Желтая гильза на палисандровом столе, от нее солнечный зайчик. Луч пробрался сквозь жалюзи и застыл, от греха, сделав вид, что ничего не заметил. Зайчик только от гильзы, не от пули - та из черного пластика. Беру патрон со стола и вставляю в обойму. Клац!
Меня связывало с братом не так много. Если подумать, я его не любил. Выскочка и дилетант, он был чуть ли не моей противоположностью. Он не составлял мне конкуренции в детстве - денег в семье хватало, а родительской ласки не видел никто, предки предпочитали "дистанционное" воспитание. Он не был товарищем в юношеских забавах - сказывалась пятилетняя разница в возрасте. Так, случайный попутчик, с которым можно что-нибудь замутить, но только короткое и не слишком важное. Я привык к нему, как привыкают к одноклассникам: есть они - хорошо, нет - не всегда обратишь внимание. Он был мне неинтересен - пока был жив.
Защелкиваю обойму и кладу винтовку на стол. Теперь зайчик - от оптического прицела. Как золотая монета на черном бархате.
Взрослые люди сами решают, чем заниматься, и любой выбор правомочен. Я не осуждаю инженеров. Может, им не хватает ума зарабатывать деньги, не всем даны мозги. Я не осуждаю бандитов: путь во власть сложен, их профессия - всего лишь начало. Я сочувствую политикам - они рискуют всю жизнь, и не всегда успевают удрать за границу в конце трудной службы на благо родины.
Мой брат побывал инженером - для галочки в биографии - и рванул в большую политику через сбыт наркоты. Серьезный задел, между прочим: три года, и хватит на избирательную кампанию мелкого губернатора. И связи полезные установишь с власть имущими - смежники, как-никак.
Впрочем, еще и конкуренты...
Внизу на улице - церковь. Не помню, крестителя или мученика, не вникал. Это единственный храм в деловой части города, и он очень богат. Я сам отчислял туда лепту, когда мой партнер, продав долю, пустил себе пулю в лоб. Вряд ли кто мог дать ему лучшую цену в его патовой ситуации, но пару ночей я не спал, а потом выписал чек. Служи попы все, что заказывают, им пришлось бы разворачивать филиальную сеть.
Сейчас улицу оцепили, трутся менты в жилетах, установлен купол. Считается, что он защитит от всего: поля жуткой мощности, отклоняющие металл и лазерный луч. Мой начальник охраны предлагал купить переносную модель: он настолько был уверен в защите, что не моргнул, когда я выстрелил в него из ТТ. Что ж, пуля отклонилась. И помощнику повезло: небольшая операция - и он снова станет мужчиной, медицина в наше время творит чудеса. Но защиту я не купил, как-то не впечатлила.
Меняю наклон жалюзи, чтобы видеть вход в храм. Зайчик на столе пропадает. Жаль.
Пару раз брат приходил за советом: мой компьютерный бизнес - это вам не игрушки с "дурью". Я помог ему наладить логистику и подкинул пару решений в рекламе; все-таки у меня работают специалисты, а не его отмороженные бойцы. Но стратегию он никогда не обсуждал, кроме последнего случая. Мне бы тогда настоять: раз сомневаешься - не делай, но он так растопыривал пальцы... Да и конкурент не казался серьезным - так, заштатный сенатор - кто мог знать, что ему удастся достать тяжелый лазер?
Мне потом рассказали, как все вышло. Видеозапись не сохранилась, но это к лучшему. Брат вышел из офиса под купол, и из проезжавшего джипа по нему шарахнули широкополосным лучом. Как оказалось, микроволновую составляющую защита все-таки пропускала. У брата лопнули глаза, а мозги, вскипев, вытекли через уши - телохранителей потом неделю тошнило. Но быстрая смерть, без сомнений.
Беру винтовку и рассматриваю через прицел красный ковер на ступеньках церкви. Он вытерт до дыр, но посетителям это не видно - чтобы взглянуть под ноги, им пришлось бы втягивать животы. На ковре чистится муха; трогаю зум, и фасеточный глаз заполняет весь окуляр.
Мне не так обидно, что убили брата, хоть он и был ближайшим родственником. Что поделаешь, издержки профессии. В чем-то он сам нарвался, не полностью просчитав ходы.
Но ведь проигнорировали меня! В городе каждая собака знает, что мы - один клан, нам даже скидку на баб предлагали общую. И вдруг какой-то придурок, не желающий снижать цены, нагло использует киллера, абсолютно не считаясь со мной. Ладно бы, и меня заказал - это можно понять - но наемник мамой поклялся, что контракт был один. Когда директор по персоналу с ним закончил, он так и не изменил показаний, хотя говорить еще, в принципе, мог.
