Горба Виктория : другие произведения.

Витки Истории (часть 4)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Повесть "Джокиа" по мотивам романа-трилогии К. Гамсахурдиа "Похищение луны".

  Повесть "Джокиа" по мотивам романа-трилогии К.Гамсахурдиа "Похищение луны"
  
  Джокиа из Джвари, посёлка, откуда идёт дорога в Местию, поднимаясь всё выше и выше, где уже с середины осени путешественника ждут метели и обвалы. Автор романа "Похищение луны", К.Гамсахурдиа, несмотря на осенние метели и обвалы в горах, отправляется вслед за своими героями в Верхнюю Сванетию.
  
  Джокиа-конский маклер, с которым непосредственно сталкивается сам писатель, К.Гамсахурдиа, собирающийся к поездке в горные районы, и без конского маклера здесь не обойтись. Автор после общения с Джокиа аттестует его, как "пройдоху". Пообещав Гамсахурдиа хорошего коня, пока предлагает таких, от которых откажется любой, хоть немного смыслящий в лошадях человек. Наконец Джокиа достал хорошую лошадь, но её надо брать, если очень спешишь, вместе с тремя остальными. Для клиента-это разор, а для Джокиа ещё одна прибыльная операция. Гамсахурдиа отказывается, потому что ему нужна только одна лошадь. Джокиа с кем-то подрядился на четырёх лошадей и не собирается ломать сделку, а будет ждать клиентов для трёх лошадей, а потом пожалуйста! Английский учёный, "проделавший ради науки изнурительное путешествие", "разбит верховой ездой по тропам для мулов, карабканьем по ледовым скалам, ночёвками в охотничьих пещерах, бездорожьем и безлюдьем", характеризует Джокиа "жуликом" и "бессовестным обманщиком". Гамсахурдиа повезло: нашлись клиенты и для этих трёх лошадей, и поездка в горы состоялась без всяких промедлений и сбоев.
  
  Кац Звамбая вместе с сыном Арзаканом и воспитанником Тарашем Эмхвари спешно и скрытно пробираются в Верхнюю Сванетию, чтобы уйти от преследования Тарба, из рода которых ими убито трое. По воле конского маклера, Джокиа, автор вынужден был присоединиться к этим беглецам, и разделить с ними смертельный риск опасного пути и зимовку в сванском селении. Все четверо на конях скачут без остановок. Причины две: либо Тарба их нагонят и, настигнув в узком ущелье, легко расправятся с ними; либо Джокиа их выдаст, который то трусцой еле поспевал за конниками, то "спускался по тропинкам и шёл напрямик, оставляя нас (спутников) далеко позади себя".
  
  Кац Звамбая везёт с собой тревогу об оставленном доме и хозяйстве, за которым не смогут присмотреть пожилая жена и малолетние сыновья. Арзакан бесится от того, что все планы его разрушены из-за этих Тарба, от мести которых они убегают. Поседевший в одну ночь Тараш, он в первый раз убил человека, правда, непонятно, он убил, или тот сам нарвался на кинжал; за спиной Тараша остаётся разваливающийся дворец князей Эмхвари, старая мать и несостоявшиеся надежды на признание своего серьёзного исследования о фетишизме в Древней Колхиде.
  
  В горах Сванетии строится дорога, которая пройдёт тоннелями сквозь неприступные горы. Работает техника, не виданная в этом крае до сих пор. Ломаются скалы, ломаются и патриархальные устои сванской родовой общины. Всадники осторожно пробираются по горным тропам, потому что по дороге падают и разваливаются скалы, начинённые динамитом. Конники с пренебрежением оглядываются на бегущего за ними рысцой или с опаской глядят вслед опережающему их Джокиа. У них свои заботы. Оставить дом и хозяйство женщинам и мальчикам-подросткам-значит, ждёт разорение, смерть или от кровников Тарба, или от этих большевиков. Кац Звамбая винит во всём происшедшем своего сына Арзакана.
  
  Через несколько месяцев отец будет убит сыном, и останки Кац Звамбая будут доставлены домой, где всё размётано ветром и некому починить. Тараш Змхвари погиб в волнах весеннего половодья на Ингури. Тамар, из-за которой соперничали молочные братья, умирает.
  
  -А кто же остался?
  
  -Арзакан Звамбая и Джокиа.
  
  У Джокиа нет фамилии, да и для чего! Просто, когда кому нужно что-нибудь срочно, то Джокиа тут как тут. У него нет и жены, как у того еврея из "Похождений бравого солдата Швейка", который продаёт за бешеные деньги дряхлую столетнюю корову, клянясь и взывая в отчаянии от того, что такую корову продал! Дома довольный говорит жене:
  
  -Эльза, жизнь моя! Натан твой мудр, а военные глупы.
  
  А где же и с кем отвести душу Джокиа после всех тревог и обид, переносимых им по пути следования своих клиентов. Пока он плетётся за четырьмя конными "понуро, словно усталая дворняжка". Во время переправы через Ингури Кац Звамбая, замыкающий, "подсадил Джокиа на круп своей лошади". Автор, который только что выбрался на берег, увидел "сведённое судорогами лицо Джокиа". "Рыжий, носатый, он походил на дьявола". Арзакан считает Джокиа "грязной личностью" и который всегда подозрительно торопится. На высоте 2500 метров над уровнем моря ведёт клиентов по узеньким тропинкам, то спускающимся к обрывистому берегу Ингури, то снова вьющимся вверх.
  
  Встречающиеся "кряжистые парни" в сванских шапках насмешливо сообщают Джокиа по-свански:
  
  -Джокиа, тебя спрашивали Тарба.
  
  От тревоги и волнения "Джокиа становится багровым". Подтверждается догадка Арзакана, что "Джокиа поддерживает связь с Тарба".
  
  "Род Тарба многочислен. Они живут в Мегрелии и в Абхазии; в Сванетии занимаются скотоводством". Тараш и Арзакан заговорили по-абхазски, но автор не может ничего разобрать. Путники закусили и выпили на ходу, чтобы продолжить путь. Про себя думают, что Джокиа "выдал" их. Возможно, "что Тарба гонятся от самого Джвари". Но "в этих местах живут другие Тарба". Кац, которому Джокиа приходится кумом, тоже знает, что Джокиа "ради выгоды ... не остановится перед тем, чтобы продать родного сына". Но это всё говорится шёпотом, чтоб Джокиа не услышал, а то "чего доброго, ... уведёт ночью коней и оставит ... ни с чем".
  
  "Только бы добраться до Махвша,-продолжал Кац.-Если в Сванетии нас приютит Кора Махвш, тогда мы спасены. Нас защитят его башни и весь его род".
  
  Ночь прошла в тревожном ожидании опасности. После беспорядочной стрельбы путники продолжили подъём по "сатанинским тропам", под "рёв медведей, крик шакалов, волк, простучав ногами, пронёсся мимо людей". "Последняя осенняя гроза настигла, когда снова спустились к Ингури".
  
