Глава 1
1
Куртифляс и Пафнутий ушли поздно ночью, незаметно. Поначалу Куртифляс думал уйти не таясь. Ну, в самом деле, а что? Дело сделано, и зачем они тут нужны? Но потом представил себе все неизбежные при этом расспросы, и как придется врать. А врать не хотелось. Лень было придумывать и изворачиваться, и он решил - да ладно, ну их!..
И они ушли не прощаясь. Так, говорят, любят делать эрогенцы. Даже выражение такое есть - уйти по-эрогенски. Вот так, по-эрогенски, они и ушли в тот предутренний час, когда сон наиболее крепок и сладок. Куртифляс разбудил заснувшего Пафнутия, склонился над тихо посапывающим Ратомиром, и, убедившись в том, что тот крепко спит, выложил рядом с ним почти все оставшиеся монеты. Пусть пользуются. У него, у Куртифляса, остались камни, которые, как они уже убедились, легко превращаются в золото. Хотя нужны ли они ему будут? Если все пойдет по плану, то, пожалуй, что, и не нужны. Но, все же, пусть будут. Так лучше. Надежней.
Вывели из сарая лошадь, запрягли в повозку - остающиеся обойдутся, куда им ездить? А если что, купят другую. Денег хватит. Пафнутий сел на козлы, Куртифляс тихонько, стараясь не скрипеть и не брякать, отворил ворота, и они покатили прочь.
***
С тех пор, как Пафнутий дал прочесть ему письмо Ханны, Куртифляс все ждал, что Пафнутий заговорит с ним. Но вот прошла уже неделя, а Пафнутий молчал. Он согласился уйти с Куртифлясом, и, похоже, идея отомстить понравилась ему, но никакого интереса он больше к этой теме не проявлял. Он что, настолько доверился ему, Куртифлясу? Странно.
Они сидели в придорожной харчевне. Пафнутий без особого аппетита поел и теперь сидел молча, равнодушно глядя в пространство и потихоньку допивая остатки вина из своего стакана. Он ждал, когда Куртифляс встанет из-за стола, а тот все сидел. Он думал. То, что творилось с Пафнутием, не нравилось Куртифлясу. Внушало подозрения и вызывало сомнения. Пора было уже определяться. Пафнутий ему нужен дееспособный. В конце-концов, ведь все зависит от него. И он должен справиться.
- Ну, как ты, готов? - Начал Куртифляс.
- Да, пошли, - Пафнутий поставил стакан и начал подниматься.
- Подожди! - Куртифляс положил ладонь на руку Пафнутия. - Ты не понял. Сядь. Я спрашиваю, - продолжил он, глядя в тусклые глаза мага, - готов ли ты к тому, чтобы начать мстить?
- Ну... - Пафнутий пожал плечами и отвел взгляд в сторону. Слишком пристальный взгляд Куртифляса был ему почему-то неприятен. - Я же пошел с тобой.
- Пошел. - Согласился Куртифляс, не убирая руки. - А ты знаешь, что мы будем делать? Что тебе - он выделил это слово, - предстоит делать? Или тебе все равно?
- Я думал, ты знаешь...
- Я-то знаю! А ты?
- А что - я?!. - Пафнутий резко вздернул голову и посмотрел в глаза Куртифлясу. И Куртифляс увидел в его глазах слезы. - Я сделаю, что надо. Ты только скажи, что.
- Ну-ну, успокойся. Конечно, конечно сделаешь. Я в этом даже не сомневаюсь. Но лучше тебе все же знать, что мы будем делать. А то ты ведь даже не знаешь, кто убил Ханну.
- Ну, так скажи.
- И скажу. - Куртифляс помолчал, а потом продолжил, как бы решившись. - Есть один человек. Ты его не знаешь, и имя его тебе ничего не скажет. Назовем его просто - барон. Тем более, что он и правда барон. Это чудовищно богатый человек. Точно не скажу, но где-то половина всего Амирана принадлежит ему. Это я знаю, потому что сам помогал ему в этом. Через Бенедикта, разумеется. А тот и не догадывался. Барон - он же хитрая сволочь! И он не любит, чтобы его имя где-нибудь всплывало. Он всегда действует через подставных. Понимаешь?
Пафнутий пожал плечами и покачал головой.
- Ну, смотри, вот, допустим, я хочу купить землю, но так, чтобы об этом никто - ни одна зараза! - не знала. И я говорю тебе: Пафнутий, дружище, хочешь заработать пятьсот золотых? А что надо? А надо всего лишь расписаться в парочке документов, после чего именно ты будешь числиться хозяином земли. А доверенность на управление твоей собственностью будет на мое имя. И все. И можешь жить спокойно дальше, ни о чем не заботясь, пропивая потихоньку свой, неожиданно свалившийся на тебя, гонорар. Ну, а я вдруг нахожу, что на купленной тобой, и тебе принадлежащей, земле, имеются залежи чего-нибудь очень ценного. И начинаю это разрабатывать. Налоги я буду за тебя платить, а как же?! Но и прибыль вся будет моя.
