Исуна Хасэкура : другие произведения.

Волчица и пряность. Том 7

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


[]

  

  

Исуна Хасэкура

Волчица и пряность

     

Иллюстратор - Дзю Аякура

  

Перевод с японского - GOOGLE, DeepL, О.М.Г.

   []
     
     

Мальчик, девочка и белые цветы

     
     
   Крас, двигаясь по дороге, поднялся на небольшой холм и сел на плоский камень на обочине. Ничто не заслоняло обзор, и даже с такого невысокого места видно было далеко.
   Сколько бы Крас ни шёл, окружавший его мир не менялся. Судя по рассказам, дорога эта вела к морю, но пока не было никаких признаков не то что моря, а хотя бы какой-нибудь речки.
   Прожив чуть больше десяти лет, Крас никогда моря не видел и даже не мог его себе представить. Но если верить рассказам, оно не могло быть чем-то, мимо чего можно пройти и не заметить, скорее всего, до моря просто ещё далеко. Мальчик отложил толстую ветку, которую использовал в качестве посоха, достал мех с водой и чуть смочил губы противной от впитавшегося запаха кожи влагой. Ветер трепал его каштановые волосы. Вдруг словно что-то заставило оглянуться назад.
   Дом, из которого их выгнали, в конце концов, скрылся из виду, что заставило Краса сильнее почувствовать себя покинутым. Зато он смог увидеть ту, которую сейчас искал глазами, хотя не знал в точности, что произошло. Он, впрочем, предполагал, что она могла остановиться у скопления белых цветов, росших у дороги.
   Зима закончилась, улетел прочь холодный сухой ветер, воздух пропитался мягким запахом травы и наполнился весенним солнечным светом. И она сейчас сидела перед самыми обыкновенными, даже не имеющими названия цветами, способная без устали разглядывать их и сама похожая на пасущуюся овечку. Она была одета в белый, почти до земли длинный плащ с капюшоном, уютно накрывавшим голову. Вблизи можно заметить, что она изрядно перепачкана, а издали - так настоящий белый агнец.
   Звали её Ариес. Она сказала, что не знает, сколько ей лет, но к досаде Краса была немного выше его. И потому он решил, что она года на два его старше.
   - Ариес! - позвал Крас, и девочка, наконец, подняла голову. - Мы обещали к полудню пройти четыре холма!
   Крас ещё не разобрался толком, что творилось в голове Ариес, но кое-что он уже знал. Например, если её о чём-то попросить, Ариес вряд ли сделает это, но если этому придать форму обещания, она его исполнит. До того, как он это понял, ему много раз хотелось бросить её, потому что она часто останавливалась, пройдя совсем немного.
   Крас вздохнул, наблюдая, как Ариес медленно встала и начала подниматься на холм, то и дело оглядываясь на цветы.
   - Разве это такая редкость? - спросил он, сидя на камне и глядя на Ариес.
   Лицо, укрытое капюшоном, трудно разглядеть, если не приблизиться вплотную или не заглянуть снизу. Поэтому, хотя её лицо за время, проведённое в дороге, почти не менялось, Крас не сразу понял, насколько оно было милым.
   - Это же... цветы, верно? - казалось, Ариес хотела удостовериться в чём-то важном.
   - Это цветы, ты их видела и вчера, и позавчера.
   Взгляд её глаз холодного голубого оттенка устремился к цветам, росшим у подножья холма. Прядь светлых волос, выбившаяся из-под капюшона, затрепетала под новым порывом ветра.
   - Всё же... это странно.
   - Что же?
   Ариес, наконец, повернулась к Красу, слегка наклонившись к нему:
   - Под цветами нет вазы. Почему они не погибают?
   Крас и бровью не повёл в ответ, его взгляд соскользнул с лица Ариес на её плащ.
   - А-а, у нас же совсем нет воды, говорено же было - не пачкайся?
   Он вытянул из рукавов плаща руки Ариес, пальцы у неё были все в земле. Грязь набилась и под ногти, испортив вид её красивых рук. Крас попытался оттереть грязь свисавшим концом своего пояса, но Ариес отняла руку и посмотрела на него сверху вниз.
   - Грязь рождается лишь внутри души, так мне говорили. Лгать нехорошо, - заявила она.
   Красу хотелось что-то ответить, но он сразу пошёл на попятную.
   - Правильно. Это было нехорошо с моей стороны.
   Ариес легко, одними глазами, улыбнулась и удовлетворённо кивнула.
     
     
   В итоге пройти четыре холма они оказались не в силах, обещание оказалось нарушенным. И Красу перед едой пришлось выслушать проповедь Ариес о нарушении обещания почему-то именно им.
   Ариес упрямо возражала против завтрака, и потому особенно трудно было обойтись без обеда посущественней. Однако в джутовой суме на плече Краса лежало только семь твёрдых лепёшек из овсяной муки размером чуть больше лица человека, они предназначались для скармливания домашней птице или лошадям. Ещё было немного и жаренй чечевицы, горсточка соли и мех, воды в котором осталось не больше стакана.
   Это единственное, чем снабдили Краса, когда его выгнали, и было ясно, что если есть, не задумываясь, всё очень быстро исчезнет. Надо было отмерять всякий раз должное количество лепёшек и чечевицы и плотно завязывать мешок до следующего раза.
   К счастью, Ариес нужно на удивление мало еды. Сегодня она проглотила с десяток зёрен чечевицы и восьмушку лепёшки, которую, твёрдую и липнущую к зубам она откусывала маленькими кусочками. До и после еды она неизменно возносила молитву.
   Судя по всему, Ариес благодарила за еду Бога. Крас считал, что ей следовало бы благодарить его, а не Бога, именно он давал драгоценную еду Ариес, которая отправилась в путь без ничего. Однако она говорила, что любая еда изначально дарована Богом. Красу это казалось не очень честным, но крыть было нечем, поэтому он молчал.
   Ариес говорила много несуразного, но, задаваясь вопросом, насколько она умна, Крас мог лишь сердито опустить голову. В конце концов, Ариес ничего не знала о невероятно многих вещах.
   - А... - произнесла Ариес, подняв голову.
   Проследив за её взглядом, Крас заметил пролетавшую в небе коричневую птицу. Подумав, как было бы вкусно, если её поймать, ощипать и запечь, Крас вспомнил, что сказала Ариес, впервые увидев птицу, и на какое-то время забыл о противном вкусе проглоченной лепёшки. Её неожиданно нелепые слова поразили его так, что он тогда почти восхитился.
   Заметив полный сомнений взгляд Ариес, Крас вернулся к действительности.
   - Это же птица, так?
   - Верно. Не паук и не ящерица.
   - И она летит... так?
   - Верно.
   Красу было странно видеть восхищение на лице Ариес, когда она следила за полётом птицы, ей словно открылся великий секрет, и в то же время это казалось очень милым, сам он тем временем старался выковырять из зубов кусочки лепёшки, набившиеся, пока он жевал.
   Впервые увидев в небе птицу, Ариес назвала её пауком, ползущим по потолку. Крас не понял, что это значит, и только после её объяснения догадался, что она принимала небо за потолок прямо над ними, а птицу за ползущего по небу паука.
   Крас поразился, но счёл для себя стыдом смеяться над девочкой и рассказал, что небо держится на страшно высоких деревьях, а птицы летают под этим небом. Ариес сначала ему не поверила, но спустя некоторое время убедилась сама, увидев птицу, летевшую низко над землёй.
   Вот так у неё было со многим, что она встречала по пути. Как и сейчас - увидеть цветы, растущие прямо из земли, удивиться, как они могут жить без вазы, и испытать восторг от этого.
   Ариес, кажется, жила в здании за высокими каменными стенами рядом с домом, где Крас был мальчишкой 'подай-принеси'. Сколько она себя помнила, ей никогда не дозволялось покидать здание, и чтение книг было для неё одним из немногих удовольствий.
   Крас знал и про людей, время от времени приходивших в то здание и выходивших из него. Если верить слухам, его господина обманом заставили построить это здание люди с юга, и они же в него и приходили. Крас иногда слышал пение, доносившееся из-за высокой ограды, но слов он не понимал и потому решил, что это была какая-то южная песня.
   Господин, построивший здание, был не из тех, кто любит сидеть дома, он всё время где-то путешествовал, все слуги считали, что даже управляющий толком ничего про его странствия не знал. И потому Крас только от Ариес узнал, что песня, которую он время от времени слышал, была особенной, предназначенной для прославления Бога. Раза три Красу довелось слышать эту песню вблизи.
   - Пора двигать дальше, - сказал Крас, бросив в рот последнюю чечевичку.
   Однажды к дому господина вдруг пришло много людей, раньше тут не появлявшихся. С ними было много вещей и скота. Слуги, оторвавшись от своих обязанностей, высыпали на улицу посмотреть, что появившиеся люди собираются делать, и тогда самый шумный из тех, хорошо одетый сердитый старик, перекрикивая всех, назвался младшим братом господина и заявил, что с этого момента все слуги здесь больше не живут. Он приказал им немедленно собрать вещи и убираться. В общем, вроде бы прежний господин дома умер где-то в путешествии, вместо него в доме будет жить его брат со своими людьми, но, придравшись к чему-то, он потребовал убираться всем, включая и обитателей здания за каменной оградой.
   Слуги были ошеломлены, некоторые плакали, кое-кто решил, что это сказано не всерьёз и попытался вернуться к работе, кто-то с надеждой цеплялся за этого младшего брата, одна лишь Ариес, трепеща, просто пошла прочь.
   Через некоторое время новые хозяева раздали слугам воду и лепёшки, которыми обычно кормили кур. Получив это всё на двоих, Крас побежал догонять странную девочку, которая двигалась по дороге, ведущей к морю, будто её направляло что-то.
   - Давай пройдём шесть холмов до заката. А то ещё неизвестно, когда мы доберёмся до моря.
   - Обещаешь?
   - Ммм, обещаю.
   Крас думал, что пройти шесть холмов снова не удастся, и тогда именно он будет ответственным за нарушение обещания. Однако единственный способ сдвинуть с места Ариес, когда она остановится, - это дать это самое обещание.
   Кроме того, если честно, Крас бы не сказал, что ему не нравилось лицо Ариес, когда она читала ему проповедь - сердито и чуть удивлённо - за то, что он "нарушал" обещание. Идти к морю вместе с Ариес было куда приятней и непринуждённей, чем каждый день таскать в доме господина тяжёлые бадьи с водой и связки соломы, получая в ответ окрики и тычки. Однако в дороге ему в определённые моменты становилось не по себе. Ночами.
   - Ночь никогда не бывает страшной, потому что Бог всегда наблюдает за нами, как солнце днем и луна ночью.
   - Д... да, - слабым голосом пробормотал Крас, какой-то частью своего сознания отстранённо и странно спокойно думая о том, что сейчас на них двоих смотрят мириады звёзд и убывающая луна.
   Сейчас они вдвоём лежали на вершине холма, до которого смогли добраться к закату. Крас чувствовал себя неловко, хотя вокруг них ничего и никого не было.
   - И сказал Бог: когда человек один, его охватывает голод и одиночество, он дрожит от холода. Но когда людей двое, по крайней мере, исцеляется их одиночество и облегчается для них холод.
   - Да...
   - Всё ещё холодно?
   Крас покачал в ответ головой, но Ариес, кажется, не поверила. Она обняла его и крепко прижала к себе.
   - Терпеть голод - это хорошее испытание духа, но Господь не желает, чтобы мы мёрзли.
   Крас слышал эти слова в четвёртый раз, но всё ещё продолжал нервничать, его тело мелко дрожало. Напряжение некоторое время не давало ему уснуть. Тем более что он понял, насколько Ариес милая. Она же, крепко прижимая к себе Краса, сняла свой плащ и укрыла их обоих как одеялом.
     
     
   Весенние ночи оставались ещё холодными. Самому Красу ночлег под открытым небом не представлялся испытанием Божьим, он, правда, до сих пор жил под крышей, но в остальном его жизнь мало отличалась от нынешней, но Ариес воспринимала это иначе и старалась сделать всё, что могла. Другими словами, согреть спутника теплом своего тела.
   После бессонной первой ночи во вторую ночь Крас заснул сразу, а в третью - только после того, как его напряжение уступило сонливости. К четвёртой ночи Крас немного уже привык к тому, что его лицо обдавало жаром при каждом её выдохе и что от Ариес исходил странный сладкий запах. Запах сладкий и какой-то пушистый, совсем не похожий на свежеиспечённый хлеб с мёдом.
   Но всё же Крас чувствовал себя немного виноватым в этой ситуации. Потому что кое-что он от Ариес утаивал.
   - Пчхи, - прозвучало над головой Краса.
   Он был уверен, что самой Ариес, так беспокоившейся о нём, было холоднее, чем ему. Она немного поёрзала, потом её тело расслабилось.
   - Может, Господь на меня рассердится, если я скажу это...
   Крас не мог видеть её лица, но ему казалось, что она говорила с лёгкой улыбкой.
   - Кажется, в одиночку я бы не выдержала. Я всё думаю, как замечательно, что ты девочка.
     
   []
     
   Краса никогда не принимали за девочку, если спросить об этом у сотни людей, вся сотня рассмеялась бы, настолько это казалось невозможным. Тем не менее, Ариес всерьёз считала Краса девочкой.
   Как-то раз однажды мимо проехала лошадь, запряжённая в фургон, и Ариес, страшно побледнев, произнесла - Вот это существо называется мужчиной?
   - Я уже засыпаю. Спокойной ночи, - пробормотала Ариес и действительно сразу уснула - она легко засыпала.
   Крас специально не стал отвечать. А когда дыхание спящей девочки стало напоминать кроличье, он легонько прижался лицом к её мягкой груди, надеясь, что она не заметит.
   - Спокойной ночи, - прошептал он, будто просил прощения, собственно, так оно и было на самом деле.
     
     
   Среди ночи Крас вдруг проснулся. Он взглянул на небо - убывающая луна уже покинула зенит.
   Полночь.
   Стало заметно холоднее, поэтому он, отбросив смущение, снова обнял тёплое тело Ариес. Немного поискал удобное положение и замер. Было очень-очень тихо вокруг, он слышал лишь дыхание спящей девочки.
   Когда он ночевал в углу хлева, таких тихих ночей не было. Бегали крысы, собирая остатки корма скота и, как ни в чём не бывало, забирались под одежду Краса. На них в свою очередь охотились змеи и совы, и этими гостями ночные визиты не исчерпывались. Заглядывали лисицы в поисках кур и даже волки, нацеливаясь на овец. При приближении опасности лошади сходили с ума, куры орали и разбегались крысы.
   Ночь вместе с Ариес была тихой до шума в ушах. Кроме того, на исходе этих ночей с наступлением утра и восходом солнца не появлялись люди, требуя выполнения какой-либо работы, как не было и самой работы, которую надо было выполнять. И потому Красу никогда раньше не было радостно ночевать.
   Мальчика, конечно, поразило, что его вдруг вышвырнули из дома, но он не вполне понимал ужас и слёзы других слуг. Он был доволен тем, что остался без работы. Конечно, еды было маловато, но до моря наверняка удастся добраться раньше, чем она будет съедена. А в море, кажется, много рыбы, её можно ловить и есть. Было бы неплохо там поселиться.
   А интересно, видела ли рыбу Ариес? Он был уверен, что нет. Значит, он должен ей рассказать. Рыбы - это такие существа, которые не тонут даже в воде.
   Представив себе это объяснение, Крас легонько засмеялся. Очень тихо.
   Потом он попытался выбросить всё из головы и снова заснуть, но вдруг его ушей достиг негромкий звук, не похожий на дыхание спавшей девочки.
   Какое-то тихое топ-топ-топ.
   Может, это бьётся сердце Ариес.
   Но всё же странно, Краса удивило, как это звук сердца может быть слышен через мягкую грудь, и тогда он понял, что что-то не так. Звук достигал лишь одного уха - правого, обращённого к земле.
   Топ-топ, топ-топ, топ-топ.
   - Что же это? - пробормотал Крас и, опустив одной рукой Ариес, нашарил у себя за спиной палку, которую он использовал вместо посоха.
   - Вол...
   Волки, чуть не воскликнул он, но проглотил окончание, поднял голову и огляделся. В ушах громко застучало, это уже было биением собственного сердца, и, словно по его приказу, рот мальчика раскрылся в участившемся дыхании - хаа... хаа... хаа...
   Проглотить ком в горле, посмотреть направо. И налево.
   Светит луна, обзор везде свободен. Но волков не видно.
   - Ариес, Ариес.
   Ладони вспотели и пересохло в горле.
   Тряся Ариес за плечи, он продолжал озираться, но всё равно ничего не видел.
   Тем не менее, похоже, ситуация изменилась. Словно самый воздух стал другим.
   Крас знал, что проснувшись в хлеве посреди ночи, он бы не хотел увидеть кое-что особенное. Сияние золотых глаз, видимых только в тёмной ночи. Звук шагов невидимок, потом беззвучное движение, которое можно увидеть только в момент захвата добычи.
   Ариес, наконец, проснулась, но глаза её пока смотрели бессмысленно, возможно, она решила, что её разыгрывают. Лучше пусть полежит, пока не появятся волки.
   Крас подтянул палку и снова послушал землю.
   Вообще-то Крас полагал, что волки редко нападают на людей. Трижды он видел, как волк с курицей в пасти пробегал мимо него. Однако сейчас целью волков вряд ли могла быть курица.
   Эти топ, топ, топ были по-прежнему слышны. Только громче, чем раньше.
   Крас был уверен, что за ними наблюдают и точат клыки.
   Что делать? - беспрерывно вертелся вопрос внутри меня. Он ни за что не сумел бы убежать вместе с Ариес, да и вообще - на них бы сразу напали при первом движении.
   Надо что-то делать.
   Ариес, кажется, окончательно проснулась и тревожно посмотрела на Краса.
   Через мгновение Крас ощутил холод, будто его окатили ледяной водой и попытался приложить палец ко рту.
   - Что происходит? - спросила Ариес, приподнимаясь, и тут прозвучал несравненной красоты вой. - Э?.. Э?..
   Она стала растерянно озираться.
   Гнев и обида до слёз ударили Краса в живот словно ножом, но, справившись с собой, он вскочил и увидел это. Чёрные тени двигались в свете луны и словно растворялись в стихавшем эхе изданного ими воя. На мгновение его глаза встретились с глазами, горевшими золотом, заставив содрогнуться от непередаваемого ощущения.
   - Бы... быстро, быстро, собираемся.
   Крас схватил дрожавшей рукой холщовый мешок и стал поднимать сбитую с толку, не понимающую, в чём дело, Ариес.
   Колени Краса подгибались, ему еле удавалось стоять.
   Не стихающий топот волчьих лап напоминал шелест леса, когда по нему проносится ветер.
   Страх сковал челюсти Краса, но палку он в руке сжимал изо всех сил. Ариес он спрятал себе за спину и выставил перед собой толстую палку наподобие копья.
   Волки сбегали по склону соседнего холма вниз, погружались во тьму меж холмами, как в озеро, чтобы вынырнуть уже ближе. Их горевшие золотом глаза словно пронзали Краса, со странной отчётливостью вдруг осознавшего, что и сам скалится кривой, волчьей усмешкой. От напряжения он стискивал зубы до скрипа.
   Но волков его перекошенное лицо, конечно, не могло испугать, они бежали прямо на него.
   - Э... - невольно произнёс Крас, когда ближайший волк вдруг перед ним отскочил в сторону.
   На мгновенье мальчику показалось, что зверя сбила стрела, пущенная кем-то сбоку. Подбегавшие волки сразу же встали и повернули морды в одну сторону. Они были столь близко, что можно было разглядеть каждый волосок их вздыбившейся шерсти.
   И они смотрели не на Краса с Ариес, добычу перед своим носом, а куда-то вдаль, в море тьмы под холмом. Издавая глухое низкое рычание, они опускали оскаленные морды к передним лапам. Казалось, они готовились рвануться вперёд, но не на добычу, а на врага.
   Могла ли их остановить храбрость Краса?
   Несколько мгновений он недоумевал, меж тем волки продолжали смотреть в одну сторону. А потом вдруг пропали. Крас не сразу осознал, что звери сбежали. Они умчались стремительно, куда быстрее, чем когда преследовали свою добычу.
   Опасность миновала столь быстро, что Крас ещё не понял, что он и Ариес спасены. Глядя на убегавших волков, он какое-то время не мог больше думать о чём-то ещё. И повернулся к Ариес за спиной лишь тогда, когда она стукнула его сзади.
   - Ик... Что это было?
   Её трясло мелкой дрожью.
   - Волки... было опасно.
   Само собой, Красу и в голову не пришло смеяться над перепуганной Ариес, тем более, что ему пришлось отчаянно сжать палку, чтобы не дать увидеть, как дрожит он сам.
   Потом Ариес чуть наклонила олову.
   - Во-волки? - и очень мило чихнула.
   Ариес не знала о волках. И трясло её лишь от холода и недосыпа.
   Крас посмотрел на свою палку, которую ещё держал в руке, как копьё, и сжал губы. Потом с досадой опустил своё оружие.
   - Волки. Они же ведь только что пытались напасть на нас? Звери с большими клыками. Нападают на людей, на домашний скот.
   - Ммм... Это... мужчины?
   Можно было подумать, что она дразнила Краса. Однако, вспомнив слова человека, ухаживавшего за лошадями, который мог бы быть сверстником их с Ариес родителям, мальчик просто повторил их:
   - Верно. Мужчины - это волки.
   Эти слова, наконец, исказили страхом лицо Ариес, она торопливо оглянулась по сторонам.
   - Всё в порядке, они уже ушли в другое... - начал говорить Крас и остановился - Ариес вдруг прижала его голову лицом к своей мягкой груди, так что ему было даже трудно дышать. - Ммм... гх...
   - О, поверь мне. Я... а... нет, Бог... Бог всегда защитит нас. Не надо беспокоиться.
   Сказав это, она обняла Краса изо всех сил. Как ни смотри, из них двоих сейчас напугана сама Ариес. Что бы с ней было, если бы он сказал ей правду? Что он здесь и есть мужчина?
   Крас не думал, что лгать, обманывать людей - это хорошо. Но когда он немного отвернул лицо и смог вдохнуть, его нос ощутил запах Ариес. Его жизнь только что чудом была спасена, но этот чудесный запах уже вытеснял остатки испытанного сейчас страха.
   И в итоге он решил пока смолчать.
   - Но всё же, чем же они все были так поражены?
   Были поражены - так, пожалуй, это можно было назвать. Что могло так поразить стаю волков?
   Если посмотреть туда, куда были повёрнуты волчьи морды, там, кроме заросшего луга, утопавшего в море мрака, сейчас не ощущалось присутствия какого-либо ужасного чудовища.
   Конечно, сейчас, в объятьях Ариес, Крас не мог искать ответа, его тревога уже растаяла. И похоже, что после того, как его прошиб холодный пот, тепло человеческого тела стало погружать его в сонливость. Мальчик широко зевнул.
   Почувствовав, что Крас успокоился, Ариес ослабила объятия, и, как это ни жаль, мальчику пришлось их покинуть.
   - Думаю, теперь всё в порядке, так что давай ещё поспим. До утра ещё есть время.
   Ариес, чуть помедлив, кивнула в ответ. К этому моменту безмятежное выражение уже вернулось на её лицо.
     
     
   Утром Ариес опять поднялась рано, разбудила Краса, и новый день начался.
   Воспоминание о ночном событии время от времени пробегало холодком по спине мальчика, однако волков вокруг не было, лишь их следы показывали, что всё это не было сном. После произошедшего ничего, в общем, не изменилось. Если не считать уменьшенных порций еды и опасения, что воды может не хватить.
   А ещё - Ариес стала немного бледнее, чем раньше, и стала иногда жаловаться на боль в ногах. И тогда она получала небольшую передышку. Но вот с водой ситуация была очень неприятной. Крас слышал от одного путешественника, приходившего в дом господина, что не есть можно было целую неделю, но, если не пить три дня, можно умереть.
   - Ты, наверное, не знаешь, где здесь может быть река? - спросил он Ариес на всякий случай и не обманулся в своих ожиданиях.
   Лишённое воды пространство простиралось, кажется, без конца, как и узкая дорога, проложенная по нему.
   Каждый раз поднимаясь на холм повыше, Крас задавался вопросом, не увидит ли он с вершины море или город. За пять дней с того момента, как им пришлось покинуть поместье, они должны были пройти изрядное расстояние. Красу приходилось слышать, что за два месяца можно объехать весь мир.
   В глубине души он посмеивался над представлениями о мире Ариес, которая всю жизнь провела в одном доме, но мальчик и сам прежде не представлял, насколько велик мир.
   Он почему-то ожесточился и прибавил шаг.
   К вечеру удалось добраться до двенадцатого холма - с перерывами для отдыха Ариес и раздражением Краса на её медлительность, так много они ещё за день не проходили. И всё, что они видели - трава, рощицы и холмы, холмы, холмы.
   Обернувшись, Крас в очередной раз увидел Ариес, с трудом бредущую по дороге и уже не проявлявшую, как раньше, интереса к цветам или насекомым. Потом она остановилась немного ниже по склону и, кажется, не собиралась идти дальше. Крас же ещё мог идти, и если они ещё не добрались до города, то, прежде всего, потому, что слишком медленно идут.
   Ариес должна постараться проходить в день хотя бы немного больше. Вздохнув, Крас собирался её позвать, когда она неожиданно опустилась на землю.
   Почти не осталось воды, а город всё ещё не виден. Море ждёт где-то в конце дороге, и есть ли оно там ещё, вдобавок ко всему этот неожиданно огромный мир.
   Всё это проносилось в голове Краса, наполняя его душу разочарованием. До вчерашнего вечера всё казалось простым, даже забавным, но сейчас он чувствовал, что с него хватит. Ему захотелось выбранить её, и это отразилось на его лице.
   Как обычно, она не торопилась подняться.
   - Проклятье...
   Он почувствовал такое раздражение, что не хотелось даже звать её, в голове мелькнула мысль, а не оставить ли её здесь. Дорога одна - не заблудится.
   И на этой мысли до него донёсся необычный звук. Он посмотрел на Ариес - она одной рукой опёрлась о землю. И кроме того...
   - А... Ариес!
   Её спина выгнулась дугой, девочку вырвало. Потом, окончательно лишившись сил, не поднимая головы, Ариес рухнула на бок.
   Крас отбросил мешок и рванулся к ней.
   - Ариес! Ариес! - стал её звать он, подбежав, обхватил руками и сдвинув с её головы капюшон.
   В первый момент он испытал, скорее, не тревогу, а недоумение. Безвольно-податливое недвижимое тело, кончик языка между губами - девочка напоминала сейчас умирающую овечку.
   - Ариес!
   Недоумение сменилось страхом, не давшим прорезаться тревоге.
   Ариес сейчас умрёт.
   Чуть не плача, Крас тряс худые плечи девочки, хлопал по щекам, но ничего не менялось. От нарастающего страха его самого чуть не вырвало.
   И в тот момент Ариес шевельнулась.
   Какое облегчение, что она не умерла.
   Однако облегчение длилось одно мгновение - девочка вновь изогнулась в рвотном порыве, но извергать ей было уже нечего, она лишь болезненно хрипела. Крас вытер слезинки в уголках её глаз и, как мог, обтёр концом пояса ей лицо вокруг рта. Но что сделать ещё, он не знал.
   Он подумал про лекарственные травы, однако вряд ли что-то из растущего поблизости сможет помочь.
   Болезненное дыхание Ариес становилось всё тише. Будто угасал свет её жизни. Красу стало так страшно, что у него потекли слёзы. Ариес не просто устала, она заболела.
   Он должен был устраивать больше перерывов и идти медленней.
   Вот, что он чувствовал в своей душе вперемешку с чувствами вины и сожаления, единственное, что он мог произнести, - её имя, что сейчас никак не помогало.
   Но он продолжал в отчаянии кричать её имя и трясти за плечи безвольное тело.
   - Фух... что, фух... что делать...
   Бившееся внутри него "кто-нибудь, помогите" не стало словами. В таком месте никто не мог придти на помощь. Разве что Бог, которому Ариес молилась каждый день.
   Всё же, может, этот непонятный Бог окажется добрым и поможет.
   - Боже...
   И Красу тут же ответил голос:
   - Что случилось?
   Подумав, что это голос Бога, Крас удивлённо встал на колени и поднял голову. Слёзы в глазах не давали ему что-то разглядеть. Он отчаянно принялся вытирать глаза, потом снова посмотрел. Никого нет.
   - Что же...
   Слёзы снова навернулись на глаза.
   - Что случилось, малыш?
   Голос звучал сзади. Крас обернулся - там определённо стоял кто-то, плохо различимый в лучах солнца.
   - Ей плохо?
   Мягкость этого голоса плохо соответствовала его интонации. Из-за света сзади не удавалось разобрать лица обладателя голоса, а, сидя на земле, не понять, какого он роста.
   Однако слёзы потекли из глаз Краса ещё пуще - уже от того, что здесь есть кто-то ещё, кроме него.
   - Я... Я не... знаю... вдруг лишилась чувств...
   - Хм, - пробормотал человек-тень и, легко перемещаясь, приблизился к Красу.
   Теперь мальчик понял - это женщина.
   - Мм, это, это... - серьёзно произнесла женщина, вглядываясь в лицо Ариес.
   Крас невольно выпрямил спину. Женщина закончила:
   - ...просто утомление.
   Сердце громко бумкнуло в груди Краса.
   - Э?..
   - Смотри, как ей свело ноги, - сказала женщина, нагибаясь над Ариес.
   - Но... но... но ведь...
   - Она много раз просила о передышке, да?
   Красу нечего было ответить.
   - А ещё к тому же и не есть. Вот почему она и упала.
   Так просто, подумал Крас, а подумав, заметил кое-что странное.
     
