Самолет несколько раз ощутимо тряхнуло, и по салону пробежался настороженный гул голосов. Тимур заметил, что звук двигателей несколько изменился и выглянул в иллюминатор – вместо ожидаемых мелких цветных заплаток домов, он увидел внизу идеально-ровный росчерк полей. Сидящий слева сосед поймал встревоженный взгляд и тоже глянул за борт, нависнув над его креслом. Он тут же вернулся на место и пробежался глазами по салону в поисках стюардессы.
- Девушка!
- Да?
- Мы что, уже идем на посадку?
Стюардесса что-то начала говорить, но ожившие синтетическим голосом динамики, ее опередили:
- Дамы и господа, пожалуйста, минуту внимания. Наш самолет совершает вынужденную посадку в аэропорту «Толмачево» города Новосибирска. Просьба пристегнуть ремни безопасности. Спасибо за внимание.
По рядам кресел снова прокатилась взвалнованная разноголосица.
Та на мгновение замялась, но затем уверенно ответила:
- Вероятно, обычная магнитная буря. Ничего страшного, не беспокойтесь, это задержка не более чем на час.
Напряжение на лицах большинства пассажиров спало – кроме тех, что занимали заднюю часть салона:
- Что? Что она сказала? – доносились оттуда голоса.
- А при чем здесь магнитная буря? – по-прежнему требовательно, но уже запоздало поинтересовался все тот же голос – стюардесса, передвинувшаяся назад, вопроса не услышала или сделала вид, что не услышала.
Сосед Тимура издал какой-то нечленораздельный звук, который, судя по дальнейшим словам, был презрительным фырканьем.
- Не больше часа! Если эта «магнитная буря» то, что я думаю, то местный навигационный узел вырубится дня на три-четыре!
Тимур вздрогнул.
- Автоматизация на службу обществу! – лицо соседа скривилось и он, наверное, сплюнул бы, если бы не вспомнил, где находится. – И кто мне после этого будет говорить, что сраный автопилот – панацея авиаперелетов?..
- Три-четыре дня? – словно эхо повторил Тимур. Сосед повернул голову и хмуро посмотрел на него.
- Может, и за пару дней управятся. Это как повезет. Что, жена рожает?
Тимур начал было говорить, но тут же прикусил язык. Сидящий рядом плотный мужчина со злым бульдожьим лицом походил на человека, никогда не имевшего мамы, которая могла бы его ждать. Вероятно, поэтому и выплескивал на окружающих всю свою злобу и раздражение.
- А вы откуда знаете? – вместо этого спросил он.
- Что?
Тимур замялся с ответом.
- Что за три-четыре дня? – сообразил сосед. Тимур кивнул. - Я, парень, семь лет штурвалил на «Аэрофлот», пока они перед автопилотом ножки не расставили.
- А-а...
- Михаил, - неожиданно протянул сосед руку и изобразил подобие улыбки. По всему было видно, что в этом он упражняется нечасто.
- Тимур.
- Так вот, Тимур, - придвинулся Михаил ближе, - когда я водил эти скотовозы, никаких задержек не было. Потому что для таких случаев держали пилота-человека. А знаешь, что они сейчас говорят?
- Нет, - вяло ответил Тимур.
- Что компании дешевле обходятся редкие простои, чем обучение и содержание армии человекопилотов. Да я бы и сам не пошел. Подбирать стружки за роботом? Это извините. У меня гордость еще имеется. Нет, я не луддит, ты не думай, но это... дискриминация по биологическому признаку. Согласен?
- Да, - ответил Тимур, стараясь говорить как можно дружелюбней.
- То-то и оно... Марат, да?
- Тимур.
- А, да, извини. Можешь мне поверить, Тимур, пройдет пара лет, и эти навигационные узлы всех задолбают, и вернутся настоящие профессионалы, - Михаил кивнул, выделив последние два слова, и отпил из стоящего на полочке перед ним бокала.
- Кто? – вежливо спросил Тимур.
Сосед поперхнулся соком.
- Что значит «кто»? – буркнул он, вытирая рот салфеткой. – Люди, естественно. И я в том числе.
- А-а...
- Сколько восторга и энтузиазма, - скривился Михаил. – Не веришь, что я пилот?
По голосу и угрожающей позе Тимур догадался, что обидел соседа, поэтому улыбнулся, чтобы как-то сгладить ситуацию.
- Я уверен, что вы хороший пилот.
