Исуна Хасэкура : другие произведения.

Волчица и пряности. Том 5

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.89*11  Ваша оценка:

[]
  

Исуна Хасэкура

  

Волчица и пряности

  

Перевод с английского языка - Ushwood

Иллюстратор - Дзю Аякура

Редактирование - О.М.Г.

  
  

том 5

  

Пролог

  
   Путешествие проходило в молчании. Только скрип повозки. Они просыпались, шумно передвигались по повозке, ели - ничего больше. Крафт Лоуренс сидел на козлах, сжимая поводья. Одиночество было вечным попутчиком странствующего торговца, и в прошлом он, бывало, даже заговаривал с конём. Последние несколько дней он не произносил слов, которые действительно можно было назвать их словами. Но на вопрос, не одиноко ли ему, Лоуренс ответил бы "нет", потому что рядом с ним на козлах сидела спутница.
   Она укуталась в покрывала так тщательно, что и не разобрать, кто под ними - юноша или девушка, но на красоту её лица и длинные русые волосы, достойные аристократки, обернулся бы любой из мужского сословия. Если бы она держалась тихо и вежливо, то без смущения могла бы прийти на любой торжественный приём, однако кое-что было не так. Она обладала парой звериных ушей и хвостом - в глазах многих доказательствами, что она порождение зла. На самом деле её истинное обличье - огромная волчица, богиня урожая, живущая в пшенице.
   На мгновение Лоуренсу показалось, что Хоро сказала что-то, но она просто открыла глаза. Почему, он понял. Мгновеньем раньше она шевельнула хвостом, теперь пришла очередь ушей. Он протянул руку в перчатке из оленьей кожи и приподнял ей капюшон. Его рука ощутила, как уши под капюшоном сдвинулись, принимая нужное положение. Вот оно определено, она довольна. Его воображение представило образ привередливой аристократки, тщательно поправляющей цветок в вазе, пока он не будет стоять, как надо. Хоро мягко вздохнула и прижалась закутанной головой к Лоуренсу. Возможно, так она выражала свою благодарность.
   Он вновь перевёл взгляд на дорогу, молчаливое путешествие продолжалось. Прошли времена, когда они, случалось, не понимали друг друга. Даже без слов им теперь не было одиноко.
  

Глава 1

  
   Минула неделя, как они выехали из Терео. Они направлялись в Реноз - город, где рассчитывали найти истории о давних похождениях Хоро. Реноз, крупный северный город, славился своей древесиной и мехами. Приезжало сюда много народу, и они на своём пути встретили немало торговцев. Лоуренс и сам много раз сюда ездил, правда, на этот раз он ехал не по торговым делам. Сейчас он собирал сведения о древней родине своей спутницы. Поэтому повозка его была пуста.
   Впрочем, Лоуренс собирался продать часть печенья, целую гору которого ему в знак благодарности подарили жители Терео, но всё печенье сожрала волчица, безмятежно спящая сейчас у него под боком. При возможности полакомиться чем-нибудь вкусненьким она ела и ела, а потом приходила в ярость, когда лакомство заканчивалось. Есть, пить и спать она могла сколько угодно.
   Однако, торговец не мог не признать, что он, одолеваемый холодом и скукой, и сам бы сейчас заснул, если бы не надо было держать вожжи. И всё же способность Хоро спать всю ночь, продремав весь день, поистине впечатляла. Лоуренс порой гадал, не просыпается ли она ночью, чтобы слезть с повозки и повыть на луну.
   Неделя прошла без особых событий. Потом полил дождь. Хоро предсказала его ещё за два дня, и может, вспомнив своё предсказание, а может, из-за самого дождя... так или иначе, она поёрзала под покрывалом и обратила на спутника сердито-обиженный взгляд. Он отвернулся. Поделать с дождём он ничего не мог, с каким бы обвинением она не смотрела.
   Дождь шёл без перерыва с обеда, вернее, мелко сыпал, почти как туман, само по себе это не так страшно, но в этом холоде казалось, что тебя посыпают ледяной крошкой. Руки Лоуренса скоро задубели сквозь перчатки, и он уже начал подумывать, не спрятаться ли под полог повозки, когда какой-то бог смилостивился над ним. Хоро тоже что-то почуяла, её голова вынырнула из-под покрывала. Затем она зевнула во весь рот.
   - Похоже, мы всё-таки доберёмся, не успев замёрзнуть вконец.
   - Тебе легко говорить - завернулась там в свои покрывала, а я мёрзну тут снаружи с вожжами в руках.
   - Пфф. Это всё моё холодное сердце. Его надо держать в тепле, - ухмыльнулась Хоро.
   Как тут Лоуренс мог на неё сердиться.
   Впереди показалась их цель - неясная чёрная тень посреди белого пейзажа.
   - Вот оно. Как подгоревший рис в похлебке, - произнесла Хоро, её пустой живот предательски заурчал. Мудрая волчица не ожидала такого. Она недовольно застыла, потом изобразила медовую улыбку и прекратила дразнить Лоуренса.
   Реноз, крупный портовый город, стоял на широкой, медленной реке Ром. Город уже был перед ними, значит, и река близко. Но сейчас её не было видно из-за мороси. Иначе они бы уже увидели множество лодок, плывущих по своим делам. Лишь подъехав ближе, они увидели и лодки на реке, и ещё множество лодок, привязанных у берегов. Повсюду виднелись обожаемые Хоро палатки с едой и напитками. Если зимние снегопады помешают двигаться дальше, то скучать они здесь не будут.
   Но кое-что в этом городе Лоуренса беспокоило.
   - Я должен сказать тебе одну вещь, просто чтобы убедиться, что ты понимаешь.
   - Мм?
   - Я знаю, ты уже была здесь когда-то, но, может, ты забыла, так что я повторю, Реноз - город дерева и меха.
   - Ну да.
   - Ты не будешь сердиться, если среди этих мехов попадутся волчьи шкуры?
   Лицо Хоро оставалось умопомрачительно непроницаемым, она взялась за шарф из лисьего меха, служивший ей воротником. В том, что она носила подаренный её поклонником Амати шарф, ничего особого не было, в холодную погоду он был весьма полезен, и Лоуренс обычно молчал. Сейчас при виде шарфа он поёжился. Хоро, несомненно, понимала его и иной раз картинно куталась в него, сейчас она шарф сняла и направила лисью голову на торговца.
   - Я ела мышей, а волки съели меня! - пропищала она.
   Лоуренс вздохнул, его противником была волчица Хоро Мудрая.
   - Пфф, - продолжала она. - Есть те, кто охотится, и те, на кого охотятся. И, кроме того, вы, люди, делаете намного худшие вещи. Вы ведь даже покупаете и продаёте себе подобных?
   - Так и есть. Работорговля необходима и очень доходна.
   - Как ты принимаешь это, считаешь нормальным обычаем твоего мира, так и мы спокойно смотрим на тех, на кого охотятся. И потом, что будет, если роли поменяются? - янтарные с красноватым оттенком её глаза прищурились.
   Лоуренсу вспомнилось, как вскоре после их первой встречи она сказала, что волки становятся умнее, пожирая людей. Даже он понимал, что если путник забредёт на волчью территорию и не выйдет живым, вина на нём самом. Одно дело - бояться волков, но ненавидеть их за свой страх - большая ошибка. Это для него было очевидным.
   - Хотя, думаю, видеть своими глазами, как охотятся на твоих друзей, очень нелегко, - сказала Хоро.
   Лоуренс кивнул.
   - И ты был такой милый, когда на меня охотился другой самец, ты так суетился, - с напускной скромностью произнесла она, её настроение казалось совсем не таким, как чуть раньше.
   - О да, ещё как, - небрежно ответил торговец и уставился на лошадиный круп.
   - Откуда такое безразличие?
   - Ну... - глаза его неотрывно смотрели вперёд. - Мне стыдно.
   И признаваться тоже стыдно, подумал он. Но для сидящей рядом волчицы такие мелочи были настоящим лакомством, и поделать ничего было нельзя. Хоро расхохоталась, и белое дыхание в холодном воздухе закрыло её лицо.
   - Стыдно, да?
   - Угу.
   В холодной монотонности долгого странствия разговоры быстро увядали. Хотя они прекрасно понимали друг друга и могли общаться без слов к облегчению Лоуренса, всё же настоящий разговор ничем не заменить. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Конь дёрнул хвостом, будто говоря "хватит!", что вызвало лишь новый взрыв смеха. Всё хихикая, она укутала шею шарфом. Лоуренс стал рассматривать Реноз. Он был раза в два вдвое больше Кумерсона. Стену, его окружавшую, возвели лет сто назад, дома за ней давно заполнили всё место. Потому здания теснились и тянулись вверх.
   У него вдруг мелькнула мысль, что город всё же выплеснулся из своих стен. Дюжины палаток выстроились по обе стороны дороги.
   - Это что, то, что называется "привратным городком"? - поинтересовалась Хоро.
   - Такое часто случается возле церквей, да, особенно если церковь построена где-нибудь в глуши. Однако устроить постоянный рынок за пределами городских стен - это странно.
   Чтобы город процветал, он должен собирать пошлины, а чтобы собирать пошлины, нужно, чтобы люди шли через городские ворота. Были города, заполненные домами так, что им приходилась устраивать рынки за стенами, но и эти рынки всегда ограждались заборами.
   - Хмм. Не похоже, чтобы эти люди торговали, - сказала Хоро, когда повозка подъехала к палаточному городку.
   Они увидели, что его обитатели, все в дорожном платье, занимались разными делами - кто готовил еду, кто беседовал. Одежда их была разная. Часть людей, видимо, прибыла с северных краёв, другие - с запада или с юга. Здесь было десятка два палаток, в каждой жили три-четыре человека. Единственное, что их объединяло, все они, походили на торговцев. Примерно половина из них была с тяжёлыми грузами, на некоторых повозках даже стояли громадные бочки. Лица торговцев были запылёнными и усталыми от долгой дороги, иногда глаза некоторых вспыхивали раздражением.
   Лоуренс заподозрил, что в Ренозе происходят беспорядки, но потом он заметил, что лишь некоторые из собравшихся жили в палатках. Были и крестьяне с ослами в поводу, и люди с мешками за спиной, все они либо торопились в Реноз, чтобы скорее укрыться от дождя, либо шли куда-то из Реноза. Похоже, город жил обычной жизнью.
   - Возможно, опять какие-то проблемы? - задумчиво произнесла Хоро и ухмыльнулась под своим капюшоном.
   Он искоса глянул на Хоро: "А по чьей именно вине всё это было?" Она ответила таким же взглядом.
   - Это верно, что после встречи со мной ты время от времени попадаешь в переделки, но едва ли было бы справедливо утверждать, что все они случились по моей вине.
   - Я...
   - Я соглашусь насчёт первой - да, пожалуй, отчасти это была моя вина, но истинной причиной послужила твоя алчность, она же целиком и полностью была виной второй катастрофы. Ну а последняя наша неприятность - это нам просто не повезло. Или я неправа?
   Лоуренс погладил бородку, отросшую в последнее время, но он не хотел бриться без горячей воды, и решил, что сдаваться рановато.
   - Я, в общем-то, понимаю, что ты имеешь в виду...
   - Мм.
   - Но согласиться с тобой не могу. Это верно, что не всегда именно твоё присутствие непосредственно приводило к нашим неприятностям, но...
   Он не мог признать, что Хоро права. Он хотел сказать, что во всём виновата она, но увял на средине.
   - Я прекрасно вижу, что ты просто не желаешь со мной соглашаться, несмотря на то, что я отнюдь не корень всех наших проблем.
   Лоуренс нахмурился, пытаясь понять, какой ещё фокус она затевает. Хоро заметила это и хихикнула.
   - Это потому что ты всегда действуешь с оглядкой на меня - потому тебе и кажется всё время, что это я тебя тяну то туда, то сюда.
   Лоуренс ощутил, как у него подёрнулась бровь. Она была права. Но признать, что волчица его превзошла...
   - Хех. Упрямый, как всегда, - сказала Хоро, её голос колол не хуже сыплющейся с небес ледяной крошки.
   Улыбка её была чистой, и ненадёжной, и холодной - словно волчица готова была уйти навсегда. Он должен её поймать. От этой улыбки Хоро ему хотелось кричать в голос. В следующее мгновение её хрупкое тело оказалось бы в его объятиях. Это казалось самым естественным, что только может быть на свете.
   - Ммпф.
   Это наваждение одолевало его не дольше четырёх шагов коня. Сохранив самообладание, Лоуренс направил повозку в очередь, ожидающую досмотра перед въездом в город. Вокруг толпилось много людей. Встречаясь на пересечении торговых путей, странствующие торговцы обожали сплетничать. Если он позволит себе вольность со своей спутницей, разнесутся слухи. Хоро со скучающим видом огляделась, ей определённо было скучно. Когда-то Лоуренс думал, что все женские улыбки одинаковы, теперь он различал оттенки чувств на её лице. Кроме скуки, он заметил некоторое беспокойство. Увидев это, он вдруг кое-что осознал. Все его действия были вызваны двумя основными побуждениями.
   Во-первых, Хоро. Во-вторых, торговля и прибыль.
   Хоро боялась одиночества ещё сильнее, чем Лоуренс. Неудивительно, что иногда её пугало, что она и торговля находятся на разных чашах его весов. Лишь богам ведомо, насколько шатко равновесие и в какую сторону качнутся весы. Конец их пути был не так уж далёк. Не решит ли она влезть в новые неприятности, желая проверить его выбор, что для него важнее - она или кошель, как раз тогда, когда Лоуренс наденет на себя маску торговца?
   Впрочем, едва ли она настолько мелочна, чтобы об этом беспокоиться. Повозка медленно продвигалась вперёд с очередью, клуб белого пара вырвался из-под капюшона Хоро, когда она раздражённо взглянула на Лоуренса.
   - Горяченького бы сейчас, - сказала она.
   Конечно, она имела в виду ужин. И не сомневалась в согласии.
   - О да, после такого холода. Зависит от цены, конечно, но я бы взял рагу с хорошим таким, густым мучным соусом.
   - Да, да! Сладкий молочный запах... иногда он лучше, чем запах хорошего вина.
   Видя, как Хоро восторженно кивает, спрятав пол-лица в лисий шарф, Лоуренс тут же забыл её раздражённое бурчание последних дней. Хорошо иногда заказать какое-нибудь блюдо, где много разных вкусных вещей.
   - Рагу из сезонных овощей было бы особенно неплохо, - продолжил он.
   - Из овощей? Неужели тебя не привлекает запах тушёного мяса, которое плавает в сливочном соусе?
   Хотя Хоро провела несколько столетий в пшеничных полях, её вкусы были аристократичнее, чем у любого аристократа. Под самой стеной Реноза Лоуренс предпринял последнюю контратаку. Он жалел, что дал слабину прежде.
   - Говорят, изысканная пища вредна для глаз и для языка.
   - О? А как ты думаешь, насколько вредно для моего сердца было провести столько столетий, вообще без чего-нибудь вкусного? - и она кинула на него пронзительный, сердитый взгляд. Она была непреклонна, янтарные с красным отливом глаза сверкали двумя драгоценными камнями.
   Перед ними можно лишь упасть на колени. Лоуренс, однако, был торговцем, а не какой-то помешанной на драгоценностях аристократкой. И перед прекраснейшим из брильянтов можно сказать лишь одно, если цена не устраивает.
   - Только после того, как я посоветуюсь со своим кошелём.
   Хоро отвернулась, как упрямый ребёнок. Лоуренс знал, что в итоге на ужин у них будет мясное рагу. И она была уверена в том же. И всё-таки они притворялись, что спорят.
   Он шевельнул вожжами и направил повозку вперёд. Когда они въезжали на досмотровую площадку, он поднял глаза на каменную стену, поросшую мхом под долгими дождями. Тут же вновь опустил голову, чтобы скрыть не что-то из товаров от пошлины, а всего лишь улыбку.

* * *

   На въезде в город их подвергли необычайно тщательному досмотру, и страж обнаружил хвост Хоро. Разумеется, она осталась невозмутима, как всегда, заявив, что это часть нижней юбки, и страж поверил. Но при этом он брякнул:
   - А, дешёвая волчья шкурка.
   Страж в городе, славящегося древесиной и мехами, без труда мог отличить волчий мех от собачьего или лисьего. И насчёт цены он был прав. Волчьи шкуры ценились дешевле собачьих. Каким бы прекрасным ни было качество, никогда волчья шкура не будет стоить столько, сколько, например, оленья. Но если гордость волка дороже его шкуры, Хоро была очень и очень недёшева.
   Гораздо больше Лоуренса волновало значение врученной ему деревяшки. Похоже, изготовили её в спешке, и на ней не было никакой официальной печати. Ему сказали, что если он захочет купить что-либо в городе, никто не будет с ним торговать, пока он не покажет эту дощечку. Другого объяснения он не получил. Затем его быстро отправили дальше через досмотровую площадку вместе с другими путешественниками, очередь извивалась, словно угорь.
   И вскоре они въехали в город.
   Видимо, холод зимнего дождя был повинен в малолюдности улиц. Чаще других встречались на них дети, носившиеся туда-сюда по поручениям городских лавочников и ремесленников, за ними тянулись облачка пара. Ларьки на улицах были почти безлюдны. Только нищие прятались от мороси под крышами ларьков, пользуясь отсутствием торговцев. Типичная картина дождливого дня. Но палаточный городок у самых ворот и его обитатели, готовящие там еду, давали понять, что что-то происходит.
   Лоуренс держал в руке дощечку, полученную во время досмотра, она удостоверяла, что её владелец - иностранный торговец, и вполуха слушал недовольное брюзжание Хоро.
  
   []
  
   - Не сказать, чтобы я считала это чудом мироздания, но разве это не что-то недостижимое, разве это не достоинство? Как ты считаешь?
   - Да, конечно.
   - Если мы сравним что-то, что лишь чуть-чуть не дотягивает до абсолютной грандиозности, и что-то, что, несмотря на скромное происхождение, достигает всё же величия, - последнее заслуживает большего уважения, ты согласен?
   - Ты права.
   Гнев Хоро был не похож на её обычную пылающую ярость. Должно быть, сказалась усталость от долгого путешествия. Недовольство она выражала тихим, непрерывным брюзжанием. Лоуренс проклял болтливого стража, чьи слова навлекли на него всё это, но он осознавал, что если будет и дальше отвечать Хоро односложно, её гнев обратится уже на него самого.
   - В общем, да, если выбор стоит между аристократом, у которого нет ни славы, ни обаяния, ни денег - ничего, кроме знатного происхождения, и умным простолюдином, который своим умом достиг славы и богатства, - конечно же, я буду уважать второго, - высказался он.
   Обычно поддакивание лишь ухудшало настроение Хоро, но сейчас оно прошло удачно. Хоро картинно, почти пьяно кивнула и фыркнула подобно разъяренному быку.
   Лоуренсу было её так жалко, что хотелось приласкать, погладить по волосам. В дороге он держал бы поводья и обменивался с Хоро словами, но сейчас он лишь поглядывал на неё искоса. Почесав подбородок уголком дощечки иностранного торговца, он подумал, улучшит ли еда настроение Хоро?
   - Да, и ещё, - произнесла Хоро.
   - О, что? - получив тычок в ногу, Лоуренс вышел из задумчивости и встретился с пристальным взглядом Хоро.
   Он заподозрил, что пропустил какие-то её слова.
   - Скоро уже постоялый двор? - спросила она. Она замёрзла, она была голодна, и она явно не собиралась оставаться в повозке ни минутой дольше, чем нужно.
   - Прямо за углом, - заверил Лоуренс. Хоро вздохнула, раздражённая, что постоялый двор не находился прямо здесь, и натянула капюшон ещё ниже. Придётся очень тщательно обдумать, сколько мяса должно быть в рагу.
   За углом они увидели обычное четырёхэтажное здание, однако чем-то оно казалось почти изящным. Посреди фасада располагалась двустворчатая дверь. Нижняя створка открывалась так, что на ней можно было вести записи, верхняя открывалась вверх и могла служить навесом. Сейчас обе створки были плотно закрыты.
   Лицо Хоро потемнело. Видимо, она ожидала постоялый двор с более правильным фасадом. Лоуренс не стал объяснять, что если они потратят больше денег, это не значит, что найдут постоялый двор получше. Он слез с козел, старательно не замечая мрачного взгляда спутницы, и постучал в дверь. Вряд ли постоялый двор был в это время года переполнен, но владелец мог закрыть постоялый двор из-за холодов. Поэтому Лоуренс испытал облегчение, услышав за дверью шарканье, потом она чуть приоткрылась.
   - Постояльцы или продаёте чего? - грубым, сердитым голосом осведомился сквозь щель седобородый старик.
   - Постояльцы. Нас двое.
   Старик кивнул и отошёл от двери. Её он закрывать не стал - свободные комнаты были. Лоуренс обернулся и спросил:
   - Какую тебе комнату лучше - тёплую или светлую?
   Вопрос был для Хоро неожиданным, она изогнула бровь.
   - Как можно сомневаться? Конечно, тёплую.
   - Хорошо, я отведу лошадь в стойло. А ты зайди внутрь и поговори с владельцем - это тот старик. Он тебя проводит в комнату.
   - Мм.
   Лоуренс взял вожжи. Конь, словно поняв, что скоро окажется в тёплом стойле, тряхнул головой, поторапливая своего хозяина. Шевельнув вожжами и поглядывая уголком глаза на заходящую в здание Хоро, Лоуренс пустил коня шагом.
   Хоро, пусть и в запылённом многослойном одеянии, он без труда распознал бы в любой толпе. Во сколько бы одёжек она ни куталась, он всегда мог заметить колыхание её хвоста. Улыбнувшись, он направил коня в сарай, там дежурили двое нищих. Они взглядом оценили торговца. У таких людей всегда хорошая память на лица, они вспомнили Лоуренса и движением головы показали, где оставить коня. Рядом стояла другая лошадь - горная, с широкими копытами, из-под длинной косматой чёлки на него уставились холодные глаза.
   - Ну, надеюсь, вы подружитесь, - произнёс Лоуренс, сойдя с повозки и похлопав по боку своего жеребца. Затем он дал нищим по медяку и, забрав вещи, вошёл в здание.
   Когда-то это было кожевенной мастерской. На первом этаже делали кожаные ремни, здесь было просторно. Сейчас постоялый двор использовался как склад, тут и там были сложены товары, которые торговцы оставили на хранение. Пробравшись мимо нагромождений, выше его роста, Лоуренс добрался, наконец, до единственного места на первом этаже, содержавшегося в порядке - комнаты владельца. На маленьком столике стояла железная чаша на трёхногой подставке. В ней владелец подогревал на древесных углях вино и целыми днями его потягивал, мечтая о далеких странах. "В будущем году я отправлюсь в паломничество на юг", - частенько говорил он.
   Владелец заметил гостя и окинул его пронзительным взглядом голубых глаз из-под кустистых бровей.
   - Третий этаж. Оконная сторона.
   - Понятно, третий этаж... постой - оконная сторона?
   Постояльцы могли платить за себя вперёд либо при отъезде, однако настроение владельца заметно улучшалось, если ему платили вперёд. Лоуренс поэтому выложил на стол умеренно щедрую сумму, но слова владельца его удивили.
   - Оконная сторона, - повторил тот и закрыл глаза.
   Старик не собирался обсуждать этот вопрос. Лоуренс кивнул. Ну и ладно, подумал он, выходя из комнатушки. Нынешний владелец постоялого двора был человеком добрым и тихим. Звали его Арольд Эклунд, и прежде он был главным ремесленником в кожевенной мастерской.
   Держась за потемневшие от времени и использования перила, Лоуренс поднялся по лестнице.
   Как положено жилому помещению при мастерской, на втором этаже располагались общая комната с очагом, кухня и спальня владельца. Но здесь очаг здесь находился посреди общей комнаты, а комнаты на третьем и четвёртом этажах были выстроены так, что они улавливали тепло от дымохода, проведённого через весь постоялый двор. Расположение комнат, которое это обеспечивало, оказывалось несколько странным, к тому же содержать дымоход, чтобы дым не шёл в комнаты, было непросто. Не всем комнатам доставалось тепло. Одна из комнат третьего этажа выходила на улицу, и ради окна доступом к дымоходу пришлось пожертвовать. Иными словами, хочешь комнату с окном - пожертвуй теплом.
   А Лоуренс точно слышал, что Хоро предпочитает тёплую комнату. Войдя, он заметил, что она уже сняла с себя и раскидала повсюду свою мокрую одежду и лежит, свернувшись калачиком, под одеялом в кровати. Он подумал, не плачет ли она от унижения, но обычно Хоро сворачивалась так, когда спала.
   Видимо, она устала из-за того, что долго сердилась, предположил Лоуренс. Он подобрал разбросанную одежду, повесил на спинку стула, затем разделся сам. Самая приятная часть путешествия - когда можно избавиться от мокрой одежды на постоялом дворе. Он переоделся в свою обычную одежду - холодную, но сухую.
   В этой комнате будет не теплее, чем под открытым небом. Одного одеяла будет недостаточно. Лоуренс понял это, свернув тяжёлую от влаги одежду Хоро.
   Из-под одеяла высунулся хвост. Она нечестно играет, подумал Лоуренс. Это было не совсем то, что делает дочь аристократа, когда она, сидя у окна, показывает свои длинные роскошные волосы в надежде на проезжающего мимо рыцаря, но Лоуренс понял, что обязан чем-то ответить.
   - По-моему, у тебя прекрасный хвост: такой тёплый, и мех отличный.
   Через мгновение хвост спрятался под одеяло. Лоуренс лишь тяжело вздохнул. Едва ли Хоро была из тех девушек, оскорблённые чувства которых можно исцелить одним комплиментом. Даже сейчас в ней наверняка клокотала тихая ярость. И всё равно она заставила похвалить свой хвост. Спускаясь по лестнице, он грустно улыбнулся и снова вздохнул. Хоро искала его поддержки - на свой манер. Другого объяснения ему и не требовалось. Вполне возможно, это была одна из её ловушек, но Лоуренс не был против в неё попасть. Он сейчас мог думать о таком, потому что рядом не было читающей мысли волчицы.
   В общей комнате никого не было и мебели было мало - единственный стул, освещённый неверным светом очага. В стены комнаты повсюду были вбиты до половины гвозди. С одного из них свисала кожаная лента, достаточно длинная, чтобы протянуть до противоположной стены. Лоуренс быстро натянул ленту и развесил сырую одежду. Плащи заняли больше места, чем он ожидал, ему пришлось занять всю длину ленты.
   - Только пока ещё кто-нибудь не придёт сушить вещи, - пробормотал Лоуренс нос и сел на стул перед очагом.
   И тут же до его ушей донёсся скрип лестницы. Он повернулся и увидел человека, заглянувшего в комнату. Его голова была скрыта под капюшоном, большая часть лица замотана шарфом, глаза, однако, смотрели пристально и твёрдо. Не особенно высок, но и не низок, немного повыше Хоро. Из-за толстого дорожного одеяния его фигура казалась квадратной. Обращали на себя внимание кожаные ботинки с кожаными онучами на икрах. Это был путешественник, предпочитающий передвигаться пешком.
   Голубые глаза смотрели чисто, пронзительно и недружелюбно. Оценив Лоуренса долгим взглядом, человек молча продолжил путь вверх по лестнице. Несмотря на тяжёлый груз на спине, шагал он почти беззвучно. Похоже, незнакомец тоже занимал комнату на третьем этаже. Было слышно, как наверху открылась и закрылась дверь.
   Арольд предоставлял постояльцев самим себе, что придавало его постоялому двору особую ценность в глазах тех, кто не стремился к общению. Даже среди торговцев далеко не все были компанейскими.
   Лоуренс останавливался здесь всякий раз, когда был в Ренозе, его устраивали цены и обслуживание, а ещё Арольд прежде состоял в торговой гильдии Ровена. Когда-то он был странствующим торговцем и занимался мехами, но женился на дочери владельца кожевенной мастерской и со временем сам стал владельцем. Отделения гильдии в Ренозе не было, и многие её члены останавливались на его постоялом дворе. Нежелание Арольда вмешиваться в дела постояльцев оказалось особенно уместным теперь, когда с Лоуренсом была Хоро.
   Сейчас на уме у него было раздобыть мясное рагу, которым он надеялся поднять настроение Хоро. Если ей станет лучше, одна-две миски рагу будут вполне нормальной платой, но если он утратит бдительность, цена их пребывания в городе взлетит до небес. Размышляя, он незаметно для себя задремал. Проснулся, когда Арольд пришёл подкинуть дров в очаг, владелец ничего не сказал, но оказался довольно щедр с дровами, и Лоуренс не удержался от соблазна воспользоваться этим.
   Второй раз он проснулся, когда солнце уже село, вся комната, кроме углей очага, погрузилась в густую темноту. Поняв, что проспал, он вскочил на ноги. Несомненно, себялюбивая Хоро давно проснулась и сейчас сидит в своей комнате, не имея возможности выйти, пока он не вернётся с её одеждой, и копит распирающий её гнев.
   Лоуренс вздохнул, быстро снял с ленты одежду и вернулся на третий этаж. В каком настроении его встретила Хоро, можно даже и не говорить. Мясное рагу, заказанное им в первой попавшейся таверне, было поистине роскошным.
  

* * *

  
   На следующее утро Лоуренса разбудил солнечный луч, пробившийся в щель деревянных ставней. Хотя тепло от очага до комнаты не доходило, утренний холод казался уже не таким ужасным - то ли благодаря солнечному свету, то ли потому что торговец привык к морозным ночёвкам в пути. Но сейчас он понял, почему Хоро выбрала светлую комнату. Утреннее солнышко заслуживало восхищения.
   Он проснулся раньше Хоро, которая спала, высунув голову из-под одеяла. Обычно она сворачивалась калачиком, как подобает приличной волчице, но сейчас она выглядела обычной спящей девушкой, это было для Лоуренса внове. Глядя на бесхитростное выражение её открытого лица, он решил, что она просто проспала.
   - Ну что ж, - прошептал он.
   Сидеть и смотреть на её спящее лицо было приятно, но если раздражительная Мудрая волчица поймает его за этим занятием, её подковыркам не будет конца. А нужно ему сейчас заняться подготовкой к выходу в город. Он погладил бородку.
   На севере длинные бороды были в порядке вещей, но для него она была слишком длинная, запущенную бороду нельзя назвать привлекательной. Он вытащил из вещей бритву и полотенце, собираясь взять горячей воды у Арольда, в этот момент чуткая волчица на кровати шевельнулась. Лоуренс услышал её недовольный стон и ощутил на спине взгляд.
   - Пойду собственной шкурой займусь, - пояснил он, поднося нераскрытую бритву к подбородку.
   Хоро зевнула и молча улыбнулась, прищурив глаза. Похоже, она была в хорошем расположении духа.
   - Надо ведь постараться, чтобы за неё дали хорошую цену, - добавил Лоуренс.
   Она спрятала нижнюю часть лица за одеялом.
   - Уверена, она стоит целого королевства.
   Видимо, это из-за того, что она только что проснулась. Её глаза смотрели мягко, пусть и сонно. Она наполовину дразнила его, но Лоуренсу было немного приятно услышать её откровенные слова. Он пожал плечами, стараясь скрыть смущение. Она тем временем продолжила.
   - О да, она такая дорогая, что её никто не купит, - в её глазах вспыхнул злорадный огонек, она перекатилась с живота на спину. - Что, до сих пор-то никто не купил?
   У неё явный талант вселять надежды, чтобы отобрать их, подумал Лоуренс. Он помахал кончиком бритвы, показывая, что сдаётся. Она хихикнула и, шмыгнув обратно под одеяло, свернулась калачиком, словно собиралась ещё поспать.
   Лоуренс вздохнул. Быть постоянной жертвой подобных игр - это раздражало и забавляло. Спускаясь по лестнице и держась рукой за перила, он грустно улыбнулся в бороду. Его улыбка исчезла, когда он увидел кое-кого перед собой.
   - Доброе утро, - вежливо обратился Лоуренс к постояльцу, появившемуся у подножия лестницы. Это был тот самый закутанный незнакомец, которого он видел накануне. В том же капюшоне, но остальной одежды было поменьше, а ноги обуты в сандалии. В руках он держал свёрток, от которого исходил лёгкий пар, он купил что-то себе на завтрак.
   - Да, - ответил незнакомец почти шёпотом, глядя голубыми глазами в щель между капюшоном и шарфом.
   Голос звучал хрипло - голос путешественника, близко знакомого с сухим песком и каменистой почвой.
   Однако, уловив запах мясного пирога, исходящий от свёртка постояльца, Лоуренс понял, что Хоро очень скоро потребует себе такой же.
  

* * *

  
   - Ну, что дальше? - спросила Хоро, держа в руке кусок мясного пирога, кусочек мяса прилип ей к уголку губы.
   - Ну, для начала мы должны разыскать здесь как можно больше историй о тебе.
   - Мм. Истории обо мне и о том, где Йойтсу...
   Чавк, чавк, чавк. Три укуса - и куска пирога размером с ладонь как не бывало. В мгновение ока.
   - Мы должны отыскать летописца, как в Кумерсоне, - сказал Лоуренс.
   - Ну, это я предоставлю тебе. Ты лучше меня знаешь, как это сделать... ну что? Что такое?
   Лоуренс лишь помахал рукой, улыбаясь.
   - Если я знаю, как это сделать, то что знаешь ты? - он взглянул на неё прямо. - Есть такая старая пословица: "Тот, кто знает, как что-либо сделать, - слуга того, кто знает, зачем это нужно сделать".
   - Мм. Понятно. И я действительно знаю, зачем ты так старательно трудишься.
   - Древние были мудры, - произнёс Лоуренс и впился в свой кусок пирога.
   Хоро уселась на кровати, скрестив ноги, и заявила:
   - Если я твоя госпожа, думаю, мне следует тебя вознаградить.
   - Вознаградить?
   - Да. Ну, например, хмм... - и она улыбнулась совершенно чарующей, на его взгляд, улыбкой. - А какой награды ты желаешь?
   В комнате царил соблазнительный полумрак, сердце Лоуренса забилось бы чаще, если бы не кусочек мяса, прилипший к её губе. Прикончив свою порцию пирога, он указал пальцем себе на уголок рта.
   - Да ничего особенного.
   - Пфф, - чуть раздражённо фыркнула Хоро и сняла кусочек мяса.
   - Было бы очень мило, если бы ты вела себя полюбезнее.
   Рука Хоро замерла, губы дёрнулись. Она тряхнула пальцем, кусок мяса отлетел в сторону.
   - Значит, теперь ты обращаешься со мной, как с ребёнком?
   - Вовсе нет. Дети, в отличие от тебя, делают то, что им сказано, - Лоуренс взял кувшин с ледяной водой и сделал глоток. - Короче так, для начала, думаю, надо расспросить владельца постоялого двора. Он, может, и старик, но всё-таки он тут главный, - он встал и накинул куртку. Хоро тоже слезла с кровати.
   - Хочешь пойти со мной, да? - спросил Лоуренс.
   - Да, хоть ты и отбросил мою руку, - ответила Хоро. Подтрунивая, она надела пояс, платье и плащ - всё это с такой быстротой и лёгкостью, что Лоуренс смотрел, как зачарованный. Волчица игриво повернулась на месте и сказала:
   - Сейчас я хлопну в ладоши, и заклинание, что я наложила на тебя, спадёт! - и хлопнула.
   Он решил подыграть.
   - Э? Что я здесь делаю? Ах да, я в Ренозе, городе дерева и меха. Я должен закупить меха и отправиться в другой город, - проговорил он, преувеличенно жестикулируя. Он изрядно насмотрелся представлений странствующих лицедеев.
   Хоро, сложив руки на животе, расхохоталась. Потом подбежала к Лоуренсу, который уже взялся за дверь комнаты.
   - О, да ты странствующий торговец? А у меня намётанный глаз насчёт качества мехов.
   Лоуренс взял её за руку и, открывая дверь, ответил:
   - О да! У тебя острый глаз, это верно. Но можешь ли ты определить качество человека?
   В утренней тишине постоялого двора разнёсся скрип лестницы. Когда они дошли до второго этажа, Хоро, неотрывно глядя на него, произнесла:
   - На мне лежит злое заклятье.
   Лоуренс коротко улыбнулся, спрашивая, к чему она клонит.
   - Пожалуй, я не буду хлопать в ладоши, чтобы невзначай его не сбросить.
   - Ты уже хлопнул.
   - Ты хочешь сказать, оно уже снято?
   Понять, где здесь ловушка невозможно. Ясно, что она хочет заставить его купить что-нибудь вкусненькое. Соображая, как этого избежать, он прошёл мимо общей комнаты на втором этаже, где увидел пару путешественников, задремавших перед очагом. Он спускался уже на первый этаж, когда Хоро, всё время державшая его за руку, вдруг остановилась. Она смотрела на него сверху вниз и улыбалась из-под капюшона.
   - Раз так, не наложишь ли ты на меня другое заклятье, чтобы я не пробудилась?
   Это была дьявольская игра. Её вполне удовлетворит, если Лоуренс не найдёт что ответить. Но он хотел хоть иногда брать верх, потому развернулся и взял её ладонь в свои руки. В целом мире, когда мужчина брал руку женщины таким образом, это означало лишь одно. Нежно держа белую ладонь, он мягко поцеловал её.
   - Достаточно ли этого, о, моя госпожа? - спросил он нарочито архаичным языком.
   Если он ослабит бдительность, кровь прильёт лицу и испортит эффект. Он сохранял невозмутимость, поднимая голову и глядя прямо в её глаза, большие и округлившиеся, как блюдца.
   - Идём, - сказал он и чуть заметно улыбнулся - он сделал нечто нелепое, и ему удалось взять верх над Хоро.
   Он легонько потянул Хоро за руку, она пошла вниз по лестнице, точно марионетка с плохо натянутыми нитками. Она смотрела под ноги, и Лоуренс не мог разобрать выражения её лица, возможно, она раздосадована. Он мысленно ухмыльнулся. Скрыть смущение трудно, но результат стоил того. Его распирало чувства триумфа, но тут Хоро споткнулась, и Лоуренс поспешил её подхватить. Он засмеялся, подумав, что Хоро слишком раздражена, чтобы твёрдо стоять на ногах, но она вдруг прижалась к нему и прошептала на ухо:
   - Дурень, это слишком сильное заклятье.
   Голос её звучал сварливо. Будь Лоуренс таким, как при первой встрече, он либо оцепенел бы, либо крепко обнял её. Сейчас он не стал делать ни того, ни другого - просто стоял и улыбался. Совсем недавно в деревне Терео Лоуренс приоткрыл ящик, в котором хранилась неприятная правда - полные блаженства дни с Хоро могут скоро кончиться. Он не хотел открывать этот ящик. И она тоже удержала рукой его крышку. Но кое-что Лоуренс понял. Она не хотела думать об этом, пока в этом нет необходимости. Хотя сейчас ему удалось сохранить самообладание, когда Хоро прижалась к нему, шепча на ухо, он и подумать не мог, что будет ей так нужен. Её неприглаженная чёлка, касающаяся его щеки, была такая мягкая, и от неё так сладко пахло.
   Хоро осознала, что Лоуренс сдержался. Отодвинувшись, она снизу вверх заглянула ему в глаза.
   - Ну, когда уже ты, как следует, смутишься? - поинтересовалась она.
   - Мм, дай подумать. Когда ты прекратишь этим заниматься, мне кажется.
   Хоро среагировала мгновенно, изобразив раздражение.
   - А ты стал умный, знаешь ли.
   - Мм, быть может, - кивнул Лоуренс, после чего она освободила свои объятия, хмыкнула под нос и продолжила спускаться по лестнице.
   Если ей нравилось видеть Лоуренса смущённым, ей приходилось его дразнить, но если по-настоящему она его смущала, прекратив дразнить, ей оставалось лишь вести себя пристойно. Лоуренс молча шёл по лестнице следом за Хоро, но дойдя до первого этажа, она вдруг развернулась.
   - Да, ты явно научился обращаться со словами. Кто тебя учил, интересно?
   Сильнее всего удивляла её улыбка - необычно добрая и такая тёплая, что могла бы отогреть замёрзшую руку. Он был уверен, что Хоро злится, и сразу насторожился.
   - Да нет - просто вдруг пришло в голову, вот и всё.
   - Просто пришло в голову? - и Хоро хихикнула. - Так даже лучше.
   Она казалась настолько довольной, что будь щенком, отчаянно виляла бы хвостом. Ничего не понимая, Лоуренс глядел, как Хоро берёт его левую руку, переплетясь пальцами.
   - Когда я прекращу этим заниматься, да? - шёпотом повторила она, кокетливо придвигаясь.
   Странное чувство охватило Лоуренса, когда он вновь услышал эти слова. Внезапно он осознал, что они имеют и другое значение, и застыл. Хоро хихикнула.
   - Ну, в чём дело?
   В ней смешались подобная снегу чистота духа и подобная трясине цепкость ума. Лоуренс не мог заставить себя поднять на неё глаза. Он по-настоящему смущался, когда она не играла с ним. Это как заявить, что превыше всего он жаждет её внимания!
   - Что это? Похоже, у тебя кровь быстрее по жилам побежала, - заметила Хоро.
   И верно, его лицо залилось краской, и он не мог с этим ничего поделать. Он прикрыл глаза свободной рукой, показывая, что ему стыдно, что он не понял истинного значения своих слов. Хоро, однако, не собиралась дозволять ему этого.
   - И вовсе нечего стыдиться таких сладких, детских слов.
   До Лоуренса донеслось шуршание её хвоста. Да, одолеть Мудрую волчицу в словесном поединке - поистине невыполнимая задача.
   - Ты такой очаровательный, правда, - хихикнула Хоро.
   Между пальцами Лоуренс увидел лицо Хоро - с ладонями на щеках и зловредной улыбкой.
  