   []
     
   - По... почему ты так говоришь?
   - У-у. Проболталась.
   Женщина нарочитым движением прикрыла рот рукой и отвернулась. Не оставалось сомнений в том, что она каким-то образом следила за ними. Однако Крас оглядывался с вершины каждого холма, на который забирался, и спрятаться здесь было негде. Откуда же можно было следить за ними?
   - На самом деле я не хотела заговаривать с тобой. Слишком жалкий вид, - она хлопнула Ариес по поясу и перевела взгляд на Краса.
   Прочтя в её глазах что-то вроде осуждения, мальчик ощутил, что в его груди разгорается жар.
   - Я... я беспокоился об Ариес...
   - Беспокоился? Ты и она различаетесь телами, ты же не можешь не знать об этом?
   Услышав это, Крас не попытался возразить. Не только потому, что ему нечего было ответить, но ещё и потому, что ему стало неловко.
   - Ху-ху. Я наблюдала за вами с прошлой ночи. Ну, так что, знаешь, что тело у тебя другое? - спросила она с приторной улыбкой, выражение её лица изменилось.
   Щёки Краса всё сильнее наливались жаром, это было очевидно - она за ними следила.
   - Что значит быть самцом. Мм, но всё же.
   Женщина выпрямилась, уткнула руки в бока и приподняла верхнюю губу, приоткрыв зубы.
   - Ты храбро встал против волков. Лишь за эту храбрость тебя можно похвалить.
   - Э, это... это!..
   - Хмм. Не очень сообразительный мальчик.
   Крас вдруг заметил, насколько крупные клыки обнажила неприятная улыбка женщины. И не только. То, чего не заметил он раньше. Слишком странное, чтобы заметить. Это слишком странное размещалось на голове женщины, а между тем её волосы льняного цвета, штаны с меховой оторочкой и красивым поясом, а также добротный плащ вполне подошли бы какой-нибудь аристократке.
   - Раз ты заметил это только сейчас, наверное, ты и этого не заметил?
   И она распахнула плащ.
   - О... о...
   - Хороший мех, правда?
   Ком шерсти, шурша о плащ, ходил из стороны в сторону. Шикарный, потрясающе шикарный волчий хвост. А то странное на голове - пара звериных ушей.
   Воспоминание о минувшей ночи вспыхнуло в голове Краса догадкой.
   - Мо-может...
   - Может? - пронзил его испытывающий женский взгляд.
   - Прошлой ночью... нам кто-то помог...
   Подул лёгкий ветерок, затрепетала отвёрнутая пола плаща, задрожали шерстинки на кончике хвоста. Шевельнулись губы на лице, освещённом сбоку закатом, словно тихо произнесли - ну, надо же.
   - Ес-если посмотреть, прошлой ночью волков прогнала ты?
   - Я просто спала неподалёку от вас. Они это заметили, поджали хвосты и убежали. Всё просто.
   Женщина говорила скучным тоном, но Крас судорожно сглотнул, услышав это. Ему пару раз приходилось слышать о людях, которые отличаются от обычных людей, они иногда приходят к обычным людям, могут принести им удачу, а иной раз жестоко подшутить над ними.
   - Не мо... не может быть... почтенная богиня...
   - Нет, - с удивившей Краса внезапной яростью возразила она, впрочем, это таинственное существо с чертами и человека, и зверя выглядело не столько разозлившимся, сколько расстроенным. - Ммм... Конечно, иногда так меня называют. Но мне это не нравится.
   Она поджала губы, чувствуя себя неловко за свою вспышку, на вид она была старше Краса всего на несколько лет. И такое красивое лицо.
   - То-тогда... как мне к тебе следует обращаться?
   Крас задал вопрос, стараясь говорить по-взрослому, но она недовольно шевельнула бровями.
   - И это мне не нравится. К тому же так твой косный язык запутается совсем, распутывать его будет сложно.
   Она улыбнулась проявленной Красом глупости, щёки мальчика обдало огнём, но, вспомнив, что перед ним богиня, он застыл. Она же, легко вздохнув, опустила голову.
   - Выше нос. Я лишь хотела помочь вам, потому что ваше путешествие может плохо кончиться. Я появилась совсем не для того, чтобы мне поклонялись.
   Страх охватил Краса, не давая ему поднять головы, но, пересилив себя, он робко посмотрел на неё.
   - Ху-ху. Такое лицо подходит твоему возрасту.
   Подняв взгляд и увидев её улыбку, Крас осознал, как много бывает в мире улыбок. Увидев эту, он снова опустил взгляд, и его лицо запылало пуще прежнего, но уже по иной причине. И богиня на сей раз не выглядела недовольной.
   - Моё имя - Хоро, - коротко сообщила богиня, присев.
   Он не сразу осознал, что богиня представилась ему.
   - Мо-моё... моим именем является - Крас.
   - Мне не нужно это твоё "является".
   - Д-да...
   Богиня, назвавшая себя Хоро, грустно улыбнулась и встала.
   - Она, кажется, Ариес.
   - Да, так, но...
   - Но откуда я знаю?
   Крас кивнул.
   - Ты же сам звал её таким ужасно миленьким голосом. Ариес, Арие-ес, - сказала Хоро, положив руки Красу на плечи.
   Кровь снова прилила к лицу успокоившегося было мальчика.
   - Но не думаю, что трясти с такой силой беспомощных - хорошая затея.
   Её слова заставили Краса перевести взгляд на Ариес, которую он продолжал держать в руках.
   - Она просто без сознания, успокойся. Надо прополоскать ей рот и подержать её в тепле.
   Крас кивнул, чувствуя себя так, будто подавился хлебом, потом уложил поудобнее лежавшую в неестественной позе на боку Ариес и поднялся.
   До брошенного мешка было не так далеко, но не мог решиться сбегать за ним, опасаясь оставить Ариес. Тогда Хоро показала движением подбородка - двигай, я присмотрю, и мальчик, наконец, побежал. Оглянувшись на бегу, он заметил, что Хоро подсела к Ариес и, кажется, что-то говорила.
   Ему стало любопытно, что за секреты могла поведать девочке богиня.
   - Будь сейчас зима, вы бы умерли в этом диком месте, - сказала Хоро, пересмотрев вещи Краса и поразившись увиденному, пока мальчик ухаживал за Ариес. - Даже одеяла нет. А если б дождь пошёл, что бы вы делали?
   - Э? Э-это.. - Крас задумался, не прекращая обтирать тряпицей лицо Ариес вокруг рта.
   Как бы он ни хотел развести костёр, чтобы согреть Ариес, дров не было, не было и одеяла, на что обратила внимание Хоро, поэтому ему ничего не осталось, кроме как накрыть девочку своей курткой.
   - Укрыться от дождя где-нибудь или что-то такое...
   Хоро нарочито вздохнула и, сделав потрясённое лицо, посмотрела на мальчика. Тот опустил голову. Посмотреть вокруг - укрыться от дождя негде.
   - Двое шли пешком через место, в котором нет ни речки, ни родника, мне стало любопытно, и я пошла за ними, но то, что я увидела, переходит уже все границы.
   Выслушивая всё это, Крас злился, но боялся что-то сказать в ответ.
   - И если говорить о странном, самое странное - это ваш состав. Почему эти двое детей вместе отправились в путешествие?
   Крас посмотрел на Хоро, назвавшую его ребёнком. Хотя она и создавала более взрослое впечатление, но он подумал, что ей ещё рано считать её саму взрослой.
   - Дурень. Я по меньшей мере на двести лет тебя старше.
   - П-прости.
   То, что она сказала, казалось странным при том, как она выглядела. Но чего удивляться, если перед ним сейчас богиня.
   Убедив себя в том, Крас стал рассказывать, собственно, ему и скрывать-то было нечего.
   Хоро улеглась, достала из мешка овсяную лепёшку и, слушая рассказ, принялась жевать, иногда выражая отношение к услышанному помахиванием хвоста.
   Крас закончил рассказ, а Хоро лепёшку почти одновременно, потом она поковыряла пальцами в зубах, удаляя остатки лепёшки, и протянула - у-гум.
   - Особняк, откуда тебя прогнали, - это дом аристократа Ансео.
   - Д-да... Ты это знаешь?
   - Я уловила краем уха кое-что в городе, в котором недавно побывала. О странном аристократе, что живёт в деревне. Кажется, так. И, кажется, он умер.
   Крас не мог судить, был ли господин его странным, но его немного покоробило слово "деревня".
   Великолепное поместье, двадцать слуг. В нём нашлось место каменному зданию, в котором жила Ариес. Поместье окружали виноградники и деревни.
   Думая об этом, Крас заметил, что Хоро с усмешкой смотрит на него.
   - Птенчик, который только-только оставил гнездо.
   Крас не понял причины её насмешки и расстроено отвернулся. Судя по смешку, вырвавшемуся у Хоро, она сочла это забавным.
   - Не сердись, малыш. В общем, я думаю, тебя поразило, насколько велик мир.
   Крас поспешно повернулся к Хоро.
   - Что ж, я понимаю это, ведь и я подумала об этом, отправившись в путешествие.
   Крас чувствовал, что его поддерживают и направляют в нужную сторону, но при этом ему не казалось, что ему лгут.
   - Это... в самом деле так?
   - Ммм. Мир слишком широк, а ещё... - Хоро вдруг замолчала.
   Проследив за её взглядом, Крас увидел, что глаза у лежавшей рядом с ним Ариес приоткрыты, хотя ещё вряд ли полностью пришла в себя.
   - Ариес, - позвал Крас, забыв про сидевшую напротив Хоро.
   Глаза Ариес сосредоточились на нём куда быстрее, чем обычно, когда она просыпалась.
   - Чт... что... Почему, что?
   Не понимая, что происходит, она попыталась подняться, Крас поспешил её остановить.
   - Ты просто упала. Разве не помнишь?
   Похоже, она что-то стала припоминать. Вернувшее к этому времени нормальный цвет лицо немного покраснело.
   - Мне стыдно как слуге Божьей, но сейчас всё уже в порядке.
   После пяти дней пути с Ариес Крас начал более-менее понимать её характер. Он мог по её интонации определить, например, собирается ли она спать. И сейчас он не стал останавливать Ариес, когда она попыталась подняться. Само собой, она сразу увидела Хоро.
   - Ооо... - вполголоса лишь произнесла Ариес.
   Звериные уши на голове. И великолепный волчий хвост от пояса. Стать свидетелем внезапного появления богини перед собой - любой поразится. Однако Ариес без тени смущения разглядывала части тела Хоро, не присущие людям.
   Хоро такая бесцеремонность могла рассердить. С другой стороны, после нападения волков этой ночью Ариес уже боялась волков, которых принимала за мужчин. И могла сказать что-нибудь нелепое.
   Рассудив так, Крас ожидал от неё чего угодно, но Ариес на некоторое время замерла, а потом чётким движением кивнула.
   - А... ты приплыла из-за моря.
   Совсем не то... Крас заторопился поправить девочку, но его попытку перебила сама Хоро:
   - Хм, меня зовут Хоро, и я пришла из северных краёв.
   Она не стала сердиться, напротив, довольно улыбнулась, её хвост радостно задрожал в подтверждение.
   Ариес сняла куртку, которую на неё набросил Крас, и, изящно склонившись, представилась:
   - Я Ариес Беранже.
   Даже монархи склонялись перед божествами, внушавшими к себе почтительный страх. Однако божества приходят из земли, где живут только они, так что, возможно, Ариес выбрала верную манеру общения.
   - Что тебе от нас требуется?
   В каком-нибудь особняке так выражаться было бы можно, но здесь и сейчас Крас не выдержал и прервал её.
   - Не-не так. Почте... госпожа Хоро... помогла тебе, Ариес.
   Крас не знал толком, как ему следует обращаться к богине, но, начав говорить слово "почтенная", он увидел, как полыхнули янтарные глаза Хоро, и тут же поправился, ограничившись просто "госпожой". Похоже, почтительное обращение Хоро почему-то не нравится.
   Ариес опять удивилась и торопливо выпрямилась. Крас сомневался, сумеет ли она выразить благодарность должным образом, но его сомнение через мгновенье было развеяно. Выпрямившаяся Ариес выглядела на удивление взрослой.
   - Прости мою невежливость. Ещё раз прими мою благодарность.
   Эти слова сопроводил наклон головы - куда более лёгкий, чем во время молитв до и после еды.
   Крас немного растерялся, услышав её слова, но, взглянув на Хоро, увидел, что та осталась довольна. Он почувствовал облегчение от того, что им пока удавалось избежать гнева богини. Но достоинство, с которым держала себя Ариес, произвело на него сильное впечатление.
   - Кроме того, я бы хотела что-нибудь сделать в знак благодарности.
   - В знак благодарности?
   - Да. И мне жаль, что в дороге мои возможности для этого ограничены.
   Почему цветок не погибает, раз под ним нет вазы? Ариес выглядит сейчас совсем по-другому, не той наивной девочкой. Крас внезапно смутился, вспомнив, с какой самоуверенностью он учил её тому и этому.
   - Хмм. Мне ничего особо не нужно. Вместо этого я бы попросила... - и Хоро посмотрела на Краса.
   Тут же и Ариес повернулась к нему, вдруг ощутившему себя лягушкой под взглядом змеи. Среди них троих, столь сильно отличавшихся друг от друга физически, Крас совсем не обязательно должен был стать изгоем.
   Хоро с довольным видом продолжила:
   - Что, если я какое-то время попутешествую с вами?
   - Э! - невольно вскрикнул Крас, и они обе вновь посмотрели на него.
   Похоже, возразить было невозможно.
   Ариес повернулась к Хоро, улыбнулась и произнесла:
   - Если ты этого хочешь.
   - Спасибо.
   Они улыбнулись и кивнули друг дружке подобно давним приятельницам и без церемоний завязали между собой беседу. Беседу, Красу неинтересную. Хотя он и не знал, почему именно ему не интересно.
   - Тогда вон там мои вещи, помогите мне немного, принеси их.
   - О, да, - начала подниматься на ноги Ариес.
   Крас её остановил:
   - Ариес, тебе надо отдыхать.
   - Но я...
   - Отдыхать, - с нажимом повторил Крас, девочка выглядела удивлённой, но возражать не стала и лишь кивнула.
   - Сюда, - сказала Хоро, с довольным видом до того следившая за этим спором, и пошла вперёд.
   Крас пошёл следом.
   - Ху-ху. Ты не должен был говорить так прямолинейно, - сказала она.
   - Уу... нет, но...
   - Сказал бы, что тяжёлая работа - обязанность самца, разве этого не хватило бы?
   Крас повернул к ней голову и встретил взгляд янтарных глаз, его лицо снова налилось жаром. Хоро было известно всё.
   - Эххе-хехх... будет непросто, - её хвост под плащом радостно подрагивал. - Ну, на твоём месте восемь-девять самцов из десяти вели бы себя так же. Это пусть тебя не беспокоит.
   И Хоро ободрительно похлопала Краса по спине, однако это не доставило ему радости. Её улыбка наводила его на мысль, что над ним смеются.
   - Эй, чего ты? Я на твоей стороне.
   Одно притворство, ощутил Крас внутри себя. Даже он понимал, что над ним смеются.
   - Ху-ху. Я и вправду чуток подразнила тебя. Что ж...
   Хоро на шаг обошла Краса и, оглянувшись, посмотрела снизу вверх ему в лицо.
   Глаза волка, следившие за добычей. Как зачарованный Крас глядел в эти янтарные глаза.
   - Может, будем спать сегодня вместе, втроём? Ты, конечно, посередине.
   То, о чём Крас подумал в первую очередь, услышав эти слова, заставило его споткнуться о собственную ногу и растянуться на траве. То же самое заставило почувствовать себя лягушкой под взглядом змеи, когда Хоро спрашивала у Ариес, можно ли ей присоединиться к их путешествию.
   Хоро присела перед Крассом и произнесла:
   - Ты чего, ночи не можешь дождаться? - с противной улыбкой спросила она.
   Но он не успел рассердиться, поняв вдруг, что сравнивает эту улыбку с улыбкой Ариес, и, ошеломлённый, Крас снова рухнул на траву. Он неожиданно ощутил себя таким жалким.
   Хоро приподняла его голову и, похлопав по ней ладошкой, мягко произнесла:
   - Сделаем из тебя настоящего самца.
   Потом голова Краса снова упала на траву.
   Путешествие втроём, явно обещавшее стать изматывающим, лишь начиналось.
     
     
   Крас проснулся от того, что чихнул. Давненько он не просыпался от этого.
   Последние ночи были тёплыми, впрочем, накрывшись одеялом с головой, он вспомнил, в чём дело. Впервые за время путешествия Крас спал на холме в одиночестве. А прежде, чтобы согреться, он спал рядом со своей спутницей. С немного странной девочкой по имени Ариес. Лишь вспомнив о ней, он почувствовал, будто утренний холод куда-то улетел, однако вечером он не спал рядом с ней не без причины.
   Крас и Ариес, когда их вдруг выгнали из поместья, в котором они жили, продвигались по дороге к морю, причём не слишком быстро. На пятый день к ним неожиданно присоединилась ещё одна, весьма необыкновенная спутница. Она сказала, что зовут её Хоро, что она на двести лет старше Краса, хотя при этом казалась почти того же возраста, что и Ариес, ну, может, чуть старше. Но звериные уши на голове, волчий хвост, росший из поясницы, и острые клыки во рту подтверждали её уникальность.
   Вот именно из-за Хоро Красу было холодно этой ночью. Вечером Хоро вообще-то предложила Красу спать вместе всем втроём. Однако прежде Крас спал с Ариес, потому что она по неопытности не воспринимала его как представителя мужского племени. А Хоро - совсем иное дело. Её предложение было сделано лишь в насмешку над Красом. Сколь великолепным ни было предложение богини, Крас его принять не мог.
   В результате он взял одеяло и устроился на ночлег в одиночестве, в то время как Хоро и Ариес спали вместе, укрывшись вместо одеяла двумя плащами - простеньким Ариес и аристократическим Хоро. Но... если бы он сейчас спал в обнимку с обеими... Пожалуй, его воображение излишне щедрое.
   Хоро оказалась весьма ехидной, хоть и была богиней, а личность Ариес он ещё толком не распознал, хотя обе, несомненно, были красивыми. Конечно, он не мог требовать пустить его спать между ними, но посмотреть на них он бы мог.
   С этой мыслью Крас осторожно высвободил голову из-под одеяла и... увидел перед собой Хоро.
   - Угадать, почему у тебя сейчас такое лицо?
   Судя по всему, она, сидя со скрещёнными ногами, чистила свой хвост. Крас уже не мог спрятать лицо обратно под одеяло и лишь бессильно покачал головой.
   - Ты самый последний, - заявила ему Хоро.
   Он вылез из-под одеяла, Ариес, конечно, уже встала и сейчас возносила свою обычную молитву. Крас посмотрел на небо, где должен был обитать Бог, - было облачно. И немного холодновато.
   И если говорить о божествах, то Хоро, также относившаяся к ним, оставила в покое шерсть на своём хвосте, достала из своих вещей немного зачерствевший хлеб и, щедро отломив кусок, протянула Красу. Хлеб из пшеничной муки, словно бы сегодня был день празднования урожая.
   - Это мне подарили. Не стесняйся.
   Даже если бы ему сказали не брать, его рука схватила бы сама. Однако Крас смущался Ариес, которая ни за что не соглашалась завтракать.
   - Если тебя это убедит... Вот! - и она бросила другой кусок хлеба Ариес, возвращавшейся с молитвы.
   Ариес, суетливо вытянув обе руки, поймала его и прижала к груди словно младенца. Бесцеремонность Хоро поразила Краса, даже при том, что мальчик и сам был невежественен в правилах хорошего тона.
   - Бросаться едой - это...
   - Предназначением зёрен пшеницы, таковы законы мира, является быть, в конце концов, брошенными в землю. А раз так, по какой причине мы не должны бросать те же зёрна, но истолчённые и испечённые в форме хлеба?
   - Э?.. - не удержался от глупого восклицания Крас.
   Но Ариес, чуть поморщившись, всё же качнула головой. Тогда и Крас растеряно кивнул тоже. Он чувствовал себя обманутым, но что-то оспорить не мог.
   Поговаривали, что ни один мудрец не в состоянии взять верх над божеством, прожившим века.
   - Ну, раз так... - пробормотал Крас, услышав его, Хоро гордо улыбнулась с немного удовлетворённым видом.
   - Что ж, вашей целью было добраться до моря? - спросила Хоро, буквально пожирая хлеб.
   В отличие от неё Крас откусывал от своего куска постепенно и тщательно разжёвывал, задаваясь вопросом, способна ли она есть нормально.
   - Сна-сначала да.
   - Прогулка на двоих, значит, - улыбнулась она, слегка пожав плечами.
   - Это не так...
   - Если вы не идёте ради странствия, убедитесь, что у вас есть цель, - заявила Хоро, бросив в рот последний кусок.
   Слова "идти ради странствия" заставили дрогнуть сердце Краса. Ему доводилось слышать рассказы о путешественниках с мрачными лицами в ободранных плащах, ездивших по всему миру на своих лошадях. Однако, их поднимали на смех, когда они приходили со своими рассказами в особняк, поэтому Крас решил смолчать.
   - Тем не менее, что насчёт позднего подъёма и долгой еды?
   - Э?
   Крас после слов Хоро взглянул на свою руку - он не съел свой кусок и наполовину. Сначала он подумал, что это Хоро всё съела слишком быстро, но потом перевёл взгляд на Ариес и удивился.
   - В таких случаях говорят - ты ешь ложкой и ножом, - сказала та.
   И чаще всего это говорили тем, кто носит воду или ухаживает за животными. Для аристократов чем медленнее протекает процесс еды, тем лучше, и использование ложки и ножа при этом обязательно. Крас, ясное дело, никогда не пользовался ложкой. Он поспешно запихал оставшийся хлеб в рот.
   Вкус пшеничного хлеба, плотно наполнившего рот, нельзя было прочувствовать так, как если откусывать маленькими кусочками. Красу казалось, что так он понапрасну использует еду, но тут уж ничего не поделать. И потом его подстёгивало то, что Ариес, которая обычно ела долго, тоже уже закончила еду.
   - Что ж, берём вещи и идём. До моря ещё топать и топать, а до ближайшего города уже недалеко, - сказала Хоро.
   Пока она говорила, Крас успел перевести дыхание и принялся собирать вещи. И тут же понял, что делает он это в одиночку - Ариес после еды молилась, а просить помощи у Хоро он не решился.
   Ещё более досадным было то, что Красу в итоге пришлось нести вещи Хоро, которые были не такими скудными, как у Краса с Ариес, там было много чего собрано для путешествия. Тяжелее всего был кожаный мех с вином.
   - Если ты не можешь нести всё сама, как ты с этими вещами прошла так много? - заартачился, было, Крас, поражаясь такой несуразностью.
   Хоро, оскалив клыки, приблизилась к лицу Краса и спросила с хищной улыбкой:
   - Хочешь услышать это?
   Крас проглотил много разных мыслей в этот момент, но ни одна из них не стала для него причиной кивнуть. Тогда кивнула сама Хоро, удовлетворённая результатом, и тут же пошла вперёд, помахивая хвостом.
   Вздохнёшь - не легче, Красу придётся нести изрядный груз, и он пошёл посмотреть, как бы ему лучше приспособиться. А иначе со всем этим на спине он не пройдёт по дороге и сотни шагов. Раздумывая над этим, Крас вдруг ощутил чьё-то присутствие рядом. Подняв глаза, он увидел Ариес.
   - Тебе помочь?
   На шестой день странствия она впервые предложила свою помощь, но ещё вчера от утомления она потеряла сознание. Её предложение нельзя было принимать, Крас, конечно, отказался.
   - Но ведь...
   Он посмотрел в лицо девочки и прочёл в нём скорее вину, чем обеспокоенность, и потому решил предложить ей нести мешок, в котором лежала их еда, захваченная в поместье. Мешок был лёгким и не должен был её утомить.
   - В таком случае возьми это.
   Ариес тут же кивнула и взяла у него свою долю груза.
   Что такое на неё нашло, Крас не знал, но ему было искренне приятно, что она проявила заботу о нём.
   - Ладно, идём.
   Ариес повесила мешок на плечо и пошла следом за Красом, держась чуть сбоку от него.
   Что за время путешествия было ещё для Краса впервые, так это то, что он отчаянно пытался не отстать от кого-то: Хоро ушла уже довольно далеко вперёд. Его беспокоило, не упадёт ли Ариес без сил опять, но всё же к обеду они смогли пройти три холма - во многом благодаря тому, что подъёмы и спуски стали не такими крутыми, что, вероятно, означало, что скоро они выйдут на равнину.
   Перед самым перерывом на обед Ариес, долго молчавшая, вдруг сказала:
   - Я забыла поблагодарить тебя за защиту от волков - спасибо тебе.
   Краса удивили строгость в голосе и напряжённость в лице, с которыми она говорила, может быть, ей было трудно выбрать момент, чтобы выразить свою благодарность. А может, она просто ко всему относилась серьёзно.
   - Э... угу. Всё хорошо, - ответил Крас, и тогда Ариес вздохнула с явным облегчением и какой-то беспомощной улыбкой.
   Это показалось ему странно милым, он хотел сказать, чтобы она не беспокоилась, но вдруг увидел, что Хоро остановилась и села чуть в стороне от дороги, и потому смолчал. Хоро смотрела куда-то вдаль, но её уши были повёрнуты к ним.
   - Ладно, давайте обедать, - предложил Крас и тут же заметил, как на лице Хоро мелькнуло лёгкое разочарование.
   Может быть ему пришлось тащить этот груз, чтобы побудить Ариес отблагодарить его.
   Это меня не касается, подумал Крас, он не для этого отправился в путь с Ариес. Но ему было приятно, что она поблагодарила его должным образом.
     
     
   Пообедав, Хоро прилегла. Может, её потянуло ко сну от изрядного количества выпитого вина. Она взяла себе одеяло и отправила Краса с Ариес вперёд, намереваясь их догнать позже.
   Скорость их продвижения определялась возможностями Ариес, потому Хоро без труда догонит их, и далеко оторваться они не успеют. Она так внезапно напросилась к ним в компанию, а присоединившись, повела себя весьма себялюбиво. Однако преимущества пшеничного хлеба, которым она с ними делилась, вполне позволяли мириться с себялюбием Хоро. В конце концов, нельзя сердиться на того, кто тебя кормит.
   Вот так и вышло, что сейчас шли вместе опять только двое.
   Однако до обеда Ариес шла без перерывов вместе с Красом с определённой целью - улучшить момент, чтобы сказать ему "спасибо". Сейчас же она остановилась, пройдя не так много, подобно тому, как она делала прежде, когда хотела что-то спросить. Если честно, останавливаться ему было неприятно, но он был не против того, чтобы она задала вопрос. Конечно, на её вопросы Крас отвечал с выражением лица "ну, что с тобой поделаешь".
   На сей же раз она издала короткий возглас, который можно было посчитать за крик, и Крас удивлённо повернулся к ней.
   - Ариес?!
   За мгновенье в голове Краса промелькнули события позапрошлой ночи, однако, подумал он, будь это волки, Хоро наверняка что-то уже предприняла бы.
   Ариес, стоявшая рядом с дорогой, повернулась к Красу и показала куда-то пальцем. Он ожидал увидеть страх на её лице, но ошибся. Казалось, девочка была не испугана, а чем-то смущена.
   - Что там такое?
   Услышав возглас, Крас был готов бросить вещи прибежать, но поскольку в срочности нужды не было видно, он побежал с вещами за спиной. Если вещи оставить без присмотра, словно ниоткуда может появиться ястреб, который может что-то унести из них. Какое-то время Крас пас овец и лошадей, принадлежавших особняку, горечь воспоминания о том утраченном из-за ястреба обеде всё ещё всплывала порой в его памяти.
   - А... ты... - вырвалось у него, когда он лучше разглядел выражение лица Ариес.
   Оно выражало не смущение, а, скорее, беспокойство и даже сострадание. Крас посмотрел в сторону, куда оказывал пальчик девочки. Среди прочего там оказался коричневый кролик, державшийся на уважительном расстоянии, дававшим ему сбежать, если бы его вздумали ловить.
   - Кролик? Что там с кроликом?
   Даже тот, кто впервые увидит кролика, не сопоставимого с лошадью ни по размерам, ни по силе, должен найти его достаточно милым созданием. И Крас недоумевал, чем Ариес расстроена.
   С трудом проглотив ком в горле, она ответила:
   - Смо...три... уши...
   Сразу поняв причину страдающего выражения её лица, Крас не сумел сдержать смех. Она думала, что кто-то вытянул зверьку уши, решил он и оказался прав.
   - Уши у кроликов такие с самого рождения. Их длина позволяет им слышать самые тихие звуки издалека.
   Позавчера Крас услышал удары о землю лап бегущих волков, но прежде в особняке ему нередко доводилось, ночуя в хлеву, слышать, как бьют лапами о землю дикие кролики, обитавшие неподалёку. Они улавливали ушами звуки и принимались бить лапами о землю, предупреждая сородичей о приближении волка или лисицы.
   - Кому-то видятся одни ужасы... Ты не слишком торопился ко мне, нет?
   - Совсем нет, - заверил Крас, и Ариес с облегчением вздохнула. - Однако выглядит очень вкусно.
   Зверёк, наблюдавший за ними и по-кроличьи шевеливший губами, был довольно крупным, и его покрывала отличная шёрстка. Если его зажарить и откусить от бедра, брызнет столько горячего жира, что можно обжечь губы.
   Когда вырвавшееся вполголоса у Краса замечание достигло разума Ариес, девочка неверяще посмотрела на него.
   - А? Э... а, нет... Да, это трава, которую ест дикий кролик. Вот это и есть то, что называется "есть траву", правильно? - сбивчиво поправил себя Крас.
   Взгляд Ариес стал спокойней, доверчивое выражение вернулось на её лицо.
   - О, я не так поняла... Прости меня. Сейчас понятно...
   - Умм, ты тоже прости меня, что так вышло.
   Крас был изрядно удивлён случившимся, но, кажется, ему удалось не навлечь на себя её неприязнь. В его голове как раз возникла догадка - Ариес никогда прежде не ела кролика, когда девочка заговорила:
   - В этом мире...
   - Э?
   - О, прости меня. В этом мире столько всего, чего я не знаю... - пояснила Ариес, устремляя свой взгляд вдаль.
   Сбоку её лицо показалось Красу очень нежным, от него исходило ощущение тихого спокойствия. До него доходили разговоры, что Ариес самого рождения жила в том небольшом доме за каменными стенами. И слова вырвались из его рта сами собой:
   - Раз так, пойдём и посмотрим на мир ещё.
   - Э?
   - Пойдём далеко-далеко. До самого моря. И увидим ещё много всего.
   Хоро говорила, что путешествие должно иметь цель. Красу подумалось, что как следует увидеть мир - это неплохая цель путешествия.
   Однако Ариес какое-то время не двигалась, словно обращённая в камень, и лишь потом её лицо разгладилось. Улыбка, появившаяся на её лице, показалась Красу странно взрослой, что его немного удивило.
   - Верно. Тогда пошли скорей, - сказала она и снова улыбнулась, теперь уже своей обычной улыбкой.
   Крас трижды быстро кивнул - словно лиса чихала, затем, не тратя времени даже на то, чтобы прочистить горло, взвалил свой груз на спину.
   - Только чтобы я опять не свалилась, - немного ехидно добавила Ариес, дёрнула подбородком и спрятала лицо в капюшон.
   От этой ребячьей выходки у Краса стало легче на душе.
   - Ладно, пошли, - и он зашагал вперёд, Ариес последовала за ним.
   Хоро присоединилась к ним, когда солнце уже село.
     
     
   - Ка... кха!.. - вырвалось из горла Класа против его воли, как бы он ни старался притвориться, что всё в порядке, это ему не удалось. - Кхе-кхе... кха...
   - Ху-ху. Слишком рано тебе, похоже, - язвительно хихикнув, сказала Хоро и забрала у раскашлявшегося Краса кожаный мех.
   По её словам там было выдержанное вино. Крас прежде полагал, что виноградное вино сладкое, но ему показалось, что ему в рот попалось что-то прокисшее и жгучее, хотя и холодное.
   - А мне уже в самый раз, вон насколько я тебя выше, - заявила Хоро, затем отхлебнула из меха и откусила вяленого мяса.
   Крас не считал, что взрослость определяется одним только ростом, но спорить с ней не мог. Потому что до него вино пила Ариес и пила совершенно невозмутимо, и он думал, что тоже сможет, а в итоге всё вышло так неловко.
   - Вино - кровь Господня. Неспособность его пить свидетельствует о том, что человек не впитал в себя учение Божье, - сердито отчеканила Ариес.
   Может, так оно и было, сам-то Крас ничего не слышал об ученье Божьем, но ему было досадно не справиться с тем, что не вызвало проблем у Ариес. Он решил снова попробовать и потянулся к меху, но Хоро хлопнула его по руке.
   - Вино - это то, чем следует наслаждаться. Другое вино пьют для поддержания красоты или же для укрепления духа.
   Если божество против, оставалось лишь отступиться.
   - Но жаль, когда кому-то не доступно это наслаждение, - добавила Хоро.
   Причём сказала не Красу, а Ариес. Та несколько смутилась и перевела взгляд на мальчика. А тому показалось обидным быть подобным центром внимания, и он отвернулся.
   - Но можно нередко и ошибаться, например, когда обретший слово Божье начнёт без надобности произносить имя Божье.
   - У меня уши болят от этого слова, - отозвалась Хоро и пошевелила ушами, будто отгоняла надоедливое насекомое.
   Ариес неловко улыбнулась и положила ладони на колени.
   - Очень большая ошибка, - привела другой пример Ариес, - это завернуть виноград в ткань, подвесить эту ткань, чтобы ягоды забродили, и не дождаться, пока вино не стечёт капля за каплей...
   - Они начинают выжимать ткань руками и всё портят, верно? - перебила её Хоро. - Вкус почему-то портится.
   Ариес прикрыла глаза и приложила руку к правой щеке. Хоро довольно улыбнулась.
   - Мне сказали: вино есть кровь Божья, следовательно - благодать плоти Божьей, и тот глупец, кто пытается завладеть благодатью, будучи готовым даже повредить плоть Божью, - объяснила Ариес.
   Крас ничего не понял, но Хоро, похоже, получила удовольствие, словно от очень удачной шутки. Однако он точно был уверен, что Ариес тогда, помимо слов, получила и пощёчину. И сейчас её рука потирала щеку, будто вспомнилась та боль.
   - Я тогда много думала об этом. Я никогда так больше не поступлю.
   - Надеюсь, это поможет тебе избегать жадности.
   Один глаз Ариес открылся и посмотрел на Хоро, та кивнула, после чего обе тихонько хихикнули.
   - Я следовала тому, чему меня учили, и старалась получать благодать Божью в той мере, какая мне дана.
   - Так же приятно дождаться, когда вырастет очередная капля, чтобы стряхнуть её пальцем прямо на язык, - особенно сладким голосом отозвалась Хоро.
   Ариес закрыла глаз и снова хихикнула. Но теперь рука на её правой щеке помогала вспомнить ей не боль пощёчины, а моменты, когда ей доводилось съесть что-то вкусненькое.
   Незнакомые прежде жесты и выражения лица Ариес показались Красу трогательно чистыми. Это его на миг удивило и в то же время принесло облегчение, а сердце у него громко колотилось с того момента, как он выпил вина.
   - Что ж, не познать такого рода наслаждения - это как и не жить совсем, - сказала Хоро.
   Две пары глаз опять обратились к Красу, который ощутил себя совсем ребёнком и подобно ребёнку опять отвернулся.
   За этой беседой окончательно стемнело, а так как к вечеру набежали облака, кромешная тьма окружила их. Без огня им оставалось лишь лечь спать.
   Само собой, устроились они так же, как и в прошлую ночь, если не считать того, что на сей раз Хоро не предлагала ложиться втроём - ей надоело этим дразнить Краса. Он испытал смешанное чувство облегчения, одиночества и разочарования, но, опасаясь углубиться в свои мысли, завернулся в одеяло и закрыл глаза.
   Побаливали виски, это вероятно от вина.
   Ему вдруг вспомнилось, что Ариес сегодня шла с ним и не стеснялась останавливаться, разглядывать что-то и спрашивать, значит, она была в порядке. Крас вздохнул. Если б ещё не ныли виски...
   Ариес, такой ненадёжный ходок, ему приходится вести её за руку.
   Думая об этом, он не заметил, как уснул.
   Он понял это, только когда проснулся. И проснулся столь внезапно, словно скатился с лестницы.
   - Ууу.. - протянул Крас, машинально вытирая краем одеяла слюну с губ, потом вспомнил, что это одеяло ему дала Хоро. - Наверное, это плохо.
   Вовремя спохватился, подумал он, вытер одеяло рукавом и, не поднимаясь, стал смотреть в небо.
   Уснул он вроде бы на чуть-чуть, но облака в небе уже стали прозрачнее, через них начал просачиваться лунный свет. Через мгновение его чуть зазнобило, Крас подтянул одеяло, но быстро понял, что знобило его не от холода.
   Будь сейчас так же темно, как и раньше, он бы снова укутался бы одеялом и смирился с необходимостью потерпеть, а раз уже можно было немного видеть, мальчик поспешно поднялся. Если терпеть, то можно во сне даже не заметить, как это случится. Неудобно будет перед Хоро и Ариес, к тому же ещё мух привлечёт.
   Новую волну дрожи вызвало воспоминание о том ужасном случае пару лет назад.
   Крас отошёл от одеяла подальше, чтобы не повторилось это во сне и чтобы его не видели Ариес с Хоро.
   Ну вот, пожалуй, достаточно далеко, можно приступать.
   Фу-ух... - удовлетворённо вздохнул он, справившись, и огляделся.
   Но завязать штаны - непростая задача, когда темно и тянет в сон. Мальчик пошёл к месту сна бочком, вглядываясь в то, что делали его руки, и путаясь в завязках.
   Вернувшись к одеялу с чувством выполненной задачи, он невольно пробормотал:
   - И как это я не заметил?
   В темноте среди неясных очертаний с необычной ясностью выделялись глаза Хоро, сузившиеся, будто она была чем-то поражена.
   - Фух, я подумал, тут сова-чудовище...
   - Хмм. Волчица, вот кто я такая.
   Крас не сумел в ответ улыбнуться и почувствовал, что ему наступили на ногу. Он подумал, не стоит ли возмутиться, но Хоро тут же пошла прочь, и мальчик сдался.
   Немного отойдя, Хоро повернулась и кивком предложила последовать за ней.
   - Чт... что ещё?
   Пройдя ещё немного, Хоро села и показала рукой шедшему за ней Красу сесть рядом, когда мальчик сел, его голова оказалась почти на том же уровне, что и у Хоро, если не считать её ушей на макушке.
   - Я хочу кое о чём услышать.
   - Услышать о чём? - переспросил Крас, гадая, что могло ей понадобиться посреди ночи.
   Хоро медленно заговорила:
   - Об этом аристократе по имени Ансео, у которого ты работал какое-то время.
   - О хозяине?
   - Мм. Это верно, что он умер?
   Крас вспомнил, что когда он рассказывал Хоро про их путешествие, ей, кажется, было что-то известно о нём.
   Может, они были друзьями?
   - Ну, верно ли это, я не знаю.
   Мужчина, назвавшийся младшим братом хозяина, заявлял лишь, что поселится в дом вместе со своими людьми.
   - Хмм... Когда я услышала о нём, мне показалось, что его главным занятием было путешествовать.
   - О, да, это так. Время от времени он привозил странные статуэтки и подозрительных людей.
   По общему мнению его слуг самым необычным, чем он занимался, было каменное здание, в котором жила Ариес.
   - Значит, в лучшем случае умер где-то в дороге. Особо надеяться не на что.
   И Хоро, вздохнув, улеглась на землю. В ночной тиши, не нарушаемой даже насекомыми, отчётливо слышалось похлопывание её хвоста по земле.
   - Вы были знакомы?
   - Мы? Нет, это другое.
   Она перевернулась на живот и подпёрла голову руками. По её свободному поведению было видно, насколько она привыкла ночевать под открытым небом. Некоторое время Хоро молча лежала в этой позе, глядя в неясном направлении, и Крас уже не слышал ни звука и молчал сам.
   Молчание прервала Хоро:
   - Я слышала, Ансео искал эликсир бессмертия или долголетия.
   - Бес... бесмер... долго?..
   - Бессмертие и долголетие. Это когда ты вечно молодой, не стареешь.
   - Ххаа... - выдохнул Крас вместо ответа.
   Для чего это нужно, чтобы так хотеть найти?
   - Вот же ведь. Ты - как только что родился, даже вообразить этого не можешь.
   Подбородок Краса сердито дёрнулся, и Хоро посмотрела на мальчика.
   - Люди живу немного дольше других существ, но и они быстро старятся и умирают. Конечно, я понимаю их желание спастись от этого.
   Крас всё никак не мог понять её, но что-то он осознал.
   - Госпожа Хоро тоже желает получить это средство?
   Но выпалив это без раздумий, он сразу понял нелепость вопроса.
   - О, го-госпожа Хоро, я думаю, будет всегда молодой и красивой, как сейчас, но...
   Поспешность Краса чуть удивила Хоро, затем она беззвучно рассмеялась, обнажив свои клыки.
   - Когда малыш вроде тебя проявляет заботу, он неотразим. Само собой, моя красота вечна.
   Что ж, сейчас, фыркая и с шуршанием виляя хвостом, она кажется действительно великолепной по части красоты. Как бы то ни было, Крас почувствовал себя легче, когда она не стала сердиться.
   - Но твоё предположение наполовину верное.
   - Э?
   - Только использовать эликсир нужно не мне, - уточнила Хоро с чуть смущенной, самоуничижительной улыбкой.
   И потому Крас проглотил свой вопрос - кто же в таком случае?
   - Ещё одно, - заговорила Хоро и, оглянувшись, продолжила. - Правда ли, что Ариес прожила в одном и том же здании всю жизнь с самого рождения?
   Крас об этом не говорил Хоро, надо думать, она подслушала это, когда он ночевал с Ариес, но зачем тогда от него потребовалось подтверждение, было совершенно непонятно. Но коль скоро за ними сейчас никто не наблюдает, Крас сказал, что знал.
   - Ну, думаю, да. По меньшей мере, все взрослые слуги в поместье говорили так.
   - Хумм, - задумчиво кивнула Хоро, и было не ясно, интересно ей это или нет, её взгляд по-прежнему был устремлён куда-то вдаль.
   - А в чём дело? - спросил, не сдержавшись, Крас, Хоро покачала головой - всё в порядке.
   - Ну, ладно. Раз Ансео мёртв, мне теперь не за чем больше идти. Я собиралась пройтись немного с вами для развлечения, но сейчас мне придётся долгое время составлять вам компанию.
   К счастью, Крас не стал озвучивать свои мысли, а подумал он о том, путешествовать вдвоём с Ариес для него было бы проще и лучше.
   Хоро обижено подняла брови.
   - Конечно, я буду вам, как ноющая шишка на голове, которая лишь мешает, но если я прочту это по твоему лицу, мне будет больно.
   - Не-нет, это не так.
   - Если так, будет ли нормально прилепиться к вам до конца пути, - спросила Хоро с улыбкой, и Крас не смог покачать головой.
   К тому же коварная Хоро становилась такой же милой, как и Ариес, когда улыбалась. И потому Крас медленно кивнул, в ответ Хоро рассмеялась.
   - Даже если Ариес надует щёки, ты не сможешь жаловаться, - её сияющая улыбка стала противной ухмылкой - похоже, божествам доступно читать души людей. - Ну-ну. Что ж, следование честности не является привилегией детей. И если ты захочешь схватить по цветку каждой рукой, старшая сестра с нежностью простит тебя.
   Искать, что на это ответить, Красу было неловко, и он обратил свой взгляд на луну.
   - Однако я тебе завидую.
   Не глядя на недоумевавшего Краса, Хоро поднялась с земли и села, скрестив ноги. Мальчик не мог разобрать, куда она смотрит, он видел лишь часть лица сбоку, но, похоже, взгляд её был устремлён куда-то вдаль.
   Немного помолчав, Хоро обернулась и спросила:
   - Вот, к примеру, напали бы сейчас волки, что бы ты сделал?
   Странный вопрос, раз здесь есть Хоро, божество, бояться нечего.
   - Это... не стану мешать госпоже Хоро... - без особых раздумий ответил Крас.
   Хоро усмехнулась и опять прилегла, Крас попытался отстраниться, но она всё равно пристроила голову ему на колени.
   - Это действительно разумный ответ, но нет ничего противней рассудочного самца.
   - А... а...
   - Не тот ответ. Я имела в виду что-то вроде: я буду защищать тебя, не жалея себя. Давай, - и она хлопнула его по ноге.
   Что бы Крас ни думал, ему, кажется, следовало произнести эти слова. Хотя самому сказать их было неловко, к тому же рядом со смотревшей в упор Хоро. Но по всему было видно, что она рассердится, если он откажется, и не простит, если вообще не услышит это от него. Видя его нерешительность, Хоро нарочито откашлялась, и тогда Крас тоже прочистил горло, глубоко вдохнул, будто нырял в холодную воду, поднял голову, закрыл глаза и начал:
   - Защи... не жалея...
   - Ну-у?
   - ...не жалея...
   - Хмм?
   - ...защи... щать...
   В голове Краса вдруг стало совершенно пусто. Не дождавшись слов, Хоро пробормотала - "вот же ведь" и подняла голову с его колен.
   - Мою даму, не жалея себя, - подсказала она.
   - А... мою даму, не жалея себя... защищать... буду.
   Когда Крас закончил, ему казалось, будто он спел длинную-длинную песню, а не короткую фразу. Однако, после таких слов ему нельзя было опустить голову и открыть глаза. То, что Хоро пристально наблюдает за ним было настолько очевидно, словно её взгляд упирался ему в щёку.
   - Фух. Ну-у, где-то так, - произнесла Хоро и вернула голову на его колени, Крас, наконец, расслабил шею и глубоко вдохнул, словно вынырнул из воды.
   - Но тогда подняться на следующую важную ступень будет тяжело.
   - Сле... э-э... следующую?
   - Мм.
   Дело у Хоро не разошлось со словом. Красу показалось, что он заживо умер. Он не мог пошевелиться, даже моргать или дышать.
   - Ху-ху-ху.
   Он не мог различить, её ли смех попал в его уши или её осторожные тонкие пальчики. Он понял лишь то, что руки Хоро обняли его шею и прижали лицом к её плечу.
     
