Гоппе Виктор Иванович. От Раба до Священника...(ru)

Автор: проф., док. мед. Гоппе Виктор Иванович,

родился 28.01.1939 в семье Волжских немцев в с. Либенталь Спицевского района, Ставропольского края.

Жертва политической репрессии в детстве и юношестве (с 2,7 до 17 лет: с 28.08.1941 - 17.01. 1956).Средняя школа и сезонный полевой рабочий совхоза (1947-1957). Студент Омской медицинской академии, спортсмен парашютист и тежелоатлет (1957-1962). Стоматолог ЦРБ, аспирант, асисстент (1962-1968) Кемеровской медицинской академии. Организатор и заведующий кафедрой хирургической стоматологии , челюстно-лицевой и пластической хирургии лица (1979-2004). Опыт клиники обобщён в шести кандидатских и двух докторских диссертациях. Два сотрудника кафедры получили учёное звание профессор и четверо - доцента. Соорганизатор и первый декан (1979-1985) стоматологического факультета Дальневосточного (Хабаровского) государственного медицинского университета. Бывшие студенты факультета работают по всему миру. Организовали уже свои клиники, кафедры, факультеты, научно-исследовательские институты и возглавляют сообщества стоматологов регионов и России. Соорганизатор и председатель Совета и Проповедник Общины Св. Иоанна г. Хабаровска (1993-2004). Президент Синода Евангелическо-Лютеранской Церкви Урала, Сибири и Дальнего Востока России (Омск) (1995-2004) Охотник, рыболов, рафтингист и защитник природы (1962-2009). C 1998г. публикует "малые литературные формы".

Переселение в Германию. Консультант комиссии по подготовке реформ в здравоохранении при канцлере ФРГ (2004). Соорганизатор частной Академии по инновативной имплантологии при частной клинике доктора Андрея Вайса во Франкфурте-на-Майне-Хёхст с 2007. Проповедник по работе с переселенцами Федерации Евангелических Церквей Средней Германии с 2004.

Библиография: Edmund Mater "Das Autorenlexikon der Russlanddeutschen", Lichtzeichen Verlag GmbH, Lage, 2009, Band2/G-K, S. 280-284.

Google: Victor Hoppe//Виктор Гоппе

"samlib.ru/g/goppe_w_i/...

От Раба до Священника...(ru)

(из воспоминаний моего деда Ивана Гоппе, пастора евангелической лютеранской церкви России и СНГ)

На фотографии два военнопленных солдата российской армии в Германии в 1915 году. Один делает другому причёску. На "действительную" службу они были призваны до начала первой мировой войны из Поволжья. Вначале служили в среднеазиатской Кушке в крепостном полку, солдаты которого когда-то помимо пограничной службы сопровождали и помогали отрядам исследователей этих краёв Семёновых-Тяньшанских, М.М.Пржевальского и Г.Е. Грум-Гржимайло.

