Бенджамин Йорик, Головнин Алексей : другие произведения.

Queenspear - герменевтика "шекспировского" вопроса

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В наше время существуют две основные группы исследователей Канона: Стратфордианцы (Stratfordians) - весьма многочисленны; их огромная фактология складывалась на протяжении более чем четырёх столетий многими поколениями замечательных учёных-филологов; они непоколебимо уверены, что Канон был сотворён Шекспиром - гениальным провинциалом из Стратфорда. Оксфордианцы (Oxfordians) - значительно меньшая группа филологов, чем первая; их аргументы и фактология сложились относительно недавно - на протяжении примерно одного столетия. Они также твёрдо убеждены в том, что Канон сотворил гениальный аристократ Эдуард де Вер, 17-й граф Оксфорд. Автор этой работы относит себя к совершенно иной, отличной от других, группе, которую он назвал - Queenspearians. Давайте продолжим путешествие по страницам этого квинспирианского исследования, в поисках ответа на главный, волнующий всех, вопрос: какая замечательная Личность сотворила удивительный Канон?

   0x01 graphic
  
  
  
  
  
  
   Бенджамин Йорик
  
   Queenspear
  
   Драма в пяти актах,
   с прологом и эпилогом
  
  

No Benjamin Yorick, Queenspear, XKnigi-publishing, 2012.

No Queenspear - герменевтика "шекспировского" вопроса.

No Перевод Алексея Головнина, 2012.

  
  
  
  
   Пролог
   короткий, как стихи на поминальных кольцах,
   что были завещаны его друзьям.
  
   Можно сказать, что Шекспир был загадкой во все времена. Его просвещённые современники точно так же, как мы, удивлялись ему. Они уже тогда понимали всю грандиозную мощь его таланта и пытались хоть как-то осознать этот удивительный феномен. "Откуда эта выскочка-ворона свалилась вдруг на наши головы?" - гневно вопрошал драматург Роберт Грин. Этот вопрос остался без ответа. Пылкий Шекспир промолчал... Он не ответил на оскорбительные нападки собрата по перу. А может он даже не читал гриновский пасквиль?
   Театрал Фрэнсис Мерез назвал его "медоточивым", вероятно, желая похвалить замечательного поэта, приехавшего в Лондон из провинции, за его трудолюбие и хороший английский слог. А может Мерез знал о нём больше, чем мы? Может Шекспир, никогда не чуравшийся коммерции, выгодно торговал в Лондоне мёдом, привезенным со стратфордской
   пасеки? Кто знает? Возможно... Поэт Джон Уивер продолжил эти похвалы: "Медоточивый Шекспир, когда я увидел твои создания, то готов был поклясться, что их по­родил сам Аполлон". Его друг, Бен Джонсон, тоже много и весьма благожелательно (хотя и не без скрытой иронии) хвалил скромного Шекспира, но рассказал о нём нам ничтожно мало. Скорее всего, сам Джонсон мало что знал о нём. Или что-то знал, но не захотел об этом писать. Или побоялся написать что-то лишнее, памятуя незавидный конец драматурга Марло.
   Да! Шекспир всегда был тайной. Он оставался неразгаданным и во все последующие века. А для нас он - ещё большая загадка. Парадокса тут вовсе нет, и дело не в том, что мы мало знаем о его реальной жизни. Благодаря усилиям многочисленных исследователей мы знаем о нём много больше, чем о ком-либо из людей его сословия, живших в ту эпоху. Вряд ли время прибавит что-либо ещё достоверно-документальное о Шекспире. "Мы знаем о нём только, - что он родился, женился, приехал в Лондон, переделывал чужие пьесы, писал свои, сделал завещание и умер" - так написал о нём в конце XVIII века редактор шекспировских текстов Джордж Стивенс. Увы! К этому почти нечего добавить и сейчас.
   Действительно Шекспир долгое время был в тени, за занавесом. Он не имел яркой, насыщенной событиями биографии. Он служил при театре, но не поражал лондонских зрителей своим актёрским мастерством - судьба не подарила ему большого актёрского таланта, но он был талантлив в другом, а потому не сетовал на свою судьбу. Он влюблялся и любил... Но мы достоверно не знаем: в кого он влюблялся, и кого он, так страстно, любил? "Сонеты", на обложке которых стоит его имя, скорее, не проясняют эту тайну, но задают нам новые загадки.
   Рождённый в семье мелкого стратфордского торговца, он торговал и давал деньги в рост, неизвестно чему и где учился, не участвовал в тогдашних войнах или в заговорах, не путешествовал по Европе, не бывал при дворе (по крайней мере, в начале своей творческой карьеры), не знал тонкостей придворного этикета, не постиг в совершенстве французский,
   итальянский, латынь, не освоил приёмов риторики, аристократического стиля "эвфуизм" и многого-многого другого, однако он, умело перекраивая пьесы своих предшественников, вдруг, как-то сразу, каким-то сверхъестественным, чудесным образом, постиг всё эти замысловатые тонкости, а затем - превзошёл всех в драматургическом творчестве - такую необыкновенную картину рисуют нам исследователи-шекспиристы.
   Дошедшие до нас достоверные автографы Шекспира поражают нас не менее его пьес. Это далеко не тот изящный римский почерк, как выразился Мальволио из "Двенадцатой ночи". Перед нами почерк человека не бегло пишущего, а старательно рисующего буквы, причём на протяжении долгого времени он почти неизменен. Нам объясняют, что Шекспир мог быть болен и стар, что его божественная рука почему-то дрожала, старательно выводя эти буквы. * Предположу, что обладая чудесным воображением и уникальной способностью творить устно (словно легендарный Гомер), Шекспир мог надиктовывать все свои завещания, пьесы и сонеты какому-нибудь знакомому грамотею. Этим, вероятно, и объясняется полное (!) отсутствие его собственных рукописей, что очень странно, так как его творчество почитали современники ещё при его жизни. Друг-грамотей вполне мог почитать ему на ночь что-нибудь из исторических "Хроник" Холиншеда. А утром - непостижимый Шекспир вставал, и уверенно, без малейшей запинки, диктовал своему клерку бессмертного "Макбета".
   Он любил играть призраков... Театралы того времени заметили его на подмостках, как отца принца Гамлета. Фактурный Шекспир неплохо справился с этой крошечной ролью...
   __________
   * Подписи Шекспира (signatures, Shakespeare's). - Было обнару­жено шесть подлинных подписей Шекспира: в протоколе по­казаний по делу Беллота - Маунтджоя (11 мая 1612 г.); на до­кументе о приобретении прав на надвратный дом монастыря Блэкфрайерс (10 марта 1613 г.); на закладной по вышеупо­мянутому дому (10 марта 1613 г.) и на трёх листах завещания (25 марта 1616 г.). Существует также огромное количество под­делок, но есть ещё несколько подписей, которые, возможно, принадлежат Шекспиру. Это подпись в экземпляре книги Монтеня в переводе Флорио (Британская библиотека) и в "Архаиономии" Уильяма Ламбарда (William Lambarde, Archaionomia, 1568, Фодджеровская библиотека).
  
   А вот - макбетовский Банко... Наверное Шекспир сочинял эту призрачную роль тоже для себя. Хотел, чтобы в ней было совсем мало слов. Однако творец увлёкся... И роль Банко получилась весьма многословной. Пришлось отдать призрачный текст роли Банко другому актёру.
   Желание шекспироведов подержать в своих руках эти, призрачные, пропавшие, изначально-шекспировские рукописи было столь велико, что порой приводило к самым откровенным подлогам. Подобный, наиболее громкий, скандал случился на исходе XVIII века и был создан юным Уильямом Генри Айрлендом, который неожиданно обнаружил и показал своему отцу (страстному обожателю Шекспира) и маститому английскому литературоведу Джеймсу Босуэллу пожелтевшие, драгоценные манускрипты XVI века, явно написанные шекспировской рукой. Это были две, дотоле никому неизвестные, шекспировские пьесы - "Вортигерн и Ровена" и "Генрих II". Сам искушённый Босуэлл тут же признал эти рукописи подлинными. Он встал пред ними на колени. Благоговейно облобызал. После чего радостно воскликнул:
   - О, Боже! Свершилось! Тебя, моё счастливое мгновенье, я ждал всю жизнь! И вот дожил, дождался... Теперь спокойно буду умирать.
   Старик Босуэлл вскоре умер. В тогдашнем обществе поднялась волна всеобщего и бурного ликования. Обе обнаруженные пьесы были немедленно изданы и поставлены в лондонском театре "Друри Лэйн". Публика ринулась в театр, дабы там насладиться магическим шекспировским искусством... Но тут, в 1796 году, появилась книга известного шекспироведа Эдмунда Мэлона "Исследования подлинности различ­ных бумаг и юридических документов", содержавшая его знаменитое разоблачение подделки шекспировских доку­ментов Уильямом Генри Айрлендом. Обман юного Айрленда внезапно открылся. Он честно и публично признался в своём подлоге, покрыв своё славное имя позором. Его добропорядочный отец не поверил в это признание. Он до конца своих дней искренне верил, что "документы", счастливо "найденные" его семнадцатилетним сыном были настоящими. Он даже их издавал. Но, увы! Это было не творчество Шекспира.
   Это было всего лишь бледное ему подражание... Подражание молодого и литературно-одарённого Уильяма Генри Айрленда, который успешно учился в школах Кенсингтона, Илинга, а также во Франции.
   Он тоже где-то и чему-то учился... А что мы знаем об его образовании? Мы знаем совершенно точно, что Уильям Шекспир не учился ни в Стратфорде, ни в Оксфорде, ни в Кембридже, ни даже в Падуанском университете, где некогда учились люди, чьи судьбы странным образом соприкоснулись-сплелись с линией судьбы Шекспира - Ретленд, Розенкранц и Гильденстерн * и кажется ещё кто-то.
   Да, Бог с ним, с этим образованием! Своим врожденным трудолюбием и практичным умом Шекспир уверенно потеснил на сцене тех, кто изощрил в молодости своё разуменье всякими полезными и бесплодными науками: и Джона Лили, получившего в Оксфордском университете степени бакалавра, а потом - магистра, и Кристофера Марло, блестящего выпускника Кембриджа, и его друга - драматурга Кида, и многих других, включая завистника Грина (который тоже, кстати, вышел из Кембриджа, а следовательно - прекрасно знал всех лондонских и провинциальных грамотеев). Славное имя Шекспира высоко ценилось грамотными современниками, но никто-нигде-никогда не сказал о нём с законной гордостью: "Шекспир - мой ученик!". Он был как-то странно равнодушен к своему творчеству, не редактировал, не правил свои же тексты, и это вовсю делали другие писаки ещё при его жизни. Из "Сонетов" мы узнаем, что он почему-то стыдился своего ремесла, а оно принесло ему славу, богатство и дворянский титул. Любой выходец из его сословия бесспорно этим бы гордился.
   Умирая и холодно прощаясь с миром, он диктовал своему нотариусу: "...и ещё я хочу и завещаю, чтобы моей жене Ан-
   _________
   * Незадолго до первой мировой войны бельгийский историк Демблон обнаружил в списке иностранных студентов за 1596 г. рядом с именем Ретленда имена Розенкранца и Гильденстерна, двух студентов Падуанского университета из Дании. Он же обратил внимание на найденную в замке Ретлендов запись дворецкого о выплате в марте 1612 г. Шекспиру и его другу, актёру Бербеджу по 44 шиллинга золотом за некую "импрессу моего лорда". В 1912 году С. Демблон выпустил книгу "Шекспир - Ретленд".
  
   не Шекспир досталась вторая по качеству кровать со всеми её принадлежностями, как-то: подушками, матрацами, простынями и т. д." Это предсмертное завещание несомненно подписано его собственной рукой.
   А может изначально в этом завещании были ещё листы, где страстный любитель охоты и музыки завещал друзьям: "... свой любимый охотничий арбалет с серебряной инкрустацией ложа, комплект силков для ловли певчих птиц... а так же: сборник музыкальных произведений, любимая лютня, флейта с нацарапанными инициалами WS... гобелены с античными сюжетами, слегка попорченные молью и пожаром... два томика Монтеня на французском, сочинения Плутарха на латыни, "Придворный" Кастильоне на итальянском и ещё другие книги с пометками (один сундучок), рукописи, письма... медная чернильница с фигуркой Геркулеса, держащего на плечах глобус..." Эта опись предметов, завещанных друзьям, была так сладка и увлекательна, что молоденький писарь - помощник нотариуса, после смерти Шекспира, тайком изъял её из завещания, чтобы показать своим друзьям, а те, как водится, не вернули взятого, оставив у себя эти листы - на память о великом земляке. Если эти, утраченные и бесценные, листы вдруг как-нибудь найдутся, то вопросов о личности Шекспира будет меньше. Или больше.
   Известно, что Шекспир своих друзей любил и не забыл упомянуть их в своем завещании: "... да­лее я завещаю Гамлетту Сэдлеру XXVI шиллингов VIII пенсов, чтобы купить себе кольцо; Уильяму Рэйнольдсу, джентльмену" XXVI ш. VIII п., чтобы купить себе кольцо; моему крестнику Уильяму Уолкеру XX ш. зо­лотом; Энтони Нашу, джентльмену, XXVI ш. VIII п.; Джону Нэшу XXVI ш. VIII п. и моим товарищам Джо­ну Хеминджу, Ричарду Бербеджу и Генри Конделлу XXVI ш. VIII п. каждому, чтобы купить себе кольцо".
   Многочисленные шекспироведы каждый год радуют нас неожиданными шекспировскими находками, и если эти поминальные кольца с выгравированными по их ободу стихами когда-нибудь найдутся, то шекспировский канон станет длиннее на несколько драгоценных строк.
  
   Эпитафия на его могиле гласит: "...Не извлекай праха, погребённого здесь. Да благословен будет тот, кто не тронет
   этих камней, и да будет проклят тот, кто потревожит мои кости". К словам автора шотландской пьесы стоит прислушаться любому, даже не слишком суеверному, человеку.
  
   "...Между его житейской ординарностью и сверхчеловеческим талантом драматурга существует обратная зависимость, которую по недостатку психоаналитической подготовки мы не возьмемся тут обосновывать" - так написал о Шекспире Харольд Блум, тонко подметив связь и, одновременно, невероятный разрыв, можно сказать огромную пропасть, между реально существовавшей личностью и мощью создателя "десятков исполинских характеров и сотен замечательных живых персонажей помельче..." *
   Мысленно разделив эти два понятия: Канон и Шекспир, мы с удивлением обнаружим их полную, природную цельность и самодостаточность.
   Блистательный Канон, весомо и зримо проломив своё время, по праву занял центр мировой западной культуры, являясь органичным творческим универсумом, созданным волей и воображением гения.
   Шекспир достойно прожил свою, вторую по качеству, жизнь: сын торговца хмелем и ростовщика, он приумножил семейный капитал и получил дворянский титул.
   Если б мы изначально не знали, что в обоих случаях речь идёт об одном и том же человеке, то наверняка не поверили бы в то, что Судьба может быть, так щедра к одному человеку. Но Судьба, по определению мудрого Плутарха, - вещь загадочная и человеческим разумом непости­жимая **. Возможно, она добавила Шекспиру то, что отняла у невезучего Марло.
   Немногие, чудом дошедшие до нас, биографические реалии Шекспира вынуждают шекспироведов, которые страстно же-
  
   ________
   * Харольд Блум, глава "Шекспир как центр канона", из книги "Западный канон", 1994.
   ** Плутарх, "Сравнительные жизнеописания", гл. "Никий", XI.
  