   []
     
   Всё это происходило в полной тишине.
   В какой-то момент Крас осознал, что кожа вокруг уха то и дело немеет, вероятно, от дыхания Хоро. Зачем всё это происходило - у него не было догадок. Словно он видел наяву приятный кошмар.
   - Если вот так тебя укусить, ты, скорее всего, умрёшь, так ведь? - слова проникали в голову Краса, как рука в размоченную глину.
   Эти слова, произнесённые в виде шутки, Красу таковыми не казались, он после некоторых усилий, наконец, смог повернуть голову. Перед глазами её шея, а там дальше красивые, нежные янтарные глаза, как две полные луны, и невероятно белые острые клыки. И кроме того, сладкий запах, от которого кружилась голова. То, что он невероятно чётко видел - специально приподнятые губы, открывшие ослепительно белые клыки, всё это было готово завертеться перед его глазами.
   И тогда Крас подумал, что Хоро действительно может его съесть. Он видел, как её клыки медленно приближались к его рту, в его голове словно кто-то говорил, что это может быть даже и чем-то хорошим. Его веки, не способные противостоять окутывавшей его сонливости, стали смыкаться. Оставался лишь сладкий запах Хоро.
   Однако, в итоге...
   - Ох, ты, но не есть же тебя в самом деле, - запросто сказала она, неожиданно отстранив его лицо от своего плеча.
   Ну, словно бы сказала, что была неосторожной. В этот момент Крас ощутил, что его сон лопается, как пузырь на поверхности воды. Нет, на самом деле уже лопнул. В полной растерянности Крас перевёл взгляд на лицо Хоро, словно только что обронил на землю любимые, редко перепадавшие ему сладости. Но она начала отодвигаться, и он ощутил, будто в его груди что-то рвётся при виде удалявшегося лица Хоро.
   - Мм-ху-ху-ху, - ехидно хихикнула Хоро. - У тебя такое лицо, будто ты хочешь продолжить до конца.
   Она ткнула ему в нос указательным пальцем, давая понять, что шутит.
   И тогда до Краса дошло. Она с ним попросту поиграла.
   - Не сердись. Продолжай, если ты защитишь меня от этого, - Хоро указала в сторону подбородком, - я ничего поделать не смогу.
   - Э? - растеряно произнёс Крас и послушно, как обученный щенок, посмотрел в ту сторону. - А...
   Он негромко вскрикнул и замер с открытым ртом.
   - Ари... Ариес!.. - крикнул он в следующий миг, но слов для продолжения у него не нашлось.
   На них действительно смотрела Ариес, которой следовало бы сейчас спать. Она чуть приподнялась, тень от плаща, которым она укрывалась вместо одеяла, наполовину скрывал её лицо. Из-за этого затенения Крас не мог разобрать выражения её лица. Спину мальчика сразу покрыл холодный пот, Ариес же, встретив взгляд Краса, повернулась лицом вниз подобно дикому крольчонку.
   Крас чувствовал себя так, будто его увидели за чем-то очень нехорошим. Нет, это, должно быть, на самом деле нехорошее. Не понимая ещё, в чём его вина, мальчик начал отчаянно перебирать в голове оправдания. И тут же он услышал приглушённый смех Хоро. Её руки всё ещё обнимали его, и мелкая вибрация смеха, доходившая через них, походила на стук лап кролика, предупреждавшего об опасности.
   - Препятствия на дороге любви, как я слышала, лишь сильнее воспламеняют людей.
   - Эт... это всё не так...
   - А если не так, то и расстраиваться не стоит, - с лёгкостью оборвала его Хоро.
   Крас сердито посмотрел на её лицо перед собой и ощутил, что его взгляд в упор подобен для неё весеннему солнышку.
   - Мне жаль. Но когда я вижу перед собой милого ребёнка, меня тянет поиздеваться над ним, - сообщила Хоро, легко освобождая Краса от своих объятий, потягиваясь и вовсю размахивая хвостом.
   Он подумал, что похож сейчас на щенка, с которым слишком много играли, и он был уверен, что сравнение это точное. Ведь с ним действительно играли.
   - Лицо не будет желанным вечно, - прошептала Хоро, чтобы не услышала бы Ариес, если бы захотела подслушать, дальше она говорила тихим голосом, пригнувшись к лицу Краса. - Ты же хорошо это понимаешь?
   - Э? - переспросил мальчик.
   Хоро раздражённо покачала головой и пробурчала под нос: "Вот же... Ладно", прежде чем ответить:
   - Скажу напрямую. Волки не единственные, кто на вас точит клыки, особенно это касается такой молодой девушки, как Ариес.
   - Э? - снова не понял Крас.
   - Ты столь же безнадёжен, сколь и мил. Тогда единственное, что тебе нужно, - это набраться отваги.
   Сказав это, Хоро встала и пошла к постели, потрепав по пути волосы Красу. Тот стряхнул её руку, на это она лишь рассмеялась на ходу. Она двигалась так легко, что ему казалось - он лишь вздремнул, а весь их разговор - сон.
   Но, провожая взглядом спину Хоро, он всё равно не понимал, что значили её слова. Впрочем, он был на какое-то время освобождён от волчицы Хоро. И не стал поправлять растрёпанные ею волосы. Они словно обозначали его намерение снова лечь спать, поправлять их сейчас - пустая трата времени.
   Но мгновеньем позже вдруг усомнился. Как только Хоро вернулась в постель, Крас повернулся к ним, тут же, кажется, завязавшим разговор, и поймал мимолётный взгляд Ариес. Он почувствовал, что растрёпанные волосы - это нехорошо, и со вздохом пригладил их.
   Хоро с Ариес ещё какое-то время пошептались, потом затихли. Тогда и Крас пошёл к своей постели. Усталость навалилась на него, всё произошло слишком неожиданно и осталось слишком непонятным.
   Однако, пробормотал он себе под одеялом, одно я узнал.
   При том, что от Хоро и Ариес исходил похожий сладкий запах, они были совсем разные.
   Если спросить себя, кто из них нравится больше...
   Тут Крас прервал свои размышления, хлопнув себя по голове. До рассвета ещё есть время.
   Он вздохнул так сильно, словно пытался сдуть с себя одеяло.
     
     
   На следующее утро ему было тяжело смотреть на Ариес из-за странного чувства вины. Однако, было ли это следствием того, что Хоро сказала Ариес ночью, но девочка поприветствовала его как обычно, без колебаний и неловкости, а потом вернулась к своей молитве.
   По правде говоря, Красу стало легче на душе, но в то же время он почему-то почувствовал одиночество. Он словно ждал, что Ариес поймёт всё неправильно и расстроится, понимание этого его удивило. Обеспокоившись, Крас в спешке пытался оправдаться тем, что он вовсе не старался привлечь внимание Ариес, отчего чувствовал себя всё глупее и глупее.
   Всё же он продолжил размышлять. Что, если Хоро и Ариес поменять местами. Хоро вдруг показалась ему до странности милой.
   - Так, понятно... - пробормотал Крас, почувствовав себя немного умнее, и кивнул.
   Что-то хлопнуло его по голове, возвращая к действительности. Мальчик поднял глаза и увидел сердитое лицо Хоро.
   - Эй, там, не хочешь поторопиться с едой? Ты последний.
   Неожиданный удар несколько удивил Краса, но вместе с тем дал повод подумать, насколько может быть заметно то, что творится в его голове, это заставило его поторопиться. Он запихнул в рот пшеничный хлеб, что ему сунула в руку Хоро, и поскорей проглотил, стараясь вместе с хлебом проглотить и свои потаённые мысли.
   - Ранняя еда тоже требует навыка, - пробормотала Хоро, ей, похоже, не было дела до её ночного развлечения.
   Красу было немного одиноко, но то, что содержимое его головы, кажется, никому не было видно, и он облегчённо вздохнул. Затем взвалил на спину вещи, и все двинулись в путь. В этот день Хоро и Ариес шли бок о бок, а Крас двигался перед ними. Он прислушивался к их весёлой болтовне, похоже, речь шла о выпивке. Сначала Хоро увлечённо говорила про вино, потом речь пошла о янтарном эле, получаемом из зерна.
   Эта тема не представляла особого интереса для Краса, недавно спасовавшего перед вином. Он полагал, что напиток из малины, сваренной в воде с добавлением мёда не в пример лучше. Но ему не хватало смелости обернуться к щебетавшим спутницам и сказать им это. Похоже, они ответят жалостливо-сочувствующими улыбками.
     
     
   Так он шёл и шёл впереди, стараясь пересилить чувство оторванности от своих спутниц, пока вокруг не стали всё чаще попадаться деревья и голые скалы. Трава стала гуще, такая растёт на лугах, а с вершин холмов уже можно было разглядеть тёмный лес.
   Лес простирался далеко впереди по правой стороне, ещё дальше высилась небольшая гора. По левую сторону росла высокая трава, в просветах которой то там, то тут проблескивала вода. Судя по всему, там было болото.
   Крас остановился.
   - Красивый вид, - сказала Хоро, встав рядом с ним, державшаяся вместе с ней Ариес в изумлении прижала ладошку ко рту.
   Крас вдруг понял, что с предыдущих холмов он всего этого ещё не видел.
   - Сколько красок вокруг, да? - обратился Крас к ошарашенной Ариес и получил от Хоро, стоявшей между ними, удар в бок.
   Ариес, поглощённая созерцанием открывшимся пространством настолько, что даже на время забыла про Хоро и Краса, деликатно произнесла, глядя куда-то вдаль:
   - Это... это там, что вы видите, это... море? - и она показала на болото.
   Красу было интересно, ответит ли Хоро, но та с радостной улыбкой повернулась к нему, и мальчик ответил сам:
   - Это другое. Болото.
   - Болото?
   - Оно вроде пруда. Но только мельче и грязнее.
   Ариес кивнула - "поняла". Крас попытался заговорить о сомах, живущих в болотах, он хотел бы поразить её видом необычной рыбы, но Ариес отмахнулась от его намерения - "после".
   - Море, оно что-то в этом роде? - спросила она.
   - Море намного больше.
   Вообще-то Крас моря не видел, но так он слышал, и, отвечая, он очертил руками большой круг в воздухе.
   - Насколько оно большое? - тут же прервала его Хоро.
   - Э-э... - стушевался мальчик, хотя у него было что сказать.
   Ариес оторвала взгляд от болота и с вопросом посмотрела на Краса. Тот помолчал, собираясь с духом, потом сказал что знал:
   - Без начала, без конца, хоть налево смотри, хоть направо, и, конечно же, прямо тоже, оно такое большое, что везде увидишь только море.
   Ариес чуть вздохнула, восхищённая этим описанием, а Хоро - это Хоро, похоже, она поняла, что Крас никогда не видел моря, и насмешливо ухмыльнулась ему.
   К счастью, больше мальчика о море расспрашивать не стали, только Ариес с улыбкой сказала, что хочет поскорей его увидеть. Крас неопределённо кивнул в ответ, и Хоро тут же сердито наступила ему на ногу. Обменявшись таким образом впечатлениями, они решили пообедать.
   - Что ж, если пройти эти болото и лес - до города будет рукой подать, - объяснила Хоро, откусив кусок вяленого мяса.
   Однако что-то зацепило Краса в её словах.
   - На дороге встретится что-то плохое?
   - Нет, я там была, когда шла из города сюда, хотя и не очень долго. По-настоящему короткий путь - это через лес, но он опасный. Однако меня заботит не сама дорога, а то, что будет потом.
   - Потом?
   - Ммм. Попросту говоря, состояние ваших кошелей, - Хоро посмотрела на Краса.
   Тогда мальчик, держа в одной руке вяленое мясо, развязал другой свой мешок и стал там рыться. Один путешественник, приезжавший в особняк, оставил кое-что мальчику. Он, пошарив внутри, наконец, достал пять монет. Они все были чуть больше ногтя большого пальца, три из них - чёрные с пятнами зелёного налёта, две другие - серые с ржавыми пятнами. Это сокровище Крас долго хранил.
   - Хо-о, всё это? - спросила Хоро, будто удивившись, и Крас гордо кивнул.
   На полгода этого вряд ли хватит, но месяца на три - должно.
   - Это и есть деньги? - спросила Ариес, глядя на монеты в руках Краса.
   - Именно.
   - Мне говорили, что деньги - корень всех зол, но я не так их представляла.
   Красу было интересно, как она их представляла. Но он не сразу понял, что потом сказала Хоро:
   - А вот, смогла бы я купить на это кусок хлеба?
   Ошеломлённый мальчик даже не смог сразу попросить уточнить вопрос.
   - Э?
   - Я и сама не особо разбираюсь в деньгах. Вот, хороша или плоха шкурка, я бы поняла легко... - сказала Хоро и так же, как и Крас, полезла в свой мешок, откуда достала небольшой кошель.
   Она развязала шнур из переплетённых белых и лиловых нитей и высыпала содержимое на ладонь. То, что Крас там увидел, ошеломило его, как удар по голове.
   - Думаю, на эту я бы смогла купить один хлеб. А на эту белую - много. Я не знаю про детали, но ты же сразу увидишь разницу?
   Смысл сказанного был до боли понятен. Хоро показывала на большую толстую монету с удивительно изящным узором.
   Другая монета на её ладони - та, на которую можно было купить один хлеб, - сияла медно-красным блеском, а та, на которую можно было купить много хлебов, имела мужественный тускло-белый цвет. Крас посмотрел на свою ладонь и чуть не заплакал от истёртости своего сокровища.
   - Место, называемое городом, требует денег уже только за то, чтобы туда войти, не говоря уже о том, чтобы купить хлеба на продолжение путешествия. Мне интересно, что ты будешь делать, - сказала Хоро, бросая деньги обратно в кошель.
   Звук - не сухой и шуршащий, а резкий и звонкий.
   Так же, как и тогда, когда Красу открылась необъятность мира, его душу охватило отчаяние пополам со злостью. Хоро не была злой, но он сейчас был зол на неё, он пытался что-то ответить, но не мог ничего сказать. В тот момент, когда невысказанные слова были готовы прорваться слезами, вмешался один человек:
   - Хлеб - результат труда. Ничего страшного не произойдёт, пока ты сможешь заработать на хлеб.
   А за этими словами последовала улыбка. Был кто-то, кто заботился о нём.
   Лицо Краса наливалось жаром, но он уже торопливо вытирал уголки глаз.
   - Ве-верно. Всё будет хорошо, потому что я буду работать.
   - Ммм, - кивнула Хоро, не выказывая желания смеяться над ним, потом, обнажив клыки, она откусила ещё мяса. - К примеру, если ты за день работы сможешь заработать на еду только на один день?
   - Ни-ничего страшного в том, чтобы больше работать, - немного неуверенно сказал Крас, но, оглянувшись на Ариес, он увидел, как она кивает, это воодушевило его и сподвигло снова посмотреть на Хоро.
   - Работать больше? Хмм. Верно, но будет ли много работы? - подначила его Хоро.
   Он тут же открыл рот для ответа, но Хоро его перебила:
   - Для работы в городе полно взрослых, стремящихся найти её. Смогут ли такие дети, как вы, найти достаточно работы?
   Рот Краса раскрылся, чтобы спросить "Э?" и так и застыл.
   - Ты не слишком силён, у тебя нет навыков, нет и знакомых. Ну, вроде бы, если можешь прочесть человеческие буквы, это другое дело...
   Конечно, Крас не умел читать, но он вспомнил, что Ариес могла.
   - Ты же можешь читать, Ариес, верно? - спросил он, девочка кивнула с лёгкой улыбкой.
   Тогда всё в порядке.
   Но Хоро тут же вздохнула и спросила:
   - И чем будет заниматься господин Крас, пока Ариес усердно работает?
   Вжжих - будто копьё вонзилось в грудь Краса.
   - Э-э? Значит, сам будешь сидеть и ждать её.
   - Да. Так...
   Огоньки вспыхнули в прищуренных глазах Хоро, и Крас закусил губу. Так презренно он поступить не мог.
   - И я не думаю, что читать и писать - это действительно работа, - заявила Хоро, кругообразно размахивая куском вяленого мяса, потом её рука разом застыла, чтобы в следующий миг почесать щеку.
   Под несколько неприязненным взглядом Хоро Крас следил за этим движением и пытался понять, зачем она говорит такое. По сути это, похоже, означало закончить их путешествие.
   - Тогда... Думаю... - с горечью пробормотал он.
   Прекрасные красновато-янтарные глаза Хоро отодвинулись:
   - Может быть, стоит отсюда повернуть обратно.
   Потом, прежде чем Крас успел ответить, Хоро уже вновь смотрела на него в упор:
   - Здесь вы сможете набрать воды из болота и запастись едой. Не думаю, что будет какая-то польза от того, что вы пойдёте дальше. Кроме того, хоть вас и выгнали, вы всё ещё дети. Если вы взовёте к чувствам, для двоих местечко как-нибудь отыщется.
   Предложение было предельно понятным, Крас чувствовал, как в нём нарастает злость, и он не мог взять и кивнуть.
   Тут же нашлась и причина.
   Его обещание Ариес. Их путешествие приведёт их к морю.
   - Можно с первого взгляда понять, о чём ты думаешь, - рассмеялась, однако, Хоро, следившая за его лицом. - У вас нет того, кто пошёл вперёд, чтобы встретить вас, если вы заставите себя продолжать путь, что вы будете делать, когда останетесь без еды, без денег, без работы? Начнёте просить одаяния у окружающих? В мокрых, грязных лохмотьях?
   Крас понял, зачем Хоро это говорит. Понимал и то, что она права. И всё же не мог просто взять и отправиться восвояси.
   - Вот упрямец, - произнесла Хоро.
   И тут вдруг заговорила до этого молча внимавшая её словам Ариес.
   - Это... Я тоже хочу увидеть море, если получится. Я хочу больше повидать мир.
   Крас ощутил, будто эти слова принесли ему спасение, и повернулся к той, кто их сказал.
   Хоро из-под полуопущенных век посмотрела на Ариес - "И?".
   - Но я ничего не знаю о мире. И не могу подвергнуть сомнению ни одного слова госпожи Хоро. Кроме того, я узнала, что в мире очень много боли.
   - Хм, - удовлетворённо кивнула Хоро.
   Крас разочаровано простонал. Это желание посмотреть мир, можно ли его счесть обещанием?
   Однако Ариес не стала говорить что-то дальше, она сняла капюшон и стала искать что-то на шее.
   - Ариес? - спросил Крас.
   Не отвечая ему, девочка, наконец, нащупала какую-то цепочку и потянула за неё. Из-под плаща показался зелёный камень размером с перепелиное яйцо.
   - Вот... - тихо сказала она.
   У Краса перехватило дыхание при виде камня, висевшего на цепочке, лучи солнца играли на его поверхности и вызывали свечение внутри его. Камень, похожий на тот, что носила знатная дама, приглашённая как-то в особняк хозяином. От прислуги постарше, особенно от женщин, Крас слышал, что за такой можно было купить целую деревню.
   - Кажется, это что-то очень дорогое, разве мы не сможем на него купить хлеб? - произнесла Ариес.
   Крас с опаской повернулся к Хоро, ожидая встретить растерянность на её лице, слова - Путешествие с Ариес теперь не является невозможным, но он был удивлён выражением её лица.
   - Вот как. Может быть, его лучше было бы прятать и дальше.
   - Э... - отозвались хором Крас и Ариес.
   - Эту штучку я сазу увидела во время ночлега... Тебе она, кажется, не попадалась? - обратилась она к Красу, тот торопливо кивнул.
   Он действительно даже не мог представить себе подобное.
   - Вероятно, тебя занимало то, что помягче, - произнесла Хоро со зловещей ухмылкой.
   - Я, я нет, я ничего такого! - тут же стал отнекиваться Крас.
   - Ну, как бы то ни было, расставшись с этим, можно обеспечить себя на некоторое время.
   - Тогда... - заговорила Ариес, но Хоро не дала ей сказать.
   - Погодь, возможно, оно и ценно. Особенный камень повсюду в любую эпоху имеет особенное значение. Если его дали на память, надо было бы, по-моему, подумать ещё раз.
   - Нет, от кого это - я не знаю. Однако священник сказал, что в беде оно обязательно поможет. Я думаю, сейчас такое время и наступило.
   Выслушав Ариес, Хоро потёрла кончик носа, а затем медленно заговорила, будто размышляя.
   - Не знаешь, от кого получила? У места крепления на камне есть буквы, но что они означают?
   - Там моё имя.
   Хлоп, уши Хоро вскочили на макушке.
   - Только имя?
   - Нет, там имя и несколько слов. Так... "Моей дочери Ариес".
   Глаза Хоро на мгновение расширились, когда она, так и держа палец на кончике носа, посмотрела на девочку.
   "Чего?" - одними глазами спросил Крас. Если "моей дочери", очевидно, что это подарок от кого-то из родителей.
   - Хмм. Этот камень действительно дорогой. Это не то, что можно взять и кому-то отдать. Я не слишком в камнях разбираюсь, но уж это совершенно ясно.
   - О! - вскрикнул Крас.
   Удивительная догадка подступила к его горлу. Взгляд Хоро тут же метнулся к потрясённому этим мальчику. Но Ариес выслушала слова Хоро совершенно спокойно.
   - Как ты думаешь, от кого у тебя это?
   - А? Это? - ответила Ариес. - От Бога.
   Крас прекрасно понял, что прозвучавшее тут же "ху-ху" - это своеобразный смех Хоро.
   - А, что... что?..
   - Бог, про которого ты сказала, не станет выкапывать грязными руками этот камень. Тебе его дал...
   - ...наш господин, - не выдержал Крас, зрачки девочки сузились в две точки. - Ариес, ты для господина...
   Дочь.
   Однако, хотя имелось такое свидетельство, это слово не было произнесено.
   Когда все вдруг смолкли, Ариес посмотрела на зелёный камень на своей ладони и как-то отстранённо произнесла:
   - А, чт-что? Значит, значит, наш господин - это Господь Бог?
   - Нет, совсем нет! Ариес - дочь нашего господина, господина, который человек.
   - Э-э, но... - растеряно протянула Ариес.
   Крас не знал, что ей сказать ещё, его словарный запас был бедным и деликатностью не отличался.
   - Несомненно, всё так, - тихо произнесла тогда Хоро. - Мы вообще все дети Бога. Разве не так?
   Ариес серьёзно кивнула в ответ.
   - Хм, - издал Крас, гадая, что за чушь тут происходит.
   Он хотел об этом сказать, но его вдруг схватили за шиворот. Это могла быть только Хоро, больше некому.
   - Я разбираюсь в тонкостях человеческих душ. Не следует сейчас это говорить.
   Слова Хоро проникли в самую душу мальчика, он сердито передёрнул плечами. И тогда Хоро молча отпустила воротник и вздохнула, а потом она какое-то время будто что-то вспоминала.
   - Как прожившая немало лет, я не думаю, что тебе следует расстаться с этим камнем, - негромко произнесла она потом.
   Ариес - дочь господина, камень, подаренный ей господином, оставлен ей на память о нём. А продолжить путешествие, не продав камень, невозможно. Крас подумал, что здесь им придётся повернуть назад. Кроме того, подумал он и о том, что, раз Ариес - дочь господина, она может вернуться в особняк и продолжить там жить.
   Немного успокоившись, он заново оценил предложение Хоро и опустил голову. Путешествие оказалось коротким, но вовсе не неприятным. Если думать таким образом, становится немного легче. Крас медленно поднял голову.
   - Госпожа Хоро, в конце концов, нам... - казал он и вдруг остановился.
   Потому что Хоро повернулась к нему. Причём как-то слишком быстро, и вид у неё был необычным, и Крас посмотрел на неё немного растеряно. Её взгляд был направлен вовсе не на него, а куда-то вдаль за его спиной, туда, откуда они пришли.
   - Пчела садится на плачущее лицо? [пословица, русский аналог: "беда не приходит одна", прим. перев.] - замерев, пробормотала она.
   - Гос-госпожа Хоро? - обратился, наконец, Крас.
   Ариес всё это время продолжала в замешательстве молчать.
   Хоро посмотрела Красу в лицо. Он не мог понять, можно ли то, что он видел, назвать улыбкой: её клыки были обнажены, словно чтобы подчеркнуть их остроту.
   - Ты, младший брат Ансео, который прогнал вас двоих, выглядел хорошим человеком?
   Вопрос её по обыкновению оказался неожиданным. Но ответ последовал сразу:
   - Н-нет.
   - В таком случае что сделает тот, кто примчался унаследовать особняк своего брата, если он узнает о его родном ребёнке?
   Крас не мог сразу ответить на это. Нет, в действительности он не хотел отвечать. Ведь всегда должен быть установлен тот, кто унаследует собственность.
   - Может, вам повезло отправиться в путь, прежде чем её хватились, - пробормотала Хоро и хохотнула. - Ты столь же безнадёжен, сколь и мил. Чего тебе ещё нужно?
   Крас вспомнил ночной разговор с Хоро. В животе у него запекло, будто его накормили горящими угольями.
   - Ариес, собираемся, - окликнул девочку Крас, собрал вещи и схватил палку, как тогда, когда напали волки.
   - Ещё довольно далеко, но ситуация не самая спокойная. Когда преследуют, будет неприятно, если поймают.
   Крас бросил взгляд на Ариес, сжал кулаки и снова посмотрел на Хоро.
   - Кажется, надо через лес. Ты, - сказала та, и мальчик кивнул в ответ, - Ариес.
   Судя по всему, Ариес всё ещё пребывала в растерянности, не понимала, что происходит, и тревожно стискивала зелёный камень. Крас видел перед собой всего лишь одинокую девочку, ничего не знавшую о мире и ничего не понимавшую в нём. Он не умел пить вино, не умел читать и был ниже ростом, чем Ариес.
   И тем не менее.
   - Всё хорошо. Я здесь, - сказал он Ариес.
   Она в некотором удивлении округлившимися глазами посмотрела на его протянутую руку. Осознав, что Хоро наблюдает за ними, Крас почувствовал себя неловко. Но, несмотря на это ощущение, руку убирать не стал.
   - Да... - чуть кивнула Ариес и взялась за предложенную опору.
   Её мягкая, худенькая, бессильная рука.
   - Двигаемся?
   Он будет защищать эту мягкую руку Ариес. И будто прочитав это решение в его сердце, она вновь кивнула.
   Хоро побежала первой. Крас побежал следом, держа Ариес за руку.
     