* * *

  
   Арольд был чем-то занят в стойле и, к счастью, не слышал их разговора. Конечно, Хоро прекрасно об этом знала, когда забавлялась с Лоуренсом.
   - Летописец, говоришь? - переспросил Арольд.
   - Да. Или ещё кто-нибудь, кто знает старые легенды этого города.
   Арольд уселся на свой стул и налил подогретого вина в чашку из тонкой жести. Его левая бровь поднялась, выдавая любопытство. Услышать такой вопрос от постояльца он не ожидал. Другой, конечно, стал бы расспрашивать о причине такого интереса, но Арольд лишь несколько секунд поглаживал свою снежно-белую бороду, потом ответил:
   - Есть один человек, его зовут Риголо, вот он такими вещами занимается... но, к сожалению, он сейчас на заседании Совета Пятидесяти. Не думаю, что он сейчас будет принимать посетителей.
   - Совета Пятидесяти? - переспросил Лоуренс.
   Арольд налил тёплого вина в две глиняные чашки и предложил Лоуренсу с Хоро. В Совет входило пятьдесят представителей городских торговцев, ремесленников и аристократов. Каждый из них представлял свою семью или гильдию и в ожесточённых спорах отстаивал свои интересы. Исход спора определял судьбу города, так что на членах Совета лежала серьёзная ответственность.
   - Разве вы не видели, что творится за городом?.. - спросил Арольд.
   - Видели. Палаточный городок торговцев, да? Если это как-то связано с Советом Пятидесяти, значит, в городе что-то происходит?
   Хоро поднесла вино к губам, но вдруг застыла. Наверное, и хвост её распушился. Качество напитка из неизвестной земли заранее знать было невозможно.
   - Понимаете, всё дело в мехах, - сказал Арольд.
   - В мехах? - Лоуренса вдруг охватило возбуждение. От этого слова по спине пробежал холодок. Слово было ему настолько хорошо знакомо, что внутри него всё напряглось. Голос прибыли, за которой он гнался столько лет. Арольд продолжил, словно и не слышал восклицания Лоуренса.
   - Риголо - делопроизводитель в Совете, - пояснил он. Похоже, заседание Совета обсуждать он не желал и вообще был не из болтливых. - А вы, значит, ищете людей, которые знают старые байки, да?
   - Ээ, да. Это было бы хорошо. Ты знаешь таких? - Лоуренс постарался подавить волнение. Синие глаза Арольда, едва видные под морщинами, устремились куда-то вдаль.
   - Вольта, бабка дубильщика - мудрая была старуха... но она умерла четыре года назад, когда был мор.
   - А ещё кто-нибудь?
   - Еще? Мм... есть один старик в торговом доме Латтона, хотя нет, этим летом его жара прикончила... - Арольд со звучным клацаньем поставил чашку на стол.
   Лоуренс заметил, что Хоро повернула голову к Арольду - видимо, на звук.
   - Похоже, древняя мудрость города сейчас существует только в записях, - произнёс Арольд, поражённый осознанием этого, он продолжал смотреть в пространство, поглаживая бороду.
   Лоуренс почувствовал, как тело Хоро под всеми её одеждами дрогнуло от потрясения. Не было никого, кто знал бы о ней. Сама Хоро и осталась единственным средоточием той утраченной мудрости. Лоуренс сразу забыл то, что владело им минуту назад, и без слов положил руку Хоро на спину.
   - Это значит, у нас нет выбора, кроме как отправиться к господину Риголо и попросить его показать нам летописи?
   - Думаю, так... месяцы и годы разрушают даже каменные здания, что уж говорить о памяти людской. Ужасно это... - Арольд покачал головой, потом закрыл глаза и погрузился в молчание.
   Старик был нелюдимым ещё, когда Лоуренс с ним познакомился, и, похоже, эта его черта со временем только усиливалась. Про себя Лоуренс подумал, не виной ли тому все яснее слышимые шаги смерти. Не ожидая от продолжения разговора ничего хорошего, он одним глотком допил своё вино и, жестом предложив Хоро идти первой, покинул постоялый двор. Сегодня улица была полна людей, бьющее слева солнце на мгновение ослепило Лоуренса. Он стоял на ещё мокрой брусчатке и смотрел на Хоро, стоявшую с поникшей головой.
   - Ну что, поищем что-нибудь перекусить?
   Он сам понимал, что это не лучшее, что можно сказать в такой ситуации, но всё стало таким сложным. Из-под капюшона Хоро вырвался страдальческий вздох, затем она улыбнулась и, потянув Лоуренса за руку, произнесла:
   - Тебе надо улучшать словарный запас.
   Беспокоиться, что она может устроить ещё что-нибудь прямо посреди толпы, было преждевременно. Он уже двинулся за Хоро, когда дверь постоялого двора открылась вновь, на улицу вышел давешний незнакомец. Он выглядел живым примером занятого путешественника, но взглянув на них, застыл, явно удивлённый.
   - Прошу прощения, - произнёс он высоким хриплым голосом после короткого замешательства и тут же он растворился в толпе.
   Лоуренс кинул взгляд на Хоро - убедиться лишний раз, что её уши и хвост не видны. Она чуть вздёрнула голову.
   - Какое удивление при виде меня, - заметила она.
   - Думаю, он не заподозрил, что ты не человек.
   - Такого ощущения от неё не исходило. Должно быть, её просто потрясло моё очарование.
   - Конечно, не исходило, - он улыбнулся виду Хоро, с показной гордостью выпятившей грудь. - Постой... её?
   - Хмм?
   - Это что, была женщина?
   Человек, привычный к дороге, с хриплым голосом. Лоуренс предположил, что перед ним мужчина, но Хоро не ошиблась бы в подобном вопросе. Он повернул голову вслед незнакомки и подумал, чем может торговать женщина-торговец. И тут его вновь потянули за руку.
   - Что заставляет тебя думать, что тебе можно вот так стоять рядом со мной и смотреть на другую самку?
   - А обязательно говорить так прямо? Если бы ты пожаловалась как-то иносказательно, это было бы куда очаровательнее.
   - Ты такой дурень, что ни за что не догадаешься, пока я не скажу прямо, - парировала она укоризненно.
   С учётом прежнего разговора было очень обидно, что ответа не нашлось.
   - Итак, что мы делаем дальше? - спросил он, закрывая тему. Необходимо было составить план на день.
   - А трудно будет встретиться с этим человеком - как там его по имени?
   - Риголо, что-то вроде того. Если он делопроизводитель при Совете, это действительно может быть трудно - хотя, конечно, это зависит от того, чем занят Совет... - ответил Лоуренс, поглаживая подправленную бородку.
   Хоро шагнула вперёд.
   - По твоему лицу видно, что ты умираешь от любопытства, что это за заседание.
   - Вот как? - он продолжал поглаживать бородку.
   Хоро оглянулась через плечо, судя по лицу, она опять была в дурном настроении.
   - Значит, будем просто шляться по городу, пока заседание не закончится?
   Лоуренс улыбнулся.
   - Наблюдательность Мудрой волчицы на высоте. Я смертельно хочу узнать, что происходит в городе. Более того, я...
   - Ты хочешь получить на этом прибыль.
   Он споткнулся, его спутница, вздёрнув голову, ухмыльнулась.
   - Что бы тут ни происходило, это достаточно серьёзно, раз они раздают эти деревяшки. Что-то интересное творится, - сказал Лоуренс, доставая дощечку.
   - Однако хочу предупредить... - уронила Хоро.
   - Хмм?
   - Постарайся сдерживаться.
   От этих слов нельзя было отшутиться, если вспомнить, что они уже прошли через похищение, бегство через канализацию, угрозу разорения, разборки в Терео.
   - Обязательно, - ответил он и увидел, что Мудрая волчица, только что само очарование, внезапно рассердилась.
   - Сомневаюсь я в этом, - заявила она.
   Против этой подозрительности было лишь одно средство. Взяв Хоро за руку, Лоуренс произнёс, вложив в слова всё своё очарование торговца:
   - Не осмотреть ли нам местные достопримечательности?
   Похоже, эффект от поцелуя руки на лестнице почти выветрился. Или даже стал действовать в обратную сторону. Но Хоро, кажется, сочла предложение приемлемым. Фыркнув, она подошла.
   - Видимо, да.
   - Понял, о, госпожа, - В голове у Лоуренса мелькнула мысль, что полгода назад он был бы в ужасе от себя нынешнего.
   - Итак, какие здесь достопримечательности? Всё так сильно изменилось, что я, честно сказать, с трудом припоминаю, что я вообще здесь была.
   - Предлагаю отправиться в порт. Я слышал, корабли приобрели здесь такую важность совсем недавно. Здешний порт меньше, чем в каком-нибудь морском городе, но, осмелюсь предположить, зрелище всё равно достойное.
   Сжав руку Хоро крепче, он зашагал вперёд. И кто сказал, что идти рука об руку с другим человеком - медленно и неудобно? Лоуренс улыбнулся.
  

Глава 2

  
   Хоро издала восторженный возглас, увидев множество судов вдоль излучины реки, но вскоре её пленили ароматы лотков продавцов еды, расставленных ради голодных путников, начинающих или завершающих своё путешествие. Они сидели за столом, сколоченным из деревянных ящиков, перед Хоро стояли три порции моллюсков и две кружки эля. Лоуренс выдержал испепеляющий взгляд Хоро, заказывая себе подогретого вина наподобие того, какое пил Арольд.
   - В общем, как-то так, - уронил Лоуренс.
   - Хмм? - она подняла на него глаза, лицо её было наполовину скрыто кружкой.
   - Нет, ничего. Смотри не пролей.
   Хоро осушила кружку знаменитого ренозского крепкого эля, потом взяла чуть обугленную раковину. Моллюски, которых добывали в реке Ром, достигали в размере её ладони. Знаменитое на весь город лакомство готовилось так: из раковины доставали нежное мясо, смешивали с хлебными крошками и подавали в той же раковине с зёрнами горчицы. Лучшей закуски к хорошему элю и представить нельзя.
   - И всё же не похоже, чтобы в городе что-то шло не так, - сказал он.
   С лодок сгружали ящики размером с человека, группы торговцев вскрывали их и тут же начинали торговаться по поводу содержимого. Для своего размера порт пропускал через себя невероятно много товаров. Оно и понятно: такому большому городу товаров нужно очень много. И не только еды, которая требовалась ежедневно.
   Для производства древесины нужен не только лес, но и инструменты - пилы, долота, гвозди, молотки, значит, странствующие кузнецы приходили в город, чтобы чинить эти инструменты и ухаживать за ними. Чтобы упаковывать древесину и увозить её, нужны верёвки и кожаные ремни, а ещё лошади или ослы и всё, что требовалось для ухода за животными. И так далее...
   Позаимствованным у Лоуренса ножиком Хоро проворно достала мясо моллюска из раковины и отправила в рот. Слова Лоуренса заставили её оглядеться.
   - Издалека лес кажется спокойным, даже если в нём делят территорию две волчьи стаи.
   - Даже ты с твоими глазами и ушами это не можешь понять издалека?
   Она не стала отвечать тут же, она картинно склонила голову, и уши под капюшоном шевельнулись. Обычно Лоуренс был бы раздосадован, чем дал бы очередной повод его поддразнить, но сейчас при нём было терпкое подогретое вино. Он сделал глоток и стал ждать ответа.
   - Вон там, видишь? - наконец, произнесла она, показав ножом на очень мускулистого человека, окутанного странным паром. Он стоял, прислонившись к огромной, до пояса высотой, корзине, заполненной с горкой щебнем, и мрачно смотрел на худого торговца, держащего в руках свёрток, похоже, с пергаментными свитками.
   Лоуренс кивнул.
   - Этот человек сердится, - сказала она.
   - О?
   - Похоже, пошлина на груз его лодки слишком велика, и он не хочет продавать его по старой цене. И что-то про цену кабалы?
   - Кабальная пошлина. Лодки, идущие вверх по реке, - заложники того, кто владеет этим участком реки.
   - Мм. В общем, тот тощий ему ответил: "В городе трудности, потому что отменили северную экспедицию". И ещё он сказал, что тому надо радоваться, что он получит хоть какие-то деньги.
   Лоуренс взглянул на неё чуть удивлённо. Та продолжала прислушиваться, опустив голову и закрыв глаза. Он снова перевёл взгляд на тех двоих. Даже отсюда он мог понять, что торговец сказал моряку своё последнее слово.
   - "Если так, ты вместе с твоими мехами можешь просто подождать, чем кончится заседание", - проговорила Хоро, открыв глаза.
   "Так ли уж ошибочно было бы считать, что я стою на плечах у Хоро?" - задался вопросом Лоуренс.
   - Таких разговоров много. Кажется... четыре. Чересчур высокие пошлины. Северная экспедиция. Ввоз товаров в город. Ну и так далее, - она говорила и одновременно доставала мясо из раковины. Чем больше мяса оказывалось на лезвии, тем сильнее нож поглощал её внимание. Когда она поднесла, наконец, горку мяса ко рту, нож, казалось, был единственным, что её интересовало в целом мире.
   - Раз уж ты об этом заговорила... если вдуматься, город, который изначально построен как перевалочный пункт, просто не мог не пострадать от отмены северной экспедиции. Я ведь из-за этого и попал в беду в Рубинхейгене. Но какое отношение к этому имеет тот палаточный городок торговцев? - задумчиво произнёс Лоуренс.
   Если условия в городе далеки от нормальных, могут появиться и далёкие от нормальных возможности в торговле. Он сидел, погружённый в размышления, пока Хоро не рыгнула и не постучала кулачком по столу.
   - Что, хочешь добавки?
   Лоуренс хотел полностью сосредоточиться на ситуации в Ренозе. Он решил, что вполне стоит потратиться на кружку-другую эля, чтобы Хоро немного помолчала, а то и помогла в рассуждениях. Подозвав продавца, он сделал заказ, Хоро довольно улыбнулась и подняла голову.
   - Осмелюсь предположить, что сейчас ты заказал эль больше для себя, чем для меня.
   - Мм?
   - Я пьянею от эля, но тебя пьянит нечто совершенно другое, - её довольное лицо чуть покраснело.
   Она явно заметила, что Лоуренс на этот раз заказал для неё эль не раздумывая.
   - О да, но эль стоит денег, а опьянеть от возможности получить прибыль, которая у тебя перед глазами, можно совершенно бесплатно.
   - И ты, конечно же, думаешь, что если я перестану ворчать или даже снизойду до помощи тебе, то одна-две лишних кружечки будут приемлемой платой, не так ли?
   Глядя на Хоро, в уголке рта которой налипла пена, Лоуренс показал, что сдаётся.
   - А, так забавно смотреть, как ты что-то придумываешь, я здесь посижу за кружечкой и посмотрю со стороны, - заявила она.
   Когда владелец заведения принёс новую порцию эля и потрескивающих ракушек, Лоуренс протянул ему несколько истёртых медных лютов и вновь повернулся к Хоро.
   - Думаю, мне надо посматривать на тебя время от времени, чтобы убедиться, что ты не исчезла?
   Он протянул ей кружку с элем, волчица улыбнулась.
   - Неплохо сказано.
   Она была скупа на похвалы, и Лоуренс счёл это комплиментом.
   - Благодарю, - серьёзно ответил он.
  

* * *

  
   Хоро была просто поражена действием эля на неё, видимо, из-за усталости. Она могла стоять на ногах, но так сильно хотела спать, что ничего не могла с собой поделать. Лоуренс отвёл её на постоялый двор. Он был растерян и в то же время находил ситуациею чуть-чуть забавной. Какая-то часть Хоро ненавидела мысль, что он сунет нос в происходившее в городе. Оглядываясь на их опыт, Лоуренс не мог с ней не согласиться, однако, вспоминая время до неё, он был не в силах сидеть на месте без дела. И потому незадолго до полудня он бродил по Ренозу в одиночестве. Немного поломав голову, куда бы отправиться, торговец решил зайти в таверну, с которой когда-то торговал.
   Заведение имело странное название "Хвост рыбозверя". С крыши свисала бронзовая вывеска в форме животного. Изображён на ней был занятный, умный грызун, который строил запруды на реках, он походил на зверя, за исключением широкого плоского хвоста и перепончатых, как вёсла, задних лап, из-за чего Церковь объявила его рыбой. Именно поэтому, несмотря на насыщенный мясной дух, заведение привлекало немало церковников. Ведь сколько бы этой "рыбы" они ни ели, упрекнуть их было не в чем. Благодаря тому, что в этой таверне подавалось столь редкое мясо, по вечерам здесь не было недостатка в посетителях, но сейчас даже "Хвост рыбозверя" пустовал. Ни одного посетителя, одна девушка-разносчица сидела в уголке и зашивала свой фартук.
   - Здесь открыто? - спросил Лоуренс от входа.
   Рыжеволосая девушка со свисающей из уголка рта ниткой подняла фартук, чтобы взглянуть на свою работу, и озорно улыбнулась.
   - Я дырку зашила. Не желаешь взглянуть? - ответила она вопросом на вопрос.
   - Не буду, пожалуй. Знаешь, как говорят, "глаза как ножи". Если я буду слишком пристально смотреть, могут новые дырки появиться.
   Девушка убрала иголку в коробочку, встала и, игриво тряхнув головой, надела фартук.
   - Значит, мой фартук прохудился из-за того, что гости смотрят на него, а не на меня?
   Ей явно часто доводилось иметь дело с подвыпившими посетителями. Но торговец Лоуренс никак не мог уступить в этом словесном поединке.
   - Уверен, они просто дальновидны - никому не хочется испортить такую красоту, проковыряв взглядом третью ноздрю у тебя в носу.
   - О? Какая досада. Так мне было бы легче вынюхивать подозрительных гостей, - с сожалением в голосе произнесла она, поправляя фартук.
   Он наклонил голову, признавая поражение. Ей следовало отдать должное. Разносчица хихикнула.
   - Похоже, правду говорят, что иноземные гости все разные. Итак, чего желаешь? Вина? Или поесть?
   - Две порции рыбьего хвоста. На вынос, пожалуйста.
   На мгновение на её лице появилось озабоченное выражение - возможно, из-за стука горшков, доносившегося с кухни. Скорее всего, там готовили обед для портовых работников, целая толпа которых скоро потянется от реки.
   - Я не тороплюсь, - добавил Лоуренс.
   - Тогда, может быть, немного вина?
   Иными словами - согласен ли он подождать? Лоуренс улыбнулся деловой хватке девушки и кивнул.
   - У нас есть ячменное, виноградное и грушевое.
   - Грушевое вино в это время года?
   Фруктовые вина быстро портятся.
   - В нашем хранилище оно всегда остается свежим, уж не знаю почему. Ой... - и девушка наигранно прикрыла рот ладонью.
   В прошлые разы таверна всегда была набита под завязку, ему не доводилось пообщаться с этой девушкой, сейчас ему стало ясно, что симпатичной разносчице заведение было обязано половиной своего успеха.
   - Тогда грушевое.
   - Сейчас будет! Обожди чуть-чуть, пожалуйста, - и она исчезла в задней части таверны, подол её пыльно-красной юбки, изначальный цвет которой определить было невозможно, так и порхал. Такая вот бойкая и сметливая разносчица в портовом городе вполне может выскочить замуж за какого-нибудь второго сына успешного торговца, владеющего многими кораблями. А может, она даст от ворот поворот всем богачам и красавчикам, которые её обхаживают, и влюбится в совершенно обыкновенного торговца, случайно забредшего в таверну.
   О том, где лучше продастся купленный товар, Лоуренс имел кое-какие представления, но эта область отношений была абсолютно вне его разумения. Спроси он Хоро, та, возможно, расскажет ему, но эта мысль почему-то раздражала.
   - Вот, пожалуйста. Остального придётся подождать, но зато ты сможешь задать все вопросы, какие у тебя есть.
   Да, девушка была умна. Если бы он дал ей поговорить с Хоро, это было бы великолепное представление.
   - У всех торговцев, которые приходят сюда в это время дня, на уме одно. Если я смогу ответить, буду рада помочь.
   - Сначала я заплачу.
   Лоуренс положил на стол две потемневших медных монеты и взял чашку с грушёвым вином. В этой таверне одного медяка хватало на две-три чашки.
   - Итак?
   - А, ну да, в общем, ничего серьёзного. Город кажется немного не таким, как обычно. Думаю, мне хотелось бы узнать о палатках торговцев за городскими стенами.
   По щедрости девушка решила, должно быть, что её будут расспрашивать о внутренних делах какой-нибудь торговой гильдии. Этот же вопрос её успокоил.
   - А, эти. Они все занимаются мехами и другими товарами, которые связаны с мехами.
   - Мехами?
   - Именно. Половина их прибыла откуда-то издалека, чтобы купить меха. Вторая половина торгует материалами для дубления и прочей обработки шкур и кож. Скажем...
   - Известь и квасцы?
   Самые распространённые материалы, используемые при дублении. Как ни странно, ещё применялся голубиный помёт. Ну а если кожи нужно красить, материалов требовалось ещё больше.
   - Да, кажется, они.
   Лоуренс вспомнил слова Арольда. Заседание Совета Пятидесяти, несомненно, имело отношение к торговле мехами.
   - И ты хотел узнать, почему все эти торговцы устроились там, да? В общем, как раз сейчас все влиятельные люди города собрались вместе, чтобы решить, продавать им меха или нет. Пока что покупка и продажа мехов запрещена. Поэтому ремесленники не знают, покупать ли средства для обработки шкур, ну и так и получилось то, что получилось.
   Похоже, девушку расспрашивали об этом постоянно, и она привыкла давать объяснение. Однако если это правда, Всё действительно весьма серьёзно.
   - А из-за чего это всё? - он забыл про своё вино.
   - Из-за этого, ну ты знаешь, когда каждую зиму уйма народу проходит через город.
   - Северная экспедиция.
   - Да, она самая. Её отменили, поэтому сказали, что обычных людей, которые идут через город и покупают кожаную одежду, не будет. Обычно в это время года здесь гораздо больше народу.
   Когда в город приходят люди, с ними приходят и деньги. Северные меха хорошо покупались на юге, так что их охотно покупали. Но зачем нужно совещание, на котором решают, не запретить ли торговлю мехами полностью? Те торговцы, что стоят лагерем перед городом, разве они прибыли сюда не для того, чтобы покупать меха? Пусть нет таких продаж кожаной одежды, которые сопровождают северную экспедицию, но почему не продавать тем покупателям, которые всё-таки есть?
   Ему нужно узнать больше.
   - Я понимаю, что в этом году нет людей, которые обычно скупают кожаную одежду, но разве не лучше торговать с теми, кто за городом?
   Девушка кинула взгляд на нетронутую чашку с грушевым вином в его руках и, улыбнувшись, жестом предложила ему выпить. Она отлично знала, как обращаться с мужчинами. Если он откажется, она либо обидится, либо просто будет с ним впустую заигрывать. Лоуренс покорно поднёс чашку к губам, и она улыбнулась: "Теперь правильно".
   - Рыцари и наёмники легко расстаются с деньгами. Но торговцы, что приходят в город, такие прижимистые, - она рассеянно катала по столу два медяка, что ей дал Лоуренс. - Мне дарили разные вещи, всякие платья с кучей оборочек, как какой-нибудь дочке аристократа, дорогие вещи. Но...
   - О, - одними губами произнёс Лоуренс. - Я понял. Пока из кожи не сшили одежду, она совсем дешёвая. Но если её пустить на одежду, она не будет продаваться - и деньги в город не пойдут.
   Девушка довольно улыбнулась, точно святой перед скромным верующим: "Отличная работа". Теперь он в общих чертах понимал, что происходит. Однако тут девушка внезапно склонилась к нему через стол. Она прижимала к груди одну из монеток, её выражение лица неуловимо изменилось.
   - Пока что всё это тебе могла рассказать любая шлюха в любой здешней таверне, - произнесла она, опустив голову и глядя на него исподлобья, из-за чего её слова казались немного вульгарными. Лоуренс попытался заглянуть ей в лицо, но из-за положения её головы его глаза сразу опустились к её тонким, красивым ключицам.
   Да, она явно знала, как подействовать на подвыпившего посетителя. Он напомнил себе, что их разговор - исключительно деловой.
   - Но с щедрыми гостями нужно обращаться правильно, - продолжила девушка. - То, что я тебе сейчас скажу, пусть останется между нами, хорошо?
   Лоуренс кивнул, притворяясь, что действия разносчицы его полностью захватили.
   - Восемь, а может, и девять из десяти, что торговцам за городом запретят покупать меха, хотя я уверена, что ремесленники и местные, кто посредничают в торговле мехами, будут в ярости.
   - Откуда ты это знаешь? - спросил Лоуренс.
   Девушка с видом искусительницы замолчала. Интуиция подсказывала, что источник девушки заслуживает доверия. Возможно, кто-то из членов Совета Пятидесяти тоже был завсегдатаем этой таверны, но разносчица, разумеется, признаться в этом не могла. Она и объяснять ничего не стала. Не исключено, что она немного испытывала Лоуренса, иначе не выдала бы столь важные сведения.
   - Я простая разносчица, и меня мало волнуют цены на меха, но вас, торговцев, такие вещи радуют, как эль, не так ли?
   - Да, и иногда мы пьём слишком много, - ответил Лоуренс со своей лучшей деловой улыбкой.
   Девушка чуть улыбнулась в ответ и прикрыла глаза.
   - Хорошая таверна всех гостей отправляет домой пьяными. Я была бы рада, если бы и ты оказался в их числе.
   - Что ж, вино я выпил, так что непременно скоро это почувствую.
   Она открыла глаза. Улыбка по-прежнему оставалась у неё на губах, но до глаз она не доходила. Он собрался что-то добавить, но тут девушку позвали с кухни.
   - О, похоже, твоя еда готова, - сказала она, поднимаясь со стула и вновь превращаясь в разносчицу. - Кстати, господин, - добавила она, оглянувшись через плечо.
   - Да?
   - Ты женат?
   Этот вопрос застал Лоуренса врасплох, но благодаря постоянным ловушкам Хоро он быстро пришёл в себя и ответил:
   - Тесёмка моего кошеля не отнята у меня. Но... мои вожжи в крепких руках.
   Девушка ухмыльнулась, словно беседовала с другом.
   - О, какая досада. Уверена, она тоже хороший человек.
   Лоуренс мог бы и поддаться на её уловки, не будь он с Хоро или будь немного пьянее. Но сказать это - насыпать соли на раненую гордость девушки.
   - Если будет возможность, загляни сюда вместе с ней.
   - Хорошо, - ответил Лоуренс на полном серьёзе.
   - Что ж, подожди чуток. Я принесу твою еду.
   - Благодарю.
   Она исчезла в кухне, подол её юбки вновь порхал у неё за спиной. Лоуренс проводил её глазами, поднеся к губам чашку грушевого вина. Даже посторонним видно, вдруг осознал он, насколько Хоро ему дорога.
  

* * *

  
   С горячим свёртком в руке Лоуренс пошёл по широкой улице вдоль порта ещё разок взглянуть на суда. Да, с учётом сказанного разносчицей, всё воспринималось немного иначе. Присматриваясь, он видел солому и пеньковую ткань, которыми были накрыты громоздящиеся на судах грузы, многие лодки были крепко привязаны к причалам, явно не собираясь скоро отплывать. Вероятно, эти лодки были загружены мехами или материалами для работы с ними.
   Будучи простым странствующим торговцем, он не мог оценить, сколько мехов, проходит через город, но если торговец приобретёт бочку беличьих шкурок высотой до пояса, это уже будет три с половиной - четыре тысячи шкурок. Подобные бочки здесь стояли сплошь и рядом, осознав это, торговец едва не лишился чувств. Как же ударит по городу полный запрет торговли мехами!
   Но он вполне понимал стремление Реноза получить как можно больше денег, иностранные торговцы, покупая лишь необработанные шкуры, а не одежду, оставляли не у дел городских ремесленников. В любом деле товары, сделанные из материалов, приносили куда большую прибыль, чем сами материалы.
   Однако с отменой северной экспедиции поток людей с юга иссяк, и нет уверенности, что эти товары удастся обратить в звонкую монету. Лоуренсу казалось, что городу было бы лучше всё-таки продать шкуры торговцам, пусть даже против воли ремесленников. Город заработает на шкурах хоть какие-то деньги. Всё-таки столько торговцев собралось в Ренозе благодаря известному высокому качеству здешних мехов. За них дали бы вполне достойную цену. Но разносчица сказала, что Совет Пятидесяти собирается запретить торговлю мехами.
   Странно, что торговцы стояли лагерем за пределами города. Чтобы большая группа торговцев собралась вместе и просто терпеливо ждала - такое и во сне не приснится. Ясно, что ещё какая-то сила удерживает их. Что за сила, Лоуренс понятия не имел, может, большая гильдия скорняков из заморского города, знаменитого своими одеждами, а может, крупный торговый дом, стремящийся наложить руку на торговлю мехами. В любом случае это организация, обладающая реальной властью. И люди, правящие Ренозом, это знают, понял Лоуренс.
   Торговцы за городом, несомненно, выдвигали свои аргументы.
   "Вам придётся туго, если вы не сможете продать свои меха, - говорили они. - Хотите, мы их у вас купим? Хотя, разумеется, это не избавит вас от проблем навсегда. Хотите, мы придём и на следующий год, и через год?"
   Если Реноз это проглотит, он станет просто перевалочным пунктом. А потом, рано или поздно, и центр торговли мехами уйдёт в иное место. Однако город не стал гнать торговцев прочь и явно не только из-за сопротивления ремесленников. Проблема затрагивает не только город, она касается и аристократов, связанных с этим городом. А когда торговая проблема становится политической, количество денег на её решение возрастает в тысячи раз, если не в десятки тысяч. Начинается битва титанов, в которой надежды и чаяния отдельных торговцев ничего не стоят. Лоуренс теребил бородку.
   - Здесь должно быть просто невероятно много денег, - сказал он себе. Давненько он не разговаривал сам с собой, и это было очень приятно - всё равно что снять ботинки, которые носил неделю без перерыва.
   Чем больше денег в игре, тем жирнее крошки. Алхимия торговца даёт ему обращать запутанные взаимоотношения между людьми и товарами в родник, из которого струёй текут деньги. Перед глазами Лоуренса, как наяву, встал лист пожелтевшего пергамента. На нём он принялся мысленно рисовать план за планом, что делать в этой ситуации с мехами, и постепенно лист превратился в карту сокровищ. Так где же зарыто сокровище? Когда он задал себе этот вопрос и облизал губы, его левая рука уже открывала дверь комнаты на постоялом дворе.
   Он почти не заметил пути от порта до постоялого двора, но не поэтому встал столбом. Хоро, взбодрившаяся после сна, расчёсывала хвост, но едва завидев Лоуренса, тут же спрятала его за спину.
   - Что случилось? - спросил он, выдержав настороженный взгляд Хоро.
   - Я этого не потерплю, - заявила она.
   - А?
   - Я не потерплю, чтобы мой хвост продали, - сказала она, кончик хвоста высунулся у неё из-за спины, точно застенчивая юная дева из-за дерева. Высунувшись, хвост тотчас спрятался обратно. Лоуренс понял. Его лицом овладело его торговое "я".
   - Я не охотник, - улыбнувшись и пожав плечами, он вошёл в комнату и подошёл к столу.
   - Да неужели? У тебя сейчас был такой вид, как будто ты готов продать всё, до чего дотянешься, - она кинула быстрый взгляд на свёрток в руках у Лоуренса и сразу вернула обратно к его лицу.
   - Да, конечно, я ведь торговец. Я покупаю у одного человека и продаю другому. Это основной принцип.
   Все торговцы алкали денег, но когда торговец забывал, какой именно он торговец, его алчность срывалась с цепи. Когда это случалось, такие понятия, как "доверие" и "этика", переставали существовать. Алчность заслоняла всё.
   - Так что нет, я не отберу у тебя твой хвост. Хотя если летом ты решишь состричь часть своей шерсти, я с превеликим удовольствием её возьму и продам, - сказал Лоуренс, опершись на стол.
   Хоро показала Лоуренсу язык и снова взяла хвост в руки.
   - Пфф. А это у тебя что? - поинтересовалась она, глядя на свёрток в руке у Лоуренса и выкусывая что-то из хвоста.
   - Это? Это... ах да. Если ты по одному запаху скажешь, из какой части тела какого зверя это мясо, я тебе на ужин куплю столько вкусной еды, сколько ты попросишь.
   - Ох-хо, - глаза волчицы сверкнули.
   - По-моему, тут есть немного чеснока... но, думаю, ты справишься.
   Он передал свёрток, лицо Хоро стало сосредоточенным, она стала тщательно обнюхивать упаковку, напоминая волчицу как никогда. Зрелище не было редким само по себе, но её поведение было таким очаровательным, что он не мог отвести глаз. Внезапно она повернулась и хмуро посмотрела на него. Обнажаться перед ним она не стеснялась, но столь пристальное разглядывание ей не понравилось. Лоуренс начал было послушно разворачиваться, но остановился.
   - Я уверен, гордая волчица сочтёт недостойным заглянуть внутрь свертка, пока я стою к ней спиной, - произнёс он.
   Выражение её лица не изменилось, но кончик хвоста чуть дёрнулся. Хоро вздохнула и отвернулась, надув губы, впрочем, Лоуренс был уверен, что уловил чувство вины, промелькнувшее на её лице.
   - Ну как, распознала уже?
   - Терпение, - огрызнулась она и вновь принялась обнюхивать сверток. Лоуренс отвёл глаза.
   Он с усилием переключился на шум на улице. Погода стояла отменная, и солнышко пробивалось внутрь. Конечно, было холодно, но комната с окном имела и свои преимущества. В тёплой комнате без окон они чувствовали бы себя как погребе. Выбор Хоро был безупречным.
   - В общем, так, - её голос Лоуренса обернуться.
   - Ну что, уже догадалась?
   - Вполне.
   Зверей, чьё мясо можно готовить и подавать на стол, просто неисчислимо. По вкусу и жирности их легко различить, но по одному запаху? Особенно столь редкого и необычного мяса с хвоста плоскохвостого грызуна. Даже если Хоро знала об этом звере, шансов пробовать его раньше было немного. Возможно, это немного жестоко с его стороны, но взамен она бы смогла потребовать на ужин, что захочет.
   - Ну, так какой ответ? - спросил он. Хоро одарила его взглядом более сердитым, чем он ожидал.
   - Должна сказать, что это немножко несправедливо, с учётом твоих условий.
   Лоуренс пожал плечами.
   - Сказала бы так сразу.
   - Ну да... - она задумчиво сверлила взглядом пол, словно размышляла над чем-то.
   Это простое пари, и даже умная Хоро со своими уловками не могла вывернуться. Простые договоры - самые крепкие.
   - Итак, ответ? - вновь спросил Лоуренс. На её лице отразилось полное поражение. Некрасиво так думать, но он поймал себя на том, что хотел бы видеть такое её лицо чуть почаще. Но тут же унылое выражение её лица сменилось триумфальным.
   - Не знаю, как этот зверь зовётся, но это хвост большого грызуна, верно?
   Лоуренс был ошеломлён.
   - Я же сказала, это немножко несправедливо, - со злорадной улыбкой произнесла Хоро и принялась разворачивать свёрток.
   - Т-так ты знала?
   - Если бы ты обвинил меня, что я открыла сверток и подглядела, я бы заказала на ужин столько еды, что ты бы разрыдался, но, думаю, я буду милостива.
   Мясо под тканью была тщательно обёрнута полосками коры и перевязана прочными стеблями, заглянуть внутрь, не повредив упаковки, нельзя. И вид еды не раскрывал форму зверя. Значит, Хоро знала его раньше.
   - Я Мудрая волчица, не забывай. Ничего нет в этом мире, чего я бы не знала, - заявила она, сверкнув клыками.
   Это, конечно, преувеличение, но убеждённость слов была столь сильна, что спорить с ними не приходилось. Когда она развязала стебли и сняла кору, над едой начал подниматься парок. Хоро блаженно прищурилась, виляя хвостом.
   - Говорить, что я знала, было бы не совсем верно, - произнесла она, подражая голосу Лоуренса. Мясо было нарезано на маленькие кусочки, определить мясо по виду было действительно невозможно. Хоро взяла кусочек и, склонив голову набок, медленно положила его в рот. Закрыла рот и глаза и стала жевать. Вкус, наверное, был восхитителен. Но кое-что в её поведении было необычным.
   - Ммф... да, конечно, - сказала Хоро. Она не пожирала еду как обычно. Словно кто-то еду у неё отнимет. Она ела медленно, наслаждаясь вкусом, словно вспоминая что-то. - Хозяин постоялого двора сказал что-то в этом роде, - продолжила она, слизнув жир с пальцев и подняв глаза на Лоуренса. - "Месяцы и годы разрушают даже каменные здания..."
   - "...что уж говорить о памяти людской", - закончил фразу он.
   Хоро удовлетворённо кивнула. Затем тихонько вздохнула и повернулась к окну, чуть прищурившись от яркого света.
   - Ты знаешь, что остаётся в памяти дольше всего?
   Ещё один странный вопрос. Имя? Цифры? Воспоминания о доме? Эти ответы один за другим мелькали у него в голове.
   - Запах. Знаешь, запахи помнятся дольше всего.
   Лоуренс поднял голову, сбитый с толку.
   - Мы так легко забываем всё, что видели и слышали, и лишь ароматы остаются в памяти совершенно отчётливо, - Хоро опустила взгляд на еду и улыбнулась.
   Её улыбка казалась такой неуместной. Мягкая, немного грустная.
   - Я совершенно не помню этот город, - произнесла она. - Если быть совсем честной, это меня немножко беспокоило.
   - Ты не была уверена, что на самом деле ты сюда когда-то приходила?
   Хоро кивнула. Он обдумал это и, кажется, понял, почему Хоро всё время была такой игривой.
   - Но эта еда - её я помню совершенно отчётливо. Это ведь такое странное создание, что даже в те года его считали особенным. Каждого зверя, которого они ловили, нанизывали на вертел и так вкусно жарили.
   Баюкая в руках мясо, словно спящего любимого котёнка, она подняла глаза.
   - Ещё когда ты только пришёл, я подумала, уж не это ли ты принёс, но когда я понюхала, я чуть не расплакалась от воспоминаний - и это был особенный момент.
   - Значит, ты всё это тут изображала нарочно?
   Когда Хоро попросила Лоуренса отвернуться, она вовсе не собиралась недостойно подглядеть внутрь свёртка. Когда он отвернулся, возможно, она немного поплакала.
   - Уж не хочешь ли ты сказать, что я из тех, кто злоупотребит добрыми намерениями другого?
   - Моими добрыми намерениями ты злоупотребляешь постоянно, - отбил Лоуренс, и Хоро вновь блеснула своей клыкастой ухмылкой.
   - И поэтому... - произнесла она, подзывая жестом. С некоторым подозрением он осторожно придвигался, пока Хоро не ухватила его за рукав и не притянула вплотную. - Этот запах я тоже никогда не забуду.
   Он ожидал чего-то подобного. Но когда Хоро зарылась лицом в его грудь и застыла, понял, что не в силах парировать её слова. Она была не просто спутницей. Глядя на её уши и хвост, Лоуренс тоже немного мог читать её мысли.
   - И я, - ответил он и, мягко вздохнув, погладил её по голове.
   Хоро вытерла уголки глаз об одежду Лоуренса и смущённо улыбнулась.
   - Ты выглядишь таким дурнем, когда говоришь так. И это я тоже не забуду.
   Лоуренс натянуто улыбнулся.
   - Ну, прости.
   С улыбкой почесав нос, она улыбнулась уже иначе и вновь стала прежней Хоро.
   - Итак, похоже, я вправду была когда-то в этом городе.
   - Значит, тут должны остаться легенды о тебе.
   Он не стал добавлять "в каких-нибудь книгах", Хоро это заметила и оценила его деликатность. С другой стороны, если он не проявит должную осмотрительность, когда-нибудь обязательно случайно наступит ей на хвост.
   - Ладно, так какие новости тебе удалось раскопать? - спросила Хоро тоном матери, которая предлагает ребёнку похвастаться новыми знаниями.
   Хрупкой и ранимой она никогда не оставалась надолго.
   - Скоро здесь будет весело, - начал свой рассказ Лоуренс. Она внимательно слушала, уписывая мясо.
  

* * *

  
   У них было две причины встретиться с Риголо, городским летописцем и делопроизводителем Совета Пятидесяти.
   Во-первых, поинтересоваться легендами о Хоро, и попросить показать книги, где эти легенды могли бы храниться. Во-вторых, разузнать поподробней, как город дошёл до такого состояния.
   Вторая причина следовала из профессиональной болезни Лоуренса. С учётом опыта их странствий Хоро выслушала его объяснение без особого восторга. Если спросить, так ли нужно рисковать, пытаясь что-то вытянуть из трещин здешнего конфликта, он бы ответил - нет, совсем не обязательно. С прибылью из Кумерсона он мог просто продолжать свои торговые дела, и день, когда он обзаведётся своей лавкой, придёт довольно скоро. И время ему сейчас лучше тратить осторожно, перевозя грузы и получая спокойный доход, а не рисковать своей шеей в чём-то опасном. Если думать о будущих доходах, тихо налаживать торговые связи было бы куда полезней.
   Не будучи торговцем, Хоро не говорила про "будущие доходы", но давала понять: тебе сейчас хватает денег, так что расслабься. В комнате было холодно, и пока они разговаривали, Хоро залезла в кровать, а потом постепенно стала засыпать. Лоуренс подсел к ней на кровать, и она медленно обхватила его ладонь своими руками.
   Сидя на кровати и убивая время в тихой беседе, он вынужден был признать её правоту. Только не существовало такого странствующего торговца, который бы сидел в городе без дела, особенно в середине путешествия. Он хотел, чтобы Хоро это поняла, но, по-видимому, это было невозможно. Однако, быть может, им обоим повезло, что сделать прямо сейчас Лоуренс всё равно ничего не мог. При нынешнем положении в городе едва ли кто-либо из Совета Пятидесяти, включая Риголо, стал бы запросто встречаться с иностранным торговцем. Если все проблемы завязаны на торговле мехами, встреча с невесть откуда взявшимся торговцем вызовет серьёзные подозрения. Нет, нельзя встретиться с членом Совета самому, тут понадобится посредник.
   Лоуренс снова и снова всё обдумывал. Если он окажется слишком настойчив и испортит впечатление, легенд им не видать. Хотя Хоро убеждала его ни во что не вмешиваться, она знала, что будь у неё возможность увидеть эти записи, она непременно захотела бы этого. Лоуренс не мог позволить себе рисковать такой возможностью. Вновь и вновь он обдумывал свои шаги, пока вдруг не понял по дыханию, что она спит.
   Когда она была голодна, она ела, когда уставала - спала. Она была свободна, как дикий зверь, и о такой жизни хоть раз мечтал всякий, кто изо дня в день отчаянно сводил концы с концами. Невольно он чуть-чуть позавидовал той жизни, которую Хоро воспринимала как само собой разумеющееся. Он высвободил свою руку и нежно провёл указательным пальцем по гладкой, точно фарфор, щеке. Во сне даже постукивание её не разбудит. По её лицу пробежала недовольная гримаска, но глаза остались закрытыми, затем Хоро зарылась лицом в одеяло.
   Одна за другой шли тихие, счастливые минуты. Не происходило ничего, кроме самого течения времени, но именно это было одно из тех желаний, которые Лоуренс чувствовал, когда вёл повозку в одиночестве. Он знал это, но в самой глубине души ворочалось нетерпение, чувство впустую растрачиваемого времени. Он не мог отогнать мысль, что если не возобновит борьбу за прибыль или сбор торговых сведений, непременно понесёт потери, которые уже не возместить. Дух торговца - пламя, которое не угасает никогда. Так говорил его учитель. Иногда пламя это пожирает самого торговца.
   Когда торговец был один, это пламя согревало, но для двоих... для двоих оно было слишком жарким.
   А улыбка Хоро была такая тёплая.
   Мир крутится не так, как хочется человеку. Лоуренс встал и принялся мерить шагами комнату. Даже если он не будет вмешиваться в здешние события, он всё равно хотел разобраться, для своего развития. Лучшим способом добиться этого было бы встретиться с членом Совета Пятидесяти, причём для объективности желательно, чтобы этот человек не представлял ни одну из сторон. Летописец и делопроизводитель Риголо подходил лучше всего. Но никто из Совета не проявит интереса к встрече с чужаком. Задача стала казаться нерешаемой.
   Видимо, придётся подойти с другой стороны. Сейчас единственный источник для Лоуренса - разносчица в таверне. Чтобы пополнить источниками из городских торговцев, потребуется немало усилий. Можно не сомневаться: сейчас много людей собирают так или иначе сведения, он сомневался, что его ум и способности дадут ему преимущество перед остальными. И как сильно может вырасти цена этих сведений при таком большом спросе?
   Будь они сейчас в городе, где у него есть связи... Когда надо купить товар, деньги решают всё, когда речь идёт о сведениях, на первое место выходит доверие. В столь интригующей ситуации ему оставалось лишь ждать и наблюдать. Лоуренс горестно вздохнул, чувствуя себя собакой, которая отчаянно носится по комнате, потому что видит в щель в стене кусок мяса, но не может его достать. И ещё чувствовал, что всё меньше походит на того торговца, каким хотел бы быть.
   Его логика и рассудительность, выработанные давным-давно, куда-то подевались. Он будто вернулся в те годы, когда только-только взрослел, в голове его роились нелепые схемы быстрого обогащения. Его ноги не знали покоя. Он раз за разом повторял себе проблему, поглядывая на Хоро. Не потому ли с ним это происходит, что некая нахальная девчонка-волчица постоянно выбивала у него землю из-под ног? Похоже на то. Он слишком наслаждался разговорами с Хоро. Вот почему он стал пренебрегать другими вещами.
   Лоуренс погладил бородку, бормоча под нос, что переложить вину на другого не такая плохая мысль. Конечно, жаль утраченной возможности, но с мехами придётся отложить. Сейчас первоочередная задача - найти того, кто покажет путь на Ньоххиру, дальше на север от Реноза. Если им повезёт, дорогу не заметёт снегом, и они смогут проехать.
   "А насчёт мехов... разузнаю потом", - сказал себе Лоуренс, выходя из комнаты.
  