   лают знать и заполнить фактами "тёмные" периоды его жизни, прибегать к весьма правдоподобным "предположениям" и "вероятностям". А иногда эти "допущения" очень надуманны и смехотворны, но, увы, за неимением лучшего они уже некритично приняты большинством исследователей и почитателей творчества великого английского поэта и тем самым стали бесспорно "каноническими".
   Хочу сразу и честно предупредить читателя, что под "каноном" в этой работе будет подразумеваться только объём творчества Автора, т. е. пьесы, сонеты и поэмы, а также косвенно примыкающие к этому Канону, те литературные и иные источники, побудившие его к творчеству. Жизненные реалии Шекспира, ставшие в течение веков "каноническими", будут как бы выведены за рамки литературного Канона. Побудительным и извинительным мотивом этого решения, может послужить то глубокое сомнение, возникающее при вдумчивом изучении данного вопроса. Человек имеет право сомневаться во всём. Исследователь обязан подвергать сомнению любой уже ставший "каноническим" факт, изъятый им из давно "окаменевшего" грандиозного монумента. Убедительно прошу читателя, не рассматривать данную работу, как попытку потревожить великую тень, или, как тщеславное желание посмеяться и кощунственно низвергнуть великий бюст с его великого пьедестала.
   Завораживающая привлекательность личности Автора, создавшего блистательный Канон, и чувство контраста, полной противоположности и несовместимости этого Канона с "канонизированными" фактами из жизни Шекспира, может также послужить оправданием сего исследовательского любопытства и святотатства.
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Акт I

Книги Шекспира

Глава Первая

Интродукция Уильяма Шекспира,

или всё хорошо, что хорошо начинается...

  
   Она скучала, разлучившись с ним... Уильям уехал в Лондон и вестей от него долго не было. Энн всё больше грустила, её покинула былая веселость. Хлопоты по дому, заботы о маленьких детях отвлекали её от мрачных мыслей, от воспоминаний о нём. Лишь изредка, в горячей, лихорадочной полумолитве-полужалобе Богу, она выплёскивала свою накопившуюся горечь, но то были тайные, невидимые миру слезы, приносившие лишь мимолётное облегчение её израненной душе. На людях, в церкви во время службы и после, раздавая на выходе скудную милостыню нищим, она была неизменно была бледна и спокойна, как и подобает добродетельной супруге добропорядочного господина, уехавшего по своим срочным делам в столицу. Более всего ей были неприятны доходившие до неё сплетни по поводу поспешного отъезда Уильяма из родного Стратфорда.
   О, Боже! Как бывают жестоки и глупы люди, как они изобретательны в своих домыслах и подозрениях, как грубо они лезут, под маской сочувствия, в чужую жизнь. Какую только грязь не лили они на неё и на её Уильяма, и как больно это её ранило. Сначала говорили, что её муж сбежал к другой бабе - в столицу, что он внезапно охладел ней и бросил её с тремя маленькими детьми на руках. Нашлись даже такие очевидцы, кои якобы видели её Уильяма с какой-то чернявенькой дамой в Лондоне.
   А потом другие болтали, что сынок старого Шекспира был оказывается браконьером и его застукали за этим самым занятием в окрестном лесу, в угодьях принадлежавших одной важной персоне, которая грозно пообещала, что отсудит у
   Шекспиров весь нанесённый ущерб. А её Уильям, дескать, так перепугался, что позорно сбежал из Стратфорда подальше, бросив свою семью на произвол и судебные издержки. По счастью, никакого суда или исков не было, и очередная грязная сплетня громко лопнула, как бычий пузырь, подвешенный над жгучим пламенем их семейного очага.
   Самое обидное для Энн было то, что во всех этих домыслах не было ни капли правды. А правда заключалась в том, что муж её действительно уехал по неотложным делам и его деловая поездка несколько затянулась... Но, в конце концов, верила Энн и жарко о том молилась Богу - её Уильям непременно вернется к ней и к детям - в свою семью, а посрамлённые стратфордские сплетницы уймутся и навсегда заткнутся. Никто из Шекспиров не собирался оправдываться или объяснять что-либо своим соседям по этому поводу, да и не все в этой большой семье знали истинную причину столь поспешного отъезда Уильяма в Лондон.
   Энн же была спокойна, и даже не очень злилась на своего тестя, старого Джона Шекспира, тайком от властей пославшего своего оборотистого сына в Лондон с товаром. Энн всё прекрасно понимала: дела тестя пришли в большой упадок, и заказов было всё меньше, а налоги росли всё больше - так что всю выделанную в их семейной мастерской кожу было выгоднее тайно продать в богатой столице, подальше от Стратфорда - ну, а кто сделает это лучше старшего сына Уильяма?.. но... но, что?.. но, что и как ей отвечать на вопросы маленького Гамнета?
  
  

Энн Шекспир

  
   Что сделал он такого, чтоб бежать?... Отец в живых, а сын осиротел!... Что ты будешь делать, бедный мой воробышек? Чем жить?
  

Гамнет

  
   Чем птички, мамочка, живут... Чем придётся. Как птички.
  

Энн Шекспир

  
   А ты силков и клеток не боишься?
  

Гамнет

  
   Не ставят их на бедных воробьев. -
   Отец мой жив, что б ты не говорила...
  

(Уходят.) *

  

На сцене появляется старый Джон Шекспир **.

  

Джон Шекспир

  
   Поначалу дельце, задуманное нами совместно, складывалось как нельзя лучше. Вилл сообщил мне в своём, самом первом, письме из Лондона, которое мне прочёл мой знакомый писарь из нашей ратуши, что, хвала Криспину и Криспиниану ***, он вполне успешно доехал до нашей столицы, а потом он очень удачно продал всю партию выделанной нами кожи (вырученные деньги он сразу выслал мне с надёжным человеком). А кожу ту он продал, как я ему советовал, нашему земляку Ричарду Филду, сыну дубильщика Фильда, коего я давно и прекрасно знаю по нашим совместным делам. Я и наш Генри Филд, помню, сильно поругались и поссорились в 1557 году. Из-за чего я уже и не помню... А потом мы с ним
  
   _________
   * Контаминация из "Макбета", акт IV, сц. 2. Перевод Ю. Корнеева.
   ** Брандес пишет в своей книге "Шекспир. Жизнь и произведения": "... первое, что мы узнаём об отце Шекспира, это то, что в апреле 1552 года он был приговорён к штрафу в 12 пенсов за то, что не вывез большой кучи навоза, лежавшей перед его домом на улице Хенли, - обстоятельство, свидетельствующее с одной стороны о том, что он имел много скота, с другой - о недостатке в нём любви к чистоте, так как место общественной свалки навоза находилось от его дома не далее, как на расстоянии, пролетаемом брошенным камнем. В самые цветущие дни своего благосостояния, в 1554 году, он снова был вместе с несколькими другими обывателями Стратфорда приговорён к штрафу в 4 пенса за ту же самую провинность".
   *** Crispin и Crispinian, Saints (умерли приблизительно в 286 г.), братья, христианские мученики - небесные покровители цехов кожевенников и сапожников.
  
   помирились. * А сынок его, значит, Дик, лет десять тому назад, переехал из нашего Стратфорда в Лондон, а сейчас - он разбогател и владеет типографской мастерской, т. е. делает книги на заказ для богачей, вот поэтому, ему и понадобилась наша кожа для их переплётов, и дела его идут там весьма удачно, а мне он передавал в том самом письме свои дружеские приветы... Да-а-а... А сейчас Вилл изредка присылает мне письма из Лондона. Он там нашёл хорошую работу... Какую? Ну, я думаю, что вам это будет совсем неинтересно... Главное, что он в столице где-то неплохо устроился и изредка присылает нам деньги, заработанные там. Вот почему, удачно продав нашу кожу, он не очень торопится возвращаться домой, в Стратфорд. Э-э-э... Однако я заболтался тут с вами что-то. А меня работа ждёт... Так что я пойду. Прощайте, господа!
  

(Уходит.)

  
   Искушённый читатель, несомненно, уже заметил, что "история с кожами для книжных переплётов" никогда ранее не встречалась ему ни в одном из биографических справочников по Шекспиру. Вероятно, если бы это, очень простое, допущение пришло в голову кому-либо из шекспироведов раннего периода, то к нашему времени оно было бы вполне апокрифично или академично.
   Кожевник, перчаточник и торговец Джон Шекспир, не раз имел дело со стратфордским дубильщиком Генри Филдом. Сын Филда Ричард родился в 1561 году. Восемнадцати лет он отправился в Лондон в поисках удачи и заработка. Ему удалось устроиться учеником у типографа Джорджа Бишопа, потом он перешёл в типографию Томаса Ватролье и под его началом стал опытным мастером. В 1587 г. его хозяин скончался. Естественным преемником дела должен был стать молодой Ричард. Ради этого он женился на вдове своего хозяина и стал совладельцем типографии.
   ________
   * Они, действительно, помирились, потому что после смерти Генри Филда в 1592 году Джон Шекспир будет заниматься инвентаризацией имущества кожевенника.
  
   Итак, капризная лондонская Фортуна заметила нашего трудолюбивого и неунывающего Шекспира и благосклонно ему улыбнулась. Как же это случилось?
   Может быть, наши молодые друзья-стратфордцы Вилл и Дик решили весело погулять в каком-либо из трактиров Истчипа, где и произошла эта счастливая встреча, определившая всю дальнейшую жизнь Уильяма Шекспира.
  
  

Интродукция

  

Сцена I

Перед трактиром в пустынной местности.

Входят Вилл Шекспир и Дик Филд. Навстречу им, из трактира, идёт Джеймс Бербедж.

Джеймс Бербедж

  
   А-а-а, Дик, дружище, да ещё с приятелем! Радостная встреча, молодые господа! Ваши руки. Спутниками радушия служат вежество и обходительность; позвольте мне приветствовать вас этим способом, если только вы не побрезгуйте знакомством со старым актёром... Как здоровье твоего достопочтенного отца, Дик? Отлично, отлично... Что ты говоришь? Твой приятель, Уильям, оказывается сынок бейлифа Шекспира? Как же, как же - я прекрасно помню вашего замечательного батюшку, дорогой Уилл. Передавайте ему нижайшие поклоны от плотника Бербеджа. Я помню и вашу прекрасную кожевенную лавку. В прошлый приезд я купил у твоего отца партию перчаток. Отличный товар - не хуже столичного! В твоих перчатках, дорогой Уилл, и сейчас играют мои актеры. Как там наш старый добрый Страфорд? Не смыл ли бурный Эйвона поток, Клоптонский мост, который всех соединяет нас... Но, мои юные друзья, простите меня, старика - дела, дела, дела... Иду во мрак, во тьму! Да, кстати, Уильям... А ты случаем не музыкант? Что ты говоришь? Не умеешь играть, не учился... Жаль, очень жаль, что ты не владеешь этим искусством, а то мне нужен хороший флейтист в театре, и ты бы мог в свободное время неплохо у нас подзаработать. Да... Вот что, Дик, приводи-ка ты завтра вечером нашего приятеля ко мне, в "Театр"; ну ты сам знаешь где это. Я познакомлю его со своими сыновьями. Мы завтра даём представление. Обязательно приходите, мои юные стратфордские друзья.
  

(Пожимает им руки. Уходит)

Дик Филд.

  
   Смешной и хороший старик! Но он говорит совершенную правду: ты, Вилл, действительно ещё не видел, что такое настоящие лондонские театры. Грубые зрелища, вроде травли медведя собаками, пусть смотрят простолюдины. Детский писк со сцены пускай услаждает слух утончённых аристократов. А мы пойдём в "Розу". Там сегодня показывают новую пьесу... Говорят, что преотличную! И называется она, э-э-э... "Мальтийский..." Нет! Не так... Как-то по-другому, э-э-э... Сейчас... Ага! Вот! Вспомнил! Она называется "Гамлет"!
  

(Удаляются)

  
   Итак, молодой Шекспир идёт в театр "Роза", построенный Хенсло. * И самое первое представление, которое он смотрит в Лондоне - это "Гамлет". Ничего невероятного в этом допущении нет. Анонимная пьеса "Гамлет" (текст которой не сохранился), или так называемый "Пра-Гамлет", впервые была поставлена около 1589 года и шла с большим успехом в существовавших тогда театрах. Первое упоминание о трагедии, посвящённой этому "Гамлету", относится к 1589 году, когда Томас Неш в одном из своих сочинений иронически отозвался о "куче Гамле­тов, рассыпающих пригоршнями
  
   __________
   * Ещё в 1576 году в Лондоне был построен первый публичный театр "Театр" Джеймса Бербеджа (Burbage, James, ок. 1530 - 1597), в прошлом - плотника, а в те годы актёра графа Лестера, а позднее - актёр лорда Стренджа, а далее - актёр лорда-камергера Хэнсдона. В 1576 - 1577 годах Д. Лейнменом был построен так же их конкурент - театр "Куртина", а в 1587 году - театр "Роза", театрального антрепренёра Филиппа Хенсло, где играли актёры лорда Стренджа.
  
   трагические монологи". Представление трагедии о Гамлете отмечено в летописях театрального антрепренера Ф. Хенсло в 1594 году. Обычно Хенсло помечал, была ли поставленная пьеса новой. В данной записи такой пометки нет. По-ви­димому, это была та же самая пьеса, которую упоминал Томас Неш.
  
   Лондон. 1590 год.
   Очень жаль, что мы никогда абсолютно достоверно не узнаем, что делал Шекспир в этот, т. н. "тёмный" период своего раннего пребывания в Лондоне. Вполне возможно, что он действительно караулил лошадей возле какого-нибудь театра, как утверждал Сэмюэль Джонсон. А возможно, он трудился переплётчиком книг в типографии Филда или делал что-то другое... Никто не знает точного ответа на вопрос: где и как трудился Шекспир, живший в то время в Лондоне? Нам ясно лишь одно: Фортуна в конце концов благосклонно улыбнулась ему...
  
