".
   Кое-что из этих сказаний он слышал прежде, легенду о морском змее даже несколько раз, и земля Ладон, где всё происходило, была ему знакома, но узнать, где Йойтсу, книга не помогла.
   Что за совпадение, однако, что из всех легенд о медведе-демоне, когтистая лапа которого оставила след во многих землях, Лоуренс услышал именно эту, самую неприметную из всех легенду о Йойтсу? Конечно, на такой вопрос, сколько ни думай, ответа не найти, а всё-таки Лоуренс думал.
   - Да, многое в этом мире происходит не так, как людям хотелось бы, - и Лоуренс захлопнул книгу.
   Хоро куснула кончик хвоста и, вздохнув, согласилась:
   - Да уж.
   Потом, подумав, продолжила:
   - Ну, так что собираются делать эти селяне, которые не могут получить чего хотят? Если ты решил бежать, давай поторопимся - всё же бежать лучше ночью.
   - Эльза предсказывает нам ту же судьбу, что и я. А раз так, лучший план - бегство, верно?
   - Глупцу умные мысли в голову не идут, - и Хоро, зевнув, поднялась на ноги и добавила: - Однако на этот раз ты очень многого лишишься.
   - Ну, тут уж ничего не поделаешь. Едва ли нам удастся забрать с собой пшеницу.
   - А ты спокойный на этот раз.
   - Ты так думаешь? - спросил Лоуренс, потирая подбородок. Не впервые ему приходилось оказываться в подобной ситуации. Любой торговец время от времени нёс тяжелые убытки, это неизбежно. То, что Лоуренс не паниковал, отчасти объяснялось неожиданно приличной прибылью в Кумерсоне. Но, тем не менее, такое ледяное спокойствие удивляло его самого. Кроме того, в уединённых местах, таких как эта деревня, человеческая жизнь ценилась недорого. И то, что жизни сейчас ничего не угрожало, само по себе очень радовало.
   - Однако даже в нынешних условиях самый дорогой товар мы, думаю, можем взять с собой и спасти, - заметил Лоуренс.
   - Например, тот перец, который ты продал ещё тогда?
   Разумеется, такая идея возникла бы у многих торговцев. Перец и прочие пряности очень редки и потому очень дороги. Однако то, чего нет, нельзя и увезти. Но Лоуренс подумал о другом.
   - Однако есть кое-что, что ещё легче пряностей и что можно взять с собой.
   - О?
   - Это - доверие.
   На лице Хоро отобразилось редкое для неё выражение восхищения, впрочем, тотчас сменившееся ехидной улыбкой.
   - Я дождусь, когда твоё доверие ко мне вырастет, а затем продам.
   - Ты знаешь, что от твоего ехидства у меня уже мания преследования развилась?
   Издав смешок, Хоро мягко обвила правую руку Лоуренса.
   - Что ж, придётся попробовать это как-то возместить.
   - Ты знаешь, что именно от такого твоего поведения у меня мания преследования?
   Хоро, нисколько не смутившись, чуть прищурилась и прошептала:
   - Будь осторожнее, ложь уменьшает доверие.
   У Лоуренса было лишь одно слово, которым он мог описать Хоро в таких случаях: "коварная".
   - Однако ты ни разу меня не упрекнул, и я счастлива, - произнесла она.
   - А?
   - Если бы я не настаивала прийти сюда, ты бы избежал убытков.
   Это ход с её стороны подумал Лоуренс. Но, пожалуй, сейчас она искренняя.
   - Ну, в таком случае, чтобы возместить убытки, тебе следует впредь посдержаннее быть с едой и напитками.
   Хоро досадливо простонала.
   - Да, в последнее время ты становишься всё более и более неуправляемым.
   - Тогда почему бы тебе не ослабить немного поводья...
   Лоуренс подхватил лист пергамента, готовый выпасть из книги, и всунул обратно между страницами. В этот момент его глаза встретились с глазами Хоро.
   И тут донёсся новый звук. Уж конечно, это не благословение Святой Девы-Матери, чья статуя, опустив голову, словно прислушивалась к их глупой перепалке. Звук достаточно громкий, его услышал даже Лоуренс. Кто-то колотил в дверь церкви.
   - И почему у меня плохое предчувствие?
   - Наверно, потому что в таких случаях предчувствия обычно сбываются.
   Хоро отпустила руку Лоуренса, они бросились бежать по коридору. Стук продолжался, затем к нему добавился голос Иимы, сердито кричавшей на кого-то снаружи. Лоуренс понял, о чём спор: селяне требовали его выдачи.
   - Ай, незачем вам сюда идти, - обратилась к нему Иима. - Уходите, уходите вглубь.
   - Но...
   - Они кричат, что если мы отдадим тебя Энберлу как преступника, Энберл согласится нас простить. Они с самого начала не собирались решать проблему своими силами. Они всё думают, что зерно растёт из земли само, и поэтому, пока они считают, что оно их прокормит, они и будут его выращивать и собирать, не думая о будущем.
   Иима говорила, а стук в дверь не утихал. Однако они были в церкви, построенной на языческой земле, и задвижка на двери изнутри была тяжёлым деревянным брусом. Всё же, хотя входную дверь сломать удастся едва ли, но окно в общей комнате и его деревянные ставни выглядели не такими уж прочными. Если селяне начнут действовать всерьёз, они без труда выломают ставни и ворвутся в церковь. Гонка со временем.
   Подошли Эван с Эльзой.
   - Я выйду и уговорю их, - заявила Эльза.
   - Не говори глупостей, - ответила Иима.
   - Но...
   С силой стукнув в дверь изнутри, Иима повернулась к Эльзе и предостерегающе произнесла:
   - Если ты выйдешь сейчас, ты лишь подольёшь масла в огонь. Вы оба, конечно, думаете, что замечательно таитесь, да только здесь все знают, что вы с Эваном близки. В худшем случае они даже могут отдать тебя Энберлу как еретичку, чтобы заслужить их расположение.
   Добавить к этому было нечего. Лоуренс легко представил себе эту картину. Если Сему, их последняя надежда, окажется перед выбором: деревня или Эльза, он выберет деревню. Ибо никто в целом мире не способен отбросить свою жизнь, свою репутацию и свою родину.
   - Слушай внимательно. Ничего хорошего не получится, если ты останешься в деревне. Только взгляни на эту странную парочку, и ты поймёшь, насколько мир огромен. А люди здесь такие тупые и упрямые. Уж если ты должна переносить тяготы везде, где бы ни была, по крайней мере, начни новую жизнь рядом с теми, кому можно доверять.
   Поступить так - это многое потерять, но ведь многое и приобреталось. Ииме всё ж пришлось повторить свои слова, тогда Эльза обернулась к Эвану, и они оба повесили головы. Это движение показало, что этим двоим не нужно слов, чтобы понять друг друга, подумал Лоуренс. Хоро небрежным движением ухватила его за рукав.
   Хотя она ни разу об этом не говорила, она тоже лишилась многого, покинув деревню, в которой жила сотни лет.
   - Подумай: куда бы ты ни шла, если на твоём пути развилка - тебе нужно сразу принять решение, куда идти, правильно? - спросила Иима.
   - Совершенно верно, - кивнул Лоуренс.
   Эльза зажмурилась и, не таясь, схватилась за руку Эвана. Затем открыла глаза и заявила:
   - Я хочу бежать отсюда.
  
   []
  
   Иима повернулась к Лоуренсу, тот - к Хоро. Она уже отпустила рукв Лоуренса и, держась теперь непринужденно, упёрла руки в бока и произнесла:
   - Предоставьте это мне. Однако у меня есть одно условие.
   Никого не смущаясь, она откинула капюшон и, не удостаивая вниманием изумлённых Ииму и Эвана, продолжила:
   - Всё, что вы увидите с этого мгновения и дальше, вы все должны считать предрассветным сном.
   Должно быть, при принятии серьёзного решения женщины колеблются куда меньше мужчин. Эльза кивнула первой, Эван - следом.
   - Что ж, я ведь фея, которая варит пиво в лесу. А пьяный никогда ничего не помнит, - заключила Иима.
   Хоро улыбнулась и произнесла:
   - Тогда ни о чём не тревожьтесь и положитесь на меня, - она чуть помолчала. - Даже если у этих снаружи есть копья, я уверена, что смогу их перепрыгнуть. Но вам всем это будет немножко неудобно, верно?
   - Есть ли у этой церкви чёрный ход? - подхватил её мысль Лоуренс.
   Эльза собралась было уже покачать головой, но застыла:
   - Может быть, и есть, - и, чуть подумав, пояснила. - Отец Фрэнсис только один раз сказал мне о том, что здесь есть подвал. И тогда он ещё говорил, что из этого подвала ведёт подземный ход.
   Если повсюду, куда ни пойди, церкви устроены одинаково, то и люди в церквах поступали схоже. Любой, кто имеет хоть какое-то отношение к Церкви, знает, что у любой церкви много врагов, значит, она обязательно должна иметь потайные ходы.
   - Что ж, давайте там и пройдём, - сказал Лоуренс.
   Кивнув, Эльза перевела взгляд на Ииму.
   - Думаю, я тут смогу за всем присматривать ещё какое-то время. В общем, сейчас эти люди снаружи просто сходят с ума и думают, что делать дальше, - сказала та.
   И в самом деле: с тех пор, как Иима стукнула в дверь, с площади доносились лишь голоса.
   - Тогда я пойду открою подвал. Вы тоже подходите, - сказал Лоуренс.
   - Рассчитываем на тебя.
   Голос Эльзы был твёрд, но на лице отражалась неуверенность. Если человеку вдруг сказать, что он должен прямо сейчас покинуть родной город, он примет это известие мирно только, если сам давно об этом мечтал, обычный человек, конечно, будет встревожен.
   - Ничего, ничего. Тебе хоть повезло, что у тебя есть немножко времени, чтобы приготовить вещи перед уходом, - проговорила Иим, ей тоже пришлось бежать из своего города, когда его сожгли пираты.
   - Мм. Это не то, что твой город уже завтра исчезнет. Хорошо уже, что он останется существовать, - добавила Хоро.
   - О? Значит, госпожа фея тоже лишилась родины? - спросила Иима.
   - Не равняй меня с этими слабосильными.
   Люди страдают не меньше, узнав о таких же страданиях других. Но, по крайней мере, чужая боль иногда придаёт храбрости. Эльза взяла себя в руки и решительно кивнула.
   - Иду собираться прямо сейчас.
   - А деньги у вас есть? - спросила Иима.
   - Эван, - обратился Лоуренс.
   Мельник вздрогнул и полез за кожаным кошелем, чтобы вернуть хозяину.
   - Если мы будем тратить бережно, даже четверым этого будет достаточно, - заверил Лоуренс.
   - Вот как? Ну, хорошо. Быстрее тогда, быстрее, - поторопила всех Иима.
   Все тут же разошлись. Наверно, именно таких женщин, как Иима, в народе называют "герой в юбке", думал Лоуренс на бегу. Хоро, добравшись до статуи Святой Девы-Матери и словно прочитав по пути мысли Лоуренса, сказала:
   - Облик этой женщины несёт в себе такую силу и достоинство, что ей даже я уступаю.
   Лоуренс раскрыл, было, рот для ответа, но тут же передумал. Что не укрылось от глаз волчицы.
   - Не беспокойся. Это единственный человеческий облик, который я могу принимать, - произнесла Хоро с довольным смешком и в то же время немного смущённо.
   Заметив это, Лоуренс сделал серьёзную мину и произнёс:
   - Очень жаль, мне нравятся более полные женщины.
   Чуть склонив голову набок и тепло улыбнувшись, Хоро внезапно ткнула его кулачком в лицо и сказала:
   - Давай открывай подвал.
   Опасаясь разозлить Хоро ещё больше, Лоуренс предпочёл не задумываться, что он сейчас сказал не так.
  