Поскольку они были в Поволжье мастеровыми людьми, то в службу втянулись быстро и особых тягостей не ощущали. Как у всех, у них тоже было прозвище, но одно на двоих, так как обоих звали Иванами, то и понукали их "Ганцами", которое тоже для них было терпимым. В полку был немецкий капеллан лютеранского вероисповедания, и было с кем посоветоваться о трудностях и поговорить о духовных проблемах службы. Письма из дома от семей приходили регулярно. Цензор полка немецким языком владел не плохо и поскольку солдаты пограничной крепости знали о чём можно и как писать, то и тут трудностей особых не было. Что доставало обеим печёнки, в прямом и переносном значении, так это была кавалерийская подготовка. Вот тут им приходилось выслушивать подначки сослуживцев по полной программе. Дома они никогда не садились на лошадей. Вскорости их жёны должны были родить, что также беспокоило их. Иван Шлюндт (на фотографии сидит) по профессии был портным. Иван Гоппе (стоит) был потомственным столяром-краснодеревщиком. Да, и в полку им служба часто заменялась занятием по профессиям, востребованным по жизни. В это время оба получили из дому приятные новости. У Гоппе после долголетних ожиданий родился мальчик. По договорённости в семье, по традиции, старшего сына всегда называли Иваном. У Шлюндта родилась вторая дочь. Начавшаяся 28.07.1914г. первая мировая война, как и 20 миллионам своих жертв, принесла горе и в семьи друзей. К осени 1914г. основной состав полка был уже в Галиции на западном фронте российской державы. Позиционная война страшна была своей антисанитарией и мерзопакостной погодой в этих местах в осеннее и зимнее время. Беспокоила дальняя артиллерия снарядами и шрапнелью. Бомбы и пули из аэростатов и самолётов, слава богу, не предназначались нашим Иванам. Особенно жутко было ночью. После коротких промежутков ночная тишина наполнялась треском "щелкающего бича". Небольшой свет вспыхивал впереди, проносился голубой искрой и, всплеснув, освещал окопы и огненной полосой врывался в землю. Оттуда летела земля, детали строений, если они там были, и человеческие тела или их части. Рядом трещал наш пулемёт и ему отзывался вдали немецкий. Старослужащие поясняли молодым, что "свой" снаряд и пулю не успеешь увидедеть и услышать, и призывали, спокойно относится к недолетающим и перелетающим снарядам, пулям и шрапнели. Постепенно молодёжь "привыкала" и, несмотря на напряжённое состояние вокруг, спокойно спала в своих окопах. Через месяц в глубоком сне рота звонко храпела. Взводные, по началу, пытались солдат будить: трясли, ругали, поднимали за плечи и сажали на "пятую точку" обалдевших от сна. Качнувшись из стороны в сторону телами, уже падая в прежнее положение, спали. Один начинал сопеть носом, к нему присоединялся другой и вскоре могучий храп опять покрывал промежутки перестрелки и далёкие крики "ура". Но были команды взводных, которые моментально будили. По требованию старших командиров они подавались только в крайней необходимости. Подмена взводных в этих командах спящими солдатами полностью игнорировалась. В конце августа Иванов послал ротный добыть "языка" на той стороне. Очумевший австрийский унтер-офицер долго не мог понять, кто и куда его тянет. Через день в августе 1914г. началось галицинское наступление российских войск. Рота повела наступление в восемь часов утра. Утренний туман уже рассеивался, и австрияки заметили выскакивающих из окопов российских солдат, и повели ружейный и пулемётный огонь. Звенящая, невидимая волна с обеих сторон отвратительным потоком расстилалась над землёй. Злая смерть неудержимо быстрая сметала траву, кусты, деревья и саму землю продвигалась к противнику и зарывалась в бруствер окопов. Много людей задетых этим потоком падали. Уже мёртвых их ещё раз подкидывало. Некоторые пытались спастись отползанием назад, но и их повторная волна настигала. Спасение было только в том, что бы успеть быть впереди