   Видится следующая картина:
  
   Молодой, одетый с иголочки, актёр выходит из дверей своего театра. Он спускается вниз по лестнице, идёт по скрипучим, деревянным и шатким ступенькам. Радостно улыбаясь, трогает свой тугой кошелёк, подвешенный на поясе. Вспоминает о встрече, назначенной на сегодня... Снова улыбается - широко и мечтательно... А затем стремительно идёт к молоденькой торговке цветами, стоящей возле театра. Там, в её корзинке, он выбирает небольшой букет фиалок (предназначенный этим вечером в подарок одной знакомой даме) и, не торгуясь с милой девицей, тянется к своему кошельку, чтобы расплати...
   - Чёрт побери!
   Радостная улыбка на его лице мгновенно тает... Наш актёр разводит руками и растерянно озирается по сторонам... А затем видит убегающего прочь воришку... После чего, опомнившись, кидается вдогонку.
   Ловкий вор наверняка лишил бы нашего приятного моло-
   дого актёра его честного заработка. Поймать его никак не удаётся... За юным быстроногим похитителем бежит наш незадачливый актёр. Но, увы! Он запыхался и уже понял, что не поймает похитителя. Он прекращает свою погоню и смиряется с пропажей кошелька... Он стоит посреди кривой, замызганной лондонской улочки и бурно задыхается... Он проклинает всё на свете и грустно смотрит, как убегает с добычей шустрый воришка.
   Но тут... тут ему снова приходит на помощь благословенная Фортуна, в лице бродячего галантерейщика, который делает подножку дерзкому вору... Тот цепляет ящик галантерейщика, который с грохотом опрокидывается на землю. После чего падает сам... Роняет похищенный кошелёк. Актёр снова радостно улыбается и скорее бежит к ним. Воришка вскакивает на ноги и поспешно удирает прочь. Актёр подбегает к торговцу, поверженному на землю. Нагибается... Подбирает свой кошелёк. Надёжно прячет его за пазуху. Довольно улыбается и снова нагибается. Протягивает свою дружескую крепкую руку галантерейщику. Помогает ему подняться и отряхнуться от дорожной пыли. Помогает собрать его товар, вывалившийся из ящика. После чего наш актёр радостно восклицает:
   - О, Небо! О, прекрасная Фортуна! Я горячо благодарю тебя, пославшую сегодня этого молодого человека мне навстречу! Как тебя зовут, мой любезный?
   Галантерейщик, потирая своё ушибленное колено, широко улыбается и отвечает:
   - Уильям... Уильям Шекспир, ваша милость. Разрешите узнать: с кем я имею удовольствие общаться?
   - Я - Вольтиманд, ведущий актёр театра "Роза". Позволь, любезный друг, выразить тебе мою искреннюю благодарность за твой мужественный и благородный поступок. Скажи мне, мой дорогой Вилл: не пострадал ли твой товар при падении этого ящика на землю? Я возмещу твои убытки.
   - А-а-а... Не волнуйся, приятель! Ничего моему товару не сделается.
  
  
  

Шекспир

(улыбается и поёт)

  
   Полотно - как снег бело,
   Креп - как ворона крыло,
   Шаль, перчатки мягче роз,
   Маски на лицо и нос.
   Гребешки, духи, стеклярус,
   Для вязанья шерсть и гарус,
   Пудру, щипчики для дам
   Верным рыцарям отдам.
   Ленты, шпильки, банты, бусы
   На все платья, на все вкусы.
   Эй, давай, давай, давай,
   Приценяйся, не зевай,
   Чтоб была девица рада,
   Денег, денег, денег надо.
   Не торгуйся, не глупи,
   Эй, купи, купи, купи! *
  
   - Прекрасная песня, дружище! Ты сам её сочинил? И как великолепно, и с чувством, исполнил! У тебя, Уильям, есть явные актёрские задатки. Хочешь я замолвлю за тебя словечко своему покровителю и устрою тебя кем-нибудь в театре? Только не в нашем, не в "Розе", а в другом... Мне в каждом лондонском театре нужны свои люди.
   - А для чего? Чтобы торговать там галантереей?
   - О-хо-хо! Ну и насмешил же ты меня, приятель. Свою мелкую, уличную торговлю ты, очень скоро, забудешь. В наших театрах можно делать совсем другие и более прибыльные дела. Тут, главное - получить высокое покровительство. Ну так что: ты хочешь поработать в каком-нибудь театре?
   - Хочу!
   - Вот и прекрасно! Давай, пойдём, мой дорогой Уильям, в самый ближайший трактир. И там хорошенько отметим нашу неожиданную встречу.
   - Чёрт с ней, с этой торговлей! Идём, мой любезный Вольтиманд.
   ________
   * Песня Автолика из "Зимней сказки". Перевод В. Левика.

(Уходят)

  
   Торговать галантереей (не имея на то разрешение) в людных местах было тогда делом рискованным, т. к. оно попадало под принятый 29 июня 1572 года парламентом "Закон о наказании бродяг". Этот закон давал чёткое определение всех категорий бродяг: "...все фехтовальщики, укротители медведей, простые актёры интерлюдий и менестрели, не принадлежащие ни­какому барону или другому благородному лицу высокого ранга; все жонглёры, распространители слухов, лудильщи­ки и мелкие бродячие торговцы, которые действуют, не имея на то разрешения, по крайней мере, двух мировых судей того графства, где они действовали...".
   Вполне вероятно предположить, что Уильям Шекспир в свой ранний лондонский период трудился, как нелегальный уличный торговец мелким товаром. На этом поприще он, несомненно, имел массу неприятностей, но всегда счастливо от них откупался. Потом, уже имея высокого покровителя и легальный статус торговца, старательный Шекспир постепенно развил в английской столице своё прибыльное дело, которое стало приносить семье неплохие деньги, но позднее он передал его в надёжные родственные руки своего младшего брата Гилберта.
   Известный американский шекспировед С. Шенбаум косвенно упоминает об этом событии:
   "... Гилберт Шекспир родился в типично буржу­азной среде и в своей жизни придерживался норм, приня­тых в средних слоях общества. Хотя бы в этом отношении он походил на своего брата Уильяма, который стал не только поэтом, но и добился успеха в мирском понимании этого слова. В 1597 г. некий "Гилберт Шекспир (Gilbert Shackspere)" упоминается в качестве галантерейщика в приходе св. Бригитты. В том году вместе с сапожником из того же прихода он внёс в Суд королевской скамьи залог в размере 19 фунтов стерлингов за Уильяма Сэмпсона, часовщика из Стратфорда. Приход св. Бригитты находится в Лондоне, но Гилберт жил и в Стратфорде. Он находил­ся там 1 мая 1602 г., когда получил распоряжение о праве пользования землей в Старом Стратфорде от
  
   имени своего брата Уильяма".
  
   Шло время... Уильям Шекспир жил и работал в Лондоне. Возможно, он действительно караулил лошадей возле театра, или трудился переплётчиком книг в типографии Филда, или же торговал галантереей, как это можно предположить. А потом он стал актёром в театре Бербеджа - это мы знаем совершенно достоверно.
   Во всяком случае он вполне успешно зарабатывал в столице деньги. Свою семью, оставшуюся в родном Стратфорде, он никогда не забывал и регулярно посылал заработанные им деньги. Однажды из Стратфорда пришло ужасное письмо, в котором сообщалась горестная весть, сразившая его.
   Смерть сына и единственного наследника наверняка потрясла Шекспира-отца, но эта реальная трагедия не нашла своё немедленное сценическое воплощение.
   Шекспировед Холлидей пишет: "Смерть Гамнета глубоко отозвалась и в жизни, и в творчестве Шекспира. Человек более простого склада засел бы писать трагедии, у него же, напротив, пьесы ближайших лет едва ли не самые безоблачные..."
   Странные причуды гения... В то лето 1596 года он создавал бессмертного, жизнелюбивого весельчака Фальстафа, как уверяют нас исследователи, а память о родном сыне Гамнете была "запечатлена" им много позже в трагедии "Гамлет", написанной где-то около 1600 или 1601-го годов. Ну что ж, в это "предположение" вполне можно поверить - время тогда было неторопливое и быстро тогда только головы рубили.
   В истории создания этой великой пьесы очень много таинственного. За дюжину лет до "шекспировского", ещё в 1589 году на многих сценах появляется анонимный "Гамлет", весьма популярный у публики и иронично описанный очевидцем, как: "Куча Гамлетов..." Текст этого, т. н. "Пра-Гамлета" до нас, увы, не дошёл.
   Получается, что смерть сына Шекспира - Гамнета, потрясла не самого великого драматурга, а какого-то, неизвестного нам, скромного анонима, написавшего слабую, но очень популярную у тогдашней публики пьесу, вызвавшую, лет через
   двенадцать, раздражение самого Шекспира, создавшего в конце концов из неё свой истинный шедевр. Некоторые, через меру наивные, исследователи даже предположили, что за маской "Шекспир" скрывалась Энн Хетеуэй, т. е. Энн Шекспир - обиженная супруга великого драматурга, в его отсутствие писавшая пьесы о своей семье, и о близких ей людях. Что ж... Тогда наверное "прожорливое время" лишило нас помимо "Пра-Гамнета" и многих других произведений о родных Шекспиру людях. Предположительно это были: эротическая трагикомедия "Сусанна и старцы" о его дочери Сусанне; кровавая драма "Анна на шее" о его супруге; или "слабительная" поэма "Биг Бен" - о его друге - поэте Джонсоне.
   А если говорить серьёзно, то думаю, что "Гамнет-Гамлет", как "последний довод" всех шекспироведов - это лишь мимолётная, грустная усмешка Судьбы, всегда благоволившей Шекспиру, но и требовавшей за это от него свою дань.
  
  

Глава Вторая

Ему снова улыбается Фортунио,

или, как Роберт Грин ловил кроликов, а поймал странную

ворону.

  
   Вернёмся опять к тому, к самому первому, пропавшему и анонимному "Гамлету". Мы вполне достоверно знаем, что кроме этой загадочной пьесы на сценах тогдашних лондонских публичных театров шли и другие, также анонимные, пьесы, так или иначе примыкающие к "шекспировскому" канону, и послужившие т. н. "первоисточниками" его дальнейшего творчества. Несколько позже искушённые театралы того времени с немалым удивлением узнали, что некоторые из этих анонимных пьес оказывается написал сам Шекспир, а некоторые из них - так и остались анонимными и безымянными, хотя и они были довольно тесно связаны с каноном. Например, если б анонимный "Пра-Гамлет" появился на пару лет позже, то и его, вероятнее всего, приписали бы Шекспи-
   ру. Но поскольку этот "Гамлет" появился на "открытых" сценах слишком рано (до появления Шекспира в Лондоне), а сведений о нём дошло до нас ничтожно мало, то вопрос о нём шекспироведами даже не дискутируется. Они давно атрибутировали эту пьесу, как вероятно относящуюся перу Кида. После чего закрыли вопрос об авторстве этой пьесы.
   А вопрос об этой и о других анонимных пьесах очень интересен и заслуживает нашего, более пристального, внимания. Ведь их действительно было очень много... А театров, тех, было тогда мало... Так откуда же взялись эти многие (некоторые, слава Богу, уцелели и дошли до нас) анонимные пьесы? Непонятно откуда... Ясно одно: появление множества анонимных пьес; нашествие таинственных анонимов; "эпидемия театрального анонимизма", вспыхнувшая тогда в Лондоне, сильно подогревает любопытство публики. Она свистит, топает ногами и нетерпеливо требует:
   - Авторов на сцену!
   Картина же, повторяю, следующая: пьесы есть, а их авторов - нет. А раз нет, то и "товар" вроде как бы ничей, и Шекспир, как человек с деловой, практической жилкой, это первым понял и обратил на них свой благосклонный взор. К счастью для нас, он занялся их творческой "переработкой" подняв сии, посредственные, пьесы до уровня своих шедевров. Имена загадочных драматургов-предшественников мы уже вряд ли когда-нибудь узнаем, иногда правда, как было отмечено выше, упоминают Томаса Кида, в качестве автора "Пра-Гамлета", но документальных подтверждений этой робкой "догадке" шекспироведов абсолютно нет.
   А что ещё можно сказать об этих, таинственных, анонимах? Мы, повторяю, не знаем их имён, не знаем об их индивидуальных, житейских, творческих или других-иных реалиях, одним словом их жития не "канонизированы" и интересны не они сами, а только их, дошедшие (причём, далеко не все) до нас произведения - исторические хроники, трагедии и комедии.
   Почему же они скрывали свои имена? Единственное, что тут можно предположить: побудительной причиной этого был обыкновенный человеческий страх, вполне объяснимый,
   после трагической гибели Марло. Другим драматургам это был и урок, и недвусмысленное предупреждение. А ещё были нападки пуритан на публичные театры, строгости цензуры и властей: те, всегда найдут в свежей пьесе какие-нибудь опасные политические намеки, а ежели найдут, то пьесу могут запретить, и "открытый" театр могут закрыть, и ещё - в тюрьму угодить совсем недолго, что тогда случалось нередко с некоторыми драмоделами той поры.
   Шекспир же всего этого не боялся, а если и боялся, то только в начале своей творческой карьеры, когда он тоже выпустил несколько своих пьес анонимно. И оправдание своё он, наверное, припас - на случай дознания агентов сэра Роберта Сесила: "Кто автор возмутительных пьес?" - "А нету автора! Наш театр ставит слегка переделанные пьесы анонимов, нам совершенно неизвестных... Вот их вы и ищите! Причём, не в нашем, абсолютно лояльном правительству, театре".
   А потом Шекспир, как мы достоверно знаем, заручился покровительством знатных персон и совсем перестал "бояться", очень смело писал замечательные пьесы и издавал их уже под своим настоящим именем.
   Конечно история с пресловутыми анонимами и переделками их пьес, кидает тень на великого Шекспира. Но это было в порядке вещей в то время, и в той среде. Вот: славный Бен Джонсон, издавая в 1605 г. свою трагедию из римской истории "Падение Сеяна", в предисловии простодушно признавался: "Хочу сообщить вам, что не все стихи в этой книге те же, что были, когда она игралась на сцене, ибо там немалая доля принадлежала другому перу; взамен их я решил поставить более слабые (и, без сомнения, менее приятные) мои собственные стихи, не желая посягать на права более счастливого гения, бессовестно присвоив его строки". Вот так: взял и переписал чужую пьесу - "украсил" её "более слабыми", зато "собственными" стихами! Некоторые шекспироведы предполагают, что утраченный анонимный "Пра-Сеян" был, возможно, шекспировским творением (хотя это маловероятно - он появился слишком рано). Чтобы заработать, крали и у Шекспира, вспомните, хотя бы истории с так называемыми "пиратскими" кварто. Но время рассудило их всех -
   Шекспира знают, любят и ставят на сцене до сих пор, а те, пресловутые, анонимы - прочно забыты, они не интересны публике, их бледные творения известны только узкому кругу специалистов, да, и то только в контексте их связи с шекспировским каноном.
   Анонимы сделали своё дело, и они могут удалится. Никто о них сейчас и не вспомнит, никто их не похвалит и не скажет в их адрес доброго слова, разве что Лев Толстой, ставивший анонимного "Короля Лира" выше шекспировского. Но Толстой, как известно, совсем не любил Шекспира и не стеснялся об этом говорить. Их, анонимов, и не ставят на сцене давным-давно. А зачем? Ведь есть пьесы такие же, только лучше - шекспировские.
   Об анонимах можно рассуждать и предполагать свободно, не рискуя при этом навлечь на свою голову праведный гнев почитателей Шекспира, его светлое имя мы не затрагиваем, а если и затрагиваем, то только потому, что его творчество напрямую связано с творчеством его безвестных предшественников.
   Итак, если имена их нам не неизвестны, то почему же нам известно, что их было много?
   Пьес-прототипов было много - это да, это общеизвестно. А сколько было авторов-анонимов мы не знаем. И, честно говоря, затрудняемся сосчитать. Может быть, их было по одному на каждую пьесу, но это - маловероятно, так как, в этом случае, хотя бы один из них, да предъявил бы свои претензии к Шекспиру, как к плагиатору. Но скандалов по этому поводу, как мы знаем, не было.
   Всё было тихо, спокойно... И даже, беспокойная тень мятежного сотрясателя подмостков Томаса Кида - отца "Испанской трагедии" и предполагаемого отца "Пра-Гамлета", не восставала тогда из своего гроба, и не призывала громовым голосом сына к кровавой мести вероломному Уильяму... К ужасной мести за отнятую пьесу, за нанесённое автору оскорбление... Нет, всё тихо... Молчат анонимы... Может они все вымерли? Однако массового мора талантливых драматургов тогда вроде не наблюдалось.
  