* * *

  
   Спустившись на первый этаж, он услышал какой-то шорох из угла заставленной вещами комнаты. Ни замка, ни сторожа здесь не было, хотя немало торговцев всё-таки хранили здесь свои товары. Брали с них за это не очень много, и потому одни использовали комнату как склад для мелкой торговли, другие - хранили товары, пережидая сезонные колебания цен. Лоуренс не удивился бы, узнав, что какие-нибудь воры или контрабандисты тоже пользуются этой комнатой.
   Он слышал, что кто-то возится, но человека разглядеть не мог. Арольд, владелец заведения, ни на секунду не заподозрил, что кто-то из постояльцев копается в чужих товарах. Он лишь плеснул воды в чересчур разгоревшийся огонь.
   - Путь на север?
   Сегодня утром, когда Лоуренс спросил его о летописце, он отреагировал так, словно ребёнок задал ему сложный теологический вопрос, а к таким вопросам он был куда привычней. Чуть кивнув, словно говоря "ну что ж, коли так...", и не обращая более внимания на пламя, он прокашлялся и сказал:
   - Снега в этом году немного. Не знаю, куда ты собираешься, но не думаю, что это будет очень уж трудно.
   - Я в Ньоххиру.
   Левая бровь старика изогнулась, синие глаза, прячущиеся в складках морщин, сверкнули. Лоуренс под своей деловой улыбкой поёжился, а Арольд помахал рукой, отгоняя пепел, поднявшийся от вылитой на угли воды.
   - Значит, собираешься в самую языческую глушь, да?.. Что ж, думаю, торговцы на то и торговцы, чтобы расхаживать повсюду со своими кошелями.
   - О да, и мы их теряем на смертном одре, - кивнул Лоуренс, стараясь расположить к себе ревностно верующего владельца постоялого двора, но тот лишь иронично усмехнулся.
   - Зачем тогда трудиться, их зарабатывая? Получить лишь для того, чтобы потерять...
   Над этим вопросом многие торговцы размышляли. Но Лоуренс знал довольно интересный ответ.
   - Ты ведь не задаешь этот же вопрос, когда прибираешься в комнате, не так ли?
   Если деньги - мусор, то зарабатывать их - это собирать мусор. Один известный торговец с юга, умирая, раскаялся и сказал, что самая большая добродетель - собрать и выбросить все деньги, которыми человек испачкал подаренный Единым богом мир. Служители Церкви были тронуты этими словами, торговцы же спрятали улыбки за винными кубками, ведь чем успешней торговец, тем меньше у него денег и вещей, но больше чисел на долговых расписках и записей в книгах.
   И если эти записи и числа пачкали мир, то записи учения Единого бога пачкало его не меньше. Ирония в том, что и эти манускрипты следовало выбросить ради исправления мира. Лоуренс считал так же. Ему было жаль Хоро, но сделки успешного торговца он ставил выше молитв, возносимых к богам, которые никогда на них не отвечают.
   - Хех, - усмехнулся старик. - Справедливо.
   Голос Арольда звучал на удивление весело. Его настроение явно улучшилось. Похоже, порадовала его больше ирония в словах Лоуренса, нежели слова сами по себе.
   - Скоро съезжаешь? Я помню, ты дал немало денег за постой...
   - Нет, я хочу дождаться, пока Совет Пятидесяти кончит заседать.
   - Понятно. Ну да, ты хотел встретиться с Риголо. Ты спрашивал про летописца сегодня утром, если я правильно помню. Давненько я не слыхал этого слова. Мало кто в нынешнее время смотрит в прошлое... - он уставился в пространство, глаза его прищурились. Возможно, старик оглядывался на собственную прожитую жизнь. Впрочем, скоро его взор вновь обратился на Лоуренса.
   - Ну, если ты едешь на север, лучше бы тебе выехать поскорее. Часть пути твоя лошадь тебя провезёт, но дальше... тебе понадобятся длинношерстник и сани. Если ты торопишься, конечно.
   - В стойле стоит один длинношерстник, верно?
   - Да, его хозяин с севера. Думаю, он хорошо знает дорогу.
   - А как его зовут? - поинтересовался Лоуренс.
   Впервые за время разговора Арольд принял удивлённый вид. Это придало ему некое странное очарование.
   - Хм. Он уже довольно давно сюда приходит, но я ни разу не спросил его имени. А он с каждым годом всё толще. Это я совершенно точно помню. Странно... Ну, думаю, такое бывает...
   Что за постоялый двор, в котором нет даже книги записи постояльцев?
   - Он торговец мехами с севера. Сейчас он где-то в городе... но если я его увижу, то передам ему твой вопрос.
   - Я буду очень признателен.
   - Хорошо. Но если ты будешь ждать, пока кончится заседание Совета Пятидесяти, то рискуешь просидеть тут до весны, - и Арольд впервые с начала разговора поднёс к губам чашку с подогретым вином.
   Никогда раньше Лоуренс не видел старика таким многословным. Видимо, в отличном настроении, решил он.
   - Что, оно так долго продлится? - спросил он, надеясь извлечь что-то полезное.
   Лицо Арольда мгновенно стало непроницаемым, и он погрузился в молчание. Несомненно, подумал Лоуренс, это самый правильный ответ, если он хочет дожить оставшиеся годы в покое. Он собрался поблагодарить старика и завершить беседу, но тут старик внезапно заговорил.
   - Жизнь человека идёт то в гору, то под гору, и точно так же идёт и жизнь города. В конце концов, город - лишь скопление людей.
   Слова человека, отошедшего от активной жизни. Лоуренс, однако, был ещё молод.
   - Но у человека в крови противостоять судьбе, мне кажется. Точно так же как мы ищем прощения, когда допускаем ошибку.
   Арольд молча сверлил собеседника взглядом своих синих глаз. В этих глазах виднелся гнев и укор. Но Лоуренсу нравился старик именно в таком состоянии, так что он не отступал. Наконец владелец издал смешок.
   - С этим трудно спорить... С тобой приятно было поговорить. Ты ведь уже третий раз на моём постоялом дворе, верно? Как твоё имя?
   Он, ни разу не поинтересовавшийся именем торговца мехами, который пользовался его заведением уже очень долго, сейчас спросил имя Лоуренса. Он спрашивал не как владелец постоялого двора, но скорее как ремесленник. Когда ремесленник интересуется именем заказчика работы, это знак доверия - знак того, что он выполнит заказ, каким бы сложным он ни был. Очевидно, старому владельцу бывшей мастерской этот постоялец почему-то пришёлся по душе.
   - Крафт Лоуренс, - ответил он, протягивая руку.
   - Крафт Лоуренс, э? Я Арольд Эклунд. В прежние дни я бы сделал тебе превосходную кожаную упряжь, но сейчас всё, что могу предложить, - тихая ночь.
   - Этого более чем достаточно, - и Арольд впервые за всё время улыбнулся, показав сломанный зуб.
   Лоуренс собрался было уходить, когда взгляд старика переместился за спину постояльца. Обернувшись, он увидел человека, увидеть которого совершенно не ожидал. Торговец, в котором Хоро распознала женщину. Она была в том же одеянии и с мешком за спиной. Скорее всего, это она рылась в вещах на складе, когда Лоуренс услышал шум.
   - Меня ты не спрашивал до пятого моего постоя. А его имя спросил так быстро, да, господин Арольд? - раздался хриплый голос. Если бы не Хоро, Лоуренс был бы уверен, что перед ним мужчина - молодой торговец, не так давно ступивший на самостоятельный путь.
   - Это потому что я с тобой не разговаривал до пятого постоя, - ответил Арольд, потом кинул взгляд на Лоуренса и продолжил: - И ты так редко раскрываешь рот. Может, ты такой же общительный, как и я?
   - Может быть, - под капюшоном мелькнула улыбка, потом перевела взгляд на Лоуренса. - Ты.
   - Да?
   - Нам надо поговорить. У тебя какое-то дело к Риголо?
   Если бы на месте Лоуренса была Хоро, её уши дёрнулись бы.
   - Да, - ответил он в полной уверенности, что у него ни один волос на бородке не шевельнулся.
   Услышав имя Риголо, Арольд отвернулся и взял чашку с вином.
   - Поднимемся? - Женщина указала вверх. Причин возражать у Лоуренса не было, и он кивнул. - Я возьму вот это
   Она прихватила кувшин, стоявший позади стула Арольда, и двинулась вверх по лестнице. Она и Арольд явно не были в родстве, однако, похоже, были хорошо знакомы. В голове у Лоуренса вертелось множество вопросов, но лицо Арольда вновь стало непроницаемым, как обычно.
   Лоуренс и пошёл наверх следом за женщиной.
  

* * *

  
   На втором этаже никого не было, женщина недолго думая уселась перед очагом, скрестив ноги. Судя по её манерам, она привыкла сидеть и стоять в многолюдных местах. Будь Лоуренс менялой, он принял бы её за товарища по ремеслу. Она явно не вчера занялась торговлей.
   - Ха, я знал. Вино слишком хорошее, чтобы портить его зазря подогревом, - произнесла она, попробовав.
   Лоуренс тоже сел, недоумевая, с чего эта женщина стала такой общительной, искренне ли она сейчас себя ведёт, и если нет, какова её цель.
   Сделав пару глотков, женщина-торговец протянула ему кувшин.
   - По-моему, ты сейчас очень насторожён. Могу ли я узнать, почему?
   Её полностью закрытое лицо не давало Лоуренсу увидеть его выражение, она же видела лицо собеседника отлично.
   - Я странствующий торговец, я часто веду дела с людьми, с которыми никогда больше не встречусь. Думаю, это привычка, - ответил он и отпил вина. Оно действительно было вкусным.
   Женщина сверлила его немигающим взглядом из-под капюшона. Натянуто ухмыльнувшись, Лоуренс признался:
   - Женщины среди торговцев встречаются редко. Если одна из них зовет меня на разговор, я волей-неволей настораживаюсь.
   Он заметил, что женщина вздрогнула.
   - Много лет уже никто не догадывается...
   - Мы встретились сегодня утром перед постоялым двором. У моей спутницы звериное чутьё, знаешь ли.
   Хоро и была отчасти зверем, если бы не она, Лоуренс ни за что бы сам не догадался.
   - Женскую интуицию нельзя недооценивать. Хотя, думаю, не мне это говорить.
   - Этот урок мне приходится усваивать каждый день.
   Лоуренс не знал, улыбнулась женщина или нет, но она подняла руки к шее и ослабила завязки капюшона, а затем откинула его назад. Он наблюдал с чуть большим интересом, чем дозволяла вежливость. Что за героический облик мне сейчас откроется? Увидев её лицо, он был не уверен, что ему удалось скрыть удивление.
   - Я Флёр Болан. Но Флёр звучит не очень внушительно, так что я зову себя Ив.
   Женщина по имени Флёр или Ив была молода. Не настолько молода, чтобы юность была её единственным достоинством. Достаточно взрослая, чтобы быть утончённой и изысканной, что делало её ещё более красивой. Лоуренс оценил её возраст примерно как свой. Глаза её были не просто голубыми - они словно были выкованы из голубой стали. Короткие золотистые волосы. Если бы она улыбнулась, стала бы похожа на очень симпатичного юношу. А когда она не улыбалась, походила на волчицу, которая откусит тебе палец, если попытаешься прикоснуться.
  
   []
  
   - Я Крафт Лоуренс.
   - Крафт? Лоуренс?
   - Для деловых партнеров - Лоуренс.
   - Зови меня Ив. Я не очень люблю имя Болан и слишком хорошо знаю, как выгляжу в глазах мужчин, когда накрашусь и надену парик, и эти комплименты я тоже не очень люблю.
   Почувствовав, что нити разговора не в его руках, Лоуренс промолчал.
   - Я предпочла бы это скрыть - по возможности, - продолжила она, очевидно имея в виду свой пол.
   Не желая, чтобы её разоблачил кто-нибудь ещё, она вновь надвинула капюшон и затянула завязки. Невольно Лоуренсу захотелось сравнить её с ножом, завёрнутым в мягкую ткань.
   - На самом деле я не такой уж нелюдимый человек. Если уж на то пошло, я весьма разговорчива и учтива.
   Почему-то Ив действительно была сейчас очень открыта и многоречива, так что Лоуренс решил подыграть ей. Она была женщиной, да, но едва ли принцессой, с которой пылинки сдувают. Так что повода нервничать не было.
   - А ты интересный малый. Понимаю теперь, почему старик тебя полюбил, - сказала Ив.
   - Спасибо на добром слове. Но с тобой я лишь обменялся приветствиями, так что понятия не имею, чем я тебя заинтересовал.
   - Торговцы не влюбляются так уж легко, так что, увы - это не та причина. Но ты не дурак, и ты сам это знаешь. В общем, причина, почему я заговорила с тобой, проста. Мне просто нужно было с кем-то поговорить.
   Что-то в её лице, скрытом за капюшоном, напомнило ему Хоро, хотя манеры Ив были несколько грубоваты. Если он не будет осторожен, она выбьет у него почву из-под ног, как это постоянно делает Хоро.
   - А меня ты удостоила этой чести, потому что?..
   - Одна из причин - потому что тебя любит старый Арольд. А он в людях разбирается. Вторая причина - твоя спутница, та самая, которая разглядела мой обман.
   - Моя спутница?
   - Да. Твоя спутница. Девушка, верно?
   Лоуренс понял, что имела в виду Ив. Если он путешествует с женщиной, с ним разговаривать безопасно.
   - Одно дело - когда я веду переговоры, но скрывать, что я женщина, при обычной беседе не так просто. Я знаю, что не такая, как все. И я не то чтобы не понимала, почему люди просят время от времени, чтобы я сняла капюшон.
   - Это будет звучать как комплимент, но если ты его снимешь, когда выпиваешь с другими торговцами, уверен, им это понравится.
   Ив криво ухмыльнулась, но даже эта гримаса выглядела внушительно.
   - Как я уже сказала, я тщательно выбираю, с кем вести беседы, в общем, ты должен быть либо стариком, либо вместе с женщиной.
   Женщины-торговцы встречались реже фей. Лоуренс даже представить себе не мог, с какого рода заботами ей приходилось встречаться каждый день.
   - Торговца, который путешествует с женщиной, встретишь нечасто. Церковники - бывает, или какие-нибудь странные парочки ремесленников или менестрелей. Но им всем нечего рассказать такому торговцу, как я.
   Лоуренс чуть улыбнулся.
   - Ну, у нас с моей спутницей есть некоторые особые обстоятельства.
   - Я не буду лезть в ваши дела. Вы двое, похоже, привычны к путешествиям, и вас связывают не деньги, и поэтому я решила, что с тобой разговаривать безопасно. Вот и всё.
   Договорив, она молча протянула руку за кувшином. Задерживать у себя кувшин с вином, который передаётся из рук в руки, как чаша, невежливо, Лоуренс извинился и отдал его.
   - В общем, причины такие, но, разумеется, нельзя просто подойти к человеку и сказать: "Эй, давай поговорим". Потому-то я и упомянула Риголо, но вообще-то это были не просто слова. Ты хочешь с ним встретиться, да?
   Ив глядела на него из-под капюшона, но прочесть выражение её лица Лоуренс не мог. Она отлично умела вести переговоры. Ему это не казалось пустой болтовнёй, поэтому он осторожно ответил:
   - Да, и как можно скорее.
   - Могу ли я поинтересоваться, для чего?
   Лоуренс не мог взять в толк, зачем ей это знать. Возможно, простое любопытство, или она хотела как-то это использовать, а может, она просто испытывала Лоуренса, хотела увидеть, как он ответит на этот вопрос. Будь рядом Хоро, преимущество было бы на его стороне, сейчас он чувствовал, что его загоняют в угол. Это раздражало, но надо было продолжать обороняться.
   - Я слышал, Риголо - городской летописец. Я хотел бы попросить его показать мне старые легенды Реноза.
   Тема мехов была слишком щекотливой. Пока он не видел лица Ив, беседовать об этом было опасно. У него-то нет капюшона, чтобы прятать лицо, Ив легко увидит, когда он насторожен.
   Ив вероятно почувствовала правду в словах Лоуренса.
   - Странная причина, однако. А я-то была уверена, что тебе нужны сведения о торговле мехами.
   - Ну, я ведь торговец, так что и мимо этих сведений не пройду, если смогу заполучить. Но это опасно, и моя спутница против, - он чувствовал, что любые хитрости перед Ив только навредят.
   - Его комната действительно битком набита книгами, которые передавались из поколения в поколение. Я слышала, что его мечта - только сидеть и целыми днями их читать, больше ничем не заниматься. Он постоянно всем говорит, что собирается уйти с поста делопроизводителя Совета Пятидесяти.
   - Вот как?
   - Именно так. Он всегда был не очень общителен, но его должность означает, что он знает в Совете все входы и выходы, так что к нему всё время хотят подлизаться разные люди. Если ты сейчас попробуешь просто заявиться к нему, он даст тебе от ворот поворот мгновенно.
   Невероятно, но Лоуренсу удалось нейтральным тоном произнести "ясно", впрочем, он сомневался, что Ив сочтёт его таким бесстрастным, каким он пытался казаться. Ведь она намекала, что может свести его с Риголо.
   - О, ну что ж. Если это тебя интересует, я немало торгую со здешней церковью. А Риголо, видишь ли, работает в церкви писцом. Я его давно знаю.
   Лоуренс ни о чём не спрашивал. Начти он спрашивать, она может разглядеть его мотивы. Поэтому он лишь сказал чистую правду.
   - Я буду тебе в высшей степени признателен, если ты мне поможешь увидеть эти записи.
   Уголок рта Ив как будто еле заметно дёрнулся, или Лоуренсу это показалось. Похоже, что-то в этом разговоре её веселило.
   - Ты не собираешься меня спросить, чем я торгую?
   - Ты не стала расспрашивать, чем занимается моя спутница, так что я отвечу любезностью на любезность.
   Этот разговор заставлял Лоуренса нервничать, но иначе, чем в беседах с Хоро.
   Но все же это увлекательно, подумал он про себя, и когда в комнате раздался смешок, Лоуренс не сразу сообразил, что издал его он сам.
   - Хе-хе-хе. Отлично. Просто превосходно! Сколько я надеялась, что встречу молодого торговца со спутницей, и я так рада, что заговорила с тобой, Лоуренс! Не знаю, так ли ты примечателен, как кажешься, но ты явно не какой-нибудь мелкий лоточник.
   - Твои комплименты - большая честь для меня, но я бы попросил потерпеть чуть-чуть, прежде чем пожать мне руку.
   Ив ухмыльнулась. Её ухмылка настолько напомнила ему кое-кого, что он почти ожидал увидеть высунувшийся из-под губы клык.
   - Я знаю, что ты не какой-нибудь трусливый дурачок, - сказала Ив. - И твоё лицо с самого начала было совершенно нечитаемым. Вижу теперь, почему старый Арольд тебя любит.
   Лоуренс принял лесть.
   - Что ж, вместо вопроса, чем ты торгуешь, могу я спросить кое-что другое?
   Ив продолжала улыбаться, но он видел, что до глаз эта улыбка не доходила.
   - И что именно?
   - Сколько стоит твоя услуга? - пробный камешек в чёрный колодец. Насколько он глубок? И есть ли там, внизу, вода?
   - Я не прошу ни монет, ни товаров.
   Лоуренсу показалось, что её мучает жажда, но она протянула ему кувшин и продолжила.
   - Всё, что я прошу, - чтобы ты и дальше беседовал со мной.
   Это показалось слюняво-сентиментальным. Лоуренс стёр чувства с лица и бесстрастно рассматривал Ив. Та хихикнула, потом пожала плечами.
   - Ты хорош, да. Но - нет, я не лгу. Вполне естественно, что тебе это кажется странным, но когда есть кто-то, с кем я могу поговорить, не скрывая, что я женщина, да ещё когда это торговец в придачу, это стоит дороже золотой лимы.
   - Но дешевле румиона?
   Её ответ на небольшое поддразнивание покажет твёрдость её духа. Ив, похоже, понимала это.
   - Я торговец. В конце концов, деньги - то, что важнее всего, - с жёсткой улыбкой ответила она.
   Лоуренс рассмеялся. С таким собеседником он мог бы запросто и всю ночь проболтать.
   - Но я не знаю, что из себя представляет твоя спутница. И предпочитаю, чтобы нашим разговорам никто не мешал. С угрюмым собеседником любое вино становится невкусным.
   Лоуренс покопался в своей памяти. Ревнует ли Хоро по подобным поводам? Пастушка Нора её изрядно раздражала, но разве это было не из-за рода ее деятельности?
   - Не думаю, что здесь будет проблема.
   - О? Нет ничего загадочнее сердца женщины. Я и сама ничего абсолютно не понимаю, о чём они между собой говорят.
   Он раскрыл было рот для ответа, но передумал. Ив усмехнулась.
   - Всё же я здесь по делам. Я не могу позволить себе терять время, но если мы поладим, я буду очень рада нашему знакомству. На вид я, может, неприступная, но...
   - ...но на самом-то деле ты общительная и разговорчивая, верно? - подхватил Лоуренс.
   Ив рассмеялась, её плечи сотрясались радостно и совершенно по-девичьи, вопреки тихому, хриплому голосу.
   - Ха, именно так.
   Её слова звучали обыденно, но в них слышалась искренность. Лоуренс понятия не имел, как одинокая женщина могла вступить на путь торговца, но любая женщина, способная плавать в водоворотах алчности, составляющих саму суть мира торговли, была силой, с которой следовало считаться. Несомненно, обычных разговоров она избегала из самозащиты.
   Отхлебнув из кувшина, Лоуренс встал и направился к лестнице.
   - Что ж, если только моя спутница не будет ревновать, - сказал он.
   - Ужасное условие, надо сказать.
   И два торговца молча улыбнулись друг другу.
  
   Очередная встреча Совета должна была завершиться поздно вечером. У Ив в это время были свои дела, и она не могла сопровождать Лоуренса и Хоро, потому зашла к Риголо заранее и предупредила о предстоящем визите. Во второй половине дня Лоуренс и Хоро покинули постоялый двор.
   Дом Риголо располагался немного к северу от центральной части города. Тот городской квартал выглядел сравнительно богато: у всех домов были каменные фундаменты и первые этажи, но ощущалось некоторое запустение. Ко многим зданиям были добавлены деревянные надстройки, они нависали над улицами, чуть ли не смыкаясь над головой.
   Семьи, процветавшие на протяжении многих поколений, знали, что деньги не всегда приносят счастье, а вот недавно обогатившиеся семьи думали иначе. Покуда у них были деньги, они тратили их, надстраивая свои дома. Эти надстройки нарушили общее настроение квартала. На сумрачных улицах стали появляться бродячие собаки и нищие. И тогда истинно богатые семьи стали переезжать, цена домов сразу стала падать, а с ней и общий уровень квартала. Когда-то здесь селились в основном ростовщики и работники второсортных торговых домов, сейчас здесь жили подмастерья и владельцы рыночных палаток.
   - Какая тесная улочка, - заметила Хоро.
   Возможно, под тяжестью нависающих домов мостовая была вся выгнута и искривлена, то тут, то там в брусчатке не хватало камней, возможно, их выковыряли и продали любители лёгкой наживы. В образовавшихся ямах скапливалась вода, внося свой вклад в запустение и усиливая ощущение узости улицы.
   Лоуренс и Хоро не могли идти рядом, если бы кто-то попался навстречу, пришлось бы тесниться к стене, чтобы разминуться.
   - Должен признать, это неудобно, - произнёс Лоуренс. - Однако мне нравятся такие вот заброшенные места.
   - Ох-хо.
   - Здесь по-настоящему чувствуется, какой отпечаток накладывают годы и годы изменений. Совсем как какой-нибудь старый, потрёпанный инструмент, который со временем постепенно меняет форму и превращается в нечто уникальное.
   Он оглянулся на Хоро. Та шла по улице, проводя кончиками пальцев по стенам.
   - Как река, которая меняется?
   - Прости, не могу уследить за твоим сравнением.
   - Мм. Тогда... как сердце, которое меняется. Это называется "душа", да?
   Пример был настолько близок, что Лоуренс не сразу нашёлся что сказать.
   - Должно быть, так, - наконец ответил он. - Если бы мы смогли достать сердце и рассмотреть его, думаю, именно так оно бы и выглядело. Оно со временем покрывается царапинами и зазубринами и залечивает их, и любой с одного взгляда сможет отличить своё от других.
   Перед ними оказалась большая лужа. Лоуренс перепрыгнул лужу, потом обернулся подать руку Хоро.
   - Прошу, о, госпожа, - высокопарно произнёс он. Хоро подала руку с нарочитым достоинством и, преодолев лужу, встала рядом с ним.
   - А твоя душа на что похожа, а? - поинтересовалась она.
   - Мм?
   - Нисколько не сомневаюсь, она окрашена в цвет меня, - и пошла вперёд.
   Лоуренс уже давно не вздрагивал при взгляде этих янтарных с красноватым оттенком глаз. Да, их воздействие на него постепенно притуплялось. Пожав плечами, он зашагал вперёд и на ходу бросил:
   - "Отравлена", пожалуй, более точное слово, чем "окрашена".
   - Тогда это сильный яд, да, - надменно ответила Хоро, оглянувшись через плечо. - Ведь от моей улыбки тебя до сих пор бросает в дрожь.
   - А какого цвета твоя душа? - спросил в ответ Лоуренс, впечатлённый, как всегда, её хитростью.
   - Какого цвета? - повторила она и, глядя вперёд, замедлила шаг, словно раздумывая над ответом. Лоуренс быстро её нагнал и сверху разглядел, что она делала. Она бормотала под нос, подсчитывая что-то на пальцах.
   - Хмм, - она заметила, что Лоуренс заглядывает ей через плечо, и, задрав голову, откинулась чуть назад и прислонилась к нему. - Их много.
   - О.
   Лоуренс не сразу понял. Она прожила много столетий, ничего удивительного, если она любила не раз или два. А зная её, нетрудно предположить, что среди её избранников были люди.
   Хоро загораживала дорогу, и он чуть подтолкнул её в спину. Она послушно зашагала вперёд. Обычно они шли рядом, у Лоуренса было немного случаев рассмотреть её сзади. Впечатление оказалось необычным и новым.
   Со спины она выглядела очень стройной, очарование линий тела было заметно даже под слоями одежды. Шаг её был не слишком широк и не слишком быстр, в голове у Лоуренса всплыло слово "грация". Но что-то в её фигуре выдавало одиночество, Хоро казалась мягкой, и её хотелось обнять.
   "Это и есть то, что называется сверхзаботливостью?" - подумал он и самоуничижительно улыбнулся, но тут его посетило сомнение. Хоро отсчитывала что-то на пальцах, сколько же мужчин прикасалось к этим хрупким плечам?
   Он попытался представить себе, какое у неё тогда было лицо. Она была довольна? Она закрывала глаза с показной скромностью? А может, её уши дрожали и хвост вилял из стороны в сторону, и она не могла скрыть счастья? Они держались за руки, обнимали друг друга... Хоро, в конце концов, отнюдь не ребёнок...
   "Кто ещё у неё был?"
   Он пытался выбросить эту мысль из головы. Язык обжигающего пламени потянулся из самой глубины сердца. В грудь что-то ударило, как будто он свалился со скалы. Такое же потрясение он испытал бы, должно быть, если бы прикоснулся к горячим углям, думая, что они давно остыли, и внезапно обжёг бы руки.
   Она отсчитывала их на пальцах. Это было самое очевидное, но с каждым загнутым пальцем что-то внутри него обрывалось, оставляя дымящийся гнев. Это чувство ни с чем не спутаешь.
   Чернейшая ревность.
   Лоуренс злился на самого себя. Это было невероятно себялюбиво - даже для него, рождённого ради алчности, что толкает человека на путь торговца. Но любовь к деньгам - просто ничто в сравнении с этим чувством. Поэтому, когда она обернулась и проткнула его обвиняющим взором, это подействовало сильнее любой проповеди любого священника.
   - Ну что, закончил копаться в себе?
   - Ты всё насквозь видишь, да? - устало ответил Лоуренс.
   На сердце у него лежала такая тяжесть, что хотелось сесть и передохнуть. Но к его удивлению Хоро улыбнулась своей клыкастой улыбкой.
   - Только я и сама не лучше... Ты был так счастлив, так ужасно счастлив беседовать с женщиной, в которой вообще никакого очарования нет...
   Лицо её стало сердитым. Такое лицо Лоуренсу доводилось видеть нередко, но сейчас на нём было какое-то особенно злое выражение. Она Мудрая волчица, напомнил себе он.
   - А будет это выглядеть разумно, если я скажу, что разговор мне был приятен как торговцу? - спросил он, пытаясь как-то оправдаться.
   Она остановилась, но едва Лоуренс подошёл вплотную, зашагала опять.
   - Ты хочешь, чтобы я тебя спросила, что для тебя важнее, деньги или я?
   Это один из трёх вопросов, что одинокий странствующий торговец больше всего мечтает услышать от женщины. И эта проблема из тех, от которых любому торговцу хочется вырвать себе сердце. Он поднял руки, показывая, что сдаётся.
   - Честно говоря, я злюсь ровно из-за того, из-за чего ты думаешь. Полностью себялюбивое, детское поведение. Но у нас обоих есть разум, мы можем говорить об этом. И поэтому на самом деле я не злюсь.
   Волчица Хоро Мудрая обладала колоссальным жизненным опытом. Лоуренс не мог победить, не скрестив с ней клинки. Какое-то время он перебирал слова в поисках подходящего ответа, однако ничего не нашёл.
   - Я думаю, я был несправедлив.
   - Честно?
   Лгать ей было бесполезно.
   - Честно.
   Она не обернулась. Лоуренс не был уверен, правильный ли это ответ. Она молча продолжала грациозно шагать, пока не добралась до перекрестка. По указаниям Ив здесь следовало повернуть направо. У Лоуренса на душе было неважно, но когда Хоро остановилась, он подсказал:
   - Нам направо.
   - Мм, - она повернулась лицом. - Значит, здесь развилка.
   Лоуренс не спросил, развилку какой дороги она имела в виду. По-видимому, это было первое препятствие. Правая бровь Хоро чуть изогнулась.
   - И как же ты справляешься с собой, когда ревнуешь меня?
   Ему казалось, или вопросы звучали, будто их задаёт служитель Церкви? Правильнее, конечно, было отбросить это себялюбивое чёрное чувство, но в глубине души Лоуренс понимал, что так просто от него не избавиться. Он снова взглянул на Хоро с горечью в лице. Перед ним была волчица Хоро Мудрая. Не может быть, чтобы она загоняла его в угол такими вопросами без серьёзной причины. Иначе, даже если ответ неверен почти для всех, он мог быть верен для неё. Но как найти этот верный ответ? Мысли Лоуренса метались в голове. Она только что сказала, что такая же, как он.
   Значит, ответ должен быть где-то в ней самой, как он её видит. То, что для него являлось труднейшей проблемой в мире, возможно, для всех остальных было легче легкого. Хоро тоже нелегко было справиться с ревностью.
   И она сама хотела узнать, как справиться, разве не так? Всё, что нужно - взглянуть на проблему со стороны, и ответ должен прийти сам. Он раскрыл рот и увидел, как Хоро напряглась, готовя себя.
   - Мой ответ: справиться с этим невозможно.
   Круг разошёлся по гладкой поверхности воды. Лоуренс кинул в воду ещё один камешек, пытаясь оживить бесстрастное лицо Хоро.
   - И это заставляет ненавидеть самого себя.
   Правильный ответ - не вызов и не отрешение, решил он. Представляя, что ревнует она, он воспринимал это совершенно естественно, это даже приятно, когда тебя ревнуют. В конце концов, ревность не что иное, как желание, чтобы кто-то принадлежал только тебе, как это чувство может не льстить, если только оно не чересчур избыточно? Её лицо, однако, осталось бесстрастным. Лоуренс не отводил взгляда. Он был убежден, что это - последнее препятствие.
   - Пфф. Значит, нам направо, да? - наконец с улыбкой произнесла Хоро, вскинув голову. Он облегчённо вздохнул. - И всё же... - добавила она и хихикнула.
   - Что?
   - Ревность и ненависть к себе, да? Вот уж действительно, - ухмыльнулась Хоро.
   Лоуренс застыл: её поведение казалось каким-то неестественным. Когда он двинулся, она уже ушла вперёд.
   - И так всегда? - спросила она, ухмыльнувшись через плечо.
   Если бы ему удалось дать ответ, устроивший Хоро, она бы так не ухмылялась. Он ожидал либо счастливую улыбку облегчения, либо мрачную гримасу. Что же предвещала эта ехидная ухмылочка? Лоуренс ощутил, как к его лицу приливает кровь. Сегодня он уже столько краснел, что начал тревожиться, не останется ли краснолицым навсегда.
   Хоро хихикнула.
   - Значит, ты понял? - спросила она, по-прежнему глядя через плечо. - Ты долго и мучительно стучался о проблему, потом мысленно поменял нас местами и пришёл к ответу. У тебя это всё на лице написано. Но если бы ты подумал ещё немного, ты бы понял. Когда кто-то просит у тебя совета, правильный, с твоей точки зрения, ответ - это то, как ты хочешь, чтобы он поступил. А это значит?..
   Ну, конечно же. Хоро ждала его ответа не для ради решения своих проблем. Она ждала, чтобы он раскрыл чувства.
   - Ты стал ревновать и сам из-за этого мучился. От меня ты этого же ждал, чтобы ты тогда мог протянуть мне руку для утешения? Следует ли мне сейчас очаровательно залиться слезами самоосуждения и трогательно ухватиться за милосердно протянутую руку?
   - Угг...
   Вот что такое "сердце - открытая книга". Лоуренс чувствовал себя как юная дева, стыдливо закрывающая лицо руками. Зубастая волчица скользнула к нему. Было всё-таки какое-то утешение в мысли, что Хоро делала это не просто для своего удовольствия. Даже он мог это понять.
   Хоро действительно ревновала его, когда он радовался беседе с Ив, а ему этот разговор был вроде отвлечения.
   - Пфф. Ладно, идём, - произнесла Хоро, прочтя, видимо, его мысли по лицу. "Оставим пока как есть", - похоже, имелось в виду.
   Её настроение явно улучшилось, возможно, теперь она будет более милостиво смотреть на его маленькие приятные торговые беседы с Ив. Лоуренс, однако, не мог отогнать мысль, что был беспечен. Он позволил своим самым глубоким желаниям вывалиться наружу, на всеобщее обозрение.
   - Так вот, - произнесла Хоро рядом с ним совершенно обыденным тоном. Вокруг по-прежнему царила атмосфера бедности, но улица стала достаточно широкой, чтобы двое могли идти рядом. - По правде сказать, я тебя спросила просто, чтобы подразнить, но...
   Даже после этого предупреждения он чувствовал себя как зайчик в ожидании расправы.
   - Хочешь узнать, скольких я насчитала?
   Её чистая, невинная улыбка прошлась по нему тесаком мясника.
   - Ты мне напомнила, какое всё-таки маленькое и нежное моё собственное сердце, - сумел выжать из себя Лоуренс, но, похоже, это удовлетворило Хоро. Она прижалась к его руке, лицо её отражало жестокое удовольствие.
   - Тогда я должна запустить свои когти в это твоё нежное сердце, пока оно не окаменело.
   Он смотрел на неё сверху вниз, не в силах что-то сказать. Невероятно - она была точь-в-точь, как милая девушка, довольная удачной шалостью. Но даже худшие из кошмаров рано или поздно подходят к концу.
   Когда они нашли дом, который описала Ив, - дом с позеленевшей медной вывеской в виде трёхногой курицы, - Хоро прекратила истязания.
   - Значит, так, - произнёс Лоуренс, разбив повисшее молчание, его голос звучал удивительно легко после неприятного, наполненного стыдом разговора. - Мне сказали, что этот Риголо непрост, так что нам надо быть осторожными.
   Хоро согласно кивнула, она по-прежнему шла рядом, держа его за руку.
   - Похоже, на этом нам придётся закончить нашу очаровательную, прекрасную, как во сне, беседу. Возвращаемся к скучной яви, - пробормотала она.
   Лоуренс не знал, насколько она сейчас серьёзна.
   -- Если так, ты можешь вернуться на постоялый двор и лечь спать, - тихонько ответил он.
   - Мм... это было бы неплохо. И уж конечно, когда я буду засыпать, то считать буду не овечек...
   Когда дело доходило до вредности, Хоро была непобедима. Но сейчас, когда тема вновь всплыла, Лоуренс ощутил в себе странную смелость.
   - О? Так всё-таки сколько их было?
   Знать все подробности ему не хотелось, но он соврал бы, сказав, что ему совсем неинтересно. Она подняла эту тему ни с того ни с сего, кто знает, вдруг ответом может быть и ни одного. Какая-то часть его надеялась именно на такой ответ. Хоро не ответила ничего. Лицо её было бесстрастным, она даже не дёрнулась. Сейчас она походила на куклу. Осознав, что это нарочно, Лоуренс понял, что проиграл.
   - Все мужчины дураки, а я король дураков, - наконец выдавил он. Хоро ожила, приняв вполне довольный вид. Побеждённый Лоуренс сник, улыбнувшись.
  

* * *

  
   Свисавшая с карниза крыши дома Риголо трёхногая птица изображала курицу, предсказавшую когда-то давно разлив реки Ром, на которой стоял Реноз. Церковь утверждала, что курицу послал Единый бог, но по легенде наводнение предсказали по положению звезд, солнца и луны - по астрономическим наблюдениям тех времен. С тех пор трёхногая курица стала символом мудрости.
   Возможно, семья Риголо, служившая летописцами из поколения в поколение, надеялась, что записи, которые они копили, послужат когда-нибудь людям маяком в будущее.
   Лоуренс постучал в дверь обитым серебром молоточком и прокашлялся. Ив должна была предупредить о визите, но сама Ив с её прекрасными способностями к переговорам считала Риголо крепким орешком. Поневоле Лоуренс нервничал.
   Хоро выпустила его руку, но её присутствие всё равно ободряло, осознав это, он смутился.
   Возможно он не дал Ив себя победить в разговоре именно потому, что долго был рядом с Хоро, это научило его думать по-другому. До встречи с ней он мог полагаться лишь на себя. Его переполняли обжигающая жажда победы и безумный страх поражения. Когда есть друзья, на которых можно положиться, - это к лучшему или к худшему? Едва он задался этим вопросом, дверь медленно открылась, и открывший её совсем не напоминал седобородого старца.
   - Позвольте поинтересоваться, кто вы?
   Женщина, лет двадцати, голова до белёсых бровей укрыта убором из тонкой чёрной материи. Монахиня.
   - Насколько я знаю, Ив Болан предупредил о нашем визите.
   - А, мы вас ждали. Проходите, проходите.
   Лоуренс специально не стал представляться, но то ли монахиня была необычайно добра, то ли Ив пользовалась здесь особым доверием, их срузу впустили. Не сообразив, что из этого верно, Лоуренс вошёл, а следом и Хоро.
   - Пожалуйста, присаживайтесь и подождите здесь.
   Войдя в дом, они сразу оказались в гостиной. Пол покрывал выцветший ковер. Потрёпанная мебель не производила особого впечатления, а лишь показывала, что нынешний владелец дома живет здесь уже весьма долго.
   Первым летописцем, которого Лоуренс встретил в жизни, была Диана в языческом городе Кумерсоне, он невольно ожидал, что здесь будет так же захламлено, как у неё в доме, но здесь оказалось на удивление опрятно. Вместо нагромождений книг на всех доступных полках, в комнате можно было видеть мягкие игрушки и вышивку, ещё небольшую статуэтку Святой Девы-Матери - такую без труда подняла бы девушка. Рядом со статуэткой висели сетки с луком и чесноком. Лишь несколько деталей показывали, что дом принадлежит летописцу: перья, чернильницы и коробочка с песком, используемым для просушки исписанных страниц, ещё пергаменты и бумажные свитки.
   Хоро оглядывала комнату немного удивлённо, похоже, она ждала того же, что и Лоуренс. В первую очередь в подобном доме трудно было ожидать увидеть монахиню, словно готовую в любую минуту отправиться в паломничество, - хотя статуэтка Святой Девы-Матери и вывеска с трехногой курицей свидетельствовали, что у этого дома нет недостатка ни в богатстве, ни в вере.
   - Прошу прощения, что заставила ждать, - произнесла монахиня, вернувшись.
   Наслушавшись от Ив о дурном нраве хозяина, Лоуренс готовился, что его заставят долго ждать встречи под каким-то предлогом, но пока всё шло неожиданно легко. Монахиня с мягкой улыбкой и тёплой, уютной аурой повела их из гостиной по коридору вглубь здания.
   Хоро и сама походила на монахиню, но куда ей было до любезных манер монахини настоящей. Узнай Хоро его мысли, она бы тут же устроила ему разнос, подумал он - и она тотчас Хоро ему на ногу. Возможно, она просто ждала подходящий момент, но у Лоуренса появилось ощущение, что она расстегнула ему грудь и свободно разглядывает его сердце.
   Монахиня постучала в дверь - аккуратно, словно надбивая яйцо.
   - Господин Риголо, мы пришли.
   Изнутри послышался неясный ответ, дверь открылась, и все вошли в комнату. Сразу же - "Ого!" - негромкий возглас вырвался из уст поражённой Хоро. Лоуренс же был изумлён настолько, что потерял дар речи.
   - О, какая замечательная реакция! Мельта, смотри, это их впечатлило!
  