  "Джокиа, съёжившийся и мокрый, опережал нас (спутников), двигаясь напрямик по тропкам. Порой он совершенно терялся из виду, потом снова появлялся где-нибудь на вершине и, как волчок, скатывался вниз, по крутому откосу". Потом опять пропал, наконец увидели "промокшего насквозь человека, который вровень с нами (спутниками) плёлся по тропинке". Кацу Звамбая, только что обозвавшему Джокиа "бесовским отродьем, стало жаль Джокиа". "Посадив маклера на круп лошади", снова поскакал под проливным дождём, нагоняя молодых. За перевалом показалось село, в котором беглецы чуть не столкнулись с мегрелом, который принадлежал роду Тарба. Зато Джокиа, "весь посиневший" от страха, отнекивается незнанием и клянётся в ответ на обвинение: "Ты устроил вчера побег Звамбая и Эмхвари по Хаишской дороге?"
  
  "Джокиа, весь съёжившийся, стал с кулачок", "хрипел и трепыхался, словно коза, которой уже коснулся нож". "Спустя час" автор и Джокиа присоединились к своим попутчикам. В небе стояла луна, когда путники "приблизились к башне Кора Махвша по фамилии Лапариани".
  
  Гостей накормили и напоили. Уложили спать на турьи шкуры и укрыли тоже турьими шкурами. Джокиа не гость. Сам устроился отдельно у очага, "положив голову на обрубок дерева" и "с открытым ртом храпел".
  
  Охота на туров откладывается из-за обязательных для успешной охоты ритуалов, также суеверные сваны из-за "рыжего Джокиа" боятся испортить всю охоту. В высокогорье, где ледники и пещеры, сваны в своей среде, и намного привлекательнее цивилизованных гостей. Кошки на ногах и двухметровая палка с двумя железными приспособлениями на концах не помогут, если человек не будет крайне осторожен. Пока закрепись сам и делай следующий шаг вверх при подъёме или вниз при спуске. Не ругайся, у сванов нет ругательных слов, потому что и на охоте, и дома нельэя расслабляться. Дома живёт покровительница их, Мезира, змея, на которую ни наступать, ни обижать! В разгаре охоты на туров автор, разъярённый на Тараша, который, не сдержавшись, выстрелил в вожака туров, тоже стреляет, но в ... Тараша. Нарушаются правила охоты. Скрывшись от своих спутников, автор успевает до снегопада спуститься в Джвари.
  
  "Выпал небывалый снег, на несколько месяцев закрывший дорогу в Верхнюю Сванетию". Только Джокиа "всю зиму бродил между Местиа и Джвари; посылки, деньги, письма и даже соль переносил этот дьявол".
  
  Арзакан, похоронив отца и женившись на Дзабули, работает в советских органах. Постепенно усадьба Звамбая после пережитого разорения стала на ноги. Арзакан занят преследованием вредителей Советской власти. Дзабули тянет на себе весь груз домашних хлопот и уход за полем и скотиной. У Дзабули уже два ребёнка-девочки, очень миловидные. Но Арзакан недоволен. Погружённый в свои проблемы по службе, глядел на девочек, рассеянно улыбаясь и лаская. Приглядывался, чтоб найти в детских чертах то милое для его глаз выражение Тамариного лица, хотя бы подбородка, хоть что-нибудь, что блеснуло бы перед ним дорогой памятью! Не может отвязаться от докучливой досады, что Тамар он потерял, выжидая чего-то. А надо было просто схватить и увезти. Никто не наказал бы его за похищение княжны! Княжна! Осталось только слово, а сейчас его власть, его боятся! И Тарба род распался скоро, потому что многих выслали, а другие сами разбежались. Арзакан вместе со своей группой рыскал по дорогам от Зугдиди до Местия, очищая землю от бывших. На горных подъёмах и спусках много раз встречал Джокиа, то согнувшегося в старой чохе и семенящего налегке, то ведущего за уздцы сразу несколько лошадей. Арзакан слегка кивал головой в ответ на поклон Джокиа, оглядывался и распоряжался присмотреть за этим чёртом, куда идёт и ведёт этих лошадей. Но слежка и наблюдение показывали один и тот же маршрут: Местия, Джвари и его убогий домик на склоне горы.
  
  Сообщили сплетню: Джокиа женится.
  
  Пока никто не видел жены.
  
  -Наверно, такое страшило, что показывать стесняется!
  
  -А кто же нормальную девушку выдаст за Джокиа!
  
  -Где же он прячет её этот жулик?
  
  Сам Джокиа, пробегая мимо сплетников, приветствует их поднятой рукой или поклоном и на ходу отделывается фразой:
  
  -Болеет. Держу у одной своей родственницы, пока поправится.
  
  -Смотри, Джокиа, чтоб какой родственник не позаботился о её лечении! Когда привезёшь сюда?
  
  -Приведу в порядок дом, а то повалится.
  
  -Что за принцесса такая! Вместе и приводите в порядок. Хитришь, чёрт тебя побрал!
  
  Джокиа, снующий по тропкам неприступных гор, разговаривает на всех языках, но не отвечает на задирающие шутки, предпочитая притвориться глухонемым или дураком.
  
  Женился Джокиа неожиданно. Уже давно ему перевалило за сорок, а выглядел за пятьдесят. Приглядывался к заневестившимся девушкам, но родители зорко охраняли своих дочерей от Джокиа, потому что все знали, что он дружит с самим сатаной. Зимой, когда носа не высунешь из дома, он разгуливает по горам, и ничего! Взад-вперёд шляется, и с этими, что строят дорогу, по-русски болтает, удивляя сванов, занятых на прокладке дороги.
  
  -Мы таскаем по кручам тяжёлые ящики, мучаемся за копейки, а он начальству нужен!
  
  В руках у Джокиа никто и никогда не видел ружья, только кинжал у пояса. А какой ты мужчина, если не постоишь за себя. Джокиа из тех, с кем можно сыграть шутку-не пожалуется и не обидится. Если отнять деньги, то у него они никогда не водились, хоть переверни и брось в воду-ничего не вытряхнешь! Соседям и знакомым услужит просто так, но благодарности никакой! Видят, как преображается домик Джокиа: крыльцо подправил, новую лестницу спереди поставил, сзади из камней соорудили знакомые ему сваны вроде чулана, крышу перестлали толем, который Джокиа достал откуда-то. А жены всё не видать! Пронеслась весть, что у Джокиа сын родился, но сейчас жена и ребёнок лежат в больнице. Рассказывали, что Джокиа, обеспокоенный криками новорождённого, подхватил ребёнка на руки, мать -на арбу и так явился в больницу. Врач, как увидел младенца и мать, закричал во весь голос:
  
  -Немедленно в палату! Вызвать милицию!
  
  Только так и узнали все, каким образом женился Джокиа. Случайно, во время своих переходов, оказался в Местии возле одного грузовика, привезшего не рабочих, как обычно, а женщин и детей. Дети плакали, женщины совали им в рот пустышки, намоченные в воде.
  