   Из некоего, неизвестного нам, числа таинственных анонимов того времени выделим одного... Назовём его условно Просперо. Что можно сказать о нём с некоторой долей уверенности? Он, Просперо - анонимный драматург, чьи работы особенно любил "переделывать" Шекспир. Этот аристократ, Просперо, жил на своём уединённом "острове", вдали от всяческих бурь и потрясений. Он не привлекал к себе шумного внимания толпы, оберегая мир, покой и гармонию своего "острова". На том, "закрытом", острове наверняка существовал "закрытый" театр, организованный самим же Просперо. А поскольку его театр был "закрытым", то для него Автор своим бойким пером пьесы писал очень смелые и без оглядки на цензуру. Позже, в силу стечения разных обстоятельств, некоторые пьесы Просперо попали на сцены "открытых" театров. Его пьесы ставили лондонские театры, и они имели большой успех у публики, и они нравились самому Шекспиру. Но Фортуна переменчива, идёт время, в театрах ставят пьесы, уже написанные Шекспиром, публика восхищена и потрясена ими... И кто теперь вспомнит те жалкие, несравнимые с этим нынешним шекспировским великолепием и блеском, скромные творения нашего загадочного Просперо?
   Молодец Шекспир - не посрамил своё славное имя, взял в долг, а потом - превзошёл и преумножил взятое им в сто крат!
   Видимо, удар, нанесённый Шекспиром по Просперо, был слишком силён - анонимный источник вдохновения как-то незаметно иссяк, ничего новенького уже не появлялось, что вполне понятно: попробовали бы вы посостязаться в написании пьес с самим Шекспиром! И, в конце концов, любому сверхангельскому терпению наступает конец: ты пишешь, пишешь, пишешь... а тут приходит гений-Шекспир, который бесцеремонно "переиначивает" твои творения, и всё сделанное тобой моментально становится прахом...
  

Просперо

  
   ... По моему велению могилы
   Послушно возвратили мертвецов.
  
   Всё это я свершил своим искусством.
   Но ныне собираюсь я отречься
   От этой разрушительной науки.
   Хочу лишь музыку небес призвать
   Чтоб ею исцелить безумцев бедных,
   А там - сломаю свой волшебный жезл
   И схороню его в земле. А книги
   Я утоплю на дне морской пучины,
   Куда ещё не опускался лот. *
  
   Просперо замолчал.
  
   Однако писатель Роберт Грин не наш скромный Просперо, и такие штуки с ним не проходят. Грина не так-то просто обидеть, и палец ему в рот не клади - откусит! Вот, на днях, какой-то злобный писака, хорошо знающий театральное закулисье, наверное - актёр, накатал донос-пасквиль на Грина, трусливо прикрывшись дурацким псевдонимом "Катберт Ловец Кроликов". И что он пишет? В чём он обвиняет Грина? Он пишет: "Спроси актёров королевы, разве не продал ты им "Неистового Орландо" за двадцать ноблей, а после их отъезда в провинцию разве не продал ты ту же самую пьесу "слугам лорда-адмирала" за двойную цену? Чем это отличается от обычной ловли кроликов, мастер R. G.?" Статья эта сильно разозлила Грина и он решил отловить этого "Катберта", чтобы разобраться: и с ним, и с его кроликами. А заодно выяснить: кто пишет безымянные пьесы, которые капризная публика предпочла его, гриновским, пьесам?
   Вот Грин увидел в театре Хенсло "Роза" несколько представлений: "Тита Андроника" и "Генриха VI". Спектакли имели огромный успех, и раздражённый Грин захотел узнать: кто автор этих пьес? Грин знает наперечёт всех драматургов, со многими, такими, как Марло, он дружит. Но кто он - таинственный аноним? Почему скрывает своё имя от публики, почему бежит от такого успеха? И почему она, публика, отдает предпочтение "Титу" и "Генриху", а его гриновские пьесы идут в полупустом театре? Роберт Грин решает вернуть загадочному анониму его имя.
   _________
   * "Буря". Перевод М. Донского.
   Сказано, сделано... Грин немедля идёт к Хенсло и задает вопросы, относительно личности таинственного драмодела. Но Филипп знает не больше, чем сам Грин. Хенсло честно признается, что сам он, дескать, не знает автора, но очень хотел бы с ним познакомиться и заказать ему парочку-другую прибыльных пьес для своего театра. Хенсло думает, что актеры Пембрука, знают больше о тех пьесах, в которых они играют, и советует Бобби обратиться к ним. Грин идёт к актёрам. Но "комедианты его светлости графа Пембрука" знают не больше, чем Хенсло. Наконец какой-то шутник из актёров, которому ужасно надоел назойливый Грин со всеми его расспросами, высказывает невероятную мысль - автор пьес тоже актёр, но служит он совсем в другой труппе, а сейчас - находится в "Театре" Бербеджа.
   Грин сомневается: если актёр-самородок служит у Бербеджа, то зачем он отдает свои лучшие пьесы, на сторону, в труппу актёров-конкурентов? Хотя, может это и есть разгадка его анонимности. Пишет тайком от своей актёрской братии и чтобы подзаработать, тайком продает пьесы на сторону. "Ничего странного" - размышляет Грин, - я и сам не раз проделывал подобные штуки. Конечно удивительно не то, что авторы продают пьесы направо и налево, а то, что отличные пьесы пишет какой-то, неизвестный мне, актёр, быть может, тот самый "Катберт", кровно обидевший меня лично. Да-а-а... Всё это следует разнюхать и проверить все эти слухи. И настойчивый Грин идёт к актёрам в "Театр".
   Джеймс Бербедж отсутствовал, Катберт, его сын, тоже. Ричард, его второй сын, также ушёл куда-то по делам, а посему Грин, бесцельно склонялся по театру, ловил кроликов-актёров за руку, и задавал им один и тот же вопрос: "Кто автор "Тита Андроника" и "Генриха VI"? Непонятливые, слегка нетрезвые, актёры в ответ недоуменно пожимали плечами. После чего бежали дальше. Наконец, удача улыбнулась Грину. Навстречу попался его знакомый - молоденький актёр Роберт Армин. "Та-а-ак..." - думает Грин, - "Счас я узнаю у него: кто автор этих загадочных пьес?"
   - Стой, Бобби! Стой! Скажи-ка мне, мой любезный: кто написал "Генриха VI"?
  
   - Это не я. - засмущался и густо покраснел вдруг Армин *, - Я сам хотел бы это знать.
   - Ну, извини, приятель. Пойду искать дальше.
   - Постойте! Я, кажется, догадываюсь кто её написал.
   - Кто?!
   - Тут, у нас в театре, недавно появился один новый актёр... А когда он появился, тогда и "Генрих" у нас тоже появился. Вот я и подозреваю, что это он пьесы пишет.
   - Так... Понятно. А как зовут этого новенького?
   - Уильям... Шекспир.
   - Шекспир? Хм... Ничего о нём не слышал. А он откуда?
   - Точно не знаю. Кажется - приезжий. А вот и он! Идёт прямо сюда. Так вы его сами спросите. А я пойду. Прощайте!
   Обрадованный Грин побежал навстречу Шекспиру. Подбежал к нему. Схватил за рукав камзола. А потом радостно воскликнул:
   - Consummatum est! Ave Andronicus versus fecit, Robertus-Factotum te salutant! **
   Шекспир остановился... Важно кивнул ответно. И молчаливо-недоумённо уставился на Грина... А тот довольно воскликнул:
   - Я так рад! Так рад нашей неожиданной встрече... Разрешите представится: поэт Роберт Грин. Тот самый, что написал Пандосто и Менафона. Очень рад познакомиться с молодым талантливым драматургом. Разрешите пожать вашу руку, написавшую "Генриха" и "Андроника".
   Шекспир, после плотного обеда, будучи в приподнятом настроении духа, решил подшутить над чудаком-Грином. Он мягко взял его за руку, завёл в укромный уголок. Тепло улыбаясь и глядя прямо в глаза, шёпотом назвал имя "автора" всех этих пьес:
   - А это не я... это всё Уилл Кемп написал.
   Грин сначала не поверил собственным ушам... Изумлённо
   __________
   * Армин, Роберт (Armin, Robert, 1568 - 1615) - актёр и литератор, по-видимому, принятый в труппу "слуги лорда-ка­мергера" до 1599 г. Автор книги "Дурак о дураке" (Foole upon Foole, 1600), он был исполнителем комических ролей и, воз­можно, занял место Уилла Кемпа.
   ** Свершилось! Здравствуй, Андроник, пишущий стихи, Роберт-мастак приветствует тебя! (лат.)
   застыл на месте. А потом он горестно вздохнул, махнул рукой и пошёл дальше - искать Кемпа. Шекспир же, очень довольный тем, как он ловко провёл доверчивого писаку-простофилю, залился весёлым, безмятежным смехом. Пойманный комик Кемп, в ответ на настойчивые вопросы Грина, "честно" признался ему:
   - Это не я их писал. Их написал, э-э-э... наш Шекспир.
   - Врёшь! Видел я счас вашего Шекспира... И беседовал я с ним... Никогда не поверю, что он способен написать хоть одну корявую строчку.
   - Я вам клянусь! Это он написал "Генриха" и "Андроника".
   - Ну, ты скажешь... Может и "Гамлета" твой неуч Шекспир написал?
   - Конечно - он! А кто же ещё?! Наш приятель Шекспир всех учёных кладёт на лопатки. *
   - Я тебя, сволочь, сам сейчас прибью и положу на обе твои лопатки! Я тебя счас придушу! Говори немедленно: кто из ваших настрочил эти пьесы?!
   - Ай-я-яй! Не надо драться, дяденька! Я вам скажу всё честно... Пустите меня! Их написал... Их написал актёр Фортунио из хенсловской "Розы". **
   - Что-о-о?!! Ты говоришь, что мерзавец Фортунио сам написал эти, отличные, пьесы? И ты говоришь это мне? Мне, знающему эту пройдоху лучше вас всех! Я никогда... Никогда в это не поверю! О-о-о... Чёрт бы вас всех побрал!! Получи от меня своё вознаграждение, негодяй!
   Взбешённый Грин плюнул на Кемпа, повергнутого в тихий ужас. Дал ему чувствительного пинка, разжал свои руки и выпустил его... А потом он, проклиная всех лживых актёров
   _________
   * Слова Уилла Кемпа: "Наш приятель Шекспир всех кладет на лопатки..." взяты из сатирической пьесы-пародии "Возвращение с Парнаса" (1599 - 1601), поставленной студентами Кембриджского университета. В пьесе в действующих лицах выведены Шекспир, комик Кемп и трагик Ричард Бербедж.
   ** Предположение совсем не лишённое оснований. Актёр и драматург, писавший по заказу Хенсло, Энтони Манди к тому времени уже написал некоторые свои пьесы. Нам известны его "Фиделе и Фортунио" (1584), а также "Джон из Кента" (1589). Удивительно, но авторская рукопись "Джона" сохранилась до наших дней.
  
   на свете, стремительно выскочил из театра Бербеджа. И побежал прочь.
  
   1592 год. Вечер. Убогая комната в таверне.
   Взбудораженный Грин стремительно пишет, изливая на бумагу всю свою горечь и обращаясь к трём своим "собратьям по науке из этого города": к Марло, к Нэшу и к Пилю:
  
   "Грин, хотя ещё и способный держать перо, но глубже, чем когда-либо доселе, уязвлённый болез­нью, шлёт вам свою лебединую песнь, ибо он опа­сается, что ему никогда вновь не спеть вам привыч­ные любовные куплеты, никогда вновь не поведать об утехах юности. Тем не менее хотя болезнь моя в необузданности и несдержанности своей дошла до крайних пределов, всё же, если я оправлюсь от неё, все вы узрите, как из души моей забьют ключи бо­лее чистые, чем когда-либо, указуя вам стезю жиз­ни, но и не отвращая вас от любови..."
  
   Роберт Грин нежно улыбнулся, вспоминая своих товарищей... Прекратил писать. Бросил перо. Задумался... Вспомнил свою первую встречу с мерзавцем Фортунио... Он
   снова схватил перо. Макнул его в чернильницу. И начал быстро писать...
   Он откровенно рассказал о злоключениях и бедствиях школяра Роберто, лишённого наследства и обманутого какой-то шлюхой и дошедшего до того, что он стоит посреди улицы и громко проклинает свою участь. Будучи поэтом, он изрыгает свою хулу в стихах, а пока тяжко вздыхает на латыни. К нему неожиданно приближается облачённый в великолепные одежды незнакомец, подслу­шавший его тирады из-за ограды. Этот таинственный незнакомец оказывается неким актёром, который очень хочет использовать новое литературное дарование в интересах своей труппы. В бы­лые дни, когда актёрам жилось на свете трудно, он носил за спиной свой узелок; а теперь он владеет гардеробом стои­мостью более двухсот фунтов и выглядит как состоятель­ные джентльмен. Актёр метал ужасные громы на сцене (Роберт Грин не находит в его голосе "никакой приятности") и мог к тому же в крайнем
   случае сочинить хорошенькую реплику, ибо он был "провинциальным автором, сочинив­шим какое-то моралите... и в течение семи лет (из этого ясно, что в своём памфлете Грин пишет вовсе не о Шекспире, который совсем недавно приехал в Лондон, а о каком-то, абсолютно другом, актёре-писателе и похитителе чужих пьес) считался за непререкаемого оракула среди своих марионеток". Не имея другого выхода, Роберто заключает сделку с этим актёром и становится "знаменитейшим поэтом-драматургом", чей кошелёк то полон, то пуст, любимцем беспутных, богохуль­ствующих товарищей, наблюдателем и обличителем "всяче­ского сброда из нынешних порождений ехидны".
  
