Исуна Хасэкура : другие произведения.

Волчица и пряности. Том 14

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.66*6  Ваша оценка:

[]
  

Исуна Хасэкура

Волчица и пряности

Перевод с английского языка - Ushwood

Иллюстратор - Дзю Аякура

Редактирование - О.М.Г.

  

том 14

  
  

Пролог

  
   - Нам надо поговорить, - так она передала ему.
   Когда он вошёл в комнату, сразу был захвачен тем, что увидел. "Такая прекрасная", - подумал он.
   Она сидела на кровати и глядела в окно. Ничего больше. Но это было не просто красиво. У неё было миловидное лицо, а тёмная кожа придавала ей необычное, неземное очарование. Её профиль передавал гладкость хрусталя, который полировали, пока не убрали все грани и углы. Людям свойственно поддаваться чувствам и, наточив рога, бросаться в сражение, наносить удары и терпеть раны, но существо сейчас перед ним казалось безмерно чуждым всему этому.
   Найдя взглядом стул, он сел. Она не смотрела на него, однако заговорила, как только он устроился.
   - В Ренозе есть торговец по имени Филон.
   Слова её прозвучали неожиданно, но он не стал уточнять. Её профиль подсказывал, что этот вопрос был бы бестактен.
   - По крайней мере, он выглядит обычным торговцем. На самом же деле он поставляет товары наёмникам, - она, наконец, посмотрела на него. - Если ты и твои спутники назовёте ему моё имя, уверена, он расскажет вам что-то полезное.
   - Ты... - медленно, опасаясь нарушить настроение, ответил он. - Ты уверена, что ты можешь говорить мне такие вещи?
   У мира наёмников свои законы. Им правят не расчёты прибылей-убытков, не оковы рыцарской чести, но правила, ускользающие от посторонних, тех, кто не живёт в нём. Какая судьба ожидает торговца, который туда вторгнется? И уж во всяком случае, это вторжение может принести проблемы сидящей на кровати.
   - Он передо мной в долгу, - с улыбкой ответила она и снова повернулась к окну.
   Он невольно вспомнил монахиню, отдавшую им, когда они выезжали, старое, истрёпанное одеяло, она сказала, что ей оно больше не нужно.
   - Филон добывает товары и нанимает торговцев, достаточно безрассудных, чтобы перевозить их наёмникам. Если на севере началась война, он, по крайней мере, должен знать, куда и от кого текут деньги.
   Для наёмников их поставщики необходимого дороги, как жизнь, и любой из них будет скрывать таких людей от непосвящённых всеми силами. Значит, эта девушка, давая ему столь важные сведения, тем самым порывала с прошлым. Её лицо в профиль выглядело спокойным, но казалось, что она улыбается. Она собиралась двигаться вперёд. И именно поэтому свои следующие слова он выбрал очень тщательно, хоть и не без озорства.
   - Благодарю тебя за это неожиданное возмещение.
   Девушка повернулась к нему с удивлением на лице. Потом её губы изогнулись в смущённой улыбке.
   - Я не говорила, что это возмещение. Ты волен сомневаться, но я намерена в полной мере выполнить своё обещание.
   Её слова дополнили нарочитый вздох облегчения и улыбка.
   Всего несколько дней назад он представить не мог такой разговор. Она думала лишь об одном: найти то место, свою цель. Теперь, найдя её, она могла улыбаться, как улыбалась сейчас. Лоуренсу она казалась тем, что называется "спасённой душой".
   - Но в моём состоянии сейчас... - продолжила она, приподняв правую руку, и выглядела при этом действительно очень слабой. От самого воротника и до живота её тело закрывала повязка, и, хотя это не бросалось сразу в глаза, её щеки немного впали.
   - Ты хочешь сказать, это займёт много времени? - спросил он.
   - Нет, - с мягкой улыбкой ответила она. - Я попросила его нарисовать карту вместо меня. Я сейчас собираю все необходимые материалы. Он очень хороший художник и сможет нарисовать карту под диктовку.
   - Ты имеешь в виду...
   - Да. Он тоже много путешествовал по тем землям со своими кистями.
   Лоуренс понял, что сильно недооценил того, о ком она говорила. Он думал, что торговцу картинами, в доме которого они остановились, недостанет храбрости самому взять в руки кисть, и ему придётся довольствоваться приобретением картин, нарисованных другими. Но у каждого есть своё прошлое.
   - Когда я сказала ему, что хочу, чтобы он нарисовал карту за меня, он был просто в восторге. Впрочем, - она озорно улыбнулась, - возможно, в восторг его привело лишь то, что я попросила его разрешения остаться здесь, пока собираю деньги на дальнейшую дорогу.
   Эта девушка была серебряных дел мастером, её творения настолько ценились, что их желали приобрести многие сильные мира сего. Лоуренс даже представить не мог, сколько могут стоить эти работы.
   - Я уверена, что вы торопитесь, и отошлю карту сразу, как только она будет закончена. Если я отправлю гонца на быстром коне, возможно, он догонит вас, когда вы только доберётесь до Реноза.
   В запряжённой лошадью повозке дорога до Реноза должна занять четыре-пять дней. Если не надо ждать карты здесь, удастся сберечь немало времени.
   - Огромное тебе спасибо.
   Она довольно улыбнулась, почувствовав искренность его благодарности. В другой ситуации он бы перешёл к приятной беседе ни о чём, но она ещё не оправилась от раны, и хотя сейчас она выглядела достаточно хорошо, ему казалось, что она излишне себя нагружает. Он встал, собираясь выйти.
   Она устало улыбнулась и со вздохом откинулась на подушку. Значит, и впрямь устала от простой беседы. Но вида не подала. Её репутация капеллана в отряде наёмников была вполне заслуженной. Он открыл дверь и вышел спиной вперёд, почтительно поклонившись, потом дверь мягко прикрыл.
   - Ты слышала, - сказал он, направившись по коридору быстрым шагом.
   Рядом уже шагала бесшумно, точно обитатель леса, пристроившаяся спутница. Она дулась, будто очень чем-то недовольна.
   - Да неужели, - отозвалась она, не скрывая ни тона, ни раздражения.
   Однако, вспоминая разговор, он не нашёл причины. Она просто ревновала, что он провёл время с кем-то ещё? Пока он гадал, его спутница остановилась и, не дожидаясь, пока он обернётся, промолвила:
   - Я не умею делать такое лицо.
   Он не был слишком удивлён, но слова отозвались болью. Вернувшись, он погладил её поникшую голову поверх капюшона.
   - Опасаешься, что себе же делаешь хуже своим поведением?
   В следующий миг щёлкнули зубы, едва не впившись ему в руку. Её янтарные с красным глаза сердито уставились на него. Но Лоуренс, нисколько не смутившись, улыбнулся и взял свою спутницу за руку.
   - Я торговец, а те, кто имеет дело с торговцами, никогда не бывают полностью удовлетворены. Иначе торговец перестал быть им нужен и остался бы без работы.
   Хоро страстно хотела добраться до Йойтсу. Торговцы любят вести дела с теми, кто горит страстным желанием, и этим Хоро была для Лоуренса идеальной спутницей. Он отпустил руку и пошёл вперёд, Хоро с кислым видом пошла рядом.
   - Честно? - спросила она, придвинувшись вплотную.
   - Ты ведь и сама знаешь, когда я лгу, а когда нет, - устало ответил он, и капюшон Хоро неестественно пошевелился. Между прядей волос из-под капюшона выглянули покрытые тёмной шерстью острые волчьи уши.
   - Ладно, на этот раз я тебе поверю, - надменно произнесла она.
   - Вот как?
   - Мм.
   Они не сдержали улыбки после этой глупой перепалки. Но улыбка делает проявляет морщины на лице, а этот разговор сделал видимой какую-то тень. Спутница Лоуренса не могла делать лицо, как Фран, - спокойное лицо человека, оставившего позади заботы и тревоги. Однако именно благодаря этой неспособности Лоуренс мог продолжать свой путь с Хоро. Но кончится ли это совсем скоро? Или же устремится вперёд, в далёкое будущее? Когда желание Хоро окажется выполнено, у Лоуренса не останется повода быть рядом, но видеть её вечно неудовлетворенной он тоже не хотел. Будь это в его силах, он сделал бы всё, чтобы она улыбалась. Он знал, что его надежды себялюбивы, и стыдился своих, более чем очевидных, желаний. Так или иначе, сдаваться перед трудностями не в характере торговца. Каждая проблема - это шанс её решить.
   Спустившись по лестнице, они пошли коридором.
   - Если бы мы решили разнообразить немного нашу дорожную еду, чего бы ты хотела? - спросил Лоуренс, взявшись за ручку двери их комнаты.
   Краем глаза он поймал улыбку, которую так любил. Он был немного горд, сумев вызвать эту улыбку. Без колебания и раскаяния его спутница заявила, что желает лучшего пшеничного хлеба и чистейшего вина, и Лоуренс не мог её в этом винить. Хоро не отбросила своё прошлое и не собиралась этого делать.
   Карта, о которой Лоуренс вёл разговор, приведёт их к этому прошлому. Скоро эта карта будет у них, и на её точность они смогут положиться. Именно поэтому хвост спутницы Лоуренса был сейчас распушён - ею владели предвкушение и страх одновременно. Лоуренс ничего не мог поделать с этим распушившимся хвостом. Он попытается наполнить живот Хоро, и тогда, быть может, её хвост успокоится сам. С такой надеждой он продолжал подготовку к отъезду, не обращая внимания на поток требований своей спутницы.
  

Глава 1

  
   Их старые одеяла больше напоминали древесную кору и потому их заменили на новые, мягкие и пушистые. Как и накидки с шарфами, шапками и перчатками. Потом еда: в первую очередь пшеничный хлеб, потом солёные мясо и рыба, разные овощи, целебные травы. И, конечно, вино: лучшее виноградное, какое можно найти. Хьюг лично занялся погрузкой вещей в повозку. На благодарности Лоуренса, изливавшиеся потоком, он лишь немного устало смеялся.
   С их возвращения из Тауссига прошло пять дней. Жар, вызванный тяжёлым ранением Фран и жар угрожавший её жизни, отступил лишь накануне. Обещанная карта ещё не была нарисована, но едва Фран очнулась и открыла глаза, она позвала Лоуренса поговорить о ней. Торопить её значило рисковать установившимся между ними доверием. Но это не могло надолго задержать Лоуренса и его спутников, и по предложению Фран они выезжали, не дожидаясь карты. Целью их был Йойтсу, но сейчас они возвращались в Реноз, где оставалась его повозка, с которой Лоуренс так много пережил, а главное - этот город был воротами на настоящий север.
   В Кербе они добрались на лодке, но вернуться тем же путём они не могли, и Лоуренс одолжил у Хьюга другую повозку. Он хотел что-нибудь отвезти для Хьюга в Реноз, чтобы отплатить за услугу, но кроме него эти мелочи никого не волновали. У торговцев сильно развито чувство долга, некоторые благодаря ему мыслят шире простых подсчётов прибылей-убытков. И Хьюг был из их числа и загрузил повозку дорогими вещами, несмотря на возражения Лоуренса, который понимал, что даже в шутку не должен предлагать оплатить использование повозки. Хоро, конечно, была в восторге, но, на взгляд Лоуренса, щедрость - это скорее бремя. Ведь за все услуги рано или поздно всё равно надо платить, так или иначе. Когда ты берёшь, всё может казаться хорошо, но вот позже... эта мысль приводила его в уныние.
   - Ффуф... ну, кажется, всё, - сказал Хьюг, поставив на дно повозки мешок с мукой грубого помола.
   Если бы Лоуренс просто продал всё, что ему подарили, выручил бы приличные деньги, но для Хьюга вряд ли они были очень существенными. Он выглядел даже довольнее Хоро, устраивавшейся в повозке, и Лоуренс не пытался его остановить. Было забавно смотреть, как баран Хьюг старается всячески помочь волчице Хоро, и нельзя сказать, что это совершенно не касалось Лоуренса.
   Хоро быстро нашла себе кусок сушёного мяса и привалилась спиной к свёрнутым одеялам. Лоуренс сказал очередное "спасибо", Хьюг покачал головой, отмахиваясь. Потом придвинулся вплотную к Лоуренсу и прошептал ему на ухо слова, которые тот уже не забудет:
   - Я столько заработал - мне, право, очень жаль, что даю тебе так мало.
   Хьюг говорил искренно, и Лоуренсу оставалось лишь принять всё с благодарностью и прекратить переживать.
   - Спасибо, - в последний раз произнёс он, пожимая Хьюгу руку.
   - А то письмо, что попросила сделать госпожа Фран, я отправлю с быстрой лошадью, как только оно будет готово.
   Они договорились доставить письмо в таверну "Хвост рыбозверя" - знаменитое заведение, имевшее поклонников даже в Кербе.
   - Да, и ещё, - продолжил Хьюг, кинув взгляд на Хоро в повозке, она лениво жевала мясо, глядя в небо и делая вид, что не слушает. - Это я тоже отправлю.
   Хьюг, продавец картин с громадным опытом, нарочно шептал так загадочно - для пущей таинственности. Даже Коул, подбиравший упавшие овощи и щепки и накрывавший груз непромокаемой тканью, счёл бы это довольно непонятным, что говорить о Хоро. Но гордость Мудрой волчицы не позволила ей спросить. Отчасти потому, что эти вопросы могли ей самой создать лишние проблемы, и потому сейчас она притворялась большей скромницей, чем обычно. А Хьюг с готовностью воспользовался своим преимуществом.
   - Ну, мы отправляемся, - сказал Лоуренс и, подсадив Коула в повозку, устроился на козлах.
   Он пустил лошадь вперёд, нарушив тишину таким знакомым цокотом копыт и стуком колёс.
   Торговцы избегают долгих прощаний и витиеватых благодарностей. Поговорка гласит: "Время - деньги", и в любом случае, болезненные расставания должны быть как можно короче. Стрелу из раны лучше выдёргивать быстро. Силуэт Хьюга скоро исчез, как и еле видимая рука Фран в окне. Лоуренс услышал, как смотревший назад Коул разом сел на пол повозки. Они миновали стену и выехали из города, а потом и сам город исчез за горизонтом.
   И перед ними была только дорога. Лоуренс щёлкнул поводьями по лошадиному крупу.
  

***

  
   Порывы ветра, изредка налетавшие со стороны реки, пробирали до костей. Свинцово-серое небо отражалось в реке, делясь с ней цветом, от которого и река, и небо казались замёрзшими, от чего казалось ещё холоднее. Воздух был невероятно сух, и кожа на лице ощутимо высыхала. Когда-то Лоуренсу привычка его учителя мазать лицо целебным жиром казалась весьма странной, но позже как-то раз он сам не позаботился о жире, и кожа на лице стала шелушиться. Путь странствующего торговца длился для него уже больше семи лет, возможно, к нему уже подбиралась усталость. И тут уж ничего не попишешь. А вот его спутница пренебрегала заботой о своём лице куда больше, считая, наверное, что это к её племени не относится.
   - Конечно же, нет, дурень, - сказала Хоро, сев рядом с ним. Её волосы разметались по ветру, и их кончики неприятно задевали глаз Лоуренса, он посмотрел на неё. - У вас, людей, все чувства видны на лице. Мы, волки, показываем их своим мехом. И это нисколько не меняется от того, что мне приходится закрывать хвостом Коула, чтобы он не плакал от мороза.
   И она недовольно вздохнула, не переставая расчёсывать хвост.
   - Вот как? Он настолько прекрасен, что такому, как я, не разглядеть в нём ни единого изъяна, так что...
   Эта явная лесть была произнесена абсолютно ровным голосом, что стоило ему отдавленной ноги. И всё же хвост Хоро радостно распушился, ради чего Лоуренс и прибегал к такому детскому приёму. Потом они оба вздохнули над глупостью, до которой дошли. Причина, по которой они раз за разом повторяли эту игру, была проста: делать в повозке нечего.
   - Ни во что интересное поиграть не получится?
   Именно поэтому Хоро обычно ухаживала за хвостом, либо спала, свернувшись калачиком на дне повозки. Подумав немного, Лоуренс ответил:
   - Вниз по реке плывет довольно много лодок.
   Хоро, примостив подбородок на ладони и уперев локти Лоуренсу в колени, молча повернулась к реке и снова подняла на него глаза.
   - Когда так много лодок плывет вниз, логично предположить, что в верховьях их скоро станет слишком мало, а в низовьях слишком много. Однако этого не происходит - как ты думаешь, почему?
   Лоуренс услышал, как у Хоро вырвалось тихое "хм?". Она звала себя Мудрой волчицей и очень гордилась остротой своего ума. Она вновь посмотрела на реку и на спутника.
   - Как ты думаешь, почему? - повторил он вопрос, искоса глядя на Хоро прищуренным от холодного ветра глазом. Она задумчиво опустила голову.
   - Хммм... - глубокомысленно промычала волчица.
   Так скучающий учитель частенько развлекается, поддразнивая своего ученик. Чтобы это удалось, жертва должна быть высокого мнения о своём уме. Тогда можно задать очевидный вопрос. Если бы лодки плыли только вниз, в конце концов, в верховьях не осталось бы ни одной, а низовья ими бы переполнились. А значит, ответ может быть только один.
   - Я, я знаю, - произнесла Хоро.
   - О? - ответил Лоуренс, глядя перед собой. Он дёрнул поводьями, чтобы лошадь кончала угощаться травкой, и одновременно словно приглашал Хоро дать ответ.
   - Лодка, плывущая вниз, - всё равно, что груз древесины, не так ли?
   - То есть?
   - Мм. То есть когда лодка доплывает до моря, её либо разбивают на древесину, либо отправляют дальше. Значит, лодки, плывущие с верховий, - это поставка вниз и древесины, и самих лодок, ну и грузов, которые они перевозят. Три птицы одним камнем.
   Вполне разумный ответ. Начиная говорить, она выглядела неуверенно, но к концу смотрела гордо: "Ну как?" Лоуренс кашлянул, маскируя смешок.
   - Даже не близко, - ответил он. - Правильный ответ: вверх лодки тянут. То есть они плывут вниз и возвращаются вверх. Очевидно, не так ли?
   Лицо Хоро напоминало обманутого щенка.
   - Суть в том, что самый хитрый ответ не всегда правильный, - произнёс Лоуренс и ткнул пальцем оскорблёно глядевшую Хоро между бровями. Его руку укрывала толстая перчатка из оленьей кожи, подаренная Хьюгом, так что он почти не рисковал. Хоро отбила руку и оскалила клыки. Лоуренс рассмеялся, и она сердито отвернулась - никакого величия Мудрой волчицы.
   - Конечно, зависит и от времени года, и иногда твоё решение тоже бывает. Но здесь обычно их тянут. Глянь на берег - видишь, какой он чистый, никаких обломков или чего-то ещё? Поскольку здесь лодок очень много и все эти лодки надо тянуть обратно вверх, берега убирают, чтобы лошадям было легче тянуть канаты.
   Из-за того, что лодок на этой реке очень много, когда их начинают тащить вверх, движение вниз приостанавливается, большинство лодок на это время привязывают у берега. Сейчас вообще не было видно лодок - ни плывущих вниз, ни перемещаемых вверх, и возможно, что до самого конца поездки им ни одной не попадётся. А если бы они наткнулись на лодку, которую тянут вверх, их ждало бы отличное развлечение - люди, занятые этим делом, отличаются весёлым и бесшабашным нравом. Лоуренс сказал об этом Хоро.
   - Какая жалость!.. - пробурчала она и шумно вздохнула, наполовину раздражённая тем, что Лоуренс её обхитрил, наполовину искренне разочарованная. С прошлого плавания она запомнила, как добры и веселы здешние путешественники. - А у нас столько хорошего вина, и вообще...
   Лоуренс, не сдержавшись, расхохотался, Хоро тоже озорно захихикала. Но скоро смех растворился в завывании дующего с реки ветра. Сумятица, с которой началось их совместное странствие, случилась несколько месяцев назад, а казалось - что она осталась в далёком прошлом.
   Время летит быстро, и обратно его уж не вернуть.
   Улыбка оставалась на губах Хоро, когда она вновь повернулась к реке. Если ничто не вечно, то какой смысл делать угрюмое лицо. Лоуренс это понимал, но ничего не мог с собой поделать. Он попытался обнять Хоро, однако её рука остановила его.
   - Мм. Думаю, сейчас неплохо было бы пристроиться у тебя на груди, но... - и, взявшись за указательный палец Лоуренса в перчатке, положила его руку на его же колено. Лицо у неё было серьёзным, но не было похоже, будто отчитывают шаловливого мальчугана. - Меня беспокоит это, - добавила она тихонько, придвинув лицо к плечу Лоуренса и кивнув назад, в сторону повозки.
   Лоуренс не был настолько наивен, чтобы поверить, что Хоро пришла ухаживать за хвостом к нему на козлы только чтобы побыть рядом с ним. Он знал, что мальчик при своём мягком характере, будь у него выбор, предпочёл бы чьё-нибудь общество угрюмым одиноким раздумьям. Но с самого возвращения в Кербе его что-то грызло.
   - Значит, тебе он тоже ничего не рассказал?
   - Нет. Но я знаю, что всё началось, когда он поговорил с той глупой девчонкой.
   Она казалась скорее недовольной, нежели обеспокоенной. Речь шла, конечно, о Фран. Стены лавки Хьюга были не настолько толсты, чтобы скрыть от острого слуха Хоро тайный разговор. Если бы она прислушалась, вполне могла узнать, о чём они беседовали, но, прежде чем Лоуренс успел это сказать, она ущипнула его за ногу.
   - Я волчица Хоро Мудрая. Не путай меня с девкой-сплетницей.
   - Хорошо, хорошо, не буду! Прости.
   Хоро, прищурившись, посмотрела на него, но отпустила ногу. Снова посмотрела вперёд, её губы сжались в линию. Затем она с горечью в голосе выплюнула:
   - На меня, значит, он положиться не может?
  
   []
  
   Лоуренс достаточно хорошо знал Хоро, чтобы понимать, когда она шутит, а когда нет. Её янтарные глаза выдавали чувства. Обычно они отливали красным и горели неукротимой гордостью, но опущенные сейчас вниз походили на хрупкий медовый леденец, готовый разломиться. Хоро пережила полные страдания века, когда она была никому на свете не нужна. И их с Лоуренсом разговор после беседы с Фран насчёт карты тоже внёс лепту в её настроение.
   Лоуренс посмотрел назад, в повозку, и небрежным голосом ответил:
   - Встреча с правильным человеком способна изменить любого. Или ты хочешь, чтобы он навсегда остался мальчиком?
   Даже цыплёнку, спящему под крылом матери, придётся рано или поздно взлететь самому. А ведь Коулу хватило решимости покинуть родную деревню. Он слишком хорошо знаком с пылью и грязью, чтобы позволить Хоро квохтать над ним вечно. А Лоуренс отлично знал, что Хоро не настолько себялюбива, чтобы сердиться на Коула за его взрослость.
   По-прежнему глядя вперёд, Хоро протяжно вздохнул. Потом, когда её лицо проступило из облака её дыхания, она раздражённо повернула голову и возмущённо посмотрела на Лоуренса.
   - Поэтому-то я и молчала, неужели непонятно?
   Лоуренс не стал обороняться и ответил нарочито вежливо:
   - Конечно, понятно.
   Хоро ткнула Лоуренса кулачком в бедро. Однако не убрала руку, а оставила на его ноге.
   - Но я не богиня, - произнесла она уныло, закатив глаза слишком по-человечески для божества.
   Но торговцы предпочитают кристально-прозрачной воде чуть замутнённую. Лоуренс взял Хоро за руку и ответил:
   - Ну конечно.
   На этот раз Хоро не сердилась, она прижалась головой к его плечу.
  

***

  
   Не в характере Хоро лезть в дела других, впрочем, это относилось и к Лоуренсу. Но она беспокоилась о разных вещах больше многих других, всё это делало ситуацию довольно деликатной. Она была умна и временами капризна, отчего могла казаться себялюбивой. Но истина заключалась в другом: Хоро была не из тех, кому непременно нужно высказать своё мнение, когда его не спрашивают или когда у других проблемы. При этом она совсем не против прийти кому-то на помощь, она была этому только рада. Однако сдержанность не позволяла ей предлагать помощь, когда об этом не просят. Лоуренс стал это осознавать, когда их стало трое, и он видел со стороны, как Хоро ведёт себя с другим.
   Как только Лоуренс понял это и задумался, не относится ли то же самое к нему, он нашёл много нового. Она нередко поедом его ела за толстокожесть, но, увидев правду, Лоуренс признал, что он и впрямь был толстокож. Не то чтобы в качестве искупления, но он стал выделять ей во время еды порции побольше. Хоро, конечно, это замечала и делала кислое лицо: "Не стоило беспокоиться". Поэтому их поездка проходила немного молчаливей и с большей неловкостью, чем обычно. Оживилась она, когда они повстречали компанию рыбаков, вытягивавших сети.
   - Иии, рраз!
   Под ритмичный бой барабана множество мужчин принялось тянуть громадную сеть, установленную поперёк реки. Были ещё люди, которые молотили по воде палками перед самой сетью, и другие, в дорожной одежде, которые, подобно Лоуренсу и его спутникам, смотрели на это с берега.
   Река принадлежала местному землевладельцу, из неё нельзя было ловить рыбу по своей прихоти. Меж рыбаков виднелись солдаты с короткими копьями, суровыми лицами и пергаментом, на котором они записывали, сколько рыбы поймано. Рыбой наполняли бочки и бадьи, стоявшие в повозках. Потом их пометят мелом, и полные повозки отъедут. Река очень судоходная, и рыбаки, скорее всего, выбрали это место за удаленность от городов. Вверху по течению, Лоуренс увидел причалы. Там останавливали лодки, давая закончить лов.
   Чем дальше вытягивали сеть, тем она становилась тяжелее, барабана и крики людей тоже становились громче. Лоуренс оглянулся в повозку: оба его спутника стояли и наблюдали за ловом с неподдельным интересом.
   С последним, самым громким выкриком сеть оказалась на суше целиком, она трепыхалась, точно в ней бился громадный сом. Несмотря на холодное время года, рыба попалась крупная. Рыбе в реке не приходилось заботиться о корме, в изобилии падавшем с проплывающих лодок. С победными криками рыбаки собрались вокруг добычи. К крикам рыбаков примешались сердитые выкрики солдат и радостные вопли зевак, в общем, суматоха поднялась большая. Ещё шумно билась пойманная рыба, гудели наполняемые бочки, скрипели отъезжающие повозки. Приятная, уютная суматоха.
   Лоуренс и его спутники долго видели только холодное, безжизненное окружение, и, наконец, перед ними проявилась жизнь. Может, поэтому все зеваки были так довольны.
   Когда последняя повозка с рыбой отъехала, зрители захлопали, Хоро с Коулом радостно их поддержали, не понимая почему. Лоуренс подобрал со дна повозки кусочек вяленого мяса и обратился к ним:
   - Вы двое, лучше приготовьтесь.
   - Мм? Приготовиться? - Хоро с Коулом удивлённо посмотрели на него.
   - Торжественно объявляю сию рыбную охоту завершённой! Его светлость Озборн своей милостью дарует оставшуюся рыбу всем людям! - зычно объявил один из солдат, взметнув копьё вверх.
   Тотчас люди, сидевшие на берегу и глазевшие на рыбу, вскочили на ноги. Когда они добежали до реки, на земле у кромки воды глотало воздух ещё много рыбы. Землевладелец, должно быть, поделиться оставшейся рыбой, чтобы удержать людей от соблазна ловить самостоятельно. Когда людям дарят уже пойманную рыбу, даже паломники с радостью ухватится за такую возможность. И мужчины, и женщины скинули плащи и принялись собирать рыбу в подолы своих одежд.
   Хоро с Коулом переглянулись и, скинув обувь, ринулись к реке. Хоро не обеспокоилась даже, что её хвост на краткий миг показался из-под плаща. Наблюдая за ними со смесью удовольствия и раздражения, Лоуренс оторвал от полоски мяса жилу и отбросил в сторону, а потом присоединился к группе людей, греющихся у костра.
   Ужин в этот вечер случился рано, состоял он из рыбы, обсыпанной солью и зажаренной на костре. Хоро и Коул словно соревновались, кто съест больше. Их манеры не отличались изысканностью, но главное - трапеза получилась очень радостной.
  

***

  
   Обычно Лоуренс снова приезжал в какой-то город на своём торговом пути не раньше следующего года. Такова была его жизнь, он ожидал такого и впредь. Поэтому он испытал странные ощущения, снова приехав за короткое время сначала в Кербе, а теперь и в Реноз.
   Дно их повозки покрывали прекрасные зимние вещи и отличная еда, и при въезде в город это всё должно было бы стоить Лоуренсу весьма приличной пошлины, однако Хьюг всё предусмотрел. Он дал Лоуренсу письмо, в котором упомянул своего знакомого аристократа и попросил смягчить налог. Торговец картинами явно пользовался большим влиянием благодаря высокой ценности своих товаров. Как только сборщики пошлины у ворот убедились, что письмо настоящее, они тут же стали вежливыми. Однако Лоуренс зря надеялся, что ему дозволят свободно проехать, эти люди достаточно строго потребовали полного досмотра. И вновь хост Хоро пренебрежительно "дешёвая шкурка".
   - На этот раз ты хотя бы не сердишься, - заметил Лоуренс, убирая под одежду письмо Хьюга.
   - Я не могу сердиться из-за каждой мелочи. Кроме того, честно говоря, от усталости мой хвост плохо ухожен, так что тут даже и не оспоришь.
   Хоро зевнула во весь рот и вздохнула. Возможно, она решила, что вскипеть было бы ниже достоинства Мудрой волчицы, или впрямь сильно устала, но она, ссутулившись, тихо сидела на козлах. Только Коул, посетивший Реноз впервые, проявил интерес.
   Конечно, устала Хоро не столько телом, сколько духом. Внезапно подвернувшаяся по дороге охота за рыбой вызвала в ней странное возбуждение, и она не раз выбиралась из повозки пройтись. Лоуренс было заговорил, что ей можно было бы порезвиться в своём волчьем облике, но смолк на полуслове, встретив серьёзное, оценивающее выражение её лица. И потом он делал вид, что не замечает, как иногда в безоблачной ночи Хоро выгибала спину, будто сейчас завоет. Ему не казалось странным, что ей, в самом деле, время от времени хочется взвыть во всю мощь и помчаться, куда глаза глядят, пока ноги не перестанут её держать.
   - Когда доберёмся до постоялого двора, я попрошу хозяина приготовить горячую воду и полотенце. Когда ты смоешь с себя грязь, сразу станет лучше.
   - И хорошего масла.
   Хоро давно знала, что масло помогает ухаживать за хвостом, но лишь у Хьюга впервые попробовала сама и ей понравилось. Она не стала бы просить того, что Лоуренс точно бы отказался дать. Сейчас он лишь сказал с кислым лицом "Куплю, если будет время". Этого хватило, чтобы подправить настроение Хоро, возможно, цена была не так уж и велика.
   - Так, ну а сколько мы тут пробудем? - спросила Хоро, свернувшись калачиком и примостив подбородок на колени. На Лоуренса она не смотрела, а вопрос её прозвучал равнодушно, однако Лоуренс понимал, что он её очень интересует. Чуть подумав, он решил дать обнадёживающий ответ:
   - Я бы сказал, три-четыре дня, не больше. Нам надо только получить нужные сведения. Тёплая одежда у нас уже есть, разве что ещё еды немного докупить.
   - Мм, - вздохнула Хоро, будто удовлетворившись этим, однако уши под капюшоном дрожали.
   Лоуренс откашлялся и продолжил:
   - Однако я пока не знаю, каким путём мы поедем. Можно и по снегу, если там будет много путников, которые хорошо утопчут снег. Иначе придётся искать хорошую дорогу. Первый путь, думаю, приведет нас к Диве, второй - в Ньоххиру.
   Слово "Ньоххира" могло пробудить в Хоро беспокойство - это одно из немногих мест, которые она помнила. Она упрямо продолжала смотреть в сторону, но скрыть свою грусть ей не удалось. Если продолжать давить, она может и всплакнуть.
   - Коул, ты знаешь этот город, Ньоххиру? - повернулся Лоуренс к Коулу, опасаясь последствий, если Хоро заметит его улыбку. Мальчика вопрос застиг врасплох, но чуть погодя он кивнул:
   - Да, но только по названию.
   - Это очень старый город, там горячие источники бьют прямо из земли. Я один раз там проезжал. Любопытное место.
   - Любопытное?
   - Да. Хотя этот город построен очень далеко в чужих землях, говорят, что туда приезжают высокопоставленные церковники со всего мира. И что за сотни лет там не было ни одного сражения.
   Для Коула, рождённого в деревне, которую несправедливо преследовала Церковь - во имя Единого бога, конечно же, - это казалось почти невообразимым. Воистину он был прекрасным собеседником - так очаровательно было сейчас его изумление.
   - Вот почему многие люди, пострадавшие от наших бесконечных войн, считают, что там прячут тайну вечного мира, - и Лоуренс легонько оперся локтем о голову отвернувшейся Хоро.
   - Но страны же не могут просто взять и прекратить воевать?..
   - Верно. Если, как следует, отмокнешь в горячем источнике, то исцелишь самые разные раны и болезни и сможешь забыть о тяжести на сердце. Но остановить войны во всем мире это не поможет.
   Хоро под локтем Лоуренса повернула голову и, встретив лёгкой улыбкой печальную улыбку Коула, утомлённо произнесла:
   - Давным-давно я сама нежилась в той водичке, и я помню, как мой боевой дух там постепенно уступал место покою.
   Лоуренс понял, что может не беспокоиться, не слишком ли далеко зашёл. Коротко проведя рукой по голове Хоро, он натянул поводья, чтобы не наехать на собаку.
   - Торговец, к которому нас направила госпожа Фран, судя по её словам, сам бывший наёмник. Надеюсь, у него есть большая ванна и он будет достаточно любезен, чтобы одолжить её нам.
   - Я больше надеюсь на большую комнату на постоялом дворе, - заметила Хоро. И то верно: будет ли постой в городе приятным, во многом зависит от жилья.
   Коул стоял на дне повозки на коленях, что было небезопасно, и Лоуренс велел ему сесть, а потом ответил:
   - Едва ли заведение старого Арольда ещё работает. Так что не знаю, удастся ли нам найти приличный постоялый двор.
   - То место, где меня держали в заложницах, было восхитительным, - ехидно парировала Хоро, прищурив глаза.
   Лоуренс не думал, что она злится всерьёз, но ответить ей на это не мог. Он не хотел бы когда-либо снова использовать Хоро как заложницу.
   - Мы поспрашиваем в городе.
   - А ты там кого-нибудь знаешь?
   Её глаза ясно говорили, что возвращаться к людям из того торгового дома она не собирается. Как благожелательно ни смотри на тех людей, это неприятная компания. Они извивались пиявками, плели сети пауками, изображая из себя при этом аристократов, словом, олицетворяли собой всю мерзость этого мира, принявшую человеческий облик. Однако во многом благодаря им и им подобным вертится мир. Лоуренс и сам получал через таких людей доходы. Ему хотелось бы по возможности избегать общения с ними впредь, но в то же время его охватывала какая-то тоска, он думал, какая часть его жизни успеет пройти, прежде чем он вновь примет участие в сделке такого размаха. Улыбаясь этому, Лоуренс почёсывал нос.
   - Кое-кого знаю, да. Мне надо связаться с одним человеком, который передаст мне карту, и его же я спрошу про постоялый двор.
   Всего несколько недель назад дубильщиков и всех торговцев, связанных с мехами, выставили из Реноза, но в городе, казалось, царило обычное оживление. Быть может, вся эта сумятица вокруг мехов в действительности была лишь бурей в чашке воды. Лоуренс, орудуя поводьями, вёл повозку по бурлящим улицам. Лишь когда они проехали по улице, застроенной лавками мясников, судя по рядам корзин, набитых курами, Хоро заговорила вновь:
   - Значит, у тебя тут есть знакомые?
   - Да, в одном заведении, которое называется "Хвост рыбозверя".
   - Мм? А, таверна, где продают мясо этого странного грызуна.
   Лоуренс вспомнил, что ей понравилась та еда. Если там поужинать, он убьёт трёх птиц одним камнем. Оставив позади кудахчущую улицу, он крепче сжал поводья и поднял руку хлестнуть по лошадиному крупу.
   - Хватает же тебе наглости, - сказала вдруг Хоро.
   - Э?
   Что наглого в том, чтобы угостить Хоро стряпней "Хвоста рыбозверя"? Торговцы способны вспомнить почти всё, что видят в своих странствиях. Лоуренс занялся этим, пока не дошёл до одной женщины. Знаменитая и весьма способная разносчица, работающая в "Хвосте рыбозверя".
   - А.
   Лоуренс решал, стоит ли ему застонать, но Хоро его опередила:
   - Аа, ну да ладно, я отмокну, как следует, в горячих источниках Ньоххиры и забуду про гнев в моём сердце, верно?
   Взгляд Хоро в этот момент был далёк от этого "забыть про гнев". Она словно готовилась сломать хладнокровие партнёра, как бы он его не держал. Коул позади сконфуженно склонил голову набок, но Лоуренс уже никак не мог не ехать туда. Он отвлёкся от дороги, в чувство его привёл сердитый окрик какого-то ремесленника, и Лоуренс вновь устремил внимание на улицу перед собой.
   Измотавшись в этом противостоянии, Лоуренс поднял взгляд к крышам, Хоро рядом с ним торжествующе улыбалась. В этом городе стоило поднять голову, в глаза бросался шпиль собора. Глядя на него, Лоуренс беззвучно молился, чтобы всё шло как надо.
  

***

  
   Обычно таверны заполняются с заходом солнца. Особенно верно это для заведений посещаемых, к каким "Хвост рыбозверя" относился в первую очередь. Но сейчас, днём, там было почти пусто. Пусто, но не тихо, здесь готовили ужин. Посреди таверны стояло несколько кадок, до краев заполненных раковинами.
   - Приветствую! - сказал Лоуренс, входя в комнату. Разносчица повернулась и прищурилась - ей мешал яркий свет с улицы.
   - Хм? А, господин торговец с того раза.
   - Ээ, да, и за тот раз спасибо.
   Коул остался присматривать за повозкой, лишь Хоро была с Лоуренсом. Он про себя молился, чтобы ни разносчица, ни Хоро не выкинули какую-то штуку. Ну, кажется, обе не были на это настроены. Однако, будучи торговцем, Лоуренс чувствовал, что девушки изучают и оценивают друг друга. Будь это простой поединок, в котором он был призом, ему было бы даже лестно. Но обе девушки были подобны охотницам, готовящим луки к состязанию. А Лоуренсу уготована роль мишени.
   - Ну, за каким быстрым доходом ты гонишься в этот раз? - поинтересовалась разносчица, не прерывая работы. Она доставала раковины одну за другой из кадки справа, вырезала моллюсков и отправляла мясо в среднюю кадку, а пустую раковину в левую. Работала очень сноровисто, и инструмент её был весьма хорош. Рукоять ножа обтянута простой тканью, но сверкающее лезвие было отлично заточено. Руки девушки работали споро и точно, без видимых усилий и без лишних движений. Впечатляющее зрелище.
  