     
   Бег сквозь такую густую растительность можно было бы назвать плаванием. Почки в лесу давно распустились, лес настолько переполняли жизненные силы, что было легко представить себя бегущими в чреве огромного зелёного чудовища. Небо заслонял сплошной лиственный шатёр, а воздух был весь пропитан удушливыми испарениями.
   Кожа, не прикрытая одеждой, быстро покрылась царапинами, даже у Ариес, укутанной в плащ с капюшоном, опухли расцарапанные веки, будто девочка плакала.
   Хорошо ещё, через лес пролегала дорога, вся, правда, заросшая травой и кустарником, но камни и корни деревьев с неё были аккуратно убраны. Хоро бежала впереди, без колебаний выбирая путь, оставалось лишь следовать за ней.
   Если бы не Хоро, Крас, скорее всего, не смог бы пройти, потому что не различил бы под буйной зеленью тропы случайных ручейков и заболоченных мест. Он содрогался при мысли, что было бы, попытайся он пройти здесь сам. Да просто ненароком наступить на поросший мхом корень - уже можно сразу поскользнуться и покалечиться.
   Справа от дороги возвышался холм, а слева простиралось ровное место. Хоро каждый раз предупреждала о ручьях, текших справа налево, чтобы следовавшие за ней осторожно перепрыгивали их. Всё это время Крас крепко держал Ариес за руку. Если не держать, её бы уже давно поглотил лес. Сейчас девочка с трудом поспевала по траве за Красом и дышала уже часто-часто, потому что дорога шла то вверх, то вниз, часто уходила влево или вправо, и Крас чувствовал, как его руке становится всё тяжелее. Можно было подумать, что преследователи уже схватили её за другую руку и тянули обратно, а Крас их пересиливал, хотя ему и самому становилось всё тяжелее бежать. Ариес тоже сжимала его руку изо всех сил, стараясь не оторваться от него.
   Сколько они уже так бежали?
   Густой лесной воздух уже застревал в горле Краса и словно прилипал к его телу, убивая желание бороться с ним, когда, в конце концов, Ариес за что-то запнулась и рухнула на колени.
   - Ариес, - поспешно повернувшись, окликнул её Крас.
   Остановившись, он почувствовал, как пот покрыл всё его тело. Наверное, он ещё мог бежать, но ноги так налились усталостью, будто погрузились по колено в грязь.
   Ариес даже не моргнула глазами, лишь плотно сжала губы и кивнула, показывая, что она в порядке. Но выглядела при этом не слишком хорошо. Однако ситуация складывалась так, что могла случиться беда, если не удастся убежать, и потому руки Краса сами потянулись, чтобы поднять на ноги обессиленную девочку. Шагнув к ней, он помог ей встать.
   Похоже, она почувствовала, что сделала что-то плохое, и извинилась.
   - Ногу не растянула?
   Ариес постояла, покачиваясь и стараясь сосредоточить свой взгляд, потом подвигала ногами и покачала головой. Словно тяжесть упала с плеч Краса. Но он всё равно не мог просто сказать ей "пойдём", когда она так выглядит.
   - Что случилось? - спросила вернувшаяся Хоро, похоже, заметив, что дети не бегут за ней.
   Когда Крас смотрел на неё сзади, ему казалось, что она летит, а не идёт, сейчас же он видел, что Хоро заметно запыхалась, а на её лице красовалась свежая царапина. Её горделивый хвост выглядел неряшливо, видимо намокнув в траве, и казалось, что его обладательница сердится.
   - Ариес споткнулась.
   - А растяжения нет?
   Ариес снова покачала головой.
   - Тогда бежим, иначе может быть нехорошо. Нам потребуется бежать ещё какое-то время.
   Красу не хотелось спрашивать, сколько именно ещё осталось. Если бы уже пробежали половину, она бы это отметила специально, чтобы их подбодрить, значит, он был уверен, впереди больше половины. Однако, если ему не хотелось узнавать, сколько осталось, то расстояние до преследователей его интересовало.
   Заметив вопрос во взгляде Краса, Хоро улыбнулась и сняла лист, приливший к его лбу.
   - Ху-ху. Если что, у тебя в руке твоё копьё, так ведь?
   Её мягкий взгляд, кажется, должен был подсластить ужас ситуации. Крас мог лишь крепче сжать в руке свою палку.
   - Как бы то ни было, если успеем в город раньше преследователей, какое-то время мы будем в безопасности. Двинулись, - и Хоро снова побежала.
   Если добраться до города, можно будет что-то сделать. Получив это единственное утешение, Крас и Ариес тоже побежали.
   В особняке хозяина было нескольких человек с более низким положением, чем даже у Краса, они спали в углу хлева вместе со свиньями на охапках соломы, кишевших насекомыми. Они были рабами, не знавшими языка, взятыми в полон или проданными за долги, они занимались тяжёлой работой вроде ухода за виноградником или расчистки пустошей.
   Красу не нравилась и та работа, которую каждый день поручали ему, он раза по четыре на неделю даже задумывался, а не сбежать ли из усадьбы. А эти рабы время от времени действительно пытались сбежать, и каждый раз бородач-дворецкий облачался в доспехи, садился на коня и оправлялся в погоню именем господина, обычно пребывавшего где-нибудь в странствии. Те рабы говорили, что бегут, имея при себе только надежду. Кажется, есть обычай, по которому беглец, пересекший врата города, больше не может преследоваться хозяином.
   Воздух города делает людей свободными.
   Они тихо произносили эти слова на ломанном языке, и их слова сейчас болью отзывались в душе Краса. Из каждых троих бежавших двоих ловили и наказывали плетьми.
   А если поймают их, ждёт ли их плеть? Или же палач?
   Свист плети, удар по спине раба, и так снова и снова. Удары смешивают на спине кожу, жир, мясо и кровь - вот, что увидел перед собой Крас. Увидел и неосознанно со всей силы сжал руку Ариес.
   - Бог всегда присматривает за нами, - сказала Ариес, кажется, восприняв через пожатие руки тревогу в его сердце, она уже выбивалась из сил и задыхалась, её лицо было искажено напряжением, но её слова прозвучали ласково, а на губах промелькнула улыбка.
   Они должны были сделать всё, что в их силах. Крас стиснул зубы и словно прикусил своё воображение.
   - Быстрее, - выдохнул он.
   Ариес кивнула и прибавила шаг, напоминая впервые взлетевшего птенчика.
   Продраться сквозь заросли этого леса, добраться до города, а что дальше - они пока не знали.
   Продаст ли Ариес свою драгоценность, оставленную отцом, будет ли работать с Красом и этим зарабатывать на жизнь? Или они возьмут с собой побольше еды и воды и отправятся вдвоём по дороге, ведущей к морю?
   Хоро вела их по этому глухому, тёмному лесу. Её узкая спина была надёжным прикрытием, стоило ей повернуть голову и через плечо показать клыки из-под приподнятой губы - и никакая волчья стая не будет страшна. Несомненно, добравшись до города, они не разойдутся просто так. С момента встречи она уже немало чему их обучила и наверняка продолжит учить и дальше. А сейчас надо сосредоточиться на беге и на руке Ариес в его ладони.
   Всё это мелькало в голове Краса, когда он, изнемогая под тяжестью груза, бежал по лесу.
   Отвратительные крики вдруг разнеслись по лесу.
   - Да что же!.. - Крас встал, и Ариес, врезавшись сходу ему в плечо, проскочила чуть вперёд.
   Извиняться Крас не стал, потому что Ариес тоже стала всматриваться в лес.
   Писклявый крик, будто душили курицу.
   Может, это крик какой-то птицы, подумал Крас, и тут же крик повторился вместе с шуршанием крыльев.
   - Птица?.. - как-то сумев удержаться на ногах, пробормотал Крас.
   Ариес с испуганным видом прикрыла уши руками.
   Затем невидимые крылья захлопали, подтвердив предположение мальчика.
   - Ариес, всё в порядке. Это птица.
   - Пти... птица... это?
   Недоверчивый взгляд вызван тем, что она понятия не имела о птицах, способных так громко кричать. Красу доводилось встречать больших птиц, способных унести ребёнка. Он не сомневался, что это одна из них.
   - Именно, - сказал он Ариес и взял её за руку. - Нам надо догнать госпожу Хоро, прежде чем...
   Он застыл на месте и смолк, когда посмотрел вперёд. Там дорога поворачивала направо в гору и там, спиной к ним, неподвижно стояла Хоро. И вряд ли она сейчас ждала своих попутчиков. Она стояла к ним спиной и почему-то смотрела куда-то вниз, её уши поворачивались влево-вправо быстрее, чем у кролика.
   - Госпожа Хоро...
   Она столь неожиданно обернулась, что Крас не понял, позвал ли он её или же только хотел сделать это. Мгновение занимал его этот вопрос, не больше, потом до него дошло, что с того места Хоро видит намного больше его.
   Дорога, по которой они пришли. Если она насторожённо смотрела в самое начало этой дороги, она могла высматривать лишь одно.
   Крас, сглотнув ком в горле, продолжил следить за Хоро, та медленно пошла им навстречу. Потом, продолжая смотреть туда, откуда они пришли, произнесла:
   - Не думаю, что нас преследуют.
   - Э... - произнёс Крас и вдруг посмотрел ей прямо в лицо, но её внимание осталось сосредоточенным на конце дороги.
   - Они что-то задумали? Вот наказание... - пробормотала она.
   - Мо-могли заблудиться, может...
   - Может быть, может быть. Сбегать посмотреть разве что, - и Хоро, улыбнувшись, наконец, посмотрела на Краса. - Вам тогда надо сделать передышку. Перенапрягаться дальше опасно. И ты, это, не бойся, скоро вернусь.
   Она похлопала Краса по плечу и пошла обратно по дороге, приведшей их сюда.
     
     
   Конечно, Крас не мог её останавливать, он лишь стоял и смотрел, как её фигура растворяется в лесу. Его точило сомнение, всё ли будет в порядке с Хоро, пошедшей в одиночку, ещё он подумал, что она, кажется, поняла, как ему страшно без неё. Но когда он с мыслью, как хорошо, что у них есть возможность отдохнуть, повернулся к Ариес, его глаза округлились.
   - Эй, А-Ариес! - крикнул он.
   Ариес, будто оборвалась нить, на которой она держалась, обмякла и начала падать, успев подхватить, он осторожно усадил её. Она дышала тяжело, но негромко, устало закрыв глаза.
   Крас вспомнил, как пару дней назад Ариес устала, когда шла, и лишилась чувств прямо посреди дороги. У него похолодело внизу живота от воспоминания о том ужасе, который ему пришлось пережить. Он всматривался в её лицо, когда услышал произнесённое слабым голосом "воды".
   - Воды? По-подожди немного.
   Поддерживая одной рукой Ариес, он другой рванул со спины вещи, его мешок оказался у него под мышкой, и достал оттуда мех. Воды почти не осталось, но Крас без раздумий приложил горловину ко рту девочки.
   Почувствовав прикосновение к губам, она не стала открывать глаз, но рот приоткрыла, и Крас осторожно дал ей напиться. Сначала она дёрнулась, будто её сейчас вырвет, возможно, из-за обезвоживания, но потом проглотила воду и перевела дыхание.
   Не уследив, когда Ариес сомкнула губы, Крас продолжал ещё пару мгновений лить, и вода полилась на её подбородок и дальше на одежду. Однако Ариес не удивилась и не рассердилась, а только приподняла уголки губ в слабой улыбке.
   - Тебе стало плохо? - спросил Крас, девочка почала головой.
   Похоже, так оно и было, она не выглядела слишком бледной. Дыхание стало глубже и медленней, возможно, помогла вода или она просто немного успокоилась.
   Когда Крас ощутил, что теперь можно бы и вздремнуть, Ариес шевельнулась, её левая рука взялась за его правую. Глаза её остались закрытыми. И лишь когда он сжал её лёгкую, как мешочек с шерстью, и слабую ручку, Ариес, наконец, приоткрыла глаза, и слабая улыбка тронула её губы. Улыбка, словно немного лучившаяся, обнадёживала, от неё становилось легче.
   При виде этой улыбки сердце Краса мучительно заколотилось. Когда он невольно попытался выразить словами то, что рвалось из его груди, Ариес словно легко вздохнула.
   Крас понял, что она так зевнула, его сердце чуть успокоились, а щёки разошлись в улыбке.
   - Кто тут у нас соня? - хихикнул он.
   Похоже, Ариес слегка смутилась, её губы дрогнули.
   - Я хочу, чтобы ты поспала немного, - вполголоса сказал он, вытирая ей мокрый подбородок.
   Удивительно, насколько снимает усталость даже короткий сон.
   Конечно, Ариес не хотела бы уйти в сон, просто поддавшись своему желанию, но когда он сам ей сказал, она, чуть помедлив, медленно и деликатно кивнула.
   Когда Ариес прислонилась спиной к Красу, будто стараясь пристроиться поудобней, она уже, наверное, спала. Мягкое тело Ариес сползло в его объятия. Она была немного выше Краса и могла опрокинуть его своим весом, но, принадлежа к мужской половине людей, он не мог допустить такого.
   Крас, конечно, хотел бы дать Ариес поспать подольше, но с этим вступало в противоречие иное желание. Не стоит удивляться, если возвращение Хоро затянется, и это даст время поспать. Однако в то же время Крас хотел бы, чтобы Хоро вернулась поскорее.
   В лесу было неизменно темно и слишком тихо. И его беспокоило, что им делать, если Хоро при всей её значимости для них так и не вернётся. Конечно, Крас знал, что от одного беспокойства пользы не будет. И потому просто бояться нет никакого смысла.
   Он тряхнул головой, стараясь избавиться от ненужных мыслей, и сделал глубокий вдох-выдох, стараясь взбодриться.
   Но даже если удастся подавить смутное беспокойство в душе, не получится убежать от насущных проблем, встававших перед ним. Например, мех для воды, брошенный после того, как он напоил Ариес, лежал теперь на земле пустой и плоский. Если где-нибудь не набрать воды, трудно сказать, удастся ли выдержать ещё одну ночёвку под открытым небом. И как только Крас подумал о воде, его тут же охватила невыносимая жажда.
   Он посмотрел на спавшую, подобно кролику, Ариес и на миг задумался. Они бежали сюда, перепрыгнув столько ручьёв, что, могло показаться, что лес вот-вот утонет. Если поискать поблизости, можно будет найти, где течёт годная для питья вода.
   Раз подумав об этом, Крас уже не мог избавиться от этой мысли. Ему было тяжело выпустить из рук Ариес, как трудно отложить свежеиспечённый, ещё исходивший паром хлеб, но он медленно разжал пальцы Ариес и передвинул её на землю, подложив ей под голову для удобства что-то из вещей. При этом он никак не мог отделаться от чувства вины, однако яростная жажда была сильнее.
   Убедившись, что Ариес продолжает спокойно спать, Крас поднялся, сжимая в руке кожаный мех. С каждым мгновением в горле Краса пекло всё сильней. Его воображение рисовало перед ним чашу холодной воды и сухое горло сжималось в попытках её проглотить.
   Мальчик огляделся, пытаясь заметить какие-нибудь влаголюбивые растения. Не желая слишком удаляться от Ариес, он пошёл по кругу, уподобляясь медведю, и вскоре удача улыбнулась ему. Он приметил дерево, густо заросшее мхом, а за ним обнаружился и родник.
   Однако вода сочилась столь скудно, что из него и напиться было нельзя, не то что наполнить мех водой. После небольшого колебания Крас пошёл по ходу воды, неторопливо стекавшей по пологому склону. Спуск оказался довольно лёгким, надо было лишь постараться не поскользнуться, неудачно наступив на мох. Склон завершился обрывом.
   Подумав немного, как бы тут спуститься, Крас заглянул за край, и то, что он увидел, приободрило его. Под обрывом высотой не выше его самого Крас увидел довольно большое озерцо, в котором собиралась вода, просачивавшаяся там и здесь. Вода в озерце была очень прозрачной, а дно песчаным.
   Крас пробрался через высокую траву и, сдерживая самого себя, спустился вниз и подошёл к озерцу, обратив внимание на большое количество камней и валунов. Заметил он и ещё кое-что.
   Под обрывом открылась небольшая пещерка, дно которой лежало ниже уровня воды в озерце, которая таким образом нашло в пешерке своё прорлжение. Вход был настолько низким, что Крас не пролез бы, нагнувшись, и как далеко простирается пещера, было не разобрать.
   Впрочем, его интересовала сейчас вода в озерце, чистота которой бередила его глаза. Он не медля встал на колени и с невыразимым наслаждением припал к воде.
   Прохладная с гладкой, как зеркало, поверхностью она просто сводила с ума, Крас её пил и пил, забыв обо всём на свете, и оторвался лишь тогда, когда стал задыхаться, теперь он глубоко вдохнул и выдохнул с сильной отрыжкой.
   Вода, холодная, как из колодца зимой. И в ней плавали рыбки, не обращая внимания на Краса. Рыбки плавали то по озерцу, то заплывали в пещеру. Крас, утолив жажду, рассеяно следил за ними, ощущая умиротворяющее чувство удовлетворения. Потом вдруг вздрогнул, осознав, что грезит наяву. Вернувшись к действительности, он вытер рот и стукнул себя по голове - если Хоро вернулась, пока он здесь занимется неизвестно чем, то, должно быть, уже сердится.
   Крас быстро наполнил мех водой и прикрепил его к поясу. Потом наклонился ещё попить - напоследок - и...
   Он ощутил, будто за ним откуда-то наблюдают. Может, Хоро, не найдя его с Ариес, пошла на поиски?
   Оглядевшись, Крас её не увидел. Озерцо окружала высокая трава, но больше видимость ничто не закрывало, спрятаться было негде, однако и увидеть никого не удавалось.
   - Может, привиделось... - пробормотал мальчик и, невольно опасаясь того, что могло оказаться за спиной, снова потянулся ртом к воде.
   И тогда он, наконец, заметил. Слева от озерца, полукругом окружавшего пещеру, тихо стояло животное. Это был оленёнок, ещё не потерявший пятнышки на своих боках, который стоял и смотрел на Краса. Мальчик силился понять, не защитный ли цвет оленёнка сделал его невидимым на фоне скалы, и твёрдо решил - нет, оленёнка прежде там не было.
   В голову Красу стали приходить страшные истории о жутких встречах в лесу. Но оленёнок не собирался превращаться в чудовище, он только смотрел на него. Возможно, он прежде не видел людей и просто разглядывал незнакомое ему существо.
   Крас ещё немного отпил и выпрямился, глядя на оленёнка. Тот и не подумал убегать. Довольно милый на вид, но его неподвижность и чёрные глаза почему-то вызывали волны холода, пробегавшие по спине мальчика.
   Если оленёнок наблюдает за ним, это не означает, что он сейчас обнажит зубы и бросится на Краса, бояться нечего. Убеждая себя в этом, мальчик поспешно повернулся и бегом бросился прочь. То и дело оглядываясь, чтобы справиться с глупым ощущением, что за ним гонятся, он всё ускорял бег.
   Бежать было недалеко, но, добравшись до Ариес, Крас почувствовал настоящее облегчение. Хотя он не знал, хорошо или плохо то, что Хоро уже тоже была здесь.
   - Судя по твоему лицу, ты встретил чудовище в глубине леса, - с ухмылкой на лице поддразнила она, вызвав в нём лёгкое раздражение.
   Впрочем, один её вид развеял его беспокойство.
   - Я набирал воду.
   - Ммм, вот как, - пробормотала Хоро, поигрывая чёлкой спящей Ариес.
   Сложное чувство испытал Крас: если Хоро и дальше так будет делать, может разбудить Ариес, ему хотелось предостеречь её от этого, но одновременно хотелось и дальше смотреть на пальчики Хоро, игравшие с шелковистой чёлкой девочки.
   - Хочешь сам попробовать? - вдруг спросила Хоро.
   - Э? - посмотрел на неё Крас.
   Она чуть сощурилась, затем, легонько кивнув, обратилась вновь:
   - Воды не дашь?
   - А, д-да.
   Оцепенело стоявший Крас поспешно протянул Хоро мех с водой. Хоро, конечно, не могла так просто отпустить его.
   - Хочешь, чтобы я позволила тебе это делать мне?
   Смоченные водой белые клыки поблёскивали, обнажённые в ухмылке, глаза её довольно щурились, и Крас проглотил ком в горле. Кивать он, конечно, не стал.
   - Лу-лучше про другое, про погоню, - сказал, стараясь говорить твёрже, Крас и сел чуть в стороне от Хоро.
   Его раздражали её поддразнивания, ему казалось, что если он не будет говорить с ней резким тоном, свою робость скрыть не удастся.
   Пока Крас говорил, уши Хоро трижды дёрнулись, потом она заглянула в мех с водой и пробормотала: "хмм".
   - Я их не видела.
   - Э?..
   - Я их не видела.
   Крас поразмыслил какое-то время над её словами, хотя и понимал, что её простые слова могли означать лишь то, что она сказала.
   - Это означает то, что мы... - с удивлением в голосе стал говорить он.
   - Рано говорить, что мы вне опасности, - перебила Хоро, - но, похоже, сейчас за нами не гонятся.
   Крас то ли вздохнул, то ли просто облегчённо выдохнул, когда ощутил, что напряжение, давившее на плечи, исчезло. Будто сломалась палка, с предельной силой распиравшая их.
   Хоро беззвучно рассмеялась при виде того, что с ним происходит. Тем не менее, лицо Хоро, нежно поглаживавшей щеку Ариес, не дразнило, а мягко подбадривало Краса.
   - Всё же сколько-то людей ещё может пойти в обход леса. В общем, нам для начала надо пройти лес и поскорее добраться до города.
   Слова Хоро не показались Красу успокаивающими. Выслушав, он кивнул и вытянул ноги, закоченевшие от холодной воды озерца.
   - Ещё бы немного отдохнуть. Нельзя же после всего сразу двигаться дальше.
   - Воис... а-а-а, - зевнула Хоро, - ...тину так.
   Чуть смутившись она улыбнулась и потёрла нос, а потом одним движением пересела вплотную к Красу за его спину.
   - Доверься мне.
   Смешок Хоро, исходивший из глубины горла, щекотал ему спину, и ему трудно было избавиться от недоверия просто от одних её слов.
   Конечно, Хоро его недоверие ничуть не смутило, Крас очутился на её коленях одновременно с прозвучавшим "и-раз!". Всё случилось, как по волшебству, мальчик и в самом деле был готов поверить в это. От смущения его лицо стало ярко-красным, но ему не хватило решимости подняться.
   - Когда спишь, силы понемногу возвращаются. Потом надо будет ещё какое-то время идти. И потому тебе надо поспать.
   Ему гладили голову, трепали волосы на затылке, это было приятно. К тому же слова Хоро были вполне справедливы. Крас на коленях Хоро чуть приподнял подбородок, чтобы кивнуть, но его движение прервали её новые слова.
   - Иногда тебе, возможно, придётся нести Ариес, когда она устанет.
   Имя Ариес отогнало уже овладевавший мальчиком сон, взгляд Краса устремился к ней.
   Когда левая рука Ариес взялась за его руку, озабоченность на её лице растворилась в улыбке облегчения, её рука и сейчас была сжата, хотя в ней ничего не было. Несомненно, Ариес во сне продолжала держать Краса за руку. При этой мысли он почувствовал, что в таком случае спать на коленях Хоро перед Ариес будет совсем нехорошо, и Крас попытался поднять голову. Но ему помешала рука Хоро - чья же ещё!
   - Тихо, тихо... Вот же, каким добропорядочным самцом ты являешься.
   И она, нажав Красу на висок локтем, прижалась щекой к его щеке. Он, наполовину удивлённый, наполовину раздражённый и чуть растерянный, попытался сдвинуть локоть, но тот больно надавил на висок, и мальчик сдался.
   - Возможно, мне этого не следовало делать, - пробормотала Хоро.
   - Э?
   - Да так. Это я себе. Не более...
   Давление локтя Хоро ослабло, пока она говорила. Но когда Крас вновь попытался поднять голову, её внимание переключилось на него.
   - Надо же, мы так не любим сдаваться?
   Крас ощутил, что под его приподнятой головой появилось что-то пушистое. Он не понял, что ещё придумала Хоро, и даже не успел об этом подумать. Щекочащее пушистое нечто обволокло уши и щёки, от него исходил мощный аромат Хоро, он был везде.
   У него под головой был пушистый хвост Хоро.
   - Мм-ху-ху-ху, - засмеялась она. - Поднять тебе голову выше?
   Класс подумал, что слова "непреодолимое очарование", вероятно, означали ощущение тёплого хвоста на щеках. Меж тем Хоро снова начала гладить его голову. Подняться было невозможно, и Крас, расслабив шею, уронил голову на пушистую подушку Хоро.
   - Вот, порядок, - не без гордости сказала она.
   Взгляд Краса упал на спавшую Ариес.
   - Не тревожься. Разбужу тебя, прежде чем Ариес проснётся.
   Отчего-то Краса опечалило ощущение, будто он ужасно запачкался, но печальнее всего было то, что слова Хоро были ему приятны. Ему хотелось заплакать от жалости к себе, но Хоро, наклонившись к его уху, заговорила тихо, с нотками поддразнивания, но при этом её слова не были похожи на ложь.
   - Что ж, когда ты чувствуешь немного виноватым перед кем-то, тебе, наверное, легче быть добрым с ним.
   - Э-это...
   Несколько мгновений Крас думал над значением её слов.
   Хоро называла себя мудрой волчицей, Крас подумал, что так оно и есть.
   Когда я проснусь, я буду добрым с Ариес.
   Утешив себя таким оправданием, он вдруг почувствовал, как хорошо будет спать на хвосте Хоро. И вскоре погрузился в полную темноту.
     
     
   - Ладно, потом... - проник в темноту Краса голос Хоро, словно она это пробормотала сама себе.
   Но, может быть, это лишь ему снилось. Ему чудилось, будто Хоро и Ариес разговаривают о чём-то. О чём именно, понять не получалось, но, по крайней мере, это можно было счесть сном, так как Хоро обещала разбудить его до пробуждения Ариес.
   И когда Крас, услышав похлопывание кончика тёплого, пушистого хвоста Хоро, открыл глаза и увидел Ариес, судя по всему, смотревшую на него, он удивлённо приподнял голову и первым делом подумал, что Хоро его предала.
     
   []
     
   - Наш помощник, кажется, готов двигаться дальше.
   Конечно, извинений не последовало, Крас взвалил на спину вещи, не имея возможности пожаловаться, и они все пошли дальше.
   Красу казалось, что спал он не дольше, чем падает выроненный из руки камешек. Он чувствовал себя всё ещё уставшим, как и Ариес, судя по её виду.
   У Краса было такое чувство, будто он бросил Ариес, словно собачонку, когда, положившись на слово Хоро, уснул на её мягком хвосте, и это не поднимало ему настроения. Напротив, он шёл вперёд в мрачном расположении духа, возненавидев хвост Хоро, на котором было слишком удобно спать. Он не представлял, как и заговорить теперь с Ариес. Почему Хоро его не разбудила?
   Под тяжестью своих мрачных мыслей Крас даже не замечал одной вещи. А когда заметил, это оказалось для него довольно приятной неожиданностью - Ариес держала его за руку.
   - Госпожа Хоро сказала не отпускать, - с серьёзным лицом сказала она.
   Крас, само собой, про себя облегчённо вздохнул, довольный, что Ариес не сердилась на него. Он-то был убеждён в обратном.
   - Бог ниспослал это испытание, потому что так было необходимо, - добавила Ариес с несколько странным выражением лица и посмотрела на Хоро.
   Крас, не отрывая взгляда от покачивавшегося хвоста Хоро, задумался над смыслом этих слов. Он почувствовал, что они, в самом деле, очень помогли. Однако по мере продвижения накопившаяся усталость всё сильнее напоминала о себе, загоняя все мысли о том и сём в дальний угол сознания.
   Они молча шли по тихому лесу.
   В лесу, росшем у особняка хозяина, ему встречалось немало животных, достаточно было пройти по нему совсем немного, а здесь он точно видел лишь одного оленёнка, больше никого не приметил. Должно быть, этот лес такой сам по себе, решил он и посмотрел вверх. Может, там будут перепрыгивать с дерева на дерево белки или подобные им зверьки. Но Крас ошибся, никого он не обнаружил, зато увидел, что, оказывается, моросит дождь - незаметный под сплошным покровом крон деревьев, видимый лишь там, где повалившиеся деревья создали дыры в зелёном покрове.
   - Дождь, - подтвердила Хоро. - Хотя пока он такой, что, идя по лесу, ты не вымокнешь.
   И действительно, лишь отдельные капельки проходили сквозь листву, чтобы упасть кому-нибудь на кончик носа. Однако, заметив дождик, Крас обратил внимание на странное спокойствие в лесу.
   Ни звука. Это была не та тишина, когда можно услышать упавшую в отдалении иголку, эту можно получить, плотно прикрыв уши тяжёлыми свинцовыми крышками. Крас хорошо слышал собственное дыхание, но не шорох одежды шедшей рядом Ариес. Неповторимый покой этого места под этим дождём казался тягостным, мрачным.
   Крас слышал, что дети, рождённые в дождь, лишены возможности смеяться. Например, про слугу, отвечавшего за ульи хозяина, говорили, что он молчалив и нелюдим, потому что родился в дождь.
   Вокруг было полно зелени - листьев, папоротника и мха, - но, казалось, всё это окутывала какая-то дымка. От этого становилось жутко, и Крас сильнее сжал руку Ариес. Та в свою очередь тоже ощущала беспокойство и крепко держалась за его руку.
   В какой-то момент Крас посмотрел вперёд и во второй раз увидел зешнего жителя. В промежутке между деревьями, через который можно было заглянуть вперёд. Там на небольшом гребне стояло существо, чем-то похожее на соломенное чучело.
   Олень.
   Казалось, Хоро его не заметила, и Крас снова туда глянул, чтобы проверить, не показалось ли ему - и оленя не было. Неприятный холодок прошёл по спине мальчика, и он передёрнул плечами.
   Ему не хотелось говорить об этом, даже Ариес, которая, как он был уверен, никогда не видела оленей.
   И Хоро с Ариес просто молча прошли это место, откуда могли заглянуть в промежуток между деревьями. Хоро всё ускоряла шаг, словно её подгоняла эта тишина. По её словам, погони за ними пока не было видно, поэтому, если подумать, можно было бы идти и медленнее, но от мысли ночевать в таком лесу под дождём Красу становилось тошно. Похоже, он мог выбрать лишь, угодить ли им в лапы погони или заночевать в мрачном лесу.
   И он, как мог, старался тащить Ариес за руку, чтобы девочка не отставала, но усталость в ней сказывалась всё сильнее, а ноги передвигались всё тяжелее.
   Хоро то и дело оглядывалась назад, её лицо было искажено досадой. Это выражение заставило Краса подумать, а не такое ли лицо было у него самого несколько дней назад, когда Ариес отставала от него. Вот почему, вместо того чтобы подгонять, он просто заговорил с ней.
   - Чего бы ещё хотелось тебе увидеть, кроме моря, Ариес?
   Собственно, он и сам толком не знал об этом огромном мире. Ему бы хотелось увидеть те высокие деревья, что поддерживали небо. Хотя вряд ли это было возможно.
   - Ещё... что-то... - отозвалась она, и в её голосе не было безразличия при всей её усталости.
   Её напряжённое лицо немного успокоилось, когда Крас заговорил с ней.
   - Есть вроде бы такие горы, которые извергают огонь, ещё такие места, где с неба падают реки, - перечислил он, о чём слышал.
   Ариес недоверчиво покачала головой под капюшоном. Ей было тяжеловато это себе вообразить, но винить за это Краса она не могла. Но тот и сам решил больше не притворяться знатоком и перешёл на то, что знал.
   - Ммм... А пшеничное поле ты видела?
   - Пшеничное поле?
   - Именно. Знаешь про пшеницу?
   Аккуратный кивок.
   - Когда она поспевает везде, поле становится похожим на золотой ковёр.
   Ариес это, похоже, сумела представить. Её глаза открылись чуть шире, когда посмотрели в воображаемую золотую даль, конечно, она скоро споткнулась и чуть не упала, но её губы всё равно произнесли "пшеничное поле...", словно она хотела услышать ещё.
   - С расстояния поле кажется пушистым и мягким, так и хочется туда прыгнуть. Но если прыгнешь, оно оказывается совсем не пушистым. А кроме того, если много потопчешь, появится кто-то взрослый и отходит палкой, - продолжил описывать Крас.
   Ариес удивилась, а потом улыбнулась. Улыбка старшей сестры.
   - Ты раскаялся в этом?
   - Ещё как, - искренне ответил он.
   - Раз так, Бог тебе простит это, - сказала Ариес, снова улыбнувшись.
   На эту улыбку Крас почему-то не мог смотреть, он поспешно отвернулся и стал искать, о чём бы ещё поговорить.
   - А, ещё корабли.
   - Я знаю про корабли.
   - Э? Вот как?
   Я даже моря не знаю, - чуть не вырвалось у Краса.
   - Когда случится Великий Потоп, который накроет весь мир, именно корабль станет тем средством, на котором избранные люди доберутся до небес.
   Она уже устала и нетвёрдо держалась на ногах, но говорила уверенно, с убеждённостью на лице. Такое же лицо у неё появлялась, когда она говорила о Боге. Красу не очень нравилось такое лицо. Но сейчас ему пришлась по душе гордость, с которой говорила она, так мало знавшая о мире.
   - Не думаю, что корабли, про которые я знаю, смогут полететь к небу.
   Ариес в недоумении посмотрела на Краса, и тот ощутил беспокойство, он же не знал обо всех кораблях по всему миру, но, посмотрев на спину шедшей перед ним Хоро, сказал:
   - Могут плыть по рекам или озёрам, по воде, одним словом, перевозить людей или лошадей.
   - По воде? Это поверх воды?
   - Именно.
   - И не будут тонуть?
   Впервые увидев корабль, Крас тоже удивился, как тот не тонет, но теперь он мог отвечать с полной уверенностью, он сам видел, что корабль не тонул. Но ему было любопытно смотреть на Ариес, убеждённую, что корабль может лететь к небу, но сомневавшуюся в том, что он сможет плыть по воде.
   - Не будут. Можно навалить целую кучу таких мешков с пшеницей, которые с трудом поднимет человек, корабли всё равно не тонут.
   Выслушав Краса, Ариес с сомнением посмотрела на него и сказала:
   - Лгать нехорошо, - и поджала свои красиво очерченные губки.
   Должно быть, она решила, что её дразнят. Крас улыбнулся, словно эти слова пощекотали его.
   - Это правда, я сам видел, своими глазами.
   - Это могли быть козни дьявола.
   - Тогда что ты будешь делать, если сама увидишь, как корабль плывёт по воде?
   Ариес не могла найти слов для ответа. Похоже, одна часть её была способна спокойно впитывать чужие слова, зато другая отличалась изрядным упрямством. И сейчас, насколько понял Крас, он имел дело с упрямой её частью. А испытываемое им сейчас чувство превосходство, поскольку его позиция в этом споре была беспроигрышной, делало в его глазах упрямицу Ариес особенно милой.
   - У-умм, если он будет плыть...
   - Что, если он будет плыть? - переспросил он, улыбаясь всё шире.
   Похоже, ему удалось поколебать уверенность Ариес в себе, она опустила взгляд и отвернулась. Но что было хорошего в Ариес, - она не совершала трусливых поступков, не уклонялась от ответственности. Она подняла голову и тихо сказала:
   - Я принесу извинения.
   - Ладно, я обещаю показать его тебе.
   Крас представил себе, как Ариес извиняется перед ним, а он, широко улыбаясь, великодушно прощает её. Одержать верх над Ариес нелегко, поэтому он с нетерпением ждал этого события.
   Крас ещё приятно мечтал под впечатлением от этого милого разговора, когда Хоро неожиданно остановилась и повернулась. Он, было, испугался, что она опять собирается посмеяться над ним, но увидел, что у неё необычно серьёзное лицо.
   - Я бы не хотела портить такое драгоценное настроение, - отрывисто произнесла она. - Не хотела спешить и не говорила, чтобы не расстраивать вас, пока было возможно, но сейчас, похоже, больше ждать нельзя.
   Крас почувствовал что-то плохое и вытер пот со лба.
   - Приближается погоня.
   - Э... - вырвалось у Ариес, вскинувшей голову.
   - Н-но погони же уже не было... - не без упрёка возразил Крас.
   - Ммм, - просто кивнула Хоро, не проявляя особой обеспокоенности по поводу его тона, - и это объяснялось не снисходительностью Хоро, а складывавшейся ситуацией. - Охотятся на нас не люди.
   Крас вспомнил волков, нападавших на них несколько дней назад.
   - Мне это показалось странным. Такой большой, такой великолепный лес. Соответственно есть и хозяин леса. Он должен был показаться... И вдруг те, кто за нами гнался, повернули назад. Так вот.
   Хоро, вздохнув, огляделась, потом втянула густо пропитанный зеленью воздух. Потом по-детски обижено выпятила губы.
   - Кажется, лесные жители нас обманывают.
   Стонущий звук словно ответил на эти слова. Так показалось Красу, потом он понял, что это раскат грома, донёсшийся сквозь густые кроны деревьев.
   - Лесные жители? - не смог смолчать Крас, переполняясь страхом и беспокойством, но Хоро лишь покачала головой.
   Потом Хоро заговорила, словно сама с собой:
   - Я же мудрая волчица. Почти всё можно решить мудростью и разговором, но им моя мудрость не нужна. Я хочу поскорее покинуть лес... - Она подняла взгляд и тихо добавила. - И потом, даже я не могу изменить погоду.
   Крас посмотрел на стоявшую рядом Ариес, прежде чем кивнуть. Затем чуть сильнее сжал её руку.
   - Это не олени случаем?
   Глаза Хоро немного расширились, и она кивнула.
   - Ты видел их?
   - Да. Когда набирал воду и ещё одного по дороге, совсем недавно. Смотрели и совсем не шевелились.
   Хоро, наморщившись, потёрла щеку, её хвост угрюмо ходил из стороны в сторону.
   - Они такие противные. Никогда не знаешь, что они собираются делать. Просто предупредив быть осторожными, я ничем не помогу, но всё же это лучше, чем быть застигнутыми врасплох, не зная про них?
   Ариес что-то пробормотала про себя, пожала плечами и посмотрела на Краса.
   Хоро не сказала ничего утешительного, но кто защитит Ариес, если он сам о ней не позаботится? Крас стукнул обеими пятками о землю, заставил себя рассмеяться и сказал:
   - Ничего страшного. Волк сильнее оленя.
   Он не был уверен, хорошо ли получился у него смех, однако Хоро прыснула и рассмеялась, и Крас подумал, что он справился. Хоро потрепала и тут же погладила ему волосы, и, несмотря на некоторую неловкость перед Ариес, это поощрение доставило ему удовольствие.
   - Детёныши людей растут очень быстро, - произнесла Хоро, глядя на Ариес.
   Крас не понял, почему она обращалась именно к Ариес, но та не стала ни кивать, ни качать головой, лишь ответила таким взглядом, будто старалась смириться с чем-то. Это вызвало у Хоро кривую улыбку.
   - Ну, сладится как-нибудь. Дождь помешает не только нам, - добавила она и посмотрела вверх.
   Возможности зелёного полога леса противостоять дождю, похоже, исчерпались. Капли срывались вниз всё чаще, словно в хижине с прохудившейся крышей.
   - Ладно, пошли, - сказала Хоро и зашагала первой сама.
   Несмотря на ровный тон голоса, походка выдавала её нетерпение.
     