- Но она же моя! - Вдруг заинтересовался Пафнутий. - Я могу у тебя ее отобрать.
- Не так просто, дорогой Пафнутий, не так просто. Срок действия доверенности еще не истек? Не истек. Значит, автоматически отобрать не получится. Только через суд. А это не просто. А к тебе подойдут люди, и скажут, что если ты завтра же не заберешь свое заявление, то послезавтра тебя просто не будет. Ну, или, если у тебя есть жена - жены, или там - дети... Хочешь, чтобы с ними ничего не случилось? Или хочешь, чтобы было как... и называют пару-тройку нашумевших дел с бесчеловечными и жуткими убийствами, о которых, естественно, ты слышал. Ты же читаешь газеты? Вот, примерно, так. И таким образом у барона в Амиране и земли, и леса, и рудники. А самое главное - у него банк, через который и уходит к нему вся прибыль от его владений. Да и сам банк - нешуточное коммерческое предприятие.
- Ладно, - хмуро согласился Пафнутий, - ну, и что?..
- Да ничего. В конце-концов все кому-то принадлежит. Это я просто к тому, что могущество этого человека велико. Почти беспредельно. У него огромная и очень хорошая организация...
- Ты мне объясни, - перебил его Пафнутий, - зачем такому человеку убивать Ханну? Что она ему сделала?
- Она? - Удивился Куртифляс. - Да он о ней и не слышал. Дело в том, дорогой мой Пафнутий, что Ханна как раз человек из его организации. Я думал, барон заинтересуется теми возможностями, которое дает оживление трупа в твоем, Пафнутий, - он, усмехнувшись, изобразил шутовской поклон в сторону собеседника, - исполнении. Ведь, в конце-концов, если подумать... - он на секунду запнулся, - вот только барону почему-то захотелось эту тему просто ликвидировать. Вместе со всеми, кто к ней причастен. С тобой, со мной, с Геркуланием. Ханна думала, что она останется в стороне, она решила навести на ложный след, а они решили сделать проще. Где она - решили они, - там, значит, и все. И применили какое-то свое средство, уничтожающее все вокруг. Просто и надежно! Ясно?
- Нет. Ты же говоришь, что она работала на него. За что ее-то?
- Да, господи! Что Ханна?! Он ее не только не видел ни разу, он и имени-то ее не знал. Так - рядовой член организации. Таких у него множество. Расходный материал. Он же, сука, даже меня решил уничтожить! А уж меня-то он знал! Я для него столько сделал... И все равно! Видно сильно его напугал наш Геркуланий! Настолько сильно, что!.. И ведь он прав! Теперь-то это точно повернется против него, и посмотрим, что он сможет сделать!
- Так что же ты все-таки хочешь?.. Ты хочешь его убить?
- Убить его, дорогой Пафнутий, невозможно. Почти как того же Геркулания. Попробуй до него доберись. Я даже не знаю, где он обретается. Нет, мы пойдем другим путем. Я достаточно много знаю про его собственность в Амиране. Я его разорю. Для него это будет хуже смерти.
- А что, ты думаешь, Бенедикт...
- Нет! - Резко перебил Пафнутия Куртифляс, поняв, что тот хочет спросить. - Бенедикт ничего не сможет, да и не захочет делать. Для него - все и так хорошо. Я сам! А для этого мне нужно устранить Бенедикта. Встать на его место. И уж с этого вот самого места!..
- Чтобы отомстить барону ты хочешь убить Бенедикта?
- Убить? Хм-м... - Куртифляс замолчал, задумавшись, - убить... Да не обязательно. Даже лучше не убивать. Главное, чтобы он делал то, что я ему скажу. Правильно, - обрадовался он пришедшей мысли, - так будет гораздо лучше. Заставить его... действовать его руками. А то - кто я? Царский шут? Несерьезно. Верно, убивать не будем. Но власть возьмем.
- И как же?
- А с твоей, друг мой, помощью. Наделаем Геркуланиев. Столько, сколько понадобится. Как - сможешь?
- Ну, отчего же, - подумав, сказал Пафнутий. - С духом у меня отношения налажены. А сколько раз - один, или много, не имеет значения.
- Тогда с этого и начнем. Для начала сделай яд. Это же не сложно?
- Зачем?
- А откуда же мы будем брать заготовки для наших Геркуланиев? Трупы-то нужны? Иначе кого оживлять будем?
- И кого же ты хочешь?..
- Ну, для начала... ты помнишь тот постоялый двор, куда мы заезжали в самом начале?
Да, это был самый лучший вариант. О нем Куртифляс думал с самого начала. И люди там свои, ничего не подозревающие, а, значит, с ними будет легко. И от места совсем близко. И вообще...