Глава 5

  
   Лоуренс беспокоился, сможет ли Эльза собрать вещи быстро, ведь она никогда прежде не путешествовала. Однако, скорее всего, усилиями Эвана, давно мечтавшего распрощаться с деревней, они управились быстрее, чем Лоуренс ожидал. В узел они собрали лишь самое необходимое, за исключением разве что старого и потрёпанного Священного писания.
   - Ты нашёл подземный ход?
   - Да. Но он заделан стеной, - ответил Лоуренс.
   В передней части подвала лишь один участок стены не был заставлен полками. Если знаешь о подземном ходе, в первую очередь будешь искать его здесь. Постукивание по стене отозвалось пустотой. Лоуренс несколько раз с силой ударил по стене ногой, и глина, которой были замазаны щели между камнями, поддалась. Еще несколько ударов - и в стене появилась дыра. За ней был виден тоннель, идеально круглый, как трубка. От него исходило какое-то загадочное ощущение, казалось, волосы встают дыбом от одного взгляда. Подземный ход больше напоминал пещеру, чем тоннель.
   - Ну что, идём? - спросил Лоуренс.
   Стоявшие у статуи Эван и Эльза кивнули. Иима охраняла вход в церковь и следила, чтобы селяне не выкинули чего-нибудь безумного. Лоуренс взял подсвечник и, глубоко вдохнув, двинулся вперёд. Хоро тотчас догнала его и пошла рядом, Эльза и Эван шагали следом. В подвале осталось много так и не прочитанных книг. В каких-то из них, возможно, были записаны легенды о спутниках Хоро. Да и ценность, с точки зрения торговца, красиво переплетённые книги имели немалую.
   Лоуренс с удовольствием бы прихватил какую-нибудь из книг, чтобы при нужде продать, но он был не настолько храбр, чтобы путешествовать с книгой языческих легенд. Ведь если что-то пойдёт не так, девушка-оборотень с волчьими ушами и хвостом сможет воспользоваться своим красноречием, в чём ни один торговец ей не ровня, книга же красноречиво промолчит.
   Он выкинул мысли о книгах и шагнул в лаз. В ту же секунду по всему его телу прошёл странный озноб. Высота тоннеля заставляла чуть наклоняться, чтобы не удариться головой, ширина позволяла коснуться обеих стен разведёнными в стороны руками. К счастью, воздух здесь был прозрачный и не затхлый. Осветив тоннель свечой, Лоуренс увидел, что тот действительно совершенно круглый, а стены выложены крупными кусками скалы, обтёсанными тщательно и ровно. Вообще все поверхности в пещере были безупречно гладкими и ровными, словно над ними потрудился резец каменотёса. При этом пещера не шла прямо вперёд - она петляла и извивалась.
   Если строители тоннеля не озаботились провести его по прямой, зачем так старательно обтёсывать камни? Это было непонятно. Кроме того, Лоуренс ощущал какой-то тяжёлый, почти животный запах, исходящий от стен. Ощущение совершенно не такое, как тот давящий ужас, что он испытал в подземелье города Паттио. В правой руке он нёс подсвечник, за левую ухватилась Хоро. По тому, как она сжимала его руку, Лоуренс чувствовал, что она тоже нервничает.
   Все четверо шли тоннелем безмолвно.
   Было решено, что Иима при первой же возможности закроет вход в подвал, Лоуренса тревожило, что будет, если проход окончится тупиком? Откроет ли Иима подвал?
   К счастью, коридор, хоть и непрерывно извивался, ни разу не разветвился. Лишь поэтому, вероятно, Лоуренс не позволил тревоге завладеть собой и просто шёл и шёл вперёд.
   Неизвестно, сколько времени это тянулось, но, в конце концов, в пространстве, пронизанном животным запахом, почувствовался свежий воздух.
   - Мы недалеко от выхода, - сообщила Хоро.
   Эван облегчённо вздохнул. Лоуренс непроизвольно ускорился, впрочем, не забывая прикрывать слабое пламя свечи, чтобы не задуло. Подгоняемый невыносимой атмосферой страха, он шёл всё быстрее. И вдруг увидел свет луны.
   Заросли деревьев загораживали выход из пещеры, и ему показалось, что она выходит где-то в узкой щели между скалами. Лишь подойдя вплотную, он понял, что ошибся. Выход был широк, словно разверстая пасть, жадно всасывающая лунный свет.
   Кроме того, Лоуренс ожидал, что выход должен быть в каком-то потайном, скрытом месте, о котором никто не знает, но, выйдя наружу, он увидел прямо перед собой небольшое возвышение, напоминающее алтарь. Подойдя ближе, чтобы лучше рассмотреть, он рассмотрел гладкий камень, установленный посреди квадратной скальной плиты. На камне лежали сушёные фрукты и немного зерна. Увидев подношения, Лоуренс пробормотал: "Не может быть?!"
   Хоро, конечно, тоже всё сразу заметила и посмотрела на Лоуренса. В следующее мгновение послышался голос Эльзы:
   - Это... это же!..
   - Ха! Ха! До чего смешно, - высказался последним Эван.
   Пещера прошла от церкви сквозь холм, рядом с которым стояла деревня, и открылась на противоположном склоне холма. Если спуститься с холма, они окажутся в редколесье. Между деревьями мелькали лунные блики, отражённые рекой. Когда все выбрались из пещеры и убедились, что никого поблизости нет, Лоуренс повернулся и вновь взглянул на устье пещеры.
   - Господин Лоуренс, не попробуешь угадать, что это за пещера?
   Лоуренс нарочно покачал головой.
   - Мм... не знаю.
   - Это нора, в которой Повелитель Тойерре спал давным-давно, когда только пришёл сюда с севера, - объяснил Эван.
   Лоуренс и сам догадался, увидев подношения и алтарь, но всё же не смог скрыть изумления.
   - Каждый год в сезон сева и в сезон жатвы жители сюда приходят молиться и праздновать. Мы в этом редко участвовали, но... с чего бы из церкви быть ходу именно сюда...
   - Причины я не знаю, но идея умна. Селяне в эту пещеру ни за что не войдут.
   Однако Лоуренс не мог не заметить несоответствие. Если эту пещеру прорыл Отец Фрэнсис, кто-нибудь обязательно заметил бы это. И потом, местные жители поклонялись Тойерре задолго до появления церкви. Лоуренс глянул на Хоро, неотрывно смотревшую на пещеру. И он понял. Странные изгибы и повороты, гладко обтёсанные камни стен, идеальная форма и ни одной летучей мыши. Вдобавок - тяжёлый животный запах, наполнявший пещеру.
   Поймав на себе взгляд, Хоро улыбнулась и отвернулась от пещеры. Подняв глаза на висящую в небе луну, она сказала:
   - Эй! Оставаться здесь - это всё равно, что всем сообщать, что мы здесь. Почему бы не спуститься с холма и не пойти затем вдоль речки?
   Все кивнули. Эван и Эльза мелкими шажками, почти бегом, стали спускаться по покрытому увядшей травой склону. Лоуренс задул свечу, снова огляделся и повернулся к Хоро.
   - Эта пещера - нерукотворная, верно?
   Задать этот вопрос в присутствии Эльзы и Эвана он не осмелился.
   - Это была огромная змея. Но сколько лет назад эта пещера образовалась, я не знаю.
   Лоуренс не был уверен, была ли змея тем самым Тойерре. Возможно, что проход из подвала церкви вёл в эту огромную пещеру чисто случайно. И если подумать, раз подвал выходил в пещеры, скорее всего, она тянулась и в противоположную сторону. Неужели где-то там, в этом длинном тоннеле и впрямь лежала, свернувшись кольцами, огромная змея?
   Ответа он не знал, но видел лицо Хоро, радостное и в то же время немного печальное, словно она погрузилась в воспоминания.
   - Она всего лишь сделала себе нору, - произнесла она, - а здешние жители начали ей поклоняться. Наверняка здесь и выспаться, как следует, было трудно.
   - Такое не очень приятно слышать торговцу, который, готовя своего преемника, выбрал для своей поездки путь, которым шли святые, - ответил Лоуренс.
   Пожав плечами, Хоро с улыбкой сказала:
   - Вам, людям, только себя надо винить за то, что вы такие странные существа: всегда ищете, кому бы поклоняться, как будто занятия лучше на свете нет, - тут улыбка Хоро стала ехидной. - Ты тоже желаешь мне поклоняться?
   Она ненавидела, когда ей поклонялись как богине, скорее всего, она шутила. Но, даже зная, что это шутка, Лоуренс не мог найти достойного ответа. Ибо когда Хоро гневалась, он зачастую невольно приносил ей жертвы, дабы умилостивить. Когда он вздохнул и отвёл взгляд, Хоро издала горловой смешок.
  
   []
  
   Затем она внезапно схватила Лоуренса за руку и - "ну, идём же!" - потащила вниз по склону. Глядя сбоку на её лицо, он увидел на нём не удовлетворение от того, что ей удалось его поддразнить, а, скорее, облегчение. Должно быть, когда она увидела, как поклоняются пещере Тойерре, вспомнила те времена, когда сама жила в деревне. А Лоуренса она дразнила, чтобы скрыть своё смущение от внезапно нахлынувшей печали.
   Хоро продолжала бежать, омываемая лунным светом. Он ничего не мог сделать, чтобы принести мир в её сердце. Всё, что он мог - быть рядом с ней, когда она печалится, и делать вид, что ничего не замечает, когда пытается скрыть смущение. Лоуренс невольно подумал, что он вообще ни на что не годен, и всё же Хоро не пыталась выпустить его руку. Пожалуй, лучше всего держаться от неё именно на таком расстоянии, подумал Лоуренс.
   Лучше всего держаться именно на таком расстоянии, с лёгким налетом одиночества, твердил он себе.
   Они добежали до подножия холма, где их ждали Эльза и Эван.
   - Ну, и как же мы сбежим? - спросил Эван, Лоуренс посмотрел на Хоро.
   - Сперва мы заглянем в Энберл, - ответила она.
   - А?
   - Один раз мы Энберл уже проезжали. Раз мы бежим тайно, надо хоть примерно узнать, куда идти.
   Эван кивнул.
   Хоро была явно недовольна тем, что сейчас произойдёт, она пнула несколько камешков и, вздохнув, отвернулась к реке.
   - Кое-что я должна прояснить заранее, - она вновь повернулась к держащимся за руки Эльзе и Эвану. - Если вы двое покажете свой страх, я вас закусаю до смерти.
   Лоуренс еле удержался от вопроса: "Это такая угроза?" Но Хоро и сама прекрасно знала, что её слова звучат как угроза. Она вела себя совсем как ребенок, который знает, что требует чего-то неразумного, но всё же не может не потребовать.
   Увидев, как Эльза с Эваном, ошеломлённые её грозным видом, напряжённо кивнули, она, как и ожидал Лоуренс, отвернулась и со смущённым видом произнесла:
   - Вы двое, на меня не смотрите. Ты!
   - Да, - отозвался Лоуренс.
   Откинув капюшон, Хоро скинула плащ, затем вещь за вещью передала ему всё, что было на ней надето.
   Даже смотреть на неё было холодно. Услышав звук снимаемой одежды, Эван не удержался и оглянулся. Впрочем, его поступок не повлёк за собой кары со стороны Хоро, ибо за него взялась Эльза. Лоуренс невольно посочувствовал Эвану.
   - Просто удивительно, почему в человеческом обличье так холодно.
   - Даже мне становится холодно, а ведь я всего лишь на тебя смотрю, - отозвался Лоуренс.
   - Пфф.
   Хоро разулась и протянула Лоуренсу башмаки. Напоследок она сняла с шеи мешочек с пшеницей. Купаясь в лунном свете, посреди засыпанного павшей листвой леса ярким зеркалом перед Лоуренсом лежала речка. А перед речкой стояла хрупкая дева-оборотень, обладательница очень тёплого хвоста и пары всеслышащих ушей.
   Если бы ему кто-то сказал, что эта картина - всего лишь предрассветный сон, он бы поверил.
   Изо рта Хоро вырвалась струйка белого тумана, она внезапно посмотрела на Лоуренса.
   - Желаешь услышать, как я тобой восхищаюсь? - пожав плечами, спросил он.
   Хоро улыбнулась, признав поражение. Лоуренс развернулся спиной. В ярких луах луны дева превратилась в волчицу.
   Мир не принадлежал одной лишь Церкви. Это утверждение было ближе к истине, чем два берега этой маленькой спокойной речушки друг к другу.
   - Всё же лучше моего меха ничего нет.
   Лоуренс обернулся на звук этого низкого, хриплого голоса. Его глаза встретили пару глаз ярких, как луна, но с красноватым отблеском.
   - Когда в следующий раз замёрзнешь, просто скажи, - отозвался он.
   Хоро приподняла верхнюю губу, обнажив длинный ряд острых зубов. Зрелище было устрашающим, но он уже достаточно хорошо понимал: это просто её улыбка. Дальше следовало выяснить, испугаются ли Эльза и Эван. Впрочем, уже взглянув на их спины, Хоро вздохнула:
   - Пфф, я с самого начала не очень-то надеялась. Забирайтесь быстрее. Если нас обнаружат, будут неприятности.
   Птичка, замеченная охотничьим псом, лишается силы и не может взлететь, даже завидев приближающегося человека. Лоуренсу пришлось зайти к Эльзе и Эвану спереди и показать в сторону волчицы подбородком - лишь тогда они, наконец, обернулись.
   Сам Лоуренс, впервые увидев истинное обличье Хоро, был напуган настолько, что его едва удержали ноги. Увидев, что Эльза и Эван не лишились чувств тут же, на месте, Лоуренс мысленно похвалил их.
   Эльза с Эваном не вскрикнули, не обратились в бегство, они медленно повернулись и посмотрели на Хоро.
   - Это всё предрассветный сон, помните? - складывая одежду, произнёс Лоуренс, обращаясь к обоим, но глядя на Эльзу.
   - Значит, Отец Фрэнсис говорил правду, - тихонько прошептал Эван.
   Хоро показала зубы в улыбке.
   - Ну хорошо, забираемся теперь, - поторопил Лоуренс.
   Снова устало вздохнув, Хоро легла на землю. Они взобрались ей на спину: Лоуренс первым, за ним Эльза и, наконец, Эван, все уцепились за её жёсткую шерсть.
   - Если кто-то из вас свалится у меня со спины, дальше я его понесу в пасти. Будьте готовы, - Хоро, должно быть, произносила это всякий раз, когда позволяла людям взбираться ей на спину. Эльза с Эваном вцепились в шерсть сильнее прежнего. Лоуренс услышал вырвавшийся из глотки Хоро смешок.
   - Ну, вперёд.
   Пустившись вскачь, Хоро стала, наконец, истинной волчицей.
  