   []
  
   Услышав этот молодой, сильный голос, разнёсшийся по комнате, монахиня по имени Мельта улыбнулась чистой, открытой улыбкой.
   Комната за этой дверью действительно была набита битком книгами не хуже комнаты Дианы. Но громоздившиеся стопки книг были упорядочены, с потолка свисала деревянная фигурка птицы, а за всем этим от пола до потолка тянулась стеклянная стена, сквозь которую вливался солнечный свет. По ту сторону стены зеленел сад.
   - Ха-ха-ха, впечатляюще, правда? С должными усилиями я его поддерживаю зелёным круглый год, - с гордым смешком произнёс появившийся перед ними молодой русоволосый мужчина. На нём была качественно пошитая рубаха с воротом и облегающие штаны без единой морщинки - такие подошли бы любому аристократу. - Флёр рассказала мне о вас - сказала, что есть люди, у которых ко мне странная просьба.
   - Эээ, да... а, Лоуренс - в смысле, моё имя Крафт Лоуренс, - проговорил торговец, придя, наконец, в себя и пожимая руку Риголо, не в силах, впрочем, отвести глаз от великолепного сада. Ниоткуда с окружающих улиц он был не виден - совершенно секретный сад.
   - Меня зовут Риголо Дедри. Рад познакомиться.
   - Я тоже рад знакомству.
   Взгляд Риголо упал на Хоро.
   - А, это и есть твоя спутница...
   - Я Хоро, - она была не из застенчивых и прекрасно знала, как с первой же встречи расположить к себе любого, если она хотела. Её заносчивое представление не рассердило Риголо, он восторженно хлопнул руками, затем протянул ей ладонь для рукопожатия.
   - Что ж, отлично! Знакомство состоялось, и я уже заставил вас похвалить мой садик, так что я вполне доволен. Итак, чем я могу вас отблагодарить?
   Существовали торговцы, под приятными личинами которых скрывался отвратительный характер, и Лоуренс ещё не был убеждён, что хозяин не из их числа.
   Мельта с бесхитростной улыбкой на лице принесла заботливо приготовленные для гостей стулья, похоже, Риголо всегда был таким.
   - Ты, должно быть, уже слышал от Ив Болан, мы надеемся, что ты покажешь нам старые легенды Реноза, что есть у тебя.
   - Хо, так значит, это правда. Флёр - ээ, нет, похоже, среди торговцев она Ив. Немножко слишком вздорная, на мой взгляд. Как только познакомится с кем-то, сразу же наговорит ему разного.
   Лоуренс понимающе улыбнулся:
   - Это имеет какое-то отношение к тому, что ты не отшельник с суровым лицом и длинной бородой?
   - Опять она со своим языком! - рассмеялся Риголо. - Хотя насчёт отшельника не совсем неправда. В последние дни я делаю что могу, чтобы ни с кем не встречаться. Немного нечеловеколюбиво с моей стороны.
   Лишь в конце фразы, когда он заговорил тише, Лоуренс подметил что-то холодное под его улыбкой. Делопроизводитель Совета Пятидесяти, группы самых известных и уважаемых жителей города. Холодку в голосе не стоило удивляться.
   - Я иностранный торговец - ничего, что ты со мной разговариваешь?
   - Никаких проблем. Ты выбрал идеальное время, возможно, то была воля Господа. Взгляни на мою одежду, такая бы подошла ребёнку в похоронной процессии, не правда ли? Я только что вернулся с заседания Совета. Они приняли решение и смогли разойтись пораньше.
   Если так, то время визита и верно было идеальным, но Лоуренсу казалось, что Совету ещё рано было приходить к окончательному решению. Арольд говорил, что это всё может тянуться до весны. Не исключено, что на них кто-то надавил.
   - Боже, да ты и вправду торговец до мозга костей, как и говорила про тебя маленькая болтушка. Ни на секунду не расслабился, да?
   Даже если Риголо прочёл его мысли, только совсем никчёмный торговец смутился бы и попытался бы оправдаться. Кроме того, рядом была Хоро, тоже способная читать мысли. Она определит, не пытается ли Риголо обхитрить гостей.
   - Хмм? - Лоуренс изобразил неведение, но улыбка Риголо осталась прежней.
   - Когда мы всё время занимаемся тем, что применяем разные хитрости и трюки, мы перестаем понимать. Так сказать, со спины от спины находится живот.
   Фальшивое неведение он сразу раскусил. Лоуренс был почти уверен, что Риголо его не прочувствует, но улыбающиеся глаза хозяина увидели всё.
   - Понимаешь, я работаю делопроизводителем Совета Пятидесяти. Я могу только посмотреть на группу людей и с одного взгляда почувствовать любое изменение. Если одного твоего выражения лица мне недостаточно, я смотрю ещё и на выражение твоей спутницы, и правда открывается.
   Лоуренс невольно улыбнулся. Есть в мире такие люди - и не все из них прожжённые торговцы. Риголо рассмеялся.
   - А, но это обычный трюк. Если бы я желал тебе зла, то не стал бы так открываться. И даже если я понимаю твои истинные намерения, всё равно не смогу донести, что требуется мне. Я был бы плохим торговцем, как ты думаешь?
   - К сожалению.
   - И у дам я не пользуюсь успехом.
   Лоуренс улыбнулся. Следовало признать - искусство обращения со словами у Риголо было совершенно иным, нежели у торговцев. Продолжая говорить, словно поэт из императорского дворца, он достал из ящика стола медный ключ.
   - Все старые книги в подвале, - лёгким жестом он пригласил гостей следовать за собой и направился во внутреннюю комнату. Прежде чем идти за ним, Лоуренс кинул взгляд на Хоро.
   - Со спины от спины находится живот, да уж, - произнёс он.
   - Он даже за моим лицом следил...
   - В первый раз вижу, как кто-то делает что-то подобное...
   Должно быть, Риголо научился такому, выслушивая и записывая жаркие споры на заседаниях Совета. Чтобы ухватить, кто что сказал, жизненно важно уметь читать выражения лиц.
   - Но всё-таки он не кажется злодеем. Он скорее как ребёнок. Но если бы такой, как он, был на твоей стороне, ты мог бы жить, не зная забот, - сказала Хоро и ухмыльнулась.
   Учитывая, сколько раз Лоуренс становился жертвой взаимного непонимания с ней, смотреть на эту ухмылку было особенно больно.
   - Ты зато настоящая злодейка, - сообщил он и, не дожидаясь ответа, последовал за Риголо.
  

* * *

  
   Первый этаж дома был деревянный, а подвал - целиком каменный. Даже в церкви Терео подвал был каменный. Видимо, это в природе человека - стремиться держать сокровища за каменными стенами. Однако есть разница между подвалом, где вещи прячут, и подвалом, где их хранят. Потолок был высоким, Лоуренсу пришлось вытянуться, чтобы достать до него рукой. Вдоль стен от пола до потолка высились книжные полки. Что впечатляло ещё сильнее - полки были упорядочены по времени и теме и пронумерованы. Переплёты - тонкие и хрупкие - решительно отличались от толстых, обтянутых кожей в Терео, - но усилия на упорядочение совершенно несравнимы.
   - В этом городе часто бывают пожары? - поинтересовался Лоуренс.
   - Время от времени. Как ты, должно быть, догадался, мои предки испытывали тот же страх, потому и построили это место.
   Мельта не входила в комнату возле сада, но, видимо, прислушивалась к разговору и появилась у входа в подвал со свечой в руке. Хоро позволила монахине проводить её и помочь искать подходящие книги. Ласковый огонёк то появлялся, то исчезал между тенями книжных полок.
   - Кстати говоря, - начал Риголо, когда мужчины остались наедине, - я из любопытных и не могу не спросить. Зачем именно вам эти древние легенды?
  
   []
  
   Он не спрашивал об их взаимоотношениях, так что его интерес был, судя по всему, бескорыстен.
   - Она разыскивает свою родину.
   - Свою родину? - переспросил Риголо с нескрываемым удивлением. По способности читать чужие лица он мог бы потягаться с величайшими из торговцев, но вот собственным выражением лица владеть не умел.
   - В силу различных причин я сейчас сопровождаю её на родину.
   Если опустить подробности, Риголо волен прийти к любым выводам, а Лоуренс сможет не солгать и при этом не сказать лишнего. Риголо, похоже, сделал свой вывод.
   - Понятно... Значит, вы направляетесь на север, да?
   - Да. Точное место нам неизвестно, поэтому мы пытаемся его определить по историям и легендам, которые она узнает.
   Риголо кивнул, лицо его стало серьёзным. Должно быть, он решил, что Хоро захватили на севере и продали в рабство на юг. Считалось, что дети из северных земель крепче и послушней. Рассказывали, что немало аристократов, чьи дети умерли или тяжело болели, опасаясь потерять имущество в пользу других родственников, покупали и усыновляли чужих детей.
   - В нашем городе дети с севера остаются нередко. Но лучше будет, если она всё-таки сможет вернуться домой, - сказал Риголо.
   Лоуренс молча кивнул. Из-за книжных полок появилась Хоро, таща пять томов, показавшиеся ей достойными внимания.
   - Да, ты и до знаний обжора, - промолвил в растерянности Лоуренс. Ответила ему улыбающаяся Мельта.
   - Это всё, что мы нашли, и я думаю, будет лучше, если вы возьмёте их пока что.
   - Понятно. Эй, давай я понесу часть. Мы на три дня без еды останемся, если их уроним.
   И в итоге Лоуренсу пришлось нести всю стопку, Риголо, глядя на это, рассмеялся. Они вернулись на первый этаж.
   - При обычных обстоятельствах я бы попросил вас читать их здесь, - сказал Риголо, глядя на стопку книг, которую Мельта обернула материей в удобный свёрток. - Но я доверяю Флёр, а Флёр доверяет тебе, поэтому и я тоже буду. Про других, правда, сказать того же я не могу...
   Когда речь заходила об иностранных торговцах, появлялось множество причин для недоверия.
   - Я понимаю, - кивнул Лоуренс.
   - Но если ты их уронишь, спалишь, потеряешь или продашь - три дня без еды!
   Это была шутка, но Лоуренс не рассмеялся. Умея оценивать стоимость, он прекрасно понимал, что эти книги - бесценны. Он кивнул и взял свёрток.
   - Обещаю беречь их, как берегу мой самый ценный товар. Клянусь честью торговца.
   - Вот и хорошо, - ответил Риголо с мальчишеской улыбкой на лице.
   Лоуренс подумал про себя, насколько подобные вещи могут тронуть сердце Ив.
   - Когда дочитаете - просто принесите их обратно. Если меня не будет дома, будет Мельта.
   - Понятно. Ещё раз благодарю.
   Риголо ответил улыбкой Лоуренсу и беспечно махнул рукой Хоро. Подобные жесты делали его похожим не на торговца, а на какого-нибудь придворного поэта. Довольная Хоро помахала в ответ, и они с Лоуренсом двинулись прочь.
   - Легко махать, когда руки свободны, - Лоуренс решил, что немного поворчать не повредит.
   - О да, а тебе стоит быть внимательнее, чтобы я тебя случайно не смахнула, - отбрила она, шагая впереди.
   Её поддразнивание раздражало, но он чувствовал, что если бы они не ладили друг с другом, Хоро бы так себя не вела. Жаль только, что она мало что делала помимо этого.
   - Свинье если польстить, её можно заставить хоть на дерево полезть, но если льстить самцу, он только голову теряет, - заявила Хоро, отсекая всякую возможность протеста. Противопоставить ей было нечего, вот проблема.
   - О да, я настолько потерял голову, что того гляди потеряюсь сам.
   В восторге от шутки, Хоро захлопала в ладоши и расхохоталась.
  

* * *

  
   Оставив книги на постоялом дворе, Лоуренс повёл Хоро выполнять обещание угостить на ужин всем, что она ни попросит. Выбрав первую попавшуюся таверну, Хоро заявила, что желает жареного поросёнка. Подобное блюдо было редким лакомством - целый поросёнок, которого вскрывали посередине и медленно поджаривали над открытым огнем, время от времени сбрызгивая маслом, выжатым из некоего определенного ореха. Когда поросёнок зазолотился, ему в пасть напихали ароматных трав и подали на огромном блюде. По традиции человек, который отрезал у поросенка правое ухо, должен был пожелать всем удачи. Обычно поросёнка хватало на пять-шесть человек, его брали для празднеств, и когда Лоуренс сделал заказ разносчице, её удивление было очевидно. Завистливый шёпот пробежал среди посетителей таверны, когда блюдо вынесли с кухни. А когда блюдо поставили перед Хоро, шёпот сменился сочувственными вздохами.
   Лоуренс привык уже к завистливым взглядам по поводу своей прекрасной спутницы, но посетители таверны, похоже, смягчились, поняв какой ценой достается общество этой красавицы.
   Увидев, что Хоро не может сама нарезать мясо, он взял и это на себя, но ему не достало духа положить хоть кусочек мяса себе, он ограничился хрустящей шкуркой. Ореховое масло придавало шкурке особый вкус и аромат. Впрочем Хоро опередила Лоуренса на пути к уху. Вино шло к мясу куда лучше, чем эль, что тоже добавилось к расходам Лоуренса.
   Хоро буквально пожирала мясо, не смущаясь, что на пряди её русых волос, выбившихся из-под капюшона, время от времени попадали брызги жира. Она была само воплощение волчицы над добычей.
   Поросёнок был уничтожен чрезвычайно быстро. Когда она обгрызла мясо с последнего рёбрышка, по таверне разнеслись аплодисменты. Но Хоро не обратила на шум ни малейшего внимания. Она тщательно облизала жир с пальцев, глотнула вина и громко рыгнула. В её действиях сквозило странное достоинство, и посетители таверны восхищённо выдохнули. По-прежнему не обращая на них внимания, Хоро мило улыбнулась сидящему по другую сторону поросячьего скелета Лоуренсу. Возможно, это была благодарность за трапезу, а может, обратив поросёнка в кучку костей, она ещё сильнее пожелала поохотиться.
   А вдруг поглощённая пища послужит для Хоро запасом на следующий раз, когда она будет голодна, сказал себе Лоуренс, думая об убийственном счёте и теряя надежду спастись от её когтей. Ему оставалось лишь надеяться на этот запас, который он зарыл в волчьем логове.
   Какое-то время они отдыхали, потом Лоуренс заплатил по счёту - этих денег хватило бы дней на десять, - и они оставили таверну.
   Благодаря торговле шкурами в Ренозе не было недостатка в животном жире. Дорога к постоялому двору была уставлена фонарями, мягко освещающими путь. Днём улица кипела, сейчас люди шли маленькими компаниями и переговаривались негромко, точно боясь затушить мерцающие фонари. Хоро мечтательно улыбалась, видимо, уничтожение поросёнка погрузило её в блаженство. Лоуренс держал её за руку, не давая сбиться с пути.
   - Хмм? - спросил Лоуренс. Ему показалось, что Хоро хотела что-то сказать, но она лишь покачала головой.
   - Хороший вечер, правда? - проговорила, наконец, Хоро, глядя куда-то себе под ноги.
   Лоуренс не мог не согласиться, но добавил:
   - Однако мы скоро протухнем, если каждый вечер будем так проводить.
   Неделя подобного разгула опустошит его кошель и превратит мозги в кашу, сомневаться не приходилось. Хоро, похоже, была согласна. Она негромко хихикнула.
   - Это же солёная вода.
   - Хмм?
   - Сладкая солёная водичка...
   Она пьяна или снова пытается его поймать в ловушку? Лоуренс думал, что ответить, но атмосфера была слишком приятная, чтобы портить её грубыми перепалками. Он промолчал, и вскоре они добрались до постоялого двора.
   Горожанин, сколько бы ни выпил, всегда найдёт дорогу домой, если способен держаться на ногах, но для путешественника всё иначе. Как бы ни устали его ноги, он должен крепиться и терпеть до постоялого двора. Хоро лишилась чувств, едва Лоуренс отворил входную дверь. Нееет, подумал Лоуренс, она, должно быть, лишь притворяется спящей.
   - Господи. В любом другом постоялом дворе тебя бы обязательно отчитал владелец, - раздался хриплый голос Ив. Она и Арольд сидели возле углей очага, голова Ив, как обычно, пряталась под капюшоном.
   - Только в первую ночь. Потом он бы лишь посмеивался.
   - Она так много пьёт?
   - Как видишь.
   Ив беззвучно усмехнулась и глотнула вина. Лоуренс прошёл мимо них, поддерживая Хоро, но вдруг Арольд, всё время сидевший с закрытыми глазами на стуле, заговорил.
   - Насчёт того торговца с севера. Я поговорил с ним. Он сказал, что снега в этом году мало, путешествовать хорошо.
   - Большое спасибо, что спросил.
   - Если хочешь узнать больше... о, я опять забыл спросить его имя.
   - Колка Куус, - подсказала Ив.
   - Ах да, так его зовут, - пробормотал Арольд.
   Лоуренсу хотелось бы остаться в этой непринуждённой обстановке подольше.
   - Этот парень, Куус, живет на четвёртом этаже. Он сказал, что по вечерам обычно не занят, так что если хочешь узнать больше, загляни к нему.
   Тут Хоро потянула его за рукав, словно поторапливая, Лоуренс, вновь поблагодарив Арольда, вышел из комнаты. Он заметил, как Ив, глядя ему вслед, подняла чашку с вином: "Потом возвращайся".
   Шаг за шагом они преодолевали лестницу, пока не добрались до своей комнаты.
   Сколько уже раз ему приходилось так вот почти вносить Хоро в комнату? До встречи с ней Лоуренс часто пил и праздновал что-то с другими, но на постоялый двор он возвращался один, там в комнате его поджидал страх и высасывал из него восторг и радость. И этот страх не исчез. Он стал другим. Лоуренс не мог отделаться от мысли: сколько ещё раз он сможет так приходить в комнату вместе с Хоро?
   Он знал, что это невозможно, но никак не мог прогнать жгучее желание сказать Хоро правду, - что он хочет путешествовать с ней вечно. Он чувствовал, что быть с ней - самое заветное его желание, какую бы форму их общение ни приняло. Грустно улыбнувшись самому себе, Лоуренс откинул одеяло и усадил Хоро на кровать. Он уже хорошо её знал, на этот раз она не притворяется спящей.
   Он распустил завязки капюшона и снял плащ, потом платье, помог выбраться из ботинок и пояса - всё это с такой лёгкостью, что было почти грустно. Затем уложил на кровать. Она спала так крепко, что казалось - она не проснётся, даже если он сейчас на неё навалится сверху. От выпитого подобные мысли начали тесниться у него в голове, но тут он вспомнил свойственное Хоро отсутствие стыдливости. Она и вправду не заметила бы до самого последнего момента.
   "Совершенно бесполезно", - подумал Лоуренс, сдуваясь быстрее лопнувшего пузырька.
   - Ты просто ужасна, - пробормотал он под нос, виня её за собственное себялюбие, и вдруг, к его удивлению, Хоро пошевелилась и чуть приподнялась. Её глаза открылись и не без труда сосредоточились на Лоуренсе.
   - Что такое? - он встревожился, что Хоро сейчас стошнит.
   Из-под одеяла высунулась её ладошка. Лоуренс не задумываясь обхватил её. Пальцы вяло сомкнулись.
   - Что?
   - Страшно, - почти прошептала Хоро и закрыла глаза.
   Лоуренс подумал, не приснился ли ей кошмар. Когда она вновь открыла глаза, её лицо чуть покраснело от смущения, словно она сказала слишком много.
   - Чего тебе бояться? - спросил Лоуренс нарочито бодрым голосом, и ему показалось, что на её лице мелькнула признательная улыбка. - Сейчас ведь всё идёт просто прекрасно, верно? У нас есть книги. Нам удалось не влипнуть ни в какие неприятности. Путь на север не по сезону чист. И, - на секунду он приподнял её руку, затем опустил обратно, - мы даже ещё не поругались.
   Похоже, это сработало. Хоро улыбнулась, затем снова закрыла глаза и мягко вздохнула.
   - Дурень...
   Она выдернула руку из руки Лоуренса и завернулась в одеяло. Хоро страшилась лишь одного. Одиночества.
   Так значит, её пугал приближающийся конец путешествия? Он сам боялся того же, и если дело было в этом, то, может, их путешествие проходило слишком гладко. Но всё это не вполне подходило к её лицу сейчас. Какое-то время Хоро лежала с закрытыми глазами. Лоуренс было подумал, что она опять уснула, но её уши дёрнулись, словно в ожидании, и она приподняла голову.
   - Я боюсь, ну... - начала она, Лоуренс потянулся к её волосам, чтобы погладить, но она опустила голову, - ...того, чего страшусь.
   - Э?
   - Не понимаешь? - Хоро открыла глаза и взглянула на него.
   Её глаза светились не яростью и не обидой, а страхом. Что бы это ни было, она действительно очень этого боялась.
   - Не понимаю. Разве только... ты боишься конца нашего путешествия? - удалось выдавить ему, хотя это потребовало всей его смелости.
   Лицо Хоро немного смягчилось.
   - Это, конечно... пугает, да. Сейчас всё так замечательно и весело, как давно уже не было. Но есть кое-что, чего я боюсь больше...
   Внезапно она показалась такой далёкой.
   - Это и хорошо, если ты не понимаешь. Нет, - поправилась она, вытащив руку из-под одеяла и ухватив ладонь Лоуренса, которой он гладил её по голове, - было бы даже хуже, если бы ты понимал.
   И она рассмеялась чему-то, прикрыв рот обеими руками. Удивительно, но Лоуренс не чувствовал, что его отвергают. Скорее наоборот.
   Хоро свернулась калачиком под одеялом - похоже, на этот раз она вправду вознамерилась поспать... Но тотчас снова высунула голову, словно внезапно вспомнила что-то.
   - Я не возражаю, если ты пойдёшь вниз. Только не делай ничего такого, из-за чего я стала бы ревновать.
   Либо она заметила жест Ив, либо просто заманивала Лоуренса в очередную ловушку. Он легонько похлопал её по голове и ответил:
   - Похоже, у меня слабость к ревнивым и презирающим самих себя девушкам.
   Хоро улыбнулась, сверкнув клыками.
   - Теперь я буду спать, - заявила она и вновь нырнула под одеяло.
  
   []
  
   Лоуренс не знал, чего же она боялась. Но ему хотелось бы успокоить этот её страх, если бы мог. Он уставился на свою ладонь, пальцы ещё помнили прикосновения к голове Хоро. Он чуть сжал ладонь, чтобы не дать этому ощущению уйти. Хотелось бы ему остаться здесь подольше, но надо было пойти поблагодарить Ив за знакомство с Риголо. Она была торговцем, значит, могла исчезнуть из города даже завтра, если сложатся обстоятельства, а Лоуренсу не хотелось, чтобы Ив считала его неблагодарным человеком.
   В конце концов, Лоуренс сам был торговцем едва ли не полжизни.
   - Ладно, пойду вниз, - пробормотал он, словно оправдываясь.
   Вдруг ему подумалось, что сказанное им той разносчице было истинной правдой, хоть он и владел завязками своего кошеля, но его вожжи были в крепких руках. С некоторой досадой он понял, что для Хоро это ещё очевидней. Да, единственное, чего он боялся, - окончание их путешествия. Чего же боялась она?
   Лоуренс запутался в своих мыслях, как мальчишка.
  

* * *

  
   На втором этаже Лоуренс увидел трёх постояльцев, они сидели и пили. Один походил на торговца, двое других, судя по всему, были странствующими ремесленниками. Если бы торговцами были все трое, едва ли они бы пили вместе так тихо, Лоуренс был вполне уверен в своей догадке.
   Он спустился на первый этаж. Арольд с Ив по-прежнему сидели там. Как будто остановилось время. С тех пор, как он поднялся наверх, не изменилось вообще ничего. Эти двое ничего не говорили, молча смотрели в разные стороны.
   - Что, ведьма чихнула? - спросил Лоуренс. Это было распространенное суеверие: когда ведьма чихает, время останавливается.
   Арольд лишь взглянул своими спрятанными в морщинах глазами. Если бы Ив не рассмеялась, Лоуренс бы встревожился, что допустил какую-то оплошность.
   - Я торговец, старик нет. Трудно о чём-то говорить, - сказала Ив. В комнате не было ничего, что сошло бы за приличный стул, так что она жестом пригласила Лоуренса сесть на пустой ящик.
   - Благодаря тебе мне удалось встретиться с Риголо. Да, он точно из меланхоликов, - сказал Лоуренс, принимая от Арольда чашку с вином. Если бы этому невозмутимому старику сказал кто-нибудь, что к нему пришла родная дочь, он, может, и с места бы не сдвинулся, чтобы её встретить. Ив рассмеялась.
   - Да уж правда! Такому угрюмому типу ничем уже не поможешь.
   - Но его способностям я завидую.
   - Значит, ты заметил, да? - улыбнулась Ив. - Ты ему понравился. Если ты сможешь убедить его помочь тебе в делах, то сможешь большинство торговцев раздеть, как ты думаешь?
   - К сожалению, его это, похоже, не интересует.
   Да, подобные вещи были Риголо полностью безразличны.
   - Всё потому, что у него в этом его древнем домике есть всё, что ему вообще надо. Ты видел его сад, да?
   - Это что-то невероятное. Такие огромные стеклянные окна нечасто видишь.
   Ив смотрела в пол, но на эту нарочито деловую реплику приподняла голову и ухмыльнулась.
   - Я бы так жить не смогла. Тронулась бы умом, точно тебе говорю.
   Лоуренс столь сильных эмоций не испытывал, но чувства Ив понимал. Торговцы думали о прибыли примерно так же часто, как дышали.
   - Ну что, слышал о заседании? - глаза Ив стрельнули из-под капюшона. Арольд кинул на неё нескрываемо мрачный взгляд, она отвернулась. Лоуренс улыбался, но под улыбкой уже появилось лицо торговца.
   - Похоже, оно закончилось, - ответил он.
   Разумеется, Ив не могла знать, правду он сказал или нет, вероятно, сейчас она как раз обдумывала его слова. Это если предположить, что у неё не было других источников. Если были, слова Лоуренса могли сказать ей очень и очень многое.
   - И каково решение? - спросила она.
   - К сожалению, настолько далеко мы не зашли.
   Ив глядела на него в упор из-под капюшона, как ребёнок смотрит на песочные часы, ожидая, когда весь песок пересыплется, но потом она пришла к выводу, что от продолжения стрельбы глазами ничего нового не узнает. Она отвела взгляд и глотнула вина.
   Пора было переходить в наступление.
   - А ты что-нибудь слышала, Ив?
   - Я? Ха! Он мне не доверяет совсем. А вот доверяю ли я тебе... хмм. Неужели эти слова вправду вышли из моего рта?
   - Вполне может быть, - ответил Лоуренс.
   Если Совет действительно принял решение, могли быть и ёще люди, кому оно стало известно и чьи языки длиннее. Если это решение не из тех, что приносят прибыль торговцам-чужакам, никому не будет вреда от его разглашения.
   Изначально заседания Совета устраивались исходя из того, что их решения должны быть публичными.
   - Но что меня беспокоит... - начал Лоуренс.
   - Мм? - Ив скрестила руки и взглянула на него.
   - ...так это зачем вообще ты повела разговор в эту сторону, Ив
   Лоуренсу показалось, что Арольд улыбнулся. В разговорах торговцев интересы и мотивации их участников всегда скрытые, нечёткие.
   - Ты подошла к делу прямо, без экивоков. Либо у тебя есть немелкие дела, связанные с этим вопросом, либо у тебя сорвались переговоры.
   Трудно представить, чтобы женщина имела такое железное самообладание. Хотя если эта женщина торговец, она просто обязана иметь такое.
   - Я как все. Я хочу узнать, как превратить это всё в большую прибыль. Только и всего. Что тут ещё может быть?
   - Возможно, ты пытаешься избежать крупного убытка.
   Лоуренс вспомнил рубинхейгенскую историю. Даже если колоссальный убыток можно понять умом, представить его себе совершенно нереально, пока не испытаешь на собственной шкуре.
   - У человека два глаза, но это не помогает ему следить за двумя вещами сразу. Хотя, думаю, в некотором смысле ты прав насчет того, что я хочу избежать убытка.
   - Что ты имеешь в виду?.. - поинтересовался Лоуренс. Ив поскребла в затылке. Арольд наблюдал за ними, улыбаясь в густую бороду. Лоуренс и Ив походили на старых друзей-партнёров.
   - Я торгую каменными статуэтками.
   - Святой Девы-Матери?
   В голове у Лоуренса всплыл образ статуи в доме Риголо.
   - Ты видел, у Риголо есть одна? Она из порта Кербе на западном побережье. Я покупаю их там и продаю здешним церковникам. Это и был мой хлеб. Поскольку я всего лишь перевожу и продаю камень, прибыль невелика, но когда статуэтку благословляет Церковь, она уже куда дороже. Язычники здесь сильны, и когда через город проходит северная экспедиция, с ней появляется множество людей, которые желают приобрести статуэтки.
   Это загадочная алхимия Церкви. Как в Кумерсоне восторг толпы и жажда наживы привели к умопомрачительному взлёту цены пирита, так и чувства верующих легко обратить в деньги. Этого было вполне достаточно, чтобы Лоуренсу захотелось тоже попробовать.
   - К несчастью, этих доходов я не вижу, но зато перевожу приличное количество. Но всё это рассыпалось, когда северную экспедицию отменили. Я на своей шкуре испытала, что никто не вышвыривает тебя на улицу так быстро, как Церковь.
   Трудно было представить себе большую трагедию, чем трагедия человека, вложившего всё состояние в тяжёлые, неподатливые статуэтки. Стоимость перевозки возрастёт. Стоимость продажи имеет свой предел. Если Ив взяла денег в долг, чтобы приобрести больше статуэток, её дела могут быть совсем плохи. Лоуренс не думал, что торговец её уровня вложил бы всё состояние в один товар, так что едва ли ей грозило полное разорение, но удар был серьёзный. Стоит ли удивляться, если с досады она решила прибегнуть к каким-то сомнительным и рискованным операциям.
   - Я слышала, на юге влияние Церкви падает. Я давно уже подумываю, что пора прекращать грузить свои товары на тонущий корабль. Я решила, что одна крупная сделка напоследок - а потом передышка.
   Но, кажется, передышки не получится, если она сначала не провернёт крупную сделку.
   - Так что вот, - продолжила Ив. - Мы как раз говорили, что если мне удастся сорвать хороший куш, можно будет отправиться на юг.
   Лоуренсу не понадобилось спрашивать, с кем она говорила. Сидящий рядом с ней Арольд пробормотал:
   - Я тут подумал, самое время отправиться в паломничество.
   Подобное странствие в его возрасте равносильно поиску места упокоения своих старых костей. Лоуренс слышал слова Арольда о паломничестве всякий раз, останавливаясь у него, но на этот раз старик, похоже, говорил серьёзно.
   - Вот такие дела, - сказала Ив, и взгляд Лоуренса вновь обратился на неё. - Не одолжишь мне немного деньжат?
  
   []
  
   Неожиданная просьба из ниоткуда. Лоуренс, однако, не сильно удивился. Было у него предчувствие, что всё идёт к чему-то подобному.
   - У меня есть кое-какие очень точные сведения о заседании Совета, - пояснила Ив. - Я могу всё подготовить. Мне только нужны деньги.
   Её глаза неотрывно смотрели на Лоуренса - почти сердито, впрочем, он чувствовал, что всё это в большой степени лицедейство.
   - Если я узнаю все подробности дела и решу, что прибыль стоит риска, - с удовольствием.
   - Торговля мехами. Твои деньги удвоятся.
   Ни один торговец в мире не поведётся на такое краткое объяснение, и Ив это понимала. Она понизила голос и спокойным тоном продолжила:
   - Совет Пятидесяти разрешит иностранным торговцам покупать меха при соблюдении некоего условия.
   - Твой источник? - спрашивать о таком столь же полезно, сколь интересоваться у разносчицы в таверне её возрастом.
   - Церковь.
   - Несмотря на то, что они тебя прогнали?
   Ив с улыбкой пожала плечами.
   - Мы, конечно, расстались в плохих отношениях, но каждый знает, что полезно оставлять везде хорошие связи.
   Разумеется, Лоуренс не мог доверять Ив, но, похоже, сейчас она не лгала. Этому её объяснению поверить куда легче, чем если бы она сказала, что ей рассказал Риголо.
   - И в чём же подвох?
   - Условие таково: покупать меха можно только за деньги.
   В ситуации, когда вся торговля мехами в городе могла уйти в одни руки, Лоуренс гадал, какое решение будет в итоге принято, но хитроумие плана, который он только что услышал, заставило его заговорить не думая.
   - Стало быть, они не запрещают торговлю, но у торговцев, пришедших издалека, едва ли есть при себе много денег.
   - Именно. Но и вернуться с пустыми руками они тоже не могут, так что купят мехов, сколько смогут с теми крохотными деньгами, что у них есть.
   Тот, у кого есть деньги, сможет скупить весь ренозский мех и вывезти его куда-нибудь. Но кое-что беспокоило. Сейчас, когда Ив всё ему рассказала, ничто не мешало ему заняться покупкой мехов самому, без неё.
   - Странно, что ты так беспечно говоришь мне об этом.
   - Если всё, что тебя интересует, - небольшой приработок, то, пожалуйста, занимайся этим делом сам.
   Выражение лица Ив под капюшоном было непроницаемо. Она его ни во что не ставит? Или есть что-то, из-за чего в одиночку это не провернуть? Нельзя говорить не подумавши, напомнил себе Лоуренс и стал ждать продолжения.
   - Ведь на самом деле у тебя при себе не так уж много денег, верно?
   - Не буду спорить.
   - Тогда тебе нельзя упускать такую возможность. Ты ведь даже Риголо не знал, пока я вас не познакомила. Кто в этом городе согласится одолжить тебе денег?
   Она была совершенно права. Но тут он осознал кое-что, холодок пробежал у него по спине. Не исключено, что Ив изначально заговорила с ним, оценивая его как возможный источник денег. Если так, уровень их знаний друг о друге различался сильно. Лоуренс о ней не знал вообще ничего.
   - Конечно, но я ведь могу вернуться в другой город и достать деньги там. Но разве не этого же ты от меня ждёшь, предлагая мне вложить деньги?
   При себе у него больших денег не было, занять в городе ему было не у кого, это единственный вариант. Но Ив медленно покачала головой.
   - Конечно, я внимательно рассмотрела и тебя, и твою спутницу, и то, как ты заплатил за постой, и пришла к выводу, что ты, пожалуй, смог бы достать где-то тысячу серебряков Тренни. Но, полагаю, к тому времени, как ты их соберёшь, все меха уже скупят другие.
   Со спины от спины находится живот. Чем больше старался Лоуренс держаться в стороне от ловушки Ив, тем сильнее чувствовал, что увязает. Разве решение Совета не продиктовано желанием не дать скупить все меха? На первый взгляд идея разрешить покупку мехов только за деньги выглядела очень умной.
   - Ты ведь не думаешь, что все эти торговцы за городом сидят там просто так?
   - Кто-то, у кого есть большие деньги, использует их для получения большой прибыли, - наконец, сообразил Лоуренс.
   - Ага. Это, друг, торговая война.
   - Торговая... война?
   Термин был незнаком, он его слышал впервые, но что-то в этих словах заставило сердце торговца затрепетать.
   - Похоже, ты нечасто бываешь на морском побережье. Зайди в любую таверну в морском порту и поговори с тамошними торговцами. Ты услышишь о торговых войнах, поверь мне. Торговые войны из ниоткуда не берутся. В конце концов, мы торговцы, не бандиты. Тот, кто нападает, должен тщательно приготовиться заранее.
   Это выглядело разумным. Не было в мире такого торговца, который не проверял заранее то, чем торгует.
   - Есть хорошие шансы, что торговцы за городом сейчас гадают, какое решение примет Совет, и строят свои собственные планы. Как ты думаешь, сколько народу здесь, в городе, имеют большие деньги?
   Вопрос снова пришёл совершенно из ниоткуда, ответить на него точно невозможно, однако Лоуренс был торговцем. Учитывая размеры города, он сделал грубую прикидку.
   - Торговых домов, стоящих упоминания... где-то двадцать, разной величины. Лавок, специализирующихся на том или ином товаре... должно быть, две-три сотни. Примерно столько же зажиточных ремесленников.
   - Примерно так и есть. И отдельный вопрос, сколько из них решат поставить собственные интересы выше интересов города.
   На этот вопрос ответа не было. Не потому что он плохо знал город, но скорее потому, что люди всегда скрывали свои себялюбивые устремления.
   - Как бы там ни было, если хоть один из этих торговых домов решится на предательство, он ускользнёт со всеми мехами. Если у них здесь лишь отделение, а штаб-квартира в другом городе, им совсем легко будет скрыть, чем именно они занимаются.
   Торговцы в массе своей - общительные люди, их трудно склонить к предательству города, в котором они живут и получают прибыль много лет. Но достаточно большой доход способен поколебать верность любого.
   - Конечно, - продолжила Ив, - я сомневаюсь, что крупная торговая гильдия встанет на путь предательства. В наши дни всё записывается в налоговые книги, узнать, что они сделали, будет легко. Если они тайно одолжат деньги торговцу, который сидит за городом, это можно будет узнать. И даже если бы у них был скрытый источник денег, которого нет в записях, Совет может это предотвратить одной-единственной фразой: "Источник всех денег, используемых для покупки мехов, должен быть подтверждён".
   Лоуренс сообразил мгновенно. Раньше он думал, что дощечки иностранных торговцев, которые выдавали у городских ворот, должны были предотвращать какие-либо ловушки со стороны иностранных торговцев, но теперь он почувствовал, что их значение куда важнее. Он вспомнил необычайно тщательный досмотр, которому подверглись они с Хоро. Задним умом он понял, что его целью было не дать иностранным торговцам ввезти в город большие суммы денег.
   Неужели Совет принял решение уже тогда?
   - Но помимо торговых домов, деньги есть ещё у очень, очень многих людей. Главы кожевенных мастерских и все, кто занимается материалами для дубления, имеют все основания не ждать ничего хорошего в отношении торговли мехами в городе. Они наверняка сейчас ищут деньги, чтобы вложиться в новые дела, и они с радостью будут заключать сделки с торговцами, которые угрожают городу. Решение Совета - по-видимому, лучшее, что они могли сделать, но едва ли хоть кто-то всерьёз думает, что оно помешает скупить все меха. Позволь повторить ещё раз... - голос Ив был холоден, - ...все меха в этом городе будут скуплены, подчистую.
   Она предлагает занять свободное пока место и скупить меха самим?
   Торговцы, которые хотят взять всю торговлю ренозскими мехами в свои руки, должны быть одновременно внутри и вне города. Иностранные торговцы, несомненно, понимают, что если они попытаются проникнуть в город, не только решение Совета не будет озвучено, но также город удвоит защитные меры, поэтому они встали лагерем за городом. И даже когда Совет примет решение, они не будут торопиться входить в город. Они это сделают лишь после публичного объявления решения, чтобы его уже нельзя было отозвать. Для Лоуренса и Ив скупить меха не было чем-то невозможным.
   - Раз ты знаешь, что у меня нет времени отправиться в другой город за деньгами, то я ничем не могу тебе помочь. Как ты уже сказала, у меня здесь нет связей, - произнёс Лоуренс.
   Это было самым странным. Что замышляла Ив? Голубые глаза смотрели на него из-под капюшона.
   - Да, но один богатый источник денег у тебя имеется.
   Лоуренс мысленно пробежался по списку всего, что у него было. Ничего, что заслуживало названия "богатый источник денег". Но раз об этом знала Ив, это должно быть нечто совершенно очевидное. Единственное, до чего он мог додуматься, его лошадь. И вдруг его озарило. Он недоверчиво посмотрел на Ив.
   - Вот именно. У тебя есть очаровательная спутница.
   - Это же абсурд...
   Лоуренс был абсолютно искренен. В виду он имел не то, что он никак не может продать Хоро, а что продажа её не принесёт требуемых денег. Конечно, Хоро невероятно красива, но красоту не обратишь немедленно в тысячу серебряных монет. Иначе красивых девушек по всему миру похищали бы постоянно. И если даже Ив догадалась, что Хоро не человек, это ничего не меняло.
   - Я знала, что ты так скажешь. Однако у меня была причина выбрать именно тебя.
   На лице Ив играла тонкая улыбка, которую он не мог понять. Может, она просто была так уверена в себе, а может, пьяна от своего собственного плана. Или...
   Ив откинула капюшон, открыв красивые короткие золотые волосы и голубые глаза.
   - Мы скажем, что она дочь аристократа, и продадим её.
   - Что?..
   - Думаешь, это невозможно? - Ив ухмыльнулась, из-под губы показался правый клык. Гримаса презрения к самой себе. - Моё имя Флёр Болан. Официально я Флёр фон Эйтерзендель Болан, одиннадцатая наследница рода Боланов, верность которого принадлежит королевству Уинфилд. Мы - аристократический род.
   Над такой нелепой шуткой смеяться было неуместно. Но глаза и уши, самые важные инструменты торговца, говорили ему, что Ив не лжёт.
   - Разумеется, мы разорившиеся аристократы, которые не могут добыть денег даже для собственного пропитания, но имя звучит громко, правда? Когда мы пали настолько низко, что не могли купить даже кусок хлеба, меня продали недавно разбогатевшему торговцу.
   Такой путь нередко приходилось избирать разорённым аристократам, и это вполне объясняло её горькую улыбку. Утеряв достоинство, гордые аристократы вынуждены были продавать титулы и самих себя богатым торговцам. Если именно это произошло с Ив, её странное, как будто уставшее от мира выражение лица вполне можно было понять.
   - Такова уж я, и, естественно, я знаю пару мест, где можно продать девушку благородных кровей. Ну, так что скажешь?
   На эту территорию Лоуренс никогда прежде не забредал. Когда торговец накапливает достаточно серьёзное состояние, первое, что он делает, создаёт себе имя. Купающийся в золоте владелец крупной торговой гильдии, возможно, был когда-то сиротой-старьёвщиком, подобное случалось нередко. И очевидно титул тоже можно было приобрести, хватило бы денег. Лоуренс о таком слышал, но сам никогда не сталкивался.
   Но вот прямо перед ним сидит Ив, женщина, которую купили таким образом.
   - Твоя спутница легко сойдет за аристократку. Уж я-то знаю, - с улыбкой произнесла она.
   Голос Ив явно стал таким низким и хриплым из-за ужасной судьбы, постигшей её.
   - Конечно, наша цель - вовсе не продать её. Как я уже сказала, они хотят ограничить покупку мехов только деньгами, чтобы их не раскупили мгновенно, но здешние торговые дома не ссудят деньгами иностранного торговца, верно? Но только торговые дома бывают разные. Если ты как следует, всё обоснуешь, кое-кто даст в долг за долю в прибыли, и так получилось, что я одно такое место знаю. "Продажа девы-аристократки" - лишь повод, и они это знают. Она нужна им лишь как залог на тот случай, если наш план сорвётся. Это я тебе обещаю твёрдо.
   Столь сложное объяснение Лоуренса впечатлило, но отдавать Хоро в залог ему совсем не хотелось. Это было слишком опасно. Даже оставляя в стороне вопрос о её безопасности, если всё пойдёт не так, его жизни торговца настанет конец.
   - Я - точнее, мы вовсе не просим тебя бросить твою драгоценную спутницу.
   - "Мы"? - переспросил Лоуренс с сомнением в голосе.
   Ив метнула косой взгляд на Арольда, всё это время сидевшего молча.
   - Я собираюсь в паломничество, - коротко произнёс Арольд. Старик говорил эти слова всякий раз, когда Лоуренс останавливался здесь.
   Но Ив сказала "мы". Значит, она объединилась с Арольдом. И он действительно собирается в паломничество, а Ив он оставит всё своё имущество и постоялый двор. Паломничество может длиться годами, иногда больше десятилетия. Если Арольд в его возрасте собирается в паломничество - это означает, что его нога никогда уже не ступит на улицы Реноза.
   - Это, возможно, мой последний шанс отправиться в паломничество. Я собирался сделать это уже много раз и скопил кое-какие деньги. Но мне всегда не хватало решимости...
   От висящего в воздухе напряжения у Лоуренса заныло в животе. Арольд устало улыбнулся и взглянул на Ив. Эта женщина, должно быть, долго и упорно его уговаривала. Потом синие глаза под изборождёнными морщинами веками уставились на Лоуренса.
   - Я оставлю тебе постоялый двор.
   У Лоуренса остановилось дыхание.
   - В конце концов, разве все торговцы не мечтают об одном и том же? - спросила Ив, и лишь теперь её голос прозвучал звонко, как подобает юной аристократке, какой она когда-то была.
  