  Подошли местные и принесли кукурузные лепёшки без сыра, сварили собранную по домам чечевицу для беженцев из приморской низины, которых залила река. И женщины, и дети были больны малярией. Жёлтые исхудавшие лица, а некоторых трясло от лихорадки.
  
  Джокиа остановился только затем, что, может быть, набежит какой-нибудь клиент. На земле вповалку, прижавшись друг к другу, лежали женщины с детьми. Глаза конского маклера задержались на одной женщине, которая встала с корзиной в руке, оглянулась, но не в силах стоять, опять опустилась на землю. Исхудавшее лицо больной малярией, но! Джокиа никогда не ошибался в выборе лошади и оценке её достоинств. И здесь ни грязная накидка, ни кожа лица, пожелтевшая и сморщенная, не помешали оценщику лошадей увидеть красивую женщину.
  
  -Как тебя звать, сестра?-тихо и ласково спросил по-мегрельски Джокиа.
  
  -Ксения,-еле слышно ответила женщина.
  
  -Если доверяешь мне, пойдём со мной. В тепле будешь жить, еда и питьё-всё будет. Муж где твой?
  
  -Не знаю. Говорят, что утонул.
  
  -Иди со мной. Здесь ни сегодня, ни завтра не найдёшь крова, пока вас куда-нибудь, как скот, не отправят. Не бойся! Меня зовут Джокиа. Я не такой богатый, но смогу помочь тебе. У меня тётя, будешь с нею. А я всё время бегаю, зарабатываю. Согласна?
  
  -Не знаю, батоно.
  
  -Не знаешь, не бойся. Я тебя не съем. Давай посажу тебя на лошадь и довезу до дома, где тётя живёт.
  
  Посадил Джокиа свою будущую жену Ксению на только что нанятую у кого-то и для кого-то лошадь и привёз к женщине, у которой квартировал, то есть спал, отогревался после вылазок в горы.
  
  -Домна, смотри, кого я привёз!-обратился Джокиа к хозяйке.
  
  -Кто это?
  
  -Моя будущая жена, Ксения! В моей комнате расположится, а я на чердаке переночую. Завтра распишемся в сельсовете. Согласна, Ксения?
  
  Ксения ничего не поняла. Пустили в дом, накормили, спать будет на кровати. А сельсовет? Не могла выговорить и повторить зто слово.
  
  Кивнула в знак согласия этому чудному мужчине. Какой рыжий! Но зато добрый. Ксения отогрелась под тёплым одеялом и заснула.
  
  Джокиа Ксения увидела только через два дня, когда он вернулся с очередной пробежки по горам. Вошёл, когда Ксения и хозйка сидели у окна, за которым лил дождь. Поздоровался церемонно пока с хозяйкой, потом с Ксенией.
  
  -Сейчас поедем в сельсовет, Ксения! Хорошо?
  
  -Да, батоно.
  
  Хозяйка, за два дня рассмотревшая гостью, только головой покачала:
  
  -Господи, боже мой! Кому досталась! Ишь рыжий чёрт! Отхватил себе!
  
  Посплетничать было не с кем из-за непогоды. Ближние соседи жили далеко, и время пересудов было отодвинуто на неопределённый срок.
  
  Джокиа больше не появлялся на этой съёмной квартире, а домыслы и предположения возникли из официального сообщения о заключении брака.
  
  В свой родной домик с обновлённой крышей и крыльцом с лестницей Джокиа вернулся не один, а с женой Ксенией и новорождённым сыном Серапионом из больницы, где по настоянию врача и под угрозой ареста Джокиа оставил ещё на месяц свою жену и ребёнка. Ксения, уже раздобревшая и белолицая, вышла на крыльцо дома, и как будто осветила всё вокруг. Людей проходит мало, но кто-то издали заметил красивую женщину. Оказалось, что это жена Джокиа. Вечером целая бригада соседок навестила её. Та рассадила всех на двух оттоманкахъ и табуретах, а в середине аквани-колыбель с новорождённым, которому уже третий месяц пошёл. Головка маленького Серапиона точно такая рыжая, как у Джокиа. Ахнули соседки:
  
  -А до сих пор где жили, что прижили такого молодца!
  
  От Ксении никакого вразумительного ответа не получили. Говорит на таком мегрельском, который здесь в горах и смешон, и непонятен.
  
  Так и стали жить. Ксения с ребёнком в доме, а Джокиа то дома, то где-то бегает.
  
  Ксения редко выходит на переднее крыльцо: боялась любопытных, которые откровенно разглядывали её и, не стесняясь, громко заключали, что Джокиа-чёрт заполучил в жёны такую красавицу, издали заметишь!
  
  Сам Джокиа, появляясь в доме, сразу бросался к ребёнку.
  
  -Иона! Как ты, мой князь! Мать не обижает?
  
  Потом поворачивался к Ксении, брал ласково за руку и целовал её руки.
  
  -Хорошая ты! Какого сына мне родила! И смотришь хорошо. А вот я тебе платок новый и бусы привёз.
  
  Ксения брала подарки и благодарила, опустив глаза. Потому что на мужа прямо глядеть нельзя-силы можно лишить.
  
  С утра наряжалась новым платком и с ребёнком на руках выходила во двор погулять. Мимо двора Джокиа стало больше народу проходить. Любуются и завидуют. Ксения не глядит на мужчин, повернёт голову, если кто позовёт из женщин, а на мужской голос отворачивается и спешит зайти в домик.
  
  На несчастье, в один день проезжал Арзакан со своими двумя помощниками на конях. Уставшие, довольные. И вдруг все как один остановились. Во дворе с маленьким домиком под горой увидели женщину, которая сыпала корм сбегающимся курам. Арзакан остаётся позади своих спутников. В смятении чувств чуть не упал с коня. Не от усталости бессонной ночи, а от знакомого видения, очень знакомого!
  
  Лица почти не видно, но руки до локтей обнажены. Какие нежные и красивые. А фигура. Это же Тамар, по которой он тоскует. Тоска резко бьёт по памяти, будит по ночам. А это кто?
  
  -Кто это?-повторил вслух Арзакан.
  
  Его спутники не знали.
  
  -Кто живёт здесь тоже не знаете?-с насмешкой спросил Арзакан.
  
  -Я знаю! Джокиа жил раньше.
  
  На второе утро уже с вершины горы, к которой примыкает домик Джокиа, Арзакан стерёг выход красавицы. Знал, что она жена Джокиа. Вот она вышла, держа на руках ребёнка, рыжего как отец. Заскрипел зубами от досады и зависти Арзакан:
  
  "Кто владеет этой красотой! А у него Дзабули! Преданная, но преждевременно увядшая. А эта! С такой не буду тосковать по Тамар. Да, только такая вылечит меня от тоски!"
  
  Женщина зашла внутрь. Арзакан мигом смахнул с горы и через калитку на коне приземлился прямо во дворе перед изумлённой Ксенией. Та от испуга не двигалась, а только смотрела на Арзакана. Большой, как дэв, но какой красивый! Глаза сумасшедшие, готовы проглотить её всю без остатка. Сердце бедной Ксении растаяло, только смогла опустить глаза.
  