этой волны. Метнувшись из окопа, солдаты, пробежав 30-40 шагов, выдыхались и падали. Переведя дыхание, спрятавшись за трупом, чудом оставшимся кустом, бугорком земли или в воронке, оставшейся после взрыва снаряда, выбрав промежуток между волнами продвижения огневой волны, цепь поднималась и вновь шла вперёд, непрерывно ведя оружейный огонь на ходу и лёжа. В промежутках цепи строчили пулемёты, постоянно передвигаясь со строем. Убивающая стальная воющая волна с обеих сторон усиливалась и становилась беспощаднее. Остановиться, повернуть назад значило обрести себя на явную смерть. Продвижение впереди волны, давало какой то шанс уцелеть. Огонь с российской стороны тоже делал своё дело. При захвате первых окопов врага наступала пауза. Они были полупустыми, в отдельных местах завалены трупами. Оставшихся с не поднятыми руками солдат противника добивали, где выстрелом, а где и штыком. Второй рад окопов преодолевался уже с большими потерями со стороны наступающих. Преодоление третьих рядов окопов приводил к рукопашной схватке. Тут уж побеждали те, кого больше осталось, кто был в большей ярости убийства. Остановка атаки могла привести к остановке наступления. Но было, кому подметить этот момент и подгонять цепь атакующих солдат. В этом наступлении 8 армия под командованием А.А. Брусилова одержала крупную победу. Всех награждали. Сведения, добытые у "языка", в наступлении подтвердились и оба Ивана получили по медали из рук полкового командира. Германия поняла, что австрийцы самостоятельно фронт держать не могут. Вскорости обстановка на этом фронте изменилась. У русской армии уже не хватало солдат, орудий, пулемётов, винтовок и амуниции к ним. Расстроено было и управление войсками по всему западному фронту. В первой половине 1915 года российская армия на Галичине была буквально разгромлена и спешно убегала в полном беспорядке. Во время "беспримерного" отступления роте "Иванов" приказано было отвлекать внимание наступающих на себя и прикрывать отступление соседей. В числе тысячей других российских солдат два Ивана попали в наступающий поток германских войск, помогавшим австрийцам. Уже как военнопленные, строем шли на запад. Первые оплеухи и издевательства пленивших, им пришлось терпеть. Хорошие сапоги, портянки, предметы амуниции и личные вещи исчезали среди победителей. Возражения пресекались убийством. Чтобы сохранить хорошие сапоги друзьям пришлось их разрезать с верху до колодки и обмотать верёвочкой. Постоянно беспокоил голод на первых порах плена. У некоторых развивался так называемый "невроз колючей проволоки", понемногу начинали гудеть, как телеграфная проволока, нервы. От голода отмирало живое внутри, оставив после себя пустое, холодное, сырое пространство не способное прогреться теплом всего организма. Стремление удовлетворить своё тело стало правилом поведения. Появилась ненависть к себе и окружающим по всякому поводу. Не помогала молитва ко всем святым: всем нужна моя совесть, моя вера, моё сознание, моя сила, моя жизнь, моё понимание и поведение, а кто поможет мне? Всячески каждый прятал от окружающих свою слабость. Невыносимо было, что могут в твоих глазах прочесть голод, жадность, просьбу помощи. Пленные, с ощущением могильного холода в костях, кутались ночью в одеяла, шинели, попадавшегося под руку тряпьё и умирали. Оставшиеся в живых, постепенно теряли свой человеческий облик, скатываясь в скотское состояние. Они попали в лагерь для военнопленных под Ордруф в Тюрингии. Участвовали в строительстве полигона, где на не бомбившемся союзниками объекте Юоностал в марте 1945 проходили испытания новейших видов оружия, в том числе 2-й и 3-й подземный тактический взрыв атомного оружия. После второй мировой войны полигон использовался советскими войсками. В 1912 году объект выведен из бундесвера ФРГ и передан под сельскохозяйственные угодья. Положение пленных в 1915-16 гг. в этом лагере было тяжелейшим.