   "И вы все трое в помыслах низки - неужто и мои невзгоды не урок вам: ведь никого из вас (подоб­но мне) так не язвили нахалы эти, эти куклы (я ра­зумею), что говорят нашими словами, эти паяцы, разукрашенные в наши цвета. Не странно ли, что мне обязанные стольким, а также вам обязанные стольким (случись и с вами, что теперь со мною) - они покинут, как меня, и вас..."
  
   "... В наши ряды затесался дерзкий провинциал, стихоплёт моралитэ Фортунио, решивший сплясать моррис на наших зелёных пасторальных полях, и боюсь, что теперь эти поля будут плохо ухожены". *
  
   Нет, не то... Не так надо припечатать этого негодяя. Он лихорадочно хватает и комкает исписанную бумагу. Бросает её на пол. Берёт другой, чистый, лист, а потом - продолжает:
  
   "Не верьте им; есть выскочка-ворона средь них, украшенная нашим опе­реньем, кто с сердцем тигра в шкуре лицедея счи­тает, что способен помпезно изрекать свой белый стих,
  
   __________
   * ... эти поля будут плохо ухожены. - ...these fields will be badly kempt. - Автор этого исследования позволил себе небольшой, "неканонический" каламбур и обыгрывание имени "Уилл Кемп". Впрочем, окончательный выбор персоны, которая вскоре будет возведена на Парнас, сделала таинственная и всесильная Фортуна.
  
  
   как лучшие из вас, и он - чистейший мастер на все руки [Johannes-Factotum] - в своем воображеньи полагает себя единственным потрясателем сцены [shake-scene] в стране". *
  
   Так хорошо, так лучше... Грин улыбается. Он доволен.
  
   - Привет, дружище Уилл!
   - Привет, мой дорогой Вольтиманд!
   - Ну как ты тут - на новом месте? Уже освоился? Что свеженького случилось в вашем замечательном театре?
   - А-а-а, так... всякая ерунда. Бербеджей сейчас нет. А в их отсутствие в наш театр забегал ненормальный бумагомаратель Грин. Ты знаешь такого?
   - Хм! Ещё бы мне его не знать... Давай, рассказывай далее.
   - Так вот... этот самый Грин прибежал и устроил здесь грандиозный скандал. Сначала он ходил по театру и всё что-то вынюхивал, а потом пристал ко мне со своими дурацкими расспросами, а затем он накинулся с кулаками на беднягу Кемпа и подрался с ним, после чего...
   - Постой! Ты говоришь, что он был здесь и что-то вынюхивал в вашем театре. А ещё - он что-то у тебя спрашивал. Ведь так?
   - Ну да... Он спрашивал: кто написал наши новые пьесы?
   - Что?! И ты до сих пор об этом молчал? Та-а-ак... Ну-ка, давай, мой приятель Уилл, выкладывай весь свой разговор с Грином поподробнее. Хотя... Нет! Постой! Это - слишком важная новость... Давай, собирайся! Идём к Башне. Идём скорее к нашему хозяину. Ему ты расскажешь про ваш разговор. А потом - получишь деньги и новые бумаги. Идём, Уилл!
  

(Уходят)

   __________
   * В своём памфлете "На грош ума..." Р. Грин напишет следующие строки: "...an upstart Crow, beautified with our feathers, that with his Tygers heart wrapt in a Players hide, supposes he is as well able to bumbast out a blanke verse as the best of you . . . in his owne conceit the onely Shake-scene in a countrie"
  
   Оставим на время Шекспира, идущего неизвестно куда... Вернёмся к злосчастному Роберту Грину, который закончил свой памфлет-покаяние и тоже идёт куда-то. Он идёт к знакомому издателю и отдаёт ему свою рукопись. Шенбаум пишет об этом так:
   "Издатель "На грош ума" Уильям Райт, очевидно, предчувствовал грозу, так как предпринял необычные меры предосторожности, чтобы обеспечить себе непричастность к этому памфлету: регистрируя памфлет в гильдии печатников и издателей 20 сентября 1592 г., он вписал в лицензию примечание, исключающее его причаст­ность к тексту: "Под ответственность Генри Четла".
   Теперь сосредоточим внимание на Четле. Ровесник Шекспира, а возможно, на пару-тройку лет и старше его, лондонец, он был добродушным человеком, задыхавшимся и потевшим от чрезмерной полноты. Печатник по профес­сии, семь лет прослуживший подмастерьем, он имел литературные амбиции. Для театров Хенсло "Роза" и "Фор­туна" он написал в течение пяти лет один или в соавтор­стве 48 пьес, но неистовое лихорадочное сочинительство не избавило незадачливого писателя * от постоянной нищеты и долгов".
   В своей последней исповеди Роберт Грин, покаялся в грехах, вспомнил брошенную жену Доротею, умоляя её простить его и уплатить десять фунтов долга хозяину. Грин умер. Согласно последнему желанию драматурга миссис Айсем увенчала его лавровым венком. Менее чем через год на книжных прилавках паперти собора св. Павла продавались "Покаяние Роберта Грина, магистра искусств" и сочинение Грина "На грош ума, купленного за миллион раскаянии, описывающее безрассудство юности, ложь из­мен-чивых льстецов, бедствия, которыми чревата неосмот­рительность, а также зло, исходящее от вероломных курти­занок. Написанное перед смертью и опубликованное по его предсмертной просьбе".
  
   _________
   * Можно предположить, что Генри Четл (ок. 1560 - ок.1607) к тому времени тоже угодил в кабалу ловкача Фортунио. Поэтому он "взбунтовался" против своего "благодетеля" и напечатал обличительный памфлет Грина.
  
   Жизнь продолжается... Новый кумир публики восходит на сцену. На смену Грину и Марло уже идёт Шекспир, полный сил и свежих замыслов.
   Впрочем, наш рассказ о другом, очень скромном, человеке, о Просперо, задавшем "работу" Шекспиру на долгие года, ещё не завершён, хотя и он, и его пьесы, сделав своё благородное дело, тихо, без громких "гриновских" скандалов, ушли со сцены в тень.
   Вернемся к тем, "скромным", пьесам-предшественникам, которые мы поспешно, необдуманно и несколько утрируя вопрос, обозвали жалкими, поблекшими в свете шекспировских пьес и несравнимыми с ними. Вовсе нет - никакие они не жалкие и очень даже сравнимые.
  
  
   Глава Третья

Канон Просперо

  
   Сложившийся шекспировский канон содержит 37 пьес. Шекспироведы периодически добавляют к нему одну-две анонимные пьесы из т. н. "списка апокрифических произведений Шекспира". К примеру, пьесы: "Эдуард III", "Два знатных родича" и др.
   В канон Марло входят 6 пьес. Желая расширить этот скромный список, к нему тоже иногда добавляют несколько анонимных пьес того периода. Некоторые, наиболее смелые марловеды, объединяют марловский и шекспировский каноны в один-единый, опираясь на выдвинутую ими теорию, о "чудесном" спасении Кристофера Марло и его дальнейшем плодотворном творчестве, скрытом под маской Шекспира.
   Обрисовать контуры таинственного "острова" Просперо, скрытого в тумане анонимности, значительно труднее. Однако некоторые критерии отбора пьес в канон Просперо всё же существуют.
   Во-первых, это анонимность пьесы.
   Во-вторых, кудесник Просперо любил порождать и выводить на сцену бестелесных существ - выходцев из потусто-
   роннего мира. Так в его анонимной трагедии "Локрин" (The Lamentable Tragedy of Locrine, изд. в 1595 году), написанной им по Холиншеду, действуют не один, как в "Пра-Гамлете", а целых два призрака.
   В третьих - в его трагедиях много безумств, жестокостей и крови, а в его комедиях много насмешек над чудацкими простолюдинами.
   В четвёртых...
   Допустим, что драматург-волшебник Просперо обладал магическим даром предвидеть славное будущее елизаветинского театра, т. е. грядущее явление Шекспира, который ловко переделает его скромные анонимные пьесы, придав им истинный блеск и совершенство. Гордый тем, что в будущих шедеврах, будут частицы и его скромного труда, Просперо неутомимо трудится на своём изобильном "острове", распахивает и щедро "удобряет почву" - литературные источники - и успешно созидает свои пьесы. Позднее, на его "остров" высаживается Вильгельм Завоеватель, который, засевает благодатную, "унавоженную" Просперо почву и постепенно, овладевая большей частью "острова" Просперо, собирает на нём свой щедрый урожай пьес.
   Значит, четвёртым критерием для отбора пьес в канон Просперо, будет их несомненная родственная связь с соответствующими им пьесами из шекспировского канона.
   Пятым критерием отбора будет стилевое и сюжетное единство пьес с пьесами из других канонов, а также особенности метрики и ритмики стиха. К примеру, анонимную пьесу "Эдуард III", можно с равным успехом отнести к любому из трёх перечисленных канонов.
   Как складывались эти три канона и как они взаимодействовали между собой?
   Шекспироведы, описывая процесс создания шекспировского канона, вынуждены ставить Шекспира в унизительное положение, рисуя его, как беззастенчивого "переделывателя" чужих анонимных пьес, т. е. по сути, как плагиатора. Но гений, создавший канон, не нуждался в каких-либо близкодраматургических "образцах", кроме как классически литературных, которые, как прототипы, достаточно хорошо извест-
  
   ны и обстоятельно изучены исследователями.
  
  
   Для наглядности можно изобразить следующую схему:

Литературные источники,

послужившие основой для создания пьес

VVV

Пьесы, созданные Шекспиром и составляющие канон

  
  
   Данная картина, вероятно, была бы очень желанна большинству шекспироведов, так как она снимала бы большинство "ненужных" вопросов, но поскольку в реальности, существует множество анонимных пьес-предшественников, откуда щедро "заимствовал" Шекспир, то схема немного усложняется и будет такой:
  

Литературные источники

VVV

Анонимные пьесы, ставшие "строительным материалом"

VVV

Пьесы, созданные Шекспиром и составляющие канон

  
  
   Так как мы не знаем ни имён таинственных анонимов, создавших множество пьес, ни каких либо других подробностей о них, ни их количество, то предположим, что картина была следующей:
  

Литературные источники,

послужившие основой для создания пьес

VVV

Анонимные, "вторые по качеству" пьесы,

составляющие канон Просперо,

созданные одним, неизвестным нам Автором

плюс некоторое число анонимных пьес, созданных другими авторами

VVV

Пьесы, составляющие ныне канон Шекспира

  
   Идет время и пьесы анонимных "предшественников" или одного анонимного автора - Просперо, неизвестно откуда возникшие, непонятно куда пропадают вместе со своим анонимным автором или авторами. Но это, по сути, никого не волнует, так как уже есть великолепные пьесы Шекспира.
   Какие из пьес могут составить канон Просперо? Мы знаем, что он творил раньше Шекспира. Временные рамки его творческой активности помогут определить следующие факторы:
  
   а) Время выхода в свет какой-либо книги, использованной Просперо, в качестве источника, для созидания своей пьесы.
   b) Время появления этой пьесы, на какой-либо сцене - "закрытой" или "открытой".
   c) Время появления этой пьесы в печати.
  
   Вот, например, загадочная ранняя "Игра с ослом в летнюю ночь", которая ставилась в придворном театре, на закрытой сцене, невольно наводящая на мысль о сюжете шекспировской комедии "Сон в летнюю ночь" с об­разом ткача Основы, превращенного в осла. В 1576 году в Лондоне шла анонимная пьеса "История ошибок", (её текст не сохранился) - "Комедия ошибок", из шекспировского канона. В 1585 году при дворе труппой королевы была представлена анонимная пьеса "Феликс и Филомена" (текст не сохранился) - параллель с пьесой "Два веронца".
   Пьеса неизвестного автора "Titus и Gisippus" была представлена в Уайтхолле, в 1576 году. В анонимной пьесе "Проделка для разоблаченья негодяя", напе­чатанной в 1594 году, есть такие слова: "Как Тит перед сенаторами Рима, когда он готов победил...", т. е. прямое обращение к пьесе "Тит Андроник".
   В записях театрального антрепренера Филиппа Хенсло упоминаются постановки анонимных пьес "Тит и Веспасия" (Tittus and Vespaccia) в 1592 г. и "Тит и Ондроник" (Titus Ondronicus) в 1594 г. Любая из этих пьес могла входить, или в шекспировский, или в просперовский каноны.
   Обо всех этих пьесах мы имеем крайне скудную информацию, но есть другие, чьи тексты дошли до наших времен, и они могут поведать нам кое-что интересное.
   Как творил Просперо? Всё по той же простой классической схеме:
  

Литературные источники

VVV

Пьеса, созданная Просперо

и позднее вошедшая в его анонимный канон

VVV

Соответствующая ей пьеса, входящая в канон Шекспира

  
  
   или - на конкретных примерах (в скобках приводится дата публикации произведения):
  
   Хроники:
  
  

Рафаэль Холиншед, "Хроники Англии, Шотландии и Ир­ландии" (1577)

Эдуард Холл, "Союз двух благородных и прославленных родов Ланкастеров и Йорков" (1548)

Пьеса-моралите епископа Джона Бейля "Король Джон" (ок. 1538 - 1540 гг.)

VVV

анонимная пьеса "Беспокойное царствование короля Джо­на",

принадлежавшая репертуару "Комедиантов короле­вы"

(опубликована в 1591 году)

VVV

"Король Иоанн",

впервые напечатана в Первом фолио Шекспира (1623)

  

Р. Холиншед, "Хроники Англии, Шотландии и Ир­ландии" (1577)

VVV

анонимная пьеса "Первая часть борьбы между двумя

славными домами Йорк и Ланкастер"

(издана в 1594 г.)

VVV

"Генрих VI" (часть II)

(издана в 1594 г.)

"Хроники" Р. Холиншеда (1577)

VVV

анонимная пьеса "Правдивая трагедия о Ричарде, герцоге

Йоркском"

(издана в 1595 г.)

VVV

"Генрих VI" (часть III)

(издана в 1595 г.)