***

  
   Мчаться на спине Хоро было почти так же холодно, как прыгнуть в ледяную воду. Ноги её были невероятно быстры. Обогнув деревню по широкой дуге, она стремительно миновала холм и двинулась в сторону Энберла. Через мгновение ока она очутилась у той самой дороги, по которой совсем недавно вместе с Лоуренсом ехала на повозке.
   То, что испытывали Эльза и Эван, трудно даже было назвать "страхом". Обоих била жестокая дрожь, они, наверно, и сами не смогли бы сказать, от холода или от ужаса.
   Путь, которым мчалась Хоро, нельзя было назвать дорогой, сидевших на ней то вжимало в её спину, то подбрасывало, так что они едва не летели. Расслабиться нельзя было ни на мгновение, иначе падение было неминуемо. Лоуренс цеплялся за шерсть на спине Хоро изо всех сил и мог лишь молиться в душе, чтобы сидящие позади Эльза с Эваном не сорвались.
   Они неслись достаточно долго, чтобы в глазах у всех начало туманиться, но в конце концов, Хоро замедлила бег, а затем с глухим шумом плюхнулась на землю.
   Нас обнаружили? Спросить Хоро никто не решался.
   Меньше всех устала она сама, хоть и несла на спине остальных. Лоуренс задеревенел и был не в силах выпустить из рук шерсть, за которую держался, лишь слышал шелест её хвоста по траве.
   Хоро не просила никого слезть. Понимала, что все трое не могут шевельнуться. Должно быть, она остановилась, потому что почуяла: ещё немного - и кто-то из них не выдержит.
   - Далеко мы сейчас? - наконец смог спросить Лоуренс.
   - Полпути.
   - Может, передохнем немного, или?..
   Заслышав вопрос, Эльза и Эван, без сил распростёршиеся на спине волчьей, одновременно дёрнулись. Конечно, Хоро тоже это почувствовала.
   - Наше бегство будет бессмысленным, если вы все умрёте, поэтому давайте отдохнём до утра. В конце концов, мы уже достаточно далеко, на лошади сюда скакать придётся долго. Пока что здесь безопасно.
   Известие о бегстве не могло быть доставлено со скоростью больше, чем у лошади. Пока известие их не нагнало, можно было отдыхать, ни о чём не тревожась. Когда Лоуренс услышал последние слова Хоро, по его телу прошлась волна усталости.
   - Не вздумайте спать у меня на спине. Слезьте сначала, потом спите.
   В голосе Хоро сквозило недовольство. Лоуренс и Эван с трудом сползли на землю, Эльза была вовсе без сил, её спустили на руках. Лоуренс охотно развёл бы костер, чтобы согреться, но место, где они остановились, располагалось на небольшом лесистом холме у самой дороги между Терео и Энберлом. Если сидеть тихо, их едва ли обнаружат, но стоит разжечь костёр, риск быть замеченными резко возрастёт.
   Впрочем, можно было обойтись и без костра. В конце концов, совсем рядом лежала огромная меховая грелка.
   - И почему у меня внезапно появилось ощущение, что я чья-то мать?
   Голос достиг привалившегося к животу волчицы Лоуренса прямо изнутри неё. Эльза с Эваном тоже прижались к Хоро и накрылись одеялами, прихваченными из церкви, сверху Хоро укрыла всех хвостом.
   Лоуренс тотчас отправился в страну сновидений, даже не успев понять, успел ли он улыбнуться словам Хоро. Всё-таки сидеть, закутавшись в этот мех, было невероятно тепло.
  

