Сегодня второе апреля две тысячи семнадцатого года, как сейчас говорит молодёжь (я забываю иногда, что я тоже молодёжь) - двадцать семнадцатого. Так вот, двадцать семнадцатого года второе число четвёртого месяца от рождества Сына Божьего, Иисуса Христа, а когда ты читаешь этот текст, другой, скорее всего, день, ведь не повторяются дни наши никогда. Дни наши скоротечны и коротки, а посему пусть текст этот будет короток и ясен. Наверное, не так должно начинаться маленькое письмо читателю в начале сборника, называющееся обычно "Введение", но мне хочется почему-то именно так. Я бы назвал это "Посвящение", так что, пожалуй, воспользуюсь случаем, поправлю, уж больно слово хорошо звучит.
Что здесь писать, я не знаю, ибо нет уж мыслей особых, всё есть в стихах и повторено не раз и не два, но раз уж тут есть этот текст, то я скажу, что при составлении этого сборника подразумеваю большую любовь к человеку вообще, а также, что кто-то кроме тебя, моя уважаемая, возможно, будет читать его.
Пусть же знает, читающий это, что всё здесь написанное посвящается и ему, ведь давно уже известно, что человечество едино, в некотором роде, само с собой и написать одному - значит написать всем. И всё же, написанное всем может быть адресовано одному. Тебе я с благодарностью и адресую написанное здесь буквами, напечатанное краской на бумаге, что в наши дни редкость большая и требующая определённой старины, в хорошем смысле этого слова, мышления. Читай на душевное здоровье, а если вдруг что-то не понравится, или не понравится всё, всегда остаётся возможность выйти из дому... взять перо (я порою забываю в каком веке живу) ... Всегда есть возможность взять ваше электронное устройство ввода данных и написать что-то более великое, могучее, будоражащее, приятное, милое. Пишите же свою историю сами.
***
Из глубинки пишу тебе, словно
Стою за спиной и дышу в затылок.
На лице у меня сильный ветер, дырок
В кармане как будто ноль. Ровно
Всё ещё море. Бывает, осыпаясь
С лица, ветер будит меня и долы.
Так беспечно. Съесть бы роллы.
Слышишь, там у тебя без горя?
Очевидно, что да, а я волнуюсь.
До шторма не доходит, но ты
Береги себя. Без погромов, без
Всяких странных людей, лес
Всё так же радует глаз. И мест
В мире, кажется, так же много.
Всё так же у нас. Грома не было
Уж давно. Я неделю сидел дома -
Заболел, а ты не болей никогда.
Может есть интересное что в кино?
Очевидно, что из русского - нет.
Как звезда старайся светить,
И тогда, может быть, кто-то примет
Твой свет. И сам станет тебе
Ближе чем мир, и уж ближе чем я.
Ведь я дальше, чем мир от тебя.
Как-то очень банально, по-Бродски.
Но реально люди друг от друга
Стали дальше. Друзья и подруги
Как будто не видят себя. Отражения
Стали похожи на реальность. Это
Лучше, чем всякая пошлая гадость,
Но всё же очень печально, а я
Сегодня иду в церковь, в ту - на горе.
Помолюсь за тебя, за себя, за людей,
За любовь и за радость, и за море
Идей в головах. И чтоб прах мой,
Точно в фильме, развеяли где-то
Далеко, где сверкают кометы всегда.
В парке нынче красиво и розы цветут,
И эти жёлтые - я не знаю, как их зовут.
До фильма далеко, но тоже довольно
Высоко. Почти как полёт птицы. Они,
Кстати, улетели. Холодает. Свирели
Можно услышать разве что в памяти.
Но я, знаешь ли, никогда ей не доверял.
Не сверял календарь, не готовился,
Но настал этот день. Что ж - поздравляю,
Обнимаю сквозь пространство, и "аю"
Лучше выкинуть из всех слов.
Тогда остаётся осадок, смысл, основа,
Безвременно?е - "обним", "выжег",
И так далее, тогда снова можно
Не на долго подумать, что слово
Есть чувство, и что кто-то близок.
Магия слова. Возвращаясь на Землю -
Снова холод собачий. В космосе
Холоднее бесспорно, но без порно
Там, наверное, скучно, слишком
Тучно пространство. Воздуха нет,
И в довесок - с моим недовесом
Все шансы идут под хвост. Вчера
Какой-то кот, вернее тело окоченело.
Представляешь, умер. Я видел
Лишь вытекший глаз и лапы в крови,
А кота не видел. Он отошёл на небо.
И снова мысли о церкви. Как они
В Армавире? Красивы? А девушки?
Лире есть место где разойтись?
Знаешь, в квартире человек сжат,
А в доме всё время занят. Вот так.
А что до взросленья - не боись.
Любое хотение исполнит жизнь
Для тебя, да для всех. Ей не сложно,
Ведь всех ждёт смерть. А старость
Не становится ближе с годами,
Она скорее привязана к увяданию
Духа и всех остальных. Состязания
Не укрепляют дух, но приносят опыт,
Так что старайся. Чужих не обижай
Нежных чувств, но ты знаешь,
Не забывай о святом - о себе.
Мы скоро будем гулять вдвоём -
Ты приедешь, а может уже -
Ты читаешь, что я написал.
И не капельки не устал. Честно.
Мне весьма лестно знать тебя.
До свидания, до самого дна
Всех душевных глубин
Достаёт моя музыка. Я кашалот,
И в этом океане не один. 19.10.2016
Божий храм (недописанное)
Под сенью всемогущих древ В лесу уже давно забытом Жил одинокий человек От взгляда осенью сокрытый.