   []
  
   - Нет, нет, ничего подобного. Довольно с меня быстрых доходов, - с кривой улыбкой ответил Лоуренс, и разносчица негромко засмеялась.
   - Сколько же торговцев, с которыми я беседовала, говорили то же самое.
   Именно в эту таверну торговцы слетались за сведениями всякий раз, когда положение в городе менялось, и, конечно, разносчица видела немало вытянутых лиц, когда торговцы эти узнавали новости.
   - Возможно, ты права.
   - Ху-ху. Сердце торговца такое переменчивое. В отличие от его оправданий. "Я поддался искушению". "С меня довольно". "Я был просто не в себе".
   Хотя смотрела девушка на Лоуренса, было очевидно, что её интересовала Хоро. Лоуренс поёжился, однако волчица рядом с ним счастливо улыбалась.
   - Это ведь правда, да? - спросила она, подняв глаза на Лоуренса, и её ухмылка не казалась неестественной.
   Она же Мудрая волчица, если кто-то нарывается на сражение, это не значит, что Хоро в эту ловушку попадётся. Так с облегчением подумал Лоуренс. Но он её недооценил.
   - Я всё это видела, вплоть до горьких слёз и клятв заниматься впредь только хорошей, честной торговлей. Честно, эти торговцы - просто стая дурней, - Хоро быстро потянулась и поправила Лоуренсу воротник.
   Обе девушки улыбались, явно веселясь от души. Лоуренс глотнул и попытался поправить своё положение:
   - Д-да, это всё верно. Но сегодня я пришёл просто спросить кое о чём, только и всего.
   Разносчица переглянулась с Хоро
   - И о чём же? - поинтересовалась она.
   Лоуренс был рад, что Коул этого не видит. Наблюдая разговор со стороны, любой счёл бы Лоуренса круглым дурнем.
   - Та история с мехами... ой, - прервался Лоуренс, когда один из кусочков мяса в руках разносчицы разорвался.
   Конечно, это она сделала нарочно, чтобы его смутить. Лоуренс ждал, что она кусочек выкинет, однако девушка кинула его в рот прямо сырым и проглотила. Потом потянулась куда-то назад, достала фляжку и глотнула. Судя по тому, как она пила, там было что-то крепкое.
   - Ффуууф. Ну, если тебя это интересует, то ты немножко опоздал.
   Она так вела себя сейчас явно напоказ, но пить она точно умела. И демонстрация этого дополнила её очарование. А сочетание мяса моллюска с крепкой выпивкой не могло не вызвать зависти у Хоро. Лоуренс вдруг осознал, что эти две девушки могут на удивление хорошо поладить.
   - Нет, не в этом дело, просто, по-видимому, мы снова остановимся в городе на какое-то время, и я надеялся, что ты посоветуешь хороший постоялый двор.
   - Ай-яй-яй, - разносчица надулась, как ребёнок. - Такие вопросы задавать грубо!
   Лоуренс не понял. И тогда Хоро, ткнув его несколько раз, пояснила:
   - Это шутка, конечно, лучшее место, где можно остановиться, у неё.
   - Э? А... ааа! - поняв, наконец, он ощутил, как у него перехватило дыхание. Чтобы разносчица так над ним пошутила, а Хоро пришлось ему эту шутку объяснять...
   Он мог следить за рыночной ценой золотых румионов, серебряных тренни и лютов, пшеницы, железа и сельди и выжимать из всего этого доход. Но понятия не имел, как вести разговор в этой ситуации. Ведь карта Фран через Хьюга прибудет именно сюда. Даже представить себе нельзя, что будет, если сейчас он испортит общее настроение. К тому же разносчица была ценным источником сведений, который не хотелось бы терять. Но если уделить всё внимание разносчице, придётся опасаться клыков Хоро. Взяв сюда Хоро, он совершил серьёзную ошибку. Смятение Лоуренса всё нарастало, но тут...
   - Ху-ху, - первой рассмеялась Хоро. - Ху-ху-ху...
   Она смеялась и смеялась, глядя на Лоуренса с жалостью, но будучи не в силах остановиться. Лоуренс не понял, что тут смешного. Однако разносчица с раковиной в руке прикрыла рот запястьем, и её плечи тоже затряслись от веселья. Странствующим торговцам нередко доводится путешествовать в краях, где им незнаком язык местных жителей. Самое важное в таких случаях не заручиться помощью переводчика, не ждать постоянно опасности, не иметь при себе много денег. Самое важное - улыбаться. Улыбка - величайшее оружие, величайший щит; это самая надежная защита, какую только можно иметь.
   И Лоуренс присоединился к смеху девушек, хоть и не понимал его причин. Не сдержавшись, разносчица запрокинула голову и громко расхохоталась, глядя в потолок. Какое-то время они смеялись вместе, потом, наконец, Хоро, утерев слёзы уголком куртки Лоуренса, посмотрела на разносчицу и сказала:
   - Хи-хи-хи, ладно, не стоит нам его так сильно дразнить.
   Та вытерла глаза тыльной стороной ладони и снова глотнула своего неслабого вина. Потом перевела дыхание и кивнула.
   - Да, верно. Неудивительно, что он кажется таким беззащитным - он же ничего не замечает! Да, но это было смешно, - и, ловко двинув ножом, отправила в кадку очередного очищенного моллюска. Потом, кинув большую раковину в кучу к другим, тщательно вытерла нож о передник и встала.
   - Еда лучше всего с солью, но одна соль отвратительна. Я вела себя глупо.
   - Мм. Но я должна похвалить твой глаз - ты заметила, как хороша может быть эта "еда".
   Плечи разносчицы опустились - девушка признала поражение. Она показала рукой с ножом в сторону Лоуренса и, легонько шевельнув клинком, произнесла:
   - Если тебе нужно жильё, советую обитель Сестры Юнус. Если скажешь там, что тебе порекомендовали их заведение в моей таверне, тебя примут тепло.
   В списке того, что торговец ни в коем случае не должен забывать, следом за улыбкой значится должная благодарность. Даже если ты не понимаешь толком, что происходит, выказав признательность, сможешь выбраться из многих ситуаций.
   - А, большое тебе спасибо.
   - Это всё, что ты хотел? Если нужна еда, я могу приготовить и отослать к Юнус.
   Лоуренс глянул на Хоро, чтобы узнать её мнение - и обе девушки тут же вновь рассмеялись.
   - Хорошо, хорошо, я вижу, что ты предпочитаешь есть в спокойствии, а не здесь. Я отошлю, - сказала разносчица, подняв руки на уровень плеч, словно сдавалась.
   Однако Хоро легонько наступила Лоуренсу на ногу, будто в знак своего раздражения. Что до Лоуренса, он чувствовал, что не стоит даже пытаться понять, о чём эти две девушки разговаривали.
   - Будет готово не сразу, но к закату уже пришлю. Блюда на усмотрение повара?
   - Аа, ээ, да, пожалуйста. Да, и вот: у нас есть ещё один человек, он снаружи остался. Так что ужин на троих, пожалуйста.
   - Ещё один? - с любопытством переспросила разносчица, и Лоуренс, наконец, смог улыбнуться искренне.
   - К сожалению, это не девушка. Мальчик, которого мы подобрали в дороге.
   - Надо же. Быть может, мне следует им заняться, - и разносчица приложила нож к щеке, будто всерьёз обдумывая такую возможность.
   Если Коул попадёт к ней в лапы, она его съест живьём, в этом Лоуренс не сомневался. И если он так чувствовал, то Хоро тем более. Она посмотрела на разносчицу с нескрываемым подозрением.
   - Ну ладно, ладно! - наигранно объявила разносчица и принялась развязывать грязный передник.
   У Лоуренса вырвался усталый вздох, но тут он сообразил, что всё ещё не упомянул самое важное.
   - А, и ещё.
   - Да? - подняла голову девушка, не разгибая спины.
   - Сюда скоро должно прийти для меня письмо из Кербе, в эту таверну...
   - А, понятно. Хорошо. Как ты сказал, из Кербе? Интересно, от кого...
   - От Торгового дома Хьюга, который занимается продажей картин.
   - А... - ответила разносчица, потом аккуратно свернула передник и положила на стол. - Это такой тип, похожий на свинью, да? Он заходит сюда время от времени, каждый раз вещает, что грех обжорства к рыбьему хвосту не относится, и съедает целую гору еды.
   Лоуренс услышал, как Хоро рядом с ним хихикает, и решил, что она думает о причине полноты Хьюга. Сама-то не сильно от него отличаешься, мелькнуло у него в голове.
   - Но если бы ты мог выбирать...
   - Э? - переспросил Лоуренс, глядя на разносчицу, поднявшую кадку с мясом.
   Девушка уже шла к кухне, но остановилась и обернулась.
   - Если бы ты мог выбирать, то предпочёл бы получить письмо другого рода, не так ли?
   Была ли чуть грустная улыбка на её лице неискренней? - подумал Лоуренс, но тут же понял, что имела в виду девушка, и ответил:
   - Письма обычно отправляют из далёких земель, так что будет ли это правильно?
   - Мм? - на этот раз озадаченно переспросила уже разносчица.
   Хоро тоже не поняла и озадаченно посмотрела на Лоуренса снизу вверх.
   - Если ты не против того, чтобы я послал тебе такого рода письмо из далёких земель, я с удовольствием напишу, что мечтаю отведать здешнюю еду, пока она горячая.
   Девушка вскинула голову и улыбнулась уголком рта.
   - Мне не очень нравится отправляться в дальние края, чтобы обслужить всего одного человека. Лучше уж остаться здесь, где я могу обслуживать многих.
   Одному Единому богу ведомо, сколько любовных слухов ходило вокруг этого места. Если бы не Хоро, Лоуренс вполне мог бы угодить в её ловушку. Провожая взглядом исчезающую в кухне девушку, он сам себя укорил за такие мысли.
   Их дело здесь закончено. Когда они с Хоро направились к повозке, волчица посмотрела на него прямо и заявила:
   - Если бы я тебя не выкопала, ты всю жизнь просидел бы в земле.
   Самоцвет только тогда становится самоцветом, когда выкопан из земли. "Даже не думай, что ты останешься самоцветом, если покинешь гранильщика, который тебя нашёл".
   - Всё в точности так, - вздохнул он и почтительно взял Хоро за руку. В душе он возблагодарил Единого бога за то, что выбрался из таверны живым.
  

***

  
   Ничто так не возбуждает аппетит, как нарезанный тонкими ломтиками чеснок, щедро политый маслом и посыпанный солью. Но на следующий день Лоуренс разочаровался в самом себе, он вчера уделял внимание своему вину слишком быстро и, как ни старался, провалился в пьяный сон раньше Хоро. Он ещё смутно помнил, что Коул помогал ему подняться на ноги, а чуть дальше он видел торжествующе улыбающуюся Хоро, для которой его жалкое состояние послужило закуской к выпивке. Впрочем, он не знал, что из этого было правдой.
   Он поднял руку, тяжёлую, будто набитую песком. Сев прямо, он, что солнце давно взошло и что от него самого разит перегаром. И что ни Хоро, ни Коула рядом нет.
   Потряс головой - и на миг провалился в ад. Осторожно погладил голову рукой и медленно встал. Железный кувшин на столе, похоже, наполнили свежей водой - его стенки покрылись влагой. Осторожно глотнув, Лоуренс оглядел комнату. Плащей не видать - его спутники пошли куда-то в город. Внезапный испуг заставил его броситься на поиски кошеля, однако, найдя его, Лоуренс убедился, что серебряков там не убавилось.
   - Интересно, куда они пошли?
   Он запрокинул голову и зевнул, потом открыл ставни, впустив в комнату поток ослепительного утреннего света. На секунду прищурился и выглянул в переулок. Там куда-то вдаль семенила женщина с корзиной на голове. Рядом бежал мальчуган с сумой через плечо. Совершенно непримечательный городской день.
   Лоуренс вздохнул и решил проверить, как выглядит его бородка, но тут его глаз поймал что-то белое. Вглядевшись, он увидел две знакомые фигурки, идущие узкой дорожкой вверх на холм.
  

***

  
   - В церковь? - переспросил Лоуренс, глядя на своё отражение в бадье на краю колодца.
   - Да, - кивнула Хоро, сидя рядом с бадьёй. - Мой нос слишком устал от запаха чеснока и спирта в комнате. Малец меня упрашивал, поэтому мы пошли на "утреннюю мессу", или как это у них называется.
   О запахе она жаловалась беспрерывно, но раз его ощущал сам Лоуренс, возразить было нечего. Ополоснув в бадье нож, он приложил его к щеке и поинтересовался:
   - Много там было народу?
   - О да. По-моему, они сначала не хотели нас пускать, но один взгляд на меня и Коула - и они раскаялись.
   Странствующая монахиня и с ней мальчик-бродяга, без сомненья, вид этой пары способен пробудить сострадание в сердце даже самого чёрствого церковного стража. Но ведь Коул изучал законы Церкви лишь для того, чтобы самому использовать Церковь, почему же он хотел побывать на мессе? Многие на полном серьёзе верили сразу в нескольких богов, и если можно было чего-то добиться с помощью какого-то из них, то в него они верили сильнее. Пусть Коул собирался воспользоваться Церковью ради своих целей, что странного в том, что, изучая её законы, он сам стал верующим? А может, всё проще? Может, тихого мальчугана Коула притягивала безмятежное спокойствие святилища?
   - Однако у тебя, должно быть, отличное настроение, если тебе достало духа отправиться в логово врага.
   Сидя на краю колодца, Хоро болтала ногами, как девочка. Но если бы она этого и не делала, её прекрасное настроение прочитывалось по её лицу.
   - О да. И Коул был в таком восторге. Хотя я улыбалась не совсем искренне, мы пошли в церковь, и меня это освежило, - улыбнулась она чуть смущённо, и Лоуренс не мог не ответить на её улыбку.
   - Это в твоём стиле. Ты его отлично понимаешь.
   Хоро слушала слова Лоуренса, точно далёкую песню, доносимую ветром. Разговор об отношениях Хоро и Церкви обычно вызывал на её лице сложное выражение, словно это была трудная тема, невыразимая словами. Однако сейчас её лицо было совершенно безоблачным, и она заявила с ноткой гордости в голосе:
   - Я, в отличие от тебя, прекрасно знаю, что в жизни важно.
   Проверяя ладонью остроту ножа, Лоуренс переспросил:
   - В каком смысле?
   - В смысле, что счастливое лицо Коула для меня важнее, чем более обыденные вещи.
   Глянув на отражение Хоро в клинке ножа, Лоуренс осторожно поднёс его к подбородку.
   - Ты хочешь сказать, что, когда он упросил тебя пойти с ним, ты была ещё более счастлива?
   Он хотел поддразнить Хоро, но она лишь пригнула голову и хихикнула. Она давала понять, что ей нравилось, а что нет.
   - Значит, совет, что ему с самого начала следует быть более открытым, это лишь примитивная мысль глупого странствующего торговца, да?
   Тогда в повозке Хоро тревожилась, что Коул не делился с ними тем, что его грызло. Пока Лоуренс, обнажив проблему, брился, Хоро спрыгнула с колодца и принялась чем-то шуршать. Он выпрямился, но оглядываться не было нужды - она обошла и снова села, на этот раз спина к спине с Лоуренсом.
   - Я Мудрая волчица или нет? Мне надо думать о своём достоинстве.
   Лоуренс улыбнулся: щекотное веселье в её голосе передалось ему через их касающиеся спины.
   - Это, должно быть, трудно, - заметил он.
   Хвост Хоро зашелестел.
   - Трудно, - согласилась она.
   Не вполне понятно, насколько серьёзно она говорила, но, во всяком случае, она вряд ли поступала, исключительно ради звания Мудрой волчицы. Открытость в своих чувствах и мыслях приносит большое успокоение, особенно торговцу. Возможно, Хоро думала так же. Лоуренс её не видел, лишь ощущал спиной.
   - Ты рассердишься, если я тебе скажу, что была в страшном возбуждении, когда стало ясно, что мы отправляемся в Йойтсу?
   Их приезд в Йойтсу будет означать окончание путешествия. Но Лоуренс лишь грустно улыбнулся.
   - Нет, не рассержусь. Мне ведь тоже иногда нравится играть в мудрого человека.
   Каким-то образом он почувствовал, что Хоро улыбнулась. Однако говорить она ничего не стала, и Лоуренс продолжил бриться.
   Хоро позади него встала с колодца. Добрившись, он проверил лицо по отражению в бадье, потом выплеснул воду на растения в саду. Хоро отпрыгнула от Лоуренса, точно бабочка, потревоженная человеком и суматошно улетающая прочь. Отправив нож на пояс, Лоуренс стал потирать щеки, и она тут же без слов возникла рядом с ним. Кажется, она хотела, чтобы он взял её за руку. Он улыбнулся и великодушно потянулся к её руке. И в этот момент мимо открытой двери, ведущей во двор, прошёл Коул.
   Хоро фыркнула: Коул в руках держал две миске. Упоминание "Хвоста рыбозверя" и впрямь творило чудеса - владелец постоялого двора приготовил для них горячий завтрак. Хоро помчалась с такой поспешностью, будто ждала этого мгновения всю жизнь, а Лоуренс остался один, его рука ухватила лишь воздух. Для торговца вернуть рукопожатие равносильно подписанию договора. Лоуренс решил объяснить это Хоро как следует, но глядя, как радостно она бежит к Коулу, раздумал. Конец их путешествия медленно, но верно приближался. Если оставалось ещё место для улыбок, то пусть эти улыбки будут.
   Лоуренс поднял глаза на яркое утреннее солнышко, потом зашагал следом за Хоро, поторапливавшей Коула.
  

***

  
   Покончив с завтраком, они вместе отправились в город. Целью их была лавка бывшего наёмника Филона, о котором рассказала Фран. Скорее всего, под вывеской "лавки" он по-прежнему втайне снабжал наёмников товарами и оказывал им другие услуги. Лоуренс гордился умением сохранять спокойствие почти в любой ситуации, но сейчас всё же нервничал.
   Торговцы часто говорят, что готовы рисковать жизнью ради прибыли, только таких, кто на самом деле готов играть по столь высоким ставкам, очень мало. В душе каждый торговец понимает: даже разорение - это ещё не смерть. Историй, как наёмники убили торговца, ранившего их гордость, Лоуренс знал много. Эти люди мало отличаются от обычных разбойников, и среди них, несомненно, есть немало тех, кто просто забирал всё, что им нужно.
   Вести торговлю с наёмниками в городе опасно, однако есть дела и опасней. Взять, к примеру, тех, кто перевозит товары. Взявшись за это, они становятся единственными поставщиками отрядов наёмников-транжир, что даёт очень большую прибыль. Наёмники любят тратить деньги: много едят, обильно пьют и готовы покупать что угодно. Если стать поставщиком удачливого отряда и продержаться два-три года, то даже начинающий торговец сможет накопить на свою лавку. Лоуренс слышал такие истории.
   Конечно, столь прибыльные дела не бывают простыми. Наёмники ненадёжны, и даже если удастся найти необычно доброжелательный отряд, нельзя рассчитывать, что они будут всё время побеждать. Когда побеждают их самих, с ними обращаются так же, как они сами обращались со своими противниками: убивают, грабят. И тогда работающего на них торговца ждёт та же участь. Эти торговцы - рисковые люди, их мышление не такое, как у обычных, таких как Лоуренс. Не удивительно, что он нервничал.
   Лавка выходила на не самую оживлённую улицу и выглядела снаружи довольно грязно. Но от грубого фасада исходила зловещее ощущение, и Лоуренс, стоя перед дверью, пару раз глубоко вдохнул-выдохнул. Коул глотнул, похоже, тоже проникшись этим ощущением. Единственной, кого перспектива встречи с наёмниками не взволновала, была Хоро - она беззаботно зевнула и затеяла безмолвную беседу с кошкой, свернувшейся калачиком на солнышке на углу улицы.
   - Ну что, пойдём? - спросила, наконец, она.
   Лоуренс собрал всю храбрость, зашёл на крыльцо и потянулся к дверной ручке. В это мгновение дверь внезапно распахнулась.
   - Ладно, рассчитываю на тебя. Но я нигде ничего не слышал.
   - Только не делай такое лицо. Надо было мне нанять кого-нибудь попристойней на вид.
   - Ха-ха, я раньше сам был таким, но мой командир был слишком суров.
   Из лавки вышел крупный бородатый мужчина, в котором Лоуренс с первого взгляда узнал наёмника. Седая борода росла от винно-красного лица во все стороны, трудно сказать, она от природы такая или от возраста. По левой щеке от подбородка вверх шёл шрам, из-за которого левый глаз постоянно щурился. В тот момент, когда Лоуренс встретил взгляд этих синих глаз, человек, выходивший следом за здоровяком, произнёс:
   - О, а этот вроде подходящий. Возможно, от него будет толк.
   - Эм? Эээмм...
   Здоровяк задумчиво отодвинулся, потом снова подался вперёд, точно пытаясь сдвинуть с места здоровенный камень, и его лицо оказалось вплотную к лицу Лоуренса.
   Он ведь не может убить человека с улыбкой на лице, правда?
   Вид здоровяка страшил сильнее любого волка. Пытаться сбежать, прикинуться сильнее, чем есть, дружелюбно поздороваться - ничто не казалось правильным решением. Лоуренс просто молчал, надев на лицо улыбку.
   - Бу-ха-ха-ха! Вот уж навряд ли, лавочник! От этого никакого проку. Всего лишь бесполезный торгаш, который ищет шанса захапать твои сокровища!
   Такого рода высказывания кажутся крайне грубыми, но, как ни странно, Лоуренс не чувствовал в этом человеке злобы - тот просто говорил, что было у него на уме.
   - Ну, правда, ты кажешься приличным малым. Если мы ещё встретимся, поможем друг другу, а? - и здоровяк дважды с силой хлопнул Лоуренса по плечу, а потом, весело смеясь, двинулся прочь.
   Они даже не представились, однако лицо этого бородача забыть невозможно. Лоуренс узнает его мгновенно, даже облачной ночью.
   - Осмелюсь предположить, если с ним пить вино, он окажется забавным парнем, - заметила Хоро к досаде Лоуренса.
   Лишь тут человек, так и не вышедший в дверь, откашлялся и заговорил:
   - Так. Чем могу помочь, мой юный друг-торговец?
   Лоуренс поспешно взял себя в руки и представился.
  

***

  
   В лавке царил сумрак. Не то чтобы там было навалено много всего, однако, казалось, что в ней очень тесно, возможно, из-за слишком маленьких окон. Лишь аристократы могли позволить себе застеклённые окна, большинство городских домов затягивало их промасленной тканью либо закрывало деревянными ставнями. Но здесь окна выглядели насмешкой над своим названием. Будто тут был склад, а не лавка.
   Мужчина, представившийся как владелец лавки Филон, был одного роста с Лоуренсом, но старше, средних лет. При ходьбе подволакивал левую ногу. Если бы он сказал, что прежде махал мечом на поле боя, у Лоуренса не было бы причин ему не верить. Филон подошёл к столу в глубине лавки и пригласил гостей присесть на скамью.
   - Воистину неудачное время ты выбрал для визита, - произнёс он, разливая по чашкам вино из простого глиняного кувшина.
   - Неудачное время?
   - Да. Время - ключ к успеху. К сожалению, большинство назначений ушло на той неделе. Если ты хочешь остаться надолго, то можешь оставить свою жизнь на попечении какого-нибудь отряда с ногами улиток, но... ты собираешься взять с собой этих двоих? Уверен, небеса покарают тебя за это.
   Лишь тут Лоуренс осознал, что Филон неправильно понял цель его визита.
   - Нет-нет, я вовсе не собираюсь снабжать никакие войска, - быстро проговорил он, потом рассмеялся и добавил: - Как и предлагать свои услуги в качестве капеллана.
   Лицо Филона приняло выражение человека, увидевшего, как вдалеке споткнулся и упал ребёнок. Потом на его губах постепенно появилась улыбка. Он помотал головой, будто собираясь пожаловаться на возраст.
   - Вот как? Прошу меня извинить. У меня было так много работы в последние дни. И я слишком быстро сделал выводы. Но...
   Он замолчал, заглянул в чашку и отпил. Среди странствующих торговцев, любящих делать крупные ставки, многие любили этот жест.
   - ...в таком случае что привело тебя сюда? Не пшеницу же покупать, не так ли?
   Именно про пшеницу написано на вывеске этой лавки, но это отнюдь не обычная лавка. В городе большинство лавок продают какой-то один товар. Сапожник продает обувь, аптекарь - целебные снадобья. Иногда сила денег позволяет торговцу продавать и разные виды товаров, иногда приобретая даже сходство с торговыми домами. Однако заведение Филона такого ощущения не вызывало. Для разнообразия товаров здесь была иная причина. Из-за неё здравомыслящий торговец за пшеницей сюда не пойдёт.
   - Меня послала Фран Бонели.
   В незнакомом месте странствующему торговцу греет душу возможность назвать имя человека, известного собеседнику. Если собеседник в долгу перед тем, кто позволил торговцу упомянуть своё имя, он должен отдать долг даже спустя много лет. И дело не только в доходе, который можно получить с помощью имени, главное - уверенность, и именно за неё Лоуренс был признателен больше всего. Лицо сидящего напротив Филона напряглось, ни следа не осталось от того выражения, с которым он мягко поддразнивал Лоуренса. Он медленно поставил чашку и, глядя прямо в глаза, спросил:
   - Значит, они живы?
   В его голосе прозвучало почти благоговение. Однако Лоуренс не мог принести Филону хороших новостей.
   - Только госпожа Фран, - ответил он просто.
   Филон был умудрён опытом и понял, что это означает.
   - Ясно, - почти беззвучно произнёс он и закрыл глаза, будто вознося краткую молитву. - Возможно, это было предопределено, но всё равно больно слышать. Однако юная госпожа Фран цела и невредима?
   Его голос прозвучал чуть бодрее, он поднял голову, в его лице читалась лёгкая грусть по ушедшим дням.
   - Она получила страшную рану, не уронив своей репутации... но она поправится.
   Филон улыбнулся, точно у него камень с души свалился. Хоть отряд Фран был истреблён, этот человек был рад, что какая-то часть их образа жизни всё ещё сохранилась.
   - Значит, вам троим удалось выжить в ситуации, которая потребовала от неё немалой смелости. Мои искренние извинения, - промолвил хозяин лавки, встав и приложив руку к сердцу. - Позволь мне представить себя, - добавил он, будто готовясь к произнесению заранее заученной речи. - Филон Зимгрундт. Тринадцатый наследник имени Зимгрундтов и владелец лавки Зимгрундта.
   Он протянул руку. Лоуренс её пожал. К его удивлению, ладонь Филона оказалась мягкой.
   - Хех. Прошёл уже век с тех пор, как последний Зимгрундт обнажил меч на поле боя. Некоторые из моих наиболее учтивых покупателей оказывают мне любезность, называя меня "бывшим наёмником", но на самом деле я могу работать здесь лишь благодаря доблести своих предков, которые сражались по всему миру, чтобы открыть, наконец, эту лавку. Их великие подвиги позволяют мне сейчас вести свою маленькую торговлю.
   - Ясно, - ответил Лоуренс. Потом деликатно кашлянул и перешёл к цели визита. - По правде сказать, я хотел бы узнать у тебя положение дел в северных землях.
   - Положение дел, - повторил Филон и вновь заглянул в свою винную чашку, словно истина ответа пряталась где-то там. - Да, юная госпожа Фран одолжила своё имя человеку, задающему странные вопросы. По твоей внешности я бы счёл, что ты не знаешь цены вещам.
   Лоуренс пожал плечами и с улыбкой ответил:
   - Как ты, должно быть, догадываешься по моим спутникам, моё путешествие довольно необычное.
   Филон, наконец, посмотрел на Хоро и Коула. Лоуренс слышал про один приём, которым пользуются наёмники, они приводят на переговоры с торговцем красивую девушку, а когда торговец засматривается на неё, используют это как повод для ссоры и, в конечном счёте, добиваются более привлекательной цены. Филон, должно быть, тоже знал это.
   - Несомненно. Однако "положение дел" может включать в себя много чего. Ты хочешь узнать о передвижениях людей в тех землях? Или товаров? Или денег?
   - Людей - куда они направляются.
   Филон не кивнул и не издал ни звука. Он сидел неподвижно, глядя Лоуренсу прямо в глаза. Когда он, наконец, отвёл взгляд, Лоуренс не смог скрыть вздох облегчения.
   - Куда они направляются, говоришь?.. Аа, ясно. Заранее приношу свои извинения, если я неправильно понял, - начал Филон, потом подался вперёд, нависнув над столом, и продолжил: - Ты желаешь знать, где происходят нападения?
   - Да, именно так.
   - Понятно. Вот почему ты воспользовался именем юной госпожи Фран, чтобы задать этот вопрос мне.
   Наёмниками движут деньги. Отследив их потоки, можно понять мотивы тех, кто управляет и деньгами, и людьми. Лицо Филона застыло. Лоуренс глотнул и стал ждать. Он ждал - ибо знал, как важны нужные ему сведения.
   - Однако... - пробормотал Филон. Он опустил взгляд на столешницу, снова обратил его на Лоуренса, потом на Хоро, на Коула. Казалось, он испытывает нечто среднее между раздражением и восхищением.
   - Да?.. - подтолкнул Лоуренс, не в силах скрыть волнение. Филон выпрямился и принял серьёзную позу, точно намереваясь сыграть козырной картой.
   - Судя по тому, что у тебя в спутниках эти двое, тебя нельзя судить по внешности.
   - Э? - вырвалось у Лоуренса, Хоро же громко рассмеялась.
   - Ай-яй-яй, - улыбнулся Филон. - Неужели я ошибся?
   - Едва ли его можно назвать таким уж способным мужчиной, - с непроницаемым лицом произнесла Хоро, и Филон нарочито перевёл взгляд с неё на Лоуренса. Привыкший иметь дело с отрядами наёмников, больше похожими на стаи собак, Филон сразу понял, кто тут главный.
   - Вот как? Однако ты удивишься, узнав, какими умелыми генералами могут становиться такие люди.
   - Только потому, что они постоянно беспокоятся обо всём подряд, не так ли? - и Хоро зубасто ухмыльнулась. Филон, явно искренне удивлённый, хлопнул себя по щеке.
   Лоуренс понял, что снова не понимает, о чём при нём говорят. Он встретился взглядом с Коулом.
   - Ха-ха-ха! Да, воистину странные у меня сегодня гости. Если я буду их недооценивать, то, пожалуй, проиграю.
   Хоро весело улыбнулась, Филон прокашлялся, его лицо осталось довольным.
   - Ну, хорошо. Я вам помогу.
   - Благодарю тебя, - тут же ответил Лоуренс. В подобных ситуациях его реакция была быстрее, чем даже у Хоро.
   Филон ухмыльнулся и кивнул.
   - Боюсь, мне придётся добавить обременительное условие: вы не должны ни одной живой душе говорить о том, что узнаете от меня. Итак, о каком именно месте вы желаете знать? Услугами наёмников часто пользуются землевладельцы. А им даёт деньги...
   - Компания Дива, - перебил Лоуренс, и Филон кивнул.
   - Именно. Однако Дива не так велика, чтобы действовать в одиночку. Они в союзе с землевладельцами. Большинство наёмников, которых они нанимают, получают припасы от меня, а у людей, занимающихся тем, чем я, всегда хорошие связи. Я получаю сведения из других городов от таких же людей, как я. Поэтому... если без экивоков, то я очень хорошо знаю, какие места сейчас опасны, а какие безопасны.
   Пока Филон говорил, непринужденность Хоро таяла. Настал её черед сохранять видимость спокойствия.
   - Древнее название места, которое мы разыскиваем, - Йойтсу.
   - Йойтсу.
   Повторив услышанное Филон, вероятно, пытался подстегнуть свою память. На миг он уставился куда-то в пространство и произнёс:
   - Прости, я незнаком с этим названием. Хотя если оно из какой-то старой легенды, я мог его слышать.
   - Медведь Лунобивец?
   - А, да. Немало отрядов наёмников изображают его на своих флагах. Возможно, это название города или деревни, разрушенных чудовищем. Не помню, где именно я про это слышал, но... поскольку многие из наёмников родом с севера, то, возможно, от кого-то из них. Прости, что не могу помочь чем-то большим.
   В голосе Филона звучало искреннее сожаление.
   - Вообще-то, - тут же вступил Лоуренс, - мы попросили госпожу Фран нарисовать нам карту северных земель, включая Йойтсу. Когда её привезут, мы будем знать, где точно находился Йойтсу.
   - Надо же, юная госпожа вам так доверяет, - мгновенно ответил Филон. Похоже, это его удивило больше всего.
   Лоуренс кивнул, улыбнувшись чуть смущённо, Филон устремил на него долгий, пристальный взгляд, потом произнёс:
   - Ясно... Знаешь, я сам не отказался бы от такой карты! Ладно, вы, трое. Может, вы хотите ещё что-нибудь спросить?
   Голос его прозвучал немного шутливо. Лоуренс улыбнулся и перевёл взор на Коула.
   - Что насчёт деревни Пин?
   Сильнее всех этому вопросу удивился Коул. Он, конечно, беспокоился за родину Хоро, но за свою он беспокоился гораздо сильнее. Мальчуган пытался это скрыть, но для Лоуренса его чувства были как на ладони. Потому что, как любой товар можно получить, лишь отдав что-то взамен, так и сведения имеют цену. А Коулу платить было нечем. На его лице было написано потрясение, а вот Филон, переводивший взгляд с Лоуренса на мальчика и обратно, явно был доволен.
   - Про неё я рассказать могу. Она недалеко от другой деревни, куда несколько лет назад епархия с востока послала солдат. Там живет много искусных охотников, и некоторые из них присоединились к различным отрядам. Чтобы как следует надавить на север, Церкви нужна подходящая точка опоры, и та деревня - одно из таких мест. Эти люди не настолько глупы, чтобы уничтожать собственные дома, а наёмники очень уважительно относятся к домам своих товарищей. Поэтому пока что в Пине безопасно.
   Филон говорил не Лоуренсу, а Коулу. Говорил медленно, выбирая простые слова.
   - Ха-ха-ха, но, правда, я не знаю, какая вам от этого будет польза.
   - Нет, я тебе очень благодарен, - ответил Лоуренс. Коул тоже попытался поблагодарить, но слова застряли у него в горле. Хоро встала со своего места и пересела поближе к нему. В такие моменты ничто не успокаивает лучше её улыбки.
   - Что ж, поговорим о Йойтсу, когда прибудет ваша карта?
   - Похоже, что так.
   - Договорились. Теперь: вы уже разобрались с жильём? В этом году зима малоснежная, и путешественников больше обычного. Большинство постоялых дворов уже заняты, и вы можете не найти где поселиться.
   - На этот счёт можно не волноваться. В "Хвосте рыбозверя" нас послали к Юнус.
   - Хооо. Вы точно не простые путешественники, - заметил Филон, поглаживая бородку.
   Лоуренс не знал, что постоялые дворы заняты, однако им и впрямь удалось получить прекрасное жильё. Он подумал, что надо будет позже поблагодарить кое-кого за это. А Филон ухмыльнулся и добавил:
   - Заслужить хорошую репутацию у той разносчицы не так-то просто.
   Он-то откуда знает? - подумал Лоуренс. Тот с прежней ухмылкой на лице пояснил:
   - Понимаешь, владелец постоялого двора Юнус - вдовец. Он питает слабость к той разносчице, так что, если она попросит, он кого угодно вышвырнет и освободит комнату.
   Лоуренс понимающе улыбнулся. Похоже, эта девушка могла быть большей демоницей, чем Хоро.
   - Что ж, похоже, я мало чем смог быть вам полезен. Даже если бы вам нужна была комната, не уверен, что сумел бы это устроить.
   - Однако ты всё равно оставил впечатление человека, который изрядно помог.
   Владелец лавки, потомок наёмников, улыбнулся удивительно мягко.
   - Именно так! Мне очень хотелось бы заполучить копию той карты. Вот думаю, что мне для этого нужно сделать...
   И он опёрся локтем о стол и положил подбородок на ладонь. Если бы он и впрямь охотился за картой, то едва ли стал бы так себя вести. Он хороший торговец, подумал Лоуренс.
   - В любом случае - когда получишь карту, заходи снова.
   - Несомненно. И подумаю, не попросить ли тебя ещё о какой-нибудь услуге.
   - Конечно, пожалуйста.
   Лоуренс встал и снова пожал руку Филону. А тот затем ещё обменялся рукопожатиями с Хоро и с Коулом.
   - Ну что ж... - произнёс Лоуренс, намереваясь уходить, но тут в дверь постучали.
   - Ох. Занятой сегодня денёк!
   - Я бы сказал, это хорошо.
   - Я тоже, - ответил Филон, махнув рукой Лоуренсу и его спутникам, после чего громко крикнул:
   - Входите, не заперто!
   Лоуренс потянул дверь, собираясь впустить новых посетителей, а потом выйти. Кто-то с той стороны тоже попытался открыть дверь, в результате этого двойного усилия его большое, круглое тело ввалилось в комнату с громким "Уаа!". Лоуренс и Филон так и застыли, распахнув глаза: первый у двери, второй, с чашкой вина в руках, у стола. Тучный мужчина, рухнувший на пол лицом вниз, был придавлен целой горой товаров, которые он нёс на спине.
   - А. Я было удивился, кто бы это мог быть, а это ты, Ле Руа, - промолвил Филон, глядя сверху вниз на посетителя. Тот смешно дёргался, пытаясь выбраться из-под вещей.
  
   []
  
   Филон, однако, не собирался ему помогать, и это пришлось сделать Лоуренсу. Судя по запаху пыли, мужчина только-только прибыл в город.
   - Ай-ай-ай-ай. Ох, извини, пожалуйста.
   - Ничего. Ты как, в порядке? - спросил Лоуренс.
   Мужчина по имени Ле Руа смущённо закивал, приводя себя в вертикальное положение и одновременно сражаясь с грудой вещей чуть ли не с себя размером. С первого взгляда он казался толстым, однако оказался, скорее, крупного телосложения.
   - Ну вот, ты проделал весь этот путь, но только выбрал для этого самое неудачное время, - произнёс Филон.
   - А?
   - До тебя дошли слухи о войне, и ты направился сюда с кучей Священных писаний, я угадал? Но увы тебе: те, кому они могли бы понадобиться, уже собрали вещички и ушли на север.
   Ле Руа с потемневшим от дорожной пыли лицом был ошеломлён этими бессердечными словами, он так и сел, где стоял. Священные писания - стало быть, он книготорговец... Так или иначе, с ним случилось то, что было ночным кошмаром любого странствующего торговца. Лоуренс не мог не посочувствовать. Ле Руа отчаянно замахал руками.
   - Господь, ты мерзавец! Ты хоть знаешь, каких трудов мне стоило всё это сюда привезти?!
   Филон, глядя на Ле Руа, размахивающего руками подобно капризному ребёнку, не сдержал широкой ухмылки. Чувства торговца, конечно, можно понять, но способ их выражать... Подобные смешные сцены часто вызывают у людей симпатию. Возможно, он этим пользовался.
   Лоуренс тоже улыбнулся, однако заметил, что Филон смотрит на дверь. В следующий миг раздался полный достоинства голос:
   - Прежде чем хулить Господа, вини собственную алчность!
   В лавку вошла щуплая особа. Трудно было вообразить человека, выглядящего в этой лавке более чужеродно. Судя по одеянию монахини, она была служительницей Церкви.
   Однако не это заставило глаза Лоуренса расшириться. Войдя в комнату, она сразу заметила Лоуренса и его спутников. На миг на её лице отразилось удивление, но она тут же его погасила. И, обратив на них свой обычный острый взгляд, промолвила:
   - Какое совпадение.
   С этим Лоуренс был совершенно согласен.
   - Воистину совпадение, - кивнул он. С этой девушкой ему всегда было трудно, однако, прокашлявшись, он всё же сумел добавить:
  
   []
  
   - Давно не виделись, госпожа Эльза.
  

***

  
   Её волосы, собранные в пучок на затылке, и медового цвета глаза, скрывавшие чувства, нисколько не изменились. Щёки немного запали - возможно, от непривычного путешествия. Ряса монахини, выглядывающая из-под плаща, от пыли из чёрной стала серой. Однако усталости в голосе слышно не было, её упорство заслуживало восхищения.
   - Вы что, знакомы? - осведомился Ле Руа, переводя глаза с Лоуренса на Эльзу и обратно, словно эти двое разыгрывали перед ним какое-то представление.
   - Он однажды помог моей деревне.
   - Хо-хооо! - рот Ле Руа от удивления раскрылся так широко, что даже его пухлые щеки запали. - Значит, ты тоже из Терео? - поинтересовался он, глядя на Лоуренса снизу вверх. Он и так был немного ниже Лоуренса, а сейчас сутулился под тяжестью груза.
   - Нет, я просто проезжал мимо и смог оказать кое-какую услугу.
   - Хо-хооо, понятно. Надо же.
   Лопотание Ле Руа выглядело наигранным. Однако трудно понять, что кроется за поведением торговца. Многие действовали так, чтобы не казаться слишком хитрыми. Лоуренс не знал, относится ли Ле Руа к таким людям, но расслабляться не стоило в любом случае. Он доброжелательно улыбнулся, решив ничего больше пока не говорить. Заговорил Филон.
   - Здесь лавка, не таверна. Могу ли я попросить вас отпраздновать воссоединение где-нибудь в другом месте?
   Услышав в его голосе холодное раздражение, Ле Руа кинул взгляд на Филона и совестливо хлопнул себя по щекам.
   - Ох, мои извинения!
   Эльза, будучи не из болтливых, не сказала Лоуренсу больше ни слова. Но раз Хоро не проявляла раздражения, значит, Эльза действительно была сильно вымотана путешествием.
   - Твоя спутница, похоже, сильно устала. Тебе надо устроиться где-то на ночлег, прежде чем идти дальше, а? - произнёс Филон, также заметив её состояние. Он много общался с теми, кто живёт дорогой, чтобы знать, как выглядит такая усталость.
   Эльза стояла молча, ни соглашаясь с Филоном, ни возражая, а Ле Руа закивал в своей преувеличенной манере.
   - Ты прав, ты совершенно прав! Мы сюда пришли, даже не сменив дорожное платье.
   Лоуренс не упустил тень беспокойства, пробежавшую по лицу Филона. Человек направляется прямо к торговому партнеру, даже не переодевшись, лишь в двух случаях: если они очень близки или если у него большие проблемы. Сейчас, безусловно, был второй случай, что Ле Руа тут же и подтвердил:
   - Ты не мог бы устроить нам комнату?
   Филон не стал скрывать раздражения. Протяжно втянув воздух через нос, он ответил:
   - Ты приехал в неудачное время.
   Безжалостные слова были доставлены до цели с невероятной точностью.
   - Что... да ладно, господин Филон. Не будь таким бессердечным! Ты же понимаешь, нам какая-то роскошная комната вовсе не нужна. Я уже поспрашивал в постоялых дворах по всему городу. Меня устроит, если я смогу прилечь где-нибудь рядом со своими товарами. Но моя спутница, - с этими словами Ле Руа схватил Эльзу за плечи и подтолкнул вперёд, точно селянин, хвастающийся своей лучшей курицей, - я не могу допустить, чтобы и её постигла такая судьба.
  
