Речь пойдет об "Алисе в стране чудес" Кэрролла. Точнее, об "Алисе" Доджсона. Почему не Кэрролл? А потому что так будет проще объяснить скрытый смысл этой самой "Алисы".
Речь пойдет как раз о скрытом смысле сказки, о тайнах загадках и прочем и прочем. То есть о моем понимании этих самых тайн и загадок.
Итак - за белым кроликом!
Но сначала все-таки об авторе. Льюис Кэрролл был великим писателем, это все знают. Его "Алиса" - "самая цитируемая англоязычная книга после Библии и Шекспира". Ну, так говорят. А что великий писатель Льюис Кэрролл написал кроме "Алисы"? Ну да, еще "Алиса в зазеркалье", но это тоже про Алису. Еще - "Охота на Снарка". Это круто, но оочень непонятно. И еще кучу всего умнонаучного, но совершенно не художественного. Например "Алгебраический разбор Пятой книги Эвклида". Нет-нет, я не к тому, что Кэрролл не был великим, совсем не об этом! Я даже вовсе не о Кэрролле - я о Чарлзе Доджсоне.
Не знаю, сколько надо написать книг, чтобы тебя признали великим писателем, может быть достаточно и одной, великой. может быть, такое бывает. Ну, повезло.
А еще он, Доджсон то есть, был математиком, и любил загадки - это тоже все знают и помнят. Только никто не помнит ни его загадок, ни его теорем или законов. Так: был математиком, любил загадки, написал "Алису".
Но при этом не очень вспоминают, что Доджсон был по-настоящему великим фотографом. Одним из тех, кто стоял у истоков, кто задавал тему и ритм, кому подражали потомки. Нет, кроме шуток, фотограф Доджсон был и правду выдающийся. Если бы он был таким же математиком, как и фотографом, его имя стояло бы в одном ряду с именем Ньютона, Гаусса и Декарта.
Фотографировал он в основном детей.
Я понимаю, в последнее время в "общественном мнении" сформировалась логическая цепочка: "Доджсон был фотографом - фотографировал детей - следовательно, он был педофилом". Давайте-ка мы эту цепочки сократим до "Доджсон был фотографом - фотографировал детей", а вопрос о педофилии оставим другим специалистам (хотя фотографировал он всегда с разрешения и в присутствии родителей).
Фотография в те времена была магией. Сейчас мы берем "мыльницу", нажимаем на кнопку и получаем "фотку" в "цифре". Тогда... Это было намного сложнее. Люди изобретали методы, экспериментировали с реактивами, колдовали с различными способами съемок. Это было настоящей магией. Или алхимией. Человек брал черный ящик - и получал на выходе (через несколько дней!) точный портрет или пейзаж.
Да, кстати о портретах. Выдержка в те времена была до получаса. Это значит, что для портрета человек-модель должен был сидеть неподвижно, без малейшего движения, до получаса.
Ну вот, а Доджсон фотографировал детей.
Причем - если вы посмотрите на его фотографии - дети зафиксированы в непосредственных, "художественных" позах, с улыбкой, с выражением лица, с эмоциями. Настоящая художественная фотография высокого качества.
Представляете? Маленькая девочка Алиса Лидделл сидела (или стояла) без движения, замерев на полчаса, перед человеком, наполовину залезшим в черный ящик... Поза непосредственная, не напряженная...
Представляете, насколько Доджсон был великим фотографом?
И совсем не удивительно, что к нему записывались и ехали фотографировать детей со всей Англии.
Итак, для понимания скрытого смысла "Алисы" мы имеем один важный факт: Чарлз Доджсон был великим фотографом.
Ну а дальше - белый кролик.
К сожалению, я не силен в средневековой алхимии. Знаю, что алхимики прошлого шифровали свои знания, чтобы они не попали к непосвященным. Шифровали определенным образным кодом. Химические элементы маскировались символами, реакции - взаимодействием этих символов. "Белый голубь спустился, но черный ворон его прогнал" и все такое. И только посвященный в этот тайный код алхимик мог прочитать то, имел в виду автор.
Ну вот, а теперь белый кролик. Точнее, белый заяц. Алхимический белый заяц - это ртуть. А ртуть - это Меркурий. А Меркурий - это Гермес Триждывеличайший, бог алхимии, великий учитель всех алхимиком и Пастырь мужей на пути науки. Это Основа всего, не больше и не меньше.
С точки зрения алхимии это то, что "связывает верх и низ", Небо и Землю. Это проводник, ведущий к Философскому камню. Это квинтэссенция, дух процесса.
В благородном искусстве фотографии тоже есть такой элемент. Любой фотограф это знает. Мы можем применять архисложные химические смеси, фотографировать на стеклянные пластинки или на цифровую матрицу, но есть нечто такое, без чего фотография была бы невозможна ни тогда, ни сейчас.
Это свет.
Фотография - это живопись светом.
Ну а теперь посмотрим, куда нас ведет такое прочтение "Алисы".
Алиса бежит за белым кроликом (луч света) в нору - свет проходит через объектив камеры, проносит изображение Алисы внутрь магического портала. Алиса долго - ооочень долго! - падает. Ну, это понятно: выдержка до полчаса, с тоски умрешь, но надо терпеть и не хулиганить. Алиса уменьшается и попадает к антиподам - переворачивается вверх ногами. Ну да, правильно: объектив уменьшает и переворачивает изображение.