  -Как тебя звать?
  
  -Ксения.
  
  -Джокиа где?
  
  -Не знаю.
  
  Арзакан спрыгнул с коня, подошёл к Ксении, взял её за руку.
  
  -Ксения! Ты не должна жить здесь с Джокиа. Он заколдовал тебя. Я тебя увезу, Ксения! Хорошо?
  
  Подхватил Ксению на руки, посадил её на своего коня и придерживая под уздцы коня, вывел на улицу. Кто-то проходил мимо, но Арзакану было всё равно. С ним будет эта женщина, которая успокоит его душу и утолит неутолимую страсть к Тамар.
  
  Джокиа вернулся на третий день. Дом был пуст. Джокиа опустился на оттоманку и оглядел комнату. Платье Ксении висело на стене. Аквани-колыбели и корзины с детским приданным не было. В дверь постучали. Вошла соседка.
  
  -Джокиа! Бедный ты мой! Джокиа! Похитили твою жену, а ребёнок остался! Сколько плакал, никто не слышал. Только ночью в тишине догадались, что ребёнок плачет! У нас твой Иона!
  
  Джокиа ничего не отвечал, знал, что этим не кончатся сетования соседки. Та наконец дошла и до того, кто похитил красивую Ксению.
  
  Видели, как посадил и перескакнул через забор. На коне въехал и сразу же выехал. Она женщина, не успела даже крикнуть.
  
  -Ребёнок как?
  
  -Ребёнок хорошо. Кормим его пучхолией!
  
  -Хурджин или мешок найди мне. С собой возьму, спешу сейчас.
  
  -Оставь пока у нас ребёнка! В дороге как он будет! Джокиа, приди в себя. Ребёнок в чём провинился! Куда ему с тобой!
  
  Джокиа, не слушая собравшихся соседей, засунул в глубокий хурджин ребёнка, закинул за спину и зашагал к горам.
  
  -С ума сошёл! Из-за жены!
  
  -А как же он думал!
  
  -Арзакан взял, отнял. И ничего ему не будет! Что хочет, то и делает!
  
  -А жена его в Окуми? Она же узнает!
  
  -Кто её спрашивает! Он начальник, и куда ей идти. Будет терпеть!
  
  Джокиа шёл своей тропой. Когда заплакал маленький Иона, перенёс его на руки и так на руках, ласково шепча и приговаривая, поднялся к горному селу. Знал одно семейство с пятью дочерьми. Попросит в жёны одну. Знает, что всучат ему самую некрасивую. Но зато хромых нет у них, будет, правда, зобатая, но ничего. Доктор говорил, что зоб лечат. Сваны. Надо подождать, что скажут старшие. Джокиа прошёл сразу к старшему и поведал ему своё горе: пятимесячный ребёнок остался без матери, смотреть некому. Поэтому хочет взять в жёны из их рода, потому что их женщины самые прилежные и трудолюбивые. Родит с ней детей, и будет их дочь без горя и забот сидеть дома и с детьми возиться. В ожидании ответа целую неделю Джокиа ходил и работал, и смотрел ребёнка. Нанял мула, и мул нёс хурджин с ребёнком.
  
  Но в голове другое крутится и перемалывается, куда Арзакан завёз Ксению. В жёны не возьмёт: он партийный, женат. Насчёт этого у них строго. Имеет двух дочерей, но хочет сына-и это знает Джокиа. Значит, в Окуми и в Зугдиди не искать. Неужели в горах! Но и там врагов у Арзакана много. Нет, так не догадаться! А как?
  
  Через неделю Джокиа в свой домик под горой привёл вторую жену, Мелано, которой оставил своего сына Иону, наказав смотреть хорошо за ребёнком и подарив ей два новых платья, две пары чувяков и бусы. Соседки познакомились с новой женой Джокиа. Правда, стройная и статная, но зоб на шее и рябая! В сельсовет, оказывается, Джокиа не водил новую жену. Но у мегрелов и не принято сразу расписываться. Если окажется бесплодной, то такую отправят назад к родителям.
  
  А как же бедная Ксения, попавшая, как нежная голубка, к дерзкому, как горный коршун, Арзакану? Арзакан повёз её в горы. Ещё подростком ездил с отцом то к черкесам, то к сванам за коровой хорошей породы. Пока отец устраивался на ночлег, неутомимый подросток успевал обойти одну-две горы кругом, знал все охотничьи пещеры, незаметные для прохожего, но уютные и тёплые для промокших и замёрзших путников. В одну из таких пещер и привёз Арзакан похищенную им Ксению. Арзакан и Ксения глядят друг на друга и не наглядятся. Для Ксении это сказочный герой с горящими от страсти глазами, которые прожигают её и заставляют забыть всё на свете. Ксения забыла про своего ребёнка, брошенного дома, в горячке любовной страсти смотрит только на Арзакана, который тоже ничего не помнит от счастья, от того что совсем близко и можно погладить это нежное лицо с голубыми глазами, каштановые с медным отливом волосы, как у Тамар!
  
  -Тамар! Сколько я мучился!
  
  Ксения не понимает, переспрашивает по-мегрельски. Арзакан засмеялся:
  
  -Прости, моя мегрельская мадонна! Ты только на мегрельском говоришь?
  
  -Да.
  
  -Я тебя люблю. Ты любишь меня?
  
  -Не знаю.
  
  Арзакан восхищён её детским "не знаю", зацеловывает до беспамятства, потом снова глядит на неё в упоении.
  
  -Тамар, моя Тамар!
  
  Ксения удивляется, но молчит, потому что она тоже не знает, как его зовут. Но зато любит. Как хорошо!
  
  Страсть была взаимной. На который день очнулся Арзакан, не помнил. Потерял счёт времени. Выходил пострелять, готовили и вместе ели что-то и были сыты. Но когда в обойме маузера кончились патроны, Арзакан вспомнил, что он чекист, на государственной службе и нужно что-то исправить в своём сегодняшнем расписании.
  
  "Останусь с нею, но где её поселить, чтоб никто не разнюхал".
  
  Дзабули, своей жены, не боялся: "Пригрозит, поколотит, и будет молчать. Кому в горах оставить на время, потом перевести. Куда? В Зугдиди? Нет, туда нет. Город маленький, сразу донесут. Лучше в Тбилиси сразу! Но как быть с нею, самой, сейчас!"
  
  -Ты сама откуда?
  
  -С Чаладиди.
  
  -А как попала к Джокиа?
  
  -Он меня подобрал больную. Ребёнок! Мой Иона! Ты разрешишь мне взять с собой моего мальчика?
  
  -Конечно. Обязательно! Только ты, Ксения, должна учиться. Ты только мегрельский язык знаешь ...
  
  -Да, я буду учиться! Я хочу учиться! Но сейчас... Куда мне пойти?
  
  Арзакан сразу решил и для себя, и для неё:
  
  -Никуда. Пока здесь. Я приеду через три дня, и мы устроимся в Тбилиси. Была ты когда-нибудь в Тбилиси?
  