     
   Хах... хах...хах...
   Переведя дыхание, Крас сделал глотательное движение горлом, а потом снова три вдоха-выдоха. Сколько раз ему пришлось уже делать это? Он давно уже выбросил тяжёлый мех с вином и даже вылил больше половины набранной им воды.
   Дождь в лесу постепенно набрал силу, и Ариес, развязав плащ, накинула его на голову, чтобы промокшие полы не путались в ногах. Недавняя приятная беседа между ними осталась в прошлом. По выражению лица девочки Крас понял, что она хотела бы вообще избавиться от плаща, чтобы было легче двигаться. Сколько раз уже ей довелось, споткнувшись, упасть на колени, не хватит пальцев на руках для счёта. Девочка старалась изо всех сил. Однако её характера уже становилось недостаточно, держать её за руку всё больше становилось для Краса не радостью, а обузой.
   - Ещё немного, - повторял он и тащил дальше, сжимая в руке уже не ладонь её, а запястье.
   Его призывы были больше похожи на мольбу, чем на подбадривание. Ему казалось, что ноги Ариес путались не от одной усталости. Скорее всего, она натёрла ноги до мозолей, пузырьки которых давно лопнули.
     
     
   Дождь продолжал усиливаться, могло показаться, что они шли по поросшей травой речной отмели. Кое-где сбегали под горку ручьи, в каждой бесчисленной впадинке на земле собиралась коричневая лужа, окаймлённая зелёной травой.
   Вот бы поскорей оказаться в городе, где можно было не спеша есть тёплую пшеничную кашу, сидя у очага.
   С каждым шагом где-то в ушах стучало: надо ли бежать от погони, надо ли защищать Ариес?
   Лес не только никак не кончался, он становился гуще, и, то ли от этого, то ли от ещё больше потемневих туч, тускнели очертания деревьев и кустов. Не придумать ничего страшнее, чем идти под дождём по ночному лесу. Хоро, разделявшая с ними эту ситуацию, никак не пыталась принять какое-либо решение.
   - Госпожа Хоро! - наконец, позвал Крас, когда они выбрались на более открытый участок.
   Хоро молча повернула голову, тяжело дыша себе на плечо. Было видно, насколько устала и она.
   - Больше... - выдохнул Крас, поддерживая чуть не падавшую Ариес и глядя на Хоро.
   Больше мы не в силах бежать.
   Хоро - божество, прожившая, кажется, уже сотни лет, он был уверен, что она может что-нибудь сделать, если возникнет настоятельная необходимость.
   Может быть, сейчас для этого самое время.
   Прочитав в глазах мальчика немую мольбу, Хоро стряхнула с чёлки капли и опустила глаза.
   - Простите.
   - Э?.. - переспросил Крас, подумав, что не расслышал.
   - Простите, - повторила Хоро.
   Крас оцепенело стоял, придерживая бессильно прижавшуюся к нему Ариес.
   - Ч-что, что это?
   - Возможно, я не смогу вам помочь.
   - Э-это...- начал Крас и прервал себя.
   Не потому что Ариес начала сползать на землю, и не потому что Хоро с болью в глазах прикусила губу. А потому что странный холодок с силой пробежал от земли по его ногам и вдоль всей спины. Посреди неослабевавшего дождя он услышал странный звук.
   Го-бу-ри, зу-бу-ри - словно вода переливалась через край переполнившегося в сильный ливень фонтана.
   Будто чувство страха Краса обрело своё звучание. Мальчик повернулся к севшей от изнеможения на землю Ариес, похоже, она тоже это услышала, потому что всё её тело передёрнулось, и теперь она судорожно глотала, пытаясь перевести дыхание. Крас от ужаса боялся повернуться в сторону звука. Но не повернуться и не посмотреть, что там, оказалось ещё страшнее.
   Он повернулся и увидел. Он не думал, что такое может быть. Но это там было. Подобно огромному дереву. Или высокой скале. Или целой горе.
   - А... а...
   На трясущихся ногах, затаив дыхание, цеплялся он за Ариес, а она, в свою очередь, за него. У него и мысли не было, что в этом ужасе есть что-то жалкое или постыдное.
   В некотором отдалении был виден такой огромный олень, что он вполне мог затоптать копытами корову.
   И олень подал голос. Не разобрать, сказал ли он при этом что-то. Но голос его раздался, словно гром в пещере, один этот голос мог свести с ума. Тело его выглядело массивней обычного оленьего, глаза были подобны двум полным чёрным лунам, его рога, казалось, пронзали небо.
   Крас не сразу заметил, что упал на колени перед ним.
   Олень снова открыл пасть, последовали две короткие громоподобные фразы. Зубы его были не заострёнными, а подобными жерновам, и они сопровождали его неразборчивые слова резким каменным скрежетом. Попади на эти жернова голова человека, она будет тотчас раздавлена. Это единственное, что пришло Красу в голову, пока он по-дурацки пялился на морду оленя.
   - Что такое хорошее путешествие? - прозвучали сзади слова, и рука легла на плечо Краса. - То, в котором дарованы добрые товарищи.
   Бесстрашие было написано на лице Хоро, смотревшей вверх, столь же бесстрашными были и взмахи её хвоста из стороны в сторону.
   Огромный олень перевёл взгляд на Хоро и устрашающе двинул морду вперёд. Раздалось мощное фырканье, снёсшее все капли в воздухе и на мгновенье остановившее дождь.
   Крас вдруг заметил, что за ними следит множество появившихся откуда-то оленей. В этой ситуации казалось, что, стоит лишь сказать что-то не так, огромный олень растопчет своим копытом или откусит зубами голову.
   Однако Хоро, не проявляя признаком страха, отважно улыбалась. Потом она что-то крикнула в ответ, Крас опять не смог разобрать, что именно, но, похоже, олень воспринял это как вызов, среди оленей поднялось волнение. Большой олень снова что-то прогрохотал, скрипя своими жерновами и резко двинул морду в их сторону.
   Крас упал навзничь, а потом притянул к себе ошеломлённую Ариес, чтобы обнять её, о помощи тут речи быть не могло.
   Хоро повернулась к ним.
   - Кажется, я этим типам не понравилась, - быстро сказала она, чуть нагнув голов и раздражённо улыбаясь. - То, что я пришла с вами, может обернуться бедой.
   - Ууоооооо!! - проревел огромный олень, заставив землю затрястись, этот звук было трудно назвать голосом живого существа.
   - Прощание всегда приходит внезапно. Это были весёлые дни. Убегайте, скорее...
   Её виноватая улыбка запечатлелась в голове Краса. Какое-то время требовалось ему, чтобы уловить происходящее.
   Но олень, бывший прежде достаточно далеко, успел приблизиться и ударить Хоро своим носом. Её тело легко взлетело в воздух, а олень с ловкостью, которую трудно было ждать от такого великана, бросился за ней.
   Тело Хоро шутя проломило переплетение ветвей дерева и полетело дальше. Там был крутой склон, за которым, скорее всего, потоки дождевой воды устроили целое болото. Олень-исполин прыгнул за Хоро напрямик, не обращая внимания ни на деревья, ни на склон, ни на воду, и сразу исчез из виду, от его приземления содрогнулась земля. И сразу после этого раздался грохочущий скрежет зубов-жерновов, соприкоснувшихся в чудовищном укусе.
   Крас и сам не понял, плакал он или нет. Но он знал, что произошло что-то страшное, о котором и думать не хотел.
   Скрежет звучал ещё некоторое время, потом стих.
   Олени вокруг Краса и Ариес оставались на своих местах.
   А потом рёв повторился.
   - Ууоооооо!
   Крас заорал и бросился бежать, будто поплыл среди травы.
   Она сказала, что прожила на двести лет больше его, она прогнала волков, дразнила его и убалтывала упрямицу Ариес, кормила их белым хлебом, рассказывала о деньгах, и эта Хоро с маленькой, но надёжной спиной исчезла в мгновение ока. Красу этого хватило, чтобы забыть обо всём на свете и убежать.
   Убежать по этой тропе, по которой текут реки воды, как можно дальше.
   Так, по крайней мере, билось в его голове, на деле же он пробегал совсем немного, падал, поднимался, опираясь на свою палку, чтобы вскоре снова упасть. Он не хотел, не хотел, не хотел умирать в этих страшных зубах.
   Колени Краса подогнулись, спина не удержала тела, и он в очёредной раз упал лицом в грязную лужу.
   Я не хочу умирать.
   Объятый страхом, он приподнял голову над лужей и посмотрел назад. Это зрелище приковало его взгляд.
   Огромный олень медленно поднимался вверх по склону, подобный коню-демону из кошмара, и поднимался он к небольшому белом пятну на траве. Издали Ариес походила на овечку, даже извозюканная в грязи.
   - Ари... ес... - еле слышно позвал Крас, и вряд ли его кто-то услышал.
   Молись, кому хочешь, чтобы она сейчас поднялась и убежала, от этого крылья на её ногах не вырастут. Ариес то ли потеряла сознание, то ли по своему обыкновению не могла понять, что происходит...
   Если застыла от растерянности - не беда, если не плачет от страха - хорошо.
   Едва Крас так подумал, как его лицо болезненно скривилось. Потому что Ариес подняла голову, и её лицо было перекошено от страха.
   Склон вдруг не выдержал веса огромного тела оленя и сполз вниз вместе с ним, теперь лишь верхняя часть оленя была видна.
   - Ууоооооо! - в третий раз взревел олень, теперь, похоже, от ярости.
   Но теперь ситуация улучшилась. Нужно просто подняться и пробежать с десяток шагов.
   Из груди Краса вырвался крик злости и нетерпения при виде того, что Ариес и не думала подниматься.
   Нет, на самом деле он знал. Эти гнев и нетерпение относятся к нему самому, потому что он не бросился сразу на помощь к ней.
   Огромный олень снова что-то прокричал.
   Крас, стиснув зубы, зажал уши руками.
   Олени, до того неподвижно наблюдавшие за Красом, немного приблизились.
   Хотят выгнать из леса. Или навсегда оставить в западне этого леса того, кто не убежит.
   - Ариес! - смог, наконец, крикнуть Крас, осознавая, что это его последняя возможность.
   Олень-исполин поставил переднюю ногу на склон, словно попирая саму гору, и двинулся вверх. Заметив это, Ариес на мгновение обернулась в ту сторону и вновь посмотрела на Краса. Её рука медленно поднялась.
   - Крас...
   Её шёпот он то ли расслышал, то ли почувствовал.
   Исполинское копыто неторопливо поднималось, и хотя расстояние до него на первый взгляд очень велико, оно, с налипшей на него травой и грязью, точно опустится туда, где лежала Ариес. Грязь с копыта с противным мокрым звуком шлёпалась на землю всё ближе к ней, словно слюна божества смерти.
   Глаза Ариес не отрывались от Краса. Мальчик больше ни о чём не думал.
   - Ариес! - прокричал он, вскакивая и устремляясь к ней.
   Крас не успел осознать, побежал он или полетел по воздуху, он смотрел только на Ариес, ему удалось подскочить к ней, взять в охапку, оторвать от земли и отскочить в сторону, и он сам не понял, как всё это сделал.
   В следующее мгновение переднее копыто оленя со страшной силой ударило в землю, грязь с травой полетела во все стороны. То, что Ариес под копытом не оказалась, походило на чудо.
   Крас с Ариес на руках пробежал ещё, сколько сумел, и рухнул на землю. Но тут же сел. Ариес, дрожа всем телом, плотно сжала губы, свела вместе руки и стала молиться. Молясь, она взглянула на Краса и прижалась лбом к его груди. Он неосознанно положил руки на её мягкие плечи, потом сжал их сильнее.
   Он должен её защитить. И это единственное сейчас.
   Плечи Ариес такие мягкие.
   - Всё хорошо, - пробормотал Крас и сделал глубокий вдох.
   С такого расстояния можно было ясно рассмотреть ощетинившуюся шерсть, плотно покрывавшую тело оленя, и каждая шерстинка словно была сделана из толстой верёвки. Олень был ещё довольно далеко, но его взгляд остановился на Красе и не отрывался от него.
   Мальчик, стиснув зубы, помотал головой.
   Какой-нибудь герой из историй кулаком разбивал скалы и мечом повергал дракона, но у Краса была лишь его палка, та, что вместо посоха. Ну, хотя бы что-то. Если хотя бы Ариес сумеет убежать, то и ладно.
   Храбрость - не то, что можно подобрать на дороге. Сейчас Крас понял, что её надо выдавить из себя, как масло из рапса.
   - Ариес, можешь встать?
   Она, всё ещё дрожа в его руках, приподняла голову и, закусив губу, кивнула, как и положено спокойной упрямице Ариес.
   - Если так, вставай за мной.
   Она не стала спрашивать зачем, не проронила ни слова, но выглядела предельно встревожено. Двигаясь медленно, чтобы не раздражать лишний раз оленя-великана, она встала позади сидевшего на земле Краса.
   - Когда я встану, сразу беги.
   - Э.. но... но...
   - Всё хорошо, я знаю про героя, который победил великана.
   Он не лгал. Была одна история, в которой герой победил великана, достававшего головой до небес, его руки были длинными, как реки, а упиравшиеся в землю стопы - шире озёр. По сравнению с этим великаном, олень, что перед ним, просто пустое место.
   Это неважно.
   - Целить в глаза. У него большие глаза. Без глаз он не должен быть в состоянии гоняться за нами. Всё хорошо. Раз глаза такие большие, их можно легко поразить, - сказал Крас и постарался раздвинуть губы и щёки в улыбке.
   Насколько хорошо у него получилось, он не знал. Во всяком случае, Ариес хотела что-то сказать, потом чуть подумала и просто медленно кивнула, так что можно было предположить, что улыбка удалась.
   - Тогда... начали?
   Крас уткнул палку в землю и глубоко вдохнул. Рука Ариес легла ему на спину, ему показалось, что из этой руки в него вливаются силы.
   Кажется, огромный олень ощутил решимость мальчика, он покачал головой и стал прибижать к нему свою морду.
   Жуткое, пугающее движение.
   Герой той истории не стал бы бояться.
   - Море, увидим его вместе, - сказал Крас и, вскочив на ноги, побежал.
   Глаза оленя-великана были слишком высоко, даже если в руках есть палка.
   Но одна возможность оставалась. Как в тот момент, когда его морда приблизилась к Хоро.
   Когда олень поднял огромное копыто, казалось, оно увлекло за собой воздух, породив ветер у земли. Но Крас устоял на ногах, не дав воздуху утянуть себя.
   В конце концов, это всего лишь олень.
   Поднятое копыто опустилось, выплеснувшаяся грязь шлёпнулась на землю совсем рядом с Красом.
   - Вот! - махнул мальчик палкой что было мочи.
   Но олень с удивительным проворством убрал свою ногу.
   Крас оступился и еле удержал равновесие, но суетиться не стал. В нём пробудилась вера, что олень опасается его, наполнившая его душу хладнокровием и твёрдостью.
   На сей раз олень не стал поднимать ногу, а постарался пнуть противника, как мелкий камушек.
   Ладно, он великан, вероятно, поэтому не слишком быстр, несложно увернуться.
   Это неважно. Совсем. Это просто большой олень.
   Палка, которой размахивал изо всех сил Крас, уже оставила несколько царапин на оленьих ногах. Трудно поверить, но сражение с оленем-великаном шло почти что на равных.
   Густое белое облачко вырвалось сквозь зубы-жернова. Возможно, это признак усталости, возможно, Крас был слишком подвижным для него. Или из-за слишком большого собственного тела.
   Крас тоже стал уставать. Он почти не чувствовал руку, в которой симал палку, мышцы деревенели, и ему становилось сложнее понять, как далеко может достать его палка. Он следил за оленем, пытаясь подгадать момент, когда смог бы прыгнуть так, чтобы достать.
   Олень-чудовище, хранитель мудрости леса, которую можно впитать, если истолочь его рога в порошок и выпить его с вином, этот великан смотрел на Краса глазами, в которых плавала бездонная тьма.
   Думает о чём-то. О чём он думает?
   Не успел Крас задаться вопросом, как олень перевёл взгляд. И там, куда он смотрел, была Ариес, молившаяся со сведёнными вместе руками. Краса чуть не стошнило. Ариес не убежала. Нет, у неё просто не было сил убежать.
   Довчка заметила взгляд огромного оленя.
   Великан вновь пришёл в движение. Он повернул к Ариес морду, трижды подобно лошади ударил в землю копытом и потянулся мордой к ней.
   Крас что-то прокричал, кажется, ругательство, он и сам того не понял, его тело рванулось так, будто по нему ударили сзади. С палкой в руке он бежал так быстро, как мог. Впереди было много корней деревьев, луж и ям, оставленных копытами оленя, но Крас всего этого не замечал, не отрывая взгляда от глаз оленя.
   А потом вложил все силы в прыжок к подобной горе морде, собиравшейся нанести удар. Правая рука Краса вынесла вперёд палку, как копьё, которое герой из истории вонзил в глаза великана.
   - Ооооо!
   Глухой треск. Крас подумал, что сломалась его рука. Он даже не подумал, как будет приземляться после прыжка, и, пролетев под мордой исполина, рухнул в кусты. В глазах мальчика потемнело, но ужасающий рёв и звук падения чего-то огромного сзади удержали его в сознании. Огромный олень, обезумевший от боли, издавал этот рёв.
   Не без труда выбравшись из кустов, Крас увидел, как Ариес изумлённо смотрела на оленя-великана, пытавшегося встать на ноги и скользившего ногами по размокшей земле.
   - Ариес! - позвал Крас и подбежал к ней.
   Девочка перевела изумлённый взгляд на него, а потом обратно на оленя.
   - Ариес, бежим, скорей!
   - Н-но там... его глаза, глаза же...
   Только что огромный олень убил Хоро и чуть не убил её саму, а её волнуют его глаза, но вспышка злости прошла мимо Краса, не задерживаясь, и он не мог не улыбнуться.
   Как тут злиться. Это же Ариес.
   - Быстрей, если за нами погонятся, мы уже ничего не сможем сделать.
   В этот момент послышался громогласный рёв оленя-исполина. Обернувшись, Крас понял, что олень начал соскальзывать вниз по склону, быстро набирая скорость. Это сопровождалось нараставшим звуком оползня, от этого звука, казалось, могли все внутренности лопнуть.
   - Ха-ха-ха, вот так! Ну, Ариес, пошли!
   - Это... а... н-но...
   Крас подскочил к Ариес и потянул её за руку, но она не поднималась, будто была вкопана в землю, судя по её лицу, с ней было не всё в порядке.
   - Совсем не можешь идти? - спросил Крас и, не дожидаясь ответа, завёл правую руку, про которую думал, что она сломана, ей за спину, прижал Ариес к себе и поддел левой рукой колени девочки. - Хоп.
   Герою положено легко носить принцессу на руках. Ариес казалась растерянной, но послушно прижалась к телу Краса, будто её часто носили на руках.
   - Кха, кха... - Крас с кряхтением пристроил Ариес поудобней.
   Её тело было мягким, податливым, словно вата, совсем не похожим на твёрдые, как камень, плотные связки соломы. Однако много пробежать с таким грузом оказалось ему не под силу, через несколько шагов Крас перешёл на шаг, мысленно браня дрожащие, подгибающиеся ноги.
   Убежать от оленей с Ариес на руках, выбраться из леса и добраться до города... - повторялось где-то внутри него. Ноги девочки начали выскальзывать из левой руки, он стиснул зубы и постарался усилить захват.
   Красу было очень жаль Хоро. Ему не нравилось, что она дразнила его, но для него Хоро стала старшей сестрой, появившейся вдруг откуда-то. Добравшись до города и восстановив силы, надо будет вернуться и найти её тело, чтобы похоронить. Конечно, если снова встретится олень, одними глазами он не отделается.
   Ноги Ариес уже волочились по земле, в левой руке Краса сил уже не оставалось, каждый шаг давался с таким трудом, словно её ноги прирастали к корням деревьев. Тем не менее, он рисовал в своём воображении картины лучшего будущего - его и её, - и он собирался упрямо двигаться к нему.
   - Хва... хва... тит... - всхлипывала Ариес, и Крас, слабо улыбнувшись, наконец, остановился.
   - Прости. Давай, беги сама.
   Похоже, на этом его силы иссякли, он повалился на землю. Звуки до него доносились словно откуда-то издалека, лицо уткнулось в грязную лужу, но пошевелиться он уже не мог. Кажется, Ариес что-то кричала, она раскрывала рот, но ничего не слышно. Капли дождя, падавшие сверху, казались горячими.
   - Убегай, - снова пробормотал Крас.
   Беги первая. Встретимся потом на постоялом дворе в городе, - собирался он сказать, но был не в состоянии удержать ускользавшее сознание.
   Хотя бы Ариес.
   Потому что...
   Глаза Краса закрылись.
   Потому что я очень люблю Ариес.
     

***

     
   Сладкий запах.
   Кажется, какая-то еда. Что-то знакомое, но вспомнить не удаётся.
   Запах чего-то, что он любил, но только что это?
   И где это - тоже непонятно.
   Мрак, густой, как смола, ничего не видно. Не пошевелиться, будто его тело погружено на большую глубину, и на него давит вся толща воды.
   И всё же сладкий запах перебивал и делал несущественным всё остальное.
   Ему хотелось навсегда утонуть в этом сладком запахе.
   Такой милый запах...
   Крас рывком приподнялся и услышал, как кто-то коротко вскрикнул. Он нетерпеливо закрутил головой, пытаясь сосредоточить взгляд на окружающем в поисках той, кому принадлежал этот голос. Когда это удалось, он увидел, что она чуть не плачет от того, что он открыл глаза и приподнялся.
   - Ари... ес...
   - Зд-здравствуй... - произнесла Ариес, едва дыша, её руки словно защищались от него, вероятно от го внезапного движения, но потом одна рука опустилась, а другая осторожно потянулась к нему. - У тебя всё тело... С тобой всё хорошо?
   Белая ручка коснулась его щеки, и Крас простонал от пронзившей щеку боли, Ариес отдёрнула руку, словно обожглась, и виновато посмотрела заплаканными глазами.
   Крас ощупал лицо, оно распухло в нескольких места, да и руки все были исцарапаны.
   - Хе-хе, царапины, - сказал Крас со смешком, силясь удержать улыбку на губах.
   Ариес медленно стёрла тревогу со своего лица, улыбнулась и громко рассмеялась, но потом из её глаз снова потекли слёзы. Странное поведение...
   - Э... э... что... эй... не плачь.
   Крас поспешно обнял Ариес за плечи и погладил ее по голове. Это движение у него вышло само собой, вызвав у него самого удивление, но он был очень рад, что Ариес не проявила никакого недовольства из-за этого.
   - Потому что всё в порядке. Поняла, да? - сказал Крас, пытаясь успокоить Ариес.
   Девочка несколько раз быстро кивнула, и снова слёзы потекли по её щекам. Он не слишком понимал, что с ней происходит, но чувствовал, что надо переждать, пока она не успокоится. А пока попытался рассмотреть место, где они были.
   И ничего не понял.
   Свет падал сзади, перед ним была видна какая-то почерневшая, заросшая мхом деревянная стена. Насколько ему удалось рассмотреть, место напоминало пещеру, пол которой был покрыт мхом. Во всяком случае, это не город.
   Что ещё это за?.. - мелькнуло в его голове.
   - Ну, - произнёс, словно отвечая ему, знакомый голос.
   - Э... - вырвалось у Ариес, когда Крас попытался повернуться.
   Она вцепилась в него, чтобы удержать, и мальчик, потеряв опору, тут же свалился на спину.
   - Фффф, больно...
   Крас снова попытался сесть, но Ариес, обнимая его, прижимала к полу, и ему не удалось сдвинуться. Кроме того, ему не хотелось отказываться от появившегося ощущения. Под весом Ариес, на вид худенькой, но оказавшейся на удивление плотной, Крас лежал на полу, рассеянно глядя в потолок. И тут перед глазами появилось это лицо. Лицо, которого не могло тут быть, смотрело на него.
   - Хм. Кажется, получилось забавно.
   - Э... э... это...
   - Что, проснуться в одних объятиях тебе мало?
   Крас услышал справа эти слова, и словно из самого сердца у него вырвался крик:
   - Госпожа Хоро!
   - Даже если не будешь говорить громче меня, я прекрасно услышу.
   Она нахмурилась, но это не остановило Краса.
   - Всё... всё же... почему, госпожа Хоро? Ты же...
   - Я же мертва?
   Такая непобедимая улыбка, казалось, сколько ни убивай её, она никогда не умрёт. Но как же тот ужасный скрежет жерновов, всё ещё отчётливо звучавший в ушах Краса? Он полагал, олень раздавил ей голову, и она умерла.
   - Ху-ху. Так и есть, - произнесла со смешком Хоро и обернулась.
   Тень вдруг перекрыла свет.
   Трудно передать, что в этот момент ощутил Крас. Позади Хоро у входа в пещеру стоял олень-исполин, пытавшийся их убить. Его глаза, выбитые палкой Краса, блестели прежней красотой полированного обсидиана. Встретив взгляд мальчика, олень в знак приветствия прикрыл веки.
   - Отважный... тогда... детёныш человека. Так меня за сто лет... впервые... развлекли и порадовали, - неуклюже проговорил олень и скривил морду.
   Крас вдруг догадался, что это улыбка, и его бросило в жар.
   - Не мо... не может быть!..
   Он приподнял Ариес за плечи, неловкость отобразилась на её залитом слезами лице.
   - Глупец, кажется, он собрался кого-то обвинять.
   Получив тычок в голову, Крас посмотрел на Хоро. Большой олень убрал морду из пещеры.
   - Что ж, это было немного неожиданно, олени устали от своей праздности, и их слишком сильно увлекло это представление. Я никак не могла остановить всё это.
   И Хоро смущённо захихикала, ей снаружи откликнулся короткий рёв. Кажется, всё это Хоро и устроила. Вот что вывел Крас из её слов.
   Огромный олень не слишком быстро наносил удары ногами, хотя от палки его ноги уворачивались достаточно ловко. Да, но когда он занёс копыто над Ариес, её отчаявшееся лицо - тоже ложь?
   Чувствуя, что его предали, Крас огляделся и получил новый тычок в голову от Хоро.
   - Похоже, ты усомнился, на самом деле это не так.
   Тычок оказался довольно чувствительным, голова заболела в месте удара, но, судя по словам Хоро, лицо Ариес было искренним.
   Собственно, даже зная, что олень-великан лишь играет, она бы по-настоящему перепугалась. Даже зная, что с Красом будет всё в порядке, она чувствовала бы себя беспомощной перед этой мощью. К тому же лицо Ариес выглядело действительно виноватым.
   Насколько Крас мог судить, между ней и Хоро, состоялся разговор, хотя и не ясно когда. И Крас был единственным, кто действовал и сражался, не зная ни о чём.
   - Ху-ху. А всё же ты был хорош. Да? - переведя взгляд на Ариес, Хоро села, уперлась локтями в колени, и ухмыльнулась.
   Ариес, оказавшаяся прямо напротив неё, вытерла глаза и кивнула.
   - Я не сказала... Прости... но... - и её вытертые глаза снова намокли.
   Крас уже не рассердился на это признание и взял её за руку.
   - Всё уже хорошо. И я рад, что было не настолько опасно...
   - Да... - кивнула она, и с её движением слезинки упали с её лица.
   Крас нашёл, что это мило, и улыбнулся.
   - А, да, - поднял голову Крас.
   - Ммм?
   - Что там с погоней?
   - Погоней? - переспросила Хоро. - Они все ушли.
   - Не мо... не может быть, это тоже...
   - Ху-ху-ху-ху, - рассмеялась Хоро, размахивая хвостом.
   Крас посмотрел на Ариес, у неё опять было виноватое лицо, он неожиданно почувствовал, что силы оставляют его, и со стуком уронил голову на пол. Ему больше не хотелось спорить.
   - Теперь, пока мы совсем не разоспались в этой норе, давайте выйдем. Это лесное святилище, люди его не могут увидеть снаружи.
   И Хоро, хрустнув шеей, поднялась.
   - Святилище? Лесное?
   - Ммм. Выглядит красиво, правда? - спросила она уже Ариес, и та уверенно кивнула.
   Надо думать, так оно и было.
   - Солнце уже взошло. Греясь в его лучах, может быть, заодно подумаем насчёт героической истории о тебе. И конечно... - Хоро уткнула руку в бок и махнула хвостом, - ...про путешествие втроём.
   Она усмехнулась и неожиданно вышла.
   С Хоро всё в порядке, нет причин тому не радоваться. Однако у Краса было некоторое сомнение, не устроит ли она подобную игру снова.
   Ещё он бы хотел увидеть это лесное святилище. Любопытно, что это вообще такое?
   - Лесное святилище? Это действительно что-то потрясающее? - спросил Крас у Ариес, когда та помогала ему подняться.
   Девочка на миг растерялась, а потом кивнула.
   - Хмм...
   Особого интереса она всё же к святилищу не проявила, потому что её мысли занимало что-то другое.
   - Однако... - начала Ариес, и посмотрела прямо в лицо Краса.
   Он подумал, что у него ноет в груди не из-за ушиба. Причина этого теперь была понятна.
   - ...Я не могу дождаться, когда мы увидим море.
   Если кое-кто говорил такое Красу, ему было трудно сдержать улыбку. Он засмеялся и кивнул, забыв о болевшем лице.
   В этот момент Ариес перевела взгляд за спину Краса. Мальчик почти ощутил, как кто-то позади него кивнул, глядя на них, но его это не волновало. Кто-то мудрый и вредный мог подсказать Ариес произнести это, но её слова прозвучали искренне. Вполне достаточно, чтобы Крас поверил ей.
   - Ладно, пойдём?
   Он взял Ариес за руку и встал на ноги. Повернувшись к входу, он заметил, как чей-то хвост прячется в тень. Мягкий такой, пушистый хвост со сладким запахом. Когда Хоро извинится за то, что переусердствовала, она, думал он, позволит ему снова спать на её хвосте.
   На нём так сладко спится, - пробормотал про себя Крас, поворачиваясь.
   - Э? - переспросила Ариес.
   Крас удивился - неужели те слова вылетели из его рта? - но он пошёл, ничего не ответив.
   Он вышел из пещеры на залитое светом пространство, крепко держа Ариес за руку.
   Говорят, что тот, кто погонится за двумя кроликами сразу, не поймает ни одного. Но тут из двоих одна - волчица, а другая - овечка.
   - Мне угадать, о чём ты думаешь? - раздался позади него ледяной и, кажется, обиженный голос.
   Повернуться было страшно.
   Но это была Хоро, подслушивавшая их, греясь под тёплым, как в раю, солнцем, таким ясным, что на него нельзя было смотреть. Глядя на них, она от души, держась за живот, рассмеялась.
     