Дальше Алиса попадает в странную комнату, откуда хочет попасть в прекрасный сад (целью процесса является прекрасная картинка). Но нужен точный размер, поэтому Алиса то уменьшается, то увеличивается - фотограф ловит правильный фокус. Чуть больше или меньше и изображение не попадет в резкость. Нет резкости - нет фотографии, Алисе не пройти в дверцу.
Дальше Алиса падает в "море слез" вместе с кучей странных животных (в соляной раствор с реактивами-проявителями фотопластинки. Думаю, можно даже поднапрячься и восстановить химический состав тогдашнего проявителя. Мышь это бром? Или еще такой символ: мышь помогает найти потерю, то есть проявится изображению). Потом - сушка, бег по кругу, под потоком воздуха. Потом опять появляется белый кролик, велит Алисе забраться в тесный дом (сушильный пресс?), куда ему самому хода нет (потому и не известно, кто там, Алиса или Мэри Энн - а вдруг ничего не получилось и изображение стерлось, не закрепилось?), и в этом доме Алису закидывают камнями, которое превращается в печенье - возможно, проявленное изображение закрепляют и сушат присыпкой.
А дальше Гусеница, превращение, процесс печати самой фотографии. Превращение маленького негатива с пластинки в фотокартину.
И снова Алису то уменьшают, то увеличивают, но теперь уже возможен любой рост, какой захочешь - фотография может быть и большой и маленькой. Снова химия, на этот раз в безумном чаепитии и в доме Герцогини. Да, на этом этапе появляется Чеширский кот, нечто такое, что делает фотографию картиной. Улыбка? Чувство? Видали мы котов без улыбок, а улыбку без кота? Почему бы и нет, если мастер работает над деталями, например, над улыбкой, и просто не замечает ничего кроме нее?
И очень-очень интересный вопрос: "why raven like writing desk" (Почему ворон похож на письменный стол)?
Что главное в портрете, вам скажет любой фотограф. Самое главное - глаза. Глаза должны быть живыми, тогда и портрет будет живым. Но как сделать глаза живыми, если они, например, карие, а фотография черно-белая? Ведь коричневый и черный на черно-белом фото выглядят почти одинаково. Чуть передержал фото в проявителе и все, весь глаз будет как один большой ворон. Чуть не додержал - и глаз не будет вообще. А значит и картины не будет.
Кстати, а что фотограф делает с неудачными отпечаткам? Да головы им долой!
Конечно, если дефект небольшой, то его можно подретушировать, тут как раз пригодятся солдаты-карты, которые могут из белых роз сделать красные. Но если и ретушь не удалась, то тут уж точно - голову долой!
Ну а результат? Результат это картина, фотопортрет настоящей Алисы, живая картина от художника. Фальшивки-карты отброшены, осталось произведение искусства.
Представьте: маленькая девочка, которую правдами и неправдами заставили сидеть полчаса перед странным ящиком, вокруг которого суетится знакомый дядя с большими странностями, да еще и заика. Ну какая бы девочка не спросила бы: "дядя Чарлз, а что ты делаешь?"
Вот как объяснить ребенку всю это алхимию, вся магию процесса? Почему изображение переворачивается, уменьшается и становится негативом, и как из этого негатива появляется картина? Как разные скучные, вонючие и ядовитые химические реактивы сами по себе рисуют твою точную копию?
И вот тут великий фотограф Доджсон и превратился в великого писателя Кэрролла. И рассказал сказку. Да не просто рассказал - он ее написал от руки. И в конец вклеил фотографию Алисы Лиделл.
Возможно, ту самую. Скорее всего ту самую.
И так и подарил Алисе.
А уж потом это все издали для всего мира, но уже без фотографии в конце.
А теперь про Льюиса Кэрролла. Алиса, если и задала свой вопрос, то задала его фотографу Доджсону. Возможно, он и начал на него отвечать, но не смог. Скорее всего запутался в терминах, в сложностях процесса, ну и в переводе всего этого на детский язык. Да еще и заикался он безбожно. Поэтому и появился Льюис Кэрролл, который и превратил объяснение в волшебную сказку. Настолько волшебную, что она стала больше и важнее ответа фотографа Доджсона. Переросла этот ответ и зажила по своим, сказочным законам.
А все потому что Кэрролл был великим писателем, так же, как и Доджсон был великим фотографом.
Но чтобы это понять, почувствовать, "Алису" надо читать на английском. Понимаете, он же писал сказку для Алисы, для маленькой девочки. Там фантастический, легкий, воздушный язык, который на русский перевести невозможно. Нет, не потому что русский язык хуже - он не хуже, он просто другой. Образы, с которым Кэрролл легко играет на английском, на русском становятся кучей кирпичей. Когда читаешь "Алису" на русском, даже в переводах наших выдающихся писателей, ощущение, как будто пытаешься грызть орехи с полным ртом скорлупы. А читать на английском, это как пить шипучий прохладный лимонад летним днем. Удивительная, легкая игра смыслов, слов и образов. Конечно, такая легкая игра и в русском языке возможна, но с другой системой образов, со словами, имеющими другой смысл и назначение.
Я знаю многих людей, которые боятся читать оригинал. Потому что русская "Алиса" и так пугающе сложная, ну вот люди и боятся этой сложности, да еще и на неродном языке. Не бойтесь. Английский вариант намного проще, оно же для детей написано.
Читайте, не пожалеете.