Но жизнь распорядилась иначе.
2
- Выгнали, значит, вас, - который уже раз произнес Одноглазый, и, заглянув в опустевшие кружки друзей, поднял руку. Красавица Ангела, заменившая Одноглазого за стойкой, отреагировала на сигнал правильно, и через минуту полные кружки стояли на столе. - Пейте, пейте, сегодня у меня камарское. Свежее, вчера только завезли. Вам повезло, ребята.
Когда-то, давным-давно, Одноглазый сам бегал с кружками. Звали его тогда Костюхой, и был он маленький и тощий. Зато оба глаза были на месте. И поначалу они очень часто были мокрыми и покрасневшими. Но потом слезы исчезли, и вместо них в глазах Костюхи появилась угрюмая ненависть. Ах, как же он ненавидел тогдашнего своего хозяина, гонявшего его и в хвост, и в гриву, кормившего объедками и заставлявшего трудиться с утра до ночи, расплачиваясь за это тумаками и оплеухами.
Да, много воды утекло с тех пор, а пива, наверное, еще больше. Ушел подросший Костюха в армию. Ушел, так и не рассчитавшись за все хорошее. Ничего, война многому его научила. В последнем сражении, в котором ему довелось участвовать, ему и выбили левый глаз. И вообще он чудом тогда выжил. Но, все-таки, выжил. И вернулся сюда. И никто его не узнал. Да и поди узнай в этом кривомордом бугае того сопливого пацаненка, что некогда бегал тут между столиками, мыл пол, мыл посуду, кряхтя ворочал бочки в подвале - да мало ли что еще. И Гаспар - прежний его хозяин, тоже не признал. А потом скоропостижно скончался, получив перо в бок. И только Одноглазый знал, кто его, за что и как. Знал, но знанием этим ни с кем не поделился, а вскоре и купил этот кабак задешево у вдовы Гаспара, и сам стал гонять прислугу в свое удовольствие.
- Хорошо ты тут устроился. - Один из троих, сидевших рядом с Одноглазым, поставил наполовину опустевшую кружку на стол и потянулся, оглядываясь. - А чего это народу так мало?
- А тут когда как. А сейчас - чего? Ярмарка закончилась. Местные - голь перекатная, чего им тут делать? Вот урожай продадут - тогда...
- А как ты вообще-то тут устроился?
- Купил.
- Ха!.. Купил он! На какие шиши? Мы бы вот тоже купили бы себе чего-нибудь, да у нас...
- Ну, у меня было с собой кое-что, вот и...
- Что, намародерил, небось?
- Ну, не без этого. Надо же было и о будущем думать. А вы-то как же? Что теперь делать будете?
- Черт его знает! Нас до последнего мурыжили - то ли будет сокращение, то ли нет... Мы надеялись, что обойдется.
- Да-а... - подхватил другой, - а теперь остались на бобах. Куда идти?
- Ничего, в охрану наймемся.
- Там сейчас ловить нечего, - серьезно сказал Одноглазый, - там сейчас и так народу... Короче - по десять желающих на одно место. Так что - только в батраки идти.
Хмурое молчание было ответом на его слова. А что, правда, скажешь. Выперли ребят из армии. Не нужны они там стали. Распускают армию, не с кем воевать стало. И что же им делать?
- В работники идти, ребята, это последнее дело, - продолжил добивать собеседников Одноглазый, - так до старости и прокувыркаетесь - ни кола, ни двора. А под старость - кому вы вообще будете нужны. Подохнете с голоду под забором.
- Ну, и что же делать-то?..
- Делать, делать... Чтобы дело делать - деньги нужны.
- Да где ж их взять-то?
- Раньше думать надо было. Не все в кабаках спускать, да девкам раздаривать. Ты думаешь, Сван, я не помню, как ты той, белобрысенькой, перстень с изумрудом подарил? Ты, поди, и сам не помнишь. Пьян был. А за тот перстень ты спокойно такой же кабак купить мог. Или, там, скажем, лесопилку. Или место в торговом ряду, и купцом стать. А ты - за одну ночь все это спустил, ну, и что? Доволен? Есть, что вспомнить?
- Да я не помню...
- Во-во!.. И я про то. А теперь грызи локти! Да только - хрен достанешь! Ладно, чего прошлое вспоминать? О завтрашнем дне думать надо! И есть у меня к вам одно деловое предложение.
***
- Сегодня ночью нас убивать будут, - спокойно сообщил Куртифляс Пафнутию.
Они сидели на своих пока неразобранных постелях. За окном было темно и тихо. Пафнутию хотелось спать. Естественное состояние после хорошего плотного ужина. Кстати, ужинали почему-то не тут, не на постоялом дворе, а в совсем другом заведении на другом конце городка. Почему - этого Пафнутий не знал, да и было это ему не интересно. Его вообще многое перестало интересовать. Он полюбил спать. Во сне к нему приходила Ханна. Жизнь наяву была гораздо хуже.