  -Нет. Где это?
  
  -На поезде поедем. И утром будем там.
  
  -Как ты скажешь, мой господин!
  
  И осталась красавица Ксения в пещере тёмной, но тёплой, даже с источником внутри. Надо огонь поддерживать, веток и сухой травы много, днём можно поискать. Так в мыслях, про себя, настраивается Ксения на своё одиночество в горном безлюдье. До сих пор пребывание в пещере не было обременительным для Ксении. Рядом любимый ночью и днём, а остальное не волновало и не тревожило.
  
  Утром, проводив Арзакана, Ксения сначала умылась и вытерлась подолом платья. Какое грязное! Сняла всё с себя и песком у входа стала тереть и водой смывать. Ветер и солнце быстро высушили её платье и платок. Уселась возле тлеющих углей и задремала ненадолго.
  
  Какой-то шорох за спиной, обернулась-ничего. Закуталась в платок и сидя опять задремала. У входа кто-то прошёл, остановился, потом обратно вернулся. Ксения забилась в самый тёмный угол, за которым её никто не заметит. Когда стемнело, подложила ещё веток, чтоб горело и свет будет. Ночь явилась со своими звуками, шарканиями, лопающимся воздухом от взлёта какой-то большой птицы. Опять шаги у входа, остановились. Нет, это не зверь, а если человек? Что хуже? К утру Ксения потеряла сознание от страха и напряжения. Сколько раз повторялись день и ночь, Ксения не думала об этом. Есть не хотелось, только с утра умывалась и мочила рот. Забивалась в тёмный угол и забывалась в тяжёлой дрёме. Очнулась от прикосновения чьих-то рук.
  
  -Это ты?-прошептала Ксения.
  
  -Это я, Джокиа. Я пришёл за тобой. Пойдёшь или останешься?
  
  -Пойду, пойду! Мой Иона! Хочу увидеть. Только ... послушай. Он придёт, должен прийти. Он обещал!
  
  -Если он вернётся, он может найти тебя. Откуда взял, туда и придёт. Правду же говорю!
  
  -Да, Джокиа. Я здесь не могу, умру или сойду с ума.
  
  Так Джокиа вернул свою законную жену Ксению в свой домик. Мелано поместилась в чулане, построенном сванами. Теперь у Джокиа две жены. Ксения пока ждала Арзакана, но тот не появился. Горевала про себя, нянчила своего сына и безропотно выслушивала брань и упрёки Мелано, второй жены Джокиа. Исполком поселкового совета Джвари всполошился: по каким меркам судить Джокиа? Живёт с двумя женщинами. Одна законная, Ксения, сбежала, но через месяц вернулась к мужу. Другая, Мелано, выдана отцом за Джокиа, который искал жену для ухода за младенцем. Джокиа-такой человек, который всегда выручит, нужное из-под земли достанет. И как судить его за это недоразумение, подстроенное не нарочно, а в силу стечения обстоятельств.
  
  Ксения счастлива только тем, что ест и спит в доме, а не в пещере. И косноязычная Мелано со своими придирками не досаждает, а радует. Джокиа самый лучший на свете, он спас её от ..., от чего, даже не скажешь, терпит из-за неё сплетни соседей, что только не придумывают, обвиняя Джокиа. А за что?
  
  Джокиа простил Ксении её увлечение и вернул ей ребёнка. Пусть он живёт с Мелано, как с женой. Ксению тоже ласкает, ни разу не упрекнул. А тот! Насладился и забыл! Ксения тоже не любит, как любила, только люди косо смотрят на неё. Да, она плохая, но больше никогда не потеряет головы из-за какого-нибудь красавца. Нет! Никогда! Джокиа больше не будет стыдно за неё. А тот обманул её, бросил в горах, где могла погибнуть или сойти с ума.
  
  Арзакана с первой же минуты появления в городе закрутила вереница дел. Домой к Дзабули и девочкам выбрался на третий день. Здесь всё показалось милым и родным. Дзабули с посвежевшим и улыбчивым лицом, девочки красивые с косичками.
  
  -Мне кажется, или они действительно похорошели?
  
  -Да, Арзакан. Золотуха отпустила, и волосы густыми стали, и поправились, и цвет лица, сам видишь.
  
  Арзакан почувствовал себя чужим-не знает, чем болели его дети.
  
  Жил в Тбилиси два года, учился, но не в медицинском институте, как мечтал, а в партийной школе. Все философские труды и теории пробежал глазами, не задерживаясь ни на одном подолгу. Искал для себя истину и правильную позицию, но не нашёл. Из Тбилиси вернулся, и поставили на ответственную работу. От его юношеских идеалов не осталось ничего. Не хватает верных людей. И за тобой следят, выжидают, чтобы подставить. Дзабули уже не встречает его как раньше радостным возгласом и сияющей улыбкой, а только выйдет к нему навстречу, чтобы помочь ему раздеться и разбуться. Чохи давно уже не носит Арзакан, на нём косоворотка, а сверху китель. Обут в сапоги, но не в те, мягкие, а в более грубые, зато быстро снимаются. В городе обувается в туфли и сидит в машине с шофёром.
  
  Братья подросли. Келеш заканчивает школу, крутится по хозяйству, помогает Дзабули, которая разрывается между хозяйством, детьми и работой в конторе.
  
  Арзакан ворчит, зачем держат корову. Дзабули не отвечает и не собирается расстаться с личным подсобным хозяйством, которым в шутку "колют" иногда Арзакана его товарищи. Дзабули с его братьями выходит на уборку урожая кукурузы, чтобы колхоз выдал им в счёт трудодней зерно, сою и кукурузную солому. И своё поле имеют, чтоб запастись просом. Просо Келеш рушит с помощью младшего Джаму.
  
  Дзабули возится с квочками, чтоб цыплят вывести и раз в неделю своих девочек накормить белым мясом. Продали кукурузу и купили мешок пшеничной муки, необходимой для полноценного питания, как сказал доктор. Авитаминоз у обеих девочек- нужен морской воздух и купание в море. Решилась Дзабули повезти своих малолетних девочек в Анаклию. Долго стерегла попутную машину, чтоб прямиком попасть к морю. Прожила здесь Дзабули со своими дочками неделю. Рядом с нею поселилась семья Джокиа, которого знала издали и слыхала о нём. У Джокиа две жены и обе с детьми. Прохожие окликают Джокиа, если он рядом со своими, и насмешничают:
  
  -Джокиа, что ты здесь потерял?
  
  -Привёз своих детей. Доктор приказал.
  
  Дзабули и остальные по соседству видят, как Джокиа утром и вечером пригоняет двух коз и доит собственноручно. В середине дня приезжает на попутной машине или на арбе и привозит буханки пшеничного хлеба и мясо и много чего-то ещё, завёрнутого в широкие листья лопуха или в газету. Его жёны, Ксения и Мелано, возятся в нанятой лачуге с детьми, у входа варят обед на огне из дров, которые опять же доставил неутомимый Джокиа.
  