   []
  
   У Эльзы на лице проявилось сильнейшее смущение, а у Филона не менее сильное раздражение. Если Ле Руа решил действовать так прямолинейно, отказать ему в итоге будет нельзя. И раз он не требовал уж совсем невозможного, это даже не повредит его репутации. Как бы Эльза ни старалась скрыть усталость, всякий, взглянув на неё, поймёт, что в первую очередь ей необходима хорошая кровать. Кроме того, Эльза, в отличие от Хоро, не привыкла путешествовать, это тоже было хорошо видно. Ле Руа прекрасно знал, как этим пользоваться. Будь Хоро крепким мужчиной средних лет, она, возможно, была бы похожа на него.
   - Но мои склады и комнаты все заполнены товарами. Подмастерьям приходится выискивать себе щели, чтобы спать. И потом, когда они не заняты работой, одному Господу известно, куда они могут пустить нерастраченную силу, - Филон прикрытыми глазами взглянул на Эльзу, которую Ле Руа продолжал подпихивать вперёд. - Я не могу допустить, чтобы один из агнцев Господних пострадал в ночи от голодных зверей.
   В этих словах не было ни тени притворства, и Эльза замерла от них на месте. Ле Руа, держа руки на её плечах, не мог этого не заметить. Он обошёл её и заслонил собой, точно Филон был одним из голодных зверей, о которых говорил.
   - Меня не волнует, что будет со мной. Но, пожалуйста, ради неё...
   - Ради неё я всё это и говорю.
   - Господи! Прости этого бессердечного человека! - продолжил лицедействовать Ле Руа, но поскольку совсем недавно он сам клял Единого бога, убедительности его словам не хватало. Филон вздохнул со страдальческим видом, а Коул встревожено молчал, глядя на приехавших. Одна лишь Хоро забавлялась.
   Ситуация, похоже, зашла в тупик, поняв это, Лоуренс сдался и произнёс:
   - Если ты ничего не имеешь против той комнаты, в которой остановились мы...
   - Чт... - запротестовала было Хоро, но сообразила, что выставит себя тем самым не в лучшем свете, и замолчала. Однако на Лоуренса она смотрела с осуждением.
   У Филона, напротив, был такой вид, будто проблема разрешилась лучшим из возможных способов, а Коул улыбнулся, радуясь, что им удалось помочь людям в беде. Ле Руа сделал такое лицо, точно его спаситель, чтобы прийти ему на выручку, спустился в преисподнюю, где земля растрескалась, а моря иссохли.
   - Ох! О, что за прекрасный человек! Да пребудет с тобой благословение Господне и ныне, и...
   Тут его голос увял, и было неясно, собирался он продолжать или нет. Ясно другое: его не интересовало, слушает ли его Лоуренс. Он тряс ему руку, пока не вмешалась Эльза, которая не стала словами разбрасываться.
   - Нам нечем тебе заплатить, - произнесла она, глядя на Лоуренса почти враждебно.
   Тот прекрасно помнил, с какими трудностями ей приходилось справляться в Терео. Конечно, с помощью Хоро им удалось выбраться из беды, но и после этого жизнь селян осталась тяжёлой. Эльза, скорее всего, настолько бедна, что, переверни её да вытряси, на пол не упадёт ни монетки. Лоуренс решил отнестись к её прямоте с заслуженным уважением.
   - Я слышал, за добрые деяния на земле воздается сторицей на небесах, не так ли?
   Эльзу эти слова привели в замешательство, однако ей удалось ответить:
   - Кошель ведь на небеса не возьмёшь.
   - В таком случае я предпочту подготовиться, чтобы туда пропустили меня самого.
   На миг лицо Эльзы исказилось, будто она проглотила что-то горькое. Для столь бедного человека, остановиться в одной комнате с другими означает не только навязать своё присутствие. Вот, та же еда. Лоуренс со спутниками не настолько бессердечны, чтобы есть самим, когда у сидящего рядом человека ничего нет. Эльза об этом знала и понимала, что Лоуренс и его спутники протягивают ей руку помощи, и это, несомненно, её грызло. Однако благодаря одной своей спутнице Лоуренс вполне привык иметь дело с теми, кому тяжело принимать благодеяния.
   - Конечно, я рассчитываю, что взятое в долг мне вернут ещё в этой жизни.
   В таких ситуациях шутка часто разряжает обстановку. Эльза была неглупа, и при столь явном проявлении уважения к своим чувствам со стороны торговца на её лице появилась лёгкая улыбка.
   - В таком случае мы принимаем твоё предложение, - и, как подобает такой ревностной священнице, как она, сложила руки перед грудью и склонила голову в безмолвной молитве.
   Раздался хлопок. Это Ле Руа хлопнул в ладоши с видом довольного сводника на свадьбе.
   - Ну что ж, у меня будто камень с души свалился! Превосходно, превосходно!
   - Полагаю, мне тоже надлежит оказать помощь. Если вопрос в тебе одном, ты можешь остаться здесь, - произнёс Филон, указывая на свой стол. Хотя едва ли он имел в виду, что Ле Руа сможет спать прямо на этом столе. - Сюда, конечно, могут иногда забредать пьяные, но если ты не против...
   - Конечно, не против! О, воистину на всё есть воля Господа! Уверен, его благословение пребудет с тобой, господин Филон...
   Филон с отвращением на лице махнул ладонью, точно отгоняя собаку. Ле Руа, однако, явно не оскорбился. Он пояснил, что вещи Эльзы погружены на привязанного снаружи мула, и вместе с девушкой вышел из лавки. Лоуренс коротко попрощался с Филоном и тоже направлялся к выходу, когда его взор упал на по-прежнему дующуюся Хоро.
   - Недовольна? - спросил он, заранее зная ответ.
   - Не могу сказать, что я недовольна, - брюзгливо ответила Хоро.
   Лоуренс не смог удержаться от улыбки, этот разговор напомнил ему другой, когда он спросил, не возражает ли она, чтобы одна пастушка проводила их до города. В тот раз он ошибся, приписав её гнев желанию путешествовать с ним и только с ним одним. Хоро поймала его на ошибке и безжалостно воздала за неё. Что же будет сейчас?
   Спускаясь по каменным ступенькам крыльца, он не отводил взгляда от раздражённого профиля Хоро, потом наконец спросил:
   - Так значит, ты не возражаешь?
   Она остановилась посреди крыльца. Шедший прямо за ней Коул от неожиданности врезался ей в спину. От толчка Хоро сделала шаг вперёд, продолжая, однако, неотрывно смотреть на Лоуренса.
   - Ч-что такое?.. - промямлил Лоуренс.
   По-прежнему смотря на него, Хоро взяла Коула за руку и демонстративно сплела свои пальцы с его.
   - Всё как ты сказал, я совершенно не возражаю, - она показала Лоуренсу язык и зашагала прочь, таща мальчика за собой. Ле Руа, заметив их, поднял на них глаза, потом перевёл взгляд на Лоуренса.
   - Они возвращаются на постоялый двор, чтобы прибраться до нашего прихода, - пояснил Лоуренс. Сомневаться в его словах повода не было.
   Ле Руа кивнул.
   - Ты хорошо их выучил, - произнёс он, явно впечатлённый.
   Эльза, прекратила сгружать вещи с мула и обратила взгляд своих янтарных глаз на Лоуренса.
   - Вот как?..
   Лоуренс не понимал её вопроса, пока, наконец, не осознал немыслимое: Эльза попыталась пошутить. Как встреча с Фран изменила Коула, так и Эльза, похоже, изменилась с их последней встречи. А может, это было её истинное лицо - то самое, какое видел мельник Эван. Его бесполезные размышления прервала священница:
   - Я готова.
   Большинство вещей было уже сгружено с мула, Лоуренс как раз прикидывал, утащит ли он столько всего, когда увидел в руках Эльзы небольшую сумочку. Похоже, она была спрятана в самой глубине её вещей. Судя по размеру, в сумочке были вещи, которые Эльза ни за что не могла позволить себе потерять - пергаменты с удостоверениями, письма аристократов. Хоро тоже путешествовала как монахиня, но от истинной слуги Церкви исходила совсем иное ощущение.
   - Ну что, идём? - обратился Лоуренс.
   - Вверяю себя твоему попечению, - ответила Эльза.
  

Глава 2

  
   Одежда Коула была в ужасном состоянии. Плащ весь в швах и заплатках, истрёпан по краям. Слишком короткие штаны не закрывали лодыжек, а подошвы сандалий были тоньше ломтей мяса, отрезанных прижимистым мясником. Вдобавок Коул долгое время недоедал и, казалось, его может унести порывом ветра. Была, однако, разница между отсутствием денег и благородной бедностью Церкви.
   Эльза была утомлена, у неё запали щеки, и одежда её также пребывала не в лучшем состоянии. И всё равно от неё исходило достоинство, источником которой был свет, горящий в её душе.
   Когда ей предложили сесть на кровать, она не восприняла этого, тогда её уговорили сесть на стул и дали бодрящий напиток из имбиря, мёда и горячего овечьего молока. Его она приняла без стеснения, однако поблагодарить не забыла. Она не выглядела угрожающе, но держалась с несомненным достоинством. Отпив из чашки, она с облегчением вздохнула. Тогда Лоуренс вздохнул с не меньшим облегчением.
   - Тебе интересно, почему я покинула деревню?
   Подкупить Эльзу едой невозможно, просто сейчас, немного успокоившись, она ожила.
   - Да. Честно говоря, у меня даже нет предположений, - и Лоуренс, откровенно признав любопытство, налил себе в чашку вина.
   Ответ стал для него неожиданностью.
   - Я ищу кое-кого.
   - Ищешь... кое-кого?
   - Не кого-то конкретного, - сказала она и, поднеся чашку к губам, снова беззвучно отпила и закрыла глаза. С её губ сорвался тяжёлый вздох. Лоуренс привык видеть, как безудержно едят и пьют Хоро с Коулом, и сейчас ему казалось, что он смотрит на трапезу аристократки.
   - Я ищу кого-то, кто мог бы вступить в служение в Церкви.
   - Но... - начал Лоуренс, но Эльза открыла глаза и слабо улыбнулась, и он смолк.
   - Благодаря вам в Терео сохранился огонь веры. Более того, ваша невероятная сила разрушила коварные планы Энберла. Теперь даже из самого Энберла приезжают к нам в деревню покупать печенье.
   При словах "невероятная сила" Эльза посмотрела на Хоро. Та глядела в окно, но, конечно, заметила её благодарный взгляд. Она, будучи упрямой, как всегда, продолжала жевать полоску вяленого мяса, точно к ней это никакого отношения не имело. Однако уши её подёргивались - что было достаточным ответом. И само собой, раз Эльза знала истинный облик Хоро, натягивать на уши неудобный капюшон не было нужды.
   - Люди Энберла не знают в подробностях, что происходит у нас в деревне. Они бы удивились, узнав, что я возглавляю церковь одна. Конечно, рот энберлского епископа запечатан, но это не будет длиться вечно.
   В Церкви правит патриархат. Хотя некоторыми знаменитыми монастырями всё же управляли аббатисы, но монастыри не церкви. Эльза отпила из чашки, будто запивая эту несправедливость, потом закашлялась. Должно быть, она проглотила кусочек имбиря.
   - Кхе... прошу прощения. В общем, я пришла сюда, чтобы найти кого-то, кто может взять на себя эту благородную ношу у нас в деревне. Эту задачу я не могу вверить письмам.
   - Значит, ты хочешь найти человека не хуже тебя? - произнёс Лоуренс с ноткой озорства в голосе, Эльза хмыкнула.
   Он заподозрил, что ей нравится разыгрывать это гордое представление.
   - Конечно же. Мой отец, Отец Фрэнсис, оставил церковь на моё попечение. Я должна найти человека, который достоин того же.
   Человек, воспитавший Эльзу, Отец Фрэнсис, помимо прочего, ещё составил книгу о языческом божестве, почитаемом в Терео. И не только успешно отверг посыпавшиеся на него обвинения в ереси, но и установил связи с влиятельными людьми во многих краях, а также построил в деревне независимую церковь. Это был выдающийся человек. Конечно, в голосе Эльзы была нотка иронии. Она прекрасно сознавала всю пропасть между своими идеалами и суровой реальностью.
   - Это главная причина моего путешествия, но... - Эльза посмотрела на Хоро.
   Хоро кинула вопросительный взгляд через плечо, и священница улыбнулась такой доброй улыбкой, что Лоуренс даже удивился, он не подозревал, что она умеет так улыбаться.
   - Я поняла, как же мало я знаю о мире. И надеялась, что это путешествие позволит мне увидеть больше.
   - Мм, - промурлыкала Хоро в знак одобрения такой решимости. Она сама выпала из потока мира, проведя века в пшеничных полях. Теперь она была чуть впереди Эльзы, возможно, та воспринимала её как учителя или как пример.
   Лоуренс побеждёно улыбнулся и вновь обратился к Эльзе:
   - Уверен, это было трудное решение.
   Будучи странствующим торговцем, он знал, как в крошечных деревнях воспринимают громадный внешний мир. Среди селян встречались даже ощущавшие, что весь остальной мир лежит в руинах. Как бы сильно ни верила Эльза в Единого бога, для женщины предпринять такое путешествие - что-то из ряда вон выходящее.
   Эльза не отвечала, лишь молча смотрела, не отводя от торговца глаз. На груди у неё висел деревянный символ Церкви ручной работы, не тот, прежний, что был на ней при их первой встрече в Терео. Спрашивать, кто его сделал, было глупо. Когда Лоуренс покинул Терео, рядом с Эльзой стоял один смелый, хоть и не вполне уверенный в себе, юноша.
   - Конечно, я много раз думала отказаться от этой идеи, но Господь освещал мне путь всю дорогу.
   Хоро, с которой много столетий обращались как с богиней, ненавидела это обращение, и разговоры о других богах ей были неинтересны. Она дёрнула своим треугольным волчьим ухом, хотя продолжила слушать.
   - Ты имеешь в виду того книготорговца? - уточнил Лоуренс, и Эльза медленно кивнула.
   - Да.
   - У тебя странные знакомые, - не подумав, сказал Лоуренс. Он сразу осознал ошибку, но Эльза лишь рассмеялась и тут же прикрыла рот ладонью.
   - Мои извинения, - сказала она. - Но я вполне понимаю, почему ты так думаешь. Прежде я встречалась с ним всего один раз, но он был давно знаком с Отцом Фрэнсисом. И в бумагах Отца я прочла, что этому человеку могу довериться, если настанут тяжёлые времена. Если Отец Фрэнсис ему доверял, значит, я тоже должна доверять. Каким бы глупым и жадным он ни казался.
   Лоуренс не мог себе представить, чтобы Эльза попалась на трюк коварного торговца. Похоже, его догадка была недалека от истины, и всё равно ему показалось, что в её словах содержался скрытый упрёк ему. Он почесал затылок. Эльза сделала глубокий вдох и заговорила, будто читая проповедь:
   - Я солгала бы, если бы сказала, что ни о чём не беспокоюсь, но он очень искренний человек. Конечно, он алчен, в этом не ошибешься, но, можно сказать, из этой алчности и происходит его искренность.
   Глаз Эльзы был намётан на людей. Из её слов Лоуренс, наконец, понял, что за человек этот книготорговец.
   - Судя по твоим словам, он охотится за книгами Отца Фрэнсиса, - сказал он прямо. Эльза мило улыбнулась и ответила:
   - Во всей деревне нет другого такого, как он. Сначала я была поражена, но... потом поняла, что между верностью собственной алчности и верностью учению Господа разница небольшая. Он испробовал всё, чтобы вытянуть из меня, где хранятся книги Отца Фрэнсиса, - но исключительно мирно и дружелюбно.
   Лоуренс тогда в Терео сам старался добраться до этих книг, чтобы узнать из них путь к родине Хоро. Однако способ, каким он воспользовался, едва ли можно назвать достойным похвалы. Он обратил против Эльзы её же благочестие и вынудил девушку помочь ему в самом сердце её святыни. Вспомнив об этом, Лоуренс вновь подумал, какой же грех тогда совершил. Он поднял взгляд на Эльзу и обнаружил, что её улыбка исчезла. Девушка смотрела на него ровно и пристально. Он отвёл глаза - всего лишь слабый странствующий торговец - и посмотрел на Хоро, но та, несмотря на соучастие, усердно делала вид, что её это не касается.
   - Такова его цель, и когда я сказала ему, что собираюсь сюда, он был просто счастлив и сразу согласился меня сопровождать. Поездка была тяжёлой... Продлись она ещё немного дольше, и, возможно, я не удержалась бы и рассказала бы ему, где книги.
   Её первое путешествие было сплошной чередой открытий и новых впечатлений. Поскольку рядом с ней был надёжный человек, она, в конце концов, могла довериться ему безоговорочно подобно только что вылупившемуся птенцу, которой признает своей матерью первое, что увидит в жизни. Впрочем, Ле Руа, будучи опытным торговцем, мог оказаться достойным такого доверия.
   - Все великие святые оставили свои дома и странствовали, а затем жили в уединении в далёких лесах и пустынях, и теперь я, наконец, поняла почему. Впервые выйдя в мир, я осознала, насколько человек слаб.
   Наблюдение, достойное служителя церкви, и Лоуренс кивнул со слабой улыбкой на лице. Конечно, Коул, понимая слова Эльзы лучше Лоуренса, тоже сейчас кивал, но с абсолютно серьёзным видом.
   - Вот почему я смогла, наконец, ответить на вопрос, который донимал меня с того самого дня, когда ты и твоя спутница покинули деревню.
   Эти слова заинтересовали не только Лоуренса, но и Хоро. Волчица перевела взгляд на Эльзу.
   - Вопрос?
   - Да. Почему ты, обладая такой силой, путешествуешь в простой повозке?
   Этот вопрос не раз задавал себе и Лоуренс. Если бы он позаимствовал силу Хоро, то смог бы разбогатеть очень быстро. Способов существовало множество... Однако он этого не сделал, и даже когда его жизнь была в опасности, он пытался спастись, не полагаясь на силу Хоро, даже если она сама была готова действовать. Отчасти из-за того, что он хотел сохранить каплю своей гордости перед Хоро. Но было и ещё что-то.
   - Мне до боли ясно, что сам я совершенно бессилен. Если я позаимствую силу своей спутницы, моё бессилие никуда не денется. Поэтому я пытаюсь опираться на самого себя. Или же... - он сделал паузу и глянул на Хоро, пытаясь скрыть смущение. - Или прошу её помощи вдобавок к своим силам. Не пытайся налить много воды в маленькую миску - это любой торговец знает. Всякий раз, когда я оказывался в дурацком положении, это происходило из-за того, что я нарушил это правило.
   Хоро хихикнула.
   - Говорят, что мир огромен, и это правда, - Эльза опустила взгляд на свою чашку и медленно закрыла глаза. Она всегда казалась острой, как обнажённый клинок, но сейчас от неё больше веяло какой-то глубиной.
   В этом самом городе Хоро когда-то выкрикнула, что никто не остаётся таким, каким был при первом знакомстве. И это правда - люди меняются. Но если изменения неизбежны, это не значит, что они обязательно к худшему. Жизненный путь того же Лоуренса после встречи с Хоро стал намного светлее прежнего. Но чувствовала ли Хоро то же самое? Она снова выглянула в окно, и её уши опустились, так они себя обычно вели, когда она пыталась скрыть смущение. Вероятно, позже она будет на Лоуренса сердиться.
   - Я благодарна Господу, что мы вновь смогли встретиться, - просто завершила Эльза.
   Лоуренс искренне кивнул.
  

***

  
   Путешествия приносят с собой много встреч и открытий. Некоторые из них напоминают путнику о громадности мира, другие - о том, как мал сам путник. Кто-то окажется поражён открывшимся ему картиной природы, кто-то испытает боль, увидев последствия ужасного сражения. Или потрясение от аромата чужой культуры.
   Выражение лица Эльзы, когда она разглядывала лежащее перед ней нечто, явно похожее на кусок красного мяса, показывало именно такое потрясение, которое не проходило, с какой бы уверенностью ей ни говорили, что это на самом деле рыбий хвост. Запрет служителям Церкви на красное мясо столь же очевиден и естествен, как запрет дышать под водой. Но то, что этот запрет можно так просто обойти... Хоро, сидя рядом с Лоуренсом, откровенно наслаждалась выражением лица Эльзы.
   - Юная госпожа, если ты не в силах поверить, возможно, ты желаешь увидеть множество разрешающих писем от разных епископов? - доброжелательно спросила, возвращаясь от другого стола, разносчица, которая и сегодня обслуживала посетителей таверны.
   Большинство таверн стихает, едва их почтит своим присутствием истинный служитель Церкви, но здесь всё было иначе. Люди смывали накопившуюся за день усталость, и на Эльзу никто особого внимания не обращал.
   - Нет... всё в порядке. Мир велик, - ответила Эльза, опуская взгляд на еду перед собой. Неуклюже наколола мясо на нож и откусила большой кусок, точно стремясь заесть всё разочарование от реальностей этого мира.
   Это удивило даже Хоро, а Коула тем более, лишь разносчица продолжала невозмутимо улыбаться.
   - Мм... ммф...
   Эльза, крепко зажмурившись, прожевала, проглотила и принялась на ощупь искать чашку. Коул ей помог, она благодарно что-то пробормотала и стала пить разбавленный грушевый сок так жадно, будто только что проглотила что-то нечистое и хотела смыть всё из горла. Лоуренс подумал, не приняла ли Эльза его слова слишком близко к сердцу, но девушка поставила на стол пустую чашку и сдавленным голосом произнесла:
   - Т-такое острое...
   Щеки её порозовели, хоть она и не пила вина. Глаза тоже покраснели - для привычной к воздержанию Эльзы столь сильно приправленная пища и необходимость её запивать воздействовали опьяняюще.
   - Ха-ха, потому что это запивают вином. Вот, возьми.
   Пить вино Церковь не запрещала - если умеренно. Хотя среди священников и проповедников знаменитых пьянчуг было не счесть. А поскольку вино требует за собой и еду, они часто оказывались и толстяками. У одного известного церковного лекаря по прозвищу "Доктор Ангел" живот был такого размера, что в обеденном столе напротив его места пришлось сделать полукруглый вырез.
   - Что это?..
   - Моллюски, жаренные в масле. Их выловили в порту ниже по течению и доставили сюда прямо в раковинах. Их можно есть даже сырыми.
   Сырую пищу люди едят редко, разве что на дальнем севере, ну, ещё язычники. В Ренозе этот обычай укоренился благодаря тесным торговым связям с Кербе. Естественно, Эльза отреагировала на шутку разносчицы широко раскрытыми глазами. Хоро, глядя на всё это с явным восторгом, собралась окликнуть разносчицу, но Лоуренс вежливо опустил её голову на стол.
   - Если хвост чересчур острый для тебя, возможно, тебе стоит положить его на хлеб. Готовят здесь прекрасно, но хлеб, к сожалению, немного... - заговорил Лоуренс, но его перебил стук, с которым на стол поставили миску с новой порцией. Подняв голову, Лоуренс увидел, что разносчица, улыбаясь, смотрит на него сверху вниз.
   - Немного... дороговат, - на ходу поправился он. Разносчица удовлетворённо кивнула и ушла в кухню. Хоро хихикнула и навалила на ломоть хлеба кучу варёной чечевицы.
   - Да, мир не только велик, но в нём и разной пищи великое множество, - благоговейно промолвила Эльза.
   На столе теснились овощи, мясо и моллюски, что-то жареное, что-то вареное, что-то пареное. Что-то было приправлено сильно, что-то слабо, даже хлеб отличался от привычного Эльзе, он был нарезан на тонкие ломти, чтобы удобнее было накладывать на него. Не только Терео, но и город Энберл мало что мог предложить миру в качестве товаров, а потому и с едой других земель их жители были незнакомы. Собственно, этим невежеством Лоуренс и воспользовался, чтобы спасти Терео.
   - Всё вокруг такое удивительное, только когда ты путешествуешь в первый раз. Когда я сам впервые покинул родную деревню, у меня каждый день голова шла кругом, но уже через месяц я на всё смотрел, как опытный, пресытившийся путешественник.
   Но именно в один из таких монотонных дней судьба сделала ему невероятный подарок - встречу с Хоро. Никогда не знаешь, что подкинет тебе мир. Всё же Эльза улыбнулась, точно была благодарна Лоуренсу за поддержку.
   Хоро звучно жевала, потом остановилась, чтобы подобрать пальцем прилипший в уголке рта кусочек чечевицы и отправить в рот. Проглотила всё, жадно запила и тут же отхватила следующий кусок. Безыскусная в еде, питье и сне - такова была Хоро.
   - Мм?
   Собираясь откусить ещё раз, она, наконец, заметила взгляд Эльзы и словно ощутила неуверенность. Но потом всё равно откусила. Лоуренс отчаянно искал слова в её оправдание. Но пока он пытался себя в чём-то убедить, Эльза отвела взгляд от Хоро и взяла кусок хлеба. Она собралась откусить, но, вспомнив, что сказал Лоуренс, она нерешительно потянулась к миске с рыбьим хвостом. Придерживая рукав другой рукой, обмакнула хлеб в подливку. Она остановилась не потому, что вспомнила, какое острое это блюдо. Священница обратила внимание на Коула - мальчик тоже макал хлеб в подливку, совсем не обращая внимания, что она разбрызгивалась повсюду.
   В отличие от надменной Хоро, Коул верно воспринимал взгляды других. Почувствовав поражённый взгляд Эльзы, он понял, что сделал что-то не так, и принялся соображать. Рот его был набит хлебом, и он мог только жевать быстрее. Хоро часто сравнивала манеру еды Коула с беличьей. Не исключено, что поэтому она и делилась с ним едой, словно кормила белку. Поведение Коула за столом нельзя было назвать утончённым, но несло в себе некоторое очарование.
   - Что за ужасные манеры, - вымолвила Эльза, взяв, наконец, себя в руки.
   Коул как раз откусывал кусок. Услышав Эльзу, он застыл, закрыв глаза, потом робко протянул ей оставшийся хлеб. Хоро посмотрела на это с ухмылкой, затем поднесла ко рту остаток своего хлеба, словно это её не касалось.
   - Это и к тебе относится, - сказала Эльза.
   У Хоро, однако, были свои мотивы. Она остановилась, прежде чем доесть хлеб, но лишь, чтобы взглянуть Эльзе в глаза. А потом всё равно съела. Эльза вздохнула и направила свою укоризну на Лоуренса:
   - В моей деревне, когда такое случается, мы напоминаем людям, что им не должно есть, как ворам.
   Иными словами - беспокойно и не заботясь, как они будут выглядеть в глазах других. Лоуренс вежливо кивнул, зато Хоро небрежно бросила:
   - А в путешествии это нормально.
   Эльза съёжилась, должно быть, снова осознав свою невежественность в обычаях громадного мира, и насколько эти обычаи могут расходиться с её здравым смыслом. Однако слова Хоро были бесчестным ударом, использовавшим невежественность и доверчивость её противницы. На самом деле отнюдь не все путешественники презирают манеры.
   Увидев, как Эльза вздрогнула, Лоуренс хлопнул Хоро по голове.
   - Прости, - извинился он. - Боюсь, мы склонны к неутончённым трапезам.
   - Ничего... ничего страшного.
   Восстановив самообладание, Эльза выпрямилась, потом подняла глаза, будто ей пришла в голову какая-то мысль. Лоуренс проследил за её взглядом, но она тут же опустила голову и прикрыла глаза. Потом тихо кашлянула и сказала:
   - Я благодарю тебя за эту невероятную трапезу. Я хотела бы заплатить за неё, но, как ты знаешь, я из нищей деревни. Однако кое-что я всё же могу предложить, - она открыла глаза, лицо её выглядело почти счастливым. - Я могу научить вас всех манерам поведения за столом.
   Сидевший рядом с ней Коул неуверенно взглянул на неё, затем на Лоуренса. Возможно, ему никогда прежде не говорили, что у него дурные манеры. Учитывая планы Коула, для него было бы очень удачным выучиться хотя бы основам. Сейчас его манеры напоминали, скорее, повадки какого-нибудь зверя. Поняв мысли Лоуренса по его лицу, Эльза перевела взгляд на Коула и ласково улыбнулась.
   - Не волнуйся. У меня в деревне были люди, которые совершенно не умели учиться, но и они рано или поздно схватывали суть.
   Лоуренс припомнил Эвана, как Эльза сердилась, когда он рассыпал хлебные крошки. Хоро хихикнула, вспомнив то же, священница лишь вздохнула и повторила:
   - Это и к тебе относится.
   - Что... за кого ты меня...
   - Это относится ко всем. И с твоим характером ты вполне способна вести себя прилично. Никаких оправданий.
   Хоро умела хорошо себя вести, но предпочитала этого не делать. Эльза её раскусила, и Хоро досадливо отвернулась.
   - Ведь эти яства такие великолепные. Если есть их как должно, они будут ещё вкуснее, - и Эльза мягко улыбнулась, как подобает человеку в монашеском одеянии.
   Когда она делала строгое лицо и говорила резким голосом, то походила на Фран, но когда улыбалась, как сейчас, становилась совсем другим человеком. Фран жила кровавой жизнью, не имея ничего, кроме боевых товарищей и Священного писания. А у Эльзы был хоть и не вполне надёжный, но преданный друг. Один и тот же цветок может распускаться по-разному в зависимости от почвы, влаги и света.
   - А... ээ... - замямлил Коул, продолжая смотреть на Лоуренса.
   Хоро заявляла, что её дом - леса Йойтсу, для Коула всё было иначе. Если он и впрямь собирается стать высокопоставленным церковником, манеры будут для него очень важны. Лоуренс кивнул, и Коула стал похож на путника, опоздавшего к отъезду повозки. О человеке можно судить по поведению в такой ситуации - машет ли он на всё рукой или отправляется пешком. Коул, несомненно, был из вторых. Он неуверенно кивнул и, обратившись к Эльзе, очень степенно произнёс:
   - Если вас не затруднит.
   - Очень хорошо, - ответила Эльза. Хоро чуть не поперхнулась вином.
  

***

  
   Поучения Эльзы оказались не такими уж неразумными. Не торопись, когда ешь. Откусывай один кусок за раз. Не просыпай и не проливай. Жуй молча, не чавкай. Не склоняйся к еде, а подноси её ко рту. И тому подобное. Для Коула, похоже, каждое правило было внове. Ведь если бы он ел медленно, его еду могли отнять. Еды всегда было недостаточно, и если немного в спешке просыплется, это не станет проблемой. Вокруг него никогда не велись приятные беседы, которые могло испортить чавканье. Он даже не был приучен мыть и вытирать руки. Лишь недавно он научился не запихивать в рот всю еду сразу - после встречи с Лоуренсом и Хоро.
   Закончив есть по этим новым правилам, он встал и серьёзным тоном сказал Лоуренсу:
   - Когда я ем так медленно, кажется, что еда успеет остыть, прежде чем я закончу.
   Он это сказал не из детского упрямства, скорее, будучи странствующим школяром, он не часто ел горячую пищу. Слушать его было больно. Лоуренс положил руку ему на спину, показавшуюся такой маленькой.
   - Но зато ты можешь есть в компании друзей. И даже если еда чуть холоднее, она такая же вкусная.
   Он ни за что не произнёс бы такого в начале своей торговой жизни, однако сейчас слова вышли так легко и искренно, что это удивило его самого. Когда он встретил Хоро, еда перестала быть лишь набиванием живота, она превратилась в радость. Даже если пища холодна и безвкусна, есть с другом, которому можно пожаловаться на её вкус, это само по себе удовольствие. Коул, похоже, это понял. Он закивал, точно ему открыли красивую истину.
   - В любом случае, выучив это всё, ты ничего не теряешь. Это ведь бесплатно! - весело произнёс Лоуренс и хитро улыбнулся Коулу.
   - Точно! - отозвался Коул и выбежал из таверны следом за Эльзой.
   Мальчик обожал учиться, конечно, он собирался повторить, что выучил. Хоро была полной противоположностью: её произошедшее настолько не порадовало, что она продолжала сидеть за столом, когда Лоуренс уже расплачивался.
   - Тебе бы тоже поучить его чему-нибудь, - заметил он. На медяках, полученных на сдачу, красовалось изображение кролика. Возможно, неслучайно - эти дешёвые монетки использовались при оплате самых мелких работ.
   Лоуренс игриво подкинул монетку, и Хоро выхватила её на лету.
   - Едва ли. Я ведь всего лишь зверь.
   Лоуренс думал отнестись к этим словам, как к очередной шутки, но заметил, что лицо Хоро под капюшоном необычайно угрюмое. И промолчал.
   - Я думала, пока ему нравится, всё нормально, - промолвила Хоро. Если бы она была из тех, кто навязывает своё видение другим, жители деревни, которой она столетия даровала урожаи, не только не забыли бы про неё, ей, скорее всего, не пришлось бы оттуда сбегать. Жить радостно и свободно - вот что было важно для Хоро. С первого взгляда могло показаться, что она капризна и хочет подчинить всё своей воле, но на самом деле у неё был очень уживчивый характер. Лоуренс мог легко представить себе её спящей весь день среди колышущихся пшеничных колосьев. Это было бы так мирно, так прекрасно, так похоже на Хоро. Однако остальной мир был устроен иначе.
   - У Коула сейчас такой возраст. Учеба сама по себе ему в радость.
   Лоуренс гордился, что ему удалось так хорошо выразить мысль. Но Хоро, похоже, сочла его слова несправедливыми. Она насмешливо ухмыльнулась и хлопнула его по плечу. Вдвоём они вышли из таверны, где их ждали Коул с Эльзой, которые тут же зашагали вперёд. Их разговор перескакивал с темы на тему, и было видно, что им хорошо.
   - У тебя такой вид, будто у тебя любимую игрушку отобрали, - поддразнил Лоуренс, и Хоро по-детски кивнула. Увидев неожиданно откровенную реакцию, он состроил гримасу и добавил:
   - Если ты так относишься к Коулу, мне страшно представить, что будет, если и меня заберут.
   Это была самоубийственная шутка. Хоро могла отомстить тысячью способов. В конце концов, она подняла голову и улыбнулась слабой раздражённой улыбкой.
   - Я же Мудрая волчица, дурень.
   Лоуренсу показалось, что она была бы очаровательнее, если бы сейчас проявила чуть больше лицедейства. Он взял Хоро за руку. Ладонь её была теплее обычного.
  

***

  
   На следующее утро Лоуренса разбудила хлопнувшая дверь. И когда его сознание потихоньку вернулось, он не удивился, что в комнате никого нет. Вероятно, все снова ушли на утреннюю мессу. Лоуренс зевнул и какое-то время раздумывал, не поспать ли ещё. Хотя путешествие от Кербе до Реноза прошло сравнительно легко, в пути они спали под открытым небом. А по сравнению с заснеженным Уинфилдом и с той хибарой в горах, здешний постоялый двор был просто роскошен.
   Эльза, по-видимому, считала так же. Решение, что она будет жить здесь, было принято весьма внезапно, для неё спешно принесли соломенный матрас, что с точки зрения Эльзы было величайшей услугой.
   "У нас в деревне даже старейшина не спит в такой роскошной постели!" - со смущённой улыбкой сказала она. И едва улеглась, заснула мгновенно, посрамив саму Хоро. Мягкое посапывание Эльзы раздалось так быстро, что волчица даже села на кровати, удостоверяясь, что это не она сопит.
   Эльза была строга к другим и к себе, но именно эти её человеческие качества позволяли другим её любить. И к Коулу она обращалась совсем не так, как Хоро, которая всё позволяла, как позволяют волчатам в волчьих семьях. И не как Фран с её опасными просьбами. Хоро пошла с ними на утреннюю мессу, чтобы, должно быть, защитить свою территорию. Она могла сколько угодно заявлять, что ей без разницы, к кому привязан Коул, однако её напряженное лицо говорило само по себе. Чем больше она вела себя, как подобает Мудрой волчице, тем смешнее это выглядело. Поэтому Лоуренс был доволен и даже горд, что свои истинные чувства Хоро открыла лишь ему. Конечно, догадайся она об этом, поиздевалась бы без жалости, но, к счастью, в комнате он был один. Лоуренс улыбнулся, зевнул и выбрался из постели.
   Хотя большую часть необходимого в дорогу они получили в Кербе от Хьюга, кое-что надлежало подготовить. Лоуренсу нужно было проведать в конюшне ещё одного своего спутника и докупить еды. Если в лавках сейчас торговля идёт свободно, всё хорошо, однако если не повезёт, и он наткнётся на толпу покупателей, не исключено, что придётся задержаться здесь на несколько дней, прежде чем заказы выполнят. А раз все постоялые дворы забиты, такое было вполне вероятно. И в этом случае быстрота действий и мыслей Лоуренса как странствующего торговца сослужит ему добрую службу. Закончив приготовления, Лоуренс сообщил владельцу постоялого двора о своих намерениях и вышел в город.
   Вдруг он осознал, что очень давно уже не выходил вот так с утра в одиночку за покупками. Он ощущал лёгкость во всём теле и восторг в сердце - возможно, из-за прекрасной погоды. Однако он знал, солнце не только восходит, оно и садится. А одиночество бывает приятным, только когда ты на самом деле не одинок. Лоуренс шагал по улице, щурясь от утреннего солнышка. Пар дыхания идущих мимо него прохожих весело поднимался в небо.
  

***

  
   Когда Лоуренс добрался до рынка, там уже яблоку негде было упасть.
   Мулы, тяжело нагруженные зелёными зимними овощами. Мужчины, переносившие бочки с уксусом, от запаха которого слезились глаза. Повозка с каменной солью в сопровождении вооружённой охраны с флагами и гербом какого-то аристократа. Лоуренс не знал, направлялась ли эта повозка сюда, на рынок, или просто проезжала мимо, но смотреть, как стражники отгоняют слетающихся мухами остроглазых юнцов, было забавно. Скорее всего, юнцы пытались собрать выпавшие из повозки мелкие кусочки соли, чтобы потом продать. Если повозка нуждалась в мощной охране, значит, доход от контрабанды соли в статуэтках был весьма немалый. Лоуренс подумал об Ив, которая покинула город в одну прекрасную ночь, а сейчас, должно быть, проворачивала свои дела где-то на юге. Он понял, что не столько завидует, сколько поражается. Так он думал, идя по рынку, вдыхая сотни ароматов из лавок. Если на рынке такое изобилие, купить всё требуемое не составит проблем.
   Лоуренс прошёл мимо кадок с карпами, отчаянно бьющимися и расплёскивающими воду, и остановился перед лотком торговца сыром, на котором были выложены его товары. Сыр - очень сытная еда и долго не портится. Кроме того, Лоуренс давным-давно выучил один способ, который он не забудет до конца своих дней. Посуду с сыром подносят к огню и плавят его, словно воду кипятят. Потом в него можно макать хлеб или ещё что-нибудь и есть. Это блюдо родилось на юге, однако чем холоднее погода, тем великолепнее оно становится. Лоуренса охватило радостное возбуждение, когда он подумал, в какой восторг придут Хоро и Коул, когда он покажет им этот способ. Воображая эту картину, он ощутил на себе оценивающий взгляд продавца. Лоуренс потёр лицо, будто от холода, убрал улыбку с лица и произнёс:
   - Мне бы круг сыра! Сколько стоит?
   Странно, что здесь не побеспокоились выставить цены. И что на вопрос тощий владелец заведения, больше похожий на пастуха, ничего не ответил, а лишь с любопытством смотрел на Лоуренса.
   - Например, вот этот, - он указал на большой круг, который торговец как раз собрался взвешивать. Подмастерье с красным от натуги лицом держал этот круг и ожидал указаний от своего хозяина.
   - Ааа... ты, не иначе, только вчера или сегодня приехал? - отозвался, наконец, торговец, и показал подмастерью положить сыр на весы. Толстое коромысло, цепи без украшений - очень практичное устройство, громко лязгнувшее под грузом сыра.
   - Позавчера. И собираюсь дальше на север.
   Торговец резко отвернулся и протянул руку за железным прутом, на конце которого имелась пластина с вырезанной надписью. Торговец сунул прут в дымящуюся жаровню, чтобы раскалить клеймо, которым он метил сыр.
   - Понятно. Ну, значит, не повезло тебе, - раздалось шипение, и нос Лоуренса почуял запах обожжённого сыра. - Здесь ведь не случайно цены не вывешены. Всё распродано.
   Лоуренс не сдержал изумлённый возглас, а торговец продолжил:
   - Вон тот, этот и вот этот - их заберут сегодня. Хорошо, конечно, когда торговля спорится, но иногда просто голова кругом идёт. И мне ещё приходится терпеть унылые физиономии невезучих путешественников.
   Лоуренс выдавил горькую улыбку:
   - Что ж, хорошо, что торговля ладится.
   Всего несколько недель назад из-за истории с мехами, отмены северной экспедиции и высоких налогов рынок был почти мёртв.
   - Да... торговля вернулась как-то внезапно. Думаю, это что-то с погодой. Когда на улице хорошо, люди ходят и покупают. Как считаешь?
   Торговец, товар которого хорошо и долго хранится, как сыр, может вести лёгкую, размеренную жизнь. Лоуренсу этот человек показался каким-то замшелым, должно быть, потому что сам был ещё молод.
   - Согласен. Кстати, а завтрашний сыр тоже весь раскуплен? А послезавтрашний?
   Торговец важно кивнул. Да, очередь была длинная. Лоуренс задумчиво почесал в затылке, а лавочник, явно не сочувствуя его положению, произнёс:
   - Наш сыр очень хорошо идёт с вином. Поэтому таверны им запасаются.
   - Что? - Лоуренс удивлённо поднял глаза на торговца, но тот уже деловито давал указания подмастерью, больше не замечая посетителя. Но в сущности торговец подсказал, что в таверне могут вполне уступить немного сыра.
   В городах каждый занимается своим делом: торговец сыра продаёт сыр, таверна продаёт вино. Торговец сыра не может устроить из своей лавки питейное заведение, и таверна не может продавать сыр в больших количествах. Однако из любого правила есть исключения. Этот торговец обладал гибким мышлением.
   - Благодарю. Непременно попробую сегодня же вечером, - сказал Лоуренс.
   - Да, обязательно. О, и ещё! - добавил торговец вдогонку. - Если ты ещё что-то собираешься покупать - везде то же самое. В лавки можешь не заглядывать. Если и стоит куда заглядывать, то на склады.
   Лоуренс призадумался - и позволил людскому потоку себя унести. Торговец сыра вскоре исчез из виду.
   "Если и стоит куда заглядывать, то на склады" - фраза, которую не следовало произносить вслух.
   Как и предупреждал лавочник, Лоуренс убедился, что не может купить на рынке ничего нужного. Товаров либо совсем не было, либо мало, либо остались какие-то неприглядные огрызки. Хотя цены были не так высоки. У Лоуренса не шла из головы история с мехами, случившаяся недавно здесь, в Ренозе. Рынок был настолько забит людьми, что торговцу, такому как он, было мучительно больно пройти здесь и ничего не купить, поэтому он выбрался на улицу посвободней.
   Путь его лежал туда, где приличному торговцу в это время дня быть не полагалось, - в "Хвост рыбозверя".
  

***

  
   Перед чёрным ходом таверны стояла повозка, гружённая ящиками и бочками, их с явным раздражением на лице пересчитывала та самая разносчица. Несмотря на резкость, с которой она задавала вопросы юнцу, управлявшему повозкой, тот отвечал с радостью. Не девушка, а сущая ведьма. Интересно, слышит она эти мысли в голове Лоуренса?
   Он дождался, когда она закончит, и подошёл. Оглянувшись и увидев его, разносчица ничуть не удивилась.
   - О, ты рано сегодня, - только и сказала она, словно разговора накануне вовсе не было. А может, ей надоело толкать, и она решила тянуть.
   - Да, довольно рано. Однако и поспешность бывает добродетелью.
   Девушка записала что-то на вощёной дощечке, потом поглядела на Лоуренса, будто подсчитывая в уме, сколько денег ей дали хмельные завсегдатаи. Потом вздохнула и спросила:
   - Ну, за каким быстрым доходом ты гонишься в этот раз?
   Конечно же, Лоуренс отвлекал её от работы, однако он, сохраняя на лице деловую улыбку, гордо ответил:
   - Ни за каким. Наоборот, я хотел бы кое-что купить у тебя.
   Лицо разносчицы стало подозрительным. Она удивлённо приподняла бровь.
   - Если таверны начнут продавать товары, в городе будет хаос. Почему бы тебе не отправиться на рынок? Я тут немного занята.
   Закончив писать, девушка зажала дощечку под мышкой и, просунув голову в дверь чёрного хода, что-то прокричала. Она не собиралась сама заносить внутрь купленное сейчас и кого-то позвала.
   - Уверен, ты и в самом деле занята, если собираешься приготовить всё это.
   Девушка упорно смотрела в дверь, стоя своим симпатичным тылом к улице. Будь у неё заячий хвост, сейчас он непременно бы подёргивался. Потом девушка развернулась-таки к Лоуренсу, её лицо отображало явное раздражение.
   - Ну, есть у нас небольшие излишки, на чёрный день.
   - Нисколько в этом не сомневался, - улыбаясь, заверил Лоуренс, разносчица отвернулась и в сомнении почесала в затылке. - Я готов заплатить живыми деньгами. Золотом, если хочешь. Или, - он предложил альтернативу, которую всегда предлагал на переговорах, - тебе удобнее иметь дело с более мелкими монетами?
   Наконец девушка вздохнула.
   - Ясно. Как только ты понял, что к чему, сразу направился сюда. Интересно, кто тебя надоумил.
   Она задрала голову к небу, уперев руки в бедра и закрыв глаза. Все её жесты были преувеличенными, а потому очень забавными. Бросив эту работу, она, несомненно, сможет стать танцовщицей.
   - Деньги дорожают, не так ли?
   Девушка кивнула.
   - Да, так. Но это в самом деле на чёрный день.
   Лоуренс кратко поприветствовал высунувшегося владельца заведения и снова повернулся к разносчице.
   - Уверен, так и есть.
  