***

  
   Торговцы обладают талантом уметь засыпать где угодно и когда угодно. Сейчас, однако, стоило Хоро слегка дёрнуться, и Лоуренс тотчас проснулся. Небо уже светлело, всё вокруг заволокло утренним туманом. Похоже, как раз сейчас в городах открывались рынки. Лоуренс осторожно встал, стараясь не разбудить Эльзу и Эвана, которые спали, прижавшись друг к другу, рядом с ним. Он медленно расслабил всё тело, казавшееся совсем лёгким. Затем с наслаждением потянулся и, шумно выдохнув, резко опустил руки. В голове его уже строились планы на будущее.
   В какой бы город они ни направились, просто оставить там Эльзу с Эваном, предоставить их собственной судьбе было нельзя. Единственное, что сейчас можно было сделать, это вернуться в Кумерсон, объяснить происходящее в отделении гильдии и заручиться её поддержкой, а потом, пользуясь связями гильдии, вступить в переговоры с Энберлом и Терео. Затем следовало забрать деньги, оставленные на хранение, и отправиться в Реноз.
   Вот и весь план.
   Тут Лоуренс, наконец, осознал, что Хоро смотрит на него.
   Она выглядела громадной, даже лёжа на земле, но больше не вызывала у Лоуренса ужаса, впрочем, ощущение нереальности происходящего ещё оставалось. Глаза смотрели на него в упор, она походила сейчас на куклу, искусно вылепленную каким-то богом-шутником. Почти сразу Хоро отвернулась.
   - Что такое? - спросил он, подходя ближе, опавшая листва зашуршала под ногами. Хоро вновь устремила на него меланхоличный взгляд, затем вытянула шею вперёд.
   Он понял, что она вовсе не просит его почесать под челюстью, подобно избалованному ребёнку. Видимо, в том направлении что-то происходило. А там пролегала дорога между Энбером и Терео. Лоуренс догадался мгновенно.
   - Сходить посмотреть будет не очень рискованно, как ты думаешь?
   Хоро зевнула во всю свою пасть, положила голову на передние лапы и дёрнула ушами. Лоуренс принял это как "да", но, даже зная, что опасности нет, он опустился на землю и пополз туда, в сторону холма на четвереньках, медленно и тихо. Конечно, Лоуренс знал, что за люди могут идти по дороге в такой час.
   Добравшись до вершины, он пригнулся ещё ниже и осторожно посмотрел на дорогу. Сначала он ничего не видел, только со стороны Энберла доносился неясный шум. Вскоре в утреннем тумане проявились размытые силуэты маленькой процессии.
   Видимо, это и были те, кто вёз зерно обратно в Терео. Это означало, что Энберл уже сообщил свою волю Терео. И селяне, скорее всего, уже вломились в церковь. Грозит ли опасность Ииме, поддержавшей их и даже помогшей бежать?
   Вспоминая внушительный вид Иимы, Лоуренс полагал, что её жизни едва ли что-то угрожает, но беспокойство его грызло. А для них путь в Терео был теперь закрыт.
   Позади раздался шорох шагов. Лоуренс обернулся - это был Эван.
   - Как она?
   Эван кивнул, потом, пригнувшись, подобрался ближе и посмотрел на дорогу.
   - Это... из Энберла?
   - Скорее всего.
   - Вот как...
   У Эвана было странное выражение лица, словно он был готов прямо сейчас броситься вперёд, окажись только оружие в руке его, и одновременно он чувствовал облегчение от того, что в отдалении от тех на дороге.
   Лоуренс перевёл взгляд на Хоро. Та по-прежнему спала, распростёршись на земле, Эльза всё так же полулежала, привалившись к её животу. Она, похоже, не спала, но была в непонятном состоянии.
   - Госпоже Эльзе... нехорошо? - спросил Лоуренс.
   Она совсем недавно лишилась чувств, а потом ещё неслась на спине Хоро большую часть ночи. Когда Лоуренс обдумывал, что делать дальше, состояние Эльзы тревожило его больше всего.
   - Не знаю... выглядит она, по-моему, нормально, но всё время в каких-то размышлениях.
   - В размышлениях?
   Эван кивнул.
   Судя по ответу, Эльза не сказала ему, о чём думала. Она неожиданно для себя оказалась втянута в историю, ей пришлось оставить свою деревню, тут любой растеряется и погрузится в размышления.
   Эван повернулся к Эльзе. Лоуренс смотрел на него сбоку, на лице мельника он заметил выражение верного пса, желающего лишь одного - быть рядом с ней. Тем не менее, он понимал, что сейчас лучше всего дать Эльзе немного побыть одной. Словно подавляя свой порыв, Эван вновь перевёл взгляд на уже заметно приблизившуюся процессию Энберла.
   - Похоже, там много народу, - заметил он.
   - Должно быть, они хотят вернуть сразу всё купленное зерно. Длинные штуки у людей вокруг повозок... кажется, копья.
   Копья захватили, наверное, на случай неповиновении жителей деревни. Впрочем, вооружённая охрана сама по себе придавала процессии очень зловещий вид.
   - Господин Лоуренс.
   - Хмм?
   - Можем ли мы попросить твою... эээ... богиню, которая нас несла?
   Несмотря на то, что Эван понизил голос, Хоро, конечно, расслышала всё четко и ясно. Тем не менее, она сделала вид, что не слышит.
   - О чём ты хочешь её попросить? - ответил вопросом Лоуренс.
   - Убить их всех.
   Попав в беду, люди всегда хотели положиться на богов. И просили они у богов порой совершенно нелепые вещи.
   - Если бы она согласилась с твоей просьбой, твоё желание исполнилось бы мгновенно. Однако если такое случится, Энберл просто-напросто пошлёт целую армию. Мы не сможем расправляться с их армиями всё время, - ответил Лоуренс.
   Словно предчувствуя такой ответ с самого начала, Эван кивнул.
   - Конечно.
   Процессия подошла уже совсем близко к тому месту, где укрывались Лоуренс с Эваном. Пригнувшись ниже, они продолжали следить.
   - Но что с нами будет дальше? - спросил Эван.
   - Сначала я хочу попасть в город Кумерсон. Когда нам удастся туда добраться, по крайней мере, наши жизни будут вне опасности. Ну а о том, что дальше, у нас будет время подумать после того, как мы туда доберёмся.
   - Понятно...
   - А пока ты можешь обдумать, чего именно тебе хочется. Сейчас нами распоряжается сама Судьба. Я постараюсь помочь тебе, чем только смогу.
   Улыбнувшись и прикрыв глаза, Эван пробормотал: "Спасибо".
   Процессия, несущая Терео разорение, шумно текла мимо них, нарушая покой туманного утра. Состояла она из полутора десятков запряжённых лошадьми повозок, окружённых примерно двадцатью копейщиками.
   Но больше всего внимание Лоуренса привлёк хвост процессии. На лошади, запряжённой в последнюю повозку, красовался наголовник, а с боков свисали полосы ткани, защищающие от грязи. Это значило, что в повозке ехал высокопоставленный служитель Церкви. Вокруг повозки шагали четыре стража со щитами, а сзади шло ещё несколько церковников в дорожном платье.
   - Вот, значит, какие дела, - пробормотал Лоуренс.
   В зерно из Терео был подмешан Ридлев огонь, из-за чего в Энберле умер человек. Но если изначально Ридлева огня в зерне Терео не было, в деревне не могло быть и жертв отравления. Похоже, Энберл собирался это использовать. Энберл мог заявить, что Терео находится под защитой демонов, поэтому там никто не умер, они объявят жителей Терео еретиками.
   - Идём к нашим, - произнёс Лоуренс. Эван, должно быть, что-то почувствовал и молча кивнул.
   Лоуренс вернулся к Хоро. Вопросительного взгляда Эльзы он предпочёл не заметить. Он знал, о чём бы ни спросила Эльза, всё, что он мог ответить, - положение Терео безнадежно.
   - Давайте пройдём ещё немного, а потом позавтракаем.
   Эльза опустила взгляд, словно всё поняла. Затем молча отодвинулась от Хоро и встала. Следом вскочила и волчица. Эван с Лоуренсом подобрали вещи, и все двинулись вперёд, Хоро - впереди.
   Опавшая листва зашелестела под ногами.
   Вдруг Эван оглянулся и остановился, затем Лоуренс. Сделав ещё несколько шагов, Хоро села на землю. Назад она не глядела.
   - Эльза? - позвал Эван.
   Она стояла недвижимо, кутаясь в одеяло. На них она не смотрела, а смотрела себе под ноги.
   Переглянувшись с Лоуренсом, Эван чуть заметно кивнул и пошёл к Эльзе. И тут она заговорила:
   - Хоро... - обратилась она вовсе не к Эвану. - Ты... вправду богиня?
   Взмахнув хвостом, Хоро поднялась на ноги и развернулась.
   - Я Хоро, Мудрая волчица из Йойтсу. Однако очень долгое время меня называли богиней, - ответила она, вновь усевшись и обратив взор на Эльзу.
   Ответ Хоро оказался для Лоуренса неожиданным. Она смотрела на Эльзу очень серьёзно и в то же время с какой-то нежностью.
   - Я живу в пшенице, и я могу обретать форму волчицы. Люди почитают меня как богиню, дающую богатый урожай, и я вправду могу делать то, чего они от меня ожидают.
   Хоро, похоже, что-то поняла, глядя на Эльзу. Та ухватила край одеяла, перекинутого через плечо, и притянула к груди. Волчица прочла, как в раскрытой книге, всё, что творилось в её сердце - под руками и одеялом. Иначе она ни за что не стала бы говорить о себе как о богине.
   - Богатый урожай? Это значит, ты и Тойерре?..
   - Разве ответ на этот вопрос уже не лежит в твоём сердце?
   Хоро чуть обнажила зубы - видимо, это была смущённая улыбка. Эльза слегка пожала плечами, затем кивнула:
   - Тойерре - это Тойерре, а ты - это ты.
   Хоро вздохнула - вздох больше походил на смешок, - и листья из-под её ног затанцевали в воздухе. Янтарные глаза светились такой нежностью, какой Лоуренс у неё никогда прежде не видел. Если бы боги вправду существовали в этом мире, они были бы как эта, нынешняя Хоро, и вызывали бы не страх, но благоговение.
   Эльза подняла голову. Затем, глядя Хоро в глаза, она произнесла:
   - Если так, то...
   - Вопрос, который ты хочешь задать... - перебила Хоро. Её хвост прошелестел по листьям. Эльза смолкла, однако взгляда от волчицы не отвела. - Следует обращать не ко мне.
   Лицо Эльзы исказилось, по щеке скатилось несколько слезинок. Это стало для Эвана сигналом, он бросился вперёд и обнял её за плечи. Однако, упрямо кивнув: "я в порядке", она отстранилась, несколько раз шмыгнула носом, сделала глубокий вдох и вновь заговорила.
   - Я наследница Отца Фрэнсиса. Теперь я могу сказать это громко и гордо.
   - Вот как?
   Эльза мягко улыбнулась беззаботной улыбкой человека, отбросившего всё, что его тяготило. Похоже, она поняла, наконец, зачем Отец Фрэнсис собирал легенды о языческих божествах.
   Нет - поняла она, наверное, давно. Ещё тогда, когда Отец Фрэнсис рассказал ей о подвале. Просто она до сих пор упрямо отказывалась увидеть истину. Иима была абсолютно права. Мир огромен, а в сердцах селян для него нет места. Эльза осознала, наконец, всю огромность мира.
   - Я возвращаюсь в деревню.
   - Что?.. - еле выдавил Эван. Он собирался было сказать что-то ещё, но Эльза сняла одеяло, в которое куталась, и сунула ему в руки. - Приношу извинения, господин Лоуренс.
   Лоуренс был не вполне уверен, за что она просила прощения, но чувствовал, что извинение в их нынешнем положении было уместно. И молча кивнул. Однако Эван не желал безропотно мириться с таким решением.
   - Что ты будешь делать, вернёшься в деревню? Даже если и вернёшься, деревня уже...
   - И всё равно я должна вернуться.
   - Почему!
   Эван снова стал приближаться, но Эльза не съёжилась, не попыталась его оттолкнуть. Когда мельник уже почти навис над ней, она ответила:
   - Я глава церкви этой деревни. Я не могу оставить жителей.
   У Эвана был вид, словно он получил удар тяжелее удара кулаком в лицо. Он отдёрнулся и отступил на шаг.
   - Эван, стань, пожалуйста, хорошим торговцем, ладно?
   И Эльза с силой оттолкнула Эвана и кинулась прочь. С той скоростью, с какой может бежать женщина даже без остановок и отдыха, до Терео она доберётся не раньше вечера. Лоуренс даже не хотел думать, с чем она столкнётся дома.
   - Г... господин Лоуренс...
   Эван смотрел совершенно потеряно, словно готов был в любой момент разрыдаться. Последние слова Эльзы тронули Лоуренса до глубины души.
   - Госпожа Эльза сказала, что надеется, что из тебя выйдет хороший торговец.
   - Ты!..
   Теперь лицо Эвана дышало яростью, он чуть не набросился на Лоуренса. Тот, однако, ответил спокойным тоном:
   - Торговец должен уметь оценивать свои приобретения и потери с холодной головой. Ты к этому способен?
   Эван выглядел как ребёнок, впервые увидевший наваждение. Он застыл на месте с ошеломлённым видом.
   - Эльза, конечно, кажется сильной, и идти к своей цели она умеет, как никто другой, но это всё вовсе не значит, что ей никогда не страшно, что она всегда во всём уверена.
   Пожав плечами, Лоуренс повторил:
   - Торговец должен уметь оценивать свои приобретения и потери с холодной головой. Ты ведь хочешь стать торговцем, верно?
   Эван изо всех сил стиснул зубы, зажмурился и сжал кулаки. Затем он внезапно бросил вещи, повернулся и умчался прочь.
   Людей охватывает тоска по родине, потому что там живут те, кого они любят.
   Подобрав вещи, Лоуренс стряхнул с них налипшие листья. Почувствовав, что кто-то подходит сзади, он развернулся со словами: "Ну а теперь...", но не успел закончить. Его, словно сухое дерево, швырнула на землю огромная лапа.
   - Я была неправа?
   Передняя лапа Хоро придавила грудь Лоуренса, два толстых, острых когтя другой лапы со скрежетом впились в землю совсем рядом с его головой.
   - Я была неправа?
   Горящие красным огнём глаза Хоро смотрели в упор, она опустила голову так, что её острые зубы едва не касались лица Лоуренса. Он ощутил, как его спина медленно вдавливается в мягкую землю. Если она нажмёт чуточку сильнее, из него выйдет лепёшка. Тем не менее, ему удалось выдавить несколько слов:
   - Кто... кто может судить, права ты или нет?
   Хоро покачала своей огромной головой.
   - Я не могу судить, совсем не могу. Но я... я...
   - За собственную родину человек должен драться изо всех сил, даже если чувствует, что это безнадёжно... он ухватился обеими руками за лапу Хоро и закончил, - ...по крайней мере, они не будут ни о чём жалеть.
   Лоуренс видел, как тело волчицы увеличивается в размерах. Сейчас его раздавят.
   В тот миг, когда его разум уже тонул в море страха, нависшая над ним Хоро исчезла. Если бы сейчас кто-то сказал ему, что всё это лишь привиделось, он бы не усомнился.
   Хрупкая фигурка Хоро сидела на Лоуренсе, её тонкая рука держала его за горло.
   - Мои лапы способны легко сокрушать камни. Будь там сотни, тысячи людей, они против меня ничто.
   - Это я только что ощутил собственными костями, - просипел Лоуренс.
   - Никто в Йойтсу не мог сравниться со мной, будь то человек, волк, олень или кабан, - продолжила Хоро, глядя на него сверху вниз и не отпуская его горло.
   - А медведь?
   - Смогла бы я победить Медведя Лунобивца?
   Она не плакала - видимо, потому что сейчас её одолевал больше гнев, чем печаль. Именно поэтому Лоуренс не стал искать слов утешения.
   - Не думаю, сказал он.
   Хоро убрала правую руку от горла Лоуренса.
   - Но всё-таки я должна была драться до конца. И тогда легенда о Йойтсу в книгах Отца Фрэнсиса была бы страницы на три длиннее.
   Рука Хоро бессильно ударила Лоуренса в грудь.
   - Ты не знаешь, правильно это или нет. Но в любом случае это всего лишь предположение. Или я ошибаюсь?
   - Не ошибаешься, - и кулачок вновь стукнул Лоуренса в грудь.
   - Если бы, покинув Йойтсу, ты сразу же услышала о Медведе Лунобивце, я уверен, ты поспешила бы назад. Однако всё пошло совсем по другому пути. Мы не знаем, когда после твоего ухода всё случилось, но мы знаем, что Йойтсу был разрушен, когда ты была бессильна что-либо сделать, - произнёс Лоуренс.
   Хоро разглядела то, что творилось в сердце Эльзы. Должна ли она оставить свою деревню? Или должна отчаянно сражаться, даже если селяне относятся к ней как к чужой, даже если спасти деревню нельзя? - вот в чём дилемма Эльзы.
   У Хоро не было даже такой дилеммы, когда она узнала истину, всё давно было кончено.
   Что в таком случае должна была думать Хоро, глядя, как Эльза в растерянности пытается понять, что делать? Конечно, она должна была желать, чтобы Эльза сделала выбор, о котором не стала бы потом жалеть. Но это привело к тому, что Хоро со всей болезненной ясностью увидела путь, который сама она не имела возможности выбрать.
   Когда Эльза сказала "я не могу оставить жителей", в ушах Хоро это прозвучало укором, пробившимся сквозь время. И поэтому Лоуренс в том же месте и в то же время укорил её сам:
   - То, что ты не плачешь, означает, что ты в глубине души понимаешь, какими глупостями ты сейчас себя изводишь.
   - Это!.. - выкрикнула Хоро, обнажив клыки, её янтарные глаза пылали гневом.
   Он, однако, не пытался её спихнуть с себя, выражение лица его не изменилось. Он лишь стёр рукой с лица грязь и листья, которые налипли, когда Хоро его толкнула.
   - Это... я и сама прекрасно знаю.
   Лоуренс облегчённо вздохнул и, опершись о землю локтями, приподнял голову. Она, продолжая сидеть на нём, конечно, заметила это, но она избегала его взгляда, словно ребёнок, которого отчитали. Вместо этого она неловко подвинулась и, сведя ноги вместе, устроилась на его правом колене. Затем протянула руку, чтобы помочь Лоуренсу подняться.
   Ухватившись за руку Хоро, он рывком сел, выдернув себя из земли. Затем снова вздохнул, на этот раз устало.
   - Если Эльза и Эван вернутся обратно, как ты им объяснишь? - спросил он.
   Обнажённая Хоро отвернулась от Лоуренса.
   - Как объясню что?
   - Убийство.
   Она выглядела на редкость смущённо, но всё же, наморщив нос, ответила:
   - Если бы я была человеческой женщиной, даже если бы я тебя убила, ты бы не жаловался.
   - Если бы я был убит, естественно, я и рта не смог бы раскрыть, чтобы пожаловаться. Итак...
   Хоро было очень холодно, ему захотелось её обнять покрепче. Подняв глаза на него, она ждала, что он скажет дальше.
   - Что ты теперь собираешься делать? - поинтересовался Лоуренс.
   - Это я хотела у тебя спросить.
   Мгновенный ответ застал врасплох, он чуть откинулся назад. Даже сейчас Хоро оставалась Хоро. Что бы ни происходило, поводья оставались в её руках. В отместку за то, что она натянула поводья, Лоуренс крепко обнял её и прошептал ей на ухо: "ну погоди же". Чуть шевельнувшись в объятьях, Хоро спросила:
   - Мы можем придумать что-нибудь, чтобы их спасти?.. Йойтсу мы уже ничем не поможем. А у этой деревни ещё есть какая-то надежда.
   - Я всего лишь простой странствующий торговец.
   Раздался звук шелеста хвоста по листве.
   - Зато я - не простая волчица.
   Этими словами Хоро хотела сказать, что готова сделать всё, что в её силах. Но даже при этом - можно ли найти выход? В конце концов, не могла же она просто закусать до смерти всякого, кого сочтёт помехой.
   - Вся проблема в отравленном зерне, так? Если оно подмешано к обычному, я могу это почувствовать, - заявила она.
   - Я уже думал про такую возможность. Но вряд ли нам это что-то даст, - ответил Лоуренс.
   - Ну да, других-то не убедишь, хех...
   - Если только не произойдёт чудо.
   Сказав это, Лоуренс тут же повторил вновь.
   - Если не произойдёт чудо?
   - Что такое?
   Глаза Лоуренса задвигались влево-вправо с умопомрачительной скоростью, он изо всех сил пытался связать разрозненные мысли, мелькающие в голове. Он уже обдумывал, нельзя ли с помощью Хоро отличить отравленное зерно от нормального. Но трудно придумать, как убедить других. Однако он смутно припоминал, что когда-то слышал что-то подобное.
   Но что?
   В голове Лоуренса одно за другим проскакивали воспоминания. Потом он увидел церковь и Эльзу в ней.
   - Вот именно, чудо, - наконец произнёс он.
   - А?
   - Как ты думаешь, каким образом Церковь притягивает новых верующих?
   Хоро, явно недовольная, что на неё смотрят свысока, ответила неохотно:
   - Показывает чудеса?
   - Точно. Однако внутри большинства чудес есть секреты, как внутри каждого плода есть семя.
   Уши Хоро стремительно дёрнулись.
   - Если это должно быть что-то, что можно увидеть, это должно быть... ты! где моя пшеница?
   Лоуренс указал на свёрток с вещами, который уронил, когда Хоро сбила его с ног.
   - Протяни руку и дай мне мешочек.
   Она явно не собиралась слезать с колена Лоуренса. Решив, что жаловаться бессмысленно, он покорно изогнулся и, вытянув руку и подтянув свёрток поближе, достал мешочек с пшеницей, в которой обитала Хоро.
   - Держи.
   - Мм. Распахни глаза пошире и смотри внимательно.
   Она взяла одно зёрнышко и положила на ладонь. Затем она сделала медленный, глубокий вдох.
   - Вот!
   Зерно на глазах у Лоуренса задрожало и треснуло пополам, из зерна вырвались зелёный побег и белый корешок, стебель устремился к небу с невероятной скоростью. Вскоре из зерна торчал настоящий стебель пшеницы с колосом, быстро темневшим, а зелёный стебель высох в бурую соломину.
   Всё произошло за невероятно короткое время.
   - Вот почти всё, что я могу сделать, и я не могу вырастить слишком много сразу. Кроме того... - взяв колос, Хоро пощекотала его кончиком нос Лоуренса, - у этого колоса тоже внутри семена.
   - Даже если бы я захотел рассмеяться, сейчас это мне было бы неудобно.
   Хоро сунула пшеницу ему в руку и недовольно сказала:
   - Что, этого недостаточно? Если это что-то, что может видеть глаз, то вместе с моим изначальным волчьим обликом это должно решить всё.
   - Да нет, этого достаточно.
   Взяв стебель, Лоуренс продолжил:
   - Остаётся только узнать, согласится ли Эльза на такой план. И ещё...
   - Есть что-то ещё?
   Он кивнул.
   - Однако... Когда придёт время, придётся применить моё искусство торговца. Ну, не думаю, что это будет проблемой.
   Даже когда удастся выяснить и убедить селян, какое из возвращённого зерна ядовитое, а какое нет, даже тогда Терео ещё не будет в безопасности. По оценке Сему, деревне не хватало примерно семидесяти монет Лима. Как-то деревня должна будет найти эти деньги, иначе станет лёгкой добычей Энберла.
   Ведь если Энберл с самого начала отравил зерно ради власти над Терео, то, даже признав чудо настоящим и поверив в отделение хорошего зерна от отравленного, они всё равно не согласятся взять зерно обратно.
   Значит, надо найти способ обменять возвращённое зерно на деньги. Тогда настанет пора потрудиться торговцу. А Лоуренс и был торговцем.
   - Хорошо, тогда возвращаемся, - произнёс он.
   - Мм, а то я уже замёрзла до полусмерти.
   Ухмыльнувшись, Хоро встала, с шелестом метнулся в воздухе хвост, закрыв Лоуренсу глаза, и в мгновение ока она вновь приняла облик волчицы.
   - Ты, кажется, разочарован? - произнесла пасть, острозубо улыбаясь.
   Лоуренс пожал плечами.
   - Ну, ты-то явно счастлива.
   Эльзу с Эваном они нагнали почти мгновенно. Вскоре после полудня они вместе вернулись в Терео.
  