  Дзабули довольна здешним житьём: хлеб покупает у торговок, молоко у пастухов, яйца и молодых курочек привезла из дома и держит на привязи за ниточки. И девочек привязывает бечёвками к колышкам, чтоб не подходили близко к огню, когда обед варится. Управившись с обедом и огнём, Дзабули перешивает платьица для девочек из своего ношеного. Шьёт осторожно, чтобы ткань не порвалась. И себе из нового ситца выкроила и сшила платье. Неудобно перед Джокиевыми жёнами выглядеть совсем бедной. В остальное время свободная. Очень много свободного времени! Разговаривает со своими дочками, сказки рассказывает. И в сон её не тянет, как в Окуми. Ей очень хорошо! Но другие непрошеные мысли беспокоят её. Смотрит на Джокиа и его жён, и сердце сжимается от обиды на себя и Арзакана.
  
  Над Джокиа все смеются, безнаказанно шутят. Кто посмеет такое с Арзаканом! Она не помнит, когда он с ней разговаривал просто так, как муж с женой. Давно Арзакан не вникает в домашние дела, Дзабули ничего не рассказывает ему, потому что он не спрашивает, ему некогда. С раннего утра до позднего вечера Дзабули на ногах. Когда дети пошли, бросила работу секретарь-машинистки и села дома. Несмотря на угрозы Арзакана, держала корову и кур: родных братьев-малюток, умерших от недоедания, похоронила. И её девочек золотуха настигла, тоже из-за авитаминоза. Смотрела и молчала, когда Арзакан с брезгливой гримасой обходил собственных детей с болячками на лице, руках и ногах. Только окрик:
  
  -Почему плохо смотришь детей!
  
  Арзакан денег не давал Дзабули. Починил крышу дома и ворота. Остальное предоставил Дзабули. Келеш и Джаму слушались во всём Дзабули, которая заменила им мать. Помогали ей, как могли. Когда совсем оборвались, Дзабули перешила им из одежды покойного Каца штаны и рубашки, чтоб в школу ходить. В остальное время обходились облохматившимся тряпьём и старыми козьими шкурами.
  
  Дзабули оборачивается к соседней лачуге, у порога которой сидят с детьми Ксения и Мелано. Одеты просто, но не в поношенные, а в новые платья. И на детях полотняные рубашки, недавно сшитые.
  
  Дошло до неё, что пока она надевала траур по своему жениху, тот развлекался с сванками в горах. И здесь кем-то увлёкся, говорили, золотые часики подарил. Но этим сплетням не верила Дзабули: это наговоры врагов, которых много у Арзакана.
  
  Денег не приносит. Арзакан сам объяснял, что тратит своё жалованье на гостей, уполнолмоченных из центра: устраивает, угощает.
  
  Когда с ней был близок, не помнит. Приезжает в Окуми нервный, придирается к каждому пустяку. Схватил и таскал за волосы, когда она пролила стакан воды на его китель. Но женщина должна перетерпеть плохое настроение мужа. Ему угрожает опасность со всех сторон, он сам измотался на этой работе.
  
  Здесь она отдыхает, и как не хочется ей возвращаться снова в Окуми, в хозяйство Звамбая!
  
  Но что-то другое ей не даёт заснуть по ночам. Беспокойство за больных детй и Арзакана привычно. Всегда про себя молится, подражая своей умершей свекрови, Хатуне: выпекает из теста фигурки и ставит за порог лачуги, вешает детям на шею камушки от порчи и сглаза. Сейчас Дзабули хочется понять, почему жизнь не устроилась, и в чём она виновата сама! На рассвете встала и увидела убегающего куда-то Джокиа с мешком за спиной. Женщины его тоже встали, за стеной лачуги слышны их голоса. Дзабули собирает охапками сухую траву и ветки от лаврового куста для растопки, но сейчас села и сидит.
  
  "Всё ясно! Она сама во всём виновата! Не любит её Арзакан и никогда не любил. Стесняется показывать её своим сослуживцам. Ей нет ещё тридцати лет, а выглядит старухой. Постарела от переживаний, когда оплакивала Арзакана. Он вернулся, но переживаний и забот прибавилось. Слово ласковое редко приходится слышать от него, только выговоры. Грубит, отворачивается, когда разговаривает с ней. Помогать по хозяйству ему некогда!"
  
  Дзабули вошла внутрь, села около детей.
  
  "Сама себя обманула! Кого я ждала, для чего объявляла себя вдовой Арзакана! Сейчас другое время, я грамотная. Любила Арзакана, а он-Тамар. Но и к Тамар он относился бы плохо! Он такой! Меня сторонится, потому что плохо выгляжу. И девочки мои, когда вырастут, тоже будут стесняться меня. И чему я их научу, если сама, как батрачка, живу у Звамбая. В любую минуту может меня объявить Арзакан плохой и недостойной женой. Приведёт другую, молодую и красивую. А дети мои? Своих братьев я похоронила, и мои девочки тоже могут погибнуть, потому что мне некогда за ними присмотреть, работаю, времени не остаётся с детьми просто посидеть и поговорить. Всё прощала Арзакану-у него сложная и опасная работа. Но Арзакан скоро не будет меня замечать, как не замечает обрубка дерева, который валяется и никуда не денется. Так и я-двигаюсь, хлопочу. Если остановлюсь, может быть, тогда заметит".
  
  Встала и, давясь слезами, которые не проливались, шептала в отчаянии:
  
  -Сама себя обманывала и обманываю! Ради кого! Ради того, для которого я даже не человек, а рабочая скотина! Джокиа все ругают, презирают. Арзакана боятся, вслух никто не посмеет сказать ему правду. Я тоже боюсь его. Если вернусь туда, в Окуми, то долго не протяну. Нет! Больше нет моих сил!-и заплакала тихо, про себя.
  
  День кончался, Солнце блестело красным полукругом на гладкой поверхности моря. Дзабули с детьми возвращалась с прогулки на морском берегу. Как вдруг послышался истошный женский визг и крик:
  
  -Тамар! Тамар! Ты приехал за мной! Ты не возьмёшь меня! Убивай! Вот тебе, проклятый! Тамар! Уходи! А то я тебя ...
  
  Дзабули увидела Ксению, жену Джокиа. Ксения, обычно молчаливая и тихая, сейчас с сброшенным с головы платком держала пылающую головню в руке и бежала прямо к всаднику. Испугавшийся конь встал на дыбы и сбросил седока. Ксения с головнёй в руке прямо к упавшему. Но тот успел увернуться, и пылающая верхушка рассыпалась искрами вокруг. Ксения бросилась к упавшему и вцепилась в него руками, продолжая выкрикивать:
  
  -Тамар! Проклятый, убивай! Я не боюсь тебя!
  
  Сбежавшиеся женщины с трудом оторвали Ксению от поверженного на землю всадника и потащили к лачуге. Мелано с плачущими детьми на руках вслед за женщинами с обезумевшей Ксенией забежала внутрь.
  