***

  
   Ещё совсем недавно город был во власти хаоса. Его последствия до сих пор чувствовались, особенно в том, что касалось торговли. Лишь вчера Лоуренсу вспомнилось, как в прошлый свой приезд он сразу был втянут в историю с мехами, затеянной падшей аристократкой и блестящим торговцем Ив. Город тогда решил, что иноземным торговцам разрешено покупать здесь меха только за живые деньги. Однако меха дают куда большую прибыль, если их не просто продать, а сначала превратить в одежду. Поэтому ремесленники, зарабатывающие на жизнь обработкой мехов, не хотели продавать меха чужакам. Но и просто запретить продажу мехов иноземным торговцам для города было бы трудно. В худшем случае это могло бы привести к бунту тех самых торговцев. Отсюда и требование, поддержанное Церковью, обязательно расплачиваться за меха деньгами. Никто не берёт в дальний путь много наличных денег, и план казался великолепным. Запрета на торговлю не было, однако покупать меха не было бы на что.
   Казалось, это решит все проблемы, но Церковь, которая приняла такое решение, имела и свои планы. Сокровищницы Церкви всегда полны. Чтобы упрочить свою власть, она нашла посредника, через которого ссудила деньгами торговцев-чужаков. Те скупили меха, и местные ремесленники яростно взбунтовались.
   Через два-три дня ситуация стала постепенно успокаиваться, однако подобные события всегда оставляют после себя долго не заживающие шрамы. После бегства торговцев с мехами деньги на руках остались у очень немногих в городе. И цена денег резко подскочила.
   - С самого бунта в городе почти нет денег. Куда ни пойди, их просто нет. Исчезли, как дым. Даже если большинство сделок проводить в долг, мелкие деньги всё равно нужны. У нас серьёзные проблемы, - говорила разносчица, спускаясь Лоуренсом в погреб.
   Вдоль стен было разложено всё то, чего ему не удалось купить на рынке.
   - Как говорится, чего мало, то и ценно, - заметил Лоуренс.
   - Слишком много денег в руках у меховщиков. Но денег не хватает и в других городах, поэтому мы не можем просто купить медяки где-то ещё. И сейчас даже самый чёрный медяк начинает блестеть, как золотой.
   В ситуациях "все сделки только за деньги" умные люди понимают, что цена денег рано или поздно упадёт, но пока она высока, нужно скупить как можно больше товаров. Вот почему рынок пребывал в таком странном состоянии.
   - А поскольку вы таверна, вы можете легко избежать обвинений в том, что продаете слишком дорого. Умно.
   Лоуренс написал свои цены на деревянной дощечке и подал её разносчице. Девушка наморщила носик и переписала суммы.
   - Слишком дорого, - сказал Лоуренс.
   - Тогда пытай счастья на рынке.
   Постоянно имея дело с пьяными посетителями таверны, она стала крепче самого прожжённого торговца. Сейчас преимущество явно было за ней - она вовсе не была обязана продавать что-либо.
   - Понятно. Однако я рассчитываю на лучшее качество.
   - Хех. Это я могу обещать.
   По тому, с каким удовлетворением она глянула на дощечку, было ясно, насколько дёшево таверна всё это закупила. Победить противника, на стороне которого хитрость, деньги и выдержка, невозможно.
   - Однако я немного удивлена, - заметила девушка.
   - О?
   - Тому, что ты пришёл один.
   - Я прихожу один чаще, чем не один.
   Девушка задумчиво прикоснулась кончиком пальца к подбородку.
   - Да, похоже, что так, - пробормотала она.
   - Правда, моя спутница сказала, чтобы я не думал, что самоцвет способен сверкать в одиночестве.
   Улыбка разносчицы засветилась ярче любого самоцвета.
   - Так что, в ближайшие несколько дней тебя устроит?
   - Да, пожалуйста.
   - И лучше всего, если ты заберёшь товар утром, но не очень рано. Всё-таки мы таверна.
   Девушка явно была из тех, кто встаёт с солнцем и сразу принимается за работу, однако мысль понежиться немного в кровати тоже несла в себе немалое очарование.
   - Понял. Не слишком рано, не слишком поздно.
   - Время для нас важнее всего, ведь так?
   Лоуренс подумал, что об этом он в последние дни слышит слишком часто, и вспомнил ещё кое-что.
   - Да, письмо ещё не пришло?
   - Кстати о времени. Нет, ещё нет. Если оно срочное, я отправлю его на постоялый двор сразу же, как получу.
   - Заранее спасибо, - ответил Лоуренс и откланялся.
   Разносчица даже не посмотрела на него, лишь неопределенно махнула в его сторону рукой с дощечкой.
   Странствующие торговцы живут в бесконечной череде приветствий и прощаний, но до тех, кто работает в тавернах, им в этом отношении далеко. Мир велик, и всегда найдётся кто-то, кому ты уступаешь.
   - Ай-яй-яй, - пробормотал Лоуренс под нос. Похоже, дело с припасами затянется дольше, чем ожидалось. Он подумал было направиться в конюшню, но перед глазами встало голодное, недовольное лицо Хоро. Он вздохнул и решил поторопиться на постоялый двор. Избегая забитых толпой улиц, двинулся переулком. В одном месте пришлось прижаться к стене, пропуская нескольких женщин с корзинами на головах. Они отблагодарили его широкими улыбками. Может, разносчица из "Хвоста рыбозверя" не такая уж и ведьма? Может, в Ренозе все женщины такие? Лоуренс шёл переулком, пока не вышел на улицу пошире, упёршись прямо в знакомое здание. Постоялый двор старого Арольда, в котором они останавливались в прошлый раз.
   - Значит, тут и вправду закрыто?
   Сейчас бывший владелец совершал паломничество на юг. Раньше здесь была кожевенная мастерская, но она закрылась и превратилась в постоялый двор. Комнаты, где жили многочисленные подмастерья, стали сдавать внаём.
   Право на постоялый двор перешло к Торговому дому Делинка в качестве выкупа за Хоро, однако Лоуренс с трудом мог бы представить себе, чтобы они этим правом воспользовались. Скорее всего, они перепродали его кому-то ещё вместе и с самим домом. Здание, которое повидало немало лиц в своих стенах, сейчас стояло пустое и безмолвное, точно выброшенная раковина. Быть может, именно поэтому. Лоуренс надел на лицо упрямое выражение и натянуто улыбнулся. В его воображении возникла картина, как он открывает здесь небольшую лавку. Меньше, чем у Филона, просто такое место, где он может обслуживать уставших с дороги путников, для которых дорога и есть дом.
   И вместе с ним ухаживает за этой тихо процветающей лавкой кое-кто ещё.
   - Что за глупости... - самоуничижительно хмыкнул Лоуренс и протяжно вздохнул. Было бы ошибкой полагать, что его одного захлёстывают чувства при мысли о близящемся конце путешествия. Несомненно, Хоро думала о том же, просто не так явно выражала это словами и поступками. Тем не менее, если он продолжит топтаться в нерешительности, то навлечёт гнев Хоро. А чутьё её острее, чем у любой собаки, Лоуренсу необходимо плотно закрыть всё, что может пахнуть чувствами. Он стряхнул слабость, как стряхивают пыль с подошв, и твёрдо решил оставить этот постоялый двор в прошлом.
   Повернувшись, он вдруг застыл на месте: из дома, казавшегося заброшенным, вышел человек.
   - Что такое? - произнёс человек, глядя на Лоуренса.
   А может, и не произнёс, у человека и впрямь на лице было написано удивление, но губами он еле шевельнул. Лоуренс был потрясён не меньше: Это был одним из четырёх владельцев Торгового дома Делинка, Луц Эрингин, если память торговца не подводила.
   - Ну так что, всё будет в порядке? - донёсся до Лоуренса через дорогу всё тот же змеиный голос, обращённый сейчас не к нему. Эрингин, повернув голову, обращался к другим людям, вышедшим из дверей за ним.
   - Да, да. Хотя оставшиеся товары необходимо проверить.
   - Прежний владелец сказал, что от них можно избавиться.
   - Нет, так не пойдёт. Их, скорее всего, использовали для контрабанды. Сначала проверим их, потом уже будем думать, как с ними поступить.
   Судя по разговору, эти люди были городскими чиновниками, возможно, они проводили какую-то положенную процедуру, связанную с передачей прав.
   - Не собирается ли достопочтенный господин заглянуть ко мне? Если у тебя найдётся немного свободного времени - мне недавно доставили превосходное вино... - предложил один из чиновников.
   Все и всегда ищут расположения городских чиновников, но эти чиновники явно искали благорасположения Эрингина. Значимость Эрингина в городе ясно подчеркнуло, с какой лёгкостью, одним взмахом руки он отклонил приглашение.
   - Нет, мне нужно возвращаться к себе в торговый дом. У меня назначена встреча, так что прошу прощения...
   Последние слова он произнёс, глядя на Лоуренса. Чиновник, конечно, это заметил, он тоже посмотрел на Лоуренса, но не заинтересовался.
   - Что ж, в таком случае до свидания, - поклонился он и зашагал прочь.
   Эрингин заговорил, когда все чиновники свернули за угол.
   - Господин Крафт Лоуренс! А я-то полагал, что следующая наша встреча произойдёт очень и очень нескоро.
   - А я, признаться, с грустью думал, что этот день вообще никогда не настанет.
   Возможно, Ив когда-нибудь вернётся в сопровождении своих подручных, которые, как и Эрингин, будут очень сильны в своих собственных областях. Однако Лоуренс прекрасно знал, что ему самому среди них не быть.
   - Хе-хе. Не всякого успешного человека отличает амбициозность.
   - Желал бы я, чтобы это относилось ко мне.
   На губах Эрингина мелькнула улыбка доброго старца, потом он склонил голову набок и произнёс:
   - Что ж, такие люди, как мы, должны ценить свои связи. Если у тебя найдется немного свободного времени - зайди ко мне в торговый дом, мне недавно доставили превосходное вино.
   Он предложил то же, что только что предлагал ему самому чиновник. Его улыбка вдруг стала ядовитой, глаза прищурились и блеснули полированным золотом.
   - Ну, мне пора, - и он двинулся прочь.
   Одет он был превосходно: плащ с длинными рукавами, очень тёплый меховой шарф, лёгкие кожаные сапоги. Было странно видеть столь богато одетого человека, идущего по городу без сопровождения, но если учесть род деятельности Эрингина, такие прогулки в одиночестве напоказ подходили ему идеально.
   - Я бы ни за что так не смог.
   Не хватило бы целой жизни, чтобы сосчитать истории о храбрых и решительных людях, которые, тем не менее, не смогли победить одиночество. Даже Хоро не была исключением. Лишь те, кому это удаётся, достигают в жизни настоящих вершин. В этом отношении Лоуренс, провожая Эрингина взглядом, не мог не отдать ему должное.
   - Ну что ж, - произнёс Лоуренс и тоже тронулся с места. И тут же обернулся. У него было ощущение, что кто-то, кого он успел зацепить краем глаза, поспешно скрылся из виду. Долго и пристально он смотрел на пустынную улицу, но так никого и не увидел. Возможно, почудилось. И Лоуренс направился на постоялый двор.
   Вернувшись на постоялый двор, он увидел, что Хоро чрезвычайно недовольна - и это ему не почудилось.
  

***

  
   Обед состоял из ржаного хлеба с сыром и скромным количеством варёной чечевицы. Простая пища, вполне уместная рядом со Священным писанием во время паломничества, однако для Хоро этот обед положил конец нескольким дням, когда она наедалась до отвала. Она сочла его неприемлемым. По-видимому, Эльза воспользовалась случаем и сделала заказ, когда владелец постоялого двора заглянул их проведать.
   - Этого даже близко недостаточно!
   К счастью, сердитый возглас Хоро утонул в скрипе проезжавшей мимо повозки, однако гнев волчицы от крика не угас. Её капюшон стоял колом из-за торчащих ушей, а плащ бился вокруг бёдер, как юбка аристократки.
   - Не уверен, что есть роскошную еду каждый день так уж хорошо, - заметил Лоуренс.
   - А, так ещё и ты собираешься мне об этом проповедь читать? - она наградила его испепеляющим взглядом
   - Хорошо, хорошо... Не сердись так.
   Хоро, похоже, ещё было что сказать, но она лишь фыркнула и отвернулась.
   Фран была капелланом у наёмников и несла учение Единого бога со Священным писанием в руках, однако её целью было не спасать души, а, скорее, утешать молитвами тех, кто отходит в мир иной. Капелланов, использующих имя Господа для своих дел, люди прозвали "жнецами". Молитвы Фран предназначались исключительно для поля боя.
   А Эльза жила чистой жизнью, следуя во всём учению Единого бога. Для Коула, изучавшего законы Церкви, но не сумевшего довести дело до конца, когда остался без денег, появилась прекрасная возможность продолжить обучение, возможность, о какой он мечтать не мог. Лоуренс чувствовал, что если мальчик станет учиться у Эльзы, это будет хорошо и правильно. Хоро тоже прекрасно это сознавала. Она сама пыталась передать Коулу своё достоинство мудрой волчицы, но если бы и не пыталась, в такой ситуации она бы не захотела душить его тягу к знаниям. И ей оставалось лишь молча смотреть со стороны, с самой утренней мессы она лишь следовала за Коулом, а Эльза давала ему свои уроки.
   В "Хвосте рыбозверя" она могла скалить клыки, бросая вызов той разносчице, но проделывать это с кем-то вроде Эльзы было трудно. Священница не имела каких-то своих намерений в отношении Коула, и, как бы Хоро ни рычала, дух соперничества проявляла она одна. Для Мудрой волчицы такое положение было нестерпимо. И своё раздражение она выплескивала на Лоуренса.
   - Она просто хвастается своими так называемыми знаниями, учит Коула по пути в церковь и обратно то одному, то другому. А кто спас её деревню, а? Я спасла! - беспрерывно ворчала Хоро, обсасывая любую мелочь, что только приходила ей на ум.
   Лоуренс, разглядывая улицы города, отвечал односложно и неопределенно.
   - Но она не только на эту часть моей территории вторглась! И всё из-за того, что ты разрешил ей жить с нами! Эй, ты вообще слушаешь?
   Хоро поднялась на носки, её лицо было таким сердитым и находилось так близко, что Лоуренс подумал - вот сейчас она его укусит за нос. Отдёрнувшись, Лоуренс поспешно ответил:
   - Конечно, слушаю.
   Он хотел бы ещё что-то добавить, но понял, что не находит доводов. Что бы он сейчас ни сказал, лишь сильнее распалит Хоро. В кои-то веки она была искренне разъярена, и любые доводы разума тут были бессильны. Её драгоценного Коула учила другая женщина. Вдобавок мальчик так и не поведал, что грызло его с самого Кербе. Накануне утром он упросил Хоро разрешить пойти на утреннюю мессу, и на обратном пути его тревоги, казалось, поутихли. Она, конечно, была этому искренне рада. Она сама чувствовала, что приближение конца путешествия должно стать поводом для радости, но просто ревновала, что Коул не всё своё внимание уделяет ей. Поэтому, отлично понимая причину неразумного гнева Хоро, Лоуренс, глядя на неё, не сумел удержаться от улыбки.
   - Что-то смешное? - спросила она, сверкнув клыками.
   Ещё совсем недавно он бы поспешно стёр с лица улыбку, выдавая свой страх перед Хоро. Но сейчас он научился даже такое её поведение встречать хладнокровно.
   - Да, и ещё какое смешное, - сказал он, взяв Хоро за руку и оттащив в сторону от телеги, в которую она чуть не врезалась. - Никогда бы не подумал, что увижу Мудрую волчицу в такой ярости.
   Хоро попыталась вырвать руку, но Лоуренс немного сильнее сжал пальцы, помешав ей.
   - Ну же, не злись так.
   Его слова лишь подлили масла в огонь, Хоро лишь сильнее дёрнулась подобно ребёнку, который закатывает истерику. Она попыталась укусить его руку, но он разжал пальцы и положил ладонь на голову Хоро.
   - Я вовсе не смеялся над тобой.
   Хоро стряхнула его руку и сердито уставилась на него, однако Лоуренс лишь повторил:
   - Я вовсе не смеялся над тобой.
   Улица, наконец, привела их в порт, сразу открыв перед ними больше пространства. Лодочники и портовые работники наслаждались послеобеденным отдыхом, сидя возле куч приготовленных к погрузке товаров и добродушно болтая.
   - А что тогда?
   Неудовольствие Хоро стало выглядеть нарочитым, словно она уже не помнила, на что злилась. А может, с самого начала не знала. Конечно, её сердило ощущение, что у неё отнимают Коула. Но прежде подобные вещи - например, когда у неё из рук выхватывали любимое яблоко - не приводили её в такой гнев. Если бы её лишили внимания Коула, она бы сначала приняла это, потом стала бы действовать исходя из ситуации в целом. И если, несмотря на все усилия, Коул не вернулся, она бы смирилась.
   Это было бы достойно звания Мудрой волчицы, так должен вести себя тот, кто в совершенстве освоил благородную стезю путешественника. Лоуренс мог путешествовать с Хоро именно потому, что, сколь неуклюже и глупо он бы ни выглядел, но всегда протягивал ей руку. В своих взаимоотношениях с другими Хоро всегда отступала первой. Её ошибкой было считать это умным и благородным, она настаивала, что до сих пор такое поведение служило ей хорошую службу, несмотря на всю её неприязнь к одиночеству. Лишь с Лоуренсом она перестала носить эту маску.
   - Я просто подумал - хорошо было бы, если бы ты не вела себя как Мудрая волчица, - произнёс он, разглядывая порт. Хоро молча смотрела на него снизу вверх. На её лице было написано потрясение от того, что её секрет оказался раскрыт.
   - Правда, когда ты так себя накручиваешь из-за того, что твоего драгоценного Коула могут у тебя отобрать, это тоже выглядит глупо, - добавил Лоуренс, позволив тем самым Хоро найти обоснованную причину сердиться. Она, надувшись, отвела взгляд. Но, как всегда, поведение её ушей и хвоста было красноречивее слов. Лоуренс сказал ровно то, что думал.
   - На самом деле тебе хочется быть более себялюбивой, верно?
   Хоро была горда. Её гордость порождала упрямство во всём, что касалось её положения, её роли. Конечно, она терпеть не могла, когда её почитали как богиню, однако если бы её совсем не хвалили, возможно, одиночество её бы раздавило. Она была добросердечной и ответственной волчицей, стремящейся жить так, как от неё ожидают. Вот почему, даже встречаясь с открытой враждебностью со стороны селян, которым она помогала веками, она ни разу не оскалила на них свои клыки. Она была добросердечная и ответственная. И ненавидела одиночество. В результате оказалась заточена в клетке, ею же созданной, но не смотря на это невозможно найти характер, который подходил бы ей больше.
   - Никто не станет думать о тебе хуже, если ты будешь открыто завидовать или показывать такую привязанность. Здесь не пшеничные поля. Здесь тебе никто не поклоняется, - произнёс Лоуренс и, чуть помолчав, продолжил: - Тебе не нужно заставлять себя терпеть. Для меня, по крайней мере, ты не какая-нибудь богиня.
   Сейчас, пожалуй, эти слова запоздали, сколько раз Лоуренс видел неловкости, рождённые её характером. Но даже сказав это, он сам понимал, что привычки и идеалы Хоро не поменяются так просто. Ну, по крайней мере, в чём-то после всех их приключений она для него открылась. Он мог для неё сделать так мало. Но стремился хотя бы подтолкнуть её сделать первый шаг.
   - Поэтому почему бы тебе не перестать вымещать на мне своё раздражение из-за того, что тебе приходится выносить это всё одной, и не стать чуть-чуть честнее? Мне кажется, это больше подобало бы Мудрой волчице...
   Лоуренс думал сказать это как небольшую шутку, но когда его взгляд упал на Хоро, его губы сами собой замерли. Голова её опустилась, плечи поникли, капюшон надвинулся на глаза.
   - А...
   Хоро была упряма и горда и при этом обладала ранимой душой. Несомненно, всё, что Лоуренс ей сказал, она сама передумала сотни раз. Что, если она просто хотела выплеснуть своё раздражение на Лоуренса? Его попытка вполне могла привести к результату, противоположному предполагаемому. Вместо того чтобы помочь, он мог ранить её. Лоуренс открывал и закрывал рот, но слова не приходили.
   Хоро внезапно остановилась, и по спине Лоуренса побежала струйка холодного пота. Люди вокруг смотрели. Он осмелился обойти её и, встав перед ней, заглянуть под капюшон, сквозь ниспадающие русые волосы. Она съёжилась, её плечи дрожали, из-под своего капюшона она ждала Лоуренса с каким-то даже страхом.
   - После всех этих слов тебе так мало надо, чтобы заволноваться? Ты о себе слишком высокого мнения, - произнесла Хоро.
   Лоуренс мог сносить гнев Хоро, но её слёзы были нестерпимы. Он знал, что не он один такой, почти все мужчины в мире таковы, и всякий раз будучи чем-то недовольной, она безжалостно пользовалась этой слабостью.
   - Пфф, - фыркнула она и, оттолкнув Лоуренса, пошла дальше. Глупому и неосмотрительному странствующему торговцу осталось лишь следовать за ней. - Мне не требуется, чтобы ты говорил мне такие вещи. Я и сама это всё прекрасно знаю.
   - Если так...
   - Если так, то что? - она вновь остановилась и повернулась к Лоуренсу. Потом придвинулась и продолжила. - Если так, то я должна вести себя как хочу, говоришь? Просто взять и отбросить ум и гордость Мудрой волчицы, да?
   Её голос из-под капюшона звучал вызывающе, глаза горели рубиново-красным, цветом густого вина, огнём.
   - У меня есть и свои заботы. И я не настолько умна. Ты хочешь, чтобы я была то честна, то вежлива, но я просто не могу. И вообще, - она сцепила руки за спиной и отвернулась, - ты просишь только о том, что удобнее всего для тебя самого.
   Струя гнева обожгла изнутри Лоуренса, он точно проглотил что-то горячее. Он совершенно не собирался говорить невпопад или больше, чем нужно. Если попытки Хоро вести себя, как подобает Мудрой волчице, приносили лишь страдание и гнев, значит, она должна отбросить эту роль. Он совершенно искренне так считал, и это не имело никакого отношения к его удобству.
   - Ты сама знаешь, что это не так, - проговорил он.
   Хоро обернулась, и взгляд её янтарных с красным глаз уставился на Лоуренса. Эти глаза не шутили, не дразнили - но поражения в них не было, как и подозрения.
   - Правда?
   Это слово послужило для Лоуренса подтверждением.
   - Правда, - ответил он.
   Хоро продолжала смотреть, точно заглядывала в самое его сердце. Потом она опустила веки и состроила невинное, почти сонное лицо. В конечном счёте, чтобы заткнуть рот противнику, достаточно всего лишь закрыть глаза. В тот миг, когда Лоуренс осознал эту истину, Хоро открыла глаза и вдруг улыбнулась.
   - Однако ты довольно смел, - промолвила она.
   - А?
   - Раз говоришь мне быть честнее. Причем именно здесь и сейчас, - Хоро посмотрела перед собой и весело улыбнулась. - С таким же успехом ты мог просто натравить меня на них, как собаку.
   Её глаза зло блеснули.
   - А... - Лоуренс без труда представил себе, как Хоро влетает между читающей нравоучение с серьёзным видом Эльзой и жадно внимающим Коулом. - Н-нет, я вовсе не это...
   - Тогда что ты имел в виду?
   Он лишился дара речи, просто стоял и тёр лоб рукой. Он хотел, чтобы Хоро была честна. Чтобы перестала заставлять себя носить маску. Но от мысли, что она может вести себя, вообще ничем не сдерживаясь, у него скрутило живот. Он не мог винить Хоро, воспринявшую его слова так, будто он думал лишь о собственном удобстве. Но почему вообще он это затеял, зачем сказал Хоро, чтобы она не вынуждала себя делать то, чего не хочет? Подумав немного, он нашёл ответ.
   - Если бы мне пришлось выбирать между тем, что ты делаешь что хочешь, и тем, что ты заставляешь себя терпеть, то... - он сделал глубокий вдох. - Я выбрал бы первое.
   Ногти Хоро впились ему в ладонь.
   - Ты опять играешь словами.
   Такие вещи от неё не ускользали никогда. Лоуренс нахмурил брови, потом сдался. Если он сейчас не скажет то, что должен, она его никогда не простит. Полностью измотанный усилиями, он опустил взгляд на Хоро.
   - На мой взгляд, ты куда очаровательнее, когда откровенна и свободна делать, что хочешь.
   Хоро ухмыльнулась. Его смущённым лицом она явно наслаждалась больше, чем словами.
   - На мой взгляд, ты куда очаровательнее, когда заставляешь себя, - ответила она, наморщив носик.
   - Похоже, достопочтенную Мудрую волчицу мне не победить.
   - Хе, - усмехнулась Хоро и снова двинулась вперёд. Шаги её теперь были легки. - И виноват в этом лишь ты сам, - тихо добавила она.
   - А?
   Янтарные с красным глаза Хоро блеснули Лоуренсу, она смотрела на него, точно смаковала свою шалость.
   - Что бы после нашего разговора ни случилось, это будет не моя вина.
   У Лоуренса побежали мурашки по спине.
   - Погоди...
   Хоро хихикнула.
   - Шутка, дурень! - весело сообщила она и пошла быстрее. Лоуренс даже споткнулся, догоняя её. - Но всё же хорошо хоть иногда за долгую жизнь не думать о прошлом и будущем.
   И она оскалила клыки в чарующей улыбке.
  

Глава 3

  
   Добравшись до конюшни, где пребывал его старый партнёр, Лоуренс какое-то время стоял перед стойлом. Сначала конь стоял, раздражённо уткнувшись мордой в кадку с кормом. Но потом медленно поднял голову, посмотрел на Лоуренса своими большими чёрными глазами и обиженно фыркнул.
   - У него всё хорошо. И ест он достаточно, - произнёс хозяин конюшни с такой гордой улыбкой, точно говорил о собственном коне.
   Лошади стоят недёшево. Если уж Лоуренсу пришлось оставить своего на попечении другого человека - хорошо, что здешний хозяин обращался с ним, как со своим.
   - О да, мне всегда приходится с ним торговаться, сколько корма я должен ему дать, чтобы он прошёл ещё несколько шагов.
   - Ясно. Значит, в дороге у тебя много практики по части переговоров, а?
   В холодное время года солнечный, вроде сегодняшнего, денёк всех приводит в хорошее настроение. Когда мужчины посмеялись над шуткой, Лоуренс сказал, что уедет в ближайшие несколько дней, и попросил не давать его лошадь внаём.
   - И корми его не слишком обильно, - предупредил он.
   - А, чтобы тебе потом легче было торговаться?
   Шутка это была или стремление избежать неприятностей - Лоуренс рассмеялся и, махнув рукой, произнёс:
   - Он побудет у тебя ещё несколько дней.
   - Всегда рад позаботиться о хорошей лошадке.
   Пока Лоуренс разговаривал с хозяином конюшни, заглянуло ещё несколько человек - одни хотели нанять лошадь, другие - оставить на время. Многие из них были знакомыми хозяина, и подмастерья обращались с ними довольно свободно. Чаще всего владельцы лавок лично занимаются только постоянными покупателями, оставляя новых своим подмастерьям, но с конюшнями всё обстоит наоборот. Путешественник вверяет своему коню жизнь, поэтому хозяин конюшни должен обращаться с каждым впервые пришедшим предельно серьёзно. Если между ними наладятся доверительные отношения, человек вернётся вновь. Как товары меняются от страны к стране, так и торговые традиции - от одного вида торговли к другому.
   - Думаю, это все наши основные приготовления, - произнёс Лоуренс, отсчитав на пальцах. Хоро, разглядывавшая коня, покосилась на него. Обычно она видела коня Лоуренса с козел повозки, и вид спереди был для неё в какой-то мере внове. У коня, судя по всему, были свои мысли насчёт Хоро, и эти двое смотрели друг на друга какое-то время. Хозяин конюшни рассмеялся и сказал, что они будто говорят о чём-то, возможно, так и было. Когда Хоро, наконец, отошла от коня, Лоуренс спросил:
   - Беседовала с ним о том, что делается в мире, да?
   - М? А, ну да. Мы оба побывали в заложниках, так что просто посочувствовали друг другу.
   Когда у странствующего торговца что-то ломается, он это чинит и использует дальше, пока оно не износится настолько, что станет бесполезным. Еда годна в пищу даже чёрствая, даже плесневелая, пока не станет совсем невыносимой. Что до Хоро, если ей наносится обида, она жалуется на неё сотню раз. А ведь большинство её обид - даже не настоящие обиды. Лоуренс сделал расстроенное лицо, и Хоро весело схватила его за руку. Она была в прекрасном настроении, словно выбросила из головы проблемы с Коулом.
   - Ну, что теперь? Еда?
   - О еде я уже позаботился. Осталось запастись топливом, поменять деньги и... возможно, мне ещё надо поточить нож. В общем, для тебя ничего особо интересного.
   Лоуренс ожидал, что Хоро сделает наигранно-скучающее лицо, однако слова её, похоже, не задели. Он предполагал, что Хоро рассердится из-за еды, но она пропустила и это. Конечно, даже сейчас в повозке имелось много вкусного. Если бы он такое вёз в своей повозке, его старый партнёр взглянул бы на груз и негодующе заржал - у хозяина с головой непорядок!
   - Однако мне кажется, что с топливом и деньгами лучше подождать, пока не прибудет карта, и мы не будем точно знать, куда едем. Как считаешь?
   - М? Мм. Я думала побродить по городу, чтобы убить время, но... - заговорила Хоро, и её янтарные глаза с устрашающей быстротой впились в Лоуренса. - Давай лучше вернёмся на постоялый двор и приготовимся к следующему сражению!
   Эти слова она произнесла не просто так, но Лоуренс не понял, какова в них доля шутки. На рассудительность Эльзы можно положиться, однако если Хоро начнёт её подначивать, упрямство Эльзы может, в конце концов, и вспыхнуть. Лицо Хоро вновь стало спокойным. Возможно, она уже жалела, что сказала слишком много.
   Лоуренс решил оставить её в покое. Он засомневался, в порядке ли он сам? Так или иначе, он решил, что должен поговорить с Коулом, прежде чем всё зайдёт слишком далеко.
   Тут Хоро поднялась на носки и ухватила его за ухо.
   - По-моему, ты думаешь вмешаться в то, что задумала я, ммм?
   Похоже, волчицы могут быть на удивление злопамятны.
  

***

  
   Они вернулись на постоялый двор, Хоро поднималась по лестнице первой, Лоуренс следовал за ней. Он заметил мелькающий под плащом кончик хвоста. Такое всегда случалось, когда Хоро была возбуждена или пребывала в хорошем настроении. В обличье гигантской волчицы она, может, и была способна скрывать своё состояние, однако это маленькое тело отчётливо выдавало его. Через последнюю ступеньку Хоро просто перепрыгнула, и Лоуренс устало вздохнул. Он не думал, что ошибся в мыслях или словах, и всё же ощущал неуверенность. Быть может, этого Хоро и добивалась, но сильнее всего Лоуренса пугала ощущение упрямства, исходящее от Эльзы. Или, может, отношения его и Хоро со стороны впрямь выглядели такими явными? Торговый опыт научил его, что просто считать себя в безопасности опасно уже само по себе. Скрестив руки на груди, Лоуренс в задумчивости пошёл по коридору. Хоро убежала вперёд и уже открывала дверь, обернувшись на него. И вдруг восторженное выражение исчезло с её лица.
   - Что случилось? - спросил Лоуренс, и одновременно услышал снизу чей-то голос.
   - Господин Лоуренс!
   Обернувшись, он увидел внизу Ле Руа. Хоро смотрела на Лоуренса с таким видом, будто её окатили холодной водой, но Лоуренс предостерегающе поднял руку, удерживая её от возмущения. "Подойди один", - читалось по лицу Ле Руа.
   - Иди без меня.
   Хоро проницательностью не уступала опытному торговцу и, пусть недовольно, но кивнула и сказала лишь:
   - Только быстрее.
   В её глазах не было вопроса "ты справишься в одиночку?". Быть может, её голова занята Эльзой и Коулом, или же она научилась ему немного доверять.
   Ле Руа виновато снял шляпу и поклонился. Лоуренс услышал, как захлопнулась дверь за Хоро, и ощутил одиночество.
   - Что у тебя стряслось?
   - В общем-то, ничего особенного, - ответил Ле Руа и показал пальцем вниз. Похоже, он предпочитал поговорить в таверне постоялого двора. Причин отказывать у Лоуренса не было, и он последовал за толстяком. Хоро по лестницам и коридорам постоялого двора ходила совершенно беззвучно, а под ногами Ле Руа половицы жалобно скрипели. Глядя на него, нетрудно подумать, что большинство королей нарочно становятся толстыми, чтобы выглядеть более внушительно.
   Сейчас таверна почти пустовала. Двое мужчин, на вид путешественников, сидели у входа и с недовольными лицами потягивали вино и о чём-то тихо говорили.
   Лоуренс и Ле Руа устроились подальше от них, в самом дальнем углу таверны и заказали по чашке вина. Хозяин держался чересчур дружелюбно, и у Лоуренса возникло плохое предчувствие. Книготорговец трижды перевёл взгляд с хозяина на Лоуренса и обратно, однако так ничего и не спросив, молча уставился на полную до краев чашку вина перед собой. Он заговорил, когда Лоуренс успел уже трижды поднести к губам свою чашку.
   - У тебя есть какие-то связи с Торговым домом Делинка, да?
   Задав вопрос, Ле Руа съёжился, точно ожидая получить нахлобучку. Его опущенное лицо и жалобный взгляд совершенно не сочетались с обвинительным тоном. Если всё это лицедейство, этот человек - серьёзный противник. В первом же Лоуренс был уверен. Если такой противник вопьётся в тебя зубами, от него не вырвешься. Его игра была совершенной. Лоуренс отпил ещё раз и поставив чашку на стол.
   - Ты следил за мной? - спросил он и кинул взгляд на хозяина - тот что-то писал в гроссбухе.
   После встречи с Луцем Эрингином перед бывшим постоялым двором Арольда Лоуренсу показалось, что кто-то смотрит на него с угла улицы. Если ему тогда не показалось, это мог быть только сидящий сейчас перед ним Ле Руа.
   - Да. Ну, на самом деле не за тобой, а за Эрингином.
   Лоуренс кивнул, однако насколько этому ответу можно доверять, он не знал, известно только, что Ле Руа охотится за библиотекой в подвале церкви Эльзы в Терео. И раз Лоуренс спас Терео, не стоило бы удивляться попытке Ле Руа перетащить его на свою сторону, чтобы развязать священнице язык.
   - Могу ли я узнать, зачем?
   Ле Руа глотнул и ответил:
   - Я хочу занять денег.
   Столь прямой ответ застиг Лоуренса врасплох, он пристально посмотрел на Ле Руа. Этот человек был искусен в умении направлять разговор в нужное ему русло. Оставалось лишь пожалеть, что сейчас здесь нет Хоро.
   - Я следил за ним в надежде, что мне представится шанс поговорить, и тут я вдруг увидел то, что увидел.
   Итак, судя по всему, Ле Руа собирался попросить представить его Торговому дому Делинка.
   - Это... неприятная компания. Брать у них деньги...
   - Я знаю, - согласно закивал Ле Руа. - Я веду дела время от времени в этом городе. Мне отлично известно, чем занимается их торговый дом.
   Он общался с сомнительными людьми вроде Филона. Предупреждать его - это как читать проповедь святому. И, как Лоуренс и ожидал, Ле Руа продолжил:
   - Но именно у таких людей я и хочу занять денег, если смогу.
   - У таких людей?
   - Да. У людей, которые не интересуются политикой и которых не волнует вера. Которые гонятся только за прибылью. Я могу взять в долг только в таком месте. Ну, конечно... - Ле Руа сделал паузу и впервые за всё время неприятно улыбнулся, потом, наконец, отпил вина. Не приходилось сомневаться, что это представление он показывал множество раз - оно было отполировано, как бронзовое зеркало. - Если мне где-нибудь ещё одолжат тысячу серебряков, не задавая вопросов, это будет другой разговор.
   Глаза Ле Руа казались очень маленькими - возможно, из-за круглого лица. Иногда он производил впечатление маленькой беззащитной зверушки, однако сейчас больше походил на какое-то насекомое, выслеживающее добычу. Тысяча серебряных монет - это, вероятно, упомянуто для красного словца. Ле Руа говорил таким тоном, что Лоуренс усомнился, что на его замыслы хватит какой-то тысячи монет.
   - Да, я знаком с Торговым домом Делинка, но шапочно, и едва ли они доверяют мне настолько, что я смогу убедить их ввязаться в сколь-нибудь подозрительное дело...
   - Я заплачу триста тренни, - быстро произнёс Ле Руа и сомкнул губы.
   Триста тренни - это, конечно, довольно большие деньги... Чуть подумав, Лоуренс ответил:
   - Я уже перестал рисковать жизнью ради денег.
   От одной мысли представить Торговому дому Делинка ненадёжного человека и неприятностях, что последуют, если сделка плохо кончится, Лоуренса охватывала слабость. Вопрос, сколько денег ему за это обещают, здесь вообще неуместен. Он дал свой ответ и считал, что тема исчерпана, однако книготорговец сменил тактику.
   - Я узнал у Филона, что ты направляешься на север.
   Лоуренс поднял глаза к потолку, потом медленно опустил взгляд, Ле Руа походил на человека, сделавшего ставку наобум и выигравшего. Мастера, кующие цепи, говорят: "Цепь не может быть сильнее её самого слабого звена". Когда Лоуренс и Хоро были в городе, Ле Руа отыскал Эльзу с Коулом и вытянул из них нужные ему сведения. Даже если они следили за своими словами, скрыть что-либо от такого человека им было не под силу. Скорее всего, они даже не были особенно бдительны. Вот почему он поджидал Лоуренса на постоялом дворе.
   Ле Руа заговорил расслабленным голосом:
   - Я совершенно уверен, что добрые люди с сильными чувствами к северным землям с радостью протянут руку помощи в том деле, которое я собираюсь затеять.
   Такой подход к делу издалека в торговле используются редко. Он больше подходит предводителю мятежников, пытающемуся поднять людей против какого-то сильного врага. Ле Руа положил свои пухлые руки на стол и сцепил их. Эти сцепленные руки были похожи на ком теста, приготовленного печься. Но Лоуренс понял, что сам он уже в печи. Сейчас ему надо быть предельно осторожным, не то лицо его станет красным и распухшим, а душа - полной сожалений.
   - Так что же ты... собираешься купить на эти деньги?
   Вопрос, который Ле Руа и ждал. Лоуренс его задал, значит, он согласился обсудить предложение. Книготорговец улыбнулся, морщины на его круглом лице стали глубже.
   - Запретную книгу, - кратко ответил он и остановился, чтобы оценить реакция собеседника.
   У Лоуренса побежали мурашки по спине.
   - Запретную книгу, - продолжил Ле Руа, - содержащую знания древних мастеров. Вот что я хочу купить.
   Этот книготорговец вёл дела с Филоном, снабжавшего товарами наёмников. Более того, он был знаком с такой выдающейся личностью, как Отец Фрэнсис, и теперь всеми хитростями пытался добраться до его книг. Он был алчен, да, но честен в своей алчности. Лоуренс не сомневался, что это не шутка, не ложь и не какое-то заурядное мошенничество.
   - Алхимия? - спросил он.
   Не отводя глаз от собеседника, Ле Руа покачал жирной головой:
   - Мастерство горнодобычи.
   Потом продолжил:
   - Думаю, было бы очень плохо, если бы Дива заполучила эту книгу первой.
   Лоуренс время от времени слышал о каких-то невероятных новых открытиях в кораблестроении или обработке металла. Они переворачивали человеческие представления и делали невозможное возможным. Если знание - оружие, то подобные открытия - магические заклинания. Обладая ими, даже крохотная сардинка дерзнёт стать грозной акулой. Именно поэтому, слышал Лоуренс, книги, таящие такие знания, не всегда используют по назначению, часто их прячут или вовсе уничтожают. Корона всегда остаётся на голове у короля, а знание подобно комку шерсти на ветру - его может занести куда угодно. Если речь идёт о чём-то, вроде методов горнодобычи, позволяющих небольшому числу людей получать огромные прибыли, то такие сведения обычно разлетаются особенно быстро.
   Можно было и усомниться в словах Ле Руа. Но если это правда, если знания в этой книге впрямь способны перевернуть всё, отвести от неё руки компании Дива следовало любой ценой. На всём севере такой исход могли приветствовать лишь те, кто полным жизни лесам и горам предпочитает каменные дома и ковры с кистями.
   А Хоро мечтала подремать под солнышком своей родины...
   Однако Лоуренс понимал, что действовать поспешно нельзя. Снова напомнив себе об этом, он сказал:
   - Хотелось бы услышать подробности.
  