- С чего ты решил? - Поинтересовался Пафнутий. Заявление Куртифляса не слишком взволновало его. Куртифляс знает, что делать. И раз так говорит, то, скорее всего и не убьют. Да хоть бы и убили...
- Ты обратил внимание на эту кривую бестию - хозяина заведения? Настоящий убийца! Такой нам нужен. Вот я и решил взять его с собой. В качестве Геркулания. А с ним наверняка будет еще парочка головорезов. Как пить дать. В общем, посмотрел я на него, да и решил - берем! Показал я ему камешек, мол, не подскажет ли, где тут можно такую вот штуку загнать? Ох, как у него глазик-то засверкал! Видно - разбирается! Ну, он, естественно, пообещал навести справки, да завтра и сказать. Ну, а ночью к нам придут.
- Ну, а мы - что?
- А мы - вот! - Куртифляс развернул сверток, принесенный им с собой. В свертке были оба меча. На себе они их не носили, чтобы не привлекать внимания. Все-таки вид у них был вполне мирный - два средней руки то ли крестьянина, то ли ремесленника, едущих по своим надобностям. Мечи на боку явно бы выбивались из этой картины.
- Я нарочно тут ужинать не стал, - продолжал Куртифляс, - чтобы этот одноглазый нас не отравил. А гостей мы встретим! Ничего!
***
Они стояли, прижавшись спинами к стене, по обе стороны от двери, открывавшейся, естественно, внутрь. Спать, как ни странно, не хотелось, хотя стояли так они уже давно. В кроватях мирно спали их двойники, сооруженные из свернутых одеял, курток, сапог - всего, что подвернулось. Издали и в темноте их и правда можно было принять за спящих.
Пару раз за все время их стояния в коридоре раздавались осторожные шаги. Кто-то тихонько подкрадывался к двери. Кому-то было интересно, как там постояльцы? Хорош ли их сон? Не мучит ли гостей бессонница? У грабителей тоже была беспокойная ночь. Ну, ничего, скоро они отдохнут.
Пафнутий первое время беспокойно вертел в руках оружие. Он еще ни разу не пускал его в дело. Как им лучше - вот так, сверху, или наоборот, снизу - в живот? Потом успокоился. Как-нибудь...
***
Тихий скрежет ключа. Смазанные петли не скрипнули. Хороший тут хозяин, следит за порядком. Не стучали по полу подошвы, гости предусмотрительно разулись, молодцы! Ни к чему тревожить сон постояльцев.
Куртифляс поставил Пафнутия так, чтобы его закрывало полотно двери. По правде говоря, он не слишком надеялся на помощь этого малохольного. Так что пусть постоит закрытым. Лишь бы не перепутал, а то с него станется, еще всадит меч в спину ему, Куртифлясу. В потемках, да с перепугу. Так что лучше бы так и стоял. А с гостями и сам Куртифляс справится, он-то еще уроков фехтования не забыл.
Пафнутий увидел, как надвигается на него открывающаяся дверь, загораживая ему происходящее. Кто-то вошел в комнату, почти бесшумно. Один? Двое? Ему было не видно. Но вот темная фигура оказалась возле постели и чем-то шумно ударила по ней. И тут же рядом с Пафнутием, по ту сторону дверного полотна, кто-то коротко охнул и раздался звук падающего тела. Пафнутий крепко сжал скользкую рукоять меча в потной ладони и сделал шаг вперед, в темноту. Но тут же отступил назад, увидев, как на него падает чье-то тело. И тут же раздался тихий, но яростный и напряженный голос Куртифляса:
- Стоять! Стоять, сука!..
И, сразу же, вслед за этим:
- Пафнутий, свечи. Скорее!
Свечи загорелись, и Пафнутий увидел, как Куртифляс стоит, держа меч острием у горла какого-то типа, стоящего возле кровати, нелепо растопырив руки.
- На колени, - шепотом приказал Куртифляс, и пленник опустился перед ним.
- Повернись. Голову на койку, руки за спину. Вот так. Пафнутий свяжи ему руки.
- Чем?
- Простыню порви.
Через минуту все было кончено. Два тела лежали рядом на полу, третье, еще живое, стояло на коленях, положив голову на матрас, со связанными сзади руками. Куртифляс взял подсвечник и по очереди осмотрел всех троих.
- А где хозяин? Он же вас сюда послал? Одноглазый?
Связанный буркнул что-то неразборчивое, но явно утвердительное.
- Кто там с ним?
- Никого. Жена его, и все.
Потянув пленника за связанные руки, Куртифляс заставил его подняться с колен.
- Жить хочешь?
Тот пожал плечами. Понимай, мол, как знаешь.
- Ну, как хочешь. - С этими словами Куртифляс поднес острие меча к глазу разбойника. Тот отшатнулся, но за ним была постель, и отступать ему было некуда, разве что - на нее. Что тот и сделал, рухнув навзничь.