***

  
   Как ни странно, Эльза приняла предложение сразу. Скорее всего, в глубине души она сознавала, что одна решимость плана действий - ничто. Но Эльза из позавчерашнего дня так рассуждать бы не могла.
   - Однако, даже если я сделаю всё это, я всё равно буду верить в Господа. Господь, что в моём сердце, главенствует над всеми прочими богами, именно он создал наш мир.
   Совсем немного времени прошло с момента, когда она увидела Хоро в истинном обличье, но уже была способна произнести эти слова перед огромной волчицей, да ещё так решительно. Стоя перед той, что может перекусить её надвое, едва шевельнув челюстями, или разорвать на части движением лапы, Эльза не показала ни тени страха. Обнажив длинный ряд острых зубов, Хоро молча смотрела на Эльзу. Шли секунды.
   Эван глотнул, явно нервничая.
   Хоро, однако, прекрасно знала, насколько огромен мир. Знала и то, что мир не вращается вокруг неё. В конце концов, она спрятала зубы и, фыркнув, отвернула голову.
   - Теперь мы должны решить, как и с помощью чего мы устроим селянам наше представление.
   - У тебя уже есть идеи?
   Хоро взяла на себя наблюдение за окрестностями, остальные стали обсуждать план действий, устроившись на вершине холма близ Терео, недалеко от водяной мельницы Эвана.
   - Самый большой доход можно получить, если покупать по низшей возможной цене. Это справедливо для любого товара, - проговорил Лоуренс.
   - Ты имеешь в виду - когда деревню загонят в угол?
   Лоуренс кивнул, и Эван продолжил:
   - Судя по тому, что мы видели утром, сюда приехал и епископ Ван.
   - Ещё и епископ Ван...
   Появление епископа Вана означало, что Энберл собирался не только загнать Терео в долговую кабалу, но и давить со стороны Церкви. До сегодняшнего утра появление епископа сделало бы и без того тяжёлое положение Терео безнадёжным во всём, теперь, однако, его присутствие можно попытаться использовать, чтобы исправить ситуацию.
   Точнее, всё может пройти лучше ожидаемого именно благодаря присутствию главы церкви Энберла. Ведь когда дело дойдёт до явления чуда, никто не годится на роль свидетеля лучше самого епископа Вана.
   - Наверняка посланцы Энберла, готовясь, не очень много думали об аргументах и вообще не собирались что-то обсуждать, - заметил Лоуренс. - Они даже взяли с собой стражей-копьеносцев, то есть о нормальных переговорах они и не помышляли. И старейшина Сему вряд ли захочет, чтобы жители Терео взялись за оружие.
   - Да и, кроме того, здешним на такое смелости не хватит.
   Уничижительное замечание Эвана едва ли было далеко от истины. Раз так, идеальный момент для появления в деревне Лоуренса и остальных был очевиден.
   - Значит, нам надо будет дождаться, когда старейшина Сему сдастся, и тогда выйти, да?
   - Чудо будем показывать так, как я сказал минуту назад, - напомнил Лоуренс.
   Кивнув, Эльза обратила взор к мельнику.
   - Эван, с тобой всё будет в порядке?
   Она имела в виду задачу, возложенную на него. Его часть плана была самая опасная, она должна будет определить выбор между жизнью и смертью. Для выполнения задачи ему придётся всецело довериться Хоро. Подняв глаза на волчицу, он произнёс:
   - В чём проблема? Если я отравлюсь, ты просто убьёшь меня раньше, чем кто-то поймёт, что я умер от яда.
   Кончики пальцев Эвана чуть дрожали. Хоро, конечно, знала, что он говорил это, чтобы похрабриться перед Эльзой, но такое поведение ей явно было по душе.
   - Я проглочу тебя аккуратно, одним глотком, ты и почувствовать ничего не успеешь, - с довольным видом заверила она.
   - Так, ну а после свершения чуда мы оставляем тебя, господин Лоуренс, вести все денежные переговоры, да?
   - Лучше всего было бы, конечно, если бы Энберл забрал обратно всё зерно. Ну, как бы там ни было, предоставьте всё мне, - ответил Лоуренс.
   Кивнув, Эльза сложила руки перед грудью и произнесла:
   - Да благословит нас Господь.
   В следующее мгновение Хоро мягким голосом сказала:
   - Они пришли.
   Все четверо переглянулись.

Глава 6

  
   В Терео одна за другой въехали шестнадцать повозок. В каждой лежало по три-четыре больших мешка.
   Повозки сопровождали двадцать три копейщика. Несколько стражей были при щитах, шлемах и наручах, из-за этого вся компания напоминала отряд пехоты, сопровождающий рыцарей.
   Четверо церковников шло пешком. Сколько сидело в крытой повозке, неизвестно, но, по словам Эльзы, там должны были ехать епископ Ван и его ближайшие приближённые - священники рангом ниже.
   Ещё в составе процессии был очень толстый мужчина-торговец. Увидев его, Лоуренс тихо охнул. Говорили, что самым богатым торговцем мукой в Энберле был Риендо. Потому никто бы не удивился, если бы это он купил всё выращенное в Терео зерно. И обвинение "человек, который умер, поев хлеба, купил муку в этой лавке" выглядело очень убедительным. Если главной фигурой действительно был Риендо, то он, может, специально не стал покупать пшеницу у Лоуренса, когда тот навестил его лавку в Энберле. Вероятно, именно тогда Риендо решил, что пришло время действовать.
   Пословица гласит: один неверный шаг может довести человека до отчаяния. И никто не знает, где лежит, прячась до поры, людская злоба.
   Лоуренс медленно вздохнул. Лёжа на вершине холма, он смотрел, как процессия входит в деревню. Хоро в это время вернулась в человеческое обличье и быстро оделась. Затем вчетвером они обогнули холм и направились к пещере Тойерре. Могло быть так, что Иима закрыла и заперла вход в подвал, или вход она закрыла, но не заперла. Они надеялись на второе.
   - Это, видимо, и есть то, что вы, люди, называете божественным покровительством, - ухмыльнулась Хоро.
   Им повезло.
   - Внутри какое-нибудь движение слышишь?
   - Нет, здесь никого нет.
   Поскольку Эльза и Эван сбежали, церковь стала селянам безразлична, неудивительно, что она была пуста. Лоуренс головой и плечами нажал на постамент, сверху донёсся грохот упавшей статуи. Его пробрало холодом с головы до ног, однако других звуков сверху не донеслось. Поэтому он двинул постамент ещё раз, а потом Эван вылез через щель, поднял постамент, освободив вход.
   - Теперь... хмм, приготовьте серп и чашу.
   Лоуренс имел в виду то, что понадобится в представлении. Эльза кивнула и поспешила прочь, Эван увязался за ней. Лоуренс с мягкой улыбкой обратился к Хоро, подошедшей в подвале к лестнице:
   - Если всё пройдёт хорошо, ты сможешь читать, сколько твоей душе угодно.
   Хоро с покорным видом взобралась по каменным ступеням.
   - Итак, что происходит снаружи? - спросила она, выбравшись из подвала.
   - К счастью, деревянные ставни не сломаны. Так что мы сможем всё увидеть.
   Иима, похоже, отперла входную дверь, когда прикрыла подвал. Неповреждённый брус, запиравший дверь, подпирал стену у входа.
   Выглянув в щель между ставнями, Лоуренс увидел, что повозки с зерном уже въехали на главную площадь. На огромном камне в центре площади стояли старейшина Сему и ещё несколько человек от деревни, а напротив них - мужчина средних лет, облачённый в богатое церковное одеяние - епископ Ван - и торговец мукой Риендо.
   - Господин Лоуренс.
   К окну тихо и медленно подошли Эльза и Эван. В одной руке Эльза держала чашу, про которую, как ни всматривайся, не скажешь, что она из чистого серебра, в другой - ржавый серп. Да, чем старее и потрёпаннее выглядят вещи, необходимые для чуда, тем лучше.
   - Ну что ж, теперь нам остается только дождаться подходящего момента, - сказал Лоуренс.
   Эльза и Эван вместе кивнули.
   Лоуренс краем глаза увидел, как старейшина Сему отчаянно жестикулирует, пытаясь что-то объяснить епископу Вану, но его слуха не хватало, чтобы разобрать слова. Время от времени Сему указывал рукой на церковь, и всякий раз все жители, собравшиеся на площади, и все стоящие на камне разом поворачивали головы к церкви, заставляя Лоуренса нервничать. Однако никто к церкви не шли, уверенные, что внутри пусто.
   Епископ Ван отвечал спокойно, время от времени обращаясь за советом к пожилому священнику, с исполненным достоинства видом стоящему рядом. Возможно, для епископа Вана мнение Сему и жителей деревни было не более весомо, чем жужжание мухи. Епископ достал несколько листов пергамента, и старейшина Сему тут же потерял дар речи.
   - Ты слышишь, о чём они говорят? - спросил Лоуренс.
   - Те, кто приехал, требуют денег.
   В этот момент раздался рёв толпы, Лоуренс увидел, как кто-то из селян мчится вперёд, но один из копейщиков его тут же задержал. Ещё несколько жителей кинулось на помощь, и их тоже остановили. Хоть стражи-копейщики и не были облачены в форму, изображая из себя солдат, какая-то выучка у них явно была. После нескольких попыток сопротивления они сдвинулись вместе и выставили перед собой копья. Теперь, хоть селян и было намного больше, они не могли ничего поделать.
   - Мм. Человек, которого зовут Сему, прекратил сопротивляться. Он покоряется, - сообщила Хоро.
   Когда он окончательно сдастся, на деревню обрушат всю мощь. Несомненно, епископ Ван не успокоится, пока не загонит Терео туда, откуда возврата уже не будет.
   - А это кто?
   Ещё один селянин поднялся на камень и присоединился к переговорам. Обменявшись несколькими словами с Риендо, он страшно разволновался, так что старейшине пришлось подойти и успокоить его.
   - Владелец хлебной лавки. Он надо мной часто насмехался, - пояснил Эван.
   Как и епископ Ван ранее, Риендо тоже достал из-под одеяния лист пергамента и с надменным видом поднял его вверх, и вся площадь погрузилась в унылое молчание. Довольное лицо Риендо свидетельствовало не столько о том, что он привык к молчанию толпы в своём присутствии, сколько о его довольстве наступившей тишиной.
   - Возможно, Отец Фрэнсис был слишком уж выдающимся человеком, - рассеянно произнёс Лоуренс.
   Эльза едва заметно кивнула.
   Тут у Сему подогнулись колени, он опустился на камень. Стоящие на камне селяне, стоявшие и глядевшие на епископа Вана, протянули старейшине руки, чтобы поддержать его.
   Лоуренсу показалось, что он слышит шорох сжимающихся кулаков. Обернувшись, он понял, кулаки сжала Эльза. Лицо её было бесстрастным, но было очевидно, какая буря бушует в её сердце. Для её поддержки селяне рук не протягивали.
   - Переговоры заканчиваются. Те из Энберла уже заявили об окончательном решении, - проговорила Хоро, и Лоуренс и все тотчас поняли, что она имела в виду.
   Головы всех, стоявших на площади, разом отвернулись от церкви в сторону дома Сему. Одного взгляда на спины селян было достаточно, чтобы Лоуренс почувствовал, что творится у них внутри. Прошло несколько минут, и на огромный камень поднялись двое стражей. В руках они держали статую Тойерре, которую Лоуренс видел в доме Сему.
   - Если вы просто спалите эту вещь и примете истинную веру, все проблемы можно будет решить с лёгкостью. Если вы этого не сделаете, деревня будет осуждена за ересь, - повторила Хоро заявление епископа Вана.
   Сему и остальные в это мгновение повернули головы в сторону церкви, будто на голос Хоро.
   - Полагаться на других всякий раз, когда приходит беда, такова людская природа, - и Хоро, скрестив руки на груди, вздохнула. - Однако случается, что и мне приходится полагаться на людей. Ну что, наша очередь действовать?
   На лице Эвана было написано: "себялюбия жителей деревни я никогда не прощу". Однако, усмирив гнев, он посмотрел на Эльзу. Та легко встала и заявила:
   - Будучи слугой Господа и приверженцем истинной веры, я не могу бросить селян.
   Лоуренс кивнул:
   - Тогда идёмте.
   Все четверо направилась к входной двери церкви.
  