***

  
   - Буду ждать твоего ответа, - заключил Ле Руа и поклонился, став похожим на наполненный вином мех, который с силой перегнули посередине.
   В таверне остались две полупустых чашки с вином и сам Лоуренс. Почувствовав любопытный взгляд хозяина, он сделал вид, что ничего не замечает, и поднял глаза к потолку. Обдумав предложение Ле Руа, он пришёл к выводу, что вряд ли это обман.
   Реку, протекавшую через Реноз, питало два истока. Один брал начало неподалеку от самого сердца компании Дива, второй - на северо-востоке Проании. Ле Руа утверждал, что там, на северо-востоке, есть городок, и один торговый дом в этом городке и обладает сейчас этой книгой. Спрашивать про название городка и торгового дома было глупо, и Лоуренс не стал себя утруждать. Но он поинтересовался, как такая книга очутилась в таком месте.
   Ле Руа ответил просто: "Там был монастырь". Там был монастырь, который после двух веков своего существования сгорел дотла от удара молнии. Землевладелец, прослышав о набожности и благочестии его монахов, стал возводить на его месте новый. Среди развалин старого монастыря обнаружили вход в подвал, о котором не знал даже настоятель, а в подвале оказалось множество книг. Большинство их было написано на древних языках, и никто от приказчика землевладельца до просвещённых монахов, не мог их прочесть. Тогда призвали учёных мужей из разных краёв, и, в конце концов, почти все книги были поняты и оценены.
   Но некоторые всё же остались загадками, большая часть их была написана на языках далёких пустынных королевств либо на совсем древних языках. Разобрать письмена пустынных народов очень трудно и требует много времени. А если потом выяснится, что в книгах написано что-то ужасное, может и репутация монастыря пострадать. То ли по этой, то ли по какой-то иной причине, но землевладелец продал многие фолианты охотникам за редкими книгами, чтобы на эти деньги восстанавливать монастырь. А его приказчик, хоть и не мог эти книги прочесть, всё же переписал названия так аккуратно, как сумел. Отдав монастырю и Церкви слишком много денег, землевладелец через несколько лет попал в трудное положение и был вынужден занять денег у одного торгового дома под залог. Разбирая заложенное имущество, торговый дом и обнаружил ту самую книгу. Им самим она была не нужна, но чтобы узнать её цену, они обратились к книготорговцу. Им и оказался Ле Руа.
   В своём деле книготорговцы с юга куда лучше многих учёных мужей, которым приходится изучать каждую строчку, каждое слово толстого тома. Торговцу же для дела нужно знать лишь название и краткое содержание. Если ученые знают книги, созданные человечеством за век, то торговцы - за тысячу лет. Увидев в списке названия запретных, насколько ему было известно, книг, Ле Руа тотчас купил этот список и забросил свои сети. И один из томов в них попался.
   Он сохранился, потому что был написан символами, которые никто не мог прочесть, и описанные в нём приемы были, насколько Ле Руа узнал из наведённых справок, поистине ужасны. Впрочем, тут нечему удивляться. Невежество часто влечёт за собой недоразумения: кардинал может держать в своих покоях картину, даже не догадываясь, что это карикатура на Папу.
   Ле Руа сказал, что ему неизвестно, знает ли торговый дом, хранивший книгу, её истинную ценность. Судя по его тону, он отчаянно надеялся, что нет. Ле Руа казался человеком легко увлекающимся, однако на самом деле был очень практичен и расчетлив. И всё же, если тот торговый дом не ведает, каким сокровищем располагает, об этом могли узнать и другие, как узнал Ле Руа. Справки Ле Руа наводил через множество людей, любой мог проболтаться. А опытный торговец - услышать и почуять что-то для себя интересное.
   Даже золотой слиток, валяющийся у обочины, останется незамеченным, если его никто не ищет. Но если кто-то что-то целеустремленно разыскивает, то непременно найдёт, иной раз даже если это не существует. Ле Руа сказал, помимо прочего, что попытался занять денег у Филона. Лоуренс знал, что это ему не удалось. Филон делал то же сейчас, что и "Хвост рыбозверя", - хранил много товаров, чтобы потом сбыть подороже. Вот почему Эльза не могла остаться там ночевать. Он накупил так много всего, что забил не только склады, но и жилые комнаты, и денег на ссуду у него не было. А нашлись бы - купил бы ещё товаров.
   - Что-то его история кажется мне слишком гладкой, - пробормотал Лоуренс, чтобы освежить мысли.
   В прежние времена он не постеснялся бы взять триста тренни за то, чтобы представить Ле Руа торговому дому Делинка. Но сейчас у него были причины не торопиться с решением. Во-первых, он не был уверен, что Ле Руа не связан с Дивой. И даже если не связан, известие о покупке этой книги может очень плохо отразиться на северных землях. Бывают времена, когда книге лучше оставаться на полке у того, который не знает её содержимого.
   Кроме того, если надежды Ле Руа напрасны, если тот торговый дом уже получил какой-то перевод книги и осознал её ценность? Если по какой-то причине книгу хранят и берегут, естественно, будет интересно, что это за книга. Если её не перевели, это может случиться в любой момент. А значит, если Лоуренс верит Ле Руа, он должен помочь тому и как можно скорее.
   Однако это была не единственная проблема.
   Когда Лоуренс представит Ле Руа торговому дому Делинка, он поручится за надёжность книготорговца. Если Ле Руа попытается обмануть партнёров, вина падёт на Лоуренса, который его представил. А узнавать, что такое гнев подобной организации, Лоуренсу не хотелось. Впутавшись, он должен будет пристально следить за Ле Руа, чтобы тот не сделал какую-нибудь глупость. С Ле Руа станется взять деньги и сбежать. Тогда Лоуренсу понадобится очень много времени, чтобы исправить положение.
   При этом он не знал, что за торговый дом в каком городе хранит книгу. Но, конечно, это был немалый торговый дом в немалом городе. Поездка в другой большой город могла занять не меньше десяти дней. А если этим местом окажется столица Проании, конной повозке потребуется и все двадцать дней. Чтобы только обернуться туда и обратно, Лоуренс потеряет месяц, а то и два. К тому времени мороз начнёт отступать, начнётся новый год. Мир вновь придёт в движение, когда под струями тающей воды завертятся колеса водяных мельниц.
   Как странствующий торговец Лоуренс подстраивался под времена года. Он не был аристократом, проводящим время в праздности, независимо от того, зима за окном или лето. Торговый путь, который передал ему учитель, был искусно составлен так, чтобы замыкаться за один год. Лоуренс мог позволить себе сделать глупый крюк, отвозя Хоро в Йойтсу, лишь потому, что он приходился на зиму, когда мир застывает, когда наступала передышка в торговых делах.
   Он хотел отбросить ради Хоро всё. Но простая истина состояла в том, что он не мог этого себе позволить. Лоуренс был странствующим торговцем, его решение повлияло бы не только на него. В горах была деревня, с трудом переживающая зиму. Если Лоуренс не приедет, им придётся есть мох с камней. Из-за подобных деревень странствующие торговцы и нужны миру. Каждый месяц, на который Лоуренс задержится, означает для тех селян лишний месяц ожидания, когда он привезёт еду. Поэтому он твёрдо решил расстаться с Хоро, как только перед ними окажется Йойтсу.
   Лоуренс закрыл глаза и принялся медленно обдумывать всё ещё раз.
   Он обещал Хоро отвезти её на родину, в Йойтсу. И расстаться с ней, улыбаясь. Он не обещал защищать родину Хоро от бед и напастей. Хоро и сама понимала, что это невозможно.
   Осушив чашку, Лоуренс вздохнул и встал.
   "Стоит тебе о чём-то узнать, и сразу захочется что-то с этим сделать", - говорил Хьюг, и дела компании Дива он предпочитал не замечать. Если ничего нельзя поделать, то в неведении благо. Такова истина.
   Когда он поднимался по лестнице вместе с Хоро, скрип ступеней его не раздражал, сейчас же просто резал по ушам. Несомненно, его лицо сейчас так же скрипит - с этой самоуничижительной мыслью Лоуренс подошёл к двери. Неглубоко вдохнув, он решительно открыл дверь и застыл от изумления.
   - Чем вы тут занимаетесь?
   Эльза и Хоро лишь взглянули в ответ. Лишь в глазах Коула читалось что-то необычное - мольба о спасении.
   - Не отворачивайся, - сказала Хоро и пальцем поправила голову мальчика: "смотри вперёд". Мудрая волчица стояла у него за спиной, расчёсывая ему волосы гребнем, купленным специально для её хвоста. Лоуренс даже подумал, не собираются ли девушки остричь Коула, судя по простыне, обёрнутой вокруг шеи мальчика.
   Чуть в стороне возле стены сидела Эльза и что-то шила. Раз Коул был закутан в простыню, решил Лоуренс, девушка зашивала его куртку. Её руки двигались быстро и сноровисто, и когда она встряхнула курткой, чтобы посмотреть на свою работу, он увидел, что куртка выглядит уже не такой истрёпанной.
   Могло показаться, что Хоро и Эльза, не в силах видеть жалкое состояние Коула, решили что-то с этим сделать. Однако Лоуренс почувствовал, что здесь есть что-то иное. Ощущение было, как в "Хвосте рыбозверя" недавно. Он вспомнил, как угодил между Хоро и разносчицей.
   - Мм. Если твой мех привести в порядок, ты становишься совершенно другим детёнышем.
   И то верно, вечно пропыленные волосы Коула сейчас выглядели заметно чище. Хоро с очень удовлетворённым и гордым видом расправила плечи. Но следом заговорила Эльза.
   - Они вновь растреплются, когда он заснёт, поэтому не вижу в этом особого смысла.
  
   []
  
   Её речь вполне подходила человеку, получившего истину от самого Единого бога и теперь дарующего её пастве. Эльза закончила шить. Она вздохнула, сохраняя на лице её обычное стоическое выражение, однако Лоуренс уловил в нём тень удовлетворённости. Она вернула починенную куртку Коулу, тот осторожно взял её в руки и надел. Лоуренс услышал сразу два молчания. Одно принадлежало мальчику, который разглядывал куртку так, будто не верил своим глазам. Второе - явно недовольной Хоро.
   - Каким бы хорошим ни было вино, если его налить в старый, истёртый мех, оно разорвёт его и прольётся. Конечно, хорошо выглядеть - не самое важное, однако обёртка должна быть прочна.
   Как и сказала Эльза, теперь в починенной куртке Коул походил уже не на нищего, подозрительного странствующего школяра, а на бедного, но достойного доверия ученика торговца.
   - Конечно, оставаться непричёсанным тоже не дело, но волосы поправить куда легче, чем одежду. Однако есть кое-что ещё важнее одежды - это как ты держишься. Твоя речь, твои манеры - всё это должно быть на высоте. Ну, конечно, по сравнению с сильной верой даже это не особенно важно. Но тут нам едва ли стоит волноваться.
   Эльза говорила, точно цитируя Священное писание, однако последнюю фразу она произнесла мягко и со слабой улыбкой на губах. Хоро отшатнулась, но не сказала ни слова. Несомненно, Коул оказался в нынешнем положении из-за того, что она настаивала, что "манеры", о которых твердила Эльза, не так уж важны. Для такого беззаботного в душе создания, как Хоро, ухода за мехом было вполне достаточно, остальное - уже неестественно. Лоуренс, будучи практичным человеком, больше склонялся в этом вопросе на сторону Хоро. Но когда неопрятный внешний вид мог повредить торговым сделкам, он с готовностью приводил себя в порядок. Честно говоря, Коула он не трогал по этому поводу лишь потому, что мальчик не был его учеником, а значит, вопросы торговли его не касались. Что до Эльзы, её вера заставляла её помогать всем, кому возможно, и вдобавок она не могла сидеть без дела. К несчастью для Хоро.
   Лоуренс, позабыв недавнюю тоску, страдальчески улыбнулся. Он решил заговорить с Хоро, не оставившей себе пути для отступления. Но Коул оглянулся через плечо и застенчиво сказал:
   - Мне никогда раньше не расчёсывали волосы. Это очень приятно.
   Глаза Хоро округлились от удивления, но тут же она улыбнулась с ещё более довольным видом, чем мальчик. То, что он подумал о её чувствах, означало одно: её битва с Эльзой проиграна.
   - Мм, вот как? Ну, приходи ещё, когда тебя слишком замучают поучениями и тебе захочется отдохнуть.
   Эльза приняла этот укол так, как Хоро рассчитывала: её лицо покраснело от гнева. Но, на взгляд Лоуренса, слова Мудрой волчицы были жестом. Её хихиканье лишь подтвердило это. Потом она посмотрела на починенную куртку и добавила:
   - Из тебя выйдет хороший самец.
   - Если он будет следовать тому, чему я его учу, это предсказание сбудется, - произнесла Эльза с необычным для себя задором, не сумев удержаться от контратаки. Но превзойти в задоре Хоро было невозможно. Мудрая волчица показала Эльзе язык. Ту это скорее потрясло, чем удивило.
   Коул же хихикнул, по эмоциональной зрелости он был близок к Хоро. Но он был практичен и умён и понимал, что лучше всего для него слушать Эльзу. Подумав о том, Лоуренс ощутил одиночество в улыбке Хоро. Она, Мудрая волчица, которую он так хорошо знал, в душе говорила себе то же, о чём думал Лоуренс, по ней это было видно. Даже если Хоро приняла совет Лоуренса и попыталась вести себя более открыто, она не могла быть себялюбивой всецело. Чтобы быть тираном, нужен особый талант.
   Если так, что плохого в том, чтобы быть обычным странствующим торговцем и выкладывать свой реалистичный взгляд на вещи? Лоуренс подумал, не услышала ли Хоро его оправдание. Её уши вдруг встали торчком, точно ей вдруг пришло что-то в голову, и она развернулась к Лоуренсу.
   - Теперь давайте послушаем, какие глупости принёс нам этот дурень, а?
   Призрак одиночества испарился, ему оставалось лишь восхититься её лицедейством. А может, ей стало легче, когда появился кого-то, кто понимал её слабость. Лоуренс сам чувствовал нечто подобное. Видимо, по его виду Хоро поняла, куда поведёт беседа. Янтарные с красным глаза, твёрдо смотревшие на него, казались красивее обычного.
   - Посылать за чем-то дурня - и не подумаешь, что это божественный приказ, - ответил Лоуренс чуть преувеличенно.
   Хоро, тоже преувеличенным движением, повернулась к Эльзе.
   - Наш бог, похоже, не очень добр.
   Улыбка Коула чуть дёрнулась, но Эльза была не простой девушкой. Пропустив слова Хоро, точно лёгкий ветерок, она ответила тихо и спокойно:
   - Те, кто так считают, лишь показывают своё собственное нищее сердце.
   Лоуренс готов был поклясться, что услышал, как хвост Хоро распушился от раздражения. Улыбнувшись упрямой парочке, он шагнул между ними и произнёс:
   - Быть может, мне стоит обсудить всё с вами?
  

***

  
   Когда Лоуренс закончил пересказ истории Ле Руа и выложил своё мнение по ней, в комнате повисло гнетущее молчание. В центре его была, конечно, Хоро.
   - Сопровождать его - по меньшей мере, разумно. Но если я это сделаю, моё время окажется на пределе. В таком случае, возможно, тебе придётся добираться до Йойтсу одной.
   Хоро, называвшая себя Мудрой волчицей, не знала, что ответить. Если они помогут Ле Руа, это может устранить одну из худших возможностей развития событий. Даже простая проверка истинности его истории непременно принесёт Хоро облегчение. Но Лоуренсу придётся расплатиться временем, он не успеет продолжить путешествие на север. С другой стороны, если отмахнуться от Ле Руа и продолжить свой путь, с ними всегда будет тревога. Слишком очевидно, какой трагической действительностью может обернуться эта тревога. И останется навсегда сожаление, что у них была возможность действовать, а они её упустили.
   Никто лучше Хоро не знал всю боль невозможности повернуть время вспять. Сейчас она даже не смотрела на Лоуренса, лишь сидела, опустив голову, и хмурила брови. Отправляться ли в Йойтсу вместе или нет, когда Лоуренс столько вложил в выполнение своего обещания... И на Лоуренса она не смотрела, конечно, опасаясь, что если посмотрит, ответ выйдет сам собой. Мудрая волчица гордилась, что не идёт на поводу у чувств, и поэтому, вероятно, она не могла поднять глаза на Лоуренса. А Лоуренс молчал, понимая, что это решение должна принять она. Впрочем, он видел её ответ. По крайней мере, верил в это. Вот почему, когда Хоро, наконец, вздохнула и подняла голову, его на миг охватило замешательство.
   - У нас нет выбора, мы должны идти более плодотворным путём, - устало улыбнувшись, произнесла она почти с облегчением в голосе.
   У неё было лицо Мудрой волчицы. Сколько раз он видел уже это лицо. После замешательства последовал краткий миг гнева.
   - Ты хочешь сказать... - и умолк под её острым взглядом.
   Правда, лицо Хоро тут же смягчилось. Она в самом деле очень хотела отправиться в Йойтсу вместе с Лоуренсом.
   - Ты обещал, что отведёшь меня в Йойтсу. Если ты только дашь мне надёжные вехи, как туда добраться, я буду считать обещание выполненным. Отправишься ли со мной и ты сам - это дело чувств.
   А вопрос Ле Руа, напротив, имел чисто практическое значение. Любой взрослый, не только Мудрая волчица, знает, что нельзя позволять рассудку усомниться под напором чувств. Это правильно и разумно, сам Лоуренс этим руководствовался в своей торговле. А потрясение, охватившее Лоуренса, было вызвано именно чувствами.
   - Но есть и ещё кое-что, не так ли?
   - Ещё кое-что? - переспросил он.
   Хоро взглянула на Эльзу и Коула.
   - Ты же знаешь, - ответила она с ноткой веселья в голосе. - Я перед тобой в долгу. Или ты забыл? Ты тогда страшно кричал. Ты кричал, что будешь преследовать меня, пока я не верну его тебе. Какой же ты алчный торговец.
   Эльза с Коулом не могли не усомниться в истинности слов Хоро, но раздражение на лице Лоуренса привёл их в смятение. Сам он давным-давно не вспоминал ту историю.
   - Неужели ты и вправду!.. - с негодованием воскликнула Эльза, когда смогла говорить. Использовать долг для подчинения себе другого - это грех, простить который она не могла. Особенно если речь шла о ком-то близком. Её взгляд свидетельствовал, что она сочла Лоуренса бессердечным скрягой.
   - Эй, там были обстоятельства!..
   - Мм. Что ж, доход, который ты получишь, покроет сумму долга, а значит, даже самый упрямый человек или бог его простит, не так ли? - произнесла Хоро, заслужив, в свою очередь, неодобрительный взгляд Эльзы.
   Беззаботная зубастая улыбка Хоро смутила священницу. В конце концов, она раздражённо вздохнула и пробормотала краткую молитву:
   - Господи, прости мне моё бессилие.
   - Значит - по меньшей мере, десять дней повозкой, говоришь? Что ж, если хорошей еды и вина будет достаточно, столько времени я протяну, - беззаботно сообщила волчица, глядя на окно.
   Глядя, как она сейчас держится, Лоуренс мог лишь промолчать. Действительно ли она имела в виду, что близ Йойтсу сможет расстаться с ним, улыбаясь, если только будет достаточно пищи и вина? Ему хотелось спросить, но он понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Вопрос, отправятся ли они в Йойтсу вместе, относился всецело к области чувств. Хоро всегда могла расстаться с кем-либо, улыбаясь, потому что прекрасно умела заставлять себя улыбаться.
   - Ну вот, раз мы это решили, ты можешь принять предложение того типа. Если ты упустишь этот шанс, будет очень печально. Ты же всегда говоришь, что ты торговец, так пойди и получи лёгкую прибыль, а?
   Он отлично понимал цену её напускной жизнерадостности. Но Хоро было вполне достаточно видеть, что он понимает. Её печальная улыбка говорила: "Не нужно беспокоиться обо мне так сильно". Вести себя себялюбиво было просто не в духе Хоро. Даже когда Лоуренс подталкивал её к этому, даже когда он попытался её зажечь, она всё равно отступила в борьбе за Коула. Ему оставалось только кивнуть.
   - Ты права. По крайней мере, напоследок сорвём куш.
   Лоуренсу казалось, что для толстокожего торговца это неплохая фраза. Однако Хоро тут же с досадой огрызнулась:
   - Ты обязательно должен быть таким унылым?
   - Что? - нервно улыбнулся Коул.
   И Лоуренс тоже мог ответить вздохнувшей Хоро лишь улыбкой.
  

***

  
   Лоуренс накинул плащ и посмотрел через окно на улицу внизу. Народу всё ещё было много, но в церкви уже готовились к вечерней мессе. Утро в церквях наступает рано, и вечер тоже. Зимой вечер приходит даже раньше захода солнца. Рынок закроется, как только звон церковных колоколов возвестит окончание мессы, так что торговцы скоро лихорадочно забегают туда-сюда. Значит, Ле Руа вовсе не обязательно сидит сейчас где-то, ожидая ответа Лоуренса. И, как справедливо заметила Хоро, если кто-нибудь перехватит эту возможность, будет очень досадно. Теперь, когда он решил принять предложение, терять время было нельзя.
   - Хм? А ты не идёшь, что ли? - спросил он, обернувшись и обнаружив, что Хоро по-прежнему сидит на кровати.
   - Я Мудрая волчица. Мне нет нужды бегать по городу из-за таких мелочей.
   Она сидела, расчёсывая хвост, и не походила на ту, которая искала бы, чем себя занять. На ответ, у Лоуренса не было сил, он перевёл взгляд на Коула. Но Хоро его опередила:
   - Ты же останешься со мной, да, малец?
   Эльза пошла на вечернюю мессу, если сейчас уйдёт и Коул, Хоро останется одна. Конечно, она терпеть не могла одиночества, но для неё важным сейчас было и другое - побороться за Коула. В прямом столкновении с Эльзой у неё не было шансов, и хитроумная волчица решила воспользоваться отсутствием соперницы.
   - Хорошая мысль. Не открывай незнакомцам, не заказывай еду, и, если решишь пойти куда-нибудь, скажи хозяину заведения. Я могу поручить тебе Хоро, верно? - сказал Лоуренс. Получив возможность атаковать, он не мог её упустить.
   Коул улыбнулся, но мысли его были о Хоро, та, в свою очередь, выглядела совершенно невозмутимо. Не очень очаровательно с её стороны, впрочем, это уже не первый раз, когда ей не удалось быть очаровательной.
   Лоуренс вышел и спустился по лестнице. Поглядел вдоль оживлённой улицы в одну сторону, потом в другую и, подумав немного, зашагал к лавке Филона. Ле Руа, конечно, вполне мог куда-то уйти, но и тогда с ним проще всего будет связаться через Филона. Хотя поездка Лоуренса в Йойтсу начинала казаться неосуществимой, всё же к возможности путешествия на север следовало приготовиться.
   Он вспоминал, как надеялся узнать побольше, решив согласиться на этот план. Размышляя, он поднял взгляд на шпиль собора, в городе он был виден отовсюду. Это сердце города, сейчас его заполняли верующие вроде Эльзы. Чтобы понять, кто из горожан истинно верующий, а кто нет, достаточно посмотреть, кто торгует на рынке до самого закрытия. Истинно верующие не останутся, они отправятся в церковь задолго до завершения времени торговли.
   Время от времени попадались те, кто верен не Единому богу, но аромату вина, однако кое-что у них было общее: и те, и другие хотели жить в мире и спокойствии. Разница в том, что одни находили утешение в молитве, а другие в выпивке.
   Добравшись до лавки Филона, Лоуренс обнаружил самого Филона и Ле Руа за беседой, каждый с чашкой в руке.
   Ле Руа тут же сменил позу. Будучи опытным торговцем, он мгновенно прочёл всё по лицу Лоуренса.
   - Я принимаю твоё предложение, - сказал тот без интонаций в голосе.
   Обычно Ле Руа прибегал к преувеличенным жестам, то, что сейчас он повёл себя очень спокойно, придало ему больше веса. Воистину он был очень хитроумным торговцем. Он лишь пожал руку Лоуренса, точно был тронут его словами.
   - Я уже начал думать, что во второй раз лишился благорасположения Господа. Я был готов сдаться.
   - Удивительно. Моё чутье меня подвело, - произнёс Филон, наблюдая рукопожатие. Он открыл гроссбух и сделал какую-то запись, напомнив в эту минуту нотариуса. А так как он вёл дела с наёмниками, ценящими доверие больше, чем торговцы, возможно, он был надежнее любого нотариуса.
   - Надо же, человек с женщиной и ребёнком закрыл глаза на такую опасность.
   - Думаю, это в последний раз, - ответил Лоуренс.
   Филон саркастично ухмыльнулся и склонил голову чуть набок.
   - Сколько раз я слышал такое от бойцов, заходящих ко мне в лавку.
   Лоуренс ответил улыбкой, отразившей наивную надежду, что сказанное им окажется правдой.
   - Я воистину благодарен тебе. Я пытался убедить господина Филона выслушать меня, но не смог, - и Ле Руа замахал руками, возвращаясь к своей обычной картинной манере.
   Филон, писавший что-то красивым почерком, сделал недовольное лицо.
   - Не глупи. Я торгую с наёмниками. Что будет, если кто-нибудь увидит, как я общаюсь с работорговцами из Делинка? Не нужно быть очень ревностным верующим, чтобы заинтересоваться, какими бесчеловечными делами я занимаюсь.
   Любому живущему в городе и ведущему дела в одном месте, приходится считаться с тем, что за его действиями следят окружающие. В отличие от странствующего торговца, который, потерпев неудачу в одном городе, может отправиться в другой, у городского торговца пятна на репутации остаются. Вот почему аптекари не посещают таверн, а изготовители весов не заводят друзей среди менял. Иначе первых заподозрили бы, что они подсыпают что-то в выпивку, а вторых - что они мошенничают с весами.
   - Ну а нам по этому поводу бояться нечего, - заявил Ле Руа и обвил рукой плечи Лоуренса.
   Это была правда, и это была одна из причин, по которой книготорговец обратился к Лоуренсу. Если их дело провалится, в худшем случае им придётся, поджав хвост, бежать из города. Кроме того, торговый дом, у которого они собирались занимать деньги, открыто занимался работорговлей, а значит, не интересовался своей репутацией в обществе.
   Филон удручённо вздохнул, однако на лице его показалось подобие улыбки... и, может быть, ещё зависти к их свободе. Говорят, что тот, кто путешествует, мучается от неопределенности, а тот, кто сидит на одном месте - задыхается. Никогда не бывает всё так, как хочется, это и движет людьми.
   - И всё же я поистине благодарен. Мне повезло, что ты решил так, как решил.
   - Всё, что я могу обещать, - представить тебя торговцам Делинка. Я не гарантирую, что они согласятся.
   Ле Руа быстро закивал. Однако книготорговец не был ни невежествен, ни наивен и тут же добавил слова:
   - Они не то что согласятся, они вынуждены будут согласиться, - он выпятил грудь, став похожим на огромного голубя. - Я уверен в своём залоге.
   Лоуренс кивнул, слегка ошарашенный. Его партнёр шумно и протяжно выдохнул, потом тихо продолжил:
   - Кстати говоря, только между нами, мы ведь можем даже стать богаче господина Филона.
   Глаза Филона уставились на Ле Руа. Губы изогнулись в улыбке.
   - Я и представления не имел. Как это ново.
   Видела бы Хоро эту пикировку, она не удержалась бы от смеха. Коул же был бы озадачен. А Эльза состроила бы недовольное лицо. Ле Руа кивнул и повернулся к Лоуренсу.
   - Ты не против того, чтобы поговорить прямо здесь?
   Причин для отказа у Лоуренса не было, и он медленно кивнул.
  

***

  
   Филон занялся своими делами, а Лоуренс и Ле Руа засели за план действий.
   - Недалеко от Эндимы, столицы Проании, есть город Киссен. В одном из тамошних торговых домов и хранится книга.
   Лоуренс не знал точно, где расположен этот город, но название его раньше слышал. Однако Эндима лежала примерно в двадцати днях пути на повозке, если Лоуренс представит Ле Руа торговцам Делинка, ему точно придётся присматривать за ним, поскольку любые его подозрительные действия неминуемо отразятся на Лоуренсе. Значит, всё это дело займёт от месяца до двух. Даже если всё пройдёт как по маслу, Лоуренсу потом придётся сразу отправиться на юг.
   - Благодаря своим связям я знаю обо всём, что происходит в мире книг, это моя работа. Я знаю, где находятся все до единой книги на языке пустынных народов.
   - Я удивлён, что тебя ни разу не обвинили в ереси, - ответил Лоуренс, сдерживая смех. Ему на миг открылось истинное лицо Ле Руа, когда тот улыбнулся чёрной улыбкой.
   - Ловить вора лучше всего удаётся другому вору. Обнаруживший, что вино разбавлено, сам пьёт вина вволю. Вот к чему я клоню.
   - Понятно, - кивнул Лоуренс и извиняющимся жестом пригласил Ле Руа продолжить.
   - Мое чутьё с тем, что я узнал за прошлое лето, подсказывает мне, что те люди до сих пор не осознали истинную ценность этой книги. Владелец торгового дома обожает приключенческие истории, особенно толстые романы. Один мой знакомый странствующий скоморох написал мне об этом, он сказал, что тот человек заполучил книгу вместе с большой стопкой таких романов. Если он до сих пор не понял, чего стоит книга, скорее всего, она до сих пор лежит среди других книг, ждущих перевода.
   Это было не просто предположение. Это было очень вероятное предположение. Ле Руа отнюдь не был беспечным глупцом, каким казался. Он обладал методичным, стройным мышлением, подобным строкам текста в толстой книге.
   - Чтобы приобрести книгу, мы должны решить две проблемы. Во-первых, как её купить. Во-вторых, как доставить туда деньги, - принялся рассуждать он.
   - Ну, насчёт первого - конечно, нам придётся отправиться туда самим. У нас же нет отделений в других городах или доверенных помощников, которых можно было бы послать от нашего имени, - продолжил Лоуренс.
   Книготорговец понимающе улыбнулся:
   - Как человек, проводящий большую часть жизни на ногах, вынужден согласиться.
   - Что касается второй проблемы - думаю, нам подойдёт дорожный чек.
   Дорожный чек - приём торговцев, от которого ревностные служители Церкви гневно хмурят брови и кричат: "колдовство!". Чудодейственное средство, позволяющее перемещать деньги из одного места в другое, даже удалённое, без риска, связанного с самой перевозкой. Скажем, торговый дом Хьюга в Кербе заключил договор с лавкой Филона. Тогда Лоуренс смог бы отдать Хьюгу деньги, взамен получив чек. Потом он отправился бы вверх по реке Ром и отдал бы чек Филону. А Филон заплатил бы Лоуренсу столько денег, сколько написано на чеке. Таким образом, Лоуренс переправил бы деньги из Кербе в Реноз, не имея с собой этих тяжёлых монет.
   - Согласен. Кроме того, нам не придётся волноваться, что другой сбежит с деньгами, - ответил Ле Руа с лёгкой усмешкой в голосе. Хотя он был прав, дорожные чеки обеспечивали и такую защиту.
   Чеки ходят только между организациями, заключившими между собой соглашение, простым разбойникам от них никакой пользы. Если кто-то - Ле Руа либо Лоуренс - захочет предать другого, обратить чек в деньги и оставить их себе, второй предупредит об этом и денег по чеку не выдадут.
   - Вопрос, сумеем ли мы получить деньги по такому крупному чеку. Мы будем в очень неприятном положении, если проделаем весь путь, а окажется, что деньги нам не выдадут.
   И в самом деле. При всём удобстве дорожных чеков, они не лишены недостатков. Если торговый дом в Киссене откажется обменять предъявленный чек на деньги, Лоуренс и Ле Руа проедутся туда без пользы. Вдруг в Киссене столь же сложно с деньгами, как в Ренозе? Даже если те торговцы захотят оплатить чек, вдруг они попросту не смогут? И потому некоторые торговцы предпочитают носить с собой деньги, прекрасно сознавая опасность этого. А чем сумма больше, тем выше этот риск.
   - На этот счёт мы можем рассчитывать получить подтверждение от торговцев Делинка. Кроме того, думаю, хорошая мысль - размазать риск тонким слоем, взяв не один большой чек, а несколько маленьких на разные торговые дома. Если Киссен недалеко от Эндимы, можно часть выписать на столичных торговцев. Уверен, у Делинка там со многими есть связи.
   - Ты прав. Что ж, похоже, в общих чертах план мы согласовали, господин Лоуренс, - подтвердил Ле Руа. Подтверждать такие вещи словами очень важно, чтобы потом что-то не пошло не так.
   - Я в самом деле думал, что никогда в жизни больше не свяжусь с Торговым домом Делинка, - проговорил Лоуренс, будучи не в состоянии отделаться от чувства, что живёт с ними в разных мирах.
   Подумав о Делинке и Ив, он ощутил странную смесь зависти и отчаяния. Будь сейчас рядом Хоро, она непременно назвала бы его дурнем и стала бы смеяться над ним.
   - У меня много раз были подобные мысли - обычно во время утреннего похмелья, - спокойно ответил Ле Руа.
   Лоуренс глянул в одно из немногочисленных окон лавки. Судя по проникающему свету, солнце шло к закату.
   - Лично я предпочитаю самые неприятные дела заканчивать как можно быстрее.
   Торговый дом Делинка не работал по церковным колоколам, но главное - Лоуренсу совершенно не хотелось ложиться спать с ужасным предчувствием завтрашнего визита туда.
   - Вот как? А я всегда в первую очередь съедаю самое вкусное, - тут же парировал Ле Руа.
   Лоуренс поглядел через стол на партнёра, на лице которого появилась эта его раздражающая улыбка. Похоже, торговцам вроде него самую большую радость доставляло сражение с труднейшими из противников.
   - Да, кстати, - произнёс Лоуренс, откликаясь на мелькнувшую мысль. - Если бы я отказался говорить с людьми Делинка, что бы ты стал делать?
   Раз они заключили соглашение, вопрос уже никакой опасности не таил. Но Ле Руа сделал нерешительное лицо и поджал губы. Вполне возможно, он действительно был бы в тупике и не знал бы, что делать. В конце концов, за него ответил Филон, со стороны следивший за разговором.
   - В таком случае он постарался бы больше с тобой не говорить, - шутливым тоном произнёс он. Его слова были точны, сама Хоро не сказала бы лучше.
  

***

  
   У этого здания была схожая с лавкой Филона простота, и всё же оно было совсем другим. Украшения скромные, но утончённые, каменная кладка столь совершенна, что между камнями и волос не пройдёт. В удручающе длинном ряду торговых домов этот ничем не уступал своим величественным соседям.
   Внутри торгового дома Делинка царила такая зловещая тишина, и веяло чем-то таким гнетущим, что даже уличный шум пасовал перед ними и куда-то прятался.
   - Что за радостное событие, ты, наконец, воспользовался моим приглашением отведать вина, - с еле заметной улыбкой произнес Луц Эрингин.
   Торговый дом Делинка отличался от остальных тем, что им управляли четыре человека с равной властью. Однако остальные трое сейчас ушли куда-то по делам, и в этой просторной комнате с четырьмя громадными креслами Эрингин сидел один.
   - И, я вижу, ты привёл с собой друга.
   Пожалуй, среди всех, кого Лоуренс знал, Эрингин входил в тройку людей, с которыми ему хотелось бы знакомить своих друзей меньше всего. Сам Эрингин, несомненно, знал, как его воспринимают другие, и, должно быть, ему это доставляло удовольствие. Хихикнув собственным словам, он указал на кресла:
   - Прошу, присаживайтесь.
   Кресла были великолепны, будь Лоуренс владельцем торгового дома, он ни за что не позволил бы посетителям сидеть в таких же креслах, как и он. Кресло, в которое опустился Ле Руа, даже не скрипнуло под его весом.
   - А ты, вижу, сегодня один.
   Когда имеешь дело с человеком, настолько превосходящего тебя, лучше всего действовать прямо. Долгий разговор даёт преимущество более сильному - и тем большее, чем дольше он длится. Вот почему мудрецы обычно молчат, с каждым произнесённым словом оставаться мудрым всё труднее. Однако Лоуренс поддался нервам и невольно включился в разговор ни о чём.
   - Да. Мы обычно не собираемся вместе, за исключением случаев, когда делаем "покупку". И, как правило, впускаем в эту комнату лишь тех, кого знаем.
   - В таком случае я польщён.
   Эрингин чуть придвинулся, и большие пальцы его рук, сцепленных над столом, поменялись местами.
   - Тебе нет нужды чувствовать себя польщённым. Я слышал, что произошло в Кербе, - произнёс он, не пытаясь пугать. Он давал понять: "Мы знаем о тебе всё". Но говорил как о само собой разумеющемся и не забыл улыбнуться. - Чтобы жить, людям вроде нас достаточно держаться нескольких основных правил. Одно из этих правил - узнавать всё, что можно, о тех людях, с которыми мы связаны. Когда приходит время расширять дело, мы просто идём по этим связям.
   Будь здесь Хоро, она бы наступила Лоуренсу на ногу или пнула бы его, он в этом не сомневался. Начав с пустого разговора, они, наконец, дошли до серьёзного дела. Слова Эрингина означали, что он готов выслушать Лоуренса, потому что знал его.
   - Хе-хе. Однако сегодня ты, похоже, решил не показывать клыки, - добавил Эрингин. Он посмотрел на Лоуренса, осознавшего, что его успокаивают, и улыбнулся. - Побольше уверенности в себе, господин Лоуренс. Тебе уже удалось однажды нас удивить, и ты выбрался живым из сетей той женщины. Более того, я слышал, что, спустившись по реке, ты блестяще ей отомстил. С твоей стороны было бы неправильно недооценивать самого себя или переоценивать нас. Единственное различие между нами - выбор оружия.
   Похвалы дёшевы. Кланяться, отвечая на похвалу - тоже. Ле Руа, конечно, согласился бы с этой мудростью торговцев. Тем не менее, перед сидящим здесь заискивали городские чиновники и искали его расположения. Без сомнения, его слова и действия имели особый вес.
   - Я благодарен тебе за эти слова, - ответил Лоуренс, улыбнувшись не деловой улыбкой, а искренней.
   Глаза Эрингина сощурились:
   - А теперь расскажите, какое у вас ко мне дело.
   Они прорубились сквозь туман и перешли тонкий лёд. Книготорговец выпрямился и сделал глубокий вдох.
  

***

  
   - Книга с запретными знаниями? - коротко переспросил Эрингин, не сводя глаз с Ле Руа.
   Человек, для которого шутливая ирония была оружием, на сей раз предпочёл держаться серьёзно.
   - Я убежден, что это копия книги, запрещённой тридцать четыре года назад на втором Всемирном собрании Ременона. Оригинал сожгли, автора заточили, и на этом официальная история заканчивается. Но среди книготорговцев, таких как я, ходит слух, что его ученику удалось сбежать с черновиком книги, и он создал копию. Но проверить это было невозможно, и я слышал о множестве мошенников, пытавшихся использовать эту историю к своей выгоде.
   Фальшивые тайные копии и сокращённые версии книг - обычный приём мошенников. Коул попался на удочку одному из таких и вынужден был бежать из города мудрецов и школяров Акента.
   - Но на этот раз всё по-настоящему?
   - Да. Как я уже объяснил.
   Ле Руа до того гладко и убедительно пересказал всю историю, от находки в монастыре до письма от друга-скомороха. Пожалуй, его рассказ был слишком гладким, но, правду говорил книготорговец или нет, пыл его был очевиден.
   - Господин Лоуренс. Тебе неизвестно, какая часть этой истории правдива. Не так ли?
   - Да.
   - С учётом всех обстоятельств ситуация выглядит подозрительно. Ты представил мне этого человека... ты ведь понимаешь, что это означает?
   Лоуренс кивнул на это слегка завуалированное предупреждение Эрингина.
   - Из источников, которым я доверяю, я узнал о его упорстве.
   Конечно, это касалось в первую очередь его упорство по части дешёвых трюков и убалтывания других людей, но, при желании, это можно было рассматривать и как упорство в достижении цели.
   Эрингин склонил голову набок и улыбнулся одними губами. На лице Ле Руа было написано волнение, он беспрестанно утирал пот.
   - Дело же не в деньгах, верно? - Эрингин прикрыл глаза и слегка кивнул, будто шаря в памяти. Несомненно, он припоминал, события в Ренозе во время бунта. Тогда Лоуренс отказался от большой прибыли, которую ему пообещала Ив, и вернулся в этот самый дом забрать Хоро.
   - Я глубоко привязан к северным землям, - уклончиво ответил Ле Руа.
   Эрингин оскалился в усмешке - усмешке нетерпения.
   - Человеку, который ведёт такие дела, как я, слышать это очень неприятно.
   Филон отказался общаться с торговым домом Делинка, потому что те занимались работорговлей. Наёмники зарабатывают себе на жизнь в основном двумя способами: грабежом и продажей людей в рабство. Понятия "жалованье" в их обиходе нет. Деньги им дают непостоянно и в первое время очень мало. Однако они всё равно сражаются по приказу своих командиров - потому что жаждут возможности пограбить.
   Лоуренс представил Ле Руа торговому дому Делинка, надеясь, что это поможет северным землям, хоть и не напрямую. Однако этот торговый дом мог получить большую выгоду из того хаоса, который воцарится на севере, если компания Дива воплотит в жизнь свои планы. Лоуренсу даже думать не хотелось, сколько людей продадут в рабство, сколько деревень сожгут дотла.
   - Однако оставим подобные мучения философам, а праведность - церковникам. Все мы живем, чтобы служить нуждам других. Отсюда мой вопрос: чьим нуждам служишь ты, господин Ле Руа?
   В переговорах был сделан шаг вперёд. Ле Руа прочистил горло и ответил:
   - В герцогстве Раондиль есть человек - сир Николас. Если книга не запрещена... она будет ему безынтересна.
   Эрингин беззвучно хмыкнул над этим выбором слов и постучал себя кулаком по груди, будто пытаясь откашляться. Возможно, он как работорговец вспоминал сейчас какой-то особенно трудный заказ от кого-то из своих покупателей.
   - Кхем. Приношу свои извинения. Ты сказал, "сир Николас".
   - Да.
   - В списке наших покупателей - он хранится вот тут, естественно, - Эрингин многозначительно постучал кончиком пальца по виску, - такого человека нет. Оставляя в стороне вопрос, существует ли эта персона на самом деле...
   Ле Руа нашёл в себе силы попытаться возобновить своё объяснение, но Эрингин остановил его взмахом руки. Существование упомянутой персоны его не очень интересовало. Для чего тогда он спрашивал? Они могли настаивать на достоверности своих сведений сколько угодно, но если Эрингин не собирался выслушивать объяснения, то что ему нужно? Сердце Лоуренса было полно искреннего любопытства.
   И вот Эрингин спросил:
   - Какую прибыль вы ожидаете получить?
   Торговцами движет в первую очередь желание прибыли. Потому это был тот самый вопрос, который следовало задать. Когда составляешь план, нужно опираться на твёрдую почву. И нет в мире торговца, который забыл бы о доходе. Даже самым хладнокровным торговцам трудно сохранить самообладание, когда они прикидывают будущую прибыль. И из-за этого величина прибыли может либо сильно преувеличиваться, либо недооцениваться.
   Лоуренса учили, что чем крупнее сделка, тем больше может оказаться разница между ожидаемым и реальным доходом, ведь как бы человек ни старался, идеального хладнокровия ему не сохранить. Так говорил его учитель. Если план Ле Руа мошеннический, он сейчас непременно назовёт подозрительную сумму. Человек, пытающийся составить план ради прибыли, склонен переоценивать прибыль, человек, пытающийся составить план ради лжи, склонен переоценивать свой план. Но лжец поверит в собственную ложь и не переоценит прибыль.
   - Я рассчитываю перепродать её, - будничным тоном произнёс Ле Руа, - за сто двадцать румионов.
   - Я слышал, мантия королевы Арайна была продана примерно за такую сумму.
   Эрингин желал знать, на чём основана эта сумма.
   - Рынок наполнен подделками и сомнениями, но, насколько мне известно, "Сердца богов и железа", труд алхимика Алана Михаэля, продали за сто румионов. Не думаю, что эта книга будет стоить меньше.
   Для книги сумма просто невероятная. Но рассуждая здраво, коллекционирование абсурдных предметов в некоторых людях порождает тягу к собиранию абсурдных доходов в других. смотрел на Ле Руа, не моргая. Когда он, наконец, опустил веки, Ле Руа облегчённо выдохнул.
   - А какова ценность книги, которую ты готов оставить в залог? - Эрингин кивнул на книгу, которую Ле Руа положил на стол перед началом разговора
   - Если ты покажешь её лучшему книготорговцу, то без проблем выручишь тридцать золотых.
   Книга была большая, но в столь безыскусном переплете, что, казалось, её бы поставили бы в какой-нибудь книжный шкаф разве что для заполнения места на нижней полке. Лоуренсу она не казалась такой уж ценной, но, если бы ему в руки попала бы такая сумма денег, его мечта о собственной лавке приблизилось бы намного. Он прекрасно знал, что в мире есть более серьёзные люди, чем он, и иногда ему казалось, что этих серьезных людей слишком уж много.
   Эрингин, не удостоив Ле Руа даже кивком, позвонил в стоящий на столе колокольчик. Тут же дверь беззвучно открылась, в комнату вошёл мальчик. Подойдя к своему господину, он что-то зашептал ему на ухо. Некоторое время спустя Эрингин кивнул, мальчик низко поклонился и вышел.
   - Мы можем одолжить тебе восемьдесят золотых. Этого будет достаточно, я полагаю?
   Ле Руа коротко вдохнул и почти прохныкал:
   - Этого будет достаточно.
   - Однако вне зависимости от того, удастся тебе приобрести книгу или нет, мы удержим двадцать золотых за услуги.
   Это было заметно меньше цены книги-залога. Значит, даже если купить ту книгу не удастся, у них останется достаточно денег, чтобы вернуться на юг.
   - И ещё одно условие.
   - Ка...
   Возбуждение Ле Руа было вызвано не столько изумлением, сколько желанием выполнить всё, что угодно. Эрингин дождался, пока книготорговец успокоится, и продолжил:
   - То, чем мы занимаемся, чем-то напоминает азартную игру. Удача играет не последнюю роль. Насколько это возможно, мы желали бы скакать на лошади-победителе, не вставая с этих кресел, - его взор устремился на Лоуренса. - Условие таково: ты отправишься покупать книгу вместе с этим человеком. Ты будешь смотреть и слушать. Если тебя это устраивает, мы дадим деньги. Вот такое условие.
   Что ж, вполне ожидаемо. Эрингин говорил таким тоном, будто возносил Единому богу молитву об удаче, однако на самом деле его слова содержали расчётливую практичность. Увязывая заём с условием, что Лоуренс будет следить на всем, он тем самым перекладывал на плечи того всю ответственность. Если Ле Руа замышляет что-то бесчестное, если его ждёт катастрофа, и он потеряет деньги, вина будет на Лоуренсе. Однако, услышав эти слова, он ощутил в глубине души совсем другое чувство. Он поймал себя на том, что очень разочарован.
   - Что-то не устраивает? - спросил Эрингин, наблюдая на Лоуренса с толикой любопытства.
   - Нет, всё в порядке, - поспешно ответил Лоуренс.
   Невероятно, но он против воли цеплялся за нелепую надежду, что им сейчас откажут, и тогда путешествие на север с Хоро продолжится, хоть и не без сожалений. Он нервничал и ощущал, как дрожат его колени.
   Лоуренс едва не рассмеялся вслух над собственной глупостью.
   - Впрочем, путь туда и обратно будет утомителен, поэтому я пошлю с вами своего человека, - и Эрингин снова позвонил, в комнату вошел другой мальчик. - Мы выпишем чеки на несколько торговых домов, с которыми мы работаем, и укажем, что деньги следует выдать, только если с чеком придут все трое.
   Совершенно разумное условие, так ни один не предаст остальных.
   Эрингин тихо отдал мальчику указания, и тот быстро вышел.
   - А, вот ещё. Быть может, это можно и не обязательно говорить, но человеку, которого я с вами пошлю, я безгранично доверяю. А торговые дома в Киссене, для которых я выпишу чеки, перед нами в большом долгу.
   Угрожать спутнику будет бесполезно. И пытаться сбежать, купив книгу, тоже, поскольку те торговые дома будут следить. Улыбка Эрингина, сопровождавшая его слова, угрожала сильнее самих слов.
   - Однако, - заговорил снова Эрингин, собственно переговоры завершились, обстановка в комнате немного разрядилась, и Ле Руа в очередной раз вытер лицо, пот тёк с него так обильно, что, казалось, он вот-вот растает. Возможно, совладелец Торгового дома Делинка выбрал этот момент для неожиданного последнего удара. - Когда ты говоришь о торговом доме в Киссене, ты имеешь в виду этих?
   В подобных переговорах принято до самого конца не раскрывать имен продавцов и покупателей. Ле Руа ошеломлённо замер в своём кресле. Улыбка Эрингина была страшнее, чем у любого наёмника.
   - Его владелец отличается большой любовью к пустынным народам, - уточнил он.
   Ничего необычного в том, что человек, собирающий такие книги, пользуется и услугами работорговцев. Тем более - если он чудаковат.
   - Я познакомил его со многими темнокожими красотками. Так значит... это он, да?
   Лоуренс сумел сохранить спокойствие лишь потому, что такие стороны дела его не касались, иначе с него бы сейчас пот лил не меньше, чем с сидящего рядом Ле Руа.
   - О, вы можете не волноваться, - тихо проговорил Эрингин. - В наших обычаях предоставлять вести дела в незнакомых нам областях тем, кому эти области знакомы.
   Каждый может говорить всё, что пожелает. Но ни одно дело не начинается без доверия. Работорговцы продают и покупают людей, полных боли и страха, или, по крайней мере, гнева и ненависти. Столь великолепными способностями можно было лишь восхищаться. Или ужасаться.
  