И снова лезвие меча коснулось зажмурившегося глаза.
- Значит, не хочешь жить?
- Хочу, хочу... - прохрипел непрошенный гость.
- Тогда сейчас позови своего дружка, одноглазого. Да так, чтобы он пришел, понял?
***
Держа меч у горла бандита, Куртифляс довел его до лестницы, ведущей вниз, в обеденный зал, где хозяин заведения поджидал друзей с добычей.
- Ну, давай!
- Эй, Костян! Иди сюда! - Крик был неожиданно громкий, и в голосе чувствовался испуг.
- Что там? Это ты, Сван? Чего орешь? Спускайтесь.
- Иди сюда скорее, там такое!.. Сам увидишь!
После чего Куртифляс потянул пленника назад, в комнату.
Зайдя в скудно освещенную одной свечой комнату, Одноглазый увидел своего приятеля, сидящего на кровати. Больше он увидеть ничего не успел. Острое жало укололо его снизу, прошло через одежду и кожу, и достало до сердца, переставшего биться.
- Кажется, все. - Сказал Куртифляс, опускаясь на соседнюю койку.
3
Дворец захватили ночью. Легко и красиво. К тем четверым "Геркуланиям", как упорно именовал их Куртифляс, добавилось еще двое взятых на том самом постоялом дворе в Миранде, где и планировалось с самого начала. Там тоже все прошло удачно. Пафнутий освоил новую, ускоренную технику оживления, укладывая в защищенное магической графогемой место сразу по несколько тел. Дух не протестовал, и только изумленно хмыкал. В его многотысячелетней практике это был первый случай. К нему вообще никто и никогда не обращался повторно, всем, как правило, хватало и одного раза, а тут такое!..
Так вот - дворец: Куртифляс подошел и забарабанил в ворота. Подошедшему гвардейцу он представился, и попросил пустить его. Гвардеец, хорошо знавший Куртифляса, разумеется, открыл калитку. Этого было достаточно. Вся смена была вырезана за пять минут. Потом прошлись по остальным постам. Дольше пришлось провозиться в казарме. Правда, там спали, что очень облегчило задачу. Однако зато и народу было много. Но Куртифляс грамотно расставил свое войско так, чтобы не дать никому убежать. Никто и не убежал.
Воскрешение оставили на утро, успеется, а пока прошлись по покоям, занимаемым теми из царедворцев, кто предпочитал жить во дворце. В конце-концов в такой жизни тоже были свои преимущества, по крайней мере, не надо было тратить время на дорогу, а, значит, можно было по утрам поспать подольше. Вот этих-то любителей поспать, и подняли среди ночи. Все получилось тихо. Если кто-то начинал шуметь, его просто убивали. Разделили пленников на шесть групп: министры и чины администрации, фрейлины, лакеи вместе с прочими дворниками и истопниками, горничные, кухонный персонал. Отдельно закрыли всех садовников, тем более, что они и жили не в самом дворце, а во флигеле. Каждую группу арестованных заперли в отдельном помещении в подвале, благо там их было много, и все пустые. К каждой двери приставили по одному "Геркуланию" с наказом никого не выпускать. А потом Куртифляс прошел в спальню к Бенедикту.
***
- Ну, и чего же ты хочешь, друг мой Курти? - Бенедикт, проснувшийся и одетый, сидел в своем кресле в кабинете. Куртифляс медленно прохаживался вдоль длинного стола, заложив руки за спину и рассеянно оглядываясь вокруг. - Хочешь меня убить?
- Зачем? - Куртифляс удивленно взглянул на царя. - Слушай, я так давно тут не был. Ничего не изменилось, а?.. Как вообще дела? А то я как-то отстал.
- Не надо!.. - Вспылил Бенедикт. - Не заговаривай мне зубы! Чего ты хочешь?!
- Ничего плохого, поверь, Беня, ничего плохого. Я хочу, чтобы ты сделал то, от чего всем будет только лучше.
- И для этого ты перебил всех гвардейцев?
- Увы. Я понимал, что уговорить тебя будет трудно. Иногда к хорошему приходится идти через насилие. Приведу простой пример. Как котенка приучают к тому, что надо пить из блюдечка? Он же вначале не хочет. Он сопротивляется. Его насильно тыкают носом в молоко. Так и тут. У меня есть молоко. Надо заставить тебя пить его. Значит, нужно лишить тебя возможности сопротивляться. Понимаешь?
- Ну, что же, давай, тыкай носом.
- Не обижайся, Беня. - Куртифляс подошел к Бенедикту и непринужденно присел на краешек стола. - Тебе нужны деньги?
- Какие деньги? - Насторожился Бенедикт.