Из золота и мха его Прекрасные дворцы, не стоят При этом ничего, и ты Как будто ничего не стоишь.
Смотри сколько надо в глаза. Смотри, сколько же там пустоты. Знаем, что ничего почти Мы о мире не знаем.
Прости. Больше не будет Строчек здесь. Сбилась Спесь. Остановилась. Хладная песнь разбилась.
октябрь 2016
Печаль, Пассат
Читаю бесконечные стихи, печаль, Пассат, меня одолевает.
Я не могу из пальца красной выдавить строки, ни строчки
Мозг не сотворяет. Я впал в тоскотворение на льду.
Он замерзает за пять пространств, он не доступен мосту
Моих суждений заунывных. И я сижу как будто там,
На льду есть действо требующее сильных, решительных
И мощно-тяжких метких рифм. Увы, я логарифм решаю
Быстрей, и для меня важнее на сегодня выпить чаю,
Чем весь анализ всех земных морфем, чем поиск
Не человеков, но промысла решения проблем.
О, мой Пассат, мне трудно не сгореть. Я обещаю,
Что когда-то я напишу эклогу, эллегию. Твою,
Быть может, верную стезю я не считаю братом,
Но всё более считаю косточки, как адвокаты -
Количество и качество зарплаты. Сны -
Лишь дырки в белой карте мира. О, лира!
Мне горло разрывает стон покинутых, далёких
Корон всех белооких зданий. Петербург -
Творение Петра, и ты, мой верный друг,
Оттуда - лишь точка или многоточие пера.
И сам я там - ничто, вернее, то, что может
Прочесть тебя - вот эти точки, иль сделать фото
Петербурга в ночной сорочке и отправить
Махину тронов и дворцов, отца культуры,
Отца натуры певцов и трубадуров, чья песнь
Есть груз веков. Пассат, моя поездка тю-тю,
Я еду в поезде домой. Проспекты в стиле ню
Теперь лишь отзвук, или даже боль, бо мне
Терять терпение, город, жизнь уж не впервой.
Лечи меня, мой ветер тёплый, убей печаль копьём своим
Будь сразу тем и этим, будь для меня спасением земным.
Будь между, будь ничем. Стань каменной фигурой -
Стань моей второй натурой, и раздели меня, чтобы потом
Без пота я мог своим лицом быть сразу здесь и там.
Чтобы сей остров был Заячий, а стал мне Валаам.
ноябрь 2016
Пишу тебе, Спаситель
Пишу тебе опять, ты мой спаситель,
Мой небожитель и мой Бог.
Кто заставляет нёбо жизни
Тереть язык, пока есть мох
Мыслей, чувств на этом языке,
Я не оставлю вдалеке попыток
В убыток сну, сознанию в избыток
Поставить в ряд не буквы пыток, но
Радость с состраданием в одну
И ту же строчку, как на окне цветочки
В горшках. И не нужны мне дочки:
Как слава, деньги и слетание сорочки
С какой-то девы лишь потому, что я
Воспетель бытия страдаю, хоть не зря.
Здесь важен вид не из окна, и не
Из чрева Бога, но как много
Душ стало думать, что живёт,
Что расстояние не рвёт оковы,
Не создаёт их снова, с нуля, основой
Ставя их, как суть всего и вся.
Пройдя путь в двадцать лет,
Ты получаешь на обед всего одну
Монету, которую при этом
Не хочешь тратить на балеты,
На церкви и обеты, не хочешь - вообще.
Она молчит в кармане, ибо там
Нет большего - монета в килограмм.
Довольно тяжела, при том
С каждой секундой обрастает льдом -
Трудом морозной жизни, и потом -
Кровавой коркой сонм.
С такой хреновиной в кармане
Становится ногами сложно двигать,
И становиться лучше тем более трудней.
Чем тяжелей монета, тем тяжелей мы сами.
И вот, когда настанет время заплатить,
Уже трясущимися слабыми руками
Монету словно горный титанит
Никак нам не поднять и не извлечь.
И тот чувак с косой проговорит
Совё извечное: "Плати, иль будь убит".
А мы в ответ: "Ну что ж, калечь".
Тогда начнётся всё сначала,
Как будто миру постоянно мало
Людей. И я лежу под одеялом
Из снега и моих идей. Зима,
Которой стала сама идея
Небытья. Так будет вечно,
Так будет, вероятно, всегда.
конец ноября 2016
Ожидание
Одноликие улицы, туманный рассвет, Мне кажется, что надежды уж нет. Жду слово "привет" из пустоты, Скажи мне, подруга, где свет и ты?
Для чего моё сердце стучит? Для чего она всё молчит? Почему закипает кровь, Хотя газ нигде не горит?
Для чего создана любовь, Когда направлений два - Работает лишь одно, И стены все - зеркала.
Скажи мне, зачем свечей В церкви огонь горячей Чьих-то честных речей, И время дальше - черствей?
Скажи, почему болит, Где доктор мой Айболит? Почему из окна нелюбимый вид Мне ближе стал, чем любимой вид?
И совокупность всех Жизней даёт успех, Но не даёт она - задача, Но не решена.
Я спустился в мир и ниже, Чтобы подчёркивать то, что выше, Но рука всё равно достаёт до крыши, Хорошо хоть не крышки.
Ты знаешь, всё выше - нытьё, А ниже - пока что пусто?, Ведь я не вижу того, Что создаёт нутро.
Но на самом далёком Островке без всего, Я пишу тебе на коленке письмо, Ожидая ответ в ёмком: "ничего".
И как будто бы легче дышать, Ожидать свой электропоезд, Разрезать зубами эхо, И идти со станции, ускорясь.