   []
  

Яблоков багрянец, неба синева

  

Черновая редакция

   Лоуренс поднял голову, внезапно осознав, что стало тихо. Но шум оживлённого города по-прежнему врывался в открытое деревянное окно вместе с тёплым солнечным светом.
   С чего это он решил, что стало тихо? Он опустил взгляд на разложенные перед ним пергаменты, его шея тихим хрустом отозвалась на движение.
   Всё же беспокойство из-за этой тишины заставило его оглядеться, и причина тут же обнаружилась. Девушка на кровати вытирала рот, и причина, не иначе, заключалась в ней.
   - Похоже, ты всё это время ела... И сколько съела?
   Хоро, девушка с красивыми, на зависть аристократкам, волосами льняного цвета, отсчитывая на пальцах и подёргивая звериными ушами, росшими на её голове вместо человечьих, медленно заговорила:
   - Десять или... семь, нет, кажется, девять.
   - А осталось?
   На сей раз эта обладательница не только необычных ушей, но и пушистого хвоста решила сначала отряхнуть с него капнувшую слюну, а потом ответить. Сейчас она походила на рассерженного щенка.
   - Во... восемь...
   - Восемь?
   - Восемьдесят... одно...
   Когда Лоуренс вздохнул, Хоро посмотрела на него, и выражение её лица изменилось.
   - Я сказала - съем всё.
   - Я ничего не говорю.
   - Тогда что ты собирался сказать, вздохнув подобным образом?
   Немного помедлив, Лоуренс ответил:
   - Ты сможешь съесть всё?
   Не обращая внимания на взгляд Хоро, Лоуренс повернулся обратно к своим пергаментам и принялся увязывать их шнуром, стараясь не забыть действовать осторожней левой рукой.
   На днях в стычке, которой завершилась суматоха с монетами тренни, он ошибся и получил удар ножом. Однако, как он полагал, именно в ходе той суматохи между ним и Хоро, вроде бы случайно встреченном им в дороге, возникла связь, которую за деньги не купишь.
   Пробормотав про себя, что с учётом этого его расходы совсем невелики, он поднялся со стула.
   В углу комнаты стояло четыре ящика, а в них - буквально гора яблок. В счёте значилось: сто двадцать штук, всего по сегодняшний день включительно было съедено тридцать девять. Как бы сильно Хоро их ни любила, съесть всё до того, как они станут гнить, будет ей непросто.
   - Очень упрямая, да?
   - Я не упрямая.
   - В самом деле? - переспросил Лоуренс.
   И Хоро, воплощение огромной волчицы, прожившее сотни лет, в десятки раз дольше Лоуренса, и способное по своей воле управлять урожаями пшеницы, отвернулась с совершенно детским видом.
   Однако Лоуренс продолжал ждать её ответ, и вскоре её уши поникли.
   - В самом деле... я устала от них...
   Лоуренс подумал, что если он рассмеётся, то этим непременно разозлит Хоро, и он поспешил согласиться:
   - Всё верно, как бы тебе они ни нравились, но много - это много.
   - Но.
   - Мм?
   - Но обязательно съем, - сказала Хоро, и во взгляде её он ощутил уже не неукротимую ярость, а нечто вроде скорбной решимости.
   Лоуренса удивила перемена её настроения, но чувства Хоро ему не требовалось долго понимать.
   Хоро купила сто двадцать яблок, это достаточно много и дорого, причём купила на имя Лоуренса и без его ведома. Однако это не означало, что она руководствовалась лишь себялюбивыми мотивами. Как ни странно, то, что Хоро потратила деньги Лоуренса в большом размере, было необходимо им обоим для продолжения совместного странствия.
   Изначально Хоро, связанная обязательством следить за урожаями обширных пшеничных полей в одной деревне, попросила Лоуренса вернуть её на родину на севере, так началось их совместное странствие. Однако мир таков, что для продвижения вперёд одной лишь простой причины недостаточно.
   Лоуренс вовсе не рассердился на то, что Хоро купила яблоки. Более того, она самовольно купила себе ещё и достаточно хорошую одежду и обувь, и всё это принесло Лоуренсу надежду и радость.
   Но хотя они и понимали друг друга, было похоже, что Хоро ощущала свою ответственность, поскольку саму оплату произвёл Лоуренс. Он ведь не был странствующим по свету сыном аристократического семейства, он ездил по свету как простой торговец, изо дня в день зарабатывавший деньги на жизнь. И он был уверен, что Хоро, именовавшая себя мудрой волчицей, понимала это.
   Однако при виде этой столь обескураженной волчицы Лоуренс всё же рассмеялся.
   - Э, ладно, не надо так беспокоиться, - сказал он и взял яблоко из ящика. - ты устала просто от яблок, но яблоки можно есть в разном виде.
   Он хотел откусить кусочек от налитого, чуть, казалось, не лопавшегося яблока, но был остановлен взглядом Хоро. Похоже, она не допускала мысли, что кто-то ещё мог есть её яблоки, даже если сама она их есть не могла.
   - Кажется, ты готова умереть за яблоко, - засмеялся Лоуренс и бросил ей эту добычу.
   Хоро, поймав её, тут же сердито впилась зубами в красный бочок.
   - Ну и что это за разные виды?
   - А, к примеру, яблоки можно испечь.
   Хоро перевела взгляд с надкушенного яблока на Лоуренса, сердито посмотрела на него и отвела глаза.
   - Если хочешь посмеяться надо мной, тебе надо было лучше подготовиться.
   - А что тебе говорят насчёт человеческой лжи твои уши, которыми ты так гордишься?
   Уши Хоро дёрнулись, будто по ним щёлкнули пальцем, потом она разочаровано прорычала.
   - Испечь яблоки... Просто не представляю себе этого.
   - Ха-ха, похоже, что так. Их не насаживают на прутик и не держат над огнём. Тебе их надо испечь в печи, как пекут хлеб.
   - Ммм.
   Даже когда он это сказал, ей всё равно было трудно это понять. Не переставая есть яблоко, она крутила головой в разные стороны, пытаясь себе представить, как яблоки можно печь.
   - Ты когда-нибудь ела яблочный пирог?
   Хоро в ответ помотала головой.
   - Вот как. Было бы проще увидеть такой на самом деле, в общем, когда его печёшь, яблоки размягчаются. Это не совсем верно, но вроде как бы подгнивают и пускают сок.
   - Хмм...
   - Однако чуть подгнившие яблоки очень сладкие, вот так же и печёные. Простым яблоком можно утолить жажду, так ведь? А печёные - такие сладкие, что сами вызывают жажду.
   - Хх...хммм...
   В то время, как Хоро старалась выглядеть невозмутимой, её хвост размашисто заходил налево и направо. Она всегда могла играть с Лоуренсом, как с добычей, хорошо владея лицом и языком, но еда была её слабым местом. Вдобавок, что бы она ни говорила словами, её чувства можно было прочитать по хвосту и ушам.
   - Ну, если яблоки хороши и сами по себе, то ты можешь и приготовить с ними всё, что тебе нравится. Однако тебе не надоело ещё есть только сладкое?
   Хвост Хоро тут же замер.
   - Ты бы выбрала солёное мясо или рыбу?
   Ответ Лоуренс получил незамедлительно:
   - Мясо!
   - Значит, позже на ужине... - начал было он, но Хоро уже спрыгнула с кровати и стала надевать плащ.
   - Ты, что, прямо сейчас?
   - Ну, ты идёшь?
   Лоуренсу стало любопытно, где в её теле может поместиться что-то ещё после того, как она съела столько яблок, однако он вспомнил, что её истинная форма - огромная волчица, способная проглотить самого Лоуренса. Думать об этом слишком много не хотелось, но вполне возможно, что желудок Хоро имел вместимость, соответствующую её волчьему телу.
   - Спрошу ещё раз: ты действительно сможешь съесть все яблоки?
   - После того, что ты рассказал, я в этом уверена. Не волнуйся.
   В момент плащ был надет, пояс завязан, и она была готова.
   Полдень только-только миновал, однако Лоуренс решил сдаться. Всё равно переубедить её было невозможно.
   - Пожалуй, пойдём, у меня тоже дела есть. Что с тобой поделать?
   Потому что он видел, как Хоро кивает в ответ, произнося "Мм", и как по-детски невинно она улыбается.
   Лоуренс ещё проследил, как она с улыбкой поворачивается к нему спиной и идёт к двери, будто не в силах дождаться, и подумал, что как торговец он, занимавшимся самостоятельно этим делом уже семь лет, начав с восемнадцати, не мог сейчас изменить решение и отказаться от своих слов. И провожал он её взглядом с долгой улыбкой на лице, улыбкой, что была ему слаще яблока. Но если он даст Хоро это узнать, снова станет мишенью для её поддразниваний. И потому лишь слегка откашлялся и пошёл вслед за ней к дверям. Однако у дверей снова встал. Потому что за открытой дверью стояла Хоро, со счастливым видом глядя на него.
   - Хорошо иногда так улыбаться, правда? - спросила она.
   Кажется, Лоуренс, к своей великой досаде, не сумел скрыть от неё свою яблочную улыбку. Он шагнул за порог и сказал этой дерзкой девушке-волчице:
   - Тебя мне съесть действительно не под силу.
   Хоро повернула голову и произнесла, будто была неприятно удивлена:
   - Хочешь, чтобы я сказала, что это прозвучало хорошо?
   Лоуренс, сдаваясь, пожал плечами, и Хоро громко расхохоталась.
  
  
   Портовый город средней величины Паццио был расположен на реке Сулауд, везде на его улицах толпился народ, люди сновали по городу туда и сюда, хотя в нём не проводился праздник и не велась подготовка к войне.
   Здесь можно было увидеть крестьян со всякой живностью на продажу, торговцев с товарами на спине, красиво одетых мальчишек-посыльных, бегавших по поручениям хозяев, монаха, вероятно, выбравшегося в город после длительного пребывания в тиши монастыря и растерявшегося при виде толпы.
   Говорят, что в месте пересечения трёх дорог должен появиться город, здесь дорог сошлось больше, и по ним приходят и уходят самые разные люди. Но вряд ли придёт кому-то в голову, что среди такой толпы мог оказаться не-человек.
   - Ну, смотри, как на тебя ни глянь, ты монахиня.
   - Ммм? - произнесла Хоро и вдруг смолкла.
   Она, только что съевшая кучу яблок, увидела изюм, продававшийся на улице с лотка, посмотрела умоляющими глазами нищего, просящего милосердия.
   - Я сказал это к тому, что мне не хочется и думать, во что обходится твоя еда.
   - Ммм. То, что я похожа на монахиню, создаёт какие-то неудобства?
   Хоро переспросила, хотя прекрасно поняла, что имел в виду Лоуренс, от такого коварства ему оставалось лишь криво улыбнуться.
   - От этого во время путешествия скорее больше удобств, чем неудобств.
   - Хо-о. Значение того или иного вида одежды - мир людей всё же странный.
   - Разве для волчицы не будет удобно носить овечью шкуру?
   Хоро, чуть подумав, довольно улыбнулась.
   - Если я надену кроличью шкурку, ты легко попадёшь в западню.
   - Я же в западню для тебя подложу яблок.
   И он улыбнулся, увидев, как Хоро поджала губы, не прекращая, однако, быстро поглощать изюм.
   Этого удовольствия Лоуренс не ведал в своей жизни торговца, когда он либо говорил сам с собой, либо обсуждал с кем-то условия сделки. Не может быть скучным, когда каждое твоё слово, сказанное партнёру, живо отзывается в его душе.
   - Ммм, без неудобств тут тоже не обходится, особенно для тебя.
   - Хумм, - откликнулась Хоро.
   Похоже, она по его интонациям могла сразу понять степень его серьёзности и, шагая рядом, Хоро подняла на него глаза, не пытаясь больше поддразнивать.
   - Монахине было бы нехорошо пить посреди дня. Даже если таверна отнесётся к этому с некоторым снисхождением, каково будет привлекать к себе лишнее внимание?
   - Ммм. Это как пить на подвесном мосту, который вот-вот оборвётся.
   Лоуренс был впечатлён быстротой, с которой Хоро подобрала образ.
   - Ещё есть некоторые города не севере, в которых выглядеть монахиней действительно не очень хорошо.
   - И что мне надо будет делать?
   - Будет безопасней обзавестись одеждой, в которой ты будешь похожа на городскую девушку.
   Хоро молча кивнула и бросила в рот остаток изюма.
   - Тогда нам бы стоило купить одежду до того, как мы поедим. Гнёт дел, что предстоит ещё сделать, портит вкус еды, - прожевав, сказала потом она.
   - Когда тебя понимают, это хорошо и полезно. Нет нужды убеждать.
   - Думал, для меня в любом случае еда и выпивка в первую очередь? Не считай, что еда меня ослепляет.
   Лоуренс пожал плечами, и Хоро со скучающим видом облизала пальцы.
   - Хм. Ты позаботился обо мне. Я должна хорошо этим распорядиться, - тихо сказала Хоро, посмотрев не на Лоуренса, а куда-то вперёд, потом она хихикнула и вздохнула. - Какая преувеличенная причина для покупки одежды. Наверное, думал, я не замечу этого.
   Лоуренс прикрыл рот, но не потому что опасался, что голос выдаст его удивление. Ему просто стало немного неловко.
   - Ху-ху, - хихикнула Хоро. - Ну же, не стесняйся купить мне одежду. Впереди холодная-холодная зима.
   - Я бы хотел, чтобы проявила в этом некоторую сдержанность.
   Выдав лёгкую, по-детски открытую улыбку, Хоро быстро взялась за правую руку Лоуренса.
   Хоро и сама волновалась за состояние кошеля Лоуренса. Однако как мужчине ему самому было неловко беспрестанно заботиться по этому поводу. И, похоже, мудрая волчица уже знала про его внутренний конфликт. Ему не хватало опыта, чтобы не дать Хоро опередить его.
   - Это потому что холодно. У меня рука замёрзла, - заявила она.
   Конечно, Лоуренс не поверил её отговорке. Но торговцы умеют лгать, если это выгодно.
   - А, действительно холодно.
   - Мм.
   Они оба знали, что говорили неправду, но в этом было больше смысла, чем если сказать правду.
   На этой улице среди множества самых разных приходящих и уходящих людей лишь двое разделили между собой секрет, спрятанный за ложью.
   Лоуренс ощутил сейчас большее удовлетворение, чем тогда, когда он получил золотые монеты с изображением королевы с лавровым венком на голове, результат большого дела, впервые в его жизни завершившегося успехом.
   - А... - с досадой произнёс он, осознав кое-что, связанное с монетами из его мечты-воспоминания, и вернувшись к действительности заполненной людьми улицы.
   - Что такое?
   - Деньги... денег нет.
   Хоро на мгновение опешила, а потом посмотрела на него высокомерно-тревожным взглядом. К слову сказать, в этом она повела себя, как любая другая городская девушка. Если ты не купишь городской девушке что-то, что, по её мнению, ты купить можешь, она окажется более злопамятной, чем даже торговец. Это то, чему, в частности, научился Лоуренс за семь лет своей самостоятельной торговли.
   - Однако, честно говоря, "денег нет" - это не то, что ты подумала.
   - Хм?
   - В смысле - мелких денег нет.
   Отвечая, Лоуренс попробовал добраться левой рукой до кармана, но рана ему этого не позволила. Это его немного разочаровало, он, стараясь двигаться естественно, отпустил руку Хоро.
   - А-а, так и думал, - произнёс Лоуренс, заглянув в кожаный кошель с деньгами.
   - Как говорят, большое тоже можно использовать в качестве малого. Ты же не без денег совсем?
   - Ещё говорят не использовать тесак повара для разделки кролика. Так сказали, когда мы покупали хлеб?
   - Ммм. Заплатить мелкими деньгами?
   - Я должен обменять деньги. Не представляю даже, как будет неприятно выкладывать золотые в лавке с одеждой.
   - Хм... однако, ты... - Хоро бросила взгляд на уже завязанный и помещённый на пояс кошель. - Золотые монеты такие ценные?
   - Мм? Так и есть. Например, золотые румионы в моём кошеле обмениваются на тридцать пять серебряков тренни каждый по рыночной цене. На серебряк можно без излишеств прожить неделю, если не выпивать и не останавливаться на постоялом дворе. А если в тридцать пять раз больше?
   - Это всё хорошо. Но если так, не слишком ли неудобно вообще иметь дело с золотыми монетами?
   Взглянув на шедшую рядом Хоро, Лоуренс мог предсказать последующие слова.
   - В отличие от яблок, одежда ценятся по одной-две золотые монеты за предмет, так? В лавке мне сказали, что одежда стоила две золотые монеты.
   Лоуренс слышал, что на дома богатых аристократов часто нападали толпы из-за самых обычных, кем-то оброненных слов. Он криво усмехнулся, подумав о значении таких случайных слов.
   - Можно ли купить много подобной одежды? Если бы столько стоила вся одежда, большинству горожан пришлось бы ходить голыми.
   Должно быть, владелец лавки, выписавший счёт, в котором плащ Хоро стоил две золотые монеты, сомневался, что его действительно оплатят. Странно, что он не стал оформлять договор на продажу и заверять его у нотариуса. К тому же Хоро купила даже два плаща и шёлковый пояс в придачу.
   Впрочем, Хоро походила на монахиню частного монастыря какого-нибудь аристократа, так что у Лоуренса были основания не считать, что владелец лавки совершил по-детски глупую оплошность.
   - Ну-у... Неужели это так дорого?..
   Хоро сжала пальчиками ткань плаща, что был на ней, и посмотрела вниз, трудно сказать, преднамеренно ли она это сделала.
   - Именно. Вот почему то, что теперь мы тебе купим должно быть не таким хорошим.
   Хоро подняла на него свой взгляд, холодно поджав губы.
   - Что за!.. Я Хоро, мудрая волчица из Йойтсу. Если это будет плохим, оно опорочит моё имя.
   - Говорят, что если ты действительно прекрасна, что бы ты ни носила, будет сиять...
   Тут Лоуренс застрял в словах, он дёрнул подбородком, помотал головой, но так и не подобрал хороший оборот. Хоро, подобно раскапризничавшемуся ребёнку, стукнула его по правой руке.
   - Но обмен... - вздохнул Лоуренс.
   Помимо такого поведения Хоро его вздох был вызван и мыслью о том, что за обмен золотой монеты на серебряные придётся довольно много платить, а главное - ощущение покинутости, с которым пройдёт расставание с золотой монетой. Иногда в шутку говорят, что торговцы зарабатывают деньги из любви к золотым монетам, однако Лоуренс относился к этому всерьёз.
   Была и более существенная проблема. В городе торговцу следовало обращаться к знакомому, проверенному меняле, обратившись к первому встречному, почти наверняка будешь обманут и потеряешь деньги. Сверх того, раз существует плата за обмен, то обманщика и обвинить будет не в чем. Меняла скажет, что, если условия обмена не понравились, надо было ознакомиться с ними заранее.
   Само собой, у Лоуренса был знакомый меняла, об этом беспокоиться особо не стоило, но с ним была связан один момент. В общем, этот знакомый меняла был ловеласом, как никто другой, и он увлёкся Хоро, как только её увидел.
   Более того, Хоро, кажется, это даже немного нравилось.
   Более того, меняле нравилось в силу беспощадной мужской привычки красоваться с выглядевшей довольной Хоро перед Лоуренсом, жалкий вид которого дополняла его неспособность сохранять при этом хладнокровие.
   И потому, если это было возможным, Лоуренс предпочёл бы менять деньги без Хоро.
   - Обмен денег, значит. Если так, это значит... - вкрадчиво произнесла Хоро, остро чувствовавшая движения души Лоуренса, она обернулась и засмеялась. - Ладно, ты, не заняться ли тебе делами, что ты собирался делать? Не могу дождаться, когда мы сможем выпить.
   Хоро взяла его за руку и пошла вперёд по оживлённой улице.
   Лоуренс вздохнул тяжелее, чем вздыхал прежде на всяких торговых переговорах, проклиная коварство обладательницы этой мягкой руки.
  
  
   - Сегодня на рынке цена одного румиона составляет тридцать четыре серебряных монеты трени.
   - А сбор составляет?
   - Десять серебряков люто. Тридцать три медных торие.
   - Плачу серебряками люто.
   - Понял. Тогда... вот, пожалуйста, - и меняла осторожно высыпал серебряные монеты на ладони Хоро. - Тихо, осторожней. Всё, что упадёт на землю, будет принадлежать тому, кто подберёт.
   И он обхватил ладони Хоро с монетами своими руками, будто она была девочкой.
   Лоуренс протянул меняле золотой румион, но тот и не думал отпускать руки Хоро. Более того, он и смотреть в сторону Лоуренса не стал.
   - Вайс.
   Лишь тогда взгляд менялы обратился к Лоуренсу.
   - Чего?
   - Ты меняешь мне.
   Меняла Вайс имел давние отношения с Лоуренсом благодаря знакомству ещё их учителей, он вздохнул, взглянул на Лоуренса и указал подбородком на столик:
   - Положи свой золотой туда. Я сейчас занят.
   - Чем ты занят?
   - Сам видишь. Эта девушка пытается не уронить серебряные монеты, - ответил Вайс, продолжая держать руки Хоро и улыбаясь ей.
   А Хоро - это Хоро, она выглядела настолько смущённой, и в то же время её глаза были сотль счастливо опущены, что Лоуренс даже был потрясён.
   Вайс и Хоро откровенно забавлялись своим лицедейством, а единственный здесь серьёзный Лоуренс выглядел рядом с ними глупо и неуместно.
   - Но, мой господин, - заговорила Хоро, и лицо Вайса тут же отобразило готовность услужить, словно он был бесстрашным рыцарем. - Кажется, этих серебряных монет слишком много для моих рук.
   Само собой, что Вайс ответил раньше, чем Лоуренс успел вмешаться.
   - О-о, госпожа Хоро. Вот для чего есть мои руки.
    
   []
     
   Хоро выказала некоторое удивление, а потом печально произнесла:
   - Пока мой господин будет мне помогать, его важные руки будут заняты...
   Вайс покачал головой и возразил:
   - Если из твоих рук просыплются серебряные монетки, я буду счастлив воспользоваться своими руками, чтобы помочь тебе. Однако доставленное мне этим беспокойство не имеет значения. Потому что я уверен, что Хоро уже поселилась в моём сердце, вызвав в нём страсть, которую не удержать руками и которую я могу выразить именно так.
   Хоро немного отвела глаза в сторону, словно смущённая девушка-аристократка, в то время как Вайс продолжал серьёзно смотреть в её лицо.
   От этого слащавого небрежного трёпа у Лоуренса щёки горели и ныли, как от пощёчин. Это было истинное лицедейство, демонстрировавшее ему такую слаженную игру, словно всё было заранее подготовлено. Лоуренс не мог ничего поделать с неприятным чувством, разраставшимся в его груди.
   Пора заигравшихся лицедеев окатить холодной водой.
   - Серебряные монеты - в мешок, золотые - в ящик. Забыл, Вайс, что тебе говорили? Держи в руке лишь медную мелочь.
   Основы обращения с деньгами, которым в первую очередь учат учеников менял. Не могло быть ничего лучше, чтобы осадить Вайса. Как и следовало ожидать, Вайс, наконец, отпустил руки Хоро и почесал затылок.
   - Вот ведь. Присваивать себе такую милую девушку - это надо Бога не бояться, заниматься таким. Тебе не говорили делиться хлебом, который у тебя есть?
   - Хочешь, чтобы я поделился? - произнёс Лоуренс, перекладывая серебряные монеты в кошель из рук Хоро, та погасила лёгкую улыбку и без всякого выражения посмотрела на Лоуренса. - За столом менялы не дают в долг и не продают в рассрочку. Либо совершаем сделку, либо нет, - Лоуренс со смешком положил в кошель последнюю монету, Вайс посмотрел на него так серьёзно, словно он не воспринял услышанное как шутку. - Долг этой девушки передо мной перейдёт вместе с ней. Так вроде бы правильно.
   - Ну... - выдавил Вайс, его подбородок дрогнул.
   Денежный подход заставил Вайса вернуться к действительности, и вид он приобрёл несколько жалкий. Впрочем, он был достаточно опытным, чтобы тут же принять печальный вид и сказать Хоро:
   - Для меня немыслимо назначить цену девушке.
   Хоро изобразила неотразимо-смущённое состояние души, но, отвечая, использовала откровенно лицедейские жесты и позы:
   - Весы моего сердца по-прежнему колеблются. Но вес золотых монет никогда не сможет сместить равновесие ни в одну сторону....
   - О да, без всякого сомнения, - откликнулся Вайс и снова попытался взять Хоро за руку, но та её убрала.
   - Прикасаться рукой к чаше колеблющихся весов... Мой господин - очень нехороший человек.
   Примерно так служанки в трактирах урезонивают пьяных посетителей, лицо Вайса застыло, делая его совершенно не похожим на себя.
   Лоуренс решил, что для него этого уже достаточно, он вздохнул и закрыл эту пьесу на троих:
   - Что ж, нам пора.
   - Э, эй, Лоуренс.
   - Мм?
   - Вам надо что-то купить, раз вы пришли обменять золотой?
   - А, мы едем на север, так что нужна одежда и вещи.
   Мгновение Вайс глядел куда-то перед собой.
   - Прямо сейчас?
   - Именно...
   Лоуренс посмотрел на довольно хихикнувшую Хоро. Конечно, никто не мог так читать чужие сердца, как она, и происходившее внутри Вайса для неё не было тайной.
   - Цены могут расти с каждым днём. Если удастся, я бы хотел закупить всё до сегодняшнего вечера, - уточнил Лоуренс.
   - Так...
   Если бы это было возможно, Вайс на сегодня закончил бы работу, чтобы увязаться за ними, но Лоуренс был уверенв существовании того, что меняла не мог себе позволить.
   Лоуренс в качестве мести за то, что на него не обращали внимания пару минут назад, обернулся, собираясь крикнуть: "Всё, пока", однако Хоро его перебила:
   - Ты меняешь деньги даже после наступления темноты?
   Вайс тут же вскочил, увидев новую возможность для себя.
   - Менялы, проводящие расчёт после наступления темноты, - это точно мошенники. Конечно, я не из таких.
   - Верно, тогда ты...
   Раз Хоро об этом заговорила, Лоуренсу месть уже не удастся. И кроме того он всё равно собирался пригласить Вайса. У торговца, живущего поездками, найдётся немного знакомых, с которыми он мог бы вечером выпить.
   - Я пойду в таверну пораньше, сразу как куплю одежду. Если хочешь, можешь подойти, когда закончишь.
   - Конечно, родные мои! Так значит, та же самая таверна?
   - Я опасаюсь напиваться в незнакомых тавернах.
   - Да, хорошо. Я приду, скоро приду!
   Последнее было сказано в основном для Хоро.
   Другим менялам вокруг нет дела до Вайса, поэтому он даже вышел из-за столика, чтобы помахать им вслед. Он выглядел так забавно, что Хоро шла, глядя назад на него и размахивая рукой в ответ. Только когда мост, на котором обосновались ювелиры и менялы, остался позади, она повернулась вперёд.
   - Ху-ху. Было забавно, как и следовало ожидать.
   Лоуренс только вздохнул - Хоро сказала это так, будто выпила отменного вина.
   - Если ты слишком увлечёшься, можешь нарваться на неприятности.
   - Неприятности?
   Было немало занятных историй о монахинях, отправлявшихся в паломничество и возвращавшихся уже с прибавлением.
   - Прицепится.
   - Ты уже прицеплен ко мне.
   Лоуренс не нашёлся с ответом, и Хоро озорно рассмеялась, показав один из клыков.
   - В отличие от тебя, я знаю его и играю с ним. Подшучивать над тобой весело, но иногда мне хочется поиграть и с умным самцом.
   Лоуренс хотел бы сказать много разного, но ему в голове ничего не удалось связать достойного, чтобы быть озвученным. Когда разговор выходил за рамки деловых переговоров, ему оставалось лишь пожалеть о своей беспомощности.
   - И я, и он, мы оба понимаем, что это игра, а ты относишься серьёзно. Меня это смущает сильнее, чем тебя.
   Хоро нарочитым жестом приложила ладонь к щеке, страдание отобразилось на лице Лоуренса.
   - Что ж, язык Вайса подвешен куда лучше твоего, но я прожила долго и знаю ненадёжность того, что вылетает изо рта. Может, потому что ты живёшь в мире торговли и в остальном совсем ничего не понимаешь?
   Лоуренс был удивлён этими вдруг прозвучавшими словами, на лице Хоро играла улыбка, которой не было в её красивых янтарных глазах.
   Хоро против своего желания пробыла долгое время на полях одной деревни в качестве богини хорошего урожая, но, в конечном итоге, проиграла безжалостному времени. Жители деревни восхваляли Хоро, однако они же приковали её к той земле. Когда жители стали использовать новые способы выращивания пшеницы, она была неблагодарно забыта.
   Жестокая история, над которой следовало задуматься. И потому рука Хоро, небрежно сжимавшая его руку, была тёплой.
   - О-о, я буду лгать столько угодно ради прибыли, - заверил Лоуренс.
   - Я не могу тебя понять.
   Лоуренс заметил гордо шевельнувшиеся под капюшоном уши Хоро и невольно засмеялся.
   - Ну что, идём покупать одежду?
   - Ммм.
   Лоуренс задумался, какая одежда подошла бы Хоро, стараясь изо всех сил не дать ей понять, о чём он думает.
  
  
   Одежда, купленная Хоро по цене в одну-две золотых монет за предмет, была новой. Но горожанам было трудно позволить себе новую одежду.
   Однажды сшитая одежда носилась, пока не износится до дыр, но и тогда её чинили, приводили в порядок и продавали уже как ношенную. Подержанную одежду, пошитую изначально для богатого торговца, купит торговец средней руки, а после него её будет носить начинающий торговец. А потом эту одежду продадут уже ученику ремесленника или отдадут странствующему монаху, чтобы прикрыть наготу. Совсем уж износившуюся одежду собирают тряпичники, чтобы продать торговцу бумагой как сырьё.
   Положение человека в обществе можно легко определить по стадии износа его одежды.
   Одежда, оцениваемая золотыми монетами, на самом деле великолепна. У Лоуренса был лишь один костюм такого уровня, пока Хоро не разорвала его в недавней заварушке в подземелье.
   Догадывалась ли Хоро об этом?
   Она с откровенно недовольным видом стояла у лотка с подержанной одеждой почти последней стадии износа.
  
   []
     
