- За скока, за скока? - глаза у Старьевщика Джо вылези из орбит.
- За двести, - подтвердил я. И пододвинул объект продажи поближе, шмыгнув носом. Плакать хотелось капитально.
Джо взял инструмент и любовно погладил его по бокам. Я напряжённо следил за его движениями и ненавидел этого старого лысого дядьку всеми фибрами. Но шмыгать не перестал, наоборот, начал это проделывать куда чаще и озабоченней. Впрочем, моё состояние Старьёвщика заботило мало. Тот причмокивал от удовольствия. И это удовольствие так и пёрло у него из всех щелей.
- Всего-то за две сотни, мама моя... Такой раритет, такая красота, ёлки-моталки...
Потом он сделал немыслимую штуку - стал рыскать взглядом вокруг. И сделал ещё более немыслимое - отложил товар в сторону, отправившись куда-то в угол. И хоть гада я ненавидел (шутка ли! Продаю сволочи самое дорогое, что у меня имеется! И всего-то за двести кредиток!), но шмыгать носом перестал и даже заинтересовался, что там эта гадина делает? А гадина, оказывается... Короче, эта сволочь начала проверять мой товар! И откуда у этой сволочи имеются такие раритеты, как усилитель и колонки! А когда он подключился и взял первый аккорд и потом пробежался пальцами по струнам, да и выдал кое-что из Ричи, я и шмыгать-то забыл. Ну, ёлки-моталки, ну, профессионал!.. А когда он сыграл "Дитя во времени" со своими импровизациями, я и вовсе думать обо всём забыл.
- Там не си бе моль плюс шесть должно быть, а фа диез плюс шесть, - машинально подсказал я, когда Джо окончил играть. И испуганно заткнулся.
- Неужели? - Старьёвщик озабоченно глянул на инструмент и случайно задел струны. Гитара тут же взбрыкнула недовольным рёвом - шутка ли, двести ватт! Которые даже не отключены. Потом он задумчиво так посмотрел на меня. Что-то, по-видимому, решая.
- А ну-ка, малыш, сыграй! И с тем, пожалуйста, фа диезом, который плюс шесть!
И протянул инструмент обратно. С болтающимся проводом от усилителя.
Я взял свою ласточку, свою любовь, своё счастье. Что ж, прощай, милая моя! Перебросил ремень через плечо, упёрся ногой в плинтус, что весьма кстати оказался поблизости, зажмурился и стал играть. Как последний раз в жизни. Пропадать, так с музыкой!.. И сыграл всё, что мог. Всё, над чем сидел долгими томительными вечерами, пока отцу не надоело... Вспомнив отца, я открыл глаза и заглох. Тут же.
- Извините... - сконфуженно пробормотал я и протянул инструмент обратно. - Увлёкся...
Моя ласточка вернулась в пятерню Джо. Тот с интересом осмотрел изгибы её тела, а потом перевёл взгляд на меня, шмыгающего носом. Мне было жаль. И её, и себя. Но я держался из последних сил. Расплакаться перед Джо? Щаз!..
- Парень... Кстати, сколько тебе там? Двенадцать?!.. Ох... Так вот, послушай. Я всю жизнь мечтал об этом "Джипсоне". Знаешь, скажу больше, мой двенадцатилетний друг, - я возжелал эту ласточку всеми фибрами. И когда ты её сегодня принёс чуть ли не на блюдечке, я думал, никого счастливее и не будет, кроме старины Джо!
Он погладил мою ласточку. Прошёлся по её изгибам своей мужицкой лапой, потрогал деку и провёл рукой по грифу. Мне стало после этого дурно.
- А потом я подумал вот о чём, мой маленький друг. А чем я это заслужил, сказал я себе. Вот это счастье? Обладать этим старым-престарым "Джипсоном", который стоит миллионы?..
Скока, скока?.. Хотел я спросить, но наружу вырвался один лишь натужный хрип.
- Да, да, мой маленький друг. Эта штуковина стоит миллионы, уж поверь мне, старому дураку. Но речь не о том. Ты сейчас сыграл так, мой маленький принц, что я забыл, кто я и где я. И, знаешь, я был готов даже забыть о том мире, в котором нахожусь. Иногда ведь счастье не в том, чтоб чем-то обладать. Иногда счастье в том, чтобы просто побыть рядом, парень...
И с этими загадочными словами он вернул мне обратно мою ласточку. Которую я тут же принял, смотря во все глаза на этого странного человека.
- И знаешь, что ещё? - тут он открыл кассу и набрал мелочи. - За сколько, говоришь, твой отец велел продать этот раритет?
Тут я совсем опомнился. И вспомнил, что орал отец. "Пшёл на хрен, бездарь! Нет, чтоб псалмы играть, наши гимны и молитвы, а он что-то там бремчит! Иди и продай эту рухлядь хоть за две сотни, бестолочь!"... Я опять готов был расплакаться, но мне не дали. Тяжёлая ладонь легла на моё плечо, как длань всевышнего, и Старьёвщик Джо сказал веско и определённо:
- Держи эти двести кредитов, малыш, ты их уж точно заработал. И передай своему отцу, что я скупаю всё. Абсолютно всё! Единственное, что я не могу купить, - это талант. Так и передай своему отцу, парень. И если он умный человек, он поймёт, о чём я тут. А если он глупый - тогда поймёшь ты. Когда чуть подрастёшь...
Всего лишь вся моя бестолковая жизнь понадобилась на то, чтобы понять, что он там имел в виду...