***

  
   На площади тут же воцарилась полнейшая тишина, словно пыль, клубящаяся в воздухе, разом осела на землю прибитая ливнем. По крайней мере, именно так показалось Лоуренсу. Видимо, никогда в жизни он не забудет умоляющих взглядов, которые Сему и остальные бросили в сторону церкви, стоя перед облачённым в змеиную кожу предметом, служившим олицетворением Тойерре.
   - Эльза! - раздался крик Иимы. Она тотчас ринулась к ней, не обращая ни внимания на взгляды со всех сторон. Видимо, из-за того, что Иима защищала Эльзу и остальных, сейчас ей не было дозволено подняться на камень, она следила за развитием событий вместе с другими столпившимися на площади. - Эльза, зачем же ты вернулась?!
   - Прости меня, госпожа Иима.
   Иима перевела взгляд на Лоуренса, пребывая в полной растерянности.
   - Посмотрите-ка, кто пришёл. Неужели это госпожа Эльза, наследница Отца Фрэнсиса? - донёсся с камня голос епископа.
   - Давно не виделись, епископ Ван, - ответила Эльза.
   - Я слышал, ты сбежала из деревни. Что случилось? Неужели ты не выдержала чувства вины и вернулась, чтобы покаяться?
   - Господь всегда милостив, - спокойно, но решительно сказала Эльза.
   На лице епископа Вана на мгновение мелькнуло трусливое выражение, но, осознав, что за словами ничего нет, он уверенно улыбнулся и зашептал что-то стоящему рядом с ним священнику. Шептал довольно долго, затем священник, слегка откашлявшись, поднял лист пергамента и принялся читать на всю площадь:
   - Мы, служители церкви Святого Рио в Энберле, утверждаем, что деревня Терео поклоняется языческим богам. Мы утверждаем, что деревня Терео преднамеренно добавила капасское вино в своё зерно, дабы причинить вред приверженцам истинной веры. В то время как приверженцы истинной веры в нашем городе страдают от болезни, ни один человек из числа живущих в деревне Терео не подвергся той же болезни, несмотря на то, что одни и другие едят одно и то же зерно. Это прямо свидетельствует о том, что деревня Терео находится под покровительством сил зла.
   - В соответствии с договором, подписанным Отцом Фрэнсисом, мы, во-первых, возвращаем всё зерно в Терео, - подхватил епископ Ван. - Во-вторых, мы восстанавливаем в деревне праведную, святую церковь. Что до неправедной и лживой слуги Господа, скрывающей ядовитую змеиную натуру под личиной агнца, она должна предстать перед судом Господа.
   Стражи-щитоносцы обнажили мечи и направили их на Лоуренса и его спутников. Эльза, однако, не попятилась.
   - Этого не требуется, - тихо проговорила она, потом внезапно возвысила голос. - Я действительно заблуждалась в своей вере. Однако всемогущий Господь указал мне верный путь. Ибо Он дозволил мне встретить божественного посланника!
   На лице епископа Вана вновь мелькнуло трусливое выражение. Нахмурив брови, он покосился на священника. Тот негромко произнес две или три фразы. Подняв правую руку к небу, епископ заявил:
   - Говорить так спокойно о встрече с божественным посланником - свидетельство ереси! Если ты хочешь доказать, что это не так, я требую предъявить доказательство немедленно!
   Вот епископ Ван и схватил наживку. Эльза глазами подала знак сначала Эвану, затем Хоро. Кивнув, юный мельник и воплощение волчицы вышли вперёд.
   - Если вас гложут сомнения, мы дадим вам доказательства, - сказала Эльза.
   Увидев, как Эван и Хоро решительно направились к повозкам с зерном, стражи наставили на них копья, но епископ Ван лишь усмехнулся и кинул: "пропустите их". В руке Эван сжимал несколько пшеничных зерен, которые дала Хоро. Несколько секунд Эльза стояла, глядя им вслед, затем направилась к огромному камню.
   - Поклоняться богу-змее Тойерре действительно неправильно.
   Селяне, стоящие на камне, посмотрели на неё с таким видом, словно их заставили проглотить по булыжнику.
   - Однако это не есть грех по природе своей.
   Поднявшись по лесенке на камень и пройдя мимо епископа Вана, Эльза преклонила колени перед Тойерре. Несколько дней назад в церкви она не стала лгать, даже попав в ловушку Лоуренса и Хоро, собиравшихся добраться до книг Отца Фрэнсиса. Без сомнений, Эльза осталась тем же истинным служителем Церкви с головы до пят. Но она не объявила при всех Тойерре языческим идолом, а наоборот, встала перед ним на колени.
   - Я верю, что сам Тойерре есть чудо, явленное Господом.
   Сему широко раскрыл глаза, судя по лицам селян, в их душах творился переполох. Эльза не отрекалась от Тойерре и не признавала его. Епископ Ван, однако, лишь издал короткий смешок и произнёс саркастически:
   - Всё, что говорит человек, всегда лежит на волосок от лжи. Можешь ли ты доказать, что сказанное тобой не внушено тебе дьяволом?
   - Божественный посланник обещал пролить свет, который укажет заблудшим овцам истинный путь.
   Хоро и Эван обернулись в её сторону, всё было готово. Даже будучи уверенным в успехе, Лоуренс не мог не волноваться. Конечно, Эльзе, на которую были обращены глаза всех селян и епископа в придачу, было ещё тяжелее. Однако отвечала она решительно и твёрдо. Впитав всё, чему её учил Отец Фрэнсис, она, его наследница, решила довериться нечеловеческим способностям Хоро, вера в которую была её верой в справедливость Единого бога, создавшего мир.
   - Пфф, да кто ты такая, чтобы показывать нам силу Господа...
   Слова епископа внезапно утонули в полных страха и изумления криках, донесшихся со стороны повозок.
   - Зерно... смотрите, зерно!
   - Ух, ты!..
   Из мешков, лежавших на повозках, пробились стебли, они росли прямо на глазах, устремляясь всё выше.
   Лица Сему и прочих селян, взирающих на разворачивающееся перед ними зрелище, стали бессмысленными, как у плохо сделанных кукол. Епископ ошеломлённо наблюдал за чудом. Колосья всё росли. Люди начали падать ниц, они восклицали, почти плакали:
   - Господь явил нам своё присутствие! Чудо Господне!
   Возгласы распространялись по толпе подобно лесному пожару. В конце концов, склонились даже церковники. Стоял лишь епископ Ван, потрясённо, молча взирая на происходящее.
   Зеленые побеги пожелтели, стали спелыми колосьями, вызвав новую волну криков. Из шестнадцати повозок лишь в одной пробившиеся побеги тотчас засохли и рассыпались в труху. Никому не нужно было объяснять, что это значило.
   Глаза всех были обращены на повозки с зерном, и лишь Лоуренс смотрел в другую сторону. Рядом с епископом Ваном стоял мертвенно-бледный Риендо. Отравители зерна не могли просто так отмахнуться от чуда.
   - Господь указал нам правильный путь, - провозгласила Эльза, и все взоры вновь устремились на неё.
   - Что... что за глупости... такая...
   - Епископ Ван, - холодно и решительно продолжила Эльза. - Пожалуйста, убедитесь сами, что это не деяние дьявола.
   - Но как... как мне убедиться?
   - С помощью этого, - Эльза протянула епископу Вану почерневшую серебряную чашу. - Прошу вас благословить эту чашу. Когда вы это сделаете, Эван, мельник деревни Терео, покажет всем правоту учения Господа.
   Епископ Ван принял чашу из рук Эльзы, после чего сбивчиво спросил:
   - Но что... что именно ты собираешься делать с этим?
   - Даже беднейшие имеют право очиститься перед Господом. Очистите, пожалуйста, эту чашу, епископ Ван.
   Побеждённый сходящей от Эльзы мощью, не способный найти достойного ответа, епископ устремил тревожный взгляд на стоящего рядом с ним священника. Тот приказал церковникам рангом ниже, стоящим вокруг камня, принести воды, что те немедленно и сделали.
   Вода, налитая служителем Церкви, становится освященной. Чаша, наполненная святой водой, лежала в руках епископа.
   - Теперь передайте эту чашу с водой мельнику.
   Она не стала притрагиваться к чаше, чтобы епископу Вану не к чему было придраться. Праведность служителей Церкви через чашу и воду в ней должна была перейти к Эвану.
   - Пожалуйста, смотрите внимательно, - она кивнула Эвану, решительно кивнувшему в ответ.
   Затем Эван вспрыгнул с серпом в руке на первую из повозок и принялся вспарывать мешки, из каждого он доставал горсточку муки и засыпал в чашу. Никому не требовалось объяснять, что он собирается делать. Все взоры были обращены на юного мельника, казалось, можно было расслышать, как люди судорожно сглатывают.
   Взяв муки из пятнадцати повозок, Эван поднял чашу с мукой и святой водой высоко над головой. Церковники, словно покорённые зрелищем, начали что-то шептать, - возможно, молитвы, - не отрывая глаз от чаши.
   Мельник медленно опустил чашу и посмотрел внутрь. Он познал истинное обличье Хоро и понимал, что она не была обычным созданием. И он своими глазами видел, как за считанные мгновения вырос колос, которому на это нужен едва ли не год. Потом он оторвал взор от чаши, теперь он смотрел на Эльзу.
   А потом осушил всю чашу.
   - Вот итог чуда, явленного нам Господом, - объявил он, протягивая пустую чашу, немного муки прилипло к его губам. Церковники с помощью воды из кожаного меха очистили чашу. Тогда Эван вспрыгнул на повозку, из которой не брал муки прежде, и положил в чашу по щепотке муки из каждого мешка.
   Эльза обратилась к трясущемуся епископу Вану:
   - Если это было не настоящее чудо, вы, конечно же, сможете показать нам всем настоящее?
   Сравниться с чудом может лишь другое чудо. Если кто-то желал доказать, что свершившееся только что было происками дьявола, он был обязан в свою очередь показать чудо Единого бога.
   - Епископ Ван, - обернулась к епископу Эльза, взяв чашу из рук Эвана.
   Риендо попятился и плюхнулся на свою задницу. Тело епископа задеревенело, он был не в силах двинуться. И не смел взять в руки эту чашу.
   - Я... я признаю. Я признаю. Это чудо... истинное чудо, - выдавил он, наконец.
   - Что тогда насчёт церкви нашей деревни? - продолжила беспощадно давить Эльза.
   Епископ не мог подобрать слова. И чуда, которое могло сравниться с чудом, показанным Эльзой, у него тоже не было.
   - Ээ... она законна... церковь полностью законна.
   - В таком случае соблаговолите перенести ваши слова на бумагу.
   Впервые на лице Эльзы появилась дружеская улыбка, обращённая Сему и другим селянам, почтительно поднимающим статую Тойерре. Епископ Ван, видя это, не мог ни жаловаться, ни требовать от селян отказаться от Тойерре. Селянам было чему радоваться. Эльза разрешила трудную ситуацию.
   И всё же, хоть она и смогла бесстрашно противостоять епископу Вану, хоть она и достигла цели, но под образом несгибаемого героя всё пылал огонь тревог и опасений. Сделав глубокий вдох и вытерев глаза, Эльза сложила руки перед грудью и опустила голову, словно вверяя себя чьим-то рукам. Молилась ли она Единому богу или Отцу Фрэнсису? К кому бы ни была обращена ее молитва, несомненно, тот мог ею восхищаться.
   Лоуренс неотрывно смотрел на Эльзу, когда к нему подбежала Хоро.
   - Ну, как всё выглядело? Я сильна, верно? - гордо заявила она.
   Своим поведением она была полной противоположностью Эльзе, которая не проявила ни тени гордости, хоть и сокрушила только что епископа Вана. Впрочем, различие в их поведении вполне соответствовало различию между Лоуренсом и Эваном, который подбежал к Эльзе и обнял её.
   Взгляд Лоуренса, впрочем, как и всех остальных на площади, обратился к этой паре. Хоро дважды фыркнула под нос.
   - Ты, кажется, страшно завидуешь? - с вызывающей улыбкой спросила она.
   Лоуренс лишь пожал плечами с устрашённым видом.
   - О да, я завидую, - слова Лоуренса полностью противоречили его поведению. Хоро моргнула, похоже, его ответ застал её врасплох. - Потому что на сей раз я был лишь наблюдателем. Всё представление показали Эльза с Эваном, а ты подстроила саму ловушку.
   Ему удалось ловко сменить тему разговора. Хоро разочарованно вздохнула и сказала:
   - Ну, денежная сделка-то ещё не заключена. Это будет твоя работа, верно?
   - Да. Но...
   Лоуренс, наблюдая за развитием событий с холодной головой, размышлял. Ситуация действительно перевернулась с ног на голову. Мышь, приложив громадные усилия, укусила кота, и теперь можно было бы потребовать с кота ещё и кусок мяса. Следуя за изменениями, в голову шли новые мысли. Лоуренс, чувствуя, что стал довольно жесток, обдумывал план, который не решился бы осуществить ни в одном другом городе.
   - Мм, пожалуй, стоит попробовать, - пробормотал он, неосознанно поглаживая бородку, потом он заметил, что Хоро на него смотрит. Словно подглядывая, она склонила голову набок и смотрела искоса, во взгляде её читалось изумление. Такое редкое зрелище удивило самого Лоуренса.
   - Что такое?
   - Мм... а ты уверен, что ты сам не волк?
   Услышав эти слова, выглядящие такими неуместными, он с глупым видом переспросил: "Э?" Хоро с облегчением улыбнулась, обнажив свои острые клыки, и заявила:
   - Хех, всё-таки такое выражение лица тебе подходит больше.
   Чтобы не попасть ещё в какую-нибудь из ловушек Хоро, Лоуренс счёл за благо на этом разговор и прекратить. Хоро же, судя по всему, желала всего лишь немного подразнить его и тоже не стала развивать тему. В любом случае, удовольствие от подобных перепалочек следовало отложить на потом. К тому же у Лоуренса остались незаконченные дела, в том числе расплата над врагами. Епископ Ван и остальные спустились с камня, собираясь пойти в дом Сему, чтобы подписать бумаги. Увидев это, Лоуренс трусцой подбежал к ним.
   - Эти люди пойдут сейчас к Сему обсуждать вопросы, связанные с Единым богом. Ну а ты, господин Риендо, останешься здесь обсудить вопросы, связанные с деньгами.
   У Риендо было лицо преступника, который пытался сбежать, но был пойман. Епископ Ван ощутил недоумение, не имея представления, кто такой Лоуренс. Но Эльза что-то прошептала на ухо Сему, тот, в свою очередь, сказал несколько слов епископу. Селяне, тоже сверлившие Лоуренса подозрением во взглядах, услышав объяснение Сему, тоже были удивлены, но совсем иначе, нежели епископ Ван, и с неохотой закивали.
   Хоро тихонько шепнула Лоуренсу на ухо: "Кажется, он собирается полностью доверить тебе принятие решения".
   Итак, он из подозреваемого в злодейском отравлении зерна превратился в человека, ведущего переговоры от имени всей деревни. Риендо прекрасно сознавал, что разозлил Лоуренса всерьёз, он остался на камне с таким видом, словно вот-вот разрыдается. Камень был по-прежнему окружён плотным кольцом жителей деревни. Те, кто пришли из Энберла, тоже стояли рядом и оживлённо обсуждали чудо. В столь накаленной атмосфере Лоуренсу, несомненно, легко будет провести переговоры удачно.
   - Итак, господин Риендо, - начал он.
   - Э, да! - хрипло ответил Риендо. Лоуренс не мог понять, был он сейчас искренен или только притворялся жалким.
   Однако, Хоро, проницательно посмотрев на Риендо, кашлянула, и Лоуренс понял, что тот притворяется. Под взглядом Хоро, Риендо немедленно закрыл рот, понимая, что никакое лицедейство ему не поможет.
  