   - У-умм... - в голос вздохнула Хоро, не имея каких-либо слов по поводу грязно-бурого цвета одежды, которую она держала в руках. Её, вероятно, окрашивали отваром древесной коры. Впрочем, точно трудно сказать, может быть, этот цвет был результатом многократных стирок. Вот настолько заношенной была эта одежда.
   - Это за сорок люто. Она ведь достаточно прочная за такую цену? - пояснил хозяин лавки.
   Хоро в ответ неопределённо кивнула, чуть помедлив, вернула одежду на лоток и отошла от него шага на три.
   Ей, судя по всему, не понравилось ничего, и Лоуренс, криво усмехнувшись, сказал про себя, что Хоро - истинная девушка-аристократка.
   - Хозяин, мы собираемся на север, не мог бы ты подобрать на двоих потеплее и подешевле?
   - Исходя из суммы?..
   - Два серебряка трени.
   - Да, оставь это мне.
   Одежда, которую покупают с такой целью, не предназначена для повседневной носки, она должна защищать от холода, как защитила бы просто солома. Цвет и форма значения не имеют, если она похожа на одежду, насколько возможно, толстая и если в ней годами не заводятся насекомые.
   Такие вещи продают те, кто приходит с севера со своими товарами, и покупают те, кто отравляется на север. Старая одежда, которую вертела в руках Хоро, вероятно, много лет согревала своих владельцев по дороге на север и обратно. Такую одежду продавали не поштучно, а кучей.
   - Значит, два одеяла поверх наборов из верха и низа, так? - уточнил владелец лавки.
   - Так, так... Как видишь, я торговец, в этой поездке я установил дружеские связи с одним торговым домом. Это торговый дом Милоне.
   Щека владельца нервно дёрнулась при упоминании одного из главных торговых домов города.
   - Вот почему я, вероятно, буду несколько раз в год наносить сюда визиты.
   Торговцы при деньгах всегда были нарасхват у владельцев лавок ношенных вещей. Особенно если они приезжают несколько раз в год. Владелец поспешил надеть на лицо улыбку, потому что в его деле доход определяется не ценой одного проданного товара, а количеством продаж.
   - Вот как? Понятно. Давай к этому добавим плащ и ещё одеяло. Конечно, всё прокурено дымом. Уверен, года два насекомые в них не заведутся.
   Плащ этот чуть ли не весь состоял из заплат, одеяло напоминало высушенную корку хлеба, но даже такие вещи стоили своих денег тому, кто хотел бы их приобрести для путешествия на север.
   Лоуренс выглядел очень довольным собой, когда протянул правую руку владельцу лавки. Договор был заключён рукопожатием, и владелец лавки принялся увязывать вещи конопляным шнуром.
   Наблюдавший за этим вдруг ощутил, что его дёрнули за одежду, и обернулся. Как он и ожидал, у Хоро был весьма мрачный вид.
   - Пришли покупать мне одежду, кажется.
   - Что не так? - спросил Лоуренс самым естественным образом.
   Лицо Хоро окаменело. Могло показаться, что её интересовал только собственный хвост, но, похоже, обещанную одежду она ждала по-настоящему. После того, как по её лицу прошла волна разочарования, ей на смену накатила волна ярости.
   - Мне... Ты хочешь, чтобы я это надела?
   - Если этот плащ сам по себе защитит от холода, у меня возражений не будет.
   Хоро с силой потянула Лоуренса за одежду и тихим срывающимся голосом - может, она не хотела, чтобы владелец лавки её слышал, а может, просто от ярости - произнесла:
   - Если злишься, что я без разрешения потратила твои деньги, так и скажи. Я мудрая волчица Хоро. Голова у меня хорошая, и соображает она хорошо, и нос тоже хороший. В тот день, когда я надену что-то подобное, мой нос перекосится.
   - Может быть, небольшое страдание выпрямит твою перекошенную сущность.
   Тут последовал тычок в грудь Лоуренса, и он, решив больше не дразнить её, откашлялся.
   - Не сердись. Я потом объясню.
   Придерживая рукой Хоро, которая могла бы, рыча, вцепиться в него клыками, Лоуренс обратился к владельцу лавки, закончившему увязывать вещи:
   - Хозяин, не поможешь немного?
   - Ну-у-у... вот так... Да?
   - А среди женской одежды не найдётся что-нибудь приличное?
   - Женской?
   - Одежды такой, чтобы не было проблем в северных городах и чтобы размер подошёл ей.
   Понятно, что речь шла о Хоро. Хозяин окинул её взглядом и снова посмотрел на Лоуренса. Должно быть, в его голове был произведён быстрый расчёт доходов и расходов. Он должен был оценить не только положение Лоуренса, но и отношения между стоявшими перед ним торговцем и девушкой, чтобы прикинуть, сколько денег первый мог бы потратить на вторую.
   Кроме того, ему следовало принять в расчёт и то, что, предложив что-то по-настоящему ценное по разумной цене, можно было завязать хорошие отношения с этим торговцем на будущее, а также оценить возможную прибыль от этих отношений. В торговле поношенной одеждой покупателей много, но и лавок тоже хватает. Очень важно, чтобы покупатели не проходили мимо его лавки, когда будут приезжать по своим торговым делам.
   Лоуренс пришёл покупать одежду для Хоро в эту лавку не без причины - с учётом того, что одежда на ней уже стоила кучу денег. Плащ на Хоро был роскошным - ясно и ребёнку. Привести кого-то в такой одежде в лавку поношенной одежде - это как взять для разделки кролика поварской тесак.
   Один из принципов в торговле - получить преимущество перед другой стороной.
   - Понимаю. Подожди немного, - сказал хозяин и вывалил на лоток перевязанный им свёрток с одеждой и одеялами так небрежно, что с сеном для лошади, наверное, деликатней обращаются.
   Потом он зарылся в ворох одежды, выложенной на другом лотке.
   Как бы то ни было, по этим лавкам товары перемещаются туда-сюда, поэтому их владельцы не чураются закупать товары в сомнительных местах. Иными словами, ворованные вещи здесь продавались вперемешку с остальными. И потому нет лучшего места для поиска выгодного предложения, чем подобная лавка.
   - Как насчёт этого? Оно было продано торговцем, который купил новую одежду для своей семьи.
   Хозяин развернул наряд из блузки с синим воротничком и длинной юбки. Если поверх такого наряда надеть красивый белый фартук и проследить за осанкой, можно будет сойти за служанку из красивого особняка. Наряд не выцвел, рукава не потёрты, так что, скорее всего, это краденая одежда.
   Но даже если всё было бы в порядке, понравится ли наряд Хоро? - подумал Лоуренс и посмотрел на неё, и ей, похоже, и этот наряд не приглянулся.
   - Тебе не нравится?
   - Я не люблю такую напыщенность.
   Родись Хоро дочерью аристократического рода, она бы предпочла доспехи платьям и была бы темой местных пересудов.
   - Чем проще, тем лучше. Легче переодеваться, - добавила она.
   Лоуренс посмотрел на хозяина лавки и рассмеялся.
   Девушка, которая быстро переодевается, очаровательна уже только этим.
   - Что до этого... - и хозяин, повернувшись, снова занялся поисками жемчужины в куче вещей.
   Легко надеть то, что напоминает плащ. А как сделать, чтобы Хоро выглядела городской девушкой? Глядя на спину копошившегося хозяина лавки, Лоуренс мучительно размышлял над этим, когда вдруг кое-что привлекло его внимание.
   - Хозяин, а это?
   - Да? - оглянулся тот, держа обеими руками тонкий плащ, и затем проследил за взглядом Лоуренса.
   Там виднелся край мягкой кожаной накидки коричневого цвета.
   - Ясно. Тебе действительно стоит обратить на это внимание.
   Когда хозяин лавки аккуратно извлёк накидку из кучи вещей, она оказалась именно тем, что Лоуренс ожидал увидеть.
   - Это настоящая драгоценность здесь, её носила девушка из семьи аристократов.
   Лоуренс тут же взглянул на Хоро, пытаясь понять, правду или ложь сказал изворотливый хозяин лавки, но не смог определить её чувства.
   - Обрати, пожалуйста, внимание на кожу, посмотри, как аккуратно сшиты края - оно так легко не порвётся. И то, на что вы должны посмотреть, - это пуговицы из грецкого ореха. Накинуть только на плечики... вот здесь... вот так. Добавить шапочку-треуголку, какие заказывают для слуг аристократических домов - тут же будет образцом городской девушки.
   И, завершая свою пространную речь, он вручил накидку с шапочкой Лоуренсу. Тот быстро осмотрел вещи и передал Хоро.
   Хоро принюхалась и пробормотала: "Кролик, похоже".
   - Хочется съесть, да?
   Хоро тихо хихикнула и подняла голову:
   - Это подойдёт.
   - Ладно. Хозяин, сколько это?
   - Спасибо за ещё одну покупку. За эти две вещи получается десять серебряных трени. Нет, как насчёт девяти?
   Это было сравнительно недорого. Явно с расчётом на хорошие отношения с Лоуренсом в будущем. Но это не означало, что нельзя было ещё поторговаться. Лоуренс изобразил на лице недовольство, и хозяин лавки внёс поправку:
   - Всё, понял. Ради красоты молодой госпожи - восемь монет.
   Лоуренс улыбнулся и уже был готов сказать, что согласен купить за восемь, но Хоро его перебила:
   - Тогда, чтобы показать всем, как выглядят твои вещи на такой милой мне, почему бы тебе не продать за семь монет?
   У опытного хозяина лавки перехватило дыхание, когда Хоро посмотрела на него с игривой улыбкой на лице, ему пришлось, как следует, откашляться, прежде чем он ответил.
   - Хорошо. Давайте за семь монет.
   Не было бы удивительным, если бы у него была дочь того же возраста, на который выглядела Хоро.
   - Спасибо, - сказала Хоро и крепко прижала к себе накидку и шапочку.
   Хозяину лавки пришлось снова откашливаться. А стоявшему рядом Лоуренсу - грустно улыбнуться при виде её умения, переплюнувшего всё то, чему он научился в торговле за семь лет самостоятельной деятельности.
   Переодевшись, Хоро и впрямь выглядела бы такой городской девушкой, на которую из десяти встреченных мужчин обернулись бы все десять.
   На глазах изумлённого хозяина лавки Хоро ловко, не показывая волчьих ушей, надела под капюшоном шапочку, расстегнула на груди пуговицу плаща и, спустив его, обернула вокруг пояса наподобие юбки. Наконец, она надела накидку, и всё было готово.
   Лоуренсу, знавшему о волчьих ушах и хвосте Хоро, такое переодевание показалось истинным чудом, совершённым силой волшебства.
   Владелец высоко оценил это представление, и Хоро тоже выглядела довольной.
   Через некоторое время после того, как они отошли от лавки, Хоро вдруг произнесла:
   - Одежда, кажется, была не слишком дорогой.
   - А? За такое качество семь серебряков - это хорошо, - честно ответил Лоуренс, но лицо шедшей слева от него Хоро было несколько пасмурным.
   Лоуренс переложил тюк с вещами на правое плечо и, улыбнувшись, спросил:
   - Ты полагала, что могла там ещё поторговаться?
   Однако Хоро медленно покачала головой и, не улыбнувшись на его подначку, тихо спросила:
   - Одежда, что на тебе, стоит, наверное, десятую часть этой одежды, так?
   - Ага, - ответил Лоуренс, он примерно так и оценивал. - На самом деле я думал, что потрачу больше, так что не волнуйся.
   Хоро чуть заметно кивнула, но её лицо не прояснилось.
   - Если ты сейчас воздержишься от выпивки, семь монет приплывут обратно в один миг.
   - Не пью так много! - запротестовала она, но на её лице, наконец, показалась лёгкая улыбка.
   - Однако твоё давление на него, чтобы сбавить цену, - это по-настоящему грязный приём.
   - Ммм?
   - Ни один, даже самый блестящий, торговец не смог бы посоперничать с тобой, верно?
   - Хмм. Все самцы - дурни, - констатировала Хоро со своей обычной вредной ухмылкой, поражённый Лоуренс безысходно вздохнул и пошёл сзади неё.
   - Что ты будешь делать с этими вещами? Понесёшь в таверну?
   - Это? Нет, не понесу.
   Такой ответ наверняка показалось ей несколько странным.
   - Если ты решил с ними вернуться на постоялый двор, нам вон туда идти.
   - Нет, я не заберу их на постоялый двор.
   - Мм?
   - Я перепродам всё, как есть, в другую лавку. Нашей одежды достаточно на холодную погоду, даже если проехать ещё немного на север.
   Он ответил честно, но у Хоро был вид, будто она услышала что-то необычное.
   - Перепродашь... вот как...
   - Ага. Бесполезно же держать с собой то, чем не можешь воспользоваться?
   - Мм... Это так, конечно... Но хорошо ли оно продастся...
   - Что ж. Без убытка... вероятно, сложно. Немного потеряю.
   Ему было действительно интересно наблюдать, как озадаченная Хоро всё сильнее поворачивает голову к нему.
   - Потерять, однако продать... это... ммм...
   - Неужели не знаешь почему?
   - Подожди. Сейчас подумаю.
   Лоуренс издал смешок, видя серьёзный настрой Хоро, она же обратила свой взор к осеннему небу. Посмотрел и он. Небо было по обыкновению для безоблачной погоды ярко-синим, но казалось почему-то особенно просторным и ясным.
   - Ммм...
   - Давай поясню, - произнёс Лоуренс, отрывая взгляд от неба.
   Его спутница, давно не бывавшая в длительных странствиях, даже застонала от досады.
   - На самом деле это не столь уж и важно, ты, в конце концов, всё равно была лучше.
   - Мм... мм?
   Бровь Хоро скользнула вверх, из чего Лоуренс сделал вывод, что его спутница сдаётся.
   - Этот тюк с одежной стоил два серебряка. Отнесём его в другую лавку и отдадим, к примеру, за полцены. Один серебряк будет потерян.
   - Мм.
   - Но подумаем с другой стороны, ведь все видят, насколько роскошная у тебя одежда. Можно уверенно сказать, что те, кто такую носит, это покупатели, которые, на самом деле, в такую лавку не придут. Тогда владелец лавки захочет завести хорошие отношения со мной, который пришёл вместе с тобой. И что тогда сделает владелец лавки?
   - Продать вещи подешевле, - тут же ответила Хоро.
   - Именно. Что отсюда следует?
   Хоро, называвшая себя мудрой волчицей, на мгновенье отвела взгляд, и Лоуренс, не удержавшись от смеха, продолжил:
   - Когда я купил то, что у меня на плече, владелец лавки на мне кое-что выиграл, а при следующей продаже он уже намного больше уступил. Он сделал это, зная, что, поступившись выгодой раз, он привлечёт покупателя в свою лавку в следующие разы. Ведь этот покупатель купил у него кучу почти что лохмотьев за два серебряка. Однако уровень цен в этих двух покупках отличается в несколько раз. Что отсюда вытекает?
   Обладатель такого ума, как у Хоро, мгновенно бы ответил, полагал Лоуренс, и Хоро почти тут же подтвердила его предположение.
   - Иначе говоря... Если смотреть на разницу между убытком, когда ты купил кучу тряпья, и скидкой, которую дал мне владелец лавки, потому что ты купил ту кучу тряпья, то сама по себе эта куча в убытке, но если рассмотреть всё в целом, ты получил прибыль, так?
   Лоуренс погладил её по голове свободной левой рукой настолько хорошо, насколько позволяла раненная рука, но Хоро безо всякой жалости стукнула его по руке, заставив застонать от сильной боли.
   - Хм. Умник. Вот уж, настоящий умник.
   - Ффф... больно... Это же моя левая рука?
   - Дурень. Надо же, только о загребущей руке и думаешь.
   - В ней кроется мудрость торговца. Но сила твоего напора победила.
   И Лоуренс рассмеялся над самим собой, а Хоро, будто удивлённая этим, присоединилась к нему.
   - Само собой. Тебе не победить моё предвиденье своей недалёкой мудростью.
   - Это ты мне говоришь.
   - Хо-о. Сможешь победить? - поинтересовалась Хоро, прикрыв веки и завораживающе улыбаясь.
   Могло показаться даже несправедливым, насколько ей подходила такая улыбка женщины. Однако самое коварство состояло в том, что Хоро полностью осознавала это.
   - Что ж, если ты так в себе уверен, я бы хотела, чтобы ты в таком случае показал свою мудрость за столом, когда мы будем пить.
   Тряся раненой рукой, Лоуренс подавился словами в адрес Хоро. Он и забыл, что Вайс тоже придёт выпить с ними.
   - Не придётся ли тебе купить меня по самой высокой цене? - спросила Хоро и рассмеялась.
   И Лоуренс не мог промолчать и парой слов оборвал этот смех.
   - Я куплю. Но расплачусь яблоками.
   Хоро чуть приоткрыла веки, словно удивилась, и приблизилась к Лоуренсу с улыбкой сожаления на лице.
   - Кое в чём ты довольно жёсткий.
   - Если запечь, как знать, может, стану немного мягче и слаще.
   Хоро тихонько рассмеялась, а затем мягко, словно хрупкую вещь, взяла левую руку Лоуренса.
   - Я не могу съесть ревнивого самца, потому что он приторный.
   - А ты, если так? - в свою очередь спросил Лоуренс, стискивая зубы от боли в руке.
   - Просто попробуй.
   Лоуренс пожал плечами, рассмеялся и посмотрел на растёкшуюся по всему небу очень-очень ясную синеву.
     
   []
     
     

Волчица и янтарная меланхолия

  

Черновая редакция

     
   Странно действует это вино, подумала я. Одна мудрая волчица всегда говорила, что осушит хоть целое озеро, и теперь к моему удивлению уже после первой чаши бледного напитка с ароматом пшеницы моё лицо уже горело. Более того, я совсем не почувствовала удовольствия, хотя выпила уже порядочно. Пытаясь понять, могло ли быть плохим это вино, я потянула носом, но к какому-то выводу так и не пришла.
   А потом всё перед глазами начало плыть, веки налились тяжестью, а посуду с едой, расставленную по столу, словно затянуло полупрозрачным туманом. Передо мной, истекая жиром, лежит телячья лопатка, посыпанная мелкой солью, а мне совсем не хочется её есть, что же это такое?
   Не, а сколько я съела до этого? И тогда до меня стало доходить, что, может, я заболела, в таком случае я могу и не продержаться достаточно долго.
   Хорошо бы это был просто обед. Можно было бы пожаловаться своему спутнику, а он наверняка окружил бы меня такой заботой, что от этого даже стало бы неловко. Однако за этим небольшим круглым столом сидим не только мы со спутником.
  
   []
  
   После суматохи, в которую по своей глупости ввязался мой спутник, он устроил небольшой праздник по случаю благополучного завершения этой передряги.
   Нельзя портить общее веселье. Праздники очень важны, какими бы маленькими они ни были.
   Но даже при всей серьёзности этой причины есть ещё кое-что, почему я не могла здесь позволить себе провал.
   Самой большой причиной сейчас было присутствие ещё одной участницы застолья, сидевшей передо мной. Худосочная девушка-пастушка с блеклыми светлыми волосами. Перед ней я не могу показать всю плачевность моего состояния.
   - Но я и не знал, что овцы ищут соль.
   Об овцах разговор продолжается уже какое-то время, и мой спутник в очередной раз поразился какой-то подробностью. Это при том, что пастушка ещё была подростком, в то время как мой спутник по виду давно шагнул в третий десяток лет. Какой бы мудрой ни была волчица, ей не всё понятно в мире людей, но если они столь близко беседуют, чередуясь, по ту сторону от маленького стола, этого не заметить невозможно.
   - Почему-то этот народец очень любит солёное... Вот, если камень натереть солью, они так и будут его лизать без конца.
   - Неужели? Как-то мне рассказали, что в одном далёком городе применялась странная пытка овцами. Я даже не думал, что такое возможно.
   - Пытка овцами? - заинтересовано повела глазами пастушка, Нора, кажется, или как её там?
   Её овечьи глаза кажутся простодушно-покорными, у меня такие одним видом вызывают желание проглотить их обладательницу.
   Похожая на овечку пастушка, не прерывая беседы, потянулась к куску телятины в миске посреди стола. Всё выставленное на стол - телятина, свинина или рыба, но только не овечье мясо. Это из-за присутствия пастушки за столом нет баранины, наверное, это специально оговаривалось моим спутником.
   Понятное дело, что клянчить перед ним - я хочу ягнёнка - ниже достоинства мудрой волчицы.
   Нет, это неважно. Это просто мелочь.
   А важно то, что мой спутник, кажется, так никогда и не заметит, что мне нехорошо, и он с готовностью отрезает ножом кусок телятины для пастушки, нарезает его ломтями и укладывает на хлеб вместо тарелки.
   Просто противно, и моя рука сама подносит чашу к губам, однако с какого-то момента даже вино потеряло вкус. Только волнение по груди прокатывается с каждым глотком.
   Скрытая внутри меня гордая волчица просто потрясена тем, что мне приходится выдерживать. Однако делать нечего. Когда чувствуешь себя плохо, тут уже не до веселья, а передо мной вдобавок сидит представительница ненавистного мне племени пастухов, одна из тех бедных, покорных девушек, к которым питает слабость мой спутник-торговец.
   Эту тягу к слабым девушкам я бы назвала верхом глупости самцов, но я понимаю, что выдав это вслух, я выставлю себя невообразимой дурёхой.
   Я сейчас в обороне. Такие сражения не подходят моей натуре и потому весьма изнурительны.
   - Названия города я не помню, но пытка там действительно состоит в том, что овцы лижут осуждённым ноги.
   - Э? Овцы?
   Я думала, что эта слабая девушка аккуратно нарежет мясо на кусочки, положит его на хлеб и будет есть в таком виде, но с удивлением я увидела, как она вцепилась зубами в кусок мяса, как он был. Однако она тут же попала в неловкое положение - с её маленькой пастью откусить кусок оказалось сложной задачей. Я бы ей сказала - открывай свою пасть пошире да откусывай поменьше, однако мой спутник наблюдал за этим совершенно непринуждённо.
   Сохраню в памяти эту свою ярость. Кажется, так лучше всего в человеческом теле.
   - Да, овцам дают лизать им ноги, но, кажется, сначала посыпают их солью. Сначала виновные смеются, изнемогая от щекотки. Но овцы не перестают лизать, и, в конце концов, зуд перерастает в страшную боль.
   По его преувеличенной жестикуляции можно подумать, что он уже навеселе. Могу предположить, что он уже привык рассказывать подобные истории в своих поездках. Однако мне он ничего подобного не рассказывал.
   В висках начала пульсировать боль.
   - В самом деле, когда я поем вяленого мяса, у меня руки становятся солёными, и иногда овцы собираются и начинают лизать мне руки, это не слишком приятно. То есть, они-то милые крошки, я просто о том, что мне немного страшно, потому что я не знаю, что с этим делать.
   - В таком случае сопровождающий тебя рыцарь должен без труда услышать о твоём затруднении.
   Мои волчьи уши дёрнулись, но я уверена, что мой спутник этого не увидел.
   Рыцарь - это спутник пастушки, тот самый сердитый пастуший пёс.
   - Энек? Мм... Энек - это Энек, иногда он слишком усердствует, а в некоторых случаях он не может разобраться, - сказала Нора, и снизу у её ног кое-кто коротко взвизгнул в знак несогласия.
   Ему со стола перепадают кусочки хлеба и мяса. Иногда я вижу, как он смотрит на меня из-под стола. Он всего лишь пёс, но он не стесняется продемонстрировать свою бдительность благородной волчице.
   - Тем, наверное, отчётливей предстаёт твоё умение пастуха вести их.
   Пастушка в изумлении округлила глаза, а потом чуть покраснела - и вряд ли из-за вина.
   У меня под плащом на хвосте шерсть дыбом встала.
   Частое дыхание пса под столом похоже на смех.
   Должно быть, из-за гнева перед глазами у меня снова всё поплыло.
   - Кстати, о каком будущем мечтает госпожа Нора?
   "Мечтает".
   Вместе с удивлением от этого слова ко мне пришла уверенность, что я заболела. И среди этого в голову пришла мысль, что этот раздражавший меня разговор мне лишь снится, но я поспешно прогнала её. Я действительно заболела.
   Однако я здесь не для того, чтобы искать чьего-то сочувствия, и потому у меня нет выбора, кроме как постараться дотерпеть до постоялого двора.
   Прежде всего, это территория врага. То, что действенно на своей территории, скорее всего, ничего хорошего не даст на вражеской территории.
   Сказать на празднике, что тебе плохо, это значит сорвать праздник. И плохо выглядеть тогда будешь только ты. Но у меня есть и своя территория - маленькая комната на постоялом дворе. Если уже там сказать, что мне плохо, можно будет счесть, что охота удалась. Всё равно что, притаившись за кустом при охоте на кролика, увидеть, как тот, не заметив тебя, подойдёт к самому кусту.
   Раз так, я не могу виду подать, что я не в порядке. Однако, попытавшись взять кусок мяса, я не смогла достаточно поднять руку, чтобы дотянуться до тарелки. Похоже, это самый настоящий провал.
     
   []
     
   - Это что, ты уже пьяна?
   Даже не глядя на лицо партнёра, можно сказать, что на нём сейчас красуется неловкая улыбка.
   Слабость охватила всё моё тело, лишь моя гордость - уши и хвост - оставались в порядке. И определить, в какой позе ест мой спутник и какое у него лицо, я могла, не полагаясь на глаза. Вот почему, когда мой спутник, не произнеся ни слова, взял кусок мяса и дал его мне, я с отвращением понимала, как скривилось его лицо. И ещё я понимала, как выгляжу сейчас в его глазах, и что он про меня думает.
   Впрочем, в этот момент меня это уже и не заботило. Я хотела лишь одного.
   - У тебя лицо...
   Я хотела улечься.
   - Хоро! - крикнул мой спутник Лоуренс.
   После этого я ничего не запомнила.
  
  
   Что я помнила дальше, так это то, что я лежала под грудой одеял и почти не могла дышать под их тяжестью. А каким образом я здесь оказалась, заволокло плотным туманом. Смутно всплывает, будто бы меня притащили на спине.
   Хотя с одной стороны мне стыдно, нельзя отрицать, что на душе у меня при этом воспоминании становилось мягко и пушисто.
   Впрочем, это могло мне лишь пригрезиться, так что я тут же загнала его вглубь памяти. Бывает же, когда ты действительно грезишь о чём-то подобном. Уж не знаю, насколько мне было бы приятно, если бы я ненароком сказала спасибо, не распознав, где явь, где сон.
   Я мудрая волчица, я злюсь, когда меня ругают, улыбаюсь, когда хвалят, а когда показывают слабину, мне следует быть начеку.
   Однако сейчас я расслабилась, предварительно повернувшись набок, чтобы тяжесть одеял так не давила.
   Это провал. Празднество сорвано.
   Мне в первую очередь было стыдно как той, кто знает важность празднеств. Ещё мне было стыдно, что я выставила себя в столь неприглядном виде перед этой девчонкой. Какой тут разговор о достоинстве мудрой волчицы? Я не желаю, чтобы мне поклонялись, но и отказываться от своего достоинства я тоже не хочу.
   Особенно перед моим добряком-торговцем.
   - Ммм...
   Но тут я задумалась.
   Да, я допустила этот провал, но я уже не раз неприятно промахивалась перед своим спутником во время нашего путешествия, и с учётом этого нынешний раз мало на что влияет. Этого всего достаточно, чтобы поплакать над званием мудрой волчицы. Я запросто злилась, когда мне что-то не нравилось, смеялась, когда было смешно, и так же запросто допускала промахи. Хотя мы познакомились совсем недавно, мне уже казалось, что мы проделали вместе долгий путь, и когда я вспоминаю каждую мелочь по очереди, у меня в груди начинает болеть, как от большой допущенной ошибки.
   Конечно, в далёком прошлом я тоже совершила парочку ошибок, но, даже вспоминая их, я не испытываю подобного. Я чувствую, что эта разница появилась в этой поездке.
   - Интересно, вот, почему... - пробормотала я.
   Возможно, из-за сотен лет, проведённых на пшеничном поле до недавнего времени. Каждый день ничего не происходило, не было разницы между вчера и сегодня, и её не будет ни завтра, ни послезавтра. Словно о ходе времени мне напоминали лишь происходившие изредка события: ежегодный праздник урожая, дважды в год праздник сева, ещё молебен отведения сильного мороза, молебен отведения сильного ветра и молебен о благом дожде.
   Если посчитать, в году находилось дней двадцать, которые выделялись из общей череды одинаковых дней. И потому время отсчитывалось не в днях или месяцах, а в годах, потому что все непраздничные дни сливались в сплошные остальные дни.
   Но время, проведённое в путешествии, наполнено свежестью рождения каждого дня.
   Когда не следишь особо за правильностью своего поведения, тогда каждый день рядом с этим молодым торговцем равен десяти годам прежнего созерцания, как молодые побеги вырастают в большие деревья.
   Даже утро и вечер одного дня совершенно разные. Можно поссориться из-за пустяка утром, помириться к обеду и смеяться над крошками, прилипшим к лицу, снова поссориться к ужину, а перед сном мирно поговорить о предстоящем на завтра.
   Мне стало интересно, удавалось ли мне когда-либо жить столь быстро менявшейся жизнью. И ответ пришёл: вероятно, да. Я несколько раз путешествовала и жила с людьми. И у меня остались незабываемые воспоминания.
   Но теперь я не бездельничала в одиночестве на пшеничном поле, проводя за чисткой хвоста дни, похожие на вчерашний или позавчерашний, теперь у меня нет возможности вспоминать о тех давних событиях.
   То, что делал твой спутник вчера. И как прошло утро. Что собираемся делать завтра. Я слишком занята всем этим. Я неторопливо перебирала воспоминания о родном городке, только пока не встретила своего спутника. В те пустые дни я привыкла по два или по три раза перебирать каждый волосок на хвосте, теперь каждый день бодрит так, что распахиваешь ему навстречу глаза, и нет времени грустить.
   Сказать, что это весело, значит, солгать. Скорее, слишком весело и в то же время беспокойно.
   Повернувшись набок и найдя удобную позу, я вздохнула.
   Пребывая в теле человека, я пыталась спать, как спят люди, но лучше этих поз я ничего не знаю. Лёжа на животе, а ещё хорошо свернуться калачиком на боку.
   Мой спутник лежит, вытянувшись, на спине, как глупый кот, но недавно я пришла к выводу, что человеку, не столь беззащитному и легкомысленному, будет сложно влиться в мир людей.
   Причина столь короткой жизни людей - хорошо, если они дотягивают до семидесяти, - должно быть, состоит в том, что они слишком заняты каждый день. Взять, скажем, деревья. У них жизнь такая долгая, потому что они не могут отличить прошлый год от этого, не то что вчера и сегодня.
   Задумавшись над этим, я не могла вспомнить о том, что было в истоке моих размышлений.
   - Ммм... Пастушка... - наконец, вспомнила я, с чего всё началось.
   Здесь во всяком случае виновата я сама. Однако сейчас я на постоялом дворе, сюда не придёт никто, кто бы мог помешать. А раз так, я могу получить, скажем так, всё, что удастся, от моего бестолкового спутника.
   А главное, там за столом он всё время уделял этой девчонке-пастушке и совсем не смотрел в мою сторону. А ведь именно благодаря одной мудрой волчице он смог пройти через эти неприятности. Внимание такой пастушке. Этой худышке. Или это из-за её соломенных волос?
   Пока я размышляла, мои веки снова потяжелели, что не могло не разочаровывать.
   Собственно, а где он сам? Когда в решающий момент его нет на своей стороне, он воистину бесполезный самец. Уверена, что злиться по этому поводу неразумно, но ничего я с собой поделать не могла. И тут мои уши уловили его шаги.
   Моё тело дёрнулось, собираясь вскочить. Словно я какая-то собачка. Ощущая неловкость напополам с досадой, я снова легла на кровать. Так легкомысленно себя вести не подобает обладательнице большого и величественного волчьего тела. И раз мне это не подобает, я должна быть благодарна судьбе за возможность скрывать свою сущность в этом человеческом теле, которое мне так хорошо подходит.
   Однако то, из-за чего я чувствую себя неловко, так неловким и остаётся.
   Если я и намереваюсь перехитрить своего противника, то, что я это делаю уже даже неосознанно, доставляет ощущение неловкости.
   Стук в дверь. Не ответив, я отвернулась от двери. После небольшой паузы дверь открылась.
   Когда я сплю, всегда укрываюсь одеялом с головой, раз моя голова не под одеялом, я не сплю. Мой спутник, похоже, так и решил, легко вздохнув, он вошёл и медленно закрыл дверь. Однако я не спешила повернуться и посмотреть на него. Раз ему нравятся слабые девушки, ему должно понравиться и то, что я бессильно лежу. Явный мой выигрыш. Мой спутник уже у кровати. Момент для охоты настал!
   Решив так, я повернулась к нему. Показывая себя предельно слабой. И чуть-чуть счастливой.
   И...
   Я не знала, что и сказать.
   Мелькнула мысль, что моя оторопь могла усилить демонстрацию моей слабости. Впрочем, поразмыслив ещё, я поняла, что просто была потрясена.
   Потому что прямо передо мной было не лицо моего спутника, охваченного беспокойством обо мне, вместо этого я увидела сузившиеся в гневе глаза.
   - Почему ты молчала, что заболела? - вот, с чего он начал.
   Я была действительно потрясена и из-за этого не могла произнести ни слова. Мне и присниться не могло, что он так разозлится.
     
   []
     
   - Не ребёнок же. Хочешь сказать, что ничего не замечала, пока не упала?
   Всерьёз разъярённое лицо моего спутника, увиденное впервые.
   Он прожил ничтожно мало, и по разуму и по силе ему оставалось лишь валяться в ногах этой мудрой волчицы, но его лицо меня по-настоящему пугало.
   Я не могла говорить.
   Хотя я прожила столько дней, сколько песчинок на берегу моря, я легко сосчитаю по пальцам одной руки случаи, когда на меня злились.
   - Не могу поверить, что ты до такой степени хотела мяса и вина.
   - Что за!..
   Признаться, я могла кое о чём умалчивать ради хорошего впечатления о себе. Но он сказал совсем о другом. Я никогда не скрыла бы, что моё тело в плохом состоянии, лишь ради праздничного угощения. Безо всякого моего желания, меня сотни лет называли богиней. Я знаю важность праздников. Им никогда не следует препятствовать. Не следует портить.
   А он нашёл столь мелочную причину...
   - Прости... Нехорошо я сейчас сказал, - произнёс мой партнёр, будто овладев собой.
   Он шумно вздохнул и отвернулся.
   Только тут до меня дошло, что мои клыки обнажены.
   Это то, что ты всегда делаешь, - нет, эта моя мысль не превратилась в слова. Меня мучила жажда, но мой спутник опять посмотрел на меня, и вида его лица мне хватило, чтобы смолчать.
   - Я очень-очень волновался. Что бы ты делала, случись это с тобой посреди пути?
   Тут-то я, наконец, поняла, почему мой спутник так разозлился.
   Жизнь странствующего торговца - это непрерывные поездки. Если он в пути заболеет, с ним может не оказаться надёжного спутника. И скорее всего, ему придётся мучиться в одиночестве в какой-то дыре. Я вспомнила скудную еду в дороге и тяготы ночёвки под открытым небом. Заболеть без преувеличения может означать умереть. Его одиночество отличается от моего, я привыкла, что кто-то всегда был недалеко от меня.
   - Прости... - вполголоса произнесла я и вовсе не потому, что притворялась слабой.
   Мой спутник - человек доброй души, он не мог не волноваться за меня. Мне было стыдно за то, что я думала только о себе. Мне было невыносимо смотреть в лицо моему спутнику, он же просто пожал плечами.
   - Нет, ну... надеюсь, у тебя ничего страшного. Не простудилась, там... или что-то такое... как?
   Его слова радовали меня, но одновременно вызывали печаль. Мне было немного страшно, когда я его слушала. Причина этого страха понятна - я волчица, а напротив меня - человек. Существование в таких рамках - вещь непостижимая.
   - Усталость... накопилась и вырвалась.
   - Вот, значит, как. Насчёт болезней я кое-что знаю.
   Это было наполовину ложью. Но указывать на это нельзя, а злиться бесполезно.
   - Но, может, ты просто...
   Я взглядом попросила моего спутника продолжить.
   - Может, поела лука... - произнёс он извиняющимся тоном.
   Мои глаза распахнулись, но я не разозлилась. Просто это показалось даже забавным.
   - Я... я не собака.
   - А, мудрая волчица вроде.
   Я подумала, что мой спутник наконец-то улыбнулся, и тут же осознала, что и сама улыбаюсь - впервые за долгое время.
   - Всё же не могу не думать о пропавших понапрасну еде и вине.
   Лицо спутника приобрело выражение, с которым восклицают "О!", и он ответил:
   - Я торговец. Такое я упустить не мог. Оставшееся я завернул и взял с собой.
   Мои клыки снова обнажились, но на сей раз потому что он так забавно это сказал, что мои губы сами собой приоткрылись в улыбке.
   - Сказал бы я так, - добавил он и стёр свою улыбку.
   Потом он протянул ко мне руку, осторожно убрал волосы с моего лба и прикоснулся к нему пальцами.
   Простое движение руки. Но меня охватило смущение. Кожа его руке сильно отличалась от моей, была жёсткой, при прикосновении его пальцы походили на подушечки на лапе волка. Каждое прикосновение его руки к моему лицу, усиливало смущение. Оно очень напоминало касание волчьего носа. Это слишком лично - тереться носом о лицо.
   Само собой, я не позволила бы себе этому отобразиться на моём лице, и, само собой, мой спутник ничего не узнал. Он как ни в чём не бывало приложил к моему лбу руку.
   - А-а, похоже, у тебя жар. Ты, кажется, ты очень переутомилась.
   - Это из-за тебя... из-за того, что я переутомилась на твоей проблеме.
   В ответ на моё ехидное замечание мой спутник легонько ущипнул меня за кончик носа своими шершавыми длинными пальцами.
   - Не увлекайся так сильно, - сказал он.
   Он иронично улыбался, но я поняла, насколько серьёзны его слова.
   Из-за чувства неловкости я даже не могла смотреть на него. Я отдёрнула лицо от его пальцев и накрыла голову одеялом, оставив неприкрытым лишь один глаз.
   - Получилось очень неудобно перед госпожой Норой.
   Это, подумала я, из-за сорвавшегося праздника, и чуть пожала плечами. Уверена, он был очень расстроен. Но если мне говорят подобное, то, даже чувствуя себя хорошо, я бы не постеснялась притвориться больной.
   - Значит, какое-то время никакого мяса.
   - Уу...
   Я потрясённо посмотрела на него - его взгляд был убийственно спокоен.
   - Вместо него я приготовлю тебе еду для больных, она поможет тебе восстановить силы. И тогда ты сможешь есть мясо и пить, сколько захочешь.
   Мои уши резко дёрнулись, так мне понравилось это окончание, столь соответствовавшая моим пожеланиям, но ещё больше меня взволновало упоминание еды для больных. В деревне, на полях которой я прожила сотни лет, да и везде в мире людей, насколько я видела и слышала, когда люди заболевают, им дают самую лучшую еду. Для волков вполне естественным будет ничего не есть во время болезни, но люди придерживаются противоположного мнения.
   Конечно, придётся притворяться и дальше, что я переутомилась. И самое главное - он, наконец, заботится не о пастушке, а обо мне. И больше я не позволю добыче уйти.
   - Твоя доброта меня пугает, - пробормотала я.
   Мудрая волчица слишком устала и откинулась на кровать, будучи не в силах пошевелиться.
   Мой спутник всегда выглядит счастливым, подобрав более или менее подходящие слова. Он улыбнулся и произнёс:
   - Это я должен был сказать.
   Потом его палец коснулся моей щеки, но я уже закрыла глаза, успев лишь подумать, что небольшой жар у меня, наверное, всё же есть.
  