- Не просто хороший, - тихо, но со значением поправил Михаил, - а один из лучших. Я бы этот летающий сарай вмиг, куда надо доставил.
Тимур почему-то подумал, что сосед, вероятно, нетрезв, и осторожно понюхал воздух. Михаил засмеялся и украдкой показал ему автопачку на сотню капсул.
- Антидепрессант. Пьяных в самолет не пускают, а жизнь безработного полна стрессов.
- Плохо.
- Что плохо?
Стальной обруч головной боли, ослабевший было в последние полчаса, снова стиснул виски и затылок. Тимур напряг разум, пытаясь сообразить, что бы он мог иметь в виду под своими словами. Но ничего не смог придумать, поэтому повторил:
- Плохо.
Михаил неожиданно уважительно посмотрел на него и наклонился, заговорив чуть тише:
- Я вижу, ты тоже не особо любишь машины, я прав?
Неопределенное пожимание плечами он принял за робкое согласие.
- Я так и думал. Методы луддитов – это, конечно... методы, но не выход. Ну громят они офисы и цеха «Intel», устраивают теракты на «CeBIT» и что? Глупо. Нужно просто показать, что автоматизация хороша в меру, и у людей тоже должна быть своя ниша. Это как с автопилотом – он должен дополнять человекопилота, но не наоборот. Так? Чего молчишь?
Тимур нахмурился.
- Но ведь… автоматы людям жизнь спасают, - тихо проговорил он.
- Ну да! О чем и речь. Компьютеры – дело хорошее, но не до такой степени, чтобы с ними трахаться в прямом смысле.
Тимур почувствовал себя неуютно от последних слов соседа и промолчал. Михаил некоторое время смотрел в пространство перед собой, приоткрыв рот и подыскивая слова, но больше не нашел что сказать. Он неохотно выпрямился в кресле, долго копался в сумке, затем достал из нее наладонник и сгрузил свежие «Известия», на некоторое время потеряв к Тимуру интерес. Когда самолет уже касался земли, он хмыкнул:
- CIO «Dell» кончили . Молодцы! Уважаю. Не за методы. За настойчивость.
*
Тимур приоткрыл один глаз и посмотрел на часы – они ждали в аэропорту почти полтора часа, и пока никаких признаков скорого отлета не наблюдалось. Потерявшее яркость предзакатное солнце светило прямо в его иллюминатор, поэтому пришлось его закрыть задвижкой, лишив себя единственного развлечения. Михаил спал, задрав голову и сопя в потолок. На экране прижатого к его животу наладонника виднелась фигура Статуи Свободы и крупный заголовок под ней: «Терновый венец Свободы». Тимур не интересовался политикой. Он бы с гораздо большим удовольствием посмотрел последние медицинские новости, но попросить компьютер у Михаила постеснялся, тем более что для этого его бы пришлось разбудить, чего Тимур себе позволить никак не мог.
Он закрыл глаза, зная, что это принесет только мучения, но бодрствование приносило еще большие страдания. Невидимый обруч на голове усилил давление, увеличилась вялость в мышцах и покалывание в левой стороне груди.
Тимур осторожно, чтобы не потревожить спящего соседа, поднялся и достал с полки свой кейс. В нем по обеим сторонам были аккуратно разложены автопачки, пузырьки и шприцы-капсулы.
- Простите...
Он молниеносно захлопнул кейс, сам не понимая, зачем это сделал. Михаил вздрогнул, покосился в его сторону полураскрытыми, ничего не понимающими со сна глазами и отвернулся, тихо выматерившись сквозь зубы.
- Простите, вам, может, подушку с одеялом дать? – стюардесса была истинным профессионалом – ей удавалось почти не смотреть в сторону кейса.
- Нет, спасибо… А можно мне стакан минералки? – улыбка, запланированная как вежливая, но уверенная, вышла просительной и вымученной.
- Конечно. Сейчас принесу.
Тимур запил лекарство слабогазированной минеральной водой, убрал кейс обратно на полку и вернулся в свое кресло. Закрыл глаза.
Капсулы уже почти не действовали, и принесли лишь легкое забытье. Картинки, проступающие сквозь бычий пузырь мутного сознания, никуда не исчезли. На это раз это было темное помещение, заполненное людьми. И девушка в ярко-зеленой майке на бретельках и обтягивающих джинсовых шортах
Тело в зеленой майке неожиданно начало утолщаться и приобретать форму цилиндра. Майка треснула по швам, сквозь прорехи сверкнул металл. Голова как-то странно разрослась и облысела - на месте роскошной каштановой шевелюры осталась гладкая хромированная поверхность. Из-под зеленых лохмотьев выглянуло заводское клеймо «Автопилот-человекозаменитель АЧ-34Г». Автопилот глянул красным глазом-камерой и щелкнул железными зубами.