  
   В XIX и в начале XX века было распространено мнение, что эти произведения легли в основу шекспировских хроник. Однако в конце 20-х годов полные права гражданства получила противоположная точка зрения, согласно которой данные пьесы рассматриваются как плохие "пиратские" списки пьес шекспировского канона.
  
  

"Хроники" Р. Холиншеда (1577)

VVV

анонимная пьеса "Правдивая трагедия Ричарда III",

(опубликована в 1594 году)

VVV

"Ричард III" (1597)

  
   Строки из анонимной "Правдивой трагедии Ричарда Ш" (The True Tragedy of Richard III): "The screecking Raven sits croaking for revenge, / Whole heads (herds) of beast come bellowing for revenge...", кстати, цитирует Гамлет: "Come; the croaking raven doth bellow for revenge..."
  

анонимная пьеса "Славные победы Генриха Пятого",

принадлежавшая репертуару "Комедиантов короле­вы"

(ставилась в 1574 г., напечатана в 1598 году)

VVV

"Хроники" Р. Холиншеда (1577)

VVV

Первая часть "Генриха IV", (1598, без имени автора)

Вторая часть "Генриха IV" (1600)

VVV

"плохое" кварто "Генри V" (1600)

  
   Об относительной древности "Славных побед" говорит и тяжёлая стихотворная фактура пьесы. В ней играл знаменитый тогда комик Ричард Тарлтон, исполнявший две роли - судьи и шута. Очень возможно, что эта анонимная пьеса была написана Просперо в 1574 году. А на Рождество того же года её сыграли для развлечения самой королевы Елизаветы.
   Старая хроника в динамичной форме изображала всю легендарную биографию Генри V - его распутство в молодости, исправление после смерти отца и вступления на престол, а также его знаменитую победу в Столетней войне Англии с Францией.
  
   Комедии:
  
  

Джордж Гаскойн в 1566 г. сделал перевод пьесы Ариосто

"Подменённые" (1509)

VVV

анонимная пьеса "Укрощение одной строптивой"

(опубликован­а в 1594 г.)

VVV

"Укрощение строптивой"

впервые напечатана в Первом фолио Шекспира (1623)

  
  
  

"Хроники" Р. Холиншеда (1577), "Декамеро­н" Боккаччо,

памфлет "Фредерик Дженненский" (1560).

VVV

анонимная пьеса "Редкие победы любви и удачи"

(опубликована в 1589 г.)

VVV

"Цимбелин"

впервые опубликована в Первом фолио Шекспира (1623)

под названи­ем "Трагедия Цимбелина".

  
  
  
   Очень вероятно, что именно Просперо создал т. н. "Пра-Бурю":
  

"Метаморфозы" Овидия, в переводе А. Голдинга (1567)

VVV

анонимная пьеса "Пра-Буря"

VVV

Немецкая пьеса "Комедия о прекрасной Сидее" Я. Айрера

(точная дата создания неизвестна, но Айрер умер в 1605 г.)

VVV

"Буря"

впервые опубликована в Первом фолио Шекспира (1623)

  
  
   Якоб Айрер нередко обрабатывал сюжеты пьес, привозимые в Германию странствующими английскими труппами, поэтому исследователи предполагают, что и "Буря" и "Прекрасная Сидея" восходят к какой-то более старой английской пьесе, до нас не дошедшей. В довольно старомодной и наивной пьесе "Прекрасная Сидея" рассказывается, как князь Лейдегаст захватил владения князя Лудольфа, который вместе со своей дочерью Сидеей был вынужден отправиться в изгнание и поселиться в дремучем лесу. Будучи искусным волшебником, Лудольф заставил служить себе духа Рупцифаля (шекспировский Ариэль) и грубого, совсем дикого человека Яна Моситора (шекспировский Калибан). Через некоторое время в тот же лес попал сын Лейдегаста, Энгельбрехт. Здесь он тщетно пытается обнажить свой меч: его обезоруживает волшебный жезл будущего тестя. Оказавшись во власти Лудольфа, он был осужден последним на носку дров. Сидея, увидев юношу, про­никлась к нему жалостью, перешедшей в любовь. Энгельбрехт также полюбил ее, и дело кончилось браком между молодыми людьми, кото­рый привёл к примирению их родителей.
   Поскольку шекспировская "Буря" не была известна широкому читателю до 1623 г., то вполне допустимо, что именно из оригинальной просперовской "Пра-Бури" Бен Джонсон "позаимствовал" имена Просперо и Стефано. Они встречаются в его комедии "Всяк в своём нраве" (Every Man in his Humour, 1598 г.).
  
  
  
  
   Трагедии:
  

Случай из реальной жизни

VVV

анонимная пьеса "Арден из города Фавершама"

(опубликован­а в 1592 г.)

VVV

"Макбет"

впервые напечатан в Первом фолио Шекспира (1623)

  
  
   "Арден из города Фавершама" - драма из семейной жизни. В ней рассказывается о том, как молодая женщина Алиса Арден и её любовник Мозби убили мужа Алисы. С большой силой изображено само убийство, когда Алиса тщетно старается смыть пятна крови со своих рук.
  
  

"Хроники" Р. Холиншеда (1577)

и другие источники

VVV

анонимная пьеса "Правдивая историческая хроника о

короле Лейре

и его трех дочерях - Гонорилле, Регане и Корделле".

(издана в 1605 году)

VVV

"Король Лир" (т. н. кварто "Пёстрого Быка", 1608)

  
  
   Соблазнительно занести в канон Просперо, также анонимную, трагедию "Юлий Цезарь", одну из тех двоих, что шли на сценах в 1582 году. Но пьесы эти откровенно слабые. Особого интереса они для нас не представляют, и не идут ни в какое сравнение с трагедией из шекспировского канона "Юлий Цезарь". Пьесы же, созданные Просперо, напомню читателю, очень высокого художественного качества, и потому слабые анонимные пьесы того времени, вряд ли принадлежат его перу. Впрочем, некоторые из них всё же могут быть атрибутированы, как малоудачные пьесы Просперо, на-
   писанные в его ранний творческий период. Чужие "Цезари", в одном из которых, вероятно, играл небезызвестный Полоний, могли быть увидены Просперо на сцене. Слабая пьеса, фальшивая актерская игра... Всё это раздражало подлинного мастера Просперо и могло послужить побудительным толчком к созданию своего "Юлия Цезаря", хотя главным толчком, в этом случае, для него всё же были сочинения Плутарха, и некие другие обстоятельства, о которых будет рассказано позже.
  
  

Французский перевод саги об Амлете

в 5-й книге "Трагических историй" Франсуа Бельфоре (1570).

(Английский перевод легенды об Амлете вышел только в 1608 г.)

VVV

анонимная пьеса "Пра-Гамлет",

Первое упоминание об этой трагедии, посвященной "Гамлету", относится к 1589 году,

когда Томас Неш в одном из своих сочинений иронически отозвался

о "куче Гамле­тов, рассыпающих пригоршнями трагические монологи".

VVV

"Гамлет" ("плохое" кварто, 1603)

VVV

"Гамлет" ("хорошее" кварто, 1604)

  
  
   Следует отметить, что Просперо тонкий и очень взыскательный художник. Через какой-то период времени он снова возвращался к написанным им пьесам (не ко всем конечно, а к некоторым, тем, которые, как он считал, можно сделать ещё совершеннее) и переделывал их. Так, используя первоисточник на французском языке Ф. Бельфоре, изданный Цезарем Фаринэ, в Турине, в 1570 году, он начинает писать в 1571-ом году (почему именно в этот год будет рассказано ниже) свою пьесу "Гамлет". Из-за обилия "Гамлетов" на тогдашней сцене, чтобы в дальнейшем отличать её от других пьес о принце Гамлете, назовем её условно "Пра-Пра-Гамлет". Но, позднее, возвращаясь к этой теме, в 1586 году, Просперо завершает своего "Пра-Гамлета" - более глубокий
   и расширенный вариант своей же пьесы. При этом он вносит в неё дополнения, заимствованные им, к примеру, из "Трактата о меланхолии" (A Treatise of Melancholi) Тимоти Брайта, вышедшего в 1586 году. Кроме того некоторые персонажи в этой, радикально обновлённой самим автором, пьесы получили новые реплики и новые имена...
  
   Например: два неразлучных друга были прежде известны публике, как "Россенкрафт и Гильдерстон". А после 1586 года, появляется обновлённая пьеса, в которой эта сладкая парочка носит видоизменённые имена. Но самое удивительное случилось через несколько лет. Эти, порождённые фантазией Просперо, абсолютно вымышленные и бессмертные, персонажи вдруг взяли и неожиданно сбежали с лондонской сцены. И мало того - они, подлецы, не только успешно удрали из своей собственной пьесы, из своего родного театра, и из своей прекрасной страны "Дании"... Они ещё поехали учиться в Италию. Да-а-а... В ведомстве сэра Фрэнсиса Уолсингама, которое в 1590 году успешно возглавил сэр Роберт Сесил, явно не дураки сидели, а люди, отлично знавшие своё дело, а кроме того они любили театр и ценили тонкий английский юмор. Напомню, что "Пра-Гамлет" с обновлёнными именами тогда уже был создан, но он ещё совершенно не известен широкой публике. Вполне вероятно, сам сэр Роберт, весьма осведомлённый в тайных политических и литературных делах, взял и выдал двум своим агентам-протестантам, поехавшим в 1596 году, совместно с Ретлендом, в католический Падуанский университет, два умело сработанных "датских" паспорта. Один был выписан им на имя "Розенкранца". А второй - на имя "Гильденстерна". Этот всесильный "шутник" мог и графу Ретленду выдать точно такой же "датский" паспорт. И вписать туда "Гамлет", или например "Лаэрт"... Вот он сидит, сильно сгорбившись за своим столом, пишет эти фальшивые паспорта и задумчиво мыслит вслух:
   - Хм! Гамлет... или Лаэрт? Это занятно. Очень занятно. Однако это грубо и слишком опасно... Такой паспорт - явный перебор. Так можно провалить своих ценных агентов, а мне нужно беречь их от пронырливых иезуитов... Особенно
   моего друга Роджера... Хе-хе-хе... Хотя он - мой, весьма удачливый, соперник в одном любовном деле. А, ладно! Ему я выпишу паспорт на его собственное имя. Пускай он скорее едет отсюда подальше, в солнечную Италию. Эй, Монтано! Принеси мне сургуч и большую датскую печать.
   Думаю, что он слишком переоценил проницательность итальянских иезуитов. Его, тонко задуманная и им же сплетённая, "крысоловка" не сработала и не захлопнулась на чужой почве. Ретленд и два его спутника совершенно спокойно учились и делали свои тайные дела в Падуе. Никто не заподозрил их там в шпионаже. Никто не написал на них донос в святую инквизицию. А ведь это дерзкое, секретное дело могло обернуться совсем иначе, если б итальянцы хоть что-то знали о пьесе-новинке "Гамлет". Но, слава Богу, всё тогда обошлось! Ретленд благополучно вернулся в Англию и скоро, в конце 1599 года, женился на вожделенной Елизавете - дочери покойного поэта Сидни. Его всесильный и коварный друг-соперник это стерпел, былую дружбу не предал, а в будущем он даже спас неосторожного графа Ретленда от плахи.
  
   Много позже, в начале XX-го века, бельгийский историк Селестен Демблон случайно обнаружил имя графа Ретленда и имена двух мнимых "датчан" в списке падуанских студентов. Демблон сразу возликовал. Критически не помыслил. Поспешно написал свою книгу. И тем самым необоснованно "втянул" Роджера Мэннерса, 5-го графа Ретленда в "антишекспировский" вопрос.
   Впрочем, мы несколько отвлеклись в сторону от загадочной истории создания пьес про благородного датского принца. Давайте и мы возвратимся в Англию.
  
   Лондон. 1604 год.
   В это время, через год после кончины славной королевы Елизаветы I, на елизаветинской сцене появилась действительно целая "куча" Гамлетов: это и "Пра-Пра-Гамлет", и "Пра-Гамлет", и "Гамлет" "плохого" кварто, и "Гамлет" "хорошего" кварто...
   Удивительная картина: "шекспировский", наиновейший,
   Гамлет, взошедший на сцену после широко известного и очень популярного у публики Пра-Гамлета анонима Просперо, своим внезапным появлением, несомненно, должен был вызвать новую волну восхищённых откликов знатоков театра. Ведь "обновлённый" "Гамлет" содержит в себе монолог "Быть или не быть..." и ещё другие, не менее прекрасные и достойные этого шедевра, сцены. Но знатоки и "университетские умы" упорно молчат... Они не спешат сравнить обе пьесы и похвалить Шекспира за то, что его "Гамлет" получился лучше, чем у его предшественника. Нет восторженных или же наоборот - ироничных откликов (подобных тем какие, как мы помним, вызвал самый первый анонимный "Пра-Гамлет") ни на первое "плохое" кварто 1603 года, с именем Шекспира на обложке, ни на "хорошее" кварто "Гамлета" 1604 года, изданное Дж. Робертсом и Н. Лингом. Никаких откликов нет... Напрашивается следующий вывод: вероятно, в этих двух, "обновлённых" "Гамлетах" не было ничего принципиально нового для публики по сравнению с первым "Пра-Гамлетом" анонимного Автора.
   Некоторые, самые догадливые, читатели, наверное, уже сообразили: как и почему сложилась подобная картина, и: сколько всего "Гамлетов" было на самом деле? Напомню, что самый первый из них, т. н. "Пра-Пра-Гамлет" Просперо начал писать в 1571 году. Этот, самый ранний, вариант пьесы ставился в его "закрытом" театре. А в 1586 году он, наконец, закончил эту свою пьесу, т. е. создал расширенного и обновлённого "Пра-Гамлета"... Прошло немалое время и обе эти пьесы были напечатаны, как "соответствующие" пьесы шекспировского канона. Первая из них - та, что уже почти 15 лет с огромным успехом шла на лондонских сценах, стала известна читающей публике, как "Гамлет" "плохого" кварто 1603 года, а вторая (до той поры никому неизвестная и лежавшая в рукописном наследии Просперо) - как "Гамлет" "хорошего" кварто 1604 года... А впрочем, не будем забегать так далеко вперёд. Посмотрим на результат наших совместных размышлений:
  
  
  

Французский перевод саги об Амлете

в 5-й книге "Трагических историй" Франсуа Бельфоре (1570).

VVV

анонимная пьеса "Пра-Пра-Гамлет" (была начата

Просперо в 1571 г.),

первое упоминание об этой трагедии, очень популярной у публики, относится к 1589 году,

была напечатана и ныне известна, как "Гамлет" (т. н. "плохое"

кварто, 1603).

VVV

пьеса "Пра-Гамлет" (пьеса законченная Просперо в 1586 г.),

вариант пьесы, совершенно неизвестный публике "открытых"

лондонских театров,

была напечатана и ныне известна, как "Гамлет" (т. н. "хорошее" кварто, 1604).