Глава 3

  
   Проснувшись на следующее утро, Лоуренс осознал, что немного успокоился. Он лёг с надеждой на это, но слова Ив и Арольда были, как вино, будоражившее кровь и отгонявшее сон.
   "Скажи нам к завтрашнему вечеру, ты с нами или нет". Эти слова вновь и вновь звучали у него в голове.
   В обмен на Хоро, которую они объявят единственной дочерью рода Боланов, они получат две, а может, и две с половиной тысячи монет Тренни, на эти деньги купят меха и отправятся вниз по реке Ром, опередив всех. Поскольку ренозские меха были высшего качества, Ив с учётом стоимости перевозки подсчитала, что вложенные деньги утроятся. Лоуренсу эта оценка казалось чересчур оптимистичной, но он не удержался и сам прикинул, что будет дальше.
   Допустим, они купят шкур на две тысячи серебряных монет и утроят вложения, это будет четыре тысячи прибыли. Ив с Арольдом требовали четыре пятых. Всё-таки нужно было подготовиться, плюс платить за сведения, и в придачу Арольд оставит ему постоялый двор.
   Одно только здание стоило, должно быть, тысячи полторы монет Тренни. Так что, обмолвившись, что четыре пятых - слишком много, он тотчас умолк. Кроме самого здания, если дело выгорит, Арольд передаст Лоуренсу и право владения постоялым двором. В мире не было торговца, который бы не понимал, что это значит.
   При постоялом дворе, если человеку принадлежит само здание, можно открыть лавку и получать стабильный доход. Другим постоялым дворам невыгодно появление новых, чему они активно препятствовали. Подумать страшно, во что обойдётся чужаку право владения таким постоялым двором. А будь у Лоуренса в Ренозе свой постоялый двор - горячие источники Ньоххиры не так уж далеко, это послужит хорошей базой в поисках Йойтсу. С учётом этого ему было трудно сохранить самообладание и думать обо всём с холодной головой.
   Но что-то в объяснении Ив было не так, оно звучало слишком хорошо. На первый взгляд план выглядел безупречным, но Лоуренс не мог отогнать мысль, что что-то тут кажется странным. С другой стороны, не слишком ли он подозрителен из-за огромных денег в этой сделке.
   А может, дело в том, что план использует деньги от продажи Хоро, пусть даже временной. Однажды в городе Паттио Хоро позволила поймать себя вместо Лоуренса. Но тогда именно она предложила это как наилучший план. Теперь сам Лоуренс должен продать Хоро ради своей выгоды.
   Внезапно он понял, почему Церковь хулит и преследует его род занятий.
   Лёжа в темноте, он пытался понять, хочет ли позволить выдать Хоро за аристократку. Он уже думал сквозь сон, когда же кончится эта долгая ночь, когда знакомый голос пробудил его окончательно.
   - Ты, просыпайся.
   Лоуренс открыл глаза.
   - Нгг... уже утро?
   Бесконечная ночь словно сама была сном. Лоуренса приветствовали вливающийся в окно свет и звуки города, шумно спешащего по своим утренним делам. Где-то посреди своих пьянящих подсчётов он, в конце концов, заснул.
   Он посмотрел на стоящую возле кровати Хоро и сел, и тут он заметил, что весь мокрый от пота. Невольно ему вспомнился самый первый раз, когда он пытался ухватить громадную прибыль в начале своего торгового пути. Он тогда настолько взмок, что испугался, не обмочился ли во сне. И прибыль, конечно, оказалась пылью.
   - Чем же ты таким занимался ночью? - спросила Хоро.
   Она была недовольна, но говорила без издёвки. Наверное она искренне за него тревожилась. Лоуренс потёр скользкую шею. Если бы Хоро проснулась такой, он точно встревожился бы.
   - Разговор был очень... активный.
   Он вылез из-под одеяла, холодный утренний воздух прикоснулся к его телу.
   Хоро села на свою кровать и протянула тряпицу, Лоуренс благодарно взял её но, глянув, остановился. Ткань была вся в волосах, видимо она этой тряпицей ухаживала за своей шерстью.
   - Я, ээ... признателен.
   - Должна же я пометить тебя моим запахом.
   Если вытереться такой тряпицей, вряд ли получится хорошо.
   - Я беспокоюсь о тебе, - произнесла Хоро.
   - Прости, - когда Лоуренс беспокоился о ней, она дразнила его без устали, но, похоже, перемена ролей была для неё невыносима. - Ты, думаю, уже догадалась - мы говорили о возможности огромного заработка.
   - С этой лисой?
   Лоуренс находил Ив больше похожей на волчицу, а вот Хоро, истинная волчица, воспринимала её как лису.
   - Да. Точнее, с Ив, этой женщиной-торговцем, и Арольдом, владельцем постоялого двора.
   - Хмм, - чуть распушившийся хвост выдал, что её безразличие напускное.
   - Я пока лишь выслушал, что они сказали, и не разобрался, что к чему, и конечно, я пока не дал своего ответа. Но...
   Хоро пригладила вздыбившуюся шерсть на хвосте и, прищурив глаза, повторила:
   - Но?
   - Прибыль будет...
   - Важнее, чем мои пожелания? - перебила Хоро.
   Лоуренс закрыл рот, потом начал было что-то отвечать, и тут же замолчал. Хоро пыталась сказать, что большой доход лежит позади большого риска. Собака, обжёгшаяся об очаг, никогда больше к нему не приблизится. Лишь человек глуп настолько, что вновь и вновь обжигается, пытаясь достать каштан из огня. Но жареный каштан сладок, поэтому он снова тянулся к пламени.
   - Очень высока.
   Хоро медленно прищурила красноватые глаза. Она выпустила из рук хвост и звучно почесала основание ушей. Но Лоуренс не мог просто так отбросить предложение Ив. Он вспомнил свой самый первый спор со своим наставником.
   - Прибылью будет этот постоялый двор - а может, и больше.
   Она не могла не понять, что это значит. Надеясь на понимание, Лоуренс сказал прямо и ясно. Какое-то время висело молчание. Оно было бы невыносимо для него, если бы не округлившиеся, как две луны, её глаза.
   - Это будет... почти что осуществление твоей мечты, да?
   - Да, - честно признал он. Колючее настроение Хоро растаяло без следа. Потом она дёрнула правым ухом.
   - Что тогда обсуждать? Насколько я помню, владеть своей лавкой - то, о чём ты мечтал всю жизнь, и если так, то не мне тебя останавливать.
   Хоро взяла в руки хвост и стала расчёсывать. Похоже, она не знала, что ещё сказать Лоуренсу. Не в силах справиться с её неожиданным отношением, он стоял столбом. Он ожидал, что она будет категорически против. Или хотя бы скажет, что план чересчур опасен, это было бы важным, чтобы определить, где правда в словах Ив. Может, эта сделка - шанс всей его жизни, но если опасность перевешивает выгоду, то он пропустит её между пальцами. Деньги он сможет заработать и в другой раз. Но ему никогда уже не встретить другую Хоро.
   - Что тебя грызёт? У тебя вид, как у брошенной собаки, - заметила она.
   Лоуренс невольно потёр бородку, вновь ощущая, что она видит его насквозь.
   - Ты был так счастлив, когда я тебе перечила?
   Хвост Хоро был бурого цвета, кроме белого кончика. Она провела по меху пальцами, собрав отставший пух в белый шарик.
   - Я ожидал, что ты откажешься, тогда я достойно отступлю, - честно сказал он, и Хоро одарила его сердитой ухмылкой.
   - Стало быть, ты ожидал, что я пролью свет на это дело с помощью моего ума и проницательности.
   - Отчасти да.
   - А остальная часть?
   Скрывать от неё, что творится в душе, бессмысленно. Хоро бы всё равно раскопала бы.
   - Ну, ты тут делаешь такое сердитое лицо... - начал он.
   Она хихикнула и коротко произнесла:
   - Дурень.
   - Так что я задам встречный вопрос - что за неожиданная перемена настроения? Ты же ненавидела мысль, что я здесь влезу в какую-то сделку.
   - Пфф, - фыркнула Хоро, ей пушинка в нос попала, или она фыркнула на слова Лоуренса? Должно быть, последнее, решил он, хотя она не казалась раздражённой.
   - Ты и впрямь... а, даже говорить не стоит. Я и так знаю, какой же ты дурень. И для меня это тяжёлый груз, указывать тебе всё время.
   "Ты это серьёзно?" - подумал он.
   Почувствовав эту его мысль, Хоро метнула в него грозный взгляд, точно намереваясь разорвать на куски.
   - Ох уж... В конечном итоге я говорила и действовала лишь ради самой себя. Скажем, я действительно чувствую, что, когда я просто могу путешествовать вместе с тобой, это для меня самое лучшее. Всё это время, когда я притворялась, что учу тебя какой-то великой всемирной премудрости, я просто делала это, чтобы продолжать путешествовать вместе. По правде сказать, это было больно.
   Она дунула на белый пуховый шарик, отправив его в полёт, и угрюмо уткнулась взглядом в хвост. Нет, не просто угрюмо - на лице её было написано: "Полная глупость".
   - Ты должен взвесить опасность, которая тебе грозит, против прибыли, которую получишь, и если прибыль стоит риска - действовать. Разве ты не мечтал всю жизнь завести свою лавку? Я не хочу становиться у тебя на пути.
   - Ты вовсе не стоишь ...
   - И в любом случае, если бы я не была с тобой, ты бы мог влезть во всё, во что захотел бы, и если бы твой противник попытался тебя обмануть, ты был бы настороже, готовый перехитрить его и получить свою прибыль. Тебе хватало духа и безрассудства на такие поступки, или ты уже забыл?
   Там, в порту Паттио, он обладал такой предприимчивостью. Он отчаянно жаждал наживы и был готов на совершенно невероятные вещи, чтобы превзойти грозящие ему опасности. Но как же трудно себе представить, что это было лишь несколько месяцев назад. Даже полугода не прошло, а кажется - давным-давно. Хоро свернулась в клубок поверх одеяла, обернув себя хвостом, так что его кончик упирался в подбородок.
   - Никто не защищает своё гнездо так, как человеческий самец.
   - Ээ... - всё, что смог ответить Лоуренс.
   Лишь услышав это, он понял. Выросшая внутри него крепость была защитным сооружением, он вырастил её, когда чувствовал, что останется один навсегда.
   - Но я не могу тебя в этом винить. Ты... нет, я всегда считала твоё лицо таким очаровательным, когда ты меня боялся.
   Эта шутка ещё яснее показывала её чувства. Но вполне могла быть и частью её плана.
   - Я всегда вела себя с тобой очень себялюбиво. Ты тоже можешь немножко себялюбиво повести себя со мной. И если ты захочешь забыть обо мне...
   Лоуренс собрался было ответить, что никогда не захочет этого, но, поняв, чего добивается Хоро, промолчал.
   - ...ты вполне можешь повернуться ко мне спиной. Пока я тебя не укушу.
   Хоро улыбнулась, обнажив клыки. Должно быть, в мире не было торговца, который бы помнил свои долги и обязательства так полно и детально, как она. Лоуренс знал немало торговцев, которые обзавелись домами и, бывшие прежде целеустремленными и упорными, полностью утратили боевой настрой. И если самого его устраивает роль удачливого странствующего торговца - что ж, быть посему.
   Но когда он спросил себя, а устраивает ли его эта роль на самом деле - оказалось, что он не настолько ещё устал, чтобы ответить "да". Когда он проводит Хоро до родного города и вернётся к странствующей торговле, ему понадобится не так много времени, чтобы скопить денег на лавку.
   Хотя по сравнению с постоялым двором и правом на владение им его мечта выглядела мелкой. Готовое здание, да права, да приличные деньги, которые можно сразу вложить, - сама мысль о таких возможностях почти пугала. Сможет ли он сделать это? Лоуренс понял, что хотел бы попробовать.
   - Тем не менее кое-что в этой сделке заставляет меня колебаться.
   - О? - Хоро заинтересованно подняла голову.
   Поскребя в затылке, он собрался с силами.
   - Чтобы раздобыть нужное количество денег для этой сделки, они должны использовать тебя.
   Лицо её осталось бесстрастным, предлагая продолжить.
   - Они собираются выдать тебя за девушку-аристократку и отдать в залог торговому дому.
   Услышав это, Хоро фыркнула.
   - Только не говори мне, что из-за этого ты и потел всю ночь.
   - Ты не сердишься?
   - Меня сердит лишь то, что ты думал, что я буду сердиться.
   Эти слова Лоуренс уже однажды слышал - в монастыре, когда Хоро оценивала правдивость Зэрена. Однако он не понимал, к чему она клонит.
   - Все ещё непонятно?
   Он ощутил себя учеником, которому задали простейший вопрос, на который он не в силах ответить.
   - Ты просто невероятен, правда... - сказала Хоро. - Скажи, разве я не твой партнёр? Или я просто дева, которую ты защищаешь ради собственного удовольствия?
   Теперь до него дошло.
   - Или у меня совсем нет никаких достоинств? Если я могу принести какую-то пользу твоей торговле, я с радостью позволю тебе отдать им меня!
   Несомненно, это была ложь, но всё же при определенных условиях Хоро доверяла Лоуренсу достаточно, чтобы пойти на риск. Если он не сумел увидеть это доверие... Неудивительно, что она рассердилась. А условия эти: доверять ей как партнёру, который может выполнять его в меру неразумные просьбы, доверять ей как мудрой волчице, которая помогает ему не свалиться в пропасть, и, наконец, уважать её как равную себе. Пока он об этом не забывает, он может просить Хоро о чём угодно, и она не будет чувствовать, что её используют.
   - Стало быть, мне вправду очень нужна твоя помощь, - произнёс он.
   - Пфф. Однажды я уже позволила схватить себя вместо тебя, но то была благодарность за твою доброту ко мне. На этот раз благодарность ни при чём.
   Это не благодарность и это не услуга. Что же это тогда?
   Не деньги, не обязательство.
   До сих пор отношения Лоуренса с людьми всегда основывались на полной взаимности, сколько он давал, столько и ожидал получить. Если он давал что-то в долг, то ожидал возврата, если сам заимствовал - должен был расплатиться. Даже "дружеские" отношения были по сути своей торговыми.
   С Хоро было иначе - совсем иные отношения. Но едва он понял, какое название для этих отношений самое подходящее, она наградила его взглядом: "Не вздумай произнести это вслух".
   - Так. Есть ли ещё что-нибудь, что тебя тревожит? - спросила она затем.
   - Разумеется. Меня тревожит, что это может оказаться ловушка.
   Хоро хихикнула.
   - Если у противника есть план, противопоставь ему свой. Чем крупнее план...
   И это она уже говорила, когда они обсуждали предложение Зэрена, пытавшегося втянуть их в разорительную сделку.
   - Чем крупнее план, тем больше прибыль, когда удается его расстроить.
   Она погладила хвост и кивнула.
   - Я волчица Хоро Мудрая. Очень мило было бы, если бы мой партнёр оказался каким-нибудь никчёмным торговцем.
   Лоуренс рассмеялся. Время проходит, и люди меняются. Он не знал, хорошо это или плохо. Но точно знал, что когда есть партнёр, с которым можно поделиться всем, - это счастье.
   - Итак, - произнесла Хоро.
   - Да?
   Что бы ни случилось, её имя было глубоко высечено в его душе. Мысли Хоро были ему ясны.
   - Завтрак, верно? - улыбнулся Лоуренс.
  

* * *

  
   Для начала надо побольше разузнать. Если они выяснят, торговала ли Ив статуэтками, платила ли деньги ей Церковь и рассорилась ли она с Церковью, это значило бы многое.
   Хоро осталась в комнате читать книги у Риголо. Когда она сообщила Лоуренсу, что позволяет ему носиться по городу, сколько его душе угодно, он почувствовал желание сказать спасибо. Это было бы довольно неловко, и он ограничился словами: "Приятного чтения, и не рыдай слишком много". Хоро уже лежала на животе и листала страницы и в ответ лишь рассеянно помахала хвостов. Уши чуть дёрнулись, возможно, она услышала что-то, чего услышать не хотела.
   Внизу Лоуренс коротко поздоровался с Арольдом и вышел. Пока у него есть свежий утренний воздух, бурлящий город и тёплый солнечный свет, всё обстоит не так уж плохо. Он зашагал вперёд.
   Знакомых в этом городе у него не было, если не считать разносчицу в "Хвосте рыбозверя". Но в это время дня продавцы вина и мясники были особенно заняты - они покупали необходимые припасы, - и Лоуренс решил сначала наведаться к церкви. Город был невелик, но его улочки были так запутаны, что он здешней церкви ещё не видел, складывалось впечатление, что Церковь в городской жизни занимала серьёзное место. Вблизи Реноза язычники встречались уже довольно часто, сплошь и рядом они жили по соседству с почитателями Единого бога. Можно предположить, что это свидетельствует об ослаблении Церкви в здешних местах, однако соседство с язычниками лишь укрепляло дух приверженцев Церкви.
   Они верили, что трудности - это испытания, ниспосланные Единым богом. Стремление Арольда отправиться в паломничество на юг, возможно, было здесь обычным делом. Самых ярых сторонников Церкви всегда можно найти там, где она слабее всего. Быть может, это из-за того, что, не будь они готовы к страданиям, пламя их веры быстро загасится ветрами язычества, может, эти ветра лишь раздувают огонь. Раз так, вполне возможно, что Ив занималась ввозом статуэток. Спрос на них здесь был, это уж точно.
   Лоуренс купил у булочника немного ржаного хлеба и узнал дорогу. Увидев церковь, он не удержался от возгласа:
   - Да это как склеп!
   Перед ним была не столько церковь, сколько каменный храм. Знакомый внешний вид, но совершенно другое чувство. Лоуренс зашёл в распахнутые двери туда, где совершался утренний молебен. Одного взгляда на вход в церковь достаточно, чтобы понять, насколько она богата. Внутреннее убранство церкви должно создавать впечатление древности, иначе её не будут уважать, но вход - дело иное. Когда ступени и двери стираются потоком людей, процветающая церковь тратится на ремонт. Выпячивание богатства в чистом виде.
   Здешняя церковь, несмотря на поток людей, щеголяла превосходными вытесанными из камня ступенями.
   Ну а что насчёт её расходов?
   Лоуренс огляделся в поисках подходящего местечка. Между церковью и тремя стоящими рядом мелкими домишками вглубь квартала уходил переулок. Пройти немного по нему - окажешься в месте, до которого не доходят ни городская суета, ни солнечный свет. Когда он шёл переулком, никто на него даже глаз не поднял. Да, понадобится сильное заклинание, чтобы вывести их из этого сна.
   - Да пребудет с тобой благословение Господне, - обратился Лоуренс к одному из них.
   Прежде трудно было судить, этот человек спал или был мёртв, но его глаза открылись.
   - Хнн! ...Ох. Милостыню не дашь, да? - в его голосе смешались ожидание и разочарование.
   Лоуренс оглядел мужчину от головы до пят - явно не служитель Церкви. Протянув ему кусок ещё теплого ржаного хлеба, он с лучшей своей деловой улыбкой произнёс:
   - Милостыни не будет, боюсь. Я хочу задать несколько вопросов.
   При виде хлеба лицо нищего залилось краской. Похоже, он не из тех, кто будет препираться по мелочам.
   - Чёрт подери, спрашивай что хочешь.
   Он пожрал хлеб со скоростью, удивившей даже Лоуренса, привычного к обжорству Хоро, затем ухмыльнулся во все зубы.
   - Насчёт церкви.
   - Чего желаешь узнать? Сколько любовниц у настоятеля? Кто отец ребёнка, которого недавно родила монашка?
   - Это всё очень интересно, но нет. Я хочу узнать, сколько хлеба эта церковь печёт.
   Церковь не пекарня. На самом деле Лоуренс хотел знать, сколько хлеба церковь раздаёт нуждающимся. Церкви и монастыри, у которых было очень плохо с деньгами, вообще прекращали раздавать, обычно же раздавали хлеб в зависимости от богатства. И потому получатели благодеяния были прекрасно осведомлены о состоянии церковной кухни.
   - Хех, давненько меня об этом не спрашивали.
   - О?
   - Вот раньше - торговцы вроде тебя всё время подходили и спрашивали. Хочешь узнать, как идут дела у тутошней церкви, да? Похоже, она сейчас не привлекает людей, как раньше. Думаю, Господу надо бы получше стараться.
   В торговле ходила поговорка: "Смотреть на ноги". То есть, глядя на противника, нужно не только выискивать его слабые места, но оценивать положение в целом. Кому же смотреть на ноги, как не нищим - людям, которые целыми днями лежат и мимо которых проходят ноги горожан? Иногда города изгоняли всех нищих сразу, потому что властители боялись, что знают эти люди о состоянии их сундуков слишком много.
   - Я во многих городах был, но тутошняя церковь лучше всех. Она, может, и не очень много раздаёт хлеба и бобов, зато они всегда хорошие. Хотя...
   - Хотя? - повторил Лоуренс.
   Нищий закрыл рот и почесал щеку. У нищих была своя иерархия. Те, кто ближе к входу в церковь, где легче просить милостыню, знали больше других. Лоуренс достал две медных монетки и протянул нищему. Тот хихикнул.
   - Хотя - епископ раскидывает больше денег в городе, чем хлеба среди нищих.
   - Откуда ты знаешь?
   - О, я знаю. Когда проезжает его великолепная карета, охрана которой отгоняет нас, я знаю. И если посмотреть, какой мусор они выбрасывают, становится ясно как день, что у них было на обед. А когда я гляжу, сколько расфуфыренных шишек приходят на этот обед, я знаю, какой важный там гость. Впечатляет, да?
   Люди, облечённые властью, не закатывают великих пиров без повода. Церковь вела дела с Ив - покупала у неё статуэтки, благословляла их и перепродавала втридорога, а на деньги устраивала подобные пиры. Вложение денег по политическим интересам. Конечно, Лоуренсу всё равно было неясно, чего пытается достичь Церковь, одно ясно - она имеет заметное влияние в Совете Пятидесяти.
   "И всё-таки..." - думал он, разглядывая нищего.
   В военное время, когда в город врывался враг, нищих поднимали на копья первыми, и Лоуренс понимал почему. Каждый из них был как шпион.
   - А ты не можешь применить свой ум и знания, чтобы занять более высокое место в обществе? - неожиданно для самого себя спросил Лоуренс.
   Нищий покачал головой.
   - Не понимаешь, парень, да? Господь сказал: "Блаженны нищие", да? Скажи, у тебя появляется такое тёплое, приятное чувство в животе всего лишь от куска хлеба с корочкой да пары медяков? - нищий пристально смотрел на Лоуренса. - А у меня появляется.
   Не все мудрецы мира ходили в кожаных одеждах. Лоуренс чувствовал, что этот человек гораздо лучше представляет собой учение Единого бога, нежели сидящие в церкви, у которой он просит подаяние.
   - Короче говоря. Я, конечно, не знаю, что ты затеваешь, - продолжил тем временем нищий, - но если попробуешь иметь дело с тутошней церковью, тебя мигом возьмут за одно место. Я только одного торговца знаю, который работал с ними долго, и даже он в итоге наорал на них своим хриплым голосиной.
   Лоуренсу не надо было объяснять, о ком шла речь.
   - Торговец статуэтками?
   - Статуэтками? Ах да, кажется, он возил несколько таких штук. Он что, твой друг?
   - Вроде того. Так... а чем-нибудь ещё он торговал? - торговцы частенько укладывали какую-нибудь мелочь среди основного груза.
   - Я был уверен, что он торговец солью. Что, разве нет? - ответ нищего заставил Лоуренса удивлённо раскрыть глаза.
   Спроси его кто, какие три самых тяжёлых для перевозки груза, он бы ответил, не задумываясь: камень для строительства, квасцы для окрашивания тканей и соль для еды. Все эти товары не походили на побочный приработок. Взбудораженный, Лоуренс навис над нищим.
   - А почему ты так решил?
   - Эй, эй, полегче, приятель. Вы что, соперники? Я не хочу влезать в проблемы только потому, что ты задавал мне вопросы, - нищий отпрянул и принялся сверлить Лоуренса настороженным взглядом.
   - Прости, - проговорил торговец, вернув самообладание. - Мы не соперники. Я собираюсь торговать вместе с ним.
   - А, и поэтому ты хочешь о нём больше разузнать, да? Ну, на вид ты хороший парень. Думаю, ты не станешь так прямо врать. Ладно, расскажу.
   Лоуренс, как и любой торговец, не был уверен, радоваться ли, что его сочли "хорошим парнем". С одной стороны, хорошо, люди не так будут насторожены, с другой стороны, они могут не воспринимать его всерьёз. Нищий издал смешок.
   - О, я всего лишь имел в виду, что нас многие торговцы пытаются использовать, но большинство их думают, что они лучше нас. А уж таких, кто с уважением слушает, что я говорю, совсем мало. Это всё, что я имел в виду.
   Лоуренс чуть было не сказал, что лесть не добавит монет.
   - А, ну, в общем, это просто, - продолжил нищий. - Иногда, когда этот торговец приезжает в церковь, соль высыпается из каких-то щелей в его грузе. Я по запаху чую, это соль для сохранения мяса или рыбы - отличное было бы добавление к какому-нибудь вину. А когда соли нет, вкус не очень. Вот почему я решил, что он торгует солью.
   Чем дальше от моря, тем ценнее соль. Ив говорила, что покупает статуэтки в приморском городе. Легче лёгкого спрятать морскую соль в ящики со статуэтками. А может, она ввозит соль тайно. Если она торгует с церковью давно, вполне возможно, на въезде в город не так тщательно проверяют её груз.
   - В общем, такие дела. Ещё что-нибудь хочешь узнать?
   Это был не просто нищий, давший важные сведения, его грязная, распростёртая на земле фигура была наполнена каким-то странным достоинством. Но Лоуренс уже услышал всё, что ему было нужно.
   - Ты рассказал мне секрет счастливой жизни. Этого более чем достаточно.
   Похоже, золотой самородок и впрямь можно найти в придорожной канаве.
  

* * *

  
   Итак, Ив действительно имела дело с Церковью.
   И ещё Лоуренс знал, что епископ швыряет деньги направо и налево, чтобы достичь какой-то политической цели. Если так, не казалось необычным, что Ив готова пойти на приличный риск, чтобы заработать побольше денег. Когда статуэтки покупались за дёшево, а потом благословлялись, главная суть была в их последующей перепродаже.
   Но кое-что выглядело странным. Перевозка статуэток была стабильным источником дохода, неужели она могла рухнуть из-за одного сбоя? Может быть, Церковь просто не воспринимала Ив всерьёз или придумала, как получать статуэтки без неё? Ив решила покинуть этот город навсегда, но в то же время она не выбросила из головы возможность снова сотрудничать с Церковью в будущем.
   По словам нищего, Ив ругалась с Церковью так яро, что её голос было слышно снаружи. Но ничто из известного Лоуренсу не заслуживало столь горячего расставания. Иногда торговцам приходится оставаться при никчёмном товаре, иногда торговые партнеры поворачиваются спиной. Такое случается. Конечно, такие вещи огорчают, и чем глубже доверие, тем острее чувство предательства. Ив, по его мнению, не была столь неопытным торговцем, чтобы что-то решать криком.
   Знала ли Церковь, что Ив из аристократии, хоть и падшей? Ив говорила, что здесь в Ренозе есть торговый дом, которому известно её благородное происхождение. И ни одна гильдия не могла тягаться с Церковью, если надо что-то узнать. Конечно же, она знала. Невероятно, что тот епископ, что приглашал отовсюду богатых аристократов на роскошный пир, отмахнулся от аристократки Ив. Она могла быть ему полезной для многого. Или же она перестала быть полезной? Не потому ли она решила втянуть в сделку на тысячи серебряных монет Лоуренса, с которым едва познакомилась?
   Жест отчаяния? Попытка поправить дела? Это не могла быть просто прихоть. Слишком большие деньги. Не слишком ли он осторожничает, ища скрытые мотивы там, где есть лишь жажда наживы? Но даже если Ив пытается заманить Лоуренса в ловушку, у неё есть лишь несколько вариантов. Она может сбежать с деньгами Лоуренса или товаром, она может убить его при перевозке товара или заключить с торговым домом тайное соглашение продать Хоро, а потом сделает вид, что ничего не знает. Однако ни во что из этого он всерьёз не верил.
   Предложенная Ив сделка была совершенно законной, кроме выдачи Хоро за аристократку, а значит, её содержание будет оглашено в присутствии нотариуса, и Лоуренс получит письменную копию договора. Если он перешлёт её торговой гильдии в другой город, его противник лишится возможности затеять неразумные действия. Пока кто-то третий будет знать о действиях Лоуренса, Ив окажется непросто осуществить любой из вариантов.
   Кроме того, он не думал, что Ив так несерьёзно его воспринимает, что надеется одолеть его столь примитивными способами. Возможно, она и вправду ничего такого не замышляет. Каждая сделка проходит между доверием и подозрением. Лоуренс не питал полного доверия к Ив, но времени на проверку всего было мало, сделка может сорваться.
   Эти мысли крутились у Лоуренса в голове по дороге к "Хвосту рыбозверя". Теперь, когда Совет Пятидесяти принял решение, которое, похоже, уже ни для кого не секрет, по городу должны ходить новые слухи.
   В таверне не оказалось ни единого человека. Лоуренс переулком вышел к таверне сзади и увидел там разносчицу, она мыла громадную чашу, судя по виду, из-под вина.
   - Господи, да ты рано сегодня, - сказала девушка.
   - Должно быть, это из-за ледяной воды ты делаешь такое лицо.
   - О да, и из-за этого же я и сама немного холодна, - с улыбкой ответила она, откладывая скомканную пеньковую тряпку, которой только что тёрла чашу. - Как ты думаешь, сколько торговцев уже подходили со мной поговорить?
   И все жаждали прибыли, несомненно. Лоуренс понятия не имел, сколько торговцев в городе сейчас пытались нажиться на торговле мехами, но Ив, похоже, верила, что они успеют получить прибыль. В голове у него мелькнула мысль, а так ли это? Еще один повод для беспокойства.
   - А ты не можешь представить себе, что всех их тянет твоя красота? - спросил Лоуренс.
   Разносчица хихикнула.
   - Улыбки - золото, слова - серебро. Как ты думаешь, сколько неотёсанных грубиянов совали мне медяки?
   Слишком уж много их быть не могло, но достаточно много, несомненно.
   - Должен признать, я тоже пришёл спросить кое-что невежливое.
   - Нисколько в этом не сомневаюсь. Только намекни торговцу, что он с тебя что-то может получить, и он непременно заявится. Ну, и что ты хочешь узнать? - она наклонила чашу, в которую Хоро могла бы поместиться целиком, и её содержимое полилось на землю.
   - Насчёт Совета Пятидесяти, - без обиняков ответил он. Вообще-то, за такую простоту выложил, он вполне заслужил, чтобы его выгнали пинками, и жаловаться было бы не на что. Но девушка лишь пожала плечами и улыбнулась.
   - Я слышала, они приняли решение. Говорят, они позволят покупать меха, но только не в долг.
   Как и сказала Ив. Пока Лоуренс раздумывал, девушка ногой смела в угол виноградные шкурки и продолжила:
   - Гости меня об этом всю прошлую ночь расспрашивали. Ей-богу, один-два могли бы хотя бы любовное письмо мне принести.
   Лоуренс без раздумий - думал он об ином - ответил:
   - Договор - единственное любовное письмо торговца.
   - О, это правда, конечно, что когда любишь и любим, это живота не наполняет, - сказала разносчица. - Хмм, - добавила она неуверенно, потом величаво улыбнулась: "Впрочем, для женщины это не совсем так".
   Он сочувственно улыбнулся, понимая, впрочем, что если будет подыгрывать, окажется не лучше любого подвыпившего посетителя.
   - Ну, мне достаточно взгляда, и я сыт. Думаю, я должен поблагодарить тебя за трапезу!
   На мгновение она застыла, потом игриво хлопнула Лоуренса красной от кухонной работы рукой.
   - Господин, ты несправедлив! Эти слова я собиралась сказать!
   Он рассмеялся, но ум его был холоден и сосредоточен. Ему казалось странным, что с прошлой ночи сюда пришло так много торговцев, пытающихся проверить сведения у этой девушки. Если сами они узнали их от друзей или партнёров, совсем не нужно проверять их у какой-то разносчицы в таверне. Кстати, от кого вообще исходили самые свежие новости? Возможно, большая часть её знаний была от тех же торговцев, которые случайно проговаривались, расспрашивая её.
   - А те люди, что приходили к тебе с вопросами, - это в основном ваши постоянные посетители или нет?
   - Э? постоянные? - девушка выкрутила тряпку, выжимая воду. Лоуренс подумал, не болят ли у неё руки - всё-таки вода была холодная и погода тоже. Девушка нахмурилась и выдохнула облачко тумана. - Пожалуй, половина постоянных, половина нет. Только...
   - Только?
   Девушка украдкой огляделась и продолжила тихим голосом.
   - Только большинство новых гостей были довольно-таки безрассудны. Ты единственный из них, кто задавал правильные вопросы.
   - Ох, да ладно, - ответил он с деловой улыбкой на лице.
   - Когда они такие, я им и слова не скажу. Может, у иностранных торговцев уши и чуткие, но больно уж длинные языки. Приходят и с порога вываливают: "Так я слышал, покупать меха разрешат только за деньги, это правда?" Что за глупость!
   - Никудышные торговцы, - издал смешок Лоуренс, будучи, однако, далеко не безмятежным.
   Если бы все торговцы были так глупы, делать деньги было бы куда проще. И дело не в том, что лишь иностранные торговцы допускают подобные ошибки. Конечно, все жители городов верят, что люди из их города самые умные и вообще лучше всех, но это лишь распространённое заблуждение. Так какова же их цель?
   Возможно, иностранные торговцы так свободно говорили о решении Совета, чтобы показать, как много они знают, и тем самым запугать местных торговцев. А может, это была тактика ростовщиков и менял, надеющихся временно повысить цену денег в предвкушении скупки мехов. Но иностранным торговцам не было никакой выгоды распространять ложные сведения, так что, какова бы ни была их цель, Ив не солгала об итоге совещания. Если торговцы за пределами города, действуют в своих интересах, то, скорее всего, они пытаются внести сумятицу и запутать противников. Но в этом случае, по городу должна ходить не одна версия решения Совета.
   Более того, наиболее осведомлённые из горожан должны знать истину из первых рук, вряд ли иностранные торговцы смогут устроить сумятицу. Ив сказала, что узнала новость от кого-то из служителей Церкви. Правда то или нет, Лоуренс может попытаться что-нибудь здесь узнать, из чего он сможет извлечь пользу.
   - Кстати, - начал он.
   - Да?
   - Я хотел бы ещё спросить о здешней церкви...
   - Эмм, пожалуйста, потише, - перебила его девушка, её лицо внезапно напряглось, она ухватила Лоуренса за руку и сквозь приоткрытую заднюю дверь втащила в таверну. Потом глянула в щель, чтобы убедиться, что их никто не видел.
   Лоуренс не знал, что и подумать, а девушка повернулась к нему и сказала:
   - Если ты интересуешься церковью, значит, что-то уже успел услышать.
   - Ну, вроде бы...
   - Послушай доброго совета: не связывайся.
   Она произнесла это с таким серьёзным лицом здесь, в тесной задней комнатушке пустой таверны, что Лоуренс почувствовал, как маска бесстрастного торговца сползает с него, он постарался взять себя в руки.
   - Здесь идёт борьба за власть, верно?
   Если девушка не лицедейка под стать Хоро, Лоуренс по её реакции сразу поймёт, попал он или нет.
   - Мы здесь подаём необычные блюда, поэтому мы одно из тех мест, где готовятся обеды для церкви.
   Девушка поскребла в затылке и тревожно вздохнула.
   - Не знаю всех подробностей, но они, похоже, приглашают всех главных тут подряд. Один раз мы две ночи готовили для какой-то церковной шишки, которая должна была приехать издалека.
   Сановник Церкви из далёких краев. Если это борьба за власть, Лоуренс отлично понимал, что это значит. Разговор принимал странный оборот.
   - Значит, они укрепляют здесь свою власть.
   - Да. И они очень берегут свою репутацию, как гончар невысохшую глину. Они щедро раздают нуждающимся, но откуда они берут деньги, непонятно. Поэтому с теми, кто говорит всякие вещи, может произойти всё, что угодно. Все шепчутся, что на кого падёт глаз Церкви - не сможет оставаться в городе.
   - Если так, почему ты мне это рассказываешь? - спросил Лоуренс, немного напуганный серьёзностью девушки.
   - Ну, я всякому не рассказываю.
   Как Лоуренс носил маску торговца, так и девушка, вне всяких сомнений, носила маску разносчицы. Итак, если со спины от спины находится живот - что сейчас перед ним?
   - Просто чтобы я знал, могу ли я поинтересоваться, почему для меня ты делаешь исключение?
   - Ну, рискну сказать... - с неожиданно скромным видом ответила она, приблизившись ближе к Лоуренсу. - Думаю, потому что от тебя пахнет другой женщиной.
  
   []
  
   Упёршись спиной в стену, Лоуренс смотрел на девушку, понимая, что его лицо перестало слушаться.
   - Значит, это твоя гордость как разносчицы, да?
   Девушка хихикнула.
   - Это тоже, но вообще-то есть в тебе что-то, из-за чего любой девушке, хоть немного уверенной в себе, хочется попытать счастья. Ты с этим часто сталкиваешься?
   К несчастью, его опыт ограничивался тем, что его отшивали служанки на постоялых дворах. Он покачал головой.
   - Что ж, объяснение может быть лишь одно. Ты совсем недавно познакомился с женщиной, которая с тобой сейчас.
   Это и есть женская интуиция? Её носительницу не следовало недооценивать.
   - Это потому, что ты очень тихий, - продолжила она. - Держу пари, когда ты путешествовал один, по тебе только скользили взглядом, но когда мы, женщины, видим, что ты с другой, нам становится любопытно. Когда зверь видит барашка, что гуляет сам по себе, он может полениться охотиться на него, но когда рядом с барашком волчица, нам становится интересно - этот барашек действительно так вкусен? И мы желаем его для себя.
   На свете найдётся немного мужчин, довольных сравнением с баранами, но рядом с ним на самом деле была волчица. Эта девушка вообще человек ли?
   - Вот почему мне так хочется, чтобы ты привёл свою спутницу в таверну.
   Если нет интереса к деньгам и общественному положению, возможно, именно такая пряность добавляет вкуса жизни. Как ни странно, именно это разносчица и взяла с Лоуренса в обмен на рассказанное ею.
   - Ты уже передала мне это приглашение, - сказал он.
   Разносчица улыбнулась с некоторой досадой.
   - О, твоё самообладание так раздражает.
   - Я барашек, в конце концов. Мы сочувствия не заслуживаем, - и Лоуренс положил руку на заднюю дверь, затем обернулся к девушке. - Разумеется, я никому не скажу о нашем разговоре.
   - Даже своей очаровательной спутнице?
   Он не мог не рассмеяться. Возможно, подумал он, такие девушки больше в моём вкусе, чем какие-нибудь хрупкие и нежные создания.
  