- Ну что, Миша, отлетался?.. Дорога тебе теперь только на человеческую свалку.
- А как же семья? – донесся робкий голос.
- А что семья? Теперь это моя семья. Логично? Твоя работа – теперь моя работа, значит и с семьей все также, верно? С женой твоей, Люсей, мы обвенчаемся в КБ №17. А дочь твоя теперь будет Анастасия АЧ-34Говна. Жалко мне тебя, конечно, да что делать? Да ты не убивайся так. Перед законами эволюции равны все. Ну не плачь, не плачь. Дай-ка я тебя пожалею…
Ребристая железная рука потянулась к его лицу и начала быстро светлеть, обрастая кожей. Металлическое тело быстро сжалось и снова приобрело полные женственности очертания человеческой фигуры.
Свет люстр прыгает по потолку и слышится какая-то далекая музыка. Пухленькие губы у самого лица, смех, темнота, мелькание тела возбуждающих форм...
Тимур с трудом открыл глаза и накрыл брюки джемпером.
Никто не обращал на него внимания. В салоне снова зажгли свет, пассажиры сонно шевелились, потягивались и переговаривались сквозь зевоту. Спал только Михаил, что-то бормоча сквозь сон и отвернув лицо к проходу, а также молодая девушка, сидящая чуть впереди и слева. Ее лицо было спокойно и умиротворенно, а губы сомкнуты в почти незаметной улыбке.
Тимур переборол стеснительность и школьным движением приподнял руку, привлекая внимание пожилой женщины, возвращающейся из задней части салона.
- А что случилось?
- Узел вышел из строя, - быстро ответила она, проходя мимо.
- И что... теперь?
Женщина пожала плечами и прошла к своему месту.
Сидящий прямо за ними солидный мужчина в дорогом костюме бросил нетерпеливый взгляд на наручные часы.
- Простите, - робко обратился Тимур, - вы не знаете...
- Нет, - отрезал мужчина и, откинулся на спинку кресла, притворившись спящим.
- Простите...
*
Женщина в высокой синей шапочке с небольшими металлическими крылышками, утомленно подняла на него глаза.
- Я вам бог, что ли? Или гадалка тут сижу? У Гейтса своего спросите, когда эта железяка заработает!
Тимур растерянно опустил голову.
- А что же теперь делать?
- Ждать. И надеяться.
- Понимаете...
- Ну? – грозно оборвала женщина-справка.
- Я не могу ждать...
- Жена, что ли, рожает?
- Что? Нет, я не женат...
- Оно и видно! – усмехнулась женщина-справка.
- Эй-эй-эй! Полегче с человеком! – Михаил оттеснил Тимура от небольшого окошечка в ударопрочной будке справочной. – Вежливость и искреннее желание помочь, и отличает человека от машины.
Женщина-справка обидно рассмеялась в ответ.
- Я здесь последнюю неделю дорабатываю, а на следующей вместо этой будки компьютер стоять будет. Вот с ним и можешь поговорить о вежливости и искренних желаниях.
- Так, что же, парню все-таки делать? Это у меня дома пиво с консервантами и ничего с ним не случится, а у него, может, вопрос жизни и смерти.
- На поезде пусть едет.
Михаил вопросительно посмотрел на Тимура и тут же снова сунулся окошко, пересказывая вопрос:
- А сколько до Иркутска ехать?
- Уверен, с большей вероятностью на этот вопрос вам ответят на железнодорожном вокзале, - холодно проговорил ему вынырнувший из-за спины молодой человек с зачесанными назад волосами и черно-золотой табличкой сетевого инженера на форменном пиджаке.
На это не нашлось что ответить даже у Михаила, и он безропотно уступил ему место. Инженер просунул руку в окошко и нетерпеливо щелкнул пальцами.
- Зиночка, Павел Петрович для меня схемки не оставлял?
- Оставлял, оставлял, Сергей Сергеевич, - с готовностью проворковала женщина-справка и поразила Тимура и Михаила тщательно скрываемой способностью улыбаться.