***

  
   Эрингин пожал руки Лоуренсу и Ле Руа и пригласил обоих отобедать. Однако Ле Руа, казалось, просто умрёт сейчас от беспокойства, а Лоуренс сомневался, что сможет удержать в себе еду, которую съест в компании кого-то из торгового дома Делинка. Поэтому они оба с извинениями отказались, Эрингин принял разочарованный вид. Было ли разочарование притворным, было трудно понять, как знать, может, он и в самом деле испытывал разочарование. В сопровождении мальчика-слуги он проводил партнёров до выхода, и Лоуренс с Ле Руа покинули, наконец, этот дом. На город давно уже опустилась ночь. Однако слишком темно не было. Порт освещали фонари, одни свисали с носов лодок, другие держали над головой грузчики, возясь с товарами. И, конечно, лампы висели у всех заведений, торговавших вином, там уже веселились люди, желающие смыть усталость трудного дня.
   - Ни один маркиз или граф не может быть таким кошмарным, - сказал Ле Руа.
   - Однако городские чины обращались к нему очень почтительно.
   - Если бы такой тип обзавелся аристократическим титулом, он бы правил страной. От одной мысли в ужас бросает.
   Ле Руа потел так отчаянно, словно и впрямь был в ужасе. Лоуренс подумал, может, у него действительно храбрость выше, чем у обычных людей? Впрочем, едва ли. Если верить Хоро, просто он тугодум.
   - Но сделку мы заключили.
   В этом, по крайней мере, ошибки быть не могло. Лоуренс крепко пожал руку, которую ему протянул Ле Руа. Переговоры принесли им шанс из тех, которые иногда меняют судьбы.
   - Я быть может, немного пользы смогу принести, но что смогу, я сделаю, - произнёс Лоуренс.
   - Ха-ха-ха! О чём ты говоришь? Если бы тебя там со мной не было, я бы просто задохнулся! И я буду одалживать твои знания. Я ведь плачу триста серебряков! Ладно, пойдём куда-нибудь отпраздновать! У меня от волнения в горле совершенно пересохло.
   Предложение звучало заманчиво, но Лоуренс подумал о Хоро и остальных.
   - Спасибо, но...
   Ле Руа, при своём нарочитом дружелюбии и приветливости, мгновенно всё понял и отступил.
   - А, ну конечно. Впрочем, совсем скоро мы будем трапезничать вместе, и достаточно долго. Быть может, нам удастся избежать ссор, если до того мы будем встречаться не слишком часто, - и он захихикал.
   Лоуренс лишь натянуто улыбнулся. Но при расставании новое рукопожатие оказалось крепче предыдущего.
   - Ну, доброй ночи! - громко попрощался Ле Руа и удалился.
   Лоуренс помахал вслед рукой и пошёл своим путём. Спустя несколько шагов он остановился и изумлённо застыл, увидев внезапно возникшую перед ним Хоро, пошатывающуюся и очень недовольную, лицо её было искажено какими-то переполнявшими её чувствами. Она действительно нетвёрдо стояла на ногах и дрожала, обхватив себя руками.
   - Ты... - проговорил он. - Ты что... была здесь всё это время?
   Хоро не ответила. Она попыталась кивнуть, но настолько замёрзла, что и это толком не удалось. Лоуренс понял, что недовольство на её лице объяснялось просто, она замёрзла.
   - Ладно, в любом случае, давай зайдём в ближайшую лавку. И кстати, что ты здесь делала?
   Он снял свой плащ и накинул ей на плечи. Её сейчас был так холоден, будто его полили ледяной водой. Хоро, мелко дрожа, ответила:
   - Я... я подумала, что тебя здесь могут обмануть, и поэтому...
   - Ты беспокоилась обо мне? Но это не значит, что тебе надо было оставаться всё время на улице...
   Лоуренс не мог не восхититься умением Хоро даже в таком состоянии его зацепить. Но он не стал решать, смеяться ли над её ответом или закатить глаза, он просто положил руку на её худые плечи, накрытые его плащом. К счастью, дом Эрингина обогревался множеством очагов и каминов, и его плащ на её плечах сохранил их тепло и уют. Кинув взгляд на лицо Хоро, он увидел, что оно начало оттаивать.
   - Смотри, вон там лоток. Погоди минуту.
   Хоро послушно кивнула и села, съёжившись, под окном торгового дома, сквозь щель в ставнях которого пробивался лучик света. Лоуренс снова посмотрел на свою понурившуюся спутницу.
   - Ох уж... - пробормотал он и поспешил заказать крепкого вина. Вернулся и протянул ей. - Вот, выпей.
   Вино, которое продавали с этого лотка, прекрасно подходило для холодной зимы в холодной стране. Хоро взяла чашку, поднесла к губам и зажмурилась.
   - Твой хвост, - с улыбкой сказал Лоуренс, но Хоро даже не пыталась скрыть свою распушившуюся ценность. Она резко выдохнула, снова вдохнула и сделала ещё глоток. Спиртное явно помогало от холода.
   - Не торопись! - предупредил Лоуренс и попытался забрать чашку, но застыл, не дотронувшись до чашки. Взгляд его поднялся от груди Хоро к её лицу.
   - Это... - начал он, но она тут же снова отпила, словно сбегая от его слов. Когда она снова выдохнула, на её лицо вернулся румянец и её настоящая улыбка.
   - Дурёха я, верно?
   Это к тому, что она продолжала пить, хотя уже опьянела?
   Хоро держала чашку обеими руками, но локти плотно прижимала к телу. Отчасти это было из-за холода, но Лоуренс заметил, что она что-то придерживала руками, это было видно даже в тусклом свете, выбивающемся между ставнями.
   - Их принесли почти сразу, как ты ушёл. Но... - начала Хоро. Она отдала чашку и достала из-под плаща два запечатанных письма, одно заметно больше второго. - Здесь то, что ты искал ради меня. Было бы неправильно, чтобы её разглядывали только мы с Коулом. Не говоря уже о той твердолобой.
   Голос её звучал резко, но лицо пьяно улыбалось. По-видимому, Хоро смущало, что она не могла скрыть счастья. Она стояла на улице, на холоде, лишь для того, чтобы вморозить эту глупую улыбку в своё лицо.
   - Я подумала, - подняла глаза на Лоуренса, - что правильнее всего будет посмотреть это нам с тобой.
   Может, в какой-то степени это было из-за вина, но лицо Хоро в выбивающемся из окна свете очага напоминало цветом медовый леденец. Лоуренс протянул к ней свободную руку. Провёл большим пальцем по левой щеке, точно возвращая на место мягкий изгиб её лица.
   Хотя она приняла разумное решение продолжать путешествие к Йойтсу самой, это совсем не означало, что и дальше все её решения тоже будут диктоваться разумом. Это и привело к её глупому - до смешного! - решению отправиться ждать Лоуренса на улице посреди зимней стужи.
   - Да, ты и впрямь дурёха.
   Хоро клыкасто улыбнулась, и облачко пара вылетело у неё изо рта. Лоуренс легонько обнял её, затем подался назад.
   - Ты их даже не вскрыла?
   - Нет, но много раз пыталась смотреть на просвет.
   Она не хотела вскрывать письма, но отчаянно желала узнать содержимое. Лоуренс представил, как она пытается разрешить это жуткое противоречие, поднимая письма к солнцу, - поступок, более присущий глупому щенку, нежели Мудрой волчице. Он похлопал её по голове.
   - Кто их откроет?
   - Я...
   Ну конечно же, подумал Лоуренс, но тут Хоро сунула оба письма ему.
   - Хотела бы я так сказать, но писем тут два. Если я взгляну хоть на одно, боюсь, снова разрыдаюсь.
   Лоуренс вспомнил Кумерсон, Хоро солгала ему, что не умеет читать. И он безрассудно оставил ей письмо, где говорилось о гибели Йойтсу.
   Он взял письма с болезненной, почти виноватой улыбкой. Если бы Хоро решила их прочесть, он не стал бы ей мешать, но вообще-то ему не хотелось бы показывать ей то письмо. Рука Хоро, прикоснувшаяся к его руке, была холодна. Почему-то Лоуренсу подумалось, какие же разные руки у неё и Ле Руа, у неё такие маленькие, тонкие, женственные. Он вернул ей чашку и собрался сорвать печати с писем.
   - Но переговоры прошли хорошо, да? - внезапно сменила тему Хоро.
   - Разве ты не подслушивала?
   Лоуренс был уверен, что её уши вполне могли уловить разговор внутри здания. Но Хоро покачала головой.
   - Я не слышала, - ответила она, потом вздохнула и посмотрела на Лоуренса исподлобья. - Но результат знаю.
   Словно ещё одна ему загадка. Если она уже знала, чем всё закончилось, то почему спросила? Рука Лоуренса повисла, не тронув печатей, он посмотрел ей в глаза, золотые в неверном свете из-за ставней. На миг повисло молчание.
   Нарушила его Хоро - и вовсе не потому, что решила простить его обычное тупоумие.
   - У этого куска мяса было такое довольное лицо - значит, переговоры прошли успешно. А у тебя было не очень довольное. Интересно, почему бы это?
   Лоуренс застонал - и это было лучше любого признания. Хоро скрестила руки и вздохнула. Её отдающее спиртом дыхание подчёркивало гнев.
   - Ты надеялся, что переговоры провалятся, и ты сможешь отправиться в Йойтсу вместе со мной.
   Она видела его насквозь. Лоуренс лишь отвёл глаза.
   - А если бы ты упустил свой шанс на прибыль и принёс Йойтсу катастрофу, что тогда? Нет, проблема даже не в этом. То, что беспокоит меня больше всего, можно выразить так: у тебя даже ещё более девичье сердце, чем у меня!
   - Быть может, назовёшь меня хотя бы "сентиментальным"?
   - Пфф! - фыркнула Хоро и снова занялась вином, Лоуренс смотрел на неё, и голову его заполняли горькие мысли. - Сентиментальность тоже бывает хорошая и плохая.
   Именно в такие моменты Хоро больше всего показывала себя Мудрой волчицей. Он вздохнул и вернулся к письмам. Первым он распечатал большее - то, где была карта. Хоро потягивала вино, пытаясь скрыть свой интерес, но её глаза неотступно следили за руками Лоуренса. В конверте оказался толстый лист пергамента. Этот лист он протянул Хоро, снова взяв у неё чашку. Глядя на взволнованное лицо Хоро, он сделал глоток. Вино и впрямь было очень крепким.
   - Ну же, - произнесла Хоро, не разворачивая пергамент.
   - М?
   Взгляд Хоро прилип к нераскрытой карте. Быть может, она думала, что там, внутри, скрывается что-то невероятное.
   - Что такое? - вновь спросил Лоуренс.
   Глаза Хоро, жёлтые от огня, взглянули на Лоуренса.
   - Даже если ты не сможешь отправиться со мной... разве нам нельзя посмотреть это вместе?
   Невольно Лоуренс прыснул. Потом кивнул и развернулся, чтобы встать рядом с ней. Этим, правда, он перекрыл свет из окна, поэтому Лоуренс тихонько подтолкнул Хоро в сторонку. Всё это время Хоро стояла неподвижно, не выпуская карты из рук.
   - Давай, - произнёс Лоуренс.
   Неуверенно глянув на него, Хоро затаила дыхание и развернула карту.
   - Ого, - восхищённо вырвалось у Лоуренса.
   Даже в этом неверном свете было видно, что карта великолепна. Как полагается, четыре угла её украшали изображения богов и духов, в дальнем южном море была изображена легендарная непересыхающая водяная чаша, а рядом с ней - осьминог, пытающийся её выпить. Города и деревни соединяли линии главных дорог. Названия некоторых отдалённых деревень Лоуренсу не были знакомы. Посреди гор то тут, то там виднелись изображения духов, напоминавших о древних временах. Быть может, Фран рисовала по легендам и мифам, которые знала сама. Пригнувшись, чтобы его голова оказалась на уровне головы Хоро, он вгляделся пристальнее.
   Дорога с юга на север проходила через Пасро и Рубинхейген, через Кумерсон и Реноз. Шла она и дальше, через несколько незнакомых Лоуренсу городков, а потом уходила в громадный лес. Проследив за этой дорогой до самого конца, он упёрся взглядом в изображение волка. Похоже, здесь перо перешло от Фран к Хьюгу, и это было его представление о шутке - или же он просто проявил тактичность.
   Торкин. Это слово было написано крупным, размашистым почерком через всю эту землю.
   Волк на карте выл на название земли, словно желая прогнать, а у его ног мелкими буквами было это.
   Йойтсу. Имя родного города Хоро.
   - Вот он, - промолвил Лоуренс, и Хоро кивнула.
   Очень слабый кивок, едва заметный, но явственный.
   - Всё-таки он существует.
   Лоуренс повернул голову и увидел, что Мудрая волчица улыбается. Он предполагал, что Хоро может расплакаться от радости или разволноваться, однако её улыбка выглядела устало. Наконец-то нашли. После всего, что было. Лоуренс испытал что-то вроде досады, когда его предположения не оправдались.
   - В глубине души я не верил, что мы его отыщем.
   Он ведь слышал это название всего раз, как мелкую подробность истории, которую кто-то рассказывал. И с одним этим воспоминанием он обещал Хоро отвезти её туда - в первую очередь из-за потрясения, вызванного встречей с таким существом, как она. Если бы он остановился и трезво подумал обо всём, мысль, что Йойтсу можно найти, показалась бы совершенно безумной. Но с тех пор, как он начал эту погоню за неизвестностью, он обнаружил, что в мире есть множество чудаков, которых одержимость толкает на поиски истоков подобных историй.
   И не все эти истории выдуманы, Лоуренс осознал, что некоторые из них реальны. Одно это делало весомым то, что он сумел доставить Хоро сюда. Она, судя по всему, тоже много о чём размышляла, во всяком случае, она не сердилась. Лоуренс ласково погладил её по голове. Часто её это раздражало, но сейчас она, хихикнул, позволила ему это.
   - Ищущий да обрящет, - процитировала Хоро высказывание Священного писания. - Если так сказал бог, которому поклоняются люди, то в этом точно есть какая-то истина.
   - Если ты обрела такой оптимизм, значит, наша работа удалась.
   Хоро повернула голову под рукой Лоуренса и посмотрела на него. Все совпадения, все случайности сложились вместе, чтобы привести их двоих к этому моменту. Хоро зубасто ухмыльнулась.
   - Ты, - произнесла она, складывая карту, и вздохнула. - Спасибо.
   Она подняла голову, придвинув лицо к щеке Лоуренса. Его щека ощутила мягкое касание, и оно не пропадало. Он посмотрел Хоро в лицо. Она с улыбкой опустила голову, точно борясь с желанием прокричать что-то. Лоуренс слабо улыбнулся и поднял глаза так же опустошённо, как Хоро.
  
   []
  
   - Меня ударили ножом, избили, почти разорили.
   - Мм?
   - И после всего этого вот и всё, что я получил в награду?
   Лоуренс закрыл один глаз и поднёс указательный палец к щеке. Она, держа пальцы между сложенными страницами карты, посмотрела на Лоуренса снизу вверх.
   - Так значит, ты недоволен?
   Такое состояние шло Мудрой волчице из Йойтсу куда больше слёз.
   - Вовсе нет.
   - Мм. Вот и хорошо.
   Плечи Лоуренса поникли, и Хоро взяла его за руку. Потом забрала у него конверт и, удерживая его руку, ловко убрала карту в конверт.
   - Потерять её было бы ужасно. Держи крепко.
   - Увы, мои руки уже заняты.
   Его левая рука сжимала между безымянным пальцем и мизинцем второе письмо, а большим и указательным держала чашку. За правую руку его держала Хоро. Она забрала у него чашку и взамен вложила карту.
   - А этим займусь я.
   - Ладно, ладно.
   Хоро тотчас поднесла чашку к губам, вино за это время вряд ли стало слабее. Как бы она ни любила его, её желание выпить снова, хотя уже пила совсем недавно, говорило о смятении в её душе. Она сжала руку Лоуренса сильнее, хвост распушился. Лоуренс с трудом удержался от смеха. Вспомнив, как она сражалась с Эльзой за Коула, он осознал - просто таков её характер, и изменить его невозможно.
   - Да, вы там поужинали или нет? - поинтересовался он. Не уйди он от темы карты, его скоро опять обвинили бы в сентиментальности. Хоро, однако, смена темы явно не обрадовала.
   - Твоё умение чувствовать ситуацию поистине... эх, ну, тут уж ничего не поделаешь, я думаю.
   Лоуренс не стал советовать ей вспомнить её же недавние слова. Хотя бы сейчас она была действительно себялюбива.
   - Не думаю, что они поужинали. Та твердолобая настолько усердна в подобных вещах, что это даже утомляет.
   Трудно судить, было ли с её стороны это похвалой или нет. Но если они действительно отложили ужин... Лоуренс развернул Хоро и подтолкнул её в сторону света.
   - Мм?
   - Так выйдет короче. По пути заглянем в таверну и прихватим какой-нибудь еды. Уверен, если пойдём этой улицей, окажемся недалеко от "Хвоста рыбозверя".
   - Хорошо. Не забудь купить мне какого-нибудь крепкого вина.
   Услышав про вино, Лоуренс осознал, что Хоро всё ещё держит в руках чашку. Он выругался про себя, однако возвращаться ради чашки совершенно не хотелось. Он решил, что вполне можно занести завтра, и они пошли дальше по улице. Света, проникающего сквозь щели ставней домов по сторонам улицы, вполне хватало. Дома были довольно высоки, что придавало улице таинственную атмосферу.
   Когда Лоуренс смотрел вперёд, дорога казалась узкой, но он шёл, и это оказывалось не так. Они проходили мимо дверей и окон, оттуда доносились звуки и запахи жизни людей, словно они шли сквозь сами дома. А потом вдруг по обе стороны улицы вновь встречался мёртвый камень, и их окутывало молчание. Под ногами земля сменялась камнем, камень опять землей - никогда не знаешь, на что наступишь в следующий раз.
   Сцены возникали и исчезали - крохотные обрывки чужих жизней. Голоса, прошедшие сквозь множество стен, звучали глухо, еле слышно. Они шли и шли, реальность становилась менее и менее реальной. Они точно шагали сквозь мир снов.
   Наконец, карта была у них в руках, наконец, расположение Йойтсу открылось им. Подпитываемый эйфорией, Лоуренс находил странный уют в кажущейся бесконечности улицы. Быть может, именно поэтому он на миг отбросил осторожность торговца и бездумно пробормотал:
   - Почему я выбрал Ле Руа?
   Только что его высмеяли за сентиментальность. Если Хоро посмеялась над ним один раз, могла посмеяться и второй, и третий. Но эта улица пьянила, как вино, и Лоуренс произнёс эти слова, будто обвинял себя.
   - Ты так сильно хочешь отправиться в Йойтсу вместе со мной, да?
   Самый убедительный довод бессилен успокоить плачущего ребенка. Хоро утомлённо улыбнулась и сдвинула пальцы, державшие Лоуренса за руку, точно гладя её. И тогда Лоуренс, собираясь сказать что-то другое, ответил просто:
   - Да.
   Голос его прозвучал так твёрдо, что он удивил сам себя. Потом Лоуренс взглянул на не менее удивлённую Хоро и, наконец, пришёл в себя. Поспешно прикрыл рот конвертами и отвёл глаза. Пронзительный взгляд Хоро упёрся ему в щеку. Потом Лоуренс услышал её приглушённый смешок.
   - Хех. Нам просто не повезло со временем.
   Как у бродячей кошки, которую подманивают на еду, любопытство победило в нём осторожность, и он вновь посмотрел на Хоро, но вместо ожидаемой ловушки, он увидел лишь её спокойный профиль.
   - Я много думала об этом и пришла к выводу, что тебе лучше всего отправиться за книгой. Я ведь уже сказала, не так ли? Мы должны идти плодотворным путём.
   Если всё пройдёт успешно, Лоуренс получит триста серебряных монет, вдобавок хоть немного помешает уничтожению севера. Он это понимал. Триста монет были прибылью для Лоуренса, а защита северных земель - для Хоро. А если бы они отправились в Йойтсу, это стало бы прибылью для них обоих - и для Лоуренса, и для Хоро. Хотя, конечно, такие мысли нельзя называть несентиментальными. Что Лоуренс не мог заставить себя принять, так это здравый смысл, заставляющий их отбросить совместную прибыль, чтобы порознь гнаться за более реальной прибылью.
   - Ты. Сколько нас путешествует вместе?
   Слова Хоро были коротки, её вопрос ясен. Янтарные глаза сверкнули на Лоуренса.
   - Трое.
   - И что приобретёт малец от путешествия в Йойтсу?
   У Лоуренса на миг закружилась голова.
   - Нну... в общем...
   - Коул наткнулся на нас в своём собственном странствии. Он даже отложил свои цели, чтобы быть с нами. Коул сильный детёныш, однако детёныш есть детёныш. У него нет каких-то серьёзных причин путешествовать с нами. Ему нужно было лишь подлечить раненые крылья, ничего более.
   Эти слова одиночества не взялись у Хоро из ниоткуда. Должно быть, она говорила с Коулом о его чувствах и мыслях, когда ни Эльзы, ни Лоуренса рядом не было. Как Лоуренс знал, что его решения затрагивают многих других людей в мире торговли, так и Хоро понимала влияние её решений на её маленькую стаю.
   - Думаю, это началось ещё в Уинфилде. Похоже, он стал думать об этом, когда познакомился с тем дурнем Хаскинсом.
   - С господином Хаскинсом?
   - Мм. Он задумался, что он может сделать для своей деревушки. Детёныш вспомнил, что он перестал об этом думать, когда дал себе время передохнуть и исцелиться.
   Всему, что за пределами рынка, Лоуренс уделял меньше внимания, чем ему казалось. Не только Хоро, но и Коулу. Глядя на его удивлённое лицо, Хоро грустно улыбнулась.
   - Конечно, не мне это говорить, но, судя по твоему выражению лица, ты ничего не замечал?
   Лоуренс коротко простонал и кивнул.
   - Ох уж... А потом ещё наша поездка в горы. Он увидел, как жила Фран, и это его пробудило. Для меня, Мудрой волчицы, её прямолинейный образ жизни нелеп, но ему он должен был показаться невероятно притягательным. Хаскинс был так стар, что сами его методы стали унылыми, но тут появилась эта девочка, красивая и острая, как льдинка.
   Чтобы Хоро говорила о Фран такими словами - это было необычно. Впрочем, стоило Лоуренсу подумать об её нраве, и он понял - это и впрямь в её характере. Как Хоро могла не восхититься человеком, способным так далеко зайти ради своей мечты? Человеком, способным ради своей цели поставить на кон всё?
   Хоро посмотрела на него с явным неудовольствием.
   - Пф. А потом появилась ещё эта твердолобая.
   Мальчик, изучающий законы Церкви, и трудолюбивая девушка, ведущая борьбу за свою церковь в деревушке, где почитают языческого бога. Более действенного сочетания для нанесения страшного удара и придумать трудно.
   - И здешняя Церковь тоже свою роль сыграла. Он ведь впервые в жизни увидел большой собор. И понял, что организация, достаточно могучая, чтобы создать такое, сможет защитить его дом, - и Хоро тихонько вздохнула.
   Лоуренс понимал, почему Коул не доверил всё Хоро, к которой так привязан. Хоро, Мудрой волчице из Йойтсу, чей истинный облик со всей очевидностью доказывал, что она языческая богиня. Как он мог поверить свои чувства именно ей? Как Филон не мог приблизиться к торговому дому Делинка, как аптекарь не мог иметь дел с таверной, как изготовитель весов не мог дружить с менялой, так и Коул не мог раскрыть душу перед Хоро. Она была для него много больше, чем старшей сестрой, она была не менее, чем Мудрой волчицей. Коул увидел её истинный облик и не испугался, он даже обнимал её хвост, и из-за всего этого он не мог забыть, что Хоро - мудрая волчица. Поняв это, Лоуренс понял и, почему Хоро отказалась от желания добраться до Йойтсу вместе с ним, и почему она решила тоже поехать в Киссен. Выбрать следует самый плодотворный путь: не общая прибыль для них двоих, но розная прибыль для всех троих. Это хорошая, достойная причина всем троим отправиться в Киссен и там закончить совместное для них путешествие. Хоро выбрала Киссен не как место, где они расстанутся, но как место, где каждый из них начнёт новое путешествие.
   - По крайней мере, в этом деле будет немалый доход, а потом тот кусок мяса уйдёт на юг, верно? И Коула с собой возьмёт. От твердолобости той девчонки меня тошнит, но Коулу она подходит идеально. Быть может, он даже осядет, в конце концов, в той её деревенской церквушке.
   Последнее, конечно, было шуткой. Но даже в шутку Хоро не стала говорить, что Коул может остаться с ней.
   - Я тут подумала, - тихо произнесла Хоро после небольшой паузы. - Прожив достаточно много лет, начинаешь осознавать, что время тянется ужасно долго, а надежды так редко воплощаются в действительность. Скажем, та девочка, нарисовавшая для нас карту, Фран. Даже с её решимостью всё равно не похоже, что она умрёт с улыбкой на лице.
   Хоро жила так долго и видела столько людских жизней, её слова перевесили бы любую прописную истину.
   - Думаю, мы должны жить с улыбками на лицах. Вот почему, когда мы встретимся вновь, мы обязательно будем улыбаться.
   Чтобы этого достичь, нужно следовать доводам рассудка, а не идти, подчиняясь своим чувствам.
   - В торговле то же самое.
   - М?
   - Торговцы говорят: "Даже в убытке есть прибыль", - пояснил Лоуренс.
   - А, - ответила Хоро, явно впечатлённая высказыванием, и её губы изогнулись в улыбке, подпорченной раздражением, несомненно, ею испытываемое.
   Лоуренс не мог допустить, чтобы Хоро сама всё объясняла, и не мог забыть того, что сам недавно сказал. Он понял, что принимает её решение. Улочка сузилась, и Лоуренс пропустил Хоро вперёд. Сзади её фигурка выглядела страшно маленькой, и хотя до неё можно было дотянуться рукой, ему казалось, что она может исчезнуть в любой момент. В Киссене он в самом деле перестанет её видеть. Хорошо было бы, чтобы они когда-нибудь снова встретились, улыбаясь. Ведь это будет не расставание насовсем, не прощание на смертном одре, этого не стоит бояться. Они расстанутся точно так же, как каждый из них уже много раз расставался прежде. Рассудок Лоуренса это понимал, но сосущая тревога не покидала сердце. Но если он позволит этой тревоге проявиться, Мудрая волчица либо начнёт смеяться над ним, либо рассердится.
   Лоуренс спросил себя: разве он недостаточно верит в Хоро? У неё же отнюдь не каменное сердце. Что-что, а это он знал прекрасно.
   Так в чём же дело?
   Он всё смотрел на шагающую впереди Хоро и ему хотелось обнять её изо всех сил и никогда не выпускать. Пусть даже он знал, насколько это нелепо, но это был единственный способ немного успокоить его сердце. Волна презрения к себе, которую он ощутил, не была просто плодом его воображения.
   Лоуренс медленно, глубоко вдохнул и ещё медленнее выдохнул.
  

Глава 4

  
   На следующее утро они завтракали вместе. Для путешественников есть поутру - обычное дело, но для Эльзы - немыслимая роскошь. Сошлись на том, что следует ограничиться ржаным хлебом с небольшим количеством чечевицы. Запить всё это Эльза позволила разбавленным вином.
   - О наших планах на ближайшее время, - заговорил Лоуренс, и все, кроме Хоро, повернулись к нему. - Сегодня и завтра будем готовиться, чтобы послезавтра на рассвете выехать. Сейчас я отправлюсь к господину Филону, чтобы обговорить кое-что с ним и с господином Ле Руа.
   Коул кивнул, дальше Лоуренс обратился к священнице.
   - Было бы хорошо, если бы ты, госпожа Эльза, пошла с нами, мы бы обсудили и твои планы.
   Даже от чёрствого ржаного хлеба Эльза не отрывала кусочки, чтобы отправить их в рот, а аккуратно отрезала, не просыпая ни крошки. Она делала это, словно выполняя какой-то ритуал, помогающий сосредотачиваться, однако этот ритуал не мешал ей участвовать в разговоре.
   - Хорошо. Мне, помимо прочего, необходимо отослать письмо в деревню, и я попрошу их помочь мне с этим.
   Лоуренс кивнул и повернулся к Хоро, которая, словно ребёнок, подкидывала чечевички по одной и ловила прямо ртом.
   - А ты что собираешься делать?
   Она как раз подбросила очередную чечевичку, блеснув клыками, когда она раскрыла рот. Её глаза обратились к Лоуренсу, но чечевичка всё равно упала ей в рот. Хоро разгрызла её и запила вином, прежде чем ответить.
   - Если ты не против того, чтобы я создала новую легенду о гигантской волчице, мне там делать нечего.
   Теперь, когда Хоро знала, где находится Йойтсу, ей и безопаснее, и быстрее добираться туда в волчьем обличье. Ей не было нужды отправляться к Филону узнавать, что происходит на человеческих дорогах.
   - Не знаю, можно ли мне изъясняться так, как будто я знаю всю правду за этой легендой... - вставила Эльза, улыбаясь одними губами, и вернулась к еде.
   Хоро, глядя на неё, сморщила носик.
   - Но оставаться здесь одной будет скучно, - решила она.
   - Значит, решено.
   Покончив с завтраком, все занялись своими делами. Эльза прокашлялась и принялась объяснять Коулу тонкие места в Священном писании, Хоро приводила в порядок свой хвост, Лоуренс решил подровнять бородку. В Киссене будет полно дел, а до него ещё много надо подготовить. Потому тихое спокойствие поверхности воды в колодце на заднем дворе, освещённом утренним солнцем, было поистине бесценно.
   Далёкие звуки занятого города воспринимались иначе, чем тишина леса или поля. Лоуренс любил такую почти тишину, когда путешествовал один, и стал ценить её ещё больше теперь. Сможет ли он вернуться к той жизни? Он уничижительно улыбнулся. Скорее всего, сможет. Просто придётся. И потом, как он уже говорил себе не раз, это будет не окончательное их прощание. Все свои заботы он придумал себе сам.
   - Ну что ж... - произнёс он и отряхнул руки.
   День начался.
  

***

  
   Лоуренс полагал, что в лавке Филона с утра будет безлюдно, но он ошибся. Сами наёмники громко храпели в своих повозках, но и без них в лавке хватало занятых людей, покупавших припасы. По манере говорить и по окружающему их настроению Лоуренс сначала принял их за музыкантов, но они оказались торговцами, которые занимались делами непосредственно у поля боя. Их весёлое, беззаботное поведение объяснялось тем, что они давно утратили страх смерти.
   Когда наёмники ушли, в лавке воцарилась невероятная тишина, как после пронесшегося урагана.
   - Сегодня у меня всего один отряд. В плохие времена их бывает по десять, а то и по двадцать в день, - заметил Филон, беззастенчиво осушая оставленную на столе чашку.
   - Что, так много наёмников здесь появляется? - удивлённо спросил Лоуренс. Владелец лавки многозначительно хмыкнул.
   - Счета всегда выписываются на имя какого-то большого аристократа. Если ты хорошо известен, и у тебя много земли, можно получать неплохую прибыль, покупая в одном месте и продавая где-то в другом.
   Само собой, что Филон сам воспользовался недавней ситуацией в Ренозе к своей выгоде, однако Лоуренс не стал об этом упоминать. Неважно, кто и какую прибыль получает, пока всё крутится своим чередом, нет проблем.
   - Ну, чем я могу помочь своей увеличившейся семье?
   - Прибыла карта госпожи Фран, - ответил Лоуренс, и отразившееся на лице Филона возбуждение можно было заметить даже в полусумраке лавки.
   - О, это замечательно!
   Он даже невольно протянул руку, как бы ожидая, что Лоуренс передаст карту. Однако тот предусмотрительно не захватил её с собой. Все, включая Филона, разом смолкли, и посреди этого молчания раздался смешок Хоро.
   - Насчёт Торкина.
   - А, хорошее место, - ответил Филон, садясь на невесть откуда взявшийся стул, и взял перо. - Но довольно обширное.
   Даже на карте Йойтсу был лишь точечкой, маленьким кусочком Торкина. Но Хоро достаточно будет добраться до тех земель, а дальше острое обоняние, несомненно, позволит ей добраться до места.
   - Там была маленькая деревенька. Даже не деревенька - просто несколько хижин для охотников и лесорубов.
   - А её название? - тут же спросила Хоро.
   Эльза с нескрываемым интересом разглядывала свитки пергамента на полках, Коул не менее заинтересованно - мечи на стенах, но услышав голос Хоро, тут же повернулись к ней.
   - Не было названия. Это место не из тех, которым дают названия. Тебе кто-то сказал, что ты родилась в Торкине?
   "Йойтсу", - собралась ответить Хоро, но лишь шевельнула губами и ничего не сказала, лишь кивнув.
   - Для жителей здешних мест слово "Торкин" означает немногим больше, чем просто дремучие леса и высокие горы. Кто бы мог гордиться тем, что рождён в таком диком месте...
   Филон говорил непринуждённым голосом, словно подчёркивая, что эта тема не стоит серьёзного обсуждения. Однако лицо Хоро напряглось ещё больше.
   - А горы и леса там по-прежнему богаты и изобильны?
   Она говорила медленно, будто стремясь выделить каждое слово. Филон постучал кончиком пера по раскрытому гроссбуху, потом примостил подбородок на ладонь и посмотрел на Хоро.
   - До невозможного изобильны. Говорят, олени там громадных размеров.
   - А волки?
   - Волки?
   Хоро пристально смотрела на Филона. Молчание, повисшее после этого вопроса, было почти невыносимо для тех, кто знал истинное обличье Хоро. Вдруг Филон поднял глаза к потолку, увлекая туда же взгляд Лоуренса.
   - Там обитает множество злых волков.
   Хоро сделала протяжный вдох, и её маленькое тельце будто подросло. Если бы Лоуренс осмелился предположить вслух, что она вот-вот разрыдается, Хоро бы, конечно, отчаянно возражала, оскалив клыки.
   - Многие из наёмников воображают себя потомками волков. Если у тебя есть предок из волков Торкина, конечно, это придаст тебе храбрости на поле боя.
   Если человек рождён не от человека, значит - от бога. Таково учение Церкви. Но хотя рядом сидела Эльза, Филон говорил так, будто его слова - нечто само собой разумеющееся. Эльза не подала виду, что её это волнует. Человек, зарабатывающий торговлей с наёмниками, должен отлично разбираться, что дорого разным людям.
   - Ты ведь?.. - начал было Филон, но смолк. Если Хоро была рождена на севере, но пришла с юга, не зная, где родилась, шансов, что тайна её рождения заключает счастливую историю, немного. Должно быть, так он это понял.
   - Так или иначе, сейчас вы направляетесь в Киссен, верно? Или же кто-то из вас останется здесь, а может, отправится сразу в Торкин?
   - Мы собираемся в Киссен. Не расскажешь, как добираться до Торкина оттуда? Или ты считаешь, что нам лучше спросить в самом Киссене?
   Филон в знак отрицания махнул рукой, потом прикрыл глаза, почесал подбородок кончиком пера и проговорил:
   - Между Киссеном и Торкином проложен путь, называемый "Дорогой мехов". Название вполне обычное, но в тех землях это самый важный и доходный путь, по которому возят меха. Он должен быть проходим, если только его не замело снегом. По пути, скорее всего, вы попадёте на территорию отряда наёмников Бруннера. Я напишу вам рекомендательное письмо. Если что-то случится, более надёжного отряда вам не сыскать.
   То ли Филон проникся сочувствием к обстоятельствам Хоро, то ли пытался умаслить Лоуренса, чтобы тот показал карту Фран, а возможно, и то, и другое. Так или иначе, отказываться от такого письма смысла не было. Хоро потеряла дар речи, поэтому Филону ответил Лоуренс:
   - Благодарю тебя.
   То, что было лишь старыми воспоминаниями и историями, обрело форму с появлением карты. Теперь остальное будет просто. Путь к Йойтсу становился всё отчётливее и отчётливее. Лоуренс постучал Хоро по спине, будто она подавилась куском.
   - А эти двое? Один из вас родом из Пина, насколько я помню, - произнёс Филон, указав пером на Эльзу и Коула.
   Коул от волнения не мог связать двух слов, Эльза же своего душевного состояния не выдавала ничем.
   - Нет, у меня дела с Ле Руа, - выпрямившись, произнесла она твёрдым, холодным голосом.
   Филон удивлённо моргнул, потом внушительно прокашлялся и сказал:
   - Я уверен: всё, что может сделать он, смогу и я.
   - Вот как? В таком случае я хотела бы отправить письмо.
   То, что Эльза не выказала ни малейшего удивления и даже не запнулась, немного разочаровало Филона. Однако он смог выдавить "да, конечно", и священница слабо улыбнулась, всё же она была не вполне уверена в себе, как показывала. Похоже, ей удалось освоить свой способ управлять мужчинами, не такой, как у Хоро. Чей лучше, сказать сложно.
   - У меня есть перо и бумага. Если ты не умеешь писать, я с удовольствием напишу под твою диктовку.
   - В этом нет необходимости. Однако я должна с сожалением сказать, что у меня нет денег.
   После этого прямолинейного признания Филон вновь расправил плечи. Пути назад у него уже не было.
   - Ничего страшного, счёт за бумагу я отправлю Ле Руа.
   Пару мгновений Эльза ровно смотрела на Филона. Потом медленно улыбнулась и промолвила:
   - Если тебя не затруднит.
  