  Дзабули узнала и коня, и своего мужа, Арзакана. Значит, Ксению похитил Арзакан. Говорили, что Джокиа продал свою жену Арзакану. Дзабули усмехнулась: "Арзакан и не подумает об этом. Захотел-и взял".
  
  Джокиа нашёл и спас свою жену от гибели и безумия.
  
  А почему Тамар? Бедная Тамар! Ксения, видно, напомнила ему Тамар. И Тамар пришлось бы выносить все припадки гнева и вспыльчивости Арзакана.
  
  "А я? Нет! Лучше умереть, чем называться его женой".
  
  Дзабули ввела детей в лачугу, плотно заперла дверь и, усадив детей возле себя, стала рассказывать сказку про дэва, который похищал у людей скот, девушек, не давал воды. Добрый и сильный герой побеждает злого дэва, превратив его в неподвижную гору, которая защищает всех от северного холодного ветра,
  
  На следующее утро лачуга, которую снимал Джокиа, была пуста. Весь день Дзабули находилась под прицелом глаз любопытных соседок. Но Дзабули скинула с себя робость ложного стыда и ответственность за мужа, ходила с высоко поднятой головой, оглядываясь на своих любимых дочек, таких маленьких и потешных!
  
  В вечерних потёмках подъехал грузовик. Дети спали, Дзабули лежала возле них. Арзакан толкнул ногой дверь, повисшей на одной петле.
  
  -Собирайся! Домой поедем!
  
  Дзабули наскоро бросила всё в один узел, взяла в руки чугунок.
  
  -Я готова.
  
  Арзакан, оглядывая Дзабули, расссмотрел её лицо, покрытое лёгким загаром и зарумянившееся от скорых сборов.
  
  -Ты в кузове будешь.
  
  -А как же дети. Они простудятся.
  
  -Я с детьми сяду в кабине. Чего смотришь! С чужим мужчиной захотела сидеть в кабине!
  
  -Хорошо. В кузове лучше для меня,-усмехнулась Дзабули.
  
  Быстро доехали до Зугдиди, как Дзабули вспомнила, что сейчас покажется её домик, брошенный и забытый. Не отдавая себе отчёта, вскочила, начала бить по крыше кабины и кричать:
  
  -Останови, останови!
  
  Машина остановилась. Дзабули, выбросив узел и закопченный чугунок, выбросилась сама, перемахнув через низкий борт. Перекинула узел за спину, крикнула:
  
  -Всё! Езжай!
  
  Машина тронулась, но тут же резко остановилась. Пока Арзакан устраивал спящих детей, Дзабули успела подбежать к собственной хибаре, найти ключ и открыть дверь.
  
  -Почему сошла? Что ты здесь потеряла?-раздражённо спросил Арзакан, нетерпеливо поворачиваясь к машине.-Скорее, мне некогда!
  
  -Арзакан! Езжай! Я здесь останусь. Больше я не поеду в Окуми. Ноги моей не будет в твоём доме.
  
  -Дзабули! Что с тобой! Не позорь меня и себя!
  
  -Я останусь здесь.
  
  -Тогда своих детей не увидишь больше. С кем-то связалась, да!
  
  -Я буду жить здесь.
  
  Арзакан приблизился вплотную к Дзабули, которая спокойно смотрела на мужа. Он угрожающе поднял руку, но Дзабули не шелохнулась и не отвела глаз.
  
  -Застрелю, собачья дочь!
  
  -Я останусь здесь.
  
  -Вот тебе!-Арзакан наотмашь ударил по лицу Дзабули, которая затылком ударилась о косяк двери и упала.
  
  Арзакан ногой толкнул тело Дзабули. Дзабули застонала, приподнялась и села.
  
  -Ну что? Ещё будешь говорить?
  
  -Убивай, но с тобой я больше не буду жить.
  
  Дзабули потеряла сознание от удара в голову.
  
  Утром очнулась с одной мыслью о воде. Принести сюда воды. Нет, пока из колодца достать, налить в ведро. Встать не смогла, пошарила руками, ничего не попалось в руки. Ползком двигалась на полу, натолкнулась на привезённый чугунок.
  
  "Этим принести воды. Напиться! Господи! Помоги мне!"
  
  До колодца не добралась, зато в канаве набрала воды, напилась, кое-как размазала кровь и грязь по лицу. Стало легче. Села и так долго сидела, пока не рассвело. Набрала воды чугунком и на четвереньках добралась до дверей. Легла на земляной пол, покрытый густой пылью, и затихла. Соседки зашли в полдень, подняли её и положили на тюфяк, засиженный и изгрызенный мышами. Накормили мамалыгой, оставили сухой чурек, нанесли воды.
  
  Лицо у Дзабули распухло и покрылось синевой с красными и чёрными разводами. Не смыть. Накрывала мокрой тряпкой, и становилось легче. На третий день приехали на соседской арбе, запряжённой волами, Келеш и Джаму и привезли девочек. Девочки начали плакать, узнав мать по платью. Лицо Дзабули прикрыла тряпкой, наброшенной сверху. Оставила ночевать гостей, а утром отправила назад.
  
  Договорились так:- Келеш скоро в армию уйдёт служить, а Джаму переходит к Дзабули. Пока хозяйство присмотрят: кукурузу уберут, корову продадут, свиней и кур сюда. Здесь Джаму присмотрит за ними и в школу будет ходить.- Об Арзакане ни слова.
  
  Пока есть припасы, не голодает Дзабули. Свою хибарку даже прибрать не может-головокружение не даёт ей долго быть на ногах. Малышки носятся и подают ей, что она просит.
  
  В один поздний вечер навестил её Джокиа. Пробрался тихо, незаметно. Пока сидели и молчали-говорить не о чём. Но Джокиа зря не придёт.
  
  -Что нового, батоно Джокиа?-спрашивает Дзабули.
  
  -Тебе привет передал твой бывший товарищ, одноклассник.
  
  -Кто?-не может угадать Дзабули.
  
  -Он рассказал, что вы за одной партой сидели и вместе читали стихи.
  
  -Абу!-воскликнула Дзабули.
  
  -Он тебе хочет помочь, уважаемая Дзабули. Ты хорошо шьёшь, и он тебе одолжит швейную машину. Раньше он давал тебе её.
  
  -Джокиа! Ты мой брат! Это такая помощь!
  
  -Ты согласна, уважаемая Дзабули?
  
  -Да!
  
  -Я принесу и машинку, и нитки, и полотно. Пока будешь шить бельё, а потом ... Я своих приведу к тебе, и ты пошьёшь им платья.
  
  Дзабули не могла говорить, только глаза её блестели в темноте от слёз радости и благодарности.
  
  -Я сейчас пока тоже по ночам хожу. И в доме пока не живём.
  
  -Да, поняла.
  
  -Ночью принесу машинку. Только! Чтоб никто не знал!
  
  -Да, батоно. Никто не узнает. Я спрячу машинку. Передай большое спасибо Абу.
  