Тимур понуро помолчал, затем с надеждой посмотрел на Михаила.
- А как?
Михаил поймал его преданный взгляд и почесал двухдневную щетину на подбородке.
- Стой здесь, - велел он. – Щас все узнаем.
Тимур некоторое время ждал возле справочной будки, но, поймав тяжелый взгляд женщины в шапочке с крыльями, отошел вглубь зала ожидания. Зал был почти пуст: двое человек обреченно топтались возле касс, четверо или пятеро дремали на неудобных металлических креслах. Еще один – молодой мужчина в модной поликолорной куртке и с роскошным букетом цветов в руках – с минуту брезгливо рассматривал табло с расписанием рейсов, информирующее, что большинство из них задерживается, затем понуро пошел к выходу, у дверей столкнувшись с Михаилом. Скомканно пробормотав извинения, модник вышел в синевато-серые сумерки, остановившись по сторону дверей и приняв позу человека, готового ждать хоть всю жизнь.
- Ну, народ разное говорит, – протянул Михаил, остановившись рядом, - кто сутки, кто двое. Похоже, поездом тут вообще никто не пользуется. Я, честно сказать, и сам на нем ни разу не ездил, так что методом усреднения получаем часов тридцать-тридцать шесть. За это время узел вполне могут починить, поэтому советую подождать. Или такое важное дело?.. Эй!
Тимуру пришлось опереться рукой о мраморную колонну, чтобы устоять на ослабевших ногах. Михаил слегка хлопнул его по плечу.
- Ты в порядке, молодой? Что-то ты неважнецки выглядишь. Может тебе таблетку какую выпить?
- У меня... лагдармин кончился… кончилось. Вы не знаете, где здесь аптека?..
- Да на входе есть. Лекарство-то какое мудреное... диабетик, что ли?
Тимур отрицательно покачал головой.
- Нет.
- А что? – Михаил увязался следом, но всю дорогу до аптечного автомата молчал, видимо, ожидая ответа. Тимур просунул в прорезь автомата карту многоразового рецепта и заказал две пачки. Одну из них он вскрыл сразу же и разгрыз таблетку, потянувшись за вещами.
Бритый наголо мужчина в белой рубашке с короткими рукавами опередил его, ловко подхватив кейс, а второй – высокий, с каштановым ежиком на голове, в точно такой же рубашке – остановился впереди, перекрыв дверь. Этот второй приподнял узкие зеркальные очки и улыбнулся.
- Тимур Пал?
- Да-а?.. – Тимур устало и без удивления посмотрел на того, что в очках, затем на второго и, наконец, на пытавшегося незаметно отпятиться Михаила. Очкастый проследил за его взглядом.
- Служба Безопасности. Этот человек с вами? Мужчина, вы с ним?
- Что? – Михаил ненатурально изобразил удивление.
- Вы вместе?
- Нет. С чего вы взяли? Извините, - только что медленно отступая назад, Михаил попытался пройти мимо очкастого, но тот поймал его за рукав – не грубо, но настойчиво, сохраняя вежливое выражение лица.
- Задержитесь, пожалуйста.
- Руки убери!
Очкастый вежливо отстранился.
- Успокойтесь. Пройдемте, пожалуйста, с нами.
- Что? Куда?
- Здесь недалеко.
- Убери руки!
Очкастый послушно убрал, но едва Михаил двинулся в сторону, как снова предупредительно подхватил его под локоть.
- Пожалуйста...
Михаил рванулся вперед, и очкастый оказался к этому совершенно не готов, а вот лысый – вполне. Сосед Тимура успел сделать полтора шага, когда лысый ткнул ему каким-то серебристым стержнем в спину – Михаил споткнулся и упал всем телом вперед, не успев или не сумев выставить руки.
Когда лысый перевернул тело на спину, одновременно что-то наговаривая во встроенный в браслет передатчик, Тимур увидел, что вся нижняя часть лица Михаила в крови.
*
Очкастый (очки он снял и убрал в нагрудный карман рубашки еще в начале разговора), откинувшись в кресле, долго и внимательно читал твердую копию какого-то отчета, бомбордируя документы колечками табачного дыма, затем отложил отчет, а поверх положил карточку удостоверения личности Тимура – достаточно далеко от владельца, чтобы дать понять, что расставание преждевременно. Тимур чуть приподнялся, потянувшись за своей картой, но очкастый быстро отодвинул документы на край стола.
- Вы сидите, сидите.
Тимур послушно сел.