* * *

   Вернувшись, Лоуренс обнаружил Хоро за тем же занятием, она читала книги и лениво помахивала хвостом.
   - Итак, ты говоришь, рассказал мне всё, да?
   - Ни единой подробности не утаил.
   Дёрнувшись ещё раз, хвост замер.
   - Похоже, я должна научить эту девчонку паре вещей про территорию, - Хоро взглянула на него с умеренно довольным видом. - Однако, похоже, ты начинаешь кое-что понимать.
   - Чтобы тягловая лошадь была свободна, несмотря на поводья, она должна предугадывать волю хозяина.
   Она удовлетворённо улыбнулась.
   - Итак, - сказала она, усаживаясь. - Что ты обо всём этом думаешь?
   Похоже, можно было не сомневаться, что Ив действительно продавала статуэтки Церкви и что они рассорились. Кроме того, результат заседания Совета, о котором рассказала Ив, по-видимому, тоже оказался правдой.
   Лоуренса беспокоили попытки Церкви ради укрепления своей власти в городе возвести здесь кафедральный собор. Кафедральные соборы были центрами власти Церкви, их возводили по рекомендации влиятельных землевладельцев и священников. Однако, как правило, священники, уже устроившиеся в этих землях, мешали строительству кафедральных соборов - ведь с ними возникала новая могучая сила.
   Лоуренс знал, что всё здесь упиралось в деньги и связи. Если здесь появится кафедральный собор, епископ местной церкви из человека, которого назначили епископом, превратится в человека, который сам их назначает. Он получит право взимать определенную долю с десятины, собираемой окрестными церквами, и право одобрять местных мирских правителей. У него в руках будет вся церковная власть. На крайний случай, к примеру, любого несогласного он сможет обвинить в ереси, недруга - отправить на костер. Большинство епископов интересовались в первую очередь десятиной, и никакая власть не была превыше власти Церкви.
   Потому-то разносчица так боялась и не хотела говорить против Церкви. Лоуренсу было ясно, почему Ив, разругавшись с Церковью, желала покинуть город. Чего он не понимал, так это зачем вообще ей было ссориться с Церковью. Сам он грязь бы ел, лишь бы не перейти Церкви дорогу. Оно того не стоило.
   Учитывая влияние Церкви в Совете Пятидесяти, не приходилось сомневаться, что решение Совета было принято епископом, а Ив собиралась противостоять Церкви. Лоуренс стал раздумывать, а не окажется ли его жизнь под угрозой.
   Если иностранный торговец погибает или исчезает, едва заключив законную сделку, подозрение неминуемо падает на тех, кому его смерть выгодна, - на местных власть имущих. Лоуренс относился к торговой гильдии Ровена, если он чётко даст это понять, вряд ли епископ, жаждущий возвести кафедральный собор, пойдет на жестокие меры. И величина сделки, организуемой Ив, для одинокого торговца была огромна, но в масштабах целого города - не слишком велика. Лоуренс сомневался, что привлечёт к себе нежелательное внимание такой покупкой, во всяком случае, едва ли это станет вопросом жизни и смерти. Хотя есть и такие, кто за несколько тысяч серебряных монет убьёт с лёгкостью.
   Лоуренс объяснил всё это Хоро. Какое-то время Мудрая волчица внимательно слушала, но поза её становилась всё более расслабленной, и, наконец, она плюхнулась на кровать. Он, однако, не сердился. Ему не на что было сердиться.
   - Что ты об этом думаешь? - спросил, наконец, он. Хоро зевнула и вытерла уголки глаз кончиком хвоста.
   - В твоём объяснении я никаких прорех не вижу. Всё выглядит более-менее разумным.
   Лоуренс хотел спросить, значит ли это, что ему следует принять предложение Ив, но остановился. Он торговец, ему и принимать решение. Хоро издала смешок.
   - Я Мудрая волчица, не богиня. Если ты начнёшь считать меня оракулом, я просто исчезну.
   - Перед большой сделкой мне всегда хочется спросить чьего-нибудь мнения.
   - Ха, даже несмотря на то, что ты уже принял решение? И ты передумаешь, если я буду слёзно тебя умолять? - ухмыльнулась Хоро.
   Лоуренс знал, как он должен ответить.
   - Даже если я тебя не послушаюсь, ты всё равно останешься здесь, на постоялом дворе. Я закончу сделку и вернусь. Ничего более.
   Хоро гортанно хихикнула и почесала горло.
   - О да, и когда ты сможешь сказать эти слова, не краснея при этом, тогда ты станешь достойным мужчиной.
   Он к ехидству Хоро давно привык и просто пропускал мимо ушей. Они звучали как приветствие, не более того.
   - Впрочем, должна сказать, объяснял ты довольно бойко и весело. Конечно, - продолжила она, не дав себя перебить, - я не говорю, что это плохо. Самцы выглядят лучше всего, когда охотятся.
   Теперь настал черед Лоуренса смущённо почесать нос, и если он не найдёт ответа, она непременно рассердится. Он нарочито вздохнул, затем напомнил себе, что подыгрывает её шутке.
   - Но ты ведь хочешь, чтобы я и тебе уделял внимание время от времени, правда?
   - Точно-точно, - просияла Хоро. - Но, кстати, что со мной будет, если сделка провалится?
   - Ну, ты остаешься в качестве залога. Так что если мы не вернём деньги, тебя кому-нибудь продадут.
   - Ох-хо, - она перевернулась на живот, примостив голову на сложенные руки и согнув колени, её ноги и хвост лениво раскачивались в воздухе. - Из-за этого у тебя и была такая ужасная ночка?
   - И из-за этого тоже.
   Если сделка сорвётся, и они не смогут вернуть то, что задолжали, Хоро станет собственностью торгового дома. Конечно, она не будет скромно сидеть и ждать, пока её продадут. От этой мысли Лоуренсу было немного легче, однако он был не столь оптимистичен, чтобы полагать, что, перекусив связывающие её веревки и сбежав, она сразу помчится к нему.
   - Если до такого дойдёт, мне придётся найти кого-нибудь поумнее в партнёры, - заявила Хоро, её янтарно-красные глаза ехидно прищурились.
   - Ну конечно. Куда лучше закидать этого дурня грязью и так и оставить, - не раздумывая, ответил Лоуренс.
   Мудрая волчица, однако, осталась недовольна.
   - Великие слова из уст юнца, который почти рыдал, когда я в тот раз едва не ушла.
   Лоуренс словно проглотил орех вместе со скорлупой. Хоро довольно улыбнулась, её хвост мягко похлопывал по кровати. Потом хвост замер. Её выражение лица изменилось, и она произнесла:
   - Но я буду участвовать в сделке, потому что я тебе доверяю.
   Её улыбка дышала искренностью. Лоуренс почесал подбородок, потом погладил бородку.
   - Ну разумеется.
  

* * *

  
   Опустились сумерки.
   Небо уже покраснело закатом, то тут, то там загорались первые фонари. Власть на улицах постепенно захватывал ночной мороз, и горожане спешили по домам, уткнув лица в тёплые шарфы. Какое-то время Лоуренс смотрел на город, потом, когда солнце совсем исчезло за крышами, а улицы опустели, он закрыл деревянные ставни. Хоро по-прежнему читала в свете масляной лампы.
   Книги были разложены в хронологическом порядке, Хоро начала с самых последних. Из того, что они узнали в Терео, Лоуренс думал, что быстрее найти, начав с самых древних летописей, он подозревал, что Хоро нарочно делает наоборот, чтобы сохранить самообладание.
   В любом случае, осталось лишь два тома, и шансы скоро найти нужные записи, были весьма высоки. Похоже, Хоро не терпелось узнать поскорее, и когда стемнело, она заявила, что хочет читать. И Лоуренс разрешил читать при свете лампы с условием, что она будет держать сажу, а главное, пламя, подальше от страниц.
   Она читала, одевшись не так, как обычно одевалась в помещении. Она была в дорожном платье, готовая покинуть постоялый двор в любую секунду. Скоро им предстояло отправиться на переговоры с Ив.
   Время не было назначено точно, но он полагал, что оно пришло, все торговцы знают, что такое "вечером". Когда он спустится вместе с Хоро и будет ждать Ив, он ощутит себя начинающим торговцем, дрожащим от мысли о большом куше.
   Ив, однако, опаздывала, сильно опаздывала, что было крайне невежливо. Возможно, это было её представление о проверке. Она не сказала "встретимся на закате", торговцы предпочитают делать выкладки днём, когда не нужны свечи, ещё им нужно было время, чтобы вернуться на постоялый двор. Возможно, Ив пережидала, когда пройдёт волна торговцев, возвращающихся домой.
   Если прислушаться, можно определить, в какие комнаты возвращались их обитатели. Зная, сколько комнат было на постоялом дворе, Лоуренс решил, что Ив должна появиться уже скоро.
   - Ну что, идём? - спросил он.
   - С вами, торговцами, вечно проблемы, - произнесла Хоро, захлопнув книгу, и уселась на кровати, потягиваясь.
   Любая девушка сказала бы, что Лоуренс издёргался в ожидании.
   - Если мне придётся притворяться даже в собственной комнате, когда же я смогу расслабиться? - полушутя сказал Лоуренс.
   Она встала с кровати и, поправляя уши и хвост под одеждой, казалось, задумалась о чём-то.
   - Какое-то время после нашей встречи... да нет, даже и сейчас... ты, по-моему, всегда немножко притворяешься, когда вместе со мной.
   - Я впервые в жизни путешествую с девушкой. Нужно время, чтобы привыкнуть.
   Кроме того, впервые он позволил себе настолько раскрыться в присутствии другого. Никогда ему не было так уютно рядом с кем-либо.
   - Однако когда мы только познакомились, у тебя ноздри раздувались просто от того, что ты шёл рядом со мной, - съехидничала Хоро.
   - О да, а не распушался ли твой хвост, когда ты видела меня рядом с другой женщиной? - уколол он.
   Хоро подняла глаза и оглядела партнёра: "И у тебя хватает наглости..." Потом сказала:
   - Но именно так самец постепенно раскроет свои истинные цвета и превратится, наконец, в кого-то, кого ты вообще не ожидала увидеть.
   - По-моему, это более-менее верно для каждого, с кем ты становишься ближе?
   - Дурень. Разве нет у людей пословицы: "Не корми рыбу, которую ловишь"?
   - Это здесь ни при чём. Я не кормил рыбу, она сама залезла ко мне в повозку, разве нет? Не то что не кормить - я ещё брать с неё деньги за проезд должен.
   Но едва сказав, Лоуренс вздрогнул. Глаза Хоро остро сверкали в мерцающем свете лампы. Она вовсе не шутила. Он сказал что-то не то? Или его возбуждённое состояние раздражало её сильнее, чем он думал? Возможно, ей не нравилось, что он вновь стал прежним собой.
   - Пфф... я имела в виду вот что, не забудь своё первоначальное намерение.
   Он понятия не имел, к чему эти слова, но смиренно кивнул. Иногда Хоро вела себя по-детски, возможно, сейчас она была раздосадована тем, что Лоуренс не только не смутился, но даже сумел контратаковать. И, быть может, поняв оплошность, она отступила.
   Лоуренс одарил её тонкой, усталой улыбкой и вздохнул.
   - Есть в этом что-то раздражающее, - сказала она.
   - Это тебе только кажется... хотя нет, ты права, - он прокашлялся, затем снова взглянул на Хоро. - Ты умеешь читать мои мысли? - он повторил вопрос, который на полном серьёзе задал ей при первой встрече.
   Она ухмыльнулась и придвинулась ближе.
   - Дурень, - и пнула его в голень.
   - Ай!
   Продолжая улыбаться, Хоро грациозно обошла его и положила руку на дверную ручку.
   - Ты идёшь?
   Лоуренс не стал говорить, что она не поступила бы с ним так, когда они только познакомились, и вышел следом.
   Хоро сказала ему не забывать своё первоначальное намерение, но это было совершенно невозможно. Её слова значили многое. Время нельзя повернуть вспять, и любой знает - нет человека, который бы не менялся. Он знал. Вне всяких сомнений, знала и она.
   - Конечно, верно и то, что я могу запросто держать тебя за руку лишь потому, что мы с тобой уже немало путешествуем вместе. Однако, - на лицо Хоро внезапно набежала тень, - не говорят ли менестрели о желании навсегда остаться, какими они были, когда впервые повстречали свою любовь?
   На мгновение в голове Лоуренса появилась мысль, что Хоро стала прежней собой, любительницей поддразнить. Слова её поражали, настолько явственно в них сквозило желание повернуть время вспять, она всё чётче сознавала приближение конца пути.
   Казалось, Хоро всегда смотрела в будущее, но это было не совсем так. И всё же Лоуренс был тронут тем, что она хотела вернуть отнюдь не те счастливые времена столетия назад, когда она только пришла в деревню Пасро, и не времена ещё раньше, когда она ещё не начала свои странствия.
   Хоро левой рукой взяла его руку. Смутившись, Лоуренс обхватил её ладонь и произнёс:
   - Ты, может, и сумеешь вернуться туда, что до меня, я просто свалюсь от переутомления.
   Они стали спускаться по лестнице, Хоро придвинулась ещё ближе.
   - Об этом не тревожься, когда ты будешь умирать, я буду рядом с тобой, - со злорадной ухмылкой произнесла она, Лоуренс лишь устало улыбнулся в ответ.
   Лишь на полпути к первому этажу он осознал, что её слова были не совсем шуткой. Если Хоро имела в виду, что поиск её родины можно и отложить, то Лоуренс умрёт раньше неё. Её странствие может быть бесконечным, но их странствие вдвоём непременно завершится. Ему показалось, что он понял, почему в Терео Хоро не стала отвечать на вопрос, что она будет делать после того, добравшись до родины.
   Они спустились на первый этаж, и Хоро выпустила его руку. Лоуренс был не настолько смел, чтобы без чувства неловкости войти в комнату, держа девушку за руку, даже если это Хоро. Но он не хотел разжимать руку первым. Её чуткость согрела ему сердце. Она будто отвечала ему на вопрос, что будет, когда они доберутся до её родины. Это чувство помогло ему собрать солидности, когда он поприветствовал сидящих там Ив и Арольда.
   - Простите, что заставил ждать.
   - Итак, начнём? - произнесла Ив своим хриплым голосом. - Ну, что ты успел разнюхать?
   Представлять Хоро нужды не было. Её полускрытое под капюшоном лицо, её осанка и походка говорили о многом.
   Несколько прагматичный подход Ив выглядел вполне разумным, в конце концов, продажа Хоро не была их главной целью. Но всё равно, скуповата она была на проявление чувств.
   - Я узнал, что ты и вправду продавала статуэтки Церкви, что вы рассорились и что покупку мехов разрешат только за деньги, - ответил Лоуренс, не сводя глаз с Ив в ожидании её реакции. Это обычная тактика при переговорах.
   Впрочем, та была достаточно искусна, чтобы он ничего не увидел, да он и не ожидал особо многого. Это как разминка перед по-настоящему трудным упражнением.
   - Мой опыт торговца и чутьё подсказывают мне, что ты сказала правду, Ив.
   - О? - ответила она безразличным, хриплым голосом. Она отлично владела искусством ведения переговоров.
   - Но есть кое-что, что меня беспокоит.
   - Что же?
   - Почему ты рассорилась с Церковью?
   Сам вопрос Ив был бесполезен, но Лоуренс решил попытаться и сравнить ответ Ив с тем, что он успел узнать в городе. Если получится нестыковка, он будет знать, что Ив лжёт.
   Сидевшая рядом Хоро, возможно, тоже могла бы понять, честна ли Ив, но полагаться на это означало обращаться с ней как с оракулом. Лучше посмотреть самому, если что-то не так, отказаться от предложения. Они будут продавать Хоро, основываясь на выводах Лоуренса, и ответственность за эти выводы лежит на нём.
   - Почему мы рассорились? Я так и думала, что тебя это заинтересует, - сказала Ив и прокашлялась.
   Лоуренс знал, что сейчас она лихорадочно думает. Его отказ был не просто нежелателен для неё, он почти наверняка означал провал всего плана. Сейчас она пытается угадать, что он видел и слышал сегодня в городе. Если она солжёт, ложь может не вписаться в то, что он узнал.
   - Епископ здешней церкви - пережиток старых добрых дней, прошлого, которое он не может забыть, - начала Ив. - Он хочет власти. В юности он пришёл сюда миссионером, вынес дьявольские тяготы, и пройти через них ему помогла его цель - стать сильной, влиятельной фигурой. Он хочет основать здесь кафедральный собор. Иными словами, он хочет стать архиепископом.
   - Архиепископом...
   Это слово было практически синонимом слова "власть". Ив кивнула и продолжила.
   - Как я уже говорила, я, может, и из падшей аристократии, но всё же из аристократии. Когда я начала изучать здешние места, чтобы найти пути хорошо поторговать, я услышала о епископе, который пытался делать деньги, но неудачно. Это ренозский епископ. В то время он пользовался как прикрытием одним торговым домом и пытался с помощью десятины, которую он собирал, пролезть в торговлю мехами, но в итоге просто засел в своей церкви и считал цифры. Его дела шли всё хуже и хуже. И тогда я предложила способ убить разом двух зайцев.
   - Торговлю статуэтками.
   - Именно. И я не только продавала ему статуэтки. В конце концов, я аристократка из королевства Уинфилд. Я по-прежнему могу разговаривать с власть имущими. Я свела его с тамошним архиепископом, человеком, власть которого абсолютно незыблема.
   Лоуренс обнаружил, что мысленно кивает. Если это правда, то статуэтки, скорее всего, изготавливали те же самые странствующие каменотёсы, каких архиепископ нанимал для ремонта своего кафедрального собора. Обычно, когда каменотёсы заканчивают чинить искусную каменную резьбу в соборе, они либо отправляются в другое место, либо занимаются разной работой по мелочи.
   Но объём некоторых видов работ ограничен, что вызывает трения между группами каменотёсов в пределах страны. И по иронии судьбы именно странствующие каменотёсы, годами оттачивавшие своё мастерство, могли поддерживать в должном состоянии искусную каменную резьбу в соборах. Поэтому в городах с кафедральными соборами всякий раз, когда требовалась починка, местные каменотёсы волновались, что у них отберут их работу и что они станут никому не нужны.
   Идея Ив, требующая работы по камню, избавляла их от этих тревог. Она служила мостиком между кафедральным собором, желающим нанимать странствующих каменотёсов лишь тогда, когда в них была нужда, городом и самими странствующими каменотёсами. И тогда Ив могла сказать архиепископу, что ренозский епископ желает с ним познакомиться, и потом получать прибыль, перевозя статуэтки из города в город. Идеальная ситуация, в выигрыше оказывались все.
   - Я рада, что ты понимаешь. Так проще объяснять. Всё было так, как ты сказал. Я довольствовалась маленькой прибылью, продавая статуэтки, потому что рассчитывала, что здешний епископ станет архиепископом. Но...
   Лоуренс не мог понять, был ли прокравшийся в голос Ив металл её игрой или проявлением сдерживаемого с трудом гнева. Однако пока все факты стыковались, история звучала даже слишком правдоподобно.
   - Пока епископ грёб деньги от сделки со мной и укреплял свою власть, люди вокруг него стали понимать его цель, и он принялся уничтожать препятствия на своём пути. Нынешняя ситуация послужила ему удобным поводом избавиться от меня. Он мне многим обязан. Возможно, он думал, что чем дольше я буду рядом с ним, тем больше, в конце концов, потребую. И, разумеется, я именно это и собиралась сделать. Я имею на это полное право. Но он решил, что лучше иметь дело с готовой торговой гильдией, чем с торговцем-одиночкой, который только создаёт себе имя. Я могу понять его мотивы, но это не значит, что я с ними согласна.
   Лоуренс подумал, что гнев обжигает так же зримо, как пламя.
   - В общем, мы начали спорить и в итоге разругались, - закончила Ив.
   Хоро рядом с ним была столь тиха, что можно было забыть о том, что она здесь. Лоуренс вновь прошёлся по истории Ив. Она выглядела очень последовательной. По правде - настолько последовательной, что это внушало подозрения. Если это ложь, она так хорошо состряпана, что Лоуренс почти хотел делать с Ив дела.
   - Понятно. Вот, значит, почему тебе было так трудно обращать твои статуэтки в деньги и почему ты не можешь просто сидеть и ждать следующей северной экспедиции.
   Ив молча сидела под своим капюшоном, словно отдыхая от длинного гневного высказывания. Лоуренс глубоко, но негромко вдохнул и закрыл глаза. Если сомневаться даже в столь непротиворечивой истории, как тогда вообще сделки заключать? Хотя, возможно, он только обманывает себя. Лишь торговцам, которые постоянно обманывают сами и которых постоянно обманывают другие, приходится волноваться о подобных вещах.
   - Понятно, - наконец произнёс он, освобождая затаённый в груди воздух.
   Он заметил, как плечи Ив чуть шевельнулись. Он был уверен, что это не притворство. Ни один торговец не способен оставаться абсолютно бесстрастным в подобные моменты.
   - Давай обсудим подробности дела, - закончил он.
   - Давай.
   Ему показалось, что в тени капюшона Ив мелькнула улыбка. Она протянула руку. Когда Лоуренс её пожал, эта рука еле заметно дрожала.
  

* * *

  
   Ив, Лоуренс и Хоро отправились в центр города. Не праздновать заключённый договор. Торговцы не празднуют, пока прибыль не окажется в руках. Определить, когда Совет Пятидесяти озвучит решение и спустит с цепи свору торговцев, желающих дорваться до мехов, было невозможно, так что деньгами следовало заняться немедленно. И они отправились договариваться с торговым домом, который даст им деньги под залог Хоро.
   Назывался он "Торговый дом Делинка" и находился в удобной близости от порта. Скромное здание без своего погрузочного двора, лишь флажок, скромно висящий над дверью, выдавал, что это торговый дом. Однако каменная кладка была столь хороша, что меж камней не протиснешь и волоса, а здание, хоть и пятиэтажное, не упиралось в соседние. Приглядевшись к флажку, тускло освещённому масляным фонарем, Лоуренс понял, что вышивка на нём высшего качества. Ему показалось, что отношение этого торгового дома к открытости было не таким, как у других.
   Обычаи торговцев, имеющих дело с разными товарами, сильно различались. Четверо мужчин, вышедших навстречу, были одинаково одеты, никто не выделялся на фоне остальных. Лоуренс слышал, что в компаниях, торгующих людьми, качество товара всегда оценивают сразу несколько человек. Эти четверо, без сомнения, были высокопоставленными лицами торгового дома.
   - Я Луц Эрингин, представитель торгового дома Делинка.
   - Я Крафт Лоуренс, - и пожал руку Эрингину. Рукопожатие этого человека было каким-то мягким, на его губах застыла неопределённая улыбка, не позволяющая понять его мысли. У торгующих овцами голоса громкие, как собачий лай. А это, значит, улыбка работорговца?
   Затем он обменялся рукопожатием с Хоро, его оценивающие глаза напоминали глаза то ли змеи, то ли ящерицы. Ив сняла капюшон, но никого не поприветствовала. Возможно, именно этот торговый дом продал её богатому торговцу.
   - Прошу, присаживайтесь, - предложил Эрингин, и все, кроме партнёров Эрингина, заняли места на обитых войлоком креслах - хороших, набитых хлопком. - Я уже слышал подробности от достопочтенной главы рода Болан.
   "Поэтому не будем тратить время на пустую болтовню".
   Лоуренс не собирался торговаться. Он понятия не имел о ценах на юных девушек-аристократок.
   - Я хотел бы спросить одну вещь, - произнёс Эрингин. - Я слышал, ты, господин Лоуренс, из торговой гильдии Ровена?
   Трое мужчин позади Эрингина стояли неподвижно и сверлили Лоуренса взглядами. Лицо каждого из них ничего не выражало, но вместе они создавали обстановку беспокойства. Даже торговец, привычный к заключению договоров, ощутил давление. Возможно, такова их тактика, если тебя продали таким, очень трудно будет им лгать.
   - Да, - коротко ответил Лоуренс, и исходившее от трёх мужчин давление исчезло.
   - Ровен, значит. Должно быть, ты много раз вёл дела с господином Голденсом. По-моему, именно от него я узнал, что у твоей гильдии зоркий глаз.
   Лоуренс невольно почувствовал себя неуютно, услышав об одном из главных лиц своей гильдии, хоть прекрасно понял, что упоминание лорда не было случайным. Он не должен думать, что может уйти от ответственности.
   - Если ты принадлежишь к такой гильдии, с тобой следует считаться, и, безусловно, твоя спутница - девушка благородных кровей. Теперь, если мне будет позволено, я оглашу, к какому решению мы четверо пришли.
   Ив говорила, что запросила две с половиной тысячи монет. Улыбка Эрингина стала шире. В любом мире сила принадлежит тем, у кого деньги.
   - Две тысячи монет Тренни.
   Это было меньше ожидаемого, но всё же сулило огромную прибыль. Усилием воли Лоуренс сумел скрыть, что силы покидают его измученное волнением тело. Ив, кажется, чувствовала то же. Но она заставила своё лицо остаться бесстрастным.
   - Госпожа Ив говорила о двух с половиной тысячах, но мы не можем заключать сделки такого объёма с одиночными торговцами. Эти деньги для... торговли мехами, верно? Взамен мы откажемся от нашего обычного сбора за посредничество и выплатим всю сумму целиком. Но такого количество серебра у нас сейчас нет, так что мы выдадим шестьдесят золотых румионов.
   Золотой румион стоил немногим больше тридцати монет Тренни. Лоуренс плохо представлял себе, как обстоят дела в Ренозе, но при покупке товаров румион обладал значительной мощью. Вполне возможно, на румионы удастся купить больше шкур, чем на две тысячи серебряков. Но их готовность выдать всю сумму полностью поразила ещё больше. Если у тебя есть дорогие монеты, это ценно уже само по себе. Золотые и серебряные монеты годятся на все случаи жизни, они намного ценнее записей на бумаге.
   Когда человек пишет своё имя на бумаге и берёт в долг деньги, в порядке вещей брать с него за это определенную сумму. Но не в этот раз.
   - Очень великодушно с вашей стороны, - пробормотала Ив.
   - Это вложение в будущее, - ответил Эрингин, улыбаясь ещё шире. - Ты умна. Тебе удавалось извлекать выгоду из расположения нашего города и состояния дел в нём. Мы не сомневаемся, что успех этой сделки позволит тебе достичь ещё больших высот, и мы хотим разделить с тобой этот успех. И кроме того... - он повернулся к Лоуренсу, - ты везучий человек. Не иначе как сама судьба свела вас двоих. Ты не теряешь голову от возбуждения перед столь крупной сделкой. Мы уверены - это потому, что ты привык к удаче. В нашем деле удача очень важна. Тот, кто к ней непривычен, может допускать ошибки. Тебе мы в этом отношении доверяем.
   Лоуренс восхитился, как этот человек определяет ценность своих собеседников, хотя от него не ускользнуло, что в нём оценили лишь везучесть. Он пытался понять, радоваться ему или оскорбиться, у него вдруг возникло ощущение, что сидящая рядом Хоро хихикает над ним про себя.
   - Наша работа подобна закладке золотого рудника. Чтобы найти партнёров, мы не стесняемся вкладывать деньги.
   - Итак, как мы получим деньги, которые утихомирят столько длинных языков? - спросила Ив.
   Эрингин впервые за всё время улыбнулся искренне.
   - Ты собираешься покупать меха у Аркие? У тебя хороший глаз. Я бы с удовольствием выслушал твой секрет...
   - Я сейчас немного хриплю. Больно говорить, - отрезала Ив.
   Это не выглядело обменом шутками. Слова Ив были подобны стали, слова Эрингина гибки, точно змеи, в них была угроза. Странный разговор, ничего подобного Лоуренсу слышать не доводилось. Конечно, не всегда участники переговоров ладили друг с другом, но между этими двумя отсутствовала простая вежливость. Каждый из них, гоняясь за прибылью, ничуть не волновался о благосостоянии другого. Это было ясно как день.
   - Передача денег? Когда тебя устроит.
   - Как ты считаешь? - спросила Ив, впервые обратившись к Лоуренсу.
   Заранее они об этом не договаривались, так что он просто озвучил пришедшую в голову мысль.
   - Трудно спать, когда ночь освещена столь яркими монетами, - он смог выпрямиться и выжать тонкую улыбку лишь благодаря Хоро рядом.
   Эрингин сделал удивлённое лицо, потом улыбнулся и пожал плечами.
   - Достойный ответ! Большие деньги дают иллюзорную гордость и свободу. От них легко стать надменным и заносчивым. Но твои слова, скромные и вместе с тем острые - вот истинная свобода. Нам всем стоит у тебя поучиться.
   Эрингин что, с такими ошеломляющими суммами каждый день имеет дело? Даже за посредничество с двух тысяч серебряков деньги вышли бы весьма немалыми, а он от них отказался и глазом не моргнул. Это ли ожидает торговца, поднявшегося над другими?
   - Что ж, тогда мы выплатим их тебе прямо перед тем, как вы отправитесь покупать меха?
   Лоуренс не был уверен во мнении Ив по этому поводу и дал ей возможность ответить, если захочет. Но она промолчала.
   - Да, будьте так добры, - кивнул тогда он.
   - Хорошо, - и Эрингин протянул руку.
   Лоуренс протянул свою. Рукопожатие было чуть крепче предыдущего. Не поворачиваясь к Хоро, Эрингин протянул руку Ив, они тоже обменялись рукопожатием. Несмотря на довольно резкие переговоры, остатки этикета они сохраняли.
   - Помолимся за успех сделки, - произнёс Эрингин, закрыв глаза, хотя верил ли он хоть в какого-нибудь бога?
   Что-то божественное было в этом духе - духе торговца, ставившего доход превыше всего, и на пути к доходу готов был растоптать любого бога.
  

* * *

  
   - Неприятный тип, - заявила Ив, когда они покинули здание торгового дома, подписав множество разных бумаг.
   Её слова чуть не дымились от чувств, что показалось Лоуренсу несколько странным.
   - Никогда раньше не встречал таких, как он. Лишний раз осознаю, какой я мелкий торговец, - честно признался он. Ив взглянула на него из-под капюшона и несколько секунд молчала.
   - Ты в самом деле так думаешь? - наконец, спросила она.
   - Да. Я из кожи вон лезу ради нескольких сотен монет, а сейчас увидел совершенно другой уровень.
   - Однако ты с ним очень умно держался.
   - А, ты про это, с золотыми монетами?
   Ив кивнула и медленно зашагала прочь. Лоуренс взял Хоро за руку и направился следом. Хоро, прекрасно понимая свою роль, послушно молчала всё время. Но взяв её за руку, он ощутил, как она горяча. Судя по всему, взгляд Эрингина не понравился и ей.
   - Слышать такие умные вещи приходится нечасто, - продолжила Ив. - Ты выбил Эрингина из колеи. Не будет впредь недооценивать странствующих торговцев.
   - Я польщён, - ответил Лоуренс. Раздался грубый смешок Ив.
   - Ты уверен, что ты не сын какого-нибудь богатого торгового дома?
   - Бывают вечера, когда я тоже так думаю.
   - Всё, я сдаюсь, - пробормотала Ив, и для разнообразия её взгляд из-под капюшона стал мягче. - После такой речи выпить не желаешь?
   Сделка пока не завершена, но первый барьер пройден. Лоуренс не был таким чёрствым, чтобы отказаться.
   Даже с наступлением темноты в порту оставалось немало торговых палаток, где можно было купить выпить. Лоуренс заказал три кружки вина, и они уселись на выброшенные ящики.
   - Ну, за успех, - провозгласила Ив, подняв кружку.
   Они сделали вид, что чокается щербатыми деревянными кружками, после чего каждый отпил.
   - Думаю, об этом спрашивать уже поздновато, но... - начала Ив.
   - О чём?
   - Где ты подобрал свою спутницу?
   - Чт?..
   Лоуренс не смог скрыть удивления, не то чтобы он расслабился после напряжённых переговоров, просто не ожидал, что Ив волнуют подобные вещи.
   - Что, так странно, что я это спрашиваю? - с грустной улыбкой спросила она. К счастью, Хоро лишь молча держала обеими руками свою кружку. - Да, я говорила, что не буду лезть в твои дела, но мне любопытно.
   - Да, в общем... люди часто спрашивают.
   - Так где ты её подобрал? Не удивлюсь, если окажется, что она дочь богатого землевладельца, который разорился во время крестьянского бунта.
  
   []
  
   Такая шутка могла прозвучать только из уст Ив, происходившей из падшей аристократии, но даже от неё слышать такое было неожиданно. Лоуренс услышал лёгкий шелест из-под одеяния Хоро и с небрежным видом наступил ей на ногу.
   - По-видимому, она родилась на севере. Но жила долгое время в пшеничных полях юга.
   - О?
   - Я много торговал в тамошней деревушке и как-то раз заехал туда навестить друга, и тут она залезла ко мне в повозку.
   Вспомнив то происшествие, он вдруг осознал, что Хоро тогда закуталась в шкурки, которые он перевозил. Возможно, её хвост создаёт ей какую-то загадочную связь с мехами.
   - Она сказала, что хочет вернуться на родину, и после различных поворотов судьбы я оказался в роли её сопровождающего.
   Простая история и ни слова лжи. Хоро кивнула.
   - Звучит как баллада какого-то никчёмного барда, - глотнув вина, произнесла Ив.
   Лоуренс рассмеялся. В конце концов, всё так и было. Однако то, что случилось после, деньгами не измерить. Это было абсурдно, это было прекрасно, и он хотел, чтобы это продолжалось до конца его дней.
   - Вот повороты судьбы - самое интересное, - сказала Ив. - Но, боюсь, о них ты не расскажешь даже священнику.
   - Я просто не смогу рассказать о них священнику - так будет точнее.
   Это была чистая правда, хотя Лоуренс имел в виду не то, что Ив. Та расхохоталась, но в порту было достаточно шумно, на её смех никто не обернулся.
   - Ну, во всяком случае, одел ты её хорошо. Сразу видно, этой компанией ты очень дорожишь.
   - Она сама купила эту одежду, стоило мне утратить бдительность.
   - Нисколько не сомневаюсь. Она, похоже, умная девушка.
   Умная девушка сейчас, надо думать, ухмылялась под своим капюшоном.
   - И вы, похоже, отлично ладите, - продолжила Ив. - Хотя я бы вам советовала говорить потише на постоялом дворе.
   Рука Лоуренса застыла, не донеся кружку до рта. Неужели разговоры с Хоро слышны другим постояльцам? Но он тут же понял, что Ив просто пытается хитростью вытянуть из него что-нибудь. Теперь уже Хоро наступила ему на ногу, чтобы он не попался.
   - Такие отношения следует лелеять. Деньги могут купить спутника, но не его отношение.
   Взгляд Лоуренса устремился вглубь капюшона Ив. Оттуда на него смотрели голубые глаза - редкий цвет.
   - Богатый торговец, который меня купил, был ужасным человеком, - сказала Ив, отворачиваясь от Лоуренса, её взгляд скользнул по Хоро и обратился к порту. Полная презрения к себе улыбка заставила его отвести глаза. - Я солгала бы, если бы сказала, что не ищу твоего сочувствия, но, в любом случае, это дела минувшие. И он быстро умер.
   - Вот... как.
   - Да. Ты, должно быть, знаешь, у меня на родине процветает торговля овечьей шерстью. Он сделал состояние, соперничая с иностранными торговцами шерстью, но как раз когда он скопил достаточно золота, чтобы продвинуться вверх в обществе, король поменял политику, и он разорился. Тогда был полный хаос, появилась уйма падших аристократов вроде нас, которые даже хлеба не могли купить. Но он был горд, пожалуй, даже более горд, чем аристократы, и когда его разорение стало неизбежным, он перерезал себе горло. Единственный его поступок, достойный имени Болан.
   В голосе Ив, рассказывающей о судьбе своего хозяина, не было ни гнева, ни печали, ни мрачного злорадства. Её слова звучали почти мечтательно. Если это лицедейство, Лоуренс никогда в жизни не сможет никому верить.
   - А какая была свадебная церемония. Мой дворецкий просто плакал, он говорил, что она одна из прекраснейших за всю историю рода Боланов. Конечно, для меня это были похороны. Но и кое-что хорошее во всём этом было. Мне не приходилось беспокоиться, что я буду есть. И я не забеременела.
   Кровные связи для аристократов важнее, чем для прочих. Дети были не дарами Единого бога, но скорее политическими инструментами.
   - И никто не видел, как я брала деньги из его кошеля, монетку за монеткой. Когда он разорился, и наш дом отобрали, этих денег мне хватило, чтобы начать жизнь торговца.
   Если он был достаточно богат, чтобы купить аристократический род, должно быть, и дом его был великолепен. Чтобы девушка благородных кровей, такая как Ив, могла ступить на путь торговца, ей непременно требовалась помощь кого-то из торговцев, работавших на её хозяина.
   - Знаешь, у меня есть мечта: создать торговый дом, больше и сильнее, чем был у него, - без обиняков заявила Ив. - Ему просто повезло, что он меня купил. Я не настолько дешева, чтобы меня мог купить такой торговец, как он, и я это докажу. Детская мечта, да? - спросила она своим хриплым голосом и улыбнулась, сейчас её лицо показалось совсем юным.
   Когда они пожимали друг другу руки, скрепляя договорённость, её рука дрожала. Никто не совершенен. У каждого в этом мире есть своя слабость.
   - Ха, забудь, пожалуйста. Иногда мне просто хочется об этом поговорить, ничего больше. Думаю, это значит, мне ещё есть куда совершенствоваться, - сказала Ив, затем осушила свою кружку и тихо рыгнула. - Нет, дело не только в этом.
   Она приподняла край капюшона. Лоуренс задумался, какова её цель.
   - Я вам завидовала, - пояснила Ив. Её голубые глаза прищурились и смотрели остро. Он не смог придумать ответа и нашёл убежище в своей кружке с вином. Хоро потом вволю будет потешаться над ним за это, сомневаться не приходилось.
   Ив усмехнулась.
   - Что за чушь. Единственное, что нас сейчас должно волновать, - это прибыль. Или я неправа?
   Лоуренс смотрел на своё отражение в вине. Это не было лицо торговца - как и у Ив.
   - Да нет, права, - ответил он, отставляя кружку. Ему даже подумать было страшно, что потом об этом скажет Хоро, но сейчас Ив лишь издала короткий сухой смешок. Они оба разом встали и вернули себе обычное деловое выражение лица.
   - Мы займёмся этим делом сразу же, как только Совет огласит решение. Держи Арольда в курсе, где ты находишься.
   - Непременно.
   Ив была само воплощение прожжённого торговца, протягивая Лоуренсу руку.
   - Все пройдёт успешно, - сказала она.
   - Конечно, - ответил он, отвечая на рукопожатие.
  