Когда перевели лагерь военнопленных под наблюдательный совет международного красного креста, по лицензии международной Гаагской конференции; то положение несколько улучшилось. Кормили лучше, а главное, относились к пленным более цивилизовано. Но, в этом лагере пытались формировать воинские соединения из российских немцев для войны с Россией, что не прельщало нашим героям. Здесь бывал и лютеранский пастор, который привлёк Иванов в библейский семинар. В лагере процветал труд заключённых, главноё лекарство - твоя необходимость этому миру. Посылали на работу и в город. Поскольку друзья не потеряли профессиональные навыки, то их иногда баловали питанием за хорошую работу на мебельной и фабрике игрушек. Ад прежнего режима лагеря остался позади. Миссионеры предложили обоим поступить на учёбу в их школу. Особенно миссионерам импонировало, что друзья в любой обстановке могут кормиться своими основными профессиями. На фотографии они сняты в канун ухода из лагеря в лютеранскую миссионерскую школу.

Целью миссионерской школы было:

-- научить христианина быть верующим,

-- научить слышать и понимать голос Божий,

-- служить в дарах Духа Святого,

-- научить мыслить и действовать в помыслах Всевышнего,

-- множить новых христиан, общины,

-- обучить и тренировать тех, кто хочет трудиться на Ниве Божьей.

Первое они освоили ещё на Волге в семье, общине и церкви.