- Капитан Мамонтов, - сказал очкастый, вставив сигарету в прорезь пепельницы и пустив к потолку тонкую струйку дыма.
- Что?
- Это мое имя.
- А... послушайте, у меня самолет...
- Ваш самолет стоит там же, где стоял последние два часа. И простоит еще не меньше суток, так что об этом не беспокойтесь.
- Тогда, почему вы меня держите? Я не преступник. Можете позвонить моей маме, я дам номер... – Тимур начал ковыряться в карманах, совсем забыв, что все их содержимое лежит в соседнем помещении.
- Ей как раз сейчас звонят. Да вы не волнуйтесь, Тимур Алексеевич... – Мамонтов на мгновение умолк, посмотрев на вошедшего лысого. Тот положил рядом с капитаном новую пачку документов и молча сел сбоку от стола, уставившись на Тимура. Мамонтов кашлянул. – Стюардесса решила, что вы наркокурьер, а при нашей работе, сами должны понимать...
- Лучше перебдеть, чем надобдеть, - обрубил лысый. Тимур испуганно посмотрел на него.
- Мы приносим вам свои извинения, - закончил Мамонтов.
- Я могу получить назад свои лекарства?
- А что это за лекарства? От чего они?
Тимур болезненно поморщился и помассировал виски. Последний вопрос он не услышал или пропустил мимо ушей. Мамонтов вопросительно посмотрел на коллегу.
- Летальная инсомния какая-то. Диагноз то ли предварительный, то ли окончательный, я так и не понял. Короче, нормально спит он только под аппаратом. Мать, которая на самом деле его тетка, уже измучила все телефоны, требует, чтобы ей разрешили с ним поговорить.
Тимур оторвал руки от головы и посмотрел на капитана.
- Я хочу поговорить с мамой. Можно?
- Конечно можно, Тимур Алексеевич. Вот поговорим о вашем соседе, а потом сразу с мамой.
- Вы обещаете?
Мамонтов странно посмотрел на лысого, затем энергично кивнул Тимуру.
- Обещаю.
- Что вы хотите знать?
- Все. Все, что вы сами знаете о вашем соседе, должны знать и мы.
- О Михаиле?
- Вот именно. О Михаиле. Давно вы с ним знакомы?
- Мы познакомились в самолете.
- До этого никогда не встречались?.. Тимур Алексеевич!
Тимур сильно зажмурился, затем широко распахнул глаза, невидящим взглядом уставившись в пространство перед собой. Мамонтов терпеливо ждал.
- Так что?
- Что?
- До этого. Никогда. С ним. Не встречались? – четко выделяя каждое слово, повторил Мамонтов.
- Нет. Может мама?..
- Обязательно у нее спросим. А насколько близко вы с ним познакомились? Может, выпивали вместе?
- Мне нельзя.
- Понимаю, понимаю...
- А о чем разговаривали? – неожиданно спросил лысый.
- С кем?
- С Михаилом!
- Не кричите на меня.
Капитан быстро посмотрел на лысого, затем снова на Тимура.
- Тимур Алексеевич, так о чем вы с ним разговаривали?
- Об автопилотах, - неохотно ответил тот. - Михаил - бывший пилот «Аэрофлота». Ему не нравятся автопилоты.
Мамонтов и лысый быстро переглянулись.
- Он говорил что-нибудь конкретное? Места? Имена? Даты?
Тимур уронил голову на поднятую руку, прикрыв глаза и никак не отреагировал на вопрос.
- Тимур Алексеевич, - вкрадчиво проговорил Мамонтов, - вам следует быть с нами предельно откровенными. Скорость вашего освобождения целиком зависит от степени вашей откровенности. У нас есть основания – весьма серьезные основания – предполагать, что ваш сосед причастен к теракту на региональном навигационном узле, из-за которого вы и вынуждены сидеть здесь. Из-за него вы запросто могли бы разбиться, если бы не сработала аварийная программа посадки.
- Нам сказали, что это магнитная буря, - утомленно проговорил Тимур, по-прежнему с закрытыми глазами.
Капитан поморщился.
- Тимур Алексеевич, вы ведь не будете покрывать преступника?.. Мама... – дальнейшие слова дались ему с трудом. – Мама ведь говорила вам, что это... неправильно?
Тимур чуть приоткрыл глаза.
- Почему вы разговариваете со мной как с умственно отсталым? Я не дурак.
Мамонтов промолчал.
