Иван Михайлович Строев происходил из старинного дворянского рода, но с ранних лет отличался свободомыслием и стремлением к просвещению. Когда императорский указ обязал всех подданных узнать расчеты их примерной даты смерти, Иван с жадным любопытством ожидал этого знания.
И вот, получив из столичного Ведомства свой смертный приговор - около десяти лет жизни оставалось впереди, - Иван невольно содрогнулся. Но мыслитель в нем востороржествовал над суеверным страхом.
"Ежели наука указала мне эту черту, то не должна ли душа моя просветлиться перед лицом таковой очевидности? Разве не счастлив я, ибо получил дар принять конец свой без слепой растерянности, но с осмысленной мудростью?"
С того дня Иван Михайлович словно бы обрел новое духовное рождение. Он начал жадно впитывать все знания, которые только мог обрести, от философских бесед до естественных наук. Перед ним открылся мир, которому он ранее не придавал должного значения.
Долгие прогулки на природе помогли ему ощутить великую связь всего сущего на земле. Общение с крестьянским людом научило его понимать простые жизненные истины. Он по-новому оценил красоту музыки, литературы и живописи как квинтэссенции духовного бессмертия человека.
Но более всего Ивана Михайловича занимало осмысление собственной скоротечной жизни и стремление оставить после себя наследие. Из путешествий по России он привозил записи местных обычаев и преданий. Из бесед с простолюдинами почерпал жизненную мудрость.Все это он стремился запечатлеть в объемистых мемуарах.
"Коли предопределенный мне срок так скор, то должен я успеть вместить в него все плоды моих изысканий, дабы они смогли пролить свет и на существование будущих поколений, " - писал Иван Михайлович.
И вот последние месяцы его жизни наступили. Он с радостью принял этот зримый рубеж как венец своих странствий и упорных духовных исканий. Окруженный близкими, он тихо почил, успев передать в мемуарах плоды своего земного опыта.
Те, кто позже прочел записки Ивана Михайловича, были поражены их жизнелюбием и неиссякаемой жаждой познания, даже перед ликом смерти. В них живы простые радости и духовное бессмертие человека - как жизнеутверждающее наследие потомкам.
Так вместо отчаяния и краткосрочных помыслов, знание своего предопределенного конца открыло в Иване Михайловиче путь к самопознанию, творческому расцвету и передаче мудрости грядущим векам.
Человеческая история приобрела нить непрерывного бытия, где личная смерть - лишь переход к духовному бессмертию в созданиях разума.
Таков был дар, обретенный благодаря откровениям науки, которые одни прокляли, а другие приняли как истину.