В остальных пунктах им требовалась помощь школы. На протяжении трёх лет они изучали Богословие, историю церкви, понимание Священного Писания и ответы христианства на вопросы современного мира. Для этого с ними занимались индивидуально, группами на семинарах по молитве, проповедованию. Готовили к миссионерской поездке. Предметами изучения были: Ветхий Завет, Новый Завет, Апологетика, Догматическое богословие, конфессиональное богословие. Изучали Литургию, Гомилетику, Аскетику. История церкви преподавалась как опыт миссионерства. Религиозная философия увязывалась с христианством и культурой человека. Изучалась возрастная психология и педагогика. Детское богослужение было отдельным предметом. Систематическая теология, духопопечительство, методы евангелизация сочеталась с благотворительностью. Понять и изучить этот материал было уже сложней, чем изготовить комод, фаэтон или качающуюся деревянную лошадку, сделать добротные сапоги или костюм. Иногда у мастеровых людей возникали и трудности, из которых им помогали выбраться наставники. К концу обучения они хорошо понимали Иисуса Христа: "Жатвы много, а делателей мало; итак молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою. Лук.10:2". Иваны понимали, что за войной придёт МИР, и готовились к этому. Место работы ещё не было определено, да и вообще будущее личное было не ясно. Миссионерское общество предложило им вывести семьи из России в Германию. Шёл 1918 год, и предвиделось окончание войны. Им обещали найти временную работу в Германии. Поскольку оба были с одних мест на Волге, то проездные расходы выдали Ивану Шлюндту на две семьи, а Ивану Гоппе рекомендовали выдать доверенность и написать письмо семье. Пока Шлюндт добрался до родных мест, по всей России началось смутное время. Назревала и начиналась гражданская война. Свою семью Иван Шлюндт собрал в дорогу за пару дней. А отец моей бабушки, Карл Шмидт, наотрез отказался отпустить с "чужим" человеком свою дочь с трёхгодовалым ребёнком - Иваном (моим отцом) в опасный путь. Как он тогда сказал про зятя: если ему нужна его семья, пусть приезжает к ней. Иван Шлюндт с семьёй добрались до Германии. Решался вопрос о поездке Ивана Гоппе за своей семьёй.

Временно оба были пристроены на работу в миссии пасторами. Дополнительно оба работали по основным профессиям в городе. После подписания Версальского договора оба обязаны были вернуться в Россию по репатриации через Международный Красный Крест. Ивану Шлюндту пришлось возвращаться в Россию вместе с семьёй. По возвращении в 1924г. на Волгу, оба работали пасторами в общинах. Первый арест и начала "работать с ними" ВЧК (Всероссийская Чрезвычайная Комиссия) АССР (Автономной советской социалистической республики) немцев Поволжья, которая отличалась особым рвением "найти и обезвредить" и обоих заподозрили в шпионской деятельности в пользу Германии. Впервые друзья познали, что такое пытки. Дед не любил вспоминать камеры пыток. На расспросы он отвечал: не приведи вам господь их испытать. Люди подписывали любые документы за пару дней. Призывал никогда не верить тем, кто заявит, что он прошёл пытки и не сломался. Выхода из них было только два: или ты уступил под пытками, или погибал. Тогда друзья впервые оценили в полном понимании слова М.Лютера на судилище Вормского рейхстага в присутствии короля и нунция Ватикана: "Здесь стою я, и не могу иначе. Боже помоги мне....". За привезённую религиозную литературу и пасторское служение, обвинили в попытке организовать распространение лютеранства по всей России и ликвидацию в ней православной веры. Шитое белыми нитками "дело" не годилось для "серьёзного" приговора. Но, тем не менее, заседавшая тройка ВЧК приговорила их к расстрелу. На "последнем слове" Иваны - молодцы заявили, что не люди решают их судьбу, а Всевышний. При исполнении приговора у ограды выстрелы прошлись над головами Иванов. Скорее это было продолжением издевательств палачей. Продержали их около года для использования бесплатного профессионального опыта как столяра и портного. Отпустили домой, взяв подписку о прекращении "распространения опиума" среди народа. С этого времени жизнь Иванов идёт параллельными курсами, но вдали друг от друга, и будет только одна встреча, перед расставанием с этим миром. В связи с преследованиями местной ВЧК, разразившимся голодом на Волге и желанием скрыться Иван Гоппе с семьёй переехал в 1929 г. село Либенталь Спицевского (Шпаковского, Грачёвского) района, Орджонекидзевского (Ставропольского) края. Работая с сыном бондарями на Спицевском маслозаводе, проповедовал в местной лютеранской общине. О нём вспомнили, как о враге народа с началом строительства Беломоро-Балтийского канала (ББК). Без следствия при втором аресте, приписали политическую статью за распространение "опиума для народа" то бишь слова Божьего, то и весь срок строительства ББК (1931-1933гг) использовали его бесплатный труд. Содержали, как и положено, в ГУЛАГовских условиях. Вода канала до сих пор протекает по костям, погибшим на строительстве десятки тысяч ЗК (зек-заключённый-термин из практики строительства ББК). Отпустили. Пару лет не трогали. На этапе строительства канала имени Москвы, арестовали в третий раз. Без следствия, суда и даже объявления срока, привлекли к его строительству с 07.12.1934 по 28.05.1935гг.. Условия содержания зков были несколько получше. В обоих спецстройтрестах "Волгострое" и "Каналстрое" на ударных участках измученным с тачками зекам играли духовые оркестры. Введено было досрочное освобождение зков за ударный труд, но на свободу они не попадали, а переводились в разряд "каналоармейцев", так же работавшими на стройке. Выдерживали и выживали на стройке не более 6 месяцев. Погибло около 700 тысяч-1,5 миллиона строителей канала. Всех умерших не успевали хоронить на кладбищах и их трупы сбрасывались в остывающий бетон, что подтвердилось прессой и даже в фильмах документальных уже после второй мировой войны при проведении гидротехнических работ на плотинах. Интересно использовали наши стратеги канал при обороне Москвы в ноябре 1941 года. Севернее Москвы не было с советской стороны войск для её обороны. И немцы на этом участке не наступали, по той простой причине, что часть плотин была взорвана и вода со льдом заполнила всю пойму до Химков (район г. Москвы). Стоял 40* мороз, бушевали бураны, а население местное не предупредили для сохранения таинства их жертвоприношения. Больше того, сейчас стало известно, что при отъезде генералиссимуса из Москвы в Куйбышев, была бы взорвана Химкинская плотина и затоплена вся Москва. До нашего времени в её основании лежала взрывчатка, заложенная осенью 1941 года.