* * *

  
   Лоуренс вспомнил, что сказала Хоро, когда он на въезде в Реноз предупреждал про волчьи шкуры. О себе он не беспокоился, но не мог быть в гармонии с тем, на кого охотятся. К торговым делам это, по-видимому, тоже относилось. Купить ребенка, чтобы принять в семью, купить раба для тяжёлого труда... такая торговля необходима, этого никто не ставит под сомнение. Но даже предположив на миг возможность действительно продать Хоро, он ощущал смятение в своём сердце.
   Когда они вернулись на постоялый двор, Ив осталась внизу, заявив, что будет пить с Арольдом.
   Хоро, войдя в комнату, с усталым видом рухнула на кровать.
   - Совершенно невыносимый способ потратить время, - заявила она.
   Устало улыбнувшись, Лоуренс зажёг масляную лампу.
   - Ты была кроткой, как котёнок.
   - Ну, под этого "котёнка" тебе одалживают деньги. У меня не было выбора.
   Он принял решение поверить истории Ив. Если не произойдёт что-то неожиданное, покупка и продажа мехов должны пройти успешно, и вскоре их кошели раздуются от монет. И кто посмеётся над тем, что он заранее ощущает то пушистое тепло в животе, о котором говорил нищий? Давно, очень давно он не испытывал этого чувства. В конце концов, его старая мечта стать городским торговцем начала принимать конкретные очертания.
   - Ты мне очень помогла, - произнёс Лоуренс, поглаживая подбородок. - Спасибо тебе.
   Она наградила его не слишком дружелюбным взглядом. Дёрнув ушами, точно стряхивала пыль, устало вздохнула, и, перекатившись со спины на живот, раскрыла книгу. Однако сейчас она казалась немного робкой.
   - Там было что-то, что тебя беспокоит? - спросил Лоуренс.
   Хоро, не сводя глаз с книги, принялась выбираться из своего одеяния, и он по доброте своей помог ей. Капризность была ей не свойственна, так что догадка, что она ощутила робость из-за его "спасибо", возможно, была недалека от истины.
   - Меня много что беспокоит. Есть такая пословица: "На перекрёстке дорог закапывают демонов, поющих зловещие предзнаменования".
   - Да, я её слышал.
   - О? - Хоро сняла плащ, и волосы растеклись по спине, точно масло по воде. Она собрала их вместе.
   - Есть такие бродячие музыканты, они со своими инструментами ходят из города в город. Иногда их обвиняют, что они служат демонам и приносят болезни и прочие несчастья. И их вешают - всегда за городом на перекрёстках дорог.
   - Ох-хо, - пояс Хоро соскользнул ей на хвост. Она попыталась смахнуть пояс, но Лоуренс снял его рукой. Она ткнула в него кончиком хвоста в знак благодарности. Он играючи попытался прикоснуться к хвосту, Хоро проворно увернулась.
   - Потом, когда демон-музыкант умирает, люди молятся, чтобы его дух отправился куда-нибудь в другое место. Вот почему перекрёстки близ городов всегда так тщательно очищают от камней и быстро заделывают выбоины. Говорят, если там кто-нибудь споткнётся, зарытый демон может вернуться к жизни.
   - Пфф. Люди в столько разных вещей верят, - пробормотала искренне впечатлённая Хоро и вернулась к книге.
   - А у волков нет никаких суеверий?
   Она вдруг стала очень серьёзной, Лоуренс даже подумал, не наступил ли ей нечаянно на хвост, но нет, она просто раздумывала. Через несколько секунд подняла на него взгляд.
   - Нет. Когда ты спросил, я поняла: у нас их нет.
   - Что ж, хорошо, что у вас нет ничего такого, от чего дети боятся ходить писать по ночам.
   Какое-то мгновение Хоро казалась ошеломлённой, потом расхохоталась.
   - И чтобы ты знала, это я не о себе самом, - добавил он.
   - Хех, - ухмыльнулась она, виляя хвостом.
   Лоуренс легонько похлопал её по голове, она отдёрнулась, словно от щекотки. Тогда он небрежно положил ладонь ей на голову. Он ждал, что его руку тут же сбросят, но Хоро позволила и лишь чуть повела ушами. Рука Лоуренса ощущала тепло её тела. В комнате висела тишина, навевающая грусть. Это время было поистине бесценно.
   Затем, словно подготовившись, наконец, Хоро вдруг сказала:
   - Ты ни разу меня не спросил, правду ли она говорила.
   Лоуренс снял руку с её головы и кивнул. Она даже не взглянула. Жеста было ей более чем достаточно.
   - Как будто если бы ты спросил, я бы издевалась над тобой, смотрела на тебя свысока, смеялась над тобой. Потом я бы тебе сказала, и ты был бы у меня в долгу.
   - Да, опасность была близка, - кивнул Лоуренс.
   Хоро радостно улыбнулась. Она уронила голову на кровать, потом посмотрела на него.
   - Я прекрасно понимаю, почему ты хочешь всё определить сам. Из-за того, что ты меня продаёшь, у тебя появилось странное чувство ответственности, верно? Но я знаю и то, что люди не так уж сильны. Если человек знает способ точнее определить правду, он обязательно попытается им воспользоваться. А ты не пытаешься - почему?
   Больше всего Лоуренсу хотелось знать, чего она добивается, но его неловкие попытки вытянуть из неё что-нибудь кончаются плохо, и он ответил прямо:
   - Если я забуду, как отличать правду от лжи, ты же первая рассердишься.
   - Сама честность. Почему бы тебе не попробовать полагаться на меня чуточку больше?
   Когда он начнёт полагаться на неё, очень скоро он будет полагаться на неё во всём. Человек может приспособиться ко всему. Нужно быть святым, чтобы об этом не задумываться.
   - Я не настолько умён, - ответил Лоуренс.
   - Если поупражняешься, привыкнешь ко всему.
   Волосы, которые он привёл в порядок, вновь рассыпались.
   - Не желаешь поупражняться?
   - Поупражняться полагаться на тебя? - игриво переспросил он. Медленно колышущийся хвост постепенно замер.
   Она закрыла глаза, потом медленно открыла вновь. На лице её была мягкая улыбка, будто она готова простить любую оплошность. Её лицо говорило, что она примет любой способ положиться на неё. Если она делала это, чтобы поддразнить, то это была очень жестокая шутка. Кто бы стал его винить, если бы он попался в подобную ловушку? Поэтому Лоуренс сильнее остудил мысли. Он даже додумался, что, может, так Хоро показывает, что злится, и что всё это ловушка, и что Хоро только и ждёт, когда он улыбнётся. Возможно, она собиралась просто позабавиться, наблюдая за ним в таком состоянии. Наконец он ухмыльнулся - с еле заметным оттенком злорадства.
   - Ты хочешь сказать, чтобы я не ставила такую злую ловушку? Я не сержусь, - сказала Хоро.
   - Если ты сердишься, то уж сердишься.
   - Ну, в общем, на этот раз никакой ловушки. Можешь упражняться полагаться на меня, сколько твоей душе угодно.
   - Это ведь всего лишь твои слова, верно? - он пожал плечами. Хоро захихикала, а отсмеявшись, положила голову на руки.
   - Ты меня раскусил - какой позор для Мудрой волчицы.
   - Даже я учусь чему-то.
   Хоро не смеялась, но и рассерженной не выглядела, улыбка обозначилась на её лице, когда она кивнула в сторону угла кровати. "Садись. А, ты так же неисправимо добр, как и всегда".
   Он сел, за ним села она и продолжила:
   - Даже если я заманю тебя в ловушку и посмеюсь над тобой вволю, так что ты рассердишься, ты всё равно будешь терпелив со мной.
   - Ну, насчёт этого я не уверен, - улыбнулся Лоуренс. "Так что в будущем держи себя в руках", - собрался добавить он, но вместо ожидаемой непобедимой её улыбки и ответного укола она вдруг опечалилась.
   - Да будешь, будешь. Я знаю, - прошептала она, после чего сделала что-то совершенно неожиданное.
   Рывком она придвинулась к Лоуренсу, уселась бочком ему на колени и без всякого стеснения обняла. Её лицо уткнулось ему в плечо, и его выражения не было видно.
   - Это правда, что люди меняются. Совсем недавно ты бы застыл от страха, сделай я что-нибудь подобное.
   Неважно, что пыталась изобразить Хоро, её уши и хвост никогда не лгали. По шуршанию хвоста, по тому, как он скользнул по его левой руке, он чувствовал неуверенность. Он легонько ухватил хвост. В то же мгновение Хоро дёрнулась и застыла. Хвост быт тут же отпущен. Прежде чем он успел извиниться, Хоро сильно боднула его в бок.
   - Не сметь так хватать!
   Время от времени она обещала позволить потрогать свой хвост, будто в поощрение, но хвост был её чувствительным местом. Он сам не знал, что его толкнуло, но Хоро оказалась не в самом унылом настроении, отчего ему стало полегче.
   - Дурень, - добавила она со вздохом.
   Упало молчание. В тишине слышались шуршание хвоста да тихое потрескивание фитилька масляной лампы. Лоуренс стал придумывать, что сказать, но Хоро заговорила сама.
   - Воистину я плохая Мудрая волчица, если заставляю тебя так трястись надо мной.
   Должно быть, она почувствовала его намерение. Ему её слова показались бравадой, но, может, лишь показалось.
   - Ох уж... То, что я полагаюсь на тебя, это вообще другая история. Мы сейчас говорим о том, чтобы ты на меня полагался!
   Она подняла голову с плеча Лоуренса и выпрямилась, сейчас её глаза оказались чуть выше его. Эти янтарные с красноватым оттенком глаза смотрели на него сверху вниз, губы раздражённо скривились.
   - Когда уже ты покраснеешь?
   - Может, и покраснею, если ты мне честно расскажешь, о чём думаешь.
   Хоро отпрянула, лицо её исказилось, словно она попробовала что-то горькое. Лоуренс, однако, озабоченности не показал, и лицо Хоро погрустнело.
   - Ну же, давай... - тихо промолвила она.
   - Что?
   - Я хочу, чтобы ты смутился.
   - А, ну ладно, - ответил он, и Хоро вновь прильнула к его груди, застыв в полной неподвижности.
   - Может, нам завершить наше странствие здесь? - прошептала она.
  
   []
  
   В первый момент Лоуренс был ошарашен. Но следом пришёл гнев. Эту шутку он не хотел слышать совсем.
   - Ты думаешь, я шучу?
   - Да, - ответил он мгновенно. Он схватил её за плечи, отстранил и стал смотреть ей в лицо. Она улыбалась, но не той улыбкой, которая всегда его сердила.
   - Правда, ты такой милый.
   Лоуренс пробормотал, что подобные слова она может говорить, только щекоча его под подбородком и усмехаясь своей дьявольской улыбкой.
   - Я говорю серьёзно. Если бы я сказала такое в шутку, ты бы действительно рассердился.
   Она накрыла его руки, всё державшими её за плечи, своими и продолжила:
   - Но ты простишь меня, ты ведь добрый.
   Пальчики такие тонкие, а ногти такие красивые. Когда они впились в его руки, было больно. Но Лоуренс не отпустил её.
   - Мой договор с тобой... я должен проводить тебя на родину.
   - Мы уже почти пришли.
   - Но почему...
   - Люди меняются. Обстоятельства меняются. И моё настроение тоже меняется, - она улыбнулась с сожалением и Лоуренс знал, что она сожалеет о печальном зрелище, которое сейчас представляет. На мгновение его охватил ужас. Неужели такие вещи она может решать просто по прихоти?
   Хоро хихикнула.
   - Похоже, остались ещё нехоженые земли. Но это не то место, куда можно ступать своими ботинками.
   Слишком поздно для неё было дразнить Лоуренса и радоваться его смущению, но по мере того, как он привыкал к её шуточкам, её средства становились сильнее. Однако Хоро только что сказала, это не то, с чем он бы хотел, чтобы она могла играть.
   - С чего вдруг так внезапно? - спросил он.
   - Всё как сказала та лиса.
   - Ив?
   Хоро кивнула и убрала ногти. Выступила капелька крови, она извинилась глазами и продолжила:
   - Деньги могут купить спутника, но...
   - ...но не его отношение?
   - Да, и она сказала, что наши встречи надо лелеять. Обычная человеческая девчонка, которая так много о себе воображает... - Хоро прижала его руку к своей щеке. - Я хочу, чтобы наша встреча была чем-то хорошим. И поэтому я думаю, что нам лучше расстаться здесь.
   Лоуренс не понимал её. В Терео Хоро ушла от ответа на вопрос, что будет делать, когда придёт в родные края. Тогда он подумал на беспокойство, что их совместный путь закончится, когда они доберутся. Это было заложено в самой природе их договора, и когда они только встретились, он уже предполагал, что так будет. Конечно, и Хоро чувствовала это.
   Но путешествие оказалось наслаждением, и Лоуренсу хотелось его продлить, хоть на день. Это детское желание завладело им и не отпускало. И разве с Хоро происходило не то же самое? В этом-то он был уверен, оглядываясь на события во время их пути. Как завершение пути именно здесь вытекало из того, что отношения надо лелеять? Видя, как Лоуренс смотрит с нескрываемым изумлением, она печально улыбнулась, продолжая прижимать его руку к своей щеке.
   - Дурень. Неужели до сих пор не понял?
   Хоро не дразнила, не сердилась. Она смотрела на него, как на трудного ребёнка, в её взгляде смешались раздражение и привязанность. Лоуренс отнял руку от её щеки, она подняла голову, и он вновь её обнял.
   - Это путешествие вправду было прекрасным и удивительным... Я смеялась, плакала... Эта старая, хитрая волчица даже кричала от гнева, когда мы ссорились. Я столько времени была одна, и эти дни стали для меня ярким лучом света. Я даже хотела, чтобы они тянулись вечно.
   - Ну так... - и слова застряли в его горле. Об этом он говорить не мог. В конце концов, Хоро не человек. Их продолжительность жизни слишком разная.
   - Ты очень умный, но такой неопытный. Ты торговец, который вечно гоняется за прибылью, я думала, ты скоро поймёшь, но... Я это говорю вовсе не потому, что не хочу смотреть, как ты умрёшь. Я... уже привыкла к этой мысли, - произнесла Хоро гладко и ровно, как зимний ветер проносится над бурым, высохшим полем. - Будь у меня побольше самообладания, я, быть может, дотерпела бы до моего родного города. Я была уверена в этом, когда мы оставили позади ту последнюю деревушку, но... ты просто-напросто слишком добрый. Ты принимаешь всё, что я делаю, ты даёшь мне всё, чего я прошу. Терпеть это просто ужасно... просто ужасно.
   Лоуренса не радовало слышать от неё слова, словно взятые с последней страницы какого-то рыцарского романа. Он по-прежнему не понимал её, но одно понял точно. Он знал, что Хоро закончит словами: "Поэтому давай расстанемся здесь".
   - Это просто... слишком страшно, - вымолвила она.
   Её хвост распушился, показывая неуверенность хозяйки. В тот вечер, когда она заказала жареного поросенка, она сказала то же самое. Тогда он не понял, но сейчас он видел лишь одно, что могло её так напугать. Но не понимал, почему это её так напугало. Хоро хотела, чтобы он понял. В тот вечер она сказала, что если бы он понял, было бы ещё хуже, значит, теперь её мнение поменялось. Она мудрая волчица. Она ничего не делает просто так и крайне редко ошибается. Значит, Лоуренс сейчас знает достаточно, чтобы понять.
   Мысли крутились в его голове. Цепкая память торговца собирала всё воедино.
   Слова Ив. Неожиданное желание Хоро уйти. Что-то, что он, будучи торговцем, способен понять. И её страх.
   Разве того, что путешествие получилось прекрасным и удивительным, недостаточно, чтобы желать его продолжения? Любое путешествие рано или поздно подходит к концу, но Хоро и не пыталась избежать неизбежное. Она должна была давно это понять, он-то, во всяком случае, понял. Он был уверен, что, когда путешествие закончится, они расстанутся улыбаясь. Должен быть какой-то смысл в её желании оборвать путешествие на середине. Середина пути. Потому что она не смогла вытерпеть до возвращения на родину... Лоуренс ощутил какую-то связь.
   Радость. Путешествие. Время. Торговец. Он замер, потрясённый и не способный скрыть потрясение.
   - Ты понял, наконец? - произнесла Хоро чуть раздражённо и слезла с его колен. - Честно, я бы предпочла, чтобы ты не понял, но если это продлится ещё немного, я упущу лучшую возможность. Ты ведь понимаешь, что я имею в виду, правда?
   Лоуренс кивнул. Даже слишком хорошо понимал. Нет. В глубине души он это понимал всегда. Просто не хотел принять.
   Хоро отодвинулась ещё немного и встала с кровати. Под взглядом её янтарно-красных глаз Лоуренс прошептал:
   - Даже ты не видела такой сказки?
   - Сказки? Ты про какую говоришь?.. А, понятно. Умеешь ты выбирать слова.
   В мире существовали сказки со счастливым концом и сказки с концом несчастливым.
   - Истории, где они жили долго и счастливо, - сказал Лоуренс.
   Хоро молча отошла в угол комнаты и взяла кувшин с вином, стоявший рядом с их вещами. Потом обернулась с улыбкой на лице.
   - Такого не бывает. Конечно, я радуюсь, беседуя с тобой. Слишком сильно радуюсь - настолько сильно, что так бы тебя всего и съела.
   Услышь Лоуренс эти слова вначале их знакомства, он бы, взглянув в её красноватые глаза, конечно, испугался. Сейчас беспокойства он не ощущал. Хоро хотела бы вернуться к тем отношениям, что были при их первой встрече. Осознание этого пронзило ему сердце.
   - Но как бы вкусна ни была еда, нельзя ведь есть одно и то же всё время, не так ли? От этого устаешь, не правда ли? И, что хуже всего, раз я наслаждаюсь всё больше и больше, мне требуется всё вкуснее - и что потом? Ты ведь знаешь, знаешь, что находится на вершине этой лестницы?
   Когда-то Лоуренс дрожал, прикасаясь к руке Хоро, но сейчас она могла обнимать его без последствий, и он мог целовать ей руку сколько угодно. Прикинув, что они могли делать, Лоуренс осознал то, что привело его в ужас. Впереди у них много, очень много времени, а сделать они могут так мало. Они могут держаться за руки, могут передавать друг другу вещи, но конец обязательно наступит прежде, чем они это осознают. Они могут продолжать взбираться по лестнице. Но кто обещал, что лестница будет длиться бесконечно?
   - Рано или поздно я перестану получать, чего хочу. Восторг, который когда-то вызывали беседы, потухнет, сохранится лишь в воспоминаниях. И мне останется лишь возвращаться мыслями в прошлое и думать, как было хорошо, когда мы только познакомились.
   Она смотрела пристально и недобро.
   - Вот что меня страшило. Меня страшило предстоящее скорое исчезновение этого восторга. Всё из-за... - Хоро глотнула из кувшина, - ...твоей доброты, - закончила она, словно обвиняя саму себя.
   Волчица Хоро мудрая.
   Волчица, жившая веками, даровавшая людям урожаи, и больше всего на свете боявшаяся одиночества.
   Одну сторону этого страха понять было трудно. Почему она терпеть не могла, когда её почитали и боялись как богиню, этого, казалось Лоуренсу, рассудком постичь невозможно. Она жила так долго, почти не было других, проживших столько же, и из-за этого она сильнее подвержена чувству одиночества. Но здесь и сейчас он, наконец, понял, почему, пожив так долго, Хоро не стала искать себе подобных.
   Она не раз говорила, что не богиня. В этом истинная причина. Единый бог, считалось, создал небесное королевство, где не было ни дряхлости, ни болезней, лишь вечное блаженство. Она подобного сделать не могла. Подобно обычному человеку, она могла лишь привыкнуть к чему-то, а затем устать от этого и проводить бессонные ночи, думая: "Ах, как хорошо было в начале!" Она не могла оставаться счастливой вечно. И эта мудрая волчица, прожив столько, знала слишком хорошо, что её простому, детскому желанию не суждено сбыться.
   - Меня давно уже впечатляет, насколько вы, люди, умны, раз смогли придумать пословицу "Всё хорошо, что хорошо кончается". Я хоть и думаю про себя "о да, так оно и есть", но не могу найти в себе решимости прекратить что-то, что доставляет мне удовольствие. Я не знаю, что будет, если ты пройдёшь со мной весь путь до моей родины. Вот почему я хочу расстаться здесь, и тогда наше путешествие будет прекрасно от начала до конца.
   У Лоуренса просто не было слов. Она подошла и протянула кувшин, он его взял. Ничего светлого не было в её словах, но в голосе он услышал решимость, почти граничащую с вызовом.
   - Разве ты сейчас не близок к своей мечте? Разве сейчас не идеальное время закрыть эту страницу своей жизни?
   - Ну... похоже, что так, - ответил Лоуренс.
   - И ещё - я собиралась сказать тебе позже и устроить сюрприз, - она подавила смешок и села рядом с ним, словно вовсе не было только что разговора. Она изогнулась и подобрала лежавший на кровати том. - Я есть в книге, - произнесла она с немного печальной улыбкой - печальной из-за его удивления от этих слов.
   И это несмотря на то, что он скрыл эмоции, когда Хоро говорила о его мечте.
   - В прошлом много чего произошло, много, о чём я забыла совсем, пока не увидела здесь, - сказала она и, перевернув несколько страниц, протянула книгу.
   Лоуренс взял книгу, отдав кувшин, и посмотрел на страницу. Ровным, вычурным почерком там были выведены истории тех времен, когда люди жили во мраке невежества. Имя Церкви было не более чем слухом, доносящимся из далёких краёв. И там, точь-в-точь как говорила Диана, летописец из языческого города Кумерсона, было имя Хоро.
   - "Пшеничный хвост", говорили они. Такое трудное прозвище.
   Лоуренсу казалось, что это прозвище не так уж далеко от истины, но он промолчал.
   - Похоже, ты уже тогда была изрядной пьянчужкой, - вздохнув, произнёс он, прочитав кусок, но Хоро, вместо того чтобы оскорбиться, выпятила грудь и гордо фыркнула.
   - Это я теперь отчётливо помню. Там у меня была соперница, девушка чуть помоложе тебя, мы с ней пили на спор и не могли выпить столько, чтобы больше уже не влезало. А под конец всё было ещё более героично, понимаешь...
   - Нет, спасибо. Дальше слушать не желаю, - перебил Лоуренс, замахав руками. Ему размышлять не нужно, чтобы догадаться, как Хоро положила конец этому состязанию выпивох.
   И всё же в книге действительно была легенда об этом состязании, больше походившая на героическую сагу о Хоро и девушке, с которой она пила. Возможно, этому не стоило удивляться. Она хихикнула.
   - Ах, какие воспоминания. И я ведь начисто про это всё забыла, пока не прочла.
   - Выпивка, еда, песни, танцы. Уверен, это во всех легендах написано, но ощущение веселья всё равно чувствуется. Думаю, большинство старых легенд - комедии.
   - О да. Это было весело. Давай же, вставай.
   Лоуренс послушно встал. Повинуясь её жесту, положил книгу. Не успел он подумать, что Хоро затевает, как она подошла к нему и взяла за руку.
   - Вправо, вправо, влево, влево, влево, вправо - понятно, нет?
   Это был старинный танец, который она танцевала в легенде. Но встав рядом с ней, Лоуренс понял. Стало ясно, что лежало под напускной весёлостью. Она сказала, что хочет прервать путешествие, потому что оно было слишком прекрасным.
   - Только этот танец лучше не танцевать, если ты пьян. У тебя в глазах всё поплывёт, прежде чем ты это заметишь, - сказала она, подняв на него глаза и улыбнувшись, потом опустила взгляд. - Итак, шаг вправо, вправо, влево, потом влево, влево, вправо - понял? Ну, поехали!
   Он никогда прежде не танцевал толком, хотя Хоро и заставила его танцевать на праздничных улицах Кумерсона, где они и проплясали всю ночь. С такой практикой любой сможет танцевать, хотя бы как-то. Когда Хоро выкрикнула "Давай!" и выставила ногу, Лоуренс стал следить за ней и делать то же, что она.
  
   []
  
   Пастушка Нора танцевала пастушеский танец, чтобы доказать, что она пастушка. Танцы были повсюду. Их было бессчётное множество, но все они походили один на другой.
   Лоуренс попал в шаг с Хоро с первой попытки, чем явно её удивил.
   - Хмм.
   Должно быть, она надеялась посмеяться над его неловкостью, ожидая, что приноровиться ему будет непросто.
   Шаг, шаг, шаг... их тела двигались легко и непринуждённо, и вскоре уже Лоуренс вёл Хоро, чьи ноги запутывались чаще. Стоило понять, что здесь больше вопрос уверенности, чем техники, как всё получилось.
   Но её удивление сказывалось недолго. Вскоре она уже легко скользила, чуть конфузясь время от времени, причём явно нарочно. Лоуренсу показалось, что она пытается заставить его наступить ей на ногу. Он на эту удочку не попался.
   - Хмм - пфф.
   Вправо, вправо, влево, влево, влево, вправо - движения были просты, но они всё продолжали и продолжали танцевать в маленькой комнатушке. Лишь когда Хоро, к его удивлению, наступила ему на ногу, их танец остановился.
   - Ааай... - сказал Лоуренс, и они вместе рухнули на кровать.
   Они по-прежнему держались за руки. У Лоуренса было подозрение, что она это сделала нарочно, но та делала вид, что сама поражена и не понимает, что произошло. Наконец она стала прежней собой и встретилась глазами с ним.
   - Что мы тут делаем?
   - По-моему, лучше не спрашивать.
   Хоро игриво склонила голову и ухмыльнулась, обнажив клыки. Она выглядела искренне счастливой. И именно поэтому, должно быть, она нашла в себе силы продолжить.
   - Направление на мой город там тоже указано.
   В книге было написано, что Хоруо-Пшеничный-Хвост пришла со стороны гор Роеф, лежавших в двадцати днях пешего пути на сон и рождение. "Сон" - север, "рождение" - восток. Подобные обозначения направлений встречались не так уж редко. Самой важной частью легенды было упоминание гор Роеф. Лоуренс знал это название. Так назывался приток реки Ром, текущей через Реноз. Исток этой реки был явно в горах Роеф. С этим Хоро даже в одиночку сможет найти дорогу домой. Единственной ошибкой Лоуренса было загрузить пшеницу в повозку перед поездкой в Пасро.
   - Так что, ты их все прочла? - быстро спросил Лоуренс, чтобы не дать молчанию раскрыть их ложь друг другу.
   Они разом сели на кровати, их руки расцепились.
   - Да, все. В самой старой записана история основания города, там написано про человека, который вбил первый столб первого здания, хотя не очень понятно, человек ли это был.
   - Что, один из твоих друзей?
   - Возможно, - Хоро рассмеялась на его подтрунивание. - Однако, - она выпрямилась, - мы должны вернуть книги, пока не пролили на них вино. Не то чтобы нам нужно было их переписать, и вообще, большая часть их содержимого была у меня в голове изначально.
   - Конечно. И нет гарантии, что ты не заснёшь прямо на них и не обслюнявишь все страницы.
   - Я никогда такого не делаю.
   - Я знаю. Ты и не храпишь тоже, - с улыбкой произнёс он и встал с кровати, делая вид, что боится, что его укусят.
   - Рассказать тебе, о чём ты говоришь во сне? - спросила Хоро, полуприкрыв глаза.
   Сердце Лоуренса дрогнуло. Он старался, чтобы печаль этого разговора не отразилась на его лице.
   - Подозреваю, что-нибудь вроде "Пожалуйста, умоляю, не ешь больше!"
   Ему частенько снилось, что он может есть столько вкусной еды, сколько пожелает. Но с тех пор, как он встретил Хоро, гораздо чаще ему снился кошмар, в котором ему приходится оплачивать счёт за чужую еду.
   - Ты зарабатываешь вполне достаточно, чтобы платить, - огрызнулась Хоро, забираясь на свою кровать.
   Они притворялись, что ссорятся.
   - Да, задним числом можно судить. Если бы мы не заработали прилично в Кумерсоне, ты бы в буквальном смысле пожрала моё состояние.
   - Пфф. Разве не говорит пословица: "Уж если ты ешь яд, то можешь съесть всю тарелку"? Если до такого дойдёт, я просто проглочу и тебя тоже, - она картинно облизнулась, глядя на Лоуренса голодными глазами.
   Он знал, что это лишь притворство, но что ещё таилось за этим, теперь он это понимал до боли отчетливо. Где-то, в каком-то месте связь между ними разорвалась. Печально, но всё же не нестерпимо печально. Самое печальное то, что всё это происходило по вине злого бога.
   - Готов поспорить, так и будет. Так. Когда мы вернём книги, что ты хочешь на ужин? - поинтересовался Лоуренс.
   Хвост взметнулся, на её губах появилась неприятная улыбка.
   - Там будет видно.
  

Глава 4

  
   На следующий день вскоре после полудня они вышли с постоялого двора, сказав Арольду, что идут к Риголо, но скоро вернутся. Старик молча кивнул, не сводя глаз с огня в очаге.
   Лоуренс с Хоро вновь оказались на его узких, тесных улочках. В отличие от прошлого раза, луж почти не было, разговора тоже. Она вновь и вновь спрашивала о подробностях сделки, которые давно поняла, просто показывая свою чуткость.
   - Ну что ж, похоже, всё идет хорошо, - наконец, произнесла она.
   Лужа, у которой Лоуренс в прошлый раз галантно протянул ей руку, помогая перепрыгнуть, почти высохла. На её месте появилась яма, вырытая каким-то юным озорником, на дне ещё оставалось немного воды, и яму можно было засчитать за лужу. Для него это была единственная возможность вновь протянуть Хоро руку, которую та приняла.
   - Да, всё хорошо. Даже слишком хорошо, - ответил он.
   - Ты в прошлом уже много раз обжигался, - заметила она, вызвав у Лоуренса улыбку.
   Страх его был вызван, главным образом, размером прибыли. Он не думал, что Ив заманивает его в ловушку, поставить которую не так просто. Они возьмут деньги в долг, купят меха, продадут дороже - всё. Если покупка и продажа пройдут успешно, тревожиться не о чем. Если Ив собиралась, например, ограбить его на полпути, она бы не предложила перевозить груз лодкой. Река значила больше как торговый путь, чем дорога, по ней сновало множество судов. Ограбить на реке незаметно почти нельзя. Похоже, беспокоиться действительно не о чем.
   - Напомни, сколько тысяч стоит моё тело?
   - Мм, около двух тысяч.
   Вернее, эти деньги стоило не тело Хоро, а имя рода Ив.
   - Ох-хо. Интересно, сколько вина можно купить на эти деньги?
   - Невероятно много, причем самого лучшего.
   - И ты собираешься забрать эти деньги и прибыль, да?
   Хоро требовала свою долю, и Лоуренс собирался честно ей эту долю дать.
   - Если всё пройдёт хорошо, я куплю тебе столько вина, сколько ты захочешь.
   Она хихикнула.
   - Тогда я захочу... - начала, но тут же поспешно закрыла рот.
   Мгновение замешательства - и Лоуренс понял, что она собиралась сказать. "Тогда я захочу столько, чтобы оставаться пьяной всю жизнь". Но это было неосуществимо.
   - Тогда я захочу... столько, чтобы меня стошнило ещё до того, как я опьянею, - произнесла, наконец, волчица Хоро Мудрая.
   - Что? Ты проиграла то состязание пьянчуг?
   - Да... Ну, это же вполне естественно. Подумай сам. Моя соперница была, конечно, не так красива, как я, но всё же более-менее ничего - и она влила себе в брюхо столько вина, что всё лицо стало красным, а щёки раздулись. Когда я, Мудрая волчица, увидела, какое позорное зрелище и я скоро буду представлять, я просто не смогла сдержать, что выпила.
   Без сомнения, обе представляли собой "позорное зрелище", но её оправдание было настолько в её стиле, что он не удержался от смеха. Хоро скрестила руки на груди и скорчила кислую мину. Была в ней какая-то невинность девчонки-сорванца.
   Весёлый получился бы разговор, если бы не был притворством с первого до последнего слова.
   - В любом случае, ты, похоже, спиртное обожаешь, несмотря на проигрыш, - заметил Лоуренс.
   На что Хоро ответила:
   - Ты, как всегда, редкостный дурень.
  

* * *

  
   Когда они добрались, Риголо дома не оказалось. Встретила их Мельта в своём монашеском одеянии.
   - Быстро вы их прочли, - произнесла она. - У меня месяц уходит всего на одну короткую историю.
   Она не демонстрировала смирение, держалась почти робко, улыбка её светилась добротой. Лоуренс не мог не заметить, что пока Мельта брала ключ из ящика стола Риголо и провожала их до подвала, Хоро ни разу его не пнула.
   - Господин Риголо просил передать, что если вам понадобится ещё что-то, не стесняйтесь одолжить, - Мельта открыла дверь в подвал с архивом и зажгла восковую свечу.
   - Что-нибудь ещё хочешь почитать? - спросил Лоуренс у Хоро. Та неопределённо кивнула.
   - В таком случае походи, осмотрись. Как бы ни ценны были книги, печально, когда их не читают, - сказала Мельта.
   - Большое спасибо, - улыбнулся Лоуренс и опустил голову в поклоне.
   Добросердечие Мельты явно было её природным даром, а не следованием правилам её монашества.
   - Должна сказать, книги, которые вы брали, были написаны дедом Риголо, в них современный язык. А некоторые из более старых книг написаны древним языком, их читать может быть трудно.
   Хоро кивнула, взяла у Мельты свечу и медленно углубилась в хранилище. Лоуренс сомневался, что там действительно было что-то, что Хоро хотела прочесть, видимо, она просто хотела убить время. Их танец на постоялом дворе тоже был чем-то в этом роде. Но даже понимая это, им вполне можно было насладиться, и Хоро надеялась, что они смогут расстаться с улыбками на устах. А Лоуренс знал, что это невозможно.
   - Ээ...
   - Да? - Мельта, провожавшая взглядом свечу в руке уходящей Хоро, обернулась на голос Лоуренса.
   - Не хочу показаться бесцеремонным, но могу ли я тебя попросить показать мне сад господина Риголо?
   Сумрак архивной комнаты порождал в его голове мрачные мысли, он уже начал пугать сам себя. Мельта, напротив, была сама безмятежность.
   - Уверена, цветы в саду будут рады тебя видеть, - ответила она с улыбкой, сияющей подобно свече.
   - Хоро, - позвал Лоуренс, и её голова высунулась из-за книжного шкафа. - Смотри, осторожнее с книгами.
   - Знаю, знаю.
   Мельта добродушно рассмеялась.
   - Всё хорошо. Смею заверить, господин Риголо с ними гораздо хуже обращается.
   Лоуренс чувствовал, что так оно и есть. Предупредив Хоро, он позволил Мельте отвести его обратно на первый этаж. Он с нетерпением ждал, когда сможет посмотреть спокойно на освещённый сад, чтобы не думать ни о чём.
   - Не желаешь что-нибудь выпить?
   - А, э, нет - не утруждай себя, - махнул рукой Лоуренс на любезное предложение Мельты, которая, коротко поклонившись, вышла из комнаты.
   Если бы он пришёл по делам, его присутствие было бы прибыльно и для хозяев, и он не постеснялся бы принять их любезность. Но сейчас он злоупотреблял их добрым отношением и потому не хотел принимать больше необходимого. Один из главных принципов Церкви гласил: "Отдавай всё, что можешь отдать".
   - Ай, да ну, - произнёс, наконец, он. Не хотел он сейчас ни о чём думать.
   Он повернулся к саду Риголо.
   Ему доводилось слышать, что делать прозрачное стекло очень трудно. Помимо цены одно сооружение столь больших окон было сопряжено с огромными сложностями. Сквозь множество соединённых вместе кусочков стекла был виден сад, который, вероятно, потребовал ещё большего труда. Даже страшно было смотреть на эти зелёные стебли и белые цветы.
   Риголо с гордостью сообщил, что ценой некоторых усилий он мог поддерживать эту картину круглый год. Если так, то Риголо, должно быть, часто сидел за этим столом, не уставая наслаждаться видом, которое приветствовало его всякий раз. И, конечно, ухаживающая за ним Мельта смотрела ему в спину с любовью и в то же время с досадой. Лоуренс ощутил укол ревности. Печально ухмыльнувшись своей глупости, он вновь перевёл взгляд на комнату.
   Она была набита бумагами и пергаментами. На первый взгляд она казалась захламлённой, но, если приглядеться, становилось видно, что на самом деле здесь хорошо прибирались. Она выглядела разобранной, такому лучше подошло бы не слово "жилище" или "кабинет", а "гнездо". Лоуренс подумал, не близкое ли знакомство Риголо с Ив принесло в комнату одну из её статуэток. А может, ему всучили что-то из остатков.
   Статуэтка, обёрнутая в хлопок, лежала в деревянном ящике, там же - пергаментный свиток, надо полагать, подтверждение Церкви, что статуэтка освящена. Размер её был в две ладони Лоуренса, если вытянуть пальцы. Он пригляделся, прикидывая, сколько такая статуэтка может стоить, и тут заметил что-то странное. Поверхность казалась какой-то выцветшей.
   - Что такое?
   Чтобы статуэтки лучше выглядели, их могли покрывать известью или краской. Эта статуэтка Святой Девы-Матери была белой, её натёрли известью. Но в том месте, где покрытие облупилось, Лоуренс увидел, чего не ожидал. Он потёр статуэтку, пытаясь её очистить.
   - Не может быть...
   - Что-то случилось? - внезапно прозвучавший голос вернул его в чувство.
   Лоуренс обернулся. Это была Мельта.
   - О Господи... ты меня смутила. Я просто подумал, что эта статуэтка так хорошо сделана, так бы и поделился с ней своими заботами.
   - Надо же, - глаза Мельты чуть расширились, потом она улыбнулась. - Я агнец из стада Церкви, и я с радостью выслушаю, что тебя гнетёт.
   Мельта не относилась к числу практичных и расчётливых монахинь.
   - Я всё же воздержусь, - покачал головой Лоуренс.
   В руках Мельта держала изящно вырезанный из дерева поднос с маленькой деревянной чашечкой и металлическим кувшином.
   - Попробуй этот напиток, он сделан из хлеба, правда, не знаю, понравится ли он тебе.
   Поднос и чашка имели такие мягкие, красивые очертания, что Лоуренс подумал, не сама ли Мельта их сделала.
   - Это квас?
   - О, господин торговец, ты так много знаешь! - ответила она и наполнила чашку светло-коричневой жидкостью.
   - В последнее время его мало пьют, так что и встречается он редко.
   - Мне он нравится больше, чем Кровь Господня... о, ээ... пожалуйста, забудь, что я это сказала!
   "Кровью Господней" она назвала виноградное вино. Тихоня Мельта пошутила, что выглядело просто очаровательно. Лоуренс кивнул и приложил указательный палец к губам. Будь они в Рубинхейгене, Кумерсоне или Терео, он бы обращался с Мельтой немного иначе, опасаясь мести Хоро. И всё же, спроси его, в самом ли деле он наслаждается беседой, он бы покачал головой. Его мысли заметались из-за странного пятна на статуэтке Святой Девы-Матери.
   - Пожалуйста, - произнесла Мельта, протягивая чашку с напитком.
   Её мягкое обращение Мельты пролилось бальзамом на истерзанное сердце Лоуренса. Он взял чашку.
   - Я так понимаю, господин Риголо на заседании?
   - Да. Сегодня утром пришло срочное сообщение, и... о Господи, я извиняюсь, мне было велено никому об этом не рассказывать.
   Лоуренс сверкнул на смутившуюся монахиню своей лучшей деловой улыбкой и покачал головой.
   - Ничего, ничего, и в любом случае я не собирался расспрашивать об этом заседании. Это был плохой выбор темы. Я хотел расспросить его об этом стекле, так что очень жаль, что я не смог с ним увидеться.
   - О, вот как?.. Ну, это стекло собиралось по кусочкам, и на то, чтобы собрать его всё, ушло три года.
   - Ясно. Вижу, господин Риголо и впрямь обожает свой сад, - произнёс он, прибавив к голосу удивления. Мельта просияла, словно это её только что похвалили.
   Ив говорила, что не понимает отсутствие амбиций у Риголо и его любовь к саду, но когда рядом есть кто-то столь неравнодушный, как Мельта, очень легко стать увлечённым. Дни Риголо протекали весьма приятно, подумалось Лоуренсу.
   - Такое обожание - теперь я понимаю, почему он так смело заявлял, что хочет уйти со своего поста в Совете.
   Мельта кивнула, её улыбка стала чуть напряжённой.
   - Хотя это его работа, но он остаётся здесь и смотрит на сад, сколько ему удаётся.
   - Я бы сказал, и пускай, но, конечно, работа делопроизводителя тоже важна.
   - Господь учит, что труд превыше всего. Но иногда мне кажется, что столь скромное желание, как проводить время в собственном саду, тоже имеет право существовать, - с улыбкой сказала Мельта.
   Это желание бездельника, ни одна ревностная монахиня его бы не одобрила, но возможно из-за того, что Мельта была влюблена, она и его находила допустимым. Сколько бы он ни думал, выходило, что её счастьем было счастье Риголо. Возможно, её мечтой было всегда находиться при Риголо, когда он любуется своим садом, и усердно прислуживать ему.
   - А, но самые скромные мечты воплотить труднее всего.
   Мельта рассмеялась.
   - Ты прав, - она приложила руку к щеке и взглянула на светлый сад. - А самое радостное время - то, которое хочется продлить навечно.
   Поражённый, Лоуренс уставился на неё.
   - Что случилось?
   - Я... просто тронут твоими словами.
   - Ты мне льстишь.
   Он был откровенен, но Мельта приняла искренность за шутку. Он желал, чтобы Хоро осталась. Он хотел, чтобы она осталась навсегда, но ему следует просто беречь это время, пока он не перестанет чувствовать так. Эта мысль рвала сердце. Если они и впрямь будут вместе всегда, если они всегда смогут видеть друг друга, возможно, этой радости суждено будет погибнуть. Это не такая уж трудная истина. И именно из-за её простоты мечта Хоро её перебороть неосуществима.
   - Однако же я верю, что когда можешь гнаться за простой мечтой - это счастье, - выдавил Лоуренс, не в силах забыть о своей реальности.
   Прошло немного времени, и Хоро со свечой в руке вернулась из книгохранилища. Она сказала, что свеча погасла, что было явной ложью. Как сбежал Лоуренс, так и Хоро сбежала, найдя тёмные уголки книгохранилища безвкусными. Лоуренс это знал, потому что, едва войдя в ярко освещенную комнату, она кинула на него сердитый взгляд. Не произнося ни слова, она подошла и встала рядом с ним.
   Он взглянул ей в лицо и спросил:
   - Ну что, нашла ещё интересные книги?
   Хоро покачала головой. Её глаза спросили: "А ты?" Хоро оставалась Хоро. Она легко обнаруживала мельчайшие изменения в его поведении.
   - Ну, а у меня была очень полезная беседа, - сказал он.
   В следующее мгновение во входную дверь заколотили, потом скрипнула дверь. По дому разнеслись тяжёлые, грубые шаги, после чего в комнату ворвалась Ив.
   - Идёмте со мной, - сказала она. - Дела плохи.
   Она тяжело дышала.
   - В городе бунт.
  