- Большие деньги. Огромные деньги, которые утекают от тебя. А я хочу, чтобы ты взял их себе. Только и всего. Я забочусь о благе государства. Ты должен меня понять. Ведь это, в конце-концов, и твоя обязанность.
- Конкретнее, пожалуйста.
- Хорошо. Барона Рупшильта ты знаешь. В конце-концов, он тебе приходится зятем. Так вот, этот господин вынимает у тебя из кармана где-то порядка трех миллиардов золотых ежегодно.
- Что?!. Сколько?! Ты что?..
- Спокойно. Я не сошел с ума, и я знаю, что говорю. До недавнего времени я сам помогал ему в этом. А теперь хочу, чтобы этот грабеж прекратился. Только и всего.
- И как же он это делает?
- А очень просто, через банк. "Банк сбережений и инвестиций" ты же знаешь.
- Конечно.
- Ну, еще бы, ты же и свои деньги там хранишь. Вот через него. Вся эта сумма выводится из страны. А стране не хватает средств. Я же знаю.
- Так, подожди... я ничего не понимаю. Как - выводит? На основании чего?
- Да все очень просто. Банк этот - его. И прибыль своих предприятий, что на территории Амирана, он передает в этот самый банк. А потом просто вывозит свои денежки. Он не нарушает закон.
- А разве это его банк? Я знаю людей, которые входят...
- Туфта! - Куртифляс вскочил на ноги. - Это ряженые. Он им платит, чтобы они играли эту роль. А распоряжается всем он. И деньги идут ему.
- Ну, допустим. И что? Если деньги - его? А откуда, кстати, он столько набирает? Я что-то не знаю, чтобы у барона тут...
- А он все в тайне держит. Все его предприятия тоже на подставных лиц. Я один знаю. Потому, что я все это тут устроил. Я подсовывал тебе этих ряженых, которым ты давал разрешения, устраивал решения судов в их пользу, сдавал землю в аренду за гроши. Ты пойми, Беня, эти три миллиарда, которые он вывозит - это сущие гроши. Ведь откуда эти деньги? Он рубит лес и продает его. Кому продает? Себе продает. Дешево продает. Он этот лес вывозит, а потом из него строит дома и корабли, мебель и прочее. И вот от этого прибыль - это уже деньги. Он копает уголь и руду. И продает. Кому? Себе. За гроши. Эти гроши идут в банк, а потом вывозятся. А что он делает с рудой и углем? Он делает железо. А из железа... Впрочем, ты и сам знаешь, что можно наделать из железа. А из меди? А из золота?
Куртифляс говорил все тише, тише, а потом и вовсе замолчал. Как-то все было не так. Не так мечталось ему, пока они с Пафнутием добирались сюда. Не то и не так хотел сказать он, оставшись наедине с другом детства. С человеком, которого в том самом детстве так хотелось измордовать, избить, и сбежать из этого опостылевшего дворца. Потом он стал старше, и избить ему уже казалось мало. А потом он стал совсем взрослым. Взрослым и умным, умным и хитрым. И с наслаждением помогал барону высасывать соки из владений вот этого... Бени, будь он проклят! И вот Беня у него в руках. И можно заставить его тапочки в зубах носить. Если захочется. Вот только почему-то желания нет. Усталость какая-то. Равнодушие. И хорошо бы бросить все это и уйти. Вот только уже все - поздно!
- Ладно, - нарушил тишину Бенедикт, - так чего же ты все-таки хочешь?
- О, господи!.. - Вздохнул Куртифляс. - Ну что же ты тупой-то такой? Я тебе говорю - вот человек, который обкрадывает тебя. Вот деньги - твои деньги! - которые он еще не положил в свой карман. Они лежат у тебя под носом. Возьми их.
- Как?
- Издай указ о национализации банка. Это раз. Потом такой же указ о национализации тех предприятий, список которых я тебе дам. Все!
- Что значит - национализация? На основании чего?
- Зачем тебе какие-то основания? Ты царь, или не царь? У кого тебе надо спрашивать разрешения? Ты - владыка! Ну, так и веди себя соответственно.
- Интересно, а как к этому отнесутся за рубежом?
- Да им-то что за дело?
- Не скажи. Сделав так, я нарушу устои. Я нарушу священное право частной собственности. Этого так не оставят. В лучшем случае нам объявят бойкот. Порвут с нами все дипломатические и торговые связи. И что тогда?
- Да и хрен бы с ними! Пусть тешатся. Только ничего не выйдет. Смотри, - Куртифляс склонился к сидящему Бенедикту, и понизил голос, - вот они договорились объявить нам блокаду. Хорошо. Ну, как бы обнесли нас забором. Ни к нам, ни от нас. Замечательно. А мы наделаем в этом заборе дырок.
- Не понял...