***

  
   Филон старательно не замечал Ле Руа, который носился, занимаясь подготовкой к дороге. Этажом выше у Филона горой были навалены товары, однако он не собирался расставаться хоть с малой их частью. Пока Эльза писала письмо, Филон занялся своими делами, а Лоуренс и остальные вышли из лавки на солнышко. На улице было людно.
   Возможно, Коул решил проявить тактичность и, оставив Лоуренсу и Хоро самих, перешёл через улицу и заглянул в сапожную мастерскую. В его возрасте людям уже дают мелкие поручения в торговых домах и мастерских. Неудивительно, что владелец мастерской, вернувшись, приняв мальчика за ленивого подмастерья, отвесил ему подзатыльник, Коул поспешно указал пальцем на Лоуренса и Хоро.
   - Когда что-то находишь, всё остальное становится таким ясным, - медленно произнёс Лоуренс.
   - Что ж, теперь мы знаем, где то место, куда нам надо попасть... Всё, что остаётся, повернуться в нужном направлении и переставлять ноги.
   Они вдвоём смотрели на Коула, который устроился на каменных ступенях, уперев локти в колени. У него был сонный вид - возможно, из-за тёплых солнечных лучей.
   - Просто и понятно, - ответил Лоуренс.
   Хоро закрыла глаза и хмыкнула:
   - Мм. И нечего колебаться.
   Её профиль был гладким и отчётливым, как белок очищенного варёного яйца. Все проблемы, спутавшиеся в клубок у неё в голове, похоже, отодвинуты прочь. Может, Лоуренс и впрямь единственный, кого волновало, отправятся ли они в Йойтсу вместе? Он устало вздохнул, скрывая раздражение, потом выпрямился и потянулся.
   - Когда так расслабляешься в городе, неохота снова двигаться в путь, - сказал он, подняв голову и прищурившись. Хоро тоже подняла голову, лишь чуть-чуть приоткрыла один глаз и искоса посмотрела им на Лоуренса.
   - Если так, то мне придется серьёзно подумать.
   Лоуренс был не в настроении для перепалки, он лишь пожал плечами и вестись на подначку Хоро не стал.
  

***

  
   Прошло немало времени, прежде чем Эльза справилась с письмом. Говорила она всегда очень здраво и рассудительно, но, похоже, когда приходилось поверять мысли бумаге, она сталкивалась с большими трудностями. Её щёки и руки измазались в чернилах, и вообще, судя по её виду, это занятие её изрядно утомило.
   - А где те двое?.. - спросила она, увидев Лоуренса в одиночестве.
   - Я дал им пару медяков, и они ушли в порт. Может быть, ты тоже хочешь туда пойти, госпожа Эльза?
   Девушка молча покачала головой. Подумав немного, он осознал, что у Эльзы, всю жизнь проведшей в крохотной деревушке, было мало случаев записывать мысли пером. Даже понять, как следует в письме обращаться к Эвану, должно быть, стоило ей немало времени, прикинул он.
   - А куда ушёл господин Филон? - спросила Эльза.
   - Понятия не имею. Помню, я видел, как он вставал из-за стола, но дальше...
   Лоуренс посмотрел на приоткрытую дверь на улицу, лучи света проникали в щель и пытались рассеять сумрак в лавке. Пусть Эльза и служительница Церкви, со стороны Филона было неосмотрительно оставить лавку открытой, когда внутри посторонний. А может, здесь просто нет денег, которые можно было бы украсть. Лучшие из торговцев не держат в руках деньги - только долговые расписки.
   - Похоже, нам уходить нельзя, - произнёс Лоуренс.
   - Да, ты прав. Но, эээ...
   - Да? - переспросил Лоуренс, и её лицо вдруг показалось совсем измождённым. Извиняющимся тоном она спросила:
   - Можно мне выйти на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха?
   Лоуренс улыбнулся и проводил девушку взглядом. Дверь закрылась, и он снова остался один в сумраке лавки. Сев на стул, он ещё раз оглядел комнату. Не тесная, но и просторной её не назовешь. Мало украшений, пространство использовано очень расчётливо. Стол, стулья, шкафы - всё сделано строго под своё назначение, и предметов этих было столько, сколько нужно. Они были чисты, но не полированы. Не скажешь, что чего-то слишком много или слишком мало. Весьма удобное место.
   Лоуренс глубоко вдохнул через нос и выдохнул через рот. Тихо. Идеально, чтобы расслабиться. Впрочем, подумал Лоуренс, будь это его лавка, он бы непременно добавил окно. Нужно ведь место с хорошим солнечным освещением, чтобы Хоро могла расчёсывать хвост. Лоуренс замахал рукой, помогая себе очистить голову. Со временем эти сны наяву посещали его всё чаще и становились всё подробнее. В них не было ничего плохого, однако ему приходилось скрывать их, пока рядом Хоро. Даже если бы она не была Мудрой волчицей, ему пришлось бы запереть в самой глубине своего сердца эти слова. "Давай откроем лавку вместе".
   - Киссен, да? - с улыбкой пробормотал он. Если Хоро отказывалась от его обещания, Лоуренс был не вправе возражать. Право решения принадлежало ей, остальные лишь сотрудничали. Сам Лоуренс готов был на всё, чтобы ей помочь.
   В Киссене он никогда не был, но слышал об этом городе. Процветающий город на холме посреди бескрайних лугов. Лоуренс слышал, что там много зелени. Некоторые даже говорили, что этот город поглощён лесом. Вполне достойное место, чтобы показать Хоро и Коулу. Что до Эльзы, то ей, родившейся в деревне на открытой местности, Киссен может показаться тесноватым. Так или иначе, похоже, это хорошее место - что ж, тем лучше. Кроме того, там недалеко до Эндимы, столицы, а значит, еда и вино, скорее всего, тоже хороши. Подходящее место для прощания.
   Положив щеку на руку, Лоуренс произнёс это вслух:
   - Подходящее место для прощания.
   Обычно он был упрям, но сейчас вдруг подумал, что эта черта характера едва ли добавляет ему очарования. Почему Хоро так легко отказалась от обещания? Может, идея закончить странствие с улыбкой на лице в Йойтсу действительно была нелепо сентиментальной, как она и сказала? Или Лоуренс был единственным, кто всё время переживал из-за мыслей другого? В его воспоминаниях Хоро улыбалась. И улыбка эта была предназначена кому-то незнакомому. Это было нечестно.
   Филон, распахнув дверь во внутренний двор, вошёл в комнату.
   - О, сестра закончила писать своё письмо?
   - По-видимому, это доставило ей немало трудностей.
   - Ха-ха. Это не так уж плохо, - Филон ответил так беззаботно, что Лоуренс глянул на него с удивлением. У человека, связанного с наёмниками, было по-мальчишески озорное выражение лица. - Не думаю, что на свете много людей, которые привычны писать письма своим любимым. А ты как считаешь?
   Это были слова человека, живущего с открытыми глазами. Лоуренс улыбнулся, пытаясь скрыть раздражение, и кивнул.
   - Истинная правда. С любимыми хочется быть рядом.
   Филон, соглашаясь, удовлетворённо кивнул и тоже сел на стул. На столе лежало письмо Эльзы, Филон взял его и проверил, высохли ли чернила.
   - Мне стало немного любопытно, - произнёс он, складывая письмо. Он говорил так, будто продолжал прерванный прежде разговор с Лоуренсом. Того на миг охватило замешательство. Он стал вспоминать, что мог иметь в виду Филон.
   - Поэтому я сам отправился в торговый дом Делинка и поговорил с ними.
   Филон говорил Ле Руа, что не может допустить, чтобы его увидели в компании с такими людьми. Это что, просто повод отказать? Существовала какая-то важная причина, оправдывающая риск?
   - Так или иначе, похоже, я попал.
   Филон выбрал странное слово - оно подразумевало удачу, но могло иметь и противоположный смысл.
   - Попал? - кинув взгляд на лицо Филона, Лоуренс понял: что бы там ни было, это не к добру.
   - Моя лавка поставляет товары наёмникам, и сам я время от времени выступаю посредником. Торговый дом Делинка - нечто противоположное. В моих гроссбухах нет ничего про наёмников, которые бы направлялись в Торкин, и я подумал, что, возможно, что-то есть у них.
   Он рассеянно провёл пальцами по письму.
   - Если какой-то отряд берёт пленных, то в зависимости от того, где это произошло, их могут просто не пустить в город. Поэтому, если появляются разговоры о войне, эти люди сообщают об этом торговому дому Делинка заранее.
   - И что это значит? - встревожено спросил Лоуренс.
   Возможно, Филон и хотел проверить, встревожится ли Лоуренс. Однако глаза его светились сочувствием.
   - Это значит, что, по всей видимости, вскоре начнётся битва за власть над Торкином.
   Филон сказал это прямо, опасаясь, что другого случая ему не выпадет. Если в нём была хоть капля такта, ему бы не хотелось выкладывать это в присутствии такой девушки, как Хоро. Лоуренс был таким же, и ему было не до улыбок. Но когда он узнал, уже ему предстояло сообщить ей об этом. Несправедливый перевод ответственности, ему хотелось высказать Филону всё, что он по этому поводу думает.
   - Но я не знаю, зачем и кому это надо. Там всего лишь глухие леса и крутые горы. Деревень, стоящих названий, почти нет. Может, они думают, что в тех местах можно найти много рабов. Или, - взгляд Филона ушёл куда-то в сторону, - там нашли рудную жилу.
   Он сказал Хоро, что леса и горы Торкина изобильны. Учитывая то, чем Ле Руа убедил Лоуренса, было очевидно, что именно их тревожит больше всего. Рот Лоуренса наполнила горечь. Однако пока это было лишь предположение.
   Филон, похоже, думал о том же.
   - Конечно, не исключено, что я зря беспокоюсь. Всё, что мне сказали в торговом доме Делинка, - они получили весточку от одного из отрядов, что он может скоро привести пленников из Торкина.
   Если в Торкине впрямь нашли богатую жилу, вскоре там развернётся активная деятельность. И среди отрядов наёмников, конечно, найдётся хоть один, что отправится на край света сражаться ради денег. Такова простая истина. Кому-то, безусловно, не повезёт, однако Лоуренс ощутил искреннее облегчение. Он не думал, противоречит ли это учению Единого бога или нет. Хоро отправится в Йойтсу одна. Он не хотел, чтобы по пути она встречалась с трудностями. По лицу его расплылась улыбка презрения к собственному себялюбию.
   - Кстати, я вспомнил, у этих наёмников символом служит как раз волк.
   - Волк?
   Филон кивнул и постучал пальцем по виску.
   - У них довольно странное имя. Отряд небольшой, но образовался очень давно. Как же они называются?.. - какое-то время он встряхивал свою память, пока она не подсказала, наконец, нужное слово. - Отряд Миюри.
   У Хоро на родине остались друзья. Лоуренс не забыл их имена. Юе, Инти, Паро - странные имена, как будто части какого-то шифра. И было ещё одно имя, которое прошептала тогда Хоро.
   Миюри.
   - Хоть они и маленький отряд, но, слышал, очень дисциплинированный. Командир их особенно умён, говорят. Но сам я с ними никаких дел не вёл, так что знаю только имя.
   Слушая Филона, Лоуренс медленно втягивал воздух, и лишь потом протяжно выдохнул. Обладавшие клыками и когтями посвятили себя битвам и за прошедшие с давних времен бессчётные месяцы и годы пали, став частью земли. Одни погибли, сражаясь с Медведем Лунобивцем, другие - уже с людьми, позже. Это рассказал Хьюг в Кербе. Хоро должна была смириться с тем, что ни от волков, живших некогда в Йойтсу, ни от их битв не осталось и следа. Но сейчас, словно богиня удачи оказалась всё же не такой жестокой, оказалось, что кто-то из волков Йойтсу был не так уж слаб. Отряд наёмников с волком на знамени, зовущий себя именем Миюри и действующий недалеко от Йойтсу, - всё это не могло быть лишь совпадением. Простейшее объяснение - Миюри, друг Хоро, по-прежнему жив, и, услышав о планах компании Дива, поспешил занять родные земли. Лучшей новости Лоуренс и представить себе не мог.
   - В общем, мне показалось, что это может обеспокоить твою спутницу. Не стоит ли мне поискать ещё сведения?
   Лоуренс покачал головой. Наёмники Миюри расположились недалеко от Йойтсу. Сообщить Хоро эту простую новость будет более чем достаточно. Лоуренс как наяву видел Мудрую волчицу, лишившуюся дара речи от счастья. Каждому хочется быть тем, кто приносит хорошие новости. Он хотел рассказать ей как можно скорее. Но тут же вдруг осознал, что не хочет рассказывать.
   Услышав про Миюри, Хоро будет вне себя от счастья. Какое-то время она будет подавлять в себе желание сразу отправиться туда, чтобы встретиться с ним. Она поедет с Лоуренсом в Киссен. Но как только она расстанется с Лоуренсом, сразу отринет человеческий облик и помчится прямо в Йойтсу. И Лоуренсу придётся провожать её взглядом. А потом воображать их воссоединение, сидя в одиночестве на козлах повозки. Быть в это время там, на месте, он не сможет никак.
   Когда Хоро воссоединится с Миюри и пик восторга от этого пройдёт, расскажет ли она ему обо всём, что делала, о том времени, когда её спасал человек? Если Миюри не ненавидит людей, будет ли он рад услышать эту историю?
   Лоуренс не хотел думать о том, что может быть после. Наёмники никогда не называют свои отряды в честь женщин. Даже если Хоро и Миюри не были любовниками прежде, именно он был волком с её родины, волком, которого она считала давно погибшим. Перед двумя гигантскими волками не будет стоять какой-то мелкий торгаш. Лоуренсу было совершенно ясно, как нелепо он будет себя чувствовать. Для него там просто не будет места. На иное глупо даже надеяться.
   Ему хотелось вскинуть руки и заорать что-нибудь, чтобы чем-то себя воодушевить. По крайней мере, путешествие вышло весёлым. Просто нельзя не улыбнуться. Поэтому Лоуренс улыбнулся и сказал:
   - Мир не всегда вертится вокруг наших желаний.
   Филон, пристально глядя на Лоуренса, тихо ответил:
   - Тут ты прав, - и вздохнул.
  

***

  
   Свежий воздух исцелил Эльзу от усталости, и когда она вернулась, от неё исходило прежнее ощущение достоинства. Она была не из тех, кто подслушивает, значит, не могла слышать разговор Лоуренса с Филоном. И всё же явно ощутила изменение настроения в лавке. Она вопросительно посмотрела на Лоуренса, однако тот притворился, что не заметил её молчаливого вопроса. Подобные признания легко не делаются.
   Но если существует ответ на вопрос, когда лучше рассказать Хоро про Миюри, спросить Господа не самое плохое, вдруг подумалось Лоуренсу. Если сказать сразу, когда Хоро вернётся, все её мысли, конечно, будут про него. И даже если нет, она будет ощущать неловкость. Она сама сказала, что поедет с ними до Киссена, и там они расстанутся. Она не сможет убежать в Йойтсу прямо сейчас лишь потому, что узнала про Миюри. Нет, всего будет рассказать ей в Киссене, перед самым расставанием, решил Лоуренс.
   У них на двоих осталось так мало времени. Сколь постыдными он бы ни находил свои себялюбивые мысли, он хотел оставить мысли Хоро с тем, что осталось им быть вместе. Проблема в том, удастся ли скрыть это от неё. Не исключено, что это просто невозможно. Но подумав, станет ли тогда Хоро допытываться, что он скрывает, он решил, что нет. Как бы она ни вела себя в прошлом, сейчас она будет молчать, даже если заметит.
   А когда они распрощаются и Лоуренс расскажет ей про Миюри, она всё же спросит, почему он не сказал раньше, но сделает это уже с улыбкой. Как любой торговец на его месте, Лоуренс составил самый прибыльный план, какой смог. Похоже, искренняя любовь к кому-либо заставляет мысли крутиться быстрее, причём в совершенно непредсказуемом направлении. Это интересный жизненный опыт, но, вполне вероятно, последний в его жизни. Лоуренс печально усмехнулся, потом тяжко вздохнул. И тут вернулись его спутники.
   - Эй, мы с гостинцами! - раздался весёлый голос, и дверь распахнулась.
   Те, кто сидел в лавке, привыкли к тишине, тем большим было их потрясение. Коул вошёл следом за Хоро и поставил на пол плоскую бадью с водой. Дышал он тяжело и, едва избавившись от ноши, тут же сел рядом на пол. Бадья была ему явно тяжела. Хоро, не обращая внимания на сочувствие Лоуренса, гордо расправила плечи и заявила:
   - Смотри, мы нашли обед на сегодня!
   Её щеки тоже были красные и блестели от пота. Лоуренс подошёл, гадая о содержимом бадьи, и тут его нос ощутил едкий запах. Там плавали тёмные угри.
   - Они великолепны, правда? Мы бродили по порту и наткнулись на дурня, который опрокинул бочку. Там было полно этих тварей, и они разлетелись во все стороны, как сажа на ветру!
   Коул настолько устал, что не мог подняться на ноги. Встревоженная Эльза подошла убедиться, что с ним всё в порядке, а Хоро продолжала торжествующе улыбаться. От неё неприятно пахло, рукава у неё промокли насквозь.
   - Только не говори мне, что вы их украли.
   - Дурень! Нас попросили помочь их поймать, и это наша награда! Я ловила лучше всех. Правда? - обратилась она к Коулу, тот слабо улыбнулся.
   Филон тоже заглянул в бадью. Угри были хорошие - большие и толстые.
   - Ну... однако, тебе стоит переодеться, - заметил Лоуренс.
   - Мм? А, ну да. Я немножко промокла. Ладно, приготовления оставляю тебе. Коул, идём! - и она радостно ускакала прочь. Коул, приведя, наконец, дыхание в порядок, попытался встать. У него был такой измученный вид, что каждый захотел бы остановить мальчика. Однако в итоге не Лоуренс и не Эльза сделали это.
   - Ха-ха-ха-ха! - заразительно расхохотался Филон, уперев руки в бёдра и запрокинув голову. Ни один лицедей не мог бы сделать это так естественно, как он сейчас. - Ох, ну и забавные у меня гости! Ничего, я сейчас дам горячую воду. И для готовки тоже всё сделаю.
   - П-правда?..
   - Если в таком виде будешь гулять, непременно простудишься. Сейчас скажу своим парням согреть ванну. Что до сменной одежды, хмм...
   Филон задумался, и сразу вмешался Лоуренс:
   - Я могу принести сменную одежду с постоялого двора.
   - Мм? А, отлично, так и сделаем. А пока что займёмся угрями. Из них получится превосходный обед!
   На миг у Лоуренса мелькнула мысль, вдруг, пока Хоро будет купаться, кто-нибудь, кому не следует, увидит её уши и хвост? Но решил, что едва ли она это допустит.
   Эльза помогла Коулу встать, но Хоро тотчас схватила его за руку и уволокла за Филоном в глубь лавки. Проводив её взглядом, Лоуренс беспомощно вздохнул. Он чувствовал себя глупцом, которого тревожит слишком многое. Уныние Хоро улетело прочь, и её радость сейчас сверкала ярче любой золотой монеты. Почесав в затылке, Лоуренс со слабой улыбкой глянул в кадку с угрями.
   - Ладно, я на постоялый двор, - сказал он Эльзе, опасливо поглядывавшей на кадку.
   - Я тоже иду! - заявила Эльза, когда он был уже на пороге.
   Как раз в этот момент один из угрей звучно плеснулся в кадке. Девушка отдёрнулась, точно от опасного животного, и подошла к Лоуренсу, старательно держась от кадки подальше.
   - У меня есть кое-какая запасная одежда, я могу ее тебе одолжить, - добавила она.
   "Хм?" - подумал Лоуренс. Он, конечно, не Хоро, но тоже обладал некоторым умением распознавать ложь. Но указывать на это Эльзе было незачем, поэтому Лоуренс просто кивнул, и они вдвоём вышли на улицу.
  

***

  
   Улицы любого города имели названия. В Ренозе, что на больших улицах, что на маленьких, везде красовались деревянные таблички с названиями. Даже самые мелкие проулки в этом городе были мощены камнем. Лоуренс, проходя мимо красивой таблички, залюбовался ей, когда Эльза вдруг заговорила.
   - Я, тут, подумала, - произнесла она, будто обращаясь к самой себе. Однако после короткой паузы она продолжила. - Могу ли я вам хоть как-то помочь?
   - Что?
   Лоуренсу показалось, что он ослышался, но Эльза взглянула на него прямо и на сей раз произнесла совершенно отчётливо:
   - Могу ли я вам хоть как-то помочь? Вам всем? - её медового цвета глаза были по обыкновению серьёзны. - Особенно тебе. Я знаю, ты не хочешь ехать в Киссен. Я права?
   Лоуренс посмотрел в эти большие глаза, чуть улыбнулся и ответил:
   - Это удивительное предложение.
   Он ожидал её гнева, однако Эльза гневалась совершенно по-своему.
   - Ничего удивительного, - отрезала она, не отводя взгляда.
   На улице было людно, и если она так и будет идти вперёд, глядя на Лоуренса, то непременно врежется в кого-то или какую-нибудь повозку. Лоуренс оттащил девушку в сторону, давая проехать одной из таких повозок.
   - Ещё какое удивительное, - сказал он. Будь сейчас Хоро вместо неё так плотно прижата к нему, она бы изобразила смущение или победоносно посмотрела на него снизу вверх, однако Эльза не сделала ни того, ни другого. Она и не могла так сделать, напомнил себе Лоуренс. Тут же вспомнился Эван, он-то знает её лучше всех! На миг Лоуренс испытал чисто мужское раздражение.
   - Я ведь в долгу перед тобой, - произнесла девушка.
   Из простой беседы на постоялом дворе Эльза сделала свои выводы. Лоуренсу с Хоро было больно из-за того, что они могли быть в двух местах одновременно. Но если в одном из этих мест могла быть Эльза, это могло бы разрешить проблему. Мысль простая и детская, но в первую очередь очень чёткая, как все суждения Эльзы. Однако даже если бы торговый дома Делинка не настаивал на определённых условиях, это не было настоящим решением. Как бы оптимистично Лоуренс ни смотрел на Эльзу, девушка никак не подходила на роль участника торговой баталии.
   - Я очень признателен тебе за это предложение, - с улыбкой сказал Лоуренс. Он не стал объяснять причину отказа, но был искренне признателен.
   Несмотря на все столкновения с Хоро Эльза не показывала никакой враждебности к ней. Даже торговцы, готовые сотрудничать со злейшим врагом матери, если это в их интересах, редко бывают столь великодушны.
   - Понятно... - вздохнула Эльза, не скрывая глубокого разочарования.
   - А можно узнать, почему ты это предлагаешь? - спросил Лоуренс, хотя вопрос был достаточно бессмысленный. Крепкая вера Эльзы в учение Единого бога была неразрывно связана со стремлением помочь ближнему, это для неё - нечто само собой разумеющееся.
   Но чутьё торговца всё равно побудило его спросить. Когда речь шла о чутье, его уши лучше даже ушей Хоро определяют, Насколько бескорыстно действует кто-то. Сейчас он готов поклясться, что предложение Эльзы имело под собой какой-то ещё мотив, помимо бескорыстного стремления помочь. Эльза ответила без капли гнева:
   - Во-первых, здешняя Церковь меня отвергла.
   Конечно, после волнений в городе, связанных с мехами, у ренозской Церкви не было времени на людей вроде Эльзы. Но прежде чем Лоуренс успел утешить этим, Эльза с непонятным выражением лица продолжила:
   - Во-вторых... мы похожи.
   - Похожи? - Лоуренса удивило это неожиданное утверждение.
   Эльза кивнула и посмотрела на него прямо.
   - Наши истинные чувства очевидны, однако мы оба упорно надеваем маску ответственности.
   У неё сейчас было лицо великого священника - человека, способного заглянуть в сердце другого, увидеть таящуюся там боль и принести ему успокоение. Лоуренс поспешно отвёл глаза. Ему показалось, что Эльза видит его насквозь.
   - Эта маска заставила меня покинуть родную деревню. Не могу сказать, что эта маска мне незнакома, - и Эльза вновь посмотрела вперёд.
   Лоуренс удивлённо взглянул на неё.
   - Но найти священника для твоей деревни - это ведь серьёзная цель?
   - Конечно. И всё же... - Эльза явно пребывала в затруднении. Однако нерешительность была не в её характере. - Господин Лоуренс.
   Она обратилась к Лоуренсу, глядя ему прямо в глаза. Её лицо сейчас выдавало слабость, в Терео она себе такого не позволяла. Она словно собиралась покаяться в грехе, и никто, кроме Лоуренса, не мог выслушать это покаяние. Ну, по крайней мере, как старший по возрасту, он мог посмотреть на её проблему под другим углом.
   - Есть кое-что, что я могу раскрыть лишь перед Господом.
   Страдание во взгляде Эльзы Лоуренс встретил улыбкой.
   - Не волнуйся. Я твёрдо намерен отправиться на небеса, так что передам ему твои слова.
   В устах прижимистого торговца вроде Лоуренса это была хорошая шутка, Эльза улыбнулась странной, вымученной улыбкой. Но своей цели эта шутка достигла, Эльза снова повернулась вперёд, потёрла лицо руками, потом опустила глаза. Быстро помолилась шёпотом и, собравшись с духом, произнесла:
   - На самом деле я ищу священника, который принял бы у меня церковь Терео, потому что сама оставаться на этом посту не хочу.
   Лоуренс знал, что не должен выдать своего удивления. Задача исповедника - только слушать. Он вдохнул.
   - И? - тихо предложил Эльзе продолжить.
   - Несмотря на мой пост, у меня есть одно желание.
   Она подняла голову, внезапно показавшись Лоуренсу очень хрупкой для девушки её лет. Казалось, она вот-вот расплачется, от привычной твёрдости духа не осталось и следа. Никогда она не показывала такое лицо незнакомцам. Единственный, кто мог его видеть, - это мельник Эван. И когда эта мысль мелькнула у Лоуренса, он понял правду.
   Эльза изо всех сил сжала вырезанный вручную символ, висящий у неё на шее. Символ, который ей дал кто-то близкий, когда она покидала деревню.
   - Я хотела бы, если только это возможно, когда-нибудь... чтобы мы с Эваном...
   Лоуренс не дал ей продолжить. Он приложил палец к её губам, вздохнул и произнёс:
   - Остальное ты должна сказать не мне, а ему.
   Служителям Церкви не дозволяется вступать в брак. Но если в городе или деревне есть церковь, кто-то должен ей управлять. Эльза взяла эту ношу на себя, однако она не хотела на всю жизнь остаться одной. Маска и истинное лицо. Зная, что Эльза, услышав его разговор с Хоро, поняла свою с ним схожесть, Лоуренс ощутил стыд. Он не мог смотреть ей в глаза.
   - Но если ты всегда так чувствовала...
   Пытаясь сохранить достоинство старшего из них двоих, Лоуренс поднял глаза к небу и сделал глубокий вдох. Потом Эльза ответила уже более спокойным тоном:
   - Я счастлива. Одного лишь этого чувства мне достаточно.
   Она посмотрела на Лоуренса с таким выражением лица, что тому оставалось клясть себя за своё бессилие. Поэтому он добавил:
   - Мы, торговцы, очень строго относимся ко всему, что касается долгов. Мы такими словами не бросаемся.
   Торговец с радостью выжмет долг даже из родственника. Лоуренс подумал, не сказать ли и это, но решил - не надо. Эльза кивнула, будто заставляя себя принять его слова, потом неловко улыбнулась.
   Вразнобой зазвонили колокола, отмечая полдень. Лоуренс дождался, когда эхо перезвона растворится в небе, и продолжил:
   - Однако, должен сказать, ваши с ним отношения весьма очевидны.
   Девушка взглянула на Лоуренса круглыми от удивления глазами:
   - Ты считал, что мы пытаемся их скрывать?
   Это само по себе было поразительно, Лоуренс не смог сдержать кривой улыбки. Эльза рядом с ним прокашлялась. Он посмотрел на неё, ему показалось, что она так пытается стряхнуть смущение от своей исповеди и вернуть прежнюю серьёзность.
   - В общем, хоть я и не могу решить твою проблему, всё же я остаюсь священницей. Если кто-то скрывает боль в своём сердце, я могу хотя бы выслушать его. В конце концов, - тут её лицо отвердело, - я ведь выложила то, что у меня на сердце.
   Торговаться она явно не умела. Впрочем, попытка неплохая для прямодушной Эльзы. И да - она действительно рассказала ему про Эвана, и её желание нести утешение всем, кто страдает, зажатый между собственным сердцем и маской, которую должен носить, было искренним.
   - Ты права, - и Лоуренс поднял руки.
   Эльза снова откашлялась.
   - Если говорить откровенно, то, как вы друг с другом держитесь, совершенно неестественно.
   Это было брошено ему в лицо так прямо, что Лоуренс на мгновение ощутил раздражение.
   - Я человек, она волчица. Конечно, в этом нет ничего "естественного".
   Она коротко втянула воздух, однако не отступилась.
   - Я не это имела в виду.
   - Тогда что ты имела в виду? - тут же спросил Лоуренс.
   - Почему двое влюбленных даже не держатся за руки?
   Он застыл. Отнюдь не от гнева. Он был потрясён и смущён, его рука невольно закрыла лицо.
   - Я этого просто не понимаю. Ты говоришь, она волчица, но в книгах, что оставил мне отец, есть множество подобных историй...
   Лоуренс предостерегающе поднял вторую руку. Он ощутил такое унижение, что не мог даже смотреть на девушку. Смотрел он куда-то вдаль, ожидая, пока отчаянно колотившееся сердце немного успокоится. Хоро дразнила, что он "как девочка", но сейчас осознание, как в действительности он был наивен и невинен, его потрясло.
   - Прошу прощения... - промямлил Лоуренс, собрав остатки самообладания торговца, после чего просто молча постоял, приходя в себя. Впервые он ощутил всю разрушительную мощь слов "двое влюбленных" в настоящей жизни.
   - П-понимаешь ли, госпожа Эльза, нас окружает действительность. Как мы не можем находиться в двух местах одновременно, так и наши проблемы невозможно решить, просто взявшись за руки.
   И здесь доводы Хоро за то, что им правильно поехать в Киссен и там расстаться, были безупречны. Настолько, что любой торговец в мире бы поприветствовал бы безупречность её выводов.
   - Если даже так, почему ты не сражаешься? Ты всё это говоришь, хотя даже не пытался! Ты...
   Лоуренс не знал, какие именно слова он сейчас сдержал. Но его рука сама метнулась и схватила Эльзу за ворот.
   - Прости... - сказал он, тут же взял себя в руки и отпустил её.
   Не поправляя одежду, священница гневно посмотрела на Лоуренса. Но этот гнев был вызван не этим поступком, а тем, что, несмотря на свой пыл, он по-прежнему скрывал под маской истинные чувства.
   - Я пытался... сражаться.
   - В полную силу? - сказала Эльза.
   - В полную или нет... этого я не знаю, - и Лоуренс зашагал вперёд, оставив взволнованную девушку позади. Она, семеня, догнала его, на её лице было написано недоверие.
   - Что значит "не знаю"?
   - Это и значит. Конечно, я хочу отправиться с ней туда, куда с самого начала и собирался. Хочу отправиться на её родину. Но обстоятельства не позволяют. И самый логичный вариант - действовать так, как она предложила. Это лучше всего и для неё, и для меня. И для Коула.
   Слова "взрослое решение" звучали так красиво. Эльза как будто хотела что-то ответить, но удержалась. Она опустила глаза, сейчас её лицо выражало боль пополам с раздражением.
   Лоуренс и сам думал, что ему следовало бы поехать в Йойтсу вместе с Хоро. Нет, не думал - хотел. Но отвергнуть доводы Хоро было нечем. Это стало бы невероятным себялюбием с его стороны, и трудно было представить, чтобы она таким себялюбием осталась довольна. Бездумно отбросить всё и получить красивый, хороший конец - такое бывает лишь в рассказах. А в действительности жизнь должна продолжаться. Хоро говорила с усталой улыбкой на лице: жизнь занимает много времени. Слишком много, чтобы выбрасывать всё ради одного мгновения.
   Лоуренс и Эльза шли молча, скоро показался постоялый двор. Первый этаж был заполнен обедавшими ремесленниками и путешественниками. Лиц было много - счастливых и нет.
   "В жизни бывают взлёты и падения" - не просто фигура речи. Так и есть. Не всё идёт гладко, если с этим не смиришься, дальше продвинуться не сможешь. Всем героям приходилось встречаться с множеством трудностей и опасностей, но не каждый, встречаясь с трудностями, становился героем. Большинство просто погибло, их не преодолев.
   Лоуренс - странствующий торговец. Никто не может его винить за то, что он осторожен, он и должен быть осторожен. Он тихо поднимался по лестнице. Скрипа ступеней он не слышал, только лёгкие шаги Эльзы позади. Со стороны он, должно быть, выглядел жалким. Слишком жалким, чтобы оставлять его одного. Но так устроен мир.
   Лоуренс позволил себе капельку жалости к себе и улыбнулся - грустно и устало.
   - Разве не может случиться чудо? - донёсся до него резкий голос Эльзы.
   - Разве не может случиться чудо? - повторила она, когда он обернулся. Эльза стояла на ступеньке и смотрела снизу вверх на него, а он уже был на лестничной площадке. - Вы с ней приехали в нашу деревню и сотворили чудо, которое нас всех спасло. Неужели вы не можете... - Эльза, запнулась, её душили слёзы. - Если чудо не может спасти и вас, как же я смогу нести людям учение Господа?
   Её медовые глаза точно пронзали Лоуренса насквозь, однако в них не было враждебности. Лоуренс ошеломлённо почесал затылок и отвёл глаза. Эльза была слугой Господа целиком и полностью, душой и телом.
   - Я знаю, говорить так - очень себялюбиво с моей стороны, - продолжила она, - я это знаю, но...
   - Нет, ты не сказала ничего дурного. Просто-напросто у нас - во всяком случае, у меня - не такие чистые души, чтобы нас могло спасти чудо, - ответил Лоуренс и, спустившись на несколько ступенек, сел перед Эльзой на корточки и поправил воротник, который из-за него сидел криво.
   Эльза не пыталась сбросить его руку и не показывала отвращения. Она просто смотрела на него.
   - Оказалось, что рядом с её родиной обитает отряд наёмников Миюри.
   Лицо её приняло озадаченный вид, она пыталась понять смысл его слов. Он проверил, на одном ли уровне левый и правый отвороты, потом разгладил их, убирая морщинки. Эльза даже не дёрнулась.
   - Миюри, - продолжил он, - так звали одного из тех, с кем моя спутница разлучилась у себя дома столетия назад. Она считала его мёртвым.
   Лоуренс повернулся к Эльзе спиной и не мог точно знать, что с ней происходило. Но ему казалось, что если её выражение лица и поменялось, то незначительно.
   - А он, скорее всего, жив. Она ещё не знает. Я хочу рассказать ей в Киссене, перед тем, как мы расстанемся.
   - Почему? - послышался требовательный голос сзади.
   - Потому что я хочу, чтобы до того она думала о путешествии со мной. Отряды наёмников никогда не берут названия в честь женщин. Нелепо, конечно, но я ревную. Мы уже так далеко зашли, что я вполне могу сознаться.
   Лоуренс протянул руку к дверной ручке и обернулся на Эльзу.
   - Я желал, чтобы этот Миюри был мёртв. Я ужасен, да? - он вздохнул и распахнул дверь. Больше всего ему сейчас хотелось войти и захлопнуть дверь за собой. - Думаю, если чудеса будут происходить с таким человеком, как я, это будет не тот бог, учение которого стоит нести людям.
   Он стал рыться в вещах в поисках запасной одежды для Хоро. Когда она уйдёт, придётся это всё продать - дорогие одежды, которые она от него требовала. За его спиной Эльза тоже доставала из своего мешка какую-то одежду.
   - Да, это ужасно с твоей стороны. Господь непременно тебя накажет.
   Её прямые слова даже как-то утешали. Лоуренс встал, улыбаясь, и направился к двери. Но его остановили неожиданные слова Эльзы:
   - Но я всё равно не понимаю.
   Обернувшись через плечо, Лоуренс увидел, что теперь она явно рассердилась.
  
   []
  
   - Испытывать те чувства, которые испытываешь ты, но всё равно пытаться действовать рассудительно, это... я просто не понимаю. Это и есть самое неестественное. Ты должен выбрать: либо одно, либо другое.
   - Это не твоё дело, - ровно ответил Лоуренс. Чтобы как-то загладить грубость, он добавил неуклюжую улыбку. - Это наша проблема и наше решение. Не тебе говорить, что мы должны делать. Хоть ты и учишь слову Господа.
   Он добавил последнее, хотя Эльза говорила от чистого сердца, и Лоуренс это прекрасно сознавал. Но он не мог позволить ей продолжать.
   - Ты прав, - ответила Эльза и глубоко вздохнула, на глазах у неё выступили слёзы. - Но я хотела вернуть вам обоим свой долг. Мне не кажется, что вы оба действуете себе на благо, и потому я хотела...
   - Я - нет. Но она - да, уверяю тебя.
   Только Лоуренс упрямо хотел отправиться в Йойтсу вдвоём с Хоро. Она тоже этого хотела, но только после рассмотрения других возможностей. Отсюда можно понять степень важности этого для неё.
   "Двое влюбленных", - беззастенчиво сказала Эльза, но правда не столь очевидна. Лоуренсу казалось, что эти слова правильнее воспринимать как горькую иронию. И потому новость о Миюри не принесла мир в его сердце. Но Эльза лишь молча смотрела на него. Медовые глаза были благородны и остры, точно самоцветы на рукояти меча.
   - В таком случае мой вопрос остаётся в силе. Почему ты не сражаешься?
   Какой-то миг Лоуренс просто не понимал прозвучавший вопрос.
   - Ты будто второй Эван. Твоя нерешительность настолько меня сердит, что я с трудом могу это вынести. Почему ты не ведёшь себя так, как велит тебе сердце? Почему ты убеждён, что, проглотив своё стремление, сделаешь лучше для неё? Господь - друг праведных. Тебе нечего бояться!
   Эльза говорила, и её голос звучал всё громче, под конец у неё даже затряслись плечи. В её словах был определенный смысл, но и непоследовательность тоже. Похоже, она сама не знала, что именно хотела сказать. Возможно, она просто высказывала свои мысли по мере того, как они приходили. Но Лоуренс слишком хорошо понимал, что она имела в виду. По крайней мере, он понимал, какие чувства сейчас кипят у неё в груди. Но важнее всего было то, что он это всё собрал вместе, силой загнал в нечто рассудочноподобное и в таком виде приписал Хоро. Для человека, пытающегося действовать мудро, он, похоже, слишком глуп.
   - Ты права во всём, - устало произнёс Лоуренс. - Но я лишь простой торговец.
   - Тогда думай! - Эльза будто сама забыла, почему злилась, но продолжала сердито смотрела на Лоуренса. - Не молись, а думай. Если говоришь, что отвернулся от Господа и не достоин чуда, прекрати молиться и думай, как торговец!
   Очень странная просьба для священницы. Самой Эльзе от этого никакой пользы, но она искренне сердита на Лоуренса с Хоро.
   - Вы, торговцы, владеете множеством совершенно невероятных трюков, разве нет? Вы умеете делать вещи, которые иначе как волшебством и не назовешь, разве нет? Или, возможно... возможно, ты стесняешься пользоваться столь презренными приёмами? Тогда не стесняйся, - Эльза выпрямилась и устремила взгляд прямо на Лоуренса. - Я сделаю всё, что смогу, чтобы подтвердить их верность учению Господа.
   Тут ему следовало бы рассмеяться. Если бы сто торговцев услышали эту историю, то все сто, да ещё куча их друзей, согласились бы, что план Хоро самый правильный, а Эльзе просто дали бы чашку вина, чтобы она выпила и успокоилась. Но слова Эльзы соблазняли. Она велела Лоуренсу думать. Она отнюдь не глупа, напротив, достаточно умна, чтобы понимать: план Хоро логичен. И тем не менее, она говорила всё это - настолько выполнение их плана было для неё нестерпимо. Стоило заставить голову поработать - хотя бы чтобы отплатить ей за доброту. Она предлагала ни больше не меньше чем придумать оправдание перед Единым богом за любые грязные приёмы, которые Лоуренсу придётся использовать. Хотя бы немного ещё подумать, прежде чем сдаваться.
   Он, конечно, не мог просто так заупрямиться и отказаться от плана Хоро, однако, возможно, ему удастся найти какой-нибудь чисто торговый приём, чтобы поехать с ней. О чём следовало думать в первую очередь, очевидно - как убедить тот далёкий торговый дом продать книгу, независимо от его приезда в Киссен, да так, чтобы они не узнали суть дела. Похитить дочь или жену владельца торгового дома и угрожать ему? Наложить на него проклятие? Нанять отряд наёмников? Размышлять о таких безумных вариантах было само по себе забавным.
   В действительности торговцы не обладают магическими умениями, приписываемыми им Эльзой. Даже чеки, мистические бумаги, позволяющие перемещать деньги, не перевозя с собой тяжёлые монеты, выглядят не так уж мистически, стоит только понять, как чеки работают. Это просто способ перемещения товаров вниз по невидимой реке под названием "заём". Деньги передвигает не магия. Тут действуют простые принципы. Даже если бы кто-то воспользовался займом наоборот, поплыл бы по реке против течения, то потерял бы лишь деньги, а не жизнь.
   Мысль Лоуренса внезапно замерла. "Заём наоборот"? Эти слова показались ему странными, он вдруг осознал, что на какое-то время его сознание отключилось.
   Эльза посмотрела на него с любопытством и захотела что-то спросить, но он остановил её рукой. У него возникло ощущение, что он что-то упустил. Будто по всему Ренозу раскиданы ключи к решению его проблемы - золотые ключи, которые отопрут дорогу к Йойтсу для них с Хоро. Надежда болью отозвалась в сердце, когда перед его мысленным взором промелькнуло всё, что он видел с тех пор, как приехал в этот город. Лоуренс посмотрел на девушку. Она, которая ничего не боялась, будто отдёрнулась от него. Ему явно не почудилось.
   Несколько мгновений спустя Лоуренс осознал, что всё это время улыбался.
   - А если бы я и вправду придумал способ, как заставить чудо свершиться, что бы ты сделала для меня?
   Наверное, он впервые в жизни спросил кого-то: "Что бы ты сделала для меня?"
   - Я... я бы дала тебе своё благословение.
   Даже будучи напуганной, Эльза оставалась превосходным служителем Церкви, и Лоуренс оставил проснувшееся в нём восхищение самим собой при себе. В голову ему пришёл грязный план, сама идея которого вызвала бы у него лишь смех, не подтолкни его сейчас Эльза.
  