Во время этого ареста в апреле 1935г., деда перевели на столярные работы и оформление "Речного вокзала" в Москву. От руководства поступило ему задание: украсить лицевую сторону фронтона центральной башни "чем-то красивым". Дед предложил изготовить цветок. Утвердили. Изготовлена была красивая роза Лютера и разрешили её закрепить, не понимая, что она обозначает. Понимающие содеянное, проходя, любовались, удивлялись и веселели от смелой выходки мастера. В 1971г. мы с другом могли её наблюдать на прежнем месте, но при реконструкции вокзала она была удалена. Роза Лютера в цвете на потолке ресторана речного порта наблюдалась моей дочерью до 1989-90 годов.

Семья Гоппе: сидят мая мать Екатерина, дед Иван прибывший

после "строительства" канала Москва - Волга, бабушка,

стоят мой отец Иван (2), тётя Лиза и тётя Фрида.

Четвёртый арест, с 12.06.1938 по 05.03.1939г., длился не долго для изготовления мебели, какому то большому начальнику, которого он и не видел: поступило задание от начальника лагеря, ему же была сдана работа. Реабилитирован и отпущен после следствия: "за отсутствием состава преступления" ( - Гоппе Иван Иванович, 1888г.р., - где описаны два его ареста). Депортация со ставропольщены в августе 1941г. (5 арест). На сборы семьи оставалось три дня, так как симпатизирующий деду шофёр из райотдела милиции, предупредил о предстоящей бесплатной дороги в Сибирь. Сбор вещей был не обременительным. Дед заставил перерабатывать мясо зарезанной им домашней скотины всю семью. Отделяли жир и перетопили его. Отделили мясо от костей и на кусочки его поделили. В посолённом кипящем жире три часа варили мясо, разложили в три бидона и залили кипящим жиром. По прибытию в северный Казахстан, с. Карабеловку, Ленинского (Есильского) района в начале зимы жили в наспех вырытой землянке. Следующий год начали жить в уголке просторной столярной мастерской, где работал дед. Весной вырыли себе просторную землянку и благоустроили её. В 1942г. деда лишили свободы в шестой раз, приговорили к лагерным работам в соляных копиях г. Березняки Молотовской (Пермской) области. Сына его, моего отца, Ивана "перевели дослуживать" в трудовой армии срочную службу красноармейца ещё осенью 1941г. в Ивдельлаг на северо-востоке Урала. Старшую дочь Лизу забрали вместе с дедом, но направили в "трудовой лагерь" в г. Кизел Пермской области. Бабушка с младшей дочерью Фридой и женой сына (моей матерью), с двумя детьми, осталась в Карабеловке. Бабушку Маргариту, мою мать Екатерину круглый год использовали на работах в колхозе. Несовершеннолетнюю тётю Фриду привлекали к работам весной, летом и осенью. Половина населения села были спецпереселенцы, в основном немцы. Приезжал раз в месяц комендант и все ссыльные, лично каждый, вне зависимости от возраста, представлялись ему. Родители расписывались за себя и своих детей в специальном журнале. Выходить за пределы села можно было только по наряду на работу в поле. У матери в соседних селах: Ясновке и Стрельниковке, за семь вёрст жили тяжело больной отец и сёстры. Помню, как она месяц ждала коменданта, получала письменное разрешение на их посещение. Днём с работы не отпускали. И она ночью в сопровождении несовершеннолетней золовки или уже подросшего к 6 годам старшего сына, проведывала родных. Колхозные пайки ссыльным, как врагам народа, были урезаны на 50%. Собирать колоски в поле, оставшихся после уборки урожая, по осени не разрешалось. За обнаруженный у взрослого килограмм колосков "тройка" давала срок 10 лет лагерей, за обнаруженные у ребёнка колоски срок получал родитель. Весной на поле по снегу можно было их собирать. Выкапывать под снегом их было напрасно, осыпались зёрна. Ждать полного таяния снега было опасно, так как зерно прорастало и становилось ядовитым. Несколько человек в деревне из-за этого погибли. Да и поле, где разрешалось собирать колоски, располагалось за рекой Калдар. На нём собирали их, перейдя реку в ледоход. Тогда и снега на поле не было и легко без осыпания зёрен можно было собрать колоски. Зерно сушили и растирали между двух камней, приспособленных дедом под домашнюю мельницу, на крупу и даже муку. В изделиях из неё попадался песок, но это было терпимо. По весне в речке, пересыхавшей летом, на перекатах мы ловили вьюнов. С прорастанием травы, собирали крапиву, одуванчики, лебеду для питания. В степи в конце лета выкапывали "сладкий корень" лакрицы (солодки) и собирали землянику. Помогали выращивать картофель. Подножных продуктов, конечно, всегда было мало. В том, что у нас в семье никто не умер с голоду, была заслуга деда. Раз в неделю, обычно по воскресеньям, после молитвы, бабушка открывала заветный бидон и каждому выделяла кусочек мяса. Отапливали землянку насушенными за лето "лепёшками" крупного рогатого колхозного скота и высушенными пластами навоза нарубленными в отарах овец. В 1943г. деда по состоянию здоровья как доходягу и по возрастному цензу из трудовой армии отпустили к семье. Вновь он начал работать в колхозной столярке и семье опять разрешили поселиться в ней. Помимо колхозных работ ему разрешили исполнять частные заказы, за которые он чаще всего получал различные продукты питания. С этих времён он часто помогал бездомным детям, родственникам и другим бедствующим. На воскресение назначался чей-либо день рождения, съезжались и приходили из соседних поселений гости, и дед проводил богослужение. При приближении нежелательных наблюдателей, на стол выставлялись чашки с чаем из "сладкого корня" и пелись гимны, песни в честь юбиляра. Иногда и "нежелательные" принимали в этом участие. Несколько раз деда ловили на этом, но арестам не подвергался, поскольку он уже умел от них увернуться, да и колхоз с комендантом не могли уже без него обходиться. Из-за богослужений, проводимых дедом, преследовались и семьи сына и дочерей. Им предлагалось склонить деда к прекращению пастырского служения и предрекались им трудности в жизни.