- Да что тут... смотри: вот рядом с нами такая симпатичная страна Ледерландия, где королевой твоя родная дочь Сердеция. Кто нам реально может помешать торговать с ней? Пусть даже негласно. Мы им поставляем через границу товар, а они уже продают его по всему миру за небольшую комиссию. И им хорошо, и нам. И таких дырок - масса! Зато мы всю выручку забираем себе, а не те жалкие крохи, которые соглашается отстегивать барон в виде налога. Что он там платит-то? Он же торгует почти без прибыли, почти себе в убыток. Якобы. На бумаге. И с этого-то ничтожного дохода и платит. А мы ему же и продадим, но уже за нормальные деньги. А ему и деться-то некуда, не останавливать же предприятия без нашей руды, угля, леса и прочего.
- Нас силой заставят прекратить это безобразие. Соберутся все вместе и пойдут на нас.
- Так пусть идут! Вспомни Геркулания. Скольких бойцов он один стоил? А?!. А у нас таких будет целое войско. Вот я сейчас с шестью такими всю твою гвардию положил. В полчаса. И кто против нас? Это будет здорово, если они на нас нападут. У нас будет повод самим напасть на них. И надавать им по соплям. И станешь ты властелином мира! Вернее моим в нем наместником. Тоже неплохо, согласись.
И надолго тишина воцарилась в кабинете. Бенедикт задумчиво молчал. Молчал и Куртифляс, понимая, что деваться Бенедикту все равно некуда. И не так, так иначе, не с ним, так без него, но все, о чем сейчас шла речь, все равно будет сделано. Претворено, так сказать, в жизнь. Но лучше бы ему, Бенедикту, согласиться. И он согласится, куда денется.
Бенедикт поднял голову, посмотрел на возвышающегося над ним шута, и спросил:
- А как там наши-то? Ратомир с Принципией?
4
Утром тела всех погибших были собраны в одном месте. Их выложили в ряд на газон - голова в одну сторону, ноги, соответственно, в противоположную. Рядом была большая, чисто подметенная площадка. Два дворника только что подмели ее, сметя все нападавшие за ночь листья. Теперь они сидели в стороне со связанными руками и дрожали. Им было страшно.
Охранять ворота дворца Куртифляс поставил своих бойцов, по двое на каждые. Поставил, разведя их лично и приказав каждого, кто захочет войти, пускать и вести сюда. Здесь, на заднем дворе, возле конюшен и складских погребов будет решаться их дальнейшая судьба. Кто-то будет воскрешен, кто-то успокоится навсегда. Просто оставлять в живых Куртифляс никого не собирался. Это было бы неразумно.
Пафнутий был занят приготовлением зелья. Устроившись за большим столом, который принесли сюда из кухни, он ножом мелко строгал корешки, запас которых был у него с собой, в том самом мешке, который он взял с собой еще когда собирался в дорогу. Запас этот подходил к концу. Надо было думать о пополнении. Но это - потом. Пока он не хотел думать ни о чем. Пока он просто строгал то, что было, и сваливал в большой котел, стоящий рядом. И - все! И отстаньте от него. Он тут ни при чем. Он занят делом. А если честно, то ему было тошно. Зачем он согласился на это? Надо было уехать туда, в Караван-Талду, к магам. Там хорошо. А он, дурак... но, что теперь!..
И он продолжал тупо и усердно измельчать жесткие корешки, необходимые для того, чтобы эти вот, лежащие, превратились в безжалостных и послушных убийц. Ничего не боящихся, сильных, бессмертных и жаждущих крови.
***
Лейтенант Гаад отпустил извозчика и подошел к воротам дворца. Недавно он женился и теперь жил в городе, снимая там вполне приличную квартиру. Ажурные кованые ворота встретили его тишиной. Нормальная обстановка. А кому шуметь? Часовым? Это в других воротах, тех, что используются для хозяйственных нужд, бывает шумно. Подъезжают повозки с продовольствием, всяким строительным материалом, золотари со своими бочками, дрова, уголь. А тут - парадный вход. Приедет кто-нибудь с визитом, будет и тут шумно и многолюдно, не так, конечно, как там, со стороны хозяйственного двора - гораздо торжественней и респектабельней, ну а пока...
***
С вывернутыми назад руками и вытаращенными изумленными и испуганными глазами лейтенант стоял перед Куртифлясом.
- Здравствуйте, лейтенант, - Куртифляс был вежлив, но отпустить лейтенанта не распорядился, - мы с вами встречались. Узнаете меня?
Если лейтенант и видел Куртифляса - да видел, конечно, не мог не видеть, - то исключительно в профессиональной униформе. Ну, в обычном шутовском, дурацком прикиде и с шапкой на голове, с той, с бубенчиками. Сейчас же перед ним стоял какой-то мужик в затрапезном кафтане, черном свитере и с непокрытой головой. Стоял и пристально рассматривал.
- Не помню. - Честно признался лейтенант, глядя исподлобья на Куртифляса. Смотреть как-то иначе он просто не мог, сильные руки того, кто привел его сюда, вынуждали его находиться в полусогнутом состоянии. Смотреть на собеседника поэтому он мог только снизу вверх. И это унижало достоинство лейтенанта дворцовой гвардии.