  К осени Дзабули, уже оправившаяся от побоев мужа, живёт со своими детьми и Джаму в родительской хибаре. Келеш нанёс брёвен и досок, выброшенных рекой на берег, и устроил чулан для Джаму, где можно спать и заниматься. Келеш ещё раз наставляет младшего брата:
  
  -Когда к ней придут женщины с заказом, то глаз не спускай с маленьких. Чтоб в воду не упали и к огню не подходили.
  
  Дзабули трудится день и ночь. Шьёт или по хозяйству возится. Но с дочками обязательно поговорит утром, когда встают и умываются. И вечером перед сном расскажет какую-нибудь историю из жизни края. Ночью шить трудно при свете свечи, поэтому днём детей за верёвочку привязывает, если готовит или заказчицы сидят. Или Джаму с детьми играет, если спешный заказ.
  
  Проезжает мимо Арзакан, но не заходит. Дзабули, завидев его на коне или виллис его, сразу скрывается в хибарке или за хибаркой. Молит бога, чтоб не заходил этот душегуб и развратник, не пугал детей.
  
  Забот много у Дзабули, а денег мало. Потому что бедные заказчицы платят яйцами, кукурузной мукой и сыром. Городские, жёны служащих, деньгами расплачиваются. А Дзабули расплачивается каждый месяц с Абу, то есть Абрамом, за машинку. На руках остаётся очень мало. Купить рыбий жир, яблоки, виноград для детей-на это хватит! Джаму тоже её ребёнок, растёт, мужает, его тоже надо хорошо кормить!
  
  Прошло несколько лет. Джокиа вернулся в свой Джвари со своими женщинами. У него два сына: один от Ксении, другой от Мелано. Оба рыжие, как отец. Но красивые, вытянулись стройными тополями, в школе учатся хорошо.
  
  У Дзабули стоит маленький домик с тремя комнатами. Позади кухня, бывшая хибара, в которой посередине на костре варят и пекут. Дзабули имеет уже не одну, а две швейные машинки. Помогает ей одна соседка. Платить стали деньгами, и жить стало легче.
  
  И Арзакан живёт вместе со своей семьёй. У Дзабули родился третий ребёнок-тоже девочка. Дзабули сама её назвала Тамар. Старшие девочки ухаживают за младшей. Старшие, как мама, черноглазые и светлые с крепким рядом белоснежных зубов и гладкой кожей. Младшая, Тамар,- голубоглазая.
  
  Келеш возвратился из армии и взял к себе Джаму. Сейчас оба работают в колхозе. Келеша выбрали председателем колхоза. Джаму заканчивает школу.
  
  Впереди ждёт наших героев война. Все, кроме Келеша и Джаму, остаются на местах. Опять на семью Дзабули наваливается нужда и жизнь впроголодь. С фронта возвратился Джаму, а Келеш погиб. Джаму привёз с собой жену и сына. Работает учителем в Ачигварской средней школе. Днём в школе и по хозяйству дома. Ночью читает и пишет. Восстанавливает труд Тараша Эмхвари "Фетишизм в Древней Колхиде". Кто-то должен стать на место Тараша, оно не должно пустовать. Пустота-это большая потеря. И Джаму, проучившись заочно в Тбилисском университете, берётся за большой труд, который, быть может, не закончит, но и не сожжёт, как Тараш Эмхвари. И похищение луны станет не концом, а только временным затмением.
  
  А как пошла жизнь после войны? Тоже очень интересная! Похоронили вождя и с ним последнюю надежду на то светлое будущее, которое обещает всякий, кто обращается с божьим благословением или призывом, что ещё в последний раз поднатужимся, ребята, и это счастье мира и плодотворного труда будет всегда с нами. Мы первые! Наши ракеты научного назначения, боевые ракеты пугают и восхищают весь мир. Освоение целины! Когда-нибудь об этом будет написан не сухой отчёт одного из руководителей, а поэма о единоборстве людей с природой. Природа, чтобы уцелеть, выдворила вредителей. Кукурузная кампания съела последние запасы. По сусекам помели, поскребли и даже маленький колобок не вышел. Раз не вышел, то послали его в люди доучиваться рыночной экономике. До сих пор учимся, никак не можем свой колобок выпечь, у соседей одалживаемся:
  
  -Ой, кума! Что ж это такое! И горшки обжигаем, и тракторы выпускаем, и самолёты, а всё ж импортного желает душа. На руках всё покупаем втридорога! Денег на еду еле хватает. Вот и ищи мужа, чтоб хватало на всё.
  
  Сыновья Джокиа уже не такие проныры и ловкачи, как их отец, но мудрее первых комсомольцев, Арзакана и Саура. Они будут проворачивать хозяйственную политику социалистической Грузии. Но не воссиял свет Луны в нужный момент, дающей свет разумного решения, свет мудрой совести. Дочери Арзакана, конечно, получат высшее образование. Старшая выходит замуж и работает в институте. Средняя возвращается на родину и станет партийным работником, такой же принципиальной, как её отец, Арзакан.
  
  А младшая, Тамар? Пути Тамар и Ионы, сына Джокиа, пересекутся.
  
  Тамар гордится своим отцом, как честным коммунистом и принципиальным врагом карьеризма и бюрократии.
  
  Иона, то есть Серапион, любит своих родителей: отца, Джокиа, и мать, незадачливую Ксению. Знает с начала до конца историю похищения Арзаканом его матери. Давно уже всё расставлено по своим местам. Мать, Ксения, пострадала больше всех, увлёкшись красавцем на коне, а потом прощённая без единого укора отцом, Джокиа. Иона считает своего отца мудрым и благородным человеком, который за свою жизнь никому не навредил, а только работал, как мог работать человек его профессии. При знакомстве представляется с гордостью сыном Джокиа из Джвари, да "того самого, который всё может и которому не за что краснеть, как другим".
  
  Иона, любующийся по-мужски красивой Тамар, узнаёт, что она дочь такого отца! С улыбкой отвечает загордившейся красавице:
  
  -Да, Арзакан Звамбая- мужественный боец и честный коммунист. Но он также человек, который способен на подлость.
  
  -Что ты говоришь, Иона? Кто способен на подлость?
  
  -Твой отец, Арзакан Звамбая!
  
  Тамар, уже записавшая про себя в число своих поклонников Иону, застыла на месте от изумления и негодования.
  
  -Что ты говоришь! Как ты смеешь!
  
  -Если бы тебя оставили в одной из горных пещер на несколько дней одну, без ничего! Ты согласна на такое испытание?
  
  Тамар молчит. Сегодня вечером она спросит свою мать, Дзабули. Та её отошлёт к отцу. Арзакан уже не тот молодец, который разъезжал по низинам Мегрелии и крутым тропам Сванетии со своим отрядом. Он сидит в кабинете и, принимая сводки о происшествиях в краю, знает и как будто видит перед собой знакомые места.
  
  Вечером Тамар подходит к отцу, который обнимает её и сажает рядом. Дочь спрашивает:
  
  -Папа, ты бросил женщину, одну, в пещере. Почему? Забыл или боялся, что все узнают?
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"