  
  
   Вернись, читатель, на предыдущие страницы и окинь своим беглым взором все схемы, приведенные в этой книге. Очевидно, что список пьес, имеющих несомненную родственную связь с соответствующими им пьесами из шекспировского канона достаточно велик, хотя он далеко не полон. Все эти, анонимные, пьесы вправе занять своё место в каноне Просперо.
   А теперь вы спросите: когда Просперо написал свои пьесы?
   Ответ будет следующим: он написал их до появления на сцене произведений Марло, Шекспира и Кида.
   Более точно на этот вопрос можно ответить, изучив литературные первоисточники, которые он использовал в своём творчестве. Наш внимательный читатель наверняка уже заметил, что у Просперо есть некоторые, особо любимые, книги, которыми он пользовался чаще, чем другими. Первая книга на его книжной полке, бесспорно, "Хроники" Р. Холиншеда (важно отметить, что это - первое издание 1577 года).
   Список его литературных источников пока что не очень велик. И он примерно такой:
  
   Рафаэль Холиншед, "Хроники Англии, Шотландии и Ир­ландии" (1577);
   Эдуард Холл, "Союз двух благородных и прославленных родов
  
   Ланкастеров и Йорков" (1548);
   Пьеса-моралите епископа Джона Бейля "Король Джон" (ок. 1538 - 1540 гг.);
   Овидий, "Метаморфозы" (английский перевод Артура Гольдинга, 1567);
   Перевод пьесы Ариосто "Подменённые", сделанный Д. Гаскойном (1566);
   "Декамеро­н" Боккаччо (английский перевод Уильяма Пэйнтера в его книге "Дворец Удовольствия", 1567);
   Памфлет "Фредерик Дженненский" (1560);
   5-я книга "Трагических историй" Франсуа Бельфоре (издана на французском языке, 1570);
   "Трактат о меланхолии" Тимоти Брайта (1586).
  
   Бегло взглянув на даты, проставленные на обложках этих книг, а также зная некоторые реалии его жизни (о которых пока что рано говорить), можно сделать следующий вывод: Просперо писал свои пьесы в период, длившийся, примерно, с начала семидесятых и где-то до середины восьмидесятых годов XVI-го столетия. Думаю, что прекрасный драматург Просперо, находясь безвыездно на своём закрытом "острове", очень плодотворно творил свой канон около семнадцати лет до той поры, когда он... Не будем, однако, торопить ход событий его поразительной жизни.
   Остается открытым ещё один важный вопрос: каким образом пьесы, созданные Просперо (например "Пра-Пра-Гамлет") попали на сцены "открытых" театров? Ответ, вероятно, будет один: скромный Просперо передавал свои пьесы актёрам или их руководителю Актёру. Тот ставил их на сцене, где их примечал Шекспир, и в дальнейшем - предъявлял изумлённому театральному миру шедевры.
   Так, постепенно, начали складываться начальные звенья своеобразной "цепочки": Просперо, Актёр, Полоний, Шекспир.
  
  
  
  
  
  

Акт II

Книги Просперо

  
  

Глава Первая

Просперо, Актёр, Полоний, Шекспир

  
   Кто такой этот Просперо, создавший "Пра-Гамлета", мы пока не знаем, но шекспироведы предполагают, что это был драматург Кид. Первый Актёр - Джеймс Бербедж, в прошлом - плотник, а ныне - руководитель театральной труппы "слуги графа Лестера". В 1570-е годы была официально легализована актёрская профессия, но при условии, что актёры пользовались покровительством пэра Англии. Труппа Бербеджа осела тогда в Лондоне и стала играть здесь во дворах гостиниц, как они это делали и раньше, во время своих долголетних странствий. В 1576 году Джеймс Бербедж построил в Лондоне первый публичный театр "Театр", в котором играл своего Пра-Гамлета, одного из "кучи Гамле­тов, рассыпающих пригоршнями трагические монологи", как в 1589 году написал в пре­дисловии к роману Роберта Грина "Менафон" Т. Нэш, задетый громким успехом пьесы, неизвестного ему автора. Итак, Актёр это - Джеймс Бербедж. Ну, а Шекспир... это Шекспир.
   Внимательный читатель обратит внимание, что в эту цепочку совершенно реальных людей введено ещё одно имя - Полоний, и он, вероятно, подумает, что это некий, абстрактный или собирательный, образ актёров, играющих в елизаветинских пьесах второстепенные роли. Не совсем так, а вернее, совсем не так. Человек этот тоже вполне реальный, и роль его в нашей истории, хоть и второстепенна, но весьма значительна, и уверяю вас, что он по праву занимает своё место в этой славной цепочке.
   Кто он такой - наш, реально существовавший в своё время, Полоний? Он - человек знатный, государственный и весьма влиятельный. А ещё он - большой любитель театра и благосклонный покровитель актёров.
   Но вернёмся снова к нашей четвёрке, составленной из реально живших тогда людей. Их судьбы причудливо сплела таинственная Фортуна. Поэтому нам интересно рассмотреть следующие вопросы: как они друг с другом взаимодействовали? Как относились друг к другу?
   Начнём с человека, о котором мы знаем почти всё (во всяком случае, больше, чем о других "звеньях" этой цепочки), то есть с Шекспира. Он, наверняка, знает, любит и очень уважает Полония, как своего высокого покровителя и защитника в трудную минуту, а также - гаранта его благосостояния. Он сохраняет почтительную, сословную, дистанцию с Полонием: тёплые отношения с которым никогда не перейдут в горячую дружбу. С Бербеджем-отцом у него всё иначе и проще, с ним Шекспир может: и выпить, и поговорить по душам, а тому есть, что порассказать молодому начинающему актёру. Хорошие, тёплые, человеческие взаимоотношения - двух хороших, простых людей. Просперо он, Шекспир, совершенно точно, не знает. Возможно, что-то о нём когда-то слышал... Какой-нибудь седовласый актёр, крепко подвыпив в таверне, плакал и горячо шептал ему что-то на ухо. Но он сразу забыл, что тогда услышал... И зачем ему такое помнить? Он о том никогда-никому не рассказывал. Не его это вовсе забота... Ему голова своя дороже... Ему в театре Бербеджей хорошо служится... И он, Шекспир, свои обязанности совсем неплохо усвоил: не мешкая, принести в театр новую пьесу.
   Полоний, тот, соответственно знает Шекспира и Бербеджа. Более того - он даже лично знаком с самим затворником Просперо, так как человек он весьма осведомлённый в театральных, и не только, делах.
   Джеймс Бербедж тоже лично знаком со всеми: и с Шекспиром (свой, земляк из Стратфорда), и с Полонием, и даже с анонимным, таинственным Автором "Пра-Гамлета". Вы только вдумайтесь в такой простой, но поражающий воображение, факт: первый Актёр играл самого первого Гамлета, перед самим Автором самого первого сценического "Пра-Пра-Гамлета"!!!
   И потом... и он, и вся его группа не раз играли этого "Гамлета", и зрителя до глубины души потрясали, и успех у них был бешенный. А сцены там были какие выигрышные: тут тебе и призрак отца, и могила возлюбленной Офелии (в этой роли был хорош Бербедж-младший), куда прыгал обезумевший возлюбленный - Бербедж-старший. Так что не задавайте глупые, наивные вопросы: "Что ему, Автор, что он Автору, чтоб об нём рыдать?"
   Автора-Просперо, он, старый актер Джеймс Бербедж, не просто любит - он его боготворит. И знает его хорошо... Одного не знает, и никогда не узнает, седовласый Бербедж-отец, что вскоре Шекспир тоже "напишет" своего Гамлета, и какого - лучше старого. Но это случится уже после смерти прославленного Актёра.
   Да, и сам Просперо - Автор "Пра-Гамлета" любит и весьма ценит талант Актёра, если судить по сцене с актёрами из этой пьесы. Просперо также прекрасно знает, но вовсе не любит Полония, хотя его сценический "Полоний" написан с совсем другого Полония. Шекспира, надо признать, он совсем не знает, так как не предъявляет никаких претензий к Шекспиру, который успешно "использует" его анонимные пьесы.
   Заметим, что все (или почти все) в нашей "цепочке" знают настоящее имя анонимного драматурга Просперо. Мы тоже жаждем его узнать.
   Так кто же скрывал свой истинный облик за волшебным плащом Просперо?
   Личность автора "Пра-Гамлета", в контексте шекспировского канона, всегда была интересна шекспироведам и они неоднократно пытались её установить. В конце концов пришли к такому единогласному выводу: автор - Томас Кид.
   Кид сочинил "Испанскую трагедию"... Так написано в любой энциклопедии... Но, простите! Кто и когда признал его "посажённым отцом" * этой пьесы?
   Современники не знали, что её написал Кид. Сам Кид этого не знал... И его друзья: Марло, Грин, Нэш, Пиль и другие, тоже этого не знали... Все ранние издания "Испанской траге-
   __________
   * Если у невесты погибает отец, то вместо него за свадебный стол на место погибшего сажают своеобразного отчима - посажённого отца.
   дии, или Иеронимо" - анонимны. Пьесу приписали Киду шекспироведы XVIII века с подачи Томаса Хейвуда *, который в своей Apology for Actors (1612) первый предположил, что именно Кид, скончавшийся 18 лет назад, написал популярного "Иеронимо".
   Об этой пьесе вы наверняка что-то слышали, но не читали и не видели её на сцене.
   О! Многое потеряли... Эта штука посильнее Фауста Марло! Для тех, кто не видел и не читал, сделаю краткое описание этой поразительной пьесы, написанной замечательным белым стихом.
   Начинает спектакль страшная аллегорическая фигура Мести, за ней появляется Дух убитого Андреа, который обращается к Мести, требуя покарать своих гнусных убийц. Пролог закончен. На сцене - счастливая пара молодых возлюбленных: это Горацио и Белимперия. Завистливый Бальтазар, сын португальского короля, хочет завладеть Белимперией. Её брат, Лоренцо, соглашается помочь Бальтазару. Тихая лунная ночь. В саду возлюбленные объясняются друг другу в любви. Внезапно появляются убийцы в масках, которые закалывают Горацио кинжалами. Но этого им мало, и они подвешивают окровавленный труп на дерево. Затем убийцы похищают Белимперию. На её крики о помощи, выбегает отец Горацио - старый Иеронимо, - в одной рубашке, и с мечом в руках. Вид висящего на дереве сыновьева трупа приводит его в ярость, и он произносит громовый монолог, взывая к Мести, наблюдающей за происходящим на сцене. Дух убитого Андреа ликует, предвкушая страшное отмщение, ибо убийцы Горацио являются также и его убийцами. Старый Иеронимо охвачен одним желанием - жаждой мести королевскому сыну. Он проклинает мир и сравнивает себя с одиноким путником, потерявшим дорогу в снежную ночь... Месть спит. "Месть, проснись!" - восклицает Дух Андреа. Месть просыпается. И тут старого Иеронимо посещает одна удачная мысль. Он задумывает поставить при дворе спектакль, в котором будет участвовать Белимперия, посвящённая в его замысел, а также
   __________
   * Т. Хейвуду было 9 лет, когда анонимный "Иеронимо" появился на сцене в 1584 - 89 гг.
   Бальтазар и Лоренцо. Драма мести и крови, и её участники, опьянённые кровью, должны в конце перебить друг друга. Иеронимо устраивает так, что вместо "театральных", на сцене происходят настоящие убийства. Спектакль кончается безумной бойней, актёры лежат и никак не реагируют на восторженные аплодисменты публики. Испанский король требует от Иеронимо объяснения. Иеронимо гордо молчит, а потом, словно издеваясь над монархом, откусывает себе язык и выплёвывает его. Король в ярости. Он требует письменных объяснений.
   Иеронимо знаками просит перо, потом нож, чтобы очинить данное перо, а потом он... вжик!.. делает себе неожиданно харакири этим самым ножом. Его душа вылетает прочь из тела. Над грудой окровавленных трупов опять появляется страшная Месть, которая говорит притихшим зрителям назидательную проповедь о том, что подлинное возмездие ещё впереди; и оно будет в Аду... Месть торжествует! Зритель - в нокауте! Спектакль отменный, и успех у публики он имел оглушительный... Пьеса долгие годы не сходила с подмостков. Жаль, что сейчас "Иеронимо" забыт и его больше не ставят на сцене.
   Если говорить более серьёзно, то из этой истории понятно следующее:
  
      -- Кид не писал эту пьесу. Иначе он был бы вполне справедливо увенчан лаврами Первого драматурга своего времени.
      -- Автор "Иеронимо" решил "переплюнуть" самого Сенеку в написании трагедии мести. Формула успеха проста. Больше трупов и крови на сцене, больше духов и призраков, больше страсти и огня! Некоторые сцены из "Иеронимо" очень похожи на сцены из других, более поздних, произведений того же Автора. Вот, например, сцена встречи двух влюблённых под луной, а вот - обиженный жестоким миром старик, проклинающий этот жестокий мир в холодную снежную ночь... "Откушенный язык" бережно подобран и вставлен в третью пьесу... А четвёртая, тоже анонимная, поздняя пьеса Автора, вообще, це-
   лая кладезь заимствований из его раннего опуса "Иеронимо" - тут тебе и Призрак, взывающий к мести, и коварные "мышеловки" на сцене, и прочие похожие сцены.
      -- После трагического февраля 1587 года, абсолютно все пьесы Просперо были анонимными и по существу "бесхозными". Потом, в начале девяностых годов, после того, как некоторые из них благодаря актёрам тихо-бесконтрольно "расползлись" по английским и зарубежным театральным сценам * и имели там шумный публичный успех, кто-то, наконец, спохватился и они, эти самые пьесы, по чьему-то властному указанию, неожиданно стали "авторскими".
  
   Судьба Томаса Кида - коротка и трагична. Незадолго до смерти, появился перевод трагедии Робера Гарнье "Корнелия", с посвящением Кида, адресованным графине Сассекс. Возможно, Кид принёс в труппу "слуг графа Пембрука", список "Иеронимо", породив тем самым слухи о своей причастности к этой пьесе. Сравнить относительную популярность этих двух пьес можно по их тогдашним печатным изданиям:
  
   Cornelia (Pompey the Great His Fair Cornelia's Tragedy) - 1594, 1595
   The Spanish Tragedy (Hieronimo is Mad Again) - 1592, 1594, 1599, 1602, 1603, 1610, 1615, 1618, 1623, 1633
  
   Что ж! Давайте оставим в покое истерзанную, мятежную и атеистическую душу Кида... Увы! На автора пьес "Иеронимо" и "Пра-Гамлет" он явно не тянет - чудесный плащ Просперо ему великоват и тяжеловат.
   Попробуем примерить этот великолепный плащ на другого известного драматурга елизаветинской эпохи. Например, на Джорджа Гаскойна... Блестящий новатор английской прозы.
  