  
   Следующим утром я, проснувшись под одеялом, в первую очередь прислушалась. Этого глупого храпа не слышно. Судя по всему, моего спутника в комнате нет. Затем я прислушалась к своему телу. Чувствую себя так, будто просто устала. В сыром виде баранина, кажется, сейчас мне не подошла бы, но если её хорошенько зажарить и посолить - вполне. Вчера вечером я рано уснула, не дождавшись своей еды для больных. Собственно, когда я в порядке, мне тоже не часто доводится съесть что-нибудь вкусненькое.
   Можно лишь вздохнуть от слабости моей человеческой формы, которой хватило неполного месяца в дороге и небольшой суматохи, чтобы свалиться в жаре, но я улыбаюсь - кажется, это не так и плохо. Прежде всего именно в этой слабой форме я хочу быть рядом со своим спутником.
   - Как глупо.
   Оценив так свои мысли, я первым делом высунула лицо из-под одеяла.
   Когда привыкаешь просыпаться на природе, пробуждение в ограниченном маленьком пространстве комнаты кажется не слишком приятным. Тут даже повозка будет лучше, несмотря на то, что в ней может быть тесно и холодно. Когда проснёшься под бескрайним простором неба, где столько воздуха, что им просто не надышишься, когда это чувство и широкий обзор вокруг - общие на двоих, это, несомненно, намного лучше. С ограниченностью сверху можно мириться, только если спать в большом дупле дерева.
   С этими мыслями я повернула голову в сторону. Соседняя кровать была по-прежнему пустой, даже запах моего спутника, когда я принюхалась, оказался очень слабым.
   Не пошёл ли он церковь помолиться о моём выздоровлении? Вряд ли, конечно, но случись так, вышла бы превосходная шутка. Я даже улыбнулась ей, но рядом кое-кого не была, и улыбка быстро угасла.
   Выдохнув белое облачко - в комнате было холодно, - я обняла свою подушку, набитую, похоже, пшеничной шелухой.
   Мозги этого добряка в самом деле неповоротливые.
   - Дурень... - пробормотала я и попробовала подняться.
   Это оказалось на удивление тяжело. Если подумать, я за сотни лет впервые заболела в теле человека. После той ночи я поняла, насколько изнурительной может быть болезнь.
   - Ммм.
   Я думала, что смогу пока позаботиться о своём хвосте, но передумала подниматься.
   Вообще-то стоило бы поесть. И ещё хочу пить. В конце концов, я с вчера ничего не ела.
   А мой спутник куда-то зачем-то ушёл.
   В Йойтсу уход за больным состоял, прежде всего, в том, чтобы быть рядом.
   Я как раз начала про себя его ругать, возмущаясь тем, что его не было при моём пробуждении, когда услышала его шаги. Я только что не смогла подняться сама, зато мои уши проснулись мигом. Расстроенная, я снова обняла подушку. На миг даже подумала, что, может быть, было бы лучше вообще не иметь спутника.
   Он нерешительно постучался, открыл дверь и тихо спросил:
   - Ты проснулась?
   Если спишь, всё равно ответить не сможешь, а если бодрствуешь, вопрос бессмысленен. Подумав так, я ответила:
   - Посмотришь - увидишь.
   - Как ты?
   - Не могу встать, - ответила я спокойно, насколько могла, в конце концов, это не было ложью.
   Со спины от спины расположен живот.
   Судя по лицу моего спутника, он не был уверен в правдивости моих слов, но был действительно обеспокоен. Я посмотрела на кожаный мех в его руке и снова перевела взгляд на его сочувственное лицо. Это выглядело так мило, что я не знала, как мне быть.
   - Понятно... И цвет лица у тебя, как у принцессы, что не выходит из дома.
   Судя по его шутке, у меня действительно неважный цвет лица, но, думаю, это естественно, я ж давно не ела.
   - Однако я хочу есть.
   - Ха-ха-ха, - засмеялся он, - какое облегчение. Что ж, наверное, надо сварить кашу.
   - И пить я хочу. Может, там у тебя вода? - спросила я, переведя взгляд на мех в его руке.
   Содержимого в мехе немного, и от него, по крайней мере, не пахнет виноградом.
   - О-о, нет, ведь у тебя вчера был жар? И потому - сидр.
   Услышав про напиток из яблок, я не могла продолжать лежать. Но, попытавшись сесть, я ощутила всю тяжесть одеяла.
   - Эй, ты в порядке?
   - Ну-у...
   Когда-то я с лёгкостью спасла друзей, придавленных огромным деревом, поваленным ударом молнии, а теперь надо спасать меня саму, придавленную одеялом.
   Беспокойство отразилось на лице моего спутника, но было видно, что он рад оказать мне помощь.
   - Прости, - выбралась я, наконец, из-под одеяла и уселась на кровати с его помощью.
   Он ещё пристроил мне подушку под поясницу, чтобы хвост не мешал.
   Человеческая форма так слаба. Но именно поэтому его внешний вид имеет такое значение.
   - Хотел бы хотя бы половину твоего теперешнего спокойствия в нормальном состоянии, - произнёс ворчливо мой спутник, наливая сидр в деревянную чашу, поставленную на место свечи в подсвечник у кровати.
   - Если я сплю спокойно в повозке, ты злишься.
   - Потому что несправедливо, когда не сплю только я.
   Он протянул мне чашу, и я взяла её обеими руками.
   - А если я буду тихо вести себя во время еды, кто-то другой съест больше.
   - Это естественно, я больше тебя, - усмехнулся он.
   - Значит, чтобы противостоять тебе в соотношении размеров, я должна кое-что сделать.
   Лицо моего спутника недовольно скривилась, но, похоже, он не нашёлся с ответом и недовольно почесал затылок. Это не проявление уважения, не выражение впечатления от моих слов. Это лицо с того времени, когда мы стали двигаться вместе, говорило:
   "В следующий раз победа будет за мной".
   Что было мне весьма по душе. Более того, его попытки взять верх надо мной приводили меня в восторг.
   Ты скоро сможешь тягаться со мной? Если я так спрошу, его лицо тут же покраснеет от неловкости. Такая картинка в голове заставила меня улыбнуться, и я поспешила поднести чашу к губам, чтобы эту улыбку скрыть.
   Но улыбка покинула моё лицо без каких-то моих усилий.
   - Мм... ммм?
   Отодвинув чашу, я стала внимательно рассматривать её содержимое. Бледно-янтарная прозрачная жидкость.
   - Что случилось? - повернулся ко мне мой спутник.
   - Уумм... вкус... - пробормотала я, прикоснувшись пальцем к моему носу в попытке удостовериться, всё ли с ним в порядке.
   Снова потянув носом, я уловила то же самое - едва уловимый запах яблок и спирта. Меня охватила паника, уши и нос для меня важнее глаз.
   - А, он разбавлен.
   Его слова разогнали тьму моей тревоги, я с облегчением приложила ладонь к груди, но вместе с тем я ощутила и недовольство.
   - Слишком разбавлен. Я заподозрила, что с моим носом что-то не то.
   - У тебя же был жар? Поэтому я принёс разбавленный сидр.
   Вот так запросто взял и сказал, но это не развеяло моих сомнений. Что это ещё и зачем? Нахмурившись, я вопросительно посмотрела на него.
   - Ну, может быть, ты этого не знаешь.
   - Будто я не мудрая волчица. Я знаю, что в мире есть много того, чего я не знаю.
   - Есть то, что называется медициной, которая является итогом опыта многих поколений. Поскольку ты потеряла сознание, я поспешил в книжную лавку и перечитал перевод ценной книги по медицине.
   Это прозвучавшее слово - "медицина" - для меня ничего не означало. Когда заболевали селяне, они отваривали травы и пили, а если получали ранения или переломы, завязывали раны и привязывали поломанное к палке, а дальше им оставалось лишь молиться созданному ими Богу, помощи от которого не дождёшься.
   А в Йойтсу заболевший мог рассчитывать лишь на то, что добрый товарищ будет его вылизывать и присматривать за ним.
   Однако меня интересует то, чего я не знаю. Я снова понюхала содержимое чаши и спросила:
   - И так что там было сказано?
   - Начнём с того, что в человеческом теле присутствует четыре жидкости, и оно бывает в четырёх состояниях.
   - Хо-о...
   - Четыре жидкости - это кровь, желчь, чёрная желчь и лимфа, - гордо огласил он, выставляя пальцы один за другим.
   Тем не менее особого доверия эти сведения у меня не вызвали, тем не менее я решила пока молча слушать.
   - Болезни вызываются в основном нарушением равновесия между этими жидкостями, что, в свою очередь, зависит от усталости, дурного воздуха и движения небесных светил.
   - Хм. А-а, скажем, - и я чуть улыбнулась, - при наступлении полнолуния у меня начинает покалывать всё тело.
   Я подняла голову и посмотрела вверх на его лицо, на нём отобразилось волнение. Мм, надо же, насколько же наивен этот самец.
   - Ну, ну-у, может, так и есть. Вроде приливов и отливов моря. Поэтому при нарушении равновесия четырёх жидкостей его можно восстановить, например, кровопусканием.
   - Люди придумывают безумные вещи...
   - Если у тебя нарыв, ты же его выдавишь?
   - Э! - вырвалось у меня от удивления при виде лица моего спутника.
   Надо ж, какая на нём многозначительная ухмылка.
   - Выдавить - человек исцелится. Он же этого ждёт с нетерпением?
   Я отвернулась, отвергая людскую склонность к подобному варварству.
   - Вот таким образом и можно вернуться в хорошее состояние, но для этого надо обращаться к лекарю. А он может принять большие уши и хвост за какую-нибудь болезнь, поднять шум. И потому следует использовать вот эти четыре состояния, на которых основано лечение у людей.
   Мои уши дёрнулись, я глянула на своего спутника одним глазом.
   - Четыре состояния - это, ясное дело, радость, гнев, печаль и веселье.
   - Увы. Это не так. Телу человека присущи: горячее, холодное, сухое и влажное состояния.
   Я отпила практически безвкусного сидра и уставилась на свои ладони. Он говорил об этом как о чём-то само собой разумеющемся, мне даже подумалось, что надо мной смеются.
   - И эти состояния можно менять с помощью еды, потому что еду тоже можно разделить на горячую, холодную, сухую и влажную. Поскольку у тебя жар, значит, нужна холодная еда. Яблоки подойдут в самый раз.
   Присваивать какое-либо значение тому или этому - это именно человеческая повадка. Это одно из того, что можно утверждать в итоге наблюдения за жизнью людей в течение многих лет.
   Перебрав ряд интересных наблюдений, я изумилась.
   - В таком случае я бы хотела яблок.
   - Это выглядит не очень хорошо. Яблоки - еда холодная, но, как по медицине, ещё и сухая. Больным людям свойственно сухое состояние, им требуется увлажнение. Значит, нужно что-то пить. Однако крепкие напитки относятся к горячим, а чтобы остудить, их надо разбавлять.
   Вот так и получилась, вздохнула я, эта отвратительная, едва подкрашенная вода вместо сидра.
   То ли из-за того, что мой спутник только что это узнал, то ли он давно уже полагался на подобные представления, но он говорил с таким гордым видом, что было бессмысленно указывать на бессмысленность таких представлений. Я знаю, что одинаковые по своей природе люди в разных странах ведут себя по-разному. Если взять волка и человека, что ж, естественно, что их представления будут настолько отличаться, и я сдалась.
   - Тогда, что ещё из еды я могу получить?
   - А-а. Исходим из того, что ты устала, и у тебя упадок сил. Даже солома разогревается, когда её сгребут в кучу. Если у тебя накопилась усталость и поднялся жар, надо сначала жар остудить. Кроме того, у твоего тела состояние сухости. Значит, надо добиваться его увлажнения. Ведь ты захочешь пить, если пришлось побегать? Но влага охлаждает тело, если охладить слишком сильно, наступит угнетённое состояние. Значит, потом тело надо будет подогреть. Исходя из сказанного...
   Выслушивая это всё, я вздохнула от собственной наивности, с которой я ожидала обещанную еду для больных. Однако продолжение речи моего спутника показало, что с выводами я поспешила.
   - Значит, в соответствии со сказанным ранее. Пшеничная каша, сваренная на овечьем молоке, с добавлением кусочков яблок и сыра. И тогда яблоки, в первую очередь...
   - Ммм, это пойдёт. О, это то, что я хочу. Нет, если я не съем, снова упаду в обморок. Посмотри сюда. Видишь, бледная совсем. Давай, ты, неси скорей! - невольно закричала я, вытерев выступившую слюну.
   Когда я слышу описание такой вкусной каши, мой живот будет громко требовать своё, не переставая.
   - Ты что, уже выздоровела?..
   - Мм... голова кружится...
   Меня устроили с таким удобством на кровати, что головокружение возникнуть не могло, но когда я сделала движение рукой, словно вот-вот выроню чашу, мой добросердечный спутник тут же поддержал меня. Я откинулась спиной на его руку и чуть надменно произнесла:
   - Сделай поскорей, да?
   Наши лица оказались близко, и лицо моего партнёра, конечно же, тут же покраснело. Надо же, я просто не понимаю, у кого из нас жар. В голове мелькнула мысль, что ему, возможно, неплохо было бы пустить кровь, как предписывает мудрость людей.
   - Это... а сидр как, нормально?
   - Мм, ну, он неплох, - и я взяла у него чашку и сделала глоток.
   Мой спутник приготовил его специально для меня. Ему было бы обидно, если бы я отказалась только потому, что питьё вышло неважным.
   - Каши побольше, - заявила я, и мой спутник, кажется, не нашёл слов для ответа.
  
  
   Сколько времени прошло, я в точности не знаю, я подумала, что придёт он нескоро, потому нырнула под одеяло и тут же уснула. А проснулась я уже от поразившего меня приятного запаха.
   Однако мне было не по себе - не из-за плохого самочувствия, а из-за неприятных снов.
   Сначала мне приснилась родина, а потом пшеничное поле. Сны ностальгические, но в то же время непередаваемо неприятные. Будучи той, которая стоит над всем, я тогда отдала годы и годы ноше своей ответственности, которую сама же взвалила на себя.
   Мир подобен лесу, деревья в котором не станут расти без должной заботы. Потому мудрой волчице из Йойтсу пришлось крепко врасти в землю и стать основой всего. Если бы я отказалась от ухода, лес сразу бы зачах. Ответственность, которую кто-то должен был взять на себя, даже если об этом никто и не просил.
   Иной раз ярмо заботы навалится тебе на шею, прежде чем это осознаешь, просто ощутишь - тяжело-тяжело. Когда это произошло со мной, я не знаю, должно быть, как только я родилась. Я, не похожая на других. Даже в человеческом теле узнаваемая среди тысячи людей.
   Та, на которую полагаются из-за моей силы, которой поклоняются из-за огромных размеров, которую почитают ради пользы, которую могу принести.
   И они так поступают и принимают это как должное. А единственная причина - их собственная выгода.
   Однако, поклоняясь мне, они требуют не только выгоды, они ждут от меня достоинства. Потому что от лишённого этого качества они не могли ждать выгоды.
   Я не просила их поклоняться мне, но была пленена ими лишь потому, что не могла их бросить. Если бы они не нашли никого, кому могли поклоняться, они были бы напуганы, лишились рассудка и были бы стёрты в пыль суровой сменой четырёх времён года. Даже осознавая всю глупость ситуации, какую бы боль они ни приносили бы мне, я не могла их бросить. Я ни о чём не просила, меня саму не просили, но я тащила их на себе сотни лет. Я привыкла к запаху хорошей еды. Но когда я его вдыхала, вокруг меня не было открытых, дружеских улыбок. Или хотя бы дерзких, вызывающих.
   - Ты можешь встать?
   Моё тело восстанавливалось с каждым мгновеньем, выбраться из-под одеяла сейчас было бы мне несложно. Однако я покачала головой, словно в полусне. Моё ярмо осталось в прошлом. Могло осуществиться то, о чём я давно мечтала. Буду вести себя подобно ребёнку. Избалованному, привыкшему быть беспомощным. И находиться под чьей-то защитой.
   - Надо же, ты вернёшь мне этот долг, если заболею я?
   Со сна я была ещё совсем расслаблена, со стороны это наверно напоминало, будто из постели доставали кошку. От этого я ощущала себя неловко, но, начав так себя вести, уже не могла остановиться.
   - Если тебе понравится уход за тобой волчицы из Йойтсу.
   Моя ухмылка должна была скрыть, что смеялась я над собой. Лицо моего спутника немного вытянулось, но было бы ему интересно услышать, как я могла бы за ним ухаживать? Вылизывать, может, или всегда быть рядом.
   Конечно, я не настолько любезна, чтобы отвечать на незаданные вопросы.
   - Всё будет в порядке. Потому что у меня отличное чутьё. Я замечу, прежде чем это случится.
   Сказав это, я бы хотела добавить, что он радостно разговаривал с другой самкой, не обращая на меня внимания, пока я не потеряла сознание, но этого делать не стала. Какое бы веселье он ни испытывал, но всё же это входило в его обязанности. Он должен был в этом месте обеспечивать веселье. Тем не менее, мне пришлось в этом себя убеждать.
   - Э-э, прости, сам я, когда это с тобой, не заметил, но я бы хотел, чтобы ты мне по возможности сказала об этом. Но, что бы то ни было, я согласен. Кажется, я недостаточно быстро понимаю такое, - ответил, пожимая плечами, мой спутник.
   - Так и есть. Несомненно, тебе будет непросто заметить появление даже серьёзной болезни.
   - Э? - взглянул на меня мой спутник.
   Но я объяснять не стала. Он слишком недостаточно быстро понимает.
   Любовная болезнь.
   Должно быть, он её заметит очень поздно.
   - Неважно. А что важно, так это еда, - сказала я, и мой спутник тут же нахмурился, словно недовольный ребёнок.
   Люди судят о других по внешнему виду. И ему досадно проигрывать кому-то, похожему всего лишь на девушку. В этой ситуации я испытала сложные чувства, но вместе с тем и удовлетворение.
   Даже священные тексты людей, распространяемые повсеместно, рассказывают, что Бог, одевшись в лохмотья, странствовал по миру, как простой человек, это кажется довольно ироничным.
   - Вот ведь принцесса... - пробормотал мой спутник, снимая, наконец, крышку котелка с кашей и беря тарелку.
   Стражи принцессы не ругают свою хозяйку.
   Я, уподобляясь этой избалованной особе, с улыбкой произнесла:
   - Покормишь меня с ложки?
   Эти слова так потрясли моего спутника, что он вряд ли мог сойти за моего стража.
   - Яблок бы больше.
   - Может и так. Яблоки - холодные, они способствуют меланхолии у людей.
   - Я... ам... я слишком весёлая?
   Две полные тарелки каши ложка за ложкой отправились по назначению. Поднося последнюю ложку, мой спутник ответил:
   - Это значит, что ты сможешь быть немного спокойней.
   Вообще-то сначала есть таким образом получалось не очень ловко, меня это слишком смущало, но, привыкнув, я успокоилась, приноровилась, и дальше есть оказалось очень удобно. Я была, как птенец, который просто открывает пошире клюв и получает еду.
  
   []
  
  
   Ещё бы неплохо, если бы мне поухаживали за шерстью на хвосте, но этого я ему доверить не могла.
   Поев, я негромко отрыгнула, и мой спутник немного поморщился.
   - Кстати, кажется, недавно в том городе ты съела много яблок.
   - О-о, точно, точно. Я ещё не могла с ними справиться, и они вызвали у меня меланхолию.
   - Хм...
   Я полагала, что дело было именно в этом - не в природе или вкусе яблок, а в том, что я просто-напросто их слишком много купила.
   - Я больше не хотела яблок - ну, на какое-то время.
   Я утверждала, что смогу их съесть одна, а в итоге мой спутник помог мне с этим. Зато я узнала, что есть вдвоём намного вкуснее, чем одной.
   То, чего я никогда не скажу.
   - Однако я рад тому, что ты смогла съесть так много. Завтра или послезавтра всё пройдёт, - сказал мой спутник, забирая котелок и тарелку. - В общем, не спеши. Выехав из города, ты ещё какое-то время полежишь в повозке. И ты сможешь постепенно выздороветь.
   Мой спутник - человек, не способный распознать ложь. Нет, может, он просто человек, не способный усомниться в правдивости моих слов. Чувство вины заполнило мою душу, потом я встретила его взгляд, когда он поднял голову, и у меня на миг перехватило дыхание. В его глазах я увидела беспокойство. Это совсем нехорошо.
   - Прости, что я тебя задержала... - вырвалось у меня, прежде чем я успела это осознать.
   Нельзя было упустить такой случай.
   - Взяв тебя с собой, я отказался от своей обычной быстроты. Кроме того, когда пройдёт дождь, надо подождать, пока земля просохнет, так и я могу вернуть доверие к себе в этом городе, и оно будет даже выше прежнего. С учётом этого легко смириться с потерей двух-трёх дней.
   То, что я произнесла про себя, было выражением моей искренней благодарности богу удачи, которому столь охотно поклоняются люди, за то, что мне выпало путешествовать в повозке такого добросердечного человека.
   Добросердечный, добросердечный, если я это слово буду произносить без высокомерия и насмешки, я боюсь, что тут же назову его иначе.
   Я хочу, чтобы ты всегда был рядом.
   Мой спутник поднялся, собираясь выйти, как будто собираясь отнести посуду, от одного вида этого мой хвост сразу затрясся.
   - Это, извини...
   - Мм? - посмотрел он на меня столь невинно, что я невольно отвела глаза.
   - Постоялый двор... в нём слишком тихо... - меня охватило такое смущение, что я не смогла досказать.
   Однако мой спутник, вероятно, решил, что это моё притворство. А я в то же время догадалась, что посуда, скорее всего, была вовсе не поводом, а действительно тем, что он собирался сделать. Я даже немного удивилась, а потом, хотя и продолжала смотреть вниз, заметила, что он улыбается.
   - Конечно, на повозке шумнее. На сегодня у меня дел не намечено. Кроме того, мне нужно поговорить о том, что будет на ужин, с кем-то, кто много ест.
   Значит, он будет рядом.
   Вести себя подобно избалованному ребёнку. Мой спутник подсмеивается надо мной - нарочно отвернусь, словно дуюсь на него.
   Непринуждённое, ничем не омрачённое общение. Если представить себе, как выглядит счастье, оно могло бы иметь и такую форму.
   - Итак, чего бы тебе примерно хотелось? Детали по медицинским книгам уточню потом, но не всё можно будет найти, если рынок закроется.
   - Мм. У-умм...
   - Выглядишь ты неплохо, но не всегда это так и есть на самом деле, так что что-то тяжёлое тебе сейчас не стоит.
   - И мясо?
   Глазки - вверх. Такое маленькое лицедейство.
   - Нет, нельзя. Может, каша... или суп с крошенным хлебом...
   - Ммм... Тогда то, что было раньше, на овечьем молоке? - предложила я, указывая на посуду в руках спутника, и тот немедленно кивнул. - Пахнет сладким и вкус насыщенный, очень вкусно. Действительно хорошо.
   - На овечьем молоке... - с сомнением пробормотал он.
   - Что не так? - переспросила я с неприятным предчувствием.
   - Оно легко портится, поэтому цена на хорошее молоко после полудня растёт. Ты же хочешь, чтобы оно было свежим?
   - Конечно, - заявила я, демонстрируя спутнику свою клыкастую улыбку, он пожал плечами.
   - Ну, тогда снова обращусь к Норе, чтобы она подобрала. Как и полагается пастушке, она знаток в таких...
   Слово "делах" уже не прозвучало.
   - Нора, ты сказал? - переспросила я.
   Это просто само у меня вырвалось, и я не проследила за выражением своего лица. Но у спутника лицо стало таким, будто он сказал что-то запретное. Судя по этому, я могла судить и о своём лице.
   Непринуждённость в комнате исчезла разом.
   Разбирается в овечьем молоке, значит, то есть, пока я спала, мой спутник разгуливал по городу с этой пастушкой.
   С девушкой ненавистного племени пастухов.
   Вдвоём.
   Пока я спала!
   - Да нет же, я просто старался добыть для тебя хорошего молока...
   - Если ты просто дашь говорить деньгам, не думаю, что будет важно, знаток ты или дерьмо, - с обидой прорычала я.
   Предатель, предатель, предатель, кричало моё сердце.
   Такого заслуживавшего гнева греха мой спутник не совершил, это легко понять по поведению его до сих пор - достаточно просто взглянуть на него, но я не могла не подумать об этом.
   Пастухи - враги для волков.
   - Н-не было причин не обращаться за помощью. Но, однако...
   У моего спутника был такой вид, будто он вляпался по-крупному. Он пытался в спешке составить из слов хоть что-то, чтобы поправить ситуацию.
   Однако моя ярость, хотя я и находила её безосновательной, заставляла меня с ещё большим подозрением отнестись к его оправданиям. И я уже хотела высказать ему всё, но...
   - Но почему ты видишь в Норе врага?
   Время застыло.
   - Хах? - вырвалось у меня.
   То, что мой спутник выдал в ответ на моё ожесточённое отношение, попросту застало меня врасплох.
   - Чт-что? - тупо переспросила я через несколько мучительных мгновений.
   - Н-нет, я не знаю, что там было у тебя с пастухами в прошлом, знаю лишь, что как волчице тебе не нравятся пастухи. Но разве стоит проявлять такую враждебность? Нора - пастушка, конечно, но всё равно...
   Он умудрился почесать голову, не выпуская из рук котелок и тарелку.
   - Смотри, у неё добрый нрав. У всего бывают исключения.
   Дурень! - чуть не закричала я.
   А не крикнула я не потому, что моя усталость ещё не прошла, и не потому, что была мудрой волчицей.
   Я просто взглянула на моего партнёра, и у меня не оказалось сил на крик.
   Конечно, признаю, когда я покинула пшеничные поля, на которых провела сотни лет, я стала плохо управляться со своими чувствами и настолько разучилась общаться, что мне приходилось теперь внимательно следить, что и как я говорю. Ещё, судя по всему, я разучилась понимать тонкие особенности своих собеседников.
   Поэтому мне несложно понять, что мой партнёр, проведя немало лет в одиночестве в своей повозке, тоже с неизбежностью потеряет остроту восприятия.
   Но всё же я была потрясена такой его слепотой.
   Стойкий, чтобы не сдаваться, даже оказываясь беспомощным, даже попадая в безвыходные положения. Упорный в использовании своего не особо изощрённого ума в трудных ситуациях. Обладающий достаточной силой духа, чтобы проявлять гордость при всём своём мягкосердечии. Так почему - я не могла этого понять - он так непроходимо туп и беспомощен в столь важном моменте?
   У возникло сомнение, действительно ли он ничего не видел? Не притворялся ли он?
   В общем, в ситуации, когда мудрая волчица из Йойцу ненавидит пастухов, можно ли всё же не заметить одной вещи? Всё вроде просто: волк охотится на овец, пастух защищает несчастных беспомощных овечек. Но кто здесь волк, кто пастух и кто овечка? Задумавшись об этом, можно понять причину моего плохого настроя.
   Дело не в том, что мне не нравится пастушка. Мне не даёт покоя то, что пастушка находится рядом с бараном.
   Не позволять пастушке охранять барана. Не позволять барану идти на пастушеский рожок. Он беспомощен и глуп, он, похоже, не думает ни о чём, значит, не позволять ему покорно следовать за кроткой, наивной пастушкой!
   Со всем этим на душе я вздохнула.
   Мой спутник продолжал стоять передо мной и, судя по его лицу, представления не имел, о чём я думала. Баран, жалкий, глупый баран.
   Сладкий момент, когда он подносил мне ко рту кашу в ложке, словно ушёл в далёкое прошлое.
   Мечта почти осуществилась. Я освобождена из клетки, если я даже веду себя, как хочу сама, никто не станет закатывать глаза, если я говорю что-то себялюбивое, это не доставит кому-то проблем. И раз это так, мне захотелось разочек попробовать немного поиграть, немного посоревноваться, перебрасываясь словами. Я хотела вести себя, как избалованный ребёнок, на что бы это ни было похоже.
   В конце концов, мне не одолеть врождённой глупости. Если с кем-то выпиваешь, более трезвый должен позаботиться о том, кто был сражён вином.
   - Ты, - устало обратилась я.
   Собственно, я и впрямь чувствовала усталость. Я поняла, как сложно в должной мере уподобляться невинному, безмятежному ребёнку. Невозможно, в конце концов, волчице подражать овечке. Мой спутник, считая меня волчицей в овечьей шкуре, не понимает ситуацию до конца, но это не его вина. Даже если бы я захотела стать овцой, я бы не смогла, потому что в моём спутнике слишком много от овцы. А если пойдут вместе две глупые овцы, они упадут с обрыва. И раз так, один из двоих должен быть способен вести другого сам.
   Не везёт мне. Не везёт с самого рождения.
   - Я была неправа, - сказала я с нарочито подавленным видом, но моему спутнику явно полегчало. - Нельзя использовать "нравится" или "не нравится" как причину. Кажется, я об этом уже говорила.
   - О, конечно, так и есть. Я не думаю, что всё можно делить по каким-то причинам.
   Мой спутник это произнёс, чтобы показать, что понимает мои чувства, однако истинное значение моих слов от него ускользнуло. Ну, знаете, если я и позволяю ему гладить меня по голове, то уход за моим хвостом доверить ему ещё не могу. Не знаю, придёт ли когда-нибудь такой день вообще.
   Вот о чём я думала, устало глядя на моего спутника.
   - Ты, знаешь... - обратилась я, и он немедленно насторожился, ожидая, не потребуется ли что-то от него.
   Он походил на собачку, которая при приближении хозяина тычется головой, чтобы её погладили.
   - Когда ты оставишь посуду, - сказала я с кроткой улыбкой, - можешь вернуться поскорей?
   Перемена моего настроения на миг ошеломила его, но он вскоре подстроился. Как и следовало ожидать.
   - А... ладно. На постоялом дворе ведь слишком тихо.
   Лицо его приняло довольный вид - это потому что ему удалось удачно связать пару слов. Ну очевидно, слишком очевидно, проклятье, какой же он невероятный дурень.
   Лицо моего партнёра, не подозревавшего о моих думах, оживилось, словно проблема была решена.
   - Тогда я выскочу ненадолго. Что-то будешь пить?
   Кажется, я не могла даже вздохнуть. Впрочем, в связи с этим у меня мелькнула неплохая мысль. Его стоит поощрить.
   - Ты, мне понравился тот разбавленный сидр. Моё состояние быстро улучшилось.
   Мой партнёр был просто счастлив, на его лице расцвела искренне довольная улыбка. Когда у него такое лицо, меня подмывает его немного позлить.
   - Тогда тихонько подожди меня, - бросил он, пребывая в том же состоянии, и вышел.
   Надо же, его с полным правом можно назвать невероятным дурнем, однако на какую позицию могу рассчитывать сама я, находясь рядом с ним?
   Мирное, спокойное время. Насколько неповторимым оно может быть, я знаю слишком хорошо. Поэтому мне надо, как следует, направлять моего спутника, постепенно разогревая его и без спешки наслаждаясь этим временем.
   Но есть одно вызывающее опасения обстоятельство.
   Я погрузилась под одеяло, оставив, однако, голову снаружи на подушке, как это делают люди.
   Мой спутник жил очень скудной во всех отношениях жизнью, если уделить ему немного ласковых слов и душевного тепла, его удастся подчинить мне, но если ему перепадёт слишком много, действенность этого средства снизится. Потому что любое живое существо устанет, если ему повторяют одно и то же, и тогда ему что угодно надоест.
   Раз так, я должна придумать что-то ещё. Я задумалась над этим, и ответ пришёл очень быстро. Если надоест сладкое, надо перейти на солёное. Если не удаётся поймать на улыбку, просто показать ему слезинки в уголках глаз.
   Очень просто. Очень действенно в отношении простого барана.
   - Мм?
   Я ощутила, что что-то зацепилось за последнюю мысль. Поискав, я тут же обнаружила, что это. Оно было связано с тем проваленным праздничным ужином. Тогда шла речь об овцах. Об их привычке лизать солёное без конца. Это воспоминание навеяло странную мысль.
   Если лицо покроет солью слёз, мой спутник сможет их вылизывать без конца. Сначала это будет забавно, словно он станет щекотать душу, но скоро его действия начнут вызывать раздражение. Возникнет непонимание, которое породит неловкую ситуацию. Представить себе подобное было очень легко, я была немного разочарована.
   Значит, мне надо правильно схватить поводья и направлять его по моему усмотрению.
   Вот же, как это хлопотно, подумала я и повернулась в постели.
   Но, несмотря на это я, свернувшись на боку калачиком, захихикала в подушку. Давненько я не сталкивалась с чем-то столь забавным. Не знаю, что мне показалось таким забавным. Интересного было так много, и я не могла выбрать самое главное.
   Однако, если пришлось бы назвать что-то одно, упомянула бы, что этот такой глупый баран, кажется, совсем не прост. Я предчувствовала загадочный привкус предстоящей охоты - есть, от чего разгореться сердцу волчицы.
   Мои уши подсказали, что этажом ниже поставили посуду, потом я услышала шаги моего спутника, похоже, он сразу вернулся, как мы договорились.
   В груди стало тесно, туки-туки - застучало сердце. Забился под одеялом хвост, задёргались уши. Зачесалось в носу, и я потёрлась им о подушку. О, самая вкусная охота - схватить то, что не схватывается запросто.
   Шаги стихли перед дверью, доводя моё нетерпение до предела. Я улыбнулась и обратила лицо к двери.
   Дверь открылась, и я увидела то, что было за ней.
   - Хоро, - с улыбкой обратился мой спутник, рядом с ним стояла пастушка. - Госпожа Нора пришла тебя навестить.
   Вот так вот, это будет совсем не просто.
   Улыбка на лице пастушки - ясная, как луг ранним летом, и я, как мудрая волчица, тоже ей улыбнулась. Кажется, мой многовековой опыт не сильно поможет.
   Да уж, действительно забавно, мне оставалось лишь посмеяться над собой. Как же трудно удержать поводья этого моего спутника - смех, да и только.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросила пастушка Нора.
   - Ну, в общем, я просто устала.
  
   []
     
   А что ещё я могла ей ответить? При всём моём разуме мудрой волчицы я этого не знала.
   При виде такого мирного обмена репликами мой спутник кивнул с доброй улыбкой.
   Разве тут можно было не устать? Более того, кажется, у меня опять понимался жар.
   - Но я немного соскучилась по разговору с кем-нибудь. И кстати, я бы хотела спросить тебя кое о чём, что меня всегда интересовало.
   - Э? Меня?
   Такие смирение и незлобивость, так что я подумала, что моего спутника потянуло бы к ней, даже будь он умным.
   - Если я смогу ответить, - добавила пастушка.
   И улыбнулась.
   Бдительности не терять. Но как охотник я бы хотела узнать о том, что у неё хорошо получается делать.
   - В чём состоит самое главное таинство, дающее вести за собой овец?
   Глаза пастушки открылись немного шире, как от неожиданного вопроса, но очень быстро удивление сменилось прежней безмятежностью и улыбкой.
   Нахальный пастуший пёс внимательно наблюдал за происходившим.
   Простодушная, невзрачная, наивная пастушка с нежной улыбкой медленно произнесла:
   - Надо иметь широкую душу.
   И словно ветерок пробежал по комнате, когда я услышала её ответ.
   Эта девушка была истинной. Истинной пастушкой, так я подумала.
   Иметь широкую душу, чтобы вести за собой овец. Взглянув на моего спутника, я подумала, что так оно и есть.
   Нора заметила мой взгляд и чуть не ахнула, такое выражение появилось на её лице. Умный такое заметит в один миг.
   - Овцы наверняка считают себя самыми умными.
   Нора посмотрела на меня и довольно захихикала, хотя ей явно было неловко. Я почувствовала, что мы с этой девушкой сумели бы понять друг друга.
   Однако когда я глянула на своего спутника, широко улыбавшегося, хотя и не знавшего, что говорят именно о нём, я не была столь уверена, что удержу поводья.
   Это то, что лишь божеству ведомо.
   Но меня и называли богиней.
   Некоторая обида, надо думать, проявилась в моём взгляде на спутника, потому что на его лице отобразилось недоумение.
   Баран, баран, невинный баран, звучало в моей душе. И такой всё-таки глупый.
   - Дурень, - пробормотала я.
   Баран, которого я люблю.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"