С середины мая до середины октября я один раз в четыре дня
навещаю наш чудный загородный дом, с теплицей для огурцов, кабачков и
помидоров, грядки с укропом, петрушкой, салатом и зеленым луком,
утопающая в зелеги лужайка, окаймленная по краям кустами черной и
красной смородины, малины. Словно сами по себе, на участке растут
рябина, черноплодная рябина, калина и ирга. Есть также пара молоденьких
дубков и величавый кедр, посреди лужайки, растущий день ото дня не
только летом, но и зимой. Его раскидистые лапы уже приходится
подвязывать к стволу, чтобы не вообржал себя здесь хозяином. Но как
мягки и добры его длинные иглы, как прелестно сидеть в шезлонге,
под защитой отбрасываемой тени, в полуденный зной.
Моя дочь и внучка знают об этом гораздо лучше, поскольку
я не могу сидеть без дела, подогреваемый переполненным кислородом
воздухом. Вечно нахожу себе занятие, как отчаянный трудоголик.
Вот и сейчас, направляясь к любимому месту, в гордом
одиночестве заранее предполагаю, что буду делать. Сперва полить
то что растет в теплице и на грядке, а затем косить траву, пока сил
хватит. Правда, в последний момент узнаю, что сегодня день травы и
трогать ее нельзя. Но кого нынче волнуют старые народные календари.
Последние дни шли дожди, и трава так поднялась, что грозит превратиться
в джунгли, куда без мачете не сунешься.
Так я строил планы, а кто-то над ними хохотал, зная, что
за ночь случилось нечто, начисто их перечеркивающее.
От неожиданности от увиденное, мои стриженные волосы
встали стоймя, пока их не опустила привычная готовность принимать
все случившееся, как должное.
Рухнул центральный участок забора, отделявший нас от
леса. Забор появился раньше, чем посторили дом, сорок два года назад.
Он еще бодро держался, но центр прогнил. Мы с отцом собирались его
починить, но всегда находились более важные дела, и старое дерево терпеливо
дожидалось своей очереди.
Не дождалось. Сперва умер отец, а потом иссякло терпение.
Я стою над погибшими от старости досками и брусами, соображая, что
делать. У меня четыре часа и задача, которую обязательно нужно решить.
А то, заходи кто хошь из леса и бери что попало.
За долгие годы в доме накопилось немало инструмента и
строительного материала. Хватило бы сил. Пятьдесят семь все-таки, а работа
предстоит трудоемкая. Два бруса и двадцать одна доска. Подобрать, отмерить,
распилить, приладить.
После четырнадцатой верный помощник, электрический лобзик,
сообщил,что больше не может. Ножовка приросла к руке. На двадцать
первой испортил несколько гвоздей, рука едва удерживала молоток.
Когда законцил работу, то казалось, что закончился сам.
Лишь струя холодной воды из поливочного шланга медленно возвращала
к жизни.
Зарекся. Никогда не откладывать решения "больных" вопросов.
Снова. В который раз.
Где лежат наши старые грабли?