   _________
   * Около 1600 г. "Испанская трагедия" была переведена на немецкий язык Якобом Айрером и быстро сделалась одной из популярнейших пьес в репертуаре странствовавших по Германии английских комедиантов.
  
   Изысканный поэт. Переводчик комедии Ариосто. Автор трагедии "Иокаста", написанной белыми стихами... Сатирик, сочинитель сонетов. Художник, каллиграф, охотник, воин. Теоретик стихосложения. Критик... Раскаявшийся грешник. Моралист... Загадочная творческая личность.
   Однако, он не успеет примерить плащ Просперо... Он умрёт рано - в 1577 году.
   Джордж Уэтстон посвятит Гаскойну прощальную траурную поэму.
   Пьеса Уэтстона "Промос и Кассандра" (изд. 1578), как известно, послужила источником "Меры за меру", пьесы вошедшей в шекспировский канон. Позднее, в 1582 году, Уэтстон пересказал эту историю в прозе в книге "Гептамерон учти­вых рассуждений". Уэтстон, вероятно, мог написать своего "Гамлета", но у него так же, как у Кида, не было абсолютно никаких оснований скрывать своё имя и дистанцироваться от шедевра, взвихрившего пыльные занавески на лондонских театральных подмостках. Уэтстон грустно-тяжко вздыхает, безнадёжно машет рукой, а потом передаёт сей превосходный плащ в руки другого драматурга.
   Теперь плащ Просперо примеряет Джон Лили (Lyly, John, ок. 1554 - 1606), автор замечательного романа, имевшего колоссальный успех у современников: "Эвфуэс, или Анатомия ума" (Euphues: the Anatomy of Wit, 1578). Юный аристократ Эвфуэс стал блестящим образцом для подражания, а Лили явился родоначальником нового, вычурного и напыщенного, литературного стиля, позднее получившего название "эвфуизм". В дальнейшем Джон Лили занялся драматургией. Он написал несколько остроумных, пасторальных комедий, а также один бытовой фарс - "Матушка Бомби". Но трагедий Лили не писал... Не его светлая Муза укутана в грандиозный, мрачно-трагедийный плащ, один взмах полы которого способен вызвать настоящую "Бурю" на тогдашней сцене.
   Шекспироведы полагают, что персонаж Просперо был сотворён его Автором по образцу и подобию одного знаменитого чародея, жившего в то время в Англии. Что ж! Не будем спорить по этому поводу. Математик, философ и алхимик Джон Ди (Dee, John 1527 - 1608), действительно, был очень
   ярким человеком своей эпохи. Он прожил длинную жизнь. Подвергался гонениям. Сидел в тюрьме. Когда Елизавета взошла на трон, Джон Ди был приближен к её двору. Он стал советником и врачом королевы. В пригороде Лондона была его научная лаборатория с огромной библиотекой в 4000 томов. Этот замечательный человек умер в бедности и в забвении. Он написал множество научных, алхимических и магических трактатов... А вот пьес, баллад, или поэм он никогда не сочинял. Магия драматургии не была ему подвластна. И это не он скрывался за волшебным плащом великого драматурга. Не он оживлял своим мощным талантом и магическим искусством души людей, которых он некогда знал и любил. Не по его велению могилы послушно возвращали своих спящих-мертвецов.
   Так что Автор-Просперо, создавший "Иеронимо" и самую раннюю пра-пьесу о Гамлете, остаётся фигурой таинственной и вопрос о его личности открыт.
  
   В цепочке "Просперо, Актёр, Полоний, Шекспир", есть ещё одно "тёмное" звено, которое мы условно обозначили именем "Полоний". Роль его, повторю, не второстепенна, а весьма значительна. Смею даже предположить, что без Полония "Гамлет" остался бы на уровне "Пра-Гамлета". Попробую пояснить свою мысль.
   Напомню, что Полоний это вполне реальный человек того времени, хорошо знавший Автора, Актёра и Шекспира. Он - человек знатный, государственный и весьма влиятельный, большой любитель театра и покровитель актёров. Пользуется уважением и благосклонностью королевы Елизаветы. Человек в возрасте (старше всех из той четвёрки) и умудрённый богатым жизненным опытом. Ещё при жизни Просперо он получил возможность ознакомиться с его рукописями, и читая их, с ужасом понял какой "огонь" таится под, казалось, давно погасшим "пеплом".
   Полоний - хранитель. Что же он хранит? Наш читатель, наверняка, уже догадался... Тонкий ценитель изящной словесности, он бережно хранит все доставшиеся ему, по воле Судьбы, драгоценные рукописи Просперо в их изначальном
   виде, и в их полном объёме. Но он не только хранит и тихо наслаждается чтением оных. Ещё он "работает" с рукописями. Предположу, что рукописи отдельных пьес могли быть датированы рукой самого автора - Просперо, что в дальнейшем облегчило работу нашего цензора, так как он мог "выдавать их в свет", начиная с самых ранних по времени создания, т. е. самых "беззубых". Полоний считает полезным общественным делом постановку в "открытых" театрах патриотических, исторических хроник, вроде "Беспокойного царствования короля Джо­на". За исключением, разве что, одной пьесы, так и незавершенной самим Просперо, - пьесы об отце и матери ныне здравствующей королевы: - Да-а-а... хе-хе-хе... показать Елизавете "Пра-Генриха VIII" - есть дело небезопасное и даже огнеопасное для любого театра!
   А вот другие пьесы и аполитичные комедии-маски, вроде "Игры с ослом в летнюю ночь" или же "Укрощения одной строптивой" можно вполне ставить на сцене, естественно, подвергая их незначительным сокращениям и правке.
   После всех цензурных сокращений и мелкой правки авторского текста, иногда получается то, что дошло до нас, в виде "плохих" кварто. Но, по мнению славно "поработавшего" Полония, теперь эти урезанные, но вполне "благонадёжные", анонимные пьесы можно ставить в "открытых" лондонских театрах.
   Большую группу пьес, написанных неистовым Просперо - "вольнодумных, тираноборческих, грубых и варварских", а также "систематически безумных", наш осторожный и здравомыслящий Полоний кладёт "под сукно" *. Он считает абсолютно неприемлемым ставить их театрах, даже в самых "закрытых", и даже в наиболее "исправленном" виде. Но он бережно сохраняет все оригинальные рукописи Просперо, даже если в них ему что-либо сильно не нравится. Он - просвещённый человек своего времени, умудрённый жизнью политик, очень влиятельный вельможа-рулевой, долгие годы с успехом управлявший сложным механизмом-кораблем-
  
   _________
   * Позднее похожей точки зрения будет придерживаться английский критик Томас Раймер (1643 - 1713), характеризовавший пьесу "Отелло", как "... кровавый фарс, без соли и без вкуса".
   -государством Елизаветы I, убеждённый противник любого фанатического экстремизма: политического или религиозного. По воспоминаниям современников у Полония было два любимых афоризма: "Война - это проклятие, а Миром Господь благословляет нацию" и "Государству полезнее один год мира, нежели десятилетняя война" *.
   Настоящее имя Просперо он, конечно же, знает, но оно никогда не появится на титульных листах этих и других пьес, по причине особых обстоятельств, составляющих важную государственную тайну, известную немногим высшим лицам государства.
   Итак, Полоний является единоличным владельцем загадочного канона Просперо, и тщательно уберегает его от посторонних глаз. А хранить тайны он, вы мне поверьте, умеет.
   Мало того, и это звучит почти невероятно, помимо канона Просперо Полоний обладает ещё и рукописями пьес из канона Марло. Хотя ничего невероятного в этом нет.
   Что, например, делает наш Полоний в начале июня 1593 года? Он сидит в своём кабинете, обдумывает разные важные государственные дела, что-то пишет. Занятия Полония прерывает, тихо вошедший в кабинет, слуга Рейнальдо, который почтительно докладывает хозяину, что принесли рукописи Марло.
   - Пусть несут, - кивает Полоний.
   В кабинет заходит сэр Роберт Сесил **, несущий большую кипу бумаг. Он подходит ближе. Кладёт бумаги на стол. А потом он долго беседует о чём-то с Полонием. К сожалению, говорят они очень тихо, как люди привыкшие обсуждать секретные дела, и их разговора нам не разобрать. Немного позже Сесил, почтительно поклонившись, удаляется, а Полоний начинает разбирать бумаги несчастного Кита Марло.
   Он читает, что-то недовольно бурчит себе под нос и неодобрительно качает головой. Потом, отобрав из общей кипы
  
   _________
   * "That war is the curse, and peace the blessing of God upon a nation" and "That a realm gaineth more by one year's peace than by ten year's war" - The Great Lord Bughley, a study in elizabethan statecraft, by Martin A. S. Hume, London, 1898, p. 72.
   ** Роберт Сесил (1563 - 1612), лорд Солсбери. После смерти Ф. Уолсингама бо­лее двух десятилетий возглавлял секретную службу анг­лийской короны.
   рукописи четырех пьес, берёт их, идет и открывает потаённую дверцу кабинета. Спускается вниз по лестнице. Заходит в небольшое хранилище. В полутьме обо что-то спотыкается. Чертыхается и идет дальше... Останавливается возле объёмистого сундука. Позвякивая ключами, отпирает его и кладет в него оные рукописи. Потом неторопливо запирает этот сундук и удаляется.
   Но и этого ему мало... Вы можете в это верить или нет, но Полоний также владеет рукописями из шекспировского канона, хотя их пока что не очень много. Но зато какие это пьесы: "Генрих VI" (все три части) и "Ричард III", "Комедия ошибок" и "Укрощение строптивой", а ещё и "Тит Андроник". Четыре пьесы из канона Марло, семь пьес из шекспировского канона и очень-очень много пьес из канона Просперо. И всё это немыслимое богатство - все три канона в своей первозданной чистоте и полноте - авторские (!) оригиналы рукописей - томная и зыбкая мечта шекспироведов и марловедов всех времён и народов - тихо покоятся у нашего литературного Шейлока в одном заветном сундучке. Вам это, конечно же, покажется невероятным и удивительным, но, повторю: Полоний очень могущественный человек при дворе королевы.
   Ну, скажите: кто ещё кроме Полония способен произвести одновременный, грандиозный по своей мощи, залп из всех трёх канонов? * А такой "залп" драматургическими произведениями однажды случился в 1594 году, когда в печать одновременно попали следующие пьесы:
  
   из канона Просперо: "Прославленная история Лейра, короля Англии и его трёх дочерей" (издание не сохранилось, но пьеса была заявлена именно в этом году); "Укрощение одной строптивой"; "Истинная трагедия Ричарда III, "Первая часть борьбы между двумя славными домами Йорк и Ланкастер"; "Прославленные победы Генриха V" (зарегистриро­вана 14 мая 1594 г.).
   ________
   * canon (англ.) - единый объём произведений какого-либо автора, служащий образцом для подражания;
   cannon (англ.) - пушка, тяжёлое оружие артиллерии.
  
   из канона Марло: "Эдуард II".
   из шекспировского канона: "Тит Андроник" и "Генри VI, часть 2-я", "Генрих VI, часть 3-я",
  
   плюс поэма "Обесчещенная Лукреция", впервые опубликованная Филдом в 1594 г.
   плюс анонимная трагедия "Локрин", которая ныне находится в разряде апокрифических произведений Шекспира.
   плюс анонимная пьеса "Проделка для разоблаченья негодяя", в которой есть упоминание о Тите Андронике - легендарном герое одноимённой пьесы.
   Кроме всех этих изданий 1594 года, Ф. Хенсло тогда же отметил в своём дневнике постановки двух пьес: "Пра-Гамлет" и "Трагическая история док­тора Фауста".
  
   Чем же был вызван такой внезапный и мощный залп из всех трёх канонов? Вероятнее всего этот "выброс" пьес на сцены "открытых" театров, был связан с лондонской эпидемией чумы 1594 года. Полоний, опасаясь за свою жизнь - чума, она, хе-хе-хе... не разбирает бедняк ты или вельможа, - поспешил опубликовать слишком много произведений из своего заветного сундука. Но чума, слава тебе, Господи, отступила, и в дальнейшем осторожный Полоний выпускал пьесы в свет более дозировано.
   Кстати, после смерти Полония сундук с рукописями достался по наследству его сыну Лаэрту (хотя нам было бы уместнее назвать его "Ричардом", учитывая особенности его физического облика). Он успешно продолжил дело своего отца и тоже любил делать эффектные "залпы" разными литературными произведениями.
  
  
   ......................................
   ......................................
  
  
  
  
  
  
  
   Уважаемые читатели!
  
   Вы познакомились с первыми главами исследования Бенджамина Йорика "Queenspear".
   Дополнительные материалы из этой книги можно найти на сайте:
  
   http://xknigi.narod.ru/queenspear.html
  
  
   Вторая часть этой работы - "Книги Марии", согласно пожеланию её автора, будет издана нашим издательством в 2014 году.
  

Редакция издательства "XKnigi-publishing"

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Оглавление
  
   Пролог ............................................................................................2
  
   Акт I

Книги Шекспира

  
   Глава Первая. Интродукция Уильяма Шекспира, или всё хорошо, что хорошо начинается ........................................................................................10
   Глава Вторая. Ему снова улыбается Фортунио ... ......................................21
   Глава Третья. Канон Просперо .............................................................34
  
  
   Акт II

Книги Просперо

  
   Глава Первая. Просперо, Актёр, Полоний, Шекспир ..................................49
   Глава Вторая. Пятнадцать поэтов на сундук мертвеца... .............................61
   Глава Третья. Рассказ о Марло и его Мефистофеле ....................................73
   Глава Четвёртая. История о том, как Марло и Нэш построили свой "Карфаген" на руинах чужой пьесы ...........................................................................83
   Глава Пятая. Пора закрыть занавес ........................................................99
   Глава Шестая. Наша современность: Stratfordians, Oxfordians, Queenspearians... ......................................................................................................104
  
   Акт III

Книги Марии

  
   Прелюдия. Волшебная Метаморфоза. История о том, как жемчуга превратились в пуговицы .........................................................................................108
   Источники и использованная литература .............................................114
  
  
  
   В оформлении обложки использованы:
  
      -- Смертный приговор (Execution warrant) королеве Марии Стюарт, подписанный 1 февраля 1587 года английской королевой Елизаветой I.
      -- Гравюра Марии Стюарт, сделанная художником Ренольдом Эльстраком для книги "Baziliologia", изданной в 1618 году.
      -- Фрагмент портрета Шекспира из Первого Фолио (1623), гравированного голландским художником Мартином Дройсхутом.
  
   No Лонгинов В. Б. Дизайн обложки, 2012.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   0x01 graphic
  
  
  
  
  
  
  
  
   15
  
  

~ 60 ~

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"