   []
  
   - Госпожа Эльза и старейшина наделили меня властью вести все переговоры, касающиеся денег. Я спрашиваю, все ли жители деревни, находящиеся здесь, признают это решение, - громко заявил Лоуренс.
   - Старый сам дал согласие. Мы можем только принять, да, - с неохотой ответил кто-то из селян. Владелец хлебной лавки, явно раздражённый, почесал голову и добавил:
   - В конце концов, мы всегда оставляли все денежные вопросы Старому.
   Кивнув, Лоуренс начал:
   - Вот и хорошо. Тогда я начну с наивысшего возможного варианта - пожалуйста, отмени возврат зерна в деревню.
   - Что за шутки!.. Кхе-кхе... я... да как это вообще возможно? - возопил Риендо.
   - А почему нет?
   - Да потому что цены на зерно... нет, но в любом случае... от этого зерна человек умер! И наша лавка из-за этого пострадала, она потеряла доверие покупателей!
   Судя по происходящему, несчастная жертва отравления тоже может оказаться выдуманной, подумал Лоуренс. Он покосился на Хоро, та ответила взглядом: "что с ним теперь делать?" Это укрепило подозрение, что история с отравлением была ложью от начала и до конца. Но раскрыть ложь перед всеми не было идеальным решением, более того, это было бы большой ошибкой. А Риендо всё говорил:
   - И потом, и потом, в договоре с Отцом Фрэнсисом ведь вправду написано, что если обнаружится капасское вино, всё зерно должно быть возвращено.
   Вполне естественный аргумент. И здесь селяне ничего не могли противопоставить. Даже если они подозревали Риендо в том, что он сам подсыпал ядовитое зерно, доказать это невозможно.
   - Что ж, понимаю. А если мы согласимся принять зерно обратно, то цена будет?..
   Увидев сговорчивость Лоуренса, Риендо глубоко вдохнул, как человек, который был брошен в озеро и выплыл наконец-то на поверхность.
   - Две... двести Ли...
   - Кончай нести чушь! - выпалил владелец хлебной лавки, хватая Риендо за грудки. - Это разве не те же деньги, что ты нам тогда заплатил?
   И верно, Риендо уже продал часть зерна, и стоимость должна была снизиться. Если зерно вернут именно по этой цене, по оценке Сему, деревня окажется должна около семидесяти Лим. Видя, как Риендо осмелился запросить наивысшую сумму в весьма незавидном положении, Лоуренс не мог не восхититься наглостью торговца.
   - Тогда... н-ну, т-т-тогда... сто... девяносто.
   Хлеботорговец только сильнее сжал руки на груди Риендо, но Лоуренс его остановил. Не затем, чтобы выручить Риендо.
   - Господин Риендо... если сейчас произойдёт ещё одно чудо, ты ведь окажешься в очень трудном положении, не так ли?
   Селяне не поняли, что он имеет в виду, но благодаря Хоро, раскусившей ложь, он попал в самую больную для Риендо точку. Больше всего Риендо боялся правды насчёт отравления. Сейчас его лицо напоминало морду утопшей свиньи.
   - Сто... сто... шестьдесят...
   Если перевести в монеты Тренни, он скинул восемьсот монет. Только тут владелец хлебной лавки ослабил, наконец, хватку. Эта сумма, похоже, была наименьшей, на которую он ещё мог согласиться, подумал Лоуренс, глядя на непрерывно кашляющего мукоторговца. Если продолжать давить, это приведет лишь к большей враждебности. Ведь договор между Терео и Энберлом и так был совершенно ненормальным.
   - В таком случае давай остановимся на этой цене за возвращённое зерно. Все, кто нас окружают, будут свидетелями, - заявил Лоуренс.
   Селяне, стоящие вокруг камня, разом закивали. Риендо поднял голову. Теперь настало время самой важной части. Хотя Лоуренс добился большой скидки, цена ещё не была доведена до приемлемой для деревни. А чтобы не допустить чего-то подобного в будущем, необходимо подписать более нормальный договор.
   - Ах да, господин Риендо, - произнёс Лоуренс.
   - Э, да?
   - Что касается возвращённого зерна, мне не удастся убедить тебя купить его снова, я ведь прав?
   Тот решительно покачал головой. Если он будет по два раза покупать одно и то же зерно, его гильдия скоро разорится.
   - Понимаю. Однако старейшина Сему сообщил мне, что у Терео сейчас недостаточно денег, чтобы расплатиться за возвращённое зерно. Даже если цена снизится до ста шестидесяти Лим, этого будет недостаточно.
   Отовсюду послышались возгласы потрясённых селян. Возможно, Сему умышленно скрыл правду, опасаясь паники.
   - Поэтому я хочу сделать предложение, - поспешно продолжил Лоуренс, чтобы не дать селянам наброситься на Риендо.
   - Что... что именно... ты хочешь, чтобы я сделал...
   - Это совсем просто. Я предлагаю тебе попросить у епископа Вана разрешения для Терео свободно продавать зерно с его благословения.
   Риендо погрузился в глубокие размышления, отчаянно пытаясь понять, что кроется за словами Лоуренса. Однако это было не в его силах.
   - Я... если ты собираешься продать зерно другой лавке... я бы посоветовал отказаться от этой идеи, - сказал он.
   - Почему это? - выкрикнул хлеботорговец.
   Риендо на мгновение втянул шею от страха, но тут же взглянул на него, всем видом давая понять, что "тут уж ничего не поделаешь", и ответил:
   - П-потому что, куда бы ты ни пошёл, урожай везде был очень богатый, и ржи повсюду слишком много. Ни один город сейчас не сможет принять столько зерна, сколько даёт целая деревня. Чтобы не лишиться доверия продавцов, мы и так скупили всё, что смогли...
   Кроме того, хотя история с отравленным зерном была сочинена с начала и до конца, само зерно оставалось сомнительным. Любой торговец постарается не связываться с таким.
   - Ну, даже если и так, это не имеет значения. Ну как, окажешь такую любезность? - вновь спросил Лоуренс.
   Риендо умоляюще посмотрел на Лоуренса, потом медленно кивнул. Похоже, он в душе молил Единого бога о милости и в то же время надеялся, что очередное чудо не произойдёт. Восхитительное зрелище, думал Лоуренс.
   - Я... если это вся помощь, которую ты просишь... я... думаю, это не составит труда... - ответил, наконец, Риендо.
   - Хорошо, тогда осталось ещё только одно.
   - Э?
   - Что касается того дела, которое я собираюсь устроить... жители Энберла могут попытаться найти в нём какие-то огрехи, и вообще могут искать неприятностей. Я хотел бы, чтобы ты был на нашей стороне, когда это время настанет.
   - Ах! - вырвалось у Риендо. - Уж не собираетесь ли вы сами хлеб выпекать и продавать?
   - Ты почти угадал, но всё же нет. Это ведь мы никак не можем делать, верно? Хлебные лавки такого не допустят, верно?
   Несмотря на толстые жировые складки на подбородке, Риендо удалось кивнуть. Лоуренс, однако, планировал организовать дело, очень похожее на ремесло хлебопеков.
   - И ещё. Деньги за возвращённое зерно будут выплачены, когда это дело наладится.
   - Но что... что это за дело?
   - Ну конечно, я не буду требовать ничего неразумного. Я даже добавлю взамен ещё одно условие, выгодное для тебя.
   Посмотрев на собравшихся вокруг камня селян, он вновь перевёл взгляд на Риендо.
   - Предлагаю отменить договор, по которому Энберл обязан без всяких условий покупать зерно Терео, другими словами, договор, заключенный Отцом Фрэнсисом. Что ты на это скажешь?
   Эти слова вызвали бурю протестов со стороны селян.
   - Эй! Если Старый доверил тебе заключать сделки, ты не можешь так просто брать и принимать такие решения один!
   - Но пока этот договор действует, Терео будет постоянно испытывать ненависть со стороны Энберла, ведь верно? - осведомился Лоуренс у Риендо.
   Ответить на этот вопрос было непросто, но владелец крупнейшей в Энберле лавки, торгующей мукой, покорно закивал.
   - В конце концов, это всегда был ненормальный договор. Обычно деревня доверяет вести переговоры кому-то, кто хорошо знаком с торговыми делами. Это ведь и есть суть торговли.
   Риендо снова принялся было кивать, но, почувствовав на себе разъярённые взгляды селян, втянул шею обратно.
   - Итак, господин Риендо, каково твоё мнение? Согласен ли ты на моё предложение? - вновь спросил Лоуренс.
   - Эй! Но!..
   Селяне хлынули к камню, но Лоуренс не шёл на попятный. Ибо он был уверен, что сможет получить здесь большую прибыль.
   - Если господин Риендо и епископ Ван нас поддержат, я открою всем вам кое-что, что сможет принести Терео большой доход, - с улыбкой на устах обратился он к селянам. Те, сражённые его уверенными манерами, застыли в молчании.
   - Но что... что именно это?..
   Выдержав должную паузу, Лоуренс ответил.
   - Думаю, я раскрою вам секрет. Но это дело потребует помощи хлебной лавки.
   Владелец хлебной лавки кивнул, хотя и очень удивлённо.
   - Можно тебя попросить подготовить мне немного яиц и масла? А если найдётся немного мёда, будет ещё лучше.
   Все вокруг стояли в полном изумлении. И лишь Хоро произнесла:
   - Кажется, сейчас будут готовить что-то вкусное.