- Шут Его Величества! - Гордо представился Куртифляс. - Куртифляс. А вы?..
- Лейтенант дворцовой гвардии Гаад.
- Ну, вот. Очень приятно. Познакомились. А теперь... Ты, - он дотронулся до плеча державшего лейтенанта человека, - как тебя зовут?
- Кропаль, - отозвался тот глухим неприятным голосом.
- Кропаль, отведи этого вон туда.
И лейтенанта увели. Увели туда, где лежали его бойцы. Все до единого.
Когда Куртифляс подошел к лейтенанту, тот был бледен. То, что он не грохнулся в обморок, или, напротив, не закатил истерику, порадовало Куртифляса. Кажется, с этим человеком можно было иметь дело.
- Вот так, господин лейтенант, - спокойно и с ноткой сожаления проговорил Куртифляс, пристально глядя в глаза Гаада. - Что делать? Так уж сложилось. Но ничего. Вы помните случай с Геркуланием Эрогенским?
Лейтенант кивнул. Он помнил. И ему стало ясно, наконец, откуда этот гадкий запах.
- Так вот. Этих вот мы оживим. Так же, как того Геркулания. Но нужно, чтобы у них был командир. У вас, лейтенант, есть выбор - или стать, как они, или стать их командиром. Отцом, так сказать, родным. Я не шучу. Они и правда будут любить вас, слушаться, и не давать в обиду. Они за вас глотку любому перегрызут. Причем буквально. Что выбираете?
Лейтенант усмехнулся. Выбор был роскошный. Или стать неупокоенным мертвецом, или отцом-командиром этих мертвецов. Но второй вариант хотя бы оставлял надежду. На что? - вот вопрос!.. Ну, хоть на что-то.
- Итак... - поторопил его Куртифляс.
- Согласен. - Выдавил из себя лейтенант.
- На что вы согласны? Выражайтесь, пожалуйста, яснее. Не нужно двусмысленностей. Вы же военный. - Укорил его Куртифляс.
- Согласен на то, чтобы стать командиром оживленных покойников.
- Отлично. Кропаль отпусти его. Но прежде вы принесете мне присягу.
- Я уже приносил присягу. Его Величеству. Кстати, что с ним?
- Жив, жив, - рассмеялся Куртифляс. - Все с ним в порядке. А присягу вам придется принести лично мне. Потому что это будет моя гвардия. Не беспокойтесь, с Бенедиктом все согласовано. Он не возражает.
И Куртифляс снова засмеялся.
***
Куртифляс ушел, оставив Гаада одного. Если, конечно не считать торчавшего за спиной живого покойника, которому Куртифляс, уходя, велел сторожить лейтенанта и не пускать никуда отсюда. Тот воспринял приказ буквально. Стоило Гааду сделать шаг, как твердая рука схватила его за рукав мундира и вернула на место. Оставалось стоять неподвижно, печально глядя на распростертые тела сослуживцев, и думать.
Интересно, - думал он, - и как же заставить их подчиняться? Впрочем, - вспомнилось ему, - слушался же тот, Геркуланий, принца Ратомира, и слушаются же эти, нынешние, того же Куртифляса. Хорошую карьеру, однако, сделал этот дворцовый шут! Вот кем надо было становиться.
Вдали, на выложенной плитами площадке, возился какой-то человек. Гаад хорошо знал эту площадку перед конюшней. На нее выводили лошадей. Тут их оседлывали. А сейчас тот, похоже, что-то рисует на этих плитах. Что, интересно? А, впрочем, наплевать. Сейчас он должен будет принести присягу. Присягу дворцовому шуту. Почему не дворнику? И что делать с той присягой, которую он давал раньше? Его величеству? Он же не умер. Значит, никто его от той присяги не освобождал. И как теперь быть? А если эти присяги войдут друг с другом в противоречие?
Вернулся шут. Причем, не один. Впереди шел генерал, командующий гвардии. Он шел, гордо неся высоко поднятую голову над своими широкими, не сутулыми плечами. Руки генерала были за спиной, очевидно связанные. Генерал увидел лейтенанта и молча кивнул ему, подходя. Гаад ответил тем же. О чем тут говорить? Не желать же доброго утра. Это, право же, выглядело бы насмешкой. Приблизился и Куртифляс.
- Ну, что, господин лейтенант, - весело начал он, - вот и пришло время присяги.
Гаад вопросительно взглянул на Куртифляса. Генерал усмехнулся.
- Возьмите, - сказал Куртифляс, протягивая что-то лейтенанту, - вот текст вашей присяги.
Гаад взглянул на то, что было в руке шута. Тот протягивал ему нож, рукояткой вперед.
- Держите, держите.
- Зачем? Что это?