* * *

  
   - Запри дверь и никому незнакомым не открывай,- сказала Ив, и Мельта, глотнув, кивнула.
   - Х-хорошо!
   - Неважно, насколько они недовольны решением Совета, едва ли они пойдут к дому делопроизводителя, так что у тебя всё должно быть нормально, - и Ив легонько обняла Мельту. - И, конечно же, Риголо ничего не будет угрожать.
   Монахиня послушно кивнула. Его безопасность волновала её куда сильнее своей. Затем Ив повернулась к партнёрам:
   - Ладно, идёмте.
   Лоуренс коротко кивнул. Хоро стояла чуть в стороне с безразличным видом, но он видел, что уши под капюшоном подёргивались. Скорее всего, она имела отличное представление о том, что происходило поблизости.
   - Ну, мы пошли, - Ив ступила за порог, и Мельта, хлопнув ладонями, свела руки, словно молясь за их безопасность.
   Они втроём шли быстрым шагом по опустевшей улице.
   - Ты сказала "бунт", но кто именно бунтует? - спросил Лоуренс.
   - Ремесленники, которые занимаются обработкой шкур, и те, кто их продаёт им материалы и инструменты.
   Зайдя в дом Риголо, Ив сказала: "Дела плохи". Совет объявил решение раньше, чем ожидалось. На главной площади стали вывешивать деревянную табличку с постановлением - и тут со всех сторон набежали ремесленники и их поставщики, размахивая своими инструментами и требуя отмены решения. С точки зрения Лоуренса, решение было хитроумное, но можно представить, что человеку, чьи дела в одночасье рухнули, трудно будет стерпеть это молча. Ив сказала, что решение Совета было основано на очень наивном прогнозе. Неудивительно, что тревога и неуверенность людей выплеснулись бунтом. Даже если связанные с мехами ремёсла в городе выживут, многие разорятся. Новости о бунте быстро достигли центра города, здесь царил полный хаос. Лоуренс слышал в отдалении крики. Он глянул на Хоро, та кивнула.
   - Решение Совета не может быть отменено?
   Ив покачала головой. Совет Пятидесяти состоял из влиятельных людей от всех городских кварталов, принятые ими решения становились волей города. Решения эти пересиливали все прочие, и все жители Реноза обязаны были им подчиняться. Если кто-то, чьи интересы противоречат решениям Совета, воспротивится, возникнет опасность, что влияние Совета упадёт, и городом станет управлять невозможно.
   Конечно, ремесленники прекрасно это понимали, когда решились на бунт.
   - Совет должен сохранить свою власть, поэтому решение отменено не будет. Иностранные торговцы уже входят в город. Ремесленники пытаются любой ценой их не пустить, но, думаю, у них ничего не выйдет.
   Ив шагала запутанным лабиринтом улочек. Несколько раз мимо со всех ног пробегали торговцы. Лоуренс волновался, удержится ли за ними Хоро, но она справлялась, цепляясь за его руку.
   - А что наша сделка с мехами? - спросил Лоуренс.
   - Решение Совета в точности такое, как сказал мне мой источник. Если они его не отменят, сделка остается в силе.
   Тогда - каждая секунда на счету.
   - Что будем делать? Пойдём за деньгами позже, а пока договоримся насчёт шкур?
   - Нет, - ответила Ив. - Я не хочу проблем. Мы должны идти к торговцам с деньгами. Вы двое отправляйтесь в торговый дом Делинка и заберите золото.
   Ив широкими шагами неслась по улицам, не обращая внимания на лужи. Прежде чем Лоуренс что-то ответил, она продолжила:
   - Я пока подготовлю лодку, - и вдруг остановилась.
   Они достигли конца узкой, петляющей улочки и очутились в порту. Здесь было настоящее столпотворение. Люди с мрачными лицами метались туда-сюда. Лоуренс осознал, что это толпы торговцев носятся, пытаясь добраться до мехов, холодок пробежал у него по спине. На главной городской площади, вероятно, ещё хуже, подумал он. Там на площади ремесленники возможно уже дерутся с теми, охраняет табличку с постановлением Совета.
   - Мы сейчас опережаем всех. Нельзя действовать в спешке, - обернулась Ив. - Встретимся на постоялом дворе. Закончим сделку, когда всё будет готово.
   Её голубые глаза горели решимостью. В этом порту Ив недавно пила вино вместе с Лоуренсом и сказала, что копит деньги ради детской мести. Хорошая ли это причина или плохая - не ему судить. Но одно он знал точно. Ив - очень целеустремленный и способный торговец.
   - Понял.
   Он легко пожал ей руку. Ив еле заметно улыбнулась, повернулась и исчезла в толпе. Она точно обеспечит и отличную лодку, и меха.
   - Ну что, идём и мы? - спросила Хоро. Голос её звучал не взволнованно и не торопливо.
   - Да, идём, - кратко ответил Лоуренс и двинулся было прочь, но его остановил её пронзительный взгляд.
   - Ты что-то увидел, нет, ты что-то увидел и что-то подумал - почему ты мне не сказал? - спросила Хоро.
   Лоуренс улыбнулся, от неё ничего не скроешь.
   - Ты понял, что сделка таит какую-то опасность. Или я ошибаюсь?
   - Нет, не ошибаешься, - ответил он мгновенно.
   - Тогда почему не говоришь?
   - Ты действительно хочешь это знать?
   Хоро протянула руку к его груди, но он взял её за пальцы, отвёл её руку вниз.
   - Этой сделке присуща опасность, да, будем считать, что я тебе об этом сказал. Она угрожает и мне, и тебе. Но, рассмотрев все возможности, я решил, что мы должны искать выгоды, невзирая на риск. Та сумма, которую мы получим, стоит того, чтобы рискнуть моей жизнью, а если опасность будет грозить тебе, ты сможешь обойти её, с твоими-то способностями. Но, конечно...
   Хоро слушала с непроницаемым лицом.
   - Если до такого дойдёт, нам трудно будет воссоединиться.
   Хоро молчала. Лоуренс продолжил:
   - И если бы мы с тобой поговорили об этом, вот что бы ты сказала...
   - ...не отбрасывай прочь эту прибыль ради одной лишь ниточки надежды, - закончила Хоро.
   Лоуренс пожал плечами и улыбнулся. Он молчал именно потому, что не хотел, чтобы она произнесла эти слова.
   Если сделка выгорит, мечта торговца воплотится в жизнь. Он вернётся в город богатым, Хоро выйдет из своего заточения, чтобы поприветствовать его, а потом расстаться навсегда - с улыбками и словами благословения.
   Или всё кончится неудачей, и ей придётся бежать, пока её не продали, тогда она, собрав волю в кулак, продолжит путь в родные края одна. Если Лоуренсу позволена самонадеянная мысль, Хоро, может, навестит его убедиться, что с ним всё в порядке, но потом покинет его, и никакими словами ему её не остановить.
   Проще говоря...
   - Единственный шанс для меня продолжить путешествовать с тобой - это совсем отказаться от сделки.
   Лоуренс не стал добавлять, что ни за что не подвергнет её опасности, даже если это будет стоить ему его мечты.
   - Ты думаешь, от этого я буду счастлива? - спросила Хоро.
   - Да, - без тени смущения ответил Лоуренс.
   И тут же получил пощёчину.
   - Я не скажу, что счастлива. И никогда, никогда не скажу, что сожалею.
   Хоро ударила его со всей силы, что нашлась в её маленькой ручке, наверное, её ладони было больнее, чем щеке Лоуренса. Эта мысль мелькнула у него, когда он глядел на её дрожащее лицо. Теперь для них возможность сказать о желании продолжать путь вместе была разрушена. Хоро этого и хотела. Лоуренс нет.
   Он дал ей то, что она хотела, ценой собственных чувств. Это сама суть понятия "доброта", и потому Хоро этого боялась. С его стороны это была небольшая месть за предложение Хоро расстаться.
   - Я запомню тебя как холодного, расчётливого торговца, - сказала она.
   Только сейчас Лоуренсу, наконец, удалось улыбнуться.
   - Было бы вредно для моей репутации, если бы ты запомнила меня дурнем. Ну, идём, заберём наше оружие, наши деньги.
   Он зашагал прочь, Хоро, шмыгая носом вовсе не из-за холодного воздуха, держалась чуть сзади. Возможно, она сочла это несправедливым, но Лоуренс был не настолько великодушен, чтобы позволить ей покинуть его без маленькой мести. Только месть пуста. Когда они добрались до торгового дома Делинка, Хоро вновь была самой собой. Месть порождает месть. И это к лучшему.
   - Нет в этом мире никакого бога, - тускло пробормотала Хоро. - Если бы твой всеведущий, всемогущий Господь существовал, как он мог бы просто наблюдать за такими страданиями?
   Лоуренс был готов постучать в дверь, но остановил руку, чтобы ответить.
   - Действительно, как? - и постучал.
   Торговый дом выглядел просто, как и в прошлый раз, внутри царила тишина, словно внешние шум и суматоха их никак не касались. Конечно, торговцы прекрасно знали о событиях в городе и тотчас принесли деньги. Неприятные улыбки на их лицах вполне показывали, что они думают, но Лоуренс мог довериться их полным достоинства заверениям, что безопасность его спутницы они обеспечат. Каким бы бессердечным ни был торговец, на него вполне можно положиться, если дело касается заботы о товаре.
   Когда настало время передачи денег, торговцы вручили их не ему, а Хоро. Мудрость кредитора. Если Лоуренс получит деньги из рук Хоро, заложницы, их важность прочнее отпечатается в его памяти. Это должно отбить у него всякое желание не заплатить. Его стремление заработать на этих деньгах любой ценой обретёт большее значение.
   Хоро пристально посмотрела на мешочек с монетами, уютно уместившийся в её ладошках. Потом перевела взгляд на Лоуренса.
   - Когда получишь прибыль, я хочу лучшего вина, - с кислым видом произнесла она.
   Столько, чтобы быть пьяной вечно. Столько, чтобы это последнее воспоминание о нём осталось в её сердце навсегда.
   - Ну конечно, - ответил Лоуренс и взял деньги.
   - Мы тоже будем молиться за твою удачу, - сказал торговец Делинка.
   Скорее всего, он вмешался, чтобы прервать разговор. Опыт подсказывал ему, что такие прощания могут длиться и длиться. Но Лоуренс и Хоро уже попрощались.
   - Когда мы увидимся в следующий раз, я буду городским торговцем, - высокопарно произнёс Лоуренс.
   - Моим спутником просто не может быть никчёмный торговец, - улыбнулась Хоро.
   Он не знал, какое выражение лица подойдёт такому заявлению. Когда он, выходя, оглянулся, Хоро стояла в дверях, потупившись.
   Он помчался в город, прижимая к груди эти шестьдесят золотых. Он не знал, верен ли его выбор. Просто не знал. Хотя другого выбора не было, всё равно он не знал, правильный ли сделан выбор. Это не казалось странным. Впереди лежал доход столь громадный, что о таком он не мог и мечтать. А на сердце было нехорошо.
   Сжимая золото, Лоуренс бежал по городу.
  

* * *

  
   Когда он добрался до постоялого двора, несколько человек стояли в дверях и разговаривали. Не прислушиваясь, Лоуренс решил, что это постояльцы и их приятели, и говорят они о бунте в городе. Он направился к стойлу, расположенному по соседству со складом. Там стояли две лошади и повозка. Конь и повозка принадлежали Лоуренсу. Прекрасная повозка, козлы которой были немного велики для одного.
   Он нахмурил брови, такая тяжесть навалилась на сердце, это оказалось слишком тяжело. Справившись с собой, он направился в складскую комнату. Как всегда, здесь башнями в рост человека громоздились ящики с товарами, оставляя тропинки для прохода. Никто не знал всего, что здесь хранилось. Идеальное место спрятать что-нибудь небольшое. Пробираясь проходом, он врезался в кого-то, кто делал то же самое.
   - П-привет. Я уж устала ждать, - сказала Ив и присела возле одной из башен.
   - Я принёс деньги, - Лоуренс показал джутовый мешочек, и она прикрыла глаза, как человек, который пьёт после трёх дней без воды.
   - Я договорилась насчёт лодки. Я нашла лодочника, который из-за бунта потерял прибыль. Я предложила хорошую цену, и он сказал, что возьмётся, даже если весь флот будет ему мешать.
   У Ив отличный глаз, в этом сомневаться не приходилось. Теперь надо лишь безопасно провезти шкуры через бунтующий город. Потом отвезти их вниз по реке и утроить свои деньги. От этой мысли у Лоуренса закружилась голова.
   Ив выудила откуда-то из груды товаров мешочек и, спрятав на груди, встала.
   - Те торговцы не будут качать головами, когда увидят наше золото. Их глаза будут смотреть только на деньги, и они кивнут, что бы они там ни думали.
   Это легко было представить, и Лоуренс улыбнулся, хотя и не был уверен, что достаточно убедительно.
   - Ну, идём! Сделка будет легче лёгкого!
   Ив была на редкость разговорчива - должно быть, от волнения. Сделка была огромна. Перед доходом от их денег, человеческая жизнь начинала казаться какой-то мелкой. Да она и была мелкой. Ив собиралась пройти к стойлу мимо Лоуренса, но он не освободил проход.
   - В чём дело? - спросила она, подняв глаза, в лице её была заметна неуверенность.
   - Когда мы на эти деньги купим меха, доход в итоге составит четыре тысячи серебряных монет, верно?
   Ив была на голову ниже Лоуренса. Она сделала шаг назад, потом второй, капюшон скрывал выражение её лица.
   - Да, - кивнула она.
   - И ты договорилась насчёт лодки, так что всё, что нам остается делать, - только купить шкуры.
   - Да.
   - И ты хорошо знаешь, где можно продать эти шкуры.
   - Да.
   Взамен денег, которые у него брала Ив, она предоставляла ему свои опыт и ум. Она заранее всё продумала, начертила схему, как проложить путь сквозь сложные взаимоотношения людей в городе, ухватить за хвост выгодную сделку и получить прибыль. Ив появилась перед ним, непоколебимо уверенная, что, какой бы вдруг ветер ни подул, она и глазом не моргнёт.
   Странствующий торговец, покоряющий самые дикие места, - таково впечатление об Ив сложилось у Лоуренса. Голос её, казалось, охрип от сухих ветров. Хотя время от времени он обнаруживал её слабую сторону под плотным капюшоном, ей вполне доставало мастерства оставлять его в дураках. Для этого она была достаточно хитроумным торговцем.
   Если делать вид, что он ничего не замечает, изображать из себя глупца, оставляя всё её рукам, никаких проблем не возникнет. Если Ив и собирается обмануть его, то обман будет не в том, чтобы отобрать его долю. Простая, жестокая правда в том, что Ив достаточно мудра, чтобы провести всё дело гладко. Лоуренс знал, что она не настолько безрассудна, чтобы вляпаться в сделку без шансов на успех. Ему нужно просто сидеть и не дёргаться. Если сделка удастся, Лоуренс по меньшей мере станет городским торговцем.
   Если только сидеть и не дёргаться.
   - Ты подозреваешь меня в чем-то? - требовательно спросила Ив.
   - Нет.
   - Тогда что, решимости не хватает?
   Лоуренс заглянул внутрь самого себя. Слаб ли он? Робок? Нет. Была лишь одна причина, почему он не мог изображать дурачка и молчать. Хоро никак не выкинуть из головы.
   - Если мы не поторопимся, торговцы за городом разберутся со своими деньгами. Они уже готовятся. Мы не знаем, где они их возьмут. Ты что, хочешь кусать локти и смотреть, как другие получают огромные деньги? Эй, ты вообще слу...
   - Тебе не страшно? - перебил её Лоуренс.
   Ив взглянула ошеломлённо.
   - Мне? Ха. Не неси чуши, - выплюнула она сквозь искривившиеся губы. - Конечно, мне страшно.
   Она говорила тихо, но голос разнёсся по всему складу.
   - Как-никак, мы говорим о нескольких тысячах серебряных монет. Как же можно не бояться? Рядом с такими деньжищами человеческая жизнь - такая хрупкая штука. У меня не такие нервы, чтобы оставаться спокойной.
   - Нет никакой гарантии, что я не передумаю и не нападу на тебя, - заметил Лоуренс.
   - Ха. Это точно. И обратное тоже верно. Нет, наши подозрения друг к другу будут только расти... Но в любом случае, - Ив сделала глубокий вдох, словно пытаясь успокоить себя, - мы не можем продолжать так рисковать.
   Да, Ив сознавала опасность этой сделки. И именно потому, что сознавала, она и обманывала Лоуренса. Так что же она увидела по ту сторону прибыли, ради чего она была готова так далеко зайти?
   Ив издала сухой смешок.
   - Вижу по твоему лицу, что ты собираешься спросить какую-нибудь глупость. Хочешь узнать, насколько далеко я готова зайти ради денег, нет? - спросила она и словно обтёрла правую ладонь о бедро. Настолько естественным было движение. - Прости, но сейчас я уже не могу позволить тебе выйти из сделки.
   В руке у неё оказался секач с широким клинком.
   - Откровенно говоря, я не хотела к этому прибегать. Но подумай о деньгах. У меня будут проблемы, если ты отступишь сейчас. Ты ведь понимаешь, да?
   Большинство людей, держа в руках оружие, возбуждаются, кровь ударяет им в голову, но Ив говорила сухо и спокойно, как всегда.
   - Если сделка пройдёт нормально, твой доход тебе обеспечен. Так что давай сюда деньги.
   - Жизнь человека недорого стоит рядом с шестьюдесятью золотыми.
   - Именно... и ты же не хочешь узнать это на собственной шкуре, да?
   Лоуренс ухмыльнулся деловой усмешкой и, достав джутовый мешочек с монетами за Хоро, протянул его Ив.
   - Благословение Господне с теми, кто мудр и храбр, - прошептала Ив и двинулась, чтобы схватить мешочек...
   Но двинулись они оба - резко и безмолвно.
   Лоуренс отступил на шаг, нож Ив махнул сверху вниз. Мгновением позже раздался металлический звяк - мешочек с золотом упал на пол. Ещё мгновение прошло. Глаза Ив горели голубым огнём, Лоуренс смотрел ровно, без удивления.
   - Мы оба не смогли сделать то, что хотели. Или я неправ?
   Ив не убрала выброшенную вперёд руку и не отошла, он уловил блеск ее клинка. Ив была умна до конца - клинок был перевёрнут, она била тупой стороной. Лоуренс видел, что она не собиралась его резать.
   Он же, напротив, уклонялся по-настоящему, он даже не изобразил удивление, потому что был уверен - она будет бить всерьёз. Если бы он доверял Ив, верил, что она не ударит, он либо остался бы на месте, либо, уворачиваясь, изобразил удивление. Он не доверял ей и не был застигнут врасплох, потому что знал - Ив что-то скрывает.
   - Моя неудача в том, что ты про меня что-то разнюхал. Ты ведь это имел в виду, когда спросил, не страшно ли мне? - спросила Ив.
   На мешочек с монетами на полу она не взглянула. Это показывало, что она привычна к насилию. Если бы Лоуренс сделал скидку на то, что его противник женщина, он был бы мёртв в ту же секунду.
   - Статуэтка в доме Риголо - это свидетельство, не так ли? - сказал Лоуренс.
   Губы Ив дёрнулись, она перевернула тесак в правильную позицию.
   - Ты делаешь вид, что торгуешь каменными статуэтками, но на самом деле ты контрабандой провозишь каменную соль, из которой эти статуэтки сделаны.
   - Может быть... - произнесла Ив, и Лоуренс увидел, как она заняла более низкую стойку.
   Бежать или не бежать - выбор нехороший.
   - У меня были основания тебя подозревать в контрабанде соли, но мне и в голову не могло прийти, что это каменная соль, - Церковь ведь не могла не заметить контрабанду такого размера.
   Но эту проблему можно было обойти, если Церковь была в доле. Ренозская церковь отчаянно нуждалась в деньгах. Она не постеснялась бы включиться в контрабанду соли, которая, уж конечно, приносила больше денег, чем торговля камнем. Лоуренс понял это так поздно из-за того, что Ив везла свои статуэтки из портового города.
   Если говорить о товарах из приморских городов, то по весу и размеру соль могла быть только рассыпной. Таскать с побережья более громоздкую, более трудоёмкую каменную соль шло вразрез со здравым смыслом любого торговца. И это самое пренебрежение здравым смыслом помогало Ив проходить городские ворота.
   - Уверен, у тебя с Церковью был прекрасный медовый месяц. Я слышал, здешние церковники швыряют налево-направо уйму денег, и никто не может понять, откуда они у них. Но потом всё кончилось, думаю, из-за северной экспедиции. Церковь начала усиливать своё влияние и вышла из этой затеи с контрабандой соли, чтобы не вызвать бунта. И как раз в это время начались проблемы с мехами. И ты умная, ты наверняка и предложила епископу... - Ив приподняла кончик ножа, Лоуренс отступил ещё на шаг, - ...раз торговцы за городом хотят скупить все меха, почему бы Церкви самой это не сделать?
   Ив говорила, что результат заседания Совета Пятидесяти она узнала от кого-то из церковников. Да, её мастерство было неординарным. Лоуренс не думал, что свой план Ив состряпала по ходу дела, она задумала и продумала всё заранее, а потом начала действовать. Кто больше всего выигрывал от запрета продажи мехов иначе как за деньги? Для Церкви, в подвалах которой хранилось бессчётное количество монет от собранной десятины, это просто клад.
   Чем крупнее торговый дом, тем большая часть его дел шла на бумаге - в долговых расписках и гроссбухах, где скрупулёзно записывались все денежные поступления и траты. Раздобыть настоящие деньги ему трудновато. С помощью тщательного обыска у городских ворот и требования объяснить происхождение денег при покупке меха можно оставить не у дел множество торговцев. Но Ив была уверена, что сможет купить меха. Разумеется, торговцы долго готовились, но сейчас, когда ремесленники взбунтовались, едва ли кто-то из них рискнет одалживать иностранцам какие-то деньги.
   И всё же Ив нервничала. Это значило лишь одно - она знала, где иностранные торговцы добудут деньги, и знала, что никак не сможет им помешать. Это истинная причина того, что Церковь решила порвать с падшей аристократкой, которая не только провозила контрабандой соль, но и была вхожа к архиепископу всех здешних земель.
   Ив говорила, что, по утверждению Церкви, куда выгоднее иметь дело с торговым домом, чем с торговцем-одиночкой. И это так. Если ренозская церковь собиралась вместе с каким-либо торговым домом скупить меха, это значило, что у них появился сильный покровитель - а значит, надобность в Ив отпала. Ив, должно быть, думала, что ни у кого из торговцев за городом нет при себе больших денег, но что если Церковь уже переправила деньги от собранной десятины за городские стены? Взбунтовавшиеся ремесленники и торговцы внезапно обнаружат, что, против их ожиданий, у иностранных торговцев есть при себе много денег, видимо, из-за того, что кто-то в городе предал их.
   В истории, которую Ив скормила Лоуренсу, не было ни слова лжи. Это была не ложь... но и не правда.
   - Статуэтка в доме Риголо действительно из каменной соли. И ты прав в том, что именно я обратила внимание этого мерзкого епископа на меха, и что он меня вышвырнул и нашел нового покровителя - тоже прав. Веришь ты мне сейчас или нет - дело твоё, - со смешком произнесла Ив и бросила тесак на пол.
   "Верь мне".
   Лоуренс не стал забивать голову мыслями, нужно ли Ив так много лгать. Он должен просто решить, лжёт она или нет, и действовать соответственно. Не более того.
   - И причина, почему я предложила участвовать в сделке тебе... думаю, её ты тоже уже угадал.
   - Я должен стать твоим щитом.
   Ив пожала плечами.
   - Я занимаюсь контрабандой соли, я знаю все самые мерзкие секреты Церкви. Конечно, прежде чем мы распрощались, они обещали сохранить мне жизнь. Договор был устный, так что кто знает. Впрочем, если подвернётся хорошая возможность, я уверена, они постараются воспользоваться мной опять. Так что, думаю, здесь всё нормально. И я ведь действительно получала прибыль. Я вовсе не собиралась устраивать бунт, и они это знают.
   - Но ты не можешь позволить им забрать у тебя сделку, которую ты же им и предложила.
   - Именно так. Даже если я помешаю их планам, такой громадный доход я просто не могу упустить.
   - И поэтому ты подумала: "Они могут убить одного человека, но двоих убить труднее".
   Что Церковь подумает о Лоуренсе - человеке, отдавшего в залог спутницу, чтобы участвовать в сделке, идущей вразрез с интересами города? Со стороны он, несомненно, виделся заговорщиком, посвящённым во все тонкости плана Ив.
   Одному человеку заткнуть рот легко, двоим - куда трудней, особенно если этот второй - иностранец, о котором ничего не известно. Они не знают, откуда он пришёл, и невозможно предугадать, какой торговый дом или гильдия начнёт ломиться в город, если его здесь убьют. Лоуренс, сам того не зная, сыграл эту роль. И именно потому, что он ничего не знал, сыграл блестяще. Со стороны, должно быть, казалось, что он либо совершенно безрассуден, либо не считает Церковь заслуживающей опасения.
   Если бы он ничего не знал, если бы он притворился, что ничего не знает, сделка прошла бы без проблем.
   - Ну, так как мы решим? - спросила Ив.
   - Вот так, - ответил Лоуренс и прыгнул, пытаясь ухватить одновременно мешочек с золотом и тесак.
   Едва он протянул руку к тесаку, в руке Ив появился маленький ножик, и она ударила сверху вниз. И на этот раз она била уже не тупой стороной. Лоуренс ожидал такого, но не был уверен, сумеет ли уклониться - это был риск.
   Двое молча смотрели друг на друга. Холодный пот выступил на лбу у Лоуренса.
   - Ты настолько сильно жаждешь денег? - спросил он.
   Ему удалось схватить левую руку Ив за запястье и выкрутить. Слабенькой её не назовёшь, но всё-таки она женщина. Нож выпал из руки.
   - А т-ты нет?..
   - Я да... хотя нет, - Лоуренс сделал паузу, потом продолжил. - Раньше жаждал.
   - Смешная...
   "Шутка", - видимо, хотела сказать она, но Лоуренс выкрутил её руку и пихнул Ив к башне деревянных ящиков, потом свободной рукой ухватил за ворот и рывком притянул обратно.
   - Если ты убьёшь меня и спрячешь тело, его, видимо, найдут очень нескоро, когда сделка будет уже завершена. Церковь никогда и не подумает, что наше партнёрство разорвалось. Должен сказать, я впечатлён. А может, ты просто собиралась взять золото и удрать?
   Ив стояла на цыпочках, её лицо исказилось. Выступивший на лбу пот показал, что она не притворялась.
   - Нет, так бы ты не сделала. Убить меня ты пыталась из-за мешочка, который ты искала, когда я сюда только вошёл. Тебе не терпится им воспользоваться.
   Кровь мгновенно отхлынула от лица Ив. Она поняла, что если Лоуренс и дальше продолжит её душить, может и задушить, - и изменилась в лице. Деньги для неё важнее собственной жизни. Он рассмеялся.
   - Значит, там деньги, что ты заработала контрабандой соли? За это время ты, должно быть, скопила примерно столько же, сколько я сейчас принёс, а может, и больше. И ты собиралась накупить мехов на все эти деньги, а я так ничего бы и не узнал.
   Ив молчала. Выражение боли на её лице отражало страх, что у неё заберут спрятанный на груди мешочек, а не осознание, что план раскрыт.
   - В одиночку ты не могла провернуть это дело с мехами, потому что у тебя на руках слишком много денег. Если бы ты всё же попыталась, Церковь бы тебя убила, глазом не моргнув. Поэтому ты втянула меня. Одного человека убить легко, двоих - трудно. Но ты продолжишь собирать деньги, чтобы вложить как можно больше, пока Церковь всерьёз не решит от нас избавиться. Одно дело - не заботиться о жизни незнакомца, но тебя не волнует даже твоя собственная. Всё, что тебя волнует, - это прибыль!
   Если бы не это, Лоуренс, возможно, молчал бы. Притворился, что ничего не знает о контрабанде, и сосредоточился бы на сделке. Но он не мог просто смотреть, как кто-то берёт на себя огромный риск. Неважно, насколько велика прибыль, есть разумный предел риска, который можно себе позволить.
   То, что делала Ив, было почти самоубийством. И зайдя так далеко, он хотел - должен был - спросить почему.
   - Что же там?.. что же там, в конце всего, ради чего стоит так абсурдно рисковать?
   Лоуренс оторвал Ив от пола, лицо её стало багровым - и всё равно Ив улыбнулась.
   - Я тоже торговец. Я счастлив, когда зарабатываю деньги. Но я не знаю, что лежит за этим всем. Сперва ты зарабатываешь одну серебряную монету, затем две. Потом, после двух - три. Но ты когда-нибудь останавливалась, чтобы подумать, что ждёт тебя в конце этой дороги, чем ты утолишь эту жажду?
   Конечно, Лоуренс об этом тоже не думал. У него просто не было на это времени. Всё потому, что после встречи с Хоро он неожиданно стал чувствовать себя более свободным. Его непрерывный поиск прибыли утратил ту подавляющую значимость. Её место заняли разговоры с Хоро. Ив, похоже, была его полной противоположностью. Она ставила прибыль выше собственной жизни.
   - Чт-то... что меня... - начала она более хриплым голосом.
   Лоуренс чуть ослабил хватку, и Ив натужно задышала, потом закашлялась. Но улыбка её так и осталась на лице.
   - Что меня... там ждёт?
   Её голубые глаза уставились прямо в глаза Лоуренсу.
   - Неужели ты такой ребенок, что думаешь, что там что-то ждёт? - просипела она с насмешкой. - Всякий раз, как я смотрела на богатого подонка, который меня купил, я думала, что он собирается делать с такими деньжищами? Сколько бы ты ни заработал, конца этому нет и не будет, но приходит следующий день, и ты не можешь удержаться от того, чтобы заработать ещё. Как ужасно быть богатым, думала я тогда.
   Ив закашлялась, потом отдышалась и продолжила.
   - И я сейчас, наверное, кажусь тебе жалким созданием. Я ведь выбрала тот же самый путь, что и он.
   В следующее мгновение ему показалось быстрое движение руки Ив. И не успев осознать, что его ударили, он очутился на полу.
   - Я наблюдала за его тщетными усилиями, я наблюдала даже, как он умирает, и всё равно я выбрала этот путь. Знаешь почему?
   У горла Лоуренса был здоровенный секач в руке Ив, который только и ждал возможности выполнить свою работу.
   - Вот почему, - произнесла Ив и нанесла Лоуренсу страшный удар в лицо рукоятью ножа. Перед его глазами вспыхнули красные огни, половина лица налилась горячей болью. Он осознал, что Ив встала с него, но сам встать он был не в силах. Рот он тоже не мог закрыть и был не в состоянии вымолвить ни звука. Как-то, оттолкнувшись локтём, Лоуренс сумел перекатиться на живот. Двигаться он ещё не мог и лишь смотрел сквозь выступившие на глазах слёзы, как капли крови капают на пол. Его уши различали звуки вокруг, он знал, что Ив ушла. Она, конечно, забрала деньги.
   Он не знал, как долго пролежал, пока кто-то из постояльцев не подбежал и не помог ему сесть. Это был крупный, полный мужчина, в отороченной мехом одежде. Должно быть, тот самый старый торговец с севера, о котором упоминал Арольд.
   - У тебя... у тебя всё нормально?
   Лоуренс невольно рассмеялся, услышав избитую фразу, потом выдавил "извини" и кивнул.
   - Это был грабитель?
   Вполне естественное предположение для ситуации. Но Лоуренс покачал головой.
   - Значит, сорвавшаяся сделка?
   Список несчастий, могущих постигнуть торговца, весьма ограничен.
   - О, а это что... - произнёс мужчина, и Лоуренс, увидев, что лежало на полу, вмиг забыл про боль в лице и рассмеялся.
   - Что такое?
   Похоже, толстяк не умел читать, он лишь с любопытством разглядывал бумагу, а когда Лоуренс потянулся за ней, её с озадаченным видом. Лоуренс вновь всмотрелся в бумагу. Да, он всё понял правильно. Ив не смогла всё же найти в себе жестокость полностью вышвырнуть Лоуренса прочь и оставила ему купчую на постоялый двор Арольда.
   - Одержима она, что ли? - пробормотал Лоуренс и сглотнул кровь.
   Но он не думал, что дело было только в этом. Когда Ив ударила Лоуренса рукоятью секача, он успел мельком увидеть её лицо. В нём не было ни одержимости, ни алчности.
   - Эй, так ты в порядке? - мужчина попытался ему помочь, когда Лоуренс начал вставать, но тот кивнул и отказался от помощи.
   Будучи торговцем, он не мог не понять, что Ив хотела сказать этим жестом. Он поднялся на ноги и, спотыкаясь, пошёл из склада в стойло.
   - Она должна понять, правда же?
   Ив забрала все его деньги. Оставалось лишь одно место, куда он мог пойти.
   - Она должна понять.
   Он вновь рассмеялся, затем выплюнул кровь.
  

Заключительная глава

  
   На улицах было полно взбудораженного народу, всюду дрались, и через центр города добраться до порта было совершенно невозможно. Отовсюду доносились яростные вопли и ругань, в воздухе висело напряжение. Никому не было дела до состояния Лоуренса. Бунт дошёл до стадии, когда это никого не могло удивить.
   Лоуренс пробирался сквозь хитросплетения города, зная лишь место своей цели. Он мчался по улицам, пробираясь к торговому дому Делинка.
   Ив, скорее всего, уже покупает меха.
   Он в ближайшее время уже не заработает немыслимые деньги, но чувствовал, что его это не гнетёт. Ив, оставив бумагу, в которой Арольд подтверждал передачу постоялого двора, сделала Лоуренсу единственную уступку, её вполне достаточно. Бумага в его руках стоила примерно столько, сколько он взял за Хоро. Как минимум те торговцы должны были желать хороших отношений с Ив, аристократкой, и этой цели они вполне могли достичь. Смогут ли они быстро получить деньги с Лоуренса, уже второй вопрос, скорее всего, если стоимости купчей не хватит, они согласятся немного подождать. Проблема в Хоро. Какое у неё будет лицо, когда она узнает, что он выпустил из рук сделку, приносившую ему его мечту? Она будет в ярости, это точно.
   - Ну, надо же! - не только Эрингин, все работники Торгового дома Делинка разглядывали Лоуренса с бесстрастными лицами. Меньшего Лоуренс и не ждал.
   Когда он спросил, где держат Хоро, его провели к комнате в глубине здания. Однако едва он прикоснулся к дверной ручке, как они остановили его взглядами.
   "Не смей трогать заложника".
   Лоуренс достал бумагу и протянул торговцам Делинка. Те произвели расчёт прибылей-убытков с такой скоростью, что любой странствующий торговец был бы посрамлён. Эрингин плавно убрал купчую себе под одеяние, улыбнулся - для разнообразия на этот раз искренне - и отошёл. Лоуренс взялся за дверную ручку и отворил дверь.
   - Я же сказала, никому не входить!.. - крикнула Хоро и осеклась.
   Он надеялся, что она заплачет, но, похоже, недооценил её. Всё же она явно была потрясена, лицо превратилось в маску гнева.
   - Ах ты... ты... - из-за дрожи в губах ей трудно было выговорить.
   Лоуренс как ни в чём не бывало закрыл за собой дверь и уселся на стул посреди комнаты.
   - Ты дурень!
   Хоро налетела на него. Он этого ожидал и потому сумел удержаться на стуле.
   - Не вздумай... не вздумай сказать... не вздумай сказать мне, что ты отказался от сделки!
   - Я и не отказался. Её украли у меня из-под носа.
   Хоро была поражена, как дева, увидевшая пятно на любимом платье. Она изо всех сил ухватила Лоуренса за ворот.
   - Но это же была твоя мечта?!
   - Это была моя мечта. Нет. Она ей и осталась.
   - Тогда почему... почему?..
   - Почему я так спокоен, ты хочешь спросить?
   Хоро, казалось, вот-вот расплачется, её губы жутко тряслись. Он был уверен, что независимо от исхода сделки они расстанутся в этом городе. Хоро чувствовала то же.
   - Мы, торговцы, разобрались между собой, и мне оставили достаточно, чтобы я мог выкупить тебя обратно.
   - Т... ты разве не помнишь, чего я так страшилась?
   - Слишком неловкая тема. Не могу сейчас говорить об этом.
   Она стукнула его по лицу - в точности туда, куда ударила рукоятью секача Ив. Боль была настолько сильной, что Лоуренс свалился-таки со стула. Хоро безжалостно втащила его обратно.
   - И даже зная это, ты приплёлся сюда, ко мне, Мудрой волчице из Йойтсу? Чего ты хочешь? Что тебе надо? Скажи мне! Проклятье, просто скажи!
   Лоуренс припомнил, когда прежде видел её в такой ярости. Тогда он тоже был избит, лишился всего и стоял на пороге смерти. Хоро тогда вмешалась, чтобы помочь ему выпутаться.
   А теперь? Он был ограблен и ранен, но всё же сумел выкарабкаться и при этом обезопасить Хоро... почему бы ей не взглянуть на всё под таким углом? Если же нет - слова, которые она ожидала услышать, были очевидны. Она хотела расстаться с ним здесь, в этом городе, расстаться с улыбками на лицах.
   - Твоё... волчье обличье.
   Хоро кивнула, оскалив клыки.
   - Предоставь всё мне. Ты станешь настоящим городским торговцем благодаря встрече со мной. Мы сможем закончить эту историю с улыбками на лице. Да будет так! - и она потянулась к висящему на шее мешочку с зёрнами пшеницы.
   Лоуренс смотрел на неё, улыбаясь.
   - В чем де...
   Он не дал ей закончить фразу.
   - Ты думала, я хочу попросить тебя принять волчье обличье, чтобы вернуть деньги? - и он притянул Хоро и обнял. Пшеничные зёрна рассыпались с шорохом по полу. - То, что делает Ив, равносильно самоубийству. Если Церковь об этом узнает, наши жизни тоже будут в опасности. Мы должны покинуть город до того, как беспорядки прекратятся.
   Она попыталась вывернуться из объятий, но Лоуренс удержал и продолжил говорить настолько спокойно, насколько смог.
   - Я не разглядел истинную натуру Ив. Она одержима деньгами. Для неё ради денег даже собственную жизнь отбросить - пара пустяков. Но подобную сделку никаким количеством жизней не насытишь.
   - А какую сделку собираешься предпринять ты? - спросила Хоро. Она ещё раз попыталась вырваться и сдалась.
   - Если проходишь по опасному мосту, одного раза вполне достаточно.
   Там, в деревне Пасро, когда Хоро залезла к Лоуренсу в повозку, ей не надо было обязательно ехать вместе с ним. Она вполне могла украсть его одежду, забрать пшеницу и добираться самостоятельно. Если бы она верила, что сближение с другим всегда ведёт лишь к отчаянию, если бы она так страшилась этого, она бы не заговорила с Лоуренсом, как бы сильно ни жаждала компании. Собака, обжёгшаяся об очаг, всегда будет его бояться. Вновь и вновь в очаг лезут лишь те, кто верит, что там их ждут жареные каштаны, и кто не в силах забыть их сладкий вкус.
   Даже если впереди лежат неисчислимые невзгоды, даже если там нет ничего вообще, Лоуренс должен был протянуть вперёд руку. Просто должен. Он должен был увидеть. Он должен был увидеть, что ждёт там, в конце всего.
   Когда Ив ударила Лоуренса, он рассмеялся от унижения. Он смеялся, как девчонка.
   Лоуренс был ещё слишком молод, чтобы становиться отшельником. Он положил руку на затылок Хоро, голова её дёрнулась. Становиться ближе друг к другу, чем они есть, - конечно же, неверное решение. Она в этом отношении права, подумал Лоуренс. Конец обязательно наступит, и оставаться, как они есть сейчас - не самый мудрый выход. И всё же он продолжил обнимать Хоро.
   - Я люблю тебя, - он мягко, едва прикоснувшись, поцеловал её в щеку.
   Хоро застыла, потом заглянула ему прямо в глаза - их лбы почти касались. На её лице медленно проступил гнев.
   - Да что ты вообще обо мне знаешь?
   - Немногое. И я не знаю, к правильному ли решению тебя привели столетия, которые ты прожила. Но одно я знаю точно, - ему казалось, что он растворяется в этих янтарных с красноватым отливом глазах. Конечно же, он умрёт раньше неё, и он раньше состариться, и его взгляды будут меняться быстрее. Для Лоуренса радость угаснет раньше. И тем не менее он не хотел отпускать Хоро. - От одного лишь желания, чтобы ты стала моей, это, может, и не произойдёт. Но если я не буду этого желать, ты никогда не станешь моей.
   Хоро опустила глаза, потом яростно задёргалась и высвободилась из объятий. Её хвост распушился, уши стояли торчком от распирающей её ярости. Но волчье обличье она принимать не стала. Её человеческие глаза сердито сверлили Лоуренса.
   - Ив гонится за прибылью, хоть это и ставит под угрозу её собственную жизнь. Но когда она получает то, чего хочет, оно исчезает. Это урок, который и я должен усвоить как торговец. Можно назвать это зеркалом. Я думал, что должен попытаться стать больше похожим на неё, - без тени смущения закончил он и откашлялся.
   Потом он нагнулся собрать закатившиеся под стул зёрна пшеницы. Хоро стояла, точно замороженная. Стояла, глядя куда-то в пространство. Когда капли начали падать на пол рядом с зёрнами пшеницы, Лоуренс поднял голову.
   - Дурень... - выдавила она, вытирая слёзы одной рукой. Слёзы выступали на глазах, а она продолжала вытирать.
   Лоуренс поднес к её свободной руке вновь наполненный мешочек с пшеницей, и она взяла его.
   - Ты серьёзно насчёт всего этого, серьёзно? - на её лице появилась улыбка, о которой она сама не подозревала.
   - Когда настанет время, мы расстанемся улыбаясь. Бесконечного путешествия просто не бывает. Но...
   Слёзы продолжали капать, но сейчас, похоже, она больше плачет над тем, какое печальное зрелище она собой представляет. Даже человеческие девушки редко выглядят столь неприглядно.
  
   []
  
   Лоуренс улыбнулся.
   - Но сейчас... мне не кажется, что прямо сейчас мы можем расстаться улыбаясь. Только и всего.
   Хоро кивнула и утёрла слёзы.
   - Кстати, а почему ты так плохо думаешь о будущем? - спросил он.
   Должна же быть причина. Конечно, прожитые ею годы могли принести с собой немало для её нынешней робости. И, тем не менее, Хоро осушила слёзы, взяла мешочек с пшеницей и обвила своим указательным пальцем палец Лоуренса. Несмотря на смены настроения, на счастье и несчастье, на все невзгоды, она в тот день всё же нашла в себе надежду забраться к нему в повозку. Думать, что для достижения счастья нужно ничего не желать, совершенно неправильно. Даже Хоро, прожившая столько веков, не должна была забыть невинность своей юности. Наконец она подняла глаза к потолку и громко шмыгнула носом.
   Сердце Лоуренса успело несколько раз стукнуть, прежде чем волчица заговорила.
   - Ты хочешь узнать, почему я так плохо думаю о будущем? - она перевела взгляд обратно на Лоуренса. - Разве я не нравлюсь тебе больше, когда в слезах и плачу?
   Он мог лишь рассмеяться этой внезапной атаке. Он опустился на колено, взял руку Хоро в свою и поцеловал, как рыцарь целует руку юной деве. Она была Мудрой волчицей. Следующая фраза была произнесена тоном, подобающим ситуации, - словно герольд огласил эдикт высшей власти.
   - Ты воспротивился моему желанию, так приготовься же взять на себя полную ответственность за всё, что грядёт.
   - Я готов, - ответил Лоуренс.
   Секунду Хоро молчала, потом вздохнула.
   - Мою глупость ты принял всерьёз, настолько всерьёз, что потерял всю свою прибыль. Поэтому я... - она запнулась, покачала головой и продолжила. - Я соглашусь с твоим дурацким планом. Но!
   - Но?
   Хоро стукнула его в плечо, потом взглянула на него сверху вниз, как человек смотрит на таракана.
   - Я не могу допустить, чтобы моим спутником был никчёмный торговец. Не вздумай сказать мне, что так и позволишь украсть твою сделку и сбежишь, поджав хвост.
   Если вспомнить, что, с точки зрения Хоро, это и была доброта, Лоуренс мог ответить лишь одно. Взяв её за руку, он поднялся на ноги и вытер с её лица остатки слёз.
   - Твоя доброта меня тоже пугает.
   Он не знал, обзовёт она его за это дурнем или нет. Невозможно понять, что на уме у волчицы, истории о которой передаются из поколения в поколение. От того, что он резко встал, немного кружилась голова. Лишь немногое могло помешать Хоро высказать всё, что у неё на уме.
   - Ну, так как ты будешь возвращать свои деньги? - взгляд её был холоден и пронзителен, выбора у него нет. И всё же ему захотелось пошутить. Потому что в глазах Хоро пряталось смущение.
   - Забудь о прибыли. Я бы предпочёл, чтобы ты вернула мне мои поводья.
   - Дурень, - объявила она и, хлопнув Лоуренса по распухшей щеке, отодвинулась. - Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь это позволю?
   Ему было сейчас впору кататься по полу от боли, но её это не волновало. Она повернулась, демонстрируя роскошный хвост Мудрой волчицы из Йойтсу, затем опёрла руку о бедро и оглянулась на Лоуренса через плечо.
   - Если я в тебя влюблюсь, мне будет неудобно.
   Он никогда не забудет эту озорную улыбку. Хоро хихикнула, и её русый водопад волос закачался.
   Глупый был разговор. Глупый, что есть, то есть, подумал Лоуренс.
   - Да уж наверно, будет, - произнёс он.
   - Мм.
   Лоуренс и Хоро вышли из комнаты. Они держались за руки, и, хотя никто из них не делал этого нарочно, их пальцы переплелись.
  
   []
  
Оценка: 6.89*11  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"