Действие происходит в затемненной комнате с едва ощутимыми овальными очертаниями. В центре - круглый стол, на котором уютно и по-домашнему разместились несколько початых бутылок вина, новенькая колода карт и пара сигар, вдавленных в дно керамической пепельницы.
Миша Ротиков (бросая карты): А ебись оно все в рот, гори огнем Геенны!
Петр Игнатьевич: Миша, вы языка своего, не по годам, стоит заметить, шаловливого, попридержали бы, в присутствии столь уважаемого человека, коим является для нас Иннокентий Ростиславович!
Иннокентий Ростиславович: Господа! Господа ученые! Будет вам! Излагайте свои мудрые, научные мысли так, как это вам будет угодно. Не тяните осла за хер, вам давно известно, что я не ханжа и не сноб. Право, чувствуйте себя как дома и не заебывайтесь этим выхолощенным этикетом.
Миша Ротиков: Благодарю за понимание. Кстати, как там ваш насморк?
Петр Игнатьевич (вдогонку): Да, да! Забыл поинтересоваться, как ваше здоровье? Надеюсь, вы не забываете принимать мои пилюли?
Иннокентий Ростиславович: Пью прописанные вами лекарства каждый божий день, однако улучшений не наблюдаю. Сил моих больше нет, извела меня хворь поганая.
(На этих словах Иннокентий Ростиславович громко чихает, обильно забрызгивая гнойно-зелеными соплями Петра Игнатьевича и Мишу Ротикова)
Миша (облизываясь): Я, как верный представитель гуманистического подхода, заявляю, что к медицине, которую апробирует на вас Петр Игнатьевич, можно смело прибавить приставку "псевдо" и смело отправить на помойку, по причине ее неоправданности и спекулятивности, граничащей с банальной аферой, а точнее попахивающей оной.
Петр Игнатьевич: Да что же вы это себе позволяете!? Вам ли обвинять меня в спекулятивности? Вам, недоучу, для которого академическая психиатрия оказалась не по зубам, и по сему подавшегося в оккультные мистерии, не имеющие ничего общего с истинной наукой!?
Иннокентий Ростиславович (задумчиво): Истинна... Однако, судари, не ссорьтесь. А лучше подскажите, как мне выйти из столь неприятного и затруднительного положения.
Петр Игнатьевич: Как говорится, sana in corpore sana. Предлагаю удвоить дозу выписанных мною пилюль.
Миша (качая головой и отмахиваясь от старого профессора): Во век не сможет классическая медицина взять в толк то, что бездумной химией не добиться выздоровления пациента. Поймите, ваш насморк - это не причина, а следствие. А искать и лечить нужно именно причину.
Иннокентий Ростиславович (резко вскакивая): Я понял! Я ПОНЯЛ! Черт возьми, насколько же верно вы это подметили! Как же я раньше не догадывался об этом? КАК?!
(Иннокентий покидает комнату, на время оставляя господ тет-а-тет. Через несколько минут он с довольным видом возвращается, держа наперевес хороший двуствольный карабин с дубовым прикладом)
Иннокентий Ростиславович (засовывая дуло в рот, вертикально к нёбу): Однако, как все в действительности оказалось просто и до ужасного бана...
(Он спускает курок, не успевая договорить. Кровь и розовая масса, подобно вулканическому извержению, выбрасываются вверх, обильно забрызгивая Петра Игнатьевича и Мишу Ротикова)
Миша (облизываясь): Что ж, он был не так уж далек от истины...