***

  
   Когда Лоуренс и Эльза вернулись в лавку Филона, там было пусто. Дверь во двор оставили приоткрытой, и когда Лоуренс, просунув голову, огляделся, он обнаружил, что там устанавливают переносную угольную печку.
   - А, вернулся? У нас тут это займёт ещё время, так что можешь пока подождать внутри, - посоветовал Филон.
   Какой-то парень, похожий на повара, то ли нанятый, то ли просто знакомый, сноровисто чистил угрей, вокруг в ожидании стояли подмастерья. Лоуренс кивнул Филону и вернулся в лавку. Эльза неуверенно смотрела на него.
   - Ты меня на это толкнула, не забывай, - проказливо сказал Лоуренс.
   Плечи её на миг напряглись. Однако взгляд её не дрогнул, губы остались плотно сжатыми.
   - Я тебе благодарен, честно. Если бы не ты, я бы состарился раньше, чем додумался до такого, - Лоуренс улыбнулся, вздохнул и направился в заднюю часть лавки.
   - Отец в своих письмах говорил мне, - неожиданно раздался сзади голос Эльзы, - чтобы я шла своим путём. В его книгах было множество историй о скромном счастье, рождённом из взаимных уступок, однако никого эти уступки по-настоящему не удовлетворяли. И ещё... - она сжала в руке висящий на шее символ Церкви ручной работы и улыбнулась чуть озорно. - Там было много историй, где как раз неудача приносила то самое удовлетворение.
   Карьера торговца есть не что иное, как успехи и неудачи, нагромождённые друг на друга. Лоуренс это знал давно.
   - Ты права, - ответил он и широкими шагами направился по коридору вглубь здания.
   Здесь было чисто, и Лоуренс сразу понял, внутри каждый день проветривают. Интересно, что, несмотря на тесные комнаты и низкие потолки, в задней части лавки было светлее, чем в главном помещении, где принимали покупателей. Но и голоса дальше разносились. И весёлые голоса Хоро с Коулом Лоуренс услышал почти сразу. Тут была кухня, но сейчас перед её земляным полом, который, похоже, не раз опускали, были аккуратно разложены кучки пахучей одежды Хоро и Коула. Лоуренс отодвинул занавесь и заглянул внутрь.
   Он увидел спину совершенно нагого Коула, пытавшегося увернуться от Хоро, но та его поймала и поливала из половника горячей водой.
   - Вот, получи! В Ньоххире вода в сто раз горячее, имей в виду! - очень уместно заявила она.
   Конечно, у Коула в руке тоже был половник, и он отдавал не меньше, чем получал.
   Но, увидев Лоуренса, мальчик поспешно спрятался за громадным корытом с горячей водой. Хоро же взглянула на него как на новую добычу.
   - Если вы будете так играть, то простудитесь. Вот, ловите, - и Лоуренс кинул им, давно уже кончившим мытьё, два больших полотенца.
   Коул поймал своё руками, Хоро - головой.
   - Я положил сменную одежду возле двери. Коул, твою дала Эльза, не забудь её поблагодарить.
   - Хо... хорошо! - воскликнул Коул и чихнул.
   И Коул, и Хоро были наги. Мальчик вытерся насухо и поспешил одеться.
   - Ты тоже вытирайся, - сказал Лоуренс, Хоро вздохнула и резко закрутила хвостом.
   - Ох уж, - покачал головой Лоуренс. - Надеюсь, тебя никто не видел?
   От хвоста во все стороны летела вода, но с волосами Хоро обошлась по-другому. Она их выжала обеими руками, и вода потекла на пол.
   - За какую дурёху ты меня - апчхи!
   Когда Хоро была мокрая, как сейчас, её хрупкое тело с белой, почти прозрачной кожей походило на отполированный самоцвет. Но чихнув, она приобрела очень глупый вид и внезапно показалась Лоуренсу совсем ребёнком. Он вздохнул и подошёл вытереть ей волосы.
   - Обед уже готов?
   - Пока только печку устанавливают. Подожди ещё немного.
   - Мм. В порту нам сказали: "Лучше всего их смазать оливковым маслом и просто зажарить".
   Волосы Хоро были красивы, но воды в них впиталось очень много. Сколько Лоуренс ни тёр, она всё не кончалась.
   - Такое купание неплохое, - продолжила Хоро из-под полотенца, - но в Ньоххире тебе могут после него поднести крепкого вина, да ещё охлаждённого в снегу. А здесь с этим как, а?
   Кожа Хоро была уже прохладна, должно быть, вода в корыте успела остыть.
   - Конечно, а поскольку все в этих землях делают одно и то же, то и цены они все держат высокими, - Лоуренс убрал полотенце с головы Хоро и накинул ей на плечи.
   Хоро откинула волосы, налипшие на лоб.
   - Мм. Теперь остальное тело вытри, - игриво сказала она, уперев руку в бедро и глядя на Лоуренса снизу вверх, точно безмолвно спрашивая: "Ну что, сумеешь?"
  
   []
  
   Лоуренс посмотрел в янтарные глаза Хоро, полные вызова, медленно закрыл свои и ответил:
   - Быстро вытирайся и одевайся.
   Он чуть ли не слышал, как Хоро надула щёки от досады, не заставив его смутиться. Она так себя вела, потому что не тревожилась о приближении конца их путешествия, или же именно из-за этого конца? Лоуренс не понимал. Однако Хоро была мастерицей не только в подобных представлениях. Скрыть от неё Лоуренс мог немногое.
   - А что я буду делать, когда оденусь?
   - Я хочу найти господина Ле Руа. Ты мне поможешь.
   Бедный Ле Руа сейчас, должно быть, носился по городу, пытаясь без всяких связей купить еду, которую все отчаянно скупали, чтобы позже перепродать. Но Лоуренс искал его не для того, чтобы помочь. Хоро тут же это поняла и уставилась на него испытующим взглядом.
   - Зачем?
   Струйки воды продолжали стекать с изгибов её тела. Вода остыла, и в комнате становилось довольно холодно. Мокрая кожа Хоро тоже быстро остывала, и взгляд, будто подчиняясь той же закономерности, был холоднее обычного.
   - Близ Йойтсу, - произнёс Лоуренс, стоя настолько близко к Хоро, что капельки воды вполне могли перетечь на него, - есть отряд наёмников.
   - Что!..
   - Они зовут себя... наёмниками Миюри, - добавил он к своим и так неожиданным словам совсем внезапную концовку. Как ни странно, именно в такие моменты его мысль работала чётче всего. - Найди для меня господина Ле Руа. Он мне нужен.
   Лоуренс отвернулся, сделав вид, что ему больше нечего сказать, однако Хоро схватила его за воротник. В её лице сейчас читался не просто гнев.
   - Зачем он тебе нужен?
   - У меня есть к нему предложение.
   Хоро оскалила клыки и, шипя, выпустила меж зубами вздох. Не дожидаясь, пока её ярость раскалится до взрыва, Лоуренс положил руку ей на щеку.
   - Я не собираюсь нарушать своих обещаний.
   Он пригнулся, так что его глаза оказались вровень с её янтарными с красным глазами. Эти чистые, прекрасные глаза.
   - Я торговец. Я не разрываю свои договоры так легко.
   Слова несли в себе и второй смысл. Лоуренс выпрямился и тихо добавил:
   - Однако я собираюсь предложить изменение в планах. Насколько обстоятельства позволят.
   - Ты... - начала было Хоро, но голос застрял у неё в горле. Она крепче вцепилась в воротник Лоуренса, словно могла упасть. - Ты хочешь сказать, что не собираешься ехать в Киссен?
   - Зависит от обстоятельств.
   Лоуренс был уверен, что лишь его тщеславная натура сейчас заставляла думать, что Хоро готова вот-вот расплакаться. На самом деле ей, несомненно, владело сейчас глубокое отвращение - отвращение, что этот дурень опять влезает какую-то глупую затею.
   - Только не говори, что ты...
   - Да. Ревную, - небрежно ответил Лоуренс, не отводя глаз от Хоро.
   - К Миюри?
   Хоро явно была потрясена. Настолько потрясена, что это было едва ли не слышно.
   - А что, Миюри - женщина? В таком случае мы просто посмеёмся.
   Он продолжал, не отрываясь, смотреть на Хоро, пока она, наконец, не отвела глаза. Потом она медленно покачала головой.
   - Нет, ты... Миюри - это тоже мужчина, как ты, но...
   - Но, когда ты с ним воссоединишься, я буду в повозке наедине со своими мыслями. Говоря откровенно, я это заранее ненавижу.
   Он взял ладошку Хоро в свою, она оказалась ледяной. Тогда он взял полотенце, свисавшее с плеч Хоро, и сам принялся обтирать ей лицо и шею.
   - Что ты будешь делать? - спросила она.
   - Сделаю так, что нам не придётся ехать в Киссен. Потому-то мне и нужно переговорить с господином Ле Руа как можно скорее. Думаю, я также смогу избавить Коула и Эльзу от необходимости ехать в Йойтсу.
   Лоуренс перешёл с шеи на руку Хоро, но та оттолкнула полотенце.
   - Ты сможешь это сделать?
   Какой бы тщательный ответ он сейчас ни дал, если в нём найдётся хоть малейший изъян, Хоро его непременно почувствует. Её острые, непримиримые глаза впились в глаза Лоуренса. Он вдруг ощутил, что улыбается, и ответил самоуничижительным тоном:
   - Надеюсь. Это... - уже начав отвечать, он понял, почему улыбается. - Это единственный способ сражаться для меня как для торговца.
   Хоро поджала губы, точно съела что-то очень горькое. На Лоуренса она смотрела с отвращением: "Ты безнадёжный дурак". А потом она произнесла это вслух:
   - Дурень.
   Лоуренс улыбнулся и жизнерадостно кивнул.
   - Если у меня не получится, я отступлюсь. Это правда.
   Хоро чувствовала, когда другие лгут. Лоуренс смотрел на неё: "Ну, скажи мне, что я лгу". Она крепче сжала губы и издала какой-то непонятный звук. Её взгляд был полон сомнения. Лоуренс откашлялся и продолжил:
   - Ты не находишь, что я немного повзрослел?
   Его били, пинали, он был готов отбросить собственную жизнь и кошель - только ради того, чтобы защитить Хоро. Чтобы идти за ней, чтобы оставаться с ней. Если результатом всего этого стало то, что получилось - что ж, видимо, путешествие выдалось неплохим.
   Хоро не смеялась, не гневалась, похоже, стадии раздражения и потрясения остались позади. Она посмотрела на улыбку Лоуренса и устало сникла. И всё же по её лицу Лоуренсу казалось, что она готова зарыться ему в грудь.
   - Дурень, - тихо сказала она и вздохнула. Потом подобрала упавшее полотенце и резким движением обмотала вокруг себя. - Какой же ты дурень!
   Быть дурнем его устраивало. Он смотрел, как Хоро вытирается, вполне довольный тем, что он дурень. Всё было так, как сказала Эльза: едва он решил сражаться, ему стало намного лучше.
   Хоро отошла от корыта, шлёпая босыми ступнями по земле и камню пола. Потом швырнула полотенцем в Лоуренса. Её только что вымытый хвост был распушён.
   - Значит, сейчас нам надо разыскать этот кусок мяса?
   - Да.
   - Ох уж... Молись, чтобы мы успели вернуться к обеду!
   И Хоро испустила глубокий раздражённый вздох.
  

***

  
   В Ле Руа было что-то звериное. Не во внешности, а в остроте чувств. Он вёл переговоры в погрузочном дворе какого-то торгового дома, когда услышал шаги Лоуренса и обернулся. А ведь это место никак не назовёшь тихим. Здесь кричали люди, ржали лошади, и всё это на фоне повседневного городского шума.
   - У тебя пугающее выражение лица, друг мой, - шутливым тоном произнёс Ле Руа, ухмыляясь.
   - Это я собирался сказать.
   Ле Руа говорил дружелюбнее обычного, поскольку за спиной у Лоуренса он видел фигурку Хоро. Не будь здесь её, книготорговец смотрел бы на него как на врага, которому не стоит доверять.
   - Если ты ищешь еду, то мне уже удалось кое-что закупить.
   Ле Руа скривился правой половиной лица. Он обернулся и через плечо коротко процедил: "Ладно, тогда всё". Работник торгового дома махнул рукой, точно был уже сыт по горло переговорами с этим типом, который упорно хотел заставить его что-то продать.
   - Если ты ходишь с прекрасной спутницей и с таким выражением лица, ни один торговец в здравом уме не будет тебе доверять, - сказал Ле Руа партнёру, будто они случайно проходили друг мимо друга. Плечи Лоуренса поникли.
   - Я и сам знаю, - ответил он.
   - Итак, какое дело тебя сюда привело? Только не говори мне, что ты испугался.
   В мире займов и доверия внезапных перемен настроения избегают во что бы то ни стало. Даже провал в торговле - и то предпочтительнее.
   - Нет.
   - Хорошо, а что тогда?
   - Боюсь, произошли некоторые неожиданные изменения. Я не смогу ехать в Киссен.
   Они покинули торговый дом, Лоуренс шёл рядом с Ле Руа, пробираясь к участку улицы посвободней. Они прошли мимо Хоро, которая дала мужчинам отойти на некоторое расстояние, потом двинулась следом.
   - Ты сошёл с ума?
   - Моя спутница задала мне этот же вопрос.
   Ле Руа закрыл рот и принялся сверлить Лоуренса сердитым взглядом. Но на лице его было явное замешательство. Он не мог понять мыслей Лоуренса.
   - Пожалуйста, не играй со мной. Я рассчитываю получить от этой сделки прибыль в тысячу серебряных монет.
   Он говорил, точно наёмник, хвастающийся, что убил медведя голыми руками. Но улыбался Лоуренс не этому. Ему казалось забавным, что прежде он разрывался между собственной ревностью и сделкой такого размера.
   - Надеюсь, ты меня простишь, но я не откажусь от соглашения, которое мы уже заключили, - и круглое лицо Ле Руа исказилось.
   Лоуренс легко прокашлялся. Холодный воздух пощекотал изнутри его щеки.
   - Тот торговый дом в Киссене - он довольно крупный, раз получает особые услуги от торгового дома Делинка. Я прав?
   Работорговцы Делинка едва ли согласились бы поставлять чернокожих девушек, если бы покупатель не был высшего качества. Торговый дом, способный заказывать такие услуги, просто не мог быть маленьким.
   Ле Руа, всё не понимая, к чему Лоуренс клонит, осторожно кивнул.
   - Это означает, что они постоянно ведут дела с множеством других торговых домов. Я не ошибаюсь, да?
   - Думаю, не ошибаешься. Но что с того?
   Книготорговец проявлял растущее нетерпение, однако Лоуренс не собирался сразу переходить к концу. Он глотнул и продолжил:
   - В таком случае я смогу остаться здесь и всё равно помочь тебе с твоей покупкой.
   Ле Руа застыл на месте, пытаясь предугадать дальнейшие слова партнёра. Это произошло так неожиданно, что Лоуренсу пришлось оглянуться через плечо, чтобы не выпустить толстяка из виду. Солнце висело уже довольно низко, и ему пришлось прищуриться.
   - С помощью чеков.
   - Чеков? Как? Это же всего лишь удобный способ перемещать деньги.
   Лоуренс перевёл взгляд с туши Ле Руа на лениво стоящую позади него Хоро.
   - Не только, их ещё можно использовать как оружие.
   Он повернул голову вперёд и снова зашагал. Книготорговец недоумевал, но Лоуренс был уверен, что он не будет отставать.
   - Господин Лоуренс. Я совершенно не понимаю, что ты имеешь в виду.
   Любопытство до добра не доводит. Как только он узнает, он не сможет воспротивиться соблазну применить этот трюк, каким бы грязным он ни был. Лоуренс повернулся к Ле Руа.
   - Мы пошлём нашему торговому дому множество дорожных чеков от множества других торговых домов.
   - А?
   - Каждый - на несколько десятков серебряных монет. Может, на сотню или две.
   Лоуренс сам был впечатлён, что сумел сохранить улыбку на устах. Ведь силовой метод, который он сейчас описывал, под силу лишь богатейшим из торговцев.
   - Мы заменим имена и пошлём все чеки сразу. Торговый дом в Киссене сначала будет выдавать по ним деньги, не беспокоясь о странных совпадениях. Когда у них станут кончаться монеты, они начнут что-то подозревать, но будет слишком поздно. Их хранилище опустеет, а менялы, почуяв, происходящее, поднимут цены. И что тогда им останется делать? Чеки будут всё приходить, в том числе и от тех, кто продает и покупает у них постоянно. Какие из чеков злонамеренные, а какие от надёжных партнёров, которых нельзя сердить? И в это же самое время к ним будут подходить обычные покупатели, продавцы и торговые партнёры. "Купите это, купите то, заплатите то, что обещали заплатить"... Это будет настоящий хаос.
   Гладкая кожа толстого Ле Руа обычно выглядела как припорошённое мукой тесто. Сейчас, однако, она была бела, словно его целиком вытесали из каменной соли.
   - И тут появляешься ты. "Мне кажется, у вас проблемы, я могу избавить вас от этих дорожных чеков. Но при одном условии". Так ты им скажешь.
   Конечно же, все дорожные чеки, которыми займётся Ле Руа, будут от торгового дома Делинка, а значит, ему не надо будет иметь при себе сами деньги. После этого результат будет зависеть лишь от его самообладания и таланта.
   - И тогда я им скажу, что слышал, что у них есть некая книга.
   - Точно, - кивнул Лоуренс с широкой улыбкой на лице - типичный хитроумный торговец, только что провернувший выгодную сделку. Впрочем, Ле Руа смотрел на него в ужасе, словно думая, что человек, предложивший столь презренный приём, не достоин звания торговцем. Что ж, нельзя было его за это винить. Но план выглядел привлекательно. Хотя и не был лишён изъянов.
   - Я понял, что ты... предлагаешь. Но... согласится ли торговый дом Делинка?..
   Ле Руа не волновался за их репутацию. Торговый дом Делинка использует несколько других больших торговых домов в Ренозе и выпустит дорожные чеки через них, их собственное имя останется девственно чистым. Проблема в том, что для выпуска такого количества чеков потребуется много живых денег.
   - Согласится. Ведь сейчас деньги в Ренозе очень дороги.
   - Ах! - вырвалось у Ле Руа.
   Торговый дом Делинка сможет заработать кругленькую сумму на курсе обмена.
   - Пока между ценой денег в Ренозе и Киссене есть разница, из этого можно извлекать прибыль. И к счастью для нас, в Ренозе деньги намного дороже. Показать тебе выкладки?
   Ле Руа хлопнул себя по лбу и застонал, однако глаза его смотрели расчётливо и задумчиво. Если торговый дом Делинка согласится с планом Лоуренса, книга у Ле Руа считай - в руках. Ему не нужно будет всю поездку до Киссена мучительно прикидывать, как использовать ту или иную слабость противника, вынуждая продать книгу. Ни один торговец, топчущий дороги в одиночестве, не будет недооценивать этот душевный покой. Ле Руа и сам был вынужден изменить свои планы, когда привёз в Реноз груз Священных писаний. Подобные неудачи случаются слишком часто, и тем легче представлять себе, как они будут случаться. А этот план позволял Ле Руа отправляться в путь с полной уверенностью. Он смотрел на Лоуренса, как ревностный верующий на священника.
   - Ты... серьёзно это всё?
   Он попался. Ответ Лоуренса был коротким.
   - Конечно.
   Книготорговец побеждёно кивнул.
  

***

  
   Они немедленно направились к Делинку. Когда планы меняются, об этом необходимо сообщать как можно скорее. И в то же время, если готовишься к резкому повороту в быстро едущей повозке, лучше хотя бы накрыть своим телом груз. Лоуренс об этом подумал, он был не настолько неосмотрителен, чтобы недооценивать этот торговый дом. Поэтому он снова привёл туда Хоро. Он сделал это, чтобы доказать им свою решимость, однажды он уже оставил её там ради денег, а потом швырнул эти деньги им в лицо, чтобы её забрать.
   Когда они пришли, оказалось, что все четверо хозяев торгового дома совещаются вместе. И все вышли навстречу. Пути назад не было. Лоуренс не мог позволить себе сожалеть впоследствии, что не предпринял всех мыслимых усилий, что не сделал всего возможного.
   Задача объяснить существо дела перешла от Ле Руа к Лоуренсу. Использование дорожных чеков как оружия было важнее для него - именно он хотел избежать поездки в Киссен. Пока он рассказывал, ни Эрингин, ни трое остальных и бровью не вели. Выслушал, Эрингин, всё ещё со сложенными на столе руками, произнёс лишь:
   - Что ж, пойдём этим путем?
   Лоуренс не поверил своим ушам. У него вырвалось:
   - Правда?
   Эрингин сделал нарочито удивлённое лицо.
   - Разве это был не твой план ?
   - Эээ, конечно, мой, и я глубоко признателен, что вы согласились. Но... ээ... в дополнение я хотел бы попросить ещё кое о чём...
   - Полагаю, ты не хочешь лично отправляться в Киссен, да, господин Лоуренс?
   Ну конечно! Сначала к ним приходил с расспросами Филон, теперь вместе с Лоуренсом явилась Хоро. Не требовалось обладать великим умом, чтобы сложить два и два.
   Эрингин хихикнул.
   - Конечно, план этот предложил ты, господин Лоуренс, но он вполне в духе нашего торгового дома. И если ты действительно желаешь так сделать, у нас нет причин отказывать. Мы и сами рассматривали такую возможность.
   - Что?..
   Лоуренс был не единственным, кто застыл от изумления. Ле Руа тоже был потрясён.
   - Однако такой грязный приём не придёт в голову ни одному здравомыслящему человеку, поэтому, даже если кто-то об этом подумает, он не решится предложить его нам, так мы считали. И тем более мы не могли сами предложить его тебе - у тебя тут же возникли бы подозрения.
   Лоуренс не мог понять, дразнит его Эрингин или нет. Но по ироничному изгибу губ он решил, что тот говорит правду.
   - Однако ты нажил достаточно возраста и опыта, чтобы рассматривать такие грубые, примитивные вещи. Или я ошибаюсь?
   Хоро рассмеялась этой шутке Эрингина - единственная из сидящих за столом. Тот посмотрел на неё и с приятной улыбкой добавил:
   - У человека есть немного способов сохранить юность. Взять в спутники эту девушку - отличное решение. Это ни в коей мере не сарказм, я говорю серьёзно.
   Он смотрел прямо на Лоуренса, который не знал, что ответить, но которому хватило ума вежливо принять эти слова.
   - Осмелюсь предположить, что я всё понял, как только увидел твою спутницу. Как говорится, ум хорошо, а два лучше, в этом есть определённая мудрость.
   - Хотя у нас умов четыре, - добавил другой владелец торгового дома. Очевидно, существовал предел того, насколько далеко мог зайти один человек, даже такой, как Эрингин.
   - Одним словом, мы согласны на твоё предложение. Ты не будешь возражать, если проработку мелочей мы возьмём на себя? - заключил он будничным тоном.
   Лоуренс и Ле Руа кивнули. Только торговый дом Делинка в полной мере понимал связи между разными торговыми домами и как подготовить деньги. Кроме того, поскольку приём был очень грязный, могли возникнуть проблемы с вывозом книги из города, даже если её удастся купить. Все мелкие приготовления предоставят торговому дому Делинка. Взамен именно им придётся играть роль злодеев. Несомненно, как раз поэтому Эрингин сам не предложил им этот план.
   - Осмелюсь предположить, это будет прибыльная сделка. Хотя тому торговому дому можно лишь посочувствовать.
   В голосе его прозвучало искреннее сочувствие, вряд ли он говорил эти слова, потому что должен.
   Все встали и пожали друг другу руки, тем самым скрепив новое соглашение. Для людей из торгового дома Делинка рукопожатие стояло выше письменных договоров - воистину их торговые дела лежали ближе к миру Филона, чем к какому-либо другому.
   - Что ж, да пребудет с нами благословение Господне.
   Встреча была завершена. Ле Руа посмотрел на Лоуренса с вымученной улыбкой. "На сей раз мы это сделали". Лоуренс чувствовал себя так же. Теперь ему не придется ехать в Киссен, а изображать злодея будет один Ле Руа. И цена будет заплачена.
   - Насчёт обещанных тобой денег, - произнёс Лоуренс, когда они вышли из комнаты в коридор настолько тихий, что в нём, казалось, умирал всякий звук.
   - Ох, пожалуйста, не сейчас.
   - Ладно, позже.
   - Нет, я не это... я не это имел в виду, - и Ле Руа кинул быстрый взгляд через плечо. Эрингин ещё не вышел из комнаты - похоже, до сих пор совещался. Рядом с дверью, которую только что закрыл Ле Руа, стоял умный, судя по виду, мальчик.
   - Но...
   - Давай поговорим об этом, когда здесь всё закончится? - предложил Ле Руа, глядя на Лоуренса с оттенком озорства. - Я, конечно, буду изображать злодея, но мы-то понимаем, что они сдадутся сразу же. Нельзя сказать, что я не хочу платить за участие в переговорах по такой чудовищной сделке. И кроме того, хоть я и не господин Филон, - тут Ле Руа улыбнулся невинной, мальчишеской улыбкой, - но мне тоже хотелось бы что-нибудь тебе одолжить. Неужели ты просто странствующий торговец? Честно говоря, мне в это трудно поверить.
   Давным-давно, когда Лоуренс целыми днями обшаривал взглядом землю под ногами, надеясь найти медную монетку, он мечтал услышать такие слова. Какая ирония, что именно теперь, найдя то, что стал ценить дороже золота, он слышал их постоянно. Перед ответом взглянул на Хоро, она держалась чуть в стороне, видимо, не желая вмешиваться в разговор.
   - Должен сказать, хороший странствующий торговец из меня не получился. Так что здесь ты прав.
   Ле Руа ухмыльнулся, однако на лице Хоро не появилось даже самой слабой улыбки. То ли потому что её план оказался так быстро отвергнут, то ли её по-прежнему раздражала ревность Лоуренса к её старому товарищу по Йойтсу. Впрочем, сердитой она не казалась, скорее растерянной. Лоуренс был уверен, что спросив её об этом прямо, он получит утвердительный ответ посредством её кулака.
   - Но, господин Лоуренс, можешь не беспокоиться. С улыбкой на лице заставлять людей делать то, чего они не хотят, - моя натура, - уверил Ле Руа.
   Лоуренс ощутил раздражение от того, что лишь теперь Хоро, наконец, улыбнулась под своим капюшоном.
   При их первой встрече в лавке Филона Ле Руа занимался как раз этим. Нажми на совесть противника - и сможешь заставить его делать все, чего пожелаешь.
   - Так что сейчас всё идёт как надо. И чем больше добыча, тем больше потом чувство удовлетворения, а?
   Эльза была совершенно права в отношении Ле Руа. Собственная жадность делала его надёжным партнёром. Лоуренс кивнул.
   - С нетерпением буду ждать твоих успехов.
  

Заключительная глава

  
   Когда Ле Руа узнал, что в лавке Филона их ждала целая гора жареных угрей, он пришёл в ещё больший восторг, чем Хоро, и заявил:
   - Нам нужно крепкое вино! Угри из здешней реки лучше всего идут под хорошее крепкое вино. И нам нужно отметить исполнение - с поправками, должен заметить - нашего договора!
   Лоуренс ответил на шутливую фразу Ле Руа с натянутой улыбкой:
   - Господин Филон и остальные тоже там будут. Нам понадобится достаточно много...
   - О, я куплю. А ты взамен закинь мне что-нибудь из своей повозки, ладно?
   Ле Руа явно отчаялся купить что-либо из еды в Ренозе. Лоуренс не собирался делать из этого предмет торговли и не стал спорить с Ле Руа.
   - Оставляю всё на тебя.
   - Можешь не беспокоиться. Но пообещай, что вы не притронетесь к угрям, пока я не вернусь! - и Ле Руа тут же исчез в толпе.
   Несмотря на уличный шум, Лоуренсу показалось, что сразу стало тише. Можно называть это как угодно, но Ле Руа был очень громким человеком. Лоуренс и Хоро тоже зашагали, и, как ни странно, молчание вдруг нарушила Хоро.
   - Ну, теперь-то мы от всех обуз избавились?
   Эти слова были приправлены изрядной порцией сарказма, но лицо Лоуренса осталось невозмутимым, у него от последних событий остались такие же ощущения.
   - У всех странствующих торговцев есть железное правило: в дорогу бери с собой как можно меньше бесполезного груза.
   - Пф, - фыркнула Хоро и сделала недовольное лицо.
   Но когда Лоуренс взял её за руку, она её не вырвала. В ней просто ещё не развеялось раздражение, вызванное недавним вызывающим поведением Лоуренса. Он поднял глаза к шпилю собора, который был виден отовсюду в городе. Он сказал себе, что получит прощение Единого бога, что бы ни сотворил.
   Хоро показала свободной рукой на переулок.
   - Так будет короче, не правда ли? Я на сегодня устала от толп.
   Лоуренс согласился. Вино можно пить, чтобы согреться, но, если его выпить слишком много, станет только хуже.
   Когда они вышли из толпы и углубились в переулок, их окутала тишина иного рода, чем в торговом доме Делинка, Лоуренсу даже показалось, что он стал легче. Хоро, видимо, испытала что-то подобное, с её губ сорвался тихий вздох.
   Переулок был узким, но ухоженным и довольно уютным.
   Нельзя сказать, что Лоуренс совсем потерял интерес к сделкам, которые заключают лишь на широких, многолюдных улицах, просто теперь его интересовали отнюдь не только они. Он отправится в Йойтсу вместе с Хоро, там похоронит свои, несомненно, глупые страхи о её воссоединении с Миюри, на этом их совместное путешествие закончится. И он вернётся к своим старым путям-дорогам.
   Хоро как-то сказала шутливым тоном, что может улыбаться одному воспоминанию пятьдесят лет, Лоуренсу сейчас казалось, что он тоже способен на такое. И этого будет достаточно, чтобы он с нетерпением ждал новой встречи, если она вообще состоится. Этого будет достаточно. Ну, по крайней мере, он будет испытывать удовлетворение, зная, что сделал всё, что мог. Его размышления нарушила Хоро, вдруг прервавшая молчание.
   - Ты, - небрежно произнесла она.
   - М? - откликнулся Лоуренс и тут же заметил несколько озадаченное выражение на лице Хоро.
   - Я хочу спросить кое-что.
   - Что же? - с искренним любопытством уточнил он.
   - Мм. Почему... ты так сильно хочешь поехать в Йойтсу вместе со мной?
   По её выражению лица могло показаться, что она задала вопрос, который ни в коем случае нельзя было задавать. И когда он прозвучал, Лоуренс и сам понял, что это запретный вопрос.
   - Н-нет, погоди, ты. Не делай такое лицо. Мне вправду странно. Ты ведь на самом деле не дурень. У тебя достаточно мозгов, чтобы понимать доводы рассудка. Почему же для тебя были так нестерпимы мои слова, что я пойду одна? Ревность к Миюри - да, в это я могу поверить, но только после того, как ты о нём узнал, однако это ведь случилось позже, не так ли? Ты хотел поехать со мной ещё до того, как узнал про тех наёмников. Почему же это, я просто не...
   Её слова вдруг увяли, повисли в воздухе. На лице Хоро отразилось такое потрясение, какое у неё случалось очень редко. Должно быть, виновато выражение его лица. Лоуренс поспешно поднёс ладонь к лицу, пытаясь привести себя в порядок.
   - Неужели это так странно?
   Хоро тоже это понимала. Однако она отвернусь и не без колебаний кивнула.
   - Для меня да.
   Лоуренс не знал, как объяснить свои чувства. Слово "уныние", пожалуй, было ближе всего. Он был так уверен, что, если он проявит бойцовский дух, Хоро будет довольна, хоть и раздражена. А взамен - вот это. Его разочарование и потрясение были настолько сильны, что его даже затошнило. Что же делать? У него вдруг ослабели ноги, ему казалось, что, кроме хребта, в его теле не осталось костей и что первый же порыв ветра его повалит.
   - Ты ведь сам много раз говорил, разве нет? Что, даже если мы расстанемся, это будет не окончательное расставание? Что это не смерть?
   Лоуренс принадлежал к тем, кто должен быть счастлив, просто идя по узкой улочке и держась за руки с такой красивой девушкой, как Хоро. Но, глядя на неё и изо всех сил стараясь не упасть, он просто не мог этого принять. Да, это было бы не окончательное расставание. Он это знал. Для торговца не видеться с другом год или два - ситуация частая. И отнюдь не невыносимая. Поэтому он сам не мог понять, почему сейчас, когда дело касалось Хоро, она таки была невыносима. Он так сильно её любил? Из-за того, что он человек, а она волчица?
   Только эти объяснения шли Лоуренсу на ум, и даже казались вполне разумными. Но он не мог найти слов, чтобы ответить Хоро. И потому молчание нарушила она.
   - Я убеждена, что имею полное право сердиться. Своими поступками ты даёшь понять, что не доверяешь мне?
   Она была права. Лоуренс любил её и верил, что она чувствует к нему то же. Он хотел в это верить. Но, как весьма сердито указала Эльза, он просто не мог смириться. И не понимал, почему. Потому что он торговец, который в глубине души не доверяет никому и ничему? Который сомневается и в людях, как в товарах?
   - Мне не хочется этого говорить, но, надеюсь, ты простишь меня, если тебе будет больно это слышать. Я... я не собираюсь просто сказать "прощай", когда мы расстанемся. Я что, должна объяснять тебе абсолютно всё?
   Лоуренс уставился на Хоро, потрясённый её словами.
   - Ч-что? - недоверчиво проговорила она.
   - Что ты сейчас сказала?
   "Я что, должна объяснять тебе абсолютно всё?" Она произнесла это так, словно хранила величайший секрет, но Лоуренс не знал, что это. Какое-то смертельно важное нечто. Он думал напряжённей, чем когда пытался найти способ не ехать в Киссен. Всё это время рука Хоро оставалась в его руке.
   Хоро, насупив брови и глядя на Лоуренса снизу вверх, тоже думала.
   - Ах! - вырвалось у них одновременно.
   - Ты, не может быть!..
   - Ээ, нет...
   Хоро потрясённо смотрела на Лоуренса, тот прижал ладонь к губам и отвернулся. Неужели столь немыслимое может оказаться правдой? Однако другой ответ не приходил. Как только эта мысль явилась ему, никакой другой возможности он уже не мог себе представить. Несмотря на холод, его щёки пылали. А взгляд Хоро был ещё горячее.
   - Хе-хе... вот, значит, как, да?..
   Давно он не слышал от Хоро этого оценивающего тона - будто она прикидывала, как лучше стереть его в порошок. Лоуренс отшатнулся, как ребёнок, но, несмотря на предчувствие увидеть что-то ужасное, всё же посмотрел на Хоро. Янтарные с красным глаза на прекрасном лице горели странным огнём.
   - Что ж, должна признать, я поступила так же, - и она хихикнула. Этот смешок прозвучал так, словно она причмокнула губами.
   Лоуренс побеждёно закрыл глаза. В прошлый раз, когда они были в этом городе, Хоро предложила закончить здесь их совместный путь. А Лоуренс взял её за руку и сказал: "Я люблю тебя". Но что Хоро сказала в ответ? Сказала ли хоть что-то?
   - Хо-хо, воистину дурень, - произнесла Хоро, не скрывая ехидства.
   Лоуренс приготовился к добивающему удару.
   - Пфф, - раздражённо выдохнула Хоро, а потом уткнулась ему в грудь. - Ты думал, я начну над тобой издеваться?
   - А?..
   Лоуренс открыл один глаз и взглянул на неё.
   - Дурень.
   Он немного наклонился, а Хоро встала на цыпочки, и их лица оказались вровень. Он не ведал, сколько они так простояли. Открыв глаза, он увидел перед собой застенчиво улыбающуюся Хоро.
   - Ну надо же - не принимать правду, пока тебе не выскажут её в лицо... Не будь ты торговцем, я бы вырвала тебе глотку, - пожаловалась она и раздражённо надулась. - И вообще, не ты ли всё время понукал меня, чтобы я сражалась? Тебе хватало на это наглости, а теперь на себя посмотри!
   Лоуренс смотрел на неё, совсем сбитый с толку, похоже, и она на миг растерялась. Потом втянула воздух.
   - Надеюсь, ты не хочешь мне сказать, что ты тогда имел в виду всего лишь, чтобы я сражалась за Коула с этой твердолобой? Или это и вправду всё, что ты имел в виду?
   Ну а что ещё он мог иметь в виду? Он смотрел в сверкающие красные глаза Хоро, мысли бесплодно бились у него в голове.
   - А... оо, ну да...
   - Ты... редкостный дурень...
   Глаза её наполнились слезами. "Хорошо было бы, если бы ты не вела себя как Мудрая волчица". Лоуренс тогда произнёс эти слова совершенно искренне. Но если Хоро приняла эти слова в широком значении, то любое и всякое поведение, не подобающее Мудрой волчице, было допустимо. И что послужило бы лучшим примером? Даже если сама Хоро находила это жалким - она тоже хотела снова встретиться с Лоуренсом после их расставания, эта мысль терзала её постоянно.
   Неудивительно, что Лоуренсу казалось таким забавным и необычным раздражение Хоро из-за того, что она теряла Коула, и тем более, что это раздражение она вымещала на нём. Он видел лишь то, что на поверхности. Истинной причиной было сожаление от стремительно надвигающегося расставания. Она пыталась избавиться от этого чувства. Да, она вымещала на Лоуренсе своё раздражение, но на самом деле это раздражение означало: "Это ты виноват, что я испытываю такую боль".
   - Ты действительно думаешь только о себе, не так ли?
   Ничего не ожидать. Ни о чём не мечтать. Снижать убытки до минимума. Всё это сама натура торговца. Но, быть может, это не более чем трусость.
   - Особенно когда дело касается меня.
   Хоро сердито надулась, ухватила Лоуренса за ухо и потянула вниз, заставляя наклониться ещё ниже. Он не удержался и огрызнулся в ответ:
   - Сама-то не лучше.
   - Мм?
   Лоуренс не собирался этим воспользоваться, но теперь он достал из-за пазухи второй конверт. Там было письмо от Хьюга.
   - Я не хотел тебе это показывать, но... - начал он, доставая письмо, а Хоро всё ещё продолжала держать его за ухо.
   Это были два листа, исписанные ровным, убористым почерком, который трудно ожидать от такого крупного мужчины. Письмо заинтересовало Хоро, и она, кажется, даже забыла, что сжимает ухо Лоуренса. Первая страница началась так: "Что до приёмов, какими мы, не принадлежащие к роду человеческому, пользовались, чтобы вести торговлю среди них в их городах..."
   - Я вовсе не собирался тебя сердить. Но то, что я желал этого так страстно, - это, конечно, просто глупо...
   "Уж об этом-то ты могла догадаться?" - хотел он закончить, но не стал.
   Одинокая слеза выкатилась из правого глаза Хоро, стоявшей с ошеломлённым видом, сжимая ухо Лоуренса рукой. Время остановилось, движения Хоро были беззвучны. Она подняла глаза на Лоуренса и голосом, дрожащим от счастливых слёз, промолвила:
   - Вот что я ненавижу в тебе больше всего.
   Она оскалила клыки - живое воплощение бесстрашия - и продолжила:
   - Но именно такого дурня я и... люблю больше всего на свете.
   В этот миг всё перестало иметь значение. Киссен и Йойтсу. Миюри и Коул. Каждое слово Священного писания после этих слов стало бессмысленным. Он подал Хоро пустой договор, под которым уже размашисто расписался. И всё, что он хотел видеть в этом договоре, - слова, которые Хоро только что ему сказала.
   - Ох уж. За века, что я прожила в пшеничных полях, я видела много пар самцов и самок, но никогда я не видела самца такого глупого, как...
   Лоуренс не дал ей закончить. По-прежнему склоненный, по-прежнему с ухом в руке Хоро, он крепко её обнял. Она немного удивилась, но положила голову ему на плечо, он ощутил её раздражённый вздох.
   - Видимо, Коула нам придётся оставить на попечении этого куска мяса? И ты уже приготовился к нашему последнему совместному путешествию, так что тут всё решено. Ладно, - её рука скользнула по спине Лоуренса и легонько похлопала. - Пойдём обратно в лавку и пообедаем, а?
   Хоро попыталась выбраться из объятий Лоуренса, но тот сжал руки крепче и не выпустил её.
   - Мм, да ладно тебе, - и она хихикнула, потом досадливо пихнула Лоуренса в грудь.
   Когда она шевельнулась, Лоуренс поймал запах её вымытого тела. Сладкий аромат Хоро. Он приник губами к её шее.
   - Ты, хватит уже...
   Её слова точно сбросили с него оковы. Здесь, в узком переулке, многолюдье главных улиц до них не добиралось. Даже шпиль собора не мог их тут увидеть. Единый бог не мог их тут увидеть.
   - А? Ты? Э, эй. Неужели ты...
   По силе Хоро была ему не ровня. Лоуренс стиснул её крепче, прижал к стене.
   - Не... не здесь... - Хоро отпихивала его, теперь в полную силу. - Ты... ду...
   "...рень", - видимо, закончила она, но этого Лоуренс уже не услышал.
  
   []
  
  

***

  
   Когда они добрались до лавки Филона, в ней никого не оказалось. Зато от внутреннего двора доносились весёлые голоса: похоже, полуденная трапеза уже началась. Лоуренс и Хоро вышли во двор рука об руку. Эльза и Коул заметили их первыми и их глаза округлились. Следующим увидел их Филон, последним - Ле Руа, который от изумления поперхнулся элем. Однако Хоро не обратила на всё это внимания, она с улыбкой потянула Лоуренса за собой.
   Краткое, но неловкое молчание прервал Филон.
   - О, похоже, нам понадобятся ещё угри! - и удалился в лавку.
   - А, я помогу! - подхватил Ле Руа.
   Коул проводил двух взрослых глазами и собрался что-то сказать, но Эльза схватила его и тоже утянула в лавку. Лоуренс и Хоро остались одни.
   - Не пойму, что на них нашло? - с напускной наивностью в голосе спросила Хоро, не переставая улыбаться.
   Лоуренс ничего не ответил. Не то чтобы ему нечего было сказать, у него слишком сильно болела щека, чтобы открывать рот.
   - О, похоже, наш угорь уже поджарился?
   Масло, которым был сбрызнут угорь, уже с шипением испарилось - верный знак, что рыба приготовилась почти идеально. Хоро нашла нож и тарелку и проворно отрезала кусок для Лоуренса. Ей ещё хватило нахальства поднести его ко рту своего партнёра.
   - Давай, открывай рот!
   Лоуренс не стал. Не потому что смущался, он хотел, чтобы Хоро знала, что ему слишком больно шевелить ртом.
   - Отказываешься от пищи из моих рук?
   От укоризны этих слов рот Лоуренса раскрылся сам собой. Его тут же прошила боль. Улыбка Хоро наполнилась удовлетворением. Победив боль, он сжал челюсти, откусил кусок и стал жевать.
   Угорь был ароматный и вкусный. Чуть пережаренный, правда. Кое-где подгорел и немного горчил.
   Глядя в пространство, Лоуренс продолжал жевать угря. Хоро рядом с ним радостно набила рот, попискивая от удовольствия. Взгляд его упёрся в шпиль собора. Шпиль словно тихо смотрел на них с Хоро.
  
Оценка: 5.66*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"