С 1919 по 1939гг. в России погибли 204 пастора евангелическо-лютеранской церкви. "Скольким удалось пережить все ужасы - неизвестно..." - Герд Штриккер (1996). Основу лютеранского вероисповедания в России в катакомбных условиях сохранили в общинах или среди немцев женщины старших поколений, перенявших эстафету у погибших проповедников. Герду Штриккеру известно только три имени уцелевших и вновь поставивших себя на службу общинам пастора: Артур Пфейфер, Иван Шлюндт и Евгений Бахман. Как мы с пастором, доктором и профессором теологии Петером Шеленбергом установили в 1995г. в Ерлангене (ФРГ), четвёртым был мой дед - Гоппе Иван. Трое переселились в Германию в 1972-73гг., дед трудился на ниве Божьей в России и СНГ до самой своей смерти. С одним из троих - Иваном Шлюндт они ещё раз встретились. Он в это время освободился из Карагандалага и искал единомышленников. В это время в общине Омска воспитался проповедник Николай Шнейдер. По профессии он был шофёром и имел возможность изредка посещать общины северного Казахстана, омской, новосибирской областей и алтайского края. Все трое встретились летом 1947г. в Карабеловке. Обсудили будущее своей церкви в России и Казахстане. Дед тогда высказал, не приемлемую для собеседников, свою точку зрения. Церковь из катакомбных условий, постепенно должна выйти самостоятельно. Проповедниками и пасторами желательно выбрать среди тех, кто имеет свою основную профессию и доход. Содержать пасторов в России общины не смогут. Готовить новых служителей нужно в России уцелевшими пасторами. Допускал финансовую временную помощь из-за рубежа. Кадровую помощь отвергал напрочь т.к. человек из другого общества не сможет сориентироваться ни в пастве, ни в общих закономерностях общественной и культурной жизни из-за разницы в менталитете. Временно наша церковь воскресала по другому сценарию. Сторонники этой концепции и сами переехали и умерли в Германии, не служа в общинах, помощь которой утрачивается и не может быть бесконечной. Служители из другого общества могут жить и работать только по своим законам, в которых они выросли и воспитаны, а это петля, затягивающаяся на общинах в России. В последние годы спонсорам в Германии это стало ясно и, славу Богу, в России теперь выдвигаются концепции, высказанные ещё дедом. Всё больше служителей в церкви из России и они имеют свой собственный доход на свою жизнь. Дед прослужил в общинах России, Казахстана и Киргизии всю свою жизнь.

Проводила его в последний путь в мае 1966г. община в с. Ананьево на берегу оз. Иссык - Куль. При нашем с братом Эрнстом посещении общины в 1991г., его вспоминали тихими и тёплыми словами. Один киргиз из общины , вспоминая похороны деда, говорил "...ой как был красиво, красиво...хоть сам помирай".

Два Ивана ушли из земной жизни в разных местах.

Никогда не забываю, что вырос на плечах предков, и все мы живём "в домах" построенными нашими предшественниками и фотографии напоминают нам об их праведной христианской жизни.

1. "Das Gute behaltet...". Hrsg. von Hans-Cristian Diedrich, Gerd Stricker, Helmut Tschoerner. Martin-Luter-Verlag. Erlangen, 1996.

2. Гельмут Чёрнер, Ганс - Христиан Дидрих, Герд Штриккер "Хорошего держитесь" в переводе с немецкого Ю.А. Голубкиной, Харьков, "Майдан".1988. -488 с.

3. Петер Шеленберг и др. "Общественные движения среди немецкого населения в России и СССР в прошлом и настоящем....." Штайнау, 1980.

4. Они же. "Смотрите мы живём. Путь евангелической - лютеранской церкви за четыре столетия в России" Эрланген, 1982.

Оставить комментарий © Copyright Гоппе Виктор Иванович (hoppe_v@rambler.ru) Размещен: 07/03/2013, изменен: 07/03/2013. 29k. Статистика. Глава: Проза Иллюстрации/приложения: 4 шт.		Ваша оценка:
Аннотация: Через тернии жизни к служению Богу

Гоппе Виктор Иванович : другие произведения.

От Раба до Священника...(ru)