Заключительная глава

  
   Закончив собирать вещи и вернувшись в общую комнату церкви, Лоуренс услышал громкий хруст. Что-то вроде хруста гальки под ногой. Конечно, издавала его Хоро. Он уже не помнил, сколько раз говорил ей, что нельзя есть и читать одновременно, но она не слушала.
   Эльза, завидев, как Эван ест и повсюду оставляет за собой крошки, тоже всякий раз ругала его за неопрятность и, вздыхая, качала головой. Если в такие минуты Лоуренс и Эльза встречались взглядами, на их лицах одновременно появлялись вымученные улыбки.
   Шел третий день после завершения спора Терео и Энберла. Сделка, задуманная и заключённая Лоуренсом, закончилась полным успехом. Терео в итоге осталась должна тридцать семь Лим, то есть свыше семисот монет Тренни. Однако, согласно сделке с Риендо, деревня сможет не только выплатить всю сумму, но даже получить деньги с Риендо. С помощью местного хлеботорговца Лоуренс из муки Терео сделал печенье.
   Печенье похоже на пресный хлеб, оно тоже обходится без "души хлеба" - дрожжей, однако добавление масла и яиц делало его невероятно вкусным. На юге печенье готовили часто, но, непонятно почему, здесь, на севере Лоуренс его не видел. Во время первого обеда в церкви он узнал, что Эван и Эльза совершенно незнакомы с разнообразием видов хлеба, поэтому был уверен, что в этих землях людям ничего не известно о печенье.
   Кроме того, печенье совсем не похоже на хлеб. По жёсткому правилу "кроме хлеботорговцев, никто не может печь из муки и продавать хлеб без особого на то разрешения", однако к другим продуктам это правило было неприменимо. Конечно, хлебные лавки будут протестовать, но, покуда Риендо и епископ Ван имеют долю от прибыли, эти протесты бессмысленны.
   Печенье в Энберле было редким лакомством и продавалось очень хорошо. Настолько хорошо, что имеющийся избыток ржи мог в ближайшее время превратиться в нехватку, и придётся покупать ещё. Конечно, это дело очень скоро найдёт много подражателей, так что большой и лёгкий доход можно будет получать лишь в первое время. Именно поэтому Лоуренс не стал требовать долю в доходах. Вместо этого он предложил жителям Терео выкупить его пшеницу по цене, включавшей в себя "цену извинения".
   Если Терео собирается сделать выпечку печенья своим ремеслом и долго получать от него прибыль, работать, несомненно, придется усердно и много. Но замечательный вкус этому печенью был обеспечен. Одного того, что все эти три дня Хоро непрерывно грызла печенье и ничего кроме него, достаточно, чтобы понять, насколько оно было вкусным. Любой, кто пробовал его впервые, не мог оторваться от этого ощущения во рту.
   - Ну, нам пора идти.
   Получив от Лоуренса щелчок по затылку, Хоро, читавшая одну из книг Отца Фрэнсиса и усеивавшая пол крошками, расстроенно закрыла книгу.
   Эльза стояла у входа в церковь рядом с повозкой и истово молилась за удачное путешествие. Старейшина Сему решил тоже помолиться Тойерре за процветание всего, что предпримут Лоуренс и Хоро. Однако его отношение к церкви и к Эльзе сильно поменялось. Да и среди селян нашлись теперь те, кто стал с благодарностью в сердце посещать церковные службы. Несомненно, Терео и дальше продолжит поклоняться сразу двум богам.
   Хоро поднялась со стула и, взяв печенье со стола, где они громоздились огромной кучей, сунула в зубы.
   - Вообще-то у нас и в повозке целая гора печенья, - заметил Лоуренс. - Если всё опять получится как в тот раз, когда мы накупили столько яблок, что едва смогли их съесть, - тебе придётся питаться одними лишь печеньями на завтрак, обед и ужин.
   С хрустом откусив кусок печенья, Хоро недовольно ответила:
   - Вот скажи: кто отличил хорошее зерно от ядовитого и сотворил чудо, а? Если бы меня тут не было, тебя давно бы уже бросили голым в котёл.
   Лицо Лоуренса немного нахмурилось, но если говорить о скорости, с которой Хоро пожирала печенье, даже селяне, признательные ей за помощь, ошеломлённо застывали, глядя на неё. Пожалуй, если он немного отчитает Хоро, то не навлечёт на себя божественного гнева, подумал Лоуренс.
   - Мм. Однако на этот раз мы угодили в довольно неприятную ситуацию, - Хоро резко сменила тему, и Лоуренс с ней согласился.
   - Ну, по крайней мере, в итоге мы сумели извлечь прибыль.
   - В итоге... это тебя всегда волнует больше всего, - рассмеялась Хоро и принялась шумно жевать.
   - Ну, а что касается меня, - чуть позже продолжила она, - я, конечно, ожидала большего, но всё же я нашла, что искала, так что, можно сказать, что наши усилия увенчались успехом.
   Взглянув на книгу с легендами о Медведе Лунобивце, которую она прочла уже трижды, Хоро глубоко вздохнула и устало поинтересовалась:
   - Ещё раз, как называется этот город, куда мы теперь отправляемся?
   - Реноз. Там должны быть легенды про тебя.
   - Мм. Нам будет тяжело, если, пока мы тут таскаемся, пойдёт снег. Значит, выбора нет, надо трогаться.
   Конечно, Лоуренс прекрасно понимал, что самым большим стремлением её было поскорее добраться до северных земель, но он понимал и её желание подольше побездельничать в этой гостеприимной деревушке. И намерение Хоро отправиться дальше всего через три дня его несколько удивило.
   - Ну, тогда идём? - сказала она.
   - Да.
   Заметив выходящих из церкви Лоуренса и Хоро, селяне, собравшиеся на площади их проводить, заговорили разом. Тоскливое "простите нас за то, что подозревали вас" осталось в прошлом. Теперь все произносили приятные напутствия, желая счастливой дороги.
   - Да благословит вас обоих Господь, - с искренней улыбкой произнесла и Эльза.
   Её улыбающееся лицо сделало бы счастливым любого мужчину. И Хоро тут же наступила Лоуренсу на ногу.
   - Господин Лоуренс, - держа Эльзу за руку, произнёс Эван. - Благодарю тебя за всё, чему ты меня научил. Я останусь в деревне и буду стараться изо всех сил.
   Прежде он хотел оставить деревню и стать торговцем, это из-за того, что селяне его не любили. Теперь отношение к Эвану тоже изменилось, и он решил остаться и вести все переговоры с Энберлом. Эльза и Эван стояли, крепко сцепив руки, и любому было ясно, что Эван принял верное решение.
   - Покидая деревню, странник не должен оставлять в памяти долгие прощания, но лишь радостные воспоминания. Прощайте, - Лоуренс взялся за поводья, и конь медленным шагом пошёл вперёд. Повозка, окутанная мягким солнечным светом, предвещающим морозную зиму, трясяь по дороге, покинула деревушку Терео.
   Эльза, Эван, Сему и остальные безостановочно махали руками, стоя возле церкви. Не только Хоро, даже Лоуренс обернулся дважды. Впрочем, люди вскоре пропали из виду. Лоуренс и Хоро вместе продолжали путь. Целью их был теперь Реноз. После него, видимо, им придётся отправиться дальше на северо-восток. К концу весны, самое позднее, к началу лета они должны будут приехать туда, где находится Йойтсу.
   Пока Лоуренс высчитывал сроки, Хоро достала из мешка печенье и принялась за дело. Под хруст печенья на её зубах пришёл конец торжественному настроению, вызванному отъездом из деревни и началом нового путешествия.
   - Мм?
   Хоро, рот которой был набит печеньем, кинула на Лоуренса вопросительный взгляд, и он почувствовал, что, в общем-то, в этом нет ничего плохого. Однако вскоре улыбка, появившаяся на его лице при виде невинного лица Хоро, исчезла. "К концу весны, э..." - пробормотал он про себя. Внезапно он увидел, что к его лицу что-то приближается. Он свёл на предмет глаза и разглядел печенье.
   - И не смотри с таким жадным видом, - нахмурившись, сказала Хоро.
   - Я их уже переел.
   Но Хоро не убрала печенье.
   - У тебя сейчас был очень жадный вид, - повторила она и сунула печенье в зубы Лоуренсу.
   У него не осталось выбора, кроме как откусить кусок. В печенье, что подарили Хоро, добавили особенно много мёда, оттого вкус его был необычайно хорош.
   "Неплохо иногда съесть что-нибудь такое сладкое", - и Лоуренс откусил ещё. Однако когда печенье было съедено, Хоро продолжала смотреть на Лоуренса с недовольным видом.
   - Что... в чём дело?
   - Ничего.
   Всё ещё недовольная, она устремила взор вперёд и откусила от печенья сама. Она хотела что-то сказать, но Лоуренс не мог понять что. Вдруг он понял. Она очень хитра, лишний раз убедился он. Она хотела, чтобы он сказал это первым, и специально устроила эту ловушку. И если Лоуренс сам не полезет в эту ловушку, навлечёт на себя гнев Хоро. Выхода не было. Обдумав, Лоуренс принял решение и, сунув в рот остатки печенья, произнёс:
   - Слушай.
   - Хмм?
   Она повернулась к нему, изображая полное неведение. Хвост под плащом нетерпеливо метался взад-вперёд. Именно поэтому он подыграл ей, сказав самое глупое, что только мог.
   - Есть тут одно дельце, которое может принести немалый доход.
   - О?
   - Но только нам придётся сделать крюк.
   На лице Хоро отразилось глубокое возмущение, она вздохнула. Однако уточнять подробности она не стала, а со слабой улыбкой произнесла:
   - Ну, ничего не поделаешь. Я тогда поеду с тобой.
   Без сомнений, Хоро тоже не желала, чтобы их путешествие подошло к концу. В этом Лоуренс был твёрдо убеждён, он был уверен, что Хоро так среагировала на его слова именно потому, что хотела отсрочить завершение путешествия. Только она ни за что не призналась бы в этом прямо. Никак не назовешь милым такое поведение.
   - Ну, и что это за дело, которое может принести доход? - радостно улыбнувшись, всё же поинтересовалась Хоро.
   Дожевывая печенье, Лоуренс возблагодарил мысленно бога, не зная какого именно, за то, что тот даровал ему это горько-сладкое ощущение.
  
  
  
   []
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"