Я отдал лазер в Управление, чтоб у спецслужб не возникло желания вмешаться. Ребята четко поддерживают паритет - когда крышуешь полгорода, по-другому нельзя - и лазер в список дозволенных средств не входит.
Полковник, мой куратор, только вздохнул.
- Сам справишься?
Мог и не спрашивать.
Время есть, ставлю винтовку в угол и откидываюсь в кресле; ноги - на палисандровый стол. Жесткие каблуки оставляют на нем седые царапины.
Нечасто можно так посидеть, свободным от дел. Когда-нибудь вплотную займусь здоровьем и выберусь на рыбалку. Я в детстве любил следить за поплавком, ожидание врага чем-то похоже на ожидание поклевки - я не стал нанимать исполнителя частично по этой причине... Впрочем, вру. Я решил убить сам, чтобы получить удовольствие - ненавижу подлецов, уверенных, что им все сойдет с рук!
Я немного удивлен, что сенатор приедет - ведь он знает, что по ступенькам храма придется пройти под моими окнами. Убежден в своей неуязвимости? Ни во что меня не ставит? За одно это его стоило разорить, жаль, что нет времени, и придется обойтись пулей.
...Хотя и пуля хороша. Говорят, по характеристикам не уступает свинцовой, и если попасть жертве в лоб, затылок вылетит единым фрагментом. Но мне придется стрелять сверху, поэтому все, что отвалится у сенатора, застрянет у него в штанах.
Жужжит мобильник: сенатор вышел со свитой. Семь минут, и я увижу в прицел его глаза.
...Кстати, глаза у него добрые. На столе его фотография, я поставил - и чтобы помнить, и чтобы не ошибиться. На фото сенатор выступает с речью, его лицо одухотворено, на заднем плане то ли восход, то ли закат. Закат, скорее всего, - восторженную толпу в наших широтах на рассвете не соберешь.
В сущности, он нормальный мужик, этот сенатор. И много сделал для города, неизвестно, каким гадом оказался бы, например, я на его месте. Это миф, что мы хозяева своей судьбы, на самом деле нас формирует окружение, сталкивая лбами, корежа жизни Заставляет соответствовать.
Я не хочу никого ненавидеть, ненависть вообще глупое чувство. Ну не бессмысленно ли упиваться злобой, когда есть гораздо более сильный наркотик - любовь? Чтобы сделать мир лучше, нам всего-то иногда не хватает одного шага. Отказаться от конфронтации, улыбнуться врагу. ...Вот возьму, и встречу сенатора цветами - пусть удивится. А может, задумается. И раскается в смерти моего брата...
Жаль, нет цветов, и заказать не успеть. ...Но есть флажки! Остались в шкафу со встречи с корейцами, я могу помахать сенатору из окна.
Открываю шкаф. На полке баллончик с аэрозолем и электронный спусковой механизм. Баллон еще шипит - восхитительный звук. И решение восхитительное. Это, наверное, секретарь, амбициозный молодой человек, за такими будущее. Решил сменить работу, а заодно преподнести прощальный подарок - порцию эйфории любимому шефу. Понятно, почему сенатор рискнул приехать: он знал. Как это восхитительно тоже...
Беру два самых ярких флажка с сине-красным веселым кругом.
На улице останавливается кортеж. Из джипа вылезает охрана. Потом из лимузина - мой секретарь, я улыбаюсь ему сверху. Потом - опять из джипа - выходит сенатор. Он щурится на яркое небо, отыскивая мое окно, находит и улыбается. Я машу ему флажками - как все-таки здорово радовать ближних!
Сенатор что-то говорит телохранителю, тот смеется и зачехляет оружие.
Откладываю флажки и поднимаю винтовку. Вижу в прицел добрые глаза, в которых рождается удивление. Мягко нажимаю на спуск - три раза; сенатор валится на ступеньки храма, его мозг разбрызгивается по ковру, гармонично вплетаясь в рельеф красного ворса.
Приветливо киваю секретарю и опускаю жалюзи. Приятный день.
Приятный день, и его очарование не портят мелкие заботы. Мой начальник охраны уносит ствол, внизу его люди спорят с ментами, но сюда никого не пустят - не та весовая категория.
Чуть позже заезжает полковник и долго принюхивается, хотя кондиционер давно выгнал из комнаты и газ, и пороховую гарь; я наливаю полковнику РемиМартин.
Директор по персоналу что-то бубнит о сокращении штата...
Я всех люблю. И друзей, и врагов, и правых, и виноватых, и секретаря, и его будущую вдову - даже сенатора, который оказался глупцом: наивный, он пытался управлять моими эмоциями.
Что ж - у него это получилось: я никогда не смог бы спустить курок из ненависти.
Но даже любя его, как брата, я не мог не выстрелить.