Ждала, ждала, пока не дождалась. Вечерний звонок в дверь.
Прерывистый. Неуверенный. Сплошное сомнение. И на пороге он,
Николай.
Анне Сергеевне стало плохо и пришла в себя лишь на кровати,
с влажным полотенцем на лбу, приложенным знакомыми, заботливыми
руками.
- Вернулся, - только и смогла произнести женщина без возраста.
После сорока шести, возраст женщины значения не имеет, поскольку
"в сорок шесть баба, просто, есть". В смысле, живая еще, обремененная
всяческими болезнями и кучей психологических комплексов.
Им поравну лет, но как выглядит. Словно, не было девятнадцати лет
лагерей. Сухой, жилистый, но не угас в глазах пытливый интерес к жизни.
Потом его расспросит, главное, вернулся.
А ждала ли она его? В день ареста сразу предупредил:
- Если что, подписывай отречение и не жди. Одному мне страдать
легче будет.
Отреклась. Жила все эти годы, с тридцать восьмого по пятьдесят седьмой,
относительно нормально, работая в школе учителем русского и литературы.
Работа и стала жизнью, помогая преодолеть тяготы, нужды, войну, утраты.
- Скажи, как смог пережить все это? - не удержалась от вопроса, лежа
под боком, бесконечной ночью.
- Просто воспринял происходящее, как иную жизнь, - медленно, словно
ронял слова, ответил он, - Со своими законами и правилами. Правда, чтобы
чего-то добиться, нужно было ставить ее на кон. Пришлось научиться играть
в карты, чтобы выжить. А я всегда любил учиться. Может, эта наука еще
пригодится, хоть и реабилитировали по-полной. Даже деньги кое-какие
есть.
Слова его почему-то не внушали оптимизма. Разве можно начать
заново, после того, как ушло время?
- У меня был мужчина, - внезапно призналась она, лежа ночью рядом,
бок о бок, - Познакомились в апреле сорок первого. Словно чувствали,
что скоро все сгорит и стремились насладиться, пока есть время. Он ушел
на войну с первых дней. С февраля сорок второго перестали приходить
письма. Родилась дочь, но не выжила, - и потекли слезы, без охоа и
всхлипываний, просто текли.
А Николай только гладил ее по затылку, как маленького ребенка.
- Не оправдывайся, - произнес он, - Я сам дал тебе это право.
- А у тебя был кто-нибудь? - теперь не удержалась от вопроса.
- Были, конечно, - ответил, ничуть не смущаясь, - Но встречи были
кратки и в прошлом, иной жизни.
- Что же будет теперь? - прозвучала тайная надежда, в осознании
поной зависимости от его решения. Как и тогда.
- Посмотрим, - удовлетворенно произнес Николай, - Я ведь был молодым
инженером, должны восстановить на работе. Будем жить и снова привыкать
друг к другу, Мы стали другими, и жизнь строить придется заново.
- Да, заново, - словно, эхо, произнесла Анна.
Следующий день не предвещал ничего необычного, пока после уроков
не вызвал директор школы. Он сообщил, что Анне нужно придти по
указанному адресу и был встревожен. Время изменилось, но адресат
по-прежнему внушал страх.
В кабинете ее приняли весьма учтиво, предложили чаю с печеньем, от
чего в сердце ворохнулось недоброе предчувствие.
- Анна Сергеевна, - произнес хозяин кабинета со всей учтивостью,
на какую был способен, - Как понимать возобновление общения с бывшим
мужем, от которого вы официально отреклись?
- Как отношения одиноких мужчины и женщины, - не моргнув глазом,
ответила она.
- Вы хорошо читали документ об отречении, когда подписывали? -
последовал неожиданный вопрос, - Отречение означает полный разрыв,
исключающий возможность отношений когда-либо. Выходит, что это
обещание оказалось ложью с вашей стороны?
- Я считаю, что поскольку мой бывший муж был осужден невинно,
в связи с чем полностью реабилитирован, все последующие документы
теряют силу, - уверенно произнесла Анна.
- Вот здесь вы глубоко заблуждаетесь, - удовлетворенно потер ладонь
о ладонь сотрудник, - С вашим мужем дело закрыто, но разговор, ведь,
о вас. Об обещании, которое нарушено, о преднамеренной лжи.
- Знаете что, - внезапно, она почувствовала ярость и злость, - Это мое
личное дело, когда, с кем, при каких условиях.
- Конечно, - согасился неприятный собеседник, - Но вы учите детей,
в том числе и честности, а сами нечестны. Подумайте, можно ли доверять
вам, впредь, подобную работу?
- Я думаю, это не вам решать, - пора было уходить,- Есть еще вопросы?
- Увы, - хозяин кабинета развел руками, - Вы совершенно свободны.
Если возникнут какие-либо проблемы, обращайтесь, - сказал так, словно,
был уверен, что возникнут.
- На завод не взяли, - виновато вздохнул вечером Николай, - Устроился
в магазин, разнорабочим. Надо с чего-то начинать новую жизнь.
Анна лишь обняла его в ответ. О неприятном визите не сказала.
Что бы не случилось, все уладится. Должно уладиться, а иначе для
чего эти годы терпения.
Когда утром пришла в школу, вызвал к себе директор и сказал, что
нужно писать заявление об увольнении. Почему, не объяснил, а она
не спросила, все и так было ясно. Вернулась домой сама не своя, работа
так долго заменяла жизнь, что ее лишение обернулось пустотой.
Вечером вернулся уставший Николай.
- Хлопотно, но трудиться можно, - удовлетворенно вымолвил он, -
Что случилось? - убитый вид бывшей жены был красноречивее всяких
слов.
- Уволили,- с трудом выдавила она и заплакала.
- Из-за меня? - в ответ лишь кивнула.
Как корила себя потом за это естественное движение. Нужно было
утереть слезы, сказать: "Пропади все пропадом, главное, что мы вместе.
Все переживем".
А не сказала. То ли сил не хватило, то ли чего-то еще.
Утром он ушел и не вернулся. Анна поняла, что теперь потеряла его
навсегда. Но нужно было жить.
Устроилась дворником. Работала старательно, очищая от грязи и мусора
доступный мир.
В чистоту только и оставалось верить.