- Тимур Алексеевич, - попытался лысый. – Он называл какие-нибудь имена?
- Кто?
- Михаил!!
- Верните мне, пожалуйста, лекарства. У меня голова болит. Мне нужно полежать.
- Серег, - буркнул Мамонтов, - принеси его кейс... Тимур Алексеевич… Тимур, ну давай же, сконцентрируйся...
Голос Мамонтова долетал до Тимура откуда-то издалека.
- Имена?.. Даты?...
Темнота начала стучать по вискам невидимыми молоточками...
Когда Сергей вернулся в кабинет, там изменилось мало что. Пал почти лежал на столе, уронив голову на руки и словно впав в кому. Мамонтов молча курил.
- Чего с ним?
- В ступоре, - равнодушно отозвался капитан. – Скажи, чтобы его в гостиницу отвезли, пока он прямо тут не окуклился. Врача, там, вызовут если надо.
- Не надо врача... – невнятно пробормотал Пал.
Капитан покосился на него и тронул кнопку внутренней связи.
- Сахаров? Зайди. Отвезешь его, - он кивнул подчиненному на Пала, - в нашу гостиницу. Вот его УЛ – карта. Это его кейс. Как сделаешь, доложишь. Вопросы?
- Нет.
Несколько минут, после того, как Сахаров увел Пала, они молча курили. Дым витиевато рассеивался под струями кондиционера.
- Сколько ему лет? – неожиданно спросил Мамонтов.
- Двадцать девять, - ответил Сергей, кивнув на принесенные им документы. Капитан подтянул к себе папку и полистал ее содержимое. Одна из распечаток заинтересовала его особенно, и ее он прочел полностью.
- У меня дочь учится в шестом классе, - задумчиво проговорил Сергей, - она и то сообразительней.
- Если бы твоя дочь, - не поднимая головы, отозвался Мамонтов, - заглянула в глаза лучшего друга детства, срывающегося с семнадцатого этажа...
- Ладно, хватит. Жалеешь его?
- Не вижу смысла издеваться.
Капитан отложил папку и взял из пепельницы почти стлевший окурок.
- А что по поводу этого Михаила... э-э…
- Кардышев.
- … Кардышева. Что по его поводу думаешь?
- Да уверен, трепло луддитовое. Из тех, что пива накачаются и изничтожают все механическое и не-так-на-них-посмотревшее. Террорист? Ха-ха. Сомнительно, что он полетел бы самолетом, заминировав навигационный узел.
- Проверить все равно нужно, - авторитетно подытожил Мамонтов и снова дотянулся до кнопки связи. – Не зря же он пытался сделать ноги…
- Врожденное недоверие к людям в униформе?
Мамонтов пожал плечами, буркнув в микрофон интеркома:
- Авгалов?.. Есть там кто, нет?.. Лобанов, ты? Прочеши архив уволенных пилотов «Аэрофлота». Михаил Кардышев. Кар-ды-шев. Да, все что найдешь и срочно ко мне.
*
... Под ногами шелест
В мире дерьма,
Под взглядами нерест
Неба голубизна.
Идет Самоделкин -
Трава не трава,
Мозоль на всю пятку
Кричат все - «халва»!
Зал бешено зааплодировал, на сцену полетели цветы – по одному и целыми композициями. Зал ревел «гениально» и «браво». Поклонницы протягивали руки над сценой, кто-то прорвался через толпу.
- Зиновий Овсеевич! Зиновий Овсеевич! Я представитель крупного издательства! Мы хотим подписать с вами договор на сборник стихов! Да-да, по максимуму! Вот, возьмите мои золотые часы в залог!
- Не нужны мне ваши часы.
- Нет уж, извольте!
- Да отстаньте, что вы в самом деле!
- Берите, берите, вам говорят!..
Тимур дернулся и несильно ударился головой о спинку кровати, но этого ощутимого физического воздействия вполне хватило, чтобы очертить границы реального мира.
Когда осознание реальности вернулось почти полностью, пришло воспоминание, что нужно было позвонить маме. Затем снова нахлынула сонливость и тупая головная боль. Он заставил себя подняться с кровати и перебраться на кушетку в другой угол комнаты, где картинки если и могли достать его, то не были бы такими яркими, заполняя сознание бредом отдыхающего в смежной комнате неведомого поэта.
В дверь громко постучали, и до тех пор, пока стук не повторился, Тимур думал, что это часть продолжающегося кошмара.